Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

В предлагаемое читателю издание вошли впервые публикуемые в открытой печати, рассек­реченные в 1990 г. материалы совещания высшего командного и политического состава Красной Армии, состоявшегося за полгода до начала Великой Отечественной войны советского народа. Книга рассчитана на исследователей, преподавателей, а также на широкую читательскую обще­ственность. В ней содержатся уникальные сведения об уровне подготовки РККА, состоянии во­енной мысли в СССР незадолго до войны. Читатель может непосредственно ознакомиться с иде­ями, высказываниями многих советских военачальников, которые возглавили войска с началом войны. В сборнике представлены доклады, выступления и тех генералов, которые впоследствии были репрессированы. Знакомство с материалами книги, несомненно, расширит представле­ния, знания читателя об одном из сложнейших периодов в предвоенной истории Советского го­сударства и его Вооруженных Сил.

 

 

(Полный вариант – со всеми приложениями. Текст книги отсканирован В.В. Харитонович и Е Румянцевым. Все выжернения, подчеркивания важных мест в работе и отдельные «примечания» в конце книги сделаны О.Козинкиным)

 

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

 

Предисловие

В конце декабря 1940 г. в Москве состоялось совещание высшего командного и политического состава Красной Армии. На нем присутствовали руководящий состав Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники Центральных управлений, командующие, члены военных советов и начальники штабов военных округов, армий, начальники военных академий, генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпусов, дивизий — всего более 270 человек.

Совещание проходило в условиях, когда зловещее пламя второй мировой войны стремительно распространялось по земному шару. Фашистская Германия оккупировала Чехословакию, Австрию, Польщу, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Францию. Милитаристская Япония, начиная с 1937 г., захватила Северный Китай и значительную часть Центрального Китая. Война вплотную подошла к границам СССР. Напряженная обстановка в Европе и мире в целом, реальная угроза агрессии заставили политическое и военное руководство страны предпринять дополнительные меры по обеспечению безопасности Советского Союза и укреплению Вооруженных Сил. Необходимость таких мер стала особенно очевидной после советско-финляндской войны 1939—1940 гг., которая вскрыла крупные недостатки в подготовке и боеспособности РККА. Война обнажила слабые места в подготовке командиров и штабов к руководству войсками в боевой обстановке. Она потребовала улучшения организационной структуры войск, их технического оснащения и материального обеспечения, повышения уровня морально-политического состояния и дисциплины личного состава.

На пленуме ЦК ВКП(б) в марте 1940 г. были обсуждены итоги и уроки советско-финляндской войны, а в апреле того же года на расширенном заседании Главного военного совета РККА с участием руководителей ВКП(б) и государства рассмотрены вопросы вооружения, организации, обучения и воспитания войск, улучшения руководства ими.

В мае 1940 г. Народным комиссаром обороны СССР был назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Специально созданная в связи с этим комиссия во главе с секретарем ЦК ВКП(б) А. А. Ждановым осуществила проверку Наркомата обороны и подготовила Акт его приема-передачи. В этом документе отмечалось, что на момент приема и сдачи Наркомат обороны не имел оперативного плана войны, не зная истинного состояния армии и прикрытия границ. Неудовлет­ворительно оценивалась полевая выучка войск.

Заметную роль в перестройке системы подготовки войск сыграл приказ Наркома обороны № 120 от 16 мая 1940 г. «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 учебного года». Основной девиз приказа — учить тому, что нужно на войне. В соответствии с этим приказом в военных округах состоялись учения, инспекционные проверки, смотры, командно-штабные игры под руководством непосредственно Наркома обороны и начальника Генерального штаба. Учения и проверки дали богатейший фактический материал для анализа уровня подготовки войск, командиров и штабов. При этом учитывался опыт кампаний начавшейся второй мировой войны, который властно требовал пересмотра многих положений военного искусства, доведения новых взглядов до руководящих кадров РККА.

Исходя из этого Совещание тщательно и заблаговременно готовилось. По заданию Наркома обороны было поручено разработать 28 докладов по самым актуальным проблемам военной теории и практики. Из них для обсуждения на совещании выносились лишь наиболее глубокие и оригинальные.

С докладом «Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего комсостава» выступил начальник Генерального штаба РККА генерал армии К. А. Мерецков. Он охватил все существенные аспекты состояния РККА, ее родов войск и на основе этого подчеркнул необходимость глубокой перестройки Вооруженных Сил. Особую озабо­ченность вызывали способы использования механизированных и авиационных соединений, низкий уровень подготовки высшего командного состава, недостатки в комплектовании РККА командными кадрами и в техническом оснащении отдельных родов войск.

7

 

Весьма пристальное внимание уделялось обсуждению вопросов наступательной и оборонитель­ной операций, боевого применения механизированных и авиационных соединений в войне. Так, в докладе командующего войсками Киевского особого военного округа генерала армии Г. К. Жукова «Характер современной наступательной операции» на основе достижений военно-теоретической мысли, анализа боевых действий во время войн и военных конфликтов излагались новые черты наступательной операции фронта и армии, способы использования крупных танковых и механи­зированных соединений во взаимодействии с ВВС, в том числе при действии в тылу у оперативной группировки противника и при развитии оперативного успеха в стратегический. Докладчик показал возросшие размах, глубину и темпы наступления, необходимость применения воздушных десантов для захвата ключевых объектов и рубежей в оперативной глубине обороны противника. К числу важнейших черт операции он относил также непрерывность ведения наступательной операции фронта (армии) и завоевание господства в воздухе. Г. К. Жуков убедительно раскрыл роль и место фронта (армии) в наступательной операции, оперативное предназначение элементов насту­пательной группировки фронта, состав и задачи ударной армии и группы развития успеха. Большое место в докладе отводилось вопросам подготовки и ведения наступательной операции. Все это свидетельствовало о комплексном подходе к проблемам оперативного искусства.

В докладе начальника Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации П. В. Рычагова «Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе» было сосредоточено внимание на анализе новых тенденций в развитии авиационной техники, строи­тельстве ВВС ведущих мировых держав, обобщении опыта применения авиации в войнах. Значительный интерес представляют и концептуальные взгляды на применение авиации в наступательной операции, способы завоевания и обеспечения господства в воздухе. На совещании подчеркивалось неудовлетвори­тельное состояние аэродромной сети на западном и юго-западном стратегических направлениях, выска­зывалась необходимость заблаговременной отработки способов взаимодействия авиации с подвижными группами войск на всю глубину операции. Обеспечение господства в воздухе, централизованное, мас­сированное использование ВВС рассматривалось участниками совещания не как самоцель, а непременное условие успешного осуществления наступательной операции сухопутных войск.

Командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник Д. Г. Павлов выступил на тему «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв». На совещании рассматривались различные способы и формы применения крупных танковых и механизированных соединений в наступательных операциях фронта и армии. Отмечая в этой связи передовой характер советской военно-теоретической мысли, Д. Г. Павлов заявил, что «наши взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными и нашли себе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе. Немцы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили»*. Докладчик проанализировал опыт использования танков в первой и особенно во второй мировых войнах, локальных конфликтах и в принципиальном плане правильно определил роль и место крупных танковых соединений в войне. Основным способом их боевого применения считался ввод в прорыв совместно с конницей в интересах развития во взаимодействии с авиацией и воздушными десантами успеха в оперативную глубину обороны противника.

С докладом по проблемам оборонительной операции выступил командующий войсками Мос­ковского военного округа генерал армии И. В. Тюленев. Он, в частности, отметил, что вопрос этот нигде не освещен в полном объеме, «мы не имеем современной обоснованной теории обороны, которую могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой армейской насту­пательной операции»**. Рассмотрение проблем обороны ограничивалось масштабом армейской операции. Особое значение придавалось использованию противотанковых, противовоздушных, артиллерийских средств, инженерных сооружений и заграждений. Подчеркивался активный ха­рактер оборонительных действий.

В докладе «Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне» генерал-лейтенант А. К.Смирнов осветил актуальные проблемы ведения оборонительного и наступательного боя.

Для современного исследователя материалы последнего перед войной совещания представляют, на наш взгляд, немалый интерес. Они позволяют глубже уяснить проблемы, обсуждаемые на совещании, понять, что беспокоит участников совещания, какие предложения исходили от них по многим вопросам перестройки РККА, проходившей в условиях начавшейся второй мировой войны. Многое из предвоенной истории, из событий начала войны становится более понятным при анализе аргументации выступавших в защиту или с целью опровержения тех или иных положений.

 

* Наст. изд. С. 254.

** Наст. изд. С. 209.

8

 

Особенно это касалось вопросов, связанных с боевой готовностью войск, уровнем компетентнос­ти командного состава, противотанковой и противовоздушной обороной, господством в воздухе и т. п. На совещании широко рассматривался опыт гражданской и мировой войн, приводились яркие и поучительные примеры из боевых действий в Испании, на Хасане и Халхин-Голе, в советско-финляндской войне. И это понятно: из выступавших на совещании 24 человека участвовали в первой мировой войне, 43 — в гражданской, 5 — в боевых действиях в Испании, 10 — в советско-финляндской войне, 6 — в боях на р. Халхин-Гол и 4 — в военных походах в Западную Украину и Западную Белоруссию. Причем, около 30 генералов и офицеров прошли через две, 7         — через три и один (Д. Г. Павлов) — через четыре войны.

О злободневных проблемах строительства РККА с озабоченностью говорили многие из участников совещания. К примеру, у К. А. Мерецкова, Г. К. Жукова, И. С. Конева, И. С. Апанасенко, Г. М. Штерна и других особую озабоченность вызывало качество военных кадров. Они подчеркивали необходимость преодоления мелочной опеки над кадрами, воспитания смелых, инициативных генералов, способных действовать самостоятельно и творчески. «Иначе, — отмечал Г. К. Жуков, — командиров, приученных все- делать по расписанию, активный и инициативный противник разобьет в первом же сражении»*.

Вооруженные Силы испытывали нехватку командных кадров младшего и среднего звена, особенно в технических родах войск. В звене взвод-рота до 80, а в батальонах до 60—70 процентов командиров были призваны из запаса, с краткосрочной подготовкой. Большие масштабы приобрела текучесть кадров. Имелись подразделения, где в течение года менялись 3, 4, 5 и даже 6 командиров. Все это отрицательно сказывалось на положении дел в войсках, на состоянии их боевой подготовки и боевой готовности. Вместе с тем наблюдались попытки представить положение с командными кадрами, их уровень подготовки если не благополучным, то вполне удовлетворительным. Так, Маршал Советского Союза Г. И. Кулик утверждал, что принятые меры обеспечат пополнение армии лейтенантами с 10-классным образованием и 2-х годичным сроком обучения в училище. В 1941 году, заверял он, армия будет полностью обеспечена комсоставом, а в 1942 году придется даже увольнять часть из них в запас. Отрыв подобных заявлений от реальной действительности был очевиден.

Читателям небезынтересно узнать и об уровне физического развития призывных контингентов.

В выступлениях И. Н. Музыченко, Г. М. Штерна, В. Ф. Герасименко, в репликах наркома обороны С. К. Тимошенко отражалась низкая степень физического развития многих красноармейцев: они «меньше винтовки», выглядят «как дети», много низкорослых, тщедушных солдат. Высказывались сомнения в способности таких воинов выдерживать большие нагрузки, а тем более успешно вести рукопашный бой. Эти факты плохо соотносятся с историческими образами «могучих русичей», суворовских «чудо-богатырей», которыми всегда славилась российская армия. Однако они дают повод считать, что забота о человеке, достоинстве его личности занимали на аксиологической шкале того времени далеко не высшую отметку.

На совещании весьма противоречиво, нередко сугубо риторически, звучал вопрос о возможных людских потерях в войне. Наряду с высказываниями о стремлении воевать «малой кровью», имела место и позиция пренебрежения потерями. В ряде выступлений выражалась идея о достижении победы любой ценой. Откровенно циничными по отношению к воину-человеку являются слова, прозвучавшие из уст Г. И. Кулика: «Там, где лес рубят, там щепки летят. Но надо, чтобы щепок было поменьше. Плакать над тем, что где-то, кого-то пристрелили, не стоит»**. А ведь речь шла не о войне, а о боевой подготовке в мирных условиях.

Острой была полемика по вопросам воинской дисциплины, исполнительности на всех уровнях. Участники совещания проявили единодушие в понимании прямой зависимости степени боевой готовности от дисциплинированности всех военнослужащих — от рядового до генерала. Многих беспокоили факты грубого искривления некоторыми командирами-единоначальниками дисциплинарной практики, произ­вольного толкования командным составом уставных дисциплинарных прав. Руководство Наркомата обороны, Генерального штаба потребовали от военных советов округов и армий, командования соединений и частей решительных мер по улучшению состояния воинской дисциплины.

Стенограмма совещания свидетельствует о деловой, дискуссионной атмосфере его работы. Уча­стники, независимо от занимаемой должности, смело и аргументировано полемизировали по существу обсуждаемых проблем, высказывали критические замечания, предложения в адрес Наркомата обороны, Генерального штаба, командования родами войск, военных округов, военно-учебных заведений.

С заключительной речью на совещании выступил нарком обороны С. К. Тимошенко. В ней, наряду с обоснованными взглядами и обобщениями, содержались и нечеткие, противоречивые, суждения. Правильно оценив крупные изменения в оперативном искусстве на опыте операций

 

* Наст. изд. С. 145.

** Наст. изд. С. 109.

9

 

германских войск на Западе и в Польше, С.  К.  Тимошенко высказал и мнение о том, что «в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового»*.

Этот тезис не отражал того, что война в Европе с ее военно-политическими замыслами, методами развязывания, масштабностью, глубиной и скоротечностью операций, комплексным использованием видов вооруженных сил и родов войск для достижения политических и стратегических целей давала основания для обновления в области военного искусства. Такой вывод наркома обороны ослаблял внимание к теоретическим проблемам, вопросам практической подготовки страны и армии к войне. Небезупречным оказалось мнение С. К. Тимошенко по отношению к вариантам прорыва обороны противника. Вероятность негативных последствий небесспорных мнений наркома обороны увеличи­валась тем, что его заключительная речь была направлена в войска в качестве директивного документа.

Изучение материалов совещания позволяет глубже понять противоречивость сложившейся к тому времени ситуации в советском военном строительстве. С одной стороны, были сделаны в основном правильные выводы о характере и качественных особенностях возможной войны, опре­делены принципиальные взгляды на наступательную операцию, массированное использование новейших средств вооруженной борьбы. С другой, — Красная Армия по своей структуре, техни­ческому оснащению, уровню оперативной подготовки командного состава и штабов, многим другим параметрам была еще не готова вести войну. Для практической реализации тех передовых разработок, которые были достоянием отечественной военно-теоретической мысли, РККА, по мнению участников совещания, нуждалась в качественном совершенствовании по ряду направлений.

Более полувека минуло со времени декабрьского совещания. Обращение к его материалам позволяет современному поколению исследователей, военачальников, всех читателей самостоятельно извлечь уроки и выводы как из обоснованных, правильных взглядов, решений и действий советского политического и военного руководства по обеспечению безопасности страны в сложнейших перипетиях грозного предвоенного времени, так и из субъективных ошибок, конъюнктурных соображений, ничего общего не имеющих с реальной действительностью и потребностями строительства Красной Армии.

Совещание несомненно сыграло положительную роль в разработке актуальных военно-теорети­ческих проблем, обогащении отечественного военного искусства новыми положениями с учетом последних достижений мировой военной мысли и боевой практики. Выработанные на нем взгляды позволили существенно обновить подходы к планированию стратегического развертывания вооружен­ных сил на случай агрессии. Они стали мощным стимулом всестороннего реформирования РККА.

По-разному сложились судьбы участников совещания. Некоторые из них были репрессированы еще до войны, другие — обречены произволом на роль «козлов отпущения» и расстреляны в первые ее недели. Третьи, до конца выполняя свой долг, погибли в сражениях. Отдельные попали в плен, где вели себя мужественно, с достоинством. Исключительное большинство участников совещания сумели преодолеть трагическую ситуацию начала войны, обрести боевой опыт коман­дования войсками и привести их к победе. Не забывая роль и судьбу каждого, мы воспринимаем их деятельность как часть нашей сложной, противоречивой и неповторимой истории.

Предлагая книгу исследователям и читателям, составители надеются, что она вызовет интерес как у специалистов, профессиональных военных, так и у тех, кто самостоятельно изучает отечественную историю. Материалы совещания публикуются полностью впервые. За основу для издания взят текст стенограммы совещания, хранящейся в Российском государственном военном архиве. Доклады и выступления объединены в 5 тематических разделов и расположены в той последовательности, в какой они заслушивались на совещании. Заголовки докладов дополнены сведениями о званиях и должностях их авторов.

В тексте сохранены все стилистические особенности, сокращенные названия должностей, учреждений, войсковых соединений и частей, присущие военной документации того времени. Полное обозначение сокращений дано в списке сокращенных слов. Явные описки и пропуски букв, не имеющие смыслового значения, устранены без оговорок. Пропущенные в тексте и восстановленные составителями по смыслу слова воспроизведены в квадратных скобках. Погрешности текста, имеющие смысловое значение, оговорены в подстрочных примечаниях. Авторские подчеркивания отдельных мест, вопросы, реплики и т. д. выделены шрифтом. Имеющиеся в тексте цитаты проверены по источникам.

В научно-справочный аппарат сборника включены предисловие, примечания по тексту (помещены под строкой) и содержанию документов (расположены в конце сборника), список сокращений, перечень докладов и выступлений, оглавление. В приложении публикуется список участников сове­щания, дается справка об оперативно-стратегических играх, состоявшихся после совещания.

Коллектив составителей выражает искреннюю признательность тт. Баженову А. Н., Дави-денко А. 3., Зимонину В. П., Кудрявцеву А. А., Тимоховичу И. В., Хорошилову Г. Т. за их научную и организационную помощь в подготовке издания.

 

* Наст. изд. С. 339.

10

 

Тимошенко Семен Константинович, род. 6(18).02.1895 г. в с. Фурмановка ныне Одесской обл. На военной службе с 1915 г. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне прошел путь от командира взвода до командира кавалерийской дивизии. Окончил кур­сы: Высшие академические в 1922 г. ив 1927 г., партпо-литподготовки командиров-единоначальников при Воен­но-политической академии в 1930 г. С 1925 г. до 1941 г. ко­мандовал кавалерийским корпусом, был заместителем командующего, командующим войсками ряда военных ок­ругов. Участвовал в военном походе в Западную Украину в г. Во время советско-финляндской войны 1939— гг. командовал Северо-Западным фронтом. С мая1940 г. до июля 1941 г. — нарком обороны СССР. Во время Великой Отечественной войны был председателем Став­ки Главного Командования, заместителем Наркома обороны, главнокомандующим войсками направлений, командующим войсками фронтов, представителем Ставки Верховного Главнокомандования. После войны командовал войсками ряда военных округов, с 1960 г. — в Группе генеральных инспекторов МО СССР, в 1962—1970 гг. пред­седатель Советского комитета ветеранов войны. Маршал Советского Союза (1940), дважды Герой Советского Союза (1940, 1965). Награжден 15 орденами, в том чис­ле — орденом «Победа», Почетным революционным ору­жием и Почетным оружием, медалями. Умер 31.3.1970 г.

 

Вступительное слово Народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза С. К. ТИМОШЕНКО

 

Товарищи, Главный Военный совет, намечая настоящее совещание высшего командного состава Красной Армии, известил Военные советы о повестке дня нашего совещания.

Поскольку наше совещание значительно расширено, эту повестку дня я должен еще раз повторить.

Первое — мы ставим доклад начальника Генерального штаба об итогах боевой подготовки Красной Армии и думаем, что нам следовало бы повести прения тоже в соответствии с нашей темой, т. е. отходим от того порядка, который существовал раньше, когда на наших совещаниях выступали все командиры округов* и докладывали о состоянии этих округов. Но вы знаете, что в течение 15—20 минут ни один командующий войсками, ни один член Военного совета не сможет, да и не удавалось, охарактеризовать состояние округов. Мы считаем, что итоги этого года были в той или иной степени похожи по всем округам. И лучше повести нам работу так, чтобы хотя бы вкратце выявить действительное положение итогов на сегодняшний день и, главным образом, чтобы вы сказали свое веское слово с мест — что же нам нужно сделать и как нам нужно сделать, чтобы в 1941 году поднять нашу политическую и боевую подготовку на высший уровень.

Следующая группа вопросов, это темы:

 

* Так в стенограмме; имеются в виду командующие войсками военных округов.

11

 

Наступательная операция — доклад генерала армии Г. К. Жукова;

Оборонительная операция — доклад генерала армии И. В. Тюленева;

Действие танков в прорыве — доклад генерал-полковника Д. Г. Павлова;

Доклад об использовании авиации — доклад начальника Главного управ­ления Военно-Воздушных Сил генерал-лейтенанта П. В. Рычагова;

Доклад генерал-инспектора пехоты, ныне командующего ХВО генерал-лей­тенанта А. К. Смирнова на тему «Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне».

Главным образом, эти темы мы ставим потому, что с данными вопросами много подготовлено людей по заранее данным им заданиям и мы сможем установить смелость и пытливость, которыми обогатилась и должна быть богата наша Красная Армия, ибо мы за прошлые годы имели немало проходимцев, которые тенденциозно и со злым умыслом путали наши хорошие дела¹⁾. Скажем свое слово — как мы мыслим наступательную и оборонительную операции прорыва*, использование моторизованных сил и авиации, как лучше организовать всю работу с тем, чтобы люди начали глубже думать и получить больший охват в работе.

На этом исчерпывается материал повестки нашего совещания.

Повестка дня — доклад начальника Генерального штаба. Сегодня мы успеем еще часа полтора вести обсуждение по нему, так как доклад двухчасовой, а нам по регламенту надо заниматься до 22 часов.

Следующие доклады — по 1,½—2 часа. На обсуждение всех докладов — 6 часов. Таким образом, повестку дня мы исчерпаем к 1 января. После 1 января некоторым командующим войсками придется задержаться для проведения за­нятий.

Разрешите предоставить слово начальнику Генерального штаба генералу армии т. Мерецкову.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 1 —2.

 

* Так в стенограмме.

12

 

Мерецков Кирилл Афанасьевич род. 26.5(7.6).1897 г. в дер. Назарьево ныне Московской обл. В Красной Армии с 1918 г. Окончил Военную академию РККА в 1921 г. и курсы усовер­шенствования высшего начсостава в 1928 г. В Граждан­ской войне участвовал в должностях комиссара отряда, помощника начальника штаба бригады, дивизии. В меж­военный период был начальником штаба дивизии, помощ­ником начштаба корпуса, командиром дивизии, начальни­ком штаба армии. Участвовал в национально-революци­онной войне 1936—1939 гг. в Испании, командовал армией в советско-финляндской войне 1939—1940 гг. С августа г. — начальник Генерального штаба, с января г. — заместитель Наркома обороны СССР. В годы Великой Отечественной войны командовал армиями,фронтами, был представителем Ставки ВГК на фронтах. После войны командовал войсками ряда военных ок­ругов, руководил курсами «Выстрел», был помощником Министра обороны СССР по ВВУЗам, генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1944), Герой Советского Со­юза (1940). Награжден 16 орденами, в том числе орденом «Победа», Почетным оружием, медалями, а также ино­странными орденами. Умер 30.12.1968 г.

 

Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего начсостава

 

Доклад начальника Генерального штаба   Красной Армии генерала армии К. А. Мерецкова*

 

1939 и 1940 годы протекали в сложной международной обстановке. Боль­шинство народов мира втянуто империалистами в большую тяжелую войну. Народы воюющих государств несут на своих плечах все тяготы, навязанные им мировой бойней. Как и прежде богатеет только капиталист. Современная война, более тяжелая по своим последствиям, чем прошлые войны, не щадит никого ни на фронте, ни в тылу. Она уничтожает не только непосредственных участников войны, но и мирное население, которое вынуждено жить и трудиться под постоянной угрозой истребления современными техническими средствами борьбы.

В то время, когда воюющие народы терпят неизмеримые страдания, наш могучий народ под руководством великого вождя товарища Сталина благодаря его мудрой стратегии продолжает оставаться вне войны и по-прежнему уверенно идет к своей цели, улучшая свое материальное благосостояние и приумножая мощь вооруженных сил нашей страны.

Попытки со стороны империалистов испытать наше могущество и втянуть в войну были неоднократны и жестоко отбивались. Это получило особенно яркое свое выражение во время боев на Дальнем Востоке и на северо-западной границе нашего государства.²

 

* Стенограмма докладчиком не выправлена.

13

 

Такие события в международной обстановке не могли не отразиться и на жизни Красной Армии, она не осталась от них в стороне. Во время похода на запад³ и, отвечая на провокации на Дальнем Востоке и в Финляндии, Красная Армия получила большой боевой опыт современной войны. В боях на карело-финском театре войны впервые в истории войн на Красную Армию выпала задача рвать долговременную укрепленную железобетонную полосу обороны. Несмотря на исключительно тяжелые метеорологические и природные естественные условия, которые, по признанию самих финнов, являются есте­ственной преградой более сильной, чем линия Мажино⁴, Красная Армия ус­пешно справилась с возложенной на нее правительством и партией задачей. Ряды героев Красной Армии пополнились молодыми талантливыми команди­рами, умеющими вести войска в бой и добиваться победы.

Наряду с успешным выполнением задачи в целом, в этой войне выявились большие недостатки в вопросах организационных, оперативно-тактических и дисциплины.

После войны Центральный Комитет нашей партии, правительство и На­родный комиссар обороны подвели итоги и сделали соответствующие выводы по всем выявленным недостаткам. Народный комиссар обороны Маршал Со­ветского Союза т. Тимошенко на основе этих выводов потребовал от коман­дующих войсками и военных советов, в целом и от всего начальствующего состава перестроить жизнь, быт и боевую подготовку нашей Красной Армии на новых началах.

Какие конкретные недостатки были выявлены в итоге и какие выводы мы можем сделать на основе учений, идущей на Западе войны? В организации наших войск выявлено много недостатков как по линии создания правильного соотношения между стрелковыми частями и тылом, так и по линии вооружения войск.

В процессе руководства боем командир оказался в таких организационных условиях, которые не позволили ему, с одной стороны, выявить по-настоящему боевое качество войск, с другой стороны, сделали безответственным и давали возможность путаться в организационной неразберихе.

Штабы оказались слабо подготовленными к практическому руководству [войсками] и неудовлетворительно руководили тылом. Начсостав, особенно стрелковых частей, воспитывался не на основе тактических положений, осо­бенно при выводе* войск в бой. Несмотря на то, что наша армия насыщена современной техникой, авиацией, танками, артиллерией, автоматическим ору­жием, высший штаб вступил в войну с инструкцией 1905 года⁵, когда наша армия стояла на ином техническом уровне. Не было ясного представления о вводе в бой технических средств войны. Армия не была подготовлена к прорыву железобетонных оборонительных укреплений и не изучила необходимые для этого инструкции. Личный состав боевых частей обучался далеко не на поло­жении боевой обстановки и не приучался к боевой жизни, особенно в трудных природных климатических условиях.

Дисциплина и организованность войск как в условиях мирной обстановки, так и в условиях войны, на походах и в бою оказались слабыми, отчего маневры резко снижались и особенно затруднения испытывались в тылах.

Несмотря на постоянные разговоры о взаимодействии родов войск в бою и операциях, обучение войск было построено таким порядком, что войска прак­тически обучались мало и то на маневрах, фактически оказались неподготов­ленными и необученными в [вопросах] взаимодействия. Снаряжение войск не отвечало требованиям войны.

Указанные недочеты с большой полнотой указаны в приказе Наркома № 120. Этим приказом требовалось изжить все недочеты, выявленные опытом войны, повысить дисциплину, требовательность к себе и подчиненным, уста­новить постоянный контроль и наблюдение и проверку исполнения, боевую подготовку войск организовать и проводить исходя из основной задачи — взвод должен быть в полной боевой готовности.

 

* Так в стенограмме; должно быть: «при вводе».

14

 

Приказ Наркома требовал коренной перестройки в обучении войск. В июле месяце Нарком установил, что обучение войск в округах идет по-старому, только отдельные округа начали перестройку в работе, причем в этих округах не было уверенности, что эта перестройка может повернуть боевую подготовку на правильный путь. Поэтому 25 июля Нарком послал командующим войсками особую директиву, что будет смотреть в августе-сентябре войска и на смотрах будут предъявлены следующие требования: войска на занятиях максимально приблизить к боевой обстановке и сами учения проводить в полном напряжении с выводом войск в предполье, организуя фактические заграждения такой местности, где будут проводить учения, закончив в короткие сроки возведение оборонных* сооружений, как это требуется в бою. Части должны быть подго­товленными строить и атаковать оборонные сооружения во взаимодействии с артиллерией и авиацией.

Нарком взял на себя проверку войсковых соединений Западного [особого] и Московского округов, в остальных округах приказал провести проверку своим заместителям, кроме того, — командующим войсками округов. В результате не осталось ни одного соединения, которое бы не было проверено осенью этого года. И с этого момента началась действительная перестройка боевой подготовки Красной Армии.

В результате осенних смотровых учений, проведенных Наркомом и его заместителями, а также командующими войсками, установлено, что высший командный состав, увлеченный решениями текущих вопросов, забыл задачи боевого порядка** — [повседневную] работу дивизий, корпусов и армий со­четать с боевой подготовкой соединений***, взводов, что для выполнения приказа № 120 в первую очередь нужно обучать именно эти подразделения, как главное звено боевой подготовки, от обучения которых зависят успехи боя.

В боевой подготовке взводы, роты и батальоны отличались разнобоем [на] тактических учениях. Этот разнобой был установлен как внутри дивизий, корпусов и округов, так и между самими округами. На самом деле занятия проводились, конечно, с условностями, и только сама действительность хорошо показала ход дела****.

При проверке штабов как главный недостаток было установлено плохое освоение взаимодействий их между собой. Особенно слабо проводят штабы расчеты сопровождения прорыва танка*****.

Выводы. По тактическим вопросам в результате смотровых занятий видим перелом. Одна стрелковая дивизия, производившая двухсуточный переход днем и ночью, показала хорошие результаты. Дивизия шла в полном снаряжении и на дорогах во время ее движения были проведены поправки******. Эта дивизия также показала себя с хорошей стороны. Объясняется тем, что они действительно по-настоящему готовят себя к боевым походам.

Директива Народного комиссара требовала в короткий срок пересмотреть боевую оборону. Основным недочетом построения обороны надо отметить ли­нейность положения огневых средств. При выходе в оборону******* по указанию НКО были применены новые средства защиты переднего края. Эти средства зарекомендовали себя с положительной стороны.

Предполье — установить заграждения в предполье. Предусмотреть, во-пер­вых, в понятии предполье — о характере заграждения и системе проведения работ. Директива НКО полностью подтвердила те задачи, которые стоят перед предпольем. Эти задачи были самые главные и были разрешены. Такое (по­нятно — неполное) предполье создается для того, чтобы при так называемом движении главных сил противника поставить его движение в направление,

 

* Так в стенограмме.          

** Так в стенограмме.

*** В стенограмме ошибка, по смыслу должно быть: отделений.  

****   Далее опущена искаженная при стенографировании фраза.                

***** Так в стенограмме; должно быть: сопровождения танков при прорыве.

****** Так в стенограмме; по смыслу должно быть: проверки.

******* Так в стенограмме.

15

 

наиболее выгодное для нас с тем, чтобы использовать этот период для нападения авиации и артиллерии.

[В] первый период. смотра наши командиры считали, что заграждения успешно могут строиться только в лесу, и в связи с этим Народный комиссар обороны вынужден был провести учение на разнообразной местности — в лесу, в горах или на открытых местах для того, чтобы показать, что при умении можно построить сильное заграждение в любой местности, но при этом надо помнить, что заграждения будут только тогда действительными, когда они каждый раз будут применяться с учетом особенностей характера данной местности.

Общие воинские начальники, наблюдавшие действия [по] организации предполья, считают, что успех дела в значительной мере зависит от того, как применили они свое решение. Они обычно не имеют общего решения на организацию боя в предполье и на устройство заграждения. Устройство заграждения целиком передается саперным начальникам, а последние, не зная тактических решений, строят заграждения самостоятельно и тактически неправильно, в связи с чем заграждения теряют свой смысл, легко обходятся и быстро преодолеваются. Были случаи, когда заграждения строятся не на главном направлении, которое надо загородить, а на второстепенном. Это привело к тому, что наступающие без затруднения достигали переднего края.

Войска, огораживающие заграждение, страдают двумя крайностями: или отходят при первом нажиме со стороны наступающих, не используя все средства сопротивления, или делятся на маленькие группы вплоть до полного окружения. Управление боевым предпольем обычно поддерживается с места позиции и всегда нарушается в промежутках между позициями*. При отходе воинская** авиация еще не научилась поддерживать войска в предполье и их атаку.

Войска, преодолевающие предполье, не всегда ясно представляют себе, что надо делать для того, чтобы быстро проникнуть через заграждения и достигнуть переднего края. Это потому, что учения по преодолению предполья никогда почти не проводились, а если проводились, то само предполье имело лишь условное заграждение и потому не защищало [от] огня. Вот почему на учениях как только войска сталкивались с действительным заграждением, оказывалось, что они не [имеют] практики и сноровки при преодолении [его]. Были случаи, когда наступающие задерживались при заграждении на длительный срок, не зная, с какой стороны приступить [к нему].

При преодолении предполья можно отметить две крайности: или движение атаки вразворот боевому порядку через всю полосу — вплоть до переднего края, или стремление уничтожить оборону предполья. Незнание как преодолеть предполье сказывается и на постановке задач. Последние часто неконкретны, как, например, двигаться в направлении опушки, вместо того, чтобы разо­браться конкретно в заграждении и поставить задачу для преодоления этого заграждения, как правильно атаковать позицию заграждения с фронта. Этого не было и только после вмешательства высшего начальства применяется выход и удар во фланг.

Выявилось неумение применяться к местности и правильно использовать местные предметы для укрытия бойцов. Боец бежит не столько, сколько нужно, а до тех пор, пока почувствует усталость, и он иногда вынужден останавливаться на открытой местности под огнем противника.

Неверные действия в горных условиях, в лесу, слабая ориентировка — все это приводит к тому, что быстро часть теряется и выходит из своих границ, а в горных условиях отделения, боясь потерять связь, прижимаются друг к другу и оставляют фланг открытым.

Самым главным недостатком является то, что командиры подразделений в ходе боя не оценивают обстановку, не отдают себе отчета в том, что пред­ставляет собой противник, какова система его заграждений, не определяют,

 

* Так в стенограмме. 

** Так в стенограмме.

16

 

где находится передовая позиция промежуточных рубежей и какими силами он обороняется. Все это происходит потому, что командиры, выслав разведку, забывают о ней, вследствие чего сами находятся в неясной обстановке и тем самым неправильно воспитывают разведчиков.

Войска получили большую практику в обороне и преодолении предполья, быстро усвоили указания Народного комиссара и старших командиров.

Необходимо учесть, что лишь начало успешных и настойчивых действий во время боя в предполье развертывает инициативу как при обороне в пред­полье, так и в преодолении [его].

На войне наши войска не любили и не умели готовить исходное положение для наступления, а потому несли потери. У войск благодаря неправильному воспитанию на учениях и маневрах было принято лишь [общее] представление о характере действий противника и о силе его огня, поэтому войска как на войне, так и в первый период учений без принуждения плохо готовили себе исходное положение для наступления.

Только боевые стрельбы и специально организованные взрывы среди боевых порядков, настойчивые требования Народного комиссара заставили по-насто­ящему командиров отнестись к этому важному делу, после чего войска исходное положение для наступления начали готовить удовлетворительно.

Первое время при обстреле* бойцы проявляли некоторое беспокойство, затем поняв, что окопы надежно предохраняют бойца, стали легко переносить обстрелы.

В настоящее время был организован ряд таких боев. Необходимо это дело в дальнейшем развивать и одновременно развивать для занятия исходного положения, учитывая, что в этот период противник сосредоточивает основную массу огня артиллерии и авиации.

Атака с боевыми стрельбами. Первое время в армии в широких размерах проводились учения с боевыми стрельбами и одновременным бомбометанием авиацией и были случаи, когда пехота с трудом поднималась в атаку, не веря, что артиллерия не будет поражать их своим огнем. Однако бойцы и командиры вскоре убедились, что артиллерийский огонь никакой угрозы для пехоты не создает, наоборот, прикрываемая огневым щитом от противника, пехота чув­ствует себя надежнее и может успешно продвигаться вперед, доводя свой штыковой удар до противника**, дезорганизуя его артиллерию и авиацию. Поэтому на большинстве учений пехота и танки быстро продвигаются вперед, не боясь случайных разрывов.

Как недостаток в атаке надо отметить скученность боевых порядков, танки сковывают пехоту, она часто группируется толпой около танков. В обстановке такой скученности получаются потери.

Применение обороняющейся [стороной] огневой завесы в момент атаки озадачивало атакующих, но не долго: пехота и танки обычно быстро находили выход из положения и умели проникнуть к передовому краю противника через огневую завесу.

Артиллерия с организацией артиллерийской подготовки справилась удов­летворительно. Однако подготовка артиллерии далеко не одинакова. Артил­лерия 6-й стрелковой дивизии с своими заданиями справилась с трудом. Артиллерия 99-й и 123-й стрелковых дивизий показала отличную подготовку. Артиллеристы обеих дивизий показали высокую организованность и слажен­ность. Темпы их огня были действительно таковы, какими они должны быть в бою, причем быстрый темп не сказался в худшую сторону в отношении поражения. Подсчет поражений [артиллерией] дивизий показал хорошие результаты.

Вообще надо отметить, что подготовка артиллерии в Киевском особом военном округе стоит значительно выше, чем в других округах, как по умению обработать оборонные полосы, сопровождать пехоту, так и по меткости в стрельбе.

 

* В стенограмме — «обстреленные».

** Так в стенограмме.

17

 

Значительные трудности представляют для артиллерии не столько вопросы обработки переднего края, сколько правильные расчеты переноса огня при сопровождении пехоты огневым валом. В этом деле еще довлеет схема: огонь переносится не в соответствии с темпом продвижения пехоты, а по схеме, вследствие чего получается, что или пехота далеко отстает от огневого вала, или огневой вал задерживает продвижение пехоты.

Впервые авиация получила широкую практику взаимодействия с войсками, что дало возможность летчикам по-настоящему познакомиться с характером наступательного боя. Летчики убедились, что они могут вести огонь по пере­днему краю и сопровождать атаку своей пехоты. В начале учений как обще­войсковые, так и авиационные начальники подходили с большой насторожен­ностью к применению авиации на переднем крае обороны, особенно при сопровождении пехоты артиллерийским огнем, когда последний становится малоприцельным. При этом многие командиры настаивали на вводе авиации [в действие] после прекращения артиллерийского огня, но потом убедились, что применение авиации и артиллерии возможно совместное, что совместная обработка переднего края авиацией и артиллерией нанесет большой ущерб противнику и внесет в его ряды моральное расстройство. Это особенно важно в начальный период атаки при вводе [в бой] механизированных соединений. Такое положение помогло многим авиационным начальникам пересмотреть свой взгляд на увлечение только самостоятельными операциями, оторванными от других родов войск.

Авиация по своему количеству вооружения, а главное по качеству людей, представляет грозную силу, но в этом замечательном роде войск у нас много еще недостатков. Главный из этих недостатков — авиация подготовлена к несложным видам боя, особенно большое отставание в полетах при сложных метеорологических условиях и на большой высоте. Огневая [подготовка], подготовка авиации [к полетам] на большой высоте и ночью низка. Оперативная и тактическая подготовка — в запущенном состоянии. Общевойсковые началь­ники и высшее командование этим делом плохо занимались, сторонятся, не помогают авиационным командирам, а последние зазнались, увлекшись имев­шимися успехами, не работают над собой и своими штабами.

До сего времени, несмотря на большой опыт, у нас нет авиационных уставов и наставлений по ведению боя. Нет инструкций о порядке ведения боя авиацией во взаимодействии с другими родами войск. Штабы авиационных соединений не перешли к нормальным занятиям и как органы управления еще слабы.

Самым слабым местом в авиации является то, что налицо низкая дисцип­лина. Правительство и Народный комиссар приняли решительные меры в этом направлении, даются исчерпывающие указания по наведению порядка коман­дующими войсками округов. Все авиационные начальники должны с полной настойчивостью и четко провести указания Народного комиссара в жизнь. Это и послужит положительным моментом в перестройке боевой подготовки во всей нашей авиации.

Авиация в течение лета очень хорошо работала, но она работала в боль­шинстве случаев по-старому, не перестроилась. Поэтому и результатов у нее меньше, чем в других родах оружия.

Народный комиссар настойчиво «притянул» авиацию к наземным войскам. Это и послужило началом совместной работы общевойсковых и авиационных командиров. Надо это закрепить, развить, предоставив больше возможности общевойсковым командирам и штабам совместно учиться. В настоящее время в авиации идет большая организационная работа. Главное управление  Воен-но-Воздушных Сил сделало многое, но это только начало. Авиации требуется большая помощь и, в первую очередь, со стороны командующих войсками округов.

Танки привлекались на учения в сопровождении пехоты. Отмечается удов­летворительная тактическая подготовка танковых подразделений и вполне удовлетворительная подготовка водительского состава к вождению в горно-ле-систых и болотистых условиях местности.

Основной недочет в действиях танков заключается в том, что они недружно

18

 

предшествуют пехоте: часть танков отстают во время атаки, а другие далеко отрываются вперед, вследствие чего взаимодействия танков с пехотой на поле боя не получается.

Как положительное явление следует отметить, что танкисты уже не боятся идти под непосредственным прикрытием артиллерии, не боятся осколков, сна­рядов и действуют так, как им придется действовать в бою.

Нужно отметить, как отрадное явление, что в результате учений, прове­денных Народным комиссаром обороны, его заместителями и командующими войсками, высший командный состав, следуя примеру Народного комиссара обороны, включился в практическую работу по перестройке боевой подготовки. Войска это почувствовали и начали перестраиваться по-настоящему в выпол­нении поставленных им задач. Командиры убедились, что для того, чтобы войска начали быстро расти в тактическом отношении, требуется одно непре­менное условие — надо их учить, предъявляя конкретные требования, и учить в условиях, действительно приближенных к боевой обстановке.

Опыт последних войн, учений и полевых поездок показал недостаточную оперативную подготовленность и военную культуру высшего командного со­става, войсковых штабов, армейских, фронтовых и особенно авиационных штабов. Этим вопросом раньше не занимались. Основной тормоз в том, что в течение многих лет отсутствовали указания по вождению крупных совре­менных соединений, по вводу в бой вместе авиации и танков. Неясно было, как требуется применять крупные авиационные и механизированные соеди­нения, куда направлять главное усилие* авиации — на обеспечение ли войск или на самостоятельную операцию, или то и другое делать в меру необходи­мости.

[Теория] вождения авиационных, механизированных соединений не раз­работана. Для того, чтобы этот большой недостаток выправить, необходимо в первую очередь решить все эти принципиальные вопросы. С этой целью Народный комиссар обороны и потребовал от участников совещания разработать теоретические вопросы и доклады с тем, чтобы в конце совещания и военных игр** дать указания по ведению современных операций. Кроме того, проверками в округах и в ходе смотровых и полевых учений установлено, что высший командный состав и штабы не работают над собой, не работают над повышением своего оперативного кругозора и над перестройкой своей работы в соответствие с требованиями Народного комиссара обороны, не умеют правильно и полно оценить обстановку, подготовить и принять решение, спланировать операцию, предусмотреть ее развитие, добиться [взаимодействия] родов войск в ходе операции и добиться ее материально-технического обеспечения, не имеют навыков скрытно и в короткие сроки создать мощные группировки, совершать перегруппировки, не овладели еще умением вовремя вводить в прорыв кон-но-механизированные соединения, резервы, а также обеспечить их огнем ави­ации, с трудом восстанавливают управление, нарушенное в ходе операции, не проявляют необходимой требовательности и не ведут борьбу с условностями, упрощенчеством, отчего снижается качество этих занятий. Не все начальники штабов, командующие войсками округов и армий лично руководят этим и часто перекладывают это важное дело на второстепенных лиц.

Богатый и разнообразный опыт последних войн меняет [взгляд на ] характер современной операции и по-новому ставит вопрос вождения крупных войсковых соединений. То, что вчера казалось хорошо, не годится сегодня и требует пересмотра. Непрерывное изучение этого опыта, организации, вооружения и оперативных, тактических взглядов крупнейших иностранных армий является ближайшей задачей подготовки. Но вместе с тем необходимо систематически и постоянно изучать организацию, свойства и способы применения своих родов войск, чтобы уметь организованно вести их в бой, необходимо постоянно изучать тыл армии и фронта.

Искусство управления современной операцией заключается в умении ее

 

* В стенограмме — «напранление»

 ** См. справку на с. 388—405.

19

 

организовать, спланировать и обеспечить всем необходимым, проводить хорошо операции, чтобы всегда иметь на направлении главного удара превосходство сил и средств и [уметь] правильно организовать их взаимодействие.

Для более глубокого изучения и отработки вопросов наступательной и оборонительной операции после настоящего совещания, как вам уже указал Народный комиссар обороны, будут проведены специальные занятия и даны принципиальные указания по основным вопросам.

В порядке постановки вопроса. В результате [анализа] предварительных итогов боевых действий на Западе⁶ и Карело-финском фронте Народный комиссар обороны приказал поставить на обсуждение совещания следующие вопросы.

Наш опыт войны на Карело-финском фронте говорит о том, что нам немедленно надо пересмотреть основы вождения войск в бою и операции. Опыт боев на карело-финском театре показал, что наши уставы, дающие основные направления по вождению войск, не отвечают требованиям современной войны. В них много ошибочных утверждений, которые вводят в заблуждение коман­дный состав. На войне не руководствовались основными положениями наших уставов потому, что они не отвечали требованиям войны.

Главный порок наших боевых порядков заключается в том, что две трети наших войск находится или в сковывающих группах, или разорваны.

Переходя к конкретному рассмотрению боевых порядков, необходимо от­метить следующее.

При наступлении, когда наша дивизия готовится к активным действиям в составе корпуса, ведущего бой на главном направлении, идут в атаку 16 взво­дов, причем из них только 8 ударных, а 8 имеют задачу сковывающей группы. Следовательно, в ударной группе имеется только 320 бойцов, не считая ми­нометчиков. Если допустить, что и ударная и сковывающая группы идут одновременно в атаку, то атакующих будет 640 бойцов. Надо признать, что для 17-тысячной дивизии такое количество [атакующих] бойцов слишком мало.

По нашим уставам часть подразделений, расположенных в глубине, пред­назначены для развития удара. Они распределяются так: вторые эшелоны стрелковых рот имеют 320 бойцов, вторые эшелоны стрелковых батальонов — 516 бойцов, вторые эшелоны стрелковых полков — 762 бойца и вторые эшелоны стрелковых дивизий — 1140 бойцов. В итоге получается, что в атаку на передний край выходят 640 бойцов и для развития успеха в тылу находятся 2740 бойцов.

При подсчете количества подразделений, принимающих участие в атаке трехдивизионного корпуса, получается, что одновременно в атаку переднего края идут 12 рот ударных и 12 рот сковывающих групп, а 57 рот предназначены для развития удара. Едва ли такое положение можно признать нормальным.

Крайне неудачно построение боевых порядков. Начальствующему составу прививаются неправильные взгляды на характер действия сковывающих групп, наличие которых в атаке действующих частей первой линии создает видимость численного превосходства в силах, тогда как на самом деле в атаке принимает участие только незначительная часть войск. На войне это привело к тому, что в боях на Халхин-Голе⁷ немедленно потребовали увеличения [численности] пехоты, считая, что в дивизии некому атаковать.

На войне на Карельском перешейке вначале командующие 7-й и 13-й армиями издавали свои инструкции, а когда появился командующий фронтом⁸, он дал свои указания как более правильно, на основе опыта и прошлой войны и текущей войны, построить боевые порядки для того, чтобы повести их в атаку.

По нашим предварительным выводам, отмена по существу установленных нашими уставами боевых порядков во время атаки линии Маннергейма⁹ сразу же дала большие успехи и меньшие потери.

Боевые порядки в обороне также страдают отсутствием ясности. По нашему уставу две трети сил должны находиться в сковывающей группе и одна треть — в ударной. Кто должен вести бой в предполье — в уставе не указано. Таким

20

 

образом, при наступлении мы имеем одну треть сил в ударной группе, две трети — в сковывающей и в резерве, а при обороне в сковывающую группу выделяют две трети и в ударную — одну треть. И там и здесь на долю ударной группы приходится только одна третья часть всех сил, а между тем на эти группы возлагается самая ответственная задача. Как можно требовать от меньшего количества сил решения более серьезных задач?

По смыслу уставов у нас нет такой группы, которая имела бы задачей активно вести оборонительный бой. Все, что выделяется для обороны главной полосы, называется сковывающей группой. Мы это объясняем тем, что у нас был период времени, когда вообще боялись говорить, что можно обороняться. Следовательно, можно понять, что сковывающая группа не имеет задачи нанести поражение противнику в оборонительном бою, а должна удерживать за собой занятые местности так, как это делали 18-я дивизия в Карелии и 54-я на том же направлении. Сидели так до бесконечности, пока не подошли и их не выручили.

В то же время назвали ударными группами в обороне такие части сил, которые по существу являются резервом обороны. Взять сковывание, введенное в наступательный, оборонительный бой полка, батальона и роты. Оказалось, что то, что можно признать правильным при ведении армейской, фронтовой операции, где сковывание, как более пассивная форма действий, не отрицается в связи с недостатком сил и даже полезно, потому что оно увеличивает силу удара в главном направлении, — вредно в полку, в батальоне и роте, дейст­вующих в направлении главного удара, так как это сковывание здесь не увеличивает силу удара, а наоборот, снижает ее, уменьшает количество войск, идущих в наступление в составе полка, батальона и роты. Это дает возможность при активных задачах некоторым слабым, малодушным командирам прикрывать свою бездеятельность тем, что он «сковывает», а не активно дерется.

Встречный бой у нас пока трактуется по труду Андогского¹⁰. Труд этот хороший, но построен на примерах еще суворовских походов. Тоже хорошие походы, но они были в совершенно другой обстановке и другие армии их проводили. Поэтому этот вид боя также необходимо, как мы установили, сейчас пересмотреть.

При наличии у нас массы танков и большого количества мехсоединений вопросы их вождения еще не разрешены. Нами отмечены только основные недочеты уставных положений, но эти положения являются главными, а поэтому и требуется пересмотр наших боевых порядков и применения их в бою.

Учитывая опыт войны на Западе, нам наряду с подготовкой к активным наступательным действиям необходимо иметь представление и готовить войска к современной обороне. Современная оборона должна противостоять мощному огню артиллерии, массовой атаке танков, пехоты и воздушному противнику. Поэтому она должна быть глубоко противотанковой и противовоздушной и во всяком случае — активной. Наступающий будет стремиться сосредоточить подавляющее превосходство сил и средств в направлении своего главного удара для того, чтобы согласованным ударом пехоты, танков, артиллерии, авиации прорвать оборону фронта, окружить и уничтожить войска обороны.

Главная задача обороны состоит в том, чтобы дезорганизовать взаимодей­ствие наступающего противника, расколоть боевые порядки его пехоты и танков, лишить их поддержки артиллерией и авиацией и, уничтожая против­ника по частям, нанести ему окончательное поражение. Этого можно достичь эшелонированием оборонительных позиций и особенно активным и правильным применением авиации.

Стрелковая дивизия может строить свои боевые порядки в полосе шириною 10—12 км и глубиною 18—20 км. В пределах своего района она может иметь предполье 15—20 км и главную полосу обороны 6—8 км.

Стрелковый корпус обороняется в полосе шириною до 30—36 км и глубиною 27—35 км. В этом случае в полосе корпуса мы можем иметь предполье 12—15 км, главную полосу обороны 6—8 км, вторую полосу заграждений глубиной 6—8 км и вторую оборонительную полосу 3—4 км глубины. В целом,

21

 

стрелковый корпус может построить оборону в полосе 20—36 км с глубиною 27—34—35 км. При таких условиях глубина армейской оборонительной полосы может быть 70—100 км и [включать зону]* оперативных заграждений глубиной до 20—30 км.

Главная задача подвижных войск, обороняющих эту зону, состоит в том, чтобы лишить противника возможности двигаться по дорогам, задержать и измотать его ударами подвижных войск и авиации — как авангардные части, преодолевающие эту зону, так и особенно главные силы, идущие атаковать оборону.

Дальше полоса тактических заграждений глубиной 12—15 км. Основное назначение войск, обороняющих предполье, состоит в том, чтобы расколоть боевые порядки противника, лишить их поддержки артиллерии и танков, нарушить управление, взаимодействие наступающих войск. Разобщенные таким образом части противника должны подвергаться многочисленным коротким ударам из засады, изматываться и дезорганизовываться.

Надо так оборонять предполье, чтобы противник, войдя в него, вышел в главную полосу [обороны] разрозненным, подавленным и дезорганизованным. Предполье заранее должно быть подготовлено к взрыву. Местности, которые противник может использовать для размещения своей артиллерии, главных сил, командных и наблюдательных пунктов, минированные районы взрываются, когда противник сосредоточит в них свои войска.

Главная оборонительная полоса — до 8 км. Это полоса наиболее сильных оборонительных сооружений, включающая иногда долговременные бетониро­ванные, дерево-земляные сооружения. Развитая в глубину главная полоса обороны должна опираться на противотанковые районы, сильные противотан­ковые резервы и ударные эшелоны, которые своими маневровыми** ударами способны уничтожить прорвавшиеся части.

Вторая такая же зона заграждений глубиною 6—10 км. Назначение этой зоны — остановить и расстроить прорвавшиеся через главную полосу обороны части противника. Мы раньше этим делом совершенно не занимались, так как нам всегда казалось: раз мы сковываем, то через нашу оборону никто не имеет права прорваться. Но мы знаем, что могут быть такие случаи на войне, когда противник все-таки прорвется, а раз это так, то надо предусмотреть, как в этом случае следует поступить.

Вторая оборонительная полоса глубиною 3—4 км. Эта полоса обороны имеет задачей уничтожить части противника, просочившиеся через вторую тактиче­скую зону заграждений, и остановить, разбить подвижные части противника, выбрасываемые им для развития прорыва.

Оперативная зона маневровых резервов и противотанковых заграждений. Имеется в виду: в момент, когда идут большие события непосредственно на фронте, Главным командованием будут приняты меры к тому, чтобы остановить прорвавшиеся группы войск врага. Значит нужно заранее предвидеть, куда будут сосредоточиваться войска Главного командования.

Оперативная зона маневровых резервов и противотанковые заграждения состоят главным образом из противотанкового района, сильно прикрытого зенитными средствами, созданного на наиболее вероятных путях движения танковых частей противника. Она должна обеспечить своими маневрами части, обратившиеся с фронта под давлением противника. Глубина этой зоны 25— 30 км. В этой зоне должно быть сосредоточено [усилие на] уничтожении танков противника.

Дальше имеется армейская оборонная зона; она прикрывает армейский тыл. Она может быть противотанковой и противовоздушной. Все условные элемен­ты*** имеют главной задачей раздробить силы наступающих и, уничтожая их по частям, подготовить окончательное поражение противника, переходя в общее контрнаступление. Он в этом случае сможет противопоставить артил­лерийский огонь, когда будет иметь мощные убежища.

 

* В стенограмме «состоять из зоны».

** Так в стенограмме. 

*** Так в стенограмме.

22

 

Противотанковая оборона эшелонируется на всей глубине.

Борьба с танками начинается с противотанковых заграждений и ведется как наземными войсками, так и боевой авиацией. Она продолжается в пред­полье, но наибольшей силы эта борьба достигает перед главной полосой обороны и в ее глубине, когда в бой вступают основные силы, противотанковые части. Сильным средством могут быть передвижные противотанковые части, в состав которых входит ПТК*.

Народный комиссар неоднократно отмечал, почему отстают минные за­граждения, которые играют большую роль в боях. Потому что мы даже не определили практически, кто будет иметь дело с минами на поле боя в этот период. [Заграждения являются] сильным средством в передвижных противо­танковых частях, в состав которых входят войска не только противотанковой обороны, и передвижная пехота совместно с частями артиллерии, имеющими легкие противотанковые препятствия. Такой резерв может создать противо­танковое препятствие и нанести поражение танкам противника.

В дальнейшем в глубине соединений должны быть созданы ограждения, разбитые при второй оборонной полосе. Это не значит и не указывает, что мы, как правило, допускаем, что танки противника должны пробиваться через главную полосу обороны. Нет, это значит, что мы, строя как следует главную полосу обороны, обязательно должны знать, что будем делать, если танки пройдут через главную полосу.

Подсобная** полоса обороны состоит из системы зенитных [и] наземных орудий. [Она] расположена так, чтобы прикрыть главным образом располо­жение резерва, пути связи, подвоз из тыла.

Вся система должна быть направлена на то, чтобы обеспечить некоторым резервам оказание противодействия удару противника, когда при обстановке боя будет брошена в наступление***. Для наиболее успешного решения задачи противовоздушной и противотанковой обороны и создана моторизованная бри­гада, которая при современных условиях требует большого умения вести оборону при эшелонировании на большой глубине.

При построении практической обороны нельзя считать, что подготовка обо­ронной полосы является способом распыления войск и создания возможности раз­грома их по частям. Вопрос предполья также иногда неправильно понимают.

Мы должны, как правило, средством одной стрелковой дивизии во взаи­модействии с танками, авиацией разбить дивизию противника, а дивизии, подготовленной к бою, эта задача посильна. Исходя из таких предпосылок, можно считать, что армия, наступающая на главном направлении, в своем составе может иметь 12—15 стрелковых дивизий, 4—10 танковых бригад, 6—10 артполков, 3—4 авиадивизии; с такой армией можно расширить общий фронт наступления до 35—50 км. Обычно за такой армией будет находиться резерв высшего командования. Для общего ввода [в действие] резерв потребует дополнительно не менее 2—3 авиадивизий.

При решении задачи при наступлении стрелкового корпуса дивизиям не­обходимо придать по две танковых бригады. В этом случае стрелковый корпус может не только прорывать оборонительную полосу противника, предназна­ченную для развития прорыва, такой корпус может прорывать оборонительную полосу на фронте от 6 [до] 12 км в зависимости от силы обороны. Следует иметь в виду и учитывать, что при большом наступлении противник может сосредоточивать массу средств не только в прорыве, но и в отходе.

Исключительное значение имеет обеспечение господства в воздухе в период наступления, но также и в ходе прорыва. Противник, внезапно атакованный, не сможет быстро ликвидировать прорыв. Не сможет быстро сосредоточить сильную группировку для своего направления и ведения главного удара. При наступлении и по мере продвижения наших войск хорошее взаимодействие

 

* Так в стенограмме. Судя по нижеследующему тексту стенограммы, речь, видимо, шла о противотанковых препятствиях.

** Так в стенограмме.  

*** Так в стенограмме.

23

 

между собой дает хороший ход действий. Мы должны во взаимодействии с артиллерией и авиацией, а также пехотного огня обеспечить неразрывную силу наступательного хода боя. Неправильно в войне придерживаться схемы, если все делается в соответствии с обстановкой.

Современное наступление характеризуется тем, что новые мощные средства борьбы — авиация, артиллерия, танки и моторизованные войска — должны подавить господство в воздухе авиации [противника], действующей в главной полосе до 500 км, одновременно подавить и уничтожить противника, дейст­вующего в главной полосе [своей] обороны, средствами, выдвигаемыми из глубины [тыла] по железным дорогам, автотранспортом и походами. Насту­пательными активными действиями весь широкий фронт должен расшатать оборону противника, вытянуть [его] резервы к центру, после чего широким ударом в двух-трех направлениях разорвать фронт противника, вывести его из строя сопровождающей авиацией и централизованным огнем и по частям уничтожить противника, разрушая его тыл и управление.

В нашей практике, как правило, при решении задач принято исходить из простых математических расчетов для того, чтобы добиться уничтожения про­тивника. Оказалось, что для организации прорыва оборонительной полосы требуется тройное превосходство, берут стрелковый корпус для наступления против дивизии противника.

При наличии тяжелых танков они составят первый танковый эшелон. Его за­дача — сломить противотанковую оборону, подавить и уничтожить противотан­ковые орудия. Тяжелые танки первого эшелона являются средством командира дивизии. При отсутствии первого танкового эшелона могут войти средние танки.

Если этим войсковым соединениям приданы тяжелые и средние танки, то они составляют второй танковый эшелон. Он выдвигается за первым и унич­тожает танковые орудия.

Средние танки второго эшелона являются средством командира полка.

Третьи и последующие танковые эшелоны составляют легкие танки, они уничтожают огневые средства*, пулеметы, и таким образом [танки] ведут пехоту, непрерывно поддерживая ее в прорыве. Танки [этих] эшелонов яв­ляются средством командиров батальонов.

Это способ, которым мы рвали линию Маннергейма.

При отсутствии тяжелых и средних танков [надо] взять все противотанковые орудия в батальонах и полках. В этом [случае] первый танковый эшелон составят легкие танки, поддерживающие пехоту. Второй эшелон обеспечивает атаку и развитие успеха наступления; лишь при значительном насыщении первого эшелона танками командир может организовать танковые резервы. Этот резерв, в зависимости от обстановки, может быть использован для под­держки танков, ведущих бой [с задачей отражения]** контратаки противника и проникновения в оборону противника.

Во всех случаях танковая атака должна быть массовой и непрерывно поддерживаться артиллерийским огнем.

В наступательном бою огонь противника должен быть подавлен, должны быть подавлены его важнейшие оборонительные сооружения. Часть огневых средств и живая сила уничтожаются. Перед прорывом производится артиллерийская под­готовка ***, которая предусматривает период разрушения [оборонительных соо­ружений]. Боевая авиация разрушает оборонительные позиции. Продолжитель­ность этого периода зависит от характера [оборонительных] сооружений против­ника. В период артиллерийской подготовки прорыва вся артиллерия и минометы подавляют всю оборону, уничтожают важнейшие [огневые] точки. Боевая авиа­ция мощным бомбардировочным ударом по переднему краю обороны подавляет боевые порядки противника, подавляя мощным огнем передний край. Артилле­рийская подготовка, в зависимости от характера укреплений противника и нали­чия средств, может продолжаться от 1,5 до 2,5 часов.

 

* В стенограмме — соединение танков.

** В стенограмме — для уничтожения.

*** В стенограмме — оборонительная обработка.

24

 

Иногда для внезапной атаки нужно применять ночную атаку, которая должна заканчиваться на рассвете. Сначала танки и пехоту командир соеди­нения должен обеспечить авиационной, артиллерийской поддержкой до полного разгрома противника. Это достигается огневым валом и последовательным сосредоточением огня по недосягаемым целям.

Все эти вопросы поставлены в порядке обсуждения. Они требуют, чтобы с ними тщательно разобрались и, как сказал Народный комиссар, разобравшись как следует, нужно обучать войска по этим вопросам.

Военно-учебные заведения и академии. Военно-учебные заведения и ака­демии проделывают большую работу, но вследствие загруженности и несовер­шенства программ они не добились еще выпуска хорошо подготовленных и правильно воспитанных командиров. Из наших вузов и академий выходят кадры, недостаточно овладевшие знаниями и практическими навыками по боевому использованию родов войск и современных средств боя. Они не могут правильно и быстро организовать взаимодействие родов войск на поле боя и не имеют правильного представления о характере современного боя. Это про­исходит потому, что вся система подготовки кадров командиров сверху донизу не отвечает требованиям, которые предъявляются к подготовке командиров современного боя.

В настоящее время нет еще правильно организованного руководства воен­но-учебными заведениями. Если войскам дана программа с подробной уста­новкой как построить занятия, то программа вузов и академий еще не пере­строена. У нас неизмеримо возросла [роль] артиллерии, танков, авиации и технических средств в современном бою, изменились способы действия пехоты, а программа наших вузов прошла мимо и не отражает этого роста.

Так, например, по программе для пехотных училищ из 3352 часов на весь курс для изучения специальных родов войск выделяется: на артиллерию — 90 часов, на бронесилы — 50 часов, на инженерное дело — только 35 часов, на химическое дело — 60 часов, на связь — 110 часов, а всего 445 часов или 10 процентов за весь курс. Поэтому авиации совсем времени не дано. При таком расчете времени вузы не в состоянии подготовить кадры, отлично владеющие всеми боевыми средствами и умеющие организовать бой.

Жизнь наша, боевая действительность далеко ушли от программ, по которым обучаются наши кадры. Необходимо пересмотреть программы и привести их в соответствие с требованиями современного боя.

Это положение с программами относится и к академиям, где также мало времени уделено на изучение специальных родов войск и новых боевых средств. Достаточно взглянуть в программу Академии имени Фрунзе для того, чтобы установить причины слабой подготовки кадров по основным вопросам вождения, организации взаимодействия родов войск в бою. За все время обучения на основном факультете этой академии на изучение техники родов войск уделено: на артиллерию — 88 часов, на бронесилы — 77 часов, на авиацию — 48 часов, на конницу — 53 часа, на инженерные войска — 41 час, на химические войска — 33 часа, а всего за весь курс — 340 часов.

Мы считаем, что отсюда идет корень тех ошибок в организации взаимо­действия, потому что кадры, выходящие из вузов, не знают технику, я говорю не о тактике, а, повторяю, — технику своих родов войск, взаимодействия, которое они должны будут организовывать; они, конечно, не организуют этого взаимодействия потому, что все их внимание всегда формально: называется пушка, какая бы она ни была, — есть пушка; самолет, какой бы он ни был, — есть самолет. Они работают по схеме, совершенно не замечая качества войск. В других академиях не изучают технику артиллерии так же, как в Академии [имени] Фрунзе. Поэтому из этих академий выходят командиры-специалисты по своему роду [войск] с весьма слабым представлением о характере совре­менного боя и о боевом использовании остальных родов войск.

Такое положение дальше нетерпимо. Программу всех академий и вузов необходимо пересмотреть и привести в соответствие с требованиями подготовки командира. Необходимо всю систему подготовки наших командиров в вузах и академиях увязать сверху донизу между собой.

25

 

У нас в академии требования одни, а в средней военной школе требования другие, и [командир] в средней школе не готовится к тому, чтобы ему можно было совершенно спокойно придти в академию подготовленным и усваивать академическую программу. [Необходимо] установить правильные взаимоотно­шения учебных дисциплин и кафедр и тесно связать подготовку командира в вузах и академиях с подготовкой войск и штабов.

Огневая подготовка. В целом огневая подготовка должного роста не дала и оценивается плохо.

На осенней инспекторской проверке во многих военных округах только отдельные стрелковые дивизии, полки и подразделения получили положитель­ную оценку. Так, например, в Западном особом военном округе из 54 прове­ренных частей положительную оценку получили только 3. В Ленинградском военном округе из 30 проверенных частей получили положительную оценку только 5. В Приволжском военном округе из 15 проверенных частей получили положительную оценку только 6. В Уральском военном округе из проверенных 18 частей положительную оценку получили только 3.

В огневой подготовке пехоты выделяется в лучшую сторону Московский военный округ, который по стрельбам всех образцов оружия имеет хорошую оценку, и Дальневосточный фронт¹¹, который из 64 проверенных частей полу­чил положительную оценку в 47. На Дальнем Востоке выделяются в лучшую сторону части 1-й Краснознаменной армии. Части и подразделения уверенно стреляют из винтовок и станковых пулеметов.

Причины слабой огневой подготовки. Большинство командного состава не умеет организовать управление огнем в различных видах боя. Командный состав не обладает навыками в организации и проведении стрелковых занятий. Большинство начальствующего состава не является примером для бойца в умении владеть оружием. В огневой подготовке бойцов и подразделений до­пускаются различные послабления и облегчения.

Огневая подготовка, как важнейшее дело боевой выучки войск, не поль­зовалась с самого начала вниманием как со стороны военных советов округов, армий, так и со стороны командиров подразделений и частей.

Для поднятия огневой подготовки на уровень современных требований необходимо в первую очередь повысить боевую подготовку командного состава, поднять боевую квалификацию и привить методические навыки в организации стрелковых занятий. Облегчение при обучении бойцов стрелковому делу и при проведении тактических занятий с боевой стрельбой не должно иметь место.

Курсантам военных училищ и младшему [командному] составу, не овла­девшим техникой стрельбы из оружия при организации боевых учений по огневой подготовке, слабо знающим материальную часть оружия и не умеющим применять его, не присваивать командирских военных званий.

Огневая подготовка в артиллерии*. Простыми стрельбами артиллерия ов­ладела удовлетворительно. Ведение огня ночью, в дыму и в условиях пони­женной видимости в большинстве артиллерийских частей не отработано. Ди­станционная стрельба не освоена. Стрельбы на предельную дальность в боль­шинстве частей не проводились. Командный состав артиллерии не овладел полностью стрельбами. В большинстве частей стрельбы по движущимся целям и на самооборону отработаны плохо. Практическая подготовка фотограммет­рических батарей продолжает оставаться плохой.

Зенитная артиллерия не подготовлена к поражению ненаблюдаемых воз­душных** целей и целей, применяющих маневры.

Для поднятия [уровня] артиллерийской подготовки необходимо все боевые стрельбы, кроме [стрельб] корпусной артиллерии, пушек АРГК и большой мощ­ности, проводить только совместно с пехотой или конницей. Корпусной артилле­рии и артиллерии большой мощности стрельбы проводить на общевойсковом уче­нии с привлечением обязательно авиации. Наземной артиллерии в совершенстве

 

* В стенограмме — армии.

** В стенограмме — ведущих.

26

 

овладеть дистанционной стрельбой и стрельбой на предельную дистанцию. Про­должать совершенствование стрельбы по движущейся цели и на самооборону с подготовкой станка. Полностью овладеть переносом огня всеми способами для внезапного поражения целей. 30 процентов всех стрельб провести ночью, в дыму и в условиях пониженной видимости, а то сейчас они проводятся днем и на по­лигонах. Овладеть приемами и методами ведения* разведки и уничтожения про­тивотанковых орудий, наблюдательных пунктов и наблюдаемых батарей против­ника. Уделить особое внимание подготовке фотограмметрических батарей.

Авиация артиллерии и артиллерия воздухоплавательных отрядов должны слаживаться для совместной работы. Зенитная артиллерия должна совершен­ствоваться в стрельбе по скоростным [воздушным] и наземным целям, в стрельбе по заградительным объектам. Мелкокалиберной артиллерии овладеть стрельбой по пикирующим самолетам.

Боевые действия с японо-маньчжурами на р. Халхин-Гол и война с бело­финнами показали беспредельную преданность бойцов, командиров и всего начальствующего состава социалистической Родине, партии, правительству и великому Сталину. Эта преданность и неизмеримо высокая, крепкая полити­ческая и моральная подготовка и общее моральное состояние всего личного состава дали возможность на Карельском перешейке, несмотря на суровые климатические условия, в исключительно трудных местностях, представляю­щих естественные и искусственные преграды, прорвать линию Маннергейма, которую ни одна армия в мире не считала доступной к штурму. Подобная линия, по высказываниям иностранных специалистов, считалась неприступной. Образцы героизма и исключительной храбрости проявили командиры, бойцы и начальствующий состав всех родов войск.

Наряду с достижениями в области политической подготовки бойцов, ко­мандиров и начсостава, отмечаются следующие недостатки.

Слаба дисциплина, что привело к нарушениям на фронте и в тылу. Это сказалось на неточном выполнении боевых приказов на фронте и создании недопустимой путаницы, это сказалось в загромождении дорог.

Обладая прекрасной современной техникой и вооружением (артиллерией), за­мечательные люди нашей Красной Армии должны были быть образцами, наша Красная Армия могла и должна быть лучшей армией в мире. Недостаточные твер­дость и крепость командования при недостаточно опытном комсоставе привели к тому, что мы имели отрицательные моменты в боевой подготовке войск.

Опыт войны показал, что существовавшая система воспитания и боевой подготовки войск не обеспечивала должной выучки войск. Всем известно, что наша армия до войны с белофиннами воспитывалась на опыте борьбы в периоды гражданской войны. А мы знаем, что условия и тактика гражданской войны были более простыми, чем при современной войне. При современном бое армия насыщена большим количеством техники, автоматического оружия, авиации, артиллерии, но все это не было освоено в достаточной степени нашими командными кадрами. Между тем современная техника — скоростные и бы­строходные танки, авиация и современная артиллерия требуют большей выучки, четкости и дисциплинированности.

Понятно, без выполнения этого основного требования нельзя поднять боевую готовность войск. Методы обучения не способствовали росту [ее] и не давали представления о характере современного боя. Было много демократизма и теп­личного подхода к бойцу, что привело к неправильным представлениям о суровых требованиях, предъявляемых ходом войны. Военная мысль не получила должного развития и не способствовала росту [уровня подготовки ] командного состава.

На основе выводов из опыта войны с белофиннами по личным указаниям т. Сталина Народный комиссар обороны т. Тимошенко потребовал от Красной Армии принятия решительных мер к перестройке методов и системы воспитания и боевой подготовки войск.

В этих целях Нарком потребовал прежде всего решительного укрепления единоначалия, резкого повышения воинской дисциплины и требовательности

 

* В стенограмме — создания.

27

 

со стороны командиров, без чего нельзя поднять [уровень] боевой подготовки войск. Нужно признать, что эта перестройка до сего времени проходит недо­пустимо медленно. Потребовалось личное вмешательство Наркома для того, чтобы изменить методы и систему боевой подготовки войск. При этом одних приказов оказалось недостаточно, а пришлось Наркому лично с помощью печати (при перестройке соответствующей) и через газеты передать свои требования всему личному составу Красной Армии.

Вредные силы привычки и консерватизма мешали и сегодня продолжают еще мешать в перестройке нашей работы. Некоторые командующие войсками округов обращение Наркома через печать восприняли как за возможность показать себя, не давая войскам ничего от себя. Больше того, несмотря на наличие решительных указаний Наркома, встретились следующие затруднения.

Некоторые командиры и политработники подошли к перестройке, формально поняв суть вопроса. Народный комиссар требовал, чтобы подготовка войск проходила без условностей, в естественных условиях, чтобы старшие и высшие начальники учили войска. Фактически же во многих местах это делалось чисто формально и многие командиры, не занимаясь войсками, ограничиваются писанием приказов и указаний.

Отмечается некоторая пассивность со стороны старших и высших началь­ников в вопросе перестройки методов боевой подготовки, боязнь идти в войска. Работать по старинке — засело крепко в головах командиров и политработников. Пора понять, что перестроить работу — значит не только самому работать, но и учить подчиненных.

Имеют место противодействия в проведении этой перестройки. Как же иначе понять факты рукоприкладства со стороны политруков или массовые случаи обмораживания при —7°. В 17-й армии имел место случай когда зам[еститель] по политчасти, не прочитав Дисциплинарного устава¹², стал разъяснять, что теперь можно бить красноармейца чем попало, даже указы­вал — ломом, топором и т. д. Было два случая рукоприкладства. Это является не только противодействием, но прямой провокацией, стремлением сорвать требование Народного комиссара.

Нужно отметить, как отрицательный момент, недопустимо медленную пе­рестройку в работе* органов политпропаганды. Вместо того, чтобы всю силу политпропаганды направить на всемерное обеспечение боевой подготовки войск по-новому и быть впереди, органы политпропаганды отстают от работы по перестройке. Отдельные политработники допускают извращения в этом деле.

Задача всего командного и политического состава на сегодняшний день состоит в том, чтобы как можно скорее освободиться от старых пут, связыва­ющих его, начать работать по-новому.

Все должны помнить, что указания правительства и лично товарища Ста­лина, а также Главного военного совета будут проведены в жизнь, несмотря ни на какие препятствия.

В итоге доклада мною изложена небольшая группа вопросов основных, от разрешения которых зависит направление работы наших войск. Войскам даны программы. Программы эти по своему содержанию позволяют научить войска ведению современной войны. Они немного велики по своему объему, но это объясняется тем, что в программах решили восполнить те пробелы, которые имеются в уставах. У нас имеется плохая привычка сваливать плохую работу войск только на отсутствие программ или на неполное их содержание. В связи с этим мы и имели через каждые 6 месяцев требования составления новых программ. Это неправильно и в дальнейшем рассчитывать на такой порядок в отношении к программам не следует. Программы будут исправляться по мере необходимости, но они не будут непрерывно меняться, как это было раньше. В настоящее время приступили к выпуску новых и недостающих уставов. Народный комиссар обороны придает этому особенно важное значение и считает, что наличие твердых уставов и программ даст полную возможность войскам готовиться к бою, не ссылаясь на отсутствие указаний сверху.

 

* Опущено следующее далее в стенограмме слово «составных».

28

 

Красная Армия в течение летнего периода 1940 года благодаря усилиям всего личного состава армии провела большую работу по перестройке быта, жизни, боевой подготовки и общей готовности войск к войне. Но эта перестройка только началась и требования, поставленные Народным комиссаром обороны Маршалом Советского Союза т. Тимошенко, еще не выполнены. У нас есть еще такие звенья, которые не приступили к перестройке и оглядываются, ждут, не будет ли изменений, послаблений со стороны Народного комиссара обороны. Этим товарищам мы можем рекомендовать не ждать, а немедленно начать по-настоящему работать и учесть, что для того, чтобы боевую готовность наших войск довести до необходимого уровня, требования Народного комиссара обороны будут расти и усложняться по мере нашего продвижения вперед.

В настоящее время правительство и партия, обеспечивая нашу армию всем необходимым, требуют, чтобы мы были всегда в боевой готовности. Мы ни на одну минуту не должны забывать с вами, что живем и работаем, когда идет война, и не можем терять ни одного часа, используя каждую минуту, должны совершенствовать нашу готовность.

Мы должны под руководством Народного комиссара обороны в кратчайший срок перестроить нашу армию, действительно довести ее до высокой боевой готовности, добиться такого положения, чтобы мы постоянно по требованию правительства в любое время могли выступить в поход.

РГВА, ф.4,оп. 18, д. 55, л. 3—45.

 

Смирнов Андрей Кириллович род. 15(27 ).8.1895 г. в Петер­бурге. Участник 1-й мировой войны. По окончании Влади­мирского военного училища поручик Смирнов командовал ротой. В Красной Армии с 1918 г. В годы Гражданской вой­ны командовал батальоном, полком и бригадой. После окончания, в 1922 г. Высших академических курсов был по­мощником командира дивизии, а по окончании Военной академии им. Фрунзе (1927) работал начальником отдела Штаба РККА. С 1929 г. последовательно занимал долж­ности: командира дивизии, командира и военкома корпуса, заместителя командующего войсками группы войск, на­чальника Высших курсов усовершенствования комсоста­ва, начальника Управления ВУЗ, генерал-инспектора пе­хоты. С 1940 г. — командующий войсками Харьковского военного округа. С началом Великой Отечественной вой­ны командовал 18-й армией Южного фронта. 8.10.1941 г. погиб в бою близ с. Поповка, ныне с. Смирново Запорож­ской обл. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 4 орде­нами, медалью.

 

Выступления

 

А. К. СМИРНОВ, генерал-лейтенант, генерал-инспектор пехоты Красной Армии

 

Товарищ Народный комиссар обороны, в текущем году в области тактической подготовки пехоты мы имеем первоначальные успехи. Однако ни в какой степени не следует эти первоначальные успехи сравнивать с тем, что мы имели по оценке подготовки пехоты года два тому назад.

29

 

Первоначальные успехи в этом году нами достигнуты на совершенно новой основе. Мы сейчас о боевой подготовке пехоты говорим совершенно по-другому, чем это было два' года тому назад. Если раньше боевая подготовка пехоты определялась только как огневая выучка, то сейчас тактическая подготовка пехоты поставлена на принципиальную высоту.

Я должен доложить, что не только мы, начальники общих войск, которые отвечаем за пехоту, увидели пехоту в современном свете предъявленных ей требований, но и остальные рода войск в этом году на своих, особенно осенних, учениях увидели, что из себя представляет современная пехота. Совершенно понятным стало требование, что нужно сделать в роте, батальоне, полку, чтобы они были всесильными и мощными. До всего начальствующего состава должна была проникнуть мысль, что современный бой, операция немыслимы без хорошо подготовленных, так называемых мелких подразделений. А по­скольку вопрос подготовки тактической пехоты был поставлен на принципи­альной основе, то стало очевидным, что нужно внести в тактику пехоты, в такие подразделения как взвод, рота, полк целый ряд изменений. И совершенно в новом разрезе, в связи с оснащением пехоты новыми средствами боя, перед нами встал вопрос относительно того, чтобы подвергнуть известной ревизии строй и новые порядки пехоты.

Я не буду останавливаться на этом вопросе, поскольку есть специальный доклад: «Наступление и оборона стрелковой дивизии», где всем участникам совещания будет доложено о строе, о боевых порядках, в каком понимании они сейчас стоят.

Перейду к нашей очередной работе, которая перед нами стоит. Мы сейчас проводим сборы командного состава пехоты. Надо отметить, что к сборам командного состава пехоты почти все округа отнеслись достаточно серьезно. Если первый сбор еще был плохо организован, то сейчас основное звено, которое должно разрешить все вопросы боевой учебы, — звено командного состава, заняло соответствующее место в понимании руководителей округов, корпусов и дивизий.

Однако нужно отметить, что этому вопросу все же не во всех округах уделяется соответствующее внимание. Между тем нужно понять, что мы не закрепим осенних успехов, если подготовка командного состава на этих сборах не будет поставлена тоже на всю принципиальную высоту. В частности, я должен отметить, что такие ответственные сборы по 35-му корпусу, как сборы командиров рот были проведены довольно плохо (без подготовки к ним).

Можно было бы отметить, что сборы, особенно вторая их часть, проводятся во всех округах хорошо, если бы не этот случай, который заставляет бить тревогу, чтобы в последующем, третьи и четвертые сборы не повторили не­дочетов в проведении сборов при 35-м стрелковом корпусе.

Плохо развернута и новобранческая подготовка. Был проверен ряд дивизий. Нужно отметить, что командиры дивизий не поняли существа так называемой начальной подготовки бойца. Командиры дивизий не поняли того, что если боец не будет поставлен в строй подготовленным, то мы можем опять получить несамоуправляемые взводы, роты и батальоны. Одиночная подготовка в ряде дивизий (особенно новобранцев), я бы сказал, проводится самотеком. В ряде частей она отдана на откуп командирам рот. Причем молодой командный состав, не имеющий программ, принужденный работать в обстановке, когда мы не имеем уставов Красной Армии, не имеем наставлений, со своей задачей не справляется. Между тем нужно бойца поставить в строй с привитым вкусом к строю, достаточно ловким, овладевшим первоначальными навыками по ис­пользованию своего оружия и понимающим, что передовой боец, как говорили* Вы, товарищ Народный комиссар, на разборе в Московском Военном округе, — это тот боец, который в бою сумеет оценить местность, оценить противника и использовать свое оружие так, чтобы поразить противника.

Я предлагаю, товарищ Народный комиссар обороны: чтобы поднять началь­ную выучку нашего бойца, [нужно] повернуть к нему внимание всего коман-

 

* В стенограмме — «ставили».

30

 

дного состава, также как повертывалось внимание всех нас к боевой подготовке взвода, роты и батальона. Одиночную или начальную подготовку бойца принять в конце января — начале февраля месяца центральному аппарату Наркомата, округам и корпусам. Поставить в центр внимания начальную выучку бойца и сделать ее именно принципиальной подготовкой, ибо совершенно нетрудно понять, что если мы не справимся с этой задачей, то будем нести большие потери в качестве во время подготовки отделения и взвода.

Вторая задача — это подготовка нашего младшего командира. Ряд школ сейчас выпустил младших командиров с недостаточной, незаконченной пяти­месячной подготовкой. Я считаю, что при таком положении их доподготовка является решающей. В интересах подготовки бойцов я бы считал, что не нужно гнаться за общим количеством часов в день подготовки бойца, а разрешить командирам даже полков (там, где это нужно) может быть за счет учебы бойца, но не меньше двух или трех раз в неделю дать дополнительное количество часов для доподготовки младшего командира. Мы на этом не прогадаем с точки зрения подготовки отделения и взвода. Неподготовленный младший командир нам не создаст бойца.

Подготовка отделений. Одновременно с подготовкой отделений встает воп­рос, как обеспечить нашему младшему командиру отделения управление боем своего отделения. Сейчас в отделении находится разнообразное оружие. При проработке нового курса стрельб мы пришли к такому выводу, что нужно в нашем отделении перейти на звено. Сейчас (поскольку введен помощник командира отделения — ефрейтор) мы можем сделать это безболезненно. Нашему командиру отделения сейчас управлять отделением чрезвычайно труд­но. Поэтому если у него будет троечная система организации, командиру отделения легче будет управлять боем своего отделения.

Третий вопрос, на котором я хочу остановиться, — это управление боем. Во что упирается управление боем, когда анализируешь этот вопрос? Оно упирается в слабое знание техники нашим командным составом, той техники, которая состоит на вооружении в его подразделении. Без знания техники, без знания того, что можно потребовать от этой техники, без знания хотя бы элементарных баллистических качеств, технических качеств нашей техники мы не создадим сознательного тактика. Через овладение техникой, стоящей в подразделении, лежит и путь к овладению тактикой. Поэтому нужно сделать упор на то, чтобы каждый командир был бы по-настоящему хозяином своей техники, которая находится в его подразделении. А такое звено, как командир батальона, нужно смелее и решительнее приближать к знанию устава артил­лерии, танков, авиации. Ведь это фактически звено, от которого еще один шаг до ступеней общего войскового командира.

Вся практика проведенных учений показывает, что мы в лице нашего командира батальона (когда он увязывает свою работу с различными ко­мандирами артиллерийских, танковых видов войск) не имеем достаточного развитого командира, потому что он не овладел, не понимает существа родов войск, и поскольку командир в артиллерии, в танковых войсках и в других войсках он более сохранен, то там, конечно, командир дивизиона, командир батальона с точки зрения своей военной культуры отличается от пехотного командира батальона, стоит выше его. Необходимо смелее коман­дира батальона пехоты привлекать к овладению тактикой и техникой других родов войск.

Подготовка штабов. В отношении подготовки штабов, мы при оценке штаба обыкновенно обращаем свое внимание на технику штабной работы. Техника штабной работы тогда может быть высоко поднята, когда она обеспечит работу своему командиру, когда штабной командир будет как следует научен тактике ведения современного боя. Первый упор или первую задачу, которую нужно поставить перед их подготовкой в течение зимнего времени, это овладеть тактикой. Если он будет подготовлен в тактических вопросах, то справиться и с техникой ему будет проще, и тогда он явится действительным помощником своему командиру, не будет требовать опекунства от своего командира; пони­мая, как развивается бой, он будет смотреть несколько вперед и будет орга-

31

 

низовывать работу своего штаба с известной перспективой. Сейчас же боль­шинство наших штабов до штаба полка включительно представляет опреде­ленное количество людей, которые являются в известной степени более или менее квалифицированными порученцами своего командира.

Крепко отстает, товарищ Народный комиссар обороны, наша пехота в огневой подготовке. Нет ли здесь в известной степени и нашей вины в том отношении, что мы — ответственные за подготовку пехоты своевременно не поставили вопрос, что одна тактическая подготовка, если огневая подготовка не будет крепко стоять в пехоте, будет означать однобокую подготовку пехоты. Последний год показывает, что мы огневую культуру, которую начали под­нимать с 1931 г. (правда, как я говорил в первой части доклада, в значительной степени за счет ряда других дисциплин), мы сейчас эту огневую культуру начали утрачивать.

В огневой подготовке нужно сделать решительный перелом, особенно в вопросах так называемых боевых стрельб подразделением: отделением, взводом, ротой и т. д. Мы проводим боевые стрельбы методом, не отвечающим тем требованиям, которые Вы ставите своим приказом. Они проводятся в известной степени без участия нового оружия, которое получили наши пехотные под­разделения. Требуется переоборудовать стрельбища: требуются совершенно новые методы управления мишенной обстановкой с огневого рубежа, требуется, чтобы мишенная обстановка жила, — только тогда можно создать боевую динамику.

Мы же и сейчас встречаемся с тем, что такое учение, как боевые стрельбы, проведенные целым батальоном, является фактически прямоли­нейным движением стрелков, даже без участия навесного оружия, как было в 139-й дивизии, где ни пулеметы, ни минометы, не принимали участия в этой стрельбе. Такое учение настраивает командный состав совершенно в другом направлении, так как не дает ему навыков в области управления огнем и не предъявляет к нему крепких требований с точки зрения обес­печения огня в интервалах, огня через голову. Все проходит чрезвычайно упрощенно. Эта погоня за пробоинами подчас затемняет тактическое пони­мание вопроса боевых стрельб.

Нужно прибавить, товарищ Маршал, и несколько патронов для огневой подготовки пехоты. Курс огневой подготовки 1938 г. при своем построении исходил в значительной степени из экономии боезапаса. Поэтому в области техники производства выстрела не добивались тех результатов, которые нам нужны. В частности, вопросы стрельбы стоя, с колена мы не дорабатывали, пытаясь компенсировать их только методикой подготовки.

Строевая подготовка бойца пехоты должна в области боевой подготовки явиться ведущей. Строевая подготовка пехоты и ее физическая подготовка всегда была по сравнению с другими родами войск, за исключением конницы, несколько выше. Сейчас строевая подготовка пехоты потеряла вкус, причем многие командиры не знают Строевого устава, не знают, что нужно взять для строевой подготовки пехоты из Строевого устава. Требовательный командир даже на полевых учениях должен заставить бойцов повиноваться его командам и безусловно выполнять те требования, какие предъявляются строем бойцу. Такие вопросы, как перепостроение строев, сохранение направления взводов и рот достигаются с большими потугами, совершенно неправильными коман­дами, противоречащими нашим уставам.

После того как совершенно отчетливо определена линия, по которой нужно готовить пехоту, мы, сосредоточив все свои усилия, не ослабляя темпов, добьемся разрешения поставленных перед нами задач.

Если мы не упустим одиночную подготовку бойца и отделения в зимний период, разрешим эту задачу в сроки, которые указаны в программах, тогда к июню месяцу мы можем выйти с подготовленным взводом и расчетом, понимающим основы современного боя, могущими технически и тактически правильно разрешать боевые задачи.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 46-53.

32

 

Курдюмов Владимир Николаевич, род. 01( 13).10.1895 г. в с. Ильмень, ныне Воронежской обл. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918. Во время Гражданской войны был командиром батальона, бригады, занимал штабные должности. По окончании Военной академии им. Фрунзе в 1925 г. работал в Управлении военно-учеб­ных заведений, был военным атташе в Прибалтийских странах, командир-комиссар стрелковой дивизии, корпу­са, начальник Управления боевой подготовки РККА. Во время советско-финляндской войны 1939—1940 гг. был заместителем командующего и командующим армией, в 1940/1941 гг. — начальником Управления боевой подго­товки РККА, командующий войсками Архангельского во­енного округа, заместителем командующего войсками Западного Особого военного округа. Во время Великой Отечественной войны был заместителем и командую­щим войсками ряда фронтов и военных округов. После войны окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба, командовал войсками военного окру­га, был генералом-инспектором стрелковых войск и заме­стителем Главного инспектора Вооруженных Сил по Су­хопутным войскам. Генерал-лейтенант (1940). Награж­ден 6 орденами, медалями. Умер 14.02.1970 г.

 

В. Н. КУРДЮМОВ, генерал-лейтенант, начальник Управления боевой подготовки Красной Армии

 

Товарищ Народный комиссар обороны, в отведенное мне короткое время я прошу разрешения остановиться на следующих основных четырех вопросах: 1) Особенности, в каких проходила боевая подготовка в текущем учебном году; 2) Общевойсковая подготовка; 3) Подготовка начальствующего состава; 4) Подготовка войсковых штабов и тылов.

В течение учебного года Управлением боевой подготовки Красной Армии, совместно с начальниками центральных управлений НКО и генерал-инспек­торами родов войск, проверено 80 соединений (из них 17 соединений по два раза); 15 отдельных частей и 14 штабов. Кроме того начальниками центральных управлений по специальной подготовке проверено значительное количество частей и соединений.

Особенности, в которых проходила боевая подготовка армии в текущем учебном году:

1. Ведение боевых действий с белофиннами¹³ и освободительный поход в Прибалтийские государства¹⁴, в Бессарабию и Северную Буковину¹⁵, потре­бовавшие отмобилизования частей и соединений в большинстве военных округов. Боевые действия на финском театре войны явились огромной школой для всех родов войск, проверкой умения начальствующего состава и бойцов вести бой в сложных условиях боевой обстановки.
2. Большие организационные мероприятия и развертывание новых частей и соединений во всех военных округах. В связи с этим — огромная текучесть и некомплект старшего и  среднего  начальствующего  состава,  особенно  во внутренних военных округах. Я здесь не буду приводить всех цифр. Так, например, только по ОрВО за год убыло старшего и среднего начальствующего состава 771 человек, прибыло на укомплектование — 5 833 человека. Имелся

33

 

большой некомплект среднего начальствующего состава — 878 человек, из них командиров рот — 210 человек. Еще большая текучесть отмечалась в    звене младшего командного состава. В ряде округов он обновился на 60—   70 процентов.

3. Выдвижение значительного количества молодых командиров и политра­ботников на руководящие должности. Многие из них на практической работе показали умение и подготовленность к руководству подразделениями, частями и соединениями. Они являются полноценными командирами-единоначальниками. Однако большинство начальствующего состава в частях не имело должной подготовки и практического опыта в обучении войск. Так, в ПриВО 70 процентов среднего командного состава и командиров батальонов имеют практи­ческий командный стаж от 5 месяцев до 1 года. В этом же округе все командиры
   стрелковых полков, кроме одного, командуют частями первый год.
4. Освоение новых территорий в связи с вхождением в Союз Советских Социалистических Республик Карело-Финской, Эстонской, Литовской, Латвийской и Молдавской Республик, потребовавшее передислоцирования боль­шинства соединений и частей в приграничных и ряде внутренних округов.

Вот основные особенности, в которых протекала боевая подготовка в текущем году в ряде военных округов.

1. II. Перехожу к недочетам в боевой подготовке. Основные из них:

• значительный отрыв личного состава от боевой подготовки на хозяйст­венные работы, оборонительное строительство, караульную службу, охрану объектов, сопровождение и охрану грузов. Особенно большой отрыв от боевой подготовки отмечался в период отмобилизования и проведения организационных мероприятий;
• планы боевой подготовки от высших штабов поступали в части с опоз­данием. Высшие штабы тратили много времени на их разработку. Частям и подразделениях в планах часто ставились непосильные задачи. Особенно плохо планируют боевую подготовку штабы батальонов; расписания занятий в под­разделениях составляются неконкретно, нецелеустремленно, без учета времени и материальной обеспеченности;
• отсутствие систематического планового руководства и контроля за боевой подготовкой со стороны старших командиров и их штабов. Это положение нельзя объяснить ничем другим, как отсутствием ответственности у некоторой части командного состава за боевую подготовку. В ряде проверенных уже в начале нового учебного года частей и соединений, оказалось, что прибывшим новобранцам длительное время не выдавалось оружие. Это, товарищ Народный комиссар, при наличии Вашего приказа № 0226*,  которым  Вы  требовали немедленно приступить к плановой учебе с новобранцами. В практической работе имеются только отдельные  случаи,  когда  командиры соединений  и частей были привлечены к ответственности за плохое руководство боевой подготовкой. В то же время отмечается ряд случаев, когда командиры соеди­нений и частей, не справившиеся с работой, получали назначения на высшие должности и очередные военные звания;
• планы боевой подготовки во всех проверенных военных округах систематически не выполнялись. Срывы, переносы занятий — обычное явление в большинстве соединений и частей.

III. Общевойсковая подготовка. В истекшем году часть войсковых соединений получила боевой опыт в войне с белофиннами и маршевую практику в период занятия Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины.

На осенних смотровых учениях, проведенных Вами, Вашими заместителями, командующими войсками округов и командирами корпусов, войска учились строить полевую оборону и вести наступательный бой с преодолением предполья в условиях, приближающихся к боевой действительности.

Высшие и старшие командиры, их штабы приобрели опыт в организации и проведении командно-штабных выходов в поле и общевойсковых учений с

 

* Приказ Наркома обороны СССР № 0226 от 19 сентября 1940 г. «О порядке увольнения старослужащих и приема нового пополнения в войсковых частях Красной Армии».

34

 

боевой стрельбой артиллерии, бомбардировочными и штурмовыми действиями авиации.

Войска получили навыки в занятии и оборудовании исходного положения для атаки. Пехота с приданными ей танками получила практику в движении за огневым валом в удалении от него на 200—300 м.

В организации взаимодействия родов войск на местности достигнуты пер­воначальные успехи. Артиллерия, танковые части, авиация, инженерные и химические части во всех военных округах получили большой опыт в совме­стных действиях с пехотой в наступательном и оборонительном бою.

Преодоление крупных водных преград (усиленными стрелковыми и кава­лерийскими полками и дивизиями) проводилось в военных округах только в некоторых дивизиях. Войска не умеют организовать и вести разведку, обес­печивать фланги и стыки, оборонять и атаковать УР, оборонять и преодолевать крупные водные преграды.

Я считаю, что в новом учебном году следует: ввести в систему совместные занятия общевойсковых командиров с командирами-специалистами в поле; практиковать длительные общевойсковые учения, максимально приблизив их к боевой действительности; общевойсковому учению обязательно должна пред­шествовать тщательная отработка данной темы с командным составом, штабами и с посредническим аппаратом на местности.

Военным советам округов (армий) необходимо спланировать проведение: а) совместных командно-штабных выходов в поле общевойсковых штабов со штабами специальных родов войск (артиллерийских РГК, танковых и ави­ационных); б) общевойсковых учений на зимний и летний периоды, учитывая, что до 15 мая 1941 года должны быть слажены батальон-дивизион-танковая рота в оборонительном и наступательном бою.

В летний период совершенно необходимо организовать объединенные ла­герные сборы общевойсковых соединений (частей) со специальными частями (артиллерийскими, танковыми, инженерными, химическими и др.), приблизив их расположение к полигонам для проведения совместных учений с боевой стрельбой артиллерии, бомбардировочными и штурмовыми действиями авиации и практической отработки на местности вопросов взаимодействия.

Помимо тактических тем по основным видам боя, в текущем году следует отработать следующие общевойсковые темы: прорыв сильно укрепленной обо­ронительной полосы усиленными стрелковыми полками, дивизиями, корпусами; преодоление водных преград; атака и оборона укрепленных районов стрелковым полком; действия конницы и танковых войск на фланге общевойсковых сое­динений при наступлении на полевую оборону и при вводе в прорыв (кава­лерийская дивизия, танковая бригада, дивизия мехкорпуса на фоне усиленного стрелкового корпуса и армии); автоперевозка.

На всех занятиях проверять умение командиров и штабов организовать: управление боем, взаимодействие родов войск в бою, разведку местности и противника, наблюдение за полем боя, обеспечение флангов и стыков, под­держание непрерывной связи с соседями и взаимной информации, противо­воздушную и противотанковую оборону.

1. IV. Теперь, товарищ Народный комиссар, разрешите перейти к подготовке начальствующего состава. Командный состав всех родов войск в значительной своей части вырос, получив практику в войне с белофиннами и на осенних смотровых учениях. Приобретены первоначальные навыки в организации вза­имодействия родов войск и проведении учений с боевой стрельбой артиллерии и действиями авиации.

Разведка и охранение всех видов — наиболее слабое место в подготовке комсостава. В огневой подготовке командный состав не является ведущим. Слабо знает материальную часть оружия и недостаточно умеет владеть им. Требовательность всех категорий начальствующего состава к себе и подчинен­ным низкая.

В течение учебного года подготовка командного состава во многих военных округах не стояла в центре внимания. Количество занятий, проведенных высшими и старшими начальниками, невелико, качество их низкое. Наиболее

 35

 

слабым звеном в начальствующем составе являются командиры рот (батарей), взводов и отделений, как правило, не имеющие необходимой подготовки, командирских навыков и служебного опыта.

Командный состав мало работает над повышением своего общего культурного уровня и развития. Военную, политическую и художественную литературу читает нерегулярно. Недостаточно изучал армии вероятных противников и театры военных действий. Опыт войны с белофиннами остался необобщенным и неизвестным для широких масс командного состава, не принимавшего в ней участия.

В новом учебном году в основу командирских занятий необходимо положить тактическую подготовку, изучение боевого опыта Красной Армии и опыта войны на Западе. Методами совершенствования командного состава должны явиться: самостоятельная работа над собой, плановые командирские занятия, индивидуальные задания, участие в общевойсковых и командно-штабных уче­ниях.

Совершенствование подготовки командных кадров всех степеней, особенно командиров взводов и рот необходимо поставить центральной задачей в текущем учебном году. Я полагаю, товарищ Народный комиссар, что на 1941 учебный год необходимо установить следующую систему командирской подготовки: высшего начальствующего состава — самостоятельная работа над собой, работа на командно-штабных выходах и учениях в поле и на оперативно-тактических полевых поездках. Самостоятельная работа включает в себя — индивидуальную разработку двух оперативно-тактических тем в течение года и изучение театра военных действий; старшего начальствующего состава: командиров полков — участие в течение 2 дней в месяц на занятиях под руководством командира дивизии и, кроме того, на командно-штабных выходах в поле и учениях; разработка в течение года 2 тактических задач под руководством командира корпуса; самостоятельная работа над собой по заданию командира дивизии; индивидуальные задания по изучению уставов;

командиров батальонов (дивизионов) — участие на занятиях под руковод­ством командира полка — в период декабрь—апрель — 3 дня в месяц; май—август — 2 дня в месяц; среднего начальствующего состава — в период декабрь—апрель — 3 дня в месяц, май—август — 2 дня в месяц; младшего командного состава — один раз в неделю.

В командирские занятия включить: марксистско-ленинскую подготовку; методику организации тактических и стрелковых занятий; специальную под­готовку, стрелковую и изучение новой материальной части.

Во избежание срывов занятий и для создания лучших условий контроля подготовки начальствующего состава, командующим войсками военных округов установить единые дни командирских занятий для различных категорий на­чальствующего состава.

Занятия по тактической подготовке, их методике проводить исключительно в поле на разнообразной местности. Каждую отработанную на картах такти­ческую тему обязательно завершать занятиями на местности.

Для углубления военных знаний, обмена опытом и оживления военной мысли под руководством начальников штабов частей и соединений организовать периодические доклады и рефераты с целью обмена мнений по вопросам развития оперативного искусства, тактики и техники иностранных армий на основе опыта последних войн.

В 1941 году в начале лагерных сборов установить месячную стажировку командиров артиллерийских батарей и дивизионов и командиров рот и ба­тальонов в пехоте на должностях помощников командиров соответствующих стрелковых подразделений. Проводить специальные сборы командного состава в военных округах и соединениях в соответствии с требованиями Вашего приказа № 0259*. Старшему и среднему командному составу, не имеющему законченного военного образования, к 1 января 1942 года сдать экстерном

 

* Приказ Наркома обороны СССР № 0259 от 14 октября 1940 г. «О проведении кратко­временных сборов начальствующего состава пехоты».

36

 

экзамен за полный курс военных училищ. Командному составу всех степеней давать индивидуальные задания по проработке уставов, наставлений и по изучению боевого опыта последних войн. Для самостоятельной работы начсо­става над собой и подготовки к плановым командирским занятиям предоставить 2 свободных вечера в неделю (не считая предвыходного дня).

РГВА, ф.4, оп. 18, д. 55, л. 54-63.

 

Парсегов Михаил Артемьевич, род. 15(27).6.1899 г. в На­горном Карабахе. Участник Гражданской войны. Окончил артиллерийские курсы усовершенствования комсостава в 1926 г., Военную академию им. Фрунзе в 1936 г., Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба в 1948 г. С 1922 г. по 1940 г. командовал последовательно: взводом, батареей, дивизионом, артиллерийским полком, артиллерией Ленинградского военного округа, был гене­рал-инспектором артиллерии Красной Армии; в совет­ско-финляндской войне 1939-1940 гг. — командующий ар­тиллерией армии. Во время Великой Отечественной войны — начальник артиллерии ряда фронтов, команду­ющий армией. После войны был командующим артилле­рией военных округов, группы войск, начальником факуль­тета Военно-артиллерийской академии. Генерал-полков­ник артиллерии (1958). Герой Советского Союза (1940). Награжден 8 орденами, медалями. Умер 26.4.1964 г.

 

М. А. ПАРСЕГОВ, генерал-лейтенант артиллерии, генерал-инспектор артиллерии Красной Армии

 

Опыт войны с белофиннами и работы артиллерии Красной Армии в мирное время к данному времени позволяет по тактической подготовке сделать сле­дующие, совершенно конкретные выводы. Артиллерия получила практику пре­одоления предполья и сопровождения пехоты и танков массированным огнем. Улучшилось качество наземного наблюдения. Сейчас уже артиллеристы доби­лись определенных результатов и умеют лучше, чем раньше, маскировать свои боевые порядки и организовать бой.

Однако, наряду с общеудовлетворительной оценкой боевой подготовки ар­тиллерии, товарищ Народный комиссар, приказ № 120 полностью не выполнен. Первый недочет, с которым нам надо драться с сего числа, это организация и ведение артиллерийской разведки. Артиллерийская разведка продолжает оставаться совершенно неудовлетворительной. Это показала и война. До тех пор, товарищ Народный комиссар, пока Вы не приказали, чтобы артиллерийские наблюдатели были на своих местах, пока они не оказались на линии пехоты и впереди пехоты, мы никак не смогли толком разобраться и сделать нужные выводы о противнике. (С места: «Правильно».)

Мы вынуждены были приказать артиллерийским разведчикам изменить свою тактику действовать не только на линии пехоты, а и впереди пехоты. Нам противника надо было знать. И только тогда, когда мы смогли путем артиллерийского наблюдения, путем артогня заставить противника вскрыть себя, и только тогда мы узнали, с кем мы имеем дело.

Командиры и красноармейцы-разведчики не знают демаскирующих при­знаков боевых объектов противника и не имеют навыков наблюдения. Надо

37

 

твердо записать, чтобы во всех родах войск и особенно в артиллерии хорошо организовали прежде всего артиллерийское наблюдение с тем, чтобы постоянно искать противника. Сейчас это дело несколько улучшается, однако еще плохо. Надо, чтобы все твердо изучили и освоили значение артнаблюдателей в со-временном бою.

Общевойсковые и пехотные командиры артиллерию знают очень плохо, Я хочу доложить, что начальник Генерального Штаба, когда Народный ко­миссар обороны проводил учения в Западном военном округе, спросил опера­тивного работника штаба 1-го стрелкового корпуса: «Скажите о составе вашего корпуса и сколько у Вас артиллерийских полков», то этот оперативный работник не мог ответить, сколько корпус имеет артполков. Но, позвольте, он же работник оперативного отдела, он же обязан знать. Почему же не знает? Кто ему разрешает быть работником оперативного отдела и не знать состав корпуса? Надо, товарищ Народный комиссар, покончить с этим делом. Командир должен занимать должность и знать свои обязанности, а не только занимать должность и не знать своих обязанностей.

Минометные подразделения в бою плохо используются и отстают от пехоты, До тех пор пока командирам дивизий десятки раз не скажут, где ваши минометы, они не принимают никаких мер, чтобы целиком использовать свои минометные средства. На войне и особенно в начале ее, наши минометы в большинстве случаев находились в обозе. Этим я хочу сказать, что командиры дивизий, корпусов и командующие армий включительно слабо знают боевые свойства минометов и поэтому они руководят этими средствами плохо.

Война показала, что дивизионная артиллерия недостаточно инициативна и не творческа. Она должна сама видеть, что творится на поле боя и во взаимодействии с пехотой обеспечить успешное выполнение поставленной за­дачи.

О зенитной артиллерии. У нас, товарищ Народный комиссар, этим делом плохо руководят. Я хочу сказать по двум частям. По отдельному дивизиону 25-й стрелковой дивизии. На наше требование, почему дивизион слабо под­готовлен, они говорят, что орудий недостаточно в дивизионе. Хорошо, недо­статочно, но заниматься они должны, учить дивизион они обязаны. Или, скажем, 415-й полк ПВО, который стоит в Тбилиси, тоже очень слабо под­готовлен. Надо, чтобы зенитной артиллерией, руководили по-настоящему, по существу. Никто не заботится о материальной части. Подготовка отдельных зенитно-артиллерийских частей такая, что вряд ли может обеспечить данный объект. Надо над зенитной артиллерией поработать.

Огневая подготовка. Огневая подготовка артиллерии в этом году не получила достаточного усовершенствования. Основной недостаток заключается в том, что управление массированным огнем еще не достигнуто. Мы впервые провели много учений с боевыми стрельбами и видели, что огневой вал — это совершенно несложная наука.

Опыт показал, что можно проводить учения во взаимодействии с пехотой, с авиацией и что эта задача вполне выполнима во всех условиях обстановки. На одном из учений меня спрашивают: «А пехота будет далеко от переднего края?» Я говорю: «Как по Уставу — 200 метров». «А это не опасно?» Оказы­вается, что командиры читают уставы, но не имея практики в организации огневого вала, не верят установленным нормам. Надо нам слово «взаимодей­ствие» не повторять часто, а то мы повторяем часто, а не выполняем. В нашей программе, которую мы послали войскам, все хорошо сказано, надо чтобы это было выполнено.

Слабо отработана огневая подготовка в условиях ночи и стрельба на ри-кошетах. Война показала, да это показали и учения в мирное время, что темпы огня при огневых налетах не выдерживаются. На одном из учений командиры просят дать много снарядов — более 3000. Я говорю им: «А вы успеете их выпустить?» — «Да, мы успеем». А затем после учений оказалось, что ни один дивизион не успел выпустить положенные нормы снарядов.

Горная артиллерия, товарищ Народный комиссар, учится по сей день как на равнине. Это относится к 96-й горной стрелковой дивизии на Украине,

38

 

9 год в Закавказском военном округе. По существу горной подготовки, которая нам нужна, мы еще не имеем.

Артиллерийские штабы. Начиная от полка и до начальника артиллерии стрел­ковой дивизии и корпуса включительно, не всюду укомплектованы. Надо их уком­плектовать и потом с них спрашивать. Когда один начальник штаба и один по­мощник и больше никого, то сделать то, что требуется, физически невозможно. Надо артиллерийские штабы укомплектовать. Общевойсковые и артиллерийские штабы не научились увязывать между собой работу. Тов. Смирнов сказал, что командир батальона мало культурен и знания у него меньше, чем у командира дивизиона и поэтому они не могут договориться. У командира дивизиона такти­ческие знания даже совершенно недостаточны и поэтому они одинаково друг друга не понимают. Давайте их будем учить одинаково, чтобы артиллерист хорошо знал пехоту, а пехотный командир — артиллерию.

Артиллерийские командиры всех степеней недостаточно подготовлены в тактическом отношении. Стрелки они может быть неплохие, но тактические знания у них не высокие.

Подготовка командного состава. Самым слабым звеном являются младшие лейтенанты. Над ними надо работать, им надо помочь, надо их вырастить хорошими командирами. Много есть образцовых младших лейтенантов.

Я последний месяц был в Закавказском военном округе, имел возможность проверять выполнение приказа Народного комиссара обороны № 0321* о сборах командиров. Нужно сказать, что в распоряжении начальников артиллерии округов было совершенно недостаточно времени для того, чтобы тщательно спланировать все эти сборы. Подготовка командиров требует времени, над планом сборов надо подумать, чтобы каждую тему записать толком, чтобы все было конкретно, а не в общем и целом. Поэтому необходимо в будущем добиться того, чтобы эти распоряжения давались таким образом, чтобы начарты округов имели время для проведения [их] в жизнь. Все ли было спланировано и подготовлено к сборам? Сборы не были обеспечены материально, командиры прибыли на сбор, а себя не обеспечили тем, что необходимо, чтобы можно было бы людей научить работать как следует.

Когда я вплотную побеседовал с некоторыми командирами дивизионов, полков и начартами в Ереване, Кутаиси, Ленинакане, Тбилиси и с командирами частей других округов, пришел к заключению, что с вопросом изучения театра военных действий по отдельным округам обстоит плохо. И никто не сможет из вас сказать, что в моем округе, мои командиры театр военных действий знают прекрасно. Это было бы неправильно, они этого не знают. Может быть в отдельных округах знают лучше, но в большинстве округов они театра военных действий не знают. Например, в ЗакВО изучают театр военных действий по книжке Данцига¹⁶, но на таком материале, как книжка Данцига, далеко не уедешь. Нужно побольше знать.

Был такой случай, товарищ Народный комиссар: 116-й артиллерийский полк стоит недалеко от Тбилиси, проводит занятия с комсоставом. На полигоне я увидал много озер и рек и спрашиваю: «Откуда вы взяли на Кавказе столько озер?» Мне говорят: «Не все ли равно проводить стрелковую подготовку на рельефе, взятом из Карельского перешейка или Тбилиси». Я ответил, что нет, не все равно, потому что вы служите в ЗакВО и воевать придется не сегодня-завтра на том театре, на котором находитесь. Извольте изучить ваш театр военных действий, берите, скажем, участок Карса и систематически изучайте на занятиях с комсоставом.

Нужно, чтобы наши артиллерийские начальники в первую очередь вникали в мелочи артиллерии, мимо которых пройти нельзя. Комсостав артиллерии в общеобразовательном отношении слабо подготовлен и общеобразовательные дисциплины очень плохо организованы и даже в ряде частей их совсем нет.

Состояние и уход за конским составом артиллерии. В Одесском военном округе, в Закавказском военном округе имеется сейчас солидное количество лошадей, которые страдают стригущим лишаем. 31 стрелковая дивизия Закав-

 

* Приказ Наркома обороны СССР № 0321 от 15 ноября 1940 г. «О проведении кратковременных сборов нач. состава артиллерии».

39

 

казского военного округа имеет около 160 лошадей. Я, товарищ Народный комиссар обороны, докладываю Вам, что этот вопрос очень важный, но ко­мандиры дивизий об этом не думают. Надо за конем ухаживать, надо конский состав сохранить, чтобы можно было воевать.

Последний вопрос — состояние огнескладов. Я проверил в ряде округов состояние огнескладов больших и малых. Должен доложить, что к этому ответственному участку наше внимание недостаточно. Вы можете видеть ог-несклады в Ленинакане, Кутаиси и других городах, где наряду с боеприпасами, боевыми снарядами, порохом и т. д. лежат несколько ящиков сигнальных ракет, которые категорически запрещено хранить вместе со снарядами, и даже несколько ящиков тола. Надо, чтобы на огнесклады было обращено серьезное внимание и их хранили, как зеницу ока.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 64—70.

 

Федоренко Яков Николаевич, род. 10(22). 10.1896 г. в Сло­боде Цареборисово ныне с. Красный Оскол Харьковской обл. В Красной гвардии и Красной Армии с 1918 г. В Граж­данской войне был комиссаром штаба армии, командиром и комиссаром бронепоезда. После окончания в 1924 г. вы­сшей артиллерийской школы комсостава командовал бро­непоездом, по окончании в 1927 г. курсов усовершенство­вания — дивизионом, а закончив в 1930 г. курсы партпо-литподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии — полком бронепоездов. В 1934 г., после окончания Военной академии им. Фрунзе, был назначен командиром танкового полка, в 1935 г. — командиром механизированной бригады, а в 1937 г. — на­чальником авто-бронетанковых войск Киевского военно­го округа. В 1940—1942 гг. был начальником Автоброне­танкового управления, с декабря 1942 г. — командующим бронетанковыми и механизированными войсками Крас­ной Армии и заместителем Наркома обороны СССР. Во время Великой Отечественной войны был представите­лем Ставки Верховного Главнокомандования на фрон­тах. После войны с апреля 1946 г. стал командующим БТ и MB Сухопутных войск. Маршал бронетанковых войск (1944).  Награжден 8 орденами,  медалями.   Умер 26.3.1947 г.

 

Я.Н. ФЕДОРЕНКО, генерал-лейтенант танковых войск, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии

 

Механизированные танковые соединения в 1940 учебном году встретились с целым рядом трудностей в боевой подготовке. Трудности заключались в том, что почти все соединения переменили дислокацию, перешли с места на место, причем отдельные части и даже соединения меняли по три-четыре раза место своего расположения, на расстояние каждый раз 100—150—200 километров. Многие соединения совершили марши по 500 и до 1000 км в этом году, что, конечно, оторвало много времени от непосредственной учебы. Они научились

40

 

хорошо делать марши, но не отработали целый ряд вопросов боевой подготовки: огневой подготовки, не доработали изучение материальной части, связи и разведки. Затратили много времени и много моторесурсов. Для того, чтобы привести материальную часть в порядок, потребовалось около 2-х месяцев, почти 50—60 процентов личного состава было оторвано на приведение мате­риальной части в порядок, так как моторесурсы за зиму и лето были почти полностью израсходованы.

Больше половины частей, перешедших на новые места, не имели полигонов. Это не дало возможности отработать боевые стрельбы. Стрельбы закончили только с места, никто в этом году не стрелял взводом, ротой. Таким образом, огневая подготовка осталась в этом году недоработанной.

Проверка частей инспекцией округов и распоряжением Народного комиссара обороны показала, что большинство дивизий и бригад дали по огневой под­готовке отличные и хорошие результаты. Но наряду с этим 20 процентов соединений и частей показали плохую стрелковую подготовку. Таким образом, в стрелковой подготовке получилось резкое колебание.

В тактической подготовке остались недоработанными вопросы взаимодей­ствия. Из года в год мы говорим о взаимодействии с пехотой и каждый год так остается. Когда подводим итоги, мы ищем причины, почему получилось так, почему, если бригада или дивизия стоит далеко от пехоты, то обязательно требуется, чтобы танки шли к пехоте (а для этого требуется израсходовать лишних 10 моторочасов). Надо так ставить вопрос, чтобы не только танки ходили к пехоте, но и пехота ходила к танкам. Надо сделать марш, подойти к расположению танков и заниматься на том месте, где стоят танки. Мы этого до сих пор не практикуем. А для того, чтобы сберечь для войны больше моторесурсов, надо теперь это практиковать.

Механизированные соединения еще не отработали взаимодействия внутри себя, не отработали взаимодействия даже с мотопехотой и артиллерией, которые входят в состав механизированных корпусов и дивизий. В этом отношении только есть попытки. В этом году корпуса и дивизии отрабатывали вопросы вхождения в прорыв и наступление, но это только ознакомление, никакого боевого взаимодействия и сплоченности в этих вопросах еще нет. И этот вопрос остался в этом году недоработанным.

Один из видов боевой подготовки — поднятие и выход по тревоге — также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30—40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но не взятое, и отвозить взятое, но ненужное. Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вы­шедших машин оказывалось, что все машины, как правило, не догружены на 300—500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется много меньше и машин вместо недостачи будет много излишних.

Надо сказать, что подготовка тыла у нас плохая, этот вопрос остается недоработанным. В тылу остается людей столько, сколько идет в бой, а иногда и больше. На деле получается, что эти люди для обороны тыла не организованы ни в роты, ни во взводы, остается куча-масса людей. Нужно вовремя взять и организовать этих людей в роты и взводы, так как во время войны это делать будет трудно.

Следующий вопрос — укладка груза и вождение колонн по дорогам. В этом вопросе еще много беспорядка. Машины на дорогах не держатся правой стороны, люди, которые выходят из машин, тоже не придерживаются правой стороны. Мы пробовали выводить до полутора тысяч машин, получается много недочетов, как в движении на марше, так и в укладке грузов.

На следующий год на тыл придется обратить внимание, иначе он нам в боевой обстановке сделает много плохого. Нужно уделить внимание вождению транспортных машин как днем, так и ночью. Вождение в колоннах транспор­тных машин, связь, разведка остаются недоработанными и в особенности с

41

 

разведкой и ориентировкой. Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север. У экипажа совершенно нет карт. Нужно научить экипаж разбираться по карте. У нас карты имеет, как правило, только командир роты, а командир взвода и экипаж карт не имеют. В танковых войсках даже экипаж должен иметь карту и отлично уметь ею пользоваться.

Таким образом, из видов боевой подготовки механизированных соединений осталось недоработанным взаимодействие пехоты с танковыми соединениями.

Плохо обстоит дело с огневой подготовкой начальствующего состава. В про­шлом году в среднем по РККА было выполнено 80 процентов из личного оружия, а в этом году 40—45 процентов.

 (С. К. Тимошенко: Почему?)

 Н. Я. Федоренко: С командиров в этом году недостаточно требовали. Командный состав, пришедший из запаса, как правило, стрелять не умеет. Когда стреляют, закрывают глаза. (Смех в зале).

Какие части по боевой подготовке в танковых частях лучшие? Дивизия генерала Куркина (Прибалтийский военный округ), генерала Фотченко (Ки­евский военный округ), генерала Фекленко (Киевский военный округ), генерала Новикова (Закавказский военный округ). Лучшие крупные механизированные соединения Красной Армии — это соединения генерала Потапова и генерала Еременко.

Каковы причины недостатков в боевой подготовке? Основная причина — это подготовка начальствующего состава, начиная с академии. Из академии начальствующий состав приходит в войска с недостаточной подготовкой для практической работы. За 5 лет учебы он бывает на стажировке мало, всего 3 раза по одному месяцу. По существу за время учебы в академии он отрывается от войск. Во-вторых, ввели в академиях систему учить людей по учебным штатам, а не по действительным, и окончивший академию приходит в войска и хуже бойца знает организацию родов войск. Учить в академиях нужно на действительных штатах.

 (С. К. Тимошенко: Это в академии?).

Я. Н. Федоренко: Так точно. Это во всех академиях. Им запрещено было давать действительные штаты. В этом году, с половины лета, это наладили. А до этого вели занятия исключительно на учебных штатах. Сейчас ведут на нормальных штатах.

Второй недостаток — обучают людей общей специальности. Скажем, Ки­евское танко-техническое училище, там должны готовиться техники по ре­монту, по эксплуатации, по электроприборам, а курсант проходит всего по­немножку, научится всему, а по существу ничего конкретно не знает.

(С. К. Ти­мошенко: За сколько лет таких грамотеев выпускают?).

Я. Н. Федоренко: В академии — пять лет, а в училищах — 2 года. Я считаю, что для обучения танкового инженера вполне достаточно 4 года, для автотракторного дела — 3 года. А у нас есть какой-то закон — командует высшая школа при Совнаркоме (смех в зале). Они командуют.

(С. К. Тимошенко: Бюрократу все мешает, бюрократ ищет себе в начальники такого же бюрократа).

Я. Н. Федоренко: Они программу утверждают. Люди идут для армии, а программы дают другие. Это ненормально. Надо нам утверждать и учить, кого нам надо.

Как учат училища? Они учат всему понемножку. Практики училище не давало. В этом году впервые дали практику на 2 месяца, а до сих пор был один месяц практики. И получается, что приходят, знают теорию, а практики не знают. Нам надо немедленно это дело перевернуть наоборот.

В этом году инспекция вузов проверяла училища (до подчинения их мне) и требовала, как главное, — переползание, штыковой бой, рукопашный бой, наступление и оборона стрелкового взвода. Получив по этим видам боевой подготовки неудовлетворительно, начали ползать (смех в зале), бро­сили изучать материальную часть машин и все то, что им положено, как техникам-танкистам.

В результате осенней проверки, по своей специальности получили также неудовлетворительно. При проверке говорят: «Объясни танк», а начальник училища предлагает: «Проверьте переползание и рукопашный бой, он вам все сделает». (Смех в зале). Получилось, что лето проползали, а потом матери­альную часть машин и своей основной специальности не знают. Надо учить

42

 

тому, что придется делать на войне. Не обязательно, чтобы все ползали, когда танкист вынужден будет ползти, он будет ползти, но учить его этому наравне с пехотой не надо.

Надо, товарищ Народный комиссар, не допускать растаскивания кадров танкистов. Они очень нужны нам, а получается, что мы готовим кадры в академиях и училищах, а у нас всех растаскивают в счет «тысячи».* У нас большинство инженеров разобрали и только 25 процентов осталось в армии, а всех остальных забрали на заводы, в наркоматы и в разные управления и учреждения.

(С места: У Вас все в тысячах).

Я. Н. Федоренко: Получается, что 3 года берут подряд в счет «тысячи» и никаких инженерных кадров сейчас нет. Один-два инженера на дивизию. Надо поставить вопрос, чтобы наших инженеров вернули.

Вопрос подготовки младшего начсостава. Подготовка младшего начсостава не на должной высоте. Вопрос учебных подразделений. Нет полковых и бригадных школ. Сейчас обучают младший начсостав при первых ротах, где получается двой­ной комплект экипажей, что создает еще худшие условия, чем в линейной роте. Надо ввести полковые школы, как во всех частях, иначе обучать младший коман­дный состав в механизированных частях и соединениях весьма трудно.

Еще один вопрос о национальностях. В танковых дивизиях и бригадах имеется около 24 национальностей, из них до 15 национальностей по-русски совсем ничего не говорят и поэтому их трудно научить овладеть танком в отводимое для этого время. Как же их научить, если они не говорят по-русски. Я не против национальностей (Смех в зале). Но надо, чтобы они знали русский язык и были грамотными людьми. Выходит, что он танка не знает, по радио говорить не может и поэтому подготовка младшего состава страдает. Я считаю, что контингент национальностей, призываемых в танковые войска, не гово­рящих по-русски, надо сократить.

Основная задача механизированных соединений на 1941 год — подготовить их для самостоятельных действий. Танковые бригады должны быть подготов­лены взаимодействовать с пехотой и чтобы пехота при своих учениях подходила к расположению танковых бригад, а не наоборот. Надо будет, кроме програм­мных указаний, научить танковые войска вести огонь, управлять огнем, взводом и ротой. Одиночные стрельбы не могут дать того эффекта, который должен быть в бою.

Я прошу еще, товарищ Народный комиссар, чтобы танковые войска были освобождены от гарнизонных караулов. Сейчас в караул ходит до 50 процентов личного состава отдельных механизированных и танковых соединений. Надо, чтобы танковые экипажи от караулов были освобождены, так как перед ними на следующий год стоят большие задачи.

Нужно будет научить танковые части выходить по тревоге. Учить надо со взвода и выше. Сейчас получается так: спустят приказ о порядке выхода по тревоге и на этом кончается. Надо отработать роту, батальон, потом — полк, и, если полк не отработан, нечего поднимать по тревоге дивизию. Отработанной часть по тревоге считается тогда, когда каждый боец, взвод, рота, часть и соединение точно знает и умеет практически выполнять то, что положено делать по тревоге.

Особенная трудность в 1941 году будет заключаться в том, что целый ряд танковых соединений не получит материальной части и придется учиться на минимальном количестве материальной части. Это надо будет учесть.

И последний вопрос. Я хочу просить высший командный состав о том, чтобы принять все меры к тому, чтобы сберечь материальную часть. В этом году выбыла из строя масса боевых и вспомогательных машин. 21 000 машин по заявкам округов требует капитального ремонта, а когда проверишь, многие машины требуют всего 2-х часов времени, за которые их можно привести в порядок. В дивизии надо иметь начальника автобронетанковой службы и дать ему еще помощника, которые ведали бы этим вопросом, А то получается: мы

 

* По решению правительства тысяча выпускников военно-технических вузов направлялась в народное хозяйство.

43

 

говорим, требуем, а исполнителей на низу* нет.

(С. К. Тимошенко: В мото­дивизии есть).

Я. Н. Федоренко: Да, там есть. В этом большая трудность сбережения материальной части машин.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 71— 78.

 

Смушкевич Яков Владимирович род. 01( 14).4.1902 г. в мес­течке Ракишки, ныне г. Рокишкис Литовской республики. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне участво­вал в должностях политрука роты, батальона, комисса­ра полка, а с 1922 г. —комиссар эскадрильи и авиационной бригады. После окончания в 1931 г. Качинской военной авиационной школы стал командиром-комиссаром авиа­бригады. В национально-революционной войне испанского народа 1936—1939 гг. руководил противовоздушной обо­роной Мадрида. После окончания в 1937 г. курсов усовер­шенствования начсостава при Военной академии им. Фрунзе был назначен заместителем начальника ВВС РККА. Во время боев с японскими милитаристами на р. Халхин-Гол (Монголия) в 1939 г. командовал авиагруп­пой. С ноября 1939 г. занимал высшие руководящие долж­ности в системе органов военного управления ВВС С де­кабря 1940 — помощник начальника Генштаба по авиа­ции. Генерал-лейтенант авиации (1940). Дважды Герой Советского Союза (1937, 1939). Награжден 2 орденами, медалью,   иностранным   орденом.   Репрессирован   и 18.10.1941 г. расстрелян.

 

Я. В. СМУШКЕВИЧ, генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба по ВВС

 

Начальник Генерального Штаба вчера в своем докладе по итогам боевой под­готовки Красной Армии уже достаточно полно охарактеризовал Военно-Воздуш-ные Силы. Из этого доклада вытекает, что за истекший 1940 г. Военно-Воздушные Силы плохо подготовились к выполнению сложных видов боевой работы, прежде всего, к ночным, слепым и высотным полетам. Надо сказать, что приказ Народного комиссара, который только что был зачитан**, является основным условием и предпосылкой к оздоровлению наших Военно-Воздушных Сил.

Единственная и, пожалуй, основная причина, почему боевая подготовка военно-воздушных сил находится на низком уровне, заключается в том, что в авиации фактически не было рядового летного состава, все были командирами, по существу не имея этой командирской подготовки. Летчики в возрасте 17—19 лет обзаводились семьями и все внимание летного состава уходило не на рост боевой подготовки, а на семейно-бытовые вопросы. Все командиры уделяли очень много внимания хозяйственным, бытовым, квартирным, семейным воп­росам, и это не только авиационные командиры, но и общевойсковые командиры и военные советы округов.

 

* Так в стенограмме.

** Имеется в виду приказ НКО № 0362 от 22 декабря 1940 г. «Об изменении порядка прохождения службы младшим и средним летно-техническим составом ВВС КА», зачитанный К. А. Мерецковым пе­ред выступлением Я. В. Смушкевича. (См.:РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 79).

44

 

Поэтому совершенно ясно, что приказ Народного комиссара обороны яв­ляется главным, основным, что в состоянии вывести наши Военно-Воздушные Силы на правильный путь развития.

Я должен здесь доложить, что работа каждого из нас в отдельности, в первую очередь каждого авиационного командира, будет определяться тем, насколько быстро и решительно будет проведен этот приказ в жизнь, не считаясь, подчас, с некоторыми, может быть, серьезными трудностями, которые встретятся. Мне думается, что основная масса летного состава поймет, что без перевода срочнослужащего летного состава на казарменное положение боевой воздушный флот не может быть боеспособен. Без того, что летный состав будет комплектоваться так же, как комплектуется вся Красная Армия — не на добровольном принципе, а в обязательном порядке, мы не будем иметь хороших летчиков.

В школе пилотов на Каче*, в которой я был, за исключением 4 колхозников, 960 курсантов оказались набранными из городов, из поселков, из местечек. Правда, и эта молодежь хорошая, но набраны только те, которые имели возможность учиться в аэроклубе без отрыва от производства. Основная же масса здоровой, хорошо подготовленной в общеобразовательном отношении колхозной молодежи не имела доступа в военно-воздушные школы и в летчики не попадала.

Я хочу коснуться некоторых вопросов, может быть более мелких, но име­ющих большое значение по улучшению боевой подготовки. В этом году, несмотря на то, что Военно-Воздушные Силы налетали больше, чем в прошлом году, мы имеем в процентном отношении очень серьезное сокращение по ночной подготовке, по высотной подготовке и по полетам в облаках, т. е. по самым сложным видам боевой подготовки.

Лучше обстоит дело в войсках Дальневосточного Фронта и Забайкальского округа, главным образом, потому, что они имели возможность больше давать налета, имея горючее. ДВФ имеет налет свыше 100 часов на летчика, по ЗабВО — свыше 70 часов налетов на летчика, а некоторые внутренние округа имеют 35—40 часов на летчика. Причем в среднем такой налет бывает из года в год. Однако мы не можем сейчас сказать, какие полки и эскадрильи приготовлены целиком для действий ночью, для действий в облаках. И мне кажется, здесь нужны некоторые организационные мероприятия, иначе можно оказаться и в будущем году в таком положении.

Дело заключается в следующем. Если взять эскадрилью по новому приказу, который только что зачитали, то там будет меньше чем 50 процентов рядовых летчиков. В эскадрилье из 15 летчиков имеется следующий кадр: командир эскадрильи, два заместителя по строевой части, один — по политчасти, 4 ко­мандира звена (уже 8 человек). Кроме этого обычно в эскадрилье имеется летчик-адъютант, нач [альник] спецслужб, так что всего в эскадрильи остается 5—6 рядовых летчиков. Так как ежегодно вливаются в строй молодые летчики и наша программа равняется на этот молодняк, то начинаем учебу снова по программе первого года службы. Это не совсем правильно, ибо в строю много стариков, они немного растут на обучении молодых летчиков, но незначительно. Поэтому мы не можем допускать, чтобы ежегодно во всех частях у нас прибывал молодняк, К тому еще бензина не хватает, и получается, что сложные виды боевой подготовки оставляют на последний период и выходит, что ночных и слепых полетов нет, да их и не может быть при такой организации, тем более, когда у большого количества командиров существует боязнь аварийности.

Поэтому нужно будет очевидно часть полков иметь в постоянной боевой готовности с летчиками второго года службы и выше, которые должны непре­рывно совершенствоваться. И такие полки надо организационно обязать, чтобы они имели определенный процент ночного, слепого и высотного налета, при­мерно 50 процентов полетов ночью. Причем это должно быть установлено на весь период прохождения программы, чтобы не оставлялось на конец года.

 

* Школа ВВС Красной Армии, располагавшаяся в пос. Кача в Крыму (вблизи г. Севасто­поль).

45

 

Тогда мы будем иметь большое количество полков отлично подготовленными. Причем из состава таких полков должны быть специальные бомбардировочные полки, которые были бы подготовлены к ночной работе. Все должно быть организовано так, чтобы и жизнь летчиков должна быть приспособлена к ночной работе, чтобы была организована соответствующая сеть аэродромов, чтобы летный состав приучался, как правило, днем отдыхать, ночь работать, чтобы в быт летному составу вошла ночная работа, это более сложная боевая работа. Это мероприятие также необходимо.

Поэтому я считаю необходимым отметить два момента, организация которых должна обусловливать рост Военно-Воздушных Сил: 1) создание полков по­стоянной боевой готовности с организацией службы летного состава, чтобы ежегодно идти вперед, а не стоять на месте и 2) создание специальных ночных полков бомбардировочной авиации, организационная форма которых обязывала бы с первого дня летной работы летать ночью, и не считаясь с перерывами я другими объективными условиями.

Я, товарищ Народный комиссар, со всей ответственностью Вам докладываю, что если экипаж налетает за год только пять-шесть часов ночью, то этот экипаж ночью летать не сможет, не сможет выполнять боевых заданий, особенно сейчас, когда требуется ночная аэронавигация, когда одновременно будет летать много самолетов, когда будет затемнение и затруднена ориентировка.

Второй вопрос — относительно огневой подготовки. Мы имеем отставание по огневой подготовке. Я знаю много командиров, которые в своем кабинете имеют диаграммы, показывающие сколько у них ежедневно стрельб, бомбо­метаний и т. д. Мы не должны забывать, что особенно важны два элемента: техника пилотирования и огонь. Если мы возьмем бомбардировочное соедине­ние, то как бы хорошо оно ни работало, но если не положит бомбы в цель, вся работа сводится к нулю. Как бы хорошо ни работала истребительная авиация, но если летчик не попадает пулями в противника, вся работа сводится опять к нулю.

Таким образом, главная задача заключается в сочетании техники пилоти­рования и огневой подготовки. В таких крупных округах, как ЛВО, ОдВО и др. мы имеем пять бомбометаний на год на экипаж. При таких условиях меткости быть не может. В Закавказском военном округе имеется 2, 3 бом­бометаний за год на экипаж. Кроме того, в области огневой подготовки мы не добились того положения, чтобы авиация использовала полностью фотоки-нопулемет, ибо без этого нельзя обучать воздушному бою. Относительно воздушных стрельб. Мы учим стрельбе по конусам на скоростях 200—250 [км в час], ибо на больших скоростях отрываются конуса. Таким образом, полу­чается, что мы не создаем настоящей боевой обстановки.

Дальше вопрос взаимодействий с войсками. Есть приказ Народного комис­сара, чтоб на полигонах мишенями должен быть создан настоящий боевой порядок: оборона дивизий или наступление дивизий с частями, входящими в состав дивизии (артиллерии, танковых частей). Мы можем научить летный состав поражать цель бомбами по площадям, отдельным узким целям пики­рующими бомбардировщиками или из горизонтального положения. Когда ле­таешь на бомбометания или стрельбы, то трудно определить конфигурацию боевых порядков. Все замаскировано, очень трудно разобраться, где что на­ходится. Поэтому важно научить бомбить по отдельным признакам, по обоз­начениям переднего края, по сигналам, которые даются с земли и т. д. Надо предьявить требования, что не может быть полета ни одного летчика-истре­бителя без стрельбы или воздушного боя, бомбардировщика — без бомбоме­тания.

Утром у нас была в свое время так называемая стрелковая зарядка. Ее надо ввести сейчас. Я хочу сказать и по ночной подготовке, с которой у нас плохо. Например: весь Ленинградский округ на бомбардировочной авиации налетал 141 час, т. е. то, что должны налетать 3 летчика в год. Орловский округ налетал всего 36 часов, причем там есть 51-й полк, который еще весной 1940 г. летал в Белоруссию. Этот старый полк ни одного часа не налетал ночью. У Закавказского военного округа немножко лучше, но и там ночная

46

 

подготовка сводится почти к нулю. Весь округ налетал ночью только 331 час для бомбометания. Для поднятия ночной подготовки должны быть созданы ночные полки.

Мы слабо работаем по радионавигации. Еще в командировке* наши бом­бардировщики ночью, как правило, блудили. Ночью без радионавигации не­возможно проводить большие полеты. Те радиостанции, которые имеются, радиокомпас — не изучаются в частях. В этом году мы обязаны овладеть радионавигацией, особенно для дальней бомбардировочной авиации.

Совершенно не отработано взаимодействие ночью. Я докладываю, что ночью с войсками авиация может принести огромную пользу. Ночные бомбардировки не дадут спать противнику, делать перегруппировки и т. д. Кроме взаимодей­ствия с войсками ночью необходимо обучать войска и ВВС проводить боевую работу в тылу при прорыве подвижных войск.

В отношении десантов я только хочу сказать, что парашютные десанты получили правильное организационное оформление. Вслед за сбросовым де­сантом нужно отрабатывать посадочный десант.

Насчет вождения в бой наших частей. Инструкция по вождению авиаци­онной дивизии у нас отсутствует. Такая инструкция нам необходима.

Заканчивая, я хочу сказать относительно тыла. Не могу обойти этот вопрос. Если военные советы не займутся созданием тыла для ВВС, этот самый важный вопрос не будет решен.

Германская война и сейчас операции, которые происходят на Ближнем Востоке¹⁷ и на Востоке¹⁸, говорят, что авиация решает успех тогда, когда она работает вместе с сухопутными войсками. Но и сухопутные войска одержат победу тогда, когда будет хорошо работать авиация и будет обеспечено на известное время в известном направлении господство в воздухе.

Начальник Генерального Штаба говорил, что нужно будет массировать авиацию. Перебросить авиацию ничего не составляет на сотни километров, если организован тыл. Главное в тыле ВВС — это связь, аэродромы, наличие в приграничных районах запасов горючего, бомб. Прежде всего связь, товарищи, и все взаимодействие основано только на связи. Тут сидит т. Проскуров и др. Надо сказать, что если не будут созданы аэродромы для дальней авиации с хорошим подходом, этой авиации будет действовать очень трудно. Я заканчиваю вопрос насчет тыла. Надо, чтобы общевойсковые командиры, имея в виду, что сама авиация не в состоянии решить этот вопрос, решили вопрос об авиации тыла, аэродромах, связи, завозе горючего и боевых запасах.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 80—87.

 

Захаркин Иван Григорьевич, род. 15(27).О1.1889 г. в с. Тюрино, ныне Рязанской обл. На военной службе с 1910 г. Участник 1-й мировой войны. Окончил школу прапорщи­ков, был начальником пулеметной команды, подпоручик. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командо­вал батальоном, полком. После окончания Военной акаде­мии РККА в 1921 г. работал в штабах корпуса, военных округов. В 1930 г. окончил курсы партполитподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии. С 1930 г. — командир-комиссар дивизии, в 1931 —1937 гг. — на различных должностях в Военной академии им. Фрунзе, в 1937—1941 гг. был начальником штаба, заместителем командующего войсками военных

 

* Слова «в командировке» написаны Я. В. Смушкевичем при правке стенограммы вместо слов «в Испании».

47

 

округов. В годы Великой Отечественной войны командо­вал армией, войсками военного округа, был заместителем командующего войсками ряда фронтов. Генерал-полков­ник (1943). Награжден 6 орденами. Погиб в автомобиль­ной катастрофе 15.10.1944 г.

 

И. Г. ЗАХАРКИН, генерал-лейтенант, заместитель командующего войсками Московского военного округа

 

Товарищ Нарком обороны, боевая подготовка частей Московского военного округа в 1940 году была перестроена в соответствии с Вашим приказом № 120. Но следует оговориться, что эта перестройка шла весьма медленно и неуверенно. Коренное изменение в боевой подготовке в частях произошло после проведенных Вами учений в 137-й стрелковой дивизии.

Это учение не только было смотровым, но оно показательно для всего командного состава округа — как надо обучать войсковые подразделения. Главным образом, сейчас уже произошло резкое изменение в качестве боевой подготовки. В частях округа командный состав понял эти задачи, и войска настойчиво продолжали выполнять их в связи с Вашими указаниями — сделать всесильным взвод, роту, батальон, полк.

За 1940 учебный год части Московского округа, как и все части Красной Армии, имеют ряд достижений. В частности, неплохая огневая подготовка стрелковых частей, огневая подготовка артиллерии, резкий перелом в качестве боевой подготовки — тактической, улучшилась дисциплина с проведением в жизнь Дисциплинарного устава и Вашими приказами.

Однако, товарищ Народный комиссар обороны, это только еще улучшение, но далеко до выполнения требований Ваших приказов, в частности, в такти­ческой подготовке я отмечаю два основных недочета. Еще над целым рядом командиров довлеет шаблон, допускается вредная условность как следствие упрощенчества в боевой подготовке в прошлом — это условное самоокапывание, условное устройство препятствий и их преодоление, замена ночных занятий дневными и т. д. Это — группа командиров еще не перестроилась методически, и вторая группа командиров, что отмечалось начальником Генерального штаба, еще не подготовлена сама понимать сущность современного боя. В частности, вопрос предполья, как новый вопрос, — как создавать это предполье и пре­одолевать его, значительная часть командного состава знает слабо. Как с той, так и с другой группой этих командиров должны быть проведены занятия, и в этом заключается основная работа командиров, штабов, управлений, отделов и инспекций округов. Необходимо практически это проводить в жизнь.

У нас сейчас имеется другой порядок отклонения в боевой подготовке — это вынести занятия в поле, а заниматься по классному. Вредная, ненужная словесность и болтовня переносится в поле. Имеет место такой порядок, что выйдя в поле, продолжается та же самая теория, которая велась до этого. Имеет место вредная словесность: из двух учебных часов 50 процентов времени уходит на рассказы, 20 процентов времени уходит на всевозможные органи­зационные мероприятия и незначительная часть времени — на практическую работу.

По Вашему примеру в 137-й дивизии Военным советом округа были про­ведены учения во всех частях дивизии, а также со сбором командного состава, командирами батальонов и начальниками полковых школ. Это несомненно помогло командному составу разобраться в задачах, как их провести в жизнь.

Вопрос, товарищ Народный комиссар обороны, взаимодействия в частях округа отработан слабо, как это докладывал начальник Генерального штаба. Труднее работа взаимодействия с танками. Генерал-лейтенант т. Федоренко ограничивает ресурсы. У нас дивизии не имеют танков и не во всех гарнизонах

48

 

имеются танковые части. Вопрос весьма сложный, чтобы в гарнизонах иметь танковые части и вести работу. Надо предусмотреть увеличение ресурсов, чтобы выбросить условность и совместно с танковыми частями организовать взаимодействие в поле.

Планирование боевой подготовки. Совершенно правильно, что многие имеют недочеты. Но основной недочет не в том, как указал т. Курдюмов, что коряво выражена учебная цель, а в том, что и хорошо запланированные учения не выполняются самими исполнителями. Еще имеет место механический переход на следующий этап учения, не проконтролировав предыдущего. Этапы учений не отражаются старшим командиром в каких-либо документах.

Например, 15 января должна быть закончена одиночная подготовка, а сами планирующие не знают, каково качество этой одиночной подготовки. Такие случаи имеют место. Поэтому нужна борьба за то, чтобы каждое учение было проконтролировано сверху донизу, и чтобы было известно, что одиночная подготовка или в составе отделения отработана по-настоящему, и можно пе­реходить к следующему этапу.

Подготовка штабов. В Московском военном округе следует считать, товарищ Народный комиссар, что подготовка штабов корпусов и дивизий удовлетвори­тельная. Слабее подготовка штабов полков и плохая — батальонов. Каковы причины? Причины следующие. Штабы корпусов и дивизий более стабильны в своем личном составе и больше изменений в штабе полков, а штабы батальонов имеют адъютантов, новых на каждое учение. А таких постоянных, которые проработали бы один год, очень мало, к тому же общая культура этих командиров, выделяемых на штабные работы, весьма низкая.

Я лично считаю, что необходимо закрепить как можно дольше начальст­вующий состав на штабных должностях и не менять их так часто. Надо хотя бы один учебный год провести. Иначе, товарищ Народный комиссар, они не являются штабными работниками и штаб для них является таким, я бы сказал, переходящим пунктом: он прибыл в штаб, а через некоторое время ему дают новое назначение и штаба, как такового, для него не существует.

Я хотел бы, товарищ Народный комиссар, также затронуть вопрос тыловой подготовки. Тыловые вопросы у нас, начиная с батальона до корпуса и даже выше включительно, не отработаны. Опыт же войны с белофиннами показывает, насколько наши тылы громоздки, насколько они неподвижны, насколько они тормозят дело обеспечения Красной Армии. Больше того, попробуйте правильно направить наш транспорт, когда на дорогах скапливается много транспорта. Его трудно повернуть, трудно разъехаться.

Я считаю, что у нас тыл изучают только в отдаче приказа, то есть только, чтобы не забыть про тыл. Это касается наших войсковых частей. Это касается также и наших учебных заведений. О тыле вспоминают только тогда, когда отдают в приказе, когда выполняют схему приказа. А так, как это требуется в действительности, по-настоящему, — этого нет, нет того, чтобы тыл дейст­вительно мог жить и работать, практически осуществлять возложенные на него задачи. Мне кажется, что надо покончить с этой наследственной услов­ностью. Надо заставить, чтобы наш тыл действительно работал, чтобы он не демаскировал фронта, не забивал дороги и мог бы планово снабжать части Красной Армии.

Следующий вопрос, товарищ Народный комиссар обороны, огневая подго­товка. Огневая подготовка в Московском военном округе как будто неплохо поставлена. Однако, если взять боевые стрельбы, то у нас много недочетов. В боевых стрельбах еще существует шаблон. Именно природа современного боя не всем командным составом усвоена. Шаблон существует. Он является следствием прошлого упрощенчества, старинки, когда была установка: как можно меньше заботиться о том, чтобы приблизить боевые стрельбы к условиям действительной обстановки. Огневая подготовка пестрит в корпусах, дивизиях и даже в самих частях. У нас нет единого метода обучения.

Основная причина заключается в том, что наш младший командный состав слабо подготовлен. Методическая подготовка в военных училищах также слаба. С выпущенными лейтенантами много тратится времени на личную огневую

49

 

подготовку. Много рассказа или личного показа, начиная каждый раз сначала, а не то, чтобы хорошо научить младший и средний командный состав стрелять. Имеют место случаи, когда командный состав выходит на огневую подготовку лично сам не подготовленным.

Часто нет и учебных патронов. Их нет не потому, что их не достает. Их нет потому, что их не взяли со склада. Командир части не знает, что у него на складе имеются тысячи патронов. Когда доберешься до склада, вытащишь их оттуда, он удивляется: «Откуда это?» То же самое относится и к приборам. Часто приборы заброшены. Командир части также не знает о наличии их на складе. Когда вытащишь какой-нибудь прибор, командир не знает, как с ним обращаться. Такой случай был и с диафрагмой Янковского*. Командир взвода не знал как с этим прибором обращаться. Он применял его от стыда: хоть что-нибудь с ним сделать. В этом отношении начальники боепитания в частях тоже не занимаются. Они удалены от огневой подготовки, никакого участия в этом деле не принимают, даже не проверяют состояние оружия перед стрельбой, чтобы оно соответствовало нужным требованиям.

Я хотел бы, товарищ Народный комиссар, остановиться и на авиации. Может быть с вопросом техническим в авиации обстоит неплохо, но огневая подготовка, т. Смушкевич, по-моему, во всех частях авиации поставлена очень слабо. Я присутствовал вместе с т. Гусевым на проводившихся в Гороховце учениях, на которых были собраны все-таки лучшие наши авиационные части, и надо сказать, что качество выполнения ими задач было очень низкое. Огневая подготовка стоит еще далеко не на должной высоте, в частности, по Военно-Воздушным Силам нашего округа. Основная причина этого заключается в том, что еще на низком уровне воинская дисциплина в частях авиации.

Если посмотреть на Военный совет МВО, то надо сказать, что занимались наведением порядка в авиационных частях больше всего. Если посмотреть на чрезвычайные происшествия, то авиационные части имеют больше всего рас­пущенности и недисциплинированности как на земле, так и в воздухе. Задача летать звеном не выполняется. Командир оторвался от звена и говорит: «Просто упустил из виду». Два самолета летают, а он решил самостоятельно сесть. Внутренний порядок очень плохой в частях ВВС, и мне кажется, приказ нам зачитанный** принесет большую пользу. Выполняя его, воинская дисциплина в частях авиации будет улучшена, а вместе с тем будет улучшена и боевая подготовка авиационных частей.

Далее. Тактическая подготовка также на низком уровне. Наши командиры-авиаторы еще далеко не подготовлены к тому, чтобы самостоятельно решать так­тические задачи в разрезе тех общевойсковых задач, которые перед ними стоят.

Мне кажется, нужно усилить совместные занятия, именно решить вопрос взаимодействия в зимний период, исходя из необходимости претворять в жизнь Ваши указания.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 88—94.

 

Устинов Иван Акимович, род. 13(27).9.1893 г. в с. Романо-во ныне Липецкой обл. Участвовал в 1-й мировой войне младшим унтер-офицером. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне прошел боевой путь от красноар­мейца до военкома артиллерийского дивизиона. С 1922 г. по 1941 г. последовательно занимал должности: военкома артиллерии дивизии, командира артиллерийского дивизи­она, командира-военкома артиллерийского полка, на­чальника управления артиллерии Московского военного

 

* Конструктор диафрагмы.

** См. примечание на с. 44.

50

 

округа. В период Великой Отечественной войны занимал должности начальника артиллерии ряда военных округов, фронтов, командующего Брестским учебным артилле­рийским лагерем. Генерал-майор артиллерии (1940). На­гражден 6 орденами, медалями. Умер 6.4.1946.

 

И. А. УСТИНОВ, генерал-майор артиллерии, начальник артиллерии Московского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар обороны, артиллерия Московского военного округа, выполняя Ваш приказ № 120 и Ваши указания, данные Вами на разборе учений в 137-й стрелковой дивизии, добилась некоторого незначи­тельного улучшения в боевой подготовке. Мы добились улучшения в подготовке комсостава по общевойсковой тактике. Комсостав артиллерии стал более ос­мысленно решать тактические и огневые задачи на поле боя. Комсостав в своем большинстве привил в себе вкус в организации взаимодействия родов войск с общевойсковыми командирами на поле боя.

Штабы дивизионов, артполков, штабы начартдивов и начальников артил­лерии корпусов, являющихся организаторами боя артиллерии в интересах общевойскового боя, научились организовывать этот бой и проводить его до конца. Таким образом, эти штабы осмыслили цели, которые ставит командо­вание тактического и оперативного порядка. Но эти достижения являются только началом.

Мы имеем некоторые успехи в огневой подготовке, в частности, если сравнить с прошлым годом, то качественно огневая подготовка артиллерии Московского округа по всем видам стрельб выросла на 11 процентов. Таким образом, это улучшение, с точки зрения качественной подготовки, является несомненным достижением. Но нашим основным достижением является то, что мы сейчас нашу огневую подготовку вплотную подвели к общей тактике. В этом году мы провели значительное количество стрельб батарей, дивизионов и групповых с пехотой, чего не было в прошлом году. Если в начале мы шли еще ощупью, то в конце учебного года на инспекторских смотрах, которые проведены Вами лично и Военным советом округа, мы шли уже значительно смелее, решительнее и результаты оказались хорошие. В течение нового учеб­ного года мы не будем пропускать ни одной боевой батареи без пехоты.

Эти достижения, которые имеет артиллерия Московского округа, ни в коем случае не могут нас успокаивать, ибо основные положения Вашего приказа, Ваших указаний, данных на разборе в Московском и других военных округах, являются решающими на сегодня. Исходя из этих положений мы должны будем учить нашу артиллерию в этом разрезе.

Какие недостатки имеются в подготовке артиллерии округа? В боевой подготовке артиллерийских подразделений округа имеется следующий основной недостаток: артиллерийские подразделения, взводы, батареи и дивизионы еще не являются подвижными единицами в скоротечных боях. Если мы справились с организацией боя в стабильных условиях, то встречный бой, преодоление предполья в глубине обороны противника — эти задачи нами еще не разрешены. Подготовка артиллерийских подразделений должна быть направлена для ов­ладения этой основной задачей, и в этих условиях мы ни в коем случае не должны забывать Ваше указание — готовиться вместе с пехотой.

Выполняя Ваше указание, сейчас на сборе артиллеристов, который прово­дится в Московском военном округе по Вашему приказу, товарищ Народный комиссар обороны, мы привлекли пехоту на сборы командиров дивизионов и на сборы командиров батарей. Таким образом, мы сейчас закладываем неко­торый фундамент для нормальной подготовки в наступающем новом учебном году.

Нужно отметить, товарищ Народный комиссар обороны, что мы, старшие

51

 

и высшие начальники, сами допускали ошибку и не требовали от артилле­рийских подразделений, особенно от дивизионной артиллерии, следовать не­посредственно за передовыми частями в подвижном бою, основываясь на том, что дальность огня, достигающая 13 километров, позволяет, сможет поддер­живать пехоту из глубины. Я думаю, что такое воспитание командного состава является ошибкой. Нам нужно добиться, чтобы артиллерия неотступно следо­вала за пехотой в любых условиях местности, будь то лес, горы или равнина, так как без поддержки артиллерии пехота будет выполнять свои задачи или с большими потерями, или не выполнит их совершенно. Таким образом, в подготовке подразделений эти ошибки надо нам исправить и учить артиллерию большей подвижности в бою.

Какие основные недостатки имеют место в подготовке командирского состава? Курс, который был взят на самоподготовку командного состава в расчете на его хорошие и удовлетворительные знания, мне кажется, он не совсем себя оправдал, потому что мы имеем в составе командного состава младших лейтенантов, окон­чивших кратковременные курсы командиров запаса, и очень мало в частях окон­чивших нормальные училища. Такая пестрота заставляет иногда прибегать к та­ким мерам, что приходится организовывать учебу командирского состава без рас­чета на его самоподготовку, а готовить его непосредственно в частях, что способ­ствует улучшению подготовки командного состава. Слабая материальная обеспеченность этих занятий также затрудняет подготовку командиров. Три дня занятий в месяц для подготовки комсостава, учитывая степень его подготовки, являются недостаточными, надо ввести занятия один раз в неделю с нагрузкой полного дня. Это даст возможность выравнять несколько в строевых частях пес­троту подготовки командного состава.

Недостатки в подготовке наших штабов. Основным недостатком является то, что мы недостаточно энергично прививаем навыки в организации боя штабам. До сих пор в штабах полков, которые являются штабами поддержки пехоты и которые обязаны организовать массированный огонь, — эти навыки мы прививаем слабо. Медлительность в решении командира является резуль­татом слабой еще обработки штабами результатов боя, иногда решения ко­мандиров опаздывают и не отвечают сложившейся обстановке.

Таким образом, эти основные недостатки подготовки штабов являются реша­ющими на всех этапах боя и они у нас как-то ускользают из поля зрения, в том числе и у руководящего состава. Эти недостатки подготовки как штабов, так и командного состава и являются основными, которые имеют место в частях артил­лерии Московского военного округа, которые требуют немедленного исправления в соответствии с Вашим указанием, товарищ Народный комиссар.

Для лучшей подготовки штабов артиллерии, исходя из Ваших указаний, мы сейчас провели сбор командиров дивизионов с некоторым уклоном мето­дической подготовки, провели сбор штабов дивизионов, имея в виду очень слабый контингент и малый опыт штабных командиров, на сборах давали в основном такие навыки, как отработка оперативных документов и умение организовать бой. Мы провели эти сборы, учитывая, что они послужат в дальнейшем некоторым основанием для улучшения подготовки штабов.

Что делается сейчас в артиллерийских частях? Исходя из тех указаний, которые Вами, товарищ Народный комиссар, давались, согласно Вашему при­казу № 0321, мы провели сбор командиров дивизионов, командиров штабов. В настоящее время проходит сбор командиров батарей. Эти сборы дают очень много командному составу. Для отработки вопросов взаимодействия с пехотой на сборы привлечена пехота и батарея для совместных учений. Таким образом, командный состав получает на этих сборах не только навыки непосредственно руководства подразделениями, но и методические навыки в подготовке под­разделений.

Мы провели улучшение материального обеспечения учебным имуществом артиллерийских частей, что так же является одним из условий, обеспечивающих успех боевой подготовки. Без материального улучшения боевой подготовки частей двигать и улучшать боевую подготовку очень трудно. В методике подготовки мы решительно стали на путь выхода частей в поле с отрывом на

52

 

пять-шесть дней от казарменного расположения. Уже сейчас артиллерийские части совершают выходы, располагаются лагерем в условиях зимы, роют себе землянки, делают зимние лагери, т. е. то, что они должны делать в условиях зимы во время боя.

Вот наши начальные мероприятия, которые должны, на мой взгляд, обес­печить дальнейший успех и рост выполнения Вашего приказа, товарищ На­родный комиссар. Я думаю, что артиллерия Московского округа эти задачи выполнит. Те незначительные успехи, которые мы имеем, нас радуют с точки зрения того, что командный состав будет еще более энергичен и уверен в себе, что Ваши более сложные задачи, товарищ Народный комиссар, будут выполнены.

При выполнении задач, которые поставлены перед нами, у нас есть труд­ности, которые мы в условиях округа разрешить не можем. Первая трудность — некомплект командного состава.

(С. К. Тимошенко: Каких категорий?).

И. А. Устинов: Командиров взводов, командиров батарей.

(С. К. Тимошенко: Их выпускают училища.)

И. А. Устинов: Я этого не учитываю, товарищ Народный комиссар. Артиллерия округа имеет некомплект около 1000 человек. А если учесть развертывание новых частей, то некомплект достигнет 1700 че­ловек, что составит около 40 процентов общей потребности. Еще хуже обстоит дело с зенитной артиллерией. Дивизионы стрелковых дивизий местной про­тивовоздушной обороны укомплектованы на 30—40 процентов комсостава. Это является затруднением в обучении частей.

Кроме того, мы не можем их обучать нормально, т. к. материальной части малокалиберной артиллерии мы еще до сих пор полностью не имеем. Правда, надо заявить, что Московский округ в этом отношении является наиболее благополучным и находится в наиболее благоприятных условиях с точки зрения обеспечения артиллерии. У нас она есть в некоторых дивизиях, но разрознена. Эту матчасть по 1—2 пушки раздроблять нельзя, а приходится держать в нескольких дивизиях. Тем не менее ряд дивизий остаются без малокалиберной зенитной артиллерии. Это первая трудность.

Вторая трудность — с моточасами. Получив программу, я подсчитал, что батареям в течение года нужно выйти 50 раз. Если считать, что на батарею отпущено 300 моточасов, то выходит, что батарея в течение года не может выходить для слаживания в полном составе, т. е. в составе 4-х орудий, а если допустить, что батарея должна выйти 10 раз в течение года в полном составе, то потребуется около 500 моточасов, тогда как наши ресурсы не позволяют это делать. Таким образом, стоит вопрос, как мы будем проводить слаживание батарей. Эта трудность не может быть разрешена в округе.

Третья трудность — артиллерийская авиация. Вы требуете от нас, товарищ Народный комиссар, чтобы не только корпусная артиллерия РГК работала отлично с авиацией, но и дивизионная артиллерия должна также работать. В то же время мы сейчас не имеем артиллерийской авиации. Эскадрильи корпусов только заканчивают формировать. Полки РГК своей авиации не имеют. Мы остаемся и на сегодня без артиллерийской авиации. Между тем артиллерийская авиация является неотъемлемой частью боевой подготовки корпусной артил­лерии и артиллерии РГК большой мощности.

РГВА. ф. 4,оп. 18, д. 55, л. 95—101.

 

Яковлев Николай Дмитриевич род. 19(31). 12.1898 г. в г. Старая Русса ныне Новгородской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник 1-й мировой и Гражданской войн. После окончания в 1920 г. артиллерийских курсов командовал батареей, дивизионом, а по окончании в 1924 г. академиче­ских курсов усовершенствования комсостава — артилле­рийским полком, был начальником артиллерии укреплен-

53

 

ного района. Участвовал в военном походе в Западную Ук­раину в 1939 г., в советско-финляндской войне 1939— 1940 гг. В 1937—1941 гг. — начальник артиллерии ряда военных округов. В 1941—1946 гг. возглавлял Главное ар­тиллерийское управление (ГАУ) и являлся членом Воен­ного совета артиллерии РККА. В годы войны под его руко­водством были разработаны и внедрены новые образцы вооружения и боеприпасов. После войны занимал высшие руководящие должности в органах управления артилле­рией. Был заместителем Министра ВС СССР, Главноко­мандующим войсками ПВО страны. С I960 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Маршал артилле­рии (1944). Награжден 12 орденами, медалями, иностран­ными орденами и медалями. Умер 9.5.1972 г.

 

Н.Д. ЯКОВЛЕВ, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Киевского особого военного округа

 

Условия боевой подготовки артиллерии Киевского особого военного округа в текущем году будут, видимо, более благоприятны и поэтому, исходя из существующих в округе хороших традиций, когда со стороны Военного совета проявляется особое внимание по подбору кадров артиллерии и необходимое внимание к ней со стороны общевойсковых командиров, можно считать, что недостатки, которые имеются в ее боевой подготовке, в текущем учебном году будут устранены.

Но я должен доложить, товарищ Народный комиссар, что из всех видов артиллерии округа хуже всего подготовлена зенитная артиллерия. Поставленная вчера задача в докладе начальника Генерального штаба, что мы должны научить зенитную артиллерию вести стрельбу по ненаблюдаемым целям, по скоростным целям, совершающим маневр, по существу нашей зенитной ар­тиллерией с трудом выполнена. У нас не отработана поимка целей с меньшими скоростями, которые по приказу мы должны были выполнить, и вообще боевая подготовка зенитной артиллерии стоит на низком уровне.

Причин здесь сравнительно немного, их две в основном. Одна — это кадры. Несомненно, развертывая зенитную артиллерию, мы не сумели создать запаса руководящего состава. Сейчас в округе предприняты меры по подготовке этого звена из наземников — артиллеристов. Это мероприятие не сгладит недостаток в руководстве зенитной артиллерией.

Другой вопрос — это материальное обеспечение. В боевой подготовке зенитной артиллерии основное — боевая стрельба. Сейчас округ проводит обеспечение стрельб на основе приказов Военного совета и выделяет некоторую часть самолетов-буксировщиков для практики. Я не говорю о мытарствах, которые приходится испытывать, договариваясь с ВВС, чтобы получить самолет СБ. Не говорю о том, что было бы более целесообразно вообще пересмотреть вопрос тренировки в условиях весны и зимы, чтобы можно было отработать отличных бойцов, которые могли бы осуществить поимку скоростных целей.

Учить зенитную артиллерию на самолетах, которые не имеют необходимой скорости, — занятие мало полезное. Следовательно, чтобы спланировать боевую подготовку и обеспечить стрельбу, нужна своя штатная буксировочная авиация. Казалось бы, при нашем богатстве в Союзе, можно создать одну-две эскадрильи скоростных в округе. Я считаю, что это не такое трудное мероприятие. Мы должны получить пару скоростных эскадрилий и тогда сможем обеспечить планомерную подготовку. Сейчас мы только заканчиваем зенитные стрельбы

54

 

этого года. Все это затянулось из-за недостатка самолетов-буксировщиков, скоростников. И другой вопрос — конусное хозяйство. Все эти вопросы нужно решить скорее. В противном случае, надо прямо доложить, мы в этом году задачу, поставленную перед нами, хотя будем стараться выполнить всеми силами, но можем затянуть с выполнением, а решить ее нужно практически зимой.

Попутно, поскольку я коснулся авиации, затрону вопрос о корректиров­щиках. Мы имеем авиацию только тихоходную. Такие корректировщики не обеспечивают боевой работы нашей артиллерии. Нужны самолеты большей скорости, в частности СБ. Говорят в некоторых округах выделили известное количество, но все это производится не в порядке, по существу законном. Следовательно, нужно дать два скоростных звена или особые самолеты стрел­ковому корпусу и обеспечить соответствующей фотоаппаратурой, чтобы решить вопрос перехода в тот класс боевой выучки, который мы обязаны иметь. Мы не делаем аэрофотосъемки. Вообще корректировщики работают на самолетах, которые не смогут участвовать при военных действиях, не занимаются широко аэрофотосъемками, и по существу очень серьезная подготовка артиллерии и штабов в этом отношении проводится на низком уровне. В частях аэросъемка остается до сих пор невыполненной и не дающей плодов, которые нужны в военное время.

Следующий вопрос — боевая подготовка артиллерии в наших укрепленных районах. Этот вопрос касается, видимо, не всех округов, но если он раньше был терпимым, то сейчас подготовка этого вида артиллерии представляет большое значение. Дело в том, что бетон боевой сам по себе бесполезен, если артиллерия, в нем заключенная, не будет обладать высоким классом боевой подготовки. Сейчас руководят этим начальники артиллерии УР и имеющиеся у них начальники штабов. Греха таить не приходится, в УР мы выделяем середняков, не отличные кадры.

Я не говорю о всех вопросах артиллерийской обороны УР. Артиллерийской разработкой, артиллерийской обороной занимается по существу сейчас наш брат в порядке «общего руководства». Если я могу проехать в дивизию, проверить боевую подготовку артиллерии в течение 5 суток, то несомненно этого срока хватит для того, чтобы иметь полное представление и дать необ­ходимые распоряжения и провести занятия. Поездка в один УР на 5 суток ничего не дает. Я должен пробыть 10—15 суток, ибо сам объем УР велик.

Обманывать тем, что мы руководим боевой подготовкой артиллерии УР, не приходится. По существу этим никто не руководит. Не руководит и цен­тральный аппарат. Я считал бы необходимым, чтобы была введена какая-то штатная единица, очень небольшая. Я понимаю, что когда вопрос идет о штатах, сразу возникает недовольство, но это вызывается практической целе­сообразностью. Или надо подчинить артиллерию УР армии, чтобы изучать не только техническое устройство, а и тактические положения данного УРа; создать группу артиллеристов, которая сможет обеспечить контроль и конк­ретное, авторитетное руководство капонирной артиллерии. Я считал бы, что это дело надо нам сделать.

В отношении боевой подготовки наземной артиллерии. Здесь особых труд­ностей нет. Надо честно выполнять уставы и Ваши приказы, товарищ Народный комиссар. Но в части стрелковой подготовки командира батареи не все в порядке. Дело в том, что командир батареи должен быть отличным стрелком, тогда батарея сможет дать прицельный, губительный огонь по врагу. Огневой вал и последовательные сосредоточения огня — это работа штаба. Он планирует весь этот огонь, а командир батареи является простым техническим исполни­телем, от него искусства никакого не требуется в этой стрельбе. Он подает команду, и как стрелок может выпустить снарядов столько, сколько могут дать человеческие руки на огневой позиции. А вот огня артиллеристов, которых хвалили иностранные армии в мировую и в гражданскую войну, такого огня от командира получить мы не можем. У нас сейчас молодежь имеет мало опыта, особенно опыта в наблюдении, и стреляет по площадям. Это происходит потому, что разведка плохо поставлена. Она не дает цели командиру батареи,

55

 

и поэтому командир батареи не овладевает искусством стрельбы и вынужден перейти на площадную стрельбу.

Когда сейчас ставится вопрос о том, чтобы проводить все артстрельбы с пехотой, — это безусловно правильно. Но есть одно «но», выражающееся в том, что если командир батареи будет только соподчинен командиру пехотному и будет выполнять требования в отношении ведения огня в интересах только тактических, то командир дивизиона, артполка не сможет учить командира батареи, «обсасывая» каждый снаряд, чтобы последний мог дать себе отчет в живой сознательной стрельбе. (С. К. Тимошенко: Вы не правы. Дело в том, что фокусы происходили от выдумки, а пехота не должна выдумывать, а строго соблюдать и выполнять свои задачи. И ничего страшного нет. Мы учим пехоту, главным образом, на этих выстрелах). Н. Д. Яковлев: Он должен отработать все вопросы, связанные с решением командира роты, с поддержкой батареи. Когда он все маневренное* провел, надо дать командиру батареи провести техническую стрельбу. Я говорю лишь об одной-двух стрельбах каждой батареи. Все остальные стрельбы конечно должны носить чисто так­тический характер. Я понимаю, что Вы знаете, товарищ Народный комиссар.

Теперь следовало бы записать задачу, чтобы руководство групповой арт-стрельбой было возложено на командира стрелкового полка и стрелковой дивизии, а командира артполка поставить на стрельбах дивизии в роль по­мощника руководителя.

И, наконец, последнее, относительно мехтяги артиллерии. В штатах суще­ствует трактор «Ворошиловец», ныне не выпускаемый «Коминтерн» и трактор «Сталинец-2». О последнем я узнал в журнале «Техника молодежи». Это лучший журнал. А до этого я не знал, что это за трактор «Сталинец-2». Дело в том, что имеющиеся трактора СТЗ-5 и ЧТЗ не полностью удовлетворяют. Трактор СТЗ-5 хороший трактор, но нас он не удовлетворяет из-за маломощ­ности, а ЧТЗ-65 — тихоходен. Мы не можем понять, когда будет разрешен вопрос с тракторной тягой. Ремонт в АБТВ проводится в пятую очередь. Они ведают большими своими соединениями. У нас в округах вопрос постановки мехтяги поставлен неважно. Желательно, чтобы в текущем году с этой тягой не было затруднений и не было неприятностей, в частности и особенно в отношении зенитной артиллерии. Трактора надо дать.

Я бы просил, товарищ Народный комиссар обороны, что если будут под­резывать штаты начартов, а это будут делать, то подрезать их немножко, чуть-чуть. Мы имеем шесть человек для руководства боевой подготовкой. Этого мало. (И. В. Тюленев: Речь идет не о разряде, а о руководстве).

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 102—107.

 

Музыченко Иван Николаевич, род. 29.10( 10.11).1901 г. в г. Ростов-на-Дону. Служил рядовым в старой армии. В Красной Армии с 1918 г. Участвовал в Гражданской вой­не. С 1919 г. по 1926 г. проходил службу красноармейцем, затем военным комиссаром полка. После окончания в 1927 г. кавалерийских курсов усовершенствования комсо­става РККА к началу Великой Отечественной войны про­шел путь от командира эскадрона до командира стрелко­вого корпуса. В советско-финляндской войне 1939— гг. командовал стрелковой дивизией. В Великую
Отечественную войну вступил в должности командующего 6-й армией Юго-Западного фронта. С августа 1941 г. по апрель 1945 г. находился в плену. В 1947 г. окон-

 

* Так в стенограмме.

56

 

чил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. В октябре 1947 г. уволен в отставку. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 2 орденами, медалями. Умер 8.12.1970 г.

 

И. Н. МУЗЫЧЕНКО, генерал-лейтенант, командующий 6-й армией Киевского особого военного округа

 

Боевые действия нашей Красной Армии на полях Монголии и особенно в войне с белофиннами еще раз показали нам, что в конечном итоге участь боя, как и в прошлом, решает мужество, храбрость, отвага и выучка пехоты. Это бесспорно. Пехоте отводилось в прошлом, отводится в настоящем и будет отводиться в будущем решающее место в бою и в сражении. Пехотинец обязан в динамике боя сказать свое решающее слово. Он обязан штыком наперевес сойтись с врагом, вцепиться в горло врага и уничтожить его, преодолевая при этом все препятствия, которые он встретит на своем пути. А современный бой — очень сложный бой. Он требует от современной пехоты больших фи­зических, моральных и психологических напряжений. Сойтись с врагом, вце­питься в горло врага — вещь нелегкая. Эту задачу может выполнить только физически сильный, ловкий, мужественный боец, политически хорошо воспи­танный. Физически слабый боец очень часто не выдерживает моральных по­трясений, напряжений в бою.

И вот в свете этого рассматривая комплектование нашей пехоты, нужно сказать, что признать комплектование нашей пехоты, которое существует на сегодня, нормальным нельзя.

Что получается в действительности? А получается то, что к этой тяжелой службе в пехоте приходит молодежь нашей страны после отсева от комплек­тования авиации, артиллерии, танковых частей, конницы, инженерных частей, частей местной охраны и т. д. В результате — слабый, малорослый боец. Не секрет, товарищи, что, сплошь и рядом, мы можем наблюдать в частях такого бойца, который по своему росту, по своей комплекции настолько жиденький, ну, просто неоформленный ребенок, причем порой он даже ниже винтовки. (Смех в зале). Бесспорно, что такой боец вынести всю тяжесть тяжелого напряжения боя пехотинца не может. Эта задача ему не по силе.

Мы ясно понимаем качество, которое необходимо для бойца авиации, танковых частей, конницы, инженерных частей. Ясно понимаем. Но, в то же время мы хотим сказать, что служба ручного пулеметчика, станкового пуле­метчика в нашей славной пехоте, а также и минометчика, требует очень рослого, сильного, физически хорошо развитого бойца. Отсюда необходимо пересмотреть вопросы комплектования. Не претендуя на комплектование всей пехоты отборными людьми, это не нужно и это невозможно, и нам этого никто не позволит сделать, мы в тоже время можем претендовать и просить Народного комиссара обороны комплектовать нас так, чтобы все те люди, которые непосредственно идут в атаку, были бы подобраны из числа физически крепких, рослых людей, которые смогли бы вынести на своих плечах тяжесть и трудность пехотной атаки.

Во-вторых, я считаю целесообразным целый ряд наших бойцов, которые, в силу своей физической слабости, но которые не имеют каких-нибудь ограничений в своих умственных способностях, нужно вкрапить в различные рода войск для различных неответственных функций, как то в мотопехоту, местные войска, под­разделения авиабаз и т. д. Таким образом, мы могли бы создать, комплектуя дифференцированно, обсасывая каждого бойца, сильную пехоту, способную сбли­жаться с врагом и в рукопашной борьбе быть физически сильнее врага.

Рассматривая комплектование комсостава пехоты, ,мы должны с вами придти к одному заключению: мы очень много с вами говорим, что непосредственно

57

 

взаимодействие на поле боя организует командир батальона. Это пехотный командир, являющийся хозяином, организатором боя. А между тем эта сложная ответственная командная функция сплошь и рядом находится в руках мало­грамотного, вы извините меня за смелость, порой и неграмотного командира. Выполняя указания Народного комиссара обороны мы, конечно, бесспорно работаем над командными кадрами, повышаем его искусство, но тем не менее здесь, как и в комплектовании рядового состава, мы имеем крупнейшие недочеты.

Нужно будет признать, на мой взгляд, правильным такое положение, что пехотный командир должен быть очень грамотным, я бы сказал, должен по своей грамотности быть выше специалиста любого рода войск и вот почему. Потому, что он является организатором, на основе его решений концентри­руются усилия всех остальных родов войск. Раз он является организатором, он должен быть по своему уровню — и по общеобразовательной подготовке, и по общевойсковой — чрезвычайно сильно грамотным человеком. А между тем при комплектовании наших пехотных военных училищ не считаются, на мой взгляд, с этими простыми вещами, наши военные училища и с точки зрения продолжительности обучения, и с точки зрения общеобразовательного уровня того контингента, который туда идет, не решают задачу отбора лучшей молодежи.

Мне кажется, что, поднимая на щит нашу пехоту, нужно будет построить все дело таким образом, чтобы к этому тяжелому роду войск, который несет больше всех потерь на фронте, благодаря мужеству и отваге которого в конечном итоге решается успех боя и сражения, были бы созданы условия соответствующей тяги нашей молодежи к получению звания командира со­ветской пехоты.

Второй вопрос — это вопрос одиночной подготовки. Мне кажется, что мы очень много говорим об одиночной подготовке, но когда начинаем анализировать в чем дело, то видим, что в этой области занимаемся как-будто бы немало, но не ощущаем достаточной эффективности. Мы получаем слабо обученного бойца. В чем дело? Мне кажется, что это получается потому, что мы сплошь и рядом мало натаскиваем бойца. Порой натаскивают его плохо. Боец не знает сознательно своих обязанностей. Почему? Потому что он не обучен, не обучен также и младший командир своим обязанностям в различных видах боя. Боец, как правило, членораздельно о своих обязанностях в различных видах боя сказать не может. А не зная обязанностей, нельзя ожидать сознательных, разумных, ловких, инициативных действий с его стороны.

Я считаю, что эта причина является одной из довольно веских причин того обстоятельства, что мы не имеем ощутительных результатов одиночной выучки бойца. Поэтому нам нужно учить его очень сильно, чтобы он понимал свои функции в различных видах боя, чтобы знал свои обязанности и мог их применять в различных видах боя.

На основе этого, я считаю, необходимо создать небольшой популярный справочник, или памятку, назовите как хотите, но примерно 15—20 популярно написанных страниц, в которых бы рассказывалось бойцу о его обязанностях в различных видах боя. Это надо иметь, чтобы боец имел возможность работать над этим, можно сказать, учебником. С другой стороны, я считаю, что отдел боевой подготовки РККА должен выпустить в войска методику одиночной подготовки, которая бы являлась руководством в работе для младшего и среднего командира. Такие методические книги в иностранных армиях имеются, в частности, методика одиночного обучения имеется в японской армии. При наличии молодежного командного состава у нас этот методический материал был бы достаточного большим подспорьем в нашей учебе.

Говоря об обучении бойца, я считаю уместным сказать о материальном обеспечении боевой подготовки. Многие доказывают, что средств на матери­альное обучение у нас очень мало. Это неверно. Наоборот, я полагаю, что денежные средства*, которые отпускают каждый год частям на боевую под-

 

* В стенограмме «отпуска».      

58

 

готовку, необходимо сократить и увеличить взамен отпуск натурой — учебных пособий, спортинвентаря и т, д. (Оживление в зале). Почему? Потому что деньги, которые части получают, они не имеют возможности использовать на местном рынке, что приводит к тому, что либо эти средства замаскированно используются на другие надобности, либо к концу бюджетного года они остаются неиспользованными.

Это ненормально. Поэтому я считаю необходимым провести три меропри­ятия. Во-первых, создать окружные мастерские учебных пособий, так как практика снабжения пособиями в централизованном порядке себя не оправдала и части ничего не получают.

(С. К. Тимошенко: Абсолютно правильно. Если бы вы это сделали, было бы хорошо).

И. Н. Музыченко: Мы это сделаем. Во-вторых, в каждой части построить учебные поля, в свете тех указаний, которые преподал нам товарищ Народный комиссар. Я считаю, что управление по боевой подготовке должно преподать такие типовые городки и отпустить средства на их устройство.

 (С. К. Тимошенко: Я им уже сто раз приказал, требовал и уже потерял уверенность, что они это сделают).

 И. Н. Музыченко: В-третьих, увеличить нормы отпуска боеприпасов, для того чтобы учить войска реально, не допуская условностей. В этом отношении мы снабжаемся очень плохо.

Последний вопрос о командном составе. Мы очень много говорим о кадрах командного состава. Бесспорно, это решающее звено в нашей серьезной армейской деятельности и для того, чтобы улучшить подготовку войск, надо решить вопрос о подготовке командного состава. Не приведя этого в порядок, рассчитывать на получение быстрой, эффективной отдачи в области состояния войск и боевой подготовки не приходится. Что мы здесь имеем? Я хочу привести две цифры по Киевскому военному округу, которые показывают исключительную молодость службы нашего командного состава. 87 процентов командиров рот у нас командуют до одного года, 82 процента комбатов командуют до одного года. Вот вам состав наших командиров, а тут в докладе показали, что из себя представляют эти цифры в свете их военной грамотности.

Что нужно сделать? Единственный ответ — это начать капитально развер­тывать командирскую учебу. И мне кажется, тут нужно провести такие ме­роприятия: помимо систематической командирской учебы, которая системати­чески проводится у нас в КОВО и которая начинает уже твердо становиться на ноги по указанию Военного совета округа, нужно будет форсировать пе­реподготовку и доподготовку, начиная с командиров рот и выше в центральном масштабе, в масштабе округа.

Я считаю, что нужно будет сделать таким образом, чтобы основную массу нашего командного состава пропустить обязательно через курсы в 1941 году. Для этого необходимо в округах создать такие курсы, как они будут назы­ваться — безразлично, курсы с 3—4-х месячной программой, которые дадут возможность пропустить в течение 1941 года хотя бы основную массу наших командиров рот, плюс та система переподготовки, которая сейчас развернута в общеармейском масштабе, по указанию Народного комиссара. Все это обес­печит нам эффективное решение этого вопроса.

Кроме того, нужно будет нам задать вопрос: не настало ли время (как эта мысль выдвигается у нас в КОВО) в крупных гарнизонах, при крупных соединениях создать вечерние школы командного состава в тем, чтобы эти школы в неделю 2—3 раза, примерно по 4—5 часов занимались, подтягивая теоретический уровень нашего командного состава. И бояться того обстоя­тельства, что этот командный состав будет меньше болтаться, извините за грубость, в наших казармах, не следует. Я считаю, что создание вечерних школ командного состава, направленных к повышению уровня теоретической подготовки помимо 3—4-х месячных курсов, бесспорно, даст нам большую пользу.

И, наконец, я считаю необходимым сейчас установить на 1941 год такой порядок в смысле командирской подготовки, а¹ именно — преподать точную и определенную тематику этой командирской подготовки, осветить вопросы,

59

 

подлежащие проработке, и объявить план отработки командного состава с тем, чтобы каждый знал, какие вопросы и когда эти вопросы будут отрабатываться. И когда их призовут по команде «стройся к расчету» -для сдачи зачета, эти зачеты были бы сданы высококачественно.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 108— 115.

 

Вашугин Николай Николаевич, род. 5(18).4.1900 г. в с. За-ручье, ныне Ярославской обл. В Красной Армии с 1919 г. Окончил Военную академию им. Фрунзе в 1933 г. и курсы «Выстрел» в 1937 г. С 1920 г. по 1941 г. находился на раз­личных партийно-политических должностях от комис­сара полковой школы до члена военного совета округа. Участник советско-финляндской войны 1939—1940 гг. Во время Великой Отечественной войны являлся членом во­енного совета Юго-Западного фронта. Корпусной комис­сар (1940). Награжден орденом Ленина. 28.6.1941 г. покон­чил жизнь самоубийством.

 

Н. Н. ВАШУГИН, корпусной комиссар, член Военного совета Киевского особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, проводимая Вами по указанию т. Сталина перестройка системы обучения и воспитания Красной Армии основными кад­рами Киевского особого военного округа встречена с огромным удовлетворением. Среди войск Киевского округа имеется много частей и соединений, участво­вавших в войне с белофиннами. При проведении боевых операций командиры и красноармейский состав чувствовали и на собственном опыте испытывали результаты порочных методов подготовки, которые длительное время практи­ковались в Красной Армии.

Огромное удовлетворение тем, что Вы начали перестройку, еще раз подтвердила последняя окружная партийная конференция. Конференция прошла на высоком идейном уровне, деловито обсудила имеющиеся в войсках округа недостатки и стоящие перед ним задачи. Конференция показала вполне здоровое политико-мо­ральное состояние войск округа, которое явилось основной базой в достижении первых успехов перестройки. Одним из наиболее существенных результатов вы­полнения Ваших приказов и особенно Ваших указаний, данных во время тактических занятий, является несомненное улучшение воинской дисциплины в частях КОВО.

Но это улучшение так же, как и вся перестройка — только первые начальные успехи и было бы совершенно неправильно на этих успехах успо­каиваться. Поэтому я позволю себе остановиться на некоторых недостатках нашей работы в деле укрепления советской воинской дисциплины.

Должен оговориться, что я знаю еще один округ и по состоянию дисциплины считаю, что КОВО стоит по сравнению с некоторыми другими округами значительно выше и те недостатки, о которых я буду говорить, ни в какой мере не характеризуют состояние дисциплины в КОВО, как худшее по срав­нению с другими округами.

Количество нарушений воинской дисциплины в частях продолжает оста­ваться все еще очень большим. В отдельных частях имеется много случаев пьянства, которые обычно связаны с целым рядом различных чрезвычайных происшествий. Иногда это принимает исключительно безобразные формы. Вот, например, случай в июле месяце: младший политрук 97 сд в г. Черновицах

60

 

не только напился сам, но покупал бочками пиво для всей своей роты. Когда его вопрос разбирала партийная организация, он мотивировал свой поступок тем, что бочка пива стоит там очень дешево. «Поэтому — говорит он, — я не только покупал для себя, но купил еще и для других».

 (С. К. Тимошенко: «Забота о человеке»).

 Н. Н. Вашугин: Много чрезвычайных происшествий, причем они иногда связаны с гибелью людей. Анализ чрезвычайных проис­шествий (особенно их много в авиации) показывает, что они происходят в большинстве случаев в результате грубого нарушения уставов и наставлений, в результате неорганизованности, низкой требовательности командного и на­чальствующего состава. После издания Указа Президиума Верховного Совета СССР* случаи дезертирства и самовольных отлучек в частях округа заметно уменьшились, но они еще продолжают иметь место до сих пор. Исчисляются самовольные отлучки пока не десятками, а несколькими сотнями.

В частях округа имели место несколько случаев измены Родине и ухода за границу, а также несколько случаев, когда пытавшиеся уйти за границу были задержаны и арестованы. Эти, правда единичные, но позорные случаи имели место вследствие низкого уровня революционной бдительности отдельных командиров и политработников и вследствие слабой постановки политико-вос­питательной работы. Командиры и политработники частей, где происходили эти случаи, не придали должного внимания расквартированию на недавно занятой территории. Они не учли, что там, где плоха наша работа, классо­во-враждебные элементы пытаются оказать свое влияние на отдельных бойцов. Эти люди не изучили своих подчиненных.

Насколько иногда велика беспечность отдельных командиров и политра­ботников и насколько плохо они знают людей, показывает тот факт, что в числе изменников Родине в 97-й дивизии оказался человек, который числился активистом по воспитательной работе. Вот что писал по этому вопросу комиссар полка: «Он считался лучшим комсомольцем». Значит, этот бывший комсомолец обманывал, но люди не сумели его своевременно разоблачить.

Иногда, зная об антисоветских настроениях, наши товарищи не принимают необходимых мер. В одной из строительных частей находились на оборонной работе два красноармейца, которые выражали антисоветские настроения и группировали вокруг себя недовольных. Когда эти два человека дезертировали, оказалось, что в штабе части и политическому аппарату было известно о всех этих настроениях и о том, что у этих людей имеются за границей родственники. Несмотря на это, их взяли на оборонную работу, держали близко к границе. Я укажу на один случай совершенно неправильного реагирования на имею­щиеся сигналы. В одном из полков младший командир Кравчук заявил, что его вербовал для ухода за границу один из местных жителей. Об этом было доложено комиссару полка. Комиссар полка сообщил уполномоченному особого отдела. Тот предложил держать красноармейца под наблюдением. Установили такое наблю­дение, и в результате этого наблюдения человек 31 мая убежал и до сих пор не могут разыскать. Такой метод наблюдения совершенно неправильный. В данном случае политработник проявил себя шляпой. Но я считаю, что и работники особого отдела не должны практиковать такого метода, как в данном случае.

В процессе проведенной работы в судебной практике по вопросу о самовольных отлучках и дезертирстве было допущено некоторое количество перегибов в том смысле, что всем давалась одна и та же большая мера взыскания. Сейчас это в результате выполнения Вашего приказа исправляется. Самовольные отлучки, как правило, совершаются накануне выходного дня и в выходные дни. Это доказывает, что недостаточно организован культурный досуг красноармейцев. Одной из при­чин самовольных отлучек является отсутствие учета людей. У нас был такой слу­чай, когда один красноармеец в течение четырех месяцев скрывался в окрестных селах, за это время научился говорить по-польски, систематически ходил в цер­ковь. Его арестовали и только тогда выявилось, что его нет в части. А с другой стороны в этом же полку красноармейца Степанова объявили дезертиром, хотя

 

*Указ от 18 окт. 1940 г. «О порядке назначения к слушанию в военных трибуналах дел о самовольных отлучках...».

61

 

он никогда из расположения части не уходил. Слабо еще в частях поставлена разъяснительная работа по воинской присяге, по указу Президиума Верховного Совета о наказаниях за самовольную отлучку.

Было бы неправильно, конечно, не остановиться хотя бы на небольшом количестве тех хороших примеров, которые в деле укрепления дисциплины у нас имеются. Мы имеем отдельные подразделения, добившиеся высокого ре­зультата. Например, в 25-м стрелковом полку — командир батареи Абрамуш-ков, заместитель по политической части Хохлов и парторг Левчук упорно работают с людьми. В результате — добились хороших успехов и в дисциплине и в учебе. Коммунисты и комсомольцы в этой батарее являются настоящим авангардом в дисциплине и учебе, не имеют ни одного дисциплинарного взыскания. С июня месяца не было ни одного случая нарушения воинской дисциплины. Взвод парторга на артиллерийских соревнованиях в округе занял первое место. Но надо прямо сказать, что таких подразделений очень мало и опыт их работы слабо передается другим подразделениям.

В повышении воинской дисциплины большую роль сыграл введенный Вами, товарищ Народный комиссар, Дисциплинарный устав. Проводится он в общем правильно и правильно понимается. Но есть отдельные лица командного состава, которые статью 6 Дисциплинарного устава пытаются истолковать, как право избивать красноармейцев. Полковник Матевосян говорит: «Применяй силу оружия, иначе сам будешь отвечать». А на совещании младших командиров он конкретизировал это указание: «Видишь, что койка не заправлена, вызови этого красноармейца и дай ему в зубы». Помощник старшины первой роты этого полка довел это указание до красноармейцев, а первая рота, как известно, укомплектована красноармейцами с высшим образованием; он построил их и заявил: «Хотя вы и с высшим образованием, но если не будете делать то, что я приказываю, будете получать в зубы». И на вечерней поверке он ударил одного из красноармейцев за то, что тот пошевелился в строю.

Было бы совершенно неправильно отказаться от борьбы с этими извращениями в дисциплинарной практике. У нас на партийной конференции один из команди­ров — генерал-майор т. Шмыров потребовал, чтобы мы не говорили об этих фак­тах, так как эти разговоры якобы размагничивают волю командиров. Свое вы­ступление он построил примерно так: раньше политотделыцики мешали воспи­тывать волю командирам. Только командир начинает вводить дисциплину, может быть допускающий некоторые ошибки (человеку ведь свойственно ошибаться), а тут приедет инструктор и начинает выискивать случаи извращений. После этого начинают бить командира, а красноармеец, нарушивший дисциплину, превраща­ется якобы, в героя. Я не думаю, чтобы человек, который получил в зубы, мог считать себя героем, хотя на него и не было другого дисциплинарного взыскания наложено. Во всяком случае такие требования являются неправильными.

Должен отметить, что ни в одном из выступлений на конференции т. Шмы­ров не нашел поддержки и, наоборот, должный отпор он получил, в особенности от генерала армии т. Жукова.

В постановке воспитательной работы в частях есть некоторые улучшения, но они недостаточны. В частности, в ней еще слишком мало проводится настоящее коммунистическое воспитание. Мы должны так воспитать красноармейца, чтобы подготовить его переносить все трудности в бою. На опыте частей, которые сидели в окружении, мы знаем, какая сила воспитания требуется, когда дело доходит до необходимости ради обороны советских границ жертвовать своей кровью.

Наши командиры и политработники, которые занимаются воспитательной работой, зачастую не понимают необходимости такой высокой постановки воспитательной работы. Мы не занимаемся воспитанием у красноармейца чувства воинской чести и гордости за свою часть.

Последний вопрос состоит в следующем. Говорят, что за границей очень хорошо поставлена дисциплина движения автотранспорта на улицах. Дости­гается это тем, что участие в выработке этой дисциплины движения принимает все население, и там водителю машины в ряде городов нельзя нарушить дисциплину, потому что его возьмут сами жители в оборот. Там жители говорят, с малых лет приучаются к порядку и культуре.

62

 

Мы слишком мало воспитываем наше подрастающее поколение в духе подготовки из него будущих дисциплинированных бойцов. Я думаю, что надо было бы, товарищ Народный комиссар, добиться больше результатов в улуч­шении военно-воспитательной работы в стране. Прежде всего надо добиться действительного проведения установленной законом начальной военной под­готовки в школах. Будущим красноармейцам надо с малых лет прививать навыки дисциплины и приучать ее соблюдать. Надо улучшить военную работу в комсомоле и пионерских организациях.

У нас слишком мало популярной литературы о военных героях, о трудностях, которые им приходилось преодолевать при выполнении своего боевого долга. Чрезвычайно мало пишут и знают об этом. Мы должны молодежь на этих примерах воспитывать. Надо поставить вопрос о том, чтобы издавать специ­альные военные журналы для гражданского населения. Следует в интересной, увлекательной и популярной форме показать нашему пополнению те вопросы и трудности, с которыми они встретятся, когда будут выполнять почетную обязанность воина страны социализма. Тогда они будут приходить в ряды армии сложившимися, с правильным пониманием военной обстановки, и тогда дисциплина будет значительно лучше выглядеть.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 116—122.

 

Потапов Михаил Иванович, род. 3(16). 10.1902 г. в с. Моча-лово ныне Калужской обл. Участник Гражданской войны. В Красной Армии с 1920 г. Окончил военно-химические курсы усовершенствования начсостава в 1925 г., Военную акаде­мию механизации и моторизации РККА в 1936 г., Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба в 1947 г. С1923 по 1941 проходил службу в должностях: коман­дира взвода, эскадрона, начальника химслужбы полка, по­мощника начальника штаба, начальника штаба полка, ко­мандира полка, бригады, корпуса. Участвовал в боях в райо­не р. Халхин-Гол (Монголия) в должности заместителя командующего 1-й армейской группой. С началом Великой Отечественной войны командовал 5-й армией, С сентября 1941 по апрель 1945 находился в немецком плену, где держал­ся мужественно и с достоинством. С 1947 помощник коман­дующего, командующий армией, в 1958—1965 гг. первый за­меститель командующего войсками Одесского военного ок­руга. Генерал-полковник (1961). Награжден 6 орденами. У мер 26.01.1965 г.

 

М.И. ПОТАПОВ, генерал-майор, командир 4-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа

 

Создание крупных механизированных соединений такого типа как корпус является результатом великой мощи нашего Советского Союза, огромных индустриальных возможностей нашей родины. Ни у кого нет сомнений, что их количественный рост будет все время увеличиваться. Поэтому я считаю необходимым остановиться на вопросах своеобразия в обучении и подготовке этих крупных механизированных соединений.

63

 

Народный комиссар обороны возложил на механизированные соединения основную задачу, состоящую в том, чтобы крупное механизированное соеди­нение, как корпус, могло войти в прорыв, сделанный усиленной пехотой, или проделать этот прорыв самому, уничтожить тыловую полосу, разгромить опе­ративные резервы противника и в тесном взаимодействии с частями, насту­пающими с фронта, уничтожить главную группировку противника.

Для выполнения этой основной задачи, возлагаемой на механизированные соединения, требуется, на мой взгляд, особая выучка всего состава и в целом подразделений и частей этого механизированного соединения. Мы не имеем к настоящему времени опыта боевого применения таких крупных механизи­рованных соединений. Мы имели очень небольшой промежуток времени, на котором приобрели опыт обучения в мирных условиях.

Я считаю, что полностью копировать действия механизированных соеди­нений на Западе и бывшей Польше будет не всегда правильным. Я в конце сошлюсь на организационные некоторые вопросы и буду лично считать, что полная копировка, даже штатного порядка, не всегда приводит к хорошим результатам в наших конкретных условиях. Подготовка механизированного корпуса по программам, которые мы проходим сейчас соответственно родам войск: танкисты по программам танковых частей, мото — по программам стрелковых частей, артиллеристы — по программам артиллерии, — я считаю во многом неправильна и неполна.

В чем состоят особенности подготовки механизированного соединения, как и чему учить части и подразделения, входящие в механизированный корпус? Первый вопрос — это вопрос взаимодействия с боевой авиацией. Я считаю, что без хорошо налаженного взаимодействия механизированной части с боевой авиацией вряд ли можно рассчитывать на эффективный успех по разгрому оперативных резервов противника и по уничтожению частей противника со­вместно с частями, наступающими с фронта.

Что у нас происходит сейчас в этой области? У нас сейчас существует порядок прикрепления авиадивизий к механизированным корпусам. Причем это не вытекает даже из соответствующих боевых задач, которые будут стоять перед механизированным корпусом. Прикрепление это происходит просто по территориальному признаку. Я убежден, что с той дивизией, с которой я взаимодействую в мирное время, мне воевать не придется, а придется воевать с другой дивизией. С этими новыми дивизиями мне придется заново органи­зовать взаимодействие, тратить на это большое время и должного эффекта за короткий промежуток времени добиться будет нельзя.

Нужно сейчас, в мирное время, сделать так, чтобы авиация и механизи­рованные соединения были сработаны как хороший оркестр. Нужно, чтобы командный состав, начальствующий состав авиационных частей сейчас очень хорошо понимал, что из себя представляет механизированный корпус, как он действует вообще, каковы его боевые порядки. Если он этого не будет знать, то я не сомневаюсь в том, что первое время из этого взаимодействия в оперативной глубине противника ничего существенного не получится. Поэтому я лично, товарищ Народный комиссар, думаю, что нужно в состав механизи­рованного корпуса органически ввести авиационную дивизию. Нужно трени­ровать ее сейчас таким образом, чтобы и летчики, и механизаторы понимали друг друга с полслова даже при условии, если они не могут договориться в оперативной глубине.

Если же этого нельзя проделать сейчас, в том отношении, чтобы влить в штат механизированного корпуса авиадивизию, считаю необходимым, чтобы сейчас к механизированному корпусу были прикреплены одна-две авиадивизии, исходя из тех задач, которые придется выполнять им в будущем в данном операционном направлении, чтобы не получилось такого положения, что мы сейчас в мирное время взаимодействуем с одной дивизией, а в военное время придется взаимодействовать с другой.

Второй вопрос — особенности подготовки мотопехоты. Особенность состоит в том, что подготовка мотопехоты должна отличаться от подготовки стрелковых частей. Поэтому то, что сейчас имеет место, когда мы учим мотопехоту по

64

 

программе стрелковых частей, во многом неправильно. Мотопехота должна быть особенно подвижна, она должна молниеносно совершать броски на таких расстояниях, как 15—20 километров. Она должна быть хорошо научена, пе­ребрасываться на танках в качестве десантной пехоты.

Такой некоторый опыт многие механизированные соединения уже проде­лывают. Мы, например, практиковали это и в летних условиях, практикуем и сейчас в зимних, когда один танк БТ перевозит 12 человек мотопехоты, переброска происходит очень быстро, без дороги. Если мы этого делать не будем, не будем этому учить, будем надеяться на колесный транспорт, то мы неизбежно (а не везде у нас хорошие дороги) будем отрывать действие танковых частей от мотопехоты и единого, стремительного удара в тесном взаимодействии мотопехоты и танков мы не получим.

Я считаю необходимым увеличить дальнобойность действия нашего колес­ного транспорта, на котором перевозится мотопехота и, главным образом, наш транспорт. Получается такое положение, что современные танки, поступающие к нам на вооружение, имеют дальнобойность по заправке горючим примерно на 300—500 километров, а заправка на колесную машину дает максимум 100 км. Таким образом, получается тройное несоответствие в этом деле. Мы, например, в корпусе проделали такой опыт: на строевых машинах под второе сиденье мы сделали ящик и дополнительно в бочках возим две заправки. Таким образом, дальнобойность колесного транспорта уравновешивается с даль­нобойностью танков. Кроме того, дополнительно на каждую строевую машину мы кладем 4 ящика патрон и, таким образом, с точки зрения боекомплекта разрыв ликвидируется.

Я лично считаю, что нам очень часто придется действовать тогда, когда тылы наши станут (ничего не поделаешь). Раз колесная машина не проходит и раз транспорт тыла преимущественно колесный, нужно как-то изворачи­ваться, нужно как-то думать и как-то учить войска сейчас, заблаговременно с тем, чтобы можно было в любой обстановке выполнять любую задачу.

Некоторые особенности подготовки мотопехоты зимой. Я не знаю, как проводят подготовку командиры других мехкорпусов, но я считаю, что в этом вопросе у нас очень много недоделок. Стоит нас свернуть с дороги, как наш колесный транспорт остановится зимой на дороге. Мы проделали в этом от­ношении кое-что, опять-таки опыт увенчался успехом. Мы делали так: пускаем два танка, за ними — простое приспособление в виде треугольника из дерева на цепи за танком. Эти два танка при помощи треугольников расчищают дорогу, по которой идет машина с пехотой с цепями при снежном покрове глубиной 40 см.

Особенность состоит в том, что нужно не только летом, но и зимой сделать все возможное от нас, чтобы колесный транспорт стал вездеходным. И если этот транспорт никак не может пройти — возить пехоту на танках в качестве десантов пехоты. А у нас такое количество танков, что можно всю пехоту посадить на танки. Поэтому эта особенность в программе должна быть отражена.

Несколько слов об артиллерии. Наша артиллерия, которая входит в сос­тав механизированного корпуса, имеет такой трактор — СТЗ-5, который не успевает в своем продвижении за танковыми частями, поэтому требуемого взаимодействия мы не получаем. Этот трактор необходимо снять с вооружения механизированного корпуса и заменить его более мощным и вездеходным. В подготовке артиллеристов мы должны взять метод подготовки конной ар­тиллерии. Подробно я на этом деле останавливаться не буду.

И последний вопрос — о мотоциклетном полке и о копировании с ино­странных государств. В состав корпуса входит мотоциклетный полк, который не имеет артиллерии, имеет только мотоциклеты с пулеметом. Я долго думал над этим вопросом, не знаю, товарищ Народный комиссар, мне кажется, что вообще найти правильное применение мотоциклетному полку нигде невозмож­но. Немцы используют мотоциклетные части в качестве первого эшелона. Я считаю, это возможно сделать только тогда, когда противник бежит, тогда мотоциклетная часть выполняет свою роль. Послать первым эшелоном мото-

65

 

циклетную часть, а дальнейший боевой порядок построить так, чтобы шли тяжелые танки, средние танки и огнеметные, неправильно.

(С места: Это личная гвардия командира корпуса).

Эта гвардия для командира корпуса не нужна. Что нужно для командира корпуса? Командир механизированного корпуса, в отличие от командира стрелкового и кавалерийского корпуса, при действии в оперативной глубине обязан сам лично корпусом вести разведку, потому что он действует один на отрыве. Дивизионных средств на разведку на такой большой глубине не хватит.

Во-вторых, командир механизированного корпуса должен обязательно иметь резерв. Поэтому мотоциклетный полк должен быть сформирован таким образом, чтобы он преследовал две цели: во-первых, чтобы он использовался в качестве разведки для механизированного корпуса, во-вторых, — в качестве танкового резерва. Поэтому должны быть введены в штат танки, броневики и некоторое количество мотоциклов.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 123—128.

 

Власов Андрей Андреевич род. 1( 14).9.1901 г. ее. Ломакино ныне Нижегородской обл. В Красной Армии с 1920 г. Уча­стник Гражданской войны, командир взвода, роты. После окончания пехотных курсов в 1920 г. последовательно за­нимал должности: командира взвода, роты, начальника полковой школы, командира батальона, преподавателя, помощника начальника отдела боевой подготовки штаба округа, начальника учебного отдела курсов военных пере­водчиков разведотдела штаба округа, командира полка, начальника отдела штаба военного округа, командира ди­визии. В 1929 г. окончил курсы «Выстрел». В 1938— 1939 гг. был военным советником в Китае, по возвраще­нии командовал дивизией, корпусом. В ходе Великой Оте­чественной войны командовал корпусом, армией, был заместителем командующего фронтом. Генерал-лейте­нант (1942). В июле 1942 г. в должности командующего 2 ударной армией добровольно сдался в плен. Вел актив­ную антисоветскую деятельность, сформировал «Рус­скую освободительную армию», был ее командующим. В мае 1945 пленен, 1 августа 1946 г. по приговору Военной Коллегии Верховного суда СССР казнен через повешение.

 

А. А. ВЛАСОВ, генерал-майор, командир 99-й стрелковой дивизии, Киевский особый военный округ

 

Все исчерпывающие указания о боевой подготовке частей на летний период 1940 года, исходя из опыта финских событий, Народным комиссаром Маршалом Советского Союза, т. Тимошенко в приказе [№] 120 даны, были четко изложены. Там указывалось, чему учить и как учить, и наша задача была — лишь применить эти указания на практике в действительности.

Нужно прямо сказать, что приказ [№] 120 — это был не рядовой приказ, который обычно издается каждый год на летний период, это и нужно было довести до сознания, прежде всего командного состава. Нужно сказать, что

66

 

некоторые так и поняли, что это есть очередной приказ о боевой подготовке, а ведь это приказ, который совершил переворот во всей системе обучения и воспитания бойцов. Та система обучения и воспитания бойцов, которая про­водилась раньше, она не годилась для боевой обстановки. Перед нами была поставлена задача по-новому обучать, по-новому воспитывать бойцов, и мы поставили первую задачу довести это до сознания всех и прежде всего коман­дного состава, а для того чтобы довести это до сознания всех, нужно было провести большую работу, чтобы командный состав понял, как нужно учить по-новому, учить реально бойца тому, с чем он может встретиться в боевой обстановке и учить безусловно, а не условно.

Нужно сказать, что эта работа — доведение приказа до сознания командиров и бойцов — сама по себе являлась уже большой работой. Прежде всего нужно было добиться того, чтобы каждый командир понял сам необходимость новой системы обучения и воспитания бойца и сам прежде всего понял, что нужно изменение существующей системы, когда все было условно: противник — условно, занятия — условно, политработа — условно, условна и вся система занятий. Некоторые безусловно не сразу поняли необходимость коренного изменения, и вот здесь пришлось провести большую работу, как надо правильно организовать обучение и воспитание бойца.

Прежде всего о подготовке командного состава. У нас в дивизии коман­дирский состав молодой, без опыта и надо было организовать с ними работу, чтобы они умели правильно обучать и воспитывать бойцов. В этом отношении нам большую помощь оказал Военный совет. Мы в этой подготовке подошли дифференцированно к каждому в отдельности. Общее положение — каждый должен учить своих подчиненных командиров. Кроме того, проводились занятия и старшими командирами, при этом спускались до командира отделения, взвода и роты.

Есть два вида подготовки: один вид — как управлять частью, подразделением и второй вид подготовки — это нужно было подвести крепкую базу, методи­ческую базу для того, чтобы научить командный состав правильно учить. В этом направлении нами была проведена такая работа. Мы собирали лучших инструкторов и проводили занятия прямо в поле с командирами, и здесь они сами на практике узнавали, что из себя представляет переползание, что из себя представляет то или иное действие. И вот когда они сами на себе испытывали, тогда они могли и сами учить.

Мы проводили такие методические занятия с таким расчетом, чтобы ко­мандир, окончив тот или иной сбор, мог бы в своем подразделении учить под лозунгом — «делай, как я». Нельзя сказать, что мы за пять-шесть месяцев так подготовили командный состав, что они у нас прекрасные методисты. Конечно нет, но те сборы, которые проводятся сейчас, исключительно нужны и на этих сборах мы обращаем особое внимание на командный состав и командиров взводов. Если будет хороший командир, хороший воспитатель, то будет и хороший взвод. Нет плохих бойцов, есть плохие руководители, плохие воспитатели.

Дальше переходим к воспитанию бойца. Нужно довести эти задачи до сознания бойца, учить его по-новому. Что мы ввели нового? Раньше, когда мы шли на 10 км, полсотни отставало: то нога болит, то еще по другим причинам. Это было потому, что сзади шел санитарный обоз. Мы начали тренировать в более трудных условиях. Здесь крепко поработали политические органы. Начали тренировать на 15—30 км в любую погоду. И действительно, мы уже имели положение, когда совершали марши на 100 км, и не было отставших, потому что каждый стремился идти, а не отставать. Это было доведено до каждого бойца и неплохо выполнено.

Относительно взаимодействий. Раньше, когда пехота занималась с артил­лерией, то артиллеристы считали, что время, затраченное на работу с пехотой — потерянное время. Сейчас начали организовывать взаимодействия — так, чтобы ни одна рота не выходила без батареи. В зимнее время у нас были такие казусные случаи: например, встречаю командира артиллерийского дивизиона и командира стрелкового батальона на совместных занятиях и спрашиваю:                   

67

 

«Организовано взаимодействие?» — «Так точно, организовано». Тогда я спра­шиваю командира артиллерийского дивизиона: «Как фамилия командира стрел­кового батальона?» — «Не знаю». Как же можно говорить, что взаимодействие хорошо организовано. Спрашиваю командира стрелкового батальона: «Сколько и каких пушек в артиллерийском дивизионе, который вас поддерживает?» — «Не могу знать».

Для того чтобы организовать взаимодействие, нужно, чтобы артиллерийские командиры изучили тактику общевойсковую, а командиры стрелковых баталь­онов должны получить общее представление о боевом использовании артил­лерийских средств. После этого через некоторое время сами артиллерийские командиры стали считать, что время, затраченное на работу с пехотой, не потерянное время, а наоборот. Для артиллерийских стрельб у нас полигон далеко — 60—90 км, но на каждую артиллерийскую стрельбу мы водим пехоту и артиллерийской стрельбой я лично сам руковожу. Мы выводим не менее батальона пехоты, чтобы каждый боец почувствовал артиллерийский огонь. Правда, снарядов было мало — 70—80. Если было бы больше, то результаты были бы эффективнее.

На что мы обращали внимание в основном в части подготовки одиночного бойца? Большую дисциплинирующую роль играет строевая подготовка. Нужно прямо сказать, что в отношении строевой подготовки нам во многом помогает заместитель командующего войсками генерал-лейтенант т. Иванов. Мы живем на границе¹⁸, каждый день видим немцев. Куда бы ни шел немецкий взвод, они идут исключительно четко, одеты все однообразно. Я указывал своим бойцам: «Вот — капиталистическая армия, а мы должны добиться результатов в 10 раз больше». И бойцы обращали внимание. Ведь за 100 м мы хорошо видим друг друга и, наблюдая немецкие взводы, наши взводы стали крепко подтягиваться. Таким образом, строевая подготовка является исключительно дисциплинирующей, и мы обращаем на нее большое внимание. Были случаи, когда немецкий офицер нас четко приветствовал, а наши — не приветствовали. Тогда мы говорили, что дружественную сторону нужно приветствовать и теперь стали неплохо приветствовать.

Очень часто командиры подразделений, частей не обращают внимания на хозяйственные непорядки и не берегут времени. Мы стали бороться за время. Если кто опоздает хотя бы на минуту, взыскивали. Вовремя кончать, вовремя начинать — это очень большое дело. Со временем у нас обстояло очень неблагополучно.

Штаб. Обычно у нас штаб занимался сам на себя, обучая, подготавливая себя как штаб, а помощь войскам оказывал небольшую. Исходя из Приказа [№] 120, стали работать для части и свой распорядок дня применили к частям. Работали, кому сколько нужно. Один работает утро, затем уходит, приходит другой, но штаб работал в той роте, в том подразделении и выполнял то, что нужно по плану. Бесплановая работа никогда большой пользы не приносит.

Кроме того, сама система обучения: все должны проработать в комплексе и с тренировкой. Если несколько приемов показали и не будете тренировать, то на завтра это уже забыто. У нас ходьба на занятия и возвращение с него были сопряжены с трудностями. Скажем, в 206-м полку прежде чем дойти до стрельбища, боец проходит ряд контрольных пунктов: тут и строевой шаг, и приветствие, и налет танков, и налет авиации, штурмовая полоса и т. д. Когда пройдет три километра до стрельбища, с него семь потов сойдет. У каждого пункта стоит командир штаба. Через этот контрольный пункт проходили все выходящие на занятия вплоть до поваров. Этот еже­дневный проход через контрольные пункты дал такое положение, что бойцы ежедневно тренировались.

Организация работы прежде всего зависит от того, как работает на местах командир части, его заместитель. Знает ли он устав и требователен ли. Главное в этом.

Несколько слов хочется сказать о перестройке работы по единоначалию, о перестройке в отношении укрепления дисциплины. Дело зависит от того,

68

 

насколько действительно крепко перестроились, а не только разговаривают об этом.

Начальник Генерального штаба правильно сказал, что мы очень много говорим об этой перестройке, а по сути дела сделали очень мало. В частности, у нас в дивизии зазнаваться нечего. Я был обрадован и в то же время смущен, когда меня лично наградили и мою дивизию двумя знаменами. Ничего осо­бенного мы не сделали. Правда, хорошо марш провели, занятие организовали и провели неплохо, но ведь все это уставное. Еще много очень говорят о том, что по перестройке наметился перелом, сдвиг есть и т. д. — на словах, на всех конференциях. Я словам не верю и начинаю смотреть на конкретные дела. В тех частях, которые не ослабили темпы, а усилили, имеются исклю­чительные результаты. Сейчас у нас имеется пополнение. Применяя правиль­ный метод, молодое пополнение 197-го стрелкового полка имеет лучшие ре­зультаты боевой учебы. А рядом стоит другой полк. Там все еще разговаривают и подготовка там идет хуже.

Народный комиссар приказал сделать дивизию образцовой. Я приложу все силы, выровняю полки и сделаю дивизию образцовой.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 129—135.

 

Калинин Степан Андрианович род. 15(28).12.1890 г. в дер. Панкратовская ныне Московской обл. Участник 1-й ми­ровой войны, унтер-офицер. В Красной Армии с 1918 г. В годы Гражданской войны командовал отрядами, брига­дой, был помощником командующего войсками военного округа. С1922 г. по 1938 г. исполнял должности командира дивизии, корпуса, заместителя начальника штаба воен­ного округа, заместителя командующего, командующего войсками военного округа. С 1938 г. — командующий вой­сками Сибирского военного округа. Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. до июня 1944 г. Ко­мандовал армией, войсками военных округов. В июне 1944 г. был отстранен от должности и осужден, в 1953 г. лишен воинского звания генерал-лейтенант (присвоено в 1940 г.). В 1953 г. судимость снята, в 1954 г. был восста­новлен в воинском звании и уволен в запас. Награжден 4 орденами. Умер 11.9.1975 г.

 

С. А. КАЛИНИН, генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, войска Сибирского округа, выполняя Ваш приказ по боевой подготовке, достигли за этот год больших успехов. Результат проверки, проведенной по Вашему указанию Вашим заместителем Маршалом Советского Союза т. Куликом и после по этому методу проведенные занятия во всех дивизиях нашего округа показали, что у нас в конце года не осталось дивизий с отрицательными оценками. Одна дивизия заслужила высокую на­граду: 107-я дивизия награждена Красным Знаменем. Улучшилась стрелковая подготовка. Сейчас нет уже частей в Сибирском округе с неудовлетворитель­ными результатами по стрелковой подготовке, как боевой, так и индивиду­альной стрельбе. Улучшилась дисциплина. Строевая подготовка также дала рост, но этот рост совершенно недостаточен.

69

 

Я остановлюсь на тех вопросах, которые здесь были поставлены начальником Генерального штаба и инспекторами. Подготовка новобранцев. Тут правильно этот вопрос поднял т. Смирнов. Я думаю, надо усилить требования к ново­бранческому периоду. На строевую подготовку надо смотреть, как на первую ступень тактики. Внимание, ловкость, быстрота и сноровистое перестроение — основа всей строевой подготовки. Надо переработать Строевой устав, он у нас явно недоработан и в своей основе изложен из ложно демократических начал недавнего прошлого.

Кстати о новобранцах. У нас в округе всего новобранцев 10 процентов к составу старослужащих. Это очень мало и неравенство в возрастах создает большие трудности на будущий год. Было бы неплохо уравнять эти возраста, хотя бы за счет досрочного увольнения некоторой части из числа лучше подготовленных старослужащих красноармейцев.

Оборона. Начальник Генерального штаба указал нормы ширины фронта дивизии — 8—12 км. Эту норму надо считать предельной. Часто подразуме­вается так: раз дивизии полагается 12 км фронта, она должна удержать этот фронт во что бы то ни стало. В общем это верно. Но опыт войн первой и второй империалистической показывает, что иногда в результате боя оборо­няющийся подтягивает больше сил, чем у наступающего, и вырывает победу из его рук. Так было в боях 58-й дивизии, участвующей в наступлении Фоша²⁰ во фланг 7-й германской армии у Виллер—Коттре²¹. В результате трехдневных боев немцы ввели против 58-й дивизии части 3—4 дивизий. Так было в бою за Верден²², обороняющиеся французы больше подтянули сил, чем было у немцев, и остановили наступление. Не смогло этого сделать старое инертное командование Юго-Западного фронта в боях [на участке] Горлице—Тарну²³. В результате — потеря Галиции, Польши, что еще хуже, — потеря веры в успех войны.

Оборона экономит силы. Но когда противник наносит главный удар, обязан­ность всех ступеней командования принять бой и вести его по всем правилам. Победа будет за тем, кто больше подведет сил. Искусство имеет значение, но главное заключается в том, чтобы сосредоточить больше сил, чем у наступающего.

Указания начальника Генерального штаба об улучшении нашего боевого порядка в наступлении своевременны. Производство начального удара боль­шими силами, естественно, поведет к большой плотности боевых порядков. К большим потерям это приведет только в том случае, если не будет орга­низованной поддержки танков, авиации и артиллерии. Различное влияние на бойцов производит одиночное наступление или массы. Кто напуган, тот на­половину побежден. Немцы при использовании воющих снарядов бьют на эту сторону, и нервы французов не выдержали.

Подвижная оборона — термин вряд ли хороший, и его писать в уставе не следует. В инструкции для высших командиров следует сохранить термин подвижной обороны. Этот термин — «подвижная оборона» может принести большой вред. На учениях в 1940 году на вопрос: «Что делает подразделение?», часть командиров отвечала: «Ведем подвижную оборону», а красноармейцы на тот же вопрос отвечали: «Удираем», — так по-разному преломляется в мозгах. Наши славные предки не отступали. Они заманивали. Хитрость Суворова и Кутузова была сильной стороной наших предков, неплохо им в этом подражать.

Здесь поднимали вопрос о стажировке в разных родах войск. Это поведет к отрыву комсостава от частей, но вряд ли даст пользу. Надо больше совместных занятий. Очень хорошо, что будет введен единый командирский день во всем округе. Это упростит наблюдение за командирской подготовкой.

Товарищ Народный комиссар, надо ускорить выпуск Полевого устава, Устава внутренней службы и надо переработать Строевой устав. Я считаю, что пехота по своей подготовке и по оружию не менее сложный род войск, чем артиллерия, и вряд ли ее следует ставить на последнее место в комплектовании. Если возьмем для примера должность командира стрелкового полка, то у него обнаружим больше обязанностей, чем у артиллеристов. В стрелковом полку 24 орудия различных систем. Если к этому приплюсуем минометы и автома­тическое оружие, станет ясной вся сложность для командира полка. Поэтому

70

 

и подготовка пехотного командира, и в особенности, когда она приближается к общевойсковым должностям, должна быть поставлена выше.

Здесь говорили о молодости комсостава. Это верно, потому что он командует мало. На должностях командиров рот и батальонов по возрасту молодость невелика. У нас в округе средний возраст командира полка 40 лет, а моложе 30 лет очень мало командиров батальонов. У нас некомплекта комсостава в округе нет, может быть потому, что мы составляем внутренний округ. Не мешало бы часть нашего комсостава перебросить в другие округа, иначе нам некуда будет принять осеннего выпуска молодых командиров.

Последний вопрос — о лыжной подготовке. В период финских событий у нас потребовали лыжников и правильно потребовали. Сибирский военный округ обладает всеми данными давать лучших лыжников. Но этому не отвечает принцип комплектования новобранцами. Сибиряков посылаем в бесснежные районы 1-й армии, а мы получаем пополнение из Средней Азии, с Кавказа. Надо переделать принцип комплектования. Тогда СибВО даст отличных лыж­ников.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 136—139.

 

Гришин Иван Тихонович, род. 3(16). 12.1901 г. в дер. Вну-ковичи, ныне Смоленской обл. В Красной Армии с 1920 г. В 1922 г. окончил пехотные командные курсы, в 1928 г. — пехотную школу, в 1936 г. — Военную академию им. Фрунзе. В межвоенный период находился на различных ко­мандных и штабных должностях. С 1940 г. — командир стрелковой дивизии. В годы Великой Отечественной вой­ны командовал стрелковой дивизией, был начальником штаба, командующим армией. После войны командовал армией, в 1946—1950 гг. возглавлял У правление боевой подготовки Сухопутных войск, с 1950 г. — начальник Главного управления боевой и физической подготовки Су­хопутных войск. Генерал-полковник (1945), Герой Совет­ского Союза (1945). Награжден 11 орденами, медалями, а также иностранным орденом. Умер 20.6.1951 г.

 

И. Т. ГРИШИН, полковник, командир 137-й стрелковой дивизии, Московский военный округ

 

Товарищ Народный комиссар обороны! Проведенные Вами смотровые учения в нашей дивизии и награждение ее высокой наградой — Красным Знаменем Красной Армии заложили прочную основу подготовки частей дивизии и создали условия для нашей плодотворной работы в дальнейшем. Мы сейчас на эту основу встали твердо. Правда, у меня нет опыта в командовании этой дивизией в прошлом такого, как рассказывал командир 99-й дивизии. Но у меня есть опыт подготовки этой дивизии к смотровым учениям Народного комиссара обороны. Поэтому я буду говорить, как идет учеба у нас сейчас. Мы все указания, которые были Вами даны на разборе тактических учений нашей дивизии, а также и других дивизий, учли и перестраиваем по ним всю систему своей работы.

Перестройку мы начали с таких вопросов. Вопрос казался бы очень про­стым — вынести учебу в поле. Проще ничего не может быть. Но оказалось, что это очень трудное дело. У нас это дело сразу после лагерной учебы не пошло. Что мы сделали для того, чтобы это дело сдвинуть? Мы взяли за

71

 

основу те указания, которые были Вами сделаны на тактических учениях нашей дивизии, а также и других дивизий в других округах. Еще раз прора­ботали их со всем командным составом — старшим, средним и сейчас доводим их до нового пополнения, до каждого бойца.

Второе — мы перестроили свой внутренний распорядок таким образом, что два часа с утра занимаемся до завтрака, затем завтракаем и на все шесть часов выходим в поле. Это дает нам возможность рационально использовать светлое время и не держать около казармы бойцов. Что мы здесь встречаем? Сразу этого дела не перевернешь. Мы встречаемся с большими трудностями. Пережитки прошлого, шаблон, условности, которые существовали в этом деле, повторяются и сейчас. Здесь приходится в отдельных случаях прибегать к индивидуальным мерам. Особенно это касается тех командиров, которые еще и сейчас хотят руководить вопросами боевой подготовки из канцелярии, из кабинета. Такие случаи есть.

Должен подчеркнуть, что по нашей 137-й дивизии мы имеем большой некомплект и, главным образом, основного звена — командира роты, неком­плект выражается в 12 человек. Кроме того, во всей дивизии нет ни одного командира роты старше по званию, как лейтенант. Основная масса — младшие лейтенанты. С этой группой нам приходится очень много работать, чтобы недостатки выправить. Это создает для нас большую трудность.

Мы сейчас заканчиваем одиночную подготовку. Здесь высказывался ряд командиров о том, что она остается недоработанной. Да, она у нас остается во многом недоработанной. Я хотел бы доложить как у нас обстоит дело. Пополнение в нашу дивизию прибыло в конце октября и начале ноября. Провести одиночную подготовку бойца за полтора месяца мы были не в состоянии. Нам предстоит большая работа по доработке одиночного бойца в период подготовки отделения, взвода и роты.

На сегодня учеба в дивизии развернулась во всех частях, но проходит она неравномерно. Там, где люди поняли перестройку по-настоящему, это дело идет гораздо быстрее. Мы имеем один такой полк, который точно по времени отрабатывает задачи все, которые положены по плану. Правда, не хватает еще качества. Над этим мы работаем. Мы на выдержку проверили в одном полку тактическую подготовку молодого пополнения. Результат оказался пре­красным.

Наряду с одиночной подготовкой бойца мы приняли такую систему, какую практикует и командир 99-й дивизии. Мы провели со взводом 10-километровый марш с темой «Действия головной* походной заставы». Сегодня заканчивается 15-километровый марш роты по той же теме, и закончим декабрь 25-кило­метровым маршем усиленного батальона. В январе мы запланировали пяти-семидневный выход между двумя гарнизонами с отрывом частей на 50—60 километров. Это нам даст возможность втянуть наши войска как в марши, так и в зимние условия.

Огневая подготовка. По огневой подготовке в основном сейчас этот полк, который идет впереди, закончил первые начальные упражнения и приступил ко вторым. По остальным полкам упражнения заканчиваются. Результаты такие: отлично — 268 из 647 чел., хорошо 191, посредственно — 145, плохо — 43 с общим процентом 93,5**. В отдельных полках, где идут только разговоры о перестройке, только над этим думают, эта задача от­работана на 50 процентов.

Для того чтобы улучшить качество боевой подготовки, — что мы про­делываем. Мы проделываем следующие мероприятия. На сегодня мы задались такой целью, чтобы выявить отдельных командиров, которые сейчас учат бойцов показом. Нашли такого командира, а прошло несколько дней, — и в каждом полку имеем не одного, а десятки таких командиров, которые учат показом. Это — положительное явление, обеспечивающее качество учебы.   Затем   выявили  лучший   взвод  дивизии,   популяризировали   его,   и

 

* В стенограмме — «главной». 

** В документе ошибка; должно быть: 93,3.

72

 

теперь каждый командир взвода старается вывести свой взвод на уровень данного показательного взвода. По полковым школам развернули эту же самую работу.

Затем секретари партийных бюро после 15-й окружной партийной конфе­ренции резко перестроили свою работу. Есть такие секретари партийных бюро, как тт. Башмаков и Казаков, которые имеют определенный план, когда, в какой батарее, в какой роте они будут на занятиях. Они не просто только присутствуют на занятиях, но и активно включаются в учебу. Вернувшись из роты, докладывают командиру полка и помогают устранять недочеты. Комсо­мольские организации также отыскали комсоргов, которые по-настоящему перестроили работу и, популяризируя их образцы, проводят работу. Это тянет остальных вперед.

Работа с отличниками. Это важный раздел работы, особенно в период одиночной подготовки. У нас сначала забросили это дело, забросили отличников, которые были награждены Народным Комиссаром нагрудным значком «Отлич­ник РККА» и награжденных ценными подарками за ученье и т. д. Сейчас эту армию отличников мы собрали, провели соответствующую работу, показали молодым бойцам, командирам рот и взводов. Мы еще не полностью провели это мероприятие, но перед каждым из командиров рот и взводов поставили определенные задачи — иметь планы по выращиванию этих отличников. Скажем, каждый командир роты должен подготовить 2—3 отличника к опре­деленному сроку, что вообще нас приведет к возможности подготавливать и в дальнейшем отличников. Тем самым будем поднимать качество боевой и политической подготовки.

Генерал-лейтенант бронетанковых войск* говорил, что в танковые части нельзя посылать людей, не знающих русского языка. Я должен сказать, что в нашей дивизии до 32 национальностей, так что девать их некуда. В пехоту брать нельзя, но нужно поставить интернациональное воспитание в центре нашего внимания. Мы решили поступить так: чтобы быстрее обучить русскому языку, мы распределили националов** не более как по 2 человека по отделениям. Затем подготовили комсомольцев и прикрепили их к этим лицам, поставив вопрос, чтобы каждый боец каждый день заучивал по пять слов русского языка. В батальоне связи у нас было 5 чел., в ОРБ — 15 человек. Передо мной ставили некоторые командиры вопрос: «Уберите этих людей». Я заявил, что у нас много национальностей и никаких переводов не будет. И что же? Сейчас связисты работают прекрасно на ключе и передают по несколько десятков слов. Больше того, ни один командир батальона не просит их снимать. Это мероприятие чрезвычайно помогает. Человек видит предмет, например, руку, которая называется рукой до тех пор, пока не выучит.

Для того чтобы подготовить полноценного ефрейтора и обеспечить нашего отделенного командира помощником, мы провели такое мероприятие — собрали 45-дневный сбор из старослужащих 2-го года службы и к 1 января закончим этот сбор. Это обеспечит примерно на каждый полк 50—60 инструкторов. Я сам лично побывал на каждом сборе. Должен сказать, что качество занятий довольно высокое и мы получим полноценных ефрейторов, которые обеспечат качество проводимых занятий в отделении.

Колоссальное значение имеют мероприятия, которые мы проводим по пе­реподготовке командного состава по приказу Народного комиссара [№] 0259. Вкратце хочу отметить, как недостаток, один штрих. У нас получается неко­торая перегрузка дивизии. Округ проводит сборы — берет от дивизии руко­водителей, корпус проводит — он берет от дивизий руководителей, или просто подготовку командиров батарей переложили на меня, и мой начальник артил­лерии дивизии со штабом сидит на корпусных сборах больше месяца.

Недостаточно осуществляется контроль со стороны руководства этими сбо­рами и качество подготовки командира роты у нас оказалось слабее, нежели

 

* Я.Н. Федоренко. См. с. 43.

** Так в стенограмме.

73

 

качество подготовки командира батареи. Мы сейчас проводим сбор командиров взводов. С командирами рот. предстоит работать еще очень много, чтобы подготовить из них настоящих мастеров. Командир роты — основное лицо, которое готовит непосредственно бойца, отделение и взвод. Эта категория оказалась моложе по возрасту, меньше по знаниям, и сбор прошел несколько ниже, нежели категория командира батальона и командира взвода.

Так идет у нас перестройка, так мы понимаем указания товарища Народного комиссара, которые нам даны были на разборе тактических учений.

Не совсем благополучно у нас обстоит дело с дисциплиной. Мы не изжили таких позорных явлений, как дезертирство, — был такой случай в декабре. Самоотлучки имеют место, имеют случаи пьянки, причем в звене младшего лейтенанта*. В чем тут дело? Дело в том, что мы считали его полностью подготовленным командиром и бросили работать с ним, а он не сложился еще как командир, мы же предоставили его самому себе. Сейчас мы это дело пересмотрели и наметили целый ряд мероприятий с тем, чтобы нам поднять категорию младших лейтенантов.

Устав дисциплинарной службы в дивизии мы понимаем правильно и дис­циплинарную практику проводим правильно, но у некоторой части командного состава получилось простое администрирование. Я позволю себе назвать один такой пример. Есть заместитель командира батареи Ильченко — за ноябрь и 10 дней декабря он не дал ни одного поощрения, дал 53 наряда и 15 суток ареста. Мы сейчас провели основательную проверку состояния дисциплины в этом полку и ряде других частей и дали исчерпывающие указания, чтобы выправить этот недостаток.

Сейчас мы развернули широкое социалистическое соревнование внутри себя,** вызвали ряд своих дивизий Московского военного округа на соревно­вание с нами за первенство. Мы ставим своей задачей во что бы то ни стало удержать знамя Народного комиссара, которое получила дивизия в прошлом году и будем бороться за первенство нашего Московского военного округа, чтобы сделать его передовым округом в Красной Армии.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 140—146.

 

Герасименко Василий Филиппович, род. 11(24).4.1900 г. в с. Великобуромка, ныне Черкасской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. В 1922 г. окончил курсы комсостава, в 1927 г. — Объединенную военную школу. Командовал стрелковыми подразделениями. После окончания в 1931 г. Военной академии им. Фрунзе был на различных штабных должностях, с января 1935 г. стал начальником штаба стрелковой дивизии, с августа 1937 г. — командиром корпуса, с 1938 г. — заместителем командующего войсками Киевского Особого военного окру­га, а с июля 1940 г. — командующим войсками Приволж­ского военного округа. Во время Великой Отечественной войны командовал армиями, округами. После ее окончания занимал командные и административные должности в оперативном звене управления. В 1949 г. окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. Ге­нерал-лейтенант (1940). Награжден 8 орденами, медаля­ми. Умер 13.02.1961 г.

 

* Так в стенограмме.

** Так в стенограмме.

74

 

В. Ф. ГЕРАСИМЕНКО, генерал-лейтенант, командующий войсками Приволжского военного округа

 

Части Приволжского Военного округа за 1940 учебный год имеют значи­тельные достижения в деле боевой и политической подготовки. Причем вы­ступления и начальника Генерального штаба и всех остальных ораторов по­казали, что и достижения и недочеты Приволжского округа те же, что и в других округах. Поэтому повторяться нет надобности.

Основным недочетом нужно считать то, что из всех стрелковых полков, которые имеют округ, только шесть полков в результате инспекторской про­верки вошли в оценку, все остальные имеют неудовлетворительную оценку. Возникает вопрос о причинах этого дела. Когда стали думать, где причина такого неудовлетворительного результата, некоторые товарищи склонны были эти причины искать в молодости частей округа. Известно, что дивизии округа организованы только в прошлом году или, как некоторые у нас выражаются, по «второму году службы» и некоторые даже «по первому году службы». И поэтому естественно, что они не имеют того накопленного опыта в деле боевой подготовки, какой имеют наши старые кадровые дивизии. И все же пришлось эту причину отбросить в сторону и основной причиной считать неконкретность руководства боевой подготовкой, недостаточный учет плохих и хороших результатов и недостаточную организованность в работе.

Дело в том, что эти шесть полков, которые вошли в оценку, имеют такой же стаж своей работы, как и остальные полки. Они тоже были организованы в 1939—1940 гг., но все же они вошли в оценку. Следовательно, там люди работали так, что учитывали все те недочеты, которые влияли на плохое состояние боевой подготовки, в том числе и молодость, и неопытность коман­дного состава, большую разбавленность нашего командного состава команди­рами запаса.

Что сейчас мы имеем, как результат подготовки за первые три месяца 1940—1941 гг.? Перед какими перспективами мы сейчас стоим на будущий учебный год? Нужно сказать, что одиночная подготовка, как и в других округах, еще не стоит на должной высоте. Правда, проверка огневой подготовки показала (я лично проверял, проверял штаб по моему поручению), что по­следняя близка к удовлетворительной, и новобранцы сейчас, стреляя первые упражнения, выполняют [их] процентов на 85—90. Следовательно, по стрел­ковой подготовке как-будто благополучно.

По строевой — хуже. А я все-таки считаю, что строевая подготовка является основой того, что даст результат в дальнейшей боевой подготовке. (С. К. Тимошенко: Откровенно говоря, тяжелое впечатление производят 18-летние ребята). В. Ф. Герасименко: Они очень маленькие, прямо дети. (С. К. Тимошенко: До 1 мая всему командному составу нужно очень вни­мательно присмотреться. Если действительно очень плохо, то нужно сказать, а пока в панику ударяться нельзя). В. Ф. Герасименко: Большевики ПриВО и командный, политический состав, по-моему, правильно поняли задачу, и я считаю, что у нас больше такого года не будет, который бы принес неудовлетворительную оценку.

О подготовке командного состава. Здесь товарищи правильно говорили об укомплектовании командным составом наших подразделений и частей и о закреплении командного состава хотя бы на один учебный год, потому что бывают такие подразделения, в которых в течение года меняются 3, 4, 5 и даже 6 командиров. Естественно, что такие подразделения хорошей боевой подготовки иметь не будут, т. к. отвечать за эти подразделения некому. Следовательно, ближайшая задача, по-моему, состоит в том, чтобы закрепить командный состав по должности и запретить больше чем один раз в год делать перемещения. Перемещения производить только осенью, тогда, когда командир подразделения сдаст инспекторский смотр.

О системе боевой подготовки. Здесь говорили о стажировке. Насколько я знаю стажировку в прошлом, она не давала тех результатов, которых от нее

75

 

ждали, а отрыв от подразделений командного состава бывает огромный и учить за это время и наблюдать. за порядком в подразделении некому. Нужно проводить боевую подготовку на совместном обучении всех родов войск.

Как обстоит дело с изучением боевого опыта? Мы знаем, что идет большая кровопролитная мировая война, говорим о том, чтобы изучать опыт этой войны, а между тем, у нас очень мало пособий по этой войне. По-видимому, наших корреспондентов там нет. Таким образом нельзя изучать опыт. По-мо­ему, тому, кому следует, нужно было бы подумать над тем, что войска должны изучать этот опыт, больше издать литературы или хотя бы что-нибудь дать по этому вопросу. Этого нет, и об изучении опыта происходящей войны приходится только говорить.

Я считаю, что основным методом боевой подготовки комсостава должна продолжаться та установка, которая была дана в приказе [№] 120, — само­стоятельная работа над собой и учеба подразделений. Сколько отводится вре­мени на командирскую учебу? Только 3 учебных дня в месяц. Естественно, что за 3 дня командиры не научатся тому, чему должны научиться.

Основным, по-моему, временем, которое каждый порядочный, честный командир, который болеет за свою подготовку и желает подготовиться к будущей войне, является его свободное время, его свободные вечера. Ему нужно давать задания, контролировать эти задания, требовать выполнения их. Вот основное время по личной его подготовке. И потом — его учеба в составе подразделения.

О младшем командном составе. Младший командный состав, в особенности в настоящем году, пока что находится на неудовлетворительном уровне по своей подготовке. Мы вынуждены были производить ускоренные выпуски из полковых школ и набирать из красноармейцев, из рядовых бойцов. Естест­венно, что у них не такие знания, которые должны быть у каждого младшего командира. Нет теоретической выучки. Поэтому в этом отношении нужно (если мы хотим, чтобы младший командный состав был хорошим помощником всего остального командного состава в деле подготовки частей и подразде­лений) увеличить время подготовки младшего командного состава. Может быть следует пойти на то, чтобы сделать не один день, а может быть два дня в неделю. От этого мы только выиграем и ни в коем случае не проиграем.

Если говорить о подготовке штабов, то Приволжский военный округ нахо­дится в таких же условиях, как и другие округа. Самым слабым звеном является штаб батальона. Почему? Потому что они до сих пор не укомплек­тованы как следует. Командиры дивизий, командиры полков все время ждут, что кто-то (округ или Москва) пришлет каких-то готовых командиров.

Я приказал немедленно назначить на эти должности тех командиров, которые имеются в полку, и учить их — тогда будут адъютанты.

Хочу остановиться на материальном обеспечении боевой подготовки. При­волжский военный округ приравнен по своему положению к южным округам или к западным. В южных округах мороза нет, зимы нет, считают, что и у нас нет. Пока что в Киевском особом военном округе больше 7° мороза не было, а у нас было и 18 и 20°. Причем у вас мороз был один день, а у нас все время держится, а боевая подготовка спрашивается со всех одинаково. Например, нужно сейчас выходить в подвижные зимние лагеря. Лесов у нас нет. Нужно ночевать в открытом поле. Естественно, что нужны при морозе и валенки, и полушубки, и теплые шаровары. Вот этого на снабжении в Приволжском военном округе нет, и я бы просил его приравнять к округам холодного пояса.

Второй вопрос — о палатках. Сейчас, как всем известно, плащи-палатки с текущего довольствия сняли и положили их в НЗ. При выходе в подвижной лагерь без них обойтись нельзя. Лесов в Приволжском округе нет, значит надо, чтобы подготовить ночлег, отрыть землянку, наложить в нее соломы (соломы там много), накрыть ее сверху палаткой и спать. Но палатки все в НЗ. Я ходатайство такое послал Вам, товарищ Народный комиссар. Думаю, что надо разрешить эти палатки командующему войсками при надобности

76

 

брать с тем, чтобы по миновании надобности в них высушить их, привести в порядок и положить в НЗ.

Дальше вопрос о материальном обеспечении тактической подготовки. Это вопрос о снарядах, патронах и проволоке. То, что мы делали в этом году, все это возможно только при том положении, если мы будем иметь в достаточном количестве снаряды, проволоку, отравляющие вещества и другие материалы, которые необходимы при устройстве полос заграждения. Если мы проволоку на осенних учениях кое-где становили по-настоящему, то кое-где приходилось себя урезывать, в одну ниточку строить и сказать, что здесь проволока, то есть выходит та же самая условность с проволочным заграждением. Если к этому вопросу подходить с той точки зрения, что не должно быть условностей, надо было бы прибавить отпуск проволоки и других материалов, чтобы здесь не было недостатка.

Я хочу еще остановиться на комплектовании и на этом кончить. Действи­тельно, когда заходишь в стрелковую роту, то получается даже неприятное впечатление: очень много маленьких, тщедушных людей, очень молодых. Прямо можно сказать, что нет надежды, что они выдержат всю ту нагрузку, которая на них возлагается при службе в пехоте. Так же, как и предыдущие товарищи, я считаю, что пехота вышла из того положения, когда в нее можно было направлять все то, что негодно в других родах войск. Надо в пехоту направлять наравне с такими родами войск, как артиллерия. Артиллерия сейчас модернизирована и там не обязательно быть «дядей правильным». Маленьких, но крепышей надо посылать в танковые части. А людей покрепче, поздоровее, таких, которые бы могли выдержать всю нагрузку, которая ложится на пехоту, надо направлять наравне с остальными войсками и в пехоту.

РГВА, ф.4, оп. 18, д. 55, л. 147—152.

 

Климовских Владимир Ефимович род. 27.5(8.6). 1885 г. в Коканде ныне Ферганской обл. На военной службе с 1913 г. Участник 1-й мировой войны в должностях: начальника команды конных разведчиков, командира роты, команди­ра батальона. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне участвовал помощником начальника штаба армии, начальника штаба дивизии, начальника отдела штаба армии, начальника дивизии, группы войск. После Граждан­ской войны был начальником штаба стрелкового корпуса, начальником отдела, помощником начальника управле­ния штабов военных округов. С декабря 1932 г. по июнь 1936 г. находился на преподавательской работе в Военной академии им. Фрунзе. С июля 1936 г. — помощник армей­ского инспектора, с февраля 1938 г. — старший препода­ватель Военной академии Генштаба. С сентября 1939 г. был заместителем начальника штаба, с июля 1940 г. — начальником штаба Белорусского Особого военного окру­га. С началом Великой Отечественной войны — началь­ник штаба Западного фронта. Генерал-майор (1940). На­гражден орденом Красного Знамени, Почетным оружием. В связи с катастрофическими неудачами войск фронта в июле 1941 г. был необоснованно обвинен в трусости, пред­намеренном развале управления войсками фронта и сдаче противнику оружия без боя, осужден и 22 июля расстре­лян. Реабилитирован в 1957 г.

77

 

В. Е. КЛИМОВСКИХ, генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, мы зажили полной жизнью, приступили к перестройке работы согласно Ваших указаний в августе месяце этого года, когда мы получили основную массу частей и дивизий. Это наложило отпечаток и показало нам, что наша основная задача — учить себя, учить войска и штабы.

Остановлюсь только на подготовке комсостава и штабов. У нас комсостав молодой, штабы также молоды, а если учесть, что мы их мало и нецелеуст­ремленно готовили, становится ясным, что мы от них и получить многого не могли.

Рассматривая подготовку комсостава и штабов, мы к ней должны подходить с двух сторон: 1) комсостав и штабы, как органы, руководящие подготовкой войск, и 2) штаб, как орган, обеспечивающий и облегчающий управление командиру. Сейчас должно стать правилом, чтобы командир штаба не менее чем половину служебного своего времени отдавал войскам, чтобы он поверял и помогал планированию боевой подготовки частей и соединений. Командиру штаба нужно дать возможность и самому непосредственно проводить занятия в подразделениях. Мы, во-первых, повысим его личную тактическую подготовку и, во-вторых, добьемся положения, что командир штаба будет знать часть не только на бумаге, мы приблизим его к жизни и сделаем действительно по­мощником командира. При таком положении мы избавимся и от устаревшего принципа, что командир только работник штаба.

Второе положение — это подготовка комсостава и штабов в деле управления. Я остановлюсь только на двух, более характерных инстанциях — на батальоне и корпусе: батальон, где зарождается взаимодействие войск, и корпус, где это взаимодействие получает наиболее развернутую форму.

Штаб батальона. У нас его в большинстве случаев нет, на бумаге числится, а в жизни встретить не удается. За зиму мы должны во всех батальонах подготовить штабы, как органы управления, обеспечивающие командирам ба­тальонов решение такой сложнейшей задачи, как взаимодействие родов войск. Ведь у командира батальона сейчас и стрелковые подразделения, и минометные, и артиллерийские. Ему придется действовать и с танками. Нужно добиться, чтобы все это взаимодействовало. А раз мы собираемся обрабатывать передний край с помощью авиации, то и с ней придется командиру батальона взаимо­действовать. Опыт учений, например, показал, что об обозначении переднего края командир батальона забывал и средства обозначения возились в обозе. Правильно предлагал здесь один из выступавших* — разбить отделение на звенья. Это очень поможет командиру отделения в деле управления. Такая помощь при усложнившемся управлении тем более нужна непосредственному организатору взаимодействия на поле боя.

Штаб корпуса. Его следует поставить несколько в иные условия в смысле подготовки, так как штаб корпуса — это решающая инстанция по планированию всего боя. Он обязан спланировать весь бой, правильно нацелить использование стрелковых соединений, танков, артиллерии, а если на его участке прорыва будут вводиться и мехсоединения, то и увязать действия с ними, а также с авиацией. Перед ним ставится вся сложность вопросов взаимодействия раз­личных родов войск. Поэтому и упор должен быть взят на него в смысле совместной подготовки штаба корпуса со штабами дивизий, танковых подраз­делений, с авиацией. Очевидно, в соответствии с этими и должна строиться подготовка штаба корпуса.

Если для батальона необходимо предварительное широкое изучение по элементам той техники, которая войдет в состав или будет поддерживать батальон в бою, а затем уже должно пойти сколачивание штаба батальона, то тем более оно необходимо для штаба корпуса, где дело усложняется. И на

 

* А.К. Смирнов. См. с. 31.

 78

 

самом деле командиру и штабу корпуса нужно рассчитать и момент ввода второго эшелона и увязать все это с огнем артиллерии и действием танков. Все это усложняется также масштабами и обилием техники на поле боя, которую надо рассчитать, найти ей место и увязать по действиям.

Это, по-моему, выдвигает перед нами задачу — учить командный состав и штабы так, чтобы они в бою дали полную отдачу. Поэтому подготовку как командиров, так и штабов следовало бы строить в такой последовательности. Прежде всего необходимо изучить уставы. Это сейчас у нас слабое место. Многие командиры, надо прямо сказать, уставов не знают и не знают те рода войск, с которыми им придется действовать в бою. Нельзя допустить повторения того, чтобы командиры штабов корпусов не знали организации частей корпуса. Учить надо так, чтобы весь командный состав отчетливо представлял природу современных родов войск и умел правильно использовать их в бою.

Параллельно с этим надо учить, чтобы каждый командир штаба, в частности, знал свои личные обязанности и как лучше их выполнять. Отработка так называемых функциональных обязанностей составляет, по-моему, основу под­готовки штаба и дает, как показывает опыт в этом отношении, большой эффект.

После этого должно пойти сколачивание штабов как единого организма по осуществлению управления войсками как внутри штаба, так и особенно по установлению взаимодействия с другими родами войск. Эти занятия должны проводиться непременно в поле на действительной местности с полным опе­ративным составом и с нахождением на должностях тех лиц, которые дейст­вительно будут выполнять эти обязанности в бою, дабы не повторилось таких случаев, когда, например, на должности начальника санчасти армии сидел один из комиссаров части, которому наверняка в бою эту обязанность выполнять не придется. Причем эти выходы надо строить обязательно со средствами связи.

Они, эти выходы, как венец подготовки, как показывают опыты, дают вполне положительные результаты. Если, скажем, взять летний период, когда у нас штабы корпусов учились не сами по себе, а учились вместе со штабами конных корпусов, механизированных, тех авиадивизий, которые работают с этими подразделениями, естественно, польза от такой подготовки была чрез­вычайно большая. Во-первых, штабы привыкли друг к другу и имели возмож­ность еще в мирное время установить те вопросы, по которым нужно забла­говременно договариваться. Оказывается, что это на самом деле не такая простая вещь.

Одно совместное нахождение на командном пункте командира стрелкового корпуса и командира механизированного корпуса совершенно еще не обеспе­чивает взаимодействие в работе между этими двумя крупнейшими соедине­ниями. И опыт говорит, что, находясь рядом, сидя, что называется, бок о бок, командир стрелкового корпуса не знал, что делается у командира механизи­рованного корпуса и, наоборот, командир механизированного корпуса не знал, что делается в соединениях этого стрелкового корпуса. Это взаимодействие осуществляется в результате большой практики. Поэтому эти выходы в поле (комбинированные) должны занять определенное место.

Наряду с этим нужно подчеркнуть еще один вопрос: это вопрос об опера­тивной подготовке нашего комсостава, особенно высшего. За длительную службу в Красной Армии в этом году впервые лично мне по приказу свыше пришлось заниматься вопросами оперативной подготовки, когда в порядке приказа я вынужден был представить тезисы доклада о современной обороне. Я пришел к определенному удовлетворению. Это дает большой результат как метод оперативной подготовки комсостава. Его нужно всемерно приветствовать и всячески расширять.

Такой метод заочной подготовки не следует ограничивать только основными теоретическими вопросами, но попутно можно и следует давать (для расширения оперативного кругозора) нашему командному составу, особенно высшему, за­очные оперативные задачи, с таким расчетом, чтобы там на местах на первом этапе по элементам можно было бы не спеша отработать то, что надлежит

79

 

командиру проделать в бою. Впоследствии, на втором этапе — решить несколько задач на управление. Мы у себя в округе попробовали это сделать, и результаты получились неплохие. Отзывы о такой системе подготовки со стороны коман­диров получаются хорошие. Это, правда, требует большой, кропотливой работы, но игра, как говорят, стоит свеч.

Несколько отдельных пожеланий. Мне думается, что тот метод смотровых учений, который был проведен Народным комиссаром осенью, следует прак­тиковать и в течение зимнего периода. Не ожидая наступления будущей осени, скажем, в январе-феврале, вновь повторить подобные смотровые учения и, в частности, по сколачиванию штаба в поле, в другой несколько обстановке, чем это происходит осенью. Зима, конечно, накладывает известный свой отпечаток.

Второе пожелание. Надо и командный состав и штабы стабилизировать, с тем чтобы у нас не было такого положения, когда командиры в частях и в штабах сидят всего по нескольку месяцев. Не успеет человек привыкнуть к работе, как его назначают на другую должность. Стабилизация на более длительный срок должна быть обязательно.

Еще одно пожелание. Для того, чтобы правильно планировать всю боевую подготовку и командного состава, и штабов, нужно, чтобы определенный план проведения занятий сверху, в частности для округов со стороны Генерального штаба, план проверки центральным управлением был известен на местах заблаговременно, и мы, исходя из него, могли бы целесообразно и вовремя спланировать свою работу.

Последнее. Мне кажется, что выдвигавшееся здесь предложение об орга­низации вечерних школ для командного состава* критики не выдерживает. Дело не в том, чтобы командный состав натаскивать как школьников, а в том, чтобы правильно, целеустремленно и продуктивно, организованно про­водить командирскую учебу. Тогда то, что командному составу не хватает, будет несомненно полностью этим восполнено.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 153—159.

 

Штерн Григорий Михайлович род. 24.7(6.8).1900 г. в мест. Смела ныне Черкасской обл. В Красной Армии с 1919 г. Во время Гражданской войны был военным комис­саром полка, бригады, работал в политотделе дивизии. С 1921 г. по 1929 г. последовательно занимал должности комиссара полка, штаба дивизии и штаба конного корпу­са, кавалерийской бригады, командира частей особого на­значения, начальника политотдела кавалерийской диви­зии. В 1926 г. окончил курсы усовершенствования высшего начсостава при Военной академии им. Фрунзе, а в 1929 г. — Восточный факультет этой академии. После этого состоял для особо важных поручений при Наркоме по военным и морским делам, затем был главным воен­ным советником при республиканском правительстве во время национально-революционной войны в Испании 1936—1939 гг. С мая 1938 г. — начальник штаба Дальне­восточного фронта, в августе 1938 г. руководил боевыми действиями в р-не оз. Хасан, затем командовал 1-й От­дельной армией на Дальнем Востоке. В 1939 г. участвовал

 

*См. с. 59.

80

 

в боях в районе р. Халхин-Гол. В советско-финляндской войне 1939—1940 гг. командовал 8-й армией. В 1938, 1940 и 1941 гг. — командующий Дальневосточным фронтом. Перед началом Великой Отечественной войны был на­чальником Управления ПВО НКО. Генерал-полковник (1940), Герой Советского Союза (1939). Награжден 6 ор­денами, медалями. Репрессирован и 18.10.1941 г. расстре­лян.

 

Г. М. ШТЕРН, генерал-полковник, командующий войсками Дальневосточного фронта*

 

Товарищ Народный комиссар, все рода войск Дальневосточного фронта много работали в истекшем году. Большинство занятий и учений по такти­ческому обучению подразделений и частей фронта проводились в сложных условиях местности и времени, с большим напряжением физических сил личного состава.

Громадное влияние на боевую подготовку и воспитание войск оказали указания Народного комиссара т. Тимошенко, данные им на учениях в западных округах, и твердая ясная линия на укрепление авторитета командира и на укрепление воинской дисциплины.

Указания Наркомата в частях Дальневосточного фронта не только немед­ленно доводились до всех наших людей, я считаю, что требования Наркома поняты и осознаны личным составом, во всяком случае подавляющим боль­шинством личного состава, вплоть до бойцов. Это тем более было легко сделать, поскольку** все эти требования — ив практике обучения войск и вообще в обучении войск, в воспитании войск и в дисциплине, и в авторитете коман­диров, — эти требования действительно назрели и отвечали тому, в чем действительно остро нуждается наша армия.

Военным советом фронта и военными советами армий были проверены осенью все соединения и все отдельные части нашего Дальневосточного фронта. Часть соединений проверяли представители Народного комиссариата обороны — генерал-лейтенант Антонюк и генерал-майор Калганов. Надо сказать, проверка была строгая и работа обоих генералов оставила положительные следы в войсках Дальневосточного фронта. В войсках ДВФ, во всех дивизиях с при­влечением авиации и танков были проведены смотровые учения, в некоторых по два, по примеру учений, проводившихся здесь Народным комиссаром обо­роны. Когда я прочитал об учениях, которые проводились здесь, то я позвонил начальнику Генерального штаба т. Мерецкову и просил разрешения провести такие учения у нас, т. Мерецков говорит, что он доложит Наркому. На следующий день я получил приказ Военного совета провести в десяти дивизиях такие учения. Мы провели по Вашему приказу такие учения в 11 дивизиях, причем, как Вы указывали, учения проводились руководителями фронта и армий. Только два учения из 11 были проведены тоже большими очень людьми — командирами корпусов.

Все эти учения были проведены с боевой стрельбой средств пехоты, с боевой стрельбой приданной артиллерии, усилением и боевой работой ави­ации. Командующие армиями и работники фронта сами во всех учениях организовывали это учение, сами планировали, сами эти учения во всех деталях организовывали.

Были проведены также большие учения во взаимодействии с Тихоокеанским флотом и Амурской флотилией, переправа целой дивизии через Амур в наиболее

 

* Печатается по не правленной автором стенограмме. 

** В стенограмме: «чтобы».

81

 

широком месте, причем было две переправы с берега на противоположный берег и обратно, совместное учение с Северной Тихоокеанской флотилией. Надо сказать, занятия, которые Вы лично проводили, товарищ Народный комиссар, и которые проводили тт. Буденный, Кулик, Мерецков, значительно повлияли на командный состав и очень многие сами занялись с войсками и стало просто неудобным даже перед подчиненными самим не учить войска.

Я считаю то, что высший командный состав окунулся в боевую подготовку, оторвался от канцелярии, это очень крупное достижение 1940 года. Надо сказать, что желания выполнить указания Народного комиссара было очень много и у командиров, и у политработников, и в войсках. Но, товарищ Народный комиссар, если говорить об общей оценке, то мы имеем в частях Дальневосточного фронта только самые начальные успехи и только обознача­ющийся перелом; было большое желание, но иногда и у нас самих, и у наших людей умения и знаний не всегда хватало.

В чем мы имеем достижения? Выросла выносливость войск и бойцов в трудных условиях местности и погоды, чувствуется в отдельных частях неплохая организация и оборудование обороны, чувствуется более совершенная* тактика в организации взаимодействия пехоты с танками, авиацией, артиллерией, причем заметно больше конкретности во взаимодействии с артиллерией, с ротой, с батареей. Несколько повысилась, как говорил здесь генерал армии т. Мерецков, огневая подготовка войск в 1-й армии, которая на Дальнево­сточном фронте является армией самой сильной и ведущей.

В основном после очень упорной работы командования овладели ротными и 82-мм минометами. Войска обстрелялись. При свисте снарядов, при атаке штурмующий с боевым огнем против противника народ не робеет, хорошо себя держит, но были отдельные случаи (поскольку стреляли старыми снаря­дами) предварительных разрывов, недолетов, но, к счастью, они обходились без происшествий.

Войска фронта работали в обычных для Дальнего Востока условиях, сами себя обеспечивали сеном, картошкой, дровами, сами строили жилье. Если у вас, как здесь говорили, было 22^о мороза, то у нас, когда мы уезжали, было 59⁰ .

Я хочу вам доложить, товарищ Народный комиссар, как одно из больших достижений, что войсками фронта построено в текущем году по Вашим ука­заниям следующее количество сооружений (в основном по чертежам и типам, выработанным опытным порядком): 537 буто-гравие-бетонных сооружений, 729 деревянных, каменных и земляных, 122 оборонные артиллерийские пози­ции, 620 км противопехотных, противотанковых укреплений и других работ.

Это отняло много времени от программной боевой подготовки, но помимо уси­ления и укрепления фронта безусловно дало и свои плюсы в боевой подготовке войск. Войска научились строить фортификационные сооружения, близкие к дол­говременным. Командиры научились организовывать эту работу, саперы научи­лись инструктировать пехотные и артиллерийские подразделения, и затем на этих работах люди физически окрепли. Тяжелый физический труд был полезен.

Но эти небольшие достижения ни в коей степени нас удовлетворять не могут. Пехота еще наступает густым боевым порядком, который приносит в бою очень большие потери. Многие командиры действуют по шаблону, особенно в отделениях и взводах. Слаба инициатива и слаба самостоятельность, особенно при действиях наших командиров в отделениях, когда отделения и взводы не действуют в составе более высоких подразделений.

Очень слаба разведка — пехотная, артиллерийская, танковая, химическая и все виды разведок.

В инженерной подготовке войск и саперов, я считаю, мы имеем значительные успехи по оборудованию обороны, но самые незначительные, мелкие дости­жения — в инженерном обеспечении наступления. Саперы не умеют выполнять свои важнейшие задачи в наступательном бою.

Затем артиллерия. В тактической подготовке и взаимодействии достижения есть, но выявилась очень низкая степень стрелковой артиллерийской подготовки

 

* В стенограмме «большая».

82

 

командного состава. Очень плохо с теоретическим обоснованием стрельбы, с применением правил стрельбы в сложных условиях. Стрелять умеют, но в боевых условиях, в составе артиллерийских групп, в составе полков, но в простых условиях стреляют очень слабо, и очень слаба по-прежнему служба АИР.

Я должен доложить об очень поверхностных знаниях материальной части артиллерии и снарядов даже старшим командным составом. Взаимодействие* [пехоты] на поле боя с танками, [его] организация и реализация хуже, чем с артиллерией. Отстаем в проходимости танков. Был случай в 45-м танковом полку 3-й кавалерийской дивизии, где [танковое подразделение проверялось] AT** отделом фронта и получило отличную оценку по огневой подготовке [и ] парковой служб [е]. Потом я проводил учения в 3-й кавалерийской дивизии, и этот полк, который вышел с отличной оценкой, не знал местности, половина танков была посажена в пади перед передним краем обороны, и я отличную оценку ему снизил на посредственную, и то с трудом, так как половина танков полка была бы уничтожена, расстреляна противником и атака спешенной конницей не имела бы успеха.

Я считаю, что слабо отработана атака укрепленного района.

Авиация. Авиация фронта налетала 208 тысяч часов. Когда читаешь в сегодняшних газетах, сколько налетала часов авиация генерала Грациани²⁴ в Италии, то оказывается, что она налетала 900 час. за все бои в Киренаике²⁵. Мы, конечно, летаем немножко больше, хотя не в бою. Но в то же время налеты ночью недостаточны. Генерал-лейтенант Смушкевич говорит, что у нас лучше, чем у других. Я считаю, что налеты ночью недостаточны. Недо­статочны взаимоотношения авиации и [пехоты] на поле боя и обосновано обозначение пехоты для ВВС. Боевая работа авиации отработана поверхностно и здесь нужна инструкция для всей Красной Армии, хотя, конечно, можно обойтись инструкциями и на местах по обозначению пехотой переднего края.

Мне кажется, товарищ Народный комиссар, необходимо расширить задачи по ночной подготовке ВВС за пределы одной эскадрильи полка. Надо потре­бовать, чтобы весь состав, имеющий ТБ и СБ, овладел ночными полетами. Это требует действительность современных войн.

По окончанию осенних учений мы поставили перед собой три главные задачи: 1) одиночная подготовка бойца; 2) отбор и организованное начало в полковых школах; 3) сбор и занятия с командным составом. За сбор старших командиров отвечают командующие армиями, а за сбор командиров батальо­нов — командование фронта. Сборы прошли неплохо.

В конце ноября проверили ход подготовки и должен доложить, что начали одиночную подготовку плохо, хуже, чем ожидали. Начали с шаблона. Мало было учебной изобретательности, о чем т. Тимошенко давал указания по телефону. Это отчасти объяснялось тем, что командный состав был отвлечен на сборы. Проверяем сейчас еще раз, как идут занятия по одиночной подготовке. Надеюсь, что будет лучше, чем при первой нашей проверке. Потребовали от командиров полка, командиров дивизии, корпуса брать на выбор подразделения и проверять, как организована во всех деталях первичная подготовка.

Я хотел остановиться еще на двух вопросах. Первый вопрос относительно тактической подготовки в 1941 году. Преодоление предполья атаки и боевой общей полосы главного сопротивления и соответственная оборона в этом случае являются важнейшим и непременным на сегодня разделом тактической под­готовки войск. Условия современного боя требуют, чтобы войска и командиры, вклинившись в районы противника и овладев ими на тактическую глубину обороны, не успокаивались на первом успехе, а стремительно развивали бой в глубину, не давая времени врагу снова построить фронт.

Бои в Испании²⁶, в Финляндии дают много примеров, когда войска, овладев передним краем, считали свою задачу завершенной и медлили с дальнейшим наступлением. Раз атака начата, она должна быть максимально стремительна,

 

*В стенограмме: взаимоотношения.

** Авто-транспортным.

83

 

и нашей задачей является организовать и обеспечить непрерывность атаки. Это очень трудная и очень важная задача командиров и штабов.

Мне кажется, товарищ Народный комиссар, что наряду с неустанным повто­рением в 1941 году боя за предполье атаки и особенно за полосу главного сопро­тивления, [следует помнить, что ] нас учат не только эти разделы, а вообще очень многое учит войска. Можно уже будет в 1941 году поставить для отдельных учений, а может быть и шире, задачи развития удара глубже батальонного района. Во всяком случае доводить до боя с батальонами второго эшелона обороны. Эти уче­ния будут продолжительнее и труднее для войск и особенно для командиров и штабов как наступающей, так и обороняющейся стороны. Взять хотя бы-вопрос, как налажены в руках управления отходящие с переднего края войска. Мне ка­жется, мы получим по этому вопросу указания. Мне кажется, что мы можем и должны уже ставить перед собой задачу еще более усложнить наши учения, задачу самой серьезной отработки решительного развития в глубину удара не только подвижного эшелона...* прорыва, но и наших пехотных частей.

Если разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить мне еще за две-три минуты последний вопрос и мое мнение. Это вопрос о самостоятельности и инициативе нашего командира. Этот вопрос имеет особенно большое значение после того, как мы получили большой и последний опыт в войне с Финляндией и на Халхин-Голе. Этот опыт показывает, что наши люди очень любят дей­ствовать компактно. Товарищ Жуков наверное помнит, как ему приходилось не раз доказывать, что фронт недостаточно занят. Наши люди не особенно любят работу по боевому охранению (охрана и т. д.). Происшедший большой перелом в этом отношении, я повторяю, особенно нужен для Дальневосточного фронта. Мы должны учить и воспитывать подразделения, не боясь за тыл.

В 1940 году мы потребовали, чтобы подразделения уходили для проведения учений по утвержденному плану и масштабу на 3—4 дня с тем, чтобы научить [командиров подразделений] не только в отношении тактической подготовки, но что они должны заниматься и заботиться в отношении и других людей и чтобы они поддерживали твердый и самостоятельный порядок в подразделе­нии**. Нам нужно воспитывать самостоятельность у нашего командира, а это значит — дать знание самостоятельного руководства подразделением.

Я хочу заверить Вас, товарищ Народный комиссар, что войска и командиры ДВ фронта поняли Ваши указания и будут работать, не покладая рук, для того, чтобы выполнить поставленные задачи. У нас были Ваши заместители, а вот т. Кулик поехал к нам и почему-то с полпути возвратился обратно. Я, товарищ Народный комиссар, прошу, если Вы не имеете возможности приехать лично, то хотя бы приезжали кто-либо один из Ваших заместителей. Ведь когда к нам приедут, поругают покрепче, как следует, ведь это не значит, что мы должны обижаться, а наоборот, — каждое отдельное указание и замечание приносит огромную пользу в нашей боевой работе.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 160—170.

 

Попов Маркиан Михайлович, род. 2( 15).11.1902 г. в ста­нице Устъ-Медведицкая, ныне Волгоградской обл. В Крас­ной Армии с 1920 г. В Гражданскую войну воевал рядовым. После окончания в 1922 г. пехотных командных курсов, а в 1925 г. — курсов «Выстрел» занимал должности: коман­дира взвода, помощника командира роты, помощника на­чальника и начальника полковой школы, командира ба­тальона, инспектора военно-учебных заведений Москов­ского военного округа, а по окончании Военной академии

 

* Опущено слово «роты», имеющееся в стенограмме.

** В стенограмме — «в отделе».

84

 

им. Фрунзе в 1936 г. — начальника штаба мехбригады, мехкорпуса, заместителя командующего, начальника штаба, командующего 1-й Отдельной Краснознаменной армией на Дальнем Востоке, с января 1941 г. — команду­ющего войсками Ленинградского военного округа. Во вре­мя Великой Отечественной войны командовал фронта­ми, армиями, был начальником штаба и заместителем командующего фронтами, войсками военного округа. По­сле войны командовал войсками военных округов, занимал различные должности в органах высшего военного управ­ления. С 1956 г. — начальник Главного штаба — 1-й заме­ститель Главнокомандующего Сухопутными войсками. С 1962 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Генерал армии (1953). Герой Советского Союза (1965). Награжден 11 орденами, медалями, а также иностранны­ми орденами. Умер 22.4.1969 г.

 

М. М. ПОПОВ, генерал-майор, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта

 

Товарищи, Первая Краснознаменная армия, являясь самой отдаленной ар­мией Союза, живет в необычных по сравнению с другими округами условиях. Наша боевая подготовка тесно переплетается и сочетается с большим объемом хозяйственных работ, отрывающих людей от боевой подготовки. Я говорю о заготовках сена, топлива, овощей и целом ряде других хозяйственных работ.

Но прошедший или истекший год явился для Первой армии самым благо­приятным годом в смысле ее подготовки и боевого совершенствования. Нас почти совсем не задели большие переживания, которые отразились на других военных округах, расположенных ближе к западной границе. За это время нам удалось стабилизировать относительно наш начальствующий состав по всем родам войск. И это дало свои большие результаты. Руководствуясь ука­заниями Народного комиссара обороны, в частности приказом его № 120, а также разбором тактических учений, проведенных Наркомом в Западном и других округах, мы имели возможность перестроить свою боевую подготовку и приблизить ее к более или менее боевым условиям.

Но все недочеты, о которых докладывал здесь начальник Генерального штаба армии, свойственны и нам и нашим частям. Наша большая и актуальная задача на пороге нового года это — в максимально короткие сроки, как можно скорее, устранить и изжить те недочеты, которые снижают нашу боевую готовность. Я, как и командующий Дальневосточным фронтом, считаю, что наши достижения еще настолько элементарны и настолько поверхностны, что не заслуживают больших разговоров о них. Я хочу доложить некоторые вопросы, решение которых должно улучшить боевое обучение войск.

Прежде всего замечание по программам боевой подготовки. Мы иногда позволяем себе сравнивать организацию учебного процесса в школе, где учатся наши дети. И вот, если в школе, где учится наш ребенок, учение централи­зовано, то наши программы сплошь и рядом позволяют неграмотному лейте­нанту, неграмотному младшему лейтенанту, возглавляющему роту, а иногда и батальон, являться неограниченным творцом в вопросах организации обу­чения войск, в вопросах боевой подготовки. В 1940 год мы вступили с про­граммой: «240 часов — на огневую подготовку». И все. Это огневое обучение, как известно, слагается из изучения материальной части, теории стрелкового дела и т. д. Нигде не дифференцировано распределение часов, 20 командиров дают вам 20 различных планов, 20 различных   вариантов,   расчетов. И если

85

 

один командир отводит на первую задачу 12 часов, другой отводит 20. Когда задаешь такому командиру вопрос: «Почему вы отводите именно 20 часов?», то он отвечает: «Руководствуюсь своим командирским опытом в течение трех месяцев».

С. К. Тимошенко: О каких программах вы говорите?

М. М. Попов: О тех программах по боевой подготовке, с которыми мы вступили в истекший учебный год. Докладываю это с ответственностью. Я считаю, что до тех пор, пока нашими взводами и ротами командует очень неопытный командир, наши программы должны быть чрезвычайно жестко централизованы.

С. М. Буденный: Какие программы?

М. М. Попов: Я говорю о тех про­граммах, товарищ заместитель Народного комиссара, которые мы имели в начале истекшего года. Та программа, которую мы получили на летний период этого года, явилась прогрессом по сравнению с теми программами, по которым мы учились до сих пор. Но и в эту программу я считал бы необходимым внести некоторые изменения. В этих программах были допущены такие вещи, которые дозволяли своевластие. Например, на подготовку роты отводилось столько-то часов, наступательный бой роты — столько-то часов, дальше пе­речисляются учения, а сколько времени отводится на них — этого нет. Этим занимался младший лейтенант.

Начальник Генерального штаба генерал армии т. Мерецков, докладывая об огневой подготовке, указал, что огневая подготовка Первой армии дала не­плохие результаты. Я позволю себе, не зазнаваясь, думать, что этих неплохих результатов мы добились только потому, что жестко централизовали огневое обучение, лишили права младших начальников заниматься творчеством пла­нирования и расстановкой часов. Вовлекли командиров полков и дивизий самих в активное участие распределения часов и заставили их руководить огневой подготовкой. Этим и объясняется, что все подразделения Первой армии вошли в положительную оценку.

По тактической подготовке. Я хотел бы, товарищ Народный комиссар обороны, предложить, исходя из нашей работы на Дальнем Востоке, о чем уже говорил генерал-полковник т. Штерн. Я считаю, что мы в системе так­тической подготовки наших мелких подразделений должны проводить как можно больше учений на темы, предопределяющие самостоятельную работу отделения, взвода или роты. Я считаю, что отделение в составе взвода будет сколачиваться на взводных учениях; когда мы готовим взводы и отделения, мы должны больше всего проводить учений в обстановке не совместной борьбы, а одиночной.

Разительный пример подготовки дают наши пограничники. Я не могу не поделиться на столь ответственном совещании хотя бы одним из примеров боевой подготовки пограничников, направленной по пути самостоятельной подготовки. Зимой прошлого года на японо-маньчжурской границе имел место вооруженный конфликт. Японский взвод силой в 50 человек под командованием подпоручика вторгся на советскую территорию. Так как застава была на большом расстоянии, отделенный командир Боровинский решил дать бой япон­скому взводу, в результате чего японский взвод был разбит и панически бежал, оставив на нашей территории, вопреки всем традициям, труп поручика. От­деленный командир Боровинский рассудил так: «Я с красноармейцами прини­маю удар с фронта, другой — открывает огонь справа, вы, Иванов, открываете огонь автоматического оружия с фланга слева». Таким образом, четыре бойца окружили весь взвод японцев, который в панике вынужден был уйти с нашей территории.

Должен признаться, что когда я жал руку этого отделенного командира, то от души сказал: «Хотелось бы, чтобы боевое поведение отделенного коман­дира 1-й Краснознаменной армии было бы похоже на отделенного командира Боровинского, чтобы поведение всех отделенных командиров было бы подобно поведению отделенного командира Боровинского». Этим отличаются погранич­ники. Они отличаются тем, что вся подготовка младшего начальствующего состава построена на обучении самостоятельному действию. Пограничники в 7 человек считают себя силой, а тут они умеют даже действовать в составе

86

 

3—4 человек. Вот почему я считаю, что в наших программах по частям, готовящимся к действию на широком фронте, должно отводиться большое место обучению подразделений самостоятельным действиям без соседа справа и соседа слева.

Следующее замечание относительно укрепленных районов. Я считаю, то­варищ Народный комиссар, что руководство боевой подготовкой укрепленных районов заставляет желать очень и очень много лучшего. Если война с бело­финнами дала большой практический опыт в вопросах прорыва укрепрайонов, то неменьший опыт получен и в вопросах обороны укрепрайона. Это мало претворяется в жизнь. Наши УРы нуждаются, если не в УРовских уставах, то по крайней мере в УРовских наставлениях. Сейчас же большинство наших укрепрайонов (а в армии их очень много) живет старинкой, занимается от­себятиной и искусство укрепления и обороны не поднято на принципиальную высоту.

Кстати сказать, товарищ Народный комиссар, в эту зиму я разговаривал с одним из крупных начальников ДОТ, когда я сидел с ним в его ДОТе, я дал ему задачу: «Японский дозор подходит к проволоке. Каково Ваше решение?» «Открыть огонь». Так мы воспитываем наши части. Кстати, мы кое-как воспринимаем этот опыт финских событий, поработали над маски­ровкой наших сооружений, приучаем людей выходить из ДОТа, чтобы беречь свой ДОТ. Я считаю, что от кустарщины нам нужно перейти к созданию универсального пособия.

(С. К. Тимошенко: Вообще над искусством тактики, особенно УРов, не работали).

М. М. Попов: Работали очень мало, начали работать буквально после финских событий, когда увидели, как брала Крас­ная Армия укрепрайоны. Наши УРы будет значительно легче рвать, если мы решительно не переделаем нашу тактику и если не переделаем даже внешний их вид.

Разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить, что за это лето ча­сти 1-й Краснознаменной армии почти на 100 процентов выполнили план оборонных работ, буквально преобразили старые укрепленные районы, там, где можно было, сделали солидные предполья, создали несколько новых укрепрайонов и значительно преобразили приморскую границу вообще. Я не­сколько забегаю вперед, хочу просить о том, чтобы нам разрешили для Приморского театра в будущем, в частности на 1941 год, работать по усовершенствованию своего театра, усовершенствованию укрепления границ, дорог. Эта работа может быть освоена армией без ущерба для ее боевой подготовки.

Два слова о подготовке штабов. Я хочу поделиться своим опытом и в порядке практического предложения рекомендовать это дело в других местах. Живя буквально на самой границе, мы начали в этом году практиковать выход штабов с отмобилизованием штабов и дивизий. Руководствуясь последним приказом Народного комиссара, мы решили нащупать правильную форму полного сочетания мобилизационной работы, которая до сих пор проводится оторванно, абстрактно от боевой обстановки. Сочетать ее таким путем — не просто выход по тревоге, а именно отмобилизация с высылкой начальников штабов, с подъемом войск связи и т. д. Наши выходы, когда к ним готовятся за 5 суток, зачастую проходят на чужих машинах, с чужими людьми и не так, как эти штабы будут воевать.

В подготовке начальствующего состава я целиком поддерживаю предложе­ние, которое здесь было выставлено. Было бы крайне желательно число дней для подготовки начальствующего состава несколько увеличить: до 4—5 дней. Сборы, которые проводились, показали всю вопиющую неграмотность нашего начальствующего состава и, очевидно, лечить эту неграмотность окриком, взысканиями нам нельзя, стыдно и бесцельно. Над начальствующим составом надо крепко работать, его надо учить. Я должен сказать, что в 1-й армии 60 процентов начальников полковых школ кончили курсы младших лейтенан­тов и на командной должности состоят по 2—3 года. Все это заставляет нас тщательнее работать с этим составом.

Несколько слов об авиации. Мощь и сила нашей авиации окрепла,

87

 

выросла дисциплина. Народному комиссару известно, что на одну катастрофу по сравнению с прошлым годом у нас значительно вырос налет. Я думаю, что могу позволить себе сказать здесь цифры: на одну катастрофу — 13,5 тыс. часов налета, в прошлом году — всего около 3,5 тысяч часов. Тов. Смушкевич называл здесь цифры ночного и высотного налета. В 1-й армии ночной налет 6,5 тыс. часов, высотного — 9,700 (около 10000) часов. Этого, конечно, мало, и мы целиком и полностью разделяем требо­вания нашего командующего фронтом, который требует, чтобы наша авиация, наши бомбардировщики летали ночью и бомбили ночью. Одной из причин роста наших достижений, что нам удалось стабилизировать кадры, все ко­мандиры авиации командуют по два года. Должен сказать, что 5 командиров полков из армии уходят.

К тем задачам, о которых докладывал генерал-лейтенант Смушкевич, наряду с огневой подготовкой не следует забывать навигационной подготовки. Все те неприятности, о которых к сожалению так часто приходится докладывать, когда наши части нарушают границы, в частности, когда 80 бомбардировщиков нарушили границу нашего противника, все это является результатом того, что наши штурманы не имеют достаточной подготовки и, очутившись в новых условиях, в условиях тайги и сопок, начинают вести наугад и в результате — потеря ориентировки. При условиях отсутствия культурною театра, очень ограниченного количества населенных пунктов и ориентиров большое значение имеет подготовка штурманов, навигационная подготовка, ее значение в этих условиях значительно возрастает и перед нами должна быть поставлена эта задача.

В заключение я могу сказать, как и командующий Дальневосточным фронтом, что Ваши требования, товарищ Народный комиссар, Ваши задачи 1-я армия поняла и усвоила и 1-я армия сделает все возможное к тому, чтобы в новом учебном году все Ваши требования и все Ваши указания полностью выполнить.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 171 — 178.

 

Клич Николай Александрович род. 4(17). 12.1895 г. в г. Каре (Турция). Окончил кадетский корпус, артиллерийское училище старой армии. Принимал участие в 1-й мировой войне командиром взвода, адъютантом артиллерийского дивизиона в звании «поручик». С января 1918 г. по ноябрь 1920 г. служил в армянской национальной (дашнакской) армии помощником командира, затем командиром бата­реи. В Красной Армии с конца 1920 г. по 1938 г. последова­тельно занимал должности: командира артиллерийской батареи, дивизиона, помощника начальника артиллерии дивизии. После окончания в 1928 г. Военной академии им. Фрунзе был преподавателем в Сумском артиллерий­ском училище, затем — адъюнктом Военной академии им. Фрунзе, старшим руководителем кафедры артилле­рии академии, помощником начальника отдела управле­ния боевой подготовки РККА, помощником начальника артиллерии РККА по военно-артиллерийским училищам. В 1938—1941 гг. был начальником артиллерии ряда воен­ных округов. Генерал-лейтенант артиллерии (1940). На­гражден 3 орденами, медалью. В сентябре 1941 г. аресто­ван и расстрелян. Реабилитирован посмертно.

88

 

Н. А. КЛИЧ, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Дальневосточного фронта

 

Товарищ Народный комиссар, подводя осенью итоги боевой подготовки артиллерии фронта, я должен доложить, что общий уровень боевой подготовки артиллерии фронта несколько повысился, за исключением стрелково-артилле-рийской подготовки командного состава и знания им материальной части артиллерии. Наиболее слабыми и отстающими звеньями в боевой подготовке артиллерии являются наряду со стрелковой и технической подготовкой такие разделы боевой подготовки, как огневая подготовка из стрелкового оружия, маскировка и инженерное оборудование боевого порядка артиллерии.

Разведка является наиболее отстающим звеном в боевой подготовке артилле­рии. С одной стороны, трудные условия местности, с другой — ненатренирован­ность органов артиллерийской разведки в своем деле приводит к тому, что у нас наземная разведка справляется со своим делом еще посредственно, а вот артил-лерийско-инструментальная разведка очень сильно хромает. Это является при­чиной того, что наша корпусная артиллерия, имеющая в своем составе разведы­вательные дивизионы, и отчасти дивизионная артиллерия, может не выполнить тех ответственных задач, которые встают в бою перед корпусной артиллерией. На вопрос повышения боевой подготовки АИР к требованиям современного боя было обращено основное внимание. Были произведены две проверки разведыва­тельных артиллерийских дивизионов КАП. Были даны особые указания и, в ча­стности, к концу года надо считать, что артиллерийская инструментальная раз­ведка дала некоторые успехи в своей работе.

Артиллерийской авиацией артиллерия Дальневосточного фронта фактически не обеспечена, но одновременно с этим специальным приказом Военного совета фронта командармам и командующему ВВС было указано об укомплектовании разведывательных эскадрилий корпусов, которые должны работать с артилле­рией, самолетами СБ. Был поставлен жесткий срок на укомплектование и было приказано докладывать каждый месяц о ходе подготовки этих звеньев как артиллерийской авиации.

Должен доложить еще об одном средстве разведки, о котором несколько забывают — о воздухоплавательных отрядах. В составе фронта мы их не имеем, но мы имели их на Карельском перешейке и один отряд в составе 8-й армии. Если их правильно использовать, при подъемах обеспечивать соответствующей зенитной артиллерией и прикрывать истребителями, то они могут принести много пользы, не только в боевой обстановке, но и в мирное время.

Сейчас японцы на своих границах, проводя оборонительные работы, при­крывают их масками, и дознаться, где производятся работы и где не произ­водятся — чрезвычайно трудно. Если была бы возможность поднять на нашей территории с целью мирной подготовки воздухоплавательный отряд, хотя бы один-два аэростата, то я уверен, что наряду с боевой подготовкой летно-подъ­емного состава в мирной обстановке мы имели бы и некоторые интересующие нас данные. Это средство, я считаю, пригодится нам в будущей войне, хотя о сомнительности его пользы в боевой обстановке идет еще широкая дискуссия. Я лично стою на той точке зрения, что воздухоплавательные отряды нам все-таки пригодятся.

Анализ боевой подготовки артиллерии за истекший год привел к следующему выводу, что основным, наиболее отстающим звеном у нас является все-таки командир: как инспекторские поверки, так и анализ данных всеармейских стрелково-артиллерийских тактических состязаний показывают, что командиры имеют наиболее низкие оценки. Низкая, в частности, подготовка командиров, установленная в период стрелково-артиллерийских всеармейских состязаний, явилась причиной того, что Дальневосточный фронт не дал тех результатов, которые должен был дать. Необходимо отметить, что по стрелково-артилле-рийской подготовке имеют неудовлетворительные оценки многие из командиров батарей.

89

 

Стрелково-артиллерийская подготовка комсостава Дальневосточного фронта несколько лимитируется оперативными соображениями, т. к. нельзя особенно широко привлекать артиллерию на специальные сборы. Но одновременно с этим необходимо доложить, что артиллерии все же необходимо научиться как следует стрелять, в частности, необходимо научиться стрелять и командирам батарей.

Боевая готовность артиллерии слагается именно из искусства командира батареи в стрельбе и из управления огнем артиллерии в бою. И для того, чтобы научить командира батареи стрелять, я считаю необходимым, чтобы артиллерия, в частности батарейные стрельбы, если не полностью, то во всяком случае в достаточном количестве проводила на окружных и корпусных поли­гонах в период специальных артиллерийских сборов. Время, когда пехота проводит подготовку одиночного стрелка, необходимо использовать и научить искусству стрельбы наших молодых командиров батарей. Это не нарушит принципов и требований, которые даются приказом [№] 120 относительно того, чтобы пехота и артиллерия проводили совместные стрельбы. Я считаю, что ни одна боевая стрельба дивизиона и группы не должна проходить без пехоты. Часть батарейных стрельб и все дивизионные и групповые стрельбы можно провести соответственно в периоды боевых стрельб роты и учений батальона и полка.

В чем у нас основная хромота? Наши командиры батарей будут, конечно, стрелять, будут выполнять огневые задачи в простой обстановке, но вместе с этим надо сказать, что для наших командиров решение сложных стрелковых задач рациональным расходом боеприпасов является делом очень трудным. И не всегда в сложной боевой обстановке и проводя стрельбы в сложных условиях (как то — стрельба в горах, стрельба с большими смещениями и т. п.), командиры батарей будут выполнять так, как это нужно. Именно из-за того, что наши командиры не всегда, как это следует, знают обоснование правил стрельбы, они не могут сознательно решать огневые задачи.

Я лично считаю, что нам необходимо для того, чтобы поднять стрелково-артиллерийскую культуру, которой у нас немного, во-первых, срочно переиз­дать объяснительную записку к правилам стрельбы. Мы такую объяснительную записку имеем, но она у нас старая — для трехорудийных батарей, а нам нужна объяснительная записка для четырехорудийных батарей с кратким, сжатым и ясным для каждого командира теоретическим обоснованием наших новых правил стрельбы.

Во-вторых, нам необходимо не только уметь стрелять, не только поднять стрелково-артиллерийскую культуру, но надо научиться управлять огнем. Я считаю, что особенно в условиях Дальневосточного фронта дивизион будет такой тактической единицей, который во взаимодействии с танками будет обеспечивать отдельно действующие батальоны, а может быть полки. Таким образом, я прихожу к убеждению, что дивизион в условиях Дальнего Востока является основной тактической единицей (не говоря о тех случаях, когда мы сможем обеспечить массирование артиллерии и на фронте дивизии, корпуса). Следовательно, командир дивизиона должен уметь рационально и правильно разрешать тактические задачи для обеспечения пехоты и танков. Этого умения у нас еще нет, а вместе с тем научить этому делу нужно и мы обязаны это сделать. Желательно, чтобы было издано наставление по управлению огнем дивизиона. Материалы для такого наставления имеются. Методика этого дела также отработана, но в каждом округе по-разному. Необходимо поэтому офор­мить небольшое краткое наставление по управлению огнем дивизиона. Такое наставление необходимо не только для артиллерии, но и для общевойсковых командиров.

Наиболее отстающей в стрелково-артиллерийской подготовке является зе­нитная артиллерия. Задачи 4-я и 9-я — это основные задачи курса стрельб, однако они у нас выполняются неудовлетворительно. Что было препятствием к выполнению этих задач, в частности задачи 4-й? Это — отсутствие скоростных самолетов на наших зенитных артиллерийских полигонах. Специальным ука­занием Военного совета фронта в настоящее время один из наших крупных

90

 

зенитных дивизионов* обеспечен двумя самолетами. Они дают возможность обеспечить стрельбы зенитной артиллерии по тем самолетам, по которым придется стрелять в бою. Необходимо ввести в штаты всех зенитных полигонов скоростные самолеты.

Я позволю остановиться еще на одном вопросе. Это на вопросе о штабах артиллерии дивизии и корпуса. Я не хочу говорить о каком-то штатном увеличении артштатов, поскольку наши штаты штабов артиллерии дивизии и корпуса достаточно рациональны. Но я хотел доложить об одном, что наши штабы сейчас фактически в мирное время таковы: штаб артиллерии корпуса имеет одного начальника штаба, а штаб артиллерии дивизии имеет начальника штаба и первого помощника. Когда мы выходим на учения, то артиллерийский штаб импровизируется, а в военное время наши штабы укомплектовываются за счет приписного командного состава. Артиллерийский штаб должен быть и в мирное и в военное время сколоченным аппаратом, для чего артштабы уже сейчас нужно укомплектовать штатами военного времени за счет кадрового командного состава.

О роли начальника артиллерии стрелкового полка. Я считаю, что в насто­ящее время начальник артиллерии стрелкового полка — это помощник на­чальника артиллерии стрелковой дивизии по боевой,подготовке пехотной ар­тиллерии, т. е. артиллерии, организационно входящей в состав стрелковых полков. Вместе с тем тарификация и служебная категория начарта стрелкового полка не соответствуют этой роли и мне казалось бы целесообразным поднять роль начальника артиллерии стрелкового полка. Только тогда мы сможем боевую подготовку пехотной артиллерии поставить так, как это требуется.

Следующий вопрос — тактическая подготовка. Основной проблемой в ус­ловиях Дальнего Востока является проблема подвижности артиллерии, т. е. умения артиллерии сопровождать пехоту в любой обстановке, на любой мес­тности, в любых трудных условиях тайги и болотистых падей. Эта проблема подвижности для ДВфронта является основной и вместе с этим не только для артиллерии на конной тяге, но и особенно для артиллерии на мехтяге.

Я должен прежде всего отметить большое несоответствие нашего тракторного парка по своему качеству нашей новой материальной части. Я пришел к заключению, что необходимо изменить принцип, на котором создается артил­лерийский трактор. Сейчас к нам в артиллерию поступает трактор, созданный на базе трактора, производимого для народного хозяйства. Мне же кажется, нужно, наоборот, спроектировать необходимый для артиллерии трактор, пол­ностью обеспечить его производство и снабжать им нашу артиллерию в соот­ветствии с планами в военное время. Одновременно, используя производст­венную базу, готовую к производству артиллерийского трактора, производить трактор для народного хозяйства. Необходимо отметить, что в последнем случае для производства трактора народного хозяйства можно использовать облегчен­ный мотор и металл более низкосортный, чем применяемый для производства артиллерийского трактора.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 179—185.

 

Конев Иван Степанович, род. 16(28).12.1897 г. в дер. Лодейно ныне Кировской обл. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну был комиссаром бронепоезда, бригады, дивизии, штаба Народно-революционной армии Дальневосточной республики; по­сле войны — военным комиссаром корпуса, дивизии. По окончании курсов усовершенствования высшего начсоста­ва при Военной академии им. Фрунзе в 1926 г. был команди-

 

* В стенограмме ошибка; должно быть: полигонов.

91

 

ром полка, помощником командира дивизии. По окончании. Военной академии им. Фрунзе (1934) командовал диви­зией, корпусом, 2-й Отд. Краснознаменной Дальневосточной армией, войсками ряда военных округов. В период Великой Отечественной войны командовал армией, вой­сками многих фронтов. После войны занимал высшие ко­мандные должности в Советских Вооруженных Силах; В 1956—1960 гг. был первым заместителем министра обороны СССР, Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами государств-участников Варшавского Договора. Маршал Советского Союза (1944). Дважды Ге­рой Советского Союза (1944, 1945), Герой Чехословакии, Монголии. Награжден 16 орденами, а также высшим воен­ным орденом «Победа», медалями и иностранными орде­нами, Почетным оружием. Умер 21.5.1973.

 

И. С. КОНЕВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Забайкальского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, весь личный состав нашего Забайкальского округа работал много и напряженно по выполнению приказа № 120 по боевой подготовке, и, несомненно, рост боевой подготовки за 1940 г. есть. В силу трудных и сложных бытовых условий нашего округа мы вынуждены войска привлекать на хозяйственную работу, строить землянки. Часть наших войск была привлечена для полевого доусиления наших границ. Несмотря на это некоторое отвлечение, войска округа провели большую работу и продвинули дело боевой подготовки вперед, войска получили большую практику по ос­новным видам боя, обороны и наступления в общевойсковом бою, продвинулось обучение родов войск по взаимодействию, повысилась полевая выучка войск, маршевая втянутость. Заметна некоторая строевая подтянутость войск.

Должен доложить Вам, товарищ Народный комиссар, что наша 17-я армия проводила огромную работу в сложных условиях МНР. Она показала свою способность в боевых делах на р. Халхин-Голе, и теперь освоила особенности театра военных действий. В выполнении Ваших требований по приказу № 120, хотя армия не вошла в оценку, но в этом году крепко занималась боевой подготовкой. Эта армия окрепла, но она испытывает большие трудности, вытекающие из своеобразия расположения в МНР.

Части нашего Забайкальского округа в проведенных учениях всерьез осва­ивали особенности театра военных действий, ведение боя в горно-пустынной местности. В войсках округа были проведены учения под руководством заме­стителя Народного комиссара т. Кулика, который по поручению Народного комиссара проводил учения в нашем Забайкальском округе, что способствовало правильному пониманию требований Наркома обороны т. Тимошенко о пере­стройке в подготовке войск округа. Мы отмечаем увеличение требовательности нашего командного состава. Командир становится полновластным командиром и единоначальником. Крепнет и улучшается советско-войсковая* дисциплина в нашем округе. Все это является результатом тех мероприятий, которые были проведены в нашей Красной Армии по указаниям Центрального Комитета ВКП(б), Народным комиссаром т. Тимошенко, на основе учета опыта совре­менных войн.

Но было бы несправедливо, докладывая здесь, не сказать, что ход пере-

 

* Так в стенограмме.

92

 

стройки боевой и политической работы и всей службы в войсках округа не удовлетворяет нас как по своим темпам, так и по своему качеству. Перестройка в округе проходит медленно и неравномерно. Есть части, которые выполнили все требования как в огневой, тактической подготовке, так и в организованности всей службы войск. Причем там, где командир является крепким организатором и начальником, обладает нужными знаниями и умением лично учить свои войска, свои штабы, там, где командир направил политаппарат на обеспечение задач боевой подготовки, твердо требует — там результаты налицо. К таким соединениям относятся: 22-я кавалерийская дивизия, 46-я стрелковая дивизия, 152-я стрелковая дивизия, 114-я стрелковая дивизия, 51-й истребительный полк, 7 БРБР, которые по всем показателям выделяются по сравнению со всеми другими соединениями.

Нужно отметить, что у всего личного состава округа имеется огромное желание выполнить полностью новые задачи, поставленные Народным комис­саром обороны. Но основным тормозом дальнейших успехов, как отмечалось здесь, является неумение командного состава организовать учебу по-новому. Командирская подготовка в войсках неудовлетворительна. Особенно слаба по­становка командирской подготовки в частях авиации. Здесь дальше так назы­ваемой предполетной подготовки командирская подготовка никуда не пошла. Плохо с командирской подготовкой во всех родах войск, особенно в звене батальон и полк. Очень слабы знания начальствующего состава техники и тактики других родов войск, уставная неграмотность, незнание штатно-орга-низационного устройства нашей армии. Кстати говоря, штаты так часто ме­няются, что даже многие ротные командиры не знают этих новых штатов, по которым они живут.

Проводимые 15—20-дневные сборы по приказу Наркома в войсках со сред­ним и старшим комсоставом явились неотложным мероприятием, позволившим подготовить командный состав к новому учебному году. Должен сказать, что для многих командиров эти сборы явились ликбезом в ликвидации уставной неграмотности. Эти сборы дали свои результаты. Они необходимы. Но этим не обеспечивается систематическая подготовка комсостава в войсках.

Я не согласен с т. Курдюмовым, который предложил организацию системы боевой подготовки в войсках в основном в том же количестве времени и с той же организацией, что и в 1940 г. Я считаю, что ни по времени, ни по самой организации те задачи, которые поставлены перед войсками Народным комиссаром обороны, эта система не обеспечивает выполнения решений этих задач.

Некоторые товарищи предлагали значительную часть командного состава послать на курсы переподготовки. Мы не можем этого сделать и в силу того, чтобы не понижать боевую готовность наших войск, особенно пограничных округов, а с другой стороны, — не управятся никакие школы, никакие училища с тем, чтобы переподготовить весь командный состав. Нельзя освободить ко­мандира от того, чтобы каждый из нас не учил и не учился сам, независимо от своего положения, своих подчиненных командиров.

В приказе № 120 было установлено 2 дня для командирской подготовки в месяц. Этого недостаточно. Надо дать один день полностью в неделю или 4—5 дней в месяц. Надо второй день недели командирской подготовки закре­пить приказом округа с тем, чтобы внести определенную систему в коман­дирскую подготовку. Предлагаю организовать занятия в полку следующим образом: с младшим командным составом занятия проводит ротный командир, а не командир взвода, как предлагал т. Курдюмов; со средним начальствующим составом, командирами взводов занятия проводит командир батальона; с рот­ными и батальонными командирами, особенно подчеркиваю — с ротными командирами — занятия проводит командир полка и его заместитель. К этому нужно их обязать.

Понятно, что командир полка лучше сумеет предъявить нужные требования и обучить командира роты, чем командир батальона, который, как целый ряд товарищей совершенно справедливо отмечали, не имеет достаточного коман­дного стажа и опыта в обучении командира. Командиров полков учит командир

93

 

дивизии. Но я считаю, что наших командиров полков обязаны учить и ко­мандиры корпусов, как наиболее квалифицированные общевойсковые началь­ники. Командир корпуса должен обучать командиров полков в корпусе на специально собираемых в два месяца раз военных играх и на командно-штабных учениях. Привлечение командиров полка для обучения командиром дивизии или корпуса не превышает общей нормы подготовки остальных категорий начсостава.

Командир полка проводит учения со своими подчиненными 3—4 раза в месяц. Два-три дня командира полка учит командир дивизии. В корпусе комполка учится в два месяца три-пять дней с отработкой полностью и целеустремленно всех вопросов тактических и технических. Привлекаются комполки и начальники родов войск. Кроме того, в Красной Армии прак­тиковалось, и я считаю, что это давало свои положительные результаты, что в начале летнего периода обучения войск командиры полков стрелковых, артиллерийских и специальных частей проходили сборы под руководством командира корпуса в течение 10—12 дней, отрабатывая как программу летней подготовки войск, так и новые вопросы тактики и оперативного искусства.

Не знаю, как обстоит дело в других округах, ко наш округ в основном организационно оформился недавно и имеет новый состав соединений, сфор­мированных с 1940 г. Лицо округа изменилось, мы имеем много новых и молодых командиров полков. Возникает необходимость сейчас провести сборы с командирами полков для того, чтобы зарядить их в духе требований Народного комиссара и всех тех новых задач, которые поставлены.

В подготовке высшего командного состава, штабов нужно провести боль­шую работу и взять эту подготовку под контроль. Я имею в виду здесь оперативные военные игры, полевые поездки, отдельные задания по теоре­тической разработке оперативных вопросов, как это сейчас практикует и по приказу заставляет нас заниматься сам Народный комиссар. Все это формы, которые будут, несомненно, способствовать оперативно-тактическому росту высшего начсостава — нашего генералитета. Конечно, основная форма под­готовки генерала — это самостоятельная работа над собой, но необходимы тренировки в командовании, вождении современных соединений на поле боя, организации взаимодействия всех родов войск. Необходима соответствующая практика, которая дается на командно-штабных учениях, полевых поездках и учениях с войсками.

Товарищ Народный комиссар, я считаю, что у нас дело не в порядке с изданием наших боевых уставов. У нас очень много отсебятины, ничем не оправдываемой, происходит большая задержка во времени на издание того или иного устава. Возьмите вы даже во время войны. В связи с изменением форм и методов ведения войны, высшее командование издает те или другие инструкции для действия войскам. Так, например, мне известно, что на­чальник Генерального штаба, командуя 7-й армией , издал инструкцию по атаке и преодолению современного укрепленного района. Известно, что На­родный комиссар (командующий фронтом) издал свою инструкцию для обучения войск тому, как нужно рвать современные долгооборудованные* укрепления.

Почему нельзя дать инструкцию, которая направляла бы войска и комсостав по определенному руслу (пока, до выхода устава). Нельзя же все делать на слух. Хорошо, что в этом отношении оказало помощь совещание специальное, под руководством ЦК и лично т. Сталина (итоги, выводы из войны с Фин­ляндией). Все это дошло в войска, дошел приказ Наркома [№] 120, который внес коренной поворот в вопросах боевой подготовки. Разбор учений Народным комиссаром в МВО и других округах крепко помог перестройке в боевой и политической подготовке и в понимании тактического и оперативного направ­ления в подготовке войск.

Но все это недостаточно для подготовки среднего командира, командира

 

* Так в стенограмме.

94

 

роты, командира батальона. Нельзя позволять, чтобы каждый творил свою инструкцию, при всей инициативе в тактике, при всяком творчестве надо какое-то определенное направление. Если вышел устав, инструкцию можно отменить, инструкция отменяется, вводится устав. У нас всё хотят предусмот­реть, хотят забежать вперед на несколько лет, — какая-то излишняя «ученость», а нет боевого устава пехоты, нет полевого устава, — и все это сказывается на подготовке нашего командного состава, на подготовке войск.

Я считаю, что современный опыт прорыва укрепленной полосы, разгром белофиннов, Халхин-Гол, чтобы этот опыт был использован, надо обобщить и дать устав или временную инструкцию (а то ведь можно толковать по-разному тот же опыт войны), и в этом отношении должно быть какое-то единое направление.

Мы много говорим, что у нас молодые кадры, и мы должны им помочь разобраться и понять современные требования. Мы должны дать какой-то тактический справочник для нашего командного состава, так как командиры часто не разбираются в технике родов войск. Дать такой тактический спра­вочник, где была бы показана современная техника, современные рода войск. Такой справочник нужно обязательно издать. У нас нет устава тыла, армей­ского, фронтового, и нет устава тыла для служб обучения низовых звеньев тыла (как уложить груз в повозку, как вести колонну в современных условиях войны, как организовать сложный современный тыл). У нас устава нет, и все действуют как могут, как хотят.

Не решен такой вопрос, как полевое управление армией. У нас нет поло­жения для штабов округа, фронта, армии. Мы говорим, что кадры в высших штабах у нас молодые. Но мы им должны помочь и дать эти положения о штабе фронта, о штабе округа, о штабе корпуса. Таких положений у нас нет. Я считаю, что с изданием уставов дальше нельзя так вести дело. Таким образом, в командирской подготовке надо иметь целеустремленность, в основ­ном направленную в сторону повышения тактической подготовки, привития организационно-тактических, стрелковых навыков в обучении управления под­разделением, частью.

Я ставлю вопрос об обязательном изучении истории партии, об изучении марксизма-ленинизма, об изучении военной истории, изучении географии, как обязательного предмета для командного состава. А у нас еще существует такое положение, когда изучение марксизма-ленинизма поставлено в зависимости от настроения. Мы не можем позволить, чтобы наши командиры были бы политически неграмотными, в таком случае они не могут воспитывать бойцов Красной Армии. Изучение истории партии, изучение марксизма-ленинизма является государственной доктриной и обязательно для всех нас.

У нас командиры плохо самостоятельно работают с книгой, и в этом отношении необходимо их заставить работать и тем самым научить заниматься, работать над собой и изучением опыта войн. Надо отметить, что имеются такие командиры, которые не только не учатся, но и не желают учиться по-настоящему. Это больше всего относится к тем людям, которые выдвигаются на ту или иную должность не по опыту и не по знаниям, а по необходимости, и здесь получается какая-то легкость в отношении к службе и у отдельных людей, появляется какое-то поверхностное отношение к службе, к своим обязанностям, а отсюда такие вещи, как хвастовство, зазнайство и все другие отрицательные свойства. Эти люди живут за счет прошлого — сами не учатся и не учат других. В воспитании командира нам нужно много поработать над воспитанием командирской чести и воинского долга, чувства ответственности за порученное дело.

Нужно создать такую обстановку в среде командиров, чтобы командир чувствовал ответственность за порученное ему дело, чтобы командир нетерпимо относился ко всякому нарушению дисциплины всего подразделения. К сожа­лению, имеются такие факты, когда красноармейцы ходят плохо и неопрятно одетые, не обучены, не умеют стрелять, а командир не принимает необходимых мер, не делает того, что с него требует служба — навести элементарный порядок в своем подразделении.

95

 

Вот, например, у нас много опеки командира под видом неопытности кадров, подменяем его в мелочах. Когда начинается подготовка к инспекторскому смотру, то за командира роты работает командир батальона, за командира батальона — командир корпуса и т. д., а командующий войсками округа сидит и работает за них, иначе могут подвести. Я считаю, что это неправильно, однако, к сожалению у нас отмечается это нередко, именно бывает так.

К сожалению, эта мелочная опека имеет место и на войне. Ежели большая война, то что же будет при такого рода опеке и при таких методах работы. Это нам в значительной мере может повредить. (Голос из Президиума: Это больше мешает). И. С. Конев: Иногда и мешает, совершенно правильно, но факт остается фактом, что раз большой начальник ходит, то предполагается, что он что-то поможет, что-то подскажет (Шум и смех в зале). Учить под­чиненного, указывать подчиненному, требовать — это не означает, что нужно делать за него или подменять его. Нужно покончить с этой опекой, с этой своеобразной изнеженностью наших командиров. Это не закаливает командира на преодоление трудностей, а размагничивает его.

У нас забросили совершенно такую форму воспитания комсостава, как собрание комсостава части. А ежели собирают комсостав части, то делается так, что превращают его в инструктивное совещание или берут другую край­ность — разведут такую демократию, что теряются рамки и грани между начальником и подчиненным. Нужно сделать собрание комсостава школой воспитания наших командиров. Кстати сказать, в старой армии на офицерских собраниях командир полка имел возможность влиять на своих подчиненных во внеслужебной обстановке. А мы месяцами не говорим с командиром. Кроме официального языка «надиров» на этом собрании ничего не услышите.

А возьмите вы наши суды чести начсостава. Тоже мало работают над воспитанием командиров. Они больше разбирают дела, когда командир дошел до крайности, когда его нужно судить за преступление, а между тем суды чести созданы для того, чтобы предупреждать проступки командиров. Суды чести предназначены для того, чтобы развивать честь командира, создавать авторитет вокруг командира.

Вопрос о стабильности командирских кадров, прохождении службы, неком­плекта комсостава, товарищ Народный Комиссар, полностью еще не решен. Много случайного можно встретить в подборе кадров. Вот, например, как подбираются на штабную работу. Я имею в виду майора Царенко — начальника оперативного отделения. Окончил нормальное училище, его оставляют в этом нормальном училище преподавателем около года. Сам не командовал ничем и вдруг становится преподавателем нормальной школы. После этого (короткого периода преподавания в школе) посылают в Военную Академию им. Фрунзе. Человек оканчивает Академию в течение 3-х лет и попадает в ЗабВО в качестве начальника 1 отдела, в должности впору генералу. Должность от­ветственная, большая (Голос из Президиума: Наверное, это было согласовано?).

Я считаю совершенно недопустимым при всей той нужде в кадрах, какая имеет место, чтобы командиры дивизий были назначаемы на должности ком­дивов, не командуя никогда полком. А у нас, к сожалению, имеются факты, когда командир дивизии назначен на эту должность, а он не командовал и полком — выдвинули с должности пом.начальника штаба дивизии или с должности начальника оперативного отдела. Это неправильно, это недопустимо. Это не создает правильных предпосылок в прохождении службы, а его непол­ноценность отражается на подготовке части, соединения.

Нужно прекратить переставлять кадры. У нас кадры не подбираются для выдвижения, а переставляются. Кадры переставляются с одного места на другое без всяких оснований. Я считаю, что от такого рода перестановки кадров число кадров не увеличивается, а только мы нарушаем стабильность прохож­дения службы комсостава. В результате — средний комсостав, даже комбаты, командуют 3—4 месяца, а потом назначаются в новые части и подразделения.

Указания Народного комиссара сделать роту, взвод, батальон всесильными нужно закрепить организационно. У нас нет стабильности с ротным командиром, чтобы комроты  был  настоящим  хозяином  роты.  Ротный  командир должен

96

 

командовать ротой минимум 3 года. Надо учесть, что у нас зачастую ротные командиры не имеют военного образования, являются младшими лейтенантами. Следовательно, надо иметь особенно солидную практику в командовании и приобретении знаний и опыта, а не дергания командира из подразделения в подразделение.

Возникает вопрос, товарищ Народный комиссар, относительно упорядочения службы в отдаленных местностях наших округов. Наши бытовые трудности создают у отдельных наших командиров повод для перевода из округа. Есть немало командиров, которые, послужив очень незначительное время в округе, настраиваются на то, чтобы уйти, как они говорят, в европейский округ. Я думаю, что этот вопрос надо рассмотреть и соответствующее решение принять и пересмотреть закон, который существует о сроках службы в отдаленных местностях в соответствии с новыми задачами. А то получается, что командир, еще не освоив характер данного театра, уже переводится в другую местность.

Об единоначалии. У нас в округе с переходом на единоначалие отмечались такого рода факты, что некоторые политические работники присматривались, что войдет в единоначалие, а ряд работников отстранился от ответственности за состояние дисциплины, боевой подготовки, от воспитания личного состава. Были отдельные факты сопротивления единоначалию со стороны политработ­ников. Со стороны командиров были факты робкого подхода к руководству политаппаратом. Зачастую командиры не предъявляют требований к своим заместителям и не ставят конкретных задач. Было и такое толкование еди­ноначалия: сколько командир провел бесед, инструктажей с групповодами, — и этим определили полноценность единоначальника. Конечно, политработники могут куда лучше проводить инструктаж, нежели командиры. Не для этого введено единоначалие.

Наш командный состав, до конца преданный делу Ленина—Сталина, показал свою преданность в бою. Известно, что коллегиальное управление частями в бою к добру не приведет и что, следовательно, единоначалие — как целесо­образный принцип управления и по своей природе присущ армии. Единоначалие доведено партией как важнейшее мероприятие, призванное сыграть дальней­шую роль для дальнейшего развития вооруженных сил Советского Союза. Командир является полновластным руководителем своей части: руководит по­литаппаратом, партийно-комсомольскими организациями, укрепляет и насаж­дает дисциплину, ведет дело боевой подготовки. Таким образом, задача за­ключается в том, что надо работать, товарищи политработники, под руковод­ством своих командиров, не ждать положений, а командирам — смелее и полнее ставить свои требования перед политработниками.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 186—198.

 

Ефремов Михаил Григорьевич, род. 27.02(11.3). 1897 г. в г. Таруса, ныне Калужской обл. В ноябре 1915 г. был при­зван в армию, окончил школу прапорщиков, участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командовал ротой, батальоном, полком, бригадой, дивизией. Окончил курсы усовершенствования высшего начсостава (1928), курсы партполитподготовки коман­диров-единоначальников при Военно-политической акаде­мии (1930) и Военную академию им. Фрунзе (1933). После Гражданской войны командовал дивизией, корпусом, был военным советником в Китае, командующим войсками ряда военных округов, первым заместителем генерально­го инспектора пехоты РККА. Во время Великой Отечест­венной войны командовал армиями, фронтом. Генерал-

97

 

лейтенант (1940). Награжден 5 орденами и медалью. При прорыве из окружения с частью сил 33-й армии 19 апреля 1942 г. был смертельно ранен.

 

М. Г. ЕФРЕМОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Закавказского военного округа

 

Товарищи, проведенные учения в округах непосредственно Народным ко­миссаром обороны Маршалом Советского Союза т. Тимошенко и его замести­телями, а у нас в Закавказском военном округе — заместителем Народного комиссара обороны Маршалом Советского Союза т. Буденным С. М., дали несомненный сдвиг боевой подготовки. Начальствующему составу и бойцам преподана большая практическая школа в поле. Для Закавказского военного округа, прямо надо сказать, дан большой толчок в деле улучшения боевой подготовки, когда приезжал Маршал Советского Союза т. Буденный с группой товарищей, показывая на практике, как надо организовать и проводить обще­войсковые учения. Начальствующий состав и бойцы выполнили все задачи, некоторые соединения выполнили на «хорошо», и все занятия прошли без происшествий.

О чем это говорит? Это говорит о том, что когда был поставлен Народным комиссаром обороны вопрос, за него взялись серьезно и выполнили также серьезно. С огромным воодушевлением в нашем округе восприняты мероприятия Народного комиссара обороны в деле боевой подготовки, учебы и политического воспитания. Начиная от командующего войсками до командиров взводов все начали учить подчиненных себе командиров лично, непосредственно.

Но, товарищи, у многих командиров не хватает еще общеобразовательной подготовки, особенно не хватает знаний по математике. Здесь говорили об артиллеристах. Но это касается начальствующего состава всех родов войск: у всех недостаточные знания по математике. Здесь надо просить Народного комиссара обороны разрешить этот вопрос. Надо изо дня в день заполнять этот пробел начальствующему составу. Именно в математике сказывается немощь. Военная культура без общеобразовательной подготовки развивается не так быстро, как нам нужно. Малая общеобразовательная подготовка тормозит рост командиров. Общеобразовательный уровень командиров низок. Но если командиры всех степеней будут лично, непосредственно учить своих подчи­ненных строго по плану, систематически, мы дело это более или менее вы­правим. Но если мы найдем на общеобразовательную подготовку время, этот пробел мы ликвидировать скоро все же не сможем.

Что мы делаем? Мы добиваемся того, чтобы никто из командиров свою учебу с подчиненными не мог перекладывать на другого. Каждый командир обязан подготовлять своих подчиненных непосредственно. Некоторые товарищи ставили здесь вопрос так: желательно, говорили они, чтобы младших коман­диров обучал ротный командир. Это может быть и правильно на данный отрезок времени. Но очень неплохо будет, если и командир полка найдет время, а он должен найти, позаниматься с младшими командирами. Это дело очень полезное. Оно проверено и очень хорошо сказывается на боевой подго­товке. Если подготовлен хорошо сам учитель, то он как раз все правильно преподаст своему ученику. Но вся беда в том, что у нас учитель сам непос­редственно подготовлен слабо. А раз учитель подготовлен слабо, то он не в состоянии дать ученику то, что от него требуется.

Давно настало время отказаться нам от поучений одного другим рассказом о боевой подготовке. Надо перейти к обучению своих подчиненных. Вот стоило только взяться серьезно за дело, и выходит неплохо. Вот эти обще­войсковые . учения были проведены внезапно. Надо прямо сказать, что под­готовлены были слабо к этим учениям.  Однако, когда за это дело взялся

98

 

Народный комиссар обороны, а к нам в округ приехал Маршал Советского Союза т. Буденный с группой товарищей, народ быстро перестроился и стал проводить указания Народного комиссара в жизнь. И после того, когда уехали, то по образцу этих показных занятий мы провели в каждой дивизии, в каждом войсковом соединении эти учения. Люди быстро включились и стали работать очень старательно. Большое дело, когда высший начальст­вующий состав сам непосредственно показывает образцы в деле боевой подготовки. Это необходимо.

Единого метода обучения еще нет в Красной Армии, а его необходимо иметь и необходимо иметь как можно скорее. Каждый командующий войсками, товарищ Нарком, до сего времени все же готовил войска в округе так, как хотел сам командующий войсками. Не было единого метода, не было единой системы в деле подготовки войск. Это надо иметь в виду и необходимо установить единую систему.

Также необходимо разгрузить командиров частей и соединений от многих повседневных дел, которые отвлекают от боевой подготовки, вернее им нужно самим разгрузиться. Надо от каждого командира потребовать на деле выполнения по округу его служебных обязанностей. У нас так бывало: случалось ли в какой-либо части чрезвычайное происшествие или не подвезли что-либо, как сейчас же включались в это командиры соединений и дело доходило до командующего войсками, члена Военного совета. С этим надо кончать. Кому положено этим заниматься, пусть он и занимается, он обязан это делать и не должен отвлекать товарищей от их обязанностей, от дела боевой подготовки.

Нет более важного дела, важной задачи, как задачи боевой подготовки и политического воспитания. Вся жизнь и вся деятельность каждого командира и политработника должны быть направлены на борьбу за отличные результаты боевой подготовки. Надо проявлять заботу о человеке в Красной Армии, как сейчас это требуется, а это значит, что от нас требуется подготовить бойца, командира и политработника так, чтобы в любых самых тяжелых условиях, самых тяжелых боях были только герои, победители.

Прежде всего забота о человеке — это значит научить человека в совер­шенстве военному делу, дать ему военные знания, чтобы он знал военное дело, знал, как вести себя в бою, и знал, как бить врага и бить на отлично. При этом надо помнить, не забывать о том, что каждый из нас прежде всего большевик, а потом уже все остальное. Надо помнить каждому, зачем мы находимся в Красной Армии.

Что значит, если части стреляют даже на 90 процентов? Это значит, что в каждой сотне мы подготовили 90 человек, 90 человек будут стрелять, будут драть­ся, а 10 человек приведем неподготовленными, которые не только будут являться обузой, но и лишней жертвой. Или вот возьмите как мы можем иметь посредст­венные результаты в боевой подготовке. Что это значит — посредственные ре­зультаты боевой подготовки части? Надо обязательно так поставить дело, чтобы войска были подготовлены только на отлично и каждый боец должен быть подго­товлен только на отлично. И надо добиваться каждый день в работе отличных результатов. Если по тактике, по огневой подготовке, по ближнему бою не имеем отличных результатов, то какая же будет действенная стратегия? Боевую подго­товку войск и штабов нужно иметь только отличную.

Много раздается голосов, много мы ругаем начсостав, обращая его внимание на нетребовательность, безынициативность у командиров. Да, это продукт очень вредный. Почему он все же имеется? Да только потому, что эти командиры не знают уставов, наставлений, инструкций Красной Армии. Стало быть, незнания командирами службы, а отсюда невежество в этом деле ко­мандиров и политработников. Да, эта отсталость только у тех, которые не ведут занятий с подчиненными командирами. Если они занимаются и непос­редственно подготавливают подчиненных и проводят занятия, то такой отста­лости быть не может у этих командиров. Если командир этого не делает, он, естественно, отстает. Если человек не знает устава, .не знает инструкций, не знает наставлений, — несомненно он будет нетребовательным и не будет

99

 

инициативным. Устав — это основа, которую все обязаны знать. Только тогда проявишь инициативу, когда будешь знать уставы.

В 1941 году надо перейти к общевойсковым учениям с боевой стрельбой всех родов войск — со стрельбами из пулеметов через головы, в интервалы, из-за фланга своих войск, и организовать части и соединения по штату военного времени.* Мы говорим все время, что нужно как можно больше приблизиться к боевой обстановке, к боевой действительности. Следовательно, надо и войска на эти учения организовать так, чтобы они были в штатах военного времени. Это будет полезнее, чем мы будем проводить занятия в таком составе подразделений и частей, в котором они находятся большую часть года.

Учет боевой и политической подготовки, учет работы каждого бойца, ко­мандира, политработника и четкая организация социалистического соревнова­ния, в первую очередь индивидуального соревнования, между подразделениями, необходимы. Без учета, товарищи, ничего у нас не будет. Как бы мы с Вами ни работали, сколько бы мы сил ни тратили, все равно мы не достигнем тех результатов, которые нам нужны. Учет — это дело очень большое, важное для**...

Сейчас мы развиваем рационализаторскую мысль, без развития рациона­лизаторской мысли у нас не будет пособий по учебе, по боевой подготовке. У нас огромный недостаток как раз в учебных пособиях и сейчас. Когда войска стали серьезно заниматься боевой подготовкой, то здесь обнаружили очень большие недостатки в учебных пособиях.

Войска Закавказского военного округа, начальствующий состав, бойцы, работают усиленно над выполнением приказа Народного комиссара и должен доложить, что результаты в этом году несомненно выше, чем в прошлом году (Голос из президиума: Скажите по-русски, прямо — какие результаты есть и что Вы хотите сделать?) М. Г. Ефремов: По всем дисциплинам, товарищ Народный комиссар обороны, мы подошли к результатам хорошим, а в огневой подготовке — к посредственным. Мы работали очень много в этом году, но все же в силу вот этих недостатков, о которых я здесь доложил, мы не сумели поставить так, чтобы огневую подготовку, такти­ческую подготовку вывести на отлично. Но у нас есть до 30 частей, которые пришли к высоким оценкам подготовки. В тактическом отношении есть части, подготовленные отлично, есть части, которые и в огневом отношении подготовлены только на отлично. Когда перестроились за последние полто­ра—два месяца (это, кажется, срок небольшой) целый 3-й корпус ПВО (товарищи проверяли) вышел на отлично в огневой подготовке. Товарищи, которые проверяли, это подтвердят. Теперь 6-я танковая дивизия, которая серьезно перестроилась, имела хорошие результаты. Это было два месяца тому назад, а теперь эти результаты отличные.

(С. К. Тимошенко: И эта дивизия теперь требует, чтобы ее всюду приветствовали).

М. Г. Ефремов: Товарищ Народный комиссар, возможно такое явление есть. Я должен до­ложить, что Вам неправильно доложили об округе. Округ несомненно растет, имеет достижения и достижения куда более высокие по сравнению с прошлым годом. Товарищ заместитель Народного комиссара т. Буденный был, он сам видел все эти достижения. Войска работают хорошо и стремятся выполнить задачи, которые поставлены перед нами. Мы очень просто перестроились, все поняли, что вся премудрость заключается в том — надо работать и работать по-большевистски. Вашим методом, товарищ Народный комиссар. Мы все это восприняли и работаем с огромным желанием. Как раз перед тем, как поехать сюда на доклад к Вам, части подготовлены так, что любую задачу, которая бы ни стояла перед Закавказским военным округом, задачу партии и правительства Закавказский военный округ выполнит и выполнит с честью, как подобает большевикам.

РГВА.ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 199—206.

 

* Далее в стенограмме 3 строки неразборчиво.

** Далее в стенограмме одно слово неразборчиво.

100

 

Доронин Яков Алексеевич, род. 17.3.1900 г. в с. Дудкино ны­не Рязанской обл. В Красной Армии с июля 1918 г. Участ­ник Гражданской войны. После войны находился на раз­личных командирских и военно-административных долж­ностях. С 1921 г. после окончания курсов при Военно-политической академии — на политической рабо­те. Был политруководителем полковой школы, секрета­рем партийного бюро полка, военным комиссаром ба­тальона, старшим инструктором политуправления Среднеазиатского военного округа, военкомом полка, старшим инспектором Политуправления РККА. С июня 1938 г. — член Военного совета Закавказского военного округа. В годы Великой Отечественной войны являлся членом военных советов ряда армий. После войны зани­мал должности начальника политотдела ряда корпусов, заместителя командующего Киевским особым военным округом по материальному обеспечению, заместителя начальника управления тыла Министерства обороны СССР по политчасти. Корпусной комиссар (1940 г.). На­гражден 5 орденами и 2 медалями.

 

Я. А. ДОРОНИН, корпусной комиссар, Член Военного совета Закавказского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, политорганы и партийные организации За­кавказского военного округа, выполняя Ваши указания и директиву Главного управления политической пропаганды Красной Армии о перестройке боевой учебы и партийно-политической работы, несомненно улучшили свою работу. Во многих частях рота становится центром партийно-политической работы. Политработники восстанавливают утраченную связь с красноармейскими мас­сами, больше стали заниматься воспитательной работой, меньше писать бумаг, больше стали работать в гуще красноармейских масс. И там, где политработники правильно поняли свою задачу в условиях единоначалия и сумели перестроить партийно-политическую работу, там значительно улучшилось дело воспитания людей, повысились качества учебы, крепнет воинская дисциплина.

В качестве примеров можно указать на отделы политической пропаганды 6-й танковой дивизии, 24-й кавалерийской дивизии, 26-й авиационной дивизии» 20-й стрелковой дивизии, награжденной Вами переходящим Красным Знаменем, и 3-го корпуса ПВО. Отделы пропаганды этих соединений резко сократили писание директив и перенесли свою работу в часть, подразделение, на местах учат молодых политработников, комсоргов, парторгов, помогают партийным и комсомольским организациям стать в авангарде боевой и политической учебы. Коммунисты и комсомольцы этих соединений на деле борются за отличные показатели в боевой подготовке.

Несколько цифр. В 6-й танковой дивизии из 857 отличников боевой под­готовки 700 коммунистов и комсомольцев; в 3-м корпусе ПВО из 3016 отлич­ников боевой подготовки около 2500 коммунистов и комсомольцев; из 953 от­личников 26-й авиационной дивизии 800 с лишним коммунистов и комсомоль­цев. Правда, в работе этих соединений политорганы имеют много серьезнейших недочетов, на которые Военный совет указал в приказе о состоянии полити­ческой работы в 6-й танковой дивизии. Но эти политорганы, о которых я докладывал, встали на деле на правильный путь в перестройке партийно-по-

101

 

литической работы и это в значительной мере обеспечило рост боевой, пол­итической подготовки указанных подразделений, которые успешно выполнили приказ № 120.

Я мог бы, товарищ Народный комиссар, привести для примера многих заместителей командиров частей по политчасти, которые правильно, в соот­ветствии с Вашими требованиями организовали партийно-политическую работу, воспитание людей, сумели создать подлинную партийную обстановку вокруг боевой подготовки и обеспечили отличное выполнение Вашего приказа № 120. Такими частями являются: 91-й кавалерийский полк, о котором мы возбудили ходатайство перед Вами сделать его передовым полком конницы Красной Армии, 33-й пулеметный, 24-й танковый, 36, 41 и 83-й авиаполки и другие части. Такие политработники, как тт. Чебурашкин, Розанов, Дронов и ряд других, правильно, в соответствии с Вашими указаниями и директивой По­литуправления № 20 организовали политработу.

Но все это, товарищ Народный комиссар, только начало перестройки партийно-политической работы и о каком-либо серьезном сдвиге в этом деле для большинства соединений говорить рано и нет к этому оснований. Боль­шинство политорганов и партийных организаций все еще больше говорят о перестройке партийно-политической работы, перестраиваются формально, ра­ботают пока по-старинке. Взять, к примеру, отдел пропаганды 38-й дивизии (начальник отдела Васев).

 (С. К. Тимошенко: Что вы делаете?).

 Я. А. До­ронин: Я скажу об этом. Этот отдел пропаганды не сумел организовать правильно воспитательную работу в дивизии, не выполнил директивы Глав­ного управления политпропаганды № 282 и дивизия получила плохую оценку по политической подготовке. Начальник политотдела этой дивизии не знал, сколько у него коммунистов, комсомольцев-отличников, не знал отличные подразделения. В этой дивизии было проявлено нежелание или вернее — не было большого желания перестраиваться в боевой подготовке, и отдел политпропаганды примиренчески к этому отнесся. В результате дивизия не выполнила Вашего приказа № 120, несмотря на то, что там неплохой командир дивизии (т. Хадеев).

Плохо работают отделы политпропаганды 4-й и 31-й стрелковых дивизий и ряда других соединений. И не случайно в этих соединениях низкая боевая подготовка, воинская дисциплина, больше чем где-либо аморальных явлений, отрицательных явлений. Мы это признали на Военном совете и на партийной конференции округа, указали, что это является результатом общего, недиф­ференцированного руководства соединениями и частями. Мы признали, что это является результатом того, что мы не сумели своевременно заметить слабые участки и подтянуть их, а на инспекторской поверке получилось, что одни соединения Ваш приказ выполнили, другие соединения, находящиеся в таких же условиях, работают хуже, и мы это относим за счет недостаточного нашего руководства.

Многие политработники сидят еще и сейчас в кабинетах, пишут бумаги, прикладывают печати, в частях появляются как редкие гости и их красноар­мейцы не знают. Я приведу один пример. Тов. Суслов — заместитель командира 324-го кавалерийского полка. Когда я сказал ему, что его не знают красно­армейцы, он прямо ответил, что у него нет времени бывать в подразделениях, так как он много пишет. Плохая боевая подготовка полка явилась для него неожиданностью.

К сожалению, такие политработники у нас не единичны. Одних мы наказываем, другим помогаем, применяем все необходимые меры, чтобы устранить недочеты, заставить людей работать. Дальше, есть такой Енукид-зе — человек с академическим образованием. Мы его судили судом чести за нежелание работать. У него в полку в течение долгого времени пропа­гандировали религиозные убеждения, цитировали Коран и т. д., а заместитель командира полка узнает об этом последним. Суд чести вынес решение снизить в должности.

Многие политработники стали чаще бывать в роте, но эти посещения носят пока еще формальный характер.  Что касается такой работы, чтобы

102

 

беседовать с красноармейцами на различные темы, учить коммунистов, ком­сомольцев, заместителей командиров рот, парторгов, комсоргов и т. д., то этим, товарищ Народный комиссар, не все еще политработники занимаются по-настоящему.

Рота не стала еще центром партийно-политической работы. Здесь еще плохо поставлена организация всей партийно-политической работы. На се­годняшний день в 42 процентах рот нет партийных организаций. Это говорит также о плохой работе по росту партии у нас в округе. Сейчас мы занялись этим вопросом, т. е. укреплением этого звена, и надо заметить, что поло­жение изменилось и сейчас работа стала лучше. Некоторые политические работники, как только стали заместителями начальников по политической части, бросились в крайность, совершенно отошли от вопросов боевой под­готовки и хозяйства.

(С. К. Тимошенко: Вы должны таким работникам сделать замечание о том, что если Вы, как заместитель начальника по политической части не выполняете своей работы, то Вас легко обмануть и жулики этим могут воспользоваться.).

Я. А. Доронин: Политзанятия. Политзанятия оторваны от конкретных задач боевой учебы и жизни частей. Есть части, имеющие отличную оценку по политподготовке, а по боевой подготовке — неудовлетворительно*. Надо из­менить систему оценок по политподготовке. Давать оценки не по группам, а по людям из числа проверенных по политподготовке. Мы имеем около 10000 от­стающих. Персональные отметки заставят политработников работать с отста­ющими.

Товарищ Народный комиссар, наша беда заключается в том, что мы не сумели правильно разъяснить и преподать как следует Дисциплинарный устав красноармейцам. Мы имеем отдельные случаи мордобития. Учитывая эти недостатки в нашей работе, мы занялись этим делом и сейчас проводим большую работу по разъяснению Дисциплинарного устава.

(С. К. Тимошенко: Эти факты показывают о том, что Вы очень слабо разъясняли устав, а ведь в уставе ясно написано, когда можно применять оружие или те или другие меры. Часто бывает так, что у Вас не хватает терпения на одну-пять минут. При таком положении, которое имеется у Вас сейчас с разъяснением устава, Вы будете иметь большие неприятности.).

Я. А. Доронин: Требовательность комсостава все еще слабая, а состояние дисциплины не отвечает еще Вашим требованиям. Некоторые командиры и политработники сами болезненно реагируют на предъявляемые к ним большие требования (Акимов, Сосновиков).

 (А. И. Запорожец: У меня сложилось такое мнение, что вы в округе кроме Сосновикова и Акимова никого не имеете).

Я. А. Доронин: Последний вопрос. Выполняя Ваше указание о перестройке боевой подготовки, Военный совет уделяет большое внимание одиночной подготовке бойца. Командующий войсками предложил систему одиночной подготовки бойца на базе учебных городков. Должен доложить, что сейчас на этой основе мы во всем округе, во всех частях проводим учебу и одиночная подготовка бойца дает положительные результаты, она вносит организованность и военную культуру в организацию занятий и воспитание бойца. Эта система Вами одобрена.

Правда, со стороны Управления боевой подготовки Красной Армии, в частности со стороны т. Курдюмова, какое-то странное отношение к этому делу. Когда он у нас был, то с его стороны чувствовалось некоторое сопротивление этому делу. Здесь мы также узнали, что в одном случае с его стороны это поддерживается, в другом случае — охаивается. Нам, по меньшей мере, такое отношение к этому делу непонятно. Если это не хорошо, разъясните, что это неправильно, и выдвините что-нибудь новое. Но пока что Управление боевой подготовки ничего нового не выдвинуло.

(А. И. Запорожец: Управление боевой подготовки занимает в этом отношении двурушническую позицию).

 

* Опущен неразборчивый номер части.

103

 

Я. А. Доронин: Именно это так и есть. (Голос из зала: Неправильно.) На  окружной  партийной  конференции  все   эти недостатки,  о  которых  докладывал я и о которых говорил командующий, мы выложили, поставили вопрос открыто. Окружная партийная конференция прошла в этом году на высоком идейном уровне, активно и по-деловому. В центре внимания стояло Ваше, товарищ Народный комиссар, требование о перестройке боевой подготовки и в связи с этим о перестройке партийно-политической работы. Конференция прошла под знаком борьбы за отличные показатели учебы. Мы так считаем, так мобилизуем народ и так разъясняем, что свою страну мы должны защищать отлично, врага должны бить отлично и с малой кровью.

Следовательно, показатели боевой подготовки должны быть отличные. Ни­какая другая оценка нас удовлетворить не может. Поэтому мы слишком критически, осторожно относимся к тем незначительным достижениям, которые у нас есть. У нас больше 30 частей отлично выполнили Ваш приказ. 24-я кавалерийская дивизия, 6-я танковая дивизия, корпус ПВО, 17-я горная ди­визия, 20-я дивизия, 83 ап и т. д. — все они выполнили Ваш приказ и имеют неплохие оценки. Но нас это не удовлетворяет. Наш округ — пограничный. Мы обязаны об этом помнить и бороться за отличные показатели в боевой подготовке для того, чтобы, когда это нужно будет, отлично защищать наши границы и бить врага без пролития большой крови.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 206—213.

 

Кузнецов Федор Исидорович, род. 17(29).9.1898 г. в дер. Балбечино, ныне Могилевской обл. В 1-ю мировую войну — прапорщик, командовал взводом, затем был начальником команды пеших разведчиков. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне командовал ротой, батальоном, полком. После окончания Военной академии им. Фрунзе в 1926 г. был начальником учебного отдела, начальником Московской военной пехотной школы. В 1930 г. окончил курсы усовершенствования высшего начсостава. Был на­чальником курса, факультета, кафедры Военной акаде­мии им. Фрунзе, а с 1938 г. — заместителем командующе­го войсками Белорусского Особого военного округа. Участ­ник советско-финляндской войны 1939 —1940 гг. В 1940—1941 гг. возглавлял Военную академию Геншта­ба, командовал войсками военных округов. В Великую Отечественную войну командовал армиями, фронтами, был начальником академии Генштаба. После войны ко­мандовал войсками округа. Генерал-полковник (1941). На­гражден 7 орденами, медалями. Умер 22.3.1961 г.

 

Ф. И. КУЗНЕЦОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа

 

Войска Северо-Кавказского военного округа настойчиво выполняли Ваш приказ, товарищ Народный комиссар. Я не буду докладывать Вам об успехах, ибо они ни в какой степени не могут ориентировать нас на то, чтобы считать их достаточно реальными и успокоиться на них. Надо еще с большей настой­чивостью работать, чтобы полностью выполнить поставленные Вами задачи.

104

 

Первое. Что сейчас, по-моему, является основной задачей, чтобы и в дальнейшей работе мы имели еще большие успехи? Подготовка командного состава, чтобы командир был настоящим организатором и руководителем боевой подготовки своего подразделения или части. Это важнейшая задача. Надо привить командиру крепко методические навыки. Как это надо будет сделать с моей точки зрения? Решающую роль в этом сыграет квалификация и качество подготовки командира, штаба полка. Командира полка должен готовить ко­мандир дивизии. Командир полка должен явиться организатором подготовки начсостава своего полка: по каждой теме, по каждому периоду обучения он должен научить комбата и комроты — как организовать и проводить учение по тактической и по огневой подготовке.

Необходимо ввести как твердую систему методические занятия с начсоста­вом, чтобы на этих методических занятиях отрабатывать именно те учебные задачи, которые начсостав будет отрабатывать с подразделениями. Тогда мы будем иметь такое положение, что каждое занятие будет по своей организации соответствовать Вашим, товарищ Народный комиссар, требованиям и на каждом занятии мы действительно будем выполнять уверенно очередные учебные задачи.

Второе. Генерал армии т. Мерецков в своем докладе поставил вопрос о стажировке начсостава в других родах войск. Вопрос серьезный, нужно будет его решать. Но мне кажется, нужно будет отказаться от той системы в решении этого вопроса, которая имела место примерно в 1929—1930 гг., когда командиры пехоты назначались для стажировки в артиллерию, а артиллеристы проходили стажировку в пехоте. При такой стажировке, правда, мы имели тот плюс, что командиры, стажируясь в другом роде войск, изучали этот род войск. Но, тем не менее, без постоянного и серьезного руководства стажирующийся командир терял много времени зря.

Я думаю, что на ближайшее время, учитывая, что у нас значительное количество комбатов и комрот являются молодыми командирами, не имеющими еще достаточного стажа по командованию своими подразделениями, можно было бы эту задачу решить так: заставить комроты командовать батареей, а командира батареи — командовать ротой на учениях под руководством крепко подготовленного командира. Я думаю, что это можно было бы сделать. Правда, мы не получим полноценной подготовки командира роты по артиллерии, но достигнем то, что комроты поймут природу и действие артиллерии в бою, а мне кажется, это — основная цель стажировки. (Голос из Президиума: Это правильно.)

Я думаю, что такая система, о которой я говорю, если бы мы ее провели (причем руководство этими занятиями должен взять в свои руки штаб дивизии, крепко готовя к этим занятиям руководителей), привела бы нас к тому, что квалификацию нашего начсостава в изучении других родов войск мы крепко двинули бы в течение короткого периода времени вперед.

Третье. Смелость, инициатива и настойчивость, это — те качества, которые необходимо прививать нашему командиру. Эти качества надо прививать нашему командиру еще тогда, когда он в качестве курсанта находится в стенах военного училища. К сожалению, должен доложить, товарищ Народный комиссар обо­роны, что военно-учебные заведения Северо-Кавказского военного округа имен­но в выполнении этого Вашего требования во многом отстают. Мы приняли соответствующие меры. Я думаю, имеют место такие пробелы и в других округах. Необходимо, чтобы в военных училищах начальники училищ не ориентировались на голые оценки успеваемости курсантов. Нужно оценивать курсантов не только по усвоению теории программных требований, но и по умению курсантов практически командовать отделением и взводом в любой обстановке. Во всяком случае мы из военного училища должны получить крепко подготовленного во всех отношениях командира взвода, чего мы не имеем на сегодня.

В связи с этим надо пересмотреть и уточнить программы и сроки обучения в военном училище.

(С. К. Тимошенко: В сторону уменьшения?).

Ф. И. Куз­нецов: Нет, товарищ Народный комиссар, в сторону увеличения. Сейчас мы

105

 

имеем такие условия, когда могли бы эту задачу решить. Что мы сейчас имеем? Мы сейчас имеем такое положение: молодой юноша, проучившись в военном училище два года, выходит неполноценным командиром взвода. До­учивать его некогда. Его ставят на взвод. Требуют полноценной работы, которую он не способен дать. Между тем в частях командиры полков и командиры батальонов мало обращают внимания на воспитание и доучивание молодежи, приходящей к нам из военных училищ. Эту задачу надо крепко решить. Ибо мы ежегодно получаем многие тысячи командиров в ряды Красной Армии, которых надо вводить на место полноценными командирами.

Четвертое. Я полностью присоединяюсь к выступлению генерал-майора* т. Климовских о подготовке штабов, в частности штабов корпусов. Разрешите доложить, товарищ Народный комиссар обороны, еще один вопрос — о под­готовке наших высших штабов. Мне кажется, что в докладе начальника Генерального штаба этот вопрос поставлен совершенно своевременно и целе­устремленно. Надо будет нам понять, что сейчас на штаб армии надо будет смотреть несколько иными глазами, чем это было, допустим, в первую импе­риалистическую войну. Сейчас штаб армии является и должен являться ор­ганизатором боя и руководителем боя. Поэтому штаб армии должен заниматься непрерывно организацией взаимодействия родов войск на основном операци­онном направлении, быть хозяином положения, где создается наибольшая сила своего боевого порядка, где назревает кризис операции или назревает опасность потери инициативы. Штаб армии должен являться полноценным организатором, способным взять в свои руки инициативу в любой обстановке развития опе­рации, способным создать именно ту обстановку, которая диктуется целью операции, которая диктуется интересами и задачами наступательной или обо­ронительной операции. Поэтому необходимо будет как систему в подготовку штабов армии ввести комплекс оперативных задач, при решении которых предъявлять к штабу армии более высокие требования, чем это было до сего времени. Наши штабы армии должны быть полноценными организаторами операций, чтобы они умели по-настоящему руководить штабами корпусов и дивизий, которые подчинены непосредственно армии.

Пятое. Тов. Смушкевич совершенно правильно, с моей точки зрения, выступил, делая упор на подготовку авиации к ночным полетам. Практика войны и в Финляндии, и на Западе показывает, что требования к авиации в будущей войне будут предъявлены еще большие, чем те требования, которые приходится выполнять авиации на сегодня при проведении воздушных опера­ций.

Мне кажется, что мы не доработали один вопрос — взаимодействие авиации с наземными войсками, и не доработали не потому, что этому вопросу недо­статочно уделяем внимания. Вы, товарищ Народный комиссар обороны, в учениях, которые Вы проводили в ряде округов в этом году, дали нам настоящую школу, которую мы последовательно проводим и будем проводить в своих частях. Почему у нас до сего времени не разрешен такой вопрос? Мы направляем свою авиацию для действия боевыми бомбами по обороняющемуся противнику, по обозначенному противнику. А вот по своим войскам, чтобы их научить вести борьбу с авиацией противника, наша авиация действовать показательно не может. Мы не имеем соответствующих имитационных средств, чтобы по живым войскам показать поучительные действия авиации. Я думаю, что надо будет как-то этот вопрос разрешить. Само собой разумеется — не боевыми бомбами, но имитацией. Надо дать имитацию, которая дала бы поучительные эффекты, чтобы можно было показать и бойцам и командирам, как действует авиация, на что она способна, какие последствия могут быть от налета авиации при ошибке командира, если командир забудет или плохо подготовит ПВО.

Шестое. Вопрос устройства оперативного тыла. Война на Западе показывает ряд характерных фактов, когда, не придерживаясь схемы, можно достигнуть значительных улучшений в работе тылов, в работе и использовании транспорта, многое сделать, чтобы сэкономить горючее и сэкономить транспорт.

 

* В стенограмме ошибочно — «генерал-лейтенанта».

106

 

Если верить печати, то на Западе применяли такой способ подачи горючего. Немцы прокладывали вслед за продвигающимися войсками временный бензо­провод. Насколько это может быть реально? Если подсчитать как следует, то можно согласиться, что этот вопрос заслуживает весьма серьезного внимания и может быть успешно решен. По данным немецкой печати, мы имеем такие сведения, когда германские войска переходили реку Маас , то они имели 6 суточных продовольственных дач на людях, в ротных, батальонных и пол­ковых обозах. У нас до сего времени вопрос решается упрощенно. Дальше 4—5 продовольственных дач мы не имели, причем для этого загружаем пол­ковой и дивизионный тыл.

У нас сейчас есть довольно хорошего качества продукты, используя которые можно достигнуть такого положения, что мы можем уменьшить в значительной степени загрузку нашего транспорта и можем иметь большее количество днев­ных суточных рационов в ротных, батальонных и полковых тылах и освободить дивизионные тылы для подвоза основных видов снабжения, огнеприпасов и горючего, потребность в которых будет возрастать в зависимости от обстановки. Мне кажется, что настало время, когда нужно по вопросам организации армейского тыла провести ряд опытных учений, чтобы установить возможность решения очередных задач.

Седьмое. Подготовка морских десантов. По Вашему заданию, товарищ Нарком Обороны, было проведено учение по погрузке и высадке морского десанта. Я должен доложить, что полностью программа учения не была выполнена. Помешали этому, с одной стороны, шторм, а с другой стороны, — недостаток в судах, которых соответствующего качества нам Военно-Морской Флот не дал. Учитывая возможные условия, мне кажется, что настало время, когда надо настойчиво подойти к решению этой задачи. Нужно заняться подготовкой соответствующих судов с тем, чтобы мы могли бы наши войска обеспечить средствами передвижения по морю в любой обстановке и быстро. Это первое. Второе. Надо будет вопрос морских десантов рассматривать не­сколько проще. На одном из занятий Вы указали, товарищ Народный комиссар обороны, что надо морские десанты рассматривать и как тактические. Это совершенно правильное решение вопроса. Могут быть морские десанты опе­ративные, могут быть морские десанты и тактические. Но для того, чтобы осуществить тот или иной десант, необходима соответствующая база, необхо­димы соответствующие средства передвижения. Без решения этой задачи мы можем оказаться в таком положении, когда не сможем полностью использовать обстановку в своих интересах.

РГВА, ф. 4 , оп. 18, д. 55, л. 214—220.

 

Кулик Григорий Иванович, род. 28.10(9.11).1890 г. на ху­торе Дудниково, ныне Полтавской обл. Участник 1-й ми­ровой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне командовал созданным им на Украине красногвар­дейским отрядом, затем был начальником артиллерии 5-й Украинской армии, губернским военным комиссаром, начальником гарнизона Харькова, начальником артилле­рии 1-й Конной армии. После Гражданской войны занимал ряд высших должностей в артиллерии. С 1926 г. — на­чальник Главного артиллерийского управления РККА. По окончании в 1932 г. Военной академии им. Фрунзе был ко­мандиром-комиссаром корпуса, начальником Артилле­рийского управления РККА. С1939 г. — заместитель Нар­кома обороны СССР и начальник Главного артиллерий­ского управления. В Великую Отечественную войну

107

 

командовал армиями, находился в распоряжении наркома обороны СССР, был представителем ставки ВГК. С 1944 — заместитель начальника Главного управления форми­рования и укомплектования войск Советской Армии. По­сле войны был заместителем командующего войсками во­енного округа. С июня 1946 г. в отставке. Маршал Совет­ского Союза (1940), с марта 1942 г. — генерал-майор. В 1957 г. — восстановлен в звании Маршала Советского Со­юза (посмертно). Герой Советского Союза (1940). На­гражден 8 орденами, медалями. Репрессирован и расстре­лян 24.8.1950 г.

 

Г. И. КУЛИК, Маршал Советского Союза, заместитель Народного комиссара обороны, начальник главного артиллерийского управления Красной Армии

 

Товарищи, 1940 год мы должны отметить в истории нашей Красной Армии, как необычайный год: мы вели войну, которая захватила три с лишним месяца 1940 г.; мы провели очень большое увеличение нашей армии. Под руководством Народного комиссара [обороны ] первый раз в истории Красной Армии проведена реформа, которая совершенно на новые основы ставит воспитание армии, ее внутренний распорядок и правовое положение командира.

Я присутствовал на многих военных советах и военных совещаниях и прямо скажу: мне не понравилось, когда основные вопросы, проведенные за 1940 год в Красной Армии, как-то стушевываются. Возьмем такой вопрос, как введение звания «генерал». Разве это маленькая реформа? Или введение единонача­лия, — разве это не основная реформа в Красной Армии, которая совершенно по-иному ставит взаимоотношения командира с командиром? Реформа в от­ношении повышения дисциплины, которую провел Народный комиссар, Дис­циплинарный устав и Внутренний устав, — разве это не большая перестройка в нашей Красной Армии?

Если мы возьмем боевую подготовку, то нужно прямо сказать, что по-на­стоящему мы работали только начиная с мая месяца, когда вышел приказ № 120. А разве приказ № 120 похож на предыдущие приказы, которые все пели «Аллилуйя, аллилуйя» и больше ничего, все клялись «мы выполним», но не выполняли? А постановка задач в приказе № 120, — разве это не те конкретные задачи, которые дают сроки и время и не распыляют внимания на многие задачи?

Реформы 1940 г. Красная Армия ждала в течение 23-х лет, она не могла идти дальше старыми темпами. За 1940 год сделано очень много. Очень печально, что выступавшие товарищи не ответили на основной вопрос: как же они перестроились в связи с введением генералов? Заняли ли генералы — командиры дивизий, командующие армией подобающее место, которое им представлено правительством, являются ли они той цементирующей рукой, которую требует сейчас Народный комиссар в своих приказах и в своих основных установках? Является ли командир полка настоящим хозяином бо­евого воспитания своих людей? Когда т. Тимошенко издал приказ и поехал сам на места смотреть, как его выполняют, то он нашел, что боевая подготовка была на откупе у начальников отделов боевой подготовки. Дальше этой инс­танции руководство боевой подготовкой не поднималось. Самому отделу боевой подготовки округа почти никто не уделял внимания. В этом году впервые за время существования Красной Армии начальник отдела боевой подготовки одного из округов награжден золотыми часами за свою работу. Наши старшие командиры занимались чем угодно, но только не боевой подготовкой. Командир полка — шеф полку, командир дивизии — вообще шеф. Командующий вой-

108

 

ском — не то строитель, не то вообще заседатель

 (С. К. Тимошенко: Не то универмаг. (Смех в зале).

Г. И. Кулик: Я думал, что товарищи генералы выйдут и скажут: «Товарищ Нарком, Красная Армия на 23-м году встала на правильный путь, генералы заняли подобающее им место, наши командиры подлинно руководят боевой и политической подготовкой». Если этого нет, то тогда нужно сказать: «Мы не сумели использовать своего положения, мы митингуем, даем вообще установки, руководим неконкретно, не требуем и не проверяем». И тогда было бы видно, где у нас дела обстоят хорошо, а где плохо; было бы видно, где и что нужно делать.

Я слушал выступления политработников и несколько их не понял. В своих выступлениях они останавливались на отдельных случаях недисциплинирован­ности или перегибов в применении дисциплинарных прав. Такой-то — выпил, а такой-то — ударил ломом по голове, такой-то — пристрелил. Из их вы­ступлений можно было понять, что если бы не было нового Дисциплинарного устава с его статьей, разрешающей командиру применять силу и оружие, то не было бы никаких перегибов. Выходит, что нам нужно ревизовать этот устав. Политорганы и политруководители не умеют правильно объяснить устав, правильно объяснить политику ЦК партии, которую проводит наш Народный комиссар. В этом основная причина того, что кое-где перегибают. У меня создается такое впечатление, что товарищи политработники еще не нашли себя, не нашли своего места,, растерялись. То они власть делили, а теперь воспитывать надо, работать.

От посещения бойцов у меня сложилось такое впечатление, что политруки, став замкомандирами рот по политической части, воспитывают массы, а помощники командира полка по политчасти не найдут себе места. Одни включились в работу, а другие растерялись. Нам дан новый устав, новые установки, и мы должны не агитировать друг друга, а конкретно перестра­ивать нашу работу так, как требует ЦК партии, как требует Народный комиссар. Есть пословица: Там, где лес рубят, там щепки летят. Но надо, чтобы щепок было поменьше. Плакать над тем, что где-то, кого-то при­стрелили, не стоит.

Несколько слов о кадрах. В артиллерии мы в 1941 году на 100 процентов избавимся, если не осложнится обстановка, от младших лейтенантов, от людей, не прошедших нормальной школы. У нас сейчас такой разворот училищ, что мы дадим полностью подготовленных лейтенантов с десятилеткой и двухгодичным военным училищем. В пехоте тоже к этому времени будет такая же картина. Поэтому говорить' о том, что у нас плохо с командным составом не стоит. Был период, когда было плохо, но это уже позади. Конечно, в год или полгода командира не сделаешь, но работа по подготовке кадров ведется большая. Организационные мероприятия, которые проводит Народный комиссар, полностью обеспечат армию в 1941 году командным составом, а в 1942 году нам придется увольнять в запас даже людей, окончивших нормальную школу.

Здесь говорили о стрелковой подготовке, о том, что для отработки огневых задач мало выделяется патронов*. Имеется два метода стрелковой подготовки. Первый метод — когда выстрел делается сознательно, и второй, — когда все делается механически. Второй метод многим кажется легче, но нам не к лицу идти по второму методу. Нам нужно, чтобы красноармеец и командир делал правильный и осмысленный выстрел. Если некоторые рода войск имеют не­достатки и показывают плохие результаты, то артиллеристам это не к лицу. Нам нужно твердо помнить три условия: первое — научить стрелять, второе — по чему стрелять и третье — каким методом стрелять.

Наша подготовка слагается из трех видов: глазомерная, сокращенная и полная подготовка. Нам нужно классически овладеть глазомерной подготовкой и тогда мы будем хорошо поддерживать пехоту в бою. Для того, чтобы быть хорошим стрелком, нужно знать теорию стрельбы и знать классически

 

* А. К. Смирнов. См. с. 32.

109

 

технику, знать свой заряд и знать, из чего будешь стрелять. Вопрос стрел­ковой подготовки в артиллерии является главным вопросом и нужно по-на­стоящему за него взяться. Здесь, прежде всего, как я уже говорил, нужно овладеть теорией стрельбы и также нужно нажать на математику. Матема­тика в стрелковой подготовке имеет большое значение, поэтому нужно дать 60 процентов времени на стрелковую подготовку и процентов 15—20 на математику.

Надо заставить командира работать над книгой дома и контролировать его. У нас часто бывает так, что задание дадут, а контролировать забудут. Надо, повторяю, заставить командира по-настоящему работать над книгой, над ре­шением стрелковых задач. В старой армии, если командир принимал батарею на 22-м году своей службы, то никогда чаю не пил, если он не прочитал правил стрельбы. И это человек примерно моих лет. Поэтому в старой армии стрелковая подготовка была на очень высоком уровне.

Этот вопрос не такой простой, как мы думаем. Подчас товарищи скользят в этом вопросе по верхам. Поэтому нам нужно поднять стрелковую подго­товку, нужно научиться стрелять по узким целям, нужно уметь стрелять методом сосредоточенного огня. Я считаю, что самые трудные способы стрель­бы — это стрельба по узким целям и стрельба методом сосредоточенного огня. Здесь требуется большая квалификация стреляющего и хорошее уп­равление штабов.

Нам нужно, не увеличивая общего количества людей, может быть за счет какого-нибудь сокращения, дать начальнику артиллерии округа и начальнику артиллерии дивизии минимальный штаб, который мог бы организовать артил­лерию на поле боя. От артиллерии требуется очень многое.

И последний вопрос — о начальнике артиллерии армии. Я проводил игру с начальниками артиллерии округов на прорыв укрепленной полосы ударной армией. Здесь резко выявилась роль командующего войсками армии и начальника артиллерии армии. Они на поле должны организовать взаи­модействие корпусов, проводить механизированные части и влиять на удар­ную армию. Это очень сложная машина. Роль командующего армией и начальника артиллерии армии в организации прорыва укрепленной полосы очень большая.

Кроме того, большое значение имеет вопрос о взаимодействии с авиацией. У нас этот вопрос еще не совсем отработан.

Два слова о зенитной артиллерии. За ее подготовку нас можно ругать, но мы так расширились, что никакие расчеты не помогают, а зенитчиков в месяц не подготовишь. Наши зенитные училища и АКУКСы не поспевают давать нам командиров-зенитчиков и мы сейчас переподготавливаем наших полевиков на зенитчиков-артиллеристов. Через курсы и специальные сборы нам придется в этом году вести форсированными темпами стрелковую подготовку наших зенитчиков.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 221— 226.

 

Хозин Михаил Семенович род. 10(22). 10.1896 г. в с. Скачиха ныне Тамбовской обл. Участник 1-й мировой войны в звании прапорщика. В Красной Армии с 1918 г. Окончил курсы усовершенствования комсостава при Военной ака­демии им. Фрунзе(1925 г.), курсы партполитподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии (1930). В годы Гражданской войны командовал батальоном, полком, бригадой, в 1925—1939 гг. — дивизи­ями, корпусом, был заместителем командующего, коман­дующим   войсками   Ленинградского   военного   округа.

110

 

С 1939 г. — начальник Военной академии им. Фрунзе. Во время Великой Отечественной войны руководил тылом фронта резервных армий, был заместителем начальника Генштаба, начальником штаба Ленинградского фронта, командующим армиями, заместителем командующего Западным фронтом, командующим группой войск, вой­сками Приволжского военного округа. После войны в 1946—1956 гг. возглавлял Военно-педагогический и Воен­ный институты, в 1956—1963 гг. руководил высшими академическими курсами и факультетом Военной акаде­мии Генштаба. С ноября 1963 г. — в отставке. Генерал-полковник (1943). Награжден 10 орденами, медалями. Умер 27.02.1979 г.

 

М. С. ХОЗИН, генерал-лейтенант, начальник Военной академии имени М. В. Фрунзе

 

Товарищ Народный комиссар, Академия в прошлом учебном году и в настоящем учебном году руководствовалась в своей боевой подготовке Вашим приказом № 120 и Вашими указаниями, которые были даны округам в ре­зультате проведения тактических учений под Вашим руководством.

Основное, что требовалось, и как я понимал свою задачу, заключалось прежде всего в том, что прежде чем перестраивать боевую подготовку слуша­тельского состава, нужно установить дисциплину среди слушательского и пре­подавательского состава. В этой области с момента вступления в командование Академией и особенно после Вашего приказа удалось многое сделать: ввел систематическую строевую подготовку среди слушательского состава (как один из элементов, укрепляющих дисциплину); ввел систематическую физическую подготовку, которая должна укреплять здоровье слушателя и преподавателя. Это дело проходило небезболезненно. Некоторое сопротивление имело место. Но зато сейчас можно сказать, что уже всякие разговоры по части требова­тельности ушли в вечность. О них уже сейчас никто не вспоминает, а, наоборот, чувствуют себя гораздо лучше и более подтянуто.

В отношении перестройки учебного процесса подготовки слушательского состава у нас особенно чувствовался шаблон и схема, особенно по курсу общей тактики. В этой области пришлось принять ряд мер к тому, чтобы избежать этот шаблон и схему. Эти мероприятия были направлены, главным образом, по линии разрешения следующих вопросов: во-первых, если раньше трениро­вочные задачи, которые давались слушателям, раскрывали учебные цели и тему, то это сейчас отменено и категорически воспрещено. Если слушатель ранее изучал главным образом Западный театр военных действий (на границе с бывшей Польшей) и очень мало изучались остальные театры военных дей­ствий, теперь этот порядок изменен и задачи сейчас решаются на различных картах и различных театрах военных действий. Наша комплексная задача, на разрешение которой отводилось много времени, главным образом проводилась в классе, то с этого года эти задачи вынесены для проработки их в поле.

В этом году весьма серьезно, при помощи Генерального штаба, на основе опыта последних войн и особенно войны с белофиннами, внесена в программу отработка вопросов боя в условиях укрепленного района. За прошлый истекший лагерный период 1940 учебного года мы от слушателей потребовали, чтобы они знали, что такое ближний бой. Поэтому из слушателей были сформированы роты, и были проведены учения на темы по ближнему бою. Тем самым слушателям, проводившим стажировку в войсках, это дало большую пользу, прежде чем они столкнулись с работой в войсках с подготовкой войск. При отработке вопросов  управления боем  главное внимание уделялись

111

 

вопросу организации взаимодействия родов войск, вопросу боевого обеспечения (разведка, охранение и материально-техническое снабжение).

В результате этой проделанной работы мы имеем большие сдвиги в отно­шении подготовки слушательского состава. Но сказать на сегодняшний день, что мы полностью изжили все недочеты в учебном процессе, — этого нельзя.

Из проведенных контрольно-проверочных занятий на всех курсах, где были охвачены 2351 слушатель, по теме наступления мы имеем 175 неудовлетво­рительных оценок. На чем основаны неудовлетворительные оценки, какие слабые места имеются в подготовке слушательского состава? Они главным образом сводятся к таким вопросам, что наши слушатели применить приоб­ретенные теоретические знания не всегда в состоянии. Если они знают в основном вопросы взаимодействия в статике, то практически разрешить эти вопросы в динамике боя еще не научились.

В отношении тактики технических войск, о чем докладывал генерал армии Мерецков, я с ним согласен, что с этим вопросом на сегодняшний день обстоит не так, как хотелось бы, и требуется в этой части программу обучения пересмотреть. Очевидно придется больше времени уделить вопросу изучения тактики специальных родов войск, главным образом артиллерии, авиации и танков.

В отношении штабной культуры надо сказать, что она страдает большими недостатками: документацию оформляют большинство слушателей небрежно, командный язык засорен, неконкретен.

Как видите, товарищ Народный комиссар, недостатков в работе по подго­товке слушательского состава в академии имеется все еще много и надо над ними упорно работать, чтобы их устранить. В частности, мы сталкиваемся с трудностями, о которых доложу. Я хочу поставить вопрос в отношении нашего преподавательского состава. С преподавательским составом на сегодняшний день у нас обстоит не совсем нормально. Комплектование академии препода­вательским составом в 1940 г. выглядит так: мы получили 75 процентов нового преподавательского состава. Это, как правило, командиры, имеющие до 2«х лет перерыва службы в Красной Армии, оторвавшиеся от войсковой практики и не имеющие методических навыков в деле преподавания. В числе прибывших преподавателей имеются командиры, у которых нет высшего военного обра­зования, и целый ряд командиров, которые были отстранены от занимаемых должностей, вследствие невозможности их использования в войсках.

Уровень знаний и подготовки прибывающего для комплектования Академии преподавательского состава чрезвычайно разнообразен. В отдельных случаях (а таких есть примерно 20 человек) просто не пришлось их допустить к преподаванию. С такими командирами-преподавателями пришлось организо­вать курсы доподготовки и до мая месяца они у нас будут заниматься на организованных для этого курсах. Только после этого мы их поставим, если можно так выразиться, в строй для преподавания.

Для того, чтобы полнее охарактеризовать то, что я изложил, я приведу следующие цифры: например, в академии из числа всех преподавателей, находящихся в академии, не имеют боевого опыта 81 человек — они ни разу, нигде, ни в какой войне не участвовали; с командным стажем в армии от 5 до 10 лет — 90 человек. Видите, какой небольшой командный стаж в армии.

Такая пестрота в подготовке профессорско-преподавательского состава со­здает весьма ненормальное положение, при котором наиболее подготовленная часть профессорско-преподавательского состава вынуждена нести чрезмерную нагрузку. Они заняты разработкой заданий, методическими разработками, разработкой учебных пособий и т. д. и т. п.

Я считаю, что вопрос комплектования Академии преподавательским соста­вом должен быть в корне изменен. Надо решительно отказаться от существу­ющей практики назначения на преподавательскую работу в академии. У нас в академии существует такая особая поговорка: «Я-де, мол, попал на «СПАМ», то есть на «сборный пункт аварийных машин».

(С. К. Тимошенко: Там, где делать нечего, люди что-то выдумывают. Вот Вы им найдите работу)  (Смех

112

 

в зале).

М. С. Хозин: Я не могу себе отказать в том, чтобы я не мог занять их работой, но считаю своим долгом довести до Вашего сведения о том, что такие разговоры имели место. Если мы хотим иметь хорошие кадры командного состава для комплектования Академии, — не нужно жалеть, не нужно скупиться на отбор высококвалифицированных командиров-преподавателей. Это в прак­тической работе и боевой действительности сторицей окупится.

Теперь относительно слушательского состава. Во-первых, Академия сейчас численно чрезвычайно выросла и имеет в своем составе 2500 человек. Когда в 1938 г. принимался тот состав, который должен быть выпущен в этом году, то из 610 человек были приняты 453 человека с плохими оценками, причем они имели не только по одной плохой оценке, но по 2—3—4 и даже больше. Все это создает такое положение, при котором мы в ряде случаев работаем с командным составом — слушателями впустую. Я считаю, что на будущее нам нужно отказаться от такой погони за количественным комплектованием ака­демии слушателями и перейти на качественный отбор. Эта задача может быть вполне разрешена при условии, если военные советы округов нам в этом отношении решительно помогут. Если по-настоящему к этому вопросу подойдут военные советы, то мы с вами сможем укомплектовать академию нужным контингентом, а в этом году, по-моему, пришло время обратить внимание исключительно на качественный отбор.

Следующий вопрос, который я считаю нужным поставить перед Вами, товарищ Народный комиссар, это предоставить право начальникам академий об отчислении из академии по неуспеваемости, т. к. мы имеем неуспевающих зачастую довольно большое количество, доходящее до нескольких десятков человек, и мы вынуждены их держать в академии, т. к. не можем быстро этот вопрос разрешить с Управлением кадров. Если это право будет предо­ставлено начальникам академий, то будет больше оперативности в решении этого вопроса и тем самым будем подстегивать остальной слушательский состав в отношении учебы в академии.

Товарищ Народный комиссар, я ставил неоднократно перед Вами вопрос о средствах связи. Академия призвана готовить командиров, могущих управлять современным боем, но мы располагаем таким батальоном связи, который имеет на сегодня по штату 320 человек, 100 километров кабеля, пять станций 5АК, 4 станции 6ПК, из них уже три списаны, как устаревшие. Ясно, что при таком положении со средствами связи мы не в состоянии более или менее прилично поставить учение штабов дивизии, полка и батальона. Это наша насущная необходимость и в этом нам надо помочь.

(С. К. Тимошенко: «То, что вы имеете, у вас не занято, куда давать больше?).

 М. С. Хозин: Все занято. На днях закончилось учение с профессорско-преподавательским соста­вом. Я прошу в отношении средств связи нам помочь.

Теперь, товарищ Народный комиссар, я хочу коснуться тех вопросов, которые были подняты здесь в докладе начальником Генерального штаба в части оборонительного и наступательного боя, главным образом в отношении обороны. Над этой темой я работал и считаю, что выдвинутое положение начальником Генерального штаба совершенно правильно и отвечает, по-моему, современности.

Что у нас имеет место в нашей обороне, в существующем уставе? Две трети сил находится на переднем крае и все должны драться за передний край, тогда как такое положение в современных условиях, когда мы будем вынуждены обороняться и будем выдерживать массовую современную атаку, насыщенную артиллерией и танками, то наши главные силы обороны будут задавлены огнем. Поэтому нам надо в вопросах обороны кое-что пересмотреть, чтобы она была глубокой, противотанковой и противовоздушной, то есть она должна быть как амортизатор: по мере углубления противника в нашу глубину он должен натолкнуться на все возрастающее сопротивление. Во-вторых, если мы будем знать, что противник готовит такую мощную, сильную атаку, нам нужно отказаться от тех положений, которые у нас существуют в уставе, — это ударные группы во взводах, в ротах, в батальонах, в полках, которые по духу нашего устава должны ходить в контратаку. Я считаю, что это будет

113

 

неверно и эти части, идущие в контратаку, будут разбиты массой танков и пехотой наступающего.

Надо в современной обороне создать противотанковые районы, расположен­ные в глубину, с таким расчетом, чтобы на них задержать атаку танков, разбить эту атаку танков, а организацию контратаки будет решать высшее командование, которое должно располагать также противотанковой моторизо­ванной артиллерией, сильной танковой группой и моторизованными войсками пехоты. Тогда мы в состоянии не только сдержать врага, но и нанести ему такие потери, которые поведут к отказу от наступления.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 227—233

 

Ершаков Филипп Афанасьевич род. 9(23).О1.1893 г. в с. Таганки ныне Смоленской обл. Принимал участие в 1-й мировой войне солдатом, унтер-офицером, подпрапорщиком. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне про­шел путь от красноармейца-стрелка до помощника командира полка. Окончил курсы «Выстрел» (1924), Воен­ную академию им. Фрунзе (1934). В 1921—1941 гг. после­довательно занимал должности: помощника командира, командира полка, дивизии, корпуса, заместителя коман­дующего Харьковским, командующего Уральским военны­ми округами. В Великой Отечественной войне командовал армиями. Генерал-лейтенант (1940). Награжден двумя орденами. В битве под Москвой в октябре 1941 г. пленен противником. Умер в июле 1942 г. в концлагере Хамель-бург (Бавария).

 

Ф. А. ЕРШАКОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Уральского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, приказ № 120 я понял как приказ, который заставляет в корне изменить нашу боевую подготовку, наш командный состав, наши штабы и наши войска. Таким образом, приступая к выполнению приказа № 120, в первую очередь нужно было готовить штабы и командный состав, т. к. со штабами дело у нас было не совсем благополучно, недостаточно было коман­диров и особенно при первой организации наших частей. В декабре-январе месяце много командиров ушло из пределов нашего округа, а также и командиров штабов. На ротах у нас было 80 процентов приписного командного состава и запаса. На батальонах 60—70 процентов приписного командного состава.

Правда, часть была неплохих командиров, они прошли курсы переподго­товки, но тем не менее они нуждались в методическом обучении. Помочь им нужно было основательно в этом вопросе. К этому мы и приступили. Подго­товить штабы и подготовить командный состав. Таким образом, мы сразу приступили к работе в частях: учили командный состав непосредственно на поле и учили штабы вместе с войсками. Таким образом, в частях округа, работали, начиная с отделений и кончая отрядными учениями. Со штабами проводили показные ученья, инструкторские занятия с командным составом, командиров, более подготовленную часть, после этого заставляли проводить занятия. Таким образом, я считаю, что за летний период после приказа № 120 колоссальную работу военный совет и штаб округа проделали в частях нашего округа по подготовке командного состава, по подготовке штабов и подготовке наших войск в целом.

114

 

До этого была проведена еще оперативная окружная поездка. Мы ставили ее целью сделать* эту поездку приближенной к боевым действиям. На этой полевой поездке выявился ряд крупнейших недостатков в нашей работе. Здесь выявилось, что мы не овладели таблицами в достаточной степени. В результате этой поездки была направлена работа в штабах корпуса и уже в октябре месяце мы добились, что наши штабы и ряд других звеньев имели хорошую оценку.

Но после Вашего, товарищ Народный комиссар, учения, проведенного в Московском военном округе, Вашего разбора и работы по выполнению приказа № 120 были случаи, когда ряд товарищей делали отступления от указаний. Я это тут же сразу учел, собрал людей, подготовил учения в 112-й дивизии и провел в учениях атаку укрепленного района.

У нас своей авиации, товарищ Народный комиссар, нет, но мы показали за счет военного училища эту авиацию. После проведенного учения с ком-начсоставом и войсками в 112-й дивизии мы разъехались. Я поехал с одной группой, а начальник штаба и член Военного совета поехали с другой группой, и мы стали проводить учения по частям и дивизиям. Всего нами было сделано 30 выездов. В результате наших поездок в настоящее время части округа вышли по тактической подготовке с оценкой посредственно.

У нас кадр младшего комсостава составляет примерно процентов 10 и пришлось вести большую работу с тем, чтобы не было разговоров о том, что младший комсостав не обучен. Нужно сказать, что в нашем округе имелось много хорошо грамотных и примерных младших командиров.

При проведенной проверке по огневой подготовке у нас имелось несколько полков, которые вошли в оценку**. Несмотря на то, что приписной состав был недостаточно обучен, мы все же по боевой подготовке имеем оценку посредственно. По приписному составу по тактической подготовке также оценка посредственная.

Из Москвы, из Управления боевой подготовки у нас была комиссия и проверяла. Остались довольны приписным составом, говорят, что результаты неплохие. Я сам не присутствовал, но комиссией был составлен акт, были также командиры штаба округа⁴. Докладывали, что учение по тактике мало чем отличалось от кадровых частей.

Возможно мы не добились больших успехов потому, что у нас были красноармейцы трех призывов: осеннего, февральского и июльского. Но нужно сделать вывод, что в этом году мы получили только, если и можно так назвать, начальные достижения в деле коренной перестройки нашей боевой подготовки на основе Вашего приказа № 120 и на основе Ваших указаний. Следовательно, на этих достижениях мы ни в коей мере не можем останавливаться. Это начало настоящего перелома в нашей тактической и огневой подготовке.

Мы провели сбор командиров рот, командиров батальонов и начальников полковых школ. Были также привлечены заместители командиров частей по строевой подготовке и заместители командиров дивизий. Сбор был подготовлен неплохо и в материальном отношении и в том отношении, что на этот сбор были направлены лучшие преподаватели, лучшие руководители. Таким обра­зом, я считаю, что этот сбор много дал для этой группы командиров. По возвращении в части они решительнее стали требовать дисциплину, реши­тельнее, не боясь, стали подходить к боевой подготовке. Сейчас командиры рот включились в дело огневой подготовки и энергично начинают выполнять Ваш приказ, товарищ Народный комиссар обороны. В связи с опозданием прибытия молодых бойцов (часть их прибыла в октябре и весь ноябрь про­должалось прибытие) во время сбора боевая подготовка шла значительно хуже. Но это дело в ближайшие месяцы будет исправлено.

Нам удалось получить из Москвы небольшое количество лыж. Часть лыж

 

* В стенограмме — «приблизить».

** В стенограмме — против этой фразы Ф. А. Ершаковым на полях написано: «при вторичной про­верке несколько полков не вошли в оценку».

115

 

мы достали у себя на месте. Таким образом, на сегодня наши строевые части обеспечены лыжами на 60—70 процентов, военные училища — на 90 процентов.

С приборами и пособиями в округе дело обстояло плохо. Мне также удалось на одном из заводов в Свердловске заказать 1500 станков и всех приборов, которые обеспечат вполне части нашего военного округа.

За осенний и летний периоды мы не спеша подготовили в лагерях распо­ложения наших частей землянки. Эти землянки к концу октября были утеп­лены. Утеплены были конюшни и кухни. С 15 декабря одна третья часть округа вышла в лагеря. Таким образом, я ставлю своей задачей приблизить войска к действительно боевой обстановке, дать практику в условиях суровой зимы Урала. Таким образом, имеется в виду научить бойца питаться, отрываясь от основного лагеря, ночевать в лесу, проводя процентов 40—50 всего учебного времени ночью, в лесах.  Кроме того каждую декаду будут проводиться отрядные учения при сочетании взаимодействия стрелкового полка, артдивизиона и саперной роты. Таким образом, будут все необходимые рода войск, что позволит учить войска вопросам взаимодействия всех родов войск.

По материальному обеспечению, товарищ Народный комиссар, округу не хватает зенитной артиллерии. Остальная артиллерия получена, не так много уже осталось дополучить. Неблагополучно по округу с танками. Правда, тан­ковые бригады получили в этому году оценку по всем видам подготовки хорошо, а по политподготовке — отлично, но танков осталось у нас мало и имеем лишь процентов 50 того, что нам следует на батальон по Вашему приказу. Таким образом, при проведении задач, связанных с препятствиями и действиями с войсками, мы будем иметь большой недостаток в моторесурсах. Если это возможно, я прошу увеличить (ввиду недостатка машин) моторесурсы до 400—500 моточасов в год по нашим танковым частям.

Я убежден, что на дальнейшее мы будем иметь твердую базу для тактической подготовки. Сборы, которые мы проводили с комсоставом, показали, что боевая подготовка повысилась, требовательность также и, следовательно, на 1941 учебный год имеются все предпосылки, чтобы выйти на оценку не ниже, чем хорошо.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 234—238.

 

Новиков Александр Александрович, род. 6( 19). 11.1900 г. в дер. Крюково, ныне Костромской обл. В Красной Армии с 1919 г. Участник Гражданской войны. После окончания пехотных курсов в 1920 г. и курсов «Выстрел» в 1922 г. по­следовательно командовал взводом, ротой, батальоном, а по окончании Военной академии им. Фрунзе в 1930 г. ра­ботал в штабе стрелкового корпуса. В 1933 г. был переве­ден в ВВС на должность начальника штаба авиационной бригады, в дальнейшем был командиром легкобомбардиро­вочной эскадрильи, начальником штаба ВВС Ленинград­ского военного округа. В 1939—1940 гг. участвовал в со­ветско-финляндской войне в должности начальника шта­ба ВВС Северо-Западного фронта. С1940 командовал ВВС Ленинградского военного округа. Во время Великой Отече­ственной войны командовал ВВС фронтов, с 1942 г. — ВВС Красной Армии, был представителем Ставки Вер­ховного Главнокомандования. После войны занимал ряд ответственных должностей в ВВС; с 1953 г. — команду­ющий дальней авиацией, в 1954—1955 г. одновременно за-

116

 

меститель Главнокомандующего ВВС. Главный Маршал авиации (1944). Дважды Герой Советского Союза (1945). Награжден 12 орденами, медалями, а также иностранны­ми орденами. Умер 3.12.1976 г.

 

А. А. НОВИКОВ, генерал-майор авиации, командующий ВВС Ленинградского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, в 1940 г. боевая подготовка частей ВВС Л ВО проходила в несколько своеобразных условиях: до августа месяца все части ВВС округа были заняты выполнением особых заданий и только к августу месяцу возвратились с Украины, но тем не менее, во исполнение Ваших приказов 120, 175, 221, 0200 проделали следующие виды работы:

1) — По укреплению воинской дисциплины, поднятию внешнего воинского вида. Во всех строевых частях и базах были проведены мною индивидуальные строевые смотры, на которых обращалось главное внимание прежде всего на выработку шага, на отдачу приветствий, на выполнение строевых поворотов, на общую воинскую подтянутость и внешний вид. Строевые смотры значительно подтя­нули воинскую дисциплину авиачастей и значительно способствовали уяснению личным составом, что в жизни армии наступил резкий перелом.

Кроме того в целях укрепления воинской дисциплины при наличии слабого младшего начсостава, были проведены сборы старшин стрелковых рот и команд, а по разрешению Военного совета организована окружная школа подготовки младших командиров для стрелковых рот авиабаз.

2) В летных частях, во исполнение Вашего приказа 0200 работа проведена главным образом по вопросам индивидуальной отработки экипажа.

В связи с тем, что из кадровых частей много было разобрано старого летного состава, пришлось очень крепко заняться подбором и подготовкой кадров. Пришлось летчиков, которые только что прибыли в этом году из школы, посадить на сбор командиров звеньев и готовить их сначала как летчиков, а затем уже как командиров звеньев. Один сбор мы уже закончили. Затем провели сбор кадров по овладению полетами над морем, сборы кадров пикирующих бомбардировщиков и, наконец, сборы командиров полков. Таким образом, основная задача подготовки кадров, которая перед нами стояла, в основном разрешена. Теперь необходимо добиться, чтобы вновь подготовленные кадры на данном отрезке времени сумели охватить молодой летный состав, который сейчас прибыл в округ, и сколотить их в строевые единицы (эскадрильи, полки) и научить драться в простых и сложных условиях.

Следующий вопрос. Мы подвели итоги нашей огневой подготовки в частях ВВС округа. На проведенных огневых соревнованиях истребители дали непло­хие показатели, бомбардировщики — несколько хуже.

Ваш приказ, товарищ Народный комиссар обороны, № 0362 от 22.12.40 г. кладет по существу конец той организационной структуре, которая фактически задерживала рост ВВС Красной Армии. Ваш приказ 0362 несет исторический поворот в жизни Воздушного Флота, он кладет конец источнику, порождавшему слабую дисциплину и неорганизованность в авиации. С переходом на казар­менное положение основной массы летно-технического состава будет возмож­ность улучшить не только состояние воинской дисциплины, но ив значительной степени поднять качество боевой подготовки и боеготовность авиачастей.

В 1940 г. мы в авиации решали простую задачу, простую в том отношении, что летали на выполнение учебно-боевых заданий только в условиях дня. В 1941 г. мы, безусловно, должны перейти и обязаны овладеть сложными полетами — ночью, в облаках и за облаками. Ваш приказ [№ ] 0362 значительно облегчает нам выполнение сложных задач, стоящих перед Воздушным Флотом, но в целях ускорения в овладении сложными полетами необходима еще помощь с Вашей стороны в разрешении ряда вопросов.

117

 

Прежде всего нужно стабилизировать наши летные части. Ведь не случайно в стабильных полках происшествий меньше и подготовлены они значительно выше и лучше. Взять, к примеру, 44-й полк. Он наиболее стабильный в округе, в результате — и происшествий не имеет и летает хорошо и выполняет боевые задания неплохо. И все это потому, что его не раздергивали. Полк в течение года стабилизировался, из него кадры не брали, в то время, когда текучесть по другим летным частям округа доходит до 70—80 процентов, то есть по существу приходится совершенно заново сколачивать и обучать части как вновь формируемые.

Имея большое количество молодого летного состава (в округе всего 823 чел.) крайне необходимо иметь большее количество учебно-тренировочных машин. Мы имеем сейчас такое положение, что на один самолет УТИ-4 приходится 35 летчиков. УТИ-4 летает всего 45 минут, после чего требуется дозарядка. Таким образом, при максимальном напряжении в течение дня на этом самолете можно вывести или проверить подготовку не больше как у 10 человек. Значит, остальные 25 человек ждут следующего дня, следующей очереди.

Таким образом, отсутствие тренировочных самолетов удлиняет сроки под­готовки летного состава, не дает возможности наиболее тщательно оттрени-ровывать и готовить летчиков, Bo-время и систематически проверять их технику пилотирования. Наличие в достаточном количестве современных учебно-тре­нировочных самолетов, безусловно, сократит сроки подготовки летчиков и снизит летные происшествия и сохранит нам ресурс новейших боевых самолетов.

На полк нам минимум надо иметь не менее 5 учебных самолетов. У нас много учебных машин, но это все не те, на которых можно проверять. Есть большое количество самолетов не только в Ленинградском округе, но и в других округах, — УТ-1, но обучать на этих самолетах нельзя, т. к. они одноместные и проверять летчиков инструктор не может. Поэтому на них никто не летает и не использует в обучении, поэтому их целесообразнее изъять в Осоавиахим.

В целях ускорения подготовки летного состава необходимо прекратить перебои с подачей бензина. Как правило, ежегодно у нас, товарищ Народный комиссар, в самый разгар полетов в летний период, начиная с июля месяца, а иногда и с июня месяца, прекращается подача бензина, части переходят на голодный паек, свер­тывая из-за этого полеты в лучшие месяцы для полетов (июнь, июль, август). Такое положение дальше нетерпимо. Без бензина летать не научишься. Нормаль­ная подача бензина начинается вновь с октября месяца, когда уже фактически полеты по условиям погоды начинают свертываться, а аэродромы размокают. Для создания могучего Воздушного Флота, способного выполнять боевые задачи в сложных условиях, перебои с бензином необходимо прекратить.

Для того, чтобы овладеть сложными полетами по-научному и в массовом масштабе, необходимо самолеты оборудовать специальной аппаратурой, надо овладеть радиовождением. Без радиовождения могут летать только хорошо натренированные летчики-одиночки. Вот это мы пока-что не отработали. В 1941 году мы эту задачу должны решить во что бы то ни стало в частях Воздушного Флота.

О взаимодействии. Вопросы взаимодействия для каждого ясны. Они являются крайне необходимыми для всех родов войск и тем более для авиации, которая должна уметь работать со всеми родами войск. Для того, чтобы работать бесперебойно вовремя нужны хорошие средства связи, которыми должна рас­полагать авиация. Имеющиеся средства связи на сегодня не обеспечивают надежной связи с наземным командованием и не обеспечивают управления в бою. Свои средства связи необходимы авиации. При существующем положении связь приходится просить у начальника связи округа и расчеты строить из того, что он даст. Усиление средств связи должно идти главным образом по линии радиосвязи. Мы одалживаем их у начальников всех округов, базируясь на том, сколько они нам дадут. Дадут, — значит работаем, не дали, — значит плохо получается.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 239—243.     

 118

 

Колобяков Александр Филаретович, род. 23.П(6.12).1896 г. в дер. Ознобилино, ныне Ярославской обл. Участвовал в 1-й мировой войне младшим унтер-офицером. В Красной Армии с 1918 г. После окончания в 1920 г. пулеметных кур­сов командовал взводом, ротой, батальоном. По оконча­нии в 1930 г. курсов усовершенствования политсостава при Военно-политической академии и в 1938 г. высших во­енно-политических курсов находился на политработе в полковом и дивизионном звеньях, был членом Военного со­вета округов, а в годы Великой Отечественной войны — членом военных советов ряда армий, фронта, военного округа. В 1947 г. окончил высшие курсы усовершенствова­ния политсостава при Военно-политической академии им. Ленина. С 1953 г. в отставке. Генерал-майор (1942). Награжден 4 орденами, медалями.

 

А.Ф. КОЛОБЯКОВ, корпусной комиссар, член Военного совета Одесского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, войска Одесского военного округа, как и вся Рабоче-Крестьянская Красная Армия, работали упорно и настойчиво. Проведена большая работа по освоению и изучению нового театра военных действий, в частности, такого плацдарма, как Бессарабия. Войсками проведена большая работа по укреплению государственных границ по рекам Дунаю и Пруту. Проведена также в настоящее время большая работа по ликвидации последствий землетрясения, по устройству войск.

Но надо здесь доложить, что войска Одесского военного округа, получив Ваш приказ № 120, вначале не сумели понять всей сути перестройки обучения и воспитания войск. Только после опубликования в печати ваших речей о смотровых учениях мы поняли, что речь идет о коренном, решительном переломе в обучении и воспитании войск. После проведения длительных учений в нашем округе, когда нам было наглядно показано Вашим заместителем Маршалом Советского Союза Буденным как надо учить, и мы со всей ясностью увидели, что мы учили войска еще по-старому и больше так учить войска нельзя. После больших учений, которые были проведены, и после второго учения — штабного учения — полевой поездки, проведенной под руководством генерал-лейтенанта т. Ватутина, значительно улучшилась вся система обучения и воспитания войск. Целый ряд соединений нашего округа, — таких как кавалерийская дивизия, стрелковые дивизии, танковые соединения, встали на совершенно правильный путь обучения войск.

Но я обязан здесь доложить Народному комиссару, что войска Одесского во­енного округа сделали только первые шаги по обучению и перестройке войск. Мы еще не доделали очень многое по приказу № 120, в частности, по такому вопросу, как ночная подготовка войск, действия ночью. Приказ № 120 требовал отведения не менее 30 процентов времени на ночную подготовку войск, но это в частях округа еще не выполнено. Мы еще очень много не доделали из того, что требовал приказ № 120 по вопросу штурма и блокировки ДОТов. Мы недавно выполнили требование приказа (но не во всех соединениях), чтобы в каждом соединении, в каждой дивизии был оборудован определенный городок для блокировки ДОТов.

У нас еще многое недоделано и мы сейчас намечаем целую систему ме­роприятий по обучению и воспитанию войск форсированию рек, принимая во внимание, что мы имеем такие реки, как Дунай, Прут и целый ряд других речных преград, мы намечаем сейчас мероприятия, которые должны значи­тельно улучшить овладение этим видом обучения.

119

 

Мы проделали частично работу и сейчас намечаем мероприятия по взаи­модействию с морским флотом и Дунайской речной флотилией. Мы провели три таких учения, совместно с комсоставом флота. Правда, нам не пришлось сюда привлечь такую большую базу, нашу основную базу Черноморского флота, как Севастополь, но целый ряд учений со штабами и со штабами Черноморского флота и Дунайской речной флотилией мы провели. Сейчас командующий войсками намечает целый ряд мероприятий по взаимодействию с морским флотом и Дунайской речной флотилией и мы думаем в этом отношении пробел исправить.

Вы, товарищ Народный комиссар обороны, в одном из своих выступлений потребовали, чтобы все командиры нашей армии учились и обучали войска. Мы недавно во исполнение этого указания Народного комиссара подсчитали, как обстоит дело. Здесь выступали товарищи и говорили, что существует некомплект военных командиров. Но основное не в некомплекте, а в том, что далеко не весь комсостав используется. Мы недавно подсчитали и получилось такое соотношение: у нас в округе приходится один командир на три с половиной красноармейца, в конных частях — один командир на 1,2 красно­армейца. Так что, если взять цифровое отношение, то получается, что ко­мандиров у нас вполне достаточно, а когда посмотришь, то в действительности обучать некому. Мы это посмотрели и сейчас проводим линию во исполнение Вашего указания, чтобы все командиры обучали войска, чтобы не было такого положения, когда командиры носят белье в баню, заседают во всевозможных комиссиях; находятся в командировках и т. д. Мы сейчас взяли твердую линию, чтобы весь командный состав обучал войска. Я думаю, что мы должны посмотреть, что у нас в армии сейчас очень большая категория начальствующего состава, которая непосредственно к обучению войск не привлекается. Мне думается, товарищ Народный комиссар, что надо бы сейчас поставить вопрос о сокращении начсостава в целом ряде хозяйственных учреждений, заведений, в военкоматах и усилить за счет этой категории строевой командный состав, непосредственно обучающий войска. Я помню, как было в старых воинских уездных присутствиях, когда был один воинский начальник, а остальные — писари. А сейчас начальников в военкоматах очень много.

И второй вопрос, который мы попутно с этим сейчас проводим, о нем здесь товарищи уже говорили* — это то, что надо в значительной степени стаби­лизировать командный состав. У нас сейчас существует очень большая пере­броска. У нас внутри округа переброшено 1027 человек, переведено внутри округа 2.437 человек и внутри частей и гарнизонов — 6927 человек.

(С. К. Ти­мошенко: Это в год?).

А. Ф. Колобяков: За 11 месяцев. Внутри частей переведено 6927 человек. Почти 10 000 чел. в одном округе переброшено начальствующего состава. Сейчас командующий войсками правильно поставил вопрос — запре­тить все эти перемещения внутри частей, чтобы никто не имел права пере­мещать ни одного командира внутри части. Командующий поставил вопрос, чтобы красноармейца обучал в течение всей его службы один и тот же младший командир. Мы думаем сейчас эту линию твердо проводить, чтобы ни одного командира без необходимости не перебрасывать.

В свете этого я хочу поставить вопрос, товарищ Народный комиссар, об аттестации начальствующего состава. Я думаю, что это не праздный вопрос. Мы пропускаем несколько тысяч человек. Я просмотрел, что это за люди. Основную массу командиров составляют люди, работающие один-два-три ме­сяца и менее года. Командиров полков, работающих меньше года, — 30 про­центов, от года до двух — 42 процента. Командиров батальонов — до года 60 процентов, до 2-х лет |— 39 процентов. А командиров стрелковых рот — 83 процента командуют ротой менее года. И на этих людей, которые всего несколько месяцев работают, исписывается много бумаги, когда аттестующие их знают еще очень плохо.

Я бы думал, не настало ли время, чтобы систему аттестования изменить. Я думаю, что надо было бы аттестовать не кампаниями, а аттестовать командира

 

* В стенограмме — «выступали».

120

 

после должностного срока его службы. Если ему 2—3 года должностной срок, то после истечения этого [срока ] командир обязан без напоминания аттестовать своих командиров и в исключительных случаях — при продвижении командира по службе, потому что иначе такая система (как проводилась в этом году) приводит к тому, что мы не знали большинства начальствующего состава, который аттестовали, а отсюда и качество, не отражающее лицо командных кадров.

Я думал еще над таким вопросом — о воспитании личного состава на боевых традициях. Мы этот вопрос поставили у себя в округе таким образом. Наш Одесский военный округ богат дивизиями, соединениями с большим героическим прошлым, большими традициями: Перекопская, Иркутская, Ча­паевская, Таманская дивизии и ряд других частей. И, таким образом, мы специальным приказом проверили и составили историю, приказами по округу установили годовые праздники частей, на которых подразделения могли под­вести итоги и воспитывать бойцов, чтобы боец считал за честь служить в своей части.

У нас в округе насчитывается 234 части, которые не имеют знамен. Я бы думал, что вопрос о знамени боевой части необходимо разрешить. Я думаю, что надо создать Положение о знамени боевой части. Знамя — боевая святыня в части. Мы представили соответствующие сведения в Генштаб. Но дело не разрешается. Этот вопрос необходимо быстрее продвинуть.

И последний вопрос, который я хочу, товарищ Народный комиссар, Вам доложить, — это об уставе, правилах поведения командира. Товарищ На­родный комиссар, я думал, что не пора ли поставить вопрос о каком-то издании специального положения или устава правил поведения наших ко­мандных кадров. Почему бы не подумать над тем, чтобы командир, который связал свою жизнь с армией (это его пожизненная профессия) почему не подумать, чтобы были установлены определенные правила поведения коман­дира вне службы (как вести себя в парках, театрах, в поездах), а наши военные училища должны на этих правилах воспитывать своих курсантов — будущих командиров. Я думаю, что этот вопрос не праздный, а он имеет большое значение в деле укрепления и воспитания командных кадров Красной Армии.

Товарищ Народный комиссар, войска Одесского военного округа понимают задачи, которые Вы перед ним поставили, и работают упорно и настойчиво, ибо Одесский округ — пограничный и мы хотим, чтобы он был в первых рядах нашей Красной Армии и добьемся этого.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 244—249.

 

Заключительное слово генерала армии К. А. МЕРЕЦКОВА

 

Из выступлений товарищей по докладу можно усмотреть, что указания Народного комиссара до основной массы начсостава доведены. Начсостав понял, что нужно делать для того, чтобы как можно скорей перестроить боевую подготовку войск, а это очень важно.

Армия поняла, что преподанные указания являются правильными, соот­ветствуют современным методам ведения войны и требованиям действительной боеготовности войск. Этой Готовности можно добиться при условии выполнения указаний Народного комиссара обороны по перестройке боевой подготовки войск.

Надо сказать, что мы в этом отношении имеем некоторые успехи. Причем требования, которые предъявляет Народный комиссар обороны, по своему объему и насыщению все время нарастают и становятся во много раз сложнее тех, что были раньше. Однако мы с вами отмечаем, что они не ухудшают настроение, а наоборот вызвали большой подъем бойцов, командиров и по-

121

 

литработников, которые стремятся как можно полнее и лучше провести все указания Народного комиссара в жизнь. Мы спрашивали бойцов, как они себя чувствуют, и получали уверенный ответ о том, что они все понимают и стараются выполнить указания. Это еще раз подтверждает, что проведенная работа на смотровых и проверочных учениях дала свои результаты. Все это ободряет нас и надо как можно скорей и скорей по этим правильным указаниям двигаться вперед.

Народный комиссар т. Тимошенко и Генеральный штаб в основном пра­вильно установили и оценили работу и подготовку войск не только по окон­чательным итогам, но и по ее периодам.

Необходимо добиваться такого положения, чтобы присутствие старшего начальника в войсках оставляло положительные следы. А у нас иногда полу­чается и так, что побывал старший начальник в части, посмотрел, пошумел, иногда, может быть, даже поругался и уехал. Это неправильно. Народный комиссар категорически требует отказаться от таких методов руководства и, если старший начальник приехал в часть, пусть даже он редко приезжает, но чтобы часть знала, что здесь был старший начальник. После его отъезда все должно быть выправлено, все должно пойти по другому и должен быть наведен порядок в части. Если старшие начальники в дальнейшем будут работать так, то успех выполнения приказов Народного комиссара в самый короткий срок будет обеспечен.

К Генеральному штабу предъявлено требование скорее выпустить необхо­димые уставы и наставления. Требование совершенно правильное. Мы сейчас работаем над этими вопросами. Народный комиссар, работая над этими воп­росами, считает, что в настоящее время это есть главное в нашей работе, и главное потому, что войска не могут без конца плавать без руля и без ветрил. Они должны знать чего от них хотят. Народный комиссар категорически требует запрещать выпускать всякие вредные вещи, которые неправильно ориентируют войска, по которым неправильно войска будут готовиться к войне.

Вам всем роздали оперативный словарь. Я, к своему стыду, увидел его сейчас здесь, за столом. Вот такие вещи выпускаются очень быстро, но сколько здесь чепухи написано.

Возьмите букву «Г» — «главное полетное время». Дается объяснение. Ока­зывается, есть еще не главное полетное время. Вдумайтесь только в эту формулировку и вы увидите, что ночные полеты считаются не главными, а это есть то, с чем сейчас ведут войну в авиации.

Перейдем к отдельным названиям оперативного словаря. Возьмем вопрос о глубине одновременного воздействия в операции и оказывается, что эта глубина таит в себе опасность разброски сил, поэтому глубина одновременного воздействия армейскими и фронтовыми средствами определяется целью и задачами операции и т. д. и т. д. В общем здесь сказано так, что если бы самый четкий* прокурор взялся за это дело, то и он не смог бы привлечь автора к ответственности. По словарю выходит, что глубина не нужна, так как она может принести вред, и, наоборот, — глубина нужна.

Голос из президиума: Вообще этот словарь производит такое впечатление, что дурак сел, сам выдумывал термины и сам на них отвечал (Смех).

Я хочу сказать, что иногда в поспешности очень часто красивые форму­лировки выглядят вредно. Например, по тому же словарю есть глубина такая, которая планируется, и есть глубина такая, которую фактически войска до­стигли**. Выходит, что когда командующий фронтом отдает приказ, то это его понятие о глубине операции. Он считает, что командир должен выполнить приказ. А подчиненный ему командарм скажет, что глубина операции — это не та, что вы мне приказываете [достичь], а та, которую я выполню.

Я не могу долго задерживаться на этом деле, но если вы пойдете дальше, то увидите, что здесь есть разные сокращенные названия. Их очень много. Например, если бы я вас спросил, что такое 00, то вы ответили бы, что это

 

* Так в стенограмме.

** В стенограмме — выполнили.

122

 

Особый отдел. Ничего подобного. Это — обеспечение операции. (Смех). А если бы вы мне сказали, что это обеспечение операции, то я бы сказал, что это также не то, а это есть объект операции. (Смех).

Оказывается на буквы 00 есть несколько названий. Все это означает наличие большой поспешности. Такой серьезный документ, который подготов­лен для ориентировки высшего комсостава, не может выпускаться очень быстро.

Хоть и тяжело говорить, но вот еще один пример. Тоже 00 — оперативное ориентирование, тоже 00 — оперативное окружение (смех), так что без 00, как видно, не обойдешься (смех в зале).

Еще один пример: ОП — это оперативные перевозки, а мы знаем, что ОП — это огневая позиция. ОП оказывается и оперативным преследованием. Позвольте, ведь нужно же меру знать.

(А. И. Запорожец: Это исключительное дарование!)

Если кто будет читать, то имейте в виду, они выполнили задание: дали неделю срока — и все выполнено.

(С места: Зачем все это нужно было?) (смех в зале).

Я говорю не для того, чтобы прикрыть медлительность в деле выпуска уставов или инструкций, но я хочу вам сказать, что нельзя выпускать инст­рукции и уставы так просто, не отредактировав, не установив того, что мы хотим от войск и как мы хотим вести войска в бой.

У нас должна быть развернутая картина боя и вождения войск, не какая-нибудь форма, которая была при царе-горохе, и за которую любят некоторые цепляться, как об этом повторяет часто Народный комиссар. Мы с вами провели войну и изучаем современные войны. Дорого стоила нам война, много человеческих жизней. Будем стараться, примем все меры, Народный комиссар обеспечит, чтобы поскорее выпустить уставы и наставления.

Маршал Кулик здесь сказал, что, по существу, мы привыкли всего не замечать. А какие прошли реформы! Если вы задумаетесь крепко, эти реформы требуют коренного пересмотра всех уставов, всей доктрины, потому что все это было построено совершенно на другом. А у нас есть и такие товарищи, которые подумали, что реформа о генералах* — это значит мундиры. Но мы думаем, что дело не в мундире генерала, а в том, в какое положение это лицо поставлено Партией и Правительством. Мы знаем, что он должен чув­ствовать себя действительно начальником.

Или, например, другая реформа — о комиссарах. Были комиссары, стали заместители командиров по политчасти. Некоторые товарищи подумали, что название изменилось, а существо, мол, осталось одно и то же. Это неправильно. А раз неправильно, то и все положение должно выглядеть тоже по другому.

Все эти реформы требуют буквально коренного перелома. Все это делается. Войскам тяжело, конечно, когда нет уставов. Мы выпустили программу. Я ин­тересовался у т. Попова об этих программах. Это программы о боевой подготовке пехоты. Я должен прямо сказать, что мы еще раз рассматривали программы с Маршалом т. Кулик, Нарком давал указания о доделках и переделках.

Больше того, если дать эту программу простой учительнице, то она сможет учить взвод. Буквально все записано в программах. Я в своем докладе сказал об этом, что если нет уставов — нужно восполнить программы пояснением, чтобы войска работали; и войска будут работать. Мы потребуем (и вы, ко­мандиры, должны потребовать) точного выполнения инструкции Народного комиссара, в которой говорится, что так относиться к программам мы не можем, когда выступают и начинают говорить, что программа не продумана, не переделана и т. д.

Не выйдет так и потому, что все, до Народного комиссара обороны [вклю­чительно], работают над программами, уставами и наставлениями.

(С. К. Тимошенко: Правильно!)

Не выйдет потому, что мы сами солдаты. Благоволите отвечать за то, что написано в программах. Тогда только дело выйдет.

Что в основу этих программ было положено?

 

* Установление в Красной Армии в мае 1940 г. генеральских воинских званий.

123

 

Прежде всего, в основу этих программ были положены следующие принципы: установлен твердый период [обучения] для молодого бойца. В этот период надо по-настоящему выучить бойца, подготовить его для выдвижения вперед в составе его подразделения. Установлен твердый период обучения, точно сказано: когда, что требуется от войск. Более или менее средний ротный командир может разобраться и видеть, что требуется от него.

Самое главное: все программы по родам войск, начиная от пехоты и кончая авиацией, увязаны между собой. Батальон, эскадрон, рота — все они по периодам согласованы*.

Здесь я слышал сомнение одного выступавшего товарища**: не будет ли вреда от того, что пехота придет и скажет артиллерии — «Я хочу знать, что ты из себя представляешь?» Вреда не будет. Весь вред идет от того, что пехота не работает вместе с артиллерией или с другими родами войск. Взаимодействие пехоты с другими родами войск должно начинаться с роты и кончаться в крупных соединениях. Если все это будет привито в такой форме, тогда будет взаимодействие. Мы же знаем, что мы отрабатывали это взаимодействие под огнем противника. Этого больше допустить нельзя.

Тут были правильные предложения: почему обязательно танки должны ходить к пехоте, а не пехота к танкам***. Надо это дело сделать целесообразно, поучительно и экономно. Пехота тоже может, совершив марши, придти к месту дислокации танков для совместного учения с ними.

Одним словом, основной принцип взаимодействия, начиная с самых младших подразделений, во что бы то ни стало должен быть проведен до самого верха. Стрелковая подготовка здесь по другому поставлена, чем так, как говорил об этом т. Попов.****

Какое следующее основное требование в этой программе предъявлено и что здесь предусмотрено?

Войска должны быть в постоянной боеготовности. Мы живем в такой обстановке, когда армия должна быть постоянно готова. И все программы отвечают этому требованию. Народный комиссар обороны еще раз мне ука­зал, — и Вы имейте в виду, — что программы, конечно, не исчерпывают полностью всего того, что нам хотелось бы. Эти программы в соответствии с уставами по родам войск обеспечивают выполнение задач. Сейчас к этим программам надо дать в короткие сроки уставы.

О подготовке комсостава.

Первое и главное — командир части должен знать свою часть. Он обяза­тельно должен знать и часть, с которой ему придется взаимодействовать. Странно вообще слышать от командующего*****, когда он говорит, что у нас есть командиры, которые не знают своего штата.

Народный комиссар со своими заместителями и с начальником Генштаба на­шел возможным выехать в войска для того, чтобы остановиться там на вопросах принципиальной тактики****** и главным образом для того, чтобы передать вой­скам весь свой богатый опыт войны. Но это неудобно, если Народный комиссар будет ездить и изучать. Надо тут и самим подумать, продумать систему обучения.

Как правило, надо готовить командира к его основной должности. Он обязан уметь по-настоящему командовать своей частью. И когда командир знает в со­вершенстве свою часть и уже намечается выдвижение его на ступень высшую, надо, чтобы он готовился к этому продвижению, еще находясь на своей должности.

Командир корпуса учит командиров дивизий и командиров полков. Коман­диров полков он должен учить, иначе не будет знать их.

Командир дивизии должен учить командиров батальонов и командиров полков. Командир дивизии обязательно должен знать, как свои пять пальцев, комбатов, ибо из них выходят командиры полков.

 

* Так в стенограмме.

** Н. Д. Яковлев. См. с. 55—56.

 *** Я. Н. Федоренко. См. с. 41.

**** См. с. 86.

***** И. С. Конев. См. с. 93.

****** Так в стенограмме.

124

 

Командир полка должен учить ротных и батальонных командиров. Всегда так было, начиная со старой армии.

Комбат должен учить взводных и младший комсостав. Наши младшие лейтенанты слабы в своей подготовке. Надо над самим младшим лейтенантам работать больше, и чтобы командир батальона знал прекрасно свой младший комсостав. Поэтому комбат должен этим делом заняться.

Какая тематика должна быть основной?

В программах все расписано по периодам во всех родах войск. Командиры в своей подготовке должны идти на один период впереди этой программы. Когда войска подходят к отработке взвода, то командир взвода должен на командирских занятиях отработать этот взвод. Тогда он может быть настоящим инструктором и руководителем по этой программе. Если же он будет отставать или идти на одном уровне с войсками, то тогда будет слабо обучать.

Для командира полка и выше — особая программа. Командир полка не только должен по периодам эту программу отработать, но он должен коман­довать своим полком на занятиях. По окончании периода взводного обучения надо заставить командира взвода прокомандовать этим самым взводом, чтобы знать, как он подготовлен.

Замечание по оперативной подготовке. Учитывая, что с завтрашнего дня начинается серьезный разбор армейской операции*, я не считаю необходимым на этом вопросе задерживаться.

Но я хочу остановиться на одном вопросе — о характеристике нашего красноармейского состава. Думаю, что мы кое в чем зажирели (если вспом­нить, что мы имели недавно, что имела царская Россия в недалеком про­шлом).

Давайте посмотрим, что мы послали в войска. С высшим образованием послали до 2 процентов людей, с 10-летним образованием — до 10 процентов людей, с окончанием 7—9 классов — 25 с лишним процентов, с образованием 4—6 классов — 55—56 процентов, а окончивших 3 класса (это то, с чем большинство наших руководителей вышло на большие должности) мы считаем теперь даже малограмотными.

Если вы возьмете по социальному положению, то мы имеем прекрасный состав. Ссылаться на то, что у нас боец в этом отношении чем-нибудь грешит, нельзя. Прекрасный молодой состав! И все, как один, сейчас отмечают, что «молодняк» при условии, если им будут правильно руководить, ставить его в правильную обстановку, прекрасно и быстро все освоит. Нам многие расска­зывают (в частности, товарищ Павлов) о том, как молодой боец сам знает устав. Его не нужно готовить, он имеет образование 9 классов, он может самостоятельно разбираться.

Многие ставят вопрос о том, что 18 лет — это очень хорошо для длительных сроков службы, т. е. 4—5 лет, потому что боец за это время успевает возмужать, но для пехоты, даже для танков, где он сразу получает громадную физическую работу, это, мол, не совсем подходит. Надо над этим вопросом подумать, посмотреть.

(Голос из президиума: Надо не меньше года проверить. Потому что этот возраст оказался исключительно восприимчивым ко всему тому, что им пре­подается.)

В начале сегодняшнего заседания, я по указанию Народного комиссара прочитал вам приказ**. Вы из этого приказа устанавливаете, какая должна быть проведена реформа в авиации, что требуется и т. д. Это правильно и мы не слышали, чтобы кто-нибудь из начальников сказал, что так будет хуже. Все, как один, говорят (и особенно старые летчики), что давно надо сделать так. Это главное звено в перестройке авиации.

Сейчас нужно командующим войсками округов, штабам округов, команду­ющим войсками воздушных сил по-настоящему, как следует взяться за это главное звено и во что бы то ни стало выполнить как можно лучше для того,

 

* См. ниже публикуемые доклады и выступления.

** См. примечание на с. 44.

125

 

чтобы все сразу почувствовали полезность этого великого дела. Вот главная задача сейчас в этом вопросе.

Народный комиссар приказал членам военных советов, начальникам ВВС округов и всем авиационным начальникам завтра выехать на места с приказом для того, чтобы сейчас же, немедленно, приступить к организации всего этого дела. Сегодня, после того, как будет закрыто заседание, всем авиационным начальникам и членам военных советов округов остаться здесь. Будут переданы указания Народного комиссара о порядке работы и даны пояснения, если у кого-нибудь возникнут вопросы. Я имею в виду авиационных начальников — командиров дивизий, корпусов, командующих ВВС.

Товарищи, несколько слов о перестройке. Народный комиссар требует по­нимать это дело так: перестроиться — это значит, на основе новых приказаний, приказов, наставлений, инструкций инициативно работать, выполнять приказы точно в установленные сроки, учить подчиненных, воспитывать их выполнять все аккуратно и в срок и учиться самим.

Не все еще знают о том, какая ведется работа по оперативной подготовке среди высшего начальствующего состава, но мы думаем, что понемножку узнают все те, которые уже прошли* через Народного комиссара и Гене­ральный Штаб. Они уже знают, что и в этом направлении ведется серьезная работа.

Надо, товарищи, самим очень много работать над собой. Если каждому из нас представлено право учить нижестоящих, это не значит, что мы все обучены, что нам самим не нужно учиться. Наоборот, поскольку я получил такую возможность, такое большое назначение, такое большое доверие, я обязан наилучшим образом учить других, а это обязывает меня самого учиться, чтобы я был действительно достоин этого великого звания коман­дира — учителя, командира-воспитателя, командира-хозяина, у которого все по своим местам расставлено. Такой командир всех знает и знает кто чем занимается. Он всем дает задания в деле боевой и политической подготовки, а также и по воспитанию войск и командиров. Он за всем следит, все проверяет, обеспечивает постоянную боеготовность своего подразделения, [своей] части. Вот что требует Народный комиссар и вот что называется перестройкой.

Когда Народный комиссар меня инструктировал по заключительному сло­ву, то на мой вопрос о политпропаганде Народный комиссар ответил: скажите так, что в перестройке политаппарата и всей политической пропаганды нужно от слов по-новому перейти к делу. И еще раз повторяю, — по-новому, и тогда можно будет сказать больше**. Это прямое указание Народного комиссара.

Я вам должен сказать, что мы с вами здесь пробовали найти правильные формы политпропаганды, и мы этих форм по-настоящему не нашли и здесь. Если у нас раньше были какие-то главные формы или одна из главных форм работы, когда надо было выйти и сказать, какие вообще безобразия творятся, то это очень простое дело***.

А вот, например, нам в телеграмме т. Божанов из Забайкалья доносит: «Товарищ Народный комиссар, у нас был такой случай, что начальник поспеца**** выступил с разъяснением Вашего приказа и объяснил так, что нужно теперь бойца лупить, не стесняясь, а что касается рабочих батальонов, то людей в них можно бить и ломом и топором. Мы, говорит, приняли строгие меры, когда проверили в чем дело». Почему этот «молодец» мог пойти на такое разъяснение? Оказывается, он устава не читал. Как же мы можем терпеть такого человека, который является основным разъяснителем, пропагандистом всех указаний Правительства, Партии, Народного комиссара, а он извращает сущность важнейшего пункта Дисциплинарного устава, где

 

* Так в стенограмме.

** Так в стенограмме.

*** Так в стенограмме.

**** Политотдела спецчастей.

126

 

требуется от командира принимать все меры для выполнения приказа? В результате получилось, что кто-то неудачно шел навстречу старшине — он ему раз по лицу. Кто-то неправильно встал в строю, так его выводят и перед строем бьют. В чем дело? Может быть вы скажете, что т. Божа-нов при таком безобразии выступил за устав, объяснил, что устав утверж­ден Народным комиссаром и его нужно разъяснять как следует? Ничего подобного. Он говорит, что мы приняли меры и привлекли виновных в партийном порядке. И все успокоились, мол, приняты меры в партийном порядке.

Я не знаю, что с ним сделали, но думаю, что не ошибусь, если скажу, что он там сидит и сейчас и спокойно себе думает, как ему разъяснять.

Как можно разъяснять, если люди не работают над этим вопросом? Прежде всего нужно это пережить нутром, по-большевистски. Не нашли еще форм. Вот мне документ дали, чтобы привести для примера. Очень хороший пример. Это очень неприятно — человек напился до потери со­знания. Но что сделано для того, чтобы другой не напивался до такого состояния?

Тов. Запорожец сказал мне: многие ходят в подразделения по-старому. Вот ему нужно говорить о перестройке, он тогда идет в роту и говорит:

• Ну что, товарищи, как стреляли?
• Ничего.
• А как перестроились?
• Перестроились, товарищ политрук.

А какой в этом толк? Ведь он потом идет в самые ответственные места и не стесняясь кричит — «перестроились». Как так можно говорить!

Выступление ряда товарищей по этим вопросам я считаю неправильным, кроме выступления члена Военного совета Одесского военного округа*. Мы с ним старые приятели, в одной дивизии работали.

Большие права получил командир. Народный комиссар, как первый стро­евой начальник, руководит и дает указания, а мы — ближестоящие к нему — видим, что он не только дает указания, но и диктует их, чтобы скорее восприняли. А командир говорит: давай помещу в газете свой порт­рет и статью о перестройке. И это хорошее дело. Это обязательно нужно. Это дело политпропаганды, чтобы знали своего командира. Но не в этом дело.

Народный комиссар учит другому, что печать — это мощнейшее оружие. Центральный Комитет партии нас всегда воспитывал, что газета — это важнейшее оружие, которое мы имеем в руках. С этим оружием мы можем дойти непосредственно к бойцам; для этого требуется по-настоящему разъ­яснить, для этого требуется по-настоящему вмешаться Главному управлению политпропаганды. Этого не достает местам**. Места должны по-иному на­править работу газеты. Командир и заместитель смотрят: а кто его знает, может быть, будут и изменения, не стоит пока по-настоящему драться. Не выйдет это дело. А не выйдет потому, что оно не по-большевистски ставится. У большевиков было прежде всего дело, прежде всего выполнение указания ЦК партии. И куда бы большевика не ставили, он всюду знает, что он прежде всего должен драться всеми силами за директивы Центрального Комитета партии.

Нам нужно сейчас напрячь все силы, чтобы провести линию, которую дает Центральный Комитет. У нас прежде во многом дело обстояло неправильно и сейчас [надо] срочно, самым быстрым порядком перестроиться для того, чтобы не приходилось Народному комиссару инструктировать начальников штабов, когда еще придется выступать. Нужно взять такую установку и немедленно ее проводить, чтобы политработник знал, как нужно вести свою работу, как нужно все делать. А у нас сейчас получается, что он ходит, а делает кто-то другой.

 

* А. Ф. Колобяков См. с. 119—120.

** Так в стенограмме.

127

 

Нам нужно найти форму работы, а найдя эту форму, всегда можно будет легче перестроиться. Ведь иному надо кое-где и наступить на мозоль, и он ни в коем случае не должен обижаться, а должен перестраиваться немедленно и на тех началах, которые указал Центральный Комитет. Для этого требуется только то, чтобы каждый выполнял все по-настоящему.

Товарищи, мы все с вами отметили, что мы правильно начинаем работать, что все поставлено на правильные рельсы.

Сейчас все требования правильны, и армия должна их выполнять. Всеми уяснено, что направление взято правильно и нужно только научиться пра­вильно работать, каждому научиться правильно ставить и выполнять свои задачи.

Все это обязывает нашего командира работать так, чтобы он стал подлинным учителем и хозяином своей части. Добиться этого положения — значит пе­рестроить всю работу по-новому. А этот настоящий командир, настоящий руководитель части поймет правильно, по-настоящему все требования Народ­ного комиссара обороны и в короткий срок подготовит свою часть для выступ­ления в боевой поход.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 250—268.

 

Жуков Георгий Константинович род. 19.11(1.12). 1896 г. в дер. Стрелковка ныне Калужской обл. На военной службе с 1915 г. Участвовал в 1-й мировой войне. Был награжден двумя Георгиевскими крестами. В Красной Армии с 1918 г. Окончил кавалерийские курсы в 1920 г., курсы усовершен­ствования комсостава кавалерии в 1925г., и курсы высше­го начсостава в 1930 г. В Гражданской войне принимал участие в должностях командира взвода, эскадрона. По­сле окончания Гражданской войны командовал эскадро­ном, кавалерийским полком, бригадой, дивизией, корпу­сом, армейской группой в р-не р. Халхин-Гол (Монголия), войсками Киевского Особого военного округа. С января по июль 1941 г. являлся начальником Генштаба — замести­телем Наркома обороны СССР. В годы Великой Отечест­венной войны был членом Ставки ВГК, первым замести­телем Наркома обороны СССР и заместителем Верхов­ного Главнокомандующего, командующим войсками ряда фронтов. Участвовал в разработке и осуществлении пла­нов Верховного Главнокомандования и крупнейших опера­ций войны. После войны был Главнокомандующим Груп­пой советских войск в Германии, Сухопутными войсками, заместителем Министра Вооруженных Сил СССР, ко­мандующим войсками военных округов, первым замести­телем Министра, а с февраля 1955 г. по октябрь 1957 г. — Министром обороны СССР. Маршал Советского Союза (1943). Четырежды Герой Советского Союза (1939, 1944, 1945, 1956), Герой Монголии. Награжден 15 орденами, в том числе 2 орденами «Победа», Почетным оружием, а также многими медалями и иностранными орденами. Умер 18.6.1974 г.

128

 

Характер современной наступательной операции

 

Доклад командующего войсками Киевского особого военного округа генерала армии Г. К. Жукова*

 

Товарищи! Прежде чем доложить свои соображения о характере современной наступательной операции, я хочу очень коротко остановиться на общих усло­виях ведения современной наступательной операции, на опыте современных войн и развитии вооруженных сил.

Прежде всего, чему учит опыт проведения больших и малых операций, локальных и больших войн? Опыт учит прежде всего тому, что развитие современных армий и совершенствование их оперативно-тактического искусства проходит неравномерно. Там, где экономические условия позволяют, там где военная мысль и воспитание армии чужды консерватизму, там развитие и совершенствование армии проходит более быстрыми темпами и эти армии в современном сражении оказались способными вести успешно современные вой­ны, современные операции, современные сражения. Там, где этих условий не было, армии оказались неспособными противостоять уничтожающему удару современного подготовленного противника.

Несмотря на хорошую экономическую базу, вследствие внутренней поли­тической слабости страны, консерватизма военной мысли, главного командо­вания и буржуазного правительства, надежды на то, что удастся повернуть Гитлера против Советского Союза, такие армии как французская и английская оказались не подготовленными к ведению современной войны, не готовыми не только для активных наступательных операций, но оказались даже не готовыми успешно вести оборонительную войну.

По какой линии шло и продолжает идти развитие вооруженных сил? Главные усилия передовых армий шли по линии создания наступательных средств ведения войны, т. е. развитие шло и идет [как] в количественном, так и особенно в качественном отношении на создание крупных военно-воз­душных сил, бронетанковых соединений, развитие механизированной артил­лерии и, наконец, моторизации армии.

В результате широкого внедрения в армии современных технических средств, т. е. развития военно-воздушных сил, бронетанковых соединений, механизации артиллерии и моторизации армии, оперативное искусство получило, такие могучие факторы, как скорость и сила удара. На основе этих технических средств, на основе этих факторов значительно увеличились оперативная и тактическая внезапность, маневренность и дальнобойность операций. Операции и бои стали проводиться высокими темпами, с большой динамичностью и завершаться более решительными результатами.

Быстрота развития операций, как показали последние опыты сражений, достигается главным образом благодаря внезапному, смелому и массовому применению авиации, авиадесантов, танковых и моторизованных соединений.

Наличие технических средств в массовом количестве позволило главному командованию не только окружать и уничтожать противника в условиях маневренной войны, но и уничтожать, прорывая, сильные укрепления и развиты на большую глубину полосы. Успешное развитие прорыва, перера­стание его из оперативного успеха в успех стратегический стало возможным также благодаря возможностям современной техники, применяемой в мас­совом масштабе.

В связи с массовым применением технических средств управление вой­сками значительно усложнилось, но количественное и качественное развитие беспроволочных средств связи в свою очередь дает полную возможность командованию всех степеней иметь в своих руках постоянное, твердое уп­равление войсками.

 

* Кроме Г. К. Жукова доклады на эту тему разрабатывали генерал-полковник Г. М. Штерн, генерал-лейтенанты М. Г. Ефремов, М. П. Кирпонос, П. С. Кленов (РГВА, ф. 4, оп. 14-а, д. 2743, л. 2). Доложить на совещании по теме было поручено Г. К. Жукову.

129

 

Как вывод можно сказать, что одни, получив значительные успехи от массового применения технических средств, другие, получив для себя печальные уроки, будут в дальнейшем развитии и совершенствовании своих вооруженных сил исходить из их дальнейшего технического развития, культивирования методов применения в духе последних опытов, стремясь к их совершенство­ванию и развитию.

Что, собственно говоря, дает нам опыт последних проведенных войн? Я не буду касаться отдельных периодов, я буду касаться не всех даже последних войн, я коснусь некоторых наиболее характерных для современного оператив­ного искусства войн.

Война в Испании. Для республиканцев она была характерна применением оборонительных действий на всех фронтах и отсутствием наступательных операций с большими и глубокими целями. И если республиканцы проводили наступательные операции, то они имели исключительно ограниченные цели, ограниченные задачи и чаще всего организовывались с целью оттягивания генерального удара противника. Те наступления, которые проводили респуб­ликанцы, были очень слабо материально и технически обеспечены по вполне понятным причинам и не могли дать большего успеха, чем дали. Этому, конечно, кроме технической бедности и отсутствия готовой к сражению армии, способствовало неумение и боязнь республиканского командования пойти на смелый риск, собрать большие силы и средства с других фронтов, отсутствие политического единства в Народном фронте, саботаж анархистов и им подобных, саботаж Англии и Франции.

Для фашистов окончание войны в Испании сложилось и складывалось значительно лучше. Армия Франко имела превосходство: в авиации не менее, чем в 3 раза, не менее чем в 3 раза по артиллерии; большое количество (до 100 000) итальянских и немецких войск имелось налицо; затем, наличие большого количества марокканских контингентов [войск] позволило мятеж­никам организовывать и проводить ряд последовательных наступательных опе­раций с решительной целью.

Война Японии и Китая проходила и проходит в условиях явного техни­ческого и материального превосходства японцев. При всем своем, однако, превосходстве японцы, неоднократно пытаясь провести крупные наступательные операции с целью уничтожения китайских группировок, не сумели это сделать; японское командование не сумело провести ни одной поучительной современной операции, и, как следствие, японцы до сих пор не достигли своей стратегической задачи. Война затянулась и вместо быстрого ее окончания, о чем мечтали японцы, она затянулась на истощение, на измор. Такой затяжной характер войны явился следствием роста национального самосознания китайского народа и жгучей его ненависти к японцам, огромной территории и трудностей мест­ности, отсутствия условий для устройства и изнуряющих действий китайских партизан в тылу войск.

Кроме того, надо иметь в виду, что китайской армии помог конф­ликт и разгром японцев на реке Халхин-Гол, заставивший японцев держать на советской границе всю Квантунскую армию и привлекать на опера­ции на реке Халхин-Гол лучшие части воздушных сил и громадные сред­ства материального обеспечения, а в последующем японское командование вынуждено было тянуть с китайского фронта артиллерию и пехотные части.

Операции на реке Халхин-Гол характерны в первый период полной непод­готовленностью театра военных действий к войне, характерны слабой подго­товленностью особого корпуса, который дислоцировался в Монголии согласно договору нашего Правительства и, наконец, абсолютно слабой готовностью к войне частей монгольской армии.

И как следствие неподготовленности театра военных действий — конфликт, как вам известно, разыгрался в весьма неблагоприятных условиях для совет­ско-монгольских войск. Достаточно сказать, что район боевых действий нахо­дился от железной дороги на расстоянии 700—750 км. И на этом восточном выступе, где проходили боевые действия, совершенно отсутствовали какие-либо

130

 

запасы для ведения войны и ведения операций, а также отсутствовала пол­ностью какая-либо связь.

Таким образом, до 20 августа наши войска не могли организовать и провести решительные операции, ограничиваясь только исключительно обо­ронительными действиями, ограничиваясь мерами наступательного действия с ограниченной целью — с целью разведки и улучшения своего тактического положения.

Генеральная наступательная операция была подготовлена и проведена в период с 20 до 29 августа. Эта операция является небольшой операцией, но она является современной операцией, достаточно поучительной как с точки зрения ее организации, материального обеспечения, так и ее прове­дения.

К этой операции командование готовилось достаточно серьезно, она была продумана всесторонне как с точки зрения оперативной, так и с точки зрения материального обеспечения, с точки зрения оперативно-тактической внезап­ности. Этой операции предшествовала упорная борьба за господство в воздухе. К этому времени удалось создать достаточное превосходство над противником: по бомбардировочной авиации было достигнуто превосходство в 3 раза, по истребителям — около 2 раз.

Замысел операции показан здесь на схеме*. Он заключался в том, чтобы ударом сильных фланговых группировок уничтожить слабые фланги против­ника, оперативно окружить противника в намеченном районе и не далее государственной границы, ибо удар дальше был запрещен правительством, окружить противника в этом районе и затем его уничтожить.

Группировки здесь показаны на схеме. Как видите, здесь сильные фланговые группировки и в центре действует вспомогательная группировка, имеющая задачей взаимодействовать с фланговыми группировками и содействовать ак­тивно в уничтожении противостоящего противника.

Что необходимо отметить характерного и поучительного в этой операции? Это, прежде всего, вопрос внезапности. Вопрос внезапности, вопрос маскировки был, есть и будет главнейшим элементом в победе как в операции, так и в бою. Исходя из этих соображений, командование принимало все меры и продумало достаточно основательно маскировку этой операции.

Я не буду подробно останавливаться на всех деталях этих мероприятий. Они сводились к тому, чтобы создать у противника впечатление, что мы не готовимся наступать, а готовимся обороняться. Для этого были приняты все меры, включая дезинформацию и применение широковещательной станции, имитирующей по ночам окопные и всякие инженерные работы. Были выпущены различные специальные листовки с целью обеспечения проведения оборони­тельных мероприятий и т. д.

По радио передавались различные сводки, характеризующие настроение командования по подготовке оборонительной операции. И японцы, как потом выяснилось, действительно до часа удара не предполагали и не знали о готовящемся наступлении.

Была принята особая осторожность при донесении в Москву в Генеральный штаб плана операции, а срок удара был донесен, по существу, накануне самой операции.

На схемах № 1 и 2 показан замысел операции и его исполнение, приведшее к тому, что оперативное окружение переросло в тактическое окружение и противник был действительно уничтожен в намеченном районе. Попытка про­тивника нанести контрудар во фланг, группировка противника встретила ор­ганизованное сопротивление, контрудар организованной обороны и танковой бригады**.

При подготовке этой операции особое внимание было уделено вопросу организации взаимодействия танков, артиллерии, пехоты и авиации. Для этой цели мы усиленно занимались в течение месяца в тылу своих войск в 25—30 км.

 

* Здесь и далее упомянутые схемы не обнаружены.

** Так в стенограмме.

131

 

И как потом выяснилось, такая подготовка при организации проведения взаимодействия оказала, безусловно, достаточную пользу.

В этой операции со стороны японцев приняло участие больше 300 са­молетов, с нашей стороны принимало участие больше 500 самолетов. В по­следний период было применено большое количество бронетанковых частей с нашей стороны. Так что эта операция по технической насыщенности является современной операцией. И, как это показало, японцы, видимо, не ожидали со стороны Красной Армии применения такой могучей техники. И как следствие, видимо, отсутствия соответствующего прогноза о технике (с точки зрения насыщенности), их техника оказалась подготовленной ниже всякой критики. И если они применяли свою танковую бригаду в этом направлении, то материальная часть этих танковых бригад была [по каче­ству] значительно ниже наших танков, и эта бригада была разбита в период Баин-Цаганского сражения, когда японцы пытались нанести удар по нашей обороне.

Эта операция учит тому, что техническое преимущество дало возможность нашей пехоте получить громаднейший эффект в современном сражении.

Война в Финляндии. Она уже неоднократно обсуждалась и здесь о ней докладывал начальник Генерального штаба. Результаты войны с Финляндией разбирались. Это было отмечено и в приказе Народного комиссара, и в Центральном Комитете разбирались итоги войны и мне нет надобности останавливаться на проведении операций войны в Финляндии. Но чем зна­менательна война в Финляндии? Она знаменательна тем, что командование фронта на Карельском перешейке впервые в современной военной истории показало искусство прорыва мощных укреплений полосы, применив для прорыва такой первоклассной укрепленной полосы могущественную совре­менную технику, какую дает нам страна, дает нам социалистическая про­мышленность.

Наступательные действия частей Красной Армии в первый период харак­терны совершенно неудовлетворительной подготовкой наступательной операции и, как следствие, операции в первый период были сорваны.

Условия ведения войны с белофиннами, как вам известно, были очень тяжелыми, особенно по характеру местности, по бездорожью, по глубоким снегам и сильным морозам. И эти условия в соединении с известными про­махами и неудовлетворительными действиями на других направлениях привели к нежелательным последствиям.

Мы из этой войны должны сделать очень серьезный урок. Народный комиссар обороны нас этому учит и наша обязанность, больших начальников, со всей правдивостью и честностью сделать для себя вывод и подготовиться к сокру­шительным, уничтожающим и организованным действиям нашей армии не­смотря на то, в какие условия (маневренного, позиционного или иного харак­тера) наша армия будет поставлена.

Наступательные действия немцев, разгром Польши характерны исклю­чительно благоприятной обстановкой для немцев.

Вот здесь на схеме, которая вам всем известна, в общих чертах показаны эти действия. Вы видите, что немцы сильными концентрическими ударами, сильными фронтальными ударами раскололи фронт поляков, добились стра­тегического успеха, окружив, разгромив всю польскую армию.

Но нужно сказать, что здесь немцам способствовал ряд условий и в первую очередь — неготовность Польши к ведению современной войны. Польша не была готова к войне не только с точки зрения прикрытия своих государственных границ, опоясывания их соответствующими укреплениями, но она не была готова даже к управлению, организации и проведению современной операции. В первый же удар главное командование, командование всех высших звеньев растерялось и в итоге получился конфуз. Эти условия, товарищи, позволили немцам быстро провести намеченную операцию.

Кто играл главную роль в проведении этой стратегической операции? Главную роль, как видите, играет авиация и мотобронетанковые соединения,

132

 

которые своими глубокими и стремительными ударами терроризировали, по существу, всю польскую армию, управление и всю страну*.

Разгром Голландии, Бельгии, английского экспедиционного корпуса и Фран­ции характерен прежде всего своей внезапностью и мощностью удара на всю глубину фронтовой операции.

Что особо поучительного из действий на Западе?

1. Это смелое и решительное применение танковых дивизий и мехкорпусов в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами на всю глубину оперативной обороны противника.
2. Решительные удары механизированных корпусов во встречном сражении и стремление их смело и самостоятельно прорываться в тыл оперативной группировке противника.
3. Массовое применение   парашютных  десантных   частей   и   воздушных
   дивизий   для    захвата   важнейших   объектов   в   ближайшем   и   глубоком
   тылу противника,  при этом частое применение этих  войск в форме про­-
   тивника.
4. При прорыве УР немцы особое внимание уделяли тесному взаимодей­ствию пехоты, артиллерии, танкам, саперам и авиации. Прежде чем атаковать тот или иной УР, в тылу немцев шла усиленная подготовка к атаке на учебных полях и макетах. В общем, немцы в этом отношении целиком использовали опыт Суворова по подготовке штурма Измаила.
5. Высокие темпы проведения наступательных операций. Польша разгром­лена в 18 дней  (в среднем суточное продвижение немцев  равно 30 км),Голландия, Бельгия и Северная Франция,  за 20 дней,  что равно   [темпу наступления] 20 км в сутки. Разгром Франции — в 18 дней, что составляет [по темпу наступления] 16 км в сутки, при этом действие ММС доходило до 100-120 км. (в сутки – К.О.)
6. Наступательной операции, как правило, предшествовала заблаговремен­-
   ная выработка мощной сети шпионской агентуры и диверсионных групп. Эта
   агентура, как правило, подсаживалась ближе к аэродромам, УРам, важнейшим
   складам, железнодорожным мостам и другим важнейшим объектам.

Пользуясь данными этой агентуры, немцы действовали очень часто навер­няка. Диверсионные группы в тылу терроризировали население, уничтожали связь, убивали важных лиц командного состава и захватывали важнейшие документы.

7. Это — умение немцев организовать непрерывность операций. Непре­рывность операций во всех случаях обеспечивалась: предварительной тщательной подготовкой операции и наличием плана последующей операции, мощным автомобильным транспортом и широко развитой сетью железных дорог, обеспечивающих широкие перегруппировки войск и устройства тыла, наличием эшелонированных резервов.

Как вывод можно сказать, что современные условия характеризуются наличием мощных технических средств борьбы, позволяющих наступаю­щему :

1. В тесном взаимодействии авиации, танковых частей, артиллерии и стрел­ковых войск уничтожить не только полевую оборону, но и, как это показано на деле, прорвать современную укрепленную полосу.
2. Прорвав тактическую оборону, введя мощную подвижную группу, нанести решительное поражение оперативным резервам и развить успех оперативный в успех стратегический.
3. Мощным и внезапным  ударом   разгромить  авиацию   противника   на всю глубину   оперативно-стратегического   удара   и   завоевать   господство в воздухе.

О современной обороне. Организуя наступательную операцию, нужно со всей ответственностью уяснить характер того сопротивления, которое насту­пающий получит от современной обороны.

 

* Продолжение — по тексту доклада, отредактированного т. Жуковым. См.: ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 18-а, Д. 56. Л.Л. 1—52.

133

 

Таковы условия, таковы возможности организации современной наступа­тельной операции*.

Начальник Генерального штаба в своем докладе изложил характеристику современной обороны. У меня никаких принципиальных расхождений нет. Я полностью согласен с теми установками и теми основными соображениями, которые были доложены генералом армии Мерецковым.

Характером современной обороны является то, что еще в мирное время на    всех важнейших участках государственной границы строятся укрепленные районы и глубокие позиции полевой обороны с противотанковыми, противо­пехотными и иными препятствиями.

Второе — это то, что современная оборона строится на всю оперативно-стратегическую глубину, при этом она организуется с целью не только отразить удары ВВС противника на всю глубину своего расположения, не только измотать наступающего на подступах к обороне, но и, расколов, измотав, ослабив наступающего, маневрируя своими резервами, современная оборона будет, безусловно, стремиться нанести поражение наступающему.

Здесь, товарищи, на двух схемах (показывает схему) показана принципи­альная схема современной обороны. Как вы видите, она характерна органи­зацией сопротивления на всю глубину, притом на глубину очень большую. Первая — это зона оперативного заграждения. В этой зоне наступающий будет уничтожаться и выматываться как ВВС, так и бронетанковыми частями. Затем наступающий попадает в зону тактических заграждений. В этой полосе за­граждения наступающий будет получать мощные удары с воздуха и удары бронетанковых частей одновременно с контрударами наземных войск.

Главное сопротивление наступающий встретит в главной полосе обороны, которую нужно считать не только полосой переднего края, а надо считать полосой обороны на всю глубину с наличием второго тылового рубежа. И далее, мы встречаем в зоне армейских резервов наличие сильных противотанковых районов и, как за последнее время проскользнуло в печати иностранной армии, мы, видимо, встретимся с наличием в этой зоне заградительных бригад.

У нас нет данных о характеристике и организации этих бригад. Видимо, эти заградительные бригады имеют назначение — противотанковую оборону, встречу в оперативной зоне прорвавшихся бронетанковых частей, локализовать их движение вперед и, противопоставив противотанковый барьер, дать воз­можность своим танковым частям нанести сокрушительный контрудар. Кроме того, по своей материальной части они, видимо, будут приспособлены для противовоздушной обороны. Таким образом, эти части будут иметь двойное назначение. Если посмотреть на принципиальную схему оперативной обороны германской армии, то она построена в основном исходя из этого принципа.

Мы также имеем глубокую полосу оперативной зоны заграждения, затем идет тактическая зона. Тактическая зона с передовой позиции, главная полоса обороны, затем наличие второго рубежа и полосы армейского резерва и затем глубокий резерв, т. е. Резерв Главного Командования.

Эта схема обороны является принципиальной схемой. Само собой понятно, что на разных участках, с разными задачами, с разными средствами оборона будет организовываться по-разному в зависимости от обстановки, от наличия времени, от наличия технических и материальных средств. Поэтому наступа­ющий, организуя наступательные действия, должен глубоко, до всех деталей знать противостоящую оборону.

Переходя к наступательным операциям, прежде всего, товарищи, я хочу остановиться на вопросе о размахе современных наступательных операций. При современной протяженности фронтов и их оперативно-стратегической глубине нельзя отдельными, изолированными друг от друга по времени и месту ударами сокрушать эти фронты.

Удары, наносимые на сравнительно узких участках фронта, обычно задевают лишь незначительные силы противника и противник, используя железнодо­рожный, автомобильный транспорт, а также подвижность моторизованных и

 

* Далее — по стенограмме.

134

 

кавалерийских соединений, может успеть в очень короткий срок не только локализовать такое наступление, но и организовать мощный контрудар.

Современная наступательная операция может рассчитывать на успех лишь в том случае, если удар будет нанесен в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения, с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника. Одновременно с дей­ствиями на решающих направлениях наступательным и вспомогательными ударами противник должен быть деморализован на возможно широком фронте. Только такая наступательная операция может в относительно короткие сроки привести к окружению и разгрому основной массы сил противника на всем фронте предпринимаемого наступления.

Надо, конечно, иметь в виду, что не всегда можно достигнуть победы одной операцией, как это иногда при благоприятных условиях достигалось в операциях на Западе и при разгроме немцами польской армии. Потребуется ряд крупных наступательных операций, проводимых последовательно одна за другой по принципу — бить противника по частям. Для обеспечения успеха подготовка и выполнение каждой решительной операции должны сопровождаться органи­зацией вспомогательных наступательных операций на соседних участках стра­тегического фронта. В условиях нашего Западного театра военных действий крупная наступательная операция со стратегической целью, мне кажется, должна проводиться на широком фронте, во всяком случае масштаба 400— 450 км. Мощность первого удара должна обеспечить разгром не менее одной трети — одной второй всех сил противника и вывести наши силы в такую оперативную глубину, откуда создавалась бы реальная угроза окружения ос­тальных сил противника, а для этого, если на таком фронте организуется наступательная операция, общая ширина участков главного удара в предпри­нимаемой операции должна быть не менее 100—150 км.

Для такой операции потребуется, конечно, сосредоточение мощных сил, средств и, я думаю, что для такой операции на таком фронте потребуется стрелковых дивизий порядка 85—100 дивизий, 4—5 механизированных кор­пусов, 2—3 кавалерийских корпуса и 30—35 авиационных дивизий. Само собой разумеется, что такое количество вооруженных сил должно быть все­сторонне оснащено соответствующими средствами усиления артиллерии, тан­ками в сопровождении пехоты, инженерно-техническими войсками и соответ­ствующими средствами управления.

Существенное значение для окружения и разгрома основных сил противника имеют глубина операции и возможные темпы ее проведения. Глубина непре­рывно следуемых друг за другом ударов и темпы оперативного продвижения наступающего, особенно его подвижных войск, должны обеспечить необходимое пространство и свободу маневров для изоляции и окружения главных сил противника прежде, чем последние успеют уйти из-под занесенных ударов.

Удары авиации должны развернуться на таком пространстве, чтобы подавить в районах аэродромного базирования основную массу авиации противника, нанести ей поражение, нарушить подвоз по железным и грунтовым дорогам, парализовать всю систему быстрого продвижения в оперативную глубину, должны уничтожить [сковать ] оперативные действия [сил противника ] в тылу и исключить возможность их оперативного маневрирования.

Общая глубина операций, взятая в отдельности, будет, конечно, самая различная. Она зависит от многих факторов, от многих условий, от обстановки и, наконец, от поставленной задачи.

В среднем глубина фронтовой операции, видимо, доходить будет до 200— 300 км, а в отдельных случаях значительно глубже.

Ближайший удар фронта, мне кажется, должен исходить из [задачи] раз­грома основной группировки противостоящего противника. И если мы посмот­рим на оперативную и стратегическую группировку противника, на его оборону, то эта самая основная группировка будет как раз находиться в полосе, в зоне порядка 150—200 км. И вот, мне кажется, что глубина первого и ближайшего удара фронта, первое усилие фронта для уничтожения группировки противо­стоящего противника должны быть нацелены на уничтожение этой группировки.

135

 

Конечно, последующие [удары] и вместе с этим связанное дальнейшее развитие операций будут значительно глубже и, как показал опыт, операция эта может иметь даже размах стратегический, если противник первым ударом будет не только смят, разгромлен; если он не будет способен организовывать на тыловых оперативных рубежах сопротивление, не будет способен заце­питься за рубежи, оказать сопротивление, его, конечно, надо гнать до полного уничтожения, надо добиваться одним ударом полного стратегического успеха.

Темпы развития наступательных операций, как показал опыт, будут также различные. Они во многом зависят от обстановки, сопротивления противника, состояния войск, соотношения сил и условий материального обеспечения.

Судя по опыту последних войн, скорость продвижения общевойсковых соединений при действии очень сильно укрепленной обороны составляет за день от 3 до 15 км. На отдельных этапах операций эта скорость продвижения, как мы видели, может подняться до 25—30 км. Так что может быть не будет ошибочным сказать, что средний темп продвижения операций на всю глубину не будет превышать 10—15 км.

Мы видим, собственно говоря, в действиях немцев на Западе, что если они быстро маршировали на отдельных этапах, то среднее продвижение наступа­ющих армий колебалось в пределах 10—15 км.

(С. К. Тимошенко: Когда плохо дерутся.)

Немцам в тех опытах [случаях ], которые мы с вами рассматривали, конечно, не пришлось испытать силы настоящего современного противника, который готов пожертвовать себя [собой] полностью для защиты тех интересов, которые призвана защищать армия. Они действовали в облегченных условиях. Но тем не менее, если мы посмотрим линию Вейгана³⁶, которая в течение 14 дней укреплялась и имела тактическую глубину в 20 км, она была прорвана на третий день, и в этой операции группа генерала Бока³⁷ за 10 дней прошла немного больше 100 км, показав свою среднюю скорость немного больше 10 км.

Исходя из среднего темпа развития операции, о чем я доложил, т. е. из 10—15 км, общая длительность операции на глубину 200 км составит, таким образом, 12—20 дней, в особо благоприятных условиях она может быть за­кончена и раньше.

Несколько слов о месте и роли фронта и армии в наступательной операции.

Опыт последних войн показывает, что ведение большой наступательной операции, порядка тех, о которых я доложил, оно под силу только мощным группам армии, фронтовым объединениям, богато оснащенным всеми средст­вами подавления.

Фронтовая операция, как правило, развертывается на нескольких опера­ционных направлениях и стремится к достижению крупной стратегической цели, влияющей на ход всей войны.

Достижение стратегической цели потребует разрешения ряда промежуточ­ных оперативных задач, о чем я докладывал. Каждая из этих промежуточных    задач обычно составит содержание отдельных этапов фронтовой операции.

Промежуточные задачи фронтовой операции разрешают проведение ряда последовательных армейских операций. Фронтовое командование объединяет, организует действия нескольких армий и мощных групп подвижных войск и  фронтовой авиации. Следовательно, фронтовое командование является главным организатором операции, на него ложатся все трудности, связанные с подго-товкой и проведением современных крупных наступательных операций.

Армейская наступательная операция обычно развертывается на одном oпeрационном направлении, является производной от замысла и плана фронтовой операции. Средства оперативного маневра представляются здесь в ограниченных размерах и боевая работа развертывается в более узких рамках времени и пространства.

Говоря об оперативных формах удара в наступательной операции, необхо-  димо, товарищи, остановиться на нескольких принципиальных вопросах. Ко-  нечно, здесь какую-то схему, годную и полезную для той или иной операции,  предложить нельзя, все это зависит от обстановки, от того сопротивления,

136

 

которое будет оказано наступающему, от географии, которая содействовала немцам в разгроме Польши, будет зависеть от возможности маневра, как это имело место на Карельском перешейке, будет зависеть от многих обстоятельств. Но принципиально мы должны все-таки обсудить некоторые формы оператив­ного маневра*.

Следует вполне законно ожидать, что первоначальные исходные операции чаще всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем уже во второй фазе перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции.

Формы оперативного прорыва. Фронтальный удар с целью прорыва фронта является наименее «экономной» формой операции. Осуществление оперативного прорыва требует при равноценном противнике значительного превосходства в силах и средствах и глубокого оперативного построения наступающих войск (для расширения в сторону созданных флангов).

Во фронтальном наступлении прорыв может быть осуществлен: центром, на нескольких несмежных участках фронта, одним из крыльев или обоими крыльями. Каждая из этих форм имеет свои особенности.

Прорыв центром предусматривает сосредоточенный удар нескольких армий на одном решающем направлении с задачей пробить в расположении противника широкую брешь с тем, чтобы в дальнейшем, развивая удары, провести охва­тывающий маневр подвижными войсками по окружению одной из разорванных на две части групп противника. Подобный удар в силу своей мощности обес­печивает пропуск в прорыв подвижной группы фронтового масштаба. Но вместе с тем эта форма удара для наступающего имеет ряд недочетов: она требует широко развитой и сосредоточенной железнодорожной сети, дает противнику возможность сосредоточить свои силы и средства для контрудара с других направлений, что при наличии у противника крупных ВВС и мотомехсоеди-нений может уравновесить соотношение сил участка прорыва и быстро его ликвидировать.

Прорыв фронта на нескольких несмежных участках фронта имеет ряд существенных преимуществ. Одновременный прорыв фронта на нескольких важнейших операционных направлениях приводит к потрясению противника на широком фронте и создает благоприятные условия для окружения и разгрома противника или уничтожения по частям. Такая форма удара имела место при вторжении в Бельгию и прорыве немцами линии Вейгана в 1940 г.

Прорыв обороны противника одним из крыльев фронта выгоден, если в результате разгрома одного из флангов создаются выгодные исходные условия для последующего удара во фланг и тыл основной группировки противника. Подобные операции имели место:

• в 1920 г. в июльском наступлении Западного фронта против белопляков и
• в наступлении немцев против бельгийско-англо-французских войск в мае месяце 1940 г.,  когда левое ударное крыло германского маневренного фронта, введя в прорыв на участке Намюр, Седан (100 км) мощную группу подвижных войск генерала Рейхенау,³⁸ добилось оперативно-стратегического окружения крупных сил союзников во Фландрии и Северной Франции.

Прорыв обоими крыльями фронта создает наилучшие условия концент­рического наступления двух ударных группировок по сходящимся направ­лениям.

Обход флангов. Наступательная операция с обходом одного или обоих флангов неприятеля приводит к непосредственному удару по наиболее слабым и уязвимым местам противника, т. е. во фланг и тыл расположения его войск. Выгоды обхода флангов противника настолько велики и заманчивы, что к подобному маневру необходимо стремиться во всех случаях, когда к этому

 

* Далее — по тексту доклада, отредактированного т. Жуковым. См.: ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 18-а, Д. 56. Л.Л. 1—52.

137

 

представляется хоть малейшая возможность. При перерывчатости фронта про­тивника не исключена возможность осуществления подобного вида маневра.

Обход флангов должен предприниматься крупными силами и настолько глубоко, чтобы обеспечить окружение и разгром войск всего оперативного построения противника. Глубина замаха обхода каждый раз определяется конкретной обстановкой; в среднем она должна быть не менее 20—30 км.

Одновременный сильный удар по обоим флангам противника является наиболее решительной формой наступательной операции. Необходимой предпосылкой та­кого маневра является наличие слабых флангов противника, позволяющих после их разгрома ударными фланговыми кулаками взять расположение противника в сильные «клещи» и разгромить его путем окружения на поле сражения. Примером осуществления такой операции являются действия частей нашей Красной Армии против японцев на Халхин-Голе, где была уничтожена 6-я армия японцев.

Успешность маневра в операции по охвату флангов противника в значи­тельной мере зависит от того, насколько прочно будут связаны силы противника с фронта и в какой степени он будет введен в заблуждение относительно направления главных ударов.

В современной операции не следует бояться бить с разных направлений, так как современная подвижность гарантирует оперативно-тактическое взаи­модействие между группировками и не позволит частного поражения их.

Выделенная для обхода группа войск должна заблаговременно нацеливаться на направление, позволяющее быстро вывести ее на фланг и тыл неприятеля. Войска, выполняющие обходной маневр, должны быть готовы к организованной фронтальной атаке встреченного противника и надежно обеспечить свои внеш­ние фланги.

Соединения, входящие в состав фронта, и их оперативное предназначение. Состав фронта и армий — величина не постоянная. Она зависит от цели, размаха операции и ожидаемого соотношения сил.

На решающих направлениях фронта действуют ударные армии или главные группировки фронта. Каждая ударная армия должна располагать такими силами и средствами подавления, которые обеспечивали бы ей осуществление опера­тивного прорыва фронта противника и вместе с тем — надежное преодоление всей оперативной глубины обороны. Обычно она имеет в своем составе 4— 5 стрелковых корпусов, до 7—9 ап, АРГК, 3—5 тбр, 2—3 авиадивизии. Общий фронт наступления такой армии может дойти до 50—70 км.

На вспомогательных направлениях действуют армии с более слабым соста­вом. Их боевой состав не превысит 2—3 стрелковых корпусов при фронте действия в 60—100 км.

Следовательно, для организации наступления на фронте 400—450 км по­требуется 3—4 ударных и 1—2 вспомогательных армий.

Для развития тактического прорыва в оперативный ударным армиям не­обходимо придавать группы подвижных войск. Состав последних будет опре­деляться их ролью и предназначением; обычно в качестве эшелона развития прорыва на каждую ударную армию потребуется до одного мехкорпуса или усиленного кавкорпуса.

В интересах фронтовой задачи необходимо вводить на глубину до 150 км мощную группу подвижных войск типа конно-механизированной или мотоме­ханизированной армии. Такая подвижная армия на путях к достижению общей цели фронтовой операции должна разгромить в оперативной глубине обороны не только ближайшие оперативные, но и более глубокие фронтовые резервы противника, а главное, сохранив свободу действий, исключить у противника всякую возможность оперативного маневра и организации нового сопротивле­ния. Если учесть, что к моменту ввода в прорыв подвижной армии часть ближайших оперативных резервов будет скована наступлением ударных армий, то на долю вводимых в прорыв подвижных войск останется преодолеть сопро­тивления 1—2 пехотных, 1—2 моторизованных, 1—2 танковых дивизий. Для решительного разгрома этих сил подвижная армия должна располагать, при­мерно, двумя механизированными, одним-двумя кавалерийскими корпусами и соответствующим количеством авиации. Кроме того, фронтом должны быть

138

 

брошены авиадесантные соединения для взаимодействия с этой подвижной армией и своевременно выдвинуты 2—3 стрелковых дивизии для ее усиления.

Наряду с фронтовыми резервами необходимо иметь резервную армию. Основное предназначение этой армии — парирование контрударов, предпри­нимаемых крупными силами противника в процессе ведения операций, обес­печение флангов и наращивание сил в ходе операции.

Господство в воздухе — основа успеха операций. Это господство достигается смелым и внезапным мощным ударом всех ВВС по авиации противника в районах ее базирования. Только при господстве в воздухе ВВС фронта смогут выполнить задачи непосредственного боевого содействия ударным армиям.

Перехожу к подготовке наступательной операции ударной армии. Это дело очень сложное и от качества подготовки зависит успех.

Основы оперативного расчета. Ширина фронта прорыва армии зависит от задачи прорыва, сил и средств наступающего и силы сопротивляемости обороны.

Какой противник, на что он способен?

Армия должна прорвать фронт такой ширины, чтобы:

а) полоса прорыва не простреливалась с флангов действительным артилле­рийским огнем;

б) прорыв обеспечивал ввод крупных подвижных соединений.

Ударная армия должна быть способной прорвать фронт противника шириной в 20—30 км и обеспечить немедленное безостановочное развитие прорыва из тактического в оперативный.

Глубина наступательной операции армии. Тактический прорыв считается завер­шенным, когда будут прорваны главная и вторая оборонительные полосы противника.

Оперативный прорыв может считаться завершенным, когда будут разгром­лены главная группировка противника, его оперативные резервы, а также будет исключена возможность использования противником оборонительной полосы для восстановления фронта.

Армейская операция заканчивается разгромом противника на данном опе­рационном направлении и выходом на определенный, намеченный фронтом рубеж, удаленный от исходного положения на 100—150 км.

При прорыве для определения потребных сил и средств расчет должен исходить из тактической плотности даже в армейском масштабе и единицами исчисления берутся: батальон, КП, танк, орудие и самолет.

Вполне достаточной тактической плотностью для прорыва современной обо­роны, по опыту войн, можно считать 2,5—3 км на стрелковую дивизию с частями усиления. В особых случаях такой плотности не нужно.

Таким образом, 3-дивизионный стрелковый корпус при обороне противника на нормальном фронте (1 пд на 10 км) в полевых условиях, при готовности оборонительных сооружений до 60—70 процентов может успешно наступать на фронте до 10 км. В зависимости от ожидаемого сопротивления состав корпуса может быть доведен до 4 сд.

Для прорыва оборонительной полосы на фронте 30 км армии, наступающей на фронте 50—70 км, потребуется: 3 ударных стрелковых корпуса для нанесения главного удара; 1—2 ск для действий на вспомогательном направлении; в резерве армии 2—3 сд. Таким образом, всего в составе ударной армии должно быть до 5 стрелковых корпусов (15—16 сд).

Артиллерия является основным средством подавления при подготовке атаки.

На фронте главного удара (примерно на 25—30 км) в обороне можно ожидать до трех пехотных дивизий, т. е. около батальона на 1 км.

Артиллерийское насыщение обороны выразится в следующих цифрах: всего полевых и пехотных орудий — 285, из них 108 орудий тяжелых, при 225 ору­диях ПТО. Это даст на 1 км фронта до двух батарей тяжелой и легкой артиллерии, 7,5 орудий ПТО.

При таком насыщении обороны потребуется на 1 км фронта для подавления артиллерии минимум 3 батареи (или 1 дивизион). Для подавления пехоты и орудий ПТО при 2,5—3-часовой артподготовке — 4—5 дивизионов. Учитывая, что часть целей будет подавлена и разрушена авиацией при 3-часовой арт­подготовке достаточно иметь на 1 км 60 орудий.

139

 

Для доведения плотности до 60 орудий на 1 км фронта главную группировку необходимо усилить 6—7 гan, 2—3 пап и 5 минбатами РГК или 750 орудиями. При этом условии будет достигнуто превосходство над противником по артил­лерии на участке главного удара каждого стрелкового корпуса в 7 раз, а по тяжелой — в 7,5—8 раз.

Потребность ударной армии в танках выразится в 3—5 тбр. Эта потребность обосновывается необходимостью иметь 1—1,5 тбр на корпус, чтобы создать плотность до 40 танков на 1 км. В особых случаях потребность в танках может быть больше, тогда могут быть привлечены и танковые дивизии мехкорпусов.

Для развития прорыва каждой ударной армии необходима подвижная группа. Она может быть различного состава в зависимости от оперативного предназ­начения и обстановки. Немцы при действиях в Польше применяли сравнительно небольшие подвижные группы — от танковой дивизии до мотомехкорпуса 2—3-дивизионного состава. В Бельгии и Франции они имели уже более крупные группы — порядка целых подвижных армий (группа Рейхенау). Но эти по­движные группы выполняли задачи фронтового назначения.

В тех случаях, когда армия не будет иметь подвижной группы, развитие прорыва в глубине может осуществляться ударными корпусами (пехотой и танками) и резервными соединениями.

Задача армейской авиации в наступательной операции: тесное взаимодей­ствие с наступающими корпусами на поле боя, подавление ближних опера­тивных резервов, взаимодействие с ЭРП, прикрытие своих войск, главным образом — ударной группировки.

Борьба за господство в воздухе в широком смысле этого слова и изоляция района прорыва от притока свежих сил противника должна быть возложена на фронтовую авиацию.

Общая потребность ударной армии в авиации выразится в 4—5 полках бомбардировщиков, 2—3 полках истребителей, 2—3 полках штурмовиков, все­го — 600—700 боевых самолетов или 2—3 авиадивизии.

Этот расчет исходит:

а) для подавления целей на площади в 30 км* требуется сбросить 360 т
бомб, для чего нужно 10 полко-вылетов бомбардировочной авиации;

б) для борьбы с ближними оперативными резервами противника (до двух
сд) потребуется 3—4 полко-вылета штурмовой авиации;

в) для поддержки стрелковых корпусов ударной группы необходимо иметь
до 6 полко-вылетов.

Для поддержки, обеспечения и взаимодействия с подвижной группой ис­пользуются те же авиационные средства. Кроме того, каждая ударная армия должна быть поддержана 3—4 авиадивизиями фронта.

Для прикрытия огнем зенитной артиллерии ударной и подвижной групп армии требуется прикрыть площадь по фронту в 30 км и в глубину 30 км — 900 км². Один зенитно-артиллерийский дивизион может прикрыть огнем 160 км², а для прикрытия 900 км² потребуется 6 дивизионов. В корпусе, считая и 76-мм зенитные батареи дивизии, имеется 2 дивизиона, в трех ударных корпусах будет 6 дивизионов. Таким образом, ударная группа на исходном положении будет прикрыта своими средствами. С движением вперед глубина ударной группы увеличится и по глубине необходимо будет прикрыть участок до 45 км (1350 км²). На этом этапе ударную группу потребуется усилить тремя дивизионами — по одному на корпус.

На вспомогательном направлении корпус будет прикрываться своими зе­нитными средствами.

Для прикрытия станций снабжения потребуется 4—5 зад.

Всего потребуется дополнительно на ударную армию 7—8 зад. Для обес­печения непрерывности пополнения потерь в состав армии должны входить запасные части: ориентировочно 4—5 запасных стрелковых полков, 1 артполк, 1 танковый полк, 1 автополк, 2 тракторных батальона.

Таким образом, ударная армия будет иметь в своем составе до 5 стрелковых

 

* По смыслу: 30x30 км.

140

 

корпусов (15—16 сд), 3—5 танковых бригад, 6—7 полков ran, 2—3 полка пап, 6 минбатов, 7—8 зад, 2—3 полка истребителей, 4—5 полков бомбардировщиков, 2—3 полка штурмовиков. В качестве подвижной группы — 1 усиленный кавкорпус или мехкорпус.

Оперативное построение армии зависит от обстановки. Оперативное построение ударной армии для прорыва представляется в следующем виде:

Ударная группа: состоит обычно из трех, реже — двух стрелковых корпусов, усиленных артиллерией, танками, инженерными и химическими средствами и средствами ПВО. Корпус может наступать одним и двумя эшелонами. В два эшелона корпус строится при атаке укрепленной полосы противника и при отсутствии подвижной группы. В соответствии с замыслом операции в армии ударных групп может быть одна или две.

Вспомогательная группа обычно состоит из одного корпуса и может наступать на фронте до 20—30 км. В армии может быть две или одна сковывающая группа.

Подвижная группа. Состав и назначение определен выше. Перед вводом в прорыв располагается в выжидательном районе, удаленном на 15—25 км от переднего края.

Авиация. Располагается на аэродромах на удалении: истребительная — 30—50 [км], бомбардировочная — 75—100 км от переднего края.

Авиадесант. Является фронтовым средством. Действует в полосе армии во взаимодействии с подвижной группой. Все подготовительные мероприятия, время и район высадки должны сохраняться в тайне и могут быть известны очень ограниченному кругу лиц. Выброска (высадка) и обеспечение — орга­низует фронтовое командование.

Резерв. В составе 2—3 дивизий располагается в зависимости от его предназ­начения: если нет подвижной группы и резерв имеет задачей развитие прорыва, то располагается за центром ударной группы (в 8—10 км от переднего края). Если резерв назначается для парирования случайностей или обеспечения флангов, то он располагается на соответствующем направлении в 10—15 км от переднего края. Если резерв моторизован, то может располагаться в 30—40 км от переднего края. Штаб армии располагается на расстоянии 30—40 км от фронта на направ­лении главного удара. Для управления ударной группой и вводом в прорыв подвижной группы организуются оперативные пункты управления (ОПУ).

Планирование операции. В практике работы наших штабов по вопросам планирования операции можно наблюдать две крайности.

Первая — это стремление разработать подробный, всеобъемлемый план на всю операцию, все предусмотреть, все расписать от начала до конца. Получается внушительный, но своей большей частью совершенно нежизненный бюрокра­тический документ. Еще хуже, когда утратив чувство действительности, ста­раются проводить такой план в жизнь.

Вторая крайность — это когда штабы вообще не планируют операции или же планируют очень поверхностно, шаблонно и непродуманно.

Современная наступательная операция такого крупного войскового орга­низма, каким является армия, без плана подготовлена и проведена быть не может. Немедленно же возникнут такие трения и недоразумения, которые могут привести к срыву всей операции.

Основою для разработки плана является идея оперативного решения. Для того, чтобы принять правильное оперативное решение, необходимо совершенно четко уяснить место и роль армии в общефронтовой операции. Правильное уяснение задачи армии создает правильные предпосылки для построения всей операции.

Важнейшей частью плана является основная идея решения, выражающая направление и фронт главного удара.

Выбор направления главного удара определяется следующими данными:

• оперативной значимостью направления;
• условиями местности как для прорыва, так и для действия в глубине, в первую очередь должны быть учтены условия для действий танков, развертывания артиллерии, ввода и действий в глубине подвижных соединений;

141

 

3) состоянием обороны противника и другими данными о противнике. План операции разрабатывается немедленно по принятии решения. В плане  операции отражаются следующие вопросы:

а) задачи армии,

б) замысел операции (основная идея),

в) требования по взаимодействию с соседом,

г) оценка противника и его возможного противодействия,

д) оценка операционных направлений,

е) планирование операции по этапам,

ж) группировка войск и задачи по этапам,

з) развертывание армии и занятие исходного положения,
и) артиллерийская и авиационная поддержка,

к) порядок ввода подвижных войск,

л) использование армейской авиации,

м) обеспечение операции в боевом, политическом и материально-техниче­ском отношениях; оперативная маскировка и обман противника,

н) управление и связь.

Для удобства подготовки и обеспечения операции последняя разделяется на этапы. Наступательная армейская операция, примерно, может иметь сле­дующие этапы.

Подготовительный этап, включающий всю подготовку операции, в том числе подход и развертывание армии. Обычно в условиях полевой обороны на нормальном фронте на подготовку операции потребуется два-три дня после установления соприкосновения с передним краем обороны.

Второй этап, включающий прорыв оборонительной полосы и разгром противостоящего противника. Продолжительность этапа ориентировочно 2— 3 дня.

Третий этап — развитие успеха с выходом войск в оперативную глубину, обеспечивающую окружение противника. Продолжительность этапа ориенти­ровочно 2—3 дня.

Четвертый этап — завершение операции по уничтожению противника.

В целом операция займет 7—10 дней.

Планом могут и должны быть подробно предусмотрены все мероприятия, касающиеся первого и второго этапа. Остальные обычно планируются прибли­женно.

План операции не должен быть мертвым, не меняющимся документом. Каждый день, каждая новая данная будут вносить в него коррективы и дополнения.

Помимо общего плана операции в каждом отделе штарма, у всех началь­ников родов войск и служб должны быть свои детализированные планы ис­пользования родов войск и обеспечения операции.

Подход и развертывание армии. Развертывание армии при наступлении с подходом является очень сложным делом. Развертывание главных сил и средств армии и подготовка прорыва могут потребовать 2—3 дня и более, считая с момента выхода авангардов к переднему краю. Эти сроки зависят от силы обороны и от состояния своих войск.

В современных условиях не исключена благоприятная возможность атаки оборонительной полосы с хода. В таком случае армия еще на марше должна быть полностью нацелена на атаку. Соответственно этому должны быть даны полосы движения корпусам и распределены армейские средства усиления. Пример такой атаки с хода — операция немцев в мае 1940 г. по захвату Диль³⁹ в Бельгии и прорыв ими фронта 9-й французской армии на участке Мобеж, Седан.

На основании опыта минувших войн можно сделать следующие выводы о порядке развертывания армии при наличии значительного времени на подго­товку.

Под прикрытием войск первого эшелона сосредоточиваемые дивизии ночным маршем выводятся к рубежу развертывания и располагаются в укрытых местах в 10—15 км от линии фронта.

142

 

В исходное положение для атаки главные силы дивизии выводятся в ночь накануне атаки. Авангардные части могут быть выброшены за сутки.

Танковые части усиления, придаваемые стрелковым соединениям, зани­мают свои выжидательные районы в укрытых местах вне артиллерийского огня.

Артиллерия занимает огневые позиции до выдвижения пехоты и танков в исходное положение, т. е. не позднее, чем за одни сутки до начала атаки. Занятие огневых позиций артиллерией производится ночью. Развертывание артиллерии может потребовать несколько ночей. Требуется тщательная мас­кировка артиллерии, выдвинутой в течение ночи на огневые позиции.

Помимо сосредоточения и развертывания войск должна быть произведена работа по обеспечению прорыва и оборудованию района во всех отношениях. Исключительно большая работа будет развернута по материальному обеспе­чению операции.

На участке главного удара шириною 25—30 км развертывается до трех стрелковых корпусов, 3—5 танковых бригад, 7—9 полков АРГК, минометные, химические, инженерные и другие средства усиления. Во втором эшелоне станут части эшелона развития прорыва. Всего на площади 30х30 км будет сосредоточено около 200 000 людей, 1500—2000 орудий, масса танков, громад­ное количество автотранспорта и других средств.

Вся эта работа должна быть выполнена в короткие сроки,  особенно в маневренных условиях, скрытно и надежно обеспечена от ударов противника. Подготовка операции.

В период сосредоточения и развертывания армии производится доразведка противника и подготовка операции во всех отноше­ниях.

Доразведка должна вскрыть всю систему обороны противника и инженерную готовность обороны.

Подготовка артиллерии к прорыву должна быть отработана особенно тща­тельно. Все мероприятия, связанные с развертыванием артиллерии, должны быть проведены заблаговременно.

При атаке укрепленного района или укрепленных полос начальником ар­тиллерии армии должна быть составлена особая инструкция по использованию артиллерии.

При наличии у противника прочных оборонительных сооружений, требу­ющих для своего разрушения значительного времени, разрушение последних производится в подготовительный период.

Авиационная подготовка, в отличие от артиллерийской, представляет со­вокупность усилий боевой авиации, направленных не только на обеспечение тактического успеха, но и оперативного. С этой целью авиация, кроме так­тической зоны, берет под свое воздействие оперативную глубину обороны противника путем подавления ближайших и глубоких резервов, запрещения их передвижения и подхода новых, нарушения связи и управления и дезор­ганизации работы тыла.

Если артподготовка, как правило, предшествует переходу в наступление, то вопрос о начале и длительности авиационной подготовки решается в каждом отдельном случае, исходя из обстановки и замысла операции.

Опыт действий в Западной Белоруссии и Западной Украине показал, что при современном насыщении армии моторами дороги даже с твердым покрытием очень быстро разбиваются и приходят в непроезжее состояние. Необходим постоянный ремонт дорог на тылах.

Германское командование в период наступления своими работами по вос­становлению и поддержанию в порядке дорог обеспечило быстрые темпы дви­жения германских армий и бесперебойную работу тыла. В наших условиях с успехом можно привлекать на эти работы местное население, организовав его в дорожные отряды с прикреплением к определенным участкам дорог.

Боевое обеспечение операции. Особое значение приобретает прикрытие сосредоточения и развертывания.

Прикрытие наземных войск от авиации противника будет осуществляться истребительной авиацией и зенитными средствами. Основными объектами при-

143

 

крытия должны быть ударная группировка, подвижная группа, станция снаб­жения и важнейшие объекты на путях подвоза.

Особой заботой командарма и командующего ВВС армии будет — не дать   разбить свою авиацию на аэродромах. Лучшим средством для этого явится внезапный удар нашей авиации по аэродромам противника и рассредоточенное расположение нашей авиации с маскировкой материальной части и ПВО на аэродромах.

Внезапность является главным условием успеха. Скрыть от противника подготовку к наступлению даже такого большого соединения, каким является ударная армия, как показывает исторический опыт, можно. Это с успехом удалось немцам в Пикардии⁴⁰ в марте 1918 г., [англо-французским войскам] в Амьенской операции 8 августа* 1918 г.,⁴¹ в операциях Красной Армии на Халхин-Голе в 1939 г. и последних операциях немцев.

Современное состояние моторизации и авиации создают благоприятные предпосылки для образования неожиданных для противника группировок и при том в самых неожиданных для него местах (высадка авиадесантов в Голландии и Бельгии)⁴², чем создается возможность нанесения внезапных ударов по противнику.

Материально-техническое обеспечение операции. Наступательная операция ударной армии потребует большого расхода различных материально-техниче­ских средств, особенно боеприпасов. За всю операцию расход боеприпасов может составить 4—5 армейских боекомплектов. Считая, что боекомплект весит свыше 12 000 т, это выразится в 50—60 тыс. т или 90—100 поездов грузоподъемностью 600 т каждый.

Опыт показал, что расход боеприпасов по этапам операции будет различный. В подготовительный период потребуется, примерно, 0,5 бк, на прорыв полевой оборонительной полосы — до 2—3 бк и на развитие прорыва и действия в оперативной глубине — от 1,5 до 2 бк. При наличии же второй оборонительной полосы — дополнительно 1 бк. Расход винтовочных патронов будет меньше примерно на Vi.

Для накопления на грунте 2 бк, которые весят около 24 000 т, надо 9600 автомашин или 40 автобатов ЗИС. Количество [автобатов] сокращается в соответствии с кругооборотом: 40:4=10.

Расход горючего может составить 4—5 заправок (ежедневно по 0,5 заправ­ки) — или 12—15 тыс. т (одна заправка для армии 3—3,5 тыс. т). Авиация потребует в сутки до 750 т, а на всю операцию — 6—7 тыс. т. Для подвоза 18—22 тыс. т горючего потребуется до 30—35 поездов.

Общая потребность в продфураже выразится в 16—20 тыс. г или 27—33 по­езда, считая, что суточная дача весит около 2000 т. Остальные виды снабжения составят, примерно, 65—85 поездов.

Таким образом, для обеспечения армейской операции длительностью 8— 10 дней необходимо подвезти около 240—270 поездов со снабженческими грузами (или 24—27 поездов в сутки). Кроме того, 6—7 поездов ежедневно с людским и конским пополнением, железнодорожным и дорожно-строительным имуществом. Всего суточная потребность составит от 30 до 34 поездов, а учитывая факультатив, пропускная способность железной дороги должна дать до 45—50 пар поездов в сутки. Поэтому для обеспечения подвоза ударной армии надо иметь одну двухколейную или две одноколейные железные дороги. При недостатке железных дорог надо готовить автоперевозки.

Для пяти стрелковых корпусов надо иметь 5 станций снабжения.

На каждый корпус необходимо будет развернуть по самостоятельному грун­товому участку, обслуживаемому ДЭПом.

Особо сложной является организация тыла подвижных соединений, пред­назначенных для действий в оперативной глубине противника. Эти соединения необходимо базировать на ближайшую к фронту станцию снабжения. При невозможности сделать это надо создать базы на грунте в 15—20 км от переднего края. Продфураж брать в концентрированном виде и в ходе операции

 

* В стенограмме — 8 сентября.

144

 

широко использовать местные средства. Для питания боеприпасами и горючим широко использовать автотранспорт.

Необходимо сократить также перевозку раненых и больных вглубь страны, развернув более широкую сеть лечебных заведений в прифронтовой полосе и широко используя местные лечебные заведения. Это мероприятие также со­кратит перевозки и обеспечит быстрейшее возвращение больных и раненых в строй.

Все ненужное и излишнее, все трофейное имущество немедленно должно отправляться в тыл, используя порожняк автотранспорта. Германские армии при своем движении вперед в Польше, Бельгии, Франции не отправляли в тыл ни одной порожней машины.

В целях сокращения автотранспорта по перевозке горючего на направлениях главных ударов с большим насыщением этих участков моторами целесообразно подачу горючего организовать путем постройки нефтепроводов (опыт немцев на Западе). Это мероприятие создаст громадную экономию как в автотранс­порте, так и в расходе самого горючего.

Следует упорядочить вопрос с военнопленными, с их размещением, пита­нием, охраной и отправкой в тыл.

Необходимо принять меры к наведению в тылу порядка в смысле поддер­жания в нем дисциплины и общественного порядка, создав для этого специ­альные части, на них же возложить очистку от оставшихся в тылу нежела­тельных элементов. Особое внимание — вопросу регулирования и комендант­ской службе.

Управление и связь. Управление армией в наступательной операции должно быть жестким и централизованным. В целях достижения полного взаимодей­ствия между корпусами, целеустремленности в их действиях командарм нередко будет указывать им направление главного и вспомогательного ударов, боевое построение корпусов, порядок и способы действий. Однако к таким указаниям нужно подходить осторожно и без нужды к ним не прибегать.

В условиях маневренной войны с подвижным и искусным противником потребуются командиры, воспитанные на проявлении разумной инициативы и большой самостоятельности, иначе командиров, приученных все делать по расписанию, активный и инициативный противник разобьет в первом же сражении.

Одной из причин, обеспечивших победу германских армий в Бельгии и Франции в 1940 г., является эластичность управления. С одной стороны — твердое управление верховного командования, с другой стороны — предостав­ление широкой инициативы своим командирам, которые реагировали на события с исключительной быстротой и решительностью, все время навязывая свою волю противнику, не давая ему придти в себя и опомниться.

В армейском масштабе для управления, как правило, потребуются еже­дневные приказы. В приказах обязательно нужно указывать дальнейшую задачу корпусам, ориентируя их в действиях на следующий день. Это необходимо для того, чтобы в случае позднего получения в корпусе очередного армейского приказа командир корпуса хотя бы ориентировочно знал задачу корпуса на следующий день и мог приступить к предварительной подготовке по ее вы­полнению. Необходимо так организовать управление в армии, чтобы командарм был постоянно в курсе обстановки и мог бы отдать своевременно приказ на следующий день.

Особое внимание со стороны командарма и его штаба должно быть уделено организации взаимодействия между стрелковыми корпусами, группой подвиж­ных войск и ВВС.

В условиях громадного насыщения участка прорыва войсками, артиллерией, танками, автомашинами организация проводной связи является делом очень сложным. В целях предохранения от порыва значительную часть проводов придется закапывать в землю. Это мероприятие необходимо и для того, чтобы сохранить проводную связь от разрушения авиацией противника путем порыва проводов специальными приборами типа «кошка». Для ускорения работ по подземной укладке кабеля необходимо в частях связи иметь на снабжении

145

 

соответствующий кабель и оборудование. Состоящий в настоящее время на снабжении армии кабель для закладки его в землю не пригоден, так как дает очень большую утечку.

Для полного использования наиболее современного средства связи — радио необходимо навести порядок в засекречивании. Существующее поло­жение в этом вопросе приводит к тому, что это прекрасное средство связи используется мало и неохотно. Принятая система кодирования приводит к большим искажениям и перепутыванию текста и к задержке в передаче сведений. Зачастую проще и быстрее послать делегатов, чем прибегать к передаче по радио. Необходимо ограничить засекречивание, точно указать, что следует засекречивать и что можно передавать открыто. Упростить систему кодирования.

В целях обеспечения от перехвата противником сведений, передаваемых по проводной связи, поставить перед конструкторами задачу изыскать способы и средства, исключающие такое перехватывание.

В процессе сражения командарм, сообразуясь с обстановкой, уточняет стрел­ковым корпусам задачи, поддерживая их действия авиацией. Лично руководит прохождением группы подвижных войск в прорыв, ставя ей дополнительные задачи в связи с создавшейся обстановкой.

Штаб армии, помимо обеспечения бесперебойного управления, обязан следить за сохранением боеспособности крупных войсковых соединений, до полка включительно: своевременно их пополнять и принимать меры к вос­становлению утерянной боеспособности. Кроме того, на штабе армии лежит обязанность изучать опыт боев, учитывать все новое и принимать все меры к их реализации.

Ведение наступательной операции ударной армии. Прорыв фронта против­ника — я не беру прорыв укрепленной полосы, нужны другие расчеты. Тактический темп — 1—3 км.

Прорыв фронта противника является решающим актом наступательной операции. При его срыве вся операция терпит крах, при успехе — открываются пути для победы.

Сражение, имеющее целью уничтожить оборону противника, может быть успешным тогда, когда в направлении главного удара наступающего полоса главного сопротивления противника, его противотанковая оборона и основная масса артиллерии будут хорошо подавлены и не смогут оказать наступающему серьезного сопротивления. Вся остальная система тактической обороны, ближ­ние оперативные резервы и узлы управления должны быть скованы и рас­строены.

Военно-воздушные силы противника должны безусловно быть подавлены, а господство в воздухе принадлежать наступающему.

Для получения должного успеха в период подготовки атаки, для подавления тактической обороны, расстройства и деморализации управления и оперативной глубины противника нужны внезапность и мощность удара ВВС и всей массы артиллерии.

Организуя и проводя подготовку к атаке, нужно иметь в виду, что противник может противопоставить силе наступающего какой-либо хитрый маневр. Ос­тавив небольшое прикрытие, противник может отвести с переднего края полосы главного сопротивления свои боевые порядки назад с тем, чтобы заставить наступающего провести всю свою артиллерийскую и авиационную обработку по пустому месту, или, как это делали на Карельском перешейке белофинны, наоборот — продвинуть с переднего края свои боевые порядки как можно ближе к исходным рубежам наступающего, чем и избежать поражения от мощного огня наступающего. Поэтому перед началом артобработки разведка всех видов, вся система наблюдения должны работать исключительно бдительно и обязательно непрерывно. Если подготовка проводится с утра, то перед рассветом необходимо провести сильную разведку для того, чтобы прощупать глубину противостоящего противника. Перед началом артиллерийской и ави­ационной обработки нужно специально оборудованными штурмовиками (опыты КОВО в период подготовки к разгрому румынской армии)   , порвать на поле

146

 

боя и в оперативной глубине всю войсковую, армейскую, железнодорожную и государственную связь, а затем рвать ее теми же самолетами 2—3 раза в день для того, чтобы в процессе сражения лишить командование возможности нормально управлять своими войсками, а в войсках противника создать нервную обстановку.

Перед броском пехоты и танков в атаку в целях обеспечения от огня противника в последние 15—20 минут необходимо дать по переднему краю, по пулеметным батареям противника за обратными скатами и по артиллерий­ским позициям мощный огневой и авиационный удар. В период атаки особо важное значение приобретают непрерывные штурмовые и бомбардировочные действия авиации по артиллерии противника; до тех пор, пока не будет захвачен передний край, артиллерия и авиация не должны прекращать своих активных действий по артиллерии противника, так как самый опасный враг для наступающего — артиллерия обороняющегося.

В связи с применением современных танков с тяжелой броней, как показал боевой опыт на Западе, в настоящее время необходимо внести некоторые коррективы в методику атаки пехоты с танками. После мощного огневого налета артиллерии и удара ВВС на передний край обороны противника, имея впереди разведку, должен ворваться первый эшелон тяжелых танков и, не останавливаясь на переднем крае, безостановочно бросаться на резервы, ар­тиллерию противника и компункты, порывая на своем пути все линии связи и уничтожая ПТО. Движение этого эшелона поддерживается огневым валом и действиями авиации. Под прикрытием эшелона тяжелых танков через пе­редний край проходит эшелон легких танков с задачей уничтожать систему пулеметного огня за обратными скатами.

За этим эшелоном на передний край врывается эшелон огнеметных танков и своими действиями помогает пехоте производить уничтожающие штыковые удары. Дистанция между эшелонами 400—800 м. Состав эшелона на 1 км фронта: 1-й эшелон — 10—15 танков, 2-й эшелон — 15—20 танков, 3-й эше­лон — 10—15 танков.

Предлагаемый метод не является единственным, каждый раз в зависимости от обстановки метод применения танков будет изменяться. Так, например, при танконедоступной местности переднего края танки должны вводиться, как это делается сейчас, только тогда, когда пехота захватит передний край и выйдет на танкодоступную местность.

Если взять атаку УР, то танки могут действовать только в составе штурмовых групп и до тех пор, пока полоса ДОТ не будет преодолена пехотой, ввести массу танков не удастся, а если что и прорвется через ДОТ, то все равно оно будет в глубине уничтожено.

Огромное значение для успеха имеет применение новых средств борьбы и приемов нападения. Прежде чем противник найдет способ противодействия, наступающий может воспользоваться всеми выгодами, которые дает в этих случаях элемент внезапности.

Немцы и англичане применили ряд новых средств и методов борьбы, среди них:

а) применение пикирующих бомбардировщиков;

б) применение парашютистов для захвата укрепленных пунктов;

в) зажигание водных преград;

г) разбрасывание зажигательных таблеток и т. д.

Нашими войсками на Карельском перешейке при атаке ДОТ также показаны новые приемы захвата и уничтожения ДОТ.

В период прорыва тактической зоны армейское командование все свои усилия должно направить к решению следующих важнейших задач:

а) обеспечение тактического превосходства в воздухе над полем сражения
и прикрытие своих группировок от ВВС противника;

б) подавление всего маневрирования в глубине обороны и недопущение
подтягивания резервов к району прорыва;

в) координирование действий стрелковых корпусов между собой и ВВС с
целью быстрейшего пролома фронта противника;

147

 

г) определение момента ввода в прорыв подвижной группы и всестороннее обеспечение этого ввода.

Процесс прорыва фронта противника в зависимости от его тактической плотности, степени развития в глубину, характера укреплений, наличия ре­зервов противника и других условий может принять самый различный характер.

При отсутствии у противника второй оборонительной полосы прорыв фронта может быть завершен в первый день наступления. Наличие второй оборони­тельной полосы при близко расположенных к ней сильных резервах может затянуть весь процесс прорыва до 2—3 дней.

Успех прорыва во многом будет зависеть от того, насколько удастся дей­ствиями авиации помешать резервам противника занять вторую оборонитель­ную полосу. Для обеспечения успеха важно также не допустить планомерного отхода частей противника с первой оборонительной полосы на вторую. При смелых и удачных действиях наступающего не исключена возможность овла­дения второй оборонительной полосой к исходу первого дня наступления. Для этого стрелковые корпуса, используя успех своих действий, на плечах отхо­дящих частей противника атакуют с хода вторую оборонительную полосу и захватывают ее прежде, чем противник успеет отойти и закрепиться на ней или подвести свои свежие резервы.

Необходимо учитывать, что в этих условиях артиллерия наступающего может запоздать с поддержкой атаки своей пехоты. Армейская авиация и танки должны быть готовы взять на себя поддержку пехоты на важнейших участках наступления ударных корпусов.

Если же противнику удалось прочно осесть на второй оборонительной полосе, то ее атака может начаться после проведения короткой, но мощной артподготовки. В зависимости от сложившейся обстановки в некоторых случаях подготовка к атаке может занять весь второй день. Как в том, так и в другом случаях в бой могут быть введены вторые эшелоны ударных корпусов. Ар­мейские резервы должны быть сохранены для развития тактического прорыва фронта.

Опыт наступательных боев на Карельском перешейке, на Западе показал, что для обеспечения успеха тактического прорыва фронта противника чрез­вычайно важно использовать любую маленькую брешь, образовавшуюся в расположении противника.

В процессе прорыва части, наступающие в первом эшелоне, должны смело и решительно продвигаться вперед и не отвлекаться уничтожением очагов [сопротивления] противника, оставшихся на флангах и в тылу полосы своего наступления. Это должно составить задачу вторых и третьих эшелонов. Безостановочное движение вперед первых эшелонов вплоть до полного про­рыва позиции противника должно сочетаться с активными и инициативными действиями следующих за ним эшелонов, важнейшей задачей которых яв­ляется всемерное расширение образовавшихся брешей. Вторые и третьи эше­лоны в процессе наступления должны быстро выдвигаться на фланги первых эшелонов, смело охватывать образовавшиеся фланги противника и реши­тельным воздействием по ним добиваться дальнейшего взлома обороны про­тивника.

Развитие и завершение операции. Прорыв фронта приводит к нанесению поражения и выводу из строя лишь меньшей части сил противника. Обычно большая часть сил, противостоящих наступлению, остается вне воздействия сокрушающих ударов наступающего и сохраняет свою боеспособность.

Значение прорыва фронта состоит в том, что он создает весьма выгодные предпосылки для окружения и разгрома главных сил обороны. Это достигается путем перенесения центра тяжести действий ударной армии в оперативную глубину обороны против главной группировки противника.

Развитие прорыва выполняется как захождением ударных корпусов армии в сторону одного из образовавшихся флангов противника, так и вводом в прорыв группы подвижных войск. Оперативный маневр, имеющий целью ок­ружение крупных сил противника, требует помимо необходимой ширины еще и соответствующую глубину.

146

 

Как ударная группа армий, так и группа подвижных войск должны всеми мерами обеспечить за собой потребное для маневра пространство.

Стрелковые корпуса ударной группы армии после прорыва фронта против­ника не должны начинать преждевременного захождения в сторону обходимого фланга противника. Это может привести лишь к мелкому охвату этого фланга, из-под воздействия которого противник может выйти простым загибанием флангов или [путем] незначительного отхода назад.

Прорвав фронт противника и пропустив через свое расположение группу подвижных войск, ударные корпуса стремительным движением вперед должны выиграть фланг противника и охватить его настолько глубоко, чтобы угрожать не только тактической зоне обороны, но и ее оперативной глубине (резервам, тылам).

Для непосредственного обхода флангов противника и расширения прорыва должны быть использованы специально предназначенные для этой цели вторые эшелоны корпусов и частично армейские резервы. Для этого последние с началом перехода армии в наступление группируются ближе к ударной группе армии. В процессе наступления это обеспечит их быстрый ввод в действие в желаемом направлении.

Корпуса, наступающие на вспомогательных направлениях, сосредоточивая основные усилия для нанесения удара на узких участках фронта, развивают энергичное наступление во всей полосе своих действий. Сочетая хорошо ор­ганизованные удары с демонстративными действиями, они должны привлечь на себя возможно больше сил противника и его резервов и этим облегчить действия ударной группы армий.

Группа подвижных войск при развитии прорыва является основным сред­ством оперативного маневра. Ее основной и важнейшей задачей является окружение и уничтожение во взаимодействии с ударными корпусами армии, авиацией и авиадесантом главных сил обороны. Когда окружение и разгром намеченной группировки противника производится усилиями двух ударных группировок фронта, действующими по сходящимся направлениям, то армей­ская группа подвижных войск должна оперативно взаимодействовать не только с ударными корпусами своей армии, но и с группой подвижных войск соседней ударной армии.

В порядке последовательности армейская группа подвижных войск должна разрешить следующие задачи:

а) своевременно начать движение из выжидательного района и войти в прорыв;

б) разгромить ближайшие оперативные резервы и войти в глубину опера­тивного расположения противника;

в) достаточно глубоко обойти фланг главных сил обороны, отрезать пути
отхода и атаковать ее с тыла;

г) в случае отхода противника, захватить тыловой армейский рубеж обороны раньше, чем успеют его занять отходящие с фронта главные силы противника или подходящие из глубины резервы противника.

При наличии у противника второй оборонительной полосы, в особенности, если последняя занята сильными войсковыми и близко расположенными опе­ративными резервами, группа подвижных войск в целях сохранения своих сил должна вводиться в прорыв только после овладения этой полосы ударными корпусами армии. Вслед за подвижной группой выдвигать в оперативную глубину противника возможно больше пехоты как на автотранспорте, так и походом.

Задача этих соединений — расширять фланги прорыва, обеспечивать тыл и по возможности — фланги группы подвижных войск и в случае необходимости поддерживать ее действия в оперативной глубине противника. При этом темпы движения пехоты походом должны в сутки доходить до 45—50 км. Подобное усиление группы подвижных войск из тыла придает ей большую устойчивость и силу в действиях на тылах противника.

Армейская и фронтовая авиация в этот период центр тяжести, своей боевой. работы сосредоточивает для непосредственной поддержки и прикрытия войск

14 9

 

ударных корпусов и особенно подвижной группы. Кроме того, фронтовая авиация наряду с продолжением борьбы за господство в воздухе должна взять на себя задачу по изоляции района прорыва от притока глубоких резервов противника в радиусе до 150—200 км.

Авиадесантом, взаимодействующим с армейской группой подвижных войск, в зависимости от обстановки и цели действий ударной армии могут быть выполнены следующие задачи:

а) захват и удержание в тылу противника дефиле и теснин, закрывающих
важнейшие пути отхода противника;

б) задержка подходящих к полю сражения глубоких резервов противника;

в) уничтожение крупных штабов и нарушение системы управления противника.

Авиадесанты должны тесно взаимодействовать как с авиацией, поддержи­вающей их действия на земле, так и с подвижной группой. С выходом подвижной группы в район действия авиадесанта последний переходит в ее подчинение.

Часто при окружении противника усилиями нескольких ударных армий по сходящимся направлениям авиадесант фронтового значения, выброшенный в тыл окруженной группировки противника, будет играть роль связующего звена для двигающихся с разных направлений подвижных групп.

Таким образом, в процессе развития прорыва действия всех сил и средств ударной армии объединяются в одном стремлении — завершить операцию полным окружением и разгромом главных сил обороны.

При современных средствах развития прорыва правильно спланированная и энергично проводимая операция в большинстве случаев может быть доведена до своего логического конца. Если операция завершается окружением и раз­громом главных сил противника, то для армии она может считаться закон­ченной. Вслед за этой операцией без оперативной паузы должна проводиться новая операция.

Однако следует иметь в виду, что нередко противнику удается использовать ряд благоприятных для него моментов и ускользнуть от окружения, если не всеми силами, то их частью. В этих случаях операция должна быть завершена этапом уничтожающего оперативного преследования. Основной смысл послед­него заключается в том, чтобы, вцепившись с фронта в отходящего противника и не давая ему возможности устроиться на новых рубежах, в процессе движения выиграть ударными корпусами один или оба фланга противника, а подвижными соединениями опередить его отходящие колонны, отрезать их пути отхода и добиться окружения и разгрома отходящей группировки противника.

Военно-воздушные силы армии в период преследования главные свои усилия направляют на задержку отхода противника.

Преследование должно вестись непрерывно и с полным напряжением всех сил и средств армии до полного уничтожения противника.

В процессе завершения армейской операции в соответствии с конечной целью фронтовой операции и ходом ее выполнения командование и штарм должны достаточно заблаговременно заняться подготовкой новой операции. Эта подготовка должна вестись с таким оперативным предвидением и настолько гибко, чтобы можно было без перерыва перейти от ведения одной операции к другой.

Переход к новой операции в большинстве случаев будет связан с той или другой перегруппировкой сил и средств армии и с перебазированием ряда корпусов на новые станции снабжения. Для своевременной разработки всех этих вопросов в оперативном отделе штарма создается специальная группа командиров, которая с представителями от других отделов штарма начальников родов войск и служб армии ведет всю свою подготовительную работу, руко­водствуясь при этом предварительными указаниями командарма.

Пополнение потерь людским и конским составом, ремонт и восстановление материальной части и накопление запасов для новой операции должны вестись с таким расчетом и темпами, чтобы к началу новой операции войска армии были бы полностью укомплектованы и снабжены необходимыми запасами.

150

 

Заключение: Красной Армии, где бы ее части в настоящее время ни дислоцировались, нужно быть готовой драться с искусственным и технически оснащенным противником.

Современное развитие средств борьбы — авиация, танки, моточасти, авиа­десанты и прочие — создают широкую базу для ведения наступательной операции, дают возможность проводить ее высокими темпами и с большой дальнобойностью.

В дальнейшем техническое оснащение армии [надо ] развивать и совершен­ствовать, исходя из расчетов и характера современных наступательных опе­раций, одновременно нужно уделить серьезное внимание противотанковой обороне войск и особенно противовоздушной обороне страны и в первую очередь железнодорожных узлов, важнейших мостов и военной промышленности.

При равных силах и средствах победу обеспечит за собой та сторона, которая более искусна в управлении и создании условий внезапности в ис­пользовании этих сил и средств. Внезапность современной операции является одним из решающих факторов победы.

Придавая исключительное значение внезапности, все способы маскировки и обмана противника должны быть широко внедрены в Красную Армию. Маскировка и обман должны проходить красной нитью в обучении и воспитании войск, командиров и штабов.

Красная Армия в будущих сражениях должна показать высокий класс оперативной и тактической внезапности.

Для того, чтобы успешно вести современные наступательные операции, необходимо иметь отлично подготовленные войска, командиров и штабы. Со­временные операции, развивающиеся быстрыми темпами, требуют исключи­тельной слаженности, маневренности и гибкости. Войска, не обладающие этими способностями, не могут рассчитывать на успех. Особенно высокие требования должны быть предъявлены командирам и штабам высших соединений.

Высший комсостав и штабы высших соединений в ближайшее время должны в совершенстве отработать знания и навыки по организации и проведению современной наступательной операции.

Еще в 1921 г. М. В. Фрунзе, разбирая вопрос о единой военной доктрине Красной Армии, писал, что необходимо воспитывать нашу армию в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций.

Надо помочь комсоставу овладеть искусством организации и проведения наступательной операции.*

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 1—52.

 

Кленов Петр Семенович род. 21.02(4.03). 1892 г. в г. Сара­тове. В Красной Армии с 1918 г. В период Гражданской войны командовал ротой, батальоном, полком, бригадой и дивизией. После окончания в 1923 г. военно-академиче­ских курсов высшего начсостава РККА занимал должно­сти: начальника Военно-инженерной школы комсостава, военной школы связи. По окончании курсов усовершенст­вования высшего начсостава в 1930 г. был командиром ди-

 

* Доклад Г. К. Жукова был заслушан на утреннем заседании 25 дек. Стенограмма заседания отпечатана в тот же день и роздана для ознакомления всем выступавшим. Судя по большой правке Жукова, он был недоволен записью своего доклада. Об этом свидетельствуют многочисленные исправления, а также пометки: «Продолжение по докладу», «Все переврано. Надо отпечатать по конспекту» (см.: ф. 4, оп. 14, д. 2743, л. 13, 14 и др.). Стенограмма им не подписана. Публикуемый текст доклада отпечатан 28 дек. В нем учтена правка авторами своих выступлений по докладу. Конспект не найден. Видимо, Г. К. Жуков, делая в пометке ссылку на него, имел в виду текст доклада. Имеемая стенограмма является третьим экземпляром. Первого экз. составителям обнару­жить не удалось.

151

 

визии, начальником кафедры тактики Военной академии им. Фрунзе, заместителем начальника и начальником штаба Приволжского военного округа. С началом Великой Отечественной войны был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта, однако уже в июле 1941 г. был освобожден от занимаемой должности и уволен из рядов Красной Армии. Генерал-лейтенант (1940). Умер 10.7.1941 г.

 

Выступления

 

П. С. КЛЕНОВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа

Товарищ Народный комиссар обороны! Исследование последних войн по­казало нам, что наличие таких средств, как авиация, мотомеханизированные части, позволили современной операции сделать то, что не удавалось в войну 1914—1918 гг. Несмотря на все попытки многих операций воздействовать на глубину оперативного порядка обороны, это (за отсутствием средств подавления глубины) не удавалось: тактический прорыв никогда не перерастал в опера­тивный. В чем тут дело? Почему не удавалось в прошлом воздействовать непосредственно на глубину?

Не удавалось, товарищи, потому, что оборона как в прошлом, так и сегодня обладает одним крупным свойством — очень быстро воспроизводить, восста­навливать то, что она теряет в процессе удара, в процессе самого наступления на нее.

Вопрос воспроизводства — свойство не только обороны, он касается и наступательной операции, требующей в процессе своего развития беспрерывного пополнения. Так вот, надо было воздействовать на этот процесс обороны. Надо было воздействовать на передний край при одновременном ударе на подаваемые/ резервы, материальные ценности и т. п., и это воздействие в операции удалоо/ только сейчас при наличии авиации и мехсредств и наступление приобретает все свойства маневренного наступления.

В своем докладе генерал армии т. Жуков доказал, как эта вторая сторона дела — наступление на всю глубину, — которая не удавалась в прошлом, удается сейчас. Мы убедились, как наличие новых средств — новой боевой авиации плюс мотомеханизированных частей — позволили с максимальным эффектом воздействовать на оперативную оборону, которая представлена на этой схеме.

Я согласен с теми выводами об основах наступательной операции сегод­няшнего дня, которые были предложены генералом армии т. Жуковым. Раз­рабатывая тему современной наступательной операции, я точно также подходил к расчетам и методам, которые были изложены в докладе генерала армии т. Жукова. Если, прослушав доклад т. Жукова, можно не согласиться, пред­положим, с тем, что для ведения такой операции, размах которой по глубине составляет 100—150 км, недостаточно определенных докладчиком 10 дней, то эти данные, как вам прекрасно известно, вытекают из одного очень важного момента — в какой степени обороняющийся сумел себя обеспечить в инже­нерном отношении. Если он имеет сильно развитую инженерную оборону, то естественно, что сам процесс преодоления оперативной глубины, т. е. темпы операции естественно возрастают.

Можно не соглашаться с данными по материальному обеспечению, которые были приведены докладчиком, исчисляющим 5—6 боекомплектов на операцию. Это зависит [от того], в какой степени противник приспособлен в инженерном

152

 

отношении. И вполне понятно, что при наличии у противника сильных ин­женерных сооружений 5 боекомплектов недостаточно. Нужно не менее 7— 8 боекомплектов. А если возьмем территорию Восточной Пруссии, то для преодоления этой территории при наличии того, что она имеет целый ряд долговременных сооружений, причем не только на главной позиции, но и на передовых, то исчисление боекомплекта выйдет за десяток — полтора десятка.

Я согласен с положением, которое выдвигалось докладчиком, по вопросам использования эшелона развития успеха. У некоторых товарищей/укоренился взгляд, что этот эшелон, т. е. моторизованные и мехсредства (мы берем мо­томеханизированный корпус), можно вводить [в прорыв ] непосредственно после того, как преодолели первые эшелоны тактическую оборону. Нужно считать, что его можно ввести только тогда, когда тактическая глубина преодолена полностью и мотомехкорпусу предоставляется [возможность ] уже самому иметь дело непосредственно со второй полосой обороны, преодолевая ее своими средствами, для чего в его распоряжении находятся тяжелые танки. Таким образом, корпус решает самостоятельно свое дело вместе с авиацией во второй оборонительной полосе, ничем не отвлекаясь и непосредственно двигаясь на оперативные резервы в интересах разгрома их и завершения окружения обо­роняющегося противника.

Опыт войны на Западе и в Польше показал, что моторизованные части там, где надо было, шли самостоятельно на прорыв укрепленных полос. И, ко­нечно, не исключена возможность такой операции мехкорпуса и в дальнейшем.

(Из президиума: Вы за это?)

П. С. Кленов: Да.

Мне хотелось бы, товарищи и товарищ Народный комиссар, остановиться на одном очень ответственном вопросе. Исследуя все материалы, которые мы имеем непосредственно по операциям Германии и Польши, мы видим одно разительное начало во всех этих действиях. В 16 дней Германия расправилась с Польшей, с ее вооруженными силами, нарушила стратегическое разверты­вание Польши. Из этого напрашивается один вывод об особых наступательных операциях. Тов. Жуков брал пример операции безотносительно от периода войны. Она могла быть (как нарисовано здесь) одной из последовательных операций. Так вот, я беру пример, когда эта операция начинается в начальный период войны и невольно возникает вопрос о том, как противник будет воздействовать в этот период на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, т. е. на отмобилизование, подачу по железным дорогам моб-ресурсов, сосредоточение и развертывание. Этот начальный период войны явится наиболее ответственным с точки зрения влияния противника на то, чтобы не дать возможность планомерно его провести.

Я этот вопрос, товарищи, поднимаю потому, что порой сталкиваешься с некоторыми выводами, по-видимому, очень поспешными. Я просмотрел недавно книгу Иссерсона «Новые формы борьбы».⁴⁵Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто — вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей.

Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бди­тельность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя го­сударство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом.

Вопрос о начальном периоде войны должен быть поставлен для организации особого рода наступательных операций. Это будут операции начального пери­ода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач. И на сегодня эти задачи остаются и должны быть разрешены. Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям, на его

153

 

отмобилизование, сосредоточение и развертывание для того, чтобы сорвать их, отнести сосредоточение вглубь территории, оттянуть время. Этот вид операции будет, конечно, носить особый характер.

Вопрос выполнения этих особых операций очень сложный. Вполне естест­венно, что нужно предупредить противника в готовности таких средств для выполнения операций, как авиация и мотомеханизированные части с точки зрения развертывания их и количества. Организация и проведение таких операций позволит обеспечить господство в воздухе, не даст возможность [противнику] отмобилизоваться, затруднит [его] развертывание. И в связи с этим же вопросом связаны операции первоначального периода, которые ведутся в интересах захвата рубежей для принятия выгодного положения для развер­тывания.

Для выполнения подобных операций мы будем иметь дело с частями прикрытия. Но я не исключаю такого положения, что в этот период, т. Павлов, механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 53—58.

 

Романенко Прокофий Логвинович род. 13(25).02.1897г. на хуторе Романенки ныне Сумской обл. Участвовал в 1-й мировой войне в чине прапорщика. Награжден 4 Георгиев­скими крестами. В Красной Армии с 1918 г. В Граждан­скую войну командовал сначала партизанским отрядом, затем в рядах Красной Армии — эскадроном, полком, был помощником командира кавалерийской бригады. После войны окончил: в 1925 г. курсы усовершенствования начсо­става, в 1930 г. курсы усовершенствования комсостава, Военную академию им. Фрунзе в 1933 г., проходил службу в должностях командира кавалерийского полка, механизи­рованной бригады, с 1938 — механизированного корпуса. Участвовал в национально-революционной войне испан­ского народа 1936—1939 гг., советско-финляндской войне 1939—1940 гг. Во время Великой Отечественной войны командовал общевойсковыми и танковыми армиями, был заместителем командующего фронтом. После войны ко­мандовал войсками Восточно-Сибирского военного окру­га. В 1948 г. окончил Военную академию Генштаба. Гене­рал-полковник (1944). Награжден 10 орденами, многими медалями, а также иностранным орденом. Умер 10.3.1949 г.

 

П. Л. РОМАНЕНКО, генерал-лейтенант, командир 1-го механизированного корпуса, Ленинградский военный округ.

 

Товарищи, я позволю себе высказать сомнение в отношении разработанного характера операции и движущих сил современных операций. Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932—1933—1934 гг. С того времени прошло, как вы знаете, достаточно лет. Кроме того, мы имеем опыт на Западе,

154

 

который, по моему мнению, анализирован верно, но выводы из этого опыта сделаны недостаточные. Верно было указано, что германская армия решила операцию на Западе в основном механизированными и авиационными соеди­нениями, но не было в достаточной мере разобрано, как решалось здесь дело.

Прежде всего я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия⁴⁶ группы Рейхенау. Эта армия прорвалась на Намюр самостоятельно, севернее Седана, разрезала фронт французской и бельгийской армий и в дальнейшем завершила окружение группы армий, действующих в Бельгии, и в конечном итоге сыграла решающую роль в окончательном разгроме Франции.

Из этого я считаю необходимым сделать вывод, что немцы, располагая значительно меньшим числом танков, нежели мы, учли, что ударная сила в современной войне составляется из механизированных и авиационных соеди­нений и все свои танки собрали в оперативные соединения, массировали и возлагали на них решающие самостоятельные операции. Отсюда я считаю необходимым поставить вопрос о разработке ударной армии в составе 4—5 ме­ханизированных корпусов, 3—4 авиационных корпусов, 1—2 авиадесантных дивизий и 9—12 артиллерийских полков. Считаю, что если на внутренних и внешних флангах двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дать ему возможности опомниться до завершения операции и превращения [успеха] операции в стратегический успех.

Разработанная операция также жизненна. Но такая операция может быть как вспомогательная. Однако и эта операция недостаточно разработана. Прежде всего я позволю себе высказать сомнение в отношении подготовительного периода. 2—3 дня — это заведомо ошибочный прогноз, который на практике может повести к срыву всей операции, как это и было в декабре месяце на Карельском перешейке, когда 7-я армия хотела закончить свою подготовку к 15 декабря, а не сумела закончить ее даже 18 декабря. Конечно, могут сказать, что на Карельском перешейке условия были особенные, но и при других условиях 2—3 дня не обеспечат [выполнение] и простейших мероприятий. Подготовка операции будет колебаться в пределах 10—15 дней.

О вводе механизированного корпуса.

Ввод механизированного корпуса в прорыв на фронте армии — дело весьма сложное. Чтобы вводить корпус на фронте ударной армии, необходимы следующие мероприятия: прежде всего, за 3 дня до начала операции ударная армия должна быть на на­правлении, где будет действовать механизированный корпус, обеспечена все­ми средствами боеснабжения и питания с тем, чтобы уже за 3 дня до начала подвода корпуса все дороги были очищены для механизированного корпуса и никакие средства транспорта не находились бы на дорогах. Это необходимо потому, что за три дня до начала операции мехкорпус будет подводиться на исходные позиции.

(С. К. Тимошенко: После того, как Вы повели свой корпус, Вы все поломали и загородили на неделю дорогу.)

П. Л. Романенко: Разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить о том, что механизированный корпус занял дорогу только на одни сутки. Это можно доказать документами и фактами. Если кто загромождал дорогу, так это тяжелая артиллерия.

Я хочу обезопасить механизированный корпус в армейских операциях от такой канители, какая была на Карельском перешейке. Механизированному корпусу совершенно не предоставляли дорог. Та форма, которая до настоящего времени существует, это то, что командир механизированного корпуса дого­варивается с командирами стрелковых корпусов; она, безусловно, нежизненна, ее нужно отвергнуть, так как всякий командир стрелкового корпуса будет заботиться о себе, а не о механизированном корпусе. Он будет только думать об обеспечении себя.

Если механизированный корпус загромоздит дорогу на полсуток, то уж командир стрелкового корпуса поднимет крик до самого Генерального штаба,

155

 

как это было на Карельском перешейке; больше того, после сам будет загро­мождать неделями, а жаловаться на мехкорпуса.

(С. К. Тимошенко: Нельзя равняться на невежественных начальников.)

П. Л. Романенко: Следующий вопрос — это о характере современной опе­рации. Я возвращаюсь к той ударной армии, о которой я сказал. Операция должна начинаться примерно так: за неделю до начала наступления должны быть развернуты действия авиации на большую глубину; в течение 4—5 дней должны громиться авиационные сосредоточения противника, железнодорожные узлы, пути подвоза, узлы связи с тем, чтобы терроризировать тыл противника на большую глубину — порядка 200—250 км. За три дня до начала операции, не ослабляя действия по глубокому тылу, должны начаться действия по бли­жайшим тактическим тылам с тем, чтобы разрушить узлы связи, разрушить тыл и не дать возможности противнику подводить резерв.

После этого должна начаться артиллерийская подготовка, которая завер­шается массовым применением авиации по расположению противника перед фронтом, после чего должны бросаться в атаку войска в несколько эшелонов.

Этот вопрос должен быть разработан очень тщательно.

Я знаю, что многие сомневаются в отношении высказанного мною мнения. Я знаю, что против меня будут многие выступать, но, товарищи, я прошу продумать то, о чем я сказал. К сожалению, я не имею тех материалов, над которыми работал несколько лет, и потому не могу развернуть доклад. Но я прошу учесть, что если мы откажемся от применения ударных механизиро­ванно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину.</