Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

Выступления

 

Д. Т. КОЗЛОВ, генерал-лейтенант, начальник Главного управления противовоздушной обороны Красной Армии

 

Современные операции армейского и фронтового масштаба очень резко разделяются между собою в отношении использования воздушных сил. Совре­менная армейская операция обыкновенно будет протекать на фронте 60— 100 км. Радиус действий современных военно-воздушных сил перекрывает все эти масштабы. Поэтому авиация полного эффекта в использовании всех своих тактических и оперативных свойств дать не может. Воздушные силы в армей­ской операции будут выполнять задачи главным образом тактического порядка,

182

 

т. е. непосредственной поддержки войск на поле боя; может быть частично будут действовать в армейском тылу.

Во фронтовой операции использование ВВС и их задачи расширяются в огромных масштабах. Они могут быть использованы в глубоком оперативном тылу, в стратегических целях для сокрушения противника не только на поле боя, но и для сокрушения противника внутри страны, воздействуя на его экономику, главным образом, по промышленности оборонного значения, ко­торая питает современную войну, современную авиацию, современные меха­низированные силы, по нефтеразработкам и нефтеперегонным заводам.

Исходя из этих соображений, я считаю, что рассматривать использование военных воздушных сил в армейской операции и во фронтовой операции одинаково нельзя. В последней будет совершенно разная постановка задач, группировка и совершенно разная эффективность действий.

В армейской операции ВВС едва ли будут иметь задачу завоевания гос­подства в воздухе. Задачу завоевания господства в воздухе современная авиация будет иметь только во фронтовом масштабе.

(П. В. Рычагов: А на поле боя может не господствовать?)

Д. Т. Козлов: Вы послушайте, тов. генерал-лейтенант, я обо всем доложу.

Бесспорно известно, что до тех пор, пока авиация противника господствует в воздухе или пользуется равными шансами, рассчитывать на положительный исход борьбы на земле мы не можем. Поэтому одной из основных целей фронтовой операции должна быть цель завоевания господства в воздухе путем уничтожения или нейтрализации ВВС противной стороны. Выполнение этой задачи, как правило, повлечет за собой проведение самостоятельной воздушной операции. Определение времени начала воздушной операции будет зависеть каждый раз от обстановки.

Воздушная операция может быть начата в первый день операции наземных войск. Это может быть в том случае, когда авиация противника не мешает сосредоточению и развертыванию войск. Если авиация противника мешает сосредоточению и развертыванию войск для фронтовой операции, самостоя­тельная воздушная операция должна быть начата раньше, в период сосредо­точения с тем, чтобы, завоевав господство в воздухе, обеспечить сосредоточение главной группировки. На выполнение задачи завоевания господства в воздухе должны быть брошены все силы и средства воздушных сил фронта, а может быть даже и страны.

Задача авиации должна быть поставлена следующая: уничтожить авиацию противника на аэродромах и в воздухе, уничтожить склады и запасы горючего и, если представляется возможность (по количеству сил авиации), немедленно нанести удар по авиационной промышленности, по нефтехранилищам и раз­рушить районы добычи нефти.

Вот основные цели, которые должна преследовать каждая современная фронтовая самостоятельная воздушная операция.

Нанося удар по воздушным силам противника, в первую очередь нужно уничтожить авиацию, которая имеет наиболее современную материальную часть, так как разгром этой авиации немедленно дает превосходство в воздухе. На французском фронте немцы в первую очередь нанесли удар по аэродромам, на которых находилась наиболее современная французская авиация, и в первые же дни войны они эту авиацию выбили из строя, а потом, естественно, имея техническое превосходство, они получили превосходство и в воздухе.

(Рычагов: Это было на 8-й день.)

Д. Т. Козлов: В момент фронтовой операции 8 дней не играют роли, а удар с первого дня по авиационным силам приковывает их к аэродрому и не дает возможности действовать в воздухе.

При организации воздушной операции необходимо всеми силами избегать распыления авиации. Стремление охватить все задачи и все цели приводит к распылению сил, а основная задача может быть не решена. Если авиации недостаточно, необходимо выбирать основные аэродромы и по этим аэродромам бить, при этом соблюдать последовательность и сосредоточение удара как на земле, так и в воздухе. Распыление сил пользы никакой не приносит. Нерас-

183

 

пыленные действия по аэродромам, по авиации в воздухе, по промышленности пользы приносят больше, чем рассредоточенные действия.

Кроме самостоятельных действий воздушных сил во фронтовой операции, на авиацию возлагается еще задача оперативной поддержки наступающих войск. Что я под этим подразумеваю? Я под этим подразумеваю, что авиация, которая оперативно поддерживает наземные войска, должна выполнять задачу — разгро­мить и дезорганизовать оперативные резервы противника, исключить их участие в бою или в сражении. Она должна разрушить железные дороги, автострады, шос­сейные дороги с тем, чтобы затруднить перегруппировки, перевоз боеприпасов. Она должна уничтожить систематическое снабжение и всевозможные виды скла­дов, в первую очередь боеприпасы. Обыкновенно все эти центры находятся не в тактическом тылу противника, а в оперативном тылу. Следовательно, и авиация, предназначенная для действий по этим целям, выполняет оперативную задачу, поддерживая наступающие войска.

Следовательно, авиация, кроме действий самостоятельных, должна оказы­вать оперативную поддержку войскам, которые выполняют эти оперативные задачи.

Независимо от этого современный бой требует непосредственной или так­тической поддержки войск на поле боя. К непосредственной поддержке на поле боя я отношу авиацию, которая будет придана армии, которая будет действовать совместно с корпусами, выполняя задачу уничтожения войск про­тивника на поле боя, уничтожая инженерные сооружения путем действия пикирующих бомбардировщиков.

Распределять эту авиацию по дивизиям и корпусам не следует. Необходимо только указать, что такое-то соединение пехоты поддерживается таким-то соединением авиации.

Одной из разновидностей непосредственной поддержки наземных войск являются действия парашютных и десантных частей, ибо они, как правило, помогают действиям наземных войск. Мы имеем много случаев, когда пара­шютные и десантные части оказали наземным войскам большую помощь.

Парашютно-десантные войска выполняют задачи оперативного и тактиче­ского характера и тем самым оказывают непосредственную поддержку войскам.

Я должен заметить, что у нас понимают это неправильно. Выброску па­рашютистов считают только оперативным действием, а на самом деле она может быть сделана двояко: вне поля боя — тактическая, и в тылу — оперативная.

Основываясь на изложенном, я прихожу к выводу, что воздушные силы в своем использовании должны разделяться на группы:

Особого назначения — эта группа ведет воздушные операции и по мере необходимости привлекается для обеспечения действия наземных войск.

Другая группа — оперативной поддержки наземных войск — действует в оперативном тылу противника по общему плану с наземными войсками и может быть использована и на поле боя.

Третья группа — непосредственной поддержки — она непосредственно под­держивает наземные войска и действует в тактическом взаимодействии с ними.

Четвертая группа — транспортно-авиационная — эта группа перебрасывает парашютно-десантные войска, снабжает наземные войска всем необходимым для боя.

Каждая группа этой авиации должна обладать соответствующими техни­ческими и оперативными свойствами в смысле дальнобойности и маневренности потому, что задачи, которые предъявляются им, совершенно разные.

По своему количественному составу группы могут меняться в зависимости от тех задач, которые они должны выполнять, и в зависимости от наличия авиации. Но во всяком случае распыления авиации по армиям, по направле­ниям, если ее недостаточно для того, чтобы нанести решающий удар по противнику, допускать не следует. Лучше ее использовать в одном направлении, чем разбрасываться по разным направлениям.

Вопрос противовоздушной обороны войск. Современная воздушная оборона (я бы так назвал, потому что нам надо обороняться в воздухе, а не наоборот)

184

 

помогает действиям войск. Поэтому-то организацию обороны в воздухе нужно называть воздушной обороной. Я согласен, что воздушная оборона войск в армейской операции и тактических боях должна организовываться и прово­диться войсковым командованием. Но это не значит, что организацию ее нужно возложить на начальника воздушных сил того или иного соединения. Воздушной обороной должен руководить особый начальник, подчиненный ко­мандующему. Если сам командующий не будет воздушной обороны организо­вывать, естественно, что пользы мало будет. Поэтому воздушной обороной на поле боя в армейской операции должен ведать сам командир, имеющий по­мощника, который организует взаимодействие всех средств наземных войск для обеспечения войск с воздуха. Одновременно воздушные силы должны действовать совместно с другими элементами воздушной обороны. Для воз­душной обороны глубины территории должна быть отдельная организация, имеющая в своем распоряжении наземные и воздушные средства. Опыт войны в Германии и Англии показывает, что объединение в одних руках обороны войск и страны пользы не принесет. Должна быть отдельная организация, которая должна организовывать оборону тыла и отвечать за нее.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 25—30.

 

М. М. ПОПОВ, генерал-лейтенант, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта

 

О господстве в воздухе. Стратегическое превосходство военно-воздушных сил, как здесь было доложено т. Рычаговым, можно добыть разгромом военно-воздуш­ных сил противника, авиапромышленности, учебных центров, ремонтных баз и исключением подвоза извне. Вместе с тем мы должны учитывать, что при воору­женном столкновении вооруженных государств, располагающих хотя бы относи­тельно равными военно-воздушными силами, относительно равным военным по­тенциалом, рассчитывать на легкое завоевание стратегического господства в воз­духе не приходится. Ясно, что стратегическое господство может быть добыто толь­ко в результате длительной и упорной борьбы, которая выразится в виде мощных воздушных налетов на экономические и политические центры противника, на воздействии по сухопутным и морским коммуникациям, наконец, путем создания внешней политической изоляции. Эта борьба за абсолютное господство в воздухе требует решительного перевеса сил и будет вестись бесспорно мощными воздуш­ными соединениями воздушных частей. Я согласен в этой части с генерал-лейте­нантом Козловым, что для этой цели следует иметь самостоятельные подготов­ленные и обученные соединения авиации, состоящие в распоряжении фронтовых штабов или Главного командования.

Превосходство германских военно-воздушных сил в операции их войск по захвату Польши вряд ли может явиться характерным для современной эпохи, для современных столкновений крупных государств хотя бы в силу громадного превосходства германских воздушных сил и устарелости польского воздушного флота, как и всего польского государства.

При наличии стратегического господства немцев в воздухе полякам удалось провести все же некоторые удачные операции ВВС. Я имею в виду налеты польской* авиации на Ченстохов, когда полякам удалось уничтожить до 100 танков немцев.

Некоторые последовательные успехи как немцев, так и англичан вынуждают ВВС этих стран менять свою тактику и приемы своих действий, то переходя к ночным действиям большими группами, то переходя к дневным действиям небольшими группами бомбардировщиков с мощным прикрытием истребителей.

Все это свидетельствует о том, что борьба за стратегическое господство в воздухе является делом чрезвычайно трудным, тяжелым, важным и серьезным, является одним из решающих факторов современной войны. К этой борьбе должны готовиться государства в целом, их промышленность и ВВС.

 

* В стенограмме — немецкой.

185

 

Доскональное изучение противника, его ВВС и всего, связанного с подго­товкой воздушных сил для борьбы с противостоящими силами противника, должно явиться актуальной задачей Генштаба и Штаба ВВС.

Борьба за стратегическое господство бесспорно является делом компетенции Главного и фронтового командования и, очевидно, обычно выходит за рамки деятельности командующего армией.

Но так как борьба за оперативное господство является производной от стратегического господства, если под оперативным господством мы понимаем обеспечение господства ВВС на определенных этапах и участках, то это оперативное господство, являясь производным от стратегического господства, в то же самое время вовсе не является уделом, выходящим за рамки коман­дующего армией.

Я считаю, что отсутствие общего превосходства стратегического вовсе не исключает, а наоборот предопределяет борьбу за оперативное господство в воздухе на определенных участках фронта или армии, почему, очевидно, в армейской операции в роль и функции армейского командования бесспорно войдет борьба за воздушное господство.

Я не могу в этой части трактования вопроса согласиться с генерал-лейте­нантом Козловым, потому что без привлечения армейских ВВС к борьбе за оперативное господство не обойтись.

Я лично считаю, что нельзя установить такое механическое деление на господство в воздухе—стратегическое и оперативное. Задача фронтового и армейского командования, в зависимости от того, как обстоит дело с соот­ношением ВВС обеих воюющих сторон, обеспечить воздушное господство на том или ином участке фронта, армии. При превосходстве в воздухе, конечно, учитывается количество и качество. Если мы готовим наступательную опе­рацию, мы должны привлечь максимум наших военно-воздушных сил потому. что сейчас трудно решить наступательную операцию без ВВС. Если Дуэ⁵⁷ считает, что войну можно выиграть действиями одних военно-воздушных сил, то мы можем сейчас переиначить этот его основной лейтмотив — трудно выиграть операцию без военно-воздушных сил, трудно и даже не­возможно.

Для господства в воздухе на избранном для наступления направлении наступающий обязан обеспечить себе господство путем разгрома авиации про­тивника на аэродромах и в воздушных боях (иногда спровоцированных) и тем самым ослабить противника настолько, чтобы открыть путь своим ВВС как к обороне, так и к оперативной глубине противника. Конечный результат в этой борьбе не может быть достигнут одним мощным ударом на аэродромы про­тивника, или одним воздушным сражением, она должна вестись систематически как на всем протяжении подготовки наступательной операции*, так и во всем ее ходе.

В войне с Францией и Англией германцы наносили с воздуха мощные удары по аэродромам и поддерживали систематически господство в воздухе повторными ударами по аэродромам.

Так, например, как уже об этом докладывал генерал-лейтенант т. Козлов, 10 мая, по далеко неполным данным, в результате налета на аэродромы Франции и Англии в первый день было уничтожено около 300 самолетов. Эти удары повторились 11 и 12 мая и по некоторым, видимо преувеличенным, данным было выведено из строя около 1000 самолетов. Дальнейшие попытки немцев нанести на аэродромы такие же удары не дали необходимого эффекта, потому что англичане и французы, напуганные предыдущими налетами, рас­средоточили самолеты на оперплощадки и на аэродромах. Если раньше рас­стояние на аэродромах между машинами было 20—25 м, то сейчас 250—300 м. Дальнейшие попытки налетов на аэродромы противника не стали давать эффектов. Я считаю, что эффекты таких налетов будут зависеть от того, насколько они внезапны. В начальном этапе войны подобные налеты будут давать ко­лоссальные результаты.

 

* В стенограмме ошибочно — «авиации».

186

 

Я позволю себе обратиться опять к опыту немцев, когда они 1 сентября после налета на польские аэродромы оставили на них груды обломков самолетов.

По опыту войны на Западе и на Халхин-Голе для налета на каждый аэродром должно быть брошено около эскадрильи бомбардировщиков или по­ловины штурмовиков с мощным истребительным прикрытием.

Наконец, два слова о воздушных боях. Мне кажется, что последние события на Западе показывают, что не всегда и не при всех обстоятельствах воздушный бой является решающим для достижения господства в воздухе. Неслучайны удары немцев по английским аэродромам. Германские ВВС попытались унич­тожить английские ВВС в воздухе. В результате воздушных боев германские истребители понесли потери, почти равные потерям английского воздушного флота, что привело немцев к выводу о том, что истребление своих истребителей в воздухе нецелесообразно.

Очевидно, основным условием победы в воздушном бою является качест­венное и количественное превосходство машин, превосходство в обучении и опытность летного состава, а также непрерывное наращивание сил в этом воздушном бою. Из всего доложенного следует сделать вывод, что как при­менима борьба за господство в воздухе путем подавления авиации противника на его аэродромах, так и путем разгрома воздушных сил в воздухе. Основное — к моменту наступления ВВС наступающий должен обеспечить господство в воздухе, чтобы всеми ВВС принять самое решительное участие в наступлении армии, в тесном тактическом и оперативном взаимодействии с ней.

Борьба за воздушное господство не является самоцелью, это только средство, обеспечивающее авиации разрешение всех основных задач, стоящих перед наступающими армиями и фронтом.

Два замечания относительно борьбы с коммуникациями. Изучение лите­ратуры, относящейся к периоду мировой войны, и опыта современной войны, заставляют напомнить, что какой-нибудь эффект воздействие на железные дороги, коммуникации, автодороги даст только в том случае, если оно будет вестись постоянно, систематически, мощно. Мы прекрасно помним, что фа­культатив в графике железной дороги* обеспечивает железной дороге относи­тельно почти бесперебойную работу, если дорога выведена из строя примерно на 8 часов в сутки. Это обеспечивает планомерную работу железной дороги. Следовательно, если мы небольшими, не мощными ударами произведем эти налеты на железнодорожные коммуникации, то, по существу, особого ущерба не принесем. Очевидно, систематические повторные воздействия на избранные нами объекты железнодорожной коммуникации — вот что может гарантировать некоторую изоляцию избранного для наступления района или парализование его тыла.

В период со 2 по 7 сентября, располагая почти 1000 бомбардировщиков, немцы при наступлении на Польшу поразили несколькими ударами около 25 железнодорожных станций. В печати была приложена схема станций, под­вергшихся нападению ВВС. Железнодорожные бригады, ремонтно-восстановительные поезда не могли восстановить разрушения железных дорог. Железные дороги были совершенно парализованы. В последующее время, с 15 по 18 сен­тября, такому же налету подверглись 25 станций в полосе между Бугом и бывшей нашей границей с Польшей, очевидно, с целью помешать переброскам польских войск на Запад.

Вывод: борьба на коммуникациях противника должна нести чрезвычайно продуманный характер и должна вестись целеустремленно путем системати­ческих последовательных и периодических ударов, может быть, по ограничен­ному числу узких мест железнодорожной сети противостоящей стороны.

Наконец, я не согласен с генерал-лейтенантом т. Козловым в вопросе по сведению роли армейской авиации только к решению тактических задач. Командующий армией не может не влиять на оперативную глубину обороны и командующий армией не может обойтись только тем типом самолетов и той авиацией, которые только обеспечат решение его тактической задачи. Почему

 

* Так в стенограмме.

187

 

бесспорно, за командующим армией и ВВС армии надлежит оставить функции и обеспечить его авиацией, дающие возможность решить задачи оперативного порядка.

Два слова относительно взаимодействия с авиацией на поле боя. Я счи­таю, что этот вопрос благодаря тем указаниям, которые давал Народный комиссар на разборах учения, уже привел нас к общему знаменателю, но я думаю, что будет не лишним все-таки еще раз уточнить буквально двумя словами наши взгляды на вопросы взаимодействия и привлечения авиации на поле боя.

Очевидно, при прорыве оборонительной полосы с укреплениями полевого типа, когда артиллерийская подготовка будет вестись часами, участие воен­но-воздушных сил должно выражаться в 1—2-х мощных налетах по переднему краю. Это вовсе не значит, что в дни, предшествующие началу артиллерийской подготовки, мы не будем прибегать к авиации с целью изнурения противника. Но я считаю, что такое привлечение заблаговременно для наступления чрез­вычайно невыгодно, нецелесообразно. Оно может вскрыть замыслы командо­вания. И, очевидно, использование ночных бомбардировщиков, как это было в Финляндии, на Халхин-Голе, явится средством, достаточно обеспечивающим последовательную обработку оборонительной полосы. Или дать, при наличии запаса средств, массовый мощный удар на широком фронте — бесспорно целесообразно. Но, очевидно, будет более выгодно эти средства сберечь для начала решительного действия.

В заключение, товарищ Нарком обороны, я хотел бы поднять только один вопрос. Я считаю, что если мы все являемся сторонниками массированного использования ВВС, являемся сторонниками централизованного управления, что в сложный период пехотного боя при борьбе пехоты, танков в оборони­тельной полосе, когда действия авиации трудно планировать, трудно органи­зовать взаимодействие авиации с пехотой, когда у авиации не остается времени для подготовки к решению задач, которые ставятся авиацией в ходе самого боя, — я считаю, что какая-то часть ВВС с момента боя в глубине оборони­тельной полосы (в некоторой аналогии с подчинением части артиллерии) должна быть переподчинена в распоряжение войскового начальства. Иначе я себе не мыслю достижение такого положения, при котором возможен вызов, как это было на полях Франции, вызов танками группы самолетов.

Это, очевидно, достигается тем, что какая-то часть авиации в эти ответ­ственные минуты пехотного боя непосредственно подчиняется общевойсковым начальникам. Оставаясь сторонником централизованного управления ВВС, я считаю в то же время, что при наличии соответствующего числа авиации на том или другом участке наступления какая-то часть авиации (может быть очень незначительная, максимум полк на стрелковый корпус) должна нахо­диться в подчинении общевойсковых начальников с тем, чтобы можно было вызвать немедленно авиацию на ответственные решающие участки боя непос­редственно с аэродромов.

РГВА, ф. 4. оп. 18, д. 57, л. 31— 38.

 

Птухин Евгений Саввич, род. 7 (20). 3. 1900 г. в г. Ялта. В Красной Армии с 1918 г. Окончил школу авиамотори­стов в 1922 г., военно-авиационные курсы усовершенство­вания начальствующего состава в 1929 г. и курсы усовер­шенствования командного состава при Военной акаде­мии Генштаба в 1939 г. Участвовал в национально-революционной войне испанского народа в 1936—1939 гг. С1938 г. командовал ВВС Ленинградского военного округа. Участник советско-финляндской войны 1939—1940 гг., в должности командующего ВВС Северо-Западного фрон-

188

 

та. За умелое руководство действиями авиации, героизм и мужество в боях комкор Птухин удостоен звания Герой Советского Союза. С января 1941 г. — начальник Главно­го управления ПВО Советской Армии. Активно участво­вал в Великой Отечественной войне. Генерал-лейтенант авиации (1940). Герой Советского Союза (1940). Награж­ден 3 орденами, медалью. Погиб 23.02.1942 г. (Был командубщим ВВС КОВО к 22 июня, арестован 27.06.1941 г.  за разгром  ВВС КОВО, и затем расстрелян 23.02.1942г.)

 

Е. С. ПТУХИН, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Киевского особого военного округа

 

Перед воздушными силами в современной операции стоят две основные задачи: первая — завоевание господства в воздухе и вторая задача — взаи­модействие с войсками в операции фронта и армии.

Вторую,, задачу нельзя проводить без проведения основной задачи — завоевания господства в воздухе. Завоевание господства в воздухе не долж­но протекать только на одном участке фронта или армии. Завоевание гос­подства в воздухе — это воздушная война, которая должна проходить на всех фронтах одновременно, иначе мы получим временное превосходство на том или ином участке фронта, которое буквально через несколько дней можно потерять. Отсюда ставится и вопрос, что завоевание господства в воздухе должно проходить одновременно всеми силами и средствами на всех фронтах.

Воздушная война — это не операция, это — война, которая должна слагаться из рада операций.

Первая операция, самая тяжелая, самая сложная, это — завоевание гос­подства в воздухе и уничтожение материальной части авиации противника на его аэродромах и в воздухе. Самая тяжелая и самая сложная операция!

Вторая операция — это уничтожение промыслов горюче-смазочных мате­риалов, складов и заводов, перерабатывающих эти материалы.

Третья операция — это подавление авиационной промышленности против­ника.

Вот из трех основных операций и слагается воздушная война — завоевание господства в воздухе.

Как я мыслю проведение операции подавления авиации противника на его аэродромах и в воздухе?

Надо иметь численное и качественное превосходство. Только тогда можно завоевать господство в воздухе, подавить, уничтожить авиацию противника на его аэродромах.

Ведь что сейчас получается?

Нам понятно и известно, почему Германия совершенно спокойно разгромила Польшу. Да потому, что воздушный флот Польши количественно был в несколько раз меньше германского и в несколько раз слабее его.

Такое же соотношение сил получается и в войне с Францией. Во Франции, оказывается было всего 600 боевых самолетов и только 1/3 самолетов совре­менных. В то же время в Германии было несколько тысяч самолетов и все они современные. Одним или двумя ударами по аэродромам, которые нанесли немцы французам, немецкая авиация подавила французскую и этим самым спокойно открыла доступ к продвижению своих частей на земле и получила господство в воздухе, не временное господство, а на все время ведения войны с Францией.

Совершенно другая картина получается с Англией. Ведь по существу сейчас немцы, имея количественное и качественное превосходство в отношении ан­гличан, не бьют по аэродромам Англии, а перешли на, действия ночью. Видимо, англичане сумели построить воздушный флот и в количественном отношении сильный и, как видно,  и материальная часть у них качественно неплохая.

189

 

И отсюда немцы в первые дни войны с англичанами при дневных таких действиях имели колоссальные потери и вынуждены были перейти на ночные действия и не по аэродромам противника, ибо действовать ночью по аэродромам противника — это все равно, что из пушки стрелять по воробьям. Они перешли на массовые налеты бомбардировщиков ночью по промышленным объектам.

Как провести операцию по уничтожению авиации противника на аэродроме? Основная масса авиации располагается в зоне от границы и по глубине до 500 км, а основная масса из этих группировок располагается [от] 50 км до 300 км. В этой зоне имеется такая зона, которая больше всех насыщена авиацией.

Многие сомневаются, что на аэродроме можно вывести [из строя] матери­альную часть. Это факт, когда действует очень маленькая группа авиационных бомбардировщиков. Я сам лично подвергался ежедневной бомбежке, но они действовали очень маленькой группой бомбардировщиков и они нам почти никакого вреда не приносили. Наоборот, налетающая группа бомбардировщиков имела потери больше, чем подвергавшаяся группа бомбардированию. Значит, дело в организации налета и уничтожения материальной части на этих аэрод­ромах.

Для того, чтобы уничтожить материальную часть на аэродромах, а мы считаем в среднем на аэродроме будет стоять 25—30 самолетов, нужно подумать о мощном ударе на этот аэродром. Значит, группа должна быть не менее 100—150 самолетов. И второе, что нужно подумать, — это о боевых средствах, это бомбы, снаряжение, какие мы будем проводить налеты. Никому не секрет, что любая фугасная бомба, падающая около самолета в нескольких метрах, не приносит ему вреда, самолет остается невредим. Совершенно другое дело, если попадает зажигательная пуля — она уничтожает материальную часть. Следовательно, нужно думать, какими средствами делать налет на аэродром. Второе, нужно иметь хорошие разведывательные данные. Без этого нельзя успешно проводить операции по аэродромам. Если мы будем посылать на аэродром, где базируется авиация противника, то нужно иметь группу в 100 и больше самолетов с задачей уничтожить ее, эту задачу такая группа сумеет выполнить; и группу в 15—20 самолетов на блокировку этого аэродрома, дабы не дать противнику маневрировать.

И следующий вопрос, это последовательность налетов в атаке на эти аэродромы. Нельзя делать так: организовать один раз налет, потом сделать перерыв на 2—3 часа, и потом снова. Нужно организовать непрерывный налет на эти аэродромы и только тогда можно получить эффект. Эта операция самая трудная, самая сложная и эта операция для воздушных сил в отношении материальных и людских потерь — самая большая. Но достигнув результатов в этой операции, все последующие операции на земле и в воздухе будут проходить совершенно в другом темпе и с другими результатами.

В каждой стране имеется больное место — это промыслы нефти, бензина, смазочных материалов. Не так много промыслов в каждой стране, а радиус действия самолетов в современной войне достигает больших размахов и унич­тожение этих промыслов не представляет большой трудности. Последующая операция — это нужно уничтожить обязательно промыслы, дающие бензин, дающие масло. Любая современная армия без бензина, без масла делается мертвой так же, как и авиация. Сама по себе эта операция должна проходить в крупном масштабе, должна быть сильной и мощной операцией, [чтобы] одним или повторным ударом уничтожить промыслы противника. В этой операции необходимо провести уничтожение больших складов горючего. Для того, чтобы это сделать, нужно иметь хорошие разведывательные данные.

Следующий вопрос — это вопрос уничтожения авиационной промышлен­ности для того, чтобы не дать возможность восстановиться авиации противника. Это один из главнейших вопросов, и тут самое уязвимое место — это мото­заводы, которые должны быть подвергнуты уничтожению, и только тогда, проведя такие операции, мы сможем получить господство в воздухе.

Одним из главных вопросов для уничтожения воздушных сил противника является вопрос разрушения узлов связи. Я считаю, что эта задача по вы-

190

 

полнению сама по себе не так уж трудна, но выполнение этой задачи ставит армию и страну в целом в тяжелое положение.

Второй большой и важный вопрос, который стоит перед воздушными си­лами, — это взаимодействие авиации с наземными войсками. В этой операции авиация должна сыграть колоссальную роль. Чтобы войска пробили [оборону] противника и уничтожили стоящую перед ними группировку, авиация должна обрабатывать вместе с артиллерией основные направления движения наших войск, и в момент атаки все военно-воздушные силы, за исключением части, небольшой части, которая выполняет действия по завоеванию господства в воздухе, должны обрушиться в районы главного удара частей фронта. После этого быстро должны перенести свои действия на резервы противника — на подвоз по железным и грунтовым дорогам резервов противника. Это даст возможность выйти в тыл противника, встречая не свежие силы, а уже по­трясенные авиацией в глубине, и это позволит с наибольшим эффектом вы­полнить поставленные задачи нашим частям.

Самое трудное — это действия военно-воздушных сил с конно-механи-зированной армией. У нас фактически это не проработано. Это сугубо теоретический вопрос. Мне думается, что необходимо авиацию еще в мирное время подчинить командованию такой группы, и они должны вести операции друг для друга: прорвавшись в тыл, конно-механизированная группа должна обеспечить прием к себе на захваченные аэродромы свои авиачасти и только тогда будет полное и своевременное взаимодействие. Я понимаю так и считаю, что только так можно работать с конно-механизированными частями, быть непосредственно с ними, и только тогда будут правильные взаимоот­ношения.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 39—44.

 

Гусев Константин Михайлович род. в июле 1906 г. в Мос­ковской обл. В Красной Армии с 1925 г. Окончил Военно-теоретическую школу ВВС РККА в 1926 г., военную шко­лу летчиков в 1928 г. С 1928 г. по 1931 г. занимал должно­сти младшего летчика, командира звена, командира отряда. С 1937 г. — командир авиадивизии, затем — командующий ВВС Белорусского Особого военного округа. Награжден 5 орденами.

 

К. М. ГУСЕВ, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Дальневосточного фронта

 

Я считаю, что основная задача военно-воздушных сил — это взаимоотно­шение с войсками. Задачи воздушных сил определяются прежде всего задачами фронта. Я не могу рассматривать действия военно-воздушных сил во фронтовой операции оторванными от определенных [ее] этапов. Господство в воздухе, равно как и каждая задача военно-воздушных сил, определяется прежде всего задачами фронта. Основная задача любого авиационного начальника прежде всего должна быть четко уяснена. Задача фронта должна определить и задачу военно-воздушных сил.

Мне казалось бы очень важным здесь, на совещании, определить действия по времени, потому что действия ВВС по времени — это очень важный элемент в работе воздушных сил.

В период сосредоточения войск и в период подготовки к фронтовой операции задачи будут одни и те же: прикрытие сосредоточения войск, разведка и т. д. Если мы имеем первоначальный этап, если происходит взаимная подготовка

191

 

к войне, задачи будут несколько иные. Видимо, в функции воздушных сил входит и задача по прикрытию сосредоточения войск.

Очень важно уяснить, когда начать борьбу за господство в воздухе. Я счи­таю, что борьба за господство в воздухе должна решаться активно и одновре­менно с решением задачи прикрытия войск. Прикрытие войск действием истребителей только над районом сосредоточения надо считать пассивным, не решающим проблемы настоящего прикрытия войск. Задача прикрытия войск определяется активной борьбой за господство в воздухе.

Борьба за господство в воздухе потребует максимального напряжения всех сил страны. Борьба за господство в воздухе на отдельных участках выльется в очень длительную войну, и она неизбежно перейдет в борьбу за господство в воздухе вообще. К борьбе за господство в воздухе нужно готовиться еще в мирное время. Взять, к примеру, историю войны Германии в Польше. Почему германская авиация разбила польскую? Потому, что в мирное время средствами агентуры Германия знала точную дислокацию и наличие аэродромной сети Польши и поэтому Германия била не по пустому месту, а по польской авиации. Удар впустую вообще чреват серьезными последствиями, так как противник после пустого удара может организоваться и дать ответный удар. Поэтому еще в мирное время надо готовить борьбу за господство в воздухе путем агентурной разведки, устанавливать аэродромную сеть будущего противника.

Необходимо еще в мирное время готовить нашу авиацию к борьбе за господство в воздухе, уметь сосредоточивать свои воздушные силы на опреде­ленных направлениях. Если определится какое-то государство как главный воздушный противник, то для того, чтобы разбить этого противника, надо сосредоточить против него основные силы, а на других участках фронта придется оставить авиацию только для прикрытия.

Подготовка основных и промежуточных аэродромов требует серьезной подго­товки тыла. Там, где тыл не будет подготовлен и не будет способен принять боль­шое количество авиации на определенном фронте или даже на участке, там ави­ация не даст желательных результатов, если не будет обеспечено хорошее управ­ление воздушными силами, то наверняка будет обречена на неудачу.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 45—46.

 

Кравченко Григорий Пантелеевич, род. 29.9 (12.10)А912 г. ее. Голубовка, ныне Днепропетровской обл. В Красной Ар­мии с 1931 г. Окончил Качинскую военную школу пшютов в 1932 г. Был летчиком-инструктором Качинской школы, затем командиром звена, отряда, эскадрильи, летчиком-испытателем, командиром истребительного авиаполка и особой авиагруппы. В 1938—1940 гг. сражался против японских захватчиков в Китае, участвовал в боях на р. Халхин-Гол и в советско-финляндской войне. За геро­изм и мужество в боях в 1939 г. одним из первых в стране дважды удостоен звания Героя Советского Союза. В июле 1940 г. назначен командующим ВВС Прибалтийского Особого военного округа. В 1941 г. окончил курсы усовер­шенствования комсостава при Военной академии Ген­штаба. В период Великой Отечественной войны участво­вал в боях на различных фронтах, командовал авиадиви­зиями, армейской авиацией, ударной авиационной группой Ставки ВГК. Генерал-лейтенант авиации (1940). На­гражден 5 орденами, а также иностранным орденом. По­гиб в воздушном бою 23.02.1943 г.

192

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Г. П. КРАВЧЕНКО, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа.

 

Я хочу остановиться на вопросе централизации воздушных сил.

Если мы начнем вскрывать [причины] поражения воздушных сил Франции,  Польши, то возникает вопрос о том, что в их организации воздушных сил не было единого централизованного руководства, т. е. не было одного, у кого были бы все нити этих воздушных сил, чтобы ими можно было быстро маневрировать в тот или иной ответственный момент.

Вторая сторона — организационная. Если взять Германию, тут действи­тельно было централизованное управление воздушными силами и в нужный решающий момент все воздушные силы направлялись в ту или другую сторону, на тот или другой участок.

Я считаю, момент децентрализации воздушных сил, на что сейчас у нас многие склоняются (на раздачу авиации и прикрепление по корпусам), не­правильным, я не склонен даже к дивизиям закреплять. Здесь нужно усмотреть следующее: основная сила авиации в том, что она может быть быстро, опе­ративно переброшена или может быть переброшен ее удар порядка на 300— 200 км, чего наземные части, конечно, сделать не смогут. И эту силу авиации, ее качества нужно учитывать при организации воздушных сил. Это первое, на чем я хотел остановиться.

Второе — о господстве в воздухе. Господство в воздухе достигается безус­ловно (как правильно в докладе начальника воздушных сил отмечено) наличием у государства количества и качества самолетов и степени подготовки кадров, а также развитием сети аэродромов. Из этих условий и слагается предпосылка господства в воздухе. Мы эти вопросы рассмотрим и особенно тот вопрос, который здесь не поднимали — о развитии сети аэродромов.

Безусловно, в господстве в воздухе играет колоссальную роль развитая сеть аэродромов. Мы можем ее сравнить вполне с нашим укрепленным районом. Если наземные части прикрываются развитым сильным укреплением районов, то авиация может прикрываться только развитой сетью аэродромов. И поэтому из этого вопроса вытекает то, что должно развивать сеть аэродромов. Я считаю правильным, как здесь было указано, что у одной-двух эскадрилий должен быть аэродром. И французы, и поляки потерпели [поражение] потому, что у них не было оперативного аэродрома, их застали на основных аэродромах, которые были уже в мирное время известны.

Своевременно предупредить нашу авиацию, базирующуюся в радиусе 50— 100 км, о пролете авиации противника, имеющей скорость до 600 км, никакой пост ВНОС не сумеет, а если и предупредит, то к моменту вылета нашей авиации противник будет уже на аэродроме. Поэтому самолеты, на которые налетают, вылететь безусловно не смогут. Нужна помощь соседнего аэродрома. Это опять говорит о том, что необходимо развивать сеть аэродромов. Это будет одним из серьезных факторов в смысле помощи по завоеванию господства в воздухе.

Если взять господство в воздухе целого государства, то прежде всего оно будет складываться из наличия следующих пунктов: 1) разгрома заводов, 2) авиационного прикрытия и 3) разгрома имеющейся уже материальной части. Если взять господство в воздухе на фронте, оно будет вытекать из господства в воздухе в целом, государственного и фронтового.

Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах. Это, безусловно, неправильно. Неправильно, когда пишут, что французы на своих аэродромах теряли по 500—1000 самолетов. Я основываюсь на своем опыте. Во время действий на Халхин-Голе для разгрома одного только аэродрома мне пришлось вылетать несколько раз в составе полка. Я вылетал, имея 50—60 самолетов в то время, как на этом аэродроме имелось всего 17—18 самолетов. Поэтому я считаю, что цифры, приводимые в печати, о потере самолетов на аэродромах, неправильные.

Нужно считать, что основные потери противник будет нести в воздушных

193

 

боях. Превосходство в воздухе будет определяться превосходством в количестве и качестве самолетов.

(С. М. Буденный: Вы сказали о потерях на аэродромах, а вот какое соот­ношение в потерях на аэродромах и в воздухе?)

Г. П. Кравченко: Я считаю, что соотношение между потерями на аэрод­ромах будет такое: в частности, на Халхин-Голе у меня было так — 1/8 часть я уничтожил на земле и 7/8 в воздухе.

(Г. М. Штерн: И примерно такое же соотношение и в других местах.)

Г. П. Кравченко: Поэтому надо ориентироваться на это и готовиться в основном к сражению в воздухе.

(Г. М. Штерн: И иметь побольше истребителей.)

Г. П. Кравченко: Мы сейчас переходим и противник переходит к пушеч­ному вооружению истребителей. Ясно, что пулеметным вооружением сейчас не достигнешь нанесения больших потерь. Противник несет обычно большие потери в атаке с хвоста, а сейчас имеется бронеспинка и пуля многого взять не может. Противник на Халхин-Голе нес большие потери от того, что не имел бронеспинки. В развитии самолетостроения надо форсировать пушечное вооружение истребителей.

Что касается взаимодействия с другими родами войск, то я не всесторонне подхожу к этому вопросу. В этом году мы этим вопросом занимались, но мы забываем, что основной вопрос вытекает из воздушного боя за господство в воздухе.

В первоначальный период войны встает вопрос о завоевании господства в воздухе, о борьбе в глубине противника. Поэтому нельзя упускать в подготовке нашей авиации вопросов разгрома в тылу и в воздухе самолетов противника.

Тенденция распределения при взаимодействии авиации неправильная. Ави­ация вся должна находиться в руках командующего армией, потому что в различное время дня и часа различным корпусам нужно различно помогать. Может быть, одному корпусу нужна помощь, а другому не нужна и поэтому помощь нужно оказывать одному корпусу, а остальным не следует. Нужно сосредоточить всю авиацию в руках командующего армией. Это в отношении взаимодействия.

В отношении прикрытия войск: часто командующий армией и командиры корпусов ставят задачу прикрыть расположение наземных войск с воздуха. Авиация с воздуха полностью не может защитить наземные части. Наземные части могут прикрыться на рубеже и не пропускать ни одного подразделения, а при защите с воздуха несомненно будут потери, но часть самолетов пройдет. Главное — господство, уничтожение противника в его глубине, тылах и на передовых в воздухе и на аэродромах.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 47—50.

 

Куцевалов Тимофей Федорович, род. 8(21).01.1904 г. в с. Ивановка, ныне Днепропетровской обл. В Красной Ар­мии с 1926. После окончания в 1927 г. Военно-теоретиче­ской школы ВВС, в 1928 г. — военной школы летчиков слу­жил в строевых частях ВВС летчиком, затем команди­ром звена, эскадрильи, отд. авиаотряда, отд. авиа­бригады, истребительного авиаполка. В 1939 г. участво­вал в боях на р. Халхин-Гол, совершил 54 боевых вылета, провел 19 воздушных боев, сбил 4 самолета противника лично и 5 в группе; за подвиги присвоено звание Героя Со­ветского Союза. С 1940 г. — командующий ВВС ряда воен­ных округов. В период Великой Отечественной войны ко­мандовал ВВС фронтов, воздушными армиями. После вой-

194

 

ны был начальником отдела ВВС Советской военной ад­министрации в Германии, начальником Высших офицер­ских летно-тактических курсов ВВС. В 1951 г. окончил Высшие академические курсы при Военной академии Ген­штаба, командовал ВВС Уральского военного округа. В 1955—1958 гг. — заместитель председателя ЦК ДОСААФ. Генерал-лейтенант авиации (1941). Награж­ден 8 орденами, медалями, а также иностранными орде­нами. Умер 6.01.1975 г.

 

Т. Ф. КУЦЕВАЛОВ, генерал-майор авиации, командующий ВВС Забайкальского военного округа

 

Приведенные товарищами эпизоды из войны на Халхин-Голе и в Финляндии в большей степени касаются больших и малых авиационных начальников. Слабая подготовка театров к войне в мирное время особенно остро давала себя чувствовать в первый период боев. В последующем, когда самые острые работы по подготовке театра были завершены, все же промахи мирного времени значительно стесняли авиацию, так как оставалось еще многое несделанным. Вопросами организации аэродромных баз, аэродромной связи, запасами на аэродроме нужно заниматься в мирное время.

По-моему, мы слишком преувеличиваем успехи германских воздушных сил в Польше. Война в Польше, как здесь т. Кравченко совершенно правильно сказал, тоже не была подготовлена; не было аэродромов, подготовленных к маневрам, поэтому не удалось переменить дислокацию, а отсюда — Польша понесла сразу же поражение.

Применение воздушных сил как в первом этапе войны, так и в последующие должно иметь весьма надежную непосредственную разведку для войсковых и авиационных командиров. Если мы имели целый ряд пустых ударов или неточных ударов, то это является следствием того, что мы действовали вслепую и не знали, что на отдельных участках происходит. Нам нужно пересмотреть систему обучения разведчиков.

Воздушные силы в первый период войны должны строить свои действия на принципах мобильности, внезапности, сосредоточения и рассредоточения.

Здесь вполне справедливо говорили о значении удара с воздуха по воздуш­ным силам противника. Бить материальную часть противника на ее базах значительно легче, нежели в воздушном бою. Поэтому нам нужно готовиться к таким ударам, не забывая, однако, подготовки летчика к воздушному бою, так как ему выполнять боевую задачу приходится в воздухе и он должен быть готовым в любой момент встретиться с воздушным противником.

Одним из не отработанных вопросов тесного взаимодействия с наземными частями является то, что штабы и командиры авиации оторваны от наземных командиров. Я считаю, что авиационные штабы должны действовать плечом к плечу со штабами наземными. В такие ответственные моменты, как удар по переднему краю, как обеспечение развития [успеха] эшелона прорыва [действия авиации ] должны всегда проводиться после предварительной реког­носцировки того места, куда именно надо наносить удар.

(С места: С земли или с воздуха?)

Т. Ф. Куцевалов: И с земли и с воздуха. Тогда мы будем способны наносить удар и не будем бить по своим.

Второй момент. У нас плохо поставлено дело фотографирования. Фото на войне имеет большое значение, особенно для артиллерии. Отсутствие хороших топографических карт ставит в затруднительное положение общевойскового командира в корректировке артогня. Неплохо поставлен вопрос с фотографи­рованием  у  немцев  и  японцев,   которые  при  помощи  фотографии  быстро

195

 

устанавливают боевой порядок своего противника и дают полную ясность командиру.

Большое значение в авиации имеет служба обеспечения. Для того, чтобы численно и качественно не уступить противнику (а я располагаю всеми дан­ными, что мы качественно не уступим и численно тоже), нужно организовать ремонт и восстановление материальной части, нужно научиться планировать обеспечение баз. Так планировать, как мы это делали на Халхин-Голе, в большой серьезной войне нельзя. Нужно пересмотреть нормы боекомплектов, так как существующие нормы и данные уже не подходят, они устарели. Опыт войны немцев, опыт на Халхин-Голе и в Финляндии нужно учесть и соот­ветственно сделать выводы для себя, установить, сколько конкретно чего требуется.

Вот те вопросы, которые я считал необходимым доложить.

Не согласен с выступившим первым в прениях генерал-лейтенантом [Д. Т. Козловым] о потере 8 суток. За 8 суток произойдет очень многое, и если воевать, так воевать нужно без потери времени, тогда будет толк. Нужно навязать сразу бой, навязать силу и эту силу поддержать до окончательного разгрома противника. Так должны строиться, по-моему, операции по приме­нению воздушных сил в современной войне.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 51— 53.

 

Я. В. СМУШКЕВИЧ, генерал-лейтенант авиации, помощник начальника Генерального штаба Красной Армии по ВВС

 

Товарищи, очень многие присутствующие здесь, если не все, являются либо участниками, либо прямыми свидетелями тех или иных войн и операций, которые были за последнее время с участием наших войск.

Сейчас мы в основном знаем характер участия ВВС на Западе. Поэтому мы можем безошибочно сказать, что огромное количество вопросов, которые были выявлены, скажем, в Испании, на Хасане, Халхин-Голе, а затем и в Финляндии сейчас составляют почти основу тактики действий ВВС на Западе.

Я это утверждаю со всей ответственностью, потому что все действия воз­душных боев, действия бомбардировочной и истребительной авиации днем и ночью, построение боевого порядка и управления записаны в наших уставах, составленных на основе применения наших ВВС в Испании, Халхин-Голе, Финляндии.

Вся беда заключается в том, что мы с удовольствием прочитаем статью какого-нибудь корреспондента, особенно переводную, а свои уставы не читаем и их не знаем.

Например, говорят — вот немцы бомбят с планирующего полета, а между тем это было применено по войскам и другим объектам еще в Испании. Или говорят — немцы расстреливают прожектора с пикирования. Тов. Гусев* отлично знает, как в Испании наши штурмовики с пикирования расстреливали и бомбили прожектора. Вся беда в том, что [мы] не проводим в жизнь того, что знаем, беда в том, что мы не обучаем наши ВВС как выполнять известные нам формы боевого применения ВВС.

Наш опыт особенно характерен в отношении завоевания господства в воздухе на Халхин-Голе и в отношении взаимодействия с войсками в Финляндии, особенно по 7-й и 13-й армиям, в частности 7-й армии, где было достигнуто такое взаимодействие, когда авиация в основном участвовала на всей полосе обороны, примерно 5—6 км в глубину, и когда все рода войск при хорошем взаимодействии разгромили противника на линии Маннергейма.

Я, товарищи, должен сказать,  что в  9-й и  8-й армиях такого взаимо-

 

* К. М. Гусев, командующий ВВС ДФ.

196

 

действия не было. Там авиация была распылена, действовала мелкими группками (и по существу, как это делали японцы на Халхин-Голе), может быть это пошло на руку финнам. На Халхин-Голе японцы каждый день делали налеты по 3—5, а потом 10—12 самолетов. Чего они добились? Они добились, что наши войска научились отлично маскироваться и потерь от этих налетов не имели.

(П. В. Рычагов: За все время в финской войне в 9-й армии налетов было около 5 одиночных самолетов.)

Я. В. Смушкевич: Тем более является непростительным большое распыление авиации, бесприцельное бомбометание, которое, как правило, никакого эффекта не может дать.

Относительно господства в воздухе, я не понимаю, как можно стратегическое господство в воздухе завоевать. Если мы будем воевать с таким противником, как финны, то это господство можно завоевать, но если будет более или менее равный противник, господство в воздухе во всей стране завоевать нельзя.

Только путем правильной организации тыла, хорошей подготовки летного состава, наличия достаточной сети аэродромов и связи, боеприпасов, горючего, путем умения маневрировать и очень часто путем того, чтобы обмануть противника, мы можем добиться преобладающего господства в воздухе на определенных направлениях, на определенных участках и только на опреде­ленное время.

Война, которая сейчас происходит между Англией и Германией, можно сказать, если нервы не дрогнут у руководителей Англии, то война может продлиться и несколько лет, несмотря на то, что происходят беспрерывные налеты на Бирмингем, Ливерпуль, даже при большом преимуществе для немцев, которые имеют отличное расположение своих аэродромов в бывшей Франции, Дании, Голландии, что сокращает маршруты для немцев по сравнению с англичанами в 4 раза, однако конечный результат войны будет решаться не в воздухе, а на земле, когда будет воевать сухопутная армия.

На этом Военном совете все общевойсковые командиры как никогда касались авиации, вопросов взаимодействия.

Теперь уже ясно, что только тесное взаимодействие всех войск под руко­водством общевойсковых командиров фронта и армий решает успех операции и войны и поэтому место авиации только в общевойсковых боях и операциях. Все дальние полеты должны вытекать из задач армейских и фронтовых опе­раций.

Теперь уже мало признавать необходимость взаимодействия, но надо уметь организовать это взаимодействие; нужно как-то организовать работу ВВС, чтобы определенное Бремя иметь возможность нашей бомбардировочной ави­ации бомбить войска противника, его тыловые объекты и чтобы ВВС противника не имели возможности бомбить наши войска.

Вчера т. Голиков говорил, что во время событий в Польше надо было авиацию придать армиям. Не могло быть речи о придании авиации, ибо сам командующий был потерян. Не представляю себе, как можно было там ко­мандующему армией командовать авиацией — это было невозможно.

Я был в Белоруссии и должен сказать, что я нашел положение очень плохим в отношении организации театра войны. Еще хуже было в Киеве. Когда фронт перешел в Проскуров, то он не имел связи с бригадами. Распо­ряжения до бригад от командования фронтов задерживались на несколько часов.

При организации и подготовке наступательной операции, имея в виду действие во фронте двух ударных армий, прежде всего надо подготовить аэродромы, с расчетом 2—3 аэродрома на полк, иметь надежную связь от командующего фронтом до каждого аэродрома и связь между авиацией и действующими корпусами и наличие на аэродромах не менее 10 боекомплектов и заправок горючего и смазочного [материалов] на бомбардировочные полки и 20 заправок с боекомплектами для истребителей.

Дальше требуется хорошая выучка летчиков [в полетах] днем и ночью и для действий в трудных метеоусловиях. При выполнении этих условий ВВС

197

 

будут массированы на нужных направлениях и по нужным объектам и свою задачу они решат.

О господстве в воздухе. Тут т. Птухин и другие говорили, что господство в воздухе осуществляется путем действия по авиации противника и воз­душных боев. Это верно. Однако полного и длительного господства в воздухе завоевать нельзя и зачастую нашей бомбардировочной авиации придется летать при противодействии истребителей противника, и войска должны будут наступать, когда противник их будет бомбить и обстреливать*, к этому надо быть готовым.

Я знаю также случаи, что часто все командиры просят себе авиацию. Это приводит к нарушению основного правила сосредоточения авиации и к тому, что в нужном направлении господство нельзя будет завоевать. Надо привыкнуть в мирное время, что много войск, которым поручают второстепенные задачи на данном направлении, либо по условиям метеорологии не будут иметь авиации. Мне кажется, что самое страшное будет в том, если начнешь идти по линии того, чтобы удовлетворять заявки всех. Сразу, перейдет инициатива к противнику, и это только и нужно будут противнику.

И поэтому вряд ли прав т. Попов** говоря о том, что когда конно-меха-низированная группа прорывается в тыл, надо авиацию передавать войсковым подразделениям. Легче всего в течение одного дня авиацию перенацелить на две-три цели и иногда в интересах одного корпуса будут действовать две-три авиадивизии.

Вопрос о конно-механизированной группе вообще еще не решен. Неизвестно, будет ли организационно оформлена эта группа в отдельной армии. Во всех случаях авианачальник обязан выделить в интересах КМГ 2—3 авиадивизии, должен находиться вместе с командиром КМГ.

Опыт показал, что авиационный начальник должен находиться там, где находится общевойсковой начальник для того, чтобы было достигнуто взаи­модействие.

О воздушных боях. В этом отношении действия на Халхин-Голе весьма характерны. Когда с 20 августа было обеспечено господство в воздухе, то оно было достигнуто предварительно непрерывными воздушными боями и большим накоплением истребителей, горючего, боеприпасов и т. д. Кроме того, удалось скрыть от японцев подготавливаемое наступление и большим налетом своей авиации по аэродромам противника заставить японцев подтянуть свою авиацию в тыл и этим мы в день наступления 20 августа не видели японских самолетов.

Или вот в Испании, — я помню такой случай: совершенно в другом направлении начинает действовать своя авиация и этим самым отвлекает авиацию противника на первый период от главного района наступления наших войск.

Немцы 10 мая 1940 г. произвели одновременный налет на аэродромы Франции на глубину до 400 км и охватили своим налетом свыше 100 аэродромов. При наличии связи и хорошей организации такой налет мог кончиться большим поражением немецкой авиации, ибо указанный налет производился мелкими группами без прикрытия истребителей и встреча этих групп в определенных районах истребителями может кончиться уничтожением этих групп.

О бомбах. Опыт войны показывает, что нам нужно побольше иметь бомб крупного калибра.

(С. К. Тимошенко: Где применяются?)

Я. В. Смушкевич: Когда была война в Финляндии, то по переднему краю самый лучший результат давали бомбы крупного калибра.

(С. К. Тимошенко: По укрепленному району.)

Я. В. Смушкевич: Совершенно правильно, по укрепленному району. Нале­тами на объекты с мелкими бомбами, можно заранее сказать, ничего не сделаешь.

(Г. М. Штерн: Нужны и мелкие и крупные.)

 

* В стенограмме — стрелять.

** М. М. Попов, командующий 1 КА ДФ.

198

 

Я. В. Смушкевич: Нужно продумать, т. Штерн, этот вопрос. По целому ряду объектов нужны обязательно крупные бомбы.

О пушечном вооружении. Тов. Кравченко уже говорил об этом. У нас бомбардировщик иногда по возвращении имел до 200 пробоин, а возвращался невредимым.

Сейчас мы находимся под ложным впечатлением войны с англичанами, когда немцы летают только ночью. Когда же будет война на суше, авиация должна будет в огромнейшем количестве проводить вылеты и днем.

Но обучать ночным полетам мы должны обязательно больше, ибо ночью придется очень много летать и, кроме того, летчики, летавшие ночью, всегда сумеют летать днем, а летавшие днем — ночью не сумеют летать.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 54—59.

 

Ф. И. КУЗНЕЦОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа

 

Докладчик охарактеризовал состояние военно-воздушных сил Германии и Англии в таком положении, что несмотря на то, что почти полтора года идет война, однако роста ВВС этих воюющих сторон не видно. Едва ли можно согласиться с таким положением. Это противоречит фактическому состоянию военно-воздушных сил воюющих сторон.

Германия, [судя] по той таблице, которую докладчик представил, в 1937 г. имела 2120 самолетов. В этой же таблице указано, что она в 1940 г. имела 9600 самолетов. Нужно учесть, что в Германии месячная производительность самолетов в 1938 г. равнялась примерно 400, в 1939 г. производство самолетов возросло от 600 до 800 в месяц. Если в 1938 г. германские военно-воздушные силы пополнились примерно на 5000 самолетов, а в 1939 г. на 7,5—8 тысяч самолетов, то это уже само по себе определяет рост германских военно-воз­душных сил. Конечно, к началу войны в 1939 г. Германия имела значительно больше самолетов, чем 9600. Если верить данным заграничной печати, то количество самолетов в Германии равнялось 12,5—13 тысячам самолетов. Американцы считают, что Германия в 1940 г. производит ежемесячно до 2000 самолетов. Некоторые данные можно было бы оспаривать и в отношении состояния ВВС Англии. Англией заказано в 1939—1940 г. Америке 10 000 самолетов; из этих 10 000 Англия получила в 1940 г. 5,5—6 тысяч самолетов. Затем произведено до 4000 самолетов в Канаде. Ежемесячная производитель­ность самолетов в самой Англии составляет 900 самолетов. Все это показывает несомненный рост ВВС Англии. В августе 1940 г. Черчилль утверждал, что Англия догнала Германию по производству самолетов в месяц.

Эти факты показывают, что когда ведут вооруженную борьбу две стороны, имеющие мощные вооруженные силы, и если одна из сторон в какой-либо степени хотя и уступает своему противнику (как, например, Англия в 1939 г. и первой половине 1940 г.), но когда борьба ведется со всей решительностью, расчеты на молниеносную войну не всегда оправдываются.

Нам нужно в современной войне строить расчеты на то, чтобы завоевать господство в воздухе. Это несомненно решающий фактор. В войне между Германией и Англией, которая ведется ВВС и на море с неослабным напря­жением, трудно сказать, когда и в какой обстановке эта война кончится. Необходимо изучить опыт современной войны, чтобы взять все поучительное из него, но не останавливаться на этом, а идти дальше.

В гражданскую войну в Испании впервые в истории имели место наиболее поучительные факты в применении воздушных сил для атаки наземных войск. Немцы в войне с Польшей, Бельгией и во Франции широко вели атаки наземных войск своими ВВС. Каждый раз способ атаки должен соответствовать обстановке.

199

 

Тов. Рычагов определил состав ВВС фронта в количестве 4000 самолетов, но почему он привел эту цифру, для меня не совсем понятно. Докладчик недостаточно развил и не обосновал эту норму в своем докладе. Я считаю, что эта цифра должна быть значительно больше. В мировую войну Германия и Австро-Венгрия развернули на восточном театре примерно от 150 до 170 ди­визий, имея главные силы в полосе тактической обороны. Если бы на таком фронте приходилось вести войну в современной обстановке, то несомненно, состав ВВС фронта был бы значительно увеличен в сравнении с нормами, предложенными докладчиком.

До начала войны, примерно к августу месяцу 1939 г., по данным иностранной печати, Германия имела 580 аэродромов. Эта сеть была рассредоточена по гигантской букве П вдоль западной, северной и восточной германских границ. Это позволяло германскому командованию сосредоточивать для ведения войны в Польше, в Бельгии и Франции свои ВВС, массировать их применение, осуществлять широко маневренность в использовании .своих ВВС.

Какие задачи будут решать военно-воздушные силы в борьбе за господство в воздухе? Это несомненно основная задача и, естественно, она в докладе и во всех выступлениях привлекает наибольшее внимание. Завоевать господство в воздухе — это значит лишить противника возможности вести боевые действия своими ВВС.

Нужно сделать вывод, что если будет вестись только воздушная война, трудно будет рассчитывать на победу. Это показывает опыт войны между Англией и Германией. Достигнуть решительного успеха только одними воен­но-воздушными силами в короткий срок нельзя будет. Воздушную войну и войну на море между Англией и Германией можно вести еще долгое время, Авиация будет разрушать города, будет приносить страшные бедствия мирному населению, но рассчитывать на достижение победы действиями только воз­душных сил представляется маловероятным.

В то же время надо учитывать, что без достижения превосходства в воздухе, без подавления авиации противника на какой-то определенный срок, в течение которого надо провести решительные операции наземными войсками, без дости­жения этого трудно рассчитывать получить решительный успех над противником.

Поэтому война должна вестись и в воздухе, и на земле; и только та сторона, которая будет иметь превосходство и воздухе, и та сторона, которая будет иметь наиболее сильно подготовленную и оснащенную наземную армию, та сторона не­сомненно может получить решительную победу над сильным противником.

Пример войны Германии и Польши является недостаточно поучительным, ибо нельзя сравнивать и принимать во внимание армию Польши, как достойного про­тивника германских вооруженных сил. То же надо сказать об армии Франции.

Самостоятельные действия военно-воздушных сил по наземным войскам несомненно явятся решающим фактором периода стратегического сосредото­чения и периода оперативного развертывания. Прежде чем подойдут главные наземные войска фронта, прежде чем начнется наше наступление по всему фронту, до этого нужно будет направить удары ВВС по наземным войскам противника, чтобы ослабить их, вывести из их состава как можно больше соединений, сжечь как можно больше автомобилей, тракторов, горючего, бое­припасов и т. д. Это важнейшая задача. И если военно-воздушные силы выполнят эту задачу, тем самым они окажут большую помощь в решении задачи своим наземным войскам. Но при решении этой задачи нецелесообразно будет распылять действия авиации.

Здесь товарищи приводили пример, когда немецкая авиация появлялась на поле боя по вызову командира роты. Но это противоречит системе, по которой немцы используют свою авиацию. Очевидно, речь идет об отдельном каком-либо факте с целью рекламы. В современной войне немцы централизуют свои военно-воздушные силы. Они находятся в руках главного командования воен­но-воздушных сил и даже фронт не имеет в своем распоряжении ВВС. Надо учесть, что такая система имеет весьма серьезные минусы. При слабом воз­душном противнике, какими были Франция, Польша и Англия (последняя в 1939 г.), немцы могли ВВС централизовать.  Но если война будет вестись

200

 

между двумя равноценными противниками, то такая жесткая централизация к добру не приведет. Французы и англичане испытали в мае и июне 1940 г. все тернии излишней централизации и двухголового командования. Главное командование должно иметь сильную авиационную группу в своем распоря­жении — 9—12 авиадивизий. Основная группировка ВВС должна быть передана фронту и армиям. Ниже армии дробить ВВС нецелесообразно, ибо это приведет к распылению авиации.

Вопрос планирования использования ВВС в наступательной операции — это вопрос чрезвычайно большой. Для ВВС будет всегда много задач, гораздо больше, чем будет для этого авиации, как бы она ни велика была по своему составу. Поэтому, если авиацию направлять для действия по ее целям неце­леустремленно, без жесткого плана, можно в короткие сроки свою авиацию вывести из строя, можно преждевременно израсходовать все летные ресурсы, издергать свой летный состав, изнурить свои ВВС и в наиболее критический период развития операции можно оказаться в крайне тяжелом состоянии, когда своя авиация, достаточная по численности, будет недостаточной по силе.

Поэтому планирование использования ВВС в наступательной операции — важнейший вопрос, и командующий фронтом должен твердо определить, для решения каких задач он будет использовать авиацию армии. Командующие армиями должны знать, сколько их авиации будет израсходовано по заданию фронта и какими возможностями ВВС они будут располагать для решения своих задач.

Таким образом, планирование использования военно-воздушных сил в насту­пательной операции или оборонительной операции (сегодня у нас тема — насту­пательная операция) — это вопрос важнейшего порядка, который решает коман­дующий фронтом. Главное командование должно иметь достаточно сильную груп­пу для того, чтобы на важнейшем операционном направлении авиация Главного командования могла бы своевременно придти на помощь фронту и перевесить в борьбе с врагом чашу весов на свою сторону именно в тот период, когда создается наиболее кризисное состояние в развитии наступательной операции.

РГВА.ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 60—65.

 

Пуркаев Михаил Алексеевич род. 14(26).8.1894 г. в с. Нали-тово, ныне с. Пуркаево Мордовской ССР. На военной служ­бе с 1915 г. Окончил школу прапорщиков. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командовал ротой, баталь­оном, полком. После окончания курсов «Выстрел» в 1923 г. был командиром и комиссаром полка, помощником на­чальника, начальником штаба дивизии, начальником от­дела, заместителем начальника, начальником штаба во­енного округа. В 1936 г. окончил Военную академию им. Фрунзе и был назначен командиром дивизии, затем на­чальником штаба военных округов. Участвовал в военном походе в Западную Белоруссию в 1939 г. С июля 1940 г. — начальник штаба Киевского Особого военного округа. Во время Великой Отечественной войны занимал должно­сти начальника штаба фронта, командующего армией, фронтами. После войны занимал высшие командные дол­жности в округах и Военном Министерстве СССР; с 1952 г. — начальник Управления высших военно-учебных заведений. Генерал армии (1944). Награжден 8 орденами, медалями. Умер 01.01.1953 г.

201

 

М. А. ПУРКАЕВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Киевского особого военного округа

 

Товарищи, я остановлюсь на одном вопросе, на вопросе управления и организации взаимодействия.

Слушая докладчиков и выступающих товарищей ораторов, у меня не по­лучилось полного впечатления о том, каким же порядком должны распреде­ляться силы ВВС для решения фронтовой и армейской операции по времени и пространству.

С задачами ВВС, которые здесь были изложены докладчиком т. Рычаговым, я целиком согласен. Здесь почему-то многими ораторами ярко подчеркивалось, что эти задачи проходят во времени самостоятельно, раздельно, не переплетаясь одна с другой. Это видно было хотя бы на том, что многие докладчики-ораторы, придавая большое значение вопросам борьбы за господство в воздухе, в то же время упускали, по-моему, что в одно и то же время может быть потребуются ВВС для взаимодействия с наземными войсками.

Такое положение, что на фронте будут вывешены аншлаги противников: «ведем подготовку, идет подготовительный период и никаких наземных дей­ствий не должно быть, все решается в воздухе», по-моему, не будет. Даже в начальный период сроки готовности могут быть различными как с нашей стороны, так и со стороны противника. Поэтому на отдельных участках уже, когда решается вопрос о господстве в воздухе, может стоять вопрос и о непосредственном содействии наземным войскам на поле сражения. Поэтому, распределяя силы авиации, организуя взаимодействие авиации, мы должны предусмотреть, чтобы наша авиация могла решать все задачи, лишь акцентируя свои действия на той или иной задаче в определенные периоды.

В период борьбы за господство в воздухе и воздействия по оперативным перевозкам, сосредоточениям противника у армии должны быть свои авиасо­единения, а старший начальник может этим средствам ставить свои задачи и привлекать к решению такой задачи, которая выполняется средствами, остав­ленными в своих собственных руках. В этом случае принцип сосредоточения, централизации и массирования не нарушается. Должна быть лишь большая гибкость со стороны управления старшего начальника.

Вопрос о придаче авиационных частей нижним соединениям. Я сторонник того, чтобы уже ко времени, когда потребуются активные действия командира стрелкового корпуса, в его руках должны быть средства борьбы и в виде авиации. Мы не можем его лишить этого современного острого оружия. Поэтому было бы неплохо восстановить в нашей армии положение, что корпус, реша­ющий задачу на главном направлении, будет иметь свою авиационную группу. И эта авиационная группа создается заблаговременно для того, чтобы коман­диры наземных и воздушных сил установили единство понимания, провели ряд совместных разведок. В то же время эта авиационная группа может работать и на армию и на фронт. Когда потребуется взаимодействие при таком распределении будут обязательно подготовлены все средства связи, обеспечи­вающие взаимодействие на поле боя и сражения.

Теперь, товарищи, относительно взаимодействия авиации с механизирован­ной группой. Здесь большинство товарищей соглашались с тем, что надо давать собственную авиацию или придавать авиацию таким механизированным соеди­нениям, как армейская группа. Мне кажется, что и современный механизирован­ный корпус также нуждается в усилении его такими средствами, как авиация. И должен иметь такую авиацию, с которой он достаточно плотно сработан. Так как авиация будет действовать с подразделением корпуса (с дивизией, с полком), а это очень сложная задача, поэтому необходима сработанность, договоренность. Мы должны решить вопрос: если мехкорпусу в мирное время авиацию не придать, то во всяком случае в подготовке авиационных соединений надо поставить им задачу сработаться с механизированными соединениями, по крайней мере с теми, которые в плане высокого командования предназначаются для совместного дей­ствия на определенных операционных направлениях.

202

 

Относительно состава. Я лично считаю необходимым согласиться с вы­ступающим т. Кузнецовым, что на главных направлениях фронта, армии, очевидно, сгусток авиации может быть большим. Если исходить из потреб­ности, надо установить, что необходимо для взаимодействия на поле боя авиации непосредственно с корпусами, действующими на главных направ­лениях (а таких в армии будет 2 или 3, так как наиболее сильный удар должен быть в нескольких направлениях). Значит, нужно 2—3 авиасоеди­нения. Необходимы авиасоединения и для взаимодействия с механизирован­ным корпусом, который будет действовать на главных направлениях или на направлениях главных армий. Значит, еще нужны соединения. Кроме того, необходимо оставить в руках командования армий средства, которыми оно будет воздействовать на ход сражения, усиливая то или другое направление, например, задерживая подход оперативных резервов, которые могут сорвать действие уже пущенных в ход соединений армии. Значит, потребуется, по-моему, значительно больше. Мне кажется, эту потребность надо будет увеличить в полтора-два раза.

Но ни в коем случае не должно быть такого понимания, что у нас обязательно должно быть на армии 4—5 авиадивизии и только с такими средствами мы воюем. Бесспорно, и с меньшими средствами соответствующего врага при определенных условиях мы будем побеждать.

Последний вопрос также о взаимодействии, это вопрос руководства проти­вовоздушной обороной. Конечно, все организует командир, единая воля стар­шего командира. Командир, командующий армией, фронтом — он организует все взаимодействие, но у него есть помощники, через которых он осуществляет свою волю. И мне кажется, все-таки ближайший помощник, который должен будет организовать единство действий средств, направленных против воздуш­ного врага, будет командующий ВВС.

Мне кажется, помимо активных средств по борьбе с воздушным против­ником у командующего ВВС должны быть и средства наземные, средства чисто оборонительного порядка. И средства наступательные, и средства обо­ронительные должны быть в единых руках. По-моему, взаимодействие от этого выиграет.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 66—69.

 

Хрюкин Тимофей Тимофеевич, род. 8(21).б. 1910 г. в г. Ейск Краснодарского края. В Красной Армии с 1932 г. В 1933 г. после окончания военной школы пилотов рабо­тал военным летчиком, затем командиром звена. При­нимал участие в национально-революционной войне в Испании в 1936—1937 гг. летчиком-бомбардировщи­ком, затем — командиром авиаотряда. В 1938 г. воевал против японских милитаристов в Китае командиром эскадрильи, затем — бомбардировочной группы. В со­ветско-финляндской войне 1939—1940 гг. командовал ВВС армии. В ходе Великой Отечественной войны ко­мандовал ВВС армий, Карельского, Юго-Западного фронтов. После войны находился на руководящих долж­ностях в ВВС и Войсках ПВО страны. Генерал-полков­ник авиации (1944), дважды Герой Советского Союза (1939, 1945). Награжден 10 орденами, медалями, ино­странными орденами. Умер 19.7.1953 г.

203

 

Т. Т. ХРЮКИН, генерал-майор авиации, заместитель генерал-инспектора ВВС Красной Армии

 

Товарищи, я хочу высказать свое мнение по вопросу о некоторых выступ­лениях. Дело в том, что по опыту всех войн, которые мы проводили, и тех, которые ведутся, видно, что основные действия военно-воздушных сил должны направляться целеустремленно в выполнении задач, поставленных перед на­земным командованием. И там, где будут разыгрываться наземные бои, там и будет в основном разыгрываться борьба за господство в воздухе и борьба с авиацией противника.

Каким образом должны проходить действия авиации, которую можно ис­пользовать очень эффективно? Ее можно быстро перебросить с одного участка на другой. Это качество авиации, как здесь останавливались другие товарищи, надо безусловно использовать. Командующий ВВС фронта всегда имеет воз­можность перебросить авиацию для выполнения задач одной какой-либо армии, а авиация эти задачи безусловно имеет возможность выполнить. Поэтому главное руководство всей авиацией должно находиться у командования фронта и у командующего армией, которым непосредственно будет передаваться ави­ация для выполнения задач, поставленных перед армией.

Я считаю, что это будет являться очень важным вопросом для управления.

По вопросу взаимодействия с наземными войсками. Проводимые осенью этого года большие фронтовые и армейские учения показали, что здесь нужна колоссальнейшая подготовка как авиационных, так и наземных командиров, так как для того, чтобы авиация смогла нанести массированный удар по той или иной цели, которую выбирает наземное и воздушное командование, надо нанести массированный удар, чтобы получился большой эффект. Если не будет массированного удара, получатся растопыренные пальцы и никакого эффекта не будет. И для того, чтобы нанести массированный удар, надо умно выбирать цель, по которой должна действовать авиация. А для того, чтобы ее выбрать, надо ее знать.

Не секрет, что война с Финляндией и даже с Польшей, которую мы провели и в которой нам приходилось участвовать, показали, что мы зачастую целей, которые были перед нами, не знали. Я считаю, что в подготовке авиации к будущей войне нам необходимо в мирное время очень тщательно изучить цели противника, чтобы массированными действиями по очень важным целям про­тивника нанести сокрушительный удар до начала боя с таким расчетом, чтобы парализовать направление авиации противника и начать боевые действия.

Здесь особенно выявился такой тактический элемент, когда авиация не успевает действовать за действиями наземного командования, причем не по­тому, что она по быстроте не успевает, но она не успевает проводить задачи руководства.

Выявились факты, когда мы сами, авиационные командиры, ходили по окопам с наземными командирами и чувствовали, что в этот момент надо нанести самый главный удар, как раз здесь решаются задачи, поставленные перед армией. Передавали указания оттуда в авиацию, а авиация не успевает прилететь — прилетает тогда, когда задача уже выполнена.

Мы имеем опыт немецкого командования по взаимодействию с танковыми частями. Я считаю этот опыт характерным и мы можем его изучить и применить для себя. Я его изучал, он заключается в следующем. После того, как танковые части прорвались в тыл на 70—80 км, а может быть и 100 км, задачу авиация получает не на аэродроме, а в воздухе, т. е. тот командир, который руководит прорвавшейся танковой частью, и авиационный командир указывают цели авиации путем радиосвязи. Авиация все время находится над своими войсками и по радиосигналу уничтожает узлы сопротивления перед танками — тогда авиация приносит своевременный и удачный эффект.

Этот вопрос у нас в достаточной степени не проработан.

Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с ави­ацией.  Ее нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь

204

 

необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательна и именно радиосвязь. Это самое главное.

Хочу остановиться еще на одном вопросе — о многотипности авиации.

Одной из причин поражения французской авиации была многотипность ее авиации. Ее авиация имела до 30 типов самолетов. Это приводило к тому, что авиацию трудно было снабжать запасными частями, горючим и прочим необходимым. Такая авиация безусловно не может иметь большого эффектив­ного значения.

В противовес ей возьмите немецкую авиацию. Она имеет один тип одно­местного истребителя, один тип многоместного, один тип бомбардировщика и два типа пикирующих самолетов. Это имеет решающее и колоссальное значение и в смысле снабжения авиации, и в смысле обучения летного состава воздушным боям.

Нам надо это учесть и добиться такого положения, чтобы у нас была однотипность и малотипность наших самолетов.

Я хочу привести еще один интересный пример борьбы с танками противника.

На фронтовых учениях в Западном особом военном округе, возле Лиды, на участке 13-й армии была дана вводная генерал-лейтенанта Ватутина о прорыве танкового корпуса и о прохождении его в тыл на 80 км. Это была, конечно, игра, товарищ Народный комиссар обороны. Оказалось, что при всех расчетах у командующего армией было недостаточно сил в тылу, чтобы па­рализовать действия этих танков. Мы стали подсчитывать, что же может дать авиация. Оказалось, что мы бросили на 500—600 танков 6 авиационных полков: два истребительных полка с PC, 2 пушечных полка, 2 пикирующих полка. В результате действия этих 6 полков, по нашим скромным подсчетам, получается, что мы только сможем вывести [из строя] 110 танков. Почему получается такой плохой результат? Потому что мы имеем на вооружении пушку 20-мм, она имеет очень маленький калибр и мало пробивает, если считать калибр снаряда на калибр брони. Поэтому самым эффективным средством для борьбы станками противника, прорвавшимися в наш тыл, будут пушечные штурмовики и истребители, вооруженные пушкой в 37 мм. У нас есть такие летчики, которые могут одну пулю зарядить в пулемет и эту пулю положат, куда им скажут. Поэтому каждый снаряд сможет вывести танк из строя. Самым дей­ственным противотанковым вооружением будет пушка на самолете.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 70—73.

 

Заключительное слово генерал-лейтенанта авиации П. В. РЫЧАГОВА

 

Несколько замечаний по выступлению генерал-лейтенанта т. Козлова.

1. Я считаю совершенно неправильным замыкать армейскую авиацию толь­ко в тактической зоне.  Это может  привести  к  такому  положению,   когда авиация будет  ограничена  какими-то  рамками  в  своих боевых действиях. Нужно учитывать, что армейская авиация является элементом боевого порядка  армии,  и  если  ей  ставить  задачу  только на  бой  в тактической  зоне,  то, следовательно, она исключается из действий на всю глубину операции армии. Допустить этого мы не можем, так как авиация армии должна решать задачи в тактической зоне и на всю глубину операции армии.
2. Генерал-лейтенант т. Козлов говорит,  что при современной технике, когда армии имеют большую маневренность, действия авиации на поле боя будут маловероятны. Это не совсем верно. Мы считаем, что судьба операции решается в согласованных действиях всех родов войск, а не каждым в отдель­ности. Поэтому нужно сделать вывод,  что при маневренной войне боевые действия авиации еще теснее должны быть увязаны с наземными войсками. Авиация действиями по подвижным войскам противника, по районам скопления войск и по объектам ближайшего тыла противника должна обеспечить свободу маневра наземных войск.

205

 

3. Фронтовая авиация используется исключительно в интересах фронта там, где решается судьба операции. Использовать фронтовую авиацию по глубокому тылу противника нецелесообразно, так как задачи по разрушению экономических центров страны противника будет решать стратегическая авиация, т. е. авиация Главного командования. Авиация Главного командования, действуя на всю глу­бину тыла страны противника, разрушая его промышленность и источники сырья, должна влиять на успешный ход войны и на господство в воздухе.

Замечания на выступление генерал-лейтенанта авиации т. Птухина.

Надо прямо сказать, что у авиации нет самостоятельных операций, как нет операций чисто пехотных, есть операции, в которых участвуют все рода войск. Следовательно, авиация, действуя на фронте, выполняет задачи армей­ской или фронтовой операции.

Если считать операцией налет хотя бы тысячи самолетов на какой-то завод и полное уничтожение его, если это можно считать операцией, то такие самостоятельные авиационные операции у нас есть. Нужно понять, что это не операция в полном смысле этого слова, это частное решение одной такти­ческой задачи, которую в данном случае самостоятельно выполняла большая группа самолетов, действуя в стратегических интересах, проводящихся опера­ций на фронтах.

Отвечаю т. Кузнецову.

Называя цифру 15—16 авиадивизий на фронте решающего направления, я имел ту возможную плотность фронта, которая может быть в современной войне за счет второстепенных фронтов, и ту плотность, которую ожидаем в среднем на западных участках.

Отвечаю т. Пуркаеву.

В отношении придачи авиации мехкорпусам или другим подвижным сое­динениям я считаю, что авиацию нужно придавать. Это позволит лучше сработаться командирам и понимать друг друга, а это даст возможность более целеустремленно ставить задачи авиации в проведении глубокой операции и отработки взаимного понимания.

Отвечаю т. Смушкевичу.

На участках 8 и 9-й армий у нас не была массирована авиация. Докладывая, я имел в виду большего противника, не такого, с каким мы имели дело в Финляндии. Настоящего воздушного противника в Финляндии мы не видели, а там, где противник не сопротивляется в воздухе, незачем усиливать свою авиацию. В Финляндии за все 4 месяца мы имели в воздухе только 5 самолетов противника, которые сбросили несколько бомб и ушли к себе. Массирование в этих случаях авиации, доведение ее до колоссального количества без должного эффекта приводит к напрасной трате сил.

Выступавшие товарищи говорили, что мною выдвинуто очень много поло­жений. Особых расхождений по моему докладу у выступавших товарищей не было. Народный комиссар обороны даст нам указания, мы ими будем руко­водствоваться и, внеся у себя некоторые поправки, которые нам продиктует сама жизнь, авиация будет работать хорошо.

При нормальном фронте армии авиацию раздавать по корпусам нельзя. На фронте каждый командир стремится доказать, что его участок фронта реша­ющий, авиация нужна везде. Я считаю, что если мы будем придавать авиацию корпусам без учета массированного действия ее по важнейшим целям, мы ее распылим и не сможем дать должного и нужного эффекта.

Т. Попов предлагает придавать авиацию фронтовую армиям, а армейскую — корпусам, а потом влиять на ее боевые действия. Если уж придать авиацию, то придать и заставить руководить ею командира, которому она подчинена. Если армейская авиация будет придана корпусам, то командующий ВВС армии будет осуществлять только общее руководство, а руководить по отдельным задачам он не сможет. Мое мнение — раздавать авиацию ниже армии не следует.

По вопросам уничтожения авиации противника на аэродромах.

Здесь говорилось о господстве в воздухе. Я мыслю, господство в воздухе может быть такое, при котором возможны относительно свободные полеты, когда мы, не боясь сильного воздействия противника, можем проводить любую

206

 

операцию. И наоборот, мы не имеем господства в воздухе — наши действия сковываются активной авиацией противника. Наша задача сводится к тому, чтобы с самого начала боевых действий навязать свою волю противнику.

Я приведу несколько примеров в отношении господства в воздухе, как оно может иногда выглядеть. Допустим, мы на каком-то участке фронта развертываем активные действия авиации. Бьем по переднему краю и ближайшему тылу про­тивника. Создаем большую угрозу и глубокому тылу противника. Наносим ощу­тительные удары противнику. Естественно, командование противостоящей сто­роны вынуждено будет для прикрытия своих войск и важных объектов собрать истребительную авиацию, снять ее с других участков и поДтянуть к району наших активных действий с задачей противодействовать нам. На другой день, как только будет стянута истребительная авиация противника к району наших активных действий и начнет нам оказывать активное сопротивление, мы центр тяжести своих активных действий переносим на другой участок фронта.

То же самое можно практиковать в действиях на отдельных оперативных направлениях. Сначала мы активно действуем по тыловым объектам. Это заставит противника подтянуть истрибительную авиацию к этим объектам. Как только он это сделает, мы активность своих действий переносим по войскам противника, расположенным на переднем крае и в ближайшем тылу фронта. Во всех этих случаях инициатива боевых действий будет на нашей стороне. Истребительная авиация противника вынуждена будет часто менять свое базирование, так как везде одинаково количественно сильной она быть не может. Работая в этих условиях, истребительная авиация противника, как правило, будет запаздывать в своих противодействиях нашей авиации, будет нацеливаться для действий в неактивные районы действий нашей авиации и этим самым часто неэффективно будет расходовать свои силы.

Во время войны в Китае был такой случай. Вокруг Нанкина японцы посадили большое количество самолетов. Эти самолеты были расставлены по радиусу в 100—150 км. Это заставило китайскую авиацию действовать только по аэродромам противника, значительно удаленным от Нанкина. Нанкин был прикрыт большим количеством истребителей и зенитной артиллерией. Китай­ская авиация в течение целого месяца не производила боевых вылетов на нанкинский аэродром. Японцы считали, что китайская авиация боится дейст­вовать по нанкинскому аэродрому, стянули на этот аэродром до 150—200 са­молетов и расположили их в 3—4 ряда, как на параде. Командование китайской авиации, получив сведения о большом скоплении самолетов на нанкинском аэродроме, решило внезапным налетом уничтожить их. Здесь присутствует генерал-майор авиации т. Полынин, который участвовал в этом налете. Утром, в 8 час. 01 мин., китайские бомбардировщики удачно атаковали японские самолеты на аэродроме Нанкина, не понеся никаких потерь.

Этот случай говорит за то, что если мы какой-то аэродромный узел или аэродром длительное время не атакуем, противник успокаивается и использует его больше, чем какой-либо другой аэродром. Нужно выбрать момент, когда противник сосредоточит на аэродром, долгое время находившийся без нашего воздействия, максимальное количество самолетов, атаковать его большими силами и уничтожить все самолеты. Эти операции должны проводиться на­стойчиво и непрерывно, навязывая свою волю.

Из приведенных мною примеров видно, что авиацию противника нужно и можно уничтожать не только в воздухе, но и на аэродромах.

Выступавшие тт. Кравченко и Штерн склонны считать, что основное унич­тожение противника будет осуществляться в воздухе, а не на земле. Я всегда был противником этих крайностей. Мы обязаны уметь одинаково хорошо бить воздушного противника и на земле и в воздухе.

Нельзя ни в коем случае отказываться от действий по самолетам на аэродромах противника. Нам нужно учить и наших истребителей вести систематическое на­блюдение за аэродромами противника, разведывать, на каких аэродромах бази­руется авиация противника. Летчик-истребитель, который может быть погибнет в первом воздушном бою, не сбив ни одного самолета противника, принесет го­раздо больше пользы, действуя по стоящим самолетам на аэродроме.

207

 

Я этим не хочу сказать, что мы должны учить наших истребителей дей­ствовать только по аэродромам. В курсах боевой подготовки, одобренных Народным комиссаром обороны, для истребителей указано выполнение 2— 3 тренировочных налетов на аэродромы противника, это, конечно, в подготовке истребителей не основное. Основное у истребителей — воздушный бой и воздушная стрельба. Я считаю это правильным, так как, хорошо подготовив истребителя для воздушного боя, он легко и свободно будет справляться с задачами для действия по целям на земле — самолетам, танкам и войскам.

Мы должны иметь большой воздушный флот, который бы не позволил даже сильному противнику выступить против нас. Если наши летчики будут иметь хорошие самолеты, и драться они будут хорошо, мы с честью справимся со своими задачами как в воздухе, так и на земле, помогая нашим наземным войскам выполнять свои задачи.

Остановлюсь на обучении авиации. Ночная подготовка у нас сейчас стоит еще на низком уровне, ее необходимо поднять и особенно ее необходимо поднять в нашей дальней бомбардировочной авиации, которая в основном будет решать свои задачи по крупным целям в ночное время. Нужно тренировать для ночных полетов как отдельные самолеты, так и группы, доводя их до 500 самолетов.

Мы должны подготовить штурманов самолетов ДБ к самостоятельному полету на предельный радиус самолета. Это в такой же мере касается и летчиков-истребителей дальнего сопровождения. На штурманскую подготовку надлежит обратить серьезное внимание и в других видах авиации (разведы­вательной, штурмовой и истребительной).

Я должен сказать, что указания Народного комиссара обороны, обязывающие нас уделять исключительно большое внимание взаимодействию с войсками, заставляют усилить нашу штурмовую и истребительную авиацию, которая должна на фронте решать задачи боя и завоевывать господство в воздухе.

Сейчас Германия в войне с Англией отделена большим водным простран­ством. Условия войны, как мы видим, своеобразные. В будущей войне мы подобного положения иметь не будем. Наша основная задача учить авиацию действовать совместно с войсками в бою и операции. Многое будет зависеть от качества этого обучения и организации боя как в воздухе, так и на земле. С задачей, о которой я говорю, мы должны полностью справиться в 1941 году.

В 1941 году мы получаем большое количество самолетов-пикировщиков и штурмовиков. Нужно будет как следует обучить наш летный состав владеть этими машинами и применять их на поле боя. С этой задачей мы справимся, так как важность взаимодействия авиации с наземными войсками понимается всеми командирами. Мы хорошо понимаем, что одними разрушениями в тылу противника победы на фронте не добьешься.

Приказом Народного комиссара обороны № 0362, одобренным правитель­ством, кладется начало организованному Воздушному Флоту. Старая органи­зация Воздушного Флота себя изжила. Сейчас нам нужен массовый Воздушный Флот, хорошо организованный и подвижный. В старой организации ВВС мы этого не имели. Приказ № 0362 наводит порядок, позволяет поднять дисциплину среди рядового летного состава. Поднимается роль командира, и молодой человек — летчик, который должен выучиться летать и воевать, с самого начала службы не будет обременен семьей.

Я хочу привести вам один пример. В Запорожье авиагарнизон имеет не­большое количество тяжелых кораблей, но зато имеет колоссальное количество детей; в среднем на каждый самолет приходится по 12,5 детей. Это до сих пор приводило к тому, что молодой летчик и техник, обремененные семьей, потеряли всякую маневренность в случае передвижения части. Кроме этого, летчик, связанный большой семьей, теряет боеспособность, храбрость и преж­девременно изнашивается физически.

Приказ Народного комиссара обороны устраняет имевшиеся недочеты в этом отношении, создает нормальные условия для работы и роста воздушного флота, который при едином понимании использования его принесет немало побед.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 74—81.

208

 

Тюленев Иван Владимирович род. 16(28). 01.1892 г. в с. Шатрошаны ныне Ульяновской обл. На военной службе с 1913 г. Окончил школу прапорщиков. За храбрость и му­жество в боях 1-й мировой войны награжден 4 Георгиев­скими крестами. В Красной Армии с 1918 г. Окончил: Воен­ную академию РККА в 1922 г., курсы усовершенствования высшего начсостава в 1929 г., курсы парт полит под го­товки командиров-единоначальников при Военно-поли­тической академии в 1930 г. Участник Гражданской вой­ны. С 1918 г. по 1931 г. последовательно занимал должно­сти: командира взвода, эскадрона, помощника начальника штаба дивизии, начальника разведотдела корпуса и ар­мии, командира кавалерийских бригады, дивизии, был инс­пектором кавалерии военного округа. В 1931—41 гг. по­следовательно занимал должности помощника, замести­теля инспектора кавалерии РККА, был начальником управления в Центральном аппарате НКО, командовал войсками армии, военного округа. Участвовал в военном походе в Западную Украину в 1939 г. С началом и в ходе войны командовал войсками Южного фронта, 28-й армии, Закавказского военного округа (фронта). После войны был командующим войсками Харьковского военного окру­га, работал в центральном аппарате МО СССР, с 1958 г. — в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Генерал армии (1940), Герой Советского Союза (1978). Награжден 12 орденами, Почетным оружием, медалями, а также иностранными орденами и медалями. Умер 15.8.1978 г.