В документе видно, что зачеркнута дата «21 июня» и проставлено «23» и «26 июня» как срок возврата этих ГАП и КАП на свои «зимние квартиры».
Шумилов, бывший командир 11-го стрелкового корпуса 8-й армии Собенникова:
291
«Артиллерийские части корпуса находились вместе со своими дивизиями. Корпусные артиллерийские полки были выдвинуты к государственной границе к 18.6.1941 года.
В учебных лагерях артиллерийских частей не было.
Обеспеченность патронами и снарядами к моменту начала войны было до 1 БК, а обеспеченность 125 СД – выше, так как ее запасы все были с ней.
П.п. ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК – ШУМИЛОВ» (ЦАМО, ф. 15, оп. 977441, д. 2, л. 467-469)
Фадеев, бывший командир 10-й стрелковой дивизии 11-го стрелкового корпуса 8-й армии:
«6. Вся артиллерия к моменту боевых действий находилась на огневых позициях и вела бой во взаимодействии с частями дивизии. Обеспеченность боеприпасами частей дивизии в целом была достаточная.
До начала войны не хватало автотранспорта и биноклей для офицерского состава, что было пополнено в потребном количестве во время самих боевых действий.
ОБЩИЙ ВЫВОД: – Дивизия была подготовлена для ведения боевых действий своевременно и вступила в бой организованно.
Ввиду отсутствия карт Литовской АССР, не могу подробно описать и дать Вам подробные ответы на Ваши вопросы.
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ подпись /ФАДЕЕВ/
Отп. 2 экз.
Экз. № 1 – адресату
– “ – № 2 – в дело
Исп. Фадееев Отп. Шакмакова 8.4.53. № – 1814. Р/т № – 100.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 178612, д. 50, л. 105-110)
Морозов, 11-я Армия:
«Вопрос 4-й. “Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?”
В учебных лагерях не находились 33 и 183 дивизии и их артиллерия. Артиллерия этих дивизий была фактически полностью развернута.
В лагерях находилась часть артиллерии 5 сд, часть артиллерии 188 сд, КАП 16 ск и армейский гаубичный полк. Развертывание этой артиллерии предполагалось произвести по обстановке.
Вообще же в штабе фронта существовало довольно мирное настроение. В лагерь Козлова Руда 21.6.41 г. прибыла инспекция
292
округа во главе зам. комвойск покойным генерал-лейтенантом Львовым, и по приказу командующего генерал-полковника Кузнецова Ф.И. была назначена на утро 22.6.41 г. инспекторская стрельба для частей 5 и 188 сд, а также инспекторская стрельба артиллерии.»
Шлемин, бывший начштаба 11-й армии:
«3.Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?
Ответ изложен в п.2.»
Шлемин от ответа уклонился… Ничего о том, почему артиллерия была на полигонах в «п.2» нет.
Т.е., если проблем с возвратом артиллерии в 8-й армии ПрибОВО не было – генералы отвечали легко. А там где проблемы были – генералы постарались уклониться от ответа на вопрос.
Есть еще оперсводка №2 по 11-й Армии на 14.00 20 июня (ЦАМО, ф.221, оп. 135, д. 68, к. 10594, л. 4,5) о дислокации частей армии. И по ней видно, что артиллерия, в общем, из лагерей не вся выводилась. И, похоже (судя по нежеланию командиров 11-й армии отвечать на этот вопрос) «заслуга» в том, что часть артиллерии оставалась на полигонах, на совести командования 11-й армии. А точнее на командующем ПрибОВО Ф. Кузнецове, который им не дал такой команды, не сообщив толком и о выводе войск на рубежи обороны, по боевым тревогам и в полной боевой готовности, после 15 июня. При этом на границе находились отдельные батальоны усиленные артдивизионами и та же «128 сд производит оборонительные работы и в боевой готовности к 10.00 20.6 занимает оборону» на своих рубежах. Но артиллерия больших калибров оставались на полигонах – «270 и 448 КАП – в лагере ЮРА». А также «Армейские части: 429 гап РГК – в районе дислокации – ОРАНЫ. 10 ПТБР – КАУНАС».
Смотрим по артиллерии «воспоминания» генерала Рогозного, бывшего начальника штаба 15-го стрелкового корпуса 5-й Армии КОВО:
«НАЧАЛЬИКУ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ГЛАВНОГО ВОЕННО-НАУЧНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА СОВЕТСКОЙ АРМИИ. Г. Москва.
На ваш № 679076 от 29 января 1953 года.
<…>
Пятое: Части дивизий вступили в бой с немцами в крайне тяжелых условиях, так как боевые действия начатые внезапно явились
293
неожиданностью, при этом одна треть стрелковых войск находилась на оборонительных работах, а корпусная артиллерия была на армейском лагерном сборе.
Шестое: Артиллерия находилась в составе своих соединении. Корпусная артиллерия в составе двух полков находилась на армейском специальном артиллерийском лагерном сборе на Повурском полигоне (около 50 км. восточнее Ковель). Оба артиллерийских полка своим ходом прибыли в район боевых действий и заняли свои позиционные районы, примерно к 13.00 22 июня 1941 года. Всеми видами боеприпасов войска корпуса были обеспечены по норме. Боеприпасы хранились на складах частей в районе своих дислокаций.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 178612, д. 50, л. 173-175. 21.4.53г.)
«БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 62-Й СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ В НАЧАЛЬНОМ ПЕРИОДЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ.
(Воспоминания бывшего начальника штаба 62-й стрелковой дивизии полковника Новичкова П.А.)
<…>
Вся артиллерия к моменту выхода дивизии к границе находилась в артиллерийских лагерях в м. Повурск, в 25-30 км восточнее Ковеля, и только к утру 20-го июня она была сосредоточена в районе стрелковых полков, имея лишь один боекомплект снарядов всех систем.» (ЦАМО, ф.15, оп.881474, д.12, л.143-149)
Смотрим «воспоминания» командира 72-й горно-стрелковой дивизии 26-й Армии КОВО генерала П.И. Абрамидзе:
«6-й ВОПРОС.
Где находилась артиллерия вверенного Вам соединения к моменту боевых действий?
Если она находилась в учебных артиллерийских лагерях, то когда она присоединилась к своим частям и соединениям?
ОТВЕТ.
К моменту начала боевых действий артиллерия частей и соединений находилась не на артиллерийских сборах, а на лагерном расположении непосредственно у своих военных городков.
При этом необходимо доложить следующее. По общему плану, 33 и 33 артиллерийские полки должны были с 14 июня 1941 года начать учебно-артиллерийские стрельбы на полигоне в глубоком тылу, 40 км. ю. з. Болехув, населенный пункт – Сколе, но поступило распоряжение от штаба 8 ск, запрещающее отправление указанных полков на учебные стрельбы до определенного времени.
294
Обеспеченность боеприпасами частей и соединения в целом в началу боевых действий сверх достаточная, т.е. она исчислялась многими боекомплектами, сосредоточенными в складах на выгодных пунктах.
В течении 15-20 дней все части дивизии обеспечивались боеприпасами для всех систем вооружения только своим запасом, подготовленным заранее, это тогда, когда расходы боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов и мин, были огромные.
72 с.д. в первые дни войны ни в чем не нуждалась.
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР /подпись/ (АБРАМИДЗЕ)
Отпечатан 1 экз. Исп. Генерал Абрамидзе. Отп. Волкова
МК № _ 11.6.53.» (ЦАМО, ф.15, оп. 178612. д. 50, л. 152-171)
Как видите, для дивизии Абрамидзе не только дали «отдельный», тот самый «особый приказ наркома» и ГШ на приведение в боевую готовность его приграничной дивизии, но ему также дали команду не отправлять артиллерию на запланированные занятия на полигон с 14 июня.
Кстати говоря, есть ряд исследователей, считающих, что словам Абрамидзе не стоит доверять, мол, подзапамятовал данный генерал о событиях тех дней, что-то там «перепутал в своих воспоминаниях»… Ведь его показания слишком уж «противоречат» тому, что потом рассказывали мемуаристы. Но Абрамидзе всю войну пробыл в немецких лагерях и что-то придумывать ему в конце 40-х, чтобы понравиться тем кто «спал» в предвоенные дни – вряд ли хотелось… Может кто-то хочет и Рокоссовского уличить во вранье? Ведь он и писал, что ему удалось «отстоять» свою артиллерию от отправки на полигоны за неделю до войны и это спасло его потом. Округ с 15 июня должен был начать вывод войск с приведением в б.г., что отменяет всякие плановые стрельбы и занятия, но Рокоссовский ничего об этом не пишет. Также Рокоссовский даже не упомянул о том, что мехкорпуса должны были приводиться в полную б.г. уже с 14-15 июня – он понятия не имел и об этой директиве ГШ…
Смотрим, что писал начальник штаба 6-й армии КОВО генерал Иванов:
«Войска, в связи с неготовностью артиллерии, бывшей на артиллерийских сборах, выходили к границе по частям под прикрытием пограничных войск и гарнизонов Укрепленных районов.» (ЦАМО, ф. 15, оп 977441, д. 3, л. 68-70. 72, 73. 75, 76)
А вот что показывал нш КОВО Пуркаев:
295
«4 вопрос:
“Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?”
Ответ:
Это не так. В первых числах мая была получена директива генерального штаба (или Командующего артиллерией Красной армии, точно не помню) с планом вывода на летний период артиллерии на полигоны и учебные лагеря.
Обсудив эту директиву с Командующим артиллерии (в то время генерал-полковником т. Яковлевым) мы вместе внесли предложение Военному совету округа артиллерию в лагеря и на полигоны (окружные – К.О.) не выводить. Стрельбы проводить на дивизионных полигонах и стрельбищах. Для отстрела положенных стрельб корпусную артиллерию и артиллерию РВГК выводить на полигоны не более одной трети.
Генерал КИРПАНОС это предложение вначале не принял и приказал мне доложить его Начальнику генерального Штаба и получить его санкцию.
Генералу ЖУКОВУ это было доложено. Он одобрил. После чего Военный совет округа утвердил предложенный нами (мною и Командующим артиллерией) план.
Войскам были отданы соответствующие распоряжения и они выполнялись.»
Баграмян:
«4.Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях.
Насколько я помню, командование и штаб Киевского особого военного округа добилось разрешения Генерального Штаба своевременно возвратить всю артиллерию в свои соединения.
В ночь с 21 на 22 июня командиры всех авиасоединений ВВС получили приказание из штаба округа о рассредоточении и маскировке самолетного парка на аэродромах.
Это приказание было приведено в исполнение. Благодаря этому потери ВВС округа от внезапных ударов авиации немцев были резко сокращены.» (Сайт МО РФ «Документы. Накануне войны»)
Как видите, нш КОВО и его заместитель – пытаются уверить, что артиллерия если и была (оставалась) на полигонах к 22 июня, то в минимальных количествах. Что это штаб КОВО, лично Пуркаев, добился того чтобы артиллерия была возвращена в дивизии к 22 июня.
296
Заодно Баграмян показал, что и ВВС в ночь на 22 июня от штаба КОВО получили приказ на рассредоточение самолетов на случай возможного внезапного первого авиаудара.
Глянем, что писал комдив Шерстюк по артиллерии, а потом и до ВВС доберемся…
«6. Где находилась артиллерия вверенных Вам частей и соединения к моменту начала боевых действий? Если она находилась в учебных артиллерийских лагерях, то когда она присоединилась к своим частям и соединениям? Какова была обеспеченность боеприпасами частей и в целом соединения к началу боевых действий?
Легкий артиллерийский полк прибыл с артполигона примерно за 10-15 дней до 22.6.41г.; гаубичный артполк прибыл из артполигона – (район Сарны), если не ошибаюсь 21.6., что и заставило меня ожидать командира ГАП в г. Любомль 22.6. после его возвращения из артполигона. Часть батарей, если не ошибаюсь, стрелкового полка, дислоцируемого в г. Ковель, забыл, но к моменту планового отхода сд. от госграницы на восток т.е. к 27-28.6. – все батареи ПА стрелковых полков находились при своих частях. Обеспеченность боеприпасами частей сд. и в целом дивизии к началу боевых действий была вполне достаточной. Снаряды для артиллерии и патроны для стрелкового оружия в достаточном количестве находились в складах частей гарнизонов. Армейский артсклад всех видов боеприпасов находился в 6-8 километрах в лесу Юго-Западнее Ковель т.е. в одном переходе от гарнизона Любомль и в двух переходах от Шацк.
За уточнением отдельных вопросов, быть может слабо освещенным, прошу обратиться к быв. начальнику штаба 45 сд. генерал-майору Чумакову, работающему до 1952 года в Оперуправлении Генерального Штаба Советской Армии, место службы коего мне на сей день неизвестно и к бывшему командиру 15 ск. полковнику Федюнинскому – ныне генерал-полковнику Федюнинскому И.И., место службы коего в настоящее время мне также не известно.
Приложение: Письмо за № 679077 от 29 января 1953 года, наш. вход. № 278 от 14.2.53г. на 3 листах (секретно) только адресату.
БЫВШИЙ КОМАНДИР 45 СД – ПРЕДСЕДАТЕЛЬ РЕСПУБЛИКАНСКОГО ОРГКОМИТЕТА ДОСААФ БЕЛОРУССКОЙ ССР
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР: – подпись /ШЕРСТЮК/
отп. 2 экз.
экз. №1 адр.
297
экз. №2 в дело
исполн. ШЕРСТЮК
24.4.53г. отп. А.С.
ч/м 14 листов.
№ 0236»
Шерстюк – бывший офицер еще царской армии и свои показания писал (печатал) сам – отсюда его «коего», «сей день»…
Артполигон под Сарнами – это около 200 км от г.Любомль. 45-я сд – дивизия приграничная, ПП ей не доводят, указав – комдив задачу получит после нападения Германии (когда надо). От Ковеля на Люблин, куда рвался лихо наступать Жуков силами КОВО по планам ГШ – прямая дорога не более 130 км. И к 21 июня ГАП приданный 45-й сд был на месте. Хотя некоторые батареи ПА (полковой артиллерии) сп в Ковеле – остались на полигоне. (Е.Морозов – «На тот момент в штате стрелкового полка состояли полковая артиллерийская батарея (76-мм орудия ПА обр. 1927 г.), противотанковая батарея (45-мм ПТ пушки) и миномётная батарея (120-мм миномёты)»)
Т.е. – хоть эту дивизию 5-й армии Потапова и держали – для красивого наступления «на Люблин» но с 19 июня ее в б.г. не приводили. И тем более предупреждение Жукова о возможном нападении, которое он по телефону делал вечером 21 июня в округа – Шерстюку не доводилось…
Напоследок – к ОдВО. В котором тоже не все так идеально было, где М.В. Захаров был только начштаба:
«В последние недели перед войной артиллерийские части (корпусной артполк и по два дивизиона от каждого артполка стр. дивизий) проводили стрельбы и находились на корпусном артиллерийском полигоне в районе Гинчеты в расстоянии 40-150 км от районов своего расположения. Зенитные дивизионы стрелковых дивизий и корпуса находились в Аккермане на сборе зенитных частей округа.
К моменту нападения Германии войска оставались в занимаемых ими районах и на полигонах за исключением двух зенитных дивизионов, которые за 2-3 дня были отозваны и поставлены на огневые позиции для прикрытия гарнизона г. Кишинева.» (Генерал-лейтенант П.М.Верхолович, начальник штаба 35 ск ОдВО. ЦАМО, ф.15, оп. 9777441, д.2, л. 564, 565, 567- 569)
А генерал-майор Кузнецов Н.С., начальник артиллерии 9-й армии ОдВО вообще утверждает что «Распоряжение о приведении
298
артиллерии в боевую готовность отдано не было» от командования ОдВО – Черевиченко...
А теперь смотрим, что творилось с авиацией по «воспоминаниям» генералов отвечавших на вопросы Покровского. Ведь кроме командиров соединений и начальников штабов этих же соединений, и кроме начальников артиллерий, свои ответы-показания по «вопросам Покровского» давали и «летчики» – командующие ВВС армий, например.
Интересны воспоминания генерал-полковника Хрюкина, командующего ВВС 12-й Армии КОВО. Написаны они, во-первых, еще при жизни Сталина, а во-вторых, генералом, не несшим ответственности за предвоенные «странности» и прочее…
«НАЧАЛЬНИКУ ГЛАВНОГО ВОЕННО-НАУЧНОГО УПРАВЛДЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА СОВЕТСКОЙ АРМИИ. Генерал-полковнику тов. Покровскому.
На Ваш № 100819
Сообщаю:
Приказом Народного Комиссара Обороны Союза ССР я был назначен Командующим ВВС 12 Армии Киевского Особого военного округа 17 июня 1941 года.
Прибыл и вступил в командование ВВС Армии в 18.00 21-го июня 1941 года. Боевой состав ВВС 12-й Армии состоял из 64 иад, 44 иад, 5 сбап и 149 оиап.
К исходу 21.-го июня 1941 года части и соединения ВВС Армии дислоцировались на аэродромах: Станислав, Коломыя, Черновицы, Умань.
Штаб ВВС Армии дислоцировался в гор. Станиславе. Запасных аэродромов Армия не имела. Части и соединения ВВС Армии вооружены были самолетами И-16, И-153 и 149 оиап на МИГ-1 с дислокацией в Черновицах. Материальная часть была в исправности и боеготовности, за исключением 20 самолетов МИГ-1 149 оиап были не собраны. Самолеты МИГ-1 личным составом были еще не освоены. Соединения ВВС Армии вооруженные самолетами И-16, И-153 и СБ для выполнения боевой задачи были подготовлены хорошо.
С 18.00 до 22.00 21 июня 1941 года в разведотделе 12 Армии мною была детально изучена обстановка. Изучив обстановку я убедился, что противник занял исходное положение и готов был к внезапному нападению (что подтверждалось показаниями перебежчиков) о чем мною было доложено Командующему 12 Армией
299
генералу Понеделину и Командующему ВВС Киевского Особого военного округа генералу Птухину, которые указали мне, что никаких действий со стороны немцев не ожидается и не надо верить всяким паническим слухам. Никаких указаний о приведении частей и соединений Армии в боевую готовность я не имел. Учитывая сложившуюся обстановку я отдал боевой приказ по Армии о приведении всех частей и соединений в боевую готовность.»
Командующему ВВС армии в разведотделе армии, оказывается, достаточно было почитать разведсводки, чтобы выяснить что «противник занял исходное положение и готов был к внезапному нападению». И при этом ему приказ о приведении в боевую готовность аналогичный тому, что получал в ночь с 19 на 20 июня в ЗапОВО Белов, не довели.
«К утру 22 июня 1941 года самолеты на аэродромах были рассредоточены, установлена радиосвязь, организованы были командные пункты, установлена связь с постами ВНОС, были выставлены на всех возвышенностях наблюдатели за воздухом. Весь летный и технический состав дежурил у самолетов, офицеры штаба в штабах.
В результате принятых мер налеты, совершенные немецкой авиацией в 3 часа 40 минут 22 июня 1941 года по аэродромам Станислав, Черновицы, Коломыя, Умань не были внезапными, на всех аэродромах взлетали дежурные подразделения и вступили в бой с самолетами противника на подходах к аэродромам.
К 5 часам в районе аэродрома Станислав нашей авиацией было сбито 13 бомбардировщиков противника, а за день 22 июня 1941 года было сбито 24 самолета противника. Наши потери составили 40 самолетов, главным образом, уничтоженных на аэродромах – неисправные, не собранные и не успевшие взлететь.
К утру23 июня 1941 года вся неисправная материальная часть с аэродромов была эвакуирована в тыл в район Умань, для ремонта, а часть исправных самолетов была рассредоточена на площадках выбранных прямо в поле, в районе Станислава, Коломыя, Черновицы, Умань.
В дальнейшем проходили обычные боевые действия ВВС Армии по выполнению задач поставленных командованием 12 армией, которому я подчинялся до 1.7.1941 года, после чего приказом Командующего Юго-Западным фронтом, я был подчинен Командующему 26 армией.
300
Штаб ВВС 12 Армии в основном полностью был укомплектован генералами и офицерами, имел средства связи и транспорт. Офицерский состав был хорошо обучен и подготовлен к руководству боевыми действиями Армии, но не имел достаточного опыта и не был сколочен, так как был сформирован в начале июня 1941 года.
Генерал-полковник авиации – Хрюкин.
22 апреля 1952 г.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 9777441, д.2, л.539-541)
«СПРАВКА о полученных письмах от участников начального периода Великой отечественной войны на просьбу начальника Главного Военно-научного управления Генерального штаба Советской Армии за 1951-1952 годы. 21.03.1953г.
14. Генерал-полковник авиации Хрюкин Т.Т. Командующий ВВС 12 А.
1) После изучения обстановки с 18.00-22.00 1.6.41г. (так в документе – должно быть 21.6.41г. – К.О.) было ясно, что противник может немедленно выступить против нас, но командующий 12 А. Понеделин сказал, чтобы я не верил никаким паническим слухам. Никаких указаний от командующего о приведении в боевую готовность не имел.
2) Оценив обстановку, отдал приказ о приведении частей и соединений в боевую готовность. В результате этих мер удары авиации противника по аэродромам Станислав, Черновцы, Коломыя, Умань не были внезапными.
3) Штаб ВВС 12 А. не был полностью сколочен как орган управления.»
Для справки – генерал Т.Т. Хрюкин личность легендарная. Родился 21 июня 1910 года, умер 19 июля 1953 года вследствие ухудшения здоровья после автоаварии на учениях. Т.е. на 22 июня генерал-майору Хрюкину всего 31 год. Воевал в Испании и Китае. В Китае совершил свой знаменитый подвиг – руководимая им группа из 12 бомбардировщиков СБ осенью 1938 года потопила японский авианосец «Ямато-мару» (скорее авианесущий корабль – плавучий аэродром японцев). За эту операцию Хрюкин награжден китайским орденом, а 22 февраля 1939 года удостоен звания Герой Советского Союза.
А это по ПрибОВО:
«15. Генерал-майор Андреев А.П. Командующий ВВС 8 А.
1) Части ВВС 8 А, как и остальные части округа были предупреждены еще 16-17 июня 1941г. о возможном нападении немцев.
301
2) Штаб ВВС 8 А был малочисленным, но способным управлять войсками.
3) – ВВС 8 А фактически не командовал.» (Ф.15, оп. 178612, д. 50, л.1-8.)
Как видите, командующий ВВС 8-й армии ПрибОВО генерал Андреев утверждает, что уже 16-17 июня и части ВВС и остальные войска округа были предупреждены командованием «о возможном нападении» Германии. Той самой директивой ПрибОВО от 15-16 июня которую зачитывали и в полках, в том числе, о чем показал комполка Бурлакин:
«Примерно 16-17 июня в 17.00 командиром 188 сд полковником ИВАНОВЫМ были вызваны командиры частей и зачитана директива не помню чья ПрибОВО или 11 армии, кажется ПрибОВО. Точно всю директиву я перечислить не смогу, но часть пунктов хорошо помню, в которых было указано следующее:
Немцы сосредоточили большое количество пехотных и моторизованных дивизий на государственной границе. Переход границы ожидается в ночь с 19 на 20.6.
В директиве требовалось все имущество и боеприпасы погрузить в транспорт. Личному составу выдать на руки противогазы. (тогда противогаз БСС-МО-2 был секретным), части в ночь на 20.6-41 г. вывести из лагеря и рассредоточить.
Артиллерию по батарейно рассредоточить по лесу.
Самолеты полностью держать заправленными, летчикам дежурить у самолетов. Другие пункты не помню. …» («ВОСПОМИНАНИЯ бывшего командира 523 сп 188 сд генерал-майора БУРЛАКИНА Ивана Ивановича»)
15-16 июня Москва давала даже примерную возможную дату нападения округам – «в ночь с 19 на 20.6». Но в любом случае вывод войск, начатый в 8-й армии ПрибОВО с 16 июня, сопровождался разъяснениями от Собенникова о том, что войска выводят «в районы, предусмотренные для них планом прикрытия» именно в связи с возможным нападением Германии. А не для мифических и дурацких «учений». И ВВС в эти дни именно приводили в повышенную боевую готовность в ПрибОВО! Ведь «дежурство летчиков у самолетов» это и есть – повышенная б.г..
Было ли такое же разъяснение в других округах? Конечно, было. Именно в связи с создавшейся угрозой нападения со стороны Румынии (и Германии) Военный Совет Одесского ВО еще 6 июня и дал
302
запрос в Москву на вывод войск по ПП. И нш 35-г ск Верхолович показал что, и 12 и 18 июня дивизии его корпуса на границе в связи с возможными ожидаемыми нападениями приводились в боевую готовность.
Именно с угрозой возможного нападения ВС ЗапОВО 8 июня также давал запрос в НКО и ГШ на вывод войск округа в районы предусмотренные ПП. Можно конечно пофантазировать, зачем Павлов просил Москву вывести войска ЗапОВО в районы по ПП – мол, от нечего делать, грибов пособирать… Но думаю и без меня чудных «историков», адвокатов павловых найдется масса для этого. Ведь затем павловы-кирпоносы стали буквально засирать подчиненным мозги мифическими учениями, по которым и на которые якобы и выводятся войска в новые районы.
В книге «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?» есть отдельная глава о ВВС и ПВО. О том, как в последние дни перед 22 июня, 19-20 июня для них сначала дали приказ о приведении в боевую готовность, а 21 июня, к вечеру эту б.г. отменяли копцы своими устными приказами. Глава достаточно подробная и повторять здесь ее не будем. Однако приведем некоторые мемуары генералов ВВС и показания «особистов» по ВВС и ПВО…
Генерал Н.С. Скрипко, с ноября 1940 г. – командир 3-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса в составе ВВС ЗапОВО, дислоцированного в Смоленске, тогда полковник, утверждает что: «директива о приведении всех частей в боевую готовность стала известна командующему ВВС Западного особого военного округа в 00.30 минут 22 июня 1941 года». Но он не прав. «Директива б/н» пришла в Минск только в 1 час ночи и узнать ее содержание Копец мог от Павлова только к 1.30 – не ранее. И сам Павлов именно это время дает в своих показаниях на следствии. Если только Копцу о ней не сообщил кто-то еще, до Павлова… например командующий ВВС РККА из Москвы. Звонивший командующим ВВС западных округов по поручению наркома Тимошенко или начальник Генштаба Жукова. Что вполне возможно, но как показывал Павлов, Копец со своим заместителем Таюрским и от него получили команду «приводить войска в боевое состояние» примерно в 1.30.
Скрипко пишет что «директива наркома обороны, предупреждающая о возможном нападении фашистской Германии, обязывала Военно-Воздушные Силы быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников, предпи-
303
сывала рассредоточить всю авиацию по полевым аэродромам и тщательно замаскировать ее,». («По целям ближним и дальним», М., Воениздат, 1981 г., гл. «Война», с. 70, есть в интернете)
Однако даже если Копец и узнал о ее содержании к 1.30, он, не во все авиадивизии дозвонился, и авиачасти по тревоге до нападения Германии не все поднял. Ибо Скрипко и пишет что, только «Узнав о нападении гитлеровцев, я объявил боевую тревогу авиадивизиям и частям корпуса». И произошло это потому что Копец «сумел за это время передать приказ лишь 10-й смешанной авиадивизии, а остальные соединения не получили никаких распоряжений, поскольку еще с 23 часов 21 июня прекратилась телефонно-телеграфная связь»… Похоже Копец успел дозвониться и в 11-ю сад Долгушина. Но, ох уж эти порезанные диверсантами провода… Которые по другим воспоминаниям вышли из строя все же ближе к 2.00 ночи.
Генерал-майор авиации Захаров Г.Н.: «Уже давно рассвело, когда раздался звонок из штаба авиации округа. Это было, по памяти, между пятью и шестью часами утра. Звонил командующий ВВС округа: "Нас бомбят. С Черных и Ганичевым связи нет". Это было первое сообщение о начале войны, какое я услышал. Копец говорил равным голосом, и мне показалось, что он говорит слишком медленно». (Я – истребитель. М., 1985 г., с.112, есть в интернете)
Так узнал о начале войны 33-х летний командир 43-й смешанной авиадивизии стоящей за Минском. Тот самый, что 18-го июня вместе со своим штурманом на У-2 делал облет границы в полосе ЗапОВО. С докладом через пограничников обстановки на немецкой стороне в Москву. После чего и было Москвой принято решение приводить в б.г. повышенная все части запокругов, в том числе ВВС и ПВО. А ведь командир 43-й сад Захаров после этого пролета вдоль границы БелПО в своей дивизии и отпуска со сборами и занятиями отменил: «мы до памятного 22 июня приняли еще ряд мер. Все отпускники были отозваны и вернулись в части, увольнения в субботу и воскресенье я отменил, было увеличено число дежурных звеньев, эскадрилий». (с. 102) Т.е., Захаров привел свою дивизию в повышенную боевую готовность 19-20 июня как и Белов в 10-й сад под Брестом. Он только в мемуарах это несколько «лукаво» показал…
На самом деле не прошли от Копца в авиадивизии около 2.00-2.30 22 июня команды «тревоги». Но при этом оказывается, для приграничных авиаполков был и некий запрет подниматься в воздух! Вот что приводит в своей книге «Июнь 1941. Разгром Западного фрон-
304
та» (М., 2008 г.) Д. Егоров о начале войны в 122-м иап: «Н.А. Буньков, бывший рядовой радиовзвода роты связи 286-й авиабазы, вспоминал:
"Фашистские самолеты беспрерывно бомбили наш аэродром, наши самолеты, стоявшие, как солдаты в строю, ровными рядами по всему аэродрому (вот так был "выполнен" пункт приказа НКО о запрете линейного расположения матчасти. - Д. Е.). Летчики к 4:00 22 июня были уже в кабинах самолетов, готовы к бою. Но ни один самолет не взлетел навстречу врагу, а фашисты без помех в упор расстреливали, бомбили и поджигали все самолеты, ангары, все аэродромное хозяйство. Представьте себе наше горе, отчаяние, недоумение... На вопросы нам отвечали: "Нет приказа на взлет и борьбу с врагом. Это провокация, местный инцидент". И так продолжалось до 6 часов утра! Но вот оставшиеся целыми самолеты в 6 утра вылетели навстречу врагу, в бой. И как дрались! Мы не напрасно гордились "своими" летчиками" [76, письмо].» (с. 118)
В 122-м иап 11-й сад и в 124-м иап 9-й сад кроме всего прочего прошли команды от Павлова и Копца на снятие вооружения с истребителей. В итоге в 124-м иап, вооруженном МиГами, первый таран в воздухе в Великой Отечественной войне совершенный мл. л-том Д. Кокоревым 22 июня в 4.15 утра, произошел из-за того что стрелять летчику было не из чего. И если в 124-м иап 9-й смешанной авиадивизии были МиГи вооруженные 12,7 мм пулеметами, которые бывало снимали из-за неисправностей, то 122-й иап 11-й сад из 72-х И-16 вообще не вооруженных такими пулеметами, имел на вооружении и 18-ть пушечных истребителей. И его также разоружили перед нападением Германии.
Точно такое же снятие пушек с И-16 проходило и в КОВО.
В книге «1941. Куда исчезли сталинские армады?» (М., 2012 г., с.242) М.Солонин приводит воспоминания техника-лейтенанта 89-м иап 14-й сад КОВО А.П. Биленко в котором также были пушечные И-16: «Не могу утверждать, случайно это было или намеренно, но на многих самолетах были сняты пушки под видом каких-то переделок или усовершенствования». Также Солонин на архивных документах показывает, что целая авиадивизия, 15-я сад, приказом командующего ВВС 6-й армии, 24 июня была переброшена из под Львова под Тернополь – на 100 км в тыл. Приказ прошел от командующего ВВС КОВО: «Командующий Птухин приказал» (ЦАМО, ф. 229, оп. 181, д. 3, л. 95-97).
305
Дело в том, что 23 июня КОВО должен был начать дурное наступление «на Люблин». Наступление должны были осуществлять 4-й и 15-й мехкорпуса 6-й армии, а также приданный им 15-й мк. А прикрывать их в этом и должна была 15-я сад, имевшая три иап, в которых было под 120 МиГ-3 в 2-х иап (также там было 13 И-153 и 20 И-16), и в одном иап было 28 И-153 и 14 И-16. Также в 15-й сад был штурмовой полк с 58 И-15бис и даже 5 Ил-2. Однако Птухин дает команду убрать эту сад с прикрытия и Львова и этих мехкорпусов, и отправил ее под Тернополь – «прикрывать» полевой штаб округа-фронта! 25 июня эту 15-ю сад пытались вернуть обратно, но она так и осталась под Тернополем.
К сожалению, выяснить фамилию этого командующего ВВС 6-й армии не удалось, но начальник оперотдела 6-й армии полковник М.Меандров (штабс-капитан царской армии) в августе 41-го вместе с командармом-6 Музыченко и командармом-12 Понеделиным под Уманью попал в плен и чуть позже стал одним из руководителей РОА. Начштаба 6-й А Иванов тоже был бывшим офицером царской армии и он дал самые интересные показания Покровскому по 6-й армии. Музыченко вернулся из плена в 45-м, отучился на курсах при академии Генштаба в 47-м и в октябре же 47-го уволился в отставку…
Но кроме снятия вооружения с истребителей был попытки снимать в эти дни даже двигатели у бомбардировщиков дальней авиации. Которые находились совсем не на границе. На сайте «К.Закорецкого» (ну очень фанатичного «резуна») приводится такое письмо от «Дмитрия Калиниченко – внука одного из тех, кто летал бомбить Данциг»:
«Я нигде не могу найти информацию о своем деде. Ведь это именно он в первый день войны бомбил порт Данциг. В начале войны он был командиром то ли полка, то ли эскадрильи тяжелых бомбардировщиков ДБ-3. На предвоенном фото у него или ромбы, или шпалы. <…>
Все упоминания о таких вылетах, которые я встречал, относятся к концу 22-го или к 23 числу. Но мой дед вскрыл пакет и вылетел на задание утром 22-го. И 22-го, после успешного выполнения боевого задания был сбит, о чем дал последнюю радиограмму. До этого он уже сажал сбитую машину на верхушки деревьев и выходил к своим. <…>
306
Еще я помню, что пока была жива бабушка, она говорила, что над дедом должен был быть трибунал.
Незадолго до начала войны к ним в часть приехал какой-то начальник и приказал демонтировать двигатели, якобы на ремонт или регламент. Мой дед отказался выполнять этот приказ и тогда начальник полез за пистолетом. Но дед достал свой пистолет первым. Начальник написал на него рапорт и деда должны были судить. Но буквально за несколько дней до даты суда началась война. Самолеты со снятыми двигателями немцы уничтожили на земле. Свои же самолеты дед увел на запасной аэродром и оттуда они ушли бомбить порт Данциг. А того начальника, который требовал демонтировать двигатели и хватался за пистолет, вскоре расстреляли.
Последняя РД от деда была из района местечка Сувалки. Он сообщил: "Иду на вынужденную, горит правый, целую Иван".<…> Моего деда звали Калиниченко Иван Панфилович». (http://zhistory.org.ua/db322061.htm . О летчике Иване Панфиловиче Калиниченко. 22-03-2009)
Если и правда снимали двигатели (как уверены «резуны» – для того чтобы летчики сами не полетели бомбить немцев) в предвоенные дни, то видимо не зря расстреляли так много летных генералов по «Делу героев». Ох, не зря…
Генерал Хрюкин, командующий ВВС 12-й Армии КОВО указал что «Запасных аэродромов Армия не имела». По воспоминаниям летчиков, некий приказ о рассредоточении авиации по КОВО был еще примерно 10-12 июня. Но приказ о рассредоточении и маскировке авиации был и 19-20 июня, и также в ночь на 22 июня, в «Директиве б/н»: «б) Перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать». Т.е., приказывалось, и рассредоточить и замаскировать и перегнать на полевые аэродромы всю авиацию округов. Однако чаще всего перегонять самолеты в ночь на 22 июня и тем более потом, было некуда. Как указал сам генерал Хрюкин, ввиду отсутствия запасных аэродромов (готовых к боевой работе, а не просто аэродромов как ровных площадок-полей) они после начала войны «часть исправных самолетов» рассредоточивали «на площадках выбранных прямо в поле». Т.е., генерал упирает на нехватку запасных площадок подготовленных к боевой работе, а не на работы на основных аэродромах со строительством бетонных ВПП как «при-
307
чину» будущего погрома ВВС… На что упирают сегодня некоторые «историки».
Копцы и Птухины с Ионовыми просто не могли перегонять свои самолеты. Некуда было. Запасные площадки они же и не подготовили на случай войны. На которых должны были быть и запасы ГСМ, и запасы боеприпасов и прочее необходимое для нормальной работы авиаполков. Которые «Копцы» должны были подготовить и организовать на них завоз в последние дни и ГСМ и боеприпасов, когда им из Москвы объявили повышенную боевую готовность 19 июня, сообщив даже дату возможного нападения (чуть ниже об этом еще покажем). Но они не подготовили. А вот это и есть саботаж в чистом виде. И отсутствие запасных подготовленных площадок основной причиной разгрома авиации полков называли все – от летчиков до «особистов». Хотя чаще всего их уничтожали буквально в первые сутки. За счет более частых самолетовылетов – ведь немецкий самолет обслуживало гораздо больше техников и оружейников чем наш. Которых Тимошенко «сократил» весной 41-го…
Смотрим, что сообщали «особисты» в июле 41-го при расследовании погрома ВВС ЗапОВО: «...Согласно рапорту начальника 3-го отдела 10-й армии (начальника контрразведки армии – К.О.) полкового комиссара Лося от 13 июля, „9-я авиадивизия, дислоцированная в Белостоке, несмотря на то, что получила приказ быть в боевой готовности с 20 на 21 число, была также застигнута врасплох и начала прикрывать Белосток несколькими самолётами МиГ из 41-го полка” (Российский государственный военный архив. Ф. 9, оп. 39, д. 99, л. 331. М. Мельтюхов, Начальный период войны в документах военной контрразведки (22 июня – 9 июля 1941 г.).)
Как видите, данная 9-я авиадивизия под Белостоком получила свой приказ о приведении в боевую готовность в ночь с 20 на 21 июня. Как и 10-я смешанная авиадивизия под Брестом. Но в воспоминаниях техника 13-го сбап 9-й сад старшины Титова Н.С., имевшего на вооружении пикирующие Ар-2 и Пе-2 на момент нападения бомбардировщики пулеметов не имели – те хранились на складе. Что вообще то при получении приказа о приведении в б.г. немыслимо: «— Вооружения тоже не было? — А вооружение на складах…» (Сайт «Я помню). Т.е. приказа от комдива Черных они просто не получали.
Генерал С.А. Черных (30 лет всего) по приговору от 28 июля 16 октября 41-го был расстрелян. Видимо долго решали, что делать с молодым генералом летчиком и Героем Советского Союза – может оставить жить и отправить пока в лагеря. Ведь в эти же дни точно
308
так же расстрельные приговоры заменяли на срока многим генералам ЗапОВО, которые уже весной возвращались на фронт. Однако если тот же комдив 42-й сд в Бресте генерал Лазаренко не более чем выполнял преступные приказы Павловых-Коробковых, но при этом организовал выход дивизии и даже приписных из Бреста в первые часы и сутки войны, то Черных мало того что не привел свою 9-ю сад в б.г. 20 июня, но сам «находясь в ночь с 26 на 27 июня на Сещенском аэродроме и приняв прилетевшие на этот аэродром три советский самолета за фашистские, проявил трусость, объявил бесцельную тревогу, а затем бросив руководство личным составом дивизии, в паническом состоянии, на грузовой машине, без головного убора, пояса и боевого оружия бежал с фронта в г. Брянск, где был задержан органами милиции и доставлен к коменданту гарнизона». (М.Солонин, указанное сочинение, с. 496 – копию приговора предоставили М.Солонину в Обществе «Мемориал»)
Умение этого юного генерала «Героя» драпать проявилось уже в первые дни войны, когда штаб его дивизии 25 июня оказался под Могилевом, что от Белостока – около 450 км. Боевую готовность ему объявили в ночь на 21 июня, а после обеда, 21 июня б.г. отменили, и он распустил летчиков по домам. Тревогу в 9-й сад сыграли в 2.00 ночи на 22 июня, а уже в 10.31 22 июня Черных передал в штаб ВВСЗапОВО-ЗФ такое сообщение: «Из Белостока. Командующему ВВС. Истребители уничтожены. Прошу помощи. Черных». (ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 59, л.2. М.Солонин, указанное сочинение, с.475-478) И в это же время (но по берлинскому времени в 9.31) немцы перехватили радиограмму Черных: «Все истребители уничтожены. Прошу оказать помощь. Черных». (ЦАМО, ф. 500, оп. 12462, д.606, л.9 – архив трофейных документов)
Воспоминания летчика 124-го иап ныне генерала А.А. Король про утро 22июня приводились подробно в книге «Сталин. Кто предал вождя накануне войну?». О том как у них 20-21 июня снимали пулеметы (все) с МиГов под видом мифических учений и первый таран воздухе в ВОВ мл. л-т. Д.В. Кокорев совершил, потому что у него оружия не было. А вот что написали потом особисты в спецсообщении 3-го Управления НКО № 37928 от 15 июля: «произведенным расследованием причин уничтожения фашистской авиацией всей материальной части в 41-м и 124-м ИАП 9-й смешанной авиадивизии установлено: <…> Самолеты выпускались в воздух не подразделениями, а одиночками, что не давало должного эффек-
309
та по отпору вражеским самолетам. У большинства истребителей «МИГ-3» не стреляли пулеметы, так как бригада завода № 1 не успела отрегулировать их. Все это привело к тому, что все самолеты полка были уничтожены» (РГВА, ф. 9, оп. 39, д. 99, л. 205-206. Начальный период войны в документах военной контрразведки (22 июня — 9 июля 1941 г.). М.Мельтюхов)
МиГ-3 вооружен был не только капризными пулеметами БС (14,5 мм – 300 патронов на ствол – обычно на них «грешат», мол, они часто отказывали и поэтому их и снимали) но и парой обычных 7,62 мм ШКАСов по 750 патронов. Пулеметы БС были расположены над двигателем и стреляли через винт. И скорее всего именно регулировку синхронизаторов и «не успели» провести к 22 июня в этом иап. Но ШКАСы то – зачем снимать было – 21 июня вечером?!
На почти 230 новых МиГ-3 9-й сад было 220 освоивших их летчиков и не меньше 100 из них были способны на них воевать. Похоже, еще гуманно отнеслись к летчикам на уровне комполка особисты...