Захаров не стал ждать прихода «Директивы б/н» из Москвы и стал поднимать войска округа и приводить их в полную б.г. (по боевой тревоге только так и делается) сразу после 23 часов ночи на 22 июня! А приграничным дивизиям, которые и так были на границе, но в лагерях, дал команду занимать сами окопы на границе. По Планам прикрытия. После чего те начали действовать по своим вскрытым к 1 часу ночи «красным» пакетам!
198
Был ли ему звонок в это время от Жукова или Тимошенко? Нет. Они в это время еще только переписывали «набело» текст «Директивы б/н» из рабочего блокнота Жукова в шифрблокнот, около 22.40 – 23.25. И Жуков стал звонить в тот же КОВО Кирпоносу с приказом приводить войска округа в боевую готовность, не дожидаясь прихода «Директивы б/н», только в полночь. После того как текст «шифровки» передали шифровальщикам ГШ, примерно после 23.35.
В данном случае Захаров «поторопился» и «проявил инициативу», не испугавшись как тот же Павлов или Кленов «ответственности»… Но он действительно поторопился выводить войска округа в окопы – ввел в действие План прикрытия! Хотя и явно с некоторыми «ограничениями», не в полном объеме явно. И по ответам командиров видно, что в полночь по этой команде Захарова не все в ОдВО поднимали войска – некоторые только штабы…
«К этому времени в штабе по срочному вызову собрались начальники отделов и родов войск, командующий ВВС округа. Тут же присутствовал командир 2-го механизированного корпуса генерал-лейтенант Ю.В. Новосельский, прибывший из Тирасполя. Я информировал их о том, что ожидается телеграмма особой важности и что мною отданы соответствующие приказания командирам соединений. Командиру 2-го мехкорпуса также было дано указание привести части корпуса в боевую готовность и вывести их в намеченные выжидательные районы.
Таким образом, непосредственно в приграничной полосе Одесского военного округа по боевой тревоге были подняты 7 стрелковых, 2 кавалерийские, 2 танковые и механизированная дивизии и 2 укрепленных района. Во втором эшелоне округа оставались 150-я стрелковая дивизия и дивизии 7-го стрелкового корпуса (на третий день войны этот корпус был передан в состав Юго-Западного фронта).
Когда командующему ВВС округа было предложено к рассвету рассредоточить авиацию по оперативным аэродромам, он высказал возражения, мотивируя их тем, что при посадке на оперативные аэродромы будет повреждено много самолетов. Только после отдачи письменного приказания командующий ВВС приступил к его исполнению.
Примерно во втором часу ночи 22 июня дежурный по узлу связи штаба армии доложил, что меня вызывает оперативный дежурный Генерального штаба к аппарату Бодо. Произошел следующий разго-
199
вор: «У аппарата ответственный дежурный Генштаба (кажется, он назвал себя полковником Масленниковым), примите шифровку особой важности, немедля ее расшифруйте и доложите Военному совету». Я ответил: «У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать». По мере передачи телеграммы она по частям направлялась в шифровальный отдел на расшифрование. Содержание телеграммы было следующим. … (далее Захаров приводит текст «Директивы №1» и архивные реквизиты хранение известного сегодня черновика директивы на 1969 год – ОХДМ ГШ, ф. 48, он. 1554сс, д. 90, лл. 257-259. – К.О.)
В настоящее время известно, что эти указания военным советам приграничных округов были переданы по распоряжению Председателя Совета Народных Комиссаров СССР И.В. Сталина. Сделал он это не без основания. Учитывая незавершенность мероприятий по срочному усилению Вооруженных Сил, И.В. Сталин делал все для того, чтобы избежать преждевременного столкновения с немецко-фашистской армией, развернувшейся в полной боевой готовности у границ Советского Союза.
Получив директиву Народного комиссара обороны, я был очень взволнован, так как отданное приказание о выводе войск в районы прикрытия на государственную границу находилось в противоречии с полученными указаниями из Москвы. Мною было принято решение передать содержание указаний Народного комиссара обороны командирам корпусов для неуклонного исполнения и руководства. Ранее отданное приказание о приведении войск в боевую готовность и о выводе их в районы ожидания не отменялось.»
Признаюсь, реакция Захарова на «Директиву б/н» долгое время озадачивала. Как потом писал в ЖБД Западного фронта генерал Маландин данная «шифровка» полученная везде «Около часа ночи из Москвы» была именно «с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии». А следом Маландин указывает, что по окружному сигналу «Гроза» в ЗапОВО вводится и ПП! А раз нападение ожидается то войска как бы и должны занимать окопы на границе – по Плану прикрытия! Что и сделал Захаров к 1 часу ночи в ОдВО! Однако в «директиве б/н» вроде как нет ничего о вводе ПП. И это как раз Захарова и озадачило.
200
Но если держать в голове все факты, то, в общем, все просто – Захаров всей «логикой» событий и сообщений из Москвы к полуночи ждал из Москвы короткую команду – «Приступить к выполнению Плана прикрытия 1941 года». Ждал единственного приказа – вводить План прикрытия в действие! И уверенный, что именно такой приказ и придет, получив звонок из ГШ в 22.00 о важной шифровке, он, чтобы не терять время и отдал после 23 часов приказ приграничным дивизиям, которые были на границе в повышенной б.г. в лагерях, занимать окопы на границе по ПП. Не дожидаясь, когда придет сама директива, о которой его предупредил оперативный дежурный Генштаба.
Однако в «Директиве б/н» действительно нет положения о выводе приграничных дивизий в их районы обороны по ПП, что сделал Захаров. Указано – привести в полную б.г. все войска округа. А далее идет указание в конце – «никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».
Это означает – поднять по боевой тревоге и вывести в районы сбора или сосредоточения по ПП, но не вскрывать «красные пакеты» и не занимать рубежи обороны на границе по ПП – что сделал Захаров уже. Т.е. – формально в «директиве б/н» нет ничего о вводе ПП – есть «ограничения» в последнем пункте – что именно и запрещает пока вводить ПП. А значит – или Захаров совершает должностное преступление, за которое его могут и расстрелять вообще-то, или Захаров пытается «намекнуть» что с текстом данной директивы что-то не то.… Или намекает о том, что следом пришла телеграмма НКО и ГШ – на ввод ПП и вскрытие «красных» пакетов (минимум устные распоряжения по ВЧ из НКО и ГШ). Что узаконивало самовольные действия Захарова.
Тут возможно дело еще в том, что в ОдВО, возможно, не поступали телеграммы ГШ на вывод приграничных дивизий в их районы по ПП и приведение их в б.г. еще с 18 июня? Но тот же Верхолович показал ведь что и 12 и 18 июня они приводили в б.г. свои приграничные дивизии. Впрочем, если у вас приграничные и так на границе «квартируют» то им «выводиться» куда-то – смысла нет. У них и так – норматив – часы и минуты – на занятие рубежей по плану прикрытия расписаны. И для этого у них есть подразделения и части повышенной боевой готовности – стрелковые батальоны усиленные артдивизионами, которые с начала мая и так торчали на границе под видом обустройства границы, с полным боекомплектом. Так что и 12,
201
и 18 июня эти дивизии принимали меры повышения боеготовности, но ПП явно не вводили еще.
С одной стороны, возможно дело в том, что не было из Москвы звонков с разъяснениями, которые должны были делать Тимошенко и Жуков после полуночи на 22 июня. В которых они доводили до командующих, что это война и можно ли открывать огонь по нападающим. И разъясняли, что поднимать войска надо именно по боевой тревоге. Должны были разъяснять. Ведь нш КОВО прямо показывал в 52-м, что требовалось от них «распоряжениями» ГШ в ночь на 22 июня – «привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения». А привести в полную б.г. и «отражать всеми силами и средствами» нападение «в случае перехода немцев госграницы» можно, только если вы посадите войска в окопы в их районах прикрытия.
С другой стороны, ОдВО по всем вариантам «Соображений» объединялся с КОВО в один фронт – ЮЗФ. Задача по «южному» варианту военных у ЮЗФ была – нанесение ответного удара. И Баграмян прямо показал по выводу приграничных дивизий по ПП – «Заблаговременный их выход на подготовленные позиции был запрещен Генеральным штабом»! Т.е., дивизии ОдВО также не должны были занимать позиции на границе?! Жуков хотел их использовать для нанесения ответного удара тоже?! Мол, все равно в ОдВО будут нападать слабые румыны и их удержат те силы, что и так есть на границе…
В общем – нужна публикация всех исходящих директив и телеграмм НКО и ГШ за те сутки. Ведь если на самом деле директива «б/н» требовала «привести войска в полную боевую готовность, занять оборону согласно плану. При переходе немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить» и она так и не была выполнена кирпаносами и прочими «невинными жертвами сталинизма», а Павлова, который ее выполнил еще и расстреляли – то лучше сделать вид, что этих указаний в ней и не было вовсе.
Жуков звонил в КОВО в полночь, Тимошенко в Минск в 1 час ночи, в Прибалтику тоже кто-то звонил (выяснить пока не удалось – кто из них, но похоже Жуков), но похоже в Одесский ВО звонков не было около полуночи. А точнее – Захаров таких не получал. Воз-
202
можно, Жуков или Тимошенко звонили в Одессу, в штаб округа, но Черевиченко в это время уже «садился в поезд» и в любом случае Захарову о таком звонке с разъяснениями сути этой директивы никто не сообщил.
Далее Захаров, прочитав текст «Директивы б/н», «взволнованный» тем, что отданные уже им приказы противоречат указаниям этой директивы, сделал то, что требовалось этой директивой в любом случае – стал отправлять текст «директивы наркома» в корпуса по спецсвязи. И – дал команду по телефону объявлять боевую тревогу во всех гарнизонах округа. Приводить в полную б.г. уже все войска округа. После чего и там стали вскрывать свои «красные» пакеты. Особенно после того как стрельба на границе с Румынией началась уже в 2 часа ночи...
«В шифровке, направленной командирам корпусов, было написано: «По приказанию командующего войсками передаю к неуклонному исполнению шифртелеграмму Наркома. О принятых мерах донести. М. Захаров». Далее шел текст указаний шифровки Народного комиссара обороны. Одновременно объявлялась боевая тревога всем гарнизонам округа.
Но беспокойство о том, как бы выходящие в районы прикрытия войска не поддались на возможную провокацию, не покидало меня.»
В принципе – если немцы начали стрельбу со своей стороны по нашей территории и пограничникам уже с 2 часов ночи, то если бы в окопах уже сидели наши войска они, конечно, могли бы начать ответную стрельбу. Чего как раз требовалось избежать до последнего – до того как противник не пересечет саму границу. Так что Захаров действительно «поторопился» вводить ПП, и ему было от чего волноваться…
«В 3 часа 45 минут 22 июня в комнату, где мы находились, вбежал дежурный по телеграфу и передал принятое из Одессы сообщение заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника Кашкина, в котором сообщалось: «По данным командира Одесской военно-морской базы адмирала А.А. Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Кашкин». Стало ясно, что это война, начавшаяся нападением воздушных сил противника.
Не успели мы обсудить обстановку с начальниками отделов штаба и начальниками родов войск, как в 4 часа дежурный по узлу связи
203
доложил, что к аппарату СТ-3 5 меня вызывает командир 14-го корпуса генерал Д.Г. Егоров. Передаю примерное содержание разговора: «У аппарата Егоров. Товарищ Захаров! В 3 часа 30 минут в районе Рени противник открыл артиллерийско-минометный и ружейный огонь и пытается форсировать реку. Части 25-й стрелковой дивизии и заняли район прикрытия и ведут огонь. Нас...» (перерыв связи). (Дивизией командовал полковник А.С. Захарченко.)
Минут через пять-десять, когда аппарат начал работать, Егоров добавил, что авиация бомбит Болград и он, генерал Егоров, уезжает из города в штаб корпуса. В это же время командир 35-го корпуса комбриг И.Ф. Дашичев доложил, что в районах Унгены и Скуляны противник ведет сильный артиллерийско-минометный огонь и пытается форсировать реку Прут. Части прикрытия заняли свои районы. Идет бой. Авиация врага бомбит Кишинев и кишиневский аэродром.
Вскоре последовал доклад начальника штаба 2-го кавалерийского корпуса полковника М.Д. Грецова о том, что в районе Леово противник, пытаясь форсировать Прут, ведет сильный огонь, но части прикрытия, занявшие свои районы, отражают атаки врага. От 48-го стрелкового корпуса поступило сообщение, что авиация противника бомбила Бельцы.
Около 5 часов утра авиация противника бомбила тираспольский аэродром. От бомбовых ударов взорвался склад боеприпасов. В здании штаба, где мы размещались, были выбиты стекла. Пришлось принимать меры к укрытию личного состава штаба.
На рассвете командующий ВВС округа генерал-майор авиации Ф.Г. Мичугин доложил, что основная часть подчиненной ему авиации перебазирована на оперативные аэродромы и выведена из-под ударов авиации противника, которые наносились по стационарным аэродромам с 3 часов 30 минут до 4 часов 30 минут 22 июня. На кишиневском аэродроме попали под удар семь самолетов СБ, три Р-2 и дваУ-2, потому что командир авиационной бригады А.С. Осипенко не успел выполнить указание о перебазировании самолетов на оперативный аэродром.
Так начались боевые действия на границе с Румынией. Авиация противника систематически бомбила стационарные аэродромы, так как продолжительное время не могла вскрыть оперативные. В первый день войны в воздушных боях авиация округа сбила более 20 вражеских самолетов. Наши потери были незначительными.
204
Боевая подготовка советских летчиков оказалась более высокой, чем румынских.
22 июня в 9 часов в Тирасполь по железной дороге прибыли командующий войсками округа генерал-полковник Я.Т. Черевиченко и член Военного совета А. Ф. Колобяков.» (M.В.Захаров. Генеральный штаб в предвоенные годы. АСТ. Москва 2005. С. 223-226.)
Захаров в 1969-71 годах, когда писал данные воспоминания, не показал о том, что он после 2.30 иог получить таки разрешение НКО и ГШ на ввод ПП и на вскрытие «красных» пакетов. Которое «реабилитировало» бы его инициативные действия от 0.00-2.00 часов ночи на ввод ПП. Он упомянул фамилию нш кавкопуса Белова, полковника Грецова, который в 1965 году об этих указаниях директивы «б/н» показал в своей книге «На юго-западном направлении» как о полученной и в ОдВО. Но сам Захаров ограничился только цитированием директивы «б/н» идентичной жуковскому тексту в его мемуарах. Почему? Да потому что к 1969 году ЦК КПСС уже начало редактирование «воспоминаний» Жукова, где об этих указаниях, в настоящей «директиве б/н», и тем более о возможных устных распоряжения НКО и ГШ около 2.30 нет ни слова. И виновным за все назван один человек – И.В. Сталин. Который «не давал» жуковым приводить войска в б.г. на границе даже в ночь на 22 июня… Ведь Павлов что выполнял данную «телеграмму» был расстрелян, а тот же Кирпонос, который пальцем не шевельнул для ее выполнения – чуть не героем стал. А Кленов, который также не поднимал округ получив эту директиву – стал «невинной жертвой сталинизма»…
Ну и так же данная «телеграмма НКО и ГШ» мешала созданию байки – о том, что нападение было «неожиданным» и виноват в этом Сталин. Что уже активно проповедовал сам Жуков. Ведь если вы видите перед собой всю цепочку событий, которая закончилась своей финальной «точкой» – этой самой «телеграммой Тимошенко», с подробным указание и о применении оружия и о пересечении границы и в общем – о вскрытии пакетов, то картина последних предвоенных дней выглядит совсем не такой, какой нам ее втюхтивали все эти годы.
Начиная от запросов ВС округов о выводе по ПП, до событий утра 21 июня, когда округа докладывают о снятии проволоки на госгранице, начинается процесс прямой подготовки страны и армии к нападению Германии, которое ожидается именно на 22 июня.
205
Сталин приводит днем 21 июня ПВО Москвы в повышенную б.г., а нач ГШ Жуков вечером 21 июня предупреждает округа о возможном нападении. По указанию Сталина Жуков же в 22 часа дает команду округам быть на связи и ждать важнейшую телеграмму НКО и ГШ. Он же в полночь обзванивает округа и дает указания – быстрее приводить войска в полную б.г. Затем, после того как начались обстрелы на границе о которых Жуков и Тимошенко докладывают Сталину, и в это же время посол Германии в Москве пытается встретиться с Молотовым и всучить ему Ноту о нападении, в 2.30 ночи 22 июня у Павлова вскрывают и «красные» пакеты!
Т.е. – о какой еще «внезапности» и тем более «неожиданности» нападения Германии на СССР можно в принципе говорить после этого то?! Ведь Сталин на самом деле сделал все что можно и нужно было сделать в те дни – в связи с угрозой нападения Германии, о котором он же и предупреждал Тимошенко и Жукова, и которые по его команде отдавали все нужные приказы в войска. И таким образом, «Директива №1» от 2.30 – это логическое завершение всех предвоенных приготовлений страны и армии к нападению Германии, о котором все прекрасно знали и которое ждали именно на эти числа июня. Как «Директива «№3» это «логическое» завершение предвоенных планов уже Тимошенко и Жукова.
(Примечание: Е. Морозов – «В стратегии внезапность вовсе не означает незнания о предстоящем нападении противника. В этом плане внезапность определяется степень завершённости стратегического развёртывания. Германия упредила СССР в стратегическом, да и в оперативном развёртывании – вот это и есть стратегическая внезапность (и оперативная внезапность тоже). Тезис Сталина в «Великой Отечественной войне советского Союза» о внезапности, как причине всех бед, был верен. Не менее верен был и его тезис об изначальной неподготовленности к войне «неагрессивных государств» – ведь тот, кто решился на агрессию, естественно, упреждает в развёртывании, а тот, кто подвергается агрессии, только делает ответные ходы и неизбежно запаздывает. Как оно и было в июне 1941 г.».
Т.е. Сталин говоря о внезапности нападения говорил об одних вещах а современные неучи его слова пытаются истолковать – как слова о неожиданности нападения…)
В общем, вывод о том, как проходило приведение войск в полную боевую готовность в округах после прихода «Директивы б/н» в штабы округов, можно сделать такой: передача этого «приказа нарко-
206
ма» в войска в самих западных округах осуществлялась с сознательной задержкой. Во всех округах получили эту директиву около 1 часа ночи: в Минске – в 0.45, в Риге – «около часа ночи» (около 0.30), в Одессе – «во втором часу ночи» и в Киеве – в 0.25. И если в Одесском ВО (где свою шифровку получили позже всех) начштаба Захаров немедленно передал её в войска, а также и по телефону стал поднимать армию, то в остальных округах это делали, накручивая к «ватутинским перекурам» свои час-полтора, сочиняя свои директивы. Не используя телефону вообще. Кроме Павлова как ни странно. И реально в том же ПрибОВО и КОВО войска будили буквально – немецкие снаряды и бомбы. Как и в Бресте том же – ключевой точке обороны всей госграницы!
Захаров по телефону дал команду во «всех гарнизонах» округа объявлять «боевую тревогу» и подкреплял ее короткими приказами о приведении войск округа в боевую готовность около 2 часа ночи 22 июня и дал команду на вскрытие «красных пакетов». А в соседних округах этого никто из командования и штабов округов сделать не удосужился. Или так давали «приказ» на объявление «боевой тревоги», что большинство частей продолжали оставаться в местах расположения и ждать «подробностей». Правда, отдельные командиры уже самостоятельно поднимали свои дивизии и корпуса по тревоге в том же ЗапОВО в 2 часа ночи и выводили их на рубежи обороны. Получая команды вскрывать пакеты, «вдогонку».
Правда и этих командиров «павловы» потом и подставляли. 6-й мехкорпус Хацкилевича 10-й армии в Белостоцком выступе в первые дни войны гоняли за немцами так, что он половину танков потерял на дорогах-маршах из-за поломок, не находя противника. Тоже самое сделали и с 8-м мк Рябышева и 4-м Власова в КОВО. Да и другие мехкорпуса больше теряли танков не от огня противника, а от «маршей» в поисках врага в первые дни войны! Впрочем, сии «маневры» с мк списать на измену сложнее, чем на тупость командования и бардак…
Хотя по Павлову нужно сказать – он действительно во все армии дал команду вскрывать свои «красные» пакеты – около 2.30. Но в 4-й армии уже Коробков с Сандаловым сделали все, чтобы в Бресте продолжали спать – до самого нападения. Потом Сандалов врал что, мол, связи не было, но вот что показывал начштаба 28 ск генерал Г.С.Лукин:
207
«3. До момента нападения врага никаких указаний или распоряжений о подъеме войск и вводе их для занятия оборонительных рубежей ни от штаба 4 армии, в состав которой входил 28 ск, ни от штаба округа получено не было, хотя телефонная связь до этого момента работала исправно (!!!! – К.О.). Поэтому оборонительный рубеж по государственной границе войсками своевременно занят не был.
4. Массированный артиллерийско-минометный огонь по крепости и военным объектам города был начат примерно в 4 часа 15 минут 22 июня 1941 года, в сочетании с ударами авиации – внезапно. В этих условиях несколько стрелковых батальонов 6 стрелковой дивизии, работавших на границе по сооружению укрепленного района вступали в бой разрозненно.
Часть гарнизона г. Бреста (6 и 42 стрелковых дивизий) которую под массированным огнем противника удалось вывести из крепости, развернулась по указанию командира корпуса на высотах непосредственно восточнее Бреста и вступила в упорный бой с наступающим врагом. Бои на рубежах восточнее Брест продолжались примерно до 16-17 часов 22 июня, когда обходящие танковые группировки немцев вынудили командование корпуса отводить войска на последующие рубежи.
5. К моменту начала боевых действий зенитный артиллерийский дивизион корпуса и некоторые части связи дивизий находились на окружных и армейских учебных сборах.
Корпусные артиллерийские полки, расположенные на восточной окраине города, также подверглись массированным артиллерийским налетам и ударам авиации противника.
Отдельные батареи этих полков присоединились к корпусу в ходе боев.
Обеспеченность боеприпасами частей и соединений корпуса к началу боевых действий, насколько я помню, была е менее 1-го боекомплекта.
Бывший начальник штаба 28 стрелкового корпуса, ныне старший преподаватель ВВА имени К.Е. Ворошилова
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ подпись /ЛУКИН/.» (Сайт МО РФ «Документы. Накануне войны»)
Часть 2-я. Как отправляли «Директиву б/н» в округа в ночь на 22 июня…
О сути вопросов № 2 и № 3 часто можно слышать и от таких признанных историков как А. Исаев, что особой роли не сыграло то, что
208
часть войск успели привести в боевую готовность к нападению Германии. Мол, дальнейшие события в той же Прибалтике показали, что немцы с лёгкостью разгромили и приведённые заранее части, и те, что о начале войны узнавали «из газет». Так что, вроде и приводить армию в б.г. вовсе не стоит перед возможным нападением противника.
В самом деле, «какой смысл» в приведении в б.г., если и так разгромили части в некоторых округах?! Но, например, в Одесском округе никого не разгромили, ни в первую неделю, ни в последующие. И не потому что «против ОдВО боевых действий не велось» чуть не до 1 июля как пытаются заявлять некоторые «исследователи». Велись, и ОДВО эти атаки и попытки форсировать Днестр отражал вполне успешно – своими дивизиями и притом, что у него часть войск почти сразу перекинули в помощь КОВО. И только разгром войск, и дальнейшее отступление в Белоруссии и Прибалтике, потянувшее за собой отступления на Украине, вынудили «захаровых-малиновских» также сдавать свою территорию и отступать. В конце концов, почитайте еще раз мнение об этом у генерала Хлебникова по ПрибОВО. Думаю, он получше большинства «историков» понимал, о чем говорил, когда писал о том, что дало бы своевременное приведение войск в боевую готовность. Это – сохранение армии.
Тем более что в той же Прибалтике были свои причины поражений в первые дни войны, никак уже не связанные с приведением в б.г.. В конце концов, нельзя же игнорировать тот факт, что против трех неполноценных армий ПрибОВО в штатах мирного времени (половины дай бог) шла полноценная мощная немецкая группировка, чуть не вдвое больше численностью (смотрите статистику и воспоминания ветеранов). А те же национальные армии Эстонии, Латвии и Литвы, превращенные в 1940 году в стрелковые корпуса и поставленные частично на стыке ПрибОВО и ЗапОВО, просто разбежались (в лучшем случае). И дальнейшая сдача через несколько дней столиц Прибалтийских республик никак не связана с тем, были войска этого округа приведены в боевую готовность заранее или не были. Если бы дивизии Черняховских в том же 12-м мк вообще не были приведены в б.г. до нападения, и выведены с 17 июня в районы сосредоточения, то через несколько дней после 22 июня немцы и в Ленинграде могли бы оказаться.
Но в этом как раз прямая вина Тимошенко и Жукова. Которые изначально против Главных сил Германии выставили ослабленный
209
ЗапОВО с ПрибОВО. Когда подменив одобренные Сталиным «южный» и «северный» варианты «Соображений о стратегическом развертывании» РККА уже своим «южным» вариантом, накачали более мощные силы в КОВО. Для «победного», но дурного наступления «на Люблин», фланговым ударом по напавшему врагу, с дурной идеей отрезать Германию от Балкан с Румынской нефтью и дурной же попыткой красиво окружить до 100 дивизий вермахта. Немедленным ответным ударом из КОВО чуть не до Балтики пока ПрибОВО и ЗапОВО будут «сковывать» главные силы немцев.
При этом ПрибОВО оставили без пополнения приписными к 22 июня эти самые национальные корпуса, а стрелковые дивизии армий Собенникова и Морозова «ополовинили», передав от них солдат в УРы. И в этом прямая вина начштаба округа Кленова и – нач ГШ Жукова в том числе. А в ЗапОВО Брест вообще явно умышленно «кто-то» подставил под погром…
Говоря о том, как и кто украл у войск западных округов необходимые им для приведения (перевода) в полную б.г. «2-3 часа», стоит вкратце напомнить (для тех кто не знает): «А как вообще отправляются директивы и как это делали в ГШ в ночь на 22 июня»? И как срывалась отправка «Директивы б/н»? Директива о приведении в полную боевую готовность! Ведь практически ВСЕ историки и сегодня несут такую примерно чушь: оправка директивы «б/н» запоздала, приняли ее в округах поздно, свои директивы на ее основе в округах выдали поздно, и поэтому – все спали до момента нападения немцев! Но при этом – все всё правильно делали!
И ведь это – почти верно! Если верить что директивы уходят по телеграфу, и других способов поднимать войска не существуют. Например – по телефону обычному и тем более – по связи ВЧ.
Ведь если бы ее, подписанную в 22.20 21 июня, сразу же отправили в приграничные округа, то к 2 часам ночи 22 июня войска уже точно не спали бы в казармах и находились в районах сбора. И не попали бы под первые удары в 4 часа утра! Ведь им на этот вывод из казарм, в «Районы сбора» и требовалось как раз 2-3 часа по нормативам! Т.е. если директива «б/н» уйдет из ГШ около 23 часов ночи 21 июня, а также суть директивы о приведении в полную б.г. будет продублирована по телефону тем же Жуковым, то к 2-3 часам войска точно не будут находиться в казармах и быстрее если надо займут и сами окопы на границе! На что им потребовалось бы вообще считанные «минуты». И даже Брест свою задачу вполне
210
выполнил бы – Гудериан не обошел бы своими танками город и не рванул бы дальше на Минск, а завяз бы в боях вокруг города. С тремя нашими дивизиями, которые и должны были держать оборону вокруг города.
Ну что ж, попробуем разобраться с этим…
«Кухня отправки» была примерно такая. Написанный от руки в рабочем блокноте Жукова (блокнот этот в обязательном порядке был учтён и оформлен в секретной части ГШ) к 22.20 21 июня в кабинете Сталина текст необходимо было переписать в блокнот шифрограмм. Который в 23.45 передали шифровальщикам, и только с текста, написанного на этих бланках строгого учета, те и зашифровывали текст «Директивы б/н». После чего на черновике могли поставить отметки о времени отправки и т.п., а сам черновик в рабочем блокноте Жукова вернулся исполнителю.
Времени на зашифровку такого текста требовалось тогда (и сегодня) – максимум полчаса. После этого зашифрованный текст (в виде, например, групп по пять цифр) передаётся связистам, и те проводят отправку текста в округа (сразу на полевые КП) телеграфами типа БОДО – разными аппаратами, по «направлениям», отдельным аппаратом – в отдельное направление-округ свой аппарат связи будет отправлять. (Ну, может одним аппаратом сразу на два округа…)
Оперативный дежурный ГШ получает от начальника ГШ команду «обзванивать» округа и сообщать им, чтобы они принимали «важнейшую шифровку» на своих узлах связи. В округах текст принимается (автоматически – аппараты связи всегда включены), а из округов дают в Москву подтверждение, что текст принят – «квитанцию». Занимает прием-передача считанные минуты, а потом шифровальщики округа расшифровывают текст за те же полчаса, и уже расшифрованный текст поступает в оперативный отдел или к начштаба округа.
Примерно с 00.20, оперативный дежурный ГШ сообщал в округа, что в их адрес идёт шифровка, по аппарату БОДО (не по телефону, и об этом пишет М.В. Захаров): «У аппарата ответственный дежурный Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите её Военному совету...», и принимающий отвечал: «У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать...».
Оперативный начал «обзванивать» округа сразу после полуночи, а текст должны были отправлять связисты ГШ сами, в это же время.
211
Связисты получили текст от шифровальщиков примерно в 0.15, но закончили передачу только к 1.20. Почему? Скорее всего, потому что имелся только один бланк с шифровкой «Директивы б/н». Зашифрованные текст на бланке ШО по очереди набивали-отправляли операторы на каждый округ-направление – сначала его отдали оператору на ЛенВО, затем на Киевское направление, потом на Минское, потом на Рижское, а потом и на Одесское. О чем и указали потом на черновике «Директивы №1»: «Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946 соответственно». Пять минут на передачу, столько же на подтверждение и т.п., а затем бланк шифровки передается соседнему оператору на другой округ-направление.
Судя по номерам, возможно и такая была последовательность отправки в округа – ЛенВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО. Но точно время отправки можно выяснить, только подняв сами исходящие шифровки ГШ, хранящиеся в архиве Генштаба в Москве. Но они как раз не рассекречиваются до сих пор – если они, конечно, не были уничтожены актами уже в те же дни июня 41-го, как положено. Но в принципе достаточно точное время мы все же «вычислили» и сами – по имеющимся на сегодня данным: ПрибОВО – 0.25, Минск – 0.45-1.00, КОВО – 0.25-0.30, ОдВО – 1.15. ЛенВО – примерно в это же время, около 1 часа и там свою директиву «б/н» получили однозначно…
Но, если, как писал потом Жуков, все они так спешили, то может, можно было сделать и бланк шифровок на каждый округ, по крайней мере, на западные округа? Нет, бланк был один. Почему я уверен, что бланк с зашифрованными группами цифр текста «Директивы б/н» был только на одном бланке? А вы попробуйте сами переписать этот текст от руки – сколько времени у вас это займет. Т.е. отправка шла с данного бланка с зашифрованным текстом этой директивы. Иначе время отправки еще увеличилось бы.
Шифровальщики получили текст в 23.45, на шифрование минут 25-30 и передали они зашифрованный текст связистам уже к 0.20 минимум. Т.е., если бы шифровальщики переписывали текст на еще несколько бланков для каждого округа, то отдать связистам к 0.30 не успели бы чисто технически.
Т.е. – время действительно теряется при переписывании текста в шифрблокнот, шифровке и при отправке уже в аппаратной связистов.
212
Но! Если бы кирпоносы выполнили приказ Жукова после его звонков еще в полночь, и привели свои войска в боевую готовность до прихода и расшифровки текста «приказа наркома» («шифровки ГШ») в округа, то не играло бы особой роли, в какие минуты отправляется «Директива б/н от 22.20 21 июня 1941 года».
Т.е. – в принципе не важно – как и в какое время шла отправка директивы «б/н» – если Тимошенко и Жуков по телефону сообщали о ней округам – в то время когда директива о приведении в полную б.г. только шифровалась!
Но с другой стороны – и нарком с начГШ тоже тянули резину – с отправкой текста в округа. Ведь текст округам тоже был нужен – вопрос стоял о начале войны и прикрыть задницу «бумажкой» тоже не лишним было для округов…
О том, как Кирпонос или Кленов реагировали на команды Жукова по телефону и на текст директивы «б/н» выше мы уже разобрали. Но кто же, исходя из «правил работы» с документами, «тянул резину» с отправкой в ГШ? Маландин и его подчиненные Оперотдела ГШ – почти нет. А вот как раз сам т. Жуков – да. Он ведь и написал потом в своих «Воспоминаниях», что Ватутин «немедленно» выехал в ГШ (в 22.20) с листками, на которых в кабинете Сталина был написан текст «приказа наркома»? А потом врал Сталину:
«Все говорило о том, что немецкие войска выдвигаются ближе к границе. Об этом мы доложили в 00.30 минут ночи И. В. Сталину. Он спросил, передана ли директива в округа. Я ответил утвердительно». (Воспоминания и размышления. Глава десятая. Начало войны., с. 246, М. 1969г.)
Однако в 0.15-0.30 ее только начали отправлять в округа. Так что «тянули» время именно Жуков с Тимошенко – когда переписывали текст в шифроблокнот в кабинете наркома больше часа, с 22.30 примерно. О чём свидетельствует и адмирал Кузнецов, бывший всегда в натянутых отношениях с Жуковым, и знавший, что и как происходило с отправкой «Директивы б/н» в округа.
Текст директивы о подъеме по тревоге войск округов только к 23.45 и передали (возможно, как раз через Ватутина) в шифровальный отдел ГШ.
Время поступления «Директивы б/н» к шифровальщикам даёт «черновик-оригинал»: «...поступила в шифровальный отдел в 23.45 21 июня 1941 года». Затем идет пометка – «Машинистка Грибкова отпечатала две копии в 23.50. Первый экземпляр ма-
213
шинописной копии передан в НКВМФ. Второй экземпляр машинописной копии передан Покровскому». Т.е., текст директивы на бланке шифрблокнота и черновик принесли в шифровальный отдел Оперуправления ГШ в 23.45. После этого, скорее всего с черновика Жукова машинистка перепечатала (под копирку, для быстроты – всего-то пара минут ей понадобилось бы) две копии в 23.50. А шифровальщик приступил к зашифровке текста «Директивы б/н» на бланках шифрблокнота. Потратив на это минут 25-30 и после этого шифровку и передали связистам в соседний кабинет.
На черновике стоит отметка точного времени, когда директива якобы была отправлена в округа — «Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946». Однако это не так. Это – начало времени отправки. И на самих бланках «шифровок»-«чистовиков» указывают два времени – время поступления текста в ШО и время – окончания оправки текста адресатам. Как, например, на бланке «директивы Павлова» в армии ЗапОВО – «Поступила 22.6. 01.45 Отправлена 22.6 02.25 02.35». Как видите, ШО ЗапОВО отправлял свою шифровку в четыре свои армии – минимум 10 минут. Черновик директивы «б/н» поступил в ШО ОУ ГШ в 23.45, и уйти в одну минуту текст ну никак не мог в пять округов.
Реально получали её в округах в разное время и даже после 1.00 и в том же КОВО из-за сбоев связи текст принимали аж 2 часа – до 2.30. Василевский писал потом что их, генералов Оперуправления ГШ и обязали около 0.30 контролировать отправку этой важной директивы. Т.е., к 0.30 она была у связистов Оперуправления ГШ точно, но в 0.30 она только начала уходить в округа.
Итак, только один зашифрованный текст связисты отправляли в округа по очереди. С учетом ожидания «квитанции» (получения ответного сигнала об окончании приема в округе и подтверждением оного) и выходит примерно 12-15 минут на направление. Но! Самое важное – эта директива не более чем документ, подшиваемый в «Дело». Более важными были разъяснения Тимошенко и Жукова по ней в виде звонков. Должны были стать…
И вот тут можно вспомнить Павлова – его показания на следствии. И как это показал Стаднюк в книге – как Тимошенко и Жуков на самом деле, по телефону сообщали округам об этой директиве и о том, что надо поднимать войска по тревоге. И тем более о директиве на ввод ПП. Павлову ставят в упрек, что он не поднял войска по тре-
214
воге, хотя: «в ночь накануне начала войны нарком и начальник Генштаба предупреждали вас по ВЧ, что директива подписана и что надо действовать?». На что Павлов вполне справедливо ответил – словоблудием эти двое занимались, а не отдачей приказов по телефону: «Прямых указаний о боевом развертывании войск они по телефону не давали»!
Более того, Тимошенко около 1 часа ночи Павлову «советы» стал давать – вы не волнуйтесь, не суетитесь, а если что-то произойдет – соберитесь утром в штабе!!!
Стаднюк показывает «диалог» Павлова с дознавателем Павловским:
«— Скажите, Дмитрий Григорьевич... если б нарком по телефону прямо приказал вам действовать по боевой тревоге... Действовали бы?
— А если бы потом немцы не напали?.. И не поступила директива?.. Кто бы из нас ходил в провокаторах?»
Но это, похоже, вранье. Реально Павлов в этой ситуации действовал в принципе верно – хотя «согласно инструкции такие действия осуществляются только после поступления официального приказа правительства или наркома обороны…», он стал обзванивать в 1.30 армии и давать им хоть какие-то указания – «привести войска в боевое состояние»! Что уже подразумевает – подъем по тревоге в любом случае! А в после 2 часов, к 2.30 дал таки команду вскрывать и «красные» пакеты!
Поэтому Павлов, и это факт – сразу стал требовать очной ставки с Тимошенко и Жуковым!: «— Я требую, чтобы меня судили в присутствии наркома обороны и начальника Генерального штаба!»…
Снимает ли это общую вину с Павлова за трагедию 22 июня в его округе? Даже за то, что творили те же Коробковы, которых Павлов и обвинил в измене – на брестском направлении, но у него под носом – ему как старшему начальнику хватит…
Подробно текст «черновика-оригинала Директивы б/н» и как он отправлялся в запокруга, приводился и разбирался в книгах «Кто "проспал" начало войны» (М. 2011г.) а также «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?» (М.2012г.). Этот текст имеет подписи Тимошенко и Жукова. Жуков мог бы писать черновик директивы и сразу на бланках шифрблокнота, после чего с черновика текст переписывается на бланки шифрблокнота уже начисто и уже с этим текстом работает шифровальщик. Возможно, что он и нес
215
свой первоначальный вариант директивы в округа с собой именно на таких бланках, но у Сталина они текст переписали заново. Поэтому он сегодня известен на листках рабочего блокнота Жукова. Ведь, скорее всего Жуков нес к 21 часу 21 июня к Сталину директиву на ввод ПП и на вскрытие «красных» пакетов («Приступить к выполнению ПП»), где возможно также были какие-то разъяснения для округов по применению оружия и пересечению границы. Сталин эту директиву приказал пока придержать и дать в округа приказ на приведение в полную б.г. всех войск, ПВО, ВВС и флотов. В котором следует также подробно указать – что делать в случае пересечения противником границы и о наших ответных действиях в этом случае – по применению оружия. А приказ на ввод ПП уйдет или чуть позже – когда нападение станет точно неизбежным, и наши войска, поднятые по тревоге и выведенные из казарм, не попадут в любом случае под первые авиаудары немцев! Или свои ПП павловы и так ведут – автоматом – по факту нападения, что не важно уже будет… чистая формальность.
Черновик, написанный на бланках шифротдела, после отправки текста могут вернуть исполнителю, а «чистовик» сдают на хранение в архив 8-го Управления ГШ в архив Генштаба. Где его могут уничтожить в течении трех дней, а могут и хранить «вечно» если будет отдельное указание. Так как Жуков написал черновик «Директивы б/н» в своем рабочем блокноте, то этот блокнот, получив необходимые отметки, сначала вернулся к Жукову, а уже потом его сдали на хранение в другой архив. В тот же ЦАМО. «Так положено». Вот почему черновик «Директивы б/н» стал доступен, хотя и он также был засекречен... А вот чистовик – хранится, возможно, все еще – в архиве Генштаба. А туда доступа нет практически никому.
Первым черновик «Директивы б/н» выложил в интернете С. Чекунов еще в 2009 году. Как он пояснил уже в 2015 году:
«Разъясняю, что это за документ, и где именно он хранится:
1. Директива выполнена на ТРЕХ листах разного формата. Пункт "г" - о ПВО, находится на дополнительном листе, пронумерованном в деле под № 258.
Два листа – 257 и 259 выполнены синими чернилами, лист 258 – вставка – простым карандашом.
Кроме того, на обороте листа 259 имеются служебные отметки (данные шифровальщиков, а также данные о снятии копий с этого документа).
216
2. Директива находится в деле, которое именуется "Оригиналы исходящих шифртелеграмм НКО и НГШ".
3. В связи с неоднократными передачами дела из одного "учреждения" в другое, и соответственным переучетом, дело имело несколько реквизитов:
а/ ОХДМ ГШ (отдел хранения документальных материалов Генерального Штаба), ф. 48, опись 1554сс, д. 90, л.л. 257-259 – данная ссылка дается в книге Захарова.
б/ После реорганизации хранения материалов и включения в состав ЦАМО, реквизиты документа стали: ЦАМО, ф. 48а, опись 3408, д. 3, л.л. 257-259 »
Однако Чекунов при «публикации» в 2009 году как раз и допустил «ошибку», которая и породила споры вокруг данного черновика. Чекунов, увы, «опубликовал» текст не так как он написан в этом черновике. Надо было – показать точно текст и точную последовательность «пунктов», а Чекунов – в общем «подогнал» текст при своей «публикации» под то, что опубликовал Жуков, и Захаров в свое время. Чекунов поменял местами «пункты» директивы в черновике, который он считает «оригиналом»…
Зачем надо было так подробно, по «минутам» разбирать время отправки данной директивы? Только для одного – чтобы знать и понимать, как это в принципе делается. Ведь без знания «кухни» военной делать какие-то выводы – сложно…