Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г.

Характер современной оборонительной операции

 

Доклад командующего войсками Московского военного округа генерала армии И. В. ТЮЛЕНЕВА

 

Товарищ Народный комиссар обороны, порученную мне, как и другим командирам, проработку и доклад на тему: «Характер современной оборони­тельной операции» — я понимаю, как необходимую для меня и всех лиц высшего начальствующего состава учебу. Мне думается, что система опера­тивной подготовки путем проработки тем и решения оперативных коротких летучек высшим начальствующим составом, намеченная и проводимая Вами, совершенно правильная и является примером для всех нас, как нужно пере­страиваться в работе и как нужно по-новому конкретно работать.

Тема «Характер современной оборонительной операции», намеченная Вами, товарищ Народный комиссар обороны, для проработки высшим начальствую­щим составом Красной Армии является, по моему мнению, весьма актуальной. Этот вопрос, отражающий одну из основных форм ведения войны, нигде не освещен в полном его объеме. Ни в нашей, ни в заграничной военной литературе нет полного изданного труда, в котором были бы изложены основы оборони­тельных действий, теория обороны в оперативном масштабе, в масштабе, скажем,  армейской  операции.  Таким  образом, мы  не  имеем современной

209

 

обоснованной теории обороны, которую могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой армейской наступательной операции.

Отсюда, для проработки этой весьма сложной темы требуется суммировать ряд отдельных материалов, связанных с оборонительной формой ведения войн, что за короткий отрезок времени всем нам, кому поручена эта тема, мне кажется, не представлялось возможным сделать.

Прежде чем приступить к изложению характерных особенностей современ­ной оборонительной операции, я должен сказать, товарищ Народный комиссар, что с характеристикой, которая дана начальником Генерального штаба [т. Ме­рецковым] о современной оборонительной операции и которая цитировалась докладчиком т. Жуковым, я целиком и полностью согласен.

В своем докладе я постараюсь доложить здесь, на совещании, ряд основных положений, характеризующих сущность современной оборонительной операции.

Первый вопрос, на котором я хочу остановиться, это общее понятие об оборонительных операциях в современной войне.

Как вы знаете, товарищи, ведение современных войн вооруженными силами покоится на двух основных формах боевых действий — на наступлении и на обороне. Эти формы боевых действий тесно связаны между собой, дополняют одна другую и составляют единый фронт действующих армий.

Если ведение войны основывается на двух формах боевых действий и общий фронт состоит из оборонительной и наступательной операций, то, в свою очередь, эти операции имеют в себе, кроме основных элементов, элементы противоположного порядка. Например, в наступательной операции имеются элементы обороны, а в оборонительной операции имеются элементы наступ­ления. Наступление и оборона, являясь по отношению друг к другу, как бы, противоположностью, в то же время обе эти формы боевых действий составляют единое целое оперативного плана. Как наступательная, так и оборонительная операция способны к своему перерастанию из одной формы в другую.

В учении Ленина о войне говорится: «Таких войн, которые бы начинались и оканчивались сплошным победоносным наступлением, не бывало во всемирной истории, или они бывали, как исключения»   .

Следовательно, сплошные победоносные наступления на войне бывают как исключение. Никто и никогда не располагает такими огромными силами и средствами, чтобы вести непрерывные наступательные действия на всем про­тяжении своего оперативного фронта. В этом отношении оборона будет со­ставной частью общего наступления. Оборона явится необходимой формой боевых действий на отдельных второстепенных направлениях в силу экономии общих сил для наступательного действия и изготовления для удара.

В статье «Ответ товарищам колхозникам» товарищ Сталин писал: «что... наступление без закрепления завоеванных позиций есть наступление, обре­ченное на провал.

Когда может быть наступление успешным, скажем, в области военного дела? Когда люди не ограничиваются огульным продвижением вперед, а ста­раются вместе с тем закрепить захваченные позиции, перегруппировать свои силы сообразно с изменившейся обстановкой, подтянуть тылы, подвести ре­зервы. Для чего все это нужно? Для того, чтобы гарантировать себя от неожиданностей, ликвидировать отдельные прорывы, от которых не гаранти­ровано ни одно наступление, и подготовить, таким образом, полную ликвидацию врага. Ошибка польских войск в 1920 году, если взять только военную сторону дела, состояла в том, что они пренебрегали этим правилом. Этим, между прочим, и объясняется, что, докатившись огулом до Киева, они вынуждены были потом, также огулом, откатиться до Варшавы. Ошибка советских войск в 1920 году, если взять опять-таки только военную сторону дела, состояла в том, что они повторили ошибку поляков при своем наступлении на Варшаву».

Конечно, в свете разоблаченных предательских фактов мы знаем, что не малую, а весьма большую роль в этом отношении сыграла контрреволюция иуды Троцкого, Тухачевского и других мерзавцев.

Военный мыслитель Клаузевиц , анализируя оборону, говорит, что обо­рона — такая форма, посредством которой нужно стремиться добиться победы.

210

 

Этот тезис Клаузевица «стремиться добиться победы» посредством обороны весьма поучителен. В этом тезисе воплощены оборонительные и наступательные элементы боя — нанести противнику физическое поражение в обстановке оборонительных действий. Это значит применить широко маневр огня, техни­ческих средств и живой силы. Это значит, что наступательный элемент в оборонительных действиях должен найти широкое применение, а в конечном итоге оборонительная форма может перерасти в форму наступательную.

В чем заключаются оборонительные действия? В отражении удара против­ника огнем, маневром и контрударом.

В таком случае — каковы же будут способы оборонительных действий? Отвечаю: выжидание со стороны обороняющегося и готовность его использовать любую ошибку наступающего, чтобы ринуться на него и сокрушить первона­чально в предполье, затем перед передним краем и, наконец, внутри оборо­нительной полосы.

Оборонительные действия в зависимости от задач, отводимых им опера­тивным планом, и условий, которыми они вызваны, могут носить:

• длительный характер, что обрекает обороняющегося к неудачам и к
  позиционной войне;
• временный характер, что вызывается закономерностью общего боя и
  позволяет обороняющемуся при создании наивыгоднейших для него условий
  нанести противнику поражение малыми силами.

Исходя из оперативно-тактического понимания современного боя и отводя место в этом бою оборонительным действиям, можно придти к следующему выводу: оборонительные действия в современной войне применяются во всех случаях как неотъемлемая составная форма общего современного боя.

Товарищ Сталин учит нас, что искусство ведения войны в современных условиях состоит в том, чтобы, овладев всеми формами и всеми достижениями науки в этой области, разумно их использовать, умело сочетать их или своевременно применять ту или иную из этих форм в зависимости от обста­новки.

Товарищи, какой вывод из всего этого краткого анализа современных оборонительных действий можно сделать? Я лично, товарищи, делаю следу­ющий вывод.

Оборонительные операции определяются: 1) понятием малыми силами до­биться победы над наступающим противником; 2) разновидностью формы оборонительной операции, построенной на основе всех элементов современного боя, и применением этих основ всеми средствами борьбы современной армии; 3) широким использованием для оборонительных операций наивыгоднейших географических условий, местности с применением полевых долговременных огневых точек и фортификационных сооружений.

Второй вопрос, на котором я хочу остановиться, это основы организации оборонительной операции.

Оборонительные операции в зависимости от общего плана войны, опера­тивной задачи или даже в зависимости от ряда причин политического и экономического порядка, могут быть построены на сильных инженерных ук­реплениях, оснащенных современными средствами борьбы, как-то: артиллерией всех калибров и автоматическим оружием, находящимися на вооружении современных армий.

В первую мировую войну 1914т-1918 гг. оборонительные операции на Западе опирались на крепости: в Бельгии — на Льеж, во Франции — на Верден, и ряд других крепостей на Востоке опирались на крепости — Осовец, Ново-Георгиевскую, Иван-Городскую и ряд других.

Ныне, во вторую империалистическую войну на Западе, французы опира­лись на укрепленные линии Мажино, Вейгана, немцы опирались на укреп­ленную линию Зигфрида . Наконец, финляндская армия, сделавшая нападение на СССР из укрепленной полосы Карельского перешейка, а затем, после отпора и наступления Красной Армии, опиралась в своей оборонительной операции на эти укрепления.

Что представляли собой эти оборонительные укрепленные линии и позиции?

211

 

Так, например, линия укреплений Франции Мажино состояла из ряда непрерывных У Ров, укрепленных секторов и оборонительных участков. Про­тяжение этих укреплений по фронту доходило до 100—150 км. По характеру и силе развития линия Мажино имела впереди себя укрепленные районы, затем укрепленные сектора и оборонительные участки. Наиболее прочно были подготовлены УРы; укрепленные же сектора подготовлялись в мирное время к обороне слабо в виде укрепленных полос, а оборонительные участки подго­товлялись только в военное время. Глубина УРов доходила до 10 км, по переднему и тыльному краям основной оборонительной полосы имелись про­межуточные укрепления. Максимальная толщина перекрытий, сооружений — 3 м, что обеспечивало [защиту их] от попадания бомб тяжелых гаубиц и 250-килограммовых авиационных бомб.

На важнейших путях во Франции со стороны Италии было сооружено точно так же значительное количество долговременных укреплений. Так, например, укрепления, возведенные перед малым Сен-Бернарским проходом протяжением на 25 км по фронту и 18 км в глубину; укрепления у Манчинезио протяжением 47 км по фронту и 19 км в глубину, у Модзалена — 28 км по фронту и 26 км в глубину. Наконец, район Ниццы прикрывали укрепления протяжением 40 км по фронту и 30 км в глубину. Общая насыщенность всех этих укреплений сводилась к 408 крупным и малым укреплениям на вооружении которых состояло до 2000 пушек разных ка­либров и 1063 ст[анковых] пулеметов, несколько сот орудий противовоз­душной и противотанковой обороны. Первая линия укреплений была усилена многочисленными, хорошо замаскированными пулеметными гнездами. Хоро­шая маскировка позволяла пропускать атакующие части и внезапно открыть огонь им в тыл.

Итак, из опыта наличия оборонных укреплений (во Франции — линия Мажино и укрепления против Италии, в Германии укрепленные позиции Зигфрида и финская линия Маннергейма мы видим, что все они состоят: из большого количества бетонных больших, средних и малых гнезд сопротивления различной огневой и живой силы; эти сооружения противостоят силе огня дивизионной, корпусной артиллерии и авиабомб весом в 250 кг; максимальная глубина долговременных укреплений равна 10—15 км; наличие непробиваемых бомбами складов боеприпасов, горючего и продовольствия; наличие глубинных рокадных железных дорог для безопасной подвозки и эвакуации; организация усиленной ПВО путем введения большого количества средств зенитной артил­лерии.

Характерной особенностью всех укреплений по обороне является полная увязка огневых средств наземной и воздушной обороны и большая насыщенность [их] артиллерийскими средствами.

Другой характерной особенностью является и то, что большинство укреп­лений обороны на Западе [не имеют] большой оперативной глубины. По существу французская и английская армии противопоставили германскому наступлению, в особенности в мае-июне 1940 г., тактическо-пассивную оборону на так называемой линии Вейгана.

Система укреплений на Карельском перешейке являлась наиболее совре­менной, отвечающей, как тактико-техническим, так и оперативным требова­ниям современных оборонительных операций. Глубина ее, начиная от старой нашей государственной границы до Выборгского района, 78 км. Эта оборони­тельная полоса Карельского перешейка состояла из первого предполья, глубина которого была 36 км. (На этой схеме показана система оборонительных ук­реплений Карельского перешейка*). На этом предполье имеется 18 позици­онных линий с развитой системой зажигания и разрушения, имеющих плотность на один километр фронта: проволочных заграждений полкилометра, лесозавала полкилометра, минных полей 0,9 км, эскарпов и рвов 100 м, взрывов мостов 1 погонный метр на 1 км при плотности огня — 2 пули в минуту на один погонный метр фронта.

 

* Упоминаемые в докладе и выступлениях схемы не обнаружены.

 212

 

Основная оборонительная полоса — это линия Маннергейма глубиною 6 км.

Вся эта линия Маннергейма тесно была связана со всей системой заграждения предполья. Плотность заграждения на этой линии мы видим такую: проволочные заграждения составляли 1,5 [км] на километр [фронта], лесных завалов — 1,5 [км] минных полей в особенности много — 2,7 [км], эскарпов — 300, надолб — до 1 км, и насыщение огнем — 6 — 7 пуль в минуту на один погонный метр.

Дальше, товарищи, проходило второе предполье глубиною в 18 км. Плотность заграждения такая же, как и на первом предполье.

Затем шла тыловая оборонительная полоса линии Маннергейма с глубиной в 3 км при плотности заграждения в 2 раза большей предполья и плотности огня 5 — 6 пуль в минуту на один погонный метр.

Затем было Выборгское укрепление глубиною до 2-х км. Плотность заграждения та же, что и на основной оборонительной полосе. Перед укреплением на глубине 6 км находились промежуточные позиции.

И, наконец, городская /Выборгская/ укрепленная полоса глубиной до 3-х км при плотности заграждения и огня такой же, что и на основной линии Маннергейма. Городские укрепления имели перед фронтом на глубине [4,5 км промежуточные позиции].

Товарищи, вот почему борьба на Карельском перешейке была для наступающих наших войск очень тяжелой и только после большого насыщения техническими средствами, и, в первую очередь артиллерией и авиацией, умелого их использования Красная Армия сумела проломить всю систему этой обороны.

Вы, товарищи, из докладов и начальника Генерального штаба, и тов. Жукова вкратце слышали и о ряде других мероприятий, которые помогли эту весьма совершенную современную оборонительную полосу проломить нашим войскам.

Эти мероприятия заключаются в том, что под руководством Маршала Советского Союза тов. Тимошенко пехота была перед этим штурмом подучена и научена тому, как нужно брать современные укрепления.

Товарищи, чтобы противопоставить современному мощному наступлению, эшелонированному на большую глубину, стремящемуся одновременно парализовать сильной авиацией, мотомехсоединениями всю оборону, необходимо так организовать оборону, чтобы она была бы способна не только дать одновременный мощный огневой отпор на всей глубине возможного проникновения танковых, моторизованных, авиационных и пехотных соединений, но и сломить наступающего морально и физически частными контрударами, а также общим контрнаступлением оперативных резервов, в полном взаимодействии с войсками фронта нанести противнику сокрушительный удар.

Такой обороной может быть только оборона, построенная на оперативных началах, оборона глубокая, оборона, вытекающая из оперативного плана и опирающаяся на всевозможные инженерные преграды глубоких [оборонительных] полос, оперативно между собой связанных, опирающаяся на мощь новых или, вернее, всех родов войск и в первую очередь на артиллерию, авиацию и танки.

А характер действий [сил] обороны должен быть пропитан идеей наступления, умелым сочетанием оборонительных и наступательных форм современного боя.

Совершенно очевидно, что армейский район обороны должен представлять собой сложную и мощную систему заграждений, воздвигнутую на определенных оперативных основах. В целом оперативный район обороны должен быть построен с расчетом на полное моральное и физическое истощение сил наступающего путем изматывания [его] в полосах заграждения и должен обеспечивать атаки контрударов{195} наступающих вторых эшелонов и резервов как на земле, так и с воздуха для полного его поражения.

Армейский район оборонительных действий представляет собой одну общую оперативную систему, состоящую из ряда зон.

 

*Так в стенограмме.

 

213

 

Из чего состоит этот оборонительный район армейской операции?

1)  Из передовой зоны оборонительных действий — предполья, назначение которой — задержать противника, не дать ему возможности беспрепятственного подхода к переднему краю обороны, скрыть от противника подлинное расположение обороны, всемерно задержать продвижение противника, нанести урон его передовым частям,  разведать его силы,  подготовить будущий исходный район противника так, чтобы в нем, и особенно в период контрподготовки, нанести потери главным силам наступающего.

Эта зона оборонительных действий должна при малейшей к тому возмож­ности организовываться с большой глубиной, минимум 15—35 км, и включать в себя ряд искусственных и естественных преград, под прикрытием которых действующие части в этой зоне смогли бы применить внезапно силу огня и контрударов всеми возможными средствами.

Основу заграждения в предполье составляют противотанковые заграждения. Сюда относятся: рвы, эскарпы, противотанковые мины, фугасы, завалы, порча мостов, заболочивание и мины замедленного действия. Последние ставятся, главным образом, в предполагаемых районах сосредоточения противника.

Само собой разумеется, для этих оперативных заграждений потребуется достаточное количество сил и средств. По грубому подсчету, исходя из средней плотности заграждений, можно сказать, что для создания этих заграждений на всем протяжении полосы предполья армейской операции потребуется при­мерно от 70 до 80 тонн взрывчатых веществ, от 30 до 50 тонн колючей проволоки, до 20 000 противотанковых мин.

• Следующей идет основная зона оборонительных действий, тесно связанная
  с зоной заграждения предполья, назначение которой всеми силами и средствами,
  при помощи естественных и искусственных инженерно-полевых сооружений
  нанести [противнику ] поражение огнем с земли и воздуха. Глубина этой зоны
  может быть от 12 до 20 км.

Основу заграждений главной зоны оборонительных действий составляют противотанковые препятствия и огневые сооружения, обеспечивающие [защи­ту] от артиллерийского огня дивизионной и корпусной артиллерии наступа­ющего.

Во второй полосе основной зоны оборонительных действий, которой ставится целью отсечение мехсоединений зарвавшегося противника, силами второго эшелона, должна быть хорошо развита, точно так же как и перед передним краем, противотанковая оборона и система отсечных фланговых позиций и, в особенности, в полосе того корпуса, который расположен на основном направ­лении удара противника.

Для заграждения второй полосы основной зоны потребуется также немалое количество взрывчатых веществ. Исходя из средней нормы, можно сказать, что взрывчатых веществ потребуется до 60 тонн, противотанковых мин — до 60 000, колючей проволоки — до 300 тонн, малозаметных препятствий — до 7000 пакетов.

• Дальше, товарищи, в районе оборонительных действий армейской операции лежит зона оперативных маневров, подготовка и назначение которой, является решающее действие из глубины и в самой глубине оперативными резервами. Глубина этой зоны — 25—30 км.  В этой зоне располагаются армейские резервы.

Зона оперативного маневра в инженерном отношении оборудуется проти­вотанковыми районами, промежуточными позициями. Это инженерное устрой­ство зон преследует, в первую очередь, цель задержать на определенных направлениях продвижение мотомеханизированных соединений противника, а в случае вхождения его в оперативную глубину обороны дать возможность армейским резервам уничтожить его.

Потребность в инженерных средствах в этой зоне оперативного маневра может выразиться в следующем: взрывчатых веществ до 60 тонн, противотан­ковых мин до 70 тысяч, колючей проволоки до 400 тонн.

• Дальше лежит тыловая зона оборонительных действий, назначением
  которой является укрыто расставить все средства, обеспечивающие действия

214

 

оборонительной операции. Глубина этой зоны может быть до 50 км. Основу обороны тыловой зоны составляют противосамолетные и зенитные средства, а также подвижные отряды для борьбы с воздушными десантами противника.

Как видно из вышеприведенных цифр по организации укрепленной армей­ской оборонительной операции, потребуется много инженерных средств и боль­шое количество рабочей силы и времени.

Отсюда для работ инженерного порядка по преднамеренным оборонительным операциям требуется заблаговременно намечать районы оборонительной опе­рации, которые, в свою очередь, по своему рельефу местности способствовали бы оборонительным целям.

Совершенно очевидно, что одними средствами войсковых частей, предназ­наченных для оборонительных действий, выполнить всю эту работу по укреп­лению оборонительных позиций всевозможными заграждениями будет непо­сильно. Отсюда, в состав сил армейской операции должны быть включены специальные инженерно-строительные части в количестве 3—4 батальонов и транспортные средства.

Товарищи, какой можно сделать вывод из всего мною сказанного? Вывод можно сделать следующий: основа организации современной оборонительной операции зиждется на противотанковых, противосамолетных и противоартил-лерийских средствах, а это значит, что основным костяком современной обороны на земле являются противотанковые, противосамолетные, артиллерийские сред­ства. Точно так же губительным средством борьбы на подступах к обороне и внутри оборонительной полосы для наступающего является штурмовая и ис­требительная авиация, которая, прикрывая действия оборонительной операции с воздуха, в то же время путем бомбометания наносит урон всем средствам наступающего.

Оборонительная операция должна строиться на оперативных началах, т. е. [быть] глубокой, вытекающей из оперативного плана и опирающейся на все­возможные инженерные преграды, на мощь всех родов войск, и таить в себе идею наступления.

На всю оперативную глубину оборонительной операции потребуется около 300 тонн взрывчатых веществ, до 2,5 тыс. тонн противотанковых мин, до 1000 тонн колючей проволоки и до 6—7 [тысяч] тонн других всевозможных грузов, а всего — 10—11 [тыс.] тонн, и, кроме того, потребуется огромное количество леса и прочих строительных материалов. Только для подвоза взрывчатых веществ и прочих инженерных средств потребуется до 800—900 ва­гонов, что составит 20—21 эшелон.

Исходя из расчета устройства армейской оборонительной полосы [силами] обороняющихся войск и приданных им 4—5 специальных строительных ба­тальонов по специальной работе и мобилизации населения в количестве 10 ты­сяч человек, то и в этом случае устройство всей армейской оборонительной полосы займет не меньше 10—15 суток.

Товарищи, это, видимо, и будет то время, которое мы должны выдерживать на первой зоне оборонительных действий, т. е. в предполье.

Товарищи, я хотел пару слов сказать вместе с этими выводами о том, что те средства, которые мы применяем для сооружения заграждений, являются у нас с вами далеко еще несовершенными и производительность их не так высока. Например, универсальный экскаватор «Комсомолец», он по своей производительности труда с одним ковшом дает 30 м в час, многоковшовый дает 50 м в час.

Дальше, имеется у нас машина так называемая окопокопатель, которая дает весьма небольшую глубину. Она дает 0,6 м и 1—2 км, по фронту в час своей производительности. У нас имеются тяжелые грейдеры № 12 для эскар-пировки. У нас имеются механические установки для устройства проволочных заграждений, мотопилы для устройства завалов.

Но эти средства в сравнении с той колоссальной работой, которая выпадает на оборонительную операцию, весьма еще не усовершенствованы и незначи­тельны. Надо, видимо, поставить, товарищ Народный комиссар обороны, вопрос перед нашей промышленностью, чтобы она нам выпускала такие машины,

215

 

которые позволили бы нам на случай применения армейской оборонительной операции на том или ином фронте в наикратчайший срок сделать ту местность, которая доступна для маневров, абсолютно недоступной для движения любого рода войск.

Товарищи, следующий вопрос, на котором я хочу остановиться, это –  расчет и расстановка сил и средств в оборонительной операции.

Состав сил и средств в оборонительной операции зависит от ее задач и протяженности как по фронту, так и в глубину района действий.

Мы, товарищи, здесь уже слышали, какой глубины должна быть армейская оборонительная операция. Она обусловливается теми наступательными опера­циями, теми задачами, которые таит в себе наступательная операция. Если исходить хотя бы из того, что протяженность фронта армейской операции будет равна 100 км по фронту и 100—120 км в глубину, то это и будет, главным образом, определять силы и средства оборонительной операции.

Само собой разумеется, на протяжении всего этого фронта, в зависимости от предприимчивости противника, значимости района действий как с точки зрения экономической, так и стратегической, плотность фронта оборонительной операции в смысле насыщения живой силой и техническими средствами борьбы будет неодинакова.

Однако, в определении сил и средств для оборонительной операции мы должны исходить из норм расчетов средней плотности насыщения наших войск и тех возможностей, которые они имеют. Например, стрелковая дивизия, занимающая фронт в 8 км, будет иметь плотность с корпусными средствами — 17 орудий на один км. Если фронт будет шире, до 12 км, средняя плотность будет доходить до 11,5 орудий на один км. Если фронт будет еще несколько шире, т. е. более 12 км, то плотность артиллерийского насыщения будет равняться 8-ми орудиями на один км.

Таким путем, если исходить из средней плотности [артиллерийского на­сыщения ], то мы видим, что этих средств недостаточно в сравнении с теми наступательными средствами, которые нам охарактеризовал генерал армии тов. Жуков. Отсюда требуется усиление [армии ] этими средствами из Резерва Главного командования. Если мы усилим армейскую операцию 4—5-ю полками Резерва Главного командования, то мы тогда, несомненно, увеличим и нашу плотность: в первом случае, возможно, до 21 орудия, среднюю — до 14 орудий и самую низкую — до 10,6 орудий на километр.

Таковы, товарищи, наши возможности для создания артиллерийской плот­ности в районе оборонительных действий армейской операции.

Наш Полевой устав определяет фронт дивизии в обороне 8—12 км. Если ис­ходить из этих требований, то мы должны будем иметь в 1-м эшелоне 10 стрел­ковых дивизий. Эти 10 стрелковых дивизий, в зависимости от важности прикрытия ими определенных оперативных направлений и объектов, будут занимать фронт неодинаковой плотности. Не исключена возможность наличия протяженности фронта дивизий: минимальная — 5 км и максимальная — 15 км.

Такое положение диктуется и тем стремлением наступающих, которые будут создавать свое превосходство над обороняющимся.

В то же время обороняющаяся сторона будет стремиться создать против насту­пающего известное соотношение сил и средств, которое позволило бы не только приостановить наступление [противника], но, при известной обстановке, огнем, маневром, контрударом на основе укрепленных районов нанести [ему] поражение,

Как показывает опыт истории войны, соотношение наступающего к оборо­няющемуся в большинстве случаев выражалось как 2,5:1 в живой силе, 3:1 в артиллерии и прочих технических средствах. На отдельных оперативных ре­шающих направлениях соотношение наступающего к обороняющемуся резко повышалось и доходило до 3,5:1.

Это положение несомненно должно учитываться при создании не только так­тической, но и оперативной плотности фронта [в ] оборонительной операции*.

 

* Далее опущены несколько примеров из опыта первой мировой войны, характеризующих превосходящее соотношение сил наступающего к обороняющемуся.

216

 

Что может встретить обороняющийся в современной войне? Опыт второй империалистической войны, например, наступательные операции германских армий во Франции в мае-июне 1940 г., свидетельствуют о том, что эти наступательные операции характеризуются глубоким построением ударных армий, наличием в них 2—3-х эшелонов в [составе* ] целых корпусов, и на отдельных направлениях, как на рейнском направлении, за ударной армией шла новая самостоятельная армия, оснащенная большим количеством танков, артиллерии в сопровождении авиации.

Быстрый ввод из глубины танков и мотодивизий давал возможность раз­вивать успех наступления свежими силами, что усиливало как количественное, так и техническое превосходство наступающего.

Эта особенность должна быть учтена и должна лечь в основу при плани­ровании современной оборонительной операции. В целях создания глубоких оборонительных действий и в осуществление оперативного маневра как в глубине оборонительных действий, так и на случай развития успеха, наряду с первым эшелоном необходимо в оборонительной операции иметь второй эшелон; состав этого второго эшелона должен составлять 1/3 сил первого эшелона, это значит — 3 дивизии, одна из этих дивизий должна быть танковой.

Второй эшелон в оборонительной операции располагается отдельными груп­пами за отсечными позициями. Если на направлении [действий ] дивизии второго эшелона имеется важное направление, которое может служить веро­ятным направлением развития [противником ] прорыва, то подчинение вторых эшелонов может быть [передано] непосредственно высшему командованию; если занятый участок дивизии второго эшелона не имеет особого оперативного значения, [то] подчинение этой дивизии [передается командованию] высшего соединения, обороняющего основную зону.

Кроме вторых эшелонов, в целях осуществления активных оборонительных действий, необходимо иметь резервные эшелоны в составе одной-двух танковых [и] моторизованных дивизий.

Исключительное значение в оборонительных действиях имеет авиация, которая призвана работать во взаимодействии с первым эшелоном, чтобы нанести поражение противнику, сгруппировавшемуся для прорыва.

В момент и после прорыва авиация должна своими действиями остановить вторые эшелоны наступающего противника и дать возможность обороняющимся войскам по частям разбить первый наступающий эшелон.

Как правило, авиация в условиях оборонительных действий будет иметь ограниченные возможности в силу своего слабого состава. Поэтому использо­вание авиации должно быть целеустремленным, а задачи должны быть огра­ничены важнейшим объектом, на важнейших направлениях и в наиболее решающие этапы операции. Для этой цели более целесообразно в оборони­тельных действиях иметь смешанную авиацию, которая могла бы прикрывать с воздуха и уничтожать наступающие средства противника.

ПТО — это основа основ [обороны]. Для создания мощного огневого заграждения противотанковой обороны во леей оборонительной полосе потре­буется большое количество противотанковых средств. Видимо, тех средств, которые имеются на вооружении войск, призванных на выполнение армейских операций, будет далеко недостаточно. Если мы считаем современную оборону, которая должна зиждеться на противотанковых средствах, на артиллерии, то мы должны в своих расчетах исходить из более плотной артиллерийской насыщенности как в главной оборонительной зоне первой и второй полосы, так и в противотанковых районах.

Только при таком положении можно запретить взлом переднего края и глубины главной оборонительной полосы и безнаказанно продвигаться танкам противника в глубине всей оборонительной операции.

Какова же должна быть плотность противотанкового огня?

Если допустить, что противотанковые 76-мм орудия при 15—20% вероят­ности попадания,  при скорострельности в одну  минуту  7—9  выстрелов на

 

* В стенограмме «количестве».

217

 

дистанцию 1000 м, с учетом скорости движения танков 15 км в час за 2,5 минуты выведут [из строя ] три танка противника, то для того, чтобы нз фронте в один км при плотности атаки танков 50—70 [единиц] нанести им большее поражение, потребуется 15—28 орудий ПТО на один км фронта. А если учесть, что в процессе артиллерийской подготовки наступающих ПТО может иметь потери хотя бы приблизительно до 1/3 своих средств, то плотность противотанковых орудий должна исчисляться количеством 20—40 орудий на один км фронта.

Этих средств, без придачи средств Резерва Главного командования, наши войска иметь не будут. А отсюда требуется придача этих средств за счет Резерва Главного командования.

В обороне вся артиллерия должна быть противотанковой.

Дивизия и корпус, располагаемые в основной зоне оборонительных действий, на своих участках по важности районов точно так же, как и вся оборонительная система армейской операции, будут иметь неодинаковую плотность насыщения огневыми средствами, живой силой, техникой, а также и составы первого и второго эшелонов и резервы.

Резервы дивизии большей частью будут состоять из отдельных батальонов, а резервы корпуса — из отдельных полков. В особых случаях в основной оборонительной зоне корпус может иметь в резерве дивизию, расположенную в глубине основной оборонительной зоны.

Резервный эшелон оборонительных действий предназначен для борьбы в зоне оперативного маневра и нанесения решительных контрударов из глубины, находится и действует по распоряжению армейского командования.

Средства ПВО в оборонительных действиях используются в полном взаи­модействии с расстановкой и использованием всех сил и средств обороняющегося в зависимости от важности и значимости направления, расположения основных объектов живой и технической силы и основных баз, обеспечивающих оборо­нительную операцию.

Товарищи, устройство тыла по обеспечению оборонительной операции, я думаю, сложности из себя большой представлять не будет. Сложность его будет заключаться главным образом в планировании подвоза большого коли­чества боекомплектов и инженерного имущества для обеспечения войск и возведения искусственных железобетонных и прочих укреплений по обеспе­чению оборонительной операции.

Таким образом, состав войск и расстановка сил и средств [в ] оборонительной операции, в силу мощного организма, состоящего из всех современных тех­нических средств борьбы и большого количества всех родов войск, будет представлять собой нелегкое дело и потребуют тщательного разработанного плана.

Выводы: исходя из выше намеченной расстановки сил и средств для обес­печения надлежащей тактической, оперативной плотности [их ] во всей полосе оборонительной операции, потребуется иметь боевой состав обороняющейся армии в составе 4—5 стрелковых корпусов или 12—15 стрелковых дивизий, 1—2 танковых дивизий, 4—5 артиллерийских полков Резерва Главного ко­мандования, 20 артиллерийских дивизионов, противотанковые средства, 2— 3 зенитных артполка и одна авиадивизия, в числе которой до 3-х полков должно быть истребительной и штурмовой авиации. Для выполнения ряда специальных оборонительных работ потребуются до 3—4 саперно-инженерных батальонов и батальон мотопехоты для борьбы с парашютными десантами.

Состав и расположение сил в обороне при наличии УР будет иметь несколько иной характер. Однако наличие оперативного резерва с мехчастями обязательно и в этих условиях.

Указанные данные исчисления сил ориентируются на западный театр военных действий.

Для других театров войны, как-то северо-западного, (Финляндия), юго-восточного (Турция, Иран и Афганистан), насыщение будет в 2—3 раза меньше.

Товарищи, боевые порядки вытекают из той расстановки сил и средств, о которой я вам сказал... Само собой разумеется, что в процессе ведения обо-

218

 

решительной операции в зависимости от предприимчивости противника, в зависимости от результатов действий соседей, — этот боевой порядок может, несомненно, изменяться. Однако при всех его изменениях глубина расстановки сил и средств должна соблюдаться постоянно.

Основные особенности и принципы ведения оборонительной операции.

Если мы говорим, что основной целью ведения оборонительной операции является уничтожение противника, то из этого вытекают характерные особен­ности и принципы оборонительных действий. Прежде всего мы должны до конца использовать сильные стороны обороны, дающие преимущество перед наступающим, в особенности при равном соотношении сил.

В чем выражаются сильные стороны обороны?

• В силе организованности огня и глубине его эшелонирования, заблаговременной подготовленности огня, что при стационарном расположении огневых средств позволяет [организовать] максимальное применение воздействия огневых средств в единицу времени,  в то время как часть огневых средств наступающих не будет в это время использована, ибо они будут находиться в движении.
• В скрытности и защищенности от воздействия огня наступающего живой силы обороны, ее материальных средств, что дает возможность применения внезапности огня по открытым целям противника.
• В использовании таких дополнительных средств борьбы, которые не может применять наступающий в большом масштабе, как обороняющийся, как-то: минирование местности, создание трудных препятствий и сочетание всех видов огня на пути наступающего.
• [В] заблаговременной подготовке направлений в полосе контратак и контрударов и применении ими свежих сил вторых эшелонов и резервов по расстроенным боевым порядкам [противника. ]

Слабая сторона обороняющегося заключается в том, что инициатива дей­ствий находится в руках наступающего, отсюда, задача — использовать до конца сильные стороны обороны [для] уравновешивания соотношения сил во всей обстановке для выполнения основной задачи, что является главной задачей обороняющегося.

Какими основными особенностями должны отличаться оборонительные дей­ствия в передовой зоне обороны? Прежде всего, эти действия будут вестись отрадами заграждения, высылаемыми по основным маршрутам для постановки и устройства заграждений: таких отрядов может быть от 15 до 25 на всю полосу. Если состав их взять из расчета одной стрелковой роты, усиленной саперным взводом, орудиями п [олковой ] а [ртиллерии ] и ПТО, то для этой цели потребуется 7 стрелковых батальонов и до 2-х батальонов сапер. Эти силы и средства для заграждения должны быть выделены из состава вторых эшелонов основной оборонительной зоны.

[Выброска заградительных отрядов, если они выделены не из состава мо­точастей], должна производиться на автомашинах, что позволит им [своевре­менно] выдвинуться на конечные рубежи, поднять необходимые средства заграждения ] и применить более мобильные действия [перекатами ] на всей глубине.

Передовые прикрывающие части передовых отрядов, высылаемые распоря­жением командиров дивизий и корпусов в составе батальон-полк, усиленных саперными, противотанковыми полковыми и дивизионными артиллерийскими огневыми средствами, а в некоторых случаях и танками, [дадут] нам возмож­ность придти к соответствующим результатам.

Таким путем некоторую разницу с нашим Полевым уставом здесь можно усмотреть. Эта разница заключается в том, что здесь действуют и отряды заграждения в направлении основной тактической зоны, здесь действуют и передовые прикрывающие части (ПО), как более сильные и более способные на длительное удержание противника, главным образрм, с целью расстройства его боевого порядка и нанесения ему поражения.

Основной принцип действия отрядов заграждения и передовых отрядов — создание рубежей заграждения на основных направлениях маршрутов движения

219

 

основных сил противника, атака из-за укрытии всеми огневыми средствами, подрыв танков на минных полях, атака и контрудары по просачивающемуся противнику из-за засад в полосе заграждения.

Искусство боевых действий заградительных отрядов и передовых отрядов заключается в том, чтоб.ы как можно больше и непрерывно воздействовать на наступающего противника на каждом промежуточном рубеже и в то же время не подвергать себя напрасному риску.

Сумма всех этих боевых действий, несомненно, затрудняет развертывание главных сил противника и обеспечивает нанесение ему значительного урона.

Таким образом, отряды заграждения, а затем и передовые отряды в пред­полье вынуждают противника к преждевременному развертыванию больших сил, дезорганизуют его боевой порядок, разведуют группировку его главных сил и этим самым выигрывают необходимое время для полного изготовления к оборонительным действиям главных сил, призванных к обороне.

После исчерпывающих боев в передовой зоне предполья борьба переносится к переднему краю основной оборонительной полосы.

Бой перед передним краем обороны является одним из решающих этапов боевых действий оборонительной операции. Он начинается сильной контрпод­готовкой, которая проводится основной массой артиллерии во взаимодействии с авиацией. Одновременно с артиллерийской контрподготовкой при выгодной обстановке, когда противник еще не успел развернуть свою артиллерию, ре­зервы, особенно танковый, атакуют противника перед передним краем.

Авиация в период боя за основную полосу обороны должна всеми средствами обрушиться на боевые порядки наступающего и в первую очередь на колонны, выдвинувшиеся из вторых его эшелонов. В момент боя за передний край обороны исключительное напряжение должна проявить противотанковая ар­тиллерия. Она во взаимодействии во всеми средствами обороны должна за­претить движение танков противника.

Бой внутри оборонительной полосы основывается на контрударе, отсечении любых зарвавшихся сил просочившегося противника в глубину обороны и уничтожении его.

Бой с авиадесантами противника организуется путем [действий ] специально выделенных отрядов, цель которых — преградить [неприятелю] продвижение к объекту, который намеревается захватить десант, лобовой атакой и путем окружения уничтожить его. Почему я говорю «лобовой»? Потому что окружать некогда. Десант действует скоротечно. Таким путем, сразу же, если обнаружен воздушный десант, его выброска, немедленно стремись к нему, лобовой атакой уничтожай, а по возможности, окружай его.

Из этого вытекают и общие принципы [ведения ] оборонительной операции:

• обороняющий [ся ] должен стремиться сломить упорство противника;
• вырвать из его рук инициативу и навязать ему свою волю;
• все оборонительные действия должны быть пронизаны величайшим духом
  активности.

В обороне, точно так же, как и в наступлении, нельзя оглядываться назад, ибо это есть преступление защитника перед своей родиной.

Опираясь на оборонительную систему искусственных инженерных соору­жений, всевозможные укрепления полевого типа и прочие естественные пре­пятствия, используя силу артиллерийско-ружейно-пулеметного огня, обороня­ющий [ся] наносит поражение наступающему противнику.

Свой маневр, короткие частные молниеносные контрудары вторыми эше­лонами и резервами обороняющийся строит на оси укрепленных точек рубежей и огневого щита. Прикрывшись тем или иным укреплением, до конца исчер­пывая всю силу огневых, технических средств нападения с земли и с воздуха, маневрируя и нанося контрудары в передовой зоне перед передним краем, внутри тактической и оперативной глубины обороны, измотав наступающего и создав необходимые наивыгоднейшие для себя условия, обороняющиеся войска должны переходить в общее контрнаступление. Нельзя бояться, что оборонительная форма перерастет в свою противоположность, т. е. в форму наступления. Наоборот, к этому нужно стремиться.

220

 

Следовательно, обороняющийся благодаря применению и использованию опорных пунктов, огневых узлов сопротивления и широкого маневра в полосе оборонительных действий, имеет полную возможность противостоять даже малыми своими силами численно более превосходящему противнику и добиться победы.

Осуществление основных принципов оборонительных действий в каждом отдельном случае определяется общими и частными целями, поставленными перед обороняющими [ся ] войсками. Общая цель оборонительных действий — это уничтожение противника.

Частными целями будут:

• задержать противника впереди на выбранной позиции предполья; отсюда
  способ действия основывается на плотной глубокой системе огня, заграждений
  и контрударах;
• замедлить продвижение пр[отивни]ка на ограниченное время; способ
  действий основывается, главным образом, на системе огня и заграждений.

Планирование   оборонительной   операции

Планирование оборонительной операции вытекает из ее характерных особенностей и времени принятия этого решения тогда, когда решение на оборонительную операцию на том или ином участке фронта принято в мирное время и оборонительная операция является составной частью единого опера­тивного плана. В этом случае при планировании оборонительной операции не требуется организация выхода или отхода и прикрытия войск на намеченный оборонительный рубеж. В таком случае нужно будет иметь лишь план при­крытия, обеспечения сосредоточения и занятия войсками обороняемого района действий. Этот план разрабатывается заблаговременно в мирное время. Точно так же заблаговременно подготавливается к обороне и предстоящий район боевых действий. При таком положении планирование и организация оборо­нительной операции больших затруднений не вызывает.

Другое дело, когда планирование и организация оборонительной операции проводится в условиях боевых действий как вынужденная, но и необходимая и более приемлемая форма [боевых действий ], отвечающая общей оперативной обстановке. В этой сложной частной обстановке, когда все силы, которым предстоит перейти к обороне, находятся в невыгодных условиях по своей группировке и местность порой не отвечает характеру оборонительных дейст­вий, в этом случае было бы неправильно строить оборону на случайном фронте, на котором застало войска вынужденное решение на оборону.

В таких случаях переход к оборонительным действиям неизбежно связан с организацией движения или отхода войск и прикрытия их для занятия намеченного рубежа. В большинстве [случаев] оборону придется строить на совершенно необорудованной местности, а это потребует большого труда, чтобы превратить ее в труднодоступный для противника район укрепления и заграж­дения.

В этих условиях планирование оборонительной операции должно предусматривать следующие основные вопросы:

1. Оценка обстановки, исходя из задач, стоящих перед армией: а) оценка противника; б) [оценка] характера обороны, исходя из задач армии; в) учет сил и средств обороны и их возможностей с учетом времени на подготовку обороны; г) оценка местности в определении оборонительных полос; д) исходя из замысла обороны, определить, каким способом,  где и какими силами и средствами сломить и остановить наступающего противника;  е)  определить силы и средства и в каких направлениях будет нанесен контрудар для окончательного поражения противника.
2. Разработка схемы устройства и оборудования армейского района обороны:
   а) определение глубины полос, отсечных позиций, системы противотанковых районов; б) определение главного участка обороны по фронту и в глубину;
   в) [определение] инженерного оборудования местности и использования как специальных войск (инженерно-химических), так и общевойсковых соединений для этой цели.

221

 

3. Группировка сил и средств и характер ведения оборонительной операции:
   а) [определение ] задачи, состава сил и средств и их распределение по оборо­нительным полосам; б) определение возможных направлений и вариантов для контрударов и районов исходных положений сил и средств с расчетом времени;
   в) [определение ] этап [ов ] оборонительной операции и особых задач по этим действиям; г) использование авиации по этапам операции; расчет ресурсов и базирования авиации.
4. Устройство тыла и меры оперативного обеспечения оборонительной опе­рации: а) составление расчета материального обеспечения; б) разработка схемы устройства тыла, подвоза и санитарной эвакуации, пополнение убыли в войсках;
   в) организация ПВО, разведки, управления и связи.

Вот тот краткий перечень, который, в первую очередь, планирующий оборонительную операцию должен предусмотреть.

А самое основное и главное в планировании армейской оборонительной операции — это уяснить роль и значение армейского управления, правильно понять и оценить задачу армии в масштабе всей фронтовой операции, без чего невозможно будет целеустремленно спланировать и организовать ведение оборонительной операции. Отсюда, вся система организации обороны, ее ха­рактер и способ ведения оборонительного сражения должна ясно и конкретно отражать собой замысел обороны во всех ее деталях.

Огромнейшее значение имеет вопрос координации действий всей армейской операции, всех действий армии и фронта. Эта задача лежит, главным образом, как мы знаем, на фронтовом командовании. Однако это нисколько не осво­бождает армейское командование и в оборонительной операции сделать соот­ветствующие расчеты и заявки и главным образом на дополнительные средства, когда нужно будет противопоставить более сильному наступающему противнику достойные силы и средства. В этом отношении должна быть предусмотрена работа штаба в смысле [составления ] заявок, увязки этих действий с соседом, если он имеется.

Какие общие выводы, товарищи, можно сделать из всего сказанного?

Оборонительная операция, как форма ведения войны вооруженными силами, есть не что иное, как основная неотъемлемая часть общего современного боя на театре войны и на поле сражения.

В зависимости от ряда причин политического и экономического порядка, численность и состояние вооруженных сил и оборонительная операция мо[гут] быть предусмотрен [ы ] планом войны еще в мирное время или мо[гут] быть продиктован [ы ] общей оперативной обстановкой, слагающейся в процессе ве­дения войны.

Общие цели оборонительной операции — это поражение противника.

Частные цели будут:

1. Экономия сил на одном более широком участке общего фронта, чтобы организовать главный удар на решающем направлении.
2. Выигрывание времени для группировки сил и нанесения решающего удара на главном направлении.
3. Прикрытие [жизненно важных государственных, политических и экономических центров].

Основа основ современной оборонительной операции есть артиллерия, танки, авиация; их мощный огонь является костяком обороны, построенной на опе­ративных началах на всю армейскую глубину.

Пулеметный огонь, который до сего времени являлся основой обороны, есть ныне средство борьбы только с пехотой. Отсюда — пулеметные средства должны дополнять армейскую систему обороны независимо от причин, вызывающих оборонительную операцию: последняя опирается на искусственные долговре­менные оборонительные сооружения — преграды и создаваемые инженерными средствами полевые укрепления, создаваемые непосредственно войсками, и естественные преграды, находящиеся в районе оборонительных действий.

Оборонительная операция должна быть проникнута величайшим духом активности, вытекающей из основной цели — нанести поражение противнику, навязать ему свою волю.

222

 

Ярким примером такой оборонительной операции является оборона Царицына, которой руководил великий Сталин.

Пассивность действий в оборонительной операции ведет к прямому поражению. Ярким доказательством этого положения являются действия французских войск на оборонительной линии Мажино, на линии Вейгана и против Италии в Альпах. Применение решительных контрударов на оси укрепленной линии Мажино и Савойских Альп позволяло французам контрударом ослабить напор немцев и изменить ход боев на Западе, тем не менее они вели пассивную оборону и не избежали капитуляции. Это, товарищи, одна из причин поражения французской армии. Конечно, основные причины другие, о них докладывал т. Жуков, но и это является немаловажной причиной. Капитуляция и бельгийской армии во многом зависела также от пассивности действий союзных войск. Пассивная оборона — смерти подобна, учил нас т. Ленин и учит т. Сталин. Отсюда — каждая оборонительная операция должна таить в себе элементы наступления и в конечном счете перерастать в свою противоположность, т. е. в наступление для окончательного поражения противника.

Одновременно из всего выше изложенного перед нами вытекает ряд организационных вопросов.

Первый вопрос — это вопрос о создании противотанковых артиллерийских частей. Мне думается, что, исходя из особенностей современной войны, нам нужно срочно приняться за организацию противотанковых частей Резерва Главного командования. Они должны строиться по принципу и структуре артиллерийских частей ПВО.

Второй вопрос. Нам нужно истребительную и штурмовую (пушечную) авиацию обеспечить специальными бронебойными снарядами для борьбы с танками. Тов. Рычагов докладывал, что возможность эта есть. Эту возможность надо всемерно усилить.

Третий вопрос. Для сложных и специальных работ по обороне надо иметь хотя бы один строительный батальон на корпус. И вместе с тем надо ставить вопрос перед нашей социалистической промышленностью, чтобы нам дали такие средства для обороны, которые в минимум времени дали бы нам максимум таких возможностей, чтобы превратить более доступную местность для маневров в труднопроходимую местность.

Вот все вопросы, товарищ Народный комиссар, которые я хотел доложить Вам и нашему уважаемому совещанию.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 1 — 44.

 

ВыступленияМ. А. ПУРКАЕВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Киевского особого военного округа

 

Я, товарищи, с глубоким вниманием прослушал доклад генерала армии тов. Тюленева и должен буду заявить, что этот доклад меня в полной степени удовлетворил. Я целиком и полностью согласен с положениями, выдвинутыми генералом армии тов. Тюленевым о победной обороне. Оборона, которая не мыслит победить, по-моему, беспредметна и не нужна.

Я остановлюсь на некоторых моментах, в порядке скорей усиления, чем возражения. Сохраняет ли основные положения для победы в обороне требо­вание превосходства сил? По-моему, товарищи, эти требования сохраняются целиком и полностью и для обороны, но в обороне это превосходство сил создается иначе, чем при наступлении. Если у наступающего превосходство сил уже создано к началу действий, то в обороне это превосходство сил должно создаваться иначе. За счет чего идет создание превосходства сил в обороне? Прежде всего за счет маневрирования своих сил, маневрирования техническими

223

 

средствами, прежде всего артиллерией: противотанковой артиллерией, полевой легкой и тяжелой, и зенитной артиллерией, и маневрирования живыми силами, отсюда — подвижность этих маневрирующих сил и средств.

Второе. За счет чего создается превосходство? За счет организованного массового уничтожения противника, изматывания его сил и сохранения своих сил. Я говорю «организованного», так как организованность в обороне является тем положительным фактором, который должен уравновешивать силы борю­щихся сторон.

И, наконец, следующее требование должно быть у нас в центре внимания, когда организуем оборону: «Разделяй и властвуй», разбивай силы наступающего по частям. Прежде всего мы должны это выполнить так, чтобы отсечь, разделить подвижные средства наступающего, вторгнувшегося в нашу глубину, от его основных сил, от сил его ударных дивизий, корпусов.

Массовое уничтожение противника требует начального, елико возможно, упреждающего воздействия на противника. Мне кажется, что в схеме*, которая преподана докладчиком, надо будет себе поставить цель уничтожение живых сил и средств противника с начального момента соприкосновения [с ним]. Конечно, большую роль здесь должна сыграть авиация, но авиационных сил у обороняющегося будет меньше, чем у наступающего.

Нужны какие-то дополнительные средства и мне кажется, что здесь на помощь должны придти инженерные войска с их искусством и с их средствами. В дополнение к тем инженерным средствам, которыми уже располагают армии, нужны некоторые новые средства или более широкое применение тех, которые имеются. Это, прежде всего, вопросы минирования, вопросы постановки мин замедленного действия, мин, возможность приведения в действие которых обусловлена волей командира. И, затем, не мешало бы иметь такие массовые средства, которые можно было бы разбрасывать на дорогах, маскируя их в пыли, в виде мин «малюток», пусть они не убивают до конца**, но если ногу повредит или копыто повредит у лошади и это будет большой эффект. Это средство должно быть массовым.

Уничтожение противника в главной полосе обороны должно быть постро­ено [на ] заблаговременно продуманных, организованных действиях всех средств воздействий по [нему, ]*** с использованием местности, с маневром этих сил и средств для усиления на том или другом направлении. Для маневра внутри второй оперативной зоны****, как здесь ее называют, или зоны маневрирования оперативных резервов, нужны специальные средства. Если оценить, что главное/для обороны в ее зонах будет противопоставлено противнику, то мы можем придти к такому выводу: если в полосе тактической обороны главное, что⁷ противопоставляет противник, будут прежде всего артиллерия и танки/— значит, тактическая оборона должна быть прежде всего противоартил^ерийской и противотанковой. Если подойдем к опера­тивной зоне, то мы должны придти к выводу, что здесь главными «врагами» будут танки и авиация.

Поэтому, если у нас крен в тактической зоне противоартиллерийский и противотанковый, то крен в оперативной зоне должен быть противотанковый и противоавиационный. Противотанковость нужно создавать, товарищи, прежде всего используя местность и инженерные средства. Мы привыкли в нашей психологии подходить так, что главным образом рассматриваем оборонительные рубежи. По-моему, нашу психологию надо переломить и, смотря на карту, видеть не только оборонительные рубежи, но и оборонительные полосы в целом, и нужно научить находить внутри оборонительной полосы местность, которая может создать противотанковую оборону. И силы, и средства на создание противотанковой обороны жалеть не следует, ибо они окупятся сто­рицей.

 

* Упомянутая в выступлении схема не обнаружена.

** Так к стенограмме.

*** В стенограмме — «по противнику».

**** Имеется в виду оперативная оборонительная зона.

224

 

Говоря здесь о зоне маневров оперативных резервов, я хотел бы привести возражение относительно глубины этой зоны. Докладчик сказал, что это будет, примерно, 25—30 км. Мне кажется, что глубина должна быть большая, примерно 45—50 км. Почему? Потому, что основная задача оперативной зоны будет прежде всего — разгром подвижных средств противника, т. е. мотомехсоединений противника. Если мы посмотрим, где их лучше всего бить, то мы увидим, что это будет в первый день ввода в прорыв (начало будет в 11—12 или 13 часов дня, а движение со скоростью 8—10 км); преодолевая препятствия, которые мы делаем противнику — мехсоединения к концу дня выйдут, примерно, на глубину 25—30 км от тылового рубежа тактической зоны.

Значит здесь какой-то должен быть рубеж. Но это, по-моему, не есть еще тыловой рубеж армии, а только противотанковый рубеж, на котором встре­чаются к концу дня мехсоединения; за этим рубежом можно будет производить маневр своих сил. Значит, тыловой рубеж должен быть немножко отнесен с тем, чтобы он гарантировал всякие случайности и давал возможность между тыловым рубежом армейской обороны и рубежом противотанковой обороны маневрировать своими резервами и, прежде всего, подвижными своими сред­ствами — танковыми соединениями и механизированными соединениями. По­этому, мне кажется, глубина должна быть немножко больше.

В оперативной зоне, исходя из того, что она должна быть противотанковой и противовоздушной, должны быть подвижные средства — противотанковые и противовоздушные. Мне кажется, надо будет создавать унитарные средства, потому, что представится возможность этим унитарным средствам решить задачи: приостановить движение танковых сил противника и прикрыть маневр собственных средств для контратаки. Сколько потребуется таких соединений, главным образом, конечно, артиллерийских соединений? Мне кажется, исходя из необходимости создания противотанкового оперативного мешка для больших соединений, как танковый корпус, потребуется иметь не менее, как до 3-х таких соединений со специальной задачей — приостановить, опираясь на противотанковый район, движение танковых соединений и затем прикрыть маневр своих сил и средств для контратаки.

Относительно управления. Управление должно идти через командные пун­кты. Командиры, руководящие боем, должны иметь эти командные пункты там, т. е. место командира в бою, должно быть там, где он должен организовать взаимодействие на контрудар. Исходя из этого, надо ставить себя сразу в такое положение со своими средствами связи, которое ему обеспечат лучшую организацию взаимодействия на контрудар, и прежде всего на контрудар для уничтожения его подвижных сил и средств.

Должен быть или запасной, или второй командный пункт. Где он должен быть? Там, где командующий намечает провести организацию взаимодействия для общего контрудара, для уничтожения атакующего, понесшего физические и моральные потери, т. е. на переход в общее наступление. В «общее» здесь сказано условно потому, что наступление будет произведено теми свежими силами, которые создаст командующий армией, используя силы корпусов, способных еще драться, свои резервы, и подходящие резервы фронта. Если для фронта это направление является стоящим*, то эти резервы обязательно будут (если не решается успех в другом направлении, скажем, там где идет наступление). Поэтому, нужно иметь сразу же место управления подготов­ленное, организованное со средствами связи, там, откуда будет организовы­ваться этот контрудар.

О средствах связи. Если в начальный период обороны главное — проволока, проволока каблированная**, то во второй период, т. е. когда идет бой, — нужны радиосредства. Лучше всего иметь радиосредства с направленным лучем волн, т. е. вопрос идет о качестве и количестве радиосредств.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 45—49.

 

* Имеется в виду — главным, важным направлением.

** Производное от слова «кабель».

225

 

В. Е. КЛИМОВСКИХ, генерал-майор, начальник штаба Западного особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, я полностью разделяю основные положения, которые были выдвинуты генералом армии — докладчиком по основному вопросу сегодняшнего дня.

Я также считаю, что крепость современной обороны заключается не столько в том, сколько мы дадим обороне живой силы, а в целесообразном сочетании местности с огнем всех видов, особенно — противотанковым, артиллерийским, противовоздушным, пулеметным и заграждений, которые усиливают местность маневра, резервами и тем, сколько неожиданностей будет подготовлено на­ступающему в ходе его атаки.

Мне думается, вспоминая доклад генерала армии Жукова по наступа­тельной операции, когда силой внезапности решалась операция на Халхин-Голе, то в обороне эта внезапность, пожалуй, получает еще большее зна­чение.

Это положение, высказанное т. Жуковым, заставило меня вчера еще раз тщательно и внимательно пересмотреть, что мы в этом отношении имеем и, действительно, у Клаузевица я нашел, что «...внезапность лежит более или менее в основе всех предприятий, ибо без нее численное превосходство на решительном пункте, собственно, является немыслимым». На нее Клау­зевиц смотрел, как на самостоятельный принцип, дающий моральное воз­действие. «В тех случаях, когда внезапность достигается [в высокой степени,] последствиями ее является смятение и упадок духа противника. Дальше, он добавляет: «Здесь, собственно, речь идет не о внезапном нападении, которое относится к тактике, но о стремлении вообще застать своими мероприятиями противника врасплох, [а в особенности] поразить его внезапностью распре­деления наших сил, что в одинаковой мере [мыслимо и при обороне, а в обороне тактической] играет особенно важную роль» "^а. Хотя здесь идет речь больше о внезапности тактической, но мне кажется, было бы непра­вильным из-за трудностей, с которыми сопряжено получение этой внезап­ности, пренебрегать ею, отказаться от нее в оперативном искусстве.

Внезапность порождает эффективность действия войск, она увеличивает силу удара и приводит к крупным результатам, тем более, что состояние производственных возможностей сегодняшнего дня, современная техника спо­собны дать и уже давали новые средства борьбы, которые будучи применены в массовом масштабе, позволяют рассчитывать на еще большую внезапность и эффективность действий. Достичь внезапности, конечно, не легко, но опыт войны, образцы лучших мастеров военного дела говорят за то, что к ней стремились и многого добились. Достаточно вспомнить Суворова. Его — «удивить и победить», «быстрота и внезапность заменяют число» — правила, которыми Суворов добивался победы.

Тоже в отношении нашей обороны. Другое совершенно дело получится, когда один раз ее построить по типу параллельного расположения составных частей — передовой и основной оборонительных полос, так как это дано здесь на средней схеме; другой раз построить передовую и основную оборонительную позиции под углом друг к другу; третий раз создать ложный передний край или произвести отскок в тот момент, когда войска противной стороны развер­нулись для атаки, как это теперь иногда можно встретить не только во время военных игр, но и на маневрах.

Мне вспоминается отчет о германских маневрах за 1936 г. Там искусно оборонявшийся полковник измотал наступавшего командира дивизии до такой степени, что в конечном счете, как это было сказано в этих описаниях, дивизионный генерал получил синий пакет, в котором был приказ об его отставке. Дело заключалось в том, что этот полковник сначала построил свою передовую позицию под углом к основной оборонительной полосе. Дивизия, развернувшись параллельно направлению передовой полосы, в та­ком направлении продолжала наступление дальше и наткнулась на сильный

226

 

фланговый огонь с основной оборонительной полосы. В результате она по­теряла около суток времени, вынуждена была вновь перестраивать свой боевой порядок, вести подготовку к наступлению и, когда это было сделано, оборонявшийся полковник вновь применил маневр и внезапность, занял слабо передний край живой силой, а основные силы сопротивления построил на огне пулеметных батальонов, располагавшихся на флангах. Когда срав­нительно легко передний край был прорван наступающей дивизией, она внезапно попала под сильнейший фланговый огонь со стороны этих флангово расположенных пулеметных батальонов, и наступление вновь потерпело не­удачу.

Отсюда мне представляется, что упор в обороне на внезапность должен быть применен в достаточной полноте. Отскоки, выжидание, ввод в действие новых или хорошо забытых старых средств борьбы в этом отношении даст значительное превосходство обороняющимся.

Второй вопрос — это в отношении противотанковых сил обороны. Я согласен с теми выкладками, которые приводились в основном докладе, что пять даже семь противотанковых орудий на километровый фронт — недо­статочно для стойкости современной обороны. 12—15—17 орудий — вот то, чего противотанковая оборона на сегодня требует. Но получить такое ко­личество противотанковых орудий не всегда представляется возможным путем простого включения в организационный состав добавочного количества ору­дий. Мне думается, что здесь становится вопрос о том, что в случаях перехода к обороне надо шире ставить вопрос о придаче обороняющимся соединениям частей таких противотанковых резервов, которые состоят в основном из артиллерийских орудий. Наряду с этим не плохо, конечно, в составе этих соединений иметь и пулеметные части, с тем, чтобы можно было получить за счет их в дополнение к противотанковой и противопехотной обороне возможность внезапности.

Следующий вопрос, в котором я несколько расхожусь с сегодняшним нашим основным докладчиком — это состав обороняющейся армии и, в частности, распределение сил по глубине. Мне представляется, что сейчас строить армейскую оборону, опираясь на состав армии в 14—15, примерно, дивизий, да к тому же еще иметь в этом составе танковую дивизию, вряд ли, как правило, возможно. Ведь такая армия может сама наступать. По­скольку мы основу обороны видим в силе противотанкового, артиллерийского, противовоздушного огня, то, очевидно, надо стремиться к тому, чтобы задачи решались с возможно меньшим количеством введенной в дело живой силы. Отсюда мне представляется, что если взять условно стокилометровый фронт, из которого исходил сегодня докладчик, то для обороны его достаточно будет 9, максимум 12 дивизий с тем, чтобы примерно 8—9 дивизий иметь на переднем крае основной оборонительной полосы и 2, от силы 3, стрелковые дивизии иметь в резерве.

И что мне кажется основным, — вряд ли командующий армией сможет завершать разгром отступающего противника. Мне думается, что должно быть такое положение, что наступающий противник должен быть разбит перед передним краем и в основной оборонительной полосе, а завершение должно идти во фронтовом масштабе, с привлечением для сильного удара мото-мех-соединений, так как все эти мото-мехсоединения, танковые дивизии могут быть в распоряжении командующего фронтом. Вряд ли командующий армией получит их в свое распоряжение.

Я считаю, что эти мото-мехсоединения должны явиться средством маневра командующего фронтом, и что у командующего армией эти средства в обо­ронительной операции вряд ли будут находиться. Возможно, если прорыв, организованный противником, будет сулить срывом наступления, у команду­ющего фронтом, то он пойдет на то, что снимет мехсоединение с одного из участков, чтобы уничтожить прорвавшиеся части противника и таким образом локализовать тот успех, который противник имел.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 50—54.

227

 

Кирпонос Михаил Петрович, род. 9(21).01.1892 г. в дер. Вертиевка, ныне Черниговской обл. На военной служ­бе с 1915 г. Участвовал в 1-й мировой войне. В 1917 г. окон­чил военно-фельдшерскую школу. В Красной Армиис 1918 г. В годы Гражданской войны командовал батальо­ном, затем был начальником штаба, помощником ко­мандира и командиром полка, помощником начальника и комиссаром военной школы. После окончания Военной академии им. Фрунзе в 1927 г. был начальником штаба ди­визии, затем начальником и военкомом военного училища. В советско-финляндской войне (1939—1940 гг.) командо­вал дивизией. С апреля 1940 г. командовал корпусом, за­тем — войсками Ленинградского и Киевского Особого во­енных округов. С началом Великой Отечественной войны командовал Юго-Западным фронтом. Генерал-полковник (1941), Герой Советского Союза (1940). Награжден 2 ор­денами, медалью. Погиб в бою 20.9.1941 г.

 

М. П. КИРПОНОС, генерал-лейтенант, командующий войсками Ленинградского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, доклад генерала армии т. Тюленева доста­точно подробно осветил характер современной оборонительной операции и в основном правильно. Однако, у меня есть некоторые замечания к его докладу.

1. Тезис перерастания оборонительной армейской операции современного наступления* не совсем ярко оказался выраженным в докладе генерала армии т. Тюленева.

Из его доклада и той схемы, которая предложена нашему вниманию, именно этот тезис перерастания из оборонительной операции в наступательную не подтверждается той группировкой, которую мы имеем на (этой) схеме; она не дает возможности, за отсутствием достаточных сил, обороняющемуся перейти в наступление без помощи фронта. Очевидно, генерал армии т. Тюленев это обстоятельство не доложил, что эта операция может перерастать в наступление при условии, если фронт подбросит соответствующие силы для этого перерастания в наступление. А этими силами будут механизированные части, авиация и т. д.

2. Я также, как и предыдущие, выступавшие здесь товарищи, хочу сказать о насыщении артиллерийскими средствами оборонительного боя.

Мне кажется, вряд ли будет такое положение, когда мы будем иметь в обороне на километр фронта до 40 орудий. При таком насыщении артиллерией уже можно не обороняться, а наступать.

(Г. К. Жуков: Правильно!).

М. П. Кирпонос: Очевидно, мы будем иметь меньшее количество артил­лерии, чем 20—40 орудий. Да такое количество орудий в обороне и не требуется.

(И. В. Тюленев: Такого количества орудий — 40, нет, я говорил — 20 орудий).

М. П. Кирпонос: Я понял — 20—40 орудий.

Что касается использования артиллерии, то, мне кажется, не плохо было бы использовать нам опыт, который мы имели в войне с белофиннами, вернее, их опыт использования артиллерии. Они использовали свою артиллерию по

 

* Речь идет о перерастании оборонительной операции армии в современную наступательную операцию.

228

 

принципу кочующих орудий. Это дало свой результат. Нам нужно будет использовать этот принцип в оборонительной операции, в оборонительном бою; артиллерия в обороне должна будет иметь достаточное количество подготов­ленных оборонительных позиций с тем, чтобы она могла бы вести огонь с разных огневых позиций, ставя этим самым наступающего в тяжелое положение для ведения борьбы с артиллерией обороняющегося. Для того, чтобы подавить артиллерию обороняющегося, наступающему придется вести огонь по всем позициям, то есть рассредоточить свой огонь, а этим он ничего не достигнет.

3. Кроме того, мне хотелось бы подчеркнуть следующий вопрос.

Пехота  не  нашла  своего  яркого  отражения  в  докладе  генерала  армии т. Тюленева. А пехота, вооруженная и оснащенная автоматикой, при искусном использовании местности, чего требовал от нас Народный комиссар обороны на тактических занятиях, которые он проводил в военных округах, — эта пехота, используя свою автоматику, может оказывать довольно сильное влияние на наступающего противника и наносить ему сильные удары. Это опять таки подтверждается опытом войны с белофиннами. До тех пор, пока мы не перестроились, мы несли большие потери от искусно используемого огня пехоты, крепко закопавшейся в землю. Хочу еще раз подчеркнуть, что использование автоматического огня пехоты — пистолеты-автоматы, винтовки и такое пре­красное средство, как минометы, — наносят большое поражение наступающей пехоте противника.

4. Одновременно с этим встает вопрос о маскировке в современном оборонительном бою. Это — исключительно важный вопрос. Отличная маскировка не дает возможности противнику выяснить систему обороны и тем самым в значительной мере затрудняет возможность борьбы по преодолению ее (обо­роны) . Маскировка должна являться в современном оборонительном бою одним из важнейших элементов.
5. Относительно терминологии: активная или пассивная оборона. Мне ка­жется, что оба эти термина и «активная» и «пассивная» должны быть изъяты.

(И. В. Тюленев: Я не упоминал этих терминов).

М. П. Кирпонос: Да, но у нас эти термины есть.

Мне кажется, что оборонительный бой — это один из основных видов боя, имеющий своей задачей, измотав противника, затем окончательно его добить. Задача ясная — обороняющийся должен бить противника всегда и, следова­тельно, определение активности или пассивности должно отпасть.

(С. К. Тимошенко: — Никакой терминологии. Оборона на узком фронте, оборона на широком фронте. Ничего этого не надо.)

М. П. Кирпонос: 6. Генерал армии т. Тюленев в своем докладе упирал на вопрос контратак. Я не противник контратак, но контратаками злоупот­реблять в обороне я лично не рекомендую. Почему? Потому, что раз мы перешли к обороне, значит у нас не хватает сил открыто драться, а раз у нас не хватает сил открыто драться, мы должны драться и бить противника, искусно используя местность, естественные и искусственные препятствия и маскировку.

(Из президиума: Это и будет пассивная оборона).

М. П. Кирпонос: Нет, это не будет пассивная оборона. На опыте борьбы с белофинами я должен сказать, что когда финны не шли в контратаку, мы с большим трудом преодолевали их сопротивление вследствие сильного огня из дотов, дзотов, окопов и щелей. Это была активная оборона, а не пассивная. Но как только финны переходили в контратаку, мы были этому обстоятельству чрезвычайно рады, потому что от контратаки оставалась пыль, финны несли огромные потери, оставляли буквально сотни трупов. Еще раз подчеркиваю, что я не противник контратак, но рекомендовать всюду и везде контратаки не следует. Контратаки должны быть, но они должны иметь достаточно сил и средств для того чтобы разгромить вкли­нившегося в оборону противника.

Необходимо подчеркнуть и следующее положение. Характерная особенность современной оборонительной операции или оборонительного боя заключается в том, что наступающий воздействует на всю его глубину, и поэтому оборо-

229

 

няющийся должен быть готов к тому, чтобы одновременно вести бой на всю глубину. В случае проникновения механизированных частей противника не­посредственно в район обороны, хорошо оборудованные противотанковые рай­оны с соответствующим количеством танков и других средств должны их уничтожать. Это первое.

И второе — обороняющийся должен быть готов быстро ликвидировать крупные парашютные и посадочные десанты. Для этого должны быть подвиж­ные, автобронетанковые средства, немедленно выбрасывающиеся на место вы­садки или выброски десанта для уничтожения высадившегося противника.

Еще один вопрос, о нем как-то в докладе не было сказано, это такое мероприятие обороны как контрподготовка.

(Голоса: было).

М. П. Кирпонос: Может быть я прослушал. Этот вопрос играет исклю­чительно большую роль. Обороняющийся должен обязательно располагать ави­ацией и дальнобойной артиллерией, чтобы обрушиться на наступающего еще когда он только подходит к нашей зоне заграждения, особенно при прохождении им теснин и дефиле и наносит ему поражение изматывая противника мате­риально и морально и тем самым подготовляя разгром его (противника) перед передним краем основной оборонительной полосы. Кроме того, обороняющийся должен подготовить проведение контрподготовки в период, когда наступающий будет готовиться к проведению артподготовки и к атаке. В этих условиях обороняющийся должен будет обрушиться своим артиллерийским огнем, ми­нометами и авиацией по огневым артпозициям и наблюдательным пунктам [противника ], а также и по его пехоте, занимающей исходное положение для атаки.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 55—59.

 

Городовиков Ока Иванович, род. 19.9( 1.10). 1879 г. на ху­торе Мокрая Ельмута, ныне Ростовской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник 1-й мировой войны. В Граждан­скую войну командовал эскадроном, полком, кавалерий­ской бригадой, кавдивизиями 1-й Конной армии, исполнял обязанности командующего 2-й Конной армией. В межво­енный период окончил высшие академические курсы (1922 г.), курсы усовершенствования высшего начсостава (1927 г.), курсы партполитподготовки командиров-еди­ноначальников при Военно-политической академии (1930 г.), Военную академию им. Фрунзе (1932 г.). С 1924 г. был инспектором кавалерии Северо-Кавказского военного округа, командиром 1-го конного корпуса Червон­ного казачества, помощником и заместителем команду­ющего войсками Средне-Азиатского военного округа, с 1938 г. инспектором кавалерии, с июня 1941 г. — генерал-инспектором и командующим кавалерией Красной Армии. Во время Великой Отечественной войны руководил фор­мированием кавалерийских частей и соединений, являлся представителем Ставки Верховного Главнокомандова­ния по использованию кавалерии, заместителем коман­дующего кавалерией Красной Армии. С 1947 г. в отставке. Генерал-полковник (1940), Герой Советского Союза (1958). Награжден 10 орденами, медалями. Умер 26.02.1960 г.

230

 

О. И. ГОРОДОВИКОВ, генерал-полковник, генерал-инспектор кавалерии Красной Армии

 

Товарищ Генерал армии т. Тюленев в оборонной операции* выдвинул все основные моменты, которые необходимо в дальнейшем нам уточнить и развить.

Товарищ докладчик сказал относительно превосходства живых и техниче­ских сил при обороне. Я считаю, во-первых, оборона это объект очень сильный, очень страшный и потому, что обороняющийся видит наступающего живые силы. В этом будет заключаться самое главное, его грозность и страшность.

В отношении живой силы превосходство наступающего определить мне трудно, может быть, в 3—4 и больше раз. Я считаю, так как наступающий не видит обороняющегося противника, здесь будет в основном нейтрализация огневых точек противника, умение организовать свои технические средства и маневрирование. Вот мое пожелание в этом отношении.

Следующий вопрос. Товарищ Народный Комиссар, Инспекция кавалерии в данный момент разрабатывает использование крупных соединений конницы в современной войне, поэтому я хотел коротко остановиться, как представляется возможность приспособить крупную конницу к операциям обороны. Современ­ная оборона принимает все меры не допустить проникновения в глубину обороны противника: такими возможностями, мы считаем, [располагают] тан­ковые и моторизованные части и крупные кавалерийские силы со стороны наступающего и в глубине постоянной зоны заграждения системы противотан­ковых районов, задерживает, расстраивает прорвавшегося в глубину подвижного противника. Специально предназначенные подвижные фронтовые или армей­ские танковые корпуса, усиленные моточастями и кавалерийскими соедине­ниями во взаимодействии должны уничтожить прорвавшиеся подвижные рода войск противника.

Место, считаем мы, крупных соединений [в] системе обороны должно находиться во фронтовом или армейском резерве.

В тех случаях, когда неизвестно, как будет выбрасываться авиадесант, может пригодиться и конница, в случае бездорожной местности.

В составе, мы считаем, кавалерийского корпуса трех кавдивизионного со­става, в котором в данный момент имеем: 12 кавполков, из технических средств — 172 танка БТ-7 и 48 бронемашин в трех танковых полках, 96 орудий дивизионных, 48 полевых и 60 орудий ПТО; станковых пулеметов — 192 и ручных — 384, усиленной танковой бригады в составе 150—200 танков.

Задача, конечно, уничтожение прорвавшей глубину обороны моторизован­ной пехоты и конницы, танков корпуса во взаимодействии с конницей и ликвидация авиадесанта.

Германская моторизованная дивизия: 3 пехотных полка по 3 батальона, орудия — гаубицы 105-мм — 36, 150-мм — 16; полевых орудий 75-мм — 21, 150-мм — 6, 76-мм — 75.

Если взять соотношение сил германской пехотной дивизии, то у них 9 ба­тальонов. В корпусе Красной Армии будет 12 полков. Превосходство в силе на стороне кавалерийского корпуса. Превосходство в корпусе станковых пу­леметов на ...**.

Если взять расчет на авиацию для прикрытия марша кавалерийского корпуса с танковой бригадой по площади: по фронту — 20 км, в глубину 30 км, то потребуется 12 эскадрилий для вылета или 3 авиаполка вылета продолжи­тельностью на 6 часов.

Для прикрытия с воздуха боевых действий кавалерийского корпуса с тан­ковой бригадой по площади 25 км в длину, 30 км в глубину, 500 кв. километров в течение 3-х часов, то потребуется 2 истребительных полка-вылета.

Боевая операция потребует для разгрома одной пехотной дивизии из расчета на одну эскадрилью одного батальона, трех полков-вылета ближних бомбар­дировщиков СБ и зенитных средств в количестве 2-х — 3-х дивизионов ПВО.

 

*Так в стенограмме. В стенограмме неразборчиво.

231

 

Использование конницы в период перехода от обороны в наступление. Как располагать? Мне представляется, товарищи, наглядно так [ой] один вариант: если оборона танкового продвижения сил противника будет прорывать пере­днюю вторую зону обороны* и, очевидно, наткнется здесь на оборону проти­вотанковую в момент преодоления противотанковых оборонных средств, то армейские фронтовые резервы и находящиеся здесь танковые силы должны пойти прямо на разгром, в лоб.

Я считаю, кавалерийское соединение здесь должно находиться, в этом районе (показывает на карте) с таким расчетом, чтобы нанести удар во фланг, в тыл танковым средствам противника, которые движутся сзади, в хвосте мото-кавалерийской дивизии.

Второе положение возможно в случае, если противник наткнется на нашу оборону, выдохнется, вынужден будет отступать, то в таком случае должна быть двинута наша оборонно-танковая сила, мото-пехота на шее противника, а за ними должен двинуться также кавалерийский корпус с таким расчетом, чтобы не мог напасть противник с фланга и с тыла, чтобы нанести противнику удар.

Поэтому движущиеся сзади кавалерийские соединения могут, безусловно, дать соответствующий отпор. Вот, товарищи, первый случай в оборонительной полосе.

Конечно, в основном желательно использование крупных соединений — конницы с мотомехчастями совместно в наступательной операции. И может быть использована рядом с вспомогательным фронтовым, рядом стоящая на широком фронте армия может перейти в наступление. А в этот момент конно-механизированная часть может нанести фланговый удар.

Вот, товарищи, те вопросы, которые я хотел доложить. Нам всем известно, что на наших западных границах огромнейший рост кавалерийских соединений и туда же пристроены танковые части, хотя органически в данный момент они не соединены.

Кроме того, в последнее время кавалерийских соединений, которые бы могли служить для нас примером, нет. Можно использовать пример под Па­рижем крупных кавалерийских соединений и германских соединений. Мы имеем точные данные боя под Парижем на р. Сене, где суда преследовались танковыми частями, о борьбе на р. Луара и далее в направлении порта Тур-Мартена. В течение нескольких суток сделано по 80—90 км германской кавалерийской дивизией. Четыре французских кавалерийских дивизиона при­нимали участие, но они были выброшены, как прикрытие, как завеса; они существенного ничего не могли сделать, вынуждены были прикрывать и от­ступать.

Вот такие есть примеры. Что касается, товарищи, вчерашних предыдущих докладов, то в авиационных докладах были дебаты и разговоры о том, что авиационная сила, воздушная сила польская, а также французская по тем или другим причинам не могла сопротивляться. А также есть много вопросов в последнее время — крупных сил конницы нет, нет таких примеров после гражданской войны.

На этот вопрос я отвечаю так, как понимаю, особенно, принимая во внимание те случаи, когда целое государство, как Польша ликвидируется за 16—18 суток, такое могущественное государство, как Франция, ликвидируется за 45 дней.

Поэтому, я считаю основное — воздушные силы. Крупные силы конницы при всем своем желании, хоть семь звезд во лбу, как говорят, ничего не могут сделать.

Кроме того, у меня такой ответ на вопрос: как будут в современной войне использованы крупные силы конницы. На этот вопрос в последнее время у меня сложился взгляд и так я отвечаю, потому что когда германские броне­танковые ударные силы двигались через Голландию и Бельгию, в этот момент превосходство в воздухе было на германской стороне. Если же превосходство

 

* Так в стенограмме.

232

 

в воздухе было на стороне союзников, едва ли могли эти германские броне­танковые силы двигаться так свободно. Затем мотомехчасти двигались по дорогам и шоссе. Я считаю, что конница при таких условиях может двигаться не по шоссе, а лесами и другими путями.

Поэтому, в современной обстановке, в связи с ростом, как это было на западе, конно-кавалерийских частей, надо полагать, что превосходство будет на той стороне, которая имеет превосходство в воздухе. При этом превосходстве может двигаться любой род войск, драться и выполнять [задачу]. Если же этого превосходства в воздухе нет, то любой род войск двигаться не сможет и не выполнит поставленных задач.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 60—65.

 

Н. А. КЛИЧ, генерал-лейтенант артиллерии, начальник артиллерии Дальневосточного фронта

 

Я позволю себе, товарищ Народный Комиссар, остановиться кратенько на характеристике современных орудий с тем, чтобы полнее учесть возможности и оперативные, и тактические для обороны.

Если, начиная с 1925 г. примерно по 1935 г., конструкторско-артиллерийская мысль билась над созданием универсального орудия на базе наземного орудия, то необходимо сейчас сказать, что фактически универсальное орудие создано на базе зенитного орудия и каждое зенитное орудие в настоящее время является тем, пожалуй, универсальным орудием, которое может вести огонь по зенитным целям и в случае необходимости — по наземным целям.

Отсюда, если наши зенитные орудия к тому же будут иметь бронебойные снаряды, то необходимо сказать, что силы нашей противотанковой обороны как в тактической, так и, особенно, в оперативной глубине значительно увеличиваются. Это первое.

Второе. Я хотел отметить, что несмотря на то, что 45 мм орудие считается только противотанковым орудием, в его боекомплекте имеется великолепный осколочный снаряд, поэтому наше противотанковое орудие является очень хорошим орудием для борьбы с огневыми средствами противника и даже с его живой силой. Отсюда, говоря об обороне, в тактическом разрезе, необходимо сказать, что тактическая плотность артиллерии и возможности противодействия пехотной атаке могут быть увеличены за счет привлечения 45 мм орудий.

Наконец, третье: сейчас на вооружение армии широко вводятся минометы самых различных калибров. Я хочу к этому средству подойти не только как к противопехотному средству, но хочу подойти к нему и как к противотанковому средству, как бы это не казалось парадоксальным. Почему? Потому что борьба с танками может вестись не только бронебойным снарядом, но и огнеметанием.

И зажигательная мина, а наша промышленность, я уверен, должна дать зажигательные мины, может быть великолепным противотанковым средством.

Таким образом, увеличивается количество артиллерии, которая может быть использована как против пехоты, против артиллерии наступающего, так и против танков противника, а это имеет большое значение. Отсюда как вывод: тактическая плотность артиллерии при учете всех возможностей современной артиллерии несколько увеличивается.

Если брать концепцию генерала армии т. Тюленева о том, что в армейской операции артиллерия, авиация и танки являются тем ударным кулаком командарма, которым он разрешает задачи на всю оперативную глубину, то я лично хотел бы сказать следующее. Мне кажется, что основная сила обороны заключается в двух элементах: в тактическом упорстве обороняю­щихся войск и в оперативном маневре, который осуществляет командарм, а может быть не только командарм, но и командующий фронтом, когда это потребуется. В этом разрезе я лично хотел бы остановиться на последнем — на маневре.

Из моей личной боевой практики приходится отметить следующее: если

233

 

взять войну в Испании (где авиация сторон была иной раз равной по количеству на участках атаки и обороны, а иной раз у обороняющегося — даже сильнее) и, в частности, взять Брунетский прорыв, то характерно, что в день артил­лерийской подготовки и атаки авиация противника была слаба и на стороне наступающих республиканцев было превосходство в воздухе, но на второй и особенно на третий день, а также в дальнейшем развитии операции необходимо было сразу же отметить очень серьезное увеличение авиации обороняющегося. За счет чего? За счет маневра боевой авиации к участку прорыва.

То же самое было в первой Сарагосской операции⁶⁵. Если в первый день прорыва, когда моторизованная колонна Листера,⁶⁶ прорвавшись, пошла глу­боко в тыл противника, авиация фашистов не могла ее остановить, но в дальнейшем наступающие войска республиканцев испытывали чрезвычайно серьезные неприятности от авиации фашистов. В частности, при атаке Бельчите в один день пришлось выдержать 34 бомбардировочных налета.

Таким образом, основным средством в руках командарма для оперативного маневра в обороне явится авиация. Вряд ли всегда в обороне командарм будет иметь в своих руках необходимое количество авиации для того, чтобы манев­рировать и парировать удары противника. Поэтому взаимодействие в рамках соседних армий, а если нужно, это и привлечение авиации фронта для необ­ходимого усиления обороняющегося на участке прорыва будет основным сред­ством маневров.

Я полностью согласен с тем, что для того, чтобы измотать противника, нанести ему потери, привлечение этой авиации должно быть произведено с того времени, когда в руках командующего армией сосредоточится достаточная сумма разведывательных данных, указывающих на подготовку противника к наступлению и на вероятный участок предполагаемого прорыва. Тем более необходим маневр авиации 'для того, чтобы парировать самый удар.

Второе средство — артиллерия. Я позволю себе кратко остановиться на расчете оперативной плотности артиллерии. Если взять нашу современную стрелковую дивизию, то мы имеем 60 орудий дивизионной артиллерии и, кроме того, не учи­тывая минометов, имеем 72 орудия малокалиберной артиллерии и один зенитный дивизион. Я особенно подчеркиваю, что я учитываю и зенитный дивизион при расчетах плотности артиллерии. Что может дать зенитный дивизион? Я позволю себе сослаться только на один пример, когда, огнем зенитного дивизиона фашистов 21-я бригада, выходившая уже на фланг фашистов в течение 10 минут огня была сметена. Это имело место в харамских боях.

(Г. М. Штерн: Потерь почти не было, но паника была большая).

Н. А. Клич: Я помню, когда вы, т. генерал-полковник, в это время приехали. Паника там была очень большая, но как выяснилось позже, и потери были, если не очень большие, то порядочные.

(С. М. Буденный: Где паника, там всегда и потери).

Н. А. Клич: Это правильно, товарищ Маршал.

Так вот, относительно оперативной плотности.

Расчеты показывают, что мы можем создать на фронте обороняющийся дивизии, занимающей полосу в 10 километров, тактическую плотность в 8 орудий на километр фронта. Если взять корпус, то, учитывая еще корпусную артиллерию, будем иметь 8,5 орудий на каждый километр фронта обороняю­щегося корпуса.

Таким образом, если взять армию такого состава, как докладывал генерал армии т. Тюленев, то средняя оперативная плотность артиллерии выразится в 8,5 орудий на 1 км фронта.

Но что означает оперативная плотность 8,5 орудий на километр фронта? Это означает возможность создания на нужных направлениях, на нешироких участках плотность примерно в 18—20 орудий. Такова возможная тактическая плотность артиллерии без артиллерии усиления.

(Г. К. Жуков: Не считая минометов?)

Н. А. Клич: Не считая минометов, и без малокалиберной артиллерии, полковой артиллерии, но с учетом зенитных дивизионов.

Таким образом мы подходим к тактической плотности на отдельных уча-

234

 

стках, в 16—20 орудий на километр фронта, о которых, как я понял, говорилось в докладе.

Но меня здесь интересует несколько иной вопрос.

Я полностью согласен с т. Климовских, который говорит, что, если противник в первую очередь стремится подавить оборону артиллерией и развить прорыв своими танками, то оборона должна противостоять этим средствам. Какова же необходимая плотность артиллерии обороны, которая будет и сможет [бороться 1 с артиллерией противника? Я пришел к выводу, что при оперативных расчетах необходимо исходить из того, что для подавления 1 батареи противника мало 1,5 батареи, как это считает устав артиллерии 1937 г.: нужно иметь 1 дивизион на батарею противника для подавления ее коротким ударом, а может быть и ее частичного уничтожения. Отсюда, при наличии в корпусе шести дивизионов можно подавить одновременно 6 батарей противника.

(И. В. Тюленев: Это положение я считал относящимся к наступающей артиллерии. А артиллерия обороны имеет преимущество в 2 раза).

Н. А. Клич: Вы правы, т. генерал армии, в том случае, если боевой порядок наступающей артиллерии будет плохо оборудован.

Итак, оперативный расчет командующего армией: это дивизион на батарею противника — наиболее точный оперативный расчет. При тактических расчетах эта норма в зависимости от дистанции стрельбы, от способов обнаружения цели и стрельбы будет меняться.

Не докладывая детальных расчетов я прихожу к убеждению, что если командарм действительно хочет иметь артиллерию, как артиллерию своего огневого маневренного кулака, то он в первую очередь должен быть заин­тересован в увеличении армейской артиллерии дальнего боя. Это нужно будет и для борьбы в предполье и для борьбы с развернувшимся или развертывающимся противником, когда командарм решил провести контр­подготовку.

Я хотел остановиться еще на одном вопросе — на оперативном маневре артиллерии. Здесь чрезвычайно важно подумать о такой оперативной груп­пировке артиллерии, которая могла бы дать возможность оперативного ма­невра артиллерии на тот участок фронта, где наступающий создает угрозу прорыва.

Мне кажется, что командарм, располагая резервами (в том числе и артил­лерией усиления) должен позаботиться, (а его начальник артиллерии должен своевременно предложить) о такой группировке артиллерии усиления, которой можно было бы легко маневрировать. Было бы хорошо, если бы армия была бы усилена парой артиллерийских корпусных полков. Это было бы очень хорошим усилением, которое командарму очень бы помогло.

Последнее в отношении оперативного маневра — это маневр противотан­ковый и маневр зенитный. Я лично считаю, что в обороне усиление армии противотанковой и зенитной артиллерии крайне необходимо.

Приблизительный расчет говорит о следующем: нам необходимо усиление армии в оборонительной операции полутора-двумя полками 45 мм пушек, чтобы осуществить надежный маневр на фронте армии и 5—6-ю дивизионами зенитной артиллерии — для надежного зенитного маневра в ходе армейских операций.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 66—72.

 

Бирюзов Сергей Семенович род. 8(21 ).8.1904 г. в г. Скопин, ныне Рязанской обл. В Красной Армии с 1922 г. После окончания Военной школы им. ВЦИКв 1926 г. командовал взводом, ротой, батальоном, а по окончании Военной академии им. Фрунзе в 1937 г. был начальником штаба ди­визии, начальником оперативного отдела штаба военно-

235

 

го округа, с 1939 г. — командиром стрелковой дивизии, С мая 1942 г. возглавил сначала штаб армии, затем шта­бы фронтов, командовал армией, находился на военно-дипломатической работе. После Великой Отечественной войны занимал высшие руководящие должности в Воору­женных Силах СССР: был заместителем Главнокоманду­ющего группой войск, командующим войсками округа, Главнокомандующим группой войск, Главнокомандующим войсками ПВО страны, Главнокомандующим РВСН; в 1963—1964 гг. являлся начальником Генштаба — 1-м за­местителем Министра обороны СССР. Маршал Совет­ского Союза (1955), Герой Советского Союза (1958). На­родный Герой Югославии. Награжден 12 орденами, многи­ми медалями, иностранными орденами. Погиб в авиакатастрофе под Белградом 19.10.1964 г.

 

С. С. БИРЮЗОВ, генерал-майор, командир 132-й стрелковой дивизии, Харьковский военный округ

 

Мне хочется остановиться на двух положениях:

1. Развитие производительных сил, развитие технической мысли, военной мысли в контексте создали синтез, т. е. новое оперативное искусство, отличное* от оперативного искусства периода [19 ]14—[19]18 годов. В чем же суть этого нового? В том, что операции теперь ведутся с решительными результатами, по окружению и уничтожению в большом масштабе, тогда как в период империалистической войны стратегия не нашла решения этому вопросу.

Даже такие операции, как английская у Камбре** , или англо-французская у Амьена,*** в результате не получили своего разрешения и были локализо­ваны, а затем ликвидированы, т. е. тогда оперативное искусство зашло в тупик и не нашло своего положительного разрешения, помимо того, что перешли на ведение войны на изнурение, на истощение.

Опыт недавних войн и проходящей сейчас войны показал, что операции приведут к решительным результатам — окружению и разгрому крупных сил. Пусть противники Германии были не готовы, но они имели вооруженные силы. Окружение во Фландрии одного миллиона войск и уничтожение их почти полностью — это, безусловно, достойно изучения, это происшедший исторический факт, а каждый происшедший исторический факт должен быть изучен и на основе этого изучения должно быть сделано определенное заключение.

Следовательно, если мы введем новые формы наступления, а новые формы наступления зиждятся на том, что наличие мощных механизированных сое­динений и авиации позволяет завершить операцию с положительными резуль­татами, следовательно, вопрос обороны должен противостоять этим действиям и нужно найти методы противостоять этому наступлению.

Генерал армии т. Тюленев со всей полнотой показал какие новые формы построения оборонительной операции сейчас применяются. Совершенно новое сейчас, скажем, полоса заграждений армейских, причем она не одна, одна — перед главной оборонительной полосой тактической обороны, вторая между тыловой полосой корпуса и тыловой полосой армии.

 

* В стенограмме — «отменное».

** В стенограмме — «на Камбре».

*** В стенограмме — «немецкая на Амьене».

236

 

Таким образом, оборона перешла в глубину противодействия силам механизированных частей противника. Однако это целиком не решит участь обо­роны. Здесь, мне кажется, нужно будет рассматривать оборону не изолированно, не абстрагированно, а нужно оборону обязательно увязать конкретно с суще­ствующим театром военных действий и с военными действиями, происходящими на этом театре. Не может быть такого положения, в особенности на нашем театре, чтобы на огромных фронтах большой протяженности всюду проходила оборона. Ничего подобного. На отдельных участках глубины будет оборона, на других участках — будет наступление.

Я хочу взять такой участок фронта, на котором армия вынуждена бороться, не для того чтобы в ближайшее время перейти в наступление, а для того, чтобы на этом участке продолжать сковывать большие силы противника до [дос­тижения ]* положительных результатов наступления на других участках фрон­та. Если рассмотреть в этом направлении оборону, тогда мы не будем в глубине иметь свободный механизированный корпус этой армии для противодействия механизированному корпусу противника, который прорвался. Допустим, что в этом направлении противник направил главный свой удар и направил крупные механизированные соединения. Полоса армейской обороны будет продавлена. Противник подойдет к главной тактической полосе, он ее прорвет, прорвав ее он введет механизированный корпус с другими частями.

Таким образом, этот механизированный корпус, скажем, 800 бронированных машин, танков, проломил тыловую оборонительную полосу корпуса, так как на ней может быть полк, дивизия, более свободных резервов не будет. Эти механизированные танковые соединения устремляются в глубину для уничто­жения армейской группировки. Что должно противостоять этому механизиро­ванному соединению? По-моему, этому механизированному соединению нужно противопоставить новые средства. Противотанковые районы не могут локали­зовать и нанести поражение. Они могут только частично задержать, но это не решает успеха.

2. Я хочу выдвинуть положение. Нужно при артиллерийском резерве Главного командования (АРГК) иметь штатную единицу, пусть это будет соединение или часть. Она должна быть средством фронтового командования и это средство должно состоять из конгломерата различных родов войск: инженерно-химиче­ская часть, танковая часть, артиллерийская часть, но артиллерийская не наша дивизионная противотанковая на прицепах, а должна быть мощная самоходная артиллерия и подвижные средства разведки. Вот такое соединение в руках Главного командования будет являться очень мощным средством и при помощи его может быть задержано наступление танков. Совершенно исключено вне­запное появление соединений противника перед армией, фронт заранее будет знать, где накапливаются эти средства и в каком направлении они готовят нанести удар, а раз так, главное командование или командующий фронтом может своевременно на этот участок бросить резервы Главного командования и этот резерв Главного командования, опираясь на эти противотанковые районы обороны, по частям нанесет поражение и таким образом исключается возмож­ность окружения и уничтожения обороняющей армии. Это второе положение.
3. По вопросу управления. Мне пришлось участвовать на полевых поездках Киевского [особого] военного округа, проведенных под руководством Народного Комиссара обороны — Маршала Советского Союза т. Тимошенко и вот что я хочу сказать. В начальный период развертывания операций управление еще удовлетворительное, легко работает аппарат связи, есть время, скажем, пере­дать оперативный приказ, зашифровать его и отправить. Дороги еще не ис­порчены и этот приказ делегат быстро передает. Но как только операция вступает в фазу динамики, тогда получается совершенно иная картина. Появляются трудности в быстрой передаче решения командующего. Как бы не был краток приказ, но 1—2 странички будут, нужно его зашифровать, потом проверить, передать и затем он должен быть расшифрован а время не терпит. Подчас еще бывают искажения и очень часто бывают нарушения связи.

 

*В стенограмме — «до завершения».

237

 

Я думаю совершенно правильно, когда генерал армии т. Жуков привел пример перерыва связи с самолетом. Мы не всегда будем иметь связь, зако­панную в землю, это трудно делать, поэтому нарушение связи у нас может быть. Надо управление сделать мобильным и надежным непосредственно через делегатов командования. Командующий дает приказ, а делегат садись и по­езжай! На чем поедешь? В данном случае управление не будет обеспечено и средства, которыми располагает полевое управление, не пригодны для быстрой передачи распоряжений. Надо будет рассмотреть этот вопрос. В порядке пред­ложения, мне кажется, целесообразно будет дать подвижный танковый экипаж, не в смысле людского состава, а в смысле средств передвижения. Танк должен быть зрячим с большими щелями, потому что ему не придется быть в бою, но он должен иметь большую быстроту продвижения и нужно достигнуть безопасности, которая обеспечила бы доставку приказа по назначению. Тогда можно будет обеспечить более твердое оперативное руководство командования армией.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 73—76.

 

М. С. ХОЗИН, генерал-лейтенант, начальник Военной академии им. М. В. Фрунзе

 

Генерал армии т. Тюленев правильно здесь изложил основы армейской оборонительной операции. Он правильно сделал вывод, что, если наша Красная Армия преследует оперативную доктрину наступательную, то было бы ошибкой думать, что под этой доктриной подразумевается сплошное наступление на всех участках фронта. Поэтому к оборонительным действиям Красной Армии придется прибегать.

С теми положениями, которые выдвинул тов. Тюленев, я также согласен. Мне только хотелось бы заострить внимание товарищей на следующем вопросе. Если мы с вами говорим, что оборона наша должна быть глубокая, противо­танковая и противовоздушная, то она должна состоять из полосы предполья, главной зоны обороны, оперативной зоны обороны и тыловой зоны обороны.

Мне хотелось бы перед товарищами — участниками совещания выдвинуть такой вопрос: насколько целесообразно сейчас строить оборону, главным об­разом, в ее тактической зоне, или, как было названо, главной зоне обороны, то, что изложено на этой вот схеме. Здесь по духу тех уставных положений, которыми мы сегодня руководствуемся, получается так, что две трети сил всех обороняющихся войск находятся на, так называемом, переднем крае и, по сути говоря, в глубине остается 1/3, т. е. тем самым не создается той глубины, которая должна быть и которая должна именно затянуть противника и не дать ему возможности прорвать наше расположение.

Поэтому мне хочется высказать такое мнение, что не лучше ли нам соответственным образом перевернуть нашу оборону в тактической зоне, т. е. сделать так, чтобы она, по мере продвижения противника в глубину, встречала бы большее сопротивление. Вот, так называемые, позиции боевого охранения. Эти взводики от батальонов, которые выставляются на фронте в 2-х километрах. Естественно, что никакой роли, кроме лишь той, чтобы сказать, что противник перешел в наступление, больше ничего они не могут сделать.

Второе обстоятельство надо учесть, что современный противник (а мы должны готовиться к отражению атаки именно современного противника) будет атаковывать нас на всю глубину и в первую очередь будет под ударом передний край глубиною до 2—3 км, включительно до полковых резервов, где 2/3 наших сил будет поставлено под артиллерийский и танковый молот и т. д.

Поэтому мне кажется, что исходя из этого, надо главную зону обороны сделать так (показывает по карте). Такое, примерно, распределение сил и средств должно быть.

Я не хочу предложить, что это будут такие прожекты, годные на все случаи и что их надо придерживаться. За полосой предполья начинается главная

238

 

оборонительная тактическая зона и ее первой оборонительной позицией должна быть позиция прикрытия вместо теперешнего боевого охранения и выделить сюда надо стрелковую роту, которая может дать 2,5 пули в минуту на 1 метр. Поэтому вполне может дать довольно плотный огонь на фронте до 2 км, так как мощь и автоматизация оружия в роте, как Вы, т. Маршал, сказали, именно дают нам возможность это сделать.

(Голос из Президиума: современный батальон дает 8 пуль в минуту).

М. С. Хозин: Да, было пять, а теперь восемь пуль. Это как раз дает возможность не ставить на передний край главные силы, тем самым не дать их разгромить и разбить.

Позиция прикрытия, по моим подсчетам, по одному из вариантов должна взять до 18 процентов всех сил, которые будут находиться в тактической полосе нашей обороны.

(Голос из Президиума: а тогда какое назначение будет предполья?)

М. С. Хозин: Предполье свою задачу выполняет — задерживать и изма­тывать противника, оно обороняется отрядами, выделяемыми от дивизий. Могут быть выделены специально войсковые соединения для обороны предполья. Если у нас предполье имеется не в тактическом, а в оперативном понимании, это делает командование армии.

За позицией прикрытия должна идти главная позиция, или главная полоса обороны, которая должна в себя включить до 37 процентов всех сил, оборо­няющихся по первому варианту и по другому варианту до 50 процентов всех сил обороняющихся. И, наконец, полоса дивизионных резервов, которая должна иметь до 33 процентов. При таком положении бывший передний край, на котором было 2/3 сил, мы эти силы, эшелонируя их в глубину, заставим противника атаковать нашу позицию прикрытия, как передний край, и, тем самым, не дадим артиллерии противника раздавить нас, а встретим уже расстроенного противника на нашей главной позиции, где и дать ему реши­тельный отпор. Тем более, если мы сумеем умело расположить позиции прикрытия на скате, обращенном к противнику и главную позицию обороны за обратным скатом в удалении полтора, а может быть до двух км.

(С. К. Тимошенко: Иными словами вы рекомендуете, чтобы иметь передний край обороны не в таком виде, как сейчас, два батальона в полку, а три — один батальон в первом эшелоне и два батальона во втором или вы считаете необходимым увеличение расстояния?)

М. С. Хозин: И расстояние увеличить и тем самым глубину современной дивизий получить иную. Мы имеем до 6 км, а хорошо бы увеличить до 10 км, при условии обороны на фронте 8—10 км.

(С. К. Тимошенко: И эшелонирование будет глубже?)

М. С. Хозин: Да, эшелонирование будет глубже.

(К. А. Мерецков: А предполье полка и главная полоса?)

М. С. Хозин: Для обороны предполья должны браться (Если речь идет о 8 километровом фронте обороны стрелковой дивизии) из расчета 1 батальон на 4 км, то есть надо иметь 2 батальона, которые выделяются для этой цели из дивизионного резерва.

В армейской оперативной зоне в руках командующего армией должны быть обязательно соответствующие резервы и главным образом, подвижные резер­вы — одна моторизованная, одна стрелковая дивизии. Также должна быть небольшая группа танков и, особенно, противотанковый подвижный резерв.

Из доклада генерала армии т. Тюленева у меня создалось впечатление, что современная армия ограничится только тактической обороной и армейских оперативных резервов у нас не будет, тогда противник, прорвав наше распо­ложение и, вклинившись в нашу глубину, встретит там не защищенную пустоту. По-моему, готовясь к этой теме, я себе выдвигал тезис о том, что в этот момент нужно дать решительный бой прорвавшемуся противнику и при удачной обстановке перейти в контрнаступление.

Мне кажется, что переход в контрнаступление в этом случае, когда армия располагает такими резервами, как одна дивизия стрелковая, одна моторизо­ванная, небольшая группа танков в составе двух-трех батальонов и противо-

239

 

танковые средства, будет вряд ли целесообразен, тем более, если брать совре­менного противника, который будет идти лавиной, то, мне кажется, задача перед армейским резервом станет — не дать возможности противнику развить свой успех, а переход в контрнаступление будет решать фронтовое командо­вание, которое, очевидно, в данном случае поможет атакованной армии своими подвижными резервами и авиацией.

Таким образом, мне кажется, что я не выдвигаю положения о необходимости пересмотра принципиальной схемы обороны в оперативном разрезе, а также необходимости пересмотра тактической зоны обороны и поворота ее в несколько иную сторону. Это — первый вопрос, на который я хотел обратить внимание, товарищ Народный Комиссар, всех присутствующих.

Второй вопрос. В докладе т. Тюленева не был достаточно полно освещен вопрос инженерного оборудования армейского района обороны. Инженерное оборудование армейского района обороны вытекает из оперативного замысла и является как бы инженерным выражением этого замысла.

Попытка оторвать инженерное оборудование от оперативного замысла, уси­ливать местность, независимо от задач, которые будут решаться на этой местности, будет наподобие того, что вы пришиваете кафтан к пуговице, а не делаете обратное. В русской армии в 1914—18 гг. такой подход к инже­нерному оборудованию местности привел к такому положению, когда войска, переходя к обороне, вынуждены были обороняться на заранее оборудованных позициях, тактически неудобных, по инженерно-техническому оборудованию плохо подготовленных.

Здесь т. Тюленев докладывал, что оперативное построение обороны — предполье, тактическая зона, оперативная зона и тыловая зона, — это глубокий плацдарм 100 километров по фронту и 115—120 км в глубину. Если исключить предполье и тыловую зону, то мы получим площадь в 5 тысяч кв. километров. На этой огромной площади надо построить ряд оборонительных полос, создать отсечные позиции, организовать противотанковый рубеж, привести в порядок дорожную сеть. Главная основная оборонительная полоса должна быть сплошная и должна быть в полной 100 процентов готовности по всему протяжению фронта. Вторая оборонительная полоса, на которой будут расположены кор­пусные резервы, будет прерывчатой и составит 30—35 процентов фронта. Оперативная зона на основном направлении — сплошная, на остальных — площадью 30—50 процентов. К этому надо добавить отсечные и другие позиции, общая протяженность которых будет достигать 50 процентов к общему фронту. Всего надо построить укрепленную полосу протяжением до 200—250 километ­ров. К этому надо добавить оборудование тыловой зоны, предполья, оборудо­вание армейского рубежа.

Для выполнения этих работ понадобится от 8 до 10 суток, с привлечением местного населения и с применением широкой механизации работ. Оборудо­вание предполья и главной оборонительной полосы сделают войска, которые занимают полосу обороны: стрелковые дивизии, стрелковые корпуса. Для обо­рудования главной оборонительной полосы требуется усиление каждого стрел­кового корпуса, действующего на главном направлении, одним инженерным батальоном. Это составит на армию, если она будет иметь два корпуса в первой линии, два инженерных батальона, и если она будет иметь три кор­пуса — 3 инженерных батальона. Кроме того потребуются силы для работы в оперативной зоне и армейском оборонительном рубеже. Всего 6—7 батальонов для армии. Кроме того, надо иметь две-три маскировочных роты, а для организации электризованных препятствий надо придать каждому корпусу по одной роте станции Э-1.

Эти работы потребуют большего количества материалов. Для прочного укрепления современной оборонительной полосы нужно иметь до 60 поездов строительных материалов. Вообще на 1 км фронта требуется для поспешных укреплений 150 тонн, для прочных укреплений — 500 тонн и бронированных — 3400 тонн. Таким образом оборонительная операция — мероприятие дорогое.

На строительстве немецких укреплений на линии Зигфрида, протяжением в 700 километров, в течение 2-х лет работало 250 тысяч рабочих, инженер-

240

 

но-технического персонала, и 51 процент цементной промышленности Германии ее обслуживал.

Для восстановления оборонительного сооружения необходимо создать резерв инженерного имущества и материалов, который может быть рассредоточен в глубине и по фронту. Необходимо иметь резерв инженерных частей. Умелое использование средств и материалов облегчит работу тыла по подвозу мате­риалов. По моим подсчетам, если мы сможем 50 процентов материалов находить на месте, нужно подавать строительных материалов до 8 поездов в сутки.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 77-83.

 

Говоров Леонид Александрович, род. 10(22).2.1897 г. в дер. Бутырки, ныне Кировской обл. Окончил артиллерийское училище в 1917 г. Служил в Томске младшим офицером отдельной мортирной батареи. В Красной Армии с 1920 г. После Гражданской войны был командиром артиллерий­ского дивизиона, полка, начальником артиллерии укреп­ленного района, стрелковых корпусов. Окончил артилле­рийские курсы усовершенствования, высшие академиче­ские курсы, Военную академию им. Фрунзе, Военную академию Генштаба. Был преподавателем Военно-ар­тиллерийской академии. Участвовал в советско-финлян­дской войне 1939—1940 гг. В 1940 г. назначен заместите­лем генерального инспектора артиллерии, а в мае 1941 г. — начальником Военно-артиллерийской академии. Во время Великой Отечественной войны был начальни­ком артиллерии фронта, стратегического направления, линии обороны, командовал армией, группой войск, вой­сками фронта, координировал действия фронтов. Мар­шал Советского Союза (1944), Герой Советского Союза (1945). После войны — на высших командных должно­стях. Награжден 12 орденами, в том числе орденом «По­беда», многими медалями и иностранными орденами. Умер 19.3.1955.

 

Л. А. ГОВОРОВ, генерал-майор артиллерии, заместитель генерала-инспектора артиллерии

 

Современная оборона должна противопоставить тем новым возможностям, которые современная техника предоставляет наступлению, свои сильные сто­роны. Анализ современных наступательных возможностей, произведенный вче­ра в докладе генералом армии т. Жуковым, выдвигает два следующих основных требования к современной обороне: 1) тактический фронт обороны должен противостоять массовому удару огня артиллерии и авиации наступающего и массовой атаке танков и 2) оборона должна обладать средствами локализовать современные возможности наступления к развитию оперативного прорыва. Схема обороны, выдвинутая сегодня в докладе генерала армии т. Тюленева, отвечает этим требованиям.

Я хочу остановиться на некоторых деталях организации тактического фронта обороны и применения средств для локализации возможностей наступления к развитию оперативного прорыва. Для того,' чтобы тактический фронт смог

241

 

противостоять силе массового современного огня артиллерии и авиации, он должен противопоставить этому огню способность сопротивляться огню на подавление.

Сила современного массового удара артиллерии состоит в том, что он имеет возможность поражения полевой обороны, не применяя разрушения, требую­щего значительного времени и крупных калибров. Массовый огонь артиллерии обладает возможностями подавления живой силы и огневых средств обороны без разрушения ее инженерных средств. Поэтому оборона для того, чтобы противостоять этому новому свойству массового огня артиллерии, выявленному только в конце империалистической войны, в 1918 году, должна применять средства, обеспечивающие огонь обороны от подавления.

Это как раз то, что мы именно сейчас и видим в долговременных укреп­ленных районах и в полевой обороне.

Долговременные огневые сооружения, деревянно-земляные сооружения, представляющие возможность огневыми средствами вести огонь через амбра­зуру, и имеющие покрытия против 152 мм калибра и являются этим средством. Кроме того, наличие в обороне убежищ, позволяющих укрыть живую силу, также увеличивать сопротивление удару массового огня артиллерии.

Сила обороны, если она обладает такими средствами была нами выявлена в период атаки линии Маннергейма даже на тех участках, где не было долговременных сооружений и оборона которых была основана на системе деревянно-земляных сооружений, позволяющих вести огонь через амбразуру из убежищ для живой силы.

Мы вынуждены были после этих случаев переходить к разрушению. Этим самым, если только оборона своими инженерными средствами будет противо­стоять массовому огню на подавление, она может возвратить артиллерию к длительным артиллерийским подготовкам типа 1917 года, что уже само собою является огромным выигрышем для обороны, так как от наступающего потре­бует затраты довольно значительного времени для разрушения и сосредоточения артиллерии.

Но этого мало. Чтобы эти сооружения уцелели, необходима их огневая защита, ибо какой бы сопротивляемостью эти сооружения не обладали, их разрушение вопрос только времени. Нужна надежная артиллерийская оборона этих сооружений, способная прикрыть их. Основной ошибкой обороны линии Маннергейма, значительно облегчившей ее прорыв, это исключительно слабая ее артиллерийская оборона. Благодаря этому мы смогли применить по отно­шению к долговременному сооружению линии Маннергейма новый метод по­ражения долговременных сооружений — настильный огонь с малых дистанций (обеспечив этой артиллерии против поражения артиллерии противника до­вольно незначительные свои огневые средства).

Поэтому, только та оборона в состоянии к моменту атаки обеспечить устойчивость огневой противотанковой и противопехотной системы, которая обладает надлежащей артиллерийской обороной.

Борьба с артиллерией противника при обороне совершенно различна по сравнению с борьбой с артиллерией противника при наступлении. Если при наступлении основной борьбы с артиллерией является поражение ее огневых позиций, то артиллерия обороны на это рассчитывать ни в коей мере не может, ибо это ей не под силу, (противопоставление даже одной батареи против полутора батарей наступающего невозможно). Поэтому ни методы ведения огня, ни расчеты потребности артиллерии оборонительной не должны вестись только из расчета подавления артиллерийских позиций наступающего. Артиллерия обороны должна вести свои расчеты на поражение прежде всего наблюдения наступающего.

Если мы берем средний расчет артиллерии наступающего до 6 дивизионов на 1 км фронта, то это даст одних наблюдательных пунктов около 20—25 на 1 км фронта. Причем, эти наблюдательные пункты должны быть приближены к наблюдательной полосе до 1 км. Это делает чрезвычайно эффективным удар артиллерии оборонительной по артиллерии наступления. Мы это испытали при прорыве линии Маннергейма, правда противник там взял другой метод борьбы

242

 

с нашей артиллерией, он пытался подавить нашу огневую позицию. Конечно, из этого ничего не вышло, могло случиться иначе, если бы противник обратил внимание на наши, буквально, расположенные на пятачках наблюдательные пункты.

Практика показывает и расчеты подтверждают, что надежно бороться против артиллерии наступающего путем удара по его наблюдательным пунктам до­статочно 1-го дивизиона на 1 км фронта. Если дивизия усилена 2-мя диви­зионами корпусной артиллерии, то она будет располагать 7-ю дивизионами на 10 км фронта. Не хватит 3-х дивизионов.

Но эти 3 дивизиона полностью возмещаются огнем минометов, ибо совре­менный миномет в состоянии с такой же эффективностью, и даже иногда большей, бороться с наблюдательными пунктами артиллерии наступления, как и артиллерия.

Как расчет, так и практика показывают, что при обороне тактического фронта артиллерия не требует усиления штатных средств корпуса и дивизии, она в состоянии обеспечить борьбу с ртиллерией, защищая свои огневые средства от удара артиллерии противника и достаточно эффективный загра­дительный огонь против атакующей пехоты.

Для того чтобы противостоять атаке танков тактический фронт обороны должен противопоставить этой атаке систему противотанкового артиллерийского огня в сочетании с инженерными и естественными препятствиями. Эти препятствия обеспечат устойчивость противотанковой системы огня и увеличат эффективность этого огня, поскольку замедляются темпы движения наступающего.

Расчет показывает, что противотанковые средства обороны должны расчи­тываться, исходя примерно из одного противотанкового орудия на 3 танка наступающего. Если средняя плотность наступления будет до 45 танков на километр фронта, то оборона должна располагать 15-ю противотанковыми орудиями на километр фронта.

Эта плотность позволяет иметь 1 противотанковое орудие на 200 м фронта на 3-х рубежах в глубине главной полосы обороны.

Скажут, что здесь не учтены возможные потери противотанковых орудий от огня артиллерии. Нет, эти потери учтены тем, что поголовного уничтожения атакующих танков не требуется. Поэтому при потере 50 процентов орудий, они могут вывести 50 процентов танков, что уже достаточно, чтобы расстроить атаку танков. Разумеется, противотанковые орудия не будут располагаться равномерным кордоном по всему фронту равномерно. Поэтому, если штатные противотанковые средства дивизии усиленные средствами зенитного дивизиона дивизии на фронте в 10 км могут дать плотность около 9 орудий на 1 км фронта, то на танкодоступной части фронта штатные средства могут дать требующуюся плотность, т. е. 15 орудий на 1 км фронта.

Поэтому противотанковая оборона в тактической глубине обороны, тоже самое, усиления не требует. Но здесь нужно указать на то, что современная малокалиберная противотанковая артиллерия не может противостоять атаке тяжелых танков. Поэтому при наличии последних у противника является необходимость качественного усиления противотанковой артиллерии, т. е. при­влечения 76 мм противотанковых дивизионов, а может быть даже — 107 мм калибра. При наличии у противника тяжелых танков качественное усиление противотанковой обороны выразится в 2-х дивизионах на дивизию. Эти ос­новные требования для того, чтобы тактический фронт обороны смог проти­востоять современным средствам прорыва.

Локализовать возможность развития оперативного прорыва, как здесь было предложено в схеме генерала армии т. Тюленева, призваны: во-первых — глубина оперативной обороны, состоящая из последовательных полос сопро­тивления и, во-вторых, — маневр оперативных резервов, позволяющих,. при наличии прорыва занять последующую полосу обороны, маневр танковой ди­визии, усиленной противотанковыми частями, и нанести удар [по] прорвав­шимся частям [противника]. Локализация прорыва в оперативной глубине требует наличия подвижных противотанковых артиллерийских резервов.

Таким образом,  сила современной  обороны   [заключается]:   1)  в мощи

243

 

огневого тактического фронта обороны, 2) в силе инженерных оборонных сооружений и препятствий, обеспечивающих устойчивость и эффективность огневого тактического фронта обороны и 3) в маневре подвижных оперативных резервов.

Артиллерия дивизии и корпуса в состоянии обеспечить надлежащую плот­ность обороны в тактической зоне обороны. Требуется лишь качественное усиление противотанковой артиллерии при применении противником тяжелых танков.

Свобода маневра оперативных резервов обороны требуют усиления их, как здесь вполне правильно говорили, подвижными артиллерийскими противотан­ковыми частями для локализации и разгрома подвижных частей противника, развивающих оперативный прорыв.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 84—89.

 

Соколовский Василий Данилович род. 9(21 ).7.1897 г. в с. Козлики ныне Польша. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданской войне принимал участие в должностях: командира роты, адъютанта полка, помощника коман­дира и командира полка, старшего помощника начальни­ка штаба дивизии. В 1921 г. после окончания Военной ака­демии РККА был помощником начальника оперативного управления Туркестанского фронта, начальником штаба и командиром дивизии, командующим группой войск Фер­ганской и Самаркандской областей. С 1922 до 1941 гг. по­следовательно занимал должности: начальника штаба, командира дивизии, начальника штаба военных округов; с апреля 1938 г. — начальник штаба Московского военного округа. В 1928 г. окончил Высшие академические курсы. С февраля 1941 г. был заместителем начальника Ген­штаба. В годы Великой Отечественной войны занимал оперативно-штабные и командные должности от на­чальника штаба до командующего войсками ряда фрон­тов. После войны был главнокомандующим группой со­ветских войск в Германии, занимал высшие руководящие должности в Министерстве обороны и Генштабе. В 1952—1960 гг. — начальник Генерального штаба — 1-й заместитель военного министра (министра обороны) СССР. С 1960 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1946), Герой Совет­ского Союза (1945). Награжден 18 орденами, Почетным оружием, медалями, а также иностранными орденами и медалями. Умер 10.5.1968 г.

 

В. Д. СОКОЛОВСКИЙ, генерал-лейтенант, начальник штаба Московского военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, я совершенно согласен с основными поло­жениями, с основными выводами в характере построения и ведения современной оборонительной операции, изложенными в докладе генерала армии т. Тюленева.

244

 

Я считаю своей задачей остановиться только на некоторых вопросах, которые, по моему мнению, необходимо было бы несколько уточнить.

1. В вопросе понимания обороны и докладчик и все выступающие товарищи, по моему мнению, совершенно правильно ставили вопрос именно в такой плоскости и с точки  зрения оперативной,  и с точки  зрения тактической обороны, что оборону и оперативную, и тактическую в современном понимании нельзя разбивать и расчленять на какие-то два вида — оборону пассивную и оборону активную. Нельзя так сейчас ставить вопрос. Оборона, по-моему, должна, как и говорил докладчик, заключаться в том, что оборона по существу есть только особый вид боя, она должна преследовать те же цели,  что и наступление, т. е. уничтожение противника. Исходя из этого, оборона только несколько иными методами, иными способами достигает этой же цели, т. е. используя свойства местности, инженерные сооружения, используя, в первую очередь, мощь и силу всех огневых средств, и маневр соответствующих резервов армейских, и я бы добавил, не только армейских оперативных резервов, но и сил и средств всей системы оперативной обороны. Если определяется, что
   противник наносит удар в определенном направлении, то в других направлениях его силы и средства не в состоянии развить наступление на этих направлениях, командующий армией решительно должен пойти на ослабление таких участков, оттягивать все возможные силы и средства и выводить их на главное направ­ление для участия в разгроме основной группы противника.

Кроме того, на чем я остановлюсь несколько позднее, нельзя оборону рассматривать только под углом зрения защиты самой местности, что к со­жалению, у нас очень часто имеет место. Именно упорство боя заключается не в удержании каждой пяди земли, как говорится, каждого вершка земли. Должна быть тактическая гибкость обороны, целеустремленность ее должна сводиться не к удержанию каждой пяди земли, каждого вершка, а к нанесению максимально больших потерь противнику, используя и опираясь на местность на инженерные сооружения. Отсюда вопрос контратаки мелкими подразделе­ниями и в современной обороне должен стоять с такой же остротой. Я потом остановлюсь на вопросе относительно контратак, в каких размерах мыслимы эти контратаки, остановлюсь, когда затрону вопрос ведения оборонительного сражения.

2. Вопрос, на котором я бы хотел остановиться, это вопрос обороны пред­полья. Если  оно отстоит  от  полосы  главного  сопротивления  на  удалении 10—15 км, я совершенно согласен с докладчиком, что в таком случае полоса предполья должна обороняться отрядами, выделяемыми корпусами, дивизиями. Если же предполье будет по глубине от 20 до 40 км, может быть и больше, как, скажем, на финляндском фронте было до 36 км для нанесения противнику больших потерь в полосе предполья,  — отряды будут  малоуправляемыми, могут быть подвергаемы изолированию и уничтожению. Мне кажется, для того, чтобы управление такими отрядами было осуществлено и не подвергались
   разгрому эти отряды на таком большом отрыве, было бы целесообразно при наличии конницы, скажем, кавдивизии, а если ее нет может быть выделена стрелковая дивизия для того, чтобы она могла оборонять это предполье, тогда командир дивизии будет иметь возможность управлять, наносить чувствитель­ные потери, удары и не рисковать разгромом и изолированием отдельных отрядов.
3. Вопрос, на котором я хочу остановиться, это вопрос, связанный с выступлением генерал-лейтенанта т. Хозина, это вопрос переворачивания главной зоны обороны одной тактической полосы обороны вместо второй, т. е. поставить первую тактическую полосу обороны на вторую, в смысле распределения сил, а вторую на первую. Я совершенно не могу согласиться с таким предложением т. Хозина. Чем оно грозит? Что оно за собой влечет?  Если мы в полосе предполья, скажем, небольшими отрядами стараемся задержать противника, раздробить его, нанести возможно большие потери, вскрыть его группировку,
   то в зоне главного сопротивления должны драться. Ведь оборонительное сражение должно иметь полосу, где должны быть использованы максимальные силы, средства, для того, чтобы противника задавить, нанести возможно боль-

245

 

шие потери, и морально и материально, как говорится, обескровить его. Эта главная полоса обороны должна быть. И если т. Хозин ставит вопрос — переворачивай, то есть в первую полосу главной обороны ставит 1/3 части сил, а 2/3 во вторую полосу обороны, это значит играть в поддавки в оборонительном сражении, это значит 3-я часть будет выведена из строя, будет обескровлена и вам придется по сути дела потом драться 2/3 сил.

Т. Хозин может быть не договорил, может быть он хочет на первой оборонительной полосе путем контрударов, силами 2-й оборонительной полосы с привлечением резервов разбить противника, но опять-таки это не будет правильным подходом, потому что сама полоса не будет приспособлена для этого дела. Да и ввод мехсоединений наступающего будет происходить, видимо, главным образом после преодоления 1-й полосы главной зоны обороны и с этой точки [зрения] общий переход в контрнаступление будет несвоевремен­ным, приведет к преждевременному выводу из строя сил армии и проигрышу оборонительного сражения. Так что я считаю, что главные силы и средства должны быть расположены на первой основной оборонительной тактической полосе главной зоны обороны, т. е. 2/3 сил должны быть расположены имен­но тут.

Народным Комиссаром обороны во время выступления т. Хозина задан чрезвычайно интересный вопрос и не понятый, видимо, т. Хозиным — как строить оборону самого переднего края обороны — полки 1-го эшелона: в первом эшелоне 2 батальона, во 2-м — один, или же в 1-м эшелоне — 1, а во 2-м — два?

У меня по этому вопросу имеются соответствующие соображения, и если Народный Комиссар разрешит, я выступлю еще по докладу генерал-лейтенанта Смирнова, ибо данный вопрос, — вопрос чисто тактического порядка, но очень интересный, который следует обсудить, учитывая массовость современного артиллерийского огня у наступающего, а отсюда и возможность чрезмерно больших потерь от этого артогня на переднем крае обороны.

4. Последний вопрос, на котором я хочу остановиться, это вопрос ведения оборонительного сражения. Вопрос ведения оборонительного сражения под тем углом зрения, что цель оборонительного сражения — разбить противника, как это было выдвинуто докладчиком, вполне правильно ставится и я с докладчиком согласен.

Другое дело вопрос в постановке генерал-лейтенанта т. Кирпоноса, который выступая говорил, что армия не в состоянии перейти сразу в контрнаступление. Докладчик так и не понимает и нельзя так понимать. О чем же здесь говорит докладчик, я, по-моему, понимаю правильно — в том, что оборонительное сражение, построенное на большой армейской глубине, должно преследовать цель — моральное и материальное истощение противника, должно обескровить этого противника и подготовить предпосылки для перехода в контрнаступление (общее) и если командование фронта считает данное направление в комплексе всей фронтовой операции заслуживающим внимания позаботиться о том, чтобы были даны необходимые для перехода в общее контрнаступление резервы. Как вести оборонительное сражение, достаточно ли опираться только на мощь огневых средств обороны по этим полосам и плюс, как говорил докладчик, на использовании армейских резервов для контрудара?

Не отрицая этого, поддерживая целиком эти положения, я считаю, что в главной зоне обороны, и не только в главной зоне обороны, но и в предполье, должны быть в широких размерах использованы контратаки накоротке, которые будут способствовать парализованию активных наступа­тельных действий противника, нанесению ему возможно больших потерь, уничтожению его.

Каковы должны быть эти контратаки — размер их? Исходя из того, что наступающий располагает колоссальным артиллерийским и танковым пре­восходством, я считаю, что контратаки возможны только мелкими подраз­делениями, отделениями, взводами. Контратака ротой, батальоном возможна как исключение. Я говорю о направлении главных усилий противника. На второстепенных направлениях не исключена возможность контратак ротами,

246

 

батальонами и полками. На направлении главного удара противника, на направлении, где действуют массы артиллерии, танков, контратака может быть организована дивизией 2-го эшелона корпуса, в исключительном случае полком.

Но и к таким контратакам нужно подходить чрезвычайно осторожно с той точки зрения, чтобы танки противника не могли расквасить эти дивизию, полк, снять их со счета.

Вопрос о контрударе в армейском масштабе должен стоять в такой плоскости. Прежде всего, где он должен быть? Этот контрудар может последовать в зоне главной обороны, даже в 1-й полосе главного сопротивления этой зоны, когда противник измотан, но в большинстве случаев это будет во время боя за 2-ю оборонительную полосу главной зоны обороны. Возможны также случаи, когда этот контрудар будет организован и проведен в зоне оперативных резервов. Армейское командование должно это предвидеть заранее, опираясь на все виды разведки, чтобы успеть стянуть с участков пассивных, с точки зрения наступ­ления противника, все то, что только возможно, ибо армия всегда будет располагать недостаточным количеством сил и нужно решительно идти на снятие со второстепенных направлений в первую очередь подвижных средств, отдельных стрелковых частей и, группируя резервы, нацеливая их главным образом на фланги, по преимуществу на один фланг, решительным переходом в контрнаступление решить благоприятный исход оборонительного сражения. При несвоевременном использовании сил и средств, несвоевременном переходе в контрнаступление может быть вывод сил из строя, и отсюда, как следствие, проигрыш оборонительного сражения.

РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 90—95.

 

П. С. КЛЕНОВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа

 

Товарищ Народный комиссар, ценное для нас в докладе генерала армии т. Тюленева заключается в том, что вопрос оборонительной армейской операции на сегодня, как и в прошлом, является вопросом наименее осве­щенным. Это во-первых. Во-вторых, мы, в частности в том округе, где я работаю, проводя такую же оборонительную армейскую операцию, принуж­дены изыскивать эти формы и, естественно, в известной степени кустарничать в этом вопросе.

Трудность исследования этого вопроса заключается в том, что опыт совре­менных войн, хотя бы тех, что мы наблюдаем за последние годы, если исключить из этого войну в Испании, не дает нам ярких примеров оборони­тельных действий, подвергшихся воздействию крупных масс танков и оказавших им сопротивления на всю глубину.

Вот почему вопрос определения характера оборонительной операции, яв­ляется вопросом, над которым, нужно будет очень много работать.

(С. К. Тимошенко: Вам известна теория французов, которую они пытались осуществить, но не осуществили?).

П. С. Кленов: Я знаю, т. Народный комиссар, что французы, несмотря на то, что они пережили империалистическую войну, к вопросам обороны относились, простите за выражение, наплевательски.

Я не говорю уже о тех взглядах, с которыми они вышли на войну 1914 года, когда во французском Уставе оборонительные действия просто считались ску­доумием. Следовательно вопрос обороны приобретает принципиальное значе­ние, как форма ведения войны. Вот почему я считаю необходимым здесь отметить своевременность постановки вопроса о том, что оборонительная ар­мейская операция должна найти не менее важное место, как определенная форма, в нашем ведении войны, чем наступательная операция. Это вполне естественно уже потому, что в условиях широких фронтов без этого обойтись нельзя.

247

 

Я, товарищи, согласен с тем основным положением, которое было выдвинуто генералом армии т. Тюленевым, что современная оборона будет одной из главнейших форм ведения войны. Это первое. Во-вторых, что оборона прежде всего является не только противотанковой, этот вопрос ясен сам по себе, но является одновременно обороной противовоздушной. И, наконец, третье по­ложение, которое было здесь выдвинуто, что оборона должна быть глубокой.

Вот почему против той структуры, которая представлена на этих схемах, когда глубина армейского оборонительного района представляет 120 километ­ров, конечно возражать нельзя, хотя бы уже потому, что наступательная операция рассчитана в среднем (конечно, в этом деле будут различные коле­бания) в пределах тех же 120—150 километров. Для противодействия этому наступательному удару на всем его протяжении оборона должна дать отпор.

Мне хочется остановиться по докладу т. Тюленева и на таких вопросах. Первый вопрос, который возникает это особое свойство обороны — быстрое воспроизводство того, что она теряет при наступлении на нее. В войне 1914— 1918 гг. это воспроизводство шло за счет питания пехотными резервами. Достаточно было обороне при потере ею тактической глубины подавить резервы пехотной дивизии, как наступление [противника] застопоривалось и не развивалось в оперативном разрезе.

Если мы посмотрим современное наступление, когда на глубину обороны [будут ] брошены мотомеханизированные средства, то для противодействия этим средствам нужна не пехота, а другие средства обороны. Современная оборона восстанавливается за счет маневра и подачи противотанковых, меха­низированных и зенитных средств. При этом не так уж важно иметь пехотные стрелковые резервы, как именно — резервы противотанковые и противовоздушные. Это является основным для современной обороны.

2-й вопрос, где держать эти резервы, какими они должны быть. Мы уста­новили, что резервы должны быть противотанковые и противовоздушные. Но где держать эти резервы? Этот вопрос непосредственно связан с вопросами, поставленными генералом армии т. Жуковым, о времени пропуска [ввода] группы развития успеха в прорыв: после ли того, как прорвана 2-я полоса обороны, или после того, как будет нарушена тактическая глубина 1-го эшелона обороны. Я считаю, что поскольку наступающий будет вводить танковые и моторизованные части после того, как будет прорвана 1-я тактическая полоса обороны, предоставив им самим справиться со 2-й полосой обороны, то для противодействия этому оборона должна держать противотанковые резервы за 2-й оборонительной полосой. И как только обозначится удар танками по 2-й полосе обороны, немедленно нужно развернуть противотанковые средства, для встречи наступающих.

Непосредственно на 2-й оборонительной полосе должны быть развернуты стрелковые части. Они огнем артиллерии и пулеметов отсекают моторизованные части от танковых частей. Каковы должны быть эти резервы? Они должны в себя включать большое количество противотанковых и зенитных средств, обя­зательно моторизованных. Нужна такая организация соединения, которая по­зволила бы этой маневренной группе, опираясь на противотанковые районы, развернуть фронт в 6—8 км с плотностью в 15 орудий на 1 км и одновременно привести в готовность зенитные средства.

Здесь т. Соколовский говорил о том, когда должны быть использованы резервы стрелковые и как должен быть организован общеармейский контрудар. Я считаю, что такого общеармейского контрудара в оборонительной армейской операции не будет. Будет ряд контрударов, где, во-первых, противотанковые средства будут громить танковые средства и подготовят использование стрел­ковых частей.

И, наконец, 3-й вопрос. Генерал армии т. Тюленев определил боевой состав до 15 дивизий. Я лично не отрицаю такого положения при обороне ответст­венных операционных направлений. Но я считаю, что, как правило, коман­дование фронтом, даст на участках обороны в 100 км не больше 10 дивизий, как максимум 2—3 полка артиллерии РГК.

Вопрос, товарищи, о механизированных средствах обороны. Как он обстоит

248

 

на сегодня? Мне кажется, что оборона не получит танковых дивизий. Да они и не особенно нужны нам для реализации контрудара в армейском масштабе. Нам важнее как противотанковое средство, такие танки, которые способны драться с танками противника и это будут тяжелые танки, которые нужны в виде отдельных батальонов или бригад. В тесном [взаимодействии ]* с проти­вотанковыми резервами, которые прикроют их, контрудар тяжелых танков способен громить танки противника. Механизированный корпус будет в рас­поряжении фронтового командования, которое и определит куда его бросить.

И, наконец, последнее, тов. Народный комиссар обороны, на чем я и закончу свое выступление — это вопрос маскировки. Это большой и ответст­венный вопрос, который здесь не был освещен. Он заключается не только в том, что маскировка выполняется инженерными средствами. Я понимаю это шире в виде маневра — артиллерии, ложный передний край и т. д. и т. д.

И вопрос, связанный с планированием операции. Мне кажется, что в оборонительной операции планирование наиболее сложно. В плане должны быть отображены все вопросы противодействия противнику и спланировано взаимодействие 1-го эшелона и ударных групп.

РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 96—100.