442
…Много раз за семнадцать лет наших встреч разговор возвращался к 22 июня. В целом, со слов Молотова получилась такая картина.
— То ли Жуков ошибается, то ли я запамятовал, – говорит Молотов. – Позвонил Жуков. Он не сказал, что война началась, но опасность на границе уже была. Либо бомбежка, либо получили другие тревожные сведения. Вполне возможно, что настоящей войны еще не было, но уже накал был такой, что в штабе поняли: необходимо собраться. В крайнем случае, около двух часов ночи мы собрались в Кремле, у Сталина, – когда с дачи едешь, минут тридцать-тридцать пять надо.
— Но Жуков пишет, что разбудил Сталина и доложил, что бомбят. Значит, уже в час ночи бомбили?
— Подождите… В этой части, он, может быть, не точен. Жуков и Тимошенко подняли нас: на границе что-то тревожное уже началось. Может, кто-то раньше сообщил им о какой-то отдельной бомбежке, и раньше двух началось, это уже второстепенный вопрос. Мы собрались у товарища Сталина в Кремле около двух часов ночи, официальное заседание, все члены Политбюро были вызваны. До этого, 21 июня, вечером мы были на даче у Сталина часов до одиннадцати-двенадцати. Может быть, даже кино смотрели, в свое время мы часто так делали вечером – после обеда смотрели кино. Потом разошлись, и снова нас собрали.(Заседание в кабинете Сталина закончилось для Молотова, Ворошилова и Берии 21 июня в 23.00. После чего они видимо и поехали на дачу Сталина, где пробыли еще с час и разъехались по домам.– К.О.)
А между двумя и тремя ночи позвонили от Шуленбурга в мой секретариат, а из моего секретариата – Поскребышеву, что немецкий посол Шуленбург хочет видеть наркома иностранных дел Молотова. Ну и тогда я пошел из кабинета Сталина наверх к себе, мы были в одном доме, на одном этаже, но на разных участках. <…> Но звонил мне не Шуленбург, а чекист, связанный с Поскребышевым: Сталин дал указание собраться. Шуленбурга я принимал в полтретьего или в три ночи, думаю, не позже трех часов. Германский посол вручил ноту одновременно с нападением. У них все было согласовано, и, видно, у посла было указание: явиться в такой-то час, ему было известно, когда начнется. Этого мы, конечно, знать не могли.
<…>
Это, по-моему, было не позже, чем в половине третьего. И Жуков с Тимошенко прибыли не позже трех часов. А то, что Жуков
443
это относит ко времени после четырех, он запаздывает сознательно, чтобы подогнать время к своим часам. События развернулись раньше.» (Чуев Ф. «Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева», М.: ТЕРРА, 1991г., с. 46-49)
Молотов утверждает, что собрались они в кабинете Сталина в 2 часа ночи по докладу Тимошенко и Жукова о начавшихся на границе обстрелах, но по журналам посещений в кабинете Сталина первые посетители появились только в 5.45 утра 22 июня. Так что, скорее всего Политбюро собралось не в кабинете Сталина в 2 часа ночи, а на его квартире в Кремле (либо тот, кто должен был делать записи в журналах посещения, еще «спал» и не был на месте…).
Т.е. в 2 часа начались обстрелы на границе (по тому же ОдВО это показывают командиры), Жуков доложил о них Сталину и в это же примерно время от посла Германии в СССР Шуленбурга позвонили с просьбой об аудиенции. Немцы спешили всучить Ноту о нападении до начала нападения. И уже в это время от Сталина Жуков и Тимошенко и могли получить указание – дать в округа команду о вводе Планов прикрытия в действие – в 2.30. При этом немецкий посол вручил ноту Молотову около 3 часов 22 июня, за час до нападения по московскому времени, однако Сталин пошел на некоторую хитрость – в официальном выступлении наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова в 12.00 22 июня по радио было заявлено, что Германия напала на СССР именно «без объявления войны»…
Также, возможно одной из причин давать в округа такую команду на вскрытие «красных» пакетов послужило, и сообщение из Берлин – телеграмма нашего военного атташе в Берлине – резидента Разведуправления (РУ) Тупикова. С одним кодовым словом – «Гроза». О ней показал в своей работе «Секретный фронт Генерального штаба» (М. 2005 г.) В. Лота, но, к сожалению, он не указал точное время отправки этой телеграммы. И если такая телеграмма существует, и она ушла в Москву из Берлина к 2 часам ночи еще, то эта телеграмма могла стать самой важной причиной отправки «телеграммы Тимошенко» в 2.30 – на вскрытие «красных» пакетов! Или как минимум – устных команд по ВЧ связи в это же время.
Посол же в Германии (и «по совместительству» замнаркома иностранных дел) В.Г. Деканозов, получил от министра иностранных дел Германии И. Рибентроппа меморандум с предъявлениями претензий к СССР и о нападении на СССР после 3 часов по Берлинскому вре-
444
мени. В тот момент, когда нападение Германии уже произошло – в 5 часов по Московскому времени и по времени на госгранице….
Ну а «дальше была война» и то, как командовали в первые дни коробковы и прочие «невинные жертвы сталинских репрессий» потом – тема отдельных исследований…
Вот такие вот «выводы» можно сделать по ответам генералов и такую хронологию событий предвоенных дней и ночи на 22 июня можно по известным на сегодня документам и фактам составить …
Может, кому-то не нравятся мои выводы, не нравится то, как я разобрал ответы генералов? Без проблем – забудьте все мои выводы и сделайте свои на этих ответах генералов и прочих фактах и документах как приведенных в этой книге, так и новых, если они у вас есть. Ведь главной целью данной книги (как и предыдущих о трагедии 22 июня) является не навязывание читателю мнение автора, а сбор в одно целое и публикация максимально полных документов и фактов по предвоенным дням, и в данной книге – ответов некоторых генералов июня 41-го на вопросы Покровского. Впервые достаточно полно опубликованных после проведенного расследования. Спустя более полувека …
Конечно, неисполнение (умышленное, или по дурости и тупости) приказов и директив Москвы на местах, не было единственной причиной трагедии 22 июня. Очень важной причиной этой трагедии был, например низкий уровень общей боеспособности армии, которая с сентября 1939 года к июню 41-го выросла с около 2-х млн. человек до 5,5 млн. и вступила в войну на стадии реформ и реорганизаций. Когда вновь созданные соединения всех родов войск, были таковыми только на бумаге, хотя задачи при всей их неукомплектованности ставились в планах именно как полностью готовым к войне! Но – это также прямая вина тех, кто затевал эти реорганизации, как с теми же мехкорпусами. О чем писал маршал М.В. Захаров.
Исследователь В.М. Чунихин в своей работе «”Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин”. Вариант 2. Расширенный» (размещено на его сайте в интернете 27.3.2014г.) показывает, что РККА образца осени 1939 года, комплектуемая по территориально-милицейскому принципу в принципе была армией не способной воевать в современной войне. СССР до начала Второй Мировой войны, до осени 39-го не мог себе позволить иметь кадровую армию основанную на всеобщей воинской обязанности когда солдат служит 2-3 года и на случай войны в стране есть мобресурс из служивших солдат. В РККА до сентя-
445
бря 39-го солдат служил три месяца, потом возвращался на гражданку и потом раз в год призывался на сборы в территориальные дивизии на месяц. И было это от общей неспособности страны проводящей экономические реформы тратить деньги и на содержание мобилизационной армии. Эти деньги шли на перевооружение РККА, на создание новых образцов танков и самолетов.
Германия перешла на всеобщую воинскую обязанность с 1936 года и таким образом сумела, и накопить свои мобрезервы на случай войны и имела к лету 41-го уже вполне профессиональную армии. А СССР, который перешел на такой же принцип комплектования только в сентябре 39-го – за оставшиеся полтора с небольшим года, на июнь 41-го армии способной воевать с вермахтом на равных, не имел в принципе. И локальные войны – у озера Хасан, в Монголии и финская компания и показали, насколько в принципе небоеспособна такая армия. Поэтому стремление и надежды Сталина «оттянуть» неизбежную войну еще на год-другой вполне объясняются именно неспособностью армии воевать и экономической неготовностью страны.
Чунихин приводит вполне доступные читателю директивы и приказы НКО СССР по боеготовности РККА и по ним видно, в каком плачевном состоянии находилась армия в те предвоенные 1939-1941 годы. Повальное пьянство и отсутствие дисциплины у командиров, низкая облученность как рядового-сержантского так и офицерского состава, отмеченные в актах и директивах тех лет показывают (особенно тем кто сам служил и понимает что это все это значит на самом деле) практически полную небоеспособность армии.
Тот же нарком обороны К.Е. Ворошилов указывал в приказах по РККА о «зияющем прорыве в боевой готовности войск» (слово «прорыв» в данном случае – не косноязычие «неграмотного» маршала, а слово означающее «провал» – в терминологиях того времени).
Также, хотя на случай войны в НКО и ГШ и были отработаны новые мобпланы, без которых воевать практически невозможно, однако судя по всему, их реализация срывалась.
Однако – реформы незаконченные и общая неготовность к войне, конечно, играли роль, но объяснять ими что-то можно лишь в рассмотрении вопроса и попыток доказывать только, что такая армия собиралась нападать первой «6 июля» 41-го. Т.е. незаконченные реформы армии и ее реальная и очень низкая боеспособность не позволяли нападать первыми, но вполне позволяли готовить оборону страны в от-
446
вет на нападение. Ведь усилиями Сталина РККА с осени 39-го к лету 41-го все же начала приобретать черты нормальной армии.
Так что причины трагедии 22 июня лежат все же, прежде всего в неисполнении приказов по повышению боевой готовности войск в приграничных округах в последние недели и дни перед 22 июня и срыве вывода войск по ПП за неделю до нападения Германии. А также в дурном планировании Генштаба на случай нападения Германии. Когда все утвержденные (одобренные минимум) Сталиным планы ГШ требовали начинать ответные наступления только спустя минимум несколько недель после нападения врага, и то только при благоприятных условиях, а наши стратеги в Генштабе удумали начинать войну ответными «фланговыми» контрнаступлениями буквально на следующий день после возможного нападения Германии. По неосновным силам противника оголяя, в общем, те участки границы, где немцы нанесут свои главные удары.
Однако расследование проводимое генералом Покровским так и осталось незаконченным и ответы командиров, которые могли помочь разобраться в причинах трагедии 22 июня – так и остались на долгие годы недоступны…
Данное исследование мы начали с «вопроса»:
«Как можно разобраться в «трагедии 22 июня»? В общем, «несложно». Надо выяснить как «оно должно было быть» на «бумаге», что было в тех же «планах» СССР на случай войны с Германией, разобраться с тем, какие приказы шли в западные округа в предвоенные дни, а затем выяснить, что творилось в войсках на самом деле с выполнением тех приказов и планов. Таким образом, если вы знаете что требовалось от войск и командиров, и что произошло на самом деле, вы в принципе сможете выяснить «разницу» – найти объяснение и причины разгрома РККА в первые же дни войны. Хотя между понятиями – что требовали, что требовалось в реальности, и что могло быть выполнено, конечно же, существует огромная разница. Но чтобы увидеть, где присутствовал примитивный «бардак», а где явный саботаж, и надо – сначала выяснить, что же требовалось от армии в те дни, перед войной.»
Есть еще один вопрос, на котором стоит еще подробно остановиться…
447
Некоторые исследователи и историки пытаются убеждать читателя и зрителя что, мол, если бы мы объявили мобилизацию числа так с 1 июня, то немцы испугались и передумали нападать. Ведь сам Жуков и Тимошенко пытались убедить Сталина ее начать с середины мая еще! А «тупой семинарист» – не дал это сделать, потому что верил Гитлеру и не верил своим генералам, и разведке (в тех версиях, где разведка все же докладывала точно о приготовлениях Германии)! Также – эта проведенная заранее мобилизация позволила бы встретить противника более боеготовой армией, и погрома первых дней войны не было бы!
Отвечая на «вопрос» в начале нашего исследования и отвечая заодно на переживания по не проведенной по «глупости» Сталина мобилизации и развертывании войск до нападения, можно ответить примерно так…
А разве кто-то в СССР вообще собирался проводить полное отмобилизование ДО 22 июня – до нападения Германии которое ждали? Этого и не было в планах ГШ и Сталина. По экономическим и самое важное – по политическим мотивам и соображениям. И по всем КШИ в последние полгода, мобилизации заранее также не было в вводной на эти игры. Даже при том, что угрожаемый период наступал, и о нападении Германии становилось «известно» заранее по этим КШИ. Ведь скрытая мобилизация под видом «БУС» к весне 41-г была, в общем отменена. Потому что дивизии приграничных округов довели до 10-12 тысяч – до «штатов приближенных к штатам военного времени». Которым не отмобилизование уже требуется, а доукомплектование. А это уже разные вещи. И это доукомплектование и проводилось в предвоенные дни, числа так с 8-10 июня уже – «частичная мобилизация» как назвал ее маршал Жуков.
Когда в 1962 году случился «Карибский кризис» – разве мобилизацию проводили в СССР, который был экономически посильнее СССР времен 41-го? Нет. Максимум – «учебные сборы»… Ведь начало мобилизации в стране – это немедленное обвинение ее в подготовке агрессии. Даже сегодня. Что вызовет автоматом мобилизацию у соседей и «вероятных противников» и потом этот процесс остановить будет еще сложнее и все может закончиться войной действительно от «случайного» выстрела на границе.
В угрожаемый период и в СССР, и Российской империи (и РФ тоже так будет, скорее всего) проводили частичную мобилизацию – через «сборы учебные». А вот чтобы после нападения можно было
448
провести мобилизацию по полной и никто тому помешать не смог – для этого и довели приграничные дивизии с февраля 41-го в более высокую степень моб. и боеготовности. Чтобы они могли в свои пару часов по нормативам, занять рубежи обороны и, приняв первые удары – задержать противника и дать возможность остальным войскам и провести эту самую мобилизацию.
И все мероприятия предвоенных дней и направлены были на то, чтобы приграничные дивизии свою задачу выполнили. А чтобы и вторые эшелоны были более в высокой степени моб. и боеготовности к моменту возможного нападения Германии – и провели для них в том числе те «сборы» с мая и начали выводить их в районы предусмотренные ПП да с «полностью возимыми запасами б/п и ГСМ» с 8-11-12 июня уже. И те приграничные дивизии, которым на выход к рубежам обороны с зимних квартир требовалось в силу объективных причин не пара, а десятки часов и тем более сутки – также начали выводить к границе за неделю до нападения Германии.
И в этом как раз главная заслуга Г.К. Жукова, как начальника Генштаба в те предвоенные полгода! Который действовал, конечно же, не «вопреки злодею тирану». А вот предвоенные «планы войны» Жукова, которые не он придумал, но активно претворял в жизнь, в общем, сводят на нет эти его заслуги. Как свело на нет его приказы то, как эти приказы исполнялись на местах.
Опубликованные на сайте МО РФ «Документы. Накануне войны» и «Первый день войны» те же сводки, которые прямо показывают, что разведданные о немецких войсках на 22 июня точно соответствуют данным на 20 июня. Т.е. – «сводки Разведуправления первого дня войны – никакой “внезапности”, будто так и должно быть» (исследователь Р.Никитин). Что позволяет сделать вывод –никакой внезапности ни для Сталина ни для наших военных в нападении Германии и не было. А вот когда облажались наши стратеги с ответными действиями – вот потом, чтобы скрыть свой позор и дурость с авантюрой предвоенного плана ГШ, который Сталин не утверждал – и стали нести чушь мемуаристы – о внезапности нападении Германии как причине провала…
Как пишет С.Чекунов, сборы, спланированные еще в марте 41-го, должны были пройти с июня по сентябрь. Поэтапно, «волнами»:
«Выписка из протокола решения Политбюро ЦК ВКП (б) от 8-го марта 1941 г: «О проведении учебных сборов военнообязанных запаса в 1941 году и привлечении на сборы из народного хозяйства лошадей и автотранспорта»:
449
«Утвердить следующий проект постановления СНК СССР: «Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:
1. Разрешить НКО призвать на учебные сборы в 1941 году военнообязанных запаса в количестве 975.870 человек, из них:
сроком на 90 дней – 192.869 человек;
на 60 дней – 25.000 человек;
на 45 дней – 754.896 человек;
на 30 дней – 3.105 человек.
2. Разрешить НКО привлечь на учебные сборы из народного хозяйства сроком на 45 дней 57.500 лошадей и 1.680 автомашин, с распределением по республикам, краям и областям согласно приложению.
3. Сборы провести:
а) в резервных стрелковых дивизиях тремя очередями:
первая очередь – с 15 мая по 1 июля;
вторая очередь – с 10 июля по 25 августа;
третья очередь – с 5 сентября по 20 октября;
б) в стрелковых дивизиях шеститысячного состава в период – с 15 мая по 1 июля;
в) в стрелковых дивизиях трехтысячного состава в период – с 15 августа по 1 октября;
г) прочие сборы проводить очередями на протяжении всего 1941 года…»
Однако в мае Генштаб дал округам указания – сборы всем начать не позднее 10 июня. Провести сборы не «волнами», а сразу – уже к 15 июня всех запланированных приписных призвать в дивизии.
Были ли эти «учебные сборы» скрытой мобилизацией? Конечно да. Таковыми их и называли и жуковы-василевские и захаровы потом в мемуарах. Ведь на обычные сборы на полтора месяца авто и лошадей из н/х не привлекают, приписных в роты к срочникам не вводят и оружие им в казармы не дают…
Официально Сталин начать мобилизацию и тем более вводить ПП До нападения Германии не мог по политическим мотивам. Но призвав в армию приписных и частично – те же машины и лошадей из народного хозяйства, общую мобготовность армии повышали. И в то время пока приграничные дивизии, доведенные благодаря Жукову до «штатов приближенных к штатам военного времени» будут держать по ПП первые удары, вторым эшелонам и резервам, с главными силами – провести мобилизацию в полном объеме будет проще после
450
нападения Германии. Тем более если действительно с 11-12 июня приграничные дивизии перевели в штат военного времени и формально.
Т.е. проводимые в мае-июне сборы сокращали будущую полноценную мобилизацию для дивизий вторых и третьих эшелонов. По которой упор был также сделан больше на развертывании новых дивизий, с «нуля».
Не были приказом оформлены эти «учебные сборы» как «БУС» – скрытая частичная мобилизация? Не важно. В1939 и 1940 годах частичную мобилизацию провели именно как «БУСы». А в 41-м – по политическим мотивам так делать не могли и не стали, «отменив» само понятие «БУС». Т.к. угроза войны стала реальной и стать «агрессором» СССР ну никак не мог – поэтому и провели «просто» «учебные сборы». Но – по схеме «БУС»! С размещением приписных в казармах со срочниками и выдачей им оружия в эти казармы, что на обычных, учебных сборах – делать запрещено!
Ведь о том, что в стране проводятся «Большие» учебные сборы, которые есть – скрытая мобилизация – станет известно на Западе в любом случае. А это СССР ну никак не помогло бы с будущими союзниками. Которые желали войны СССР с Германией, но сами предпочитали отсидеться в сторонке.… Но то, как вы назовете скрытую мобилизацию – просто сборы или БУСы – не важно. Важно, какие мероприятия вы выполняете. И для чего.
Так что – именно скрытая частичная мобилизация и проводилась с конца мая в СССР. Под видом «учебных сборов». Что в черновик своих мемуаров и сам Жуков показал – «Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов». И то, что ее не объявили официально до нападения Германии, а тем более то, что не ввели ПП приказом – не важно. В армии все, что вы хотите сделать вы можете делать, как открыто и одним мероприятием, так и скрытно, поэтапно… растянув по времени. И именно этот вариант подготовки к нападению Германии и был использован в СССР перед 22 июня.
Вот какой документ обожают приводить «резуны», пытаясь им «доказать» что СССР хотел напасть первым – «СПРАВКА О численности Красной Армии, пополнении и потерях за период с начала войны по 1 марта 1942 г.
451
1. К началу войны общая численность Красной Армии равнялась 4 924 000 чел., из них призванных на большие учебные сборы до объявления мобилизации 668 000 чел.».
Как видите – в РККА все прекрасно понимали что за «сборы учебные» проводились в армии в мае-июне 41-го. Для самих военных – это были, конечно же, сборы которые «маскировали» именно частичную мобилизацию. Которой повышали общую моб. и боеготовность армии. А то, что не было постановления СНК на проведение «БУС» на май-июнь 41-го – так на то она и скрытая мобилизация – неча ее афишировать перед немцами.
И тот же С.Чекунов приводит такой документ: «Текст телеграммы о проведении скрытой мобилизации был установлен такой (это образец для Московского Военного Округа:
“Пароль______
Тула
Командиру /облвоенкому/ _______________________ (наименование войскового соединения или облвоенкомата)
"____" ________ (число и месяц) приступить выполнению директивы № 8350. Выполнить наряды № ______
Комвойсками .“
Пояснения к образцу:
“1. Число и месяц в начале текста телеграммы показывает первый день БУС.
2. Номер директивы указанной в образце телеграммы будет указан в телеграмме для подъема по БУС.
3. Указываемые в телеграмме номера нарядов соответствуют условным номерам команд, присвоенным поднимаемым на БУС войсковым частям.
Номера нарядов указываются в телеграмме лишь при частичном подъеме войсковых частей, при подъеме на БУС всех частей одновременно, в телеграмме будет указано "выполнить все наряды".”…»
Как видите, в начале 1941 года словосочетание «БУС» похоже, убрали из лексикона армии для обозначения скрытой мобилизации. Его заменили на «номер директивы», которая и начнет «учебные сборы – частичную скрытую мобилизацию». Сделано это могло быть только по политическим мотивам – чтобы «вероятные противники» не могли обвинить СССР в агрессии, который проводит у себя «БУС» аналогичные
452
«БУС» в 1939-1940 годах. Т.е. – СССР проводит мобилизацию!
Однако 22 июля 41-го выходит такой документ за подписью Сталина:
«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 22 июля 1941 года № ГКО-234сс
ВОПРОС НКО
1. Разрешить Народному Комиссариату Обороны призвать на Большие учебные сборы военнообязанных и осуществить поставку мехтранспорта, тары, лошадей, повозок и упряжи, приписанных (занаряженных) для частей и учреждений, развертывающихся по схеме оргразвертывания на территории Дальневосточного фронта и Забайкальского военного округа, а также ресурсов, занаряженных для этих округов с территории Сибирского, Уральского и Средне-Азиатского ВО.
2. Призыв на сборы и поставку произвести скрытым порядком в период с 22 июля по 2 августа 1941 г.
<…>
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО
КОМИТЕТА ОБОРОНЫ И. СТАЛИН
________________________________________
Выписки посланы: т.т. Жукову, Берия, Кузнецову.» (РГАСПИ, Ф 644, Оп. 1, Д. 4, Л. 9—10.)
Т.е. очень может быть, что в целях обезопасить страну от обвинения СССР в каких-либо приготовлениях к войне на весну-лето 41-го – до нападения Германии ввели другую форму скрытого отмобилизования? А когда война началась – вернулись к старой? Почему бы и нет…
С этими «сборами» и стенаниями исследователей вокруг несостоявшейся (не проведенной) ДО нападения Германии мобилизации возникает интересный момент. Поэтому стоит разобрать один вопрос, связанный с мобилизацией – когда ДО нападения врага она, по словам исследователя С.Чекунова вводилась бы по предвоенным теориям Генштаба.
Дело в том, что если мы ожидаем массированное нападение крупными силами противника – то в этом случае начинаются «БУС» как скрытая мобилизация в угрожаемый период и также в этом случае начинают выполняться и Планы прикрытия. А если мы ожидаем «локальный» конфликт, как на том же Хасане или на Халхин-Голе, или
453
нападение противника не сразу массированными силами, а например некими мифическими «армиями вторжения», частями, то в этом случае первые удары примут пограничники и приграничные дивизии, а мобилизация начнется для остальных войск армии, только если это понадобится.
Как пишет «исследователь архивов» С. Чекунов, на случай начала войны или угрозы начала войны, было два варианта наших ответных действий:
«1. Если противник начинал сосредоточение, которое предусматривало наступление крупными силами, то по предвоенным взглядам такое сосредоточение разведка должна выявить своевременно, затем должно последовать с нашей стороны БУС+ПП /в мирное время/.
2. Если военные действия начинались малыми силами, то по предвоенным взглядам на это хватало пограничных войск + сил прикрытия с отмобилизованием в 2-4 дня.
При любом раскладе система планирования – ПП + отмобилизование – оставалась неизменной. Такой эта система осталась и на сегодняшний день.»
Т.е. – если разведка вскроет, что противник готовится напасть крупными силами, то проводится скрытая мобилизация под видом «учебных сборов» и вводятся в действие Планы прикрытия. Тем боле что «БУС» для приграничных дивизий Жуков «отменил» став начГШ – доведя их до «штатов приближенных к штатам военного времени». А если нападение ожидалось локальным, малыми силами (как это было на том же Хасане в 38-м), то разбираться с этим предстояло пограничникам и приграничным дивизиям им в помощь. Которые получат дополнительно и приписных, если потребуется.
Об этом писал в своих теориях еще Тухачевский:
«Как же должна строиться теперь система прикрытия мобилизации?
<…>
1. Войсковые соединения в пограничной полосе должны иметь штаты, близкие к штатам военного времени.
2. Приписка людей, лошадей и всех видов транспорта к этим частям должна быть основана на коротком сборе их пешим порядком, без использования железнодорожного транспорта, т. е. в районе до полуперехода. (как раз в те самые 2-4 дня как показывает С.Чекунов – К.О.)
3. Использование основной массы людей приграничных полос может предназначаться только для второочередных формирований.
454
4. Конские и транспортные ресурсы могут быть использованы подходящими с тыла войсковыми соединениями.» (Тухачевский М.Н. Избранные произведения. В 2-х т. — М.: Воениздат, 1964. Гл. Характер пограничных операций, Производство мобилизации. (Июль 1934 г. ), с. 213)
Как говорится, выбирайте сами, – по какому варианту готовился Кремль к возможному нападению Германии в июне 41-го. Скорее, и по факту событий известных на сегодня – по обоим, но точнее – более по первому варианту ответных действий и развивались события в предвоенные дни. Но учитывайте – формально и официально «БУС», скрытую мобилизацию в 41-м году мы не могли себе позволить проводить.
Т.е., если мелочь ожидается – то пускай приграничные дивизии возятся. Им пару дней на их пополнение-укомплектование хватит. Если что... А там видно будет.
Если же крупными силами вероятный противник попрет – то вводим и мобилизацию (не официально все равно, а через БУС) и ПП вводим (тоже не официально, конечно же) до вероятного нападения о котором разведка доложит однозначно. Но весной 41-го вмешался политический фактор – СССР не может показывать что он к войне вообще готовится, нейтралитет держится до последнего. И в итоге – пришлось и БУС проводить хитрым способом – под видом «учебных» сборов и ПП вводим но – под видом «учений в сторону границы»…
Но обязательно учитывайте – формально и официально «БУС», скрытую мобилизацию в 41-м году и вводить ПП формально мы не могли себе позволить проводить в любом случае.
А вот к чему готовился ГШ=Жуков – это вопрос интересный. И более похоже, что наши военные готовились к началу войны именно малыми силами со стороны Германии, теми самыми «армиями вторжения». Ведь потом Жуков и переживал в мемуары – они, видите ли, не ожидали в своих предвоенных планах, что Гитлер ударит всеми силами и массированно! И по этим планам, похоже, и было задумано – при том, что приграничные дивизии должны будут сдержать на «2-4 дня» противника на границе, они и получат в эти дни своих приписных себе в пополнение. А пока они гибнут геройски – и остальные войска проведут официальное и полное отмобилизование. Если враг попрет уже более серьезными силами.
В реальности это все не сработало (дивизии часто выводились не с «полностью возимыми запасами б/п и ГСМ» а с учебным хламом) и потом маршалы и стали врать в мемуары, что они не ждали удара всеми силами сразу от немцев. Но виноват в этом был, конечно же,
455
«тиран» который не дал им привести войска в боевую готовность – не дал начать мобилизацию заранее. И поэтому, мол, ничего они не делали по указке «тирана» – и войска спали в казармах и приводить в б.г. он запрещал, и вывода войск по его же указке не было. А ведь в предвоенные недели и «БУС» провели по факту – скрытую частичную мобилизацию под видом «учебных сборов», и это «исторический факт». Ведь эти «сборы» «частичной скрытой мобилизацией» назвали потом в мемуары и сам Жуков и тот же Захаров и прочие василевские. И Захаров вообще эти сборы называл именно «БУСами». И по ПП войска выводить начали с 8-11-15 июня, и в б.г. войска приводили соответственно заранее, до нападения…
Т.е. – в случае угрозы войны, начала «угрожаемого периода» стрелковые дивизии должны переводиться в штат военного времени, т.е. – пополняться без объявления официальной мобилизации в штат военного времени – до 14.5 тысяч в среднем – «автоматом», решением видимо НКО и ГШ, или даже округов. И таким образом к 21 июня 21 дивизии РККА были доведены до этих 14 тысяч! И маршал Захаров утверждал, что эти дивизии находились в приграничных округах! А 78 дивизий – остались в численности 11-12 тысяч. Правда как справедливо замечают некоторые исследователи – никто до сих пор так и не назвал номера этих сд имевших 14 тысяч к 21 июня. Такие точно были – в ДВО, на Дальнем Востоке СССР, а вот в запокругах – что-то неизвестно о таких…
Об этих 21 дивизии в штатах военного времени показывается в справке «Об учебных сборах, проведенных в Красной армии накануне Великой Отечественной войны», в «Приложении 1» к книге М.В. Захарова «Генеральный штаб накануне войны», составленной на основании документов ЦАМО:
«5. В мае 1941 г., учитывая напряженную обстановку, было принято решение увеличить количество дивизий, артиллерийских частей и армейских управлений, проводящих сборы приписного состава.
Кроме того, по всем дивизиям предполагалось увеличить количество приписного состава, привлекаемого на сборы, с 5000 человек до 6000 человек на каждую дивизию. А проведение самих сборов было предложено начать в период с 1 по 15 июня2 {2 ОХДМ ГШ, ф.15, оп. 2245, д. 83, л.106}.
6. По донесениям военных округов установлено что фактически учебные сборы были проведены в 99 стрелковых дивизиях с привле-
456
чением на них1 {1 ОХДМ ГШ, ф.15, оп. 2245, д. 83, л.107}: (далее идет перечень округов и количество приписных по ним – К.О.)<…>
Таким образом, в момент объявления войны в 99 стрелковых дивизиях находился 493 181 человек приписного состава. Это позволило довести численность людей:
– в 21 дивизии – до 14 000 человек;
– в 72 дивизиях – до 12 000 человек;
– в 6 дивизиях – до 11 00 человек.
Остальные дивизии уже в мирное время содержались в 12-тысячном составе». (М.В. Захаров. Указанное сочинение, с. 471-472)
Т.е. данные о том, что через сборы довели 21 стрелковую дивизию в приграничных округах до штата военного времени – до 14 тысяч бойцов – подали в НКО и ГШ к 22 июня – округа! И очень может быть, что по отчетам округов таковыми считались именно приграничные дивизии. Т.е. округа врали Москве в этих отчетах?! Или – таковыми дивизиями посчитали дивизии в мехкорпусах, которые действительно имели штат военного времени, сразу формировались таковыми. И в принципе на 4-е западных округа столько дивизий в их МК и наберется. Но в том же Бресте, две их сд и одна тд – имели по 10 тысяч личного состава.
Первоначально эти «учебные» сборы планировалось провести «волнами», с 1 июня по 15 октября. Но как видите, уже в мае принимается решение – сборы провести с 1 по 15 июня всем округам. Т.е. к 15 июня все запланированные под 900 тысяч приписных должны были быть уже призваны в армию.
В задачи этих т.н. учебных сборов входило – «а) усовершенствование боевой выучки приписного состава по должностям согласно предназначение на военное время; б) сколачивание боевых расчетов (пулеметных, минометных и орудийных); в) сколачивание отделений, взводов, рот, батальонов и полков в штатах приближенных к военному времени; г) привитие начальствующему и младшему начальствующему составу практических навыков в командовании подразделениями.»
Кто-то все еще желает называть эти «сборы» обычными, а не скрытой частичной мобилизацией – как их называл Жуков и Захаров и как это называют сегодня преподаватели в военных академиях?!
(Примечание: Как указывает полковник современного ГШ «С.», похоже, в наше время в нашем Генштабе работают люди, хорошо
457
знающие историю вопроса. Пополнение стрелковых дивизий до штатов военного времени через «учебные сборы по схеме БУС» спланированные таковыми уже в начале года – при планировании этих сборов, естественно не являются просто «учебными» сборами. Это – именно что: частичная мобилизация. И эти «сборы» должны были изменить баланс сил между ССР и Германией в нашу пользу. По крайней мере, нивелировать наше отставание от вермахта, который на начало 41-гогода был вполне отмобилизован и развернут, в этом вопросе.
Пример из современности – в Крыму, по Договору с Украиной, до майданутого переворота в Киеве в феврале 2014 года мог находиться контингент Российской армии в количестве около 25 тысяч человек. Реально там находилось гораздо меньше наших военных. Но – доведение количества военных в этих гарнизонах, усиление их спецчастями («вежливыми зелеными человечками»), в связи с началом беспорядков в Киеве и переворотом бандеровцев, но в пределах численности определенной Договором с Украиной – резко изменило баланс сил в регионе и дало сигнал путчистам и тем более украинским военным в Крыму – не стоит дергаться…
Проведенные «учебные» сборы в мае-июне 41-го, конечно же, не могли заменить мобилизацию, но они давали нам возможность удержать немцев на границе – и дать время провести полноценную мобилизацию после нападения (при нормальных планах обороны, конечно же). Ведь официальную мобилизацию СССР не мог себе позволить начинать – ДО начала войны…)
Какой датой можно считать начало «угрожаемого периода»? Вряд ли на это было некое «постановление» СНК или ПБ, типа – Считать такое то мая или июня – днем начала угрозы войны!... Но если «дата» нужна – то начало вывода армий из внутренних округов в сторону западных, в середине мая – вполне подойдет… Ведь их выводили не чтобы напасть первыми, а именно в связи с угрозой скорой войны – нападения Германии? Также может подойти дата 5 мая. Сталин стал председателем СНК и речь перед военными выдал – ориентируя их о скорой войне. И 5 мая на границу, под видом обустройства границы, а на самом деле в помощь погранцам вывели стрелковые батальоны усиленные артдивизионами – с полными б/к....
По мне – 5 мая подходит больше всего, хотя ВС округов дали запросы в ГШ на вывод по ПП 10-11 июня. Им дали директивы НКО и ГШ от 11-12 июня – на вывод вторых эшелонов и резервов и – и также дали и директиву на перевод сд в штат военного времени. То есть
458
дата 10-11 июня также подходит под «дату» начала «угрожаемого периода»… Так что – выбирайте сами – какая дата начала «угрожаемого периода» больше подходит…
И вот тут и возникает интересный вопрос – а все эти идиотские «теории» в Генштабе, которые активно проповедовались перед войной, о том, что Германия не ударит по СССР сразу и всеми силами и массированно, что нападение на СССР Гитлер осуществит по сценарию Первой Мировой войны – не специально ли насаждались? С одной стороны был у нашего ГШ перед глазами «опыт» текущей войны Германии и Франции с сентября 1939 года по лето 40-го, когда Германия торчала на границе и не вела почти год активных боевых действий. Предоставляя Франции время на любые мобилизации какие душа пожелает. А с другой стороны – эти «теории» ГШ ставили страну в рискованную зависимость от степени отмобилизования наших войск в угрожаемый период.
Ведь если мы ждем о Германии нападения малыми силами и не всеми сразу, то мы имеем одну численность (укомплектованность) наших войск в приграничных округах. А если ждем нападение массированное – то проведем скрытое отмобилизование и это будут точно «учебные сборы» покруче тех, что были проведены в реальности в мае-июне. Но – если мы ждем нападения малых сил и не сразу и под это дело имеем только приграничные дивизии, доведенные до «штатов приближенных к штатам военного времени», а Германия ударит всеми силами и сразу, то будет погром! Ведь у нас в итоге времени на отмобилизование не будет! Приграничные дивизии не удержат противника на границе, если тот попрет массированно, и значит, у остальных войск не будет времени на развертывание и отмобилизование, которое начнется по мобилизации начатой только после нападения Противника!
Вот что писали об этом в исследовании «1941 год — уроки и выводы»:
«Соединения, входящие в состав армий прикрытия, планировалось отмобилизовать в два эшелона. Сроки готовности первого эшелона к выступлению в поход определялись в пределах от 2 до 6 ч. Время отмобилизования второго эшелона — на 2-3-и сутки мобилизации. Отмобилизование первого эшелона являлось наиболее сложным. За несколько часов планировалось отмобилизовать прежде всего 114 дивизий армий прикрытия, укрепленные районы первой линии, 85% Войск ПВО, воздушно-десантные войска, свы-
459
ше 75% Военно-воздушных сил, 34 артиллерийских полка РГК. Стрелковые, танковые (моторизованные) соединения армии прикрытия при переходе на штаты военного времени должны были получить до 25-30% личного состава.
Сокращение сроков отмобилизования, и прежде всего войск армий прикрытия, достигалось призывом основной массы личного состава запаса по территориальному принципу. В то же время для некоторых соединений первого оперативного эшелона транспорт подавался из тыловых районов страны только на 2-4-е сутки мобилизации. Понятно, что при внезапном начале войны отмобилизование войск, расположенных у границ, может быть сорвано и они будут вынуждены вступить в бой; неукомплектованными и небоеготовыми. Естественно, было бы правильным, чтобы в условиях начала стратегического развертывания противника (в угрожаемый период для нас – К.О.) планировалось такое состояние войск армий прикрытия, которое обеспечивало бы им без дополнительных мобилизационных мероприятий готовность отразить внезапный удар противника. Однако такого варианта в мобплане не предусматривалось. Большая разница в сроках отмобилизования боевых соединений, частей боевого обеспечения и учреждений тыла еще более усугубляла этот крупный просчет в планах мобилизации. …»
Как видите – было бы здорово, если бы уже в мобплане было забито, что приграничные дивизии на случай нападения не требовали вообще проведения мобмероприятитй по доукомплектованию своих полков. И они были бы к 22 июня в штатах военного времени «по определению». Начав проводить пополнение своих полков до штатов военного времени «в условиях начала стратегического развертывания противника». И им не пришлось бы пополняться военнообязанными из окрестных деревень под огнем противника в те самые 2-3 часа, что в принципе нереально сделать. Хотя большая часть приписных для таких частей – это те, кто живет и работает вокруг этих частей и в самих частях как «служащие Красной армии».
Но. Доведение приграничных дивизий, сразу, чтоб они не зависели от мобилизации, не было оказывается предусмотрено ГШ-Жуковым в мобпланах на 1941 год. Т.е. мобплан в ГШ вполне допускает сие – иметь те части, которые вам нужны сразу в штатах военного времени и те же новые мехкорпуса и ПТБр которые по этому моб-
460
плану начали формировать в марте уже, и создавались уже – по л/с в штате военного времени сразу.
А вот мобплан уже в округе такой возможности не имеет. Он отрабатывается в рамках общего мобплана.
«Окружной мобплан рассчитывается из возможностей приграничных частей выполнить план прикрытия в полном объеме, т.е. дать возможность призвать всех военнообязанных округа за то время, пока противник будет сдерживаться в приграничных боях. Естественно, что к содержанию дивизий окружной мобплан не имеет отношение, потому что это прерогатива ГШ, которое и определяет необходимый штат соединений исходя из РЕАЛЬНЫХ угроз на данном ТВД и возможностей страны по содержанию таких штатов в мирное время.
В округе быстро усилить приграничную дивизию можно, к примеру, за счет других развернутых частей (например в ПрибОВО таким образом «усилили», пополнили свои УРы – за счет стрелковых дивизий – К.О.), но только не за счет оргмероприятий связанных с Москвой, потому что эти оргмероприятия надо заранее планировать (как минимум в предшествующий год в мирное время в НКО и ГШ), чтобы было исполнено финансирование таких мероприятий, которое закладывается в бюджет страны заранее. Экономика в стране была плановая, и хотелки военных нарастить численность войск (усилить дивизии, как здесь предлагалось) сразу же стопорились на правительственном уровне, если у страны не было лишних денег на подобные мероприятия. Вот поэтому у нас и был такой разброс в численном составе дивизий разных округов, и внутри их тоже.» (п-к С.А. Мильчаков)
И вот тут стоит сказать в защиту Жукова (если это было, конечно же, его предложением, а не Сталина, например), что доведение приграничных дивизий до 10-12 тысяч с весны 41-го все же хоть как-то должно было снизить степень грядущего погрома. При своевременном выводе этих дивизий на их рубежи обороны естественно – за пару дней до вероятного нападения и пополнения их приписными из местных населенных пунктов в эти же дни. И если бы то, что требовал Жуков в те месяцы от округов, было бы выполнено, и тем более, по тем планам, которые одобрял Сталин – то все действительно пошло совсем бы по-другому после 22 июня. Может и не так красиво как на майских КШИ, но точно без того погрома армии который случился в реальности…
461
Было ли то, что в мобплан весны 41-го Жуков и ГШ не предусмотрели для приграничных дивизий нахождение их в штатах военного времени вредительством Жукова и его замов или это было, увы, объективной проблемой – узнать мы сегодня не сможем. Так что – будем только «сожалеть» о том, что это не было сделано, не было предусмотрено…
Дело в том, что Жуков этот мобплан получил в наследство от Мерецкова. Но представлял его Сталину и Молотову уже именно он на утверждение.
Очень может быть что, предлагая создавать с нуля еще 21 мехкорпус, к имеющимся 9-ти, плюс, начав формировать уже с марта предусмотренные по этому плану на случай войны новые дивизии и корпуса, Жуков не пошел на доведение приграничных дивизий в силу объективных причин. А ведь с 1 марта начали формировать 16 управлений стрелковых корпусов, которые тоже требовали себе офицеров и пусть небольшое, но все же некоторое количество солдат. 21 механизированный корпус, а это – по три дивизии под 14 тысяч и техника в виде тысячи танков. 5 воздушно-десантных корпусов которым также надо найти десятки тысяч солдат, несколько стрелковых дивизий минимум по 10-12 тысяч сразу, и 10 противотанковых бригад по 5 тысяч бойцов.
Кстати, начГШ мог предлагать какие-то свои предложения, но решения по ним примет НКО и СНК, Правительство. Т.е. вносить в мобплан изменения и решения по доведению в мирное время приграничных дивизий до штатов военного времени мог только Тимошенко – согласовав сначала это с Правительством СССР, со Сталиным.
И очень может быть что в виду объективно больших затрат на вновь формируемые дивизии, по приграничным и было принято решение – довести их до 10-12 тысяч, а пополнение их до полных штатов провести непосредственно в угрожаемый период. Иначе придется, пополняя приграничные дивизии изымать для этого во внутренних округах (или даже в приграничных) целые подразделения из дивизий которые сами в это время находились в численности в 5-6 тысяч…
Но. Повторюсь…
Конечно. То, что вместо объявления мобилизации в предвоенные дни, ограничивались тем, что сам же Жуков назвал «частичной мобилизацией, а Захаров – «т.н. БУС» конечно же, дало свой негатив
462
в ситуацию начала войны. И эти «учебные сборы» даже проводимые по схеме БУС, с вводом приписных в казармы к срочникам в пополнение подразделений, и выдачей им оружия, конечно же, не могли заменить полноценную мобилизацию. И это по «определению» больше похоже на повышение мобготовности армии, чем на ее отмобилизование. Но, задачей этих сборов в первую очередь было – именно пополнение конкретных именно частей и соединений, и только во вторую очередь абстрактное «повышение мобготовности» армии.
Не хватало именно мобилизации, вместо повышения мобготовности?! Однозначно. Но – в таких вопросах как подготовка страны и армии к войне всегда чего-то не хватает. Особенно хреновым танцорам…
Именно САМИ военные так спланировали в феврале уже: провести под видом сборов учебных частичную мобилизацию – по схеме БУС. А потом конечно: им Сталин оказывается виноват – не дал полноценную мобилизацию провести. Когда пришло время ИМ самим оправдываться за трагедию.
Однозначно, не лично Жуков, конечно же, отрабатывал и готовил новый мобплан на 1941 года подписанный уже им 12 февраля, а его замы доставшиеся ему от Мерецкова. Но уже САМ Жуков, в этот новый мобплан, утвержденный уже им у Сталина только спустя месяц, в марте 41-го не сподобился забить, что приграничные дивизии надо бы уже довести до штатов военного времени – до 14 тысяч по личному составу. Чтобы они в случае «внезапного» начала войны, когда может не оказаться времени (пары часов по фантазиям Генштаба) на пополнение этих дивизий приписанными к ним военнообязанными с окрестных деревень, могли по первой же команде, по тревоге занять оборону на границе согласно их нормативам в пару часов.
И никакой причины не сделать это – забить в новый мобплан доведение этих дивизий до штатов военного времени у Жукова, думаю все же не было в те дни. Ведь это приграничные дивизии и принимают первый удар и это они и должны предоставить время остальным войскам на их мобилизациию полную.
А потом, когда настало время оправдываться в мемуары, за подобные просчеты, маршал начал ахать – тиран не дал им провести полноценную мобилизацию 11-13 июня. А все может и попроще, наверное, будет – боюсь, Жуков и не считал необходимым доводить изначально, через мобплан приграничные дивизии до штатов военного времени! Ему ведь важнее было, как он считал – довести до кондиции
463
те дивизии, которые попрут в победоносное наступление (не важно – превентивно или в ответ и немедленно) «на Люблин». По его таким грандиозным планам – «южного варианта» ГШ. Ну а приграничные вроде и так, по имеющимся в ГШ нашим планам, получат своих приписных, из числа местного контингента вокруг этих дивизий – в пару часов угрожаемого периода. В тот момент, когда они начнут выходить к своим рубежам обороны, по нормативу – за «2-3 часа»…
Тут стоит уточнить еще один момент – Сталин, конечно же, постоянно сдерживал военных. В том смысле, что любые их действия связанные тем более с мобилизацией до нападения Германии, которую в принципе скрыть будет невозможно, а это – призыв в армию из народного хозяйства машин, тракторов лошадей и т.п. имущества, станут тут же известны Германии и, обвинив СССР в мобилизации, Гитлер может ударить, но обвинит именно СССР в подготовке агрессии. Ударит «превентивно», «защищаясь от готовящейся агрессии СССР». Что Гитлер впрочем, и так заявил в «Меморандуме» от 21 июня на весь Мир:
«После осуществления полной русской мобилизации сейчас против Германии развернуто не менее 160 дивизий. Результаты наблюдений за последние дни показывают, что группировка русских войск, и в особенности моторизованных и танковых соединений, происходила таким образом, что главное командование русских на различных участках германской границы готово в любой момент начать агрессивные действия.».
Сталин, конечно, не давал проводить мобилизацию формально, но он же разрешил провести учебные сборы (по схеме БУС), на которые кроме приписников в войска из народного хозяйства привлекали и машины и лошадей и прочее. Это однозначно должно было стать известно немцам, и именно эти сборы Гитлер и назвал бы «полной мобилизацией» все равно. Т.е., не важно что мы там в округах делали бы – Гитлер нападая на СССР все равно заявил бы что мы проводим «мобилизацию» чтобы напасть на Германию! Поэтому думаю, что Сталин на эту тему как раз и не заморачивался особо – главное не вводить мобилизацию официально! А вот скрытую, под видом ежегодных учебных сборов – без проблем. Если военные предложат. А вот военные как раз, втирая теории, что Германия нападет не более чем малыми силами, не всеми силами и сразу – и начудили с этими сборами, не доведя их до уровня полноценных «БУС», скрытой мобилизации.
464
Правда, когда стало жечь в одном месте, и они поняли, что сборы не дают нужного эффекта для отражения удара вермахта, они 11-13 июня кинулись к Сталину с просьбой – начать мобилизацию. Чего в эти дни Сталин однозначно не мог позволить сделать тем более….
Когда утром 22 июня Риббентроп вручал Ноту о нападении (меморандум Гитлера) Молотову он и сделал следующее заявление:
«Для освещения агрессивной и деструктивной политики Советского Союза публикуется ряд документов, которые однозначно доказывают, что Советский Союз с помощью саботажа и подрывной пропаганды хотел уничтожить национал-социалистическую Германию.
Вниманию мировой общественности предлагаются следующие документы:
Доклад министерства иностранных дел о пропаганде и политической агитации советского правительства от 21 июня 1941 года. (Доклад рейхсмтистра внутренних дел д-ра Фрика и рейхсфюрера СС и начальника германской полиции Гиммлера германскому имперскому правительству о подрывной работе Советского Союза, направленной против Германского Рейха. от 10 июня 1941 года. – К.О.)
Доклады верховного командования Вермахта правительству Рейха о сосредоточении советских войск против Германии.
Доклад рейхсминистра внутренних дел и рейхсфюрера СС и начальника германской полиции правительству Рейха о направленной против Германии и национал-социализма подрывной работе СССР от 10 июня 1941 года.
Эти документы неопровержимо доказывают, каковы были цели и намерения московских правителей. Фюрер упредил эти намерения».
На этих «Докладах верховного командования Вермахта» (легко найти в интернете) стоит чуть подробнее остановиться. Они состояли из докладов Йодля Гитлеру с января 1941 года по июнь 41-го. Первые четыре, по 11 мая – «Касается: советских нарушений границы» нашей авиацией и отдельными военнослужащими. Доклад от 11 мая – Верховного командования вермахта в МИД Германии – об увеличении советских войск на нашей стороне – «число установленных стрелковых дивизий в Европейской России увеличилось к 01.05.1941 до 143. Из них 119 дивизий находились в германо-русском пограничном районе».
О «мобилизации» в этом докладе Йодля сказано так: «Верховное командование Вермахта на основании этих фактов, в связи с постоянно сообщаемыми Министерству иностранных дел Германии нарушениями границы советскими самолетами и солдатами, пришло к убеждению, что практически равный мобилизации размер сосредоточения русских сил на германской восточной границе может быть истолкован только как подготовка русского наступления в широком размере.».
465
Т.е. – факта мобилизации и даже сборов немецкие военные на самом деле не зафиксировали, и врать об этом не стали даже Гитлеру.
Следующий доклад – от 8 июня. В нем Йодль представил – «сводку нарушений границы советскими самолетами с начала года. К сему надо заметить, что этот список ограничивается такими случаями, факты которых подтверждены с разных сторон.» и опять – ни слова о мобилизации в СССР или в Красной армии.
В Докладе Йодля от 11 июня говорится что СССР «предпринял во все возрастающем размере усиление пограничных войск», т.е. – об увеличении количества наших войск (дивизий) в западных округах. Но о том, что в СССР начата или объявлена мобилизация, при том, что сборы то уже вовсю шли и о них немцы как-то должны были узнать, и хотя бы их обозвать «мобилизацией» – опять ни слова. Точнее сказано так – «получается такая картина, что русская мобилизация была все ближе придвигаема к границе».
Последний доклад – от 17 июня и в нем сообщается о переходе советских солдат через границу: «17 июня 1941 г. в 8 ч. 25 м. вооруженные русские солдаты перешли русскую границу в пределах германского VI армейского корпуса восточнее Роминтенской пустоши вблизи Эйжерижки (15 км западнее Кальварии) и, разведывая, прошли по германской территории. Когда германские часовые открыли огонь против русских солдат, последние взяли прикрытие. После короткой перестрелки русские отошли обратно на свою территорию. Этот инцидент, в связи с особенно массированным сосредоточением советских сил против Восточной Пруссии, является новым симптомом провокационных намерений Советской России.
<…>
В заключении Верховное командование Вермахта должно заметить, что такое военное положение по отношению к государству, с которым заключен дружеский договор, является единственным в своем роде.
Не может быть никакого сомнения в том, что Советская Россия смотрела на этот договор уже в течение месяцев как на ограду, за которой она безопасно могла выполнять в интересах Англии величайшее в ее истории сосредоточение военных сил против Германии.
Безопасность германского государства требует немедленного устранения этой угрожающей опасности.
Начальник Верховного командования Вермахта по поручению: подписано: Йодль».
466
Как видите, на радость «резунам – адвокатам Гитлера», данные о сосредоточении Красной армии в приграничных округах немцы могли как-то показать, а вот мобилизацию подтвердить, если на нее не было документов с нашей стороны на ее проведение – они не могли и не стали это делать в Ноте о нападении.
Доклад о сосредоточении – это все же документ не о проведенном развертывании и тем более мобилизации в приграничных округах. Не об увеличении численности солдат в наших дивизиях, а об – увеличении количества самих наших дивизий. Т.е. – заявление Гитлера о мобилизации в «Ноте» и «Меморандуме» – не более чем голословное утверждение, на которое можно было в принципе плевать. Оно бы и так и так прозвучало, но если мы не вводим мобилизацию официально – то слова Гитлера не многого будут стоить. Если нападает первым именно он, если первый выстрел будет с его стороны…
Ну а кто там первым начал выводить войска к границе и кто в ответ – можно потом будет сколько угодно «спорить» на возможных переговорах. И в том же Сообщении ТАСС 13-14 июня Сталин и ответил – «3. СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи (от Англии – К.О.) о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4. проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо.».
Т.е. СССР не скрывал, что у нас проходят учебные сборы, а вот немцы даже и не пытались эти сборы назвать мобилизацией. Ведь призыв по мобилизации и последующие призывы военного времени в СССР производятся исключительно на основании Постановлений Совета Народных Комиссаров СССР приказами Народного комиссара обороны (ст. 49, п. “л” Конституции СССР и ст. 72 Закона о всеобщей воинской обязанности).….
А мы знаем, что большая часть наших дивизий требовала не мобилизации как таковой, т.е. развертывания в реальности тех подразделений, которые в мирное время числятся только на бумаге, а – доукомплектования-пополнения личным составом уже развернутых, имеющихся в реальности структур в этих дивизиях. Особенно
467
это касалось приграничных дивизий, которые были в 10-12 тысяч по личному составу. И пока «боевые» части приграничных дивизий воевали бы, свои пару дней, то «тыловые» подразделения этих дивизий, требующие пополнения, и получили бы своих приписных их местного контингента. И таким образом приграничные дивизии смогли бы продержаться уже больше времени – пару недель – и дать время на развертывание, отмобилизование и доукомплектование и вторых эшелонов округов. При условии, конечно же – если бы эти дивизии и особенно приграничные заблаговременно вывели к рубежам обороны по ПП, и самое важное – если бы у них полоса обороны была уставной, а не в два-три раза шире, т.е. если бы у округов были нормальные, «оборонительные» планы прикрытия…
Повторюсь, на майских КШИ именно такой сценарий нападения Германии и играли: – Мы узнаем о нападении заранее; – недели за две примерно до возможного нападения начинаем принимать меры в виде доукомплектования войск и вывода их по ПП, введя эти ПП; – приводим в повышенную б.г. ВВС и ПВО приграничных округов, и приграничные дивизии в том числе, выводим к границе к рубежам обороны. Чтобы в последнюю минуту те быстрее заняли свои окопы, и когда враг нападает – они уже ждут во всеоружии – не спят точно в казармах Бреста.
И эти КШИ игрались именно по нормальным, утвержденным ПП, по утвержденному Сталиным южному варианту «Соображений» осени 1940 года.
А вот что произошло в реальности – мы и рассмотрели в данном исследовании, по полным ответам командиров в том числе:
– Дивизии по ПП выводятся, но идут к границе как «на маневры», с учебным имуществом вместо «полностью возимых запасов» б/п и ГСМ – ведь в имеющиеся в дивизиях телеги и машины либо то, либо то только положить можно.
– ВВС и ПВО приведены с 18 июня в повышенную б.г., но 21 июня местные командиры отменяют б.г. и распускают летчиков по домам. А там где летчикам некуда с аэродромов уехать – там разоружаются истребители и даже бомбардировщики – и где-то и моторы снимали в тот вечер. Вроде как на профилактики. Это при введенной Москвой повышенной б.г.!!!
468
– В отдельных ГАП и КАП командиры уровня зам командующего округом 19-20 июня дают указания отправить оптику гаубичных полков, ВСЮ, в окружные мастерские! Один такой ГАП – южнее Бреста стоял и свою оптику там отправили в Минск 20 июня. А севернее Бреста, вплоть до Белостокского выступа – вообще толком войск не было в ЗапОВО. Там на бумаге числилась целая армия, коей в реальности тупо не было… А в том же ПрибОВО – сборы решили провести только для «местных» национальных дивизий, которые были сорваны. С мая им так и не пригнали по милости нш округа этих приписных из МВО. А дивизиям ПрибОВО приписные видимо, не нужны – они и так вполне «боеготовы», имея под 10-11 тысяч личного состава.
– Приграничные дивизии с 19 июня в одних округах вроде как к рубежам своим выведены, но в большинстве – торчат на зимних квартирах. Особенно – Брест. Ключевая точка нашей обороны. А в КОВО, по авантюрному плану НКО и ГШ, на границе оставлены слабые силы (одна дивизия прикрывает границу чуть не на участке «Района прикрытия» армии) которые в случае удара немцев более мощными силами, чем хочется нашим стратегам, свою задачу не выполнят в принципе. Их сомнут и времени на развертывание вторым эшелонам, на их вывод в районы сосредоточения для победного ответного наступления «на Люблин» у них не будет… В итоге – немцы действительно врезали хотя и не основными, но большими силами по Украине, чем мечтали наши стратеги в ГШ, и «красивый» план Жукова накрылся медным тазом. А потом он и писал – мы не ожидали, что немцы сразу столько сил кинут в бой. И, похоже, он именно ситуацию с КОВО и имел в виду в первую очередь…
Про последние сутки, 21 на 22 июня без матюгов и говорить не хочется. От Жукова пошли прямые указания и приказы: по телефону сообщается о возможном нападении и ставится задача приводить войска в полную б.г.– хрен на них кладут кирпоносы-кленовы. Толком не выполняется директива о приведении в полную б.г. от 22.20 21 июня и тем более – возможные устные приказы наркома на начало выполнение ПП около 2.30 22 июня. А если тот же Павлов эти приказы доводит до армий, армия прикрывающая Брест – спит в казармах вплоть до первых выстрелов.
Итог – погром…
Ну а идиотское планирование: ответный немедленный удар из КОВО по неосновным силам противника, который сам по себе, теоре-
469
тически вроде, как и вполне ничего – но под который не было реально военных и экономических возможностей у СССР и РККА – изначально вел армию и страну к погрому и поражению. Ведь по этим планам ГШ-Мерецкова-Жукова границу у нас прикрывали – растянутые втрое, вчетверо от норматива дивизии, которые не могли никоим образом удержать врага в случае его массированного нападения. А то, что нападение будет мощным и сразу крупными силами – прекрасно знали в нашем ГШ и округах. И когда в округах игрались свои игры и учения, то немцы на них нападали именно массированно и именно крупными силами. А не некими мифическими «мелкими бандами».
Т.е. вводная вроде бы вполне честная. Но. Немцы прорывали нашу оборону, громили наши приграничные дивизии, а затем начинались поддавки – немцы останавливались, предоставлял нам время готовить ответные удары. При этом у нас оборону держат именно – слабые силы на границе!
Учения такие проводились по некоему «шаблону» Генштаба – «оборонительная операция с ограниченными силами и средствами с последующим переходом в контрнаступление» главных наших сил в округах! И чтобы эти главные силы округов – вторые эшелоны и резервы могли успешно наступать в ответ на нападение противника – «каждый раз» на таких учениях или играх мы «давали противнику возможность прорывать нашу оборону крупными силами» (по другому никак – ведь противник прет именно крупными силами, а у нас на границе минимум войск и тут уж удержать мы противника никак не можем), «а затем эти крупные силы» противника «останавливались и ждали нашего контрудара...». Который, конечно же, следовал немедленно – малой кровью да на чужой земле…