2. БОРЬБА СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ЗА МИР И КОЛЛЕКТИВНУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ
На протяжении всей своей истории Советское государство неустанно боролось и борется за мир, дружбу и безопасность народов.
Политика борьбы за мир и дружбу между всеми народами вытекала и вытекает из самой природы Советского государства. Первым декретом Советского правительства после победы Великой Октябрьской социалистической революции был Декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов 8 ноября 1917 г.
В апреле 1922 г. на Генуэзской конференции великих держав советская делегация предложила договориться о всеобщем сокращении вооружения. В 1927 г. Советский Союз выступил инициатором полного, всеобщего и немедленного разоружения. В 1932 г. советская делегация на Международной конференции по разоружению в Женеве представила программу всеобщего разоружения.
Конкретные предложения Советского правительства были отвергнуты правящими кругами буржуазных стран. Они никогда и не собирались разоружаться на деле, а разговорами о разоружении лишь прикрывали бешеную гонку вооружения. Американский историк Гренфелл отмечал тот факт, что «обещание Версальского договора насчет «всеобщего разоружения» - было надувательством»1.
Советское правительство настойчиво продолжало бороться за заключение -соглашений, направленных против агрессивных сил. В результате в 1933 г. Советский Союз добился подписания с рядом стран Европы и Азии конвенции об определении понятия нападения. Это явилось серьезной победой советской дипломатии в деле борьбы за мир.
В ответ на происки поджигателей новой войны Советское правительство предложило создать систему коллективной безопасности. 15 сентября 1934 г. Советский Союз по приглашению 30 государств вступил в Лигу Наций для борьбы за коллективную безопасность и обуздание агрессоров, для разоблачения пособников агрессии.
Франция заключила 2 мая 1935 г. договор о взаимопомощи с Советским Союзом, но он не был дополнен конкретными военными обязательствами. Французские политические деятели имели тайный замысел не оказывать помощи в случае агрессии со стороны Германии против СССР. Заключением этого договора французские империалисты преследовали цель получить козырную карту при переговорах с Гитлером об урегулировании франко-германских противоречий. Ж. Табуи приводит следующие слова бывшего министра иностранных дел Франции П. Лаваля: «Я подписываю франко-русский пакт для того, чтобы иметь больше преимуществ, когда я буду договариваться с Берлином!»2
На предложение Советского правительства созвать международную конференцию для обсуждения вопроса о предотвращении угрозы развязывания войны в Европе в связи с захватом германскими империалистами Австрии английское правительство Невиля Чемберлена 24 марта 1938 г. ответило отказом, причем оно первым категорически отклонило предложение Советского Союза созвать конференцию, направленную против новых агрессий.
После захвата Австрии Гитлер «стал еще смелее, особенно когда узнал, что Чемберлен и Галифакс отвергли предложенный Москвой план обеспечения коллективной безопасности против германской агрессии»3.
Для того чтобы отвести от себя обвинение в предательстве Чехословакии, политические деятели западных стран пустили в оборот версию о том, что Советский Союз не придет на помощь чехословацкому государству. Однако 15 марта 1938 г. Народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов заявил, что «СССР выполнит свои союзнические обязательства» 4.
В черные дни Мюнхена только один Советский Союз остался верным договору с Чехословакией, активно выступил в защиту национальной независимости чехословацкого народа и выразил готовность оказать Чехословакии военную помощь. Советские войска были готовы прийти на помощь Чехословакии и выполнить свой долг.
26 апреля 1938 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин в докладе о международном положении разъяснял, что согласно пакту о взаимопомощи с Чехословакией от 16 мая 1935 г. «Чехословакии мы помогаем в том случае, если ей помогает Франция, и, наоборот, Чехословакия нам будет помогать в том случае, если нам будет помогать Франция. Разумеется, пакт не запрещает каждой из сторон прийти на помощь, не дожидаясь Франции» 5. Это последнее обстоятельство Советское правительство использовало и своевременно довело до сведения чехословацкого правительства о готовности оказать военную помощь, не дожидаясь Франции. Советский Союз не имел общей границы ни с Германией, ни с Чехословакией. Однако это затруднение не могло помешать Советскому Союзу выполнить свои обязательства перед Чехословакией. М. М. Литвинов 16 марта 1938 г. заявил, что «уж какой-нибудь коридор найдется»6.
22 августа 1938 г. М. М. Литвинов телеграфировал полпредам СССР в Чехословакии и Германии о том, что Советский Союз выполнит свои обязательства перед Чехословакией7.
25 сентября 1938 г. в телеграмме Народного комиссариата обороны СССР военно-воздушному атташе СССР во Франции сообщалось о следующих предупредительных мерах:
«1. 30 стрелковых дивизий придвинуты в районы, прилегающие непосредственно к западной границе. То же самое сделано в отношении кавалерийских дивизий.
2. Части соответственно пополнены резервистами.
3. Что касается наших технических войск — авиации и танковых частей, то они у нас в полной готовности» 8.
Чехословацкий народ горел желанием с оружием в руках защищать свою свободу и независимость. Предложение Советского Союза об оказании военной помощи Чехословакии отвечало интересам чехословацкого народа. Чехословацкая армия могла и была готова сражаться против фашистских захватчиков. 28 марта 1938 г. начальник генерального штаба чехословацкой армии Крейчи сообщил советской военной делегации
о том, что в «армии проводится большая напряженная работа по приведению в готовность на случай вторжения немцев» 9.
16 сентября 1938 г. министр иностранных дел К. Крофта телеграфировал посланникам Чехословакии в Великобритании и Франции о том, что «находится в боевой готовности такое количество войск, которое позволяет нам выдержать первый удар...» 10. Действительно, для этого имелись реальные возможности. По состоянию на 19 сентября Чехословакия имела «под ружьем 500 тысяч и все воздушные силы»11. Чехословацкая армия имела в своем составе 45 хорошо вооруженных дивизий, в том числе 3 танковые. Германская армия в то время еще не обладала подавляющим превосходством в силах и средствах: в конце 1938 г. она состояла из 35 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованных, 4 легких и 3 горнострелковых дивизий и одной кавалерийской бригады12.
В буржуазной историографии предательство Чемберлена и Даладье оправдывается тем, что они спасли свои страны не только от войны, но и от поражения в войне. Однако это опровергается не только показаниями Кейтеля, который был очень близок к Гитлеру. Манштейн в Нюрнберге, которому в отличие от Кейтеля не угрожала смертная казнь, сделал следующее признание: «Нет ни малейшего сомнения в том, что если бы Чехословакия стала обороняться, мы не сумели бы пробиться через ее укрепления, потому что у нас не было для этого необходимых средств» 13.
Учитывая предложенную конкретную военную помощь со стороны СССР, Чехословакия, без всякого сомнения, могла отстоять свою независимость.
Однако буржуазное правительство Чехословакии пренебрежительно отнеслось к предложению Советского правительства о помощи. Чехословацкая буржуазия пошла на позорную капитуляцию перед фашистской Германией. Большая доля вины падает лично на бывшего президента Чехословацкой республики Э. Бенеша, который привел страну к Мюнхену.
На Чехословакию был оказан объединенный нажим со стороны Англии и Франции. Чехословакии угрожали в случае принятия военной помощи от СССР выступить в поддержку Германии. Чемберлен предупредил Бенеша, что «в этом случае Франция и Англия, возможно, снабдят Гитлера оружием и боеприпасами» 14. Ширер сообщает следующий факт: в ночь на 21 сентября Ньютон и Лакруа (посланники Англии и Франции) подняли Бенеша с постели и заявили, что, «если англо-французские предложения не будут приняты, Чехословакии придется в одиночку бороться против Германии»15. Днем 21 сентября Лакруа повторил, чтобы не было никакой иллюзии у французской союзницы, что если чехи не согласятся на англо-французские требования и Германия нападет на Чехословакию, то французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну.
Буржуазные реакционные историки стараются ни слова не говорить о позиции советского народа, нашей Коммунистической партии и Советского правительства в период мюнхенских событий. Они пытаются замолчать тот исторический факт, что со стороны Советского Союза в течение шести месяцев, которые предшествовали Мюнхену, было сделано 10 публичных и 14 частных заверении о готовности оказать военную помощь Чехословакии. 21 сентября М. Литвинов, выступая на пленуме Лиги Нации в Женеве, вновь заявил, что Советский Союз выполнит свои обязательства перед Чехословакией. Бенеш в тот же день «вызвал к себе советского посла в Праге, который подтвердил заявление своего министра иностранных дел»16.
По просьбе Советского правительства Клемент Готвальд лично известил Бенеша о готовности Советского Союза оказать самую решительную военную помощь. И, несмотря на все это, Бенеш «отказался от борьбы...»17. К вечеру 21 сентября правительство Чехословакии капитулировало.
Английский историк Дж. Селби не может не признать, что «Чехословакия была предана державами, которые ее создали и от которых она ждала помощи» 18. Предательство английского и французского правительств по отношению к чехословацкому пароду и его республике являлись закономерным результатом, ибо западные державы «лелеяли себя надеждой, что неутолимая жажда Гитлера может быть направлена на восток и утолена на просторах России» 19.
Советское правительство в ноте от 18 марта 1939 г. отказалось признать захват Чехословакии фашистской Германией. Б тот же день вечером М. М. Литвинов передал английскому послу Сиидсу предложение немедленно созвать международную конференцию в составе Советского Союза, Великобритании, Франции, Польши, Румынии и Турции, чтобы помешать дальнейшему распространению гитлеровской агрессии. Это предложение, так же как и предыдущие, было холодно встречено правящими кругами Англии и повисло в воздухе. Английское правительство не хотело ссориться с Гитлером, чтобы не создавать препятствий к развязыванию воины против СССР.
В то же время нарушение Гитлером мюнхенских соглашений не могло не тревожить западные державы. Мюнхенцы забили тревогу по поводу того, что гитлеровцы их жестоко обманули, так как, вместо того чтобы двинуться против Советского Союза, они намереваются повернуть на Запад. О возможности именно такого поворота событий Советское правительство предупреждало западные державы. В конце марта 1935 г. в Москву приезжал лорд хранитель печати А. Иден. 28 марта М. М. Литвинов предупредил Идена о том, что германская внешняя политика вдохновляется двумя основными идеями — идеей реванша и идеей господства в Европе. Иден ответил, что английское правительство не верит в агрессивность Германии. Ответ Идена означал, что английское правительство не желает верить, что Германия может угрожать самой Англии. М. М. Литвинов вновь отметил, что вполне допустимо и даже более вероятно, что первый удар будет направлен не против СССР и что пушки могут начать стрелять совсем в другом направлении. Однако иллюзии оказались сильнее здравого смысла, и английские политики как завороженные продолжали с надеждой и доверием относиться к Гитлеру.
Реакционные силы в Англии и Франции никак не хотели примириться с тем фактом, что их план натравливания фашистской Германии на Советский Союз может провалиться. Они решили усилить нажим на гитлеровцев и заставить их платить по векселю, подписанному в Мюнхене. Вот почему в марте 1939 г. правительства Англии и Франции проявили вдруг желание вести политические переговоры с Советским Союзом по вопросу о коллективной безопасности.
В ходе переговоров Англия и Франция пытались навязать Советскому Союзу односторонние обязательства. По англо-французскому плану Советский Союз должен был принять на себя обязательства оказать немедленную и непосредственную помощь Англии и Франции в случае нападения Германии, но сами они от оказания такой же помощи Советскому Союзу уклонялись. Цель заключалась в том, чтобы оставить Советский Союз один на один с фашистской Германией, а самим остаться в стороне.
Советский Союз должен был также оказать немедленную военную помощь Англии, Франции в случае нападения Германии на Бельгию, Польшу, Румынию, Грецию и Турцию. Перед всеми перечисленными выше странами Англия и Франция имели военные обязательства. Кроме того, Советский Союз по англо-французскому плану должен был защищать Прибалтийские государства (Литву, Латвию и Эстонию).
Со своей стороны Англия и Франция отказывались взять на себя взаимные обязательства в отношении Прибалтийских государств. Буллит в беседе с английским послом в Париже Фиппсом 6 июня 1939 г. также категорически высказался против гарантирования Англией и Францией безопасности Прибалтийских стран. Это был коварный ход, рассчитанный на «канализацию» гитлеровской агрессии через Прибалтику. Гитлеру давали ясно понять, что, если он нападет на Советский Союз через Прибалтику, последний окажется без союзников.
Естественно, что на односторонние обязательства Советское правительство пойти не могло. Бесплодные переговоры продолжались четыре месяца. В течение этого времени Чемберлен продолжал саботировать достижение честного сотрудничества с Советским правительством.
События развивались с фатальной неизбежностью, утверждает С. Сульцбергер. Франция и Англия «ничего не могли предпринять, чтобы предотвратить надвигающуюся воину»20. Но это не соответствует действительности. Советское правительство 23 июля 1939 г. предложило Англии и Франции начать переговоры о заключении политической и военной конвенций с целью создания заслона против гитлеровской агрессии.
«Усилия русских,— пишет американский историк Ференбах,— были направлены на то, чтобы обеспечить надежное соглашение с западными державами... которое могло полностью остановить германскую агрессию» 21.
Конвенция должна была определить формы и размеры взаимной военной помощи. Советское правительство считало, что только в единстве политический пакт и военная конвенция смогут быть эффективными.
Н. Чемберлен согласился на военные переговоры, но главным образом потому, что этим шагом намеревался укрепить свои позиции внутри страны и успокоить оппозицию, которая опасалась гибельных результатов его внешней политики для Британской империи. Две недели понадобилось английской военной миссии на путешествие из Лондона в Москву. Буллит советовал англичанам не спешить с московскими переговорами. Он знал о секретных англо-германских переговорах, которые вела Англия за спиной своей союзницы Франции, а для их завершения нужно было выиграть время.
12 августа 1939 г. состоялось первое заседание военных миссий СССР, Англии и Франции. В полномочиях советской делегации говорилось о праве советской делегации подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе. Глава английской миссии адмирал Драке был вынужден заявить, что «он не имеет письменного полномочия; он уполномочен вести только переговоры, но не подписывать пакта (конвенции) »22. Он представил письменные полномочия на ведение переговоров в ходе работы военных миссий. В военные миссии Англии и Франции входили второстепенные лица. Английская военная миссия получила секретные инструкции, которые предписывали «стремиться к тому, чтобы ограничить военное соглашение возможно более общими формулировками» и вести переговоры «весьма медленно»23.
Конкретных предложении о совместных действиях военные миссии не имели. Поэтому, исходя из полученных инструкций, они предложили обсуждать общие принципы. Эти намерения англичан и французов обнаружились на первых же заседаниях. Советская делегация поставила вопрос о том, как себе представляют английская и французская миссии наши совместные действия против агрессоров или блока агрессоров в случае их выступления против нас. На другой день глава французской миссии генерал Думенк ответил так: «Наша первая задача — каждому крепко держаться на своем фронте и группировать свои силы на этом фронте» 24. Такое понимание взаимопомощи не могло сразу же не насторожить советскую делегацию. Естественно, что советская делегация в ходе переговоров прямо поставила вопрос о готовности западных держав к совместным действиям. Она выдвинула конкретный план военного сотрудничества Англии, Франции и СССР, проверяя их готовность не на словах, а на деле оказать взаимную помощь. Этот план предусматривал взаимные обязательства по совместным действиям вооруженных сил Англии, Франции и СССР по трем вариантам: 1) блок агрессоров нападает на Англию и Францию; 2) главный агрессор пользуется территорией Финляндии, Латвии и Эстонии для нападения на СССР; 3) агрессия направлена против Польши и Румынии.
Что касается Польши и Румынии, заявил Думенк, то «их дело защищать свою территорию» 25. Конечно, продолжал далее Думенк, «мы должны быть готовыми прийти им на помощь, когда они об этом попросят» 26. Советская миссия разъяснила, что Польша и Румыния могут обратиться за помощью к Советскому Союзу, но могут и не обратиться или могут запоздать с такой просьбой и Советский Союз будет не в состоянии своевременно оказать соответствующего воздействия на события. При искренних намерениях к взаимопомощи не в интересах вооруженных сил Великобритании и Франции было потерять дополнительные вооруженные силы Польши и Румынии. Чтобы этого не случилось, важно было заранее решить проблему пропуска советских войск на польскую и румынскую территории для совместных действий против общего противника. В этом заключался кардинальный вопрос переговоров.
Советская миссия предложила, чтобы правительства Англии и Франции предварительно договорились с правительствами Польши и Румынии и по возможности Литвы о пропуске советских войск и их действиях через Виленский коридор, Галицию и Румынию.
На заседании 15 августа 1939 г. советская сторона изложила конкретный план развертывания Вооруженных Сил СССР на его западных границах. Против агрессии в Европе Советский Союз выразил готовность выставить на фронт в европейской части СССР 120 стрелковых дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. тяжелых орудий, 9—10 тыс. танков и от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов27.
Вместо конкретной военной конвенции о совместных действиях английская и французская военные миссии предложили принять абстрактные принципы, пригодные для абстрактной декларации. В этих принципах не было никаких данных о количестве дивизий, артиллерийских орудий, танков, самолетов, морских эскадр и пр. для совместных действий. По кардинальному вопросу переговоров ответа не последовало. Переговоры были прерваны и более не возобновлялись. Советский Союз, но образному выражению В. Гомулки, «не мог своими руками надеть себе петлю на шею»28. Правительства же Англин и Франции не хотели заключать никаких соглашений, «которые исключат всякую надежду на германо-советское столкновение» 29.
Это подтверждается, например, содержанием беседы Н. Чемберлена с его ближайшим другом министром авиации Кингсли Вудом в начале июля 1939 г. «Что нового с переговорами о пакте?» — спросил Кингсли Вуд. Чемберлен раздраженно махнул рукой и ответил: «Я все еще не потерял надежды, что мне удастся избежать подписания этого несчастного пакта» 30. Естественно, что переговоры не привели и не могли привести ни к каким результатам. Англо-франко-советские переговоры были сорваны по вине правящих кругов Англии и Франции, которые «надеялись на то, что Германия нападет на Советский Союз...» 31.
Чемберлен и Даладье «не теряли надежды, что Гитлер и Сталин все еще могут схватиться один на один»32. Западные союзники не оставляли надежды «созерцать столкновение обоих противников на безопасном для себя удалении» 33.
Сотрудник английской военной миссии в Москве Грэнкшоу отказ Англии от коллективной безопасности откровенно объяснил тем, что была надежда «направить немецкую угрозу на Восток» 34.
Как отмечалось выше, в ходе военных переговоров в Москве английское правительство вело секретные политические переговоры с Германией о заключении пакта о ненападении и договора о разделе сфер влияния. Начало переговоров относится к июню 1939 г.
В середине июля 1939 г. в Лондон приехал особоуполномоченный германского правительства Вольтат. Он вел переговоры с советником английского правительства Г. Вильсоном и министром внешней торговли Хадсоном. Вильсон предложил заключить пакт о ненападении на следующих условиях:
— Германия не вмешивается в дела Британской империи;
— Англия предоставляет Германии свободу действий в Восточной и Юго-Восточной Европе.
«Англия продолжала,— записал в свой секретный дневник министр внутренних дел США Г. Икес,— обманывать себя иллюзией, что ей удастся столкнуть Россию и Германию друг с другом и таким образом самой выйти сухой из воды» 35.
3 августа Вильсон сделал германскому послу в Лондоне Дирксену важные дополнения:
— Англия и Германия заключают между собой военный союз;
— Англия ликвидирует свою политику гарантий независимости малых стран.
Это было прямое вероломство. Англия вела хитроумную политическую игру за спиной Франции и торговала свободой и независимостью малых стран.
С целью повлиять на Германию и оградить свои собственные империалистические интересы Чемберлен решил создать видимость успешных переговоров о заключении пакта с Советским Союзом, чтобы таким способом оказать давление на Гитлера и запугать его перспективой создания мощной коалиции с участием СССР, если он задумает изменить мюнхенским обязательствам.
В ходе дальнейших переговоров с гитлеровскими эмиссарами английское правительство обещало в случае разумного раздела мира и сфер влияния и направления германской агрессин исключительно на Восток «прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом» и «полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе»36.
Советскому правительству было совершенно ясно, что Англия и Франция стремятся создать международную изоляцию Советского Союза и организовать «крестовый поход» против СССР, но так, чтобы предоставить Германии роль ударной силы и не мешать «Германии и СССР ослабить друг друга»37. Затем, пишет Фуллер, об английской политике 1939 г., в случае победы России «могла быть оказана поддержка Германии. В противном случае можно было при благоприятных условиях вторгнуться в Германию с Запада»38.
Советский Союз был поставлен перед выбором: либо принять в целях самообороны предложение германского правительства заключить пакт о ненападении, либо отклонить его и тем самым способствовать выполнению англо-французского плана немедленно втянуть Советский Союз в вооруженный конфликт с Германией.
В этой сложной обстановке Советское правительство было вынуждено 23 августа 1939 г. заключить с Германией пакт о ненападении, «который расстроил расчеты империалистов и позволил выиграть время для укрепления обороны страны» 39.
Советское правительство предприняло этот шаг, убедившись в том, что западные державы проводят двуличную политику. Нужно было предотвратить создание единого фронта империалистов против СССР. И это удалось сделать.
В результате заключения договора с Германией коварные планы западных держав «были теперь полностью разбиты»40.
Необходимость заключения советско-германского договора признается в ряде работ буржуазных авторов.
Александр Верт пишет, что «у русских не было другого выбора...»41. Джером Дэвис пришел к аналогичному выводу о том, что у Советского правительства оставалась «единственная возможность — заключить пакт о ненападении с Германией и таким образом выиграть время» 42.
Бывший министр внутренних дел США Г. Икес 26 августа 1939 г. записал в свой дневник: «Мне трудно винить Россию за пакт. Единственный виновник — Чемберлен»43. Однако в своем большинстве буржуазные историки, рассматривая предысторию второй мировой воины, фальсифицируют значение пакта о ненападении, заключенного Советским Союзом с Германией 23 августа 1939 г. «Советский Союз,— утверждает американский историк Т. Хиггинс,— предпочел заключить пакт о ненападении с агрессивным рейхом, хотя мог бы приобрести сильного союзника в лице англо-американской коалиции» 44. Полуправдой Хиггинс скрывает большую ложь. Действительно, СССР «мог бы приобрести сильного союзника», но именно правительства США, Англии, а также Франции не пошли на такой союз с СССР в своем стремлении повернуть фашистскую агрессию на Восток. Хиггинс скрывает от своих читателей, что по вине тогдашних правительств Англии и Франции, за спиной которых находились США, летом 1939 г. были сорваны переговоры с Советским Союзом о коллективном отпоре фашистскому агрессору. Последний предвоенный американский посол в Берлине X. Вильсон откровенно пишет, что западные державы добивались осуществления собственных интересов за счет России45. То же относится и к США. Летом 1939 г. американский конгресс отказался пересмотреть закон о нейтралитете, который был на руку Германии.
Неоднократные попытки в середине 1939 г. наиболее дальновидных представителей правящих кругов США отменить или изменить закон о нейтралитете окончились неудачей. Провал этих попыток воспринимался Гитлером как поощрение со стороны реакционных сил США.
Английский историк Малькольм Макинтош уверяет в том, что «советско-германский пакт проложил путь второй мировой войне»46. Но решение развязать вторую мировую войну было принято гитлеровской кликой до заключения договора с СССР. 12 августа 1939 г. Чиано спросил Риббентропа во время встречи в Оберзальцбурге: «Чего вы хотите: Данциг пли коридор?» Ответ гласил: «Мы хотим войны».
Английский историк Медликот с полным основанием пришел к выводу, что «решение начать войну было принято Гитлером еще до окончания 1937 г.».
Заместитель государственного секретаря Самнер Уэллес, имея в виду, что война разразится на востоке Европы, предсказывал, что Россия в этой войне должна будет «неминуемо потерпеть поражение и это повлекло бы за собой крах коммунизма»47.
Не осуждение мюнхенской политики, а сожаление о ее неудачном исходе характерно для многих американских книг буржуазной литературы по истории второй мировой войны. X. Вильсон, например, сожалеет о том, что Гитлер не сумел действовать более гибко, учитывая интересы западных держав. Только якобы субъективные причины помешали Гитлеру в 1939—1940 гг. «напасть на Россию с молчаливого согласия демократий и даже с их одобрения»48.
Американский историк Бейли в книге «Америка поворачивает лицо к России» критикует американское правительство за то, что оно недостаточно настойчиво проводило политику поощрения гитлеровской агрессии.
В американской реакционной историографии одним из основных направлений в освещении внешней политики США в предвоенный период является попытка доказать, что США не имели к мюнхенскому сговору никакого отношения, а политика уступок имела целью лишь предотвратить мировую войну. В ряде работ буржуазных авторов можно встретить ценные признания, помогающие правильно оценить политику США в предвоенные годы и методы осуществления этой политики. Например, американские историки Р. и В. Вест оценивают политику США в 1937—1941 гг. как прямую помощь державам оси49. Американский историк В. X. Чемберлен в книге «Второй крестовый поход Америки» пишет, что все мероприятия, логически направленные на развязывание большой войны, прикрывались уверениями о стремлении локализовать войну. Не случаен вывод американского историка Ч. Бирда, что Рузвельт «если не буквально, то по существу направился в Мюнхен вместе с Чемберленом и Даладье».
В английской и французской буржуазной реакционной литературе по истории второй мировой войны проводится единая линия в вопросе освещения причин мюнхенской политики. Основная направленность состоит в том, чтобы убедить читателей в чистоте побуждений тогдашних руководителей внешней политики Англии и Франции, оправдать их. Они якобы отстаивали дело мира, но гитлеровцы их обманули и под угрозой силы заставили капитулировать. Однако неопровержимые факты сильнее буржуазных апологетов. В Мюнхене, ставшем синонимом предательства, западные державы выдали Гитлеру путевку для наступления на Восток, что привело к развязыванию второй мировой войны.
В западногерманской историографии реакционные историки не ограничиваются оправданием мюнхенских соглашений. Они пытаются юридически обосновать и сохранить их «законную» силу в интересах боннских реваншистов — этих прямых наследников Гитлера. Правительство ФРГ поныне не желает признать недействительными мюнхенские соглашения, потому что претендует на Судетскую область и другие территории Чехословацкой Социалистической Республики, а также Польши и Советского Союза. Правящие круги ФРГ не отказались от попытки вернуться к политике Мюнхена. В июле 1958 г. канцлер Кизингер на пресс-конференции заявил: мне, собственно, непонятно, почему мюнхенский договор должен быть объявлен недействительным с самого начала.
Кизингеру помогают союзники из НАТО оживить мюнхенскую политику и применить ее к европейской политике. Они открыто демонстрируют свою солидарность с ним, особенно в связи с последними событиями в Чехословакии.
Урок Мюнхена чрезвычайно актуален. Возврат империалистов ФРГ к политике Мюнхена угрожает ввергнуть мир в катастрофу новой войны. Вот почему важнейшим уроком Мюнхена должна быть предельная бдительность.
* * *
Таким образом, поощрение германской экспансии на Восток— генеральная линия политики правящих кругов США, Англии и Франции накануне второй мировой войны. Мюнхенский сговор — кульминационный пункт антисоветской политики США, Англии и Франции («policy of appeasement»).
Правящие круги США принимали непосредственное участие в мюнхенской политике Англии и Франции. Они в одинаковой степени несут ответственность за все последствия этой политики. Особенность тактики правительства США заключалась в том, что руководители американской внешней политики предпочитали оставаться в тени и действовать из-за кулис.
Накануне второй мировой войны правящие круги США, Англии и Франции мечтали руками Гитлера задушить первое социалистическое государство. В этих целях проводилась вся предвоенная мюнхенская политика империалистов США, Англии и Франции, включавшая следующие антисоветские цели:
— направить фашистскую агрессию на Восток — для нападения на Советский Союз;
— не допустить поворота фашистской агрессин на Запад;
— не мешать фашистской Германии воевать против Советского Союза;
— на заключительном этапе вступить в войну со свежими силами и продиктовать свои условия послевоенного устройства Европы.
Политика «невмешательства» и «умиротворения», проводившаяся западными державами, поощряла агрессивные планы фашистской Германии, которая несет главную ответственность за развязывание второй мировой войны. Однако надежды западных держав на то, что фашистская Германия ограничится только Восточной Европой, оказались нереальными. Им не удалось в конечном счете сговориться о едином фронте империалистов против СССР. Для фашистской Германии захват Восточной Европы являлся только частью общего плана завоевания всего мира.
Помимо империалистических противоречий одним из важнейших факторов, помешавших созданию единого фронта империалистов, являлась искусная советская внешняя политика.
В течение всех лет, предшествовавших второй мировой войне, Советский Союз последовательно выступал за мир и коллективную безопасность. Однако правящие круги западных государств в своих корыстных интересах не захотели обуздать фашизм и предотвратить тем самым новую мировую войну. По их вине вторая мировая война стала неизбежной.
Примечания:
1 R. Grenfell. Unconditional Hatred, 1954. p. 83.
2 Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы, стр. 289.
3 F. Мiksсhе. Unconditional Surrender. London, 1952, p. 229.
4 Новые документы из истории Мюнхена, стр. 18.
5 Там же, стр. 28.
6 Новые документы из истории Мюнхена, стр. 18.
7 См. там же, стр. 66.
8 Там же, стр. 139—140.
9 Там же, стр. 24.
10 Там же, стр. 88.
11 Там же, стр. 100.
12 Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германий 1933—1945 гг. Перев. с нем. Т. I. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 27.
13 «За рубежом», 1968, № 40, стр. 21.
14 J. Davis. Peace, War and You. New York, 1952, p. 85.
15 «За рубежом», 1968, № 40, стр. 17.
16 «За рубежом», 1968, № 40, стр. 17.
17 Там же.
18 J. Selby. The Second World War, p. 15.
19 J. Cook. The WarfareState. London, 1968, p. 73.
20 C. Sulzberger. The American Heritage, p. 21.
21 T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. New York, 1967, p. 235.
22 Документы. «Международная жизнь», 1959, As 2, стр. 145.
23 Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. VI, 1954. p. 765.
24 Документы. «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 154.
25 Там же.
26 Там же.
27 Документы. «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 139.
28 В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития (Доклад на торжественном заседании в Варшаве). Газета «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.
29 Ж. Вилар. «Странная воина» и предательство Виши. Перев. с франц. М.. Соцэкгиз, 1962, стр. 26.
30 И. М. Майский. Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла. М., Изд. Ин-та междун. отнош., 1962, стр. 143—144.
31 J. Davis. Peace, War and You, p. 85.
32 T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. New York, 1967, p. 236.
33 Tам же, p. 235.
34 Grankshow. Russia und Russiens. London, 1948, p. 223.
35 The Secret Dairy of Harold Ickes. Vol II. 1954. p. 705
36 Документы и материалы кануна Второй мировой война. Архив Дирксена. (1938 – 1939 гг.). Т. 2. М. 1948. с.125-126
37I. Fuller. The Couduckt of War 1789-1961. p. 264
38 Tам же, p. 265.
39 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС, стр. 18.
40 T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. New York, 1967, p. 237.
41 А. Верт. Россия в войне 1941-1945. 1967. ст. 60
42 J. Davis. Peace, War and You, p. 85.
43 The Secret Dairy of Harold Ickes. Vol II. 1954. p. 203
44 T. Higgins. Hitler and Russia, p. 21.
45 H. Wilsоn. A Career Diplomat, p. 111.
46 M. Mackintosh. Juggernaut. (A History of the Soviet Armed Forces.). p. 93
47 S. Welles. The Time for Decision, p. 321.
48 H. Wilsоn. A Career Diplomat, p. 111.
49 R. West and W. West. The Story of Our Country. P. 586