Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

В предлагаемое читателю издание вошли впервые публикуемые в открытой печати, рассек­реченные в 1990 г. материалы совещания высшего командного и политического состава Красной Армии, состоявшегося за полгода до начала Великой Отечественной войны советского народа. Книга рассчитана на исследователей, преподавателей, а также на широкую читательскую обще­ственность. В ней содержатся уникальные сведения об уровне подготовки РККА, состоянии во­енной мысли в СССР незадолго до войны. Читатель может непосредственно ознакомиться с иде­ями, высказываниями многих советских военачальников, которые возглавили войска с началом войны. В сборнике представлены доклады, выступления и тех генералов, которые впоследствии были репрессированы. Знакомство с материалами книги, несомненно, расширит представле­ния, знания читателя об одном из сложнейших периодов в предвоенной истории Советского го­сударства и его Вооруженных Сил.

 

 

(Полный вариант – со всеми приложениями. Текст книги отсканирован В.В. Харитонович и Е Румянцевым. Все выжернения, подчеркивания важных мест в работе и отдельные «примечания» в конце книги сделаны О.Козинкиным)

 

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

 

Предисловие

В конце декабря 1940 г. в Москве состоялось совещание высшего командного и политического состава Красной Армии. На нем присутствовали руководящий состав Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники Центральных управлений, командующие, члены военных советов и начальники штабов военных округов, армий, начальники военных академий, генерал-инспекторы родов войск, командиры некоторых корпусов, дивизий — всего более 270 человек.

Совещание проходило в условиях, когда зловещее пламя второй мировой войны стремительно распространялось по земному шару. Фашистская Германия оккупировала Чехословакию, Австрию, Польщу, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Францию. Милитаристская Япония, начиная с 1937 г., захватила Северный Китай и значительную часть Центрального Китая. Война вплотную подошла к границам СССР. Напряженная обстановка в Европе и мире в целом, реальная угроза агрессии заставили политическое и военное руководство страны предпринять дополнительные меры по обеспечению безопасности Советского Союза и укреплению Вооруженных Сил. Необходимость таких мер стала особенно очевидной после советско-финляндской войны 1939—1940 гг., которая вскрыла крупные недостатки в подготовке и боеспособности РККА. Война обнажила слабые места в подготовке командиров и штабов к руководству войсками в боевой обстановке. Она потребовала улучшения организационной структуры войск, их технического оснащения и материального обеспечения, повышения уровня морально-политического состояния и дисциплины личного состава.

На пленуме ЦК ВКП(б) в марте 1940 г. были обсуждены итоги и уроки советско-финляндской войны, а в апреле того же года на расширенном заседании Главного военного совета РККА с участием руководителей ВКП(б) и государства рассмотрены вопросы вооружения, организации, обучения и воспитания войск, улучшения руководства ими.

В мае 1940 г. Народным комиссаром обороны СССР был назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Специально созданная в связи с этим комиссия во главе с секретарем ЦК ВКП(б) А. А. Ждановым осуществила проверку Наркомата обороны и подготовила Акт его приема-передачи. В этом документе отмечалось, что на момент приема и сдачи Наркомат обороны не имел оперативного плана войны, не зная истинного состояния армии и прикрытия границ. Неудовлет­ворительно оценивалась полевая выучка войск.

Заметную роль в перестройке системы подготовки войск сыграл приказ Наркома обороны № 120 от 16 мая 1940 г. «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 учебного года». Основной девиз приказа — учить тому, что нужно на войне. В соответствии с этим приказом в военных округах состоялись учения, инспекционные проверки, смотры, командно-штабные игры под руководством непосредственно Наркома обороны и начальника Генерального штаба. Учения и проверки дали богатейший фактический материал для анализа уровня подготовки войск, командиров и штабов. При этом учитывался опыт кампаний начавшейся второй мировой войны, который властно требовал пересмотра многих положений военного искусства, доведения новых взглядов до руководящих кадров РККА.

Исходя из этого Совещание тщательно и заблаговременно готовилось. По заданию Наркома обороны было поручено разработать 28 докладов по самым актуальным проблемам военной теории и практики. Из них для обсуждения на совещании выносились лишь наиболее глубокие и оригинальные.

С докладом «Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего комсостава» выступил начальник Генерального штаба РККА генерал армии К. А. Мерецков. Он охватил все существенные аспекты состояния РККА, ее родов войск и на основе этого подчеркнул необходимость глубокой перестройки Вооруженных Сил. Особую озабо­ченность вызывали способы использования механизированных и авиационных соединений, низкий уровень подготовки высшего командного состава, недостатки в комплектовании РККА командными кадрами и в техническом оснащении отдельных родов войск.

7

 

Весьма пристальное внимание уделялось обсуждению вопросов наступательной и оборонитель­ной операций, боевого применения механизированных и авиационных соединений в войне. Так, в докладе командующего войсками Киевского особого военного округа генерала армии Г. К. Жукова «Характер современной наступательной операции» на основе достижений военно-теоретической мысли, анализа боевых действий во время войн и военных конфликтов излагались новые черты наступательной операции фронта и армии, способы использования крупных танковых и механи­зированных соединений во взаимодействии с ВВС, в том числе при действии в тылу у оперативной группировки противника и при развитии оперативного успеха в стратегический. Докладчик показал возросшие размах, глубину и темпы наступления, необходимость применения воздушных десантов для захвата ключевых объектов и рубежей в оперативной глубине обороны противника. К числу важнейших черт операции он относил также непрерывность ведения наступательной операции фронта (армии) и завоевание господства в воздухе. Г. К. Жуков убедительно раскрыл роль и место фронта (армии) в наступательной операции, оперативное предназначение элементов насту­пательной группировки фронта, состав и задачи ударной армии и группы развития успеха. Большое место в докладе отводилось вопросам подготовки и ведения наступательной операции. Все это свидетельствовало о комплексном подходе к проблемам оперативного искусства.

В докладе начальника Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации П. В. Рычагова «Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе» было сосредоточено внимание на анализе новых тенденций в развитии авиационной техники, строи­тельстве ВВС ведущих мировых держав, обобщении опыта применения авиации в войнах. Значительный интерес представляют и концептуальные взгляды на применение авиации в наступательной операции, способы завоевания и обеспечения господства в воздухе. На совещании подчеркивалось неудовлетвори­тельное состояние аэродромной сети на западном и юго-западном стратегических направлениях, выска­зывалась необходимость заблаговременной отработки способов взаимодействия авиации с подвижными группами войск на всю глубину операции. Обеспечение господства в воздухе, централизованное, мас­сированное использование ВВС рассматривалось участниками совещания не как самоцель, а непременное условие успешного осуществления наступательной операции сухопутных войск.

Командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник Д. Г. Павлов выступил на тему «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв». На совещании рассматривались различные способы и формы применения крупных танковых и механизированных соединений в наступательных операциях фронта и армии. Отмечая в этой связи передовой характер советской военно-теоретической мысли, Д. Г. Павлов заявил, что «наши взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными и нашли себе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе. Немцы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили»*. Докладчик проанализировал опыт использования танков в первой и особенно во второй мировых войнах, локальных конфликтах и в принципиальном плане правильно определил роль и место крупных танковых соединений в войне. Основным способом их боевого применения считался ввод в прорыв совместно с конницей в интересах развития во взаимодействии с авиацией и воздушными десантами успеха в оперативную глубину обороны противника.

С докладом по проблемам оборонительной операции выступил командующий войсками Мос­ковского военного округа генерал армии И. В. Тюленев. Он, в частности, отметил, что вопрос этот нигде не освещен в полном объеме, «мы не имеем современной обоснованной теории обороны, которую могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой армейской насту­пательной операции»**. Рассмотрение проблем обороны ограничивалось масштабом армейской операции. Особое значение придавалось использованию противотанковых, противовоздушных, артиллерийских средств, инженерных сооружений и заграждений. Подчеркивался активный ха­рактер оборонительных действий.

В докладе «Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне» генерал-лейтенант А. К.Смирнов осветил актуальные проблемы ведения оборонительного и наступательного боя.

Для современного исследователя материалы последнего перед войной совещания представляют, на наш взгляд, немалый интерес. Они позволяют глубже уяснить проблемы, обсуждаемые на совещании, понять, что беспокоит участников совещания, какие предложения исходили от них по многим вопросам перестройки РККА, проходившей в условиях начавшейся второй мировой войны. Многое из предвоенной истории, из событий начала войны становится более понятным при анализе аргументации выступавших в защиту или с целью опровержения тех или иных положений.

 

* Наст. изд. С. 254.

** Наст. изд. С. 209.

8

 

Особенно это касалось вопросов, связанных с боевой готовностью войск, уровнем компетентнос­ти командного состава, противотанковой и противовоздушной обороной, господством в воздухе и т. п. На совещании широко рассматривался опыт гражданской и мировой войн, приводились яркие и поучительные примеры из боевых действий в Испании, на Хасане и Халхин-Голе, в советско-финляндской войне. И это понятно: из выступавших на совещании 24 человека участвовали в первой мировой войне, 43 — в гражданской, 5 — в боевых действиях в Испании, 10 — в советско-финляндской войне, 6 — в боях на р. Халхин-Гол и 4 — в военных походах в Западную Украину и Западную Белоруссию. Причем, около 30 генералов и офицеров прошли через две, 7         — через три и один (Д. Г. Павлов) — через четыре войны.

О злободневных проблемах строительства РККА с озабоченностью говорили многие из участников совещания. К примеру, у К. А. Мерецкова, Г. К. Жукова, И. С. Конева, И. С. Апанасенко, Г. М. Штерна и других особую озабоченность вызывало качество военных кадров. Они подчеркивали необходимость преодоления мелочной опеки над кадрами, воспитания смелых, инициативных генералов, способных действовать самостоятельно и творчески. «Иначе, — отмечал Г. К. Жуков, — командиров, приученных все- делать по расписанию, активный и инициативный противник разобьет в первом же сражении»*.

Вооруженные Силы испытывали нехватку командных кадров младшего и среднего звена, особенно в технических родах войск. В звене взвод-рота до 80, а в батальонах до 60—70 процентов командиров были призваны из запаса, с краткосрочной подготовкой. Большие масштабы приобрела текучесть кадров. Имелись подразделения, где в течение года менялись 3, 4, 5 и даже 6 командиров. Все это отрицательно сказывалось на положении дел в войсках, на состоянии их боевой подготовки и боевой готовности. Вместе с тем наблюдались попытки представить положение с командными кадрами, их уровень подготовки если не благополучным, то вполне удовлетворительным. Так, Маршал Советского Союза Г. И. Кулик утверждал, что принятые меры обеспечат пополнение армии лейтенантами с 10-классным образованием и 2-х годичным сроком обучения в училище. В 1941 году, заверял он, армия будет полностью обеспечена комсоставом, а в 1942 году придется даже увольнять часть из них в запас. Отрыв подобных заявлений от реальной действительности был очевиден.

Читателям небезынтересно узнать и об уровне физического развития призывных контингентов.

В выступлениях И. Н. Музыченко, Г. М. Штерна, В. Ф. Герасименко, в репликах наркома обороны С. К. Тимошенко отражалась низкая степень физического развития многих красноармейцев: они «меньше винтовки», выглядят «как дети», много низкорослых, тщедушных солдат. Высказывались сомнения в способности таких воинов выдерживать большие нагрузки, а тем более успешно вести рукопашный бой. Эти факты плохо соотносятся с историческими образами «могучих русичей», суворовских «чудо-богатырей», которыми всегда славилась российская армия. Однако они дают повод считать, что забота о человеке, достоинстве его личности занимали на аксиологической шкале того времени далеко не высшую отметку.

На совещании весьма противоречиво, нередко сугубо риторически, звучал вопрос о возможных людских потерях в войне. Наряду с высказываниями о стремлении воевать «малой кровью», имела место и позиция пренебрежения потерями. В ряде выступлений выражалась идея о достижении победы любой ценой. Откровенно циничными по отношению к воину-человеку являются слова, прозвучавшие из уст Г. И. Кулика: «Там, где лес рубят, там щепки летят. Но надо, чтобы щепок было поменьше. Плакать над тем, что где-то, кого-то пристрелили, не стоит»**. А ведь речь шла не о войне, а о боевой подготовке в мирных условиях.

Острой была полемика по вопросам воинской дисциплины, исполнительности на всех уровнях. Участники совещания проявили единодушие в понимании прямой зависимости степени боевой готовности от дисциплинированности всех военнослужащих — от рядового до генерала. Многих беспокоили факты грубого искривления некоторыми командирами-единоначальниками дисциплинарной практики, произ­вольного толкования командным составом уставных дисциплинарных прав. Руководство Наркомата обороны, Генерального штаба потребовали от военных советов округов и армий, командования соединений и частей решительных мер по улучшению состояния воинской дисциплины.

Стенограмма совещания свидетельствует о деловой, дискуссионной атмосфере его работы. Уча­стники, независимо от занимаемой должности, смело и аргументировано полемизировали по существу обсуждаемых проблем, высказывали критические замечания, предложения в адрес Наркомата обороны, Генерального штаба, командования родами войск, военных округов, военно-учебных заведений.

С заключительной речью на совещании выступил нарком обороны С. К. Тимошенко. В ней, наряду с обоснованными взглядами и обобщениями, содержались и нечеткие, противоречивые, суждения. Правильно оценив крупные изменения в оперативном искусстве на опыте операций

 

* Наст. изд. С. 145.

** Наст. изд. С. 109.

9

 

германских войск на Западе и в Польше, С.  К.  Тимошенко высказал и мнение о том, что «в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового»*.

Этот тезис не отражал того, что война в Европе с ее военно-политическими замыслами, методами развязывания, масштабностью, глубиной и скоротечностью операций, комплексным использованием видов вооруженных сил и родов войск для достижения политических и стратегических целей давала основания для обновления в области военного искусства. Такой вывод наркома обороны ослаблял внимание к теоретическим проблемам, вопросам практической подготовки страны и армии к войне. Небезупречным оказалось мнение С. К. Тимошенко по отношению к вариантам прорыва обороны противника. Вероятность негативных последствий небесспорных мнений наркома обороны увеличи­валась тем, что его заключительная речь была направлена в войска в качестве директивного документа.

Изучение материалов совещания позволяет глубже понять противоречивость сложившейся к тому времени ситуации в советском военном строительстве. С одной стороны, были сделаны в основном правильные выводы о характере и качественных особенностях возможной войны, опре­делены принципиальные взгляды на наступательную операцию, массированное использование новейших средств вооруженной борьбы. С другой, — Красная Армия по своей структуре, техни­ческому оснащению, уровню оперативной подготовки командного состава и штабов, многим другим параметрам была еще не готова вести войну. Для практической реализации тех передовых разработок, которые были достоянием отечественной военно-теоретической мысли, РККА, по мнению участников совещания, нуждалась в качественном совершенствовании по ряду направлений.

Более полувека минуло со времени декабрьского совещания. Обращение к его материалам позволяет современному поколению исследователей, военачальников, всех читателей самостоятельно извлечь уроки и выводы как из обоснованных, правильных взглядов, решений и действий советского политического и военного руководства по обеспечению безопасности страны в сложнейших перипетиях грозного предвоенного времени, так и из субъективных ошибок, конъюнктурных соображений, ничего общего не имеющих с реальной действительностью и потребностями строительства Красной Армии.

Совещание несомненно сыграло положительную роль в разработке актуальных военно-теорети­ческих проблем, обогащении отечественного военного искусства новыми положениями с учетом последних достижений мировой военной мысли и боевой практики. Выработанные на нем взгляды позволили существенно обновить подходы к планированию стратегического развертывания вооружен­ных сил на случай агрессии. Они стали мощным стимулом всестороннего реформирования РККА.

По-разному сложились судьбы участников совещания. Некоторые из них были репрессированы еще до войны, другие — обречены произволом на роль «козлов отпущения» и расстреляны в первые ее недели. Третьи, до конца выполняя свой долг, погибли в сражениях. Отдельные попали в плен, где вели себя мужественно, с достоинством. Исключительное большинство участников совещания сумели преодолеть трагическую ситуацию начала войны, обрести боевой опыт коман­дования войсками и привести их к победе. Не забывая роль и судьбу каждого, мы воспринимаем их деятельность как часть нашей сложной, противоречивой и неповторимой истории.

Предлагая книгу исследователям и читателям, составители надеются, что она вызовет интерес как у специалистов, профессиональных военных, так и у тех, кто самостоятельно изучает отечественную историю. Материалы совещания публикуются полностью впервые. За основу для издания взят текст стенограммы совещания, хранящейся в Российском государственном военном архиве. Доклады и выступления объединены в 5 тематических разделов и расположены в той последовательности, в какой они заслушивались на совещании. Заголовки докладов дополнены сведениями о званиях и должностях их авторов.

В тексте сохранены все стилистические особенности, сокращенные названия должностей, учреждений, войсковых соединений и частей, присущие военной документации того времени. Полное обозначение сокращений дано в списке сокращенных слов. Явные описки и пропуски букв, не имеющие смыслового значения, устранены без оговорок. Пропущенные в тексте и восстановленные составителями по смыслу слова воспроизведены в квадратных скобках. Погрешности текста, имеющие смысловое значение, оговорены в подстрочных примечаниях. Авторские подчеркивания отдельных мест, вопросы, реплики и т. д. выделены шрифтом. Имеющиеся в тексте цитаты проверены по источникам.

В научно-справочный аппарат сборника включены предисловие, примечания по тексту (помещены под строкой) и содержанию документов (расположены в конце сборника), список сокращений, перечень докладов и выступлений, оглавление. В приложении публикуется список участников сове­щания, дается справка об оперативно-стратегических играх, состоявшихся после совещания.

Коллектив составителей выражает искреннюю признательность тт. Баженову А. Н., Дави-денко А. 3., Зимонину В. П., Кудрявцеву А. А., Тимоховичу И. В., Хорошилову Г. Т. за их научную и организационную помощь в подготовке издания.

 

* Наст. изд. С. 339.

10

 

Тимошенко Семен Константинович, род. 6(18).02.1895 г. в с. Фурмановка ныне Одесской обл. На военной службе с 1915 г. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне прошел путь от командира взвода до командира кавалерийской дивизии. Окончил кур­сы: Высшие академические в 1922 г. ив 1927 г., партпо-литподготовки командиров-единоначальников при Воен­но-политической академии в 1930 г. С 1925 г. до 1941 г. ко­мандовал кавалерийским корпусом, был заместителем командующего, командующим войсками ряда военных ок­ругов. Участвовал в военном походе в Западную Украину в г. Во время советско-финляндской войны 1939— гг. командовал Северо-Западным фронтом. С мая1940 г. до июля 1941 г. — нарком обороны СССР. Во время Великой Отечественной войны был председателем Став­ки Главного Командования, заместителем Наркома обороны, главнокомандующим войсками направлений, командующим войсками фронтов, представителем Ставки Верховного Главнокомандования. После войны командовал войсками ряда военных округов, с 1960 г. — в Группе генеральных инспекторов МО СССР, в 1962—1970 гг. пред­седатель Советского комитета ветеранов войны. Маршал Советского Союза (1940), дважды Герой Советского Союза (1940, 1965). Награжден 15 орденами, в том чис­ле — орденом «Победа», Почетным революционным ору­жием и Почетным оружием, медалями. Умер 31.3.1970 г.

 

Вступительное слово Народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза С. К. ТИМОШЕНКО

 

Товарищи, Главный Военный совет, намечая настоящее совещание высшего командного состава Красной Армии, известил Военные советы о повестке дня нашего совещания.

Поскольку наше совещание значительно расширено, эту повестку дня я должен еще раз повторить.

Первое — мы ставим доклад начальника Генерального штаба об итогах боевой подготовки Красной Армии и думаем, что нам следовало бы повести прения тоже в соответствии с нашей темой, т. е. отходим от того порядка, который существовал раньше, когда на наших совещаниях выступали все командиры округов* и докладывали о состоянии этих округов. Но вы знаете, что в течение 15—20 минут ни один командующий войсками, ни один член Военного совета не сможет, да и не удавалось, охарактеризовать состояние округов. Мы считаем, что итоги этого года были в той или иной степени похожи по всем округам. И лучше повести нам работу так, чтобы хотя бы вкратце выявить действительное положение итогов на сегодняшний день и, главным образом, чтобы вы сказали свое веское слово с мест — что же нам нужно сделать и как нам нужно сделать, чтобы в 1941 году поднять нашу политическую и боевую подготовку на высший уровень.

Следующая группа вопросов, это темы:

 

* Так в стенограмме; имеются в виду командующие войсками военных округов.

11

 

Наступательная операция — доклад генерала армии Г. К. Жукова;

Оборонительная операция — доклад генерала армии И. В. Тюленева;

Действие танков в прорыве — доклад генерал-полковника Д. Г. Павлова;

Доклад об использовании авиации — доклад начальника Главного управ­ления Военно-Воздушных Сил генерал-лейтенанта П. В. Рычагова;

Доклад генерал-инспектора пехоты, ныне командующего ХВО генерал-лей­тенанта А. К. Смирнова на тему «Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне».

Главным образом, эти темы мы ставим потому, что с данными вопросами много подготовлено людей по заранее данным им заданиям и мы сможем установить смелость и пытливость, которыми обогатилась и должна быть богата наша Красная Армия, ибо мы за прошлые годы имели немало проходимцев, которые тенденциозно и со злым умыслом путали наши хорошие дела¹⁾. Скажем свое слово — как мы мыслим наступательную и оборонительную операции прорыва*, использование моторизованных сил и авиации, как лучше организовать всю работу с тем, чтобы люди начали глубже думать и получить больший охват в работе.

На этом исчерпывается материал повестки нашего совещания.

Повестка дня — доклад начальника Генерального штаба. Сегодня мы успеем еще часа полтора вести обсуждение по нему, так как доклад двухчасовой, а нам по регламенту надо заниматься до 22 часов.

Следующие доклады — по 1,½—2 часа. На обсуждение всех докладов — 6 часов. Таким образом, повестку дня мы исчерпаем к 1 января. После 1 января некоторым командующим войсками придется задержаться для проведения за­нятий.

Разрешите предоставить слово начальнику Генерального штаба генералу армии т. Мерецкову.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 1 —2.

 

* Так в стенограмме.

12

 

Мерецков Кирилл Афанасьевич род. 26.5(7.6).1897 г. в дер. Назарьево ныне Московской обл. В Красной Армии с 1918 г. Окончил Военную академию РККА в 1921 г. и курсы усовер­шенствования высшего начсостава в 1928 г. В Граждан­ской войне участвовал в должностях комиссара отряда, помощника начальника штаба бригады, дивизии. В меж­военный период был начальником штаба дивизии, помощ­ником начштаба корпуса, командиром дивизии, начальни­ком штаба армии. Участвовал в национально-революци­онной войне 1936—1939 гг. в Испании, командовал армией в советско-финляндской войне 1939—1940 гг. С августа г. — начальник Генерального штаба, с января г. — заместитель Наркома обороны СССР. В годы Великой Отечественной войны командовал армиями,фронтами, был представителем Ставки ВГК на фронтах. После войны командовал войсками ряда военных ок­ругов, руководил курсами «Выстрел», был помощником Министра обороны СССР по ВВУЗам, генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1944), Герой Советского Со­юза (1940). Награжден 16 орденами, в том числе орденом «Победа», Почетным оружием, медалями, а также ино­странными орденами. Умер 30.12.1968 г.

 

Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки высшего начсостава

 

Доклад начальника Генерального штаба   Красной Армии генерала армии К. А. Мерецкова*

 

1939 и 1940 годы протекали в сложной международной обстановке. Боль­шинство народов мира втянуто империалистами в большую тяжелую войну. Народы воюющих государств несут на своих плечах все тяготы, навязанные им мировой бойней. Как и прежде богатеет только капиталист. Современная война, более тяжелая по своим последствиям, чем прошлые войны, не щадит никого ни на фронте, ни в тылу. Она уничтожает не только непосредственных участников войны, но и мирное население, которое вынуждено жить и трудиться под постоянной угрозой истребления современными техническими средствами борьбы.

В то время, когда воюющие народы терпят неизмеримые страдания, наш могучий народ под руководством великого вождя товарища Сталина благодаря его мудрой стратегии продолжает оставаться вне войны и по-прежнему уверенно идет к своей цели, улучшая свое материальное благосостояние и приумножая мощь вооруженных сил нашей страны.

Попытки со стороны империалистов испытать наше могущество и втянуть в войну были неоднократны и жестоко отбивались. Это получило особенно яркое свое выражение во время боев на Дальнем Востоке и на северо-западной границе нашего государства.²

 

* Стенограмма докладчиком не выправлена.

13

 

Такие события в международной обстановке не могли не отразиться и на жизни Красной Армии, она не осталась от них в стороне. Во время похода на запад³ и, отвечая на провокации на Дальнем Востоке и в Финляндии, Красная Армия получила большой боевой опыт современной войны. В боях на карело-финском театре войны впервые в истории войн на Красную Армию выпала задача рвать долговременную укрепленную железобетонную полосу обороны. Несмотря на исключительно тяжелые метеорологические и природные естественные условия, которые, по признанию самих финнов, являются есте­ственной преградой более сильной, чем линия Мажино⁴, Красная Армия ус­пешно справилась с возложенной на нее правительством и партией задачей. Ряды героев Красной Армии пополнились молодыми талантливыми команди­рами, умеющими вести войска в бой и добиваться победы.

Наряду с успешным выполнением задачи в целом, в этой войне выявились большие недостатки в вопросах организационных, оперативно-тактических и дисциплины.

После войны Центральный Комитет нашей партии, правительство и На­родный комиссар обороны подвели итоги и сделали соответствующие выводы по всем выявленным недостаткам. Народный комиссар обороны Маршал Со­ветского Союза т. Тимошенко на основе этих выводов потребовал от коман­дующих войсками и военных советов, в целом и от всего начальствующего состава перестроить жизнь, быт и боевую подготовку нашей Красной Армии на новых началах.

Какие конкретные недостатки были выявлены в итоге и какие выводы мы можем сделать на основе учений, идущей на Западе войны? В организации наших войск выявлено много недостатков как по линии создания правильного соотношения между стрелковыми частями и тылом, так и по линии вооружения войск.

В процессе руководства боем командир оказался в таких организационных условиях, которые не позволили ему, с одной стороны, выявить по-настоящему боевое качество войск, с другой стороны, сделали безответственным и давали возможность путаться в организационной неразберихе.

Штабы оказались слабо подготовленными к практическому руководству [войсками] и неудовлетворительно руководили тылом. Начсостав, особенно стрелковых частей, воспитывался не на основе тактических положений, осо­бенно при выводе* войск в бой. Несмотря на то, что наша армия насыщена современной техникой, авиацией, танками, артиллерией, автоматическим ору­жием, высший штаб вступил в войну с инструкцией 1905 года⁵, когда наша армия стояла на ином техническом уровне. Не было ясного представления о вводе в бой технических средств войны. Армия не была подготовлена к прорыву железобетонных оборонительных укреплений и не изучила необходимые для этого инструкции. Личный состав боевых частей обучался далеко не на поло­жении боевой обстановки и не приучался к боевой жизни, особенно в трудных природных климатических условиях.

Дисциплина и организованность войск как в условиях мирной обстановки, так и в условиях войны, на походах и в бою оказались слабыми, отчего маневры резко снижались и особенно затруднения испытывались в тылах.

Несмотря на постоянные разговоры о взаимодействии родов войск в бою и операциях, обучение войск было построено таким порядком, что войска прак­тически обучались мало и то на маневрах, фактически оказались неподготов­ленными и необученными в [вопросах] взаимодействия. Снаряжение войск не отвечало требованиям войны.

Указанные недочеты с большой полнотой указаны в приказе Наркома № 120. Этим приказом требовалось изжить все недочеты, выявленные опытом войны, повысить дисциплину, требовательность к себе и подчиненным, уста­новить постоянный контроль и наблюдение и проверку исполнения, боевую подготовку войск организовать и проводить исходя из основной задачи — взвод должен быть в полной боевой готовности.

 

* Так в стенограмме; должно быть: «при вводе».

14

 

Приказ Наркома требовал коренной перестройки в обучении войск. В июле месяце Нарком установил, что обучение войск в округах идет по-старому, только отдельные округа начали перестройку в работе, причем в этих округах не было уверенности, что эта перестройка может повернуть боевую подготовку на правильный путь. Поэтому 25 июля Нарком послал командующим войсками особую директиву, что будет смотреть в августе-сентябре войска и на смотрах будут предъявлены следующие требования: войска на занятиях максимально приблизить к боевой обстановке и сами учения проводить в полном напряжении с выводом войск в предполье, организуя фактические заграждения такой местности, где будут проводить учения, закончив в короткие сроки возведение оборонных* сооружений, как это требуется в бою. Части должны быть подго­товленными строить и атаковать оборонные сооружения во взаимодействии с артиллерией и авиацией.

Нарком взял на себя проверку войсковых соединений Западного [особого] и Московского округов, в остальных округах приказал провести проверку своим заместителям, кроме того, — командующим войсками округов. В результате не осталось ни одного соединения, которое бы не было проверено осенью этого года. И с этого момента началась действительная перестройка боевой подготовки Красной Армии.

В результате осенних смотровых учений, проведенных Наркомом и его заместителями, а также командующими войсками, установлено, что высший командный состав, увлеченный решениями текущих вопросов, забыл задачи боевого порядка** — [повседневную] работу дивизий, корпусов и армий со­четать с боевой подготовкой соединений***, взводов, что для выполнения приказа № 120 в первую очередь нужно обучать именно эти подразделения, как главное звено боевой подготовки, от обучения которых зависят успехи боя.

В боевой подготовке взводы, роты и батальоны отличались разнобоем [на] тактических учениях. Этот разнобой был установлен как внутри дивизий, корпусов и округов, так и между самими округами. На самом деле занятия проводились, конечно, с условностями, и только сама действительность хорошо показала ход дела****.

При проверке штабов как главный недостаток было установлено плохое освоение взаимодействий их между собой. Особенно слабо проводят штабы расчеты сопровождения прорыва танка*****.

Выводы. По тактическим вопросам в результате смотровых занятий видим перелом. Одна стрелковая дивизия, производившая двухсуточный переход днем и ночью, показала хорошие результаты. Дивизия шла в полном снаряжении и на дорогах во время ее движения были проведены поправки******. Эта дивизия также показала себя с хорошей стороны. Объясняется тем, что они действительно по-настоящему готовят себя к боевым походам.

Директива Народного комиссара требовала в короткий срок пересмотреть боевую оборону. Основным недочетом построения обороны надо отметить ли­нейность положения огневых средств. При выходе в оборону******* по указанию НКО были применены новые средства защиты переднего края. Эти средства зарекомендовали себя с положительной стороны.

Предполье — установить заграждения в предполье. Предусмотреть, во-пер­вых, в понятии предполье — о характере заграждения и системе проведения работ. Директива НКО полностью подтвердила те задачи, которые стоят перед предпольем. Эти задачи были самые главные и были разрешены. Такое (по­нятно — неполное) предполье создается для того, чтобы при так называемом движении главных сил противника поставить его движение в направление,

 

* Так в стенограмме.          

** Так в стенограмме.

*** В стенограмме ошибка, по смыслу должно быть: отделений.  

****   Далее опущена искаженная при стенографировании фраза.                

***** Так в стенограмме; должно быть: сопровождения танков при прорыве.

****** Так в стенограмме; по смыслу должно быть: проверки.

******* Так в стенограмме.

15

 

наиболее выгодное для нас с тем, чтобы использовать этот период для нападения авиации и артиллерии.

[В] первый период. смотра наши командиры считали, что заграждения успешно могут строиться только в лесу, и в связи с этим Народный комиссар обороны вынужден был провести учение на разнообразной местности — в лесу, в горах или на открытых местах для того, чтобы показать, что при умении можно построить сильное заграждение в любой местности, но при этом надо помнить, что заграждения будут только тогда действительными, когда они каждый раз будут применяться с учетом особенностей характера данной местности.

Общие воинские начальники, наблюдавшие действия [по] организации предполья, считают, что успех дела в значительной мере зависит от того, как применили они свое решение. Они обычно не имеют общего решения на организацию боя в предполье и на устройство заграждения. Устройство заграждения целиком передается саперным начальникам, а последние, не зная тактических решений, строят заграждения самостоятельно и тактически неправильно, в связи с чем заграждения теряют свой смысл, легко обходятся и быстро преодолеваются. Были случаи, когда заграждения строятся не на главном направлении, которое надо загородить, а на второстепенном. Это привело к тому, что наступающие без затруднения достигали переднего края.

Войска, огораживающие заграждение, страдают двумя крайностями: или отходят при первом нажиме со стороны наступающих, не используя все средства сопротивления, или делятся на маленькие группы вплоть до полного окружения. Управление боевым предпольем обычно поддерживается с места позиции и всегда нарушается в промежутках между позициями*. При отходе воинская** авиация еще не научилась поддерживать войска в предполье и их атаку.

Войска, преодолевающие предполье, не всегда ясно представляют себе, что надо делать для того, чтобы быстро проникнуть через заграждения и достигнуть переднего края. Это потому, что учения по преодолению предполья никогда почти не проводились, а если проводились, то само предполье имело лишь условное заграждение и потому не защищало [от] огня. Вот почему на учениях как только войска сталкивались с действительным заграждением, оказывалось, что они не [имеют] практики и сноровки при преодолении [его]. Были случаи, когда наступающие задерживались при заграждении на длительный срок, не зная, с какой стороны приступить [к нему].

При преодолении предполья можно отметить две крайности: или движение атаки вразворот боевому порядку через всю полосу — вплоть до переднего края, или стремление уничтожить оборону предполья. Незнание как преодолеть предполье сказывается и на постановке задач. Последние часто неконкретны, как, например, двигаться в направлении опушки, вместо того, чтобы разо­браться конкретно в заграждении и поставить задачу для преодоления этого заграждения, как правильно атаковать позицию заграждения с фронта. Этого не было и только после вмешательства высшего начальства применяется выход и удар во фланг.

Выявилось неумение применяться к местности и правильно использовать местные предметы для укрытия бойцов. Боец бежит не столько, сколько нужно, а до тех пор, пока почувствует усталость, и он иногда вынужден останавливаться на открытой местности под огнем противника.

Неверные действия в горных условиях, в лесу, слабая ориентировка — все это приводит к тому, что быстро часть теряется и выходит из своих границ, а в горных условиях отделения, боясь потерять связь, прижимаются друг к другу и оставляют фланг открытым.

Самым главным недостатком является то, что командиры подразделений в ходе боя не оценивают обстановку, не отдают себе отчета в том, что пред­ставляет собой противник, какова система его заграждений, не определяют,

 

* Так в стенограмме. 

** Так в стенограмме.

16

 

где находится передовая позиция промежуточных рубежей и какими силами он обороняется. Все это происходит потому, что командиры, выслав разведку, забывают о ней, вследствие чего сами находятся в неясной обстановке и тем самым неправильно воспитывают разведчиков.

Войска получили большую практику в обороне и преодолении предполья, быстро усвоили указания Народного комиссара и старших командиров.

Необходимо учесть, что лишь начало успешных и настойчивых действий во время боя в предполье развертывает инициативу как при обороне в пред­полье, так и в преодолении [его].

На войне наши войска не любили и не умели готовить исходное положение для наступления, а потому несли потери. У войск благодаря неправильному воспитанию на учениях и маневрах было принято лишь [общее] представление о характере действий противника и о силе его огня, поэтому войска как на войне, так и в первый период учений без принуждения плохо готовили себе исходное положение для наступления.

Только боевые стрельбы и специально организованные взрывы среди боевых порядков, настойчивые требования Народного комиссара заставили по-насто­ящему командиров отнестись к этому важному делу, после чего войска исходное положение для наступления начали готовить удовлетворительно.

Первое время при обстреле* бойцы проявляли некоторое беспокойство, затем поняв, что окопы надежно предохраняют бойца, стали легко переносить обстрелы.

В настоящее время был организован ряд таких боев. Необходимо это дело в дальнейшем развивать и одновременно развивать для занятия исходного положения, учитывая, что в этот период противник сосредоточивает основную массу огня артиллерии и авиации.

Атака с боевыми стрельбами. Первое время в армии в широких размерах проводились учения с боевыми стрельбами и одновременным бомбометанием авиацией и были случаи, когда пехота с трудом поднималась в атаку, не веря, что артиллерия не будет поражать их своим огнем. Однако бойцы и командиры вскоре убедились, что артиллерийский огонь никакой угрозы для пехоты не создает, наоборот, прикрываемая огневым щитом от противника, пехота чув­ствует себя надежнее и может успешно продвигаться вперед, доводя свой штыковой удар до противника**, дезорганизуя его артиллерию и авиацию. Поэтому на большинстве учений пехота и танки быстро продвигаются вперед, не боясь случайных разрывов.

Как недостаток в атаке надо отметить скученность боевых порядков, танки сковывают пехоту, она часто группируется толпой около танков. В обстановке такой скученности получаются потери.

Применение обороняющейся [стороной] огневой завесы в момент атаки озадачивало атакующих, но не долго: пехота и танки обычно быстро находили выход из положения и умели проникнуть к передовому краю противника через огневую завесу.

Артиллерия с организацией артиллерийской подготовки справилась удов­летворительно. Однако подготовка артиллерии далеко не одинакова. Артил­лерия 6-й стрелковой дивизии с своими заданиями справилась с трудом. Артиллерия 99-й и 123-й стрелковых дивизий показала отличную подготовку. Артиллеристы обеих дивизий показали высокую организованность и слажен­ность. Темпы их огня были действительно таковы, какими они должны быть в бою, причем быстрый темп не сказался в худшую сторону в отношении поражения. Подсчет поражений [артиллерией] дивизий показал хорошие результаты.

Вообще надо отметить, что подготовка артиллерии в Киевском особом военном округе стоит значительно выше, чем в других округах, как по умению обработать оборонные полосы, сопровождать пехоту, так и по меткости в стрельбе.

 

* В стенограмме — «обстреленные».

** Так в стенограмме.

17

 

Значительные трудности представляют для артиллерии не столько вопросы обработки переднего края, сколько правильные расчеты переноса огня при сопровождении пехоты огневым валом. В этом деле еще довлеет схема: огонь переносится не в соответствии с темпом продвижения пехоты, а по схеме, вследствие чего получается, что или пехота далеко отстает от огневого вала, или огневой вал задерживает продвижение пехоты.

Впервые авиация получила широкую практику взаимодействия с войсками, что дало возможность летчикам по-настоящему познакомиться с характером наступательного боя. Летчики убедились, что они могут вести огонь по пере­днему краю и сопровождать атаку своей пехоты. В начале учений как обще­войсковые, так и авиационные начальники подходили с большой насторожен­ностью к применению авиации на переднем крае обороны, особенно при сопровождении пехоты артиллерийским огнем, когда последний становится малоприцельным. При этом многие командиры настаивали на вводе авиации [в действие] после прекращения артиллерийского огня, но потом убедились, что применение авиации и артиллерии возможно совместное, что совместная обработка переднего края авиацией и артиллерией нанесет большой ущерб противнику и внесет в его ряды моральное расстройство. Это особенно важно в начальный период атаки при вводе [в бой] механизированных соединений. Такое положение помогло многим авиационным начальникам пересмотреть свой взгляд на увлечение только самостоятельными операциями, оторванными от других родов войск.

Авиация по своему количеству вооружения, а главное по качеству людей, представляет грозную силу, но в этом замечательном роде войск у нас много еще недостатков. Главный из этих недостатков — авиация подготовлена к несложным видам боя, особенно большое отставание в полетах при сложных метеорологических условиях и на большой высоте. Огневая [подготовка], подготовка авиации [к полетам] на большой высоте и ночью низка. Оперативная и тактическая подготовка — в запущенном состоянии. Общевойсковые началь­ники и высшее командование этим делом плохо занимались, сторонятся, не помогают авиационным командирам, а последние зазнались, увлекшись имев­шимися успехами, не работают над собой и своими штабами.

До сего времени, несмотря на большой опыт, у нас нет авиационных уставов и наставлений по ведению боя. Нет инструкций о порядке ведения боя авиацией во взаимодействии с другими родами войск. Штабы авиационных соединений не перешли к нормальным занятиям и как органы управления еще слабы.

Самым слабым местом в авиации является то, что налицо низкая дисцип­лина. Правительство и Народный комиссар приняли решительные меры в этом направлении, даются исчерпывающие указания по наведению порядка коман­дующими войсками округов. Все авиационные начальники должны с полной настойчивостью и четко провести указания Народного комиссара в жизнь. Это и послужит положительным моментом в перестройке боевой подготовки во всей нашей авиации.

Авиация в течение лета очень хорошо работала, но она работала в боль­шинстве случаев по-старому, не перестроилась. Поэтому и результатов у нее меньше, чем в других родах оружия.

Народный комиссар настойчиво «притянул» авиацию к наземным войскам. Это и послужило началом совместной работы общевойсковых и авиационных командиров. Надо это закрепить, развить, предоставив больше возможности общевойсковым командирам и штабам совместно учиться. В настоящее время в авиации идет большая организационная работа. Главное управление  Воен-но-Воздушных Сил сделало многое, но это только начало. Авиации требуется большая помощь и, в первую очередь, со стороны командующих войсками округов.

Танки привлекались на учения в сопровождении пехоты. Отмечается удов­летворительная тактическая подготовка танковых подразделений и вполне удовлетворительная подготовка водительского состава к вождению в горно-ле-систых и болотистых условиях местности.

Основной недочет в действиях танков заключается в том, что они недружно

18

 

предшествуют пехоте: часть танков отстают во время атаки, а другие далеко отрываются вперед, вследствие чего взаимодействия танков с пехотой на поле боя не получается.

Как положительное явление следует отметить, что танкисты уже не боятся идти под непосредственным прикрытием артиллерии, не боятся осколков, сна­рядов и действуют так, как им придется действовать в бою.

Нужно отметить, как отрадное явление, что в результате учений, прове­денных Народным комиссаром обороны, его заместителями и командующими войсками, высший командный состав, следуя примеру Народного комиссара обороны, включился в практическую работу по перестройке боевой подготовки. Войска это почувствовали и начали перестраиваться по-настоящему в выпол­нении поставленных им задач. Командиры убедились, что для того, чтобы войска начали быстро расти в тактическом отношении, требуется одно непре­менное условие — надо их учить, предъявляя конкретные требования, и учить в условиях, действительно приближенных к боевой обстановке.

Опыт последних войн, учений и полевых поездок показал недостаточную оперативную подготовленность и военную культуру высшего командного со­става, войсковых штабов, армейских, фронтовых и особенно авиационных штабов. Этим вопросом раньше не занимались. Основной тормоз в том, что в течение многих лет отсутствовали указания по вождению крупных совре­менных соединений, по вводу в бой вместе авиации и танков. Неясно было, как требуется применять крупные авиационные и механизированные соеди­нения, куда направлять главное усилие* авиации — на обеспечение ли войск или на самостоятельную операцию, или то и другое делать в меру необходи­мости.

[Теория] вождения авиационных, механизированных соединений не раз­работана. Для того, чтобы этот большой недостаток выправить, необходимо в первую очередь решить все эти принципиальные вопросы. С этой целью Народный комиссар обороны и потребовал от участников совещания разработать теоретические вопросы и доклады с тем, чтобы в конце совещания и военных игр** дать указания по ведению современных операций. Кроме того, проверками в округах и в ходе смотровых и полевых учений установлено, что высший командный состав и штабы не работают над собой, не работают над повышением своего оперативного кругозора и над перестройкой своей работы в соответствие с требованиями Народного комиссара обороны, не умеют правильно и полно оценить обстановку, подготовить и принять решение, спланировать операцию, предусмотреть ее развитие, добиться [взаимодействия] родов войск в ходе операции и добиться ее материально-технического обеспечения, не имеют навыков скрытно и в короткие сроки создать мощные группировки, совершать перегруппировки, не овладели еще умением вовремя вводить в прорыв кон-но-механизированные соединения, резервы, а также обеспечить их огнем ави­ации, с трудом восстанавливают управление, нарушенное в ходе операции, не проявляют необходимой требовательности и не ведут борьбу с условностями, упрощенчеством, отчего снижается качество этих занятий. Не все начальники штабов, командующие войсками округов и армий лично руководят этим и часто перекладывают это важное дело на второстепенных лиц.

Богатый и разнообразный опыт последних войн меняет [взгляд на ] характер современной операции и по-новому ставит вопрос вождения крупных войсковых соединений. То, что вчера казалось хорошо, не годится сегодня и требует пересмотра. Непрерывное изучение этого опыта, организации, вооружения и оперативных, тактических взглядов крупнейших иностранных армий является ближайшей задачей подготовки. Но вместе с тем необходимо систематически и постоянно изучать организацию, свойства и способы применения своих родов войск, чтобы уметь организованно вести их в бой, необходимо постоянно изучать тыл армии и фронта.

Искусство управления современной операцией заключается в умении ее

 

* В стенограмме — «напранление»

 ** См. справку на с. 388—405.

19

 

организовать, спланировать и обеспечить всем необходимым, проводить хорошо операции, чтобы всегда иметь на направлении главного удара превосходство сил и средств и [уметь] правильно организовать их взаимодействие.

Для более глубокого изучения и отработки вопросов наступательной и оборонительной операции после настоящего совещания, как вам уже указал Народный комиссар обороны, будут проведены специальные занятия и даны принципиальные указания по основным вопросам.

В порядке постановки вопроса. В результате [анализа] предварительных итогов боевых действий на Западе⁶ и Карело-финском фронте Народный комиссар обороны приказал поставить на обсуждение совещания следующие вопросы.

Наш опыт войны на Карело-финском фронте говорит о том, что нам немедленно надо пересмотреть основы вождения войск в бою и операции. Опыт боев на карело-финском театре показал, что наши уставы, дающие основные направления по вождению войск, не отвечают требованиям современной войны. В них много ошибочных утверждений, которые вводят в заблуждение коман­дный состав. На войне не руководствовались основными положениями наших уставов потому, что они не отвечали требованиям войны.

Главный порок наших боевых порядков заключается в том, что две трети наших войск находится или в сковывающих группах, или разорваны.

Переходя к конкретному рассмотрению боевых порядков, необходимо от­метить следующее.

При наступлении, когда наша дивизия готовится к активным действиям в составе корпуса, ведущего бой на главном направлении, идут в атаку 16 взво­дов, причем из них только 8 ударных, а 8 имеют задачу сковывающей группы. Следовательно, в ударной группе имеется только 320 бойцов, не считая ми­нометчиков. Если допустить, что и ударная и сковывающая группы идут одновременно в атаку, то атакующих будет 640 бойцов. Надо признать, что для 17-тысячной дивизии такое количество [атакующих] бойцов слишком мало.

По нашим уставам часть подразделений, расположенных в глубине, пред­назначены для развития удара. Они распределяются так: вторые эшелоны стрелковых рот имеют 320 бойцов, вторые эшелоны стрелковых батальонов — 516 бойцов, вторые эшелоны стрелковых полков — 762 бойца и вторые эшелоны стрелковых дивизий — 1140 бойцов. В итоге получается, что в атаку на передний край выходят 640 бойцов и для развития успеха в тылу находятся 2740 бойцов.

При подсчете количества подразделений, принимающих участие в атаке трехдивизионного корпуса, получается, что одновременно в атаку переднего края идут 12 рот ударных и 12 рот сковывающих групп, а 57 рот предназначены для развития удара. Едва ли такое положение можно признать нормальным.

Крайне неудачно построение боевых порядков. Начальствующему составу прививаются неправильные взгляды на характер действия сковывающих групп, наличие которых в атаке действующих частей первой линии создает видимость численного превосходства в силах, тогда как на самом деле в атаке принимает участие только незначительная часть войск. На войне это привело к тому, что в боях на Халхин-Голе⁷ немедленно потребовали увеличения [численности] пехоты, считая, что в дивизии некому атаковать.

На войне на Карельском перешейке вначале командующие 7-й и 13-й армиями издавали свои инструкции, а когда появился командующий фронтом⁸, он дал свои указания как более правильно, на основе опыта и прошлой войны и текущей войны, построить боевые порядки для того, чтобы повести их в атаку.

По нашим предварительным выводам, отмена по существу установленных нашими уставами боевых порядков во время атаки линии Маннергейма⁹ сразу же дала большие успехи и меньшие потери.

Боевые порядки в обороне также страдают отсутствием ясности. По нашему уставу две трети сил должны находиться в сковывающей группе и одна треть — в ударной. Кто должен вести бой в предполье — в уставе не указано. Таким

20

 

образом, при наступлении мы имеем одну треть сил в ударной группе, две трети — в сковывающей и в резерве, а при обороне в сковывающую группу выделяют две трети и в ударную — одну треть. И там и здесь на долю ударной группы приходится только одна третья часть всех сил, а между тем на эти группы возлагается самая ответственная задача. Как можно требовать от меньшего количества сил решения более серьезных задач?

По смыслу уставов у нас нет такой группы, которая имела бы задачей активно вести оборонительный бой. Все, что выделяется для обороны главной полосы, называется сковывающей группой. Мы это объясняем тем, что у нас был период времени, когда вообще боялись говорить, что можно обороняться. Следовательно, можно понять, что сковывающая группа не имеет задачи нанести поражение противнику в оборонительном бою, а должна удерживать за собой занятые местности так, как это делали 18-я дивизия в Карелии и 54-я на том же направлении. Сидели так до бесконечности, пока не подошли и их не выручили.

В то же время назвали ударными группами в обороне такие части сил, которые по существу являются резервом обороны. Взять сковывание, введенное в наступательный, оборонительный бой полка, батальона и роты. Оказалось, что то, что можно признать правильным при ведении армейской, фронтовой операции, где сковывание, как более пассивная форма действий, не отрицается в связи с недостатком сил и даже полезно, потому что оно увеличивает силу удара в главном направлении, — вредно в полку, в батальоне и роте, дейст­вующих в направлении главного удара, так как это сковывание здесь не увеличивает силу удара, а наоборот, снижает ее, уменьшает количество войск, идущих в наступление в составе полка, батальона и роты. Это дает возможность при активных задачах некоторым слабым, малодушным командирам прикрывать свою бездеятельность тем, что он «сковывает», а не активно дерется.

Встречный бой у нас пока трактуется по труду Андогского¹⁰. Труд этот хороший, но построен на примерах еще суворовских походов. Тоже хорошие походы, но они были в совершенно другой обстановке и другие армии их проводили. Поэтому этот вид боя также необходимо, как мы установили, сейчас пересмотреть.

При наличии у нас массы танков и большого количества мехсоединений вопросы их вождения еще не разрешены. Нами отмечены только основные недочеты уставных положений, но эти положения являются главными, а поэтому и требуется пересмотр наших боевых порядков и применения их в бою.

Учитывая опыт войны на Западе, нам наряду с подготовкой к активным наступательным действиям необходимо иметь представление и готовить войска к современной обороне. Современная оборона должна противостоять мощному огню артиллерии, массовой атаке танков, пехоты и воздушному противнику. Поэтому она должна быть глубоко противотанковой и противовоздушной и во всяком случае — активной. Наступающий будет стремиться сосредоточить подавляющее превосходство сил и средств в направлении своего главного удара для того, чтобы согласованным ударом пехоты, танков, артиллерии, авиации прорвать оборону фронта, окружить и уничтожить войска обороны.

Главная задача обороны состоит в том, чтобы дезорганизовать взаимодей­ствие наступающего противника, расколоть боевые порядки его пехоты и танков, лишить их поддержки артиллерией и авиацией и, уничтожая против­ника по частям, нанести ему окончательное поражение. Этого можно достичь эшелонированием оборонительных позиций и особенно активным и правильным применением авиации.

Стрелковая дивизия может строить свои боевые порядки в полосе шириною 10—12 км и глубиною 18—20 км. В пределах своего района она может иметь предполье 15—20 км и главную полосу обороны 6—8 км.

Стрелковый корпус обороняется в полосе шириною до 30—36 км и глубиною 27—35 км. В этом случае в полосе корпуса мы можем иметь предполье 12—15 км, главную полосу обороны 6—8 км, вторую полосу заграждений глубиной 6—8 км и вторую оборонительную полосу 3—4 км глубины. В целом,

21

 

стрелковый корпус может построить оборону в полосе 20—36 км с глубиною 27—34—35 км. При таких условиях глубина армейской оборонительной полосы может быть 70—100 км и [включать зону]* оперативных заграждений глубиной до 20—30 км.

Главная задача подвижных войск, обороняющих эту зону, состоит в том, чтобы лишить противника возможности двигаться по дорогам, задержать и измотать его ударами подвижных войск и авиации — как авангардные части, преодолевающие эту зону, так и особенно главные силы, идущие атаковать оборону.

Дальше полоса тактических заграждений глубиной 12—15 км. Основное назначение войск, обороняющих предполье, состоит в том, чтобы расколоть боевые порядки противника, лишить их поддержки артиллерии и танков, нарушить управление, взаимодействие наступающих войск. Разобщенные таким образом части противника должны подвергаться многочисленным коротким ударам из засады, изматываться и дезорганизовываться.

Надо так оборонять предполье, чтобы противник, войдя в него, вышел в главную полосу [обороны] разрозненным, подавленным и дезорганизованным. Предполье заранее должно быть подготовлено к взрыву. Местности, которые противник может использовать для размещения своей артиллерии, главных сил, командных и наблюдательных пунктов, минированные районы взрываются, когда противник сосредоточит в них свои войска.

Главная оборонительная полоса — до 8 км. Это полоса наиболее сильных оборонительных сооружений, включающая иногда долговременные бетониро­ванные, дерево-земляные сооружения. Развитая в глубину главная полоса обороны должна опираться на противотанковые районы, сильные противотан­ковые резервы и ударные эшелоны, которые своими маневровыми** ударами способны уничтожить прорвавшиеся части.

Вторая такая же зона заграждений глубиною 6—10 км. Назначение этой зоны — остановить и расстроить прорвавшиеся через главную полосу обороны части противника. Мы раньше этим делом совершенно не занимались, так как нам всегда казалось: раз мы сковываем, то через нашу оборону никто не имеет права прорваться. Но мы знаем, что могут быть такие случаи на войне, когда противник все-таки прорвется, а раз это так, то надо предусмотреть, как в этом случае следует поступить.

Вторая оборонительная полоса глубиною 3—4 км. Эта полоса обороны имеет задачей уничтожить части противника, просочившиеся через вторую тактиче­скую зону заграждений, и остановить, разбить подвижные части противника, выбрасываемые им для развития прорыва.

Оперативная зона маневровых резервов и противотанковых заграждений. Имеется в виду: в момент, когда идут большие события непосредственно на фронте, Главным командованием будут приняты меры к тому, чтобы остановить прорвавшиеся группы войск врага. Значит нужно заранее предвидеть, куда будут сосредоточиваться войска Главного командования.

Оперативная зона маневровых резервов и противотанковые заграждения состоят главным образом из противотанкового района, сильно прикрытого зенитными средствами, созданного на наиболее вероятных путях движения танковых частей противника. Она должна обеспечить своими маневрами части, обратившиеся с фронта под давлением противника. Глубина этой зоны 25— 30 км. В этой зоне должно быть сосредоточено [усилие на] уничтожении танков противника.

Дальше имеется армейская оборонная зона; она прикрывает армейский тыл. Она может быть противотанковой и противовоздушной. Все условные элемен­ты*** имеют главной задачей раздробить силы наступающих и, уничтожая их по частям, подготовить окончательное поражение противника, переходя в общее контрнаступление. Он в этом случае сможет противопоставить артил­лерийский огонь, когда будет иметь мощные убежища.

 

* В стенограмме «состоять из зоны».

** Так в стенограмме. 

*** Так в стенограмме.

22

 

Противотанковая оборона эшелонируется на всей глубине.

Борьба с танками начинается с противотанковых заграждений и ведется как наземными войсками, так и боевой авиацией. Она продолжается в пред­полье, но наибольшей силы эта борьба достигает перед главной полосой обороны и в ее глубине, когда в бой вступают основные силы, противотанковые части. Сильным средством могут быть передвижные противотанковые части, в состав которых входит ПТК*.

Народный комиссар неоднократно отмечал, почему отстают минные за­граждения, которые играют большую роль в боях. Потому что мы даже не определили практически, кто будет иметь дело с минами на поле боя в этот период. [Заграждения являются] сильным средством в передвижных противо­танковых частях, в состав которых входят войска не только противотанковой обороны, и передвижная пехота совместно с частями артиллерии, имеющими легкие противотанковые препятствия. Такой резерв может создать противо­танковое препятствие и нанести поражение танкам противника.

В дальнейшем в глубине соединений должны быть созданы ограждения, разбитые при второй оборонной полосе. Это не значит и не указывает, что мы, как правило, допускаем, что танки противника должны пробиваться через главную полосу обороны. Нет, это значит, что мы, строя как следует главную полосу обороны, обязательно должны знать, что будем делать, если танки пройдут через главную полосу.

Подсобная** полоса обороны состоит из системы зенитных [и] наземных орудий. [Она] расположена так, чтобы прикрыть главным образом располо­жение резерва, пути связи, подвоз из тыла.

Вся система должна быть направлена на то, чтобы обеспечить некоторым резервам оказание противодействия удару противника, когда при обстановке боя будет брошена в наступление***. Для наиболее успешного решения задачи противовоздушной и противотанковой обороны и создана моторизованная бри­гада, которая при современных условиях требует большого умения вести оборону при эшелонировании на большой глубине.

При построении практической обороны нельзя считать, что подготовка обо­ронной полосы является способом распыления войск и создания возможности раз­грома их по частям. Вопрос предполья также иногда неправильно понимают.

Мы должны, как правило, средством одной стрелковой дивизии во взаи­модействии с танками, авиацией разбить дивизию противника, а дивизии, подготовленной к бою, эта задача посильна. Исходя из таких предпосылок, можно считать, что армия, наступающая на главном направлении, в своем составе может иметь 12—15 стрелковых дивизий, 4—10 танковых бригад, 6—10 артполков, 3—4 авиадивизии; с такой армией можно расширить общий фронт наступления до 35—50 км. Обычно за такой армией будет находиться резерв высшего командования. Для общего ввода [в действие] резерв потребует дополнительно не менее 2—3 авиадивизий.

При решении задачи при наступлении стрелкового корпуса дивизиям не­обходимо придать по две танковых бригады. В этом случае стрелковый корпус может не только прорывать оборонительную полосу противника, предназна­ченную для развития прорыва, такой корпус может прорывать оборонительную полосу на фронте от 6 [до] 12 км в зависимости от силы обороны. Следует иметь в виду и учитывать, что при большом наступлении противник может сосредоточивать массу средств не только в прорыве, но и в отходе.

Исключительное значение имеет обеспечение господства в воздухе в период наступления, но также и в ходе прорыва. Противник, внезапно атакованный, не сможет быстро ликвидировать прорыв. Не сможет быстро сосредоточить сильную группировку для своего направления и ведения главного удара. При наступлении и по мере продвижения наших войск хорошее взаимодействие

 

* Так в стенограмме. Судя по нижеследующему тексту стенограммы, речь, видимо, шла о противотанковых препятствиях.

** Так в стенограмме.  

*** Так в стенограмме.

23

 

между собой дает хороший ход действий. Мы должны во взаимодействии с артиллерией и авиацией, а также пехотного огня обеспечить неразрывную силу наступательного хода боя. Неправильно в войне придерживаться схемы, если все делается в соответствии с обстановкой.

Современное наступление характеризуется тем, что новые мощные средства борьбы — авиация, артиллерия, танки и моторизованные войска — должны подавить господство в воздухе авиации [противника], действующей в главной полосе до 500 км, одновременно подавить и уничтожить противника, дейст­вующего в главной полосе [своей] обороны, средствами, выдвигаемыми из глубины [тыла] по железным дорогам, автотранспортом и походами. Насту­пательными активными действиями весь широкий фронт должен расшатать оборону противника, вытянуть [его] резервы к центру, после чего широким ударом в двух-трех направлениях разорвать фронт противника, вывести его из строя сопровождающей авиацией и централизованным огнем и по частям уничтожить противника, разрушая его тыл и управление.

В нашей практике, как правило, при решении задач принято исходить из простых математических расчетов для того, чтобы добиться уничтожения про­тивника. Оказалось, что для организации прорыва оборонительной полосы требуется тройное превосходство, берут стрелковый корпус для наступления против дивизии противника.

При наличии тяжелых танков они составят первый танковый эшелон. Его за­дача — сломить противотанковую оборону, подавить и уничтожить противотан­ковые орудия. Тяжелые танки первого эшелона являются средством командира дивизии. При отсутствии первого танкового эшелона могут войти средние танки.

Если этим войсковым соединениям приданы тяжелые и средние танки, то они составляют второй танковый эшелон. Он выдвигается за первым и унич­тожает танковые орудия.

Средние танки второго эшелона являются средством командира полка.

Третьи и последующие танковые эшелоны составляют легкие танки, они уничтожают огневые средства*, пулеметы, и таким образом [танки] ведут пехоту, непрерывно поддерживая ее в прорыве. Танки [этих] эшелонов яв­ляются средством командиров батальонов.

Это способ, которым мы рвали линию Маннергейма.

При отсутствии тяжелых и средних танков [надо] взять все противотанковые орудия в батальонах и полках. В этом [случае] первый танковый эшелон составят легкие танки, поддерживающие пехоту. Второй эшелон обеспечивает атаку и развитие успеха наступления; лишь при значительном насыщении первого эшелона танками командир может организовать танковые резервы. Этот резерв, в зависимости от обстановки, может быть использован для под­держки танков, ведущих бой [с задачей отражения]** контратаки противника и проникновения в оборону противника.

Во всех случаях танковая атака должна быть массовой и непрерывно поддерживаться артиллерийским огнем.

В наступательном бою огонь противника должен быть подавлен, должны быть подавлены его важнейшие оборонительные сооружения. Часть огневых средств и живая сила уничтожаются. Перед прорывом производится артиллерийская под­готовка ***, которая предусматривает период разрушения [оборонительных соо­ружений]. Боевая авиация разрушает оборонительные позиции. Продолжитель­ность этого периода зависит от характера [оборонительных] сооружений против­ника. В период артиллерийской подготовки прорыва вся артиллерия и минометы подавляют всю оборону, уничтожают важнейшие [огневые] точки. Боевая авиа­ция мощным бомбардировочным ударом по переднему краю обороны подавляет боевые порядки противника, подавляя мощным огнем передний край. Артилле­рийская подготовка, в зависимости от характера укреплений противника и нали­чия средств, может продолжаться от 1,5 до 2,5 часов.

 

* В стенограмме — соединение танков.

** В стенограмме — для уничтожения.

*** В стенограмме — оборонительная обработка.

24

 

Иногда для внезапной атаки нужно применять ночную атаку, которая должна заканчиваться на рассвете. Сначала танки и пехоту командир соеди­нения должен обеспечить авиационной, артиллерийской поддержкой до полного разгрома противника. Это достигается огневым валом и последовательным сосредоточением огня по недосягаемым целям.

Все эти вопросы поставлены в порядке обсуждения. Они требуют, чтобы с ними тщательно разобрались и, как сказал Народный комиссар, разобравшись как следует, нужно обучать войска по этим вопросам.

Военно-учебные заведения и академии. Военно-учебные заведения и ака­демии проделывают большую работу, но вследствие загруженности и несовер­шенства программ они не добились еще выпуска хорошо подготовленных и правильно воспитанных командиров. Из наших вузов и академий выходят кадры, недостаточно овладевшие знаниями и практическими навыками по боевому использованию родов войск и современных средств боя. Они не могут правильно и быстро организовать взаимодействие родов войск на поле боя и не имеют правильного представления о характере современного боя. Это про­исходит потому, что вся система подготовки кадров командиров сверху донизу не отвечает требованиям, которые предъявляются к подготовке командиров современного боя.

В настоящее время нет еще правильно организованного руководства воен­но-учебными заведениями. Если войскам дана программа с подробной уста­новкой как построить занятия, то программа вузов и академий еще не пере­строена. У нас неизмеримо возросла [роль] артиллерии, танков, авиации и технических средств в современном бою, изменились способы действия пехоты, а программа наших вузов прошла мимо и не отражает этого роста.

Так, например, по программе для пехотных училищ из 3352 часов на весь курс для изучения специальных родов войск выделяется: на артиллерию — 90 часов, на бронесилы — 50 часов, на инженерное дело — только 35 часов, на химическое дело — 60 часов, на связь — 110 часов, а всего 445 часов или 10 процентов за весь курс. Поэтому авиации совсем времени не дано. При таком расчете времени вузы не в состоянии подготовить кадры, отлично владеющие всеми боевыми средствами и умеющие организовать бой.

Жизнь наша, боевая действительность далеко ушли от программ, по которым обучаются наши кадры. Необходимо пересмотреть программы и привести их в соответствие с требованиями современного боя.

Это положение с программами относится и к академиям, где также мало времени уделено на изучение специальных родов войск и новых боевых средств. Достаточно взглянуть в программу Академии имени Фрунзе для того, чтобы установить причины слабой подготовки кадров по основным вопросам вождения, организации взаимодействия родов войск в бою. За все время обучения на основном факультете этой академии на изучение техники родов войск уделено: на артиллерию — 88 часов, на бронесилы — 77 часов, на авиацию — 48 часов, на конницу — 53 часа, на инженерные войска — 41 час, на химические войска — 33 часа, а всего за весь курс — 340 часов.

Мы считаем, что отсюда идет корень тех ошибок в организации взаимо­действия, потому что кадры, выходящие из вузов, не знают технику, я говорю не о тактике, а, повторяю, — технику своих родов войск, взаимодействия, которое они должны будут организовывать; они, конечно, не организуют этого взаимодействия потому, что все их внимание всегда формально: называется пушка, какая бы она ни была, — есть пушка; самолет, какой бы он ни был, — есть самолет. Они работают по схеме, совершенно не замечая качества войск. В других академиях не изучают технику артиллерии так же, как в Академии [имени] Фрунзе. Поэтому из этих академий выходят командиры-специалисты по своему роду [войск] с весьма слабым представлением о характере совре­менного боя и о боевом использовании остальных родов войск.

Такое положение дальше нетерпимо. Программу всех академий и вузов необходимо пересмотреть и привести в соответствие с требованиями подготовки командира. Необходимо всю систему подготовки наших командиров в вузах и академиях увязать сверху донизу между собой.

25

 

У нас в академии требования одни, а в средней военной школе требования другие, и [командир] в средней школе не готовится к тому, чтобы ему можно было совершенно спокойно придти в академию подготовленным и усваивать академическую программу. [Необходимо] установить правильные взаимоотно­шения учебных дисциплин и кафедр и тесно связать подготовку командира в вузах и академиях с подготовкой войск и штабов.

Огневая подготовка. В целом огневая подготовка должного роста не дала и оценивается плохо.

На осенней инспекторской проверке во многих военных округах только отдельные стрелковые дивизии, полки и подразделения получили положитель­ную оценку. Так, например, в Западном особом военном округе из 54 прове­ренных частей положительную оценку получили только 3. В Ленинградском военном округе из 30 проверенных частей получили положительную оценку только 5. В Приволжском военном округе из 15 проверенных частей получили положительную оценку только 6. В Уральском военном округе из проверенных 18 частей положительную оценку получили только 3.

В огневой подготовке пехоты выделяется в лучшую сторону Московский военный округ, который по стрельбам всех образцов оружия имеет хорошую оценку, и Дальневосточный фронт¹¹, который из 64 проверенных частей полу­чил положительную оценку в 47. На Дальнем Востоке выделяются в лучшую сторону части 1-й Краснознаменной армии. Части и подразделения уверенно стреляют из винтовок и станковых пулеметов.

Причины слабой огневой подготовки. Большинство командного состава не умеет организовать управление огнем в различных видах боя. Командный состав не обладает навыками в организации и проведении стрелковых занятий. Большинство начальствующего состава не является примером для бойца в умении владеть оружием. В огневой подготовке бойцов и подразделений до­пускаются различные послабления и облегчения.

Огневая подготовка, как важнейшее дело боевой выучки войск, не поль­зовалась с самого начала вниманием как со стороны военных советов округов, армий, так и со стороны командиров подразделений и частей.

Для поднятия огневой подготовки на уровень современных требований необходимо в первую очередь повысить боевую подготовку командного состава, поднять боевую квалификацию и привить методические навыки в организации стрелковых занятий. Облегчение при обучении бойцов стрелковому делу и при проведении тактических занятий с боевой стрельбой не должно иметь место.

Курсантам военных училищ и младшему [командному] составу, не овла­девшим техникой стрельбы из оружия при организации боевых учений по огневой подготовке, слабо знающим материальную часть оружия и не умеющим применять его, не присваивать командирских военных званий.

Огневая подготовка в артиллерии*. Простыми стрельбами артиллерия ов­ладела удовлетворительно. Ведение огня ночью, в дыму и в условиях пони­женной видимости в большинстве артиллерийских частей не отработано. Ди­станционная стрельба не освоена. Стрельбы на предельную дальность в боль­шинстве частей не проводились. Командный состав артиллерии не овладел полностью стрельбами. В большинстве частей стрельбы по движущимся целям и на самооборону отработаны плохо. Практическая подготовка фотограммет­рических батарей продолжает оставаться плохой.

Зенитная артиллерия не подготовлена к поражению ненаблюдаемых воз­душных** целей и целей, применяющих маневры.

Для поднятия [уровня] артиллерийской подготовки необходимо все боевые стрельбы, кроме [стрельб] корпусной артиллерии, пушек АРГК и большой мощ­ности, проводить только совместно с пехотой или конницей. Корпусной артилле­рии и артиллерии большой мощности стрельбы проводить на общевойсковом уче­нии с привлечением обязательно авиации. Наземной артиллерии в совершенстве

 

* В стенограмме — армии.

** В стенограмме — ведущих.

26

 

овладеть дистанционной стрельбой и стрельбой на предельную дистанцию. Про­должать совершенствование стрельбы по движущейся цели и на самооборону с подготовкой станка. Полностью овладеть переносом огня всеми способами для внезапного поражения целей. 30 процентов всех стрельб провести ночью, в дыму и в условиях пониженной видимости, а то сейчас они проводятся днем и на по­лигонах. Овладеть приемами и методами ведения* разведки и уничтожения про­тивотанковых орудий, наблюдательных пунктов и наблюдаемых батарей против­ника. Уделить особое внимание подготовке фотограмметрических батарей.

Авиация артиллерии и артиллерия воздухоплавательных отрядов должны слаживаться для совместной работы. Зенитная артиллерия должна совершен­ствоваться в стрельбе по скоростным [воздушным] и наземным целям, в стрельбе по заградительным объектам. Мелкокалиберной артиллерии овладеть стрельбой по пикирующим самолетам.

Боевые действия с японо-маньчжурами на р. Халхин-Гол и война с бело­финнами показали беспредельную преданность бойцов, командиров и всего начальствующего состава социалистической Родине, партии, правительству и великому Сталину. Эта преданность и неизмеримо высокая, крепкая полити­ческая и моральная подготовка и общее моральное состояние всего личного состава дали возможность на Карельском перешейке, несмотря на суровые климатические условия, в исключительно трудных местностях, представляю­щих естественные и искусственные преграды, прорвать линию Маннергейма, которую ни одна армия в мире не считала доступной к штурму. Подобная линия, по высказываниям иностранных специалистов, считалась неприступной. Образцы героизма и исключительной храбрости проявили командиры, бойцы и начальствующий состав всех родов войск.

Наряду с достижениями в области политической подготовки бойцов, ко­мандиров и начсостава, отмечаются следующие недостатки.

Слаба дисциплина, что привело к нарушениям на фронте и в тылу. Это сказалось на неточном выполнении боевых приказов на фронте и создании недопустимой путаницы, это сказалось в загромождении дорог.

Обладая прекрасной современной техникой и вооружением (артиллерией), за­мечательные люди нашей Красной Армии должны были быть образцами, наша Красная Армия могла и должна быть лучшей армией в мире. Недостаточные твер­дость и крепость командования при недостаточно опытном комсоставе привели к тому, что мы имели отрицательные моменты в боевой подготовке войск.

Опыт войны показал, что существовавшая система воспитания и боевой подготовки войск не обеспечивала должной выучки войск. Всем известно, что наша армия до войны с белофиннами воспитывалась на опыте борьбы в периоды гражданской войны. А мы знаем, что условия и тактика гражданской войны были более простыми, чем при современной войне. При современном бое армия насыщена большим количеством техники, автоматического оружия, авиации, артиллерии, но все это не было освоено в достаточной степени нашими командными кадрами. Между тем современная техника — скоростные и бы­строходные танки, авиация и современная артиллерия требуют большей выучки, четкости и дисциплинированности.

Понятно, без выполнения этого основного требования нельзя поднять боевую готовность войск. Методы обучения не способствовали росту [ее] и не давали представления о характере современного боя. Было много демократизма и теп­личного подхода к бойцу, что привело к неправильным представлениям о суровых требованиях, предъявляемых ходом войны. Военная мысль не получила должного развития и не способствовала росту [уровня подготовки ] командного состава.

На основе выводов из опыта войны с белофиннами по личным указаниям т. Сталина Народный комиссар обороны т. Тимошенко потребовал от Красной Армии принятия решительных мер к перестройке методов и системы воспитания и боевой подготовки войск.

В этих целях Нарком потребовал прежде всего решительного укрепления единоначалия, резкого повышения воинской дисциплины и требовательности

 

* В стенограмме — создания.

27

 

со стороны командиров, без чего нельзя поднять [уровень] боевой подготовки войск. Нужно признать, что эта перестройка до сего времени проходит недо­пустимо медленно. Потребовалось личное вмешательство Наркома для того, чтобы изменить методы и систему боевой подготовки войск. При этом одних приказов оказалось недостаточно, а пришлось Наркому лично с помощью печати (при перестройке соответствующей) и через газеты передать свои требования всему личному составу Красной Армии.

Вредные силы привычки и консерватизма мешали и сегодня продолжают еще мешать в перестройке нашей работы. Некоторые командующие войсками округов обращение Наркома через печать восприняли как за возможность показать себя, не давая войскам ничего от себя. Больше того, несмотря на наличие решительных указаний Наркома, встретились следующие затруднения.

Некоторые командиры и политработники подошли к перестройке, формально поняв суть вопроса. Народный комиссар требовал, чтобы подготовка войск проходила без условностей, в естественных условиях, чтобы старшие и высшие начальники учили войска. Фактически же во многих местах это делалось чисто формально и многие командиры, не занимаясь войсками, ограничиваются писанием приказов и указаний.

Отмечается некоторая пассивность со стороны старших и высших началь­ников в вопросе перестройки методов боевой подготовки, боязнь идти в войска. Работать по старинке — засело крепко в головах командиров и политработников. Пора понять, что перестроить работу — значит не только самому работать, но и учить подчиненных.

Имеют место противодействия в проведении этой перестройки. Как же иначе понять факты рукоприкладства со стороны политруков или массовые случаи обмораживания при —7°. В 17-й армии имел место случай когда зам[еститель] по политчасти, не прочитав Дисциплинарного устава¹², стал разъяснять, что теперь можно бить красноармейца чем попало, даже указы­вал — ломом, топором и т. д. Было два случая рукоприкладства. Это является не только противодействием, но прямой провокацией, стремлением сорвать требование Народного комиссара.

Нужно отметить, как отрицательный момент, недопустимо медленную пе­рестройку в работе* органов политпропаганды. Вместо того, чтобы всю силу политпропаганды направить на всемерное обеспечение боевой подготовки войск по-новому и быть впереди, органы политпропаганды отстают от работы по перестройке. Отдельные политработники допускают извращения в этом деле.

Задача всего командного и политического состава на сегодняшний день состоит в том, чтобы как можно скорее освободиться от старых пут, связыва­ющих его, начать работать по-новому.

Все должны помнить, что указания правительства и лично товарища Ста­лина, а также Главного военного совета будут проведены в жизнь, несмотря ни на какие препятствия.

В итоге доклада мною изложена небольшая группа вопросов основных, от разрешения которых зависит направление работы наших войск. Войскам даны программы. Программы эти по своему содержанию позволяют научить войска ведению современной войны. Они немного велики по своему объему, но это объясняется тем, что в программах решили восполнить те пробелы, которые имеются в уставах. У нас имеется плохая привычка сваливать плохую работу войск только на отсутствие программ или на неполное их содержание. В связи с этим мы и имели через каждые 6 месяцев требования составления новых программ. Это неправильно и в дальнейшем рассчитывать на такой порядок в отношении к программам не следует. Программы будут исправляться по мере необходимости, но они не будут непрерывно меняться, как это было раньше. В настоящее время приступили к выпуску новых и недостающих уставов. Народный комиссар обороны придает этому особенно важное значение и считает, что наличие твердых уставов и программ даст полную возможность войскам готовиться к бою, не ссылаясь на отсутствие указаний сверху.

 

* Опущено следующее далее в стенограмме слово «составных».

28

 

Красная Армия в течение летнего периода 1940 года благодаря усилиям всего личного состава армии провела большую работу по перестройке быта, жизни, боевой подготовки и общей готовности войск к войне. Но эта перестройка только началась и требования, поставленные Народным комиссаром обороны Маршалом Советского Союза т. Тимошенко, еще не выполнены. У нас есть еще такие звенья, которые не приступили к перестройке и оглядываются, ждут, не будет ли изменений, послаблений со стороны Народного комиссара обороны. Этим товарищам мы можем рекомендовать не ждать, а немедленно начать по-настоящему работать и учесть, что для того, чтобы боевую готовность наших войск довести до необходимого уровня, требования Народного комиссара обороны будут расти и усложняться по мере нашего продвижения вперед.

В настоящее время правительство и партия, обеспечивая нашу армию всем необходимым, требуют, чтобы мы были всегда в боевой готовности. Мы ни на одну минуту не должны забывать с вами, что живем и работаем, когда идет война, и не можем терять ни одного часа, используя каждую минуту, должны совершенствовать нашу готовность.

Мы должны под руководством Народного комиссара обороны в кратчайший срок перестроить нашу армию, действительно довести ее до высокой боевой готовности, добиться такого положения, чтобы мы постоянно по требованию правительства в любое время могли выступить в поход.

РГВА, ф.4,оп. 18, д. 55, л. 3—45.

 

Смирнов Андрей Кириллович род. 15(27 ).8.1895 г. в Петер­бурге. Участник 1-й мировой войны. По окончании Влади­мирского военного училища поручик Смирнов командовал ротой. В Красной Армии с 1918 г. В годы Гражданской вой­ны командовал батальоном, полком и бригадой. После окончания, в 1922 г. Высших академических курсов был по­мощником командира дивизии, а по окончании Военной академии им. Фрунзе (1927) работал начальником отдела Штаба РККА. С 1929 г. последовательно занимал долж­ности: командира дивизии, командира и военкома корпуса, заместителя командующего войсками группы войск, на­чальника Высших курсов усовершенствования комсоста­ва, начальника Управления ВУЗ, генерал-инспектора пе­хоты. С 1940 г. — командующий войсками Харьковского военного округа. С началом Великой Отечественной вой­ны командовал 18-й армией Южного фронта. 8.10.1941 г. погиб в бою близ с. Поповка, ныне с. Смирново Запорож­ской обл. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 4 орде­нами, медалью.

 

Выступления

 

А. К. СМИРНОВ, генерал-лейтенант, генерал-инспектор пехоты Красной Армии

 

Товарищ Народный комиссар обороны, в текущем году в области тактической подготовки пехоты мы имеем первоначальные успехи. Однако ни в какой степени не следует эти первоначальные успехи сравнивать с тем, что мы имели по оценке подготовки пехоты года два тому назад.

29

 

Первоначальные успехи в этом году нами достигнуты на совершенно новой основе. Мы сейчас о боевой подготовке пехоты говорим совершенно по-другому, чем это было два' года тому назад. Если раньше боевая подготовка пехоты определялась только как огневая выучка, то сейчас тактическая подготовка пехоты поставлена на принципиальную высоту.

Я должен доложить, что не только мы, начальники общих войск, которые отвечаем за пехоту, увидели пехоту в современном свете предъявленных ей требований, но и остальные рода войск в этом году на своих, особенно осенних, учениях увидели, что из себя представляет современная пехота. Совершенно понятным стало требование, что нужно сделать в роте, батальоне, полку, чтобы они были всесильными и мощными. До всего начальствующего состава должна была проникнуть мысль, что современный бой, операция немыслимы без хорошо подготовленных, так называемых мелких подразделений. А по­скольку вопрос подготовки тактической пехоты был поставлен на принципи­альной основе, то стало очевидным, что нужно внести в тактику пехоты, в такие подразделения как взвод, рота, полк целый ряд изменений. И совершенно в новом разрезе, в связи с оснащением пехоты новыми средствами боя, перед нами встал вопрос относительно того, чтобы подвергнуть известной ревизии строй и новые порядки пехоты.

Я не буду останавливаться на этом вопросе, поскольку есть специальный доклад: «Наступление и оборона стрелковой дивизии», где всем участникам совещания будет доложено о строе, о боевых порядках, в каком понимании они сейчас стоят.

Перейду к нашей очередной работе, которая перед нами стоит. Мы сейчас проводим сборы командного состава пехоты. Надо отметить, что к сборам командного состава пехоты почти все округа отнеслись достаточно серьезно. Если первый сбор еще был плохо организован, то сейчас основное звено, которое должно разрешить все вопросы боевой учебы, — звено командного состава, заняло соответствующее место в понимании руководителей округов, корпусов и дивизий.

Однако нужно отметить, что этому вопросу все же не во всех округах уделяется соответствующее внимание. Между тем нужно понять, что мы не закрепим осенних успехов, если подготовка командного состава на этих сборах не будет поставлена тоже на всю принципиальную высоту. В частности, я должен отметить, что такие ответственные сборы по 35-му корпусу, как сборы командиров рот были проведены довольно плохо (без подготовки к ним).

Можно было бы отметить, что сборы, особенно вторая их часть, проводятся во всех округах хорошо, если бы не этот случай, который заставляет бить тревогу, чтобы в последующем, третьи и четвертые сборы не повторили не­дочетов в проведении сборов при 35-м стрелковом корпусе.

Плохо развернута и новобранческая подготовка. Был проверен ряд дивизий. Нужно отметить, что командиры дивизий не поняли существа так называемой начальной подготовки бойца. Командиры дивизий не поняли того, что если боец не будет поставлен в строй подготовленным, то мы можем опять получить несамоуправляемые взводы, роты и батальоны. Одиночная подготовка в ряде дивизий (особенно новобранцев), я бы сказал, проводится самотеком. В ряде частей она отдана на откуп командирам рот. Причем молодой командный состав, не имеющий программ, принужденный работать в обстановке, когда мы не имеем уставов Красной Армии, не имеем наставлений, со своей задачей не справляется. Между тем нужно бойца поставить в строй с привитым вкусом к строю, достаточно ловким, овладевшим первоначальными навыками по ис­пользованию своего оружия и понимающим, что передовой боец, как говорили* Вы, товарищ Народный комиссар, на разборе в Московском Военном округе, — это тот боец, который в бою сумеет оценить местность, оценить противника и использовать свое оружие так, чтобы поразить противника.

Я предлагаю, товарищ Народный комиссар обороны: чтобы поднять началь­ную выучку нашего бойца, [нужно] повернуть к нему внимание всего коман-

 

* В стенограмме — «ставили».

30

 

дного состава, также как повертывалось внимание всех нас к боевой подготовке взвода, роты и батальона. Одиночную или начальную подготовку бойца принять в конце января — начале февраля месяца центральному аппарату Наркомата, округам и корпусам. Поставить в центр внимания начальную выучку бойца и сделать ее именно принципиальной подготовкой, ибо совершенно нетрудно понять, что если мы не справимся с этой задачей, то будем нести большие потери в качестве во время подготовки отделения и взвода.

Вторая задача — это подготовка нашего младшего командира. Ряд школ сейчас выпустил младших командиров с недостаточной, незаконченной пяти­месячной подготовкой. Я считаю, что при таком положении их доподготовка является решающей. В интересах подготовки бойцов я бы считал, что не нужно гнаться за общим количеством часов в день подготовки бойца, а разрешить командирам даже полков (там, где это нужно) может быть за счет учебы бойца, но не меньше двух или трех раз в неделю дать дополнительное количество часов для доподготовки младшего командира. Мы на этом не прогадаем с точки зрения подготовки отделения и взвода. Неподготовленный младший командир нам не создаст бойца.

Подготовка отделений. Одновременно с подготовкой отделений встает воп­рос, как обеспечить нашему младшему командиру отделения управление боем своего отделения. Сейчас в отделении находится разнообразное оружие. При проработке нового курса стрельб мы пришли к такому выводу, что нужно в нашем отделении перейти на звено. Сейчас (поскольку введен помощник командира отделения — ефрейтор) мы можем сделать это безболезненно. Нашему командиру отделения сейчас управлять отделением чрезвычайно труд­но. Поэтому если у него будет троечная система организации, командиру отделения легче будет управлять боем своего отделения.

Третий вопрос, на котором я хочу остановиться, — это управление боем. Во что упирается управление боем, когда анализируешь этот вопрос? Оно упирается в слабое знание техники нашим командным составом, той техники, которая состоит на вооружении в его подразделении. Без знания техники, без знания того, что можно потребовать от этой техники, без знания хотя бы элементарных баллистических качеств, технических качеств нашей техники мы не создадим сознательного тактика. Через овладение техникой, стоящей в подразделении, лежит и путь к овладению тактикой. Поэтому нужно сделать упор на то, чтобы каждый командир был бы по-настоящему хозяином своей техники, которая находится в его подразделении. А такое звено, как командир батальона, нужно смелее и решительнее приближать к знанию устава артил­лерии, танков, авиации. Ведь это фактически звено, от которого еще один шаг до ступеней общего войскового командира.

Вся практика проведенных учений показывает, что мы в лице нашего командира батальона (когда он увязывает свою работу с различными ко­мандирами артиллерийских, танковых видов войск) не имеем достаточного развитого командира, потому что он не овладел, не понимает существа родов войск, и поскольку командир в артиллерии, в танковых войсках и в других войсках он более сохранен, то там, конечно, командир дивизиона, командир батальона с точки зрения своей военной культуры отличается от пехотного командира батальона, стоит выше его. Необходимо смелее коман­дира батальона пехоты привлекать к овладению тактикой и техникой других родов войск.

Подготовка штабов. В отношении подготовки штабов, мы при оценке штаба обыкновенно обращаем свое внимание на технику штабной работы. Техника штабной работы тогда может быть высоко поднята, когда она обеспечит работу своему командиру, когда штабной командир будет как следует научен тактике ведения современного боя. Первый упор или первую задачу, которую нужно поставить перед их подготовкой в течение зимнего времени, это овладеть тактикой. Если он будет подготовлен в тактических вопросах, то справиться и с техникой ему будет проще, и тогда он явится действительным помощником своему командиру, не будет требовать опекунства от своего командира; пони­мая, как развивается бой, он будет смотреть несколько вперед и будет орга-

31

 

низовывать работу своего штаба с известной перспективой. Сейчас же боль­шинство наших штабов до штаба полка включительно представляет опреде­ленное количество людей, которые являются в известной степени более или менее квалифицированными порученцами своего командира.

Крепко отстает, товарищ Народный комиссар обороны, наша пехота в огневой подготовке. Нет ли здесь в известной степени и нашей вины в том отношении, что мы — ответственные за подготовку пехоты своевременно не поставили вопрос, что одна тактическая подготовка, если огневая подготовка не будет крепко стоять в пехоте, будет означать однобокую подготовку пехоты. Последний год показывает, что мы огневую культуру, которую начали под­нимать с 1931 г. (правда, как я говорил в первой части доклада, в значительной степени за счет ряда других дисциплин), мы сейчас эту огневую культуру начали утрачивать.

В огневой подготовке нужно сделать решительный перелом, особенно в вопросах так называемых боевых стрельб подразделением: отделением, взводом, ротой и т. д. Мы проводим боевые стрельбы методом, не отвечающим тем требованиям, которые Вы ставите своим приказом. Они проводятся в известной степени без участия нового оружия, которое получили наши пехотные под­разделения. Требуется переоборудовать стрельбища: требуются совершенно новые методы управления мишенной обстановкой с огневого рубежа, требуется, чтобы мишенная обстановка жила, — только тогда можно создать боевую динамику.

Мы же и сейчас встречаемся с тем, что такое учение, как боевые стрельбы, проведенные целым батальоном, является фактически прямоли­нейным движением стрелков, даже без участия навесного оружия, как было в 139-й дивизии, где ни пулеметы, ни минометы, не принимали участия в этой стрельбе. Такое учение настраивает командный состав совершенно в другом направлении, так как не дает ему навыков в области управления огнем и не предъявляет к нему крепких требований с точки зрения обес­печения огня в интервалах, огня через голову. Все проходит чрезвычайно упрощенно. Эта погоня за пробоинами подчас затемняет тактическое пони­мание вопроса боевых стрельб.

Нужно прибавить, товарищ Маршал, и несколько патронов для огневой подготовки пехоты. Курс огневой подготовки 1938 г. при своем построении исходил в значительной степени из экономии боезапаса. Поэтому в области техники производства выстрела не добивались тех результатов, которые нам нужны. В частности, вопросы стрельбы стоя, с колена мы не дорабатывали, пытаясь компенсировать их только методикой подготовки.

Строевая подготовка бойца пехоты должна в области боевой подготовки явиться ведущей. Строевая подготовка пехоты и ее физическая подготовка всегда была по сравнению с другими родами войск, за исключением конницы, несколько выше. Сейчас строевая подготовка пехоты потеряла вкус, причем многие командиры не знают Строевого устава, не знают, что нужно взять для строевой подготовки пехоты из Строевого устава. Требовательный командир даже на полевых учениях должен заставить бойцов повиноваться его командам и безусловно выполнять те требования, какие предъявляются строем бойцу. Такие вопросы, как перепостроение строев, сохранение направления взводов и рот достигаются с большими потугами, совершенно неправильными коман­дами, противоречащими нашим уставам.

После того как совершенно отчетливо определена линия, по которой нужно готовить пехоту, мы, сосредоточив все свои усилия, не ослабляя темпов, добьемся разрешения поставленных перед нами задач.

Если мы не упустим одиночную подготовку бойца и отделения в зимний период, разрешим эту задачу в сроки, которые указаны в программах, тогда к июню месяцу мы можем выйти с подготовленным взводом и расчетом, понимающим основы современного боя, могущими технически и тактически правильно разрешать боевые задачи.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 46-53.

32

 

Курдюмов Владимир Николаевич, род. 01( 13).10.1895 г. в с. Ильмень, ныне Воронежской обл. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918. Во время Гражданской войны был командиром батальона, бригады, занимал штабные должности. По окончании Военной академии им. Фрунзе в 1925 г. работал в Управлении военно-учеб­ных заведений, был военным атташе в Прибалтийских странах, командир-комиссар стрелковой дивизии, корпу­са, начальник Управления боевой подготовки РККА. Во время советско-финляндской войны 1939—1940 гг. был заместителем командующего и командующим армией, в 1940/1941 гг. — начальником Управления боевой подго­товки РККА, командующий войсками Архангельского во­енного округа, заместителем командующего войсками Западного Особого военного округа. Во время Великой Отечественной войны был заместителем и командую­щим войсками ряда фронтов и военных округов. После войны окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба, командовал войсками военного окру­га, был генералом-инспектором стрелковых войск и заме­стителем Главного инспектора Вооруженных Сил по Су­хопутным войскам. Генерал-лейтенант (1940). Награж­ден 6 орденами, медалями. Умер 14.02.1970 г.

 

В. Н. КУРДЮМОВ, генерал-лейтенант, начальник Управления боевой подготовки Красной Армии

 

Товарищ Народный комиссар обороны, в отведенное мне короткое время я прошу разрешения остановиться на следующих основных четырех вопросах: 1) Особенности, в каких проходила боевая подготовка в текущем учебном году; 2) Общевойсковая подготовка; 3) Подготовка начальствующего состава; 4) Подготовка войсковых штабов и тылов.

В течение учебного года Управлением боевой подготовки Красной Армии, совместно с начальниками центральных управлений НКО и генерал-инспек­торами родов войск, проверено 80 соединений (из них 17 соединений по два раза); 15 отдельных частей и 14 штабов. Кроме того начальниками центральных управлений по специальной подготовке проверено значительное количество частей и соединений.

Особенности, в которых проходила боевая подготовка армии в текущем учебном году:

1. Ведение боевых действий с белофиннами¹³ и освободительный поход в Прибалтийские государства¹⁴, в Бессарабию и Северную Буковину¹⁵, потре­бовавшие отмобилизования частей и соединений в большинстве военных округов. Боевые действия на финском театре войны явились огромной школой для всех родов войск, проверкой умения начальствующего состава и бойцов вести бой в сложных условиях боевой обстановки.
2. Большие организационные мероприятия и развертывание новых частей и соединений во всех военных округах. В связи с этим — огромная текучесть и некомплект старшего и  среднего  начальствующего  состава,  особенно  во внутренних военных округах. Я здесь не буду приводить всех цифр. Так, например, только по ОрВО за год убыло старшего и среднего начальствующего состава 771 человек, прибыло на укомплектование — 5 833 человека. Имелся

33

 

большой некомплект среднего начальствующего состава — 878 человек, из них командиров рот — 210 человек. Еще большая текучесть отмечалась в    звене младшего командного состава. В ряде округов он обновился на 60—   70 процентов.

3. Выдвижение значительного количества молодых командиров и политра­ботников на руководящие должности. Многие из них на практической работе показали умение и подготовленность к руководству подразделениями, частями и соединениями. Они являются полноценными командирами-единоначальниками. Однако большинство начальствующего состава в частях не имело должной подготовки и практического опыта в обучении войск. Так, в ПриВО 70 процентов среднего командного состава и командиров батальонов имеют практи­ческий командный стаж от 5 месяцев до 1 года. В этом же округе все командиры
   стрелковых полков, кроме одного, командуют частями первый год.
4. Освоение новых территорий в связи с вхождением в Союз Советских Социалистических Республик Карело-Финской, Эстонской, Литовской, Латвийской и Молдавской Республик, потребовавшее передислоцирования боль­шинства соединений и частей в приграничных и ряде внутренних округов.

Вот основные особенности, в которых протекала боевая подготовка в текущем году в ряде военных округов.

1. II. Перехожу к недочетам в боевой подготовке. Основные из них:

• значительный отрыв личного состава от боевой подготовки на хозяйст­венные работы, оборонительное строительство, караульную службу, охрану объектов, сопровождение и охрану грузов. Особенно большой отрыв от боевой подготовки отмечался в период отмобилизования и проведения организационных мероприятий;
• планы боевой подготовки от высших штабов поступали в части с опоз­данием. Высшие штабы тратили много времени на их разработку. Частям и подразделениях в планах часто ставились непосильные задачи. Особенно плохо планируют боевую подготовку штабы батальонов; расписания занятий в под­разделениях составляются неконкретно, нецелеустремленно, без учета времени и материальной обеспеченности;
• отсутствие систематического планового руководства и контроля за боевой подготовкой со стороны старших командиров и их штабов. Это положение нельзя объяснить ничем другим, как отсутствием ответственности у некоторой части командного состава за боевую подготовку. В ряде проверенных уже в начале нового учебного года частей и соединений, оказалось, что прибывшим новобранцам длительное время не выдавалось оружие. Это, товарищ Народный комиссар, при наличии Вашего приказа № 0226*,  которым  Вы  требовали немедленно приступить к плановой учебе с новобранцами. В практической работе имеются только отдельные  случаи,  когда  командиры соединений  и частей были привлечены к ответственности за плохое руководство боевой подготовкой. В то же время отмечается ряд случаев, когда командиры соеди­нений и частей, не справившиеся с работой, получали назначения на высшие должности и очередные военные звания;
• планы боевой подготовки во всех проверенных военных округах систематически не выполнялись. Срывы, переносы занятий — обычное явление в большинстве соединений и частей.

III. Общевойсковая подготовка. В истекшем году часть войсковых соединений получила боевой опыт в войне с белофиннами и маршевую практику в период занятия Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины.

На осенних смотровых учениях, проведенных Вами, Вашими заместителями, командующими войсками округов и командирами корпусов, войска учились строить полевую оборону и вести наступательный бой с преодолением предполья в условиях, приближающихся к боевой действительности.

Высшие и старшие командиры, их штабы приобрели опыт в организации и проведении командно-штабных выходов в поле и общевойсковых учений с

 

* Приказ Наркома обороны СССР № 0226 от 19 сентября 1940 г. «О порядке увольнения старослужащих и приема нового пополнения в войсковых частях Красной Армии».

34

 

боевой стрельбой артиллерии, бомбардировочными и штурмовыми действиями авиации.

Войска получили навыки в занятии и оборудовании исходного положения для атаки. Пехота с приданными ей танками получила практику в движении за огневым валом в удалении от него на 200—300 м.

В организации взаимодействия родов войск на местности достигнуты пер­воначальные успехи. Артиллерия, танковые части, авиация, инженерные и химические части во всех военных округах получили большой опыт в совме­стных действиях с пехотой в наступательном и оборонительном бою.

Преодоление крупных водных преград (усиленными стрелковыми и кава­лерийскими полками и дивизиями) проводилось в военных округах только в некоторых дивизиях. Войска не умеют организовать и вести разведку, обес­печивать фланги и стыки, оборонять и атаковать УР, оборонять и преодолевать крупные водные преграды.

Я считаю, что в новом учебном году следует: ввести в систему совместные занятия общевойсковых командиров с командирами-специалистами в поле; практиковать длительные общевойсковые учения, максимально приблизив их к боевой действительности; общевойсковому учению обязательно должна пред­шествовать тщательная отработка данной темы с командным составом, штабами и с посредническим аппаратом на местности.

Военным советам округов (армий) необходимо спланировать проведение: а) совместных командно-штабных выходов в поле общевойсковых штабов со штабами специальных родов войск (артиллерийских РГК, танковых и ави­ационных); б) общевойсковых учений на зимний и летний периоды, учитывая, что до 15 мая 1941 года должны быть слажены батальон-дивизион-танковая рота в оборонительном и наступательном бою.

В летний период совершенно необходимо организовать объединенные ла­герные сборы общевойсковых соединений (частей) со специальными частями (артиллерийскими, танковыми, инженерными, химическими и др.), приблизив их расположение к полигонам для проведения совместных учений с боевой стрельбой артиллерии, бомбардировочными и штурмовыми действиями авиации и практической отработки на местности вопросов взаимодействия.

Помимо тактических тем по основным видам боя, в текущем году следует отработать следующие общевойсковые темы: прорыв сильно укрепленной обо­ронительной полосы усиленными стрелковыми полками, дивизиями, корпусами; преодоление водных преград; атака и оборона укрепленных районов стрелковым полком; действия конницы и танковых войск на фланге общевойсковых сое­динений при наступлении на полевую оборону и при вводе в прорыв (кава­лерийская дивизия, танковая бригада, дивизия мехкорпуса на фоне усиленного стрелкового корпуса и армии); автоперевозка.

На всех занятиях проверять умение командиров и штабов организовать: управление боем, взаимодействие родов войск в бою, разведку местности и противника, наблюдение за полем боя, обеспечение флангов и стыков, под­держание непрерывной связи с соседями и взаимной информации, противо­воздушную и противотанковую оборону.

1. IV. Теперь, товарищ Народный комиссар, разрешите перейти к подготовке начальствующего состава. Командный состав всех родов войск в значительной своей части вырос, получив практику в войне с белофиннами и на осенних смотровых учениях. Приобретены первоначальные навыки в организации вза­имодействия родов войск и проведении учений с боевой стрельбой артиллерии и действиями авиации.

Разведка и охранение всех видов — наиболее слабое место в подготовке комсостава. В огневой подготовке командный состав не является ведущим. Слабо знает материальную часть оружия и недостаточно умеет владеть им. Требовательность всех категорий начальствующего состава к себе и подчинен­ным низкая.

В течение учебного года подготовка командного состава во многих военных округах не стояла в центре внимания. Количество занятий, проведенных высшими и старшими начальниками, невелико, качество их низкое. Наиболее

 35

 

слабым звеном в начальствующем составе являются командиры рот (батарей), взводов и отделений, как правило, не имеющие необходимой подготовки, командирских навыков и служебного опыта.

Командный состав мало работает над повышением своего общего культурного уровня и развития. Военную, политическую и художественную литературу читает нерегулярно. Недостаточно изучал армии вероятных противников и театры военных действий. Опыт войны с белофиннами остался необобщенным и неизвестным для широких масс командного состава, не принимавшего в ней участия.

В новом учебном году в основу командирских занятий необходимо положить тактическую подготовку, изучение боевого опыта Красной Армии и опыта войны на Западе. Методами совершенствования командного состава должны явиться: самостоятельная работа над собой, плановые командирские занятия, индивидуальные задания, участие в общевойсковых и командно-штабных уче­ниях.

Совершенствование подготовки командных кадров всех степеней, особенно командиров взводов и рот необходимо поставить центральной задачей в текущем учебном году. Я полагаю, товарищ Народный комиссар, что на 1941 учебный год необходимо установить следующую систему командирской подготовки: высшего начальствующего состава — самостоятельная работа над собой, работа на командно-штабных выходах и учениях в поле и на оперативно-тактических полевых поездках. Самостоятельная работа включает в себя — индивидуальную разработку двух оперативно-тактических тем в течение года и изучение театра военных действий; старшего начальствующего состава: командиров полков — участие в течение 2 дней в месяц на занятиях под руководством командира дивизии и, кроме того, на командно-штабных выходах в поле и учениях; разработка в течение года 2 тактических задач под руководством командира корпуса; самостоятельная работа над собой по заданию командира дивизии; индивидуальные задания по изучению уставов;

командиров батальонов (дивизионов) — участие на занятиях под руковод­ством командира полка — в период декабрь—апрель — 3 дня в месяц; май—август — 2 дня в месяц; среднего начальствующего состава — в период декабрь—апрель — 3 дня в месяц, май—август — 2 дня в месяц; младшего командного состава — один раз в неделю.

В командирские занятия включить: марксистско-ленинскую подготовку; методику организации тактических и стрелковых занятий; специальную под­готовку, стрелковую и изучение новой материальной части.

Во избежание срывов занятий и для создания лучших условий контроля подготовки начальствующего состава, командующим войсками военных округов установить единые дни командирских занятий для различных категорий на­чальствующего состава.

Занятия по тактической подготовке, их методике проводить исключительно в поле на разнообразной местности. Каждую отработанную на картах такти­ческую тему обязательно завершать занятиями на местности.

Для углубления военных знаний, обмена опытом и оживления военной мысли под руководством начальников штабов частей и соединений организовать периодические доклады и рефераты с целью обмена мнений по вопросам развития оперативного искусства, тактики и техники иностранных армий на основе опыта последних войн.

В 1941 году в начале лагерных сборов установить месячную стажировку командиров артиллерийских батарей и дивизионов и командиров рот и ба­тальонов в пехоте на должностях помощников командиров соответствующих стрелковых подразделений. Проводить специальные сборы командного состава в военных округах и соединениях в соответствии с требованиями Вашего приказа № 0259*. Старшему и среднему командному составу, не имеющему законченного военного образования, к 1 января 1942 года сдать экстерном

 

* Приказ Наркома обороны СССР № 0259 от 14 октября 1940 г. «О проведении кратко­временных сборов начальствующего состава пехоты».

36

 

экзамен за полный курс военных училищ. Командному составу всех степеней давать индивидуальные задания по проработке уставов, наставлений и по изучению боевого опыта последних войн. Для самостоятельной работы начсо­става над собой и подготовки к плановым командирским занятиям предоставить 2 свободных вечера в неделю (не считая предвыходного дня).

РГВА, ф.4, оп. 18, д. 55, л. 54-63.

 

Парсегов Михаил Артемьевич, род. 15(27).6.1899 г. в На­горном Карабахе. Участник Гражданской войны. Окончил артиллерийские курсы усовершенствования комсостава в 1926 г., Военную академию им. Фрунзе в 1936 г., Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба в 1948 г. С 1922 г. по 1940 г. командовал последовательно: взводом, батареей, дивизионом, артиллерийским полком, артиллерией Ленинградского военного округа, был гене­рал-инспектором артиллерии Красной Армии; в совет­ско-финляндской войне 1939-1940 гг. — командующий ар­тиллерией армии. Во время Великой Отечественной войны — начальник артиллерии ряда фронтов, команду­ющий армией. После войны был командующим артилле­рией военных округов, группы войск, начальником факуль­тета Военно-артиллерийской академии. Генерал-полков­ник артиллерии (1958). Герой Советского Союза (1940). Награжден 8 орденами, медалями. Умер 26.4.1964 г.

 

М. А. ПАРСЕГОВ, генерал-лейтенант артиллерии, генерал-инспектор артиллерии Красной Армии

 

Опыт войны с белофиннами и работы артиллерии Красной Армии в мирное время к данному времени позволяет по тактической подготовке сделать сле­дующие, совершенно конкретные выводы. Артиллерия получила практику пре­одоления предполья и сопровождения пехоты и танков массированным огнем. Улучшилось качество наземного наблюдения. Сейчас уже артиллеристы доби­лись определенных результатов и умеют лучше, чем раньше, маскировать свои боевые порядки и организовать бой.

Однако, наряду с общеудовлетворительной оценкой боевой подготовки ар­тиллерии, товарищ Народный комиссар, приказ № 120 полностью не выполнен. Первый недочет, с которым нам надо драться с сего числа, это организация и ведение артиллерийской разведки. Артиллерийская разведка продолжает оставаться совершенно неудовлетворительной. Это показала и война. До тех пор, товарищ Народный комиссар, пока Вы не приказали, чтобы артиллерийские наблюдатели были на своих местах, пока они не оказались на линии пехоты и впереди пехоты, мы никак не смогли толком разобраться и сделать нужные выводы о противнике. (С места: «Правильно».)

Мы вынуждены были приказать артиллерийским разведчикам изменить свою тактику действовать не только на линии пехоты, а и впереди пехоты. Нам противника надо было знать. И только тогда, когда мы смогли путем артиллерийского наблюдения, путем артогня заставить противника вскрыть себя, и только тогда мы узнали, с кем мы имеем дело.

Командиры и красноармейцы-разведчики не знают демаскирующих при­знаков боевых объектов противника и не имеют навыков наблюдения. Надо

37

 

твердо записать, чтобы во всех родах войск и особенно в артиллерии хорошо организовали прежде всего артиллерийское наблюдение с тем, чтобы постоянно искать противника. Сейчас это дело несколько улучшается, однако еще плохо. Надо, чтобы все твердо изучили и освоили значение артнаблюдателей в со-временном бою.

Общевойсковые и пехотные командиры артиллерию знают очень плохо, Я хочу доложить, что начальник Генерального Штаба, когда Народный ко­миссар обороны проводил учения в Западном военном округе, спросил опера­тивного работника штаба 1-го стрелкового корпуса: «Скажите о составе вашего корпуса и сколько у Вас артиллерийских полков», то этот оперативный работник не мог ответить, сколько корпус имеет артполков. Но, позвольте, он же работник оперативного отдела, он же обязан знать. Почему же не знает? Кто ему разрешает быть работником оперативного отдела и не знать состав корпуса? Надо, товарищ Народный комиссар, покончить с этим делом. Командир должен занимать должность и знать свои обязанности, а не только занимать должность и не знать своих обязанностей.

Минометные подразделения в бою плохо используются и отстают от пехоты, До тех пор пока командирам дивизий десятки раз не скажут, где ваши минометы, они не принимают никаких мер, чтобы целиком использовать свои минометные средства. На войне и особенно в начале ее, наши минометы в большинстве случаев находились в обозе. Этим я хочу сказать, что командиры дивизий, корпусов и командующие армий включительно слабо знают боевые свойства минометов и поэтому они руководят этими средствами плохо.

Война показала, что дивизионная артиллерия недостаточно инициативна и не творческа. Она должна сама видеть, что творится на поле боя и во взаимодействии с пехотой обеспечить успешное выполнение поставленной за­дачи.

О зенитной артиллерии. У нас, товарищ Народный комиссар, этим делом плохо руководят. Я хочу сказать по двум частям. По отдельному дивизиону 25-й стрелковой дивизии. На наше требование, почему дивизион слабо под­готовлен, они говорят, что орудий недостаточно в дивизионе. Хорошо, недо­статочно, но заниматься они должны, учить дивизион они обязаны. Или, скажем, 415-й полк ПВО, который стоит в Тбилиси, тоже очень слабо под­готовлен. Надо, чтобы зенитной артиллерией, руководили по-настоящему, по существу. Никто не заботится о материальной части. Подготовка отдельных зенитно-артиллерийских частей такая, что вряд ли может обеспечить данный объект. Надо над зенитной артиллерией поработать.

Огневая подготовка. Огневая подготовка артиллерии в этом году не получила достаточного усовершенствования. Основной недостаток заключается в том, что управление массированным огнем еще не достигнуто. Мы впервые провели много учений с боевыми стрельбами и видели, что огневой вал — это совершенно несложная наука.

Опыт показал, что можно проводить учения во взаимодействии с пехотой, с авиацией и что эта задача вполне выполнима во всех условиях обстановки. На одном из учений меня спрашивают: «А пехота будет далеко от переднего края?» Я говорю: «Как по Уставу — 200 метров». «А это не опасно?» Оказы­вается, что командиры читают уставы, но не имея практики в организации огневого вала, не верят установленным нормам. Надо нам слово «взаимодей­ствие» не повторять часто, а то мы повторяем часто, а не выполняем. В нашей программе, которую мы послали войскам, все хорошо сказано, надо чтобы это было выполнено.

Слабо отработана огневая подготовка в условиях ночи и стрельба на ри-кошетах. Война показала, да это показали и учения в мирное время, что темпы огня при огневых налетах не выдерживаются. На одном из учений командиры просят дать много снарядов — более 3000. Я говорю им: «А вы успеете их выпустить?» — «Да, мы успеем». А затем после учений оказалось, что ни один дивизион не успел выпустить положенные нормы снарядов.

Горная артиллерия, товарищ Народный комиссар, учится по сей день как на равнине. Это относится к 96-й горной стрелковой дивизии на Украине,

38

 

9 год в Закавказском военном округе. По существу горной подготовки, которая нам нужна, мы еще не имеем.

Артиллерийские штабы. Начиная от полка и до начальника артиллерии стрел­ковой дивизии и корпуса включительно, не всюду укомплектованы. Надо их уком­плектовать и потом с них спрашивать. Когда один начальник штаба и один по­мощник и больше никого, то сделать то, что требуется, физически невозможно. Надо артиллерийские штабы укомплектовать. Общевойсковые и артиллерийские штабы не научились увязывать между собой работу. Тов. Смирнов сказал, что командир батальона мало культурен и знания у него меньше, чем у командира дивизиона и поэтому они не могут договориться. У командира дивизиона такти­ческие знания даже совершенно недостаточны и поэтому они одинаково друг друга не понимают. Давайте их будем учить одинаково, чтобы артиллерист хорошо знал пехоту, а пехотный командир — артиллерию.

Артиллерийские командиры всех степеней недостаточно подготовлены в тактическом отношении. Стрелки они может быть неплохие, но тактические знания у них не высокие.

Подготовка командного состава. Самым слабым звеном являются младшие лейтенанты. Над ними надо работать, им надо помочь, надо их вырастить хорошими командирами. Много есть образцовых младших лейтенантов.

Я последний месяц был в Закавказском военном округе, имел возможность проверять выполнение приказа Народного комиссара обороны № 0321* о сборах командиров. Нужно сказать, что в распоряжении начальников артиллерии округов было совершенно недостаточно времени для того, чтобы тщательно спланировать все эти сборы. Подготовка командиров требует времени, над планом сборов надо подумать, чтобы каждую тему записать толком, чтобы все было конкретно, а не в общем и целом. Поэтому необходимо в будущем добиться того, чтобы эти распоряжения давались таким образом, чтобы начарты округов имели время для проведения [их] в жизнь. Все ли было спланировано и подготовлено к сборам? Сборы не были обеспечены материально, командиры прибыли на сбор, а себя не обеспечили тем, что необходимо, чтобы можно было бы людей научить работать как следует.

Когда я вплотную побеседовал с некоторыми командирами дивизионов, полков и начартами в Ереване, Кутаиси, Ленинакане, Тбилиси и с командирами частей других округов, пришел к заключению, что с вопросом изучения театра военных действий по отдельным округам обстоит плохо. И никто не сможет из вас сказать, что в моем округе, мои командиры театр военных действий знают прекрасно. Это было бы неправильно, они этого не знают. Может быть в отдельных округах знают лучше, но в большинстве округов они театра военных действий не знают. Например, в ЗакВО изучают театр военных действий по книжке Данцига¹⁶, но на таком материале, как книжка Данцига, далеко не уедешь. Нужно побольше знать.

Был такой случай, товарищ Народный комиссар: 116-й артиллерийский полк стоит недалеко от Тбилиси, проводит занятия с комсоставом. На полигоне я увидал много озер и рек и спрашиваю: «Откуда вы взяли на Кавказе столько озер?» Мне говорят: «Не все ли равно проводить стрелковую подготовку на рельефе, взятом из Карельского перешейка или Тбилиси». Я ответил, что нет, не все равно, потому что вы служите в ЗакВО и воевать придется не сегодня-завтра на том театре, на котором находитесь. Извольте изучить ваш театр военных действий, берите, скажем, участок Карса и систематически изучайте на занятиях с комсоставом.

Нужно, чтобы наши артиллерийские начальники в первую очередь вникали в мелочи артиллерии, мимо которых пройти нельзя. Комсостав артиллерии в общеобразовательном отношении слабо подготовлен и общеобразовательные дисциплины очень плохо организованы и даже в ряде частей их совсем нет.

Состояние и уход за конским составом артиллерии. В Одесском военном округе, в Закавказском военном округе имеется сейчас солидное количество лошадей, которые страдают стригущим лишаем. 31 стрелковая дивизия Закав-

 

* Приказ Наркома обороны СССР № 0321 от 15 ноября 1940 г. «О проведении кратковременных сборов нач. состава артиллерии».

39

 

казского военного округа имеет около 160 лошадей. Я, товарищ Народный комиссар обороны, докладываю Вам, что этот вопрос очень важный, но ко­мандиры дивизий об этом не думают. Надо за конем ухаживать, надо конский состав сохранить, чтобы можно было воевать.

Последний вопрос — состояние огнескладов. Я проверил в ряде округов состояние огнескладов больших и малых. Должен доложить, что к этому ответственному участку наше внимание недостаточно. Вы можете видеть ог-несклады в Ленинакане, Кутаиси и других городах, где наряду с боеприпасами, боевыми снарядами, порохом и т. д. лежат несколько ящиков сигнальных ракет, которые категорически запрещено хранить вместе со снарядами, и даже несколько ящиков тола. Надо, чтобы на огнесклады было обращено серьезное внимание и их хранили, как зеницу ока.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 64—70.

 

Федоренко Яков Николаевич, род. 10(22). 10.1896 г. в Сло­боде Цареборисово ныне с. Красный Оскол Харьковской обл. В Красной гвардии и Красной Армии с 1918 г. В Граж­данской войне был комиссаром штаба армии, командиром и комиссаром бронепоезда. После окончания в 1924 г. вы­сшей артиллерийской школы комсостава командовал бро­непоездом, по окончании в 1927 г. курсов усовершенство­вания — дивизионом, а закончив в 1930 г. курсы партпо-литподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии — полком бронепоездов. В 1934 г., после окончания Военной академии им. Фрунзе, был назначен командиром танкового полка, в 1935 г. — командиром механизированной бригады, а в 1937 г. — на­чальником авто-бронетанковых войск Киевского военно­го округа. В 1940—1942 гг. был начальником Автоброне­танкового управления, с декабря 1942 г. — командующим бронетанковыми и механизированными войсками Крас­ной Армии и заместителем Наркома обороны СССР. Во время Великой Отечественной войны был представите­лем Ставки Верховного Главнокомандования на фрон­тах. После войны с апреля 1946 г. стал командующим БТ и MB Сухопутных войск. Маршал бронетанковых войск (1944).  Награжден 8 орденами,  медалями.   Умер 26.3.1947 г.

 

Я.Н. ФЕДОРЕНКО, генерал-лейтенант танковых войск, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии

 

Механизированные танковые соединения в 1940 учебном году встретились с целым рядом трудностей в боевой подготовке. Трудности заключались в том, что почти все соединения переменили дислокацию, перешли с места на место, причем отдельные части и даже соединения меняли по три-четыре раза место своего расположения, на расстояние каждый раз 100—150—200 километров. Многие соединения совершили марши по 500 и до 1000 км в этом году, что, конечно, оторвало много времени от непосредственной учебы. Они научились

40

 

хорошо делать марши, но не отработали целый ряд вопросов боевой подготовки: огневой подготовки, не доработали изучение материальной части, связи и разведки. Затратили много времени и много моторесурсов. Для того, чтобы привести материальную часть в порядок, потребовалось около 2-х месяцев, почти 50—60 процентов личного состава было оторвано на приведение мате­риальной части в порядок, так как моторесурсы за зиму и лето были почти полностью израсходованы.

Больше половины частей, перешедших на новые места, не имели полигонов. Это не дало возможности отработать боевые стрельбы. Стрельбы закончили только с места, никто в этом году не стрелял взводом, ротой. Таким образом, огневая подготовка осталась в этом году недоработанной.

Проверка частей инспекцией округов и распоряжением Народного комиссара обороны показала, что большинство дивизий и бригад дали по огневой под­готовке отличные и хорошие результаты. Но наряду с этим 20 процентов соединений и частей показали плохую стрелковую подготовку. Таким образом, в стрелковой подготовке получилось резкое колебание.

В тактической подготовке остались недоработанными вопросы взаимодей­ствия. Из года в год мы говорим о взаимодействии с пехотой и каждый год так остается. Когда подводим итоги, мы ищем причины, почему получилось так, почему, если бригада или дивизия стоит далеко от пехоты, то обязательно требуется, чтобы танки шли к пехоте (а для этого требуется израсходовать лишних 10 моторочасов). Надо так ставить вопрос, чтобы не только танки ходили к пехоте, но и пехота ходила к танкам. Надо сделать марш, подойти к расположению танков и заниматься на том месте, где стоят танки. Мы этого до сих пор не практикуем. А для того, чтобы сберечь для войны больше моторесурсов, надо теперь это практиковать.

Механизированные соединения еще не отработали взаимодействия внутри себя, не отработали взаимодействия даже с мотопехотой и артиллерией, которые входят в состав механизированных корпусов и дивизий. В этом отношении только есть попытки. В этом году корпуса и дивизии отрабатывали вопросы вхождения в прорыв и наступление, но это только ознакомление, никакого боевого взаимодействия и сплоченности в этих вопросах еще нет. И этот вопрос остался в этом году недоработанным.

Один из видов боевой подготовки — поднятие и выход по тревоге — также остался недоработанным. Поднятие по тревоге соединения показало, когда отъедешь на 30—40 км от расположения части, то нужно пять дней ездить обратно и забирать нужное, но не взятое, и отвозить взятое, но ненужное. Нужно заранее рассчитывать, что машина должна везти. При проверке вы­шедших машин оказывалось, что все машины, как правило, не догружены на 300—500 кг, а есть такие машины, которые вмещают в себя 3 тонны, а на них грузится одна тонна. В результате командиры заявляют, что машин не хватает. Нужно заранее, еще в мирное время, рассчитать, что на каждую машину грузить, сколько грузить, и тогда у нас тыл окажется много меньше и машин вместо недостачи будет много излишних.

Надо сказать, что подготовка тыла у нас плохая, этот вопрос остается недоработанным. В тылу остается людей столько, сколько идет в бой, а иногда и больше. На деле получается, что эти люди для обороны тыла не организованы ни в роты, ни во взводы, остается куча-масса людей. Нужно вовремя взять и организовать этих людей в роты и взводы, так как во время войны это делать будет трудно.

Следующий вопрос — укладка груза и вождение колонн по дорогам. В этом вопросе еще много беспорядка. Машины на дорогах не держатся правой стороны, люди, которые выходят из машин, тоже не придерживаются правой стороны. Мы пробовали выводить до полутора тысяч машин, получается много недочетов, как в движении на марше, так и в укладке грузов.

На следующий год на тыл придется обратить внимание, иначе он нам в боевой обстановке сделает много плохого. Нужно уделить внимание вождению транспортных машин как днем, так и ночью. Вождение в колоннах транспор­тных машин, связь, разведка остаются недоработанными и в особенности с

41

 

разведкой и ориентировкой. Пустишь танк в разведку, он пройдет вокруг леса, болота, экипаж выйдет и не знает, где юг, где север. У экипажа совершенно нет карт. Нужно научить экипаж разбираться по карте. У нас карты имеет, как правило, только командир роты, а командир взвода и экипаж карт не имеют. В танковых войсках даже экипаж должен иметь карту и отлично уметь ею пользоваться.

Таким образом, из видов боевой подготовки механизированных соединений осталось недоработанным взаимодействие пехоты с танковыми соединениями.

Плохо обстоит дело с огневой подготовкой начальствующего состава. В про­шлом году в среднем по РККА было выполнено 80 процентов из личного оружия, а в этом году 40—45 процентов.

 (С. К. Тимошенко: Почему?)

 Н. Я. Федоренко: С командиров в этом году недостаточно требовали. Командный состав, пришедший из запаса, как правило, стрелять не умеет. Когда стреляют, закрывают глаза. (Смех в зале).

Какие части по боевой подготовке в танковых частях лучшие? Дивизия генерала Куркина (Прибалтийский военный округ), генерала Фотченко (Ки­евский военный округ), генерала Фекленко (Киевский военный округ), генерала Новикова (Закавказский военный округ). Лучшие крупные механизированные соединения Красной Армии — это соединения генерала Потапова и генерала Еременко.

Каковы причины недостатков в боевой подготовке? Основная причина — это подготовка начальствующего состава, начиная с академии. Из академии начальствующий состав приходит в войска с недостаточной подготовкой для практической работы. За 5 лет учебы он бывает на стажировке мало, всего 3 раза по одному месяцу. По существу за время учебы в академии он отрывается от войск. Во-вторых, ввели в академиях систему учить людей по учебным штатам, а не по действительным, и окончивший академию приходит в войска и хуже бойца знает организацию родов войск. Учить в академиях нужно на действительных штатах.

 (С. К. Тимошенко: Это в академии?).

Я. Н. Федоренко: Так точно. Это во всех академиях. Им запрещено было давать действительные штаты. В этом году, с половины лета, это наладили. А до этого вели занятия исключительно на учебных штатах. Сейчас ведут на нормальных штатах.

Второй недостаток — обучают людей общей специальности. Скажем, Ки­евское танко-техническое училище, там должны готовиться техники по ре­монту, по эксплуатации, по электроприборам, а курсант проходит всего по­немножку, научится всему, а по существу ничего конкретно не знает.

(С. К. Ти­мошенко: За сколько лет таких грамотеев выпускают?).

Я. Н. Федоренко: В академии — пять лет, а в училищах — 2 года. Я считаю, что для обучения танкового инженера вполне достаточно 4 года, для автотракторного дела — 3 года. А у нас есть какой-то закон — командует высшая школа при Совнаркоме (смех в зале). Они командуют.

(С. К. Тимошенко: Бюрократу все мешает, бюрократ ищет себе в начальники такого же бюрократа).

Я. Н. Федоренко: Они программу утверждают. Люди идут для армии, а программы дают другие. Это ненормально. Надо нам утверждать и учить, кого нам надо.

Как учат училища? Они учат всему понемножку. Практики училище не давало. В этом году впервые дали практику на 2 месяца, а до сих пор был один месяц практики. И получается, что приходят, знают теорию, а практики не знают. Нам надо немедленно это дело перевернуть наоборот.

В этом году инспекция вузов проверяла училища (до подчинения их мне) и требовала, как главное, — переползание, штыковой бой, рукопашный бой, наступление и оборона стрелкового взвода. Получив по этим видам боевой подготовки неудовлетворительно, начали ползать (смех в зале), бро­сили изучать материальную часть машин и все то, что им положено, как техникам-танкистам.

В результате осенней проверки, по своей специальности получили также неудовлетворительно. При проверке говорят: «Объясни танк», а начальник училища предлагает: «Проверьте переползание и рукопашный бой, он вам все сделает». (Смех в зале). Получилось, что лето проползали, а потом матери­альную часть машин и своей основной специальности не знают. Надо учить

42

 

тому, что придется делать на войне. Не обязательно, чтобы все ползали, когда танкист вынужден будет ползти, он будет ползти, но учить его этому наравне с пехотой не надо.

Надо, товарищ Народный комиссар, не допускать растаскивания кадров танкистов. Они очень нужны нам, а получается, что мы готовим кадры в академиях и училищах, а у нас всех растаскивают в счет «тысячи».* У нас большинство инженеров разобрали и только 25 процентов осталось в армии, а всех остальных забрали на заводы, в наркоматы и в разные управления и учреждения.

(С места: У Вас все в тысячах).

Я. Н. Федоренко: Получается, что 3 года берут подряд в счет «тысячи» и никаких инженерных кадров сейчас нет. Один-два инженера на дивизию. Надо поставить вопрос, чтобы наших инженеров вернули.

Вопрос подготовки младшего начсостава. Подготовка младшего начсостава не на должной высоте. Вопрос учебных подразделений. Нет полковых и бригадных школ. Сейчас обучают младший начсостав при первых ротах, где получается двой­ной комплект экипажей, что создает еще худшие условия, чем в линейной роте. Надо ввести полковые школы, как во всех частях, иначе обучать младший коман­дный состав в механизированных частях и соединениях весьма трудно.

Еще один вопрос о национальностях. В танковых дивизиях и бригадах имеется около 24 национальностей, из них до 15 национальностей по-русски совсем ничего не говорят и поэтому их трудно научить овладеть танком в отводимое для этого время. Как же их научить, если они не говорят по-русски. Я не против национальностей (Смех в зале). Но надо, чтобы они знали русский язык и были грамотными людьми. Выходит, что он танка не знает, по радио говорить не может и поэтому подготовка младшего состава страдает. Я считаю, что контингент национальностей, призываемых в танковые войска, не гово­рящих по-русски, надо сократить.

Основная задача механизированных соединений на 1941 год — подготовить их для самостоятельных действий. Танковые бригады должны быть подготов­лены взаимодействовать с пехотой и чтобы пехота при своих учениях подходила к расположению танковых бригад, а не наоборот. Надо будет, кроме програм­мных указаний, научить танковые войска вести огонь, управлять огнем, взводом и ротой. Одиночные стрельбы не могут дать того эффекта, который должен быть в бою.

Я прошу еще, товарищ Народный комиссар, чтобы танковые войска были освобождены от гарнизонных караулов. Сейчас в караул ходит до 50 процентов личного состава отдельных механизированных и танковых соединений. Надо, чтобы танковые экипажи от караулов были освобождены, так как перед ними на следующий год стоят большие задачи.

Нужно будет научить танковые части выходить по тревоге. Учить надо со взвода и выше. Сейчас получается так: спустят приказ о порядке выхода по тревоге и на этом кончается. Надо отработать роту, батальон, потом — полк, и, если полк не отработан, нечего поднимать по тревоге дивизию. Отработанной часть по тревоге считается тогда, когда каждый боец, взвод, рота, часть и соединение точно знает и умеет практически выполнять то, что положено делать по тревоге.

Особенная трудность в 1941 году будет заключаться в том, что целый ряд танковых соединений не получит материальной части и придется учиться на минимальном количестве материальной части. Это надо будет учесть.

И последний вопрос. Я хочу просить высший командный состав о том, чтобы принять все меры к тому, чтобы сберечь материальную часть. В этом году выбыла из строя масса боевых и вспомогательных машин. 21 000 машин по заявкам округов требует капитального ремонта, а когда проверишь, многие машины требуют всего 2-х часов времени, за которые их можно привести в порядок. В дивизии надо иметь начальника автобронетанковой службы и дать ему еще помощника, которые ведали бы этим вопросом, А то получается: мы

 

* По решению правительства тысяча выпускников военно-технических вузов направлялась в народное хозяйство.

43

 

говорим, требуем, а исполнителей на низу* нет.

(С. К. Тимошенко: В мото­дивизии есть).

Я. Н. Федоренко: Да, там есть. В этом большая трудность сбережения материальной части машин.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 71— 78.

 

Смушкевич Яков Владимирович род. 01( 14).4.1902 г. в мес­течке Ракишки, ныне г. Рокишкис Литовской республики. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне участво­вал в должностях политрука роты, батальона, комисса­ра полка, а с 1922 г. —комиссар эскадрильи и авиационной бригады. После окончания в 1931 г. Качинской военной авиационной школы стал командиром-комиссаром авиа­бригады. В национально-революционной войне испанского народа 1936—1939 гг. руководил противовоздушной обо­роной Мадрида. После окончания в 1937 г. курсов усовер­шенствования начсостава при Военной академии им. Фрунзе был назначен заместителем начальника ВВС РККА. Во время боев с японскими милитаристами на р. Халхин-Гол (Монголия) в 1939 г. командовал авиагруп­пой. С ноября 1939 г. занимал высшие руководящие долж­ности в системе органов военного управления ВВС С де­кабря 1940 — помощник начальника Генштаба по авиа­ции. Генерал-лейтенант авиации (1940). Дважды Герой Советского Союза (1937, 1939). Награжден 2 орденами, медалью,   иностранным   орденом.   Репрессирован   и 18.10.1941 г. расстрелян.

 

Я. В. СМУШКЕВИЧ, генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба по ВВС

 

Начальник Генерального Штаба вчера в своем докладе по итогам боевой под­готовки Красной Армии уже достаточно полно охарактеризовал Военно-Воздуш-ные Силы. Из этого доклада вытекает, что за истекший 1940 г. Военно-Воздушные Силы плохо подготовились к выполнению сложных видов боевой работы, прежде всего, к ночным, слепым и высотным полетам. Надо сказать, что приказ Народного комиссара, который только что был зачитан**, является основным условием и предпосылкой к оздоровлению наших Военно-Воздушных Сил.

Единственная и, пожалуй, основная причина, почему боевая подготовка военно-воздушных сил находится на низком уровне, заключается в том, что в авиации фактически не было рядового летного состава, все были командирами, по существу не имея этой командирской подготовки. Летчики в возрасте 17—19 лет обзаводились семьями и все внимание летного состава уходило не на рост боевой подготовки, а на семейно-бытовые вопросы. Все командиры уделяли очень много внимания хозяйственным, бытовым, квартирным, семейным воп­росам, и это не только авиационные командиры, но и общевойсковые командиры и военные советы округов.

 

* Так в стенограмме.

** Имеется в виду приказ НКО № 0362 от 22 декабря 1940 г. «Об изменении порядка прохождения службы младшим и средним летно-техническим составом ВВС КА», зачитанный К. А. Мерецковым пе­ред выступлением Я. В. Смушкевича. (См.:РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 79).

44

 

Поэтому совершенно ясно, что приказ Народного комиссара обороны яв­ляется главным, основным, что в состоянии вывести наши Военно-Воздушные Силы на правильный путь развития.

Я должен здесь доложить, что работа каждого из нас в отдельности, в первую очередь каждого авиационного командира, будет определяться тем, насколько быстро и решительно будет проведен этот приказ в жизнь, не считаясь, подчас, с некоторыми, может быть, серьезными трудностями, которые встретятся. Мне думается, что основная масса летного состава поймет, что без перевода срочнослужащего летного состава на казарменное положение боевой воздушный флот не может быть боеспособен. Без того, что летный состав будет комплектоваться так же, как комплектуется вся Красная Армия — не на добровольном принципе, а в обязательном порядке, мы не будем иметь хороших летчиков.

В школе пилотов на Каче*, в которой я был, за исключением 4 колхозников, 960 курсантов оказались набранными из городов, из поселков, из местечек. Правда, и эта молодежь хорошая, но набраны только те, которые имели возможность учиться в аэроклубе без отрыва от производства. Основная же масса здоровой, хорошо подготовленной в общеобразовательном отношении колхозной молодежи не имела доступа в военно-воздушные школы и в летчики не попадала.

Я хочу коснуться некоторых вопросов, может быть более мелких, но име­ющих большое значение по улучшению боевой подготовки. В этом году, несмотря на то, что Военно-Воздушные Силы налетали больше, чем в прошлом году, мы имеем в процентном отношении очень серьезное сокращение по ночной подготовке, по высотной подготовке и по полетам в облаках, т. е. по самым сложным видам боевой подготовки.

Лучше обстоит дело в войсках Дальневосточного Фронта и Забайкальского округа, главным образом, потому, что они имели возможность больше давать налета, имея горючее. ДВФ имеет налет свыше 100 часов на летчика, по ЗабВО — свыше 70 часов налетов на летчика, а некоторые внутренние округа имеют 35—40 часов на летчика. Причем в среднем такой налет бывает из года в год. Однако мы не можем сейчас сказать, какие полки и эскадрильи приготовлены целиком для действий ночью, для действий в облаках. И мне кажется, здесь нужны некоторые организационные мероприятия, иначе можно оказаться и в будущем году в таком положении.

Дело заключается в следующем. Если взять эскадрилью по новому приказу, который только что зачитали, то там будет меньше чем 50 процентов рядовых летчиков. В эскадрилье из 15 летчиков имеется следующий кадр: командир эскадрильи, два заместителя по строевой части, один — по политчасти, 4 ко­мандира звена (уже 8 человек). Кроме этого обычно в эскадрилье имеется летчик-адъютант, нач [альник] спецслужб, так что всего в эскадрильи остается 5—6 рядовых летчиков. Так как ежегодно вливаются в строй молодые летчики и наша программа равняется на этот молодняк, то начинаем учебу снова по программе первого года службы. Это не совсем правильно, ибо в строю много стариков, они немного растут на обучении молодых летчиков, но незначительно. Поэтому мы не можем допускать, чтобы ежегодно во всех частях у нас прибывал молодняк, К тому еще бензина не хватает, и получается, что сложные виды боевой подготовки оставляют на последний период и выходит, что ночных и слепых полетов нет, да их и не может быть при такой организации, тем более, когда у большого количества командиров существует боязнь аварийности.

Поэтому нужно будет очевидно часть полков иметь в постоянной боевой готовности с летчиками второго года службы и выше, которые должны непре­рывно совершенствоваться. И такие полки надо организационно обязать, чтобы они имели определенный процент ночного, слепого и высотного налета, при­мерно 50 процентов полетов ночью. Причем это должно быть установлено на весь период прохождения программы, чтобы не оставлялось на конец года.

 

* Школа ВВС Красной Армии, располагавшаяся в пос. Кача в Крыму (вблизи г. Севасто­поль).

45

 

Тогда мы будем иметь большое количество полков отлично подготовленными. Причем из состава таких полков должны быть специальные бомбардировочные полки, которые были бы подготовлены к ночной работе. Все должно быть организовано так, чтобы и жизнь летчиков должна быть приспособлена к ночной работе, чтобы была организована соответствующая сеть аэродромов, чтобы летный состав приучался, как правило, днем отдыхать, ночь работать, чтобы в быт летному составу вошла ночная работа, это более сложная боевая работа. Это мероприятие также необходимо.

Поэтому я считаю необходимым отметить два момента, организация которых должна обусловливать рост Военно-Воздушных Сил: 1) создание полков по­стоянной боевой готовности с организацией службы летного состава, чтобы ежегодно идти вперед, а не стоять на месте и 2) создание специальных ночных полков бомбардировочной авиации, организационная форма которых обязывала бы с первого дня летной работы летать ночью, и не считаясь с перерывами я другими объективными условиями.

Я, товарищ Народный комиссар, со всей ответственностью Вам докладываю, что если экипаж налетает за год только пять-шесть часов ночью, то этот экипаж ночью летать не сможет, не сможет выполнять боевых заданий, особенно сейчас, когда требуется ночная аэронавигация, когда одновременно будет летать много самолетов, когда будет затемнение и затруднена ориентировка.

Второй вопрос — относительно огневой подготовки. Мы имеем отставание по огневой подготовке. Я знаю много командиров, которые в своем кабинете имеют диаграммы, показывающие сколько у них ежедневно стрельб, бомбо­метаний и т. д. Мы не должны забывать, что особенно важны два элемента: техника пилотирования и огонь. Если мы возьмем бомбардировочное соедине­ние, то как бы хорошо оно ни работало, но если не положит бомбы в цель, вся работа сводится к нулю. Как бы хорошо ни работала истребительная авиация, но если летчик не попадает пулями в противника, вся работа сводится опять к нулю.

Таким образом, главная задача заключается в сочетании техники пилоти­рования и огневой подготовки. В таких крупных округах, как ЛВО, ОдВО и др. мы имеем пять бомбометаний на год на экипаж. При таких условиях меткости быть не может. В Закавказском военном округе имеется 2, 3 бом­бометаний за год на экипаж. Кроме того, в области огневой подготовки мы не добились того положения, чтобы авиация использовала полностью фотоки-нопулемет, ибо без этого нельзя обучать воздушному бою. Относительно воздушных стрельб. Мы учим стрельбе по конусам на скоростях 200—250 [км в час], ибо на больших скоростях отрываются конуса. Таким образом, полу­чается, что мы не создаем настоящей боевой обстановки.

Дальше вопрос взаимодействий с войсками. Есть приказ Народного комис­сара, чтоб на полигонах мишенями должен быть создан настоящий боевой порядок: оборона дивизий или наступление дивизий с частями, входящими в состав дивизии (артиллерии, танковых частей). Мы можем научить летный состав поражать цель бомбами по площадям, отдельным узким целям пики­рующими бомбардировщиками или из горизонтального положения. Когда ле­таешь на бомбометания или стрельбы, то трудно определить конфигурацию боевых порядков. Все замаскировано, очень трудно разобраться, где что на­ходится. Поэтому важно научить бомбить по отдельным признакам, по обоз­начениям переднего края, по сигналам, которые даются с земли и т. д. Надо предьявить требования, что не может быть полета ни одного летчика-истре­бителя без стрельбы или воздушного боя, бомбардировщика — без бомбоме­тания.

Утром у нас была в свое время так называемая стрелковая зарядка. Ее надо ввести сейчас. Я хочу сказать и по ночной подготовке, с которой у нас плохо. Например: весь Ленинградский округ на бомбардировочной авиации налетал 141 час, т. е. то, что должны налетать 3 летчика в год. Орловский округ налетал всего 36 часов, причем там есть 51-й полк, который еще весной 1940 г. летал в Белоруссию. Этот старый полк ни одного часа не налетал ночью. У Закавказского военного округа немножко лучше, но и там ночная

46

 

подготовка сводится почти к нулю. Весь округ налетал ночью только 331 час для бомбометания. Для поднятия ночной подготовки должны быть созданы ночные полки.

Мы слабо работаем по радионавигации. Еще в командировке* наши бом­бардировщики ночью, как правило, блудили. Ночью без радионавигации не­возможно проводить большие полеты. Те радиостанции, которые имеются, радиокомпас — не изучаются в частях. В этом году мы обязаны овладеть радионавигацией, особенно для дальней бомбардировочной авиации.

Совершенно не отработано взаимодействие ночью. Я докладываю, что ночью с войсками авиация может принести огромную пользу. Ночные бомбардировки не дадут спать противнику, делать перегруппировки и т. д. Кроме взаимодей­ствия с войсками ночью необходимо обучать войска и ВВС проводить боевую работу в тылу при прорыве подвижных войск.

В отношении десантов я только хочу сказать, что парашютные десанты получили правильное организационное оформление. Вслед за сбросовым де­сантом нужно отрабатывать посадочный десант.

Насчет вождения в бой наших частей. Инструкция по вождению авиаци­онной дивизии у нас отсутствует. Такая инструкция нам необходима.

Заканчивая, я хочу сказать относительно тыла. Не могу обойти этот вопрос. Если военные советы не займутся созданием тыла для ВВС, этот самый важный вопрос не будет решен.

Германская война и сейчас операции, которые происходят на Ближнем Востоке¹⁷ и на Востоке¹⁸, говорят, что авиация решает успех тогда, когда она работает вместе с сухопутными войсками. Но и сухопутные войска одержат победу тогда, когда будет хорошо работать авиация и будет обеспечено на известное время в известном направлении господство в воздухе.

Начальник Генерального Штаба говорил, что нужно будет массировать авиацию. Перебросить авиацию ничего не составляет на сотни километров, если организован тыл. Главное в тыле ВВС — это связь, аэродромы, наличие в приграничных районах запасов горючего, бомб. Прежде всего связь, товарищи, и все взаимодействие основано только на связи. Тут сидит т. Проскуров и др. Надо сказать, что если не будут созданы аэродромы для дальней авиации с хорошим подходом, этой авиации будет действовать очень трудно. Я заканчиваю вопрос насчет тыла. Надо, чтобы общевойсковые командиры, имея в виду, что сама авиация не в состоянии решить этот вопрос, решили вопрос об авиации тыла, аэродромах, связи, завозе горючего и боевых запасах.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 80—87.

 

Захаркин Иван Григорьевич, род. 15(27).О1.1889 г. в с. Тюрино, ныне Рязанской обл. На военной службе с 1910 г. Участник 1-й мировой войны. Окончил школу прапорщи­ков, был начальником пулеметной команды, подпоручик. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командо­вал батальоном, полком. После окончания Военной акаде­мии РККА в 1921 г. работал в штабах корпуса, военных округов. В 1930 г. окончил курсы партполитподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии. С 1930 г. — командир-комиссар дивизии, в 1931 —1937 гг. — на различных должностях в Военной академии им. Фрунзе, в 1937—1941 гг. был начальником штаба, заместителем командующего войсками военных

 

* Слова «в командировке» написаны Я. В. Смушкевичем при правке стенограммы вместо слов «в Испании».

47

 

округов. В годы Великой Отечественной войны командо­вал армией, войсками военного округа, был заместителем командующего войсками ряда фронтов. Генерал-полков­ник (1943). Награжден 6 орденами. Погиб в автомобиль­ной катастрофе 15.10.1944 г.

 

И. Г. ЗАХАРКИН, генерал-лейтенант, заместитель командующего войсками Московского военного округа

 

Товарищ Нарком обороны, боевая подготовка частей Московского военного округа в 1940 году была перестроена в соответствии с Вашим приказом № 120. Но следует оговориться, что эта перестройка шла весьма медленно и неуверенно. Коренное изменение в боевой подготовке в частях произошло после проведенных Вами учений в 137-й стрелковой дивизии.

Это учение не только было смотровым, но оно показательно для всего командного состава округа — как надо обучать войсковые подразделения. Главным образом, сейчас уже произошло резкое изменение в качестве боевой подготовки. В частях округа командный состав понял эти задачи, и войска настойчиво продолжали выполнять их в связи с Вашими указаниями — сделать всесильным взвод, роту, батальон, полк.

За 1940 учебный год части Московского округа, как и все части Красной Армии, имеют ряд достижений. В частности, неплохая огневая подготовка стрелковых частей, огневая подготовка артиллерии, резкий перелом в качестве боевой подготовки — тактической, улучшилась дисциплина с проведением в жизнь Дисциплинарного устава и Вашими приказами.

Однако, товарищ Народный комиссар обороны, это только еще улучшение, но далеко до выполнения требований Ваших приказов, в частности, в такти­ческой подготовке я отмечаю два основных недочета. Еще над целым рядом командиров довлеет шаблон, допускается вредная условность как следствие упрощенчества в боевой подготовке в прошлом — это условное самоокапывание, условное устройство препятствий и их преодоление, замена ночных занятий дневными и т. д. Это — группа командиров еще не перестроилась методически, и вторая группа командиров, что отмечалось начальником Генерального штаба, еще не подготовлена сама понимать сущность современного боя. В частности, вопрос предполья, как новый вопрос, — как создавать это предполье и пре­одолевать его, значительная часть командного состава знает слабо. Как с той, так и с другой группой этих командиров должны быть проведены занятия, и в этом заключается основная работа командиров, штабов, управлений, отделов и инспекций округов. Необходимо практически это проводить в жизнь.

У нас сейчас имеется другой порядок отклонения в боевой подготовке — это вынести занятия в поле, а заниматься по классному. Вредная, ненужная словесность и болтовня переносится в поле. Имеет место такой порядок, что выйдя в поле, продолжается та же самая теория, которая велась до этого. Имеет место вредная словесность: из двух учебных часов 50 процентов времени уходит на рассказы, 20 процентов времени уходит на всевозможные органи­зационные мероприятия и незначительная часть времени — на практическую работу.

По Вашему примеру в 137-й дивизии Военным советом округа были про­ведены учения во всех частях дивизии, а также со сбором командного состава, командирами батальонов и начальниками полковых школ. Это несомненно помогло командному составу разобраться в задачах, как их провести в жизнь.

Вопрос, товарищ Народный комиссар обороны, взаимодействия в частях округа отработан слабо, как это докладывал начальник Генерального штаба. Труднее работа взаимодействия с танками. Генерал-лейтенант т. Федоренко ограничивает ресурсы. У нас дивизии не имеют танков и не во всех гарнизонах

48

 

имеются танковые части. Вопрос весьма сложный, чтобы в гарнизонах иметь танковые части и вести работу. Надо предусмотреть увеличение ресурсов, чтобы выбросить условность и совместно с танковыми частями организовать взаимодействие в поле.

Планирование боевой подготовки. Совершенно правильно, что многие имеют недочеты. Но основной недочет не в том, как указал т. Курдюмов, что коряво выражена учебная цель, а в том, что и хорошо запланированные учения не выполняются самими исполнителями. Еще имеет место механический переход на следующий этап учения, не проконтролировав предыдущего. Этапы учений не отражаются старшим командиром в каких-либо документах.

Например, 15 января должна быть закончена одиночная подготовка, а сами планирующие не знают, каково качество этой одиночной подготовки. Такие случаи имеют место. Поэтому нужна борьба за то, чтобы каждое учение было проконтролировано сверху донизу, и чтобы было известно, что одиночная подготовка или в составе отделения отработана по-настоящему, и можно пе­реходить к следующему этапу.

Подготовка штабов. В Московском военном округе следует считать, товарищ Народный комиссар, что подготовка штабов корпусов и дивизий удовлетвори­тельная. Слабее подготовка штабов полков и плохая — батальонов. Каковы причины? Причины следующие. Штабы корпусов и дивизий более стабильны в своем личном составе и больше изменений в штабе полков, а штабы батальонов имеют адъютантов, новых на каждое учение. А таких постоянных, которые проработали бы один год, очень мало, к тому же общая культура этих командиров, выделяемых на штабные работы, весьма низкая.

Я лично считаю, что необходимо закрепить как можно дольше начальст­вующий состав на штабных должностях и не менять их так часто. Надо хотя бы один учебный год провести. Иначе, товарищ Народный комиссар, они не являются штабными работниками и штаб для них является таким, я бы сказал, переходящим пунктом: он прибыл в штаб, а через некоторое время ему дают новое назначение и штаба, как такового, для него не существует.

Я хотел бы, товарищ Народный комиссар, также затронуть вопрос тыловой подготовки. Тыловые вопросы у нас, начиная с батальона до корпуса и даже выше включительно, не отработаны. Опыт же войны с белофиннами показывает, насколько наши тылы громоздки, насколько они неподвижны, насколько они тормозят дело обеспечения Красной Армии. Больше того, попробуйте правильно направить наш транспорт, когда на дорогах скапливается много транспорта. Его трудно повернуть, трудно разъехаться.

Я считаю, что у нас тыл изучают только в отдаче приказа, то есть только, чтобы не забыть про тыл. Это касается наших войсковых частей. Это касается также и наших учебных заведений. О тыле вспоминают только тогда, когда отдают в приказе, когда выполняют схему приказа. А так, как это требуется в действительности, по-настоящему, — этого нет, нет того, чтобы тыл дейст­вительно мог жить и работать, практически осуществлять возложенные на него задачи. Мне кажется, что надо покончить с этой наследственной услов­ностью. Надо заставить, чтобы наш тыл действительно работал, чтобы он не демаскировал фронта, не забивал дороги и мог бы планово снабжать части Красной Армии.

Следующий вопрос, товарищ Народный комиссар обороны, огневая подго­товка. Огневая подготовка в Московском военном округе как будто неплохо поставлена. Однако, если взять боевые стрельбы, то у нас много недочетов. В боевых стрельбах еще существует шаблон. Именно природа современного боя не всем командным составом усвоена. Шаблон существует. Он является следствием прошлого упрощенчества, старинки, когда была установка: как можно меньше заботиться о том, чтобы приблизить боевые стрельбы к условиям действительной обстановки. Огневая подготовка пестрит в корпусах, дивизиях и даже в самих частях. У нас нет единого метода обучения.

Основная причина заключается в том, что наш младший командный состав слабо подготовлен. Методическая подготовка в военных училищах также слаба. С выпущенными лейтенантами много тратится времени на личную огневую

49

 

подготовку. Много рассказа или личного показа, начиная каждый раз сначала, а не то, чтобы хорошо научить младший и средний командный состав стрелять. Имеют место случаи, когда командный состав выходит на огневую подготовку лично сам не подготовленным.

Часто нет и учебных патронов. Их нет не потому, что их не достает. Их нет потому, что их не взяли со склада. Командир части не знает, что у него на складе имеются тысячи патронов. Когда доберешься до склада, вытащишь их оттуда, он удивляется: «Откуда это?» То же самое относится и к приборам. Часто приборы заброшены. Командир части также не знает о наличии их на складе. Когда вытащишь какой-нибудь прибор, командир не знает, как с ним обращаться. Такой случай был и с диафрагмой Янковского*. Командир взвода не знал как с этим прибором обращаться. Он применял его от стыда: хоть что-нибудь с ним сделать. В этом отношении начальники боепитания в частях тоже не занимаются. Они удалены от огневой подготовки, никакого участия в этом деле не принимают, даже не проверяют состояние оружия перед стрельбой, чтобы оно соответствовало нужным требованиям.

Я хотел бы, товарищ Народный комиссар, остановиться и на авиации. Может быть с вопросом техническим в авиации обстоит неплохо, но огневая подготовка, т. Смушкевич, по-моему, во всех частях авиации поставлена очень слабо. Я присутствовал вместе с т. Гусевым на проводившихся в Гороховце учениях, на которых были собраны все-таки лучшие наши авиационные части, и надо сказать, что качество выполнения ими задач было очень низкое. Огневая подготовка стоит еще далеко не на должной высоте, в частности, по Военно-Воздушным Силам нашего округа. Основная причина этого заключается в том, что еще на низком уровне воинская дисциплина в частях авиации.

Если посмотреть на Военный совет МВО, то надо сказать, что занимались наведением порядка в авиационных частях больше всего. Если посмотреть на чрезвычайные происшествия, то авиационные части имеют больше всего рас­пущенности и недисциплинированности как на земле, так и в воздухе. Задача летать звеном не выполняется. Командир оторвался от звена и говорит: «Просто упустил из виду». Два самолета летают, а он решил самостоятельно сесть. Внутренний порядок очень плохой в частях ВВС, и мне кажется, приказ нам зачитанный** принесет большую пользу. Выполняя его, воинская дисциплина в частях авиации будет улучшена, а вместе с тем будет улучшена и боевая подготовка авиационных частей.

Далее. Тактическая подготовка также на низком уровне. Наши командиры-авиаторы еще далеко не подготовлены к тому, чтобы самостоятельно решать так­тические задачи в разрезе тех общевойсковых задач, которые перед ними стоят.

Мне кажется, нужно усилить совместные занятия, именно решить вопрос взаимодействия в зимний период, исходя из необходимости претворять в жизнь Ваши указания.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 88—94.

 

Устинов Иван Акимович, род. 13(27).9.1893 г. в с. Романо-во ныне Липецкой обл. Участвовал в 1-й мировой войне младшим унтер-офицером. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне прошел боевой путь от красноар­мейца до военкома артиллерийского дивизиона. С 1922 г. по 1941 г. последовательно занимал должности: военкома артиллерии дивизии, командира артиллерийского дивизи­она, командира-военкома артиллерийского полка, на­чальника управления артиллерии Московского военного

 

* Конструктор диафрагмы.

** См. примечание на с. 44.

50

 

округа. В период Великой Отечественной войны занимал должности начальника артиллерии ряда военных округов, фронтов, командующего Брестским учебным артилле­рийским лагерем. Генерал-майор артиллерии (1940). На­гражден 6 орденами, медалями. Умер 6.4.1946.

 

И. А. УСТИНОВ, генерал-майор артиллерии, начальник артиллерии Московского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар обороны, артиллерия Московского военного округа, выполняя Ваш приказ № 120 и Ваши указания, данные Вами на разборе учений в 137-й стрелковой дивизии, добилась некоторого незначи­тельного улучшения в боевой подготовке. Мы добились улучшения в подготовке комсостава по общевойсковой тактике. Комсостав артиллерии стал более ос­мысленно решать тактические и огневые задачи на поле боя. Комсостав в своем большинстве привил в себе вкус в организации взаимодействия родов войск с общевойсковыми командирами на поле боя.

Штабы дивизионов, артполков, штабы начартдивов и начальников артил­лерии корпусов, являющихся организаторами боя артиллерии в интересах общевойскового боя, научились организовывать этот бой и проводить его до конца. Таким образом, эти штабы осмыслили цели, которые ставит командо­вание тактического и оперативного порядка. Но эти достижения являются только началом.

Мы имеем некоторые успехи в огневой подготовке, в частности, если сравнить с прошлым годом, то качественно огневая подготовка артиллерии Московского округа по всем видам стрельб выросла на 11 процентов. Таким образом, это улучшение, с точки зрения качественной подготовки, является несомненным достижением. Но нашим основным достижением является то, что мы сейчас нашу огневую подготовку вплотную подвели к общей тактике. В этом году мы провели значительное количество стрельб батарей, дивизионов и групповых с пехотой, чего не было в прошлом году. Если в начале мы шли еще ощупью, то в конце учебного года на инспекторских смотрах, которые проведены Вами лично и Военным советом округа, мы шли уже значительно смелее, решительнее и результаты оказались хорошие. В течение нового учеб­ного года мы не будем пропускать ни одной боевой батареи без пехоты.

Эти достижения, которые имеет артиллерия Московского округа, ни в коем случае не могут нас успокаивать, ибо основные положения Вашего приказа, Ваших указаний, данных на разборе в Московском и других военных округах, являются решающими на сегодня. Исходя из этих положений мы должны будем учить нашу артиллерию в этом разрезе.

Какие недостатки имеются в подготовке артиллерии округа? В боевой подготовке артиллерийских подразделений округа имеется следующий основной недостаток: артиллерийские подразделения, взводы, батареи и дивизионы еще не являются подвижными единицами в скоротечных боях. Если мы справились с организацией боя в стабильных условиях, то встречный бой, преодоление предполья в глубине обороны противника — эти задачи нами еще не разрешены. Подготовка артиллерийских подразделений должна быть направлена для ов­ладения этой основной задачей, и в этих условиях мы ни в коем случае не должны забывать Ваше указание — готовиться вместе с пехотой.

Выполняя Ваше указание, сейчас на сборе артиллеристов, который прово­дится в Московском военном округе по Вашему приказу, товарищ Народный комиссар обороны, мы привлекли пехоту на сборы командиров дивизионов и на сборы командиров батарей. Таким образом, мы сейчас закладываем неко­торый фундамент для нормальной подготовки в наступающем новом учебном году.

Нужно отметить, товарищ Народный комиссар обороны, что мы, старшие

51

 

и высшие начальники, сами допускали ошибку и не требовали от артилле­рийских подразделений, особенно от дивизионной артиллерии, следовать не­посредственно за передовыми частями в подвижном бою, основываясь на том, что дальность огня, достигающая 13 километров, позволяет, сможет поддер­живать пехоту из глубины. Я думаю, что такое воспитание командного состава является ошибкой. Нам нужно добиться, чтобы артиллерия неотступно следо­вала за пехотой в любых условиях местности, будь то лес, горы или равнина, так как без поддержки артиллерии пехота будет выполнять свои задачи или с большими потерями, или не выполнит их совершенно. Таким образом, в подготовке подразделений эти ошибки надо нам исправить и учить артиллерию большей подвижности в бою.

Какие основные недостатки имеют место в подготовке командирского состава? Курс, который был взят на самоподготовку командного состава в расчете на его хорошие и удовлетворительные знания, мне кажется, он не совсем себя оправдал, потому что мы имеем в составе командного состава младших лейтенантов, окон­чивших кратковременные курсы командиров запаса, и очень мало в частях окон­чивших нормальные училища. Такая пестрота заставляет иногда прибегать к та­ким мерам, что приходится организовывать учебу командирского состава без рас­чета на его самоподготовку, а готовить его непосредственно в частях, что способ­ствует улучшению подготовки командного состава. Слабая материальная обеспеченность этих занятий также затрудняет подготовку командиров. Три дня занятий в месяц для подготовки комсостава, учитывая степень его подготовки, являются недостаточными, надо ввести занятия один раз в неделю с нагрузкой полного дня. Это даст возможность выравнять несколько в строевых частях пес­троту подготовки командного состава.

Недостатки в подготовке наших штабов. Основным недостатком является то, что мы недостаточно энергично прививаем навыки в организации боя штабам. До сих пор в штабах полков, которые являются штабами поддержки пехоты и которые обязаны организовать массированный огонь, — эти навыки мы прививаем слабо. Медлительность в решении командира является резуль­татом слабой еще обработки штабами результатов боя, иногда решения ко­мандиров опаздывают и не отвечают сложившейся обстановке.

Таким образом, эти основные недостатки подготовки штабов являются реша­ющими на всех этапах боя и они у нас как-то ускользают из поля зрения, в том числе и у руководящего состава. Эти недостатки подготовки как штабов, так и командного состава и являются основными, которые имеют место в частях артил­лерии Московского военного округа, которые требуют немедленного исправления в соответствии с Вашим указанием, товарищ Народный комиссар.

Для лучшей подготовки штабов артиллерии, исходя из Ваших указаний, мы сейчас провели сбор командиров дивизионов с некоторым уклоном мето­дической подготовки, провели сбор штабов дивизионов, имея в виду очень слабый контингент и малый опыт штабных командиров, на сборах давали в основном такие навыки, как отработка оперативных документов и умение организовать бой. Мы провели эти сборы, учитывая, что они послужат в дальнейшем некоторым основанием для улучшения подготовки штабов.

Что делается сейчас в артиллерийских частях? Исходя из тех указаний, которые Вами, товарищ Народный комиссар, давались, согласно Вашему при­казу № 0321, мы провели сбор командиров дивизионов, командиров штабов. В настоящее время проходит сбор командиров батарей. Эти сборы дают очень много командному составу. Для отработки вопросов взаимодействия с пехотой на сборы привлечена пехота и батарея для совместных учений. Таким образом, командный состав получает на этих сборах не только навыки непосредственно руководства подразделениями, но и методические навыки в подготовке под­разделений.

Мы провели улучшение материального обеспечения учебным имуществом артиллерийских частей, что так же является одним из условий, обеспечивающих успех боевой подготовки. Без материального улучшения боевой подготовки частей двигать и улучшать боевую подготовку очень трудно. В методике подготовки мы решительно стали на путь выхода частей в поле с отрывом на

52

 

пять-шесть дней от казарменного расположения. Уже сейчас артиллерийские части совершают выходы, располагаются лагерем в условиях зимы, роют себе землянки, делают зимние лагери, т. е. то, что они должны делать в условиях зимы во время боя.

Вот наши начальные мероприятия, которые должны, на мой взгляд, обес­печить дальнейший успех и рост выполнения Вашего приказа, товарищ На­родный комиссар. Я думаю, что артиллерия Московского округа эти задачи выполнит. Те незначительные успехи, которые мы имеем, нас радуют с точки зрения того, что командный состав будет еще более энергичен и уверен в себе, что Ваши более сложные задачи, товарищ Народный комиссар, будут выполнены.

При выполнении задач, которые поставлены перед нами, у нас есть труд­ности, которые мы в условиях округа разрешить не можем. Первая трудность — некомплект командного состава.

(С. К. Тимошенко: Каких категорий?).

И. А. Устинов: Командиров взводов, командиров батарей.

(С. К. Тимошенко: Их выпускают училища.)

И. А. Устинов: Я этого не учитываю, товарищ Народный комиссар. Артиллерия округа имеет некомплект около 1000 человек. А если учесть развертывание новых частей, то некомплект достигнет 1700 че­ловек, что составит около 40 процентов общей потребности. Еще хуже обстоит дело с зенитной артиллерией. Дивизионы стрелковых дивизий местной про­тивовоздушной обороны укомплектованы на 30—40 процентов комсостава. Это является затруднением в обучении частей.

Кроме того, мы не можем их обучать нормально, т. к. материальной части малокалиберной артиллерии мы еще до сих пор полностью не имеем. Правда, надо заявить, что Московский округ в этом отношении является наиболее благополучным и находится в наиболее благоприятных условиях с точки зрения обеспечения артиллерии. У нас она есть в некоторых дивизиях, но разрознена. Эту матчасть по 1—2 пушки раздроблять нельзя, а приходится держать в нескольких дивизиях. Тем не менее ряд дивизий остаются без малокалиберной зенитной артиллерии. Это первая трудность.

Вторая трудность — с моточасами. Получив программу, я подсчитал, что батареям в течение года нужно выйти 50 раз. Если считать, что на батарею отпущено 300 моточасов, то выходит, что батарея в течение года не может выходить для слаживания в полном составе, т. е. в составе 4-х орудий, а если допустить, что батарея должна выйти 10 раз в течение года в полном составе, то потребуется около 500 моточасов, тогда как наши ресурсы не позволяют это делать. Таким образом, стоит вопрос, как мы будем проводить слаживание батарей. Эта трудность не может быть разрешена в округе.

Третья трудность — артиллерийская авиация. Вы требуете от нас, товарищ Народный комиссар, чтобы не только корпусная артиллерия РГК работала отлично с авиацией, но и дивизионная артиллерия должна также работать. В то же время мы сейчас не имеем артиллерийской авиации. Эскадрильи корпусов только заканчивают формировать. Полки РГК своей авиации не имеют. Мы остаемся и на сегодня без артиллерийской авиации. Между тем артиллерийская авиация является неотъемлемой частью боевой подготовки корпусной артил­лерии и артиллерии РГК большой мощности.

РГВА. ф. 4,оп. 18, д. 55, л. 95—101.

 

Яковлев Николай Дмитриевич род. 19(31). 12.1898 г. в г. Старая Русса ныне Новгородской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник 1-й мировой и Гражданской войн. После окончания в 1920 г. артиллерийских курсов командовал батареей, дивизионом, а по окончании в 1924 г. академиче­ских курсов усовершенствования комсостава — артилле­рийским полком, был начальником артиллерии укреплен-

53

 

ного района. Участвовал в военном походе в Западную Ук­раину в 1939 г., в советско-финляндской войне 1939— 1940 гг. В 1937—1941 гг. — начальник артиллерии ряда военных округов. В 1941—1946 гг. возглавлял Главное ар­тиллерийское управление (ГАУ) и являлся членом Воен­ного совета артиллерии РККА. В годы войны под его руко­водством были разработаны и внедрены новые образцы вооружения и боеприпасов. После войны занимал высшие руководящие должности в органах управления артилле­рией. Был заместителем Министра ВС СССР, Главноко­мандующим войсками ПВО страны. С I960 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Маршал артилле­рии (1944). Награжден 12 орденами, медалями, иностран­ными орденами и медалями. Умер 9.5.1972 г.

 

Н.Д. ЯКОВЛЕВ, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Киевского особого военного округа

 

Условия боевой подготовки артиллерии Киевского особого военного округа в текущем году будут, видимо, более благоприятны и поэтому, исходя из существующих в округе хороших традиций, когда со стороны Военного совета проявляется особое внимание по подбору кадров артиллерии и необходимое внимание к ней со стороны общевойсковых командиров, можно считать, что недостатки, которые имеются в ее боевой подготовке, в текущем учебном году будут устранены.

Но я должен доложить, товарищ Народный комиссар, что из всех видов артиллерии округа хуже всего подготовлена зенитная артиллерия. Поставленная вчера задача в докладе начальника Генерального штаба, что мы должны научить зенитную артиллерию вести стрельбу по ненаблюдаемым целям, по скоростным целям, совершающим маневр, по существу нашей зенитной ар­тиллерией с трудом выполнена. У нас не отработана поимка целей с меньшими скоростями, которые по приказу мы должны были выполнить, и вообще боевая подготовка зенитной артиллерии стоит на низком уровне.

Причин здесь сравнительно немного, их две в основном. Одна — это кадры. Несомненно, развертывая зенитную артиллерию, мы не сумели создать запаса руководящего состава. Сейчас в округе предприняты меры по подготовке этого звена из наземников — артиллеристов. Это мероприятие не сгладит недостаток в руководстве зенитной артиллерией.

Другой вопрос — это материальное обеспечение. В боевой подготовке зенитной артиллерии основное — боевая стрельба. Сейчас округ проводит обеспечение стрельб на основе приказов Военного совета и выделяет некоторую часть самолетов-буксировщиков для практики. Я не говорю о мытарствах, которые приходится испытывать, договариваясь с ВВС, чтобы получить самолет СБ. Не говорю о том, что было бы более целесообразно вообще пересмотреть вопрос тренировки в условиях весны и зимы, чтобы можно было отработать отличных бойцов, которые могли бы осуществить поимку скоростных целей.

Учить зенитную артиллерию на самолетах, которые не имеют необходимой скорости, — занятие мало полезное. Следовательно, чтобы спланировать боевую подготовку и обеспечить стрельбу, нужна своя штатная буксировочная авиация. Казалось бы, при нашем богатстве в Союзе, можно создать одну-две эскадрильи скоростных в округе. Я считаю, что это не такое трудное мероприятие. Мы должны получить пару скоростных эскадрилий и тогда сможем обеспечить планомерную подготовку. Сейчас мы только заканчиваем зенитные стрельбы

54

 

этого года. Все это затянулось из-за недостатка самолетов-буксировщиков, скоростников. И другой вопрос — конусное хозяйство. Все эти вопросы нужно решить скорее. В противном случае, надо прямо доложить, мы в этом году задачу, поставленную перед нами, хотя будем стараться выполнить всеми силами, но можем затянуть с выполнением, а решить ее нужно практически зимой.

Попутно, поскольку я коснулся авиации, затрону вопрос о корректиров­щиках. Мы имеем авиацию только тихоходную. Такие корректировщики не обеспечивают боевой работы нашей артиллерии. Нужны самолеты большей скорости, в частности СБ. Говорят в некоторых округах выделили известное количество, но все это производится не в порядке, по существу законном. Следовательно, нужно дать два скоростных звена или особые самолеты стрел­ковому корпусу и обеспечить соответствующей фотоаппаратурой, чтобы решить вопрос перехода в тот класс боевой выучки, который мы обязаны иметь. Мы не делаем аэрофотосъемки. Вообще корректировщики работают на самолетах, которые не смогут участвовать при военных действиях, не занимаются широко аэрофотосъемками, и по существу очень серьезная подготовка артиллерии и штабов в этом отношении проводится на низком уровне. В частях аэросъемка остается до сих пор невыполненной и не дающей плодов, которые нужны в военное время.

Следующий вопрос — боевая подготовка артиллерии в наших укрепленных районах. Этот вопрос касается, видимо, не всех округов, но если он раньше был терпимым, то сейчас подготовка этого вида артиллерии представляет большое значение. Дело в том, что бетон боевой сам по себе бесполезен, если артиллерия, в нем заключенная, не будет обладать высоким классом боевой подготовки. Сейчас руководят этим начальники артиллерии УР и имеющиеся у них начальники штабов. Греха таить не приходится, в УР мы выделяем середняков, не отличные кадры.

Я не говорю о всех вопросах артиллерийской обороны УР. Артиллерийской разработкой, артиллерийской обороной занимается по существу сейчас наш брат в порядке «общего руководства». Если я могу проехать в дивизию, проверить боевую подготовку артиллерии в течение 5 суток, то несомненно этого срока хватит для того, чтобы иметь полное представление и дать необ­ходимые распоряжения и провести занятия. Поездка в один УР на 5 суток ничего не дает. Я должен пробыть 10—15 суток, ибо сам объем УР велик.

Обманывать тем, что мы руководим боевой подготовкой артиллерии УР, не приходится. По существу этим никто не руководит. Не руководит и цен­тральный аппарат. Я считал бы необходимым, чтобы была введена какая-то штатная единица, очень небольшая. Я понимаю, что когда вопрос идет о штатах, сразу возникает недовольство, но это вызывается практической целе­сообразностью. Или надо подчинить артиллерию УР армии, чтобы изучать не только техническое устройство, а и тактические положения данного УРа; создать группу артиллеристов, которая сможет обеспечить контроль и конк­ретное, авторитетное руководство капонирной артиллерии. Я считал бы, что это дело надо нам сделать.

В отношении боевой подготовки наземной артиллерии. Здесь особых труд­ностей нет. Надо честно выполнять уставы и Ваши приказы, товарищ Народный комиссар. Но в части стрелковой подготовки командира батареи не все в порядке. Дело в том, что командир батареи должен быть отличным стрелком, тогда батарея сможет дать прицельный, губительный огонь по врагу. Огневой вал и последовательные сосредоточения огня — это работа штаба. Он планирует весь этот огонь, а командир батареи является простым техническим исполни­телем, от него искусства никакого не требуется в этой стрельбе. Он подает команду, и как стрелок может выпустить снарядов столько, сколько могут дать человеческие руки на огневой позиции. А вот огня артиллеристов, которых хвалили иностранные армии в мировую и в гражданскую войну, такого огня от командира получить мы не можем. У нас сейчас молодежь имеет мало опыта, особенно опыта в наблюдении, и стреляет по площадям. Это происходит потому, что разведка плохо поставлена. Она не дает цели командиру батареи,

55

 

и поэтому командир батареи не овладевает искусством стрельбы и вынужден перейти на площадную стрельбу.

Когда сейчас ставится вопрос о том, чтобы проводить все артстрельбы с пехотой, — это безусловно правильно. Но есть одно «но», выражающееся в том, что если командир батареи будет только соподчинен командиру пехотному и будет выполнять требования в отношении ведения огня в интересах только тактических, то командир дивизиона, артполка не сможет учить командира батареи, «обсасывая» каждый снаряд, чтобы последний мог дать себе отчет в живой сознательной стрельбе. (С. К. Тимошенко: Вы не правы. Дело в том, что фокусы происходили от выдумки, а пехота не должна выдумывать, а строго соблюдать и выполнять свои задачи. И ничего страшного нет. Мы учим пехоту, главным образом, на этих выстрелах). Н. Д. Яковлев: Он должен отработать все вопросы, связанные с решением командира роты, с поддержкой батареи. Когда он все маневренное* провел, надо дать командиру батареи провести техническую стрельбу. Я говорю лишь об одной-двух стрельбах каждой батареи. Все остальные стрельбы конечно должны носить чисто так­тический характер. Я понимаю, что Вы знаете, товарищ Народный комиссар.

Теперь следовало бы записать задачу, чтобы руководство групповой арт-стрельбой было возложено на командира стрелкового полка и стрелковой дивизии, а командира артполка поставить на стрельбах дивизии в роль по­мощника руководителя.

И, наконец, последнее, относительно мехтяги артиллерии. В штатах суще­ствует трактор «Ворошиловец», ныне не выпускаемый «Коминтерн» и трактор «Сталинец-2». О последнем я узнал в журнале «Техника молодежи». Это лучший журнал. А до этого я не знал, что это за трактор «Сталинец-2». Дело в том, что имеющиеся трактора СТЗ-5 и ЧТЗ не полностью удовлетворяют. Трактор СТЗ-5 хороший трактор, но нас он не удовлетворяет из-за маломощ­ности, а ЧТЗ-65 — тихоходен. Мы не можем понять, когда будет разрешен вопрос с тракторной тягой. Ремонт в АБТВ проводится в пятую очередь. Они ведают большими своими соединениями. У нас в округах вопрос постановки мехтяги поставлен неважно. Желательно, чтобы в текущем году с этой тягой не было затруднений и не было неприятностей, в частности и особенно в отношении зенитной артиллерии. Трактора надо дать.

Я бы просил, товарищ Народный комиссар обороны, что если будут под­резывать штаты начартов, а это будут делать, то подрезать их немножко, чуть-чуть. Мы имеем шесть человек для руководства боевой подготовкой. Этого мало. (И. В. Тюленев: Речь идет не о разряде, а о руководстве).

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 102—107.

 

Музыченко Иван Николаевич, род. 29.10( 10.11).1901 г. в г. Ростов-на-Дону. Служил рядовым в старой армии. В Красной Армии с 1918 г. Участвовал в Гражданской вой­не. С 1919 г. по 1926 г. проходил службу красноармейцем, затем военным комиссаром полка. После окончания в 1927 г. кавалерийских курсов усовершенствования комсо­става РККА к началу Великой Отечественной войны про­шел путь от командира эскадрона до командира стрелко­вого корпуса. В советско-финляндской войне 1939— гг. командовал стрелковой дивизией. В Великую
Отечественную войну вступил в должности командующего 6-й армией Юго-Западного фронта. С августа 1941 г. по апрель 1945 г. находился в плену. В 1947 г. окон-

 

* Так в стенограмме.

56

 

чил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. В октябре 1947 г. уволен в отставку. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 2 орденами, медалями. Умер 8.12.1970 г.

 

И. Н. МУЗЫЧЕНКО, генерал-лейтенант, командующий 6-й армией Киевского особого военного округа

 

Боевые действия нашей Красной Армии на полях Монголии и особенно в войне с белофиннами еще раз показали нам, что в конечном итоге участь боя, как и в прошлом, решает мужество, храбрость, отвага и выучка пехоты. Это бесспорно. Пехоте отводилось в прошлом, отводится в настоящем и будет отводиться в будущем решающее место в бою и в сражении. Пехотинец обязан в динамике боя сказать свое решающее слово. Он обязан штыком наперевес сойтись с врагом, вцепиться в горло врага и уничтожить его, преодолевая при этом все препятствия, которые он встретит на своем пути. А современный бой — очень сложный бой. Он требует от современной пехоты больших фи­зических, моральных и психологических напряжений. Сойтись с врагом, вце­питься в горло врага — вещь нелегкая. Эту задачу может выполнить только физически сильный, ловкий, мужественный боец, политически хорошо воспи­танный. Физически слабый боец очень часто не выдерживает моральных по­трясений, напряжений в бою.

И вот в свете этого рассматривая комплектование нашей пехоты, нужно сказать, что признать комплектование нашей пехоты, которое существует на сегодня, нормальным нельзя.

Что получается в действительности? А получается то, что к этой тяжелой службе в пехоте приходит молодежь нашей страны после отсева от комплек­тования авиации, артиллерии, танковых частей, конницы, инженерных частей, частей местной охраны и т. д. В результате — слабый, малорослый боец. Не секрет, товарищи, что, сплошь и рядом, мы можем наблюдать в частях такого бойца, который по своему росту, по своей комплекции настолько жиденький, ну, просто неоформленный ребенок, причем порой он даже ниже винтовки. (Смех в зале). Бесспорно, что такой боец вынести всю тяжесть тяжелого напряжения боя пехотинца не может. Эта задача ему не по силе.

Мы ясно понимаем качество, которое необходимо для бойца авиации, танковых частей, конницы, инженерных частей. Ясно понимаем. Но, в то же время мы хотим сказать, что служба ручного пулеметчика, станкового пуле­метчика в нашей славной пехоте, а также и минометчика, требует очень рослого, сильного, физически хорошо развитого бойца. Отсюда необходимо пересмотреть вопросы комплектования. Не претендуя на комплектование всей пехоты отборными людьми, это не нужно и это невозможно, и нам этого никто не позволит сделать, мы в тоже время можем претендовать и просить Народного комиссара обороны комплектовать нас так, чтобы все те люди, которые непосредственно идут в атаку, были бы подобраны из числа физически крепких, рослых людей, которые смогли бы вынести на своих плечах тяжесть и трудность пехотной атаки.

Во-вторых, я считаю целесообразным целый ряд наших бойцов, которые, в силу своей физической слабости, но которые не имеют каких-нибудь ограничений в своих умственных способностях, нужно вкрапить в различные рода войск для различных неответственных функций, как то в мотопехоту, местные войска, под­разделения авиабаз и т. д. Таким образом, мы могли бы создать, комплектуя дифференцированно, обсасывая каждого бойца, сильную пехоту, способную сбли­жаться с врагом и в рукопашной борьбе быть физически сильнее врага.

Рассматривая комплектование комсостава пехоты, ,мы должны с вами придти к одному заключению: мы очень много с вами говорим, что непосредственно

57

 

взаимодействие на поле боя организует командир батальона. Это пехотный командир, являющийся хозяином, организатором боя. А между тем эта сложная ответственная командная функция сплошь и рядом находится в руках мало­грамотного, вы извините меня за смелость, порой и неграмотного командира. Выполняя указания Народного комиссара обороны мы, конечно, бесспорно работаем над командными кадрами, повышаем его искусство, но тем не менее здесь, как и в комплектовании рядового состава, мы имеем крупнейшие недочеты.

Нужно будет признать, на мой взгляд, правильным такое положение, что пехотный командир должен быть очень грамотным, я бы сказал, должен по своей грамотности быть выше специалиста любого рода войск и вот почему. Потому, что он является организатором, на основе его решений концентри­руются усилия всех остальных родов войск. Раз он является организатором, он должен быть по своему уровню — и по общеобразовательной подготовке, и по общевойсковой — чрезвычайно сильно грамотным человеком. А между тем при комплектовании наших пехотных военных училищ не считаются, на мой взгляд, с этими простыми вещами, наши военные училища и с точки зрения продолжительности обучения, и с точки зрения общеобразовательного уровня того контингента, который туда идет, не решают задачу отбора лучшей молодежи.

Мне кажется, что, поднимая на щит нашу пехоту, нужно будет построить все дело таким образом, чтобы к этому тяжелому роду войск, который несет больше всех потерь на фронте, благодаря мужеству и отваге которого в конечном итоге решается успех боя и сражения, были бы созданы условия соответствующей тяги нашей молодежи к получению звания командира со­ветской пехоты.

Второй вопрос — это вопрос одиночной подготовки. Мне кажется, что мы очень много говорим об одиночной подготовке, но когда начинаем анализировать в чем дело, то видим, что в этой области занимаемся как-будто бы немало, но не ощущаем достаточной эффективности. Мы получаем слабо обученного бойца. В чем дело? Мне кажется, что это получается потому, что мы сплошь и рядом мало натаскиваем бойца. Порой натаскивают его плохо. Боец не знает сознательно своих обязанностей. Почему? Потому что он не обучен, не обучен также и младший командир своим обязанностям в различных видах боя. Боец, как правило, членораздельно о своих обязанностях в различных видах боя сказать не может. А не зная обязанностей, нельзя ожидать сознательных, разумных, ловких, инициативных действий с его стороны.

Я считаю, что эта причина является одной из довольно веских причин того обстоятельства, что мы не имеем ощутительных результатов одиночной выучки бойца. Поэтому нам нужно учить его очень сильно, чтобы он понимал свои функции в различных видах боя, чтобы знал свои обязанности и мог их применять в различных видах боя.

На основе этого, я считаю, необходимо создать небольшой популярный справочник, или памятку, назовите как хотите, но примерно 15—20 популярно написанных страниц, в которых бы рассказывалось бойцу о его обязанностях в различных видах боя. Это надо иметь, чтобы боец имел возможность работать над этим, можно сказать, учебником. С другой стороны, я считаю, что отдел боевой подготовки РККА должен выпустить в войска методику одиночной подготовки, которая бы являлась руководством в работе для младшего и среднего командира. Такие методические книги в иностранных армиях имеются, в частности, методика одиночного обучения имеется в японской армии. При наличии молодежного командного состава у нас этот методический материал был бы достаточного большим подспорьем в нашей учебе.

Говоря об обучении бойца, я считаю уместным сказать о материальном обеспечении боевой подготовки. Многие доказывают, что средств на матери­альное обучение у нас очень мало. Это неверно. Наоборот, я полагаю, что денежные средства*, которые отпускают каждый год частям на боевую под-

 

* В стенограмме «отпуска».      

58

 

готовку, необходимо сократить и увеличить взамен отпуск натурой — учебных пособий, спортинвентаря и т, д. (Оживление в зале). Почему? Потому что деньги, которые части получают, они не имеют возможности использовать на местном рынке, что приводит к тому, что либо эти средства замаскированно используются на другие надобности, либо к концу бюджетного года они остаются неиспользованными.

Это ненормально. Поэтому я считаю необходимым провести три меропри­ятия. Во-первых, создать окружные мастерские учебных пособий, так как практика снабжения пособиями в централизованном порядке себя не оправдала и части ничего не получают.

(С. К. Тимошенко: Абсолютно правильно. Если бы вы это сделали, было бы хорошо).

И. Н. Музыченко: Мы это сделаем. Во-вторых, в каждой части построить учебные поля, в свете тех указаний, которые преподал нам товарищ Народный комиссар. Я считаю, что управление по боевой подготовке должно преподать такие типовые городки и отпустить средства на их устройство.

 (С. К. Тимошенко: Я им уже сто раз приказал, требовал и уже потерял уверенность, что они это сделают).

 И. Н. Музыченко: В-третьих, увеличить нормы отпуска боеприпасов, для того чтобы учить войска реально, не допуская условностей. В этом отношении мы снабжаемся очень плохо.

Последний вопрос о командном составе. Мы очень много говорим о кадрах командного состава. Бесспорно, это решающее звено в нашей серьезной армейской деятельности и для того, чтобы улучшить подготовку войск, надо решить вопрос о подготовке командного состава. Не приведя этого в порядок, рассчитывать на получение быстрой, эффективной отдачи в области состояния войск и боевой подготовки не приходится. Что мы здесь имеем? Я хочу привести две цифры по Киевскому военному округу, которые показывают исключительную молодость службы нашего командного состава. 87 процентов командиров рот у нас командуют до одного года, 82 процента комбатов командуют до одного года. Вот вам состав наших командиров, а тут в докладе показали, что из себя представляют эти цифры в свете их военной грамотности.

Что нужно сделать? Единственный ответ — это начать капитально развер­тывать командирскую учебу. И мне кажется, тут нужно провести такие ме­роприятия: помимо систематической командирской учебы, которая системати­чески проводится у нас в КОВО и которая начинает уже твердо становиться на ноги по указанию Военного совета округа, нужно будет форсировать пе­реподготовку и доподготовку, начиная с командиров рот и выше в центральном масштабе, в масштабе округа.

Я считаю, что нужно будет сделать таким образом, чтобы основную массу нашего командного состава пропустить обязательно через курсы в 1941 году. Для этого необходимо в округах создать такие курсы, как они будут назы­ваться — безразлично, курсы с 3—4-х месячной программой, которые дадут возможность пропустить в течение 1941 года хотя бы основную массу наших командиров рот, плюс та система переподготовки, которая сейчас развернута в общеармейском масштабе, по указанию Народного комиссара. Все это обес­печит нам эффективное решение этого вопроса.

Кроме того, нужно будет нам задать вопрос: не настало ли время (как эта мысль выдвигается у нас в КОВО) в крупных гарнизонах, при крупных соединениях создать вечерние школы командного состава в тем, чтобы эти школы в неделю 2—3 раза, примерно по 4—5 часов занимались, подтягивая теоретический уровень нашего командного состава. И бояться того обстоя­тельства, что этот командный состав будет меньше болтаться, извините за грубость, в наших казармах, не следует. Я считаю, что создание вечерних школ командного состава, направленных к повышению уровня теоретической подготовки помимо 3—4-х месячных курсов, бесспорно, даст нам большую пользу.

И, наконец, я считаю необходимым сейчас установить на 1941 год такой порядок в смысле командирской подготовки, а¹ именно — преподать точную и определенную тематику этой командирской подготовки, осветить вопросы,

59

 

подлежащие проработке, и объявить план отработки командного состава с тем, чтобы каждый знал, какие вопросы и когда эти вопросы будут отрабатываться. И когда их призовут по команде «стройся к расчету» -для сдачи зачета, эти зачеты были бы сданы высококачественно.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 108— 115.

 

Вашугин Николай Николаевич, род. 5(18).4.1900 г. в с. За-ручье, ныне Ярославской обл. В Красной Армии с 1919 г. Окончил Военную академию им. Фрунзе в 1933 г. и курсы «Выстрел» в 1937 г. С 1920 г. по 1941 г. находился на раз­личных партийно-политических должностях от комис­сара полковой школы до члена военного совета округа. Участник советско-финляндской войны 1939—1940 гг. Во время Великой Отечественной войны являлся членом во­енного совета Юго-Западного фронта. Корпусной комис­сар (1940). Награжден орденом Ленина. 28.6.1941 г. покон­чил жизнь самоубийством.

 

Н. Н. ВАШУГИН, корпусной комиссар, член Военного совета Киевского особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, проводимая Вами по указанию т. Сталина перестройка системы обучения и воспитания Красной Армии основными кад­рами Киевского особого военного округа встречена с огромным удовлетворением. Среди войск Киевского округа имеется много частей и соединений, участво­вавших в войне с белофиннами. При проведении боевых операций командиры и красноармейский состав чувствовали и на собственном опыте испытывали результаты порочных методов подготовки, которые длительное время практи­ковались в Красной Армии.

Огромное удовлетворение тем, что Вы начали перестройку, еще раз подтвердила последняя окружная партийная конференция. Конференция прошла на высоком идейном уровне, деловито обсудила имеющиеся в войсках округа недостатки и стоящие перед ним задачи. Конференция показала вполне здоровое политико-мо­ральное состояние войск округа, которое явилось основной базой в достижении первых успехов перестройки. Одним из наиболее существенных результатов вы­полнения Ваших приказов и особенно Ваших указаний, данных во время тактических занятий, является несомненное улучшение воинской дисциплины в частях КОВО.

Но это улучшение так же, как и вся перестройка — только первые начальные успехи и было бы совершенно неправильно на этих успехах успо­каиваться. Поэтому я позволю себе остановиться на некоторых недостатках нашей работы в деле укрепления советской воинской дисциплины.

Должен оговориться, что я знаю еще один округ и по состоянию дисциплины считаю, что КОВО стоит по сравнению с некоторыми другими округами значительно выше и те недостатки, о которых я буду говорить, ни в какой мере не характеризуют состояние дисциплины в КОВО, как худшее по срав­нению с другими округами.

Количество нарушений воинской дисциплины в частях продолжает оста­ваться все еще очень большим. В отдельных частях имеется много случаев пьянства, которые обычно связаны с целым рядом различных чрезвычайных происшествий. Иногда это принимает исключительно безобразные формы. Вот, например, случай в июле месяце: младший политрук 97 сд в г. Черновицах

60

 

не только напился сам, но покупал бочками пиво для всей своей роты. Когда его вопрос разбирала партийная организация, он мотивировал свой поступок тем, что бочка пива стоит там очень дешево. «Поэтому — говорит он, — я не только покупал для себя, но купил еще и для других».

 (С. К. Тимошенко: «Забота о человеке»).

 Н. Н. Вашугин: Много чрезвычайных происшествий, причем они иногда связаны с гибелью людей. Анализ чрезвычайных проис­шествий (особенно их много в авиации) показывает, что они происходят в большинстве случаев в результате грубого нарушения уставов и наставлений, в результате неорганизованности, низкой требовательности командного и на­чальствующего состава. После издания Указа Президиума Верховного Совета СССР* случаи дезертирства и самовольных отлучек в частях округа заметно уменьшились, но они еще продолжают иметь место до сих пор. Исчисляются самовольные отлучки пока не десятками, а несколькими сотнями.

В частях округа имели место несколько случаев измены Родине и ухода за границу, а также несколько случаев, когда пытавшиеся уйти за границу были задержаны и арестованы. Эти, правда единичные, но позорные случаи имели место вследствие низкого уровня революционной бдительности отдельных командиров и политработников и вследствие слабой постановки политико-вос­питательной работы. Командиры и политработники частей, где происходили эти случаи, не придали должного внимания расквартированию на недавно занятой территории. Они не учли, что там, где плоха наша работа, классо­во-враждебные элементы пытаются оказать свое влияние на отдельных бойцов. Эти люди не изучили своих подчиненных.

Насколько иногда велика беспечность отдельных командиров и политра­ботников и насколько плохо они знают людей, показывает тот факт, что в числе изменников Родине в 97-й дивизии оказался человек, который числился активистом по воспитательной работе. Вот что писал по этому вопросу комиссар полка: «Он считался лучшим комсомольцем». Значит, этот бывший комсомолец обманывал, но люди не сумели его своевременно разоблачить.

Иногда, зная об антисоветских настроениях, наши товарищи не принимают необходимых мер. В одной из строительных частей находились на оборонной работе два красноармейца, которые выражали антисоветские настроения и группировали вокруг себя недовольных. Когда эти два человека дезертировали, оказалось, что в штабе части и политическому аппарату было известно о всех этих настроениях и о том, что у этих людей имеются за границей родственники. Несмотря на это, их взяли на оборонную работу, держали близко к границе. Я укажу на один случай совершенно неправильного реагирования на имею­щиеся сигналы. В одном из полков младший командир Кравчук заявил, что его вербовал для ухода за границу один из местных жителей. Об этом было доложено комиссару полка. Комиссар полка сообщил уполномоченному особого отдела. Тот предложил держать красноармейца под наблюдением. Установили такое наблю­дение, и в результате этого наблюдения человек 31 мая убежал и до сих пор не могут разыскать. Такой метод наблюдения совершенно неправильный. В данном случае политработник проявил себя шляпой. Но я считаю, что и работники особого отдела не должны практиковать такого метода, как в данном случае.

В процессе проведенной работы в судебной практике по вопросу о самовольных отлучках и дезертирстве было допущено некоторое количество перегибов в том смысле, что всем давалась одна и та же большая мера взыскания. Сейчас это в результате выполнения Вашего приказа исправляется. Самовольные отлучки, как правило, совершаются накануне выходного дня и в выходные дни. Это доказывает, что недостаточно организован культурный досуг красноармейцев. Одной из при­чин самовольных отлучек является отсутствие учета людей. У нас был такой слу­чай, когда один красноармеец в течение четырех месяцев скрывался в окрестных селах, за это время научился говорить по-польски, систематически ходил в цер­ковь. Его арестовали и только тогда выявилось, что его нет в части. А с другой стороны в этом же полку красноармейца Степанова объявили дезертиром, хотя

 

*Указ от 18 окт. 1940 г. «О порядке назначения к слушанию в военных трибуналах дел о самовольных отлучках...».

61

 

он никогда из расположения части не уходил. Слабо еще в частях поставлена разъяснительная работа по воинской присяге, по указу Президиума Верховного Совета о наказаниях за самовольную отлучку.

Было бы неправильно, конечно, не остановиться хотя бы на небольшом количестве тех хороших примеров, которые в деле укрепления дисциплины у нас имеются. Мы имеем отдельные подразделения, добившиеся высокого ре­зультата. Например, в 25-м стрелковом полку — командир батареи Абрамуш-ков, заместитель по политической части Хохлов и парторг Левчук упорно работают с людьми. В результате — добились хороших успехов и в дисциплине и в учебе. Коммунисты и комсомольцы в этой батарее являются настоящим авангардом в дисциплине и учебе, не имеют ни одного дисциплинарного взыскания. С июня месяца не было ни одного случая нарушения воинской дисциплины. Взвод парторга на артиллерийских соревнованиях в округе занял первое место. Но надо прямо сказать, что таких подразделений очень мало и опыт их работы слабо передается другим подразделениям.

В повышении воинской дисциплины большую роль сыграл введенный Вами, товарищ Народный комиссар, Дисциплинарный устав. Проводится он в общем правильно и правильно понимается. Но есть отдельные лица командного состава, которые статью 6 Дисциплинарного устава пытаются истолковать, как право избивать красноармейцев. Полковник Матевосян говорит: «Применяй силу оружия, иначе сам будешь отвечать». А на совещании младших командиров он конкретизировал это указание: «Видишь, что койка не заправлена, вызови этого красноармейца и дай ему в зубы». Помощник старшины первой роты этого полка довел это указание до красноармейцев, а первая рота, как известно, укомплектована красноармейцами с высшим образованием; он построил их и заявил: «Хотя вы и с высшим образованием, но если не будете делать то, что я приказываю, будете получать в зубы». И на вечерней поверке он ударил одного из красноармейцев за то, что тот пошевелился в строю.

Было бы совершенно неправильно отказаться от борьбы с этими извращениями в дисциплинарной практике. У нас на партийной конференции один из команди­ров — генерал-майор т. Шмыров потребовал, чтобы мы не говорили об этих фак­тах, так как эти разговоры якобы размагничивают волю командиров. Свое вы­ступление он построил примерно так: раньше политотделыцики мешали воспи­тывать волю командирам. Только командир начинает вводить дисциплину, может быть допускающий некоторые ошибки (человеку ведь свойственно ошибаться), а тут приедет инструктор и начинает выискивать случаи извращений. После этого начинают бить командира, а красноармеец, нарушивший дисциплину, превраща­ется якобы, в героя. Я не думаю, чтобы человек, который получил в зубы, мог считать себя героем, хотя на него и не было другого дисциплинарного взыскания наложено. Во всяком случае такие требования являются неправильными.

Должен отметить, что ни в одном из выступлений на конференции т. Шмы­ров не нашел поддержки и, наоборот, должный отпор он получил, в особенности от генерала армии т. Жукова.

В постановке воспитательной работы в частях есть некоторые улучшения, но они недостаточны. В частности, в ней еще слишком мало проводится настоящее коммунистическое воспитание. Мы должны так воспитать красноармейца, чтобы подготовить его переносить все трудности в бою. На опыте частей, которые сидели в окружении, мы знаем, какая сила воспитания требуется, когда дело доходит до необходимости ради обороны советских границ жертвовать своей кровью.

Наши командиры и политработники, которые занимаются воспитательной работой, зачастую не понимают необходимости такой высокой постановки воспитательной работы. Мы не занимаемся воспитанием у красноармейца чувства воинской чести и гордости за свою часть.

Последний вопрос состоит в следующем. Говорят, что за границей очень хорошо поставлена дисциплина движения автотранспорта на улицах. Дости­гается это тем, что участие в выработке этой дисциплины движения принимает все население, и там водителю машины в ряде городов нельзя нарушить дисциплину, потому что его возьмут сами жители в оборот. Там жители говорят, с малых лет приучаются к порядку и культуре.

62

 

Мы слишком мало воспитываем наше подрастающее поколение в духе подготовки из него будущих дисциплинированных бойцов. Я думаю, что надо было бы, товарищ Народный комиссар, добиться больше результатов в улуч­шении военно-воспитательной работы в стране. Прежде всего надо добиться действительного проведения установленной законом начальной военной под­готовки в школах. Будущим красноармейцам надо с малых лет прививать навыки дисциплины и приучать ее соблюдать. Надо улучшить военную работу в комсомоле и пионерских организациях.

У нас слишком мало популярной литературы о военных героях, о трудностях, которые им приходилось преодолевать при выполнении своего боевого долга. Чрезвычайно мало пишут и знают об этом. Мы должны молодежь на этих примерах воспитывать. Надо поставить вопрос о том, чтобы издавать специ­альные военные журналы для гражданского населения. Следует в интересной, увлекательной и популярной форме показать нашему пополнению те вопросы и трудности, с которыми они встретятся, когда будут выполнять почетную обязанность воина страны социализма. Тогда они будут приходить в ряды армии сложившимися, с правильным пониманием военной обстановки, и тогда дисциплина будет значительно лучше выглядеть.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 116—122.

 

Потапов Михаил Иванович, род. 3(16). 10.1902 г. в с. Моча-лово ныне Калужской обл. Участник Гражданской войны. В Красной Армии с 1920 г. Окончил военно-химические курсы усовершенствования начсостава в 1925 г., Военную акаде­мию механизации и моторизации РККА в 1936 г., Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба в 1947 г. С1923 по 1941 проходил службу в должностях: коман­дира взвода, эскадрона, начальника химслужбы полка, по­мощника начальника штаба, начальника штаба полка, ко­мандира полка, бригады, корпуса. Участвовал в боях в райо­не р. Халхин-Гол (Монголия) в должности заместителя командующего 1-й армейской группой. С началом Великой Отечественной войны командовал 5-й армией, С сентября 1941 по апрель 1945 находился в немецком плену, где держал­ся мужественно и с достоинством. С 1947 помощник коман­дующего, командующий армией, в 1958—1965 гг. первый за­меститель командующего войсками Одесского военного ок­руга. Генерал-полковник (1961). Награжден 6 орденами. У мер 26.01.1965 г.

 

М.И. ПОТАПОВ, генерал-майор, командир 4-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа

 

Создание крупных механизированных соединений такого типа как корпус является результатом великой мощи нашего Советского Союза, огромных индустриальных возможностей нашей родины. Ни у кого нет сомнений, что их количественный рост будет все время увеличиваться. Поэтому я считаю необходимым остановиться на вопросах своеобразия в обучении и подготовке этих крупных механизированных соединений.

63

 

Народный комиссар обороны возложил на механизированные соединения основную задачу, состоящую в том, чтобы крупное механизированное соеди­нение, как корпус, могло войти в прорыв, сделанный усиленной пехотой, или проделать этот прорыв самому, уничтожить тыловую полосу, разгромить опе­ративные резервы противника и в тесном взаимодействии с частями, насту­пающими с фронта, уничтожить главную группировку противника.

Для выполнения этой основной задачи, возлагаемой на механизированные соединения, требуется, на мой взгляд, особая выучка всего состава и в целом подразделений и частей этого механизированного соединения. Мы не имеем к настоящему времени опыта боевого применения таких крупных механизи­рованных соединений. Мы имели очень небольшой промежуток времени, на котором приобрели опыт обучения в мирных условиях.

Я считаю, что полностью копировать действия механизированных соеди­нений на Западе и бывшей Польше будет не всегда правильным. Я в конце сошлюсь на организационные некоторые вопросы и буду лично считать, что полная копировка, даже штатного порядка, не всегда приводит к хорошим результатам в наших конкретных условиях. Подготовка механизированного корпуса по программам, которые мы проходим сейчас соответственно родам войск: танкисты по программам танковых частей, мото — по программам стрелковых частей, артиллеристы — по программам артиллерии, — я считаю во многом неправильна и неполна.

В чем состоят особенности подготовки механизированного соединения, как и чему учить части и подразделения, входящие в механизированный корпус? Первый вопрос — это вопрос взаимодействия с боевой авиацией. Я считаю, что без хорошо налаженного взаимодействия механизированной части с боевой авиацией вряд ли можно рассчитывать на эффективный успех по разгрому оперативных резервов противника и по уничтожению частей противника со­вместно с частями, наступающими с фронта.

Что у нас происходит сейчас в этой области? У нас сейчас существует порядок прикрепления авиадивизий к механизированным корпусам. Причем это не вытекает даже из соответствующих боевых задач, которые будут стоять перед механизированным корпусом. Прикрепление это происходит просто по территориальному признаку. Я убежден, что с той дивизией, с которой я взаимодействую в мирное время, мне воевать не придется, а придется воевать с другой дивизией. С этими новыми дивизиями мне придется заново органи­зовать взаимодействие, тратить на это большое время и должного эффекта за короткий промежуток времени добиться будет нельзя.

Нужно сейчас, в мирное время, сделать так, чтобы авиация и механизи­рованные соединения были сработаны как хороший оркестр. Нужно, чтобы командный состав, начальствующий состав авиационных частей сейчас очень хорошо понимал, что из себя представляет механизированный корпус, как он действует вообще, каковы его боевые порядки. Если он этого не будет знать, то я не сомневаюсь в том, что первое время из этого взаимодействия в оперативной глубине противника ничего существенного не получится. Поэтому я лично, товарищ Народный комиссар, думаю, что нужно в состав механизи­рованного корпуса органически ввести авиационную дивизию. Нужно трени­ровать ее сейчас таким образом, чтобы и летчики, и механизаторы понимали друг друга с полслова даже при условии, если они не могут договориться в оперативной глубине.

Если же этого нельзя проделать сейчас, в том отношении, чтобы влить в штат механизированного корпуса авиадивизию, считаю необходимым, чтобы сейчас к механизированному корпусу были прикреплены одна-две авиадивизии, исходя из тех задач, которые придется выполнять им в будущем в данном операционном направлении, чтобы не получилось такого положения, что мы сейчас в мирное время взаимодействуем с одной дивизией, а в военное время придется взаимодействовать с другой.

Второй вопрос — особенности подготовки мотопехоты. Особенность состоит в том, что подготовка мотопехоты должна отличаться от подготовки стрелковых частей. Поэтому то, что сейчас имеет место, когда мы учим мотопехоту по

64

 

программе стрелковых частей, во многом неправильно. Мотопехота должна быть особенно подвижна, она должна молниеносно совершать броски на таких расстояниях, как 15—20 километров. Она должна быть хорошо научена, пе­ребрасываться на танках в качестве десантной пехоты.

Такой некоторый опыт многие механизированные соединения уже проде­лывают. Мы, например, практиковали это и в летних условиях, практикуем и сейчас в зимних, когда один танк БТ перевозит 12 человек мотопехоты, переброска происходит очень быстро, без дороги. Если мы этого делать не будем, не будем этому учить, будем надеяться на колесный транспорт, то мы неизбежно (а не везде у нас хорошие дороги) будем отрывать действие танковых частей от мотопехоты и единого, стремительного удара в тесном взаимодействии мотопехоты и танков мы не получим.

Я считаю необходимым увеличить дальнобойность действия нашего колес­ного транспорта, на котором перевозится мотопехота и, главным образом, наш транспорт. Получается такое положение, что современные танки, поступающие к нам на вооружение, имеют дальнобойность по заправке горючим примерно на 300—500 километров, а заправка на колесную машину дает максимум 100 км. Таким образом, получается тройное несоответствие в этом деле. Мы, например, в корпусе проделали такой опыт: на строевых машинах под второе сиденье мы сделали ящик и дополнительно в бочках возим две заправки. Таким образом, дальнобойность колесного транспорта уравновешивается с даль­нобойностью танков. Кроме того, дополнительно на каждую строевую машину мы кладем 4 ящика патрон и, таким образом, с точки зрения боекомплекта разрыв ликвидируется.

Я лично считаю, что нам очень часто придется действовать тогда, когда тылы наши станут (ничего не поделаешь). Раз колесная машина не проходит и раз транспорт тыла преимущественно колесный, нужно как-то изворачи­ваться, нужно как-то думать и как-то учить войска сейчас, заблаговременно с тем, чтобы можно было в любой обстановке выполнять любую задачу.

Некоторые особенности подготовки мотопехоты зимой. Я не знаю, как проводят подготовку командиры других мехкорпусов, но я считаю, что в этом вопросе у нас очень много недоделок. Стоит нас свернуть с дороги, как наш колесный транспорт остановится зимой на дороге. Мы проделали в этом от­ношении кое-что, опять-таки опыт увенчался успехом. Мы делали так: пускаем два танка, за ними — простое приспособление в виде треугольника из дерева на цепи за танком. Эти два танка при помощи треугольников расчищают дорогу, по которой идет машина с пехотой с цепями при снежном покрове глубиной 40 см.

Особенность состоит в том, что нужно не только летом, но и зимой сделать все возможное от нас, чтобы колесный транспорт стал вездеходным. И если этот транспорт никак не может пройти — возить пехоту на танках в качестве десантов пехоты. А у нас такое количество танков, что можно всю пехоту посадить на танки. Поэтому эта особенность в программе должна быть отражена.

Несколько слов об артиллерии. Наша артиллерия, которая входит в сос­тав механизированного корпуса, имеет такой трактор — СТЗ-5, который не успевает в своем продвижении за танковыми частями, поэтому требуемого взаимодействия мы не получаем. Этот трактор необходимо снять с вооружения механизированного корпуса и заменить его более мощным и вездеходным. В подготовке артиллеристов мы должны взять метод подготовки конной ар­тиллерии. Подробно я на этом деле останавливаться не буду.

И последний вопрос — о мотоциклетном полке и о копировании с ино­странных государств. В состав корпуса входит мотоциклетный полк, который не имеет артиллерии, имеет только мотоциклеты с пулеметом. Я долго думал над этим вопросом, не знаю, товарищ Народный комиссар, мне кажется, что вообще найти правильное применение мотоциклетному полку нигде невозмож­но. Немцы используют мотоциклетные части в качестве первого эшелона. Я считаю, это возможно сделать только тогда, когда противник бежит, тогда мотоциклетная часть выполняет свою роль. Послать первым эшелоном мото-

65

 

циклетную часть, а дальнейший боевой порядок построить так, чтобы шли тяжелые танки, средние танки и огнеметные, неправильно.

(С места: Это личная гвардия командира корпуса).

Эта гвардия для командира корпуса не нужна. Что нужно для командира корпуса? Командир механизированного корпуса, в отличие от командира стрелкового и кавалерийского корпуса, при действии в оперативной глубине обязан сам лично корпусом вести разведку, потому что он действует один на отрыве. Дивизионных средств на разведку на такой большой глубине не хватит.

Во-вторых, командир механизированного корпуса должен обязательно иметь резерв. Поэтому мотоциклетный полк должен быть сформирован таким образом, чтобы он преследовал две цели: во-первых, чтобы он использовался в качестве разведки для механизированного корпуса, во-вторых, — в качестве танкового резерва. Поэтому должны быть введены в штат танки, броневики и некоторое количество мотоциклов.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 123—128.

 

Власов Андрей Андреевич род. 1( 14).9.1901 г. ее. Ломакино ныне Нижегородской обл. В Красной Армии с 1920 г. Уча­стник Гражданской войны, командир взвода, роты. После окончания пехотных курсов в 1920 г. последовательно за­нимал должности: командира взвода, роты, начальника полковой школы, командира батальона, преподавателя, помощника начальника отдела боевой подготовки штаба округа, начальника учебного отдела курсов военных пере­водчиков разведотдела штаба округа, командира полка, начальника отдела штаба военного округа, командира ди­визии. В 1929 г. окончил курсы «Выстрел». В 1938— 1939 гг. был военным советником в Китае, по возвраще­нии командовал дивизией, корпусом. В ходе Великой Оте­чественной войны командовал корпусом, армией, был заместителем командующего фронтом. Генерал-лейте­нант (1942). В июле 1942 г. в должности командующего 2 ударной армией добровольно сдался в плен. Вел актив­ную антисоветскую деятельность, сформировал «Рус­скую освободительную армию», был ее командующим. В мае 1945 пленен, 1 августа 1946 г. по приговору Военной Коллегии Верховного суда СССР казнен через повешение.

 

А. А. ВЛАСОВ, генерал-майор, командир 99-й стрелковой дивизии, Киевский особый военный округ

 

Все исчерпывающие указания о боевой подготовке частей на летний период 1940 года, исходя из опыта финских событий, Народным комиссаром Маршалом Советского Союза, т. Тимошенко в приказе [№] 120 даны, были четко изложены. Там указывалось, чему учить и как учить, и наша задача была — лишь применить эти указания на практике в действительности.

Нужно прямо сказать, что приказ [№] 120 — это был не рядовой приказ, который обычно издается каждый год на летний период, это и нужно было довести до сознания, прежде всего командного состава. Нужно сказать, что

66

 

некоторые так и поняли, что это есть очередной приказ о боевой подготовке, а ведь это приказ, который совершил переворот во всей системе обучения и воспитания бойцов. Та система обучения и воспитания бойцов, которая про­водилась раньше, она не годилась для боевой обстановки. Перед нами была поставлена задача по-новому обучать, по-новому воспитывать бойцов, и мы поставили первую задачу довести это до сознания всех и прежде всего коман­дного состава, а для того чтобы довести это до сознания всех, нужно было провести большую работу, чтобы командный состав понял, как нужно учить по-новому, учить реально бойца тому, с чем он может встретиться в боевой обстановке и учить безусловно, а не условно.

Нужно сказать, что эта работа — доведение приказа до сознания командиров и бойцов — сама по себе являлась уже большой работой. Прежде всего нужно было добиться того, чтобы каждый командир понял сам необходимость новой системы обучения и воспитания бойца и сам прежде всего понял, что нужно изменение существующей системы, когда все было условно: противник — условно, занятия — условно, политработа — условно, условна и вся система занятий. Некоторые безусловно не сразу поняли необходимость коренного изменения, и вот здесь пришлось провести большую работу, как надо правильно организовать обучение и воспитание бойца.

Прежде всего о подготовке командного состава. У нас в дивизии коман­дирский состав молодой, без опыта и надо было организовать с ними работу, чтобы они умели правильно обучать и воспитывать бойцов. В этом отношении нам большую помощь оказал Военный совет. Мы в этой подготовке подошли дифференцированно к каждому в отдельности. Общее положение — каждый должен учить своих подчиненных командиров. Кроме того, проводились занятия и старшими командирами, при этом спускались до командира отделения, взвода и роты.

Есть два вида подготовки: один вид — как управлять частью, подразделением и второй вид подготовки — это нужно было подвести крепкую базу, методи­ческую базу для того, чтобы научить командный состав правильно учить. В этом направлении нами была проведена такая работа. Мы собирали лучших инструкторов и проводили занятия прямо в поле с командирами, и здесь они сами на практике узнавали, что из себя представляет переползание, что из себя представляет то или иное действие. И вот когда они сами на себе испытывали, тогда они могли и сами учить.

Мы проводили такие методические занятия с таким расчетом, чтобы ко­мандир, окончив тот или иной сбор, мог бы в своем подразделении учить под лозунгом — «делай, как я». Нельзя сказать, что мы за пять-шесть месяцев так подготовили командный состав, что они у нас прекрасные методисты. Конечно нет, но те сборы, которые проводятся сейчас, исключительно нужны и на этих сборах мы обращаем особое внимание на командный состав и командиров взводов. Если будет хороший командир, хороший воспитатель, то будет и хороший взвод. Нет плохих бойцов, есть плохие руководители, плохие воспитатели.

Дальше переходим к воспитанию бойца. Нужно довести эти задачи до сознания бойца, учить его по-новому. Что мы ввели нового? Раньше, когда мы шли на 10 км, полсотни отставало: то нога болит, то еще по другим причинам. Это было потому, что сзади шел санитарный обоз. Мы начали тренировать в более трудных условиях. Здесь крепко поработали политические органы. Начали тренировать на 15—30 км в любую погоду. И действительно, мы уже имели положение, когда совершали марши на 100 км, и не было отставших, потому что каждый стремился идти, а не отставать. Это было доведено до каждого бойца и неплохо выполнено.

Относительно взаимодействий. Раньше, когда пехота занималась с артил­лерией, то артиллеристы считали, что время, затраченное на работу с пехотой — потерянное время. Сейчас начали организовывать взаимодействия — так, чтобы ни одна рота не выходила без батареи. В зимнее время у нас были такие казусные случаи: например, встречаю командира артиллерийского дивизиона и командира стрелкового батальона на совместных занятиях и спрашиваю:                   

67

 

«Организовано взаимодействие?» — «Так точно, организовано». Тогда я спра­шиваю командира артиллерийского дивизиона: «Как фамилия командира стрел­кового батальона?» — «Не знаю». Как же можно говорить, что взаимодействие хорошо организовано. Спрашиваю командира стрелкового батальона: «Сколько и каких пушек в артиллерийском дивизионе, который вас поддерживает?» — «Не могу знать».

Для того чтобы организовать взаимодействие, нужно, чтобы артиллерийские командиры изучили тактику общевойсковую, а командиры стрелковых баталь­онов должны получить общее представление о боевом использовании артил­лерийских средств. После этого через некоторое время сами артиллерийские командиры стали считать, что время, затраченное на работу с пехотой, не потерянное время, а наоборот. Для артиллерийских стрельб у нас полигон далеко — 60—90 км, но на каждую артиллерийскую стрельбу мы водим пехоту и артиллерийской стрельбой я лично сам руковожу. Мы выводим не менее батальона пехоты, чтобы каждый боец почувствовал артиллерийский огонь. Правда, снарядов было мало — 70—80. Если было бы больше, то результаты были бы эффективнее.

На что мы обращали внимание в основном в части подготовки одиночного бойца? Большую дисциплинирующую роль играет строевая подготовка. Нужно прямо сказать, что в отношении строевой подготовки нам во многом помогает заместитель командующего войсками генерал-лейтенант т. Иванов. Мы живем на границе¹⁸, каждый день видим немцев. Куда бы ни шел немецкий взвод, они идут исключительно четко, одеты все однообразно. Я указывал своим бойцам: «Вот — капиталистическая армия, а мы должны добиться результатов в 10 раз больше». И бойцы обращали внимание. Ведь за 100 м мы хорошо видим друг друга и, наблюдая немецкие взводы, наши взводы стали крепко подтягиваться. Таким образом, строевая подготовка является исключительно дисциплинирующей, и мы обращаем на нее большое внимание. Были случаи, когда немецкий офицер нас четко приветствовал, а наши — не приветствовали. Тогда мы говорили, что дружественную сторону нужно приветствовать и теперь стали неплохо приветствовать.

Очень часто командиры подразделений, частей не обращают внимания на хозяйственные непорядки и не берегут времени. Мы стали бороться за время. Если кто опоздает хотя бы на минуту, взыскивали. Вовремя кончать, вовремя начинать — это очень большое дело. Со временем у нас обстояло очень неблагополучно.

Штаб. Обычно у нас штаб занимался сам на себя, обучая, подготавливая себя как штаб, а помощь войскам оказывал небольшую. Исходя из Приказа [№] 120, стали работать для части и свой распорядок дня применили к частям. Работали, кому сколько нужно. Один работает утро, затем уходит, приходит другой, но штаб работал в той роте, в том подразделении и выполнял то, что нужно по плану. Бесплановая работа никогда большой пользы не приносит.

Кроме того, сама система обучения: все должны проработать в комплексе и с тренировкой. Если несколько приемов показали и не будете тренировать, то на завтра это уже забыто. У нас ходьба на занятия и возвращение с него были сопряжены с трудностями. Скажем, в 206-м полку прежде чем дойти до стрельбища, боец проходит ряд контрольных пунктов: тут и строевой шаг, и приветствие, и налет танков, и налет авиации, штурмовая полоса и т. д. Когда пройдет три километра до стрельбища, с него семь потов сойдет. У каждого пункта стоит командир штаба. Через этот контрольный пункт проходили все выходящие на занятия вплоть до поваров. Этот еже­дневный проход через контрольные пункты дал такое положение, что бойцы ежедневно тренировались.

Организация работы прежде всего зависит от того, как работает на местах командир части, его заместитель. Знает ли он устав и требователен ли. Главное в этом.

Несколько слов хочется сказать о перестройке работы по единоначалию, о перестройке в отношении укрепления дисциплины. Дело зависит от того,

68

 

насколько действительно крепко перестроились, а не только разговаривают об этом.

Начальник Генерального штаба правильно сказал, что мы очень много говорим об этой перестройке, а по сути дела сделали очень мало. В частности, у нас в дивизии зазнаваться нечего. Я был обрадован и в то же время смущен, когда меня лично наградили и мою дивизию двумя знаменами. Ничего осо­бенного мы не сделали. Правда, хорошо марш провели, занятие организовали и провели неплохо, но ведь все это уставное. Еще много очень говорят о том, что по перестройке наметился перелом, сдвиг есть и т. д. — на словах, на всех конференциях. Я словам не верю и начинаю смотреть на конкретные дела. В тех частях, которые не ослабили темпы, а усилили, имеются исклю­чительные результаты. Сейчас у нас имеется пополнение. Применяя правиль­ный метод, молодое пополнение 197-го стрелкового полка имеет лучшие ре­зультаты боевой учебы. А рядом стоит другой полк. Там все еще разговаривают и подготовка там идет хуже.

Народный комиссар приказал сделать дивизию образцовой. Я приложу все силы, выровняю полки и сделаю дивизию образцовой.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 129—135.

 

Калинин Степан Андрианович род. 15(28).12.1890 г. в дер. Панкратовская ныне Московской обл. Участник 1-й ми­ровой войны, унтер-офицер. В Красной Армии с 1918 г. В годы Гражданской войны командовал отрядами, брига­дой, был помощником командующего войсками военного округа. С1922 г. по 1938 г. исполнял должности командира дивизии, корпуса, заместителя начальника штаба воен­ного округа, заместителя командующего, командующего войсками военного округа. С 1938 г. — командующий вой­сками Сибирского военного округа. Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. до июня 1944 г. Ко­мандовал армией, войсками военных округов. В июне 1944 г. был отстранен от должности и осужден, в 1953 г. лишен воинского звания генерал-лейтенант (присвоено в 1940 г.). В 1953 г. судимость снята, в 1954 г. был восста­новлен в воинском звании и уволен в запас. Награжден 4 орденами. Умер 11.9.1975 г.

 

С. А. КАЛИНИН, генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, войска Сибирского округа, выполняя Ваш приказ по боевой подготовке, достигли за этот год больших успехов. Результат проверки, проведенной по Вашему указанию Вашим заместителем Маршалом Советского Союза т. Куликом и после по этому методу проведенные занятия во всех дивизиях нашего округа показали, что у нас в конце года не осталось дивизий с отрицательными оценками. Одна дивизия заслужила высокую на­граду: 107-я дивизия награждена Красным Знаменем. Улучшилась стрелковая подготовка. Сейчас нет уже частей в Сибирском округе с неудовлетворитель­ными результатами по стрелковой подготовке, как боевой, так и индивиду­альной стрельбе. Улучшилась дисциплина. Строевая подготовка также дала рост, но этот рост совершенно недостаточен.

69

 

Я остановлюсь на тех вопросах, которые здесь были поставлены начальником Генерального штаба и инспекторами. Подготовка новобранцев. Тут правильно этот вопрос поднял т. Смирнов. Я думаю, надо усилить требования к ново­бранческому периоду. На строевую подготовку надо смотреть, как на первую ступень тактики. Внимание, ловкость, быстрота и сноровистое перестроение — основа всей строевой подготовки. Надо переработать Строевой устав, он у нас явно недоработан и в своей основе изложен из ложно демократических начал недавнего прошлого.

Кстати о новобранцах. У нас в округе всего новобранцев 10 процентов к составу старослужащих. Это очень мало и неравенство в возрастах создает большие трудности на будущий год. Было бы неплохо уравнять эти возраста, хотя бы за счет досрочного увольнения некоторой части из числа лучше подготовленных старослужащих красноармейцев.

Оборона. Начальник Генерального штаба указал нормы ширины фронта дивизии — 8—12 км. Эту норму надо считать предельной. Часто подразуме­вается так: раз дивизии полагается 12 км фронта, она должна удержать этот фронт во что бы то ни стало. В общем это верно. Но опыт войн первой и второй империалистической показывает, что иногда в результате боя оборо­няющийся подтягивает больше сил, чем у наступающего, и вырывает победу из его рук. Так было в боях 58-й дивизии, участвующей в наступлении Фоша²⁰ во фланг 7-й германской армии у Виллер—Коттре²¹. В результате трехдневных боев немцы ввели против 58-й дивизии части 3—4 дивизий. Так было в бою за Верден²², обороняющиеся французы больше подтянули сил, чем было у немцев, и остановили наступление. Не смогло этого сделать старое инертное командование Юго-Западного фронта в боях [на участке] Горлице—Тарну²³. В результате — потеря Галиции, Польши, что еще хуже, — потеря веры в успех войны.

Оборона экономит силы. Но когда противник наносит главный удар, обязан­ность всех ступеней командования принять бой и вести его по всем правилам. Победа будет за тем, кто больше подведет сил. Искусство имеет значение, но главное заключается в том, чтобы сосредоточить больше сил, чем у наступающего.

Указания начальника Генерального штаба об улучшении нашего боевого порядка в наступлении своевременны. Производство начального удара боль­шими силами, естественно, поведет к большой плотности боевых порядков. К большим потерям это приведет только в том случае, если не будет орга­низованной поддержки танков, авиации и артиллерии. Различное влияние на бойцов производит одиночное наступление или массы. Кто напуган, тот на­половину побежден. Немцы при использовании воющих снарядов бьют на эту сторону, и нервы французов не выдержали.

Подвижная оборона — термин вряд ли хороший, и его писать в уставе не следует. В инструкции для высших командиров следует сохранить термин подвижной обороны. Этот термин — «подвижная оборона» может принести большой вред. На учениях в 1940 году на вопрос: «Что делает подразделение?», часть командиров отвечала: «Ведем подвижную оборону», а красноармейцы на тот же вопрос отвечали: «Удираем», — так по-разному преломляется в мозгах. Наши славные предки не отступали. Они заманивали. Хитрость Суворова и Кутузова была сильной стороной наших предков, неплохо им в этом подражать.

Здесь поднимали вопрос о стажировке в разных родах войск. Это поведет к отрыву комсостава от частей, но вряд ли даст пользу. Надо больше совместных занятий. Очень хорошо, что будет введен единый командирский день во всем округе. Это упростит наблюдение за командирской подготовкой.

Товарищ Народный комиссар, надо ускорить выпуск Полевого устава, Устава внутренней службы и надо переработать Строевой устав. Я считаю, что пехота по своей подготовке и по оружию не менее сложный род войск, чем артиллерия, и вряд ли ее следует ставить на последнее место в комплектовании. Если возьмем для примера должность командира стрелкового полка, то у него обнаружим больше обязанностей, чем у артиллеристов. В стрелковом полку 24 орудия различных систем. Если к этому приплюсуем минометы и автома­тическое оружие, станет ясной вся сложность для командира полка. Поэтому

70

 

и подготовка пехотного командира, и в особенности, когда она приближается к общевойсковым должностям, должна быть поставлена выше.

Здесь говорили о молодости комсостава. Это верно, потому что он командует мало. На должностях командиров рот и батальонов по возрасту молодость невелика. У нас в округе средний возраст командира полка 40 лет, а моложе 30 лет очень мало командиров батальонов. У нас некомплекта комсостава в округе нет, может быть потому, что мы составляем внутренний округ. Не мешало бы часть нашего комсостава перебросить в другие округа, иначе нам некуда будет принять осеннего выпуска молодых командиров.

Последний вопрос — о лыжной подготовке. В период финских событий у нас потребовали лыжников и правильно потребовали. Сибирский военный округ обладает всеми данными давать лучших лыжников. Но этому не отвечает принцип комплектования новобранцами. Сибиряков посылаем в бесснежные районы 1-й армии, а мы получаем пополнение из Средней Азии, с Кавказа. Надо переделать принцип комплектования. Тогда СибВО даст отличных лыж­ников.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 136—139.

 

Гришин Иван Тихонович, род. 3(16). 12.1901 г. в дер. Вну-ковичи, ныне Смоленской обл. В Красной Армии с 1920 г. В 1922 г. окончил пехотные командные курсы, в 1928 г. — пехотную школу, в 1936 г. — Военную академию им. Фрунзе. В межвоенный период находился на различных ко­мандных и штабных должностях. С 1940 г. — командир стрелковой дивизии. В годы Великой Отечественной вой­ны командовал стрелковой дивизией, был начальником штаба, командующим армией. После войны командовал армией, в 1946—1950 гг. возглавлял У правление боевой подготовки Сухопутных войск, с 1950 г. — начальник Главного управления боевой и физической подготовки Су­хопутных войск. Генерал-полковник (1945), Герой Совет­ского Союза (1945). Награжден 11 орденами, медалями, а также иностранным орденом. Умер 20.6.1951 г.

 

И. Т. ГРИШИН, полковник, командир 137-й стрелковой дивизии, Московский военный округ

 

Товарищ Народный комиссар обороны! Проведенные Вами смотровые учения в нашей дивизии и награждение ее высокой наградой — Красным Знаменем Красной Армии заложили прочную основу подготовки частей дивизии и создали условия для нашей плодотворной работы в дальнейшем. Мы сейчас на эту основу встали твердо. Правда, у меня нет опыта в командовании этой дивизией в прошлом такого, как рассказывал командир 99-й дивизии. Но у меня есть опыт подготовки этой дивизии к смотровым учениям Народного комиссара обороны. Поэтому я буду говорить, как идет учеба у нас сейчас. Мы все указания, которые были Вами даны на разборе тактических учений нашей дивизии, а также и других дивизий, учли и перестраиваем по ним всю систему своей работы.

Перестройку мы начали с таких вопросов. Вопрос казался бы очень про­стым — вынести учебу в поле. Проще ничего не может быть. Но оказалось, что это очень трудное дело. У нас это дело сразу после лагерной учебы не пошло. Что мы сделали для того, чтобы это дело сдвинуть? Мы взяли за

71

 

основу те указания, которые были Вами сделаны на тактических учениях нашей дивизии, а также и других дивизий в других округах. Еще раз прора­ботали их со всем командным составом — старшим, средним и сейчас доводим их до нового пополнения, до каждого бойца.

Второе — мы перестроили свой внутренний распорядок таким образом, что два часа с утра занимаемся до завтрака, затем завтракаем и на все шесть часов выходим в поле. Это дает нам возможность рационально использовать светлое время и не держать около казармы бойцов. Что мы здесь встречаем? Сразу этого дела не перевернешь. Мы встречаемся с большими трудностями. Пережитки прошлого, шаблон, условности, которые существовали в этом деле, повторяются и сейчас. Здесь приходится в отдельных случаях прибегать к индивидуальным мерам. Особенно это касается тех командиров, которые еще и сейчас хотят руководить вопросами боевой подготовки из канцелярии, из кабинета. Такие случаи есть.

Должен подчеркнуть, что по нашей 137-й дивизии мы имеем большой некомплект и, главным образом, основного звена — командира роты, неком­плект выражается в 12 человек. Кроме того, во всей дивизии нет ни одного командира роты старше по званию, как лейтенант. Основная масса — младшие лейтенанты. С этой группой нам приходится очень много работать, чтобы недостатки выправить. Это создает для нас большую трудность.

Мы сейчас заканчиваем одиночную подготовку. Здесь высказывался ряд командиров о том, что она остается недоработанной. Да, она у нас остается во многом недоработанной. Я хотел бы доложить как у нас обстоит дело. Пополнение в нашу дивизию прибыло в конце октября и начале ноября. Провести одиночную подготовку бойца за полтора месяца мы были не в состоянии. Нам предстоит большая работа по доработке одиночного бойца в период подготовки отделения, взвода и роты.

На сегодня учеба в дивизии развернулась во всех частях, но проходит она неравномерно. Там, где люди поняли перестройку по-настоящему, это дело идет гораздо быстрее. Мы имеем один такой полк, который точно по времени отрабатывает задачи все, которые положены по плану. Правда, не хватает еще качества. Над этим мы работаем. Мы на выдержку проверили в одном полку тактическую подготовку молодого пополнения. Результат оказался пре­красным.

Наряду с одиночной подготовкой бойца мы приняли такую систему, какую практикует и командир 99-й дивизии. Мы провели со взводом 10-километровый марш с темой «Действия головной* походной заставы». Сегодня заканчивается 15-километровый марш роты по той же теме, и закончим декабрь 25-кило­метровым маршем усиленного батальона. В январе мы запланировали пяти-семидневный выход между двумя гарнизонами с отрывом частей на 50—60 километров. Это нам даст возможность втянуть наши войска как в марши, так и в зимние условия.

Огневая подготовка. По огневой подготовке в основном сейчас этот полк, который идет впереди, закончил первые начальные упражнения и приступил ко вторым. По остальным полкам упражнения заканчиваются. Результаты такие: отлично — 268 из 647 чел., хорошо 191, посредственно — 145, плохо — 43 с общим процентом 93,5**. В отдельных полках, где идут только разговоры о перестройке, только над этим думают, эта задача от­работана на 50 процентов.

Для того чтобы улучшить качество боевой подготовки, — что мы про­делываем. Мы проделываем следующие мероприятия. На сегодня мы задались такой целью, чтобы выявить отдельных командиров, которые сейчас учат бойцов показом. Нашли такого командира, а прошло несколько дней, — и в каждом полку имеем не одного, а десятки таких командиров, которые учат показом. Это — положительное явление, обеспечивающее качество учебы.   Затем   выявили  лучший   взвод  дивизии,   популяризировали   его,   и

 

* В стенограмме — «главной». 

** В документе ошибка; должно быть: 93,3.

72

 

теперь каждый командир взвода старается вывести свой взвод на уровень данного показательного взвода. По полковым школам развернули эту же самую работу.

Затем секретари партийных бюро после 15-й окружной партийной конфе­ренции резко перестроили свою работу. Есть такие секретари партийных бюро, как тт. Башмаков и Казаков, которые имеют определенный план, когда, в какой батарее, в какой роте они будут на занятиях. Они не просто только присутствуют на занятиях, но и активно включаются в учебу. Вернувшись из роты, докладывают командиру полка и помогают устранять недочеты. Комсо­мольские организации также отыскали комсоргов, которые по-настоящему перестроили работу и, популяризируя их образцы, проводят работу. Это тянет остальных вперед.

Работа с отличниками. Это важный раздел работы, особенно в период одиночной подготовки. У нас сначала забросили это дело, забросили отличников, которые были награждены Народным Комиссаром нагрудным значком «Отлич­ник РККА» и награжденных ценными подарками за ученье и т. д. Сейчас эту армию отличников мы собрали, провели соответствующую работу, показали молодым бойцам, командирам рот и взводов. Мы еще не полностью провели это мероприятие, но перед каждым из командиров рот и взводов поставили определенные задачи — иметь планы по выращиванию этих отличников. Скажем, каждый командир роты должен подготовить 2—3 отличника к опре­деленному сроку, что вообще нас приведет к возможности подготавливать и в дальнейшем отличников. Тем самым будем поднимать качество боевой и политической подготовки.

Генерал-лейтенант бронетанковых войск* говорил, что в танковые части нельзя посылать людей, не знающих русского языка. Я должен сказать, что в нашей дивизии до 32 национальностей, так что девать их некуда. В пехоту брать нельзя, но нужно поставить интернациональное воспитание в центре нашего внимания. Мы решили поступить так: чтобы быстрее обучить русскому языку, мы распределили националов** не более как по 2 человека по отделениям. Затем подготовили комсомольцев и прикрепили их к этим лицам, поставив вопрос, чтобы каждый боец каждый день заучивал по пять слов русского языка. В батальоне связи у нас было 5 чел., в ОРБ — 15 человек. Передо мной ставили некоторые командиры вопрос: «Уберите этих людей». Я заявил, что у нас много национальностей и никаких переводов не будет. И что же? Сейчас связисты работают прекрасно на ключе и передают по несколько десятков слов. Больше того, ни один командир батальона не просит их снимать. Это мероприятие чрезвычайно помогает. Человек видит предмет, например, руку, которая называется рукой до тех пор, пока не выучит.

Для того чтобы подготовить полноценного ефрейтора и обеспечить нашего отделенного командира помощником, мы провели такое мероприятие — собрали 45-дневный сбор из старослужащих 2-го года службы и к 1 января закончим этот сбор. Это обеспечит примерно на каждый полк 50—60 инструкторов. Я сам лично побывал на каждом сборе. Должен сказать, что качество занятий довольно высокое и мы получим полноценных ефрейторов, которые обеспечат качество проводимых занятий в отделении.

Колоссальное значение имеют мероприятия, которые мы проводим по пе­реподготовке командного состава по приказу Народного комиссара [№] 0259. Вкратце хочу отметить, как недостаток, один штрих. У нас получается неко­торая перегрузка дивизии. Округ проводит сборы — берет от дивизии руко­водителей, корпус проводит — он берет от дивизий руководителей, или просто подготовку командиров батарей переложили на меня, и мой начальник артил­лерии дивизии со штабом сидит на корпусных сборах больше месяца.

Недостаточно осуществляется контроль со стороны руководства этими сбо­рами и качество подготовки командира роты у нас оказалось слабее, нежели

 

* Я.Н. Федоренко. См. с. 43.

** Так в стенограмме.

73

 

качество подготовки командира батареи. Мы сейчас проводим сбор командиров взводов. С командирами рот. предстоит работать еще очень много, чтобы подготовить из них настоящих мастеров. Командир роты — основное лицо, которое готовит непосредственно бойца, отделение и взвод. Эта категория оказалась моложе по возрасту, меньше по знаниям, и сбор прошел несколько ниже, нежели категория командира батальона и командира взвода.

Так идет у нас перестройка, так мы понимаем указания товарища Народного комиссара, которые нам даны были на разборе тактических учений.

Не совсем благополучно у нас обстоит дело с дисциплиной. Мы не изжили таких позорных явлений, как дезертирство, — был такой случай в декабре. Самоотлучки имеют место, имеют случаи пьянки, причем в звене младшего лейтенанта*. В чем тут дело? Дело в том, что мы считали его полностью подготовленным командиром и бросили работать с ним, а он не сложился еще как командир, мы же предоставили его самому себе. Сейчас мы это дело пересмотрели и наметили целый ряд мероприятий с тем, чтобы нам поднять категорию младших лейтенантов.

Устав дисциплинарной службы в дивизии мы понимаем правильно и дис­циплинарную практику проводим правильно, но у некоторой части командного состава получилось простое администрирование. Я позволю себе назвать один такой пример. Есть заместитель командира батареи Ильченко — за ноябрь и 10 дней декабря он не дал ни одного поощрения, дал 53 наряда и 15 суток ареста. Мы сейчас провели основательную проверку состояния дисциплины в этом полку и ряде других частей и дали исчерпывающие указания, чтобы выправить этот недостаток.

Сейчас мы развернули широкое социалистическое соревнование внутри себя,** вызвали ряд своих дивизий Московского военного округа на соревно­вание с нами за первенство. Мы ставим своей задачей во что бы то ни стало удержать знамя Народного комиссара, которое получила дивизия в прошлом году и будем бороться за первенство нашего Московского военного округа, чтобы сделать его передовым округом в Красной Армии.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 140—146.

 

Герасименко Василий Филиппович, род. 11(24).4.1900 г. в с. Великобуромка, ныне Черкасской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. В 1922 г. окончил курсы комсостава, в 1927 г. — Объединенную военную школу. Командовал стрелковыми подразделениями. После окончания в 1931 г. Военной академии им. Фрунзе был на различных штабных должностях, с января 1935 г. стал начальником штаба стрелковой дивизии, с августа 1937 г. — командиром корпуса, с 1938 г. — заместителем командующего войсками Киевского Особого военного окру­га, а с июля 1940 г. — командующим войсками Приволж­ского военного округа. Во время Великой Отечественной войны командовал армиями, округами. После ее окончания занимал командные и административные должности в оперативном звене управления. В 1949 г. окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. Ге­нерал-лейтенант (1940). Награжден 8 орденами, медаля­ми. Умер 13.02.1961 г.

 

* Так в стенограмме.

** Так в стенограмме.

74

 

В. Ф. ГЕРАСИМЕНКО, генерал-лейтенант, командующий войсками Приволжского военного округа

 

Части Приволжского Военного округа за 1940 учебный год имеют значи­тельные достижения в деле боевой и политической подготовки. Причем вы­ступления и начальника Генерального штаба и всех остальных ораторов по­казали, что и достижения и недочеты Приволжского округа те же, что и в других округах. Поэтому повторяться нет надобности.

Основным недочетом нужно считать то, что из всех стрелковых полков, которые имеют округ, только шесть полков в результате инспекторской про­верки вошли в оценку, все остальные имеют неудовлетворительную оценку. Возникает вопрос о причинах этого дела. Когда стали думать, где причина такого неудовлетворительного результата, некоторые товарищи склонны были эти причины искать в молодости частей округа. Известно, что дивизии округа организованы только в прошлом году или, как некоторые у нас выражаются, по «второму году службы» и некоторые даже «по первому году службы». И поэтому естественно, что они не имеют того накопленного опыта в деле боевой подготовки, какой имеют наши старые кадровые дивизии. И все же пришлось эту причину отбросить в сторону и основной причиной считать неконкретность руководства боевой подготовкой, недостаточный учет плохих и хороших результатов и недостаточную организованность в работе.

Дело в том, что эти шесть полков, которые вошли в оценку, имеют такой же стаж своей работы, как и остальные полки. Они тоже были организованы в 1939—1940 гг., но все же они вошли в оценку. Следовательно, там люди работали так, что учитывали все те недочеты, которые влияли на плохое состояние боевой подготовки, в том числе и молодость, и неопытность коман­дного состава, большую разбавленность нашего командного состава команди­рами запаса.

Что сейчас мы имеем, как результат подготовки за первые три месяца 1940—1941 гг.? Перед какими перспективами мы сейчас стоим на будущий учебный год? Нужно сказать, что одиночная подготовка, как и в других округах, еще не стоит на должной высоте. Правда, проверка огневой подготовки показала (я лично проверял, проверял штаб по моему поручению), что по­следняя близка к удовлетворительной, и новобранцы сейчас, стреляя первые упражнения, выполняют [их] процентов на 85—90. Следовательно, по стрел­ковой подготовке как-будто благополучно.

По строевой — хуже. А я все-таки считаю, что строевая подготовка является основой того, что даст результат в дальнейшей боевой подготовке. (С. К. Тимошенко: Откровенно говоря, тяжелое впечатление производят 18-летние ребята). В. Ф. Герасименко: Они очень маленькие, прямо дети. (С. К. Тимошенко: До 1 мая всему командному составу нужно очень вни­мательно присмотреться. Если действительно очень плохо, то нужно сказать, а пока в панику ударяться нельзя). В. Ф. Герасименко: Большевики ПриВО и командный, политический состав, по-моему, правильно поняли задачу, и я считаю, что у нас больше такого года не будет, который бы принес неудовлетворительную оценку.

О подготовке командного состава. Здесь товарищи правильно говорили об укомплектовании командным составом наших подразделений и частей и о закреплении командного состава хотя бы на один учебный год, потому что бывают такие подразделения, в которых в течение года меняются 3, 4, 5 и даже 6 командиров. Естественно, что такие подразделения хорошей боевой подготовки иметь не будут, т. к. отвечать за эти подразделения некому. Следовательно, ближайшая задача, по-моему, состоит в том, чтобы закрепить командный состав по должности и запретить больше чем один раз в год делать перемещения. Перемещения производить только осенью, тогда, когда командир подразделения сдаст инспекторский смотр.

О системе боевой подготовки. Здесь говорили о стажировке. Насколько я знаю стажировку в прошлом, она не давала тех результатов, которых от нее

75

 

ждали, а отрыв от подразделений командного состава бывает огромный и учить за это время и наблюдать. за порядком в подразделении некому. Нужно проводить боевую подготовку на совместном обучении всех родов войск.

Как обстоит дело с изучением боевого опыта? Мы знаем, что идет большая кровопролитная мировая война, говорим о том, чтобы изучать опыт этой войны, а между тем, у нас очень мало пособий по этой войне. По-видимому, наших корреспондентов там нет. Таким образом нельзя изучать опыт. По-мо­ему, тому, кому следует, нужно было бы подумать над тем, что войска должны изучать этот опыт, больше издать литературы или хотя бы что-нибудь дать по этому вопросу. Этого нет, и об изучении опыта происходящей войны приходится только говорить.

Я считаю, что основным методом боевой подготовки комсостава должна продолжаться та установка, которая была дана в приказе [№] 120, — само­стоятельная работа над собой и учеба подразделений. Сколько отводится вре­мени на командирскую учебу? Только 3 учебных дня в месяц. Естественно, что за 3 дня командиры не научатся тому, чему должны научиться.

Основным, по-моему, временем, которое каждый порядочный, честный командир, который болеет за свою подготовку и желает подготовиться к будущей войне, является его свободное время, его свободные вечера. Ему нужно давать задания, контролировать эти задания, требовать выполнения их. Вот основное время по личной его подготовке. И потом — его учеба в составе подразделения.

О младшем командном составе. Младший командный состав, в особенности в настоящем году, пока что находится на неудовлетворительном уровне по своей подготовке. Мы вынуждены были производить ускоренные выпуски из полковых школ и набирать из красноармейцев, из рядовых бойцов. Естест­венно, что у них не такие знания, которые должны быть у каждого младшего командира. Нет теоретической выучки. Поэтому в этом отношении нужно (если мы хотим, чтобы младший командный состав был хорошим помощником всего остального командного состава в деле подготовки частей и подразде­лений) увеличить время подготовки младшего командного состава. Может быть следует пойти на то, чтобы сделать не один день, а может быть два дня в неделю. От этого мы только выиграем и ни в коем случае не проиграем.

Если говорить о подготовке штабов, то Приволжский военный округ нахо­дится в таких же условиях, как и другие округа. Самым слабым звеном является штаб батальона. Почему? Потому что они до сих пор не укомплек­тованы как следует. Командиры дивизий, командиры полков все время ждут, что кто-то (округ или Москва) пришлет каких-то готовых командиров.

Я приказал немедленно назначить на эти должности тех командиров, которые имеются в полку, и учить их — тогда будут адъютанты.

Хочу остановиться на материальном обеспечении боевой подготовки. При­волжский военный округ приравнен по своему положению к южным округам или к западным. В южных округах мороза нет, зимы нет, считают, что и у нас нет. Пока что в Киевском особом военном округе больше 7° мороза не было, а у нас было и 18 и 20°. Причем у вас мороз был один день, а у нас все время держится, а боевая подготовка спрашивается со всех одинаково. Например, нужно сейчас выходить в подвижные зимние лагеря. Лесов у нас нет. Нужно ночевать в открытом поле. Естественно, что нужны при морозе и валенки, и полушубки, и теплые шаровары. Вот этого на снабжении в Приволжском военном округе нет, и я бы просил его приравнять к округам холодного пояса.

Второй вопрос — о палатках. Сейчас, как всем известно, плащи-палатки с текущего довольствия сняли и положили их в НЗ. При выходе в подвижной лагерь без них обойтись нельзя. Лесов в Приволжском округе нет, значит надо, чтобы подготовить ночлег, отрыть землянку, наложить в нее соломы (соломы там много), накрыть ее сверху палаткой и спать. Но палатки все в НЗ. Я ходатайство такое послал Вам, товарищ Народный комиссар. Думаю, что надо разрешить эти палатки командующему войсками при надобности

76

 

брать с тем, чтобы по миновании надобности в них высушить их, привести в порядок и положить в НЗ.

Дальше вопрос о материальном обеспечении тактической подготовки. Это вопрос о снарядах, патронах и проволоке. То, что мы делали в этом году, все это возможно только при том положении, если мы будем иметь в достаточном количестве снаряды, проволоку, отравляющие вещества и другие материалы, которые необходимы при устройстве полос заграждения. Если мы проволоку на осенних учениях кое-где становили по-настоящему, то кое-где приходилось себя урезывать, в одну ниточку строить и сказать, что здесь проволока, то есть выходит та же самая условность с проволочным заграждением. Если к этому вопросу подходить с той точки зрения, что не должно быть условностей, надо было бы прибавить отпуск проволоки и других материалов, чтобы здесь не было недостатка.

Я хочу еще остановиться на комплектовании и на этом кончить. Действи­тельно, когда заходишь в стрелковую роту, то получается даже неприятное впечатление: очень много маленьких, тщедушных людей, очень молодых. Прямо можно сказать, что нет надежды, что они выдержат всю ту нагрузку, которая на них возлагается при службе в пехоте. Так же, как и предыдущие товарищи, я считаю, что пехота вышла из того положения, когда в нее можно было направлять все то, что негодно в других родах войск. Надо в пехоту направлять наравне с такими родами войск, как артиллерия. Артиллерия сейчас модернизирована и там не обязательно быть «дядей правильным». Маленьких, но крепышей надо посылать в танковые части. А людей покрепче, поздоровее, таких, которые бы могли выдержать всю нагрузку, которая ложится на пехоту, надо направлять наравне с остальными войсками и в пехоту.

РГВА, ф.4, оп. 18, д. 55, л. 147—152.

 

Климовских Владимир Ефимович род. 27.5(8.6). 1885 г. в Коканде ныне Ферганской обл. На военной службе с 1913 г. Участник 1-й мировой войны в должностях: начальника команды конных разведчиков, командира роты, команди­ра батальона. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне участвовал помощником начальника штаба армии, начальника штаба дивизии, начальника отдела штаба армии, начальника дивизии, группы войск. После Граждан­ской войны был начальником штаба стрелкового корпуса, начальником отдела, помощником начальника управле­ния штабов военных округов. С декабря 1932 г. по июнь 1936 г. находился на преподавательской работе в Военной академии им. Фрунзе. С июля 1936 г. — помощник армей­ского инспектора, с февраля 1938 г. — старший препода­ватель Военной академии Генштаба. С сентября 1939 г. был заместителем начальника штаба, с июля 1940 г. — начальником штаба Белорусского Особого военного окру­га. С началом Великой Отечественной войны — началь­ник штаба Западного фронта. Генерал-майор (1940). На­гражден орденом Красного Знамени, Почетным оружием. В связи с катастрофическими неудачами войск фронта в июле 1941 г. был необоснованно обвинен в трусости, пред­намеренном развале управления войсками фронта и сдаче противнику оружия без боя, осужден и 22 июля расстре­лян. Реабилитирован в 1957 г.

77

 

В. Е. КЛИМОВСКИХ, генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, мы зажили полной жизнью, приступили к перестройке работы согласно Ваших указаний в августе месяце этого года, когда мы получили основную массу частей и дивизий. Это наложило отпечаток и показало нам, что наша основная задача — учить себя, учить войска и штабы.

Остановлюсь только на подготовке комсостава и штабов. У нас комсостав молодой, штабы также молоды, а если учесть, что мы их мало и нецелеуст­ремленно готовили, становится ясным, что мы от них и получить многого не могли.

Рассматривая подготовку комсостава и штабов, мы к ней должны подходить с двух сторон: 1) комсостав и штабы, как органы, руководящие подготовкой войск, и 2) штаб, как орган, обеспечивающий и облегчающий управление командиру. Сейчас должно стать правилом, чтобы командир штаба не менее чем половину служебного своего времени отдавал войскам, чтобы он поверял и помогал планированию боевой подготовки частей и соединений. Командиру штаба нужно дать возможность и самому непосредственно проводить занятия в подразделениях. Мы, во-первых, повысим его личную тактическую подготовку и, во-вторых, добьемся положения, что командир штаба будет знать часть не только на бумаге, мы приблизим его к жизни и сделаем действительно по­мощником командира. При таком положении мы избавимся и от устаревшего принципа, что командир только работник штаба.

Второе положение — это подготовка комсостава и штабов в деле управления. Я остановлюсь только на двух, более характерных инстанциях — на батальоне и корпусе: батальон, где зарождается взаимодействие войск, и корпус, где это взаимодействие получает наиболее развернутую форму.

Штаб батальона. У нас его в большинстве случаев нет, на бумаге числится, а в жизни встретить не удается. За зиму мы должны во всех батальонах подготовить штабы, как органы управления, обеспечивающие командирам ба­тальонов решение такой сложнейшей задачи, как взаимодействие родов войск. Ведь у командира батальона сейчас и стрелковые подразделения, и минометные, и артиллерийские. Ему придется действовать и с танками. Нужно добиться, чтобы все это взаимодействовало. А раз мы собираемся обрабатывать передний край с помощью авиации, то и с ней придется командиру батальона взаимо­действовать. Опыт учений, например, показал, что об обозначении переднего края командир батальона забывал и средства обозначения возились в обозе. Правильно предлагал здесь один из выступавших* — разбить отделение на звенья. Это очень поможет командиру отделения в деле управления. Такая помощь при усложнившемся управлении тем более нужна непосредственному организатору взаимодействия на поле боя.

Штаб корпуса. Его следует поставить несколько в иные условия в смысле подготовки, так как штаб корпуса — это решающая инстанция по планированию всего боя. Он обязан спланировать весь бой, правильно нацелить использование стрелковых соединений, танков, артиллерии, а если на его участке прорыва будут вводиться и мехсоединения, то и увязать действия с ними, а также с авиацией. Перед ним ставится вся сложность вопросов взаимодействия раз­личных родов войск. Поэтому и упор должен быть взят на него в смысле совместной подготовки штаба корпуса со штабами дивизий, танковых подраз­делений, с авиацией. Очевидно, в соответствии с этими и должна строиться подготовка штаба корпуса.

Если для батальона необходимо предварительное широкое изучение по элементам той техники, которая войдет в состав или будет поддерживать батальон в бою, а затем уже должно пойти сколачивание штаба батальона, то тем более оно необходимо для штаба корпуса, где дело усложняется. И на

 

* А.К. Смирнов. См. с. 31.

 78

 

самом деле командиру и штабу корпуса нужно рассчитать и момент ввода второго эшелона и увязать все это с огнем артиллерии и действием танков. Все это усложняется также масштабами и обилием техники на поле боя, которую надо рассчитать, найти ей место и увязать по действиям.

Это, по-моему, выдвигает перед нами задачу — учить командный состав и штабы так, чтобы они в бою дали полную отдачу. Поэтому подготовку как командиров, так и штабов следовало бы строить в такой последовательности. Прежде всего необходимо изучить уставы. Это сейчас у нас слабое место. Многие командиры, надо прямо сказать, уставов не знают и не знают те рода войск, с которыми им придется действовать в бою. Нельзя допустить повторения того, чтобы командиры штабов корпусов не знали организации частей корпуса. Учить надо так, чтобы весь командный состав отчетливо представлял природу современных родов войск и умел правильно использовать их в бою.

Параллельно с этим надо учить, чтобы каждый командир штаба, в частности, знал свои личные обязанности и как лучше их выполнять. Отработка так называемых функциональных обязанностей составляет, по-моему, основу под­готовки штаба и дает, как показывает опыт в этом отношении, большой эффект.

После этого должно пойти сколачивание штабов как единого организма по осуществлению управления войсками как внутри штаба, так и особенно по установлению взаимодействия с другими родами войск. Эти занятия должны проводиться непременно в поле на действительной местности с полным опе­ративным составом и с нахождением на должностях тех лиц, которые дейст­вительно будут выполнять эти обязанности в бою, дабы не повторилось таких случаев, когда, например, на должности начальника санчасти армии сидел один из комиссаров части, которому наверняка в бою эту обязанность выполнять не придется. Причем эти выходы надо строить обязательно со средствами связи.

Они, эти выходы, как венец подготовки, как показывают опыты, дают вполне положительные результаты. Если, скажем, взять летний период, когда у нас штабы корпусов учились не сами по себе, а учились вместе со штабами конных корпусов, механизированных, тех авиадивизий, которые работают с этими подразделениями, естественно, польза от такой подготовки была чрез­вычайно большая. Во-первых, штабы привыкли друг к другу и имели возмож­ность еще в мирное время установить те вопросы, по которым нужно забла­говременно договариваться. Оказывается, что это на самом деле не такая простая вещь.

Одно совместное нахождение на командном пункте командира стрелкового корпуса и командира механизированного корпуса совершенно еще не обеспе­чивает взаимодействие в работе между этими двумя крупнейшими соедине­ниями. И опыт говорит, что, находясь рядом, сидя, что называется, бок о бок, командир стрелкового корпуса не знал, что делается у командира механизи­рованного корпуса и, наоборот, командир механизированного корпуса не знал, что делается в соединениях этого стрелкового корпуса. Это взаимодействие осуществляется в результате большой практики. Поэтому эти выходы в поле (комбинированные) должны занять определенное место.

Наряду с этим нужно подчеркнуть еще один вопрос: это вопрос об опера­тивной подготовке нашего комсостава, особенно высшего. За длительную службу в Красной Армии в этом году впервые лично мне по приказу свыше пришлось заниматься вопросами оперативной подготовки, когда в порядке приказа я вынужден был представить тезисы доклада о современной обороне. Я пришел к определенному удовлетворению. Это дает большой результат как метод оперативной подготовки комсостава. Его нужно всемерно приветствовать и всячески расширять.

Такой метод заочной подготовки не следует ограничивать только основными теоретическими вопросами, но попутно можно и следует давать (для расширения оперативного кругозора) нашему командному составу, особенно высшему, за­очные оперативные задачи, с таким расчетом, чтобы там на местах на первом этапе по элементам можно было бы не спеша отработать то, что надлежит

79

 

командиру проделать в бою. Впоследствии, на втором этапе — решить несколько задач на управление. Мы у себя в округе попробовали это сделать, и результаты получились неплохие. Отзывы о такой системе подготовки со стороны коман­диров получаются хорошие. Это, правда, требует большой, кропотливой работы, но игра, как говорят, стоит свеч.

Несколько отдельных пожеланий. Мне думается, что тот метод смотровых учений, который был проведен Народным комиссаром осенью, следует прак­тиковать и в течение зимнего периода. Не ожидая наступления будущей осени, скажем, в январе-феврале, вновь повторить подобные смотровые учения и, в частности, по сколачиванию штаба в поле, в другой несколько обстановке, чем это происходит осенью. Зима, конечно, накладывает известный свой отпечаток.

Второе пожелание. Надо и командный состав и штабы стабилизировать, с тем чтобы у нас не было такого положения, когда командиры в частях и в штабах сидят всего по нескольку месяцев. Не успеет человек привыкнуть к работе, как его назначают на другую должность. Стабилизация на более длительный срок должна быть обязательно.

Еще одно пожелание. Для того, чтобы правильно планировать всю боевую подготовку и командного состава, и штабов, нужно, чтобы определенный план проведения занятий сверху, в частности для округов со стороны Генерального штаба, план проверки центральным управлением был известен на местах заблаговременно, и мы, исходя из него, могли бы целесообразно и вовремя спланировать свою работу.

Последнее. Мне кажется, что выдвигавшееся здесь предложение об орга­низации вечерних школ для командного состава* критики не выдерживает. Дело не в том, чтобы командный состав натаскивать как школьников, а в том, чтобы правильно, целеустремленно и продуктивно, организованно про­водить командирскую учебу. Тогда то, что командному составу не хватает, будет несомненно полностью этим восполнено.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 153—159.

 

Штерн Григорий Михайлович род. 24.7(6.8).1900 г. в мест. Смела ныне Черкасской обл. В Красной Армии с 1919 г. Во время Гражданской войны был военным комис­саром полка, бригады, работал в политотделе дивизии. С 1921 г. по 1929 г. последовательно занимал должности комиссара полка, штаба дивизии и штаба конного корпу­са, кавалерийской бригады, командира частей особого на­значения, начальника политотдела кавалерийской диви­зии. В 1926 г. окончил курсы усовершенствования высшего начсостава при Военной академии им. Фрунзе, а в 1929 г. — Восточный факультет этой академии. После этого состоял для особо важных поручений при Наркоме по военным и морским делам, затем был главным воен­ным советником при республиканском правительстве во время национально-революционной войны в Испании 1936—1939 гг. С мая 1938 г. — начальник штаба Дальне­восточного фронта, в августе 1938 г. руководил боевыми действиями в р-не оз. Хасан, затем командовал 1-й От­дельной армией на Дальнем Востоке. В 1939 г. участвовал

 

*См. с. 59.

80

 

в боях в районе р. Халхин-Гол. В советско-финляндской войне 1939—1940 гг. командовал 8-й армией. В 1938, 1940 и 1941 гг. — командующий Дальневосточным фронтом. Перед началом Великой Отечественной войны был на­чальником Управления ПВО НКО. Генерал-полковник (1940), Герой Советского Союза (1939). Награжден 6 ор­денами, медалями. Репрессирован и 18.10.1941 г. расстре­лян.

 

Г. М. ШТЕРН, генерал-полковник, командующий войсками Дальневосточного фронта*

 

Товарищ Народный комиссар, все рода войск Дальневосточного фронта много работали в истекшем году. Большинство занятий и учений по такти­ческому обучению подразделений и частей фронта проводились в сложных условиях местности и времени, с большим напряжением физических сил личного состава.

Громадное влияние на боевую подготовку и воспитание войск оказали указания Народного комиссара т. Тимошенко, данные им на учениях в западных округах, и твердая ясная линия на укрепление авторитета командира и на укрепление воинской дисциплины.

Указания Наркомата в частях Дальневосточного фронта не только немед­ленно доводились до всех наших людей, я считаю, что требования Наркома поняты и осознаны личным составом, во всяком случае подавляющим боль­шинством личного состава, вплоть до бойцов. Это тем более было легко сделать, поскольку** все эти требования — ив практике обучения войск и вообще в обучении войск, в воспитании войск и в дисциплине, и в авторитете коман­диров, — эти требования действительно назрели и отвечали тому, в чем действительно остро нуждается наша армия.

Военным советом фронта и военными советами армий были проверены осенью все соединения и все отдельные части нашего Дальневосточного фронта. Часть соединений проверяли представители Народного комиссариата обороны — генерал-лейтенант Антонюк и генерал-майор Калганов. Надо сказать, проверка была строгая и работа обоих генералов оставила положительные следы в войсках Дальневосточного фронта. В войсках ДВФ, во всех дивизиях с при­влечением авиации и танков были проведены смотровые учения, в некоторых по два, по примеру учений, проводившихся здесь Народным комиссаром обо­роны. Когда я прочитал об учениях, которые проводились здесь, то я позвонил начальнику Генерального штаба т. Мерецкову и просил разрешения провести такие учения у нас, т. Мерецков говорит, что он доложит Наркому. На следующий день я получил приказ Военного совета провести в десяти дивизиях такие учения. Мы провели по Вашему приказу такие учения в 11 дивизиях, причем, как Вы указывали, учения проводились руководителями фронта и армий. Только два учения из 11 были проведены тоже большими очень людьми — командирами корпусов.

Все эти учения были проведены с боевой стрельбой средств пехоты, с боевой стрельбой приданной артиллерии, усилением и боевой работой ави­ации. Командующие армиями и работники фронта сами во всех учениях организовывали это учение, сами планировали, сами эти учения во всех деталях организовывали.

Были проведены также большие учения во взаимодействии с Тихоокеанским флотом и Амурской флотилией, переправа целой дивизии через Амур в наиболее

 

* Печатается по не правленной автором стенограмме. 

** В стенограмме: «чтобы».

81

 

широком месте, причем было две переправы с берега на противоположный берег и обратно, совместное учение с Северной Тихоокеанской флотилией. Надо сказать, занятия, которые Вы лично проводили, товарищ Народный комиссар, и которые проводили тт. Буденный, Кулик, Мерецков, значительно повлияли на командный состав и очень многие сами занялись с войсками и стало просто неудобным даже перед подчиненными самим не учить войска.

Я считаю то, что высший командный состав окунулся в боевую подготовку, оторвался от канцелярии, это очень крупное достижение 1940 года. Надо сказать, что желания выполнить указания Народного комиссара было очень много и у командиров, и у политработников, и в войсках. Но, товарищ Народный комиссар, если говорить об общей оценке, то мы имеем в частях Дальневосточного фронта только самые начальные успехи и только обознача­ющийся перелом; было большое желание, но иногда и у нас самих, и у наших людей умения и знаний не всегда хватало.

В чем мы имеем достижения? Выросла выносливость войск и бойцов в трудных условиях местности и погоды, чувствуется в отдельных частях неплохая организация и оборудование обороны, чувствуется более совершенная* тактика в организации взаимодействия пехоты с танками, авиацией, артиллерией, причем заметно больше конкретности во взаимодействии с артиллерией, с ротой, с батареей. Несколько повысилась, как говорил здесь генерал армии т. Мерецков, огневая подготовка войск в 1-й армии, которая на Дальнево­сточном фронте является армией самой сильной и ведущей.

В основном после очень упорной работы командования овладели ротными и 82-мм минометами. Войска обстрелялись. При свисте снарядов, при атаке штурмующий с боевым огнем против противника народ не робеет, хорошо себя держит, но были отдельные случаи (поскольку стреляли старыми снаря­дами) предварительных разрывов, недолетов, но, к счастью, они обходились без происшествий.

Войска фронта работали в обычных для Дальнего Востока условиях, сами себя обеспечивали сеном, картошкой, дровами, сами строили жилье. Если у вас, как здесь говорили, было 22^о мороза, то у нас, когда мы уезжали, было 59⁰ .

Я хочу вам доложить, товарищ Народный комиссар, как одно из больших достижений, что войсками фронта построено в текущем году по Вашим ука­заниям следующее количество сооружений (в основном по чертежам и типам, выработанным опытным порядком): 537 буто-гравие-бетонных сооружений, 729 деревянных, каменных и земляных, 122 оборонные артиллерийские пози­ции, 620 км противопехотных, противотанковых укреплений и других работ.

Это отняло много времени от программной боевой подготовки, но помимо уси­ления и укрепления фронта безусловно дало и свои плюсы в боевой подготовке войск. Войска научились строить фортификационные сооружения, близкие к дол­говременным. Командиры научились организовывать эту работу, саперы научи­лись инструктировать пехотные и артиллерийские подразделения, и затем на этих работах люди физически окрепли. Тяжелый физический труд был полезен.

Но эти небольшие достижения ни в коей степени нас удовлетворять не могут. Пехота еще наступает густым боевым порядком, который приносит в бою очень большие потери. Многие командиры действуют по шаблону, особенно в отделениях и взводах. Слаба инициатива и слаба самостоятельность, особенно при действиях наших командиров в отделениях, когда отделения и взводы не действуют в составе более высоких подразделений.

Очень слаба разведка — пехотная, артиллерийская, танковая, химическая и все виды разведок.

В инженерной подготовке войск и саперов, я считаю, мы имеем значительные успехи по оборудованию обороны, но самые незначительные, мелкие дости­жения — в инженерном обеспечении наступления. Саперы не умеют выполнять свои важнейшие задачи в наступательном бою.

Затем артиллерия. В тактической подготовке и взаимодействии достижения есть, но выявилась очень низкая степень стрелковой артиллерийской подготовки

 

* В стенограмме «большая».

82

 

командного состава. Очень плохо с теоретическим обоснованием стрельбы, с применением правил стрельбы в сложных условиях. Стрелять умеют, но в боевых условиях, в составе артиллерийских групп, в составе полков, но в простых условиях стреляют очень слабо, и очень слаба по-прежнему служба АИР.

Я должен доложить об очень поверхностных знаниях материальной части артиллерии и снарядов даже старшим командным составом. Взаимодействие* [пехоты] на поле боя с танками, [его] организация и реализация хуже, чем с артиллерией. Отстаем в проходимости танков. Был случай в 45-м танковом полку 3-й кавалерийской дивизии, где [танковое подразделение проверялось] AT** отделом фронта и получило отличную оценку по огневой подготовке [и ] парковой служб [е]. Потом я проводил учения в 3-й кавалерийской дивизии, и этот полк, который вышел с отличной оценкой, не знал местности, половина танков была посажена в пади перед передним краем обороны, и я отличную оценку ему снизил на посредственную, и то с трудом, так как половина танков полка была бы уничтожена, расстреляна противником и атака спешенной конницей не имела бы успеха.

Я считаю, что слабо отработана атака укрепленного района.

Авиация. Авиация фронта налетала 208 тысяч часов. Когда читаешь в сегодняшних газетах, сколько налетала часов авиация генерала Грациани²⁴ в Италии, то оказывается, что она налетала 900 час. за все бои в Киренаике²⁵. Мы, конечно, летаем немножко больше, хотя не в бою. Но в то же время налеты ночью недостаточны. Генерал-лейтенант Смушкевич говорит, что у нас лучше, чем у других. Я считаю, что налеты ночью недостаточны. Недо­статочны взаимоотношения авиации и [пехоты] на поле боя и обосновано обозначение пехоты для ВВС. Боевая работа авиации отработана поверхностно и здесь нужна инструкция для всей Красной Армии, хотя, конечно, можно обойтись инструкциями и на местах по обозначению пехотой переднего края.

Мне кажется, товарищ Народный комиссар, необходимо расширить задачи по ночной подготовке ВВС за пределы одной эскадрильи полка. Надо потре­бовать, чтобы весь состав, имеющий ТБ и СБ, овладел ночными полетами. Это требует действительность современных войн.

По окончанию осенних учений мы поставили перед собой три главные задачи: 1) одиночная подготовка бойца; 2) отбор и организованное начало в полковых школах; 3) сбор и занятия с командным составом. За сбор старших командиров отвечают командующие армиями, а за сбор командиров батальо­нов — командование фронта. Сборы прошли неплохо.

В конце ноября проверили ход подготовки и должен доложить, что начали одиночную подготовку плохо, хуже, чем ожидали. Начали с шаблона. Мало было учебной изобретательности, о чем т. Тимошенко давал указания по телефону. Это отчасти объяснялось тем, что командный состав был отвлечен на сборы. Проверяем сейчас еще раз, как идут занятия по одиночной подготовке. Надеюсь, что будет лучше, чем при первой нашей проверке. Потребовали от командиров полка, командиров дивизии, корпуса брать на выбор подразделения и проверять, как организована во всех деталях первичная подготовка.

Я хотел остановиться еще на двух вопросах. Первый вопрос относительно тактической подготовки в 1941 году. Преодоление предполья атаки и боевой общей полосы главного сопротивления и соответственная оборона в этом случае являются важнейшим и непременным на сегодня разделом тактической под­готовки войск. Условия современного боя требуют, чтобы войска и командиры, вклинившись в районы противника и овладев ими на тактическую глубину обороны, не успокаивались на первом успехе, а стремительно развивали бой в глубину, не давая времени врагу снова построить фронт.

Бои в Испании²⁶, в Финляндии дают много примеров, когда войска, овладев передним краем, считали свою задачу завершенной и медлили с дальнейшим наступлением. Раз атака начата, она должна быть максимально стремительна,

 

*В стенограмме: взаимоотношения.

** Авто-транспортным.

83

 

и нашей задачей является организовать и обеспечить непрерывность атаки. Это очень трудная и очень важная задача командиров и штабов.

Мне кажется, товарищ Народный комиссар, что наряду с неустанным повто­рением в 1941 году боя за предполье атаки и особенно за полосу главного сопро­тивления, [следует помнить, что ] нас учат не только эти разделы, а вообще очень многое учит войска. Можно уже будет в 1941 году поставить для отдельных учений, а может быть и шире, задачи развития удара глубже батальонного района. Во всяком случае доводить до боя с батальонами второго эшелона обороны. Эти уче­ния будут продолжительнее и труднее для войск и особенно для командиров и штабов как наступающей, так и обороняющейся стороны. Взять хотя бы-вопрос, как налажены в руках управления отходящие с переднего края войска. Мне ка­жется, мы получим по этому вопросу указания. Мне кажется, что мы можем и должны уже ставить перед собой задачу еще более усложнить наши учения, задачу самой серьезной отработки решительного развития в глубину удара не только подвижного эшелона...* прорыва, но и наших пехотных частей.

Если разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить мне еще за две-три минуты последний вопрос и мое мнение. Это вопрос о самостоятельности и инициативе нашего командира. Этот вопрос имеет особенно большое значение после того, как мы получили большой и последний опыт в войне с Финляндией и на Халхин-Голе. Этот опыт показывает, что наши люди очень любят дей­ствовать компактно. Товарищ Жуков наверное помнит, как ему приходилось не раз доказывать, что фронт недостаточно занят. Наши люди не особенно любят работу по боевому охранению (охрана и т. д.). Происшедший большой перелом в этом отношении, я повторяю, особенно нужен для Дальневосточного фронта. Мы должны учить и воспитывать подразделения, не боясь за тыл.

В 1940 году мы потребовали, чтобы подразделения уходили для проведения учений по утвержденному плану и масштабу на 3—4 дня с тем, чтобы научить [командиров подразделений] не только в отношении тактической подготовки, но что они должны заниматься и заботиться в отношении и других людей и чтобы они поддерживали твердый и самостоятельный порядок в подразделе­нии**. Нам нужно воспитывать самостоятельность у нашего командира, а это значит — дать знание самостоятельного руководства подразделением.

Я хочу заверить Вас, товарищ Народный комиссар, что войска и командиры ДВ фронта поняли Ваши указания и будут работать, не покладая рук, для того, чтобы выполнить поставленные задачи. У нас были Ваши заместители, а вот т. Кулик поехал к нам и почему-то с полпути возвратился обратно. Я, товарищ Народный комиссар, прошу, если Вы не имеете возможности приехать лично, то хотя бы приезжали кто-либо один из Ваших заместителей. Ведь когда к нам приедут, поругают покрепче, как следует, ведь это не значит, что мы должны обижаться, а наоборот, — каждое отдельное указание и замечание приносит огромную пользу в нашей боевой работе.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 160—170.

 

Попов Маркиан Михайлович, род. 2( 15).11.1902 г. в ста­нице Устъ-Медведицкая, ныне Волгоградской обл. В Крас­ной Армии с 1920 г. В Гражданскую войну воевал рядовым. После окончания в 1922 г. пехотных командных курсов, а в 1925 г. — курсов «Выстрел» занимал должности: коман­дира взвода, помощника командира роты, помощника на­чальника и начальника полковой школы, командира ба­тальона, инспектора военно-учебных заведений Москов­ского военного округа, а по окончании Военной академии

 

* Опущено слово «роты», имеющееся в стенограмме.

** В стенограмме — «в отделе».

84

 

им. Фрунзе в 1936 г. — начальника штаба мехбригады, мехкорпуса, заместителя командующего, начальника штаба, командующего 1-й Отдельной Краснознаменной армией на Дальнем Востоке, с января 1941 г. — команду­ющего войсками Ленинградского военного округа. Во вре­мя Великой Отечественной войны командовал фронта­ми, армиями, был начальником штаба и заместителем командующего фронтами, войсками военного округа. По­сле войны командовал войсками военных округов, занимал различные должности в органах высшего военного управ­ления. С 1956 г. — начальник Главного штаба — 1-й заме­ститель Главнокомандующего Сухопутными войсками. С 1962 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Генерал армии (1953). Герой Советского Союза (1965). Награжден 11 орденами, медалями, а также иностранны­ми орденами. Умер 22.4.1969 г.

 

М. М. ПОПОВ, генерал-майор, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта

 

Товарищи, Первая Краснознаменная армия, являясь самой отдаленной ар­мией Союза, живет в необычных по сравнению с другими округами условиях. Наша боевая подготовка тесно переплетается и сочетается с большим объемом хозяйственных работ, отрывающих людей от боевой подготовки. Я говорю о заготовках сена, топлива, овощей и целом ряде других хозяйственных работ.

Но прошедший или истекший год явился для Первой армии самым благо­приятным годом в смысле ее подготовки и боевого совершенствования. Нас почти совсем не задели большие переживания, которые отразились на других военных округах, расположенных ближе к западной границе. За это время нам удалось стабилизировать относительно наш начальствующий состав по всем родам войск. И это дало свои большие результаты. Руководствуясь ука­заниями Народного комиссара обороны, в частности приказом его № 120, а также разбором тактических учений, проведенных Наркомом в Западном и других округах, мы имели возможность перестроить свою боевую подготовку и приблизить ее к более или менее боевым условиям.

Но все недочеты, о которых докладывал здесь начальник Генерального штаба армии, свойственны и нам и нашим частям. Наша большая и актуальная задача на пороге нового года это — в максимально короткие сроки, как можно скорее, устранить и изжить те недочеты, которые снижают нашу боевую готовность. Я, как и командующий Дальневосточным фронтом, считаю, что наши достижения еще настолько элементарны и настолько поверхностны, что не заслуживают больших разговоров о них. Я хочу доложить некоторые вопросы, решение которых должно улучшить боевое обучение войск.

Прежде всего замечание по программам боевой подготовки. Мы иногда позволяем себе сравнивать организацию учебного процесса в школе, где учатся наши дети. И вот, если в школе, где учится наш ребенок, учение централи­зовано, то наши программы сплошь и рядом позволяют неграмотному лейте­нанту, неграмотному младшему лейтенанту, возглавляющему роту, а иногда и батальон, являться неограниченным творцом в вопросах организации обу­чения войск, в вопросах боевой подготовки. В 1940 год мы вступили с про­граммой: «240 часов — на огневую подготовку». И все. Это огневое обучение, как известно, слагается из изучения материальной части, теории стрелкового дела и т. д. Нигде не дифференцировано распределение часов, 20 командиров дают вам 20 различных планов, 20 различных   вариантов,   расчетов. И если

85

 

один командир отводит на первую задачу 12 часов, другой отводит 20. Когда задаешь такому командиру вопрос: «Почему вы отводите именно 20 часов?», то он отвечает: «Руководствуюсь своим командирским опытом в течение трех месяцев».

С. К. Тимошенко: О каких программах вы говорите?

М. М. Попов: О тех программах по боевой подготовке, с которыми мы вступили в истекший учебный год. Докладываю это с ответственностью. Я считаю, что до тех пор, пока нашими взводами и ротами командует очень неопытный командир, наши программы должны быть чрезвычайно жестко централизованы.

С. М. Буденный: Какие программы?

М. М. Попов: Я говорю о тех про­граммах, товарищ заместитель Народного комиссара, которые мы имели в начале истекшего года. Та программа, которую мы получили на летний период этого года, явилась прогрессом по сравнению с теми программами, по которым мы учились до сих пор. Но и в эту программу я считал бы необходимым внести некоторые изменения. В этих программах были допущены такие вещи, которые дозволяли своевластие. Например, на подготовку роты отводилось столько-то часов, наступательный бой роты — столько-то часов, дальше пе­речисляются учения, а сколько времени отводится на них — этого нет. Этим занимался младший лейтенант.

Начальник Генерального штаба генерал армии т. Мерецков, докладывая об огневой подготовке, указал, что огневая подготовка Первой армии дала не­плохие результаты. Я позволю себе, не зазнаваясь, думать, что этих неплохих результатов мы добились только потому, что жестко централизовали огневое обучение, лишили права младших начальников заниматься творчеством пла­нирования и расстановкой часов. Вовлекли командиров полков и дивизий самих в активное участие распределения часов и заставили их руководить огневой подготовкой. Этим и объясняется, что все подразделения Первой армии вошли в положительную оценку.

По тактической подготовке. Я хотел бы, товарищ Народный комиссар обороны, предложить, исходя из нашей работы на Дальнем Востоке, о чем уже говорил генерал-полковник т. Штерн. Я считаю, что мы в системе так­тической подготовки наших мелких подразделений должны проводить как можно больше учений на темы, предопределяющие самостоятельную работу отделения, взвода или роты. Я считаю, что отделение в составе взвода будет сколачиваться на взводных учениях; когда мы готовим взводы и отделения, мы должны больше всего проводить учений в обстановке не совместной борьбы, а одиночной.

Разительный пример подготовки дают наши пограничники. Я не могу не поделиться на столь ответственном совещании хотя бы одним из примеров боевой подготовки пограничников, направленной по пути самостоятельной подготовки. Зимой прошлого года на японо-маньчжурской границе имел место вооруженный конфликт. Японский взвод силой в 50 человек под командованием подпоручика вторгся на советскую территорию. Так как застава была на большом расстоянии, отделенный командир Боровинский решил дать бой япон­скому взводу, в результате чего японский взвод был разбит и панически бежал, оставив на нашей территории, вопреки всем традициям, труп поручика. От­деленный командир Боровинский рассудил так: «Я с красноармейцами прини­маю удар с фронта, другой — открывает огонь справа, вы, Иванов, открываете огонь автоматического оружия с фланга слева». Таким образом, четыре бойца окружили весь взвод японцев, который в панике вынужден был уйти с нашей территории.

Должен признаться, что когда я жал руку этого отделенного командира, то от души сказал: «Хотелось бы, чтобы боевое поведение отделенного коман­дира 1-й Краснознаменной армии было бы похоже на отделенного командира Боровинского, чтобы поведение всех отделенных командиров было бы подобно поведению отделенного командира Боровинского». Этим отличаются погранич­ники. Они отличаются тем, что вся подготовка младшего начальствующего состава построена на обучении самостоятельному действию. Пограничники в 7 человек считают себя силой, а тут они умеют даже действовать в составе

86

 

3—4 человек. Вот почему я считаю, что в наших программах по частям, готовящимся к действию на широком фронте, должно отводиться большое место обучению подразделений самостоятельным действиям без соседа справа и соседа слева.

Следующее замечание относительно укрепленных районов. Я считаю, то­варищ Народный комиссар, что руководство боевой подготовкой укрепленных районов заставляет желать очень и очень много лучшего. Если война с бело­финнами дала большой практический опыт в вопросах прорыва укрепрайонов, то неменьший опыт получен и в вопросах обороны укрепрайона. Это мало претворяется в жизнь. Наши УРы нуждаются, если не в УРовских уставах, то по крайней мере в УРовских наставлениях. Сейчас же большинство наших укрепрайонов (а в армии их очень много) живет старинкой, занимается от­себятиной и искусство укрепления и обороны не поднято на принципиальную высоту.

Кстати сказать, товарищ Народный комиссар, в эту зиму я разговаривал с одним из крупных начальников ДОТ, когда я сидел с ним в его ДОТе, я дал ему задачу: «Японский дозор подходит к проволоке. Каково Ваше решение?» «Открыть огонь». Так мы воспитываем наши части. Кстати, мы кое-как воспринимаем этот опыт финских событий, поработали над маски­ровкой наших сооружений, приучаем людей выходить из ДОТа, чтобы беречь свой ДОТ. Я считаю, что от кустарщины нам нужно перейти к созданию универсального пособия.

(С. К. Тимошенко: Вообще над искусством тактики, особенно УРов, не работали).

М. М. Попов: Работали очень мало, начали работать буквально после финских событий, когда увидели, как брала Крас­ная Армия укрепрайоны. Наши УРы будет значительно легче рвать, если мы решительно не переделаем нашу тактику и если не переделаем даже внешний их вид.

Разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить, что за это лето ча­сти 1-й Краснознаменной армии почти на 100 процентов выполнили план оборонных работ, буквально преобразили старые укрепленные районы, там, где можно было, сделали солидные предполья, создали несколько новых укрепрайонов и значительно преобразили приморскую границу вообще. Я не­сколько забегаю вперед, хочу просить о том, чтобы нам разрешили для Приморского театра в будущем, в частности на 1941 год, работать по усовершенствованию своего театра, усовершенствованию укрепления границ, дорог. Эта работа может быть освоена армией без ущерба для ее боевой подготовки.

Два слова о подготовке штабов. Я хочу поделиться своим опытом и в порядке практического предложения рекомендовать это дело в других местах. Живя буквально на самой границе, мы начали в этом году практиковать выход штабов с отмобилизованием штабов и дивизий. Руководствуясь последним приказом Народного комиссара, мы решили нащупать правильную форму полного сочетания мобилизационной работы, которая до сих пор проводится оторванно, абстрактно от боевой обстановки. Сочетать ее таким путем — не просто выход по тревоге, а именно отмобилизация с высылкой начальников штабов, с подъемом войск связи и т. д. Наши выходы, когда к ним готовятся за 5 суток, зачастую проходят на чужих машинах, с чужими людьми и не так, как эти штабы будут воевать.

В подготовке начальствующего состава я целиком поддерживаю предложе­ние, которое здесь было выставлено. Было бы крайне желательно число дней для подготовки начальствующего состава несколько увеличить: до 4—5 дней. Сборы, которые проводились, показали всю вопиющую неграмотность нашего начальствующего состава и, очевидно, лечить эту неграмотность окриком, взысканиями нам нельзя, стыдно и бесцельно. Над начальствующим составом надо крепко работать, его надо учить. Я должен сказать, что в 1-й армии 60 процентов начальников полковых школ кончили курсы младших лейтенан­тов и на командной должности состоят по 2—3 года. Все это заставляет нас тщательнее работать с этим составом.

Несколько слов об авиации. Мощь и сила нашей авиации окрепла,

87

 

выросла дисциплина. Народному комиссару известно, что на одну катастрофу по сравнению с прошлым годом у нас значительно вырос налет. Я думаю, что могу позволить себе сказать здесь цифры: на одну катастрофу — 13,5 тыс. часов налета, в прошлом году — всего около 3,5 тысяч часов. Тов. Смушкевич называл здесь цифры ночного и высотного налета. В 1-й армии ночной налет 6,5 тыс. часов, высотного — 9,700 (около 10000) часов. Этого, конечно, мало, и мы целиком и полностью разделяем требо­вания нашего командующего фронтом, который требует, чтобы наша авиация, наши бомбардировщики летали ночью и бомбили ночью. Одной из причин роста наших достижений, что нам удалось стабилизировать кадры, все ко­мандиры авиации командуют по два года. Должен сказать, что 5 командиров полков из армии уходят.

К тем задачам, о которых докладывал генерал-лейтенант Смушкевич, наряду с огневой подготовкой не следует забывать навигационной подготовки. Все те неприятности, о которых к сожалению так часто приходится докладывать, когда наши части нарушают границы, в частности, когда 80 бомбардировщиков нарушили границу нашего противника, все это является результатом того, что наши штурманы не имеют достаточной подготовки и, очутившись в новых условиях, в условиях тайги и сопок, начинают вести наугад и в результате — потеря ориентировки. При условиях отсутствия культурною театра, очень ограниченного количества населенных пунктов и ориентиров большое значение имеет подготовка штурманов, навигационная подготовка, ее значение в этих условиях значительно возрастает и перед нами должна быть поставлена эта задача.

В заключение я могу сказать, как и командующий Дальневосточным фронтом, что Ваши требования, товарищ Народный комиссар, Ваши задачи 1-я армия поняла и усвоила и 1-я армия сделает все возможное к тому, чтобы в новом учебном году все Ваши требования и все Ваши указания полностью выполнить.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 171 — 178.

 

Клич Николай Александрович род. 4(17). 12.1895 г. в г. Каре (Турция). Окончил кадетский корпус, артиллерийское училище старой армии. Принимал участие в 1-й мировой войне командиром взвода, адъютантом артиллерийского дивизиона в звании «поручик». С января 1918 г. по ноябрь 1920 г. служил в армянской национальной (дашнакской) армии помощником командира, затем командиром бата­реи. В Красной Армии с конца 1920 г. по 1938 г. последова­тельно занимал должности: командира артиллерийской батареи, дивизиона, помощника начальника артиллерии дивизии. После окончания в 1928 г. Военной академии им. Фрунзе был преподавателем в Сумском артиллерий­ском училище, затем — адъюнктом Военной академии им. Фрунзе, старшим руководителем кафедры артилле­рии академии, помощником начальника отдела управле­ния боевой подготовки РККА, помощником начальника артиллерии РККА по военно-артиллерийским училищам. В 1938—1941 гг. был начальником артиллерии ряда воен­ных округов. Генерал-лейтенант артиллерии (1940). На­гражден 3 орденами, медалью. В сентябре 1941 г. аресто­ван и расстрелян. Реабилитирован посмертно.

88

 

Н. А. КЛИЧ, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Дальневосточного фронта

 

Товарищ Народный комиссар, подводя осенью итоги боевой подготовки артиллерии фронта, я должен доложить, что общий уровень боевой подготовки артиллерии фронта несколько повысился, за исключением стрелково-артилле-рийской подготовки командного состава и знания им материальной части артиллерии. Наиболее слабыми и отстающими звеньями в боевой подготовке артиллерии являются наряду со стрелковой и технической подготовкой такие разделы боевой подготовки, как огневая подготовка из стрелкового оружия, маскировка и инженерное оборудование боевого порядка артиллерии.

Разведка является наиболее отстающим звеном в боевой подготовке артилле­рии. С одной стороны, трудные условия местности, с другой — ненатренирован­ность органов артиллерийской разведки в своем деле приводит к тому, что у нас наземная разведка справляется со своим делом еще посредственно, а вот артил-лерийско-инструментальная разведка очень сильно хромает. Это является при­чиной того, что наша корпусная артиллерия, имеющая в своем составе разведы­вательные дивизионы, и отчасти дивизионная артиллерия, может не выполнить тех ответственных задач, которые встают в бою перед корпусной артиллерией. На вопрос повышения боевой подготовки АИР к требованиям современного боя было обращено основное внимание. Были произведены две проверки разведыва­тельных артиллерийских дивизионов КАП. Были даны особые указания и, в ча­стности, к концу года надо считать, что артиллерийская инструментальная раз­ведка дала некоторые успехи в своей работе.

Артиллерийской авиацией артиллерия Дальневосточного фронта фактически не обеспечена, но одновременно с этим специальным приказом Военного совета фронта командармам и командующему ВВС было указано об укомплектовании разведывательных эскадрилий корпусов, которые должны работать с артилле­рией, самолетами СБ. Был поставлен жесткий срок на укомплектование и было приказано докладывать каждый месяц о ходе подготовки этих звеньев как артиллерийской авиации.

Должен доложить еще об одном средстве разведки, о котором несколько забывают — о воздухоплавательных отрядах. В составе фронта мы их не имеем, но мы имели их на Карельском перешейке и один отряд в составе 8-й армии. Если их правильно использовать, при подъемах обеспечивать соответствующей зенитной артиллерией и прикрывать истребителями, то они могут принести много пользы, не только в боевой обстановке, но и в мирное время.

Сейчас японцы на своих границах, проводя оборонительные работы, при­крывают их масками, и дознаться, где производятся работы и где не произ­водятся — чрезвычайно трудно. Если была бы возможность поднять на нашей территории с целью мирной подготовки воздухоплавательный отряд, хотя бы один-два аэростата, то я уверен, что наряду с боевой подготовкой летно-подъ­емного состава в мирной обстановке мы имели бы и некоторые интересующие нас данные. Это средство, я считаю, пригодится нам в будущей войне, хотя о сомнительности его пользы в боевой обстановке идет еще широкая дискуссия. Я лично стою на той точке зрения, что воздухоплавательные отряды нам все-таки пригодятся.

Анализ боевой подготовки артиллерии за истекший год привел к следующему выводу, что основным, наиболее отстающим звеном у нас является все-таки командир: как инспекторские поверки, так и анализ данных всеармейских стрелково-артиллерийских тактических состязаний показывают, что командиры имеют наиболее низкие оценки. Низкая, в частности, подготовка командиров, установленная в период стрелково-артиллерийских всеармейских состязаний, явилась причиной того, что Дальневосточный фронт не дал тех результатов, которые должен был дать. Необходимо отметить, что по стрелково-артилле-рийской подготовке имеют неудовлетворительные оценки многие из командиров батарей.

89

 

Стрелково-артиллерийская подготовка комсостава Дальневосточного фронта несколько лимитируется оперативными соображениями, т. к. нельзя особенно широко привлекать артиллерию на специальные сборы. Но одновременно с этим необходимо доложить, что артиллерии все же необходимо научиться как следует стрелять, в частности, необходимо научиться стрелять и командирам батарей.

Боевая готовность артиллерии слагается именно из искусства командира батареи в стрельбе и из управления огнем артиллерии в бою. И для того, чтобы научить командира батареи стрелять, я считаю необходимым, чтобы артиллерия, в частности батарейные стрельбы, если не полностью, то во всяком случае в достаточном количестве проводила на окружных и корпусных поли­гонах в период специальных артиллерийских сборов. Время, когда пехота проводит подготовку одиночного стрелка, необходимо использовать и научить искусству стрельбы наших молодых командиров батарей. Это не нарушит принципов и требований, которые даются приказом [№] 120 относительно того, чтобы пехота и артиллерия проводили совместные стрельбы. Я считаю, что ни одна боевая стрельба дивизиона и группы не должна проходить без пехоты. Часть батарейных стрельб и все дивизионные и групповые стрельбы можно провести соответственно в периоды боевых стрельб роты и учений батальона и полка.

В чем у нас основная хромота? Наши командиры батарей будут, конечно, стрелять, будут выполнять огневые задачи в простой обстановке, но вместе с этим надо сказать, что для наших командиров решение сложных стрелковых задач рациональным расходом боеприпасов является делом очень трудным. И не всегда в сложной боевой обстановке и проводя стрельбы в сложных условиях (как то — стрельба в горах, стрельба с большими смещениями и т. п.), командиры батарей будут выполнять так, как это нужно. Именно из-за того, что наши командиры не всегда, как это следует, знают обоснование правил стрельбы, они не могут сознательно решать огневые задачи.

Я лично считаю, что нам необходимо для того, чтобы поднять стрелково-артиллерийскую культуру, которой у нас немного, во-первых, срочно переиз­дать объяснительную записку к правилам стрельбы. Мы такую объяснительную записку имеем, но она у нас старая — для трехорудийных батарей, а нам нужна объяснительная записка для четырехорудийных батарей с кратким, сжатым и ясным для каждого командира теоретическим обоснованием наших новых правил стрельбы.

Во-вторых, нам необходимо не только уметь стрелять, не только поднять стрелково-артиллерийскую культуру, но надо научиться управлять огнем. Я считаю, что особенно в условиях Дальневосточного фронта дивизион будет такой тактической единицей, который во взаимодействии с танками будет обеспечивать отдельно действующие батальоны, а может быть полки. Таким образом, я прихожу к убеждению, что дивизион в условиях Дальнего Востока является основной тактической единицей (не говоря о тех случаях, когда мы сможем обеспечить массирование артиллерии и на фронте дивизии, корпуса). Следовательно, командир дивизиона должен уметь рационально и правильно разрешать тактические задачи для обеспечения пехоты и танков. Этого умения у нас еще нет, а вместе с тем научить этому делу нужно и мы обязаны это сделать. Желательно, чтобы было издано наставление по управлению огнем дивизиона. Материалы для такого наставления имеются. Методика этого дела также отработана, но в каждом округе по-разному. Необходимо поэтому офор­мить небольшое краткое наставление по управлению огнем дивизиона. Такое наставление необходимо не только для артиллерии, но и для общевойсковых командиров.

Наиболее отстающей в стрелково-артиллерийской подготовке является зе­нитная артиллерия. Задачи 4-я и 9-я — это основные задачи курса стрельб, однако они у нас выполняются неудовлетворительно. Что было препятствием к выполнению этих задач, в частности задачи 4-й? Это — отсутствие скоростных самолетов на наших зенитных артиллерийских полигонах. Специальным ука­занием Военного совета фронта в настоящее время один из наших крупных

90

 

зенитных дивизионов* обеспечен двумя самолетами. Они дают возможность обеспечить стрельбы зенитной артиллерии по тем самолетам, по которым придется стрелять в бою. Необходимо ввести в штаты всех зенитных полигонов скоростные самолеты.

Я позволю остановиться еще на одном вопросе. Это на вопросе о штабах артиллерии дивизии и корпуса. Я не хочу говорить о каком-то штатном увеличении артштатов, поскольку наши штаты штабов артиллерии дивизии и корпуса достаточно рациональны. Но я хотел доложить об одном, что наши штабы сейчас фактически в мирное время таковы: штаб артиллерии корпуса имеет одного начальника штаба, а штаб артиллерии дивизии имеет начальника штаба и первого помощника. Когда мы выходим на учения, то артиллерийский штаб импровизируется, а в военное время наши штабы укомплектовываются за счет приписного командного состава. Артиллерийский штаб должен быть и в мирное и в военное время сколоченным аппаратом, для чего артштабы уже сейчас нужно укомплектовать штатами военного времени за счет кадрового командного состава.

О роли начальника артиллерии стрелкового полка. Я считаю, что в насто­ящее время начальник артиллерии стрелкового полка — это помощник на­чальника артиллерии стрелковой дивизии по боевой,подготовке пехотной ар­тиллерии, т. е. артиллерии, организационно входящей в состав стрелковых полков. Вместе с тем тарификация и служебная категория начарта стрелкового полка не соответствуют этой роли и мне казалось бы целесообразным поднять роль начальника артиллерии стрелкового полка. Только тогда мы сможем боевую подготовку пехотной артиллерии поставить так, как это требуется.

Следующий вопрос — тактическая подготовка. Основной проблемой в ус­ловиях Дальнего Востока является проблема подвижности артиллерии, т. е. умения артиллерии сопровождать пехоту в любой обстановке, на любой мес­тности, в любых трудных условиях тайги и болотистых падей. Эта проблема подвижности для ДВфронта является основной и вместе с этим не только для артиллерии на конной тяге, но и особенно для артиллерии на мехтяге.

Я должен прежде всего отметить большое несоответствие нашего тракторного парка по своему качеству нашей новой материальной части. Я пришел к заключению, что необходимо изменить принцип, на котором создается артил­лерийский трактор. Сейчас к нам в артиллерию поступает трактор, созданный на базе трактора, производимого для народного хозяйства. Мне же кажется, нужно, наоборот, спроектировать необходимый для артиллерии трактор, пол­ностью обеспечить его производство и снабжать им нашу артиллерию в соот­ветствии с планами в военное время. Одновременно, используя производст­венную базу, готовую к производству артиллерийского трактора, производить трактор для народного хозяйства. Необходимо отметить, что в последнем случае для производства трактора народного хозяйства можно использовать облегчен­ный мотор и металл более низкосортный, чем применяемый для производства артиллерийского трактора.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 179—185.

 

Конев Иван Степанович, род. 16(28).12.1897 г. в дер. Лодейно ныне Кировской обл. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну был комиссаром бронепоезда, бригады, дивизии, штаба Народно-революционной армии Дальневосточной республики; по­сле войны — военным комиссаром корпуса, дивизии. По окончании курсов усовершенствования высшего начсоста­ва при Военной академии им. Фрунзе в 1926 г. был команди-

 

* В стенограмме ошибка; должно быть: полигонов.

91

 

ром полка, помощником командира дивизии. По окончании. Военной академии им. Фрунзе (1934) командовал диви­зией, корпусом, 2-й Отд. Краснознаменной Дальневосточной армией, войсками ряда военных округов. В период Великой Отечественной войны командовал армией, вой­сками многих фронтов. После войны занимал высшие ко­мандные должности в Советских Вооруженных Силах; В 1956—1960 гг. был первым заместителем министра обороны СССР, Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами государств-участников Варшавского Договора. Маршал Советского Союза (1944). Дважды Ге­рой Советского Союза (1944, 1945), Герой Чехословакии, Монголии. Награжден 16 орденами, а также высшим воен­ным орденом «Победа», медалями и иностранными орде­нами, Почетным оружием. Умер 21.5.1973.

 

И. С. КОНЕВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Забайкальского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, весь личный состав нашего Забайкальского округа работал много и напряженно по выполнению приказа № 120 по боевой подготовке, и, несомненно, рост боевой подготовки за 1940 г. есть. В силу трудных и сложных бытовых условий нашего округа мы вынуждены войска привлекать на хозяйственную работу, строить землянки. Часть наших войск была привлечена для полевого доусиления наших границ. Несмотря на это некоторое отвлечение, войска округа провели большую работу и продвинули дело боевой подготовки вперед, войска получили большую практику по ос­новным видам боя, обороны и наступления в общевойсковом бою, продвинулось обучение родов войск по взаимодействию, повысилась полевая выучка войск, маршевая втянутость. Заметна некоторая строевая подтянутость войск.

Должен доложить Вам, товарищ Народный комиссар, что наша 17-я армия проводила огромную работу в сложных условиях МНР. Она показала свою способность в боевых делах на р. Халхин-Голе, и теперь освоила особенности театра военных действий. В выполнении Ваших требований по приказу № 120, хотя армия не вошла в оценку, но в этом году крепко занималась боевой подготовкой. Эта армия окрепла, но она испытывает большие трудности, вытекающие из своеобразия расположения в МНР.

Части нашего Забайкальского округа в проведенных учениях всерьез осва­ивали особенности театра военных действий, ведение боя в горно-пустынной местности. В войсках округа были проведены учения под руководством заме­стителя Народного комиссара т. Кулика, который по поручению Народного комиссара проводил учения в нашем Забайкальском округе, что способствовало правильному пониманию требований Наркома обороны т. Тимошенко о пере­стройке в подготовке войск округа. Мы отмечаем увеличение требовательности нашего командного состава. Командир становится полновластным командиром и единоначальником. Крепнет и улучшается советско-войсковая* дисциплина в нашем округе. Все это является результатом тех мероприятий, которые были проведены в нашей Красной Армии по указаниям Центрального Комитета ВКП(б), Народным комиссаром т. Тимошенко, на основе учета опыта совре­менных войн.

Но было бы несправедливо, докладывая здесь, не сказать, что ход пере-

 

* Так в стенограмме.

92

 

стройки боевой и политической работы и всей службы в войсках округа не удовлетворяет нас как по своим темпам, так и по своему качеству. Перестройка в округе проходит медленно и неравномерно. Есть части, которые выполнили все требования как в огневой, тактической подготовке, так и в организованности всей службы войск. Причем там, где командир является крепким организатором и начальником, обладает нужными знаниями и умением лично учить свои войска, свои штабы, там, где командир направил политаппарат на обеспечение задач боевой подготовки, твердо требует — там результаты налицо. К таким соединениям относятся: 22-я кавалерийская дивизия, 46-я стрелковая дивизия, 152-я стрелковая дивизия, 114-я стрелковая дивизия, 51-й истребительный полк, 7 БРБР, которые по всем показателям выделяются по сравнению со всеми другими соединениями.

Нужно отметить, что у всего личного состава округа имеется огромное желание выполнить полностью новые задачи, поставленные Народным комис­саром обороны. Но основным тормозом дальнейших успехов, как отмечалось здесь, является неумение командного состава организовать учебу по-новому. Командирская подготовка в войсках неудовлетворительна. Особенно слаба по­становка командирской подготовки в частях авиации. Здесь дальше так назы­ваемой предполетной подготовки командирская подготовка никуда не пошла. Плохо с командирской подготовкой во всех родах войск, особенно в звене батальон и полк. Очень слабы знания начальствующего состава техники и тактики других родов войск, уставная неграмотность, незнание штатно-орга-низационного устройства нашей армии. Кстати говоря, штаты так часто ме­няются, что даже многие ротные командиры не знают этих новых штатов, по которым они живут.

Проводимые 15—20-дневные сборы по приказу Наркома в войсках со сред­ним и старшим комсоставом явились неотложным мероприятием, позволившим подготовить командный состав к новому учебному году. Должен сказать, что для многих командиров эти сборы явились ликбезом в ликвидации уставной неграмотности. Эти сборы дали свои результаты. Они необходимы. Но этим не обеспечивается систематическая подготовка комсостава в войсках.

Я не согласен с т. Курдюмовым, который предложил организацию системы боевой подготовки в войсках в основном в том же количестве времени и с той же организацией, что и в 1940 г. Я считаю, что ни по времени, ни по самой организации те задачи, которые поставлены перед войсками Народным комиссаром обороны, эта система не обеспечивает выполнения решений этих задач.

Некоторые товарищи предлагали значительную часть командного состава послать на курсы переподготовки. Мы не можем этого сделать и в силу того, чтобы не понижать боевую готовность наших войск, особенно пограничных округов, а с другой стороны, — не управятся никакие школы, никакие училища с тем, чтобы переподготовить весь командный состав. Нельзя освободить ко­мандира от того, чтобы каждый из нас не учил и не учился сам, независимо от своего положения, своих подчиненных командиров.

В приказе № 120 было установлено 2 дня для командирской подготовки в месяц. Этого недостаточно. Надо дать один день полностью в неделю или 4—5 дней в месяц. Надо второй день недели командирской подготовки закре­пить приказом округа с тем, чтобы внести определенную систему в коман­дирскую подготовку. Предлагаю организовать занятия в полку следующим образом: с младшим командным составом занятия проводит ротный командир, а не командир взвода, как предлагал т. Курдюмов; со средним начальствующим составом, командирами взводов занятия проводит командир батальона; с рот­ными и батальонными командирами, особенно подчеркиваю — с ротными командирами — занятия проводит командир полка и его заместитель. К этому нужно их обязать.

Понятно, что командир полка лучше сумеет предъявить нужные требования и обучить командира роты, чем командир батальона, который, как целый ряд товарищей совершенно справедливо отмечали, не имеет достаточного коман­дного стажа и опыта в обучении командира. Командиров полков учит командир

93

 

дивизии. Но я считаю, что наших командиров полков обязаны учить и ко­мандиры корпусов, как наиболее квалифицированные общевойсковые началь­ники. Командир корпуса должен обучать командиров полков в корпусе на специально собираемых в два месяца раз военных играх и на командно-штабных учениях. Привлечение командиров полка для обучения командиром дивизии или корпуса не превышает общей нормы подготовки остальных категорий начсостава.

Командир полка проводит учения со своими подчиненными 3—4 раза в месяц. Два-три дня командира полка учит командир дивизии. В корпусе комполка учится в два месяца три-пять дней с отработкой полностью и целеустремленно всех вопросов тактических и технических. Привлекаются комполки и начальники родов войск. Кроме того, в Красной Армии прак­тиковалось, и я считаю, что это давало свои положительные результаты, что в начале летнего периода обучения войск командиры полков стрелковых, артиллерийских и специальных частей проходили сборы под руководством командира корпуса в течение 10—12 дней, отрабатывая как программу летней подготовки войск, так и новые вопросы тактики и оперативного искусства.

Не знаю, как обстоит дело в других округах, ко наш округ в основном организационно оформился недавно и имеет новый состав соединений, сфор­мированных с 1940 г. Лицо округа изменилось, мы имеем много новых и молодых командиров полков. Возникает необходимость сейчас провести сборы с командирами полков для того, чтобы зарядить их в духе требований Народного комиссара и всех тех новых задач, которые поставлены.

В подготовке высшего командного состава, штабов нужно провести боль­шую работу и взять эту подготовку под контроль. Я имею в виду здесь оперативные военные игры, полевые поездки, отдельные задания по теоре­тической разработке оперативных вопросов, как это сейчас практикует и по приказу заставляет нас заниматься сам Народный комиссар. Все это формы, которые будут, несомненно, способствовать оперативно-тактическому росту высшего начсостава — нашего генералитета. Конечно, основная форма под­готовки генерала — это самостоятельная работа над собой, но необходимы тренировки в командовании, вождении современных соединений на поле боя, организации взаимодействия всех родов войск. Необходима соответствующая практика, которая дается на командно-штабных учениях, полевых поездках и учениях с войсками.

Товарищ Народный комиссар, я считаю, что у нас дело не в порядке с изданием наших боевых уставов. У нас очень много отсебятины, ничем не оправдываемой, происходит большая задержка во времени на издание того или иного устава. Возьмите вы даже во время войны. В связи с изменением форм и методов ведения войны, высшее командование издает те или другие инструкции для действия войскам. Так, например, мне известно, что на­чальник Генерального штаба, командуя 7-й армией , издал инструкцию по атаке и преодолению современного укрепленного района. Известно, что На­родный комиссар (командующий фронтом) издал свою инструкцию для обучения войск тому, как нужно рвать современные долгооборудованные* укрепления.

Почему нельзя дать инструкцию, которая направляла бы войска и комсостав по определенному руслу (пока, до выхода устава). Нельзя же все делать на слух. Хорошо, что в этом отношении оказало помощь совещание специальное, под руководством ЦК и лично т. Сталина (итоги, выводы из войны с Фин­ляндией). Все это дошло в войска, дошел приказ Наркома [№] 120, который внес коренной поворот в вопросах боевой подготовки. Разбор учений Народным комиссаром в МВО и других округах крепко помог перестройке в боевой и политической подготовке и в понимании тактического и оперативного направ­ления в подготовке войск.

Но все это недостаточно для подготовки среднего командира, командира

 

* Так в стенограмме.

94

 

роты, командира батальона. Нельзя позволять, чтобы каждый творил свою инструкцию, при всей инициативе в тактике, при всяком творчестве надо какое-то определенное направление. Если вышел устав, инструкцию можно отменить, инструкция отменяется, вводится устав. У нас всё хотят предусмот­реть, хотят забежать вперед на несколько лет, — какая-то излишняя «ученость», а нет боевого устава пехоты, нет полевого устава, — и все это сказывается на подготовке нашего командного состава, на подготовке войск.

Я считаю, что современный опыт прорыва укрепленной полосы, разгром белофиннов, Халхин-Гол, чтобы этот опыт был использован, надо обобщить и дать устав или временную инструкцию (а то ведь можно толковать по-разному тот же опыт войны), и в этом отношении должно быть какое-то единое направление.

Мы много говорим, что у нас молодые кадры, и мы должны им помочь разобраться и понять современные требования. Мы должны дать какой-то тактический справочник для нашего командного состава, так как командиры часто не разбираются в технике родов войск. Дать такой тактический спра­вочник, где была бы показана современная техника, современные рода войск. Такой справочник нужно обязательно издать. У нас нет устава тыла, армей­ского, фронтового, и нет устава тыла для служб обучения низовых звеньев тыла (как уложить груз в повозку, как вести колонну в современных условиях войны, как организовать сложный современный тыл). У нас устава нет, и все действуют как могут, как хотят.

Не решен такой вопрос, как полевое управление армией. У нас нет поло­жения для штабов округа, фронта, армии. Мы говорим, что кадры в высших штабах у нас молодые. Но мы им должны помочь и дать эти положения о штабе фронта, о штабе округа, о штабе корпуса. Таких положений у нас нет. Я считаю, что с изданием уставов дальше нельзя так вести дело. Таким образом, в командирской подготовке надо иметь целеустремленность, в основ­ном направленную в сторону повышения тактической подготовки, привития организационно-тактических, стрелковых навыков в обучении управления под­разделением, частью.

Я ставлю вопрос об обязательном изучении истории партии, об изучении марксизма-ленинизма, об изучении военной истории, изучении географии, как обязательного предмета для командного состава. А у нас еще существует такое положение, когда изучение марксизма-ленинизма поставлено в зависимости от настроения. Мы не можем позволить, чтобы наши командиры были бы политически неграмотными, в таком случае они не могут воспитывать бойцов Красной Армии. Изучение истории партии, изучение марксизма-ленинизма является государственной доктриной и обязательно для всех нас.

У нас командиры плохо самостоятельно работают с книгой, и в этом отношении необходимо их заставить работать и тем самым научить заниматься, работать над собой и изучением опыта войн. Надо отметить, что имеются такие командиры, которые не только не учатся, но и не желают учиться по-настоящему. Это больше всего относится к тем людям, которые выдвигаются на ту или иную должность не по опыту и не по знаниям, а по необходимости, и здесь получается какая-то легкость в отношении к службе и у отдельных людей, появляется какое-то поверхностное отношение к службе, к своим обязанностям, а отсюда такие вещи, как хвастовство, зазнайство и все другие отрицательные свойства. Эти люди живут за счет прошлого — сами не учатся и не учат других. В воспитании командира нам нужно много поработать над воспитанием командирской чести и воинского долга, чувства ответственности за порученное дело.

Нужно создать такую обстановку в среде командиров, чтобы командир чувствовал ответственность за порученное ему дело, чтобы командир нетерпимо относился ко всякому нарушению дисциплины всего подразделения. К сожа­лению, имеются такие факты, когда красноармейцы ходят плохо и неопрятно одетые, не обучены, не умеют стрелять, а командир не принимает необходимых мер, не делает того, что с него требует служба — навести элементарный порядок в своем подразделении.

95

 

Вот, например, у нас много опеки командира под видом неопытности кадров, подменяем его в мелочах. Когда начинается подготовка к инспекторскому смотру, то за командира роты работает командир батальона, за командира батальона — командир корпуса и т. д., а командующий войсками округа сидит и работает за них, иначе могут подвести. Я считаю, что это неправильно, однако, к сожалению у нас отмечается это нередко, именно бывает так.

К сожалению, эта мелочная опека имеет место и на войне. Ежели большая война, то что же будет при такого рода опеке и при таких методах работы. Это нам в значительной мере может повредить. (Голос из Президиума: Это больше мешает). И. С. Конев: Иногда и мешает, совершенно правильно, но факт остается фактом, что раз большой начальник ходит, то предполагается, что он что-то поможет, что-то подскажет (Шум и смех в зале). Учить под­чиненного, указывать подчиненному, требовать — это не означает, что нужно делать за него или подменять его. Нужно покончить с этой опекой, с этой своеобразной изнеженностью наших командиров. Это не закаливает командира на преодоление трудностей, а размагничивает его.

У нас забросили совершенно такую форму воспитания комсостава, как собрание комсостава части. А ежели собирают комсостав части, то делается так, что превращают его в инструктивное совещание или берут другую край­ность — разведут такую демократию, что теряются рамки и грани между начальником и подчиненным. Нужно сделать собрание комсостава школой воспитания наших командиров. Кстати сказать, в старой армии на офицерских собраниях командир полка имел возможность влиять на своих подчиненных во внеслужебной обстановке. А мы месяцами не говорим с командиром. Кроме официального языка «надиров» на этом собрании ничего не услышите.

А возьмите вы наши суды чести начсостава. Тоже мало работают над воспитанием командиров. Они больше разбирают дела, когда командир дошел до крайности, когда его нужно судить за преступление, а между тем суды чести созданы для того, чтобы предупреждать проступки командиров. Суды чести предназначены для того, чтобы развивать честь командира, создавать авторитет вокруг командира.

Вопрос о стабильности командирских кадров, прохождении службы, неком­плекта комсостава, товарищ Народный Комиссар, полностью еще не решен. Много случайного можно встретить в подборе кадров. Вот, например, как подбираются на штабную работу. Я имею в виду майора Царенко — начальника оперативного отделения. Окончил нормальное училище, его оставляют в этом нормальном училище преподавателем около года. Сам не командовал ничем и вдруг становится преподавателем нормальной школы. После этого (короткого периода преподавания в школе) посылают в Военную Академию им. Фрунзе. Человек оканчивает Академию в течение 3-х лет и попадает в ЗабВО в качестве начальника 1 отдела, в должности впору генералу. Должность от­ветственная, большая (Голос из Президиума: Наверное, это было согласовано?).

Я считаю совершенно недопустимым при всей той нужде в кадрах, какая имеет место, чтобы командиры дивизий были назначаемы на должности ком­дивов, не командуя никогда полком. А у нас, к сожалению, имеются факты, когда командир дивизии назначен на эту должность, а он не командовал и полком — выдвинули с должности пом.начальника штаба дивизии или с должности начальника оперативного отдела. Это неправильно, это недопустимо. Это не создает правильных предпосылок в прохождении службы, а его непол­ноценность отражается на подготовке части, соединения.

Нужно прекратить переставлять кадры. У нас кадры не подбираются для выдвижения, а переставляются. Кадры переставляются с одного места на другое без всяких оснований. Я считаю, что от такого рода перестановки кадров число кадров не увеличивается, а только мы нарушаем стабильность прохож­дения службы комсостава. В результате — средний комсостав, даже комбаты, командуют 3—4 месяца, а потом назначаются в новые части и подразделения.

Указания Народного комиссара сделать роту, взвод, батальон всесильными нужно закрепить организационно. У нас нет стабильности с ротным командиром, чтобы комроты  был  настоящим  хозяином  роты.  Ротный  командир должен

96

 

командовать ротой минимум 3 года. Надо учесть, что у нас зачастую ротные командиры не имеют военного образования, являются младшими лейтенантами. Следовательно, надо иметь особенно солидную практику в командовании и приобретении знаний и опыта, а не дергания командира из подразделения в подразделение.

Возникает вопрос, товарищ Народный комиссар, относительно упорядочения службы в отдаленных местностях наших округов. Наши бытовые трудности создают у отдельных наших командиров повод для перевода из округа. Есть немало командиров, которые, послужив очень незначительное время в округе, настраиваются на то, чтобы уйти, как они говорят, в европейский округ. Я думаю, что этот вопрос надо рассмотреть и соответствующее решение принять и пересмотреть закон, который существует о сроках службы в отдаленных местностях в соответствии с новыми задачами. А то получается, что командир, еще не освоив характер данного театра, уже переводится в другую местность.

Об единоначалии. У нас в округе с переходом на единоначалие отмечались такого рода факты, что некоторые политические работники присматривались, что войдет в единоначалие, а ряд работников отстранился от ответственности за состояние дисциплины, боевой подготовки, от воспитания личного состава. Были отдельные факты сопротивления единоначалию со стороны политработ­ников. Со стороны командиров были факты робкого подхода к руководству политаппаратом. Зачастую командиры не предъявляют требований к своим заместителям и не ставят конкретных задач. Было и такое толкование еди­ноначалия: сколько командир провел бесед, инструктажей с групповодами, — и этим определили полноценность единоначальника. Конечно, политработники могут куда лучше проводить инструктаж, нежели командиры. Не для этого введено единоначалие.

Наш командный состав, до конца преданный делу Ленина—Сталина, показал свою преданность в бою. Известно, что коллегиальное управление частями в бою к добру не приведет и что, следовательно, единоначалие — как целесо­образный принцип управления и по своей природе присущ армии. Единоначалие доведено партией как важнейшее мероприятие, призванное сыграть дальней­шую роль для дальнейшего развития вооруженных сил Советского Союза. Командир является полновластным руководителем своей части: руководит по­литаппаратом, партийно-комсомольскими организациями, укрепляет и насаж­дает дисциплину, ведет дело боевой подготовки. Таким образом, задача за­ключается в том, что надо работать, товарищи политработники, под руковод­ством своих командиров, не ждать положений, а командирам — смелее и полнее ставить свои требования перед политработниками.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 186—198.

 

Ефремов Михаил Григорьевич, род. 27.02(11.3). 1897 г. в г. Таруса, ныне Калужской обл. В ноябре 1915 г. был при­зван в армию, окончил школу прапорщиков, участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командовал ротой, батальоном, полком, бригадой, дивизией. Окончил курсы усовершенствования высшего начсостава (1928), курсы партполитподготовки коман­диров-единоначальников при Военно-политической акаде­мии (1930) и Военную академию им. Фрунзе (1933). После Гражданской войны командовал дивизией, корпусом, был военным советником в Китае, командующим войсками ряда военных округов, первым заместителем генерально­го инспектора пехоты РККА. Во время Великой Отечест­венной войны командовал армиями, фронтом. Генерал-

97

 

лейтенант (1940). Награжден 5 орденами и медалью. При прорыве из окружения с частью сил 33-й армии 19 апреля 1942 г. был смертельно ранен.

 

М. Г. ЕФРЕМОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Закавказского военного округа

 

Товарищи, проведенные учения в округах непосредственно Народным ко­миссаром обороны Маршалом Советского Союза т. Тимошенко и его замести­телями, а у нас в Закавказском военном округе — заместителем Народного комиссара обороны Маршалом Советского Союза т. Буденным С. М., дали несомненный сдвиг боевой подготовки. Начальствующему составу и бойцам преподана большая практическая школа в поле. Для Закавказского военного округа, прямо надо сказать, дан большой толчок в деле улучшения боевой подготовки, когда приезжал Маршал Советского Союза т. Буденный с группой товарищей, показывая на практике, как надо организовать и проводить обще­войсковые учения. Начальствующий состав и бойцы выполнили все задачи, некоторые соединения выполнили на «хорошо», и все занятия прошли без происшествий.

О чем это говорит? Это говорит о том, что когда был поставлен Народным комиссаром обороны вопрос, за него взялись серьезно и выполнили также серьезно. С огромным воодушевлением в нашем округе восприняты мероприятия Народного комиссара обороны в деле боевой подготовки, учебы и политического воспитания. Начиная от командующего войсками до командиров взводов все начали учить подчиненных себе командиров лично, непосредственно.

Но, товарищи, у многих командиров не хватает еще общеобразовательной подготовки, особенно не хватает знаний по математике. Здесь говорили об артиллеристах. Но это касается начальствующего состава всех родов войск: у всех недостаточные знания по математике. Здесь надо просить Народного комиссара обороны разрешить этот вопрос. Надо изо дня в день заполнять этот пробел начальствующему составу. Именно в математике сказывается немощь. Военная культура без общеобразовательной подготовки развивается не так быстро, как нам нужно. Малая общеобразовательная подготовка тормозит рост командиров. Общеобразовательный уровень командиров низок. Но если командиры всех степеней будут лично, непосредственно учить своих подчи­ненных строго по плану, систематически, мы дело это более или менее вы­правим. Но если мы найдем на общеобразовательную подготовку время, этот пробел мы ликвидировать скоро все же не сможем.

Что мы делаем? Мы добиваемся того, чтобы никто из командиров свою учебу с подчиненными не мог перекладывать на другого. Каждый командир обязан подготовлять своих подчиненных непосредственно. Некоторые товарищи ставили здесь вопрос так: желательно, говорили они, чтобы младших коман­диров обучал ротный командир. Это может быть и правильно на данный отрезок времени. Но очень неплохо будет, если и командир полка найдет время, а он должен найти, позаниматься с младшими командирами. Это дело очень полезное. Оно проверено и очень хорошо сказывается на боевой подго­товке. Если подготовлен хорошо сам учитель, то он как раз все правильно преподаст своему ученику. Но вся беда в том, что у нас учитель сам непос­редственно подготовлен слабо. А раз учитель подготовлен слабо, то он не в состоянии дать ученику то, что от него требуется.

Давно настало время отказаться нам от поучений одного другим рассказом о боевой подготовке. Надо перейти к обучению своих подчиненных. Вот стоило только взяться серьезно за дело, и выходит неплохо. Вот эти обще­войсковые . учения были проведены внезапно. Надо прямо сказать, что под­готовлены были слабо к этим учениям.  Однако, когда за это дело взялся

98

 

Народный комиссар обороны, а к нам в округ приехал Маршал Советского Союза т. Буденный с группой товарищей, народ быстро перестроился и стал проводить указания Народного комиссара в жизнь. И после того, когда уехали, то по образцу этих показных занятий мы провели в каждой дивизии, в каждом войсковом соединении эти учения. Люди быстро включились и стали работать очень старательно. Большое дело, когда высший начальст­вующий состав сам непосредственно показывает образцы в деле боевой подготовки. Это необходимо.

Единого метода обучения еще нет в Красной Армии, а его необходимо иметь и необходимо иметь как можно скорее. Каждый командующий войсками, товарищ Нарком, до сего времени все же готовил войска в округе так, как хотел сам командующий войсками. Не было единого метода, не было единой системы в деле подготовки войск. Это надо иметь в виду и необходимо установить единую систему.

Также необходимо разгрузить командиров частей и соединений от многих повседневных дел, которые отвлекают от боевой подготовки, вернее им нужно самим разгрузиться. Надо от каждого командира потребовать на деле выполнения по округу его служебных обязанностей. У нас так бывало: случалось ли в какой-либо части чрезвычайное происшествие или не подвезли что-либо, как сейчас же включались в это командиры соединений и дело доходило до командующего войсками, члена Военного совета. С этим надо кончать. Кому положено этим заниматься, пусть он и занимается, он обязан это делать и не должен отвлекать товарищей от их обязанностей, от дела боевой подготовки.

Нет более важного дела, важной задачи, как задачи боевой подготовки и политического воспитания. Вся жизнь и вся деятельность каждого командира и политработника должны быть направлены на борьбу за отличные результаты боевой подготовки. Надо проявлять заботу о человеке в Красной Армии, как сейчас это требуется, а это значит, что от нас требуется подготовить бойца, командира и политработника так, чтобы в любых самых тяжелых условиях, самых тяжелых боях были только герои, победители.

Прежде всего забота о человеке — это значит научить человека в совер­шенстве военному делу, дать ему военные знания, чтобы он знал военное дело, знал, как вести себя в бою, и знал, как бить врага и бить на отлично. При этом надо помнить, не забывать о том, что каждый из нас прежде всего большевик, а потом уже все остальное. Надо помнить каждому, зачем мы находимся в Красной Армии.

Что значит, если части стреляют даже на 90 процентов? Это значит, что в каждой сотне мы подготовили 90 человек, 90 человек будут стрелять, будут драть­ся, а 10 человек приведем неподготовленными, которые не только будут являться обузой, но и лишней жертвой. Или вот возьмите как мы можем иметь посредст­венные результаты в боевой подготовке. Что это значит — посредственные ре­зультаты боевой подготовки части? Надо обязательно так поставить дело, чтобы войска были подготовлены только на отлично и каждый боец должен быть подго­товлен только на отлично. И надо добиваться каждый день в работе отличных результатов. Если по тактике, по огневой подготовке, по ближнему бою не имеем отличных результатов, то какая же будет действенная стратегия? Боевую подго­товку войск и штабов нужно иметь только отличную.

Много раздается голосов, много мы ругаем начсостав, обращая его внимание на нетребовательность, безынициативность у командиров. Да, это продукт очень вредный. Почему он все же имеется? Да только потому, что эти командиры не знают уставов, наставлений, инструкций Красной Армии. Стало быть, незнания командирами службы, а отсюда невежество в этом деле ко­мандиров и политработников. Да, эта отсталость только у тех, которые не ведут занятий с подчиненными командирами. Если они занимаются и непос­редственно подготавливают подчиненных и проводят занятия, то такой отста­лости быть не может у этих командиров. Если командир этого не делает, он, естественно, отстает. Если человек не знает устава, .не знает инструкций, не знает наставлений, — несомненно он будет нетребовательным и не будет

99

 

инициативным. Устав — это основа, которую все обязаны знать. Только тогда проявишь инициативу, когда будешь знать уставы.

В 1941 году надо перейти к общевойсковым учениям с боевой стрельбой всех родов войск — со стрельбами из пулеметов через головы, в интервалы, из-за фланга своих войск, и организовать части и соединения по штату военного времени.* Мы говорим все время, что нужно как можно больше приблизиться к боевой обстановке, к боевой действительности. Следовательно, надо и войска на эти учения организовать так, чтобы они были в штатах военного времени. Это будет полезнее, чем мы будем проводить занятия в таком составе подразделений и частей, в котором они находятся большую часть года.

Учет боевой и политической подготовки, учет работы каждого бойца, ко­мандира, политработника и четкая организация социалистического соревнова­ния, в первую очередь индивидуального соревнования, между подразделениями, необходимы. Без учета, товарищи, ничего у нас не будет. Как бы мы с Вами ни работали, сколько бы мы сил ни тратили, все равно мы не достигнем тех результатов, которые нам нужны. Учет — это дело очень большое, важное для**...

Сейчас мы развиваем рационализаторскую мысль, без развития рациона­лизаторской мысли у нас не будет пособий по учебе, по боевой подготовке. У нас огромный недостаток как раз в учебных пособиях и сейчас. Когда войска стали серьезно заниматься боевой подготовкой, то здесь обнаружили очень большие недостатки в учебных пособиях.

Войска Закавказского военного округа, начальствующий состав, бойцы, работают усиленно над выполнением приказа Народного комиссара и должен доложить, что результаты в этом году несомненно выше, чем в прошлом году (Голос из президиума: Скажите по-русски, прямо — какие результаты есть и что Вы хотите сделать?) М. Г. Ефремов: По всем дисциплинам, товарищ Народный комиссар обороны, мы подошли к результатам хорошим, а в огневой подготовке — к посредственным. Мы работали очень много в этом году, но все же в силу вот этих недостатков, о которых я здесь доложил, мы не сумели поставить так, чтобы огневую подготовку, такти­ческую подготовку вывести на отлично. Но у нас есть до 30 частей, которые пришли к высоким оценкам подготовки. В тактическом отношении есть части, подготовленные отлично, есть части, которые и в огневом отношении подготовлены только на отлично. Когда перестроились за последние полто­ра—два месяца (это, кажется, срок небольшой) целый 3-й корпус ПВО (товарищи проверяли) вышел на отлично в огневой подготовке. Товарищи, которые проверяли, это подтвердят. Теперь 6-я танковая дивизия, которая серьезно перестроилась, имела хорошие результаты. Это было два месяца тому назад, а теперь эти результаты отличные.

(С. К. Тимошенко: И эта дивизия теперь требует, чтобы ее всюду приветствовали).

М. Г. Ефремов: Товарищ Народный комиссар, возможно такое явление есть. Я должен до­ложить, что Вам неправильно доложили об округе. Округ несомненно растет, имеет достижения и достижения куда более высокие по сравнению с прошлым годом. Товарищ заместитель Народного комиссара т. Буденный был, он сам видел все эти достижения. Войска работают хорошо и стремятся выполнить задачи, которые поставлены перед нами. Мы очень просто перестроились, все поняли, что вся премудрость заключается в том — надо работать и работать по-большевистски. Вашим методом, товарищ Народный комиссар. Мы все это восприняли и работаем с огромным желанием. Как раз перед тем, как поехать сюда на доклад к Вам, части подготовлены так, что любую задачу, которая бы ни стояла перед Закавказским военным округом, задачу партии и правительства Закавказский военный округ выполнит и выполнит с честью, как подобает большевикам.

РГВА.ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 199—206.

 

* Далее в стенограмме 3 строки неразборчиво.

** Далее в стенограмме одно слово неразборчиво.

100

 

Доронин Яков Алексеевич, род. 17.3.1900 г. в с. Дудкино ны­не Рязанской обл. В Красной Армии с июля 1918 г. Участ­ник Гражданской войны. После войны находился на раз­личных командирских и военно-административных долж­ностях. С 1921 г. после окончания курсов при Военно-политической академии — на политической рабо­те. Был политруководителем полковой школы, секрета­рем партийного бюро полка, военным комиссаром ба­тальона, старшим инструктором политуправления Среднеазиатского военного округа, военкомом полка, старшим инспектором Политуправления РККА. С июня 1938 г. — член Военного совета Закавказского военного округа. В годы Великой Отечественной войны являлся членом военных советов ряда армий. После войны зани­мал должности начальника политотдела ряда корпусов, заместителя командующего Киевским особым военным округом по материальному обеспечению, заместителя начальника управления тыла Министерства обороны СССР по политчасти. Корпусной комиссар (1940 г.). На­гражден 5 орденами и 2 медалями.

 

Я. А. ДОРОНИН, корпусной комиссар, Член Военного совета Закавказского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, политорганы и партийные организации За­кавказского военного округа, выполняя Ваши указания и директиву Главного управления политической пропаганды Красной Армии о перестройке боевой учебы и партийно-политической работы, несомненно улучшили свою работу. Во многих частях рота становится центром партийно-политической работы. Политработники восстанавливают утраченную связь с красноармейскими мас­сами, больше стали заниматься воспитательной работой, меньше писать бумаг, больше стали работать в гуще красноармейских масс. И там, где политработники правильно поняли свою задачу в условиях единоначалия и сумели перестроить партийно-политическую работу, там значительно улучшилось дело воспитания людей, повысились качества учебы, крепнет воинская дисциплина.

В качестве примеров можно указать на отделы политической пропаганды 6-й танковой дивизии, 24-й кавалерийской дивизии, 26-й авиационной дивизии» 20-й стрелковой дивизии, награжденной Вами переходящим Красным Знаменем, и 3-го корпуса ПВО. Отделы пропаганды этих соединений резко сократили писание директив и перенесли свою работу в часть, подразделение, на местах учат молодых политработников, комсоргов, парторгов, помогают партийным и комсомольским организациям стать в авангарде боевой и политической учебы. Коммунисты и комсомольцы этих соединений на деле борются за отличные показатели в боевой подготовке.

Несколько цифр. В 6-й танковой дивизии из 857 отличников боевой под­готовки 700 коммунистов и комсомольцев; в 3-м корпусе ПВО из 3016 отлич­ников боевой подготовки около 2500 коммунистов и комсомольцев; из 953 от­личников 26-й авиационной дивизии 800 с лишним коммунистов и комсомоль­цев. Правда, в работе этих соединений политорганы имеют много серьезнейших недочетов, на которые Военный совет указал в приказе о состоянии полити­ческой работы в 6-й танковой дивизии. Но эти политорганы, о которых я докладывал, встали на деле на правильный путь в перестройке партийно-по-

101

 

литической работы и это в значительной мере обеспечило рост боевой, пол­итической подготовки указанных подразделений, которые успешно выполнили приказ № 120.

Я мог бы, товарищ Народный комиссар, привести для примера многих заместителей командиров частей по политчасти, которые правильно, в соот­ветствии с Вашими требованиями организовали партийно-политическую работу, воспитание людей, сумели создать подлинную партийную обстановку вокруг боевой подготовки и обеспечили отличное выполнение Вашего приказа № 120. Такими частями являются: 91-й кавалерийский полк, о котором мы возбудили ходатайство перед Вами сделать его передовым полком конницы Красной Армии, 33-й пулеметный, 24-й танковый, 36, 41 и 83-й авиаполки и другие части. Такие политработники, как тт. Чебурашкин, Розанов, Дронов и ряд других, правильно, в соответствии с Вашими указаниями и директивой По­литуправления № 20 организовали политработу.

Но все это, товарищ Народный комиссар, только начало перестройки партийно-политической работы и о каком-либо серьезном сдвиге в этом деле для большинства соединений говорить рано и нет к этому оснований. Боль­шинство политорганов и партийных организаций все еще больше говорят о перестройке партийно-политической работы, перестраиваются формально, ра­ботают пока по-старинке. Взять, к примеру, отдел пропаганды 38-й дивизии (начальник отдела Васев).

 (С. К. Тимошенко: Что вы делаете?).

 Я. А. До­ронин: Я скажу об этом. Этот отдел пропаганды не сумел организовать правильно воспитательную работу в дивизии, не выполнил директивы Глав­ного управления политпропаганды № 282 и дивизия получила плохую оценку по политической подготовке. Начальник политотдела этой дивизии не знал, сколько у него коммунистов, комсомольцев-отличников, не знал отличные подразделения. В этой дивизии было проявлено нежелание или вернее — не было большого желания перестраиваться в боевой подготовке, и отдел политпропаганды примиренчески к этому отнесся. В результате дивизия не выполнила Вашего приказа № 120, несмотря на то, что там неплохой командир дивизии (т. Хадеев).

Плохо работают отделы политпропаганды 4-й и 31-й стрелковых дивизий и ряда других соединений. И не случайно в этих соединениях низкая боевая подготовка, воинская дисциплина, больше чем где-либо аморальных явлений, отрицательных явлений. Мы это признали на Военном совете и на партийной конференции округа, указали, что это является результатом общего, недиф­ференцированного руководства соединениями и частями. Мы признали, что это является результатом того, что мы не сумели своевременно заметить слабые участки и подтянуть их, а на инспекторской поверке получилось, что одни соединения Ваш приказ выполнили, другие соединения, находящиеся в таких же условиях, работают хуже, и мы это относим за счет недостаточного нашего руководства.

Многие политработники сидят еще и сейчас в кабинетах, пишут бумаги, прикладывают печати, в частях появляются как редкие гости и их красноар­мейцы не знают. Я приведу один пример. Тов. Суслов — заместитель командира 324-го кавалерийского полка. Когда я сказал ему, что его не знают красно­армейцы, он прямо ответил, что у него нет времени бывать в подразделениях, так как он много пишет. Плохая боевая подготовка полка явилась для него неожиданностью.

К сожалению, такие политработники у нас не единичны. Одних мы наказываем, другим помогаем, применяем все необходимые меры, чтобы устранить недочеты, заставить людей работать. Дальше, есть такой Енукид-зе — человек с академическим образованием. Мы его судили судом чести за нежелание работать. У него в полку в течение долгого времени пропа­гандировали религиозные убеждения, цитировали Коран и т. д., а заместитель командира полка узнает об этом последним. Суд чести вынес решение снизить в должности.

Многие политработники стали чаще бывать в роте, но эти посещения носят пока еще формальный характер.  Что касается такой работы, чтобы

102

 

беседовать с красноармейцами на различные темы, учить коммунистов, ком­сомольцев, заместителей командиров рот, парторгов, комсоргов и т. д., то этим, товарищ Народный комиссар, не все еще политработники занимаются по-настоящему.

Рота не стала еще центром партийно-политической работы. Здесь еще плохо поставлена организация всей партийно-политической работы. На се­годняшний день в 42 процентах рот нет партийных организаций. Это говорит также о плохой работе по росту партии у нас в округе. Сейчас мы занялись этим вопросом, т. е. укреплением этого звена, и надо заметить, что поло­жение изменилось и сейчас работа стала лучше. Некоторые политические работники, как только стали заместителями начальников по политической части, бросились в крайность, совершенно отошли от вопросов боевой под­готовки и хозяйства.

(С. К. Тимошенко: Вы должны таким работникам сделать замечание о том, что если Вы, как заместитель начальника по политической части не выполняете своей работы, то Вас легко обмануть и жулики этим могут воспользоваться.).

Я. А. Доронин: Политзанятия. Политзанятия оторваны от конкретных задач боевой учебы и жизни частей. Есть части, имеющие отличную оценку по политподготовке, а по боевой подготовке — неудовлетворительно*. Надо из­менить систему оценок по политподготовке. Давать оценки не по группам, а по людям из числа проверенных по политподготовке. Мы имеем около 10000 от­стающих. Персональные отметки заставят политработников работать с отста­ющими.

Товарищ Народный комиссар, наша беда заключается в том, что мы не сумели правильно разъяснить и преподать как следует Дисциплинарный устав красноармейцам. Мы имеем отдельные случаи мордобития. Учитывая эти недостатки в нашей работе, мы занялись этим делом и сейчас проводим большую работу по разъяснению Дисциплинарного устава.

(С. К. Тимошенко: Эти факты показывают о том, что Вы очень слабо разъясняли устав, а ведь в уставе ясно написано, когда можно применять оружие или те или другие меры. Часто бывает так, что у Вас не хватает терпения на одну-пять минут. При таком положении, которое имеется у Вас сейчас с разъяснением устава, Вы будете иметь большие неприятности.).

Я. А. Доронин: Требовательность комсостава все еще слабая, а состояние дисциплины не отвечает еще Вашим требованиям. Некоторые командиры и политработники сами болезненно реагируют на предъявляемые к ним большие требования (Акимов, Сосновиков).

 (А. И. Запорожец: У меня сложилось такое мнение, что вы в округе кроме Сосновикова и Акимова никого не имеете).

Я. А. Доронин: Последний вопрос. Выполняя Ваше указание о перестройке боевой подготовки, Военный совет уделяет большое внимание одиночной подготовке бойца. Командующий войсками предложил систему одиночной подготовки бойца на базе учебных городков. Должен доложить, что сейчас на этой основе мы во всем округе, во всех частях проводим учебу и одиночная подготовка бойца дает положительные результаты, она вносит организованность и военную культуру в организацию занятий и воспитание бойца. Эта система Вами одобрена.

Правда, со стороны Управления боевой подготовки Красной Армии, в частности со стороны т. Курдюмова, какое-то странное отношение к этому делу. Когда он у нас был, то с его стороны чувствовалось некоторое сопротивление этому делу. Здесь мы также узнали, что в одном случае с его стороны это поддерживается, в другом случае — охаивается. Нам, по меньшей мере, такое отношение к этому делу непонятно. Если это не хорошо, разъясните, что это неправильно, и выдвините что-нибудь новое. Но пока что Управление боевой подготовки ничего нового не выдвинуло.

(А. И. Запорожец: Управление боевой подготовки занимает в этом отношении двурушническую позицию).

 

* Опущен неразборчивый номер части.

103

 

Я. А. Доронин: Именно это так и есть. (Голос из зала: Неправильно.) На  окружной  партийной  конференции  все   эти недостатки,  о  которых  докладывал я и о которых говорил командующий, мы выложили, поставили вопрос открыто. Окружная партийная конференция прошла в этом году на высоком идейном уровне, активно и по-деловому. В центре внимания стояло Ваше, товарищ Народный комиссар, требование о перестройке боевой подготовки и в связи с этим о перестройке партийно-политической работы. Конференция прошла под знаком борьбы за отличные показатели учебы. Мы так считаем, так мобилизуем народ и так разъясняем, что свою страну мы должны защищать отлично, врага должны бить отлично и с малой кровью.

Следовательно, показатели боевой подготовки должны быть отличные. Ни­какая другая оценка нас удовлетворить не может. Поэтому мы слишком критически, осторожно относимся к тем незначительным достижениям, которые у нас есть. У нас больше 30 частей отлично выполнили Ваш приказ. 24-я кавалерийская дивизия, 6-я танковая дивизия, корпус ПВО, 17-я горная ди­визия, 20-я дивизия, 83 ап и т. д. — все они выполнили Ваш приказ и имеют неплохие оценки. Но нас это не удовлетворяет. Наш округ — пограничный. Мы обязаны об этом помнить и бороться за отличные показатели в боевой подготовке для того, чтобы, когда это нужно будет, отлично защищать наши границы и бить врага без пролития большой крови.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 206—213.

 

Кузнецов Федор Исидорович, род. 17(29).9.1898 г. в дер. Балбечино, ныне Могилевской обл. В 1-ю мировую войну — прапорщик, командовал взводом, затем был начальником команды пеших разведчиков. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне командовал ротой, батальоном, полком. После окончания Военной академии им. Фрунзе в 1926 г. был начальником учебного отдела, начальником Московской военной пехотной школы. В 1930 г. окончил курсы усовершенствования высшего начсостава. Был на­чальником курса, факультета, кафедры Военной акаде­мии им. Фрунзе, а с 1938 г. — заместителем командующе­го войсками Белорусского Особого военного округа. Участ­ник советско-финляндской войны 1939 —1940 гг. В 1940—1941 гг. возглавлял Военную академию Геншта­ба, командовал войсками военных округов. В Великую Отечественную войну командовал армиями, фронтами, был начальником академии Генштаба. После войны ко­мандовал войсками округа. Генерал-полковник (1941). На­гражден 7 орденами, медалями. Умер 22.3.1961 г.

 

Ф. И. КУЗНЕЦОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа

 

Войска Северо-Кавказского военного округа настойчиво выполняли Ваш приказ, товарищ Народный комиссар. Я не буду докладывать Вам об успехах, ибо они ни в какой степени не могут ориентировать нас на то, чтобы считать их достаточно реальными и успокоиться на них. Надо еще с большей настой­чивостью работать, чтобы полностью выполнить поставленные Вами задачи.

104

 

Первое. Что сейчас, по-моему, является основной задачей, чтобы и в дальнейшей работе мы имели еще большие успехи? Подготовка командного состава, чтобы командир был настоящим организатором и руководителем боевой подготовки своего подразделения или части. Это важнейшая задача. Надо привить командиру крепко методические навыки. Как это надо будет сделать с моей точки зрения? Решающую роль в этом сыграет квалификация и качество подготовки командира, штаба полка. Командира полка должен готовить ко­мандир дивизии. Командир полка должен явиться организатором подготовки начсостава своего полка: по каждой теме, по каждому периоду обучения он должен научить комбата и комроты — как организовать и проводить учение по тактической и по огневой подготовке.

Необходимо ввести как твердую систему методические занятия с начсоста­вом, чтобы на этих методических занятиях отрабатывать именно те учебные задачи, которые начсостав будет отрабатывать с подразделениями. Тогда мы будем иметь такое положение, что каждое занятие будет по своей организации соответствовать Вашим, товарищ Народный комиссар, требованиям и на каждом занятии мы действительно будем выполнять уверенно очередные учебные задачи.

Второе. Генерал армии т. Мерецков в своем докладе поставил вопрос о стажировке начсостава в других родах войск. Вопрос серьезный, нужно будет его решать. Но мне кажется, нужно будет отказаться от той системы в решении этого вопроса, которая имела место примерно в 1929—1930 гг., когда командиры пехоты назначались для стажировки в артиллерию, а артиллеристы проходили стажировку в пехоте. При такой стажировке, правда, мы имели тот плюс, что командиры, стажируясь в другом роде войск, изучали этот род войск. Но, тем не менее, без постоянного и серьезного руководства стажирующийся командир терял много времени зря.

Я думаю, что на ближайшее время, учитывая, что у нас значительное количество комбатов и комрот являются молодыми командирами, не имеющими еще достаточного стажа по командованию своими подразделениями, можно было бы эту задачу решить так: заставить комроты командовать батареей, а командира батареи — командовать ротой на учениях под руководством крепко подготовленного командира. Я думаю, что это можно было бы сделать. Правда, мы не получим полноценной подготовки командира роты по артиллерии, но достигнем то, что комроты поймут природу и действие артиллерии в бою, а мне кажется, это — основная цель стажировки. (Голос из Президиума: Это правильно.)

Я думаю, что такая система, о которой я говорю, если бы мы ее провели (причем руководство этими занятиями должен взять в свои руки штаб дивизии, крепко готовя к этим занятиям руководителей), привела бы нас к тому, что квалификацию нашего начсостава в изучении других родов войск мы крепко двинули бы в течение короткого периода времени вперед.

Третье. Смелость, инициатива и настойчивость, это — те качества, которые необходимо прививать нашему командиру. Эти качества надо прививать нашему командиру еще тогда, когда он в качестве курсанта находится в стенах военного училища. К сожалению, должен доложить, товарищ Народный комиссар обо­роны, что военно-учебные заведения Северо-Кавказского военного округа имен­но в выполнении этого Вашего требования во многом отстают. Мы приняли соответствующие меры. Я думаю, имеют место такие пробелы и в других округах. Необходимо, чтобы в военных училищах начальники училищ не ориентировались на голые оценки успеваемости курсантов. Нужно оценивать курсантов не только по усвоению теории программных требований, но и по умению курсантов практически командовать отделением и взводом в любой обстановке. Во всяком случае мы из военного училища должны получить крепко подготовленного во всех отношениях командира взвода, чего мы не имеем на сегодня.

В связи с этим надо пересмотреть и уточнить программы и сроки обучения в военном училище.

(С. К. Тимошенко: В сторону уменьшения?).

Ф. И. Куз­нецов: Нет, товарищ Народный комиссар, в сторону увеличения. Сейчас мы

105

 

имеем такие условия, когда могли бы эту задачу решить. Что мы сейчас имеем? Мы сейчас имеем такое положение: молодой юноша, проучившись в военном училище два года, выходит неполноценным командиром взвода. До­учивать его некогда. Его ставят на взвод. Требуют полноценной работы, которую он не способен дать. Между тем в частях командиры полков и командиры батальонов мало обращают внимания на воспитание и доучивание молодежи, приходящей к нам из военных училищ. Эту задачу надо крепко решить. Ибо мы ежегодно получаем многие тысячи командиров в ряды Красной Армии, которых надо вводить на место полноценными командирами.

Четвертое. Я полностью присоединяюсь к выступлению генерал-майора* т. Климовских о подготовке штабов, в частности штабов корпусов. Разрешите доложить, товарищ Народный комиссар обороны, еще один вопрос — о под­готовке наших высших штабов. Мне кажется, что в докладе начальника Генерального штаба этот вопрос поставлен совершенно своевременно и целе­устремленно. Надо будет нам понять, что сейчас на штаб армии надо будет смотреть несколько иными глазами, чем это было, допустим, в первую импе­риалистическую войну. Сейчас штаб армии является и должен являться ор­ганизатором боя и руководителем боя. Поэтому штаб армии должен заниматься непрерывно организацией взаимодействия родов войск на основном операци­онном направлении, быть хозяином положения, где создается наибольшая сила своего боевого порядка, где назревает кризис операции или назревает опасность потери инициативы. Штаб армии должен являться полноценным организатором, способным взять в свои руки инициативу в любой обстановке развития опе­рации, способным создать именно ту обстановку, которая диктуется целью операции, которая диктуется интересами и задачами наступательной или обо­ронительной операции. Поэтому необходимо будет как систему в подготовку штабов армии ввести комплекс оперативных задач, при решении которых предъявлять к штабу армии более высокие требования, чем это было до сего времени. Наши штабы армии должны быть полноценными организаторами операций, чтобы они умели по-настоящему руководить штабами корпусов и дивизий, которые подчинены непосредственно армии.

Пятое. Тов. Смушкевич совершенно правильно, с моей точки зрения, выступил, делая упор на подготовку авиации к ночным полетам. Практика войны и в Финляндии, и на Западе показывает, что требования к авиации в будущей войне будут предъявлены еще большие, чем те требования, которые приходится выполнять авиации на сегодня при проведении воздушных опера­ций.

Мне кажется, что мы не доработали один вопрос — взаимодействие авиации с наземными войсками, и не доработали не потому, что этому вопросу недо­статочно уделяем внимания. Вы, товарищ Народный комиссар обороны, в учениях, которые Вы проводили в ряде округов в этом году, дали нам настоящую школу, которую мы последовательно проводим и будем проводить в своих частях. Почему у нас до сего времени не разрешен такой вопрос? Мы направляем свою авиацию для действия боевыми бомбами по обороняющемуся противнику, по обозначенному противнику. А вот по своим войскам, чтобы их научить вести борьбу с авиацией противника, наша авиация действовать показательно не может. Мы не имеем соответствующих имитационных средств, чтобы по живым войскам показать поучительные действия авиации. Я думаю, что надо будет как-то этот вопрос разрешить. Само собой разумеется — не боевыми бомбами, но имитацией. Надо дать имитацию, которая дала бы поучительные эффекты, чтобы можно было показать и бойцам и командирам, как действует авиация, на что она способна, какие последствия могут быть от налета авиации при ошибке командира, если командир забудет или плохо подготовит ПВО.

Шестое. Вопрос устройства оперативного тыла. Война на Западе показывает ряд характерных фактов, когда, не придерживаясь схемы, можно достигнуть значительных улучшений в работе тылов, в работе и использовании транспорта, многое сделать, чтобы сэкономить горючее и сэкономить транспорт.

 

* В стенограмме ошибочно — «генерал-лейтенанта».

106

 

Если верить печати, то на Западе применяли такой способ подачи горючего. Немцы прокладывали вслед за продвигающимися войсками временный бензо­провод. Насколько это может быть реально? Если подсчитать как следует, то можно согласиться, что этот вопрос заслуживает весьма серьезного внимания и может быть успешно решен. По данным немецкой печати, мы имеем такие сведения, когда германские войска переходили реку Маас , то они имели 6 суточных продовольственных дач на людях, в ротных, батальонных и пол­ковых обозах. У нас до сего времени вопрос решается упрощенно. Дальше 4—5 продовольственных дач мы не имели, причем для этого загружаем пол­ковой и дивизионный тыл.

У нас сейчас есть довольно хорошего качества продукты, используя которые можно достигнуть такого положения, что мы можем уменьшить в значительной степени загрузку нашего транспорта и можем иметь большее количество днев­ных суточных рационов в ротных, батальонных и полковых тылах и освободить дивизионные тылы для подвоза основных видов снабжения, огнеприпасов и горючего, потребность в которых будет возрастать в зависимости от обстановки. Мне кажется, что настало время, когда нужно по вопросам организации армейского тыла провести ряд опытных учений, чтобы установить возможность решения очередных задач.

Седьмое. Подготовка морских десантов. По Вашему заданию, товарищ Нарком Обороны, было проведено учение по погрузке и высадке морского десанта. Я должен доложить, что полностью программа учения не была выполнена. Помешали этому, с одной стороны, шторм, а с другой стороны, — недостаток в судах, которых соответствующего качества нам Военно-Морской Флот не дал. Учитывая возможные условия, мне кажется, что настало время, когда надо настойчиво подойти к решению этой задачи. Нужно заняться подготовкой соответствующих судов с тем, чтобы мы могли бы наши войска обеспечить средствами передвижения по морю в любой обстановке и быстро. Это первое. Второе. Надо будет вопрос морских десантов рассматривать не­сколько проще. На одном из занятий Вы указали, товарищ Народный комиссар обороны, что надо морские десанты рассматривать и как тактические. Это совершенно правильное решение вопроса. Могут быть морские десанты опе­ративные, могут быть морские десанты и тактические. Но для того, чтобы осуществить тот или иной десант, необходима соответствующая база, необхо­димы соответствующие средства передвижения. Без решения этой задачи мы можем оказаться в таком положении, когда не сможем полностью использовать обстановку в своих интересах.

РГВА, ф. 4 , оп. 18, д. 55, л. 214—220.

 

Кулик Григорий Иванович, род. 28.10(9.11).1890 г. на ху­торе Дудниково, ныне Полтавской обл. Участник 1-й ми­ровой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне командовал созданным им на Украине красногвар­дейским отрядом, затем был начальником артиллерии 5-й Украинской армии, губернским военным комиссаром, начальником гарнизона Харькова, начальником артилле­рии 1-й Конной армии. После Гражданской войны занимал ряд высших должностей в артиллерии. С 1926 г. — на­чальник Главного артиллерийского управления РККА. По окончании в 1932 г. Военной академии им. Фрунзе был ко­мандиром-комиссаром корпуса, начальником Артилле­рийского управления РККА. С1939 г. — заместитель Нар­кома обороны СССР и начальник Главного артиллерий­ского управления. В Великую Отечественную войну

107

 

командовал армиями, находился в распоряжении наркома обороны СССР, был представителем ставки ВГК. С 1944 — заместитель начальника Главного управления форми­рования и укомплектования войск Советской Армии. По­сле войны был заместителем командующего войсками во­енного округа. С июня 1946 г. в отставке. Маршал Совет­ского Союза (1940), с марта 1942 г. — генерал-майор. В 1957 г. — восстановлен в звании Маршала Советского Со­юза (посмертно). Герой Советского Союза (1940). На­гражден 8 орденами, медалями. Репрессирован и расстре­лян 24.8.1950 г.

 

Г. И. КУЛИК, Маршал Советского Союза, заместитель Народного комиссара обороны, начальник главного артиллерийского управления Красной Армии

 

Товарищи, 1940 год мы должны отметить в истории нашей Красной Армии, как необычайный год: мы вели войну, которая захватила три с лишним месяца 1940 г.; мы провели очень большое увеличение нашей армии. Под руководством Народного комиссара [обороны ] первый раз в истории Красной Армии проведена реформа, которая совершенно на новые основы ставит воспитание армии, ее внутренний распорядок и правовое положение командира.

Я присутствовал на многих военных советах и военных совещаниях и прямо скажу: мне не понравилось, когда основные вопросы, проведенные за 1940 год в Красной Армии, как-то стушевываются. Возьмем такой вопрос, как введение звания «генерал». Разве это маленькая реформа? Или введение единонача­лия, — разве это не основная реформа в Красной Армии, которая совершенно по-иному ставит взаимоотношения командира с командиром? Реформа в от­ношении повышения дисциплины, которую провел Народный комиссар, Дис­циплинарный устав и Внутренний устав, — разве это не большая перестройка в нашей Красной Армии?

Если мы возьмем боевую подготовку, то нужно прямо сказать, что по-на­стоящему мы работали только начиная с мая месяца, когда вышел приказ № 120. А разве приказ № 120 похож на предыдущие приказы, которые все пели «Аллилуйя, аллилуйя» и больше ничего, все клялись «мы выполним», но не выполняли? А постановка задач в приказе № 120, — разве это не те конкретные задачи, которые дают сроки и время и не распыляют внимания на многие задачи?

Реформы 1940 г. Красная Армия ждала в течение 23-х лет, она не могла идти дальше старыми темпами. За 1940 год сделано очень много. Очень печально, что выступавшие товарищи не ответили на основной вопрос: как же они перестроились в связи с введением генералов? Заняли ли генералы — командиры дивизий, командующие армией подобающее место, которое им представлено правительством, являются ли они той цементирующей рукой, которую требует сейчас Народный комиссар в своих приказах и в своих основных установках? Является ли командир полка настоящим хозяином бо­евого воспитания своих людей? Когда т. Тимошенко издал приказ и поехал сам на места смотреть, как его выполняют, то он нашел, что боевая подготовка была на откупе у начальников отделов боевой подготовки. Дальше этой инс­танции руководство боевой подготовкой не поднималось. Самому отделу боевой подготовки округа почти никто не уделял внимания. В этом году впервые за время существования Красной Армии начальник отдела боевой подготовки одного из округов награжден золотыми часами за свою работу. Наши старшие командиры занимались чем угодно, но только не боевой подготовкой. Командир полка — шеф полку, командир дивизии — вообще шеф. Командующий вой-

108

 

ском — не то строитель, не то вообще заседатель

 (С. К. Тимошенко: Не то универмаг. (Смех в зале).

Г. И. Кулик: Я думал, что товарищи генералы выйдут и скажут: «Товарищ Нарком, Красная Армия на 23-м году встала на правильный путь, генералы заняли подобающее им место, наши командиры подлинно руководят боевой и политической подготовкой». Если этого нет, то тогда нужно сказать: «Мы не сумели использовать своего положения, мы митингуем, даем вообще установки, руководим неконкретно, не требуем и не проверяем». И тогда было бы видно, где у нас дела обстоят хорошо, а где плохо; было бы видно, где и что нужно делать.

Я слушал выступления политработников и несколько их не понял. В своих выступлениях они останавливались на отдельных случаях недисциплинирован­ности или перегибов в применении дисциплинарных прав. Такой-то — выпил, а такой-то — ударил ломом по голове, такой-то — пристрелил. Из их вы­ступлений можно было понять, что если бы не было нового Дисциплинарного устава с его статьей, разрешающей командиру применять силу и оружие, то не было бы никаких перегибов. Выходит, что нам нужно ревизовать этот устав. Политорганы и политруководители не умеют правильно объяснить устав, правильно объяснить политику ЦК партии, которую проводит наш Народный комиссар. В этом основная причина того, что кое-где перегибают. У меня создается такое впечатление, что товарищи политработники еще не нашли себя, не нашли своего места,, растерялись. То они власть делили, а теперь воспитывать надо, работать.

От посещения бойцов у меня сложилось такое впечатление, что политруки, став замкомандирами рот по политической части, воспитывают массы, а помощники командира полка по политчасти не найдут себе места. Одни включились в работу, а другие растерялись. Нам дан новый устав, новые установки, и мы должны не агитировать друг друга, а конкретно перестра­ивать нашу работу так, как требует ЦК партии, как требует Народный комиссар. Есть пословица: Там, где лес рубят, там щепки летят. Но надо, чтобы щепок было поменьше. Плакать над тем, что где-то, кого-то при­стрелили, не стоит.

Несколько слов о кадрах. В артиллерии мы в 1941 году на 100 процентов избавимся, если не осложнится обстановка, от младших лейтенантов, от людей, не прошедших нормальной школы. У нас сейчас такой разворот училищ, что мы дадим полностью подготовленных лейтенантов с десятилеткой и двухгодичным военным училищем. В пехоте тоже к этому времени будет такая же картина. Поэтому говорить' о том, что у нас плохо с командным составом не стоит. Был период, когда было плохо, но это уже позади. Конечно, в год или полгода командира не сделаешь, но работа по подготовке кадров ведется большая. Организационные мероприятия, которые проводит Народный комиссар, полностью обеспечат армию в 1941 году командным составом, а в 1942 году нам придется увольнять в запас даже людей, окончивших нормальную школу.

Здесь говорили о стрелковой подготовке, о том, что для отработки огневых задач мало выделяется патронов*. Имеется два метода стрелковой подготовки. Первый метод — когда выстрел делается сознательно, и второй, — когда все делается механически. Второй метод многим кажется легче, но нам не к лицу идти по второму методу. Нам нужно, чтобы красноармеец и командир делал правильный и осмысленный выстрел. Если некоторые рода войск имеют не­достатки и показывают плохие результаты, то артиллеристам это не к лицу. Нам нужно твердо помнить три условия: первое — научить стрелять, второе — по чему стрелять и третье — каким методом стрелять.

Наша подготовка слагается из трех видов: глазомерная, сокращенная и полная подготовка. Нам нужно классически овладеть глазомерной подготовкой и тогда мы будем хорошо поддерживать пехоту в бою. Для того, чтобы быть хорошим стрелком, нужно знать теорию стрельбы и знать классически

 

* А. К. Смирнов. См. с. 32.

109

 

технику, знать свой заряд и знать, из чего будешь стрелять. Вопрос стрел­ковой подготовки в артиллерии является главным вопросом и нужно по-на­стоящему за него взяться. Здесь, прежде всего, как я уже говорил, нужно овладеть теорией стрельбы и также нужно нажать на математику. Матема­тика в стрелковой подготовке имеет большое значение, поэтому нужно дать 60 процентов времени на стрелковую подготовку и процентов 15—20 на математику.

Надо заставить командира работать над книгой дома и контролировать его. У нас часто бывает так, что задание дадут, а контролировать забудут. Надо, повторяю, заставить командира по-настоящему работать над книгой, над ре­шением стрелковых задач. В старой армии, если командир принимал батарею на 22-м году своей службы, то никогда чаю не пил, если он не прочитал правил стрельбы. И это человек примерно моих лет. Поэтому в старой армии стрелковая подготовка была на очень высоком уровне.

Этот вопрос не такой простой, как мы думаем. Подчас товарищи скользят в этом вопросе по верхам. Поэтому нам нужно поднять стрелковую подго­товку, нужно научиться стрелять по узким целям, нужно уметь стрелять методом сосредоточенного огня. Я считаю, что самые трудные способы стрель­бы — это стрельба по узким целям и стрельба методом сосредоточенного огня. Здесь требуется большая квалификация стреляющего и хорошее уп­равление штабов.

Нам нужно, не увеличивая общего количества людей, может быть за счет какого-нибудь сокращения, дать начальнику артиллерии округа и начальнику артиллерии дивизии минимальный штаб, который мог бы организовать артил­лерию на поле боя. От артиллерии требуется очень многое.

И последний вопрос — о начальнике артиллерии армии. Я проводил игру с начальниками артиллерии округов на прорыв укрепленной полосы ударной армией. Здесь резко выявилась роль командующего войсками армии и начальника артиллерии армии. Они на поле должны организовать взаи­модействие корпусов, проводить механизированные части и влиять на удар­ную армию. Это очень сложная машина. Роль командующего армией и начальника артиллерии армии в организации прорыва укрепленной полосы очень большая.

Кроме того, большое значение имеет вопрос о взаимодействии с авиацией. У нас этот вопрос еще не совсем отработан.

Два слова о зенитной артиллерии. За ее подготовку нас можно ругать, но мы так расширились, что никакие расчеты не помогают, а зенитчиков в месяц не подготовишь. Наши зенитные училища и АКУКСы не поспевают давать нам командиров-зенитчиков и мы сейчас переподготавливаем наших полевиков на зенитчиков-артиллеристов. Через курсы и специальные сборы нам придется в этом году вести форсированными темпами стрелковую подготовку наших зенитчиков.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 221— 226.

 

Хозин Михаил Семенович род. 10(22). 10.1896 г. в с. Скачиха ныне Тамбовской обл. Участник 1-й мировой войны в звании прапорщика. В Красной Армии с 1918 г. Окончил курсы усовершенствования комсостава при Военной ака­демии им. Фрунзе(1925 г.), курсы партполитподготовки командиров-единоначальников при Военно-политической академии (1930). В годы Гражданской войны командовал батальоном, полком, бригадой, в 1925—1939 гг. — дивизи­ями, корпусом, был заместителем командующего, коман­дующим   войсками   Ленинградского   военного   округа.

110

 

С 1939 г. — начальник Военной академии им. Фрунзе. Во время Великой Отечественной войны руководил тылом фронта резервных армий, был заместителем начальника Генштаба, начальником штаба Ленинградского фронта, командующим армиями, заместителем командующего Западным фронтом, командующим группой войск, вой­сками Приволжского военного округа. После войны в 1946—1956 гг. возглавлял Военно-педагогический и Воен­ный институты, в 1956—1963 гг. руководил высшими академическими курсами и факультетом Военной акаде­мии Генштаба. С ноября 1963 г. — в отставке. Генерал-полковник (1943). Награжден 10 орденами, медалями. Умер 27.02.1979 г.

 

М. С. ХОЗИН, генерал-лейтенант, начальник Военной академии имени М. В. Фрунзе

 

Товарищ Народный комиссар, Академия в прошлом учебном году и в настоящем учебном году руководствовалась в своей боевой подготовке Вашим приказом № 120 и Вашими указаниями, которые были даны округам в ре­зультате проведения тактических учений под Вашим руководством.

Основное, что требовалось, и как я понимал свою задачу, заключалось прежде всего в том, что прежде чем перестраивать боевую подготовку слуша­тельского состава, нужно установить дисциплину среди слушательского и пре­подавательского состава. В этой области с момента вступления в командование Академией и особенно после Вашего приказа удалось многое сделать: ввел систематическую строевую подготовку среди слушательского состава (как один из элементов, укрепляющих дисциплину); ввел систематическую физическую подготовку, которая должна укреплять здоровье слушателя и преподавателя. Это дело проходило небезболезненно. Некоторое сопротивление имело место. Но зато сейчас можно сказать, что уже всякие разговоры по части требова­тельности ушли в вечность. О них уже сейчас никто не вспоминает, а, наоборот, чувствуют себя гораздо лучше и более подтянуто.

В отношении перестройки учебного процесса подготовки слушательского состава у нас особенно чувствовался шаблон и схема, особенно по курсу общей тактики. В этой области пришлось принять ряд мер к тому, чтобы избежать этот шаблон и схему. Эти мероприятия были направлены, главным образом, по линии разрешения следующих вопросов: во-первых, если раньше трениро­вочные задачи, которые давались слушателям, раскрывали учебные цели и тему, то это сейчас отменено и категорически воспрещено. Если слушатель ранее изучал главным образом Западный театр военных действий (на границе с бывшей Польшей) и очень мало изучались остальные театры военных дей­ствий, теперь этот порядок изменен и задачи сейчас решаются на различных картах и различных театрах военных действий. Наша комплексная задача, на разрешение которой отводилось много времени, главным образом проводилась в классе, то с этого года эти задачи вынесены для проработки их в поле.

В этом году весьма серьезно, при помощи Генерального штаба, на основе опыта последних войн и особенно войны с белофиннами, внесена в программу отработка вопросов боя в условиях укрепленного района. За прошлый истекший лагерный период 1940 учебного года мы от слушателей потребовали, чтобы они знали, что такое ближний бой. Поэтому из слушателей были сформированы роты, и были проведены учения на темы по ближнему бою. Тем самым слушателям, проводившим стажировку в войсках, это дало большую пользу, прежде чем они столкнулись с работой в войсках с подготовкой войск. При отработке вопросов  управления боем  главное внимание уделялись

111

 

вопросу организации взаимодействия родов войск, вопросу боевого обеспечения (разведка, охранение и материально-техническое снабжение).

В результате этой проделанной работы мы имеем большие сдвиги в отно­шении подготовки слушательского состава. Но сказать на сегодняшний день, что мы полностью изжили все недочеты в учебном процессе, — этого нельзя.

Из проведенных контрольно-проверочных занятий на всех курсах, где были охвачены 2351 слушатель, по теме наступления мы имеем 175 неудовлетво­рительных оценок. На чем основаны неудовлетворительные оценки, какие слабые места имеются в подготовке слушательского состава? Они главным образом сводятся к таким вопросам, что наши слушатели применить приоб­ретенные теоретические знания не всегда в состоянии. Если они знают в основном вопросы взаимодействия в статике, то практически разрешить эти вопросы в динамике боя еще не научились.

В отношении тактики технических войск, о чем докладывал генерал армии Мерецков, я с ним согласен, что с этим вопросом на сегодняшний день обстоит не так, как хотелось бы, и требуется в этой части программу обучения пересмотреть. Очевидно придется больше времени уделить вопросу изучения тактики специальных родов войск, главным образом артиллерии, авиации и танков.

В отношении штабной культуры надо сказать, что она страдает большими недостатками: документацию оформляют большинство слушателей небрежно, командный язык засорен, неконкретен.

Как видите, товарищ Народный комиссар, недостатков в работе по подго­товке слушательского состава в академии имеется все еще много и надо над ними упорно работать, чтобы их устранить. В частности, мы сталкиваемся с трудностями, о которых доложу. Я хочу поставить вопрос в отношении нашего преподавательского состава. С преподавательским составом на сегодняшний день у нас обстоит не совсем нормально. Комплектование академии препода­вательским составом в 1940 г. выглядит так: мы получили 75 процентов нового преподавательского состава. Это, как правило, командиры, имеющие до 2«х лет перерыва службы в Красной Армии, оторвавшиеся от войсковой практики и не имеющие методических навыков в деле преподавания. В числе прибывших преподавателей имеются командиры, у которых нет высшего военного обра­зования, и целый ряд командиров, которые были отстранены от занимаемых должностей, вследствие невозможности их использования в войсках.

Уровень знаний и подготовки прибывающего для комплектования Академии преподавательского состава чрезвычайно разнообразен. В отдельных случаях (а таких есть примерно 20 человек) просто не пришлось их допустить к преподаванию. С такими командирами-преподавателями пришлось организо­вать курсы доподготовки и до мая месяца они у нас будут заниматься на организованных для этого курсах. Только после этого мы их поставим, если можно так выразиться, в строй для преподавания.

Для того, чтобы полнее охарактеризовать то, что я изложил, я приведу следующие цифры: например, в академии из числа всех преподавателей, находящихся в академии, не имеют боевого опыта 81 человек — они ни разу, нигде, ни в какой войне не участвовали; с командным стажем в армии от 5 до 10 лет — 90 человек. Видите, какой небольшой командный стаж в армии.

Такая пестрота в подготовке профессорско-преподавательского состава со­здает весьма ненормальное положение, при котором наиболее подготовленная часть профессорско-преподавательского состава вынуждена нести чрезмерную нагрузку. Они заняты разработкой заданий, методическими разработками, разработкой учебных пособий и т. д. и т. п.

Я считаю, что вопрос комплектования Академии преподавательским соста­вом должен быть в корне изменен. Надо решительно отказаться от существу­ющей практики назначения на преподавательскую работу в академии. У нас в академии существует такая особая поговорка: «Я-де, мол, попал на «СПАМ», то есть на «сборный пункт аварийных машин».

(С. К. Тимошенко: Там, где делать нечего, люди что-то выдумывают. Вот Вы им найдите работу)  (Смех

112

 

в зале).

М. С. Хозин: Я не могу себе отказать в том, чтобы я не мог занять их работой, но считаю своим долгом довести до Вашего сведения о том, что такие разговоры имели место. Если мы хотим иметь хорошие кадры командного состава для комплектования Академии, — не нужно жалеть, не нужно скупиться на отбор высококвалифицированных командиров-преподавателей. Это в прак­тической работе и боевой действительности сторицей окупится.

Теперь относительно слушательского состава. Во-первых, Академия сейчас численно чрезвычайно выросла и имеет в своем составе 2500 человек. Когда в 1938 г. принимался тот состав, который должен быть выпущен в этом году, то из 610 человек были приняты 453 человека с плохими оценками, причем они имели не только по одной плохой оценке, но по 2—3—4 и даже больше. Все это создает такое положение, при котором мы в ряде случаев работаем с командным составом — слушателями впустую. Я считаю, что на будущее нам нужно отказаться от такой погони за количественным комплектованием ака­демии слушателями и перейти на качественный отбор. Эта задача может быть вполне разрешена при условии, если военные советы округов нам в этом отношении решительно помогут. Если по-настоящему к этому вопросу подойдут военные советы, то мы с вами сможем укомплектовать академию нужным контингентом, а в этом году, по-моему, пришло время обратить внимание исключительно на качественный отбор.

Следующий вопрос, который я считаю нужным поставить перед Вами, товарищ Народный комиссар, это предоставить право начальникам академий об отчислении из академии по неуспеваемости, т. к. мы имеем неуспевающих зачастую довольно большое количество, доходящее до нескольких десятков человек, и мы вынуждены их держать в академии, т. к. не можем быстро этот вопрос разрешить с Управлением кадров. Если это право будет предо­ставлено начальникам академий, то будет больше оперативности в решении этого вопроса и тем самым будем подстегивать остальной слушательский состав в отношении учебы в академии.

Товарищ Народный комиссар, я ставил неоднократно перед Вами вопрос о средствах связи. Академия призвана готовить командиров, могущих управлять современным боем, но мы располагаем таким батальоном связи, который имеет на сегодня по штату 320 человек, 100 километров кабеля, пять станций 5АК, 4 станции 6ПК, из них уже три списаны, как устаревшие. Ясно, что при таком положении со средствами связи мы не в состоянии более или менее прилично поставить учение штабов дивизии, полка и батальона. Это наша насущная необходимость и в этом нам надо помочь.

(С. К. Тимошенко: «То, что вы имеете, у вас не занято, куда давать больше?).

 М. С. Хозин: Все занято. На днях закончилось учение с профессорско-преподавательским соста­вом. Я прошу в отношении средств связи нам помочь.

Теперь, товарищ Народный комиссар, я хочу коснуться тех вопросов, которые были подняты здесь в докладе начальником Генерального штаба в части оборонительного и наступательного боя, главным образом в отношении обороны. Над этой темой я работал и считаю, что выдвинутое положение начальником Генерального штаба совершенно правильно и отвечает, по-моему, современности.

Что у нас имеет место в нашей обороне, в существующем уставе? Две трети сил находится на переднем крае и все должны драться за передний край, тогда как такое положение в современных условиях, когда мы будем вынуждены обороняться и будем выдерживать массовую современную атаку, насыщенную артиллерией и танками, то наши главные силы обороны будут задавлены огнем. Поэтому нам надо в вопросах обороны кое-что пересмотреть, чтобы она была глубокой, противотанковой и противовоздушной, то есть она должна быть как амортизатор: по мере углубления противника в нашу глубину он должен натолкнуться на все возрастающее сопротивление. Во-вторых, если мы будем знать, что противник готовит такую мощную, сильную атаку, нам нужно отказаться от тех положений, которые у нас существуют в уставе, — это ударные группы во взводах, в ротах, в батальонах, в полках, которые по духу нашего устава должны ходить в контратаку. Я считаю, что это будет

113

 

неверно и эти части, идущие в контратаку, будут разбиты массой танков и пехотой наступающего.

Надо в современной обороне создать противотанковые районы, расположен­ные в глубину, с таким расчетом, чтобы на них задержать атаку танков, разбить эту атаку танков, а организацию контратаки будет решать высшее командование, которое должно располагать также противотанковой моторизо­ванной артиллерией, сильной танковой группой и моторизованными войсками пехоты. Тогда мы в состоянии не только сдержать врага, но и нанести ему такие потери, которые поведут к отказу от наступления.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 227—233

 

Ершаков Филипп Афанасьевич род. 9(23).О1.1893 г. в с. Таганки ныне Смоленской обл. Принимал участие в 1-й мировой войне солдатом, унтер-офицером, подпрапорщиком. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне про­шел путь от красноармейца-стрелка до помощника командира полка. Окончил курсы «Выстрел» (1924), Воен­ную академию им. Фрунзе (1934). В 1921—1941 гг. после­довательно занимал должности: помощника командира, командира полка, дивизии, корпуса, заместителя коман­дующего Харьковским, командующего Уральским военны­ми округами. В Великой Отечественной войне командовал армиями. Генерал-лейтенант (1940). Награжден двумя орденами. В битве под Москвой в октябре 1941 г. пленен противником. Умер в июле 1942 г. в концлагере Хамель-бург (Бавария).

 

Ф. А. ЕРШАКОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Уральского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, приказ № 120 я понял как приказ, который заставляет в корне изменить нашу боевую подготовку, наш командный состав, наши штабы и наши войска. Таким образом, приступая к выполнению приказа № 120, в первую очередь нужно было готовить штабы и командный состав, т. к. со штабами дело у нас было не совсем благополучно, недостаточно было коман­диров и особенно при первой организации наших частей. В декабре-январе месяце много командиров ушло из пределов нашего округа, а также и командиров штабов. На ротах у нас было 80 процентов приписного командного состава и запаса. На батальонах 60—70 процентов приписного командного состава.

Правда, часть была неплохих командиров, они прошли курсы переподго­товки, но тем не менее они нуждались в методическом обучении. Помочь им нужно было основательно в этом вопросе. К этому мы и приступили. Подго­товить штабы и подготовить командный состав. Таким образом, мы сразу приступили к работе в частях: учили командный состав непосредственно на поле и учили штабы вместе с войсками. Таким образом, в частях округа, работали, начиная с отделений и кончая отрядными учениями. Со штабами проводили показные ученья, инструкторские занятия с командным составом, командиров, более подготовленную часть, после этого заставляли проводить занятия. Таким образом, я считаю, что за летний период после приказа № 120 колоссальную работу военный совет и штаб округа проделали в частях нашего округа по подготовке командного состава, по подготовке штабов и подготовке наших войск в целом.

114

 

До этого была проведена еще оперативная окружная поездка. Мы ставили ее целью сделать* эту поездку приближенной к боевым действиям. На этой полевой поездке выявился ряд крупнейших недостатков в нашей работе. Здесь выявилось, что мы не овладели таблицами в достаточной степени. В результате этой поездки была направлена работа в штабах корпуса и уже в октябре месяце мы добились, что наши штабы и ряд других звеньев имели хорошую оценку.

Но после Вашего, товарищ Народный комиссар, учения, проведенного в Московском военном округе, Вашего разбора и работы по выполнению приказа № 120 были случаи, когда ряд товарищей делали отступления от указаний. Я это тут же сразу учел, собрал людей, подготовил учения в 112-й дивизии и провел в учениях атаку укрепленного района.

У нас своей авиации, товарищ Народный комиссар, нет, но мы показали за счет военного училища эту авиацию. После проведенного учения с ком-начсоставом и войсками в 112-й дивизии мы разъехались. Я поехал с одной группой, а начальник штаба и член Военного совета поехали с другой группой, и мы стали проводить учения по частям и дивизиям. Всего нами было сделано 30 выездов. В результате наших поездок в настоящее время части округа вышли по тактической подготовке с оценкой посредственно.

У нас кадр младшего комсостава составляет примерно процентов 10 и пришлось вести большую работу с тем, чтобы не было разговоров о том, что младший комсостав не обучен. Нужно сказать, что в нашем округе имелось много хорошо грамотных и примерных младших командиров.

При проведенной проверке по огневой подготовке у нас имелось несколько полков, которые вошли в оценку**. Несмотря на то, что приписной состав был недостаточно обучен, мы все же по боевой подготовке имеем оценку посредственно. По приписному составу по тактической подготовке также оценка посредственная.

Из Москвы, из Управления боевой подготовки у нас была комиссия и проверяла. Остались довольны приписным составом, говорят, что результаты неплохие. Я сам не присутствовал, но комиссией был составлен акт, были также командиры штаба округа⁴. Докладывали, что учение по тактике мало чем отличалось от кадровых частей.

Возможно мы не добились больших успехов потому, что у нас были красноармейцы трех призывов: осеннего, февральского и июльского. Но нужно сделать вывод, что в этом году мы получили только, если и можно так назвать, начальные достижения в деле коренной перестройки нашей боевой подготовки на основе Вашего приказа № 120 и на основе Ваших указаний. Следовательно, на этих достижениях мы ни в коей мере не можем останавливаться. Это начало настоящего перелома в нашей тактической и огневой подготовке.

Мы провели сбор командиров рот, командиров батальонов и начальников полковых школ. Были также привлечены заместители командиров частей по строевой подготовке и заместители командиров дивизий. Сбор был подготовлен неплохо и в материальном отношении и в том отношении, что на этот сбор были направлены лучшие преподаватели, лучшие руководители. Таким обра­зом, я считаю, что этот сбор много дал для этой группы командиров. По возвращении в части они решительнее стали требовать дисциплину, реши­тельнее, не боясь, стали подходить к боевой подготовке. Сейчас командиры рот включились в дело огневой подготовки и энергично начинают выполнять Ваш приказ, товарищ Народный комиссар обороны. В связи с опозданием прибытия молодых бойцов (часть их прибыла в октябре и весь ноябрь про­должалось прибытие) во время сбора боевая подготовка шла значительно хуже. Но это дело в ближайшие месяцы будет исправлено.

Нам удалось получить из Москвы небольшое количество лыж. Часть лыж

 

* В стенограмме — «приблизить».

** В стенограмме — против этой фразы Ф. А. Ершаковым на полях написано: «при вторичной про­верке несколько полков не вошли в оценку».

115

 

мы достали у себя на месте. Таким образом, на сегодня наши строевые части обеспечены лыжами на 60—70 процентов, военные училища — на 90 процентов.

С приборами и пособиями в округе дело обстояло плохо. Мне также удалось на одном из заводов в Свердловске заказать 1500 станков и всех приборов, которые обеспечат вполне части нашего военного округа.

За осенний и летний периоды мы не спеша подготовили в лагерях распо­ложения наших частей землянки. Эти землянки к концу октября были утеп­лены. Утеплены были конюшни и кухни. С 15 декабря одна третья часть округа вышла в лагеря. Таким образом, я ставлю своей задачей приблизить войска к действительно боевой обстановке, дать практику в условиях суровой зимы Урала. Таким образом, имеется в виду научить бойца питаться, отрываясь от основного лагеря, ночевать в лесу, проводя процентов 40—50 всего учебного времени ночью, в лесах.  Кроме того каждую декаду будут проводиться отрядные учения при сочетании взаимодействия стрелкового полка, артдивизиона и саперной роты. Таким образом, будут все необходимые рода войск, что позволит учить войска вопросам взаимодействия всех родов войск.

По материальному обеспечению, товарищ Народный комиссар, округу не хватает зенитной артиллерии. Остальная артиллерия получена, не так много уже осталось дополучить. Неблагополучно по округу с танками. Правда, тан­ковые бригады получили в этому году оценку по всем видам подготовки хорошо, а по политподготовке — отлично, но танков осталось у нас мало и имеем лишь процентов 50 того, что нам следует на батальон по Вашему приказу. Таким образом, при проведении задач, связанных с препятствиями и действиями с войсками, мы будем иметь большой недостаток в моторесурсах. Если это возможно, я прошу увеличить (ввиду недостатка машин) моторесурсы до 400—500 моточасов в год по нашим танковым частям.

Я убежден, что на дальнейшее мы будем иметь твердую базу для тактической подготовки. Сборы, которые мы проводили с комсоставом, показали, что боевая подготовка повысилась, требовательность также и, следовательно, на 1941 учебный год имеются все предпосылки, чтобы выйти на оценку не ниже, чем хорошо.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 234—238.

 

Новиков Александр Александрович, род. 6( 19). 11.1900 г. в дер. Крюково, ныне Костромской обл. В Красной Армии с 1919 г. Участник Гражданской войны. После окончания пехотных курсов в 1920 г. и курсов «Выстрел» в 1922 г. по­следовательно командовал взводом, ротой, батальоном, а по окончании Военной академии им. Фрунзе в 1930 г. ра­ботал в штабе стрелкового корпуса. В 1933 г. был переве­ден в ВВС на должность начальника штаба авиационной бригады, в дальнейшем был командиром легкобомбардиро­вочной эскадрильи, начальником штаба ВВС Ленинград­ского военного округа. В 1939—1940 гг. участвовал в со­ветско-финляндской войне в должности начальника шта­ба ВВС Северо-Западного фронта. С1940 командовал ВВС Ленинградского военного округа. Во время Великой Отече­ственной войны командовал ВВС фронтов, с 1942 г. — ВВС Красной Армии, был представителем Ставки Вер­ховного Главнокомандования. После войны занимал ряд ответственных должностей в ВВС; с 1953 г. — команду­ющий дальней авиацией, в 1954—1955 г. одновременно за-

116

 

меститель Главнокомандующего ВВС. Главный Маршал авиации (1944). Дважды Герой Советского Союза (1945). Награжден 12 орденами, медалями, а также иностранны­ми орденами. Умер 3.12.1976 г.

 

А. А. НОВИКОВ, генерал-майор авиации, командующий ВВС Ленинградского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, в 1940 г. боевая подготовка частей ВВС Л ВО проходила в несколько своеобразных условиях: до августа месяца все части ВВС округа были заняты выполнением особых заданий и только к августу месяцу возвратились с Украины, но тем не менее, во исполнение Ваших приказов 120, 175, 221, 0200 проделали следующие виды работы:

1) — По укреплению воинской дисциплины, поднятию внешнего воинского вида. Во всех строевых частях и базах были проведены мною индивидуальные строевые смотры, на которых обращалось главное внимание прежде всего на выработку шага, на отдачу приветствий, на выполнение строевых поворотов, на общую воинскую подтянутость и внешний вид. Строевые смотры значительно подтя­нули воинскую дисциплину авиачастей и значительно способствовали уяснению личным составом, что в жизни армии наступил резкий перелом.

Кроме того в целях укрепления воинской дисциплины при наличии слабого младшего начсостава, были проведены сборы старшин стрелковых рот и команд, а по разрешению Военного совета организована окружная школа подготовки младших командиров для стрелковых рот авиабаз.

2) В летных частях, во исполнение Вашего приказа 0200 работа проведена главным образом по вопросам индивидуальной отработки экипажа.

В связи с тем, что из кадровых частей много было разобрано старого летного состава, пришлось очень крепко заняться подбором и подготовкой кадров. Пришлось летчиков, которые только что прибыли в этом году из школы, посадить на сбор командиров звеньев и готовить их сначала как летчиков, а затем уже как командиров звеньев. Один сбор мы уже закончили. Затем провели сбор кадров по овладению полетами над морем, сборы кадров пикирующих бомбардировщиков и, наконец, сборы командиров полков. Таким образом, основная задача подготовки кадров, которая перед нами стояла, в основном разрешена. Теперь необходимо добиться, чтобы вновь подготовленные кадры на данном отрезке времени сумели охватить молодой летный состав, который сейчас прибыл в округ, и сколотить их в строевые единицы (эскадрильи, полки) и научить драться в простых и сложных условиях.

Следующий вопрос. Мы подвели итоги нашей огневой подготовки в частях ВВС округа. На проведенных огневых соревнованиях истребители дали непло­хие показатели, бомбардировщики — несколько хуже.

Ваш приказ, товарищ Народный комиссар обороны, № 0362 от 22.12.40 г. кладет по существу конец той организационной структуре, которая фактически задерживала рост ВВС Красной Армии. Ваш приказ 0362 несет исторический поворот в жизни Воздушного Флота, он кладет конец источнику, порождавшему слабую дисциплину и неорганизованность в авиации. С переходом на казар­менное положение основной массы летно-технического состава будет возмож­ность улучшить не только состояние воинской дисциплины, но ив значительной степени поднять качество боевой подготовки и боеготовность авиачастей.

В 1940 г. мы в авиации решали простую задачу, простую в том отношении, что летали на выполнение учебно-боевых заданий только в условиях дня. В 1941 г. мы, безусловно, должны перейти и обязаны овладеть сложными полетами — ночью, в облаках и за облаками. Ваш приказ [№ ] 0362 значительно облегчает нам выполнение сложных задач, стоящих перед Воздушным Флотом, но в целях ускорения в овладении сложными полетами необходима еще помощь с Вашей стороны в разрешении ряда вопросов.

117

 

Прежде всего нужно стабилизировать наши летные части. Ведь не случайно в стабильных полках происшествий меньше и подготовлены они значительно выше и лучше. Взять, к примеру, 44-й полк. Он наиболее стабильный в округе, в результате — и происшествий не имеет и летает хорошо и выполняет боевые задания неплохо. И все это потому, что его не раздергивали. Полк в течение года стабилизировался, из него кадры не брали, в то время, когда текучесть по другим летным частям округа доходит до 70—80 процентов, то есть по существу приходится совершенно заново сколачивать и обучать части как вновь формируемые.

Имея большое количество молодого летного состава (в округе всего 823 чел.) крайне необходимо иметь большее количество учебно-тренировочных машин. Мы имеем сейчас такое положение, что на один самолет УТИ-4 приходится 35 летчиков. УТИ-4 летает всего 45 минут, после чего требуется дозарядка. Таким образом, при максимальном напряжении в течение дня на этом самолете можно вывести или проверить подготовку не больше как у 10 человек. Значит, остальные 25 человек ждут следующего дня, следующей очереди.

Таким образом, отсутствие тренировочных самолетов удлиняет сроки под­готовки летного состава, не дает возможности наиболее тщательно оттрени-ровывать и готовить летчиков, Bo-время и систематически проверять их технику пилотирования. Наличие в достаточном количестве современных учебно-тре­нировочных самолетов, безусловно, сократит сроки подготовки летчиков и снизит летные происшествия и сохранит нам ресурс новейших боевых самолетов.

На полк нам минимум надо иметь не менее 5 учебных самолетов. У нас много учебных машин, но это все не те, на которых можно проверять. Есть большое количество самолетов не только в Ленинградском округе, но и в других округах, — УТ-1, но обучать на этих самолетах нельзя, т. к. они одноместные и проверять летчиков инструктор не может. Поэтому на них никто не летает и не использует в обучении, поэтому их целесообразнее изъять в Осоавиахим.

В целях ускорения подготовки летного состава необходимо прекратить перебои с подачей бензина. Как правило, ежегодно у нас, товарищ Народный комиссар, в самый разгар полетов в летний период, начиная с июля месяца, а иногда и с июня месяца, прекращается подача бензина, части переходят на голодный паек, свер­тывая из-за этого полеты в лучшие месяцы для полетов (июнь, июль, август). Такое положение дальше нетерпимо. Без бензина летать не научишься. Нормаль­ная подача бензина начинается вновь с октября месяца, когда уже фактически полеты по условиям погоды начинают свертываться, а аэродромы размокают. Для создания могучего Воздушного Флота, способного выполнять боевые задачи в сложных условиях, перебои с бензином необходимо прекратить.

Для того, чтобы овладеть сложными полетами по-научному и в массовом масштабе, необходимо самолеты оборудовать специальной аппаратурой, надо овладеть радиовождением. Без радиовождения могут летать только хорошо натренированные летчики-одиночки. Вот это мы пока-что не отработали. В 1941 году мы эту задачу должны решить во что бы то ни стало в частях Воздушного Флота.

О взаимодействии. Вопросы взаимодействия для каждого ясны. Они являются крайне необходимыми для всех родов войск и тем более для авиации, которая должна уметь работать со всеми родами войск. Для того, чтобы работать бесперебойно вовремя нужны хорошие средства связи, которыми должна рас­полагать авиация. Имеющиеся средства связи на сегодня не обеспечивают надежной связи с наземным командованием и не обеспечивают управления в бою. Свои средства связи необходимы авиации. При существующем положении связь приходится просить у начальника связи округа и расчеты строить из того, что он даст. Усиление средств связи должно идти главным образом по линии радиосвязи. Мы одалживаем их у начальников всех округов, базируясь на том, сколько они нам дадут. Дадут, — значит работаем, не дали, — значит плохо получается.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 239—243.     

 118

 

Колобяков Александр Филаретович, род. 23.П(6.12).1896 г. в дер. Ознобилино, ныне Ярославской обл. Участвовал в 1-й мировой войне младшим унтер-офицером. В Красной Армии с 1918 г. После окончания в 1920 г. пулеметных кур­сов командовал взводом, ротой, батальоном. По оконча­нии в 1930 г. курсов усовершенствования политсостава при Военно-политической академии и в 1938 г. высших во­енно-политических курсов находился на политработе в полковом и дивизионном звеньях, был членом Военного со­вета округов, а в годы Великой Отечественной войны — членом военных советов ряда армий, фронта, военного округа. В 1947 г. окончил высшие курсы усовершенствова­ния политсостава при Военно-политической академии им. Ленина. С 1953 г. в отставке. Генерал-майор (1942). Награжден 4 орденами, медалями.

 

А.Ф. КОЛОБЯКОВ, корпусной комиссар, член Военного совета Одесского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, войска Одесского военного округа, как и вся Рабоче-Крестьянская Красная Армия, работали упорно и настойчиво. Проведена большая работа по освоению и изучению нового театра военных действий, в частности, такого плацдарма, как Бессарабия. Войсками проведена большая работа по укреплению государственных границ по рекам Дунаю и Пруту. Проведена также в настоящее время большая работа по ликвидации последствий землетрясения, по устройству войск.

Но надо здесь доложить, что войска Одесского военного округа, получив Ваш приказ № 120, вначале не сумели понять всей сути перестройки обучения и воспитания войск. Только после опубликования в печати ваших речей о смотровых учениях мы поняли, что речь идет о коренном, решительном переломе в обучении и воспитании войск. После проведения длительных учений в нашем округе, когда нам было наглядно показано Вашим заместителем Маршалом Советского Союза Буденным как надо учить, и мы со всей ясностью увидели, что мы учили войска еще по-старому и больше так учить войска нельзя. После больших учений, которые были проведены, и после второго учения — штабного учения — полевой поездки, проведенной под руководством генерал-лейтенанта т. Ватутина, значительно улучшилась вся система обучения и воспитания войск. Целый ряд соединений нашего округа, — таких как кавалерийская дивизия, стрелковые дивизии, танковые соединения, встали на совершенно правильный путь обучения войск.

Но я обязан здесь доложить Народному комиссару, что войска Одесского во­енного округа сделали только первые шаги по обучению и перестройке войск. Мы еще не доделали очень многое по приказу № 120, в частности, по такому вопросу, как ночная подготовка войск, действия ночью. Приказ № 120 требовал отведения не менее 30 процентов времени на ночную подготовку войск, но это в частях округа еще не выполнено. Мы еще очень много не доделали из того, что требовал приказ № 120 по вопросу штурма и блокировки ДОТов. Мы недавно выполнили требование приказа (но не во всех соединениях), чтобы в каждом соединении, в каждой дивизии был оборудован определенный городок для блокировки ДОТов.

У нас еще многое недоделано и мы сейчас намечаем целую систему ме­роприятий по обучению и воспитанию войск форсированию рек, принимая во внимание, что мы имеем такие реки, как Дунай, Прут и целый ряд других речных преград, мы намечаем сейчас мероприятия, которые должны значи­тельно улучшить овладение этим видом обучения.

119

 

Мы проделали частично работу и сейчас намечаем мероприятия по взаи­модействию с морским флотом и Дунайской речной флотилией. Мы провели три таких учения, совместно с комсоставом флота. Правда, нам не пришлось сюда привлечь такую большую базу, нашу основную базу Черноморского флота, как Севастополь, но целый ряд учений со штабами и со штабами Черноморского флота и Дунайской речной флотилией мы провели. Сейчас командующий войсками намечает целый ряд мероприятий по взаимодействию с морским флотом и Дунайской речной флотилией и мы думаем в этом отношении пробел исправить.

Вы, товарищ Народный комиссар обороны, в одном из своих выступлений потребовали, чтобы все командиры нашей армии учились и обучали войска. Мы недавно во исполнение этого указания Народного комиссара подсчитали, как обстоит дело. Здесь выступали товарищи и говорили, что существует некомплект военных командиров. Но основное не в некомплекте, а в том, что далеко не весь комсостав используется. Мы недавно подсчитали и получилось такое соотношение: у нас в округе приходится один командир на три с половиной красноармейца, в конных частях — один командир на 1,2 красно­армейца. Так что, если взять цифровое отношение, то получается, что ко­мандиров у нас вполне достаточно, а когда посмотришь, то в действительности обучать некому. Мы это посмотрели и сейчас проводим линию во исполнение Вашего указания, чтобы все командиры обучали войска, чтобы не было такого положения, когда командиры носят белье в баню, заседают во всевозможных комиссиях; находятся в командировках и т. д. Мы сейчас взяли твердую линию, чтобы весь командный состав обучал войска. Я думаю, что мы должны посмотреть, что у нас в армии сейчас очень большая категория начальствующего состава, которая непосредственно к обучению войск не привлекается. Мне думается, товарищ Народный комиссар, что надо бы сейчас поставить вопрос о сокращении начсостава в целом ряде хозяйственных учреждений, заведений, в военкоматах и усилить за счет этой категории строевой командный состав, непосредственно обучающий войска. Я помню, как было в старых воинских уездных присутствиях, когда был один воинский начальник, а остальные — писари. А сейчас начальников в военкоматах очень много.

И второй вопрос, который мы попутно с этим сейчас проводим, о нем здесь товарищи уже говорили* — это то, что надо в значительной степени стаби­лизировать командный состав. У нас сейчас существует очень большая пере­броска. У нас внутри округа переброшено 1027 человек, переведено внутри округа 2.437 человек и внутри частей и гарнизонов — 6927 человек.

(С. К. Ти­мошенко: Это в год?).

А. Ф. Колобяков: За 11 месяцев. Внутри частей переведено 6927 человек. Почти 10 000 чел. в одном округе переброшено начальствующего состава. Сейчас командующий войсками правильно поставил вопрос — запре­тить все эти перемещения внутри частей, чтобы никто не имел права пере­мещать ни одного командира внутри части. Командующий поставил вопрос, чтобы красноармейца обучал в течение всей его службы один и тот же младший командир. Мы думаем сейчас эту линию твердо проводить, чтобы ни одного командира без необходимости не перебрасывать.

В свете этого я хочу поставить вопрос, товарищ Народный комиссар, об аттестации начальствующего состава. Я думаю, что это не праздный вопрос. Мы пропускаем несколько тысяч человек. Я просмотрел, что это за люди. Основную массу командиров составляют люди, работающие один-два-три ме­сяца и менее года. Командиров полков, работающих меньше года, — 30 про­центов, от года до двух — 42 процента. Командиров батальонов — до года 60 процентов, до 2-х лет |— 39 процентов. А командиров стрелковых рот — 83 процента командуют ротой менее года. И на этих людей, которые всего несколько месяцев работают, исписывается много бумаги, когда аттестующие их знают еще очень плохо.

Я бы думал, не настало ли время, чтобы систему аттестования изменить. Я думаю, что надо было бы аттестовать не кампаниями, а аттестовать командира

 

* В стенограмме — «выступали».

120

 

после должностного срока его службы. Если ему 2—3 года должностной срок, то после истечения этого [срока ] командир обязан без напоминания аттестовать своих командиров и в исключительных случаях — при продвижении командира по службе, потому что иначе такая система (как проводилась в этом году) приводит к тому, что мы не знали большинства начальствующего состава, который аттестовали, а отсюда и качество, не отражающее лицо командных кадров.

Я думал еще над таким вопросом — о воспитании личного состава на боевых традициях. Мы этот вопрос поставили у себя в округе таким образом. Наш Одесский военный округ богат дивизиями, соединениями с большим героическим прошлым, большими традициями: Перекопская, Иркутская, Ча­паевская, Таманская дивизии и ряд других частей. И, таким образом, мы специальным приказом проверили и составили историю, приказами по округу установили годовые праздники частей, на которых подразделения могли под­вести итоги и воспитывать бойцов, чтобы боец считал за честь служить в своей части.

У нас в округе насчитывается 234 части, которые не имеют знамен. Я бы думал, что вопрос о знамени боевой части необходимо разрешить. Я думаю, что надо создать Положение о знамени боевой части. Знамя — боевая святыня в части. Мы представили соответствующие сведения в Генштаб. Но дело не разрешается. Этот вопрос необходимо быстрее продвинуть.

И последний вопрос, который я хочу, товарищ Народный комиссар, Вам доложить, — это об уставе, правилах поведения командира. Товарищ На­родный комиссар, я думал, что не пора ли поставить вопрос о каком-то издании специального положения или устава правил поведения наших ко­мандных кадров. Почему бы не подумать над тем, чтобы командир, который связал свою жизнь с армией (это его пожизненная профессия) почему не подумать, чтобы были установлены определенные правила поведения коман­дира вне службы (как вести себя в парках, театрах, в поездах), а наши военные училища должны на этих правилах воспитывать своих курсантов — будущих командиров. Я думаю, что этот вопрос не праздный, а он имеет большое значение в деле укрепления и воспитания командных кадров Красной Армии.

Товарищ Народный комиссар, войска Одесского военного округа понимают задачи, которые Вы перед ним поставили, и работают упорно и настойчиво, ибо Одесский округ — пограничный и мы хотим, чтобы он был в первых рядах нашей Красной Армии и добьемся этого.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 244—249.

 

Заключительное слово генерала армии К. А. МЕРЕЦКОВА

 

Из выступлений товарищей по докладу можно усмотреть, что указания Народного комиссара до основной массы начсостава доведены. Начсостав понял, что нужно делать для того, чтобы как можно скорей перестроить боевую подготовку войск, а это очень важно.

Армия поняла, что преподанные указания являются правильными, соот­ветствуют современным методам ведения войны и требованиям действительной боеготовности войск. Этой Готовности можно добиться при условии выполнения указаний Народного комиссара обороны по перестройке боевой подготовки войск.

Надо сказать, что мы в этом отношении имеем некоторые успехи. Причем требования, которые предъявляет Народный комиссар обороны, по своему объему и насыщению все время нарастают и становятся во много раз сложнее тех, что были раньше. Однако мы с вами отмечаем, что они не ухудшают настроение, а наоборот вызвали большой подъем бойцов, командиров и по-

121

 

литработников, которые стремятся как можно полнее и лучше провести все указания Народного комиссара в жизнь. Мы спрашивали бойцов, как они себя чувствуют, и получали уверенный ответ о том, что они все понимают и стараются выполнить указания. Это еще раз подтверждает, что проведенная работа на смотровых и проверочных учениях дала свои результаты. Все это ободряет нас и надо как можно скорей и скорей по этим правильным указаниям двигаться вперед.

Народный комиссар т. Тимошенко и Генеральный штаб в основном пра­вильно установили и оценили работу и подготовку войск не только по окон­чательным итогам, но и по ее периодам.

Необходимо добиваться такого положения, чтобы присутствие старшего начальника в войсках оставляло положительные следы. А у нас иногда полу­чается и так, что побывал старший начальник в части, посмотрел, пошумел, иногда, может быть, даже поругался и уехал. Это неправильно. Народный комиссар категорически требует отказаться от таких методов руководства и, если старший начальник приехал в часть, пусть даже он редко приезжает, но чтобы часть знала, что здесь был старший начальник. После его отъезда все должно быть выправлено, все должно пойти по другому и должен быть наведен порядок в части. Если старшие начальники в дальнейшем будут работать так, то успех выполнения приказов Народного комиссара в самый короткий срок будет обеспечен.

К Генеральному штабу предъявлено требование скорее выпустить необхо­димые уставы и наставления. Требование совершенно правильное. Мы сейчас работаем над этими вопросами. Народный комиссар, работая над этими воп­росами, считает, что в настоящее время это есть главное в нашей работе, и главное потому, что войска не могут без конца плавать без руля и без ветрил. Они должны знать чего от них хотят. Народный комиссар категорически требует запрещать выпускать всякие вредные вещи, которые неправильно ориентируют войска, по которым неправильно войска будут готовиться к войне.

Вам всем роздали оперативный словарь. Я, к своему стыду, увидел его сейчас здесь, за столом. Вот такие вещи выпускаются очень быстро, но сколько здесь чепухи написано.

Возьмите букву «Г» — «главное полетное время». Дается объяснение. Ока­зывается, есть еще не главное полетное время. Вдумайтесь только в эту формулировку и вы увидите, что ночные полеты считаются не главными, а это есть то, с чем сейчас ведут войну в авиации.

Перейдем к отдельным названиям оперативного словаря. Возьмем вопрос о глубине одновременного воздействия в операции и оказывается, что эта глубина таит в себе опасность разброски сил, поэтому глубина одновременного воздействия армейскими и фронтовыми средствами определяется целью и задачами операции и т. д. и т. д. В общем здесь сказано так, что если бы самый четкий* прокурор взялся за это дело, то и он не смог бы привлечь автора к ответственности. По словарю выходит, что глубина не нужна, так как она может принести вред, и, наоборот, — глубина нужна.

Голос из президиума: Вообще этот словарь производит такое впечатление, что дурак сел, сам выдумывал термины и сам на них отвечал (Смех).

Я хочу сказать, что иногда в поспешности очень часто красивые форму­лировки выглядят вредно. Например, по тому же словарю есть глубина такая, которая планируется, и есть глубина такая, которую фактически войска до­стигли**. Выходит, что когда командующий фронтом отдает приказ, то это его понятие о глубине операции. Он считает, что командир должен выполнить приказ. А подчиненный ему командарм скажет, что глубина операции — это не та, что вы мне приказываете [достичь], а та, которую я выполню.

Я не могу долго задерживаться на этом деле, но если вы пойдете дальше, то увидите, что здесь есть разные сокращенные названия. Их очень много. Например, если бы я вас спросил, что такое 00, то вы ответили бы, что это

 

* Так в стенограмме.

** В стенограмме — выполнили.

122

 

Особый отдел. Ничего подобного. Это — обеспечение операции. (Смех). А если бы вы мне сказали, что это обеспечение операции, то я бы сказал, что это также не то, а это есть объект операции. (Смех).

Оказывается на буквы 00 есть несколько названий. Все это означает наличие большой поспешности. Такой серьезный документ, который подготов­лен для ориентировки высшего комсостава, не может выпускаться очень быстро.

Хоть и тяжело говорить, но вот еще один пример. Тоже 00 — оперативное ориентирование, тоже 00 — оперативное окружение (смех), так что без 00, как видно, не обойдешься (смех в зале).

Еще один пример: ОП — это оперативные перевозки, а мы знаем, что ОП — это огневая позиция. ОП оказывается и оперативным преследованием. Позвольте, ведь нужно же меру знать.

(А. И. Запорожец: Это исключительное дарование!)

Если кто будет читать, то имейте в виду, они выполнили задание: дали неделю срока — и все выполнено.

(С места: Зачем все это нужно было?) (смех в зале).

Я говорю не для того, чтобы прикрыть медлительность в деле выпуска уставов или инструкций, но я хочу вам сказать, что нельзя выпускать инст­рукции и уставы так просто, не отредактировав, не установив того, что мы хотим от войск и как мы хотим вести войска в бой.

У нас должна быть развернутая картина боя и вождения войск, не какая-нибудь форма, которая была при царе-горохе, и за которую любят некоторые цепляться, как об этом повторяет часто Народный комиссар. Мы с вами провели войну и изучаем современные войны. Дорого стоила нам война, много человеческих жизней. Будем стараться, примем все меры, Народный комиссар обеспечит, чтобы поскорее выпустить уставы и наставления.

Маршал Кулик здесь сказал, что, по существу, мы привыкли всего не замечать. А какие прошли реформы! Если вы задумаетесь крепко, эти реформы требуют коренного пересмотра всех уставов, всей доктрины, потому что все это было построено совершенно на другом. А у нас есть и такие товарищи, которые подумали, что реформа о генералах* — это значит мундиры. Но мы думаем, что дело не в мундире генерала, а в том, в какое положение это лицо поставлено Партией и Правительством. Мы знаем, что он должен чув­ствовать себя действительно начальником.

Или, например, другая реформа — о комиссарах. Были комиссары, стали заместители командиров по политчасти. Некоторые товарищи подумали, что название изменилось, а существо, мол, осталось одно и то же. Это неправильно. А раз неправильно, то и все положение должно выглядеть тоже по другому.

Все эти реформы требуют буквально коренного перелома. Все это делается. Войскам тяжело, конечно, когда нет уставов. Мы выпустили программу. Я ин­тересовался у т. Попова об этих программах. Это программы о боевой подготовке пехоты. Я должен прямо сказать, что мы еще раз рассматривали программы с Маршалом т. Кулик, Нарком давал указания о доделках и переделках.

Больше того, если дать эту программу простой учительнице, то она сможет учить взвод. Буквально все записано в программах. Я в своем докладе сказал об этом, что если нет уставов — нужно восполнить программы пояснением, чтобы войска работали; и войска будут работать. Мы потребуем (и вы, ко­мандиры, должны потребовать) точного выполнения инструкции Народного комиссара, в которой говорится, что так относиться к программам мы не можем, когда выступают и начинают говорить, что программа не продумана, не переделана и т. д.

Не выйдет так и потому, что все, до Народного комиссара обороны [вклю­чительно], работают над программами, уставами и наставлениями.

(С. К. Тимошенко: Правильно!)

Не выйдет потому, что мы сами солдаты. Благоволите отвечать за то, что написано в программах. Тогда только дело выйдет.

Что в основу этих программ было положено?

 

* Установление в Красной Армии в мае 1940 г. генеральских воинских званий.

123

 

Прежде всего, в основу этих программ были положены следующие принципы: установлен твердый период [обучения] для молодого бойца. В этот период надо по-настоящему выучить бойца, подготовить его для выдвижения вперед в составе его подразделения. Установлен твердый период обучения, точно сказано: когда, что требуется от войск. Более или менее средний ротный командир может разобраться и видеть, что требуется от него.

Самое главное: все программы по родам войск, начиная от пехоты и кончая авиацией, увязаны между собой. Батальон, эскадрон, рота — все они по периодам согласованы*.

Здесь я слышал сомнение одного выступавшего товарища**: не будет ли вреда от того, что пехота придет и скажет артиллерии — «Я хочу знать, что ты из себя представляешь?» Вреда не будет. Весь вред идет от того, что пехота не работает вместе с артиллерией или с другими родами войск. Взаимодействие пехоты с другими родами войск должно начинаться с роты и кончаться в крупных соединениях. Если все это будет привито в такой форме, тогда будет взаимодействие. Мы же знаем, что мы отрабатывали это взаимодействие под огнем противника. Этого больше допустить нельзя.

Тут были правильные предложения: почему обязательно танки должны ходить к пехоте, а не пехота к танкам***. Надо это дело сделать целесообразно, поучительно и экономно. Пехота тоже может, совершив марши, придти к месту дислокации танков для совместного учения с ними.

Одним словом, основной принцип взаимодействия, начиная с самых младших подразделений, во что бы то ни стало должен быть проведен до самого верха. Стрелковая подготовка здесь по другому поставлена, чем так, как говорил об этом т. Попов.****

Какое следующее основное требование в этой программе предъявлено и что здесь предусмотрено?

Войска должны быть в постоянной боеготовности. Мы живем в такой обстановке, когда армия должна быть постоянно готова. И все программы отвечают этому требованию. Народный комиссар обороны еще раз мне ука­зал, — и Вы имейте в виду, — что программы, конечно, не исчерпывают полностью всего того, что нам хотелось бы. Эти программы в соответствии с уставами по родам войск обеспечивают выполнение задач. Сейчас к этим программам надо дать в короткие сроки уставы.

О подготовке комсостава.

Первое и главное — командир части должен знать свою часть. Он обяза­тельно должен знать и часть, с которой ему придется взаимодействовать. Странно вообще слышать от командующего*****, когда он говорит, что у нас есть командиры, которые не знают своего штата.

Народный комиссар со своими заместителями и с начальником Генштаба на­шел возможным выехать в войска для того, чтобы остановиться там на вопросах принципиальной тактики****** и главным образом для того, чтобы передать вой­скам весь свой богатый опыт войны. Но это неудобно, если Народный комиссар будет ездить и изучать. Надо тут и самим подумать, продумать систему обучения.

Как правило, надо готовить командира к его основной должности. Он обязан уметь по-настоящему командовать своей частью. И когда командир знает в со­вершенстве свою часть и уже намечается выдвижение его на ступень высшую, надо, чтобы он готовился к этому продвижению, еще находясь на своей должности.

Командир корпуса учит командиров дивизий и командиров полков. Коман­диров полков он должен учить, иначе не будет знать их.

Командир дивизии должен учить командиров батальонов и командиров полков. Командир дивизии обязательно должен знать, как свои пять пальцев, комбатов, ибо из них выходят командиры полков.

 

* Так в стенограмме.

** Н. Д. Яковлев. См. с. 55—56.

 *** Я. Н. Федоренко. См. с. 41.

**** См. с. 86.

***** И. С. Конев. См. с. 93.

****** Так в стенограмме.

124

 

Командир полка должен учить ротных и батальонных командиров. Всегда так было, начиная со старой армии.

Комбат должен учить взводных и младший комсостав. Наши младшие лейтенанты слабы в своей подготовке. Надо над самим младшим лейтенантам работать больше, и чтобы командир батальона знал прекрасно свой младший комсостав. Поэтому комбат должен этим делом заняться.

Какая тематика должна быть основной?

В программах все расписано по периодам во всех родах войск. Командиры в своей подготовке должны идти на один период впереди этой программы. Когда войска подходят к отработке взвода, то командир взвода должен на командирских занятиях отработать этот взвод. Тогда он может быть настоящим инструктором и руководителем по этой программе. Если же он будет отставать или идти на одном уровне с войсками, то тогда будет слабо обучать.

Для командира полка и выше — особая программа. Командир полка не только должен по периодам эту программу отработать, но он должен коман­довать своим полком на занятиях. По окончании периода взводного обучения надо заставить командира взвода прокомандовать этим самым взводом, чтобы знать, как он подготовлен.

Замечание по оперативной подготовке. Учитывая, что с завтрашнего дня начинается серьезный разбор армейской операции*, я не считаю необходимым на этом вопросе задерживаться.

Но я хочу остановиться на одном вопросе — о характеристике нашего красноармейского состава. Думаю, что мы кое в чем зажирели (если вспом­нить, что мы имели недавно, что имела царская Россия в недалеком про­шлом).

Давайте посмотрим, что мы послали в войска. С высшим образованием послали до 2 процентов людей, с 10-летним образованием — до 10 процентов людей, с окончанием 7—9 классов — 25 с лишним процентов, с образованием 4—6 классов — 55—56 процентов, а окончивших 3 класса (это то, с чем большинство наших руководителей вышло на большие должности) мы считаем теперь даже малограмотными.

Если вы возьмете по социальному положению, то мы имеем прекрасный состав. Ссылаться на то, что у нас боец в этом отношении чем-нибудь грешит, нельзя. Прекрасный молодой состав! И все, как один, сейчас отмечают, что «молодняк» при условии, если им будут правильно руководить, ставить его в правильную обстановку, прекрасно и быстро все освоит. Нам многие расска­зывают (в частности, товарищ Павлов) о том, как молодой боец сам знает устав. Его не нужно готовить, он имеет образование 9 классов, он может самостоятельно разбираться.

Многие ставят вопрос о том, что 18 лет — это очень хорошо для длительных сроков службы, т. е. 4—5 лет, потому что боец за это время успевает возмужать, но для пехоты, даже для танков, где он сразу получает громадную физическую работу, это, мол, не совсем подходит. Надо над этим вопросом подумать, посмотреть.

(Голос из президиума: Надо не меньше года проверить. Потому что этот возраст оказался исключительно восприимчивым ко всему тому, что им пре­подается.)

В начале сегодняшнего заседания, я по указанию Народного комиссара прочитал вам приказ**. Вы из этого приказа устанавливаете, какая должна быть проведена реформа в авиации, что требуется и т. д. Это правильно и мы не слышали, чтобы кто-нибудь из начальников сказал, что так будет хуже. Все, как один, говорят (и особенно старые летчики), что давно надо сделать так. Это главное звено в перестройке авиации.

Сейчас нужно командующим войсками округов, штабам округов, команду­ющим войсками воздушных сил по-настоящему, как следует взяться за это главное звено и во что бы то ни стало выполнить как можно лучше для того,

 

* См. ниже публикуемые доклады и выступления.

** См. примечание на с. 44.

125

 

чтобы все сразу почувствовали полезность этого великого дела. Вот главная задача сейчас в этом вопросе.

Народный комиссар приказал членам военных советов, начальникам ВВС округов и всем авиационным начальникам завтра выехать на места с приказом для того, чтобы сейчас же, немедленно, приступить к организации всего этого дела. Сегодня, после того, как будет закрыто заседание, всем авиационным начальникам и членам военных советов округов остаться здесь. Будут переданы указания Народного комиссара о порядке работы и даны пояснения, если у кого-нибудь возникнут вопросы. Я имею в виду авиационных начальников — командиров дивизий, корпусов, командующих ВВС.

Товарищи, несколько слов о перестройке. Народный комиссар требует по­нимать это дело так: перестроиться — это значит, на основе новых приказаний, приказов, наставлений, инструкций инициативно работать, выполнять приказы точно в установленные сроки, учить подчиненных, воспитывать их выполнять все аккуратно и в срок и учиться самим.

Не все еще знают о том, какая ведется работа по оперативной подготовке среди высшего начальствующего состава, но мы думаем, что понемножку узнают все те, которые уже прошли* через Народного комиссара и Гене­ральный Штаб. Они уже знают, что и в этом направлении ведется серьезная работа.

Надо, товарищи, самим очень много работать над собой. Если каждому из нас представлено право учить нижестоящих, это не значит, что мы все обучены, что нам самим не нужно учиться. Наоборот, поскольку я получил такую возможность, такое большое назначение, такое большое доверие, я обязан наилучшим образом учить других, а это обязывает меня самого учиться, чтобы я был действительно достоин этого великого звания коман­дира — учителя, командира-воспитателя, командира-хозяина, у которого все по своим местам расставлено. Такой командир всех знает и знает кто чем занимается. Он всем дает задания в деле боевой и политической подготовки, а также и по воспитанию войск и командиров. Он за всем следит, все проверяет, обеспечивает постоянную боеготовность своего подразделения, [своей] части. Вот что требует Народный комиссар и вот что называется перестройкой.

Когда Народный комиссар меня инструктировал по заключительному сло­ву, то на мой вопрос о политпропаганде Народный комиссар ответил: скажите так, что в перестройке политаппарата и всей политической пропаганды нужно от слов по-новому перейти к делу. И еще раз повторяю, — по-новому, и тогда можно будет сказать больше**. Это прямое указание Народного комиссара.

Я вам должен сказать, что мы с вами здесь пробовали найти правильные формы политпропаганды, и мы этих форм по-настоящему не нашли и здесь. Если у нас раньше были какие-то главные формы или одна из главных форм работы, когда надо было выйти и сказать, какие вообще безобразия творятся, то это очень простое дело***.

А вот, например, нам в телеграмме т. Божанов из Забайкалья доносит: «Товарищ Народный комиссар, у нас был такой случай, что начальник поспеца**** выступил с разъяснением Вашего приказа и объяснил так, что нужно теперь бойца лупить, не стесняясь, а что касается рабочих батальонов, то людей в них можно бить и ломом и топором. Мы, говорит, приняли строгие меры, когда проверили в чем дело». Почему этот «молодец» мог пойти на такое разъяснение? Оказывается, он устава не читал. Как же мы можем терпеть такого человека, который является основным разъяснителем, пропагандистом всех указаний Правительства, Партии, Народного комиссара, а он извращает сущность важнейшего пункта Дисциплинарного устава, где

 

* Так в стенограмме.

** Так в стенограмме.

*** Так в стенограмме.

**** Политотдела спецчастей.

126

 

требуется от командира принимать все меры для выполнения приказа? В результате получилось, что кто-то неудачно шел навстречу старшине — он ему раз по лицу. Кто-то неправильно встал в строю, так его выводят и перед строем бьют. В чем дело? Может быть вы скажете, что т. Божа-нов при таком безобразии выступил за устав, объяснил, что устав утверж­ден Народным комиссаром и его нужно разъяснять как следует? Ничего подобного. Он говорит, что мы приняли меры и привлекли виновных в партийном порядке. И все успокоились, мол, приняты меры в партийном порядке.

Я не знаю, что с ним сделали, но думаю, что не ошибусь, если скажу, что он там сидит и сейчас и спокойно себе думает, как ему разъяснять.

Как можно разъяснять, если люди не работают над этим вопросом? Прежде всего нужно это пережить нутром, по-большевистски. Не нашли еще форм. Вот мне документ дали, чтобы привести для примера. Очень хороший пример. Это очень неприятно — человек напился до потери со­знания. Но что сделано для того, чтобы другой не напивался до такого состояния?

Тов. Запорожец сказал мне: многие ходят в подразделения по-старому. Вот ему нужно говорить о перестройке, он тогда идет в роту и говорит:

• Ну что, товарищи, как стреляли?
• Ничего.
• А как перестроились?
• Перестроились, товарищ политрук.

А какой в этом толк? Ведь он потом идет в самые ответственные места и не стесняясь кричит — «перестроились». Как так можно говорить!

Выступление ряда товарищей по этим вопросам я считаю неправильным, кроме выступления члена Военного совета Одесского военного округа*. Мы с ним старые приятели, в одной дивизии работали.

Большие права получил командир. Народный комиссар, как первый стро­евой начальник, руководит и дает указания, а мы — ближестоящие к нему — видим, что он не только дает указания, но и диктует их, чтобы скорее восприняли. А командир говорит: давай помещу в газете свой порт­рет и статью о перестройке. И это хорошее дело. Это обязательно нужно. Это дело политпропаганды, чтобы знали своего командира. Но не в этом дело.

Народный комиссар учит другому, что печать — это мощнейшее оружие. Центральный Комитет партии нас всегда воспитывал, что газета — это важнейшее оружие, которое мы имеем в руках. С этим оружием мы можем дойти непосредственно к бойцам; для этого требуется по-настоящему разъ­яснить, для этого требуется по-настоящему вмешаться Главному управлению политпропаганды. Этого не достает местам**. Места должны по-иному на­править работу газеты. Командир и заместитель смотрят: а кто его знает, может быть, будут и изменения, не стоит пока по-настоящему драться. Не выйдет это дело. А не выйдет потому, что оно не по-большевистски ставится. У большевиков было прежде всего дело, прежде всего выполнение указания ЦК партии. И куда бы большевика не ставили, он всюду знает, что он прежде всего должен драться всеми силами за директивы Центрального Комитета партии.

Нам нужно сейчас напрячь все силы, чтобы провести линию, которую дает Центральный Комитет. У нас прежде во многом дело обстояло неправильно и сейчас [надо] срочно, самым быстрым порядком перестроиться для того, чтобы не приходилось Народному комиссару инструктировать начальников штабов, когда еще придется выступать. Нужно взять такую установку и немедленно ее проводить, чтобы политработник знал, как нужно вести свою работу, как нужно все делать. А у нас сейчас получается, что он ходит, а делает кто-то другой.

 

* А. Ф. Колобяков См. с. 119—120.

** Так в стенограмме.

127

 

Нам нужно найти форму работы, а найдя эту форму, всегда можно будет легче перестроиться. Ведь иному надо кое-где и наступить на мозоль, и он ни в коем случае не должен обижаться, а должен перестраиваться немедленно и на тех началах, которые указал Центральный Комитет. Для этого требуется только то, чтобы каждый выполнял все по-настоящему.

Товарищи, мы все с вами отметили, что мы правильно начинаем работать, что все поставлено на правильные рельсы.

Сейчас все требования правильны, и армия должна их выполнять. Всеми уяснено, что направление взято правильно и нужно только научиться пра­вильно работать, каждому научиться правильно ставить и выполнять свои задачи.

Все это обязывает нашего командира работать так, чтобы он стал подлинным учителем и хозяином своей части. Добиться этого положения — значит пе­рестроить всю работу по-новому. А этот настоящий командир, настоящий руководитель части поймет правильно, по-настоящему все требования Народ­ного комиссара обороны и в короткий срок подготовит свою часть для выступ­ления в боевой поход.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 55, л. 250—268.

 

Жуков Георгий Константинович род. 19.11(1.12). 1896 г. в дер. Стрелковка ныне Калужской обл. На военной службе с 1915 г. Участвовал в 1-й мировой войне. Был награжден двумя Георгиевскими крестами. В Красной Армии с 1918 г. Окончил кавалерийские курсы в 1920 г., курсы усовершен­ствования комсостава кавалерии в 1925г., и курсы высше­го начсостава в 1930 г. В Гражданской войне принимал участие в должностях командира взвода, эскадрона. По­сле окончания Гражданской войны командовал эскадро­ном, кавалерийским полком, бригадой, дивизией, корпу­сом, армейской группой в р-не р. Халхин-Гол (Монголия), войсками Киевского Особого военного округа. С января по июль 1941 г. являлся начальником Генштаба — замести­телем Наркома обороны СССР. В годы Великой Отечест­венной войны был членом Ставки ВГК, первым замести­телем Наркома обороны СССР и заместителем Верхов­ного Главнокомандующего, командующим войсками ряда фронтов. Участвовал в разработке и осуществлении пла­нов Верховного Главнокомандования и крупнейших опера­ций войны. После войны был Главнокомандующим Груп­пой советских войск в Германии, Сухопутными войсками, заместителем Министра Вооруженных Сил СССР, ко­мандующим войсками военных округов, первым замести­телем Министра, а с февраля 1955 г. по октябрь 1957 г. — Министром обороны СССР. Маршал Советского Союза (1943). Четырежды Герой Советского Союза (1939, 1944, 1945, 1956), Герой Монголии. Награжден 15 орденами, в том числе 2 орденами «Победа», Почетным оружием, а также многими медалями и иностранными орденами. Умер 18.6.1974 г.

128

 

Характер современной наступательной операции

 

Доклад командующего войсками Киевского особого военного округа генерала армии Г. К. Жукова*

 

Товарищи! Прежде чем доложить свои соображения о характере современной наступательной операции, я хочу очень коротко остановиться на общих усло­виях ведения современной наступательной операции, на опыте современных войн и развитии вооруженных сил.

Прежде всего, чему учит опыт проведения больших и малых операций, локальных и больших войн? Опыт учит прежде всего тому, что развитие современных армий и совершенствование их оперативно-тактического искусства проходит неравномерно. Там, где экономические условия позволяют, там где военная мысль и воспитание армии чужды консерватизму, там развитие и совершенствование армии проходит более быстрыми темпами и эти армии в современном сражении оказались способными вести успешно современные вой­ны, современные операции, современные сражения. Там, где этих условий не было, армии оказались неспособными противостоять уничтожающему удару современного подготовленного противника.

Несмотря на хорошую экономическую базу, вследствие внутренней поли­тической слабости страны, консерватизма военной мысли, главного командо­вания и буржуазного правительства, надежды на то, что удастся повернуть Гитлера против Советского Союза, такие армии как французская и английская оказались не подготовленными к ведению современной войны, не готовыми не только для активных наступательных операций, но оказались даже не готовыми успешно вести оборонительную войну.

По какой линии шло и продолжает идти развитие вооруженных сил? Главные усилия передовых армий шли по линии создания наступательных средств ведения войны, т. е. развитие шло и идет [как] в количественном, так и особенно в качественном отношении на создание крупных военно-воз­душных сил, бронетанковых соединений, развитие механизированной артил­лерии и, наконец, моторизации армии.

В результате широкого внедрения в армии современных технических средств, т. е. развития военно-воздушных сил, бронетанковых соединений, механизации артиллерии и моторизации армии, оперативное искусство получило, такие могучие факторы, как скорость и сила удара. На основе этих технических средств, на основе этих факторов значительно увеличились оперативная и тактическая внезапность, маневренность и дальнобойность операций. Операции и бои стали проводиться высокими темпами, с большой динамичностью и завершаться более решительными результатами.

Быстрота развития операций, как показали последние опыты сражений, достигается главным образом благодаря внезапному, смелому и массовому применению авиации, авиадесантов, танковых и моторизованных соединений.

Наличие технических средств в массовом количестве позволило главному командованию не только окружать и уничтожать противника в условиях маневренной войны, но и уничтожать, прорывая, сильные укрепления и развиты на большую глубину полосы. Успешное развитие прорыва, перера­стание его из оперативного успеха в успех стратегический стало возможным также благодаря возможностям современной техники, применяемой в мас­совом масштабе.

В связи с массовым применением технических средств управление вой­сками значительно усложнилось, но количественное и качественное развитие беспроволочных средств связи в свою очередь дает полную возможность командованию всех степеней иметь в своих руках постоянное, твердое уп­равление войсками.

 

* Кроме Г. К. Жукова доклады на эту тему разрабатывали генерал-полковник Г. М. Штерн, генерал-лейтенанты М. Г. Ефремов, М. П. Кирпонос, П. С. Кленов (РГВА, ф. 4, оп. 14-а, д. 2743, л. 2). Доложить на совещании по теме было поручено Г. К. Жукову.

129

 

Как вывод можно сказать, что одни, получив значительные успехи от массового применения технических средств, другие, получив для себя печальные уроки, будут в дальнейшем развитии и совершенствовании своих вооруженных сил исходить из их дальнейшего технического развития, культивирования методов применения в духе последних опытов, стремясь к их совершенство­ванию и развитию.

Что, собственно говоря, дает нам опыт последних проведенных войн? Я не буду касаться отдельных периодов, я буду касаться не всех даже последних войн, я коснусь некоторых наиболее характерных для современного оператив­ного искусства войн.

Война в Испании. Для республиканцев она была характерна применением оборонительных действий на всех фронтах и отсутствием наступательных операций с большими и глубокими целями. И если республиканцы проводили наступательные операции, то они имели исключительно ограниченные цели, ограниченные задачи и чаще всего организовывались с целью оттягивания генерального удара противника. Те наступления, которые проводили респуб­ликанцы, были очень слабо материально и технически обеспечены по вполне понятным причинам и не могли дать большего успеха, чем дали. Этому, конечно, кроме технической бедности и отсутствия готовой к сражению армии, способствовало неумение и боязнь республиканского командования пойти на смелый риск, собрать большие силы и средства с других фронтов, отсутствие политического единства в Народном фронте, саботаж анархистов и им подобных, саботаж Англии и Франции.

Для фашистов окончание войны в Испании сложилось и складывалось значительно лучше. Армия Франко имела превосходство: в авиации не менее, чем в 3 раза, не менее чем в 3 раза по артиллерии; большое количество (до 100 000) итальянских и немецких войск имелось налицо; затем, наличие большого количества марокканских контингентов [войск] позволило мятеж­никам организовывать и проводить ряд последовательных наступательных опе­раций с решительной целью.

Война Японии и Китая проходила и проходит в условиях явного техни­ческого и материального превосходства японцев. При всем своем, однако, превосходстве японцы, неоднократно пытаясь провести крупные наступательные операции с целью уничтожения китайских группировок, не сумели это сделать; японское командование не сумело провести ни одной поучительной современной операции, и, как следствие, японцы до сих пор не достигли своей стратегической задачи. Война затянулась и вместо быстрого ее окончания, о чем мечтали японцы, она затянулась на истощение, на измор. Такой затяжной характер войны явился следствием роста национального самосознания китайского народа и жгучей его ненависти к японцам, огромной территории и трудностей мест­ности, отсутствия условий для устройства и изнуряющих действий китайских партизан в тылу войск.

Кроме того, надо иметь в виду, что китайской армии помог конф­ликт и разгром японцев на реке Халхин-Гол, заставивший японцев держать на советской границе всю Квантунскую армию и привлекать на опера­ции на реке Халхин-Гол лучшие части воздушных сил и громадные сред­ства материального обеспечения, а в последующем японское командование вынуждено было тянуть с китайского фронта артиллерию и пехотные части.

Операции на реке Халхин-Гол характерны в первый период полной непод­готовленностью театра военных действий к войне, характерны слабой подго­товленностью особого корпуса, который дислоцировался в Монголии согласно договору нашего Правительства и, наконец, абсолютно слабой готовностью к войне частей монгольской армии.

И как следствие неподготовленности театра военных действий — конфликт, как вам известно, разыгрался в весьма неблагоприятных условиях для совет­ско-монгольских войск. Достаточно сказать, что район боевых действий нахо­дился от железной дороги на расстоянии 700—750 км. И на этом восточном выступе, где проходили боевые действия, совершенно отсутствовали какие-либо

130

 

запасы для ведения войны и ведения операций, а также отсутствовала пол­ностью какая-либо связь.

Таким образом, до 20 августа наши войска не могли организовать и провести решительные операции, ограничиваясь только исключительно обо­ронительными действиями, ограничиваясь мерами наступательного действия с ограниченной целью — с целью разведки и улучшения своего тактического положения.

Генеральная наступательная операция была подготовлена и проведена в период с 20 до 29 августа. Эта операция является небольшой операцией, но она является современной операцией, достаточно поучительной как с точки зрения ее организации, материального обеспечения, так и ее прове­дения.

К этой операции командование готовилось достаточно серьезно, она была продумана всесторонне как с точки зрения оперативной, так и с точки зрения материального обеспечения, с точки зрения оперативно-тактической внезап­ности. Этой операции предшествовала упорная борьба за господство в воздухе. К этому времени удалось создать достаточное превосходство над противником: по бомбардировочной авиации было достигнуто превосходство в 3 раза, по истребителям — около 2 раз.

Замысел операции показан здесь на схеме*. Он заключался в том, чтобы ударом сильных фланговых группировок уничтожить слабые фланги против­ника, оперативно окружить противника в намеченном районе и не далее государственной границы, ибо удар дальше был запрещен правительством, окружить противника в этом районе и затем его уничтожить.

Группировки здесь показаны на схеме. Как видите, здесь сильные фланговые группировки и в центре действует вспомогательная группировка, имеющая задачей взаимодействовать с фланговыми группировками и содействовать ак­тивно в уничтожении противостоящего противника.

Что необходимо отметить характерного и поучительного в этой операции? Это, прежде всего, вопрос внезапности. Вопрос внезапности, вопрос маскировки был, есть и будет главнейшим элементом в победе как в операции, так и в бою. Исходя из этих соображений, командование принимало все меры и продумало достаточно основательно маскировку этой операции.

Я не буду подробно останавливаться на всех деталях этих мероприятий. Они сводились к тому, чтобы создать у противника впечатление, что мы не готовимся наступать, а готовимся обороняться. Для этого были приняты все меры, включая дезинформацию и применение широковещательной станции, имитирующей по ночам окопные и всякие инженерные работы. Были выпущены различные специальные листовки с целью обеспечения проведения оборони­тельных мероприятий и т. д.

По радио передавались различные сводки, характеризующие настроение командования по подготовке оборонительной операции. И японцы, как потом выяснилось, действительно до часа удара не предполагали и не знали о готовящемся наступлении.

Была принята особая осторожность при донесении в Москву в Генеральный штаб плана операции, а срок удара был донесен, по существу, накануне самой операции.

На схемах № 1 и 2 показан замысел операции и его исполнение, приведшее к тому, что оперативное окружение переросло в тактическое окружение и противник был действительно уничтожен в намеченном районе. Попытка про­тивника нанести контрудар во фланг, группировка противника встретила ор­ганизованное сопротивление, контрудар организованной обороны и танковой бригады**.

При подготовке этой операции особое внимание было уделено вопросу организации взаимодействия танков, артиллерии, пехоты и авиации. Для этой цели мы усиленно занимались в течение месяца в тылу своих войск в 25—30 км.

 

* Здесь и далее упомянутые схемы не обнаружены.

** Так в стенограмме.

131

 

И как потом выяснилось, такая подготовка при организации проведения взаимодействия оказала, безусловно, достаточную пользу.

В этой операции со стороны японцев приняло участие больше 300 са­молетов, с нашей стороны принимало участие больше 500 самолетов. В по­следний период было применено большое количество бронетанковых частей с нашей стороны. Так что эта операция по технической насыщенности является современной операцией. И, как это показало, японцы, видимо, не ожидали со стороны Красной Армии применения такой могучей техники. И как следствие, видимо, отсутствия соответствующего прогноза о технике (с точки зрения насыщенности), их техника оказалась подготовленной ниже всякой критики. И если они применяли свою танковую бригаду в этом направлении, то материальная часть этих танковых бригад была [по каче­ству] значительно ниже наших танков, и эта бригада была разбита в период Баин-Цаганского сражения, когда японцы пытались нанести удар по нашей обороне.

Эта операция учит тому, что техническое преимущество дало возможность нашей пехоте получить громаднейший эффект в современном сражении.

Война в Финляндии. Она уже неоднократно обсуждалась и здесь о ней докладывал начальник Генерального штаба. Результаты войны с Финляндией разбирались. Это было отмечено и в приказе Народного комиссара, и в Центральном Комитете разбирались итоги войны и мне нет надобности останавливаться на проведении операций войны в Финляндии. Но чем зна­менательна война в Финляндии? Она знаменательна тем, что командование фронта на Карельском перешейке впервые в современной военной истории показало искусство прорыва мощных укреплений полосы, применив для прорыва такой первоклассной укрепленной полосы могущественную совре­менную технику, какую дает нам страна, дает нам социалистическая про­мышленность.

Наступательные действия частей Красной Армии в первый период харак­терны совершенно неудовлетворительной подготовкой наступательной операции и, как следствие, операции в первый период были сорваны.

Условия ведения войны с белофиннами, как вам известно, были очень тяжелыми, особенно по характеру местности, по бездорожью, по глубоким снегам и сильным морозам. И эти условия в соединении с известными про­махами и неудовлетворительными действиями на других направлениях привели к нежелательным последствиям.

Мы из этой войны должны сделать очень серьезный урок. Народный комиссар обороны нас этому учит и наша обязанность, больших начальников, со всей правдивостью и честностью сделать для себя вывод и подготовиться к сокру­шительным, уничтожающим и организованным действиям нашей армии не­смотря на то, в какие условия (маневренного, позиционного или иного харак­тера) наша армия будет поставлена.

Наступательные действия немцев, разгром Польши характерны исклю­чительно благоприятной обстановкой для немцев.

Вот здесь на схеме, которая вам всем известна, в общих чертах показаны эти действия. Вы видите, что немцы сильными концентрическими ударами, сильными фронтальными ударами раскололи фронт поляков, добились стра­тегического успеха, окружив, разгромив всю польскую армию.

Но нужно сказать, что здесь немцам способствовал ряд условий и в первую очередь — неготовность Польши к ведению современной войны. Польша не была готова к войне не только с точки зрения прикрытия своих государственных границ, опоясывания их соответствующими укреплениями, но она не была готова даже к управлению, организации и проведению современной операции. В первый же удар главное командование, командование всех высших звеньев растерялось и в итоге получился конфуз. Эти условия, товарищи, позволили немцам быстро провести намеченную операцию.

Кто играл главную роль в проведении этой стратегической операции? Главную роль, как видите, играет авиация и мотобронетанковые соединения,

132

 

которые своими глубокими и стремительными ударами терроризировали, по существу, всю польскую армию, управление и всю страну*.

Разгром Голландии, Бельгии, английского экспедиционного корпуса и Фран­ции характерен прежде всего своей внезапностью и мощностью удара на всю глубину фронтовой операции.

Что особо поучительного из действий на Западе?

1. Это смелое и решительное применение танковых дивизий и мехкорпусов в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами на всю глубину оперативной обороны противника.
2. Решительные удары механизированных корпусов во встречном сражении и стремление их смело и самостоятельно прорываться в тыл оперативной группировке противника.
3. Массовое применение   парашютных  десантных   частей   и   воздушных
   дивизий   для    захвата   важнейших   объектов   в   ближайшем   и   глубоком
   тылу противника,  при этом частое применение этих  войск в форме про­-
   тивника.
4. При прорыве УР немцы особое внимание уделяли тесному взаимодей­ствию пехоты, артиллерии, танкам, саперам и авиации. Прежде чем атаковать тот или иной УР, в тылу немцев шла усиленная подготовка к атаке на учебных полях и макетах. В общем, немцы в этом отношении целиком использовали опыт Суворова по подготовке штурма Измаила.
5. Высокие темпы проведения наступательных операций. Польша разгром­лена в 18 дней  (в среднем суточное продвижение немцев  равно 30 км),Голландия, Бельгия и Северная Франция,  за 20 дней,  что равно   [темпу наступления] 20 км в сутки. Разгром Франции — в 18 дней, что составляет [по темпу наступления] 16 км в сутки, при этом действие ММС доходило до 100-120 км. (в сутки – К.О.)
6. Наступательной операции, как правило, предшествовала заблаговремен­-
   ная выработка мощной сети шпионской агентуры и диверсионных групп. Эта
   агентура, как правило, подсаживалась ближе к аэродромам, УРам, важнейшим
   складам, железнодорожным мостам и другим важнейшим объектам.

Пользуясь данными этой агентуры, немцы действовали очень часто навер­няка. Диверсионные группы в тылу терроризировали население, уничтожали связь, убивали важных лиц командного состава и захватывали важнейшие документы.

7. Это — умение немцев организовать непрерывность операций. Непре­рывность операций во всех случаях обеспечивалась: предварительной тщательной подготовкой операции и наличием плана последующей операции, мощным автомобильным транспортом и широко развитой сетью железных дорог, обеспечивающих широкие перегруппировки войск и устройства тыла, наличием эшелонированных резервов.

Как вывод можно сказать, что современные условия характеризуются наличием мощных технических средств борьбы, позволяющих наступаю­щему :

1. В тесном взаимодействии авиации, танковых частей, артиллерии и стрел­ковых войск уничтожить не только полевую оборону, но и, как это показано на деле, прорвать современную укрепленную полосу.
2. Прорвав тактическую оборону, введя мощную подвижную группу, нанести решительное поражение оперативным резервам и развить успех оперативный в успех стратегический.
3. Мощным и внезапным  ударом   разгромить  авиацию   противника   на всю глубину   оперативно-стратегического   удара   и   завоевать   господство в воздухе.

О современной обороне. Организуя наступательную операцию, нужно со всей ответственностью уяснить характер того сопротивления, которое насту­пающий получит от современной обороны.

 

* Продолжение — по тексту доклада, отредактированного т. Жуковым. См.: ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 18-а, Д. 56. Л.Л. 1—52.

133

 

Таковы условия, таковы возможности организации современной наступа­тельной операции*.

Начальник Генерального штаба в своем докладе изложил характеристику современной обороны. У меня никаких принципиальных расхождений нет. Я полностью согласен с теми установками и теми основными соображениями, которые были доложены генералом армии Мерецковым.

Характером современной обороны является то, что еще в мирное время на    всех важнейших участках государственной границы строятся укрепленные районы и глубокие позиции полевой обороны с противотанковыми, противо­пехотными и иными препятствиями.

Второе — это то, что современная оборона строится на всю оперативно-стратегическую глубину, при этом она организуется с целью не только отразить удары ВВС противника на всю глубину своего расположения, не только измотать наступающего на подступах к обороне, но и, расколов, измотав, ослабив наступающего, маневрируя своими резервами, современная оборона будет, безусловно, стремиться нанести поражение наступающему.

Здесь, товарищи, на двух схемах (показывает схему) показана принципи­альная схема современной обороны. Как вы видите, она характерна органи­зацией сопротивления на всю глубину, притом на глубину очень большую. Первая — это зона оперативного заграждения. В этой зоне наступающий будет уничтожаться и выматываться как ВВС, так и бронетанковыми частями. Затем наступающий попадает в зону тактических заграждений. В этой полосе за­граждения наступающий будет получать мощные удары с воздуха и удары бронетанковых частей одновременно с контрударами наземных войск.

Главное сопротивление наступающий встретит в главной полосе обороны, которую нужно считать не только полосой переднего края, а надо считать полосой обороны на всю глубину с наличием второго тылового рубежа. И далее, мы встречаем в зоне армейских резервов наличие сильных противотанковых районов и, как за последнее время проскользнуло в печати иностранной армии, мы, видимо, встретимся с наличием в этой зоне заградительных бригад.

У нас нет данных о характеристике и организации этих бригад. Видимо, эти заградительные бригады имеют назначение — противотанковую оборону, встречу в оперативной зоне прорвавшихся бронетанковых частей, локализовать их движение вперед и, противопоставив противотанковый барьер, дать воз­можность своим танковым частям нанести сокрушительный контрудар. Кроме того, по своей материальной части они, видимо, будут приспособлены для противовоздушной обороны. Таким образом, эти части будут иметь двойное назначение. Если посмотреть на принципиальную схему оперативной обороны германской армии, то она построена в основном исходя из этого принципа.

Мы также имеем глубокую полосу оперативной зоны заграждения, затем идет тактическая зона. Тактическая зона с передовой позиции, главная полоса обороны, затем наличие второго рубежа и полосы армейского резерва и затем глубокий резерв, т. е. Резерв Главного Командования.

Эта схема обороны является принципиальной схемой. Само собой понятно, что на разных участках, с разными задачами, с разными средствами оборона будет организовываться по-разному в зависимости от обстановки, от наличия времени, от наличия технических и материальных средств. Поэтому наступа­ющий, организуя наступательные действия, должен глубоко, до всех деталей знать противостоящую оборону.

Переходя к наступательным операциям, прежде всего, товарищи, я хочу остановиться на вопросе о размахе современных наступательных операций. При современной протяженности фронтов и их оперативно-стратегической глубине нельзя отдельными, изолированными друг от друга по времени и месту ударами сокрушать эти фронты.

Удары, наносимые на сравнительно узких участках фронта, обычно задевают лишь незначительные силы противника и противник, используя железнодо­рожный, автомобильный транспорт, а также подвижность моторизованных и

 

* Далее — по стенограмме.

134

 

кавалерийских соединений, может успеть в очень короткий срок не только локализовать такое наступление, но и организовать мощный контрудар.

Современная наступательная операция может рассчитывать на успех лишь в том случае, если удар будет нанесен в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения, с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника. Одновременно с дей­ствиями на решающих направлениях наступательным и вспомогательными ударами противник должен быть деморализован на возможно широком фронте. Только такая наступательная операция может в относительно короткие сроки привести к окружению и разгрому основной массы сил противника на всем фронте предпринимаемого наступления.

Надо, конечно, иметь в виду, что не всегда можно достигнуть победы одной операцией, как это иногда при благоприятных условиях достигалось в операциях на Западе и при разгроме немцами польской армии. Потребуется ряд крупных наступательных операций, проводимых последовательно одна за другой по принципу — бить противника по частям. Для обеспечения успеха подготовка и выполнение каждой решительной операции должны сопровождаться органи­зацией вспомогательных наступательных операций на соседних участках стра­тегического фронта. В условиях нашего Западного театра военных действий крупная наступательная операция со стратегической целью, мне кажется, должна проводиться на широком фронте, во всяком случае масштаба 400— 450 км. Мощность первого удара должна обеспечить разгром не менее одной трети — одной второй всех сил противника и вывести наши силы в такую оперативную глубину, откуда создавалась бы реальная угроза окружения ос­тальных сил противника, а для этого, если на таком фронте организуется наступательная операция, общая ширина участков главного удара в предпри­нимаемой операции должна быть не менее 100—150 км.

Для такой операции потребуется, конечно, сосредоточение мощных сил, средств и, я думаю, что для такой операции на таком фронте потребуется стрелковых дивизий порядка 85—100 дивизий, 4—5 механизированных кор­пусов, 2—3 кавалерийских корпуса и 30—35 авиационных дивизий. Само собой разумеется, что такое количество вооруженных сил должно быть все­сторонне оснащено соответствующими средствами усиления артиллерии, тан­ками в сопровождении пехоты, инженерно-техническими войсками и соответ­ствующими средствами управления.

Существенное значение для окружения и разгрома основных сил противника имеют глубина операции и возможные темпы ее проведения. Глубина непре­рывно следуемых друг за другом ударов и темпы оперативного продвижения наступающего, особенно его подвижных войск, должны обеспечить необходимое пространство и свободу маневров для изоляции и окружения главных сил противника прежде, чем последние успеют уйти из-под занесенных ударов.

Удары авиации должны развернуться на таком пространстве, чтобы подавить в районах аэродромного базирования основную массу авиации противника, нанести ей поражение, нарушить подвоз по железным и грунтовым дорогам, парализовать всю систему быстрого продвижения в оперативную глубину, должны уничтожить [сковать ] оперативные действия [сил противника ] в тылу и исключить возможность их оперативного маневрирования.

Общая глубина операций, взятая в отдельности, будет, конечно, самая различная. Она зависит от многих факторов, от многих условий, от обстановки и, наконец, от поставленной задачи.

В среднем глубина фронтовой операции, видимо, доходить будет до 200— 300 км, а в отдельных случаях значительно глубже.

Ближайший удар фронта, мне кажется, должен исходить из [задачи] раз­грома основной группировки противостоящего противника. И если мы посмот­рим на оперативную и стратегическую группировку противника, на его оборону, то эта самая основная группировка будет как раз находиться в полосе, в зоне порядка 150—200 км. И вот, мне кажется, что глубина первого и ближайшего удара фронта, первое усилие фронта для уничтожения группировки противо­стоящего противника должны быть нацелены на уничтожение этой группировки.

135

 

Конечно, последующие [удары] и вместе с этим связанное дальнейшее развитие операций будут значительно глубже и, как показал опыт, операция эта может иметь даже размах стратегический, если противник первым ударом будет не только смят, разгромлен; если он не будет способен организовывать на тыловых оперативных рубежах сопротивление, не будет способен заце­питься за рубежи, оказать сопротивление, его, конечно, надо гнать до полного уничтожения, надо добиваться одним ударом полного стратегического успеха.

Темпы развития наступательных операций, как показал опыт, будут также различные. Они во многом зависят от обстановки, сопротивления противника, состояния войск, соотношения сил и условий материального обеспечения.

Судя по опыту последних войн, скорость продвижения общевойсковых соединений при действии очень сильно укрепленной обороны составляет за день от 3 до 15 км. На отдельных этапах операций эта скорость продвижения, как мы видели, может подняться до 25—30 км. Так что может быть не будет ошибочным сказать, что средний темп продвижения операций на всю глубину не будет превышать 10—15 км.

Мы видим, собственно говоря, в действиях немцев на Западе, что если они быстро маршировали на отдельных этапах, то среднее продвижение наступа­ющих армий колебалось в пределах 10—15 км.

(С. К. Тимошенко: Когда плохо дерутся.)

Немцам в тех опытах [случаях ], которые мы с вами рассматривали, конечно, не пришлось испытать силы настоящего современного противника, который готов пожертвовать себя [собой] полностью для защиты тех интересов, которые призвана защищать армия. Они действовали в облегченных условиях. Но тем не менее, если мы посмотрим линию Вейгана³⁶, которая в течение 14 дней укреплялась и имела тактическую глубину в 20 км, она была прорвана на третий день, и в этой операции группа генерала Бока³⁷ за 10 дней прошла немного больше 100 км, показав свою среднюю скорость немного больше 10 км.

Исходя из среднего темпа развития операции, о чем я доложил, т. е. из 10—15 км, общая длительность операции на глубину 200 км составит, таким образом, 12—20 дней, в особо благоприятных условиях она может быть за­кончена и раньше.

Несколько слов о месте и роли фронта и армии в наступательной операции.

Опыт последних войн показывает, что ведение большой наступательной операции, порядка тех, о которых я доложил, оно под силу только мощным группам армии, фронтовым объединениям, богато оснащенным всеми средст­вами подавления.

Фронтовая операция, как правило, развертывается на нескольких опера­ционных направлениях и стремится к достижению крупной стратегической цели, влияющей на ход всей войны.

Достижение стратегической цели потребует разрешения ряда промежуточ­ных оперативных задач, о чем я докладывал. Каждая из этих промежуточных    задач обычно составит содержание отдельных этапов фронтовой операции.

Промежуточные задачи фронтовой операции разрешают проведение ряда последовательных армейских операций. Фронтовое командование объединяет, организует действия нескольких армий и мощных групп подвижных войск и  фронтовой авиации. Следовательно, фронтовое командование является главным организатором операции, на него ложатся все трудности, связанные с подго-товкой и проведением современных крупных наступательных операций.

Армейская наступательная операция обычно развертывается на одном oпeрационном направлении, является производной от замысла и плана фронтовой операции. Средства оперативного маневра представляются здесь в ограниченных размерах и боевая работа развертывается в более узких рамках времени и пространства.

Говоря об оперативных формах удара в наступательной операции, необхо-  димо, товарищи, остановиться на нескольких принципиальных вопросах. Ко-  нечно, здесь какую-то схему, годную и полезную для той или иной операции,  предложить нельзя, все это зависит от обстановки, от того сопротивления,

136

 

которое будет оказано наступающему, от географии, которая содействовала немцам в разгроме Польши, будет зависеть от возможности маневра, как это имело место на Карельском перешейке, будет зависеть от многих обстоятельств. Но принципиально мы должны все-таки обсудить некоторые формы оператив­ного маневра*.

Следует вполне законно ожидать, что первоначальные исходные операции чаще всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем уже во второй фазе перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции.

Формы оперативного прорыва. Фронтальный удар с целью прорыва фронта является наименее «экономной» формой операции. Осуществление оперативного прорыва требует при равноценном противнике значительного превосходства в силах и средствах и глубокого оперативного построения наступающих войск (для расширения в сторону созданных флангов).

Во фронтальном наступлении прорыв может быть осуществлен: центром, на нескольких несмежных участках фронта, одним из крыльев или обоими крыльями. Каждая из этих форм имеет свои особенности.

Прорыв центром предусматривает сосредоточенный удар нескольких армий на одном решающем направлении с задачей пробить в расположении противника широкую брешь с тем, чтобы в дальнейшем, развивая удары, провести охва­тывающий маневр подвижными войсками по окружению одной из разорванных на две части групп противника. Подобный удар в силу своей мощности обес­печивает пропуск в прорыв подвижной группы фронтового масштаба. Но вместе с тем эта форма удара для наступающего имеет ряд недочетов: она требует широко развитой и сосредоточенной железнодорожной сети, дает противнику возможность сосредоточить свои силы и средства для контрудара с других направлений, что при наличии у противника крупных ВВС и мотомехсоеди-нений может уравновесить соотношение сил участка прорыва и быстро его ликвидировать.

Прорыв фронта на нескольких несмежных участках фронта имеет ряд существенных преимуществ. Одновременный прорыв фронта на нескольких важнейших операционных направлениях приводит к потрясению противника на широком фронте и создает благоприятные условия для окружения и разгрома противника или уничтожения по частям. Такая форма удара имела место при вторжении в Бельгию и прорыве немцами линии Вейгана в 1940 г.

Прорыв обороны противника одним из крыльев фронта выгоден, если в результате разгрома одного из флангов создаются выгодные исходные условия для последующего удара во фланг и тыл основной группировки противника. Подобные операции имели место:

• в 1920 г. в июльском наступлении Западного фронта против белопляков и
• в наступлении немцев против бельгийско-англо-французских войск в мае месяце 1940 г.,  когда левое ударное крыло германского маневренного фронта, введя в прорыв на участке Намюр, Седан (100 км) мощную группу подвижных войск генерала Рейхенау,³⁸ добилось оперативно-стратегического окружения крупных сил союзников во Фландрии и Северной Франции.

Прорыв обоими крыльями фронта создает наилучшие условия концент­рического наступления двух ударных группировок по сходящимся направ­лениям.

Обход флангов. Наступательная операция с обходом одного или обоих флангов неприятеля приводит к непосредственному удару по наиболее слабым и уязвимым местам противника, т. е. во фланг и тыл расположения его войск. Выгоды обхода флангов противника настолько велики и заманчивы, что к подобному маневру необходимо стремиться во всех случаях, когда к этому

 

* Далее — по тексту доклада, отредактированного т. Жуковым. См.: ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 18-а, Д. 56. Л.Л. 1—52.

137

 

представляется хоть малейшая возможность. При перерывчатости фронта про­тивника не исключена возможность осуществления подобного вида маневра.

Обход флангов должен предприниматься крупными силами и настолько глубоко, чтобы обеспечить окружение и разгром войск всего оперативного построения противника. Глубина замаха обхода каждый раз определяется конкретной обстановкой; в среднем она должна быть не менее 20—30 км.

Одновременный сильный удар по обоим флангам противника является наиболее решительной формой наступательной операции. Необходимой предпосылкой та­кого маневра является наличие слабых флангов противника, позволяющих после их разгрома ударными фланговыми кулаками взять расположение противника в сильные «клещи» и разгромить его путем окружения на поле сражения. Примером осуществления такой операции являются действия частей нашей Красной Армии против японцев на Халхин-Голе, где была уничтожена 6-я армия японцев.

Успешность маневра в операции по охвату флангов противника в значи­тельной мере зависит от того, насколько прочно будут связаны силы противника с фронта и в какой степени он будет введен в заблуждение относительно направления главных ударов.

В современной операции не следует бояться бить с разных направлений, так как современная подвижность гарантирует оперативно-тактическое взаи­модействие между группировками и не позволит частного поражения их.

Выделенная для обхода группа войск должна заблаговременно нацеливаться на направление, позволяющее быстро вывести ее на фланг и тыл неприятеля. Войска, выполняющие обходной маневр, должны быть готовы к организованной фронтальной атаке встреченного противника и надежно обеспечить свои внеш­ние фланги.

Соединения, входящие в состав фронта, и их оперативное предназначение. Состав фронта и армий — величина не постоянная. Она зависит от цели, размаха операции и ожидаемого соотношения сил.

На решающих направлениях фронта действуют ударные армии или главные группировки фронта. Каждая ударная армия должна располагать такими силами и средствами подавления, которые обеспечивали бы ей осуществление опера­тивного прорыва фронта противника и вместе с тем — надежное преодоление всей оперативной глубины обороны. Обычно она имеет в своем составе 4— 5 стрелковых корпусов, до 7—9 ап, АРГК, 3—5 тбр, 2—3 авиадивизии. Общий фронт наступления такой армии может дойти до 50—70 км.

На вспомогательных направлениях действуют армии с более слабым соста­вом. Их боевой состав не превысит 2—3 стрелковых корпусов при фронте действия в 60—100 км.

Следовательно, для организации наступления на фронте 400—450 км по­требуется 3—4 ударных и 1—2 вспомогательных армий.

Для развития тактического прорыва в оперативный ударным армиям не­обходимо придавать группы подвижных войск. Состав последних будет опре­деляться их ролью и предназначением; обычно в качестве эшелона развития прорыва на каждую ударную армию потребуется до одного мехкорпуса или усиленного кавкорпуса.

В интересах фронтовой задачи необходимо вводить на глубину до 150 км мощную группу подвижных войск типа конно-механизированной или мотоме­ханизированной армии. Такая подвижная армия на путях к достижению общей цели фронтовой операции должна разгромить в оперативной глубине обороны не только ближайшие оперативные, но и более глубокие фронтовые резервы противника, а главное, сохранив свободу действий, исключить у противника всякую возможность оперативного маневра и организации нового сопротивле­ния. Если учесть, что к моменту ввода в прорыв подвижной армии часть ближайших оперативных резервов будет скована наступлением ударных армий, то на долю вводимых в прорыв подвижных войск останется преодолеть сопро­тивления 1—2 пехотных, 1—2 моторизованных, 1—2 танковых дивизий. Для решительного разгрома этих сил подвижная армия должна располагать, при­мерно, двумя механизированными, одним-двумя кавалерийскими корпусами и соответствующим количеством авиации. Кроме того, фронтом должны быть

138

 

брошены авиадесантные соединения для взаимодействия с этой подвижной армией и своевременно выдвинуты 2—3 стрелковых дивизии для ее усиления.

Наряду с фронтовыми резервами необходимо иметь резервную армию. Основное предназначение этой армии — парирование контрударов, предпри­нимаемых крупными силами противника в процессе ведения операций, обес­печение флангов и наращивание сил в ходе операции.

Господство в воздухе — основа успеха операций. Это господство достигается смелым и внезапным мощным ударом всех ВВС по авиации противника в районах ее базирования. Только при господстве в воздухе ВВС фронта смогут выполнить задачи непосредственного боевого содействия ударным армиям.

Перехожу к подготовке наступательной операции ударной армии. Это дело очень сложное и от качества подготовки зависит успех.

Основы оперативного расчета. Ширина фронта прорыва армии зависит от задачи прорыва, сил и средств наступающего и силы сопротивляемости обороны.

Какой противник, на что он способен?

Армия должна прорвать фронт такой ширины, чтобы:

а) полоса прорыва не простреливалась с флангов действительным артилле­рийским огнем;

б) прорыв обеспечивал ввод крупных подвижных соединений.

Ударная армия должна быть способной прорвать фронт противника шириной в 20—30 км и обеспечить немедленное безостановочное развитие прорыва из тактического в оперативный.

Глубина наступательной операции армии. Тактический прорыв считается завер­шенным, когда будут прорваны главная и вторая оборонительные полосы противника.

Оперативный прорыв может считаться завершенным, когда будут разгром­лены главная группировка противника, его оперативные резервы, а также будет исключена возможность использования противником оборонительной полосы для восстановления фронта.

Армейская операция заканчивается разгромом противника на данном опе­рационном направлении и выходом на определенный, намеченный фронтом рубеж, удаленный от исходного положения на 100—150 км.

При прорыве для определения потребных сил и средств расчет должен исходить из тактической плотности даже в армейском масштабе и единицами исчисления берутся: батальон, КП, танк, орудие и самолет.

Вполне достаточной тактической плотностью для прорыва современной обо­роны, по опыту войн, можно считать 2,5—3 км на стрелковую дивизию с частями усиления. В особых случаях такой плотности не нужно.

Таким образом, 3-дивизионный стрелковый корпус при обороне противника на нормальном фронте (1 пд на 10 км) в полевых условиях, при готовности оборонительных сооружений до 60—70 процентов может успешно наступать на фронте до 10 км. В зависимости от ожидаемого сопротивления состав корпуса может быть доведен до 4 сд.

Для прорыва оборонительной полосы на фронте 30 км армии, наступающей на фронте 50—70 км, потребуется: 3 ударных стрелковых корпуса для нанесения главного удара; 1—2 ск для действий на вспомогательном направлении; в резерве армии 2—3 сд. Таким образом, всего в составе ударной армии должно быть до 5 стрелковых корпусов (15—16 сд).

Артиллерия является основным средством подавления при подготовке атаки.

На фронте главного удара (примерно на 25—30 км) в обороне можно ожидать до трех пехотных дивизий, т. е. около батальона на 1 км.

Артиллерийское насыщение обороны выразится в следующих цифрах: всего полевых и пехотных орудий — 285, из них 108 орудий тяжелых, при 225 ору­диях ПТО. Это даст на 1 км фронта до двух батарей тяжелой и легкой артиллерии, 7,5 орудий ПТО.

При таком насыщении обороны потребуется на 1 км фронта для подавления артиллерии минимум 3 батареи (или 1 дивизион). Для подавления пехоты и орудий ПТО при 2,5—3-часовой артподготовке — 4—5 дивизионов. Учитывая, что часть целей будет подавлена и разрушена авиацией при 3-часовой арт­подготовке достаточно иметь на 1 км 60 орудий.

139

 

Для доведения плотности до 60 орудий на 1 км фронта главную группировку необходимо усилить 6—7 гan, 2—3 пап и 5 минбатами РГК или 750 орудиями. При этом условии будет достигнуто превосходство над противником по артил­лерии на участке главного удара каждого стрелкового корпуса в 7 раз, а по тяжелой — в 7,5—8 раз.

Потребность ударной армии в танках выразится в 3—5 тбр. Эта потребность обосновывается необходимостью иметь 1—1,5 тбр на корпус, чтобы создать плотность до 40 танков на 1 км. В особых случаях потребность в танках может быть больше, тогда могут быть привлечены и танковые дивизии мехкорпусов.

Для развития прорыва каждой ударной армии необходима подвижная группа. Она может быть различного состава в зависимости от оперативного предназ­начения и обстановки. Немцы при действиях в Польше применяли сравнительно небольшие подвижные группы — от танковой дивизии до мотомехкорпуса 2—3-дивизионного состава. В Бельгии и Франции они имели уже более крупные группы — порядка целых подвижных армий (группа Рейхенау). Но эти по­движные группы выполняли задачи фронтового назначения.

В тех случаях, когда армия не будет иметь подвижной группы, развитие прорыва в глубине может осуществляться ударными корпусами (пехотой и танками) и резервными соединениями.

Задача армейской авиации в наступательной операции: тесное взаимодей­ствие с наступающими корпусами на поле боя, подавление ближних опера­тивных резервов, взаимодействие с ЭРП, прикрытие своих войск, главным образом — ударной группировки.

Борьба за господство в воздухе в широком смысле этого слова и изоляция района прорыва от притока свежих сил противника должна быть возложена на фронтовую авиацию.

Общая потребность ударной армии в авиации выразится в 4—5 полках бомбардировщиков, 2—3 полках истребителей, 2—3 полках штурмовиков, все­го — 600—700 боевых самолетов или 2—3 авиадивизии.

Этот расчет исходит:

а) для подавления целей на площади в 30 км* требуется сбросить 360 т
бомб, для чего нужно 10 полко-вылетов бомбардировочной авиации;

б) для борьбы с ближними оперативными резервами противника (до двух
сд) потребуется 3—4 полко-вылета штурмовой авиации;

в) для поддержки стрелковых корпусов ударной группы необходимо иметь
до 6 полко-вылетов.

Для поддержки, обеспечения и взаимодействия с подвижной группой ис­пользуются те же авиационные средства. Кроме того, каждая ударная армия должна быть поддержана 3—4 авиадивизиями фронта.

Для прикрытия огнем зенитной артиллерии ударной и подвижной групп армии требуется прикрыть площадь по фронту в 30 км и в глубину 30 км — 900 км². Один зенитно-артиллерийский дивизион может прикрыть огнем 160 км², а для прикрытия 900 км² потребуется 6 дивизионов. В корпусе, считая и 76-мм зенитные батареи дивизии, имеется 2 дивизиона, в трех ударных корпусах будет 6 дивизионов. Таким образом, ударная группа на исходном положении будет прикрыта своими средствами. С движением вперед глубина ударной группы увеличится и по глубине необходимо будет прикрыть участок до 45 км (1350 км²). На этом этапе ударную группу потребуется усилить тремя дивизионами — по одному на корпус.

На вспомогательном направлении корпус будет прикрываться своими зе­нитными средствами.

Для прикрытия станций снабжения потребуется 4—5 зад.

Всего потребуется дополнительно на ударную армию 7—8 зад. Для обес­печения непрерывности пополнения потерь в состав армии должны входить запасные части: ориентировочно 4—5 запасных стрелковых полков, 1 артполк, 1 танковый полк, 1 автополк, 2 тракторных батальона.

Таким образом, ударная армия будет иметь в своем составе до 5 стрелковых

 

* По смыслу: 30x30 км.

140

 

корпусов (15—16 сд), 3—5 танковых бригад, 6—7 полков ran, 2—3 полка пап, 6 минбатов, 7—8 зад, 2—3 полка истребителей, 4—5 полков бомбардировщиков, 2—3 полка штурмовиков. В качестве подвижной группы — 1 усиленный кавкорпус или мехкорпус.

Оперативное построение армии зависит от обстановки. Оперативное построение ударной армии для прорыва представляется в следующем виде:

Ударная группа: состоит обычно из трех, реже — двух стрелковых корпусов, усиленных артиллерией, танками, инженерными и химическими средствами и средствами ПВО. Корпус может наступать одним и двумя эшелонами. В два эшелона корпус строится при атаке укрепленной полосы противника и при отсутствии подвижной группы. В соответствии с замыслом операции в армии ударных групп может быть одна или две.

Вспомогательная группа обычно состоит из одного корпуса и может наступать на фронте до 20—30 км. В армии может быть две или одна сковывающая группа.

Подвижная группа. Состав и назначение определен выше. Перед вводом в прорыв располагается в выжидательном районе, удаленном на 15—25 км от переднего края.

Авиация. Располагается на аэродромах на удалении: истребительная — 30—50 [км], бомбардировочная — 75—100 км от переднего края.

Авиадесант. Является фронтовым средством. Действует в полосе армии во взаимодействии с подвижной группой. Все подготовительные мероприятия, время и район высадки должны сохраняться в тайне и могут быть известны очень ограниченному кругу лиц. Выброска (высадка) и обеспечение — орга­низует фронтовое командование.

Резерв. В составе 2—3 дивизий располагается в зависимости от его предназ­начения: если нет подвижной группы и резерв имеет задачей развитие прорыва, то располагается за центром ударной группы (в 8—10 км от переднего края). Если резерв назначается для парирования случайностей или обеспечения флангов, то он располагается на соответствующем направлении в 10—15 км от переднего края. Если резерв моторизован, то может располагаться в 30—40 км от переднего края. Штаб армии располагается на расстоянии 30—40 км от фронта на направ­лении главного удара. Для управления ударной группой и вводом в прорыв подвижной группы организуются оперативные пункты управления (ОПУ).

Планирование операции. В практике работы наших штабов по вопросам планирования операции можно наблюдать две крайности.

Первая — это стремление разработать подробный, всеобъемлемый план на всю операцию, все предусмотреть, все расписать от начала до конца. Получается внушительный, но своей большей частью совершенно нежизненный бюрокра­тический документ. Еще хуже, когда утратив чувство действительности, ста­раются проводить такой план в жизнь.

Вторая крайность — это когда штабы вообще не планируют операции или же планируют очень поверхностно, шаблонно и непродуманно.

Современная наступательная операция такого крупного войскового орга­низма, каким является армия, без плана подготовлена и проведена быть не может. Немедленно же возникнут такие трения и недоразумения, которые могут привести к срыву всей операции.

Основою для разработки плана является идея оперативного решения. Для того, чтобы принять правильное оперативное решение, необходимо совершенно четко уяснить место и роль армии в общефронтовой операции. Правильное уяснение задачи армии создает правильные предпосылки для построения всей операции.

Важнейшей частью плана является основная идея решения, выражающая направление и фронт главного удара.

Выбор направления главного удара определяется следующими данными:

• оперативной значимостью направления;
• условиями местности как для прорыва, так и для действия в глубине, в первую очередь должны быть учтены условия для действий танков, развертывания артиллерии, ввода и действий в глубине подвижных соединений;

141

 

3) состоянием обороны противника и другими данными о противнике. План операции разрабатывается немедленно по принятии решения. В плане  операции отражаются следующие вопросы:

а) задачи армии,

б) замысел операции (основная идея),

в) требования по взаимодействию с соседом,

г) оценка противника и его возможного противодействия,

д) оценка операционных направлений,

е) планирование операции по этапам,

ж) группировка войск и задачи по этапам,

з) развертывание армии и занятие исходного положения,
и) артиллерийская и авиационная поддержка,

к) порядок ввода подвижных войск,

л) использование армейской авиации,

м) обеспечение операции в боевом, политическом и материально-техниче­ском отношениях; оперативная маскировка и обман противника,

н) управление и связь.

Для удобства подготовки и обеспечения операции последняя разделяется на этапы. Наступательная армейская операция, примерно, может иметь сле­дующие этапы.

Подготовительный этап, включающий всю подготовку операции, в том числе подход и развертывание армии. Обычно в условиях полевой обороны на нормальном фронте на подготовку операции потребуется два-три дня после установления соприкосновения с передним краем обороны.

Второй этап, включающий прорыв оборонительной полосы и разгром противостоящего противника. Продолжительность этапа ориентировочно 2— 3 дня.

Третий этап — развитие успеха с выходом войск в оперативную глубину, обеспечивающую окружение противника. Продолжительность этапа ориенти­ровочно 2—3 дня.

Четвертый этап — завершение операции по уничтожению противника.

В целом операция займет 7—10 дней.

Планом могут и должны быть подробно предусмотрены все мероприятия, касающиеся первого и второго этапа. Остальные обычно планируются прибли­женно.

План операции не должен быть мертвым, не меняющимся документом. Каждый день, каждая новая данная будут вносить в него коррективы и дополнения.

Помимо общего плана операции в каждом отделе штарма, у всех началь­ников родов войск и служб должны быть свои детализированные планы ис­пользования родов войск и обеспечения операции.

Подход и развертывание армии. Развертывание армии при наступлении с подходом является очень сложным делом. Развертывание главных сил и средств армии и подготовка прорыва могут потребовать 2—3 дня и более, считая с момента выхода авангардов к переднему краю. Эти сроки зависят от силы обороны и от состояния своих войск.

В современных условиях не исключена благоприятная возможность атаки оборонительной полосы с хода. В таком случае армия еще на марше должна быть полностью нацелена на атаку. Соответственно этому должны быть даны полосы движения корпусам и распределены армейские средства усиления. Пример такой атаки с хода — операция немцев в мае 1940 г. по захвату Диль³⁹ в Бельгии и прорыв ими фронта 9-й французской армии на участке Мобеж, Седан.

На основании опыта минувших войн можно сделать следующие выводы о порядке развертывания армии при наличии значительного времени на подго­товку.

Под прикрытием войск первого эшелона сосредоточиваемые дивизии ночным маршем выводятся к рубежу развертывания и располагаются в укрытых местах в 10—15 км от линии фронта.

142

 

В исходное положение для атаки главные силы дивизии выводятся в ночь накануне атаки. Авангардные части могут быть выброшены за сутки.

Танковые части усиления, придаваемые стрелковым соединениям, зани­мают свои выжидательные районы в укрытых местах вне артиллерийского огня.

Артиллерия занимает огневые позиции до выдвижения пехоты и танков в исходное положение, т. е. не позднее, чем за одни сутки до начала атаки. Занятие огневых позиций артиллерией производится ночью. Развертывание артиллерии может потребовать несколько ночей. Требуется тщательная мас­кировка артиллерии, выдвинутой в течение ночи на огневые позиции.

Помимо сосредоточения и развертывания войск должна быть произведена работа по обеспечению прорыва и оборудованию района во всех отношениях. Исключительно большая работа будет развернута по материальному обеспе­чению операции.

На участке главного удара шириною 25—30 км развертывается до трех стрелковых корпусов, 3—5 танковых бригад, 7—9 полков АРГК, минометные, химические, инженерные и другие средства усиления. Во втором эшелоне станут части эшелона развития прорыва. Всего на площади 30х30 км будет сосредоточено около 200 000 людей, 1500—2000 орудий, масса танков, громад­ное количество автотранспорта и других средств.

Вся эта работа должна быть выполнена в короткие сроки,  особенно в маневренных условиях, скрытно и надежно обеспечена от ударов противника. Подготовка операции.

В период сосредоточения и развертывания армии производится доразведка противника и подготовка операции во всех отноше­ниях.

Доразведка должна вскрыть всю систему обороны противника и инженерную готовность обороны.

Подготовка артиллерии к прорыву должна быть отработана особенно тща­тельно. Все мероприятия, связанные с развертыванием артиллерии, должны быть проведены заблаговременно.

При атаке укрепленного района или укрепленных полос начальником ар­тиллерии армии должна быть составлена особая инструкция по использованию артиллерии.

При наличии у противника прочных оборонительных сооружений, требу­ющих для своего разрушения значительного времени, разрушение последних производится в подготовительный период.

Авиационная подготовка, в отличие от артиллерийской, представляет со­вокупность усилий боевой авиации, направленных не только на обеспечение тактического успеха, но и оперативного. С этой целью авиация, кроме так­тической зоны, берет под свое воздействие оперативную глубину обороны противника путем подавления ближайших и глубоких резервов, запрещения их передвижения и подхода новых, нарушения связи и управления и дезор­ганизации работы тыла.

Если артподготовка, как правило, предшествует переходу в наступление, то вопрос о начале и длительности авиационной подготовки решается в каждом отдельном случае, исходя из обстановки и замысла операции.

Опыт действий в Западной Белоруссии и Западной Украине показал, что при современном насыщении армии моторами дороги даже с твердым покрытием очень быстро разбиваются и приходят в непроезжее состояние. Необходим постоянный ремонт дорог на тылах.

Германское командование в период наступления своими работами по вос­становлению и поддержанию в порядке дорог обеспечило быстрые темпы дви­жения германских армий и бесперебойную работу тыла. В наших условиях с успехом можно привлекать на эти работы местное население, организовав его в дорожные отряды с прикреплением к определенным участкам дорог.

Боевое обеспечение операции. Особое значение приобретает прикрытие сосредоточения и развертывания.

Прикрытие наземных войск от авиации противника будет осуществляться истребительной авиацией и зенитными средствами. Основными объектами при-

143

 

крытия должны быть ударная группировка, подвижная группа, станция снаб­жения и важнейшие объекты на путях подвоза.

Особой заботой командарма и командующего ВВС армии будет — не дать   разбить свою авиацию на аэродромах. Лучшим средством для этого явится внезапный удар нашей авиации по аэродромам противника и рассредоточенное расположение нашей авиации с маскировкой материальной части и ПВО на аэродромах.

Внезапность является главным условием успеха. Скрыть от противника подготовку к наступлению даже такого большого соединения, каким является ударная армия, как показывает исторический опыт, можно. Это с успехом удалось немцам в Пикардии⁴⁰ в марте 1918 г., [англо-французским войскам] в Амьенской операции 8 августа* 1918 г.,⁴¹ в операциях Красной Армии на Халхин-Голе в 1939 г. и последних операциях немцев.

Современное состояние моторизации и авиации создают благоприятные предпосылки для образования неожиданных для противника группировок и при том в самых неожиданных для него местах (высадка авиадесантов в Голландии и Бельгии)⁴², чем создается возможность нанесения внезапных ударов по противнику.

Материально-техническое обеспечение операции. Наступательная операция ударной армии потребует большого расхода различных материально-техниче­ских средств, особенно боеприпасов. За всю операцию расход боеприпасов может составить 4—5 армейских боекомплектов. Считая, что боекомплект весит свыше 12 000 т, это выразится в 50—60 тыс. т или 90—100 поездов грузоподъемностью 600 т каждый.

Опыт показал, что расход боеприпасов по этапам операции будет различный. В подготовительный период потребуется, примерно, 0,5 бк, на прорыв полевой оборонительной полосы — до 2—3 бк и на развитие прорыва и действия в оперативной глубине — от 1,5 до 2 бк. При наличии же второй оборонительной полосы — дополнительно 1 бк. Расход винтовочных патронов будет меньше примерно на Vi.

Для накопления на грунте 2 бк, которые весят около 24 000 т, надо 9600 автомашин или 40 автобатов ЗИС. Количество [автобатов] сокращается в соответствии с кругооборотом: 40:4=10.

Расход горючего может составить 4—5 заправок (ежедневно по 0,5 заправ­ки) — или 12—15 тыс. т (одна заправка для армии 3—3,5 тыс. т). Авиация потребует в сутки до 750 т, а на всю операцию — 6—7 тыс. т. Для подвоза 18—22 тыс. т горючего потребуется до 30—35 поездов.

Общая потребность в продфураже выразится в 16—20 тыс. г или 27—33 по­езда, считая, что суточная дача весит около 2000 т. Остальные виды снабжения составят, примерно, 65—85 поездов.

Таким образом, для обеспечения армейской операции длительностью 8— 10 дней необходимо подвезти около 240—270 поездов со снабженческими грузами (или 24—27 поездов в сутки). Кроме того, 6—7 поездов ежедневно с людским и конским пополнением, железнодорожным и дорожно-строительным имуществом. Всего суточная потребность составит от 30 до 34 поездов, а учитывая факультатив, пропускная способность железной дороги должна дать до 45—50 пар поездов в сутки. Поэтому для обеспечения подвоза ударной армии надо иметь одну двухколейную или две одноколейные железные дороги. При недостатке железных дорог надо готовить автоперевозки.

Для пяти стрелковых корпусов надо иметь 5 станций снабжения.

На каждый корпус необходимо будет развернуть по самостоятельному грун­товому участку, обслуживаемому ДЭПом.

Особо сложной является организация тыла подвижных соединений, пред­назначенных для действий в оперативной глубине противника. Эти соединения необходимо базировать на ближайшую к фронту станцию снабжения. При невозможности сделать это надо создать базы на грунте в 15—20 км от переднего края. Продфураж брать в концентрированном виде и в ходе операции

 

* В стенограмме — 8 сентября.

144

 

широко использовать местные средства. Для питания боеприпасами и горючим широко использовать автотранспорт.

Необходимо сократить также перевозку раненых и больных вглубь страны, развернув более широкую сеть лечебных заведений в прифронтовой полосе и широко используя местные лечебные заведения. Это мероприятие также со­кратит перевозки и обеспечит быстрейшее возвращение больных и раненых в строй.

Все ненужное и излишнее, все трофейное имущество немедленно должно отправляться в тыл, используя порожняк автотранспорта. Германские армии при своем движении вперед в Польше, Бельгии, Франции не отправляли в тыл ни одной порожней машины.

В целях сокращения автотранспорта по перевозке горючего на направлениях главных ударов с большим насыщением этих участков моторами целесообразно подачу горючего организовать путем постройки нефтепроводов (опыт немцев на Западе). Это мероприятие создаст громадную экономию как в автотранс­порте, так и в расходе самого горючего.

Следует упорядочить вопрос с военнопленными, с их размещением, пита­нием, охраной и отправкой в тыл.

Необходимо принять меры к наведению в тылу порядка в смысле поддер­жания в нем дисциплины и общественного порядка, создав для этого специ­альные части, на них же возложить очистку от оставшихся в тылу нежела­тельных элементов. Особое внимание — вопросу регулирования и комендант­ской службе.

Управление и связь. Управление армией в наступательной операции должно быть жестким и централизованным. В целях достижения полного взаимодей­ствия между корпусами, целеустремленности в их действиях командарм нередко будет указывать им направление главного и вспомогательного ударов, боевое построение корпусов, порядок и способы действий. Однако к таким указаниям нужно подходить осторожно и без нужды к ним не прибегать.

В условиях маневренной войны с подвижным и искусным противником потребуются командиры, воспитанные на проявлении разумной инициативы и большой самостоятельности, иначе командиров, приученных все делать по расписанию, активный и инициативный противник разобьет в первом же сражении.

Одной из причин, обеспечивших победу германских армий в Бельгии и Франции в 1940 г., является эластичность управления. С одной стороны — твердое управление верховного командования, с другой стороны — предостав­ление широкой инициативы своим командирам, которые реагировали на события с исключительной быстротой и решительностью, все время навязывая свою волю противнику, не давая ему придти в себя и опомниться.

В армейском масштабе для управления, как правило, потребуются еже­дневные приказы. В приказах обязательно нужно указывать дальнейшую задачу корпусам, ориентируя их в действиях на следующий день. Это необходимо для того, чтобы в случае позднего получения в корпусе очередного армейского приказа командир корпуса хотя бы ориентировочно знал задачу корпуса на следующий день и мог приступить к предварительной подготовке по ее вы­полнению. Необходимо так организовать управление в армии, чтобы командарм был постоянно в курсе обстановки и мог бы отдать своевременно приказ на следующий день.

Особое внимание со стороны командарма и его штаба должно быть уделено организации взаимодействия между стрелковыми корпусами, группой подвиж­ных войск и ВВС.

В условиях громадного насыщения участка прорыва войсками, артиллерией, танками, автомашинами организация проводной связи является делом очень сложным. В целях предохранения от порыва значительную часть проводов придется закапывать в землю. Это мероприятие необходимо и для того, чтобы сохранить проводную связь от разрушения авиацией противника путем порыва проводов специальными приборами типа «кошка». Для ускорения работ по подземной укладке кабеля необходимо в частях связи иметь на снабжении

145

 

соответствующий кабель и оборудование. Состоящий в настоящее время на снабжении армии кабель для закладки его в землю не пригоден, так как дает очень большую утечку.

Для полного использования наиболее современного средства связи — радио необходимо навести порядок в засекречивании. Существующее поло­жение в этом вопросе приводит к тому, что это прекрасное средство связи используется мало и неохотно. Принятая система кодирования приводит к большим искажениям и перепутыванию текста и к задержке в передаче сведений. Зачастую проще и быстрее послать делегатов, чем прибегать к передаче по радио. Необходимо ограничить засекречивание, точно указать, что следует засекречивать и что можно передавать открыто. Упростить систему кодирования.

В целях обеспечения от перехвата противником сведений, передаваемых по проводной связи, поставить перед конструкторами задачу изыскать способы и средства, исключающие такое перехватывание.

В процессе сражения командарм, сообразуясь с обстановкой, уточняет стрел­ковым корпусам задачи, поддерживая их действия авиацией. Лично руководит прохождением группы подвижных войск в прорыв, ставя ей дополнительные задачи в связи с создавшейся обстановкой.

Штаб армии, помимо обеспечения бесперебойного управления, обязан следить за сохранением боеспособности крупных войсковых соединений, до полка включительно: своевременно их пополнять и принимать меры к вос­становлению утерянной боеспособности. Кроме того, на штабе армии лежит обязанность изучать опыт боев, учитывать все новое и принимать все меры к их реализации.

Ведение наступательной операции ударной армии. Прорыв фронта против­ника — я не беру прорыв укрепленной полосы, нужны другие расчеты. Тактический темп — 1—3 км.

Прорыв фронта противника является решающим актом наступательной операции. При его срыве вся операция терпит крах, при успехе — открываются пути для победы.

Сражение, имеющее целью уничтожить оборону противника, может быть успешным тогда, когда в направлении главного удара наступающего полоса главного сопротивления противника, его противотанковая оборона и основная масса артиллерии будут хорошо подавлены и не смогут оказать наступающему серьезного сопротивления. Вся остальная система тактической обороны, ближ­ние оперативные резервы и узлы управления должны быть скованы и рас­строены.

Военно-воздушные силы противника должны безусловно быть подавлены, а господство в воздухе принадлежать наступающему.

Для получения должного успеха в период подготовки атаки, для подавления тактической обороны, расстройства и деморализации управления и оперативной глубины противника нужны внезапность и мощность удара ВВС и всей массы артиллерии.

Организуя и проводя подготовку к атаке, нужно иметь в виду, что противник может противопоставить силе наступающего какой-либо хитрый маневр. Ос­тавив небольшое прикрытие, противник может отвести с переднего края полосы главного сопротивления свои боевые порядки назад с тем, чтобы заставить наступающего провести всю свою артиллерийскую и авиационную обработку по пустому месту, или, как это делали на Карельском перешейке белофинны, наоборот — продвинуть с переднего края свои боевые порядки как можно ближе к исходным рубежам наступающего, чем и избежать поражения от мощного огня наступающего. Поэтому перед началом артобработки разведка всех видов, вся система наблюдения должны работать исключительно бдительно и обязательно непрерывно. Если подготовка проводится с утра, то перед рассветом необходимо провести сильную разведку для того, чтобы прощупать глубину противостоящего противника. Перед началом артиллерийской и ави­ационной обработки нужно специально оборудованными штурмовиками (опыты КОВО в период подготовки к разгрому румынской армии)   , порвать на поле

146

 

боя и в оперативной глубине всю войсковую, армейскую, железнодорожную и государственную связь, а затем рвать ее теми же самолетами 2—3 раза в день для того, чтобы в процессе сражения лишить командование возможности нормально управлять своими войсками, а в войсках противника создать нервную обстановку.

Перед броском пехоты и танков в атаку в целях обеспечения от огня противника в последние 15—20 минут необходимо дать по переднему краю, по пулеметным батареям противника за обратными скатами и по артиллерий­ским позициям мощный огневой и авиационный удар. В период атаки особо важное значение приобретают непрерывные штурмовые и бомбардировочные действия авиации по артиллерии противника; до тех пор, пока не будет захвачен передний край, артиллерия и авиация не должны прекращать своих активных действий по артиллерии противника, так как самый опасный враг для наступающего — артиллерия обороняющегося.

В связи с применением современных танков с тяжелой броней, как показал боевой опыт на Западе, в настоящее время необходимо внести некоторые коррективы в методику атаки пехоты с танками. После мощного огневого налета артиллерии и удара ВВС на передний край обороны противника, имея впереди разведку, должен ворваться первый эшелон тяжелых танков и, не останавливаясь на переднем крае, безостановочно бросаться на резервы, ар­тиллерию противника и компункты, порывая на своем пути все линии связи и уничтожая ПТО. Движение этого эшелона поддерживается огневым валом и действиями авиации. Под прикрытием эшелона тяжелых танков через пе­редний край проходит эшелон легких танков с задачей уничтожать систему пулеметного огня за обратными скатами.

За этим эшелоном на передний край врывается эшелон огнеметных танков и своими действиями помогает пехоте производить уничтожающие штыковые удары. Дистанция между эшелонами 400—800 м. Состав эшелона на 1 км фронта: 1-й эшелон — 10—15 танков, 2-й эшелон — 15—20 танков, 3-й эше­лон — 10—15 танков.

Предлагаемый метод не является единственным, каждый раз в зависимости от обстановки метод применения танков будет изменяться. Так, например, при танконедоступной местности переднего края танки должны вводиться, как это делается сейчас, только тогда, когда пехота захватит передний край и выйдет на танкодоступную местность.

Если взять атаку УР, то танки могут действовать только в составе штурмовых групп и до тех пор, пока полоса ДОТ не будет преодолена пехотой, ввести массу танков не удастся, а если что и прорвется через ДОТ, то все равно оно будет в глубине уничтожено.

Огромное значение для успеха имеет применение новых средств борьбы и приемов нападения. Прежде чем противник найдет способ противодействия, наступающий может воспользоваться всеми выгодами, которые дает в этих случаях элемент внезапности.

Немцы и англичане применили ряд новых средств и методов борьбы, среди них:

а) применение пикирующих бомбардировщиков;

б) применение парашютистов для захвата укрепленных пунктов;

в) зажигание водных преград;

г) разбрасывание зажигательных таблеток и т. д.

Нашими войсками на Карельском перешейке при атаке ДОТ также показаны новые приемы захвата и уничтожения ДОТ.

В период прорыва тактической зоны армейское командование все свои усилия должно направить к решению следующих важнейших задач:

а) обеспечение тактического превосходства в воздухе над полем сражения
и прикрытие своих группировок от ВВС противника;

б) подавление всего маневрирования в глубине обороны и недопущение
подтягивания резервов к району прорыва;

в) координирование действий стрелковых корпусов между собой и ВВС с
целью быстрейшего пролома фронта противника;

147

 

г) определение момента ввода в прорыв подвижной группы и всестороннее обеспечение этого ввода.

Процесс прорыва фронта противника в зависимости от его тактической плотности, степени развития в глубину, характера укреплений, наличия ре­зервов противника и других условий может принять самый различный характер.

При отсутствии у противника второй оборонительной полосы прорыв фронта может быть завершен в первый день наступления. Наличие второй оборони­тельной полосы при близко расположенных к ней сильных резервах может затянуть весь процесс прорыва до 2—3 дней.

Успех прорыва во многом будет зависеть от того, насколько удастся дей­ствиями авиации помешать резервам противника занять вторую оборонитель­ную полосу. Для обеспечения успеха важно также не допустить планомерного отхода частей противника с первой оборонительной полосы на вторую. При смелых и удачных действиях наступающего не исключена возможность овла­дения второй оборонительной полосой к исходу первого дня наступления. Для этого стрелковые корпуса, используя успех своих действий, на плечах отхо­дящих частей противника атакуют с хода вторую оборонительную полосу и захватывают ее прежде, чем противник успеет отойти и закрепиться на ней или подвести свои свежие резервы.

Необходимо учитывать, что в этих условиях артиллерия наступающего может запоздать с поддержкой атаки своей пехоты. Армейская авиация и танки должны быть готовы взять на себя поддержку пехоты на важнейших участках наступления ударных корпусов.

Если же противнику удалось прочно осесть на второй оборонительной полосе, то ее атака может начаться после проведения короткой, но мощной артподготовки. В зависимости от сложившейся обстановки в некоторых случаях подготовка к атаке может занять весь второй день. Как в том, так и в другом случаях в бой могут быть введены вторые эшелоны ударных корпусов. Ар­мейские резервы должны быть сохранены для развития тактического прорыва фронта.

Опыт наступательных боев на Карельском перешейке, на Западе показал, что для обеспечения успеха тактического прорыва фронта противника чрез­вычайно важно использовать любую маленькую брешь, образовавшуюся в расположении противника.

В процессе прорыва части, наступающие в первом эшелоне, должны смело и решительно продвигаться вперед и не отвлекаться уничтожением очагов [сопротивления] противника, оставшихся на флангах и в тылу полосы своего наступления. Это должно составить задачу вторых и третьих эшелонов. Безостановочное движение вперед первых эшелонов вплоть до полного про­рыва позиции противника должно сочетаться с активными и инициативными действиями следующих за ним эшелонов, важнейшей задачей которых яв­ляется всемерное расширение образовавшихся брешей. Вторые и третьи эше­лоны в процессе наступления должны быстро выдвигаться на фланги первых эшелонов, смело охватывать образовавшиеся фланги противника и реши­тельным воздействием по ним добиваться дальнейшего взлома обороны про­тивника.

Развитие и завершение операции. Прорыв фронта приводит к нанесению поражения и выводу из строя лишь меньшей части сил противника. Обычно большая часть сил, противостоящих наступлению, остается вне воздействия сокрушающих ударов наступающего и сохраняет свою боеспособность.

Значение прорыва фронта состоит в том, что он создает весьма выгодные предпосылки для окружения и разгрома главных сил обороны. Это достигается путем перенесения центра тяжести действий ударной армии в оперативную глубину обороны против главной группировки противника.

Развитие прорыва выполняется как захождением ударных корпусов армии в сторону одного из образовавшихся флангов противника, так и вводом в прорыв группы подвижных войск. Оперативный маневр, имеющий целью ок­ружение крупных сил противника, требует помимо необходимой ширины еще и соответствующую глубину.

146

 

Как ударная группа армий, так и группа подвижных войск должны всеми мерами обеспечить за собой потребное для маневра пространство.

Стрелковые корпуса ударной группы армии после прорыва фронта против­ника не должны начинать преждевременного захождения в сторону обходимого фланга противника. Это может привести лишь к мелкому охвату этого фланга, из-под воздействия которого противник может выйти простым загибанием флангов или [путем] незначительного отхода назад.

Прорвав фронт противника и пропустив через свое расположение группу подвижных войск, ударные корпуса стремительным движением вперед должны выиграть фланг противника и охватить его настолько глубоко, чтобы угрожать не только тактической зоне обороны, но и ее оперативной глубине (резервам, тылам).

Для непосредственного обхода флангов противника и расширения прорыва должны быть использованы специально предназначенные для этой цели вторые эшелоны корпусов и частично армейские резервы. Для этого последние с началом перехода армии в наступление группируются ближе к ударной группе армии. В процессе наступления это обеспечит их быстрый ввод в действие в желаемом направлении.

Корпуса, наступающие на вспомогательных направлениях, сосредоточивая основные усилия для нанесения удара на узких участках фронта, развивают энергичное наступление во всей полосе своих действий. Сочетая хорошо ор­ганизованные удары с демонстративными действиями, они должны привлечь на себя возможно больше сил противника и его резервов и этим облегчить действия ударной группы армий.

Группа подвижных войск при развитии прорыва является основным сред­ством оперативного маневра. Ее основной и важнейшей задачей является окружение и уничтожение во взаимодействии с ударными корпусами армии, авиацией и авиадесантом главных сил обороны. Когда окружение и разгром намеченной группировки противника производится усилиями двух ударных группировок фронта, действующими по сходящимся направлениям, то армей­ская группа подвижных войск должна оперативно взаимодействовать не только с ударными корпусами своей армии, но и с группой подвижных войск соседней ударной армии.

В порядке последовательности армейская группа подвижных войск должна разрешить следующие задачи:

а) своевременно начать движение из выжидательного района и войти в прорыв;

б) разгромить ближайшие оперативные резервы и войти в глубину опера­тивного расположения противника;

в) достаточно глубоко обойти фланг главных сил обороны, отрезать пути
отхода и атаковать ее с тыла;

г) в случае отхода противника, захватить тыловой армейский рубеж обороны раньше, чем успеют его занять отходящие с фронта главные силы противника или подходящие из глубины резервы противника.

При наличии у противника второй оборонительной полосы, в особенности, если последняя занята сильными войсковыми и близко расположенными опе­ративными резервами, группа подвижных войск в целях сохранения своих сил должна вводиться в прорыв только после овладения этой полосы ударными корпусами армии. Вслед за подвижной группой выдвигать в оперативную глубину противника возможно больше пехоты как на автотранспорте, так и походом.

Задача этих соединений — расширять фланги прорыва, обеспечивать тыл и по возможности — фланги группы подвижных войск и в случае необходимости поддерживать ее действия в оперативной глубине противника. При этом темпы движения пехоты походом должны в сутки доходить до 45—50 км. Подобное усиление группы подвижных войск из тыла придает ей большую устойчивость и силу в действиях на тылах противника.

Армейская и фронтовая авиация в этот период центр тяжести, своей боевой. работы сосредоточивает для непосредственной поддержки и прикрытия войск

14 9

 

ударных корпусов и особенно подвижной группы. Кроме того, фронтовая авиация наряду с продолжением борьбы за господство в воздухе должна взять на себя задачу по изоляции района прорыва от притока глубоких резервов противника в радиусе до 150—200 км.

Авиадесантом, взаимодействующим с армейской группой подвижных войск, в зависимости от обстановки и цели действий ударной армии могут быть выполнены следующие задачи:

а) захват и удержание в тылу противника дефиле и теснин, закрывающих
важнейшие пути отхода противника;

б) задержка подходящих к полю сражения глубоких резервов противника;

в) уничтожение крупных штабов и нарушение системы управления противника.

Авиадесанты должны тесно взаимодействовать как с авиацией, поддержи­вающей их действия на земле, так и с подвижной группой. С выходом подвижной группы в район действия авиадесанта последний переходит в ее подчинение.

Часто при окружении противника усилиями нескольких ударных армий по сходящимся направлениям авиадесант фронтового значения, выброшенный в тыл окруженной группировки противника, будет играть роль связующего звена для двигающихся с разных направлений подвижных групп.

Таким образом, в процессе развития прорыва действия всех сил и средств ударной армии объединяются в одном стремлении — завершить операцию полным окружением и разгромом главных сил обороны.

При современных средствах развития прорыва правильно спланированная и энергично проводимая операция в большинстве случаев может быть доведена до своего логического конца. Если операция завершается окружением и раз­громом главных сил противника, то для армии она может считаться закон­ченной. Вслед за этой операцией без оперативной паузы должна проводиться новая операция.

Однако следует иметь в виду, что нередко противнику удается использовать ряд благоприятных для него моментов и ускользнуть от окружения, если не всеми силами, то их частью. В этих случаях операция должна быть завершена этапом уничтожающего оперативного преследования. Основной смысл послед­него заключается в том, чтобы, вцепившись с фронта в отходящего противника и не давая ему возможности устроиться на новых рубежах, в процессе движения выиграть ударными корпусами один или оба фланга противника, а подвижными соединениями опередить его отходящие колонны, отрезать их пути отхода и добиться окружения и разгрома отходящей группировки противника.

Военно-воздушные силы армии в период преследования главные свои усилия направляют на задержку отхода противника.

Преследование должно вестись непрерывно и с полным напряжением всех сил и средств армии до полного уничтожения противника.

В процессе завершения армейской операции в соответствии с конечной целью фронтовой операции и ходом ее выполнения командование и штарм должны достаточно заблаговременно заняться подготовкой новой операции. Эта подготовка должна вестись с таким оперативным предвидением и настолько гибко, чтобы можно было без перерыва перейти от ведения одной операции к другой.

Переход к новой операции в большинстве случаев будет связан с той или другой перегруппировкой сил и средств армии и с перебазированием ряда корпусов на новые станции снабжения. Для своевременной разработки всех этих вопросов в оперативном отделе штарма создается специальная группа командиров, которая с представителями от других отделов штарма начальников родов войск и служб армии ведет всю свою подготовительную работу, руко­водствуясь при этом предварительными указаниями командарма.

Пополнение потерь людским и конским составом, ремонт и восстановление материальной части и накопление запасов для новой операции должны вестись с таким расчетом и темпами, чтобы к началу новой операции войска армии были бы полностью укомплектованы и снабжены необходимыми запасами.

150

 

Заключение: Красной Армии, где бы ее части в настоящее время ни дислоцировались, нужно быть готовой драться с искусственным и технически оснащенным противником.

Современное развитие средств борьбы — авиация, танки, моточасти, авиа­десанты и прочие — создают широкую базу для ведения наступательной операции, дают возможность проводить ее высокими темпами и с большой дальнобойностью.

В дальнейшем техническое оснащение армии [надо ] развивать и совершен­ствовать, исходя из расчетов и характера современных наступательных опе­раций, одновременно нужно уделить серьезное внимание противотанковой обороне войск и особенно противовоздушной обороне страны и в первую очередь железнодорожных узлов, важнейших мостов и военной промышленности.

При равных силах и средствах победу обеспечит за собой та сторона, которая более искусна в управлении и создании условий внезапности в ис­пользовании этих сил и средств. Внезапность современной операции является одним из решающих факторов победы.

Придавая исключительное значение внезапности, все способы маскировки и обмана противника должны быть широко внедрены в Красную Армию. Маскировка и обман должны проходить красной нитью в обучении и воспитании войск, командиров и штабов.

Красная Армия в будущих сражениях должна показать высокий класс оперативной и тактической внезапности.

Для того, чтобы успешно вести современные наступательные операции, необходимо иметь отлично подготовленные войска, командиров и штабы. Со­временные операции, развивающиеся быстрыми темпами, требуют исключи­тельной слаженности, маневренности и гибкости. Войска, не обладающие этими способностями, не могут рассчитывать на успех. Особенно высокие требования должны быть предъявлены командирам и штабам высших соединений.

Высший комсостав и штабы высших соединений в ближайшее время должны в совершенстве отработать знания и навыки по организации и проведению современной наступательной операции.

Еще в 1921 г. М. В. Фрунзе, разбирая вопрос о единой военной доктрине Красной Армии, писал, что необходимо воспитывать нашу армию в духе величайшей активности, подготовлять ее к завершению задач революции путем энергичных, решительно и смело проводимых наступательных операций.

Надо помочь комсоставу овладеть искусством организации и проведения наступательной операции.*

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 1—52.

 

Кленов Петр Семенович род. 21.02(4.03). 1892 г. в г. Сара­тове. В Красной Армии с 1918 г. В период Гражданской войны командовал ротой, батальоном, полком, бригадой и дивизией. После окончания в 1923 г. военно-академиче­ских курсов высшего начсостава РККА занимал должно­сти: начальника Военно-инженерной школы комсостава, военной школы связи. По окончании курсов усовершенст­вования высшего начсостава в 1930 г. был командиром ди-

 

* Доклад Г. К. Жукова был заслушан на утреннем заседании 25 дек. Стенограмма заседания отпечатана в тот же день и роздана для ознакомления всем выступавшим. Судя по большой правке Жукова, он был недоволен записью своего доклада. Об этом свидетельствуют многочисленные исправления, а также пометки: «Продолжение по докладу», «Все переврано. Надо отпечатать по конспекту» (см.: ф. 4, оп. 14, д. 2743, л. 13, 14 и др.). Стенограмма им не подписана. Публикуемый текст доклада отпечатан 28 дек. В нем учтена правка авторами своих выступлений по докладу. Конспект не найден. Видимо, Г. К. Жуков, делая в пометке ссылку на него, имел в виду текст доклада. Имеемая стенограмма является третьим экземпляром. Первого экз. составителям обнару­жить не удалось.

151

 

визии, начальником кафедры тактики Военной академии им. Фрунзе, заместителем начальника и начальником штаба Приволжского военного округа. С началом Великой Отечественной войны был назначен начальником штаба Северо-Западного фронта, однако уже в июле 1941 г. был освобожден от занимаемой должности и уволен из рядов Красной Армии. Генерал-лейтенант (1940). Умер 10.7.1941 г.

 

Выступления

 

П. С. КЛЕНОВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа

Товарищ Народный комиссар обороны! Исследование последних войн по­казало нам, что наличие таких средств, как авиация, мотомеханизированные части, позволили современной операции сделать то, что не удавалось в войну 1914—1918 гг. Несмотря на все попытки многих операций воздействовать на глубину оперативного порядка обороны, это (за отсутствием средств подавления глубины) не удавалось: тактический прорыв никогда не перерастал в опера­тивный. В чем тут дело? Почему не удавалось в прошлом воздействовать непосредственно на глубину?

Не удавалось, товарищи, потому, что оборона как в прошлом, так и сегодня обладает одним крупным свойством — очень быстро воспроизводить, восста­навливать то, что она теряет в процессе удара, в процессе самого наступления на нее.

Вопрос воспроизводства — свойство не только обороны, он касается и наступательной операции, требующей в процессе своего развития беспрерывного пополнения. Так вот, надо было воздействовать на этот процесс обороны. Надо было воздействовать на передний край при одновременном ударе на подаваемые/ резервы, материальные ценности и т. п., и это воздействие в операции удалоо/ только сейчас при наличии авиации и мехсредств и наступление приобретает все свойства маневренного наступления.

В своем докладе генерал армии т. Жуков доказал, как эта вторая сторона дела — наступление на всю глубину, — которая не удавалась в прошлом, удается сейчас. Мы убедились, как наличие новых средств — новой боевой авиации плюс мотомеханизированных частей — позволили с максимальным эффектом воздействовать на оперативную оборону, которая представлена на этой схеме.

Я согласен с теми выводами об основах наступательной операции сегод­няшнего дня, которые были предложены генералом армии т. Жуковым. Раз­рабатывая тему современной наступательной операции, я точно также подходил к расчетам и методам, которые были изложены в докладе генерала армии т. Жукова. Если, прослушав доклад т. Жукова, можно не согласиться, пред­положим, с тем, что для ведения такой операции, размах которой по глубине составляет 100—150 км, недостаточно определенных докладчиком 10 дней, то эти данные, как вам прекрасно известно, вытекают из одного очень важного момента — в какой степени обороняющийся сумел себя обеспечить в инже­нерном отношении. Если он имеет сильно развитую инженерную оборону, то естественно, что сам процесс преодоления оперативной глубины, т. е. темпы операции естественно возрастают.

Можно не соглашаться с данными по материальному обеспечению, которые были приведены докладчиком, исчисляющим 5—6 боекомплектов на операцию. Это зависит [от того], в какой степени противник приспособлен в инженерном

152

 

отношении. И вполне понятно, что при наличии у противника сильных ин­женерных сооружений 5 боекомплектов недостаточно. Нужно не менее 7— 8 боекомплектов. А если возьмем территорию Восточной Пруссии, то для преодоления этой территории при наличии того, что она имеет целый ряд долговременных сооружений, причем не только на главной позиции, но и на передовых, то исчисление боекомплекта выйдет за десяток — полтора десятка.

Я согласен с положением, которое выдвигалось докладчиком, по вопросам использования эшелона развития успеха. У некоторых товарищей/укоренился взгляд, что этот эшелон, т. е. моторизованные и мехсредства (мы берем мо­томеханизированный корпус), можно вводить [в прорыв ] непосредственно после того, как преодолели первые эшелоны тактическую оборону. Нужно считать, что его можно ввести только тогда, когда тактическая глубина преодолена полностью и мотомехкорпусу предоставляется [возможность ] уже самому иметь дело непосредственно со второй полосой обороны, преодолевая ее своими средствами, для чего в его распоряжении находятся тяжелые танки. Таким образом, корпус решает самостоятельно свое дело вместе с авиацией во второй оборонительной полосе, ничем не отвлекаясь и непосредственно двигаясь на оперативные резервы в интересах разгрома их и завершения окружения обо­роняющегося противника.

Опыт войны на Западе и в Польше показал, что моторизованные части там, где надо было, шли самостоятельно на прорыв укрепленных полос. И, ко­нечно, не исключена возможность такой операции мехкорпуса и в дальнейшем.

(Из президиума: Вы за это?)

П. С. Кленов: Да.

Мне хотелось бы, товарищи и товарищ Народный комиссар, остановиться на одном очень ответственном вопросе. Исследуя все материалы, которые мы имеем непосредственно по операциям Германии и Польши, мы видим одно разительное начало во всех этих действиях. В 16 дней Германия расправилась с Польшей, с ее вооруженными силами, нарушила стратегическое разверты­вание Польши. Из этого напрашивается один вывод об особых наступательных операциях. Тов. Жуков брал пример операции безотносительно от периода войны. Она могла быть (как нарисовано здесь) одной из последовательных операций. Так вот, я беру пример, когда эта операция начинается в начальный период войны и невольно возникает вопрос о том, как противник будет воздействовать в этот период на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, т. е. на отмобилизование, подачу по железным дорогам моб-ресурсов, сосредоточение и развертывание. Этот начальный период войны явится наиболее ответственным с точки зрения влияния противника на то, чтобы не дать возможность планомерно его провести.

Я этот вопрос, товарищи, поднимаю потому, что порой сталкиваешься с некоторыми выводами, по-видимому, очень поспешными. Я просмотрел недавно книгу Иссерсона «Новые формы борьбы».⁴⁵Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто — вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей.

Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бди­тельность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя го­сударство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом.

Вопрос о начальном периоде войны должен быть поставлен для организации особого рода наступательных операций. Это будут операции начального пери­ода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач. И на сегодня эти задачи остаются и должны быть разрешены. Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям, на его

153

 

отмобилизование, сосредоточение и развертывание для того, чтобы сорвать их, отнести сосредоточение вглубь территории, оттянуть время. Этот вид операции будет, конечно, носить особый характер.

Вопрос выполнения этих особых операций очень сложный. Вполне естест­венно, что нужно предупредить противника в готовности таких средств для выполнения операций, как авиация и мотомеханизированные части с точки зрения развертывания их и количества. Организация и проведение таких операций позволит обеспечить господство в воздухе, не даст возможность [противнику] отмобилизоваться, затруднит [его] развертывание. И в связи с этим же вопросом связаны операции первоначального периода, которые ведутся в интересах захвата рубежей для принятия выгодного положения для развер­тывания.

Для выполнения подобных операций мы будем иметь дело с частями прикрытия. Но я не исключаю такого положения, что в этот период, т. Павлов, механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 53—58.

 

Романенко Прокофий Логвинович род. 13(25).02.1897г. на хуторе Романенки ныне Сумской обл. Участвовал в 1-й мировой войне в чине прапорщика. Награжден 4 Георгиев­скими крестами. В Красной Армии с 1918 г. В Граждан­скую войну командовал сначала партизанским отрядом, затем в рядах Красной Армии — эскадроном, полком, был помощником командира кавалерийской бригады. После войны окончил: в 1925 г. курсы усовершенствования начсо­става, в 1930 г. курсы усовершенствования комсостава, Военную академию им. Фрунзе в 1933 г., проходил службу в должностях командира кавалерийского полка, механизи­рованной бригады, с 1938 — механизированного корпуса. Участвовал в национально-революционной войне испан­ского народа 1936—1939 гг., советско-финляндской войне 1939—1940 гг. Во время Великой Отечественной войны командовал общевойсковыми и танковыми армиями, был заместителем командующего фронтом. После войны ко­мандовал войсками Восточно-Сибирского военного окру­га. В 1948 г. окончил Военную академию Генштаба. Гене­рал-полковник (1944). Награжден 10 орденами, многими медалями, а также иностранным орденом. Умер 10.3.1949 г.

 

П. Л. РОМАНЕНКО, генерал-лейтенант, командир 1-го механизированного корпуса, Ленинградский военный округ.

 

Товарищи, я позволю себе высказать сомнение в отношении разработанного характера операции и движущих сил современных операций. Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932—1933—1934 гг. С того времени прошло, как вы знаете, достаточно лет. Кроме того, мы имеем опыт на Западе,

154

 

который, по моему мнению, анализирован верно, но выводы из этого опыта сделаны недостаточные. Верно было указано, что германская армия решила операцию на Западе в основном механизированными и авиационными соеди­нениями, но не было в достаточной мере разобрано, как решалось здесь дело.

Прежде всего я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия⁴⁶ группы Рейхенау. Эта армия прорвалась на Намюр самостоятельно, севернее Седана, разрезала фронт французской и бельгийской армий и в дальнейшем завершила окружение группы армий, действующих в Бельгии, и в конечном итоге сыграла решающую роль в окончательном разгроме Франции.

Из этого я считаю необходимым сделать вывод, что немцы, располагая значительно меньшим числом танков, нежели мы, учли, что ударная сила в современной войне составляется из механизированных и авиационных соеди­нений и все свои танки собрали в оперативные соединения, массировали и возлагали на них решающие самостоятельные операции. Отсюда я считаю необходимым поставить вопрос о разработке ударной армии в составе 4—5 ме­ханизированных корпусов, 3—4 авиационных корпусов, 1—2 авиадесантных дивизий и 9—12 артиллерийских полков. Считаю, что если на внутренних и внешних флангах двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дать ему возможности опомниться до завершения операции и превращения [успеха] операции в стратегический успех.

Разработанная операция также жизненна. Но такая операция может быть как вспомогательная. Однако и эта операция недостаточно разработана. Прежде всего я позволю себе высказать сомнение в отношении подготовительного периода. 2—3 дня — это заведомо ошибочный прогноз, который на практике может повести к срыву всей операции, как это и было в декабре месяце на Карельском перешейке, когда 7-я армия хотела закончить свою подготовку к 15 декабря, а не сумела закончить ее даже 18 декабря. Конечно, могут сказать, что на Карельском перешейке условия были особенные, но и при других условиях 2—3 дня не обеспечат [выполнение] и простейших мероприятий. Подготовка операции будет колебаться в пределах 10—15 дней.

О вводе механизированного корпуса.

Ввод механизированного корпуса в прорыв на фронте армии — дело весьма сложное. Чтобы вводить корпус на фронте ударной армии, необходимы следующие мероприятия: прежде всего, за 3 дня до начала операции ударная армия должна быть на на­правлении, где будет действовать механизированный корпус, обеспечена все­ми средствами боеснабжения и питания с тем, чтобы уже за 3 дня до начала подвода корпуса все дороги были очищены для механизированного корпуса и никакие средства транспорта не находились бы на дорогах. Это необходимо потому, что за три дня до начала операции мехкорпус будет подводиться на исходные позиции.

(С. К. Тимошенко: После того, как Вы повели свой корпус, Вы все поломали и загородили на неделю дорогу.)

П. Л. Романенко: Разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить о том, что механизированный корпус занял дорогу только на одни сутки. Это можно доказать документами и фактами. Если кто загромождал дорогу, так это тяжелая артиллерия.

Я хочу обезопасить механизированный корпус в армейских операциях от такой канители, какая была на Карельском перешейке. Механизированному корпусу совершенно не предоставляли дорог. Та форма, которая до настоящего времени существует, это то, что командир механизированного корпуса дого­варивается с командирами стрелковых корпусов; она, безусловно, нежизненна, ее нужно отвергнуть, так как всякий командир стрелкового корпуса будет заботиться о себе, а не о механизированном корпусе. Он будет только думать об обеспечении себя.

Если механизированный корпус загромоздит дорогу на полсуток, то уж командир стрелкового корпуса поднимет крик до самого Генерального штаба,

155

 

как это было на Карельском перешейке; больше того, после сам будет загро­мождать неделями, а жаловаться на мехкорпуса.

(С. К. Тимошенко: Нельзя равняться на невежественных начальников.)

П. Л. Романенко: Следующий вопрос — это о характере современной опе­рации. Я возвращаюсь к той ударной армии, о которой я сказал. Операция должна начинаться примерно так: за неделю до начала наступления должны быть развернуты действия авиации на большую глубину; в течение 4—5 дней должны громиться авиационные сосредоточения противника, железнодорожные узлы, пути подвоза, узлы связи с тем, чтобы терроризировать тыл противника на большую глубину — порядка 200—250 км. За три дня до начала операции, не ослабляя действия по глубокому тылу, должны начаться действия по бли­жайшим тактическим тылам с тем, чтобы разрушить узлы связи, разрушить тыл и не дать возможности противнику подводить резерв.

После этого должна начаться артиллерийская подготовка, которая завер­шается массовым применением авиации по расположению противника перед фронтом, после чего должны бросаться в атаку войска в несколько эшелонов.

Этот вопрос должен быть разработан очень тщательно.

Я знаю, что многие сомневаются в отношении высказанного мною мнения. Я знаю, что против меня будут многие выступать, но, товарищи, я прошу продумать то, о чем я сказал. К сожалению, я не имею тех материалов, над которыми работал несколько лет, и потому не могу развернуть доклад. Но я прошу учесть, что если мы откажемся от применения ударных механизиро­ванно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 59—62.

 

Г. М. ШТЕРН, генерал-полковник, командующий войсками Дальневосточного фронта*

 

Мне кажутся необходимыми следующие основные условия, которые позволят перейти к операции тех масштабов, о которых здесь докладывал генерал армии т. Жуков.

1. Общее превосходство сил, и прежде всего — превосходство в танках, авиации и артиллерии, смелое сосредоточение подавляющего превосходства на решающем направлении.
2. Хорошая подготовка и оснащение войск для прорыва укрепленных рай­онов.
3. Правильная организация мотомеханизированных корпусов, в которых танки являются главным  родом  войск;  имеется  сильная  своя артиллерия, достаточно сильная своя пехота для обеспечения прорыва, когда нужно — и маневра, сильные саперные и зенитные части; организация таких корпусов, которые способны вести общевойсковой бой и выполнять самостоятельно опе­ративные задачи при мощной поддержке авиации.
4. Местность в полосе наступления и местность в районе сосредоточения должна быть доступна для действий и передвижений крупных танковых соединений.

Начальный этап современной операции, как правило, потребует огромного прорыва укрепленной полосы пехотой при мощной поддержке артиллерии, танков и авиации. В этом прорыве пехота — основной род войск.

Для развития оперативного успеха и вхождения в прорыв механизированного корпуса фронт прорыва ударной армии должен быть не менее 20—25 км. Этот фронт нужно стремиться возможно быстрее расширить наступлением соседних армий, а также действиями самой ударной армии.

Для развития оперативного успеха, по опыту сражений в Бельгии, общий

 

* Публикуется по тексту неправленной стенограммы, так как авторизованный текст выступ­ления Г. М. Штерна не найден.

156

 

фронт прорыва на направлении главного ударного фронта группой армий должен быть не менее, чем 80—100 км.

Я лично считаю, что если война вдет с сильными великими армиями, то фронтового прорыва в одном направлении для разгрома или для нанесения серьезного стратегического поражения армии крупного противника будет не­достаточно. Я полагаю, что фронт прорыва порядка 80—100 км допускает вхождение в глубину прорыва 2—3 мотомехкорпусов, подчиненных армейскому и фронтовому командованию. Такое развитие прорыва может привести к разгрому крупных группировок противника.

Я согласен с основными формами фронтовой операции, которые выдвигал докладчик. И хотел высказать свое мнение о том, что в ряде случаев может быть выгоднее прорыв двух смежных армий, к которому, кажется, т. Жуков относится не отрицательно, но считает его дающим меньшие надежды на успех, нежели фланговый удар.

Я считаю, что прорыв двух смежных армий внутри флангов этих армий также представит значительные выгоды, в особенности если наступление будет развертываться не силами одного фронта, а, скажем, силами двух фронтов. И в этом случае в этот прорыв можно было бы пустить и второй армейский эшелон развития прорыва и фронтовой эшелон развития прорыва.

Я хочу высказать опять свое мнение о том, что желательно, чтобы ударная армия имела бы свой эшелон развития прорыва и, кроме того, была бы или подвижной армией, или самой механизированной группой, или усиленной подготовкой корпуса как эшелона развития прорыва фронта.

Кто организует боевую операцию — тот заинтересован в двух вопросах. Прежде всего, чтобы прорыв не вышел только клином. Клин — это есть начало этого прорыва и дальше движением клином, как немцы применяли в Бельгии и во Франции, а затем этот клин должен расширяться продвижением вперед всего фронта. И второе, тот, кто организует боевую наступательную операцию, должен всячески стремиться к тому, чтобы пустить в дело, пустить в оборону [противника] наибольшее количество своих сил.

Я полагаю, что для этого должен быть соответствующий исходный район. Если мы будем иметь армейские ЭРП, кроме фронтовых ЭРП, то при фронтовом ЭРП сразу можно давать глубокую задачу (на километров 120) в район расположения крупного резерва противника, в район его пустующих направлений, баз, а эшелон развития прорыва в механизированном смешан­ном подчинении здесь загибает свой фланг для того, чтобы своим ударом непосредственно (и оперативно и тактически) [в] тыл противника позволить [развернуть] продвижение широким фронтом армии за пределами самого относительно узкого фронта прорыва. Основная масса сил и тыловые средства усиленно сосредоточиваются в ударной армии на относительно узких участках фронта и основных участках, назначенных для прорыва, но наступление свое вести на возможно более широком фронте. Тут надо вопрос прорыва и выбора фронта прорыва и вопрос фронта наступления ни в коем случае не смешивать. Наступление должно вестись на возможно широком фронте. Причем каждая из армий наступающего фронта, в том числе и наша ударная армия, наступает на указанные ей командующим фронтом участки, создавая свои ударные группы даже без больших средств усиления Резерва Главного Командования.

Я считаю, что при выработке наших принципов в будущих наступательных операциях мы должны очень внимательно еще раз обратиться к таким исто­рическим примерам, как брусиловский прорыв 1916 года,⁴⁷ наступление на широкий фронт путем удара на узкие участки отдельных армий. Он, правда, не имел шанса, чтобы превратиться в сокрушающий прорыв, но все-таки улучшил несколько в 1916 году стратегическое положение России и ее тог­дашних союзников. И нужно очень внимательно изучить то. что мы не изучили — это каталонские (весной 1938 г.) операции фашистов⁴⁸ и операции фашистов, положившие конец сопротивлению республиканцев весной 1939 г., которые тоже были построены на системе расшатывания фронта и нанесения последовательных ударов широким фронтом.

157

 

Июньские операции группы Бока,⁴⁹ Рундштедта,⁵⁰ фон Лееба⁵¹ имели размах линии фронта в ... км.*

Теперь несколько замечаний о боевом составе и оперативном построении армии. Построение ударной армии должно предусматривать сосредоточение всех средств, сосредоточение резервов для проведения операций и группу авиации, приданную армии.

В марте месяце 1918 г. в наступлении в Пикардии в 185 км [полосе] имелось... дивизий.**

На одну дивизию в первой линии приходилось по 2 км фронта атаки. Здесь было 6263 орудия. Средняя полоса фронта была ...*** км при пятичасовой артиллерийской подготовке.

К сожалению, у нас нет данных германской армии в Польше и на Западе. Опыт войны в Финляндии подтвердил необходимость иметь в составе ударных корпусов на прорыв дивизии.

Мне кажется, что т. Жуков стоит за то, что лучше иметь эти диви­зии в резерве армии. Мне кажется, что надо иметь на фронте (помимо двух дивизий в первом эшелоне) одну дивизию и еще дивизию во втором эшелоне.

Я согласен с тем, что тут имеются указания по двум нормам. На вспомогательном направлении в 8—9 км фронтового прорыва можно не иметь в данном случае второй эшелон. Я, выражаясь словами Г. К. Жукова, считаю, что нужно всегда на главном ударном направлении иметь второй эшелон.

Танки, которые придаются пехоте, могут быть и существуют в виде танковой бригады и танковой дивизии, входящей в механизированный корпус. Конечно, последнее нежелательно, так как лучше направлять мехкорпус свеженьким и полнокровным.

Но здесь нужно сказать, что я не согласен с мнением т. Жукова о том, что как правило танковые корпуса должны вводиться в прорыв после того, как проломлена вся глубина обороны, в том числе и вторая полоса обороны. Я очень хорошо знаю****, какие трудности представляет прорыв хорошо развитой в глубину обороны противника. И этот прорыв после овладения первой оборонительной полосой может потребовать еще чрезвычайно много усилий и времени, когда танковый корпус, находящийся в бездейственном ожидании ввода в прорыв, с отчаяния будет не по заблаговременно принятому решению брошен [в бой], чтобы проломить эту оборону.

Я полагаю, что если у противника более глубокая оборона против той схемы, которую докладывал здесь т. Жуков, то в ряде случаев будет целесообразно после прорыва пехоты, усиленной танками РГК, артиллерией и прочим, переднего края противника, пока еще нет тактической [ясно­сти]*****, пока противник не проанализировал серьезность положения, воз­можности прорыва второй оборонительной полосы, бросить танковый корпус, проломить оборону здесь самому. Понятно, что каждому хочется пустить .в прорыв танковый корпус свеженьким и чистеньким, но это не всегда по­лучается, а большей частью — не получается. И немцы свои мехкорпуса пускали для прорыва и полевой обороны, а во Франции — в ряде случаев и долгое время — обороны северной, слабенького продолжения линии Ма-жино.

Нормы танковой насыщенности считаю: не менее одного батальона тяжелых танков на стрелковый полк и не менее одного батальона легких танков при прорыве укрепленной полосы. На армию в [составе] 6—7 дивизий — [при построении] в один эшелон [необходимо] порядка 750—800[танков] или 3 танковых бригады РГК.

 

* В стенограмме пропуск.

** В стенограмме пропуск.

 *** В стенограмме пропуск.

**** В стенограмме — представляю.

 ***** В стенограмме — разобранности.

158

 

Нормы тактической плотности зависят от количества и системы ДЗОТ и препятствий у полосы наступления. Конечно, это зависит также и от детальной артиллерийской подготовки, от наличия авиационных бригад, от взаимодей­ствия* с ними танковых бригад РГК. Плотность колеблется в пределах 60— 70 орудий. Я рассчитываю [иметь] желательную плотность на 1 км фронта артиллерии, исходя из обороны — из того, чтобы проломить оборону по штатам нашего соседа как на западе, так и на востоке. И по моим расчетам, которые мы делали вместе с генерал-лейтенантом т. Клич в больших деталях, получа­ется, что, несмотря на наличие танков и авиации, плотность [артиллерии] не должна отходить от норм плотности артиллерии в мировую войну. Считаю [необходимой] среднюю плотность, равную 80—100 орудиям [на 1 км], даже при наличии танков [при] прорыве.

Колоссальное значение имеют инженерные войска, которые диктуются самой жизнью, а мы должны этот процесс подталкивать. Колоссальное значение приобретают эти войска, я о них говорить не буду.

Всего в составе ударной армии, состоящей по моим подсчетам из 4 корпусов (я ниже доложу, если Народный комиссар продлит еще мне несколько минут, о составе ударной армии) и 1 механизированного корпуса, исходя из сегодняшних условий и возможностей, нужно иметь не менее трех авиадивизий смешанных — по 1—2 во время прорыва для тесного взаимодействия с 2— 3 корпусами. Одна из этих дивизий должна быть готова для переключения на поле боя с мехкорпусом.

Чтобы не было недоразумений, я хотел бы доложить, что речь идет об армейской авиации. Если говорить об армии в составе двух ударных групп для содействия прорыву, то необходимо иметь в составе фронта не менее 10—12 авиадивизий, а в составе армий из двух ударных групп речь может идти о цифре 30, которую т. Жуков здесь называл, т. е. количество самолетов должно измеряться несколькими тысячами. Желательно иметь, конечно, авиа­десантные части.

Мотомехкорпус, эшелон [развития] прорыва армии должен быть в сос­таве двух танковых дивизий. В дивизии свой моторизованный полк, с пол­ком артиллерии, инженерным батальоном, дивизионом ПТО и дивизионом МЗА; 1—2 мотодивизии, 2 мотополка, 1 танковый полк, 1 саперный батальон,

1            дивизион ПТО  (обязательно противотанковые орудия)  и дивизион МЗА.

Кроме того, необходимо иметь свой корпусной инженерный батальон, мо­стовой батальон, зенитный батальон среднего калибра. Согласен с Потаповым, что нужно иметь не мотоциклетный полк, а разведывательный, в котором должны быть танки, броневики и мотоциклы. Для усиления мехкорпуса могут быть приданы и кавдивизии.

О составе и оперативном построении армии. По опыту проведения войн выведены следующие виды армии: ударная армия, действующая на главном операционном. направлении и решающая важнейшие задачи в составе фрон­товых операций. Какие к ней предъявляются требования — известно. Состав такой ударной армии я планировал следующим порядком: 4 стрелковых корпуса с резервными дивизиями — 12—15 дивизий, 1 мехкорпус, эшелон развития прорыва, 2 танковые дивизии, 1—2 мотострелковые дивизии, от 6 до 9 артполков Резерва Главного Командования, считая, что каждый корпус имеет 2 корпусных артполка, 15—20 зенитных дивизионов Резерва Главного Командования среднего калибра (76—85 мм) и такое же количество зенитных дивизионов МЗА, 4—5 танковых бригад РГК, примерно 1000 танков для непосредственной работы с пехотой на поле боя, 2—3 воздушные де­сантные бригады и другие части. Об авиации я уже говорил. Затем могут быть армии, состоящие из преобладающего количества моторизованных и механизированных соединений. Мне кажется подходящим состав такой армии, которая может выполнять и самостоятельную ударную задачу и быть эше­лоном развития прорыва фронта: танковая группа (1—3 танковые дивизии), 2—3 легкие дивизии,   1—2 воздушнодесантные бригады и 3—4 стрелковые

 

* В стенограмме — воздействия.

159

 

дивизии,   которые  могут   подкрепить   развитие  операции*   этой  подвижной армии.

Наконец, могут быть армии вспомогательного направления, примерно того состава, о котором говорил здесь т. Жуков. Желательно чтобы они были немножко усилены, так как им придется развивать наступление: 2—3 стрел­ковыми корпусами, 6—8 стрелковыми дивизиями, 1—2 танковыми бригадами, 2—3 артиллерийскими полками РГК. Если есть возможность, придать еще за счет фронта смешанную авиационную дивизию.

Об этапах операции т. Жуков говорил. Основные этапы такие: 1) подготовка операции, 2) производство прорыва, 3) ввод в прорыв, 4) выполнение той задачи, которая поставлена высшим командованием.

О взаимодействии родов войск при прорыве армии. Подготовительный этап операции, он же — подготовительный этап прорыва. На подготовку, если мы хотим подготовиться как следует, нужно время. Операции мировой войны готовились по 4—5 месяцев. Это операции в процессе войны. Операции немцев в Норвегии , операции немцев на Западе готовились, как минимум, с момента окончания польской кампании. Если взять Халхин-Гольскую операцию, то она готовилась шаг за шагом в течение 3 недель, а фактически больше, потому что в процессе предыдущих боев уже был заложен ряд элементов подготовки этой операции, в том числе подготовка в области тыла, сосредоточения авиации и т. д. Если есть какая-нибудь возможность, никогда не нужно форсировать подготовку, требовать — наступай обязательно сегодня, а не завтра, — на­столько сложна подготовка современной операции.

Подготовительный этап прорыва. Артиллерия производит систематическую обработку укреплений и огневой системы противника методическим огнем и вы­явление** разрушений [объектов для разрушения], мешает восстановительным работам. Саперы разрушают по ночам препятствия. Пехота медленно сближается с передним краем противника путем ночных вылазок. Готовятся артпозиции для всей артиллерии, назначенной для прорыва, готовятся орудия, назначенные к стрельбе прямой наводкой. Все организуется с учетом маскировки операции, по­этому их работы необходимо проводить на самом широком фронте, как это было сделано в Брусиловском прорыве, и необходимы другие меры маскировки.

Авиация участвует в обработке оборонительной полосы в подготовительный период, в обработке оборонительной системы противника и ведет борьбу за господство в воздухе ударом по аэродромам противника и в воздушных боях.

Нужно сказать, что все-таки господство в воздухе достигается в основном не ударами по аэродромам. Оно достигается, главным образом, разгромом и подавлением противника в воздушных боях.

Второй этап — артавиаподготовка атаки, атак. Артиллерию и пехотные орудия, авиацию, иногда часть танков подавляют огнем.

В часы артиллерийской [и ] авиационной подготовки большая часть авиации участвует в подготовке, в подавлении укреплений*** огневой системы, содей­ствует атаке танков, пехоты. Часть фронтовой авиации с ночи, предшествующей атаке, и в день атаки, может (в зависимости от соотношения сил в воздухе) быть использована для продолжения атак по аэродромам.

Истребители прикрывают атакующие войска, подавляют авиацию противника на полевых аэродромах, содействуют высадке авиационного десанта. Причем авиа­ционный десант необязательно высаживается одновременно с началом артподготовки.

Третий этап — в этом этапе большая часть истребительной авиации при­крывает вхождение в прорыв ЭРП**** в воздухе. Авиационные полки, пушеч­ные истребители и СБ присоединяются для содействия ЭРП при выполнении задачи*****. Большая часть бомбардировочных полков наносит удары по аэрод­ромам противника и по ближайшим резервам противника, которые могут задержать выход ЭРП в прорыв.

 

* В стенограмме — «авиации».

** В стенограмме — «вскрытие». 

*** В стенограмме «и укреплении».

**** В стенограмме — РП.

***** В стенограмме — «и выполняет задачи».

160

 

Стрелковые корпуса содействуют артогневым действиям, подавляя огневое сопротивление на фронтах прорыва, уничтожая противотанковую артиллерию и отдельные ожившие батареи противника на флангах и в глубине.

В зависимости от хода боя часть армейской авиации продолжает взаимо­действие с войсками прорыва, а часть помогает соседним участкам на флангах прорыва расширить прорыв и фронт наступления.

Саперные батальоны очищают дороги для движения колесных машин, очи­щают дороги от загромождения для движения танковых машин.

Четвертый этап — развитие прорыва. Прорвав фронт, стрелковые корпуса двигаются вперед на ЭРП, выдвигая авангард, и оставляют по решению ко­мандарма часть сил, примерно по одной дивизии на корпус, для расширения прорыва, обеспечения флангов и ликвидации оставшихся опорных пунктов и ДОТ[ов].

Переходят в наступление части второстепенного направления, в первую очередь на фронтах прорыва. Основная задача — ударом с фронта на флангах стрелковых корпусов расширить прорыв и окружить, уничтожить противосто­ящие фронту армии части противника.

Вот, примерно, основные вопросы.

По организации управления. У меня особых расхождений с т. Жуковым нет, я только хотел бы сформулировать свою точку зрения.

Командующий армией с полевым штабом должен находиться не в штабе, а на командном пункте армии, с которого лично он может видеть поле боя на направлении главного удара армии, т. е. фронт прорыва.

(Из президиума: Правильно.)

Этот термин — ВТУ* я считаю неправильным. Командующему фронтом можно иметь несколько ВТУ, расположенных близко к командному пункту. Этот ВТУ может быть в оборонительной операции, но в наступательной операции инициатива полкового управления должна быть возможно ближе к участкам прорыва и там должен быть командарм, который в состоянии иметь и соответствующую связь, и соответствующих людей, которых не надо всюду разыскивать, которые сразу могут передать его волю.

В составе полевого штаба на командном пункте командарма должны на­ходиться: начальник штаба армии, начальник оперативного отдела с 4—5 по­мощниками, начальник разведывательного отдела с 2—3 помощниками, обя­зательно должен находиться командующий ВВС или человек им уполномо­ченный, или начальник штаба с четырьмя помощниками по оперативному и разведывательному отделу. Дальше, в штабе должны находиться: начальник связи армии с основными средствами узла связи армии, связь командующего ВВС, начальник артиллерии**, начальник ПВО, начальник инженерных войск, заместитель начальника штаба армии по тылу с 2—3 работниками 5-го отдела по основным видам снабжения и автодорожной службы.

Основной штаб армии и управления армии, заместители начальников от­делов во главе с заместителем начальника штаба остаются в эшелоне штаба.

Я выдвигаю необходимость иметь в армии [должность] начальника тыла армии, который будет административно объединять все службы тыла; и он же организует оборону тыла.

Здесь присутствует генерал-лейтенант т. Курдюмов, который короткое время был моим заместителем по 8-й армии. Тов. Курдюмов знает, что мы вынуждены были, хотя нас было двое, пойти на то, что значительное время он сидел в Петрозаводске и объединял все группировки армейского тыла, запасные части и [органы ], снабжения, потому что из штаба, находившегося впереди, управлять этим было очень трудно, можно было только давать наряды и заявки. Конечно, во всех операциях т. Курдюмов участвовал и проводил очень хорошо свою работу.

(Г. И. Кулик: Задерживал грузы 14-й армии.)

 

* Здесь и далее — ошибка в стенограмме; должно быть:, ВПУ (вспомогательный пункт управления).

** В стенограмме — «начальник армии».

6—168                                                                                                    

161

 

Г. М. Штерн: Тов. Кулик, жизнь заставляет иметь начальника тыла армии.

Тут колоссальный административный аппарат, 100 тыс. людей в одной армии, в тылу надо чтобы кто-то их объединял.

Командующий ВВС должен находиться вместе с командармом на КП, в случае необходимости выезда он оставляет своего помощника или начальника [штаба ] ВВС. На КП командарм должен иметь группу командиров штаба (6—10 человек) специально для делегатской службы. Их задача — не менее одного раза в день объезжать все части армии, командные* пункты полков первых эшелонов на главных направлениях, уточнять положение войск и сведения о противнике, уточнять расход и наличие боеприпасов, потери. Впе­чатление о работе войск и командования немедленно доложить.

При такой системе [работы] штаб армии будет обеспечен знанием обста­новки, как это было организовано в штабе 1-й армейской группы во время Халхин-Гольской операции.

Следовательно, желательно этих делегатов закрепить за определенными направлениями, но во избежание кривотолков надо сказать, что это никакие не хенчи**, а это беспристрастные, объективные информаторы во всех боях. К сожалению, мы не получаем в порядке официальных сводок быстрых и достаточных данных, характеризующих точное состояние войск и такие до­полнительные информаторы являются необходимыми.

Я хочу доложить по вопросу о средствах связи, что основными средствами связи при прорыве стрелкового корпуса штаба армии, штаба фронта все-таки остаются пока телефон, телеграф, для связи с эшелоном развития прорыва /ЭРП/ — радио. Телефон во всех современных операциях продолжает играть очень большую роль и нельзя, несмотря на ваши предложенные «кошки», все-таки от него отказаться. Тут надо принять целый ряд мероприятий, которые обеспечивали бы засекречивание и, конечно, надо дублировать по радио.

Я не знаю, нужно ли останавливаться на специально отработанном нами вопросе — вопросе питания современной наступательной операции, что яв­ляется для работы фронта и армейского командования не меньше, как половина всей суммы его вопросов. При составлении расчета применялись первые данные о фактическом расходовании основных видов снабжения и потребном в современных операциях. Только по Халхин-Голу по десяти дням наступления в конце августа есть отдельные данные, по операциям на фронтах в Испании и по другим участкам боев в МНР. Все же (посколько бои происходили на узких участках фронта, но очень были насыщены техническими взаимоотношениями) я считаю возможным взять за исходное для расчета эти материалы, причем должен предупредить, что я считаю совершенно неправильными какие бы то ни было высказывания и расчеты такого порядка, скажем, 5 армейских боекомплектов, 10 армейских боеком­плектов; нам тогда будет нужно одного вида боеприпасов — десять, а другого вида — половина боеприпасов и мы должны давать заявку и расчеты производить, как правило, по каждому виду боеприпасов в отдельности. Вот, т. Герасименко,*** если тебе придется меня снабжать, я у тебя буду просить 120-мм гаубичные выстрелы — дай мне на операцию 10 БК, а винтовочных патронов — пока 10 БК. Это, товарищи, вы все знаете и больше всего знает наш сегодняшний докладчик. Наша пехота должна стрелять, для этого мы ее должны учить, но все-таки, как ни говорите, в современных насту­пательных боях несомненно уменьшаются расходы патронов и увеличиваются требования на артиллерийские выстрелы.

Я приведу свои расчеты для армии, исходя из норм, израсходованных т. Жуковым на Халхин-Голе. Только в среднем за эти десять дней на Хал-хин-Голе расходовалось по пушечным выстрелам от 1/4 до 1/3 боеприпасов (причем были дни из этих десяти наиболее напряженные и наименее напря-

 

* В стенограмме — «до командования». 

** Так в стенограмме.

*** В. Ф. Герасименко — командующий Приволжским военным округом.

162

 

женные), гаубичных — от 1/3 до 1/2, авиационных — от 1/2 боеприпасов до 1½ - боеприпасов.

Горючего для войскового транспорта расходовалось 1/3 заправки. Авиация расходовала 2/3 заправки в сутки в среднем, причем значительно меньше расходовали бомбардировщики, а на истребители приходилось до 2—3 заправок в сутки.

Я считаю, что у нас наступательная операция (с противником) не бу­дет завершаться в течение 7—8 дней, а будет тянуться месяц (с 20 дня­ми напряженного боя) потому, что обе стороны будут питать бой. Для указанного состава необходимо будет следующее количество [запасов] на месяц операции: огнеприпасов — 110 000 тонн, огнеприпасов авиации — ...* тысяч тонн, горючего — 60 000 тонн. Итого — 260 000 тонн или 12 500 ва­гонов.

Если сравнить с некоторыми цифрами мировой войны, то в октябре 1916 г. группам северных французских армий подвозилось ежедневно 18 000 тонн грузов, а у меня вышло ...** тысяч тонн. Во время сражения на реке Сомма⁵³ для обеспечения 6-й французской армии в  1916 г. был накоплен запас в размере 150 000 тонн. В течение одного дня артподготовки 1  июля в этом сражении было израсходовано 8000 тонн боеприпасов.

(Из президиума: Но там не было поправок на танки.)

Г. М. Штерн: Да, поправок на танки не было.

Для первой армейской группы генерала армии т. Жукова, для обеспечения ее операции [на Халхин-Голе], при подготовке операции, в период наступления было подвезено 3000 тонн грузов. Для обеспечения наступательной операции армии необходимо заблаговременно подвезти в район станции снабжения запасы на 15—20 дней. Ежедневно придется подвозить со станции снабжения около 8000 тонн грузов. При отрыве от станции снабжения при развитии наступления до 150 км потребуется автотранспорта 3000 полевых машин ЗИС-5, 1000 на­ливных машин. Первая армейская группа во время событий на Халхин-Голе к 1 сентября имела ...***

На очень большом фронте необходим подвоз, доходящий до 270 км. О восстановлении дорог и ДЭП. Нужно иметь обязательный резерв ДЭП. Нужно исходить из того, что необходимо самолетов — 50 процентов (500 штук), танков — 50 процентов (500 штук), артиллерии — 5 процентов, винтовок — 5 процентов (800—1000 штук). Наши войска, применив эти средства, обяза­тельно усилят свое действие. Опыт (в частности хорошо известный т. Павлову) показал, что при соответствующей организации этого дела, при наличии оборудования и запчастей это самый хороший метод. Поэтому нам необходимо его придерживаться.

Причем я считаю необходимым обязательно доложить вам об организации особых госпиталей для легкораненых. В настоящее время при отсутствии этих госпиталей легко раненные люди утекают в глубокий тыл. Также необходимо иметь запасной полк на каждый стрелковый корпус.

Остальные нормы, по моему мнению, правильны и я согласен во всем с т. Жуковым, но только хочу добавить, что в военное время следует ввести добавочные полки.

Об управлении тылом я уже говорил. По ВВС останавливаться не буду: во-первых, потому, что у меня кончается время и, во-вторых, считаю, что этот вопрос будет здесь освещен.

Товарищ Народный комиссар, разрешите сделать еще два замечания по Дальневосточному фронту. Конечно, на Дальнем Востоке таких фронтов как по 85 дивизий у нас не будет. Но в то же самое время на Дальнем Востоке, как и в других местах, необходимо также, как и здесь, ввести эшелоны развития прорыва. Ведь не только танки и конница дают успех, а нужно

 

* В стенограмме пропуск.

** В стенограмме пропуск.

*** В стенограмме пропуск.

163

 

иметь обязательно свою мотопехоту, обязательно свои эшелоны развития про­рыва. Вопросы организации эшелона в развитии прорыва также требуют своего немедленного разрешения.

Я считаю, что наша Красная Армия под руководством нашего Наркома товарища Тимошенко успешно выполнит все задачи и операции Красной Армии. Численность Красной Армии усилена новым составом. Красная Армия также усилена новыми средствами боевой техники и указаниями товарища Сталина, что современная война требует массового применения танковых, минометных, артиллерийских и других средств. И все эти указания товарища Сталина мы выполним.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 63—83.

 

Голиков Филипп Иванович, род. 1б(29).7.1900 г. в дер. Бо­рисово, ныне Курганской обл. В Красной Армии с 1918 г. В 1919 г. окончил военно-агитаторские курсы. Участник Гражданской войны. После войны — на партийно-поли­тической работе. По окончании курсов усовершенствова­ния высшего начсостава в 1929 г., военной школы в 1931 г. командовал полком, а после окончания в 1939 г. Военной академии им. Фрунзе — дивизией, механизированными бригадой и корпусом. С 1938 г. — член военного совета ок­руга, командующий армейской группой войск, армией, за­меститель начальника Генштаба — начальник Главного разведывательного управления. В начале Великой Отече­ственной войны находился на дипломатической работе, затем командовал армиями, фронтами, был на военно-административной работе. После войны занимал коман­дные, политические и административные должности; в 1958—1962 гг. был начальником Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. С мая 1962 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1961). Награжден 15 орденами, многими медалями, Почетным оружием, а также иностранными орденами. Умер 29.7.1980 г.

 

Ф. И. ГОЛИКОВ, генерал-лейтенант, заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии, начальник Разведывательного управления.

 

Я как участник совещания должен высказать большое удовлетворение до­кладом генерала армии т. Жукова, как охватом вопроса, его* основной по­становкой применительно к полевой обороне при 60—70 процентов ее готов­ности, так и учетом последнего боевого опыта собственной армии и армии немецкой, в особенности учетом [опыта], который имеет наша Рабоче-Кре-стьянская Красная Армия, и (употребляя выражение Народного комиссара) тех условий, чтобы наша Красная Армия обеспечила на деле и показала «присущую ей силу».

 

* В стенограмме «их».

164

 

Я имею целью высказать несколько замечаний по ряду вопросов доклада, исходя из собственного командного опыта.

Но прежде всего должен привести, как фактический материал, справку в ответ, пусть меня извинит генерал-лейтенант т. Романенко, на его абсурдное утверждение, что доклад о наступательной операции армии построен на базе возможностей, теорий и взглядов 1932 г. Эта фактическая справка заключается в характеристике сил, сосредоточенных главным немецким командованием против франко-англо-бельгийско-голландского блока к 10 мая 1940 г., в размахе операции, в распределении по глубине и по плотности сил, предназначенных для выполнения этой операции, огромной важности стратегической операции, в соотношении родов войск, взятых в состав основных ударных сил.

Конкретные данные этой справки заключаются в следующем: на 1000-ки­лометровом фронте от Северного моря до швейцарской границы к 10 мая немецкое командование сосредоточило от 110 до 120 пехотных дивизий, от 8 до 10 танковых дивизий, до 4 моторизованных дивизий, от 2 до 3 воздушных флотов в составе 2,5—3 тыс. самолетов боевой авиации. В переводе на среднюю плотность этого 1000-километрового фронта мы получим 8—9 км на дивизию. А вот по крыльям этого общего 1000-километрового фронта: от Северного моря до северной границы Бельгии наступающее правое крыло германской армии на фронте в 360 км развернуло около 25 пехотных дивизий и от 1 до 2 танковых, имея плотность на 1 пехотную дивизию не менее 11—12 км. На фронте, представляющем в основном линию Мажино, от реки Мозель до швейцарской границы немецкое командование сосредоточило такое общее ко­личество пехотных дивизий, при котором на одну пехотную дивизию в среднем приходилось по 14 км. На ударном направлении в 200 км по фронту, от северной границы Бельгии до южной границы Люксембурга, было сосредоточено 4 армии, 60 пехотных дивизий, 3 танковые группы, не объединенных общим командованием в виде мотомеханизированной армии, в составе до 8 танковых дивизий и 3—4 мотодивизий, а также главные силы боевой авиации. Это дало среднюю плотность на 1 пехотную дивизию в среднем 4,5 км и с дивизиями армии Кюхлера, находившейся во втором эшелоне, — около 31/3 км на 1 дивизию. А между Намюром и Седаном плотность была равна от 2,5 до 3 км на пехотную дивизию. 3 танковые группы находились под командованием: генерала Гудериана — первая, Гота — вторая и Клейста — третья. После прорыва линии Вейгана танковая группа Гудериана была направлена в юго-восточном направлении.

Эта справка в связи с выступлением т. Романенко.

Теперь по отдельным вопросам.

О построении глубины боевого порядка. Мне хочется высказать мысль на основании собственного участия в различных фронтовых играх, особенно в Киевском военном округе под руководством Народного комиссара Маршала т. Тимошенко, и на основании целого ряда исследований, а также в связи с учетом последнего опыта германской армии, — высказать мысль о возможности и целесообразности предусматривать в некоторых случаях, обусловленных конкретной обстановкой, нахождение в глубине боевого порядка фронта одной армии общевойскового порядка и общевойскового назначения в интересах дальнейшего развития фронтовой операции. Конкретно: в построении основной ударной силы германского фронта на Западе мы имеем на основном ударном направлении этого фронта в первом эшелоне армейскую группу генерала Рундштедта в составе армий [Клюге]*, Листа и Буша и во втором эшелоне — 18-ю армию генерала Кюхлера. Это — как пример последней боевой операции.

Затем я хочу высказать мысль о том, что при построении большой и решающей операции нужно предусматривать сосредоточение и важнейшего Резерва Главного Командования в полосе основного направления ударной операции фронта.

 

* В стенограмме — «Вейгана». Зачеркнуто автором. Фактически в состав группы входила армия Клюге.

165

 

Частное замечание по вопросу, с которым приходилось часто сталкиваться, о целесообразности или нецелесообразности второго эшелона в составе одной дивизии в составе стрелкового корпуса. Мне не хотелось бы, чтобы при окончательной отработке этот вопрос был поставлен под знаком отрицания, так как в конкретной обстановке, даже в динамике наступательного боя, приходилось нередко встречаться с необходимостью нахождения в стрелковом корпусе этого эшелона в составе стрелковой дивизии.

О порядке сосредоточения войск ударной армии и фронтовых средств ко­мандования на ее исходном направлении. В этом вопросе много путаницы, много противоречий и отсебятины. О том, как сосредоточить в исходном положении войска ударной армии, как поставить, куда и когда начать двигать ее вторые эшелоны, особенно фронтовые подвижные средства в виде конно-механизированных армейских групп — в этом вопросе много противоречий. Особенно надо указать на наличие, мне кажется, неправильной тенденции к излишнему придвижению этих средств к переднему краю. Здесь нужно найти норму, удовлетворяющую на деле. Почему я подчеркиваю — на деле? Потому что обычно в практике получалось так, что формально отрицали это, а фактически такая тенденция существовала.

В отношении авиации. Я хочу остановиться на небольшом опыте похода в Западную Украину и подчеркнуть исключительную важность четкого решения этого вопроса в интересах армии и в интересах стрелкового корпуса. Я помню и испытал, как т. Смушкевич, командовавший несколько дней воздушными силами, допустил такое чрезмерное перецентролизование в этом вопросе, что мне, как командующему одной из армий, пришлось остаться даже без разве­дывательной авиации и не удалось обеспечить даже разведывательными отря­дами стрелковый корпус. Тем более это важно в ходе прорыва стрелковых корпусов, чтобы обеспечить приход ВВС к ним на помощь по вызову, а также путем заранее предусмотренного предоставления ряда средств боевой авиации некоторым корпусам, выполняющим особо важное задание.

В отношении командующего армией, его взаимодействия со штабом и его месте. Я это рассматриваю, по своему опыту, как вопрос исключительной актуальности и особенно удовлетворен той постановкой вопроса, которую дал генерал армии т. Жуков. Этот опыт показал, что необходимо, безусловно, ломать старые порядки в этом вопросе и надо указать место нахождения его во время действия армии. Он должен быть на главном направлении, в главном пункте, где [можно] видеть, вмешиваться, вносить нужные коррективы, до­носить вовремя командующему фронтом путем того, что он сам видит, а не находиться за десятки километров от фронта, а потом с большим опозданием доносить сведения командующему фронтом.

Что касается взаимодействия штаба армии с командующим армией, то здесь тоже, я считаю, существующий взгляд неправильным. Нужно поставить вопрос таким порядком, когда бы командующий армией находился вместе с начальником штаба на полосе фронта, а не было бы такого порядка, когда командующий армией находится вблизи фронта, а начальник штаба армии был бы брошен в тылу во втором эшелоне. Начальник штаба армии должен быть с командующим вместе. Я это испытал на опыте и опыт показал, что когда получается разрыв, то оба попадали в неприятное по­ложение.

Последний вопрос из этой группы вопросов о командующем армией, — это [надо] подчеркнуть необходимость личной рекогносцировки командующего армией с вызовом на нее и командующего фронтовым ЭРП и необходимость присутствия при этом ответственного представителя командования фронта, чтобы все недоразумения, которые возникают между командиром эшелона прорыва фронта и командующим армией, разрешались на месте.

Далее я хочу обратить внимание на то, что существовавшие уставы не­сколько толкали на преждевременное принятие решения на прорыв.

Вопрос о необходимости времени подготовки прорыва. Товарищ генерал армии, я думаю, что в этом вопросе необходимо было бы пересмотреть ваши нормы в сторону увеличения для того, чтобы избежать поспешности и обес-

166                                                                                         

 

печить возможность войскам как следует устроиться, организоваться для этих решающих операций.

(Из президиума: Может получиться большой разрыв между действиями операций.)

Ф. И. Голиков: Я согласен с этим, но это необходимо для начала действий, когда организуется прорыв — избежать этой спешки, другое дело — второй этап, третий этап.

В отношении средств управления я хочу подчеркнуть на данном опыте по Западу и особенно — немецкому опыту, что в нашей армии нужно сделать решительный поворот в сторону массовой радиофикации нашей армии. В от­личие от линейных средств связи как основное средство связи должна быть радиофикация. Мы должны основной упор делать по линии [развития ] средств связи на радиофикацию, а не на линейную связь, с применением для войск портативной радиоаппаратуры.

В отношении тезиса о том, что в обороне основным средством является артиллерийский и минометный огонь. Мне кажется, при окончательной фор­мулировке этого вопроса следовало бы не разрывать этого тезиса с ролью пулеметного огня в системе обороны с тем, чтобы наша наступающая пехота не оказалась тут поставленной перед неожиданностями при преодолении такого огня.

О роли войсковой и пограничной агентурной разведки. На опыте последних немецких операций (и французских) мы видим всю решающую роль войсковой и пограничной агентурной разведки. Если немцам удалось с большим успехом решить свои операции, так они это делали при помощи войсковой и пограничной разведки, они при помощи этой разведки выявляли все до тонкости у про­тивника. Но судьбы войсковой и пограничной разведки находятся не в Москве, а прежде всего — в руках присутствующих здесь начальников, начиная от каждого командира дивизии, вплоть до каждого командующего войсками округа. Последний вопрос относительно изучения опыта иностранных армий. Я спрашивал некоторых командующих войсками округов и некоторых крупных танковых начальников: читают ли они то большое количество литературы, которая, правда, еще недостаточно исчерпывает вопрос, но которая в массовом порядке издается Разведывательным управлением в форме информационных сборников, в форме типографских сводок по Западу и Востоку и т. д. Оказы­вается, они не знают о их существовании. Между тем в этих изданиях имеется то, что требуется для изучения опыта иностранных армий. Я прошу обратить внимание на эту издаваемую Разведупром литературу и читать ее.

И последнее. Я хочу предостеречь при изучении опыта иностранных армий избегать преувеличения и преклонения перед успехами этих армий. Для при­мера могу привести такой случай, имевший место в этой войне. 71-я пехотная немецкая дивизия должна была взять в течение 19 мая высоту 505, на которой было несколько бетонированных точек. Дивизия вела два дня артподготовку, имея 300 орудий на фронт 2,5—3 км. А в конечном счете оказалось, что эта высота 505 была взята к вечеру 20 мая не 71-й пехотной дивизией, а саперами, приданными этой дивизии.

Предупреждаю от преувеличения успехов иностранных армий, так как это вредно отражается на нашем воспитании.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 85—92.

 

Кузнецов Михаил Андреевич, род. 28. 10. 1896 г. в дер. Кузнецово Котласского района, Архангельской обл. Окончил учительскую семинарию. В армии — с июля 1916 г. Окон­чил Алексеевское военное училище в г. Москве в марте 1917 г. Участвовал в 1-й мировой войне в чине младшего офицера. В РККА с июля 1919 г. Участник борьбы с басма-

167

 

чеством в Средней Азии. Был адъютантом стрелкового батальона, полка, помощником командира полка. Окон­чил курсы «Выстрел» в 1925 г., Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе в 1929 г. Работал в штабе корпуса, в штабе Северо-Кавказского военного округа. После окон­чания Военной академии Генерального штаба (1938 г.) — старший преподаватель этой академии. С июля 1939 г. — начальник фронтовой группы (в Монголии), с июня 1940 г. — начальник штаба Дальневосточного фронта. Генерал-майор (1940 г.). Участник Великой Отечествен­ной войны. Командир стрелковой дивизии. Награжден орденом Красного Знамени (1924 г.). Умер от ран 6. 8.1941 г.

 

М. А. КУЗНЕЦОВ, генерал-майор, начальник штаба Дальневосточного фронта

 

Товарищ Народный комиссар обороны, я взял слово для того, чтобы вы­сказать ряд своих мыслей в отношении планирования операции.

Первый основной вопрос, который приходится решать командованию фронта и командованию армии — это вопрос о цели операции. Цель операции может быть одна: это разгром и уничтожение живой силы противника. Это — основа всех основ. Главное при решении этого вопроса: какую часть сил противника и в каком районе эти силы уничтожить — вот что должно лежать в основе всякого оперативного решения. Отсюда (и исходя из того, какое место занимает армия в общей операции фронта) решается и следующий вопрос: направление главного и вспомогательных ударов, а затем уже решается вопрос об опера­тивном построении армии, глубине удара, организации взаимодействия родов войск на всей глубине. Вот, примерно, как представляю я себе построение операции и ее планирование.

Какую часть сил противника и в каком районе уничтожить обычно должно быть указано в боевой задаче старшего начальника. Но старшему начальнику при постановке задач подчиненным нужно примерно произвести основные расчеты предстоящей операции и определить, какие части противника и на какой глубине должны быть уничтожены, т. е. продумать основные этапы плана операции.

В основе решения вопроса — кого и где бить — лежит соотношение сил, характер укреплений местности в полосе противника. Соотношение сил явля­ется решающим фактором.

Несколько исторических справок.

Мы знаем, что план Шлиффена,⁵⁴ по которому он хотел окружить всю французскую армию, не проведен в жизнь, так как не хватило сил правого крыла, обходной маневр Парижа не удался, прижать всю французскую армию к Швейцарии не удалось. Маневр Клука,⁵⁵ сам по себе блестящий, стратеги­чески являлся нецелесообразным, перелома в стратегической обстановке не сделал и явился укором к просчетам германского Генерального штаба, опре­делившего неверно (не по силам) оперативную цель действий германской армии.

Второй пример в войну 1914 г. — Лодзинская операция в ноябре 1914 г. 9-я германская армия ударом из Торна по левому берегу р. Вислы по правому крылу русских армий имела целью сбить в кучу в районе Лодзи три русских армии, окружить и разбить их.

Окружить и разбить русских не удалось, группа Шеффера сама попала в окружение. Цель разгрома не достигнута, но другая цель — стратегическая —

168

 

достигнута: сорвано наступление русских армий на Берлин, причем эта цель достигнута одной 9-й германской армией.

Операция в Восточной Пруссии в августе 1914 г. для немцев была удачна. Им удалось окружить и разбить два русских корпуса (13 и 15 ск), армия Самсонова⁵⁶ была разбита. Оперативная цель оказалась посильной для 8-й гер­манской армии, но при своеобразной обстановке бездействия 1-й русской армии в то время, когда окружилась немцами 2-я армия Самсонова и гибли 13 и 15-й корпуса.

Если посмотреть на план немцев в 1940 г., то увидим, что они выделили на направление главного удара свыше 100 дивизий, огромное количество танков (мотомехсоединений) и авиации. Операции немцев в Бельгии и Франции были расчленены на два этапа: первый удар — в Голландии, Бельгии и Северной Франции и второй удар — прорыв на р. Сена, обход Парижа, окружение главных сил французской армии, разгром ее по частям.

При этом эти две операции перешли одна в другую почти без всякого перерыва, последовательно. Как видите, план Шлиффена в 1940 г. претерпел* значительные изменения. Это была расчлененная операция. Противник гро­мился по частям, причем превосходство сил на стороне немцев было небольшое, но преимущество состояло в том, что голландские, французские, бельгийские и английские части не были подготовлены для действий по одному общему оперативному плану. Голландцы быстро капитулировали, бельгийцы отошли без особо упорных боев, а та часть сил англо-французов, которую успели перебросить против немцев, попала под удар танкового кулака немцев и была прижата к морю и окружена в Дюнкерке.

Все эти примеры показывают, что при постановке оперативных целей и задач очень важно определить посильность задач, последовательность ударов и их беспрерывность (перерастание операций одна в другую без оперативных пауз).

Почему стала возможна такая молниеносная операция в Северной Франции? Потому что появился новый род войск — это танковые мотомехсоединения, это танки плюс моторизованная пехота, это танки плюс артиллерия, это танки плюс мощная авиация. Все это является теми средствами, которые позволяют проводить молниеносную войну, быстротечные решающие сражения, операции. Вот то новое, чего не было у французов и англичан, этого преимущества мотомехсоединений, способных самостоятельно прорывать фронт. Это и решило молниеносную войну в Польше и во Франции.

Вот таким образом за 16—18 дней распалась польская армия. Так была окончена операция в Северной Франции и таким образом была разбита фран­цузская армия.

Авиация в современных условиях при содействии мотомехсоединениям яв­ляется артиллерией РГК. Следовательно, и в основу современного планирования действий авиации надо положить вопрос — какие цели, на какой глубине и когда поразить.

Только при правильном расчете соотношения сил можно добиться успеха. Это является основой основ при принятии оперативного решения. Если мы посмотрим на операции на Халхин-Голе, то увидим такое соотношение сил к началу нашей атаки 20 августа: пехота японцев по численности была равна нашей пехоте, даже наша пехота была чуть меньше. Но мы имели значительное превосходство в авиации, в танках и артиллерии. При этом соотношении сил японская опергруппа была окружена и полностью уничтожена. Я лично не располагаю соотношением сил, какое имелось в Северной Франции, но можно сделать вывод, что, имея превосходство в авиации, танках, мотомехсоедине-ниях, в артиллерии, можно надеяться на решительный успех операции.

По опыту Халхин-Гольской операции и операций японцев в Китае можно рассчитывать на успех наступления с решительной целью окружения и полного уничтожения противника, имея равенство в пехоте, но при обязательном превосходстве в авиации, танках и артиллерии.

 

*В стенограмме — «потерпел».

169

 

Исходя из этого, подсчитав соотношение сил, можно предопределить, в каком районе, на какой глубине и какую часть сил противника мы можем уничтожить. Отсюда определяется глубина операции и на какую глубину командованию армии и фронта приходится организовывать одновременное оперативное взаимодействие всех родов войск.

Второй вопрос — я немного не согласен с генералом армии т. Жуковым, конца он говорит, что, пожалуй, нет смысла объединять и пускать в одной и той же полосе армейский и фронтовой ЭРП. Изучая материалы из опыта операций в Северной Франции, я считаю, что целесообразнее армейским и фронтовому ЭРПам действовать в одной полосе одной-двух ударных армий на главном на­правлении наступления фронта. Армейские и фронтовой ЭРПы, действующие в одной общей полосе наступления, имеют разные объекты удара и на различной глубине: армейский ЭРП — до 50—75 км, фронтовой — на 100—150 км.

(Голос из зала: Такая операция должна перерасти из армейской во фронтовую.)

М. А. Кузнецов: На этой глубине 50—75 км армия может бить противника одним ударом, в одном и том же оперативном построении. Если брать глубже, то армии нужно перестраиваться.

Фронтовой ЭРП имеет более глубокие задачи: он расширяет фронт прорыва и бьет более сильные резервы противника. Задача фронтового ЭРП — отрезать боль­ший участок фронта противника и уничтожить противника. Я считаю целесооб­разным иметь боевой состав фронтовых ЭРП вдвое-втрое сильнее, чем армейские для того, чтобы наращивать силу оперативного удара. За ЭРП армий и фронта должны немедленно устремиться армейские и фронтовые резервы.

С этими поправками все тезисы генерала армии т. Жукова я принимаю полностью.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 93—97.

 

Ремезов Федор Никитич род. 26. 5(7. 6). 1896 г. в пос. Кас­линского завода ныне Челябинской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. После окончания пехотных командных курсов в 1919 г., курсов «Выстрел» в 1921 г., занимал должности: помощника, старшего по­мощника начальника оперативной части штаба дивизии, начальника штаба полка, начальника отдела штаба во­енного округа, командира полка, дивизии, командующего группой войск, войсками округов. В Великую Отечествен­ную войну генерал-лейтенант Ремизов Ф. Н. командовал армиями ряда фронтов и войсками округов. С1945 г. — на­чальник факультета Военной академии им. Фрунзе. После окончания в 1952 г. Высших академических курсов Военной академии Генштаба был заместителем начальника Во­енной академии им. Дзержинского, а с мая 1953 г. — по­мощником командующего войсками Московского военного округа. С 1959 г. — в отставке. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 6 орденами, медалями.

 

Ф. Н. РЕМЕЗОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Орловского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар обороны, современную оборону мы понимаем прежде всего...

(С. К. Тимошенко: Мы говорим не об обороне.)

170

 

Ф. Н. Ремезов: Я начинаю с обороны. [Оборону] мы понимаем прежде всего как противотанковую, противовоздушную и глубокую. Генерал армии Жуков, выступая здесь с докладом о наступательной армейской операции, говорил, что ввод подвижной группы во многом зависит от того, занял ли противник тыловую оборонительную полосу — второй оборонительный рубеж.

Учитывая, что современная оборона является противотанковой и глубокой, я считаю вводить мехкорпус или подвижную конно-механизированную группу нужно во второй день наступательной армейской операции тогда, когда пехота корпуса, наступающая на главном направлении, взламывает вторую оборони­тельную полосу, а не с выходом пехоты на тактическую глубину в первый день наступательной операции.

Ведя подготовку вверенного мне штаба округа, я в течение последних 5 месяцев провел сначала военную игру, а затем два раза провел выход в поле армейского управления без войск, отрабатывал тему «Наступательная армей­ская операция и ввод мехкорпуса в прорыв». Прорабатываемая тема привела меня лично, судя по проведенным занятиям, к выводу, что ввод эшелона развития прорыва перед второй оборонительной полосой чаще всего будет встречаться в практике на войне, что этот вариант составляет наиболее трудную задачу. Тут сложность в том, что нельзя командующему армией перед тем как производить атаку поставить окончательную задачу механизированной группе.

Здесь вопрос усложняется выбором района ожидания подвижной группы, временем сосредоточения в районе ожидания. Исключительную четкость этот вариант требует в работе командующего и оперативной группы штаба по организации взаимодействия ввода в прорыв и поскольку мы считаем, что оборона будет главным образом противотанковая и глубокая, примерно, по той схеме, которую здесь представил генерал армии т. Жуков, вариант ввода мехкорпуса или подвижной группы, как ее называют — эшелон развития прорыва, чаще всего будет тот, когда подвижную группу нужно будет вводить при взломе стрелковыми корпусами второй оборонительной полосы.

Исходя из этого, я считаю, что наш высший командный состав и большие штабы (корпусные и армейские) должны, главным образом, прорабатывать тему «фронт операции», в подготовке армейских штабов и высших начальников практиковать на этого рода варианте.

Полагаю, что наступило уже время, когда мы вправе от Генерального штаба ждать определенных отправных указаний, если хотите — норм, хотя бы вот по такому вопросу как ширина фронта ввода мехкорпуса или подвижной группы в прорыв. Этот вопрос исключительно серьезный. Одни утверждают, что нужно 25 км. Я знаю мнение и склонен его разделять, когда ширина фронта мехкорпуса может быть ограничена за счет увеличения глубины — 12-15 км.

Далее, нужно решать вопрос — дать отправные данные о построении боевых порядков. А это будет зависеть от ширины фронта подвижной группы.

Третье. Нужно дать определенные указания о прохождении подвижной группы через боевые порядки стрелковых корпусов. Я лично понимаю, что нам не представится возможным сделать определенной ширины проход, со­вершенно освободив его от боевых порядков стрелковых частей. Очевидно, какая-то определенная часть артиллерии останется на огневых позициях, пехота и другие средства останутся в той полосе, которую будет проходить подвижная группа. Очевидно, в практике мы столкнемся с необходимостью миновать этот боевой порядок, проходить подвижными группами в густых строях через оп­ределенные боевые порядки стрелковых войск.

Необходимо также дать нормы сопровождения подвижной группы боевой авиацией. В каком соотношении, сколько должно быть штурмовой авиации, бомбардировочной авиации и истребительной авиации.

Нужно уточнить задачу артиллерии, сопровождающей на дальность стрельбы подвижную группу при входе ее в прорыв.

Далее, необходимо решить вопрос, что делать артиллерии танкового корпуса в то время, когда командующий по указанию фронта вводит свою подвижную

171

 

группу после того, как войска взорвут тыловую оборонительную полосу. Без­действовать эта мощная артиллерия не может. Я лично, прорабатывая эту тему, трудясь над этим вопросом со своими людьми, пришел к выводу, что артиллерию танкового корпуса можно привлекать на время артиллерийской подготовки.

Затем нужно решить вопрос о связи танкового корпуса в оперативной глубине с боевой авиацией, а также решить вопрос о выжидательном районе подвижной группы и инженерном обеспечении входа в прорыв подвижной группы.

Вопрос о взаимодействии. Я полагаю, что при решении вопроса о вводе механизированной группы или подвижной группы в прорыв, когда стрелковые корпуса взорвут тыловую оборонительную полосу противника, командующий армией должен уточнить задачу выездом командующего с определенной группой командиров в тот район, который будет миновать подвижная группа, вводимая в прорыв.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 98—101.

 

Заключительное слово генерала армии Г. К. ЖУКОВА

 

Товарищи, над этим вопросом, поставленным на столь ответственном со­вещании, нам нужно очень много работать в виду особой его сложности, в виду того, что мы в литературе (и в прошлом и в настоящем) не имеем такого серьезно обобщенного труда.

В связи с тем, что со стороны выступающих здесь не было особых прин­ципиальных расхождений с моим докладом, я считаю, что и выступать мне, делать какие-либо особые замечания по этим выступлениям нецелесообразно. Здесь ряд товарищей высказали свои соображения. Их надо серьезно продумать для того, чтобы с пользой для дела придти к определенным серьезным выводам. Вопрос о характере современной наступательной операции очень большой. Я в своем докладе осветил только основные части этого вопроса, так что впереди для нас очень большое поле деятельности, чтобы серьезно и со всей ответст­венностью продумать все вопросы организации современной наступательной операции армии и фронта.

В связи с тем, что я не считаю возможным и целесообразным делать какие-либо дополнения или особые замечания по своему докладу, я от заклю­чительного слова отказываюсь, считая, что в заключение нашего общего со­вещания Народный комиссар даст указания в соответствии с (дальнейшим подробным) состоянием боевой деятельности войск*.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 102.

 

Рычагов Павел Васильевич род. 2(15).01.1911 г. в Москве. В Красной Армии с 1928 г. После окончания военной шко­лы летчиков в 1931 г. последовательно занимал должно­сти: младший летчик, командир звена, отряда, эскад­рильи, бригады. Участник национально-освободительной войны 1936—1939 гг. в Испании, боев с японскими захват­чиками в Китае в 1937—1938 гг. С1938 г. — командующий ВВС группы войск. В советско-финляндской войне 1939— 1940 гг. — начальник ВВС армии. В 1940 г. — замести­тель, первый заместитель начальника ВВС Красной Ар-

 

* Так в стенограмме.

172

мии, начальник Главного управления ВВС Красной Армии; с февраля 1941 г. — заместитель Наркома обороны СССР. Генерал -лейтенант авиации (1940), Герой Советского Союза (1936). Награжден 4 орденами. В начале Великой Отечественной войны по необоснованному обвинению осужден и расстрелян. Реабилитирован в 1954 г.

 

Военно-Воздушные Силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе

 

Доклад начальника Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации П. В. РЫЧАГОВА

 

1. Состояние современной авиатехники

Анализируя основные показатели сегодняшних самолетов, мы приходим к вы­воду, что летно-технические данные непрерывно растут. За последние пять лет скорость бомбардировщика увеличилась на 100 км в час, а истребителя — на 150 км в час. Скорость бомбардировщика сейчас равна 530 км в час, а истребите­ля — 650 км. Радиус среднего бомбардировщика вырос с 1000 до 2500 км, дальнего бомбардировщика — с 2000 до 4500 км, а истребителя — с 450 до 1000 км. Потолок также растет; применяется герметическая кабина для высотных самолетов.

Вооружение истребителя за последние пять лет по количеству пулеметов увеличилось в два-три раза (с 2—3 точек до 6—8) при повышении скоро­стрельности с 800 до 1800 выстрелов в минуту. Растет калибр самого оружия: 7,6-мм пулемет вытесняется 12,7-мм, а 20-мм пушка — 23—37-мм.

Бомбовая нагрузка существенно не изменилась: у среднего бомбардировщика она равна 1000 кг, а у тяжелого — 3000 кг. Бронирование жизненных частей самолета стало обязательным явлением, особенно на штурмовике и истребителе.

Тенденции в развитии самолетостроения идут сейчас по линии дальнейшего увеличения скорости: истребителя до 750 км в час, а бомбардировщика — 650 км в час; дальности: двухмоторного истребителя до 2000 км, а бомбарди­ровщика — до 3000—4000 км.

Мощность моторов увеличивается до 1600—2000 л. с, с уменьшением удельного веса мотора до 0,45.

Надо признать, что названные выше скорости самолетов будут достигнуты в ближайшее время в серийном производстве.

Уже сейчас авиация многих стран имеет хорошее радионавигационное оборудование, позволяющее производить полеты в любых условиях (ночью, в непогоду и туман).

Естественно, что такая техника дает и новые тактические качества самолета. За счет увеличения скорости, высотности и скороподъемности самолет стано­вится более мощным и более маневренным. Хорошо отработаны специальные патроны — зажигательные, бронебойные; резко возросло применение крупно­калиберных и зажигательных бомб; сила заряда также улучшилась.

Наряду с качественным ростом происходит и количественный рост авиации.

2. Численность авиации

Численность боевой авиации в основных европейских государствах и Японии характеризуется следующими данными:

 

Страны	1937 г.	1940 г.	Увеличение
Германия	2120	9600	в 4 раза
Англия	2350	7500	в 3 раза
Япония	2350	3090	в 1,5 раза
Италия	1500	2400	в 1,5 раза

173

 

Дальнейшее увеличение количества самолетов зависит от возможностей промышленности и темпов в подготовке авиационных кадров.

Этим вопросом сейчас лихорадочно занимаются все страны. Несмотря на значительные потери самолетов в Англии и Германии в происходящей войне, мы все же склонны сделать вывод, что эти государства постараются сохранить численность своих воздушных флотов и, напрягая промышленность, будут стремиться усилить ее.

По последним данным, рост авиации с начала войны незаметен, но видны усилия в этих странах в перестройке промышленности и стремлении проти­вопоставить друг другу более мощный воздушный флот, так как этот фактор будет, видимо, решающим в исходе войны Германии с Англией.

Возможно, что Германия и Англия не пускают сейчас в действие всех своих воздушных сил, производят накапливания для того, чтобы использовать их в решающих сражениях, т. е. держать какой-то скрытый резерв.

Численно относительно большие воздушные силы заставили все страны организационно оформить авиацию в дивизии и корпуса. Во многих странах создана авиация главного командования, призванная решать задачи разрушения оперативного тыла фронта и промышленности страны, чем и влиять на гос­подство в воздухе.

4. Возможная авиационная плотность

Оперативная плотность авиации будет определяться наличием воздушных сил в стране и возможностями промышленности.

Из опыта современных прошедших и идущих войн авиационная плотность достигается до 25 самолетов на один километр фронта.

В войне немцев с Польшей эта плотность не была достигнута и, наоборот, при завоевании Франции эта плотность была достигнута, а на некоторых наиболее важных решающих участках фронта она была значительно выше.

На войне в Китае статистическая плотность на каждый километр фронта составляет один, максимум полтора самолета, но на решающих участках она в некоторых случаях доходит до 5—8 самолетов на один километр фронта.

Необходимо сделать вывод, что в современной войне на главном, решающем направлении в составе фронта будет действовать не менее 15—16 дивизий, т. е. 3500—4000 самолетов.

Базирование этого огромного количества самолетов потребует хорошо развитой аэродромной сети. При условии, что на каждом аэродроме в среднем будет сидеть только 25 самолетов, то в этом случае потребуется 160 хорошо оборудованных аэродромов. При этом положении авиация не будет иметь запасных аэродромов и возможности осуществлять маневр по аэродромам, что облегчит противнику вскрытие расположения авиации и уверенно по­ражать ее.

Следовательно, кроме основных аэродромов, на которых будет сидеть ави­ация, потребуется для осуществления маневра дополнительно еще не менее 80 аэродромов.

Учитывая, что авиация будет базироваться на большую глубину и по фронту и даже будет привлекаться с флангов соседних фронтов для действия по тылам в интересах операции данного фронта, общее линейное расположение всей авиации будет равняться в глубину и по фронту примерно 400 км с учетом организации подскока в некоторых случаях на решающие дни операции (схема №1).

5. Характер современной наступательной операции

Чтобы изложить задачи и действия авиации во фронтовой наступательной операции, считаю необходимым остановиться на основных моментах совре­менной наступательной операции.

Первая империалистическая война не дала примера взлома оперативной глубины обороны и превращения войны позиционной в маневренную. Операции этой войны всегда заканчивались тактическим прорывом и дальнейшего раз-

174

 

вития не получали вследствие того, что оборона на земле и в воздухе была сильнее, чем наступательная способность.

Вызванные к жизни в процессе этой войны новые средства — авиация и танки — в силу своих ограниченных возможностей не могли дать нужного эффекта в оперативном и стратегическом масштабе и по существу были прикованы к борьбе в тактической зоне.

Развитие и совершенствование авиации, танков и авиадесантных средств и организационное оформление их в крупные соединения дали в руки коман­дованию такое средство, при помощи которого командование в состоянии не только развить тактический прорыв в оперативный, но и превратить последний в маневренную войну, одновременно воздействуя на жизненные центры страны.

Этому мы являлись свидетелями в только что минувшие польско-германскую и франко-германскую войны, где немцы, имея все современные оперативные средства, быстро взломали тактическую оборону и перешли к маневренным действиям.

Таким образом, наличие быстроподвижных средств, авиации и воздушных десантов в армии придают иной характер современным операциям.

Характерными чертами современной наступательной операции являются: одновременное воздействие на всю оперативную глубину обороны противника; сочетание атаки с фронта с действиями по глубине расположения противника авиацией и воздушными десантами; глубокое проникновение подвижных войск в тыл противника; одновременная изоляция стратегических резервов от фронта авиацией и дезорганизация ею тыла воюющей страны. Все это осуществляется при обязательном условии завоевания господства в воздухе.

Бесспорно, что только наступательная операция дает решительные резуль­таты в разгроме и уничтожении врага. Современная наступательная операция ведется нанесением организованных и согласованно направленных ударов.

Последние выполняются:

• атакой всех наземных войск с фронта и флангов;
• действиями конно-механизированных масс в глубине оперативной обо-­
  роны противника;
• высадкой и действиями воздушных десантов в тыл противника и
• атакой и поражением всей глубины расположения противника авиацией.
  Основной целью наступательной операции является разгром и уничтожение

живой силы противника. С решением этой задачи легко разрешаются и все остальные. Примером в этом отношении может служить разгром армий союз­ников в Бельгии и Франции в 1940 году.

Глубина современной фронтовой операции будет примерно равна 300 км.

Темпы продвижения в среднем на всю глубину операции будут примерно 12—15 км за день боя. Длительность операции на глубину 300 км при темпе продвижения 12—15 км будет 25—30 дней.

Возможные этапы фронтовой наступательной операции:

1-й этап — подготовка наступления, включая сюда и построение боевых порядков армий;

2-й этап — прорыв тактической и оперативной глубины обороны про­тивника и

3-й этап — развитие прорыва с разгромом и уничтожением основных группировок противника.

5. Задачи авиации в наступательной операции

Исходя из характера и этапов современной наступательной операции, за­дачами ВВС будут являться:

• завоевание господства в воздухе;
• взаимодействие с наземными войсками на поле боя;
• прикрытие войск и отдельных районов;
• действия по оперативным и стратегическим резервам и по войсковому
  и оперативному тылу противника;
• воздушная разведка;
• обеспечение и высадка воздушных десантов, если они будут применены;
• питание по воздуху войск, далеко оторвавшихся от своих тылов или

175

 

имеющих нарушенное снабжение. Это может потребоваться для мотомехчастей, рейдирующей конницы и десантных частей.

В период подготовки к наступательной операции действия авиации должны начинаться заблаговременно с целью изматывания противника, нарушения подвоза резервов, нарушения планомерной работы тыла и завоевания господства в воздухе.

1. Завоевание господства в воздухе

Господство в воздухе может быть стратегическое и оперативное.

Стратегическое господство достигается операциями по уничтожению дей­ствующей авиации противника, разрушением авиапромышленности, уничто­жением запасов материальной части и горючего.

В оперативном масштабе господство в воздухе завоевывается только на период определенной операции и в ее районе.

Борьба с авиацией противника в каждой новой операции фронта является продолжением предшествующей боевой работы авиации, направленной на за­воевание господства в воздухе. Обстановка же, сложившаяся в итоге прошлой борьбы к началу новой наступательной операции, является отправной данной, определяющей характер дальнейших действий авиации.

Из анализа возможных вариантов обстановки к началу новой фронтовой наступательной операции возможны следующие положения:

1-е положение — завоевание господства в воздухе уже достигнуто и задача ВВС заключается только в том, чтобы не дать авиации противника ожить, продолжая сохранять господство;

2-е положение — в предыдущих операциях фронта борьба велась с пере­менным успехом и господство решено не было;

3-е положение — один из противников, потерпевший поражение в предыдущих операциях, за счет своих внутренних ресурсов и за счет притока свежих сил извне (союзники) вновь вступил в борьбу за господство в воздухе и

4-е положение — на этом фронте не было решительной борьбы (пассивный фронт) и задачи по завоеванию господства в воздухе могут быть рассматриваемы заново.

Следовательно, завоевание господства в воздухе является необходимым условием, обеспечивающим планомерность и успешность развития наземной наступательной операции фронта и поэтому вовлечение в нее армейской и фронтовой авиации обязательно.

Увязывая напряженность борьбы по завоеванию господства в воздухе с операциями наземных войск; приходим к следующим положениям:

1. В период подготовки к наступательной операции фронта, в течение
   которого сосредоточиваются войска и накапливаются запасы, противник по­
   старается как можно скорее сосредоточить свою авиацию и ее усилиями сорвать
   или задержать готовящееся наступление, а это значит, что напряженная борьба
   в воздухе вспыхнет раньше, чем начнется наступательная операция.
2. Но может быть, что авиация по разным причинам не сможет вовремя
   сосредоточиться; в этом случае начало напряженной борьбы за завоевание
   господства в воздухе совпадет с началом операции.

Одновременно авиация фронта в период напряженной борьбы за господство в воздухе выполняет другие задачи, вытекающие из требований фронтовой операции.

Объем и характер этих задач в каждом отдельном случае определяется обста­новкой. Однако, надо помнить, что из всех задач в наступательной операции за­воевание господства в воздухе является одной из важнейших, так как:

• невозможно в установленный срок надежно подготовить наступление
  фронта, если железные дороги и грунтовые пути все время находятся под
  ударами ВВС противника;
• нельзя предохранить от ударов с воздуха подводимые к фронту новые
  части и особенно конные и мотомеханизированные, если воздушные силы не
  подавлены или, во всяком случае, не скованы;
• невозможно быстро и планомерно осуществить прорыв укрепленной
  полосы противника, если не господствуешь над полем боя;

176

 

4) в тяжелом положении окажется и группа, развивающая успех прорыва, если в момент ввода в прорыв и действий в оперативном тылу она будет непрерывно подвергаться атакам авиации противника.

Следовательно, нельзя хорошо подготовить и успешно начать наступатель­ную операцию, если воздушные силы противника не подавлены или не скованы действиями наступающего.

Завоевание господства в воздухе во фронтовой операции достигается:

• уничтожением авиации противника на аэродромах с одновременным
  ударом по ее тылам (фронтовые базы, ремонтные органы, склады горючего,
  боеприпасов);
• уничтожением авиации противника в воздухе и над полем боя;
• наличием превосходства в силах.

Наиболее сложной при выполнении является первая задача, так как для ее выполнения необходимо застать авиацию противника на ее аэродромах, а это при современной глубине базирования и способности авиации к маневри­рованию по аэродромам представляет большую трудность. Большинство таких налетов будет постигать неудача.

Лучшим способом поражения авиации на земле является одновременный удар по большому количеству аэродромов возможного базирования авиации против­ника. Это не позволит противнику оказать сосредоточенное сопротивление ист­ребителями, так как для одновременного противодействия большому количеству групп, летящих в разных направлениях, потребуются очень большие силы ист­ребителей, которых может не оказаться в целом ряде подвергаемых удару районов.

Для выполнения этой задачи следует привлекать все виды авиации: бом­бардировочную, штурмовую и истребительную, выделив им для поражения аэродромы, удаленные в соответствии с их радиусом полета, организовав прикрытие своих групп на направлениях возможного базирования истребителей противника. Разумеется, подобная задача не может быть выполнена за один полет, а требует ряда повторных ударов, которые проводятся после обнаружения основных районов базирования авиации противника.

Завоевав господство в воздухе, продолжать его удерживать, взяв основной упор на работу в непосредственных интересах операции.

2. Взаимодействие с наземными войсками

Разгром живой силы противника может быть осуществлен в современной наступательной операции только усилиями всех родов войск. Задача воздушных сил при этом должна состоять в том, чтобы обеспечить продвижение наземных войск и содействовать разгрому противника.

Свое содействие наземным войскам авиация будет осуществлять непосред­ственной поддержкой наступления и нападением на отдельные объекты как в ближайшем, так и в глубоком тылу противника, что будет определяться обстановкой и задачами, которые поставлены армии. Приданная авиация на время операции в армию будет непосредственно поддерживать наступление стрелковых и механизированных корпусов, взаимодействуя с ними в операции. Подчиненная непосредственно армиям и фронту авиация будет решать свои задачи, связанные с замыслом и в интересах ее.

Непосредственная поддержка наступления наземных войск организуется в армиях в пределах наступательной операции. Фронтовая авиация обеспечивает успех наступательной операции ударной армии завоеванием господства в воз­духе, действиями по оперативным резервам, прекращением подвоза [против­ником] боевых и материально-технических средств. Однако в необходимых случаях часть фронтовой авиации может быть направлена для непосредственной поддержки наземных войск на поле боя.

Основные задачи авиации при поддержке войск должны состоять в:

• подавлении и уничтожении живой силы противника, его артиллерии и
  танков;
• задержке тактических и оперативных резервов, выдвигающихся к месту
  прорыва;
• дезорганизации подвоза противника и нарушении его управления;

177

 

препятствии противнику производить инженерные работы по укреплению
оборонительных позиций;

• дезорганизации отходящего противника, не позволяя ему закрепиться
  на рубежах;
• обеспечении действий подвижных войск, вошедших в глубину оператив­-
  ной обороны противника;
• противодействии работе ВВС противника.

Выполнение этих задач авиацией осуществляется в тесной увязке с наземными войсками. Броску пехоты и танков в атаку должен предшествовать удар крупных сил авиации по оборонительной полосе противника. Штурмовики, пикирующие бомбардировщики и истребители должны действовать бомбами, пушками и пуле­метным огнем возможно ближе к пехоте, по переднему краю, главным образом, с пикирования. Поэтому пехота должна быть приучена не бояться пикирующих действий авиации в непосредственной близости от своего расположения.

Этому обязательно нужно учить авиацию и пехоту практически в мирное   время. Учить общевойсковые и авиационные штабы четко организовывать взаимодействие на поле боя и в операции. Учить авиацию находить на поле боя мелкие цели и поражать их.

Вопрос обозначения переднего края приобретает особо важное значение    при выдвижении своих войск и при соприкосновении с противником.

Летчику при отсутствии сигналов, обозначающих свои войска во время боя, невозможно будет отличить, где противник. При этом положении не исключена возможность поражения своих войск, что может на некоторых участках фронта привести к срыву наступления. Для того, чтобы избежать этого, надо в каждом проводимом учении в наземных войсках требовать отработки сигналов с авиацией, научить пехоту, танковые части и конницу обозначать свои расположения полотнищами, цветными дымами и другими средствами. Этому надо учить постоянно, чтобы облегчить работу авиации и избежать бесполезных потерь.

Без взаимного понимания действий наземных войск и авиации, без четкой отработки сигналов практическое взаимодействие на поле боя невозможно, будет пустыми разговорами в мирное время и приведет к тяжелым последствиям во время войны.

Особенно это может сказаться при взаимодействии с мехчастями и конными группами, вошедшими в прорыв и действующими в тылу противника.

В этих случаях организация связи и взаимное опознавание друг друга будет иметь особо важное значение, так как в этот период на авиацию могут лечь задачи нацеливания своих частей на разведанного противника, подходящего для противодействия развитию успеха прорыва.

Во время борьбы пехоты и танков внутри оборонительной полосы противника необходимо, чтобы самолеты наступающего непрерывно находились над полем боя днем и ночью, атакуя артиллерию, уцелевшие очаги сопротивления, скоп­ления пехоты, командные пункты и ближайшие резервы.

При вводе эшелона развития прорыва основной задачей авиации является удержание господства в воздухе. Для непосредственного прикрытия КМГ от  нападений с воздуха должны назначаться специальные истребительные полки, а при крупном составе КМГ — дивизии. Непосредственная поддержка КМГ при вводе ее в прорыв осуществляется специально выделенной авиацией и содействием авиацией фронта.

При действиях в глубине быстроподвижных соединений, как правило, важ­нейшей задачей ВВС фронта будет усиление армейских ВВС по поддержке введенных в прорыв соединений. Задачи в этом случае выразятся в атаках с воздуха укреплений, мешающих продвижению, и действиях по резервам, осо­бенно танковым соединениям, брошенным для противодействия прорыву.

Для уничтожения выдвигаемых к месту прорыва противником танковых частей необходимо применять пушечные самолеты, которые с этой задачей на данный день могут успешно справиться. Для этой цели еще при планировании операции должны быть выделены части, вооруженные пушками и нацеленные на возможные направления, где могут появиться танки.

178

 

Необходимо взять упор на непрерывное изматывание противника днем, особенно ночью, держать его в непрерывном напряжении, не позволяя ему отдыхать, не допуская разведения огня для обогрева и приготовления пищи, высылать специальных патрулей для прекращения движения по дорогам.

В зимнее время делать систематические налеты на населенные пункты возможного расположения войск.

3. Прикрытие войск и тыла

В современной операции охрана войск и тыла от воздушного нападения противника является одной из сложнейших и ответственнейших задач.

Общая система ПВО армии, фронта и глубокого тыла страны должна быть построена так, чтобы ни одна группа самолетов противника, прорвавшаяся во фронтовой тыл, не могла безнаказанно выполнить своей задачи.

При полете к цели и возвращении на свою территорию противник должен быть, кроме воздействия на него зенитной артиллерии, несколько раз атакован истребителями на разных участках его полета.

Решение этих задач требует прямой надежной связи истребительных аэрод­ромов с командными пунктами и постами ВНОС.

Обеспечение своих войск от нападения воздушного противника должно производиться во все этапы наступательной операции. Прикрытие войск и территории фронта должно быть построено таким образом, чтобы обеспечить перехват авиации противника на любом направлении и достигнуть нарастания сопротивления по мере проникновения авиации противника в глубину.

За организацию противовоздушной обороны в районе армии отвечает ко­мандующий ВВС армии, который должен быть обеспечен прямыми проводами со всеми истребительными штабами и системой ВНОС своей армии.

Командующий ВВС фронта следит за организацией ПВО армии. Организует истребительную оборону фронтового тыла, увязывая это с расстановкой зе­нитной артиллерии и организацией системы постов ВНОС.

Истребительная авиация фронта, прикрывающая сосредоточение своих войск, действует в основном способами дежурства на аэродромах и засад на земле.

На наиболее угрожаемых направлениях может быть организовано патру­лирование в воздухе. Однако способ патрулирования в воздухе, несмотря на большой расход сил и средств, придется изредка применять, а особенно в прикрытии станций выгрузки войск и при переправах. В некоторых случаях придется прикрывать особо важные мосты, железнодорожные узлы, а иногда и районы скопления войск. При организации патрулирования в воздухе не­обходимо иметь резерв истребительной авиации на земле для того, чтобы при завязке крупного воздушного боя решить его участь в нашу пользу.

В современных условиях войны авиация систематически ведет разведку днем и ночью.

Усовершенствованные фотоаппараты позволяют вскрывать расположение войск даже при тщательной их маскировке. Это обязывает в период сосредо­точения и подготовки операции уделять исключительно большое внимание вопросам маскировки войск и скрытого их сосредоточения.

Ночное движение войск должно проводиться скрытно, без огней и там, где это возможно, вне дорог. Части, пренебрегающие маскировкой, будут быстро замечены и вызовут активные действия разведывательной авиации противника и задолго до начала операции может быть вскрыта основная группировка войск и готовящаяся операция.

С целью дезориентации противника необходимо развить активность авиации и на соседних участках фронта, чтобы не дать возможности противнику определить направление готовящегося главного удара.

4. Действия по стратегическим и оперативным резервам и по тылу про­тивника

Вопрос питания резервами операций имел решающее значение в мировую войну 1914—1918 гг. Вследствие быстрого их сосредоточения к месту прорыва и медленного пробивания обороны наступление обычно захлебывалось на так-

179

 

тической глубине. Этот вопрос имеет такое же актуальное значение и теперь, учитывая современные средства перевозки войск, позволяющие сосредоточивать резервы в более короткие сроки.

Поэтому задача задержки резервов должна быть наступающим решена, иначе разбить по частям противника не удастся, а, следовательно, не удастся осуществить и оперативный прорыв.

Выполнение этой задачи можно осуществить только фронтовой авиацией, которая непрерывными ударами должна приостановить переброску резервов как по железным, так и по грунтовым дорогам. Необходимо заставить их следовать пешком, прятаться в лесах вдоль дорог, задерживая и дезорганизуя их движение в последующем на всем пути с тем, чтобы выиграть необходимое время, обеспечивающее разгром войск противника, действующих перед фрон­том. Далее организовать воздействие ночью, заставить сократить скорость передвижения войск до минимума. Эти действия создадут наиболее выгодные условия для разгрома противника по частям.

Потребность современных операций велика не только в людском составе, но и материальных средствах. Успешное ведение операции возможно только при нормальном подвозе из тыла. Поэтому нарушение работы тыла противника со­здает ему большие затруднения. Эту задачу также может провести только фрон­товая авиация. Она еще задолго до начала операции своими ударами должна по­следовательно уничтожать склады, станции снабжения, действовать по подвозу всех видов [снабжения ] и дезорганизовать систему управления тылом. Успешное выполнение этих действий приведет к материальному истощению противника до начала операции и будет способствовать его разгрому наземными войсками.

6. Воздушная разведка

Воздушная разведка — важнейшее условие обеспечения успеха действий наземных войск и авиации. Без разведки успешное осуществление современной операции немыслимо.

Она ведется всеми без исключения видами авиации как специально раз­ведывательной, так и боевой. Воздушная разведка дает результаты только тогда, когда она ведется непрерывно, целеустремленно, организованно, при четкой и конкретной постановке задач.

Воздушная разведка должна охватывать всю глубину расположения про­тивника, вскрывать его группировку, тактические, оперативные и стратегиче­ские резервы и расположение авиации.

Особенно надо усиленно вести разведку при развитии успеха, чтобы вовремя отыскать, откуда и какие выдвигаются резервы [противника ] для противодей­ствия прорыву, чтобы вовремя можно было нацелить [на них] авиацию и механизированные части, действующие в тылу противника.

Оперативная воздушная разведка организуется штабами фронта (армии) на всю глубину. Для армейской разведки в среднем глубина воздушной разведки составит около 150 км и для фронтовой 300—400 км.

Воздушная разведка оборонительной системы должна установить наличие и глубину предполья, начертание переднего края и полосу главного сопротивления.

Воздушная разведка, вскрывающая оперативное построение обороны, дол­жна в результате дать данные, чтобы определить боевой порядок противника и его группировку.

При наступлении на УР целесообразно централизовать фоторазведку в армейском масштабе, так как ее проведение требует значительных сил авиации и достаточно продолжительного времени.

Когда подвижные войска прорвались и вышли в оперативную глубину, воздушная разведка непрерывно должна предшествовать их движению, уста­навливать, где находится противник, какие препятствия и оборонительные сооружения он воздвигает.

7. Обеспечение высадки десанта

Учитывая опыт войны на Западе, выброска и высадка воздушных десантов во фронтовой наступательной операции может быть  проведена в  различных

180

 

этапах. Авиация, обеспечивающая воздушно-десантную операцию, должна вы­полнять следующие задачи:

а) провести разведку и фотографирование района выброски десанта;

б) прикрыть погрузку десантируемых частей от нападения авиации про­
тивника и от его воздушной разведки;

в) прикрыть полет десантных самолетов к району выброски;

г) упреждающим ударом по аэродромам авиации противника захватить
господство в воздухе в районе выброски и действий десанта;

д) подавить наземные войска и ПВО противника в районе выброски;

е) не допустить подхода частей противника, выдвигаемых для противодей­
ствия нашему десанту;

ж) обеспечить доставку по воздуху боеприпасов, снаряжения, а в некоторых
случаях и продовольствия.

Для обеспечения взаимодействия с воздушными десантами должны выде­ляться специальные части и соединения авиации.

Основное условие обеспечения успеха воздушно-десантной операции — достижение господства в воздухе. Без этого она неосуществима.

7. Управление авиацией во фронтовой наступательной операции Управление боевой деятельностью авиации во фронтовой наступательной операции заключается в:

а) постановке задач и планировании действий авиации;

б) изменении и перераспределении задач в ходе операции;

в) организации взаимодействия фронтовой авиации с конно-механизиро-
ванной группой в период развития прорыва;

г) согласовании действий с дальнебомбардировочной авиацией Главного
командования и авиацией армий;

д) постоянном контроле за боевыми действиями авиации;

е) организации материально-технического обеспечения боевых действий
авиации;

ж) организации и проведении разведки.

Исходным документом для планирования боевых действий авиации является общая директива командующего фронтом, на основании которой командующий ВВС фронта планирует действия авиации.

Боевая деятельность авиации армий и фронта планируется на всю операцию. Планирование состоит из:

• распределения авиации по боевым задачам;
• определения напряжения боевой работы по этапам операции;

3) определения исходного и последующего аэродромного базирования;

4) распределения тыловых органов.

 

Задачи авиации на первый этап операции должны быть определены ко­мандующим фронтом наиболее точно. Одновременно командующие ВВС армий должны быть ориентированы о характере предстоящих задач.

Для организации непрерывного управления авиация должна располагать мощ­ными подвижными средствами связи. Связь должна обеспечить непрерывное уп­равление авиацией, а отсюда организация ее должна быть тщательно продумана.

Особое значение связь приобретает в период перебазирования авиасоеди­нений, при взаимодействии авиации с вводимой в прорыв и действующей в глубине конно-механизированной группой и в подготовительный этап, когда авиация будет действовать с удаленных или находящихся в стороне от наме­ченного для прорыва участка аэродромов.

В подготовительный этап с целью маскировки предстоящего прорыва ис­пользование радиосвязи должно быть сведено к минимуму и центр тяжести перенесен на проволочную связь и самолеты.

Заканчивая свой доклад, в итоге должен отметить:

• современную наступательную операцию без мощной авиации проводить
  невозможно;
• основное условие, обеспечивающее успех современной наступательной
  операции, это завоевание господства в воздухе;

181

 

• такое же значение имеет и непрерывная поддержка наземных войск,
  способствующая быстрому разгрому врага;
• надо добиться четкого взаимодействия авиации с наземными войсками в
  бою и операции, отработать вопросы управления авиацией и организации ее тыла;
• отработать вопросы подготовки аэродромной сети и вопросы снабжения
  при быстром продвижении армии вперед;
• восстановление убыли самолетов в операции является одним из важных
  условий сохранения наступательной возможности фронта и должно быть решено
  широким применением полевого ремонта;
• учитывая огромный расход боеприпасов и горючего авиацией фронта,
  командующий фронтом и командующий ВВС должны непрерывно заботиться
  о пополнении и накоплении запасов.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 1—24.

 

Козлов Дмитрий Тимофеевич, род. 23. 10 (4. 11). 1896 г. в дер. Разгуляйка, ныне Нижегородской обл. В Красной Ар­мии с 1918 г. На военной службе с 1915 г., окончил школу прапорщиков. Участник 1-й мировой войны. В Граждан­скую войну командовал батальоном, полком. После войны окончил курсы «Выстрел» (1924), затем Военную акаде­мию им. Фрунзе (1928), был командиром полка, начальни­ком штаба дивизии, командиром дивизии, начальником пехотной школы, командиром-военкомом дивизии, ко­мандиром корпуса, преподавателем Военной академии им. Фрунзе. В советско-финляндской войне 1939—1940 гг. командовал стрелковым корпусом. В 1940—1941 гг. был заместителем командующего, командующим войсками военных округов, начальником Главного управления ПВО Красной Армии. Во время Великой Отечественной войны командовал войсками ряда фронтов, армией. После войны окончил Высшие академические курсы при Военной акаде­мии Генштаба (1949), был заместителем и помощником командующего войсками ряда военных округов. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 8 орденами, медалями, а также иностранными орденами. Умер 6.12.1967 г.

 

Выступления

 

Д. Т. КОЗЛОВ, генерал-лейтенант, начальник Главного управления противовоздушной обороны Красной Армии

 

Современные операции армейского и фронтового масштаба очень резко разделяются между собою в отношении использования воздушных сил. Совре­менная армейская операция обыкновенно будет протекать на фронте 60— 100 км. Радиус действий современных военно-воздушных сил перекрывает все эти масштабы. Поэтому авиация полного эффекта в использовании всех своих тактических и оперативных свойств дать не может. Воздушные силы в армей­ской операции будут выполнять задачи главным образом тактического порядка,

182

 

т. е. непосредственной поддержки войск на поле боя; может быть частично будут действовать в армейском тылу.

Во фронтовой операции использование ВВС и их задачи расширяются в огромных масштабах. Они могут быть использованы в глубоком оперативном тылу, в стратегических целях для сокрушения противника не только на поле боя, но и для сокрушения противника внутри страны, воздействуя на его экономику, главным образом, по промышленности оборонного значения, ко­торая питает современную войну, современную авиацию, современные меха­низированные силы, по нефтеразработкам и нефтеперегонным заводам.

Исходя из этих соображений, я считаю, что рассматривать использование военных воздушных сил в армейской операции и во фронтовой операции одинаково нельзя. В последней будет совершенно разная постановка задач, группировка и совершенно разная эффективность действий.

В армейской операции ВВС едва ли будут иметь задачу завоевания гос­подства в воздухе. Задачу завоевания господства в воздухе современная авиация будет иметь только во фронтовом масштабе.

(П. В. Рычагов: А на поле боя может не господствовать?)

Д. Т. Козлов: Вы послушайте, тов. генерал-лейтенант, я обо всем доложу.

Бесспорно известно, что до тех пор, пока авиация противника господствует в воздухе или пользуется равными шансами, рассчитывать на положительный исход борьбы на земле мы не можем. Поэтому одной из основных целей фронтовой операции должна быть цель завоевания господства в воздухе путем уничтожения или нейтрализации ВВС противной стороны. Выполнение этой задачи, как правило, повлечет за собой проведение самостоятельной воздушной операции. Определение времени начала воздушной операции будет зависеть каждый раз от обстановки.

Воздушная операция может быть начата в первый день операции наземных войск. Это может быть в том случае, когда авиация противника не мешает сосредоточению и развертыванию войск. Если авиация противника мешает сосредоточению и развертыванию войск для фронтовой операции, самостоя­тельная воздушная операция должна быть начата раньше, в период сосредо­точения с тем, чтобы, завоевав господство в воздухе, обеспечить сосредоточение главной группировки. На выполнение задачи завоевания господства в воздухе должны быть брошены все силы и средства воздушных сил фронта, а может быть даже и страны.

Задача авиации должна быть поставлена следующая: уничтожить авиацию противника на аэродромах и в воздухе, уничтожить склады и запасы горючего и, если представляется возможность (по количеству сил авиации), немедленно нанести удар по авиационной промышленности, по нефтехранилищам и раз­рушить районы добычи нефти.

Вот основные цели, которые должна преследовать каждая современная фронтовая самостоятельная воздушная операция.

Нанося удар по воздушным силам противника, в первую очередь нужно уничтожить авиацию, которая имеет наиболее современную материальную часть, так как разгром этой авиации немедленно дает превосходство в воздухе. На французском фронте немцы в первую очередь нанесли удар по аэродромам, на которых находилась наиболее современная французская авиация, и в первые же дни войны они эту авиацию выбили из строя, а потом, естественно, имея техническое превосходство, они получили превосходство и в воздухе.

(Рычагов: Это было на 8-й день.)

Д. Т. Козлов: В момент фронтовой операции 8 дней не играют роли, а удар с первого дня по авиационным силам приковывает их к аэродрому и не дает возможности действовать в воздухе.

При организации воздушной операции необходимо всеми силами избегать распыления авиации. Стремление охватить все задачи и все цели приводит к распылению сил, а основная задача может быть не решена. Если авиации недостаточно, необходимо выбирать основные аэродромы и по этим аэродромам бить, при этом соблюдать последовательность и сосредоточение удара как на земле, так и в воздухе. Распыление сил пользы никакой не приносит. Нерас-

183

 

пыленные действия по аэродромам, по авиации в воздухе, по промышленности пользы приносят больше, чем рассредоточенные действия.

Кроме самостоятельных действий воздушных сил во фронтовой операции, на авиацию возлагается еще задача оперативной поддержки наступающих войск. Что я под этим подразумеваю? Я под этим подразумеваю, что авиация, которая оперативно поддерживает наземные войска, должна выполнять задачу — разгро­мить и дезорганизовать оперативные резервы противника, исключить их участие в бою или в сражении. Она должна разрушить железные дороги, автострады, шос­сейные дороги с тем, чтобы затруднить перегруппировки, перевоз боеприпасов. Она должна уничтожить систематическое снабжение и всевозможные виды скла­дов, в первую очередь боеприпасы. Обыкновенно все эти центры находятся не в тактическом тылу противника, а в оперативном тылу. Следовательно, и авиация, предназначенная для действий по этим целям, выполняет оперативную задачу, поддерживая наступающие войска.

Следовательно, авиация, кроме действий самостоятельных, должна оказы­вать оперативную поддержку войскам, которые выполняют эти оперативные задачи.

Независимо от этого современный бой требует непосредственной или так­тической поддержки войск на поле боя. К непосредственной поддержке на поле боя я отношу авиацию, которая будет придана армии, которая будет действовать совместно с корпусами, выполняя задачу уничтожения войск про­тивника на поле боя, уничтожая инженерные сооружения путем действия пикирующих бомбардировщиков.

Распределять эту авиацию по дивизиям и корпусам не следует. Необходимо только указать, что такое-то соединение пехоты поддерживается таким-то соединением авиации.

Одной из разновидностей непосредственной поддержки наземных войск являются действия парашютных и десантных частей, ибо они, как правило, помогают действиям наземных войск. Мы имеем много случаев, когда пара­шютные и десантные части оказали наземным войскам большую помощь.

Парашютно-десантные войска выполняют задачи оперативного и тактиче­ского характера и тем самым оказывают непосредственную поддержку войскам.

Я должен заметить, что у нас понимают это неправильно. Выброску па­рашютистов считают только оперативным действием, а на самом деле она может быть сделана двояко: вне поля боя — тактическая, и в тылу — оперативная.

Основываясь на изложенном, я прихожу к выводу, что воздушные силы в своем использовании должны разделяться на группы:

Особого назначения — эта группа ведет воздушные операции и по мере необходимости привлекается для обеспечения действия наземных войск.

Другая группа — оперативной поддержки наземных войск — действует в оперативном тылу противника по общему плану с наземными войсками и может быть использована и на поле боя.

Третья группа — непосредственной поддержки — она непосредственно под­держивает наземные войска и действует в тактическом взаимодействии с ними.

Четвертая группа — транспортно-авиационная — эта группа перебрасывает парашютно-десантные войска, снабжает наземные войска всем необходимым для боя.

Каждая группа этой авиации должна обладать соответствующими техни­ческими и оперативными свойствами в смысле дальнобойности и маневренности потому, что задачи, которые предъявляются им, совершенно разные.

По своему количественному составу группы могут меняться в зависимости от тех задач, которые они должны выполнять, и в зависимости от наличия авиации. Но во всяком случае распыления авиации по армиям, по направле­ниям, если ее недостаточно для того, чтобы нанести решающий удар по противнику, допускать не следует. Лучше ее использовать в одном направлении, чем разбрасываться по разным направлениям.

Вопрос противовоздушной обороны войск. Современная воздушная оборона (я бы так назвал, потому что нам надо обороняться в воздухе, а не наоборот)

184

 

помогает действиям войск. Поэтому-то организацию обороны в воздухе нужно называть воздушной обороной. Я согласен, что воздушная оборона войск в армейской операции и тактических боях должна организовываться и прово­диться войсковым командованием. Но это не значит, что организацию ее нужно возложить на начальника воздушных сил того или иного соединения. Воздушной обороной должен руководить особый начальник, подчиненный ко­мандующему. Если сам командующий не будет воздушной обороны организо­вывать, естественно, что пользы мало будет. Поэтому воздушной обороной на поле боя в армейской операции должен ведать сам командир, имеющий по­мощника, который организует взаимодействие всех средств наземных войск для обеспечения войск с воздуха. Одновременно воздушные силы должны действовать совместно с другими элементами воздушной обороны. Для воз­душной обороны глубины территории должна быть отдельная организация, имеющая в своем распоряжении наземные и воздушные средства. Опыт войны в Германии и Англии показывает, что объединение в одних руках обороны войск и страны пользы не принесет. Должна быть отдельная организация, которая должна организовывать оборону тыла и отвечать за нее.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 25—30.

 

М. М. ПОПОВ, генерал-лейтенант, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта

 

О господстве в воздухе. Стратегическое превосходство военно-воздушных сил, как здесь было доложено т. Рычаговым, можно добыть разгромом военно-воздуш­ных сил противника, авиапромышленности, учебных центров, ремонтных баз и исключением подвоза извне. Вместе с тем мы должны учитывать, что при воору­женном столкновении вооруженных государств, располагающих хотя бы относи­тельно равными военно-воздушными силами, относительно равным военным по­тенциалом, рассчитывать на легкое завоевание стратегического господства в воз­духе не приходится. Ясно, что стратегическое господство может быть добыто толь­ко в результате длительной и упорной борьбы, которая выразится в виде мощных воздушных налетов на экономические и политические центры противника, на воздействии по сухопутным и морским коммуникациям, наконец, путем создания внешней политической изоляции. Эта борьба за абсолютное господство в воздухе требует решительного перевеса сил и будет вестись бесспорно мощными воздуш­ными соединениями воздушных частей. Я согласен в этой части с генерал-лейте­нантом Козловым, что для этой цели следует иметь самостоятельные подготов­ленные и обученные соединения авиации, состоящие в распоряжении фронтовых штабов или Главного командования.

Превосходство германских военно-воздушных сил в операции их войск по захвату Польши вряд ли может явиться характерным для современной эпохи, для современных столкновений крупных государств хотя бы в силу громадного превосходства германских воздушных сил и устарелости польского воздушного флота, как и всего польского государства.

При наличии стратегического господства немцев в воздухе полякам удалось провести все же некоторые удачные операции ВВС. Я имею в виду налеты польской* авиации на Ченстохов, когда полякам удалось уничтожить до 100 танков немцев.

Некоторые последовательные успехи как немцев, так и англичан вынуждают ВВС этих стран менять свою тактику и приемы своих действий, то переходя к ночным действиям большими группами, то переходя к дневным действиям небольшими группами бомбардировщиков с мощным прикрытием истребителей.

Все это свидетельствует о том, что борьба за стратегическое господство в воздухе является делом чрезвычайно трудным, тяжелым, важным и серьезным, является одним из решающих факторов современной войны. К этой борьбе должны готовиться государства в целом, их промышленность и ВВС.

 

* В стенограмме — немецкой.

185

 

Доскональное изучение противника, его ВВС и всего, связанного с подго­товкой воздушных сил для борьбы с противостоящими силами противника, должно явиться актуальной задачей Генштаба и Штаба ВВС.

Борьба за стратегическое господство бесспорно является делом компетенции Главного и фронтового командования и, очевидно, обычно выходит за рамки деятельности командующего армией.

Но так как борьба за оперативное господство является производной от стратегического господства, если под оперативным господством мы понимаем обеспечение господства ВВС на определенных этапах и участках, то это оперативное господство, являясь производным от стратегического господства, в то же самое время вовсе не является уделом, выходящим за рамки коман­дующего армией.

Я считаю, что отсутствие общего превосходства стратегического вовсе не исключает, а наоборот предопределяет борьбу за оперативное господство в воздухе на определенных участках фронта или армии, почему, очевидно, в армейской операции в роль и функции армейского командования бесспорно войдет борьба за воздушное господство.

Я не могу в этой части трактования вопроса согласиться с генерал-лейте­нантом Козловым, потому что без привлечения армейских ВВС к борьбе за оперативное господство не обойтись.

Я лично считаю, что нельзя установить такое механическое деление на господство в воздухе—стратегическое и оперативное. Задача фронтового и армейского командования, в зависимости от того, как обстоит дело с соот­ношением ВВС обеих воюющих сторон, обеспечить воздушное господство на том или ином участке фронта, армии. При превосходстве в воздухе, конечно, учитывается количество и качество. Если мы готовим наступательную опе­рацию, мы должны привлечь максимум наших военно-воздушных сил потому. что сейчас трудно решить наступательную операцию без ВВС. Если Дуэ⁵⁷ считает, что войну можно выиграть действиями одних военно-воздушных сил, то мы можем сейчас переиначить этот его основной лейтмотив — трудно выиграть операцию без военно-воздушных сил, трудно и даже не­возможно.

Для господства в воздухе на избранном для наступления направлении наступающий обязан обеспечить себе господство путем разгрома авиации про­тивника на аэродромах и в воздушных боях (иногда спровоцированных) и тем самым ослабить противника настолько, чтобы открыть путь своим ВВС как к обороне, так и к оперативной глубине противника. Конечный результат в этой борьбе не может быть достигнут одним мощным ударом на аэродромы про­тивника, или одним воздушным сражением, она должна вестись систематически как на всем протяжении подготовки наступательной операции*, так и во всем ее ходе.

В войне с Францией и Англией германцы наносили с воздуха мощные удары по аэродромам и поддерживали систематически господство в воздухе повторными ударами по аэродромам.

Так, например, как уже об этом докладывал генерал-лейтенант т. Козлов, 10 мая, по далеко неполным данным, в результате налета на аэродромы Франции и Англии в первый день было уничтожено около 300 самолетов. Эти удары повторились 11 и 12 мая и по некоторым, видимо преувеличенным, данным было выведено из строя около 1000 самолетов. Дальнейшие попытки немцев нанести на аэродромы такие же удары не дали необходимого эффекта, потому что англичане и французы, напуганные предыдущими налетами, рас­средоточили самолеты на оперплощадки и на аэродромах. Если раньше рас­стояние на аэродромах между машинами было 20—25 м, то сейчас 250—300 м. Дальнейшие попытки налетов на аэродромы противника не стали давать эффектов. Я считаю, что эффекты таких налетов будут зависеть от того, насколько они внезапны. В начальном этапе войны подобные налеты будут давать ко­лоссальные результаты.

 

* В стенограмме ошибочно — «авиации».

186

 

Я позволю себе обратиться опять к опыту немцев, когда они 1 сентября после налета на польские аэродромы оставили на них груды обломков самолетов.

По опыту войны на Западе и на Халхин-Голе для налета на каждый аэродром должно быть брошено около эскадрильи бомбардировщиков или по­ловины штурмовиков с мощным истребительным прикрытием.

Наконец, два слова о воздушных боях. Мне кажется, что последние события на Западе показывают, что не всегда и не при всех обстоятельствах воздушный бой является решающим для достижения господства в воздухе. Неслучайны удары немцев по английским аэродромам. Германские ВВС попытались унич­тожить английские ВВС в воздухе. В результате воздушных боев германские истребители понесли потери, почти равные потерям английского воздушного флота, что привело немцев к выводу о том, что истребление своих истребителей в воздухе нецелесообразно.

Очевидно, основным условием победы в воздушном бою является качест­венное и количественное превосходство машин, превосходство в обучении и опытность летного состава, а также непрерывное наращивание сил в этом воздушном бою. Из всего доложенного следует сделать вывод, что как при­менима борьба за господство в воздухе путем подавления авиации противника на его аэродромах, так и путем разгрома воздушных сил в воздухе. Основное — к моменту наступления ВВС наступающий должен обеспечить господство в воздухе, чтобы всеми ВВС принять самое решительное участие в наступлении армии, в тесном тактическом и оперативном взаимодействии с ней.

Борьба за воздушное господство не является самоцелью, это только средство, обеспечивающее авиации разрешение всех основных задач, стоящих перед наступающими армиями и фронтом.

Два замечания относительно борьбы с коммуникациями. Изучение лите­ратуры, относящейся к периоду мировой войны, и опыта современной войны, заставляют напомнить, что какой-нибудь эффект воздействие на железные дороги, коммуникации, автодороги даст только в том случае, если оно будет вестись постоянно, систематически, мощно. Мы прекрасно помним, что фа­культатив в графике железной дороги* обеспечивает железной дороге относи­тельно почти бесперебойную работу, если дорога выведена из строя примерно на 8 часов в сутки. Это обеспечивает планомерную работу железной дороги. Следовательно, если мы небольшими, не мощными ударами произведем эти налеты на железнодорожные коммуникации, то, по существу, особого ущерба не принесем. Очевидно, систематические повторные воздействия на избранные нами объекты железнодорожной коммуникации — вот что может гарантировать некоторую изоляцию избранного для наступления района или парализование его тыла.

В период со 2 по 7 сентября, располагая почти 1000 бомбардировщиков, немцы при наступлении на Польшу поразили несколькими ударами около 25 железнодорожных станций. В печати была приложена схема станций, под­вергшихся нападению ВВС. Железнодорожные бригады, ремонтно-восстановительные поезда не могли восстановить разрушения железных дорог. Железные дороги были совершенно парализованы. В последующее время, с 15 по 18 сен­тября, такому же налету подверглись 25 станций в полосе между Бугом и бывшей нашей границей с Польшей, очевидно, с целью помешать переброскам польских войск на Запад.

Вывод: борьба на коммуникациях противника должна нести чрезвычайно продуманный характер и должна вестись целеустремленно путем системати­ческих последовательных и периодических ударов, может быть, по ограничен­ному числу узких мест железнодорожной сети противостоящей стороны.

Наконец, я не согласен с генерал-лейтенантом т. Козловым в вопросе по сведению роли армейской авиации только к решению тактических задач. Командующий армией не может не влиять на оперативную глубину обороны и командующий армией не может обойтись только тем типом самолетов и той авиацией, которые только обеспечат решение его тактической задачи. Почему

 

* Так в стенограмме.

187

 

бесспорно, за командующим армией и ВВС армии надлежит оставить функции и обеспечить его авиацией, дающие возможность решить задачи оперативного порядка.

Два слова относительно взаимодействия с авиацией на поле боя. Я счи­таю, что этот вопрос благодаря тем указаниям, которые давал Народный комиссар на разборах учения, уже привел нас к общему знаменателю, но я думаю, что будет не лишним все-таки еще раз уточнить буквально двумя словами наши взгляды на вопросы взаимодействия и привлечения авиации на поле боя.

Очевидно, при прорыве оборонительной полосы с укреплениями полевого типа, когда артиллерийская подготовка будет вестись часами, участие воен­но-воздушных сил должно выражаться в 1—2-х мощных налетах по переднему краю. Это вовсе не значит, что в дни, предшествующие началу артиллерийской подготовки, мы не будем прибегать к авиации с целью изнурения противника. Но я считаю, что такое привлечение заблаговременно для наступления чрез­вычайно невыгодно, нецелесообразно. Оно может вскрыть замыслы командо­вания. И, очевидно, использование ночных бомбардировщиков, как это было в Финляндии, на Халхин-Голе, явится средством, достаточно обеспечивающим последовательную обработку оборонительной полосы. Или дать, при наличии запаса средств, массовый мощный удар на широком фронте — бесспорно целесообразно. Но, очевидно, будет более выгодно эти средства сберечь для начала решительного действия.

В заключение, товарищ Нарком обороны, я хотел бы поднять только один вопрос. Я считаю, что если мы все являемся сторонниками массированного использования ВВС, являемся сторонниками централизованного управления, что в сложный период пехотного боя при борьбе пехоты, танков в оборони­тельной полосе, когда действия авиации трудно планировать, трудно органи­зовать взаимодействие авиации с пехотой, когда у авиации не остается времени для подготовки к решению задач, которые ставятся авиацией в ходе самого боя, — я считаю, что какая-то часть ВВС с момента боя в глубине оборони­тельной полосы (в некоторой аналогии с подчинением части артиллерии) должна быть переподчинена в распоряжение войскового начальства. Иначе я себе не мыслю достижение такого положения, при котором возможен вызов, как это было на полях Франции, вызов танками группы самолетов.

Это, очевидно, достигается тем, что какая-то часть авиации в эти ответ­ственные минуты пехотного боя непосредственно подчиняется общевойсковым начальникам. Оставаясь сторонником централизованного управления ВВС, я считаю в то же время, что при наличии соответствующего числа авиации на том или другом участке наступления какая-то часть авиации (может быть очень незначительная, максимум полк на стрелковый корпус) должна нахо­диться в подчинении общевойсковых начальников с тем, чтобы можно было вызвать немедленно авиацию на ответственные решающие участки боя непос­редственно с аэродромов.

РГВА, ф. 4. оп. 18, д. 57, л. 31— 38.

 

Птухин Евгений Саввич, род. 7 (20). 3. 1900 г. в г. Ялта. В Красной Армии с 1918 г. Окончил школу авиамотори­стов в 1922 г., военно-авиационные курсы усовершенство­вания начальствующего состава в 1929 г. и курсы усовер­шенствования командного состава при Военной акаде­мии Генштаба в 1939 г. Участвовал в национально-революционной войне испанского народа в 1936—1939 гг. С1938 г. командовал ВВС Ленинградского военного округа. Участник советско-финляндской войны 1939—1940 гг., в должности командующего ВВС Северо-Западного фрон-

188

 

та. За умелое руководство действиями авиации, героизм и мужество в боях комкор Птухин удостоен звания Герой Советского Союза. С января 1941 г. — начальник Главно­го управления ПВО Советской Армии. Активно участво­вал в Великой Отечественной войне. Генерал-лейтенант авиации (1940). Герой Советского Союза (1940). Награж­ден 3 орденами, медалью. Погиб 23.02.1942 г. (Был командубщим ВВС КОВО к 22 июня, арестован 27.06.1941 г.  за разгром  ВВС КОВО, и затем расстрелян 23.02.1942г.)

 

Е. С. ПТУХИН, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Киевского особого военного округа

 

Перед воздушными силами в современной операции стоят две основные задачи: первая — завоевание господства в воздухе и вторая задача — взаи­модействие с войсками в операции фронта и армии.

Вторую,, задачу нельзя проводить без проведения основной задачи — завоевания господства в воздухе. Завоевание господства в воздухе не долж­но протекать только на одном участке фронта или армии. Завоевание гос­подства в воздухе — это воздушная война, которая должна проходить на всех фронтах одновременно, иначе мы получим временное превосходство на том или ином участке фронта, которое буквально через несколько дней можно потерять. Отсюда ставится и вопрос, что завоевание господства в воздухе должно проходить одновременно всеми силами и средствами на всех фронтах.

Воздушная война — это не операция, это — война, которая должна слагаться из рада операций.

Первая операция, самая тяжелая, самая сложная, это — завоевание гос­подства в воздухе и уничтожение материальной части авиации противника на его аэродромах и в воздухе. Самая тяжелая и самая сложная операция!

Вторая операция — это уничтожение промыслов горюче-смазочных мате­риалов, складов и заводов, перерабатывающих эти материалы.

Третья операция — это подавление авиационной промышленности против­ника.

Вот из трех основных операций и слагается воздушная война — завоевание господства в воздухе.

Как я мыслю проведение операции подавления авиации противника на его аэродромах и в воздухе?

Надо иметь численное и качественное превосходство. Только тогда можно завоевать господство в воздухе, подавить, уничтожить авиацию противника на его аэродромах.

Ведь что сейчас получается?

Нам понятно и известно, почему Германия совершенно спокойно разгромила Польшу. Да потому, что воздушный флот Польши количественно был в несколько раз меньше германского и в несколько раз слабее его.

Такое же соотношение сил получается и в войне с Францией. Во Франции, оказывается было всего 600 боевых самолетов и только 1/3 самолетов совре­менных. В то же время в Германии было несколько тысяч самолетов и все они современные. Одним или двумя ударами по аэродромам, которые нанесли немцы французам, немецкая авиация подавила французскую и этим самым спокойно открыла доступ к продвижению своих частей на земле и получила господство в воздухе, не временное господство, а на все время ведения войны с Францией.

Совершенно другая картина получается с Англией. Ведь по существу сейчас немцы, имея количественное и качественное превосходство в отношении ан­гличан, не бьют по аэродромам Англии, а перешли на, действия ночью. Видимо, англичане сумели построить воздушный флот и в количественном отношении сильный и, как видно,  и материальная часть у них качественно неплохая.

189

 

И отсюда немцы в первые дни войны с англичанами при дневных таких действиях имели колоссальные потери и вынуждены были перейти на ночные действия и не по аэродромам противника, ибо действовать ночью по аэродромам противника — это все равно, что из пушки стрелять по воробьям. Они перешли на массовые налеты бомбардировщиков ночью по промышленным объектам.

Как провести операцию по уничтожению авиации противника на аэродроме? Основная масса авиации располагается в зоне от границы и по глубине до 500 км, а основная масса из этих группировок располагается [от] 50 км до 300 км. В этой зоне имеется такая зона, которая больше всех насыщена авиацией.

Многие сомневаются, что на аэродроме можно вывести [из строя] матери­альную часть. Это факт, когда действует очень маленькая группа авиационных бомбардировщиков. Я сам лично подвергался ежедневной бомбежке, но они действовали очень маленькой группой бомбардировщиков и они нам почти никакого вреда не приносили. Наоборот, налетающая группа бомбардировщиков имела потери больше, чем подвергавшаяся группа бомбардированию. Значит, дело в организации налета и уничтожения материальной части на этих аэрод­ромах.

Для того, чтобы уничтожить материальную часть на аэродромах, а мы считаем в среднем на аэродроме будет стоять 25—30 самолетов, нужно подумать о мощном ударе на этот аэродром. Значит, группа должна быть не менее 100—150 самолетов. И второе, что нужно подумать, — это о боевых средствах, это бомбы, снаряжение, какие мы будем проводить налеты. Никому не секрет, что любая фугасная бомба, падающая около самолета в нескольких метрах, не приносит ему вреда, самолет остается невредим. Совершенно другое дело, если попадает зажигательная пуля — она уничтожает материальную часть. Следовательно, нужно думать, какими средствами делать налет на аэродром. Второе, нужно иметь хорошие разведывательные данные. Без этого нельзя успешно проводить операции по аэродромам. Если мы будем посылать на аэродром, где базируется авиация противника, то нужно иметь группу в 100 и больше самолетов с задачей уничтожить ее, эту задачу такая группа сумеет выполнить; и группу в 15—20 самолетов на блокировку этого аэродрома, дабы не дать противнику маневрировать.

И следующий вопрос, это последовательность налетов в атаке на эти аэродромы. Нельзя делать так: организовать один раз налет, потом сделать перерыв на 2—3 часа, и потом снова. Нужно организовать непрерывный налет на эти аэродромы и только тогда можно получить эффект. Эта операция самая трудная, самая сложная и эта операция для воздушных сил в отношении материальных и людских потерь — самая большая. Но достигнув результатов в этой операции, все последующие операции на земле и в воздухе будут проходить совершенно в другом темпе и с другими результатами.

В каждой стране имеется больное место — это промыслы нефти, бензина, смазочных материалов. Не так много промыслов в каждой стране, а радиус действия самолетов в современной войне достигает больших размахов и унич­тожение этих промыслов не представляет большой трудности. Последующая операция — это нужно уничтожить обязательно промыслы, дающие бензин, дающие масло. Любая современная армия без бензина, без масла делается мертвой так же, как и авиация. Сама по себе эта операция должна проходить в крупном масштабе, должна быть сильной и мощной операцией, [чтобы] одним или повторным ударом уничтожить промыслы противника. В этой операции необходимо провести уничтожение больших складов горючего. Для того, чтобы это сделать, нужно иметь хорошие разведывательные данные.

Следующий вопрос — это вопрос уничтожения авиационной промышлен­ности для того, чтобы не дать возможность восстановиться авиации противника. Это один из главнейших вопросов, и тут самое уязвимое место — это мото­заводы, которые должны быть подвергнуты уничтожению, и только тогда, проведя такие операции, мы сможем получить господство в воздухе.

Одним из главных вопросов для уничтожения воздушных сил противника является вопрос разрушения узлов связи. Я считаю, что эта задача по вы-

190

 

полнению сама по себе не так уж трудна, но выполнение этой задачи ставит армию и страну в целом в тяжелое положение.

Второй большой и важный вопрос, который стоит перед воздушными си­лами, — это взаимодействие авиации с наземными войсками. В этой операции авиация должна сыграть колоссальную роль. Чтобы войска пробили [оборону] противника и уничтожили стоящую перед ними группировку, авиация должна обрабатывать вместе с артиллерией основные направления движения наших войск, и в момент атаки все военно-воздушные силы, за исключением части, небольшой части, которая выполняет действия по завоеванию господства в воздухе, должны обрушиться в районы главного удара частей фронта. После этого быстро должны перенести свои действия на резервы противника — на подвоз по железным и грунтовым дорогам резервов противника. Это даст возможность выйти в тыл противника, встречая не свежие силы, а уже по­трясенные авиацией в глубине, и это позволит с наибольшим эффектом вы­полнить поставленные задачи нашим частям.

Самое трудное — это действия военно-воздушных сил с конно-механи-зированной армией. У нас фактически это не проработано. Это сугубо теоретический вопрос. Мне думается, что необходимо авиацию еще в мирное время подчинить командованию такой группы, и они должны вести операции друг для друга: прорвавшись в тыл, конно-механизированная группа должна обеспечить прием к себе на захваченные аэродромы свои авиачасти и только тогда будет полное и своевременное взаимодействие. Я понимаю так и считаю, что только так можно работать с конно-механизированными частями, быть непосредственно с ними, и только тогда будут правильные взаимоот­ношения.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 39—44.

 

Гусев Константин Михайлович род. в июле 1906 г. в Мос­ковской обл. В Красной Армии с 1925 г. Окончил Военно-теоретическую школу ВВС РККА в 1926 г., военную шко­лу летчиков в 1928 г. С 1928 г. по 1931 г. занимал должно­сти младшего летчика, командира звена, командира отряда. С 1937 г. — командир авиадивизии, затем — командующий ВВС Белорусского Особого военного округа. Награжден 5 орденами.

 

К. М. ГУСЕВ, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Дальневосточного фронта

 

Я считаю, что основная задача военно-воздушных сил — это взаимоотно­шение с войсками. Задачи воздушных сил определяются прежде всего задачами фронта. Я не могу рассматривать действия военно-воздушных сил во фронтовой операции оторванными от определенных [ее] этапов. Господство в воздухе, равно как и каждая задача военно-воздушных сил, определяется прежде всего задачами фронта. Основная задача любого авиационного начальника прежде всего должна быть четко уяснена. Задача фронта должна определить и задачу военно-воздушных сил.

Мне казалось бы очень важным здесь, на совещании, определить действия по времени, потому что действия ВВС по времени — это очень важный элемент в работе воздушных сил.

В период сосредоточения войск и в период подготовки к фронтовой операции задачи будут одни и те же: прикрытие сосредоточения войск, разведка и т. д. Если мы имеем первоначальный этап, если происходит взаимная подготовка

191

 

к войне, задачи будут несколько иные. Видимо, в функции воздушных сил входит и задача по прикрытию сосредоточения войск.

Очень важно уяснить, когда начать борьбу за господство в воздухе. Я счи­таю, что борьба за господство в воздухе должна решаться активно и одновре­менно с решением задачи прикрытия войск. Прикрытие войск действием истребителей только над районом сосредоточения надо считать пассивным, не решающим проблемы настоящего прикрытия войск. Задача прикрытия войск определяется активной борьбой за господство в воздухе.

Борьба за господство в воздухе потребует максимального напряжения всех сил страны. Борьба за господство в воздухе на отдельных участках выльется в очень длительную войну, и она неизбежно перейдет в борьбу за господство в воздухе вообще. К борьбе за господство в воздухе нужно готовиться еще в мирное время. Взять, к примеру, историю войны Германии в Польше. Почему германская авиация разбила польскую? Потому, что в мирное время средствами агентуры Германия знала точную дислокацию и наличие аэродромной сети Польши и поэтому Германия била не по пустому месту, а по польской авиации. Удар впустую вообще чреват серьезными последствиями, так как противник после пустого удара может организоваться и дать ответный удар. Поэтому еще в мирное время надо готовить борьбу за господство в воздухе путем агентурной разведки, устанавливать аэродромную сеть будущего противника.

Необходимо еще в мирное время готовить нашу авиацию к борьбе за господство в воздухе, уметь сосредоточивать свои воздушные силы на опреде­ленных направлениях. Если определится какое-то государство как главный воздушный противник, то для того, чтобы разбить этого противника, надо сосредоточить против него основные силы, а на других участках фронта придется оставить авиацию только для прикрытия.

Подготовка основных и промежуточных аэродромов требует серьезной подго­товки тыла. Там, где тыл не будет подготовлен и не будет способен принять боль­шое количество авиации на определенном фронте или даже на участке, там ави­ация не даст желательных результатов, если не будет обеспечено хорошее управ­ление воздушными силами, то наверняка будет обречена на неудачу.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 45—46.

 

Кравченко Григорий Пантелеевич, род. 29.9 (12.10)А912 г. ее. Голубовка, ныне Днепропетровской обл. В Красной Ар­мии с 1931 г. Окончил Качинскую военную школу пшютов в 1932 г. Был летчиком-инструктором Качинской школы, затем командиром звена, отряда, эскадрильи, летчиком-испытателем, командиром истребительного авиаполка и особой авиагруппы. В 1938—1940 гг. сражался против японских захватчиков в Китае, участвовал в боях на р. Халхин-Гол и в советско-финляндской войне. За геро­изм и мужество в боях в 1939 г. одним из первых в стране дважды удостоен звания Героя Советского Союза. В июле 1940 г. назначен командующим ВВС Прибалтийского Особого военного округа. В 1941 г. окончил курсы усовер­шенствования комсостава при Военной академии Ген­штаба. В период Великой Отечественной войны участво­вал в боях на различных фронтах, командовал авиадиви­зиями, армейской авиацией, ударной авиационной группой Ставки ВГК. Генерал-лейтенант авиации (1940). На­гражден 5 орденами, а также иностранным орденом. По­гиб в воздушном бою 23.02.1943 г.

192

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Г. П. КРАВЧЕНКО, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа.

 

Я хочу остановиться на вопросе централизации воздушных сил.

Если мы начнем вскрывать [причины] поражения воздушных сил Франции,  Польши, то возникает вопрос о том, что в их организации воздушных сил не было единого централизованного руководства, т. е. не было одного, у кого были бы все нити этих воздушных сил, чтобы ими можно было быстро маневрировать в тот или иной ответственный момент.

Вторая сторона — организационная. Если взять Германию, тут действи­тельно было централизованное управление воздушными силами и в нужный решающий момент все воздушные силы направлялись в ту или другую сторону, на тот или другой участок.

Я считаю, момент децентрализации воздушных сил, на что сейчас у нас многие склоняются (на раздачу авиации и прикрепление по корпусам), не­правильным, я не склонен даже к дивизиям закреплять. Здесь нужно усмотреть следующее: основная сила авиации в том, что она может быть быстро, опе­ративно переброшена или может быть переброшен ее удар порядка на 300— 200 км, чего наземные части, конечно, сделать не смогут. И эту силу авиации, ее качества нужно учитывать при организации воздушных сил. Это первое, на чем я хотел остановиться.

Второе — о господстве в воздухе. Господство в воздухе достигается безус­ловно (как правильно в докладе начальника воздушных сил отмечено) наличием у государства количества и качества самолетов и степени подготовки кадров, а также развитием сети аэродромов. Из этих условий и слагается предпосылка господства в воздухе. Мы эти вопросы рассмотрим и особенно тот вопрос, который здесь не поднимали — о развитии сети аэродромов.

Безусловно, в господстве в воздухе играет колоссальную роль развитая сеть аэродромов. Мы можем ее сравнить вполне с нашим укрепленным районом. Если наземные части прикрываются развитым сильным укреплением районов, то авиация может прикрываться только развитой сетью аэродромов. И поэтому из этого вопроса вытекает то, что должно развивать сеть аэродромов. Я считаю правильным, как здесь было указано, что у одной-двух эскадрилий должен быть аэродром. И французы, и поляки потерпели [поражение] потому, что у них не было оперативного аэродрома, их застали на основных аэродромах, которые были уже в мирное время известны.

Своевременно предупредить нашу авиацию, базирующуюся в радиусе 50— 100 км, о пролете авиации противника, имеющей скорость до 600 км, никакой пост ВНОС не сумеет, а если и предупредит, то к моменту вылета нашей авиации противник будет уже на аэродроме. Поэтому самолеты, на которые налетают, вылететь безусловно не смогут. Нужна помощь соседнего аэродрома. Это опять говорит о том, что необходимо развивать сеть аэродромов. Это будет одним из серьезных факторов в смысле помощи по завоеванию господства в воздухе.

Если взять господство в воздухе целого государства, то прежде всего оно будет складываться из наличия следующих пунктов: 1) разгрома заводов, 2) авиационного прикрытия и 3) разгрома имеющейся уже материальной части. Если взять господство в воздухе на фронте, оно будет вытекать из господства в воздухе в целом, государственного и фронтового.

Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах. Это, безусловно, неправильно. Неправильно, когда пишут, что французы на своих аэродромах теряли по 500—1000 самолетов. Я основываюсь на своем опыте. Во время действий на Халхин-Голе для разгрома одного только аэродрома мне пришлось вылетать несколько раз в составе полка. Я вылетал, имея 50—60 самолетов в то время, как на этом аэродроме имелось всего 17—18 самолетов. Поэтому я считаю, что цифры, приводимые в печати, о потере самолетов на аэродромах, неправильные.

Нужно считать, что основные потери противник будет нести в воздушных

193

 

боях. Превосходство в воздухе будет определяться превосходством в количестве и качестве самолетов.

(С. М. Буденный: Вы сказали о потерях на аэродромах, а вот какое соот­ношение в потерях на аэродромах и в воздухе?)

Г. П. Кравченко: Я считаю, что соотношение между потерями на аэрод­ромах будет такое: в частности, на Халхин-Голе у меня было так — 1/8 часть я уничтожил на земле и 7/8 в воздухе.

(Г. М. Штерн: И примерно такое же соотношение и в других местах.)

Г. П. Кравченко: Поэтому надо ориентироваться на это и готовиться в основном к сражению в воздухе.

(Г. М. Штерн: И иметь побольше истребителей.)

Г. П. Кравченко: Мы сейчас переходим и противник переходит к пушеч­ному вооружению истребителей. Ясно, что пулеметным вооружением сейчас не достигнешь нанесения больших потерь. Противник несет обычно большие потери в атаке с хвоста, а сейчас имеется бронеспинка и пуля многого взять не может. Противник на Халхин-Голе нес большие потери от того, что не имел бронеспинки. В развитии самолетостроения надо форсировать пушечное вооружение истребителей.

Что касается взаимодействия с другими родами войск, то я не всесторонне подхожу к этому вопросу. В этом году мы этим вопросом занимались, но мы забываем, что основной вопрос вытекает из воздушного боя за господство в воздухе.

В первоначальный период войны встает вопрос о завоевании господства в воздухе, о борьбе в глубине противника. Поэтому нельзя упускать в подготовке нашей авиации вопросов разгрома в тылу и в воздухе самолетов противника.

Тенденция распределения при взаимодействии авиации неправильная. Ави­ация вся должна находиться в руках командующего армией, потому что в различное время дня и часа различным корпусам нужно различно помогать. Может быть, одному корпусу нужна помощь, а другому не нужна и поэтому помощь нужно оказывать одному корпусу, а остальным не следует. Нужно сосредоточить всю авиацию в руках командующего армией. Это в отношении взаимодействия.

В отношении прикрытия войск: часто командующий армией и командиры корпусов ставят задачу прикрыть расположение наземных войск с воздуха. Авиация с воздуха полностью не может защитить наземные части. Наземные части могут прикрыться на рубеже и не пропускать ни одного подразделения, а при защите с воздуха несомненно будут потери, но часть самолетов пройдет. Главное — господство, уничтожение противника в его глубине, тылах и на передовых в воздухе и на аэродромах.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 47—50.

 

Куцевалов Тимофей Федорович, род. 8(21).01.1904 г. в с. Ивановка, ныне Днепропетровской обл. В Красной Ар­мии с 1926. После окончания в 1927 г. Военно-теоретиче­ской школы ВВС, в 1928 г. — военной школы летчиков слу­жил в строевых частях ВВС летчиком, затем команди­ром звена, эскадрильи, отд. авиаотряда, отд. авиа­бригады, истребительного авиаполка. В 1939 г. участво­вал в боях на р. Халхин-Гол, совершил 54 боевых вылета, провел 19 воздушных боев, сбил 4 самолета противника лично и 5 в группе; за подвиги присвоено звание Героя Со­ветского Союза. С 1940 г. — командующий ВВС ряда воен­ных округов. В период Великой Отечественной войны ко­мандовал ВВС фронтов, воздушными армиями. После вой-

194

 

ны был начальником отдела ВВС Советской военной ад­министрации в Германии, начальником Высших офицер­ских летно-тактических курсов ВВС. В 1951 г. окончил Высшие академические курсы при Военной академии Ген­штаба, командовал ВВС Уральского военного округа. В 1955—1958 гг. — заместитель председателя ЦК ДОСААФ. Генерал-лейтенант авиации (1941). Награж­ден 8 орденами, медалями, а также иностранными орде­нами. Умер 6.01.1975 г.

 

Т. Ф. КУЦЕВАЛОВ, генерал-майор авиации, командующий ВВС Забайкальского военного округа

 

Приведенные товарищами эпизоды из войны на Халхин-Голе и в Финляндии в большей степени касаются больших и малых авиационных начальников. Слабая подготовка театров к войне в мирное время особенно остро давала себя чувствовать в первый период боев. В последующем, когда самые острые работы по подготовке театра были завершены, все же промахи мирного времени значительно стесняли авиацию, так как оставалось еще многое несделанным. Вопросами организации аэродромных баз, аэродромной связи, запасами на аэродроме нужно заниматься в мирное время.

По-моему, мы слишком преувеличиваем успехи германских воздушных сил в Польше. Война в Польше, как здесь т. Кравченко совершенно правильно сказал, тоже не была подготовлена; не было аэродромов, подготовленных к маневрам, поэтому не удалось переменить дислокацию, а отсюда — Польша понесла сразу же поражение.

Применение воздушных сил как в первом этапе войны, так и в последующие должно иметь весьма надежную непосредственную разведку для войсковых и авиационных командиров. Если мы имели целый ряд пустых ударов или неточных ударов, то это является следствием того, что мы действовали вслепую и не знали, что на отдельных участках происходит. Нам нужно пересмотреть систему обучения разведчиков.

Воздушные силы в первый период войны должны строить свои действия на принципах мобильности, внезапности, сосредоточения и рассредоточения.

Здесь вполне справедливо говорили о значении удара с воздуха по воздуш­ным силам противника. Бить материальную часть противника на ее базах значительно легче, нежели в воздушном бою. Поэтому нам нужно готовиться к таким ударам, не забывая, однако, подготовки летчика к воздушному бою, так как ему выполнять боевую задачу приходится в воздухе и он должен быть готовым в любой момент встретиться с воздушным противником.

Одним из не отработанных вопросов тесного взаимодействия с наземными частями является то, что штабы и командиры авиации оторваны от наземных командиров. Я считаю, что авиационные штабы должны действовать плечом к плечу со штабами наземными. В такие ответственные моменты, как удар по переднему краю, как обеспечение развития [успеха] эшелона прорыва [действия авиации ] должны всегда проводиться после предварительной реког­носцировки того места, куда именно надо наносить удар.

(С места: С земли или с воздуха?)

Т. Ф. Куцевалов: И с земли и с воздуха. Тогда мы будем способны наносить удар и не будем бить по своим.

Второй момент. У нас плохо поставлено дело фотографирования. Фото на войне имеет большое значение, особенно для артиллерии. Отсутствие хороших топографических карт ставит в затруднительное положение общевойскового командира в корректировке артогня. Неплохо поставлен вопрос с фотографи­рованием  у  немцев  и  японцев,   которые  при  помощи  фотографии  быстро

195

 

устанавливают боевой порядок своего противника и дают полную ясность командиру.

Большое значение в авиации имеет служба обеспечения. Для того, чтобы численно и качественно не уступить противнику (а я располагаю всеми дан­ными, что мы качественно не уступим и численно тоже), нужно организовать ремонт и восстановление материальной части, нужно научиться планировать обеспечение баз. Так планировать, как мы это делали на Халхин-Голе, в большой серьезной войне нельзя. Нужно пересмотреть нормы боекомплектов, так как существующие нормы и данные уже не подходят, они устарели. Опыт войны немцев, опыт на Халхин-Голе и в Финляндии нужно учесть и соот­ветственно сделать выводы для себя, установить, сколько конкретно чего требуется.

Вот те вопросы, которые я считал необходимым доложить.

Не согласен с выступившим первым в прениях генерал-лейтенантом [Д. Т. Козловым] о потере 8 суток. За 8 суток произойдет очень многое, и если воевать, так воевать нужно без потери времени, тогда будет толк. Нужно навязать сразу бой, навязать силу и эту силу поддержать до окончательного разгрома противника. Так должны строиться, по-моему, операции по приме­нению воздушных сил в современной войне.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 51— 53.

 

Я. В. СМУШКЕВИЧ, генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба Красной Армии по ВВС

 

Товарищи, очень многие присутствующие здесь, если не все, являются либо участниками, либо прямыми свидетелями тех или иных войн и операций, которые были за последнее время с участием наших войск.

Сейчас мы в основном знаем характер участия ВВС на Западе. Поэтому мы можем безошибочно сказать, что огромное количество вопросов, которые были выявлены, скажем, в Испании, на Хасане, Халхин-Голе, а затем и в Финляндии сейчас составляют почти основу тактики действий ВВС на Западе.

Я это утверждаю со всей ответственностью, потому что все действия воз­душных боев, действия бомбардировочной и истребительной авиации днем и ночью, построение боевого порядка и управления записаны в наших уставах, составленных на основе применения наших ВВС в Испании, Халхин-Голе, Финляндии.

Вся беда заключается в том, что мы с удовольствием прочитаем статью какого-нибудь корреспондента, особенно переводную, а свои уставы не читаем и их не знаем.

Например, говорят — вот немцы бомбят с планирующего полета, а между тем это было применено по войскам и другим объектам еще в Испании. Или говорят — немцы расстреливают прожектора с пикирования. Тов. Гусев* отлично знает, как в Испании наши штурмовики с пикирования расстреливали и бомбили прожектора. Вся беда в том, что [мы] не проводим в жизнь того, что знаем, беда в том, что мы не обучаем наши ВВС как выполнять известные нам формы боевого применения ВВС.

Наш опыт особенно характерен в отношении завоевания господства в воздухе на Халхин-Голе и в отношении взаимодействия с войсками в Финляндии, особенно по 7-й и 13-й армиям, в частности 7-й армии, где было достигнуто такое взаимодействие, когда авиация в основном участвовала на всей полосе обороны, примерно 5—6 км в глубину, и когда все рода войск при хорошем взаимодействии разгромили противника на линии Маннергейма.

Я, товарищи, должен сказать,  что в  9-й и  8-й армиях такого взаимо-

 

* К. М. Гусев, командующий ВВС ДФ.

196

 

действия не было. Там авиация была распылена, действовала мелкими группками (и по существу, как это делали японцы на Халхин-Голе), может быть это пошло на руку финнам. На Халхин-Голе японцы каждый день делали налеты по 3—5, а потом 10—12 самолетов. Чего они добились? Они добились, что наши войска научились отлично маскироваться и потерь от этих налетов не имели.

(П. В. Рычагов: За все время в финской войне в 9-й армии налетов было около 5 одиночных самолетов.)

Я. В. Смушкевич: Тем более является непростительным большое распыление авиации, бесприцельное бомбометание, которое, как правило, никакого эффекта не может дать.

Относительно господства в воздухе, я не понимаю, как можно стратегическое господство в воздухе завоевать. Если мы будем воевать с таким противником, как финны, то это господство можно завоевать, но если будет более или менее равный противник, господство в воздухе во всей стране завоевать нельзя.

Только путем правильной организации тыла, хорошей подготовки летного состава, наличия достаточной сети аэродромов и связи, боеприпасов, горючего, путем умения маневрировать и очень часто путем того, чтобы обмануть противника, мы можем добиться преобладающего господства в воздухе на определенных направлениях, на определенных участках и только на опреде­ленное время.

Война, которая сейчас происходит между Англией и Германией, можно сказать, если нервы не дрогнут у руководителей Англии, то война может продлиться и несколько лет, несмотря на то, что происходят беспрерывные налеты на Бирмингем, Ливерпуль, даже при большом преимуществе для немцев, которые имеют отличное расположение своих аэродромов в бывшей Франции, Дании, Голландии, что сокращает маршруты для немцев по сравнению с англичанами в 4 раза, однако конечный результат войны будет решаться не в воздухе, а на земле, когда будет воевать сухопутная армия.

На этом Военном совете все общевойсковые командиры как никогда касались авиации, вопросов взаимодействия.

Теперь уже ясно, что только тесное взаимодействие всех войск под руко­водством общевойсковых командиров фронта и армий решает успех операции и войны и поэтому место авиации только в общевойсковых боях и операциях. Все дальние полеты должны вытекать из задач армейских и фронтовых опе­раций.

Теперь уже мало признавать необходимость взаимодействия, но надо уметь организовать это взаимодействие; нужно как-то организовать работу ВВС, чтобы определенное Бремя иметь возможность нашей бомбардировочной ави­ации бомбить войска противника, его тыловые объекты и чтобы ВВС противника не имели возможности бомбить наши войска.

Вчера т. Голиков говорил, что во время событий в Польше надо было авиацию придать армиям. Не могло быть речи о придании авиации, ибо сам командующий был потерян. Не представляю себе, как можно было там ко­мандующему армией командовать авиацией — это было невозможно.

Я был в Белоруссии и должен сказать, что я нашел положение очень плохим в отношении организации театра войны. Еще хуже было в Киеве. Когда фронт перешел в Проскуров, то он не имел связи с бригадами. Распо­ряжения до бригад от командования фронтов задерживались на несколько часов.

При организации и подготовке наступательной операции, имея в виду действие во фронте двух ударных армий, прежде всего надо подготовить аэродромы, с расчетом 2—3 аэродрома на полк, иметь надежную связь от командующего фронтом до каждого аэродрома и связь между авиацией и действующими корпусами и наличие на аэродромах не менее 10 боекомплектов и заправок горючего и смазочного [материалов] на бомбардировочные полки и 20 заправок с боекомплектами для истребителей.

Дальше требуется хорошая выучка летчиков [в полетах] днем и ночью и для действий в трудных метеоусловиях. При выполнении этих условий ВВС

197

 

будут массированы на нужных направлениях и по нужным объектам и свою задачу они решат.

О господстве в воздухе. Тут т. Птухин и другие говорили, что господство в воздухе осуществляется путем действия по авиации противника и воз­душных боев. Это верно. Однако полного и длительного господства в воздухе завоевать нельзя и зачастую нашей бомбардировочной авиации придется летать при противодействии истребителей противника, и войска должны будут наступать, когда противник их будет бомбить и обстреливать*, к этому надо быть готовым.

Я знаю также случаи, что часто все командиры просят себе авиацию. Это приводит к нарушению основного правила сосредоточения авиации и к тому, что в нужном направлении господство нельзя будет завоевать. Надо привыкнуть в мирное время, что много войск, которым поручают второстепенные задачи на данном направлении, либо по условиям метеорологии не будут иметь авиации. Мне кажется, что самое страшное будет в том, если начнешь идти по линии того, чтобы удовлетворять заявки всех. Сразу, перейдет инициатива к противнику, и это только и нужно будут противнику.

И поэтому вряд ли прав т. Попов** говоря о том, что когда конно-меха-низированная группа прорывается в тыл, надо авиацию передавать войсковым подразделениям. Легче всего в течение одного дня авиацию перенацелить на две-три цели и иногда в интересах одного корпуса будут действовать две-три авиадивизии.

Вопрос о конно-механизированной группе вообще еще не решен. Неизвестно, будет ли организационно оформлена эта группа в отдельной армии. Во всех случаях авианачальник обязан выделить в интересах КМГ 2—3 авиадивизии, должен находиться вместе с командиром КМГ.

Опыт показал, что авиационный начальник должен находиться там, где находится общевойсковой начальник для того, чтобы было достигнуто взаи­модействие.

О воздушных боях. В этом отношении действия на Халхин-Голе весьма характерны. Когда с 20 августа было обеспечено господство в воздухе, то оно было достигнуто предварительно непрерывными воздушными боями и большим накоплением истребителей, горючего, боеприпасов и т. д. Кроме того, удалось скрыть от японцев подготавливаемое наступление и большим налетом своей авиации по аэродромам противника заставить японцев подтянуть свою авиацию в тыл и этим мы в день наступления 20 августа не видели японских самолетов.

Или вот в Испании, — я помню такой случай: совершенно в другом направлении начинает действовать своя авиация и этим самым отвлекает авиацию противника на первый период от главного района наступления наших войск.

Немцы 10 мая 1940 г. произвели одновременный налет на аэродромы Франции на глубину до 400 км и охватили своим налетом свыше 100 аэродромов. При наличии связи и хорошей организации такой налет мог кончиться большим поражением немецкой авиации, ибо указанный налет производился мелкими группами без прикрытия истребителей и встреча этих групп в определенных районах истребителями может кончиться уничтожением этих групп.

О бомбах. Опыт войны показывает, что нам нужно побольше иметь бомб крупного калибра.

(С. К. Тимошенко: Где применяются?)

Я. В. Смушкевич: Когда была война в Финляндии, то по переднему краю самый лучший результат давали бомбы крупного калибра.

(С. К. Тимошенко: По укрепленному району.)

Я. В. Смушкевич: Совершенно правильно, по укрепленному району. Нале­тами на объекты с мелкими бомбами, можно заранее сказать, ничего не сделаешь.

(Г. М. Штерн: Нужны и мелкие и крупные.)

 

* В стенограмме — стрелять.

** М. М. Попов, командующий 1 КА ДФ.

198

 

Я. В. Смушкевич: Нужно продумать, т. Штерн, этот вопрос. По целому ряду объектов нужны обязательно крупные бомбы.

О пушечном вооружении. Тов. Кравченко уже говорил об этом. У нас бомбардировщик иногда по возвращении имел до 200 пробоин, а возвращался невредимым.

Сейчас мы находимся под ложным впечатлением войны с англичанами, когда немцы летают только ночью. Когда же будет война на суше, авиация должна будет в огромнейшем количестве проводить вылеты и днем.

Но обучать ночным полетам мы должны обязательно больше, ибо ночью придется очень много летать и, кроме того, летчики, летавшие ночью, всегда сумеют летать днем, а летавшие днем — ночью не сумеют летать.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 54—59.

 

Ф. И. КУЗНЕЦОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа

 

Докладчик охарактеризовал состояние военно-воздушных сил Германии и Англии в таком положении, что несмотря на то, что почти полтора года идет война, однако роста ВВС этих воюющих сторон не видно. Едва ли можно согласиться с таким положением. Это противоречит фактическому состоянию военно-воздушных сил воюющих сторон.

Германия, [судя] по той таблице, которую докладчик представил, в 1937 г. имела 2120 самолетов. В этой же таблице указано, что она в 1940 г. имела 9600 самолетов. Нужно учесть, что в Германии месячная производительность самолетов в 1938 г. равнялась примерно 400, в 1939 г. производство самолетов возросло от 600 до 800 в месяц. Если в 1938 г. германские военно-воздушные силы пополнились примерно на 5000 самолетов, а в 1939 г. на 7,5—8 тысяч самолетов, то это уже само по себе определяет рост германских военно-воз­душных сил. Конечно, к началу войны в 1939 г. Германия имела значительно больше самолетов, чем 9600. Если верить данным заграничной печати, то количество самолетов в Германии равнялось 12,5—13 тысячам самолетов. Американцы считают, что Германия в 1940 г. производит ежемесячно до 2000 самолетов. Некоторые данные можно было бы оспаривать и в отношении состояния ВВС Англии. Англией заказано в 1939—1940 г. Америке 10 000 самолетов; из этих 10 000 Англия получила в 1940 г. 5,5—6 тысяч самолетов. Затем произведено до 4000 самолетов в Канаде. Ежемесячная производитель­ность самолетов в самой Англии составляет 900 самолетов. Все это показывает несомненный рост ВВС Англии. В августе 1940 г. Черчилль утверждал, что Англия догнала Германию по производству самолетов в месяц.

Эти факты показывают, что когда ведут вооруженную борьбу две стороны, имеющие мощные вооруженные силы, и если одна из сторон в какой-либо степени хотя и уступает своему противнику (как, например, Англия в 1939 г. и первой половине 1940 г.), но когда борьба ведется со всей решительностью, расчеты на молниеносную войну не всегда оправдываются.

Нам нужно в современной войне строить расчеты на то, чтобы завоевать господство в воздухе. Это несомненно решающий фактор. В войне между Германией и Англией, которая ведется ВВС и на море с неослабным напря­жением, трудно сказать, когда и в какой обстановке эта война кончится. Необходимо изучить опыт современной войны, чтобы взять все поучительное из него, но не останавливаться на этом, а идти дальше.

В гражданскую войну в Испании впервые в истории имели место наиболее поучительные факты в применении воздушных сил для атаки наземных войск. Немцы в войне с Польшей, Бельгией и во Франции широко вели атаки наземных войск своими ВВС. Каждый раз способ атаки должен соответствовать обстановке.

199

 

Тов. Рычагов определил состав ВВС фронта в количестве 4000 самолетов, но почему он привел эту цифру, для меня не совсем понятно. Докладчик недостаточно развил и не обосновал эту норму в своем докладе. Я считаю, что эта цифра должна быть значительно больше. В мировую войну Германия и Австро-Венгрия развернули на восточном театре примерно от 150 до 170 ди­визий, имея главные силы в полосе тактической обороны. Если бы на таком фронте приходилось вести войну в современной обстановке, то несомненно, состав ВВС фронта был бы значительно увеличен в сравнении с нормами, предложенными докладчиком.

До начала войны, примерно к августу месяцу 1939 г., по данным иностранной печати, Германия имела 580 аэродромов. Эта сеть была рассредоточена по гигантской букве П вдоль западной, северной и восточной германских границ. Это позволяло германскому командованию сосредоточивать для ведения войны в Польше, в Бельгии и Франции свои ВВС, массировать их применение, осуществлять широко маневренность в использовании .своих ВВС.

Какие задачи будут решать военно-воздушные силы в борьбе за господство в воздухе? Это несомненно основная задача и, естественно, она в докладе и во всех выступлениях привлекает наибольшее внимание. Завоевать господство в воздухе — это значит лишить противника возможности вести боевые действия своими ВВС.

Нужно сделать вывод, что если будет вестись только воздушная война, трудно будет рассчитывать на победу. Это показывает опыт войны между Англией и Германией. Достигнуть решительного успеха только одними воен­но-воздушными силами в короткий срок нельзя будет. Воздушную войну и войну на море между Англией и Германией можно вести еще долгое время, Авиация будет разрушать города, будет приносить страшные бедствия мирному населению, но рассчитывать на достижение победы действиями только воз­душных сил представляется маловероятным.

В то же время надо учитывать, что без достижения превосходства в воздухе, без подавления авиации противника на какой-то определенный срок, в течение которого надо провести решительные операции наземными войсками, без дости­жения этого трудно рассчитывать получить решительный успех над противником.

Поэтому война должна вестись и в воздухе, и на земле; и только та сторона, которая будет иметь превосходство и воздухе, и та сторона, которая будет иметь наиболее сильно подготовленную и оснащенную наземную армию, та сторона не­сомненно может получить решительную победу над сильным противником.

Пример войны Германии и Польши является недостаточно поучительным, ибо нельзя сравнивать и принимать во внимание армию Польши, как достойного про­тивника германских вооруженных сил. То же надо сказать об армии Франции.

Самостоятельные действия военно-воздушных сил по наземным войскам несомненно явятся решающим фактором периода стратегического сосредото­чения и периода оперативного развертывания. Прежде чем подойдут главные наземные войска фронта, прежде чем начнется наше наступление по всему фронту, до этого нужно будет направить удары ВВС по наземным войскам противника, чтобы ослабить их, вывести из их состава как можно больше соединений, сжечь как можно больше автомобилей, тракторов, горючего, бое­припасов и т. д. Это важнейшая задача. И если военно-воздушные силы выполнят эту задачу, тем самым они окажут большую помощь в решении задачи своим наземным войскам. Но при решении этой задачи нецелесообразно будет распылять действия авиации.

Здесь товарищи приводили пример, когда немецкая авиация появлялась на поле боя по вызову командира роты. Но это противоречит системе, по которой немцы используют свою авиацию. Очевидно, речь идет об отдельном каком-либо факте с целью рекламы. В современной войне немцы централизуют свои военно-воздушные силы. Они находятся в руках главного командования воен­но-воздушных сил и даже фронт не имеет в своем распоряжении ВВС. Надо учесть, что такая система имеет весьма серьезные минусы. При слабом воз­душном противнике, какими были Франция, Польша и Англия (последняя в 1939 г.), немцы могли ВВС централизовать.  Но если война будет вестись

200

 

между двумя равноценными противниками, то такая жесткая централизация к добру не приведет. Французы и англичане испытали в мае и июне 1940 г. все тернии излишней централизации и двухголового командования. Главное командование должно иметь сильную авиационную группу в своем распоря­жении — 9—12 авиадивизий. Основная группировка ВВС должна быть передана фронту и армиям. Ниже армии дробить ВВС нецелесообразно, ибо это приведет к распылению авиации.

Вопрос планирования использования ВВС в наступательной операции — это вопрос чрезвычайно большой. Для ВВС будет всегда много задач, гораздо больше, чем будет для этого авиации, как бы она ни велика была по своему составу. Поэтому, если авиацию направлять для действия по ее целям неце­леустремленно, без жесткого плана, можно в короткие сроки свою авиацию вывести из строя, можно преждевременно израсходовать все летные ресурсы, издергать свой летный состав, изнурить свои ВВС и в наиболее критический период развития операции можно оказаться в крайне тяжелом состоянии, когда своя авиация, достаточная по численности, будет недостаточной по силе.

Поэтому планирование использования ВВС в наступательной операции — важнейший вопрос, и командующий фронтом должен твердо определить, для решения каких задач он будет использовать авиацию армии. Командующие армиями должны знать, сколько их авиации будет израсходовано по заданию фронта и какими возможностями ВВС они будут располагать для решения своих задач.

Таким образом, планирование использования военно-воздушных сил в насту­пательной операции или оборонительной операции (сегодня у нас тема — насту­пательная операция) — это вопрос важнейшего порядка, который решает коман­дующий фронтом. Главное командование должно иметь достаточно сильную груп­пу для того, чтобы на важнейшем операционном направлении авиация Главного командования могла бы своевременно придти на помощь фронту и перевесить в борьбе с врагом чашу весов на свою сторону именно в тот период, когда создается наиболее кризисное состояние в развитии наступательной операции.

РГВА.ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 60—65.

 

Пуркаев Михаил Алексеевич род. 14(26).8.1894 г. в с. Нали-тово, ныне с. Пуркаево Мордовской ССР. На военной служ­бе с 1915 г. Окончил школу прапорщиков. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командовал ротой, баталь­оном, полком. После окончания курсов «Выстрел» в 1923 г. был командиром и комиссаром полка, помощником на­чальника, начальником штаба дивизии, начальником от­дела, заместителем начальника, начальником штаба во­енного округа. В 1936 г. окончил Военную академию им. Фрунзе и был назначен командиром дивизии, затем на­чальником штаба военных округов. Участвовал в военном походе в Западную Белоруссию в 1939 г. С июля 1940 г. — начальник штаба Киевского Особого военного округа. Во время Великой Отечественной войны занимал должно­сти начальника штаба фронта, командующего армией, фронтами. После войны занимал высшие командные дол­жности в округах и Военном Министерстве СССР; с 1952 г. — начальник Управления высших военно-учебных заведений. Генерал армии (1944). Награжден 8 орденами, медалями. Умер 01.01.1953 г.

201

 

М. А. ПУРКАЕВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Киевского особого военного округа

 

Товарищи, я остановлюсь на одном вопросе, на вопросе управления и организации взаимодействия.

Слушая докладчиков и выступающих товарищей ораторов, у меня не по­лучилось полного впечатления о том, каким же порядком должны распреде­ляться силы ВВС для решения фронтовой и армейской операции по времени и пространству.

С задачами ВВС, которые здесь были изложены докладчиком т. Рычаговым, я целиком согласен. Здесь почему-то многими ораторами ярко подчеркивалось, что эти задачи проходят во времени самостоятельно, раздельно, не переплетаясь одна с другой. Это видно было хотя бы на том, что многие докладчики-ораторы, придавая большое значение вопросам борьбы за господство в воздухе, в то же время упускали, по-моему, что в одно и то же время может быть потребуются ВВС для взаимодействия с наземными войсками.

Такое положение, что на фронте будут вывешены аншлаги противников: «ведем подготовку, идет подготовительный период и никаких наземных дей­ствий не должно быть, все решается в воздухе», по-моему, не будет. Даже в начальный период сроки готовности могут быть различными как с нашей стороны, так и со стороны противника. Поэтому на отдельных участках уже, когда решается вопрос о господстве в воздухе, может стоять вопрос и о непосредственном содействии наземным войскам на поле сражения. Поэтому, распределяя силы авиации, организуя взаимодействие авиации, мы должны предусмотреть, чтобы наша авиация могла решать все задачи, лишь акцентируя свои действия на той или иной задаче в определенные периоды.

В период борьбы за господство в воздухе и воздействия по оперативным перевозкам, сосредоточениям противника у армии должны быть свои авиасо­единения, а старший начальник может этим средствам ставить свои задачи и привлекать к решению такой задачи, которая выполняется средствами, остав­ленными в своих собственных руках. В этом случае принцип сосредоточения, централизации и массирования не нарушается. Должна быть лишь большая гибкость со стороны управления старшего начальника.

Вопрос о придаче авиационных частей нижним соединениям. Я сторонник того, чтобы уже ко времени, когда потребуются активные действия командира стрелкового корпуса, в его руках должны быть средства борьбы и в виде авиации. Мы не можем его лишить этого современного острого оружия. Поэтому было бы неплохо восстановить в нашей армии положение, что корпус, реша­ющий задачу на главном направлении, будет иметь свою авиационную группу. И эта авиационная группа создается заблаговременно для того, чтобы коман­диры наземных и воздушных сил установили единство понимания, провели ряд совместных разведок. В то же время эта авиационная группа может работать и на армию и на фронт. Когда потребуется взаимодействие при таком распределении будут обязательно подготовлены все средства связи, обеспечи­вающие взаимодействие на поле боя и сражения.

Теперь, товарищи, относительно взаимодействия авиации с механизирован­ной группой. Здесь большинство товарищей соглашались с тем, что надо давать собственную авиацию или придавать авиацию таким механизированным соеди­нениям, как армейская группа. Мне кажется, что и современный механизирован­ный корпус также нуждается в усилении его такими средствами, как авиация. И должен иметь такую авиацию, с которой он достаточно плотно сработан. Так как авиация будет действовать с подразделением корпуса (с дивизией, с полком), а это очень сложная задача, поэтому необходима сработанность, договоренность. Мы должны решить вопрос: если мехкорпусу в мирное время авиацию не придать, то во всяком случае в подготовке авиационных соединений надо поставить им задачу сработаться с механизированными соединениями, по крайней мере с теми, которые в плане высокого командования предназначаются для совместного дей­ствия на определенных операционных направлениях.

202

 

Относительно состава. Я лично считаю необходимым согласиться с вы­ступающим т. Кузнецовым, что на главных направлениях фронта, армии, очевидно, сгусток авиации может быть большим. Если исходить из потреб­ности, надо установить, что необходимо для взаимодействия на поле боя авиации непосредственно с корпусами, действующими на главных направ­лениях (а таких в армии будет 2 или 3, так как наиболее сильный удар должен быть в нескольких направлениях). Значит, нужно 2—3 авиасоеди­нения. Необходимы авиасоединения и для взаимодействия с механизирован­ным корпусом, который будет действовать на главных направлениях или на направлениях главных армий. Значит, еще нужны соединения. Кроме того, необходимо оставить в руках командования армий средства, которыми оно будет воздействовать на ход сражения, усиливая то или другое направление, например, задерживая подход оперативных резервов, которые могут сорвать действие уже пущенных в ход соединений армии. Значит, потребуется, по-моему, значительно больше. Мне кажется, эту потребность надо будет увеличить в полтора-два раза.

Но ни в коем случае не должно быть такого понимания, что у нас обязательно должно быть на армии 4—5 авиадивизии и только с такими средствами мы воюем. Бесспорно, и с меньшими средствами соответствующего врага при определенных условиях мы будем побеждать.

Последний вопрос также о взаимодействии, это вопрос руководства проти­вовоздушной обороной. Конечно, все организует командир, единая воля стар­шего командира. Командир, командующий армией, фронтом — он организует все взаимодействие, но у него есть помощники, через которых он осуществляет свою волю. И мне кажется, все-таки ближайший помощник, который должен будет организовать единство действий средств, направленных против воздуш­ного врага, будет командующий ВВС.

Мне кажется, помимо активных средств по борьбе с воздушным против­ником у командующего ВВС должны быть и средства наземные, средства чисто оборонительного порядка. И средства наступательные, и средства обо­ронительные должны быть в единых руках. По-моему, взаимодействие от этого выиграет.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 66—69.

 

Хрюкин Тимофей Тимофеевич, род. 8(21).б. 1910 г. в г. Ейск Краснодарского края. В Красной Армии с 1932 г. В 1933 г. после окончания военной школы пилотов рабо­тал военным летчиком, затем командиром звена. При­нимал участие в национально-революционной войне в Испании в 1936—1937 гг. летчиком-бомбардировщи­ком, затем — командиром авиаотряда. В 1938 г. воевал против японских милитаристов в Китае командиром эскадрильи, затем — бомбардировочной группы. В со­ветско-финляндской войне 1939—1940 гг. командовал ВВС армии. В ходе Великой Отечественной войны ко­мандовал ВВС армий, Карельского, Юго-Западного фронтов. После войны находился на руководящих долж­ностях в ВВС и Войсках ПВО страны. Генерал-полков­ник авиации (1944), дважды Герой Советского Союза (1939, 1945). Награжден 10 орденами, медалями, ино­странными орденами. Умер 19.7.1953 г.

203

 

Т. Т. ХРЮКИН, генерал-майор авиации, заместитель генерал-инспектора ВВС Красной Армии

 

Товарищи, я хочу высказать свое мнение по вопросу о некоторых выступ­лениях. Дело в том, что по опыту всех войн, которые мы проводили, и тех, которые ведутся, видно, что основные действия военно-воздушных сил должны направляться целеустремленно в выполнении задач, поставленных перед на­земным командованием. И там, где будут разыгрываться наземные бои, там и будет в основном разыгрываться борьба за господство в воздухе и борьба с авиацией противника.

Каким образом должны проходить действия авиации, которую можно ис­пользовать очень эффективно? Ее можно быстро перебросить с одного участка на другой. Это качество авиации, как здесь останавливались другие товарищи, надо безусловно использовать. Командующий ВВС фронта всегда имеет воз­можность перебросить авиацию для выполнения задач одной какой-либо армии, а авиация эти задачи безусловно имеет возможность выполнить. Поэтому главное руководство всей авиацией должно находиться у командования фронта и у командующего армией, которым непосредственно будет передаваться ави­ация для выполнения задач, поставленных перед армией.

Я считаю, что это будет являться очень важным вопросом для управления.

По вопросу взаимодействия с наземными войсками. Проводимые осенью этого года большие фронтовые и армейские учения показали, что здесь нужна колоссальнейшая подготовка как авиационных, так и наземных командиров, так как для того, чтобы авиация смогла нанести массированный удар по той или иной цели, которую выбирает наземное и воздушное командование, надо нанести массированный удар, чтобы получился большой эффект. Если не будет массированного удара, получатся растопыренные пальцы и никакого эффекта не будет. И для того, чтобы нанести массированный удар, надо умно выбирать цель, по которой должна действовать авиация. А для того, чтобы ее выбрать, надо ее знать.

Не секрет, что война с Финляндией и даже с Польшей, которую мы провели и в которой нам приходилось участвовать, показали, что мы зачастую целей, которые были перед нами, не знали. Я считаю, что в подготовке авиации к будущей войне нам необходимо в мирное время очень тщательно изучить цели противника, чтобы массированными действиями по очень важным целям про­тивника нанести сокрушительный удар до начала боя с таким расчетом, чтобы парализовать направление авиации противника и начать боевые действия.

Здесь особенно выявился такой тактический элемент, когда авиация не успевает действовать за действиями наземного командования, причем не по­тому, что она по быстроте не успевает, но она не успевает проводить задачи руководства.

Выявились факты, когда мы сами, авиационные командиры, ходили по окопам с наземными командирами и чувствовали, что в этот момент надо нанести самый главный удар, как раз здесь решаются задачи, поставленные перед армией. Передавали указания оттуда в авиацию, а авиация не успевает прилететь — прилетает тогда, когда задача уже выполнена.

Мы имеем опыт немецкого командования по взаимодействию с танковыми частями. Я считаю этот опыт характерным и мы можем его изучить и применить для себя. Я его изучал, он заключается в следующем. После того, как танковые части прорвались в тыл на 70—80 км, а может быть и 100 км, задачу авиация получает не на аэродроме, а в воздухе, т. е. тот командир, который руководит прорвавшейся танковой частью, и авиационный командир указывают цели авиации путем радиосвязи. Авиация все время находится над своими войсками и по радиосигналу уничтожает узлы сопротивления перед танками — тогда авиация приносит своевременный и удачный эффект.

Этот вопрос у нас в достаточной степени не проработан.

Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с ави­ацией.  Ее нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь

204

 

необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательна и именно радиосвязь. Это самое главное.

Хочу остановиться еще на одном вопросе — о многотипности авиации.

Одной из причин поражения французской авиации была многотипность ее авиации. Ее авиация имела до 30 типов самолетов. Это приводило к тому, что авиацию трудно было снабжать запасными частями, горючим и прочим необходимым. Такая авиация безусловно не может иметь большого эффектив­ного значения.

В противовес ей возьмите немецкую авиацию. Она имеет один тип одно­местного истребителя, один тип многоместного, один тип бомбардировщика и два типа пикирующих самолетов. Это имеет решающее и колоссальное значение и в смысле снабжения авиации, и в смысле обучения летного состава воздушным боям.

Нам надо это учесть и добиться такого положения, чтобы у нас была однотипность и малотипность наших самолетов.

Я хочу привести еще один интересный пример борьбы с танками противника.

На фронтовых учениях в Западном особом военном округе, возле Лиды, на участке 13-й армии была дана вводная генерал-лейтенанта Ватутина о прорыве танкового корпуса и о прохождении его в тыл на 80 км. Это была, конечно, игра, товарищ Народный комиссар обороны. Оказалось, что при всех расчетах у командующего армией было недостаточно сил в тылу, чтобы па­рализовать действия этих танков. Мы стали подсчитывать, что же может дать авиация. Оказалось, что мы бросили на 500—600 танков 6 авиационных полков: два истребительных полка с PC, 2 пушечных полка, 2 пикирующих полка. В результате действия этих 6 полков, по нашим скромным подсчетам, получается, что мы только сможем вывести [из строя] 110 танков. Почему получается такой плохой результат? Потому что мы имеем на вооружении пушку 20-мм, она имеет очень маленький калибр и мало пробивает, если считать калибр снаряда на калибр брони. Поэтому самым эффективным средством для борьбы станками противника, прорвавшимися в наш тыл, будут пушечные штурмовики и истребители, вооруженные пушкой в 37 мм. У нас есть такие летчики, которые могут одну пулю зарядить в пулемет и эту пулю положат, куда им скажут. Поэтому каждый снаряд сможет вывести танк из строя. Самым дей­ственным противотанковым вооружением будет пушка на самолете.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 70—73.

 

Заключительное слово генерал-лейтенанта авиации П. В. РЫЧАГОВА

 

Несколько замечаний по выступлению генерал-лейтенанта т. Козлова.

1. Я считаю совершенно неправильным замыкать армейскую авиацию толь­ко в тактической зоне.  Это может  привести  к  такому  положению,   когда авиация будет  ограничена  какими-то  рамками  в  своих боевых действиях. Нужно учитывать, что армейская авиация является элементом боевого порядка  армии,  и  если  ей  ставить  задачу  только на  бой  в тактической  зоне,  то, следовательно, она исключается из действий на всю глубину операции армии. Допустить этого мы не можем, так как авиация армии должна решать задачи в тактической зоне и на всю глубину операции армии.
2. Генерал-лейтенант т. Козлов говорит,  что при современной технике, когда армии имеют большую маневренность, действия авиации на поле боя будут маловероятны. Это не совсем верно. Мы считаем, что судьба операции решается в согласованных действиях всех родов войск, а не каждым в отдель­ности. Поэтому нужно сделать вывод,  что при маневренной войне боевые действия авиации еще теснее должны быть увязаны с наземными войсками. Авиация действиями по подвижным войскам противника, по районам скопления войск и по объектам ближайшего тыла противника должна обеспечить свободу маневра наземных войск.

205

 

3. Фронтовая авиация используется исключительно в интересах фронта там, где решается судьба операции. Использовать фронтовую авиацию по глубокому тылу противника нецелесообразно, так как задачи по разрушению экономических центров страны противника будет решать стратегическая авиация, т. е. авиация Главного командования. Авиация Главного командования, действуя на всю глу­бину тыла страны противника, разрушая его промышленность и источники сырья, должна влиять на успешный ход войны и на господство в воздухе.

Замечания на выступление генерал-лейтенанта авиации т. Птухина.

Надо прямо сказать, что у авиации нет самостоятельных операций, как нет операций чисто пехотных, есть операции, в которых участвуют все рода войск. Следовательно, авиация, действуя на фронте, выполняет задачи армей­ской или фронтовой операции.

Если считать операцией налет хотя бы тысячи самолетов на какой-то завод и полное уничтожение его, если это можно считать операцией, то такие самостоятельные авиационные операции у нас есть. Нужно понять, что это не операция в полном смысле этого слова, это частное решение одной такти­ческой задачи, которую в данном случае самостоятельно выполняла большая группа самолетов, действуя в стратегических интересах, проводящихся опера­ций на фронтах.

Отвечаю т. Кузнецову.

Называя цифру 15—16 авиадивизий на фронте решающего направления, я имел ту возможную плотность фронта, которая может быть в современной войне за счет второстепенных фронтов, и ту плотность, которую ожидаем в среднем на западных участках.

Отвечаю т. Пуркаеву.

В отношении придачи авиации мехкорпусам или другим подвижным сое­динениям я считаю, что авиацию нужно придавать. Это позволит лучше сработаться командирам и понимать друг друга, а это даст возможность более целеустремленно ставить задачи авиации в проведении глубокой операции и отработки взаимного понимания.

Отвечаю т. Смушкевичу.

На участках 8 и 9-й армий у нас не была массирована авиация. Докладывая, я имел в виду большего противника, не такого, с каким мы имели дело в Финляндии. Настоящего воздушного противника в Финляндии мы не видели, а там, где противник не сопротивляется в воздухе, незачем усиливать свою авиацию. В Финляндии за все 4 месяца мы имели в воздухе только 5 самолетов противника, которые сбросили несколько бомб и ушли к себе. Массирование в этих случаях авиации, доведение ее до колоссального количества без должного эффекта приводит к напрасной трате сил.

Выступавшие товарищи говорили, что мною выдвинуто очень много поло­жений. Особых расхождений по моему докладу у выступавших товарищей не было. Народный комиссар обороны даст нам указания, мы ими будем руко­водствоваться и, внеся у себя некоторые поправки, которые нам продиктует сама жизнь, авиация будет работать хорошо.

При нормальном фронте армии авиацию раздавать по корпусам нельзя. На фронте каждый командир стремится доказать, что его участок фронта реша­ющий, авиация нужна везде. Я считаю, что если мы будем придавать авиацию корпусам без учета массированного действия ее по важнейшим целям, мы ее распылим и не сможем дать должного и нужного эффекта.

Т. Попов предлагает придавать авиацию фронтовую армиям, а армейскую — корпусам, а потом влиять на ее боевые действия. Если уж придать авиацию, то придать и заставить руководить ею командира, которому она подчинена. Если армейская авиация будет придана корпусам, то командующий ВВС армии будет осуществлять только общее руководство, а руководить по отдельным задачам он не сможет. Мое мнение — раздавать авиацию ниже армии не следует.

По вопросам уничтожения авиации противника на аэродромах.

Здесь говорилось о господстве в воздухе. Я мыслю, господство в воздухе может быть такое, при котором возможны относительно свободные полеты, когда мы, не боясь сильного воздействия противника, можем проводить любую

206

 

операцию. И наоборот, мы не имеем господства в воздухе — наши действия сковываются активной авиацией противника. Наша задача сводится к тому, чтобы с самого начала боевых действий навязать свою волю противнику.

Я приведу несколько примеров в отношении господства в воздухе, как оно может иногда выглядеть. Допустим, мы на каком-то участке фронта развертываем активные действия авиации. Бьем по переднему краю и ближайшему тылу про­тивника. Создаем большую угрозу и глубокому тылу противника. Наносим ощу­тительные удары противнику. Естественно, командование противостоящей сто­роны вынуждено будет для прикрытия своих войск и важных объектов собрать истребительную авиацию, снять ее с других участков и поДтянуть к району наших активных действий с задачей противодействовать нам. На другой день, как только будет стянута истребительная авиация противника к району наших активных действий и начнет нам оказывать активное сопротивление, мы центр тяжести своих активных действий переносим на другой участок фронта.

То же самое можно практиковать в действиях на отдельных оперативных направлениях. Сначала мы активно действуем по тыловым объектам. Это заставит противника подтянуть истрибительную авиацию к этим объектам. Как только он это сделает, мы активность своих действий переносим по войскам противника, расположенным на переднем крае и в ближайшем тылу фронта. Во всех этих случаях инициатива боевых действий будет на нашей стороне. Истребительная авиация противника вынуждена будет часто менять свое базирование, так как везде одинаково количественно сильной она быть не может. Работая в этих условиях, истребительная авиация противника, как правило, будет запаздывать в своих противодействиях нашей авиации, будет нацеливаться для действий в неактивные районы действий нашей авиации и этим самым часто неэффективно будет расходовать свои силы.

Во время войны в Китае был такой случай. Вокруг Нанкина японцы посадили большое количество самолетов. Эти самолеты были расставлены по радиусу в 100—150 км. Это заставило китайскую авиацию действовать только по аэродромам противника, значительно удаленным от Нанкина. Нанкин был прикрыт большим количеством истребителей и зенитной артиллерией. Китай­ская авиация в течение целого месяца не производила боевых вылетов на нанкинский аэродром. Японцы считали, что китайская авиация боится дейст­вовать по нанкинскому аэродрому, стянули на этот аэродром до 150—200 са­молетов и расположили их в 3—4 ряда, как на параде. Командование китайской авиации, получив сведения о большом скоплении самолетов на нанкинском аэродроме, решило внезапным налетом уничтожить их. Здесь присутствует генерал-майор авиации т. Полынин, который участвовал в этом налете. Утром, в 8 час. 01 мин., китайские бомбардировщики удачно атаковали японские самолеты на аэродроме Нанкина, не понеся никаких потерь.

Этот случай говорит за то, что если мы какой-то аэродромный узел или аэродром длительное время не атакуем, противник успокаивается и использует его больше, чем какой-либо другой аэродром. Нужно выбрать момент, когда противник сосредоточит на аэродром, долгое время находившийся без нашего воздействия, максимальное количество самолетов, атаковать его большими силами и уничтожить все самолеты. Эти операции должны проводиться на­стойчиво и непрерывно, навязывая свою волю.

Из приведенных мною примеров видно, что авиацию противника нужно и можно уничтожать не только в воздухе, но и на аэродромах.

Выступавшие тт. Кравченко и Штерн склонны считать, что основное унич­тожение противника будет осуществляться в воздухе, а не на земле. Я всегда был противником этих крайностей. Мы обязаны уметь одинаково хорошо бить воздушного противника и на земле и в воздухе.

Нельзя ни в коем случае отказываться от действий по самолетам на аэродромах противника. Нам нужно учить и наших истребителей вести систематическое на­блюдение за аэродромами противника, разведывать, на каких аэродромах бази­руется авиация противника. Летчик-истребитель, который может быть погибнет в первом воздушном бою, не сбив ни одного самолета противника, принесет го­раздо больше пользы, действуя по стоящим самолетам на аэродроме.

207

 

Я этим не хочу сказать, что мы должны учить наших истребителей дей­ствовать только по аэродромам. В курсах боевой подготовки, одобренных Народным комиссаром обороны, для истребителей указано выполнение 2— 3 тренировочных налетов на аэродромы противника, это, конечно, в подготовке истребителей не основное. Основное у истребителей — воздушный бой и воздушная стрельба. Я считаю это правильным, так как, хорошо подготовив истребителя для воздушного боя, он легко и свободно будет справляться с задачами для действия по целям на земле — самолетам, танкам и войскам.

Мы должны иметь большой воздушный флот, который бы не позволил даже сильному противнику выступить против нас. Если наши летчики будут иметь хорошие самолеты, и драться они будут хорошо, мы с честью справимся со своими задачами как в воздухе, так и на земле, помогая нашим наземным войскам выполнять свои задачи.

Остановлюсь на обучении авиации. Ночная подготовка у нас сейчас стоит еще на низком уровне, ее необходимо поднять и особенно ее необходимо поднять в нашей дальней бомбардировочной авиации, которая в основном будет решать свои задачи по крупным целям в ночное время. Нужно тренировать для ночных полетов как отдельные самолеты, так и группы, доводя их до 500 самолетов.

Мы должны подготовить штурманов самолетов ДБ к самостоятельному полету на предельный радиус самолета. Это в такой же мере касается и летчиков-истребителей дальнего сопровождения. На штурманскую подготовку надлежит обратить серьезное внимание и в других видах авиации (разведы­вательной, штурмовой и истребительной).

Я должен сказать, что указания Народного комиссара обороны, обязывающие нас уделять исключительно большое внимание взаимодействию с войсками, заставляют усилить нашу штурмовую и истребительную авиацию, которая должна на фронте решать задачи боя и завоевывать господство в воздухе.

Сейчас Германия в войне с Англией отделена большим водным простран­ством. Условия войны, как мы видим, своеобразные. В будущей войне мы подобного положения иметь не будем. Наша основная задача учить авиацию действовать совместно с войсками в бою и операции. Многое будет зависеть от качества этого обучения и организации боя как в воздухе, так и на земле. С задачей, о которой я говорю, мы должны полностью справиться в 1941 году.

В 1941 году мы получаем большое количество самолетов-пикировщиков и штурмовиков. Нужно будет как следует обучить наш летный состав владеть этими машинами и применять их на поле боя. С этой задачей мы справимся, так как важность взаимодействия авиации с наземными войсками понимается всеми командирами. Мы хорошо понимаем, что одними разрушениями в тылу противника победы на фронте не добьешься.

Приказом Народного комиссара обороны № 0362, одобренным правитель­ством, кладется начало организованному Воздушному Флоту. Старая органи­зация Воздушного Флота себя изжила. Сейчас нам нужен массовый Воздушный Флот, хорошо организованный и подвижный. В старой организации ВВС мы этого не имели. Приказ № 0362 наводит порядок, позволяет поднять дисциплину среди рядового летного состава. Поднимается роль командира, и молодой человек — летчик, который должен выучиться летать и воевать, с самого начала службы не будет обременен семьей.

Я хочу привести вам один пример. В Запорожье авиагарнизон имеет не­большое количество тяжелых кораблей, но зато имеет колоссальное количество детей; в среднем на каждый самолет приходится по 12,5 детей. Это до сих пор приводило к тому, что молодой летчик и техник, обремененные семьей, потеряли всякую маневренность в случае передвижения части. Кроме этого, летчик, связанный большой семьей, теряет боеспособность, храбрость и преж­девременно изнашивается физически.

Приказ Народного комиссара обороны устраняет имевшиеся недочеты в этом отношении, создает нормальные условия для работы и роста воздушного флота, который при едином понимании использования его принесет немало побед.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 74—81.

208

 

Тюленев Иван Владимирович род. 16(28). 01.1892 г. в с. Шатрошаны ныне Ульяновской обл. На военной службе с 1913 г. Окончил школу прапорщиков. За храбрость и му­жество в боях 1-й мировой войны награжден 4 Георгиев­скими крестами. В Красной Армии с 1918 г. Окончил: Воен­ную академию РККА в 1922 г., курсы усовершенствования высшего начсостава в 1929 г., курсы парт полит под го­товки командиров-единоначальников при Военно-поли­тической академии в 1930 г. Участник Гражданской вой­ны. С 1918 г. по 1931 г. последовательно занимал должно­сти: командира взвода, эскадрона, помощника начальника штаба дивизии, начальника разведотдела корпуса и ар­мии, командира кавалерийских бригады, дивизии, был инс­пектором кавалерии военного округа. В 1931—41 гг. по­следовательно занимал должности помощника, замести­теля инспектора кавалерии РККА, был начальником управления в Центральном аппарате НКО, командовал войсками армии, военного округа. Участвовал в военном походе в Западную Украину в 1939 г. С началом и в ходе войны командовал войсками Южного фронта, 28-й армии, Закавказского военного округа (фронта). После войны был командующим войсками Харьковского военного окру­га, работал в центральном аппарате МО СССР, с 1958 г. — в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Генерал армии (1940), Герой Советского Союза (1978). Награжден 12 орденами, Почетным оружием, медалями, а также иностранными орденами и медалями. Умер 15.8.1978 г.

 

Характер современной оборонительной операции

 

Доклад командующего войсками Московского военного округа генерала армии И. В. ТЮЛЕНЕВА

 

Товарищ Народный комиссар обороны, порученную мне, как и другим командирам, проработку и доклад на тему: «Характер современной оборони­тельной операции» — я понимаю, как необходимую для меня и всех лиц высшего начальствующего состава учебу. Мне думается, что система опера­тивной подготовки путем проработки тем и решения оперативных коротких летучек высшим начальствующим составом, намеченная и проводимая Вами, совершенно правильная и является примером для всех нас, как нужно пере­страиваться в работе и как нужно по-новому конкретно работать.

Тема «Характер современной оборонительной операции», намеченная Вами, товарищ Народный комиссар обороны, для проработки высшим начальствую­щим составом Красной Армии является, по моему мнению, весьма актуальной. Этот вопрос, отражающий одну из основных форм ведения войны, нигде не освещен в полном его объеме. Ни в нашей, ни в заграничной военной литературе нет полного изданного труда, в котором были бы изложены основы оборони­тельных действий, теория обороны в оперативном масштабе, в масштабе, скажем,  армейской  операции.  Таким  образом, мы  не  имеем современной

209

 

обоснованной теории обороны, которую могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой армейской наступательной операции.

Отсюда, для проработки этой весьма сложной темы требуется суммировать ряд отдельных материалов, связанных с оборонительной формой ведения войн, что за короткий отрезок времени всем нам, кому поручена эта тема, мне кажется, не представлялось возможным сделать.

Прежде чем приступить к изложению характерных особенностей современ­ной оборонительной операции, я должен сказать, товарищ Народный комиссар, что с характеристикой, которая дана начальником Генерального штаба [т. Ме­рецковым] о современной оборонительной операции и которая цитировалась докладчиком т. Жуковым, я целиком и полностью согласен.

В своем докладе я постараюсь доложить здесь, на совещании, ряд основных положений, характеризующих сущность современной оборонительной операции.

Первый вопрос, на котором я хочу остановиться, это общее понятие об оборонительных операциях в современной войне.

Как вы знаете, товарищи, ведение современных войн вооруженными силами покоится на двух основных формах боевых действий — на наступлении и на обороне. Эти формы боевых действий тесно связаны между собой, дополняют одна другую и составляют единый фронт действующих армий.

Если ведение войны основывается на двух формах боевых действий и общий фронт состоит из оборонительной и наступательной операций, то, в свою очередь, эти операции имеют в себе, кроме основных элементов, элементы противоположного порядка. Например, в наступательной операции имеются элементы обороны, а в оборонительной операции имеются элементы наступ­ления. Наступление и оборона, являясь по отношению друг к другу, как бы, противоположностью, в то же время обе эти формы боевых действий составляют единое целое оперативного плана. Как наступательная, так и оборонительная операция способны к своему перерастанию из одной формы в другую.

В учении Ленина о войне говорится: «Таких войн, которые бы начинались и оканчивались сплошным победоносным наступлением, не бывало во всемирной истории, или они бывали, как исключения»   .

Следовательно, сплошные победоносные наступления на войне бывают как исключение. Никто и никогда не располагает такими огромными силами и средствами, чтобы вести непрерывные наступательные действия на всем про­тяжении своего оперативного фронта. В этом отношении оборона будет со­ставной частью общего наступления. Оборона явится необходимой формой боевых действий на отдельных второстепенных направлениях в силу экономии общих сил для наступательного действия и изготовления для удара.

В статье «Ответ товарищам колхозникам» товарищ Сталин писал: «что... наступление без закрепления завоеванных позиций есть наступление, обре­ченное на провал.

Когда может быть наступление успешным, скажем, в области военного дела? Когда люди не ограничиваются огульным продвижением вперед, а ста­раются вместе с тем закрепить захваченные позиции, перегруппировать свои силы сообразно с изменившейся обстановкой, подтянуть тылы, подвести ре­зервы. Для чего все это нужно? Для того, чтобы гарантировать себя от неожиданностей, ликвидировать отдельные прорывы, от которых не гаранти­ровано ни одно наступление, и подготовить, таким образом, полную ликвидацию врага. Ошибка польских войск в 1920 году, если взять только военную сторону дела, состояла в том, что они пренебрегали этим правилом. Этим, между прочим, и объясняется, что, докатившись огулом до Киева, они вынуждены были потом, также огулом, откатиться до Варшавы. Ошибка советских войск в 1920 году, если взять опять-таки только военную сторону дела, состояла в том, что они повторили ошибку поляков при своем наступлении на Варшаву».

Конечно, в свете разоблаченных предательских фактов мы знаем, что не малую, а весьма большую роль в этом отношении сыграла контрреволюция иуды Троцкого, Тухачевского и других мерзавцев.

Военный мыслитель Клаузевиц , анализируя оборону, говорит, что обо­рона — такая форма, посредством которой нужно стремиться добиться победы.

210

 

Этот тезис Клаузевица «стремиться добиться победы» посредством обороны весьма поучителен. В этом тезисе воплощены оборонительные и наступательные элементы боя — нанести противнику физическое поражение в обстановке оборонительных действий. Это значит применить широко маневр огня, техни­ческих средств и живой силы. Это значит, что наступательный элемент в оборонительных действиях должен найти широкое применение, а в конечном итоге оборонительная форма может перерасти в форму наступательную.

В чем заключаются оборонительные действия? В отражении удара против­ника огнем, маневром и контрударом.

В таком случае — каковы же будут способы оборонительных действий? Отвечаю: выжидание со стороны обороняющегося и готовность его использовать любую ошибку наступающего, чтобы ринуться на него и сокрушить первона­чально в предполье, затем перед передним краем и, наконец, внутри оборо­нительной полосы.

Оборонительные действия в зависимости от задач, отводимых им опера­тивным планом, и условий, которыми они вызваны, могут носить:

• длительный характер, что обрекает обороняющегося к неудачам и к
  позиционной войне;
• временный характер, что вызывается закономерностью общего боя и
  позволяет обороняющемуся при создании наивыгоднейших для него условий
  нанести противнику поражение малыми силами.

Исходя из оперативно-тактического понимания современного боя и отводя место в этом бою оборонительным действиям, можно придти к следующему выводу: оборонительные действия в современной войне применяются во всех случаях как неотъемлемая составная форма общего современного боя.

Товарищ Сталин учит нас, что искусство ведения войны в современных условиях состоит в том, чтобы, овладев всеми формами и всеми достижениями науки в этой области, разумно их использовать, умело сочетать их или своевременно применять ту или иную из этих форм в зависимости от обста­новки.

Товарищи, какой вывод из всего этого краткого анализа современных оборонительных действий можно сделать? Я лично, товарищи, делаю следу­ющий вывод.

Оборонительные операции определяются: 1) понятием малыми силами до­биться победы над наступающим противником; 2) разновидностью формы оборонительной операции, построенной на основе всех элементов современного боя, и применением этих основ всеми средствами борьбы современной армии; 3) широким использованием для оборонительных операций наивыгоднейших географических условий, местности с применением полевых долговременных огневых точек и фортификационных сооружений.

Второй вопрос, на котором я хочу остановиться, это основы организации оборонительной операции.

Оборонительные операции в зависимости от общего плана войны, опера­тивной задачи или даже в зависимости от ряда причин политического и экономического порядка, могут быть построены на сильных инженерных ук­реплениях, оснащенных современными средствами борьбы, как-то: артиллерией всех калибров и автоматическим оружием, находящимися на вооружении современных армий.

В первую мировую войну 1914т-1918 гг. оборонительные операции на Западе опирались на крепости: в Бельгии — на Льеж, во Франции — на Верден, и ряд других крепостей на Востоке опирались на крепости — Осовец, Ново-Георгиевскую, Иван-Городскую и ряд других.

Ныне, во вторую империалистическую войну на Западе, французы опира­лись на укрепленные линии Мажино, Вейгана, немцы опирались на укреп­ленную линию Зигфрида . Наконец, финляндская армия, сделавшая нападение на СССР из укрепленной полосы Карельского перешейка, а затем, после отпора и наступления Красной Армии, опиралась в своей оборонительной операции на эти укрепления.

Что представляли собой эти оборонительные укрепленные линии и позиции?

211

 

Так, например, линия укреплений Франции Мажино состояла из ряда непрерывных У Ров, укрепленных секторов и оборонительных участков. Про­тяжение этих укреплений по фронту доходило до 100—150 км. По характеру и силе развития линия Мажино имела впереди себя укрепленные районы, затем укрепленные сектора и оборонительные участки. Наиболее прочно были подготовлены УРы; укрепленные же сектора подготовлялись в мирное время к обороне слабо в виде укрепленных полос, а оборонительные участки подго­товлялись только в военное время. Глубина УРов доходила до 10 км, по переднему и тыльному краям основной оборонительной полосы имелись про­межуточные укрепления. Максимальная толщина перекрытий, сооружений — 3 м, что обеспечивало [защиту их] от попадания бомб тяжелых гаубиц и 250-килограммовых авиационных бомб.

На важнейших путях во Франции со стороны Италии было сооружено точно так же значительное количество долговременных укреплений. Так, например, укрепления, возведенные перед малым Сен-Бернарским проходом протяжением на 25 км по фронту и 18 км в глубину; укрепления у Манчинезио протяжением 47 км по фронту и 19 км в глубину, у Модзалена — 28 км по фронту и 26 км в глубину. Наконец, район Ниццы прикрывали укрепления протяжением 40 км по фронту и 30 км в глубину. Общая насыщенность всех этих укреплений сводилась к 408 крупным и малым укреплениям на вооружении которых состояло до 2000 пушек разных ка­либров и 1063 ст[анковых] пулеметов, несколько сот орудий противовоз­душной и противотанковой обороны. Первая линия укреплений была усилена многочисленными, хорошо замаскированными пулеметными гнездами. Хоро­шая маскировка позволяла пропускать атакующие части и внезапно открыть огонь им в тыл.

Итак, из опыта наличия оборонных укреплений (во Франции — линия Мажино и укрепления против Италии, в Германии укрепленные позиции Зигфрида и финская линия Маннергейма мы видим, что все они состоят: из большого количества бетонных больших, средних и малых гнезд сопротивления различной огневой и живой силы; эти сооружения противостоят силе огня дивизионной, корпусной артиллерии и авиабомб весом в 250 кг; максимальная глубина долговременных укреплений равна 10—15 км; наличие непробиваемых бомбами складов боеприпасов, горючего и продовольствия; наличие глубинных рокадных железных дорог для безопасной подвозки и эвакуации; организация усиленной ПВО путем введения большого количества средств зенитной артил­лерии.

Характерной особенностью всех укреплений по обороне является полная увязка огневых средств наземной и воздушной обороны и большая насыщенность [их] артиллерийскими средствами.

Другой характерной особенностью является и то, что большинство укреп­лений обороны на Западе [не имеют] большой оперативной глубины. По существу французская и английская армии противопоставили германскому наступлению, в особенности в мае-июне 1940 г., тактическо-пассивную оборону на так называемой линии Вейгана.

Система укреплений на Карельском перешейке являлась наиболее совре­менной, отвечающей, как тактико-техническим, так и оперативным требова­ниям современных оборонительных операций. Глубина ее, начиная от старой нашей государственной границы до Выборгского района, 78 км. Эта оборони­тельная полоса Карельского перешейка состояла из первого предполья, глубина которого была 36 км. (На этой схеме показана система оборонительных ук­реплений Карельского перешейка*). На этом предполье имеется 18 позици­онных линий с развитой системой зажигания и разрушения, имеющих плотность на один километр фронта: проволочных заграждений полкилометра, лесозавала полкилометра, минных полей 0,9 км, эскарпов и рвов 100 м, взрывов мостов 1 погонный метр на 1 км при плотности огня — 2 пули в минуту на один погонный метр фронта.

 

* Упоминаемые в докладе и выступлениях схемы не обнаружены.

 212

 

Основная оборонительная полоса — это линия Маннергейма глубиною 6 км.

Вся эта линия Маннергейма тесно была связана со всей системой заграждения предполья. Плотность заграждения на этой линии мы видим такую: проволочные заграждения составляли 1,5 [км] на километр [фронта], лесных завалов — 1,5 [км] минных полей в особенности много — 2,7 [км], эскарпов — 300, надолб — до 1 км, и насыщение огнем — 6 — 7 пуль в минуту на один погонный метр.

Дальше, товарищи, проходило второе предполье глубиною в 18 км. Плотность заграждения такая же, как и на первом предполье.

Затем шла тыловая оборонительная полоса линии Маннергейма с глубиной в 3 км при плотности заграждения в 2 раза большей предполья и плотности огня 5 — 6 пуль в минуту на один погонный метр.

Затем было Выборгское укрепление глубиною до 2-х км. Плотность заграждения та же, что и на основной оборонительной полосе. Перед укреплением на глубине 6 км находились промежуточные позиции.

И, наконец, городская /Выборгская/ укрепленная полоса глубиной до 3-х км при плотности заграждения и огня такой же, что и на основной линии Маннергейма. Городские укрепления имели перед фронтом на глубине [4,5 км промежуточные позиции].

Товарищи, вот почему борьба на Карельском перешейке была для наступающих наших войск очень тяжелой и только после большого насыщения техническими средствами, и, в первую очередь артиллерией и авиацией, умелого их использования Красная Армия сумела проломить всю систему этой обороны.

Вы, товарищи, из докладов и начальника Генерального штаба, и тов. Жукова вкратце слышали и о ряде других мероприятий, которые помогли эту весьма совершенную современную оборонительную полосу проломить нашим войскам.

Эти мероприятия заключаются в том, что под руководством Маршала Советского Союза тов. Тимошенко пехота была перед этим штурмом подучена и научена тому, как нужно брать современные укрепления.

Товарищи, чтобы противопоставить современному мощному наступлению, эшелонированному на большую глубину, стремящемуся одновременно парализовать сильной авиацией, мотомехсоединениями всю оборону, необходимо так организовать оборону, чтобы она была бы способна не только дать одновременный мощный огневой отпор на всей глубине возможного проникновения танковых, моторизованных, авиационных и пехотных соединений, но и сломить наступающего морально и физически частными контрударами, а также общим контрнаступлением оперативных резервов, в полном взаимодействии с войсками фронта нанести противнику сокрушительный удар.

Такой обороной может быть только оборона, построенная на оперативных началах, оборона глубокая, оборона, вытекающая из оперативного плана и опирающаяся на всевозможные инженерные преграды глубоких [оборонительных] полос, оперативно между собой связанных, опирающаяся на мощь новых или, вернее, всех родов войск и в первую очередь на артиллерию, авиацию и танки.

А характер действий [сил] обороны должен быть пропитан идеей наступления, умелым сочетанием оборонительных и наступательных форм современного боя.

Совершенно очевидно, что армейский район обороны должен представлять собой сложную и мощную систему заграждений, воздвигнутую на определенных оперативных основах. В целом оперативный район обороны должен быть построен с расчетом на полное моральное и физическое истощение сил наступающего путем изматывания [его] в полосах заграждения и должен обеспечивать атаки контрударов{195} наступающих вторых эшелонов и резервов как на земле, так и с воздуха для полного его поражения.

Армейский район оборонительных действий представляет собой одну общую оперативную систему, состоящую из ряда зон.

 

*Так в стенограмме.

 

213

 

Из чего состоит этот оборонительный район армейской операции?

1)  Из передовой зоны оборонительных действий — предполья, назначение которой — задержать противника, не дать ему возможности беспрепятственного подхода к переднему краю обороны, скрыть от противника подлинное расположение обороны, всемерно задержать продвижение противника, нанести урон его передовым частям,  разведать его силы,  подготовить будущий исходный район противника так, чтобы в нем, и особенно в период контрподготовки, нанести потери главным силам наступающего.

Эта зона оборонительных действий должна при малейшей к тому возмож­ности организовываться с большой глубиной, минимум 15—35 км, и включать в себя ряд искусственных и естественных преград, под прикрытием которых действующие части в этой зоне смогли бы применить внезапно силу огня и контрударов всеми возможными средствами.

Основу заграждения в предполье составляют противотанковые заграждения. Сюда относятся: рвы, эскарпы, противотанковые мины, фугасы, завалы, порча мостов, заболочивание и мины замедленного действия. Последние ставятся, главным образом, в предполагаемых районах сосредоточения противника.

Само собой разумеется, для этих оперативных заграждений потребуется достаточное количество сил и средств. По грубому подсчету, исходя из средней плотности заграждений, можно сказать, что для создания этих заграждений на всем протяжении полосы предполья армейской операции потребуется при­мерно от 70 до 80 тонн взрывчатых веществ, от 30 до 50 тонн колючей проволоки, до 20 000 противотанковых мин.

• Следующей идет основная зона оборонительных действий, тесно связанная
  с зоной заграждения предполья, назначение которой всеми силами и средствами,
  при помощи естественных и искусственных инженерно-полевых сооружений
  нанести [противнику ] поражение огнем с земли и воздуха. Глубина этой зоны
  может быть от 12 до 20 км.

Основу заграждений главной зоны оборонительных действий составляют противотанковые препятствия и огневые сооружения, обеспечивающие [защи­ту] от артиллерийского огня дивизионной и корпусной артиллерии наступа­ющего.

Во второй полосе основной зоны оборонительных действий, которой ставится целью отсечение мехсоединений зарвавшегося противника, силами второго эшелона, должна быть хорошо развита, точно так же как и перед передним краем, противотанковая оборона и система отсечных фланговых позиций и, в особенности, в полосе того корпуса, который расположен на основном направ­лении удара противника.

Для заграждения второй полосы основной зоны потребуется также немалое количество взрывчатых веществ. Исходя из средней нормы, можно сказать, что взрывчатых веществ потребуется до 60 тонн, противотанковых мин — до 60 000, колючей проволоки — до 300 тонн, малозаметных препятствий — до 7000 пакетов.

• Дальше, товарищи, в районе оборонительных действий армейской операции лежит зона оперативных маневров, подготовка и назначение которой, является решающее действие из глубины и в самой глубине оперативными резервами. Глубина этой зоны — 25—30 км.  В этой зоне располагаются армейские резервы.

Зона оперативного маневра в инженерном отношении оборудуется проти­вотанковыми районами, промежуточными позициями. Это инженерное устрой­ство зон преследует, в первую очередь, цель задержать на определенных направлениях продвижение мотомеханизированных соединений противника, а в случае вхождения его в оперативную глубину обороны дать возможность армейским резервам уничтожить его.

Потребность в инженерных средствах в этой зоне оперативного маневра может выразиться в следующем: взрывчатых веществ до 60 тонн, противотан­ковых мин до 70 тысяч, колючей проволоки до 400 тонн.

• Дальше лежит тыловая зона оборонительных действий, назначением
  которой является укрыто расставить все средства, обеспечивающие действия

214

 

оборонительной операции. Глубина этой зоны может быть до 50 км. Основу обороны тыловой зоны составляют противосамолетные и зенитные средства, а также подвижные отряды для борьбы с воздушными десантами противника.

Как видно из вышеприведенных цифр по организации укрепленной армей­ской оборонительной операции, потребуется много инженерных средств и боль­шое количество рабочей силы и времени.

Отсюда для работ инженерного порядка по преднамеренным оборонительным операциям требуется заблаговременно намечать районы оборонительной опе­рации, которые, в свою очередь, по своему рельефу местности способствовали бы оборонительным целям.

Совершенно очевидно, что одними средствами войсковых частей, предназ­наченных для оборонительных действий, выполнить всю эту работу по укреп­лению оборонительных позиций всевозможными заграждениями будет непо­сильно. Отсюда, в состав сил армейской операции должны быть включены специальные инженерно-строительные части в количестве 3—4 батальонов и транспортные средства.

Товарищи, какой можно сделать вывод из всего мною сказанного? Вывод можно сделать следующий: основа организации современной оборонительной операции зиждется на противотанковых, противосамолетных и противоартил-лерийских средствах, а это значит, что основным костяком современной обороны на земле являются противотанковые, противосамолетные, артиллерийские сред­ства. Точно так же губительным средством борьбы на подступах к обороне и внутри оборонительной полосы для наступающего является штурмовая и ис­требительная авиация, которая, прикрывая действия оборонительной операции с воздуха, в то же время путем бомбометания наносит урон всем средствам наступающего.

Оборонительная операция должна строиться на оперативных началах, т. е. [быть] глубокой, вытекающей из оперативного плана и опирающейся на все­возможные инженерные преграды, на мощь всех родов войск, и таить в себе идею наступления.

На всю оперативную глубину оборонительной операции потребуется около 300 тонн взрывчатых веществ, до 2,5 тыс. тонн противотанковых мин, до 1000 тонн колючей проволоки и до 6—7 [тысяч] тонн других всевозможных грузов, а всего — 10—11 [тыс.] тонн, и, кроме того, потребуется огромное количество леса и прочих строительных материалов. Только для подвоза взрывчатых веществ и прочих инженерных средств потребуется до 800—900 ва­гонов, что составит 20—21 эшелон.

Исходя из расчета устройства армейской оборонительной полосы [силами] обороняющихся войск и приданных им 4—5 специальных строительных ба­тальонов по специальной работе и мобилизации населения в количестве 10 ты­сяч человек, то и в этом случае устройство всей армейской оборонительной полосы займет не меньше 10—15 суток.

Товарищи, это, видимо, и будет то время, которое мы должны выдерживать на первой зоне оборонительных действий, т. е. в предполье.

Товарищи, я хотел пару слов сказать вместе с этими выводами о том, что те средства, которые мы применяем для сооружения заграждений, являются у нас с вами далеко еще несовершенными и производительность их не так высока. Например, универсальный экскаватор «Комсомолец», он по своей производительности труда с одним ковшом дает 30 м в час, многоковшовый дает 50 м в час.

Дальше, имеется у нас машина так называемая окопокопатель, которая дает весьма небольшую глубину. Она дает 0,6 м и 1—2 км, по фронту в час своей производительности. У нас имеются тяжелые грейдеры № 12 для эскар-пировки. У нас имеются механические установки для устройства проволочных заграждений, мотопилы для устройства завалов.

Но эти средства в сравнении с той колоссальной работой, которая выпадает на оборонительную операцию, весьма еще не усовершенствованы и незначи­тельны. Надо, видимо, поставить, товарищ Народный комиссар обороны, вопрос перед нашей промышленностью, чтобы она нам выпускала такие машины,

215

 

которые позволили бы нам на случай применения армейской оборонительной операции на том или ином фронте в наикратчайший срок сделать ту местность, которая доступна для маневров, абсолютно недоступной для движения любого рода войск.

Товарищи, следующий вопрос, на котором я хочу остановиться, это –  расчет и расстановка сил и средств в оборонительной операции.

Состав сил и средств в оборонительной операции зависит от ее задач и протяженности как по фронту, так и в глубину района действий.

Мы, товарищи, здесь уже слышали, какой глубины должна быть армейская оборонительная операция. Она обусловливается теми наступательными опера­циями, теми задачами, которые таит в себе наступательная операция. Если исходить хотя бы из того, что протяженность фронта армейской операции будет равна 100 км по фронту и 100—120 км в глубину, то это и будет, главным образом, определять силы и средства оборонительной операции.

Само собой разумеется, на протяжении всего этого фронта, в зависимости от предприимчивости противника, значимости района действий как с точки зрения экономической, так и стратегической, плотность фронта оборонительной операции в смысле насыщения живой силой и техническими средствами борьбы будет неодинакова.

Однако, в определении сил и средств для оборонительной операции мы должны исходить из норм расчетов средней плотности насыщения наших войск и тех возможностей, которые они имеют. Например, стрелковая дивизия, занимающая фронт в 8 км, будет иметь плотность с корпусными средствами — 17 орудий на один км. Если фронт будет шире, до 12 км, средняя плотность будет доходить до 11,5 орудий на один км. Если фронт будет еще несколько шире, т. е. более 12 км, то плотность артиллерийского насыщения будет равняться 8-ми орудиями на один км.

Таким путем, если исходить из средней плотности [артиллерийского на­сыщения ], то мы видим, что этих средств недостаточно в сравнении с теми наступательными средствами, которые нам охарактеризовал генерал армии тов. Жуков. Отсюда требуется усиление [армии ] этими средствами из Резерва Главного командования. Если мы усилим армейскую операцию 4—5-ю полками Резерва Главного командования, то мы тогда, несомненно, увеличим и нашу плотность: в первом случае, возможно, до 21 орудия, среднюю — до 14 орудий и самую низкую — до 10,6 орудий на километр.

Таковы, товарищи, наши возможности для создания артиллерийской плот­ности в районе оборонительных действий армейской операции.

Наш Полевой устав определяет фронт дивизии в обороне 8—12 км. Если ис­ходить из этих требований, то мы должны будем иметь в 1-м эшелоне 10 стрел­ковых дивизий. Эти 10 стрелковых дивизий, в зависимости от важности прикрытия ими определенных оперативных направлений и объектов, будут занимать фронт неодинаковой плотности. Не исключена возможность наличия протяженности фронта дивизий: минимальная — 5 км и максимальная — 15 км.

Такое положение диктуется и тем стремлением наступающих, которые будут создавать свое превосходство над обороняющимся.

В то же время обороняющаяся сторона будет стремиться создать против насту­пающего известное соотношение сил и средств, которое позволило бы не только приостановить наступление [противника], но, при известной обстановке, огнем, маневром, контрударом на основе укрепленных районов нанести [ему] поражение,

Как показывает опыт истории войны, соотношение наступающего к оборо­няющемуся в большинстве случаев выражалось как 2,5:1 в живой силе, 3:1 в артиллерии и прочих технических средствах. На отдельных оперативных ре­шающих направлениях соотношение наступающего к обороняющемуся резко повышалось и доходило до 3,5:1.

Это положение несомненно должно учитываться при создании не только так­тической, но и оперативной плотности фронта [в ] оборонительной операции*.

 

* Далее опущены несколько примеров из опыта первой мировой войны, характеризующих превосходящее соотношение сил наступающего к обороняющемуся.

216

 

Что может встретить обороняющийся в современной войне? Опыт второй империалистической войны, например, наступательные операции германских армий во Франции в мае-июне 1940 г., свидетельствуют о том, что эти наступательные операции характеризуются глубоким построением ударных армий, наличием в них 2—3-х эшелонов в [составе* ] целых корпусов, и на отдельных направлениях, как на рейнском направлении, за ударной армией шла новая самостоятельная армия, оснащенная большим количеством танков, артиллерии в сопровождении авиации.

Быстрый ввод из глубины танков и мотодивизий давал возможность раз­вивать успех наступления свежими силами, что усиливало как количественное, так и техническое превосходство наступающего.

Эта особенность должна быть учтена и должна лечь в основу при плани­ровании современной оборонительной операции. В целях создания глубоких оборонительных действий и в осуществление оперативного маневра как в глубине оборонительных действий, так и на случай развития успеха, наряду с первым эшелоном необходимо в оборонительной операции иметь второй эшелон; состав этого второго эшелона должен составлять 1/3 сил первого эшелона, это значит — 3 дивизии, одна из этих дивизий должна быть танковой.

Второй эшелон в оборонительной операции располагается отдельными груп­пами за отсечными позициями. Если на направлении [действий ] дивизии второго эшелона имеется важное направление, которое может служить веро­ятным направлением развития [противником ] прорыва, то подчинение вторых эшелонов может быть [передано] непосредственно высшему командованию; если занятый участок дивизии второго эшелона не имеет особого оперативного значения, [то] подчинение этой дивизии [передается командованию] высшего соединения, обороняющего основную зону.

Кроме вторых эшелонов, в целях осуществления активных оборонительных действий, необходимо иметь резервные эшелоны в составе одной-двух танковых [и] моторизованных дивизий.

Исключительное значение в оборонительных действиях имеет авиация, которая призвана работать во взаимодействии с первым эшелоном, чтобы нанести поражение противнику, сгруппировавшемуся для прорыва.

В момент и после прорыва авиация должна своими действиями остановить вторые эшелоны наступающего противника и дать возможность обороняющимся войскам по частям разбить первый наступающий эшелон.

Как правило, авиация в условиях оборонительных действий будет иметь ограниченные возможности в силу своего слабого состава. Поэтому использо­вание авиации должно быть целеустремленным, а задачи должны быть огра­ничены важнейшим объектом, на важнейших направлениях и в наиболее решающие этапы операции. Для этой цели более целесообразно в оборони­тельных действиях иметь смешанную авиацию, которая могла бы прикрывать с воздуха и уничтожать наступающие средства противника.

ПТО — это основа основ [обороны]. Для создания мощного огневого заграждения противотанковой обороны во леей оборонительной полосе потре­буется большое количество противотанковых средств. Видимо, тех средств, которые имеются на вооружении войск, призванных на выполнение армейских операций, будет далеко недостаточно. Если мы считаем современную оборону, которая должна зиждеться на противотанковых средствах, на артиллерии, то мы должны в своих расчетах исходить из более плотной артиллерийской насыщенности как в главной оборонительной зоне первой и второй полосы, так и в противотанковых районах.

Только при таком положении можно запретить взлом переднего края и глубины главной оборонительной полосы и безнаказанно продвигаться танкам противника в глубине всей оборонительной операции.

Какова же должна быть плотность противотанкового огня?

Если допустить, что противотанковые 76-мм орудия при 15—20% вероят­ности попадания,  при скорострельности в одну  минуту  7—9  выстрелов на

 

* В стенограмме «количестве».

217

 

дистанцию 1000 м, с учетом скорости движения танков 15 км в час за 2,5 минуты выведут [из строя ] три танка противника, то для того, чтобы нз фронте в один км при плотности атаки танков 50—70 [единиц] нанести им большее поражение, потребуется 15—28 орудий ПТО на один км фронта. А если учесть, что в процессе артиллерийской подготовки наступающих ПТО может иметь потери хотя бы приблизительно до 1/3 своих средств, то плотность противотанковых орудий должна исчисляться количеством 20—40 орудий на один км фронта.

Этих средств, без придачи средств Резерва Главного командования, наши войска иметь не будут. А отсюда требуется придача этих средств за счет Резерва Главного командования.

В обороне вся артиллерия должна быть противотанковой.

Дивизия и корпус, располагаемые в основной зоне оборонительных действий, на своих участках по важности районов точно так же, как и вся оборонительная система армейской операции, будут иметь неодинаковую плотность насыщения огневыми средствами, живой силой, техникой, а также и составы первого и второго эшелонов и резервы.

Резервы дивизии большей частью будут состоять из отдельных батальонов, а резервы корпуса — из отдельных полков. В особых случаях в основной оборонительной зоне корпус может иметь в резерве дивизию, расположенную в глубине основной оборонительной зоны.

Резервный эшелон оборонительных действий предназначен для борьбы в зоне оперативного маневра и нанесения решительных контрударов из глубины, находится и действует по распоряжению армейского командования.

Средства ПВО в оборонительных действиях используются в полном взаи­модействии с расстановкой и использованием всех сил и средств обороняющегося в зависимости от важности и значимости направления, расположения основных объектов живой и технической силы и основных баз, обеспечивающих оборо­нительную операцию.

Товарищи, устройство тыла по обеспечению оборонительной операции, я думаю, сложности из себя большой представлять не будет. Сложность его будет заключаться главным образом в планировании подвоза большого коли­чества боекомплектов и инженерного имущества для обеспечения войск и возведения искусственных железобетонных и прочих укреплений по обеспе­чению оборонительной операции.

Таким образом, состав войск и расстановка сил и средств [в ] оборонительной операции, в силу мощного организма, состоящего из всех современных тех­нических средств борьбы и большого количества всех родов войск, будет представлять собой нелегкое дело и потребуют тщательного разработанного плана.

Выводы: исходя из выше намеченной расстановки сил и средств для обес­печения надлежащей тактической, оперативной плотности [их ] во всей полосе оборонительной операции, потребуется иметь боевой состав обороняющейся армии в составе 4—5 стрелковых корпусов или 12—15 стрелковых дивизий, 1—2 танковых дивизий, 4—5 артиллерийских полков Резерва Главного ко­мандования, 20 артиллерийских дивизионов, противотанковые средства, 2— 3 зенитных артполка и одна авиадивизия, в числе которой до 3-х полков должно быть истребительной и штурмовой авиации. Для выполнения ряда специальных оборонительных работ потребуются до 3—4 саперно-инженерных батальонов и батальон мотопехоты для борьбы с парашютными десантами.

Состав и расположение сил в обороне при наличии УР будет иметь несколько иной характер. Однако наличие оперативного резерва с мехчастями обязательно и в этих условиях.

Указанные данные исчисления сил ориентируются на западный театр военных действий.

Для других театров войны, как-то северо-западного, (Финляндия), юго-восточного (Турция, Иран и Афганистан), насыщение будет в 2—3 раза меньше.

Товарищи, боевые порядки вытекают из той расстановки сил и средств, о которой я вам сказал... Само собой разумеется, что в процессе ведения обо-

218

 

решительной операции в зависимости от предприимчивости противника, в зависимости от результатов действий соседей, — этот боевой порядок может, несомненно, изменяться. Однако при всех его изменениях глубина расстановки сил и средств должна соблюдаться постоянно.

Основные особенности и принципы ведения оборонительной операции.

Если мы говорим, что основной целью ведения оборонительной операции является уничтожение противника, то из этого вытекают характерные особен­ности и принципы оборонительных действий. Прежде всего мы должны до конца использовать сильные стороны обороны, дающие преимущество перед наступающим, в особенности при равном соотношении сил.

В чем выражаются сильные стороны обороны?

• В силе организованности огня и глубине его эшелонирования, заблаговременной подготовленности огня, что при стационарном расположении огневых средств позволяет [организовать] максимальное применение воздействия огневых средств в единицу времени,  в то время как часть огневых средств наступающих не будет в это время использована, ибо они будут находиться в движении.
• В скрытности и защищенности от воздействия огня наступающего живой силы обороны, ее материальных средств, что дает возможность применения внезапности огня по открытым целям противника.
• В использовании таких дополнительных средств борьбы, которые не может применять наступающий в большом масштабе, как обороняющийся, как-то: минирование местности, создание трудных препятствий и сочетание всех видов огня на пути наступающего.
• [В] заблаговременной подготовке направлений в полосе контратак и контрударов и применении ими свежих сил вторых эшелонов и резервов по расстроенным боевым порядкам [противника. ]

Слабая сторона обороняющегося заключается в том, что инициатива дей­ствий находится в руках наступающего, отсюда, задача — использовать до конца сильные стороны обороны [для] уравновешивания соотношения сил во всей обстановке для выполнения основной задачи, что является главной задачей обороняющегося.

Какими основными особенностями должны отличаться оборонительные дей­ствия в передовой зоне обороны? Прежде всего, эти действия будут вестись отрадами заграждения, высылаемыми по основным маршрутам для постановки и устройства заграждений: таких отрядов может быть от 15 до 25 на всю полосу. Если состав их взять из расчета одной стрелковой роты, усиленной саперным взводом, орудиями п [олковой ] а [ртиллерии ] и ПТО, то для этой цели потребуется 7 стрелковых батальонов и до 2-х батальонов сапер. Эти силы и средства для заграждения должны быть выделены из состава вторых эшелонов основной оборонительной зоны.

[Выброска заградительных отрядов, если они выделены не из состава мо­точастей], должна производиться на автомашинах, что позволит им [своевре­менно] выдвинуться на конечные рубежи, поднять необходимые средства заграждения ] и применить более мобильные действия [перекатами ] на всей глубине.

Передовые прикрывающие части передовых отрядов, высылаемые распоря­жением командиров дивизий и корпусов в составе батальон-полк, усиленных саперными, противотанковыми полковыми и дивизионными артиллерийскими огневыми средствами, а в некоторых случаях и танками, [дадут] нам возмож­ность придти к соответствующим результатам.

Таким путем некоторую разницу с нашим Полевым уставом здесь можно усмотреть. Эта разница заключается в том, что здесь действуют и отряды заграждения в направлении основной тактической зоны, здесь действуют и передовые прикрывающие части (ПО), как более сильные и более способные на длительное удержание противника, главным образрм, с целью расстройства его боевого порядка и нанесения ему поражения.

Основной принцип действия отрядов заграждения и передовых отрядов — создание рубежей заграждения на основных направлениях маршрутов движения

219

 

основных сил противника, атака из-за укрытии всеми огневыми средствами, подрыв танков на минных полях, атака и контрудары по просачивающемуся противнику из-за засад в полосе заграждения.

Искусство боевых действий заградительных отрядов и передовых отрядов заключается в том, чтоб.ы как можно больше и непрерывно воздействовать на наступающего противника на каждом промежуточном рубеже и в то же время не подвергать себя напрасному риску.

Сумма всех этих боевых действий, несомненно, затрудняет развертывание главных сил противника и обеспечивает нанесение ему значительного урона.

Таким образом, отряды заграждения, а затем и передовые отряды в пред­полье вынуждают противника к преждевременному развертыванию больших сил, дезорганизуют его боевой порядок, разведуют группировку его главных сил и этим самым выигрывают необходимое время для полного изготовления к оборонительным действиям главных сил, призванных к обороне.

После исчерпывающих боев в передовой зоне предполья борьба переносится к переднему краю основной оборонительной полосы.

Бой перед передним краем обороны является одним из решающих этапов боевых действий оборонительной операции. Он начинается сильной контрпод­готовкой, которая проводится основной массой артиллерии во взаимодействии с авиацией. Одновременно с артиллерийской контрподготовкой при выгодной обстановке, когда противник еще не успел развернуть свою артиллерию, ре­зервы, особенно танковый, атакуют противника перед передним краем.

Авиация в период боя за основную полосу обороны должна всеми средствами обрушиться на боевые порядки наступающего и в первую очередь на колонны, выдвинувшиеся из вторых его эшелонов. В момент боя за передний край обороны исключительное напряжение должна проявить противотанковая ар­тиллерия. Она во взаимодействии во всеми средствами обороны должна за­претить движение танков противника.

Бой внутри оборонительной полосы основывается на контрударе, отсечении любых зарвавшихся сил просочившегося противника в глубину обороны и уничтожении его.

Бой с авиадесантами противника организуется путем [действий ] специально выделенных отрядов, цель которых — преградить [неприятелю] продвижение к объекту, который намеревается захватить десант, лобовой атакой и путем окружения уничтожить его. Почему я говорю «лобовой»? Потому что окружать некогда. Десант действует скоротечно. Таким путем, сразу же, если обнаружен воздушный десант, его выброска, немедленно стремись к нему, лобовой атакой уничтожай, а по возможности, окружай его.

Из этого вытекают и общие принципы [ведения ] оборонительной операции:

• обороняющий [ся ] должен стремиться сломить упорство противника;
• вырвать из его рук инициативу и навязать ему свою волю;
• все оборонительные действия должны быть пронизаны величайшим духом
  активности.

В обороне, точно так же, как и в наступлении, нельзя оглядываться назад, ибо это есть преступление защитника перед своей родиной.

Опираясь на оборонительную систему искусственных инженерных соору­жений, всевозможные укрепления полевого типа и прочие естественные пре­пятствия, используя силу артиллерийско-ружейно-пулеметного огня, обороня­ющий [ся] наносит поражение наступающему противнику.

Свой маневр, короткие частные молниеносные контрудары вторыми эше­лонами и резервами обороняющийся строит на оси укрепленных точек рубежей и огневого щита. Прикрывшись тем или иным укреплением, до конца исчер­пывая всю силу огневых, технических средств нападения с земли и с воздуха, маневрируя и нанося контрудары в передовой зоне перед передним краем, внутри тактической и оперативной глубины обороны, измотав наступающего и создав необходимые наивыгоднейшие для себя условия, обороняющиеся войска должны переходить в общее контрнаступление. Нельзя бояться, что оборонительная форма перерастет в свою противоположность, т. е. в форму наступления. Наоборот, к этому нужно стремиться.

220

 

Следовательно, обороняющийся благодаря применению и использованию опорных пунктов, огневых узлов сопротивления и широкого маневра в полосе оборонительных действий, имеет полную возможность противостоять даже малыми своими силами численно более превосходящему противнику и добиться победы.

Осуществление основных принципов оборонительных действий в каждом отдельном случае определяется общими и частными целями, поставленными перед обороняющими [ся ] войсками. Общая цель оборонительных действий — это уничтожение противника.

Частными целями будут:

• задержать противника впереди на выбранной позиции предполья; отсюда
  способ действия основывается на плотной глубокой системе огня, заграждений
  и контрударах;
• замедлить продвижение пр[отивни]ка на ограниченное время; способ
  действий основывается, главным образом, на системе огня и заграждений.

Планирование   оборонительной   операции

Планирование оборонительной операции вытекает из ее характерных особенностей и времени принятия этого решения тогда, когда решение на оборонительную операцию на том или ином участке фронта принято в мирное время и оборонительная операция является составной частью единого опера­тивного плана. В этом случае при планировании оборонительной операции не требуется организация выхода или отхода и прикрытия войск на намеченный оборонительный рубеж. В таком случае нужно будет иметь лишь план при­крытия, обеспечения сосредоточения и занятия войсками обороняемого района действий. Этот план разрабатывается заблаговременно в мирное время. Точно так же заблаговременно подготавливается к обороне и предстоящий район боевых действий. При таком положении планирование и организация оборо­нительной операции больших затруднений не вызывает.

Другое дело, когда планирование и организация оборонительной операции проводится в условиях боевых действий как вынужденная, но и необходимая и более приемлемая форма [боевых действий ], отвечающая общей оперативной обстановке. В этой сложной частной обстановке, когда все силы, которым предстоит перейти к обороне, находятся в невыгодных условиях по своей группировке и местность порой не отвечает характеру оборонительных дейст­вий, в этом случае было бы неправильно строить оборону на случайном фронте, на котором застало войска вынужденное решение на оборону.

В таких случаях переход к оборонительным действиям неизбежно связан с организацией движения или отхода войск и прикрытия их для занятия намеченного рубежа. В большинстве [случаев] оборону придется строить на совершенно необорудованной местности, а это потребует большого труда, чтобы превратить ее в труднодоступный для противника район укрепления и заграж­дения.

В этих условиях планирование оборонительной операции должно предусматривать следующие основные вопросы:

1. Оценка обстановки, исходя из задач, стоящих перед армией: а) оценка противника; б) [оценка] характера обороны, исходя из задач армии; в) учет сил и средств обороны и их возможностей с учетом времени на подготовку обороны; г) оценка местности в определении оборонительных полос; д) исходя из замысла обороны, определить, каким способом,  где и какими силами и средствами сломить и остановить наступающего противника;  е)  определить силы и средства и в каких направлениях будет нанесен контрудар для окончательного поражения противника.
2. Разработка схемы устройства и оборудования армейского района обороны:
   а) определение глубины полос, отсечных позиций, системы противотанковых районов; б) определение главного участка обороны по фронту и в глубину;
   в) [определение] инженерного оборудования местности и использования как специальных войск (инженерно-химических), так и общевойсковых соединений для этой цели.

221

 

3. Группировка сил и средств и характер ведения оборонительной операции:
   а) [определение ] задачи, состава сил и средств и их распределение по оборо­нительным полосам; б) определение возможных направлений и вариантов для контрударов и районов исходных положений сил и средств с расчетом времени;
   в) [определение ] этап [ов ] оборонительной операции и особых задач по этим действиям; г) использование авиации по этапам операции; расчет ресурсов и базирования авиации.
4. Устройство тыла и меры оперативного обеспечения оборонительной опе­рации: а) составление расчета материального обеспечения; б) разработка схемы устройства тыла, подвоза и санитарной эвакуации, пополнение убыли в войсках;
   в) организация ПВО, разведки, управления и связи.

Вот тот краткий перечень, который, в первую очередь, планирующий оборонительную операцию должен предусмотреть.

А самое основное и главное в планировании армейской оборонительной операции — это уяснить роль и значение армейского управления, правильно понять и оценить задачу армии в масштабе всей фронтовой операции, без чего невозможно будет целеустремленно спланировать и организовать ведение оборонительной операции. Отсюда, вся система организации обороны, ее ха­рактер и способ ведения оборонительного сражения должна ясно и конкретно отражать собой замысел обороны во всех ее деталях.

Огромнейшее значение имеет вопрос координации действий всей армейской операции, всех действий армии и фронта. Эта задача лежит, главным образом, как мы знаем, на фронтовом командовании. Однако это нисколько не осво­бождает армейское командование и в оборонительной операции сделать соот­ветствующие расчеты и заявки и главным образом на дополнительные средства, когда нужно будет противопоставить более сильному наступающему противнику достойные силы и средства. В этом отношении должна быть предусмотрена работа штаба в смысле [составления ] заявок, увязки этих действий с соседом, если он имеется.

Какие общие выводы, товарищи, можно сделать из всего сказанного?

Оборонительная операция, как форма ведения войны вооруженными силами, есть не что иное, как основная неотъемлемая часть общего современного боя на театре войны и на поле сражения.

В зависимости от ряда причин политического и экономического порядка, численность и состояние вооруженных сил и оборонительная операция мо[гут] быть предусмотрен [ы ] планом войны еще в мирное время или мо[гут] быть продиктован [ы ] общей оперативной обстановкой, слагающейся в процессе ве­дения войны.

Общие цели оборонительной операции — это поражение противника.

Частные цели будут:

1. Экономия сил на одном более широком участке общего фронта, чтобы организовать главный удар на решающем направлении.
2. Выигрывание времени для группировки сил и нанесения решающего удара на главном направлении.
3. Прикрытие [жизненно важных государственных, политических и экономических центров].

Основа основ современной оборонительной операции есть артиллерия, танки, авиация; их мощный огонь является костяком обороны, построенной на опе­ративных началах на всю армейскую глубину.

Пулеметный огонь, который до сего времени являлся основой обороны, есть ныне средство борьбы только с пехотой. Отсюда — пулеметные средства должны дополнять армейскую систему обороны независимо от причин, вызывающих оборонительную операцию: последняя опирается на искусственные долговре­менные оборонительные сооружения — преграды и создаваемые инженерными средствами полевые укрепления, создаваемые непосредственно войсками, и естественные преграды, находящиеся в районе оборонительных действий.

Оборонительная операция должна быть проникнута величайшим духом активности, вытекающей из основной цели — нанести поражение противнику, навязать ему свою волю.

222

 

Ярким примером такой оборонительной операции является оборона Царицына, которой руководил великий Сталин.

Пассивность действий в оборонительной операции ведет к прямому поражению. Ярким доказательством этого положения являются действия французских войск на оборонительной линии Мажино, на линии Вейгана и против Италии в Альпах. Применение решительных контрударов на оси укрепленной линии Мажино и Савойских Альп позволяло французам контрударом ослабить напор немцев и изменить ход боев на Западе, тем не менее они вели пассивную оборону и не избежали капитуляции. Это, товарищи, одна из причин поражения французской армии. Конечно, основные причины другие, о них докладывал т. Жуков, но и это является немаловажной причиной. Капитуляция и бельгийской армии во многом зависела также от пассивности действий союзных войск. Пассивная оборона — смерти подобна, учил нас т. Ленин и учит т. Сталин. Отсюда — каждая оборонительная операция должна таить в себе элементы наступления и в конечном счете перерастать в свою противоположность, т. е. в наступление для окончательного поражения противника.

Одновременно из всего выше изложенного перед нами вытекает ряд организационных вопросов.

Первый вопрос — это вопрос о создании противотанковых артиллерийских частей. Мне думается, что, исходя из особенностей современной войны, нам нужно срочно приняться за организацию противотанковых частей Резерва Главного командования. Они должны строиться по принципу и структуре артиллерийских частей ПВО.

Второй вопрос. Нам нужно истребительную и штурмовую (пушечную) авиацию обеспечить специальными бронебойными снарядами для борьбы с танками. Тов. Рычагов докладывал, что возможность эта есть. Эту возможность надо всемерно усилить.

Третий вопрос. Для сложных и специальных работ по обороне надо иметь хотя бы один строительный батальон на корпус. И вместе с тем надо ставить вопрос перед нашей социалистической промышленностью, чтобы нам дали такие средства для обороны, которые в минимум времени дали бы нам максимум таких возможностей, чтобы превратить более доступную местность для маневров в труднопроходимую местность.

Вот все вопросы, товарищ Народный комиссар, которые я хотел доложить Вам и нашему уважаемому совещанию.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 1 — 44.

 

ВыступленияМ. А. ПУРКАЕВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Киевского особого военного округа

 

Я, товарищи, с глубоким вниманием прослушал доклад генерала армии тов. Тюленева и должен буду заявить, что этот доклад меня в полной степени удовлетворил. Я целиком и полностью согласен с положениями, выдвинутыми генералом армии тов. Тюленевым о победной обороне. Оборона, которая не мыслит победить, по-моему, беспредметна и не нужна.

Я остановлюсь на некоторых моментах, в порядке скорей усиления, чем возражения. Сохраняет ли основные положения для победы в обороне требо­вание превосходства сил? По-моему, товарищи, эти требования сохраняются целиком и полностью и для обороны, но в обороне это превосходство сил создается иначе, чем при наступлении. Если у наступающего превосходство сил уже создано к началу действий, то в обороне это превосходство сил должно создаваться иначе. За счет чего идет создание превосходства сил в обороне? Прежде всего за счет маневрирования своих сил, маневрирования техническими

223

 

средствами, прежде всего артиллерией: противотанковой артиллерией, полевой легкой и тяжелой, и зенитной артиллерией, и маневрирования живыми силами, отсюда — подвижность этих маневрирующих сил и средств.

Второе. За счет чего создается превосходство? За счет организованного массового уничтожения противника, изматывания его сил и сохранения своих сил. Я говорю «организованного», так как организованность в обороне является тем положительным фактором, который должен уравновешивать силы борю­щихся сторон.

И, наконец, следующее требование должно быть у нас в центре внимания, когда организуем оборону: «Разделяй и властвуй», разбивай силы наступающего по частям. Прежде всего мы должны это выполнить так, чтобы отсечь, разделить подвижные средства наступающего, вторгнувшегося в нашу глубину, от его основных сил, от сил его ударных дивизий, корпусов.

Массовое уничтожение противника требует начального, елико возможно, упреждающего воздействия на противника. Мне кажется, что в схеме*, которая преподана докладчиком, надо будет себе поставить цель уничтожение живых сил и средств противника с начального момента соприкосновения [с ним]. Конечно, большую роль здесь должна сыграть авиация, но авиационных сил у обороняющегося будет меньше, чем у наступающего.

Нужны какие-то дополнительные средства и мне кажется, что здесь на помощь должны придти инженерные войска с их искусством и с их средствами. В дополнение к тем инженерным средствам, которыми уже располагают армии, нужны некоторые новые средства или более широкое применение тех, которые имеются. Это, прежде всего, вопросы минирования, вопросы постановки мин замедленного действия, мин, возможность приведения в действие которых обусловлена волей командира. И, затем, не мешало бы иметь такие массовые средства, которые можно было бы разбрасывать на дорогах, маскируя их в пыли, в виде мин «малюток», пусть они не убивают до конца**, но если ногу повредит или копыто повредит у лошади и это будет большой эффект. Это средство должно быть массовым.

Уничтожение противника в главной полосе обороны должно быть постро­ено [на ] заблаговременно продуманных, организованных действиях всех средств воздействий по [нему, ]*** с использованием местности, с маневром этих сил и средств для усиления на том или другом направлении. Для маневра внутри второй оперативной зоны****, как здесь ее называют, или зоны маневрирования оперативных резервов, нужны специальные средства. Если оценить, что главное/для обороны в ее зонах будет противопоставлено противнику, то мы можем придти к такому выводу: если в полосе тактической обороны главное, что⁷ противопоставляет противник, будут прежде всего артиллерия и танки/— значит, тактическая оборона должна быть прежде всего противоартил^ерийской и противотанковой. Если подойдем к опера­тивной зоне, то мы должны придти к выводу, что здесь главными «врагами» будут танки и авиация.

Поэтому, если у нас крен в тактической зоне противоартиллерийский и противотанковый, то крен в оперативной зоне должен быть противотанковый и противоавиационный. Противотанковость нужно создавать, товарищи, прежде всего используя местность и инженерные средства. Мы привыкли в нашей психологии подходить так, что главным образом рассматриваем оборонительные рубежи. По-моему, нашу психологию надо переломить и, смотря на карту, видеть не только оборонительные рубежи, но и оборонительные полосы в целом, и нужно научить находить внутри оборонительной полосы местность, которая может создать противотанковую оборону. И силы, и средства на создание противотанковой обороны жалеть не следует, ибо они окупятся сто­рицей.

 

* Упомянутая в выступлении схема не обнаружена.

** Так к стенограмме.

*** В стенограмме — «по противнику».

**** Имеется в виду оперативная оборонительная зона.

224

 

Говоря здесь о зоне маневров оперативных резервов, я хотел бы привести возражение относительно глубины этой зоны. Докладчик сказал, что это будет, примерно, 25—30 км. Мне кажется, что глубина должна быть большая, примерно 45—50 км. Почему? Потому, что основная задача оперативной зоны будет прежде всего — разгром подвижных средств противника, т. е. мотомехсоединений противника. Если мы посмотрим, где их лучше всего бить, то мы увидим, что это будет в первый день ввода в прорыв (начало будет в 11—12 или 13 часов дня, а движение со скоростью 8—10 км); преодолевая препятствия, которые мы делаем противнику — мехсоединения к концу дня выйдут, примерно, на глубину 25—30 км от тылового рубежа тактической зоны.

Значит здесь какой-то должен быть рубеж. Но это, по-моему, не есть еще тыловой рубеж армии, а только противотанковый рубеж, на котором встре­чаются к концу дня мехсоединения; за этим рубежом можно будет производить маневр своих сил. Значит, тыловой рубеж должен быть немножко отнесен с тем, чтобы он гарантировал всякие случайности и давал возможность между тыловым рубежом армейской обороны и рубежом противотанковой обороны маневрировать своими резервами и, прежде всего, подвижными своими сред­ствами — танковыми соединениями и механизированными соединениями. По­этому, мне кажется, глубина должна быть немножко больше.

В оперативной зоне, исходя из того, что она должна быть противотанковой и противовоздушной, должны быть подвижные средства — противотанковые и противовоздушные. Мне кажется, надо будет создавать унитарные средства, потому, что представится возможность этим унитарным средствам решить задачи: приостановить движение танковых сил противника и прикрыть маневр собственных средств для контратаки. Сколько потребуется таких соединений, главным образом, конечно, артиллерийских соединений? Мне кажется, исходя из необходимости создания противотанкового оперативного мешка для больших соединений, как танковый корпус, потребуется иметь не менее, как до 3-х таких соединений со специальной задачей — приостановить, опираясь на противотанковый район, движение танковых соединений и затем прикрыть маневр своих сил и средств для контратаки.

Относительно управления. Управление должно идти через командные пун­кты. Командиры, руководящие боем, должны иметь эти командные пункты там, т. е. место командира в бою, должно быть там, где он должен организовать взаимодействие на контрудар. Исходя из этого, надо ставить себя сразу в такое положение со своими средствами связи, которое ему обеспечат лучшую организацию взаимодействия на контрудар, и прежде всего на контрудар для уничтожения его подвижных сил и средств.

Должен быть или запасной, или второй командный пункт. Где он должен быть? Там, где командующий намечает провести организацию взаимодействия для общего контрудара, для уничтожения атакующего, понесшего физические и моральные потери, т. е. на переход в общее наступление. В «общее» здесь сказано условно потому, что наступление будет произведено теми свежими силами, которые создаст командующий армией, используя силы корпусов, способных еще драться, свои резервы, и подходящие резервы фронта. Если для фронта это направление является стоящим*, то эти резервы обязательно будут (если не решается успех в другом направлении, скажем, там где идет наступление). Поэтому, нужно иметь сразу же место управления подготов­ленное, организованное со средствами связи, там, откуда будет организовы­ваться этот контрудар.

О средствах связи. Если в начальный период обороны главное — проволока, проволока каблированная**, то во второй период, т. е. когда идет бой, — нужны радиосредства. Лучше всего иметь радиосредства с направленным лучем волн, т. е. вопрос идет о качестве и количестве радиосредств.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 45—49.

 

* Имеется в виду — главным, важным направлением.

** Производное от слова «кабель».

225

 

В. Е. КЛИМОВСКИХ, генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, я полностью разделяю основные положения, которые были выдвинуты генералом армии — докладчиком по основному вопросу сегодняшнего дня.

Я также считаю, что крепость современной обороны заключается не столько в том, сколько мы дадим обороне живой силы, а в целесообразном сочетании местности с огнем всех видов, особенно — противотанковым, артиллерийским, противовоздушным, пулеметным и заграждений, которые усиливают местность маневра, резервами и тем, сколько неожиданностей будет подготовлено на­ступающему в ходе его атаки.

Мне думается, вспоминая доклад генерала армии Жукова по наступа­тельной операции, когда силой внезапности решалась операция на Халхин-Голе, то в обороне эта внезапность, пожалуй, получает еще большее зна­чение.

Это положение, высказанное т. Жуковым, заставило меня вчера еще раз тщательно и внимательно пересмотреть, что мы в этом отношении имеем и, действительно, у Клаузевица я нашел, что «...внезапность лежит более или менее в основе всех предприятий, ибо без нее численное превосходство на решительном пункте, собственно, является немыслимым». На нее Клау­зевиц смотрел, как на самостоятельный принцип, дающий моральное воз­действие. «В тех случаях, когда внезапность достигается [в высокой степени,] последствиями ее является смятение и упадок духа противника. Дальше, он добавляет: «Здесь, собственно, речь идет не о внезапном нападении, которое относится к тактике, но о стремлении вообще застать своими мероприятиями противника врасплох, [а в особенности] поразить его внезапностью распре­деления наших сил, что в одинаковой мере [мыслимо и при обороне, а в обороне тактической] играет особенно важную роль» "^а. Хотя здесь идет речь больше о внезапности тактической, но мне кажется, было бы непра­вильным из-за трудностей, с которыми сопряжено получение этой внезап­ности, пренебрегать ею, отказаться от нее в оперативном искусстве.

Внезапность порождает эффективность действия войск, она увеличивает силу удара и приводит к крупным результатам, тем более, что состояние производственных возможностей сегодняшнего дня, современная техника спо­собны дать и уже давали новые средства борьбы, которые будучи применены в массовом масштабе, позволяют рассчитывать на еще большую внезапность и эффективность действий. Достичь внезапности, конечно, не легко, но опыт войны, образцы лучших мастеров военного дела говорят за то, что к ней стремились и многого добились. Достаточно вспомнить Суворова. Его — «удивить и победить», «быстрота и внезапность заменяют число» — правила, которыми Суворов добивался победы.

Тоже в отношении нашей обороны. Другое совершенно дело получится, когда один раз ее построить по типу параллельного расположения составных частей — передовой и основной оборонительных полос, так как это дано здесь на средней схеме; другой раз построить передовую и основную оборонительную позиции под углом друг к другу; третий раз создать ложный передний край или произвести отскок в тот момент, когда войска противной стороны развер­нулись для атаки, как это теперь иногда можно встретить не только во время военных игр, но и на маневрах.

Мне вспоминается отчет о германских маневрах за 1936 г. Там искусно оборонявшийся полковник измотал наступавшего командира дивизии до такой степени, что в конечном счете, как это было сказано в этих описаниях, дивизионный генерал получил синий пакет, в котором был приказ об его отставке. Дело заключалось в том, что этот полковник сначала построил свою передовую позицию под углом к основной оборонительной полосе. Дивизия, развернувшись параллельно направлению передовой полосы, в та­ком направлении продолжала наступление дальше и наткнулась на сильный

226

 

фланговый огонь с основной оборонительной полосы. В результате она по­теряла около суток времени, вынуждена была вновь перестраивать свой боевой порядок, вести подготовку к наступлению и, когда это было сделано, оборонявшийся полковник вновь применил маневр и внезапность, занял слабо передний край живой силой, а основные силы сопротивления построил на огне пулеметных батальонов, располагавшихся на флангах. Когда срав­нительно легко передний край был прорван наступающей дивизией, она внезапно попала под сильнейший фланговый огонь со стороны этих флангово расположенных пулеметных батальонов, и наступление вновь потерпело не­удачу.

Отсюда мне представляется, что упор в обороне на внезапность должен быть применен в достаточной полноте. Отскоки, выжидание, ввод в действие новых или хорошо забытых старых средств борьбы в этом отношении даст значительное превосходство обороняющимся.

Второй вопрос — это в отношении противотанковых сил обороны. Я согласен с теми выкладками, которые приводились в основном докладе, что пять даже семь противотанковых орудий на километровый фронт — недо­статочно для стойкости современной обороны. 12—15—17 орудий — вот то, чего противотанковая оборона на сегодня требует. Но получить такое ко­личество противотанковых орудий не всегда представляется возможным путем простого включения в организационный состав добавочного количества ору­дий. Мне думается, что здесь становится вопрос о том, что в случаях перехода к обороне надо шире ставить вопрос о придаче обороняющимся соединениям частей таких противотанковых резервов, которые состоят в основном из артиллерийских орудий. Наряду с этим не плохо, конечно, в составе этих соединений иметь и пулеметные части, с тем, чтобы можно было получить за счет их в дополнение к противотанковой и противопехотной обороне возможность внезапности.

Следующий вопрос, в котором я несколько расхожусь с сегодняшним нашим основным докладчиком — это состав обороняющейся армии и, в частности, распределение сил по глубине. Мне представляется, что сейчас строить армейскую оборону, опираясь на состав армии в 14—15, примерно, дивизий, да к тому же еще иметь в этом составе танковую дивизию, вряд ли, как правило, возможно. Ведь такая армия может сама наступать. По­скольку мы основу обороны видим в силе противотанкового, артиллерийского, противовоздушного огня, то, очевидно, надо стремиться к тому, чтобы задачи решались с возможно меньшим количеством введенной в дело живой силы. Отсюда мне представляется, что если взять условно стокилометровый фронт, из которого исходил сегодня докладчик, то для обороны его достаточно будет 9, максимум 12 дивизий с тем, чтобы примерно 8—9 дивизий иметь на переднем крае основной оборонительной полосы и 2, от силы 3, стрелковые дивизии иметь в резерве.

И что мне кажется основным, — вряд ли командующий армией сможет завершать разгром отступающего противника. Мне думается, что должно быть такое положение, что наступающий противник должен быть разбит перед передним краем и в основной оборонительной полосе, а завершение должно идти во фронтовом масштабе, с привлечением для сильного удара мото-мех-соединений, так как все эти мото-мехсоединения, танковые дивизии могут быть в распоряжении командующего фронтом. Вряд ли командующий армией получит их в свое распоряжение.

Я считаю, что эти мото-мехсоединения должны явиться средством маневра командующего фронтом, и что у командующего армией эти средства в обо­ронительной операции вряд ли будут находиться. Возможно, если прорыв, организованный противником, будет сулить срывом наступления, у команду­ющего фронтом, то он пойдет на то, что снимет мехсоединение с одного из участков, чтобы уничтожить прорвавшиеся части противника и таким образом локализовать тот успех, который противник имел.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 50—54.

227

 

Кирпонос Михаил Петрович, род. 9(21).01.1892 г. в дер. Вертиевка, ныне Черниговской обл. На военной служ­бе с 1915 г. Участвовал в 1-й мировой войне. В 1917 г. окон­чил военно-фельдшерскую школу. В Красной Армиис 1918 г. В годы Гражданской войны командовал батальо­ном, затем был начальником штаба, помощником ко­мандира и командиром полка, помощником начальника и комиссаром военной школы. После окончания Военной академии им. Фрунзе в 1927 г. был начальником штаба ди­визии, затем начальником и военкомом военного училища. В советско-финляндской войне (1939—1940 гг.) командо­вал дивизией. С апреля 1940 г. командовал корпусом, за­тем — войсками Ленинградского и Киевского Особого во­енных округов. С началом Великой Отечественной войны командовал Юго-Западным фронтом. Генерал-полковник (1941), Герой Советского Союза (1940). Награжден 2 ор­денами, медалью. Погиб в бою 20.9.1941 г.

 

М. П. КИРПОНОС, генерал-лейтенант, командующий войсками Ленинградского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, доклад генерала армии т. Тюленева доста­точно подробно осветил характер современной оборонительной операции и в основном правильно. Однако, у меня есть некоторые замечания к его докладу.

1. Тезис перерастания оборонительной армейской операции современного наступления* не совсем ярко оказался выраженным в докладе генерала армии т. Тюленева.

Из его доклада и той схемы, которая предложена нашему вниманию, именно этот тезис перерастания из оборонительной операции в наступательную не подтверждается той группировкой, которую мы имеем на (этой) схеме; она не дает возможности, за отсутствием достаточных сил, обороняющемуся перейти в наступление без помощи фронта. Очевидно, генерал армии т. Тюленев это обстоятельство не доложил, что эта операция может перерастать в наступление при условии, если фронт подбросит соответствующие силы для этого перерастания в наступление. А этими силами будут механизированные части, авиация и т. д.

2. Я также, как и предыдущие, выступавшие здесь товарищи, хочу сказать о насыщении артиллерийскими средствами оборонительного боя.

Мне кажется, вряд ли будет такое положение, когда мы будем иметь в обороне на километр фронта до 40 орудий. При таком насыщении артиллерией уже можно не обороняться, а наступать.

(Г. К. Жуков: Правильно!).

М. П. Кирпонос: Очевидно, мы будем иметь меньшее количество артил­лерии, чем 20—40 орудий. Да такое количество орудий в обороне и не требуется.

(И. В. Тюленев: Такого количества орудий — 40, нет, я говорил — 20 орудий).

М. П. Кирпонос: Я понял — 20—40 орудий.

Что касается использования артиллерии, то, мне кажется, не плохо было бы использовать нам опыт, который мы имели в войне с белофиннами, вернее, их опыт использования артиллерии. Они использовали свою артиллерию по

 

* Речь идет о перерастании оборонительной операции армии в современную наступательную операцию.

228

 

принципу кочующих орудий. Это дало свой результат. Нам нужно будет использовать этот принцип в оборонительной операции, в оборонительном бою; артиллерия в обороне должна будет иметь достаточное количество подготов­ленных оборонительных позиций с тем, чтобы она могла бы вести огонь с разных огневых позиций, ставя этим самым наступающего в тяжелое положение для ведения борьбы с артиллерией обороняющегося. Для того, чтобы подавить артиллерию обороняющегося, наступающему придется вести огонь по всем позициям, то есть рассредоточить свой огонь, а этим он ничего не достигнет.

3. Кроме того, мне хотелось бы подчеркнуть следующий вопрос.

Пехота  не  нашла  своего  яркого  отражения  в  докладе  генерала  армии т. Тюленева. А пехота, вооруженная и оснащенная автоматикой, при искусном использовании местности, чего требовал от нас Народный комиссар обороны на тактических занятиях, которые он проводил в военных округах, — эта пехота, используя свою автоматику, может оказывать довольно сильное влияние на наступающего противника и наносить ему сильные удары. Это опять таки подтверждается опытом войны с белофиннами. До тех пор, пока мы не перестроились, мы несли большие потери от искусно используемого огня пехоты, крепко закопавшейся в землю. Хочу еще раз подчеркнуть, что использование автоматического огня пехоты — пистолеты-автоматы, винтовки и такое пре­красное средство, как минометы, — наносят большое поражение наступающей пехоте противника.

4. Одновременно с этим встает вопрос о маскировке в современном оборонительном бою. Это — исключительно важный вопрос. Отличная маскировка не дает возможности противнику выяснить систему обороны и тем самым в значительной мере затрудняет возможность борьбы по преодолению ее (обо­роны) . Маскировка должна являться в современном оборонительном бою одним из важнейших элементов.
5. Относительно терминологии: активная или пассивная оборона. Мне ка­жется, что оба эти термина и «активная» и «пассивная» должны быть изъяты.

(И. В. Тюленев: Я не упоминал этих терминов).

М. П. Кирпонос: Да, но у нас эти термины есть.

Мне кажется, что оборонительный бой — это один из основных видов боя, имеющий своей задачей, измотав противника, затем окончательно его добить. Задача ясная — обороняющийся должен бить противника всегда и, следова­тельно, определение активности или пассивности должно отпасть.

(С. К. Тимошенко: — Никакой терминологии. Оборона на узком фронте, оборона на широком фронте. Ничего этого не надо.)

М. П. Кирпонос: 6. Генерал армии т. Тюленев в своем докладе упирал на вопрос контратак. Я не противник контратак, но контратаками злоупот­реблять в обороне я лично не рекомендую. Почему? Потому, что раз мы перешли к обороне, значит у нас не хватает сил открыто драться, а раз у нас не хватает сил открыто драться, мы должны драться и бить противника, искусно используя местность, естественные и искусственные препятствия и маскировку.

(Из президиума: Это и будет пассивная оборона).

М. П. Кирпонос: Нет, это не будет пассивная оборона. На опыте борьбы с белофинами я должен сказать, что когда финны не шли в контратаку, мы с большим трудом преодолевали их сопротивление вследствие сильного огня из дотов, дзотов, окопов и щелей. Это была активная оборона, а не пассивная. Но как только финны переходили в контратаку, мы были этому обстоятельству чрезвычайно рады, потому что от контратаки оставалась пыль, финны несли огромные потери, оставляли буквально сотни трупов. Еще раз подчеркиваю, что я не противник контратак, но рекомендовать всюду и везде контратаки не следует. Контратаки должны быть, но они должны иметь достаточно сил и средств для того чтобы разгромить вкли­нившегося в оборону противника.

Необходимо подчеркнуть и следующее положение. Характерная особенность современной оборонительной операции или оборонительного боя заключается в том, что наступающий воздействует на всю его глубину, и поэтому оборо-

229

 

няющийся должен быть готов к тому, чтобы одновременно вести бой на всю глубину. В случае проникновения механизированных частей противника не­посредственно в район обороны, хорошо оборудованные противотанковые рай­оны с соответствующим количеством танков и других средств должны их уничтожать. Это первое.

И второе — обороняющийся должен быть готов быстро ликвидировать крупные парашютные и посадочные десанты. Для этого должны быть подвиж­ные, автобронетанковые средства, немедленно выбрасывающиеся на место вы­садки или выброски десанта для уничтожения высадившегося противника.

Еще один вопрос, о нем как-то в докладе не было сказано, это такое мероприятие обороны как контрподготовка.

(Голоса: было).

М. П. Кирпонос: Может быть я прослушал. Этот вопрос играет исклю­чительно большую роль. Обороняющийся должен обязательно располагать ави­ацией и дальнобойной артиллерией, чтобы обрушиться на наступающего еще когда он только подходит к нашей зоне заграждения, особенно при прохождении им теснин и дефиле и наносит ему поражение изматывая противника мате­риально и морально и тем самым подготовляя разгром его (противника) перед передним краем основной оборонительной полосы. Кроме того, обороняющийся должен подготовить проведение контрподготовки в период, когда наступающий будет готовиться к проведению артподготовки и к атаке. В этих условиях обороняющийся должен будет обрушиться своим артиллерийским огнем, ми­нометами и авиацией по огневым артпозициям и наблюдательным пунктам [противника ], а также и по его пехоте, занимающей исходное положение для атаки.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 55—59.

 

Городовиков Ока Иванович, род. 19.9( 1.10). 1879 г. на ху­торе Мокрая Ельмута, ныне Ростовской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник 1-й мировой войны. В Граждан­скую войну командовал эскадроном, полком, кавалерий­ской бригадой, кавдивизиями 1-й Конной армии, исполнял обязанности командующего 2-й Конной армией. В межво­енный период окончил высшие академические курсы (1922 г.), курсы усовершенствования высшего начсостава (1927 г.), курсы партполитподготовки командиров-еди­ноначальников при Военно-политической академии (1930 г.), Военную академию им. Фрунзе (1932 г.). С 1924 г. был инспектором кавалерии Северо-Кавказского военного округа, командиром 1-го конного корпуса Червон­ного казачества, помощником и заместителем команду­ющего войсками Средне-Азиатского военного округа, с 1938 г. инспектором кавалерии, с июня 1941 г. — генерал-инспектором и командующим кавалерией Красной Армии. Во время Великой Отечественной войны руководил фор­мированием кавалерийских частей и соединений, являлся представителем Ставки Верховного Главнокомандова­ния по использованию кавалерии, заместителем коман­дующего кавалерией Красной Армии. С 1947 г. в отставке. Генерал-полковник (1940), Герой Советского Союза (1958). Награжден 10 орденами, медалями. Умер 26.02.1960 г.

230

 

О. И. ГОРОДОВИКОВ, генерал-полковник, генерал-инспектор кавалерии Красной Армии

 

Товарищ Генерал армии т. Тюленев в оборонной операции* выдвинул все основные моменты, которые необходимо в дальнейшем нам уточнить и развить.

Товарищ докладчик сказал относительно превосходства живых и техниче­ских сил при обороне. Я считаю, во-первых, оборона это объект очень сильный, очень страшный и потому, что обороняющийся видит наступающего живые силы. В этом будет заключаться самое главное, его грозность и страшность.

В отношении живой силы превосходство наступающего определить мне трудно, может быть, в 3—4 и больше раз. Я считаю, так как наступающий не видит обороняющегося противника, здесь будет в основном нейтрализация огневых точек противника, умение организовать свои технические средства и маневрирование. Вот мое пожелание в этом отношении.

Следующий вопрос. Товарищ Народный Комиссар, Инспекция кавалерии в данный момент разрабатывает использование крупных соединений конницы в современной войне, поэтому я хотел коротко остановиться, как представляется возможность приспособить крупную конницу к операциям обороны. Современ­ная оборона принимает все меры не допустить проникновения в глубину обороны противника: такими возможностями, мы считаем, [располагают] тан­ковые и моторизованные части и крупные кавалерийские силы со стороны наступающего и в глубине постоянной зоны заграждения системы противотан­ковых районов, задерживает, расстраивает прорвавшегося в глубину подвижного противника. Специально предназначенные подвижные фронтовые или армей­ские танковые корпуса, усиленные моточастями и кавалерийскими соедине­ниями во взаимодействии должны уничтожить прорвавшиеся подвижные рода войск противника.

Место, считаем мы, крупных соединений [в] системе обороны должно находиться во фронтовом или армейском резерве.

В тех случаях, когда неизвестно, как будет выбрасываться авиадесант, может пригодиться и конница, в случае бездорожной местности.

В составе, мы считаем, кавалерийского корпуса трех кавдивизионного со­става, в котором в данный момент имеем: 12 кавполков, из технических средств — 172 танка БТ-7 и 48 бронемашин в трех танковых полках, 96 орудий дивизионных, 48 полевых и 60 орудий ПТО; станковых пулеметов — 192 и ручных — 384, усиленной танковой бригады в составе 150—200 танков.

Задача, конечно, уничтожение прорвавшей глубину обороны моторизован­ной пехоты и конницы, танков корпуса во взаимодействии с конницей и ликвидация авиадесанта.

Германская моторизованная дивизия: 3 пехотных полка по 3 батальона, орудия — гаубицы 105-мм — 36, 150-мм — 16; полевых орудий 75-мм — 21, 150-мм — 6, 76-мм — 75.

Если взять соотношение сил германской пехотной дивизии, то у них 9 ба­тальонов. В корпусе Красной Армии будет 12 полков. Превосходство в силе на стороне кавалерийского корпуса. Превосходство в корпусе станковых пу­леметов на ...**.

Если взять расчет на авиацию для прикрытия марша кавалерийского корпуса с танковой бригадой по площади: по фронту — 20 км, в глубину 30 км, то потребуется 12 эскадрилий для вылета или 3 авиаполка вылета продолжи­тельностью на 6 часов.

Для прикрытия с воздуха боевых действий кавалерийского корпуса с тан­ковой бригадой по площади 25 км в длину, 30 км в глубину, 500 кв. километров в течение 3-х часов, то потребуется 2 истребительных полка-вылета.

Боевая операция потребует для разгрома одной пехотной дивизии из расчета на одну эскадрилью одного батальона, трех полков-вылета ближних бомбар­дировщиков СБ и зенитных средств в количестве 2-х — 3-х дивизионов ПВО.

 

*Так в стенограмме. В стенограмме неразборчиво.

231

 

Использование конницы в период перехода от обороны в наступление. Как располагать? Мне представляется, товарищи, наглядно так [ой] один вариант: если оборона танкового продвижения сил противника будет прорывать пере­днюю вторую зону обороны* и, очевидно, наткнется здесь на оборону проти­вотанковую в момент преодоления противотанковых оборонных средств, то армейские фронтовые резервы и находящиеся здесь танковые силы должны пойти прямо на разгром, в лоб.

Я считаю, кавалерийское соединение здесь должно находиться, в этом районе (показывает на карте) с таким расчетом, чтобы нанести удар во фланг, в тыл танковым средствам противника, которые движутся сзади, в хвосте мото-кавалерийской дивизии.

Второе положение возможно в случае, если противник наткнется на нашу оборону, выдохнется, вынужден будет отступать, то в таком случае должна быть двинута наша оборонно-танковая сила, мото-пехота на шее противника, а за ними должен двинуться также кавалерийский корпус с таким расчетом, чтобы не мог напасть противник с фланга и с тыла, чтобы нанести противнику удар.

Поэтому движущиеся сзади кавалерийские соединения могут, безусловно, дать соответствующий отпор. Вот, товарищи, первый случай в оборонительной полосе.

Конечно, в основном желательно использование крупных соединений — конницы с мотомехчастями совместно в наступательной операции. И может быть использована рядом с вспомогательным фронтовым, рядом стоящая на широком фронте армия может перейти в наступление. А в этот момент конно-механизированная часть может нанести фланговый удар.

Вот, товарищи, те вопросы, которые я хотел доложить. Нам всем известно, что на наших западных границах огромнейший рост кавалерийских соединений и туда же пристроены танковые части, хотя органически в данный момент они не соединены.

Кроме того, в последнее время кавалерийских соединений, которые бы могли служить для нас примером, нет. Можно использовать пример под Па­рижем крупных кавалерийских соединений и германских соединений. Мы имеем точные данные боя под Парижем на р. Сене, где суда преследовались танковыми частями, о борьбе на р. Луара и далее в направлении порта Тур-Мартена. В течение нескольких суток сделано по 80—90 км германской кавалерийской дивизией. Четыре французских кавалерийских дивизиона при­нимали участие, но они были выброшены, как прикрытие, как завеса; они существенного ничего не могли сделать, вынуждены были прикрывать и от­ступать.

Вот такие есть примеры. Что касается, товарищи, вчерашних предыдущих докладов, то в авиационных докладах были дебаты и разговоры о том, что авиационная сила, воздушная сила польская, а также французская по тем или другим причинам не могла сопротивляться. А также есть много вопросов в последнее время — крупных сил конницы нет, нет таких примеров после гражданской войны.

На этот вопрос я отвечаю так, как понимаю, особенно, принимая во внимание те случаи, когда целое государство, как Польша ликвидируется за 16—18 суток, такое могущественное государство, как Франция, ликвидируется за 45 дней.

Поэтому, я считаю основное — воздушные силы. Крупные силы конницы при всем своем желании, хоть семь звезд во лбу, как говорят, ничего не могут сделать.

Кроме того, у меня такой ответ на вопрос: как будут в современной войне использованы крупные силы конницы. На этот вопрос в последнее время у меня сложился взгляд и так я отвечаю, потому что когда германские броне­танковые ударные силы двигались через Голландию и Бельгию, в этот момент превосходство в воздухе было на германской стороне. Если же превосходство

 

* Так в стенограмме.

232

 

в воздухе было на стороне союзников, едва ли могли эти германские броне­танковые силы двигаться так свободно. Затем мотомехчасти двигались по дорогам и шоссе. Я считаю, что конница при таких условиях может двигаться не по шоссе, а лесами и другими путями.

Поэтому, в современной обстановке, в связи с ростом, как это было на западе, конно-кавалерийских частей, надо полагать, что превосходство будет на той стороне, которая имеет превосходство в воздухе. При этом превосходстве может двигаться любой род войск, драться и выполнять [задачу]. Если же этого превосходства в воздухе нет, то любой род войск двигаться не сможет и не выполнит поставленных задач.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 60—65.

 

Н. А. КЛИЧ, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Дальневосточного фронта

 

Я позволю себе, товарищ Народный Комиссар, остановиться кратенько на характеристике современных орудий с тем, чтобы полнее учесть возможности и оперативные, и тактические для обороны.

Если, начиная с 1925 г. примерно по 1935 г., конструкторско-артиллерийская мысль билась над созданием универсального орудия на базе наземного орудия, то необходимо сейчас сказать, что фактически универсальное орудие создано на базе зенитного орудия и каждое зенитное орудие в настоящее время является тем, пожалуй, универсальным орудием, которое может вести огонь по зенитным целям и в случае необходимости — по наземным целям.

Отсюда, если наши зенитные орудия к тому же будут иметь бронебойные снаряды, то необходимо сказать, что силы нашей противотанковой обороны как в тактической, так и, особенно, в оперативной глубине значительно увеличиваются. Это первое.

Второе. Я хотел отметить, что несмотря на то, что 45 мм орудие считается только противотанковым орудием, в его боекомплекте имеется великолепный осколочный снаряд, поэтому наше противотанковое орудие является очень хорошим орудием для борьбы с огневыми средствами противника и даже с его живой силой. Отсюда, говоря об обороне, в тактическом разрезе, необходимо сказать, что тактическая плотность артиллерии и возможности противодействия пехотной атаке могут быть увеличены за счет привлечения 45 мм орудий.

Наконец, третье: сейчас на вооружение армии широко вводятся минометы самых различных калибров. Я хочу к этому средству подойти не только как к противопехотному средству, но хочу подойти к нему и как к противотанковому средству, как бы это не казалось парадоксальным. Почему? Потому что борьба с танками может вестись не только бронебойным снарядом, но и огнеметанием.

И зажигательная мина, а наша промышленность, я уверен, должна дать зажигательные мины, может быть великолепным противотанковым средством.

Таким образом, увеличивается количество артиллерии, которая может быть использована как против пехоты, против артиллерии наступающего, так и против танков противника, а это имеет большое значение. Отсюда как вывод: тактическая плотность артиллерии при учете всех возможностей современной артиллерии несколько увеличивается.

Если брать концепцию генерала армии т. Тюленева о том, что в армейской операции артиллерия, авиация и танки являются тем ударным кулаком командарма, которым он разрешает задачи на всю оперативную глубину, то я лично хотел бы сказать следующее. Мне кажется, что основная сила обороны заключается в двух элементах: в тактическом упорстве обороняю­щихся войск и в оперативном маневре, который осуществляет командарм, а может быть не только командарм, но и командующий фронтом, когда это потребуется. В этом разрезе я лично хотел бы остановиться на последнем — на маневре.

Из моей личной боевой практики приходится отметить следующее: если

233

 

взять войну в Испании (где авиация сторон была иной раз равной по количеству на участках атаки и обороны, а иной раз у обороняющегося — даже сильнее) и, в частности, взять Брунетский прорыв, то характерно, что в день артил­лерийской подготовки и атаки авиация противника была слаба и на стороне наступающих республиканцев было превосходство в воздухе, но на второй и особенно на третий день, а также в дальнейшем развитии операции необходимо было сразу же отметить очень серьезное увеличение авиации обороняющегося. За счет чего? За счет маневра боевой авиации к участку прорыва.

То же самое было в первой Сарагосской операции⁶⁵. Если в первый день прорыва, когда моторизованная колонна Листера,⁶⁶ прорвавшись, пошла глу­боко в тыл противника, авиация фашистов не могла ее остановить, но в дальнейшем наступающие войска республиканцев испытывали чрезвычайно серьезные неприятности от авиации фашистов. В частности, при атаке Бельчите в один день пришлось выдержать 34 бомбардировочных налета.

Таким образом, основным средством в руках командарма для оперативного маневра в обороне явится авиация. Вряд ли всегда в обороне командарм будет иметь в своих руках необходимое количество авиации для того, чтобы манев­рировать и парировать удары противника. Поэтому взаимодействие в рамках соседних армий, а если нужно, это и привлечение авиации фронта для необ­ходимого усиления обороняющегося на участке прорыва будет основным сред­ством маневров.

Я полностью согласен с тем, что для того, чтобы измотать противника, нанести ему потери, привлечение этой авиации должно быть произведено с того времени, когда в руках командующего армией сосредоточится достаточная сумма разведывательных данных, указывающих на подготовку противника к наступлению и на вероятный участок предполагаемого прорыва. Тем более необходим маневр авиации 'для того, чтобы парировать самый удар.

Второе средство — артиллерия. Я позволю себе кратко остановиться на расчете оперативной плотности артиллерии. Если взять нашу современную стрелковую дивизию, то мы имеем 60 орудий дивизионной артиллерии и, кроме того, не учи­тывая минометов, имеем 72 орудия малокалиберной артиллерии и один зенитный дивизион. Я особенно подчеркиваю, что я учитываю и зенитный дивизион при расчетах плотности артиллерии. Что может дать зенитный дивизион? Я позволю себе сослаться только на один пример, когда, огнем зенитного дивизиона фашистов 21-я бригада, выходившая уже на фланг фашистов в течение 10 минут огня была сметена. Это имело место в харамских боях.

(Г. М. Штерн: Потерь почти не было, но паника была большая).

Н. А. Клич: Я помню, когда вы, т. генерал-полковник, в это время приехали. Паника там была очень большая, но как выяснилось позже, и потери были, если не очень большие, то порядочные.

(С. М. Буденный: Где паника, там всегда и потери).

Н. А. Клич: Это правильно, товарищ Маршал.

Так вот, относительно оперативной плотности.

Расчеты показывают, что мы можем создать на фронте обороняющийся дивизии, занимающей полосу в 10 километров, тактическую плотность в 8 орудий на километр фронта. Если взять корпус, то, учитывая еще корпусную артиллерию, будем иметь 8,5 орудий на каждый километр фронта обороняю­щегося корпуса.

Таким образом, если взять армию такого состава, как докладывал генерал армии т. Тюленев, то средняя оперативная плотность артиллерии выразится в 8,5 орудий на 1 км фронта.

Но что означает оперативная плотность 8,5 орудий на километр фронта? Это означает возможность создания на нужных направлениях, на нешироких участках плотность примерно в 18—20 орудий. Такова возможная тактическая плотность артиллерии без артиллерии усиления.

(Г. К. Жуков: Не считая минометов?)

Н. А. Клич: Не считая минометов, и без малокалиберной артиллерии, полковой артиллерии, но с учетом зенитных дивизионов.

Таким образом мы подходим к тактической плотности на отдельных уча-

234

 

стках, в 16—20 орудий на километр фронта, о которых, как я понял, говорилось в докладе.

Но меня здесь интересует несколько иной вопрос.

Я полностью согласен с т. Климовских, который говорит, что, если противник в первую очередь стремится подавить оборону артиллерией и развить прорыв своими танками, то оборона должна противостоять этим средствам. Какова же необходимая плотность артиллерии обороны, которая будет и сможет [бороться 1 с артиллерией противника? Я пришел к выводу, что при оперативных расчетах необходимо исходить из того, что для подавления 1 батареи противника мало 1,5 батареи, как это считает устав артиллерии 1937 г.: нужно иметь 1 дивизион на батарею противника для подавления ее коротким ударом, а может быть и ее частичного уничтожения. Отсюда, при наличии в корпусе шести дивизионов можно подавить одновременно 6 батарей противника.

(И. В. Тюленев: Это положение я считал относящимся к наступающей артиллерии. А артиллерия обороны имеет преимущество в 2 раза).

Н. А. Клич: Вы правы, т. генерал армии, в том случае, если боевой порядок наступающей артиллерии будет плохо оборудован.

Итак, оперативный расчет командующего армией: это дивизион на батарею противника — наиболее точный оперативный расчет. При тактических расчетах эта норма в зависимости от дистанции стрельбы, от способов обнаружения цели и стрельбы будет меняться.

Не докладывая детальных расчетов я прихожу к убеждению, что если командарм действительно хочет иметь артиллерию, как артиллерию своего огневого маневренного кулака, то он в первую очередь должен быть заин­тересован в увеличении армейской артиллерии дальнего боя. Это нужно будет и для борьбы в предполье и для борьбы с развернувшимся или развертывающимся противником, когда командарм решил провести контр­подготовку.

Я хотел остановиться еще на одном вопросе — на оперативном маневре артиллерии. Здесь чрезвычайно важно подумать о такой оперативной груп­пировке артиллерии, которая могла бы дать возможность оперативного ма­невра артиллерии на тот участок фронта, где наступающий создает угрозу прорыва.

Мне кажется, что командарм, располагая резервами (в том числе и артил­лерией усиления) должен позаботиться, (а его начальник артиллерии должен своевременно предложить) о такой группировке артиллерии усиления, которой можно было бы легко маневрировать. Было бы хорошо, если бы армия была бы усилена парой артиллерийских корпусных полков. Это было бы очень хорошим усилением, которое командарму очень бы помогло.

Последнее в отношении оперативного маневра — это маневр противотан­ковый и маневр зенитный. Я лично считаю, что в обороне усиление армии противотанковой и зенитной артиллерии крайне необходимо.

Приблизительный расчет говорит о следующем: нам необходимо усиление армии в оборонительной операции полутора-двумя полками 45 мм пушек, чтобы осуществить надежный маневр на фронте армии и 5—6-ю дивизионами зенитной артиллерии — для надежного зенитного маневра в ходе армейских операций.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 66—72.

 

Бирюзов Сергей Семенович род. 8(21 ).8.1904 г. в г. Скопин, ныне Рязанской обл. В Красной Армии с 1922 г. После окончания Военной школы им. ВЦИКв 1926 г. командовал взводом, ротой, батальоном, а по окончании Военной академии им. Фрунзе в 1937 г. был начальником штаба ди­визии, начальником оперативного отдела штаба военно-

235

 

го округа, с 1939 г. — командиром стрелковой дивизии, С мая 1942 г. возглавил сначала штаб армии, затем шта­бы фронтов, командовал армией, находился на военно-дипломатической работе. После Великой Отечественной войны занимал высшие руководящие должности в Воору­женных Силах СССР: был заместителем Главнокоманду­ющего группой войск, командующим войсками округа, Главнокомандующим группой войск, Главнокомандующим войсками ПВО страны, Главнокомандующим РВСН; в 1963—1964 гг. являлся начальником Генштаба — 1-м за­местителем Министра обороны СССР. Маршал Совет­ского Союза (1955), Герой Советского Союза (1958). На­родный Герой Югославии. Награжден 12 орденами, многи­ми медалями, иностранными орденами. Погиб в авиакатастрофе под Белградом 19.10.1964 г.

 

С. С. БИРЮЗОВ, генерал-майор, командир 132-й стрелковой дивизии, Харьковский военный округ

 

Мне хочется остановиться на двух положениях:

1. Развитие производительных сил, развитие технической мысли, военной мысли в контексте создали синтез, т. е. новое оперативное искусство, отличное* от оперативного искусства периода [19 ]14—[19]18 годов. В чем же суть этого нового? В том, что операции теперь ведутся с решительными результатами, по окружению и уничтожению в большом масштабе, тогда как в период империалистической войны стратегия не нашла решения этому вопросу.

Даже такие операции, как английская у Камбре** , или англо-французская у Амьена,*** в результате не получили своего разрешения и были локализо­ваны, а затем ликвидированы, т. е. тогда оперативное искусство зашло в тупик и не нашло своего положительного разрешения, помимо того, что перешли на ведение войны на изнурение, на истощение.

Опыт недавних войн и проходящей сейчас войны показал, что операции приведут к решительным результатам — окружению и разгрому крупных сил. Пусть противники Германии были не готовы, но они имели вооруженные силы. Окружение во Фландрии одного миллиона войск и уничтожение их почти полностью — это, безусловно, достойно изучения, это происшедший исторический факт, а каждый происшедший исторический факт должен быть изучен и на основе этого изучения должно быть сделано определенное заключение.

Следовательно, если мы введем новые формы наступления, а новые формы наступления зиждятся на том, что наличие мощных механизированных сое­динений и авиации позволяет завершить операцию с положительными резуль­татами, следовательно, вопрос обороны должен противостоять этим действиям и нужно найти методы противостоять этому наступлению.

Генерал армии т. Тюленев со всей полнотой показал какие новые формы построения оборонительной операции сейчас применяются. Совершенно новое сейчас, скажем, полоса заграждений армейских, причем она не одна, одна — перед главной оборонительной полосой тактической обороны, вторая между тыловой полосой корпуса и тыловой полосой армии.

 

* В стенограмме — «отменное».

** В стенограмме — «на Камбре».

*** В стенограмме — «немецкая на Амьене».

236

 

Таким образом, оборона перешла в глубину противодействия силам механизированных частей противника. Однако это целиком не решит участь обо­роны. Здесь, мне кажется, нужно будет рассматривать оборону не изолированно, не абстрагированно, а нужно оборону обязательно увязать конкретно с суще­ствующим театром военных действий и с военными действиями, происходящими на этом театре. Не может быть такого положения, в особенности на нашем театре, чтобы на огромных фронтах большой протяженности всюду проходила оборона. Ничего подобного. На отдельных участках глубины будет оборона, на других участках — будет наступление.

Я хочу взять такой участок фронта, на котором армия вынуждена бороться, не для того чтобы в ближайшее время перейти в наступление, а для того, чтобы на этом участке продолжать сковывать большие силы противника до [дос­тижения ]* положительных результатов наступления на других участках фрон­та. Если рассмотреть в этом направлении оборону, тогда мы не будем в глубине иметь свободный механизированный корпус этой армии для противодействия механизированному корпусу противника, который прорвался. Допустим, что в этом направлении противник направил главный свой удар и направил крупные механизированные соединения. Полоса армейской обороны будет продавлена. Противник подойдет к главной тактической полосе, он ее прорвет, прорвав ее он введет механизированный корпус с другими частями.

Таким образом, этот механизированный корпус, скажем, 800 бронированных машин, танков, проломил тыловую оборонительную полосу корпуса, так как на ней может быть полк, дивизия, более свободных резервов не будет. Эти механизированные танковые соединения устремляются в глубину для уничто­жения армейской группировки. Что должно противостоять этому механизиро­ванному соединению? По-моему, этому механизированному соединению нужно противопоставить новые средства. Противотанковые районы не могут локали­зовать и нанести поражение. Они могут только частично задержать, но это не решает успеха.

2. Я хочу выдвинуть положение. Нужно при артиллерийском резерве Главного командования (АРГК) иметь штатную единицу, пусть это будет соединение или часть. Она должна быть средством фронтового командования и это средство должно состоять из конгломерата различных родов войск: инженерно-химиче­ская часть, танковая часть, артиллерийская часть, но артиллерийская не наша дивизионная противотанковая на прицепах, а должна быть мощная самоходная артиллерия и подвижные средства разведки. Вот такое соединение в руках Главного командования будет являться очень мощным средством и при помощи его может быть задержано наступление танков. Совершенно исключено вне­запное появление соединений противника перед армией, фронт заранее будет знать, где накапливаются эти средства и в каком направлении они готовят нанести удар, а раз так, главное командование или командующий фронтом может своевременно на этот участок бросить резервы Главного командования и этот резерв Главного командования, опираясь на эти противотанковые районы обороны, по частям нанесет поражение и таким образом исключается возмож­ность окружения и уничтожения обороняющей армии. Это второе положение.
3. По вопросу управления. Мне пришлось участвовать на полевых поездках Киевского [особого] военного округа, проведенных под руководством Народного Комиссара обороны — Маршала Советского Союза т. Тимошенко и вот что я хочу сказать. В начальный период развертывания операций управление еще удовлетворительное, легко работает аппарат связи, есть время, скажем, пере­дать оперативный приказ, зашифровать его и отправить. Дороги еще не ис­порчены и этот приказ делегат быстро передает. Но как только операция вступает в фазу динамики, тогда получается совершенно иная картина. Появляются трудности в быстрой передаче решения командующего. Как бы не был краток приказ, но 1—2 странички будут, нужно его зашифровать, потом проверить, передать и затем он должен быть расшифрован а время не терпит. Подчас еще бывают искажения и очень часто бывают нарушения связи.

 

*В стенограмме — «до завершения».

237

 

Я думаю совершенно правильно, когда генерал армии т. Жуков привел пример перерыва связи с самолетом. Мы не всегда будем иметь связь, зако­панную в землю, это трудно делать, поэтому нарушение связи у нас может быть. Надо управление сделать мобильным и надежным непосредственно через делегатов командования. Командующий дает приказ, а делегат садись и по­езжай! На чем поедешь? В данном случае управление не будет обеспечено и средства, которыми располагает полевое управление, не пригодны для быстрой передачи распоряжений. Надо будет рассмотреть этот вопрос. В порядке пред­ложения, мне кажется, целесообразно будет дать подвижный танковый экипаж, не в смысле людского состава, а в смысле средств передвижения. Танк должен быть зрячим с большими щелями, потому что ему не придется быть в бою, но он должен иметь большую быстроту продвижения и нужно достигнуть безопасности, которая обеспечила бы доставку приказа по назначению. Тогда можно будет обеспечить более твердое оперативное руководство командования армией.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 73—76.

 

М. С. ХОЗИН, генерал-лейтенант, начальник Военной академии им. М. В. Фрунзе

 

Генерал армии т. Тюленев правильно здесь изложил основы армейской оборонительной операции. Он правильно сделал вывод, что, если наша Красная Армия преследует оперативную доктрину наступательную, то было бы ошибкой думать, что под этой доктриной подразумевается сплошное наступление на всех участках фронта. Поэтому к оборонительным действиям Красной Армии придется прибегать.

С теми положениями, которые выдвинул тов. Тюленев, я также согласен. Мне только хотелось бы заострить внимание товарищей на следующем вопросе. Если мы с вами говорим, что оборона наша должна быть глубокая, противо­танковая и противовоздушная, то она должна состоять из полосы предполья, главной зоны обороны, оперативной зоны обороны и тыловой зоны обороны.

Мне хотелось бы перед товарищами — участниками совещания выдвинуть такой вопрос: насколько целесообразно сейчас строить оборону, главным об­разом, в ее тактической зоне, или, как было названо, главной зоне обороны, то, что изложено на этой вот схеме. Здесь по духу тех уставных положений, которыми мы сегодня руководствуемся, получается так, что две трети сил всех обороняющихся войск находятся на, так называемом, переднем крае и, по сути говоря, в глубине остается 1/3, т. е. тем самым не создается той глубины, которая должна быть и которая должна именно затянуть противника и не дать ему возможности прорвать наше расположение.

Поэтому мне хочется высказать такое мнение, что не лучше ли нам соответственным образом перевернуть нашу оборону в тактической зоне, т. е. сделать так, чтобы она, по мере продвижения противника в глубину, встречала бы большее сопротивление. Вот, так называемые, позиции боевого охранения. Эти взводики от батальонов, которые выставляются на фронте в 2-х километрах. Естественно, что никакой роли, кроме лишь той, чтобы сказать, что противник перешел в наступление, больше ничего они не могут сделать.

Второе обстоятельство надо учесть, что современный противник (а мы должны готовиться к отражению атаки именно современного противника) будет атаковывать нас на всю глубину и в первую очередь будет под ударом передний край глубиною до 2—3 км, включительно до полковых резервов, где 2/3 наших сил будет поставлено под артиллерийский и танковый молот и т. д.

Поэтому мне кажется, что исходя из этого, надо главную зону обороны сделать так (показывает по карте). Такое, примерно, распределение сил и средств должно быть.

Я не хочу предложить, что это будут такие прожекты, годные на все случаи и что их надо придерживаться. За полосой предполья начинается главная

238

 

оборонительная тактическая зона и ее первой оборонительной позицией должна быть позиция прикрытия вместо теперешнего боевого охранения и выделить сюда надо стрелковую роту, которая может дать 2,5 пули в минуту на 1 метр. Поэтому вполне может дать довольно плотный огонь на фронте до 2 км, так как мощь и автоматизация оружия в роте, как Вы, т. Маршал, сказали, именно дают нам возможность это сделать.

(Голос из Президиума: современный батальон дает 8 пуль в минуту).

М. С. Хозин: Да, было пять, а теперь восемь пуль. Это как раз дает возможность не ставить на передний край главные силы, тем самым не дать их разгромить и разбить.

Позиция прикрытия, по моим подсчетам, по одному из вариантов должна взять до 18 процентов всех сил, которые будут находиться в тактической полосе нашей обороны.

(Голос из Президиума: а тогда какое назначение будет предполья?)

М. С. Хозин: Предполье свою задачу выполняет — задерживать и изма­тывать противника, оно обороняется отрядами, выделяемыми от дивизий. Могут быть выделены специально войсковые соединения для обороны предполья. Если у нас предполье имеется не в тактическом, а в оперативном понимании, это делает командование армии.

За позицией прикрытия должна идти главная позиция, или главная полоса обороны, которая должна в себя включить до 37 процентов всех сил, оборо­няющихся по первому варианту и по другому варианту до 50 процентов всех сил обороняющихся. И, наконец, полоса дивизионных резервов, которая должна иметь до 33 процентов. При таком положении бывший передний край, на котором было 2/3 сил, мы эти силы, эшелонируя их в глубину, заставим противника атаковать нашу позицию прикрытия, как передний край, и, тем самым, не дадим артиллерии противника раздавить нас, а встретим уже расстроенного противника на нашей главной позиции, где и дать ему реши­тельный отпор. Тем более, если мы сумеем умело расположить позиции прикрытия на скате, обращенном к противнику и главную позицию обороны за обратным скатом в удалении полтора, а может быть до двух км.

(С. К. Тимошенко: Иными словами вы рекомендуете, чтобы иметь передний край обороны не в таком виде, как сейчас, два батальона в полку, а три — один батальон в первом эшелоне и два батальона во втором или вы считаете необходимым увеличение расстояния?)

М. С. Хозин: И расстояние увеличить и тем самым глубину современной дивизий получить иную. Мы имеем до 6 км, а хорошо бы увеличить до 10 км, при условии обороны на фронте 8—10 км.

(С. К. Тимошенко: И эшелонирование будет глубже?)

М. С. Хозин: Да, эшелонирование будет глубже.

(К. А. Мерецков: А предполье полка и главная полоса?)

М. С. Хозин: Для обороны предполья должны браться (Если речь идет о 8 километровом фронте обороны стрелковой дивизии) из расчета 1 батальон на 4 км, то есть надо иметь 2 батальона, которые выделяются для этой цели из дивизионного резерва.

В армейской оперативной зоне в руках командующего армией должны быть обязательно соответствующие резервы и главным образом, подвижные резер­вы — одна моторизованная, одна стрелковая дивизии. Также должна быть небольшая группа танков и, особенно, противотанковый подвижный резерв.

Из доклада генерала армии т. Тюленева у меня создалось впечатление, что современная армия ограничится только тактической обороной и армейских оперативных резервов у нас не будет, тогда противник, прорвав наше распо­ложение и, вклинившись в нашу глубину, встретит там не защищенную пустоту. По-моему, готовясь к этой теме, я себе выдвигал тезис о том, что в этот момент нужно дать решительный бой прорвавшемуся противнику и при удачной обстановке перейти в контрнаступление.

Мне кажется, что переход в контрнаступление в этом случае, когда армия располагает такими резервами, как одна дивизия стрелковая, одна моторизо­ванная, небольшая группа танков в составе двух-трех батальонов и противо-

239

 

танковые средства, будет вряд ли целесообразен, тем более, если брать совре­менного противника, который будет идти лавиной, то, мне кажется, задача перед армейским резервом станет — не дать возможности противнику развить свой успех, а переход в контрнаступление будет решать фронтовое командо­вание, которое, очевидно, в данном случае поможет атакованной армии своими подвижными резервами и авиацией.

Таким образом, мне кажется, что я не выдвигаю положения о необходимости пересмотра принципиальной схемы обороны в оперативном разрезе, а также необходимости пересмотра тактической зоны обороны и поворота ее в несколько иную сторону. Это — первый вопрос, на который я хотел обратить внимание, товарищ Народный Комиссар, всех присутствующих.

Второй вопрос. В докладе т. Тюленева не был достаточно полно освещен вопрос инженерного оборудования армейского района обороны. Инженерное оборудование армейского района обороны вытекает из оперативного замысла и является как бы инженерным выражением этого замысла.

Попытка оторвать инженерное оборудование от оперативного замысла, уси­ливать местность, независимо от задач, которые будут решаться на этой местности, будет наподобие того, что вы пришиваете кафтан к пуговице, а не делаете обратное. В русской армии в 1914—18 гг. такой подход к инже­нерному оборудованию местности привел к такому положению, когда войска, переходя к обороне, вынуждены были обороняться на заранее оборудованных позициях, тактически неудобных, по инженерно-техническому оборудованию плохо подготовленных.

Здесь т. Тюленев докладывал, что оперативное построение обороны — предполье, тактическая зона, оперативная зона и тыловая зона, — это глубокий плацдарм 100 километров по фронту и 115—120 км в глубину. Если исключить предполье и тыловую зону, то мы получим площадь в 5 тысяч кв. километров. На этой огромной площади надо построить ряд оборонительных полос, создать отсечные позиции, организовать противотанковый рубеж, привести в порядок дорожную сеть. Главная основная оборонительная полоса должна быть сплошная и должна быть в полной 100 процентов готовности по всему протяжению фронта. Вторая оборонительная полоса, на которой будут расположены кор­пусные резервы, будет прерывчатой и составит 30—35 процентов фронта. Оперативная зона на основном направлении — сплошная, на остальных — площадью 30—50 процентов. К этому надо добавить отсечные и другие позиции, общая протяженность которых будет достигать 50 процентов к общему фронту. Всего надо построить укрепленную полосу протяжением до 200—250 километ­ров. К этому надо добавить оборудование тыловой зоны, предполья, оборудо­вание армейского рубежа.

Для выполнения этих работ понадобится от 8 до 10 суток, с привлечением местного населения и с применением широкой механизации работ. Оборудо­вание предполья и главной оборонительной полосы сделают войска, которые занимают полосу обороны: стрелковые дивизии, стрелковые корпуса. Для обо­рудования главной оборонительной полосы требуется усиление каждого стрел­кового корпуса, действующего на главном направлении, одним инженерным батальоном. Это составит на армию, если она будет иметь два корпуса в первой линии, два инженерных батальона, и если она будет иметь три кор­пуса — 3 инженерных батальона. Кроме того потребуются силы для работы в оперативной зоне и армейском оборонительном рубеже. Всего 6—7 батальонов для армии. Кроме того, надо иметь две-три маскировочных роты, а для организации электризованных препятствий надо придать каждому корпусу по одной роте станции Э-1.

Эти работы потребуют большего количества материалов. Для прочного укрепления современной оборонительной полосы нужно иметь до 60 поездов строительных материалов. Вообще на 1 км фронта требуется для поспешных укреплений 150 тонн, для прочных укреплений — 500 тонн и бронированных — 3400 тонн. Таким образом оборонительная операция — мероприятие дорогое.

На строительстве немецких укреплений на линии Зигфрида, протяжением в 700 километров, в течение 2-х лет работало 250 тысяч рабочих, инженер-

240

 

но-технического персонала, и 51 процент цементной промышленности Германии ее обслуживал.

Для восстановления оборонительного сооружения необходимо создать резерв инженерного имущества и материалов, который может быть рассредоточен в глубине и по фронту. Необходимо иметь резерв инженерных частей. Умелое использование средств и материалов облегчит работу тыла по подвозу мате­риалов. По моим подсчетам, если мы сможем 50 процентов материалов находить на месте, нужно подавать строительных материалов до 8 поездов в сутки.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 77-83.

 

Говоров Леонид Александрович, род. 10(22).2.1897 г. в дер. Бутырки, ныне Кировской обл. Окончил артиллерийское училище в 1917 г. Служил в Томске младшим офицером отдельной мортирной батареи. В Красной Армии с 1920 г. После Гражданской войны был командиром артиллерий­ского дивизиона, полка, начальником артиллерии укреп­ленного района, стрелковых корпусов. Окончил артилле­рийские курсы усовершенствования, высшие академиче­ские курсы, Военную академию им. Фрунзе, Военную академию Генштаба. Был преподавателем Военно-ар­тиллерийской академии. Участвовал в советско-финлян­дской войне 1939—1940 гг. В 1940 г. назначен заместите­лем генерального инспектора артиллерии, а в мае 1941 г. — начальником Военно-артиллерийской академии. Во время Великой Отечественной войны был начальни­ком артиллерии фронта, стратегического направления, линии обороны, командовал армией, группой войск, вой­сками фронта, координировал действия фронтов. Мар­шал Советского Союза (1944), Герой Советского Союза (1945). После войны — на высших командных должно­стях. Награжден 12 орденами, в том числе орденом «По­беда», многими медалями и иностранными орденами. Умер 19.3.1955.

 

Л. А. ГОВОРОВ, генерал-майор артиллерии, заместитель генерала-инспектора артиллерии

 

Современная оборона должна противопоставить тем новым возможностям, которые современная техника предоставляет наступлению, свои сильные сто­роны. Анализ современных наступательных возможностей, произведенный вче­ра в докладе генералом армии т. Жуковым, выдвигает два следующих основных требования к современной обороне: 1) тактический фронт обороны должен противостоять массовому удару огня артиллерии и авиации наступающего и массовой атаке танков и 2) оборона должна обладать средствами локализовать современные возможности наступления к развитию оперативного прорыва. Схема обороны, выдвинутая сегодня в докладе генерала армии т. Тюленева, отвечает этим требованиям.

Я хочу остановиться на некоторых деталях организации тактического фронта обороны и применения средств для локализации возможностей наступления к развитию оперативного прорыва. Для того,' чтобы тактический фронт смог

241

 

противостоять силе массового современного огня артиллерии и авиации, он должен противопоставить этому огню способность сопротивляться огню на подавление.

Сила современного массового удара артиллерии состоит в том, что он имеет возможность поражения полевой обороны, не применяя разрушения, требую­щего значительного времени и крупных калибров. Массовый огонь артиллерии обладает возможностями подавления живой силы и огневых средств обороны без разрушения ее инженерных средств. Поэтому оборона для того, чтобы противостоять этому новому свойству массового огня артиллерии, выявленному только в конце империалистической войны, в 1918 году, должна применять средства, обеспечивающие огонь обороны от подавления.

Это как раз то, что мы именно сейчас и видим в долговременных укреп­ленных районах и в полевой обороне.

Долговременные огневые сооружения, деревянно-земляные сооружения, представляющие возможность огневыми средствами вести огонь через амбра­зуру, и имеющие покрытия против 152 мм калибра и являются этим средством. Кроме того, наличие в обороне убежищ, позволяющих укрыть живую силу, также увеличивать сопротивление удару массового огня артиллерии.

Сила обороны, если она обладает такими средствами была нами выявлена в период атаки линии Маннергейма даже на тех участках, где не было долговременных сооружений и оборона которых была основана на системе деревянно-земляных сооружений, позволяющих вести огонь через амбразуру из убежищ для живой силы.

Мы вынуждены были после этих случаев переходить к разрушению. Этим самым, если только оборона своими инженерными средствами будет противо­стоять массовому огню на подавление, она может возвратить артиллерию к длительным артиллерийским подготовкам типа 1917 года, что уже само собою является огромным выигрышем для обороны, так как от наступающего потре­бует затраты довольно значительного времени для разрушения и сосредоточения артиллерии.

Но этого мало. Чтобы эти сооружения уцелели, необходима их огневая защита, ибо какой бы сопротивляемостью эти сооружения не обладали, их разрушение вопрос только времени. Нужна надежная артиллерийская оборона этих сооружений, способная прикрыть их. Основной ошибкой обороны линии Маннергейма, значительно облегчившей ее прорыв, это исключительно слабая ее артиллерийская оборона. Благодаря этому мы смогли применить по отно­шению к долговременному сооружению линии Маннергейма новый метод по­ражения долговременных сооружений — настильный огонь с малых дистанций (обеспечив этой артиллерии против поражения артиллерии противника до­вольно незначительные свои огневые средства).

Поэтому, только та оборона в состоянии к моменту атаки обеспечить устойчивость огневой противотанковой и противопехотной системы, которая обладает надлежащей артиллерийской обороной.

Борьба с артиллерией противника при обороне совершенно различна по сравнению с борьбой с артиллерией противника при наступлении. Если при наступлении основной борьбы с артиллерией является поражение ее огневых позиций, то артиллерия обороны на это рассчитывать ни в коей мере не может, ибо это ей не под силу, (противопоставление даже одной батареи против полутора батарей наступающего невозможно). Поэтому ни методы ведения огня, ни расчеты потребности артиллерии оборонительной не должны вестись только из расчета подавления артиллерийских позиций наступающего. Артиллерия обороны должна вести свои расчеты на поражение прежде всего наблюдения наступающего.

Если мы берем средний расчет артиллерии наступающего до 6 дивизионов на 1 км фронта, то это даст одних наблюдательных пунктов около 20—25 на 1 км фронта. Причем, эти наблюдательные пункты должны быть приближены к наблюдательной полосе до 1 км. Это делает чрезвычайно эффективным удар артиллерии оборонительной по артиллерии наступления. Мы это испытали при прорыве линии Маннергейма, правда противник там взял другой метод борьбы

242

 

с нашей артиллерией, он пытался подавить нашу огневую позицию. Конечно, из этого ничего не вышло, могло случиться иначе, если бы противник обратил внимание на наши, буквально, расположенные на пятачках наблюдательные пункты.

Практика показывает и расчеты подтверждают, что надежно бороться против артиллерии наступающего путем удара по его наблюдательным пунктам до­статочно 1-го дивизиона на 1 км фронта. Если дивизия усилена 2-мя диви­зионами корпусной артиллерии, то она будет располагать 7-ю дивизионами на 10 км фронта. Не хватит 3-х дивизионов.

Но эти 3 дивизиона полностью возмещаются огнем минометов, ибо совре­менный миномет в состоянии с такой же эффективностью, и даже иногда большей, бороться с наблюдательными пунктами артиллерии наступления, как и артиллерия.

Как расчет, так и практика показывают, что при обороне тактического фронта артиллерия не требует усиления штатных средств корпуса и дивизии, она в состоянии обеспечить борьбу с ртиллерией, защищая свои огневые средства от удара артиллерии противника и достаточно эффективный загра­дительный огонь против атакующей пехоты.

Для того чтобы противостоять атаке танков тактический фронт обороны должен противопоставить этой атаке систему противотанкового артиллерийского огня в сочетании с инженерными и естественными препятствиями. Эти препятствия обеспечат устойчивость противотанковой системы огня и увеличат эффективность этого огня, поскольку замедляются темпы движения наступающего.

Расчет показывает, что противотанковые средства обороны должны расчи­тываться, исходя примерно из одного противотанкового орудия на 3 танка наступающего. Если средняя плотность наступления будет до 45 танков на километр фронта, то оборона должна располагать 15-ю противотанковыми орудиями на километр фронта.

Эта плотность позволяет иметь 1 противотанковое орудие на 200 м фронта на 3-х рубежах в глубине главной полосы обороны.

Скажут, что здесь не учтены возможные потери противотанковых орудий от огня артиллерии. Нет, эти потери учтены тем, что поголовного уничтожения атакующих танков не требуется. Поэтому при потере 50 процентов орудий, они могут вывести 50 процентов танков, что уже достаточно, чтобы расстроить атаку танков. Разумеется, противотанковые орудия не будут располагаться равномерным кордоном по всему фронту равномерно. Поэтому, если штатные противотанковые средства дивизии усиленные средствами зенитного дивизиона дивизии на фронте в 10 км могут дать плотность около 9 орудий на 1 км фронта, то на танкодоступной части фронта штатные средства могут дать требующуюся плотность, т. е. 15 орудий на 1 км фронта.

Поэтому противотанковая оборона в тактической глубине обороны, тоже самое, усиления не требует. Но здесь нужно указать на то, что современная малокалиберная противотанковая артиллерия не может противостоять атаке тяжелых танков. Поэтому при наличии последних у противника является необходимость качественного усиления противотанковой артиллерии, т. е. при­влечения 76 мм противотанковых дивизионов, а может быть даже — 107 мм калибра. При наличии у противника тяжелых танков качественное усиление противотанковой обороны выразится в 2-х дивизионах на дивизию. Эти ос­новные требования для того, чтобы тактический фронт обороны смог проти­востоять современным средствам прорыва.

Локализовать возможность развития оперативного прорыва, как здесь было предложено в схеме генерала армии т. Тюленева, призваны: во-первых — глубина оперативной обороны, состоящая из последовательных полос сопро­тивления и, во-вторых, — маневр оперативных резервов, позволяющих,. при наличии прорыва занять последующую полосу обороны, маневр танковой ди­визии, усиленной противотанковыми частями, и нанести удар [по] прорвав­шимся частям [противника]. Локализация прорыва в оперативной глубине требует наличия подвижных противотанковых артиллерийских резервов.

Таким образом,  сила современной  обороны   [заключается]:   1)  в мощи

243

 

огневого тактического фронта обороны, 2) в силе инженерных оборонных сооружений и препятствий, обеспечивающих устойчивость и эффективность огневого тактического фронта обороны и 3) в маневре подвижных оперативных резервов.

Артиллерия дивизии и корпуса в состоянии обеспечить надлежащую плот­ность обороны в тактической зоне обороны. Требуется лишь качественное усиление противотанковой артиллерии при применении противником тяжелых танков.

Свобода маневра оперативных резервов обороны требуют усиления их, как здесь вполне правильно говорили, подвижными артиллерийскими противотан­ковыми частями для локализации и разгрома подвижных частей противника, развивающих оперативный прорыв.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 84—89.

 

Соколовский Василий Данилович род. 9(21 ).7.1897 г. в с. Козлики ныне Польша. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне принимал участие в должностях: командира роты, адъютанта полка, помощника коман­дира и командира полка, старшего помощника начальни­ка штаба дивизии. В 1921 г. после окончания Военной ака­демии РККА был помощником начальника оперативного управления Туркестанского фронта, начальником штаба и командиром дивизии, командующим группой войск Фер­ганской и Самаркандской областей. С 1922 до 1941 гг. по­следовательно занимал должности: начальника штаба, командира дивизии, начальника штаба военных округов; с апреля 1938 г. — начальник штаба Московского военного округа. В 1928 г. окончил Высшие академические курсы. С февраля 1941 г. был заместителем начальника Ген­штаба. В годы Великой Отечественной войны занимал оперативно-штабные и командные должности от на­чальника штаба до командующего войсками ряда фрон­тов. После войны был главнокомандующим группой со­ветских войск в Германии, занимал высшие руководящие должности в Министерстве обороны и Генштабе. В 1952—1960 гг. — начальник Генерального штаба — 1-й заместитель военного министра (министра обороны) СССР. С 1960 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1946), Герой Совет­ского Союза (1945). Награжден 18 орденами, Почетным оружием, медалями, а также иностранными орденами и медалями. Умер 10.5.1968 г.

 

В. Д. СОКОЛОВСКИЙ, генерал-лейтенант, начальник штаба Московского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, я совершенно согласен с основными поло­жениями, с основными выводами в характере построения и ведения современной оборонительной операции, изложенными в докладе генерала армии т. Тюленева.

244

 

Я считаю своей задачей остановиться только на некоторых вопросах, которые, по моему мнению, необходимо было бы несколько уточнить.

1. В вопросе понимания обороны и докладчик и все выступающие товарищи, по моему мнению, совершенно правильно ставили вопрос именно в такой плоскости и с точки  зрения оперативной,  и с точки  зрения тактической обороны, что оборону и оперативную, и тактическую в современном понимании нельзя разбивать и расчленять на какие-то два вида — оборону пассивную и оборону активную. Нельзя так сейчас ставить вопрос. Оборона, по-моему, должна, как и говорил докладчик, заключаться в том, что оборона по существу есть только особый вид боя, она должна преследовать те же цели,  что и наступление, т. е. уничтожение противника. Исходя из этого, оборона только несколько иными методами, иными способами достигает этой же цели, т. е. используя свойства местности, инженерные сооружения, используя, в первую очередь, мощь и силу всех огневых средств, и маневр соответствующих резервов армейских, и я бы добавил, не только армейских оперативных резервов, но и сил и средств всей системы оперативной обороны. Если определяется, что
   противник наносит удар в определенном направлении, то в других направлениях его силы и средства не в состоянии развить наступление на этих направлениях, командующий армией решительно должен пойти на ослабление таких участков, оттягивать все возможные силы и средства и выводить их на главное направ­ление для участия в разгроме основной группы противника.

Кроме того, на чем я остановлюсь несколько позднее, нельзя оборону рассматривать только под углом зрения защиты самой местности, что к со­жалению, у нас очень часто имеет место. Именно упорство боя заключается не в удержании каждой пяди земли, как говорится, каждого вершка земли. Должна быть тактическая гибкость обороны, целеустремленность ее должна сводиться не к удержанию каждой пяди земли, каждого вершка, а к нанесению максимально больших потерь противнику, используя и опираясь на местность на инженерные сооружения. Отсюда вопрос контратаки мелкими подразделе­ниями и в современной обороне должен стоять с такой же остротой. Я потом остановлюсь на вопросе относительно контратак, в каких размерах мыслимы эти контратаки, остановлюсь, когда затрону вопрос ведения оборонительного сражения.

2. Вопрос, на котором я бы хотел остановиться, это вопрос обороны пред­полья. Если  оно отстоит  от  полосы  главного  сопротивления  на  удалении 10—15 км, я совершенно согласен с докладчиком, что в таком случае полоса предполья должна обороняться отрядами, выделяемыми корпусами, дивизиями. Если же предполье будет по глубине от 20 до 40 км, может быть и больше, как, скажем, на финляндском фронте было до 36 км для нанесения противнику больших потерь в полосе предполья,  — отряды будут  малоуправляемыми, могут быть подвергаемы изолированию и уничтожению. Мне кажется, для того, чтобы управление такими отрядами было осуществлено и не подвергались
   разгрому эти отряды на таком большом отрыве, было бы целесообразно при наличии конницы, скажем, кавдивизии, а если ее нет может быть выделена стрелковая дивизия для того, чтобы она могла оборонять это предполье, тогда командир дивизии будет иметь возможность управлять, наносить чувствитель­ные потери, удары и не рисковать разгромом и изолированием отдельных отрядов.
3. Вопрос, на котором я хочу остановиться, это вопрос, связанный с выступлением генерал-лейтенанта т. Хозина, это вопрос переворачивания главной зоны обороны одной тактической полосы обороны вместо второй, т. е. поставить первую тактическую полосу обороны на вторую, в смысле распределения сил, а вторую на первую. Я совершенно не могу согласиться с таким предложением т. Хозина. Чем оно грозит? Что оно за собой влечет?  Если мы в полосе предполья, скажем, небольшими отрядами стараемся задержать противника, раздробить его, нанести возможно большие потери, вскрыть его группировку,
   то в зоне главного сопротивления должны драться. Ведь оборонительное сражение должно иметь полосу, где должны быть использованы максимальные силы, средства, для того, чтобы противника задавить, нанести возможно боль-

245

 

шие потери, и морально и материально, как говорится, обескровить его. Эта главная полоса обороны должна быть. И если т. Хозин ставит вопрос — переворачивай, то есть в первую полосу главной обороны ставит 1/3 части сил, а 2/3 во вторую полосу обороны, это значит играть в поддавки в оборонительном сражении, это значит 3-я часть будет выведена из строя, будет обескровлена и вам придется по сути дела потом драться 2/3 сил.

Т. Хозин может быть не договорил, может быть он хочет на первой оборонительной полосе путем контрударов, силами 2-й оборонительной полосы с привлечением резервов разбить противника, но опять-таки это не будет правильным подходом, потому что сама полоса не будет приспособлена для этого дела. Да и ввод мехсоединений наступающего будет происходить, видимо, главным образом после преодоления 1-й полосы главной зоны обороны и с этой точки [зрения] общий переход в контрнаступление будет несвоевремен­ным, приведет к преждевременному выводу из строя сил армии и проигрышу оборонительного сражения. Так что я считаю, что главные силы и средства должны быть расположены на первой основной оборонительной тактической полосе главной зоны обороны, т. е. 2/3 сил должны быть расположены имен­но тут.

Народным Комиссаром обороны во время выступления т. Хозина задан чрезвычайно интересный вопрос и не понятый, видимо, т. Хозиным — как строить оборону самого переднего края обороны — полки 1-го эшелона: в первом эшелоне 2 батальона, во 2-м — один, или же в 1-м эшелоне — 1, а во 2-м — два?

У меня по этому вопросу имеются соответствующие соображения, и если Народный Комиссар разрешит, я выступлю еще по докладу генерал-лейтенанта Смирнова, ибо данный вопрос, — вопрос чисто тактического порядка, но очень интересный, который следует обсудить, учитывая массовость современного артиллерийского огня у наступающего, а отсюда и возможность чрезмерно больших потерь от этого артогня на переднем крае обороны.

4. Последний вопрос, на котором я хочу остановиться, это вопрос ведения оборонительного сражения. Вопрос ведения оборонительного сражения под тем углом зрения, что цель оборонительного сражения — разбить противника, как это было выдвинуто докладчиком, вполне правильно ставится и я с докладчиком согласен.

Другое дело вопрос в постановке генерал-лейтенанта т. Кирпоноса, который выступая говорил, что армия не в состоянии перейти сразу в контрнаступление. Докладчик так и не понимает и нельзя так понимать. О чем же здесь говорит докладчик, я, по-моему, понимаю правильно — в том, что оборонительное сражение, построенное на большой армейской глубине, должно преследовать цель — моральное и материальное истощение противника, должно обескровить этого противника и подготовить предпосылки для перехода в контрнаступление (общее) и если командование фронта считает данное направление в комплексе всей фронтовой операции заслуживающим внимания позаботиться о том, чтобы были даны необходимые для перехода в общее контрнаступление резервы. Как вести оборонительное сражение, достаточно ли опираться только на мощь огневых средств обороны по этим полосам и плюс, как говорил докладчик, на использовании армейских резервов для контрудара?

Не отрицая этого, поддерживая целиком эти положения, я считаю, что в главной зоне обороны, и не только в главной зоне обороны, но и в предполье, должны быть в широких размерах использованы контратаки накоротке, которые будут способствовать парализованию активных наступа­тельных действий противника, нанесению ему возможно больших потерь, уничтожению его.

Каковы должны быть эти контратаки — размер их? Исходя из того, что наступающий располагает колоссальным артиллерийским и танковым пре­восходством, я считаю, что контратаки возможны только мелкими подраз­делениями, отделениями, взводами. Контратака ротой, батальоном возможна как исключение. Я говорю о направлении главных усилий противника. На второстепенных направлениях не исключена возможность контратак ротами,

246

 

батальонами и полками. На направлении главного удара противника, на направлении, где действуют массы артиллерии, танков, контратака может быть организована дивизией 2-го эшелона корпуса, в исключительном случае полком.

Но и к таким контратакам нужно подходить чрезвычайно осторожно с той точки зрения, чтобы танки противника не могли расквасить эти дивизию, полк, снять их со счета.

Вопрос о контрударе в армейском масштабе должен стоять в такой плоскости. Прежде всего, где он должен быть? Этот контрудар может последовать в зоне главной обороны, даже в 1-й полосе главного сопротивления этой зоны, когда противник измотан, но в большинстве случаев это будет во время боя за 2-ю оборонительную полосу главной зоны обороны. Возможны также случаи, когда этот контрудар будет организован и проведен в зоне оперативных резервов. Армейское командование должно это предвидеть заранее, опираясь на все виды разведки, чтобы успеть стянуть с участков пассивных, с точки зрения наступ­ления противника, все то, что только возможно, ибо армия всегда будет располагать недостаточным количеством сил и нужно решительно идти на снятие со второстепенных направлений в первую очередь подвижных средств, отдельных стрелковых частей и, группируя резервы, нацеливая их главным образом на фланги, по преимуществу на один фланг, решительным переходом в контрнаступление решить благоприятный исход оборонительного сражения. При несвоевременном использовании сил и средств, несвоевременном переходе в контрнаступление может быть вывод сил из строя, и отсюда, как следствие, проигрыш оборонительного сражения.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 90—95.

 

П. С. КЛЕНОВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, ценное для нас в докладе генерала армии т. Тюленева заключается в том, что вопрос оборонительной армейской операции на сегодня, как и в прошлом, является вопросом наименее осве­щенным. Это во-первых. Во-вторых, мы, в частности в том округе, где я работаю, проводя такую же оборонительную армейскую операцию, принуж­дены изыскивать эти формы и, естественно, в известной степени кустарничать в этом вопросе.

Трудность исследования этого вопроса заключается в том, что опыт совре­менных войн, хотя бы тех, что мы наблюдаем за последние годы, если исключить из этого войну в Испании, не дает нам ярких примеров оборони­тельных действий, подвергшихся воздействию крупных масс танков и оказавших им сопротивления на всю глубину.

Вот почему вопрос определения характера оборонительной операции, яв­ляется вопросом, над которым, нужно будет очень много работать.

(С. К. Тимошенко: Вам известна теория французов, которую они пытались осуществить, но не осуществили?).

П. С. Кленов: Я знаю, т. Народный комиссар, что французы, несмотря на то, что они пережили империалистическую войну, к вопросам обороны относились, простите за выражение, наплевательски.

Я не говорю уже о тех взглядах, с которыми они вышли на войну 1914 года, когда во французском Уставе оборонительные действия просто считались ску­доумием. Следовательно вопрос обороны приобретает принципиальное значе­ние, как форма ведения войны. Вот почему я считаю необходимым здесь отметить своевременность постановки вопроса о том, что оборонительная ар­мейская операция должна найти не менее важное место, как определенная форма, в нашем ведении войны, чем наступательная операция. Это вполне естественно уже потому, что в условиях широких фронтов без этого обойтись нельзя.

247

 

Я, товарищи, согласен с тем основным положением, которое было выдвинуто генералом армии т. Тюленевым, что современная оборона будет одной из главнейших форм ведения войны. Это первое. Во-вторых, что оборона прежде всего является не только противотанковой, этот вопрос ясен сам по себе, но является одновременно обороной противовоздушной. И, наконец, третье по­ложение, которое было здесь выдвинуто, что оборона должна быть глубокой.

Вот почему против той структуры, которая представлена на этих схемах, когда глубина армейского оборонительного района представляет 120 километ­ров, конечно возражать нельзя, хотя бы уже потому, что наступательная операция рассчитана в среднем (конечно, в этом деле будут различные коле­бания) в пределах тех же 120—150 километров. Для противодействия этому наступательному удару на всем его протяжении оборона должна дать отпор.

Мне хочется остановиться по докладу т. Тюленева и на таких вопросах. Первый вопрос, который возникает это особое свойство обороны — быстрое воспроизводство того, что она теряет при наступлении на нее. В войне 1914— 1918 гг. это воспроизводство шло за счет питания пехотными резервами. Достаточно было обороне при потере ею тактической глубины подавить резервы пехотной дивизии, как наступление [противника] застопоривалось и не развивалось в оперативном разрезе.

Если мы посмотрим современное наступление, когда на глубину обороны [будут ] брошены мотомеханизированные средства, то для противодействия этим средствам нужна не пехота, а другие средства обороны. Современная оборона восстанавливается за счет маневра и подачи противотанковых, меха­низированных и зенитных средств. При этом не так уж важно иметь пехотные стрелковые резервы, как именно — резервы противотанковые и противовоздушные. Это является основным для современной обороны.

2-й вопрос, где держать эти резервы, какими они должны быть. Мы уста­новили, что резервы должны быть противотанковые и противовоздушные. Но где держать эти резервы? Этот вопрос непосредственно связан с вопросами, поставленными генералом армии т. Жуковым, о времени пропуска [ввода] группы развития успеха в прорыв: после ли того, как прорвана 2-я полоса обороны, или после того, как будет нарушена тактическая глубина 1-го эшелона обороны. Я считаю, что поскольку наступающий будет вводить танковые и моторизованные части после того, как будет прорвана 1-я тактическая полоса обороны, предоставив им самим справиться со 2-й полосой обороны, то для противодействия этому оборона должна держать противотанковые резервы за 2-й оборонительной полосой. И как только обозначится удар танками по 2-й полосе обороны, немедленно нужно развернуть противотанковые средства, для встречи наступающих.

Непосредственно на 2-й оборонительной полосе должны быть развернуты стрелковые части. Они огнем артиллерии и пулеметов отсекают моторизованные части от танковых частей. Каковы должны быть эти резервы? Они должны в себя включать большое количество противотанковых и зенитных средств, обя­зательно моторизованных. Нужна такая организация соединения, которая по­зволила бы этой маневренной группе, опираясь на противотанковые районы, развернуть фронт в 6—8 км с плотностью в 15 орудий на 1 км и одновременно привести в готовность зенитные средства.

Здесь т. Соколовский говорил о том, когда должны быть использованы резервы стрелковые и как должен быть организован общеармейский контрудар. Я считаю, что такого общеармейского контрудара в оборонительной армейской операции не будет. Будет ряд контрударов, где, во-первых, противотанковые средства будут громить танковые средства и подготовят использование стрел­ковых частей.

И, наконец, 3-й вопрос. Генерал армии т. Тюленев определил боевой состав до 15 дивизий. Я лично не отрицаю такого положения при обороне ответст­венных операционных направлений. Но я считаю, что, как правило, коман­дование фронтом, даст на участках обороны в 100 км не больше 10 дивизий, как максимум 2—3 полка артиллерии РГК.

Вопрос, товарищи, о механизированных средствах обороны. Как он обстоит

248

 

на сегодня? Мне кажется, что оборона не получит танковых дивизий. Да они и не особенно нужны нам для реализации контрудара в армейском масштабе. Нам важнее как противотанковое средство, такие танки, которые способны драться с танками противника и это будут тяжелые танки, которые нужны в виде отдельных батальонов или бригад. В тесном [взаимодействии ]* с проти­вотанковыми резервами, которые прикроют их, контрудар тяжелых танков способен громить танки противника. Механизированный корпус будет в рас­поряжении фронтового командования, которое и определит куда его бросить.

И, наконец, последнее, тов. Народный комиссар обороны, на чем я и закончу свое выступление — это вопрос маскировки. Это большой и ответст­венный вопрос, который здесь не был освещен. Он заключается не только в том, что маскировка выполняется инженерными средствами. Я понимаю это шире в виде маневра — артиллерии, ложный передний край и т. д. и т. д.

И вопрос, связанный с планированием операции. Мне кажется, что в оборонительной операции планирование наиболее сложно. В плане должны быть отображены все вопросы противодействия противнику и спланировано взаимодействие 1-го эшелона и ударных групп.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 96—100.

 

Заключительное слово генерала армии И. В. Тюленева

 

Товарищи! Я считаю, что выдвинутая тема «Характер современной оборо­нительной операции», которую мы с вами обсудили, тема, поставленная На­родным комиссаром обороны, как и я в начале своего доклада сказал, является весьма актуальной. Отсюда и та активность, которую мы слышали здесь в выступлениях по этой теме. Отсюда и желание внести ряд своих конкретных предложений для этого весьма необходимого документа, характеризующего современную оборону.

Здесь больших принципиальных возражений я лично в выступлениях не слышал. Их нет. Речь сводится к тому, чтобы тот или иной элемент оборо­нительной нашей армейской операции развить и уточнить и правильно по нему иметь свое суждение.

В частности, вопрос, который выдвинул генерал-лейтенант т. Хозин. Я в этом вопросе его выступления усматриваю, что генерал-лейтенанта Хозина, как и всех нас, беспокоит то положение, как спасти живую силу, в первую очередь — в период артиллерийской обработки противником нашего переднего края, каким путем разрешить эту задачу.

Частично в своем докладе генерал армии т. Жуков останавливался на этом. Он говорил: может быть такое положение, когда наступающий сконцентрирует против него артиллерийские средства для артиллерийской обработки. В этот отрезок времени, в момент артиллерийской обработки противником переднего края обороны, обороняющий [ся ] отведет на некоторое удаление свою живую силу; и действительно, если будет прекрасно развита в инженерном отношении система обороны — будут ходы сообщения, будут сделаны убежища и т. д., эта возможность будет.

Стало быть здесь мы сталкиваемся с искусством — с искусством ведения боя обороняющими [ся ] войсками. Если же поступить так, как докладывал здесь генерал-лейтенант Хозин, это привело бы нас к тому, что мы бы «разжижили» свои силы и средства и не получили никакого эффекта. Наоборот, предрешили бы может быть, как говорят, поражение.

Товарищи, здесь затрагивались вопросы серьезные и другие. Например: как восстановить утраченное положение в оборонительной операции в той или иной зоне, на том или ином этапе и за счет каких средств.

Если с точки зрения оперативного порядка рассматривать этот вопрос, то,

 

* В стенограмме — «взаимоотношении».

249

 

несомненно, утраченное положение, в особенности в тот момент, когда уже у вас главная оборонительная полоса сопротивления взломлена, тогда, может быть, потребуются средства с фронта. Однако, как правило, и в этих случаях надо, несомненно, возвращать утраченное положение теми армейскими резер­вами, которые мы с вами, товарищи, имеем в обороне.

При определении количества живых и технических сил для оборонительной операции правильна та цифра, которая мною названа, но она может быть велика и в то же время мала. Я в своем докладе говорил о том, что это количество сил взято ориентировочно на случай, если противник будет при­менять в наступательных операциях  весьма солидные средства. Хотя должен доложить, что, намечая эту цифру как минимальную, то она будет велика; если же брать эту цифру (исходя из величины ее) непостоянной, то возможно в некоторых случаях для оборонительной операции потребуется, может быть, и больше средств.

Из тех приведенных цифр первой империалистической войны мы видели, когда на фронте, где оборонялись 5—10 дивизий, вовлекались плюс из фрон­тового резерва до 35—40 дивизий.

С точки зрения технической насыщенности оборонительной операции я подходил с расчетами технических средств, в частности — танковых средств, из противоположного порядка: т. е. то, что может встретить обороняющийся со стороны наступающего, и чтобы противопоставить ему тоже известное количество танков.

В докладе генерала армии т. Жукова мы видели, что в современной войне будут весьма солидными по численности танковые и механизированные сред­ства, брошенные на обороняющегося противника. А танки есть, конечно, лучшее средство противодействия тем же танкам. Здесь указывалось, почему танковые части напрасно будут находиться, допустим, в этом районе, как указано на этой схеме.

Они напрасно находиться здесь не будут. Насколько мы с вами определили оперативную глубину 120 км и по фронту — 100 км, то на каждом этапе соответственно той оперативно-тактической обстановки, которую будет пере­живать обороняющийся, эти средства, как гармошка, будут то, возможно, передвигаться сюда (показывает по схеме) для борьбы, а в известных отдельных случаях, возможно, эти средства найдут свое применение перед передним краем обороняющегося. Отсюда, товарищи, и боевой порядок будет, несомненно, видоизменяться.

Следующий вопрос, на котором я хотел коротко остановиться, это относи­тельно тех боевых действий, которые происходят в тактической полосе и в полосе заграждений. Я, может быть, торопился, когда докладывал вам, но в моем докладе выдвинуто такое положение, что значимость боевых действий обороняющегося за передним краем главной зоны обороны исключительно большая, ибо она вытекает из столь же большой задачи. Отсюда я и намечал для службы заграждений и для борьбы на более дальних дистанциях (порядка 35 км) выбрасывать отряды заграждения, стрелковые роты, усиленные артил­лерийскими и инженерными средствами. Мне мыслится выполнение их задач, [ограниченных ] какой-то конкретной полосой. Силы их можно взять из вторых эшелонов и перебрасывать на автомашинах. Что же касается зоны тактического действия в этом районе, мне мыслится, что средства, которые имеются в главной зоне обороны, дадут возможность в соответствии с обстановкой, в соответствии со значимостью того или иного направления выбросить прикры­вающие части для более серьезной борьбы. Когда окончилась бы функция заградительных отрядов, то прикрывающие части приняли бы на себя эти функции, в частности — боевых действий.

Вместе с этим положением возникает другой вопрос: как объединить эти действия? Если заградительные отряды будут высланы командиром корпуса, то как они увяжут свои действия с передовыми прикрывающими частями? Я думаю, что здесь большой сложности не будет. Прежде всего они должны выполнять свои функции так же, как и отряды заграждения в какой-то определенной конкретной полосе. Затем, чтобы не подвергаться риску быть

250

 

отрезанными, они должны опереться на одновременное выдвижение передовых прикрывающих частей. Отсюда мы с самого начала устройства оборонительной полосы начали бы осваивать район обороны с точки зрения его инженерно-оперативного заграждения. Кроме того, этим самым осуществляется идея ма­скировки.

Противник, ввязавшись в бой с заградительным отрядом, менее сильным и менее интенсивным по своей численности, вдруг натолкнулся бы на более сильные прикрывающие части. Наше современное оружие позволяет нам дать большую плотность ружейно-пулеметного и артиллерийского огня. Только таким путем боевые заградительные отряды после своей работы быстро уходят к себе для восстановления своего положения на основных позициях, т. е. к своим выделенным [для обороны] частям, а наступающий, натолкнувшись на прикрывающие части, мог бы не распознать, что это такое: или это передний край оборонительной полосы или это нечто другое.

Средства заградительных отрядов и прикрывающих частей позволяют вы­полнить полностью те задачи, которые ставятся в заградительной зоне, в зоне тактических действий, т. е. дезорганизовать боевые порядки наступающего, вскрыть его намерения, нанести ему урон, измотать елико возможно и подвести его неожиданно под сильную систему огневых средств главной зоны обороны, т. е. главного эшелона обороны, а затем контрартиллерийской подготовкой сокрушить. А если понадобиться (в зависимости от обстановки) все те средства вторых эшелонов, о которых я говорил, должны подойти сюда и, может быть, перед передним краем обороны нанести ему решительное поражение.

Товарищи, дальше в выступлениях речь шла о маневре всех наших средств. Вполне законное желание всех нас, чтобы сразу получить на этот вопрос ответ: а как будут маневрировать артиллерийские, допустим, средства, как будут танковые средства маневрировать и как будут маневрировать обороня­ющиеся живыми силами? В каждом отдельном случае, несомненно, будут маневрировать по-разному в зависимости от обстановки, но одно понятно, что в принципе оборонительных действий лежит положение о том, чтобы все эти средства себя пассивно не вели, а в сочетании всех их была бы создана, как мы выразились, упругая сильная маневренная оборона.

Здесь генерал-инспектор кавалерии т. Городовиков говорил об использовании конницы. Конечно, если в условиях оборонительной операции представлены достаточные средства в [виде] конницы, хотя бы дивизии, то первоначальная работа ее — в зоне заграждений, тактической зоне и предпольи в зависимости от конкретной обстановки, а дальше — в районе оперативного маневра.

Товарищи, здесь речь шла и о том, когда же может наступить перерастание оборонительной операции в наступательную операцию. Этот тезис, товарищи, вытекает из нашей большевистской диалектики. Трудно сказать, когда она может перерасти. Для этого создаются конкретные определенные условия, на основе которых происходит это решение. Вопрос важный с точки зрения — за счет каких средств. Конечно, мы в [ходе обучения] говорим — за счет искусства боевых действий обороняющегося, за счет средств в оборонительной операции. Но, конечно, в основном (поскольку координация действий армий на фронте принадлежит и сконцентрирована в руках командующего фронтом), несомненно, перерастание оборонительных действий армии [в наступательные] будет зависеть от командующего фронтом, в зависимости от общей оперативной обстановки. Это зависит от общей оперативной обстановки. Но стремиться частный свой успех превращать в общий — это есть общее правило, это есть основа основ военного искусства.

Разрешите, товарищи, чтобы далеко не заходить и не углубляться в своем заключении, на этом закончить мое заключительное слово.

Мне думается, товарищи, нам надо тот опыт, который у нас сейчас уже имеется [и] на основе которого, как прообразе, мы можем более ясно и четко представить современные оборонительные операции, — опыт обороны на Ка­рельском перешейке — надо его изучить и закрепить, сделать достоянием всего начальствующего состава, и в первую очередь — достоянием нашего высшего начальствующего состава, нашего генералитета.

251

 

Товарищ Народный комиссар обороны, Вы создали комиссию и приказали ей работать над изучением боев в Финляндии, [сроки]* поставили жесткие, чтобы она выпустила этот итоговый материал и дала его войскам. Но работа эта в зачаточном состоянии. Мне думается, чтобы не ожидая в целом этого труда, хотя бы по частям сейчас передать его войскам, а впоследствии выпустить работу специальным исследовательским целым трудом.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д.58 ,л. 101—107.

 

Павлов Дмитрий Григорьевич род. 23.10(4.11). 1897 г. в дер. Вонюх ныне Костромской обл. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1919 г. Во время Гражданской войны был командиром взвода, эскадрона, помощником командира кавалерийского полка. Окончил: высшую кава­лерийскую школу в 1922 г., Военную академию им. Фрунзе в 1928 г., академические курсы при Военно-технической академии в 1931 г. Участвовал в боях на КВЖД, в нацио­нально-революционной войне в Испании 1936—1939 гг., в советско-финляндской войне 1939—1940 гг. С июня 1940 г. — командующий войсками Белорусского (с июля 1940 г. — Западного) Особого военного округа. С началом Великой Отечественной войны — командующий войсками Западного фронта. Генерал армии (1941), Герой Совет­ского Союза (1937). Награжден 5 орденами, медалями. В связи с катастрофическими неудачами войск фронта в июле 1941 г. был необоснованно обвинен в трусости, пред­намеренном развале управления войсками фронта и сдаче противнику оружия без боя; осужден и 22 июля расстре­лян. Реабилитирован в 1957 г.

 

Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв

 

Доклад командующего войсками Западного особого военного округа генерал-полковника танковых войск Д. Г. ПАВЛОВА

 

Роль мехвойск в современной войне

Товарищи! Танки, как вы знаете, получили свое боевое применение в первой империалистической войне. Уже тогда выявилось, что несмотря на крупное сосредоточение пехоты, использование массовой артиллерии, при на­ступательных операциях все-таки не удавалось в полной мере в условиях больших оборонительных боев произвести тактический прорыв с последующим развитием его в оперативный.

Части добивались тактических успехов на глубину 15—40 км, но подходившие резервы обороны окаймляли и закрывали прорыв. Это получалось в результате того, что наступательная способность пехоты вместе с артиллерией оказалась слишком недостаточной, пробивная способность пехоты оказалась слабой.

 

* В стенограмме — «темпы».

252

 

Пехота и артиллерия в своих наступательных действиях воздействовали только на первую линию обороны, оставляя совершенно не тронутыми вторую, третью линии и резервы.

И, наконец, по тому времени не было подвижных сил, которые способны были бы выйти на оперативный простор, разгромить оперативные резервы и уничтожить противника на всю глубину операции, т. е. на ту, которую приводил т. Жуков — на 100—150 км.

В империалистическую войну резко сказалось, что нужно что-то такое, чтобы усилить пробивную способность войск. Этим «что-то» и являлись те танки, которые зародились на полях сражений первой империалистической войны.

В настоящее время на основе опыта и у нас, и в иностранных армиях нет сомнения в том, что механизированные войска в их массе, в их настоящем техническом состоянии способны решить самостоятельно крупные оперативные задачи, развивая этот успех в стратегический.

Если сослаться на опыт первой империалистической войны, то мы увидим, что в 1916 году на реке Сомме англичане, которые не могли больше месяца ничего сделать с оборонительной позицией противника, ввели 49 танков и сумели продвинуться за 3 часа на 4 км. Это показывает, что танки способны очень сильно и надежно бороться с огневыми средствами пехоты.

В 1917 году при Камбре, когда было введено 378 танков, англичане могли прорвать без особых затрат сил фронт в 12 км и в глубину на 9 км. Англичане не смогли использовать этот успех только потому, что не было под рукой ничего, что можно было бы в быстрых темпах и в короткий срок выбросить в глубину. Аналогичная история была в 1918 году под Суассоном и Амьеном, когда было введено в бой 420 танков.

Уже эти бои показали, что танки не только усиливали пробивную способ­ность, не только усиливали удар, но кроме того, оказывается, танки резко сокращали работу артиллерии, резко сокращали расход снарядов.

Если артиллерийская подготовка в первую империалистическую войну на некоторых участках была по 8 и больше дней с выпуском на несколько миллиардов рублей снарядов, то с вводом танков за очень короткий срок и при очень незначительной подготовке удавалось достигнуть значительно боль­ших успехов, чем только одной пехотой с артиллерией.

Я приведу некоторые справочные данные по расходу снарядов. Если для подавления одного пулеметного гнезда в полевой обстановке требуется снарядов 76-мм — 120 или снарядов 122-мм гаубицы — 80, то я прошу вас подсчитать, сколько потребуется танку выстрелов для того, чтобы уничтожить одно пуле­метное гнездо? Или ни одного, или с дистанции 1000—1500 м 2—3 снаряда.

Для уничтожения пушки ПТО, как правило, применяется 122-мм гаубица. Нужно 70—90 снарядов. Я спрашиваю вас: сколько потребуется тяжелому танку [снарядов] для того, чтобы подавить одну пушку ПТО? Или ничего, или один выстрел. Я повторяю, для тяжелого танка, который не знает, что такое воздействие противотанковой пушки.

(С. К. Тимошенко: Все это до поры до времени.)

Я об этом скажу.

Для того, чтобы подавить батарею, потребуется 152-мм снарядов от 400 до 700 штук.

При массовом применении танков я позволю себе задать вопрос: сколько потребуется сделать выстрелов танковой роте тяжелых танков, чтобы подавить батарею 75-мм пушек?

Как видите, товарищи, дело очень простое, и, казалось бы, экономичное. Я утверждаю, что наличие большого количества тяжелых танков сильно по­может артиллерии в ее работе и сократит расход снарядов.

Снимает ли тяжелый танк задачи с артиллерии? Нет, ни в коей мере не снимает, а танк только усиливает артиллерию. Танк — та же артиллерия, только более меткая, защищенная от огня и стреляющая прямой наводкой.

Однако, по опыту и по боевой работе империалистической войны, танки все-таки продолжали оставаться оружием пехоты. После империалистической

253

 

войны происходило очень сильное совершенствование танков в техническом отношении, в вооружении, обзорности, маневренности и дальнобойности дей­ствий.

После мировой войны резко выявились две точки зрения: английская и французская.

Первая точка зрения, английская, — создание самостоятельных танковых соединений из быстроходных танков с легкой броней, способных бороться с живой силой. На англичан сильно действовали условия борьбы в колониях, где не было сильной ПТО.

Вторая точка зрения, французская, — взаимодействие танков непосредст­венно на поле боя с пехотой. Танки требовались с большей броней и с меньшей скоростью.

Вы знаете, товарищи, что взгляды немцев и по экономическим условиям и по условиям договорным приближались больше к английским. Немцы считали, что танки должны быть приспособлены для борьбы с живой силой, на основе этого строили быстроходные танки с легкой броней.

Опыт войны в Испании научил немцев и показал им, какие нужны танки, ибо легкие немецкие танки в борьбе с республиканскими пушечными танками не входили ни в какое сравнение и расстреливались беспощадно. Поэтому они, оставаясь на точке зрения использования танков в самостоятельных соедине­ниях, стали заменять пулеметные танки на пушечные, доводить броню до 45 мм.

У нас в Красной Армии считали, что танки должны сводиться в крупные танковые соединения для самостоятельных действий и, кроме того, должны быть танки, которые должны действовать в непосредственном взаимодействии с пехотой.

Однако, поставив перед собою совершенно правильные задачи, мы, по-мо­ему, вплоть до 1935 года, дело до конца не доводили. В частности, не была решена задача по самостоятельным действиям танков. Не был решен вопрос с бронированием и вооружением. Все виды танков, построенных по типу английских легких, были с одинаковой броней и были уязвимы вплоть до крупнокалиберных ружей, а некоторые танки пробивались даже простой пулей. У нас не было системы танков, которые позволили бы сказать с полной уверенностью, что танковые соединения являются соединениями для решения самостоятельных задач.

Однако наши взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными и нашли себе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе.

Немцы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили. Если посмотрите вот на эту схему*, на массовую атаку танков, а вы знаете, что Красная Армия была за массовое применение их, то вы увидите, что здесь используются 4 эшелона.

Первый эшелон для самостоятельных действий в глубине. Он идет, не обращая внимания на противника, находящегося в обороне, и только своими фланговыми частями решает задачу по уничтожению или разрушению целей, мешающих продвижению.

Второй эшелон действует в районе огневых позиций артиллерии. Вы по­мните, что это у нас именовалось танками «ДД».

Третий эшелон непосредственно поддерживает пехоту во все время пре­одоления ею глубины обороны противника, т. е. 12—15 км.

И, наконец, четвертый эшелон. Это резерв, который используется, смотря по обстановке, или для расширения прорыва, или для уничтожения тех огневых средств, которые остались нетронутыми.

Этот прием против противника в полевой обороне немцы применяли всегда там, где перед оборонительной полосой не было водной преграды или сильно укрепленного рубежа.

Я не буду, товарищи, повторять приведенные уже т. Жуковым примеры по

 

* Упомянутые в докладе схемы не обнаружены.

 254

 

применению и использованию танков в наступательных операциях на Западе и в Польше. Я лишь прошу запомнить одну цифру: Польша перестала существовать через 17 суток. Операция в Бельгии и Голландии закончилась через 15 суток. Операция во Франции, до ее капитуляции, закончилась через 17 суток.

Три очень характерные цифры, которые не могут меня не заставить принять их за некое возможное [число ] при расчетах нашей наступательной операции. В результате чего это количество получилось?

Во время германо-польской войны немцы развернули на своей границе 5 подвижных групп на фронте до 600 км, всего 12 танковых, 7 легких и 5 мотодивизий. В пограничном сражении подвижные группы действовали с пехотой, среднесуточное продвижение составляло 10—12 км. Глубина проник­новения 20—40 км. Только группа Гудериана, не встретив сопротивления, сразу вышла на глубину до 100 км. Этот этап длился 3—4 дня.

Сломив сопротивление поляков и быстро приведя себя в порядок, подвижные группы начали преследование. Глубина оперативного маневра достигала 200— 400 км, суточные переходы составляли 50—60 км. Продолжительность отрыва от пехоты достигала 2—5 суток. Этот этап закончился на р. Висла. Третий этап (преследование) закончился на р. Буг, когда организованного сопротив­ления уже не было.

Такое использование мехсоединений привело к тому, что в 16—17 дней Польша была разгромлена.

При захвате Голландии, Бельгии и Люксембурга немцы действовали теми же методами, что и в Польше. Всего было развернуто 4 группы общей чис­ленностью 9 танковых дивизий, несколько моторизованных дивизий и до 60 000 мотоциклистов. Если оборона была не особенно прочной, то подвижные группы сразу прорывались в глубину; за 3 дня в Голландии группа прошла около 140 км. Там же, где оборона была прочной, как на канале Вильгельма, оборона прорывалась сначала пехотой, а затем в прорыв бросались подвижные группы. Применение мехгрупп позволило немцам захватить Голландию в три дня, разбить англо-французов в Бельгии за 15 дней.

Операция в Северной Франции началась прорывом линии Вейгана, состо­ящей из полевых оборонительных, наспех построенных, без бетона, сооружений. Подвижные группы, всего три, действовали в тесном взаимодействии с пехотой, проникая в глубину расположения французских войск на 5—7 км. Всего участвовало при прорыве около 2000 танков — или до 50 процентов всех танков, сосредоточенных на фронте.

Только после прорыва линии Вейгана подвижные группы были брошены в прорыв и, опережая отходившие французские войска на реки Сена и Луара, не дали французам организовать на них оборону. Величина суточных переходов в этот период составляла 50—60 км, доходя в некоторые дни для отдельных групп до 100 км в сутки. За период с 5 по 22 июля, т. е. за 18 дней наступления немецкой армии механизированными частями, французская армия не была способна оказывать существенного сопротивления.

Я приведу пример по использованию наших танков в очень недавней операции. Позволю себе сослаться на то, что пишет генерал-лейтенант Чере-виченко: «В сентябре 1939 года третий конный корпус имел задачу: к исходу 17.9 овладеть Молодечно, Воложин. 18.9 овладеть г. Лида и дальше действовать на Гродно. Но в 10.00 18.9 на марше кк получил новую задачу: 3 кк должен изменить направление и к 20.00 18.9 захватить г. Вильно. Расстояние до Вильно 130 км, т.е. требовалось совершить 2-суточный переход — задача трудно выполнимая. Кроме того, было известно, что польские отборные вой­ска — офицеры, жандармы сосредоточиваются в Вильно и ведут усиленную работу по укреплению города.

Для выполнения этого приказа было принято следующее решение: для захвата Вильно с ходу направить танковую бригаду, создать вторую танковую бригаду из двух танковых полков 3 кк, посадить два стрелковых батальона на танки. Освободить транспортные машины и посадить на них спешенных бойцов двух кавполков. Мотомехгруппу объединить под командованием пом-комкора, выделив ему оперативную группу штаба.

255

 

Мотомехгруппе поставлена задача: внезапно в 20.00 18.9 овладеть Вильно, захватить мосты, почту, телеграф, банки, станцию, аэродромы и перехватить дороги, идущие к Литовской границе.

Мотомехгруппа блестяще выполнила свою задачу и в 21.00 18.9 заняла город и вела бой до утра 19.9, до подхода 3 кавкорпуса (Черевиченко).

Как видите, импровизированный корпус, состоящий из двух групп танков и мотопехоты, смог выполнить очень неплохо задание и ошеломил противника неожиданностью, быстрым темпом.

При освобождении западных областей Белоруссии и Украины в 1939 году с нашей стороны участвовало 16 танковых и 2 мотострелковых бригады. Все они, как правило, действовали самостоятельно в отрыве От стрелковых войск, имея в отдельных случаях до батальона пехоты, посаженной на танки.

Танковые бригады за время операции против поляков прошли от 600 до 1000 км, а среднесуточные переходы были от 50 до 100 км. Выдвижение танковых бригад вперед парализовало всякое организованное сопротивление со стороны поляков и дало возможность нашей армии в кратчайшее время выполнить поставленную задачу.

Дав эту короткую справку, я хочу перейти к характеристике современного танкового корпуса, чтобы потом подойти к тем задачам, которые, в соответствии с характером танкового корпуса, он в состоянии выполнить.

Наступательные   возможности   мехкорпуса

Современный танковый корпус состоит из двух танковых и одной мотоди­визии, мотоциклетного полка и частей усиления и обслуживания, батальона связи, инженерного батальона и авиаэскадрильи.

Танковая дивизия — это основная ударная сила. Сама организация танковой дивизии, включающая, кроме двух танковых полков, мотострелковый полк, артиллерийский полк, средства связи, саперные и другие подразделения, по­казывает нам самостоятельность этой дивизии.

Наличие в дивизии тяжелых танков, способных совершенно свободно решать задачи, не боясь поражения 3-дюймовой полевой артиллерией, и остальных, не боящихся 37—45-мм калибров противотанковой артиллерии, наличие ог­неметных танков, способных выжигать уцелевшего противника, показывают нам мощь танковой дивизии.

Она при наличии мотострелкового полка вполне естественно не только может нанести сокрушительный удар, но она может обеспечить себя с тем, чтобы приведясь в порядок, наладив управление, нанести последующий со­крушительный удар противнику*.

Таким образом, сама организация дивизии позволяет ей наносить ряд повторных ударов. Вполне понятно, что пара таких дивизий представляет очень грозную силу. Если же к ним (2 тд) добавить моторизованную дивизию, состоящую из стрелкового полка, артиллерийского полка, полка танков в количестве 200 штук (мне позволительно будет не говорить точную цифру), вам станет понятным, насколько велик удар этого корпуса, насколько само­стоятельны его действия. Что касается мотодивизии, то со включением в нее легкого танкового полка, быстроходных танков, артиллерии на мехтяге и других средств представляет собою совершенно законченное самостоятельное соединение, способное не только использовать успех танковых дивизий, но и нанести самостоятельный удар на вспомогательном направлении, закрепить успех танковой дивизии и удержать местность на достаточно продолжительное время, чтобы дать возможность танковым дивизиям после удара привести себя в порядок и изготовиться к новому продолжительному удару.

Мотодивизия с успехом может быть выброшена вперед или на фланг для сковывания вдвое превосходящего противника для того, чтобы в дальнейшем дать возможность танковым дивизиям нанести окончательный удар для полного разгрома противника. Быстрота переброски мотодивизии зависит от количества дорог и их качества.

 

* Так в стенограмме.

256

 

Я должен отдельно остановиться на наличии в корпусе мотоциклетного полка. Задача этого мотополка, как только представится возможность выбро­ситься, — перехватить пути отхода противника, подорвать мосты, захватить дефиле и действовать по сковыванию противника до тех пор, пока будет подготовлен основной удар корпуса.

Говорить о том, в какой мере мотоциклетный полк сможет быть быстро-подвижным, еще рановато. Пока же [утверждать], что опыт использования мотоциклетных частей на Западе оправдал себя, и говорить, что мотоциклетный полк не подходит для выполнения указанных выше задач, я бы не рискнул.

Действия мехкорпуса всегда должны быть поддержаны массовой авиацией. Органическое включение в него одной — двух смешанных авиадивизий дает мехкорпусу еще большую силу удара, самостоятельность в решении оператив­ных задач, дополняет мк «дальнобойной тяжелой артиллерией» в виде авиабомб любых калибров и, что особенно важно, включение смешанных авиадивизий дает возможность отлично выучиться взаимодействию.

Переходя к огневым средствам танкового корпуса, я позволю себе огласить вам некоторые итоги. Всего в корпусе имеется орудий всяких калибров и минометов 1466. Как видите, если этот корпус будет действовать даже на 10-км фронте, то он один по насыщенности огнем может нанести сокруши­тельный удар. Пулеметов корпус имеет 4700, к ним нужно прибавить 1000 с лишним автоматов и, наконец, 2500 винтовок и карабинов. Такая сила ме­ханизированного корпуса не только даст ему возможность самостоятельного действия при встрече в маневренных условиях, но, я считаю, что она позволит корпусу (о чем я буду говорить ниже) действовать совершенно самостоятельно по взлому не только второй оборонительной полосы противника, но иногда провести бой против полевой обороны, не имеющей бетона, с начала до конца.

Таким образом, танковый корпус, имеющий большую пробивную силу и технические возможности, в сочетании с другими подвижными родами войск (мотопехота, конница, авиация), в условиях маневренной войны может и должен решить следующие задачи:

1. Нарушить сосредоточение и развертывание главных сил противника.
2. Окружить и уничтожить главную группировку противника.
3. Выйти на фланг и [в] тыл и совместно с войсками, действующими с
   фронта, уничтожить противостоящего противника.
4. Своими активными  действиями  обеспечить  нашим  войскам  создание
   новой группировки для последующего нанесения удара.
5. Танковый корпус — только один из подвижных войск — в состоянии
   и обязан расширить тактический успех в оперативный.

По своим возможностям — по вооружению, живой силе, ударной мощи — танковый корпус превышает огневую мощь двух, представленных [показывает на схему ] на схеме, немецких танковых дивизий и соответствует пяти стрел­ковым пехотным немецким дивизиям.

А раз так, то мы вправе и обязаны возлагать на танковый корпус задачи по уничтожению 1—2 танковых дивизий или 4—5 пехотных дивизий. Я почему говорю 4—5 с такой уверенностью? Только потому, что танковый корпус в своем размахе никогда не будет драться одновременно с этими пятью развер­нувшимися и направившими против него огневые средства дивизиями. По-ви­димому, он эти 5 дивизий будет уничтожать рядом ударов одну за другой, причем делать это вместе с авиацией, которая будет вместе с ним взаимодей­ствовать до порядка двух, а может быть и больше авиационных дивизий.

6. При действиях против противника, перешедшего к обороне, особенно
   когда перед фронтом ее будет преграда — река, болото, при наличии УР,
   инженерных заграждений, когда в силу сложившейся обстановки наши войска
   будут вынуждены сначала сделать прорыв фронта в одном или нескольких
   местах, мехкорпус (корпуса) надлежит всегда использовать для ввода в прорыв
   вместе с другими  подвижными  войсками с  задачей  выйти  в  тыл  главной
   группировке  противника,  стать  на  путях  отхода  и  совместно  с  войсками,
   действующими с фронта, окружить и уничтожить ее.

Иногда обстановка не позволит ждать прорыва, особенно когда противник

257

 

не укреплен и перед фронтом нет препятствий. Она потребует быстрейших мер по уничтожению противника.  Наличие танкового корпуса  и танковых бригад при стрелковых корцусах позволит сделать прорыв не только указанным  мною способом, а и самостоятельно.

Этому виду боевых действий мы особенно обязаны учить наши танковые корпуса.

В этом случае способ действий будет таким: танковые корпуса, поддержан­ные массовой авиацией, врываются в оборонительную полосу противника, ломают его систему ПТО, бьют попутно артиллерию и идут в оперативную глубину. Впереди их, в соответствии с тактической и оперативной обстановкой, выбрасываются парашютные десанты, которые в дальнейшем будут подчинены этим танковым корпусам. За танковыми корпусами устремляются со своими танками мотопехота и стрелковые корпуса.

Особенно эффективным будет использование мехкорпусов концентрически, когда своим сокрушающим ударом эти мехкорпуса сведут клещи для после­дующего удара по противнику.

Вслед и в непосредственной близости за танковым корпусом будет наступать пехота или мотопехота; последнюю бросать с танковым корпусом предпочти­тельнее.

При таких действиях мы считаем, что, как минимум, пара танковых корпусов в направлении главного удара должна будет нанести уничтожающий удар в течение пары часов и охватить всю тактическую глубину порядка 30—35 км. Это требует массированного применения танков и авиации; и это при новых типах танков возможно.

Таковы задачи и возможности танкового корпуса. Товарищи, я мог бы развить положения по использованию мотомехкорпуса в наступательной опе­рации, но полагаю, что в этом нет никакой надобности, ибо генерал армии т. Жуков в своем докладе по наступательной операции очень четко и ясно указал на задачи использования мехкорпусов, и я целиком с ним согласен и особенно настаиваю на приеме использования мотомехкорпусов при концент­рических ударах, когда своим сокрушающим ударом эти танковые корпуса сведут клещи для последующего удара по противнику.

Поэтому я позволю себе, не делая повторения, перейти к очень, казалось бы на первый взгляд, сложной операции — вводу мотомехкорпуса в прорыв.

Ввод   мехкорпуса   в   прорыв

На самом деле операция по вводу мехкорпуса в прорыв не является сложной, она лишь требует от командования отличного знания вопросов взаимодействия всех родов войск и умения практически осуществить это взаимодействие.

Здесь выступали товарищи и говорили, что было бы хорошо получить эту сумму вопросов по взаимоотношению.

Когда я прорабатывал материал по вводу мотомехкорпуса в прорыв, который я сейчас докладываю, мне казалось, что любой танковый начальник, пришедший в любой район, должен точно знать и уяснить задачу, какую ему предстоит выполнить в ближайшем этапе, должен прежде всего знать, как будет дейст­вовать и общевойсковое соединение, как он будет действовать на его дорогах, тылах и в каких боевых порядках. Раз он соприкасается со стрелковыми частями, значит нужно и увязать свои действия со стрелковыми частями в разрезе вышеуказанного:

• Особенно важным является точное знание командирами мотомехкорпусов
  и танковых дивизий общевойсковых соединений и частей, их задачу и способ
  ее выполнения и боевые их порядки; и наоборот, знание командирами обще­
  войсковых соединений танковых и моторизованных частей, их задачу и способ
  выполнения [ее].
• Точно знать расположение пехоты и артиллерии войсковых соединений
  в их исходном положении. Все это нужно для того, чтобы не нарушить боевых
  порядков и совершенно точно установить порядок взаимоотношений по проходу
  танками боевых порядков [своих дивизий].

258

 

• Детально изучить местность и порядок расположения противника, его
  оборонительных сооружений и огневых средств.
• Установить порядок наблюдения за расположением частей мотомехкор-
  пуса и его работой.
• Установить порядок использования частей общевойсковых соединений
  для проделывания проходов и оказания помощи танкам.
• Установить порядок обеспечения мехкорпусов в зависимости от направ­
  лений, в которых будут двигаться мотомехкорпуса, установить порядок поста­
  новки отсечных дымовых завес на фланге во время ввода [мехкорпуса в
  прорыв] и тесную связь со штабами общевойсковых соединений. Постоянно
  иметь данные о ходе боя.

При наличии современной борьбы (с бетоном), при наличии преград (труд­нопреодолимых) перед передним краем и для того, чтобы мехкорпус был свежим, непотрепанным, и чтобы выйти в тыл [противника ], имея достаточную убойную силу, мехкорпус, как правило, не привлекается к самостоятельному производству прорыва.

При подготовке ввода мехкорпуса в прорыв нужно учитывать, что прорыв на глубину 6—8 км и по фронту 20—30 км должен быть создан ударными стрелковыми корпусами, усиленными артиллерией, танками и авиацией. Все боевые действия ударного стрелкового корпуса должны быть подчинены одной задаче — прорвать фронт и обеспечить ввод в него танкового корпуса или конно-механизированной группы.

Во исполнение этой задачи всякий командир стрелкового корпуса обязан точно наметить те объекты, которые он всеми силами обязан будет взять и держать до тех пор, пока корпус не войдет в прорыв.

После прохода мехкорпуса в прорыв стрелковые корпуса продолжают вы­полнение задачи по уничтожению противника, по углублению и расширению прорыва и сматыванию боевых порядков противника.

Прорыв будет совершаться в зависимости от оперативной обстановки и целей. В прорыв может быть введен не один, а несколько мехкорпусов и часто вместе с кавалерийскими корпусами. С вводом в прорыв танкового корпуса можно рассчитывать провести операцию успешно и полностью окружить и уничтожить противника.

Нам кажется, что боевые порядки будут выглядеть следующим образом. Танковый корпус, разрушая все на своем пути, поведет за собой мотопехоту и конницу, а за ними пойдут обычные стрелковые части с полным напряжением для того, чтобы ускорить быстроту движения, скорее выйти на оперативный простор, захватить и прочно удержать за собой территорию.

Ввод в прорыв конно-механизированной группы или группы танковых корпусов мало чем будет отличаться от ввода в прорыв одного танкового корпуса. Разница будет в масштабах, ширине фронта прорыва, в глубине построения боевых порядков и в более крупных оперативных задачах. По­этому в своем докладе я и буду разбирать приемы ввода в прорыв одного мехкорпуса.

Перед вводом танкового корпуса в прорыв старший начальник (команду­ющий фронтом или армией) детально знакомит командира танкового корпуса и начальника штаба с планом операции (армии и фронта) и указывает:

• Общие задачи мехкорпуса и продолжительность действий его; общая
  продолжительность действий для  мехкорпуса  в  армейской  операции  будет
  5—6 дней, из них не менее 2—3 дней на подготовку к вводу в прорыв.
• Этапы операций с указанием продолжительности каждого.
• Полосы ввода в прорыв с указанием, кто обеспечивает ввод танкового
  корпуса в прорыв.
• Какие стоят задачи по обеспечению танкового корпуса в самом прорыве
  со стороны стрелковых частей, авиации, артиллерии, инженерных и саперных
  частей.
• Тут же указывается план работы армейской и фронтовой авиации как
  по обеспечению ввода в прорыв мехкорпуса, так и содействия ему в выполнении
  задач: какая авиация и с какого времени придается танковому корпусу на

259

 

время операции и какие дополнительные средства ПВО обеспечивают ввод танкового корпуса в прорыв.

Я должен особо остановиться на этом пункте, потому что, работая в своих собственных интересах, часто общевойсковой начальник забывает, что его средства ПВО (я имею в виду командиров стрелковых корпусов и командующих армиями) в этот ответственнейший этап должны быть направлены для обес­печения танковых корпусов, входящих в прорыв. А танкисты в своем стремлении скорее идти вперед проделывают прямо-таки невероятные вещи. Если привести пример по мирному времени, товарищ Народный комиссар, то я имел воз­можность наблюдать движение некоторых колонн танкового корпуса в прорыв и проследил непосредственно с воздуха, как эти колонны обеспечиваются средствами ПВО.

Пусть это по мирному времени, но факт получается такой, что в одной из колонн я совершенно точно обнаружил, что все зенитные средства были в состоянии полного мирного покоя, а так как по условиям этого учения было, что авиация противника бомбила, делала налеты, самолет (я имею в виду тот, на котором я был) принят был за самолет противника, и колонна вместо действия пулеметным огнем просто начала грозить кулаком. Это факт по мирной учебе.

Но надо знать психологию бойца. При поступательном движении вперед не будет ли аналогичной вещи по обеспечению средствами ПВО танкового корпуса и во время войны, когда люди будут глядеть только вперед, забывая часть других обязанностей?

• Наконец, командиру корпуса должны быть указаны дороги, по которым
  он должен будет двигать свой тыл.
• Тут же намечается порядок пополнения боеприпасов, горючего и других
  видов довольствия.

Получив все данные, командир танкового корпуса: а) принимает решение и строит план ввода в прорыв; б) определяет группу вопросов, подлежащих решению в каждом этапе.

Товарищи, для того, чтобы иметь справочный материал, чтобы лучше пояснить операцию ввода танкового корпуса в прорыв, как то принято, да и наиболее удобно будет, если всю операцию по вводу в прорыв разбить на три этапа.

Первый этап — подготовительный, охватывающий всю работу от момента получения приказа или предварительного распоряжения о предстоящих дей­ствиях мехкорпуса и до выступления, продолжительностью 2—3 дня.

Второй этап — собственно ввод корпуса в прорыв, от начала движения до прохода хвостом колонн передовых частей нашей пехоты — 3—5 часов.

Третий этап — это работа мехкорпуса в тылу или в глубине противника по разгрому подходящих резервов или удар в тыл противодействующей груп­пировке противника — 2—3 дня.

Здесь, на этой схеме (общая схема ввода мехкорпуса в прорыв) представлена вся группа вопросов, подлежащих решению по каждому этапу. Я прошу лишь иметь в виду, (если обобщать вопросы), что первый этап охватывает настолько большую сумму вопросов, требует настолько практического разрешения этих вопросов и настолько важен, что без него совершенно немыслимо проведение ответственного второго этапа, т. е. собственно ввода корпуса в прорыв. От первого этапа целиком зависит вся операция и на него именно надо обратить особое внимание.

Само преодоление танковым корпусом тактической глубины [обороны про­тивника] и бой значительно проще и в то же время эффективнее, чем кропотливая, очень упорная работа по подготовке ввода мехкорпуса в прорыв.

Задачи, решаемые по этапам:

В первом этапе — подготовить и организовать действия мехкорпуса так, чтобы возможно быстрее и проще выполнить задачи этапа.

Во втором этапе — организованно, быстро, и сохраняя боевой порядок, вывести и провести мехкорпус через свои войска и вывести его в тыл про­тивнику.

260

 

От выполнения задач первого и второго этапов будет целиком зависеть выполнение задач третьего этапа. Первый подготовительный этап.

Какую же сумму вопросов охватывает этот первый этап и как их нужно решить? Получив приказ или указания о предстоящих действиях, мехкорпус сосредоточивается в выжидательном районе. Это сосредоточение в выжида­тельном районе происходит скрытно, со всеми мерами маскировки, чтобы скрыть от противника местонахождение мехкорпуса, подготовить его к выпол­нению предстоящей задачи. Еще до выхода в выжидательный район проверяются все средства связи. Я делаю на это особый упор, так как на практике, когда наши радисты и начальники связи фактически не проверяли работу связи, получалось много неприятных историй, большое количество радиостанций в нужную минуту оказывались не настроенными, не исправными.

В этом районе происходит вся подготовительная работа. Выжидательным районом мы считаем район, который находится от переднего края на удалении в 60—70 км. Надо оговориться, что иногда, если позволяет местность, есть укрытие, (то) часть танкового корпуса может сосредоточиваться в 25—15 км, т. е. вне сферы действия артиллерийского огня. В этом случае выжидательный район будет исходным районом для ввода корпуса в прорыв. Как правило, танковый корпус, находящийся в выжидательном районе, если он не совме­щается с исходным, будет вынужден перейти в исходный район. Получив приказ на сосредоточение в выжидательном районе и изучив обстановку на фронте, командир корпуса должен вести и поставить дивизии так, чтобы расположение на месте имело готовый предбоевой порядок для движения вперед. Здесь же командование принимает решение о вводе в прорыв, о предстоящем способе действий и приступает к фактической проверке осуще­ствления своего решения вплоть до переднего края.

Вам понятно, конечно, товарищи, что практически проверить то, что будет делать танковый корпус в глубине, невозможно. Но в самый ответственный момент, в первом этапе, до переднего края, это делать обязательно, а в последующем — с развитием наступления вслед за стрелковыми частями — нужно стремиться вопросы проверить практически и на слово не верить.

С прибытием на место весь район охватывается боевым охранением, чтобы закрыть в него все входы и выходы. Маскировка должна быть такой, чтобы корпус не был замечен, особенно с воздуха. Расположение его для этого проверяется самолетом. Все обнаруженное маскируется и виновные тут же привлекаются к ответственности, ибо от скрытности нахождения корпуса в том или ином районе зависят и будут зависеть те мероприятия, которые противник примет как контрмеры. Средства ПВО развертываются, но так маскируются, чтобы совершенно не были замеченными.

Здесь штабом и командованием изучается общая обстановка и особенно карта — направление и полосы вероятных действий корпуса. Особенно нужно подчеркнуть изучение карты.

Товарищи, опыт командования танковыми частями показал мне, да и вы, здесь сидящие, товарищи командиры, прекрасно знаете, что у нас еще есть великий грех — плохое чтение карты, вождение колонн не по тем маршрутам, которые указаны, перепутывание маршрутов. И поэтому в такой ответственной операции особенно нельзя допускать таких явлений, как на­рушение маршрутов, таких явлений, как потеря ориентировки. Это относится не только к наземным войскам, но это относится в полной мере и особенно к авиации.

Чтобы больше не возвращаться к вопросу изучения карты, я считаю, что район предстоящих действий (целая полоса) должен быть разбит на квадраты, и эти квадраты должны быть особенно тщательно изучены разведчиками-ави­аторами.

Я не имею данных, но мне кажется, что действия разведывательных са­молетов во Франции, действия разведывательных самолетов в Польше не были работой простых разведчиков. Я не уверен в этом, но мне кажется, что разведчики эти не были ли теми командирами, которые были обязаны вести

261

 

свои части и соединения на выполнение задач. Поэтому я вправе поставить задачу для авиации, чтобы она в подготовительный период своими разведчиками под прикрытием истребителей обследовала весь район предстоящих действий.

Особенно должна это сделать та авиация, которая будет непосредственно взаимодействовать с танковым корпусом. Она должна обследовать этот район, наметить себе ориентиры, чтобы в случае, если будет подана команда при­ступить к работе, авиации не нужно было разыскивать на незнакомой местности какие-то новые ориентиры.

В этом (выжидательном) районе основными вопросами, подлежащими раз­решению, являются следующие.

• Определяются исходный район и исходный рубеж.
• Производится подготовка к выходу в исходный район. Для этого специально назначенные командиры, получив по карте свои маршруты, едут по путям, где пойдут войска, осматривают район и намечают порядок ввода и размещения войск в исходном районе, т. е. производят работу квартирьеров, с той лишь разницей, что эти квартирьеры ведут свои части и продвигают их по готовому, заранее выработанному, плану движения. По карте намечается дорога, которая будет служить осью движения колонн. Мы считаем, что ширина фронта для движения танкового корпуса должна быть не менее 20—25 км вместе с гарантийными зонами на флангах. При этом все дороги должны быть рассмотрены и
  разведаны на той марке машины, которая пойдет по этому маршруту.

Колонновожатый должен представить полное описание маршрута, чтобы командир был уверен, что маршрут правилен и точен. Лучшим вариантом будет, если каждый полк получит свою дорогу.

Выбирая дорогу, нужно наметить и направления для колонных путей. Каждый колонный путь также должен быть не только провешен, но и по нему должна проехать фактически та машина, марка которой пойдет по этому колонному пути. Если колонные пути будут провешены, то проезд по ним будет легким.

Лучшие по состоянию грунтовые дороги отводятся для движения мотомех-артиллерии. Как правило, все проселочные дороги и колонные пути выгоднее предоставлять танкам.

• Точно определяется состав частей, идущих в прорыв, и порядок их
  построения. Определяется сила и состав разведывательных частей и охранения
  и их место к началу ввода в прорыв. Каждый начальник изучает свое место,
  время и порядок движения по этапам. Определяется порядок работы по боевому
  обеспечению и организации управления.

Товарищи, вот на этих схемах дано построение боевого порядка ввода мехкорпуса в прорыв. Никто из военачальников не имеет право сказать, и я не решусь, что эта схема или другая является чем-то обязательным. Форми­рование боевого порядка зависит целиком от условий местности и от обстановки.

Надо одно помнить, что если противник слаб перед фронтом, то зачем развертывать целые батальоны? Гораздо выгоднее в целях быстрейшего дви­жения вперед бросить дивизии в колоннах, имея осью движения дорогу.

Рассмотрим первый вариант, где впереди идет батальон средних танков. Если противник не окажет сопротивления, эта группа сможет быстро выбраться на простор и вывести всех за собой. Если противник не сломлен и придется преодолевать его сопротивление, в голове будут двигаться тяжелые танки с задачей: а) разбить орудия противотанковой и полевой артиллерии и повести за собой средние та,нки; б) добить окончательно полевую и противотанковую артиллерию и, наконец, очистить путь быстроходным легким танкам и огне­метам, на долю которых останутся уцелевшие пехотные очаги, крепко сидящие еще на месте. Поэтому нельзя дать одно шаблонное построение, годное на все случаи жизни.

Если вы посмотрите на схему внизу, где по дивизиям построены боевые порядки, вы сразу увидите, что они не являются производными от этой схемы. Они имеют свои варианты, причем здесь, в схемах, представлены наиболее характерные построения одного из учений.

При определении, что должно пойти в прорыв, следует иметь в виду, что

262

 

всякая лишняя машина является обузой. В прорыв следует брать только боевую часть. Из транспортных машин должны пойти лишь крайне необходимые для подвоза боеприпасов и горючего (2 бк и 2—3 заправки горючего). Затем должны пойти все средства усиления — мотополк, артиллерийский полк, радиосвязь, саперы (как дорожно-мостовые части, так, особенно, части раз­граждения), штатные средства ПВО и минимальное количество машин обес­печения и эвакуации.

При построении предбоевоего порядка мы должны всегда учитывать: а) удоб­ство движения, б) быстроту перестроения и вступления в бой, в) удобство управления.

Для этого следует на маршрутах колонн уже в выжидательном районе в голову колонны поставить сильные разведывательные группы (до роты с са­перами на быстроходных танках и бронемашинах). С началом боя пехоты разведгруппы должны находиться при вторых эшелонах наступающей пехоты.

Головное охранение уже на исходном рубеже должно стоять в голове колонны. Танковые полки становятся в голове колонн, чаще имея впереди тяжелые танки. Фланговые колонны предпочтительнее иметь чисто танковыми с уже готовым расчетом бокового неподвижного охранения для работы после прохода нашей пехоты. Огнеметные танки в зависимости от обстановки рас­пределяются между головным охранением и фланговыми колоннами. Мотопе­хота танковой дивизии следует за танковыми колоннами по лучшим дорогам. Мотодивизия корпуса, используя свой танковый полк на время вхождения в прорыв своего обеспечения, движется по лучшим дорогам за танковыми ди­визиями. Танковые дивизии должны встать в линию. Саперные части придаются головным охраняющим частям.

Я здесь позволю себе остановиться. Следует иметь в виду, что построение боевого порядка, когда две танковых дивизии стоят в линию и за ними в двух эшелонах мотодивизия, будет выдерживаться не всегда. Это наиболее простой вариант, позволяющий нам пройти в прорыв на фронте 12 км и иметь глубину колонны порядка 22—25 км. Но могут быть случаи ввода в прорыв и такие, когда все три дивизии идут в линии. Я прошу только при своих расчетах иметь в виду: если все три дивизии будут в линии, а больше двух дорог для мотодивизии мы предоставить не в состоянии, то вы, как увидите дальше, в этом случае получите глубину колонны большую, нежели было при построении мехкорпуса в двух эшелонах при наличии 6—8 дорог.

Тылы. Тылы идут за своей колонной и обеспечиваются всем боевым по­рядком. Средства ПВО должны быть распределены по колоннам в зависимости от их важности. Схему построения я приводил, но повторяю, что шаблона быть не должно. Построение боевого порядка всякий раз будет вытекать из тщательного изучения обстановки и особенно местности и противника, а не [из ] теории. Это должно показать нам, как надо строить походный, предбоевой и боевой порядок.

Приняв решение о построении боевого порядка, каждый командир дивизии должен лично убедиться, все ли командиры колонн, полков, батальонов, разведгрупп, охраняющих частей знают свое место. Командиры дивизий и начальники штабов еще в выжидательных районах, а затем на исходном рубеже должны личным обходом, объездом убедиться, все ли части стоят на своем месте и знают ли задачи и порядок движения. Такая проверка должна пронизать все подразделения — от дивизии до взвода включительно. Каждый командир должен лично убедиться, правильно ли поняты задачи его подчиненными и готовы ли они выполнить эту задачу. Такая проверка старших начальников должна пронизать все подразделения — от дивизии до взвода включительно.

Определив порядок построения и движения, необходимо точно установить по этапам:

1) Как будет обеспечивать истребительная авиация, особенно во втором этапе, т. е. от начала движения с исходного района до прохода хвостом колонн передовых частей нашей пехоты. Необходимо добиться, чтобы в этом этапе абсолютное господство в воздухе было на нашей стороне. Для обеспечения

263

 

ввода мехкорпуса в прорыв на этом этапе потребуется не меньше одной авиадивизии.

• Кроме того, соединения мехкорпуса должны знать и точно установить, когда и где передовые стрелковые части могут и должны поставить фланговые дымовые завесы. Я считаю, что в полосе прорыва фланговые части пехоты могут и должны поставить дымы на время прохождения танкового корпуса в тыл.
• Штурмовики по мере надобности должны быть готовы к штурму флан­кирующих и других батарей противника.
• Точно установить, где и какими средствам ПВО обеспечивают ударные корпуса прохождение мехкорпуса.
• Артиллерия обязана взять на себя подавление фланговых батарей противника.

Места   штабов.

Штаб танкового корпуса со средствами связи должен находиться при одной из танковых дивизий. Штаб дивизии — в главной танковой колонне. Тыловые части штабов в прорыв не идут; идет на боевых машинах лишь усиленная оперативная группа и оперативная аварийная] г[руппа].

По нашим подсчетам, ширина фронта, которую займет предбоевой порядок, будет порядка 12—15 км, глубина до 23—25 км. Необходимо, чтобы для каждой колонны была дорога, которая будет осью движения.

Приведенное построение позволит пройти нам со скоростью 10—15 км в час.

По намеченным этапам определяется порядок связи: использование радио, делегатов-самолетов, выкладывание полотнища и опознавательных знаков, раз­работка кодовых таблиц. С прибытием в выжидательный или исходный район устанавливается телефонная связь внутри корпуса. Кроме того, необходимо установить телефонную связь с командирами стрелковых корпусов, на участке которых будет проходить танковый корпус в прорыв, производится проверка знаний обязанностей делегатами.

Командир корпуса и командиры дивизии обязаны иметь от подчиненных частей и соединений не менее, чем по три делегата на боевых машинах с радиосредствами связи, которые должны знать расположение своих частей и соседей, задачу и обстановку.

Для контрольных проверок действий и местонахождения частей, для про­дуктивности работы связи наряжаются самолеты связи из расчета не менее двух на дивизию; они в случае надобности будут и самолетами наведения.

Каждый штаб стрелкового, танкового и артполка и выше обязан выкладывать опознавательные знаки, чтобы авиации можно было знать, где находятся свои части, и подготавливать посадочные площадки.

Штабы должны заблаговременно разработать кодовую таблицу, куда должно войти незначительное количество цифр. Радиосредства настраиваются на прием, специалисты проверяют аппаратуру.

Для осуществления связи с войсками, совершающими прорыв, наблюдения за ходом боя ведут (с определения момента ввода в прорыв) командиры соединений, штабов и начальники связи; выезжают сами на командные и наблюдательные пункты: командир мехкорпуса — к командиру стрелкового корпуса, командиры дивизий — к командирам стрелковых полков. Начальники колонн находятся на наблюдательных пунктах тех командиров полков, через участки которых должны пройти колонны. Еще накануне прорыва с пехотными начальниками происходит окончательная отработка вопросов: когда и как пройдут части танкового корпуса через боевые порядки стрелковых корпусов, где и как освобождаются дороги, какие из них берутся под охрану стрелковыми частями.

Командиры частей танкового корпуса и все находящиеся на наблюдательных и командных пунктах обязаны о своих наблюдениях информировать начальника своего штаба, чтобы штаб знал, что делается на фронте.

С командирами танкового корпуса, дивизии и начальниками колонн должны

264

 

быть радиостанции, связанные с рациями начальников штабов. Командирским рациям, находящимся на наблюдательных пунктах, разрешается кодом или шифром передавать все указания и приказания. Принимающие же радиостан­ции должны весь первый этап работать только на прием.

Товарищи, я считаю возможным сделать предложение, чтобы штабы ди­визий, радиостанции которых уже работают, дали бы возможность танковому начальнику передать короткий радиосигнал, что его радиостанция приказание приняла. Предпочтительно, конечно, этого приема избегать, лучше использо­вать авто или телефон через стрелковый корпус, но возможность не исключена и должна быть использована.

Наконец, определив время ввода в прорыв, командиры отдают команду радиосигналами и выезжают навстречу к своим частям. По радиосигналам части и колонны ведут заместители командиров. На наблюдательных пунктах стрелковых полков и стрелковых дивизий остаются командиры штабов, которые и следят за ходом боя, а с подходом головы колонны они встречают старшего начальника, докладывают о всех изменениях [в обстановке] и сами становятся колонновожатыми, проводя от наблюдательного пункта за передовые части пехоты всю колонну.

Обязанность этих начальников не только вести наблюдение, но и разведать направление движения, дороги и вести службу наблюдения.

Штаб колонны заблаговременно выезжает в передовые части нашей пехоты, чтобы организовать дорогу и через командиров стрелковых полков установить, где именно впереди наших частей пехоты находится противник.

Разведгруппы бросаются вперед, за передовые части пехоты, с таким рас­четом, чтобы (к моменту подхода головной колонны на линию НП командиров стрелковых полков) могли дать в голову колонны донесение о противнике, находящемся впереди наших частей пехоты.

В этом же сборном районе вырабатывается план взаимодействия по этапам со всеми видами авиации, и не только уточняются задачи, но и проверяется фактическое усвоение плана взаимодействия.

По нашему мнению, танковые корпуса, бросаемые в прорыв, должны иметь в своем подчинении 1—2 смешанных авиадивизии. Командующий и штаб на месте в выжидательном районе должен выработать детальный план взаимо­действия, включающий в себя работу всей авиации по этапам, и связи с ней. Уже отсюда командный состав, командиры эскадрилий, в частности, ведут разведку для танкового корпуса на всю глубину его операции. Они должны изучать поквадратно весь район действий так, чтобы в случае вызова авиация могла работать безошибочно.

В штабе корпуса остается на все время подчинения мехкорпусу авиации оперативная группа авиационных командиров. Эта оперативная группа должна все время информировать командира корпуса о действиях авиации и передавать последней задачи, которые ставит командир мехкорпуса.

При разработке плана по этапам следует иметь в виду, что на первом этапе главнейшей задачей будет прикрыть сосредоточение и закончить раз­ведку.

На второй этап приходится прикрытие истребителями самого вхождения корпуса в прорыв. Уже здесь могут быть задачи по штурмованию фланговых батарей и удара по подходящим к прорыву резервам противника. Однако надо иметь в виду, что бомбардировочная и штурмовая авиация может больше всего потребоваться тогда, когда головные части танкового корпуса пройдут свою пехоту. В этот период истребители прикрывают движение танкового корпуса в прорыв и обеспечивают связь в авиации и наблюдение дежурных штурмовиков. Разведчики ведут разведку на всю глубину и следят за продвижением наших стрелковых корпусов и резервов противника и доносят об их действиях.

Бомбардировщики и штурмовая авиация должны находиться в этот период в полной готовности вылететь по первому приказу.

Третий этап — истребители прикрывают танковые корпуса и имеют главной задачей обеспечить боевую работу бомбардировщиков и штурмовиков.

265

 

Значит, прикрытие и обеспечение корпусов на этом этапе с истребителей снимается, но здесь уже истребительная авиация должна будет главнейшее свое внимание обратить на прикрытие работы штурмовой и бомбардировочной авиации.

Бомбардировщики и штурмовики непосредственно бьют по противнику, подлежащему атаке танкового корпуса, или штурмовыми действиями и бом­бардировкой задерживают подходящие резервы и дают возможность [мехкор-пусу] бить противника по частям.

Материальное  обеспечение

В выжидательном районе части, которые должны идти в прорыв, обес­печиваются материально в соответствии с длительностью операции и воз­можностями подвоза. Здесь определяется, что из тылов идет вместе с вой­сками, какой порядок подвоза в дальнейшем, что остается на месте, под чьим командованием. Необходимо учитывать продолжительность напряженной работы и трудности подвоза. Исходя из этого, мы считаем необходимым брать продовольствие [на ] четыре [суто 1дачи в виде концентратов. Все концентраты надо брать в боевые машины, а для мотопехоты в те машины, с которыми она идет  [в прорыв].

Таким образом, кухни и прочие продовольственные машины в прорыв можно не брать. В целях экономного расходования концентратов я считаю необходимым поставить вопрос о том, чтобы командование всемерно исполь­зовало местные ресурсы, в полной мере исходя из того, что война как война: мясо можно приобрести на месте, хлеб нужно отыскать на месте и не повторять финского опыта, когда заморозили сотни тонн картофеля.

Боеприпасы

Боеприпасов следует взять три боекомплекта, причем распределение должно быть организовано так, чтобы боеприпасов как можно больше везти в танках. Не надо стесняться заложить боекомплекты в ящики, стоящие у ног. Опыт в этом отношении мы имеем. Нечего бояться, что снаряды взорвутся. Как опыт показал, ящики с боеприпасами, положенные в танк, никаких последствий не вызывали, не было такого положения, чтобы от взорвавшегося снаряда взлетел бы танк. Если же танк будет пробит 3-дюймовым снарядом, то ничего не поделаешь. Пусть тогда снаряды рвутся, так как танк вместе с экипажем погибает.

Отдельных машин под огнеприпасы выделять не следует. Они должны быть все положены на машины. Что же касается бойцов мотопехоты, то они обязаны иметь два боекомплекта при себе и не менее одного в той машине, на которой едут.

Самое тяжелое положение с горючим, необходимым для танков. От наличия горючего зависит жизнь и деятельность танков и моточастей, а как мы знаем, подача горючего чрезвычайно затруднена. Поэтому бережное отношение к горючему — обязанность каждого из нас. Горючего нужно брать, исходя из типов танков. Это прежде всего, но во всяком случае горючего должно браться столько, чтобы полностью обеспечить выполнение двух-, четырехдневной ра­боты и поставленной задачи.

Кроме полной заправки в машинах, мы рекомендуем на каждую машину в бидонах и бачках брать не менее ползаправки. По последнему приказу Народного комиссара обороны вопрос можно разрешить очень просто: каждую машину снабдить дополнительным баком, сделать ее способной с одной за­правкой (при [достаточном] запасе горючего) идти 700—1000 км. Тогда мы сразу избавимся от всех неприятностей. Я обращаю внимание на то, что наши машины зачастую ходят недогруженные горючим. Давайте доведем машины до полной нагрузки, оставив подвоз горючего только для танков.

Нечего стесняться и брать на верх танка бидоны и боченки. Если мы раньше боялись, что бидоны с бензином при попадании зажигательных пуль будут загораться, то теперь дизельное топливо не горит и зажечь его невозможно никакой зажигательной пулей.

266

 

Это дает нам право положить некоторую толику дизельного топлива в танки и иметь возможность наиболее продуктивно питать себя горючим.

Горючего надо брать 2—3 заправки. Я оглашу очень маленькую справку. Всего, чтобы боевые машины (я исключаю совершенно колесный транспорт) обеспечить на 500 км марша, нужно для заправки 1200 т горючего. Исходя из этой нормы, я позволю себе эту цифру разделить на 4, из расчета поставить задачу на сутки боевой работы [при марше] в 125 км. Вы увидите, что обеспечение боевых машин на сутки потребует 300 т.

Командующему фронтом нужно предусмотреть возможность подачи этого горючего по воздуху. Прием этот простой и ничего особенного не требует. Он был испытан еще в 1934 году. Этот [способ] подачи и приема горючего по воздуху тем и отличается, что нужно поставить на той площади, куда будет подаваться горючее, наблюдателя с тем, чтобы при падении заметить где, в какой точке упал бидон и подобрать.

Надо предусмотреть выделение до 50 самолетов для подвоза огнеприпасов. Чтобы поднять один боекомплект, нужно 200 самолетов с грузоподъемностью в три тонны каждый. Но учитывая, что мы можем совершить несколько рейсов, это количество самолетов может быть доведено до того количества, какое имеется в распоряжении командования.

Из средств обеспечения нужно брать с собой нагруженный боеприпасами трактор «Ворошиловец», в задачи которого входит стягивать с дороги аварийные машины. Заниматься службой эвакуации не будет времени. Достаточно ава­рийные машины стянуть с дороги. После этого ремонтные средства придут вместе с пехотой и будут восстанавливать материальную часть после окончания боя. Нагромождение ремонтных средств увеличит количество машин, людей и потребует увеличения снабжения. Для текущего ремонта каждый экипаж должен иметь при себе инструмент и наиболее ходовые запасные части.

Такого рода мероприятия позволят вводить в прорыв только боевые части и средства санитарии, весь остальной транспорт должен быть сведен [сосре­доточен] и оставлен в исходном районе. Он должен быть нагружен горючим и огнеприпасами и при первой возможности готов тронуться для присоединения к мехкорпусу.

В выжидательном же районе вырабатываются и практически увязываются все вопросы взаимодействия с наземными войсками на участках, [в ] которых вводится танковый корпус в прорыв (порядок прохождения своих войск, связь, служба обеспечения).

Учитывая, что ударные корпуса основной задачей имеют прорвать фронт и пропустить танковый корпус в прорыв и что задачи стрелковых корпусов на втором этапе будут подчинены единственной цели — вывести корпус в прорыв на оперативный простор, командир корпуса должен быть лично осве­домлен о всех действиях и намерениях стрелковых корпусов.

Командование корпусов на местах договаривается о порядке обеспечения флангов при вхождении в прорыв, о порядке постановки стрелковыми частями отсечных дымов, о порядке броска свободных резервов за танками и артил­лерией, о порядке дальнейшего расширения прорыва и сматывания боевого порядка противника.

Весь план проверяется, как он понят. Решая вопросы взаимодействия, командир мехкорпуса должен дать командирам стрелковых корпусов намечен­ный график движения. В этом графике надлежит указать, по каким дорогам пройдет танковый корпус, в какое время какие дороги, мосты и переправы, по которым пройдет колонна танкового корпуса, должны быть с определенного часа освобождены и исправлены специально вьщеленными саперными частями. Нужно, чтобы саперные части не только все подготовили от исходного района до передового края, но фактически прокладывали бы дороги и от переднего края вслед за наступающими войсками.

Придавая огромное значение этим вопросам, штаб мехкорпуса обязан на­значить на каждый маршрут специальных командиров, которые бы следили за состоянием дорог. По нашему мнению, на каждую дорогу потребуется в зависимости [от] состояния дорог не менее 1—3 саперных рот.

267

 

В соответствии с решением каждый начальник колонны высылает колон­новожатых по своему маршруту до передовых частей нашей пехоты и по этому же маршруту идут сформированные разведгруппы. Цель высылки колонново­жатых, — вернувшись к колонне, безошибочно вести ее за собой.

Вторая группа колонновожатых вместе с разведгруппой следует по наме­ченным маршрутам вслед за наступающей пехотой. Эти группы будут встречать свои колонны возле переднего края и вести до места, где будут находиться наши передовые части пехоты.

Служба регулирования выставляется вплоть до передовых частей пехоты. В задачу регулирования войдет очистка дороги от всех родов войск для про­хождения колонн танкового корпуса. Каждый регулировщик должен точно знать, куда от него идет какая дорога и какие части должны пройти по данной дороге и ближайшим параллельным.

Товарищи, здесь во время выступления т. Романенко, когда он просил очистить дороги, раздавались голоса, что это дело невозможное. При том количестве машин, которое пойдет в прорыв, если только дороги не будут очищены (а в прорыв может пойти несколько тысяч машин), все станет и корпус не пройдет и питание ударного корпуса станет, прекратится.

Здесь уместно, товарищ Народный комиссар, в целях подготовки этих операций в мирное время просить Вас уже теперь издать для Красной Армии такой приказ и потребовать его четкого выполнения, чтобы войска еще в мирное время приучали себя использовать дорогу только для движения. Всякую остановку на дороге надлежит воспретить и научить войска делать укрытые съезды с дороги, а остановки — вне дороги. Если дороги будут предоставлены войскам только для движения, мы сразу лишимся всех пробок.

Я прошу припомнить товарищей командиров — участников войны на фин­ляндском фронте, походов в Западную Белоруссию, что там, где войска дви­гались, было больше порядка, нежели там, где войска стояли на дороге. Достаточно остановиться одному артиллерийскому дивизиону, одной танковой или автомобильной роте на дороге, как немедля, как назло, идут навстречу колонны прямо на это место, втыкаются, и получается неразбери-бери. Поэтому я считаю, что уже в мирное время надо войска учить не пользоваться дорогой для остановок. Эта работа, товарищи, [проводится] [на] первом этапе, [в] период нахождения танкового корпуса в выжидательном районе. Если же выжидательный район не совпадает с исходным, то танковый корпус в ночь перед входом в прорыв переходит в исходный район. Сюда части выходят и становятся в полной готовности ринуться в прорыв в тех строях и предбоевых порядках, в каких будет происходить движение. Здесь обязательна дозаправка. В выжидательном районе еще раз проверяются знания задачи. Здесь будет получен сигнал о начале движения. Отсюда ведут колонны колонновожатые до переднего края, где передают колонны второй группе колонновожатых, которые поведут их дальше до передовых частей пехоты.

С исходного рубежа начинается построение и вытягивание мехкорпуса для ввода в прорыв. Здесь остаются все тыловые учреждения и отсюда выставляется регулирование на отведенных путях подвоза, отсюда особо тщательно уста­навливается связь с пехотой.

Если все перечисленные вопросы будут решены и правильно поняты ис­полнителями, то будет полная стройность и мобильность при вводе танкового корпуса в прорыв.

Перехожу ко второму этапу. Здесь главными будут вопросы: 1) начало ввода танкового корпуса в прорыв и 2) проход боевых порядков наших войск.

При выборе времени начала движения надо иметь в виду, что танковому корпусу потребуется светлого времени столько, чтобы не только можно было пройти боевые порядки пехоты, но и преодолеть всю тактическую глубину [обороны ] и выйти в район ночлега так, чтобы на следующий день поочередно начать бить подходящие резервы противника, т. е. танковый корпус должен будет под прикрытием и в тылу наших войск пройти до переднего края 12—15 км. Если исходить из этого и взять, что за 1 час он пройдет боевые порядки наших стрелковых корпусов, то получим, что при длине колонны в

268

 

22—25 км прохождение наших передовых частей у корпуса займет 2—2,5 часа. Всего потребуется от 4 до 5 часов для того, чтобы дать возможность тронуться за собой стрелковым частям, а самому выйти [в прорыв] и преодолеть так­тическую глубину, т. е. выйти вот в этот район (показывает по схеме).

Если учесть природу танкового боя, т. е. атаку, управляемую по радио и при помощи самолетов наведения, то темп дальнейшего наступления после преодоления тактической глубины будет больше и дойдет до 15 км в час.

Если учесть, что танковому корпусу нужно в один день пройти на глубину как минимум до 60 км, это еще потребует 4 часа. Итого надо светлого времени 6—7 часов. Это при планировании ввода танкового корпуса в прорыв надо иметь в виду.

Ударному стрелковому корпусу для прорыва тактической глубины обороны потребуется (если считать, что прорыв будет совершаться со скоростью 2 км в час, а ввод будет осуществляться при прорыве глубины на 6 км) 3 часа и 1—2 часа на артподготовку или всего потребно на это до 5 часов времени.

Итак, в итоге [мехкорпусу ] нужно будет до 10—12 часов светлого времени. Это количество светлого времени у нас бывает с февраля, когда продолжи­тельность дня составляет 11 часов 15 минут, по октябрь, когда долгота дня составляет 12 часов. Таким образом эти 8 месяцев дают мехкорпусу полную возможность осуществить всю боевую работу на глубину до 50—60 км, а в зависимости от сопротивления противника может быть и больше.

Самое худшее, если прорыв сделан сегодня, а мехкорпус начнет вводиться [в него] с утра следующего дня. Противник к месту прорыва бросит немедля все свободные резервы в ночь и может создать сильные минные поля, которые заставят мехкорпус «ползти», очищая себе путь не столько боями с живой силой противника, сколько «войной» со службой заграждений.

Мы считаем, что глубина выхода [в тыл противника] на 60 км — не предел. Надо всегда за счет ускорения и организованности иметь в виду сразу же в первый день преодолеть вторую полосу сопротивления и выйти на всю оперативную глубину.

Составит ли трудности преодоление второй оборонительной полосы? Да, товарищи, составит, если только мы будем рассчитывать, что эту вторую полосу снова и снова нужно брать стрелковым частям. Если же корпус мы поведем в быстром темпе, вряд ли противник сможет достаточно полно освоить эту вторую оборонительную полосу. А если на фронте 10 км будет один стрелковый полк, то 1066 орудий танкового корпуса и его мотопехота должны будут проломить оборону, разбить этого противника и очистить себе дорогу.

Так мы можем и должны ставить задачу современному танковому корпусу. Поэтому я считаю, что лучше танковый корпус ввести [в прорыв] раньше, чем ожидать, пока стрелковые корпуса прорвут и вторую полосу обороны, потеряют время и дадут возможность противнику к моменту прорыва в течение ночи подтянуть любое количество войск и противотанковые средства.

Мы считаем, что время и момент ввода в прорыв обязан определить сам командир танкового корпуса. Он все видит, лучше знает обстановку, а потому и лучше выберет момент для ввода корпуса в прорыв. Определив момент, командир корпуса дает сигнал для выдвижения вперед. Этот же сигнал о движении служит и командой для истребительной авиации по прикрытию с воздуха и всем зенитным средствам для изготовки к действиям. Он является и сигналом к действию пехоты с танками и артиллерией по усилению наступ­ления и расширению прорыва. Одновременно стрелковые части на флангах готовятся с подходом головы танковых колонн к переднему краю пустить, если нужно будет, отсечные дымовые завесы. Дороги и маршруты к этому времени должны быть очищены от боевых порядков. Сильные головные раз-ведпартии должны быть брошены вперед, обгонять передовые части нашей пехоты и разыскивать противника с расчетом дать сведения о противнике не позднее, чем головы танковых колонн подойдут к передовым наступающим частям пехоты.

На этом этапе все устремления начальников танкового корпуса сводятся к тому, чтобы как можно скорее организовать и быстрее провести боевой порядок

269

 

через зону сопротивления противника. Тяжелые танки бьют полевую и про­тивотанковую артиллерию, средние танки добивают противотанковые орудия и пулеметы. Все это делается попутно. Все части устремляются в промежу­точный район сбора, обычно назначаемый после преодоления тактической глубины на 20—25 км. Здесь быстро принимается боевой порядок, получаются данные от разведки всех видов и дается короткий приказ в соответствии с данными обстановки. Если станет известно, что подошедшие резервы против­ника заняли тыловую оборонительную полосу, то танковый корпус обруши­вается на нее с флангов и тыла всей массой танков, артиллерии, своей мотопехоты. Против этого противника бросается основная масса авиации. Во всяком случае сопротивление должно быть сломлено, потому что дальнейший ход событий, дальнейший разворот действий против подходящих резервов целиком зависит от быстроты взлома второй оборонительной полосы. А эту быстроту всегда можно создать только путем массового и быстрого действий танков.

После прорыва второй оборонительной полосы начинается третий этап, который характерен тем, что требует самых решительных и быстрых действий по разгрому подходящих резервов и по уничтожению основной группировки противника, на пути отхода которого прочно встанет мехкорпус и совместно с частями, действующими с фронта, уничтожит противника. Основной враг мехкорпуса — мото- и танковые части противника, которые и должны унич­тожаться в первую очередь. С момента прохода в прорыв мехкорпуса армейское (фронтовое) командование обязано бросить вслед за ним все наличные силы, чтобы расширять и углублять прорыв и наращивать силы для удара во фланг и тыл основной группировке противника.

Товарищи, у меня здесь, на (этой) схеме, по сути дела изложено все то, что я вам доложил. Я пытался доложить группу тех вопросов, которую необ­ходимо решить и практически проводить в жизнь. Из этого доклада видно, что я обошел очень много вопросов по использованию мехкорпусов в разных видах наступательной операции. Я обошел это исключительно потому, что в своем исчерпывающем докладе т. Жуков дал мне возможность не повторяться.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 1—41.

 

Буденный Семен Михайлович, род. 13(25). 4.1883 г. на ху­торе Козюрин, ныне Ростовской обл. Участвовал в рус­ско-японской и первой мировой войнах. Нагр. 4 Георгиев­скими крестами и 4 медалями. В Красной Армии с 1918 г. В период Гражданской войны прошел путь от помощника командира кавалерийского полка до командующего 1-й Конной армией. Окончил Военную академию им. Фрунзе в 1932 г. После Гражданской войны был помощником Глав­кома РККА по кавалерии и членом РВС СССР, инспекто­ром кавалерии РККА, командующим войсками Московско­го военного округа, выполнял обязанности члена Главно­го военного совета НКО СССР, заместителем, 1-м заместителем наркома обороны СССР. Во время Великой Отечественной войны входил в состав Ставки Верховно­го Главнокомандования, занимал ряд других должностей во фронтовых и высших органах военного управления. По­сле войны был командующим кавалерией Советской Ар­мии, инспектором кавалерии, с 1954 г. — в распоряжении министра обороны СССР. Маршал Советского Союза

270

 

(1935), трижды Герой Советского Союза (1958, 1963, 1968). Награжден 15 орденами, многими медалями, а так­же иностранными орденами и медалями. Почетным рево­люционным оружием. Умер 26.10.1973.

 

Выступления

 

С. М. БУДЕННЫЙ, Маршал Советского Союза, заместитель Народного комиссара обороны СССР

 

Товарищи, всякое государство строит свои вооруженные силы, исходя из политической, географической и экономической обстановки своего государства.

Мы знаем, что первая империалистическая война закончилась тем, что в конце ее выросли новые рода войск, как танки, авиация и артиллерия разных мощностей. После этой войны подводились итоги и на этих итогах обучались армии мира, в том числе и наша армия.

Вторая империалистическая война началась тем, чем закончилась первая империалистическая война, только рода войск приняли больший масштаб своего развития, особенно артиллерия, танки и авиация. Я не беру пехоту. Пехота тоже изменила свое лицо с точки зрения насыщения ее огневыми средствами.

Кроме того, после первой империалистической войны мы явились с вами живыми свидетелями того, что помимо железнодорожного транспорта произош­ло развитие шоссейных и грунтовых дорог. Армия резко разделилась в своей структуре на две части. Одна часть — малоподвижная и другая — подвижная. Наряду с железнодорожным транспортом появился транспорт автомобильный, который может перевозить дивизии, корпуса и даже армии. Появились авиа­десанты и авиатранспорт. Все это является совершенно новым, по сравнению с тем, что было тогда.

И вот когда я говорю, что армия разделилась резко на малоподвижные и подвижные рода войск, я имею в виду в числе последних мотопехоту, танки, авиацию и мотоциклетные части. Последние со счетов сбрасывать нельзя.

Какие же происходили дебаты с точки зрения применения подвижных родов войск как в тактике, так и в оперативном искусстве этих новых и уже массированных родов войск <— танков, авиации и мотопехоты? Я помню, и вы это знаете прекрасно, у нас трактовали эти вопросы по-разному. Эта трактовка и рассуждение всегда упирались в однобокость. Рассуждали абст­рактно. В частности, когда речь шла о коннице, то говорили, что, мол, де, конница теперь отжила свой век, и она больше не нужна в современной войне: Этот вопрос дебатировали 1—2 года и потом решили, что все-таки авиация не враг конницы, она может ее поддерживать и что они могут совместно действовать. Затем появились танкетки. Тут появляется мнение, что танкетки это враг конницы, они обязательно ее уничтожат. Теория Фуллера вклинилась в мозги некоторым людям нашей армии, а потом отказались и от этого.

Оперативная мысль о применении танков гнездилась в армии в свое время таким образом, что танки могут действовать в оперативном масштабе, без всякой поддержки конницы, мотопехоты и вообще пехоты. Потом пришли опять к другому заключению, что танки не могут действовать самостоятельно. Говорили, что они могут решать задачи только на поле боя, на переднем крае обороны противника. И вот последовал Хасан. Мы в танках там понесли лишние потери и поэтому некоторые сделали выводы, что танки сейчас отжили свой век. Танки, конечно, в горах действовать успешно не могут. На финском театре так же, не зная условий театра, применяли танки неудачно. После этого опыта вновь раздаются голоса, что танки не оправдали надежд. Так огульно подходить к оценке родов войск и их использованию было бы непра­вильно.

Я очень рад, и вы также, что впервые в истории нашей армии Народный

271

 

комиссар обороны Маршал Советского Союза т. Тимошенко поставил перед нами всеми эти вопросы, которые раньше блуждали без управления и каждый человек мог говорить по своему. Следовательно, был разнобой в оперативной мысли. Решение сейчас вопросов, связанных с организацией наступательной операции, оборонительной операции, применением авиации на войне и в операциях, наконец, использование танковых соединений играет исключитель­но огромную роль для нашей армии. Это должно быть разрешено, как закон.

Вопросы, поставленные Народным комиссаром, требуют ответа. Этим делом надо было заниматься очень давно для того, чтобы выработать единую школу оперативного мышления каждого командира. Я не говорю в данном случае только о высшем командовании. Это должно быть достоянием всего командного состава до командира роты включительно. Сейчас мы впервые начинаем вы­рабатывать в нашем командном составе единую школу оперативного мышления, с таким расчетом, чтобы наш командный состав едино мыслил бы в больших и малых вопросах и использовал бы опыт войн.

Что касается доклада т. Павлова, я считаю, что его он изложил прекрасно. Ряд имеется вопросов, требующих безусловно доработки.

Мне хотелось бы остановиться на некоторых таких вопросах и, в первую очередь, о составе эшелона развития прорыва. Мы знаем, что раз уж я хочу пустить этот эшелон развития прорыва, то я должен знать для чего я это делаю, и какие соединения должны входить в этот эшелон развития прорыва. По-моему, в его состав должны войти, во-первых, — танки, за танками должны двигаться конные соединения и затем мотопехота.

Фронт прорыва, указанный т. Павловым, немного маловат. Он считает 20—25 км прорыва достаточно для ввода эшелона развития успеха. Имея в виду современную артиллерию, которая тоже стреляет на 20—25 км и что, поэтому, она будет простреливать эшелоны мехкорпуса, мне кажется, что прорыв нужно иметь в 30—40 км для того, чтобы эшелон развития прорыва не захлебнулся: а вы имейте в виду, что ежели вы пустите эшелон развития прорыва и он захлебнется в самой полосе обороны то будет трудно его повернуть. Следовательно, этого допускать ни в коем случае нельзя.

Тут много сидит товарищей, включительно до Наркома обороны, которые знают из истории войн, что если хочешь зайти противнику в тыл, хочешь его окружить, ты должен знать, что будешь обязательно сам окружен. Ты нахо­дишься на территории противника, поэтому ты себя уже должен считать окруженным. А раз это дело обстоит так, то заранее нужно знать кого же бить, потому что в тылу будет несколько объектов. Все объекты бить сразу нельзя. Одним из объектов может явиться живая сила, еще занимающая фронт обороны. Это будет первый и пожалуй самый важный объект. Уничтожив живую силу и тем самым освободив другие части от противника, можно рассчитывать на совместное развитие достигнутых успехов. Это один объект.

Другой объект: я могу нацелить эшелон развития прорыва для того, чтобы не дать противнику образовать новую линию фронта. Противник будет делать не одну линию, а несколько линий. Если вы возьмете Запад, эти линии делают многочисленные реки, которые пересекают Запад. Как река — так и новый фронт. Имея в наличии в современных армиях такие подвижные средства как автотранспорт, как железнодорожный транспорт, фронты могут восстанавли­ваться очень быстро. Это будет второй объект.

Я уже не беру таких объектов как крупного оперативного значения узловые станции, или станции снабжения армии и прочие объекты немаловажные. Я не хочу, чтобы вы меня так поняли, что я беру одну станцию снабжения и туда пускаю эшелон развития прорыва: речь идет о нанесении удара по всей системе, непосредственно питающей фронт.

Следующий тоже немаловажный вопрос, который нужно решать сегодня, а не тогда, когда идешь в бой, — это вопрос об организации командования. Я хочу сказать о следующем: допустим, в прорыв брошен мехкорпус, затем брошен кавкорпус, и, наконец, корпус мотопехоты. Кто их будет объединять? Имейте в виду, что это немаловажный вопрос. Если все эти три корпуса будут действовать только по заданию фронта или командующего ударной армией,

272

 

из этого ничего не получится. Я это знаю по опыту и могу вас уверить. По-видимому, товарищи (проделавшие эту историю) здесь выступят, так, например, т. Черевиченко, т. Еременко. Я был у них и видел, как это делается. На все эти три корпуса должен быть обязательно единый начальник — иначе можно погубить все дело. И такого начальника нужно иметь.

Переходя к вопросам сегодняшнего дня, мне кажется, что мы должны сейчас не рассуждать, а делать. Конница у нас есть, мотопехота есть, танки есть, мехкорпуса есть, авиация также есть. Нужно сейчас учить людей работать во взаимодействии. Кроме того, если даже имеется единый начальник на земле, то нужно связываться и с воздухом. Следовательно, при едином на­чальнике должен быть авиационный начальник. Наконец, нужен штаб, объ­единяющий работу. Мы должны объединить все подвижные рода войск: ави­ацию, конницу, танки, мотомехчасти. Их нужно не бросать для того, чтобы затыкать дыры, как раньше затыкали подвижными родами войск.

Тов. Павлов правильно ставит вопрос о подготовке к вводу в прорыв эшелона развития успеха. Пустить в прорыв — это не простой вопрос. Мне кажется, что командир кавалерийского корпуса, командир мехкорпуса, коман­дир мотокорпуса или дивизии обязательно должны понимать друг друга. Это дается тренировкой. Тренировкой на картах, тренировкой в поле и тренировкой на учениях. Нужно добиться того, чтобы они понимали друг друга на расстоянии с одного слова.

Кроме того не следует увлекаться тем, что если пустить дело, то оно пойдет и закончится так, как мы хотим. Этим делом нужно руководить. А это значит, что надо иметь непосредственную, постоянную, бесперебойную связь. Если пустить всю эту махину — три корпуса, нужно очень основательно поработать над тылом.

Надеяться на питание только самолетами нельзя. Нам нужно конкретно разрешить теперь же, как это делать. Я товарищу Наркому сказал, и он записал себе, что у нас, к сожалению, вопрос тыла обстоит очень слабо. Вы все это знаете. Тов. Павлов правильно предлагает, чтобы дороги были очищены, потому что если пустить эту махину и загромоздить все войсками, они вскоре остановятся и никуда не двинутся. Я уже не говорю о том, что какая-то часть инженерных войск должна сопровождать эшелон развития прорыва, потому что на том театре, который мы прорвем, не всякий двинется как хочет, нужно раньше расчистить полосу для движения.

Мне кажется, что из опыта нашей армии, я не беру других, хотя о немецкой армии пишут, когда она действовала на востоке, то ее тыл действовал как хороший хронометр; в этом я сомневаюсь. Мне думается, что насчет тыла мы много разговариваем, а сейчас нужно делать. В первую очередь нам нужны люди оперативно грамотные и прекрасно знающие оперативный тыл, чтобы они при академии Генштаба прошли курс по организации соответствующего тыла. А сейчас люди не знают как организовать тыл.

Мне пришлось в Белоруссии (т. Ковалев знает) возить горючее для 5 мк по воздуху. Хорошо, что там и драться не с кем было. На дорогах от Новогрудка до Волковыска 75 процентов танков стояло из-за горючего. Командующий говорил, что он может послать горючее только на самолетах, а кто организует? Организация тыла требует знающих людей.

Тов. Павлов выдвинул вопрос о наличии 2—3 заправок в эшелоне развития успеха. По-моему, их надо довести до 4-х. Тов. Павлов правильно предлагает брать горючее там, где можно. Если можно в карман класть, не в жидком, а в сгущенном виде, пожалуйста, кладите в карман. А такое горючее тоже есть.

Два боекомплекта мне кажется маловато. Нужно исходить из 3-х боевых комплектов. Когда вы выходите из прорыва на простор, то надо не за всеми объектами гнаться и терять время. Вы должны, елико возможно, глубоко проникнуть в тыл с тем, чтобы получить большой простор для маневра. А если будешь гнаться за многими объектами, то свободу не приобретешь, это совер­шенно ясно.

У вас есть такая норма, как четыре продовольственные [суто] дачи. Это правильно. Я с этим не расхожусь. А боевых комплектов надо три, и нужно

273

 

драться, чтобы было бы 4 заправки горючего. Это можно сочетать. Если сразу нельзя взять 4-й заправки горючего, надо построить всю эту операцию так, чтобы обязательно там, где вы ночуете, утром [оно] уже было подвезено. А потом вы можете пользоваться на месте не только продовольствием, там можно питаться и бензином, горючим, маслом, всем.

Заканчивая свое выступление, я считаю, что мы сейчас здесь поставили замечательные и большие вопросы. Наша задача заключается в том, чтобы каждый из наших командиров нашел бы свое лицо в этих вопросах и каждый думал бы также, как его сосед, на фронте или в тылу по дислокации мирного времени. Мы должны мыслить одинаково и по вопросу о наступательной операции и по вопросу оборонительной операции, и по вопросу развития прорыва, и по вопросу авиации и всем тем вопросам, по которым обязаны мы получить единую школу оперативного мышления.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 42—49.

 

Хацкилевич Михаил Георгиевич род. 8(22).11.1896 г. в Нижнем Новгороде. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. С марта 1919 г. по июнь 1941 г. по­следовательно занимал должности: помощника команди­ра полка, командира полка, помощника начальника шта­ба по оперативной части дивизии, помощника инспекто­ра кавалерии РККА, командира механизированного корпуса. Генерал-майор (1940). Награжден 3 орденами, медалями. Погиб в июне 1941 г.

 

М. Г. ХАЦКИЛЕВИЧ, генерал-майор, командир 6-го механизированного корпуса Западного Особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар обороны, в докладе, изложенном здесь гене­рал-полковником т. Павловым, на мой взгляд, с достаточной полнотой и ясностью, со знанием глубины вопроса поставлены принципиальные вопросы по использованию танкового корпуса в прорыве.

Я все же хочу остановиться на вопросах, которые возникли у меня, верно, за сравнительно короткий срок работы в танковых частях. Бесспорно, я считаю, подвижная, пробивная сила танкового корпуса налицо и с каждым днем она еще более усиливается. Отсюда возникает вопрос, в первую очередь, управления таким сложным соединением. И вот за прошедший период осенней учебы под руководством и Народного комиссара обороны, и под руководством Военного совета Западного округа был проведен целый ряд опытных занятий. Эти занятия в значительной мере открыли нам глаза на то, как нужно мыслить, как надо понимать в современных условиях управление танковым корпусом.

В первую очередь вопрос касается того, что штат управления корпуса необходимо немедленно пересмотреть. Управление корпуса очень громоздко и неподвижно, его нужно смелее сократить, главным образом за счет технических и снабженческих органов, и тем в первую очередь увеличить оперативный и разведывательный отделы штаба корпуса.

Второй вопрос, что часто ставит корпус в тяжелое положение. Я хотел бы, в соответствии с теми докладами, которые были изложены и генерал-полков­ником т. Павловым, и генералом армии т. Жуковым, и Маршалом Советского Союза т. Буденным, [высказаться] по вопросу применения и использования танкового корпуса.

Ясно, что если командующий армией будет у себя иметь корпус, то он

274

 

должен его использовать на главном операционном направлении. Но как-то в жизни, в практике работы получается не всегда так. Нередко создается об­становка прорыва фронта одним стрелковым корпусом и подчас танковый корпус бросают в прорыв на участке лишь одного корпуса. Я считаю, что Народный комиссар обороны даст указание и отныне станет ясным и понятным, как нужно ставить задачу и когда использовать танковый корпус. А вот такое существующее положение часто ставит мехкорпус в тяжелое положение бла­годаря отсутствия у общевойсковых начальников единого взгляда на необхо­димую ширину фронта для ввода в прорыв. Здесь генерал-полковник т. Павлов достаточно убедительными цифрами и на схемах указал на необходимость иметь ширину фронта 15—20 км, считая гарантийную полосу по 5 км справа и слева, а остальное остается для ввода в прорыв. А мы имеем факты, когда иногда заставляют идти в прорыв в полосе шириною в 5—6 км. Как может такая масса танков войти в прорыв? Мы подсчитали на наших учениях (даже выбрасывали по 2500 машин из боевого состава, брали самое необходимое для жизни и боя), и то у нас в прорыв идет 6800 машин, почти 7000. Как можно втиснуть такую массу машин на такой узости этого фронта?

Здесь я хочу также остановиться и на том вопросе, что нельзя оставлять мехкорпус в зависимости от удачи или неудачи действия стрелковых корпусов, делающих прорыв. Это тоже мне пришлось лично испытать на учениях в Западном военном округе. Командующий войсками округа дал на разборе общевойсковым начальникам разъяснение, как пользоваться таким сложным организмом, как танковый корпус. Если в боевом приказе армии или фронта сказано, чтобы мехкорпус был готов для ввода в прорыв на участке [таких-то] корпусов, то в директиве командующего должна быть указана точная ширина фронта прорыва. Иначе командиры стрелковых корпусов считают так: раз он прорвал передний край и вышел на глубину 4 км, то, значит, им все уже сделано, а то, что еще работы в тактической глубине непочатый край, это их как бы не касается. Ведь нужно вытянуть колонны танкового корпуса, которые имеют глубину 22—23 км.

Такой случай был на нашем учении Западного округа, когда один корпус прорывал передний край и командиру стрелкового корпуса казалось — все готово. Оказалось, что еще далеко не готово. Если нам известно, что вторая оборонительная полоса уже подготовлена и занята соответствующими резер­вами, то уже рассчитывать на победоносное движение через вторую полосу нам не приходится. В таких случаях у нас должно быть точно установлено (и), что если второй оборонительный рубеж сильно подготовлен, то ввод танкового корпуса в прорыв, на мой взгляд, еще преждевременно пускать. Надо, чтобы ударные корпуса проломили вторую оборонительную полосу во взаимодействии с танковым корпусом, и пропустить танковый корпус в опе­ративную глубину. Это значительно облегчит танковому корпусу справиться со второй оборонительной полосой.

Не менее важное значение имеет момент определения времени движения корпуса в прорыв. Но кто же может сказать командиру танкового корпуса: «готово»! Или он сам определяет время вступления в прорыв? Бывает так: стоят два командира корпуса на наблюдательном пункте и рассуждают: ко­мандир стрелкового корпуса говорит: «Можно идти», а командир танкового корпуса, наблюдая за боем говорит: «Нет, по-моему, время еще не настало». Я считаю, что если танковый корпус является средством командования армии и фронта, то должен быть ответственный полномочный представитель армии или фронта, который будучи в курсе всей обстановки на фронте должен на месте сразу указать: «Время настало, введите корпус в прорыв».

 (Из президиума: Кто, командующий решает этот вопрос?).

М. Г. Хацкилевич: Я считаю, что этот вопрос решает не командир корпуса. Может быть я и ошибаюсь. Я считаю, что этот вопрос решает командующий армией.

Я считаю, товарищ Народный комиссар обороны, необходимым здесь также поставить вопрос об использовании артиллерии танкового корпуса. В выступ­лениях по докладу генерала армии т. Жукова говорилось о том, почему артиллерия танкового корпуса не принимает участия в артподготовке прорыва.

275

 

Я считаю, что этот вопрос принципиально важный и требуется с Вашей стороны указание. Один боекомплект танкового корпуса — это, примерно, 100 вагонов. Маршал Советского Союза т. Буденный говорил о том соответствии боеприпасов и горючего, какое надо иметь в прорыве. Один боекомплект приблизительно, как я сказал, это 100 вагонов. Вот представьте себе, какой нужен тыл, чтобы за собой это все тянуть, тем более, если иметь три с половиной боекомплекта.

Об использовании артиллерии в прорыве. Нередко передо мной ставили так вопрос: «Почему вы не используете свою артиллерию?» Наш команду­ющий войсками не особенно сочувственно относится к этому делу. Почему? Три гаубичных полка в 84 гаубичных орудия могли бы поддержать артил­лерию, но артиллерия не всегда в этом нуждается, не всегда она нуждается в наших артиллерийских средствах, тем более, что мы имеем в артиллерии трактора СТЗ-5, которые задерживают движение. Наша артиллерия, воору­женная этими тракторами, имеет небольшую подвижность и отстает от колесных машин и от танковых соединений.

(Из президиума: 30 км в час).

М. Г. Хацкилевич: Теоретически это так, а практически он такой скорости не дает.

(Из президиума: Он не тянет этой системы.)

М. Г. Хацкилевич: Да, он эту систему не тянет.

Относительно авиации. Безусловно, только в мирное время на совместных учениях можно научиться взаимно понимать и умело разрешать стоящие задачи. Я не предрешаю способа взаимодействия, но авиационная дивизия должна быть вместе с мотомехкорпусом. Считаю необходимым иметь также и авиадесантную бригаду, которая во многих случаях смогла бы разрешить целый ряд вопросов в оперативной глубине, взаимодействуя с танковым кор­пусом.

Наиболее уязвимым местом остается тыл.

(С. М. Буденный: «Учиться надо вместе и потом драться вместе»).

М. Г. Хацкилевич: Остается довольно серьезный вопрос с тылом: что брать с собой. Здесь генерал-полковник танковых войск т. Павлов достаточно ясно изложил трудности при вводе в прорыв мехкорпуса. Боеприпасы. Их надо брать много, так как в оперативной глубине без них делать нечего. Горючего тоже надо брать в количестве не менее трех заправок. Между прочим вопрос с горючим сейчас облегчается тем, что получаем дизельные танки, что значительно увеличивает запас хода. Но вот на колесные машины все-таки требуется продумать обеспечение необходимым горючим.

У нас в округе существует приказ № 32 (О порядке на дорогах). Коман­дующий войсками настойчиво добивается проведения его в жизнь. Многое уже сделано, но многое еще не доделано. Но для этого надо поставить вопрос перед Советом Народных Комиссаров, чтобы были сделаны съезды на шоссейных дорогах. Мы уже много дорог испортили, так как съезжать приходится через канавы, и поэтому мы разворачиваем государственные шоссе.

Доклад генерал-полковника т. Павлова, и, безусловно, Ваши указания, товарищ Народный комиссар обороны, послужат и общевойсковым начальникам и командирам танковых соединений основной программой для дальнейшей работы по подготовке танковых корпусов к современной войне.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 50—55.

 

Терехин Марк Фомич род. 5( 17).3.1896 г. в с. Поляны ныне Рязанской обл. На военной службе с 1915 г. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне командовал взводом. В 1920 г. окончил пехотные курсы, был командиром роты, батальона. В 1925 г., за­тем, в 1931 г. окончил курсы «Выстрел», а в 1935 г. —Ака­демические курсы при Военной академии механизации и моторизации. Командовал механизированным полком,

276

 

бригадой, танковым корпусом. В 1939 г. участвовал в боях нар. Халхин-Гол, в 1939—1940 гг. — в советско-финлянд­ской войне. С июня 1940 г. — командир механизированного корпуса, с апреля 1941 г. — командующий армией. Во вре­мя Великой Отечественной войны командовал армией на Дальнем Востоке. После войны был командиром стрелко­вого корпуса, помощником командующего войсками воен­ных округов. С 1954 г. — в запасе. Генерал-лейтенант танковых войск (1940), Герой Советского Союза (1939). Награжден 6 орденами, медалями, а также иностранным орденом. Умер 30.3.1967 г.

 

М. Ф. ТЕРЕХИН, генерал-лейтенант, командир 5-го механизированного корпуса Забайкальского военного округа

 

С докладом генерал-полковника танковых войск т. Павлова по вводу мех-корпусов в прорыв согласен. Я хочу остановиться на вопросе действий меха­низированных корпусов в наступательном бою и обороне.

Механизированный корпус обладает большой ударной и огневой мощью, высокой тактической и оперативной подвижностью, что обеспечивает ему значительную глубину действий и придает характер самостоятельности действия в наступательном бою.

Наличие в составе мехкорпусов мотострелковой дивизии, в танковых ди­визиях — мотострелкового полка и артиллерийских полков дают возможность закреплять свой успех и удерживать захваченные пространства, чем обеспе­чивается самостоятельность действий механизированного корпуса. Ударно-про­бивная способность механизированного корпуса складывается из вооружения и способности подавлять живую силу и огневые средства противника своим весом танков и способностью преодолевать препятствия.

Механизированный корпус производит прорыв своими средствами и ведет наступательный бой самостоятельно. Это может иметь место в условиях: 1) ког­да противник переходит к обороне в результате встречного боя; 2) когда противник обороняется на широком фронте; 3) когда противник ведет подвиж­ную оборону. Подготовку атаки необходимо производить быстро, чтобы не давать противнику времени произвести систему противотанкового огня и обо­рону местности. Однако [это] не освобождает от организации тщательной разведки и четкого взаимодействия внутри соединений и с другими родами войск.

Атаку необходимо поддерживать огнем артиллерии, авиации. Артобеспече-ние может производиться своими тремя артполками и приданной артиллерией, если она вообще будет придана. Если не будет придана артиллерия, то в такой обстановке целесообразно привлекать танки для артиллерийской подготовки. В этой части я должен доложить, что мы имеем опыт: во время Тэруэльской операции, когда на участке Листера был недостаток артиллерии и танки были привлечены для артподготовки. Результат был блестящий. Артиллерия орга­низует артподготовку, сопровождение танков и подавляет артиллерию против­ника.

Все это проводится применительно к общевойсковому наступлению. Я лично считаю, что механизированный корпус должен одновременно на­нести удар на всю тактическую глубину. Каковы же боевые порядки меха­низированного корпуса в наступательном бою? Я считаю, что мехкорпус наступает двумя эшелонами: первый эшелон — танковые дивизии, которые эшелонируются в глубине, и второй эшелон — мотодивизии, как эшелон развития успеха.

277

 

Построение боевого порядка танковых дивизий: первый эшелон — тяжелые танки, которые прорывают сразу всю тактическую глубину и выходят в опе­ративную глубину противника, выводя из строя штабы, органы управления, командование, а также парализуя действие резерва и танков. Второй эшелон — средние танки — уничтожают артиллерию и в районе артиллерийских позиций уничтожают орудия ПТО и живую силу. Третий эшелон — средние огнеметные танки плюс мотострелковые полки танковых дивизий — окончательно унич­тожают противника в обороне на всю тактическую глубину.

Я бы хотел заострить внимание по части легких и огнеметных танков. Огнеметные танки должны иметь прикрытие в виде пушечных танков. Одни огнеметные танки пускать с пехотой нельзя: они будут нести большие потери. Об этом свидетельствует опыт в районе р. Халхин-Гол: когда огнеметные танки прикрывались пушечными танками, а вслед за ними шла пехота, мы имели блестящие результаты.

Для наступления на обороняющегося противника на тактической глубине дивизиям необходимо давать полосу наступления, а с выходом дивизии мех-корпуса в оперативную глубину — давать только направления. Этим самым мы будем создавать для этих дивизий свободные действия для проявления инициативы. Если мы будем давать в оперативной глубине полосы наступления, тем самым мы будем сковывать в инициативе командира дивизии.

Выжидательный район мехкорпуса в наступательном бою я считаю — 10—15 км от переднего края противника, и он должен быть надежно прикрыт с воздуха. Сосредоточение на исходной позиции производит мехкорпус под прикрытием мотострелковых частей, которые должны занимать исходное по­ложение для атаки. Исходное положение мехкорпусом должно заниматься в условиях скрытности, а именно — ночью, во время тумана, дождя и т. д. Исходная позиция для мехкорпуса в наступательном бою должна быть не ближе 2-х км от переднего края обороны противника.

Несколько слов хочу доложить о действии мехкорпуса в оборонительном бою. Наличие в составе мехкорпуса мотострелковой дивизии, а в танковой дивизии — мотострелкового полка, артиллерийского полка дает возможность закрепить свои успехи и удержать захваченные рубежи, чем обеспечивается самостоятельность действий мехкорпуса.

Наиболее характерными видами обороны для мехкорпуса являются: оборона на широком фронте, подвижная оборона и оборона захваченных рубежей. В оборонительном бою мото-стрелковая дивизия с приданным мотоциклетным полком и артполками танковых дивизий занимают опорные пункты, которые должны находиться в огневой связи между собой. Танковые дивизии составляют ударную группу для нанесения удара по наступающим частям противника с фланга и с тыла. Во всех случаях противник должен быть окружен и уничтожен.

При наступлении крупных танковых соединений противника танковый полк мотострелковой дивизии должен быть применен как средство ПТО, ведя борьбу с наступающими танками противника. Противник, расстроенный огнем, унич­тожается танковыми дивизиями с флангов и тыла.

В оборонительном бою у командира корпуса должен быть резерв в составе одного мотострелкового и одного танкового батальона. Задача резерва — па­рировать неожиданные удары противника и охрана штаба.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 56—59.

 

Куркин Алексей Васильевич, род. 30.3( 12.4). 1901 г. в г. Харькове. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской вой­не был инструктором пулеметной команды, помощником начальника пулеметного борта бронепоезда, после вой­ны — на политработе. По окончании в 1932 г. высших бронетанковых курсов усовершенствования комсостава

278

 

был командиром-комиссаром отдельного радиобатальо­на, танкового полка, а по окончании в 1935 г. академиче­ских курсов технического усовершенствования начсоста­ва при Военной академии механизации и моторизации РККА командовал танковой, легкотанковой бригадами, затем — танковой дивизией. В 1941 г. окончил курсы усо­вершенствования начсостава при Военной академии Ген­штаба. Во время Великой Отечественной войны был ко­мандиром механизированного, стрелкового, танкового корпусов, занимал военно-административные должно­сти в системе управления бронетанковыми и механизиро­ванными войсками во фронтовом звене и центральном ап­парате Министерства обороны СССР. После войны слу­жил в Главной инспекции Сухопутных войск. Умер 16.3.1948 г.

 

А. В. КУРКИН, генерал-майор танковых войск, командир 5 танковой дивизии, Прибалтийский Особый военный округ

 

Товарищ Народный комиссар, сочетание понимания двух докладов, сде­ланных здесь генералом армии т. Жуковым и генерал-полковником т. Павло­вым, дает полное право сделать правильные выводы по вводу танкового корпуса в прорыв.

Положительные боевые свойства танкового корпуса в основном те, что мы имеем все роды войск и это дает право и позволяет нам вести абсолютно все роды боя, высокая подвижность, в частности, маршевая скорость может дойти до 100—150 км [в сутки].

Быстрота, внезапность удара, быстрый и глубокий маневр, плюс ко всему этому ударная сила. Конечно, мы обязаны, в особенности танковые начальники, никогда не забывать и некоторые отрицательные свойства, в частности, зави­симость действий танкового корпуса от местности, возможность разрыва между танковыми и моточастями, сравнительно небольшой срок работы, который здесь определен докладом генерала-полковника т. Павлова в 3—4 дня, большая зависимость от тыла, трудности восстановления материальной части.

Плюс к этому мы должны всегда помнить о боевой авиации противника и об ее пушечных истребителях. Здесь уже был приведен пример в отношении польских истребителей. Возьмем другой пример — в отношении применения французских пушечных истребителей (Парижская операция)⁷¹, где также было довольно большое количество танков выведено из строя.

Решение оперативных задач, я считаю, исключительно четко и абсолютно правильно определено Маршалом Советского Союза т. Буденным, как основная и первая задача. Это — разгром резервов противника, в первую очередь подвижных, с тем, чтобы не дать восстановить новый фронт обороны.

На целом ряде последующих задач я не буду останавливаться.

Доклад генерала армии т. Жукова дал возможность [представить] размах темпов развития наступательных операций при современных средствах борьбы. В отношении продвижения: средние нормы 12—15 км, длительность 12—20 дней, в среднем 15 дней, глубина 100—150 км.

Конечно, мы — танковые начальники, да и все другие, не должны при этом забывать основного, того, о чем учил и учит т. Сталин. В «Вопросах ленинизма» мы читаем: Не было и не может быть успешного наступления без перегруппировки сил в ходе самого наступления, без закрепления захваченных позиций, без использования резервов для развития успеха и доведения до

279

 

конца наступления.  Наступление должно неминуемо выдохнуться и прова­литься. Огульное продвижение вперед — есть смерть для наступления.

Это совершенно верно, и тем более действуя в глубине, танковый начальник никогда не должен забывать об этом. Я считаю совершенно правильным, исходя опять-таки из первой основной задачи, что поставлена та глубина, на которую должен идти в первый день танковый корпус, в частности, глубина 40—50 км.

Мы не должны никогда забывать, что противник будет всегда к месту прорыва, как к магниту, немедленно, со всех сторон, всеми имеющимися средствами подтягивать из глубины свои оперативные резервы с тем, чтобы ликвидировать данный прорыв, а прорвавшихся будет стремиться окружить и уничтожить.

Это мы также слышали из доклада генерала армии т. Тюленева, когда мы рассматривали оборонительную операцию.

Из глубины будут подбрасываться подвижные мотомехчасти, плюс сильное воздействие с воздуха боевой авиации. Поэтому прорыв танкового корпуса, развивающего данный прорыв, должен находиться в тесном взаимодействии с наступающими частями фронта и в особенности с авиацией.

Постольку-поскольку, я затронул вопрос в отношении авиации, я все же, вопреки мнения, уже высказанного здесь по очень строгой централизации с одной стороны наших авиаторов, [скажу, что] в действительности нам необ­ходимо придавать не менее 1—2 смешанных авиадивизий, плюс к тому что будет поставлено командующим армией вообще на поддержку танкового кор­пуса. И танковый корпус не будет в первые дни использовывать эту авиацию, а неожиданностей в бою будет много, и особенно в прорыве, и их нужно будет ждать во всякое время. И вот тогда нужно будет, в особенности придание мехкорпусу авиации.

К чему должны свестись и какие вопросы должны быть охвачены во взаимодействиях? Основой взаимодействий является: ясно поставленная за­дача, с одной стороны, — танковому корпусу и действующей с ним авиации, с другой стороны, — стрелковым корпусам, на фронте которых танковый корпус будет вводиться в прорыв; установление единства понимания задач танковым корпусом и стрелковыми корпусами всей армейской операции; отличное знание всеми нами родов войск, боевых возможностей каждого рода войск.

И вот здесь, не случайно поднимается вопрос, и правильный вопрос, когда мы говорим о времени: кто же должен сказать членораздельно, когда можно выходить, не рано ли, не поздно ли выводить мехкорпус? Я считаю (из первого доклада генерала армии т. Жукова я и понял), что командующий армией выбрасывает временный пункт управления ближе к войскам для того, чтобы наблюдать за действиями войск, быть ближе к войскам, и я считаю, что вопросы взаимодействия должны решаться здесь же под руководством коман­дарма. Командир танкового корпуса должен доложить: что «Я считаю готовым прорыв, наступил момент ввода», и решающее остается за командующим армией, он решает окончательно этот вопрос.

Некоторые сомневаются, что, мол, как-так, командир корпуса принимает решение? Может быть командир корпуса такой, что не совсем понимает, может быть и не совсем понял, — здесь есть командарм, и он принимает на себя окончательное решение данного вопроса.

План взаимодействия составлен штабом армии на весь период операции. Командир танкового корпуса должен иметь этот план взаимодействия по каждому этапу операции.

Какие же основные вопросы до выхода в прорыв танкового корпуса должны по взаимодействию решиться? Этими вопросами будут: в тесном взаимодействии с ударными стрелковыми корпусами решать основную их задачу. В этот период подготовить безотказный прорыв основной тактической обороны и обеспечить выход танковому корпусу в оперативную глубину.

И правильно поставлен генерал-полковником т. Павловым вопрос в отно­шении того, когда же как принцип, не как шаблон, когда же вводить танковый

280

 

корпус: при прорыве тыловой оборонительной полосы или прорвавшиеся стрел­ковые корпуса на глубину 7 км могут вводить танковый корпус?

Я считаю, как принцип: да, вводить именно тогда, когда глубина обозна­чилась 6—7 км. Но это не значит, что не будет исключений, когда танковый корпус потребуется ввести и тогда, когда нужно будет преодолеть тыловую оборонительную полосу.

 (С места: Не забудь танковые поля.)

А. В. Куркин: Про какие танковые поля Вы говорите, т. Ефремов?

(С места: Пока не очистишь, нельзя пускать).

А. В. Куркин: Достаточно сил и средств имеется для того, чтобы ввести танковый корпус во взаимодействии с действующими войсками. А если вы считаете, что надо захватить определенные командные высоты, надо потребо­вать от ударных командиров стрелкового корпуса выброски соответствующих отрядов вперед.

Содействовать связи командования штаба танкового корпуса со штабами командных пунктов стрелковых корпусов. Взаимная информация об обстановке, предбоевых порядках, рубежах, по достижении которых пехота и танковый корпус будут вводиться в прорыв, задачи и план действий танкового корпуса должны быть полностью изложены командирам ударных стрелковых корпусов.

В построении боевых порядков, я считаю, (что здесь) схемы довлеющей не может быть. Построение определяется ближайшей задачей, ожидаемым сопротивлением противника, шириной полосы прорыва, общим планом армей­ского командования и условиями местности.

В связи с конкретными этими условиями построение танкового корпуса может быть различно. Ширина: я считаю правильной, постановки вопроса о самой минимальной ширине прорыва. Самая минимальная ширина прорыва, меньше которой не может быть, это 15—20 км. Меньше не может быть, это значит, — тогда абсолютно не будут обеспечены фланги, а их нужно иметь хотя бы 1,5—2 км. Выбросьте 3—4 км, останется «чистый» проход 1,2 км, плюс надо учесть, как бы не строили, сколько колонных путей мы не занимали, все же на участке стрелкового корпуса он питается, да еще не надо забывать построение его боевого порядка. Все это надо увязать, и если танковая дивизия получит 4—5 маршрутов, это будет идеально.

Следующий вопрос — совместная рекогносцировка, личное общение и на­хождение на командных пунктах стрелковых корпусов. Стрелковые корпуса должны быть готовы к выполнению следующей задачи: предоставление района маршрута, обеспечение подхода, исправление путей, прикрытие ПВО в осо­бенности и т. д. Период ввода: организация огневого и химического окаймления дальней артиллерийской поддержки; подбить уцелевшую артиллерию некото­рых батарей противника в глубине; воспретить подход подходящего в резерв; выслать подвижные отряды, содействовать прохождению; мосты, дороги, ор­ганизация охраны тылов и обеспечение нормальной работы тыла, остающегося за фронтом своих войск.

Я считаю, т. генерал-полковник Павлов, что обязательно командир танко­вого корпуса должен остающимся тылам указать, куда они должны перейти и что они должны подвезти.

Мы говорим с вами о трех заправках: Маршал Советского Союза [С. М. Бу­денный] говорит, что неплохо иметь четыре, — это очень хорошо, а если будет возможность, давай и больше, потому что без горючего — ничто, тебя будут расстреливать, бить. И здесь нужна полная возможность побыстрее подтянуть эту четвертую заправку. Мы с вами все говорили, что с колесными машинами сейчас вопрос решил приказ Народного комиссара. Это не наша творческая мысль, а приказ Народного комиссара решил вопрос, когда мы сейчас будем иметь 4—5 заправок горючего на колесных машинах. Но все же с боевыми мы пока не решили вопрос, значит, получается все-таки тысячи колесных машин.

Следующий вопрос, на котором я хочу остановиться (я упускаю взаимо­действие с авиацией, а скажу об управлении). Чем будет характеризоваться управление? Оно будет характеризоваться все-таки значительным отрывом от войск фронта. В силу этого отсутствие подчас быстрой связи с вышестоящим

281

 

штабом, сложная и быстро меняющаяся обстановка, — и вот здесь в особенности командиру мы должны предъявлять требования: воспитывать всех подчиненных нам в отношении инициативы, смелости, решительности. Потому что неясность обстановки заставит принимать решения не ждав. Неоднородный состав, раз­личные скорости движения моточастей, которые зависят от дорог, громоздкость тыла, затрудняющая маневрирование боевого порядка, разбросанность боевых действий, большая зависимость от моточастей, сложность управления боевыми действиями, а отсюда — большие предъявляются трудности к командованию. Широкий, во-первых, оперативный кругозор, хорошо разбираться в построении и ведении современных действий наступательной операции, проявление ши­рокой инициативы, не бояться самостоятельности, ответственности решений, установление единства понимания задач, обслуживание авиации и совместное действие являются основами успешного управления.

Наиболее характерными вопросами управления являются: личная догово­ренность со штабом стрелкового корпуса и авиации; личное нахождение на командном пункте; точное указание моточастям, бросающимся в прорыв, лич­ная проверка мероприятий и своевременный выход и движение в прорыв; связь на первом этапе, заблаговременная прокладка проводов; обязательно должна быть выброска ответственных командиров на ответственных участках, которые должны были бы следить за прохождением колонн.

Второй этап — своевременное выступление в назначенные районы; сохра­нение полной боеспособности; организация разведки; установление подхода оперативных резервов и отхода войск фронта; связь, высылка самолетов для наблюдения за полем боя, радиосредства, которые должны быть во всех от­ношениях проверены и подготовлены; личное общение, которое очень важно, но очень сложно, но этого никак нельзя забывать; обеспечение снабжения горючим. Особое внимание должно быть обращено на связь с авиацией: са­молеты связи, делегаты от авиации, планы использования ВВС, — все эти вопросы позволят обеспечить управление в дальнейшем действиями танкового корпуса в прорыве.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 60—67.

 

Еременко Андрей Иванович, род. 2(14).10.1892 г. в с. Мар-ковка, ныне Донецкой, обл. В Красной Армии с 1918 г. Уча­стник 1-й мировой войны. Гражданскую войну закончил в должности начальника штаба полка. В межвоенный пе­риод окончил Высшую кавалерийскую школу (1923), курсы усовершенствования комсостава (1925), курсы партпо-литподготовки командиров-единоначальников при Воен­но-политической академии (1931), Военную академию им. Фрунзе (1935). С 1929 г. командовал кавалерийским пол­ком, дивизией, корпусом. Участвовал в военном походе в Западную Белоруссию в 1939 г. С 1940 г. — командир мех. корпуса, с 1941 г. — командующий 1-й Отдельной Красно­знаменной армией на Дальнем Востоке. Во время Великой Отечественной войны командовал армиями и фронтами, После войны командовал войсками ряда военных округов, с 1958 г. — в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1955), Герой Советского Со­юза (1944). Награжден 14 орденами, медалями, Почет­ным оружием, а также иностранными орденами. Умер 19.11.1970 г.

282

 

А. И. ЕРЕМЕНКО, генерал-лейтенант, командир 3-го механизированного корпуса, Прибалтийский особый военный округ

 

Товарищ Народный комиссар обороны, я хочу доложить Вам несколько мыслей в связи с вопросом ввода танкового корпуса в прорыв. Доклад гене­рал-полковника т. Павлова я вполне разделяю и считаю, что поставленные им вопросы изложены глубоко принципиально.

Современная наступательная и оборонительная операции совершенно не похожи на операции 1914—1918 гг. Танки, авиация, превратившиеся в могу­щественные рода войск, изменили формы ведения операции и стали решающим фактором в сражении.

Генерал армии тов. Жуков в своем замечательном докладе дал целый ряд оперативных расчетов насыщения танками и авиацией, а касаясь построения боевых порядков, сказал: в первом эшелоне идут большие танки, во втором — средние и в третьем — огнеметные танки. Без этих танковых частей говорить о наступательной операции, а также говорить об оборонительной операции, конечно, немыслимо. Таким образом, и в наступательной, и в оборонительной операции нужны такие танковые ресурсы.

Кого нужно запустить в глубину? Конечно, только танки. Эти танки, или, вернее, то преобразование, которое произошло сейчас в Красной Армии в связи с созданием танковых дивизий, танковых корпусов — это большое достижение, которое имеет громадное оперативное значение в смысле усиления армии. Кроме всех тех преобразований, о которых говорил Маршал Советского Союза т. Кулик, это имеет колоссальное значение.

Товарищи, мы говорим, что танки стали самым модным оружием. Почему? Потому что мощный огонь, ударная сила, броневая защита, высокая подвиж­ность и маневренность делают танки самым наступательным родом войск. Танки приспособлены в первую очередь для атаки и контратаки.

Необходимо по характеру выполнения [задачи] танки разделить на вой­сковые и оперативно-стратегические. Можно не разделять глубоко принципи­ально, но нужно такую мысль высказать. Если мы возьмем танки войсковые, они будут прокладывать дорогу пехоте, о чем докладывал генерал-полковник т. Павлов и генерал армии т. Жуков, на всю глубину оборонительной полосы, уничтожая пулеметы, артиллерию. Эти танки при поддержке артиллерии и авиации уничтожают противника, а пехота захватывает и закрепляет [новые позиции]. Эти танки будут являться решающими факторами успеха.

Я не буду вдаваться в подробности действий танков пехоты. Я хочу рас­смотреть танки оперативно-стратегические. В оперативном искусстве на данном этапе развития вооруженных сил продолжает оставаться принцип: на главном, на решающем направлении — решающие силы и средства, которыми являются главным образом танки.

Современное оперативное искусство находится на такой стадии своего раз­вития, когда боевые порядки все больше растягиваются в глубину, и наступ­ление и оборона имеют глубокие боевые порядки. Тыл должен снабжать большим количеством припасов.

Генерал армии показал эту глубину обороны, где все должно быть стройно организовано и увязано взаимодействие, налажена связь, вся система обороны превращается в мощный организм с большим фронтом и глубиной.

В нашей военной истории есть много опытов и примеров, когда замеча­тельные наши полководцы Суворов, Кутузов, Багратион и современные пол­ководцы всегда били противника путем окружения его, путем охвата, маневром, внезапно. Можно привести примеры из 1-й Конной Армии, Халхин-Гола, на Карельском перешейке — везде и всегда окружали и били противника по частям.

Для того, чтобы бить противника по частям, его нужно разорвать на эти части, нужно нарушить стройность и цельность его организации, как по фронту, так и в глубину. Эти задачи призваны решать танки совместно с

283

 

механизированной конницей и авиацией. Какая основная задача стоит перед танками? Разгромить, разорвать боевые порядки противника, уничтожить ре­зервы и тылы противника, а также управление. Окружить и уничтожить главную группировку противника.

Касаясь ввода в прорыв непосредственно, я должен остановиться на таком вопросе. Здесь раздавались голоса, какой же фронт прорыва по ширине должен быть для ввода мехкорпуса в прорыв? Давайте приведем такие расчеты: для того, чтобы ввести корпус в прорыв, надо построить такой порядок, чтобы, когда мы, выходя за ворота прорыва, могли бы немедленно вступить в бой. Значит, если мы возьмем полк, то он должен идти двумя маршрутами. На каждом маршруте будут два батальона, чтобы полку развернуться двумя передними батальонами, нужно построить головные батальоны в два эшелона. Первый эшелон — 30 танков, нужно для них иметь 50 метров на каждый танк (на полк это составит 1,5 км); другой батальон тоже займет 1,5 км. Таким образом, в притирочку будет 3 км на полк по фронту, причем в глубину будет 4 эшелона танков. Значит и на другой полк нужно 3 км, в итоге получим 6—7 км на дивизию, без интервалов, а если вы возьмете интервалы между полками 1 км, то получится: требуется 7 км для дивизии, прибавьте по 2 км на интервалы между дивизиями. Таким образом, в итоге наименьшая норма для корпуса будет 16 км (иначе вы не построите боевых порядков мк).

Почему такие боевые порядки нужны? А вот почему. Вы выходите за ворота прорыва, вам может быть навязан неожиданно бой при выходе за прорыв; противник, почувствовав прорыв, немедленно привлечет свои силы, и сразу вы вынуждены будете вести бой.

Исходя из этого, перед нами задача — дать такой боевой порядок, которым без особой перегруппировки можно сокрушать боевые порядки противника. Рассмотрим глубину боевого порядка мехкорпуса при вводе его в прорыв. Дивизия имеет глубину колонны 100 км, пущенная по четырем маршрутам, — будет иметь глубину боевого порядка 25 км. Второй эшелон мехкорпуса — мотодивизия на глубину 16 км. Глубина упирается в общем в 40 км (это при том положении, что машины идут на дистанции 35—40 м). И если мы выходим за ворота прорыва в таком порядке, то развернуться будет легко. По фронту прорыв будет составлять 20 км. Маршал Советского Союза т. Буденный был прав, сказав, что фронту прорыва нужно 25 км.

Второе: когда вводить корпус в прорыв? Тут раздавались голоса — тогда, когда будет прорвана вторая полоса. Если мы будем гоняться за второй полосой, мы можем совсем не войти в прорыв. Во-первых, 6 км мы прорываем с определенной организацией боевых порядков и силой эшелона танков при построении боевым порядком. Для прорыва второй оборонительной полосы нужно новую организацию наступления, а это будет не сегодня, а завтра.

Конечно, будет такое положение, когда мы будем брать и вторую такти­ческую полосу для того, чтобы ввести мехкорпус. Тов. Тюленев совершенно правильно построил свою оборону, показав характер обороны при маневренной зоне 30 км. При этом — дело тяжелое, а если будет немного больше — 50 км, будет лучше. Танковые корпуса, прорвав оборонительную полосу, могут очу­титься перед тыловой оборонительной полосой на 30 км.

При таком положении может получиться, что мехкорпус еще не развернулся или едва развернулся, а ночь наступила. Понятно, это не улучшит положения мехкорпуса, а ухудшит.

Особо стоит вопрос управления. Когда на Западе [немцами] были введены подвижные группы действия, прямо на Седан, и подошли к Камбрэ, предва­рительно прорвали франко-бельгийскую укрепленную полевую полосу, им пришлось под Камбрэ вступить в бой с танковыми частями англо-французов. Какое положение было? Англичане и французы бросили свои танки, и немало бросили, более тысячи. Здесь сыграл большую роль этот танковый бой, длив­шийся 8 часов. Выиграли его немцы. Почему? У них управление было хорошее. Это было [на ]писано в № 92 «Военного вестника» нашего управления. На поле боя на каждые 10 метров была машина подбита или сожжена. Это было действительно побоище. Почему выиграли немцы? У французов и англичан

284

 

не было настоящего объединения, не было единого управления и не было единой доктрины.

Я хочу подчеркнуть насчет управления. Правильно товарищ Маршал Со­ветского Союза [С. М. Буденный ] подчеркнул, что нужно его сейчас готовить, а то получится как у нас в Белоруссии, в Новогрудке и в Волковыске, — везде была путаница при походе в Белоруссию. Только присутствие товарища Маршала нам помогло. Он давал указания то мне, то т. Петрову.

Насчет снабжения бензином. Тут говорили насчет снабжения по воздуху. Немцы применяют это. Мы не пойдем, конечно, к ним на выучку, у нас есть свой опыт и замечательные люди, у которых мы учимся и будем учиться. Нам нужна повозка, перевозящая 20 тонн бензина, это неплохо применяли немцы. Имеющаяся литература говорит о бензопроводе на 180 км, который тянулся вслед за частями.

Когда я приехал в Белосток, меня снабдила авиация бензином, а танковому корпусу стали бросать возле Гродно с парашютом. Много не накидаешь с парашютом. Над этим вопросом надо крепко подумать.

Я считаю, что это совещание, эти доклады, замечательные по своей глубине, по своей принципиальности и оперативному размаху, дали школу оперативного искусства, они послужат общим направлением, за которое мы будем драться крепко, чтобы сделать наши части боеспособными.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 68—73.

 

Апанасенко Иосиф Родионович род. 3( 15). 4.1890 г. в с. Митрофановское ныне Ставропольского края. В чине пра­порщика участвовал в 1-й мировой войне. В Красной Ар­мии с 1918 г. В Гражданскую войну был командиром пар­тизанского отряда, бригады, дивизии. Окончил Военно-академические курсы (1923), Военную академию им. Фрунзе (1932). После Гражданской войны — командир ди­визии, командир-комиссар корпуса, заместитель коман­дующего войсками военного округа. С 1938 г. — командую­щий войсками Среднеазиатского военного округа, а с янва­ря 1941 г. — командующий Дальневосточным фронтом. С июня 1943 г. являлся заместителем командующего Во­ронежским фронтом. Генерал армии (1941). Награжден 4 орденами, медалями. В боях под Белгородом был смер­тельно ранен. 5.8.1943 г. умер.

 

И. Р. АПАНАСЕНКО, генерал-полковник, командующий войсками Среднеазиатского военного округа

 

Коренная перестройка РККА под руководством Наркома обороны Маршала Советского Союза т. Тимошенко позволила и позволяет нам коренным образом поднять боевую и политическую подготовку, начиная от бойца и кончая генералом. Лично он, Народный комиссар обороны, сам, его заместители, Генштаб, Управление политпропаганды непосредственно пошли в войска и показали РККА, как надо учить и поднимать боевую и политическую подго­товку.

Как вы видите, здесь мы впервые имеем такое совещание, которое проводит Маршал Советского Союза т. Тимошенко. Раньше мы докладывали, этих докладов не проверяли, мы уезжали и опять-таки никто не проверял работу. Пять последовательных докладов, которые сделаны здесь генералами армии

285

 

тт. Жуковым, Мерецковым, Тюленевым, генерал-лейтенантом Рычаговым и генерал-полковником т. Павловым, показывают нам и создают у больших и малых командиров единое понимание оперативного мышления. Оно само не создается. Его нужно направлять, обобщать, производить обмен опытом.

По каждому вопросу выступает немало генералов и комиссаров и это, как опыт, воспринимается в единое оперативное мышление. Помимо этого, все мы изо дня в день решаем впервые новые для нас — начальников оперативные «летучки», и эти оперативные «летучки», как продолжение докладов и обмена опытом, дают исключительно много, также направляют на единое понимание оперативного искусства и вождения. Здесь выступали летчики и докладывали: общевойсковые начальники ставят вопросы об авиации. Они же выступают и ставят вопросы, как никогда, о танках. Почему? Потому что вырос высший начальствующий состав. Мы насыщены такой богатой современной техникой, которую обойти никак нельзя. Тот, кто обходит и пытается обойти, будет катиться только назад, отставать от подготовки, от учебы.

Товарищ Народный комиссар учит нас, как обобщать, чтобы начальники умели непрерывно управлять, умели взаимодействовать на полях.

Тов. Павлов здесь поставил вопрос очень смело. Мне, как старому кава­лерийскому начальнику, это понравилось. Вопросы, которые он поставил, заслуживают большого внимания. Тов. Павлов не поставил только один вопрос, который внес Маршал Советского Союза т. Буденный — о едином начальнике. Во-первых, кто должен вести такую механизированную силу — механизиро­ванный, кавалерийский, стрелковый корпуса? Такую массу должен вести сме­лый генерал, который бы не оглядывался назад, а командовал в любой обста­новке и громил бы врага.

Вот такого смелого генерала, я думаю, товарищ Маршал Советского Союза, нужно будет именно теперь, в мирное время, и воспитывать. Я совершенно согласен с Маршалом Буденным в том, что один мехкорпус и даже два мехкорпуса одни без конницы и пехоты идти не могут в оперативный прорыв, а если могут, то не всегда и далеко не во всякой обстановке. Надо обязательное взаимодействие с конницей, пехотой и авиацией.

Какое бы я мыслил построение? Первый эшелон — должен идти танковый корпус; второй эшелон — должен идти конный корпус и третий эшелон — пехота. Я не согласен с теми, кто выдвигает вопрос о том, что до мехкорпуса еще стрелковые части должны сделать ворота и во второй полосе заграждений противника. Тогда, что же, няньку нужно дать? Потрудитесь вести массу танков так, чтобы от второй полосы противника не осталось и следа! На то и создается такая оперативная масса, чтобы на [ее] пути у противника ничего не устояло бы. Если вы хотите, чтобы вам и во второй и еще будете искать и в третьей полосе кто бы прорвал — это не смелый генерал. А отсюда нужно взаимодействие с конницей и пехотой, чтобы полностью выполнять любую боевую оперативную задачу.

Еще раз согласен с Маршалом Буденным. Тов. Павлов здесь поднял такие вопросы, как подготовительный период. Не готовиться вообще — ничего нельзя сделать, а тем более готовить такую громадную операцию, — нужно предус­мотреть все до деталей. И присоединяюсь к тем, которые говорят, что нужно брать достаточное количество горючего. Куда хотите, хоть в карман, как говорил т. Буденный, но нужно брать. Нужно изобретать сейчас в мирное время. Сейчас [есть] все возможности к тому, чтобы направить изобретатель­скую мысль на то, чтобы 4 заправки были бы подвешены, подвязаны и т. д., но чтобы это было не кустарно, а приделано соответствующими техническими средствами и возможностями, чтобы вести горючее, без которого двигаться нельзя, нельзя и думать выполнить боевую задачу. Даже танкист, если он выдохся в отношении отдельных боеприпасов, а горючее у него есть, он будет давить противника; без горючего боевой задачи экипаж, часть и соединения не могут выполнять.

Второй вопрос о дорогах. Да к тому [же] если плохая дисциплина, плохо подготовленные части загромождают дороги, это самое страшное. Дороги — это главное, это основное. Конная армия в 1920 году, когда шла в прорыв,

286

 

тогда не было у нас современной развитой техники, перед выступлением было приказано все ненужные хвосты* оставить, взять только крайне не­обходимое, конным частям приказано было идти вне боевой дороги. Причем была строгая дисциплина. И у нас никаких пробок на дорогах не было. Не брать ни в какой степени больших хвостов, это основное, что загромождает и связывает по рукам и ногам. В этом большой оперативный смысл, чтобы взять с собой все то, что может обеспечить оперативную группу, ведущую в прорыв.

Третье — это использование местных средств. В основном, конечно, нужно прямо сказать, что все возможности надо использовать для того, чтобы мак­симально использовать местные средства, вплоть до того, чтобы заимствовать, отбивать склады горючего у противника. Таскать много груза мы ни в коем случае не сумеем.

Какой бы я сделал упрек генерал-полковнику, своему старому приятелю т. Павлову? Он сказал в докладе, что скажет о коннице, но конницы он все-таки не коснулся. Взаимодействие мехкорпуса без конницы невозможно. В первую очередь полное взаимодействие, полное понимание должно быть именно с конницей, пехотой. Один мехкорпус, как правило, большую опера­тивную задачу выполнять не будет.

О едином начальнике я уже говорил.

Я хотел коснуться взаимодействия с авиацией. Питать с воздуха конно-механизированную группу хотя бы частично, мы обязательно будем вынуждены, без этого мы не обойдемся, и главное и в первую очередь горючим, а потом боеприпасами, другого ничего не будем подавать. Но для этого, опять-таки, генералы авиации, нам и тут нужная подготовительная работа. В мирное время надо готовить тяжелую авиацию. Помимо того, что необходимо взаимодействие авиации с выпущенной оперативной группой, нам нужна обязательно и под­готовка для обеспечения вместе с наземным тылом и в авиации взаимодействия. Без этого мы обойтись не можем. В тылу надо питать с воздуха и за счет трофеев.

Все те мероприятия, которые прекрасно изложил генерал-полковник т. Пав­лов, они естественно, пригодны только на Западе. У нас же на Востоке, в особенности на театре Средней Азии, где горы и пустыни преобладают, там конечно, такие мероприятия не подойдут. На театре Средней Азии массировать танки вместе с конницей не удастся. Наоборот, в горах и пустыне максимум можно сосредоточить группу: мехполк с кавалерийской дивизией, больше раз­вернуть нам не удастся. А, как правило, там такие действия мехдивизии возможны по эскадронам, в узких щелях, взаимодействуя с авиацией. Авиация должна надежно прикрывать свои группировки, чтобы не дать возможности противнику нападать в узких щелях и наносить поражение нашим танкам и коннице.

Если на Западе основной и главный лимит — это горючее (для питания боя), то на Востоке, в особенности у нас на театре Средней Азии, прибавляется еще вода. Наравне с горючим нужно заботиться о том, чтобы снабдить части водой особенно в пустыне и горах.

Кто же должен выпускать такую оперативную как конно-мехгруппу в тыл противнику? Никто другой как только командующий армией. Коман­дующий армией должен быть на командном пункте командира корпуса и отсюда, не гадать издалека, отдать приказ: «Наступил момент: Вашей группе выполнять боевую задачу — марш, товарищ генерал». После того, как он выпустил эту оперативную группу, должна быть исключительная связь и взаимодействие с общим намеченным планом командующим армией или командующим фронтом.

Войска армии или армий решительно должны перейти в наступление, дабы сковать противника. Вот это общее оперативное управление, решение коман­дующего фронтом должно быть увязано от начала выпуска и до конца наме­ченного планом разгрома противника в его тылу. Без такой связи оперативной,

 

*Имеется в виду обоз.

287

 

без единого взаимодействия армии и фронта выполнение оперативной задачи ни в какой мере немыслимо, и такую группу выпускать невозможно: она не выполнит задачи.

Товарищ Маршал, все то, что мы здесь получили за эти дни, а дней этих немало, мы передадим в войска с тем, чтобы войска были высоко подготовлены в боевой и политической подготовке.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 74—78.

 

Вершинин Борис Георгиевич, род. 17(30).7.1889 г. в г. Одес­се. В Красной Армии с 1918 г. Во время Гражданской вой­ны — командир канонерской лодки, командир взвода кур­сантской бригады. В 1921 г. окончил артиллерийские ко­мандные курсы, в 1923 г. — Высшую артиллерийскую школу. Командовал артиллерийской батареей. После окончания в 1930 г. Военно-технической академии РККА последовательно занимал должности: начальника кафед­ры, факультета Академии моторизации и механизации РККА. Участвовал в советско-финляндской войне 1939— 1940 гг. в должности начальника танковых войск 7 армии. В Великую Отечественную войну был генерал-инспекто­ром Автобронетанковых войск, начальником Главного бронетанкового управления Красной Армии. После вой­ны — начальник Военной академии бронетанковых и ме­ханизированных войск, начальник Главного бронетанко­вого управления, заместитель командующего броне­танковыми и механизированными войсками по бронетан­ковой технике. Генерал-лейтенант танковых войск (1942). Награжден 8 орденами, медалями и иностранным орденом. Умер 6.9.1953 г.

 

Б. Г. ВЕРШИНИН, генерал-майор танковых войск, генерал-инспектор автобронетанковых войск Красной Армии

 

Товарищ Народный комиссар обороны, я выслушал с вниманием доклад генерал-полковника т. Павлова и вполне согласен с основными его поло­жениями, которые он выдвинул в вопросе использования механизирован­ных соединений. Но у меня возник ряд мыслей, которые я хочу здесь доложить.

Меня очень удовлетворило в докладе т. Павлова то, что он все время предостерегает от шаблона. И действительно, ввод механизированных корпусов в прорыв и вообще использование механизированных соединений эта тема настолько сложная, что здесь не может быть какой-то определенной схемы и не может быть никакого шаблона. В одной местности это может быть так построено, в другой местности — по другому.

Я знаю, скажем, что в Академии моторизации и механизации, некоторые товарищи возмущались, что в Польше общевойсковые начальники использовали очень успешно танковые части не по уставу, когда они сами брали города.

(Д. Г. Павлов: За то, что брали города?)

 Б. Г. Вершинин: Они возмущались не тем, что они брали города, а тем что брали не по уставу, без пехоты, без артиллерии.

288

 

Я говорю, что в различной обстановке, на различных театрах военных действий механизированные соединения будут применяться по-разному и, сле­довательно, шаблона в этом не может быть. Тем более я несколько смущен некоторыми категорическими положениями т. Павлова, с которыми я вынужден не согласиться.

Первое возражение, которое я имею, это то, что, сопоставляя мощь орудий артиллерии с танками, т. Павлов заявил, что благодаря наличию танков необходимость в артиллерии уменьшается и что против тяжелого танка пушка ничто.

(Д. Г. Павлов: 3-х дюймовая.)

Б. Г. Вершинин: Хотя бы и 3-х дюймовая, безразлично. Теперь 3-х дюймовая противотанковая пушка с бронебойным снарядом может и пробить броню, я лично не уверен т. к. не испытал.

(Д. Г. Павлов: Попробовать надо.)

Б. Г. Вершинин: Я согласен.

Но дело не в этом: пробить или не пробить. Я хочу сказать, что нельзя сопоставлять артиллерию с танками. Я, как бывший артиллерист, не могу с этим согласиться. Танки, правда, с успехом решают свои большие задачи. При последних методах применения мехсоединений мы видим, во что выростают действия танков, вплоть до того, что решается судьба государства в несколько дней. Но сократить количество артиллерии за счет танков и заменить артил­лерию танками нельзя. Это нужно иметь в виду при расчетах, и чтобы общевойсковые командиры понимали и положительные стороны и свойства танка, а также знали и их слабые стороны. Надо сказать, что во время войны у многих из командиров возникало мнение, что танк может делать все — и летать, и прыгать, и это сказалось в их требованиях к танкам. В результате этих требований получается разочарование. Танки в определенном направле­нии, в определенной обстановке решают операцию, но их нужно по умному применять, и надо знать, где можно применять. В этом основное.

При сопоставлении танка с противотанковой пушкой нужно говорить и вот о чем. Во-первых, что нужно на поле боя разыскать эту пушку и во-вторых, надо суметь к ней подойти. А я знаю по финской кампании, по своему опыту, когда я расспрашивал десятки экипажей, что они видели на поле боя и где располагались огневые точки противника, они не могли этого сказать. Попал снаряд, загорелся танк, а откуда стреляно, они не могли сказать.

Второе возражение, которое я хочу сделать, — это в отношении заявления, которое сделал генерал-полковник т. Павлов об операции ввода мехсоединения в прорыв: «Эта операция не сложная».

(Д. Г. Павлов: Эта операция не сложная, если ее знать).

Б. Г. Вершинин: Как всякая операция она уже поэтому является сложной и требует большой увязки действий и точной работы всех механизмов, обеспечивающих ее проведение. Если бы мне пришлось идти в прорыв, то после тщательной подготовки и увязки взаимодействия я бы оставил еще 3-х человек в тылу, чтобы они все вопросы увязки проверяли бы в действии. А то может так получиться, как было в Финляндии, когда я пошел с батальоном в маленький прорыв, когда после увязки вопросов обеспечения рации, которую обещал начальник связи, не оказалось, артиллерия меня не поддержала и операция не была решена так, как это должно было быть. Следовательно, операция эта очень сложная и нужно, чтобы взаимодействие всех родов войск было бы точным. Это касается артиллерии и авиации, и других родов войск, обеспечивающих вход в прорыв и действия в нем мехкорпуса.

Третий вопрос: когда должен быть введен мехкорпус? Генерал-полковник т. Павлов считает, что вводить надо тогда, когда будет занята первая оборо­нительная полоса. Ряд командиров здесь его поддержали. Я с такой катего­ричностью согласиться не могу. Момент ввода мехкорпуса зависит, во-первых, от задачи мехкорпуса — должен ли он решить задачу тактического окружения или он должен идти в глубокий прорыв. В зависимости от этого и можно говорить о моменте ввода в прорыв. Во-вторых, момент ввода зависит от того, что представляет собою тыловая полоса по своей мощи.

Я лично считаю, что, как правило, тыловая полоса должна быть прорвана не мехкорпусом. Корпус, если он имеет большую задачу развития прорыва в оперативных целях, о чем докладывал генерал-полковник т. Павлов, должен

289

 

идти в прорыв свежим, не расстроенным, так как он в глубине противника встретится с целым рядом препятствий. Если противник сильный, он сразу же выставит противотанковые подвижные средства и может также выставить механизированные соединения, с которыми в первую очередь нужно сражаться. Так как же, спрашивается, можно выпускать мехкорпус, расстроенный при прорыве сильной тыловой полосы?

Когда докладывал генерал армии т. Жуков, он говорил, что в наступательной операции необходима плотность в 50—60 танков на километр. С такой плот­ностью насыщения танками стрелковые корпуса должны прорвать и первую и тыловую полосу. Если понадобится еще добавить танков для этого, надо брать танковые бригады. В этом и заключается принцип массового использо­вания танков. Если мы готовимся к большим операциям, необходимо обеспечить их соответствующей большой плотностью насыщения танками, с помощью их прорвать оборону и после этого выпускать мехкорпус для решения оперативной задачи.

Будут случаи, когда механизированный корпус может сам прорвать тыловую полосу. Но когда? Когда мы знаем, что корпус при этом своей мощи не потеряет, так как полоса слабая.

Следующий вопрос: кто должен определять момент ввода корпуса и кто должен отдавать распоряжение о выходе корпуса в прорыв? С моей точки зрения, это должен делать командующий армией. Корпус — средство опера­тивное и дело командующего определить момент ввода, а не предоставлять решать этот вопрос самому командиру механизированного корпуса.

Относительно того, нужно ли перед вводом в прорыв мехкорпус, располо­женный в выжидательном районе не ближе 20 км от переднего края противника, переводить в исходный район? Не нужно. Корпус — очень громоздкая орга­низация для того, чтобы ее можно было передвигать на небольшие расстояния. Нельзя этого делать, так как это нецелесообразно. Мы будем терять много времени и горючего. Голова корпуса будет в исходном районе, а хвост еще не выйдет из выжидательного района. А так как исходный район надо и приходиться назначать, конечно, не вплотную к переднему краю, а на рас­стоянии 2—4 км, значит, мехкорпус нужно будет передвигать еще на небольшое расстояние.

Нужно назначать исходный уравнительный рубеж, где подравниваются все колонны перед выходом в прорыв, а не исходный район. Нужно держать корпус в выжидательном районе на таком удалении, чтобы он был хорошо замаскирован.

(С. К. Тимошенко: В 60—100 км?)

 Б. Г. Вершинин: Чтобы не открывать противнику глаза на наш замысел. Второе, чтобы мехкорпус не мог поражаться дальним огнем противника. Третье, чтобы он мог своевременно подойти в момент выхода в прорыв к исходному рубежу.

Следующий вопрос, который я хотел поднять — это в отношении мото­циклетного полка. Тут товарищи командиры предлагали заменить мотоцик­летный полк батальоном броневиков и батальоном танков. Я считаю так же, как генерал-полковник т. Павлов, что нам рано говорить об изменении этой организации, пока мы не попробовали ее как следует на учениях. Считаю, что на Западе мотоциклетный полк показал себя хорошо. Мотоциклы — это самый подвижной род транспорта, самый проходимый. Следовательно, когда может появиться необходимость выбросить часть людей с хорошей огневой мощью, который имеет мотоциклетный полк, вперед, для захвата соответст­вующего рубежа, он может эту задачу выполнить. Бронемашины и танки не сумеют в такой короткий срок подойти на намеченный для захвата рубеж, следовательно, если говорить об изменении, то можно только в направлении добавления в мотоциклетный полк батальона броневиков и хотя бы несколько орудий ПТО. Соответственно увеличить количество мотоциклов. Вот моя точка зрения о мотоциклетном полку.

Товарищ Народный комиссар, здесь все время раздаются голоса о том, чтобы добавить мехкорпусу авиационную дивизию или еще какую-нибудь часть. Мне кажется, что нужно было бы в следующем году провести опытные учения с мехкорпусом, куда выбросить побольше материальной части или

290

 

лучше всего вывести корпус полностью, чтобы командиры мехсоединений увидели, что представляет мехкорпус. Учение опытное нужно сделать пока­зательным, на которое созвать командиров всех мехсоединений и общевойско­вых командиров. Нужно показать, что представляет мехкорпус и тщательно изучить организацию ввода в прорыв. Это окупилось бы сторицей.

В отношении полосы для ввода в прорыв мехкорпуса. У меня такое мнение, что этот вопрос нужно решать в зависимости от обстановки. Иногда потребуется пустить корпус в очень узкую щель в 8—10 км. Перед этим останавливаться не надо. Надо будет только соответствующим образом построить боевой порядок мехсоединения и пустить его не в одном эшелоне, а в двух, в трех. Важно поскорее выбросить корпус в оперативную глубину противника.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 79—84.

 

Ф. И. ГОЛИКОВ, генерал-лейтенант, заместитель начальника Генерального штаба — начальник Разведывательного управления

 

Товарищ Народный комиссар, прошедшие доклады и особенно доклад ге­нерала Павлова заставляют меня поднять три вопроса, в которых у нас в армии очень много недостатков и по которым предстоит, как мне кажется, получить Ваше решающее слово для всей армии. Это вопросы: 1) О постановке службы ВНОС в нашей армии. 2) Вопрос о дорожно-мостовой службе по строительству, восстановлению дорог и мостов, особенно в перспективе крупных наступательных операций. 3) Вопрос о постановке в нашей армии службы регулирования. Эти три вопроса в ходе обсуждаемых докладов не получили освещения и должной разработки.

Говоря по первому из них, я должен отметить, как чрезвычайно, мне кажется, важное обстоятельство, что боевая бомбардировочная авиация типа пикировщиков в борьбе с танковыми соединениями, особенно в глубине про­изведенного оперативного прорыва механизированными корпусами, является одним из важнейших и главнейших врагов крупных механизированных и моторизованных соединений. Не менее важна ее роль в обеспечении боевой деятельности наших танковых сил и в условиях до вступления в прорыв.

Нечего говорить о важности службы ВНОС для всей нашей армии вообще и в особенности в условиях наступательной операции ударной армии. Между тем состояние службы ВНОС в наших частях, в нашей армии в целом, судя и по фактам мирного времени, по пролетам случайным или неслучайным отдельных самолетов противника и во время боевых операций, говорит о том, что вся существующая система связи, оповещения и наблюдения, подготовки и службы наших частей ВНОС, в результате которой целые месяцы остаются без наличия постов ВНОС, не гарантируют нам ни в какой степени нужного времени для предупреждения и подготовки как средств ПВО глубинных пун­ктов, так даже войск, стоящих непосредственно вблизи линии фронта.

Сам состав постов ВНОС, не говоря о специальных частях ВНОС, (я имею в виду войсковые части), в смысле подготовки и материальной обес­печенности, подготовлен и обеспечен крайне плохо. Нет даже на сегодняшний день твердой и окончательной постановки вопроса о хозяине и руководстве службой ВНОС в смысле точного разделения функций между службой ПВО и управлением ВВС.

Я воспользуюсь некоторыми данными по германской армии для характе­ристики этого вопроса. Конкретно служба ВНОС в системе ПВО г. Берлина, как говорят опыты налетов английской авиации на Берлин, показывают, что в большинстве случаев воздушные тревоги объявляются за 10—15 минут до появления английской авиации. ПВО и посты ВНОС находятся в удалении от Берлина на 150—200 км. Кроме постов ВНОС, выставляемых в районе обо­роняемого пункта, организуются посты ВНОС в самом городе. На раде пунктов

291

 

Берлина выставляются посты ВНОС, имеющие радиостанции не только для приема, но и для передачи донесений.

Что касается постановки этого дела в войсках, то там имеется организация службы ВНОС путем выделения в действующей армии подвижных средств связи в виде рот ВНОС, которые имеют свои средства передвижения и связи. Нам известно, что эти роты сопровождают мотомехчасти в прорыве и обес­печивают им службу ВНОС. Средствами частей ВНОС является радио и поэтому их сообщения поступают не только в пункты донесения, но и на командные пункты истребительной авиации.

Среди средств службы ВНОС кроме линейной связи широко применяются радио, звуковые и светосигнальные средства связи. Типами частей, обслужи­вающих службу ПВО и ВНОС, являются батальоны воздушной связи, подчи­ненные командующим воздушными районами ПВО, и полки воздушной связи в системе службы воздушного министерства.

Второй вопрос: о восстановительной работе при продвижении наших армий. Я думаю, что правильнее ставить вопрос не только о восстановлении, но и создании новых дорог и колонных путей, которых требуется очень много на направлениях наступления.

Использование саперных частей в германской армии по последнему опыту характерно тем, что они в основном предназначались не для решения этих вспомогательных, обслуживающих задач, а для решения главным образом боевых задач совместно с основными родами войск: танками, пехотой и ар­тиллерией, что нашло у нас, в частности, яркое выражение в период боевых действий при прорыве Карельского перешейка, но не находило выражения в целом ряде других операций, где части инженерных и саперных войск ставились в положение обслуживающих.

В этой связи Германия решает задачу создания новых дорог для наступа­ющих армий, их восстановления и организации мостов и колонных путей посредством широко развернутой в государственном масштабе службы трудовой повинности, организованной по военному образцу. В период польской кампании на территории Польши принимали участие 500 рабочих бригад трудовой по­винности общей сложностью до 100 000 человек, имеющие в своем составе рабочих средней, высшей и низшей квалификации, которые решали задачи строительства дорог, исправления, поддержания дорог, а составленные из людей средней и высшей квалификации — были заняты строительством и ремонтом новых мостов, как в Польше, так и на Западе. Во время западных операций во Фландрии эти отряды, бригады трудовой повинности министерства Тодта были брошены на всем фронте и неустанно работали на мостах и дорогах, освобождая саперные части для основной работы вместе с пехотой и артил­лерией. Численность этих частей трудовой повинности в Германии доведена в настоящее время до 3-х миллионов человек.

В нашей стране имеются гораздо большие возможности поставить эту службу как самостоятельную и вывести из того положения, когда мы должны инженерные и саперные части, как было фактически в Польше, бросать для этой работы как для основной.

Третий вопрос: о постановке службы регулирования. Генерал Павлов ос­тановился с должным вниманием на этом вопросе, но я должен отметить, имея свой опыт командования мехсоединениями, что служба регулирования, организованная только танковыми корпусами, не обеспечит задачи. Здесь нужна твердая общеармейская и общефронтовая организация службы регули­рования.

В Англии сейчас создали 123 роты регулирования, предвидя динамику боевых действий в случае вторжения германских войск. Мы видели, что отсутствие службы регулирования во Франции и в Бельгии привело к тому, что французские, английские и бельгийские дивизии были сметены с пути сотнями тысяч беженцев, которые затруднили возможности передвижения и не давали возможности передвигаться войскам.

Учитывая опыт регулирования во Франции и Германии, для нашей армии можно принять целый ряд полезных соображений и предложений. В частности

292

 

там установлена общегосударственная система указателей. Кроме того широко применяется система войсковых указателей, которая, не нарушая секретности, в то же время дает полное направление колоннам, избегает всякого скопления, позволяет двигаться колоннам и не задерживаться. Дежурная полевая жан­дармерия на дорогах обязана следить за движением. Дорожные пункты должны полностью очищать дороги от всякого гражданского движения.

Теперь специально по теме: о тыле танкового корпуса. Мне приходилось, товарищ Народный комиссар, по вашему заданию проводить опытное учение с мехкорпусом в Киевском округе. Основной вопрос стоял — вопрос организации тыла.

Вспоминая опыт этих учений, я должен обратить внимание на три следу­ющие момента. На неудовлетворительную собственную боеспособность тыла и, вспоминая опыт этих крупных учений, поставить вопрос о необходимости обеспечения тыловых подразделений вооружением: пулеметами, как на «Ком­сомольце»*, крупнокалиберными противотанковыми ружьями и танковыми взводами, чтобы не отрывать их от боевых частей. Надо понимать, что тылам танковой дивизии надо будет своими средствами пробиваться к боевой части, когда она будет оторвана.

Для облегчения тыла танковой дивизии и корпуса питанием необходимо сосредоточить внимание на применение различного рода концентратов, галет и прочее, чтобы освободить наш тыл от огромнейших продовольственных грузов, которые довлеют над нашим тылом, чтобы увеличить горючее и снаряды.

Третий вопрос по тылу: чтобы все наши танковые тыловые соединения получили боевой расчет. Когда тыловая колонна идет, никто не имеет боевого расчета и она оказывается захваченной врасплох. Всякое боевое подразделение должно получить боевой расчет, вплоть до командира роты, взвода и отделения, они будут отвечать за свое боевое обеспечение.

И последний вопрос: о вводе танкового корпуса в прорыв. Я бы хотел, чтобы при решении этого вопроса было принято во внимание, что если мы будем вводить танковый корпус на вторые сутки, то для него возникнет угроза встретиться с подкреплениями армейских и корпусных резервов и с отошедшими войсками с первой оборонительной полосы. И, как правило, мне кажется, что танковый корпус должен входить в прорыв в первый же день после взлома. Другое дело, когда эта вторая полоса имеет перед собой значительный водный рубеж — тогда нужно, может быть, в этом случае отказаться.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 85—90.

 

Черевиченко Яков Тимофеевич род. 30.9 (12.10). 1894 г. в с. Новоселовка ныне Ростовской обл. Участник 1-й мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. Во время Гражданской войны командовал взводом, эскадроном, был помощником командира и командиром кавалерийского полка. После окончания в 1921 г. кавалерийских курсов и в 1924 г. вы­сшей кавалерийской школы был помощником командира, командиром и комиссаром кавалерийского полка, командо­вал отдельным кавалерийским эскадроном, с 1927 г. — ко­мандиром и комиссаром кавалерийского полка. В 1929 г. окончил курсы усовершенствования комсостава, в 1931 г. — курсы партполитподготовки командиров-еди­ноначальников при Военно-политической академии. По окончании в 1935 г. Военной академии им. Фрунзе — ко­мандир кавалерийской дивизии, кавалерийского корпуса,

 

* Артиллерийский тягач.

293

 

командующий кавалерийской группой, с июля 1940 г. — ко­мандующий войсками Одесского военного округа. Во время Великой Отечественной войны командовал армиями, группой войск, был заместителем командующего, коман­дующим фронтами, войсками военного округа, в распоря­жении Ставки ВГК, округа, командовал стрелковым кор­пусом. После войны продолжал командовать корпусом, был помощником командующего войсками военного окру­га. С 1950 г. в отставке. Генерал-полковник (1941). На­гражден 10орденами, медалями. Умер4.7.1976 г.

 

Я. Т. ЧЕРЕВИЧЕНКО — генерал-лейтенант, командующий войсками Одесского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, я также разделяю мнение, как и другое товарищи, что наше совещание вырабатывает единые оперативные мысли командного состава. Это совещание дало много для высших командиров. Мне вспоминается, что в прошлом на совещаниях, на которых я присутствовал, вопрос стоял о чрезвычайных происшествиях, на них разговор сводился об Иванове и о Петрове. Это совещание дало много для нашего высшего командного состава. Доклады тт. Жукова, Тюленева, Павлова, выступление Маршала Советского Союза т. Буденного и других товарищей весьма поучительны и обстоятельны.

Я, товарищ Народный комиссар обороны, хотел остановиться на одном вопросе, это район сосредоточения. Здесь мы имеем разные толкования. Один говорит о районе сосредоточения, районе выжидательных позиций, исходном районе. И вот невольно приходится думать, сколько же таких районов должно быть, если эти районы определяют или предусматривают переход из одного района в другой, — то это совершенно невозможно. И мне кажется, что нужно установить терминологию единую, установить район выжидательный и исход­ный район для ввода в прорыв.

Район сосредоточения должен находиться в 50—60 км от линии фронта. Это даст возможность, во-первых, изготовить танковый корпус, во-вторых, это даст возможность провести занятие штаба танкового корпуса и авиационной дивизии, которая будет придана танковому корпусу. Исходный район должен быть, по-моему, в 10—15 км.

Ввод в прорыв. Здесь товарищи говорили о том, кто ответственен за ввод в прорыв. Мне кажется, что нельзя делать так, как делали у нас на занятиях. Я часто присутствовал на окружных занятиях, где обычно командира кавале­рийского или танкового корпуса буквально подчиняют командиру стрелкового корпуса. Мне кажется, что это совершенно неправильно. Ответственность за ввод в прорыв должен взять на себя командующий армией: у него имеются средства прорыва, и он должен отвечать за ввод в прорыв.

Вопрос о том, когда нужно вводить танковый корпус? Здесь тоже разные толкования. Некоторые товарищи говорят, что нужно вводить тогда, когда будет прорвана главная оборонительная полоса. Другие говорят, что нужно вводить тогда, когда будет прорвана тыловая оборонительная полоса. Мне кажется, товарищи, что это будет зависеть от того, насколько будет подго­товлена тыловая оборонительная полоса. Во-вторых, насколько будут удалены оперативные резервы противника. И третий момент — количество или верное наличие оперативных резервов противника.

Для нас, конечно, выгоднее ввести танковый корпус после того, когда будет прорвана главная оборонительная полоса, но давайте обратимся к оперативным расчетам. Оперативные темпы в наступательной операции будут 10—15 км [в сутки]. Мы посмотрим, что же делает противник? А темпы сосредоточения

294

 

резерва противника 100—150 км. Это говорит о том, что противник в темпах продвижения имеет преимущество в несколько раз. И если мы не сможем ввести в прорыв мехкорпус в первый день, то есть после того, как будет прорвана главная оборонительная полоса, то противник укрепит тыловую оборонительную полосу и нам придется вновь организовывать прорыв.

И последний вопрос — обеспечение. Говорят, что в мирное время нужно дать танковым корпусам авиацию и т. д. Мне кажется, этого не следует делать. Нужно, чтобы в мирное время занимались танковые корпуса совместно с авиацией, со­вместно с десантными бригадами. Это необходимо. Еще один вопрос — нужно обязательно придавать танковому корпусу или конно-механизированной группе авиацию. Здесь кто-то из летчиков, кажется т. Смушкевич, говорил, что нет ни­какой надобности придавать танковому корпусу авиацию.

(Голос из президиума: Не только придавать, но к корпусам нужно присоединить авиационные группы).

 Я. Т. Черевиченко: Чтобы мехкорпус не остался в тяжелый момент без авиации, то нужно ему придать авиадивизию. Задача этой авиации будет заключаться в действиях впереди танкового корпуса, командующий армией обязан обеспечить авиацией фланги, фронтовое командование должно будет обеспечить разгром ави­ацией подвозимых изнутри страны резервов.

Вот я считаю, товарищ Народный комиссар, те вопросы, которые должны получить ясность и твердость и должны проводиться впоследствии в жизнь.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 91 —93.

 

Я. Н. ФЕДОРЕНКО, генерал-лейтенант танковых войск, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии

 

Товарищи командиры, сейчас у нас никакого сомнения нет в том, что механизированные войска играют большую роль в разгроме противника. Сейчас остается только один вопрос — подготовить войска, чтобы с меньшей кровью разгромить врага. Эту надежду танковые войска должны оправдать, а для выполнения этой задачи нужно, прежде всего, готовить войска.

В танковых войсках самую главную роль играет огонь. Если личный состав плохо подготовлен, не может стрелять или стреляет плохо, то такие войска могут оказаться обузой, а не грозным оружием для врага. Поэтому, самое главное подготовить личный состав, чтобы он мог отлично владеть своим оружием. Как мы готовим сейчас танковые войска огневому делу? В настоящее время даже на 1941 г. намечается отпуск 6 снарядов на год на один танк, причем должны отработать восемь задач. А кроме того, инспекции и комиссии, проверяющие войска, проверяют огневую подготовку стрельбой, на что рас­ходуют снаряды. Поэтому получается, что снарядов для подготовки экипажа нет, а это таит в себе большую опасность.

Я считаю, что для того, чтобы подготовить экипаж, необходимо отстрелять как минимум для командира танка следующие задачи: стрельба с места (одна задача требует 3 снаряда); стрельба с коротких остановок (одна задача требует 3 снаряда); стрельба с хода (одна задача требует 4 снаряда); стрельба в составе взвода (одна задача требует 3 снаряда); стрельба в составе роты (одна задача требует 3 снаряда). Это — без всяких инспекторских проверок. Таким образом, для подготовки только командира танка требуется 16 снарядов. Башенных стрелков, в основном, надо учить стрелять пулей по пушечной шкале, но неплохо бы было дать и башенному стрелку одну стрельбу с места — 3 снаряда.

Я остановился на подготовке командира танка потому, что в танке стреляет лично командир танка, если говорить о батарее, то там командир батареи стреляет и отпускаемые на орудие снаряды расходует командир батареи, а в танках стрельба индивидуальная. В танковых частях командир повлиять на каждого не сможет. Следовательно, требуется подготовка экипажа индивиду­альная. И в этом основная задача в отношении подготовки танковых войск.

295

 

Следующий вопрос — о подготовке механизированных корпусов для са­мостоятельных действий в оперативной глубине. Мы этим сейчас недостаточно занимаемся. Почему? Потому что в округах имеется только один начальник автобронетанковых войск. Один начальник АБТВ готовить механизирован­ные войска не может. Конечно, военные советы округов занимаются бо­евой подготовкой механизированных войск, но нужно иметь людей, кото­рые бы непосредственно отвечали за боевую готовность механизированных войск. Такими людьми должны являться начальник АБТВ и его штаб, который в мирное время готовит войска, а в военное время, если нужно будет, объединяет их и возглавляет командование ими. Такой штаб нужен как в крупных округах, имеющих механизированные и танковые соедине­ния, так и у начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии.

Механизированные войска и их начальник должны иметь в виду, что им придется действовать самостоятельно и рассчитывать на то, что им будет все приготовлено — нельзя. Как правило, войска механизированного корпуса будут сами себе прочищать дороги. Саперные части стрелковых войск при наступлении ведут бой вместе с пехотой, а не обслуживают только пехоту. Они, саперы, будут с пехотой непосредственно впереди в боевых порядках и их задача снимать заграждения, ставить заграждения и драться вместе с пехотой, а наши саперы механизированных войск не могут сидеть на машинах и ожидать движения в прорыв. Саперные части мехкорпуса и мотопехота могут быть использованы для прокладки путей движения мехкорпуса в прорыв. В отдельных случаях, когда артиллерии недостаточно, артиллерия мехкорпуса также может быть привлечена на время артподготовки, но за счет снарядов артиллерии стрелковых корпусов.

Здесь выступающие говорили, что танковые дивизии будут использованы для прорыва, а потом для развития прорыва. Так нельзя. Танковые дивизии могут быть использованы при прорыве, но тогда, когда танковый корпус вводится в прорыв не сегодня, а завтра, т. е. по занятию второй оборонительной линии противника. Использование же мехкорпуса вместе с пехотой для прорыва с одновременной задачей развития прорыва на большую глубину, для разгрома оперативных резервов противника в тот же день нецелесообразно, так как собрать корпус после прорыва укрепленной полосы противника и привести в порядок потребуется значительное время, что не позволит выполнить задачу по времени.

Следующий вопрос: это построение мехкорпуса при вводе в прорыв. Здесь много говорили об этом вопросе. Очень правильно ставился вопрос о том, чтобы было, как правило, два эшелона: танковые дивизии впереди, мотострел­ковая — во втором эшелоне. Первый эшелон строить из пехотных частей и танковых не следует, потому что нельзя себе представить, что все будет разбито и противник никакого сопротивления не оказывает, а будет так: как только мехкорпус выйдет на линию пехоты, надо драться немедленно (а тут едут и сидят на машинах, — так в бой не ходят). Как правило, надо танковую дивизию пустить вперед и быть готовым драться немедленно, конечно не всем корпусом, но отдельными передовыми частями, драться с батареями и пехотой противника придется.

Тылов, как правило, в первый день брать в прорыв нельзя. У нас 5000 машин тыла и если мы возьмем в прорыв тыл, то все пути для питания стрелковых корпусов будут закрыты на 4—6 часов, что не дает возможности продолжать подвоз боеприпасов и других видов питания, потому что все дороги будут заняты. Поэтому тыл не следует брать, а их к концу для можно перевести туда, где будет сосредоточен корпус. Глубина в таком случае, когда в прорыв пойдет мехкорпус без тылов, займет 10—15 км, и мехкорпус через проходные ворота сможет пройти за 2—3 часа максимум, что даст возможность производить нормальное питание стрелковых корпусов и вести бой с противником.

У нас многие представляют себе так: как только механизированные части выйдут на линию пехоты, стрелковые корпуса прекращают бой и только смотрят как действуют танковые части. Это совершенно неправильно. Стрел-

296

 

ковые корпуса не только не прекращают бой, а, наоборот, должны вести бой таким же темпом, как и до входа мехкорпуса в прорыв.

Управление корпусом. Это серьезный вопрос. Управлять мехкорпусом можно с самолетов, по радио и делегатами на боевых машинах. Мы должны тренировать командиров управлять с самолетов. Авиацию надо иметь в корпусах для тренировки начальствующего состава, штабов, для управления с воздуха. У нас для управления имеется в полку всего три танка. Надо для управления иметь в танковом полку не менее 2 взводов, в танковой дивизии — роту, а в танковом корпусе иметь управление, состоящее из танковой роты, бронетан­ковой роты и роты мотоциклистов, тогда можно будет управлять через деле­гатов. И последний вопрос по управлению — это знание каждым человеком задачи. В танковых войсках весь личный состав должен знать общую задачу соединения, иначе они потеряются и не исключена возможность бить по своим. Если они будут знать задачу части и соединения, тогда они будут выполнять ее в духе старшего начальника.

Я хочу обратить внимание на вопрос радиосигналов. Радиосигналы широко применяются в танковых войсках. Мы, например, пишем 25 — это значит двигаться с исходного положения; 40 — все направо; 20 — все налево; 50 — все кругом и т. д. и т. п. И эти сигналы доводятся до танка. Я на учениях взял таблицу сигналов и по ней скомандовал: «все кругом!», и все соединение вместо атаки повернуло кругом. Командир соединения ничего не мог сделать Таких сигналов, которые можно дать с любой машины для всего соединения, мы не можем допускать. Сигнал командира корпуса должен знать только командир дивизии и его штаб. Только в роте можно допустить, чтобы сигнал роты знала вся рота. А у нас дается один сигнал для всех, и если противник захватит разведчика, он может сорвать всю операцию, дав сигнал для всего соединения, то есть может взять управление в свои руки.

О нашем транспорте. Наш транспорт ходит только по дорогам. Такие машины можно использовать, но терпеть дальше такое положение немыслимо. Необходимо иметь такие колесные машины, которые могли бы, сойдя с дороги, двигаться без дороги.

Материальное обеспечение корпуса. Считаю, что двух боевых комплектов достаточно. Один боевой комплект в мехкорпусе составляет 100 000 снарядов. Израсходовать весь комплект одновременно все танки не могут, израсходуют только первые и вторые эшелоны танков, остальные в большинстве случаев почти не ведут огня, и поэтому двух боекомплектов вполне достаточно, иначе мы раздуем так тылы, что они окажутся большим тормозом подвижности мехсоединений.

О бензине. Народный комиссар обороны приказал иметь каждой автомашине 5 заправок с собой, что обеспечивает до 700 км движения машины. Колесные машины не потребуют больше снабжения на все время операции. Танкам же надо иметь 3 заправки, из коих одна в машинах и две в тылах, но я считаю, что для танков достаточно будет 2 заправки, а остальная потребность будет подвозиться по мере израсходования. В общем чем меньше тылы в мехвойсках, тем лучше.

Продовольствие. Никаких кухонь в прорыв с собой не брать. Говорили о концентратах, я бы предложил вместо концентратов для танковых войск, идущих в прорыв, иметь с собой сало на все время операции. Это вернее, потому что готовить обед каждому танкисту, находясь в оперативной глубине противника, не будет времени.

В механизированных соединениях необходимо иметь начальника тыла. Без него ничего не получается, так как никто конкретно за обеспечение всеми видами довольствия ответственности не несет. Начальник же штаба занят оперативной работой и времени у него заниматься тылами нет.

Об использовании дорог. Пока у нас существует такое положение, когда каждая маленькая войсковая часть имеет у себя машины, когда получается 60 процентов машин диких, а 40 процентов организованных. При таком положении мы не сможем правильно использовать дороги. Никто никаких графиков не признает потому,  что каждая отдельная часть посылает свои

297

 

машины туда, куда ей нужно, не считаясь ни с каким графиком. Необходимо из всех войсковых частей от полка и ниже все автомашины изъять, а для обеспечения войск при дивизиях и выше сформировать автобатальоны, которые будут обеспечивать всю дивизию в целом и которые можно планировать и регулировать их движение по дорогам.

Товарищи, для того, чтобы сохранить механизированное соединение для развития прорыва и для действия в оперативной глубине, необходимо ввести в штаты танковых бригад РГК по одному батальону тяжелых танков. Тогда мы не будем тащить танк мехкорпуса на усиление стрелковых корпусов во время прорыва.

Механизированный корпус в прорыве действовать более 4—5 суток не сможет, потому что он израсходует 50 часов моторесурса, а после 50 часов машина потребует ремонта. Я с разрешения Народного комиссара обороны проводил опытный пробег танков на расстояние 3000 км. Все расстояние было пройдено за 24 дня, из них 14 дней ушло на движение и 10 дней — на остановки для приведения материальной части в порядок и отдых личного состава. В среднем получалось 4—5 дней движения и 3—4 дня остановка. Таким образом, уже опытом доказано, что планировать использование танков в операции надо не больше, как на 50 часов расхода моторесурсов.

Последний вопрос — относительно построения танков для боя. Для атаки крупных соединений противника, и в особенности танковых, нужно танки строить не менее чем в 3 эшелона, возможности корпуса при построении в 3 эшелона позволяют вести атаку на фронте 6—9 км, исходя их того, что в каждом эшелоне между танками будут интервалы 20—30 метров.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 94—100.

 

Заключительное слово генерал-полковника танковых войск Д. Г. ПАВЛОВА

 

Товарищи! Все выступления показали, что по оперативным вопросам ис­пользования танковых корпусов и взаимодействию их с конницей и авиацией расхождений нет. Вопросы, которые здесь стали спорными, являлись больше вопросами тактического порядка. Я исхожу из старой истины, которая говорит, что там, где собралось два тактика, там обязательно будет три решения. У нас тактиков собралось очень много, и поэтому вопрос трактовался по-разному.

Сейчас настала такая пора, когда есть один тактик (я имею в виду Народного комиссара обороны), который все наши мнения обобщит в одном общем выводе и даст точные и ясные указания, как нам нужно в ближайшее время работать. По тактическим вопросам, по вопросам введения мехкорпусов в прорыв нужно работать много и очень много, искать разные пути и средства.

В своем заключении я попытаюсь остановиться на ряде вопросов. Мне из-за ограниченности* времени не удалось развить вопрос использования конницы, за что получил справедливый и заслуженный упрек. Я считаю, что конница, пущенная вторым эшелоном за танковым корпусом, выполняет и обязана выполнять следующие задачи:

• Она своими действиями, направленными вправо или влево от главного удара мехкорпуса для обеспечения его боевого порядка от фланговых ударов противника, сможет усилить дальнобойность механизированного корпуса. Это раз.
• Конница, пущенная (я на это особенно обращаю внимание) за мехкорпусами в прорыв, даже если по срокам не успеет выйти вместе в ними в глубину, то она сможет связать [мехкорпус] со стрелковыми корпусами, не допустить смыкания флангов и этим обеспечить нормальную работу мехкорпуса.
  Одновременно она будет вести и охрану нашего тыла и свяжет части мех­
  корпуса со стрелковыми частями.

 

* В стенограмме — краткости.

298

 

Следующий принципиальный вопрос: когда вводить корпус в прорыв? Ломать ли ему самому вторую оборонительную полосу? Конечно, танкисту хочется, чтобы его корпус как святой вышел на престол, непотрепанный. Конечно, его мечта — громить тылы, станции, жандармерию. Но это не просто. По-видимому, свободу действий придется чаще завоевывать боем.

Дальше. Как проломить вторую полосу? Тут совершенно правильно гово­рили, что нельзя подходить огульно и брать ее обязательно. Все зависит не только от данного мехкорпусу направления, но и от общего направления усилий фронта. Иногда будет выгоднее танковому корпусу не только не бояться, а ввязаться в бой, чтобы стянуть на себя все то, что¹ есть у противника в его оперативных резервах и этим дать возможность другим мотомехкорпусам зажать противника   и бить до полного уничтожения.

Надо иметь в виду, что если мы в своих расчетах будем уповать на то, что стрелковые части должны будут сломать вторую оборонительную полосу, мы можем опоздать с использованием успеха при прорыве. Всегда предпочти­тельнее, чтобы танковый корпус ринулся в прорыв. Его части найдут уязвимые места второй оборонительной полосы противника, чтобы прорваться через них и этим самым развязать руки для подавления противника на глубину порядка 100—120 км.

Следующий вопрос принципиальный. Я прошу Вас, товарищ Народный комиссар обороны, по нему дать свое заключение. Здесь все высказывались о том, кто же должен подать команду о начале движения механизированного корпуса в прорыв. Я не могу согласиться с тем, что эту команду о вводе в прорыв должен подать командующий армией. Ее должен подать командующий мехкорпусом, который определяет момент ввода. Он обязан об этом донести немедленно командующему фронтом, если это в руках фронтового командо­вания, и этим самым и получить санкцию на ввод в прорыв.

Можем ли мы допустить, чтобы командир стрелкового корпуса подал команду танковому корпусу? Нет, не можем, потому что командир мехкор-пуса собственными глазами должен убедиться, что прорыв готов. Он, получив санкцию командующего, и отдаст команду своему корпусу. Нужно покончить с обезличкой. Пусть командир мехкорпуса донесет, что все готово и коман­дующий даст санкцию на ввод в прорыв. (Шум в зале). Боюсь, что мы очень умаляем значимость командира мехкорпуса.

Следующий вопрос. Я говорил о том, что наличие крупных тяжелых танков сократит расход артиллерийских снарядов. Правильно сказал т. Вершинин, что ни в коей мере танки не подменят артиллерию. Сейчас, при наличии механизированных корпусов, по-новому ставится вопрос о решении тех или иных оперативных задач. Отпало время, когда в некоторых случаях расходовали огромное количество снарядов на 7—8 часов артподготовки.

Мне кажется, что та оборона, которую представил т. Тюленев, правильно построена. И не будет ли эта оборона первым случаем и, может быть, по­следним?* Не будет ли противник вынужден иногда прибегать к очень по­спешной обороне? Я думаю, что будет и чаще всего — будет. А раз так, то со всей категоричностью встает вопрос о том, чтобы наши войска и, в частности, механизированные корпуса не давали противнику возможности построить пол­ную оборону. Быстрота будет наибольшим нашим залогом успеха.

Я разобрал случай, когда стрелковые корпуса двух ударных армий делают достаточной ширины прорыв. Это я разобрал более детально. Я только сослался, чтобы показать, как ввести мехкорпус в прорыв, какие вопросы, на каком этапе нужно знать каждому начальнику, но я не разобрал вопроса использо­вания наших механизированных корпусов вместе с конницей и мотопехотой. Да и с пехотой в таких случаях, когда мы, обнаружив противника и учтя его возможности к действиям, увидели, что он перешел к поспешной обороне. Когда перед этим противником нет непреодолимых преград, было бы непра­вильно, если бы мы не построили следующий боевой порядок: мехкорпус — как  авангард,   ведущий  за  собой  мотопехоту и конницу, за ними — наши

 

*Так в стенограмме.

299

 

стрелковые дивизии. Такой боевой порядок не даст возможности противнику построить никаких препятствий, не сможет приостановить нашего поступа­тельного движения. Такой порядок позволит разрезать противника не только по частям в оперативном порядке, а разрезать так, чтобы лишить его сопро­тивления в стратегическом масштабе. Противник должен быть отрезан с той стороны, откуда он ждет поддержку. В этом случае продолжительность операции не будет определяться только 3—4 днями, а до полного износа противника, до полной победы. (Голоса из зала: Правильно! Правильно!) 5—10—15 танков, которые выйдут и приведут к победе, уже решат задачу, а уже потом пусть 10—15 суток корпус ремонтируется, чинится. Такая концепция должна быть заложена в использование наших механизированных сил. Из всех выступлений видно, что народ подрос настолько, что у нас особых колебаний по приемам и способам использования механизированных частей нет.

То, что мы слышали здесь из докладов генерала армии т. Жукова, генерала армии т. Тюленева, генерал-лейтенанта авиации т. Рычагова, надо будет, товарищ Народный комиссар обороны, под Вашим руководством свести [вое­дино] и дать материал для армии в самый кратчайший срок. Тогда у нас будет совершенно ясное направление в подготовке. Это ясное направление дает уже сейчас мне право сказать, что выступающие имеют большой рот [в профессиональной подготовке ]. Я не первый раз выступаю по этому вопросу перед большой аудиторией. Некоторые товарищи знают это. Но то направление, которое я здесь слышал, оно дает мне право заявить, что сегодня мы стоим на совершенно правильном пути по использованию механизированных корпу­сов, их взаимодействия с авиацией и мотопехотой. Ваши указания дадут возможность доработать этот вопрос.

На этом разрешите закончить.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 101—105.

 

Бой стрелковой дивизии в наступлении и в обороне

 

Доклад генерал-инспектора пехоты генерал-лейтенанта А. К. СМИРНОВА

 

Товарищ Народный комиссар обороны, я начну свой доклад с изложения ведения оборонительного боя.

Суммируя выводы, сделанные до меня всеми основными докладчиками и выступающими товарищами в прениях по наступательной операции, должен сказать, что они заключаются в следующем.

Современные средства подавления — танки, артиллерия, авиация — дают наступающему возможность атаковать обороняющегося на всю глубину его тактической обороны, а с вводом в прорыв танковых соединений — атаковать и оперативные резервы, которые могут быть до этого на подходе к угрожаемым участкам обороны, атакованным авиацией.

В противовес этому выводу генерал армии т. Тюленев, делая доклад об оборонительной операции, выдвинул следующий вывод: чтобы противостоять наступающему, обороняющийся должен построить свою оборону в глубину включительно до зоны маневров армейскими резервами. Оборона должна быть активной. Ее целью является разгром наступающего.

Правда, т. Тюленев не ответил на вопрос, где должен быть разбит насту­пающий. Но, судя по оборудованности зоны армейских резервов, подводу туда крупных противотанковых и механизированных соединений, противник, раз­вивающий свой тактический успех, по-моему, должен застопорить свой удар где-то на второй тыловой полосе — полосе корпусных резервов, куда подведены и армейские резервы, а входящие механизированные соединения наступающего должны подвергнуться здесь же, за этой полосой, ударам противотанковой обороны, расстраивающей его боевые порядки, и тогда боевые порядки насту­пающего должны попасть под сокрушительные удары армейских резервов.

Тактика в свое время учила, что наступающий должен быть разбит еще до подхода к переднему краю, а если ему удастся ворваться в глубину обороны, то должен быть уничтожен в глубине обороны. Полевой устав 1936 г. предус­матривал, что современная атака — это атака массы танков, артиллерии, авиации и что она [оборона] должна быть глубокой и должна быть противо­танковой.

Исходя из этих выводов, сделанных по наступательной и оборонительной операциям, и существующей тактики ведения боя, я ставлю своей задачей ответить на прямой вопрос, как я представляю ведение оборонительного боя, подлежат ли ревизии тактические положения, изложенные в наших уставах, как должны строиться боевые порядки обороняющегося, каково тактическое взаимодействие первых и вторых эшелонов обороны. Однако задачи обороны я формулирую несколько иначе, чем это приведено в докладе т. Тюленева, а именно, обороняющийся не должен пропустить превосходящие силы наступающего туда, куда он устремляется, нанести ему потери, чтобы, создав благоприятные условия, самому перейти в наступление. Под этими благоприятными условиями я подразумеваю истощение противника до ра­венства сторон [в силах] или [достижение] небольшого преимущества. Тогда, создав хотя бы на одном из участков обороны превосходство, уже можно перейти в частное контрнаступление, даже не дожидаясь и общего наступ­ления.

Исходя из этих задач, перехожу к рассмотрению ведения боя по элементам обороны.

Предполье

Указание о том, как вести бой в предполье и для наступающих и для обороняющихся дано Народным комиссаром на осенних тактических учениях. Для обороняющихся, эти указания заключаются в том, чтобы измотать на-

301

 

ступающего противника, нанести ему потери, расстроить организованность его подхода к главной полосе обороны.

Определена на осенних тактических учениях и тактика ведения боя в предполье обороняющимися. Это бой мелких подразделений, отделений, взводов на широком фронте, изнуряющих и изматывающих противника при преодо­лении им полосы заграждения, действующих смело, хитро, сочетающих рас­стройство противника огнем с внезапными засадами, внезапными нападениями.

Нет необходимости развивать этот вопрос. Задачи сейчас заключаются только в том, чтобы научить войска в духе этих указаний вести бой.

Я останавливаюсь на этом вопросе для того, чтобы примерно подсчитать, сколько сил и средств нужно выделить для боя в предполье, чтобы в интересах всей дивизии выполнить задачу.

Когда прямо ставишь этот вопрос, то на него прямого ответа не находишь. Обычно отвечают так, сил нужно выделить в предполье поменьше, ибо всякий лишний батальон, выделенный в предполье, уже связан с опасностью разгрома по частям обороняющихся. Сколько же наша дивизия может выделить в предполье батальонов? Я беру глубину обороняющейся дивизии 8 км*, исходя из следующих соображений: при такой ширине фронта обороняющейся дивизии безусловно возможно централизованное управление артиллерийским огнем. Плотность противотанкового и плотность пехотного огня вполне достаточна для того, чтобы отразить атаку противника на главном направлении удара.

Кроме того, когда я буду переходить к изложению вопроса наступления стрелковой дивизии на противную сторону, я беру для измерения также 8 км фронта.

Наш батальон на фронте четырех километров обороны может дать 56 ог­невых пулеметных точек, не считая стрелков, не считая нового современного оружия — минометов, т. е., если мысленно представить, что эти 56 огневых точек на фронте четырех километров растянуть в одну линию, то это значит, что при относительно прямой линии расстояние между ними будет 70—80 м.

Нас ни с какой стороны это не удовлетворяет: во-первых, не удовлетворяет требованиям защиты от артиллерийского огня; во-вторых, с точки зрения тактической не выдерживает критики, потому что такая линейность легко бы перерывалась. Кроме того, если представить, что все заграждения вытянуть, то получится линия заграждений, [расположенная ] параллельно фронту нашей обороны, что также неправильно.

Беру половину этих огневых точек — 27 точек. Тогда с точки зрения артиллерийского огня получается как-будто достаточный промежуток между огневыми точками — до 160 м, а с точки зрения тактики опять-таки получаются две линии. Это невыгодно. Нужно, обороняя заграждения, создавать глубину, потому что, как указывал т. Народный комиссар, в предполье бои носят [затяжной] характер только до того момента, пока противник не изготовится для удара. Затем нужно отскакивать. Поэтому я выдвигаю еще одну треть сил в глубину оборонительной полосы, т.е. [создаю] второй эшелон рот и второй эшелон батальона. Что тогда получается? Получается, что наш взвод, примерно, располагается на фронте до километра, это значит у него 4 огневые точки, и если бы мы перешли на деление нашего отделения на два звена, то можно было бы иметь много маленьких точек, которые в своем составе имеют и автоматические ружья, и пистолеты-пулеметы. Кроме того, взвод в предполье будет иметь два станковых пулемета и поддерживаться как артиллерийским огнем, так и минометным.

Я считаю, что в предполье [на фронте ] до километра мы можем допустить расположение нашего взвода, обороняющего заграждения. Дальше этого предела расширение по фронту будет не в интересах обороны этих заграждений. Поэтому на фронте до 4 км (при местности среднепересеченной) допустимо иметь две роты и нужно питать эти две роты. Эшелоны рот и батальона, располагаясь в глубине, пропускают через себя ускользающие из-под удара [противника] части. Таким образом, [на среднепересеченной местности] нор-

 

* Вероятно, речь идет о ширине, а не о глубине полосы обороны дивизии.

302

 

мально можно иметь до двух батальонов. На местности благоприятной, име­ющей ряд удобных, труднодоступных районов, к тому же, учитывая, что в предполье будет работать полковая и дивизионная разведка, можно ограни­читься [силами] до батальона.

Таким образом получается: [по тому] как мы организуем оборону (как показано на этой схеме)*, на участке полка (резерв дивизионный) двух ба­тальонов к моменту драки в предполье не будет. Эти два батальона вернутся после того, как закончат свою боевую работу. В каком состоянии вернется пехотная часть, в каком состоянии вернется артиллерия (а артиллерия нужна хотя бы [в составе] одного дивизиона из расчета батарея — на участок или две-три батареи — на один батальон) — заранее определить трудно. Но во всяком случае полной ударной группы дивизии — полка мы иметь не будем. Какие потери понесут обороняющие предполье — трудно определить; это будет зависеть от нашего искусства драться, но все же, если мы понесем 50 процентов потерь, значит будем иметь в ударной группе дивизии по старой схеме до двух батальонов. Что может противопоставить в предполье нам противник? Авангарды с артиллерией и танками, возможно и авиацию (как исключение), потому что я считаю, что в предполье авиация для себя против этих мелких целей не будет находить соответствующих объектов. Если она будет вести борьбу в предполье против наших мелких частей, то этим самым авиация себя только изнурит.

Что же может быть противопоставлено нашим двум батальонам в предполье? Я считаю, как минимум со стороны противника — три батальона. Я умышленно беру заниженную цифру, потому что вся практика наших учений показывает, что 2 км [фронта ] наступления для батальона в предполье является предельной нормой.

Но я беру выдержанного, стойкого противника, прекрасную разведку, уме­ющую отлично драться, и кроме того, чтобы мне не сделали упрек в том, что к переднему краю обороны докладчик к нужному ему времени один батальончик противника притащил насильно за волосы, то я беру как минимум 3 батальона.

Как может развиваться этот бой? Эти 3 батальона нужно питать. Безусловно, они будут нести потери. По принципу обороны предполья, по указаниям Наркома мы видим, что поддержка артиллерийского огня будет усиливаться по мере приближения к главной полосе обороны, а следовательно, противник будет нести потери большие, чем у обороняющего предполье.

Таким образом, наши два батальона до главной полосы обороны могли (примерно) развернуть до двух полков. Эти полки понесут в какой-то степени те или другие потери, но, дойдя до оборонительной полосы, до боевого охранения (по старой схеме), перед нашими батальонами стоит перспектива — или уйти за это боевое охранение, так как их ожидает командир дивизии в ударной группе, или остаться на позиции боевого охранения и принять бой.

В этом отношении, я считаю, в тактике этот вопрос неясным и нерешенным.

Обороняя предполье, два батальона развернули 4,5—5 батальонов против­ника, которые на позиции боевого охранения имеют перед собой жидкие части. А в нашей практике укоренился взгляд, что боевое охранение не остановит авангарда противника, а дает только сигнал о приближении противника к главной полосе обороны.

Задачи для боевого охранения в наших уставах поставлены неконкретно, задачи слишком большие. Какие же задачи? С одной стороны, предупредить оборону о необходимости повышения ее готовности, с другой стороны, ввести противника в обман в отношении своего переднего края. И это должен вы­полнить взвод на фронте 2-х км и с большой глубиной.

Делается сейчас попытка в нашем новом проекте Боевого устава отразить, что можно усиливать боевое охранение. Я лично держусь такой точки зрения (которую отразил на этой схеме), что позиция боевого охранения отжила свой век. Там, где мы располагаем позицию боевого охранения, примыкающую к главной полосе нашей обороны, она должна явиться первой позицией обороны

 

* Упоминаемые здесь и далее в докладе схемы не обнаружены.

303

 

или первым эшелоном. На этой позиции мы должны противника, уже измо­танного предыдущими боями, принять перед главной полосой обороны или, вернее, перед главным рубежом нашей обороны и здесь его достаточно рас­трепать.

Я преследую в этом и утилитарную цель. Ведь приходится, когда органи­зуешь оборону, брать какого-то иностранного противника. Меня, как тактика, интересует вопрос, чтобы на подступах той позиции, которую я избрал для основательной драки, иметь такую перспективу, чтобы разбить у наступающего хотя бы одну треть сил.

Если я себе не поставлю такую задачу (разбить 1/3 сил противника), если я не придам тактического значения последней зоне предполья, опирающейся на артиллерийский огонь, и, кроме того, в порядке последовательности ук­репленной лучше в инженерном отношении, то в этом случае я не получу перспективы боя.

Если нет этой возможности, если эта перспектива открыто передо мной не стоит, тогда зачем мне нужно было и огород городить, зачем мне нужно было драться в предполье? Тогда мои два батальона фактически выполнили роль передовых отрядов, а по ее выполнении отошли к ударной группе дивизии.

Почему я не за усиление до полутора рот боевого охранения, как предлагает проект Боевого устава пехоты, ч. 2. Потому, что оборона на первой полосе должна быть организована теми полками, для которых мною, как командиром дивизии, выбран главный рубеж в глубине. Здесь организуется оборона, про­чная, оборона противотанковая и оборона артиллерийская. От этой первой полосы обороны выдвигается боевое охранение, а не от главных сил обороны. Последние имеют свое собственное охранение.

Вот на этой схеме два батальона стоят в полосе первой позиции или первого эшелона обороны с глубиной этой позиции до 1 км (там, где было раньше боевое охранение).

Достаточная ли огневая плотность, если судить по количеству пуль? Вот здесь находится (показывает) сравнительная таблица огневой мощи нашего батальона и [батальона] иностранной дивизии. Если мы посмотрим, то мы увидим, что огневая мощь нашего батальона значительно выше. На участках обороны наш батальон может дать количество выстрелов большее, чем батальон противной стороны, возьмите 5 км или 2 км. Значит, мы даем более сильный огонь.

С точки зрения километража фронта противотанковых орудий мы уступаем. Если у нас эта средняя плотность от 6 до 7 орудий, то там она может колебаться от 9 до 11 орудий. Мы уступаем немецкой дивизии.

(Г. И. Кулик: А как те 72?)

А. К. Смирнов: 72 и корпусных 63, товарищ Маршал, из которых, я считаю, что 48 могут быть даны, безусловно, на участки дивизии.

(Г. И. Кулик: Разве 63?)

А. К. Смирнов: Противозенитный дивизион — 36, пулеметный — 12, раз­ведывательный отряд — 5 и т. д.

Огневая плотность нашего батальона дает нам возможность говорить, что если мы возьмем в расчет даже академическую цифру, то фронт батальона можно довести до 3—3,5 км.

Противотанковая   оборона

К противотанковой обороне можно привлечь нашу артиллерию. Можно добавить к этим 54 орудиям 16 орудий. Я безусловно маневрирую только своими штатными средствами. Следовательно, это будет уже 70 орудий. Кроме того, товарищ Маршал, можно стрелять бронебойным снарядом из 76-мм пушки полковой?

(Г. И. Кулик: Можно.)

А. К. Смирнов: А если можно, то мы, таким образом, имеем еще 18 орудий. Следовательно, плотность обороны дивизии с точки зрения противотанковой не будет в этих случаях уступать иностранному соседу. Колебания в соотно-

304

 

шении орудий будут в единицах, но зато мы имеем разницу в калибрах и в самой системе материальной части. Она дает определенные выгоды в нашу сторону.

Таким образом, весь фронт, вот так, как он расположен здесь, является первой позицией обороны.

Как я представляю себе построение ротного оборонительного участка? Он строится на основе противотанковых пушек, которые совместно с пулеметным огнем и составляют то, что можно сейчас назвать пехотным огнем батальона или пехотным огнем роты. И это, товарищи, диктуется именно сегодняшним днем, современностью. Оборона, усиленная противотанковыми пушками, спо­собна противостоять массовой танковой атаке.

Почему я беру в расчет 24 орудия?* Я исхожу из того, что вся оборона должна пружиниться, начиная от переднего края, пружинить до тыловых оборонительных районов, где стоят наши корпусные резервы. Поэтому я говорю: только 24 орудия. Не беру умышленно такие труднопреодолимые инженерные препятствия, которые позволили бы эти противотанковые направления сузить до 4 км. Я беру заведомо невыгодные нормы для обороняющегося не потому, конечно, что мне в следующем докладе придется касаться наступательного боя.

Какие задачи этой первой полосы? Если в первый день будет произведена атака противника, то он безусловно эту полосу не прорвет и, видимо, в большинстве случаев противник обязан будет готовиться для новой атаки, т. е. я выиграю время.

Если я ее решил бросить ночью, а обстановка может так сложиться, то может быть ночью все это отойдет. Разные бывают случаи на фронте. Но я беру такой случай, когда эта позиция обороны остается за нами до органи­зованной атаки противника. Её назначение — во время атаки наступающего — сломать ее, не пропустить, остановить, нанести потери первому эшелону, а при 24 противотанковых орудиях плюс поддержка всего артиллерийского огня с главного рубежа обороны — нанести, рассчитываю скромно, 10—15 процентов потерь танкам.

Я опять-таки беру те данные, которым я руководствовался, а именно, что немцы на фронте ударной дивизии против обороняющихся рассчитывают бро­сить до 200 танков. Следовательно, если наши дивизии будут обороняться против корпуса, мы на фронте в 8 км увидим 400—450 танков, т. е. из расчета 60-70 танков на километр фронта.

Сколько можно противотанковой пушке разгромить танков? Трудно здесь ввести норму. Я беру одинаковые нормы и для наступающего и для обороня­ющегося, поскольку мне придется и наступать. Например, у Эймансбергера⁷³ [есть] расчет, что одна противотанковая пушка, прежде чем ей умереть, должна вывести из строя 3 танка. Наши артиллерийские нормы (КОП** танков) определяют так, что все же прямое попадание пушки при 5 выстрелах надо дать. Расчет академический (Академии Генштаба): что примерно противотан­ковая пушка может вывести 2—2,5 танка из строя до конца своей жизни. Я беру расчеты по Эймансбергеру потому, что они были основой для расчета противотанкового огня для немецкой тактики.

Исторические примеры из испанской войны показывают, когда одна про­тивотанковая пушка выводила 5—6—8 танков из строя.

(С места: Были случаи и 10.)

Мне, т. Маршал, пока невыгодно брать большие нормы, иначе получится, что оборона не будет преодолена (а я докладчик по обороне). Иначе наши противотанковые пушки будут грызть как орехи танки и не стоит тогда говорить вообще о значении массовой атаки танков. Я беру здесь норму одинаковую для наступающих (в отношении танков) и обороняющихся (в от­ношении орудий), а практика покажет сколько может вывести из строя про­тивотанковое орудие танков. Поэтому, если мы здесь, в этой зоне, из 400 танков выведем из строя до 60 танков — это уже будет до 15 процентов.

 

* В стенограмме ошибочно — 4.

 ** Коэффициент огневого поражения.

305

 

Далее ставится вопрос: как разовьется дальнейшее наступление и как должна действовать оборона? Последовательно вводом вторых эшелонов или новой организацией атаки?

Я считаю, что если нам эту полосу тактически сомкнуть со второй оборо­нительной полосой (главным рубежом обороны), а я взял глубину от первой позиции обороны (ее тыльной точки) километр, и если второй эшелон обороны выдвинет вперед на запасную позицию противотанковые пушки и пулеметы, то обойти наступающие не смогут эту первую позицию. А слабость нашей обороны заключалась в том, что она была островной. Впереди — приплюснута к переднему краю главная полоса обороны, а дальше островки ударной группы полков и дивизий. Это не островки в масштабе командира батальона, но для эшелонов наступающего являются все же островками. Прорыв совершался, и войска могли охватываться наступающим, поскольку авиация, и танки уст­ремлялись на эти резервы, гвоздили их и прижимали к земле, не давая им возможности осуществить тактическое взаимодействие.

Поэтому тактически и на огневой основе эта оборона должна быть сомкнута со второй полосой противотанковыми районами на отдельных на­правлениях и пулеметами. В данном случае они так и поставлены вперед с тем, чтобы всякого противника, который обходит наши районы или про­должает свое движение вперед, встретить уже пулеметным огнем, а прор­вавшиеся противотанковые пушки* — артиллерийским огнем. Причем в этой полосе я считаю возможным иметь до 16 пушек дивизионных. Наша ар­тиллерия, коль скоро ожидается массовая танковая атака, а я не исключаю, что первые эшелоны будут усилены крупными танками, эти 16 пушек надо, наряду с противозенитными пушками, использовать для того, чтобы бить крупные танки.

Поэтому в этом районе обороны 16 пушек, если их поставить на 6 танко­опасных направлениях (причем без особых издержек со стороны обороняюще­гося на ряд направлений, ведущих к их огневым позициям), заложить фугасы так, примерно, как это имело место в Ленинградском военном округе в 70-й дивизии на осенних учениях, проводившихся Народным комиссаром обороны (а у них времени на подготовку к обороне ушло 2—3 дня), то такой мощный фугас, взорванный перед носом обороняющегося, заставит танковую атаку перейти в узкий коридор (что имело на занятиях место).

Сколько было заложено фугаса? Там, мне кажется, если память не изменяет, фугас был приблизительно в одну тонну взрывчатых веществ. Некоторые фугасы меньшего порядка (до полутонны) также давали воронки, являющиеся непроходимыми и для пехоты и для танков. Правда, там была своеобразная местность, и как только фугас взрывался, то сразу в воронках образовывались целые озера.

Обороняющийся должен использовать фугасы. Для чего они нужны? Они нужны для того, чтобы заставить наступающего** перестроиться и пойти узким фронтом и чтобы можно было на узком фронте направить всю свою собственную артиллерию против танков.

Кроме того, противотанковая оборона (она у меня тоже в глубине) — до 50 пушек, плюс наша дивизионная артиллерия, которая может встретить противника огнем и помешать развиться атаке наступающего в этот день. Кроме того, кое-что сохранится и от противотанковых 24 пушек (первой позиции).

Я, товарищи, докладываю пока только о противотанковой обороне, но должен сделать вывод, что если оборону первого и второго эшелонов строить только на противотанковых средствах, то все же старый род войск — артиллерия — является единственной силой, наиболее ударной, которая опас­на для обороняющегося. Танки, какая бы их мощь ни была, все же имеют оружие настильное, только артиллерия со своим навесным оружием, только минометы  могут ковырять обороняющегося  из  его щелей.  Поэтому нужно

 

* Так в стенограмме.

** В стенограмме — обороняющегося.

306

 

опираться на противотанковую оборону и на артиллерийский огонь, и тогда бой — не простая прогулка, даже с мощной атакой танков, а современный бой — это по-прежнему бой затяжной при сохраняющей свою устойчивость обороне.

Перехожу ко второму рубежу. Он мною называется «вторая полоса обороны» или «второй эшелон обороны».

Я думаю, что атака против него может последовать только на следующий день, потому что если от первого эшелона и небольшое расстояние 1,5—2 км, но для артиллеристов это уже есть известное затруднение. Прорвав первую полосу, командные пункты и огневые позиции надо менять; появляется новый противник, более сильный и для атаки нужно подготовиться. Этим располо­жением обороны я хотел выиграть еще сутки времени.

Построение этой обороны. Это — батальонный район. Какова схема его построения? Она, примерно, как показано на схеме, только, если здесь были четыре противотанковые пушки, то в батальонных районах их будет до 6—9 пушек на километр.

Я не разбираю вопроса о том, как развернется атака, разобьют нас или нет. Я опять коснусь вопроса о взаимодействии с нашими так называемыми ударными группами дивизий и беру такое положение, когда одного батальона нет. Один батальон в предполье измотался, понес потери, во всяком случае он пока не восстановлен, т. е. опять беру явно невыгодные условия для обороны по сравнению с прежней схемой. Здесь (на схеме) находится первый и второй батальонные районы (за вторым эшелоном обороны), которые имеют задачу контратаки, но только при благоприятных условиях, при отказе противника от атаки, при выходе его из боя. Его расположение такое же, как в этой передней полосе. Причем он тоже поддерживает второй эшелон обороны пу­леметами и артиллерией. Отсюда выдвигаются пулеметы (показывает на схему). Здесь артиллерийский огонь и все то, что отошло с главной позиции обороны, если она разгромлена. Но этот дивизионный резерв теперь в свою очередь должен опереться и на часть каких-то средств, которые имеются у командира корпуса. Все это выдержало бы свою стройность, схему, если бы в этом районе можно было бы организовать не меньшую плотность противотанковой обороны, чем в полосе дивизионных резервов (по старому пониманию район ударных групп).

Я считаю, что в этой полосе обороны плотность противотанкового огня может быть меньше, потому что и количество танков, атакующих нас, тоже будет уменьшаться, а половину противотанковой артиллерии, которая была растянута, расположена для борьбы за главный рубеж обороны, мы можем иметь в районе расположения третьей полосы (показывает). Четвертая полоса здесь не указана.

Корпусные резервы. По-моему, тыловая оборонительная полоса, поскольку туда подтягиваются противотанковые средства, поскольку команду­ющий может туда дать добавочные средства, должна быть полосой, где дальше пружинить нельзя. Нужно принять окончательный бой на тыловой оборони­тельной полосе. Эта полоса также должна создать невозможность для против­ника обхода третьей позиции обороны.

На этом рубеже обороны или создается новый фронт для того, чтобы не дать возможности прорыва механизированным корпусам или же (в зависимости от того, как складывается обстановка) начинается период (может быть на отдельных участках) когда обороняющийся переходит к наступлению, что и организует командир корпуса или поручает командиру дивизии.

Следовательно, от стойкости этих районов, от стойкости огневой системы и взаимодействия между эшелонами обороны сохраняется полная упругость. При всех неудачах обороняющегося, он выталкивается наступающим, но не обходится.

О контратаках. Кем производятся контратаки? Они производятся взводами из состава стрелковых рот и исключительно для выполнения своих местных целей (для возвращения утраченного окопа или важного пункта), но не в том понимании, как производились раньше контратаки. Не исключено,

307

 

что в батальонном районе — при ослабленном противнике, понесшем сильные потери.

Я допускаю, что контратака может последовать с тыловой позиции или между тыловым рубежом и позицией дивизионных резервов, усиленная кор­пусными резервами, если могут быть получены танковые средства от коман­дующего, то и армейскими средствами, чтобы отбросить противника назад, не допуская [прорыва его] механизированных соединений.

Таким образом, я себе представляю, что если наша дивизия путем своего упорства, путем своей обороны может минимум до 2/3 сил наступающего корпуса до тыловой оборонительной полосы измотать, уничтожить огнем, а для последней трети подготовить данные для того, чтобы можно было оттолкнуть какую-то часть назад, то этим самым тактика выполняет свои требования по отношению к тому заказу, который поставила перед ней оперативная оборона.

Какие я делаю выводы? Средства подавления наступающего дают возмож­ность атак обороняющегося на всю глубину его тактической обороны, а при вводе в прорыв танковых соединений атакуют оперативные резервы, которые могут быть на подходе к угрожающему участку скованы авиацией.

От обороняющейся дивизии требуется большое искусство в организации обороны и проведении обороны против превосходящих сил наступающего, чтобы парализовать атаку противника, не дать развития его оперативному успеху.

Искусство командира, организующего оборону, заключается в том, чтобы заставить противника провести атаку в невыгодных для наступающего условиях.

Вопрос устойчивости обороны в противотанковом отношении приобретает решающее значение. Одновременно артиллерийский огонь и авиация застав­ляют пересмотреть боевой порядок обороны, расчленяя его более в глубину и создавая тактическое взаимодействие между полосами обороны, затрудняющее атаку танков и пехоты, не дающее возможности охвата и обхода даже про­рванных участков обороны.

Возрастает значение батальонного района обороны как основного оборони­тельного участка и, поскольку в нем сосредоточена система пехотного и противотанкового огня, и при решении командира дивизии на оборону, батальон является расчетной единицей. Возрастает значение мелких начальников — командиров взводов и командиров рот, дерущихся в глубине оборонительной полосы огнем и штыком.

Не всегда главная полоса обороны дивизии будет располагаться на ее переднем крае. Выгодней иметь перед главным рубежом обороны первую позицию, венчающую*...

Доклад в отношении обороны, товарищ Народный комиссар, я закончил.

Докладывая о наступательном бое стрелковой дивизии, я беру только один вопрос — прорыв, так как это считается и по нашим и по иностранным уставам наиболее трудной частью наступательного боя.

Генерал армии Жуков в своем докладе указал нормы плотности насыщения ударной дивизии артиллерийскими и танковыми средствами. У меня нет ни­каких расхождений от этих норм. Я хотел бы только в порядке обсуждения поставить такой вопрос в отношении создания плотности средств подавления артиллерийских [сил]: каким методом пользоваться нашему общевойсковому командиру при составлении расчета?

Боевой устав артиллерии 1937 г., исходя из огневой производительности одного артиллерийского дивизиона на участке 5 гектар, примерно определяет так: что противник, занимающий оборону на фронте 2 км (по фронту и в глубину), если сосчитать все его средства — противотанковые, пулеметные, живую силу, занимающие 70—80 гектар — потребует на 35 гектар 7—8 ди­визионов на один километр фронта при часовой [артиллерийской] подготовке; для подавления [его ] артиллерии и резервов [потребуется ] не менее 20 орудий на 1 км фронта.

Есть другой метод исчисления, который говорит, что для практического

 

* Отточие в стенограмме.

308

 

суждения о плотности огня большое значение имеет не столько расчет артил­лерийских средств в период артподготовки, сколько расчет обеспечения атаки пехоты и танков. И в данном случае техническую возможность 3-х дивизионов сопровождать огневым валом пехоту и танки на фронте 1 км при устойчивой обороне определяют не как минимум.

Таким образом, есть известная разница в самом методе подсчета. Однако если взять последний расчет, учитывая, что один огневой вал, сопровождающий пехоту и танки, будет недостаточным, так как артиллерии придется подавлять целый ряд и других объектов обороны одновременно, то, видимо, где-то средняя цифра по 5 дивизионов на 1 км фронта при наступлении является достаточно устойчивой цифрой.

Таким образом, наши штатные средства дивизии, с учетом огня минометов, позволяют прорвать оборонительную полосу противника до 2—2,5 км фронта. Следовательно, при усилении нашей дивизии одним или двумя артиллерий­скими полками можно полагать (и это, видимо, будет иметь и практическое значение для нас): фронт в наступательном бою будет до 4-х км?

К этому выводу меня приводит расчет насыщения живой силой*... Первый полк имеет 1 км фронта, второй полк — тоже, третий полк — 2 км насту­пательного фронта. Таким образом, мы видим, что в первом эшелоне превос­ходство в живой силе на переднем крае мы имеем в два раза.

Здесь расположены так называемые ударные группы полков. При вводе наших вторых эшелонов, тоже схематически рассуждая, если мы введем по одному батальону на участке прорыва, то будем иметь превосходство в живой силе от полосы полковых резервов несколько большую — в 2,3 раза (без учета потерь).

Третий эшелон. Мы его вводим в полосу так называемых дивизионных резервов. Он примерно балансирует, оставляет первоначально указанную циф­ру — превосходство в живой силе в два раза.

Если мы возьмем фронт до 3-х км, то фактически расчет остается без изменения: превосходство в живой силе на переднем крае будет доходить, колеблясь, от полутора до двух.

Теперь возьмем фронт 2 км. Превосходство в живой силе на переднем крае [будет] в 3 раза, если дивизия наступает одним эшелоном. Если дивизия наступает двумя эшелонами, то мы имеем превосходство в живой силе на переднем плане: 2 батальона наступающих против первых батальонов отра­жающих, т. е. примерно двойное соотношение сил на переднем крае и далее в глубине.

Значит, при построении одним эшелоном насыщение живой силой нарастает. Почему я исхожу из такого расчета?

Я считаю, что боевой порядок первого эшелона должен явиться, по отно­шению ко всем последующим, штурмовым эшелонам, штурмовым батальоном. Поэтому его растяжка, его глубина перед передним краем, пока противник еще не пришел в себя от огневого вала, должна быть таковой, чтобы дать возможность батальону сразу вторгнуться в глубину обороны.

С какими задачами? Со следующими задачами.

Оценивая важность тех или других объектов, батальон ставит ротам задачу прямым направлением ворваться в оборонительную полосу, не обращая вни­мания [на то ], что у него там осталось в тылу, что у него осталось на фланге. Первому батальону на таком широком фронте ставится задача — ворваться и овладеть какими-то пунктами в обороне. Поэтому его построение указывается такое, что каждая рота на своем участке будет иметь направляющий взвод или взвод штурмовой, который будет иметь задачу — только сохранить на­правление удара для овладения указанным пунктом.

В такой насыщенной огнем глубине как эта, маневр батальоном, ротой исключен. Здесь маневр может осуществляться только взводами и отделениями. Командир полка в зависимости от обстановки может только усиливать тот или другой участок батальонами. Основное назначение батальонов — ворваться,

Опущено пояснение обозначений на схеме.

309

 

связать противника с тем, чтобы для последующих эшелонов дать другой боевой порядок. Вторые и третьи [эшелоны] допустимо вводить в бой на фронте до 600 м, т. е. построив боевой порядок такой, какой здесь изложен — два взвода в первой линии, третий взвод или в строю колонок, или в строю так, как указано на этой схеме, атакует вслед за первыми эшелонами и тоже имеет задачу на этом фронте — ворваться и овладеть каким-то пунктом.

Почему я даю норму 600 м, а не даю сразу норму километр? Потому что я считаю, что при энергичных действиях наступающих, если удастся вклиниться в расположение противника, нам надо последующими эшелонами не равномерно растягиваться по всему фронту, а немедленно прорывать бреши. Это облегчает и постановку задач на сопровождение артиллерией последующих эшелонов, а также и танков. Тактика, рассчитанная на пробивание брешей и охват очагов [сопротивления ] противника, по-моему, должна иметь место в практике нашей боевой подготовки.

Второй вопрос — о танках.

Я считаю нужным поставить в порядке обсуждения вопрос о том, что та схема (которая у нас установлена) управления танками нуждается в пересмотре. Если наша дивизия может быть насыщена танками до трех или четырех батальонов или до танковой бригады на ответственных участках, то надо построить управление танками по методу такому же, по какому мы строим управление артиллерийским огнем.

Я считаю, что раздача танков комбату — это не совсем серьезное дело, потому что штаб танкового начальника остается не у дел и, кроме того, трудно повернуть с новой задачей танки старшим начальником: ставить дополнитель­ные задачи в пунктах сбора в оборонительной полосе невозможно. Мне важнее повернуть, как командиру полка или дивизии, танки, если они застряли на участке одного батальона, для развития успеха на другом направлении. Я счи­таю, что организаторами боя танков на глубину должен явиться командир корпуса, организатором танковой пехотной поддержки — командир полка. Командир дивизии, если у него будет танковый резерв, будет самостоятельно ему ставить задачи. Пехотного командира батальона нужно освободить от так называемой полной организации взаимодействия. Командир батальона должен уточнить взаимоотношения с танками на местности, а также и в порядке постановки той задачи, которая дана этому батальону и сопровождающим его танкам командиром полка. Командир полка не должен отмахнуться, как часто у нас бывает, от контроля постановки задач танком, а он должен через свой штаб проконтролировать (и через танкового начальника), как поставлены эти задачи, как будет производиться им управление в современном бою.

На вопросах организации взаимодействия при наступлении я не буду ос­танавливаться, а также на вопросах боя в предполье. На этот счет есть указания Народного комиссара обороны. Они настолько точны, что нам нужно ими только руководствоваться.

Остановлюсь на отдельных вопросах: о занятии исходного положения для наступления, и только на одном вопросе — на каком удалении должна располагаться пехота на исходном положении для наступления.

Я считаю, что исходное положение должен указывать командир дивизии, точно так же, как и порядок обеспечения самого выхода на исходные позиции. Это дело не простое. В данном случае определить исходное положение надо для того, чтобы учитывать использование огня ПТО, минометов и станковых пулеметов при атаке пехоты и танков переднего края. При далеком расстоянии они не в состоянии будут дать поддержку атакующим, а при вклинении в оборонительную полосу отстанут от атакующих. Если удаление исходного положения определяется местностью и огнем противника, то все же нельзя установить соответствующих правил.

Я думаю, что нужно руководствоваться тем, что исходное положение пехоты не должно находиться под огнем минометов и станковых пулеметов со стороны обороняющихся, т. е. дистанция в 500—600 м этому и отвечает.

По опыту тех учений, которые мы проводили осенью, необходимо огневые

310

 

средства подвинуть к переднему краю, сделать для них щели за ночь, пред­шествующую атаке, возможно ближе к переднему краю с тем, чтобы когда пойдет пехота в атаку, когда откроется артиллерийский огонь со стороны противника, когда могут ожить отдельные огневые точки и пехоте придется преодолевать 200 м своими собственными силами и на поддержку артиллерии рассчитывать не придется, то этот первоначальный бросок вторжения на пе­редний край штурмового батальона должен быть подготовлен огнем уже по тем объектам, куда он будет устремляться. В одних случаях может предста­виться возможность стрельбы в интервалах [атаки], но я думаю, что нам возможность стрельб в интервале будет мало предоставляться.

Нужно особенно культивировать практику стрельбы через голову и нужно так строить боевые порядки огневых средств, чтобы вслед за бросившимися в атаку пехотой и танками отдельные станковые пулеметы и ротные минометы устремились бы вперед, хотя они этим самым и ослабляют огневую поддержку.

До какой дистанции можно отрыть эти щели? Эти щели можно отрыть ночью до дистанции 150—200 м, можно их не занимать перед началом нашей артиллерийской подготовки, но занять перед атакой.

Я не буду останавливаться на вопросах наступления и атаки, остановлюсь на вопросах борьбы внутри оборонительной полосы про­тивника. Я уже вам докладывал, как мне представляется построение боевых порядков...*

Во-первых, если на участке моей дивизии командир корпуса организует прорыв с мощными танками, то эти танки идут и устремляются сразу на артиллерийские позиции. Предварительно им предшествует танковая развед­ка, потому что без раскрытия противотанковых средств противника нет смысла бросать под противотанковые пушки (нераскрытые) мощные танки прорыва.

Вторая волна танков. Все будет зависеть от насыщения. Если у нас будет на фронте 60—70 танков, то для вторых эшелонов танков, так же как и вместе с ними штурмующему батальону, нужно ставить задачу идти на глубину и подавлять оборону в глубине, т. е. это примерно означает воспроизвести ту схему, которая давалась инструкцией по глубокому бою, но с теми уже оттенками, которые заложены сейчас в нашей тактике боя взводов, батальонов осенью на наших тактических учениях. Если нет такой насыщенности, то танки наступают вместе с первыми эшелонами.

Что я хочу, как командир дивизии, от штурмующих батальонов? Я не ставлю себе задачу, чтобы они прорвались на глубину всего батальонного района. Достаточно, если они в этот участок полка, (показывает по схеме), приплюснутый к переднему краю, ворвутся на половину этого участка с тем, чтобы второй эшелон на фронте 600 м со своей танковой группой мог прорваться до глубины полковых резервов.

Я считаю, что вторжение пехоты до полковых резервов является уже кризисом боя. [Обороняющемуся] надо решать: или бросать в контратаку свою ударную группу дивизии (по старой схеме), или решать вопрос — не отходить ли на оборонительную тыловую полосу? Оборона, которая не спружинена при первом смелом броске [наступающего], приплюснутая к этому переднему краю, другого выбора не имеет. Если же вторые эшелоны перейдут к огневой обороне, то это даст наступающему колоссальную пользу, потому что он теперь в состоянии очистить отдельные участки обороняющегося, а своими третьими эшелонами начнет не в лоб атаковать ударные группы, а атаковать их в промежутках и с флангов.

Таким образом, дивизия на участке фронта до 4 км, имея 60—70 танков, от 4-х до 5 дивизионов, вцепится в дивизионные резервы. Но одновременно наступает сосед. Поэтому с дивизионным резервом при таком построении никогда атакующие дивизии полностью не будут иметь дела. Одна будет иметь с ним дело полностью, а другая тогда будет свободна от [атаки ] дивизионного резерва, или же обороняющийся должен будет половину своих сил бросить против одной дивизии, а половину других сил бросить против соседа.

 

*Опущено пояснение обозначений на схеме.

311

 

Так мне представляется схема этого наступательного боя.

И последние две минуты — это чтобы остановить ваше внимание на строях и боевых порядках наших мелких подразделений.

Часто возникает вопрос: есть у нас боевой порядок или нет, почему мы всегда приходим к цепям? Этот вопрос совершенно ясен и не требует никаких дебатов. Тот, кто знает Строевой устав пехоты, тот знает, что цепь у нас фактически для взвода нормально введена, потому что стоит мне, командиру взвода, скомандовать «Отделение, в линию», как сразу все отделения, скомандовав «К бою», занимают линейный боевой порядок. У нас нет команды «Взвод, в цепь». Но фактически раз уж я скомандовал «Отделения*, в одну линию» — все развернулись, потому что командир отделения не может подать в этот момент другую команду. Поэтому обра­зуются цепи.

Какие же могут быть строи? Один случай — до половины отделения (два), атакуя, бросаются вперед, два — на крыльях. Второй случай — три отделения атакуют, одно — питает как резерв (или «поддержка взвода» — по старой терминологии). Атакуют 3 [отделения] в одной линии, одно из отделений находится где-то на крыле (показывает).

Обеспечивает ли такое построение взводов необходимую плотность? Я на­писал: фронт наступления взвода до 150 м. Надо сказать, что к этому выводу мы пришли общими силами на занятиях, которыми руководил Маршал Со­ветского Союза т. Буденный.

И что получается? Как только мы ставили бойцов на фронте [с интервалами ] 2—3—5 метров и заставляли их подняться в атаку, то исчезали всякие разговоры о том, что при атаке нет плотности, нет пехоты. Пехота, поднявшись на фронте 150 м, имея интервалы до трех метров, представляет из себя внуши­тельную силу.

В чем наша беда? Наша беда заключается в том, что наш командир отделения не воспитан, не приучен к тому, чтобы он меньше размышлял стратегически, а выполнял бы прямой закон — держать тот интервал, который ему указан командиром взвода.

Для сравнения я приведу некоторые материалы, которые мне удалось прочесть после того, как японцам на Хасане и Халхин-Голе попало от нашей Красной Армии. Возьмем выступления их [японцев] так называемой Гене­ральной инспекции. К чему они сводятся? Они начали учитывать опыт войны с нами и также учитывают то, что дают им немцы. А у немцев очень крепко развита культура сохранения интервалов командирами отделений, потому что если командир отделения не сохраняет интервалы, нельзя управлять. Посылать посыльных на длинные дистанции невозможно.

Японская инспекция приходит к тому, что командиру взвода и командиру роты приходится управлять лежа. Кем он будет управлять? Тем, кто находится под рукой. Куда наступают пехотные отделения, которые находятся в боевом порядке? Они наступают туда, куда указывает путь миномет, находящийся рядом с командиром взвода.

При таком идейном понимании своего места младшим командиром в боевом порядке взвода мы можем достигнуть гибкости в маневрировании и управля­емости взвода.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 1 —26.

 

С. А. КАЛИНИН, генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа

 

6 дней, за которые мы прослушали несколько докладов и выступлений в прениях, являются для нас большой школой. Очень хорошо, что здесь выра­батывается единство мысли, единство военной доктрины.

 

* В стенограмме — взводы.

312

 

Я позволю остановить ваше внимание на некоторых вопросах, относящихся не только к сегодняшнему докладу.

Тов. Тюленев на 100 км фронта назначает 10—15 дивизий, и в оговорке сказал, что он имеет в виду западного соседа, поэтому и требуется такая большая плотность в обороне. Не есть ли в этом утверждении подчинение воле противника? Глубина обороны все время растет, это правильно, но надо решить, где же дать бой противнику. Такое выражение, как «пружинить», не совсем правильно. Спрашивается, когда и кто должен решить что пора «пружинить»? Командир роты, командир взвода после 3—4 выстрелов начнет думать, что ему пора уже «пружинить». Я думаю, что такого рода выражение не должно находить себе места.

Я считаю, что неудачное выражение в нашем Уставе — «подвижная оборона». Даже на учении, как только противник развернется, сейчас же обороняющий [ся ] начинает отходить и всегда приходится вплоть до командующего вмешиваться и восстанавливать положение. На учении это легко сделать, а на войне будет значительно труднее. Считаю, что от этих вещей надо предостеречь.

Построение обороны на представленной схеме я не совсем понимаю. Мне представляется, что наше уставное положение по обороне лучше. Оборона имеет основную задачу задержать противника, заставить его развернуть главные силы, выиграть нужное время для того, чтобы разгадать, где противник наносит главный удар, выиграть нужное время для размышления высшего командования. И после того, когда разгадано, где противник наносит удар, после этого бой идет нормально, обе стороны к месту, где решается участь боя, подвозят все свои силы, какие только есть. Прорыв Макензена⁷⁴ у Горлице не имел бы таких тяжелых последствий, если бы командующий 3-й армией и командующий фронтом действовали иначе. Обороняющие там защищались геройски и заста­вили наступающих потерять три дня, чтобы прорвать жиденький фронт обороны. Не виновата оборона, и не виноват 9 корпус, что прорыв разразился в ката­строфу, они свое дело сделали, надо было армейскому и фронтовому коман­дованию принять соответствующие меры.

Плохо, если в глубокой обороне кроется мысль, чтобы уйти от опасности подальше. Полоса предполья все больше и больше увеличивается и это зако­номерно, но надо помнить, что там, где нет решительности драться, не спасет глубина. Глубина была очень хорошей у Вейгана, однако она не спасла французскую армию. И никакой глубины не было у Фоша у Сен-Гондских болот,⁷⁵ а сражение было выиграно.

(Голос из зала: Он против двух корпусов дрался).

С. А. Калинин: Против него временами сосредоточивались значительно превосходящие силы, однако пока решительность драться была — прорыв совершить не удалось.

Я считаю, что главное — это решиться драться и надо драться всеми силами, начиная от командира батальона и кончая всеми командными ступенями, обяза­тельно вложить все силы в начатое дело, иначе никакая глубина не спасет.

(Голос из зала: Вы против глубины?).

С. А. Калинин: Нет, я не против глубины, у нас уставная глубина большая, но т. Смирнов разрежает передний край и по его схеме главный бой должен произойти где-то в районе кухонь (Смех в зале).

Я считаю, что оборона должна быть жесткой и приказ на нее должен сказать каждому начальнику — умереть, но защитить свой район обороны. Выиграть достаточное время, а дальше дело других инстанций решать. Если оборона дала время разгадать, где главный удар нанесет противник — она выполнила свою роль.

В докладе о наступлении была высказана очень интересная мысль, заслу­живающая большого внимания. Это от одной операции без перерыва перейти к другой операции и последовательно довести дело до полной победы. Операция мыслилась на глубину 150 км. Мысль очень хорошая и в идеале надо к этому стремиться, но все-таки я боюсь, чтобы здесь мы не оторвались бы от земли.

Когда-то товарищ Сталин на одном из съездов приводил пример с мифи­ческим греческим героем, у которого была вся сила в соприкосновении с

313

 

землей. Силу наша Коммунистическая партия черпает в тесной связи с массами. Мы должны тоже не оторваться от земли.

Как только наметится, где главный удар, а он будет несомненно разгадан, и в дальнейшем дело будет решено в пользу того, кто больше приведет войск.

Правильно генерал-полковник т. Штерн говорил, что операция будет длиться не 10—15 дней, а будет длиться, пока не будут исчерпаны все наличные силы обеих сторон. А имея в виду соседа, о котором намекали, у которого средства сообщения — дороги, лучше, несомненно, он может скоро уравнять шансы.

Поэтому наш удар должен исходить из следующего: во-первых, надо уже заранее подготовить подавляющее превосходство сил; во-вторых, не следует забывать метода Брусиловского наступления. Брусилов на совещании в Ставке говорил, чтобы противопоставить возможности противнику пользоваться хоро­шими дорогами, перебрасывать [силы] с одного фронта на другой — надо навалиться на него всеми фронтами. И само наступление, проведенное на широком фронте, дало очень богатые результаты. В результате этого наступ­ления, австро-германцы потеряли до полутора миллионов человек. Только одними пленными их потери достигли 420 тыс. человек. И, по-моему, немцы очень хорошо продумали это и использовали, когда организовали наступление на линию Вейгана. Прототипом этого наступления был Брусиловский прорыв.

Надо твердо решить, что наступление является более предпочтительной формой и хорошо, если мы начнем и будем длительно навязывать противнику свою волю.

Какая бы сильная оборона ни была, она всегда будет проломлена, это показывает опыт и на Карельском фронте. 91 стрелковая дивизия нашего округа, несмотря на очень сильные укрепления в районе Выборга, прорвала северо-восточный сектор Выборгского укрепленного района. Дивизия, дейст­вовавшая на фронте около 2-х км, сумела прорвать и предполье и главную полосу в районе деревни Тиммясуо. За 2,5 дня боя она прошла с предпольем около 7 км, прорвала около 3-х км главную полосу противника.

Поэтому, какая бы сильная оборона не была, все-таки наступление ее проломит. Обязанность других инстанций — придти на помощь своими резер­вами.

Я считаю, что не только в главной полосе обороны, но и в предполье очень часто, и надо это рекомендовать настойчиво, можно переходить в контратаки мелкими группами, используя каждую малейшую ошибку противника. А таких случаев бывает много. Зазевался противник, подставил фланг, подошел в беспорядке — надо немедленно использовать ошибку. А тем паче в контратаки надо переходить, когда идет борьба за главную полосу. Причем, обязанность каждого командира его средствами удержать, во что бы то ни стало, свой район обороны. Если мы воспитаем к этому бойцов и командиров — к смелости, к упорству в обороне, мы от этого только выиграем. Всякий же намек на ослабление этого дела отразится невыгодно.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 27—31.

 

Антонюк Максим Антонович, род. 7(19). 10.1895 г. в дер. Мацы, ныне Брестской обл. На военной службе с 1915 г. Окончил школу прапорщиков. Участник 1-й мировой вой­ны в звании поручика. В Красной Армии с 1918 г. В Граж­данскую войну занимал должности командира полка, бригады. В 1924 г. окончил Военную академию РККА, в 1929 г. — курсы усовершенствования начсостава. В меж­военный период был командиром бригады, командиром ди­визии, преподавателем академии, командиром-военкомом корпуса,   командующим   войсками   военного   округа.

314

 

В 1940 г. — начальник пехоты РККА, заместитель гене­рала-инспектора пехоты РККА. Во время Великой Оте­чественной войны командовал армиями, оперативной группой, был зам. командующего войсками фронта. После войны зам. командующего войсками военного округа по ВУЗам. С1947 г. в запасе. Генерал-лейтенант (1940). На­гражден 6 орденами, медалями и иностранными орденами. У мер 30.7.1961г.

 

М. А. АНТОНЮК, генерал-лейтенант, заместитель генерал-инспектора пехоты

 

Товарищ Народный комиссар обороны! Проводимое целеустремленно сове­щание высшего командного состава является ценнейшим вкладом в подготовку руководящего состава Красной Армии и воспитывает всех нас единству мыш­ления и действия.

Я в своем выступлении прежде всего остановлюсь на основном вопросе — подготовке нашей армии в результате проведенных учений этого года.

На всех учениях, проведенных как Вами, товарищ Народный комиссар обороны, так и всеми нами, мы наблюдали чрезвычайно большую скученность боевых порядков.

Если посмотреть историю этого вопроса, то Великая французская революция дала армии солдата-гражданина и при том же оружии, которое было и у пруссаков, французы перешли к одношереножной стрелковой цепи и колонне для нанесения главного удара, вместо 3-х шереножных построений пруссаков. Старая русская армия, а также и остальные армии Европы, вошли в первую империалистическую войну, имея два шага в цепи, окончили войну, учитывая насыщение пулеметами и минометами, имея 3—6 шагов в цепи. Цепи конца войны напоминали в известной степени группы и не походили уже на цепи начала первой империалистической войны.

Характерно, что после германо-польской войны немцами издано дополнение к уставу 130/2⁶ , где в статье 27 этого дополнения говорится: для ослабления действия огня противника и для использования местности из строя змейкой и из стрелковой цепи возникают непостоянные, нерегулярные глубокие или широкие строи, которые неоднократно меняются. Они получаются при дви­жениях на сильно пересеченной местности, при преодолении и обходах пре­пятствий или при подтягивании тыловых отделений. Далее, в ст. 30 дополнений к уставу говорится относительно плотности следующее: если ничего другого не приказывается, интервал 5 шагов. И далее, в этом же дополнении за подписью генерала Браухича,⁷⁶ ст. 31 дает примеры для команд и приказов для развертывания отделения:

а) В движении вперед. 1) «Направление — угол леса, дистанция 20 шагов, строй змейкой».

Второй пример: «По правой стороне дороги, в строю змейкой, дистанция 15 шагов».

Третий пример: «Направление — колокольня, интервал 10 шагов, стрелковая цепь — марш, марш (бегом марш)».

Четвертый пример: б) На месте. «В канаву фронтом — дымовая труба, интервал 15 шагов, стрелковая цепь — налево».

Следовательно, в дополнении к уставу даются примеры на опыте войны, в которых говорится, что при движении змейкой дистанции между бойцами от 15 до 20 шагов.

При движении цепью немцы в среднем устанавливают пока, но по-видимому, не окончательно, интервал 5 шагов, но одновременно говорят — ежели не было других указаний.

315

 

А в примерах, тут же приведенных в пояснении команд устава, они ука­зывают интервал между бойцами в цепи отделения 10—15 шагов.

Естественно, товарищи, что современное насыщение пехоты большим ко­личеством автоматического и полуавтоматического оружия, большое насыщение минометами плюс артиллерией и авиацией — ставит перед нами вопрос о необходимости пересмотреть насыщение боевых порядков — их плотность.

Работая в уставной комиссии и изучая данные, которыми можно было располагать из опыта наших войн на Халхин-Голе и в Финляндии и данные, которые имеются в результате германо-польской войны, а также учитывая выводы, которые сделали немцы, я пришел к заключению, что при движении с рубежа атаки необходимо иметь интервалы между бойцами в цепи отделений в среднем 5 метров, а иногда и более.

При движении с исходного рубежа наступления до рубежа атаки будет выгодным вести отделение змейкой, имея глубокое эшелонирование в отделении до 10—15 метров в глубину между бойцами. Такое построение обеспечит минимум потерь и максимально сохранит отделение до боя и в бою.

Кратко остановлюсь на докладе т. Смирнова. Построение боевого порядка дивизии, которое дано т. Смирновым, вызывает у меня некоторые сомнения. Если посмотреть на схему, то у нас не получается тактически мощного расположения огневых средств в обороне, чтобы отразить наступающего. Я це­ликом и полностью за развитие глубины тактической обороны, но если вни­мательно присмотреться к этой схеме, то получается в известной мере линей­ность с соответствующим эшелонированием через 2—2,5 км и рассиропливание огневых средств, особенно противотанковых, которых у нас недостаточно. Для противотанковой обороны сегодня мы имеем в дивизии только 54 противотан­ковых пушченки.

(Г. И. Кулик: А немцы имеют 36.)

М. А. Антонюк: Немцы имеют в дивизии, по тем данным справочника, по которому мы учимся сегодня, 76 пушек.

(Г. И. Кулик: Если считать с 20-мм и подсчитать количество 12,7-мм, то у вас будет более 100.)

М. А. Антонюк: Если прибавить немецкие противотанковые ружья (81 в дивизии), то у них набирается гораздо больше 100.

Если посмотреть на эту схему обороны батальона в 9 квадратных км (3x3), то при том количестве противотанковых пушек, которыми мы располагаем, получается меньше одной пушки на квадратный километр.

Относительно оперативной глубины обороны, о которой здесь говорил пре­дыдущий докладчик, генерал армии т. Тюленев, я считаю, что глубина на 100 км слишком велика и благодаря только этому т. Тюленеву пришлось ударной по силе армией обороняться. Немцы, в условиях маневренной войны, строят предполье на 6—8 км, а мы на 12—15 км от переднего края. Я считаю, что такое предполье на 12—15 км будет нормальным, но не следует во всех случаях выделять батальоны. Там, где местность позволяет, в ряде случаев можно будет выделять в 03 отдельные усиленные роты и решать оборону предполья не количеством живой силы, а огневой мощью, не рассиропливая силы главной полосы обороны, эти роты будут решать те же задачи, что и батальоны.

В отношении построения обороны в тактической зоне выдвинутое раньше положение т. Хозиным, было фактически преподнесено и т. Смирновым, только с некоторым уточнением. Я боюсь одного, что это даст противнику возможность бить нас по частям. Необходимо иметь соответствующую глубину построения при той схеме, которая у нас пока существует. Я не боюсь артиллерийского огня. Я считаю, что пехота, правильно окопавшись и использовав щели, ниши, укрепив их, не группируясь, а рассредоточиваясь в укрытиях и там, где должна вести огонь — не особенно боится артиллерии. Я под очень мощным артогнем немцев сидел 1 /5 суток и должен сказать, что ничего страшного не было, несмотря на то, что 1 /5 дня беспрерывно работали гаубицы по боевому порядку. Из роты, в которой я находился, мы потеряли всего 18 чел. ранеными и убитыми.

316

 

(Г. И. Кулик: Если дать 88 пушек на километр фронта, картина будет другая.)

М. А. Антонюк: Все зависит от того, как умело группироваться и как умело укрепляться в соответственно короткий срок.

(Голос из зала: И как умело использовать огонь наступающего).

М. А. Антонюк: И свой огонь одновременно, быстро заняв все точки, которые необходимо занять для обороны.

Касаясь противовоздушной обороны, я считаю, что как на земле мы ставим вопрос о концентрации огня на определенных участках, так и в воздухе стоит вопрос о необходимости насыщения огня по штурмующим и пикирующим: самолетам противника. Я придерживаюсь того мнения, что все пулеметы и все бойцы, если они только имеют возможность быть не занятыми непосред­ственно боем на суше, должны бить по самолетам. К этому должны быть подготовлены наши пулеметы и бойцы.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 32—36.

 

В. Н. КУРДЮМОВ, генерал-лейтенант, начальник Управления боевой подготовки Красной Армии

 

Товарищ Народный комиссар обороны! Я прошу разрешения присоединить и мой голос благодарности Вам за ту отличную учебу, которую Вы организовали для нас на этом совещании.

Мои соображения по докладу т. Смирнова. Как я мыслю ведение совре­менного оборонительного и наступательного боя? Сила современной обороны заключается в стойкости войск, в организованной системе огня, в решительных контратаках из глубины, в искусном использовании и оборудовании местности. Оборона должна противостоять массовой атаке танков и пехоты противника, атакующих на всю глубину, при поддержке мощной и многочисленной артил­лерии и боевой авиации. Поэтому оборона должна быть глубокой, противо­танковой и противовоздушной. Боевой порядок при обороне должен быть эшелонирован в глубину, чтобы быть способным противостоять глубокому удару. Однако это эшелонирование боевого порядка и боевых средств обороны должно быть таким, чтобы не дать возможности противнику последовательно, постепенно, по частям громить обороняющегося.

Глубина обороны. Я считаю, что развитая глубина обороны должна состоять из следующих элементов: — из предполья или передовой полосы. Внешняя граница предполья может быть вынесена на 12—15 километров от переднего края главной полосы обороны, а при благоприятных условиях и далее. В зависимости от обстановки, предполья может и не быть.

Какими силами и средствами будет обороняться предполье? В каждом конкретном случае силы и средства будут определяться соответствующей об­становкой. Во всех случаях важно только выдержать тот основной принцип, чтобы не было распыления сил в обороне. Выделение в предполье больших сил и средств повлечет несомненно к распылению сил обороняющегося. О том, как вести бой в предполье, неоднократно указывал Народный комиссар обороны:

• Из позиции боевого охранения, выдвигаемой вперед на 1—3 километра от переднего края главной полосы обороны. Я считаю, что позиция боевого охранения будет, безусловно, существовать; тут неправ т. Смирнов. В каком виде? В виде ли тыловой полосы предполья, или в виде самостоятельной позиции боевого охранения, но она будет существовать. Причем, как правило, не за счет тех подразделений, которые ведут бой в предполье. Эти подразделения будут отходить в глубину обороны.
• Из главной, я подчеркиваю, основной полосы обороны, включающей основные силы дивизии и всю глубину боевого порядка ее.
• Из второй оборонительной полосы, создаваемой в тылу главной полосы обороны, занимаемой корпусными резервами.

Я не буду останавливаться на определении отдельных элементов современ­ной обороны, так как они уже даны и всем нам очевидны (предполье, позиция

317

 

боевого охранения и др.), я хочу сделать ударение лишь на главной полосе обороны.

Главная полоса обороны, по моему мнению, служит для организации на ней решающего отпора противнику. Она получает наибольшее инженерное развитие и включает основные силы и средства дивизии. В бою за главную полосу обороны наступающий противник должен быть остановлен и разбит.

Боевой порядок обороны. Здесь, товарищ Народный комиссар обороны, на схемах я показал два варианта из возможных бесчисленных вариантов по­строения боевого порядка стрелковой дивизии в обороне. Боевой порядок стрелковой дивизии и полков в обороне состоит из сковывающей и ударной групп и иногда — резерва.

Я согласен с указанием генерала армии т. Мерецкова о том, что термин «сковывающая и ударная группа боевого порядка обороны» отжили свое су­ществование. Название «сковывающая группа» ни в коей мере не отвечает тем ответственным задачам, которые выполняет эта группа в бою. Так назы­ваемая сковывающая группа (по прежнему нашему названию) составляет первый эшелон обороны и имеет своим назначением прочно удерживать данную ей полосу (участок, район) местности. В сковывающую группу включается основная часть сил и средств обороны.

Ударная группа составляет второй эшелон обороны _ч и располагается за сковывающей группой. Она имеет своим назначением контратаками уничто­жить прорвавшегося противника и восстановить положение или приостановить его наступление, обороняясь на занятом рубеже. Резерв выделяется при от­крытом (открытых) флангах и при необходимости принять особые меры по охране тыла.

Боевой порядок стрелкового корпуса обычно состоит из боевых порядков дивизий и резерва. Причем, командир корпуса своим резервом усиливает ударную группу той дивизии, в полосе которой организуется основная контр­атака. В ходе боя командир корпуса может образовать и свою ударную группу за счет своего резерва.

Оборона должна быть противотанковой. Основная часть противотанковых огневых средств должна быть сосредоточена на переднем плане главной полосы обороны. Мы произвели целый ряд подсчетов и у нас оказалось, что за счет тех противотанковых средств, которые имеются в дивизии; 36 противотанковых и полковых орудий в первом эшелоне, то есть 3,6 — 4 орудия на 1 км фронта. Этого, конечно, очень мало — 4 орудия на 1 км фронта. Такое количество орудий обеспечивает, рассчитывая математически, вывод из строя до 12 танков противника.

Противотанковые препятствия и противотанковые районы должны быть эшелонированы на всю глубину обороны. Противотанковая артиллерия является основным средством борьбы с танками противника как перед передним краем, так и в глубине оборонительной полосы. Танки обороны являются одним из мощных средств уничтожения танков противника.

Оборона должна быть противовоздушной. Этот тезис, выдвинутый в до­кладе начальника Генерального штаба, совершенно правилен.

Площадь обороны стрелковой дивизии: 10 км. * 6 км = 60 кв. км. 12 зенитных орудий трехслойным огнем прикрывают 100 кв. км. В дивизии вместе с корпусной зенитной артиллерией 8 орудий. Не хватает 4-х орудий или 1-го зенитного артиллерийского дивизиона на стрелковый корпус.

Варианты построения боевого порядка стрелковой дивизии в обороне приведенные на 5-ой и 6-ой схемах, позволяют сделать такие выводы: второй вариант дает большие возможности при борьбе за главную полосу обороны, чем первый, т. к. он имеет большее количество живой силы и огневых средств на переднем крае главной оборонительной полосы.

Второй вывод — требуется увеличить штатные противотанковые средства дивизии с тем, чтобы получить плотность противотанковых орудий, близкую к той плотности, которую здесь объявлял в своем докладе генерал армии т. Тюленев. Эта плотность должна быть не менее 10—15 орудий на один километр фронта, а иногда и более.

318

 

Кроме того, необходимо обязательно усиливать стрелковую дивизию про­тивотанковыми моторизованными средствами резерва Главного командования с тем, чтобы, опираясь на отсеки и противотанковые районы в глубине обо­ронительной полосы, иметь возможность не допустить танки противника в глубину обороны.

Третий вывод — передний край обороны выбирать, как правило, за есте­ственными противотанковыми преградами. Необходимо усилить стрелковую дивизию моторизованными пулеметными средствами РГК для создания доста­точной плотности огня на линии второго эшелона дивизии. Такое усиление, в первую очередь, совершенно необходимо на направлениях, где ожидается наступление противника. На танкодоступной местности при возможности мас­сового применения противником танков фронт обороны дивизии необходимо суживать до 6 км.

В этом случае оборону полков строить в три эшелона на системе батальонных районов эшелонированных в глубину. Необходимо усилить средства зенитной обороны дивизии и иметь, как я уже докладывал, до 12—15 зенитных орудий.

Как мыслится ведение современного оборонительного боя. В основу ве­дения оборонительного боя должен быть положен принцип расчленения боевого порядка наступающего противника и разгром. Оборонительный бой с насту­пающим противником начинается на дальних дистанциях — на подходе и в период преодоления противником предполья. На подходе противник подвер­гается боевому воздействию авиации и дальнего огня артиллерии. В предполье в бой вступает пехота, поддерживаемая артиллерией.

В исходном положении для наступления и в период подхода к переднему краю оборонительной полосы противник подвергается воздействию огня главной массы артиллерии, в особых случаях — танков, а также выделенных для этой цели пулеметов, минометов, противотанковой артиллерии и снайперов.

В этот период основная масса огневых средств пехоты главной полосы обороны огня не ведет и ничем не обнаруживает своего расположения. В бой за главную полосу обороны обороняющиеся вводят все свои силы и средства.

Борьба за передний край главной оборонительной полосы начинается вне­запным для противника огнем всей массы огневых средств пехоты, обязательно с коротких дистанций. В этом заключается новое в ведении оборонительного боя.

В случае вклинения противника в расположение оборонительной полосы или прорыва ее, он сковывается огнем с соседних участков и из глубины и после короткой огневой подготовки уничтожается контратакой.

Наступательный бой. Характеристика наступательного боя уже была дана генералом армии т. Мерецковым, а в оперативном разрезе — генералом армии т. Жуковым. Наступательный бой характеризуется тем, что он ведется реши­тельным движением всего боевого порядка вперед и заключается в подавлении противника огнем на всю глубину его боевого порядка, в атаке противника, в преодолении его расположения, в окружении и уничтожении на поле боя. Наступление требует сосредоточения превосходящих сил и средств на направ­лении главного удара непрерывного нарастания силы удара атакующих частей. Для этого боевые порядки должны иметь глубокое построение и состоять из нескольких эшелонов. Здесь т. Мерецков говорил уже о том, что термины — «ударная группа наступательного боевого порядка» и «сковывающая группа» — безусловно подлежат ревизии, потому что они некоторыми командирами по­нимались неправильно.

Ударная группа дивизии может состоять из двух эшелонов (полк за полком) или из одного эшелона (полки рядом); в последнем случае полки ударной группы могут строиться в трех эшелонах (батальон за батальоном).

Наращивание сил и средств в наступлении показано у меня на самой правой схеме. Здесь дано наращивание усилий боевого порядка нашего стрел­кового корпуса при прорыве оборонительной полосы противника (немецкой пехотной дивизии). Соотношение живой силы и огневых средств при наступ­лении нашего стрелкового корпуса на немецкую пехотную дивизию выражается в следующих цифрах: наш наступающий корпус будет иметь в первом атаку-

319

 

ющем эшелоне: 72 взвода, 2880 — штыков, 288 — ручных пулеметов, 576 — ППД, 180 — ротных и батальонных минометов, 144 станковых пулемета, 72 — противотанковых орудия, 12 — полковых минометов и 36 орудий ПА.

Немецкая обороняющаяся дивизия будет иметь в первом эшелоне обороны: 23 взвода, 780 — штыков, 90 — ручных пулеметов, 115 — пистолетов-пуле­метов, 23 — гранатомета, 26 — минометов, 54 — становых пулемета, 48 — противотанковых орудий, 16 — орудий ПА и 30 противотанковых ружей.

Таким образом, в среднем на 1 км фронта будет атакующих 288 человек против 78 человек обороны; пулеметов и пистолетов-пулеметов — 100 против 26; минометов 19 против 5; противотанковых и полевых орудий 11 против 6,4.

На направлении главного удара (по схеме на фронте левофланговой дивизии) на 1 км фронта: атакующих 320 против 80; пулеметов и пистолетов-пулеметов ПО против 30; минометов 20 против 5—6; орудий полковых и противотанковых 12 против 6—7.

Наращивание сил удара при атаке глубины оборонительной полосы про­тивника получается следующее: при атаке эшелона ротных резервов наш стрелковый корпус вводит 36 взводов против 10 взводов немецкой пехотной дивизии или 1440 атакующих, против 400 обороняющихся.

При атаке эшелона батальонных резервов наш стрелковый корпус вводит 54 взвода, против 12 взводов немецкой пехотной дивизии или 2160 атакующих против 480 обороняющихся.

В борьбе с полковыми и дивизионными резервами наш стрелковый корпус вводит — 81 взвод против 45 взводов пехотной дивизии или 3240 атакующих против 1800 обороняющихся. Во всех случаях я привожу цифры лишь вновь вводимых подразделений и людей.

Таким образом, можно сделать следующие выводы из наращивания сил и средств при атаке нашим стрелковым корпусом немецкой пехотной дивизии:

• При наступлении на обороняющуюся немецкую дивизию наш корпус при преодолении всей глубины обороны будет иметь не менее, как тройное превосходство в живой силе и огневых средствах и может с большим успехом разгромить немецкую пехотную дивизию. Таким образом, утверждение начальника Генштаба, что мы должны быть готовыми атаковать нашими двумя дивизиями одну пехотную дивизию противника, несомненно правильно. Сил и средств для выполнения этой задачи вполне достаточно.
• Стрелковые взводы и роты для усиления первого удара необходимо
  строить в одном эшелоне.
• Фронт наступления батальона — не менее 700 м. Сокращение фронта
  до 500 м. потребует построения батальона в три эшелона. В этом случае фронт
  атаки дивизии придется уменьшить до 2,5 километров.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 37—44.

 

Понеделин Павел Григорьевич, род. 4( 17).3.1893 г. в дер. Парниково ныне Ивановской обл. В 1915 г. окончил Мос­ковскую школу прапорщиков. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны, командовал полком, бри­гадой. В 1926 г. окончил Военную академию им. Фрунзе, затем адъюнктуру и стал преподавателем. В последую­щие годы был начальником и военкомом пехотного учили­ща, начальником штаба корпуса, армии, округа. В совет­ско-финляндской войне 1939—1940 гг. командовал диви­зией. С марта по август 1941 г. командовал 12-й армией. Генерал-майор (1940). Награжден орденом и медалью. С августа 1941 г. по декабрь 1945 г. находился в немецком

320

 

плену. По возвращении из плена в декабре 1945 г. был аре­стован и по приговору 25 августа 1950 г. расстрелян. Реа­билитирован в 1956 г.

 

П. Г. ПОНЕДЕЛИН, генерал-майор, начальник штаба Ленинградского военного округа

 

Товарищ заместитель Народного комиссара обороны! Я хочу обратить Ваше внимание и внимание участников совещания на следующее обстоятельство:

Когда мы разбираем оборону тактическую и оперативную, мне кажется, что мы допускаем один общий грех. Грех этот заключается в том, что мы берем максимальное количество войск в то время, как жизнь заставит нас организовать оборону гораздо меньшим количеством.

Я думаю, что мы должны исходить из других средних норм. В предложенной схеме т. Смирновым, я прежде всего не согласен с его 8-ю километрами на дивизию. Такой случай возможен, но этот случай все же будет частным.

По тем же соображениям я не совсем согласен и с генералом армии т.  Тюленевым, который на 100 км. предназначает 12—15 дивизий. Случай тоже возможный, но случай не характерный, случай редкий.

Не поймите меня,  что я против  принципа  глубокой обороны,  что она должна быть эшелонированной. Нет. Я лишь против увлечений. Что нам говорит история?

Она напоминает, что люди чаще всего ошибались именно на обороне. Взять хотя бы мировую войну. Вы помните: нигде русская старая армия не смогла собрать нужного количества войск. Брусиловский прорыв, наиболее светлое место в истории войны, но он не был развит из-за недостатка сил, т. к. нужные силы были прикованы к обороне на другие театры необъятной территории нашей родины.

Некоторые историки не без основания приходят к выводу, что одной из причин неуспеха немцев во время мировой войны является поправка — и существенная поправка к плану Шлиффена — на 2 или 3 корпуса, которые были отняты из ударной армии и переброшены на Восточный фронт, в интересах обороны. Но, наряду с этим, мы знаем и блестящие примеры решения этой задачи. Это — наша гражданская война. Классически было разрешено рас­пределение сил по фронтам и по направлениям. Вы помните, наши руководители не боялись, идя на оголение целых больших пространств с тем, чтобы собрать нужные войска на нужном направлении фронта и в нужное время.

Поэтому делаю такой вывод: максимум внимания мы должны уделять выработке в себе умения организовывать оборону минимальными силами.

Я возражаю, например, против трех дивизий, к тому же одной танковой в резерве у командующего армией, по докладу т. Тюленева.

Недавно лишь я прочитал не весьма хорошую книгу французского писателя Анри Биду.⁷⁷ Наряду с другими вопросами автор указывает группировку французов перед их разгромом в последней войне. Оказывается они имели в каждой армии по 2—3 дивизии в резерве, оставив в общем 6-ю армию Кошона весьма слабую количественно. И вот что получилось. При быстром развитии событий, даже при 400-километровом фронте, они не смогли вовремя собрать свои дивизии к месту прорыва.

И лишь только во второй фазе борьбы на реке Сомма эти дивизии смогли принять участие и то не в полном количестве.

Так вот, товарищ Смирнов, будет вернее, если мы будем исходить не из 8 км на дивизию, а значительно больших размеров. 12—15 дивизий на фронте в 100 км будет также многовато. Это количество можно оправдать, если заведомо будем знать, что на данном направлении противник будет наступать, или когда посредством разведки уже установлена его сила и группировка.

321

 

В этих условиях Ваше насыщение будет приемлемо, может быть придется его даже увеличить. Имея всего 8 км на дивизию, т. Смирнову не стоило большого труда построить оборону дивизии, состоящую из двух заборов и к ним боевого охранения.

По сути дела получаются две линии батальонов плюс боевое охранение. Боевое охранение по сравнению с прежней обороной более сильное. Такая форма обороны вполне возможна, но только как частный случай. Случай этот возможен еще и потому, как мы не шаблонеры и что обстановка бывает чрезвычайно разнообразной и каждый из нас обязан уметь обманывать про­тивника. Такая схема может найти применение, но она не может служить в качестве принципиальной схемы.

Я сторонник схемы генерала армии т. Тюленева. Добавлю, что предполье по его схеме будет обороняться двумя батальонами из резерва дивизии. Борьба в предполье будет проходить по принципам маневренной обороны с макси­мальным использованием всех заграждений и препятствий.

В схеме т. Смирнова слабо выражена главная полоса обороны. Войска на ней у него распылены. Я возражаю против утверждения, что не следует иметь в обороне ярко выраженные опорные пункты. Главная полоса обороны должна быть сохранена как позвоночник обороны, причем в эту полосу должны быть назначены для борьбы основные силы. В противном случае оборона, особенно при построении заборами, может быть прорвана легко, часто она не будет в состоянии даже установить, что противник сосредоточил большие силы и что он идет на прорыв.

При прочной главной полосе другой разговор. В борьбе за главную полосу противник вынужден будет раскрыть все свои карты и обнаружить главное направление своих усилий. В этом случае армейскому командованию будет ясно, куда фиксировать свое внимание, куда постепенно стягивать силы для контрудара и как велика должна быть оказана помощь обороне ее стороны фронтового командования.

Главная полоса в том виде, как мы ее представляем, должна быть сохранена еще и потому, что она позволяет сосредоточить вокруг нее солидные препят­ствия, которые, как мы знаем, создаются с затратой большого труда и времени.

Я не говорю о препятствиях и сооружениях долговременного типа. Не только эти, но и препятствия полевого типа не удается создавать в весьма короткие сроки, особенно же когда их требуется большое количество. Поэтому концентрация препятствий на главной полосе имеет существенное значение. Возьмем к примеру мины. Оборона будет иметь их много, но несмотря на это их все же не окажется в таком количестве, которое позволило бы их разбра­сывать на обширных площадях.

Тов. Смирнов своей схемой исключает контратаку, т. к. все батальоны его дивизии вытянуты в две линии. Контратака особенно в масштабе полка не всегда будет иметь место. Но практика, опыт и жизнь, боевая действительность недавнего прошлого особенно для тех, кто принимал участие в борьбе с белофиннами, подсказывает, что случаи контратак не исключены даже в масштабе полка, не говоря уже о масштабе дивизии. В положении командира дивизии мне приходилось осуществлять такие контратаки. Генерал-полковник т. Штерн помнит, что они удавались и приводили к блестящим результатам. В районе Витевари белофинны атаковали наш батальонный узел, захватили его силами до полка, но были выбиты. Мне потребовалось, оставив на других участках и направлениях только огневые средства, собрать всю живую силу и ею ликвидировать успех белофиннов.

Почему мы должны исключить такую возможность в будущем? Нельзя этого делать, т. Смирнов.

Я с Вами соглашаюсь в отношении изменения некоторых названий, каса­ющихся боевых порядков. В обороне раньше мы имели сковывающие и ударные группы. Это, конечно, чепуха. Имеется главная полоса обороны, которую обороняют главные силы войск. Главная полоса обороны может и должна состоять из нескольких эшелонов.

Устанавливая принципиальную схему,  я сторонник того,  чтобы главная

322

 

полоса имела не менее двух эшелонов, причем количество батальонов в эше­лонах может быть различным. В одних случаях полк, назначенный в главную полосу обороны будет иметь в первом эшелоне два батальона, во вторых — один батальон. Дивизия должна иметь не ударную группу, а резерв.

Тов. Смирнов правильно сказал, что для командира полка и дивизии расчетной единицей является батальон потому, что в батальоне наиболее гармонично и полно представлено все оружие пехоты. Наш батальон 1940 года обладает чрез­вычайно большой огневой способностью. Если в 1929 году батальон давал в минуту 16.000 пуль, то сейчас он дает 35.000 пуль. Поэтому современный батальон  в состоянии обороняться на 2—3 и З½ километрах по фронту при соответствующей глубине. Кроме того батальонные районы необязательно должны соприкасаться, как это раньше у нас было принято считать. Могут допускаться промежутки. Когда вы прикините, то увидите, что наша дивизия может успешно обороняться на 10—12 и на 16 км. Я не беру особые случаи, когда дивизия не без успеха может обороняться на 30—40 километрах. 139 сд построила прочную оборону на фронте 30 километров, имея справа открытое пространство в 50 км и слева в 40 км. Дивизия прикрывала отдельное направление.

(С. М. Буденный: Противник был перед Вами?)

(Смех в зале)

П. Г. Понеделин: Семь весьма подвижных батальонов.

Товарищ заместитель Народного комиссара, если исходить из этих наиболее жизненных и реальных для нас норм, то нужно иначе смотреть на армейскую оборонительную операцию и на вопрос о том, какое же количество дивизий должно быть у командарма в резерве.

Поэтому изложенные мною соображения должны быть как-то учтены, когда окончательно будут даваться указания по теме «Армейская оборонительная операция».

Несколько слов в отношении наступления. Во время недавней войны у нас очень часто раздавались жалобы на то, что на поле боя очень мало пехоты. Это обстоятельство толкнуло на ревизию наших боевых порядков в наступлении. Мы, группой, занялись этим вопросом и произвели подсчет. Подсчет привел к следующим выводам: в тех случаях, когда наш батальон наступает на фронте в 500 метров, для взвода, имеющего 40 с лишним человек, предоставляется полоса в 125 метров. Это при условии, когда два взвода в роте идут в первом эшелоне. Согласитесь, что большего пространства взводу и не потребуется. Так что пехоты достаточно в первом эшелоне и тот боевой порядок, который у нас был принят раньше и который армия освоила, мне кажется особых изъянов не имеет. Его нужно сохранить.

Но жалобы на недостаток пехоты все-таки были, причем жалобы прояв­лялись не перед боем, а после одного-двух боев.

(Голос из зала: Почему?).

П. Г. Понеделин: Потери были.

В дивизии штыков 3 000 с небольшим. Достаточно потерять 1 500— 2 000 штыков как всякая наступательная способность дивизии пропадает, ис­сякает. А такие потери на войне — обычное дело. Потеряв 1 500—2 000 штыков, дивизия может только обороняться, несмотря на то, что общий ее состав около 17 тыс. человек.

(Голос из президиума: Из войны делают разные опыты. У немцев были отделения 16 человек, оставалось 9, а у нас было 9, стало 14 и все мало).

П. Г. Понеделин: Я к этому выводу и подхожу. Мы тоже пытались вы­ходить из положения на месте. Что мы делали? Из 18 пулеметов в батальоне, мы оставляем 6, остальные отправляют в обоз с тем, чтобы высвободившихся таким образом пулеметчиков использовать в качестве стрелков.

Чтобы не импровизировать в будущем, нужно предусмотреть это теперь же. За каждой дивизией нужно иметь запасной батальон, в корпусе должен быть полк. Война есть война, потери неизбежны и на это нужно смотреть открытыми глазами, а не ждать, когда невозможность наступления из-за потерь толкнет на это мероприятие во время самой войны.

323

 

Старые названия боевых опорядков также нуждаются в поправках. Название ударная группа и сковывающая группа необходимо заменить. Эта терминология приводит к недоразумениям, т. к. ее понимают по-разному. Особенно небла­гополучно обстоит дело с правильным пониманием термина «сковывающая». Приходилось не раз убеждаться, что под сковыванием понималось требование сидеть на месте, вести огонь, но не двигаться и не занимать с боем пункты в глубине обороны противника.

(Голос из президиума: Я говорил — активно сковывать противника).

(С. М. Буденный: Можно назвать первый боевой участок, второй боевой участок.)

П. Г. Понеделин: Можно назвать так, это будет лучше, но можно подыскать и другую терминологию. Считаю также, что в роте не должно быть второго эшелона. Если уже один взвод остается сзади, то он составляет ротную поддержку. В батальоне, полку может быть второй эшелон. В дивизии за полками первого эшелона может быть только резерв.

Я, очевидно, прослушал, или т. Смирнов не сказал о том, кто управляет танками в наступлении, кому они подчиняются. Мне кажется, что мы ошибки не сделаем, если твердо скажем, что тяжелыми танками распоряжается ко­мандир дивизии, средними танками распоряжается командир полка и легкими танками, идущими с пехотой — командиры батальонов.

Последний вопрос с «Ч». Имеются споры: одни желают понимать под «Ч» начало артиллерийской подготовки; другие желали бы «Ч» связать с началом атаки танков.

Нужно твердо записать, что под «Ч» нужно понимать начало атаки пехоты, а все остальные рода войск исходят из этого положения.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 45—52.

 

Егоров Павел Григорьевич, род. 17.2(1.3).1896 г. в г. Тару­са, ныне Калужской обл. В 1915 г. окончил школу прапор­щиков. Участник 1-й мировой и гражданской войн. В Крас­ной Армии с 1918 г. В 1925 г. окончил Военную академию им. Фрунзе. В период с 1925 по 1940 гг. был начальником учебной части, помощником начальника школы, заме­стителем начальника школы, начальником повторных курсов, помощником начальника отдела, начальником сектора, помощником начальника управления в Генераль­ном штабе, затем — командиром дивизии, начальником штаба Архангельского военного округа. С началом Вели­кой Отечественной войны был начальником штаба 28-й армии. Генерал-майор (1940). Награжден орденом, ме­далью. 4 августа 1941 г. пропал без вести.

 

П. Г. ЕГОРОВ, генерал-майор, начальник штаба Архангельского военного округа

 

Товарищи, разрешите мне остановиться только на трех вопросах. Первый вопрос — виды боя и боевые порядки; второй вопрос — значение огня и подвижность, и третий вопрос — бой в лесу стрелковой дивизии.

Я думаю, что наши дивизии, товарищи, имеют достаточно средств и огневых, и технических, и живой силы, чтобы решать задачи и обороны и наступления.

Если здесь т. Смирнов предложил фронт обороны 8 км, я думаю, что наша дивизия имеет достаточно средств, чтобы драться и на 12, а если прикажут, и на большем числе километров. Также и в наступлении, наши дивизии

324

 

достаточно сильны для того, чтобы наступать на 4-х км, и они достаточно сильны, чтобы наступать и на большем количестве километров.

Боевые действия могут происходить на различной ширине фронта, причем наша дивизия — в зависимости от объекта — противника, в зависимости от замысла операции или боя, в зависимости от наличия сил и [характера] местности, может драться на нормальном фронте, о котором уже шла речь сегодня, но она может драться и на широком фронте, причем она может драться как в наступлении с прорывом, так и в наступательном бою с окру­жением противника, с полным его разгромом. Для этого у нашей дивизии есть достаточно и подвижных средств.

Наша дивизия имеет моторизованную стрелковую роту, бронетанковую роту имеет кавалерийский эскадрон. Это такие средства, которые она может бросить в обход противника, может преследовать противника, и может обес­печить свои наступательные действия.

Виды боя и построения боевого порядка, как и весь процесс вождения войск определяется оценкой обстановки и в первую очередь оценкой противника. Для этого у дивизий есть достаточно средств разведки и дивизия обязана перед боем оценить стоящего перед ней врага.

Мы имели два исторических примера красочных и хороших, на которых мы сейчас можем учиться — это действия с прорывом на Карельском перешейке, когда наши дивизии на узком фронте 1—2 км на дивизию рвали успешно укрепленные страшные полосы обороны и у нас есть красочный пример, когда наши дивизии под Халхин-Голом дали образцы блестящих боев с полным уничтожением врага.

Особенно важен для командира дивизии именно этот тяжелый момент, когда он, окружая, бьет противника с перевернутым фронтом и имеет сзади резервы противника, которые его боевому порядку жмут на хвост. Это испы­тание наши дивизии выдержали и нам надо на этом учиться.

Как в том, так и в другом исторических примерах оперативное руководство в полной мере обеспечило общевойсковым соединениям выполнение ими их тактических задач; оно обеспечивало их, ставя им своевременные задачи и вводя в нужное время и в нужном количестве резервы. Без этой связи оперативного руководства с тактическими действиями отдельных дивизий ус­пеха никогда быть не может. В этих двух примерах эта увязка замысла и исполнения сочетались в полной мере.

Я позволю напомнить картину Карельского перешейка, когда в боевом порядке в передовые батальоны дивизии влезали 6—8 дюймовые орудия и смущали в первое время нервных начальников. Раздавались голоса: нельзя ли эту тяжелую артиллерию отвести назад. И даже на отдельных направлениях не с таким узким фронтом, нервные люди эшелонировали артиллерию на­столько, что она не могла быть использована в бою, отводили, например, от Куолаярви в Кандалакшу. Это, товарищи, курьез, пародия, но они имели место, потому что начальники боялись большого насыщения артиллерией.

Только, товарищи, железная воля руководства могла сломить этот наш, я бы сказал, мягко выражаясь, военный консерватизм и тяжелая артиллерия, а помимо этого дивизионная артиллерия на отдельных направлениях была возвращена в войска и с успехом решила основные задачи современного боя.

Я думаю, эти примеры дают нам уже основания сказать, что при прорыве войсковую, а иногда и тяжелую артиллерию придется выдвигать в голову боевого порядка, иногда придется стрелять прямой наводкой.

Случаи, когда мы свою артиллерию отводили в тыл, на 150 км в насту­пательном бою, нам нужно, безусловно, забыть. В бою на окружение, наоборот, всю артиллерию, малоподвижные части нам нужно использовать в нормальных условиях фронта. Подвижные части — пехоту, конницу, бронечасти — необ­ходимо будет выдвигать на фланги для обхода противника, выдвигая их глубже уступом вперед.

При слабом или подорванном противнике , нам придется быть готовыми вести скоростное наступление, когда в голову придется ставить наиболее про-

325

 

бивные и подвижные части — бронечасти, конницу и танковые части. Придется придать и саперов по разграждению участков.

Особенно тяжело преодолевать заминированные участки, когда они будут на 5—6 км в глубину заминированы. Минные поля представляют наиболее тяжелую форму заграждений. На Карельском фронте, когда двигались части и взрывались танки на минных полях, то это вначале подрывало веру в свои технические средства.

Поэтому нам придется подумать, а также и нашим инженерам чтобы изобрести какие-то тяжелые катки и плуги, которые вырывали бы, выкорче­вывали бы эти минные поля, являющиеся основным препятствием в современной войне для продвижения всех родов войск.

Второй вопрос — это огневые средства. Современная огневая мощь дивизии очень велика. Огневые средства дивизии выпускают в 1 минуту 120 000 пуль, около 600 снарядов. Эти средства имеют колоссальное значение в наступа­тельном и оборонительном бою.

Ширина фронта дивизии зависит от задачи. Надо создать плотность [огня] 10 пуль на 1 м фронта. Берите на дивизию 12 км, это будет 120 000 пуль. Если нужно большую плотность создать, сжимайте фронт обороны.

Это количество огня определяется решением задачи каждым командиром.

У немцев не случайно записано в Полевом уставе: — «наступление это есть продвижение огня вперед». И это правильно, наши войска на Карельском пере­шейке и под Халхин-Голом применяли это искусство. Этому искусству использо­вания огневых средств учит и Нарком наш на всех учениях, которые он проводил.

Продвижение огня вперед должно быть организовано так, чтобы все огневые средства использовать против врага с наибольшей продуктивностью.

Под куполом различной длины траекторий наша пехота легко будет пре­одолевать любые препятствия и легко сможет выбить врага, который засел в щелях, убежищах и окопах.

Взаимодействие пехоты, артиллерии и танков, при чем танков орудийных, которые являются идеалом новой нашей артиллерии, обеспечит преодоление любого сопротивления.

Немцы строят усиленно 40-тонные танки со 105-мм пушками. Эти танки со 105-мм пушками они успешно применяли на различных участках Польши и Франции   .

От наступающей пехоты требуется все большая и большая подвижность. Генерал-полковник т. Павлов правильно сказал, что мехкорпус в первый день уйдет на 120—150 км*, но это требует от стрелковой дивизии какой-то большей подвижности. Если стрелковая дивизия будет двигаться 25—30 км в сутки, то она окажется в 100 км от мехкорпуса, который ушел вперед. Здесь на помощь приходит мотопехота, но ей часто не хватает автомобильных средств. Здесь придется сочетать маневр ушедших мехвойск с основными наступающими дивизиями, которым необходимо схватить за горло главную группировку про­тивника.

Огромное значение приобретает не только подвижность, но и то, кто первый в бою открывает прицельный огонь. Эта подвижность огневых средств имеет колоссальное значение. Мы пошли на Финский фронт со старыми привычками окружить противника, не стрелять, а брать живьем. Финны из пистолетов-ав­томатов при первых встречах открывали огонь и наносили нам лишние потери.

Мы видим, что теперешнего противника живьем уже не возьмешь, его надо бить. И вот, кто первыми открыл огонь, тот и решает победу. Необходимо и танкам открывать первыми огонь, иначе противник их будет бить внезапно и нанесет напрасные потери. Прав Маршал Советского Союза т. Кулик, когда, он, выступая, потребовал от артиллеристов скоростной стрельбы. Когда у нас будет время, товарищи, мы будем прибегать и к вычислительным нашим подразделениям и к инструментам, а если времени нет — стреляйте на глазомер и открывайте огонь первыми.

Управление современным боем усложнилось. Французские дивизии, как

 

* В докладе Павлова Д. Г. таких данных нет.

326

 

вам известно, были рассеяны и потеряли управление. Они базировались на старую схему связи. Нам в бою придется управлять совершенно иным методом. Проволочная связь будет иметь место от дивизии и выше и больше может быть в обороне, а в наступательном бою нам придется иметь скоростные методы управления. Чаще всего нам придется прибегать к радио.

И последний вопрос, на котором я хочу остановиться, это вопрос лесного боя.

(С. М. Буденный: Время у вас истекло. Кончайте.)

П. Г. Егоров: — Есть!

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 53—58.

 

Д. Т. КОЗЛОВ, генерал-лейтенант, начальник Главного управления ПВО Красной Армии

 

Генерал армии т. Тюленев, определяя современную оборону, характеризовал ее как оборону, в первую очередь, противотанковую и противовоздушную. Я не возражаю против такого определения, во-первых, потому, что понимаю силу современных танков, во-вторых, потому, что я представляю из себя командира, ведающего противовоздушной обороной.

Но все же я считаю, что это неполная характеристика современной обороны. Правильно, что оборона должна быть противотанковой и противовоздушной, но если оборона не будет противопехотной, то такая оборона не долговечна. С. М. Буденный: Правильно. [Д. Т. Козлов ]: Опыт последних войн перво­классных европейских армий показывает, что если пехота не проникает за танками в оборону, то решительного успеха на данном направлении или в данной операции едва ли можно будет иметь.

Опыт войны в Финляндии и на Западе это подтвердил. Поэтому отрицать современную оборону как противопехотную — нельзя.

Я считаю, что оборона должна быть противотанковая, противопехотная и противовоздушная и что основой обороны против пехоты будут являться стан­ковые пулеметы и пренебрегать ими нельзя.

Ни один из докладчиков не коснулся вопроса относительно контратак мелкими подразделениями,

Я очень внимательно слушал генерал-лейтенанта т. Смирнова и ожидал от него, что он выступит по этому вопросу, но он этот вопрос обошел молчанием, а этот вопрос является в данный момент очень серьезным.

В наших уставах записано, что командир роты, командир батальона, даже командир взвода переходит в контратаку своими ударными группами. В уставах пехоты это черным по белому написано.

Посмотрим, что показывает опыт боев на финском фронте. Нам приходилось переходить в контратаку мелкими подразделениями. Также поступали и финны, которые очень часто переходили в контратаки мелкими подразделениями.

Если мы посмотрим соотношение сил в современной обороне и современном наступлении, то никто не будет возражать против того, что современное наступление всегда будет обладать превосходящими силами против обороны, в особенности тогда, когда оборону будут рвать* батальоны первого эшелона. В этом случае соотношение сил никогда не будет в пользу обороняющихся.

В силу этого всегда мы имели такое положение, что ни одна контратака мелкими подразделениями успеха не имела. Контратака будет иметь успех только тогда, когда она будет производиться в масштабе полка, т. е. ударной группой или резервами этого полка.

Я не хочу сказать, что мы из своих уставов должны исключить понятие о производстве контратаками мелкими подразделениями. Это будет неверно. В не­которых случаях эти контратаки могут быть, но нужно предупредить наш коман­дный состав, что если против тебя идет подавляющая сила, то не стоит организо­вывать контратаки мелкими группами, а нужно организовывать солидно.

 

* Так в стенограмме.

327

 

Когда идет в наступление современная махина, роты 1-го эшелона ни в коем случае не должны подниматься с места и не переходить в контратаку, ибо они погибнут и пользу не принесут. Я это испытал на собственном опыте. Какие контратаки не производились мелкими группами, они не удавались и ничего не получалось, когда же контратаку организовали батальоны или полки как следует, она удавалась.

На опыте боев необходимо придти к такому заключению, что переходить в контратаку мелкими группами против наступающих масс пехоты противника немыслимо.

(Голос с места: Если просочилась рота или батальон, то их можно же атаковать).

Д. Т. Козлов: Тов. генерал армии, в каждом отдельном случае, в каждом деле бывают исключения.

Следующий вопрос в отношении терминологии. Я полагаю, что наступило время отказаться от терминологии, которую мы имеем в наших уставах в отношении сковывающей и ударной групп. Существующее положение приводит к тем результатам, о которых здесь говорили.

Не останавливаясь на этом вопросе, я хочу остановить внимание на боевых порядках в наступлении. Этого вопроса касался докладчик.

Каким образом мы должны строить наступление? Докладчик ни слова не сказал относительно хотя бы приблизительных норм, ширины фронта, на котором может успешно вести наступление дивизия. Безусловно, фронт на­ступления дивизии может быть различным. Этот фронт может быть и 3 км, он может быть и 15 км. Но наша современная дивизия обладает такими средствами подавления, что она может вести успешное наступление на фронте 3 км.

Каким же образом строить боевые порядки наступающей дивизии? Гене­рал-лейтенант Курдюмов предлагал много схем, у него получалось, что удар наносится в одном месте шилом и в другом месте шилом. А для того, чтобы получить успех, нельзя обойтись таким наступлением. Нужно нанести удар такой, чтобы проломить оборону противника и иметь какие-то резервы в глубине, чтобы развивать этот удар.

Следовательно, имея в основном фронт дивизии 3 км, я полагаю, что боевые порядки дивизии нужно строить, как правило: все три полка в линию, имея в распоряжении комдива резерв, в зависимости от обстановки от 1/3 до 1/9.

Теперь, каким же образом строить полк? Полк, как правило, нужно строить тремя эшелонами с тем, чтобы была глубина и командир полка мог всегда маневрировать своими эшелонами, развивая успех в том или другом направ­лении.

Как строить боевые порядки батальона первого эшелона? Генерал-лейтенант Смирнов предложил по этому варианту (показывает схему) в батальоне роты в линию, а роты строятся — один взвод в первом эшелоне и два взвода — во втором эшелоне.

Я считаю, что при наступлении на современную укрепленную полосу построение первого эшелона полка должно быть именно таким. Почему? По­тому, что имея соответствующее танковое и соответствующее артиллерийское насыщение, нам не следует на передний край противника, который будет разбит артиллерией и будет обрабатываться танками, сразу вводить большую массу пехоты. Опыт боев, товарищ заместитель Народного комиссара, пока­зывает, что большое количество пехоты, сразу вводимое на передний край, приводит к большим потерям. В дальнейшем наши боевые порядки, имея небольшое количество штыков, выдыхаются ибо в глубине встречают большое сопротивление.

Поэтому батальоны первого эшелона должны быть построены именно так. Последующие, питая глубину, будут ломать все нарастающее сопротивление противника.

При данном построении все руководство боем может вести командир полка. У нас же обыкновенно бывало так: командир полка выпустит два батальона,

328

третий батальон оставит в ударной группе и сидит на командном пункте до тех пор, пока батальоны первого эшелона разобьются вдребезги, после чего он начинает вводить свою ударную группу, и она не имеет успеха.

Вот те основные мысли, которые я хотел изложить, в отношении обороны и в отношении наступления.

Последний вопрос, которого я хотел коснуться, это вопрос об управлении. Где должен находиться командир полка при наступлении? Этот вопрос как будто на первый взгляд не особенно важный, но в практике он приобретает очень серьезное значение. Из опыта последних событий мы наблюдали, что командир полка, остающийся со своим командным пунктом где-то за боевым порядком, сразу при движении боевого порядка вперед теряет управление. Начали искать причину — почему? Очень просто. Командир полка сидит на командном пункте, батальоны первого и второго эшелонов идут вперед и он теряет управление потому, что в современном бою управлять по проволоке и даже по радио весьма трудно. Мы произвели опыт. При движении командира полка вместе со вторым эшелоном он уже влияет на бой первого эшелона, влияет на ввод в бой второго эшелона, а при построении полка 3-мя эшелонами он может управлять введением в бой и 3-го эшелона. Таким образом, получается выгодное положение, благодаря которому улучшается управление в масштабе стрелкового полка.

РГВА, ф.4, оп. 18, д. 60, л. 59—63.

 

С. С. БИРЮЗОВ, генерал-майор, командир 132 стрелковой дивизии, Харьковский военный округ

 

Товарищи, мне хочется остановиться на двух моментах ведения оборони­тельного боя дивизией.

Я исхожу из того, что наши уставные положения в части обороны совершенно правильно и четко отображают построение обороны. Построение обороны от­вечает предъявляемым ей требованиям и искать новых форм и методов обороны взамен существующим нецелесообразно.

Схема обороны, представленная генерал-лейтенантом т. Смирновым, может быть рассматриваема как эпизод, отдельный случай. Данная оборона разделена на 3 совершенно обособленных линии, исключающие возможность в масштабе дивизии маневрировать и наносить контрудары.

Если мелкими подразделениями нецелесообразно наносить контратаки, то в масштабе дивизии контратаки неизбежны и необходимы. Оборона, которая предусмотрена нашим уставом, имеет приличную глубину и ее мощные обо­ронительные очаги дают возможность наносить довольно чувствительные контр­атаки.

В нашей обороне не совсем ярко отображены два вопроса. За последнее время особенно ярко выступает необходимость создания полосы предполья, в нашем же Уставе пока нет ясного изложения принципа организации предполья и ведения боя в нем.

Не будем спорить будет ли средняя норма 8 или 12 км. Вероятно, ближе к 12 км. Если перевести на квадратные километры, то предполье будет иметь 144 кв. км. Нигде не сказано, кто будет оборонять предполье?

Нужно стать в положение командира дивизии и тогда более реально станет вопрос, как вести оборону.

Здесь рекомендовали выделить два батальона. Но поставьте себя в положение командира батальона, и тогда еще реальнее станет вопрос, как вести оборону на фронте б км. В состоянии ли командиры батальонов управлять боевыми порядками батальона, разбросанными на фронте 6 км? Я имею твердое мнение, что не в состоянии. Они, безусловно, не смогут управлять, будут потери, а существенного результата неуправляемый батальон в предполье дать не может.

Фронт не будет целиком занят, окажутся большие окна, в которые противник будет заходить, окружать и наносить фланговые удары по этим батальонам.

329

 

Трудно двум батальонам разбросаться на 12 км и одному батальону на 6 км и на этом участке управлять. На учениях которые проводились, каждый убеждался, что управления нет.

Я считаю, что наиболее целесообразным методом обороны, полосы или предполья будет являться метод выделения самостоятельных отрядов заграж­дения в виде усиленных рот. Эти отряды будут выдвигаться командиром дивизии и он будет ими управлять. Таких отрядов выделить до 4-х.

В свое время в академии разрабатывали это положение и называли эти роты отрядами заграждения. По-моему, это совершенно приемлемая форма.

Разработав рубежи, на которых должно быть оказано наибольшее сопро­тивление, определив время, легче будет управлять ротами командиру дивизии. Ему будет значительно легче управлять чем командиру батальона своим боевым порядком, разбросанным на 6 км.

Рассмотрим действия наступающего противника, как они протекают при прорыве оборонительной полосы. Во всех случаях даже с большими потерями, противник обязательно подойдет к главной оборонительной полосе и, не теряя времени, он организует наступление, используя светлое время с тем, чтобы с рассветом на другой день перейти в наступление.

Нужно помешать противнику организовать наступление. Для этого нужно, чтобы отряды заграждения могли бы после боя в предполье оторваться от противника, отойти, и на рубеже боевого охранения организовать сильную оборону.

Против главных сил противника эти позиции, конечно, не устоят, но против авангарда противника они могут устоять. А это вынудит противника перейти к подготовке атаки главными силами не против главной полосы обороны, а против позиции боевого охранения. Это даст возможность обороняющемуся лучше подготовить к ббороне основную полосу, лучше разведать силы про­тивника. По этому плану действий должно получиться: противник подготовится к атаке с расчетом главной полосы обороны, а этой полосы не окажется, эта полоса будет в 1,5—3 км дальше.

Чтобы не нести напрасные потери, до рассвета, т. е. до момента перехода противника в атаку, все войска с линии боевого охранения должны быть незаметно для противника отведены.

Такая система, мне кажется, позволит, по крайней мере на сутки оттянуть начало наступления противника, а это нам как раз и нужно.

О боевом порядке наступления. Наша штатная дивизия имеет 81 стрелковый взвод. При организации боевого порядка в наступлении получается, что мы рвем главную полосу обороны в лучшем случае 24 стрелковыми взводами, а все остальные примерно 67 взводов, эшелонированы в глубине. Создается наращенный удар. Это хорошо, но давайте посмотрим огневые средства. Стан­ковые пулеметы не стреляют и мы себя обманываем, когда говорим, что наши пулеметы стреляют. Роты при наступлении обычно идут примкнутым флангами и станковые пулеметы стрелять не могут: ни в интервалы между ротами, ни в интервалы между взводами. Все закрыто пехотой и свободного пространства для ведения пулеметного огня нет. Станковые пулеметы не стреляют и огневая сила удара получается только в лице 24 стрелковых взводов. К нашему сожалению мы не научились еще стрелять через голову, поэтому я и утверждаю, что огневая сила выражается только в 24 стрелковых взводах. И это, мне кажется, требует некоторой перестройки боевого порядка.

Рота наступает 2-мя эшелонами и второй эшелон движется на расстоянии 250 м в глубине за первой линией взводов и огня дать не может, в то же время сам находится под действительным* оружейным и пулеметным огнем. Поэтому роте наступать в 2-х эшелонах нецелесообразно. Эту роту нужно заставить наступать в одном эшелоне, чтобы третьи взводы могли принять участие в огневом бое в период наступления. Это несколько увеличивает огневую силу и тогда будет не 24 взвода, а уже 32 взвода и огневая мощь нарастает.

 

* Так в стенограмме.

330

 

Конечно, дивизия одна наступать не будет. Большинство выступающих товарищей совершенно исключили взаимодействие дивизии с танками; тем более если дивизия наступает на главном направлении, нанося удар в полосе 3—3,5 км. В этом случае с дивизией будет наступать большое количество танков. Сильные и многочисленные передовые подразделения прямо атакуют с танками [и J, по-моему, обеспечат возможность, прорваться на передний край. В дальнейшем же будут решать успех взвод, батальон, полк последующих эшелонов.

Развертывать дивизию в 2 эшелона нецелесообразно. Получится переме­шивание, перепутывание и большое скопление подразделений и артиллерий­ским налетом [противника] роты 2 эшелона дивизии понесут большие потери. Поэтому дивизии, как правило, надо наступать в одном эшелоне.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 64—67.

 

В. Д. СОКОЛОВСКИЙ, генерал-лейтенант, начальник штаба Московского военного округа

 

Разрешите мне остановиться на трех вопросах. Первый вопрос — это оборона тактического предполья. В свое время, как мы все с вами помним, этот вопрос в 1929—1931 гг. примерно прорабатывался в армии. Потом это дело заглохло.

Народный комиссар обороны в текущем году поднял этот вопрос во всей полноте. И, по-моему, по вопросам обороны тактического предполья Народным комиссаром обороны со всеисчерпывающей полнотой указания нам даны. Армия, по-моему, эти указания усвоила в текущем году. Командный состав армии знает это дало и по-моему нет необходимости опять это дело каким-то образом переворачивать. Вот мое мнение в этом вопросе.

Второй вопрос, на котором я хотел остановиться — это оборона главной полосы сопротивления. Я не вполне согласен с т. Смирновым по этому вопросу [вот ] в какой части. Пожалуй наши уставы, которые до сих пор были, страдают таким положением, что у нас оборона полосы главного сопротивления во всех случаях совершенно одинакова. Короче говоря, противник заранее может ска­зать, что у нас в первом эшелоне 2 полка; если берем полк, то в первом эшелоне — 2 батальона; во 2 эшелоне один батальон. По сути дела противнику и на разведку идти нечего. Подошел к полосе главного сопротивления и уже известно существо обороны. Конечно, мы не можем ставить вопрос так. Тов. Смирнов предлагает новую схему в иной плоскости, дескать в первом эшелоне первой полосы имеется батальон, причем батальон разжиженный.

(А. К. Смирнов: 2 батальона.)

В. Д. Соколовский: Совершенно верно, 2 батальона там сказано, если брать полосу дивизии.

Значит, получается то же самое — разжиженный фронт. А дальше, говорит, идет эшелон, батальон, где наибольшее сгущение боевого порядка. Получилась новая схема, но схема, которая предлагается как рецепт на все случаи, без всяких оговорок. Если принять так, то опять-таки противнику разгадывать тут нечего. Опять сущность обороны известна.

Мне думается, что так вопрос ставить нельзя. Вопрос нужно ставить таким образом: полоса главного сопротивления должна быть. Драться и драться, как говорится, не на жизнь, а на смерть в какой-то полосе мы должны. Эта полоса армией установлена — полоса главного сопротивления, первая тактическая полоса. Значит, здесь надо упорно драться. Вопрос — где драться, на переднем ли крае надо иметь главные силы и главные огневые средства или их отнести на полосу вторых батальонов? Я считаю, что, в зависимости от условий местности, в зависимости от противника, в зависимости от той обстановки, в которую попадает дивизия, варианты могут быть различные. Мы можем по­строить оборону на участке полка, имея в первом эшелоне по одному батальону.

331

 

Мы можем иметь на переднем крае два батальона. Но оговариваюсь, если стоит вопрос относительно того, чтобы оставить в первом эшелоне батальон, — нет абсолютно никакой необходимости разжижать его на фронте всего полка. Зачем распылять по всему фронту силы? Батальон должен иметь плотный фронт обороны. Начертания, таким образом, переднего края примут вид таких выступов, изгибов, промежутки между батальонными районами будут заняты пулеметами, чтобы не дать противнику возможности разузнать существо обо­роны. Противник напорется на батальон первого эшелона обороны, проткнет промежутки между ними, упрется в главную систему обороны, одновременно попадая под фланговый огонь всех видов головных батальонов. Вот — один способ обороны главной полосы сопротивления.

Второй способ записан у нас в уставе: два батальона впереди, батальон — сзади, если брать полковой участок обороны.

Начальник Генерального штаба своевременно вьщвинул вопрос о том, что нуж­но отбросить все эти, с позволения сказать, термины. Оборона должна драться упорно. Батальоны первого эшелона должны драться до последнего, раз решено, что в полосе главного сопротивления мы даем решающий бой противнику.

Отсюда, раз мы определили, независимо от формы построения обороны, раз мы решили драться, значит и вопрос контратак должен быть совершенно ясен. Без контратак мелкими подразделениями вы удерживать полосу главного сопротивления, драться на ней эффективно не сможете.

Значит нельзя исключать контратаки мелкими подразделениями. Боевой порядок наступающего, настолько будет получаться извилистым, что отделению или взводу возможность контратаки представляться будет всегда.

Тов. Козлов говорит, что противник атакует передний край, а боевой порядок поднимается и переходит в контратаку, это чепуха. Этого, по-моему, нет.

Третий вопрос. Это вопрос о наступлении. Тов. Смирнов внес еще один дополнительной термин. Он назвал какой-то штурмовой батальон. Выходит, что есть штурмовые батальоны и есть нештурмовые батальоны, вместо ско­вывающей и ударной группы получился новый термин, который кроме путаницы ничего внести не сможет.

Зачем же это делать. Мы наступаем — полк наступает, дивизия наступает. Значит батальон должен рвать, наступать. Зачем штурмовой батальон? Имеется задача бить противника, выполнять поставленные задачи для того, чтобы овладеть таким-то рубежом, уничтожить противника. Чего яснее. Следова­тельно эти задачи и надо выполнять.

Значит вопрос с названием штурмовые батальоны не актуален.

Другой вопрос, на котором надо остановиться — это вопрос построения боевого порядка. Под руководством зам. Народного комиссара т. Буденного были проверены разные варианты боевых порядков, так как были разговоры и в округах, и среди начальствующего состава Генерального штаба и в уставных комиссиях о том, что пехоты нет, атаковать нечем и прочее и прочее.

По указанию замнаркома т. Буденного, в его присутствии, были проверены разные варианты боевых порядков и, по-моему, там было все установлено с оче­видностью и отсюда те предложения, которые вносит т. Смирнов — они не совсем понятны. Почему? Выходит, что на фронте дивизии, по схеме, которую рекомен­дует т. Смирнов атакуют 9 взводов из 81 взвода, имеющихся в дивизии.

Мы кричим, что все-таки насыщение пехоты малое, кричим о штыках, что малое количество штыков атакует передний край, и вдруг предлагается 9 взводов для атаки переднего края обороны. А если вы это дело расшифруете дальше, то у т. Смирнова получается на километр 3 взвода. Если же вы примите во внимание, что взвод атакует 60—70 м, получается 3х60 или 3х70 — батальон атакует 180—200 м, т. е. получаются огромные промежутки между атакующими взводами. Если эти взводы и прорвутся на передний край, то противник артиллерийским и пулеметным огнем отрежет их от остального боевого порядка. Получится такое положение, что ворвавшиеся на передний край отдельные взводы будут сметены огнем и контратакой и начинай сначала атаку переднего края.

Я предлагаю следующее: строить боевой порядок для атаки нужно по крайней мере таким образом, что если атакует батальон, то должно быть

332

 

минимум две роты полностью в первом эшелоне.

(С места: А тут целых три роты действуют).

В. Д. Соколовский: На фронте дивизии должно быть, по крайней мере, 32 взвода, которые атакуют передний край обороны. Это тот минимум, без которого мы обойтись не можем при атаке переднего края обороны. Значит, исходя из расчета примерно меньше чем 2/3 сил остаются эшелонированными в глубине для того, чтобы вести бой в глубине обороны.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 68—72.

 

Ф. А. ЕРШАКОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Уральского военного округа

 

Задача обороны во что бы то ни стало разбить наступающего противника, с другой стороны — задача наступающего разбить противника в обороне, прорвать фронт и уничтожить по ту сторону стоящего противника. Здесь на этот вопрос нужно ответить, как будет наступающий бить и как будет обо­роняющийся наступающего бить.

Что будет иметь обороняющаяся дивизия против себя? Нам известно, во всех армиях нормы почти одинаковы, что стрелковая дивизия наступает на фронте 2—3 км максимум. Стрелковый корпус наступает на фронте 8—12 км. В империалистическую войну подтвердилось, что в большинстве случаев основное направление главного удара было при 6 км полосе наступления стрелкового корпуса.

Таким образом, если взять, что дивизия будет оборонять фронт, как гово­рится в наших уставах в 8—12 км, возьмем, скажем, за основу 10 км, то против этой дивизии будет в направлении главного удара наступать стрелковый корпус. Имея тройное превосходство в артиллерии, я беру сегодняшнюю армию, товарищ Маршал Советского Союза, с чем может встретиться дивизия.

Что еще дивизия может встретить из танков? Когда я прорабатывал тему наступления стрелковой дивизии, я считал, что для того, чтобы успешно уничтожить противника и из тактического прорыва перейти в наступление, потребуется для стрелковой дивизии 4—5 танковых батальонов.*

Из чего я исходил? В первом эшелоне будут выступать две роты тяжелых тан­ков. Об их задачах докладывали генерал-полковник т. Павлов и генерал армии т. Тюленев, и генерал армии т. Жуков. За этим идет на участке дивизии батальон, 4 роты средних танков, затем 4—5 рот танков легких, которые будут непосредст­венно проталкивать наши пехотные части, подавляя огневые пулеметные точки.

Таким образом, я подсчитал, что в среднем на дивизию с нашей стороны потребуется до 4-х батальонов, т. е. танковых бригад**. Это будет равняться до 200 танков на фронте 2—3 км. Таким образом, в наступлении в современной армии мы можем встретить до дивизии танков на фронте 10—12 километров в направлении главного удара, здесь, т. е. на фронте обороняющейся (НАШЕЙ) дивизии до 400—500 танков (ПРОТИВНИКА). Из этого надо исходить, решая задачу, как в обороне бить противника.

Во-первых, как я мыслю бить противника? Далеко еще не доходя до переднего края обороны стрелковой дивизии, задача армейской авиации — бить противника на подходах. Во-вторых, в полосе заграждения я расчитал будет 8—12 километров и в отдельных случаях до 15 километров. На этом фронте мы должны будем построить минимум 3 рубежа заграждения.

Я целиком и полностью согласен с начальником Генерального штаба относи­тельно устройства полосы заграждения путем не вообще вытягивания в нитку, а построением двух рубежей, где устраиваются противотанковые рвы, противотан­ковые мины, затем активные очаги, связывающие отдельные рубежи обороны.

Сколько же надо противотанковых мин,  по моему подсчету? В полосе

 

* в стенограмме — батарей.

** Так в стенограмме.

333

 

заграждения по минимальному подсчету нужно 12 000 противотанковых мин и 11 тонн взрывчатых веществ. Повторяю, я беру минимум. Норм на сегод­няшний день нет. Саперный батальон имеет 2000 мин. По моему подсчету 12 000 мин, это при том условии, когда будет два дня времени до подхода противника до полосы заграждения.

Следующий рубеж, я его называю рубежом непосредственно перед боевым охранением, зона заграждения. Если у нас будет больше времени делать [ее] шириной — в 3 км. Она должна быть с таким расчетом, чтобы охватить полосу огневой позиции наступающего. Исходное положение пехоты, наблю­дательные пункты, командные пункты минировать в достаточном количестве, чтобы на какой-бы бугорок не сунулся, все летело бы на воздух. Еще нужно будет выделить корпусную артиллерию и часть артиллерии дивизионной, ко­торая бы расстреливала подходящего противника. Здесь можно расположить артиллерию в районе боевого охранения на временных огневых позициях.

В этой зоне, шириной 3 км, выделить целый батальон для работы в течение 3-х суток и еще усилить достаточным количеством саперов. Для укрепления третьей зоны заграждения потребуется еще 6—8 тыс. противотанковых мин, и около 8 тонн взрывчатого вещества.

Мы уже с 1925—1928 гг. говорим о том, что требуются мелкие фугасы. Карбышев в академии мастерил фугасы по 25, 50 и 100 граммов, а на сегодняшний день их не видно в войсках, а это чрезвычайно ценно — на тонну идет большое количество*. Разбросать на зоне километров 10—12 до переднего края — это надолго может задержать противника.

(С. М. Буденный: Говорят у вас на складе они лежат.)

Ф. А. Ершаков: Нет, у нас нет. Дальше я не согласен — тут товарищи говорили о выдвижении в полосу заграждения 2-х батальонов. Я считаю, что полосу заграждения нельзя строить шаблонно. Если мы возьмем средний театр, культурный театр военных действий, то в полосе дивизии будет 2, максимум 3 дороги. Я считаю будет вполне достаточно одного батальона.

Относительно боевого охранения. Боевое охранение я считаю то, которое у нас имеется по Полевому уставу и уставу боевой службы. Его задача установить направление движения противника, задержать его мелкие части и заставить развернуть головные части. Я считаю такой пример, когда один взвод у Хасана задержал два батальона японцев на местности, т. Штерн, участник этого, вероятно, расскажет. Такая задержка очень редкий случай, когда один взвод задержал два батальона и нанес им большое поражение.

Но нельзя каждый раз брать, что 2 взвода задержат наступление батальона. Все же я считаю, нам нужно будет до двух стрелковых рот иметь в боевом охранении. И опять их задача — не переходить в контратаку и атаку. Их задача не дать противнику производить разграждения, не дать противнику подготовить плацдарм для наступления.

Я не согласен с контратакой и с контрударом.

(Голос из зала: Даже с контрударом?).

Ф. А. Ершаков: С контратакой. Они должны быть в любом месте, где только представляется возможность. Другой вопрос, когда еще внутри обороны нашей находится большое количество танков, т. е. крупных сил, тогда должен решать командир дивизии: не только не вести батальон, но и свой эшелон не вести в контратаку.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 60, л. 73—76.

 

Любовцев Илья Михайлович, род. 20.12.1898 г. (3.01.1899 г.) ее. Богородское Московской обл. (ныне Мос­ква). В Красной Армии с 1918 г. Окончил кавалерийские курсы в 1921 г. Во время Гражданской войны и в межвоен-

 

* Так в стенограмме.

334

 

ный период командовал конным взводом, отрядом, эскад­роном, стрелковым полком. После окончания Военной академии им. Фрунзе в 1926 г. преподавал в Объединенной школе им. ВЦИК, был начальником штаба дивизии. Вели­кую Отечественную войну встретил командиром стрел­ковой дивизии. С января 1942 г. по август 1944 г. занимал должности начальника штаба, заместителя командую­щего армией, командира стрелковых корпусов. В 1944 г. окончил Высшие академические курсы при Военной акаде­мии Генштаба, работал старшим преподавателем этой академии. Генерал-майор (1940). Награжден 3 орденами, медалями. Умер 17.02.1975 г.

 

И. М. ЛЮБОВЦЕВ, генерал-майор, командир 16 стрелковой дивизии, Прибалтийский особый военный округ

 

Я хочу отметить несколько моментов из доклада генерала армии т. Тюленева об оборонительной операции и из доклада об оборонительных действиях стрел­ковой дивизии.

Из доклада об оборонительной операции армии выходит, что задача за­ключается в том, чтобы, создав ряд зон заграждения, активными действиями разбить противника.

В докладе т. Смирнова я не вижу, кем же этот противник разбивается и какая роль в этих действиях отводится стрелковой дивизии. Можно ли пред­полагать, что армия в обороне будет иметь 12—15 дивизий? Некоторые това- ' рищи говорили о том, что такого количества дивизий не будет. Я тоже думаю, что армейская оборонительная операция в общем составе может рассчитывать на 3 стрелковых корпуса на фронте 120—150 км. Следовательно каждая дивизия в обороне будет иметь 12—10 км фронта, в ударной группе армии может быть одна дивизия, в лучшем случае две. Ударную группу корпуса можно считать в составе одного полка, иначе не получится насыщения обороны. Тогда спрашивается, кто же в конечном счете разделывается с живой силой противника, кто ударяет? Ведь здесь роль дивизии сведена к тому, как образно выразился т. Калинин, что «дерутся на кухне».

Говоря об обороне, первым вопросом должен стать: какая роль стрелковой дивизии в общеармейской оборонительной операции? Я считаю, что эта роль сводится к тому, чтобы главный удар наносился на второй полосе обороны ударным полком, который имеется в глубине обороны.

По схеме, которую преподнес генерал-лейтенант т. Смирнов, имеется один батальон и остался один батальон, пострадавший. Следовательно, по этой схеме противник безнаказанно может прорваться в глубину, вырваться на оперативный простор без всякого воздействия с нашей стороны или при очень незначительном воздействии.

Разрешите сказать немного о расходе батальонов. У меня всего 9 батальонов. Два батальона я даю на оборону предполья. Некоторые товарищи, выступая здесь, говорят: боевое охранение сохранить. Хорошо, но на боевое охранение при 4 батальонах расходуется 4 взвода. В тылу мне нужно иметь ударную группу и два полка будут в полосе главного сопротивления. Таким образом, я смогу иметь только один батальон как ударную группу дивизии.

Учения, которые я проводил в дивизии, показали, что можно ограничиться даже при 8-ми километровом фронте полосы предполья одним батальоном при условии использования достаточно мощного разведбатальона и разведрот пол­ков. При этом условии оборона предполья будет достаточно сильной.

335

 

Тов. Понеделин говорил: «Где бы войска ни находились, они должны охраняться». Это верно. Но если я нахожусь в обороне и имеется предполье — 10 км и если имеется последняя позиция, меня охраняют два батальона, действующие в предполье, зачем мне расходовать две роты? Надо беречь их.

Вопрос о кризисе и о вводе в бой дивизионного резерва. Тов. Смирнов сам себе противоречит: с одной стороны оборона растянута в глубину и разжижена, когда он говорил об обороне, и ударной группы нет, а, с другой стороны, кризисом считается [положение] тогда, когда до полковых резервов добрался противник.

(А. К. Смирнов: Я не на свою армию наступал, а на немецкую.)

И. М. Любовцев: Тогда понятно. Необходимо считать, что боевые порядки обороны и те установки, которые у нас существуют, все-таки предпочтительнее тем, которые нам преподнесены. Если принять предложенную схему — один батальон впереди, два — сзади, то только в общей оборонительной системе при определенном положении местности, при совершенно конкретной обстановке, но не как правило, а правилом должны считаться те боевые порядки, которые мы имеем.

Здесь некоторые товарищи останавливались на вопросе подготовки обороны. Я на себе испытал, как трудно подготавливать оборону только своими сред­ствами. Ведь одно только предполье заставляет работать до 3-х стрелковых батальонов. Оно требует чрезвычайно много работы. Затем нужно укреплять и основную оборонительную полосу, да тыловую, да отсечные позиции. Вот тут и встает вопрос относительно нашего маломощного для работы саперного батальона. Кстати, пользуясь случаем, я должен сказать, что за четыре года работы в 16-й стрелковой дивизии, я ни разу не имел возможности использовать саперный батальон с войсками.

Он годами привлекается для всяких работ. И это при том значении, которое саперы заняли. Это тогда, когда требуется взаимодействие саперных частей с другими родами войск. Нужно дать возможность командиру дивизии хоть на короткий срок иметь саперов у себя.

Ряд товарищей, бывших на фронте борьбы с белофиннами говорят, что идти в контрнаступление мелкими группами — значит жертвовать людьми. Другие, тоже бывшие на Финляндском фронте, говорят, что это давало большой успех. Я не участник боев с белофиннами, но я думаю, что вопрос контратак необходимо полностью осветить в наших уставах и внести ясность в этот вопрос. Взвод в обороне первого эшелона должен только обороняться огнем.

Рядом проверок на занятиях установлено, что пока они выберутся из окопов их за это время по всей вероятности поразит противник.

Можно говорить только о контратаках, организованных командиром роты. Что касается взвода, то он должен обороняться.

И последний вопрос, это вопрос о боевых порядках в наступлении. Я также согласен с теми товарищами, которые говорят о том, что боевые порядки в наступлении дивизии необходимо строить из расчета: все 3 полка наступают в одном эшелоне и фронт наступления дивизии равен 3—4 км. Каждый полк наступает 3-мя эшелонами, но зато батальон первого эшелона имеет все 3 роты развернутыми в одном эшелоне. Таким образом, мы получаем в боевом порядке наступающего 27 взводов. Это все-таки дает 70 метров на один взвод. Конечно, в устав вводить эту арифметику вредно, потому что будет шаблон.

РГВА, ф. 4, оп. 18,д. 60, л. 77—80.

 

Заключительное слово генерал-лейтенанта А. К. СМИРНОВА

 

Товарищи! В начале своего доклада я поставил вопрос, что считаю своей задачей ответить, как должна современная оборона выполнять заказ операции*. То есть, если раньше (по опыту мировой войны) тактическая оборона ломалась,

 

* Так в стенограмме.

336

 

но не превращалась в оперативный успех в силу отсутствия подвижных ре­зервов, то современные средства наступающего дают возможность тактические успехи атаки превращать в оперативные. Поэтому я старался задачу, постав­ленную Народным комиссаром обороны, разрешить так, как я понимаю, т. е. заставить противника остановиться, нанести ему потери и, опираясь на кор­пусные и армейские средства усиления, связывая тактическим замыслом все полосы обороны с тыловой (название, которое официально признано нашими уставами), разбить его.

Если не понравилось само слово «пружинить», то мне самому меньше нравятся слова «размагнитить», «разболтаться» в обороне. Дело вкуса, дело термина.

Но, товарищи, когда я выслушал все принципиальные возражения по моему докладу, я должен только ответить на возражения генерал-майора Понеделина, Соколовского и т. Козлова. Они, по существу, касались моего вопроса. Ос­тальные товарищи упрекали меня в схеме, предлагая свои схемы и не отвергая мою схему. Я не претендую ни на какую схему, и эта схема не может быть как шаблон. Я стремился разрешить вопрос обороны дивизии на ударном направлении.

И если бы вы мне задали вопрос: как Вы организуете оборону на фронте 15 км?, то я бы сказал (и тут верен основному принципу): В обороне не давать себя разбить, не вытягиваться пятью батальонами в линию, ибо батальон можно расположить и до 5 км фронта. Но так буду строить свою оборону, чтобы своими действиями обеспечить благоприятное устойчивое положение таких дивизий, которые расположены на фронте в 8, а может быть и 6 км. И, конечно, ничего похожего не было бы, потому что я там также оперировал бы только конкретными величинами: своими двумя артполками, своими во­семью батальонами плюс теми средствами, которые у меня есть на данном фронте. Я ими конкретно оперировал бы.

Никто из товарищей не сказал, что в результате я не доказал того, что при такой обороне, которая обеспечивает огонь со второй и третьей полосы, противник не будет достаточно надломлен и что в зоне корпусных резервов, командующий может решить или создать новый фронт обороны или органи­зовать контрнаступление.

Тов. Понеделин не согласен с плотностью до 8 км. Я сейчас на этот вопрос ответил, что совершенно сознательно брал эту плотность.

Тов. Козлов, по-моему, не расходится с тем выводом, что современный батальон в себя включает и противотанковую и пехотную огневую системы. Второе, т. Козлов не согласен с нормами наступления, о которых я, дескать, ничего не сказал. Я сказал, по-моему, довольно отчетливо, что наша дивизия на фронте до 4 км не лимитируется наличием живых сил. До 2—2- км она может справиться своими собственными артиллерийскими средствами, а для того, чтобы придать этой дивизии дальнобойность на ударном направлении, нужны танки, плюс два артиллерийских полка, причем первые эшелоны танков должны быть [укомплектованы] мощными танками.

Тов. Соколовский вообще против всякой схемы. Я тоже против всяких схем. Я только за определенное направление в решении вопроса, потому что, если бы мне предложили решить тактическую задачу, дав конкретную обста­новку, дав фронт, дав мне подумать над этим вопросом, я бы вам представил [соображения], как решать задачу в обстановке операции до момента, когда подойдут армейские резервы.

Эта схема дана для того, чтобы иллюстрировать мой доклад, чтобы внести известную ясность в те или иные вопросы, которые я здесь выдвигал.

Остальным товарищам, которые говорили не по существу, предвзято (как, например, т. Калинин), хотели опорочить вообще всю работу смехотворными выступлениями, я считаю ненужным отвечать.

РГВА, ф. 4, оп 18, д.60, л.81— 83.

337

 

Заключительная речь Маршала Советского Союза С.К. ТИМОШЕНКО*

 

Вступление Краткая оценка значения и итогов совещания

 

1. 1. Настоящее совещание, проведенное Главным военным советом, по своему содержанию и по своему значению является новым знаменательным этапом в жизни Красной Армии.
2. Итоги совещания огромны. Они настолько  огромны,  что  нет даже возможности подвести их сейчас полностью.
3. Итоги совещания, прежде всего, показывают, что мы начинаем создавать новые основы, новые предпосылки для дальнейшего роста нашей Красной Армии, что мы углубляем и расширяем ту перестройку в Красной Армии, которую стали осуществлять по директиве товарища Сталина полгода тому назад.

Итоги совещания помогут нам наметить дальнейшие пути этой перестройки и одновременно взять правильную ориентировку в вопросах боевого обучения и воспитания армии на основе учета опыта последних военных событий.

4. На данном совещании обсуждались новые злободневные и проблемные вопросы военного искусства.

Содержание работы нашего совещания показало, что мы нашли новую базу для быстрого роста нашего высшего командного звена и что мы добьемся поднятия на должную высоту руководства большими вооруженными силами нашей страны.

5. Обсуждение больших проблемных вопросов военного искусства открыло нам путь смелой индивидуальной и коллективной творческой деятельности, являющейся базой военной науки и военного искусства.

В проведенных здесь дискуссиях мы заложили основу объективного и здо­рового взгляда на опыт военной истории, который дало нам прошлое.

Мы смело, по-новаторски начали подходить к опыту современного военного искусства.

Мы нашли источник военной мысли, из которого она бурно разольется по всем порам нашего военного организма.

Мы начали по-настоящему выполнять указания товарища Сталина о под­нятии военно-идеологического уровня наших командных кадров и положили начало созданию своей собственной военной идеологии.

6. Совещание, наконец, заложило основы настоящей военной психологии в воспитании наших командных кадров.

Отсюда они распространятся и на бойца.

Это обеспечит высокое моральное воспитание наших войск, без которого не может вестись современная война.

Таковы вкратце итоги и значение нашего совещания.

Перехожу к заключению по отдельным вопросам, обсуждавшимся на совещании.

Начну с вопросов оперативных.

Раздел первый

О характере современных операций I. Извлечения из опыта последних войн

1. Опыт последних войн и, особенно, Западно-европейской войны 1939— 1940 гг. показывает, что в области военного искусства происходят большие сдвиги, обусловленные применением новых и усовершенствованием известных ранее боевых средств вооруженной борьбы.

 

* Перепечатано с брошюры «Заключительная речь Народного Комиссара Обороны Союза ССР Героя и Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко на военном совещании 31 декабря 1940 г.» (Для служебного пользования). М., 1941. И.В. Сталин на совещании не присутствовал, ограничившись редактированием заключительного слова наркома обороны СССР Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко. Кроме немногих замечаний, им вписаны фразы: «К обороне приступают для того, чтобы подготовить наступление»; «Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель». (АП РФ. Ф.45. Оп.1. Д.437).».

338

 

2. В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового. Но в области оперативного искусства, в области фронтовой и армейской операции происходят крупные изменения.

Прежде всего, важно отметить, что массированное применение таких средств, как танки и пикирующие бомбардировщики, в сочетании с мотори­зованными и мотоциклетными войсками, во взаимодействии с парашютными и посадочными десантами и массовой авиацией, — обеспечило, помимо прочих причин, высокий темп и силу современного оперативного наступления.

Наступательные операции во время войны 1914—1918 гг. захлебывались только потому, что темпы наступления и темпы подхода оперативных резервов обороны были одинаковы. Обороняющийся при прорыве всегда успевал орга­низовать новое сопротивление в глубине.

Немецкие танковые дивизии в 1939—1940 гг. упредили подтягивание этих  резервов. И в том, что они первыми бросались вперед, сами создавали проходы в оборонительных полосах противника и сами развивали прорыв, есть свой определенный смысл.

Не случайно немцы применили новое построение для прорыва с танковыми дивизиями впереди. Их к этому принудила безнадежность попыток прорыва в войну 1914—1918 гг. Они правильно учли, что сила и успех современного наступления — в высоком темпе и непрерывности наступления.

4. Как показывает опыт современных операций, база пехотной массы осталась такой же широкой и мощной, но роль пехоты при атаке изменилась. Из ударного средства она превратилась в основание бронированного ударного клина, который острием танковых дивизий врезывался в глубину территории противника. Самостоятельность действий скоростных подвижных групп, состоявших из различного типа соединений (танковых, механизированных, моторизованных, мотоциклетных), обусловливалась их организационной структурой.
5. Операции на Западе выявили, что глубокий удар, основанный на системе взаимодействия авиации, скоростных мото-механизированных соединений и главной пехотной массы армии, имеет одно опасное звено, заключающееся в возможности разрыва между действиями авиации и скоростных соединений. Вопрос нашел свое эффективное разрешение в применении воздушных десантов, которые заполняют разрыв, образуемый между атакой авиации и подходом скоростных соединений.
6. Важно также отметить, что если раньше военные действия начинались обычно встречным наступлением, то теперь это не всегда возможно.

В настоящее время границы крупных государств, особенно на важнейших направлениях, уже опоясаны железобетонными полосами укреплений.

Несмотря на это, и в настоящее время еще имеется возможность обходить эти укрепления.

Так, например: германская армия не отважилась атаковать и прорвать линию Мажино. Не надеясь на успешный прорыв, она предпочла обойти французскую линию Мажино, не считаясь с нейтралитетом Голландии и Бель­гии.

Однако могут быть случаи, когда обход долговременных железобетонных укрепленных полос будет невозможен, и войну придется начинать с прорыва современной долговременной укрепленной полосы.

Так было на Карельском перешейке в 1939—1940 гг., когда Красная Армия, впервые в истории войн, успешно прорвала современную железобетонную полосу, сильно развитую в глубину, показав тем самым единственный на сегодняшний день пример прорыва современной обороны, на котором нужно учиться сложному искусству прорыва укрепленных районов.

Исходя из изложенного, Красная Армия и наше высшее командование должны быть подготовлены как к действиям в маневренных условиях, так и к прорыву современных железобетонных оборонительных полос с самого начала войны с тем, чтобы сравнительно быстро развить этот прорыв, выйти на маневренный простор и полностью использовать преимущества подвижных соединений в маневренной войне.

339

 

Для этого Красная Армия располагает всеми необходимыми средствами борьбы.

Опыт показал, что для осуществления прорыва современной обороны типа линии Маннергейма необходимо:

а) искусное управление,  специальная выучка и правильное воспитание войск, сочетаемые с героизмом и отвагой бойцов и командиров;

б) двойное-тройное превосходство сил на главном направлении, особенно в
средствах подавления;

в) массированное использование артиллерии, танков и авиации на поле боя
и четкое их взаимодействие;

г) развитие тактического прорыва в оперативно-стратегический путем ввода
в прорыв крупных подвижных соединений и высадки авиадесантов.

Прорыв линии Маннергейма должен рассматриваться, главным образом, как акт величайшего героизма и самоотверженности Красной Армии и как итог достижений военной техники и военного искусства в нашей стране.

Здесь нашли свое применение все новейшие и наиболее мощные системы артиллерийского вооружения, обладающие огромной ударной силой и способные разрушать бетонированные огневые точки, созданные из специального бетона, и бронированные купола из специальных сталей.

Здесь же нашли применение и все наиболее современные типы танков с утолщенной броней, которые действовали в тесном взаимодействии с пехотой.

В процессе прорыва линии Маннергейма все рода войск поддерживались мощной тяжелой артиллерией и бомбардировочной авиацией. Вся линия Ман­нергейма была с тыла изолирована действиями воздушных сил.

Наступление велось методически, но непрерывно и с неослабевающей мощью. В атаку были брошены специально подготовленные войска. Огнеметные танки атаковали прямо на казематы и направляли струю горящей жидкости в амбразуры. Саперы, включенные в состав штурмовых отрядов, следовали непосредственно за огнеметными танками и производили механические раз­рушения.

6. Огромное значение в успехах германской армии в войне 1939—1940 гг. имела тщательная  подготовка театров предстоящих военных действий и операций: развитие автомобильных и рельсовых путей; создание аэродромной сети как на своей территории, так и агентурное ее обеспечение на территории противника; массовое насаждение агентуры в полосе предстоящих операций (создание паники  среди  населения,   быстрая  информация о  группировках войск или важных передвижениях); подготовка передовых баз материально-технического обеспечения; накопление восстановительных средств путей со­
   общения.
7. Большое значение в успехе наступательных операций на Западе играл моральный фактор: твердость дисциплины, большая инициативность и актив­ ность командиров всех рангов и готовность войск к самопожертвованию.

Таковы вкратце первые извлечения из опыта последних войн. Главный вывод из них:

а)  Высокий темп операции является решающим условием успеха операции.

б) Высокий темп операции обеспечивается массированным применением
мотомеханизированных и авиационных соединений, используемых для нанесения первого удара и для непрерывного развития удара в глубину.

в) Решающий эффект авиации достигается не в рейдах в далеком тылу, а в соединенных действиях с войсками на поле боя, в районе дивизии, армии.

1. II. Краткая оценка наших оперативных взглядов
2. Красная Армия располагает отличным личным составом и всеми новей­шими средствами вооруженной борьбы; вопросы оперативного и тактического вождения войск у нас должны также отвечать всем современным требованиям.

При изучении армейской и фронтовой операции нам необходимо постоянно учитывать реальную материальную базу, с прогнозом на будущее, в связи с ростом экономики нашей страны.

340

 

2. Все доклады и выступления на данном совещании показывают почти сходственное и в основном правильное понимание всех основных оперативных и тактических форм боевой деятельности войск.

Всеми без исключения, в большей или меньшей мере, трезво учитывается опыт последних войн.

Взгляды на операцию — вполне современные.

Под наступлением понимается массовое применение современных ударных средств, поражающих всю оперативную глубину обороны противника и дей­ствующих в глубоком оперативном построении.

Оборона же считается возможной лишь только как оборона противотанковая, способная сломить удар крупных подвижных группировок, способная проти­востоять артиллерийскому и авиационному воздействию, т. е. оборона как тактически, так и оперативно глубокая.

Нужно отметить одну принципиальную ошибку, допускаемую многими выступавшими здесь на совещании. Она состоит в разрыве оценки возможностей современных средств борьбы и методов применения, что в конечном итоге приводит к ограниченному их использованию.

3. После этой краткой оценки нашей оперативной  мысли  перехожу к рассмотрению наших взглядов по отдельным видам операций.

Прежде чем рассматривать наступательные операции фронта и армии, надо посмотреть, что представляет из себя современная оборона.

III. Характер современной оборонительной операции и оборонительного боя

1. Все выступления по докладам об армейской обороне и об оборонительном бое показывают правильное, в основном, понимание сущности современной обороны.

Однако многие из высказанных здесь положений нуждаются в более точных определениях и существенных поправках.

2. Прежде всего, о праве обороны на существование в связи с неудачным опытом ее в последних войнах.

Ряд успешно проведенных на Западе прорывов в войне 1939—1940 гг. породил у некоторых исследователей мысль о кризисе современной обороны.

Такой вывод не обоснован.

Его нельзя делать из того, что ни на польском, ни на французском фронтах немцы не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противниками существующих средств обороны (ме­ханизация оборонительных работ, разнообразный арсенал инженерных средств, мощные огневые противотанковые средства).

Оборонительная линия Вейгана, например, будучи наспех и не совсем по-современному оборудована, в добавление к этому, как тактическая оборо­нительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины. И все же, несмотря на свое многократное превосходство, немцы потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия.

3. Опыт войны показывает, что современная оборона не может ограничиться одной тактической зоной сопротивления, что против новых глубоких способов прорыва необходим второй и, пожалуй, третий оперативный эшелон обороны, состоящий из оперативных резервов, специальных противотанковых частей и других средств, опирающийся на подготовленные в тылу оборонительные про­тивотанковые районы или рубежи.

При этих условиях оборона приобретает вновь свою устойчивость и сохра­няет все права гражданства и в будущем.

3. Перехожу к определению сущности обороны и рассмотрению условий ее
   ведения в современной обстановке.

Под «обороной» («оборонительной операцией», «оборонительным боем») мы будем понимать совокупность способов боевых действий войсковых соединений или частей, применяемых для противодействия наступлению противника путем удержания занимаемого рубежа или района и основанных на использовании

341

 

заранее организованной системы огня, подготовленной местности и контрударов живой силы.

5. Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление.
6. Основным соображением для применения обороны, как способа действий, является создание крупных масс для удара в решающем направлении, за счет экономии сил, путем оборонительных действий на второстепенных участках.

Но не только на второстепенных фронтах может иметь место оборона. В современной обстановке могут быть случаи, когда придется прибегать к обороне и на главных направлениях. Например:

• когда нужно выиграть время, необходимое для подготовки наступательной операции до сбора всех назначенных сил;
• когда нужно выждать время до исхода операций на других направлениях, фронтах или театре;
• когда выгодно предварительно расстроить или истощить наступающего
  противника с целью последующего перехода в наступление;
• одним словом, когда оборона является составной частью задуманного
  маневра операции.

Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель.

7. Оборона сама должна носить в себе идею маневра.

Во всех случаях оборона должна преследовать цель: заставить наступающего противника принять бой в невыгодных для него условиях с тем, чтобы, используя заранее выбранную и подготовленную местность, организованную систему огня всех видов, нанести противнику наибольшие потери, сломить его наступление и тем самым подготовить предпосылки для собственного перехода в наступление. Если к этому еще добавить отсутствие постоянного шаблона в построении и ведении обороны и стремление каждый раз найти новые приемы и способы борьбы, то в этом, по существу, будет заключаться идея маневра в обороне.

8. Главным врагом современной обороны, опирающейся на серьезные укрепленные пункты, является артиллерия. Это лишний раз показал опыт прорыва линии Маннергейма.

Вторым врагом является танк с хорошей броней, применяемый в массовом масштабе.

Размеры возможной современной массовой танковой атаки на главных направлениях, где противник ищет решения, характеризуются следующими показателями, взятыми из опыта последней войны.

В наступлении против бельгийской, английской и французской армий в июне 1940 года и в наступлении против французов на реке Сомма на ударных направлениях немецкие танковые дивизии (около 400—500 танков) атаковали на фронте 3—4 км, хотя на этих участках немцы не встретили серьезной оборонительной линии.

Это дает плотность танковой атаки на решающих участках от 100 до 150 танков на километр фронта.

Третьим врагом современной обороны оказался самолет ближнего дейст­вия — бомбардировщик, штурмовик, истребитель, с большой эффективностью применявшийся и для разрушения оборонительных сооружений, и для непре­рывного сопровождения атаки, и для подавления глубины обороны.

Только соединение и сосредоточение действий всех этих трех родов оружия может обеспечить прорыв современной оборонительной линии, вроде линии Маннергейма или Мажино.

Советские войска являются единственными, которые с успехом осуществили опыт такого прорыва на Карельском перешейке.

342

 

Немецкие войска не прорвали, а обошли с севера аналогичную линию Мажино.

Кто хочет учиться делу прорыва современной оборонительной укрепленной линии, тот должен изучить наши операции на Карельском перешейке.

9. На базе всех этих средств подавления изменились и методы современной
   атаки.

По немецким взглядам, которые нашли свое отражение в последних собы­тиях на Западе, сама атака мыслится как массовое использование авиации и парашютных частей для парализования оперативной глубины обороны, как массовое использование артиллерии и авиации на поле боя с целью обеспечить подавление всей глубины тактической обороны, как массовое использование механизированных соединений, прокладывающих при поддержке авиации и артиллерии, дорогу главным силам пехоты и самостоятельно развивающих успех.

Но все это относится к прорыву таких слабых оборонительных линий, как линия Вейгана.

Такие методы атаки, примененные немцами, позволили осуществить прорыв наспех устроенной линии Вейгана и развивать успех в более высоком темпе, чем это было в первой мировой войне.

Обороняющийся оказался в тяжелом положении, в смысле невозможности осуществить контрманевр против намечающегося успеха прорыва, ввиду от­сутствия резервов и маневренных войсковых групп отпора.

Вот те новые условия обстановки, на которые должна ответить современная оборона.

• Чем же обороняющийся может ответить на эти условия? Какие требования должны быть заложены в основу организации обороны?

Организация обороны должна отвечать следующим условиям:

а) Оборона должна быть, прежде всего, противоартиллерийской, рассчитанной на сохранение живой силы и огневых средств от поражения массовым артиллерийским огнем, особенно в период первого артиллерийского удара, характеризующегося тщательной заблаговременной подготовкой.

б) Оборона должна быть, во-вторых, противотанковой, рассчитанной на
отражение массовой танковой атаки на решающих участках — порядка 100—
150 танков на километр фронта.

в) Оборона должна быть противосамолетной, способной противостоять силь­ному авиационному воздействию наступающего. Здесь имеется в виду не только активная зенитная оборона, но прежде всего оборона при помощи массовой истребительной авиации и целая сумма мероприятий, рассчитанная на специ­альный характер постройки и оборудования оборонительных сооружений и на их тщательную маскировку.

г) Оборона должна быть многоэшелонной, многополосной, глубокой, с нарастающим в глубине сопротивлением.

Поскольку при современных методах атаки маневр и всякие передвижения на поле боя во время атаки становятся для обороняющегося затрудненными благодаря быстроте развития танковой атаки, сопровождаемой массой самолетов и артиллерийским шквалом, оборона должна заблаговременно заложить в свой боевой порядок и осуществить еще в подготовительный период все мероприятия, обеспечивающие ее живучесть и устойчивость.

Оборона во всех случаях должна быть упорной и активной, постоянно готовой перейти от обороны к наступлению. Залог победы обороны — вели­чайшее упорство, активность и решительность действий, заключающиеся в постоянном стремлении войск не только отразить наступающего, но и нанести ему сокрушительный удар.

11. Ведение современной обороны против мощных ударных средств наступ­ления переросло за рамки тактики, стало делом оперативного порядка, делом армий и фронтов.

Наиболее полное выражение характер современной обороны находит в рамках армейской оборонительной операции.

До сего времени мы подразделяли оборону, в зависимости от задач, сил и

343

 

средств, на оборону упорную и оборону подвижную. Такая терминология не точна, так как всякая оборона должна быть упорной.

Если оборона имеет целью удержать определенную и подготовленную к обороне местность, то это будет оборона, по существу, позиционная.

Если оборона, при недостатке сил и средств для создания позиционной обороны, строится на принципах подвижных действий войск и стремится ослабить противника, сохранить свои силы, даже подчас не считаясь с потерей пространства, то это будет оборона маневренная.

В первом случае надо создавать и развивать оборонительную полосу и всеми средствами защищать ее; во втором — оборона строится на быстрых и внезапных контрударах или на своевременном отходе на новый рубеж. В этом последнем виде большое значение имеет подвижность обороняющегося.

Как строить, как создавать оборону в масштабе оперативном, — здесь все выступающие придерживались примерно одинаковых взглядов.

В масштабе оперативном, при позиционной обороне, развитый армейский оборонительный район (схема 1) будет включать:

а) передовую оперативную зону заграждений,

б) тактическую оборонительную зону и

в) оперативную оборонительную зону.

12. Передовая оперативная зона заграждений является крупным оперативным мероприятием, проведение которого в полной мере возможно лишь с мирного времени.

Такую полосу мы видели у белофиннов на Карельском перешейке, где она имела общую глубину от 30 до 50 км.

Войска, которым предстоит действовать в передовой оперативной зоне, независимо от того, будут ли они выделены непосредственно фронтовым ко­мандованием или входят в состав обороняющейся армии, должны, в силу своего отрыва от основных сил обороны и по характеру стоящих перед ними задач, располагать не только тактической самостоятельностью, но и достаточной подвижностью.

• Тактическая оборонительная зона (схема 2) является главной зоной сопротивления, где должны быть сосредоточены основные усилия обороны и где наступление противника должно быть сломлено.

Она включает в себя:

а) полосу обеспечения — глубиной до 10—15 км, которая создается с
целью задержать и измотать наступающего противника и выиграть время для
подготовки оборонительной полосы. Полоса обеспечения оборудуется заграждениями; в ней действуют разведывательные части и передовые отряды;

б) главную полосу сопротивления — глубиной до 8—10 км, имеющую
назначением остановить и расстроить атаку противника, на ней располагаются
основные силы обороны;

в) вторую полосу обороны, — где располагаются корпусные резервы; она должна преградить доступ в глубину прорвавшимся подвижным частям противника и служить исходным рубежом для контратак из глубины.

За последнее время дебатируется вопрос: как предохранить войска, плотно занимающие передний край главной полосы сопротивления, от организованного артиллерийского огня противника в период артиллерийской подготовки.

Имеется мнение: войска на этот период оттягивать в укрытия в глубину обороны. Вряд ли это возможно сделать в современных условиях, учитывая темпы танковой атаки и ее авиационное сопровождение.

Имеется и другое предложение, которое, на мой взгляд, полностью отвечает требованиям современной обороны. Оно говорит о необходимости создать в главной полосе обороны две полосы сопротивления (схема 3): передовую — глубиной 2—2 1/2 км, и главную — глубиной тоже 2—2 1/2 км. В первой иметь около 1/4—1/3 сил обороны, а главные силы обороны расположить во второй, главной полосе сопротивления.

Основное назначение передовой полосы — прикрыть и маскировать главную полосу сопротивления.

Передовая полоса сопротивления, имея перед собой зону сплошных за-

344

 

345

 

 

346

347

 

граждений, должна остановить наступление противника. При значительном же превосходстве сил наступающего оборона в передовой полосе сопротивления должна стремиться нанести наибольшие потери танкам противника и отделить их от своей пехоты.

На второстепенных направлениях, при ограниченном количестве сил и на местности более пересеченной, передовая полоса может быть заменена уси­ленным боевым охранением.

Главная полоса сопротивления имеет также перед собой заграждения, и ее передний край развивается как основной рубеж обороны, который должен быть наиболее сильно обеспечен огневыми и инженерными средствами проти­вотанковой защиты.

На ней располагаются главные силы пехоты и основные огневые средства.

За главной полосой следует полоса дивизионных резервов, которая на наиболее угрожаемых направлениях обеспечивается противотанковыми и от­сечными позициями, создаваемыми резервами дивизии.

Последние составляются либо за счет дивизии (один — два стрелковых батальона), либо из приданных дивизии пулеметно-артиллерийских частей РГК.

Вторая полоса обороны оборудуется по типу первой.

Вот такое развитие обороны и расположение войск в главной полосе со­противления нам надо ввести в нашу практику как один из вариантов по­строения обороны.

Необходимо провести ряд опытных учений с задачей — уточнить некоторые вопросы, связанные с подобным видом обороны.

По существу такое построение обороны мы видели еще в 1918 году, в конце мировой войны, на примере обороны 4-й французской армии восточнее Реймса и 17-й немецкой армии юго-восточнее Арраса.

В обоих случаях оборона закончилась полным успехом.

14. Оперативная оборонительная зона создается в глубине армейского
    оборонительного района с задачей борьбы с крупными механизированными
    силами, прорвавшимися в  оперативную  глубину обороны.  В  свете боевого
    опыта последнего времени она приобретает исключительную актуальность.

Эта зона заполняется противотанковыми заграждениями, противотанковыми районами и отсечными рубежами.

В ней располагаются и действуют армейские резервы, усиленные противо­танковыми средствами РГК.

По возможности, в состав резерва должны включаться танковые части или соединения.

Оперативная оборонительная зона должна быть максимально разгружена от всякого рода тыловых частей и учреждений, чтобы обеспечить в ней свободу маневрирования резервов.

15. Общая глубина армейского оборонительного района без оперативной зоны заграждений будет равна 50—60 км.

Называвшиеся здесь нормы 100—120 км безусловно нереальны и ведут к разброске сил.

16. Возможным фронтом в условиях позиционной обороны надо считать:

• для стрелковой дивизии 6-8-10 км и на второстепенных направлениях 12-16 км;
• для стрелкового корпуса (три сд) 20-25 км;
• для армии (10-12 сд) 80-100 км.

17. Выделение резервов не должно идти в ущерб обороноспособности войск в полосе главного сопротивления.

Расположение резервов не должно быть тактически или оперативно изо­лировано от тех участков обороны, содействовать которым они предназначены.

18. При организации контратак в обороне надо иметь в виду, что против
    пехоты наступающего могут  эффективно действовать  и  пехотные  резервы
    обороны, против же танков — противотанковые резервы обороны (в основном
    танки, авиация и пехота, усиленная противотанковыми средствами).
19. Состав армии для обороны зависит от многих обстоятельств. По коли-

348

 

честву дивизий он будет колебаться в рамках указанных уже выше средних норм.

Армия в обороне обычно нуждается в усилении ее подвижными противо­танковыми средствами РГК, дополнительной артиллерией (до 2 ran и 3 ми­нометных батарей), танками (1—2 тбр), авиацией (до 1 воздушной дивизии) и химическими частями (1 —2 тхбр).

1. IV. Наступательная операция

А. Общие основы фронтовой операции

1. Современная операция наиболее полно развертывается во фронтовом масштабе.

Она ведется усилиями нескольких армий во взаимодействии с подвижными группами войск, с крупными воздушными силами ближнего действия, а в отдельных случаях и морскими силами.

2. В докладах и выступлениях на совещании иногда сквозило стремление перенести, без должного анализа и серьезной критики, образцы фронтовых операций Западной Европы в условия нашего Западного театра. Такие попытки ошибочны.

Наш Западный театр обладает особенностями и по характеру местности, и по развитию дорожной сети, т. е. такими, которые особенно влияют на характер фронтовых операций.

Больше того, мы имеем несколько театров возможной войны, кроме За­падного, такие как: Ближневосточный, Средневосточный, Дальневосточный, Прибалтийско-Скандинавский, и на каждом из них действия войск в такти­ческом и оперативном разрезе будут иметь свои особые отличительные черты.

Соответственно этому наша теория по оперативно-тактическим вопросам, помимо общих положений, должна охватывать особенности в действиях войск на различных театрах, в разнообразных географических условиях.

3. С развитием современной авиации, военной техники, с созданием круп­ных быстроподвижных соединений, требующих особенно четкой организации взаимодействия, фронтовая инстанция не может рассматриваться лишь как организация стратегическая, осуществляющая общее планирование операций армий на данном стратегическом направлении и ведающая распределением сил между армиями. Фронт превратился в организацию оперативно-стратегическую, включающую в свои функции и планирование боевых усилий армий, и непосредственное руководство ими в процессе развития операций (уста­новление взаимодействия между ВВС  и наземными войсками,  руководство подвижными соединениями, проведение комбинированных операций).
4. В современную эпоху, при вооруженной борьбе большого масштаба, редко удается путем одной решительной операции сразу достичь конечной военной цели  (цели войны или кампании).  К достижению этой конечной стратегической цели по большей части предстоит идти путем достижения ряда промежуточных целей, из которых каждая может оказаться настолько значи­тельной, что явится содержанием особой фронтовой операции — содержанием целого стратегического этапа.

В свою очередь, каждая фронтовая операция распадается на ряд этапов. В каждом из них будут разрешаться отдельные промежуточные задачи данной операции. В рамках каждого такого этапа требуется поставить частные задачи армиям и организовать между ними оперативное взаимодействие.

5. Возможный размах фронтовых операций зависит от совокупности целого ряда данных: соотношения сил сторон, качества войск и командования, технического оснащения войск, свойства театра военных действий, степени его оперативно-инженерной подготовки, развития путей сообщения, наличия резервов и быстроты их подхода к фронту и т. д.

Опыт современных войн показывает, что размах крупных фронтовых опе­раций весьма разнообразен и выражался следующими показателями: ширина полосы наступления 80—150—300 км; глубина одной операции 60—250 км, а

349

 

ряда последовательных операций — значительно больше; темп наступления в операциях достигал 10—15 и более км в сутки.

6. От указанных выше условий зависит и длительность фронтовых операций. На длительность фронтовой операции, кроме перечисленных обстоятельств, влияет и время, необходимое для ее подготовки.

Подготовка фронтовой операции на новом стратегическом этапе требует десятки дней — месяцы. Подготовка последующей операции в рамках одного этапа может исчисляться днями, максимум — неделями.

7. Фронтовая операция по своей схеме, в своем внутреннем и внешнем
   выражении, исключительно многообразна. Шаблон здесь абсолютно не терпим.

При современном войсковом и техническом насыщении фронтов основным видом наступательной операции является прорыв.

8. Опыт войн XX столетия наиболее полно выявил три типичные формы
   оперативного прорыва.

Первая из них: когда в масштабе фронта может быть применен единый удар сосредоточенными силами нескольких армий на одном сравнительно узком участке фронта (схема 4) с задачей — пробить брешь и затем ее широко развернуть (примером такого прорыва является мартовский прорыв в 1918 г. тремя германскими армиями на фронте до 70 км).

Эта форма прорыва позволяет нанести мощный сокрушительный удар соредоточенными силами фронта. Она обеспечивает пропуск в тыл противника крупных конно-механизированных объединений.

Вместе с тем маскировка подготовки такого удара в ограниченной полосе затрудняется; также возникают трудности со снабжением войск ударной группы фронта, особенно на театрах со слабо развитой сетью путей сооб­щения. Особо отрицательной стороной этой формы прорыва является то, что контрманевр резервами обороны наиболее прост и, как показал опыт, такие операции быстро захлебывались. Удар на узком участке, хотя и проведенный на всю глубину оперативной обороны, захватывает весьма незначительную часть неприятельских сил.

Другая форма прорыва: когда несколько ударных армий (схема 5), по­строенных на широком ударном фронте, громят оборону противника на всем фронте наступления (например, германское наступление на р. Сомма в июне 1940 г. — удар нескольких ударных армий на фронте в 200 км).

Эта форма прорыва современна, она очень, эффективна, но обязательные условия, в которых она может быть осуществлена, — это весьма хорошее развитие на театре путей и средств сообщения. Без этого такая операция не будет материально обеспечена.

И третья форма предусматривает нанесение нескольких взаимно увязанных ударов (схема 6) и образование отдельных армейских прорывов на нескольких операционных направлениях (прообразом такой формы прорыва является бру-силовское наступление в 1916 г.; немцы применили ее при наступлении в Польше).

Эта форма прорыва также вполне современна. Она применима при наличии относительно крупных сил и средств, достаточных для того, чтобы обеспечить производство каждого из оперативных прорывов до необходимых размеров.

Эта форма прорыва более соответствует театрам с относительно слабо развитой сетью путей сообщения. Она облегчает скрытность подготовки, со­кращает [продолжительность] перегруппировки; наступление развивается на широком фронте, в пределах которого противник будет потрясен и скован, резервы его разгромлены и наступающему облегчается ведение концентриче­ского удара, благоприятствующего окружению противника.

Надо иметь также в виду возможность одновременного проведения на театре войны двух, а то и трех наступательных операций различных фронтов с намерением стратегически, как можно шире, потрясти всю обороноспособность противника.

9. Возникает вопрос: как же лучше совершать оперативный прорыв, в каких
   боевых порядках направлять войска? Учитывая структуру обороны и средства
   наступления, это является актуальным вопросом сегодняшнего дня.

350

 

 

 

351

 

 

 

352

353

 

Прорыв обычно может быть осуществлен, исходя из состава современных ударных армий, следующими типовыми вариантами:

1-й вариант — стрелковые соединения, поддержанные мощным эшелоном танков ПП, после мощной артиллерийской подготовки под прикрытием огневого вала и массовой авиации ближнего действия взламывают тактическую оборону противника и создают условия для броска в тыл подвижных соединений (схема 7). Этот вариант применим в условиях сильно развитой обороны про­тивника и когда рубеж обороны проходит по танконедоступной местности.

Опасность этого варианта заключается в том, в чем она заключалась для прорывов в течение первой мировой войны, — они заглухали, так как темпы наступающего не превосходили темпов сосредоточения оперативных резервов обороны.

2-й вариант применим в условиях, противоположных первому варианту. Он состоит в том, что подвижные механизированные соединения не резерви­руются в начальном этапе операции, а бросаются вперед и, поддержанные мощным огнем артиллерии и авиации, на широком фронте разрушают оборону противника (схема 8).

Такую форму прорыва мы видели на бельгийской границе и на р. Сомма летом 1940 г.

Такая форма прорыва дает большой оперативный эффект; она отвечает характеру современных вооружений.

10. Вопрос, который также имеет большую значимость и который неоднократно поднимался на совещании, — это вопрос о составе сил фронта.

Само собой разумеется, это зависит от многих обстоятельств.

В 1940 г. во Франции, при операции на р. Сомма, немцы развернули на фронте до 350 км (Аббевиль — Монмеди) две группы армий с большим составом до 95—120 пехотных дивизий и 8—10 танковых дивизий, что означало перевес сил у немцев более чем вдвое.

Наши оперативные расчеты о составе сил фронта должны исходить из создания плотности на ударных направлениях:

войсковой — 1 стрелковая дивизия на 2—2 1/2 км;

артиллерийской — 50—100 орудий на 1 км;

танковой — 50—100 танков на 1 км, и это — при наличии мощных подвижных резервных групп во фронтах и армиях. Усиление фронта ВВС может колебаться от 15 до 30 авиационных дивизий.

Короче: у наступающего должен быть перевес сил примерно вдвое.

11. Мото-механизированные войска и авиация являются основными элементами, модернизирующими современную наступательную операцию фронта. Они в целом подразделяются на две части: одна из них поддерживает непосредственно войска армии, другая образует подвижную группу в распоряжении фронта.
12. Подвижная группа в наступательной операции фронта призвана решить задачу создания условий, обеспечивающих перерастание успеха тактического в оперативный, а иногда и в оперативно-стратегический. Эту задачу она решает совместно с авиацией и во взаимодействии с другими армиями фронта. Подвижная группа по своему составу должна быть способной не только наносить
    удары накоротке, но и захватить определенный район с тем, чтобы держать его в своих руках, раскалывая при этом фронт противника на части, создавая условия, благоприятствующие окружению и полному его разгрому.
13. Глубина удара подвижной группы измеряется глубиной оперативной обороны противника (до 100—120 км), длительностью действий, состоянием и качеством материальной части и ремонтных средств.
14. О порядке использования подвижных групп в современной операции говорилось выше. Они могут вводиться в проделанные для них ворота или
    сами себе пробивать брешь в обороне.

В одних условиях из подвижных соединений фронта могут быть созданы одна или две подвижные группы, которые и будут вводиться в прорыв распо­ряжением фронта.

354

 

 

 

 

355

 

 

 

356

 

В иных условиях будет более предпочтительно создать сильные подвижные группы ударных армий.

Выбор того или иного варианта использования подвижных соединений за­висит от структуры фронтовой операции, от характера театра военных действий (горный район, равнина), от развития путей сообщения, от качества против­ника, от степени оперативного обеспечения действий подвижных соединений, от качества материальной части.

Во всех случаях порядок ввода в прорыв подвижных соединений должен быть регламентирован инстанцией, вводящей в прорыв подвижную группу.

15. Переходя к рассмотрению вопроса о роли ВВС в современных опера­циях, необходимо подчеркнуть, что борьба за господство в воздухе, учитывая массовость авиации и согласованность с действиями пехоты, должна осуществляться в рамках фронтовой и армейской операции.

Борьба за господство в воздухе начинается с мирного времени. Успешность ее ведения есть результат подготовки кадров, количества и качества матери­альной части, наличия богатой сети аэродромов. Она организуется на основе указаний фронтового и Главного командования.

Использование ВВС в операциях фронта и армий будет идти в порядке последовательного выполнения следующих задач:

• Подавление воздушного противника, материальное и моральное исто­щение его наземных сил; одновременно с этим — прикрытие своих войск и тыла с воздуха.
• Непосредственное содействие войскам в прорыве тактической обороны противника; одновременно с этим — действия против ближних оперативных резервов и дальнейшее подавление авиации противника.
• Содействие наземным войскам в преследовании и разгроме отходящего противника; одновременно с этим — продолжение борьбы с ВВС противника и обеспечение высадки и действий воздушных десантов.

16. В отношении использования  ВВС  в  операциях  мы  имеем большой накопленный опыт, но, как отмечалось на совещании, этот опыт до сих пор не обобщен и не изучен. Больше того, а это может быть особенно чревато тяжелыми последствиями, у нашего руководящего состава ВВС нет единства взглядов на такие вопросы, как построение и планирование операций, оценка противника, методика ведения воздушной войны и навязывание противнику своей воли, выбор целей и т. д.

В этой области нужно навести порядок, и чем скорее, тем лучше.

17. Весьма важной проблемой в вопросах использования ВВС в современных операциях является достижение необходимых оперативно-тактических результатов даже при отсутствии количественного превосходства авиации.

Над этой проблемой надлежит постоянно работать.

Б. Наступательная армейская операция

1. Опыт последних войн показал, что в условиях сплошных фронтов при современном насыщении их средствами вооруженной борьбы, армия теряет значение самодовлеющей оперативной величины. Даже ударная армия с максимальным боевым составом — и та утеряла свою самостоятельность в достжении крупных оперативных объектов, а тем более стратегических. Армия является частью фронта, и только в рамках фронтовой операции, во взаимо­действии с другими армиями она осуществляет с наибольшей эффективностью свою оперативную деятельность.

Логически с этим связано и то положение, что в ряде случаев выгоднее использовать фронтовым распоряжением более укрупненно такие средства, как авиацию, воздушные десанты, подвижные соединения, чем распылять их по армиям.

2. В условиях же несплошных фронтов, на театрах, где действия войск, в
   силу географических и топографических условий местности, будут протекать
   по отъединенным друг от друга операционным направлениям, — там полностью
   сохраняется оперативная самостоятельность армии. С этим положением связано
   и ее насыщение авиацией и подвижными соединениями.

357

 

3. Решающими элементами в современных армейских операциях являются:

а) опытное и смелое руководство;

б) закаленные кадры;

в) дороги, дорожное строительство и материально-техническое питание армии.

Блестящая по своей схеме операция может превратиться в катастрофу при нехватке, например, горючего, и наоборот, даже избыток материально-техни­ческого снабжения и наличие прекрасных дорог не могут спасти операцию от провала, если руководители операции не удовлетворяют требованиям правиль­ного руководства, если среди кадров преобладают тупые и безвольные люди, шляпы и болтуны.

4. Ударная армия с ее мощными современными средствами разрушения и подавления способна прорвать любую тактическую зону обороны против­ника и выйти для борьбы в его оперативной глубине.  Развитие успеха в этой глубине (превращение его в полный завершенный оперативный прорыв и достижение стратегического эффекта) остается и в настоящее время вопросом весьма серьезным. Наличие перед собой нерастерявшегося противника, способного к сопротивлению и имеющего возможность подтянуть к угрожа­емому направлению большое количество противотанковых и противовоздушных средств борьбы и создать новую полосу обороны, может поставить под сомнение достигнутый успех, если наступающий своевременно не предпримет
   нужных мер.

Вот этим и определяется необходимость более широкого фронта наступления (нескольких армий) и более глубокого построения армии и фронта в целом. Резервные дивизии и корпуса, резервные армии и подвижные соединения, бесперебойное пополнение убыли авиации — вот что только обеспечит жела­тельный размах операции и ее завершение. Количество резервов по отношению к войскам первого эшелона будет всякий раз определяться обстановкой.

4. Во фронтовой наступательной операции принимают участие несколько армий разного состава. На направлениях главного удара фронта группируются наиболее сильные, наиболее технически оснащенные армии, или так называемые ударные армии.

На вспомогательных направлениях действуют армии менее сильного соста­ва — обычные армии.

Ударная армия должна располагать такими мощными средствами подавле­ния, которые обеспечивали бы ей возможность достаточно широкого взлома обороны противника (до 20—30 км) и надежное преодоление всей оперативной глубины сопротивления противника.

5. Расчет сил и средств для оперативного прорыва армии будет всякий раз зависеть от конкретных условий обстановки, в которой осуществляется прорыв. Колебания в составе ударных армий, действующих на том или ином направлении, могут быть весьма значительны.

Исходя из тех плотностей на ударных направлениях, которые уже приво­дились выше при расчетах состава сил фронта, можно допустить, что в состав ударных армий, для условий нашего Западного театра, в среднем будет вклю­чаться: до 14—18 стрелковых дивизий, до 10—12 артиллерийских полков РГК, до 6—8 танковых бригад, до 2—3 авиационных дивизий и сильная подвижная группа.

В этот расчет не входят фронтовые средства и резервы, которые могут иногда в значительной степени поднять среднюю оперативную плотность на том или ином операционном направлении.

Превосходство в силах не должно исчисляться только количеством стрел­ковых дивизий; техническая оснащенность войск служит ныне важнейшим показателем в этом отношении.

Примерный расчет плотности артиллерии и глубины огневого воздействия при прорыве укрепленной позиции противника по опыту прорыва линии Ман-нергейма показан в приложении.

6. В некоторых случаях ударная армия может не иметь в своем составе
   крупных подвижных соединений. Это зависит как от построения фронтовой

358

 

операции (например, наличие подвижной группы фронта, развивающей прорыв на стыке двух армий), так и от местных условий, не благоприятствующих использованию подвижных соединений для развития прорыва на данном на­правлении. В этих случаях развитие прорыва в армейском масштабе будет осуществляться с использованием усиленных стрелковых соединений и авиации.

7. Планом армейской операции должны быть ориентировочно намечены ее размах и темп развития.

Размах наступательных операций, т. е. ширина и глубина захватываемой ими полосы, зависит от совокупности целого ряда политических, оперативных и материально-технических факторов.

Одним из критериев размаха современной наступательной операции армии по глубине может явиться глубина современной оперативной обороны (до 75—100 км).

8. Темп развития операции также зависит от многих условий. Политико-моральное состояние войск,  их  выучка  и  упорство,  качество  управления, степень превосходства сил, мощность средств подавления, подвижность войск и тылов и т. д. и т. п. — все это влияет на темпы операции.

Последний исторический опыт и теоретические исследования показывают, что средняя скорость продвижения современной ударной армии около 10—15 км в сутки (бывает и 40—50 км).

9. Формы, которые может принять армейская операция, различны (схема 9). Наиболее часто встречаемыми формами надо считать: удар либо центром, либо на одном из крыльев армии. При такой схеме операции в боевом по­строении армии имеются и ударные, и сковывающие группировки.

При современном войсковом насыщении фронтов, при нарезке узких полос для наступления армии (до 50 км) надо ожидать и такого построения армии, когда все ее корпуса будут ударными. Такая форма операции показана на той же схеме.

11. Один из вариантов боевого построения армии для операции прорыва показан на схеме 7. В этом случае прорыв осуществляет пехота, поддержанная сильным эшелоном танков ПП и авиацией; подвижная же группа войск вводится в прорыв, уже образованный пехотой.

В. Управление

Касаясь вкратце вопросов управления, необходимо отметить следующие основные вопросы:

1. Важнейшей задачей командования и штабов армий и фронта является создание подавляющего превосходства сил на главном направлении, органи­зация их взаимодействия и обеспечение этих вопросов в процессе боя и операции путем маневра массой артиллерийского огня, танков и авиации, своевременного ввода резервов и согласования усилий между соседями в ин­тересах главного удара.

Растаскивание ударной группировки не должно быть допущено никоим образом.

2. Операции современных армий, насыщенных артиллерией, танками, ави­ацией и другими техническими средствами борьбы, утратили свою прямолинейность и тягучесть. Они  стали сложными,  динамичными,  насыщенными столкновениями крупных подвижных соединений и значительных масс авиации в резко меняющейся маневренной обстановке.

В ходе фронтовой операции на одном направлении может развиваться встречное сражение, на другом — прорыв, на третьем возможен переход к обороне. Борьба будет вестись в разнообразных формах, на широком фронте и большой глубине. Она потребует большого напряжения, мобильности, умелого и гибкого управления, а главное — высокой подготовки и твердых практических навыков высшего командного состава и штабов.

Искусство управления современной операцией заключается в умении вы­сшего командного состава и штабов предвидеть ход операции, ее формы, трения для того, чтобы всегда иметь на направлении главного удара подавляющее превосходство сил и средств и правильно организовать их взаимодействие.

359

 

 

360

 

1. V. Отдельные вопросы

А. Подвижные соединения; тенденции их использования н развития

1. За последнее время, в связи с некоторым ростом самостоятельности и
   обороноспособности танков, появились взгляды о предоставлении еще большей
   самостоятельности танковым войскам и, в частности, стремление не связывать
   группу танков ПП темпами продвижения пехоты.

Более правильно будет придерживаться той точки зрения, что самостоя­тельные подвижные группы фронтового и армейского порядка, оснащенные мощными танками большого радиуса действия и хорошо обеспеченные мото­пехотой (на автомобилях и мотоциклах), подвижной артиллерией, авиацией и другими средствами боевого обеспечения, будут получать все больше и больше самостоятельности в оперативном и даже стратегическом масштабе, поскольку они будут иметь дело со слабо укрепленной обороной противника (а не такой укрепленной оборонительной линией, как линия Маннергейма или линия Мажино).

Танки же ПП должны идти с пехотой, расчищать ей дорогу и непосред­ственно ее обеспечивать.

2. Поскольку за последнее время определяется стремление увеличить калибры противотанковых артиллерийских средств, постольку же идет и будет идти увеличение и утяжеление танковых систем за счет утолщения брони.
3. В отношении организации наших мотомеханизированных вооружений мы стоим на правильном пути: надо создавать смешанные подвижные соеди­нения большого радиуса действия и соединения РГК для непосредственной поддержки стрелковых войск, которые должны обладать мощной броней, силь­ным вооружением и высокой проходимостью.
4. Не надо думать, что теперешний тип танка есть последнее слово в области форм вездеходных боевых машин и вообще машин, взламывающих современную оборону.

Б. ВВС; их использование и тенденция развития

1. Последний опыт на Западе подтвердил необходимость наличия войсковой авиации, авиации армейской и фронтовой, используемой по обстановке для обеспечения войск и для самостоятельных действий, а также авиации РГК.
2. По типам самолетов тенденции развития таковы:

• истребители: а)   одноместные,  одномоторные,  бронированные,  скоростные, пушечные; б) двухместные, двухмоторные, дальнего действия для со­провождения дальних бомбардировщиков;
• бомбардировщики: а) ближнего действия — пикирующие; б) дальнего действия — скоростные, хорошо вооруженные;
• штурмовики: одноместные, бронированные, пушечные, скоростные;
• разведчики: двухместные, скоростные, хорошо вооруженные.

3. Тенденция развития по бомбам:

— мелкие зажигательные бомбы, фугасные бомбы различного веса до двух тонн, бомбы дополнительного ускорения, реактивные бомбы-снаряды и специальные бомбы (воющие, химические и пр.).

В. Подготовка театров военных действий

Подготовка театров военных действий имеет исключительное значение для проведения современных операций. Это слагается из следующих мероприятий:

• подготовка рельсовых и автомобильных путей;
• заложение баз материально-технического снабжения и создание ремонтной механической базы;
• развитие аэродромной сети;
• развитие сети связи;
• создание санитарно-ветеринарной базы;
• издание хорошей карты театра;
• подготовка квартирного расположения войск;
• агентурная подготовка театра на территории противника;

361

 

• изучение театра штабами и командным составом;
• инженерная подготовка театра;
• развитие системы ПВО.

Г. Особенности в характере операций ка малокультурных театрах

1. На таких театрах, как Средневосточный, Дальневосточный и Ближневосточный, операции будут протекать по отдельным операционным направле­ниям, поэтому армия там сохраняет свою самостоятельность, а иногда само­стоятельными будут корпуса и даже дивизии.
2. Развитие рельсовых путей и автомобильного транспорта создает возможность насыщения отдельных операционных направлений малокультурных те­атров войсками и техническими средствами борьбы почти в тех же нормах, как на фронтах Западных театров (опыт Халхин-Гола, Абиссинии и Китая).
3. Основной проблемой операции на малокультурных театрах, учитывая современную структуру и характер вооружений, являются пути и средства сообщения.

Недостаток на этих театрах местной рабочей силы заставляет учить войска строительству дорог.

Основным видом транспорта на всех театрах является автотранспорт.

Вьючный транспорт сохраняет свое значение в войсковом звене при дей­ствиях в бездорожных районах.

Трактор может применяться в любых условиях во всех звеньях.

Раздел    второй

Об итогах и задачах боевой подготовки войск Красной Армии

1. I. Опыт последних войн
2. Опыт последних войн показывает, что для успешного ведения операций необходимо:

а) четкое и смелое управление войсками,  хорошие закаленные кадры, высокая выучка войск и правильное их воспитание;

б) двойное-тройное превосходство сил на главном направлении при наступлении и непрерывная борьба за превосходство сил на главном направлении в ходе операции;

в) тщательная и заблаговременная подготовка операции и хорошо организованная разведка;

г) искусное применение больших масс артиллерии, танков и авиации в
сочетании с мотомеханизированными войсками и воздушными десантами;

д) четкая организация материально-технического снабжения войск и не­
прерывное питание операции.

2. В успехе наступательных операций большое значение имел моральный фактор (твердость дисциплины, большая инициативность и активность всех бойцов и командиров,   готовность  войск  к  самопожертвованию) и четкая организация  взаимодействия  родов  войск   (пехоты,   танков,   артиллерии  и авиации).
3. Быстрый темп операции предъявил большие требования пехоте: совершать организованно скоростные и длительные марши (до 50 км), быстро грузиться на автотранспорт и широко использовать последний, а для прорыва укрепленных районов потребовалась специальная подготовка пехоты для штурма.
4. Массовое применение авиации и танков потребовало особенно тщательной и искусной организации ПВО, ПТО и принятия мер маскировки при всех действиях войск.

Война потребовала исключительного внимания мотору как в воздухе, так и на земле, ввиду быстрого его появления и внезапного действия*.

 

* Так в тексте.

362

 

Потребовалось зенитные средства и противотанковые орудия иметь в по­стоянной боевой готовности. Там, где этим пренебрегали, — расплачивались кровью.

На особо принципиальную высоту операция прорыва поставила вопрос взаимодействия пехоты, авиации, танков и артиллерии.

1. II. Состояние боевой подготовки войск Красной Армии
2. Война с белофиннами выявила всю пагубность нашей системы боевой подготовки — проводить занятия на условностях, кабинетным методом. Наши командиры и штабы, не имея практического опыта, не умели по-настоящему организовать усилия родов войск и тесного взаимодействия, а главное — не умели по-настоящему командовать.

Младший командный состав и красноармейцы учились всему условно — и атаке, и наступлению, и форсированию рек.

На деле оказалось, что нужны не условности и не рассказы о войне, а требуется умение по-настоящему серьезно воевать.

2. Летний период этого года явился переломным моментом в вопросах воспитания и обучения армии в условиях, приближающихся к боевым. Мой приказ № 120 четко определил, чему учить войска. Однако проведенные осенние смотровые учения выявили, что войска еще полностью не перестроились. Во всех округах оказались живучими еще старые, порочные методы работы.

Нужно открыто и честно признать, что работа по перестройке системы учебы (как это требовалось моим приказом № 120) требует длительного времени и упорного труда.

3. Боевая подготовка и сегодня хромает на обе ноги. Сигналы о неорганизованности учебы с новобранцами в ряде округов свидетельствуют, что некоторые командиры частей и соединений не серьезно подходят к делу и не точно выполняют мои указания.

Вот факты безобразного отношения командиров частей и соединений к учебе новобранцев:

ЗапОВО: 24 сд в течение месяца занималась без винтовок и без учебных приборов (лежали на складах и не были розданы);

27 сд — подготовка новобранцев организована в каждом полку различно (345 сп сформировал в каждой роте один взвод; 132 сп сформировал в каждом батальоне по одной роте; 239 сп всех новобранцев свел в один батальон). В этих полках учебное оружие неисправно; учебные приборы и пособия от­сутствуют. Учеба проводится неудовлетворительно (несколько в лучшую сто­рону выделяется 345 сп).

КОВО: 81 мд, 41 и 139 сд — командиры частей и дивизий, а также и их штабы не руководят и не контролируют хода боевой подготовки новобранцев (ограничились только отдачей приказов).

Эти факты свидетельствуют, что наследие старой расхлябанности не изгнано и живет вблизи больших руководящих начальников и их штабов. Во время войны такие начальники будут расплачиваться кровью своих частей. Поэтому мы должны сейчас же пресечь в корне всякое попустительство и потребовать точного выполнения приказов.

Пора уже всем осознать, что только хорошо обученная и с крепкой дис­циплиной армия может рассчитывать на успех. А там, где настоящая требо­вательность и строгость армейской жизни подменяются разговорами, там нельзя ожидать успехов, там серьезному делу готовится провал, а командиры и начальники всех степеней стоят на грани преступления.

Все недоделки в боевой подготовке прошлого учебного года нужно отнести за счет нашей слабой требовательности.

Работа этого года должна отличаться высоким качеством руководства и организации, упорством и настойчивостью выполнения поставленных задач, с тем чтобы осенью мы могли подвести полноценные итоги.

363

 

III. Задачи боевой подготовки войск Красной Армии на 1941 учебный год

Для выполнения задач боевой подготовки 1941 года Красная Армия рас­полагает всем необходимым. Она имеет самое основное — растущий командный состав, крепкое и устойчивое политико-моральное состояние войск и матери­альную базу.

1. I. Общие задачи для всех родов войск
2. На основе правильного сочетания методов воспитания и дисциплинарной практики обеспечить насаждение во всех звеньях армии действенной крепкой советской воинской дисциплины.

Дисциплина является главной силой армии. Недостаточно, чтобы наш боец бессознательно подчинялся требованиям дисциплины из-за боязни наказания. Он должен быть убежден, что дисциплина в армии необходима и что его начальники тоже подчиняются ей.

В основу дисциплины нужно положить в первую очередь воинское воспи­тание и личный пример командира.

Наряду с этим нужно создать в войсках такую обстановку, которая иск­лючала бы возможность нарушения установленного в армии порядка. Всякое попустительство, всякие отступления от требований дисциплины нужно в корне изжить.

2. Укрепить единоначалие как основу управления войсками, всемерно поднять роль и значение командного состава армии, поднять авторитет командира.

Командир должен быть образцом и примером для своей части. Он должен быть на голову выше своих подчиненных.

Нужно неустанно работать над совершенствованием подготовки нашего командира, постоянно руководить и помогать ему в служебной работе.

3. Правильно воспитывать и обучать войска для современной войны. Успех в бою зависит не только от численности и выучки бойцов, от мощи и обилия технических средств, но и от моральных сил бойцов. Побежденной является не та сторона, которая понесла большие потери, а та, у которой иссякли моральные силы.

Воспитать и развить у каждого бойца и у каждого командира высокие моральные силы (твердость дисциплины, инициативность и активность, готов­ность к самопожертвованию), которые бы при любых боевых испытаниях остались неиссякаемыми, — составляет главную задачу всей нашей воспита­тельной работы.

Обеспечить приближение нашей повседневной учебы к современной боевой действительности. Учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне, — основная организационная задача нашей под­готовки.

4. Для успеха в современном бою и операции требуются четкая слаженность и взаимодействие всех родов войск, с безудержным стремлением всех без исключения вперед, с целью во что бы то ни стало выполнить поставленные задачи.
5. Задачи по родам войск

Пехота

1. Быстрый темп современных операций предъявляет большие требования пехоте.

Упорные бои в суровых условиях Карельского перешейка потребовали от войск умелых действий и большого напряжения физических и моральных сил. Дерзостная боевая инициативность и самостоятельность подразделений и от­дельных бойцов всех родов войск позволяли использовать маленькую щель в обороне противника для просачивания в глубину, во фланг и тыл. Эти качества могут явиться результатом хорошей выучки мирного времени, жесткой дис­циплины, простоты и ясности поставленных задач.

364

 

2. Извлекая уроки из опыта  последних войн,  в том  числе и  войны с
   белофиннами, нам нужно придти к выводу, что наша пехота требует к себе большего внимания, чем мы уделяли ей до сих пор.

Нам пришлось на своем собственном опыте убедиться, что без хорошей пехоты в современной войне победы не достигнешь. Отличную пехоту нужно иметь не на словах, а на деле. Нужно со всей решительностью поднять теперь же значение и авторитет нашей пехоты, поставив ее в центре внимания всей работы. Пехоту нужно умело и настойчиво готовить, приучая весь состав (бойца и командира) ко всем лишениям и тяготам походно-боевой жизни и полной самостоятельности в действиях одиночного бойца и подразделений. Пехотинец должен быть храбр и решителен, самостоятелен и упорен в бою. Эти качества мы должны внедрять неустанно всему личному составу пехоты и в первую очередь ее командному составу.

3. Нужно теперь же добиться действительного перелома в одиночной под­готовке бойца. Подготовить таких полноценных одиночного бойца и специалиста, которые по своей выучке, физической и моральной выносливости ус­пешно могли бы вести современный бой.

Современный бой зачастую распадается на ряд мелких отдельных эпизодов. Поэтому роль одиночного бойца огромна. Без инициативного бойца и младшего командира нельзя рассчитывать на успех в бою.

Необходимо постоянно и настойчиво добиваться подготовки легко управ­ляемых мелких подразделений — отделение, взвод, рота, батарея, эскадрон, батальон, дивизион, умеющих выполнять любые боевые действия на основе целесообразного применения и тесного взаимодействия всех имеющихся средств вооружения и приданных на усиление.

Нужно всем нам со всей отчетливостью осознать, что успех боя определяет пехота.

Пехоту нужно отлично обучить:

• скоростным маршам с мерами безопасности в любых условиях обстановки под угрозой воздушного и наземного нападения противника), с постоянной готовностью к бою;
• гибкому и быстрому маневрированию на поле боя;
• упорству и бесстрашию в борьбе, несмотря ни на какие лишения и трудности обстановки боя, с готовностью к самопожертвованию.

Конница

Конница в современной войне занимает важное место среди основных родов войск, хотя о ней здесь, на нашем совещании, мало говорили. На наших обширных театрах конница найдет широкое применение в решении важнейших задач развития успеха и преследования противника после того, как фронт противника будет прерван.

В боевой подготовке конницы ставлю следующие  задачи:

1. Научить весь состав конницы смелым и активным действиям.
2. Подготовить кавалерийские соединения к действиям на флангах, в прорыве и в тылу противника во взаимодействии с артиллерией, танками, моторизованной пехотой, авиацией и авиадесантными войсками.
3. Тренировать конницу в совершении длительных и форсированных маршей днем и ночью, на различной местности и в преодолении водных преград.
4. Научить конницу действовать в условиях воздушной угрозы (нападения); уметь быстро рассредоточиваться (расчленяться) и принимать меры ПВО и ПТО.

Артиллерия

1. Опыт последних войн со всей очевидностью подтверждает, что артиллерия в современном бою по-прежнему играет роль главной прорывной и ударной силы пехоты.

Наша артиллерия, имея все необходимые калибры и нужную подвижность, призвана сыграть в бою важнейшую роль. Своим огнем она должна проложить путь пехоте и танкам и совместно с ними решить успех боя.

Опыт прорыва современной сильно укрепленной линии Маннергейма показал

365

 

значение массового огня артиллерии по площадям и точной стрельбы артил­лерии с умелым применением особых видов снарядов.

Нашему командному составу артиллерии надлежит зорко следить за всеми артиллерийскими новшествами на Западе и извлекать для себя все полезное. Пытливая мысль командира в этой области должна всемерно поощряться.

2. Анализируя вопросы применения артиллерии в последних войнах, я приходу к выводу, что боевую подготовку артиллерии Красной Армии нужно вести на следующих началах:

• ведение централизованного, управляемого массированного огня крупных
  артиллерийских масс;
• взаимодействие крупных артиллерийских масс с пехотой, танками, авиацией не только на принципе разделения задач, но и на принципе совместного выполнения одной задачи (что особенно трудно);
• ведение сложных видов стрельб: на топографической основе, в условиях ночи, на рикошетах и т. д.

Автобронетанковые  войска

1. Успешные наступательные операции на Западе в большой мере были
   обусловлены активными действиями танков в больших массах. Мехвойска явились средством прорыва и средством развития прорыва.

Война потребовала от мехвойск умения самостоятельно решать некоторые боевые задачи, вплоть до прорыва укрепленной полосы и, наряду с этим, умелого взаимодействия с авиацией, артиллерией и пехотой.

2. В боевой подготовке автобронетанковых войск нам необходимо обратить внимание:

• на подготовку мехсоединений к самостоятельным действиям во всех видах боя, при поддержке авиации и во взаимодействии с воздушными десантами; отработку ведения наступательного боя и ввод в прорыв во взаимодействии со стрелковыми корпусами и авиацией;
• на подготовку танковых частей и соединений к ведению всех видов боя во взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией; научить самостоятельным действиям в подвижных формах боя (встречный бой, преследование);
• на отработку атак по сильно изрытой, пересеченной местности, а также на освоение боевых действий танков ночью.

Военно-Воздушные  Силы

Искусное применение авиации в больших массах в последних войнах и у нас, и на Западе способствовало быстрому успеху наземных войск. Современная война показала огромное значение авиации ближнего действия, а также ночных действий авиации и высотных полетов.

В боевой подготовке авиации нам надлежит по-серьезному заняться сле­дующими вопросами:

• выработать у высшего командного состава ВВС единые взгляды по всем оперативным и тактическим вопросам ведения войны в воздухе;
• отработать взаимодействие с войсками в любых условиях, а также и
  самостоятельные действия крупными массами и мелкими самостоятельными группами, последовательно следующими одна за другой;
• овладеть полетами в ночных и плохих метеорологических условиях;
  уметь находить и поражать цели ночью и научиться хорошо обслуживать
  материальную часть;
• научиться говорить с землей.

Всю авиацию, расположенную в приморских округах, тренировать действиям по морским базам и кораблям.

Воздушные десанты

Воздушные десанты в последней войне на Западе сыграли положительную роль. Будучи хорошо подготовлены не только к прыжкам с самолетов, но и самостоятельным боевым действиям, эти войска своим появлением на земле и энергичными действиями дезорганизовали противника.

366

 

В боевой подготовке воздушных десантных частей и соединений и нам надлежит заняться тем, чего требует современный бой. Нужно учить тому, что придется практически выполнять в бою в тылу у противника. В этом вопросе нам нужно шагнуть дальше Запада, ибо опыт воздушных десантов немцы впервые позаимствовали у нас.

Инженерные  войска

1. Опыт наступательных и оборонительных операций со всей резкостью поставил вопрос о необходимости всем родам войск высоко владеть инженерным искусством и иметь в достаточном количестве отлично подготовленные инженерно-саперные части и разнообразный арсенал инженерных средств.

Инженерные войска (саперы) перестали быть каким-то «тыловым войском»; в последних войнах они играли весьма видную роль в атаках оборонительных позиций противника и особенно при прорывах укрепленных районов; саперы и пехота выполняли совместно боевые задачи при прорыве укрепленных районов и при форсировании рек.

2. Нам нужно всемерно поднять значение, роль и подготовку наших инженерных и саперных войск и обучение инженерному искусству других родов войск, в первую очередь пехоты.

Наши войска надлежит подготовить не только к решительным и всесо­крушающим операциям, но и к обороне по-новому, к обороне, способной выдержать любой удар противника, чтобы она была противоартиллерийской, противотанковой, противовоздушной, глубокой, нарастающей в глубине и активной.

Современную оборону нужно уметь строить, чтобы она была упругой, защищала бы свои войска и способствовала бы разгрому врага.

Тыл

Опыт последних войн особо резко выявил роль тыла в непрерывности питания современного боя и операции материально-техническим снабжением. Стало ясно, что успех боя и операции зависит от четко организованной и стройной работы всех органов тыла (планирующих и снабжающих).

В этой неоспоримой истине мы убедились на Карельском перешейке при прорыве линии Маннергейма.

Опыт проведенных нами операций показал чрезмерную громоздкость нашего войскового и армейского тыла, его неповоротливость и уязвимость от авиации противника, а также крайне низкую выучку тыловых частей, учреждений и органов управления тылом.

По-старому наши табеля раздуты, в войсковом тылу возится много ненуж­ного частям для боя, современные виды продовольственного снабжения — концентраты и комбикорм — еще не внедрены в наш тыл, снабжение горючим требует доработки, служба ремонта и восстановление боевой техники органи­зуются еще плохо. Транспортные средства в большинстве случаев используются неэкономно и неудовлетворительно. Регулирование и служба на дорогах ор­ганизуются также плохо.

Необходимо самым срочным порядком устранить недочеты как в органи­зации, так и в подготовке тыла,  для чего:

1. Генеральному штабу пересмотреть организацию войскового тыла в сто­рону его сокращения и большего приспособления к боевым условиям.
2. Главному интендантскому управлению Красной Армии немедленно за­няться практическим разрешением вопроса создания запасов и введения на снабжение Красной Армии как в военное, так и в мирное время концентратов и комбикорма
3. Командирам соединений и частей заняться по-настоящему подготов­кой тыла с тем,  чтобы в  1941  году четко отработать управление войско­вым и армейским тылом в динамике его работы и оборону тыловых учреж­дений.
4. Тренировать на практической работе и на занятиях органы снабжения
   в частях и соединениях в оперативности и поворотливости.

367

 

5. Уделить особое внимание сколачиванию отделов штабов по устройству тыла и служб снабжения с тем, чтобы они понимали друг друга и обеспечивали бы своевременное питание боя и операции.

Штабы

Вся история последних войн отчетливо подтверждает высокие требования к штабам в деле организации и руководства боем, операцией. Теперь уже каждому командиру части, соединения известно, что он может с успехом командовать, управлять боем только при наличии хорошо подготовленного им, сколоченного и организованного штаба. Всякие попытки командира заменять собою штаб, действовать одному, без штаба, обречены на неудачу. Такие действия командира нужно признать безграмотными и кроме вреда, ничего не приносящими. Жалобы на плохую работу штаба теперь нужно понимать как самооправдание командира в своей несостоятельности, так как штаб является не посторонней отвлеченной величиной, а его органом управления, рабочим аппаратом.

Штаб нужно готовить в мирное время и проверять его готовность к войне (личный состав, материальная часть, средства связи) на всех занятиях и в жизни, повседневно вникая в работу штаба, и требовать от него полноценной работы.

Труд штабных командиров нужно всемерно уважать и ценить.

3. Подготовка высшего командного состава и штабов
4. Опыт последних войн со всей убедительностью подтверждает необходимость наличия у командира не только хороших знаний военного дела, но организованной воли и высокой культуры.

Современный бой и операция требует квалифицированного командира и его штаба. Нужно уметь организовать бой и управлять им.

2. На сегодня оперативная подготовка высшего командного состава не достигает требуемой высоты и нуждается в дальнейшей упорной работе как в порядке подчиненности, так и лично каждым над собой.

Необходимо всем нам в вопросах личной военной подкованности со всей решительностью изжить вредное чванство и самодовольную успокоенность. Нужно признать, что некоторым товарищам надо еще оправдывать звание генерала и высокую должность неустанным трудом на собой, кропотливо изучая теорию военного дела, опыт войн и осваивая опыт вождения войск в совре­менном бою.

Мое внимательное изучение письменных докладов наших генералов по тактическим и оперативным вопросам, а также выступления здесь по докладам и решение летучек убедили, что у некоторых наших генералов еще слаба база знаний; нет глубокого анализа вопросов; отсутствует перспектива развития отдельных положений современной операции.

В боевой подготовке высшего командного состава и штабов соединений в 1941 году нужно потребовать:

1. Умения вождения в современном общевойсковом бою полка, дивизии и корпуса как в штатной организации, так и со средствами усиления.
2. Отработка взаимодействия родов войск не только на поле боя (особенно пехоты с артиллерией, танками и авиацией), но и в масштабе сражения, операции и ряда операций в течение длительного времени (дни, недели).Усилия всех родов войск направить на обеспечение действий пехоты, определяющей успех боя.
3. Организованного и творческого управления операцией и боем, постоянного и полного материального обеспечения войск в бою.
4. Тщательного изучения тактики высших соединений и основ армейской и фронтовой операции с принципиальными выводами для своего театра военных действий.

368

 

4. Политическая пропаганда в армии

Центральный Комитет нашей партии, Советское правительство и лично товарищ Сталин потребовали от нас коренной перестройки обучения и воспи­тания Красной Армии, изгнания устаревших и несоответствующих форм и методов боевой подготовки и политического воспитания войск.

Решающим мероприятием по осуществлению этих задач явилось практи­ческое проведение в жизнь полного единоначалия и насаждения советской воинской дисциплины в Красной Армии.

Переход к полному единоначалию был совершенно необходим, ибо обучить Красную Армию в духе новых требований, подготовить ее к успешному ведению современной войны и научить побеждать не только слабых, но и сильных врагов — было бы невозможно без полновластного командира-еди­ноначальника.

Всякое умаление авторитета командира, всякое ограничение полноты его власти неизбежно ведут к ослаблению дисциплины, а следовательно, и к ослаблению боеспособности Красной Армии.

Без полного единоначалия невозможно руководить войсками Красной Армии в современных условиях.

Чтобы навести настоящий порядок в Красной Армии, нужно дать нашему командиру всю полноту власти и возложить на него ответственность за все стороны жизни части — за боевую подготовку и политическое воспитание подчиненных.

Органы политической пропаганды, партийные организации должны были всей системой своей работы помочь командованию в укреплении единона­чалия, в повышении авторитета командира — полновластного руководителя войск. Однако не все поняли это важнейшее требование и не проявили достаточной инициативы и настойчивости в выполнении этой важнейшей задачи.

Прошел достаточный срок, чтобы подвести первые итоги перестройки в системе партийно-политической работы.

Органы политической пропаганды и вся масса политработников провели большую работу по разъяснению смысла и значения проводимых мероприятий в Красной Армии по укреплению единоначалия, насаждению строжайшей воинской дисциплины и повышению качества боевой выучки войск.

И там, где политработники поняли эти новые требования и своевременно перестроили свою работу, — они сумели добиться больших успехов в боевой подготовке, в дисциплине и в укреплении единоначалия.

А там, где политработники и партийные организации не поняли этих важнейших задач и не перестроили свою работу, там успехи воспитательной работы еще крайне незначительны. В партийно-политической работе еще много формализма и канцелярщины. Вместо живой, конкретной работы в массах многие политработники занимаются администрированием, чрезмерным увле­чением бумажным руководством; а часть политработников, не понимая суще­ства проводимых мероприятий в Красной Армии, встала на позицию нейт­ральных наблюдателей и очень несмело, робко включается в дело политического воспитания бойцов и командиров. Некоторые из них Постановление* об ук­реплении единоначалия расценили как ограничение их функций и умаление своей роли. Были и такие факты, когда отдельные политработники, в связи с проведением единоначалия, встали даже на путь противодействия этим мероприятиям.

Решительные мероприятия Главного управления политической пропаганды Красной Армии, направленные на ликвидацию этих крупных недостатков, привели к тому, что за последнее время таких настроений со стороны наших политработников становится все меньше и меньше.

Одной из важнейших задач в деле повышения боеспособности  Красной

 

* Речь идет об Указе Президиума Верховного Совета СССР от 14.8. 1940 г. «Об укреплении единоначалия в Красной Армии и Военно-Морском Флоте.»

369

 

Армии является политическое воспитание всей массы бойцов в духе беспре­дельной преданности партии Ленина — Сталина, в духе постоянной боевой готовности и умения, с оружием в руках, защищать свою социалистическую Родину.

Пора понять всем — и командирам, и политработникам, — что без реши­тельного усиления политической пропаганды, без конкретной живой работы среди масс, без надлежащего воспитания бойцов и командиров нельзя успешно осуществить все намеченные нами мероприятия по дальнейшему укреплению единоначалия, дисциплины и повышению боевой выучки войск.

Мы должны создать и поднять во всем личном составе Красной Армии высокие моральные качества, веру в свое оружие и боеспособность частей.

Мы обязаны воспитать бойца Красной Армии мужественным и смелым, настойчивым и выносливым, всегда стремящимся только вперед, несмотря ни на какие преграды и трудности.

Надо добиться такого положения, чтобы каждый боец и командир считал своей честью и своим долгом беспрекословно выполнить любое боевое задание, невзирая ни на какие лишения.

Мы все, как один, должны запомнить, что чем выше и крепче моральные качества воинов Красной Армии, их политико-моральное состояние, тем сильнее и долее могучей становится наша армия, тем скорее и лучше мы выполним задания, поставленные перед нами Правительством и Партией.

370

 

Приложение

Примерный расчет плотности артиллерии и глубины огневого воздействия при прорыве укрепленной позиции противника по опыту прорыва линии Маннергейма

Плотность артиллерии на направлении главного удара.

1. Артиллерия разрушения

По условиям наблюдения на фронте в 1 км и в глубину на 2—2,5 км, вне зависимости от наличия долговременных сооружений, одновременно можно разрушать не более 6 целей.

Огонь ведется одним или двумя орудиями, что составляет необходимую плотность на 1 км фронта артиллерии 6—12 орудий, или 3—4 батареи.

2. Артиллерия ПП

Расчет следует вести из необходимости надежного обеспечения атаки пехоты и танков огневым валом, а не потребностей в период артиллерийской подготовки.

Надежная организация огневого вала потребует на 1 км фронта 3—4 ди­визиона для создания сплошной завесы огня перед фронтом атаки (из расчета 250—300 м на дивизион, в зависимости от продолжительности огневого вала) и 1—2 дивизиона для подавления огневых средств в глубине и на флангах. Всего на 1 км фронта — 4—6 дивизионов, или 48—72 орудия.

3. Артиллерия ДД

Исходя из возможной плотности артиллерии обороны до одного дивизиона на 1 км фронта, для борьбы с ней потребуется 1 -—2 — кратное превосходство, т.е. 18—24 орудия на 1 км фронта.

4. Армейская артиллерия

Для того чтобы освободить корпусную артиллерию от борьбы с глубокими це­лями, как показал боевой опыт, необходима армейская дальнобойная артиллерия из расчета до 2 дивизионов на 8—10 км, или на 1 км фронта 1—2 орудия.

Общая плотность артиллерии на направлении главного удара на 1 км фронта при прорыве укрепленной позиции:

Артиллерия разрушения (АР)................................ 6—12 орудий

Артиллерия поддержки пехоты (АПП)............... 48—72 орудия

Артиллерия дальнего действия (АДД)................. 18—24 орудия

Армейская дальнобойная артиллерия...................... 1—2 орудия

Всего. . .73—ПО орудий

Плотность артиллерии на вспомогательных направлениях при условии вы­полнения активных задач может быть снижена вдвое.

Глубина артиллерийского воздействия В период артиллерийской подготовки атаки

Разрушение на глубину до 2—2,5 км.

Подавление огневой противотанковой и противопехотной системы на глу­бину 2—2,5 км.

Из них 1—2 дивизиона могут быть заменены минометами. (Примечание документа)

371

 

Уничтожение и подавление артиллерии обороны на глубину 5—6 км. Подавление резервов и объектов тыла на всю тактическую глубину обороны, вплоть до тыловой полосы 12—15 км.

В период атаки и боя в глубине

Артиллерия осуществляет поддержку атаки на всю глубину обороны в зависимости от условий: огневым валом на глубину 1,5—2 км и далее — последовательными сосредоточениями огня.

РГВА, ф. 4, оп. 15, д. 27, л. 575—607. Типограф, экз.

372

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Приложения
Список участников совещания

 

№№ пп	Фамилия, имя и отчество		Занимаемая должность и звание
1.	Тимошенко Семен Константинович		Нарком обороны, Маршал Советского Союза
2.	Буденный Семен Михайлович		Зам. Наркома обороны, Маршал Советского Союза
3.	Шапошников Борис Михайлович		Зам. Наркома обороны, Маршал Советского Союза
Генеральный штаб расной Армии
4.	Мерецков Кирилл Афанасьевич		Зам. НКО и нач. Генштаба КА, генерал армии
5.	Ватутин Николай Федорович		Зам. нач. Генштаба, генерал-лейтенант
6.	Голиков Филипп Иванович		Зам. нач. Генштаба, генерал-лейтенант
7.	Иванов Владимир Дмитриевич		Пом. нач. Генштаба по тылу, генерал-майор
8.	Кожевников Сергей Константинович		Зам. нач. Генштаба по п/части, корпусной комиссар
9.	Смородинов Иван Васильевич		Зам. нач. Генштаба, генерал-лейтенант
10.	Смушкевич Яков Владимирович		Пом. нач. Генштаба по ВВС, генерал-лейтенант авиации
11.	Трубецкой Николай Иустинович		Нач. Управления ВОСО, генерал-лейтенант тех. войск

=

Главное управление политической пропаганды Красной армии.

12.	Запорожец Александр Иванович	Нач. ГУПП КА, армейский комиссар 2 ранга
13.	Борисов Владимир Николаевич	Зам. нач. ГУПП КА, армейский комиссар 2 ранга
14.	Гуревич Макс Григорьевич	Зам. нач. ГУПП КА, дивизионный комиссар
15.	Пронин Михаил Михайлович	Зам. нач. ГУПП КА, дивизионный комиссар

Главное артиллерийское управление Красной армии

 

16.	Кулик Григорий Иванович	Зам. НКО и нач. ГАУ КА, Маршал Советского Союза
17.	Воронов Николай Николаевич	Зам. нач. ГАУ КА, генерал-полковник артиллерии

 

18.	Савченко Георгий Козьмич	Зам. нач. ГАУ КА, генерал-майор артиллерии
19.	Ляпин Николай Васильевич	Зам. нач. ГАУ КА по п/части, бригадный комиссар
20.	Банков Алексей Павлович	Пом. нач. ГАУ КА и нач. МПО, ген.-майор артиллерии
21.	Сидоров Сергей Петрович	Врид. Нач. УБП ГАУ, генерал-майор артиллерии

Главное управление ВВС Красной армии

 

22.	Рычагов Павел Васильевич	Начальник управления, генерал-лейтенант авиации
23.	Астахов Федор Алексеевич	Зам. нач. ГУ ВВС и нач. воор. и снаб., генерал лейтенант авиации
24.	Жигарев Павел Федорович	Зам. нач. ГУ ВВС КА, генерал-лейтенант авиации
25.	Никишев Дмитрий Никитич	Нач. штаба ВВС КА, генерал-майор
26.	Степанов Павел Степанович	Зам. нач. ГУ ВВС КА по п/части, дивизионный комиссар
27.	Проскуров Иван Иосифович	Пом. нач. ГУ ВВС КА, генерал-лейтенант авиации
28.	Никитин Алексей Васильевич	Нач. 1 управления ГУ ВВС, генерал-майор авиации

Главное автобронетанковое управление Красной армии

 

29.	Федоренко Яков Николаевич	Начальник управления, ген.-лейтенант танковых войск
30.	Лебедев Иван Андреевич	Зам. нач. управления, генерал-майор технических войск
31.	Пуганов Виктор Павлович	Начальник УБП ГАБТУ, генерал-майор танковых войск

Главное интендантское управление Красной армии

 

32.	Хрулев Андрей Васильевич	Главный интендант КА, генерал-лейтенант интенд. службы
33.	Шимановский Григорий Соломонович	Зам. главного интенданта по п/части, корпусной комиссар
34.	Белоусов Василий Федотович	Нач. управления продснабжения, генерал майор интендантской службы
35.	Драчев Павел Иванович	Нач. вещевого управления, генерал-майор интендантской службы
36.	Найденов Николай Иванович	Начальник КЭУ, генерал-майор интенд. службы
37.	Финогенов Михаил Иванович	Нач. обозно-хоз. управления, генерал-майор интенд. службы

Главное военно-инженерное управление Красной армии

 

38.	Хренов Аркадий Федорович	Начальник управления, генерал-майор инж. войск
39.	Галицкий Иван Павлович	Зам. нач. управления, генерал-майор инж. войск
40.	Нагорный Михаил Александрович	Нач. упр. военно-инженерн. подготовки, полковник

Управление боевой подготовки Красной армии

 

41.	Курдюмов Владимир Николаевич	Начальник управления, генерал-лейтенант
42.	Алферьев Федор Федорович	Зам. нач. управления, генерал-майор
43.	Зиновьев Федор Иванович	Зам. нач. управления по п/части, полковник
44.	Пядышев Константин Павлович	Зам. нач. управления, генерал-лейтенант
45.	Вечный Петр Пантелеймонович	Начальник 2 отдела УБП, генерал-майор
46.	Дронов Николай Сергеевич	Начальник 3 отдела УБП, генерал-майор
47.	Колганов Константин Степанович	Начальник 4 отдела УБП, генерал-майор
48.	Красильников Сергей Николаевич	Начальник 7 отдела, генерал-майор
49.	Любарский Степан Иванович	Зам. нач. 1 отдела, комбриг
50.	Юшкевич Василий Александрович	Начальник 1 отдела УБП, комдив
51.	Шашкин Владимир Владимирович	Начальник 8 отдела УБП, комбриг

Управление кадров Красной армии

 

52.	Румянцев Александр Дмитриевич	Начальник управления, генерал-майор
53.	Беляков Гамалиил Яковлевич	Зам. нач. управления, генерал-майор

Управление снабжений горючим Красной армии

 

55.

Котов Петр Васильевич

Начальник управления, генерал-майор танковых войск

 

Управление военно-химической защиты Красной армии

 

56.

Мельников Петр Герасимович

Начальник управления, генерал-майор технич. войск

 

Финансовый отдел при НКО

 

57.

Хотенко Яков Алексеевич

Начальник отдела, генерал-майор интенд. службы

Управление 1 ПВО НКО

 

58.

Козлов Дмитрий Тимофеевич

Начальник Управления, генерал-лейтенант

Управление военно-учебных заведений Красной армии

 

59.	Смирнов Илья Корнилович	Начальник управления, генерал-лейтенант
60.	Галкин Николай Тимофеевич	Зам. нач. УВУЗ по п/части, бригадный комиссар
61.	Силиверстов Василий Алексеевич	Зам. нач. УВУЗ КА, генерал-майор

Ветеринарное управление Красной армии

 

62.

Барковский Кузьма Илларионович

Начальник управления, бригветврач

Санитарное управление Красной армии

 

63.

Смирнов Ефим Иванович

Начальник управления, бригврач

Воениздат НКО

 

64.

Копылов Петр Федорович

Начальник управления, полковник

Инспекция пехоты Красной армии

 

65.	Смирнов Андрей Кириллович	Генерал-инспектор пехоты, генерал-лейтенант
66.	Антонкж Максим Антонович	Зам. генерал-инспектора пехоты, генерал-лейтенант
67.	Шевалдин Трифон Иванович	Зам. генерал-инспектора пехоты, генерал-лейтенант
68.	Тарасов Алексей Александрович	Инспектор физподготовки

Инспекция ВВС

69.

Фалалеев Федор Яковлевич

Генерал-инспектор ВВС КА, генерал-майор авиации

Инспекция артиллерии Красной армии

 

70.

Парсегов Михаил Артемьевич

Генерал-инспектор артиллерии, генерал-лейтенант артиллерии

Инспекция кавалерии Красной армии

 

71.

Городовиков Ока Иванович

Генерал-инспектор кавалерии,

Инспекция инженерных войск Красной армии

 

72.

Воробьев Михаил Петрович

Генерал-инспектор инжен. войск, генерал-майор инж. войск

Инспекция связи Красной армии

 

73.

Найденов Иван Андреевич

Генерал-инспектор связи КА, генерал-лейтенант войск связи

Инспекция автобронетанковых войск Красной армии

 

74.

Вершинин Борис Георгиевич

Генерал-инспектор АБТВ, генерал-майор танковых войск

Редакция газеты «Красная звезда»

 

75.

Болтин Евгений Арсеньевич

Ответ. редактор газ. "Красная звезда", полковник

Управление гражданского воздушного флота

 

76.

Молоков Василий Сергеевич

Начальник Управления ГВФ, генерал-майор авиации

Центральный Совет Осоавиахима СССР

 

77.

Кобелев Павел Прокофьевич

Начальник ЦС ОАХ, генерал-майор авиации

Главное управление пограничных войск

 

78.

Соколов Григорий Григорьевич

Начальник управления, генерал-лейтенант

Военная коллегия Верховного Суда СССР

 

79.

Ульрих Василий Васильевич

Председатель ВК Верхсуда, армвоенюрист

 

Главная военная прокуратура

 

80.

Гаврилов Павел Филиппович

Главный Военный прокурор, корвоенюрист

 

Военные академии

81.	Арженухин Федор Константинович	Начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС КА
82.	Ахутин Михаил Никифорович	Начальник Военно-медицинской академии (Ленинград) , бригврач
83.	Боков Федор Ефимович	Начальник Военно-политической академии, дивизионный комиссар
84.	Говядкин Василий Михайлович	Начальник Военно-электротехнической академии, генерал-майор войск связи
85.	Гундоров Александр Семенович	Начальник Военно-инженерной академии, генерал-лейтенант инж. войск
86.	Давыдов Петр Данилович	Начальник Военно-хозяйственной академии, генерал-майор
87.	Ковалев Григорий Николаевич	Начальник Военной академии мех. и мот. КА, генерал-майор технич. войск
88.	Ловягин Петр Брмолаевич	Начальник Военной академии хим. Защиты КА, генерал-майор
89.	Мордвинов Василий Константинович	И. д. нач. академии Генштаба КА, генерал-лейтенант
90.	Петуховский Абрам Аронович	Начальник Военно-ветеринарной академии, див-ветврач
91.	Ромазан Сергей Дмитриевич	Начальник Военно-юридической академии, бриг-военюрист
92.	Соколов-Соколенок Николай Александрович	Начальник Военно-воздушной академии им. Жуковского, генерал-майор авиации
93.	Сивков Аркадий Кузьмич	Начальник Артиллерийской академии, генерал-лейтенант артиллерии
94.	Филичкин Виктор Михайлович	Начальник Военно-транспортной академии, генерал-майор технич. войск
95.	Хозин Михаил Семенович	Начальник Военной академии им. М. В. Фрунзе, генерал-лейтенант

ВОЕННЫЕ ОКРУГА

Московский военный округ

 

96.	Тюленев Иван Владимирович	Командующий войсками округа, генерал армии
97.	Богаткин Владимир Николаевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
98.	Захаркин Иван Григорьевич	Зам. командующего войсками округа, генерал-лейтенант
99.	Соколовский Василий Данилович	Начальник штаба округа, генерал-лейтенант
100.	Пумпур Петр Иванович	Командующий ВВС округа, генерал-лейтенант авиации
101.	Устинов Иван Акимович	Начальник артиллерии округа, генерал-майор артиллерии
102.	Четвериков Николай Алексеевич	Начальник АБТВ округа, генерал-майор танковых войск
103.	Андреев Сергей Павлович	Командир 23 авиадивизии, полковник
104.	Бакунин Федор Алексеевич	Командир 61 стр. корпуса, генерал-майор
105.	Виноградов Василий Иванович	Командир 7 мехкорпуса, генерал-майор
106.	Гришин Иван Тихонович	Командир 137 стр. дивизии, полковник
107.	Калмыков Константин Гаврилович	Командир 1 особой кавбригады, генерал-майор
108.	Лелюшенко Дмитрий Данилович	Командир 1 мотодивизии, генерал-майор
109.	Михальчук Игнатий Иванович	Зам. командира 7 мехкорпуса по политчасти
110.	Хлебцев Василий Андреевич	Командир 110 стр. дивизии, полковник

 

Ленинградский военный округ

 

111.	Кирпонос Михаил Петрович	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
112.	Мельников Алексей Николаевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
113.	Понеделин Павел Григорьевич	Начальник штаба округа, генерал-майор
114.	Дементьев Александр Иванович	Начальник АБТВ округа, полковник
115.	Новиков Александр Александрович	Командующий ВВС округа, генерал-майор
116.	Свиридов Владимир Петрович	Начальник артиллерии округа, генерал-майор
117.	Безуглый Иван Семенович	Командир 201 ВДБ, генерал-майор
118.	Данилов Степан Павлович	Командир 3 авиадивизии, полковник
119.	Зайцев Пантелеймон Александрович	Командир 50 стр. корпуса, генерал-майор
120.	Иванов Василий Иванович	Командир 1 танк. дивизии, генерал-майор
121.	Крутиков Алексей Николаевич	Врид. командующего 7 армией, генерал-майор
122.	Крюков Александр Иванович	Член Военного совета 14 армии, дивизионный комиссар
123.	Куликов Петр Николаевич	Зам. командира 1 мк по п/части, дивизионный комиссар
124.	Науменко Николай Федорович	Командир 2 авиадивизии, полковник
125.	Романенко Порфирий Логинович	Командир 1 мехкорпуса, генерал-лейтенант
126.	Федюнин Андрей Егорович	Командир 70 стр. дивизии, генерал-майор
127.	Фролов Валериан Александрович	Командующий 14 армией, генерал-лейтенант
128.	Чухнов Иван Филиппович	Член Военного совета 7 армии, дивизионный комиссар
129.	Щербаков Владимир Иванович	Командир 104 стр. дивизии, генерал-майор

Западный особый военный округ

 

130.	Павлов Дмитрий Григорьевич	Командующий войсками округа, генерал-полковник танк. войск
131.	Фоминых Александр Яковлевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
132.	Климовских Владимир Ефимович	Начальник штаба округа, генерал-майор
133.	Матвеев Виктор Николаевич	Нач. арт. управления округа, генерал-майор
134.	Мостовенко Дмитрий Карпович	Нач. АБТУ округа, генерал-майор
135.	Харитонов Михаил Петрович	Зам. командующего ВВС округа, генерал-майор
136.	Борзилов Семен Васильевич	Командир 7 танковой дивизии, генерал-майор
137.	Борисов Владимир Борисович	Командир 37 стр. дивизии, генерал-майор
138.	Гарнов Александр Васильевич	Командир 5-го стр. корпуса, генерал-майор
139.	Диброва Петр Акимович	Член Военного совета 3 армии, дивизионный комиссар
140.	Дубровский Дмитрий Георгиевич	Член Военного совета 10 армии, дивизионный комиссар
141.	Кузнецов Василий Иванович	Командующий 3 армией, генерал-лейтенант
142.	Левашов Александр Федорович	Командир 214 АДБр, полковник
143.	Наумов Андрей Зиновьевич	Командир 13 стр. дивизии, генерал-майор
144.	Никитин Иван Семенович	Командир 6-го кав. корпуса, генерал-майор
145.	Полынин Федор Петрович	Командир 13 бад, генерал-майор авиации
146.	Романовский Владимир Захарович	Командующий 10 армией, генерал-лейтенант
147.	Рубцов Федор Дмитриевич	Командир 1-го стр. корпуса, генерал-майор
148.	Хацкилевич Михаил Георгиевич	Командир 6-го мехкорпуса, генерал-майор
149.	Черных Сергей Александрович	Командир 9 сад, генерал-майор авиации
150.	Шлыков Федор Иванович	Член Военного совета 4 армии, дивизионный комиссар
151.	Эйтингон Саул Абрамович	Зам. командира 6 мк, бригадный комиссар

Прибалтийский особый военный округ

 

152.	Локтионов Александр Дмитриевич	Командующий войсками округа, генерал-полковник авиации
153.	Сусайков Иван Захарович	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
154.	Кленов Петр Семенович	Начальник штаба округа, генерал-лейтенант
155.	Белов Павел Миронович	Начальник артиллерии округа, генерал-майор
156.	Гольцев Николай Дмитриевич	Начальник АБТУ округа, генерал-майор
157.	Кравченко Григорий Пантелеевич	Командующий ВВС округа, генерал-лейтенант
158.	Виткаускас Винцас Иосифович	Врид. командира 29стр. корпуса, генерал-майор
159.	Еременко Андрей Иванович	Командир 3 мехкорпуса, генерал-лейтенант
160.	Ермаков Аркадий Николаевич	Командир 2 стр. корпуса, генерал-майор
161.	Ионсон Густав Юрьевич	Врид. командира 22 стр. корпуса, генерал-майор
162.	Киявин Роберт Юрьевич	Врид. командира 24 стр. корпуса, генерал-майор
163.	Комиссаров Константин Васильевич	Командир 67 сд, генерал-майор
164.	Кривошеин Семен Моисеевич	Командир 5 танк, дивизии*, генерал-майор
165.	Любовцев Илья Михайлович	Командир 16 стр. дивизии, генерал-майор
166.	Морозов Василий Иванович	Командующий 11 армией, генерал-лейтенант
167.	Николаев Серафим Петрович	Член Военного совета 11 армии, дивизионный комиссар
168.	Озеров Федор Петрович	Командир 5 стр. дивизии, полковник
169.	Петров Павел Максимович	Командир 7 авиадивизии, полковник
170.	Руденко Петр Григорьевич	Зам. командира 3 мк по п/части, бригадный комиссар
171.	Тюрин Александр Алексеевич	Командующий 8 армией, генерал-лейтенант
172.	Федоров Иван Логинович	Командир 6 авиадивизии, полковник
173.	Шабалов Сергей Иванович	Член Военного совета 8 армии, дивизионный комиссар
174.	Шумилов Михаил Степанович	Командир 11 стр. корпуса, генерал-майор

Киевский особый военный округ

 

175.	Жуков Георгий Константинович	Командующий войсками округа, генерал армии
176.	Борисов Владимир Николаевич	Член Военного совета округа, армейский комиссар 2 ранга
177.	Пуркаев Максим Алексеевич	Начальник штаба округа, генерал-лейтенант
178.	Моргунов Родион Николаевич	Начальник АБТУ округа, генерал-майор танковых войск
179.	Птухин Евгений Саввич	Командующий ВВС округа, генерал-лейтенант авиации
180.	Яковлев Николай Дмитриевич	Нач. артиллерии округа, генерал-лейтенант артиллерии
181.	Варыпаев Петр Михайлович	Командир 81 мед, полковник
182.	Власов Андрей Андреевич	Командир 99 стр. дивизии, генерал-майор
183.	Галанин Иван Васильевич	Командир 17 стр. корпуса, генерал-майор
184.	Зеленков Марк Никонорович	Член Военного совета 12 армии, дивизионный комиссар
185.	Зуев Иван Васильевич	Зам. командира 4 мк по п/части, бригадный комиссар
186.	Зыканов Иван Алексеевич	Командир 14 авиадивизии, полковник
187.	Камков Федор Васильевич	Командир 2 кав. корпуса, генерал-майор
188.	Кондрусев Семен Михайлович	Командир 37 стр. корпуса, генерал-майор
189.	Корнилов Иван Алексеевич	Командир 45 стр. дивизии, генерал-майор
190.	Костенко Федор Яковлевич	Командующий арм. кав. группой, генерал-лейтенант
191.	Музыченко Иван Николаевич	Командующий 6 армией, генерал-лейтенант
192.	Никишев Михаил Семенович	Член Военного совета 5 армии, дивизионный комиссар
193.	Николаенко Евгений Макарович	Командир 17 авиадивизии, генерал-майор
194.	Парусинов Филипп Алексеевич	Командующий 12 армией, генерал-лейтенант
195.	Поппель Николай Кириллович	Зам. командира 8 мк по п/части, бригадный комиссар
196.	Попов Николай Константинович	Член Военного совета 6 армии, дивизионный комиссар
197.	Потапов Михаил Иванович	Командир 4 мехкорпуса, генерал-майор
198.	Рокоссовский Константин Константинович	Командир 5 кав. корпуса, генерал-майор
199.	Рябышев Дмитрий Иванович	Командир 8 мехкорпуса, генерал-лейтенант
200.	Советников Иван Герасимович	Командующий 5 армией, генерал-майор
201.	Фекленко Николай Владимирович	Командир 15 танк. дивизии, генерал-майор

Одесский военный округ

 

202.	Черевиченко Яков Тимофеевич	Командующий войсками округа, генерал лейтенант
203.	Колобяков Александр Филаретович	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
204. 205.	Волох Петр Васильевич	Командир 11 танк, дивизии, генерал-майор
206.	Егоров Даниил Григорьевич	Командир 95 стр. дивизии, генерал-майор
207.	Осипенко Александр Степанович	Командир 20 сад, генерал-майор авиации
208.	Семенов Сергей Петрович	Зам. командира 2 корпуса по п/части, бригадный комиссар
209.	Токарев Борис Сергеевич	Командир 22 сад, полковник
210.	Цирульников Петр Гавриилович	Командир 51 стр. дивизии, генерал-майор

Северо-Кавказский военный округ

 

211.	Кузнецов Федор Исидорович	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
212.	Щекланов Иван Прокофьевич	Член Военного совета округа, дивизионный комиссар

Приволжский военный округ

 

213.	Герасименко Василий  Филиппович	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
214.	Желтов Алексей Сергеевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
215.	Прищепа Николай Андреевич	Командир 61 стр. дивизии, полковник

Закавказский военный округ

 

216.	Ефремов Михаил Григорьевич	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
217.	Доронин Яков Алексеевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
218.	Денисов Сергей Прокофьевич	Командующий ВВС округа, генерал-лейтенант авиации
219.	Благовещенский Алексей Сергеевич	Командир 27 авиадивизии, генерал-майор авиации
220.	Крупников Александр Маркович	Командир 63 стр. дивизии, генерал-майор

Харьковский военный округ

 

221.	Ковалев Михаил Прокофьевич	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
222.	Николаев Тимофей Леонтьевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
223.	Антошин Иван Панфилович	Командующий ВВС и к-р 49 ад, генерал-майор авиации
224.	Бирюзов Сергей Семенович	Командир 132 стр. дивизии, генерал-майор

Орловский военный округ

 

225.	Ремезов Федор Никитич	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
226.	Семеновский Федор Алексеевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
227.	Петров Константин Иванович	Командир 120 стр. дивизии, генерал-майор

 

Архангельский военный округ

 

228.	Качалов Владимир Яковлевич	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
229.	Клементьев Николай Николаевич	Член военного совета округа, дивизионный комиссар

Уральский военный округ

 

230.	Ершаков Филипп Афанасьевич	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
231.	Леонов Дмитрий Сергеевич	Член Военного совета округа, корпусной комиссар
232.	Бирюков Николай Иванович	Командир 186 стр. дивизии, генерал-майор

Среднеазиатский военный округ

 

233.	Апанасенко Иосиф Родионович		Командующий войсками округа, генерал-полковник
234.	Рыков Евгений Павлович	Член Военного совета округа, дивизионный комиссар

Сибирский военный округ

 

235.	Калинин Степан Андрианович	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
236.	Смирнов Павел Кузьмич	Член Военного совета округа, корпусный комиссар

Дальневосточный фронт

 

237.	Штерн Григорий Михайлович	Командующий войсками фронта, генерал-полковник
238.	Бирюков Николай Иванович	Член Военного Совета фронта,
239.	Васильев Василий Петрович	Командир особого стр. корпуса, генерал-лейтенант
240.	Горбацевич Леонид Антонович	Командир 29 авиадивизии, полковник
241.	Дубков Михаил Георгиевич	Командир 26 ск 1 КА, генерал-майор
242.	Зимин Константин Николаевич	Член Военного совета 1 КА, корпусный комиссар
243.	Попов Маркиан Михайлович	Командующий 1 КА, генерал-лейтенант

 

Забайкальский военный округ

 

244.	Конев Иван Степанович	Командующий войсками округа, генерал-лейтенант
245.	Гапанович Дмитрий Афанасьевич	Член Военного совета округа, корпусный комиссар
246.	Киселев Анисим Федорович	Зам. к-ра 5 мк по п/части, бригадный комиссар
247.	Коломиец Трофим Калинович	Командир 32 стр. корпуса, генерал-майор
248.	Курочкин Павел Алексеевич	Командующий 17 армией, генерал-лейтенант
249.	Куцевалов Тимофей Федорович	Командующий ВВС округа, генерал-майор авиации
250.	Лебедев Виктор Федорович	Командир 28 авиадивизии, полковник
251.	Лукин Михаил Федорович	Командующий 16 армией, генерал-лейтенант
252.	Новиков Степан Митрофанович	Член Военного совета 17 армии, дивизионный комиссар
253.	Терехин Макар Фомич	Командир 5 мех. корпуса, генерал-лейтенант танк. войск

Дополнительныый список

 

254.	Егоров Павел Григорьевич	Нач. штаба АрхВО, генерал-майор
255.	Ермолин Павел Андреевич	Зам. нач. упр. тыла ГШ, генерал-майор
256.	Иванов Федор Сергеевич	Зам. комвойсками КОВО, генерал-лейтенант
257.	Казаков Михаил Ильич	Нач. штаба САВО, генерал-майор
258.	Карпоносов Арон Гершевич	Нач. упр. укомпл. ГШ, полковник
259.	Копец Иван Иванович	Командующий ВВС ЗапОВО, генерал-майор авиации
260.	Кравченко Григорий Пантелеевич	Командующий ВВС ПрибОВО, генерал-лейтенант авиации
261.	Кудрявцев Марк Карпович	Нач. топогр. упр. ГШ, бригинженер
262.	Кузнецов Михаил Андреевич	Нач. штаба ДВФронта, генерал-майор
263.	Куркин Алексей Васильевич	Командир [5 танковой] дивизии, генерал-майор танковых войск
264.	Никитин Николай Лаврентьевич	Нач. моб. упр. ГШ, генерал-майор
265.	Новосельский Юрий Владимирович	Командир корпуса, генерал-лейтенант
266 268.	Толбухин Федор Иванович	Нач. штаба ЗакВО, генерал-майор
269.	Троценко Ефим Григорьевич	Нач. штаб ЗабВО, генерал-майор
270.	Федюнинский Иван Иванович	Командир дивизии, полковник
271.	Четвериков Николай Иванович	Нач. ор. упр. ГШ, генерал-майор

В списках нет, но на совещани присутствовали

 

272.	Вашугин Николай Николаевич	Член Военного совета КОВО, корпусной комиссар
273.	Клич Николай Александрович	Начальник артиллерии ДВФ, генерал-лейтенант артиллерии
274.	Говоров Леонид Александрович	Заместитель генерала-инспектора артиллерии КА, генерал-майор

 

* С. М. Кривошеин занимал должность начальника управления автобронетанковых войск ПрибОВО (приказ НКО №05504 от 9.12.1940 г. — РГВА, ф. 37837, оп. 4, д. 410, л. 112).

381

 

Примечания

 

1. Здесь, как и в некоторых других выступлениях на совещании, подразумеваются репрессирован­ные в конце 30-х годов «враги народа» из числа видных деятелей РККА, чьи научные труды и даже официальная литература, к которой они имели отношение, ставились под сомнение (как это и сделал в данном случае С. К. Тимошенко) или вообще изымались из пользования. — 12.
2. Имеются в виду бои у оз. Хасан (1938 г.), на р. Халхин-Гол (1939 г.) и в советско-финляндской войне 1939—1940 гг. — 13.
3. Имеется в виду поход Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 г. —
4. Линия Мажино — система французских долговременных фортификационных сооружений и за­граждений на границе с Германией, Люксембургом и Бельгией. Строилась в 1929— 1936 гг. по предло­жению военного министра Франции А. Мажино. Общая протяженность до 400 км, глубина — 6—8 км. Насчитывала 5600 долговременных огневых сооружений (см. также характеристику линии на с. 212). —14.
5. О какой конкретно инструкции шла речь, установить не удалось. — 14.
6. Речь идет об операциях второй мировой войны, проходивших в 1939— 1940 гг. на территории Польши, Франции и других стран Европы. — 20.
7. Халхин-Гол — река в Монголии, в нижнем течении которой с мая по сентябрь 1939 г. велись бое вые действия между советско-монгольскими и японскими войсками, вторгшимися на территорию Монголии; в ходе наступательной операции 20—31 августа советско-монгольские войска разгромили япон­ских захватчиков. — 20.
8. В ходе советско-финляндской войны 7 января 1940 г. был создан Северо-Западный фронт во главе с командармом 1 ранга С. К. Тимошенко. — 20.
9. Линия Маннергейма — система финских долговременных фортификационных сооружений и заграждений на Карельском перешейке протяженностью 135 км и глубиной до 90 км. По­строена в 1927—1939 гг. и названа по имени главнокомандующего финской армией К. Маннер­гейма. Насчитывала 296 долговременных железобетонных и 897 гранитных сооружений, часть из которых могла выдержать прямое попадание 152—203 мм снаряда. (Характеристика линии приводится также на с. 213). Прорвана советскими войсками в ходе советско-финляндской вой­ны 1939—1940 гг.— 20.
10. См.: А. И. Андогский. Встречный бой. Стратегически-тактическое исследование способов и приемов ведения встречного боя в современную эпоху на почве военно-исторических примеров. П., 1918—21.
11. Дальневосточный фронт — единственное оперативно-стратегическое объединение РККА, со­зданное в мирное время на Дальнем Востоке в июле 1940 г. в связи с подготовкой Японии к войне и уча­стившимися с ее стороны провокациями на границах СССР. Просуществввал до 5 августа 1945 г., когда был переименован во 2-й Дальневосточный фронт, участвовавший в советско-японской войне 1945 г. —26.
12. Дисциплинарный устав Красной Армии был введен в действие 12 октября 1940 г. Статья 6 уста­ва гласила: «Подчиненные обязаны беспрекословно повиноваться своим командирам и начальникам. В случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы и оружия». В статье 7 говорилось, что командир, «не принявший всех мер к выполнению приказа, предается суду военного трибунала». — 28.
13. Война между СССР и Финляндией длилась с 30 ноября 1939 г. по 12 марта 1940 г. — 33.
14. Осенью 1939 г. правительство СССР подписало пакты о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой, по которым на их территории предусматривалось размещение советских сухопутных войск, авиации и сил флота; численность их в Прибалтике была значительно увеличена летом 1940 г.— 33.
15. В июне 1940 г. по соглашению с Румынией была освобождена Бессарабия; тогда же Советскому Союзу была передана и Северная Буковина. — 33.
16. См.: Б. Данциг. Турция. М., Воениздат. 1940. — 39.
17. В середине сентября 1940 г. итальянские войска вторглись из Ливии в Египет, однако вскоре бы­ ли остановлены, а в декабре 1940 г. разбиты английскими войсками. — 47.
18. В Китае в 1940 г. японские войска расширили агрессию, захватили северную часть Француз­ского Индокитая. — 47.
19. 99 стрелковая дивизия, которой командовал А. А. Власов, дислоцировалась на границе в райо­не Перемышля. — 68.
20. Фош Ф. (1851—1929) — маршал Франции. С апреля 1918 г. — верховный главнокомандую­щий союзными войсками. — 70.
21. Виллер-Коттре — населенный пункт на территории Франции (северо-восточнее Парижа). 18 июля — 4 августа 1918 г. в его районе французские войска нанесли контрудар по германским войскам, в результате которого Париж был избавлен от угрозы захвата противником. — 70.
22. Имеется в виду Верденская операция 1916 г., в которой германские войска, атаковавшие Верден, за период с 21 февраля по 2 сентября смогли продвинуться только на 7—10 км и вынуждены былиперейти к обороне. Перешедшие в контрнаступление французские войска к 18 декабря восстановили первоначальное положение. — 70.
23. Здесь 19 апреля (2 мая) 1915 г. германо-австрийские войска перешли в наступление и к исходу шестого дня продвинулись до 40 км. Русские войска вынуждены были к 2(15) мая перейти к обороне, однако сдержать дальнейшее продвижение германских войск не смогли и к середине июля оставили

382

 

Галицию. Тем самым в результате Горлицкого прорыва германо-австрийских войск были сведены на нет успехи русских войск в предшествовавших операциях на данном направлении. 70.

24. Грациани Р. (1882—1955). — маршал Италии. В 1939—1940 гг. — начальник штаба сухопут­ных войск. С июня 1940 г. — главнокомандующий итальянскими войсками в Северной Африке. — 83.
25. Киренаика — историческая область в Ливии. На ее территории в 1940 г. велись военные дейст­вия между вооруженными силами фашистской Италии и Великобритании. — 83.
26. Имеются в виду бои в ходе национально-революционной войны испанского народа 1936—1939 гг. На стороне испанских республиканцев сражались более 42 тыс. добровольцев из 54 стран мира, в том числе около 3 тыс. советских военных советников, летчиков, танкистов, моряков. Среди них — многие участники декабрьского совещания 1940 г. (К. А. Мерецков, Д. Г. Павлов, Н. Н. Воронов, Я. В. Смушкевич, Г. М. Штерн и др.). — 83.
27. Д о вступления в должность начальника Генштаба (август 1940 г.) К. А. Мерецков во время со­ветско-финляндской войны 1939— 1940 гг. был командующим войсками ЛВО и одновременно — командующим 7-й армией. — 94.
28. До вступления в должность наркома обороны СССР (май 1940 г.) С. К. Тимошенко во время со­ветско-финляндской войны командовал Северо-Западным фронтом (см. примечание 8). — 94.
29. Маас — река, протекающая по территории Франции, Бельгии, Нидерландов. При вторжении во Францию немецко-фашистские войска 13 мая 1940 г. форсировали Маас между Намюром и Динаном, а также на других участках. — 107.
30. Речь идет об «Оперативном словаре», подготовленном Академией Генерального штаба в 1940 г. В нем давалось толкование оперативных терминов в соответствии со взглядами того времени. Он нео­боснованно подвергся уничижительной критике со стороны К. А. Мерецкова, не сумевшего при поверхностном ознакомлении со словарем в ходе совещания вникнуть в содержание терминов, разобраться в правилах сокращения слов, составляющих название той или иной статьи словаря. — 122.

31.7 июля 1937 г. Япония начала военные действия против Китая и за сравнительно короткий срок захватила обширные районы на севере и в центре страны. Однако, нанеся в1937— 1938гг. крупное по­ражение китайским войскам, Япония не достигла своей главной цели — капитуляции Китая. С конца 1938            г. японская армия не вела крупных операций на китайском фронте. Национально-освободитель­ная война китайского народа против японских захватчиков продолжалась вплоть до поражения Япо­нии во второй мировой войне в 1945 г. — 130.

32. Квантунская армия — объединение японских вооруженных сил. Создана в 1919 г. в т. н. Квантунской области. Являлась мощной группировкой японских сухопутных войск на Азиатском материке. Участвовала в военных конфликтах против СССР в районе оз. Хасан в 1938 г., против СССР и МНР на р. Халхин-Гол в 1939 г. — 130.
33. Баин-Цаган — гора на левом берегу р. Халхин-Гол, захваченная японцами в ночь на 3 июля 1939г. Здесь в течение трех последующих суток развернулись ожесточенные бои, в которых с советско-монгольской и японской сторон участвовало около 400 танков и бронемашин, более 300 орудий и не­сколько сот самолетов. Ударная группировка японцев была разгромлена. — 132.
34. Германо-польская война длилась с 1 сентября по 5 октября 1939 г. — 132.
35. Французская кампания германских войск длилась с 10 мая по 26 июня 1940 г. — 133.
36. Линия Вейгана — линия обороны, созданная в мае 1940 г. по указанию главнокомандующего французскими вооруженными силами генерала М. Вейгана против проникновения германских войск в глубь Франции. — 136.
37. Бок Ф. (1880—1945) — генерал-полковник. Во время Французской кампании 1940 г. коман­овал германской группой армий «Б». — 136.
38. Рейхенау В. (1884—1943) — генерал-полковник. Во время Французской кампании 1940 г. командовал 6-й армией. — 137.
39. Диль — река на территории Бельгии, вдоль которой проходила главная полоса обороны бель­гийской армии. — 142.
40. Пикардия — историческая область в северной части Франции. С 21 марта по 4 апреля 1918 г. здесь состоялось наступление двух групп германских армий против двух английских армий. Несмотряна продвижение немцев в глубину до 60—65 км, они не достигли намеченных целей и перешли к обороне.—144.
41. Амьенская операция проведена англо-французскими войсками 8—13 августа 1918 г. С целью ликвидации т. н. «амьенского выступа». На участке прорыва союзники скрытно сосредоточили крупную группировку войск и, имея подавляющее превосходство в танках, авиации и артиллерии, внезапно, без артиллерийской подготовки, атаковали германские позиции. Амьенский выступ был ликвидирован, созданы условия для общего наступления. 8 августа 1918 г. вошло в историю как «черный день германской армии». — 144.
42. С началом Французской кампании 1940 г. гитлеровцы 10 мая выбросили воздушные десанты на территории Бельгии и Голландии в районах Гааги, Роттердама, Додрехта, Мудрейка. Десантники захватили также мосты через реки Маас, Ваал, канал Альберта, обеспечив тем самым успешное развитие операций германских моторизованных соединений. — 144.
43. Имеются в виду мероприятия, предшествовавшие вводу советских войск в Бессарабию и Северную Буковину в июне 1940 г. — 146.
44. См.: М. В. Фрунзе. Избранные произведения. М., Воениздат. 1984. С. 46. — 151.
45. См.: Г. С. Иссерсон. Новые формы борьбы. М., Воениздат. 1940. — 153.
46. Здесь допущена неточность: механизированных армий в составе германского вермахта не было. В данном примере речь идет о 6-й армии (командующий — генерал-полковник В. Рей­хенау). — 155.
47. Брусиловский прорыв — наступление русского Юго-Западного фронта (командующий — ге­нерал А. А. Брусилов). 22.5(4.6) — 31.7 (19.8) Л 916 года. В отличие от принятой в армиях европейских стран практики прорыва обороны на одном участке (направлении), А. А. Брусилов организовал про-

383

 

рыв в полосах всех четырех армий фронта. Этим достигалась оперативная маскировка главного удара, затруднялось для противника маневрирование резервами. В ходе наступления оборона австро-венгер­ской армии была прорвана на фронте 550 км, русские войска продвинулись на глубину 60—150 км, на­неся противнику огромные потери. — 157.

48. 9 марта 1938 г. фашистские войска прорвали Арагонский (Восточный) фронт испанских ре­спубликанцев, не сумевших остановить наступающего противника. 15 апреля его части вышли к Сре­диземному морю в районе Винареса, отрезав Каталонию от других районов страны. Фашистские вой­ска расчленили территорию Испании на две части, чрезвычайно осложнив положение республикан­цев. —157.
49. Речь идет об операциях немецко-фашистских войск во время Французской кампании 1940 г. —
50. Рундштедт К. (1875—1953) — генерал-полковник. Во время Французской кампании 1940 г. командовал германской группой армий «А». — 158.

• Лееб В. (1876—1956) — генерал-полковник. Во время Французской кампании 1940 г. коман­довал германской группой армий «Ц». — 158.

52. Норвежская операция вооруженных сил фашистской Германии была проведена с 9 апреля по 10 июня 1940 г. В результате операции гитлеровцы оккупировали Норвегию. — 160.

• На р. Сомма (Франция) во время 1 -й мировой войны с 1 июля пб 18 ноября 1916 г. проводилась крупная наступательная операция англо-французских войск с целью прорыва германской обороны и оттеснения войск противника к франко-германской границе. В операции со стороны наступающих впервые были применены танки. — 163.

54. План Шлиффена — стратегический план германского генерального штаба (1905 г.) по ведению войны на два фронта — против Франции и России. Разработан начальником генерального штаба А. Шлиффеном. Главная идея плана — быстрый и поочередный разгром противни­ков в войне. — 168.
55. Клук А. (1846—1934) —генерал-полковник, командующий германской 1-й армией в кампа­нии 1914 г. на западно-европейском театре военных действий. — 168.
56. Самсонов А. В. (1859—1914) — русский генерал от кавалерии. В начале 1-й мировой войны командовал 2-й армией Северо-Западного фронта. Во время Восточно-Прусской операции 4(17).8—2( 15) .9.1914 г. армия потерпела поражение, часть ее попала в окружение. Сам. А. В. Самсонов погиб при выходе из окружения. — 169.
57. Дуэ Д. (1869—1930) — итальянский генерал, автор теории независимых воздушных сил, спо­собных самостоятельно решить исход войны. — 186.
58. Хасан — озеро в Приморском крае (130 км от Владивостока) близ границы с Китаем и Кореей. В июле-августе 1938 г. здесь произошел спровоцированный японскими милитаристами военный конф­ликт между СССР и Японией. — 196.
59. Речь идет о начавшихся с августа 1940 г. массированных воздушных ударах немецко-фашистских ВВС по Англии, получивших название «битвы за Англию». Удары продолжались до мая 1941 г. За это время немецко-фашистская авиация совершила свыше 46 тыс. самолето-вылетов и сбросила на Англию около 60 тыс. бомб, потеряв 1733 самолета. Английские ВВС потеряли 915 са­молетов. — 197.
60. См.: В. И. Ленин. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 209. — 210.
61. См.: И. В. Сталин. Собр. соч. Т. 12. С. 215—216. — 2-10.
62. Клаузевиц К. (1780—1831) — немецкий военный теоретик и историк, генерал-майор прусской армии. Автор ряда трудов, в том числе «О войне», переведенного на русский язык. — 210.
63. Линия Зигфрида — система долговременных укреплений фашистской Германии, возведенных в 1935— 1939 гг. вдоль ее западных границ от Нидерландов до Швейцарии. Общая протяженность около 500 км, глубина 35—100 км; насчитывала около 16 тыс. фортификационных сооружений. — 211.

63-а. См.: Клаузевиц К. О войне. Т. 1. 3-е изд. М., 1936. С. 216—217. — 226.

64. Речь идет о Брунетской операции испанских республиканских войск 5—27 июля 1937 г. во время национально-революционной войны испанского народа 1936—1939 гг. — 234.
65. Сарагосская операция была проведена испанскими республиканскими войсками в августе-сентябре 1937 г. во время национально-революционной войны испанского народа 1936— 1939 гг. — 234.
66. Листер Э. — один из командиров испанской республиканской армии в 1936—1939 гг. Коман­довал полком, бригадой, дивизией, армейским корпусом, участвовал почти во всех операциях Цент­рального фронта. Автор книги «Наша война», переведенной на русский язык. — 234.
67. В операции у г. Камбре (Франция) 20 ноября — 6 декабря 1917г. английские войска впервые в истории войн осуществили массированное применение танков. В первый день наступления им удалось прорвать оборону немцев на глубину 8— 10 км. Однако развить этот успех они не смогли. — 236.
68. Фландрия — историческая область на побережье Северного моря у границы Франции и Бельгии. В ходе Французской кампании 1940 г. 18 французских, 10 английских и 12 бельгийских дивизий оказались здесь отрезанными от основных сил французской армии, а затем и блокирован­ными в районе г. Дюнкерка. С 26 мая по 4 июня 338 тыс. человек из окружения были эвакуированы в Англию. — 236.
69. Фуллер Д. (1878— 1966) — английский военный историк и теоретик, генерал-майор. Автор те­ории «малых армий», согласно которой массированным применением танков и авиации можно решить исход войны. — 271.
70. Тэруэльская наступательная операция была проведена войсками испанской республиканской армии с 15 декабря 1937 г. по 8 января 1938 г. на Арагонском (Восточном) фронте во время националь­но-революционной войны 1936—1939 гг. —277.
71. Имеется в виду наступление немецко-фашистских войск во Франции с 5 по 17 июня 1940 г. —

71-а. И. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. одиннадцатое. М., 1945. С. 313—314. — 280.

384

 

72. Тодт Ф. — глава созданного в Германии в марте 1940 г. министерства вооружений и боеприпасов. — 292.
73. Эймансбергер Л. (1878—1945) — австрийский военный теоретик, генерал. Автор ряда трудов, в том числе книги «Танковая война», в которой сильно преувеличивал роль танков в войне. — 305.
74. Макензен А. (1849—1945) — генерал-фельдмаршал, командующий германо-австрийскими войсками во время Горлицкого прорыва (см. примечание 23) — 313.
75. Во время битвы на Марне французская 9-я армия под командованием Ф. Фоша после ожесто­ченных оборонительных боев у Сен-Гондских болот 9 сентября 1914 г. перешла в наступление и выну­дила германские войска к отходу. — 313.
76. Браухич В. (1881 —1948) —генерал-полковник, главнокомандующий сухопутными войсками германского вермахта в 1939—1941 гг. — 315.
77. Биду А. (1873—1943) —французский писатель и критик. Автор ряда работ по истории 1-й ми­ровой войны.— 321.
78. Здесь неточность: таких танков в соединениях германского вермахта в то время не было. — 327.
79. Карбышев Д. М. (1880—1945) —советский военный инженер, генерал-лейтенант. Автор свыше 100 научных трудов по различным отраслям военно-инженерного дела и военной истории. — 335.

385

 

Список сокращений

АБТВ —           автобронетанковые войска

автобат —        автомобильный батальон

АИР   —           артиллерийская инструментальная разведка

АКУКС            —        артиллерийские курсы усовершенствования командного состава

ап       —           артиллерийский полк

АРГК —           артиллерия резерва Главного командования

АрхВО   —        Архангельский военный округ

бк       —           боевой комплект

брбр   —           бронебригада

ВВС   —           Военно-Воздушные Силы

ВМФ —           Военно-Морской Флот

ВНОС   —        воздушное наблюдение, оповещение и связь

ВПУ  —           вспомогательный пункт управления

ran      —           гаубичный артиллерийский полк

гд —   горная дивизия

ГШ     —           Генеральный штаб

ДБ      —           дальний бомбардировщик

ДВФ  —           Дальневосточный фронт

ДД     —           дальнего действия (артиллерия)

ДЗОТ —           дерево-земляная огневая точка

ДОТ   —           долговременная огневая точка

ДЭП  —           дорожно-эксплуатационный полк

ЗабВО   —        Забайкальский военный округ

зад      —           зенитный артиллерийский дивизион

ЗакВО   —        Закавказский военный округ

ЗапОВО           —        Западный Особый военный округ

КА      —           Красная Армия

кап     —           корпусной артиллерийский полк

кд       —           кавалерийская дивизия

кк       —           кавалерийский корпус

КМГ   —           конно-механизированная группа

КОВО   —        Киевский Особый военный округ

КП     —                        командный пункт

ЛВО  —           Ленинградский военный округ

МВО  —           Московский военный округ

МЗА   —           малокалиберная зенитная артиллерия

минбат  —        минометная батарея

мк      —           механизированный корпус

ММС  —           мотомеханизированное соединение

НЗ      —           неприкосновенный запас

НКО  —           Народный комиссариат обороны

НП     —           наблюдательный пункт

ОдВО —           Одесский военный округ

ОЗ      —           отряд заграждения

ОПУ  —           оперативный пункт управления

орб     —           отдельный разведывательный батальон

ОрВО   —        Орловский военный округ

ПА     —           полковая артиллерия

пап     —           пушечный артиллерийский полк

ПВО  —           противовоздушная оборона

пд       —           пехотная дивизия

ПО     —           передовой отряд

пп      —           поддержки пехоты (танки)

ППД  —           пистолет-пулемет Дегтярева

ПрибОВО  —  Прибалтийский Особый военный округ

ПТО   —           противотанковая оборона

РГВА —           Российский государственный военный архив.

РГК    —           резерв Главного командования

РККА   —        Рабоче-Крестьянская Красная Армия

PC      —           реактивный снаряд

САВО    —        Среднеазиатский военный округ

сад     —           смешанная авиационная дивизия

СБ      —           скоростной бомбардировщик

сд       —           стрелковая дивизия

СибВО —        Сибирский военный округ

ск       —           стрелковый корпус

СКВО   —        Северо-Кавказский военный округ

ТБ      —           тяжелый бомбардировщик

тбр     —           танковая бригада

386

 

тд —   танковая дивизия

ТРГК —           танки резерва Главного командования

УР      —           укрепленный район

УрВо  —           Уральский военный округ

усг     —           управление снабжения горючим

ХВО   —           Харьковский военный округ

штарм   —        штаб армии

ЭРП   —           эшелон развития прорыва

387

 

(Примечание: 2 января, по окончании теоретической части сбора, И.В. Сталин принял 15 участников этого важного стратегического мероприятия.

 

2 января 1941 года

1. Молотов 15.35—16.50
2. Тимошенко 15.40—16.30
3. Потемкин 16.55—17.15
4. Молотов 17.50—18.05
5. 5. Молотов 19.30—50
6. Маленков 19.30—21.50
7. Тимошенко 19.30—21.45
8. Кулик 19.30—21.45
9. Мерецков 19.30—21.45
10. Запорожец 19.30—21.45
11. Жуков 19.30—21.45
12. Павлов 19.30—21.45
13. Кирпонос 19.30—21.45
14. Черевиченко 19.30—21.45
15. Кузнецов 19.30—21.45
16. Тюленев 19.30—21.45
17. Попов 19.30—21.45
18. Апанасенко 19.30—21.45
19. 20. Ефремов30—21.45
20. Злобин 19.30—21.45
21. Ватутин 19.30—21.45

Последние вышли 21.50.

 Стенограмма этого совещания не опубликована.)

 

 

Справка об оперативно-стратегических играх, проведенных с участниками декабрьского (1940 г.) совещания высшего командного состава РККА

 

Двухсторонние оперативно-стратегические игры на картах были проведены сразу же после окончания декабрьского (1940 г.) совещания высшего командного состава РККА и явились его логическим продолжением и завершением (см. при­ложение № 5). Первая игра состоялась 2—6 января, вторая — 8—11 января 1941 года. Предусмотренные планами игр должности за каждую из «противо­борствующих» сторон исполняли участники совещания (см. приложения №№ 2, 3, 7—9). Руководил играми Нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, К руководству играми привлекались также заместители Наркома обороны, начальник Генерального штаба, заместители начальника Генерального штаба и другие лица из центрального аппарата НКО и Генштаба (см. приложения №№ 4, 6).

Первоначально намечалась одна двухсторонняя игра 17—19 ноября 1940 го­да на северо-западном направлении по теме «Наступательная операция фронта с прорывом УР», в ходе которой предполагалось дать практику высшему командованию в организации, планировании и руководстве фронтовой и ар­мейской операциями, «проработать и усвоить основы современной наступа­тельной операции фронта и армии», изучить Прибалтийский театр военных действий и Восточную Пруссию, а также ознакомиться с основами оборони­тельной операции (см. приложение №1). Однако затем срок проведения игры был перенесен и увязан с окончанием декабрьского совещания высшего ко­мандного состава РККА, при этом размах игры существенно расширился: кроме игры на северо-западном направлении, была предусмотрена и вторая игра — на юго-западном направлении.

Обе игры проводились в три этапа, на каждом из которых участники в соответствии с заданиями и полученными вводными принимали решения и исполняли в письменном виде директивы, боевые приказы, оперативные сводки и другие документы. Принятием решения по обстановке к концу третьего этапа каждой из игр они заканчивались.

В играх нашли свое практическое воплощение те идеи, которые высказы­вались на декабрьском совещании высшего командного состава РККА. На пространстве от Балтийского до Черного морей действовали фронтовые и армейские объединения, организованные по взглядам того времени. В операциях с обеих сторон принимали участие крупные соединения и объединения танковых войск и кавалерии, выполнявшие свои задачи в соответствии с рекомендациями, высказанными на декабрьском совещании, и опытом второй мировой войны. Большинству из участников пришлось решать задачи в играх и за «Восточных», и за «Западных». Высший командный состав получил ценную практику в организации и планировании фронтовой и армейской наступательных операций, их боевом и материальном обеспечении. В ходе игр неоднократно возникали сложные ситуации, потребовавшие от участников игр принятия ответственных решений.

Рассматриваемые с точки зрения получения практики руководства войсками в операциях игры принесли их участникам несомненную пользу (хотя и показали, что многие командиры высшего звена еще не обладают необходимым оперативно-стратегическим кругозором, искусством управления войсками в динамике операций). Однако анализ игр с точки зрения проверки планов отражения возможной агрессии Германии и ее союзников свидетельствует, что в этом отношении игры трудно оценить однозначно положительно.

По условиям игр «Западные» осуществили нападение на «Восточных». Ес­тественно бы выглядело рассмотрение в играх вариантов отражения такого нападения, но самым существенным недостатком игр являлось то, что из розыгрыша полностью исключались операции начального периода войны. Из заданий для сторон на первую игру видно, что «Западные», осуществив 15 июля 1941 года нападение на «Восточных», к 23—25 июля достигли рубежа Шауляй,

388

 

Каунас, Лида, Скидель, Осовец (70—120 км от государственной границы), но затем под ударами «Восточных» к 1 августа были отброшены с указанного рубежа в исходное положение (РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, лл. 32, 34; д. 365, л. 13), и уже с этого положения разыгрывались дальнейшие действия сторон. По такому же сценарию начиналась война и во второй игре: Юго-Во­сточный фронт «Западных» после вторжения на территорию «Восточных» на рубеже Львов, Ковель (50—70 км от госграницы) был встречен «сильным контрударом «Восточных»... и, потеряв до 20 пд, к исходу 8.8.1941 отошел на заранее подготовленный рубеж» (РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 570, брошюра 14, лл. 1—2). О том, как же удалось «Восточным» не только отбросить противника к государственной границе, но местами и перенести военные действия на его территорию (Юго-Западный фронт «Восточных» во второй игре армиями правого крыла вышел на pp. Висла и Дунаец, т. е. продвинулся на глубину 90—180 км западнее государственной границы), — этот вопрос остался обойденным. Таким образом, ни на совещании, ни на играх их участники даже не пытались рассмотреть ситуацию, которая может сложиться в первых операциях в случае нападения противника. Поэтому утверждения, что игры проводились для «от­работки некоторых вопросов, связанных с действиями войск в начальный период войны» (М. В. Захаров. Генеральный штаб в предвоенные годы. — М.: Воениздат. 1989. С. 239) лишены основания. Эти вопросы не значились в учебных целях игр (см. приложение № 1) и потому не рассматривались.

Созданные в играх группировки войск сторон соответствовали утвердив­шимся осенью 1940 г. взглядам советского стратегического руководства, согласно которым Германия с целью захвата Украины может сосредоточить свои главные силы (110—120 пехотных дивизий, основную массу танков и самолетов) на юге, в районе Седлец, Люблин, для нанесения главного удара в общем на­правлении на Киев, а из Восточной Пруссии, где будет сосредоточено 50— 60 немецких пехотных дивизий, может последовать вспомогательный удар (см. Военно-исторический журнал. 1992. № 1. С. 25). В документах первой игры так и указывалось, что Северо-Восточный и Восточный фронты «Западных» (до 60 пехотных дивизий), действующие к северу от Демблина до Балтийского моря, предприняли наступление «в интересах главной операции», проводимой к югу от Бреста, где развернуты главные силы «Западных» — до 120 пехотных дивизий, а вместе с их союзниками — до 160 пехотных дивизий (РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, л. 32). Но начало Великой Отечественной войны показало, что в январе 1941 г. оперативно-стратегическое звено командного состава РККА разыгрывало на картах такой вариант военных действий, который реальными «Западными», т. е. Германией, не намечался.

Обращает на себя внимание и такой факт: в обеих играх действия сторон на направлениях Брест, Барановичи (Восточный фронт «Западных») и Брест, Варшава (Западный фронт «Восточных») не разыгрывались. Между тем, и в планах советского стратегического руководства, и в документах первой игры отмечалась опасность ударов противника из районов Сувалки и Брест в на­правлении Барановичи (РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 569, брошюра 5, л. 238). Известно, что удары гитлеровцев именно из этих районов в начале Великой Отечественной войны привели к окружению советских войск в белостокском выступе.

Подавляющее большинство участников игр руководили в них объединениями безотносительно к тому, какие объединения они реально возглавляли в начале 1941 года; почти никому из них с началом войны не пришлось действовать там, где они действовали в играх. В первой игре никто из командующих армиями ПрибОВО и ЗапОВО не выполнял обязанности командующего хотя бы одной из пяти армий Северо-Западного фронта «Восточных»; командующие 3, 8, 10 и 11-й армиями указанных округов выступали на играх в роли начальников штабов армий. Во второй игре из семи армий Юго-Западного фронта «Восточных» только одной руководил командарм по должности гене­рал-лейтенант И. Н. Музыченко и на том направлении, где дислоцировалась реально подчиненная ему 6-я армия к началу войны. В основном же армии в обеих играх возглавляли командующие войсками Архангельского, Забай-

389

 

кальского, Закавказского, Ленинградского, Московского, Одесского, Приволж­ского, Северо-Кавказского, Средне-Азиатского, Уральского военных округов и Дальневосточного фронта, дважды за командующего армией играл генерал-инспектор пехоты Красной Армии генерал-лейтенант А. К. Смирнов. Все они получили в ходе игр практику руководства войсками в современной операции, однако ее не получили те, кому она нужна была в первую очередь, — командующие армиями прикрытия на западных границах СССР.

Опыт игр конечно дал пищу для размышлений и практических действий. Но не все из этого опыта оказало положительное влияние на решение вопросов укрепления обороны страны в преддверии войны. Очевидно, не без влияния опыта первой игры, в которой «Восточные» не выполнили поставленных им задач по окружению и разгрому «Западных» в Восточной Пруссии, в уточненный в марте 1941 г. план стратегического развертывания Вооруженных Сил Со­ветского Союза было внесено следующее положение: «Развертывание главных сил Красной Армии на Западе с группировкой главных сил против Восточной Пруссии и на Варшавском направлении вызывает серьезные опасения в том, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям» (Военно-исто­рический журнал. 1992. № 2. С. 22).

В целом же ограниченность целей игр в основном получением практики подготовки и проведения наступательной операции фронта и армии, неверная ориентация участников игр по ряду важнейших вопросов (о возможном на­правлении главного удара противника, о безусловно успешном для «Восточных», т. е. для Красной Армии, исходе начального периода войны и др.) сыграли, вероятно, не последнюю роль в том, как готовились Вооруженные Силы СССР к отражению агрессии в оставшиеся полгода до начала Великой Отечественной войны.

 

390

 

(Примечание:  На разборе стратегических игр, в котором И. В. Сталин принял личное участие, он сделал ряд замечаний по докладу начальника Генштаба К.А. Мерецкова и якобы выразил резкое неудовольствие (по мемуарам Г.К. Жукова, что сомнительно) действиями войск «Красной стороны», которыми во время игр руководил Д.Г. Павлов. Итоговое совещание военных со Сталиным прошло не в Кремле, а в НКО – 12 или 13 января. Стенограмма этого совещания не опубликована.

По завершении сбора, 14 января 1941 года, ряд военачальников был приглашен в Кремль, где им объявили о новых назначениях.

14 января 1941 года

1. Тимошенко 16.55—19.15
2. Молотов 18.30—22.50
3. Жданов 18.45—22.50
4. Юдин П.Ф. 18.45—18.55
5. Мерецков 18.55—19.15
6. Жуков 18.55—19.15
7. Апанасенко 19.05—19.15
8. Маленков 20.10—22.50
9. Шахурин 20.10—22.50
10. Яковлев 20.10—22.50
11. Микоян 20.15—21.00
12. Шебанов 21.15—21.55
13. Таиров 21.15—21.55
14. Сухой 21.55—22.35

Последние вышли 22.50)

 

Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) П25/85 от 14 января «О начальнике Генерального штаба и командующих войсками военных округов» (Архив Президента РФ. Ф. 3, оп. 7, д. 518, лл. 24-25.) для улучшения подготовки войск округов и армий были утверждены следующие назначения:

1. Начальником Генштаба и заместителем Наркома обороны генерал армии Г.К. Жуков.
2. Заместителем Наркома обороны по боевой подготовке — генерал армии К.А. Мерецков.
3. Командующими войсками:

Дальневосточного фронта — генерал-полковник И.Р. Апанасенко;

Киевского особого военного округа /КОВО/ — генерал-лейтенант М.П. Кирпонос;

Северо-Кавказского военного округа /СКВО/ — генерал-лейтенант И.С. Конев;

Забайкальского военного округа /ЗабВО/ — генерал-лейтенант П.А. Курочкин;

Средне-Азиатского военного округа /САВО/ — генерал-майор С.Г. Трофименко;

Ленинградского военного округа /ЛВО/ — генерал-лейтенант М. М. Попов;

1-й армии — генерал-лейтенант А. И. Еременко; 17-й армии — генерал-майор П. Л. Романенко. Этим же постановлением И.В. Смородинов был назначен начальником штаба ДВФ, а генерал-лейтенант В.М. Злобин — начальником штаба СКВО.

С 15 января 1941 года Г. К. Жуков уже работал в Генеральном штабе, входил в курс дела, знакомился со своими заместителями, начальниками управлений и отделов. Дважды — 29 и 30 января, вместе с Наркомом обороны, он был на приеме у И.В. Сталина, а 1 февраля официально вступил в должность начальника Генштаба.)

 

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза (Тимошенко)

 

Приложение № 1 СОВ. СЕКРЕТНО

 

«11» октября 1940 года.

 

ДВУХСТОРОННЯЯ оперативно-стратегическая игра на картах под руководством Народного комиссара обороны СССР

 

ТЕМА: «Наступательная операция фронта с прорывом УР».

УЧЕБНЫЕ ЦЕЛИ: 1) Дать практику высшему командованию:

а) В организации и планировании фронтовой и армейской операции, ее боевом и материальном обеспечении на всю глубину.

б) В управлении операцией, организации и обеспечении взаимодействия
вооруженных сил и родов войск и управлении тылом.

2) Проработать и усвоить основы современной наступатель­ной операции фронта и армии, в частности:

а) Организацию и методы прорыва УР с преодолением сильно развитых в глубину заграждений.

б) Форсирование крупной речной преграды.

в) Организацию и проведение противодесантной операции с целью не допустить высадки морского и воздушного десанта.

г) Организацию и обеспечение выброски крупного авиадесанта.

д) Ввод в прорыв конно-механизированных групп.

е) Взаимодействие с морским флотом.

• Изучить Прибалтийский театр военных действий и Во­сточную Пруссию.
• Ознакомиться с основами оборонительной операции и в
  частности с организацией и методами обороны УР.

МЕТОД ПРОВЕДЕНИЯ: Двухсторонняя, двухстепенная игра.

СОСТАВ СТОРОН:

Красная сторона:

а) Четыре армейских управления.

б) 17 управл. стрелк. корпусов.

в) 3 управления мех. корпусов.

г) 51 с. д.

д) 7 танк, дивизий

е) 3 мотодивизии

ж) 3 кав. дивизии

з) 15 танк, бригад

и) 20 арт. полков РГК

к) 5 артдивизионов РГК Особой мощности

л) 15 авиадивизий (60 авиаполков)

м) 5 авиадивизий РГК (20 авиаполков)

н) 14 понт, батальонов,

о) 9 инж. Батальонов

п) 2 авиадес. Бригады

р) 1 Управл. кав. корпуса.

Синяя сторона:

а) 3 арм. управления

б) 10 Управл. стрелк. корпусов

391

в) 1 Упр. танк. Корпуса

г) 1 кав. дивизия

 

д) 1 легкая дивизия

е) 30 с. д.

ж) 6 танк, бригад

з) 9 арт. полков РГК

и) 50 авиаполков

к) гарнизоны УР

ВРЕМЯ ПРОВЕДЕНИЯ: — 3 дня 17—19. 11. 40 года. ИСХОДНАЯ ОБСТАНОВКА и замысел см. карту.

УЧАСТНИКИ:   Командующие войсками округов и армий.

Начальники штабов и нач. оперативных отделов  округов и армий.

Командующие  ВВС округов, Начарты, Нач. АБТ округов — по особому списку.

Командование КБФ.

НАЧАЛЬНИК ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                         (Мерецков)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА

КРАСНОЙ АРМИИ

генерал-лейтенант                                                                     (Ватутин)

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, лл. 2—3. Подлинник.

 

392

 

 

 

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

«20» декабря 1940 года

 

Приложение №2 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

Восточная сторона.

СПИСОК

высшего начальствующего состава, привлекаемого

на оперативно-стратегическую игру,

с распределением по ролям

 

№№ пп	Должность по игре	Звание и фамилия	Должность
	Управление Сев.-Зап. фронта
1.	Командующий Сев.-	Генерал-полковник танко-	Командующий войсками
	Зап. фронтом	вых войск	ЗапОВО
		ПАВЛОВ
2.	Начальник штаба	Генерал-лейтенант	Начальник штаба ПрибОВО
	Сев.-Зап. фрона	КЛЕНОВ
3.	Начальник Оперативного от-	Генерал-майор	Начальник штаба ЗапОВО
	дела штаба Сев.-Зап. фронта	КЛИМОВСКИХ
4.	Зам. нач. штаба	Генерал-майор	Зам. нач. штаба ПрибОВО
	Сев.-Зап. фронта по тылу	КУЗНЕЦОВ	по тылу
5.	Начальник ВОСО	Генерал-лейтенант	Начальник УпВОСО
	Сев.-Зап. фронта	технических войск	Генштаба КА
		ТРУБЕЦКОЙ
6.	Командующий ВВС	Генерал-лейтенант авиации	Начальник ГУВВСКА
	Сев.-Зап. фронта	РЫЧАГОВ
7.	Начальник штаба ВВС	Генерал-майор	Начальник штаба ВВС КА
	Сев.-Зап. фронта	НИКИШЕВ
		1 армия
8.	Командующий 1 А	Генерал-лейтенант	Командующий войсками
		КУЗНЕЦОВ	СКВО
9.	Начальник штаба 1 Л	Генерал-лейтенант ТЮРИН	Командующий 8 А
10.	Командующий ВВС 1 А	1)	Командующий ВВС ЗакВО
		14 армия
11.	Командующий 14 А	Генерал-лейтенант СМИРНОВ	Генерал-инспектор пехоты КА
12.	Начальник штаба 14 А	Генерал-лейтенант МОРОЗОВ	Командующий 11 А
13.	Командующий ВВС 14 А	Генерал-майор авиации ХРЮКИН	Зам. ген.-инспектора ВВС КА
		9 армия
14.	Командующий 9 А	Генерал-лейтенант	Командующий войсками
		ЕФРЕМОВ	ЗакВО

В док. чернилами зачеркнуты слов: «Генерал-лейтенант авиации Денисов».  393

15.	Начальник штаба 9 А	Генерал-лейтенант KVWFTIOR	Командующий 3 А
16.	Командующий ВВС 9 А	Генерал-лейтенант авиации	Командующий ВВС
		КРАВЧЕНКО	ПрибОВО
		19 армия	1
17.	Командующий 19 А	Генерал-полковник	Командующий войсками
		АПАНАСЕНКО	САВО
18.	Начальник штаба 19 А	Генерал-лейтенант РОМАНОВСКИЙ	Командующий 10 А
19.	Командующий ВВС 19 А	Генерал-лейтенант КОЗЛОВ1	Начальник Гл. Упр. ПВО КА2
		27 армия	i
20.	Командующий 27 А	Генерал-лейтенант КОНЕВ	Командующий войсками ЗабВО
21.	Начальник штаба 27 А	Генерал-лейтенант МУЗЫЧЕНКО	Командующий 6 А
22.	Командующий ВВС 27 А	Генерал-майор авиации КОПЕЦ	Командующий ВВС ЗапОВО
		Подвижные соединения
23.	Командир 25 и 10 мк	Генерал-лейтенант	Командующий войсками
		ЕРШАКОВ	УрВО
24.	Командир 11 и 18 мк	Генерал-майор	Начальник штаба САВО
	и13кк	КАЗАКОВ
	Командир 28 ск3	Генерал-лейтенант ФРОЛОВ	Командующий 14 А
		Балтийский флот
25.	Командующий Балт. флотом	Контр-адмирал АЛАФУЗОВ4	Командующий КБФ5
26.	Начальник штаба	Капитан 1 ранга	Зам. начальника штаба КБФ
	Балт. флота	ПИТЕРСКИЙ
27.	Начальник 1 отд.	Капитан 2 ранга	Начальник 1 отд. штаба КБФ
	штаба Балт. флота	ПИЛИПОВСКИЙ
28.	Командующий ВВС	Полковник	Начальник штаба ВВС КБФ
	Балт. флота	СУРКОВ

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                                                          (К. Мерецков)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ генерал-лейтенант

(Ватутин)

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, лл. 8— 10 Подлинник.

¹ Фамилия «Козлов» вписана чернилами вместо зачеркнутых слов «авиации Птухин» Должность вписана чернилами вместо зачеркнутых слов: «Командующий ВВС КОВО». Наименование должности и сведения о ней в соответствующих графах вписаны чернилами. Слова «Контр» и «Алафузов» вписаны соответственно вместо зачеркнутых чернилами «Вице» и «Трибуц».

Запись «Командующий КБФ» относится к зачеркнутому в предыдущей графе вице-адмиралу В. Ф. Трибуцу. Контр-адмирал В. А. Алафузов занимал должность заместителя начальника Главного морского штаба.

Подпись К. Мерецкова под документом отсутствует. 394

 

«УТВЕРЖДАЮ» НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ

 Маршал  Советского Союза

«20» декабря 1940 года

 

Приложение№ 3 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

Западная сторона

СПИСОК

высшего начальствующего состава, привлекаемого

на оперативно-стратегическую игру,

с распределением по ролям

 

№№ пп	Должность по игре		Звание и фамилия	Должность
		Управление Сев.-Вост. фронта
1.	Командующий	Генерал армии		Командующий войсками
	Сев.-Восточным фронтом	ЖУКОВ		ково
2.	Начальник штаба	Генерал-лейтенант		Начальник штаба КОВО
	Сев.-Вост. фронта	ПУРКАЕВ
3.	Начальник Оперативного	Генерал-майор		Начальник штаба ЗабВО
	отдела штаба Сев.-Вост.	ТРОЦЕНКО
	фронта
4.	Зам. начштаба	Генерал-майор		Зам. нач. Управления устрой-
	Сев.-Вост. фронта по тылу	ЕРМОЛИН		ства тыла Генштаба КА
5.	Начальник БОСО	Полковник		Зам. нач. УпВОСО КА
	Сев.-Вост. фронта	СКЛЯРОВ
6.	Командующий ВВС	Генерал-лейтенант авиации		Зам. нач. ГУ ВВС КА
	Сев.-Вост. фронта	ЖИГАРЕВ
7.	Начальник штаба ВВС	Генерал-майор авиации		Командующий ВВС ЛВО
	Сев.-Вост. фронта	НОВИКОВ
		10 армия
8.	Командующий 10 А	Генерал-лейтенант		Командующий ОдВО
		ЧЕРЕВИЧЕНКО
9.	Начальник штаба 10 А	Генерал-лейтенант		Командующий ПриВО
		ГЕРАСИМЕНКО
10.	Командующий ВВС 10 А
		9 армия
11.	Командующий 9 А	Генерал-лейтенант КИРПОНОС		Командующий ЛВО
12.	Начальник штаба 9 А	Генерал-майор		Начальник штаба ЛВО
			ПОНЕДЕЛИН

13. Командующий ВВС 9 А²

 

14. Командующий 8 А

 

8 армия

Генерал-полковник ШТЕРН

 

Командующий ДВФ

 

¹На документе имеется подпись С. К. Тимошенко

В последующих графах чернилами вписаны и зачеркнуты слова: «Генерал-майор авиации Ку-цевалов» и «Команд. ВВС ЗабВО».                                                                                                                                              395

 

15. Начальник штаба 8 А
16. Командующий ВВС 8 А¹
    Командир 30 ак²

 

Генерал-майор КУЗНЕЦОВ

Генерал-майор ТОЛБУХИН

 

Начальник штаба ДВФ

НШЗакВО

 

 

 

17. Командир 4 мк, 8 тд, 5 кд и 101 лпд
18. Командующий
    Балт. флотом
19. Начальник штаба
    Балт. флота
20. Начальник 1 отдела штаба
    Балт. флота
21. Командующий ВВС
    Балт. флота

 

Подвижные соединения

Генерал-лейтенант КУРОЧКИН

Балтийский флот Зап[адных]

Контр-адмирал ГОЛОВКО

Капитан 2 ранга ПОПОВ

Капитан 2 ранга

ТУЗ

Генерал-майор авиации

КОРОБКОВ³

 

Командующий 17 А

Командующий Сев. флотом

Начальник 5 отд. Оперуправления ГВМШ Начальник 3 отд. Оперуправления ГВМШ

Зам. Командующего ВВС Военно-Морск. флота

 

 

 

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ генерал армии

 

(К. Мерецков)

 

 

 

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ генерал-лейтенант

РГВА,ф.37977,оп.5,д.564,длл. 11—12. Подлинник.

 

(Ватутин)

 

¹В последующих графах чернилами зачеркнуты слова: «Генерал-лейтенант авиации Гусев» и «Командующий ВВС ДВФ».

² Все записи в этой и последующих графах сделаны чернилами.

Фамилия «Коробков» вписана чернилами вместо зачеркнутой «Кузнецов».

Слова «Зам.» и «Военно-Морск. флота» вписаны чернилами; последние слова вписаны вместо за­черкнутых «Сев. флота».

Подпись К. Мерецкова под документом отсутствует.

396

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

«20» декабря 1940 года

 

Приложение № 4 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

СПИСОК                                               руководства двухсторонней оперативно-стратегической игрой на картах

 

№№ пп

 

Должность  и  звание

 

Фамилия   имя   отчество

 

 

 

1. Народный комиссар обороны Маршал Советского
   Союза
2. Зам. Наркома обороны Маршал Советского Союза
3. Зам. Наркома обороны Маршал Советского Союза
4. Зам. Наркома обороны Маршал Советского Союза
5. Начальник Генерального штаба генерал армии
6. Зам. начальника Генштаба генерал-лейтенант
7. Зам. начальника Генштаба генерал-лейтенант
8. Пом. начальника Генштаба генерал-майор
9. Генерал-инспектор ВВС генерал-лейтенант авиации

 

10. Зам. начальника ГАУ генерал-полковник артилле­
    рии
11. Начальник ГАБТУ генерал-лейтенант танк, войск
12. Начальник ГВИУ генерал-майор инж. войск
13. Начальник Управления связи генерал-майор
14. Начальник Управления хим. защиты генерал-май­
    ор техн. войск
15. Начальник УСГ КА генерал-майор
16. Начальник Санитарного управления бригвоенврач
17. Генерал-инспектор кавалерии генерал-полковник
18. Генерал-инспектор артиллерии генерал-лейтенант
    артиллерии
19. Генерал-инспектор танк, войск
    генерал-майор танк, войск

 

ТИМОШЕНКО С. К.

БУДЕННЫЙ С. М. КУЛИК Г. И. ШАПОШНИКОВ Б. М. МЕРЕЦКОВ К. А. ВАТУТИН Н. Ф. ГОЛИКОВ ИВАНОВ В. Д. СМУШКЕВИЧ¹ ВОРОНОВ²

ФЕДОРЕНКО ХРЕНОВ³ ГАПИЧ⁴ МЕЛЬНИКОВ

КОТОВ СМИРНОВ ГОРОДОВИКОВ ПАРСЕГОВ

ВЕРШИНИН

 

 

 

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ генерал армии

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ генерал-лейтенант

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, лл. 14— 15. Подлинник.

 

(К. Мерецков)⁵

(Н. Ватутин)

 

¹ По документам Совещания Смушкевич Я. В. занимал должность помощника начальника Генштаба по ВВС.

Против фамилии «Воронов» чернилами сделана приписка: «болен». Протяв фамилии «Хренов» чернилами сделана приписка: «не был на игре». Против фамилии «Гапич» сделана приписка чернилами: «не был на игре». Подпись К. Мерецкова под документом отсутствует.

397

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

«29» декабря 1940 года

 

Приложение № 5 СЕКРЕТНО

 

ПОРЯДОК ДАЛЬНЕЙШЕЙ РАБОТЫ СОВЕЩАНИЯ

30.12.40.                  — Участники военной игры в Генштабе изучают

11—14.00                         задания по игре.

16—18.00                   — В ЦДКА — Заключительное слово Народного комиссара

обороны СССР.

31.12.40.                  — В Генштабе К А:

11—17.00                         Участники игры продолжают изучать задание по игре,

принимают решения и пишут директивы.

Решения и директивы представляют в руководство к 17.00
2—6.1.41 I         — Оперативно-стратегическая игра по особому плану.
7.1—41.                            Показ техники.

8—11.1.41 г. П  — Оперативно-стратегическая игра по особому плану.

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                                                                (Мерецков)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ

ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал-лейтенант                                                                                                         (Ватутин)

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 564, л. 28. Подлинник.

¹ Цифры «I» и «II» вписаны от руки красным карандашом. 398

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ Союза ССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

«7» января 1941 года

 

Приложение № 6 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

СПИСОК

руководства двухсторонней оперативно-стратегической игрой на картах (Второй)

№№ пп

 

Должность и звание

 

Фамилия, имя и отчество

 

 

 

1. Народный комиссар обороны СССР Маршал Со­
   ветского Союза
2. Зам. Народного комиссара обороны СССР Маршал
   Советского Союза
3. Зам. Народного комиссара обороны СССР Маршал
   Советского Союза
4. Зам. Народного комиссара обороны СССР Маршал
   Советского Союза
5. . Начальник Генерального штаба КА генерал армии
6. Зам. начальника Генерального штаба
   Красной Армии генерал-лейтенант
7. Зам. начальника Генерального штаба
   Красной Армии генерал-лейтенант
8. Пом. начальника Генерального штаба
   Красной Армии генерал-майор
9. Генерал-инспектор ВВС генерал-лейтенант
   авиации

 

10. Генерал-инспектор кавалерии генерал-полковник
11. Генерал-инспектор артиллерии генерал-лейтенант
    артиллерии
12. Генерал-инспектор танк, войск генерал-майор тан­
    ковых войск

 

ТИМОШЕНКО С. К. БУДЕННЫЙ С. М. КУЛИК Г. И. ШАПОШНИКОВ Б. М.

МЕРЕЦКОВ К. А. ВАТУТИН Н. Ф.

ГОЛИКОВ Ф. И. ИВАНОВ В. Д. СМУШКЕВИЧ Я. В.

ГОРОДОВИКОВ О. И. ПАРСЕГОВ М. А.

ВЕРШИНИН

 

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                                                          (К. Мерецков)

 

НАЧ. ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КА генерал-лейтенант

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 570. брошюра № 11, л. 1, подлинник.
(Ватутин)

 

 

 

¹ Подпись Н. Ватутина под документом отсутствует.
399

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

января 1941 года

 

Приложение№ 7 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

СПИСОК

участников двухсторонней оперативно-стратегической игры на картах

ВОСТОЧНАЯ СТОРОНА

 

№№ пп	Должность по игре	Звание и фамилия	Должность
	Управление Ю [го] -Западного фронта
1.	Командующий фронтом	Генерал армии	Командующий войсками
		т. ЖУКОВ	ково
2.	Начальник штаба фронта	Генерал-лейтенант	Начальник штаба КОВО
		т. ПУРКАЕВ
3.	Нач. Опер, отдела штаба	Генерал-майор	Начальник штаба ДВФ
	фронта	т. КУЗНЕЦОВ
4.	Зам. нач. штаба фронта	Генерал-майор	Нач. отд. мат. обесп. Упр. устр.
	по тылу	интендантской ел.	тылаГШКА
		т. УТКИН
5.	Командующий ВВС фронта	Генерал-лейтенант авиации	Начальник ГУВВС КА
		т. РЫЧАГОВ
6.	Начальник штаба ВВС	Генерал-майор	Начальник штаба ВВС КА
		т. НИКИШЕВ
7.	Зам. нач. штаба по тылу	Генерал-майор инт. службы	Нач. 5 отдела штаба ГУ ВВС
	ВВС фронта	т. АФАНАСЬЕВ
8.	Пом. ком. фронта по ПВО	Генерал-лейтенант	Нач. Гл. управления ПВО КА
		т. КОЗЛОВ
9.	Нач. ВОСО фронта	Генерал-лейтенант	Начальник Уп. ВОСО КА
		технических войск
		тов. ТРУБЕЦКОЙ
		25 Армия
10.	Командующий 25 А	Генерал-лейтенант	1
		тов. ЕРЕМЕНКО
П.	Нач. штаба 25 А	Генерал-майор	Командующий 5 А
		т. ЧЕТВЕРИКОВ2
12.	Командующий ВВС 25 А	Генерал-майор авиации	Командующий ВВС ЗапОВО
		т. КОПЕЦ
		7 Армия
13.	Командующий 7 А	Генерал-лейтенант	Командующий 6 А
		т. МУЗЫЧЕНКО
14.	Начальник штаба 7 А	Генерал-лейтенант	Командующий 11 А
		т. МОРОЗОВ

Генерал-лейтенант А. И. Еременко в период игр занимал должность командира 3-го мех-корпуса ПрибОВО.

В документе ошибка; должно быть «т. Советников» (см. приложение к стенограмме совещания, с. 378.).

400

 

15. Командующий 9 А
16. Начальник штаба 9 А
17. Командующий 11 А
18. Начальник штаба 11 А
19. Командующий ВВС 11А
20. Командующий 13 А
21. Начальник штаба 13 А
22. Командующий ВВС 13 А
23. Командующий 15 А
24. Начальник штаба 15 А
25. Командующий ВВС 15 А
26. Командующий 3 А
27. Начальник штаба 3 А
28. Командующий ВВС 3 А
29. Командующий КМА

 

9 Армия

Генерал-лейтенант т. РЕМЕЗОВ

Генерал-лейтенант т. ФРОЛОВ

11 Армия

Генерал-полковник т. АПАНАСЕНКО Генерал-майор т. КАЗАКОВ

Генерал-лейтенант авиации т. КРАВЧЕНКО

13 Армия

Генерал-лейтенант т. СМИРНОВ

Генерал-майор т. КОЛПАКЧИ

Генерал-майор т. ХРЮКИН

15 Армия

Генерал-лейтенант т. ЧЕРЕВИЧЕНКО Генерал-майор т. ТОЛБУХИН Генерал-майор т. НИКИТИН

Генерал-армии т. ТЮЛЕНЕВ

Генерал-лейтенант т. СОКОЛОВСКИЙ

Генерал-лейтенант авиации-т. ПУМПУР

Генерал-лейтенант т. КУРОЧКИН

 

Командующий войсками ОрВО Командующий 14 А

Командующий войсками САВО

Начальник штаба САВО Командующий ВВС ПрибОВО

Генерал-инспектор пехоты Начальник штаба ХВО

Зам. генерал-инспектора

ВВСКА

Командующий войсками

ОдВО

Начальник штаба ЗакВО

Нач. упр. боев. подг. ГУ ВВС Командующий войсками MB О Начальник штаба МВО Командующий ВВС МВО Командующий 17 А

 

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                                                                (Мерецков)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ

ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал-лейтенант                                                                                                       (Ватутин)'

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 570, брошюра №11, лл. 2—4. Подлинник.

Подпись Н. Ватутина под документом отсутствует.        401

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

«8» января 1941 года

 

Приложение № 8 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

список

участников двухсторонней оперативно-стратегической игры на картах

ЗАПАДНАЯ СТОРОНА

 

№№ пп	Должность по игре		Звание и фамилия	Должность
		Управление Южного фронта
1.	Командующий Южным	Генерал-лейтенант		Комвойсками ПрибОВО
	фронтом	т. КУЗНЕЦОВ
2.	Начальник штаба Южного	Генерал-лейтенант		Начальник штаба ПрибОВО
	фронта	т. КЛЕНОВ
3.	1	1		1
4.	Зам. начштаба фронта	Генерал-майор интенд.		Зам. нач. штаба ПрибОВО
		службы		по тылу
		т. КУЗНЕЦОВ
5.	Командующий ВВС фронта	Генерал-лейтенант авиации		Зам. нач. ГУ ВВС КА
		т. ПРОСКУРОВ
6.	Начальник штаба ВВС	Генерал-майор авиации		Зам. нач. штаба ВВС КА
	фронта	т. ВОЛОДИН
7.	Зам. нач. штаба ВВС по тылу	Генерал-майор авиации		Нач. отд. упр. снабжения
			т. ФЕДОРОВ	ВВСКА

 

8. Начальник ВОСО фронта
9. Командующий 2 А

 

10. Нач. штаба 2 А
11. Командующий 4 А
12. Нач. штаба 4 А
13. Командующий ВВС 4 А
14. Командующий 6 А

 

Генерал-майор техн. войск т. КОНДРАТЬЕВ

2 Армия

Генерал-лейтенант т. ПОПОВ

Генерал-лейтенант т. ТЮРИН

4 Армия

Генерал-лейтенант т. КУЗНЕЦОВ

Генерал-лейтенант т. РОМАНОВСКИЙ

. Полковник т. ТИТОВ

6 Армия

Генерал-лейтенант т. КИРПОНОС

 

Зам. нач. УпВОСО КА

Командующий 1 А Командующий 8 А

Командующий 3 А Командующий 10 А Зам. нач. УБП ГУВВС КА

Командующий войсками ЛВО

 

¹ Под № 3 в графе 2 зачеркнуто чернилами «Нач. опер, отдела»; в графе 3 — «Генерал-майор т. Иванов П. А.», вместо этой фразы вписано чернилами «Егоров»; в графе 4 зачеркнуто чернилами «Нач. опер. отд. ПрибОВО».     402

402

 

15. Начальник штаба 6 А

16-     Командующий ВВС 6 А

17. Командующий 5 А
18. Начальник штаба 5 А
19. Командующий ВВС 5 А

 

Генерал-майор т. ПОНЕДЕЛИН

Комбриг т. ЛАВРИК

5 Армия

Генерал-лейтенант т. КОНЕВ

Генерал-майор т. ТРОЦЕНКО Генерал-лейтенант авиации т. АРЖЕНУХИН

 

Начальник штаба ЛВО Нач. штаба ВВС ЗакВО

Командующий войсками ЗабВО

Начальник штаба ЗабВО

Начальник Военно-Воздушной Академии КА

 

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                                                                (Мерецков)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ

ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал-лейтенант                                                                                                       (Ватутин)

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 570, брошюра №11, лл. 5—6. Подлинник.

Подпись Н. Ватутина под документом отсутствует.

403

 

«УТВЕРЖДАЮ»

НАРОДНЫЙ КОМИССАР

ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

 

Приложение № 9 СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

 

«8» января 1941 г.

СПИСОК

участников двухсторонней оперативно-стратегической игры на картах

ЗАПАДНАЯ СТОРОНА

 

№№ пп

 

Должность по игре

 

Звание и фамилия

 

Должность

 

 

 

 

Генерал-полковник танковых Командующий войсками войск                                                                                               ЗапОВО тов. ПАВЛОВ Генерал-майор                                                                               Начальник штаба ЗапОВО т. КЛИМОВСКИХ Нач. опер, отдела шт. фронта    Генерал-майор                        Нач. опер. отд. штаба ЗапОВО т. СЕМЕНОВ Командующий ВВС фронта      Генерал-лейтенант авиации     Зам. начальника ГУВВС КА т. ЖИГАРЕВ

1.

2. 3. 4. 5. 6. 7. 8.

 

Управление Юго-Восточного фронта

Командующий фронтом Начальник штаба фронта

Начальник штаба ВВС фронта Генерал-майор авиации

т. ГРЕНДАЛЬ

Зам. нач. штаба ВВС по тылу     Генерал-майор авиации

т. МАЛЬЧИКОВ

Полковник т. СКЛЯРОВ Подполковник т. КОСТИН

Начальник ВОСО фронта Зам. начштаба фр. по тылу

 

Зам. начальника опер. отд.

штаба ВВС КА

Пом. нач. штаба ВВС КА

Зам. нач. ВОСО КА

Нач. отделения отдела тыла Генштаба КА

 

 

 

9. Командующий 3 А
10. Нач. штаба ЗА

 

3 Армия

Генерал-лейтенант т. ЕРШАКОВ

Генерал-майор т. ТИХОМИРОВ

 

Ком. войсками УрВо Нач. опер, отдела шт. ЛВО

 

 

 

11. Командующий 14 А
12. 1)

 

14 Армия

Генерал-лейтенант т. КАЧАЛОВ

1)

 

Командующий войсками

АрхВО

1)

 

 

 

13. Командующий 16 А
14. Нач. штаба 16 А

 

16 Армия

Генерал-лейтенант т. ЕФРЕМОВ Генерал-лейтенант т. КАЛИНИН

 

Командующий войсками

ЗакВО

Комвойсками СибВО

 

Под № 12 в графах 2, 3, 4 зачеркнуто чернилами соответственно: «Нач. штаба 14 А», «Генерал-майор т. Егоров», «Начальник штаба АрхВО».

404

 

18 Армия

15. Командующий 18 А Генерал-лейтенант                    Инспектор пехоты КА

т. КОВАЛЕВ

16. 1) 1)                                                  1)

24 Армия

17. Командующий 24 А Генерал-лейтенант т. ГЕРА- Ком. войсками ПриВО

СИМЕНКО

18. Начальник штаба 24 А Генерал-лейтенант ЛУКИН     Командующий 16 А

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал армии                                                                                                                (Мерецков)

НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ

ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

генерал-лейтенант                                                                                                       (Ватутин)

РГВА, ф. 37977, оп. 5, д. 570, брошюра №11, лл. 7—8. Подлинник

¹ Под № 14 в графах 2, 3, 4 зачеркнуто чернилами соответственно: «Начальник штаба 18 А»,

«полковник т. Городецкий», «Нач. опер, отдела штаба АрхВО». Подпись Н. Ватутина под документом отсутствует.

405

СОДЕРЖАНИЕ

Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23—31 декабря 1940 г          5

Предисловие    .............................................................................         7

Вступительное слово Народного комиссара обороны СССР

Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко   ..................................        11

Итоги и задачи боевой подготовки сухопутных войск, ВВС и оперативной подготовки

высшего начсостава.................................................................................         13

Доклад начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии К. А. Мерецкова

Выступления по докладу К. А. Мерецкова

1. К. Смирнов, генерал-лейтенант, генерал-инспектор пехоты Красной Армии … 29
2. Н. Курдюмов, генерал-лейтенант, начальник Управления боевой подготовки Красной Армии …………………        33

М. А. Парсегов, генерал-лейтенант артиллерии, генерал-инспектор артиллерии Красной

Армии .........................................................................................................        37

Я. Н. Федоренко, генерал-лейтенант танковых войск, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии........................................................................................        40

Я. В. Смушкевич, генерал-лейтенант авиации, заместитель начальника Генерального штаба по ВВС    ....................................................................................................................        44

И. Г. Захаркин, генерал-лейтенант, заместитель командующего войсками Московского военного округа....................................................................................................................        48

И. А. Устинов, генерал-майор артиллерии, начальник артиллерии Московского военного

округа   ......................................................................................................        51

Н. Д. Яковлев, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Киевского особого

военного округа    ....................................................................................        54

И. Н. Музыченко, генерал-лейтенант, командующий 6-й армией Киевского особого военного округа         57

Н. Н. Вашугии, корпусной комиссар, член Военного совета Киевского особого военного округа          …………………………………………………………………………………. 60
М. И. Потапов, генерал-майор, командир 4-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа    .....................................................................................................         63

A.А. Власов, генерал-майор, командир 99-й стрелковой дивизии, Киевский особый воен­ный округ             66

C.А. Калинин, генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа … 69
И.Т.Гришин, полковник, командир 137 стрелковой дивизии, Московский военный округ ..71

1. Ф. Герасименко, генерал-лейтенант, командующий войсками Приволжского военного округа …………………………………………………………………………………..       75

В. Е. Климовских, генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа … 78
Г. М. Штерн, генерал-полковник, командующий войсками Дальневосточного фронта  …    81
М. М. Попов, генерал-майор, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта         85

Н. А. Клич, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Дальневосточного фронта..89
И. С. Конев, генерал-лейтенант, командующий войсками Забайкальского военного округа..92
М. Г. Ефремов, генерал-лейтенант, командующий войсками Закавказского военного округа….98
Я. А. Доронин, корпусной комиссар, член Военного совета Закавказского военного округа.101
Ф. И. Кузнецов, генерал-лейтенант, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа           104

Г. И. Кулик, Маршал Советского Союза, заместитель Народного комиссара обороны СССР, начальник главного артиллерийского управления Красной Армии ………..             108

М. С. Хозин, генерал-лейтенант, начальник Военной академии имени М. В. Фрунзе ... 111
Ф. А. Ершаков, генерал-лейтенант, командующий войсками Уральского военного округа ……………114
А. А. Новиков, генерал-майор авиации, командующий ВВС Ленинградского военного округа …. 117
А. Ф. Колобяков, корпусной комиссар, член Военного совета Одесского военного округа ... 119
Заключительное слово К. А. Мерецкова   .............................................      121

Характер современной наступательной операции   ............................      129

Доклад командующего войсками Киевского

особого военного округа генерала армии  Г.К. Жукова

Выступления по докладу Г. К. Жукова

П. С. Кленов, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа 152
П. Л. Романенко, генерал-лейтенант, командир 1 -го механизированного корпуса, Ленинградский военный округ...........................................................................................................       154

Г. М. Штерн; генерал-полковник, командующий войсками Дальневосточного фронта.. 156

Ф. И. Голиков, генерал-лейтенант, заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии, начальник Разведывательного управления ……………………..          164

М. А. Кузнецов, генерал-майор, начальник штаба Дальневосточного фронта ….     168

Ф. Н. Ремезов, генерал-лейтенант, командующий войсками Орловского военного округа . 170
Заключительное слово Г. К. Жукова......................................................      172

406

 

Военно-Воздушные Силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе 173

Доклад начальника Главного управления ВВС

 Красной Армии генерал-лейтенанта авиации  П. В. Рычагова

Выступления по докладу П. В. Рычагова

Д. Т. Козлов, генерал-лейтенант, начальник Главного управления противовоздушной обороны Красной Армии........................................................................................................      182

М.М.Попов, генерал-лейтенант, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта....................................................................................................................       185

Е. С. Птухин, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Киевского особого военного округа           189

К. М. Гусев, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Дальневосточного фронта..  191
Г. П. Кравченко, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Прибалтийского особо­го военного округа.........................................................................................................      193

Т. Ф. Куцевалов, генерал-майор авиации, командующий ВВС Забайкальского военного округа               ………………………………………..     195

Я. В. Смушкевич, генерал-лейтенант авиации, заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии по ВВС    ...................................................................................................       196

Ф. И. Кузнецов, генерал-лейтенант, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа            199

М. А. Пуркаев, генерал-лейтенант, начальник штаба Киевского особого военного округа ….. 202
Т. Т. Хрюкин, генерал-майор авиации, заместитель генерал-инспектора ВВС Красной Армии … 204
Заключительное слово П. В. Рычагова..................................................      205

Характер современной оборонительной операции............................ .    209

Доклад командующего войсками Московского

военного округа генерала армии  И. В. Тюленева

Выступления по докладу И. В. Тюленева М. А. Пуркаев, генерал-лейтенант, начальник штаба Киевского особого военного округа   …………………     223

1. Е. Климовских, генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа .. 226
   М. П. Кирпонос, генерал-лейтенант, командующий войсками Ленинградского военного округа ………….            228

О. И. Городовиков, генерал-полковник, генерал-инспектор кавалерии Красной Армии .. .          231

Н. А. Клич, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Дальневосточного фронта …. 233

1. С. Бирюзов, генерал-майор, командир 132-й стрелковой дивизии, Харьковский военный округ 236

М. С. Хозин, генерал-лейтенант, начальник Военной академии имени М. В. Фрунзе ....            238

Л. А. Говоров, генерал-майор артиллерии, заместитель генерала-инспектора артиллерии ..         241

1. Д. Соколовский, генерал-лейтенант, начальник штаба Московского военного округа.. 244
   П. С. Кленов, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа …. 247
   Заключительное слово И. В. Тюленева.................................................. 249

Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв   ……………         252

Доклад командующего войсками Западного

особого военного округа генерал-полковника танковых войск

Д. Г. Павлова

 Выступления по докладу Д. Г. Павлова

1. М. Буденный, Маршал Советского Союза, заместитель Народного комиссара обороны СССР ………… 271

М. Г. Хацкилевич, генерал-майор, командир 6-го механизированного корпуса, Западный особый военный округ   ……………        274

М. Ф. Терехин, генерал-лейтенант, командир 5-го механизированного корпуса, Забайкальский военный округ...........................................................................................................       277

А. В. Куркин, генерал-майор танковых войск, командир дивизии, Прибалтийский осо­бый военный округ   .....................................................................................................................      279

А. И. Еременко, генерал-лейтенант, командир 3-го механизированного корпуса, Прибалтийский особый военный округ...........................................................................................      283

И. Р. Апанасенко, генерал-полковник, командующий войсками Среднеазиатского военно­го округа         285

Б. Г. Вершинин, генерал-майор танковых войск, генерал-инспектор автобронетанковых войск Красной Армии            ………………..         288

Ф. И. Голиков, генерал-лейтенант, заместитель начальника Генерального штаба, начальник Разведывательного управления...............................................................     291

Я.Т. Черевиченко, генерал-лейтенант, командующий войсками Одесского военного округа. 294
Я. Н. Федоренко, генерал-лейтенант танковых войск, начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии.........................................................................................     295

Заключительное слово Д. Г. Павлова......................................................     298

Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне..............................       301

Доклад генерал-инспектора пехоты,

 генерал-лейтенанта А. К. Смирнова  

Выступления по докладу А. К. Смирнова

407

 

С. А. Калинин, генерал-лейтенант, командующий войсками Сибирского военного округа.. .      312

М. А. Антонюк, генерал-лейтенант, заместитель генерал-инспектора пехоты         …..      315

1. Н. Курдюмов, генерал-лейтенант, начальник управления боевой подготовки Красной Армии …….. 317

П. Г. Понеделин, генерал-майор, начальник штаба Ленинградского военного округа    ...          321

П. Г. Егоров, генерал-майор, начальник штаба Архангельского военного округа               …        324

Д. Т. Козлов, генерал-лейтенант, начальник Главного управления ПВО Красной Армии...          327

1. С. Бирюзов, генерал-майор, командир 123 стрелковой дивизии, Харьковский военный округ ….. 329

В. Д. Соколовский, генерал-лейтенант, начальник штаба Московского военного округа ...          331
Ф. А. Ершаков, генерал-лейтенант, командующий войсками Уральского военного округа …333
И. М. Любовцев, генерал-майор, командир 16 стрелковой дивизии, Прибалтийский особый военный округ   ....................................................................................................................... 335

Заключительное слово А. К. Смирнова................................................... 336

Заключительная речь Народного комиссара обороны Союза ССР Героя и Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко на военном совещании 31 декабря 1940 г. …..................    338

 

Приложения:

Список участников Военного совещания    .........................................    373

Примечания...............................................................................................    382

Список сокращений.................................................................................... 386

Справка об оперативно-стратегических играх, проведенных с участниками декабрьского (1940 г.) совещания, высшего командного состава РККА ………….                 388