Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

Федоренко Яков Николаевич, род. 10(22). 10.1896 г. в Сло­боде Цареборисово ныне с. Красный Оскол Харьковской обл. В Красной гвардии и Красной Армии с 1918 г. В Граж­данской войне был комиссаром штаба армии, командиром и комиссаром бронепоезда. После окончания в 1924 г. вы­сшей артиллерийской школы комсостава командовал бро­непоездом, по окончании в 1927 г. курсов усовершенство­вания — дивизионом, а закончив в 1930 г. курсы партпо-литподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии — полком бронепоездов. В 1934 г., после окончания Военной академии им. Фрунзе, был назначен командиром танкового полка, в 1935 г. — командиром механизированной бригады, а в 1937 г. — на­чальником авто-бронетанковых войск Киевского военно­го округа. В 1940—1942 гг. был начальником Автоброне­танкового управления, с декабря 1942 г. — командующим бронетанковыми и механизированными войсками Крас­ной Армии и заместителем Наркома обороны СССР. Во время Великой Отечественной войны был представите­лем Ставки Верховного Главнокомандования на фрон­тах. После войны с апреля 1946 г. стал командующим БТ и MB Сухопутных войск. Маршал бронетанковых войск (1944).  Награжден 8 орденами,  медалями.   Умер 26.3.1947 г.

Я.Н. ФЕДОРЕНКО, генерал-лейтенант танковых войск, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии

Механизированные танковые соединения в 1940 учебном году встретились с целым рядом трудностей в боевой подготовке. Трудности заключались в том, что почти все соединения переменили дислокацию, перешли с места на место, причем отдельные части и даже соединения меняли по три-четыре раза место своего расположения, на расстояние каждый раз 100—150—200 километров. Многие соединения совершили марши по 500 и до 1000 км в этом году, что, конечно, оторвало много времени от непосредственной учебы. Они научились

40

хорошо делать марши, но не отработали целый ряд вопросов боевой подготовки: огневой подготовки, не доработали изучение материальной части, связи и разведки. Затратили много времени и много моторесурсов. Для того, чтобы привести материальную часть в порядок, потребовалось около 2-х месяцев, почти 50—60 процентов личного состава было оторвано на приведение мате­риальной части в порядок, так как моторесурсы за зиму и лето были почти полностью израсходованы.

Больше половины частей, перешедших на новые места, не имели полигонов. Это не дало возможности отработать боевые стрельбы. Стрельбы закончили только с места, никто в этом году не стрелял взводом, ротой. Таким образом, огневая подготовка осталась в этом году недоработанной.

Проверка частей инспекцией округов и распоряжением Народного комиссара обороны показала, что большинство дивизий и бригад дали по огневой под­готовке отличные и хорошие результаты. Но наряду с этим 20 процентов соединений и частей показали плохую стрелковую подготовку. Таким образом, в стрелковой подготовке получилось резкое колебание.

В тактической подготовке остались недоработанными вопросы взаимодей­ствия. Из года в год мы говорим о взаимодействии с пехотой и каждый год так остается. Когда подводим итоги, мы ищем причины, почему получилось так, почему, если бригада или дивизия стоит далеко от пехоты, то обязательно требуется, чтобы танки шли к пехоте (а для этого требуется израсходовать лишних 10 моторочасов). Надо так ставить вопрос, чтобы не только танки ходили к пехоте, но и пехота ходила к танкам. Надо сделать марш, подойти к расположению танков и заниматься на том месте, где стоят танки. Мы этого до сих пор не практикуем. А для того, чтобы сберечь для войны больше моторесурсов, надо теперь это практиковать.

Механизированные соединения еще не отработали взаимодействия внутри себя, не отработали взаимодействия даже с мотопехотой и артиллерией, которые входят в состав механизированных корпусов и дивизий. В этом отношении только есть попытки. В этом году корпуса и дивизии отрабатывали вопросы вхождения в прорыв и наступление, но это только ознакомление, никакого боевого взаимодействия и сплоченности в этих вопросах еще нет. И этот вопрос остался в этом году недоработанным.

Один из видов боевой подготовки — поднятие и выход по тревоге — также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30—40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но не взятое, и отвозить взятое, но ненужное. Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вы­шедших машин оказывалось, что все машины, как правило, не догружены на 300—500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется много меньше и машин вместо недостачи будет много излишних.

Надо сказать, что подготовка тыла у нас плохая, этот вопрос остается недоработанным. В тылу остается людей столько, сколько идет в бой, а иногда и больше. На деле получается, что эти люди для обороны тыла не организованы ни в роты, ни во взводы, остается куча-масса людей. Нужно вовремя взять и организовать этих людей в роты и взводы, так как во время войны это делать будет трудно.

Следующий вопрос — укладка груза и вождение колонн по дорогам. В этом вопросе еще много беспорядка. Машины на дорогах не держатся правой стороны, люди, которые выходят из машин, тоже не придерживаются правой стороны. Мы пробовали выводить до полутора тысяч машин, получается много недочетов, как в движении на марше, так и в укладке грузов.

На следующий год на тыл придется обратить внимание, иначе он нам в боевой обстановке сделает много плохого. Нужно уделить внимание вождению транспортных машин как днем, так и ночью. Вождение в колоннах транспор­тных машин, связь, разведка остаются недоработанными и в особенности с

41

разведкой и ориентировкой. Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север. У экипажа совершенно нет карт. Нужно научить экипаж разбираться по карте. У нас карты имеет, как правило, только командир роты, а командир взвода и экипаж карт не имеют. В танковых войсках даже экипаж должен иметь карту и отлично уметь ею пользоваться.

Таким образом, из видов боевой подготовки механизированных соединений осталось недоработанным взаимодействие пехоты с танковыми соединениями.

Плохо обстоит дело с огневой подготовкой начальствующего состава. В про­шлом году в среднем по РККА было выполнено 80 процентов из личного оружия, а в этом году 40—45 процентов.

 (С. К. Тимошенко: Почему?)

 Н. Я. Федоренко: С командиров в этом году недостаточно требовали. Командный состав, пришедший из запаса, как правило, стрелять не умеет. Когда стреляют, закрывают глаза. (Смех в зале).

Какие части по боевой подготовке в танковых частях лучшие? Дивизия генерала Куркина (Прибалтийский военный округ), генерала Фотченко (Ки­евский военный округ), генерала Фекленко (Киевский военный округ), генерала Новикова (Закавказский военный округ). Лучшие крупные механизированные соединения Красной Армии — это соединения генерала Потапова и генерала Еременко.

Каковы причины недостатков в боевой подготовке? Основная причина — это подготовка начальствующего состава, начиная с академии. Из академии начальствующий состав приходит в войска с недостаточной подготовкой для практической работы. За 5 лет учебы он бывает на стажировке мало, всего 3 раза по одному месяцу. По существу за время учебы в академии он отрывается от войск. Во-вторых, ввели в академиях систему учить людей по учебным штатам, а не по действительным, и окончивший академию приходит в войска и хуже бойца знает организацию родов войск. Учить в академиях нужно на действительных штатах.

 (С. К. Тимошенко: Это в академии?).

Я. Н. Федоренко: Так точно. Это во всех академиях. Им запрещено было давать действительные штаты. В этом году, с половины лета, это наладили. А до этого вели занятия исключительно на учебных штатах. Сейчас ведут на нормальных штатах.

Второй недостаток — обучают людей общей специальности. Скажем, Ки­евское танко-техническое училище, там должны готовиться техники по ре­монту, по эксплуатации, по электроприборам, а курсант проходит всего по­немножку, научится всему, а по существу ничего конкретно не знает.

(С. К. Ти­мошенко: За сколько лет таких грамотеев выпускают?).

Я. Н. Федоренко: В академии — пять лет, а в училищах — 2 года. Я считаю, что для обучения танкового инженера вполне достаточно 4 года, для автотракторного дела — 3 года. А у нас есть какой-то закон — командует высшая школа при Совнаркоме (смех в зале). Они командуют.

(С. К. Тимошенко: Бюрократу все мешает, бюрократ ищет себе в начальники такого же бюрократа).

Я. Н. Федоренко: Они программу утверждают. Люди идут для армии, а программы дают другие. Это ненормально. Надо нам утверждать и учить, кого нам надо.

Как учат училища? Они учат всему понемножку. Практики училище не давало. В этом году впервые дали практику на 2 месяца, а до сих пор был один месяц практики. И получается, что приходят, знают теорию, а практики не знают. Нам надо немедленно это дело перевернуть наоборот.

В этом году инспекция вузов проверяла училища (до подчинения их мне) и требовала, как главное, — переползание, штыковой бой, рукопашный бой, наступление и оборона стрелкового взвода. Получив по этим видам боевой подготовки неудовлетворительно, начали ползать (смех в зале), бро­сили изучать материальную часть машин и все то, что им положено, как техникам-танкистам.

В результате осенней проверки, по своей специальности получили также неудовлетворительно. При проверке говорят: «Объясни танк», а начальник училища предлагает: «Проверьте переползание и рукопашный бой, он вам все сделает». (Смех в зале). Получилось, что лето проползали, а потом матери­альную часть машин и своей основной специальности не знают. Надо учить

42

тому, что придется делать на войне. Не обязательно, чтобы все ползали, когда танкист вынужден будет ползти, он будет ползти, но учить его этому наравне с пехотой не надо.

Надо, товарищ Народный комиссар, не допускать растаскивания кадров танкистов. Они очень нужны нам, а получается, что мы готовим кадры в академиях и училищах, а у нас всех растаскивают в счет «тысячи».* У нас большинство инженеров разобрали и только 25 процентов осталось в армии, а всех остальных забрали на заводы, в наркоматы и в разные управления и учреждения.

(С места: У Вас все в тысячах).

Я. Н. Федоренко: Получается, что 3 года берут подряд в счет «тысячи» и никаких инженерных кадров сейчас нет. Один-два инженера на дивизию. Надо поставить вопрос, чтобы наших инженеров вернули.

Вопрос подготовки младшего начсостава. Подготовка младшего начсостава не на должной высоте. Вопрос учебных подразделений. Нет полковых и бригадных школ. Сейчас обучают младший начсостав при первых ротах, где получается двой­ной комплект экипажей, что создает еще худшие условия, чем в линейной роте. Надо ввести полковые школы, как во всех частях, иначе обучать младший коман­дный состав в механизированных частях и соединениях весьма трудно.

Еще один вопрос о национальностях. В танковых дивизиях и бригадах имеется около 24 национальностей, из них до 15 национальностей по-русски совсем ничего не говорят и поэтому их трудно научить овладеть танком в отводимое для этого время. Как же их научить, если они не говорят по-русски. Я не против национальностей (Смех в зале). Но надо, чтобы они знали русский язык и были грамотными людьми. Выходит, что он танка не знает, по радио говорить не может и поэтому подготовка младшего состава страдает. Я считаю, что контингент национальностей, призываемых в танковые войска, не гово­рящих по-русски, надо сократить.

Основная задача механизированных соединений на 1941 год — подготовить их для самостоятельных действий. Танковые бригады должны быть подготов­лены взаимодействовать с пехотой и чтобы пехота при своих учениях подходила к расположению танковых бригад, а не наоборот. Надо будет, кроме програм­мных указаний, научить танковые войска вести огонь, управлять огнем, взводом и ротой. Одиночные стрельбы не могут дать того эффекта, который должен быть в бою.

Я прошу еще, товарищ Народный комиссар, чтобы танковые войска были освобождены от гарнизонных караулов. Сейчас в караул ходит до 50 процентов личного состава отдельных механизированных и танковых соединений. Надо, чтобы танковые экипажи от караулов были освобождены, так как перед ними на следующий год стоят большие задачи.

Нужно будет научить танковые части выходить по тревоге. Учить надо со взвода и выше. Сейчас получается так: спустят приказ о порядке выхода по тревоге и на этом кончается. Надо отработать роту, батальон, потом — полк, и, если полк не отработан, нечего поднимать по тревоге дивизию. Отработанной часть по тревоге считается тогда, когда каждый боец, взвод, рота, часть и соединение точно знает и умеет практически выполнять то, что положено делать по тревоге.

Особенная трудность в 1941 году будет заключаться в том, что целый ряд танковых соединений не получит материальной части и придется учиться на минимальном количестве материальной части. Это надо будет учесть.

И последний вопрос. Я хочу просить высший командный состав о том, чтобы принять все меры к тому, чтобы сберечь материальную часть. В этом году выбыла из строя масса боевых и вспомогательных машин. 21 000 машин по заявкам округов требует капитального ремонта, а когда проверишь, многие машины требуют всего 2-х часов времени, за которые их можно привести в порядок. В дивизии надо иметь начальника автобронетанковой службы и дать ему еще помощника, которые ведали бы этим вопросом, А то получается: мы

* По решению правительства тысяча выпускников военно-технических вузов направлялась в народное хозяйство.

43

говорим, требуем, а исполнителей на низу* нет.

(С. К. Тимошенко: В мото­дивизии есть).

Я. Н. Федоренко: Да, там есть. В этом большая трудность сбережения материальной части машин.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 71— 78.