Генерал Шлемин, бывший начальник штаба 11-й армии Морозова от ответа о событиях ночи на 22 июня просто уклонился. Этот генерал умудрился и на вопрос по артиллерии не ответить. Отвечая на вопрос «№2» сразу перешел к вопросу по «артиллерии», к «№4»:
«…числа 18-20 июня три дивизии были поставлены в оборону с задачей прочно удерживать занимаемые рубежи и не пропустить противника.
3.Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?
Ответ изложен в п.2.»
Как видите, и эта армия с 18 июня свои приграничные дивизии приводила в б.г.. и выводила к границе – сажала в окопы. Должна была сажать.
Почему заместитель Морозова уклонился от ответа по событиям ночи на 22 июня? Так на самом деле Морозов похоже свою армию по тревоге, и в 2 часа ночи, – не поднимал после того звонка Кленова. Поэтому Шлемину и не хотелось врать попусту.
Так же ничего о том, почему артиллерия оставалась или нет на полигонах в «п.2» нет. А затем Шлемин сразу отвечал на вопрос о работе штабов, но это был вопрос «№5»:
168
«4.Насколько был штаб армии подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней войны?
...»
А вот генерал Фадеев, бывший командир 10-й стрелковой дивизии 11-го стрелкового корпуса 8-й армии Собенникорва, об артиллерии ответил:
«5. 22 июня 1941 года в 4.00 утра немцы начали артиллерийскую подготовку и стрельбу прямой наводкой по ДЗОТам, погранзаставам, населенным пунктам, создали много очагов пожаров, после чего перешли в наступление. Главные усилия немцы сосредоточили в направлениях ПАЛАНГА-ЛИБАВА, по берегу БАЛТИЙСКОГО моря обходили г. КРЕТИНГА в направлениях СКУОДОС на ПЛУНГЕ и вдоль Клопедского шоссе РЕТАВАС, ШАУЛЯЙ, обходным маневром от РЕТАВАС-ПЛУНГИ пытались отразить отход дивизии.
В этой обстановке части дивизии вступили в бой с немецко-фашистскими войсками, отражали огнем атаки немцев и неоднократно переходили в контратаки, вели упорные оборонительные бои на всю глубину (предполья) до р. МИНИЯ, ПЛУНГИ, РЕТОВАС.
Противнику, имевшему превосходство в силах, удалось прорвать фронт обороны ПАЛАНГА-ЛИБАВА и вдоль Клопедского шоссе на РЕТОМАС, который стремился отрезать пути отхода частям дивизии.
Ввиду сложившейся обстановки, к исходу 22 июня мной был получен приказ от командира 10 стрелкового корпуса, – отходить на следующие рубежи, в двух основных направлениях: ПЕРВОЕ направление – КРЕТИНА, ПЛУНГИ, ТЕЛЬШАЙ, МАЖЕКЯЙ, МТТАВА, РИГА; ВТОРОЕ – Клопедское шоссе – РЕТОВАС, ТЕЛЬШАЙ.
На основании приказа части дивизии начали отход, применяя подвижную оборону с заграждениями и вели ожесточенные арьергардные бои в указанных направлениях.
10 стрелковая дивизия с 22 июня 1941 года до 30 сентября отходила и вела бои в ПРИБАЛТИКЕ, после чего была погружена на транспорт в г. ТАЛЛИНЕ и выведена в г. КРОНШТАДТ, СТРЕЛЬНО.»
Как видите, никто до нападения войска ПрибОВО из штаба округа не предупреждал о поступлении в округ «Директивы б/н» 8-ю армию Собенникова. Особенно приграничные части. И никто в ПрибОВО по тревоге не поднимался до 4 часов утра! Даже после того как в 2.30 Кленов также подписал и окружную директиву «№1».
Не знаю, кто там звонил Хлебникову в Ригу около 1.30 с просьбой дать разъяснения по поводу текста «Директивы б/н», но сами
169
генералы приграничных армий ничего такого не «вспомнили» отвечая Покровскому. Они просто уклонились от ответа видимо не желая «обижать» своего бывшего командующего ПрибОВО, генерала Ф.И. Кузнецова и оставшегося за него в штабе в Паневежисе Кленова. Только Морозов, командарм-11 случайно узнал от нш округа Кленова об этом – но насколько правда, что он к 2 часам уже поднял свою армию? Побоялся признать, что после звонка Кленова он сам не принял мер? Ведь Кленова то расстреляли именно за непринятие мер в отсутствии командующего …
А вот их подчиненные ответили, что о нападении они узнали только в момент нападения. Т.е, никакого предупреждения от Ф.Кузнецова или Кленова в войска и распоряжения «о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня», не поступало.
Это видно и по мехкорпусам ПрибОВО:
«21 июня, буквально за несколько часов до вторжения немецко-фашистских войск в Литву, к нам в Каунас прибыл командующий войсками Прибалтийского Особого военного округа генерал-полковник Ф.И. Кузнецов. Торопливо войдя в кабинет генерала Куркина (командир 3 мк), у которого я в то время был на докладе, он кивнул в ответ на наше приветствие и без всякого предисловия сообщил как ударил.
— Есть данные, что в ближайшие сутки-двое возможно внезапное нападение Германии. <…> Немедленно под видом следования на полевые учения выводите части корпуса из военных городков в близлежащие леса и приводите их в полную боевую готовность.» (Начштаба 3-го мехкорпуса на 22 июня генерал П.А. Ротмистров. Стальная гвардия. — М.: Воениздат, 1984 г. (есть в интернете). Гл. вторая. Суровые испытания.)
Т.е., 3-й мк вроде как к полуночи 21 июня Кузнецов лично поднял по тревоге и дал команду выходить в район сосредоточения с приведением в полную боевую готовность? В принципе, если Жуков звонил в округа вечером 21 июня и предупреждал о нападении, то вполне может быть. Но боюсь, Ротмистров в своих послевоенных мемуарах приврал – не поднимался 3-й мк по тревоге «буквально за несколько часов до вторжения немецко-фашистских войск в Литву». В конце концов, это в бытность им главным маршалом бронетанковых войск и похоже с его подачи и было раздуто «Прохоровское сражение», самое «грандиозное танковое сражение» Второй
170
мировой войны. Которое сегодня по документам таковым быть перестает.
По 3-му мк тот же Полубояров ничего не ответил по ночи на 22 июня, а по 12-му «ответил» так:
«В 8.00 22.6.41 г. командиром корпуса было отдано боевое распоряжение №4 следующего содержания:
“Противник перешел государственную границу, мотоциклетным батальоном занял Кретинген; Туараге – находится под обстрелом противника, танки противника в направлении Плунгяны, до 50 танков в направлении Таураге.
Командиру 23-й танковой дивизии привести в боевую готовность части и вести разведку в направлении Плунгины. При обнаружении танков противника немедленно их уничтожить. Быть готовыми действовать в направлении Таураге.
Командиру 28-й танковой дивизии привести части в боевую готовность к выступлению для уничтожения танков противника.
Командиру 202-й мотострелковой дивизии, артиллерию – на позиции. Быть готовыми разгромить противника”.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 881474, д. 12, л. 291, 294-301)
Т.е., данный 3-й и 12-й мехкорпуса никто до нападения не поднимал? Только в 8 часов утра его дивизии стали приводиться в «боевую готовность»? А ведь директива ГШ для мехкорпусов от «14 июня» точно касалась этих мехкопусов. И 12-й мк к 21 июня был в своих Районах сбора уже…
В общем, не торопились генералы ПрибОВО рассказывать, как их части поднимал командующий округом в ночь на 22 июня. Точнее не сам Ф.И. Кузнецов, а остававшийся за него начштаба Кленов. Даже на официальном расследовании Покровского. Правда, в мемуарах пытались, похоже, ротмистровы Ф.Кузнецова «реабилитировать».
Кленов оставаясь за командующего, мог, как Захаров взять на себя ответственность и поднять округ по тревоге и к 2 часам ночи, но он это не сделал. В итоге 9 июля 41-го он был арестован и обвинен «в проявлении бездеятельности в руководстве войсками округа» (АП РФ, оп.24, дело 378, лист 196). Расстрелян – 23 февраля 42-го.
Кстати, по приказам в армиях ПрибОВО можно узнать – что Кленов сообщал подчиненным, вместо того чтобы поднимать армии по боевой тревоге:
171
«ПРИКАЗ ШТАБА 27-й АРМИИ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
22 июня 1941 г.
3 ч 45 мин
Со стороны немцев могут быть действия мелких групп нарушения нашей границы. Не поддаваться [на] провокации.
Командующий войсками 27-й армии генерал-майор БЕРЗАРИН
Член военного совета дивизионный комиссар БАТРАКОВ
Начальник штаба полковник БОЛОЗНЕВ» (ЦАМО, ф. 325, оп. 4579, д. 1, л. 43. Подлинник. ВИЖ №5 1989г.)
В 1 час ночи в ПрибОВО получают директиву о возможности внезапного нападения Германии, в 2.30 в ЗапОВО даже «красные» пакеты вскрывают, но в армии ПрибОВО Кленов сообщает что «Со стороны немцев могут быть действия мелких групп нарушения нашей границы»…
А теперь переходим, наконец, к показаниям генералов из ОдВО. И посмотрим – как им вообще сообщали о возможном нападении Германии в эту ночь, и был ли в ОдВО запрет, от кого-то ни было на открытие огня утром 22 июня?
Воспоминания начальника штаба 35-го ск ОдВО полковника Верхолович П.М. (командир корпуса генерал Дашичев И.Ф., комбриг – 8.07.1940 – 11.09.1941) читать одно удовольствие:
«Войска корпуса вступили в войну, имея полосу прикрытия по р. Прут от Липканы до Леово на фронте до 200 км. Это фронт прикрывался расположением непосредственно на госгранице четырьмя стрелковыми полками 95 и 176 сд, действие которых было согласовано с планом действия пограничных войск.
В 0.30 22 июня был получен приказ командующего округом о поднятии войск Кишиневского гарнизона и войск, расположенных в других гарнизонах по учебной тревоге без предупреждения об опасности войны. Вслед за этим, последовали предупреждения о боевой готовности войск, о возможных провокациях на границе и о том, чтобы войска не поддавались на провокации.
Ориентировочно в 2.00 22 июня были получены донесения из войск об открытии огня со стороны противника и о перестрелке на госгранице и в это же время указание начальника штаба округа о приведении войск в боевую готовность и о рассредоточении их для обороны госграницы в соответствии с разработанными ранее планами. Приказ о развертывании войск был передан вой-
172
скам и выполнен своевременно. Неожиданностей о начале боевых действий войск корпуса не было.
Ход боевых действий в течение первых недель войны протекал в условиях обороны войск корпуса на широком фронте с подчинением себе погранвойск против группировок войск противника, наносивших удары в направлении Бельцы и Кишинев.
До 30 июня войска корпуса, входящие в состав 9 армии, используя подготовленные рубежи обороны стойко и упорно их обороняли. Контратаками и контрударами уничтожали наступающие против них части румын. Но в последствии в результате невыгодно сложившегося для нас соотношения сил, войска продолжали вести маневренную оборону, совершив к 20.7 отход на рубеж Оргеев, Кишинев.
20 июля был получен приказ о выводе корпусного управления из состава 9 армии, которое было переброшено на Западное направление, где оно к 1 августа было переформировано в 49 армейское управление, вошедшее вначале в Резервный, а затем в Западный фронт.
Генерал-лейтенант – Верхолович» (ЦАМО, ф.15, оп. 9777441, д.2, л. 564, 565, 567-569)
Тут даже комментировать нечего… Никто не запрещал этому стрелковому корпусу отвечать огнем на огонь врага, и никто не пудрил мозги мутными указаниями. Захаров в 0.30 поднял войска вроде как по учебной тревоге, а следом дал указание быть в боевой готовности к нападению. Первые обстрелы на границе в этом округе начались уже в 2 часа ночи, и в это же время Захаров объявил полную боевую готовность по тревоге и фактически ввел ПП в действие. При этом до того как противник не пересек границу – войска огонь не открывали.
Смотрим воспоминания бывшего командира 2-го кавалерийского корпуса 9 отд. Армии ОдВО А.П. Белова. Чем интересны эти воспоминания? В них видно, что Одесский ВО имел точно такие же недостатки и проблемы, а то и «бардак с разгильдяйством», как и другие округа. Однако приказы о повышении б.г., а потом и приведение в полную боевую готовность в ночь на 22 июня, здесь просто выполнили, как положено – четко и в срок:
«По распоряжению начальника штаба ОдВО генерала Захарова, в ночь на 22.6 части корпуса были подняты по боевой тревоге. По этой тревоге 9 кд заняла предназначенные ей по плану участ-
173
ки на восточном берегу р. Прут, примерно, от Тумай до Зернешты, то есть более 60 км.»
Т.е. – Белов явно вскрыл по приказу нш ОдВО Захарова сразу после полуночи свой «красный» пакет и начал выводить свои дивизии по Плану прикрытия – на свои участки обороны…
«5 кд получила приказ выдвинуться в район Баймакция. Значительная часть офицеров корпуса находилась на рекогносцировке и возвратилась лишь на второй и третий день войны.
Оборонительные рубежи на восточном берегу р. Прут носили полевой характер и закончены не были, представляли из себя ячейковые окопы и местами примитивные ДЗОТы: строились по принципу обороны на широком фронте, с большими промежутками. Глубина оборонительной полосы не превышала 3 км. Глубина обороны совершенно не была подготовлена. Были лишь намечены по карте рубежи и высланы рекогносцировочные группы, причем последние, как уже изложено, своей работы не закончили. Долговременных сооружений не было. Организованной противотанковой обороны ни в инженерном, ни в артиллерийском отношениях также не было.
Наоборот ПВО была организована удовлетворительно. В частности костяком ПВО были прекрасно обученные 76 м/м зенитные дивизионы артиллерийских дивизий, а в полках имелись взводы счетверенных пулеметов. В Романовке находился зенитный артдивизион окружного подчинения, хотят и очень плохо обученный. Кроме того, в первые же дни войны с корпусом хорошо взаимодействовала истребительная авиация 9 А, главным образом из засад.
Служба ВНОС была организована плохо. Все основывалось на наблюдениях за воздухом, с последующим сигналом на трубе и передачей по телефону. Общей системы не было, а каждая часть организовывала службу самостоятельно.
Сведений о противнике до 22.6 в штабе корпуса было явно недостаточно. Во всяком случае из отдельных отрывочных сведений не было оснований делать какие-либо серьезные выводы. Даже от пограничников, с которыми была тесно связна 9 кд, сведения были скупые. В целом сведения не отвечали действительности.
Я лично вернулся из отпуска в корпус только утром 23 июня 1941 г. В субботу 21 июня я зашел в Разведотдел штаба округа, так как проводил отпуск в Окружном доме отдыха в Одессе. Разведотдел располагал такими подробными сведениями, которые были
174
очень близки к действительности. Поэтому приходится удивляться почему Штаб округа не сообщал этих сведений в штаб корпуса.»
А вот это уже явно «заслуга» командующего Черевиченко… Штаб округа-армии, а точнее ее разведотдел, который получал сведения также и из Москвы (РУ), имел достаточно полные сведения о противнике, но в этот корпус эти сведения не доводил?
Начштаба у Белова генерал Грецов показывал: «Так, в штабе 2-го кавалерийского корпуса Одесского округа за 2-3 дня до начала войны имелись сообщения пограничной разведки о том, что противник на румыно-советской границе не только сосредоточил войска и поставил артиллерию на позиции, но и производит отселение мирных жителей из сел и деревень, вошедших в зону исходного положения войск для наступления» (М.Д. Грецов, указанное сочинение, с. 40.)
Возможно, Грецов решил не подставлять Черевиченко и написал в 1965 году, что его штаб получал все нужные разведсводки и вовремя…
«9 кд двумя полками заняла по боевой тревоге оборону р. Прут, примерно, к 3.00 22.6. Один ее кавполк (103-й) был в резерве в районе Качалия, а 72-й кавполк двигался из Лейпцига тоже на Качалия.
По плану два моста у Фельчиул должны были взорвать пограничники. Однако это сделать не удалось. Румыны внезапной ночной атакой в ночь на 22.6 овладели мостом и захватили плацдарм на восточном берегу р. Прут силами более батальона.
Поэтому командир 9 кд уже 22.6. вынужден был выслать к мостам в Фельчиул свой 106 кав. Полк. Однако 22.6. плацдарм ликвидирован не был. Лишь 23.6., когда был введен в бой 72 кп, плацдарм был ликвидирован и взорван шоссейный мост конными саперами. Железнодорожный мост нам удалось взорвать только в ночь на 26.6. Следует доложить, что были еще отдельные попытки со стороны румын захватить плацдарм на нашем берегу р. Прут в районе Готешты. Но эти попытки оканчивались для румын неудачей и большими потерями в людях, как убитыми, так пленными.
К исходу 23.6. 5 кд вышла в назначенный ей район и сосредоточилась в корпусном резерве. Следует отметить, что эвакуацию семей командного состава кавполков и пограничников из Леово и особенно из Готешты происходила утром 22.6. под артиллерийским огнем противника и в очень тяжелых условиях. Однако потерь не было. В итоге корпусу вполне удалось выпол-» (ЦАМО, ф. 15, оп 977441, д. 3, л. 320-322)
175
Как видите, при всех имеющихся недостатках Белов ничего не сказал о том, что кто-то ему запрещал вести ответный огонь по врагу, перешедшему границу!
Генерал А.Г. Батюня:
«БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 48-го СТРЕЛКОВОГО КОРПУСА В НАЧАЛЬНОМ ПЕРИОДЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННО ВОЙНЫ
(Воспоминания бывшего начальника штаба 48-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Батюня А.Г.)»
Л. 217:
«К моменту нападения немецко-румынских войск дислокация соединений корпуса была изменена:
30-я стрелковая дивизия выдвинулась на линию государственной границы по восточному берегу р. Рут на участок (иск) Валеруслу, Унгены;
74-я стрелковая дивизия оставалась на прежнем месте, усиливая пограничные войска на своем участке.
Штаб корпуса из Флорешти перешел на свой командный пункт в район Бельцы.
В таком положении части корпуса начали боевые действия в начальном периоде Великой Отечественной войны. Вечером 21 июня из штаба округа в корпусе было получено распоряжение о том, что в ночь на 22 июня со стороны немецко-румынских войск возможны диверсии и вооруженные нарушения государственной границы.»
Вот откуда пошли «страхи» опасаться «провокаций»! Жуков звонил в округа вечером 21 июня и давал вполне нормальные предупреждения. Которые во всех округах должны были доводить до подчиненных – в ночь на 22 июня возможно нападение, но сначала возможны провокации, а также «диверсии и вооруженные нарушения госграницы». Которых стоит опасаться, и на них нельзя отвечать. Если враг не перешел границу, конечно же. Ведь обстрелы с той стороны – это и есть провокация, а вот если прут через реку войска и бомбят наши войска и города – «мочить» можно. Поэтому в ОдВО «спокойно» реагировали на начавшуюся стрельбу на границе в 2 часа, но как только румыны полезли через границу – их встретили огнем…
После того как оперативный дежурный ГШ полковник Масленников около 22.00 по команде Жукова обзвонил округа чтобы там ждали у аппаратов связи прихода «важной шифровки ГШ» и тем более
176
после того как Жуков же, около полуночи обзванивал округа (после того как передал «Директиву б/н» в шифровальный отдел ГШ для отправки) и давал уже прямой приказ Кирпоносам-Кленовым о приведении в полную боевую готовность войск округов, не дожидаясь прихода «приказа наркома», там и должны были, как в ОдВО дать в войска «предупреждения о боевой готовности войск, о возможных провокациях на границе и о том, чтобы войска не поддавались на провокации» – до тех пор, пока немецкие войска не нарушат границу.
А после того как «в 2.00 22 июня» во всех округах «были получены донесения из войск об открытии огня со стороны противника и о перестрелке на госгранице» и должны были во всех округах дать «в это же время указание» как это сделал Захаров «о приведении войск в боевую готовность и о рассредоточении их для обороны госграницы в соответствии с разработанными ранее планами»…
«В связи с этим обращалось внимание на поддержание полной боевой готовности войск к отражению противника в случае нарушения им границы. Вместе с тем, категорически запрещалось переносить боевые действия на территорию Румынии. Считаю целесообразным заметить, что в присланном распоряжении слово «война» отсутствовало, и войска ориентировались только на ликвидацию возможного приграничного инцидента, следовательно, на пассивную оборону. Возможность разгрома врага на его территории заранее исключалась.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 81474, д. 12, л. 213, 217)
Но это как раз было вполне оправдано – сразу отвечать на вторжение врага вторжением на его территорию нельзя было. Тем более по союзнику Германии, который можно было попытаться от Германии «оторвать». Политика, однако. Однако вечером 21 июня и дали разъяснения округам – возможно нападение и надо быть в «полной боевой готовности войск к отражению противника в случае нарушения им границы». Было ли это письменное распоряжение НКО и ГШ вечером 21 июня или скорее всего устное от того же Жукова – не важно, в данном случае. Важно, что по показаниям командиров округов оно было. И никакого запрета на ответный огонь в случае перехода немцами границы они точно не получали! А значит, такие запреты в соседних округах исходили именно от командования самих этих округов!
А теперь смотрим нечто вроде «Журнала боевых действий 9-й Армии» ОдВО-ЮФ за 22 июня 1941 года. В виде таблицы с описанием «Задачи частей и соединений. Описание фактов и событий»:
177
«Время записи – 22.6. В 24.00 21.6. части армии, прикрывающие государственную границу телеграфным распоряжением приведены в боевую готовность по тревоге. Дан приказ занять районы по плану прикрытия.
В 4.00 22.6., когда части армии во взаимодействии с погранчастями прикрывали свои участки, румынская армия, поддержанная немецкими частями, открыла артиллерийско-пулеметный огонь, по нашим пограничным пунктам, особенно по Унгени, Леово, Кагул, Рени, Измаил, Картал. Одновременно румыно-германская авиация производила налеты на ряд городов: Севастополь, Кишинев, Дубоссары, Гроссулово, Аккерман, Болград.
В течении дня проводились воздушные бои над Кишинев, Бельцы, Болград, Аккерман, Болрарийка. Наша авиация, которой запрещалось в течении 22.6 бомбить территорию противника, успешно вела воздушные бои с противником. Неоднократные попытки противника форсировать р. Прут успешно отражались нашими частями на всем протяжении госграницы.»
Надо иметь в виду, тот же 35-й стрелковый корпус занимал полосу обороны на расстоянии в 200 км, что никакими уставами не предусмотрено. При том, что наверняка не только в полосе кавкорпуса Белова «Глубина обороны совершенно не была подготовлена. Были лишь намечены по карте рубежи и высланы рекогносцировочные группы, причем последние, как уже изложено, своей работы не закончили. Долговременных сооружений не было. Организованной противотанковой обороны ни в инженерном, ни в артиллерийском отношениях также не было». Однако 9-я армия ОдВО-ЮФ держала оборону вполне успешно, до тех пор, пока им не пришлось отходить из-за развала соседних фронтов. Неделю. При этом по «южному» варианту ее готовили в связке с КОВО – к ответному наступлению в случае нападения врага. Поэтому в ОдВО «в глубине обороны» особых укреплений и не строилось.
Также здесь четко показано, что авиации ОдВО действительно также какое-то время запрещали пересекать границу и «бомбить территорию противника», но не запрещали сбивать немецкие самолеты над своей территорией!
«35 ск. В течении дня 22.6. успешно отражал атаки пр-ка. 176 сд двумя полками (389 и 404 сп) обороняет госграницу на фронте Тецкань, Костешты. 591 сп с 2/399 АП на марше в районе Скулени. К 17.00 головой колонны подходил к Калугер (4 км ю. Фалешты).
178
Штадив – Бельцы. 95 сд двумя полками (241 и 161 сп) обороняет госграницу на фронте Унгени, Немцени. 90 сп в ударной группе в р-не Бужору в готовности к уничтожению до батальона противника, овладевшего Грозешть. Штадив – Кишинев. Штакор 35 – Кишинев.
9 кд. 9 кд обороняет фронт м. Леево, Фламындаю Штадив 9 кд – Комрат. 5 кд в районе постоянного дислоцирования. Штакор 2 кав. – Романово.
25 сд. 25 сд с погранотрядом в течении дня неоднократно подвергалась сильному артобстрелу и неоднократным контратакам. Успешно отражая попытки противника форсировать р. Прут, обороняет госграницу: 34 сп ….. (текст смазан на названии городов и далее – К.О.).
11 сд – дислоцируется в районе постоянной дислокации: … (текст смазан – К.О.).
Штадив – Кишинев.
6 мотоциклетный полк в районе постоянной дислокации. 102 КАЭ на аэродроме Бендеры.» (ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 237, л. 8, 9)
Ну и напоследок еще по ОдВО – нечто вроде «Журнала боевых действий 9-го СК 9-й Армии Южного фронта» за 22 июня 1941 года, находящегося в Крыму:
«В ночь с 21.6 на 22.6.41. германская армия без объявления войны перешла границы СССР и образовала фронт от Белого до Черного моря.
9 Стр. Отд. Корпус, в составе 155 и 106 сд и 32 кд по приказу Штаба ОдВО в 2.00 22.6.41. приведен в боевую готовность. Командир корпуса генерал-майор Судаков отдал приказ на перегруппировку и сосредоточение частей корпуса по оборонительным участкам.
106 сд, в составе трех стр. полков, АП и ГАП начала сосредотачиваться для обороны западного побережья Крымского полуострова – Ярылгач, р. Кача.
442 СД обороняет участок Япрылгач, Поповка, Евпатория.
397 СП – ов. Сосыж, р. Кача.
534 СП – в дивизионном резерве Донузлав, Кары.
Штадив с учреждениями свх. Первомайский.
156 СД в составе трех стр. полков начала сосредоточение для обороны южного побережья Крымского полуострова, Алушта, Феодосия, Керчь.
530 СП обороняет Ялта, Алушта, имея в этом районе второй батальон. Главные силы полка – Ангара.
179
417 СП в составе двух батальонов начал сосредоточение Феодосия и одним батальоном Керчь.
361 СП в резерве Штаба корпуса в районе Симферополь, выделив один б-н со 2/498 ГАП в направлении Инкерман.
Штадив с 1 и 3/ГАП и спецподразделениями Карасубазар.
32 кд в составе четырех полков и одного ТП являясь резервом корпуса начала сосредоточение :
86 КП – свх. Тенсу, что в десяти клм. Севернее Джанкой
121 КП – Сарабуз-Тат.
65 КП – Кара-Кият.
153 КП и бронеэскадрон Чистенькая, 2 клм. Южнее станции Булганак.
18 ТП – Богдановка.
Штаб 32 КД в садах у Ахбачи-Кият.
Штакор 9 – Симферополь.
Оперсводка №2. …» (ЦАМО, ф. 228, оп. 701, л. 3-5)
Напомню – Крым, это и Севастополь – Черноморский флот. И в Крыму сразу после полуночи поднимали по тревоге и военное училище тех же зенитчиков и прочие части подчиненные Одессе, штабу ОдВО. И соответственно по тревоге поднимался и флот – ведь адмирал Н.Г. Кузнецов свою телеграмму о приведении в полную б.г. отдал флотам еще до полуночи…
Как видите, если бы в КОВО, ПрибОВО и ЗапОВО (тем более в Бресте!) действовали примерно так, как действовали с 21 на 22 июня в ОдВО, то однозначно война пошла совсем по другому сценарию.
А с байкой, что войскам западных округов Сталин запрещал вести ответный огонь утром 22 июня и тем более артиллерийский, стоит распрощаться. Вранье это все – озвученное когда-то генералом Болдиным, у которого не хватило совести и смелости ради издания своих мемуаров отказаться от «поправок» цензоров (тщеславие помешало, да и гонорары тогда были приличные за те тиражи). Ну а нынешние историки, не думая эту байку повторяют. Хотя чего уж проще – загляни в Центральный Архив Министерства Обороны РФ (ЦАМО) да почитай ответы генералов в полном виде – узнай, как было на самом деле в ту ночь. И все встанет на свои места.
И с байкой от Владимирских и Хлебниковых о том, что указания в директиве «б/н» о «провокациях» каким-то образом вводили командиров на местах в некое мифическое «заблуждение» – лучше расстаться. Эта байка связана в первую очередь с КОВО и
180
ПрибОВО. А там как раз вообще данную директиву ДО нападения в глаза не видели в армиях…
А пока посмотрим, что писали о событиях начала войны уже при Хрущеве, году в 1956-м. Посмотрим на примере «воспоминаний» о действиях войск в ОдВО, и сравним с показаниями генералов этого округа данных при жизни Сталина. Чтобы наглядно увидеть то, как начали при Хрущеве фальсифицировать эти события.
В 1956 году некий полковник Литвинов К.Л. написал некие «Боевые действия» 48-го ск в начале войны. Эти «воспоминания» ОдВО интересны тем что они уже отличатся от тех что оставили Батюня или Белов отвечая генералу Покровскому, при жизни Сталина или по крайней мере до того как началась вакханалия по «разоблачению тирана». Если их почитать, то, как будто в ОдВО вообще ничего отличного от соседних округов не происходило. Захаров не поднимал вовремя свои войска, время отдачи приказов в ночь на 22 июня вроде как неизвестно… Но хотя эти «воспоминания» сделаны явно на заказ, в них Литвинов все же показал важные моменты, которые в те годы, при жизни очевидцев еще трудно было скрыть – о действиях командования ОдВО вечером 21 июня и в ночь на 22-е. При том, что многие недостатки и проблемы были аналогичны тем, что были в соседних округах, но, однако даже здесь видно, что поступающие приказы в ОдВО исполнялись, как положено – вовремя и в срок. Особенно те, что поступали с вечера 21 июня.
Приведем их в полном виде, и по ходу дела будем давать комментарии или разъяснения…
«БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 48-го СТРЕЛКОВОГО КОРПУСА В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
(июнь-август 1941 года)
1.Обстановка и состояние войск 48-го стрелкового корпуса к началу войны.
(Схемы 1,2)
К началу нападения фашистской германии на Советский Союз 48-й стрелковый корпус входил в состав 9-й армии Одесского военного округа. Корпус имел в своем составе 176-. И 74-ю стрелковые и 80-ю горно-стрелковую дивизии и корпусные части. 176-я стрелковая и 80-я горно-стрелковая дивизия вошли в состав корпуса всего 8-10 дней до начала войны. До этого они находились в подчинении командира 35-го стрелкового корпуса.
181
Все дивизии, а также и корпусные части содержались по штатам мирного времени. Тыловых подразделений и учреждений, как в корпусе, так и в армии не было.»
Литвинов заявил, что дивизии корпуса находились в штатах мирного времени. И по его словам вроде как такое положение сохранялось вплоть до 22 июня. Т.е. корпус вступил в войну неотмобилизованным. Тоже самое и твердят и современные историки – никакой «скрытой мобилизации под видом учебных сборов» не было. А были не более чем обычные ежегодные сборы приписных, которые в штаты дивизий не вводились. Потому что нападения никто в Кремле не ждал…
Однако начштаба этого корпуса, генерал-лейтенант Батюня А.Г. заявил что «Примерно с 8-10 июня все дивизии корпуса стали развертываться до штатов военного времени, то есть по общей численности личного состава в 11000 человек». Данный «призыв» приписных ну никак не списать на «плановые Учебные сборы», ведь Батюна четко указал, что проводилось развертывание дивизий до штатов военного времени. А ввод приписных в роты это уже не просто «учебные, ежегодные» сборы. И также нш 48-го ск показал, что в корпус в эти же дни поступал и тот же автотранспорт из народного хозяйства. А это уже отмобилизование. Один из компонентов введения в действие Плана прикрытия. Правда, как отметил Батюня, «Поступающий из народного хозяйства автотранспорт в большинстве своем был в неудовлетворительном состоянии».
Тоже самое указывает и нш 35-го ск ОдВО Верхолович: «До начала войны стрелковые дивизии были пополнены до штата за счет местного контингента из числа бессарабцев проживающих на территории бывшей фашистской Румынии». Так что, в мае-июне 41-го была именно «скрытая мобилизация распорядительным порядком» под видом учебных сборов, с вводом приписных в состав рот, а не «обычные» сборы приписных. Как сказал Жуков – проводилась «частичная мобилизация».
Также Батюне писал о том что были и ограничения – «Большим недостатком в работе по развертыванию частей корпуса надо также считать запрещение поднимать неприкосновен-» ные запасы. О том, что в последнюю неделю в западных округах перед войной проводилось отмобилизование, писал по КОВО и генерал Владимирский, и также отмобилизование проводилось перед выдвижением войск внутренних округов. Конечно, «штат» в 11-12 тысяч бойцов – это
182
не штат военного времени. Но это все же «штаты, приближенные к штатам военного времени», что позволяет считать эти дивизии готовыми выполнять боевую задачу. Маршал же Захаров вообще прямо показал – отмобилизование шло под видом учебных сборов – БУС. Которые формально также не объявлялись в армии и стране:
«Армии, сосредоточиваемые на территории приграничных округов, были, как говорилось выше, подняты в мае — июне не полностью отмобилизованными. Так, например, стрелковые дивизии, имевшие штатную численность 4483 человека, доводились в среднем только до 12—13 тысяч человек. По литеру «Б» планом вообще предусматривалось доводить численность частей до 75—80 процентов. Таким образом, штатный некомплект поднятых частей и соединений по БУС стал восполняться только в первые дни войны. Многие части положенное им пополнение так и не получили.<…>
В результате проведенных организационных мероприятий, о чем говорилось выше, штатная численность Красной Армии к началу войны достигла 4 755 034 человек, а списочная численность составляла 4 275 713 человек. Некомплект составлял 479 321 человек, и в основном он падал на незаконченные формирования, предусмотренные планом на 1941 год.
Однако в связи с подъемом ряда частей в военных округах и их переброске на запад (эти переброски начались в конце апреля) соединения и части были подняты по так называемым Большим Учебным Сборам, по которым для пополнения войск было призвано 755 267 человек военнообязанных запаса. С учетом сборов численность Красной Армии к моменту начала войны составляла 5 030 980 человек, а общая укомплектованность армии составляла – 89,5 %. » (М.В. Захаров. Указанное сочинение. Гл. «Накануне великий испытаний», стр.410)