9. ВТОРЖЕНИЕ СОЮЗНЫХ ВОЙСК В ГЛУБЬ ГЕРМАНИИ В РЕЗУЛЬТАТЕ РЕЗКОГО ОСЛАБЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО ФРОНТА
Не успело закончиться Арденнское сражение, как английские начальники штабов 10 января официально потребовали, чтобы объединенный штаб рассмотрел порочную стратегию Эйзенхауэра. Они продолжали настаивать на том, чтобы нанести главный удар севернее Арденн, а южнее обороняться.
Эйзенхауэр доказывал, что прежде всего нужно выйти на реку Рейн на всем ее протяжении, а затем нанести главный удар на севере, а вспомогательный — южнее Арденн. Он наметил следующую очередность:
— выход на Рейн хотя бы на основном протяжении реки;
— захват плацдармов на восточном берегу;
— направление главного удара на севере, а вспомогательного на юге.
30 января на острове Мальта собрался объединенный комитет начальников штабов. Эйзенхауэра твердо поддержали американские военные руководители, и англичане были вынуждены вновь уступить своему более сильному союзнику.
На обсуждение был поставлен вопрос: Балканы пли Северо-Западная Европа?
Вильсон, а затем и его преемник на посту верховного командующего на средиземноморском театре Александер требовали оживить этот театр и перебросить туда для этой цели три дивизии. Они напомнили об обращении председателя союзной контрольной комиссии Макмиллана 5 января 1945 г. к правительствам США и Англии с призывом приложить «героические усилия, чтобы спасти Италию от революции».
Американцы в принципе не возражали, так как «наступление русских ослабило напряженность на фронтах в Италии и Северо-Западной Европе...»1.
Мэтлофф пытается убедить, что для Черчилля война на ее завершающем этапе, больше чем когда-либо, стала борьбой за политическое влияние и он хотел, чтобы силы союзников на Западе двинулись в Юго-Восточную Европу и заполнили пустоту, оставшуюся после отступления немцев, и тем самым опередили советские войска. Этого же добивались и правящие круги США. И не только в Юго-Восточной и Северо-Западной Европе союзники стремились опередить советские войска. Но на какой-то момент в связи с арденнскими событиями участники совещания упустили из виду обстановку на советско-германском фронте. Алан Брук обратил внимание на то, что за две недели наступления Советская Армия отрезала в Латвии около 30 немецких дивизий и, кроме того, «немцы так дезорганизованы, что не смогут оказать сильное сопротивление до рубежа реки Одер»2. Сразу же стало ясно, что «союзники должны подготовить согласованное наступление с запада» 3. Не опоздать! С этим были согласны все союзные руководители, и объединенный штаб «почти без обсуждения согласился немедленно перебросить три дивизии из Италии в Северо-Западную Европу и отправить еще две, как только они смогут быть выведены из операций...» 4. Кроме того, Александера обязали сразу же перебросить в Северо-Западную Европу максимально возможное количество самолетов из состава 12-й воздушной армии.
Директивой от 3 февраля Александеру была поставлена задача лишь удерживать линию фронта. «Он мог вести наступательные действия местного значения...» 5
В начале 1945 г. в Италии продолжали находиться все еще большие силы союзников: 17 пехотных дивизий, 6 бронетанковых дивизий, 4 пехотные бригады и почти 4 тыс. самолетов. В составе 15-й немецкой группы армии насчитывалось 27 немецких дивизий (в том числе 1 танковая), 4 итало-фашистские дивизии и 1 пехотная бригада, 200 самолетов. Из этого количества оборонительные позиции занимали 21 дивизия 10-й и 14-й армий. Остальные дивизии продолжали вести борьбу с частями единой партизанской армии, насчитывавшей в своих рядах свыше 100 тыс. человек6.
Если у союзников дивизии были укомплектованы на 90%, то у немцев всего на 70%. Кроме того, немецкое командование во второй половине 1944 г. продолжало наиболее боеспособные дивизии перебрасывать на советско-германский фронт, заменяя их вновь сформированными. Так, например, на советско-германский фронт были переброшены: в июле — танковая дивизия «Герман Геринг», в ноябре — две пехотные дивизии, в первой половине 1945 г. — четыре пехотные, одна горнострелковая и одна моторизованная дивизии.
Погью указывает, что одним из основных факторов, помешавших предпринять еще одну попытку осуществить «балканский вариант», «было русское наступление, начавшееся 12 января» 7. Войска 1-го Украинского фронта 19 января перешли довоенную польско-германскую границу, с 21 января стали выходить на рубеж реки Одер, с ходу форсировали и удержали два плацдарма на левом берегу реки. Войска 1-го Белорусского фронта, стремительно продвигаясь, 29 января также вступили на территорию Германии. В начале февраля советские войска находились всего в 60—70 км от Берлина.
В буржуазной историографии действия союзников в Западной Европе оценивают как якобы решающие для исхода всей войны. Болдуин, например, высадку в Нормандии называет «началом конца третьего рейха» 8. Миллис в книге «Последняя фаза войны» действия войск союзников рисует даже как широкую операцию по отвлечению сил и средств противника от России. Хотя союзники и сковали довольно значительные силы Германии на Западе, но к отвлечению сил и средств непосредственно с советско-германского фронта их действия не привели. Наоборот, в результате наступления советских войск, начавшегося 12 января 1945 г., германское верховное командование было вынуждено перебросить на центральное направление к концу месяца дополнительно около 40 дивизий с западного и итальянского фронтов, из резерва и с других участков советско-германского фронта9.
Монтгомери признает, что в результате крупного русского зимнего наступления, которое началось 12 января, резервы немцев потянулись на Восток и «для нас (т. е. союзников. — В. С.) было весьма важно воспользоваться этим»10. Поэтому англо-американское командование решило ускорить свои операции на Западе, чтобы «воспользоваться уменьшением сил противника, которое уже имело место на Западе» 11.
В конце января союзные войска вышли к линии Зигфрида на всей ее протяженности (600 км). К этому времени Эйзенхауэр принял компромиссное решение, согласно которому выход на Рейн планировался последовательными ударами. Первый удар наносился севернее Арденн силами 1-й канадской армии (13 английских и канадских дивизий) с целью очистить территорию между реками Маас и Рейн. Второй удар с той же целью планировался силами 9-й американской армии (12 дивизий), которая была оставлена в оперативном подчинении Монтгомери. И только после этого в наступление между этими двумя армиями переходила 2-я английская армия.
Затем в наступление к югу от Арденн вовлекались 1, 3 и 7-я американские и 1-я французская армии.
Противник был вынужден оставить на Западном фронте слабые силы. В конце января в группе армий «Б» Западного фронта «на один километр фронта приходилось двадцать шесть пехотинцев, одно-два орудия и менее одного противотанкового орудия. Во всей группе армий насчитывалось менее двухсот танков и бронемашин» 12.
В телеграмме от 13 февраля 1945 г. Рундштедт предупреждал Кейтеля о том, что «примерно через 7 дней не останется существенного количества боеприпасов для легких и тяжелых гаубиц...» 13. Поэтому «ведение оборонительных боев может быть обеспечено снарядами на срок не свыше одной недели»14.
26 февраля 1945 г. Рундштедт направил Кейтелю письмо, в котором в следующих выражениях рисовалось положение на Западном фронте: «Новых сил для Западного фронта я не получил. Что касается Восточного фронта, то я без единого слова возражения отдал все, что от меня требовалось.
Мне было обещано пополнение, но это последнее либо совсем не поступает, либо поступает в таких мизерных количествах, что оно не оказывает никакой действенной помощи фронту, терпящему все большие потери»15.
В этой исключительно благоприятной обстановке 1-я канадская армия перешла в наступление 8 февраля, а 9-я армия — 23 февраля. Монтгомери назвал это наступление «битвой за Рейнскую область», но уже на 10-й день командующий 9-й армией Симпсон доложил Монтгомери, что «семи из его двенадцати дивизий нечего делать» 16.
К 9 февраля 1-я французская армия на всем своем фронте вышла к Рейну.
3 марта войска 1-й канадской и 9-й американской армий соединились, очистив от противника западный берег Рейна от Нейсе до Неймегена. Симпсон предложил внезапное форсирование реки. Монтгомери ответил, что предпочитает плановое форсирование Рейна.
В тот же день к выходу на рубеж реки Рейн приступили войска 12-й группы армий. 5 марта 9-я армия во всей своей полосе стояла на Рейне, войска 1-й армии подошли к городу Кельн, а войска 3-й армии, «не встречая сопротивления, быстро продвигались на север»17.
Эйзенхауэр для блокады Кельна выделил пять дивизий, но уже 7 марта немцы ушли из города, что явилось полной неожиданностью для американского командования. В тот же день 9-я бронетанковая бригада 1-й армии захватила неповрежденным железнодорожный мост через Рейн у Ремагена. Это дало возможность перебросить на восточный берег пять дивизий. В результате этого успеха командованию 12-й группы армий на главном направлении не пришлось решать трудную задачу по форсированию крупной водной преграды.
К 10 марта все войска 21-й группы армий стояли на берегу Рейна, продвинувшись с исходных позиций за 30 дней на 70 км (средний темп вытеснения арьергардов противника 2,3 км в сутки).
Действия англо-американских войск по очищению пространства между линией Зигфрида и Рейном носили характер преследования противника.
15 марта войска 7-й американской армии при содействии 3-й армии начали наступление в Сааре. Три армии противника, входившие в группу армий «Г», «были крайне слабы. 1-я армия потеряла в февральских боях около 30—50 процентов своего состава; 7-я армия была сильно потрепана в Арденнах; 19-я армия, переданная в начале марта в непосредственное подчинение главнокомандования «Запад», была фактически небоеспособной, так как она лишилась всех своих боевых частей и теперь состояла главным образом из частей небоеспособного фольксштурма и охранных частей»18. Поэтому 7-я армия встречала «лишь разрозненное и слабое сопротивление» 19. В таких же условиях действовали войска 3-й армии по тылам саарских позиций противника.
В поисках необычайных подвигов американский военный корреспондент однажды увидел, как Паттон, наблюдая переправу своих войск через реку Зауэр, влез по колено в ледяную воду. Этот факт превратился в сообщение, будто «генерал переплыл реку во главе своих войск» 20.
19 марта 7-я армия заняла город Саарбрюккен, а войска 1-й французской армии вступили на германскую территорию.
21 марта соединились войска 7-й и 3-й американских армий. В ночь на 23 марта войска 3-й армии приступили к форсированию Рейна. Шесть пехотных батальонов еще до рассвета переправились через реку, потеряв лишь 28 человек 21. Затем и вся 3-я армия «спокойно перебралась через Рейн под покровом темноты» 22. Общие потери составили 34 человека убитыми и ранеными23.
Монтгомери в это время еще только заканчивал последние приготовления к форсированию Рейна, длившиеся две недели. Медлительность Монтгомери не была оправдана обстановкой на всем Западном фронте противника, и успех Паттона доказал это. К концу марта у противника на Западе «количество так называемых дивизий еще превышало 60 единиц, но четыре из них были только штабами дивизий, 11 — «боевыми группами», 7 — «остатками» дивизий, а прочие сильно ослабленными. Общая мощь всех дивизий была эквивалентна лишь 26 дивизиям полного состава» 24. Силы союзников к этому времени возросли до 80 дивизий, из них 5 воздушнодесантных и 23 бронетанковые дивизии. При таком соотношении сил немецко-фашистская армия на Западе «не могла более рассматриваться как главное препятствие»25.
На основании оценки немецких сил только на Западе Лиддел Гарт пытается убедить, что «исход войны был окончательно решен после форсирования союзными войсками Рейна»26. Игнорируя все предыдущие решающие победы Советской Армии, и Погью и Лиддел Гарт пытаются создать впечатление, будто у гитлеровцев в марте 1945 г. ничего больше уже не осталось. Этот же тезис сохраняется и в новейших изданиях. Английский историк О’Бэллапс успех Красной Армии в 1945 г. объясняет тем, что «немцы уже не имели средств»27. Однако средства были, и весьма значительные. Наиболее боеспособные силы гитлеровцев сосредоточились именно на берлинском направлении против наступавших советских войск. Группировка противника на этом направлении насчитывала 85 дивизий, из них 48 пехотных, 4 танковые, 10 моторизованных и несколько десятков отдельных полков и батальонов. В самом Берлине находилось более 200 батальонов фольксштурма. Всего для обороны Берлина с востока противник имел 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и самоходных орудий, более 3 млн. фаустпатронов, 3300 боевых самолетов.
Английский историк Райан утверждает, что к концу марта 1945 г. численность немецких войск в районе Берлина составляла всего 482 тыс. человек28. В действительности берлинская группировка насчитывала 1 млн. человек 29.
А. Кларк ограничился тем, что привел данные лишь о берлинском гарнизоне. Он пишет, что гарнизон Берлина «насчитывал лишь 25 тыс. регулярных войск...»30. В действительности же «в Берлине был сосредоточен гарнизон в составе более 200 тыс. человек» 31.
За все время военных действий в Западной Европе начиная с высадки в Нормандии американо-английским войскам не приходилось иметь дело с противником такой силы. Однако слабый противник на Западе и отсутствие серьезного сопротивления не помешали Монтгомери форсирование Рейна в полосе 21-й группы армий также назвать «битвой за Рейн».
Что же собой представляла эта «битва»?
За две недели до начала форсирования проводилась авиационная подготовка. В ночь на 24 марта после сильной артиллерийской подготовки войска 21-й группы под прикрытием 900 истребителей приступили к переправе через Рейн.
Для переправы войск были использованы 96 морских танкодесантных и других барж с командами моряков (880 человек). Баржи перевозились по суше на специальных приспособлениях.
Четыре батальона 51-й шотландской дивизии «спокойно сели в штурмовые лодки и отчалили от берега. Через семь минут они уже донесли, что высадились на противоположном берегу»32. На рассвете четыре дивизии уже стояли на восточном берегу Рейна.
Немецко-фашистское командование перед началом авиационной и артиллерийской подготовки отвело свои войска с рубежа реки Рейн. Поэтому форсирование проходило в обстановке почти полного отсутствия сопротивления со стороны противника.
Гитлеровское командование оказывало бешеное сопротивление лишь на Восточном фронте, стремясь любой ценой остановить наступление Советской Армии и выиграть время для переговоров с западными державами.
Днем 24 марта две воздушнодесантные дивизии (6-я английская и 17-я американская) общей численностью более 14 тыс. человек были доставлены на восточный берег в районе Везеля с помощью 1700 самолетов и 1300 планеров. Потери составили 55 самолетов и менее 4% планеров.
В тот же день воздушнодесантные дивизии соединились с главными силами, причем «потери были небольшими...» 33.
Потери 9-й американской армии при форсировании Рейна и преодолении передовых позиций противника «были крайне незначительными для такой операции: убитых — 41, раненых — 450 и пропавших без вести — 7 человек» 34.
Немецкие военно-воздушные силы «были бессильны помешать проведению операции»35. За один только день 24 марта английская авиация совершила 4900 самолето-вылетов истребителями и истребителями-бомбардировщиками и свыше 3300 самолето-вылетов средними и тяжелыми бомбардировщиками 36.
После форсирования войска 21-й группы армий стали развивать наступление в обход Рура с севера. 25 марта войска 1-й армии перешли в наступление с ремагенского плацдарма с задачей обойти Рур с юга.
К 29 марта войска 3-й армии заняли Франкфурт-на-Майне. Далее к югу войска 7-й армии 26 марта форсировали Рейн. На фронте наступления этой армии «противник имел только 6000 активных бойцов»37. В ночь на 1 апреля 1-я французская армия также форсировала Рейн.
28 марта, после того как главные силы союзников форсировали Рейн, Эйзенхауэр объявил, что главное наступление к востоку от Рейна будут осуществлять войска 12-й группы армий. 1-я армия была повернута на север, а 9-я армия наступала ей навстречу в обход Рура. Стратегия верховного командования сводилась к тому, чтобы захватить Рур. В результате этого решения руководство дальнейшими боевыми действиями на направлении главного удара окончательно перешло от Монтгомери к Брэдли.
1 апреля соединением американских войск (9-й армии из состава 21-й группы армий и 1-й армии из состава 12-й группы армий) завершилось окружение Рура. 4 апреля 9-я армия была возвращена Брэдли. 18 апреля сопротивление противника в Руре прекратилось.
После преодоления реки Рейн и окружения Рура сопротивление немецко-фашистских войск на Западе фактически прекратилось. Возник вопрос о дальнейшем направлении главного удара. Где же наносить главный удар: в полосе 21-й группы армий или в центре 12-й группы армий?
В сентябре 1944 г. Эйзенхауэр стоял на той точке зрения, что основной удар должен быть направлен из Рура на Берлин. На этом же настаивали англичане в лице Черчилля. Последний убеждал Рузвельта и Эйзенхауэра в том, что захват русскими и Берлина и Вены даст им с большим основанием считать, что они внесли главный вклад в нашу общую победу...
2 апреля 1945 г. Черчилль употребил все свое красноречие и влияние, чтобы убедить Эйзенхауэра соединиться с русскими так далеко на востоке, как только возможно. Монтгомери в своих мемуарах конкретизирует. Он пишет о том, что получил из Лондона задачу овладеть «раньше русских такими политическими центрами в Европе, как Вена, Прага и Берлин»38. Поэтому если в 1944 г. в Северной Франции и Бельгии Монтгомери проводил стратегию замедленных темпов, то в 1945 г. после форсирования Рейна он потребовал от верховного командования как можно более быстрого продвижения на восток.
28 марта Эйзенхауэр принял другое решение — по окончании оккупации Рура основной удар нанести силами 12-й группы армий по оси Лейпциг — Дрезден, то есть юго-восточнее Берлина. 7 апреля Эйзенхауэр «информировал объединенный штаб о своем нежелании сделать Берлин главным объектом наступления теперь, когда город в значительной степени потерял свое военное значение»39. Его начальник штаба генерал Беделл Смит также создавал впечатление, что Берлин не был более решающим фактором. Однако к этому времени военное значение Берлина было еще очень велико.
8 апреля Эйзенхауэр объяснял Монтгомери, что хотя Берлин имеет политическое и психологическое значение, но значительно более важным фактором, который следует учитывать, являются сосредоточенные для прикрытия Берлина немецкие войска. На Зееловских высотах и оборонительных рубежах восточнее Берлина Гитлер сосредоточил основную массу оставшихся в его распоряжении сил и средств. Эти оборонительные рубежи еще предстояло прорвать. Поэтому Эйзенхауэр считал, что «с ударом на Берлин можно было подождать...» 40.
Американское верховное командование считало, что на решение задачи по овладению Берлином советским войскам потребуется много усилий, жертв и времени. Учитывая это обстоятельство, Беделл Смит выступил с заявлением, что- «Красная Армия прекрасно справится с этой задачей» 41. Гораздо важнее, продолжал доказывать Эйзенхауэр, нанесением в центре удара на Лейпциг рассечь силы противника западнее Эльбы и выйти левым флангом на Балтийское побережье близ Любека, «чтобы воспрепятствовать занятию русскими Шлезвиг-Гольштейна»42. Оккупировать как можно большую территорию и как можно раньше русских — вот что волновало Эйзенхауэра.
Следует иметь в виду, что Эйзенхауэр не был принципиальным противником захвата Берлина раньше русских. «Если представится возможность, — говорил Эйзенхауэр, — захватить Берлин без больших потерь, я его возьму» 43.
Беделл Смит утверждает, что по вопросу о Берлине политические соображения не играли роли. Американский историк Ф. Погыо приводит доказательства, из которых видно, что Эйзенхауэру приходилось учитывать также и политические соображения. Б его донесении объединенному штабу отмечалось, что «война ведется в интересах достижения политических целей и, если объединенный штаб решит, что усилия союзников по захвату Берлина перевешивают на этом театре чисто военные соображения, я с радостью исправлю свои планы и свое мышление так, чтобы осуществить такую операцию»44. Но американские начальники штабов отрицательно относились к тому, чтобы направлять главные силы на Берлин, так как они считали, что помимо тех доводов, которые им представил Эйзенхауэр, следует учитывать следующие обстоятельства: «американские войска, по-видимому, не смогут упредить русских в захвате столицы Германии... было уже известно, что русская зона оккупации будет простираться далеко на запад от Эльбы и что при занятии союзниками территории к востоку от этой реки ее нужно будет покинуть... союзникам на Тихоокеанском театре противостоял сильный враг, против которого... понадобится помощь русских...»45.
Эти соображения американских начальников штабов вытекали из политики Рузвельта, направленной к тому, чтобы обеспечить участие Советского Союза в войне против Японии на Дальнем Востоке. Для Черчилля интересы правящих кругов США на Тихом океане были чужды, и когда он узнал об окончательном плане Эйзенхауэра, то пределу его бешенства не было конца.
Английские руководители были вне себя главным образом потому, что наступление на второстепенном направлении было превращено Эйзенхауэром в главное. Тем самым американцы оттеснили их на второй план. Но Черчилль «был бессилен, поскольку объединенная группа начальников штабов Америки поддерживала Эйзенхауэра» 46.
Черчилль обратился к Рузвельту, убеждая, что отказ от Берлина внедрит в сознание русских «неправильное представление, что они внесли главный вклад в нашу общую победу...» 47. Это обращение Черчилля представляет интерес как оформление определенных политических установок для буржуазных историков второй мировой войны.
Американские руководители были вполне согласны с тем, что взятие Берлина будет способствовать повышению их роли во второй мировой войне. Однако предстояло еще закончить войну с Японией.
В течение всей войны американские планы в отношении Дальнего Востока были основаны на том, что Советский Союз вступит в войну с Японией. «Высшие офицеры армии, — пишет Палстон, — настаивали на том, что русская помощь необходима, прежде чем Япония безоговорочно капитулирует»48.
Когда американская делегация в июле 1945 г. выехала в Потсдам, «три вопроса были ясны:
1. Японию нельзя вынудить к безоговорочной капитуляции лишь блокадой и бомбардировками.
2. Вторжение на внутренние японские острова — Кюсю в ноябре 1945 г. и Хансю в марте — необходимо.
3. Вступление России облегчит вторжение, и поэтому должно поощряться» 49.
Эти аргументы признавал не только Рузвельт, но и новый президент — Г. Трумэн. США, пишет Гренфелл, стремились разгромить Японию «путем вовлечения России в войну на Дальнем Востоке» 50. Поэтому американские руководители планы Черчилля в отношении Берлина рассматривали как могущие помешать американским стратегическим планам на Дальнем Востоке.
В силу этих причин, которые отражали точку зрения Рузвельта, американские начальники штабов «были мало расположены направлять главные силы на Берлин» 51. Выполнение решений Ялтинской конференции по Японии зависело от выполнения США решений этой же конференции по вопросу о зонах оккупации.
Немаловажное значение в американских планах по вопросу о Берлине имело и другое обстоятельство. Когда Монтгомери 8 апреля стал просить у Эйзенхауэра 10 американских дивизий для нанесения главного удара на Любек и Берлин, то Эйзенхауэр в раздражении напомнил английскому фельдмаршалу о его задаче прикрыть северный фланг 12-й группы армий и о тех войсках, которые сосредоточены для прикрытия Берлина. Эйзенхауэр считал, что не следует делать Берлин главным объектом наступления на данной стадии развития событий в силу подготовленной обороны и огромной группировки противника. Он рассчитывал, что сражение за Берлин будет настолько длительным и кровопролитным для немецких и советских войск, что ему представится случай вступить в Берлин без больших потерь.
Эйзенхауэр не исключал такого случая, который мог представиться в самый последний момент, когда немецко-фашистское командование, не выдержав силы удара Советской Армии, само откроет ему дорогу в Берлин.
Разногласия между английскими и американскими руководителями в вопросе о Берлине проявлялись так резко, как ни в каком другом вопросе на протяжении всей войны. Однако эти разногласия не мешали союзным войскам совершать бег к Эльбе.
Беделл Смит пишет о том, что после сдачи в плен немецких войск в Руре сопротивление немцев на Западе продолжалось. Однако в течение всего апреля шла массовая сдача немцев на Западе.
Продвижение англо-американских войск к Эльбе «протекало совершенно спокойно»52. С 1 апреля и до конца войны в Европе боевые действия изобиловали «примерами безупречного «книжного» решения военных проблем»53. План операции нарушался «лишь тем, что войска выходили к намеченным объектам значительно раньше намеченного времени»54. Поэтому, делает вывод Ф. Погью, «стремительное преследование через Центральную Германию может ввести в заблуждение люден, которые, изучая эту операцию, пытаются извлечь из нее ценные уроки на будущее» 55.
Даже небольшие разведывательные группы на «виллисах», следовавшие впереди танковых колонн, беспрепятственно вступали в занятые противником города. Части противника «уклонялись от боя и ждали случая оказаться обойденными» 56.
В апреле 9-я и 1-я американские армии «были озабочены больше снабжением, чем сопротивлением противника» 57.
В результате легких условий ведения военных действий в Западной Европе общие потери союзников за период с июня 1944 г. по май 1945 г. были невелики и составили: в англо-канадских войсках — 184520 человек; в американских войсках— 552 117 человек, из них убитыми — 104 812 человек, пропавшими без вести — 13 131, пленными — 57 501 и ранеными — 376 673 человека 58.
В совершенно иной обстановке действовали советские войска.
16 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов и 20 апреля войска 2-го Белорусского фронта приступили к завершающей операции Великой Отечественной войны — Берлинской операции. Все три фронта имели в своем составе 2 500 тыс. человек, 41 600 орудий и минометов, 6 250 танков и самоходно-артиллерийских установок, 7500 боевых самолетов.
Враг сопротивлялся ожесточенно и с полным напряжением сил, стремясь выиграть время, необходимое для поисков путей раскола антифашистской коалиции. Уже к исходу 21 апреля войска 1-го Белорусского фронта завязали бои в самом Берлине, а войска 1-го Украинского фронта вышли на подступы к Берлину с юга. Войска 2-го Белорусского фронта форсировали Одер в его нижнем течении и сковали 3-ю танковую армию противника севернее Берлина. Расчет союзного командования на длительный характер борьбы за Берлин не оправдался. В тот же день Эйзенхауэр, имея в виду решения Ялтинской конференции о зонах, заявил своему штабу: «Мы тоже придем в Берлин. То же самое относится к Вене»59.
25 апреля советские войска завершили окружение Берлина и в тот же день в районе Торгау на реке Эльба встретились с американскими войсками. 30 апреля 1945 г. советские воины водрузили Знамя Победы над Берлином.
Советские войска в боях за Берлин еще раз убедительно показали свою мощь и высокое воинское мастерство. Именно разгром огромной и грозной берлинской группировки противника заставил гитлеровскую Германию безоговорочно капитулировать. И «чем более грозным был противник, — пишет Гренфелл, отдавая должное подвигу Красной Армии, — тем больше чести тому, кто одержал над ним победу» 60.
На севере Италии 15-я англо-американская группа армий сдвинулась с места 9 апреля. Широкая подготовка к всенародному восстанию в Северной Италии заставила союзников поторопиться. В этот день после артиллерийской и авиационной подготовки началось наступление 8-й английской армии. В авиационной подготовке приняло участие 234 средних бомбардировщика и 730 истребителей-бомбардировщиков тактических военно-воздушных сил и 825 тяжелых бомбардировщиков стратегической авиации.
14 апреля в наступление перешла 5-я американская армия.
20 апреля итальянские партизаны освободили город Болонья, а на другой день в него вступили союзные войска. Германскому командованию удалось беспрепятственно вывести из Италии восемь своих лучших дивизий и перебросить их на советско-германский фронт.
25 апреля началось всенародное освободительное восстание на севере Италии, в результате которого итальянские патриоты собственными силами освободили Геную, Милан, Падую, Венецию и Турин.
2 мая остатки немецкой группировки войск в Италии капитулировали.
Последнее решительное наступление Советской Армии в сочетании с действиями англо-американских войск заставило гитлеровскую Германию 9 мая 1945 г. безоговорочно капитулировать.
Войну проиграл не один Гитлер, а весь гитлеровский генералитет, германский милитаризм в целом. И проиграл не случайно.
Победа Советского Союза и его Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне закономерна. Она была обусловлена превосходством советского общественного и государственного строя, превосходством моральных и материальных сил Советского государства в ходе войны.
Мы победили потому, что у нас оказалось лучшее политическое и стратегическое руководство войной, более умелые и дальновидные военачальники, более высокое военное искусство, лучшее боевое мастерство офицеров и солдат, беспримерный героизм и мужество советских воинов. Под руководством Коммунистической партии советский народ был объединен в единый военный лагерь. В результате поистине всенародного героизма на фронте и в тылу была разгромлена чудовищная военная машина фашистской Германии. Равной ей по силе не было в капиталистическом лагере. «Именно советский народ, его героическая армия вынесли основную тяжесть войны, сыграли решающую роль в победе над гитлеровской Германией»61. Все решающие битвы второй мировой войны происходили на советско-германском фронте.
Многие видные государственные деятели буржуазного мира не могли не признать решающей роли Советской Армии в разгроме гитлеровской Германии. Поль Рейно, например, в своих послевоенных мемуарах отмечает тот неоспоримый факт, что «русская армия сыграла решающую роль во второй мировой войне» 62.
Всемирно-историческое значение подвига советского народа и его Вооруженных Сил заключалось также в том, что они «сыграли решающую роль в избавлении от фашистской оккупации народов Австрии, Албании, Болгарии, Венгрии, Норвегии, Польши, Румынии, Чехословакии, Югославии, в окончательной победе над фашистской коалицией» 63.
Советский народ по достоинству ценит помощь США, Англии и других стран, которая была оказана в ходе войны против общего врага. «Победа над немецко-фашистскими захватчиками одержана совместными усилиями многих народов» 64.
Совместно с Советской Армией упорную борьбу против фашистских оккупантов вели чехословацкие и польские корпуса, югославские и албанские партизанские войска, а затем к общей борьбе присоединились румынские и болгарские дивизии. Значительный вклад в дело разгрома фашистской Германии внесли народы Франции, Англии, США и других стран антигитлеровской коалиции.
Советский народ не умаляет достоинства этих стран, считает, что «серьезные удары по врагу нанесли армии западных союзников...» 65.
Солдаты и офицеры вооруженных сил США и Англии, считавшие вторую мировую войну справедливой, освободительной, показали себя с наилучшей стороны. В ходе войны ковалось боевое содружество народов, объединившихся в антигитлеровскую коалицию. Вопреки всем проискам империалистической реакции единство антигитлеровской коалиции сохранялось до конца войны, что имело немаловажное значение в деле достижения победы над фашизмом.
В то же время советский народ не может забыть, что правящие круги США и Англии в течение самого тяжелого времени вооруженной борьбы на советско-германском фронте развертывали военные действия на второстепенных театрах второй мировой войны и саботировали открытие второго фронта в Западной Европе в 1942—1943 гг., хотя имели все необходимое для его своевременного открытия.
Советский Союз на протяжении всей войны честно и добросовестно выполнял свои обязательства по антигитлеровской коалиции.
В ходе второй мировой войны предпринимались прямые попытки реакционных сил США и Англии сорвать сотрудничество в войне стран с различным социально-экономическим строем и осуществить сепаратный сговор с фашистскими державами за счет интересов свободолюбивых народов. Однако активность народных масс, которые были кровно заинтересованы в полном разгроме фашизма, неразрешимые империалистические противоречия, несокрушимая мощь Советского государства, искусство советской внешней политики, умело использовавшей империалистические противоречия в интересах всего прогрессивного человечества, не позволили реакционным силам США и Англии осуществить свои коварные замыслы.
Примечания:
1 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 429.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же.
5 Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, стр. 123.
6 В апреле 1945 г. единая партизанская армия насчитывала до 150 тыс. человек.
7 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 429.
8 Н. Baldwin. Battles Lost and Wok, p. 278.
9 См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 19-41—1945 гг. Т. 5. 1963. стр. 88.
10 В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 184.
11 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 429.
12 Там же, стр. 432.
13 Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 301, л. 5.
14 Там же.
15 Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 301, л. 1.
16 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 435,
17 Там же, стр. 436.
18 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 438
19 Там же
20 В. Wallace. Patton and his Third Army, p. 169.
21 См. Ф. Погью. Верховное командование, стр. 439.
22 О. Брэдли. Записки солдата, стр. 560.
23 Там же, стр. 561.
24 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 440—441.
25 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 441.
26 Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 434.
27 Е. О’ Ваllаnсе. The Red Army. London, 1964, p. 185.
28 См. C. Ryan. The Last Battle, p. 222.
29 См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941— 1945 гг. Краткая история, стр. 484.
30 А. Сlark. Barbarossa, S 399.
31 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг. Краткая история, стр. 484.
32 О. Брэдли. Записки солдата, стр. 562.
33 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 443.
34 Там же.
35 Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 618.
36 Там же.
37 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 444.
38 The Memoirs of Field Marshal the Viscount Montgomery of Alamein, p. 296.
39 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 458.
40 С. Ryan. The Last Battle, p. 330.
41 В. Smith. Eisenhower's Six Great Decisions (Europe 1944— 1945). New York, 1956, p. 186.
42 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 459.
43 Там же.
44 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 458.
45 Там же, стр. 457.
46 J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World and their Influence upon History. Vol.Ill, p. 587.
47 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 456.
48 W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 184.
49 “Foreign Affairs", July, 1962, p. 660.
50 R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 113.
51 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 457.
52 Ф. Погью. Верховное командование, стр. 463.
53 Там же, стр. 461.
54 Там же.
55 Там же.
56 Там же, стр. 462.
57 Там же, стр. 465.
58 См. там же, стр. 520.
59 См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 814
60 R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 133.
61 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС. Ст. 20
62 P. Reynaud. La France a suave I'Europe. Vol. 1, p. 135.
63 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС. Ст. 20
64 Там же.
65 Там же.