Командир 10-й смешанной авиадивизии генерал Н.Г. Белов пишет в своих воспоминаниях:
«20 июня я получил телеграмму начальника штаба ВВС округа полковника С.А. Худякова с приказом командующего ВВС округа: «Привести части в боевую готовность. Отпуск командному составу запретить. Находящихся в отпусках отозвать.» <…>
Сразу же приказ командующего был передан в части. Командиры полков получили и мой приказ: «Самолеты рассредоточить за границей аэродрома, там же вырыть щели для укрытия личного состава. Личный состав из расположения лагеря не отпускать». …»
Однако уже 21 июня Белову передали приказ отменяющий приведение в б.г., который он проигнорировал. Что спасло потом его самого от суда:
«21 июня часов в 10 я вылетел в 74-й штурмовой полк майора Васильева, который вместе с 33-м истребительным полком базировался на аэродроме в Пружанах, проверить, как устроился полк в лагерях. В 16 часов перелетел на аэродром в 123-й истребительный полк майора Бориса Николаевича Сурина. Там планировал провести совещание с командирами полков.
На аэродроме меня уже ждал начальник штаба дивизии полковник Федульев.
310
— Получена новая шифровка. Приказ о приведении частей в боевую готовность и запрещении отпусков — отменяется. Частям заниматься по плану боевой подготовки.
— Как так? — удивился. — Ничего не пойму.
— Ну что ж, нет худа без добра. В воскресенье проведем спортивные соревнования. А то мы было отменили их. В 33-м истребительном полку все подготовлено.
— Нет, Семен Иванович! Давайте эту шифровку пока не будем доводить. Пусть все остается по-старому…»
Далее генерал описывает, как началась война для него. 21 июня:
«Я только что сел за стол, как вдруг раздался телефонный звонок.
— Николай Георгиевич, — услышал я голос полковника Сандалова. — Командующий просит зайти сейчас к нему.
По выработавшейся привычке взглянул на часы — 24.00. «Странно, до сего дня командующий меня к себе ночью не вызывал. Видимо, произошло что-то особенное». <…>
Генерал Коробков был один.
— Получен приказ привести штабы в боевую готовность, — сказал он.
— В таком случае я подниму дивизию по тревоге.
— Не паникуйте, — остановил меня командующий. — Я уже хотел поднять одну дивизию, но командующий округом запретил это делать.
— Я командую авиадивизией, да еще пограничной, и не собираюсь спрашивать ни у кого разрешения. Имею право в любое время части дивизии поднять по тревоге.
Надо было более подробно узнать обстановку, и я заглянул к начальнику штаба.
— Только что от командующего, — сказал я и передал Сандалову свой разговор. — Леонид Михайлович, введи в обстановку.
— Мы вызвали всех командиров штаба. Сейчас направляю своих представителей в соединения. Что касается твоей дивизии, то ты имеешь право решать вопрос самостоятельно. Командующий не несет ответственности за ее боевую готовность.»
(Примечание: В общевойсковых частях округа «Поднять целиком дивизию по боевой тревоге для проверки ее боевой готовности имел право только командующий войсками военного округа» – Л.М. Сандалов, Боевые действия 4-й армии в начальный период Великой отечественной войны, М., 1961 г., ВИЖ № 11, 1988 г., с. 4.)
311
«Около 2 часов ночи 22/VI 1941 года. Даю сигнал «Боевая тревога». Он передается по телефону, дублируется по радио. Через несколько минут получено подтверждение от трех полков о получении сигнала и его исполнении. Из 74-го штурмового полка подтверждения нет. Во время передачи сигнала связь с полком прервана. А к 2.30 телефонная связь прервана со всеми частями дивизии. <…> Взлетом звена лейтенанта Мочалова фактически начались боевые действия дивизии (около 3.40 примерно… – К. О.).
4 часа 15 минут. Аэродром 74-го штурмового полка подвергся артиллерийскому обстрелу и налету авиации. Средств ПВО на аэродроме совершенно не было.» («Буг в огне», Минск: «Беларусь», 1965 г. Воспоминания командиров Бреста из этой книги рассматривались очень подробно в книге «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?».)
М.Солонин приводит документы 123-го иап этой дивизии: «В 2.00 22.6.41 полку, базирующемуся на аэродромах Стригово, Именин, Брест и Лыщицы, объявлена боевая тревога и предварительным распоряжением поставлена задача – быть в готовности к боевым действиям» (ЦАМО, ф. 27 ГвИАП, оп. 459796, д. 2, л.8). 33-й иап однако был разбужен по боевой тревоге в 3.10, после того как неизвестный самолет обстрелял аэродром (ЦАМО, ф. 33 ИАП, оп. 200513, д. 2, л.2)
В газете «Белорусская военная газета», в № 111 за 22.06.2011 года, была статья «10-я смешанная авиационная дивизия: первые дни» подполковника Д.Дьякова. В которой тот пишет:
«Работая в Центральном архиве Министерства обороны РФ, я держал в руках архивные документы авиационных частей, принявших на себя первый удар люфтваффе. Среди них были и относящиеся к 10‑й смешанной авиационной дивизии… <…>
10‑я сад под командованием полковника Н. Белова базировалась в Брестской области. В ее состав входили два истребительных (33‑й и 123‑й иап), один штурмовой (74‑й шап) и один бомбардировочный (39‑й сбап) полки. По состоянию на 21 июня в дивизии был 241 самолет, из них только 33 новых типов (Як-1, Ил-2 и Пе-2). Остальные самолеты — И-16, И-153 и СБ производства еще середины 30‑х годов.
Базами полков были постоянные аэродромы Стригово (123‑й иап), Куплин (33‑й иап и 74‑й шап) и Жабчицы (39‑й сбап). В мае, добавлю,
312
74‑й шап передислоцировали на полевой аэродром Малые Взводы, что располагался в нескольких десятков километров от границы.
<…>
В 2 часа ночи 21 июня штабом дивизии был получен приказ командующего ВВС ЗапОВО за подписью полковника Тараненко: «Привести части 10 сад в готовность № 2 и вызвать личный состав из отпусков».
В 4.00 на аэродром Именин были вызваны командиры 123‑го, 33‑го иап и 74‑го шап. Командир 10‑й сад полковник Белов приказал: «Рассредоточить материальную часть на своих аэродромах, привести части в готовность № 2 и вызвать личный состав из отпусков».
Но в 15.00 (21 июня – К.О.) от полковника Тараненко поступил устный приказ: «Шифротелеграмму отменить. Частям продолжать летную тренировку с повышенной готовностью». В 17:00 устное приказание командующего ВВС ЗапОВО было доведено до частей 10‑й сад, и начальник штаба дивизии полковник Федульев донес шифротелеграммой в штаб ВВС ЗапОВО: «Части 10 сад находятся в состоянии лагерной службы повышенной готовности, часть самолетов, которые не используется по производству плановых полетов, рассредоточена. Меры маскировки в целях учебы не сняты».
22.06.1941
В 2.30 командир 10‑й смешанной авиационной дивизии объявил в соединении боевую тревогу. Из-за отсутствия связи с полками в части на самолетах были высланы: полковник Бондаренко — в 74‑й шап на аэродром Малые Взводы с заданием объявить тревогу (готовность № 2) и перебросить 7‑й полк на аэродром Стригово; полковник Федульев — в 33‑й иап (аэродром Куплин) с письменным приказом: «Немедленно привести часть в готовность № 2 и быть готовым к действию. Вылет дополнительным распоряжением»; капитан Добрынин — в 39‑й сбап на аэродром Жабчицы с письменным приказом: «Немедленно привести часть в готовность № 2 и быть готовым к действию. Вылет дополнительным распоряжением». Контроль и руководство 123‑м иап полковник Белов оставил за собой. Боевая тревога была объявлена: в 123‑м иап — в 2.30, в 33‑м иап — в 3.10, в 39‑м сбап — в 4.30 и в 74‑м шап — в 4.10.
Однако уже в 3:45 бомбардировке подверглись Брест, Кобрин, Лыщицы, Малые Взводы, аэродромы Пружаны, Именин, Куплин, За-
313
симовичи, Стригово и Жабчицы. В связи с неполучением сигнала по радио и позднего прилета полковника Бондаренко практически все самолеты в 74‑м шап были уничтожены. Не были готовы к отражению налета и в 123‑м, 33‑м иап, а также в 39‑м сбап.
В момент нападения ВВС противника на аэродром Кобрин в 4 часа утра из штаба ВВС ЗапОВО за подписью полковника Тараненко была получена шифротелеграмма (№ 470, время — 4.00). В ней указывалось:
к 9.00 командиру 10‑й сад прибыть на самолете в штаб ВВС, имея при себе полные сведения о боевом составе частей, состоянии материальной части и решение по использованию частей;
с 5.00 всем частям находиться в готовности № 2 для немедленного вылета.
Полеты по переучиванию не прекращать;
все самолеты заправить горючим (заправка с НЗ); подвижную тару залить ГСМ;
боекомплекты набить: истребительным частям — по 3 комплекта патронов, бомбардировочным — по 3 комплекта бомб.
Спустя 37 минут с момента первых бомбардировок для отражения налета на Кобрин была подняты 1‑я и 2‑я эскадрильи 123‑го иап. В период с 4.30 до 5.20 подразделения полка произвели вылеты на перехват противника в районах Куплин, Брест и Кобрин.
В 5.30 полк в полном составе эскадрилий вылетел навстречу 15 самолетам противника Хе-111 под прикрытием трех Ме-109.<…>»
Если Д. Дьяков действительно работал с документами, то в принципе рассказ самого комдива Белова они не сильно опровергают. Он действительно получил приказ о приведении в боевую готовность повышенная. И пусть это было не 20 июня, а именно в 2.00 21 июня это не особо меняет картину и самое важное – его поведение. Особенно на отмену этого приказа от Копца в 15.00 21 июня. Возможно, Белову звонил вечером 20 июня начштаба ВВС округа Худяков об этом приказе, а сам приказ пришел ночью и подписан он был уже другим офицером штаба. А приказ на отмену, скорее всего Белов получил по прибытии в 123-й иап к 16.00 21 июня. После чего Белов и дал команду своему начштаба ответить в Минск: «Части 10 сад находятся в состоянии лагерной службы повышенной готовности, часть самолетов, которые не используется по производству плановых полетов, рассредоточена. Меры маскировки в целях учебы не сняты».
314
Т.е. и 9-я и 10-я сад ЗапОВО получили приказы о приведении в готовность №2 в ночь на 21 июня. И точно такие же приказы должны были получить и остальные авиадивизии округа. При этом Черных был потом расстрелян – к вечеру 23 июня из почти 350 истребителей почти 300 были уничтожены а точнее просто брошены на аэродромах даже с мелким ремонтом. А Белов нет, хотя его дивизия также в пару дней «исчезла».
Самое важное в этих воспоминаниях командира 10-й сад генерала Белова это то, что из штаба ВВС ЗапОВО был приказ с 20 на 21 июня о приведении дивизии в боевую готовность, а Копец (по команде Павлова, скорее всего) её отменил 21-го июня! И также Белов показывает, что командующий 4-й армией генерал Коробков до нападения врага никаких мер не принимал и команд о приведении в боевую готовность частей не отдавал. Он всего лишь продублировал «приказ привести штабы в боевую готовность». Было это около полуночи и по воспоминаниям Сандалова известно, что к 24.00 и прошла команда от Павлова собрать штабы и ждать дальнейших указаний. Из протоколов допроса Павлова также известно, что после 1 часа ночи Павлов обзванивал армии и дал уже общую команду «приводить войска в боевое состояние». Но судя по всему Белов точно от Коробкова или Копца подобной команды не получил и действовал самостоятельно. И он пишет, что поднимать свою дивизию по тревоге он начал уже около 2 часов ночи, не дождавшись от того же Копца приказа. Связь пропала к 2.30. А ведь Павлов после 2.30 точно отдавал команду – вскрывать «красные» пакеты…
Но вот что показал Павлов в первом же протоколе допроса 7 июля 1941 года:
«Явившиеся ко мне в штаб округа командующий ВВС округа Копец и его заместитель Таюрский доложили мне, что авиация приведена в боевую готовность полностью и рассредоточена на аэродромах в соответствии с приказом НКО. Этот разговор с командующими армий происходил примерно около двух часов ночи.» (1941 год. — М.,1998. Т. 2)
Копец и Таюрский врут, что авиация им подчиненная, была и приведена в боевую готовность, и рассредоточена на 1.30-1.45 22 июня. Но при этом они ссылаются именно на приказ НКО. А таким приказом как мы видим по воспоминаниям командира 10-й сад Белова, был только один приказ о приведении в боевую готовность (по которому должны были и самолеты рассредотачивать непосредственно
315
на аэродромах) – от ночи на 21 июня. Который 21 июня днем был отменен, уже видимо Копцом. Таюрский тоже пошел под суд и был расстрелян, и думаю, он и показал, кто приказал отменить приказ НКО от 20-21 июня о приведении в боевую готовность – Копец сам додумался, Павлов посоветовал, или кто-то из командования ВВС в Москве постарался. Но его однозначно не отменяли на уровне НКО и начГШ.
А еще обратите внимание на такие пункты в приказе Копца утра 22 июня (№ 470, время – 4.00):
«к 9.00 командиру 10‑й сад прибыть на самолете в штаб ВВС, имея при себе полные сведения о боевом составе частей, состоянии материальной части и решение по использованию частей;
с 5.00 всем частям находиться в готовности № 2 для немедленного вылета.
Полеты по переучиванию не прекращать…».
Т.е. Копец хотел оставить 10-ю авиадивизию без командира утром 22 июня, но при этом предложил продолжать учебные полеты! И хотелось бы списать такое на юный возраст командующего ВВС округа – всего 33 года, да не очень получается. Ведь в итоге дошло до того что в отчетах наших ВВС пришлось сочинять такую графу как «неучтенная убыль». И в неё на 1 августа 41-го вписали аж 5240 самолета, а на 31.12.41 г. «по строке «неучтенная убыль» списано 11005 самолетов (в т.ч. 3871 истребитель, 2912 бомбардировщиков, 1371 штурмовик, 2851 «прочих»)». (ЦАМО, ф.35, оп.11333, д. 23, л.353. М.Солонин, указанное сочинение, с.636)
Что такое «неучтенная убыль»?! Солонин сделал достаточно точный вывод – это в основном брошенные на аэродромах самолеты. С мелким ремонтом, а то и вполне исправные. Правда Солонин и в этом Сталина обвиняет («такую лищную неприязнь испытываю, что кушать не могу»), но брошены они были по вине своих командиров. Часть которых и поставили за такое к стенке.
В рапорте начальника контрразведки 10-й армии полкового комиссара Лось от 13 июля также указано, что и ПВО подчиняющаяся Павлову не вела огонь по немецким самолетам:
«В 3 часа 58 минут над Белостоком появились первые самолеты противника и вслед за этим начали бомбить белостокский аэродром, батальон связи армии, узел связи, железную дорогу и ряд других объектов. Одновременно бомбардировке подверглись почти все города и местечки, где располагались штабы соединений 10-й армии.
316
4-я бригада ПВО, прикрывающая Белосток, примерно до 8 часов утра бездействовала и ни одного выстрела по противнику не произвела. При расследовании выяснилось, что 4-я бригада ПВО имела специальное приказание от помощника командующего ЗапОВО по ПВО до особого распоряжения по самолетам противника не стрелять и это приказание было отменено уже командующим 10-й армией.» (РГВА, ф. 9, оп. 39, д. 99, л. 331. М. Мельтюхов, указанное сочинение.)
В те дни помощник командующего округом по ПВО подчинялся именно командующему округа. Подчинение ПВО в округах, а точнее уже фронтов, непосредственно Командующему ПВО КА произошло только осенью 1941 года:
«За противовоздушную оборону объектов и войск на территории военного округа отвечал командующий войсками военного округа. Руководство частями и соединениями ПВО на территории военных округов осуществлял помощник командующего войсками военного округа по ПВО, он же — командующий зоной ПВО. Части и соединения истребительной авиации, выделенные для ПВО пунктов (объектов), подчинялись командующему ВВС округа, но их дислокация определялась планом ПВО пункта (объекта). За противовоздушную оборону войск (частей, соединений и объединений) отвечали общевойсковые командиры.
В Наркомате обороны ответственность за противовоздушную оборону территории СССР была возложена на Главное управление ПВО Красной Армии (ЦГАСА, ф. 37977, оп. 4. д. 464. л. 29.). Однако с образованием этих органов обеспечить единое руководство системой ПВО как в центре, так и на местах не удалось.». (1941 – уроки и выводы, М. 1992г., с. 41)
Т.е. – за территорию СССР отвечал командующий ПВО РККА, а за объекты и воинские части в округах – комокругом.
Как видите, запрет вести ответный огонь был во всех округах. Кроме ОдВО.
Теперь вернемся к ПрибОВО, посмотрим, что там творили генералы с авиацией:
«Согласно докладной записке № 03 от 28 июня начальника 3-го отдела Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Бабич (начальник контрразведки округа-фронта – К.О.) в ПрибОВО:
317
...Командир 7-й авиадивизии полковник Петров с самого начала боевых действий все боевые вылеты организовывал по своему усмотрению, надлежаще боевыми операциями не руководил с самого начала.
19 июня Петров был предупреждён заместителем командующего ВВС по политработе о возможных военных действиях; ему был указан срок готовности к 3 часам 22 июня с. г...».
В ПрибОВО даже заместитель командующего ВВС округа по политической работе знает о предстоящей войне и ещё 19 июня предупреждает командиров и сроки устанавливает готовности к войне — «к 3 часам утра 22 июня» быть готовыми к нападению Германии. Т.е.. сначала ВВС ПрибОВО приводят в повышенную б.г. с 16 июня с ориентированием на дату возможного нападения на 19-20 июня, а 19 июня командиров ВВС ориентируют уже на «3 часа 22 июня»!
Впрочем, командующий авиацией округа Ионов всё равно попал под суд. За что? Вот дальше и посмотрим.
«Петров к этому указанию отнёсся крайне халатно. Не истребовал от командиров полков выполнения этого указания и полки фактически были противником застигнуты врасплох, в результате чего и были большие потери самолётов на аэродромах...». (РГВА, ф. 9, оп. 39, д. 103, л. 86-87. М. Мельтюхов, Начальный период войны в документах военной контрразведки (22 июня – 9 июля 1941 г.).)
А теперь смотрим «ГОДОВОЙ ОТЧЕТ О БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА ПЕРИОД С 22.6.41 г. ПО 1.7.42 г.» (достаточно полно он приводится в книге «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?»):
«Не считаясь с тем, что 19.6.41 г. в связи с создавшейся неблагоприятной обстановкой частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность и рассредоточении материальной части с базовых аэродромов на оперативные, о выходе штаба Прибалтийского особого военного округа на командный пункт2 (В документе – «выхода штабов ПрибВО на КП») в район Паневежис, командованию и авиационным частям конкретных указаний не давалось, а, наоборот, в ночь с 20 на 21 и с 21 на 22.6.41 г. авиационным частям было приказано производить ночные тренировочные полеты.
318
Вследствие этого3 (В документе – «чего») большинство бомбардировочных полков подверглись бомбардировочным налетам противника в момент послеполетного осмотра материальной части и дозаправки ее горючим. Летный состав был только что распущен на отдых после ночной работы. …» (Ф. 221, оп. 142687сс, д. 1, лл. 3-17. СБД № 34, 1958 г.)
В итоге «22.6.41 г. фронт потерял до 100 самолетов» (см. «ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО СЕВЕРО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ ОТ 22 ИЮНЯ 1941 г. НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР ОБ ОБСТАНОВКЕ НА 22 ЧАСА 22 ИЮНЯ 1941 г.». Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 171-175. СБД № 34 1958 г.). А за три дня боев – 921 самолет, т.е., практически всю авиацию ПрибОВО. (ЦАМО, ф.35, оп. 107559, д.6, л.8)
Что все это значит? В общем «ничего особенного» – этот «Отчет» не более чем подтверждает, что 19 июня в ПрибОВО «в связи с создавшейся неблагоприятной обстановкой частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность». Это касалось только ВВС? Не только. 19 июня в б.г. приводили ВВС, но остальные части приводились в б.г. даже раньше – по директиве округа от 16-17 июня! В связи с ожиданием возможного нападения на 19-20 июня. И делалось это только по указанию Москвы. По-другому никак. А 19 июня был отдан приказ о приведении в боевую готовность для всех войск ПрибОВО. Не более, но и не менее.
Этот приказ Москвы о приведении в б.г. частей, и в том числе и авиационных поступил в ПрибОВО примерно 15-16 июня. И приведенные в б.г. дивизии так и остались в боевой готовности и до 22 июня.
Также к 22 июня в б.г. должны были оставаться и авиадивизии. И не по «дружескому совету» от «заместителя командующего ВВС по политработе» они должны были приводиться в боевую готовность с 19 июня, а именно по приказу командующего округом Ф.И. Кузнецова. А вот как раз командующий ВВС округа генерал Ионов, бывший прапорщик и летчик Первой мировой, и привел их в небоеспособное состояние к 22 июня. К моменту нападения Германии. При этом он не отменил боевую готовность как Павлов или Копец в ЗапОВО. Он просто привел часть бомбардировочных полков в не боевое состояние к ночи на 22 июня, устроив ненужные в этих условиях учения на эти дни и после них летчики именно в ночь на 22 июня разъехались по домам… Вот за это его и расстреляли.
319
В книге «1941. Куда исчезли сталинские армады?» М. Солонин подкузьмил В.Резуну и по ВВС ПрибОВО:
«за два дня до фактического начала боевых действий части ВВС были приведены в состояние повышенной боевой готовности, рассредоточены на оперативных аэродромах, получили приказ рассредоточить и замаскировать материальную часть. Дежурство в готовности № 2, о чем доложено в Оперативных сводках за 20-21 июня, – это готовность к взлету по тревоге в течение 3-4 минут. Неожиданным и внезапным в такой ситуации может считаться только тот сокрушительный разгром, который случился с ВВС Северо-Западного фронта».
Т.е. Ионову надо было постараться, чтобы угробить свои самолеты после нападения немцев, в пару дней…
Далее Солонин приводит документы – о том, что ВВС приводились с 18-19 июня в повышенную б.г.:
«Приказ № 1/ОП, штаб 7САД, Шауляй, 20.6.41г.
1.Сего числа штаб дивизии с зимних квартир г. Елгава перебазируется на ЗКП (запасной командный пункт) – лес 5 км ю.в. г. Шауляй .. По каждому отделу и службе на ЗКП иметь минимальное количество документов секретного делопроизводства для обеспечения работы по особому заданию. Отделу кадров личные дела не брать…» (ЦАМО, ф. 20041, оп. 1, д.5, л.5)
«Исх. № 03, 21.6.41 г. Начальникам штабов полков.
1.На основании табеля срочных донесений штаба ВВС ПрибОВО устанавливаю следующий порядок представления донесений…
2.В оперативных сводках освещать следующие вопросы в установленном порядке:
а) характер боевых действий или боевой подготовки;
б) потери и израсходование боеприпасов…
Начальник штаба 8 САД полковник Глухов
21.6.41 г.» (ЦАМО, ф. 20045, оп. 1, д.1, л.2)
«Оперативная сводка № 2, штаб 57 САД, Вильнюс, к 20.00 20.6.41
57 САД в течении 20.6 продолжила маскировку самолетов, подвозку боеприпасов и горючего на оперативные аэродромы.. На аэродромах Ораны, Крыжаки, Двинск по одной [эскадрильи] находится в состоянии боевой готовности...» (ЦАМО, ф. 20120, оп. 1, д.5, л.1)
320
«Оперативная сводка № 01 к 17.00 20.6.41 г., штаб ВВС ПрибОВО, Паневежис
1. Части ВВС в течении 20.6.41 г. производили перебазирование на оперативные аэродромы, рассредоточение и маскировку матчасти на аэродромах.
2. Боевых действий в течении 20.6.41 г. части ВВС не производили В каждом полку находится по одной эскадрильи в готовности №2, остальные занимаются боевой подготовкой.
3.Части ВВС дислоцируются …(далее идет перечень полков и аэродромов).
4.Части ВВС рассредоточены на оперативных аэродромах в боеготовности №2 содержится по одной эскадрильи полка.
Начальник штаба ВВС ПрибОВО комбриг Крупин
начальник оперативного отдела подполковник Карепанов» (ЦАМО, ф. 221, оп. 1374, д. 11, л. 1-2)
«Оперативная сводка № 02 к 5.00 21.6.41 г. штаб ВВС ПрибОВО, Паневежис
1.Части ВВС в течении ночи 21.6.41 г. боевых действий не производили, в каждом полку по одной эскадрильи находится в боевой готовности №2. Остальные занимаются боевой подготовкой.
2. Дислокация частей без изменений (см. сводку № 01)
Начальник штаба ВВС ПрибОВО комбриг Крупин
начальник оперативного отдела подполковник Карепанов» (ЦАМО, ф. 221, оп. 1374, д. 11, л. 3) (М. 2012 г., с. 334-335)
Солонин приводит оперсводку № 03 к 17.00 21 июня в виде скана:
«ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 03 к 17.00 21.6.41 г. ШТАБА ВВС ПРИБОВО ПАНВЕЖИС. КАРТА 1:500000.
1. Части ВВС в течении 21.6.41г. занимались боевой подгтовкой и маскировкой материальной части на аэродромах. В каждом полку одна эскадрилья находится в положении дежурства в готовности №2.
2. Изменений дислокации частей ВВС нет. …» (ЦАМО, ф. 221, оп. 1374, д. 11, л. 4)»
Привести в повышенную б.г. для ВВС это и есть – «В каждом полку одна эскадрилья находится в положении дежурства в готовности №2». Солонин утверждает, что ВВС к вечеру 21 июня должны были находиться в повышенной б.г. но он почему-то не захотел показывать, что эту б.г. вечером 21 июня отменяли в округах копцы. Видимо чтобы сделать удивленный вид – и почему
321
это произошел «тот сокрушительный разгром, который случился с ВВС»!?
Ионов находился в штабе округа-фронта в Паневежис в ночь на 22 июня. Около 1 часа ночи нш округа Кленов из штаба в Паневежисе уже звонил в 11-ю армию Морозову и предупредил, что есть приказ о приведении в полную боевую готовность. Однако Ионов свои авиачасти не поднимал до 3.30 примерно. В 2.25 Кленов издал «Директиву №1» по ПрибОВО и только через час стали подниматься по тревоге и авиачасти.
Начштаба округа Захаров в ОдВО находящемуся рядом с ним в одном штабе Мичугину читая текст расшифрованной «Директивы б/н» тут же ставил задачу – поднимать авиацию и приводить в полную б.г. Тот попытался сопротивляться и тогда Захаров дал ему письменный приказ – что и спасло ком ВВС ОдВО Мичугина потом от расстрела. Однако, похоже, Ионов целый час ждал, когда ему видимо, сделают отдельный приказ по ВВС, зашифруют его, потом расшифруют и после этого он и стал свои САД поднимать.
В первый же день бомбардировщики ПрибОВО-С-ЗФ согласно ПП стали бомбить объекты на территории Германии. В 9.45 ВС фронта выпускает директиву (б/н) – «Командующим 8-й, 11-й армиями. Командирам 3-го и 12-го механизированных корпусов. 22.6.41 9.45» в которой Ионову приказывается «Командующему военно-воздушными силами [фронта] бить сильными ударами тильзитскую и кальварийскую группировки противника» (ЦАМО, ф. 221, оп. 2467, д. 39, л. 125-128. СБД № 34 1953 г, с. 38). Т.е. уже утром 22 июня в ПрибОВО прекрасно знали и скорее всего из разведсводок как своих, так и РУ ГШ, какие танково-механизированные группы вермахта попрут и где. Это к вопросу о том, что «разведка не вскрыла» направления ударов немцев и силы в этих ударах – в этом СБД (с. 28) и приводятся «Сведения о группировке сил и средств немецких войск в Восточной Пруссии к 18.00 21.6.41 г» (Ф. 221, оп. 3928с, д. 22, лл. 22-23). Подписанные заместителем начальника Разведотдела штаба ПрибОВО полковником Кашниковым и начальником 3-го отделения Развотдела майором Кореневским (который дал потом показания на Кленова).
Так что прекрасно знали и силу и направления возможных ударов в том же ПрибОВО и тем более в Москве, в ГШ. И Солонин на стр. 356-357 своей книги приводит «Боевой приказ №01/ОП» утра 22 июня от Ионова:
322
«ВВС ПрибОВО в течении 22.6.41 уничтожают наземные части и авиацию противника в районах Мемель, Тильзит, Шталлупенен, Инстербург.»
Сам текст отпечатан на машинке и возможно как заготовка под План прикрытия. Бомбардировщикам сад ПрибОВО под прикрытием истребителей конкретных иап приказывается уничтожать объекты на территории врага – нанести удары по аэродромам и войскам в В.Пруссии. Но утром 22 июня часть городов и объектов было зачеркнуто и вписано от руки то, что было решено уничтожать утром-днем 22 июня – «танки в районе Кальвария, Лаздьзе, Серее».
«Четвертое. Первый удар нанести: 6 САД в 12.00, 7 САД в 12.30 22.6.
Пятое. Напряжение: истребители и штурмовики – три полка-вылета, бомбардировщики – два полка-вылета в день.
Шестое. Ночные экипажи бомбардировочных полков подготовить для ночных действий по району Кенигсберг.» (ЦАМО, ф. 221, оп. 1374. Д.5. л.1)
Как пишет сам Солонин: «Боевой приказ № 01 свидетельствует о том, что командование фронта достаточно быстро и точно выявило направления главных ударов противника и пыталось организовать мощное противодействие». Этот приказ появился около 10.00-11.00. Т.е. на 10 часов Ионов точно знает направления главных ударов немцев? А может эти удары были все же просчитаны раньше и вписаны в ПП округа?
Но бомбардировщики ПрибОВО в эти дни действовали вообще без истребительного прикрытия. В итоге – за пару дней они были практически полностью выбиты.
А командующего ВВС КОВО Птухина (как и его начштаба генерала Н.А. Ласкина) расстреляли, потому что он вообще, похоже, не довел до подчиненных приказ Москвы о приведении ВВС в повышенную боевую готовность. О чем командующий ВВС 12-й Армии Хрюкин прибывший в штаб 12-й А «в 18.00 21-го июня 1941 года» и указал Покровскому: «Никаких указаний от командующего о приведении в боевую готовность не имел».
Командующим 12-й А был генерал Понеделин, попавший в начале августа 1941 года в плен, названный предателем в знаменитом приказе № 270 от августа 1941 года, по которому родственников командиров, добровольно сдававшихся в плен, грозились также нака-
323
зывать. Понеделин вернулся из плена в 45-м, пробыл под следствием аж пять лет, и был расстрелян в 1950 году. «Реабилитирован» Жуковым и Хрущевым в 1956 году. А теперь сами подумайте – виновен ли он и ему подобные «невинные жертвы сталинских репрессий», чьи уголовные Дела вообще не публикуются, или нет.
Как было с ВВС в ОдВО? А, в общем, не так гладко как по другим частям этого округа. Если почитаете того же Покрышкина, летчика 20-й сад ОдВО (генерал-майор А.С. Осипенко), то там ничего нет о приведении его дивизии в повышенную б.г. с 19 июня. Он, правда, перегоном новых самолетов (МиГов) занимался и был в отрыве от полка в эти дни (подробнее – «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?»). Но в книге начштаба 168-го иап 21-й сад (командир – п-к Д.П. Галунов) Гнездилова Ф.С. «На высотах мужества» (Мн.: Беларусь, 1987г.) видно, что приведения в б.г. в эти дни у них вроде как не было. Этот иап имел на вооружении пушечные И-16 (к августу ожидал новые МиГ-3) и базировался под Одессой.
Примерно 20 мая Гнездилов отработал «уточнения плана подъема полка по боевой тревоге». Новый план «заметно сокращал сроки приведения эскадрилий в боевую готовность» и также «этим планом предусматривался перелет на аэродром, расположенный ближе к государственной границе СССР». Но уже примерно 10 июня в штабе ВВС ОдВО в Одессе, на совещании всех начальников штабов авиачастей и соединений были получены «указания по уточнению наших планов, по поддержанию эскадрилий в постоянной боевой готовности и сокращению отпусков, а также поездок личного состава за пределы гарнизона. Все это связывалось с неспокойной обстановкой у наших западных рубежей».
Итого – ВС Округа 6 июня запросил ГШ о выводе войск по ПП, в ночь на 8 июня дивизии вышли к границе и 10 июня по ВВС и провели это совещание. Однако до 21 июня никаких команд о приведении в повышенную б.г. в этой 21-й сад вроде не было.
Бывший нш ОдВО М.В. Захаров пишет, что в ночь на 22 июня, около полуночи ему пришлось давать письменный приказ командующему ВВС ОдВО Мичугину на подъем авиации по тревоге и рассредоточении самолетов – на аэродромах и по полевым площадкам если нужно. Также вечером по ОдВО прошла команда от Жукова о возможных провокациях в эту ночь и нападении, однако в этом иап и вечером все летчики были распущены по домам, и ночью их ни-
324
кто не будил по тревоге, в полночь. Т.е. все части округа с вечера оповещены о возможном нападении, а ком. ВВС ОдВО Мичугин этого делать не стал и своих подчиненных не оповестил об этом?! Лихо…
(Примечание: КШИ которые проводились в середине мая, и проводились, прежде всего, для отработки действий ВВС приграничных округов в случае возможного нападения Германии. И после них и состоялось совещание у Cталина 24 мая – с командованием округов и ВВС этих округов! Но когда о возможном нападении прошла команда от начГШ вечером 21 июня, Мичугины свои части не оповещают об этом… А когда приказывает нш округа поднимать по тревоге ВВС и рассредотачивать их минимум по аэродромам, те требуют письменных приказов… Потом мы удивляемся – почему это расстреляли всех ком ВВС приграничных округов…)
Сирена завыла для этого иап только в 4.15 утра! Но командование и ее восприняло как учебную тревогу – «Майор Ярославцев сказал, что тревога объявлена по сигналу штаба дивизии, вероятно, с целью проверки боевой готовности. В этой связи нам следовало в строго установленные сроки полностью выполнить все мероприятия по плану подъема полка». После этого комполка поставил задачу: «— Полк должен быть приведен в боевую готовность в течение часа. За этот срок мы должны рассредоточить технику, надежно замаскировать ее и подготовить к боевому вылету. Первой эскадрилье заступить на боевое дежурство двумя звеньями в готовности номер один и тремя в готовности номер два. Остальным эскадрильям быть в готовности номер три. В районах рассредоточения самолетов в каждом звене отрыть щели для укрытия личного состава, в эскадрильях выставить наблюдателей за воздухом».
И только «В начале шестого один из моих подчиненных доложил мне о том, что получен из штаба дивизии документ, в котором нам предписывается выполнить все мероприятия по боевой тревоге и быть в готовности к отражению возможного налета вражеской авиации. При этом обращалось внимание на то, чтобы наши истребители не нарушали воздушные рубежи, не открывали огня первыми».
Хорошо еще, что 168-й иап стоял под Одессой и по ним немецкие самолеты просто не отработали. Иначе он был бы выведен из строя в считанные минуты. Но, похоже, это все же генерал Мичугин чудил с приведением ВВС ОдВО в повышенную б.г. с 19 июня?
325
Впрочем, Мичугина не расстреляли в отличии от командования ВВС ПрибОВО, ЗапОВО и КОВО. Как кстати и командующего ВВС ЛенВО Новикова.
Главный маршал авиации А.А. Новиков в своих мемуарах описал как он, уже сдавший дела и должность новому командующему ВВС ЛенВО генералу Некрасову, в 2 часа ночи, вызванный в штаб ЛенВО был ознакомлен с директивой «б/н» и отдал приказ рассредоточить по аэродромам авиацию округа. (Новиков А.А. В небе Ленинграда (Записки командующего авиацией). — М.: Наука, 1970г., с. 40-47, гл. Июнь-июль 1941 года)
Мемуары Новикова – конечно же, так и сквозят неприязнью к Берии и Сталину. Ведь Новиков сразу после войны был арестован, был в приятелях у Жукова. И это от Новикова и пошли гулять байки, что Берия запрещал погранвойскам стрелять по самолетам-нарушителям, как будто дело погранцов сбивать самолеты. Что Берия добился, чтобы и остальные не сбивали немецкие самолеты: «Именно он запретил пограничным войскам стрелять по фашистским самолетам, нарушавшим нашу границу, и того же добивался от частей Красной Армии и кораблей Военно-Морского Флота».
Но ссылается Новиков при этом не на документы, что странно для маршала авиации начинавшего как раз на границе, а на «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945», т. 1, стр. 479, времен Хрущева. Однако по документам, которые нашел в ЦАМО «резун» М. Солонин, все это вранье – сбивать немецкие самолеты вполне разрешалось и даже приказывалось Москвой – ВВС и ПВО округов.
Также Новиков пишет, что якобы был приказ, запрещающий нашим самолетам летать в нашей приграничной полосе – «Незадолго до войны начальник оперативного отдела штаба округа генерал П. Г. Тихомиров сказал мне, что специальной директивой Генштаба запрещается выводить войска к границе и летать нашим самолетам в 10-километровой приграничной полосе». И тут Новиков, вообще не сослался ни на какой документ и сегодня точно известно, что такого запрета точно не было…
В 3 часа утра девятка истребителей «ведомая старшим лейтенантом Михаилом Гнеушевым» начала патрулировать небо Ленинграда. «Еще через двадцать минут под Ленинградом разгорелась первая воздушная схватка — летчики-истребители Шавров и Бойко вступили в бой со звеном Ме-110. В 4 часа утра 12 немецких самолетов пы-
326
тались заминировать фарватер в Финском заливе, но были отогнаны морскими летчиками. Несколько позже 14 Ме-109 сделали попытку отштурмовать один из наших аэродромов под Выборгом. Врага встретила и прогнала группа летчиков 7-го истребительного авиаполка во главе со старшим лейтенантом Николаем Свитенко….»
Т.е. в ЛенВО, даже при том, что Новиков уже сдал должность ком ВВС он, получив к 2 часам приказ оставшегося за командующего начштаба ЛенВО Генерала Никишева без проблем, в темноте рассредоточил авиацию на самих аэродромах, убрав их из под первого удара, и даже поднял в воздух дежурные звенья над Ленинградом. Ведь он получил приказ из директивы «б/н»: «быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников <…> рассредоточить по полевым аэродромам авиацию, привести в боеготовность все войска и осуществить соответствующие обстановке мероприятия в системе ПВО. Других приготовлений без особых на то распоряжений приказывалось не проводить».
И на основании этой директивы НКО и ГШ Новиков и «приказал немедленно поднять все части по сигналу боевой тревоги и рассредоточить их по полевым аэродромам и добавил, чтобы для дежурства на каждой точке базирования истребительной авиации выделили по одной эскадрилье, готовой к вылету по сигналу ракеты»…
Ну и подводя итог, и для тех, кто не понял, что написали в годовом отчете о боевой деятельности ВВС С-ЗФ «за период с 22.6.41г. по 1.7.41г.», можно еще раз пояснить, а точнее разжевать – особенно для особо упертых кто вопит, что никакого приведения войск западных округов в б.г. 18-19 июня не было. Покажем это на примере этого отчета, разбив его на части:
1-е — «19.6.41 г. в связи с создавшейся неблагоприятной обстановкой частям был отдан приказ о переходе в боевую готовность».
2-е — в этот же день, 19 июня был отдан приказ о «рассредоточении материальной части с базовых аэродромов на оперативные» – о приведении в б.г. ВВС округа.
3-е — в этот же день, 19 июня был отдан приказ «о выходе штаба ПрибОВО на КП в район Паневежис». Куда убыл и штаб ВВС ПрибОВО.
Т.е. было, как минимум три отдельных директивы-приказа НКО и ГШ в эти дни и два из них давно известны и опубликованы. Один, это приказы от 19 и 20 июня о рассредоточении авиации
327
западных округов, а также о маскировке всех частей – № 0042, и № 0043. Второй – о выводе штабов округов в полевые КП. Ну а третий – тот самый, о котором столько копий уже сломано – «пр. ГШ от 18 июня» о «переходе в боевую готовность», о котором и указано в отчете по ПрибОВО. Однако в ПрибОВО командующим ВВС Ионовым «командованию и авиационным частям конкретных указаний не давалось, а, наоборот, в ночь с 20 на 21 и с 21 на 22.6.41 г. авиационным частям было приказано производить ночные тренировочные полеты.» Хотя судя по оперсводкам от Ионова он вроде все выполнял, однако при вводе повышенной б.г. никакие учения и тем более ночные не проводят. Ведь еще 16 июня от ВВС ПрибОВО требовалось – «Самолеты полностью держать заправленными, летчикам дежурить у самолетов». Какие уж тут ночные полеты, для «тренировок»…
Но в ЗапОВО командующий ВВС генерал Копец 21 июня приказ о приведении ВВС в боевую готовность отменил, а в КОВО генерал Птухин распускал летчиков по домам вечером 21 июня, также отменив боевую готовность, объявленную ему 19 июня. Кому-то еще не ясно за что расстреляли этих генералов?! Копец застрелился «сам» и пошел к стенке его заместитель, который даже до обеда 22 июня умудрялся отдавать приказы летным училищам ЗапОВО продолжать учебные полеты, не обращая внимания на «провокации» немцев – на их истребители в воздухе. Птухин с замом расстреляны и расстрелян Ионов.
Кстати, перед тем как застрелиться (хотя история с этим самоубийством ну очень темная на самом деле) Копец в 9.30 22 июня издал «Боевой приказ № 01», в котором подчинил приграничные авиадивизии армиям – «1) 9, 10, 11 САД действовать по заданию командующих ВВС армий» (ЦАМО, ф.208, оп. 3589, д. 9, л.5. М.Солонин, указанное сочинение, с. 548). Эти дивизии в основном были «истребительными», и когда этим же приказом ставилась задача бомбардировочным полкам и дивизиям ЗапОВО-ЗФ наносить удары по врагу, то оказалось что прикрывать бомбардировщики будет некому. Итог – практически нулевой результат тех ударов с избиением наших бомбардировщиков…
ВВС и ПВО приграничных округов, как и флота, приводились в повышенную б.г. («готовность№2») с 19 июня, в полную б.г. («готовность№1») они должны были переводиться по директиве «б/н» от 22.20 21 июня – около 1.00-1.30 ночи на 22 июня. И перейдя
328
в полную б.г. ВВС и ПВО и флота не нуждались в дополнительной директиве ГШ на ввод ПП, которую ждали остальные войска. Им вскрывать свои пакеты особой нужды не было. Ну, может, ВВС по ПП должны были нанести авиаудары по территории противника. Опять же – истребительные авиаполки в САДах и тем более в системе ПВО перейдя в полную б.г. действовали бы по факту начала налетов. Им бы с границы ВНОСы и дежурившие на границе отдельные звенья ИАПов дежурившие там весь июнь, сообщили бы о пересечении границы немецких самолетов и полки поднимались бы по этим сообщениям, в воздух.
И на майских КШИ примерно так все и отрабатывалось наверняка! И копцы-ионовы однозначно на тех КШИ, на которых немцам в разы завысили количество их ВВС от реальных, показали себя с наилучшей стороны и они геройски отразили и первые налеты, и не потеряли свои ВВС так позорно в течении первой же недели после начала войны… на картах.
Но коли мы снова вернулись к самому важному вопросу – был или не был «приказ Генштаба от 18 июня» о приведении в б.г. в действительности, придется немного кое-что уточнить. Похоже, в исходящих шифровках ГШ возможно и нет такого одного, общего для всех западных округов приказа или директивы на приведение приграничных дивизий в боевую готовность с выводом их на рубежи обороны. Но однозначно есть директивы НКО и ГШ на вывод приграничных дивизий к их рубежам по Планам прикрытия!
ПрибОВО начал выводить свои приграничные дивизии на границу, на их рубежи обороны своей директивой от 16-17 июня. В которой указывалась дата возможного нападения (с 19 на 20 июня), и данная директива была издана на основании некоего указания ГШ от примерно 16 июня.
Начсвязи ЗапОВО генерал Григорьев заявил на следствии, что Павлов не привел войска в боевую готовность после «телеграммы» ГШ от 18 июня. Т.е. Минск свой приказ ГШ на вывод приграничных дивизий получил чуть позже – 18 июня. А в КОВО пошли отдельные приказы ГШ на вывод конкретных приграничных дивизий – прикрывавших большие, до 100 км участки границы. Но остальные дивизии КОВО, и приграничные и вторые эшелоны с резервами и те же мк, готовили к наступлению «на Люблин», против «неосновных сил» противника.
329
Что могло быть указано в этой «телеграмме ГШ от 18 июня» для ЗапаОВО? Григорьев указал, что и после той «телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Т.е., и для него и для следователей не было открытием, что после этой телеграммы Павлов должен был приводить войска в боевую готовность. Но это был не приказ о приведении в б.г. как таковой, а приказ – на вывод приграничных дивизий по ПП. Который и подразумевал это приведение в б.г. – ведь нельзя выводить в УРы и в приграничную зону приграничные дивизии, не приведя их в повышенную боевую готовность.
В Директивах НКО и ГШ от 11-12 июня для западных округов указывалось – выводить все дивизии 2-го эшелона для сосредоточения в лагеря в районы, предусмотренные ПП, но вывод приграничных дивизий производить только по особому приказу наркома. И этот вывод по Плану прикрытия, как войск 2-го эшелона, так и приграничных дивизий соответственно, и должен был сопровождаться именно приведением войск в боевую готовность. Как писал потом в черновиках своих «Воспоминаний» маршал Г.К. Жуков.
Если в Москве были озабочены режимом секретности, то давать прямой приказ для приграничных дивизий – «привести в боевую готовность» одним общим приказом или директивой на округ, было опасно политически. А самое главное что это и не требовалось.
Вывод «глубинных» дивизий всегда можно «объяснить» учениями или маневрами и к ним сложно прицепиться соседней стороне, даже если войска и идут в районы по ПП (противник еще должен знать что это именно районы по ПП). Вывод же приграничных дивизий к границе на их рубежи обороны могут назвать подготовкой агрессии, но так поэтому его и перенесли на самый последний момент. И кстати и немцы, выведя штабы частей заранее к границе, только в последние пару дней стали выводить свои войска непосредственно к границе перед нападением.
Так что это, скорее всего, были именно телеграммы ГШ и не обязательно секретные! И в них вовсе необязательно было давать прямую команду – приводить в боевую готовность какие-то войска округов. В ней как раз можно даже открытым текстом дать указание, например такого рода: «Выполнить пункт такой-то директивы такой-то». Или – «Выполнить пункт (положение) такой-то исходящего такого»… Что подразумевало, прежде всего, вывод на рубежи обороны полков приграничных дивизий. Что автоматически
330
подразумевало приведение их в боевую готовность полная! Ведь директивами НКО и ГШ от 11-12 июня от округов требовалось – ждать особый приказ наркома именно на вывод приграничных дивизий на их рубежи обороны. А не на приведение в б.г. как таковое.
Для разведки противника данный текст ничего не даст, если там не известен документ, на который идет ссылка. А вот для командира получившего такую телеграмму все достаточно просто – надо выполнить такие-то мероприятия. И если там указано – выводить приграничные дивизии согласно ПП (как указали Абрамидзе), то это без приведения в полную боевую готовность не сделаешь. Так что, если военные историки собираются серьезно искать «приказ ГШ от18 июня» о приведении приграничных дивизий в боевую готовность, то для начала надо поднимать «Дело Григорьева» – возможно там более подробно и показано что это была за телеграмма, каков ее текст. И уже от нее и придется «плясать» в поисках «утерянного» приказа ГШ о приведении в боевую готовность повышенная (по современным меркам, конечно же) а тогда полную, приграничных дивизий после 16-18 июня. Ну а чтобы окончательно выяснить, что же за «приказы ГШ от 18 июня» не исполнили павловы – надо изучить исходящие шифровки ГШ хранящиеся в архиве ГШ, в Москве.
В общем, с почти 100 процентной уверенностью сегодня можно утверждать что этот «приказ» давал указание выводить приграничные дивизии на их рубежи обороны по ПП. Что и обязывало приводить эти дивизии в боевую готовность повышенная минимум:
«Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов — назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные мероприятия. Всё это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность и общую боевую бдительность». («№ 655. Из неопубликованных воспоминаний маршала Советского Союза Г. К. Жукова [не позднее 1965 г.] РГВА. Ф. 41107. Оп. 1. Д. 48. Л. 1–58. Рукопись, автограф. Сохранены стиль и орфография документа...». – «1941. Документы», М. 1998 г.)
Т.е., ПрибОВО и ЗапОВО свои приказы ГШ на вывод по ПП приграничных дивизий получали 16-18 июня, а 19 июня
331
в ПрибОВО ввели уже для всех войск округа боевую готовность. Однако КОВО Генштаб в лице Жукова прямо запрещал это делать – выводить приграничные дивизии на границу! Хотя Пуркаев добился вывода двух дивизий севернее Львовского выступа в УР и «резолюции» Жукова на вывод приграничных дивизий в УРы южнее Львова. Ведь наши «стратеги» хотели применить «южный» вариант отражения агрессии-нападения Германии – ответный удар из КОВО всеми силами по неосновным силам противника напавшего на СССР своими главными силами севернее Полесья…
Ну а теперь перейдем к самому сложному, но в нашем случае и «простому» вопросу. «Простому» потому что подробно разбирать мы его не станем. С одной стороны по «воспоминаниям» генералов ответы уж больно короткие имеются – все штабы работали просто замечательно (а что б они отвечали на самих себя в данном случае?). А с другой стороны, подробное рассмотрение данного вопроса тянет вообще на отдельную большую книгу…
332