«Из свидетельств бывшего начальника связи 5-го стрелкового корпуса полковника Г.Ф. Мишина следует, что все части и подразделения связи всех родов войск корпуса к началу войны по штатам военного времени развернуты не были и 22 июня находились в пунктах дислокации своих соединений и частей.
В последние дни перед войной штаб корпуса имел прямую телеграфную связь со штабом армии и со штабами подчиненных ему дивизий. При необходимости штаб корпуса через штаб армии получал прямую телеграфную связь со штабом округа. Телефонная связь с дивизиями осуществлялась через местные органы связи, а со штабом армии – напрямую.
Радиосвязь со штабом округа, штабом армии и штабами дивизий была предусмотрена по особому плану и обеспечена соответствующими радиосредствами и радиоданными на случай объявления боевой тревоги, но в условиях мирного времени эта связь не использовалась.
В марте-апреле 1941 года для уточнения всех вопросов, связанных с приведение войск в боевую готовность, в штаб корпуса были вызваны начальники штабов и начальники связи дивизий, частей корпусного подчинения. Ими был разработан особый график проведения односторонней проверки приема радиосигналов. Эти сигналы предавались корпусом, а принимались подчиненными дежурными.
Для связи, кроме того, в корпусе имелся отряд самолетов У-2 в количестве 6 машин. Но в начале июня 1941 года этот отряд был вызван на сборы, которые проходили в г. Ломжа, непосредственно у границы с Германией. (ЦАМО, ф. 15, оп. 977441, д. 2, кор 23343, лл. 304 – 305).»
Как видите, и со связью особых проблем не было в ЗапОВО. До нападения, по крайней мере. Далее В.Рунов возвращается к показаниям Ляпина…
107
«В начале суток 22 июня 1941 года командующий 10-й армией собрал в штаб офицеров штаба армии. Все командиры корпусов и дивизий также находились у телефонов в ожидании важных указаний. Но их все не было. Дежурный доложил, что связи со штабом округа прервана. Только в 2 часа 30 минут генерал-майор К. Д. Голубев получил приказ командующего округом: «Вскрыть красный пакет и действовать, как там указано». Но командующему вскрывать было нечего, так как данные документы на то время все еще неутвержденными находились в штабе округа. В армии были только документы для поднятия по тревоге и по материальному обеспечению.»
В начале суток, это около 1.30 ночи. Павлов в это время и звонил в армии в первый раз – давал команду «приводить войска в боевое состояние». Хотя он врал, конечно же, на следствии. На самом деле он в это врем, после разговора с Тимошенко дал команду штабам собраться и ждать указаний… Что они и выполнили. Связь с Минском на какое-то время, к 2 часам пропала с этой 10-й армией, но после 2-х часов ее восстановили, и от Павлова пришла команда – «Вскрывать красные пакеты». Но новые «пакеты» самим Павловым так и не были утверждены и находились в Минске. Однако конечно и без пакетов командиры знали свои районы обороны, поэтому отсутствие новых пакетов не было большой проблемой: ведь там были не более чем указания – выдвинуться в такой-то район по ПП и т.п. А командиры свои районы и «знали», т.к. они ведь в них и проводили все эти месяцы необходимые работы… И «старые» пакеты в дивизиях должны были быть.
«На этом основании командующий армией принимает решение о развертывании войск в соответствии с ранее отданными им устными указаниями командирам соединений. Он подтвердил это по телефону, связавшись с командирами корпусов и дивизий (кроме 113-й стрелковой дивизии, куда на машине был направлен офицер связи). Для приведения в боевую готовность артиллерии и возвращения ее в части с лагерных сборов был направлен лично начальник артиллерии армии.
Противник вышел к государственной границе в полосе 10-й армии в 4 часа утра. Тогда же навстречу ему из мест постоянной дислокации начали выступать стрелковые дивизии первого эшелона прикрытия государственной границы. Одновременно начался первый авиационный налет противника, а в 6 часов утра белостокские
108
объекты атаковала новая волна авиации противника. Удар наносился главным образом по аэродрому. К тому времени в воздух взлетело всего несколько советских самолетов, которые не могли существенно повлиять на воздушную обстановку и вскоре были сбиты истребителями противника.
Начальник штаба 5-го стрелкового корпуса 10-й армии генерала Бобков вспоминает, что распоряжение о выходе на госграницу и на занятие оборонительных рубежей было отдано командующим 10-й армией по телеграфу Морзе. Сразу же после этого дивизии корпуса начали выходить на госграницу. Однако, около 5 часов утра, они, не дойдя до указанных районов, были вынуждены вступить в бой с противником на неподготовленных рубежах. При этом между выдвигавшимися частями отсутствовало должное взаимодействие, их боевые действия не были поддержаны авиацией и артиллерией. (ЦАМО, ф. 15, оп. 725588, д. 29, кор. 19128, лл. 33).»
Со слов Ляпина командарм-10 действительно получил таки от Павлова указание в 2.30 ночи на 22 июня «Вскрыть красный пакет». Как видите, связь вполне была и командующие, если хотели, также использовали разные способы доведения до подчиненных приказов Павлова – морзянкой например.
Т.е. команда от Павлова в эту армию была вроде как вполне четкая. Но в связи с тем, что Павлов так и не утвердил План прикрытия для этой армии то и «красный пакет» в штабе этой армии отсутствовал. Как отсутствовали такие пакеты и в других армиях, чьи новые ПП Павлов так и не подписал к 21 июня и вследствие чего новых «красных пакетов» там просто не было… (На самом деле, в этом случае в штабах лежат «старые» «красные пакеты», но новые ПП для того и писались в срочном порядке на конец мая, начало июня чтобы в штабах были именно новые пакеты…)
«Начальник связи 5-го стрелкового корпуса Г.Ф. Мишин заявляет, что штаб 5-го стрелкового корпуса, находясь в Замброве, через три-четыре часа после начала военных действий потерял устойчивую связь со штабом армии, а к 11-12 часам и эта эпизодическая связь по постоянным проводам была совершенно потеряна и больше не восстанавливалась. Неоднократные попытки войти в связь со штабом армии по радио также не увенчались успехом. Штаб округа с момента нападения Германии также не отвечал корпусу по радио. Самолеты связи корпуса на окружном
109
сборе в Ломже были уничтожены немецкой авиацией в первый час войны. Гражданская связь Замбров – Белосток тоже не работала, так как при первом налете немецкой авиации гражданские связисты (в большинстве своем поляки) разбежались, а некоторые и, сознательно испортив оборудование связи, скрылись. Немецкая авиация с первых налетов основательно разрушила проводные линии связи на магистралях Белосток-Замбров, Белосток-Высокий Мазовецк и Белосток-Бельск-Брянск.
Кроме того с первых налетов немецкой авиации на Белосток бомбы крупных калибров попали прямо в казарму и гаражи батальона связи армии, в результате чего было уничтожено и ранено много личного состава, уничтожено и повреждено большинство техники связи, в том числе и радиостанции. Единственным средством для связи штаба 5-го стрелкового корпуса со штабом 10-й армии в первый и последующие первые дни войны оставался обмен офицерами связи на автомашинах и броневиках.
Проводная связь по постоянным проводам штаба корпуса со штабами дивизий с первого часа войны стала работать неустойчиво».(ЦАМО, ф. 15, оп. 977441, д. 2, кор 23343, лл. 305 – 306).
Встреча наземных войск сторон произошла примерно в 9 часов утра в основном на рубеже переднего края Осовецкого и Замбровского укрепленных районов. При этом советские войска сильно уступали противнику по количеству артиллерии и знанию обстановки. Начальник штаба 10-й армии генерал П. И Ляпин пишет: «Первый удар противника наши дивизии, вступившие в бой сходу, приняли на себя, вооруженные только пехотным оружием и полковой артиллерией. Значительная часть дивизионной и корпусной артиллерии и в дальнейшем совершенно не принимала участие в боевых действиях, бродила по дорогам до тех пор, пока не была разгромлена авиацией противника». (ЦАМО, ф. 15, оп. 977441, д. 2, кор. 23343, л. 205).» (В.А. Рунов, 1941. Первая кровь». М., 2009 г.)
И вот тут с Павловым и его звонками в 1.30 и 2.30 в армии возникает интересный вопрос…
На сайте МО РФ «Подвиг народа» выложено Донесение штаба 3-й армии, где ЧВС был Бирюков, от 4.45, которым штаб 3-й А докладывает Павлову что произошло нападение и армия действует по Плану прикрытия:
110
«ВХ № 010
СССР
НКО
ШТАБ
3
Армии
Опер. Отдел
22 6 1941
№ 1/00107
Командующему Зап. ОВО
БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ № 1/ОП ШТАРМ 3 ГРОДНО 22.6.41. 4.45
Карта 200.000
Противник в 4.00 22.6 нарушил госграницу на участке от от СОПОЦКИН до АВГУСТОВ, бомбит ГРОДНО, в частности ШТАРМ.
Проводная связь с частями нарушена, перешли на радио, две радиостанции уничтожено. Действуем в точном соответствии с директивой № 002140/СС по прикрытию госграницы.
Запасный КП – лес ПУТРЫШКИ.
На участке СОПОЦКИН АВГУСТОВ бой.
КОМАНДУЮЩИЙ 3 АРМИЕЙ
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ /КУЗНЕЦОВ/ подпись
ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА
АРМЕЙСКИЙ КОМИСАР 2 РАНГА
/БИРЮКОВ/ подпись
НАШТАРМ
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР подпись /КОНДРАТЬЕВ/
Отпечатано 2 экз.
Экз. №1 – Штаб ЗапОВО
Экз. №2 – в Дело Штарма 3
--------------------------------------------
Ф.Л.
Подписано 445 22.6.41.г.
Отправлено в 615 22.6.41 г.
Получено _______________
ПНС – 1»
Данное Донесение-отчет, ушло в Минск только в 6.15 утра.
Примерно такие же Донесения Павлову отправили около 5-6 часов и остальные армии ЗапОВО.
111
В протоколе допроса Павлова от 7 июля сам Павлов вроде бы показывает, что ПП формально ввели в армиях по его команде – только ПОСЛЕ нападения немцев:
«В 3 часа 30 мин. народный комиссар обороны позвонил ко мне по телефону снова и спросил — что нового? Я ему ответил, что сейчас нового ничего нет, связь с армиями у меня налажена и соответствующие указания командующим даны.
Одновременно я доложил наркому, что вопреки запрещению начальником ВВС Жигаревым заправить самолеты бензином НЗ и заменить моторы за счет моторов НЗ, я такое распоряжение отдал Копцу и Таюрскому. Народный комиссар это мое распоряжение одобрил. Я обещал народному комиссару дальнейшую обстановку на моем участке доложить после вторичных переговоров с командующими армий.
В течение дальнейших 15 минут я получил от командующих следующую информацию:
От командующего 10-й армией — «все спокойно»; от 4-й армии — «всюду и все спокойно, войска выполняют поставленную вами задачу». На мой вопрос — выходит ли 22-я танковая дивизия из Бреста, получил ответ: «Да, выходит, как и другие части». Командующий 3-й армией ответил мне, что у него ничего нового не произошло. Войска Иванова — начальника укрепрайона — находятся в укреплениях, 56-я стрелковая дивизия выведена на положенное ей место по плану; 27-я стрелковая дивизия тоже на своем месте, она примерно за месяц до начала военных действий мною была переведена из Сапоцкин—Гродно на Августов— Граево, Сухового. Эти места утверждены Генеральным штабом.
Я отправился доложить новую обстановку народному комиссару обороны и прежде чем добился Москву, мне позвонил по телефону Кузнецов, доложив: «На всем фронте артиллерийская и оружейно-пулеметная перестрелка. Над Гродно до 50–60 самолетов штаб бомбят, я вынужден уйти в подвал». Я ему по телефону передал ввести в дело «Гродно-41» (условный пароль плана прикрытия) и действовать не стесняясь, занять со штабом положенное место. После этого я срочно позвонил в Белосток, Белосток ответил: «Сейчас на фронте спокойно».
Примерно в 4.10–4.15 я говорил с Коробковым, который также ответил: «У нас все спокойно».
Через минут 8 Коробков передал, что «на Кобрин налетела авиация, на фронте страшенная артиллерийская стрельба». Я предложил
112
Коробкову ввести в дело «Кобрин 41 года» и приказал держать войска в руках, начинать действовать с полной ответственностью.
Все, о чем доложили мне командующие, я немедленно и точно донес народному комиссару обороны. Последний ответил: «Действуйте так, как подсказывает обстановка».
Вопрос: Через сколько минут вы доложили народному комиссару обороны сообщение Кузнецова о том, что противник открыл в районе расположения его армии артиллерийский и оружейно-пулеметный огонь?
Ответ: Доложил я сообщение Кузнецова наркому минут через 10–12.» (ЦА ФСБ РФ. Архивно-следственное дело № Р-24000. Лл. 23–53. Рукопись. Подлинник. Доступно в интернете.)
На этих словах Павлова и Донесениях из армий Павлову некоторые исследователи делают вывод, что ПП ввели в ЗапОВО не по некой директиве-указанию НКО от примерно 2.30 а – по факту нападения – Павлов и ввел самостоятельно ПП. Но это не совсем так. Все кто вскрывал пакеты ЗапОВО, показывают, что они именно вскрывали свои «красные» пакеты и именно по команде из Минска, а не – вводили после 2.30 План прикрытия сами по себе. Т.е. – Павлов, скорее всего, дал команду именно такого «содержания» после 2.30 – Вскрывать свои пакеты. Не использую указание – «Ввести ПП» в действие – «ввести в дело «Гродно-41» (условный пароль плана прикрытия)», для 3-й Армии, или «ввести в дело «Кобрин 41 года»», для 3-й. или «ввести в дело «Белосток 41 года»» для 10-й. Как и показал Ляпин, которому в общем, врать нужды об этом не было никакой. Ведь Павлов на момент опроса не был еще «реабилитирован.».
И делал он это, конечно же, на основании приказа Москвы на это – приказа НКО и ГШ от возможно 2.30 именно такого же видимо содержания – «Вскрывать красные пакеты». В 3.30 он Тимошенко доложил что некие «соответствующие указания командующим даны». И по протоколу видно, что речь шла о приведении армий в полную б.г. – о выдаче патронов на руки и занятии «всех сооружений боевого типа». Также Павлов показывает, что к 3.30 «Войска Иванова — начальника укрепрайона — находятся в укреплениях, 56-я стрелковая дивизия выведена на положенное ей место по плану; 27-я стрелковая дивизия тоже на своем месте». Т.е. отдельные приграничные дивизии – к 3.30 выведены «по плану» а это можно сделать, только вскрыв пакеты…
113
А донесение 3-й армии это не более чем отчет армии на 4.45 о том, что ПП введены. Что армия действует по такому-то приказу – «Действуем в точном соответствии с директивой № 002140/СС по прикрытию госграницы». Времени же когда в этой армии получили команду вскрывать пакеты – вводить ПП – в этом донесении не показано. Но это и не требуется для этого «отчета»…
К ЗапОВО мы еще вернемся, а пока смотрим, что отвечали в своих полных «воспоминаниях» на вопрос № 3 генералы КОВО и попробуем выяснить, наконец – а что по их словам было в указаниях НКО и ГШ в ночь на 22 июня:
«СПРАВКА о полученных письмах от участников начального периода Великой отечественной войны на просьбу начальника Главного Военно-научного управления Генерального штаба Советской Армии за 1951-1952 годы. 21.03.1953г.
1. Генерал армии Баграмян И.Х. . Начальник оперативного отдела штаба Юго-Зап. Фронта. Подтвердил:
6) Приведение войск в боевую готовность.
2. Генерал армии Пуркаев М.А. Начальник штаба Юго-Западного фронта. Подтвердил:
6) Начало выхода войск к госгранице с 4 до 6 часов 22.6.1941г. /кроме двух сд 5А, которые были выведены раньше/.
7) Мероприятия штаба округа в части с получением указаний о приведении войск в боевую готовность.» (ЦАМО, ф.15, оп. 178612, д. 50, л. 1-8.)
Данная «справка» писалась на основе показаний данных, перечисленных в справке генералов. И если внимательно почитать, «воспоминания» Пуркаева, то тут мы и увидим, кто и как «запрещал» открывать огонь по напавшему врагу и был ли запрет на пересечение границы и когда. И кто не давал в войска КОВО приказ о введении б.г.. А также начштаба КОВО показывает, – в каком часу они получили команду приводить войска округа в полную боевую готовность в ночь на 22 июня:
«В период от 1 часу до 2 часов 22 июня, Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального Штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения.
До начала боевых действий на границе, успели выйти и занять свои оборонительные рубежи, согласно плану, войска 5, 26 и 12 ар-
114
мий. Войска прикрытия 6 армии на Рава Русском направлении у границы вступили во встречные бои.
3 вопрос:
“Когда получено в штабе округа распоряжение Генерального штаба о приведении войск округа в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападение фашистской Германии с утра 22 июня. Какие и когда были отданы войскам указания во исполнение этого распоряжения, и что было сделано войсками?”
Ответ:
– Штаб округа с 1000 21.5.41 г. Переходил на автомашинах из КИЕВА в ТЕРНОПОЛЬ, где имелись уже телеграфные связи (бодо) со штабами армий и Генеральным Штабом и связь по «ВЧ» с КИЕВОМ и МОСКВОЙ и находилась небольшая оперативная группа.
Командующий войсками и член Военного Совета двигались впереди и вне связи с колонной штаба. После РОВНО с основной колонной (где находился оперативный и шифровальный отделы) оставался т. БАГРАМЯН (Начальник оперативного отдела). Я поторопился в ТЕРНОПОЛЬ, куда прибыл около 3 часов утра 22.6.41 года.
К моему приезду Командующий войсками округа генерал КИРПАНОС уже получил распоряжения Генерального штаба о приведении войск в боевую готовность, но никаких распоряжений никому не давал.
Получив указания генерала КИРПАНОС о распоряжениях Генерального Штаба в связи с ожидаемым нападением немцев, я немедленно вызвал к аппарату БОДО всех командующих армий лично. И в период от 3-х до 4-х часов передал каждому лично приказ привести войска в полную боевую готовность, занять оборону согласно плану. При переходе немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить. Нашим самолетам границы не перелетать до особого указания.
Все командующие армий приняли эти указания к исполнению. Для проверки того, что распоряжения исходят именно от меня я потребовал от каждого Командарма задать мне контрольный вопрос, существо которого было бы известно нам двоим. Все командармы, кроме Командарма 4 26 тов. КОСТЕНКО такие вопросы мне задали. Например Командующий 6 армии тов. МУЗЫЧЕНКО задал мне следующий вопрос: – Какое отчество жены генерала армии ЖУКОВА. – Командарм 4 26 ответил: «Я верю, приступаю к исполнению». С командиром кавалерийского корпуса (корпус находился в районе
115
ШЕПЕТОВКА) генералом КАМКОВЫМ говорил лично по простому телефону. Передал ему тоже, что и Командармам.
Генерал КАМКОВ мне ответил, что до получения положенной телеграммы Военного Совета округа он ничего делать не будет. Шифртелеграмма тов. КАМКОВУ была послана около 6 часов утра 22.6 (после того как прибыл шифротдел с документами).
Командующие войсками армий поднимали войска по тревоге личными распоряжениями по телефону и телеграфу.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 977441, д. 3, л. 267) Также полный ответ выложен на сайте МО РФ «Документы. Накануне войны».
Обратите внимание на слова Пуркаева. Он подтвердил что «Директиву б/н» они в Тернополе все же получили, «от 1 часа до 2 часов 22 июня», и что в ней было указано – знали, но о звонке самого Жукова лично Кирпоносу в полночь с таким же приказом, не сказал. В конце концов, сам-то он по телефону с Жуковым мог и не разговаривать в полночь – т.к. сам Пуркаев еще не прибыл на полевой КП в это время. А Кирпонос Пуркаеву мог и не сказать о сути того звонка. Если он сам также к полуночи уже был на этом КП. Но. На самом деле расшифровать текст директивы «б/н» в Тернополе не могли и получать указания ГШ они могли только по телефону, по ВЧ связи. И Пуркаев и показал, что с 1 часа до 2.00 Кирпонос получил некое «распоряжение» ГШ и в нем было указано, что делать войскам – «привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения». (Вспомнили слова Жукова в его мемуарах, что Сталин в ту ночь не разрешил приводить войска в б.г.?) Однако в армии Кирпонос не спешил это «распоряжение» ГШ передавать – ни как Захаров сразу же – в 1.30, звонком по телефону, ни как Павлов хотя бы в 2.30!
Расшифровать они телеграммы ГШ действительно не могли до 2.30, т.к. оперотдела КОВО с Баграмяном и кодовыми таблицами для расшифровки в Тернополе не было, по милости Пуркаева же. Если так, то им проще и было по ВЧ позвонить в ГШ и уточнить напрямую – что указывается в этой «телеграмме ГШ». Поэтому Пуркаев и написал, что они получили «распоряжение Генерального Штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность». Он мог иметь в виду и «Директиву б/н», которую они, по словам и не присутствовавшего в Тернополе Баграмяна принимали до половины третьего утра, и устные распоряжения о ее сути. И похоже эти «рас-
116
поряжения» ГШ были более подробные чем текст директивы «б/н». Но в принципе ничего необычного и не было в том, что кроме текста этой директивы шли и устные «распоряжения» от Жукова.
Но Пуркаев и показывает самое важное – «распоряжение» Генштаба требовало «в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами» нападение! ВСЕМИ СИЛАМИ И СРЕДСТВАМИ! Т.е. «Директива б/н» от 22.20 21 июня 1941 года, а возможно и некие «распоряжения» (дополнительные, устные) давали командованию западных округов полные права по применению оружия в случае перехода немцев границы СССР! Это к вопросу о том кто там и как запрещал применять оружие, артиллерию, ПВО и прочее раним утром 22 июня и что должно было бы быть на самом деле в «Директиве №1»!
Так что запрета на открытие огня и тем более артиллерийского не было из Москвы. И это подтвердил начштаба КОВО генерал Пуркаев! И он же показывает что, получив к 2 часам указание поднимать армии по боевой тревоге – со вскрытием «красных пакетов», в КОВО это делать не стали вообще. До тех пор пока не стали отправлять свою «Директиву №1» в армии точно, и по показаниям командиров КОВО мы это увидим.
Пуркаев показал, что среди подчиненных попался самый «принципиальный» – командир 5-го кавкорпуса Камков, которому подай письменный приказ. Точно так же умничал в ту ночь в ОдВО ком ВВС Мичугин…
Смотрим показания Баграмяна – с сайта МО РФ:
«3. Когда было получено в штабе округа распоряжение Генерального Штаба о приведении войск округа в боевую готовность в связи с ожидающимся нападением фашисткой Германии с утра 22.5. Какие и когда были отданы войскам указания во исполнении этого распоряжения и что было сделано войсками.
Через Оперативный отдел штаба Киевского особого военного округа никаких распоряжений о приведении в боевую готовность не поступало. Получали ли такие распоряжения лично Командующий войсками и Начальник штаба округа лично мне об этом неизвестно.
Мне известно лишь о том, что по распоряжению Генерального Штаба 21 июня, т.е. накануне нападения Фашистской германии на нашу родину, штаб Киевского особого военного округа выступил из
117
Киева в г.ТАРНОПОЛЬ, на восточной окраине которого был заблаговременно подготовлен КП фронта.
Штаб закончил выход на КП в ночь с 21 на 22 июня и к началу боевых действий был полностью развернут.»
Есть ли в тексте «Директивы б/н» о пересечении границы и о применению оружия? В опубликованном на сегодня варианте этой директивы есть только в п. «(г)» приказ «все части привести в боевую готовность» полная (другой тогда степени в РККА «формально» не было), но о том, как применять оружие, или о пересечении границе – ничего нет. Однако нам точно известно, что нарком обороны Тимошенко около 23.00 21 июня наркому ВМФ адмиралу Н.Г. Кузнецову дает разъяснения на его вопрос-уточнение можно ли применять оружие по врагу – можно! Т.е., при звонках в округа Тимошенко и Жуков на словах также ДОЛЖНЫ были такие разъяснения командующим округами давать! И как показывает Пуркаев – давали! И Павлов доводил в 2.30 ночи до армий указание Москвы – «государственную границу не пересекать»! И возможно, что в подлинной «Директиве б/н», той, что была написана в кабинете Сталина и должна была уйти из ГШ в округа, и было такое указание по применению оружия и о том, как пересекать или не пересекать границу. Должно быть. Тем более что фото черновика «Директивы б/н», которое опубликовал М.Солонин, также наводит на такую мысль.
Но еще раз. Все это – о пересечении границы и т.п. – прописано в ПП округов. И если вы даете указание – «Приступить к выполнению ПП», или – «Вскрыть «красный» пакет», то командир, действуя по ПП (пакету), и будет знать – что там делать с границей. До получения следующего приказа.
Т.е., возможно в Кремле, в присутствии Сталина, похоже, была написана одна директива и в ней были вполне четкие указания округам – «привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения». Но когда Жуков с Тимошенко ее переписывали в кабинете наркома с 22.30 примерно до примерно 23.30, то они убрали положение о применении оружия и о том, как отвечать – пересекать границу или нет.
А точнее – они сначала дали директиву о приведении в полную боевую готовность с предупреждением о возможном нападении и что оно может начаться с провокаций, на которые нельзя
118
поддаваться. Директиву «б/н» от 22.29 21 июня. А после того как в 2 часа на границе начались эти самые провокации – в виде обстрелов стрелковым оружием наших войск и застав, следом они отправили еще одну директиву – о вводе в действие ПП – вскрывать «красные» пакеты. Должны были отправить! Директиву «№1» – на вскрытие «красных» пакетов. И возможно уже в ней, и указали бы – как действовать в случае начала стрельбы на границе. И было это действительно – около 2.30 ночи 22 июня. Должно было бы быть…