Война и политика

(военно-политический очерк военных действий в Западной Европе и бассейне Средиземного моря. 1939—1945)

Автор на большом документальном материале анализирует основные проблемы войны и политики западных держав в годы второй мировой войны (1939—1945 гг.). В книге убедительно показывается, как правящие круги США и Англии саботировали открытие второго фронта в Западной Европе, как на завершающем этапе второй мировой войны в их политике и стратегии уже намечались тенденции перехода к «холодной войне».
Книга рассчитана на офицеров и генералов Советских Вооруженных Сил, а также на читателей, интересующихся историей второй мировой войны.

 

ВВЕДЕНИЕ

XXIII съезд КПСС отметил, что идеологическая работа на современном этапе ведется в условиях острой классовой борьбы двух противоположных социально-политических систем на мировой арене. Обострение идеологической борьбы между капитализмом и социализмом — одна из характерных особенностей современного этапа исторического развития.

Международный империализм ведет непрерывную идеологическую воину против мира социализма. Испытывая серьезные потрясения и провалы во внутренней и внешней политике, теснимый мощными революционными силами современности, он наряду с военными авантюрами все больше сил и средств бросает на подрывную политическую и идеологическую борьбу против социалистических стран, коммунистического и всего демократического движения. Именно эту стратегическую линию призваны обеспечить новейшие доктрины буржуазных идеологов: планы «наведения мостов» в социалистические страны, организации в них «ползучей» или «тихой» контрреволюции.

Идеологическая борьба является борьбой за ум и сердце каждого человека. Сознавая это, монополистические круги мобилизовали колоссальный аппарат и мощную техническую базу пропаганды. Целая армия наемных слуг империализма — реакционные философы и экономисты, историки и дипломаты, продажные журналисты и писатели, шпионы и диверсанты — брошена на то, чтобы добиться осуществления целей идеологической войны. Достаточно сказать, что расходы США на идеологические диверсии сегодня в сто раз превышают затраты на эти же цели гитлеровской Германии. Свыше 30 радиостанций капиталистических стран более чем на 200 частотах ежедневно ведут передачи на Советский Союз на многих языках народов нашей страны, облипая грязью наш образ жизни, клевеща на Коммунистическую партию и Советскую власть, выдавая ложь и дезинформацию за правду.

 

Идеологическая воина против стран социализма имеет много аспектов. Это и попытки скомпрометировать идеи социализма в глазах трудящихся, и стремление извратить внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза и других социалистических стран, исказить сущность взаимоотношений внутри организации Варшавского Договора, ослабить идейные и союзнические узы народов стран, входящих в него, разоружить трудящихся политически, повлиять на их духовный мир. Одним из направлений организуемых империализмом диверсий является фальсификация истории Советского государства, КПСС, Советских Вооруженных Сил, фальсификация истории вообще и истории второй мировой войны в особенности.

Вторая мировая война оставила глубокий след. Это была самая большая по своему размаху и последствиям война за всю историю человечества. Она продолжалась шесть лет, вовлекла в свою орбиту 61 государство с населенней 1,7 млрд. человек. В годы войны под ружье было поставлено 110 млн. мужчин и женщин. На войну работали почти вся промышленность и сельское хозяйство крупнейших стран. Было произведено только четырьмя государствами — США, Германия, Англия и СССР — почти 290 тыс. танков, 650 тыс. самолетов, 1 млн. артиллерийских орудий, около 5 млн. пулеметов, 53 млн. винтовок, карабинов и автоматов.

Порожденная и развязанная империализмом, эта война принесла людям невиданные страдания, уничтожив более 50 млн. человек. Материальный ущерб исчисляется астрономическими цифрами¹. И вполне естественно, что живущие сегодня участники войны и новое молодое поколение задают вопросы: кто и ради каких целен развязал войну? Как и где ковалась победа в смертельной схватке с опаснейшим врагом миролюбивых народов — фашизмом? Кому человечество обязано своим спасением от угрозы гитлеровского рабства? Какие уроки должны сделать пароды и какие меры принять, чтобы не допустить повторения истребительной мировой войны?

Буржуазная идеология уже много лет разрабатывает свои ответы, фальсифицируя военную историю в духе антикоммунизма и отрабатывая общественное сознание в целях подготовки к войне против стран Варшавского Договора. За последние годы идеологи империализма заметно активизировали свою деятельность на военно-историческом фронте. Налицо новая волна большого наступления идеологов империализма, в котором оружием и источником пропаганды является военная история. Только за последние три года в США, Англии и ФРГ издано свыше 100 новых книг на военно-историческую тематику. В чем причина подобной активности буржуазной историографии?

Ответ на этот вопрос следует искать в стремлении идеологов империализма нейтрализовать влияние того факта, что усилиями историков социалистических стран и прогрессивных писателей Запада реальная картина второй мировой войны воссоздается все более полно. Многие ее поучительные уроки, перешагнув десятилетия и преодолев политические барьеры и государственные рубежи, достигли самых далеких захолустий капиталистического мира.

Совершенно очевидно, что перед буржуазными исследователями поставлена также задача глубже изучить и обобщить опыт минувшей воины. Этот опыт, по оценке начальника военно-исторической службы армии США бригадного генерала X. Паттисона, «позволяет создать основу для разработки военных планов, доктрин и новых эффективных методов боевых действий».

Буржуазной историографии второй мировой войны насчитывается 30 лет. За это время она претерпела большие изменения.

В годы войны, когда США, Англия и Сражающаяся Франция вместе с СССР выступили против фашистской Германии, военно-историческим описаниям историков в этих странах было присуще более или менее объективное отношение к событиям второй мировой войны. Политические и военные деятели Запада высказывали довольно трезвые суждения относительно Советского государства и его реального вклада в разгром немецко-фашистской армии. Известны, например, высказывания президента США Ф. Рузвельта, премьера Великобритании У. Черчилля и председателя Национального комитета Сражающейся Франции генерала де Голля о высоких боевых качествах Советской Армии и героизме воинов Страны Советов. У американских, английских и французских историков тогда находились критические оценки в адрес нацистской клики и в целом всего третьего рейха.

После войны наступили другие времена. Империализм развернул подготовку новой мировой войны, усилив идеологическое наступление во всех сферах общественных наук. В буржуазной историографии был сделан поворот в сторону пересмотра истории минувшей войны. В головной отряд фальсификаторов выдвинулись реакционные историки США, претендующие на господствующее положение в историографии западных стран. В числе идеологической продукции, выброшенной на книжный буржуазный рынок, за последние годы можно видеть такие многотомные издания, как английская официальная шеститомная «История второй мировой воины»², 16-томная «Военная история второй мировой войны» американского военного писателя Т. Дюпуи³. Обращает на себя внимание целая серия книг о Советской Армии: «От Сталинграда до Берлина» Э. Цимке, «История советских вооруженных сил» М. Макинтоша, «Советская военная политика» Р. Гартгоффа и др.⁴. Исторические исследования опубликовали такие известные на военно-историческом поприще военные писатели, как А. Кларк, Д. Селби, С. Райан, Т. Хиггинс и др.⁵.

В бой брошены «зубры» буржуазной пропаганды: X. Болдуин, С. Сульцбергер6 и им подобные. Наряду с книгами «молодых» авторов издаются и воспоминания бывших политических деятелей и генералов.

Сегодня в буржуазной военно-исторической библиотеке рядом с официальными «академическими» многотомниками стоят и «популярные» книжки. Последние примечательны во многих отношениях. Они, как правило, красочно внешне оформлены. Например, в недавно изданной иллюстрированной «Истории второй мировой войны» С. Сульцбергера помещено 720 фотографий, в том числе 92 цветные, подобранных так, чтобы наглядным способом, без навязчивых слов, внушить читателю мысль о якобы решающей роли вооруженных сил США в исходе второй мировой войны. Книжки американского военного историка Т. Дюпун карманного формата, рассчитаны на широкого читателя, главным образом на молодежь.

А. Тейлор написал книгу о происхождении второй мировой войны7. Видный английский историк-коммунист Палм Датт называет эту книгу глубоко ошибочным трудом, в котором ведется рассказ без героев, без злодеев, и даже без упоминания нацистских зверств⁸. Таким способом Тейлор создает впечатление о своей беспристрастности, скрывает свою классовую точку зрения под личиной объективизма. Между тем по своей общей направленности буржуазная историография второй мировой войны глубоко реакционна. В то же время по методам достижения цели, аргументации и оказываемому влиянию на читателей она неоднородна. В ней различаются отдельные группы и течения.

Неоднородность историографии — результат неоднородности самой буржуазии. Внутри правящих кругов империалистических стран существуют и обостряются противоречия между наиболее воинственными группировками и теми, кто, считаясь с ростом мощи социалистических стран, склонен более реалистически подходить к международным проблемам9. Однако все буржуазные авторы действуют в интересах своего класса: одни с присущей им тактикой лавирования, другие методами грубой фальсификации. Между ними нет устойчивых границ. Они действуют по принципу сообщающихся сосудов. Английский историк X. Пикок в стратегические факторы, которые привели к поражению Германии, не включил СССР¹⁰. Через два года он был вынужден признать, что «в конечном счете Россия сыграла главную роль в поражении Гитлера»¹¹. А. Верт, наоборот, положительные высказывания в отношении советских людей (кн. «Россия в войне») изменил на клеветнические (кн. Russia, Hepes and Flears», New Jork, 1969)¹².

Господствующее положение в буржуазной историографии занимают: консервативное или открыто реакционное течение и относительно или условно умеренное. Оба эти течения отражают интересы монополистической буржуазии.

Открыто реакционное течение неизмеримо далеко отстоит от научного взгляда на историю. Его наиболее видные представители: в США Э. Цимке, X. Болдуин, С. Сульцбергер, Т. Дюпуи, Р. Гартгофф; в Англии — А. Кларк, М. Макинтош; в ФРГ — В. Гёрлиц, В. Хубач; во Франции — Ж. Мордаль и др. являются выразителями наиболее реакционных и воинственных кругов монополистической буржуазии.

Это своего рода «ультра» в области военной истории. Они действуют напролом, грубо и цинично фальсифицируют историю. Их метод прост: из белого сделать черное и наоборот.

Второе, относительно умеренное течение нередко на Западе называют «новой школой» (в США, например, Т. Хиггинс, в Англии — Дж. Селби, в ФРГ — Г. Якобсен, А. Хилльгрубер, во Франции — А. Мишель).

Они иногда критикуют отдельные положения политики и стратегии западных держав в годы второй мировой войны, конкретных буржуазных деятелей того периода, открыто или молча отмежевываются от некоторых «старых» версий и фальсификаций, выдвинутых в начале 50-х годов битыми гитлеровскими генералами и историками «старой школы», делают порой и реалистические признания. На страницах книг таких авторов можно встретить даже признания отдельных заслуг Советских Вооруженных Сил в разгроме гитлеровского вермахта. Эти авторы стремятся на более широкой документальной основе глубже проникнуть в сущность главных причин поражения фашистской Германии, более трезво оценивать Советскую Армию и советское военное искусство, чтобы более точно сориентировать политических и военных руководителей НАТО в уроках и выводах второй мировой войны.

Нельзя отрицать известного познавательного значения книг этих авторов. Однако в главном — выяснении причин войны и значении побед Советских Вооруженных Сил — они также далеки от подлинно исторической науки. Их общая политическая целенаправленность ясна: реабилитация прошлого во имя обеспечения сегодняшних агрессивных планов империализма, пересмотр истории минувшей войны в соответствии с задачами подготовки новой войны, с доктриной «гибкого реагирования».

Вместо грубых методов фальсификации были выдвинуты новые, более утонченные и замаскированные. Так называемая «новая историческая школа» по своей целенаправленности полностью солидаризируется со «старой школой», изменив только форму действия.

Подобное разделение буржуазных реакционных историков на два течения, конечно, должно быть принято лишь условно. Любой представитель умеренного течения может в оценке одной проблемы выступать с гибких позиций, в другом случае упорно отрицать бесспорную истину. Такова природа буржуазного историка, а его взгляды чаще всего определяются конъюнктурными соображениями, запросами той или иной властвующей монополистической группировки.

В. И. Ленин указывал на те причины, которые заставляют империализм не считаться с объективной истиной, чтобы обелить свою агрессивную сущность и очернить социализм: «Когда идейное влияние буржуазии на рабочих падает, подрывается, слабеет, буржуазия везде и всегда прибегала и будет прибегать к самой отчаянной лжи и клевете»¹³.

Как актуальна эта оценка сегодня! Новое наступление, предпринятое идеологами империализма в области военной истории, является бесспорным доказательством этой ленинской мысли.

Известный французский писатель Андре Моруа, ознакомившись с рядом книг буржуазных авторов по военной истории, пришел к любопытному выводу, что «истина обнажена только на поле боя; на другой день она уже прикрыта».

При всем различии течений и жанров современная реакционная военно-историческая литература США и других капиталистических стран характеризуется одним общим признаком: она пронизана духом антикоммунизма, пропитана антисоветскими измышлениями, переполнена фальсификацией. Причем острие идеологической борьбы направляется против главных уроков второй мировой войны, против всемирно-исторических заслуг и побед Советской Армии.

В наши дни происходит определенная перегруппировка идеологических сил на историческом фронте стран НАТО. Укрепляется союз Бонна и Вашингтона, происходит процесс «обновления». При ведущей роли американских историков буржуазная историография пытается объединиться идейно и организационно. Она ищет «новые» формы, «новый» подход, создает «новые» версии, делает упор на издание более «популярных» книжек и прибегает ко всякого рода другим приемам и методам, чтобы воздействовать на возможно большее число читателей в капиталистических странах, а также распространить свои версии в странах социализма. При этом идеологически]! фронт империализма выступает под единым и неизменным флагом антикоммунизма, антисоветизма. Все это свидетельствует прежде всего о том, что буржуазная историография, как и в целом буржуазная идеология, переживает кризис, который обостряется в результате притягательной силы социализма¹⁴. Этому способствуют исследования советских историков, историков других социалистических стран и многих прогрессивных авторов в капиталистических странах, чьи труды доходят до широких кругов читателей, разъясняют правду о войне и ее уроках.

Успех в идеологической борьбе за силами мира и прогресса. «За наши взгляды, — говорил В. И. Ленин, — вступается сама история, вступается на каждом шагу действительность» ¹⁵.

Таким образом, особенно отчетливо проявляется стремление буржуазных реакционных историков «переделать» военную историю в угоду конъюнктурным требованиям и идеологическим задачам милитаризма США и других стран НАТО. В то же время нельзя не видеть, что приемы и формы изложения исторического материала в трудах многих буржуазных авторов стали более гибкими, утонченными, сглаженными, а подрывные идеи — более приукрашенными.

* * *

Одна из основных задач буржуазной историографии состоит в том, чтобы снять ответственность за возникновение второй мировой войны с крупнейших монополий, которые определяли содержание и направляли империалистическую политику правительств и государственных деятелей. При этом применяются самые изощренные методы фальсификации, чтобы не дать людям ознакомиться с фактами об ответственности империализма за возникновение второй мировой войны, чтобы оправдать мюнхенскую политику правящих кругов западных держав, свалить вину на одного Гитлера или даже на Советское правительство.

Английский историк Дж. Батлер всю вину за развязывание войны перекладывает на Гитлера и нацистский режим¹⁶, умалчивая о том, что определенная часть этой вины падает на тогдашние правительства Англии, Франции и США. Другой английский историк — Тревор-Ропер — виновником войны вообще считает одного лишь Гитлера: «Он замышлял ее, он готовил ее, он выбрал момент для ее начала...» ¹⁷

Американский историк С. Сульцбергер рисует предвоенную обстановку: «Германия и Россия боролись за лидерство»; Франция «отсиживалась за линией Мажино»; в Лондоне «царили туман и растерянность»; США, «занятые своими внутренними проблемами... были безразличны к делам Европы» ¹⁸.

Эта фальсификация имеет целью обелить тогдашние правительства Англии и Франции, совершившие предательскую мюнхенскую сделку. Они всемерно помогали Гитлеру вооружаться, рассматривая фашистскую Германию как «оплот против коммунизма». Монополистические круги США также не были «безразличными к делам Европы», а, наоборот, активно Помогали восстановлению и расширению германского военно-промышленного комплекса, превращая Германию в арсенал антикоммунизма. Американское правительство закулисно способствовало заключению мюнхенского соглашения, не мешало Гитлеру в разработке и осуществлении разбойничьих планов. Именно Советский Союз не хотел войны и активно боролся за ее предотвращение, принимал меры к тому, чтобы обуздать фашистских агрессоров и организовать нм коллективный отпор.

В буржуазной историографии можно встретить в отдельных случаях критические замечания по поводу деятельности правительств и государственных деятелей западных держав, но не за отказ от политики коллективной безопасности, а за то, что они допустили возникновение воины между Германией и западными державами. Критика направлена не на содержание, а на методы осуществления политики.

Существует также концепция об общей ответственности за возникновение второй мировой войны. Так, западногерманский историк Г. Якобсен, не отрицая виновности Германии, соглашается и с теми, кто виновниками считает Англию и Францию, и тут же утверждает, что «часть вины за войну падает на Советский Союз»¹⁹. Концепция об общей ответственности отражена и в книге американского историка М. Галлахера «Советская историография второй мировой войны».

Как известно, в августе 1939 г. между западными державами и Советским Союзом происходили переговоры о заключении военной конвенции с целью создания заслона против гитлеровской агрессии. Эти переговоры были сорваны, но, утверждает М. Галлахер, «виноваты в этом все»²⁰. Тем самым М. Галлахер пытается снять ответственность за срыв переговоров с тогдашних правительств Англии и Франции. Документы же о переговорах военных миссий СССР, Англии и Франции в Москве в августе 1939 г., опубликованные в журнале «Международная жизнь» (№ 2 и 3, 1959 г.), устанавливают, что англо-франкосоветские переговоры были сорваны исключительно по вине правящих кругов Англии и Франции.

Именно западные державы сорвали все попытки Советского Союза организовать коллективную безопасность в расчете на то, что им удастся столкнуть Германию и Советский Союз один на один, а самим остаться в качестве наблюдателей.

Перед буржуазными историками поставлена задача идеологически подготовить народы капиталистических стран к воине против СССР, убедить их в «слабости» Советских Вооруженных Сил, в возможности достижения победы над социалистическими странами — членами организации Варшавского Договора. Этой цели служит фальсификация всемирно-исторической роли Советского Союза в разгроме фашистской Германии.

В годы войны руководители США и Англии признавали решающую роль СССР в достижении победы над гитлеровской Германией. У. Черчилль в личном послании к И. В. Сталину 27 сентября 1944 г. писал о том, что «именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины»²¹. Широко известны аналогичные высказывания Ф. Рузвельта. Сегодня империалистическая пропаганда всячески стремится принизить исторические заслуги Советских Вооруженных Сил перед всем человечеством, вытравить из сознания народов чувства благодарности и уважения к армии-освободительнице.

Американский историк Г. Смит в книге «Американская дипломатия в годы второй мировой войны. 1941 — 1945» критикует Рузвельта за переоценку России и ее вклада в войну²². Американский генерал О. Брэдли поступил более цинично. Советский героизм он представил в своих мемуарах как «легенду военного времени...» ²³

Замалчивание побед Советской Армии имеет целью зачеркнуть в сознании народов память о решающей роли Советского Союза в разгроме фашистской Германии и в освобождении порабощенных народов Европы от гитлеровской тирании.

На Западе имеет хождение версия о равной роли основных участников антигитлеровской коалиции в разгроме фашистской Германии. Американский историк М. Мэтлофф, например, приравнивает победы союзников в Северной Африке и на острове Гуадалканал к победе Советской Армии на берегах Волги²⁴. Аналогично поступил английский историк П. Янг, с той лишь разницей, что остров Гуадалканал, на котором не было английских войск, заменил высадкой англо-американских войск под командованием американского генерала Д. Эйзенхауэра в Алжире и Марокко. Он пишет, что «коренной перелом произошел в те ноябрьские дни 1942 г., когда Монтгомери вышел победителем в битве за Эль-Аламейн, когда Эйзенхауэр со своими войсками высадился в Африке, когда русские после исторической обороны окружили немцев на берегах Волги»²⁵.

Вышеупомянутый Тревор Дюпуи излагает историю второй мировой войны таким образом, чтобы у читателя создавалось впечатление, будто судьба войны зависела прежде всего от боевых действий американо-английских войск. В первом томе Сталинградская битва по значению поставлена после наступления 8-й английской армии у Эль-Аламейна²⁶. Во втором томе описанию наступательных операций Советской Армии зимой и летом 1944 г. отведено всего полторы страницы. В книге ни слова не говорится о мужестве, стойкости советских воинов. Зато гитлеровским генералам расточаются похвалы. Главной причиной поражения немецко-фашистских войск объявляется бездарность Гитлера как полководца.

Аналогично поступает Э. Цимке, расхваливая битого под Сталинградом и Курском гитлеровского генерала Манштейна за «военный талант»²⁷. С откровенным восхищением Цимке описывает действия немецко-фашистских войск, объясняя их поражения ошибками Гитлера, который якобы не считался с мнением верхушки профессиональных военных. Через всю книгу Цимке проводит мысль о том, что советская победа над Германией была де лишь «счастливым развитием второй мировой войны»²⁸, вкладывая в этот тезис мысль о случайности нашей победы. Для американской историографии это новый мотив, заимствованный у реакционных историков ФРГ.

Совершенно очевидно, что фальсифицированная история войны призвана прежде всего служить оправданию политики правящих кругов США, вступивших в опасный альянс с боннскими милитаристами.

Говоря о поворотных пунктах войны, Мэтлофф, Янг, Селби и другие буржуазные историки, как правило, избегают сравнивать силы, участвовавшие на фронтах второй мировой войны со стороны СССР и со стороны США и Англии. Оно и понятно: 4,5 немецких и 10 итальянских дивизий — в Северной Африке и 197 немецких и 11,5 итальянских дивизий — на советско-германском фронте — таково было соотношение сил к 1 ноября 1942 г. Из этого сравнения вытекает единственный вывод о весьма скромном значении военной кампании в Северной Африке для хода и исхода второй мировой войны. Военные действия в районах Тихого океана, удаленных на многие тысячи километров от японской метрополии, были небольшого масштаба. На остров Гуадалканал, например, в августе 1942 г. высадилось всего лишь 1,5 американской пехотной дивизии.

Поворотным пунктом борьбы против фашистских агрессоров в период второй мировой войны были битвы под Москвой, на Волге и под Курском. «Разгром немцев под Москвой явился началом коренного поворота в ходе войны»²⁹, а затем советский народ под руководством Коммунистической партии «добился в 1942—1943 гг. перелома в ходе войны»³⁰.

В последние годы в буржуазной историографии предпочтение оказывается концепции о решающей роли во второй мировой войне вооруженных сил США и Англии, которые якобы определили исход второй мировой войны. Подход к этой концепции Паттисон сформулировал в следующих выражениях: «Нельзя согласиться, как утверждают русские, что Красная Армия была главным архитектором победы во второй мировой войне»³¹. Сама концепция о «главном архитекторе» внушается читателям разными способами. Например, авторы книги «Важнейшие решения»³² излагают целый ряд решений военных и политических руководителей, которые якобы решили исход войны и «направляли стремительный бег истории». В книге нет ни одной главы о советско-германском фронте. Все главы посвящены операциям в Северной Африке, Италии, Западной Европе и на Тихом океане.

Большинство авторов, обслуживающих интересы монополистической буржуазии, пытаются создать впечатление о решающем вкладе США и Англии тем, что в своих книгах пишут о сражениях на Западе, «забыв» о битвах на советско-германском фронте. X. Болдуин, например, в книге «Битвы проигранные и выигранные» в число значительных битв второй мировой войны включил только одну битву, которая проходила на советско-германском фронте,— Сталинградскую. Кстати, и ее он оценивает как событие, имевшее значение только для советско-германского фронта. Тенденциозность выражена в названии главы: «Сталинград — не поворотный пункт войны». Р. Атнап, расписывая наступательные операции американских вооруженных сил как якобы решающие для исхода всей второй мировой войны³³, даже не упоминает о битвах под Москвой и Сталинградом.

Многие буржуазные историки, занимающиеся стратегическими проблемами второй мировой войны, создают сложную и запутанную картину стратегического планирования, чтобы тем самым произвести впечатление о стремлении и желании руководителей США и Англии ускорить окончание войны в Европе. Так, например, в официальных изданиях по истории второй мировой войны большое внимание уделяется описанию всякого рода военных планов с громкими кодовыми названиями. Американские историки Мэтлофф и Снелл разбирают 22 плана операций на 1941 — 1942 гг. Английский историк Дж. Батлер описывает 32 плана операций на 1940—1941 гг., а в соавторстве с Дж. Гуайером — 38 операций на 1941 —1942 гг.³⁴. Многочисленные планы, по замыслу английских и американских издателей, должны поразить воображение читателей и создать преувеличенное представление о тех усилиях, которые предпринимало американо-английское командование в ходе войны.

В новейшей военно-исторической литературе США и Англии авторы подробно излагают детали, факты, споры и внешние противоречия, тщательно описывают процесс планирования, но избегают обобщений, выводов, анализа внутренних причин срыва активных действий на главном стратегическом направлении — непосредственно против Германии. Дж. Батлер, например, пишет, что «операции против Германии всегда занимали центральное место в англо-американских планах»³⁵. Если иметь в виду только планирование, то действительно военные руководители США и Англии разрабатывали в 1942— 1943 гг. различные варианты стратегических планов по форсированию Ла-Манша. Но суть дела заключается в том, что эти планы оставались лишь учебными разработками. Многие из них, например, такие важнейшие по замыслу, как «Раундап» и «Следжхаммер» по подготовке и вторжению англо-американских сил через Ла-Манш в 1942—1943 гг., составлялись не для выполнения, а для истории.

Дж. Батлер в той же книге, английское издание которой относится к 1964 г., пытается убедить читателей, что операции против Германии не только планировались, но и претворялись в жизнь в 1942 г. В подтверждение этого он ссылается на высадку американо-английских войск в Северо-Западной Африке, причиной которой «стремление Рузвельта и Черчилля начать операции против Германии в 1942 г. ...»³⁶. Но еще за 16 лет до издания официальной английской «Истории второй мировой войны» Дж. Фуллер на основе неопровержимых фактов доказал, что, когда высаживались войска США и Англии, «войск стран оси не было ни в Марокко, ни в Алжире, ни в Тунисе...»³⁷. Поэтому нет никаких оснований английским официальным историкам поправлять историю.

Гитлеровская клика считала Советский Союз основным препятствием для достижения мирового господства. Поэтому именно на советско-германском фронте действовали главные силы гитлеровской военной машины. «Гитлер, — признает С. Сульцбергер, — бросил против России самую сильную во всей истории армию»³⁸. однако буржуазные историки в лучшем случае дальше этого не идут. Напрасно искать в их трудах конкретные сравнительные цифры, которые позволили бы определить действительную роль фронтов и вклад каждого из участников антигитлеровской коалиции в достижение победы над фашистской Германией.

Главные силы немецко-фашистской армии были брошены против СССР не только в начале войны. На протяжении всей войны против Красной Армии сражалась основная часть сухопутных войск вермахта. Вот неоспоримые факты³⁹.

Таблица 1

Дата	Общее число нем.-фаш. дивизий	Количество дивизий  на сов.-герм. фронте	% к общему числу	Количество дивизий на других фронтах  (в Северной Африке, Италии и Западной Европе)	% к общему числу
От начала войны до 1 января 1944 г.....	От 217,5 до 318	От 153 до 201	От 70,3 до 63,2	От 2 до 19,5	От 0,9 до 6,2
К 1 июня 1944 г.	326.5	181,5	55,6	81,5	25
К 1 января 1945 г.	314.5	179	57	107	34

Из таблицы следует, что на протяжении самых трудных дет войны на советско-германском фронте действовало две трети всех дивизий фашистской Германии, причем самых отборных дивизий. До конца войны самые лучшие немецко-фашистские дивизии направлялись на советско-германский фронт.

Красная Армия перемолола основные силы сухопутных войск фашистской Германии — 506,5 дивизии, кроме того, 100 дивизий ее сателлитов. Англо-американские союзники разбили в Северной Африке, Италии и Западной Европе не более 176 дивизий⁴⁰. Из общих потерь в 13,6 млн. человек гитлеровцы потеряли на советско-германском фронте 10 млн. человек Боевые потерн немецко-фашистских ВВС на советско-германском фронте составили более половины всех потерь Люфтваффе за годы второй мировой войны.

Бесспорно, что в Западной Европе в 1944 г. американо-английские войска отвлекали на себя значительное количество немецко-фашистских дивизий. Определенное значение имела материальная помощь и разгром, по оценке английского историка Алана Кларка, «некоторой части сил противника» ⁴¹ в результате участия в антигитлеровской коалиции США и Англии. Однако «этот вклад имел отнюдь не решающее значение» ⁴². Историческая правда заключается в том, что «именно советский народ, его героическая армия вынесли основную тяжесть воины, сыграли решающую роль в победе над гитлеровской Германией»⁴³.

* * *

Все большее подчинение историографии второй мировой войны интересам агрессивных монополистических кругов происходит и в ФРГ. В своем подавляющем большинстве западногерманские историки принадлежат к реакционному направлению и приспосабливают оценку прошлых событий к нынешним требованиям боннских реваншистов, настойчиво претендующих на ведущую роль в НАТО.

Можно выделить два важнейших направления фальсификации второй мировой войны в ФРГ: во-первых, стремление убедить немцев в «случайности» поражения Германии, чтобы таким способом восстановить «честь» вермахта, и, во-вторых, попытки отделить Гитлера от немецко-фашистского генералитета, чтобы тем самым реабилитировать германский генеральный штаб.

Тезис о случайности поражения не нов. После первой мировой войны 1914—1918 гг. такую же точку зрения проповедовал кайзеровский генерал Гофман в книге «Война упущенных возможностей». По его пути последовал гитлеровский генерал Манштейн, выпустивший в 1955 г. книгу «Утерянные победы».

Говоря об «упущенных возможностях» в прошлой войне, Манштейн и другие гитлеровские генералы стремятся перекинуть мостик к «возможностям в будущем». Цель подобных рассуждений очевидна: убедить западных немцев в том, что «войну выиграл не Советский Союз, а проиграл Гитлер», что в прошедшую войну была возможность сокрушить социализм, но этого не случилось в силу допущенных со стороны Гитлера ошибок; внушить мысль, что такая возможность остается на будущее, если не допустить ошибок в подготовке и ведении войны.

В течение многих послевоенных лет бывшие гитлеровские генералы вообще задавали тон в буржуазной историографии Западной Германии. Нужно отметить, что их мемуары и исследования, как правило, отличаются грубой апологетикой германской военщины.

За последние годы в западногерманской реакционной историографии второй мировой войны возникли новые тенденции, которые наиболее полно выражены в военно-исторических исследованиях Якобсена, Майер-Велькера, Ровера, Краусника, Гюммельхена, Хилльгрубера, Клее, Хубача, Форстмайера и других. Эти историки считают необходимым отказаться от приемов, применявшихся фальсификаторами в генеральских мундирах, особенно при объяснении причин поражения германского империализма во второй мировой войне. Обветшалые легенды о виновности в поражении Германии лишь одного Гитлера, являвшегося дилетантом в военном деле, о «генерале-грязи» и «генерале-холоде» уже не вызывают доверия среди населения ФРГ. Вот почему правящие круги Западной Германии выдвинули новых людей в области военной историографии. А цели их прежние: подчинить историографию нуждам антикоммунистической пропаганды, идеологически подготовить агрессию против социалистических государств, поставить военную историографию на службу милитаризации общественной жизни ФРГ, доказать возможность «другого исхода» войны.

В отличие от исследователей «старой школы» Якобсен и другие широко используют документы и пытаются тем самым придать выводам и оценкам внешне объективный вид.

Чтобы вызвать доверие к своим работам, историки «новой школы» заявляют, что они якобы полностью независимы от политики правящих кругов боннского государства. Форстмайер, например, стремится убедить в том, что «западного историка профессиональная этика обязывает оберегать неприкосновенность исторической науки от всякого политического давления...». Однако это далеко не так. Западногерманская военная историография подчинена интересам крупнейших монополий ФРГ, которые по скрытым каналам субсидируют написание и издание нужных работ.

Деятели «новой школы» пользуются полным доверием военных руководителей ФРГ. Якобсен, например, успешно служил в командной школе бундесвера. Хубач пользуется настолько большим доверием бундесвера, что ему в 1962 г. разрешили в числе избранных присутствовать на маневрах НАТО. Книга самого Форстмайера о ликвидации кубанского плацдарма в 1943 г. издавалась обществом военных исследований, которое тоже имеет тесные связи с военно-историческим управлением министерства обороны ФРГ.

В начале 1967 г. в Западной Германии по телевидению был показан клеветнический фильм «Процесс поджигателей рейхстага». В защиту фальсификаторов, которые создали этот фильм, выступил директор мюнхенского института современной истории Хельмут Краусник, пытаясь доказать непричастность нацистов к поджогу рейхстага. Как оказалось, это не было случайностью для историка «новой школы». Краусник был членом нацистской партии с января 1932 г.⁴⁵.

Концепции историков «новой школы» имеют двойственный характер. Например, Якобсен, с одной стороны, возлагает на Гитлера и его режим главную ответственность за поражение, маскируя истинную роль монополистов и генералитета; с другой — проявляет стремление найти возможность для оправдания Гитлера и его режима по линии общности классовых интересов империалистов в борьбе против коммунизма.

Объясняя причины поражения Германии во второй мировой войне, Якобсен начинает с многообещающего заявления, что «Гитлер и его режим никогда не могли бы выиграть войну», что «в политическом отношении они проиграли ее еще до того, как раздался первый выстрел...». Но из этого отнюдь не делается вывод о закономерном характере разгрома фашистской Германии. Поражения, утверждают Якобсен и другие представители «новой школы», можно было бы избежать при условии продолжения после 1933 г. внешней политики Веймарской республики с ее «западной ориентацией». Так буржуазные историки ФРГ «обосновывают» вступление Западной Германии в агрессивный Североатлантический блок.

Если представители «старой школы» всю вину за поражение возлагают на одного Гитлера, то Якобсен и другие распространяют ее на германский народ. Цель заключается в том, чтобы помешать разоблачению преступной политики германских монополистов, которые посредством Гитлера и фашистского режима осуществляли подготовку и развязывание второй мировой войны.

Представители «новой школы» по-прежнему отрывают генералитет от Гитлера, чтобы облегчить тем самым политическую реабилитацию германского генерального штаба. Например, Якобсен и Ровер предоставили бывшему гитлеровскому генералу Р. Гофману в сборнике статен «Решающие сражения второй мировой войны» ⁴⁵ возможность повторить старую басню о непричастности германского генерального штаба к разработке гитлеровских планов завоевания мирового господства. Правда заключается в том, что германские генералы не были простыми приказополучателями, они были активными соучастниками в подготовке войны и в разработке агрессивных военных планов гитлеровской клики. Генеральный штаб и фашистская партия тесно сотрудничали друг с другом в достижении общих целей. Они являлись двумя руками германского империализма.

Германскому генералитету были по душе захватнические планы Гитлера. Генералы порой возражали по ряду частных вопросов при разработке и осуществлении тех или иных операций, но они всегда поддерживали принципы и методы агрессии и разбоя. По коренным принципиальным вопросам между Гитлером и генералитетом серьезных расхождений не было. Руководители германских вооруженных сил — Кейтель, Браухич, Йодль, Гальдер — «были в это время горячими поклонниками Гитлера»⁴⁶. Только не считаясь с историческими фактами, западногерманский историк Лут пытается убедить в том, что «генеральный штаб был в цепях» ⁴⁷. Без активного участия германского генерального штаба с его новыми стратегическими концепциями агрессивные планы Гитлера были бы отвлеченными и бесплодными.

Известно, что Гитлер и его генералы осуществление плана «молниеносной» войны против СССР связывали с захватом Москвы. Поражение немецко-фашистских войск под Москвой означало провал этой авантюры. Нереальность расчетов Гитлера на блицкриг в России признает и Гофман. Он отмечает, что «сила русских оказалась совсем иной, чем ее представляло германское руководство, особенно Гитлер. Уже в летне-зимних боях ОКХ и командование войск осознали, что действует совсем другой противник, чем в прежних походах против Польши, Франции и на Балканах»⁴⁸.

Это признание понадобилось Гофману вовсе не для того, чтобы предупредить западногерманских реваншистов, что, если они попытаются развязать новую мировую войну, их ждет участь Гитлера. Его заботит другое: во что бы то ни стало доказать, что фашистская Германия могла выиграть войну. Вся беда, видите ли, заключалась лишь в том, что военное руководство «с недостаточными силами ринулось на в высшей степени рискованное предприятие»⁴⁹. Нетрудно понять, что этот тезис выдвинут в угоду боннским милитаристам, чтобы подбодрить генералов бундесвера, мечтающих о реванше.

Самым убедительным свидетельством дальнейшего движения буржуазной историографии вправо является возникновение и расцвет неонацистской литературы в ФРГ (со второй половины 60-х годов). Это явилось результатом прямой заинтересованности крупнейших монополий ФРГ. Главные неонацистские идеи пересмотра границ, оправдания мюнхенского сговора, антикоммунизм, апологетика гитлеризма все шире проникают в общую методологию господствующего направления. В объемистой книге «Вынужденная война», изданной в ФРГ, американский профессор Д. Хогган откровенно извращает исторические факты, открыто восхваляет политику Гитлера, выгораживает фашистскую Германию в интересах нынешнего военно-политического союза американского и западногерманского милитаризма.

В ряде случаев неофашистские авторы также прибегают к камуфляжу, маскировке. Они менее изворотливы, их методы более примитивны в сравнении с представителями «новой школы». Но их объединяет идейное родство, общая историческая концепция всего реакционного направления в историографии ФРГ. В целом реакционные буржуазные историки остаются учеными приказчиками класса капиталистов. Даже наиболее умеренные из них не могут по главным проблемам дать правильные выводы и решения. По своему идейному содержанию их работы служат одним и тем же реваншистским целям. Однако в ряде случаев в их работах можно встретить и ценный фактический материал и верные частные суждения. Поэтому ни одно серьезное научное исследование по истории второй мировой войны не может обойтись без широкого привлечения буржуазной литературы, публицистики и документальных источников при условии их критического анализа.

* * *

XXIII съезд КПСС поставил в качестве одной из важнейших задач нашей партии усиление борьбы с буржуазной идеологией. «...Буржуазия клевещет на нас неустанно всем аппаратом своей пропаганды и агитации...»⁵⁰,— говорил В. И. Ленин в 1920 году. Сегодня империалистическая буржуазия во много раз увеличила наемный аппарат пропаганды, а ее методы стали еще более изощренными и коварными. Усилия империалистов все больше направляются на подрывную политическую и идеологическую борьбу против социализма. О новой волне идеологических диверсий империализма против социалистических стран свидетельствует обильный поток военно-исторических изданий в США, ФРГ и Англии. В англо-американской историографии сделан новый сдвиг в сторону все большей фальсификации; она, по существу, объединилась с западногерманскими реваншистами в попытке переделать историю второй мировой войны и переоценить ее уроки.

Огромный пропагандистский спрут империализма, охвативший весь капиталистический мир, пытается просунуть свои грязные щупальца и через рубежи содружества социалистических стран. Вот почему в резолюции XXIII съезда КПСС с особой силой говорится о необходимости «разоблачения идеологических диверсий империализма против Советского Союза и других социалистических стран» ⁵¹.

Историография второй мировой войны является одним из участков фронта идеологической борьбы двух противоположных общественных систем. Определенный вклад в эту борьбу вносят и советские военные историки, исследователи из братских социалистических государств и прогрессивные ученые других стран.

Только в СССР опубликовано более 10 тыс. книг и журнальных статей, посвященных Великой Отечественной и второй мировой войнам⁵².

Марксистская историческая наука противопоставляет буржуазной историографии принципиальное и объективное изучение событий, фактов, закономерностей второй мировой войны. На этой основе она устанавливает действительные причины поражения фашистской Германии и оценивает вклад каждого из участников антигитлеровской коалиции в разгром третьего рейха. Советские военные историки видят свою задачу в том, чтобы разоблачать фальсификации и искажения второй мировой войны, давать решительный отпор попыткам реакционной буржуазной историографии принизить роль Советского Союза и его Вооруженных Сил в достижении всемирно-исторической победы над гитлеровским фашизмом, «вести наступательную борьбу против буржуазной идеологии...».

Правильное освещение истории второй мировой войны и предшествовавшего ей периода имеет огромное научное и политическое значение, так как помогает народам извлечь весьма поучительные уроки.

Уроки прошлого вооружают народы в деле борьбы с угрозой развязывания новой агрессии западногерманскими реваншистами. Было бы неправильным считать, что нынешний агрессивный курс правящих кругов международного империализма в отношении Советского Союза и других социалистических стран — явление, возникшее в послевоенный период. Этот курс является продолжением всего предвоенного периода развития империализма.

Вступив в коалицию с СССР против общего врага, правящие круги США и Англии на протяжении всей второй мировой войны сохраняли идейную и в определенной степени политическую враждебность к Советскому Союзу. В. И. Ленин обращал внимание на тот факт, что «ту самую политику, которую известная держава, известный класс внутри этой державы вел в течение долгого времени перед войной, неизбежно и неминуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только форму действия» ⁵³.

Методологические указания В. И. Ленина позволяют установить закономерное продолжение антисоветской политики правящих кругов США и Англии в иных формах в ходе второй мировой войны, несмотря на их участие в антигитлеровской коалиции совместно с Советским Союзом.

Политические цели оказывали непосредственное влияние на планирование и ведение войны. Изучение политики и стратегии США и Англии в их неразрывном единстве позволяет наиболее убедительным образом раскрыть:

— влияние политических целей на военную стратегию;

— особенности стратегического планирования и характер ведения военных действии на театрах войны;

— саботаж открытия второго фронта в Западной Европе в 1942-1943 гг.;

— фальсификацию истории второй мировой войны в буржуазной реакционной историографии.

Эти целевые установки положены в основу написания данной монографии, которая представляет собой военно-политический очерк военных действий на сухопутных фронтах в Западной Европе и бассейне Средиземного моря в 1939—1945 гг. Автор ставил себе целью показать также влияние решающих побед Красной Армии на стратегическую обстановку на второстепенных фронтах второй мировой войны.

Примечания:

¹ См. «Коммунист», 1965, № 7, стр. 5.

² В русском переводе см: Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941. М., Изд-во иностр. лит., 1959; Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942. М., Воениздат, 1967; Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944. М., Воениздат, 1958; Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945. М., Воениздат, 1958

³  См. T. Duрuу. The Military History of World War II. Vol. 1—16 New York. 1962-1966.

⁴ E. Ziemke. Stalingrad to Berlin. The German Defeat in the East Waschington, 1968. M. Mackintoch. Juggernaut. (A History of the Soviet Armed Forces.) London, 1967. R. Garthoff. Soviet Military Policy. A Historical Analysis. New York, 1966.

⁵ A. Clark. Barbarossa. The Russian-German Conflict 1941—1945. London, 1966. J. Selby. The Second World War. London, 1967. C. Rуan. The Last Battle. New York, 1966. T. Higgins. Hitler and Russia. The Third Reich in a two-front War 1937—1944. New York, 1966.

⁶ Н. Baldwin. Battles Lost and Won. Great Compaings of World War II. New York, 1966. C. Sulzberger. The American Heritage. Picture History of World War II. New York, 1966

⁷ A. Taylor. The Origens of the Second World War. London, 1961.

⁸ P. Палм Датт. Проблема современной истории. Перевод с английского. М., издательство «Прогресс», 1965, стр. 52.

⁹  Международное Совещание коммунистических и рабочих партий в Москве.

¹⁰ Н. Реасоск. A Modern European History. London, 1966, p. 191.

¹¹ H. Peасоск. A History of Modern Britain 1815—1968. London, 1968, p. 252

¹² Cm. „Daily World” Jannuary 24, 1970, p. 8.

¹³   В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 352.

¹⁴ Международное Совещание коммунистических и рабочих партии. Документы и материалы, стр. 308.

¹⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 65.

¹⁶ См. Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941. Перев. с англ. М., Изд-во иностр. лит., 1959, стр. 24.

¹⁷ Н. Trevor-Roper. Hitler’s War Directiives 1939—1945. London, 1964, p. XIII.

¹⁸ C. Sulzberger. The American Heritage, p. 42.

¹⁹ «Правда» 9 мая, 1964

²⁰ М. Gallagher. The Soviet History of World War II. New York, 1963, p. 5.

²¹ Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941- 1945 гг. Т. 1. М., Госполитиздат. 1957. Стр. 260 (далее цитируется сокращенно: Переписка…)

²² См. G. Smith. American Diplomacy during the Second World War. New York, 1965.

²³ О. Брэдли. Записки солдата. Перев. с англ. М., Изд-во иностр. лит., 1957, стр. 548.

²⁴ См. М. Мэглофф. От Касабланки до «Оверлорда». Перев. с англ. М., Воениздат, 1964, стр. 21.

²⁵ P. Young World War 1939—1945. London, 1966. p. 246.

²⁶ См. T. Dupuy. The Military History of World War II. New York, 1962. p. 38

²⁷ Е. Ziemke. Stalingrad to Berlin: The German Defeat in the East, p. 286.

²⁸ Там же. p. VII

²⁹ 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС, стр. 19.

³⁰ Там же, стр. 20.

³¹ Е. Ziemke. Stalingrad to Berlin: The German Defeat in the East, p. V.

³² Важнейшие решения. Сборник статей. Перев. с англ. М., Воениздат, 1964.

³³ R. Athean. World War II. New York, 1963. p. 1296-1297

³⁴ См. Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь. 1941, стр. 537; Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942. Перев. с англ. М., Воениздат, 1967, стр. 521—522.

³⁵ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 429.

³⁶ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 429.

³⁷  См. Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 317.

³⁸ C. Sulzberger. The American Heritage. p. 249

³⁹ См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг. Краткая история. М., Воениздат, 1965, стр. 556.

⁴⁰ См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945 гг. Краткая история, 1965. с. 557

⁴¹ A. Clark. Barbarossa. The Russian-German Conflict 1941—1945.  London, 1966, p. XIX.

⁴² Там же.

⁴³ 50 лет Великой революции. Тезисы ЦК КПСС, стр. 20.

⁴⁴ См. «Правда», 23 апреля 1967 г.

⁴⁵ «Entscheidungsschlachten des zweiten Weltkrieges» Frankfurt am Main, 1960.

⁴⁶ R. Seht. Operation Barbarossa. London, 1964, p. 38

⁴⁷ R. Luth. Gedanken liber vierzig Jahre Weltgeschichte. Wien, 1957, S. 134.

⁴⁵ «Entscheidungsschlachten des zweiten Weltkrieges». S. 181

⁴⁶ Там же

⁵⁰ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 399.

⁵¹ «Правда», 9 апреля 1966 г.

⁵². Вторая мировая война. Книга первая. М. 1966, с.14

⁵³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 79.

ГЛАВА I

МЮНХЕНСКАЯ ПОЛИТИКА США, АНГЛИИ И ФРАНЦИИ - ПОЛИТИКА НАТРАВЛИВАНИЯ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

1. МЮНХЕНСКИЙ СГОВОР

В предвоенные годы правящие круги Англии, Франции и США делали Гитлеру одну уступку за другой, чтобы только направить германскую агрессию в одну сторону — против Советского Союза. Эта политика привела к захвату гитлеровцами Австрии, к отклонению всех предложений Советского правительства об организации коллективной безопасности в целях совместного отпора фашистской агрессин и к заключению позорных мюнхенских соглашений.

В сентябре 1938 г. премьер-министры Англии и Франции Н. Чемберлен и Э. Даладье встретились в Мюнхене с Гитлером и Муссолини и, осуществляя замысел класса капиталистов западных держав (США, Англии и Франции), согласились на присоединение Судетской области Чехословакии к фашистской Германии в «надежде, что Германия и Россия будут воевать друг с другом и истощат себя»¹. Они рассчитывали в этом случае играть роль «третьего радующегося». Антисоветская политика западных держав, получив свое вполне законченное оформление в Мюнхене, стала называться мюнхенской политикой.

Мюнхенская политика западных держав имеет глубокие корни. Первая мировая война 1914—1918 гг. не только не разрешила империалистических противоречий между капиталистическими странами, но в еще большей степени углубила и обострила эти противоречия. Продолжавшаяся неравномерность развития капитализма привела к новому изменению соотношения сил между империалистическими государствами, причем противоречия внутри капиталистического лагеря развивались не только между державами-победительницами и побежденными в первой мировой войне, но и между самими державами-победительницами.

28 июня 1919 г. Англия, Франция и США заставили побежденную Германию подписать Версальский мирный договор. Этот договор не только закреплял передел мира в их пользу, но и создавал предпосылки для новой мировой войны.

В Версальском мирном договоре отразились все противоречия капитализма.

Еще тогда В. И. Ленин обратил внимание на тот факт, что «порядок, который держится Версальским миром, держится на вулкане...»². К Уже в тот период державы-победительницы стремились использовать германский милитаризм в качестве ударной силы в борьбе против Советского Союза. Черчилль в 1918 г. поставил вопрос перед правительствами США, Англии и Франции: «Не должна ли и Германия вместе с нами принять участие в наведении порядка на огромных пространствах Востока?» ³

Советская Россия не принимала никакого участия в грабительском Версальском договоре с Германией. Она заключила с ней 16 апреля 1922 г. Рапалльский договор, основанный на признании равноправия и суверенитета Германии. В тот период даже консервативные круги германской буржуазии поняли, что, невзирая на различный общественный строй, хорошие отношения между Германией и Советской Россией отвечают жизненно важным национальным интересам немецкого народа. Выражением этого была политика Рапалло. К сожалению, отмечает В. Ульбрихт, рапалльский путь вскоре снова был забыт, и реакционнейшие силы буржуазии заменили его политикой ненависти, вражды и агрессии.

Перейти на путь агрессии против Советской России им помогли американские монополии, принявшие активное участие в возрождении военно-промышленного потенциала германского милитаризма. Громадную роль в этом сыграл план американского банкира Дауэса, имевший еще и другие цели: смягчить противоречия между Германией и западными державами и нейтрализовать Рапалльский договор. План Дауэса (1924 г.) расчистил дорогу иностранному капиталу в германскую экономику. Причем 70% всех капиталовложений принадлежало американским банкирам. Это был подлинно золотой дождь американских долларов, позволивший обновить тяжелую промышленность и военную индустрию Германии.

Замысел правящих кругов держав-победительниц отразил в своем дневнике бывший главнокомандующий американскими оккупационными войсками в Германии генерал Генри Аллен. 15 января 1920 г. он записал в своем дневнике: «Расширение Германии за счет русских территорий сковало бы немцев на длительный период времени и уменьшило бы тем самым напряженность их отношений с Западной Европой». Прошло два года, и в записях Аллена от 24 апреля 1922 г. зазвучали уже требовательные ноты: «Западная Европа должна разрешить расширение Германии на Восток...»⁴

С помощью американского капитала германские империалисты саботировали Версальский договор, а затем финансировали Гитлера и в результате нажили миллионы на изготовлении вооружения для второй мировой войны, чтобы «начать игру сначала». Президент Рейхсбанка Шахт хвастался тем, что он финансировал перевооружение Германии деньгами, которые были получены от держав-победительниц в первой мировой войне.

В период относительной стабилизации капитализма западные державы создали целую систему экономических и политических блоков, «последним из которых является конференция в Локарно и так называемые «гарантийные договоры», острием своим направленные против СССР» ⁵. Локарнские соглашения 1925 г. развивали Версальский мирный договор 1919 г. и план Дауэса 1924 г., возрождавший экономическую мощь германских империалистов.

Согласно Рейнскому гарантийному пакту, являвшемуся основным документом Локарнских соглашений, Германия, Франция и Бельгия обязались сохранять неприкосновенность германо-французской и германо-бельгийской границ, установленных Версальским мирным договором 1919 г., а также соблюдать условия этого договора относительно демилитаризованной Рейнской зоны. Нарушение режима зоны рассматривалось как акт агрессии.

Германский министр иностранных дел Штреземан в 1925 г. торжественно признавал неприкосновенность границ Франции и Бельгии. Английский министр Остин Чемберлен в свою очередь торжественно заверил Францию и Бельгию об английских гарантиях. Но Чемберлен категорически отказался распространить те же гарантии на страны Восточной Европы, в частности на Польшу и Чехословакию. Французские империалисты согласились с требованием Англии не включать в Локарнский пакт гарантии польских и чехословацких границ с Германией⁶.

Английский посол в Берлине лорд д’Абернон разъяснил германскому правительству, что немецкие «границы на Востоке не могут быть долговечными» ⁷. О возможности пересмотра восточных границ Германии говорилось в секретной памятной записке О. Чемберлена от 20 февраля 1925 г.⁸.

Статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Шуберт 12 февраля 1925 г. информировал германского посла в Москве Брокдорфа-Ранцау о том, что «всякое прямое или косвенное признание наших существующих границ на Востоке посредством гарантийного пакта абсолютно исключается» ⁹.

В ходе Локарнской конференции (5—16 октября 1925 г.) Чемберлен прямо говорил германским делегатам, что в случае согласия Германии принять участие в войне против СССР «те, кто разоружил Германию, должны будут опять вооружить ее». Бриан со своей стороны добавил: «Это само по себе очевидно» ¹⁰.

США официально не были представлены на Локарнской конференции, но фактически американские монополии принимали активное и руководящее участие за ее кулисами.

В начале 20-х годов германское правительство пыталось проводить политику балансирования между Западом и Востоком. Штреземан, защищавший интересы крупного капитала, считал, что Россия—«это козырь в нашей игре». Тогда США сделали следующий ход. С целью вырвать Германию из этой игры американские банкиры заявили, что Германия получит американские займы по плану Дауэса лишь в том случае, если она примет участие в Локарнском пакте. 24 июня 1925 г. Ллойд Джордж со своей стороны заявил то же самое.

В Локарно Англия добивалась еще и другой цели — противопоставить Франции сильную Германию и восстановить равновесие сил в Европе, нарушенное в результате первой мировой войны 1914—1918 гг. После подписания Локарнского пакта д’Абернон записал в своем дневнике: «Для Англии это означает восстановление политики равновесия» ¹¹.

С 1 января 1926 г. по настоянию Англии прекратился межсоюзнический контроль над Германией. Германские империалисты получили тем самым возможность свободно вооружаться. В марте 1926 г. статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Шуберт в интервью с известной французской журналисткой Ж. Табуп в минуту откровения приподнял завесу над замыслами правящих кругов Германии. Он заявил, что «Германия, как только она сможет, намерена отвоевать Эльзас и Лотарингию и подготовить реванш!»¹².

В феврале 1933 г. германские монополисты установили в стране фашистскую диктатуру. Германский фашизм вы.ступал «как ударный кулак международной контрреволюции, как главный поджигатель империалистической войны, как зачинщик крестового похода против Советского Союза, великого отечества трудящихся всего мира»¹³.

Приход фашизма к власти «открыл путь к войне»¹⁴. Германские империалисты начали лихорадочную подготовку к агрессивной войне и вскоре перешли к активным действиям.

В октябре 1933 г. Германия вышла из Лиги Наций. По этому случаю один из крупнейших магнатов тяжелой промышленности Рура — Тиссен сказал: «Это мы заставили германское правительство выйти из Лиги наций» ¹⁵.

Гитлер понял, что осуществить программу вооружения он сможет только путем выдержанного до конца антисоветского курса. Поэтому Риббентроп во время беседы с английскими министрами в Лондоне в конце 1934 г. убеждал их в том, что Германия отвергает «всякую мысль о возможности конфликта с Англией»¹⁶. Гитлеровцы умело внушали западным державам, что конфликт может иметь место только с Советским Союзом и только для этой цели осуществляется большая программа вооружения.

10 марта 1935 г. гитлеровский министр авиации Геринг пригласил к себе военных атташе Англии и Франции и сообщил нм, что Германия решила восстановить свою военную авиацию, что решение принято давно и что оно, собственно говоря, уже проведено в жизнь. В подтверждение послышался нарастающий гул авиационных моторов. Военные атташе подошли к окну и увидели в воздухе немецкие бомбардировщики.

Через три дня, 13 марта 1935 г., последовало официальное сообщение о восстановлении германской военной авиации. А еще через три дня, 16 марта 1935 г., в Германии была введена всеобщая воинская повинность под лозунгом «восстановления военного суверенитета Германии». Военное министерство Гитлер переименовал в верховное командование вооруженных сил (вермахт).

В марте 1935 г. фашистская Германия объявила о начале создания современных вооруженных сил, хотя фактически реорганизация осуществлялась «уже по меньшей мере целый год»¹⁷.

Какие же меры предприняли США, Англия и Франция против нарушения гитлеровцами условии Версальского мирного договора в отношении ограничении вооруженных сил Германии? Никаких. Больше того, к величайшему удивлению Гитлера, из Лондона запросили: «Не хочет ли все же Берлин, чтобы английские министры приехали, несмотря на все происшедшее. Это очень ясно показало Гитлеру, что серьезных мер со стороны Англии опасаться нечего...»¹⁸

Через несколько дней, 25 марта 1935 г., английские министры Джон Саймон и Антони Иден, как будто ничего не случилось, приехали в Берлин, чтобы узнать, с какой целью немцы расширяют свою армию и флот. Гитлер заявил им, что он «не намерен гарантировать неприкосновенность существующих границ между Германией, Польшей, прибалтийскими странами и Россией»¹⁹. Гитлер дал ясно понять, что все его планы связаны с подготовкой будущей войны с Советским Союзом. На антисоветскую приманку он поймал крупного хищника. В перерыве, выйдя из комнаты заседаний, Гитлер в радостном возбуждении крикнул ожидавшим в приемной: «Мы установили контакт» ²⁰.

Политическая поддержка Англии позволяла Гитлеру использовать также в своих целях лавирование английской дипломатии между Германией и Францией. И действительно, английская дипломатия оказала немцам немало услуг. В апреле 1935 г. в Стрезе происходила конференция Англии, Франции и Италии по вопросу о нарушении Германией Версальского договора. Английская дипломатия отклонила даже идею возможного применения санкций против Германии.

Вскоре правящие круги Англии пошли на дальнейшие уступки. 18 июня 1935 г. они согласились, чтобы германский военно-морской флот составил 35% от военно-морского флота Британской империи. В отношении подводного флота в англогерманском морском соглашении имелась специальная оговорка, позволявшая Германии довести численность германского подводного флота до 45%, а при известных условиях даже до 100% от численности английского подводного флота.

В послевоенных мемуарах Черчилль объяснил, почему правящие круги Англии согласились на создание германского военно-морского флота. Дело в том, что он «хотя и составит всего треть английского, но будет даже в этих пределах хозяином Балтийского моря»²¹. Американский посол в Берлине Додд 15 июля 1935 г. писал в Вашингтон о том, что абсолютный контроль над Балтикой был главным пунктом в морском соглашении Германии с Англией. Нетрудно усмотреть в этом антисоветскую направленность англо-германского морского соглашения.

Прошло немного времени, и фашистская Германия приступила к ликвидации других статей Версальского договора.

7 марта 1936 г. Гитлер выступил в рейхстаге с заявлением о том, что германские войска будут введены в Рейнскую область. Пока он говорил о своем намерении, немецко-фашистские войска уже занимали все важнейшие города этой области. Заявление Гитлера в рейхстаге имело целью обеспечить отступление на случай активного и быстрого противодействия со стороны Англии и Франции.

Эта предосторожность не была лишена оснований. Франция и Англия имели в то время военное превосходство в силах и средствах над фашистской Германией. Стоило только им проявить решимость, и гитлеровцам пришлось бы отступить.

В феврале 1938 г. Гитлер в беседе с австрийским канцлером Шушнигом признал, что если бы Франция тогда выступила, то германские войска должны были бы ретироваться за Рейн, и, возможно, даже на 60 км. Германские войска заранее получили приказ немедленно отойти за Рейн, если французские войска перейдут границу. Однако западные державы позволили немцам занять Рейнскую область без сопротивления, несмотря на бесцеремонное нарушение Локарнского договора 1925 г. Правда, председатель совета министров Франции Аль-бер Сарро 8 марта 1936 г. заявил по радио, что он не допустит, чтобы Страсбург оказался под огнем немецких пушек.

Но «все это были пустые слова и бесцельное размахивание руками перед лицом свершившегося факта»²².

В начале ноября 1937 г. на совещании в имперской канцелярии Гитлер поставил в известность своих главных советников, что Австрия и Чехословакия должны быть захвачены до 1943 г. Затем Гитлер передвинул дату захвата Австрии на март 1938 г. Бывший заместитель государственного секретаря США Самнер Уэллес пишет, что это произошло «не только вследствие политики умиротворения, проводившейся Англией и Францией, но и вследствие своего убеждения, что Соединенные Штаты не сделают больше никакой попытки задержать его агрессию против остальной части Европы» ²³.

В ноябре 1937 г. в Париж приезжал бывший германский канцлер Папен для выяснения предела французских уступок. Ему не представило большого труда получить доказательства, что руководителей французской политики не интересует ни судьба Австрии, ни судьба Чехословакии. Такое же отношение к Австрии выявили руководители английской политики. Когда Н. Чемберлена предупредили, что Гитлер собирается в самое ближайшее время захватить Австрию, он ответил: «То, что происходит к востоку от Рейна, Англию не интересует» ²⁴.

12 марта 1938 г. немецко-фашистские войска вторглись в Австрию. В результате присоединения Австрии к фашистской Германии ее людские и материальные ресурсы были использованы в агрессивных целях германского милитаризма.

Присоединение Австрии к фашистской Германии не встретило никакого сопротивления ни со стороны австрийских правящих кругов, ни со стороны США, Англии и Франции.

Министр иностранных дел Чехословакии Крофта в телеграмме миссиям Чехословакии в странах Европы, в Турции и США подчеркивал тот факт, что Германия захватила Австрию «при фактической пассивности Запада...» ²⁵. Фланден, в то время министр иностранных дел Франции, заявил: «Не будем проявлять героизм ради Австрии...» ²⁶ США заняли благожелательную позицию. 12 марта 1938 г. германский посол в Вашингтоне Дикгоф лично информировал Хэлла о присоединении Австрии к Германии. К удивлению Дикгофа, Хэлл «не сделал ни одного критического замечания или даже просто неодобрительного замечания»²⁷.

19 марта 1938 г. правительство США преобразовало американскую миссию в Вене в генеральное консульство. Это означало признание захвата Австрии де-факто. 6 апреля 1938 г. США официально признали захват Австрии. Несколько раньше, 2 апреля, признание де-юре объявило английское правительство.

Официальное признание ими «законным» актом захвата Германией Австрии поощряло немецких фашистов на дальнейшие акты агрессии. Началась подготовка к захвату Чехословакии и Польши. О готовящемся предательстве западных держав по отношению к Чехословакии стало ясно уже в апреле 1938 г. 28 апреля посланник Чехословакии в Англии Ян Масарик телеграфировал Крофте о том, что английский министр иностранных дел сказал руководящим представителям печати США следующее: «Судьба Чехословакии предрешена» ²⁸.

Трижды Н. Чемберлен лично посетил Гитлера: в Годесберге, Берхтесгадене и Мюнхене. В Берхтесгадене 15 сентября 1938 г. Чемберлен согласился на требование Гитлера отдать Германии Судетскую область, где чехи построили укрепленные районы, являвшиеся сильными барьерами против немецко-фашистского вторжения.

Чемберлен совершил предательство по отношению к Чехословакии, опираясь на поддержку не только одного Даладье. 30 августа американский посол в Лондоне Джозеф Кеннеди лично довел до сведения Чемберлена, что Рузвельт считает курс его политики правильным²⁹.

18 сентября Чемберлен, Даладье и Боннэ на совещании в Лондоне разработали конкретный план соглашения с Германией и Италией за счет Чехословакии. На другой день чехи получили англо-французский меморандум с требованием согласиться на отторжение жизненно важной части чехословацкой территории в пользу Германии. Чехи, естественно, отказались. 20 сентября чехословацкое правительство заявило, что англо-французские предложения «были выработаны без выяснения мнения представителей Чехословакии. Они направлены против Чехословакии, которая не была даже выслушана...»³⁰. Тогда Чемберлен и Даладье решили предъявить Чехословакии ультиматум. 21 сентября в два часа ночи английский и французский посланники в Праге предприняли ультимативное вмешательство с целью заставить чехов принять предложения их правительств.

22 сентября Чемберлен поехал в Годесберг, где добивался от Гитлера лишь небольшой отсрочки, необходимой для того, чтобы заставить чехословацкое правительство дать свое согласие на ампутацию части страны — Судетской области. Чемберлену нужно было время также и для того, чтобы замаскировать свое предательство по отношению к Чехословакии. Перед общественным мнением своих стран Чемберлен и Даладье выступали с провокационным вопросом: или мир, или война из-за Чехословакии.

На что же рассчитывали Н. Чемберлен и его единомышленники, торгуя свободой и независимостью малых народов? Исчерпывающий ответ на этот вопрос можно найти в ходе переговоров Чемберлена с Гитлером.

В Берхтесгадене требование о выдаче Чехословакии Гитлер мотивировал тем, что она с ее союзами угрожает Германии сорвать ее восточную политику. Чемберлен ответил: предположим, будет сделано так, что «Чехословакия не будет больше вынуждена приходить на помощь России, если на Россию будет совершено нападение... Устранит ли это ваши затруднения?»³¹. В этот вопрос Чемберлен вложил все свои затаенные надежды на то, что Гитлер занят одной лишь восточной проблемой и все дело лишь заключается в создании благоприятных условий для германской агрессии против СССР.

Хэлл оценил миссию Чемберлена «как историческое событие». В правящих кругах США, Англии и Франции называли Чемберлена героем и миротворцем. 21 сентября в журнале деловых кругов США «Анналист» появилась статья, в которой откровенно излагались надежды на то, что передача Восточной Европы в руки Гитлера «приведет в конце концов к столкновению с Россией...».

Американский историк Тагуэлл доказывает, что Рузвельт «поощрял соглашение в Мюнхене»³². Действительно Рузвельт выступил с призывом продолжить переговоры. 26 сентября он обратился непосредственно к Гитлеру, выразив уверенность,, что есть возможность преодолеть разногласия. На следующий день американскому послу в Риме Филипсу было послано для передачи Муссолини личное и конфиденциальное послание Рузвельта с призывом прийти к соглашению путем переговоров. 27 сентября 1938 г. Рузвельт отправил еще одно послание, на этот раз только Гитлеру. Оно содержало предложение о немедленном созыве конференции.

28 сентября 1938 г. Гитлер пригласил Чемберлена, Даладье и Муссолини на следующий день приехать в Мюнхен.

Правящие круги Англии и Франции хорошо знали, что поездка Чемберлена и Даладье в Мюнхен необходима лишь для юридического оформления капитуляции союзников перед Гитлером. Но для обмана общественного мнения в английском парламенте делали вид, что в Мюнхене может быть достигнуто почетное соглашение с Германией. Активное участие в этом принимали лейбористы, поддерживавшие политику Чемберлена. Лидер лейбористов Эттли пожелал Чемберлену «доброго пути». У. Черчилль, пожимая руку премьер-министру, заявил: «Всяческой удачи, Невиль»³³. Рузвельт прислал телеграмму, в которой содержалось только два слова: «Good Man» («Молодец» )³⁴.

Отправляясь в Мюнхен, Чемберлен уже имел в своем портфеле подготовленный текст соглашения о передаче Судетской области Германии.

Конференция открылась 29 сентября. Известный американский журналист Уильям Ширер в книге «Подъем и падение третьего рейха» пишет, что «Чемберлен и Даладье изо всех сил старались попасть в тон Гитлеру и соглашались с ним во всем» ³⁵. В разгар конференции Муссолини предложил конкретный письменный текст, состряпанный в министерстве иностранных дел в Берлине Герингом за день до начала конференции. Текст соглашения «почти полностью воспроизводил требования, которые выдвигал Гитлер в Годесберге...» ³⁶. Даладье «приветствовал предложение дуче», а английский премьер-министр заявил, что «он со своей стороны имел в виду предложить совершенно аналогичное решение»³⁷. Этот текст и был подписан 30 сентября Гитлером, Муссолини, Чемберленом и Даладье.

Представители Чехословакии — посланник в Берлине В. Маетны и сотрудник МИД Г. Масарик — на эту конференцию не были допущены. Они были вынуждены ожидать решения в соседней комнате.

3 октября 1938 г. Чемберлен, предав Чехословакию, заявил в парламенте: «Я ничего не стыжусь» ³⁸. Не постыдилось и руководство лейбористской партии. 30 октября лейбористские лидеры пожертвовали 2 тыс. фунтов стерлингов для оказания помощи Чехословакии. Недорого они оценили свободу народа. Голос протеста депутата парламента коммуниста Вильяма Галлахера против расчленения Чехословакии был встречен в штыки реакционно настроенными депутатами, составлявшими большинство в парламенте.

Французские единомышленники Чемберлена тоже не стыдились, хотя французский министр иностранных дел Аристид Бриан и подписал 16 октября 1925 г. договор с Чехословакией, по которому Франция обязывалась оказать чехам немедленную помощь в случае немецкой агрессии. 15 марта 1938 г. французское правительство заверило Чехословакию, что «в случае нападения Германии оно немедленно окажет помощь, предусмотренную чехословацко-французским договором»³⁹.

11 сентября 1938 г. посол Франции в СССР Кулондр подтвердил, что «решимость французского правительства оказать помощь Чехословакии осталась непоколебимой»⁴⁰. Но деятели западных капиталистических государств только на словах выступали за оказание помощи Чехословацкой республике. Когда пришло время выполнять свои обязательства, французские руководители стали распространять версию о том, что нет «никакой возможности спасти Чехословакию, избежать уничтожения страны пли занятия ее агрессором» ⁴¹. Однако это не соответствовало действительности. На Нюрнбергском процессе военных преступников в 1946 г. бывший начальник штаба вооруженных сил фашистской Германии Кейтель на вопрос представителя Чехословакии: «Напала бы гитлеровская Германия на Чехословакию в 1938 г., если бы западные державы поддержали Прагу», ответил: «Разумеется, нет. В военном отношении мы не были достаточно сильны. Цель Мюнхена состояла е том, чтобы изолировать Россию от Европы, выиграть время и закончить наши военные приготовления» ⁴².

На протяжении многих веков чехи и словаки боролись за свою свободу. Поражение германской коалиции в первой мировой войне привело к образованию свободной и независимой Чехословацкой республики. Понадобилось только три визита Чемберлена к Гитлеру, и она была лишена свободы.

Мюнхенский сговор привел в восторг правящие круги западных стран. Бывший президент США Г. Гувер, который на протяжении всей второй мировой войны был сторонником сговора с фашистскими агрессорами, спешно прибыл в Берлин, посетил фашистского диктатора и поздравил его с мюнхенским соглашением. Руководитель крупнейшей американской компании «Дженерал моторе» Нудсен, выражая настроения американских монополистов, направил Гитлеру поздравительную телеграмму. Как пишет Бонне, Буллит 1 октября 1938 г. «посетил нас в наших департаментах со слезами на глазах, с целой охапкой цветов и передал нам братский и радостный привет Америки»⁴³. Буллит имел право входить в кабинет премьер-министра Даладье в любое время без доклада. По сведениям Додда, «Буллит стал приверженцем фашизма еще до его отъезда из Москвы»⁴⁴, т. е. до сентября 1936 г., когда он был назначен послом во Францию. Галифакс выразил благодарность правительству США за вмешательство, которое «произвело очень сильное воздействие на ход событий» ⁴⁵. Рузвельт одобрил все действия государственного департамента за время подготовки и осуществления мюнхенского соглашения. Государственный секретарь Хэлл на другой день после мюнхенской капитуляции направил американским послам в Париже, Берлине и Лондоне «поздравления с их успешной работой»⁴⁶. Гитлер был настолько доволен ролью американских посредников, что наградил Генри Форда большим крестом германского орла.

В подготовке мюнхенского сговора принимал активное участие, по выражению американского историка Р. Шервуда, «пресловутый американский герой — полковник Чарльз Линдберг». Шервуд считает, что Линдберг был одним из наиболее убедительных и мощных «проводников нацистской пропаганды...»⁴⁷. Он осуществлял гитлеровскую стратегию запугивания, распространяя ложную информацию о слабости советской авиации, помогая тем самым правящим кругам США, Англии и Франции оправдывать мюнхенскую капитуляцию. За это Линдберг получил из рук Геринга орден германского орла со звездой.

Заместитель государственного секретаря США Самнер Уэллес 3 октября 1938 г. заявил по радио, что мюнхенское соглашение позволяет создать «новый международный порядок».

19 октября 1938 г. Джозеф Кеннеди выступил в Лондоне с речью, в которой выразил надежду, что в конечном счете «Гитлер может быть отвлечен на Восток» ⁴⁸. Он призывал к дальнейшему сотрудничеству с гитлеровской Германией и фашистской Италией, чтобы установить единый фронт империалистов против Советского Союза. Откровенные признания о том, что США и Англия осуществляли параллельные усилия в дни Мюнхена, имеются в воспоминаниях бывшего министра иностранных дел Англии Самюэля Хора49.

В Мюнхене Чемберлен 30 сентября 1938 г. подписал с Гитлером декларацию о дружбе и ненападении. 6 декабря 1938 г. была подписана франко-германская декларация о сотрудничестве. Эти декларации вселили новую уверенность правящим кругам западных стран в правильности своей политики; им казалось, что подписанные декларации завершают изоляцию СССР и способствуют направленности фашистской агрессии на Восток. На самом же деле декларация, договоры о дружбе, ненападении и сотрудничестве связали англо-французских союзников обязательствами по отношению к Германии. Но сами гитлеровцы не собирались выполнять принятые на себя обязательства, считая, что «договоры соблюдаются лишь до тех пор, пока они выгодны»⁵⁰. По поводу клочка бумаги, который Чемберлен получил от Гитлера в Мюнхене, Риббентроп заявил: «Чемберлен подписал смертный приговор Британской империи. Мы должны только вписать дату»⁵¹.

Классовая ненависть настолько ослепляла крупнейших представителей западных стран, что они оказались не в состоянии правильно оценить обстановку. Г. Гувер в газете «Нью-Йорк геральд трибюн» 26 октября 1938 г. после посещения нм Гитлера писал с полной уверенностью, что «ни Германия, ни другие фашистские государства не желают войны с западными демократиями, пока эти демократии не мешают продвижению фашизма на Восток». 21 ноября 1938 г. Буллит откровенно сказал польскому послу в США графу Потоцкому, что США прямо заинтересованы в войне Германии против СССР, а Франция и Англия также желают, чтобы на Востоке дело дошло до военного столкновения между Германией и Россией. Кеннеди в свою очередь проявил полную откровенность, когда американские историки Лангер и Глизон обратились к нему за уточнением его точки зрения в период Мюнхена. Кеннеди не скрыл, что он поддерживал политику Чемберлена потому, что война между Германией и Советским Союзом была бы «на благо всему западному миру» ⁵². Поэтому «западные демократии» и создавали все условия для беспрепятственного продвижения фашизма в сторону Советского Союза. В этих целях Англия даже согласилась в 1938 г. на требование Германии увеличить тоннаж германского подводного флота до уровня тоннажа английского подводного флота. Больше того, английское правительство дало свое согласие на строительство пяти германских тяжелых крейсеров с орудиями калибром 203 мм. По англогерманскому соглашению от 18 июня 1935 г. Германии не разрешалось иметь на крейсерах орудия калибром свыше 150 мм. Уступка Англии объяснялась очень просто. Германия заявила, что ее флот не может добиться господства на Балтийском море в связи с тем, что в Советском Союзе якобы расширяется строительство тяжелых крейсеров.

В буржуазной историографии Черчилль рисуется обычно как противник мюнхенской политики Чемберлена. В действительности же между Черчиллем и Чемберленом не было принципиальных расхождений. Различия были лишь в методах достижения общих целей. Черчилль не был против уступок Германии на востоке Европы для ее поощрения, но требовал таких гарантий, которые заставили бы Германию ограничить свои захваты восточной частью Европы и выполнить тем самым мюнхенские обязательства.

Аналогичную с Черчиллем позицию занимал бывший министр иностранных дел Англии А. Иден. В буржуазной историографии Иден подается главным образом как сторонник сотрудничества с Советским Союзом и противник политики «умиротворения» фашистских агрессоров. Некоторые английские буржуазные историки, например А. Тейлор, рисуют Идена без лавровых листьев, как влиятельного министра, который не мешал Н. Чемберлену и его сторонникам проводить политику «умиротворения».

В своих мемуарах Иден признает, что, например, в ноябре 1937 г., когда Галифакс во время переговоров с Гитлером выразил готовность на «умиротворение» фашистской Германии за счет других стран, он решительно этому «не воспротивился...»⁵³

На словах он говорил резко в отношении держав оси, а на деле не оказывал им сопротивления. Ни одно предложение Советского правительства о коллективных мерах против актов агрессии не было поддержано Иденом, так как с целями мюнхенской политики он был полностью согласен и расходился с Н. Чемберленом, так же как и Черчилль, лишь в методах достижения этих целей.

* * *

Правящие круги США, Англии и Франции в своей политике по отношению к фашистской Италии руководствовались теми же корыстными соображениями, что и по отношению к гитлеровской Германии. В начале января 1935 г. в Рим приехал французский министр иностранных дел Пьер Лаваль, чтобы договориться с Муссолини в отношении Абиссинии. Переговоры закончились тем, что Лаваль предоставил фашистской Италии «полную свободу действий в Эфиопии»⁵⁴.

4 октября 1935 г. итало-фашистские войска вторглись в беззащитную Абиссинию, являвшуюся членом Лиги Наций. Фашистская Италия, таким образом начала вооруженную борьбу за господство на берегах Средиземного моря и на кратчайших путях к Востоку.

Фашистская агрессия была направлена не только против Абиссинии. Она замышлялась также против Англии и Франции с целью перехвата морских путей этих стран из Европы к их обширным колониальным владениям в Африке и Азии.

Фашистская агрессия против Абиссинии носила вероломный характер, так как между Италией и Абиссинией 4 августа 1928 г. был заключен пакт о ненападении. В договоре содержался пункт о сохранении постоянного мира и вечной дружбы. Кроме того, 23 сентября 1934 г., а затем 18 апреля 1935 г., накануне предательского нападения на Абиссинию, итальянское правительство официально отрицало намерение прибегнуть к вооруженной силе и подтверждало действенность договора 1928 г. Но все это было лишь маскировкой.

Английские и французские деятели произносили громкие фразы о необходимости оказать сопротивление агрессин. Они даже пошли на следующий шаг. 9 октября 1935 г. Лига Наций декларировала о необходимости применения к Италии экономических и финансовых санкций. Однако решение Лиги Наций о санкциях в отношении Италии так и осталось на бумаге. Английский министр иностранных дел С. Хор поспешил заверить итальянского посла в Лондоне Гранди в том, что «Великобритания не имеет никакого желания нападать на фашизм. Не в большей степени она испытывает желание прибегнуть к блокаде и тем более — к военным санкциям против Италии. В конечном счете Англия весьма охотно пошла бы на заключение соглашения с дуче» ⁵⁵.

На другой день после нападения Италии на беззащитную Абиссинию американское правительство ввело эмбарго на вывоз оружия в Италию и Абиссинию, что было на руку агрессору.

Фашистские агрессоры, напав на Испанию, также не встретили никакого противодействия и со стороны правящих кругов США. Несмотря на то что конституционное республиканское правительство Испании было официально признано правительством США. Американский конгресс 8 января 1937 г. так изменил закон о нейтралитете, что испанское республиканское правительство лишилось возможности покупать оружие в США. Закон о нейтралитете помогал удушению республиканской Испании в 1936—1939 гг. Он положил начало политике «невмешательства».

Англия и Франция также допустили интервенцию держав оси в Испании во время гражданской войны 1936—1939 гг. Правящим кругам западных стран очень хотелось верить болтовне германо-итальянских агрессоров о том, что они не преследуют никаких других целей, кроме целен борьбы с коммунизмом. Но эта болтовня была лишь маскировкой. Германия и Италия развернули бешеные приготовления к войне за мировое господство.

С начала 1936 г. постепенно куется ось Берлин — Рим. Гитлеровская Германия 24 октября 1936 г. признала аннексию Абиссинии. В свою очередь фашистская Италия в 1938 г. была вынуждена отказаться от своих притязаний в отношении Австрии и согласиться на присоединение ее к Германии. 25 октября 1936 г. происходит оформление оси Берлин — Рим.

В сентябре 1937 г. Муссолини приехал в Германию, где ознакомился с мероприятиями по усиленной подготовке немецко-фашистской армии к войне. Он присутствовал в Мекленбурге на маневрах гитлеровской армии, которые проводились с боевой стрельбой, наблюдал учебно-боевые действия танковой дивизии, осматривал новую современную авиацию, новейшие авиационные бомбы. Муссолини возили на заводы Крупна, чтобы он убедился в военной мощи Германии и в «выгодности» итало-германского агрессивного союза.

В свою очередь в мае 1938 г. Италию посетил Гитлер. Муссолини устроил показ «морской мощи» Италии. В военно-морском параде участвовало 205 военных кораблей. По сигналу 90 подводных лодок одновременно показывались из воды. Все эти трюки должны были убедить Гитлера в грандиозности общих военных сил двух агрессоров⁵⁶.

Итальянские империалисты решились на агрессивную войну вместе с германскими империалистами. 10 октября 1938 г. Муссолини в ходе переговоров о заключении военного союза между Италией и Германией торжественно заявил Риббентропу: «Мы хотим создать союз для того, чтобы переделать карту мира» Он только боялся, чтобы война не началась слишком рано, так как фашистская Италия еще не была полностью готова к ней. Поражение итальянского экспедиционного корпуса в 1937 г. под Гвадалахарой (в Испании) показало, что итальянские солдаты неохотно воюют за чуждые им интересы и поэтому у них низкий моральный дух, что итало-фашистская армия имеет слабую боевую подготовку и устарелое техническое оснащение. У Муссолини не было нового вооружения. Поэтому во время встречи в Бреннере в 1939 г. Муссолини доказывал Гитлеру, что, поскольку Италии необходимо время для полного перевооружения армии, войну следует начинать лишь после 1942 г.

В мае 1939 г. Италия и Германия подписали так называемый «Стальной пакт», оформивший их агрессивный военный союз. Этим пактом гитлеровская Германия прочно привязала фашистскую Италию к своей колеснице. Фашистская Италия вместе с Германией и Японией встала на путь вооруженной борьбы за завоевание мирового господства. Английское правительство не без тревоги наблюдало за военными приготовлениями держав Тройственного блока. Поэтому, сторговавшись с Гитлером в Мюнхене, английское правительство предприняло также попытку окончательно договориться и с Муссолини о направлении фашистской агрессии на Восток. В январе 1939 г. Чемберлен в сопровождении Галифакса отправился в Рим. Контакт с Муссолини был установлен так же, как и с Гитлером.

12 января 1939 г. в беседе с Муссолини Чемберлен не скрывал своего беспокойства относительно направления следующего наступления Гитлера. Чемберлена мучило опасение, что Гитлер вместо России совершит внезапную атаку на Запад. Преодолев сомнения, английский премьер выразил надежду, что дальнейшее наступление Германии будет направлено в сторону Востока. Муссолини поспешил заверить Чемберлена в том, что германское нападение на Запад абсолютно исключено. У Чемберлена укрепилось мнение, что замыслы участников антикоминтерновского пакта направлены только против СССР. Уезжая из Рима, английские политические деятели были так довольны результатами переговоров, что «глаза Чемберлена наполнились слезами, когда поезд тронулся и его соотечественники запели: «Он чертовски славный парень»⁵⁷, имея в виду Муссолини.

Цели переговоров Чемберлена с Гитлером и Муссолини были раскрыты в передовой статье английской газеты «Таймс» от 8 февраля 1939 г. В ней разъяснялось, что Германии и Италии было дано понять: их агрессия на востоке Европы не встретит помех со стороны Англии.

Мюнхенская капитуляция Англии и Франции окрылила фашистских диктаторов и поощрила их на дальнейшую агрессию. Жертва Судетской области не помогла Чехословакии.

Немецко-фашистские войска, очутившись после оккупации в 40 км от Праги, 15 марта 1939 г. вступили в столицу Чехословакии. Чехословакия потеряла свою свободу и независимость.

Новый акт агрессин также не встретил никакого противодействия со стороны Англии и Франции. Гитлеровцы захватили и Австрию, и Чехословакию, не сделав ни одного выстрела. Они были уверены, что не встретят сопротивления со стороны правящих кругов западных держав. Чемберлен еще накануне Мюнхена, 22 сентября 1938 г., в Годесберге признался Гитлеру, что гарантии нужны лишь для маневра. Чемберлен говорил буквально следующее: «Эта гарантия не обязательно должна означать, что нынешние чехословацкие границы гарантируются навеки. Они могут быть изменены в результате переговоров, как это было сделано в данном случае»⁵⁸.

23 декабря 1938 г. Италия денонсировала франко-итальянский договор, заключенный в 1935 г.

В апреле 1939 г. вопреки специальному договору о ненападении, заключенному с Албанией, и многочисленным договорам с Англией об оставлении без изменения статус-кво на Средиземном море итало-фашистские войска вторглись в Албанию. Как и следовало ожидать, этот акт агрессии итальянского фашизма в отношении Албании англо-французские империалисты оставили без последствий.

Правда, английское правительство заявило формальный протест, но по поводу этого протеста Чиано отметил в своем дневнике, что английский меморандум «производит такое впечатление, как будто он был составлен в наших канцеляриях» ⁵⁹.

28 апреля 1939 г. Гитлер в рейхстаге заявил о расторжении бессрочного англо-германского морского соглашения и договора о ненападении, заключенного с Польшей в январе 1934 г.

Тревога за судьбу мюнхенской политики все больше охватывала руководителей западных держав. На заседании правительства 27 января 1939 г. Рузвельт и Хэлл не скрывали своего опасения, что Гитлер может повернуть на Запад вместо Востока. 1 февраля 1939 г. французское правительство с тревогой обратило внимание английского правительства на тот факт, что «выступление Германии, намечавшееся сначала в сторону Восточной Европы, может оказаться направленным против Запада»⁶⁰. Вскоре новый тревожный сигнал поступил уже от самого Галифакса, который до последней минуты не допускал даже мысли о возможности провала мюнхенской политики. Галифакс был вынужден сообщить Рузвельту о том, что имеются данные о подготовке Германией войны на Западе.

В этих условиях правительства Англии и Франции в марте 1939 г. предприняли новые маневры, имевшие целью связать свободу действий фашистской Германии. Они начали переговоры с Советским Союзом.

Гитлеровцы хорошо понимали цели западных держав. Поэтому их тактику имела успех. Они создавали иллюзию у Чемберлена и его единомышленников, что будут довольствоваться экспансией на Восток.

Цели западных держав были хорошо понятны также и Советскому правительству. 13 февраля 1935 г. И. М. Майский, заявил постоянному заместителю министра иностранных дел Англии Ванситтарту о том, что немцы в своей политике исходят из того, что британское правительство готово предоставить нм свободу действий на Востоке.

Советский Союз выступил в Лиге Наций против всякой политики колониальных захватов. Только он выступил в защиту равноправия и независимости Абиссинии, являвшейся членом Лиги Наций.

Советский Союз осудил акт агрессии фашистской Германии против Австрии. И не только осудил, но и обратился к Англии и Франции и другим заинтересованным державам с предложением принять совместные коллективные меры, которые могли бы приостановить дальнейшие акты агрессии.

17 марта 1938 г. Народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов заявил представителям печати, что Советское правительство «со своей стороны по-прежнему готово участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни. Оно согласно приступить немедленно к обсуждению с другими державами в Лиге Наций или вне ее практических мер, диктуемых обстоятельствами» ⁶¹.

Примечания:

¹ W. Liррmаn. U. S. Foreign Policy; Shield of the Republic. Boston, 1943, p. 116.

² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 353.

³ А. Норден. Так делаются войны. 1951, ст. 54

⁴. А. Норден. Так делаются войны. 1951, ст. 57

⁵ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. П. Изд. 7-е, М., Госполитиздат, 1953, стр. 194.

⁶ Бывший французский премьер-министр Поль Рейно в статье опубликованной в швейцарской газете «Иллюстро» 1 августа 1945 г. признал, что «в Локарно было нечто в духе Мюнхена».

⁷ Локарнская конференция 1925 г. Документы.

⁸ См. там же, стр. 43.

⁹ Там же, стр. 9.

¹⁰ Там же, стр. 323.

¹¹ Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы. 1960. с. 66

¹² Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы. 1960. с. 76

¹³ Г. Димитров. Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма. VII Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. М., Партиздат, 1935, стр. И.

¹⁴ J. Selby. The Second World War, p. 10.

¹⁵ Дневник посла Додда. 1933—1938. Перев. с англ. М., Соцэкгиз, 1961, стр. 93.

¹⁶ Documents on German Foreign Policy. Series. Vol. III. London, 1959, p. 639

¹⁷ Дневник посла Додда. 1933—1938, стр. 292.

¹⁸ Е. Kordt. Wahn und Wirklichkeit, 1948 S. 70.

¹⁹ Дневник посла Додда. 1933—1938, стр. 300.

²⁰ Е. Kordt. Wahn und Wirklichkeit, S. 71.

²¹ W. Churchill. The Second World War. 1949. Vol. I, p. 126.

²² Шарль де Голль. Военные мемуары. 1957. ст. 52

²³ S. Welles. Seven Decisions that Shaped History. New York, 1951, pp. 28—29.

²⁴ Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы, стр. 381.

²⁵ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 13.

²⁶ Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы, стр. 381.

²⁷ Documents on German Foreign Policy. Series. Vol. I. London, 1949, p. 616

²⁸ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 32.

²⁹ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. II. London, 1949, p. 213.

³⁰ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 106.

³¹ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. II. p. 340.

³² R. Tugwell. The Democratic Roosevelt. 1957. p. 473

³³ A. Simone. Men of Europe, p. 267.

³⁴ W. Langer and S. Gleason. The Challenge to Isolation 1937—1940. New York. 1952, p. 34.

³⁵ «За рубежом», 1968, № 40, стр. 19.

³⁶ Там же.

³⁷ Там же.

³⁸ P. Rеуnаud. La France a sauve Еurоре. Vol. I, 1947. p. 571.

³⁹ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 15.

⁴⁰ Там же, стр. 81.

⁴¹ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. 1. London, 1949, p. 220—221.

⁴² Ж. Бомьe. От Гитлера до Трумэна. Перев. с франц. М., Изд-во иностр. лит., 1957, стр. 15.

⁴³ G. Bonnet. Defense de la paix. 1946. p. 294

⁴⁴ Дневник посла Додда. 1933—1938, стр. 464.

⁴⁵ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. II, p. 625.

⁴⁶ The Memoirs of Cordell Hull. Vol. I. New York, 1948, p. 596.

⁴⁷ P. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца. Перев. с англ. Т. I. М., Изд-во иностр. лит., 1958, стр. 281.

⁴⁸ W. Langer and S. Gleason. The Challenge to Isolation, p. 56.

⁴⁹ S. Hoare. Nine Troubled Years. 1954. p. 270

⁵⁰ M. Domarus. Hitler. Reden und Proklamationen 1932—1945. Bd. 2, Miinchen, 1963, S. 1423.

⁵¹ A. Simone. Men of Europe, p. 267.

⁵² W. Lange r and S. Gleason. The Challenge to Isolation, p. 76.

⁵³ «Международная жизнь», 1963. № 4, ст. 108

⁵⁴ Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы, стр. 381.

⁵⁵ Там же, стр. 303.

⁵⁶ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, 1946 p. 73.

⁵⁷ The Ciano Diaries 1939—1943. New York, 1946, p. 12.

⁵⁸ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. II, p. 465.

⁵⁹ The Ciano Diaries, p. 62

⁶⁰ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. IV, p. 72.

⁶¹ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 21—22.

 

2. БОРЬБА СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ЗА МИР И КОЛЛЕКТИВНУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ

На протяжении всей своей истории Советское государство неустанно боролось и борется за мир, дружбу и безопасность народов.

Политика борьбы за мир и дружбу между всеми народами вытекала и вытекает из самой природы Советского государства. Первым декретом Советского правительства после победы Великой Октябрьской социалистической революции был Декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов 8 ноября 1917 г.

В апреле 1922 г. на Генуэзской конференции великих держав советская делегация предложила договориться о всеобщем сокращении вооружения. В 1927 г. Советский Союз выступил инициатором полного, всеобщего и немедленного разоружения. В 1932 г. советская делегация на Международной конференции по разоружению в Женеве представила программу всеобщего разоружения.

Конкретные предложения Советского правительства были отвергнуты правящими кругами буржуазных стран. Они никогда и не собирались разоружаться на деле, а разговорами о разоружении лишь прикрывали бешеную гонку вооружения. Американский историк Гренфелл отмечал тот факт, что «обещание Версальского договора насчет «всеобщего разоружения» - было надувательством»¹.

Советское правительство настойчиво продолжало бороться за заключение -соглашений, направленных против агрессивных сил. В результате в 1933 г. Советский Союз добился подписания с рядом стран Европы и Азии конвенции об определении понятия нападения. Это явилось серьезной победой советской дипломатии в деле борьбы за мир.

В ответ на происки поджигателей новой войны Советское правительство предложило создать систему коллективной безопасности. 15 сентября 1934 г. Советский Союз по приглашению 30 государств вступил в Лигу Наций для борьбы за коллективную безопасность и обуздание агрессоров, для разоблачения пособников агрессии.

Франция заключила 2 мая 1935 г. договор о взаимопомощи с Советским Союзом, но он не был дополнен конкретными военными обязательствами. Французские политические деятели имели тайный замысел не оказывать помощи в случае агрессии со стороны Германии против СССР. Заключением этого договора французские империалисты преследовали цель получить козырную карту при переговорах с Гитлером об урегулировании франко-германских противоречий. Ж. Табуи приводит следующие слова бывшего министра иностранных дел Франции П. Лаваля: «Я подписываю франко-русский пакт для того, чтобы иметь больше преимуществ, когда я буду договариваться с Берлином!»²

На предложение Советского правительства созвать международную конференцию для обсуждения вопроса о предотвращении угрозы развязывания войны в Европе в связи с захватом германскими империалистами Австрии английское правительство Невиля Чемберлена 24 марта 1938 г. ответило отказом, причем оно первым категорически отклонило предложение Советского Союза созвать конференцию, направленную против новых агрессий.

После захвата Австрии Гитлер «стал еще смелее, особенно когда узнал, что Чемберлен и Галифакс отвергли предложенный Москвой план обеспечения коллективной безопасности против германской агрессии»³.

Для того чтобы отвести от себя обвинение в предательстве Чехословакии, политические деятели западных стран пустили в оборот версию о том, что Советский Союз не придет на помощь чехословацкому государству. Однако 15 марта 1938 г. Народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов заявил, что «СССР выполнит свои союзнические обязательства» ⁴.

В черные дни Мюнхена только один Советский Союз остался верным договору с Чехословакией, активно выступил в защиту национальной независимости чехословацкого народа и выразил готовность оказать Чехословакии военную помощь. Советские войска были готовы прийти на помощь Чехословакии и выполнить свой долг.

26 апреля 1938 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин в докладе о международном положении разъяснял, что согласно пакту о взаимопомощи с Чехословакией от 16 мая 1935 г. «Чехословакии мы помогаем в том случае, если ей помогает Франция, и, наоборот, Чехословакия нам будет помогать в том случае, если нам будет помогать Франция. Разумеется, пакт не запрещает каждой из сторон прийти на помощь, не дожидаясь Франции» ⁵. Это последнее обстоятельство Советское правительство использовало и своевременно довело до сведения чехословацкого правительства о готовности оказать военную помощь, не дожидаясь Франции. Советский Союз не имел общей границы ни с Германией, ни с Чехословакией. Однако это затруднение не могло помешать Советскому Союзу выполнить свои обязательства перед Чехословакией. М. М. Литвинов 16 марта 1938 г. заявил, что «уж какой-нибудь коридор найдется»⁶.

22 августа 1938 г. М. М. Литвинов телеграфировал полпредам СССР в Чехословакии и Германии о том, что Советский Союз выполнит свои обязательства перед Чехословакией⁷.

25 сентября 1938 г. в телеграмме Народного комиссариата обороны СССР военно-воздушному атташе СССР во Франции сообщалось о следующих предупредительных мерах:

«1. 30 стрелковых дивизий придвинуты в районы, прилегающие непосредственно к западной границе. То же самое сделано в отношении кавалерийских дивизий.

2. Части соответственно пополнены резервистами.

3. Что касается наших технических войск — авиации и танковых частей, то они у нас в полной готовности» ⁸.

Чехословацкий народ горел желанием с оружием в руках защищать свою свободу и независимость. Предложение Советского Союза об оказании военной помощи Чехословакии отвечало интересам чехословацкого народа. Чехословацкая армия могла и была готова сражаться против фашистских захватчиков. 28 марта 1938 г. начальник генерального штаба чехословацкой армии Крейчи сообщил советской военной делегации

о том, что в «армии проводится большая напряженная работа по приведению в готовность на случай вторжения немцев» ⁹.

16 сентября 1938 г. министр иностранных дел К. Крофта телеграфировал посланникам Чехословакии в Великобритании и Франции о том, что «находится в боевой готовности такое количество войск, которое позволяет нам выдержать первый удар...» ¹⁰. Действительно, для этого имелись реальные возможности. По состоянию на 19 сентября Чехословакия имела «под ружьем 500 тысяч и все воздушные силы»¹¹. Чехословацкая армия имела в своем составе 45 хорошо вооруженных дивизий, в том числе 3 танковые. Германская армия в то время еще не обладала подавляющим превосходством в силах и средствах: в конце 1938 г. она состояла из 35 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованных, 4 легких и 3 горнострелковых дивизий и одной кавалерийской бригады¹².

В буржуазной историографии предательство Чемберлена и Даладье оправдывается тем, что они спасли свои страны не только от войны, но и от поражения в войне. Однако это опровергается не только показаниями Кейтеля, который был очень близок к Гитлеру. Манштейн в Нюрнберге, которому в отличие от Кейтеля не угрожала смертная казнь, сделал следующее признание: «Нет ни малейшего сомнения в том, что если бы Чехословакия стала обороняться, мы не сумели бы пробиться через ее укрепления, потому что у нас не было для этого необходимых средств» ¹³.

Учитывая предложенную конкретную военную помощь со стороны СССР, Чехословакия, без всякого сомнения, могла отстоять свою независимость.

Однако буржуазное правительство Чехословакии пренебрежительно отнеслось к предложению Советского правительства о помощи. Чехословацкая буржуазия пошла на позорную капитуляцию перед фашистской Германией. Большая доля вины падает лично на бывшего президента Чехословацкой республики Э. Бенеша, который привел страну к Мюнхену.

На Чехословакию был оказан объединенный нажим со стороны Англии и Франции. Чехословакии угрожали в случае принятия военной помощи от СССР выступить в поддержку Германии. Чемберлен предупредил Бенеша, что «в этом случае Франция и Англия, возможно, снабдят Гитлера оружием и боеприпасами» ¹⁴. Ширер сообщает следующий факт: в ночь на 21 сентября Ньютон и Лакруа (посланники Англии и Франции) подняли Бенеша с постели и заявили, что, «если англо-французские предложения не будут приняты, Чехословакии придется в одиночку бороться против Германии»¹⁵. Днем 21 сентября Лакруа повторил, чтобы не было никакой иллюзии у французской союзницы, что если чехи не согласятся на англо-французские требования и Германия нападет на Чехословакию, то французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну.

Буржуазные реакционные историки стараются ни слова не говорить о позиции советского народа, нашей Коммунистической партии и Советского правительства в период мюнхенских событий. Они пытаются замолчать тот исторический факт, что со стороны Советского Союза в течение шести месяцев, которые предшествовали Мюнхену, было сделано 10 публичных и 14 частных заверении о готовности оказать военную помощь Чехословакии. 21 сентября М. Литвинов, выступая на пленуме Лиги Нации в Женеве, вновь заявил, что Советский Союз выполнит свои обязательства перед Чехословакией. Бенеш в тот же день «вызвал к себе советского посла в Праге, который подтвердил заявление своего министра иностранных дел»¹⁶.

По просьбе Советского правительства Клемент Готвальд лично известил Бенеша о готовности Советского Союза оказать самую решительную военную помощь. И, несмотря на все это, Бенеш «отказался от борьбы...»¹⁷. К вечеру 21 сентября правительство Чехословакии капитулировало.

Английский историк Дж. Селби не может не признать, что «Чехословакия была предана державами, которые ее создали и от которых она ждала помощи» ¹⁸. Предательство английского и французского правительств по отношению к чехословацкому пароду и его республике являлись закономерным результатом, ибо западные державы «лелеяли себя надеждой, что неутолимая жажда Гитлера может быть направлена на восток и утолена на просторах России» ¹⁹.

Советское правительство в ноте от 18 марта 1939 г. отказалось признать захват Чехословакии фашистской Германией. Б тот же день вечером М. М. Литвинов передал английскому послу Сиидсу предложение немедленно созвать международную конференцию в составе Советского Союза, Великобритании, Франции, Польши, Румынии и Турции, чтобы помешать дальнейшему распространению гитлеровской агрессии. Это предложение, так же как и предыдущие, было холодно встречено правящими кругами Англии и повисло в воздухе. Английское правительство не хотело ссориться с Гитлером, чтобы не создавать препятствий к развязыванию воины против СССР.

В то же время нарушение Гитлером мюнхенских соглашений не могло не тревожить западные державы. Мюнхенцы забили тревогу по поводу того, что гитлеровцы их жестоко обманули, так как, вместо того чтобы двинуться против Советского Союза, они намереваются повернуть на Запад. О возможности именно такого поворота событий Советское правительство предупреждало западные державы. В конце марта 1935 г. в Москву приезжал лорд хранитель печати А. Иден. 28 марта М. М. Литвинов предупредил Идена о том, что германская внешняя политика вдохновляется двумя основными идеями — идеей реванша и идеей господства в Европе. Иден ответил, что английское правительство не верит в агрессивность Германии. Ответ Идена означал, что английское правительство не желает верить, что Германия может угрожать самой Англии. М. М. Литвинов вновь отметил, что вполне допустимо и даже более вероятно, что первый удар будет направлен не против СССР и что пушки могут начать стрелять совсем в другом направлении. Однако иллюзии оказались сильнее здравого смысла, и английские политики как завороженные продолжали с надеждой и доверием относиться к Гитлеру.

Реакционные силы в Англии и Франции никак не хотели примириться с тем фактом, что их план натравливания фашистской Германии на Советский Союз может провалиться. Они решили усилить нажим на гитлеровцев и заставить их платить по векселю, подписанному в Мюнхене. Вот почему в марте 1939 г. правительства Англии и Франции проявили вдруг желание вести политические переговоры с Советским Союзом по вопросу о коллективной безопасности.

В ходе переговоров Англия и Франция пытались навязать Советскому Союзу односторонние обязательства. По англо-французскому плану Советский Союз должен был принять на себя обязательства оказать немедленную и непосредственную помощь Англии и Франции в случае нападения Германии, но сами они от оказания такой же помощи Советскому Союзу уклонялись. Цель заключалась в том, чтобы оставить Советский Союз один на один с фашистской Германией, а самим остаться в стороне.

Советский Союз должен был также оказать немедленную военную помощь Англии, Франции в случае нападения Германии на Бельгию, Польшу, Румынию, Грецию и Турцию. Перед всеми перечисленными выше странами Англия и Франция имели военные обязательства. Кроме того, Советский Союз по англо-французскому плану должен был защищать Прибалтийские государства (Литву, Латвию и Эстонию).

Со своей стороны Англия и Франция отказывались взять на себя взаимные обязательства в отношении Прибалтийских государств. Буллит в беседе с английским послом в Париже Фиппсом 6 июня 1939 г. также категорически высказался против гарантирования Англией и Францией безопасности Прибалтийских стран. Это был коварный ход, рассчитанный на «канализацию» гитлеровской агрессии через Прибалтику. Гитлеру давали ясно понять, что, если он нападет на Советский Союз через Прибалтику, последний окажется без союзников.

Естественно, что на односторонние обязательства Советское правительство пойти не могло. Бесплодные переговоры продолжались четыре месяца. В течение этого времени Чемберлен продолжал саботировать достижение честного сотрудничества с Советским правительством.

События развивались с фатальной неизбежностью, утверждает С. Сульцбергер. Франция и Англия «ничего не могли предпринять, чтобы предотвратить надвигающуюся воину»²⁰. Но это не соответствует действительности. Советское правительство 23 июля 1939 г. предложило Англии и Франции начать переговоры о заключении политической и военной конвенций с целью создания заслона против гитлеровской агрессии.

«Усилия русских,— пишет американский историк Ференбах,— были направлены на то, чтобы обеспечить надежное соглашение с западными державами... которое могло полностью остановить германскую агрессию» ²¹.

Конвенция должна была определить формы и размеры взаимной военной помощи. Советское правительство считало, что только в единстве политический пакт и военная конвенция смогут быть эффективными.

Н. Чемберлен согласился на военные переговоры, но главным образом потому, что этим шагом намеревался укрепить свои позиции внутри страны и успокоить оппозицию, которая опасалась гибельных результатов его внешней политики для Британской империи. Две недели понадобилось английской военной миссии на путешествие из Лондона в Москву. Буллит советовал англичанам не спешить с московскими переговорами. Он знал о секретных англо-германских переговорах, которые вела Англия за спиной своей союзницы Франции, а для их завершения нужно было выиграть время.

12 августа 1939 г. состоялось первое заседание военных миссий СССР, Англии и Франции. В полномочиях советской делегации говорилось о праве советской делегации подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе. Глава английской миссии адмирал Драке был вынужден заявить, что «он не имеет письменного полномочия; он уполномочен вести только переговоры, но не подписывать пакта (конвенции) »²². Он представил письменные полномочия на ведение переговоров в ходе работы военных миссий. В военные миссии Англии и Франции входили второстепенные лица. Английская военная миссия получила секретные инструкции, которые предписывали «стремиться к тому, чтобы ограничить военное соглашение возможно более общими формулировками» и вести переговоры «весьма медленно»²³.

Конкретных предложении о совместных действиях военные миссии не имели. Поэтому, исходя из полученных инструкций, они предложили обсуждать общие принципы. Эти намерения англичан и французов обнаружились на первых же заседаниях. Советская делегация поставила вопрос о том, как себе представляют английская и французская миссии наши совместные действия против агрессоров или блока агрессоров в случае их выступления против нас. На другой день глава французской миссии генерал Думенк ответил так: «Наша первая задача — каждому крепко держаться на своем фронте и группировать свои силы на этом фронте» ²⁴. Такое понимание взаимопомощи не могло сразу же не насторожить советскую делегацию. Естественно, что советская делегация в ходе переговоров прямо поставила вопрос о готовности западных держав к совместным действиям. Она выдвинула конкретный план военного сотрудничества Англии, Франции и СССР, проверяя их готовность не на словах, а на деле оказать взаимную помощь. Этот план предусматривал взаимные обязательства по совместным действиям вооруженных сил Англии, Франции и СССР по трем вариантам: 1) блок агрессоров нападает на Англию и Францию; 2) главный агрессор пользуется территорией Финляндии, Латвии и Эстонии для нападения на СССР; 3) агрессия направлена против Польши и Румынии.

Что касается Польши и Румынии, заявил Думенк, то «их дело защищать свою территорию» ²⁵. Конечно, продолжал далее Думенк, «мы должны быть готовыми прийти им на помощь, когда они об этом попросят» ²⁶. Советская миссия разъяснила, что Польша и Румыния могут обратиться за помощью к Советскому Союзу, но могут и не обратиться или могут запоздать с такой просьбой и Советский Союз будет не в состоянии своевременно оказать соответствующего воздействия на события. При искренних намерениях к взаимопомощи не в интересах вооруженных сил Великобритании и Франции было потерять дополнительные вооруженные силы Польши и Румынии. Чтобы этого не случилось, важно было заранее решить проблему пропуска советских войск на польскую и румынскую территории для совместных действий против общего противника. В этом заключался кардинальный вопрос переговоров.

Советская миссия предложила, чтобы правительства Англии и Франции предварительно договорились с правительствами Польши и Румынии и по возможности Литвы о пропуске советских войск и их действиях через Виленский коридор, Галицию и Румынию.

На заседании 15 августа 1939 г. советская сторона изложила конкретный план развертывания Вооруженных Сил СССР на его западных границах. Против агрессии в Европе Советский Союз выразил готовность выставить на фронт в европейской части СССР 120 стрелковых дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. тяжелых орудий, 9—10 тыс. танков и от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов²⁷.

Вместо конкретной военной конвенции о совместных действиях английская и французская военные миссии предложили принять абстрактные принципы, пригодные для абстрактной декларации. В этих принципах не было никаких данных о количестве дивизий, артиллерийских орудий, танков, самолетов, морских эскадр и пр. для совместных действий. По кардинальному вопросу переговоров ответа не последовало. Переговоры были прерваны и более не возобновлялись. Советский Союз, но образному выражению В. Гомулки, «не мог своими руками надеть себе петлю на шею»²⁸. Правительства же Англин и Франции не хотели заключать никаких соглашений, «которые исключат всякую надежду на германо-советское столкновение» ²⁹.

Это подтверждается, например, содержанием беседы Н. Чемберлена с его ближайшим другом министром авиации Кингсли Вудом в начале июля 1939 г. «Что нового с переговорами о пакте?» — спросил Кингсли Вуд. Чемберлен раздраженно махнул рукой и ответил: «Я все еще не потерял надежды, что мне удастся избежать подписания этого несчастного пакта» ³⁰. Естественно, что переговоры не привели и не могли привести ни к каким результатам. Англо-франко-советские переговоры были сорваны по вине правящих кругов Англии и Франции, которые «надеялись на то, что Германия нападет на Советский Союз...» ³¹.

Чемберлен и Даладье «не теряли надежды, что Гитлер и Сталин все еще могут схватиться один на один»³². Западные союзники не оставляли надежды «созерцать столкновение обоих противников на безопасном для себя удалении» ³³.

Сотрудник английской военной миссии в Москве Грэнкшоу отказ Англии от коллективной безопасности откровенно объяснил тем, что была надежда «направить немецкую угрозу на Восток» ³⁴.

Как отмечалось выше, в ходе военных переговоров в Москве английское правительство вело секретные политические переговоры с Германией о заключении пакта о ненападении и договора о разделе сфер влияния. Начало переговоров относится к июню 1939 г.

В середине июля 1939 г. в Лондон приехал особоуполномоченный германского правительства Вольтат. Он вел переговоры с советником английского правительства Г. Вильсоном и министром внешней торговли Хадсоном. Вильсон предложил заключить пакт о ненападении на следующих условиях:

— Германия не вмешивается в дела Британской империи;

— Англия предоставляет Германии свободу действий в Восточной и Юго-Восточной Европе.

«Англия продолжала,— записал в свой секретный дневник министр внутренних дел США Г. Икес,— обманывать себя иллюзией, что ей удастся столкнуть Россию и Германию друг с другом и таким образом самой выйти сухой из воды» ³⁵.

3 августа Вильсон сделал германскому послу в Лондоне Дирксену важные дополнения:

— Англия и Германия заключают между собой военный союз;

— Англия ликвидирует свою политику гарантий независимости малых стран.

Это было прямое вероломство. Англия вела хитроумную политическую игру за спиной Франции и торговала свободой и независимостью малых стран.

С целью повлиять на Германию и оградить свои собственные империалистические интересы Чемберлен решил создать видимость успешных переговоров о заключении пакта с Советским Союзом, чтобы таким способом оказать давление на Гитлера и запугать его перспективой создания мощной коалиции с участием СССР, если он задумает изменить мюнхенским обязательствам.

В ходе дальнейших переговоров с гитлеровскими эмиссарами английское правительство обещало в случае разумного раздела мира и сфер влияния и направления германской агрессин исключительно на Восток «прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом» и «полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе»³⁶.

Советскому правительству было совершенно ясно, что Англия и Франция стремятся создать международную изоляцию Советского Союза и организовать «крестовый поход» против СССР, но так, чтобы предоставить Германии роль ударной силы и не мешать «Германии и СССР ослабить друг друга»³⁷. Затем, пишет Фуллер, об английской политике 1939 г., в случае победы России «могла быть оказана поддержка Германии. В противном случае можно было при благоприятных условиях вторгнуться в Германию с Запада»³⁸.

Советский Союз был поставлен перед выбором: либо принять в целях самообороны предложение германского правительства заключить пакт о ненападении, либо отклонить его и тем самым способствовать выполнению англо-французского плана немедленно втянуть Советский Союз в вооруженный конфликт с Германией.

В этой сложной обстановке Советское правительство было вынуждено 23 августа 1939 г. заключить с Германией пакт о ненападении, «который расстроил расчеты империалистов и позволил выиграть время для укрепления обороны страны» ³⁹.

Советское правительство предприняло этот шаг, убедившись в том, что западные державы проводят двуличную политику. Нужно было предотвратить создание единого фронта империалистов против СССР. И это удалось сделать.

В результате заключения договора с Германией коварные планы западных держав «были теперь полностью разбиты»⁴⁰.

Необходимость заключения советско-германского договора признается в ряде работ буржуазных авторов.

Александр Верт пишет, что «у русских не было другого выбора...»⁴¹. Джером Дэвис пришел к аналогичному выводу о том, что у Советского правительства оставалась «единственная возможность — заключить пакт о ненападении с Германией и таким образом выиграть время» ⁴².

Бывший министр внутренних дел США Г. Икес 26 августа 1939 г. записал в свой дневник: «Мне трудно винить Россию за пакт. Единственный виновник — Чемберлен»⁴³. Однако в своем большинстве буржуазные историки, рассматривая предысторию второй мировой воины, фальсифицируют значение пакта о ненападении, заключенного Советским Союзом с Германией 23 августа 1939 г. «Советский Союз,— утверждает американский историк Т. Хиггинс,— предпочел заключить пакт о ненападении с агрессивным рейхом, хотя мог бы приобрести сильного союзника в лице англо-американской коалиции» ⁴⁴. Полуправдой Хиггинс скрывает большую ложь. Действительно, СССР «мог бы приобрести сильного союзника», но именно правительства США, Англии, а также Франции не пошли на такой союз с СССР в своем стремлении повернуть фашистскую агрессию на Восток. Хиггинс скрывает от своих читателей, что по вине тогдашних правительств Англии и Франции, за спиной которых находились США, летом 1939 г. были сорваны переговоры с Советским Союзом о коллективном отпоре фашистскому агрессору. Последний предвоенный американский посол в Берлине X. Вильсон откровенно пишет, что западные державы добивались осуществления собственных интересов за счет России⁴⁵. То же относится и к США. Летом 1939 г. американский конгресс отказался пересмотреть закон о нейтралитете, который был на руку Германии.

Неоднократные попытки в середине 1939 г. наиболее дальновидных представителей правящих кругов США отменить или изменить закон о нейтралитете окончились неудачей. Провал этих попыток воспринимался Гитлером как поощрение со стороны реакционных сил США.

Английский историк Малькольм Макинтош уверяет в том, что «советско-германский пакт проложил путь второй мировой войне»⁴⁶. Но решение развязать вторую мировую войну было принято гитлеровской кликой до заключения договора с СССР. 12 августа 1939 г. Чиано спросил Риббентропа во время встречи в Оберзальцбурге: «Чего вы хотите: Данциг пли коридор?» Ответ гласил: «Мы хотим войны».

Английский историк Медликот с полным основанием пришел к выводу, что «решение начать войну было принято Гитлером еще до окончания 1937 г.».

Заместитель государственного секретаря Самнер Уэллес, имея в виду, что война разразится на востоке Европы, предсказывал, что Россия в этой войне должна будет «неминуемо потерпеть поражение и это повлекло бы за собой крах коммунизма»⁴⁷.

Не осуждение мюнхенской политики, а сожаление о ее неудачном исходе характерно для многих американских книг буржуазной литературы по истории второй мировой войны. X. Вильсон, например, сожалеет о том, что Гитлер не сумел действовать более гибко, учитывая интересы западных держав. Только якобы субъективные причины помешали Гитлеру в 1939—1940 гг. «напасть на Россию с молчаливого согласия демократий и даже с их одобрения»⁴⁸.

Американский историк Бейли в книге «Америка поворачивает лицо к России» критикует американское правительство за то, что оно недостаточно настойчиво проводило политику поощрения гитлеровской агрессии.

В американской реакционной историографии одним из основных направлений в освещении внешней политики США в предвоенный период является попытка доказать, что США не имели к мюнхенскому сговору никакого отношения, а политика уступок имела целью лишь предотвратить мировую войну. В ряде работ буржуазных авторов можно встретить ценные признания, помогающие правильно оценить политику США в предвоенные годы и методы осуществления этой политики. Например, американские историки Р. и В. Вест оценивают политику США в 1937—1941 гг. как прямую помощь державам оси⁴⁹. Американский историк В. X. Чемберлен в книге «Второй крестовый поход Америки» пишет, что все мероприятия, логически направленные на развязывание большой войны, прикрывались уверениями о стремлении локализовать войну. Не случаен вывод американского историка Ч. Бирда, что Рузвельт «если не буквально, то по существу направился в Мюнхен вместе с Чемберленом и Даладье».

В английской и французской буржуазной реакционной литературе по истории второй мировой войны проводится единая линия в вопросе освещения причин мюнхенской политики. Основная направленность состоит в том, чтобы убедить читателей в чистоте побуждений тогдашних руководителей внешней политики Англии и Франции, оправдать их. Они якобы отстаивали дело мира, но гитлеровцы их обманули и под угрозой силы заставили капитулировать. Однако неопровержимые факты сильнее буржуазных апологетов. В Мюнхене, ставшем синонимом предательства, западные державы выдали Гитлеру путевку для наступления на Восток, что привело к развязыванию второй мировой войны.

В западногерманской историографии реакционные историки не ограничиваются оправданием мюнхенских соглашений. Они пытаются юридически обосновать и сохранить их «законную» силу в интересах боннских реваншистов — этих прямых наследников Гитлера. Правительство ФРГ поныне не желает признать недействительными мюнхенские соглашения, потому что претендует на Судетскую область и другие территории Чехословацкой Социалистической Республики, а также Польши и Советского Союза. Правящие круги ФРГ не отказались от попытки вернуться к политике Мюнхена. В июле 1958 г. канцлер Кизингер на пресс-конференции заявил: мне, собственно, непонятно, почему мюнхенский договор должен быть объявлен недействительным с самого начала.

Кизингеру помогают союзники из НАТО оживить мюнхенскую политику и применить ее к европейской политике. Они открыто демонстрируют свою солидарность с ним, особенно в связи с последними событиями в Чехословакии.

Урок Мюнхена чрезвычайно актуален. Возврат империалистов ФРГ к политике Мюнхена угрожает ввергнуть мир в катастрофу новой войны. Вот почему важнейшим уроком Мюнхена должна быть предельная бдительность.

* * *

Таким образом, поощрение германской экспансии на Восток— генеральная линия политики правящих кругов США, Англии и Франции накануне второй мировой войны. Мюнхенский сговор — кульминационный пункт антисоветской политики США, Англии и Франции («policy of appeasement»).

Правящие круги США принимали непосредственное участие в мюнхенской политике Англии и Франции. Они в одинаковой степени несут ответственность за все последствия этой политики. Особенность тактики правительства США заключалась в том, что руководители американской внешней политики предпочитали оставаться в тени и действовать из-за кулис.

Накануне второй мировой войны правящие круги США, Англии и Франции мечтали руками Гитлера задушить первое социалистическое государство. В этих целях проводилась вся предвоенная мюнхенская политика империалистов США, Англии и Франции, включавшая следующие антисоветские цели:

— направить фашистскую агрессию на Восток — для нападения на Советский Союз;

— не допустить поворота фашистской агрессин на Запад;

— не мешать фашистской Германии воевать против Советского Союза;

— на заключительном этапе вступить в войну со свежими силами и продиктовать свои условия послевоенного устройства Европы.

Политика «невмешательства» и «умиротворения», проводившаяся западными державами, поощряла агрессивные планы фашистской Германии, которая несет главную ответственность за развязывание второй мировой войны. Однако надежды западных держав на то, что фашистская Германия ограничится только Восточной Европой, оказались нереальными. Им не удалось в конечном счете сговориться о едином фронте империалистов против СССР. Для фашистской Германии захват Восточной Европы являлся только частью общего плана завоевания всего мира.

Помимо империалистических противоречий одним из важнейших факторов, помешавших созданию единого фронта империалистов, являлась искусная советская внешняя политика.

В течение всех лет, предшествовавших второй мировой войне, Советский Союз последовательно выступал за мир и коллективную безопасность. Однако правящие круги западных государств в своих корыстных интересах не захотели обуздать фашизм и предотвратить тем самым новую мировую войну. По их вине вторая мировая война стала неизбежной.

Примечания:

¹ R. Grenfell. Unconditional Hatred, 1954. p. 83.

² Женевьева Табуи. 20 лет дипломатической борьбы, стр. 289.

³ F. Мiksсhе. Unconditional Surrender. London, 1952, p. 229.

⁴ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 18.

⁵ Там же, стр. 28.

⁶ Новые документы из истории Мюнхена, стр. 18.

⁷ См. там же, стр. 66.

⁸ Там же, стр. 139—140.

⁹ Там же, стр. 24.

¹⁰ Там же, стр. 88.

¹¹ Там же, стр. 100.

¹² Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германий 1933—1945 гг. Перев. с нем. Т. I. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 27.

¹³ «За рубежом», 1968, № 40, стр. 21.

¹⁴ J. Davis. Peace, War and You. New York, 1952, p. 85.

¹⁵ «За рубежом», 1968, № 40, стр. 17.

¹⁶ «За рубежом», 1968, № 40, стр. 17.

¹⁷ Там же.

¹⁸ J. Selby. The Second World War, p. 15.

¹⁹ J. Cook. The WarfareState. London, 1968, p. 73.

²⁰ C. Sulzberger. The American Heritage, p. 21.

²¹ T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. New York, 1967, p. 235.

²² Документы. «Международная жизнь», 1959, As 2, стр. 145.

²³ Documents on British Foreign Policy. Third Series. Vol. VI, 1954. p. 765.

²⁴ Документы. «Международная жизнь», 1959, № 2, стр. 154.

²⁵ Там же.

²⁶ Там же.

²⁷ Документы. «Международная жизнь», 1959, № 3, стр. 139.

²⁸ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития (Доклад на торжественном заседании в Варшаве). Газета «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

²⁹ Ж. Вилар. «Странная воина» и предательство Виши. Перев. с франц. М.. Соцэкгиз, 1962, стр. 26.

³⁰ И. М. Майский. Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла. М., Изд. Ин-та междун. отнош., 1962, стр. 143—144.

³¹ J. Davis. Peace, War and You, p. 85.

³² T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. New York, 1967, p. 236.

³³ Tам же, p. 235.

³⁴ Grankshow. Russia und Russiens. London, 1948, p. 223.

³⁵ The Secret Dairy of Harold Ickes. Vol II. 1954. p. 705

³⁶ Документы и материалы кануна Второй мировой война. Архив Дирксена. (1938 – 1939 гг.). Т. 2. М. 1948. с.125-126

³⁷I. Fuller. The Couduckt of War 1789-1961. p. 264

³⁸ Tам же, p. 265.

³⁹ 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС, стр. 18.

⁴⁰ T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. New York, 1967, p. 237.

⁴¹ А. Верт. Россия в войне 1941-1945. 1967. ст. 60

⁴² J. Davis. Peace, War and You, p. 85.

⁴³ The Secret Dairy of Harold Ickes. Vol II. 1954. p. 203

⁴⁴ T. Higgins. Hitler and Russia, p. 21.

⁴⁵ H. Wilsоn. A Career Diplomat, p. 111.

⁴⁶ M. Mackintosh. Juggernaut. (A History of the Soviet Armed Forces.). p. 93

⁴⁷ S. Welles. The Time for Decision, p. 321.

⁴⁸ H. Wilsоn. A Career Diplomat, p. 111.

⁴⁹ R. West and W. West. The Story of Our Country. P. 586

 

ГЛАВА II

«СТРАННАЯ ВОЙНА» И ПАССИВНО-ОБОРОНИТЕЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ АНГЛИИ II ФРАНЦИИ В ОТНОШЕНИИ ГЕРМАНИИ

1. ЗАПАДНЫЕ ДЕРЖАВЫ ЖЕРТВУЮТ ПОЛЬШЕЙ ТАК ЖЕ УМЫШЛЕННО, КАК И ЧЕХОСЛОВАКИЕЙ

В Мюнхене Гитлер окончательно убедился, что ему открыли «зеленую улицу» для похода на Восток.

После оккупации Чехословакии события развивались очень быстро. 3 апреля 1939 г. оперативное управление вермахта получило указание от Гитлера начать приготовления к нападению на Польшу. 11 апреля Гитлер утвердил директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939/40 год. Приложением к этой директиве явился план нападения на Польшу, получивший кодовое название «Белый план». В этом документе ставилась задача с Польшей «свести окончательные счеты, несмотря на действующий договор»¹. Для того чтобы уничтожить польские вооруженные силы, говорилось в «Белом плане», необходимо подготовить неожиданное нападение. С этой целью предусматривалось дать приказ о проведении мобилизации «в возможно более поздний срок, в день, предшествующий нападению» ².

28 апреля Гитлер объявил в рейхстаге о расторжении германо-польского соглашения о ненападении, подписанного обоими государствами в 1934 г. На совещании гитлеровских военных руководителей армии, флота и авиации 23 мая было принято решение напасть на Польшу прн первом же удобном случае. В конце мая 1939 г. началась подготовка генерального штаба к осуществлению «Белого плана». Верховное командование подчеркивало необходимость «начать военные действия нанесением неожиданных сильных ударов и добиться быстрых успехов» ³. Особое внимание обращалось на то, чтобы «обеспечить внезапное нападение авиации на Польшу...»⁴. Помимо уничтожения польской авиации германские военно-воздушные силы должны были «воспрепятствовать проведению польской мобилизации и сорвать планомерное стратегическое сосредоточение и развертывание польской армии»⁵. Гитлеровцы твердо решили до конца года напасть на Польшу.

В эти тревожные месяцы Чемберлен не скупился на обещания Польше. 31 марта 1939 г. он заявил в парламенте, что Англия в случае нападения Германии на Польшу немедленно предоставит польскому правительству всю помощь, какая только будет в его силах. Аналогичное заявление последовало и от французского правительства. Польский посол в Лондоне Рачинский в сообщении министру иностранных дел в Варшаве от 26 апреля 1939 г. обращал внимание Бека на ненадежность английских гарантий, так как английскую политику определяет «ожидание англичан, что агрессия Германии будет распространяться на Восток» ⁶. Это было действительно так. В мае 1939 г. английская военная миссия в Варшаве довела до сведения польского правительства, что в случае нападения Германии на Польшу английская авиация предпримет действия только против «определенных немецких военных объектов» ⁷.

25 августа 1939 г. правительство Чемберлена оформило ранее данные Польше гарантии (25 апреля 1939 г.) договором о взаимопомощи. С Францией Польша была связана военным союзом еще с 1921 г. Франция также гарантировала независимость и безопасность польского государства.

В первой половине мая 1939 г. происходили польско-французские военные переговоры, которые завершились 19 мая заключением конкретного военного соглашения. В секретном франко-польском военном протоколе говорилось, что в случае немецкой агрессии против Франции Польша немедленно выступит против Германии. В случае нападения Германии на Польшу «Франция перейдет (с пятнадцатого дня) в наступление основной частью своих вооруженных сил» ⁸. Гамелен оценил военную конвенцию следующим образом: «Мы остановились на такой формуле, которую всегда могли истолковать логически» ⁹. Это означало, что Франция всегда могла найти подходящий предлог, чтобы отказаться от взятых на себя обязательств. Так оно и случилось. Французские военные руководители «обманули поляков, заявив о твоей якобы твердой решимости начать военные действия»¹⁰. Аналогично поступили англичане, «которые давно решили не предпринимать никаких действий,— обещали полякам в договоре от 23 августа оказать им любую помощь...» ¹¹.

В договоре от 25 апреля 1939 г. не говорилось о территориальной целостности Польши. Англия гарантировала лишь ее независимость и безопасность. Содержание англо-польского соглашения не исключало возможности повторения Мюнхена. Чемберлен, заключая договор с Польшей, преследовал цель оказать тем самым воздействие на Германию для заключения нового соглашения, аналогичного мюнхенскому.

В то же время оказывалось воздействие и на поляков. Ближайший советник Чемберлена Гораций Вильсон в беседе с американским послом в Лондоне Кеннеди прямо заявил, что поляков нужно заставить вести непосредственные переговоры с Германией по территориальным вопросам и что именно в этом направлении должен быть оказан нажим. Кеннеди телеграфировал о содержании своей беседы с Вильсоном государственному секретарю США Корделлу Хэллу.

Попытки устроить «польский Мюнхен» были предприняты не только со стороны «гарантов» Польши, но и со стороны Соединенных Штатов Америки.

24 августа Рузвельт направил Гитлеру личное послание, в котором предложил германо-польский спор урегулировать с помощью одного из трех методов: прямых переговоров, третейского разбирательства или мирного посредничества.

За два дня до этого на совещании руководителей вермахта было принято решение о нападении на Польшу 26 августа 1939 г. Гитлер лишь выразил опасение, что «в самый последний момент какая-нибудь свинья предложит мне свое посредничество» ¹².

Польское правительство проявило готовность рассмотреть все претензии Германии путем переговоров и поручило вести эти переговоры своему послу в Берлине Липпскому. Но от прямых переговоров с Польшей гитлеровское правительство уклонилось. Тогда посредничество предложил шведский промышленник Далерус. Гитлер отменил приказ о начале военных действий против Польши, которые должны были развернуться в ночь на 26 августа, и направил Чемберлену следующие основные условия:

— между Германией и Англией заключается военный союз;

— Германия получает Данциг и польский коридор;

— Англия возвращает бывшие немецкие колонии.

Английское правительство выразило согласие по всем пунктам, за исключением возврата немецких колоний. В ответе английского правительства говорилось, что в будущем, после урегулирования всех других спорных вопросов, и колониальный вопрос разрешится для Германии положительно. Боннэ со своей стороны уговаривал Риббентропа: «Оставьте нам нашу колониальную империю, и тогда Украина будет ваша»¹³. Англия и Франция, уговаривая фашистскую Германию напасть на Советский Союз, толкали ее к нападению в первую очередь на Польшу, так как Польша находилась на пути Гитлера к границам СССР. «Тот, кто собирался нанести удар по Советскому Союзу, должен был сначала ударить по Польше»¹⁴.

Итак, Гитлер окончательно убедился, что Чемберлен пойдет на дальнейшие жертвы лишь бы добиться соглашения с Германией. У него «имелись основания полагать, что западные державы не станут препятствовать ему, когда он нападет на восток — то есть на Польшу»¹⁵.

Уверенность Гитлера в бездействии Англии и Франции нашла отражение в плане нападения на Польшу. В «Белом плане» выражалась надежда, что удастся «ограничить войну боевыми действиями с Польшей»¹⁶. Политическая обстановка во Франции и сдержанность Англии «позволят в ближайшее время добиться этого» ¹⁷.

Гитлер 31 августа, за день до начала войны, выразил уверенность, что Англия и Франция «не вступят активно в войну...»¹⁸. В гарантиях Польше «он видел лишь политическую угрозу...»¹⁹. Эта уверенность была основана на опыте демилитаризации Рейнской зоны, агрессии против Австрии и Чехословакии и нарушения всех договоров с западными державами.

1 сентября, когда фашистские орды уже топтали польскую землю, Муссолини предложил Гитлеру повторить мюнхенский опыт и созвать конференцию, подобную мюнхенской, с участием Польши. Но гитлеровцы уже решили начать войну за мировое господство, и Польша была только очередным объектом в этой войне. Война с Польшей рассматривалась как подготовка к решающей схватке с английскими и французскими конкурентами германского империализма.

На Нюрнбергском процессе выяснилось, что гитлеровский план завоевания мирового господства имел семь стадии. Первые пять предусматривали подготовку к нападению на Советский Союз путем предварительного завоевания всех европейских капиталистических стран на континенте Европы. Шестая стадия называлась планом «Барбаросса» и означала нападение на Советский Союз. Последняя стадия предусматривала завоевание Англии путем высадки войск на Британских островах и разгром США на море, в воздухе и на американском материке.

1 сентября 1939 г. немецко-фашистские войска вторглись в пределы Польши после «почти полностью завершенного стратегического развертывания сухопутных сил»²⁰. Польское правительство всеобщую мобилизацию объявило слишком поздно — 31 августа. Опоздание объясняется вмешательством послов Англии и Франции, которые обещали предотвратить войну дипломатическим путем.

Для оправдания разбойничьего нападения на Польшу фашисты предприняли чудовищную провокацию. В качестве повода для агрессии они инсценировали нападение переодетых в польские мундиры уголовников на немецкую радиостанцию в Глейвице.

Правительства Англии и Франции вынуждены были объявить войну фашистской Германии. В 11 часов 3 сентября 1939 г. британский посол в Берлине передал гитлеровскому правительству об объявлении Англией войны Германии, в 17 часов аналогичную ноту вручил французский посол. Вслед за Англией и Францией войну фашистской Германии объявили британские доминионы: 3 сентября — Австралия и Новая Зеландия, 6 сентября — Южно-Африканский Союз и 10 сентября — Канада. США 5 сентября официально заявили о строгом нейтралитете, чтобы на первом этапе не принимать прямого участия в войне.

«В те дни, — говорил В. Гомулка на торжественном заседании в Варшаве, посвященном 20-летию ППР, — мы слышали и слышим до сих пор слова англичан и французов: «Мы объявили войну Германии в защиту Польши». Это полуправда. А полуправда это целый обман. Франция и Англия действительно объявили Германии войну, но не вели с ней войны из-за Польши. И никогда не будут вести» ²¹.

Объявлением воины Германии правительства Англии и Франции как бы предупреждали Гитлера о том, что поворот агрессин в сторону Запада встретит с их стороны решительный отпор и свободным остается только восточное направление. Гитлер и его ближайшее окружение эту цель правящих кругов Англии и Франции именно так и понимали. Поэтому, пишет Якобсен, они «пришли к мнению, что британское и французское объявление войны следует рассматривать лишь как формальное...»²².

К. Клее такого же мнения. Он считает, что Гитлер был уверен в том, что Англия и Франция объявили войну только для того, чтобы «формально выполнить договор от 25 августа 1939 г. Бездеятельная позиция, с которой эти два государства смотрели на разгром своего польского союзника, еще более укрепила в нем это мнение»²³. Уверенность Гитлера за свой тыл на Западе позволила ему бросить основные силы против Польши.

Вторая мировая война началась как воина империалистическая. Главную ответственность за развязывание как первой, так и второй мировых войн несет империалистическая Германия. Но нельзя забывать, что эти войны подготовлены международной империалистической реакцией. Большая часть вины за нападение гитлеровской Германии на Польшу лежит на англо-французских империалистах, которые летом 1939 г. сорвали переговоры с Советским правительством о коллективных мерах против агрессивных действий немецкого фашизма.

Поощряли развязывание воины и правящие круги США. Американский историк Рассел Гренфэлл пишет, что правительство США дало понять Англии и Франции: если они вступят в войну, Соединенные Штаты тотчас же придут им на помощь. Американский посол в Лондоне Джозеф Кеннеди «неоднократно заявлял Чемберлену, что в случае неспровоцированной агрессии Америка бросится на помощь Англии и Франции»²⁴. Однако этого не случилось. Правящие круги США, как и в первой мировой войне, решили не торопиться.

Нападение на Польшу означало, что гитлеровцы в соответствии с планом семи стадий предпочли ударить сначала по Англии и Франции, которых они оценивали как менее сильных по сравнению с СССР.

К отражению гитлеровского нападения правящие круги Польши оказались совершенно неподготовленными. Вся после-версальская политика польских реакционных правящих кругов была направлена на подготовку воины совместно с Германией против Советского Союза. Правящие круги Англии и Франции рассматривали буржуазно-помещичью Польшу «как оружие против большевиков»²⁵.

Только в 1939 г., после расторжения гитлеровцами соглашения о ненападении, польские военные руководители разработали план защиты западных границ Польши на случай нападения фашистской Германии. Основу польского плана составляли оборонительные действия до тех пор, пока Франция и Англия не окажут Польше эффективной военной помощи. Польская стратегия исходила из предположения, что англофранцузские союзники сразу же перейдут в наступление на Западе. Это заставит высшее немецкое командование все свои основные силы перебросить для защиты западных границ Германии. В результате удастся стабилизировать фронт, а затем перейти и в контрнаступление.

Польское командование планировало построить на своей 1800-километровой западной границе оборонительную полосу в виде широкой дуги протяженностью до 1000 км. Однако к постройке сплошной, глубоко эшелонированной оборонительной полосы польское военное руководство даже не успело приступить. «Единственно реальный план, который санационное правительство и генеральный штаб польской армии разрабатывали на случай войны, был план бегства из страны. Уже в первые дни июля было принято решение, что в случае войны правительство покинет Варшаву и переедет поближе к румынской границе. Бегство из Варшавы началось сразу же после развязывания войны» ²⁶.

До апреля 1939 г. польские военные руководители не собирались усиливать свои войска, находившиеся на польско-германской границе, за счет передислокации части сил, размещавшихся вдоль границы Польши с Советским Союзом. Лишь после того как создалась явная угроза нападения фашистской Германии, было принято решение о развертывании двух третей всех польских сил на западной границе Польши.

Польская армия на 1 сентября 1939 г. имела в своем составе 37 пехотных дивизий, 11 отдельных бригад кавалерии, 3 отдельные горные бригады, 2 отдельные механизированные бригады, 8 отдельных пехотных бригад, 13 отдельных пехотных полков, 7 отдельных пехотных батальонов, 500 танков и самоходных установок, 430 боевых самолетов²⁷. Мобилизационная готовность составляла всего 66%, а план стратегического развертывания польских войск был выполнен только на 45 %.

Польские армии развернулись в виде заслона вдоль германо-польской границы в следующем порядке: оперативные группы — «Нарев» и «Вышкув», армии—«Модлин», «Поможем, «Познань», «Лодзь», «Краков», «Карпаты»²⁸. Во втором эшелоне развертывалась армия «Прусы». Резерв главного командования состоял всего из трех резервных пехотных дивизий в районе Варшавы.

Польские военные руководители стремились равномерно прикрыть всю западную границу. Это лишило польское командование возможности создать сильную группировку для парирования главного удара противника. Развертывание главных польских сил в непосредственной близости от границы привело к тому, что польские армии попали под сокрушительные удары танков и авиации противника еще до того, как было определено направление главного удара немецко-фашистских армий.

Польское командование заблаговременно не отвело свои главные силы для занятия оборонительных позиций на мощных водных рубежах таких рек, как Нарев, Висла, Сан, что сократило бы фронт обороны до 600 км и при условии активной помощи англо-французских союзников могло бы спасти польскую армию от разгрома. Однако эти естественные оборонительные рубежи использованы не были, а помощи от союзников Польша не дождалась. Союзники не предприняли никаких попыток оказать помощь. Франко-английские войска упорно отсиживались за своей собственной границей.

Надежды же польского командования на быструю и эффективную помощь Англии и Франции лишь ускорили ее поражение. Это стало неизбежным следствием иллюзий, которые питали в Варшаве относительно действий союзников.

Для вторжения в Польшу главное командование германских сухопутных сил выделило 53 дивизии, в том числе 6 танковых и 5 моторизованных (2500 танков) при поддержке около 2 тыс. самолетов (1190 бомбардировщиков, в том числе 200 пикирующих, и около 800 истребителей)²⁹. Немецко-фашистские дивизии были вооружены более современным и разнообразным оружием, чем польские дивизии. Впервые немецко-фашистское командование применило танковые корпуса для решения оперативно-стратегических задач.

В географическом и военном отношении гитлеровцы имели предпосылки для быстрой победы. Германские территории окружали значительную часть Польши с севера и запада. Кроме того, чрезмерная распыленность польских сил как нельзя лучше служила интересам немецкого верховного командования.

Этн благоприятные условия позволили германскому верховному командованию спланировать окружение польских армий, развернувшихся западнее Варшавы, двумя концентрическими ударами. Эти удары наносились со стороны Померании и Восточной Пруссии группой армий «Север» (3-я и 4-я армии) и со стороны Силезии группой армий «Юг» (8, 10 и 14-я армии). Группа армий «Север» (командующий Бок) поддерживалась 1-м воздушным флотом, а группа «Юг» (командующий Рундштедт) — 4-м воздушным флотом. Операции групп армий планировались на глубину 200—250 км.

Главный удар на участке группы армий «Север» наносился силами 3-й армии (командующий Кюхлер); на участке группы армий «Юг» — силами 10-й армии (командующий Рейхенау). Оба эти удара были направлены на Варшаву, чтобы по сходящимся направлениям окружить главные силы польских армий.

В центре стратегического развертывания, против познаньского выступа, занимали оборону резервные немецко-фашистские войска в составе восьми пехотных дивизий.

Таким образом, в отличие от польских сил, равномерно разбросанных на широком фронте, немецкие войска наступали фланговыми группировками, далеко отстоявшими друг от друга, «почти полностью отказавшись от действий в центре (дуга Одер — Варта)»³⁰. В этих двух фланговых группировках на направлениях главных ударов и были сосредоточены основные силы немцев.

Группы армий развертывались в один эшелон с выделением незначительных резервов. Прорыв слабой польской обороны достигался сильным первоначальным ударом.

Командующие группами армий получили задачу провести тщательно замаскированное стратегическое развертывание войск, внезапно прорвать фронт противника крупными подвижными соединениями и не дать полякам возможности отойти за реки Нарев и Висла.

Внезапность обеспечивалась тем, что кадровые дивизии уже в мирное время почти достигали численности, предусмотренной для военного времени. Кроме того, кадровые дивизии якобы «для учебных целей», а также под предлогом участия в праздновании 25-летней годовщины сражения в Восточной Пруссии были переброшены в районы стратегического развертывания группы армий «Север». Легкие пехотные и моторизованные дивизии были стянуты в центральную часть Германии под предлогом «осенних маневров». В целях маскировки танковые корпуса именовались армейскими корпусами. Таким образом, в отличие от первой мировой войны 1914—1918 гг. развертывание проводилось без официального объявления мобилизации.

Польская авиация была в основном уничтожена в первый же день войны на своих аэродромах неожиданным нападением немецких бомбардировочных соединений. Крупные силы германской авиации совершили одновременный налет на 21 польский аэродром. По немецким данным, «уже 2 сентября можно было без преувеличения сказать, что немцы имели в воздухе безраздельное господство»³¹.

Массированные налеты немецко-фашистской авиации не позволили организованно провести мобилизацию польских вооруженных сил, а также сделали невозможными крупные переброски войск по железным дорогам страны. В дальнейшем ходе войны против Польши немецкие военно-воздушные силы использовались лишь для выполнения тактических задач над полем боя.

Танковые и моторизованные дивизии 10-й армии прорвали польский фронт, разрезали польскую армию «Лодзь» на две части и вышли на пути отхода польских войск к Варшаве. В результате внезапности нападения танковые дивизии переправились через реку Варта по уцелевшим мостам и 7 сентября были уже под Варшавой.

Отдельные польские оборонительные позиции, оборудованные в виде системы опорных пунктов и расположенные на большом удалении одна от другой, гитлеровцы не атаковывали, а просто обходили.

Войска 4-й немецкой армии (командующий Клюге), наступавшие из Восточной Померании, без особого труда прошли через польский коридор и к 4 сентября установили связь с войсками, находившимися в Восточной Пруссии.

Польские войска стали отходить на рубежи рек Нарев, Висла, Сан. В междуречье Вислы и Бзуры до 8 сентября не было больших боев, так как немецкие подвижные соединения совершали обходы с флангов.

Польское верховное командование проявило полную растерянность. Только спустя 8 дней после начала поенных действий армия «Познань» нанесла из района Кутно короткий контрудар по обнаженному северному флангу 8-й немецкой армии (командующий Бласковиц), продвигавшейся через Лодзь. В результате этого контрудара войска, действовавшие на левом фланге немецкой группы армий «Юг», понесли тяжелые потерн. По этот контрудар был предпринят малыми силами, что не позволило достигнуть решительных результатов. Немецко-фашистское командование успело повернуть два корпуса 8-й армии фронтом на север для отражения этого удара. Кроме того, значительные силы левого фланга 10-й армии, наступавшие на Варшаву, также были повернуты в сторону реки Бзура. Части 4-й немецкой армии, которые наступали вдоль Вислы на юго-восток, повернули на юг и замкнули фронт окружения польской армии «Познань» с севера.

Войска правого фланга группы армий «Юг» продолжали безостановочно продвигаться по направлению ко Львову (14-я армия — командующий Лист), а левого фланга группы армий «Север» — к Бресту.

Польский народ, польская армия героически боролись за свою свободу и независимость. Попытка немецко-фашистских войск взять Ломжу внезапным нападением «не удалась из-за мужественного сопротивления поляков»³². Манштейн признал, что «намеченное окружение группировки противника в районе Кракова не удалось осуществить...»³³.

Войска варшавского гарнизона и трудящиеся Варшавы сорвали попытку немецко-фашистского командования с ходу захватить столицу Польши. Тогда Гитлер потребовал от главного командования сухопутных сил беспощадного обстрела польской столицы.

25 сентября германская артиллерия открыла огонь на разрушение но внешним фортам, опорным пунктам и важнейшим базам снабжения Варшавы, а 26 сентября вечером начался обстрел самого города. 27 сентября 1150 самолетов подвергли Варшаву ожесточенной бомбардировке.

Однако патриоты Варшавы отказались капитулировать даже в условиях полного окружения и ожесточенных налетов гитлеровской авиации. Варшава держалась до 28 сентября. Моряки Гдыни до 2 октября успешно отбивали все атаки гитлеровских вооруженных сил с моря и суши³⁴. Солдаты ряда гарнизонов и опорных пунктов оказывали стойкое сопротивление в условиях полного окружения. Например, крепость Модлин капитулировала лишь 30 сентября.

15 сентября 1939 г. завершилось окружение Бреста. Но, как был вынужден признать Гудериан, «попытка взять эту цитадель внезапным нападением танков провалилась...»³⁵. Три дня гарнизон Бреста оказывал ожесточенное сопротивление отборным немецко-фашистским войскам.

17 сентября войска 3-й армии юго-западнее Бреста установили связь с авангардными частями 10-й армии, завершив тем самым окружение Варшавы.

Героическое сопротивление польских патриотов было дезорганизовано поспешным бегством обанкротившегося польского правительства. 9 сентября представитель польского правительства Шембек запросил французского посла Ноэля о возможности эвакуации правительства во Францию. «В это время население Варшавы воздвигало баррикады на дорогах, ведущих в столицу, копало вокруг нее окопы, организовывало рабочие батальоны»³⁶. 11 сентября Бек разработал с Ноэлем маршрут эвакуации польского правительства во Францию.

16 сентября правительство Польши перешло границу Румынии, бросив народ и армию на произвол судьбы.

Накануне второй мировой войны (в мае 1939 г.) Советский Союз предлагал Польше свою помощь на тот случай, если она подвергнется нападению. Это соответствовало стремлению польского народа к братскому сотрудничеству с советским народом и обеспечило бы защиту Польши от посягательств фашистского агрессора. «Спасти Польшу от немецкой агрессии или принести ей победу в войне с Германией могло только оборонное соглашение с Советским Союзом»³⁷. Однако правящие буржуазно-помещичьи круги Полыни отказались от союзных отношений с Советским Союзом и тем самым способствовали осуществлению агрессивных планов фашистской Германии. 20 августа 1939 г. в ходе переговоров военных миссий Англии, Франции и СССР Бек телеграфировал польским послам в Москве, Лондоне и Париже, предупреждая их о том, что «Польша не связана с Советами никакими договорами и в намерения польского правительства не входит заключать такой договор» ³⁸.

Характер соглашений с Англией и Францией в апреле — мае 1939 г. не оставлял «никаких сомнений в том, что в случае войны с Германией западные государства не придут на помощь Польше»³⁹. Правящие круги Польши хорошо знали, что так будет. Польский министр иностранных дел Бек неоднократно говорил французскому послу в Варшаве Ноэлю: «Мы не строим никаких иллюзий. Мы хорошо знаем, что наш союз с вами является односторонним. Если вы подвергнетесь нападению со стороны Германии, Польша поспешит вам на помощь, ибо это в ее интересах, однако взаимность совершенно не обеспечена»⁴⁰. Так и случилось. В трагические дни сентября «Англия и Франция оставили Польшу один на один с немецким агрессором»⁴¹. Правящие круги Польши ориентацией на Запад добровольно привязали себе камень на шею. В жертву классовым интересам буржуазии и помещиков были принесены национальные интересы польского народа.

По вине польских правящих кругов, проводивших антинародную внутреннюю и антинациональную внешнюю политику, польский народ в сентябре 1939 г. потерял свою национальную независимость и свободу. Немецко-фашистские захватчики принесли польскому народу неисчислимые бедствия и поставили под угрозу само существование польской нации.

Немецко-фашистским захватчикам удалось закончить оккупацию Польши в короткие сроки в результате не только политических, но и военных причин. Следует прежде всего отметить подавляющее превосходство гитлеровцев в авиации и танках. Немецко-фашистское командование, обобщая боевой опыт в Польше, подчеркнуло необходимость и в будущем начинать войну с немедленного уничтожения авиации противника и достижения господства в воздухе.

Массированное использование танковых и моторизованных войск, поддерживаемых авиацией, для развития первоначального удара в быстрых темпах и окружения противника методом танковых клиньев и клещей привело к тому, что «польская армия как организованная войсковая сила перестала существовать уже в первые дни войны»⁴²

Англия и Франция в это время сложа руки взирали на уничтожение своего польского союзника. Никакой помощи Польше они не оказали и даже, больше того, на фронте против Германии «не подавали признаков жизни...»⁴³.

Примечания:

¹ Документы. «Военно-исторический журнал», 1959, N° 9, стр. 99.

² Там же, стр. 100.

³ Там же, стр. 99.

⁴ Там же, стр. 100.

⁵ Документы. «Военно-исторический журнал», 1959, N° 9, стр. 101.

⁶ Polnische Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges. Erste Folge. Berlin, 1940, Dok. N 10/3, 26 IV 1939.

⁷ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

⁸ «За рубежом», 1969, № 41, стр. 20.

⁹ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

¹⁰ «За рубежом», 1969, № 41, стр. 20.

¹¹ Там же, стр. 21.

¹² «Военно-исторический журнал», 1961, N° 11, стр. 45.

¹³ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

¹⁴ Там же.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Документы. «Военно-исторический журнал», 1959, № 9, стр. 99.

¹⁷ Там же.

¹⁸ К. Кlee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 23-24.

¹⁹ Там же

²⁰ Документы. «Военно-исторический журнал», 1959, № 9, стр. 101.

²¹ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

²²  Н. Jacobsen. Fall Gelb, S. 2.

²³ К. Кlee. Das IJnternehmen „Seelowe", S. 24.

²⁴ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 138.

²⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, стр. 324.

²⁶ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г,

²⁷ J. Kirchmayer. Kampania wrzesniowa. 1946. s. 35. и др.

²⁸ См. Г. Xeльмepт. Вооруженная агрессия. Сентябрь 1939 г. Перев. с нем. М., Соцэкгнз, 1961, стр. 105.

²⁹ См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945 гг. Краткая история, 1965. с. 20

³⁰ Е. Мanstеin. Verlorene Siege. Bonn, 1955, S. 26.

³¹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей. Перев. с нем. М., Изд-во иностр. лит., 1957, стр. 16.

³² Н. Gudеriаn. Etinneriingen eines Soldaten, 1951. S. 68.

³³ Е. Мanstеin. Verlorene Siege. Bonn, 1955, S. 40.

³⁴ Военно-морской флот Польши состоял из четырех эсминцев, двух миноносцев и пяти подводных лодок и был блокирован немецко-фашистской эскадрой в порту Гдыня.

³⁵ Н. Gudеriаn. Etinneriingen eines Soldaten, S. 72.

³⁶ В. Гомулка. ПНР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

³⁷ В. Гомулка. ПНР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

³⁸  Там же.

³⁹  Там же.

⁴⁰  Там же.

⁴¹  Там же.

⁴² В. Гомулка. ПНР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

⁴³ P. Young World War 1939—1945, p. 20.

 

2. «СТРАННАЯ ВОЙНА» В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

Английский историк Селби утверждает, что Англия и Франция «могли очень мало сделать, чтобы повлиять на исход польской кампании» ¹.

Возникает вопрос: может быть, Англия и Франция не были в состоянии осуществить свои гарантии Польше? Нет, факты говорят о другом. По свидетельству Ж. Боннэ, бывшего французского министра иностранных дел, верховный главнокомандующий генерал Гамелен, главнокомандующий военно-морскими силами адмирал Дарлан и министр авиации Ги ла Шамбар заявили на заседании комитета национальной обороны 23 августа 1939 г., что вооруженные силы Франции находятся в таком состоянии, которое позволяет ей выполнить своп обязательства перед Польшей. Действительное соотношение сил в тот момент представляло большие возможности для армий союзников. Английские и французские войска обладали решающим перевесом на Западном фронте.

К 26 августа французы отмобилизовали 72 дивизии². С началом войны на Западном фронте со стороны немцев находилась всего лишь 31 дивизия³. «Основная масса боеспособных немецких соединений была брошена на Восток, против Польши, а на Западном фронте оборону держали в основном такие дивизии, которые еще не были окончательно сформированы...»⁴ Из 31 дивизии, находившейся в начале сентября 1939 г. на Западном фронте, только 11 дивизий были полноценными. Остальные «обладали значительно меньшей боеспособностью...»⁵. К 10 сентября на Востоке находилась 61 немецкая дивизия, в том числе все танковые и моторизованные⁶. Французы «знали, что немцы на Западе располагают очень слабыми силами...» ⁷. И тем не менее они не предприняли никаких решительных действий. Французские войска были «готовы к действиям уже к концу первой недели сентября...»⁸. Бывший начальник штаба вооруженных сил фашистской Германии Кейтель на Нюрнбергском процессе признал, что, перейди англо-французские войска в то время в наступление, они встретили бы «лишь слабое сопротивление» ⁹. К строительству укреплений на западных границах Германии гитлеровцы приступили с 1938 г. Эти укрепления состояли из системы бетонированных оборонительных сооружений, убежищ для укрытия войск и казематов для боеприпасов. На танкоопасных направлениях создавались надолбы. Перед всеми оборонительными сооружениями устанавливалось большое количество проволочных заграждений и минных полей. На тыловой границе Западного вала начиналась зона противовоздушной обороны.

Английский историк Дж. Батлер утверждает, что «линия Зигфрида состояла из неприступных бетонных противотанковых заграждений, прикрываемых системой долговременных огневых точек»¹⁰. По данным бывшего начальника штаба группы армий «А» Циммермана, Западный вал «был еще далеко не готов, и работы по его созданию находились в самом разгаре» ¹¹. Поэтому даже по одной этой причине линию Зигфрида нельзя было считать неприступной.

Французам, имевшим в тот период значительное превосходство в силах, удалось бы прорвать Западный вал и продвинуться в глубь Германии. Однако они ничего не предпринимали. «Огромная франко-английская сила со стоическим спокойствием наблюдала, как Польша, истекая кровью, гибнет под ударами гитлеровцев. Рушилась под бомбами Варшава, горели города и села, умирали женщины, дети и старики. А французская и английская авиация сбрасывала над Германией пропагандистские листовки. В сентябре они не сбросили ни одной бомбы»¹².

На Нюрнбергском процессе в 1946 г. Кейтель показал, что мелкие стычки между англо-французскими и немецкими войсками на Западном фронте укрепили убеждение в том, что «западные державы не хотят воевать против нас» (т. е. Германии — В. С.) ¹³.

Западные державы хотели одного — чтобы гитлеровцы быстрее напали на Советский Союз. Поэтому они позволили фашистской Германии без помех вести военные действия но захвату Польши. «Их намерения были даже слишком ясны. Ведь по трупу Польши Гитлер шел на восток, против Советского Союза. Не следовало ему препятствовать, чтобы не ослаблять его силы» ¹⁴.

У Гитлера не без основания создавалось впечатление, что Франция и Англия не принимают войну всерьез. Не было даже и речи о том, что англо-французские союзники начнут наступление на северо-восточном фронте против Германии. Поэтому, нападая на Польшу, Гитлер не опасался «союзников» Польши и «оголил западные границы Германии, сняв оттуда боевую технику и солдат» ¹⁵.

Во время боев за Варшаву гитлеровское командование стягивало сюда артиллерийские части. Особенно много артиллерийских орудий оно перебросило к Варшаве с Западного фронта. Это могло случиться только потому, заявил на Нюрнбергском процессе бывший начальник штаба оперативного руководства вермахта Йодль, что французские и английские дивизии на Западе бездействовали. А ведь «еще в сентябре 1939 г., — с полным основанием утверждает английский историк Кимче, — решительные военные действия могли привести к концу второй мировой войны» ¹⁶.

В то время как главные силы немцев были заняты на Висле, французы, «кроме нескольких демонстраций, ничего не предприняли, чтобы выйти на Рейн»¹⁷. В английской и французской печати ежедневно публиковались стереотипные сводки с фронта: «Ничего нового (на фронте без перемен)».

Командиру одного из французских артиллерийских полков было приказано занять позиции в районе Бельфора. Имея опыт первой мировой войны, этот командир полка начал предварительную пристрелку возможных целей. За это подготовительное мероприятие его хотели предать военно-полевому суду. Командир корпуса с ужасом сказал ему: «Понимаете, что вы сделали? Вы чуть-чуть не начали войну».

Боевые действия авиации ограничивались в основном разведывательными полетами. Еще 22 августа 1939 г. комитет начальников штабов вооруженных сил Англии издал инструкцию, запрещавшую в случае войны бомбардировку Германии. С началом войны эта инструкция была подтверждена.

Английское министерство авиации запрещало, например, бомбить военные заводы «под предлогом того, что они являются частной собственностью»¹⁸. Вице-маршал английской авиации Дж. Кингстон-Макклори пишет о том, что «в течение всего периода «странной войны» в Европе передовой ударной авиагруппе не разрешалось производить налеты на Германию»; она «занималась разбрасыванием листовок... военный кабинет ни в коем случае не соглашался взять на себя инициативу начала в этой войне бомбардировок с воздуха»¹⁹. Французское правительство также выступило против проведения бомбардировочных операций и даже просило Англию «воздержаться от воздушных налетов на Германию» ²⁰. Кроме того, «была получена просьба Рузвельта не начинать бомбардировок с воздуха» ²¹.

После оккупации Польши немецко-фашистскими войсками правящие круги США продолжали надеяться, что начнется война между Германией и СССР. Политические и военные руководители Англии и Франции также надеялись, что гитлеровская военная машина, двинувшись на Восток, не сможет остановиться у границ Советского Союза. Однако уверенности не было.

Английский комитет начальников штабов, например, «совсем не был уверен в том, что, разделавшись с Польшей, немцы повернут на запад»²². Вот почему мюнхенские «умиротворители» рассчитывали на то, то, создав вооруженный заслон на Западе, они заставят Гитлера платить по мюнхенскому векселю.

Англия и Франция своим бездействием на фронте против Германии предоставляли гитлеровцам возможность беспрепятственно воевать на востоке Европы. Это были такие действия Англии и Франции, которые имели целью ускорить нападение Германии на Советский Союз. Правящие круги Франции «не хотели сердить Гитлера: они лелеяли надежду сторговаться с ним в тот день, когда он нападет на Советский Союз»²³. Англия также проводила «выжидательную политику»²⁴.

Политика ненастоящей войны (война была объявлена Англией и Францией, но активные военные действия не велись) являлась не чем иным, как «продолжением той же мюнхенской политики, только в другой форме» ²⁵.

Гитлеровцы без труда разгадали смысл этой политики и решили отвечать таким же бездействием на Западном фронте, чтобы лучше подготовиться к внезапному нападению на Францию и другие страны Западной Европы. 9 сентября 1939 г. Гитлер категорически запретил какие-либо активные военные действия, направленные против Франции на суше и на море²⁶. В соответствии с этой директивой 78-я штурмовая дивизия, например, занимая 26 сентября позиции на реке Рейн на франко-германской границе, получила приказ не стрелять.

18 октября была издана директива № 7 верховного командования вооруженных сил Германии, которая предписывала и впредь воздерживаться от военных действий. В директиве говорилось: «Армейские патрули могут проникать на французскую территорию лишь в тех пределах, в каких это необходимо в целях разведки и для сохранения необходимой дистанции, чтобы предупредить столкновение с противником. ...Истребительная авиация может проникать в воздушное пространство Франции лишь в пределах, необходимых для прикрытия наших частей, производящих разведку» ²⁷. Фактически так и было. Немецкая авиация «не проводила никаких серьезных воздушных операций на Западе»²⁸.

К концу декабря 1939 г. общие потери французских вооруженных сил составили всего 1433 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Англичане к этому времени на сухопутном фронте потеряли 3 человека²⁹. Немецкие потери всех видов на 18 октября 1939 г. составили 696 человек. Кроме того, было потеряно 11 немецких самолетов³⁰. Эта цифра «показывает, насколько ограниченными в то время были действия авиации обеих сторон, не выходившие за рамки разведывательных полетов»³¹. Эти факты не отрицаются в английской и американской литературе по истории второй мировой войны. Английский военный историк Фуллер пишет: «На фронте царил полнейший мир»³². Американский журналист в Берлине Ширер, посетив 1 мая 1940 г. фронт на Рейне, записал в своем дневнике: «Не было слышно ни одного выстрела. И ни одного самолета в небе»³³.

До 10 мая 1940 г. на Западном фронте, помимо слабого артиллерийского обстрела на некоторых участках и нескольких воздушных боев, не происходило никаких военных действий.

Французы называли этот период, продолжавшийся более восьми месяцев, «странной войной» («drole de guerre»); англичане и американцы — «фальшивой, поддельной, показной войной» («phony war»). У гитлеровцев в ходу был термин — «сидячая война» («Sitzkrieg»). По определению Фландена, «это была война без сражений» ³⁴. Бездействие англо-французских союзников «повсюду характеризовали как фальшивую, ненастоящую войну» ³⁵.

В директиве германского верховного командования № 9 указывалось, что ограничения в морской и воздушной войне «будут, вероятно, сняты с началом большого наступления»³⁶. Ограничений не имела лишь германская разведка, широко развернувшая подрывную деятельность в Эльзасе и Лотарингии. Расходы оплачивались из секретного фонда министерства иностранных дел³⁷. Фашистская Германия помимо отторжения от Франции Эльзаса и Лотарингии планировала также отторжение Бретани. Абвер (военная разведка) разработал план создания независимого бретонского государства под руководством Германии, используя сотрудничество подрывных элементов с германской военной разведкой. Цели ставились следующие: «1. Овладение выходом из Ла-Манша, а также создание германского опорного пункта на Атлантике и тем самым обеспечение Германии на путях мировых коммуникаций.

2. Создание германской позиции в тылу Франции и против юго-восточного побережья Англии» ³⁸. Это был план-минимум, потерявший свое значение после поражения Франции, когда немецко-фашистским захватчикам удалось оккупировать большую часть французской метрополии.

Таким образом, обе «воюющие» стороны молчаливо согласились не предпринимать в воздухе и на суше каких-либо действий, могущих вызвать настоящую войну.

Пассивный и выжидательный образ действий вытекал из всей предвоенной политики правящих кругов Англии и Франции. Гитлеровцы хорошо усвоили эту политику. Вот почему в ответ на объявление Англией и Францией войны Германии Гитлер сказал: «Это еще не значит, что они будут воевать»³⁹.

Еще в процессе подготовки вероломного нападения на Польшу Гитлер заявил главнокомандующему сухопутной армией и его начальнику генерального штаба, что «западные державы в случае возникновения военного конфликта между Германией и Польшей все же будут стоять в стороне» ⁴⁰.

Действительно, правящие круги Англии и Франции не предпринимали никаких серьезных действий, чтобы помочь союзной им Польше в борьбе против гитлеровской агрессии. Они не хотели вести активных военных действий против Германии. В то время когда немецко-фашистская армия, напав на Польшу, сеяла смерть и разрушения, английские и французские войска спокойно стояли на линии Мажино.

Англия и Франция, объявив войну Германии, рассчитывали, что нм удастся «направить войну по антибольшевистскому курсу, с тем чтобы война против Германии могла быть забыта...» ⁴¹. Иными словами, западные державы угрозой применить силу хотели принудить Гитлера выполнить мюнхенские обязательства. Поэтому англо-французские союзники на фронте против Германии бездействовали, несмотря на то, что «в течение трех недель сентября ворота в Германию оставались открытыми для французских армий, английской авиации и военно-морского флота»⁴².

Путем жертвы Австрии, Чехословакии и Польши западным державам удалось вплотную приблизить Германию к границам Советского Союза. Они «Польшей пожертвовали так же умышленно, как и Чехословакией»⁴³.

Создавая необходимые условия для дальнейшей фашистской агрессии на Восток, «Англия и Франция стремились к тому, чтобы, раздавив Польшу, Германия ударила сразу по Советскому Союзу. Они хотели таскать каштаны из огня руками Гитлера»⁴⁴. К этому стремились и правящие круги США. Якобсен приводит факт получения Гитлером поздравления со стороны военного ведомства США по случаю победы над Польшей⁴⁵. Однако Гитлер в это время вынашивал другие планы. Он решил нанести сначала удар по Франции, обеспечить свой европейский тыл, а затем уже продолжить агрессию на Восток.

Несколько иначе происходили военные действия на море против Англии. В директиве германского верховного командования № 9 говорилось, что поражение Англии может быть достигнуто путем подрыва ее экономики. Экономика Англии зависела от ввоза морским путем сырья и продовольствия. «В 1940 г. в море редко находилось в одно и то же время менее 2000 британских торговых судов...»⁴⁶. Кемп пишет, что судьба Англии «прежде всего зависела от сохранения ее морских коммуникаций»⁴⁷. Поэтому в стратегических планах гитлеровцев прежде всего предусматривались «военные действия против экономических основ Англии» ⁴⁸. Однако действия германского флота носили ограниченный характер. На внешних морских коммуникациях Англии в Атлантике действовали лишь одиночные германские надводные корабли — рейдеры и подводные лодки.

Ограниченный характер действий немецкого военно-морского флота выявился в том, что сосредоточенных ударов на морских коммуникациях Англии проведено не было по той же причине, по которой Германия временно воздерживалась от решительных действий на суше. Однако в директиве № 9 предусматривалось, что, «как только армия нанесет поражение регулярной англо-французской армии и оккупирует и удержит часть побережья, обращенного в сторону Англии, задача морского флота и ВВС — вести борьбу против экономики Англии — станет первоочередной»⁴⁹. К этому времени предполагалось значительно увеличить состав подводного флота.

Английское военно-морское командование также не проявляло достаточной активности в борьбе с германским флотом. Боевые действия английского военно-морского флота носили случайный характер и были направлены только против германских рейдеров. Усилия английского военно-морского командования были направлены главным образом к тому, чтобы заставить германский военно-морской флот действовать в пределах  Балтийского моря.

Пассивное отношение правящих кругов Англии и Франции к войне против Германии наблюдалось не только на фронте, но и в тылу. Мероприятия по перестройке промышленности для удовлетворения непрерывно растущих нужд фронта были рассчитаны на долгие годы. Наличные же ресурсы стратегического сырья французские промышленники продавали немцам, ведя оживленную с ними торговлю через Бельгию и Люксембург. Французские монополисты «не только вынашивали надежду договориться с Гитлером, но уже тогда сотрудничали с ним. Как сообщал в марте 1940 г. американский журнал «Харпере мэгэзин», в то время французские промышленники продавали немцам материалы для производства орудий и снарядов, предназначенных для убийства французских солдат» ⁵⁰.

В то время когда на фронте велась так называемая «странная война» против немецких фашистов, внутри страны правящие круги Франции развернули настоящую войну против всех прогрессивных сил нации, и в первую очередь против Коммунистической партии, последовательно защищавшей свою страну от угрозы фашизма. На Коммунистическую партию обрушились жестокие репрессии. 26 сентября 1939 г. Французская коммунистическая партия была запрещена, а за коммунистическую пропаганду была установлена смертная казнь. Правящие круги Франции перешли к фашистским методам господства.

В трудных подпольных условиях французские коммунисты сумели сохранить крепкие и прочные связи с народом и вести успешную работу по объединению всех патриотов для борьбы за подлинные национальные интересы Франции.

Примечания:

¹ J. Selby. The Second World War, p. 16.

² J. Kimсhe. The Unfought Battle. London, 1968, p. 89.

³ Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германий 1933—1945 гг. Перев. с нем. Т. II. М., Изд-во иностр. лит., 1958, стр. 22.

⁴ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 37.

⁵ Б. Мюллер - Гилдебранд. Сухопутная армия Германии 1933—1945 гг., т. II, стр. 102.

⁶ Там же, стр. 11.

⁷ Ф. Микше. Атомное оружие и армии. Перев. с англ. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 80.

⁸ J. Kimсhе. The Unfought Battle, p. 89.

⁹ P. Reynaud. Au cour de la melее 1930—1945, Paris, 1947, p. 350.

¹⁰ Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 76.

¹¹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 39.

¹² В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

¹³ P. Rеуnаud. La France a sauve Еurоре. Vol. I, p. 622.

¹⁴ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

¹⁵Там же.

¹⁶ J. Kimсhe. The Unfought Battle, p. 145.

¹⁷ Шарль де Голль. Военные мемуары, т. I, стр. 57.

¹⁸ Н. Macmillan. The Blast of War 1939—1945. London, 1967, p. 8.

¹⁹ Дж. Кингстон-Макклори. Руководство войной. Перев. с англ. М., Изд-во иностр. лит., 1957, стр. 107.

²⁰ Р. Уoung. World War 1939—1945, p. 53.

²¹ Дж. Кингстон-Макклори. Руководство войной, стр. 107.

²² Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941. стр. 79.

²³ Морис Торез. Сын народа. Перев. с франц. М., Изд-во иностр. лит., 1960. стр. 149.

²⁴ Weltkrieg 1939-1945. I Teil. 1957. s. XXIII

²⁵ Ж. Вилap. «Странная воина» и предательство Виши, стр. 18.

²⁶ Documents on German Foreign Policv. Series D. Vol. VIII. London 1954, p. 41.

²⁷ Там же. С.316

²⁸ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), 1963. стр. 62.

²⁹ См. Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 78.

³⁰ См. К. Типпельскирх. История второй мировой войны. Перев. с немц. М, Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 32

³¹ Там же.

³² См. Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 89.

³³ Там же.

³⁴ P. Flandin. Politique Franc&jse 1919 —1940. Paris, 1947, p. 348.

³⁵ В. Путлиц. По пути в Германию. Перев. с нем. М., Изд-во иностр. лит., 1957, стр. 278.

³⁶ Documents on German Foreign Policy. Series D, Vol. VIII, London, 1954, p. 465.

³⁷ Документы. «Международная жизнь», 1959, № 12, стр. 148.

³⁸ Там же, стр. 149.

³⁹ Е. Коrdt. Wahn und Wirklichkeit, S. 218.

⁴⁰ Weltkrieg 1939-1945. I Teil. 1957. s. XXIV

⁴¹ A. Taylor. English History 1914-1945. 1965. p. 469

¹⁶ J. Kimсhe. The Unfought Battle, p. 89.

⁴³ D. Fleming. The Cold War and its Origins 1917—1960. Vol. V. London, 1961, p. 95.

⁴⁴ В. Гомулка. ППР показала польскому народу новый путь исторического развития. «Жиче Варшавы», 21—22 января 1962 г.

⁴⁵ Н. Jacobsen. Fall Gelb, S. 268.

⁴⁶ Ф. Pyre. Война на море. 1939—1945. Перев. с нем. М., Воениз-дат, 1957, стр. 56.

⁴⁷ P. Kemp. Victory at Sea 1939-1945. 1958. p. 105

⁴⁸ Documents on German Foreign Policy. Series D, Vol. VIII, p. 463.

⁴⁹ Documents on German Foreign Policy. Series D. Vol. VIII, p. 463.

⁵⁰ Морис Торез. Сын народа. стр. 150.

 

3. ЗАПАДНЫЕ ДЕРЖАВЫ ГОТОВЯТСЯ РАЗВЯЗАТЬ ВОИНУ ПРОТИВ СССР

Тишина на Западе укрепляла иллюзии правящих кругов Англии и Франции, «будто бы, несмотря на состояние войны, до серьезных боев дело не дойдет»¹. Аналогичными иллюзиями питались и правящие круги США. Им казалось, что первые шаги Германии были направлены на Восток и не угрожали заокеанскому миру².

Между тем время шло, а никаких признаков продолжения гитлеровской агрессин на Восток не замечалось. Правящие круги США, Англии и Франции начинали терять терпение.

4 октября 1939 г. в речи по радио Чемберлен заявил, что в течение многих лет Гитлер клялся нам, что он является смертельным врагом большевизма, но его слово значит теперь для нас меньше, чем бумага, на которой оно написано. В тот же день Галифакс в парламенте говорил об измене Гитлера. В прессе западных держав появились многочисленные статьи о том, что гитлеровцы их жестоко обманули.

Нарастала тревога в отношении поворота фашистской агрессии на Запад, и Чемберлен 16 декабря 1939 г. предпринял осмотр одного из участков обороны южного побережья Англии. Монтгомери, командовавший на этом участке дивизией, записал произнесенную Чемберленом фразу, которой он старался себя успокоить: «Я не думаю, чтобы немцы имели какое-либо намерение напасть на нас» ³. Но это было далеко не так. Еще в разгар польской кампании, 12 сентября, Гитлер, устанавливая очередность дальнейших агрессий, в тесном кругу сообщников говорил о наступлении на Западе. 20 сентября Кейтель под строжайшим секретом сообщил начальнику отдела оперативного управления ОКВ Варлимонту о неизбежности наступления на Западе, «если Англия не пойдет на соглашение после завершения войны с Польшей» ⁴. 27 сентября Гитлер обсуждал вопрос войны на Западе с главнокомандующими тремя видами вооруженных сил. 10 октября Гитлер, главнокомандующие и начальник генерального штаба разработали подробное решение о наступлении на Западе.

23 ноября 1939 г. на совещании руководителей вермахта Гитлер разъяснил: «Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе»⁵.

Гитлер не без успеха маскировал свои военные приготовления на Западе. В директиве № 6 от 9 октября о ведении войны исключительное значение придавалось маскировке подготовительных мероприятий по вторжению немецко-фашистских войск в страны Западной Европы. «Маскировкой, — указывалось в директиве, — должно служить утверждение, что подготовка является мерой предосторожности в связи с угрожающей концентрацией французских и английских сил на границах Франции — Люксембурга и Франции — Бельгии»⁶. Чемберлену очень хотелось верить, что это именно так и есть в действительности, тем более что на Западном фронте «целыми неделями ни с одной стороны не производилось ни одного выстрела...» ⁷.

Политика «странной войны» встретила полное одобрение правительства США. Об этом пишет в своих мемуарах тогдашний военный министр Соединенных Штатов Г. Стимсон⁸.

17 февраля 1940 г. правительство США направило в Европу заместителя государственного секретаря Самнера Уэллеса. Это была попытка правящих кругов С1ПА выступить в роли «верховного арбитра» между англо-французским блоком и Германией, чтобы «добиться соглашения мюнхенского типа»⁹. Преследовалась цель создания единого антисоветского блока. На известных условиях американские империалисты были даже не прочь взять на себя роль руководителя этого блока.

В роли посредника Уэллес посетил Лондон, Париж, Берлин и Рим, но воздержался от поездки в Москву. Уэллес должен был прощупать возможности для американского посредничества, используя связи американских и германских монополий, которые не были прерваны началом войны в Европе, «расчищая тем самым Германии путь для нападения на СССР»¹⁰.

Английский премьер-министр Невиль Чемберлен неоднократно давал понять, что Лондон на известных условиях согласился бы на почетный мир с таким германским правительством, которому можно было бы доверять.

3 марта 1940 г. Уэллес встретился с Гитлером, чтобы выяснить условия твердого и надежного соглашения с фашистской Германией. Гитлер, в частности, вновь потребовал возвращения всех бывших германских колоний, а также эвакуации британских войск из Ирака; разоружения Гибралтара, Мальты и Сингапура; признания гегемонии Германии в Центральной и Восточной Европе; гарантии, что Скандинавские и Балканские страны не будут использованы против Германии.

Ясно, что английские империалисты не могли пойти на такие условия. Не были согласны с этими требованиями и США. Принятие этих условий облегчило бы гитлеровцам завоевание мирового господства.

Предъявляя эти условия, германские империалисты вполне отдавали себе отчет в том, что США даже из чисто экономических соображений не согласились бы с мировым господством Германии. Следовательно, на переговоры о мире гитлеровцы и не рассчитывали. Они стремились к мировому господству путем тотальной войны и твердо решились на такую войну.

Миссия Уэллеса, направленная к тому, чтобы превратить «странную войну» на Западе в настоящую войну всего капиталистического лагеря против СССР, совпала с лихорадочной подготовкой Англии и Франции к нападению на Советский Союз с севера через Скандинавские страны и Финляндию и с юга через Ближний Восток.

Политические и военные руководители Англии и Франции того времени готовились выступить в качестве застрельщиков крестового похода всего капиталистического лагеря против Советского Союза.

К осени 1939 г. Карельский перешеек в Финляндии был подготовлен международной реакцией как плацдарм для военных авантюр против Советского Союза. Заверения, сделанные западными державами до начала возникновения военного конфликта, укрепили веру финских государственных деятелей в то, что Финляндия будет не одна. Западные державы проводили провокационную политику. Иллюзии финских реакционных кругов об эффективной военной помощи со стороны Англии и Франции привели к тому, что «учения, начавшиеся 14 октября, соответствовали всеобщей мобилизации в скрытой форме»¹¹.

В этой войне Англия и Франция намеревались принять активное участие.

На восемнадцатом заседании англо-французского военного комитета в Лондоне 11 марта 1940 г. французский верховный главнокомандующий генерал Гамелен доложил о том, что «с самого начала военных действий (30 ноября 1939 г.) между Финляндией и Советским Союзом французское и британское правительства проявили свою готовность оказать Финляндии существенную и быструю помощь...»¹². Англия незамедлительно послала 20 бомбардировщиков, а Франция 30 истребителей, Италия 30 истребителей и зенитные орудия.

Э. Даладье 12 марта 1940 г. заявил в парламенте, что Франция направила в Финляндию 175 самолетов, 496 орудий, 5 тыс. пулеметов, 400 морских мин, 20 тыс. гранат и 20 млн. боевых патронов¹³.

Английское правительство так же как и французское, готовило экспедиционные войска для переброски в Финляндию. Правительства Англии и Франции создали специальный экспедиционный корпус общей численностью 150 тыс. человек с целью переброски его на территорию Финляндии для участия в войне против Советского Союза.

Общий план переброски англо-французских войск в Финляндию через Норвегию был разработан к 16 января 1940 г.

5 февраля 1940 г. высшим военным советом англо-французских союзников было принято решение о посылке войск в Финляндию¹⁴. Английское командование не беспокоилось насчет получения разрешения от норвежского правительства на пропуск войск специального экспедиционного корпуса через территорию Норвегии. Оно было уверено, что разрешение будет дано, когда английские корабли появятся в норвежских водах.

Правящие круги США также оказали существенную помощь реакционному правительству Финляндии, действовавшему против интересов народа. 2 декабря 1939 г. правительство США провозгласило «моральное эмбарго» на продажу Советскому Союзу ряда товаров. Одновременно с этим США разрешили Финляндии закупить различное военное снаряжение. Оружие продавалось Финляндии через посредство частных экспортеров. От американских банкиров финляндское правительство получило заем в размере 38 млн. долларов. Американское правительство в обход закона о нейтралитете «предложило финляндскому правительству военные кредиты»¹⁵. Бывший президент США Герберт Гувер лично взялся за организацию быстрой доставки в Финляндию американского вооружения.

5 февраля Маннергейм выразил опасение, что «помощь придет слишком поздно»¹⁶. Это обстоятельство заставило английское правительство поторопиться. В конце февраля англичане сообщили Маннергейму, что «первые контингенты могут прибыть в конце марта» ¹⁷. 2 марта правительства западных держав информировали правительства Швеции и Норвегии о том, что они «готовы оказать вооруженную помощь Финляндии...»¹⁸.

3 марта правительству Финляндии стало известно, что «в первой половине апреля следует ожидать прибытия британских частей численностью 6000 человек...»¹⁹. 7 марта финляндское правительство получило сведения от начальника британского генерального штаба Айронсайда о том, что в середине марта в окрестностях Нарвика высадится первый эшелон англофранцузского экспедиционного корпуса под командованием англичан²⁰. В состав первого эшелона входили: две с половиной бригады французских альпийских стрелков — 8500 человек; два батальона иностранного легиона — 2000 человек; один польский батальон — 1000 человек; одна английская гвардейская бригада — 3500 человек. Всего здесь насчитывалось 15 тыс. человек²¹.

Второй эшелон состоял из трех английских дивизий по 14 тыс. человек в каждой²². Общая численность двух первых эшелонов составляла, таким образом, 57 500 человек²³. Первый эшелон, сообщал Айронсайд, «за которым последуют остальные, как только позволит железнодорожная сеть, прибудет в Финляндию предположительно в конце марта» ²⁴.

Генеральные штабы Англии и Франции одновременно с оказанием военной помощи Финляндии в воине против Советского Союза хотели начать интервенцию в Скандинавии. В англо-французских планах Норвегия рассматривалась как стратегический плацдарм на севере Европы, с которого можно было бы угрожать Советскому Союзу.

Такой же плацдарм усиленно готовился и на юге. 19 января 1940 г. генерал Гамелен и адмирал Дарлан получили задание разработать план «непосредственного вторжения на Кавказ»²⁵. Это был так называемый «Южный план» нападения на Советский Союз со стороны Балкан и Ближнего Востока.

Генералу Гамелену операции против СССР со стороны Балкан и Ближнего Востока представлялись более выгодными. Преимущества «Южного плана» Гамелен обосновал следующими соображениями: «Общий театр военных операций чрезвычайно расширится. Югославия, Румыния, Греция и Турция дадут нам подкрепления в размере 100 дивизий. Швеция и Норвегия могут дать не более 10 дивизий» ²⁶.

Правящим буржуазно-помещичьим классам Балканских стран и стран Ближнего Востока по плану Гамелена предназначалась роль поставщиков пушечного мяса. Неудивительно, что «Южный план» Гамелена встретил одобрение англофранцузского военного комитета. Было решено ускорить приготовления. Французские военные руководители взяли на себя подготовку нападения на советский Кавказ с суши, английские — главным образом с моря и с воздуха.

В правительственных и военных кругах Англии и Франции разрабатывались планы нанесения бомбовых ударов по районам Кавказа, в частности Баку и Батуми с целью разрушения нефтеперегонных заводов, вышек, портовых и железнодорожных сооружений²⁷. В своем проекте «Южного плана» Гамелен писал о том, что Англия и Франция «заинтересованы в быстрой разработке наступления на Баку и Батуми (преимущественно воздушного). Операции этого рода были бы удачным дополнением к операциям в Скандинавии»²⁸. В январе 1940 г. этот вопрос изучался английским и французским правительствами.

В начале марта 1940 г. командующий английскими воздушными силами на Ближнем Востоке маршал авиации Митшел «получил из Лондона указания относительно подготовки воздушных операций против Баку и Батуми» ²⁹. Соответствующие инструкции получил и генерал Уэйвелл, командующий британскими войсками на Ближнем Востоке. Ему были подчинены британские военные силы в Египте, Судане, Палестине, на Кипре и в других местах Ближнего Востока. «Налеты на кавказские нефтепромыслы предполагалось произвести при помощи 90—100 французских и английских самолетов»³⁰. Командующим французским экспедиционным корпусом на Ближнем Востоке был назначен ярый враг советского народа генерал Вейган, которого еще в 1920 г. французская буржуазия посылала во главе французской военной миссии к Пилсудскому для оказания экстренной помощи белополякам, разгромленным Советской Армией под Киевом.

Переписка Вейгана с Гамеленом раскрывает также характер тех переговоров, которые вели Англия и Франция с правящими кругами Турции. Например, 10 марта 1940 г. Вейган телеграфировал Гамелену о ходе переговоров Уэйвелла с начальником штаба турецкой армии Чакмаком о военном сотрудничестве.

Французский посол в Турции Массигли 14 марта 1940 г. доносил в министерство иностранных дел Франции: «Во время беседы с министром иностранных дел Турции Сараджоглу я сказал, что современные бомбардировщики обладают радиусом действия, достаточным для достижения Баку с баз, расположенных в Месопотамии пли на севере Ирака, но для этого нужно перелететь через турецкую территорию». «Вы, значит, боитесь возражения Ирана?» — заметил министр Турции. Яснее нельзя было дать мне понять, что с турецкой стороны трудностей не возникнет» ³¹.

В связи с окончательным утверждением «Южного плана» Гамелен 16 марта 1940 г. записал в своей памятке: «Действовать быстрее и энергичнее» ³². Необходимые приготовления шли усиленными темпами. 30 марта 1940 г. английский самолет «Локхид» производил аэрофотографирование в районе Баку³³.

5 апреля воздушная разведка была произведена повторно.

На Ближний Восток перебрасывались английские вооруженные силы из Египта и французские — из Северной Африки и даже из метрополии, хотя в это время Италия открыто готовилась к захвату Туниса и Суэцкого канала, а Германия после разгрома Польши сосредоточивала свои войска у границ Франции.

Англия и Франция «были больше озабочены тем, как нанести удар России — оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку, или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией»³⁴.

В течение марта 1940 г. англо-французское командование обсуждало «вопрос об открытии военных действий против СССР»³⁵. Первые налеты на советские районы нефтедобычи намечалось произвести в конце июня 1940 г.³⁶.

Однако антисоветские планы империалистов Англии и Франции выступить на стратегических флангах, с тем чтобы Германия нанесла главный удар в центре единого стратегического фронта, были сорваны следующими обстоятельствами. Первым из них было заключение Советским Союзом 12 марта 1940 г. мирного договора с Финляндией, спутавшего англофранцузские планы. Вторым обстоятельством явилось вторжение гитлеровских войск в страны Западной Европы. И третьим обстоятельством были те же неразрешимые противоречия между двумя группировками капиталистических стран, которые помешали им еще в предвоенный период создать единый фронт империалистов против Советского Союза.

Примечания:

¹ Шарль де Голль. Военные мемуары. Т. I. 1957, стр. 56.

² W. Liррmаn. The U. S. War Aims. Boston, 1944, p. 43.

³ The Memoirs of Field—Marshal the Viscount Montgomery of Alamein. New York, 1958, p. 54.

⁴ К. Кlее. Das Unternehmen „Seelowe", S. 49.

⁵ «Совершенно секретно. Только для командования!» Документы и материалы, 1967. стр. 78.

⁶ Documents on German Foreign Policy. Series D. Vol. VIII, p. 249.

⁷ Роковые решения. Сборник статен. Перев. с англ. М., Воениздат, 1958, стр. 36.

⁸ См. Н. Stimsоnand M. Bandy. On Active Service in Peace and War. New York, 1948, p. 316

⁹ Ж. Вилар. «Странная воина» и предательство Виши. стр. 38.

¹⁰ Ж. Вилар. «Странная воина» и предательство Виши. стр. 39.

¹¹ C. Mannerheim. Erinnerungen, S. 334.

¹² Die Geheimakten der franzosischen Generalstabes. Berlin, 1941, S. 216.

¹³ Ж. Вилар. «Странная воина» и предательство Виши. стр. 63.

¹⁴ C. Mannerheim. Erinnerungen, S. 406.

¹⁵ T. Fehrenbach. F. D. R'S Undeclared War 1939 to 1941. p. 52.

¹⁶ C. Mannerheim. Erinnerungen, S. 406.

¹⁷ Там же.

¹⁸ Там же.

¹⁹ Там же, стр. 406.

²⁰ См. там же, стр 412

²¹ См. там же

²² См. там же

²³ См. там же

²⁴См. там же

²⁵ Die Geheimakten des franzosischen Generalstabes, S. 205.

²⁶ Там же, стр. 224.

²⁷ P. Reynaud. Au coer de la melee 1930—1945, p.p. 368—379.

²⁸ Die Geheimakten des franzosischen Generalstabes, S. 228.

²⁹ Там. же, S. 229.

³⁰ Cm. F. Miksсhe. Unconditional Surrender, p. 238.

³¹ Die Geheimakten dcs franzosischen Generalstabes, S. 234—235.

³² Там же. стр. 240.

³³ Smith. Evidence in Camera. The Story of Photographic Intelligence in World War II. London, 1958, p. 130.

³⁴ Шарль де Голль. Военные мемуары. Т. I. 1957, стр. 61.

³⁵ Die Geheimakten dcs franzosischen Generalstabes, S. 238.

³⁶ Cm. F. Miksсhe. Unconditional Surrender, p. 238.

 

4. ПОВОРОТ ФАШИСТСКОЙ АГРЕССИИ НА ЗАПАД

Правящие англо-франко-американские круги настойчиво продолжали надеяться, что немецкий фашизм не начнет борьбу за мировое господство нападением на своих западных соседей и не будет вооруженным путем угрожать коренным интересам господствующих классов Англии, Франции и США до нападения на Советский Союз. Но они все же просчитались. Уже в ходе польской кампании германский генеральный штаб пришел к выводу, что, «по всем данным, наступления противника (на англо-французском фронте против Германии. — В. С.) в текущем году уже больше ожидать не следует...» ¹. 27 сентября Гитлер потребовал от командующих «как можно скорее перейти в наступление на Западе с включением в зону боевых действий территорий Голландии и Бельгии»². 10 октября последовал приказ о подготовке наступления (план «Гельб») с расчетом нанесения удара по Франции 10 ноября 1939 г. До середины января 1940 г. войска на Западе находились в состоянии постоянной боевой готовности к немедленному наступлению.

16 января из-за метеорологических условий, которые на длительное время исключили широкое применение авиации, наступление на Западе было перенесено на весну 1940 г. Германское верховное командование целиком переключилось на подготовку вторжения в Данию и Норвегию.

Первые упоминания о планах фашистской Германии но отношению к Норвегии относятся к 14 декабря 1939 г. В этот день Гитлер отдал приказ ОКВ изучить возможность овладения Норвегией. А ведь всего лишь 2 сентября 1939 г. Германия торжественно объявила о своем намерении «при любых обстоятельствах уважать территориальную неприкосновенность Норвегии...»³

21 февраля 1940 г. генерал Фалькенхорст получил задание разработать и осуществить план вторжения в Норвегию (план «Везер»). Поручая Фалькенхорсту подготовку к захвату Норвегии, Гитлер сказал ему: «Мне известно о намерении англичан высадиться в Норвегии, и я хочу опередить их...» ⁴. 27 февраля начались подготовительные мероприятия. Для оккупации Норвегии предназначались две горноегерские дивизии, четыре пехотные дивизии и одна мотострелковая бригада, а для оккупации Дании — три пехотные дивизии.

Гитлер рассматривал северный фланг Европы как важный стратегический плацдарм для расширения военных действий против Англии на море, для обеспечения бесперебойной доставки шведской руды, в которой нуждалась германская тяжелая индустрия, морем через Норвегию, а также для последующего нападения на Советский Союз с севера. В первые месяцы войны две трети общего количества железной руды, потребляемой германскими металлургическими заводами, составляла шведская руда. Из 6 млн. тонн ежегодного вывоза шведской железной руды около половины направлялось в Германию через Нарвик⁵.

Черчилль еще 19 сентября 1939 г. доказывал Чемберлену необходимость воспретить доставку шведской руды в Германию и взять под контроль проливы из Северного моря в Балтийское (план «Кэтрин») ⁶. 29 сентября 1939 г. Чемберлен «обратил внимание правительства на то значение, которое имеет для германской экономики шведская железная руда» ⁷. 27 ноября 1939 г. Чемберлен «обратился к первому лорду адмиралтейства с просьбой составить план установления минных заграждений в норвежском коридоре»⁸. Французское правительство, кроме того, было заинтересовано «перенести тяжесть военных действий подальше от франко-германской границы»⁹.

В конце января англо-французские союзники пришли к соглашению о совместных действиях в Норвегии. Стратегические планы предусматривали захват портов и аэродромов на западном побережье Норвегии, минирование норвежских прибрежных вод и высадку десанта в Норвегии, чтобы затем захватить шведские рудники, с которых доставлялась железная руда в Германию. Выполнение этих целей привело бы к тому, что германский военно-морской флот оказался бы запертым в Балтийском море.

Главнокомандующий германским военно-морским флотом Редер учитывал эту опасность в специальном меморандуме 20 октября 1939 г., в котором писал, что в случае оккупации Норвегии англичанами контроль за подступами к Балтийскому морю оказался бы в их руках. Заперев германский военно-морской флот в Балтийском море, Англия и Франция вынудили бы его действовать в пределах Балтийского моря, то есть против СССР.

31 января на заседании англо-французского военного комитета «было решено начать скандинавскую операцию в первых числах марта»¹⁰. 19 февраля английское адмиралтейство получило указание подготовиться к перевозке войск в Норвегию. В тот же день начальник британского генерального штаба Анронсайд договорился с французским верховным главнокомандующим Гамеленом «послать в Скандинавию экспедиционный корпус численностью примерно 150 тыс. человек (6—7 английских дивизий плюс 15 тыс. французов и поляков)»¹¹. Это были те силы, которые предназначались также и для оказания помощи Финляндии.

В первых числах марта франко-английские войска были готовы к отправке в Норвегию.

Немецко-фашистское командование в это время также заканчивало последние приготовления для захвата Норвегии. Немецкий план оккупации Норвегии был готов 20 марта. Нужен был только подходящий предлог. И он нашелся. 16 февраля 1940 г. в Ессингском фьорде английский эсминец «Коссэк» захватил в плен немецкий транспорт «Альтмарк», сопровождаемый норвежским эсминцем. На транспорте находились 299 англичан, снятых с английских судов, потопленных немецким рейдером «Адмирал граф Шпее». Это дало повод гитлеровцам объявить, что Норвегия не в состоянии обеспечить свой нейтралитет.

2 апреля 1940 г. французский военный атташе в Лондоне генерал Лелонг сообщил Гамелену, что первый английский конвой отправится в путь 5 апреля 1940 г. В это время первые немецкие транспорты уже находились на пути в Норвегию (с 3 апреля).

К 8 часам утра 8 апреля англичане заминировали значительную часть норвежских прибрежных вод, но было уже поздно. Немецкие военные корабли вышли в море в полночь 6 апреля и к моменту минирования двигались вдоль побережья в непосредственной близости от входа в фьорды. Правительство Норвегии узнало о минировании лишь в 5.30 утра 8 апреля. В тот же день английские корабли с войсками вышли в Северное море, держа путь к берегам Норвегии.

Англо-французская разведка не сумела вовремя раскрыть плана немецко-фашистского командования. О том, что германские суда с войсками направляются к берегам Норвегии, Поль Рейно узнал из вечернего сообщения агентства Рейтер. Гамелен получил эту новость от Рейно, а когда об этом сообщили командующему военно-морским флотом адмиралу Дарлану, то он не смог скрыть своего удивления.

В ночь на 9 апреля немецкая эскадра вошла в Осло-фьорд. С кораблей высадились войска с боевой техникой (2 тыс. человек) .

На важнейших норвежских аэродромах приземлилось около 300 германских транспортных самолетов (Ю-52). Они высадили около 2 тыс. солдат с полным вооружением. Столица Норвегии Осло была захвачена воздушнодесантными войсками, внезапно высаженными на аэродроме Форнебу. Немецкие транспортные самолеты совершали посадку на посадочных площадках без предварительной подготовки. Захватив Осло, немецко-фашистские войска повели, наступление на Тронхейм, Ондальснес, Берген и заняли эти порты раньше, чем к ним приблизились английские корабли.

Утром 9 апреля 10 немецких эсминцев прибыли в порт Нарвик и высадили 2400 солдат и офицеров. Нарвик не был подготовлен к обороне. Лишь зимой 1939/40 г. близ Нарвика норвежцы соорудили два блокгауза в виде пулеметных гнезд.

Начальник норвежского гарнизона в Нарвике оказался сообщником бывшего военного министра Норвегии Квислинга, завербованного гитлеровской разведкой. Поэтому Нарвик был сдан немецко-фашистским войскам «без всякого сопротивления»¹². Лишь до роты пехоты сумело уйти из Нарвика вдоль железной дороги. Так же гитлеровцы действовали и при захвате некоторых других важных портов Норвегии.

В течение двух дней все важнейшие порты Норвегии, имеющей протяженность береговой линии 2500 км, перешли в руки гитлеровцев. В Осло, Нарвике, Тронхейме, Бергене, Ставангере было высажено в общей сложности 10 тыс. человек первого эшелона.

Норвежское правительство отдало приказ о мобилизации и призвало народ к сопротивлению. «Норвежцы часто ставили немецкое командование и войска в весьма затруднительное положение»¹³. Тем не менее организованного отпора немецко-фашистскому вторжению оказано все же не было. Это объясняется тем, что гитлеровская разведка с помощью «пятой» колонны задолго до вторжения проникла во все важнейшие звенья государственного аппарата и в нужный момент парализовала централизованное управление. Предатели норвежского народа помогли немецко-фашистскому командованию сорвать проведение организованной мобилизации норвежской армии.

Основные силы английской эскадры в момент высадки гитлеровцев в Норвегии находились еще в открытом море на пути к Норвегии. «Англия была опережена и застигнута врасплох... Нас перехитрили!» — восклицает Черчилль в своих мемуарах¹⁴.

Высадка англо-французских десантов в Норвегии началась 14 апреля в Намсусе (140 км севернее Тронхейма) и 17 апреля в районе Ондальснеса (в 160 км к югу от Тронхейма).

Англо-французское командование рассчитывало осуществить свои планы, опираясь на поддержку норвежских вооруженных сил, в составе которых имелось 6 пехотных дивизий и 115 самолетов. В свою очередь норвежское правительство надеялось получить значительную помощь со стороны Англии. Но эта помощь была оказана в малых размерах. Например, в Ондальснесе 17 апреля высадился передовой отряд в составе всего 1600 человек¹⁵. Этот отряд получил задачу наступать не на север с целью захвата Тронхейма во взаимодействии с десантом, который высадился в Намсусе, а на юг для овладения железнодорожным узлом Домбос. В результате попытка англофранцузского командования захватить Тронхейм в качестве опорного пункта на западном побережье Норвегии не имела успеха.

2 мая англо-французские части были эвакуированы из Ондальснеса, а 4 мая — из Намсуса.

Эвакуация англо-французских войск проходила под прикрытием норвежских войск, которые нанесли немецко-фашистским захватчикам немалые потери. По признанию немецких военных историков, умение норвежского солдата «применяться к местности, передвигаться вне дорог, а также меткость его огня заслуживали самой высокой оценки»¹⁶.

Эвакуация войск англо-французских союзников поставила в очень трудное положение норвежские войска, еще оборонявшиеся в южной и средней части Норвегии. Однако значительной части норвежских войск удалось отойти в горные районы страны, где они продолжали оказывать решительное сопротивление захватчикам.

Англо-французское командование предприняло еще одну попытку создать опорный пункт в Норвегии, чтобы не позволить гитлеровскому командованию использовать западное побережье Норвегии для военных действий против Англии. В ночь на 14 мая 1940 г. англо-французские десанты численностью 3,5 тыс. человек высадились в 60 км от Нарвика, где находился немецкий гарнизон в 6 тыс. человек. Союзные войска, увеличенные в конце апреля до 24 тыс. человек, 28 мая овладели Нарвиком.

В начале июня 1940 г. немецко-фашистские войска, отброшенные от Нарвика к шведской границе, оказались в весьма тяжелом положении. Почти все боеприпасы были израсходованы. И вдруг англо-французские войска начали отходить. К 8 июня 1940 г. они полностью эвакуировались из Нарвика. 10 июня немецко-фашистские войска вновь вошли в Нарвик.

Эвакуация англо-французских войск из Нарвика объясняется тем, что англо-французскому командованию вследствие поражения Франции пришлось отказаться от дальнейшего развития успеха.

Всего за время Норвежской операции потери составили: английские — 2 крейсера, 1 авианосец, 1 корвет и 9 эсминцев, 1869 человек в наземных боях и свыше 2500 на море; норвежские — 1335 человек; французские и польские — 530 человек; немецкие — 1 тяжелый и 2 легких крейсера, 10 эсминцев, 2 транспорта, 1 судно противовоздушной обороны, 1317 человек убитыми, 1604 ранеными и 2375 пропавшими без вести¹⁷.

Одновременно с высадкой войск в Норвегии гитлеровцы захватили Данию. Она была оккупирована в один день, и без какого-либо сопротивления, так как датский король отдал приказ армии сложить оружие. Рано утром 9 апреля 1940 г. германские военные корабли вошли в гавань Копенгагена. Высадившиеся с кораблей войска заняли город и королевский дворец. Территория Данин была использована как удобный плацдарм для переброски войск в Норвегию.

Оккупация Норвегии и Дании поставила Соединенные Штаты и Великобританию перед лицом стратегической угрозы.

10 мая 1940 г. произошел решительный поворот фашистской агрессии на Запад.

Тревожный сигнал западные державы получили от С. Уэллеса на другой же день после встречи Гитлера и Муссолини в Бреннере, которая состоялась 18 марта 1940 г. Уэллес узнал лично от Чиано о подготовке большого наступления на Западе под условным названием «Желтый план».

При разработке плана вторжения во Францию германское верховное командование учитывало особенности стратегического развертывания англо-французских армий.

Англо-французские войска развертывались в соответствии с планом «Д», утвержденным верховным военным советом Англии и Франции 17 ноября 1939 г. Были созданы три группы армий, образовавшие Северо-Восточный фронт от побережья Ла-Манша до швейцарской границы (командующий Жорж).

В первую группу армий (командующий Бийотт) входили 2, 9, 1 и 7-я французские и английская экспедиционная армии. Всего 52 дивизии (10 британских, 1 польская и 41 французская), в том числе 3 легкие механизированные (480 танков) и 4 танковые (600 танков и 840 бронеавтомобилей) и 1 английский танковый полк (50 танков).

Задача этой группы армий (по плану «Д») состояла в том, чтобы в случае вторжения немецко-фашистских армий в Бельгию быстро прийти на помощь бельгийской армии и, опираясь правым флангом на линию Мажино, выйти на рубеж Намюр, Льеж, Антверпен и создать стабильный фронт до побережья Северного моря. Продвижение англо-французских войск в Бельгию, таким образом, планировалось «не для наступления на немцев, а для занятия оборонительного рубежа...»¹⁸ Французские и английские военные руководители рассчитывали на то, что они сумеют своевременно выйти на линию бельгийских крепостей Намюр, Льеж, Антверпен и сделать невозможным всякое прямое нападение на Францию.

7-я французская армия (командующий Жиро) получила, кроме того, особую задачу — продвинуться через район Антверпена в Голландию и заполнить промежуток между голландскими и бельгийскими укреплениями шириной 50 км.

Ставя такие задачи первой группе армий, англо-французское командование ожидало, что немецко-фашистские войска нанесут главный удар через территорию Центральной Бельгии, то есть повторят 1914 год. Германское верховное командование сумело в этом убедить союзников. 20 января 1940 г. Гальдер записал в дневнике: «Противник должен думать, что мы придерживаемся старых методов. Это предпосылка успеха»¹⁹.

Предварительные варианты «Желтого плана» разрабатывались на основе идеи Шлиффена о нанесении главного удара на правом крыле фронта. Так, в директиве германского верховного командования за № 6 от 9 октября 1939 г. говорилось о том, что «необходимо начать подготовку к наступательной операции на северном крыле Западного фронта...»²⁰. 20 ноября германское верховное командование в директиве № 8 подтвердило, что центр тяжести наступательной операции будет находиться в районе группы армий «Б»²¹.

Вторая группа армий (командующий Претала) развернулась за линией Мажино от швейцарской границы до Лонгви. В нее входили 5, 4 и 3-я французские армии, всего 28 дивизий, включая гарнизон линии Мажино (9 дивизий).

Третья группа армий под командованием Бессона (6-я и 8-я армии), имевшая в своем составе 14 дивизий (с резервами), частью сил также укрывалась за линией Мажино. Этим двум группам армий была поставлена тоже пассивная задача — удерживать фронт обороны.

В общем резерве французского верховного командования имелось 16 дивизий. Все армии находились в одном эшелоне. Кордонное развертывание напоминало плотину, построенную для защиты от наводнения.

Правящие круги Англии рассчитывали вести войну силами французской армии. Да и сами англичане не скрывали этого. Так, присутствовавший на военном параде в Париже 14 июля 1939 г. Черчилль, сияя, сказал: «Да благословит бог французскую армию». После парада военного министра Англии Хор-Белнша спросили, сколько английских дивизий будет послано во Францию в случае войны. Он ответил: «Максимум шесть». Правда, было послано 10 дивизий. Но по сравнению с завершающим периодом первой мировой войны, когда во Франции действовали 70 английских дивизий, эта помощь была не слишком щедрой.

Союзники Англии в Западной Европе, и «прежде всего Франция, должны были выставить основную массу сухопутных войск»²².

В целом англо-французский план «Д» был на руку немцам. Англо-французское командование не ставило перед своими войсками решительных задач и заранее обрекало их на пассивность.

В соответствии с окончательным вариантом «Желтого плана» главный удар по Франции наносился в центре Западного фронта силами группы армий «А» (командующий Рундштедт) при поддержке 3-го воздушного флота. В эту группу входили 2, 4, 12 и 16-я армии, танковая группа Клейста и 15-й отдельный танковый корпус под командованием Гота (всего 45 дивизий, в том числе 7 танковых). Основную ударную силу составляла танковая группа генерала Клейста, в которую входило 5 танковых и 3 моторизованные дивизии. Задача группы армий «А» состояла в том, чтобы пройти через территорию Люксембурга и Южной Бельгии (Арденны) и прорвать французский фронт севернее линии Мажино в районе Седана. Затем развивать наступление вдоль франко-бельгийской границы к побережью Ла-Манша, чтобы отсечь те англо-французские войска (первая группа армий), которые с началом военных действий будут продвигаться по территории Бельгии для оказания помощи бельгийским войскам. После этого ударить во фланг и тыл англо-французских войск в Бельгии, заставить их капитулировать и тем самым добиться решающего успеха для исхода кампании («удар серпом»).

Следовательно, замысел германского командования сводился к тому, чтобы на первом этапе глубоким рассекающим ударом расколоть фронт войск западной коалиции, обойти армии левого крыла противника по их тылам, прижать к побережью и заставить капитулировать. На втором этапе ставилась задача обойти с тыла армии правого крыла, развернутые на линии Мажино.

Немецко-фашистское командование рассчитывало достигнуть намеченной цели одновременным вводом в сражение крупных сил танков, авиации, воздушнодесантных и моторизованных войск. Большое значение придавалось достижению максимальной силы первоначального удара. Полевые армии предназначались для удержания важных районов и рубежей, а также для завершения окружения и уничтожения окруженного противника. Глубина операции планировалась до 270 км.

Против Бельгии и Голландии германское верховное командование развернуло группу армий «Б» (командующий Бок) в составе 18-й и 6-й армий и 16-го отдельного танкового корпуса, всего 29 дивизий, в том числе 3 танковые. Поддерживал эти войска 2-й воздушный флот.

Войскам 18-й армии под командованием Кюхлера (10 дивизий, в том числе 1 танковая) была поставлена задача: силами воздушнодесантных и парашютных частей захватить столицу Голландии Гаагу, центр путей сообщения город Роттердам и тем самым парализовать сопротивление голландской армии; главным силам армии в это время по кратчайшему направлению прорваться в район Роттердама, чтобы установить связь с авиадесантными частями, которые высаживались в тылу голландских войск.

Против Бельгии германское верховное командование нацеливало 6-ю армию под командованием Рейхенау (19 дивизий, в том числе 2 танковые). Эта армия, действуя на льежском направлении, должна была создать у противника впечатление, что она наступает на направлении главного удара. Задача армии состояла в том, чтобы обойти бельгийские крепости Намюр, Льеж, Антверпен, выставить против этих крепостей заслоны, сковать англо-французские войска в Бельгии, в то время когда группа армий «А» будет заходить им в тыл.

На южном крыле фронта, от Мозеля до швейцарской границы, развернулась группа армий «Ц» (командующий Лееб) в составе 1-й и 7-й армий, всего 19 дивизий. Эта группа имела задачу сковать французские войска, находившиеся за линией Мажино.

Военное руководство, ослабляя левое крыло фронта, правильно оценило обстановку. Опыт «странной войны» подсказал, что англо-французские войска не будут вести активных боевых действий.

Резерв германского верховного командования составляли 42 дивизии.

Таким образом, прорыв обороны противника планировался на трех направлениях (арденнском, роттердамском и льежском) с последующим окружением главной группировки англо-французских войск. В соответствии с этими задачами наступательная операция подразделялась на следующие этапы: первый этап — прорыв или, по немецкой терминологии, «вбивание клиньев»; второй этап — расширение прорыва, или «открытие утиного клюва», и третий этап — окружение, или «образование мешков».

В общей сложности немецко-фашистское командование развернуло для наступления 135 дивизий, в том число 10 танковых, и 1 бригаду. К 10 мая 1940 г. в германских вооруженных силах по списку значилось 2800 танков и, кроме того, 700 бронеавтомобилей²³. К этому же времени военно-воздушные силы Германии имели в своем составе 3824 боевых самолета. В боевых действиях на Западе приняли участие около 1200 истребителей и 1600 бомбардировщиков в составе 2-го и 3-го воздушных флотов²⁴.

Даладье на Риомском процессе²⁵ заявил, что в мае 1940 г. французская армия насчитывала 3600 танков. Большая часть танков (свыше 2 тыс.) находилась в 40 отдельных танковых батальонах при войсковых соединениях.

Германское командование основную массу своих танков имело в составе танковых дивизий, которым отводилась роль ударного бронированного кулака в составе танковых корпусов и танковых групп. Французское же командование распылило большую часть своих танков по пехотным соединениям. Поэтому не удивительно, что немецкие танковые дивизии оказались мощным тараном, остановить который французское командование оказалось не в состоянии.

Из показаний на Риомском процессе бывшего французского министра авиации Ги ла Шамбра стало известно, что к началу мая 1940 г. Франция имела 1730 самолетов первой линии.

В боевых действиях могли принять участие 1275 боевых самолетов (700 истребителей, 175 бомбардировщиков и 400 разведчиков) ²⁶.

В Англии к началу войны имелось 1460 самолетов первой линии и 2 тыс. самолетов в резерве²⁷. Во Францию было послано 474 самолета²⁸. Кроме того, в составе английской военно-морской авиации (на авианосцах) находилось 222 самолета²⁹. Из имевшихся 600 английских танков только 50 машин прибыли на фронт своевременно, то есть до 10 мая 1940 г.

При общей оценке соотношения сил сторон нужно также учитывать вооруженные силы Голландии и Бельгии. Голландская армия имела в своем составе 10 пехотных дивизий. Военно-воздушные силы Голландии «насчитывали на 1 мая 1940 г. 124 боевых самолета, большинство которых было высокого качества» ³⁰. Несмотря на общую техническую слабость, голландская армия могла оказать эффективное сопротивление.

План голландского командования предусматривал оборону только жизненно важных районов страны. Сил для обороны 700-километровой линии границы у Голландии не было. Поэтому укрепления создавались не по всей линии границы. Голландская укрепленная линия (линия Греббе) начиналась восточнее города Амстердам, проходила восточнее города Утрехт, и только южнее этого города укрепления тянулись вдоль границы Голландии с Германией. Фланги линии Греббе прикрывались на севере заливом Зюдер-Зее, а на юге рекой Маас. Эта линия обороны была короче общей протяженности голландской границы с Германией на 340 км. За укреплениями этой линии развернулись голландские войска. В зоне голландской укрепленной линии могло быть проведено затопление местности шириной от 1 до 5 км. По всей укрепленной линии имелись долговременные огневые точки. Железнодорожные и шоссейные мосты через реку Маас были подготовлены к взрыву.

Бельгийская армия состояла из 22 дивизий, не считая значительных гарнизонов в крепостях Намюр, Льеж, Антверпен ³¹. Военно-воздушные силы насчитывали в своем составе «всего около 410 боеспособных самолетов»³².

Задача бельгийской армии заключалась в том, чтобы, опираясь на свои укрепленные районы, задержать немецко-фашистские войска на линии указанных крепостей до подхода англо-французских армий.

Таким образом, 135 немецким дивизиям противостояли 142 дивизии союзников (99 французских, 10 английских, 22 бельгийские, 10 голландских и 1 польская). Превосходство по танкам было на стороне англо-французского командования (3130 танков в войсках Северо-Восточного фронта против всех 2800 танков у немцев). По самолетам, которые действовали на фронте, превосходила немецкая авиация: 2800 немецких самолетов против 2283 самолетов союзников (с учетом голландской и бельгийской авиации).

Особенно ощутимого преимущества немцы добились в способах использования авиации и танков. Создание воздушных флотов и танковых групп позволило немецко-фашистскому командованию массированно применять огромные массы авиации и танков на направлениях главных ударов.

Германское верховное командование большое значение при разработке стратегического плана войны против Франции придавало достижению внезапности нападения и маскировке направления главного удара. В директиве германского верховного командования за № 7 от 18 октября 1939 г. предлагалось принять любые меры «с целью скрыть подготовку к наступлению»³³.

Степень успеха задуманного немцами плана зависела прежде всего от того, какие по количеству силы союзников будут сосредоточены в Бельгии — чем больше этих сил, тем для немцев было лучше. Для германского верховного командования «было исключительно выгодно убедить противника в том, что главный удар будет нанесен против его левого крыла. В расчете на это противник, естественно, предпринял бы все меры к тому, чтобы быть готовым бросить в Бельгию против группы армий фон Бока большинство своих моторизованных соединений, самые боеспособные пехотные дивизии, Британский экспедиционный корпус и прежде всего все имевшиеся у него резервы»³⁴. Для того чтобы убедить англо-французское командование в нанесении главного удара через Центральную Бельгию, пишет бывший начальник штаба немецкой группы армий «А» Циммерман, «в начале 1940 г. были осуществлены некоторые мероприятия, имевшие целью окончательно запутать противника и заставить его поверить в то, что немецкое командование будет строго придерживаться «плана Шлиффена» времен кампании 1914 г. и попытается таким образом решить исход войны в результате обхода левого крыла французских войск. Различные случайные инциденты... как нельзя лучше подкрепляли «правдоподобность» немецких замыслов, и противник поверил! Когда в мае 1940 г. немецкие войска перешли в наступление, командование противника оценило обстановку именно так, как этого хотели немцы»³⁵. Мешеленскпй инцидент был использован для того, чтобы подкрепить «правдоподобность» замысла германского верховного командования.

10 января 1940 г. два офицера связи по поручению начальника оперативного отдела штаба 2-го воздушного флота вылетели на самолете из Мюнстера в Кельн, имея при себе оперативные документы, в том числе директиву командующего флотом от 11 декабря 1939 г. Полет проходил в условиях густого тумана, и самолет приземлился на бельгийской территории вблизи населенного пункта Мешелен. Майор Райнбергер пытался сжечь документы, но бельгийская пограничная стража вовремя погасила пламя и захватила документы, по которым можно было определить идею германского наступления. Документы были подлинными и не вызывали сомнений. Они позволяли установить намерение германского верховного командования нанести главный удар по Франции через Центральную Бельгию, западнее линии бельгийских крепостей на реке Маас.

«Этот инцидент имел важные последствия для союзников, поскольку содержание документа, немедленно переданного французам, подтверждало наконец точку зрения Гамелена (французского верховного главнокомандующего. — В. С.), считавшего, что немцы будут действовать по плану Шлиффена»³⁶. На этот случай англо-французское командование подготовило по плану «Д» пять армий своего левого крыла (1, 2, 7 и 9-я французские и английская экспедиционная армии), лучше других оснащенные боевой техникой. Было решено в случае немецкого наступления на Бельгию немедленно двинуть эти силы навстречу германским войскам с целью выдвижения их на линию бельгийских крепостей — Антверпен, Льеж, Намюр. Это как раз и нужно было германскому верховному командованию после перенесения главного удара в Арденны.

Мешеленский инцидент привел к тому, что германское верховное командование отказалось от плана Шлиффена 1940 г. в пользу предложения командования группы армий «А», которое еще 18 декабря 1939 г. настаивало на главном ударе через Арденны, Люксембург с форсированием реки Маас в районе Седана (Рундштедт, Маиштейи). Район Арденн давно привлекал внимание также и Гальдера. Еще 14 августа 1939 г. он записал в своем дневнике, что «наступление французских войск через Арденнский выступ следует считать маловероятным...»³⁷. Естественно, что представлялось соблазнительным нанести удар там, где противник в свою очередь его не ожидает, поэтому, учитывая все обстоятельства, сложившиеся после 10 января, арденнский вариант 20 февраля 1940 г. был принят Гитлером и генералитетом как окончательный.

Йодль оценил новое направление так: «Удар на Седан является оперативным потайным ходом». Благодаря искусно проведенной маскировке немцы ударом на Седан достигали внезапности.

Были приняты строгие меры, чтобы сохранить в тайне истинный замысел германского верховного командования. Гальдер 20 января отметил в дневнике, что «круг лиц, посвященных в оперативные замыслы, должен быть как можно уже»³⁸. Были приняты также дополнительные меры к тому, чтобы убедить Гамелена в неизменности плана Шлиффена 1940 г., несмотря на утерю важных оперативных документов штаба 2-го воздушного флота. Бывший сотрудник оперативного управления вермахта генерал Лосберг в книге «В штабе верховного командования» описывает, как по различным каналам в лагерь англо-французского командования германская разведка направляла различные сведения. «При этом не допускалось никакой грубой работы, которая могла возбудить подозрения... данные о дислокации войск в приграничных районах должны были — и это имело особую важность — подтверждаться агентурной разведкой противника ... По телефонным линиям, к которым подключался для подслушивания противник, велись «неосторожные» разговоры ... Так, по многочисленным каналам за несколько месяцев до наступления непрерывно распространялись в самых различных формах сведения о немецком плане Шлиффена 1940 г. Эти мероприятия действительно увенчались успехом»³⁹.

Различными мероприятиями по дезинформации немцам удалось укрепить убеждение французского верховного командования, что главный удар через Арденны невозможен и танковые и механизированные войска будут вынуждены главный удар наносить через просторы Центральной Бельгии.

В октябре 1939 г. Гамелен был склонен считать, что можно ожидать удара через Арденны, но, «когда в начале 1940 г. принималось окончательное решение по планированию операции, генерал Гамелен изменил свое мнение»⁴⁰. И не только он один, но его военные советники, проанализировав самую последнюю информацию, пришли к выводу, что немецкое наступление «неизбежно развернется через открытую Фландрскую низменность»⁴¹. А «в это самое время немцы отказались от первоначального варианта плана «Гельб»⁴².

В результате всех мероприятий по дезинформации противника германскому командованию удалось достигнуть своих целей. План «Д» не был изменен, так как его основой являлась уверенность в непреодолимости линии Мажино и бельгийских крепостей. «Линия Мажино — это одна из величайших в истории иллюзий»⁴³. И французское верховное командование, находясь в плену иллюзий, оказалось не в состоянии реально мыслить и оценивать обстановку.

Германское верховное командование в успехе дезинформации англо-французского командования было уверено еще до начала вторжения своих войск в страны Западной Европы. Начальник оперативного управления вермахта Йодль 13 февраля 1940 г. узнал лично от Гитлера, что, по имеющимся точным данным, в Арденнах «противник не ожидает нашего главного удара. Документы совершивших вынужденную посадку летчиков еще больше укрепили противника в мнении, что для нас важно только захватить голландское и бельгийское побережье».

Окончательный вариант стратегического плана вызвал серьезные опасения со стороны некоторых генералов. Например, Бок заявил начальнику генерального штаба сухопутных войск Гальдеру, что в случае решительных контрударов противника план нанесения главного удара через Арденны может быть сорван, так как ударной группировке придется продвигаться мимо линии Мажино; танковые корпуса будут привязаны к нескольким дорогам в горной местности Арденн и представят удобные мишени для авиации; ударной группировке придется наступать с открытым южным флангом на протяжении 300 км, подвергаясь угрозе удара со стороны крупных сил французской армии; французы смогут уничтожить переправляющиеся через реку Маас танковые войска по частям, и, самое главное, противник может в последний момент отказаться от вступления главными силами в Бельгию. «Думаете, он так и пойдет в бельгийскую ловушку? Вы играете ва-банк!»⁴⁴. Гальдер ответил, что «не существует ни политических, ни военных успехов без риска»⁴⁵. Поэтому, идя на риск, германское верховное командование шло на любой обман лишь бы ввести франко-английское командование в заблуждение относительно направления главного удара. И добилось успеха. Союзники «в решающий момент оказали немцам самую настоящую услугу, введя свои лучшие силы в наименее выгодном в оперативном отношении месте»⁴⁶.

Просчет англо-французского командования в определении главного удара немцев не являлся единственной ошибкой. Прежде всего следует отметить отсутствие координации действий вооруженных сил Франции, Англии, Бельгии и Голландии.

В течение всех месяцев «странной войны» в Западной Европе Бельгия сохраняла строгий нейтралитет. Бельгийское правительство отказывалось разрешить англо-французским союзникам заблаговременно занять оборону на линии бельгийских крепостей, опасаясь тем самым ускорить вторжение немецко-фашистских войск. Аналогичные отношения были у союзников с Голландией. Английский командующий Горт хотя и подчинялся французскому главнокомандующему Северо-Восточным фронтом Жоржу, но мог, прежде чем выполнить приказ, обратиться непосредственно к британскому правительству за подтверждением. В результате именно отсутствие должной координации действий союзников обеспечило наилучшие шансы немцам в 1940 г.

Другая стратегическая ошибка заключалась в том, что англо-французское командование считало Арденны непреодолимыми для современных армий из-за больших лесных массивов, сильно пересеченного рельефа местности и недостатка шоссейных и железных дорог. Французский военный министр Петэн на заседании военной комиссии сената еще 7 марта 1934 г. уверял, что Арденнский лес непроходим для современных механизированных армий. Если вражеские войска и пройдут через эти леса, то их остановят на опушке. Этот сектор, по мнению Петэна, не представлял опасности.

Неправильно оценив планы германского верховного командования, военные руководители Англии и Франции на направлении главного удара немцев имели слабые силы. На арденнском направлении они развернули между Лонгви и Динаном две наиболее слабо вооруженные французские армии из состава первой группы армий: 2-ю армию (командующий Хюнтцигер) и 9-ю армию (командующий Корап). 17 дивизиям этих армий (из них 5 кавалерийских) предстояло выдержать удар 45 немецко-фашистских дивизий.

Поставив 2-й армии задачу удерживать выходы из Арденнского леса в районе Седана на фронте свыше 70 км, французское командование не обеспечило 2-ю армию противотанковой и зенитной артиллерией. Оборона была создана неглубокая. Общая глубина обороны не превышала 9—10 км, включая огневые позиции артиллерии.

9-я армия оборонялась в полосе шириной 80 км и «состояла из так называемых дивизий серии «Б». Ей не хватало транспорта и вооружения, она почти не имела кадровых офицеров и, в сущности, не была подготовлена к войне»⁴⁷.

Французами недооценивался опыт первой мировой войны, который говорил о том, что только глубоко эшелонированная оборона, плотно занятая войсками, в состоянии выдержать сосредоточенный удар больших масс пехоты и артиллерии. А в 1940 г. ударная сила наступления значительно увеличилась благодаря возросшей эффективности боевого применения танков и авиации.

Таким образом, отсутствие стратегического взаимодействия между всеми союзниками, ошибка стратегического значения в определении направления главного удара противника, отсутствие глубоко эшелонированной обороны и необходимой группировки союзных войск на направлении главного удара немцев привели к тому, что немецко-фашистскому командованию удалось достичь решающих результатов в первые же дни войны.

10 мая 1940 г. гитлеровцы начали агрессию против Франции. Наступление велось на широком фронте через Голландию, Бельгию и Люксембург. Гитлеровская агрессия, вместо того чтобы двинуться дальше на Восток, двинулась на Запад. Наступил момент, когда западным державам приходилось сполна расплачиваться за недальновидную мюнхенскую политику.

В Англии банкротство мюнхенского курса привело к политическому кризису. Взрыв народного негодования против политики английского правительства заставил Н. Чемберлена уйти в отставку. Премьер-министром Англии становится У. Черчилль. Однако Чемберлен остался в составе нового правительства на посту лорда — председателя совета. Когда 13 мая 1940 г. Чемберлен появился в парламенте в своей новой должности, вся консервативная партия (подавляющее большинство палаты) встала с мест и приветствовала его бурной демонстрацией сочувствия и уважения. Это означало, что мюнхенская политика Чемберлена, приведшая к войне, не была осуждена. G этой политикой правящие круги Англии были полностью согласны. Они только сожалели, что методы осуществления этой политики не привели к желаемой цели.

И до сегодняшнего дня в буржуазной историографии преобладает стремление к оправданию мюнхенской политики. Например, составители сборника речей выдающихся деятелей западного мира идеализируют творцов Мюнхена перед новыми поколениями молодежи: «Чтобы спасти Запад, Чемберлен заключил мюнхенский договор»⁴⁸. Но мюнхенская политика Чемберлена не спасла Запад от вторжения гитлеровских орд. В конечном итоге спасение от порабощения и угрозы порабощения фашистскими захватчиками пришло от советского народа, против которого и был направлен мюнхенский сговор Чемберлена и Даладье с фашистскими диктаторами.

Э. Даладье уступил пост председателя совета министров Франции Полю Рейно еще раньше — 21 марта 1940 г., после того как Даладье запоздал с переброской французского экспедиционного корпуса в Финляндию.

Во Франции острые разногласия разгорелись в составе правительства по вопросу об ответственности за провал политики Мюнхена. Новый председатель совета министров Поль Рейно пытался всю вину возложить на бывшего главу правительства Даладье, хотя оба они проводили мюнхенскую политику.

Между тем военные действия на Западе развертывались следующим образом.

На рассвете 10 мая около 2 тыс. немецких самолетов совершили внезапные и массированные налеты на 70 французских, бельгийских и голландских аэродромов, на железнодорожные и шоссейные узлы дорог в Северной Франции и штаб английской экспедиционной армии в Аррасе (командующий Горт).

Авиации союзников был нанесен удар такой силы, что она в ходе дальнейших военных действий не смогла эффективно прикрыть свои войска с воздуха. Например, к 10 мая англичане имели во Франции 135 исправных одномоторных бомбардировщиков «Бэттл». К исходу 12 мая это количество сократилось до 72 самолетов⁴⁹.

Одновременно с ударами немецкой авиации в районы Гааги и Роттердама были сброшены парашютные части (около 4 тыс. человек), а в пределы Голландии вторглись войска 18-й армии.

Парашютистам удалось захватить несколько аэродромов, в том числе аэродром близ Роттердама, что позволило германскому командованию высадить посадочный десант. Для переброски по воздуху специально обученной пехоты гитлеровское командование использовало 800 транспортных самолетов. Транспортными самолетами и планерами было переброшено 22 тыс. солдат воздушнодесантных частей.

Сначала пикирующие бомбардировщики бомбили ангары и зенитные точки. Взлетные дорожки сохранялись для дальнейшего использования. Истребители пулеметным огнем разгоняли расчеты зенитных батарей. Затем сбрасывались парашютисты (парашютный десант), а за ними приземлялись транспортные самолеты и планеры (посадочный десант).

Особенно успешно действовал немецкий парашютный десант в районе Роттердама, где ему активно помогала фашистская «пятая» колонна в Голландии, насчитывавшая в своем составе 80 тыс. человек. С ее помощью немецкие войска захватили два важнейших моста через Маас в районе Неймегена и два моста южнее близ порта Мурдейк. Эти переправы удалось занять и удержать до подхода немецких подвижных соединений. Попытка голландских войск отбить мосты и разрушить их не имела успеха.

Кроме того, фашистские агенты вывели из строя систему затопления местности перед голландской линией обороны. Это привело к тому, что голландскому командованию не удалось создать водную преграду на путях наступления 18-й немецкой армии.

Вторжение основных сил группы армий «Б» в Бельгии началось одновременно с вторжением 18-й немецкой армии на территорию Голландии. Действия войск 6-й немецкой армии должны были создавать впечатление, что именно в полосе наступления этой армии наносится главный удар.

Около 6 часов утра французский посол в Бельгии сообщил по телефону председателю совета министров Франции Полю Рейно, что Бельгия подверглась нападению и ее правительство обращается к Франции за помощью. В 6 часов 15 минут утра первой группе англо-французских армий был дан приказ продвигаться по территории Бельгии навстречу немецко-фашистским войскам. В тот же день передовые части двух легких механизированных дивизий 7-й армии достигли района Антверпена. Большая часть 9-й французской армии продвигалась в район Намюра. На другой день моторизованные части 7-й французской армии достигли южной границы Голландии. Германская авиация не препятствовала выдвижению союзных войск. Глубокое продвижение основной группировки союзников в Бельгию было на руку гитлеровцам, так как облегчалось выполнение главной задачи: выход группы армий «А» через Арденны на тылы левого крыла англо-французского фронта.

Голландское командование обратилось к союзникам с просьбой о помощи путем нанесения флангового удара по 18-й немецкой армии, которая двигалась к Роттердаму. Нанесение эффективного удара по флангу этой армии могло сорвать планы гитлеровцев. Однако союзники этого не сделали. Части 7-й французской армии отошли, как только появилась немецкая авиация. По голландским данным, английская авиация, которая должна была прикрывать с воздуха 7-ю французскую армию, оказала «лишь частичную поддержку весьма скромного масштаба»⁵⁰. Немецкие источники уточняют: «Появляются восемь английских бомбардировщиков...» ⁵¹

Малочисленные голландские летчики и зенитчики вели самоотверженную борьбу с воздушной армадой фашистов. Голландские летчики за 5 дней боевых действий уничтожили 50 немецких самолетов и 139 самолетов было сбито огнем зенитной артиллерии. Безусловно, для малочисленных голландских военно-воздушных сил это было значительным достижением.

12 мая немецкие танковые части соединились со своими авиадесантными частями в районе Роттердама. 14 мая голландское верховное командование отказалось от продолжения борьбы и поспешило капитулировать перед фашистским агрессором.

Через 2 часа после капитуляции голландской армии немецко-фашистская авиация совершила бессмысленный налет на город Роттердам, разрушив 20 тыс. зданий. Было убито около 1 тыс. человек.

В то время как 18-я армия продвигалась к Роттердаму, 6-я немецкая армия наступала севернее, а 4-я армия (командующий Клюге) из группы армий «А» — южнее Льежа (против последнего гитлеровцы выставили лишь заслоны).

Парашютнодесантный отряд численностью 414 человек захватил два исправных моста через канал Альберта (вблизи Маастрихта). Третий мост бельгийцам удалось взорвать. Этот канал соединял реку Маас с Шельдой и находился на пути германского продвижения в Бельгии. Глубокий канал с наклонными гладкими бетонными берегами мог оказаться серьезным противотанковым препятствием. Прикрывался канал фортом Эбен Эмаэль (севернее Льежа). Форт был создан в толще горы, на склонах которой размещалось 17 долговременных огневых точек. Кроме того, долговременные огневые точки были расположены вдоль канала Альберта на расстоянии 500— 600 м друг от друга. Все укрепления форта занимали территорию размером 800X900 м. Внутри горы были прорыты тоннели, оборудованные под склады для боеприпасов и продовольствия. Были созданы также казарменные помещения. Имелись телефонная и электрическая станции. Все долговременные огневые точки соединялись подземными ходами сообщений с цитаделью форта.

Сначала германская авиация подвергла форт сильной бомбардировке. Затем самолеты спустили на форт завесу искусственного тумана. После этого появился самолет с планером на буксире. Планер отцепили, и он приземлился посреди форта. 80 специально подготовленных к этой операции десантников забросали все амбразуры гранатами большой взрывной силы и закупорили защитников форта в их казематах (1200 человек) .

Впоследствии выяснилось, что гитлеровцы под Дессау построили точную копию форта по планам, доставленным агентурной разведкой. Десантники в течение долгого времени имели возможность тренироваться в посадке планера на точно указанное место и в приемах захвата форта.

Маастрихт, называемый «ключом к Бельгии», гитлеровцам также удалось взять с помощью авиадесанта на планерах, тихо приземлившихся на рассвете 10 мая.

На второй день наступления 16-й отдельный танковый корпус 6-й армии переправился по захваченным мостам через канал Альберта и, обойдя укрепления Льежа, вышел на оперативный простор.

13 мая войска 7-й французской армии под ударами 16-го отдельного танкового корпуса отошли к бельгийской крепости Антверпен. С 16 мая начался отход английской экспедиционной армии с рубежа реки Диль на рубеж реки Шельда. Немецким парашютистам удалось захватить большой мост через эту реку.

Успех 6-й немецкой армии северного Льежа отвлек внимание французского главного командования от более серьезной угрозы со стороны Арденн. Англо-французское командование так и не смогло своевременно определить, что главный удар наносила группа армий Рундштедта через Арденны.

Группа армий «А» 12 мая, пройдя через территорию Люксембурга, вышла к реке Маас в полосе от Намюра до Седана. К Маасу группа армий «А» подошла тремя отдельными колоннами. Впереди в полосе шириною 40 км действовала танковая группа Клейста. В этот день, записал в дневнике Гальдер, «авиация противника удивительно пассивна»⁵².

К вечеру 12 мая танковые дивизии овладели историческим городом и крепостью Седан. Немецко-фашистские войска прошли по территории Люксембурга 112 км, не встретив сопротивления. Стратегическая ошибка французского командования привела к тому, что атака крупных масс танков застала французские войска врасплох.

Под прикрытием крупных сил авиации 19-й танковый корпус под командованием Гудериана (1, 2 и 10-я танковые дивизии) в 16.00 13 мая начал форсировать реку Маас в районе Седана. Правее реку форсировали 41-й и 15-й танковые корпуса (командиры Рейнгард и Гот). Немецкая авиация производила массированные атаки с целью подавить артиллерийские батареи французов на открытых огневых позициях.

По войскам 9-й армии удар с воздуха нанесли 200 пикирующих бомбардировщиков Ю-87. В небе все время гудели немецкие самолеты. Пикирующие бомбардировщики налетали на французские позиции группами по 30—40 самолетов в каждой. Первой на надувных лодках через Маас переправилась пехота. К исходу дня французская оборона была прорвана на глубину 5—6 км. Ночью по наведенному понтонному мосту переправлялись танки, легкая артиллерия и автомашины с боеприпасами.

Во второй половине дня 14 мая англо-французская авиация предприняла безуспешную попытку разрушить мосты, которые наводились немцами в районе Седана. В налете английской авиации вечером 14 мая приняли участие 28 бомбардировщиков «Бленхейм» в сопровождении истребителей. Потери составили 7 самолетов.

Французы настаивали на бомбардировке переправ через Маас крупными силами английской авиации. Вместо этого английское командование в ночь на 16 мая предприняло силами 96 бомбардировщиков первый налет на Рур. Ущерб был причинен незначительный. Этот налет не заставил германское верховное командование перебросить с Западного фронта истребительную авиацию и зенитную артиллерию для защиты Германии. Также «ни один немецкий бомбардировщик не был снят с действий по французским армиям и их коммуникациям для нанесения ответных ударов по территории Англии»⁵³. Потерпела неудачу идея командования английских ВВС изменить обстановку над полем боя путем стратегических бомбардировок.

Войска 2-й французской армии, развернутые в районе Седана, предпринимали безуспешные атаки разрозненными силами 15 мая прорыв французской обороны на левом фланге 2-й армии был завершен, и на другой день танковые дивизии, и в их числе 7-я танковая дивизия под командованием Роммеля, катились на запад. В тот день рубеж реки Маас был потерян для союзников на всем протяжении от Намюра до Седана. В, это время левофланговые дивизии 9-й французской армии продвигались по территории Бельгии, обеспечивая связь с 1-й французской армией. Попытка командования 9-й армии перебросить свои соединения для оказания помощи войскам центра запоздала.

После прорыва под Седаном немецкие танковые части захватили в районе Реймса аэродромы английской передовой ударной авиагруппы, боевая деятельность которой в период «странной войны» состояла в разбрасывании листовок с призывами к взаимопониманию. Во время панического перебазирования на юг англичане оставили все оборудование аэродромов, а также большое количество авиабомб, включая химические бомбы.

Таким образом, немецкие танковые дивизии прошли через Арденнский лес, то есть через сектор, который, по мнению Петэна, не представлял опасности. Петэн уверял, что немецкие войска обязательно будут остановлены при выходе из леса. Но этого не случилось. Немецко-фашистские войска прорвались у Седана,, где не было серьезных укреплений, и направились к морю, обойдя с тыла англо-французские армии в Бельгии.

Германское командование 14 мая начало перебрасывать в Арденны 16-й отдельный танковый корпус, ослабляя удар на правом фланге, чтобы союзные силы не слишком быстро отступали и группа армий «А» успела охватить тылы англофранцузской первой группы армий, находившейся в Бельгии. Такая рискованная перегруппировка и сосредоточение на одном крайне узком 80-километровом участке всех подвижных соединений оказались возможными из-за полной пассивности англо-французского командования.

Колонны немецких войск растянулись на 160 км, причем машины стояли почти вплотную друг к другу (45 тыс. автомашин). Англо-французское командование, имея крупную группировку в Бельгии, могло 14 мая бросить ее для контрудара во фланг группы армий «А» в момент форсирования ею реки Маас. Вместо этого французское верховное командование ограничилось тем, что повернуло на 180° фронт главных сил своей группировки в Бельгии — на юг и юго-восток, проявив нерешительность в отдаче приказа произвести сильный удар к югу. Войска бессмысленно топтались на месте. Это позволило немецким танковым дивизиям продвинуться к морю, не подвергаясь нападению на своем необеспеченном правом фланге.

Командование английской авиации собиралось подвергнуть бомбардировке огромную массу немецких войск, скопившихся в узких проходах Арденн. На этот счет было принято решение объединенным комитетом начальников штабов армии, флота и авиации. Но это решение было сорвано странными обстоятельствами. Вот что рассказывает вице-маршал Кингстон-Макклори. Начальники штабов отправились к Черчиллю, но он отдыхал после обеда и строго приказал не беспокоить его до вечернего чая. На следующий день английский кабинет план бомбардировки одобрил, по потребовалось согласие двух министров-лейбористов, которые отсутствовали. Еще день был потерян. Задержка министров-лейбористов с возвращением в Лондон привела к потере третьего дня. Затем, когда было получено их согласие, другие два министра изменили свое решение, и бомбардировка не состоялась.

В этом рассказе очень уж чувствуется желание английских военных кругов всю вину возложить на лейбористскую партию и представить консервативную партию как партию, стремившуюся к решительным действиям против фашистской Германии.

Французские танковые дивизии не оказали заметного влияния на ход событий, хотя их танки по своим тактико-техническим данным могли вести успешные и активные действия. Гудериан признал, что во время танкового боя он лично тщетно пытался подбить огнем французской трофейной 47-мм противотанковой пушки французский танк «Б». Все снаряды отскакивали от толстых броневых стенок, не причиняя танку никакого вреда. Немецкие 47- и 20-мм пушки также не были эффективны против этой машины. Поэтому, восклицает Гудериан, «мы вынуждены были нести потери»⁵⁴.

Одна из причин, почему французские танки оказались не в состоянии остановить немецкое наступление, заключалась в том, что они не были сведены в крупные бронетанковые соединения. Танковые дивизии применялись для контратак по частям. Например, 3-я танковая дивизия в ночь на 14 мая была направлена к Седану. Генерал Брокар вместо использования дивизии в качестве ударного кулака разделил ее на небольшие группы. 1-я танковая дивизия была также брошена в бой по частям. Для 2-й танковой дивизии ничего лучшего не придумали, как использовать ее для охраны мостов.

Некоторых успехов 17 мая добилась 4-я танковая дивизия под командованием генерала де Голля. Эта дивизия в районе Лаона атаковала 1-ю немецкую танковую дивизию с фланга. В результате продвижение немецкой дивизии было задержано. Однако эти успехи не были использованы пехотой. Несколько разрозненных контратак не смогли остановить натиск 1500 немецких танков в направлении к побережью Ла-Манша.

17 мая Гальдер сделал пометку в дневнике о том, что «противнику не удалось принять серьезных мер для закрытия бреши...»⁵⁵. Германское верховное командование считало, что серьезные меры еще последуют. Особенное беспокойство Гитлер проявлял за южный фланг, считая, что оттуда угрожает главная опасность. Гальдер после отражения контратак французских танковых дивизий вообще не видел в ближайшее время никакой опасности. Гитлер продолжал проявлять «озабоченность левым флангом»⁵⁶. В связи с этим Гальдер предложил подтянуть пехотные дивизии для обеспечения левого фланга, считая, что подвижные соединения одни сумеют вести наступление к побережью Ла-Манша.

18 мая был отдан приказ о немедленной переброске передовых пехотных дивизий на юго-запад для прикрытия южного фланга. В этот день Гальдер отметил, что «какие-либо группировки, готовящиеся к контрнаступлению, не обнаружены...»⁵⁷. Однако германское верховное командование продолжало нервничать и потребовало «прикрыть левый фланг»⁵⁸. Особое беспокойство вызывал район Лаона, где 17 мая по немецким войскам был нанесен наиболее чувствительный удар. Поэтому, пишет Гальдер, 19 мая была направлена авиация, «чтобы прикрыть левый фланг у Лаона»⁵⁹. Но эти меры не вызывались действительной необходимостью. Союзное верховное командование находилось в состоянии шока.

После форсирования реки Маас танковая группа Клейста продвигалась к побережью Ла-Манша по тылам англофранцузских армий в Бельгии. За нею наступала 12-я немецкая армия (командующий Лист). Справа продвигалась 4-я армия.

13 мая, отметил в дневнике Гальдер, «12-я армия своим правым флангом повисла в воздухе, оторвавшись от 4-й армии»⁶⁰. Слева от 12-й армии наступала 16-я армия (командующий Буш). Она продвинулась через южную часть Люксембурга и развернула свои дивизии фронтом на юг для обеспечения левого фланга танкового клина.

Танковая группа Клейста, не встречая серьезного сопротивления, быстро продвигалась «а запад к рекам Эна и Сомма, с тем чтобы ожидаемые французские контратаки против левого фланга отразить на удобных к обороне водных рубежах.

Наступление немцев было предельно дерзким и рискованным и создавало для них самих серьезную угрозу. Танковая группа Клейста далеко оторвалась от пехотных дивизий. Ее фланги были подставлены под удары. К тому же автомашины с боеприпасами отстали в Арденнах. У артиллеристов Клейста, как он сам признал после войны, «имелось всего 50 снарядов на батарею — колонны с боеприпасами задержались где-то на забитых транспортом дорогах через Арденны»⁶¹. Гудериан также подтвердил, что уже к 16 мая «боеприпасы были на исходе»⁶². Достаточно было союзным войскам предпринять сильные контрудары по обнаженным флангам, и танковые дивизии оказались бы между молотом и наковальней. Однако французское верховное командование продолжало проявлять нерешительность, и англо-французские войска в смятении наблюдали, как немецкие танки катились к морю, причем танковые дивизии двигались вперед безостановочно, не заботясь о своих обнаженных флангах. Германская пехота следовала за ними форсированным маршем по 40—50 км в сутки. Немецкие дивизии поочередно сменялись, чтобы сохранить быстрый темп продвижения и обеспечивать фланги.

После прорыва французской обороны на Маасе командующего 9-й армией сместили. На место Корапа был назначен генерал Жиро. Новый командующий французской армией попал в плен в то время, когда он на бронемашине разыскивал свою армию.

Прорыв на Маасе застиг главное французское командование врасплох, оно растерялось, не смогло правильно оценить обстановку и принять действенные меры. Чтобы закрыть прорыв на фронте 2-й и 9-й французских армий, из резерва главного командования выдвигается 6-я армия, но большая часть ее соединений была задержана германской авиацией и не смогла достичь поля боя.

Восстановлению фронта между 9-й и 2-й армиями препятствовала также быстрота продвижения к побережью Ла-Манша германских танковых и моторизованных дивизий.

Французское правительство заметалось в панике. 14 мая из Парижа была послана в Лондон телеграмма о том, что союзники не в состоянии сопротивляться комбинации танков и пикирующих бомбардировщиков. На следующий день рано утром Рейно позвонил Черчиллю и заявил: «Мы разбиты, мы проиграли битву», хотя для такого вывода еще не было оснований. За исключением участка Седан, Динан, фронт в целом оказывал сопротивление от Антверпена до Шарлеруа, а на линии Мажино царило спокойствие.

На призывы о помощи Черчилль ответил, что, судя по опыту войны 1914—1918 гг., немцам придется через 5—6 дней остановиться, чтобы подождать снабжения. На это и следует надеяться французскому командованию.

В тот же день, 15 мая, Черчилль прибыл в Париж. На совещании на Кэ д’Орсэ (французское министерство иностранных дел) собрались председатель совета министров Рейно, министр обороны Даладье, верховный главнокомандующий Гамелен и английский премьер-министр Черчилль. На вопрос, где стратегический резерв, Гамелен ответил: «стратегических резервов нет»⁶³. В это время в саду Кэ д’Орсэ уже поднимались клубы дыма от больших костров — жгли архивы, подготавливалась эвакуация Парижа.

Все это происходило в то время, когда французская армия своевременными мерами могла создать труднопреодолимый противотанковый барьер. К 10 мая 1940 г. во французской армии насчитывалось 1200 пушек 47-мм калибра, 6 тыс. пушек 25-мм калибра, более 5 тыс. пушек калибра 75 мм, а всего около 12 тыс. орудий, пригодных для успешной борьбы с танками⁶⁴. Но для создания противотанкового барьера надо было, чтобы все пушки были на фронте, а не в парках и депо, где их оставалось немало⁶⁵.

В 1940 г. французская пехотная дивизия имела на вооружении по штатному расписанию 52 противотанковых орудия, но фактически это число редко доходило до 12. Под замком содержались не только противотанковые пушки, но и танки. Сотни исправных танков были оставлены на складах, из них «можно было составить несколько танковых дивизий»⁶⁶. В одном из донесений контролера французской армии Валетта указывалось, что в парках и депо было обнаружено 365 танков.

Не лучше обстояло дело с использованием авиации на направлении главного удара противника. Французские солдаты тщетно искали в небе своих истребителей. Из 743 истребителей на фронт попало лишь 400; из 144 новых бомбардировщиков⁶⁷ на фронте действовало всего 33. Многие самолеты, так же как и танки, находились на консервации.

Наконец, почти половина всех французских сил бездействовала за укрепленными позициями линии Мажино. Своевременная организация контрнаступления этими силами могла бы еще выправить неудачи у Седана.

Бездействие второй французской группы армий позволило германскому командованию сухопутных войск уже 16 мая «высвободить дополнительные резервы из группы армий «Ц» и перебросить их на левое крыло группы армий «А» ⁶⁸.

17 мая Гамелен заявил правительству, что положение безнадежно.

К вечеру 18 мая немецкие танки подошли к Амьену. В это время Рейно проводил реорганизацию кабинета. В состав правительства был введен Петэн в качестве заместителя председателя совета министров. Даладье стал министром иностранных дел. Министерство обороны Рейно взял в свои руки. Из Ливана ожидался приезд Вейгана, который должен был вступить на пост верховного главнокомандующего.

19 мая Гамелен, наконец, подписал директиву № 12, в которой говорилось о том, что первая группа армий должна пробиваться на юг к реке Сомма. В тот же день Вейган сменил Гамелена. Новый верховный главнокомандующий «завершил дело поражения»⁶⁹.

Впоследствии выяснилось, что Вейган готовился к капитуляции еще до того, как стал фактически верховным главнокомандующим. 17 мая 1940 г., находясь в Бейруте (Ливан), он сказал своим приближенным, что война проиграна и следует согласиться на разумные условия перемирия.

Вечером 19 мая генерал Жорж прибыл к Вейгану для доклада об обстановке на фронте, но услышал отказ: «О нет, могу принять вас только завтра»⁷⁰. Свою деятельность Вейган начал 20 мая с нанесения визитов, а затем распорядился оставить несколько дивизий на случай революции в Париже. Немецкие танки в это время уже приближались к морю.

Став верховным главнокомандующим, Вейган отменил директиву Гамелена № 12, чтобы позже (22 мая) аналогичную директиву издать за своей подписью. Отмена директивы № 12 привела к потере драгоценного времени.

20 мая танковые дивизии заняли города Амьен и Абвиль. В этот кризисный день союзная авиация не сыграла сколько-нибудь значительной роли в боях, а контрудар 1-й английской бронебригады (74 танка) при поддержке двух пехотных батальонов в районе Арраса (21 мая) был слишком слабым.

22 мая войска Клейста достигли побережья и заняли Булонь, а 23 мая вступили в Кале.

Итак, за несколько дней немецко-фашистские войска захватили территорию, которая в первую мировую войну являлась театром ожесточенных боев в течение ряда лет. В то время немецким войскам так и не удалось занять Аррас и Амьен, которые преграждали путь к проливу Па-де-Кале. При прорыве же через Маас в 1940 г. немцы с помощью танковых и моторизованных войск быстро развили прорыв и достигли успеха.

Фронт наступления четырех танковых корпусов между Аррасом и Амьеном составил всего 50 км. Моторизованные дивизии прикрывали левый фланг танковой группы выходом на рубеж реки Сомма. Следом за танковой группой наступали немецкие полевые армии, охватывая англо-французские силы в Бельгии с юга, образуя гигантскую подкову и выдвигая заслоны в южном направлении для обеспечения своего левого фланга и тыла.

С выходом немецких танков к побережью Па-де-Кале первая группа англо-французских и бельгийских армий оказалась отрезанной от Франции.

В день занятия Кале (23 мая) немецкие танки оказались в 16 км от Дюнкерка. Они были гораздо ближе к Дюнкерку, чем основные силы британской экспедиционной армии. В этот же день английское командование успело эвакуировать с плацдарма у порта Булонь 4,5 тыс. человек, главным образом так называемых «лишних ртов», то есть небоевых элементов английской экспедиционной армии. Это была прелюдия к полной эвакуации всей английской экспедиционной армии.

У Дюнкерка «были сосредоточены все десять немецких танковых и две моторизованные дивизии»⁷¹. Они могли, учитывая господство немецкой авиации в воздухе, раздавить англичан и помешать эвакуации. Но «их спасло вмешательство Гитлера, когда ничто другое не могло бы им помочь»⁷². После войны Рундштедт сообщил лично Лиддел Гарту, что немецкие войска остановил «приказ, неожиданно отданный по телефону...»⁷³. Этот приказ («Halt Befehl») исходил лично от Гитлера. На ) другой день (в 11 часов 24 мая) Гитлер прибыл в штаб Рундштедта в Шарлевиле и подтвердил «стоп-приказ». Этот приказ «держал немецкие войска в неподвижности, пока отступающие англичане не достигли порта и не выскользнули из их рук»⁷⁴. Бывший генеральный инспектор люфтваффе Мильх спустя 26 лет подтвердил, что «чудо оказалось возможным только потому, что Гитлер помешал их полному уничтожению. Именно он приказал оставить свободным путь для эвакуации и воспротивился предложению взять в плен все остававшиеся на континенте английские войска»⁷⁵.

Подготовка к эвакуации началась еще до выхода танковой группы Клейста к морю. Первый симптом к этому решению можно усмотреть в распоряжении английского адмиралтейства, которое было передано по радио утром 14 мая. Все владельцы частных самоходных судов обязаны были представить подробные сведения о своих судах в течение 14 дней. 17 мая Горт впервые намекнул французам на возможность эвакуации английских войск из Франции морским путем. На следующий день он высказал эту мысль в своем штабе со всей ясностью.

19 мая Горт сообщил в Лондон о необходимости эвакуации и что он изучает пути отхода к портам Ла-Манша, хотя к этому времени, как пишет французский военный историк Гутар, английские войска не вели еще серьезных боев и полностью сохраняли свою боеспособность.

20 мая английское правительство начало собирать мелкие суда, способные в любую минуту отправиться в порты и заливы французского побережья. В тот же день в Дувре было созвано специальное совещание, на котором обсуждался один вопрос — экстренная эвакуация крупных контингентов войск через Ла-Манш. На этом совещании эвакуация получила кодовое название «Динамо».

Английское командование во Франции знало об этих приготовлениях. Поэтому оно по собственной инициативе постепенно стало отводить войска к Дюнкерку.

В ночь на 22 мая штаб Горта приступил к разработке плана эвакуации. 23 мая английское правительство предприняло попытку получить в Париже согласие на эвакуацию с материка основных английских войск. В 16 часов 50 минут Черчилль позвонил Рейно по телефону и поставил перед ним вопрос о том, что «ввиду быстрого продвижения германских танковых дивизий, может быть, лучше было бы для английской армии отойти к побережью»⁷⁶. Это было как раз в тот день, когда немецкие танки находились около Дюнкерка.

Рейно на другой день направил телеграмму в Лондон, в которой просил не думать об эвакуации, а послать дополнительно английские войска во французские порты. Ответ гласил, что войск больше нет⁷⁷.

Войска были. Американский посол в Лондоне Кеннеди сообщил Рузвельту, что «французы просили больше войск, но Черчилль не хотел посылать солдат из Англии» ⁷⁸. Английское правительство было озабочено не судьбой Франции, а своевременной эвакуацией своей армии.

Не хотели оказать помощь и США. Они отделались лишь тем, что призвали Францию, а заодно и Англию «держаться твердо» ⁷⁹.

В критические для французской армии дни, по данным Рейно, в Англии в боевой готовности находилось 39 эскадрилий истребителей. Английское правительство решило не допускать ни при каких обстоятельствах отвлечения английской истребительной авиации из Англии.

В письме к английскому правительству Рейно просил бросить все английские силы в сражение, так же как это сделало французское командование. Но английские правящие круги на это не пошли. Американский посол в Париже Буллит в донесении Рузвельту привел слова Даладье о том, что англичане «критикуют французов, а не бросают в бой все свои силы» ⁸⁰.

Английское правительство ограничивало помощь Франции, исходя из того, что в сложившейся ситуации не все еще было потеряно для самой Англии. Англичане, писал Буллит в том же письме к Рузвельту, «придерживают свою авиацию и флот, чтобы выгодно использовать их во время переговоров с Гитлером» ⁸¹. Правящие круги Англии очень хорошо знали, что Гитлер никогда, даже после заключения в августе 1939 г. пакта о ненападении, не отказывался от мысли напасть на Советский Союз. В Англии и США влиятельные реакционные силы не теряли еще надежды сторговаться с Гитлером. Американские мюнхенцы 20 мая в разгар фашистского наступления против Франции писали в журнале «Нью рипаблик» о том, что еще не все потеряно, что «Гитлер может решить повернуть свою армию на Восток, против России» ⁸². В этом была одна из причин, почему английское правительство так легко бросило Францию на произвол судьбы.

Английские солдаты и офицеры были хорошо вооружены, могли и хотели оказать немцам серьезное сопротивление. И не их вина, если французы, по выражению Гутара, называли поведение английского командования плохим товариществом по оружию.

Рейно приводит такой пример. 22 мая 1940 г. французское командование обратилось к английскому командованию военно-воздушных сил с просьбой оказать помощь французской армии на фронте. В это время большая часть английских экспедиционных ВВС уже перебазировалась в Южную Англию из внутренних районов Франции, и английский маршал авиации Р. Пирс ничего лучшего не придумал, как ответить, что английские бомбардировщики не могут летать днем, так как они представляют собой слишком заметную мишень.

В отношении использования английской авиации, находившейся во Франции, английское командование, например, установило такую систему заявок, при которой практически французская армия не могла иметь эффективной поддержки со стороны английской авиации.

По свидетельству генерала Жиро, если французскому армейскому командованию необходимо было произвести хотя бы один разведывательный полет средствами английской авиации, то заявка должна обязательно дойти до командующего английскими военно-воздушными силами во Франции маршала авиации Баррата и получить его разрешение. И только после этого отдавалось распоряжение о полете. Но пока заявка проходила по установленным инстанциям, полет становился ненужным ⁸³.

Наиболее ярко уклонение английского командования от союзнических обязательств обнаружилось, когда Горт 25 мая в одностороннем порядке, не ожидая санкции французского командующего, «приказал 5-й и 50-й дивизиям прекратить подготовку к наступлению в южном направлении, назначенному на 26-е...» ⁸⁴. Английский военный историк называет это решение вершиной полководческой деятельности Горта, несмотря на то что приводит слова начальника штаба английской экспедиционной армии Паунелла, которые исключают такую оценку. Паунелл ответил Горту: «Вы понимаете, сэр, что это противоречит всем полученным нами распоряжениям, и, если мы снимем эти две дивизии, первая французская армия вряд ли сможет наступать без поддержки англичан» ⁸⁵.

Горт полностью отдавал себе отчет о последствиях: «Да, я это хорошо знаю. Но все равно надо сделать так» ⁸⁶.

Так и было сделано. Английские политические руководители с решением Горта «немедленно согласились»⁸⁷. Они немедленно согласились «прекратить выполнение возложенной на него части плана Вейгана и маршировать к морю...» ⁸⁸. Тем самым французы лишились возможности осуществить прорыв на юг — к реке Сомма.

Английские войска стягивались к Дюнкерку, а в Дувре «планировать операцию «Динамо» продолжали с неослабевающим рвением» ⁸⁹. Приказ о начале операции «Динамо» был отдан в 18.57 26 мая, когда погрузка войск на суда фактически уже началась.

Первоначально эвакуация проводилась крупными судами (пассажирскими, каботажными, промысловыми и т. п.). Их было 129. Затем пришли в движение малые суда, которые собирались в течение нескольких дней до официального решения о их реквизации — утром 26 мая. Всего для эвакуации войск было собрано 693 судна различных типов.

27 мая, на другой день после начала эвакуации английских войск в Англию, бельгийская армия по приказу короля Леопольда III прекращает огонь и оставляет поле битвы. Утром 28 мая бельгийское верховное командование подписало акт о капитуляции, хотя армия вполне могла сопротивляться, так как ее потери не были тяжелыми. Французское верховное командование узнало о решении бельгийского короля за час до подписания капитуляции.

В ночь на 4 июня заканчивается эвакуация английских войск из Дюнкерка. В течение всех дней английской эвакуации французские войска самоотверженно прикрывали посадку на суда английских войск.

Английскому адмиралтейству удалось эвакуировать на Британские острова 338 тыс. человек. Английское командование, спасая свои дивизии, прижатые к морю, отдало приказ бросить всю материальную часть. На побережье в Дюнкерке было брошено 120 тыс. машин, около 2 300 орудий, 90 тыс. винтовок, 8 тыс. пулеметов, 400 противотанковых орудий и 7 тыс. тонн боеприпасов⁹⁰. Потери в кораблях составили 6 эсминцев, сторожевой корабль, 5 минных тральщиков и 213 судов всех типов⁹¹.

В Дюнкерке осталось 40 тыс. французских солдат и офицеров, которые напрасно ждали на побережье эвакуации. Они были оставлены при полном безразличии к их участи как английского, так и французского командования.

В английской литературе по истории второй мировой войны спасение английской армии от уничтожения оценивается в настоящее время как один из поворотных пунктов в ходе второй мировой войны. П. Кендалл, например, утверждает, что «чудесная эвакуация» большого количества обученных солдат и офицеров «помогла забить первый роковой клин в стену гитлеровских побед»⁹². Успех эвакуации он относит за счет военного искусства английского командования. Это была «самая смелая и успешная эвакуация в истории военного искусства...» ⁹³. Иначе и правильно оценивает английский офицер Ричард Сквайре, участник этих событий. Он пишет, что «Дюнкерк был бегством с поля боя. Дюнкерк был предательством по отношению к нашей союзнице Франции. Дюнкерк был пощечиной для английских солдат, которые хотели сражаться, а не эвакуироваться под огнем вражеских орудий»⁹⁴.

Какая же причина заставила фашистских политических и военных руководителей приостановить нанесение сокрушающего удара по английской экспедиционной армии в районе Дюнкерка?

В буржуазной историографии преобладает тенденция «дюнкеркское чудо» объяснять военно-техническими причинами. Например, вскоре после окончания второй мировой войны Рундштадт, находясь в плену у англичан, объяснил остановку немецких танковых дивизий военными причинами. Гитлер якобы желал сохранить танки «для участия в наступлении на юг с целью захвата Парижа и окончательного подавления французского сопротивления» ⁹⁵. Типпельскирх этот довод считает неубедительным, так как немецкие танковые дивизии в условиях господства немецкой авиации в воздухе понесли бы потери «не такие большие, чтобы существенно затруднить продолжение войны против Франции»⁹⁶.

Лиддел Гарт утверждает, что «непосредственной причиной приказа о прекращении наступления было психологическое воздействие небольшой контратаки англичан силами двух танковых батальонов, предпринятой 21 мая 1940 г. в районе Арраса во фланг продвигавшихся к побережью немецких войск»⁹⁷. Этот довод довольно курьезный для такого известного военного писателя, как Лиддел Гарт.

Встречаются и такие рассуждения: германское верховное командование опасалось, что танки могут застрять в болотах Фландрии; уверенность, что авиация сумеет собственными силами расправиться с англичанами, и т. п. Чаще всего ссылаются на директиву ОКВ № 13 от 24 мая 1940 г., которая якобы убеждает в том, что гитлеровское военно-политическое руководство не имело желания позволить англичанам беспрепятственно эвакуироваться из Дюнкерка. Оно лишь переложило выполнение решительной цели на пехотные дивизии и авиацию. Но даже документы не всегда являются исчерпывающим источником тех решений, которые принимались и приводились в исполнение.

Бывший с мая по август 1940 г. начальником штаба 6-й немецкой армии Ф. Паулюс считает, что «приказы, изданные на фактическое проведение операции, сами по себе ничего не доказывают...»⁹⁸. Фактические события развивались иначе, чем предусматривалось директивой № 13.

Действия военно-воздушных сил немцев не были решительными, несмотря на господство в воздухе и благоприятный для немецкой авиации метеорологический фактор и «тихую погоду»⁹⁹.

Приказ, запрещавший атаковывать англичан непосредственно у Дюнкерка, ограничивал действия военно-воздушных сил районом плацдарма.

Авиации запрещались интенсивные атаки на суда в проливе и на рейде Дюнкерка.

Английские историки Ричардс и Сондерс в официальном труде по истории английских ВВС во второй мировой войне отмечают, что «вечер 26 мая, когда началась эвакуация, прошел спокойно»¹⁰⁰. На следующий день наибольшая угроза для эвакуации «заключалась не в налетах немецкой авиации, а в беспорядках, царивших на побережье, где производилась эвакуация»¹⁰¹. Утром 28 мая немецкая авиация совершила несколько массированных налетов на район Дюнкерка, но во второй половине дня «немецкие самолеты больше не появлялись»¹⁰². В этот день «эвакуация проводилась несколько организованнее»¹⁰³.

29 мая английские войска, находившиеся на побережье, прикрытые своей авиацией, «понесли небольшие потери...»¹⁰⁴

Во второй половине дня 30 мая, несмотря на благоприятную в целом погоду, «небольшие по силе периодические налеты немецкой авиации лишь незначительно помешали эвакуации» ¹⁰⁵. 31 мая в условиях безоблачной погоды немецкая авиация потопила «только один корабль. Эвакуация шла успешно...» ¹⁰⁶. Утром 1 июня «в условиях хорошей погоды около 40 немецких бомбардировщиков «Юнкерс-87» произвели налет на наши (английские.— В. С.) корабли»¹⁰⁷. Однако 300 подготовленных к 30 мая немецких бомбардировщиков так и не были подняты в воздух для массированного налета, несмотря на хорошую погоду со второй половины дня 30 мая и в последующие дни. Английское побережье ударам немецкой авиации не подвергалось. Действия немецких военно-воздушных сил были ограничены морским побережьем Франции.

Усилия немецких ВВС не были сосредоточены с самого начала на уничтожении кораблей. На протяжении всей операции немецкая авиация бомбила главным образом город и доки Дюнкерка, а также полосу прибрежных дюн. Эффективность разрыва бомб в мягком песке была незначительной. Поэтому английский историк Дивайн, анализируя усилия немецкой авиации, пришел к выводу, что «никакого существенного влияния на эвакуацию войск союзников эти усилия не оказали» ¹⁰⁸.

Быстрых и решительных действий пехотных дивизий во взаимодействии с авиацией, о которых говорится в директиве ОКБ № 13 от 24-мая 1940 г., также не последовало, а поэтому поставленная в директиве задача — уничтожить окруженные английские войска и не допустить их эвакуации — так и осталась на бумаге.

В английской официальной «Истории второй мировой войны» отмечается, что две немецкие группы армий ограничились тем, что «оказывали сильнейшее давление на флангах фронта прикрытия»¹⁰⁹. Поэтому нет оснований утверждать, что в районе Дюнкерка были решительные действия немецких войск.

Действительная и основная причина «стоп-приказа» кроется в политических соображениях Гитлера и его клики.

События в Дюнкерке, о которых английская печать любит писать как о «чудесном спасении» английской армии, объясняются тем, что Гитлер и другие фашистские руководители решили отложить завоевание Англии до осуществления нападения на Советский Союз. В проекте директивы Гитлера № 32 от 11 июня 1941 г. говорилось, что завоевание мирового господства прежде всего зависит от исхода войны против СССР.

Бывший германский военный атташе в Риме генерал Ринтелеп приводит факты, которые дают основание считать, что «Гитлер уже тогда (в июле 1940 г.— В. С.) планировал войну против России»¹¹⁰. Воспоминания бывшего заместителя министра иностранных дел Вейцзекера позволяют более точно установить принятие Гитлером решения на войну с Советским Союзом. Он пишет: «Бросается в глаза тот ранний срок, когда возник замысел Гитлера в отношении России. Он возник через две недели после начала вторжения во Францию...» ¹¹¹. Это как раз совпадает с отдачей Гитлером «стоп-приказа» 24 мая 1940 г.

Адъютант Гитлера генерал Шмундт рассказал Ринтелену в 1942 г. о том, что он «уже в июле 1940 т. по заданию Гитлера рекогносцировал подходящее место для лесного лагеря «Вольфсшанце» («Волчье логово»), откуда Гитлер хотел руководить войной против России» ¹¹². Это место было найдено в Восточной Пруссии.

Гитлер еще во время первой фазы западного похода разрабатывал способы заключения временного, компромиссного мира с Англией на время войны с Советским Союзом, чтобы по окончании войны на Востоке вновь вернуться к задаче завоевания Англии. Он идет на решительный шаг и допускает эвакуацию английской экспедиционной армии. По его расчетам, эта акция должна была приблизить компромиссный мир с Великобританией на костях побежденной Франции¹¹³. Вот почему, по мнению Ф. Паулюса, доминировала «мысль не задеть Англию слишком больно, так как постоянным намерением Гитлера было прийти с Англией к соглашению»¹¹⁴.

Приказ «Halt Befehl» был отдан на основе согласованного мнения политического и военного руководства: Гитлера, Геринга и штаба верховного командования вооруженных сил (Кейтеля и Иодля). В смысл этого приказа был посвящен Рундштедт, которому Гитлер очень доверял¹¹⁵, и главный штаб сухопутных войск.

2 июня 1940 г. Гитлер в частной беседе с Рундштедтом обнаружил готовность удовольствоваться даже нейтральной позицией Англии на время восточного похода. Даже в этом случае, пишет Клее, у Гитлера «наконец будут руки свободны для его большой и главной задачи...» ¹¹⁶ — «для спора с большевизмом» ¹¹⁷ — такой «деликатной» фразой Клее прикрыл разбойничий замысел Гитлера осуществить вероломное нападение на Советский Союз.

Приняв решение о перенесении главного удара с Запада на Восток, на СССР, Гитлер продолжал заигрывать с правящими кругами Англии, имея все основания считать, что их мюнхенская политика не потеряла своей силы. В английском военном журнале «Армия» отмечается, что «стоп-приказ» Гитлера вытекал из его общего замысла, разработанного задолго до войны, предусматривавшего союз с Англией против СССР¹¹⁸.

Английский историк Селби несколько позже пришел к такому же выводу. «Гитлеру,— пишет Селби,— казалось, что в этом случае Великобритания скорее согласится на мир, чем после окружения и сдачи своей армии»¹¹⁹.

Аналогичной точки зрения придерживается Типпельскнрх. Он пишет, что «руководители Германии питали большие надежды договориться с Англией»¹²⁰. Кессельринг, ссылаясь на Иодля, приводит для подтверждения следующий факт. 20 мая, получив донесение о взятии Абвиля, Гитлер заявил, что «англичане могли бы теперь в любой момент заключить сепаратный мир на особых условиях»¹²¹.

Обращает внимание запись в дневнике Гальдера от 21 мая 1940 г., за несколько дней до «стоп-приказа». «Мы ищем,— писал Гальдер,— контакта с Англией на базе разделения сфер влияния в мире»¹²². 25 мая, на другой день после остановки немецких бронетанковых дивизий у Дюнкерка, Гальдер записал в дневнике о следующих мерах политического руководства: «Чтобы скрыть эту политическую цель, делается заявление, что территория Фландрии с ее многочисленными водными и другими преградами не пригодна для танков» ¹²³.

Ф. Паулюс также считает, что летом 1940 г. Гитлера не оставляла «надежда склонить Англию к заключению мира...» ¹²⁴. Экс-фельдмаршал Мильх, «номер второй» в фашистской военной авиации, с полной военной осведомленностью заявил в 1966 г. итальянскому журналисту Луиджи Ромерса, что Гитлер «до самого последнего момента был убежден, что сумеет принудить Лондон к переговорам» ¹²⁵.

В середине июня 1940 г. Гитлер «был твердо убежден в том, что существует реальная перспектива для соглашения с Англией...» ¹²⁶. 18 июня это мнение Гитлера Риббентроп передал Чиано во время встречи Гитлера и Муссолини в Мюнхене. Черчилль, выступая в парламенте, с твердостью, которая не оставляла сомнений, заявил, что Великобритания будет продолжать борьбу. Несмотря на это, Гитлер «оставался при своем мнении» ¹²⁷. 23 июня в присутствии главнокомандующего сухопутными войсками В. Браухича он вновь сказал, что Англия теперь уступит.

На чем была основана такая уверенность?

Хилльгрубер указывает на один из источников столь определенных выводов Гитлера. 22 июня (в день перемирия) шведское посольство в Берлине сообщило через статс-секретаря министерства иностранных дел Германии Эрхарда Вейцзекера, что в английском кабинете есть «мирное течение», представляемое министром иностранных дел лордом Галифаксом¹²⁸. Поэтому Гитлер полагал, что нужно лишь выждать некоторое время, чтобы промюнхенские деятели в Швеции, Швейцарии и США усилили это «мирное течение» в Англии.

Вечером 2 июля 1940 г. военный министр Англии А. Иден выступил по радио и по поручению правительства заявил, что Англия никогда не согласится сдаться Гитлеру на милость. 13 июля 1940 г. Гитлер на совещании в Бергхофе объяснил упорное уклонение Англии от заключения мира тем, что «она еще надеется на Россию»¹²⁹.

19 июля 1940 г. Гитлер в своей речи в рейхстаге «вторично обратился к Англии с предложением заключить мир»¹³⁰. Он призывал Англию к немедленному заключению мира, рассчитывая на политический эффект своих «мирных» щупальцев. В то же время в речи Гитлера не содержалось никаких гарантий сохранения целостности Британской империи. Эти предложения Гитлера тут же были переданы Англии через дипломатические миссии Швеции, США и Ватикана. Однако все попытки «мирного урегулирования» не увенчались успехом.

Таким образом, политические и военные руководители фашистской Германии определенно надеялись, что после поражения Франции английские правящие круги в свою очередь выступят с мирными предложениями. В этих целях они допустили беспрепятственную эвакуацию английской экспедиционной армии в расчете, что эта акция поможет английским мюнхенцам заключить «компромиссный» мир с Германией. Но этого не случилось. Расчет оказался неверным. Предложение Гитлера осталось без ответа.

Для подавляющей части правящих кругов Англии условия мира были неприемлемыми. Кроме того, не исчезла надежда на то, что Гитлер все же ринется на Восток — против СССР. Черчилль в письме к премьер-министру Южно-Африканского Союза Смэтсу 27 июня 1940 г. выразил уверенность, что Гитлер «сделает это, даже не пытаясь предпринять вторжение... (в Англию. — В. С.)»¹³⁰.

Эвакуация английского экспедиционного корпуса на Британские острова и капитуляция бельгийской армии означали, что первая союзная группа армий в Бельгии перестала существовать.

Французские потери на Маасе, в Бельгии и на севере Франции составили 30 дивизий. Лишь части французских сил удалось прорваться из Бельгии к реке Сомма.

К 5 июня 1940 г. новый фронт был создан от линии Мажино вдоль рек Эна и Сомма до Ла-Манша. По всей этой линии Вейган разбросал основные силы второй группы армий, ранее бездействовавшей за линией Мажино.

Поспешно созданная французская оборона на реках Сомма и Эна представляла собой линию окопов, которую занимали 43 дивизии (в том числе три танковые).

Чтобы плотно занять всю линию обороны протяженностью 360 км, дивизии развертывались в одном эшелоне, а резервы были сведены до минимума. Следовательно, была создана оборона с равномерным распределением сил по фронту без необходимой глубины. Из трех танковых дивизий две имели всего в общей сложности 136 танков. Три кавалерийские дивизии находились в общем резерве. На линии Мажино было оставлено 17 дивизий.

Создавая новый фронт, Вейган одновременно готовился к капитуляции. Он боялся, что дальнейшее сопротивление в глубине страны приведет к тому, что весь народ поднимется на ее защиту. Вооруженного народа правящие классы Франции боялись больше, чем гитлеровцев. 29 мая Вейган вручил Рейно меморандум о том, что в случае прорыва французского фронта на Сомме и Эне Франция вынуждена будет капитулировать.

3 июня немецко-фашистские самолеты совершили налет на Париж, сбросив около 1000 бомб с целью создать панику среди гражданского населения. 200 человек было убито и 600 ранено. Но ни одна бомба не упала на орудийный завод Шнейдер — Крезо и другие важные военные заводы. Военная промышленность Бельгии и Франции сохранялась гитлеровцами для использования ее в войне против других государств.

В ответ на призывы французского правительства создать прикрытие с воздуха нового фронта силами английской авиации Англия разъяснила Франции, что не пошлет больше самолеты на континент.

В период создания нового фронта во Франции проводилась очередная реорганизация правительства. 5 июня генерал де Голль был назначен статс-секретарем министерства обороны. По поручению Рейно де Голль отправился в Лондон для связи с английским правительством.

5 июня 1940 г. немецко-фашистское командование приступило к осуществлению новой стратегической наступательной операции. Эта операция развернулась от моря до реки Маас и включала прорыв французской обороны на реке Сомме с 5 по 9 июня группой армий «Б» (командующий Бок) и прорыв на реке Эне с 9 до 11 июня группой армий «А» (командующий Рундштедт). Основная задача по обходу Парижа с запада была возложена на группу армий «Б».

Задача группы армий «А» заключалась в том, чтобы обойти с тыла французские укрепления на линии Мажино.

Прорыв поспешно созданной французами обороны на Сомме и Эне не потребовал от германского командования большого искусства. Наступление в основном носило характер преследования. Это подтверждается следующей записью в дневнике Гальдера от 5 июня 1940 г.: «Противник в районе южнее Соммы существенного сопротивления не оказал»¹³².

Французское правительство 10 июня переехало в Тур, а 14 июня — в Бордо. В этот день немецко-фашистские войска без боя заняли Париж.

В позорной сдаче Парижа преступную роль сыграли предатели французского народа, захватившие в свои руки руководство правительством и армией. Фашистская агентура, имевшая крепкие и разветвленные корни в реакционных правящих кругах Франции, парализовала сопротивление французских патриотов.

Трудовой народ Франции, глубоко возмущенный предательством правящих кругов, не смирился с фашистской оккупацией. Под руководством Французской коммунистической партии внутри страны возникло движение Сопротивления, в котором уже в 1940—1941 гг. принимало участие около 250 тыс. французских патриотов.

Фашистская пропаганда в свое время утверждала, что немецкое командование предприняло штурм линии Мажино, который якобы увенчался полным успехом. На самом деле все обстояло по-другому. Попытка прорвать линию Мажино действительно была предпринята. В течение нескольких дней немецко-фашистские войска вели безрезультатные атаки.

Линию Мажино немцы «прорвали» лишь после оставления ее французами. В ночь на 15 июня немцы перехватили французский приказ, из которого явствовало, что защитникам линии Мажино приказано отойти. Поэтому на следующий день в основном «операция была скорее преследованием, а не штурмом»¹³³.

Французские солдаты и прогрессивные офицеры оказывали героическое сопротивление немецко-фашистским захватчикам. Несмотря на приказ от 12 июня 1940 г. об эвакуации линии Мажино, многочисленные гарнизоны французских фортов продолжали борьбу. 22 тыс. французских солдат согласились прекратить огонь лишь спустя несколько дней после заключения перемирия в результате вмешательства комиссии французских и немецких офицеров. Гарнизон форта «Эклюз» держался вплоть да 3 июля 1940 г.

В последние дни перед капитуляцией правящих классов Франции английское правительство предприняло попытку создать единое государство под названием «Неразрывный союз между Францией и Англией». Обычно флегматичные, английские руководящие политические деятели с энтузиазмом взялись за реализацию этого замысла правящих кругов Англии.

Проектировалось создание двуединого англо-французского государства с двойным гражданством. Важнейшее значение английские политики придавали пункту, гласившему, что французский флот должен быть отведен не к берегам Северной Африки, а в английские порты.

На предложение английского правительства создать франко-британский союз Рейно ответил, что он целиком согласен с этим планом.

В Париж 17 июня собралась выехать специальная делегация английского парламента для обсуждения вопроса о франко-британском союзе. Уже на вокзале, сидя в поезде, который должен был доставить английскую делегацию в Дувр, руководители английской политики узнали о капитуляции клики Петэна перед Гитлером.

Власть к Петэну перешла при следующих обстоятельствах. Вейган торопил правительство с заключением перемирия. Он первый официально выступил на заседании правительства с заявлением о необходимости как можно скорее просить Гитлера о перемирии. В действиях Вейгана отразился страх французской буржуазии перед возможностью революции. Он даже пошел на гнусную ложь, заявив, что коммунисты захватили Париж.

Вечером 16 июня совет министров высказался за предложение Вейгана запросить у Гитлера условия перемирия. Когда французское правительство обратилось к Германии с предложением прекратить военные действия, оно действовало с условного одобрения английского правительства¹³⁴. Днем 16 июня английское правительство на обращение Рейно к Англии дать согласие на перемирие Франции с Германией ответило, что оно даст свое согласие при условии, что французский военно-морской флот будет немедленно направлен в британские порты до открытия переговоров. На том же заседании совета министров вечером 16 июня Рейно подал в отставку и рекомендовал себе в преемники Петэна. Около 11 часов вечера президент Лебрен вызвал Петэна и сказал ему: «Ну что ж, формируйте правительство». В ту же минуту Петэн открыл портфель и показал Лебрену список: «Вот мое правительство». Так во Франции образовалось капитулянтское правительство во главе с Петэном, обосновавшееся в Виши.

В полночь новый министр иностранных дел Бодуэн поручил испанскому послу Лекерика запросить условия перемирия у гитлеровского правительства.

Утром 17 июня по распоряжению Петэна по радио было передано, что он обратился к Гитлеру с просьбой прекратить военные действия. Петэн сбил с толку солдат, оказывавших ожесточенное сопротивление врагу, и тем самым облегчил гитлеровцам захват трех пятых территории страны.

В течение девяти дней после обращения Петэна по радио немецко-фашистские войска продолжали наступление и взяли в плен 1 млн. французских солдат, оставшихся без руководства. Французских солдат, как военнопленных, погнали в гитлеровский тыл для использования в качестве рабочей силы в промышленности Германии.

22 июня 1940 г. генерал Хюнтцигер, адмирал Платон и бывший посол в Польше Ноэль по поручению клики Петэна подписали капитуляцию в том самом вагоне в Компьенском лесу, в котором 11 ноября 1918 г. Фош принимал капитуляцию кайзеровской Германии. 25 июня перемирие вошло в силу.

11 июля Петэн отменил республиканский режим и учредил диктатуру, присвоив себе королевские прерогативы. Декреты Петэна начинались словами: «Мы, Филипп Петэн...»

Дарлан был назначен Петэном морским министром, а Вейган — министром обороны. В начале осени 1940 г. министром иностранных дел становится Лаваль.

У власти оказались изменники и предатели родины, которые задолго до 16 июня 1940 г. готовились к капитуляции и подготавливали условия для победы фашизма. Поражение Франции они рассматривали как предпосылку для государственного переворота и установления военной диктатуры. Вся их последующая деятельность была направлена к установлению тесного сотрудничества с немецким фашизмом. Американский посол в Виши адмирал Леги рассказывает в своих мемуарах о речи Петэна 12 августа 1941 г.: «Когда я слушал эту речь, мне казалось, что ее написал Гитлер»¹³⁵.

Борьбу народных масс за свободу и независимость против фашистских захватчиков возглавила Коммунистическая партия, которая, несмотря на репрессии и преследования правящих кругов империалистической буржуазии, сумела сохранить крепкие и прочные связи с народом.

24 сентября 1941 г. в Лондоне был создан Национальный комитет движения «Свободная Франция» во главе с генералом де Голлем. Комитет поставил перед собой цель объединить всех французов, находившихся на британской территории для дальнейшей борьбы за национальную независимость своей страны.

Через два дня, 26 сентября, Советское правительство признало де Голля «как руководителя всех свободных французов, где бы они ни находились» ¹³⁶. Этот акт Советского правительства был предпринят в интересах французского народа и означал готовность «обеспечить полное восстановление независимости и величия Франции»¹³⁷

В самые трудные годы становления движения Сопротивления за рубежом Франции правительство США проводило политику игнорирования этого движения. Английское правительство стремилось превратить Национальный комитет движения «Свободная Франция» в свою послушную марионетку. Оно тщательно ограничивало политическую и военную независимость де Голля.

Движение «Свободная Франция» представляло интересы той части французских правящих кругов, которые пытались отстоять самостоятельные позиции французского капитализма.

С этой целью движение «Свободная Франция», а затем — с 13 июля 1942 г.— «Сражающаяся Франция» стремилось к объединению тех французов, которые выступали против Виши и участвовали в борьбе против фашистской Германии. Это движение имело целью освобождение Франции от немецко-фашистских оккупантов и означало расширение фронта борьбы с немецко-фашистскими оккупантами. Поэтому оно объективно являлось прогрессивным движением. Однако следует иметь в виду, что движение «Свободная Франция» не имело тесных связей и не опиралось на поддержку широких кругов французского народа. Оно было ограниченным по своим целям и методам борьбы.

Верность французскому народу, национальным интересам страны до конца сохранила Коммунистическая партия Франции. Несмотря на преследования и репрессии, она продолжала бороться за свободу и независимость Франции, руководствуясь высшими интересами страны и ее народа.

Выражая возмущение народных масс поражениями на фронте, Центральный Комитет Французской коммунистической партии 6 июня обратился к правительству с предложением вооружить народ, объявить народную войну за свободу и независимость родины, осуществить поголовное ополчение и немедленно арестовать всех вражеских агентов. В ответ на программу спасения Франции реакционные правящие круги ответили капитуляцией. Тогда Центральный Комитет Коммунистической партии Франции обратился к французскому народу с историческим Манифестом, который был опубликован в подпольном номере «Юманите».

«Франция познала поражение, оккупацию, унижение, — говорилось в Манифесте. — Истекающая кровью Франция хочет жить свободной и независимой. Никогда столь великий народ, как наш, не будет народом рабов. Франции не быть разновидностью колониальной страны. Франция с ее славным прошлым не станет на колени перед кучкой лакеев, готовых к любым услугам. Битым генералам, аферистам, политиканам с подмоченной репутацией не возродить Францию. Народ — вот с кем связывается великая надежда на национальное и социальное освобождение. И лишь вокруг рабочего класса, пламенного и великодушного, полного веры и отваги, может быть создан фронт свободы, независимости и возрождения Франции»¹³⁸.

Этот Манифест был положен в основу борьбы французского народа против фашистских захватчиков в годы оккупации.

Оккупация немецко-фашистскими захватчиками значительной части Франции и других стран Западной Европы с их промышленностью, запасами стратегического сырья и продукцией сельского хозяйства усиливала военный потенциал фашистской Германии. Кроме того, гитлеровцы захватили в западноевропейских странах огромное количество военной техники всех видов, запасов горючего и других материальных ценностей и использовали все это в актах дальнейшей агрессии.

Каковы же были политические и военные причины поражения Франции?

Бывший французский министр авиации Ги ла Шамбр, например, основную причину поражения Франции пытается искать в склерозе мыслей высшего французского командования. Однако основную причину поражения Франции следует искать в политике ее правящих кругов.

Правящие круги Франции, как и других западноевропейских стран, испугавшись революционного выступления народа в защиту национальной независимости, стали на путь предательства национальных интересов своей страны, превратились в «пятую» колонну немецко-фашистских оккупантов, рассматривая фашистскую оккупацию как «наименьшее зло». Политические причины сыграли решающую роль в поражении Франции.

Народы стран Западной Европы, подвергшиеся нападению гитлеровской Германии, ненавидели фашизм и были готовы оказать решительное сопротивление врагу. Но правящие круги этих стран боялись вооружить народ на борьбу с фашистскими захватчиками, отказались от сопротивления и поспешили капитулировать перед фашизмом.

Первая стратегическая наступательная операция против Франции (выход немецко-фашистских войск на рубеж рек Сомма и Эна) продолжалась 23 дня. В течение этого срока можно было мобилизовать все силы французского народа для отпора врагу. Французский народ горел желанием отразить германское вторжение. Но буржуазия боялась поднять народ на борьбу с фашистскими захватчиками. Французских банкиров и промышленников преследовал призрак приближавшейся революции, и они не возражали против превращения Гитлера во всеевропейского жандарма. Для них социальная опасность была сильнее фашистской опасности. Они больше думали о защите своих привилегий, нежели о национальных интересах страны.

Порабощение гитлеровцами Франции и других стран Западной Европы было трагическим результатом всей политики правящих кругов США, Англии и Франции.

Как показал опыт истории, тогдашние руководители Франции проводили антинациональную политику. По их вине Франция оказалась поставленной один на один с фашистским зверем. Они, ориентируясь исключительно на Англию и США, отказались от сотрудничества с СССР, подменили это сотрудничество политикой Мюнхена.

Однако история уже не раз показала, что английские гарантии оказывались всего лишь громкими словесными декларациями. Английская помощь была столь незначительной, что не повлияла на ход событий. Подтвердились слова Маркса о том, что иные государства охотно гарантируют договор, но отнюдь не склонны гарантировать его выполнение.

Французский народ дорого заплатил за преступную политику правящих кругов, отказавшихся от сотрудничества с Советским Союзом. Франция была разгромлена и оккупирована немецко-фашистскими захватчиками, а ее независимость аннулирована. За май — июнь 1940 г., по данным газеты «Нью-Йорк тайме» (март 1941 г.), французская армия понесла следующие потери в людях: убито — 80 тыс. человек, пропало без вести — 20 тыс., ранено—120 тыс. человек. 30% всего количества убитых и раненых составляли офицеры. Из 234 французских генералов 130 попало в плен.

Предпосылки поражения Франции создавались не только в области внешней политики. Возникновение во Франции в 1936 г. Народного фронта усилило страх французской буржуазии перед народом. Этот страх толкал ее к установлению открытой формы диктатуры. Некоторые реакционные группы во Франции готовили государственный переворот еще до войны, ориентируясь на фашизм как на классового союзника.

Мюнхенская политика французской буржуазии привела к тому, что французская армия оказалась не подготовленной к ведению современной войны. Взгляды французского верховного командования сводились к осуществлению пассивно-выжидательной стратегии, к переоценке значения оборонительных укреплений, недооценке массированного применения танков и авиации для решительных наступательных действий. Мюнхенская политика создавала иллюзию возможности выиграть новую войну без больших потерь путем обороны, пока Германия и Советский Союз будут обескровливать друг друга.

Аналогичная неподготовленность к ведению современной войны на суше наблюдалась и в английской армии. Английская армия, как и французская, «была совершенно не приспособлена для современной войны»¹³⁹.

Господствующей военной теорией в Англии накануне второй мировой войны была теория «морской силы», разработанная английским адмиралом Коломбом. Мощный военно-морской флот предназначался для завоевания господства на море, экономической блокады и нанесения ударов по уязвимым приморским окраинам противника. Признание получила авиация как составная часть вооруженных сил. Но использование авиации намечалось главным образом для взаимодействия с военно-морским флотом и для проведения стратегических бомбардировок глубокого тыла противника.

Сухопутным войскам Англии отводилась второстепенная роль, так как на Европейском континенте английская буржуазия ориентировалась на сильную французскую армию. Английские стратеги собирались воевать до последнего французского солдата.

Таким образом, пассивная военная стратегия англо-французских военных руководителей, в частности стратегия оборонительного ведения войны в течение ее первой фазы, была обусловлена мюнхенской политикой правящих кругов Англии и Франции, заключавшейся в том, чтобы не мешать Германии напасть на Советский Союз. Правящие круги Англии и Франции, увлеченные натравливанием Германии на Советский Союз, не разглядели далеко идущих планов немецкого фашизма. Гитлеровцы, прежде чем напасть на Советский Союз, являвшийся главным препятствием на их пути к завоеванию мирового господства, начали агрессию с обеспечения своего европейского тыла путем вторжения в Польшу, Норвегию, Данию, Голландию, Бельгию, Францию, Люксембург, Югославию, Грецию. Германскому командованию благодаря благоприятной политической и военной обстановке удалось выиграть первый период второй мировой войны.

Примечания:

¹ Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии 1933— 1945 гг., т. II, стр. 37.

² Там же.

³ См. Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 75.

⁴ F. Мiksсhе. Unconditional Surrender, p. 235-236.

⁵ См. Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 75.

⁶ См. С. Mannerheim. Erinnerungen, S. 401. Command Decisions.

⁷ F. Мiksсhе. Unconditional Surrender, p. 234.

⁸ Там же, стр. 235

⁹ См. Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 81.

¹⁰ F. Мiksсhе. Unconditional Surrender, p. 235.

¹¹ Там же, стр. 235

¹² Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 77.

¹³ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 27.

¹⁴ W. Churchill. The Second World War. Vol. I, p. 541.

¹⁵ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 81.

¹⁶ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 27

¹⁷ См. Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 97.

¹⁸ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 88.

¹⁹ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, 1968. стр. 235.

²⁰ Documents on German Foreign Policy. Series D. Vol. VIII, p. 249.

²¹ Там же, стр. 232.

²² Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941-август 1942, стр. 49.

²³ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, 1965. стр. 46.

²⁴ Там же, стр. 232

²⁵ В феврале 1942 г. в городе Рном начался суд над бывшими политическими и военными руководителями Франции. Усилиями правительства Виши на скамье подсудимых оказались Леон Блюм, Ги ла Шамбр, Даладье, Поль Рейно, Гамелей, Жорж Мандель д другие. Рпомскин процесс был организован с целью оправдать одних виновников поражения и предателей Франции и обвинить других.

Большую заинтересованность в этом процессе проявили также гитлеровцы, пытавшиеся снять с себя клеймо агрессора. Но процесс обратился против его организаторов. Всего было 24 судебных заседания. Прения должны были продолжаться до августа, а последнее заседание состоялось 2 апреля 1942 г. Процесс был прекращен, так как в ходе его выявилась полная ответственность правящих кругов Франции за поражение и капитуляцию перед фашизмом.

²⁶ См. Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 203.

²⁷ Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 53.

²⁸ См. W. Churchill. The Second World War. Vol II, 1949. p. 125.

²⁹ Cm. G. Feuchter. Geschichte des Luftkriegs. Entwicklung und Zukunft. Bonn, 1954, S. 95.

³⁰ Tам жe, стр. 78.

³¹ См. П. Жако. Исследование вопросов стратегии Запада. 1955. стр. 32

³² Cm. G. Feuchter. Geschichte des Luftkriegs. S. 76.

³³ Documents on German Foreign Policy. Series D. Vol. VIII, p. 317.

³⁴ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 44

³⁵ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 44

³⁶ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 38.

³⁷ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 29.

³⁸ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 235.

³⁹ B. Lossberg. Im Wehrmachtfuhrungsstab. Bericht eines General-stabsoffiziers. 1950. s.76

⁴⁰ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 33.

⁴¹ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 37.

⁴² Там же

⁴³ Там же, стр. 30

⁴⁴ Heusinger. Befehl im Wederstreit. 1950. s. 85-86

⁴⁵ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 33.

⁴⁶ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 38.

⁴⁷ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 34—35.

⁴⁸ Treasury. The World Great Speeches. 1965. s. 767

⁴⁹ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно воздушные силы Великобритании eg второй мировой войне (1939—1945), стр. 94.

⁵⁰ P. Doorman. Military Operations in the Netherlands from 10^th-17^th May 1940. 1944. p.68

⁵¹ См. А. Гове. Внимание, парашютисты!, 1957. стр. 96.

⁵² Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 389.

⁵³ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 97.

⁵⁴ H. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. S. 112

⁵⁵ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 401

⁵⁶ Там же, стр. 404.

⁵⁷ Там же, стр. 405.

⁵⁸ Там же, стр. 404.

⁵⁹ Там же, стр. 408.

⁶⁰ Там же, стр. 392.

⁶¹  В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, 1948. p. 133.

⁶² H. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. S. 96

⁶³ W. Churchill. The Second World War. Vol. II, p. 42.

⁶⁴ См. P. Tissier. La Proces d Riom. Londres, 1943, p. 52.

⁶⁵ Tам же.

⁶⁶ Р. Reyhaud. La France a sauvfe I’Europe. Vol. II, Paris, 1947, p. 113.

⁶⁷ См. A. Goutаrd. The Battle of France 1940. London, 1958, p. 33.

⁶⁸ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 400

⁶⁹ Морис Торез. Сын народа. стр. 160.

⁷⁰ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 194.

⁷¹ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 61.

⁷² В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 112.

⁷³ Там же

⁷⁴ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 112.

⁷⁵ «За рубежом», 1968, № 18, стр. 22.

⁷⁶ P. Reyhaud. Au coer de la melee. 1930-1945. p. 531

⁷⁷ P. Reyhaud. Au coer de la melee. 1930-1945. p. 531

⁷⁸ The Memories of Cordell Hull. Vol. I. p. 765

⁷⁹ J. Snell. Illusion and Necessity, p. 14.

⁸⁰ The Memories of Cordell Hull. Vol. I. p. 774

⁸¹ Там же, стр. 765

⁸² „New Republick", 20.V 1940.

⁸³ См. А. Маurоis. Tragedie en France. New York, 1940, p. 52.

⁸⁴ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 66.

⁸⁵ Там же.

⁸⁶ Там же.

⁸⁷ См. W. Churchill. The Second World War. Vol II, p. 86.

⁸⁸ Там же.

⁸⁹ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 75.

⁹⁰ См. W. Churchill. The Second World War. Vol II, p. 125.

⁹¹ См. Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 238.

⁹² P. Kendall. The Story of Land Warfare. 1957. p. 178

⁹³ Tам же.

⁹⁴ Ричардс Сквайрс. Дорога войны. (Записки английского офицера.) Перев. с нем. М., Изд-во газеты «Литературная газета», 1952, стр. 8.

⁹⁵ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 104.

⁹⁶ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 81.

⁹⁷ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действии, 1957. стр. 329.

⁹⁸ Архив МО СССР. ф. 6598. оп. 725110. д. 763, л. 35.

⁹⁹ Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 192.

¹⁰⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 103

¹⁰¹ Там же, стр. 104.

¹⁰² Там же.

¹⁰³ Там же.

¹⁰⁴ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 104.

¹⁰⁵ Там же, стр. 105.

¹⁰⁶ Там же.

¹⁰⁷ Там же.

¹⁰⁸ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 176.

¹⁰⁹ См. Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 192.

¹¹⁰  E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, 1951. S. 95.

¹¹¹ E. Weizsacker. Erinnerungen. Miinchen, 1950, S. 299.

¹¹² E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 95.

¹¹³ A. Hillgruber. Hitlers Strategie. Politik und Kriegsfiihrung 1940—1941. Frankfurt am Main, 1965, S. 141—145.

¹¹⁴ Архив МО СССР. ф. 6598. оп. 725110. д. 763, л. 36.

¹¹⁵ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 145.

¹¹⁶ К. Кlee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 189.

¹¹⁷ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 145.

¹¹⁸ Cm. “The Armv Quaterly and Journal.” Vol. LXXVI, No. 1, April 1958, p. 112.

¹¹⁹ J. Selby. The Second World War, p. 30.

¹²⁰ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 95.

¹²¹ A. Kesselring. Gedanken zum zweiten Weltkrieg, 1955. S. 66.

¹²² Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 412.

¹²³ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 426.

¹²⁴ Архив МО СССР. ф. 6598. оп. 725110. д. 763, л. 36.

¹²⁵ «За рубежом», 1968, № 18, стр. 22—23.

¹²⁶ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 148.

¹²⁷ Там же, стр. 148—149.

¹²⁸ Там же.

¹²⁹ К. Klee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 29.

¹³⁰ A. Kesselring. Gedanken zum zweiten Weltkrieg, S. 66.

¹³¹ См. W. Churchill. The Second World War. Vol III, p. 200.

¹³² Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 445

¹³³ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 149.

¹³⁴ P. Flandin. Politique Francajse 1919 —1940. p. 417.

¹³⁵ W. Leahy. I was there, 1950. p. 59.

¹³⁶ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Документы и материалы. М., Госполитиздат, 1959, стр. 47.

¹³⁷ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Документы и материалы. стр. 47.

¹³⁸ Морис Торез. Сын народа. стр. 160.

¹³⁹ Д. Дивайн. Девять дней Дюнкерка, стр. 209

 

5. СТРАТЕГИЧЕСКАЯ МАСКИРОВКА ПРИГОТОВЛЕНИЕ ГЕРМАНИИ К НАПАДЕНИЮ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

Английские историки период после капитуляции Франции называют «битвой за Англию»¹ и утверждают, что эта битва была решающим фактором на всем протяжении второй мировой войны.

Бесспорно, что в этот период английский народ переживал трудные дни. В воздухе развернулись тяжелые бои с немецкой авиацией, а на море действия немецких рейдеров и подводных лодок на морских коммуникациях Англии угрожали дезорганизацией английского торгового судоходства. Но не этим определялось основное содержание периода после капитуляции правящих кругов Франции перед Гитлером.

Основным содержанием этого периода явилась подготовка фашистской Германии к нападению на Советский Союз. В конкретно выявившихся формах решение Гитлера напасть на Советский Союз проявилось, по данным Ф. Паулюса, «непосредственно после похода во Францию в начале июля 1940 г.» ².

16 июля Гитлер подписал директиву № 16 под условным названием «Морской лев». В ней говорилось, что группа армий «А» планирует вторжение в Англию. Однако, «когда Гитлер подписал эту директиву, он еще отнюдь не решил твердо предпринять высадку десанта в Англию в любом случае» ³. 19 июля Гитлер дал ясно понять Рундштедту, что операция «Морской лев» должна рассматриваться как маскировочный маневр, который должен оказать психологическое влияние на Великобританию.

В состав группы армий «А», развернувшейся на побережье Па-де-Кале, с июля и до конца октября 1940 г. входили 16, 9 и 6-я полевые армии. Центр этой группировки находился в районе Булони. Директива об операции против Англии поступила в 6-ю армию в июле 1940 г. Разрабатывался план вторжения. Приказы, издаваемые в соответствии с планом, «выражали действительное намерение провести операцию и воспринимались в этом духе командованием армии и войсками»⁴. В этом не может быть никакого сомнения. Вопрос заключался лишь в том, когда эту операцию гитлеровцы собирались осуществить.

После получения директивы «Морской лев» прошло свыше месяца, а в распоряжении 6-й армии имелось лишь незначительное число рыбачьих лодок и других приспособленных судов для проведения учений⁵. Перевозочных средств военно-морского флота «не имелось»⁶.

В конце августа 1940 г. 6-я армия, находившаяся на левом фланге группировки войск, получила указание «делать все лишь для видимости...»⁷. С 16-й и 9-й армий задача по вторжению пока еще не снималась, но к весне 1941 г. «подготовка к операции проводилась лишь как маскировочный маневр, чтобы связать англичан на острове и, кроме того, чтобы отвлечь внимание от востока»⁸.

Многие высокопоставленные гитлеровские генералы, в том числе Паулюс, утверждают, что в 1940—1941 гг. Гитлер не собирался осуществлять операцию по вторжению в Англию. Так, бывший командующий 2-м воздушным флотом Кессельринг после окончания второй мировой войны заявил, что у него есть «несомненное доказательство того, что Гитлер не относился серьезно к мысли о вторжении»⁹. У Циммермана находим аналогичное высказывание. Он пишет, что в 1940 г. «Гитлер никогда серьезно не думал о вторжении...»¹⁰.

План вторжения хотя и разрабатывался, но осуществление было отложено до окончания «молниеносной» войны против Советского Союза. План высадки «родился уже застопоренным»¹¹— так оценивает Мильх директиву № 16.

Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что приказ о подготовке отдается с большим опозданием, когда наиболее благоприятные возможности были уже упущены. Не был создан общий штаб оперативного руководства для всех трех видов вооруженных сил с целью планирования и проведения десантной операции. Гитлер не вникал в разработку плана вторжения в Англию, но в то же время лично занимался первыми планами нападения на СССР¹². Его установки по отношению к Англии, выражаемые в личных беседах, сводились к обороне и сдержанности. Это объясняется тем, что все еще сохранялась надежда договориться с Англией. Гитлер все еще рассчитывал на то, что «Англию можно склонить к заключению мира или принудить к этому военным давлением — усиленной воздушной и морской войной»¹³.

Действительный смысл директивы «Морской лев» заключался в том, чтобы, демонстрируя подготовку к вторжению на Британские острова, готовиться к нападению на Советский Союз. Летом 1940 г. совершенно ясно выявилось «намерение Гитлера напасть на Россию»¹⁴. 30 июня 1940 г. начальник генерального штаба сухопутных сил Гальдер был информирован статс-секретарем министерства иностранных дел Вейцзекером о том, что Гитлер сосредоточил «основное внимание на Восток» ¹⁵.

2 июля главнокомандующий сухопутными войсками Браухич в разговоре с Гальдером дал понять, что Гитлеру уже были доложены некоторые данные в отношении восточного похода. Поэтому гитлеровские генералы не рассматривали Подготовку к вторжению в Англию как мероприятие, которое будет осуществлено до нападения на Советский Союз, и к операции «Морской лев» готовились не в полную силу. Такое отношение к плану «Морской лев» усиливалось тем, что «Гитлер не проявлял большого интереса к подготовке десанта в Англию» ¹⁶.

Секретная переписка Гитлера и Муссолини подтверждает, что в 1940 г. Гитлер серьезно не думал о вторжении в Англию.

Не зная истинных замыслов Гитлера, Муссолини писал ему 26 июня 1940 г.: «Теперь, когда настало время ударить по Англии, напоминаю вам о том, что я сказал в Мюнхене по поводу непосредственного участия Италии в штурме острова. Я готов принять в нем участие сухопутными и воздушными силами, и вы знаете, как я этого желаю. Прошу вас ответить мне, чтобы я мог перейти к стадии исполнения»¹⁷.

Гитлер отклонил предложение Муссолини об использовании итальянских экспедиционных сил для вторжения в Англию. Правда, позже Гитлер сам обратился к Муссолини за такого рода помощью, но уже для совместного нападения на Советский Союз.

Муссолини, не поняв отказа Гитлера, в письме от 17 июля 1940 г. предложил вместо пехотных частей итальянскую авиацию: «Если вы усматриваете возможность непосредственного участия итальянской авиации, прошу вас сообщить мне об этом. У нас имеются теперь отряды новых, весьма мощных и скоростных самолетов»¹⁸.

Чиано 19 июля 1940 г. записал в своем дневнике, что Гитлер но только отклонил предложение Муссолини послать людей и самолеты для участия в нападении на Англию, наоборот, сам предложил Муссолини помощь авиацией для бомбардировки Суэцкого канала.

Чиано не знал, что отказ Гитлера от итальянских войск и авиации означал просто отказ от вторжения в Англию в тот период.

21 июля 1940 г. Гитлер дал указание Браухичу «заняться русской проблемой»¹⁹.

На совещании в Бергхофе 31 июля Гальдер записал следующие слова Гитлера: «Если Россия будет разбита, у Англии исчезнет последняя надежда. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия»²⁰. Этот замысел предусматривал сначала напасть на СССР, а затем на Англию; план «Морской лев» — сделать средством стратегической маскировки внезапного и вероломного нападения на Советский Союз.

29 июля 1940 г. оперативный отдел штаба германского верховного командования приступил к разработке плана нападения. В этот день Йодль ознакомил своих ближайших сотрудников с намерением политического руководства провести военные операции против СССР²¹. Письменный приказ был отдан 9 августа 1940 г. под условным названием «Ауфбау Ост».

В период между 21 и 31 июля Гитлер обсуждал «задуманный им на осень 1940 г. поход против СССР» ²². Убедившись в том, что в течение короткого времени подготовиться невозможно, Гитлер 31 июля запланировал нападение на Советский Союз на весну 1941 г.

В августе был издан приказ подготовить Польшу в качестве плацдарма для восточного похода. В соответствии с этим приказом началось строительство новых железнодорожных линий, дорог, аэродромов и казарм для войск, которые могли бы обеспечить быстро переброску и концентрацию крупных войсковых соединений. «Все твердят, — записал в своем дневнике Кёрнер-Шрадер, — о наступлении на Англию. А солдат присылают сюда (т. е. в восточную Польшу.— В. С.)»²³.

По мере того как развертывалась подготовка к восточному походу, на операцию «Морской лев» все больше «смотрели как на «военную игру»²⁴.

Для немецких генералов и адмиралов «к концу сентября стало совершенно ясно, что план не был задуман всерьез. Затем от этого плана отказались полностью. В своем кругу мы говорили о плане как о блефе и ожидали новостей о том, что с Англией достигнуто соглашение» ²⁵.

13 августа на совещании в новой имперской канцелярии Гитлер заявил, что он «не желал бы проводить операцию, если б даже соглашение и не состоялось...» ²⁶. И в то же самое время «угрозу вторжения следует поддерживать...»²⁷. В соответствии с этим принимались все меры, чтобы угроза вторжения продолжала висеть над Англией и впредь.

13 августа Кейтель подписал директиву, в которой изложил установку Гитлера, что с настоящего момента «подготовка десанта в Англию будет продолжаться только в качестве военной и политической угрозы» ²⁸.

Реальные подготовительные работы к вторжению должны были скрыть истинные планы. Поэтому 12 октября Гитлер решил продолжить подготовку к высадке десанта в Англию до весны 1941 г., рассматривая ее «лишь как средство политического и военного нажима»²⁹.

С военной точки зрения вторжение немецко-фашистских войск в Англию могло увенчаться успехом, но нельзя было предусмотреть, «сколько немецких войск поглотила бы и сковала эта борьба»³⁰. Гитлер считал, что при вторжении в Англию возможны потери в 1 млн. человек. Тогда перед ним встал бы вопрос, сможет ли он найти необходимые силы для нападения на Россию³¹. И Гитлер пришел к выводу о необходимости сохранить предполагаемые потери для нападения на Советский Союз, так как рассчитывал, что завоевание Советского Союза произойдет молниеносно и что в Европе после этого не будет силы, могущей сдерживать дальнейшую германскую агрессию. Этим объясняется решение Гитлера временно отложить решительную борьбу против Англии. Мильх, ссылаясь на Кейтеля, приводит следующие слова Гитлера: «Я молниеносно разгромлю Россию, и главная опора английского сопротивления будет уничтожена»³². Иными словами, Гитлер видел единственную дорогу в Лондон — через Москву.

После того как «мирные» предложения Гитлера, сделанные им Англии 19 июля 1940 г., повисли в воздухе, было принято решение подвергнуть английские города ударам германской авиации.

Несомненно, что правители фашистской Германии могли бросить всю бомбардировочную авиацию против Англии сразу же после падения Франции, но предпочли переждать. Они ждали того «момента, когда англичане после нескольких недель передышки придут к заключению о необходимости сложить оружие» ³³. Не дождавшись, решили «принудить силой Англию к миру» ³⁴.

Такой способ действий предусматривался в памятной записке Иодля от 30 июня 1940 г. В ней говорилось о том, что «если политические средства не приведут к цели, то сопротивление Англии должно быть сломлено силой» ³⁵. В конкретной форме памятная записка содержала «борьбу на море и в воздухе против ввоза и вывоза, борьбу против английских ВВС и экономических источников страны; террористические налеты на английские центры с большим населением»³⁶.

25 июля над Ла-Маншем началось ожесточенное воздушное сражение. Германская авиация наносила массированные удары по объектам английской противовоздушной обороны, и главным образом по авиабазам.

Командование немецких военно-воздушных сил, предпринимая налеты авиацией на Англию, «не ставило высшей целью непосредственную подготовку десантной операции»³⁷.

Для налетов верховное германское командование выделило 950 истребителей и 1110 бомбардировщиков в составе 2-го и 3-го воздушных флотов³⁸. Англичане одновременно могли поднять в воздух до 700 истребителей³⁹.

Подписывая обязательство не воевать с Англией, Гитлер отлично отдавал себе отчет в том, что он надувает Н. Чемберлена. На совещании руководителей вермахта 23 поября Гитлер с предельным цинизмом говорил о том, что «договоры соблюдаются до тех пор, пока они целесообразны»⁴⁰.

За последствия мюнхенской политики правящих кругов Англии пришлось расплачиваться английскому народу. Некоторая часть английских правящих кругов была готова пойти на сделку с Гитлером, но сломить волю английского народа к сопротивлению Гитлеру не удалось, — она осталась непоколебимой. Решимость английского народа, его непреклонное стремление защищать свою свободу и независимость — вот та сила, которая заставила английское правительство оставить без ответа «мирные» предложения Гитлера.

Интенсивные налеты авиации на Англию создавали впечатление близкого вторжения на Британские острова. Гитлеровцы хотели тем самым замаскировать свои действительные намерения ⁴¹. Гитлер готовился в 1940 г. к войне против Советского Союза, а не против Англии⁴². Налеты немецкой авиации на Англию облегчали германскому верховному командованию маскировать сосредоточение войск для нападения на СССР. Бывший государственный секретарь США Корделл Хэлл в своих мемуарах отмечает, что воздушные налеты на Англию служили Гитлеру «ширмой для его подлинных и тщательно разработанных планов и приготовлений к внезапному сокрушительному нападению на Россию» ⁴³.

Особенно сильный удар с воздуха по Англии был нанесен 15 августа (801 вылет бомбардировщиков и свыше 1000 вылетов истребителей).

Впервые в этом налете принимал участие и 5-й воздушный флот, базировавшийся в Норвегии. Однако подавления английских военно-воздушных сил и их аэродромной сети достичь не удалось. Это объясняется, в частности, тем, что с самого начала войны английская противовоздушная оборона оказалась хорошо оснащенной технической аппаратурой. Особенно хорошо была прикрыта аэродромная сеть развернутой радиолокационной системой (до 80 установок с радиусом действия в среднем 130 км). Большая часть аэродромов была расположена полукольцом юго-восточнее Лондона. Самолеты были укрыты в подземных ангарах. Германское верховное командование убедилось, что «превосходства в воздухе нельзя выиграть в короткое время...»⁴⁴. С 23 августа по 6 сентября немцы потеряли 385 самолетов, англичане — 295⁴⁵.

7 сентября немцы меняют объекты налетов. Удары бомбардировочной авиации переносятся главным образом против английского экономического потенциала в надежде, что этим путем можно принудить Англию к заключению мира⁴⁶. Командование немецких ВВС рассчитывало на то, что большое воздушное наступление на Англию путем массированных ударов авиации по Лондону и другим английским городам «парализует волю к сопротивлению и вынудит правительство Англии капитулировать» ⁴⁷.

Тяжелые испытания обрушились на английский народ. Днем 7 сентября 1940 г. 300 немецких бомбардировщиков совершили свой первый массированный налет на Лондон и ночью еще 250 бомбардировщиков бомбили те же объекты. Лондон прикрывала зенитная артиллерия, которая насчитывала в своем составе 1450 орудий крупного и среднего калибра и 650 орудий мелкого калибра. В течение 65 ночей кряду гитлеровская авиация подвергала столицу Англии массированным ударам.

Геринг «надеялся серией воздушных атак на Лондон принудить Великобританию к переговорам о мире» ⁴⁸.

Город Ковентри — один из центров английской авиационной промышленности — в ночь на 15 ноября 1940 г. был разрушен налетом 437 бомбардировщиков, сбросивших 394 тонны фугасных и 56 тонн зажигательных бомб, 127 парашютных мин. Было убито 554 и тяжело ранено 805 человек.

На английские города немецко-фашистская авиация сбросила около 190 тыс. тонн фугасных и зажигательных бомб.

Правящие круги Англии, поощряя вооружение фашистской Германии, рассчитывали, что фашистское оружие будет использовано в первую очередь против Советского Союза. Невиль Чемберлен еще 30 сентября 1938 г., выступая на аэродроме в Кройдоне по возвращении из Мюнхена, торжественно заявил, что мир обеспечен на целое поколение. Чемберлен, конечно, имел в виду мир для Англии. В подтверждение он показал клочок бумаги, на котором Гитлер обязался не воевать с Англией. Но не прошло и двух лет, как на английские города посыпались фашистские бомбы.

Действуя по плану стратегической дезинформации, германское верховное командование в течение второй половины 1940 г. проводило усиленную переброску своих войск на Восток. В середине июля 1940 г. группа армий «Б» была переведена из Юго-Западной Франции в Познань (Польша)⁴⁹.

6 сентября, накануне налетов фашистской авиации на Лондон, был отдан новый приказ о переводе на Восток до 1 октября 1940 г. 20 дивизий⁵⁰.

В начале октября начальник штаба ВВС Гофман заявил, что число истребителей, действовавших против Англии, сократилось до 600, а бомбардировщиков — до 800⁵¹. Поэтому в октябре 1940 г. немецкая бомбардировочная авиация прекращает дневные налеты на Англию, чтобы «сохранить воздушный флот для главной кампании на Востоке»⁵².

Йодль в это же время заявил, что «перед лицом предстоявшей борьбы против Советской России никто не мог решиться на то, чтобы немецкая авиация была полностью обескровлена в боях над Англией» ⁵³.

В начале ноября 1940 г. штаб группы армий «Ц» был переведен из Дижона (Франция) в Дрезден⁵⁴.

В ноябре Гитлер предлагает Муссолини отозвать с территории Франции те части, которые входили в состав оккупационных войск и вместе с германскими войсками демонстрировали подготовку вторжения через Ла-Манш.

5 декабря 1940 г. начальник германского генерального штаба сухопутных войск Гальдер в присутствии Браухича доложил Гитлеру план восточного похода. 18 декабря Гитлер подписал директиву № 21, в.которой план внезапного и вероломного нападения на Советский Союз получил новое условное название план «Барбаросса». Директива начиналась следующими словами: «Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии» ⁵⁵.

Эта директива, парафированная Кейтелем и Иодлем, была настолько секретна, что ее размножили в количестве «только девяти экземпляров. Три из них были распределены по одному между тремя родами германских вооруженных сил, а остальные шесть — заперты в сейфе генерального штаба» ⁵⁶. Подписывая директиву, Гитлер «подтвердил, что операция «Морской лев» могла бы не приниматься во внимание»⁵⁷.

К концу декабря в Польшу переехали штабы 4-й и 18-й армий, а в Восточную Пруссию прибыло до 9 штабов корпусов и около 30 дивизий ⁵⁸.

10 января 1941 г. германское верховное командование официально приказало прекратить подготовку к операции «Морской лев» ⁵⁹. В отношении высадки десанта в Англии должны были продолжаться те мероприятия, которые служили «для обмана противника» ⁶⁰.

3 февраля 1941 г. план «Барбаросса» утверждается окончательно. В тот же день на совещании германского верховного командования было принято решение о том, что стратегическая концентрация войск для выполнения плана «Барбаросса» будет маскироваться приготовлениями не только к операции «Морской лев», но и к второстепенной операции по плану «Ма-рнца» (война против Греции).

В марте Гитлер созвал командующих и поставил перед ними следующие задачи: разгромить русскую армпю, «захватить Москву до наступления зимы» ⁶¹, одним ударом ликвидировать Советское государство, затем оккупационными силами создать в России «вооруженную границу», а главные силы использовать для захвата Гибралтара, Иберийского полуострова и для подготовки последней борьбы с Англией.

Из этого видно, что так называемые «мирные» предложения Гитлера Англии от 19 июля 1940 г. являлись лишь продолжением политики, направленной к тому, чтобы создать условия для разгрома поодиночке всех государств, противящихся фашистской агрессии, и не допустить возможного создания антигитлеровской коалиции.

30 апреля Гитлер назначил окончательную дату начала операции «Барбаросса». «Это должно быть воскресенье 22 июня 1941 г.»⁶². Возрастание масштабов подготовки к походу против Советского Союза потребовало также перемещения на Восток крупных сил немецкой авиации. В связи с этим гитлеровцам пришлось борьбу против Англии в конце концов приостановить, так и не добившись капитуляции английского народа.

В первой половине 1941 г. напряжение для Англии постепенно ослабевает⁶³. В этот период Лондон пережил четыре массированных налета немецкой авиации. Так, 20 марта 1941 г. его бомбардировало 310 самолетов, 17 и 20 апреля — 524 и в ночь на 11 мая 1941 г. — 580. На этом приостановились налеты больших масс немецко-фашистской авиации на Лондон в расчете на то, что активные военные действия против Англии вскоре будут продолжены. В директиве Гитлера № 32 от 19 июля 1941 г. говорилось, что «после завершения похода на Восток в полном масштабе должна быть возобновлена военно-морскими и военно-воздушными силами «осада Англии» ⁶⁴.

В мае 1941 г. большая часть немецких ВВС была переброшена на Восток. В район Прибалтики прибыли новые пехотные дивизии. Чтобы скрыть готовящееся на Востоке наступление, гитлеровцы держали основную массу танковых и моторизованных дивизий, готовых к переброске, в Германии и на Западе. На Западе же придерживались кадровые дивизии с целью создать впечатление, будто они предназначены для десантной операции на Британские острова. Подвижные соединения были переброшены на Восток с максимальной осторожностью за месяц до начала нападения на Советский Союз. И все же, пишет Паулюс, весной 1941 г. можно было уже «ясно установить, что операция вторжения в Англию является маскировкой подготовки к войне против Советского Союза» ⁶⁵. Поэтому, чем ближе подходил срок внезапного и вероломного нападения на СССР, тем больше усилий предпринималось для того, чтобы по возможности «отвлечь внимание противника от развертывания германских войск на Востоке»⁶⁶. С этой целью план «Барбаросса» маскировался распространением ложной информации о неизбежности вторжения в Англию весной 1941 г.

Сам министр пропаганды Геббельс, конечно, был не только в курсе стратегической дезинформации, но и принимал активное участие в проводимых мероприятиях. Так, по его инициативе для стратегической дезинформации был использован захват фашистскими войсками острова Крит 1 июня 1941 г.

7 июня Геббельс сделал следующую запись в своем дневнике: «Совместно с ОКВ (верховное командование вооруженных сил.— В. С.) и с согласия фюрера я разрабатываю статью о вторжении. Тема «Остров Крит в качестве примера». Довольно ясно. Она должна появиться в «Фелькишер беобахтер» и затем быть конфискована. Лондон узнает об этом факте спустя 24 часа через посольство Соединенных Штатов. В этом смысл маневра. Все это должно служить для маскировки действия на Востоке»⁶⁷. Во всем министерстве пропаганды только два человека, кроме Геббельса, знали об истинном значении разыгранной 13 июня инсценировки.

По замыслу гитлеровцев захват Крита воздушнодесантными войсками должен был явиться лишь примером подобных более крупных операций в других местах. Это было сделано с целью создать впечатление, что предстоит вторжение в Англию. Затем Йодль действительно получил приказание конфисковать этот номер за разглашение военной тайны, чтобы таким приемом подтвердить достоверность напечатанной информации.

Высшие руководители фашистской Германии осуществляли таким образом план «грандиозного обмана... имевшего целью создать впечатление готовящегося вторжения в Англию» ⁶⁸.

В англо-американской прессе до самого нападения фашистской Германии на Советский Союз печатались статьи на тему о серьезности военных приготовлений против Англин. 12 февраля 1941 г. английские газеты вышли с предупреждением населения об ожидаемом вторжении на Британские острова. 6 марта 1941 г. военный министр Маргессон заявил в парламенте, что опасность вторжения весьма велика. По май 1941 г. английское правительство делало вид, что оно верит в мнимую угрозу германского вторжения в Англию в 1941 г.

На самом деле английские и американские правящие круги были хорошо осведомлены о том, что Германия готовит нападение на Советский Союз. Государственный департамент США знал о германских планах нападения на СССР еще в конце 1940 г. Бывший заместитель государственного секретаря Самнер Уэллес писал в своих послевоенных мемуарах: «В начале января 1941 г. мною было получено сообщение, которое, с моей точки зрения, не оставляло ни малейшей тени сомнения относительно того, что германский генеральный штаб по соглашению с Гитлером готовит внезапное нападение германских армий на Советский Союз весной этого же года. Информация была весьма подробна и исходила из самых достоверных источников» ⁶⁹.

Корделл Хэлл в своих мемуарах подтверждает, что в январе 1941 г. он также получил достоверную информацию о том, что Гитлер тщательно разрабатывает планы нападения на Россию.

16 мая 1941 г. в письме Черчилля к Смэтсу содержалось удовлетворение тем, что «Гитлер сосредоточивает свои силы против России. Идет беспрерывная переброска войск, танковых сил и авиации на север с Балкан и на восток из Франции и Германии. Я лично полагаю, что наилучшим шансом для него является нападение на Украину и Кавказ, это обеспечило бы ему хлеб и нефть»⁷⁰.

В связи с подготовкой войны против СССР германское верховное командование было вынуждено ограничить размах боевых действий на морских коммуникациях Англии в Атлантике. В книге исторического отдела военного министерства США «Структура обороны западного полушария» признается, что решение Гитлера отложить вторжение в Англию, а также и других задач, например захват Гибралтара и Северной Африки, «пока он не завоюет Советского Союза, в значительной степени облегчило обстановку в Атлантике в 1941 г. ...» ⁷¹.

План первоочередного нападения на Советский Союз подчинял себе все прочие планы немецких фашистов.

В настоящее время в английской историографии второй мировой войны усиливается тенденция к искажению причин отказа Гитлера от вторжения в Англию в 1940—1941 гг. Наиболее характерной в этом отношении является книга вицемаршала английской авиации Уайкхэма, в которой он пытается доказать, что немцам не удалось вторгнуться в Англию потому, что англичане выиграли «битву за Англию» и это явилось «первым поворотом в войне» ⁷². Уайкхэм постарался предать забвению выводы тех буржуазных историков, которые в первые послевоенные годы сообщали объективные факты. Например, известный английский военный писатель Лиддел Гарт, которого никак нельзя заподозрить в нелояльности к британскому империализму, под впечатлением неопровержимых фактов, полученных им от бывших членов германского верховного командования, был вынужден признать, что в 1940 г. «Гитлер не желал завоевывать Англию, Он мало интересовался приготовлениями к вторжению, ничего не делал для того, чтобы их торопить, и отменил их под первым же благовидным предлогом» ⁷³.

Почему же Гитлер не желал завоевывать Англию в 1940 г.? Лиддел Гарт прямо отвечает: дело в том, что «его мысли уже были прикованы к Востоку»⁷⁴. В крупнейшей английской газете «Таймс» 20 сентября 1942 г. был сделан следующий вывод: «В 1941 г. Гитлер бросил свои войска на Россию, потому что не отважился двинуть их против Британских островов, покуда у него в тылу на Востоке была большая бдительная, непобежденная русская армия».

К весне 1941 г. за свой тыл на Западе гитлеровцы уже не опасались. Гитлер пришел к выводу, что «у него тыл может быть свободен для действий на Востоке»⁷⁵.

Правящие круги Англии не помышляли об освобождении стран Западной Европы, оккупированных немецко-фашистскими войсками. И Гитлер во время последнего большого совещания до начала нападения на Советский Союз, 14 июня 1941 г., выразил уверенность в том, что операция на Востоке закончится победой в сравнительно короткий срок и что в это время не будет серьезной угрозы со стороны Англии.

Вторая часть этого заявления оправдалась. До июня 1944 г. правящие круги Англии не мешали фашистской Германии вести войну на Востоке. Но в главном и основном Гитлер и в его лице германские империалисты ошиблись, переоценив свои силы и недооценив сил и возможностей Советского государства.

Таким образом, с лета 1940 г. подготовка к внезапному и вероломному нападению на Советский Союз стала составной частью планов Гитлера относительно дальнейшего ведения войны. Эта подготовка являлась основным определяющим содержанием немецко-фашистской стратегии после разгрома Франции и других западноевропейских стран в мае — июне 1940 г. Шумиха вокруг операции «Морской лев» прикрывала эту подготовку .и являлась средством стратегической дезинформации.

* * *

Мюнхенская политика правящих кругов Англии и Франции продолжалась, таким образом, после начала второй мировой войны при одобрении и поддержке правящих кругов США. Продолжение мюнхенской политики в новой изменившейся обстановке выразилось в дальнейшем поощрении фашистской агрессин в сторону Советского Союза. Имея в виду эту главную цель своей мюнхенской политики, западные союзники пожертвовали Польшей и не оказали ей никакой военной помощи. Бездействие на Западном фронте объяснялось их надеждами на то, что в дальнейшем агрессия будет продолжена против Советского Союза. Восемь месяцев правящие круги Англии и Франции ожидали осуществления своих замыслов. Этот период (с 3 сентября 1939 г. по 10 мая 1940 г.) в буржуазной историографии получил название «странной войны». В течение этого времени англо-французские войска, несмотря на объявление войны, не вели активных военных действий непосредственно против фашистской Германии. Поэтому термин «странная война» означает определенное понятие — ненастоящая война (война объявлена, но активные военные действия не ведутся).

Буржуазная историография обычно ограничивается внешней характеристикой «странной войны» — войны без активных военных действий, избегая раскрытия тех причин, которые вызвали к жизни это явление. Основная причина «странной войны» заключалась в том, что западные державы надеялись, пожертвовав Польшей и объявив Германии войну формально, заставить ее продолжить войну на Востоке. Однако эта главная цель их политики потерпела крах, так как гитлеровская агрессия, вместо того чтобы двинуться дальше на Восток, повернула на Запад.

Реакционным силам США, Англии и Франции, несмотря на все их старания, не удалось заставить гитлеровскую Германию после захвата Польши продолжить агрессию в сторону Советского Союза. Реакционные англо-франко-американские круги, вскормившие немецкий фашизм, не рассчитывали, что он начнет борьбу за мировое господство нападением на своих западных соседей и будет угрожать коренным интересам господствующих классов Англии, Франции и США.

Основным содержанием периода после капитуляции Франции явилась подготовка фашистской Германии к нападению на Советский Союз. Замысел предусматривал сначала напасть на СССР, а затем на Англию. План «Морской лев» был средством стратегической маскировки внезапного и вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз.

Примечания:

¹  См. Например: Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 273.

² Архив МО СССР, ф. 6598, ои. 725110, д. 763, л. 39.

³ К. Кlee. Das Unternehmen ..Seelovve", S. 75.

⁴ Архив МО СССР, ф. 6598, on. 725110, д. 763, л. 13.

⁵ Архив МО СССР, ф. 6598, on. 725110, д. 763, л. 18.

⁶ Там же.

⁷ Там же, л. 33.

⁸ Там же, л. 35.

⁹ А. МсКее. Strike from the Sky. The story of the Battle of Britain. London, 1960, p. 57.

¹⁰ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 49.

¹¹ См. «За рубежом», 1968, Si 18, стр. 24.

¹² К. Кlее. Das Unternehmen „Seelowe", S. 98.

¹³ К. Кlее. Das Unternehmen „Seelowe», S. 5.

¹⁴ Архив МО СССР, ф. 6598, on. 725110, д. 763, л. 36.

¹⁵ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. I, стр. 495.

¹⁶ К. Кlее. Das Unternehmen „Seelowe», S. 195.

¹⁷ Les lettres secr£tes echangees par Hitler et Mussolini, p. 73.

¹⁸ Там же

¹⁹ A. Philippi und F. Heim. Der Feldzug gegen Sowjetrubland 1941 bis 1945. 1962. s. 27

²⁰ «Совершенно секретно. Только для командования!» Документы и материалы, стр. 143.

²¹ См. W. Wаrlimоnt. Im Hauptquarlier der deutschen Wehrmacht 1939—1945. Frankfurt am Main, 1962, S. 126.

²² A. Hillgruher. Hillers Strategie, S. 72.

²³ П. Кёрнер-Шрадер. Дневник немецкого солдата. 1961. с. 49

²⁴ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 160.

²⁵ Tам же.

²⁶ К. Кlee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 106.

²⁷ Там же.

²⁸ M. Sсhulinan. Defeat in the West. New York, 1948, p. 52.

²⁹ К. Кlee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 209.

³⁰ Архив МО СССР, ф. 6598, on. 725110, д. 763, л. 39.

³¹ Tам же.

³² «За рубежом», 1968, № 18, стр. 24.

³³ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 113.

³⁴ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 155.

³⁵ Там же, стр. 158.

³⁶ Там же.

³⁷ К. Кlee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 177.

³⁸ См. A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 177.

³⁹ См. Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 274. В составе английских ВВС действовала польская эскадрилья «303», которая за весь период боевых действий в небе над Англией сбила 126 немецких самолетов. (См. A. Fiedler. Dywizjon, 303, Poznan, 1965, s. 111.)

⁴⁰ «Совершенно секретно! Только для командования!» Документы и материалы, стр. 202.

⁴¹ См. А. МсКее. Strike from the Sky, p. 277.

⁴² Tам же

⁴³ The Memoirs of Cordell Hull. Vol. II. New York, 1948, p. 968.

⁴⁴ B. Collier. Defence of the United Kingdom. 1957. p. 242

⁴⁵ См. Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 274.

⁴⁶ К. Кlее. Das Unternehmen ,,Seelowe“, S. 184.

⁴⁷ R. Wheatleу. OperationSea Lion. Oxford, 1958, p. 31.

⁴⁸ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 174

⁴⁹ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 763, л. 50.

⁵⁰ См. Е. Коrdt. Wahn und Wirklichkeit, S. 305.

⁵¹ Cm. A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 177.

⁵² A. McKee. Strike from the Sky, p. 276.

⁵³ «Военно-исторический журнал», 1960, № 10, стр. 82.

⁵⁴ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 763, л. 51.

⁵⁵ «Совершенно секретно! Только для командования!» Документы и материалы, стр. 149.

⁵⁶ R. Seth. Operation Barbarossa, p.p. 23—24.

⁵⁷ К. Klee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 218.

⁵⁸ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 763, л. 51.

⁵⁹ 13 февраля 1942 г. Гитлер окончательно отказался от осуществления операции «Морской лев» и дал указание главнокомандующему военно-морским флотом Редеру «прекратить последнюю техническую подготовку». (К. Klee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 229.) Так благодаря Советскому Союзу Англия избежала вторжения фашистских войск на свою территорию.

⁶⁰ К. Klee. Das Unternehmen „Seelowe", S. 219—220.

⁶¹ R. Seth. Operation Barbarosa. p. 23,

⁶² Tам же, стр. 29

⁶³ B. Collier. Defence of the United Kingdom. 1957. p. 277

⁶⁴ «Совершенно секретно! Только для командования!» Документы и материалы, стр. 202.

⁶⁵ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 763, л. 19.

⁶⁶ К. Кlее. Das Unternehmen „Seelowe", S. 226.

⁶⁷ Цит. по кн. Е. Ржевская. Берлин, май 1945. 1967. с. 61

⁶⁸ М. Schulman. Defeat in the West, p. 61.

⁶⁹ S. Welles. The Time for Decision, p. 170.

⁷⁰  W. Churchill. The Second World War. Vol. III, p. 251.

⁷¹S. Conn and B. Fairchild. The Framework of Hemisphere Defence. 1960. p. 142

⁷² P. Wykeham. Fighter Command. 1960. p. 138

⁷³ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 112-113.

⁷⁴ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 161.

⁷⁵ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 151.

 

ВЫЖИДАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И ПЕРИФЕРИЙНАЯ СТРАТЕГИЯ США И АНГЛИИ

1. НЕУДАЧИ ИТАЛЬЯНСКОГО ФАШИЗМА В БАССЕЙНЕ СРЕДИЗЕМНОГО МОРЯ

В тот момент, когда немецко-фашистские войска находились у ворот Парижа, а предатели французского народа готовились к капитуляции, в войну вступила фашистская Италия. 10 июня Муссолини объявил войну Франции и Англии.

Итальянский фашизм в течение долгого времени высчитывал свои шансы на успех. 12 августа 1939 г. Чиано посетил Гитлера в Бергхофе и предупредил, что Италия не подготовлена к войне. В письме к Гитлеру от 4 января 1940 г. Муссолини указывал на тот факт, что «Италия не может выдержать длительную войну. Ее вмешательство должно состояться в наиболее выгодный и наиболее решающий момент»¹.

В то время Муссолини еще не был уверен в победе фашистской Германии. Война вспыхнула слишком рано для Италии — на три года раньше предполагаемого срока, стратегическая обстановка была неясна, и Муссолини предпочел объявить Италию «невоюющей страной». Такое решение предоставляло итальянскому фашизму большую свободу выбора в зависимости от обстоятельств. Заверяя Гитлера в том, что Италия выступит на стороне Германии, как только закончит подготовку, Муссолини заявил, что фашистская Италия намерена в данный момент составить ее резерв.

В то время когда Муссолини заверял Гитлера в своей верности, Чиано говорил французскому послу Франсуа Понсе: «Не утомляйте себя пропагандой! Одерживайте победы, и мы будем с вами. В противном случае мы будем против вас». Это был торг с воюющими сторонами за большую долю добычи и выяснение шансов сторон. Точно так правящие круги Италии поступали и в первую мировую войну.

Уже 1 мая 1940 г. Муссолини выразил американскому послу в Риме Филипсу уверенность в том, что Германия не может потерпеть поражения. Он много распространялся на тему о «новой географии», вытекающей из завоеваний Гитлера.

Ему не терпелось самому принять участие в перекройке карты Европы, бассейна Средиземного моря и даже всего мира. Военный ажиотаж охватил итальянских империалистов в результате успехов Гитлера. Они были полны решимости урвать и для себя жирные куски от европейского пирога.

После неожиданно быстрого поражения Франции Муссолини стал беспокоиться, что война закончится раньше, чем Италия успеет вступить в нее, и что он упустит тем самым возможность пожинать плоды победы. Поэтому Муссолини, боясь остаться исключенным из числа победителей, 30 мая 1940 г. пишет Гитлеру о том, что флот и авиация полностью готовы к войне и он лично возьмет на себя командование всеми вооруженными силами. 2 июня 1940 г. объявление войны окончательно переносится на 10 июня 1940 г.

В то время когда Муссолини объявил войну Франции и Англии, Германия не нуждалась в итальянском вмешательстве. Но Муссолини счел необходимым сделать хотя бы небольшое усилие, цинично заявив начальнику генерального штаба Бадольо, что если только присутствовать при французском поражении, то не будет никакого основания требовать своей доли добычи. В беседе с Бадольо Чиано заметил, что Муссолини просто «хочет стать мародером». В эту фразу Чиано вложил мысль о том, что только один человек, имея в виду Муссолини, виноват в разбойничьих действиях Италии. Этот тезис довольно широко распространен в буржуазной историографии. В действительности же с планами Муссолини были полностью согласны правящие круги фашистской Италии. Они ревностно трудились над их реализацией.

Итальянское командование сосредоточило для наступления 22 дивизии. Французские силы в составе альпийской армии не превышали семи дивизий. И тем не менее ни на одном участке итальянцам не удалось вклиниться в расположение французских войск. Наступление итальянцев 18 июня в Приморских Альпах успеха не имело.

21 июня итало-фашистское командование предприняло генеральное наступление. Но, несмотря на свое подавляющее превосходство, итальянцы были отброшены почти повсюду. Им так и не удалось завладеть перевалами.

Итало-фашистские войска в Альпах оказались в критическом положении. Когда их ударные части проникли во французскую систему укреплений, французские войска отрезали им пути отхода. В этот момент упал спасительный занавес перемирия.

25 июня согласно акту о капитуляции французской буржуазии перед фашизмом военные действия на территории Франции повсеместно прекратились.

Германия таким образом выиграла войну против Франции без какого-либо влияния со стороны Италии. Поэтому делегация французских капитулянтов в Компьенском лесу категорически отказывалась признать фашистскую Италию как победительницу. Гитлеровцы также не признавали, что Муссолини имеет право называться победителем.

18 июня 1940 г. Муссолини встретился с Гитлером в Мюнхене. Претензии фашистской Италии на Корсику и Тунис были отклонены. Единственное, что удалось итальянскому фашизму получить за свои труды,— это несколько клочков французской территории в районе Французской Ривьеры. Не удовлетворившись этим, итальянские фашисты обращают свой взор на Египет, в сторону Суэцкого канала.

К расширению военных действий в Средиземноморском бассейне итальянские фашисты готовились длительное время. Захват Албании рассматривался ими как создание плацдарма для дальнейшей агрессин в бассейне Средиземного моря. Используя Суэцкий канал, Муссолини беспрепятственно и на виду у англичан накапливал необходимые силы и средства.

В письме к Гитлеру 4 января 1940 г. Муссолини сообщал, что в итальянских колониях в Северной Африке сосредоточено 15 дивизий, из них 8 дивизий регулярной армии, 4 чернорубашечников и 3 ливийские дивизии из итальянских колонистов². Однако со дня объявления войны Англии и до 13 сентября

1940 г., то есть в течение почти трех месяцев, итальянские вооруженные силы в бассейне Средиземного моря, за исключением района Приморских Альп, бездействовали. Это объясняется тем, что «при вступлении Италии в войну стратегические цели Муссолини предусматривали расширение его империи за счет военных успехов Германии»³.

Муссолини писал Гитлеру 17 июля 1940 г.: «Мы закончили подготовку к наступлению крупного масштаба на Египет... Я рассчитываю предпринять мое наступление одновременно с вашими комбинированными операциями по высадке в Англии». В то время Муссолини еще не знал, что Гитлер не собирается осуществлять вторжение в Англию до нападения на Советский Союз.

27 августа 1940 г. Муссолини вновь сообщил в Берлин, что «подготовка закончена и Грациани получил приказ наступать в тот самый день, когда немцы нанесут удар по Великобритании».

Муссолини ждал и не мог дождаться дня вторжения немецких вооруженных сил на Британские острова. Это пассивное ожидание свидетельствовало о неспособности итальянского фашизма к ведению военных действий большого масштаба собственными силами.

Английское командование в бассейне Средиземного моря также занимало выжидательную позицию. Война, которую фашистская Италия объявила Англии, застала английский империализм в состоянии неподготовленности к отражению фашистской агрессии в Африке. В то время как военные приготовления фашистской Италии к захвату Суэцкого канала были в полном разгаре, англичане имели в Египте незначительные регулярные войска.

Когда Италия 10 июня 1940 г. объявила войну Англии, в Западном Египте находилась всего одна неполная бронедивизия англичан и несколько подразделений из доминионов. Только в августе 1940 г. в Египет была направлена 4-я индийская дивизия, а в сентябре к этим войскам присоединились части одной британской бригады.

Английские силы были слабы лишь в Египте — они даже не обеспечивали оборону египетско-ливийской границы. В Сирии же и Ливане находилась 9-я армия (командующий X. Вильсон), а в Ираке и Иране — 10-я армия (командующий Кинан). В этих армиях в конце 1941 г. было 11 пехотных и 1 кавалерийская дивизия.

Английская военно-морская эскадра в Александрии имела в своем составе 2 линкора, 9 крейсеров, 26 эсминцев, 12 подводных лодок и 1 авианосец «Игл»⁴.

В состав итальянского военно-морского флота входили б линкоров, 8 тяжелых крейсеров, 14 легких крейсеров, 62 эсминца, 65 миноносцев, 118 подводных лодок и 73 торпедных катера⁵. В первой линии итальянцы имели 982 самолета.

Англия решила использовать предоставленную Муссолини передышку для того, чтобы прибрать к своим рукам французский военно-морской флот, находившийся в различных английских портах метрополии и Средиземного моря. Правящие круги Англии «особенно возмущались тем, что Франция не выполнила поставленного ими условия о перебазировании французского флота в британские порты»⁶. Затем Англия намеревалась «захватить те части французской империи, на которые она сможет наложить руку» ⁷.

Эти мероприятия проводились под флагом укрепления стратегических позиций Англии в бассейне Средиземного моря. Англичане торопились прибрать к своим рукам французские колонии в Африке раньше, чем туда проникнут Германия и Италия.

К началу второй мировой войны военно-морской флот Франции, но английским данным, имел в своем составе 10 линкоров, 3 авианосца, 18 крейсеров, 64 эсминца, 12 торпедных катеров и 79 подводных лодок⁸.

В момент франко-немецкого перемирия французский военно-морской флот находился не только в портах и базах Франции и ее колониях. Поскольку Франция воевала вместе с Англией против Германии, французские корабли стояли на якорях и в британских портах.

В момент капитуляции правящих кругов Франции в английских военно-морских портах Плимута и Портсмута находилось 2 французских линкора («Курбе» и «Париж»), 4 легких крейсера, 9 эсминцев, около 200 минных тральщиков и охотников за подводными лодками и несколько подводных лодок. 3 июля 1940 г. все французские корабли в английских портах были захвачены англичанами и включены в состав британского флота.

В Александрии (Египет) стояла французская эскадра в составе линкора «Лоррэн» («Лотарингия»), четырех первоклассных крейсеров, трех эсминцев и одной подводной лодки. Экипаж кораблей насчитывал 5200 человек. 4 июля 1940 г. командующий французской эскадрой в Александрии адмирал Годфруа подписал с английскими властями соглашение, по которому французская эскадра подлежала нейтрализации до конца войны.

Во французском военном порту Мерс-эль-Кебир близ Орана на якорях стояли два новых линейных крейсера — «Дюнкерк» и «Страсбург», два линкора — «Бретань» и «Прованс», несколько легких крейсеров, эсминцев, подводных лодок и других кораблей. Утром 3 июля 1940 г. английская эскадра в составе линейного корабля «Худ», линкоров «Вэлиант» и «Резолюшн», авианосца «Арк Ройял», 2 крейсеров и 11 эсминцев внезапно атаковала французскую эскадру в Мерс-эль-Кебире.

Английские самолеты с авианосца совершили ожесточенные налеты. Французский линкор «Бретань» взорвался, линейный крейсер «Дюнкерк» сел на мель, линкор «Прованс» выбросился на берег. В этом бою погибло 1 тыс. французов. Линейному крейсеру «Страсбург» и пяти эсминцам удалось прорваться и уйти в Тулон. Туда же сумели уйти и 7 крейсеров из Алжира.

Военные корабли, находившиеся на острове Мартинике (Вест-Индия), также были нейтрализованы. Англичане повредили французский авианосец «Беарн» и два легких крейсера.

8 июля с английского авианосца «Гермес», подошедшего к Дакару (Западная Африка), поднялись бомбардировщики для атаки нового французского линкора «Ришелье». В линкор попала воздушная торпеда, и он был поврежден.

По официальному заявлению правительства Виши, после франко-немецкого перемирия англичане конфисковали французские суда, включая и торговые, общим тоннажем 650 тыс. тонн и потопили корабли общим тоннажем 73 тыс. тонн.

Военные действия против французского военно-морского флота под предлогом, что он ни в коем случае не должен попасть в руки немцев, были одобрены английским парламентом. Все депутаты от лейбористов до консерваторов «объединились в торжественном оглушительном приветствии»⁹.

Предпринятые английским правительством крайние меры, относящиеся к категории начала войны, не вызывались необходимостью. Французы согласились присоединить французские корабли к английскому флоту или их потопить, если немцы потребуют их сдачи. Англичане считали, что такое требование немцы обязательно предъявят, а поэтому категорически отклоняли французское условие. Между тем гитлеровцы, понимая непреодолимые трудности, связанные с получением в тот период в свое распоряжение французского флота, были в свою очередь заинтересованы в том, чтобы помешать переходу французских кораблей на сторону англичан. Поэтому вопреки ожиданиям они не предъявили французам требования о сдаче флота. Кроме того, имелось еще одно обстоятельство, повлиявшее на решение Гитлера временно ограничиться лишь нейтрализацией французского флота. «В тот период, — пишет английский историк Дж. Батлер, — Гитлер надеялся в скором времени заключить мир с Великобританией для того, чтобы закрепить и освоить свои завоевания, а на тот случай, если бы это оказалось невозможным, он хотел сохранить французское правительство, готовое сотрудничать с ним»¹⁰.

Почему же все-таки английское правительство пошло на крайние меры? Дж. Батлер объясняет это тем, что английскому правительству не были известны намерения Гитлера в отношении французского флота и отсутствовало доверие к своей бывшей союзнице — Франции.

24 июня 1940 г. Дарлан дал французским военно-морским силам указания, в которых предлагалось принять секретные подготовительные меры для того, чтобы в случае если итало-немецкая комиссия по перемирию предпримет какие-либо действия с целью захвата французского флота, то «кораблям надлежит, не ожидая никаких последующих приказов, уйти в Соединенные Штаты. Если же не представится какой-либо иной возможности избежать их захвата противником, они должны быть затоплены»¹¹.

Глава французской военно-морской миссии в Великобритании адмирал Одандаль довел содержание этих указаний до английского адмиралтейства. Батлер утверждает, что английские морские офицеры не разобрались в важности этих указаний по вине Одандаля, а поэтому эти указания остались неизвестны военному кабинету. Но все равно, пишет Дж. Батлер, «приказы какого-то француза, будь он главнокомандующий пли министр, были бы квалифицированы как недостаточная гарантия против столь явной угрозы»¹². Под явной угрозой имеются в виду французские линейные корабли. Захват немцами одних только линейных кораблей «Ришелье» и «Жан Бар», утверждает Батлер, мог «изменить весь ход войны» ¹³. Это, конечно, является крайним преувеличением.

С целью добиться внезапности нападения военный кабинет вечером 24 июня решил отказаться от предъявления французскому правительству ультимативного требования.

Военные действия против французских военных кораблей Дж. Батлер называет инцидентом¹⁴.

Американский историк Р. Гренфелл отмечает: «Пусть англичане не обманывают себя, полагая, что это вовсе не военные действия против Франции... Это была война» ¹⁵.

После нападения английской эскадры на Мерс-эль-Кебир правительство Петэна порвало дипломатические отношения с Англией. Разрывая дипломатические отношения, французские фашисты пытались использовать в своих целях возмущение французского народа враждебными действиями английских империалистов. Американские высокопоставленные наблюдатели отмечали, что враждебность французского народа по отношению к Англии, вызванная тем, что Англия не оказала Франции сколько-нибудь значительной вооруженной помощи в течение последних трех недель перед ее крушением, еще больше усилилась после нападения англичан на французские военные корабли в Мерс-эль-Кебире.

В ответ на действия Петэна английское правительство установило жесткую морскую блокаду Франции и французских портов в Северной Африке.

3 августа 1940 г. английский военный кабинет приступил к организации военной экспедиции для захвата Французской Западной Африки, побудив де Голля атаковать Дакар при поддержке английского флота. План был составлен в расчете на бескровную экспедицию. Английские правящие круги надеялись, что местный гарнизон и чиновники поддержат де Голля, если он появится на сцене.

Военно-морская часть экспедиции осуществлялась англичанами, а сухопутные действия были возложены на немногочисленные войска де Голля. Но у де Голля не было достаточно сил для этой операции. В июле 1940 г. комитет движения «Свободная Франция» имел в своем распоряжении в Англии всего два батальона иностранного легиона.

Экспедиция в Дакар завершилась полной неудачей. Берлин и Виши были своевременно информированы о характере экспедиции и о том, что операция назначена на 19 сентября. По распоряжению немецко-фашистских оккупационных властей 10 сентября Петэн отправил из Тулона в Дакар французскую эскадру в составе трех крейсеров и трех эсминцев. 1 сентября эскадра беспрепятственно прошла Гибралтарский пролив и 14 сентября прибыла в Дакар, где находился линкор «Жан Бар». Эти французские военные корабли помогли отразить английскую атаку.

Оплошность с пропуском вишийских военных кораблей через Гибралтарский пролив произошла, во-первых, из-за отсутствия бдительности у английской охраны пролива, во-вторых, потому, что гитлеровцы успели направить вишийскую эскадру в Дакар через Гибралтарский пролив раньше, чем командование гибралтарской крепости было поставлено в известность о планах английского правительства.

23 сентября английская эскадра, подошедшая к Дакару, была встречена артиллерийским огнем французских береговых батарей и торпедными атаками подводных лодок. В течение двух дней шла артиллерийская перестрелка. Огнем береговых батарей французам удалось повредить два английских линкора, тяжелый крейсер и четыре эсминца. Это заставило командующего английской эскадрой отступить в открытое море.

Позже выяснилось, что провал дакарской экспедиции в сентябре 1940 г. в значительной степени явился результатом вишийского шпионажа в штабе де Голля в Лондоне. «Виши пронюхало о подготовке дакарской экспедиции, так как тайна не была сохранена... На прощальных обедах офицеры пили «за Дакар». Многие военные распространяли в Лондоне слух о том, что едут в Африку»¹⁶.

Участие де Голля в английских военных экспедициях объяснялось его заинтересованностью в расширении сферы влияния Национального комитета «Свободная Франция» во французских колониальных владениях. Без помощи англичан ему было не обойтись. Но англичане не собирались эту помощь оказывать ради французских интересов. Де Голлю приходилось опасаться своего английского союзника. В секретном письме Черчилля к де Голлю от 7 августа 1940 г. содержался прямой отказ гарантировать территориальную неприкосновенность Франции.

Муссолини, надеявшийся на скорую высадку гитлеровских армий на Британские острова, также не предпринимал против Англии в бассейне Средиземного моря военных действий с решительными целями.

Кроме того, Англия могла беспрепятственно заняться укреплением своих позиций в бассейне Средиземного моря благодаря тому, что гитлеровцы спешили с подготовкой к нападению на Советский Союз, чтобы устранить со своего пути главное препятствие к мировому господству.

До 13 сентября 1940 г. аналогичная обстановка была на суше. Итало-фашистские войска, находившиеся на границе с Египтом, не предпринимали активных действий, ограничиваясь мелкими стычками пограничных патрулей. В ответ на запрос германского военного атташе Ринтелена о столь необычном характере войны начальник итальянского генерального штаба Бадольо ответил, что наступление в Северной Африке начнется «одновременно с высадкой немцев в Англии»¹⁷.

Бездействовали и англичане. Их активность свелась к тому, что разведывательные подразделения прорвали так называемую «проволоку Муссолини», которая тянулась на 320 км вдоль всей ливийской границы. Это были обычные проволочные заграждения в четыре ряда кольев. Устроены они были с целью помешать арабским племенам бежать с итальянской территории от «благ фашистского рая». С военной точки зрения эта полоса заграждений никакого значения не имела.

Убедившись, что гитлеровское вторжение на Британские острова откладывается на неопределенное время, Муссолини решил вторгнуться в пределы Египта.

Военные действия в Египте, а также в бывших итальянских колониях Киренаике и Триполитании (их общее название — Ливия) происходили на сравнительно узкой, прижатой пустыней к .морю прибрежной равнине. Эта полоса местности простирается от моря в глубь Африканского континента примерно на 50—80 км. Главные силы обеих сторон действовали лишь в пределах этой прибрежной полосы.

Приморское операционное направление доступно для всех родов войск. Местность здесь повсюду ровная. Особенно большие возможности для широкого маневра имелись у подвижных частей. Танки и автомашины в большинстве случаев могли двигаться и вне дорог, по участкам открытой пустыни. Лишь в некоторых местах Киренаики (Дерна и др.) и вокруг Триполи (главный город Ливии) местность покрыта растительностью (кустарник, группы деревьев) и имеются обработанные поля. Значительная часть прибрежной территории неплодородна, единственным видом растительности является верблюжатник. От Бардии до Тобрука, а также от Сирта до Эль-Агейлы местность не имеет растительности и представляет собой пустыню.

Для климата пустыни характерны сухие жаркие дни и холодные ночи. Но в прибрежной полосе не слишком жарко ввиду влияния на климат моря. Жара не являлась здесь препятствием для военных действий.

В приморской полосе обе стороны не испытывали особых затруднений и в снабжении водой, так как к линии фронта был проложен водопровод. Итальянские инженерные части в октябре — ноябре 1940 г. провели водопровод протяженностью 200 км, английские инженерные части в ноябре 1940 г. построили водопровод протяженностью 160 км.

Пресная вода подвозилась войскам также морем, в автоцистернах и даже транспортными самолетами. Английское командование Получило из США 50 транспортных самолетов, которые были использованы как летающие водяные цистерны.

От Александрии до Тобрука (554 км) была проложена одноколейная железная дорога, а вдоль всего североафриканского побережья — асфальтированная автомобильная дорога протяженностью 1800 км (ширина дороги 6—8 м).

Военные действия итальянцев и англичан были ограничены обжитым приморским полупустынным направлением, так как обе воюющие стороны пользовались рядом удобств — железнодорожная линия, автострада, водопровод, смягчающее влияние

моря на климат, снабжение морским путем. Прибрежная полупустынная часть североафриканского театра военных действии и была центром «сосредоточения главных усилий» англичан против держав оси.

Соотношение сил сторон к 13 сентября 1940 г. было в пользу Италии. Итальянцы имели на египетской границе шесть дивизий и восемь танковых батальонов в составе 5-й армии (всего 70—75 тыс. человек), англичане — одну бронедивизию, одну индийскую дивизию и две пехотные бригады (всего 20— 25 тыс. человек). Эти войска входили в состав армии «Нил». Общая численность английских войск в Египте составляла 36 тыс. человек.

Английская авиация в Египте и Палестине насчитывала 205 самолетов, итальянская в Ливни и на островах Додеканес — 315 самолетов.

Учитывая благоприятное соотношение сил, главнокомандующий итало-фашистскими войсками Грацпани решил вторгнуться в Египет и моторизованными колоннами выйти вдоль побережья к Александрии и Каиру.

Главнокомандующий британскими войсками на Ближнем Востоке Уэйвелл с началом итальянского наступления планировал отойти на укрепление позиции Мерса-Матрух и, потеряв часть пустыни, выиграть тем самым время для организации обороны Египта.

13 сентября 1940 г. итало-фашистские войска двинулись тремя колоннами с Ливийского плато в Египет. Английские войска не оказали сопротивления и поспешно стали откатываться к городу Мерса-Матрух на заранее намоченные позиции. 16 сентября две итальянские колонны заняли Сиди-Баррани, продвинувшись примерно на 90 км. Здесь, вместо того чтобы продолжать дальнейшее беспрепятственное наступление, итальянцы остановились и окопались.

В результате между воюющими сторонами образовался разрыв в 80 км.

Потери англичан при отступлении составили, по данным Уэйвелла, около двух десятков людей и несколько машин. Это говорит о том, что действия воюющих сторон ограничивались мелкими стычками.

В иностранной печати много писали о причинах столь неожиданной остановки итальянцев у Сиди-Баррани. Многие усматривали причину ее в том, что Грацпани прежде всего думал о водопроводе и дорогах, чтобы воевать в пустыне с удобствами и комфортом. Действительная же причина коренилась во внутренней слабости итальянского фашизма, в нежелании итальянского народа воевать за чуждые и ненавистные ему интересы фашизма. Гитлеровцы были вынуждены отметить тот факт, что итальянские солдаты не находили в своей стране внутренней поддержки¹⁸. Отсюда и неверие Грацпани в возможность дальнейшего наступления собственными силами.

До 13 сентября 1940 г. Грациани свое наступление на Египет ставил в зависимость от вторжения немецко-фашистских войск на Британские острова. После 16 сентября он ожидает также осуществления «греческого плана» итальянских фашистов. По этому плану Италия должна была напасть на Грецию и оккупировать ее. Расчет Грациани в обоих случаях заключался в том, что англичане будут отвлечены, ослабят свое внимание к Египту, а это позволит итальянцам без большого усилия захватить Суэцкий канал.

В начале октября 1940 г. Ринтелен получил от Кейтеля задание сообщить Бадольо о том, что высадка немецкого десанта на Британские острова отложена до весны 1941 г.¹⁹. Итальянским фашистам оставалось или ждать дальнейших военных успехов Германии, или полагаться на свои собственные возможности.

Муссолини «не хотел иметь никаких немецких соединений в Африке. Он считал, что там должны воевать одни итальянцы» ²⁰. Но бессилие Грациани возобновить наступление собственными силами все же заставило Муссолини согласиться на переговоры со своим союзником о посылке в Ливию одной немецкой танковой дивизии.

15 октября в Рим прибыла гитлеровская военная делегация во главе с генералом Тома. Отчет Тома о результатах переговоров подтверждает, что Грациани ждал не только начала выполнения плана агрессии против Греции, но и гитлеровских подкреплений танковыми частями для совместных действий по захвату Суэцкого канала. Без гитлеровских подкреплений Грациани не пытался двигаться дальше на восток от Сиди-Баррани.

На пленарном заседании 16 октября 1940 г. немецкая делегация оглашает состав немецкой танковой дивизии, предназначенной к отправке в Северную Африку: личный состав — 13 000, танков — 120²¹. 18 октября итальянцы добиваются увеличения танков и бронемашин до 200 единиц²².

Гитлеровцы готовились к вероломному нападению на Советский Союз и не могли больше выделить ни одного лишнего танка, ни одного лишнего солдата.

Итальянский союзник, как более слабый, во всем был поставлен в неравное положение. Например, итальянские солдаты получали ежедневно по одному литру воды. Немецкая делегация потребовала ежедневно выдавать каждому немецкому солдату 10 литров воды и 4 лимона помимо одного литра лимонного сока на человека каждые 10 дней²³.

В письме Гитлера к Муссолини от 20 ноября 1940 г. обращает на себя внимание следующее место: «Я хотел бы получить обратно мои германские войска будущей весной, не позднее 1 мая 1941 г.» ²⁴. В другом письме к Муссолини (от 5 декабря 1940 г.) Гитлер еще более ограничивал срок пребывания своих войск на второстепенном направлении своей агрессии: «Я хотел бы, чтобы германские силы, которые будут предназначены для сотрудничества с вами, были возвращены в мое распоряжение... в начале февраля 1941 г. и могли быть использованы для другого задания» ²⁵. Это «другое задание» было подготовкой к нападению на Советский Союз. Гитлер не решался развертывать на североафриканском театре военные действия большого масштаба до выполнения плана «молниеносной» войны против Советского Союза — плана «Барбаросса».

Убедившись в том, что Гитлер занят подготовкой к нападению на Советский Союз, Муссолини решил осуществить поход в Грецию, сделав его исключительно «итальянским предприятием». Фашистская Италия мало что получила от участия в совместной агрессии с гитлеровской Германией. Все захваченные территории Гитлер оставлял за собой. Муссолини и его приспешники не хотели с этим мириться. Поэтому, чтобы опередить гитлеровскую Германию, итальянские фашисты решили напасть на Грецию как можно скорее. Они считали, что поход в Грецию будет легким. Подкупив нескольких профашистских генералов греческой армии, Муссолини полагал, что греки не окажут серьезного сопротивления и вторжение в Грецию будет всего лишь легкой прогулкой.

Для оккупации Греции была выделена 9-я итальянская армия в составе 140 тыс. человек, 250 танков и бронемашин, 1000 самолетов, 700 орудий и около 1500 автомашин (с учетом реквизированных). Столь большое количество самолетов было предназначено для массированных налетов на греческие города. Итальянские фашисты, следуя теории генерала Дуэ о решающей роли авиации в будущей войне, рассчитывали на то, что стратегическими бомбардировками удастся подавить волю греческого народа к сопротивлению.

Стратегический плацдарм для нападения на Грецию итальянские фашисты стали готовить с апреля 1939 г., после захвата Албании. Местность на театре военных действии горная и труднодоступна для действий механизированных армий.

Военные действия начались 28 октября 1940 г. В этот день итало-фашистские войска перешли греческую границу со стороны Албании на фронте в 180 км. Наступление велось по отдельным направлениям, по которым наступали отборные итало-фашистские дивизии под «устрашающими» названиями: «Тосканские волки», «Феррарские геркулесы», «Полубоги из Юлии», «Красные дьяволы из Пьемонта». Однако итальянский фашизм не учел решимости греческого народа защищать свою страну от иностранных захватчиков. По всей Греции прокатились антифашистские демонстрации. Мобилизация, поддержанная народными массами, была проведена быстро. Для прикрытия ее греческое командование развернуло на границе с Албанией 2 пехотные дивизии, 2 пехотные бригады, 13 пехотных батальонов и 6 горных батарей²⁶. В общей сложности в войсках прикрытия греческой границы насчитывалось 27 тыс. человек. Техники у греков было очень мало: всего 20 танков, 36 боевых самолетов и 220 орудий. Военно-морской флот у них состоял из одного тяжелого крейсера, 10 эсминцев, 13 миноносцев, 5 подводных лодок и 2 торпедных катеров.

Войска прикрытия греческой границы, усиленные дополнительно пятью пехотными и двумя кавалерийскими дивизиями, дали итало-фашистским захватчикам решительный отпор.

5 ноября в направлении города Корча греки нанесли сильный контрудар и отбросили наступавшие итало-фашистские войска на албанскую территорию.

Чиано 6 ноября был вынужден признать, что «противник несколько продвинулся вперед. Факт, что на восьмой день операции инициатива в его руках»²⁷. В результате дальнейших контрударов итальянские войска в районе города Элея были отброшены 13 ноября на исходные позиции.

Греческая армия не только отбила атаки итало-фашистскнх оккупантов, но 14 ноября 1940 г. сама перешла в успешное контрнаступление, нанося главный удар в направлении Гьи-кастро, Влора. В середине ноября греческая армия была усилена до 12 пехотных и 2 кавалерийских дивизий и 3 пехотных бригад, и контрнаступление успешно развивалось.

22 ноября греческие войска захватили город Корча. Чиано 28 ноября записал в дневнике: «Плохие вести из Албании. Нажим греков продолжается, и, главное, итальянское сопротивление слабеет»²⁸.

К концу ноября 1940 г. греческая армия прочно захватила инициативу в своп руки и отбросила итало-фашистских оккупантов на всем фронте на албанскую территорию. 2 декабря греческие войска прорвали поспешно созданную итальянскую оборону и захватили Поградец.

Итальянским солдатам говорили, что они идут оккупировать Грецию, а не сражаться. Поэтому решительного и активного сопротивления со стороны греческой армии они не ожидали. Итальянское командование обнаружило, что греческая армия имела, хотя и в небольшом количестве, вполне современное вооружение. Это было для него неожиданностью. Но более всего Муссолини удивило то, что многие артиллерийские орудия греческой армии имели марку заводов Круппа.

Итальянская армия была в свою очередь усилена, но прибывающие резервы вводились в бой небольшими группами, не дожидаясь полного укомплектования частей²⁹. Тактика «затыкания дыр» не позволяла собрать резервы в один мощный кулак для контрудара. Муссолини был вынужден обратить внимание нового начальника генерального штаба Уго Кавальеро, сменившего на этом посту 1 декабря маршала Бадольо, что недопустимо подразделения и части резервных дивизий использовать на различных участках фронта, так как «именно этим в Греции объясняют успехи своих войск»³⁰.

К горной войне итало-фашистские войска не были подготовлены. Выяснилось, что албанские ручные тележки и мулы нужнее, чем автотранспорт, так как там, где предполагались горные дороги, оказывались лишь вьючные тропы. Однако даже через два месяца после начала агрессии Уго Кавальеро убедился в том, что «вьючного транспорта совсем нет» ³¹. Не было в достаточном количестве батальонных повозок. Грузовики же могли продвигаться лишь на отдельных направлениях.

Итальянские войска действовали по долинам, а греческие — по склонам гор и хребтам, занимая тем самым господствующие позиции. Итальянское командование не сумело организовать тесного взаимодействия между пехотой и артиллерией. В отличие от итальянской греческая артиллерия применялась массированно.

Командующий 9-й армией Верчоллппо и начале декабря докладывал Кавальеро о том, что «противник концентрирует всю мощь огня своей артиллерии то на одном, то на другом отрезке нашего фронта»³². Это позволяло грекам добиваться на участке нанесения главного удара огневого превосходства в условиях общего невыгодного соотношения артиллерийских средств.

В начале декабря Кавальеро выехал на фронт, чтобы на месте найти средство остановить греков. Помочь могла только авиация, и Кавальеро констатировал этот факт: «Значит, авиация!» Верчеллино возразил: «Пока авиация плохо взаимодействует с войсками и все внимание почему-то уделяет дальним объектам» ³³.

Увлечение итальянцев стратегическими бомбардировками, вместо того чтобы направить усилия авиации на поддержку наземных войск, привело к тому, что греческое командование без помех перебросило на фронт дополнительные силы и сосредоточило их на направлении главного удара для перехода в контрнаступление. У итальянцев не хватало орудий, резервов. Чтобы ускорить переброску резервных частей, Муссолини обращается к Гитлеру с просьбой прислать ему транспортную авиацию.

Гитлер понял, что наступил удобный момент для вмешательства. В письмах к Муссолини 20 ноября 1940 г. он предложил фашистской Италии помимо транспортной авиации большую группу самолетов «Юнкерс-88» с условием, что в Средиземном море будут созданы «две большие оперативные зоны: итальянская зона, которая, суммарно говоря, охватывает итальянское и албанское небо, а также Египет, и германская оперативная зона, которая при наличии наших бомбардировщиков дальнего радиуса действия будет охватывать преимущественно восточную часть Средиземного моря»³⁴. Эти зоны должны были точно разграничить сферы интересов Италии и Германии на Средиземном море.

Муссолини всегда «считал этот бассейн (Средиземноморский.— В. С.) своей зоной»³⁵. Но безвыходная обстановка заставила Муссолини согласиться на условия Гитлера. Гитлер не раз заверял Муссолини «в своей политической незаинтересованности в Средиземном море...»³⁶. Однако, когда наступил подходящий момент, торжественные заверения, которые Гитлер давал Муссолини, а Риббентроп повторял, что «Средиземное море не интересует Германию» и что Германия «признает за Италией исключительные права в бассейне Средиземного моря», были отброшены.

Восточная часть Средиземного моря попала в германскую оперативную зону не случайно, а была выбрана Гитлером потому, что через Ближний Восток проходит кратчайший путь в Индию. Гитлер использовал тяжелое положение Италии для проникновения в ее «сферу интересов». Фашистская Италия ставилась в прямую зависимость от своего союзника.

После распределения оперативных зон в Средиземном море немцы оборудовали на острове Сицилия авиабазы, которые обеспечивали создание прочного плацдарма для их агрессии на всем Африканском континенте.

Итальянское верховное командование получило в свое распоряжение 50 германских транспортных самолетов. С помощью этих самолетов в Албанию воздушным путем были доставлены резервы. Но итало-фашистское командование в Албании не смогло остановить греческого наступления. К 6 декабря отступление итальянцев превратилось в бегство в направлении Тепелены. 8 декабря греческие войска заняли город Гьикастро, 19 декабря «дивизия «Сиена», действовавшая вдоль побережья, была разбита вдребезги греческой атакой»³⁷.

21 декабря Кавальеро отметил в своих записках, что «войска деморализованы... вынуждены были отойти примерно на 60 км» ³⁸.

Командующий итальянскими экспедиционными войсками в Греции Содду был вынужден сообщить Муссолини, что «какие-либо военные действия стали невозможны и что вопрос должен быть улажен путем политического вмешательства» ³⁹. Был момент, когда Муссолини не видел другого выхода. Он вызвал к себе Чиано и заявил: «Больше делать нечего... Мы должны просить перемирие при посредстве Гитлера»⁴⁰.

Фашистская Италия была вынуждена обратиться за более существенной помощью к своему германскому партнеру, хотя агрессия против Греции была предпринята без согласования с Берлином.

Муссолини намеревался совершить поход в Грецию самостоятельно, без всякого сотрудничества со своим союзником, чтобы удачной авантюрой восстановить равновесие между державами осп, нарушенное поражением итальянского фашизма в Восточной Африке. Поэтому Гитлер был официально информирован о нападении на Грецию лишь в тот момент, когда итало-фашистские войска уже переходили албано-греческую границу.

19 декабря Кавальеро вручил Ринтелену список, в котором значилось «все необходимое для вооружения 10 дивизий — примерно столько у нас вышло из строя в Африке и Албании, — включая сюда артиллерию, боеприпасы, автотранспорт, противотанковую и зенитную артиллерию и т. д.»⁴¹ Одновременно он обратился к Ринтелену с просьбой оказать помощь силами танковой дивизии, «как это было обещано некоторое время назад» ⁴².

Воспользовавшись неудачами своего союзника, Гитлер охотно выразил желание оказать помощь своими войсками, чтобы крепче привязать итальянский фашизм к своей колеснице.

Новое поражение итальянского фашизма в Северной Африке заставило германское верховное командование танковую дивизию перебросить в Ливию, а не в Албанию. 1 января 1940 г. Муссолини получил от Гитлера известие о том, что «Германия готова сейчас послать в Албанию одну горнострелковую дивизию» ⁴³. Конфиденциально Кавальеро узнал от Муссолини, что Германия вообще «намеревается в марте нанести удар по Греции крупными силами с территории Болгарии» ⁴⁴.

Поражением итальянского фашизма в Греции не преминуло воспользоваться английское командование в Египте.

После захвата итальянскими войсками Сиди-Баррани в Египте в течение трех месяцев не было активных боевых действий. Непосредственного соприкосновения противники не имели. Обе стороны ограничивались высылкой разведывательных групп.

Действия английских патрулей имели местное значение и совершались по расписанию. Английские офицеры весело проводили время в Каире и Александрии. Американский корреспондент Гервази этот период описал так: «Веселящаяся молодежь более или менее спешно отправляется на «войну» в 9.30 и покидает «поле боя» для завтрака примерно в 1.30 дня. В это время все бары и фешенебельные рестораны битком набиты. После обильного завтрака люди уходят вздремнуть, что продолжается до 4.30. Затем «война» возобновлялась и шла примерно до 7.30 вечера. Что бы ни произошло в этот час, «война» прекращалась до следующего утра»⁴⁵.

Подобные зарисовки с натуры английские цензоры всеми мерами старались спрятать от общественного мнения. В ответ на претензии Гервази о задержке телеграммы цензор наивно сказал: «Хорошо, но если в Америке узнают, как мы воюем, они уже не так будут стремиться помочь нам...» ⁴⁶

Итало-фашистские офицеры и генералы также не ощущали и не испытывали особых трудностей и неудобств войны. Английский корреспондент Мурхед рассказывает, как он лично осмотрел итальянский укрепленный лагерь в Нибейва после его занятия в декабре 1940 г. и установил, что для утоления жажды итальянские офицеры пили минеральную воду Рекоаро — самую лучшую в Италии — и все это они возили в сотнях ящиков за тысячи миль по морю и пустыне на пароходах, грузовиках и повозках, запряженных мулами.

Приостановив продвижение в глубь Египта, Грациани ожидал, когда завершится план агрессии против Греции и на подкрепление прибудут немецкие танковые части.

На захваченной у англичан территории Грациани создал пять укрепленных лагерей, которые образовали большую дугу от побережья внутрь страны на 70 км. Эти лагеря как укрепления отличались от древнеримских только тем, что были окружены каменными стенами. Огневой связи между лагерями не было, промежутки, доходившие до 30 км, но охранялись.

Основные силы итало-фашистских войск располагались на побережье, где имелись хорошие дороги, гавани и аэродромы. Отдельные очаги обороны, созданные на широком фронте, предназначались для охраны фланга от неожиданного охвата или обхода с юга, со стороны пустыни.

В тот момент, когда внимание итальянского верховного командования было сосредоточено на контрударах греческих войск, переходивших в контрнаступление, английское командование предприняло операцию по уничтожению шести итальянских линкоров. Они находились в бухте Мар-Гранде возле Таранто. На заре 11 ноября 20 английских бомбардировщиков и самолетов-торпедоносцев поднялись с авианосца «Илластриес» в 270 км от Таранто и неожиданно появились над бухтой в тот момент, когда итальянский флот, сняв противоминные сети, готовился выйти в открытое .море.

Английские бомбардировщики сбросили осветительные ракеты и бомбы, а затем 11 самолетов-торпедоносцев сбросили торпеды. Серьезные повреждения получили линкоры «Литторио» (водоизмещением 25 тыс. тонн), «Дуилио» и «Кавур». Эти корабли надолго вышли из строя. Англичане потеряли два самолета⁴⁷.

Несмотря на количественное превосходство итальянского флота, английское военно-морское командование могло вести более активные боевые действия против итальянского флота на Средиземном море, используя лучшую техническую оснащенность своих кораблей, например радиолокационные приборы, которых не было у итальянцев. Но далеко не все имевшиеся возможности были использованы.

Через шесть месяцев после начала военных действий на Средиземном море Англия смогла проводить свои конвои через все Средиземное море. Одновременно она сумела значительно затруднить своим противникам использование морских коммуникаций. Эти успехи вполне устраивали правящие круги Англии.

К декабрю 1940 г. в бассейне Средиземного моря для англичан сложилась исключительно благоприятная обстановка. Во-первых, стало совершенно ясно, что вторжение немецко-фашистских войск на Британские острова не состоится. Во-вторых, авантюра фашистской Италии в Греции закончилась неудачей. Все это позволило английскому командованию принять меры для обеспечения безопасности Суэцкого канала. Уэйвелл наконец решился на атаку местного значения. В своем, приказе он именовал ее как «налет крупными силами с ограниченной целью», а выступая перед военными корреспондентами утром 9 декабря 1940 г., объявил, что «началась разведка боем» ⁴⁸. Английским частям ставилась задача всего-навсего оттеснить итало-фашистские войска за пределы Египта и восстановить положение, существовавшее до 13 сентября 1940 г. Дальнейшее продвижение штаб Уэйвелла не планировал. Намечаемая атака не рассматривалась как наступательная операция с решительной целью.

Соотношение сил к декабрю 1940 г. не изменилось. У Грациани в первом эшелоне были все те же шесть дивизий, в том числе одна танковая. Общая численность первого эшелона итало-фашистских войск увеличилась за счет инженерно-технических частей, сосредоточенных для строительства дорог и водопровода, до 100 тыс. человек. Кроме того, девять итальянских дивизий были разбросаны по узловым центрам — Тобрук, Дерна, Бенгази и другим, где имелись гарнизоны, каждый в составе не менее дивизии.

К этому времени к англичанам в Египет прибыли еще две дивизии: новозеландская и австралийская. В атаке же приняли участие 7-я бронедивизия, 4-я индийская дивизия и гарнизон Мерса-Матруха, всего около 15 тыс. человек.

Итало-фашистские войска проявили беспечность, и английская атака оказалась для них полной неожиданностью.

Утром 9 декабря 1940 г. небольшие британские силы при поддержке 72 орудий атаковали с фронта. Тем временем части 7-й бронедивизии прошли через незащищенные промежутки между лагерями. Атака с тыла застала итало-фашистские войска врасплох.

Паника среди итало-фашистских войск была столь велика, что дивизия «Катанцаро» во главе с генералом Амико, перехваченная во время отступательного марша, «рассыпалась на куски»⁴⁹. 16 декабря итальянцы без боя оставили всю цепь фортов, выстроенных ими на границе Ливии с Египтом.

От первого же удара двух британских дивизий «рассыпались на куски» все шесть итало-фашистских дивизий. Подготовка Грациани к наступлению на дельту Нила оказалась сорванной. Открылась возможность беспрепятственного продвижения британских войск в глубь Киренаики.

10 декабря Ринтелен сообщил в Берлин, что «Ливию следует считать потерянной...» ⁵⁰.

Беспрепятственное продвижение британских войск совершенно неожиданно было приостановлено 10 февраля 1941 г. у Эль-Агейлы. В тот день «имперский комитет обороны принял решение прекратить наступление английских войск в Африке» ⁵¹. Уэйвеллу была направлена телеграмма с требованием немедленно приостановить наступление и подготовиться к переброске войск в Грецию. Между тем отправка в Грецию английских экспедиционных войск «с чисто военной точки зрения была ошибкой»⁵². Объединенный штаб на Ближнем Востоке «был убежден, что можно было занять Триполи и вытеснить противника из Африки еще до весны 1941 г. Генерал О’Коннор и его штаб разделяли это мнение... Однако эти возможности не были использованы» ⁵³.

В лагере противника также считали, что англичане совершили ошибку, которая им дорого обошлась. Гитлер писал Муссолини, что «в 1941 г. англичане упустили шанс захватить всю Ливию отводом своих сил в Грецию, вместо того чтобы пробиваться в Триполи» ⁵⁴.

Английское командование могло полностью изгнать итало-фашистские войска из Северной Африки, но английское правительство решило воспользоваться поражением итало-фашистских войск в Греции и создать там стратегический плацдарм, аналогичный салоникскому фронту в 1915 г.

Примечания:

¹ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 57.

² Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 57.

³ General Marschall’s Report. Washington, 1945, p. 1.

⁴  В 1940-1941 гг. на средиземном море действовали, кроме того, авианосцы «Илластриес», «Формидэбл» и «Арк Ройял»

⁵ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 318.

⁶ P. Flandin. Politique Francajse 1919 —1940. p. 428.

⁷ S. Welles. Seven Decisions that Shaped History, New York, 1951, p. 37.

⁸ Cm. W. Puleston. Influence of Sea Power in World War II. London, 1947, p. 32.

⁹ W. Churchill. The Second World War. Vol. II, p. 211.

¹⁰ Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — нюнь 1941, стр. 214.

¹¹ Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — нюнь 1941, стр. 215.

¹² Там же, стр. 216.

¹³ Там же.

¹⁴ См. там же, стр. 217.

¹⁵ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 122.

¹⁶ Colonel Passy. Souvenirs. 1947. p. 94

¹⁷ Е. Rintеlеn. Mussolini als Bundesgenosse, S. 100.

¹⁸ S. Westphal. Heer in Fesseln. Aus den Papieren des Stabschefs von Rommel, Kesselring und Rundstedt. Bonn, 1950, S. 157.

¹⁹ См. E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 103.

²⁰ Tам же, стр. 101.

²¹ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 79, л. 123.

²² Там же, л. 126.

²³ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 79, л. 147.

²⁴ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 90.

²⁵ Там же, c. 96-97.

²⁶ См. А. Рарagоs. La Grecia in guerra 1940—1941. Milano, 1950, p. 24-26.

²⁷ The Ciano Diaries, p. 307.

²⁸ The Ciano Diaries, p. 316.

²⁹ См. У. Кавальеро. Записки о войне. Перев. с итал. М., Воен-издат, 1968, стр. 37.

³⁰ Там же, стр. 42.

³¹ Там же, стр. 40.

³² См. У. Кавальеро. Записки о войне. стр. 23.

³³ Там же, стр. 24.

³⁴ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 91.

³⁵ E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 92.

³⁶ Там же.

³⁷ The Ciano Diaries, p. 325.

³⁸ См. У. Кавальеро. Записки о войне. стр. 37.

³⁹ The Ciano Diaries, p. 318.

⁴⁰ Там же.

⁴¹ См. У. Кавальеро. Записки о войне. стр. 35.

⁴² Там же.

⁴³ Там же, стр. 45.

⁴⁴ Там же.

⁴⁵ F. Gervasi. War Has Seven Faces. New York, 1942, pp. 92—93.

⁴⁶ F. Gervasi. War Has Seven Faces. p. 93.

⁴⁷ P. Kemp. Victory at Sea 1939-1945. p. 95

⁴⁸ R. Кraus. The Men Around Churchill. New York, 1941, p. 222.

⁴⁹ The Ciano Diaries, p. 321.

⁵⁰ E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 115.

⁵¹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 189

⁵² Там же, стр. 199.

⁵³ В. Liddel Hart. Defence of the West, p. 18.

⁵⁴ E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 170

 

2. ФАШИСТСКАЯ ГЕРМАНИЯ СОЗДАЕТ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПЛАЦДАРМ НА ЮГО-ВОСТОКЕ ЕВРОПЫ И В СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ

В начале января 1941 г. Муссолини выразил уверенность в том, что старания Кавальеро «сделают излишней прямую помощь нам (т. е. Италии.— В. С.) со стороны Германии на албанском фронте»¹.

Итальянцы имели в Албании две армии (9-ю и 11-ю) в составе 16 дивизий. Греческие войска также увеличились до 16 дивизий.

На фронт были направлены ведущие фашистские деятели. По распоряжению Муссолини девять министров, в том числе и Чиано, покинули свои посты в Риме, чтобы принять участие в войне с Грецией. Все они курсировали между Римом и фронтом и не были ни солдатами, ни министрами.

Затем на фронте появился сам Муссолини, считая, что он сможет «гальванизировать» деморализованные войска. Однако присутствие Муссолини не воодушевило солдат, которые не хотели сражаться за фашизм.

Ринтелен это хорошо знал и в своем дневнике записал, что итальянский народ и армия вступили в войну без какого-либо внутреннего убеждения в ее необходимости².

Американский журналист Гервази пишет, что один наудачу выбранный пленный итальянский солдат рассказал, что он был в Испании, Абиссинии и Франции и за все это время не сделал ни одного выстрела. Солдаты все чаще и чаще прикрепляли фотографии Муссолини к стенке возле своей койки и прокалывали их штыками. Они проклинали не только Муссолини, но и все, что было связано с фашизмом.

Несмотря на подкрепление фронта министрами, успехов у итальянских фашистов по-прежнему не было. 13 января Кавальеро записал в своем дневнике: «Наши сведения о том, что в греческой армии наблюдаются признаки усталости, оказались неверными. Мы должны считать, что перед памп вполне боеспособный противник»³.

В середине января обстановка на фронте стала столь катастрофической, что Муссолини вынужден был сообщить об этом Гитлеру и просить немцев вступить во Фракию через Болгарию. 19 января в Зальцбурге (Австрия) состоялась встреча Муссолини с Гитлером. В течение приблизительно двух часов Гитлер говорил о своей предстоящей интервенции в Греции. На другой день Гитлер подтвердил свое намерение в марте напасть на Грецию⁴. Он воспользовался поражением итальянского фашизма в Греции как удобным случаем осуществить очередную агрессию в свою пользу.

К 7 февраля итальянское командование в Албании получило в общей сложности 11 резервных дивизий, и тем не менее Кавальеро 16 февраля отмечает в своих записках, что «противник продолжает наступать...» ⁵. 16 марта новая констатация: «Прорвать оборону противника нам не удалось»⁶. 31 марта глава германской миссии подполковник Шпет спрашивает Кавальеро: «Сколько времени мы рассчитываем продержаться?» Ответ гласил: «По крайней мере месяц»⁷.

Кроме того, руководителям фашистской Германии стало известно и о решении английского правительства послать британские экспедиционные войска в Грецию из Северной Африки. Поэтому они стали форсировать интервенцию в Грецию, чтобы устранить угрозу на Балканах «еще до нападения на Россию» ⁸.

Для подготовки агрессии против Югославии гитлеровцы также нашли предлог. 25 марта 1941 г. антинародное правительство Цветковича — Мачека присоединилось к фашистским агрессорам и согласилось на размещение немецких войск на территории Югославии. 27 марта буря народного негодования смела правительство Цветковича — Мачека, предавшее национальные интересы страны. К власти пришло правительство Симовича, которое под нажимом народных масс заключило в ночь на 6 апреля 1941 г. с СССР договор о дружбе. «На такое соглашение народные массы всегда возлагали большие надежды. Но было уже поздно» ⁹. Гитлер еще 27 марта отдал приказ о проведении кампании против Югославии и Греции. 28 марта 1941 г. немецко-фашистское командование в спешном порядке приступило к разработке плана военной интервенции в Югославии (операция «25»). Гитлер «не хотел иметь в тылу будущего фронта необеспеченные позиции»¹⁰.

Замысел Гитлера не ограничивался захватом Югославии. В директиве главного штаба вооруженных сил фашистской Германии № 25 от 27 марта 1941 г. ставилась задача в первую очередь отрезать крайнюю южную часть Югославии от остальной территории и захватить ее в свои руки в качестве базы для продолжения немецко-итальянского наступления против Греции.

Правящие круги Англии разбрасывали свои вооруженные силы для одновременного решения многих военно-политических задач. Они стремились удержать за собой захваченную Киренаику, отвоевать потерянные, колониальные владения в Восточной Африке и захватить новые колонии. Они рассчитывали также удержать свои позиции в Ираке и Сирии, закрепиться в Греции для осуществления своих далеко идущих планов в Восточной и Юго-Восточной Европе.

В своих планах по отношению к Греции «союзники отнюдь не выглядят невинными агнцами» ¹¹. Английские войска 31 октября 1940 г., всего через 3 дня после нападения фашистской Италии на Грецию, заняли на острове Крит порт Суда. Во время высадки английских войск в порту Суда итальянцами был потоплен английский линкор «Йорк».

В январе 1941 г. английское правительство приказало Уэйвеллу оставить в Киренаике минимальное количество войск и готовить к отправке в Грецию большую часть британских войск, находившихся в Египте. У командующего английской армией «Нил» О’Коннора тотчас же забрали почти все самолеты, оставив ему лишь одну эскадрилью истребителей. 7 марта началась переброска английских войск из Египта в греческие порты Пирей и Волос.

В послевоенных мемуарах Черчилль уверяет, что английская экспедиция в Грецию была предпринята по просьбе Греции, которая потребовала осуществления гарантий, данных Чемберленом 13 апреля 1939 г. Однако у Лиддел Гарта, например, другие данные. 22 февраля 1941 г. в Афины прибыл Иден в сопровождении внушительного штаба военных советников и «заставил нового греческого премьер-министра принять предложение» ¹². Это произошло следующим образом.

Во время переговоров с Иденом и начальником английского генерального штаба Джоном Диллом «греческие лидеры весьма сомневались, следует ли принять предложение английского правительства о вмешательстве, но Идену удалось уговорить их дать согласие, потому что он преувеличил размер помощи, которую сможет оказать Англия»¹³.

Военная помощь, предложенная Иденом, была столь внушительной, что греки соблазнились. Им стало казаться, что их безопасность обеспечена. Однако греки были обмануты, и сделано это было чрезвычайно просто. Готовился цифровой материал, характеризующий размеры английской помощи Греции, рассказывает бывший советник английской делегации генерал де Гинганд. Эти цифры «показались недостаточно хороши одному из помощников Идена, который составлял сводку. Он просил увеличить эти цифры настолько, что мне они показались сомнительными» ¹⁴. Эти сомнительные цифры и были показаны греческому правительству.

На деле английская помощь оказалась весьма скромной. Общая численность всех английских войск, переброшенных в Грецию, составляла 62 тыс. человек¹⁵. Этих сил было «явно недостаточно, чтобы оказать серьезное сопротивление агрессору» ¹⁶. В составе британских экспедиционных войск было 150 танков, которые, по выражению американского журналиста Гервази, не стоили ни гроша, и 8 тыс. автомашин.

Авиационная поддержка была чрезвычайно слабой. Всего английское командование в Греции имело в своем распоряжении 80 исправных машин¹⁷.

В своих мемуарах Черчилль пытается уверить читателей, что «помимо нескольких авиаэскадрилий, посылки британской миссии и, возможно, нескольких символических воинских частей, мы ничего не могли предложить (грекам.— В. С.)»¹⁸. Но факты говорят о другом.

62 тыс. британских солдат, высаженных в Греции, были не символические воинские части, а большая и лучшая часть британских сил в Египте. Правда, этих сил теперь было совершенно недостаточно, чтобы удержаться в Греции, как это удалось англо-французским империалистам в первую мировую войну.

Английские войска посылались под флагом помощи греческому народу в борьбе с итальянским фашизмом. В действительности «английские войска были посланы в Грецию для того, чтобы закрепить английские позиции на Балканах...»¹⁹

Английское правительство принимало все меры к тому, чтобы втянуть Турцию в свою авантюру в Греции. Перед началом второй мировой войны между Турцией и Англией был подписан военный пакт сроком на 15 лет. Президент Турции Йемен Иненю 1 ноября 1940 г. подтвердил в парламенте, что союз с Англией прочен и непоколебим.

В Анкару 26 ноября 1940 г. выезжал Иден. Перед поездкой Черчилль писал Идену: Чрезвычайно важно, чтобы Турция немедленно начала драться²⁰. Английские империалисты всемерно стремились, чтобы турки таскали каштаны из огня.

Однако турецкие правящие круги не оправдали надежд, которые возлагали на них английские любители загребать жар чужими руками. В феврале 1941 г. Иненю пригласил английскую военную миссию проинспектировать так называемую линию Чакмака на границе с Советским Союзом и укрепления в районе Дарданелл, построенные на английские деньги фирмой «Армстронг — Виккерс». В то же время Турция за спиной Англии заключила пакт о ненападении с фашистской Германией. Секрет раскрывался просто: Германия предложила Турции более, чем деньги. За один только нейтралитет гитлеровский посол в Турции Папен обещал правящим кругам Турции Советскую Армению и Советский Азербайджан. И они были готовы при благоприятной обстановке идти и на большее, чем нейтралитет. Кроме того, Папен не поскупился обещать Турции «жирные куски» британской колониальной империи.

Английские правящие круги твердо надеялись, что им удастся удержать стратегический плацдарм на Балканах. Они предприняли военную экспедицию в Грецию, имея достоверные сведения о том, что война против Советского Союза была уже решенным делом в Берлине. Поэтому английское правительство рассчитывало, что Гитлеру будет не до Греции. Однако английские политики не учли, что для нападения на Балканские страны у гитлеровцев было больше возможностей, чем у германских империалистов в 1915 г. Тогда германские империалисты были связаны военными действиями на двух основных фронтах первой мировой войны — французском и русском. В начале 1941 г. такой благоприятной для английских империалистов ситуации не было.

28 марта 1941 г. Гитлер сообщил обер-квартирмейстеру генерального штаба сухопутных войск Паулюсу об окончательном решении вторгнуться в Югославию и Грецию «в качестве предварительного шага к вторжению в Россию»²¹. Паулюс пояснил смысл этого решения следующим образом: «Целями в данном случае... было прежде всего сделать свободным свое правое плечо, когда мы нападем на Россию»²². Это означало, что военные действия на Балканах должны были «обеспечить южный фланг восточного похода...»²³. Английский замысел — создать балканский фронт — «мог стать опасным для южного фланга против России» ²⁴.

Германское верховное командование главный удар по Греции и Югославии подготовило с территории Болгарии силами 12-й армии — всего 18 дивизий, из них 4 танковые, 2 моторизованные и 3 горноегерские. Против этих сил Греция могла выставить шесть дивизий, не считая тех, которые находились в Албании; Англия — три дивизии²⁵.

В составе 4-го немецкого воздушного флота насчитывалось в строю около 1200 самолетов. Кроме того, итальянцы выставили свыше 300 самолетов²⁶.

Греки и югославы имели вместе не более 100 самолетов ²⁷.

5 апреля немецко-фашистские войска заняли районы выжидательных позиций в готовности к нападению на территорию Греции.

По плану английского командования греческие части должны были удерживать фронт против итальянских войск в Албании и, кроме того, опираясь на укрепленные районы вдоль болгарской границы (линия Метаксаса протяженностью 170 км), не допустить прорыва противника в направлении Салоник. Задача британских войск состояла в прикрытии линии, идущей параллельно югославской границе от Салоникского залива до Флорины, причем на эту линию основные силы английских войск не выдвигались. Английское командование выжидало, надеясь, что Турция, напав на Болгарию, прикроет правый фланг английских войск и тем самым позволит им оставаться в резерве.

Стремление возложить основную тяжесть на плечи союзников лишило английское командование возможности использовать правильный шанс, который заключался в том, чтобы координированными усилиями всех югославских, греческих и английских сил стремиться к выполнению твердого общего плана действий. Как и в мае 1940 г., каждый из союзников Англии был предоставлен самому себе.

6 апреля 1941 г. 12-я немецкая армия перешла в наступление и начала военные действия в Югославии и Греции. Замысел германского командования состоял в том, чтобы силами 48-го и 14-го корпусов прорваться в направлении Скопле, Штип (Югославия), а силами 18-го корпуса — на Салоники, причем в директиве № 25 главного штаба вооруженных сил фашистской Германии имелось указание, что 18-й армейский корпус также «может сделать заход через югославскую территорию». Части 30-го армейского корпуса получили задачу действовать по северному побережью Эгейского моря.

Изменники югославского народа — командующие армиями Цуковец и Недич открыли фронт немецким войскам и перешли на службу к фашистским агрессорам. Реакционные правящие круги Югославии отказались от борьбы, хотя и располагали довольно значительными силами. В югославской армии насчитывалось 24 дивизии, из них 3 кавалерийские²⁸.

Правящая великосербская буржуазия предала национальные интересы страны. Только одна Коммунистическая партия Югославии осталась верной народу. В пределах возможного она сделала все, чтобы отстоять национальную независимость. Однако одних усилий коммунистов оказалось недостаточно. Также безуспешными были героические попытки немногих офицеров-патриотов организовать сопротивление врагу. Буржуазно-помещичье правительство и король на самолетах улетели за границу. 18 апреля 1941 г. профашистские генералы подписали акт о капитуляции.

На салоникском фронте греки отразили первый натиск немецко-фашистских войск. Первая атака на Рупельском перевале против линии Метаксаса захлебнулась под сосредоточенным огнем оборудованных на скалах огневых точек греков²⁹. Вот несколько донесений штаба 12-й немецкой армии генеральному штабу сухопутных сил: 6 апреля — «греческие войска оказывают упорное сопротивление на своих оборонительных позициях» ³⁰; 7 апреля — «греки оказывают чрезвычайно упорное сопротивление, особенно на заранее подготовленных оборонительных позициях. Гарнизоны дотов сопротивляются до последнего человека»³¹. 8 апреля — «в проходе Руппель и восточнее греки продолжают упорно сопротивляться»³². Участник боев по прорыву линии Метаксаса Бухнер пишет о греческих крепостных войсках, что они «имели крепкие нервы и проявили хорошую дисциплину» ³³.

8 апреля разрозненные очаги сопротивления югославских войск в Южной Югославии были подавлены. Английское командование не ожидало такого оборота событий, и английские войска застыли в бездействии у нижнего течения реки Алиакмон³⁴. 9 апреля командующий английскими войсками Вильсон «отдал приказ о начале отступления...»³⁵. Типпельскирх деликатно, не желая задеть самолюбие своего союзника по НАТО, пишет о том, что «англичане чувствовали себя недостаточно сильными, чтобы принять участие в этих боях»³⁶. Это означало, что английское командование попросту бросило своего греческого союзника на произвол судьбы.

Немецкие войска вошли в боевое соприкосновение с английскими войсками 14 апреля. В тот же день немецкие пикирующие бомбардировщики под прикрытием истребителей подвергли ожесточенной бомбардировке позиции английских войск. К 15 апреля в распоряжении английского командования в Греции оставалось всего 46 исправных самолетов³⁷.

Штаб 18-то немецкого армейского корпуса сообщал командующему 12-й армией: 14 апреля — «англичане, по-видимому, бежали, бросив заранее подготовленные оборонительные позиции...» ³⁸; 15 апреля — «англичане поспешно отступают. Арьергарды осуществляют крупные разрушения, пытаясь задержать преследующие немецкие части. Английские части грузятся на суда в устье реки Пиниос (Пеней), в Волосе и в Пирее»³⁹.

Немецко-фашистские войска, быстро продвинувшись из Югославии на юг, напали на Салоники через недостаточно защищенный английский участок фронта.

Греческие войска в Албании оказались под угрозой обхода, так же как и на линии Метаксаса, и вынуждены были отступить. Это позволило немецким войскам соединиться с итальянскими войсками, действовавшими в Албании⁴⁰. Типпельскирх отмечает, что в это время на линии Метаксаса, «несмотря на применение немцами большого количества пикирующих бомбардировщиков, тяжелой артиллерии и танков, греческие войска несколько дней храбро отбивали немецкие атаки» ⁴¹.

Встретив упорное сопротивление греческих войск, командование 12-й немецкой армии переносит свои основные усилия на территорию Южной Югославии для обхода линии Метаксаса. Югославские войска в этом районе, оставленные без руководства, были разбиты в первый же день немецкого наступления.

На английском участке фронта вдоль границы Греции с Югославией развернулись 1-я бронебригада и новозеландская дивизия. Левый фланг англичан прикрывали 12-я и 20-я греческие пехотные дивизии, находившиеся в районе города Флорина, а правый фланг прикрывался греческими войсками на линии Метаксаса. Когда началось немецкое наступление, английские войска на своем участке фронта «не успели закрепиться» ⁴². 6-я австралийская пехотная дивизия находилась на марше.

Английское командование выбрало себе участок фронта по границе с Югославией, считая его наиболее безопасным, поскольку до 6 апреля на территории Югославии немецко-фашистских войск не было. Поэтому продвижение немецко-фашистских войск через территорию Югославии застало английское командование врасплох. Немецко-фашистские войска вышли «на фактически не обороняемую территорию» ⁴³. Кроме того, немецкая авиация сразу же завоевала господство в воздухе. Передовые английские аэродромы в первый же день военных действий были выведены из строя.

14 апреля командующий греческими войсками в Албании, убедившись, что его правый фланг обошли немецко-фашистские войска с участка английского фронта, а британские войска обратились в бегство, был вынужден запросить перемирия. 21 апреля капитулировали 16 дивизий общей численностью 140 тыс. человек⁴⁴.

20 апреля немецкая авиация (100 бомбардировщиков и истребителей) осуществила налет на гавань Пирей. Сопротивление оказали 15 английских истребителей «Харрикейн». Один из кораблей, зажженный бомбами, англичане из-за паники не вывели из порта, и он остался догорать на месте. От него загорелся другой пароход — «Клан Фрезер», загруженный взрывчатыми веществами (200 тонн тринитротолуола). Взрыв, похожий на извержение вулкана, разрушил весь порт. Пароходы, верфи и здания в порту были объяты пламенем. Пошел ко дну пароход, нагруженный самолетами типа «Харрикейн». Всего в порту было потоплено 11 судов общим водоизмещением 43 тыс. тонн.

26 апреля, за 3 дня до захвата южных гаваней, гитлеровцы выбросили парашютный десант для овладения Коринфом. В это время английские войска проходили через Афины к пунктам погрузки на суда.

Английская авиация, находившаяся в Греции, не использовалась полностью для поддержки своих войск. Командование британской авиации «по-прежнему считало самым важным стратегические бомбардировки»⁴⁵. На второй день военных действий в Греции английские бомбардировщики совершили налет на железнодорожный узел Софии, вместо того чтобы бомбить наступавшие немецко-фашистские войска. От небольшого числа бомбардировщиков трудно было ожидать большого эффекта, но все же, действуя под прикрытием истребителей, они могли бы задержать колонны противника, продвигавшиеся по горным дорогам Греции. Вместо этих ближайших к фронту целей английские бомбардировщики наносили удары по коммуникациям в Болгарии⁴⁶. Фуллер пишет: «Использование британской авиации показало, что англичане ничему не научились во Франции» ⁴⁷. Бухнер также указывает на тот факт, что англичане распыляли свои воздушные силы и продолжали бессмысленные стратегические бомбардировки в глубине немецкого тыла, бесполезно расходуя время и технику ⁴⁸.

27 апреля немецко-фашистские войска заняли Афины, а 29 апреля войска 12-й армии, преследуя англичан, прорвались до южных гаваней Пелопоннеса, захватив большое количество пленных.

Эвакуация английских войск на 11 транспортах под прикрытием 6 крейсеров и 19 эсминцев продолжалась пять ночей.

Из 62 тыс. человек было потеряно 12 тыс., погибло также два английских эсминца. Английские войска потеряли все орудия, машины и тяжелое вооружение, в том числе 150 танков.

Эвакуацию англичан прикрывали греческие войска. Часть эвакуируемых из Греции британских войск была направлена на Крит. Вместе с ранее находившимся на острове английским гарнизоном эти войска составили армию в 28 500 человек при поддержке 12 исправных самолетов ⁴⁹. Греческие войска были сведены в 11 батальонов. Выступая 17 мая в парламенте, Черчилль заявил, что Крит будет защищаться до последнего человека.

Остров Крит (длина с запада на восток около 260 км, ширина от 20 до 50 км) имеет важное стратегическое значение; он блокирует вход в Эгейское море и так же, как остров Кипр (560 км к востоку от Крита), контролирует турецкое побережье Средиземного моря. Кроме того, Крит прикрывает западные подступы к восточному бассейну Средиземного моря, к Египту, Суэцкому каналу и Палестине.

Крит препятствовал продвижению немцев на острова восточной части Средиземного моря и к Красному морю. Поэтому гитлеровское командование решило захватить этот остров.

Подготовку, руководство и проведение операции по овладению островом Крит осуществлял штаб 4-го воздушного флота.

Немецкие военно-воздушные силы, предназначенные для участия в захвате Крита, имели в своем составе 440 боевых самолетов, 550 транспортных самолетов и 60 грузовых планеров ⁵⁰.

Непосредственно в операции участвовали 7-я парашютная дивизия (15 тыс. стрелков-парашютистов), планерный полк и 5-я горнострелковая дивизия (8,5 тыс. горных егерей), а всего около 25 тыс. человек. В резерве находилась 6-я горноегерская дивизия. Эти силы планировалось доставить на Крит путем выброски и высадки десантов с транспортных самолетов и планеров.

18 мая гитлеровцы приступили к воздушной бомбардировке Крита. В ночь на 20 мая началась высадка ударных групп парашютистов в четырех пунктах острова. Всего было сброшено в первом эшелоне около 8 тыс. парашютистов.

К 1 июня 1941 г. весь остров Крит был уже в руках Гитлера. Потери английских войск составили около 1800 убитыми и около 12 тыс. пленными. Флот потерял свыше 1800 убитыми. Английское командование сумело эвакуировать около 14,5 тыс. человек⁵¹.

Английская экспедиция в Грецию обошлась недешево. По самым минимальным подсчетам, в Греции англичане потеряли в общей сложности 30 тыс. человек. Английским войскам «пришлось пережить второй Дюнкерк, в результате чего они вынуждены были бросить все танки и большую часть снаряжения» ⁵².

Потери англичан в военных кораблях составили три крейсера и шесть эсминцев ⁵³.

Недешево эта операция обошлась и немецко-фашистскому командованию. Бон за остров Крит привели к неслыханным потерям среди парашютистов. Воздушнотранспортные части также сильно пострадали. По данным бывшего командующего немецкими воздушнодесантными войсками Штудента, Крит обошелся гитлеровцам «в 4000 убитыми и пропавшими без вести...» ⁵⁴. Кроме того, англичане сбили 220 немецких самолетов, в том числе 119 транспортных⁵⁵.

После оккупации немецко-фашистскими войсками Греции для британского империализма в бассейне Средиземного моря создалась сложная обстановка. Захват Крита — важного стратегического пункта в восточной части Средиземного моря — явился подготовкой к агрессии не только в Египте⁵⁶ для захвата Суэцкого канала, но и на острова восточной части Средиземного моря для организации наступления в Ирак, Сирию и Иран — страны, являющиеся основным источником нефти на Ближнем Востоке.

Командующий немецкими воздушнодесантными войсками Штудент предложил Гитлеру вслед за Критом захватить с воздуха Кипр и, сделав оттуда прыжок, овладеть Суэцким каналом. Но Гитлер был «слитком занят мыслью о предстоящем вторжении в Россию» ⁵⁷. Поэтому этот проект не встретил с его стороны ни малейшей поддержки.

Гитлер решил отложить осуществление ближневосточных планов, так же как и вторжение на Британские острова, до осени 1941 г., когда, по его расчетам, должна была закончиться «молниеносная» война против Советского Союза. Геринг на допросе в Нюрнберге по окончании второй мировой войны показал, что он был «готов закрыть Гибралтар и Суэцкий канал», но вместо этого «Гитлер предпочел напасть на Россию»⁵⁸.

Провал английской авантюры в Греции позволил Италии выиграть необходимое время, в течение которого в Ливию беспрепятственно прибыли немецко-фашистские подкрепления.

Прекращение английского наступления у Эль-Агейлы и переброска большей и лучшей части английских войск из Египта в Грецию избавили итальянские войска от угрозы их полного вытеснения из Северной Африки.

Гитлеровцы решили оказать помощь итальянцам в Ливии, чтобы «спасти своего союзника от поражения» ⁵⁹. Однако затем они стали рассматривать эту акцию «под другим углом зрения, то есть как наступательное средство для уничтожения британского господства на Среднем Востоке» ⁶⁰.

5 января 1941 г. в Триполи прибыл большой караван судов. Десятки тысяч тонн снаряжения, продовольствия и горючего были быстро доставлены в Африку. В середине января 1941 г. в Италию были переброшены также части немецкой авиации из состава 10-го авиакорпуса (командующий Кессельринг). Все 10 аэродромов Сицилии, в том числе два аэродрома, пригодных для базирования тяжелых бомбардировщиков, были использованы в качестве баз немецко-фашистской авиации. На них находилось около 250 немецких самолетов, в том числе 100 бомбардировщиков Хе-111, 60 пикирующих бомбардировщиков 10-87 и 20 истребителей БФ-109, а также некоторое количество ночных истребителей, самолетов для установки минных заграждений, транспортных самолетов⁶¹.

Авиакорпусу была поставлена задача во взаимодействии с итальянскими военно-воздушными силами парализовать английскую военно-морскую базу на острове Мальта, нарушить английские морские перевозки в бассейне Средиземного моря и в то же время обеспечить восстановление морской коммуникации между Италией и Ливией.

И января 1941 г. Гитлер подписал директиву об отправке в Ливню 5-й танковой дивизии, но ввиду катастрофической обстановки, которая сложилась в Ливии для итальянского союзника, в течение февраля 1941 г. в Ливню были переброшены две немецкие легкопехотные дивизии: 5-я (впоследствии она была переименована в 21-ю танковую дивизию) и 90-я, а также 132-я итальянская танковая дивизия «Ариете». Транспорты с войсками сопровождались конвоем, состоявшим из крейсеров и эсминцев, и прикрывались с воздуха немецкой авиацией.

11 февраля немецкие войска начали выгрузку в порту Триполи. Транспорты выгружались непрерывно, не только днем, но и ночью при полном прожекторном освещении. В течение трех недель основные силы итальянских дивизий стояли «в узком пространстве вокруг Триполи»⁶². Английское командование не вело разведки в необходимых масштабах, и переброска в Ливию двух немецких дивизий прошла незамеченной. В штабе главнокомандующего английскими войсками в Египте вообще «не верили в возможность появления крупных сил немцев в Африке» ⁶³.

Немецкие соединения 18 февраля были объединены в так называемый немецкий африканский корпус (командующий Роммель). Ближайшая задача этого корпуса состояла в том, чтобы остановить английское продвижение в Киренаике и предотвратить полный развал итало-фашистской армии Грациани, действовавшей в Ливии.

Грациани был смещен. Специальная комиссия под председательством адмирала де Равеля, расследовавшая деятельность Грациани, заклеймила его действия как командующего и поведение как солдата. Тем не менее Муссолини не привлек Грациани к ответственности перед военным трибуналом из-за боязни, что в ходе судебного разбирательства раскроется гнилость фашистского режима.

Главнокомандующим в Ливии вместо смещенного Грациани был назначен Гарибольди, но фактическое командование осуществлял Роммель. Вместе с Роммелем 12 февраля в Ливию прибыл заместитель начальника итальянского генерального штаба генерал Роатта, который оказал давление на Гарибольди и его штаб, проявивших нежелание подчиняться Роммелю.

Маршал Мессе, позже возглавивший все итало-немецкие войска в Северной Африке, отмечает в своих воспоминаниях, что итальянское командование стремилось к самостоятельности главным образом потому, что германское командование проявляло полнейшее презрение ко всему не немецкому. Гарибольди все же заставили прислушаться к немецким предложениям и приводить их в исполнение.

14 февраля 1941 г. Роммель отправил главному штабу вооруженных сил Германии первое донесение, в котором сообщал, что «соприкосновения с противником в . наземных условиях в данное время нет... англичане намерены удовольствоваться достигнутыми успехами в Киренаике...»⁶². В это время английский военно-морской флот в восточной части Средиземного моря был занят перевозкой британских экспедиционных войск из Египта в Грецию.

Когда Роммель прибыл в Ливию, он увидел, что «существующее ныне соотношение сил благоприятно для противника» ⁶³. Обнаружилось, что итальянские войска в Ливии не имеют в достаточном количестве современного оружия. Значительная часть орудий была взята из трофеев, захваченных еще при развале Австро-Венгрии осенью 1918 г. Максимальная дальность огня этих орудий не превышала 8 км, в то время как у современных английских орудий она составляла 15— 20 км. Оказалось, что итальянцы особенно «ощущают острый недостаток в противотанковом оружии, которое теперь особенно необходимо» ⁶⁴. Начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер предложил вооружить итальянские дивизии противотанковыми средствами за счет французского трофейного оружия⁶⁵. Моторизация трех итальянских пехотных дивизий планировалась путем доставки из Франции 3000 автомашин ⁶⁶.

На итальянскую авиацию также рассчитывать не приходилось. Вся итальянская авиация в Ливии состояла из 60—70 устаревших истребителей «Капрони-42» и «Фиат-50», непригодных для эффективного использования, 30 бомбардировщиков, 6—7 дальних разведчиков и нескольких войсковых разведчиков⁶⁷.

Роммель обратил также внимание главного штаба вооруженных сил Германии на то, что и 10-й немецкий авиакорпус слишком слаб, чтобы выполнить поставленные ему две основные задачи: участие в наземных боях в Африке и охрану пролива между Сицилией и Триполи. Кроме того, корпус должен был действовать против английского средиземноморского флота⁶⁸. После этого 10-му авиакорпусу был отдан приказ поддерживать лишь немецкий африканский корпус. Операции против английского флота в восточной части Средиземного моря возлагались на 11-й немецкий авиакорпус, который базировался на южном побережье Греции.

30 января 1941 г. немецкая авиация произвела первый налет на Суэцкий канал. На сброшенных магнитных минах подорвались четыре судна.

За период с 30 января и по 5 октября 1941 г. на Суэцкий канал было совершено 60 налетов немецко-фашистской авиации. Канал на длительный срок был выведен из строя. Особенно интенсивные налеты производились на остров Мальта (58 налетов в течение января 1941 г.).

Во второй половине февраля 1941 г. в Триполитанию прибыло 110 самолетов Ю-87 и Ме-110 из состава 10-го авиакорпуса⁶⁹. При первом же боевом вылете немецко-фашистской авиации был сбит английский истребитель. Летчик спустился на парашюте в расположение итало-немецких войск. На допросе он заявил: «До вашего прибытия у нас каждый день был днем отдыха» ⁷⁰.

Морские и воздушные силы держав оси без труда установили полный контроль над Сицилийским проливом, имеющим ширину (между Тунисом и Сицилией) всего 145 км. Итало-немецкие военно-воздушные силы, базирующиеся на аэродромы побережья Киренаики, Триполитании, острова Сицилия и южной части Апеннинского полуострова, оказались в состоянии наносить удары по любому пункту Средиземного моря. Жизненно важный для английского империализма кратчайший морской путь на Восток через Суэцкий канал оказался перерезанным. Англичане вынуждены были восстановить старый морской путь в Индию вокруг мыса Доброй Надежды. Если через Суэцкий канал путь в Индию составлял 3600 км и корабли проходили его за 8 дней, то теперь в обход нужно было пройти 20 тыс. км, затрачивая на это 50—60 дней.

Английские военно-морские силы в восточной части Средиземного моря оказались к тому же отрезанными от Гибралтара и метрополии.

Вскоре для английского командования сложилась трудная обстановка не только на море, но и на суше.

К моменту приезда Роммеля в Ливию остатки итальянских дивизий, потерявшие все свое вооружение, находились близ населенного пункта Сирт, занимая главную линию обороны южнее Мисураты⁷¹. Разрыв между итальянскими и британскими войсками достигал 270 км. Далее на восток к Эль-Агейле итало-фашистских войск с середины февраля не было.

После того как было приостановлено бегство итальянских войск, итало-немецкие войска стали продвигаться обратно к Эль-Агейле и 22 февраля встретились с британскими войсками, расположившимися в Эль-Агейле и на восточной границе пустыни Сирт.

Английское командование имело все возможности для полного изгнания итало-фашистских войск из Северной Африки. Сам Роммель 14 февраля 1941 г. следующим образом оценивал обстановку: если англичане предпримут немедленно решительное наступление на Триполи, «катастрофа при всех условиях будет неминуема»⁷². В середине февраля 1941 г. Роммелю в Ливии приходилось «считаться с почти полным обнажением этого фронта» ⁷³. Но английское командование не использовало своих возможностей. 10 февраля 1941 г. английские войска были остановлены у границ Триполитании. 14 февраля разведывательный отдел доносил Роммелю о том, что «в данное время нет никаких признаков, которые указывали бы на предстоящее продолжение английского наступления» ⁷⁴.

Небоеспособность итальянских, войск заставила Роммеля обратиться 14 февраля к главному командованию сухопутной армии Германии с просьбой о дополнительных подкреплениях. «Для того чтобы оборона Триполитании была обеспечена полностью,— писал Роммель,— необходимо указать на то, что предназначенные для этой цели немецкие силы слишком слабы. Необходимо доставить еще одну танковую дивизию и корпусные части» ⁷⁵.

Первоначальные планы итало-немецкого командования были очень скромны и заключались в том, чтобы удержать за собой Триполитанию — на большее в тот момент рассчитывать не приходилось.

После того как выяснилось, что английское командование не намерено продолжать наступление, Браухич в директиве от 21 марта 1941 г. поставил перед Роммелем задачу — «овладеть районом Аджедабия как исходным плацдармом для дальнейших наступательных операций» ⁷⁶. «От исхода боев у Аджедабии, — писал Браухич, — будет зависеть вопрос о наступлении в общем направлении на Тобрук»⁷⁷. Одновременно Роммелю сообщили, что на усиление африканского корпуса направляется 15-я немецкая танковая дивизия, которая прибудет в Ливию в середине мая⁷⁸. Прибытие этой дивизии определяло готовность к наступлению итало-немецких войск. Ориентировочно подготовка должна была закончиться к 20 мая⁷⁹.

19 марта 1941 г. Роммель отправился в Берхтесгаден, где лично докладывал Гитлеру обстановку на ливийском фронте. Возвращаясь в Ливию, он 23 марта 1941 г. посетил Муссолини в Риме и сообщил ему о решении Гитлера отложить развертывание военных действий крупного масштаба в Северной Африке до окончания «молниеносной» войны с Советским Союзом и о полученной им ограниченной задаче — «вернуть назад западную половину Киренаики в качестве подготовки более крупного наступления предстоящей осенью» ⁸⁰. При переговорах Роммеля в Риме с итальянским генеральным штабом

23 марта вновь в острой форме был поставлен вопрос о руководстве военными действиями в Северной Африке. Роммель пожелал «сам командовать всей наступающей группой»⁸¹. Итальянские генералы предприняли демарш с целью «избежать объединения в руках генерала Роммеля командования всеми механизированными войсками, включая итальянские мотодивизии» ⁸². Гальдер считал, что «итальянское командование не внушает доверия»⁸³. Поэтому он предложил Гитлеру «произвести объединение немецко-итальянской командной власти»⁸⁴. Гитлер оказал давление на Муссолини, и этот вопрос уже больше не поднимался итальянским верховным командованием. Вся полнота фактического военного руководства была сохранена за Роммелем.

Итак, в мае намечались лишь ограниченные боевые действия итало-немецких войск с целью создания плацдарма в западной части Киренаики, более же решительные действия по вторжению в Египет переносились на осень 1941 г. Однако сложившаяся обстановка позволила Роммелю изменить первоначальное решение и быстро перейти в наступление.

17 февраля 1941 г. немецкая разведка донесла, что на острове Крит сосредоточиваются английские соединения⁸⁵. 6 марта Роммель высказал соображение о том, что англичане снимают часть своих сил в Киренаике для переброски их в Грецию⁸⁶.

Германскому верховному командованию нз донесения Роммеля стало совершенно ясно, что продвижение англичан в Ливии преследовало «лишь одну цель — захватить Киренаику, обеспечить Суэцкий канал от воздушных налетов с запада и исключить всякую возможность наступления итальянцев на Египет»⁸⁷. Так оно и было в действительности. Британские войска после их остановки у Эль-Агейлы стали устанавливать минновзрывные заграждения и производить разрушения на прибрежной дороге в районе Эль-Агейлы⁸⁸.

В Риме и Берлине придерживались «единогласного мнения, что англичане в Северной Африке в данное время перешли к обороне»⁸⁹. Поэтому итальянцы и немцы согласились с тем, что настал благоприятный момент «еще до наступления лета нанести им удар...»⁹⁰.

Английское командование пыталось всячески отвлечь внимание итальянского командования от южного побережья Греции, где в это время высаживались британские экспедиционные войска. Например, 17 февраля в Южной Италии были сброшены парашютисты для выполнения диверсионных задач, причинившие «лишь незначительный ущерб»⁹¹. Более значительная диверсия была предпринята с моря. Английская эскадра в составе авианосца «Арк Ройял», линкоров «Риноун» и «Малайя» и трех крейсеров вышла из Гибралтара и 9 февраля 1941 г. совершила набег на итальянский порт Геную. В течение 30 минут английские корабли, пользуясь полной растерянностью итальянского военно-морского командования, безнаказанно обстреливали портовые сооружения.

Удача этой операции побудила английское военно-морское командование к активным действиям против итальянского военно-морского флота. Английские разведывательные самолеты с авианосца «Илластриес» выследили итальянскую эскадру. Англичане в ночь на 28 марта перехватили итальянские корабли у мыса Матапан (южное побережье Греции). Неожиданная ночная атака английской эскадры увенчалась полным успехом. Итальянцы потеряли потопленными три крейсера и два эсминца, англичане — два самолета.

Обстановка на Средиземном море изменилась в пользу англичан. Но на суше она для английского командования продолжала ухудшаться, и прежде всего потому, что итало-немецкое командование накапливало в Ливни свежие силы. Штаб Роммеля доносил в Берлин, что «каждое вновь прибывающее судно ухудшает перспективы англичан на успех. Время работает явно на Италию»⁹². Английское командование не имело никаких достоверных сведений о масштабах приготовлений немецко-фашистских войск в Ливии. Недостаточно активно работала наземная и воздушная разведка. Агентурные сведения о переброске немецких войск в Ливию поступили к англичанам только через 15 дней после того, как в Триполи прибыли первые транспорты с войсками.

Уэйвелл не придал большого значения разведывательным данным о прибытии немецких войск в Ливню. Он сообщил военному кабинету, что ввиду огромного расстояния от Триполи до Бенгази крупное наступление противника маловероятно до конца лета. В течение марта командир 9-й австралийской пехотной дивизии неоднократно докладывал о частых появлениях перед фронтом подразделений немецких войск. Но Уэйвелл незадолго до итало-немецкого наступления, вновь оценив обстановку, все же остался при своем мнении⁹³.

10 марта разведывательный отряд африканского корпуса Роммеля сообщил генеральному штабу немецкой сухопутной армии, что «англичане, по-видимому, до сих пор не знают ни сил, ни состава немецких войск, имеющихся в данное время в Ливии» ⁹⁴. Это подтверждалось и английскими источниками. Так, 27 марта, за четыре дня до перехода итало-немецких войск в наступление, Уэйвелл доносил в Лондон: «Нет никаких сведений о том, что у Эль-Агейлы находятся многочисленные немецкие войска. Вероятно, это в основном итальянские войска, подкреплённые небольшими частями немцев» ⁹⁵. На совещании в Каире 27—29 марта командующий армией «Нил» генерал Ним вообще «утверждал, что в Триполитании нет никаких немецких войск, за исключением нескольких технических экспертов» ⁹⁶. Из этого Уэйвелл делал вывод, что вряд ли противник попытается вернуть Бенгази. Однако действительность не оправдала этих надежд английского командования.

Гальдер 25 марта 1941 г. подтвердил, что подготовка к наступлению должна закончиться к середине мая. Вместе с тем он торопит с переходом в наступление. «Необходимо, — говорится в директиве генерального штаба от 25.3 1941 г., — форсировать начало наступления как можно скорее...»⁹⁷ Германское верховное командование заканчивало последние приготовления к нападению на Советский Союз и считало нежелательным отвлекать свое внимание к второстепенному театру военных действий в тот момент, когда будет решаться основная задача всей второй мировой войны.

24 марта Роммель прибыл в населенный пункт Сирт. В тот же день немецкие танковые части произвели разведку боем под Эль-Агейлой, которая установила, чт.о англичане имеют в этом районе две бронебригады (2-ю и 3-ю) 2-й бронедивизии, разбросанные на широком фронте отдельными отрядами и разобщенные друг от друга, а в районе Бенгази находятся основные силы 9-й австралийской дивизии. Естественно, после отправки в Грецию «четырех дивизий и пяти эскадрилий численность английских вооруженных сил в Киренаике значительно уменьшилась»⁹⁸. Несмотря на это, в штабе Нима царили беспечность и благодушие. 30 марта Ним отдал приказ по войскам, в котором указывалось, что «нет никаких оснований считать, что противник намеревается предпринять крупное наступление сейчас или в ближайшем будущем» ⁹⁹.

Итало-немецкое командование воспользовалось столь благоприятным случаем и 31 марта нанесло по англичанам удар силами 5-й легкопехотной дивизии (около 150 танков).

С воздуха сухопутные итало-немецкие войска прикрывались самолетами из состава 10-го авиакорпуса. Завоевав господство в воздухе, немецкая авиация обеспечила успешное наступление наземных войск.

Англичане не вели непрерывной боевой разведки, а потому удар немецко-фашистских войск оказался внезапным. Английская 2-я бронебригада была захвачена врасплох и разбита наголову. Со 2 апреля английские войска «отходили в беспорядке» ¹⁰⁰. Только через 80 км у Аджедабии передовые части немцев вновь натолкнулись на сопротивление противника.

В Аджедабии итало-немецкие войска разделились на две группы: одна неожиданно напала на Бенгази, другая, действуя в северо-восточном направлении, внезапно атаковала 8 апреля форт Эль-Мекили, в котором находились штаб английской бронедивизии и 3-я бронебригада. К Эль-Мекили немецкая моторизованная колонна приблизилась через пустыню, обходя стороной полевую дорогу, и атаковала форт с тыла. 3-я бронебригада была «большей частью уничтожена»¹⁰¹. Начальник английского гарнизона в Эль-Мекили генерал Гамбье-Перри был захвачен в плен в своей палатке во время отдыха. Кроме него в плен попали 5 генералов и 2 тыс. солдат и офицеров.

В ночь на 4 апреля немецко-фашистские войска без боя заняли Бенгази. Во время отступления из Бенгази в ночь на 7 апреля попали в плен ближайший помощник Уэйвелла корпусный командир генерал О’Коннор и генерал Ним.

11 апреля Тобрук был окружен. Гарнизон Тобрука насчитывал около 35 тыс. человек. Ему была поставлена задача — при поддержке военно-морского флота удержать город и сковать тем самым инициативу итало-немецкого командования.

Попытки итало-немецких войск овладеть Тобруком с ходу успеха не имели. В последующем итало-немецкие войска не делали серьезных попыток овладеть городом. Они лишь выставили против укреплений Тобрука заслон и затем перешли к Бардии и Саллуму. Основные усилия итало-немецких войск направляются в сторону Египта. К 15 апреля они вышли на границу с Египтом и приостановили дальнейшее продвижение.

Итало-немецкие коммуникации растянулись на многие сотни километров, снабжение войск производилось с большими перебоями в связи с тем, что в плане операции первоначально не предусматривалось продвижение на столь большую глубину (около 900 км). Транспорты с продовольствием и водой не поспевали за наступавшими частями. Однако основной причиной остановки итало-немецких войск в середине апреля 1941 г. было то, что германское верховное командование до окончания «молниеносной» войны против Советского Союза не собиралось предпринимать крупного наступления в Северной Африке. В планах Гитлера Северная Африка имела второстепенное значение. Он ясно указывал германскому верховному командованию, что «поддержка итальянцев в Северной Африке является лишь отвлекающим маневром»¹⁰². План «Барбаросса» подчинял себе все прочие планы.

Гитлер считал, что «действительно решающее действие по отношению к Великобритании может быть достигнуто лишь наступлением на английскую метрополию»¹⁰³. Но достижение этой и других целей он отложил до окончания «молниеносной» войны против Советского Союза.

В мае 1941 г. немецкое командование «приняло решение перебазировать свою авиацию со Средиземноморского театра военных действий»¹⁰⁴. Решение касалось 10-го авиационного корпуса и было связано с подготовкой Германии к нападению на Советский Союз. В том же месяце «10-й авиационный корпус начал перебазироваться из Сицилии на Балканы, а оттуда на восток, чтобы принять участие в очередной крупной авантюре Гитлера»¹⁰⁵.

Для оказания военной помощи немецким войскам, находившимся в Ливии, было привлечено правительство Виши.

24 мая 1941 г. Варлимонт и Хюнтцигер подписали соглашение, в котором говорилось, что правительство Виши обязано «наряду с уже предназначенными для африканского корпуса в Ливии 1740 автомашинами предоставить еще 400 автомашин из Франции, перевезти на французских судах в Северную Африку и отправить их на ливийскую границу... разрешить использовать для снабжения германских войск военный порт Бизерту с ограниченным сопровождающим персоналом, одетым в штатское платье... предоставить французский тоннаж для обеспечения германского снабжения в Бизерту и конвоировать эти суда.

Разрешить использовать германским военным транспортам дороги из Бизерты в Габес.

Предоставить в распоряжение германского африканского корпуса в Ливии тяжелые орудия и боеприпасы к ним из наличия застрявших в Северной Африке»¹⁰⁶.

В ходе этих же переговоров по инициативе Виши обсуждался вопрос о вступлении Франции в войну против Англии. Однако гитлеровцы в тот период не были заинтересованы в этом. Представитель министерства иностранных дел Германии при командующем германскими оккупационными силами во Франции Абец дал понять правительству Виши, что «сроки непосредственных военных действий Франции против Англии или Америки в настоящий момент не следует форсировать»¹⁰⁷ Первоочередной целью Гитлера весной 1941 г. являлось нападение на СССР. Поэтому нападение на другие объекты временно откладывалось.

21 июня 1941 г. Гитлер писал Муссолини: «О наступлении на Египет до осени вообще не может быть речи»¹⁰⁸. Перед итало-немецким командованием в Северной Африке стояла задача захватить западную часть Киренаики и тем самым подготовить условия для наступления большого масштаба осенью 1941 г.

Гитлер и генеральный штаб сухопутных войск исходили из того, что германские сухопутные войска и военно-воздушные силы «должны уже в августе начать свое возвращение с Востока»¹⁰⁹. На осень 1941 г., после похода «Барбаросса», Гитлер планировал очищение Средиземного моря путем захвата Гибралтара, островов Мальта, Кипр и Суэцкого канала. В директиве от 3 апреля 1941 г., адресованной командованию немецкого африканского корпуса, шла речь о «широком наступлении в Северной Африке восемью немецкими дивизиями осенью 1941 г.» ¹¹⁰. Эти дивизии должны были быть подвижными и с тропическим оснащением.

19 июня 1941 г. германское верховное главнокомандование издает директиву № 32 под названием «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса». В ней содержались следующие стратегические задачи на конец осени 1941 г. и зиму 1941/42 г.: «В Северной Африке задача состоит в том, чтобы захватить Тобрук и тем самым обеспечить возможность продолжения наступления германо-итальянских войск на Суэцкий канал. Это наступление надлежит подготовить примерно к ноябрю... в его распоряжение (то есть немецкого африканского корпуса. — В. С.) поступят достаточные резервы...»¹¹¹. И далее: «Подготовка операции «Феликс» (план захвата Гибралтара.— В. С.), которая была уже в свое время запланирована, должна быть возобновлена в полном масштабе, когда боевые действия на Востоке будут близки к завершению» ¹¹².

В памятной записке ОКВ от 28 августа 1941 г. с особой силой подчеркивалось, что «только после исключения России как фактора силы следует в больших масштабах развернуть сражение в Атлантике и в бассейне Средиземного моря против Англии» ¹¹³.

Следовательно, германское верховное командование предприняло военные действия в Северной Африке в марте — апреле 1941 г. с ограниченной целью. Эти действия должны были лишь поддержать слабого союзника на Средиземном море и подготовить условия для широкого наступления на Египет осенью 1941 г.

Неожиданный успех — быстрое продвижение итало-немецких войск к египетской границе — вышел за рамки первоначального плана.

Примечания:

¹ См. У. Кавальеро. Записки о войне. стр. 45.

² См. Е. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 116.

³ См. У. Кавальеро. Записки о войне. стр. 47-48.

⁴ См. Е. Rintelen. -Mussolini als Bundesgenosse, S. 124.

⁵ См. У. Кавальеро. Записки о войне. стр. 54.

⁶ Там же, стр. 59.

⁷ Там же, стр. 60.

⁸ A. Buchner. Der deutsche Griechenland-Feldzug. Heidelberg, 1957, S. 11—12.

⁹ И. Марянович. Освободительная война и народная революция в Югославии. Перев. с серб. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 17.

¹⁰ И. Марянович. Освободительная война и народная революция в Югославии. стр. 18.

¹¹ F. Мilsсhе. Unconditional Surrender, p. 241.

¹² В. Liddel Hart. Defence of the West, p. 16.

¹³ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 176.

¹⁴ B. Liddel Hart. Defence of the West, p. 16.

¹⁵ См. Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 423.

¹⁶ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 199

¹⁷ Там же, стр. 196.

¹⁸ W. Churchill. The Second World War. Vol. II, p. 472.

¹⁹ B. Liddel Hart. Defence of the West, p. 18.

²⁰ W. Churchill. The Second World War. Vol. II, p. 484.

²¹ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 178

²² M. SсhuIman. Defeat in the West, p. 61.

²³ Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии 1933— 1945 гг., т. I, стр. 162.

²⁴ A. Buchner. Der deutsche Griechenland-Feldzug, S. 12.

²⁵ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 195—196.

²⁶ См. там же, стр. 195.

²⁷ См. там же, стр. 196.

²⁸ В составе военно-морского флота Югославии имелись 1 легкий крейсер, 4 эсминца, 6 миноносцев, 3 подводные лодки и 8 торпедных катеров

²⁹ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 124.

³⁰ Архив МО СССР, ф. 6598, од. 725169, д. 370, л. 8а.

³¹ Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 370, л. 9.

³² Там же.

³³ A. Buchner. Der deutsche Griechenland-Feldzug, S. 129.

³⁴ Там же, стр. 149.

³⁵ Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 — июнь 1941, стр. 422—423.

³⁶ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 148.

³⁷ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 197.

³⁸ Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 370, лл. 10—11.

³⁹ Taм же, Л. 11.

⁴⁰ В конце марта 1941 г. 9-я и 11-я итальянские армии в албании были доведены до 20 пехотных, 4 альпийских и 2 танковых дивизий, 6 отдельных механизированных полков и 13 отдельных батальонов

⁴¹ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 148.

⁴² Дж. Батлер. Большая стратегия. Сентябрь 1939 —июнь 1941, стр, 422.

⁴³ Д. Ричардс, X, Сондерс. Военно-воздушные силы Велико

⁴⁴ См. A. Buchner. Der deutsche Griechenland-Feldzug, S. 148

⁴⁵ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 144.

⁴⁶ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 196.

⁴⁷ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 144.

⁴⁸ См. A. Buchner. Der deutsche Griechenland-Feldzug, S. 180.

⁴⁹ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 208—209.

⁵⁰ См. А. Гове. Внимание, парашютисты!, стр. 143—144.

⁵¹ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 212.

⁵² В. Llddel Hart. Defence of the West, p. 17.

⁵³ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 212.

⁵⁴ М. Sсhulman. Defeat in the West, p. 59.

⁵⁵ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 212.

⁵⁶ Крит находится всего в 400 км от Ливии и Западного Египта.

⁵⁷ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 169

⁵⁸ A. Seversky. Air Power: Key to Survival, 1950. p. 291.

⁵⁹ R. Iars. Les campagnes d’Afrique. Libye-Egypte-Tunisie 1940— 1943. Paris, 1957, p. 107.

⁶⁰ Там же.

⁶¹ См. Мировая война 1939—1945 гг. Собрание статей, стр. 482.

⁶² Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 79, л. 74.

⁶³ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 192.

⁶² Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 79, л. 85-86.

⁶³ Там же, л. 88.

⁶⁴ Там же.

⁶⁵ Там же, л. 46.

⁶⁶ Там же, л. 49.

⁶⁷ Там же, л. 96.

⁶⁸ Там же, л. 91.

⁶⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 194.

⁷⁰ См. Мировая война 1939—1945 гг. Собрание статей, стр. 485.

⁷¹ Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 79, л. 101.

⁷² Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 79, л. 89.

⁷³ Там же.

⁷⁴ Там же.

⁷⁵ Там же, л. 91.

⁷⁶ Там же, л. 51.

⁷⁷ Там же.

⁷⁸ Архив МО СССР, ф. 6598, о.п. 725169, д. 79, л. 51.

⁷⁹ Там же, л. 53.

⁸⁰ Там же, л. 49.

⁸¹ Там же, л. 50.

⁸² Там же, л. 48.

⁸³ Ф. Гальдер. Военный дневник, т. 2, стр. 220.

⁸⁴ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 79, л. 45.

⁸⁵ Там же, л. 79.

⁸⁶ Там же, л. 74.

⁸⁷ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 79, л. 83.

⁸⁸ Там же, л. 73.

⁸⁹ Там же, л. 49.

⁹⁰ Там же.

⁹¹ Там же, л. 80.

⁹² Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 79, л. 88.

⁹³ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 192.

⁹⁴ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 79, л. 61.

⁹⁵ W. Сhиrсhill. The Second World War. Vol.Ill, p. 179.

⁹⁶ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 194.

⁹⁷ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725110, д. 79, л. 45.

⁹⁸ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 191.

⁹⁹ Там же, стр. 194.

¹⁰⁰ Там же.

¹⁰¹ Там же, стр. 194—195.

¹⁰² К. Кlее. Das Unternehmen „Seelowe", S. 193.

¹⁰³ Там же.

¹⁰⁴ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 202.

¹⁰⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 202.

¹⁰⁶ Документы. «Международная жизнь», 1959, № 8, стр. 150.

¹⁰⁷ Там же.

¹⁰⁸ «Совершенно секретно! Только для командования!» Документы и материалы, стр. 188.

¹⁰⁹ A. Hillgruber. Hitlers Strategie. S. 377—378.

¹¹⁰ Там же, S. 382.

¹¹¹ «Совершенно секретно! Только для командования!» Документы и материалы, стр. 200.

¹¹² Там же, стр. 202.

¹¹³ ,,Militarwessen“, Marz, 1963, S. 421.

 

3. СОЗДАНИЕ АНТИГИТЛЕРОВСКОЙ КОАЛИЦИИ

Политические руководители фашистской Германии в своих последних приготовлениях к внезапному и вероломному нападению на Советский Союз не отказывались от надежды договориться с правящими кругами Англии. Миссия Гесса в Англию в мае 1941 г. явилась крупнейшей попыткой в этом направлении.

В ночь на 11 мая заместитель Гитлера по фашистской партии Рудольф Гесс на истребителе Ме-110 совершил перелет в Англию и приземлился в районе города Глазго.

К полету Гесс готовился с осени 1940 г.¹ Его план состоял в том, чтобы связаться с герцогом Гамильтоном, который был близок к Черчиллю и королю Георгу VI. Гамильтон являлся сторонником соглашения с Германией, и Гесс рассчитывал, пользуясь посредничеством столь влиятельного лица, «испробовать все пути для мирных переговоров» ².

Посредничество Гамильтона и его единомышленников использовать не удалось, так как Гесс ошибся в расчетах и приземлился на парашюте в другом месте. Задержание Гесса получило огласку и сделало достижение намеченных целей невозможным. Переговоры пришлось вести, сидя в заточении, с правительственными чиновниками.

12 мая состоялась первая беседа Гесса с представителем английского правительства Киркпатриком³. Гесс заявил, что «его задачей является убедить английское правительство в... необходимости путем переговоров заключить мир» ⁴.

От чьего имени Гесс говорил это? Бывший видный английский министр лорд Бивербрук был того мнения, что Гесс отправился в Англию с ведома Гитлера⁵.

Миссия Гесса была следствием настойчивых поисков гитлеровской верхушки путей для сговора с профашистскими кругами Англии в тот момент, когда гитлеровцы заканчивали последние приготовления к внезапному и вероломному нападению на Советский Союз.

Для гитлеровцев важно было иметь до конца обеспеченный европейский тыл. Поэтому миссия Гесса имела целью убедить правящие круги Англии на основе общности классовых интересов заключить соглашение с Германией и получить тем самым возможность беспрепятственно воевать против СССР. Английский обвинитель на Нюрнбергском процессе Гриффитс-Джонс заявил, что, по его твердому убеждению, единственная причина прибытия Гесса в Англию заключалась в том, чтобы обеспечить Германии беспрепятственное ведение войны против России.

Во время беседы 15 мая Киркпатрик спросил Гесса о подготовке Германии к нападению на Советский Союз, но Гесс сделал вид, что такое нападение «совершенно исключено»⁶. Для успеха своей миссии Гессу было важно создать впечатление, что очередной удар Гитлера может последовать по Англии. Он рассчитывал, что прямая угроза безопасности Англии скорее побудит английское правительство к началу переговоров, в ходе которых свою роль сыграет и антисоветская карта. Гесс в ярких красках нарисовал следующую картину: Германия сконцентрирует огромные воздушные и подводные флоты, подвергнет Англию непрерывной бомбардировке и превратит весь английский остров в груду развалин. Но если Англия согласится заключить соглашение с Германией, продолжал Гесс, то «немецкая армия и английский флот будут править миром» ⁷.

9 июня переговоры с Гессом продолжил член военного кабинета лорд канцлер Джон Саймон в присутствии Киркпатрика. Гесс передал Саймону документ под названием «Основа для соглашения». Условия Гесс предложил следующие:

1) Германия господствует на Европейском континенте;

2) Англия господствует в своих заморских владениях;

3) Германии возвращаются все ее бывшие колонии;

4) Англия получает от Германии «гарантии» для предотвращения в будущем войн между Англией и Германией.

Условия Гесса означали не что иное, как частичную капитуляцию, а в перспективе и полную капитуляцию правящих кругов Англии перед Гитлером. Такая перспектива их не устраивала, и переговоры с Гессом не привели к тем результатам, на которые рассчитывал Гесс. Почему правящие круги Англии не соглашались с германскими условиями ни в июле 1940 г., ни в мае 1941 г., правящая гитлеровская верхушка хорошо понимала. Гитлер на совещании с руководителями вооруженных сил 13 июля 1940 г. говорил о том, что Англия неуступчива потому, что возлагает надежды на Россию.

22 июня 1941 г. фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Гитлер рассчитывал разгромить Советский Союз «путем быстротечной военной операции», надеялся на легкую и быструю победу в результате одной стратегической операции гигантского масштаба, а затем довести до победного конца войну против английской группировки держав⁸.

Наряду с фашистской Италией в гитлеровскую колесницу впряглось и правительство Виши. В начале августа 1941 г. вишийский посол в Париже де Бринон поставил в известность командование немецко-фашистских войск во Франции о том, что Петэн любой ценой желает сотрудничества с Германией и в борьбе против России он желает принять максимальное моральное и материальное участие. Но Петэну удалось сформировать и отправить на советско-германский фронт всего лишь один легион добровольцев из французских фашистов.

Реакционные круги в США и Англии торжествовали. Им казалось, что настало время пожинать плоды политики натравливания фашистских агрессоров на Советский Союз. Представители реакционных сил в США и Англии открыто высказывали свое удовлетворение в связи с нападением Германии на Советский Союз. Так, например, бывший английский министр авиационной промышленности Мур-Брабазон, рассуждая о положении на советско-германском фронте летом 1941 г., высказал следующее пожелание: «Лучшим исходом борьбы на Восточном фронте было бы взаимное истощение Германии и СССР, вследствие чего Англия смогла бы занять господствующее положение в Европе».

Нашлись и среди американских деятелей такие, которые не захотели отстать от Мур-Брабазона. В июне 1941 г. «Нью-Йорк тайме» опубликовала такое заявление: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии. И таким образом, пусть они убивают как можно больше». Это заявление было сделано не кем иным, как сенатором Трумэном, ставшим впоследствии президентом США.

Высшие военные руководители США и Англии считали неизбежным поражение России. Они надеялись лишь на кратковременный выигрыш во времени. Военный министр США Г. Стимсон полагал, что «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России» ⁹. В течение этого времени, говорилось в письме Стимсона от 23 июня, немцы не смогут вторгнуться в Англию, не смогут высадиться в Исландии и помешать американским войскам высадиться там. Военно-морской министр США выразил уверенность, что Гитлеру потребуется от шести недель до двух месяцев для того, чтобы покончить с Россией. Американские военные эксперты предсказывали поражение СССР к 1 августа 1941 г. В числе этих экспертов был Маршалл, занимавший в то время пост начальника генерального штаба армии США.

Английские эксперты в своих прогнозах недалеко ушли от Стимсона. Они считали, что на захват Москвы потребуется самое меньшее три, а самое большее шесть недель. Например, председатель совета английских начальников штаба Исмэй, которого называли оптимистом в отношении России, говорил, что предельный срок сопротивления России — шесть недель.

По-другому отнеслись к внезапному и вероломному нападению фашистской Германии на Советский Союз простые люди Европы, Америки и Азии. Они были целиком на стороне Советского Союза, так как война с фашистскими агрессорами являлась общим делом всех свободолюбивых народов.

Великая Отечественная война Советского Союза против фашистских агрессоров завершила процесс изменения характера второй мировой войны, усилив ее антифашистский, освободительный характер. Дело в том, что вторая мировая война представляла собой более сложное явление, чем первая мировая война 1914—1918 гг. Сложность заключалась в том, что во второй мировой войне с самого начала тесно переплелись империалистические противоречия между двумя капиталистическими группировками, их классовая ненависть к Советскому Союзу и активная борьба широких народных масс против фашизма. Противоречия между империалистами играли решающую роль в определении характера второй мировой войны на первом этапе войны в Западной Европе (с 1 сентября 1939 г. по 10 мая 1940 г.). Англо-франко-германская война на этом этапе носила империалистический характер с обеих сторон. На этом этапе империалисты западных держав продолжали попытки разрешить свои империалистические противоречия с Германией за счет СССР, путем канализации фашистской агрессии в восточном направлении.

Широкое вторжение немецко-фашистских войск во Францию, Бельгию, Голландию и Люксембург 10 мая 1940 г., порабощение народов этих стран и реальная угроза порабощения всех других свободолюбивых народов Европы и Азии ускорили процесс изменения характера второй мировой войны. Борьба народных масс против фашизма стала борьбой за свое существование, за свою свободу и национальную независимость. Нарастание этой борьбы привело к тому, что вторая мировая война постепенно приняла характер антифашистской, освободительной войны со стороны государств антигитлеровской коалиции.

Агрессивные государства  — Германия, Япония, Италия,— распространяя фашистский террористический режим во всем мире, представляли угрозу не только для свободолюбивых народов. Осуществление политики установления мирового господства этих государств угрожало коренным интересам правящих кругов США и Англии.

Оккупация немецко-фашистскими войсками стран Западной Европы привела к резкому обострению противоречий между США и Германией. Европейский рынок был потерян для американских монополий. Возникла реальная опасность вторжения фашистских агрессоров на Американский континент. Бывший государственный секретарь США Стеттиниус пишет, что «мысль о надвигающейся опасности не оставляла президента Рузвельта»¹⁰.

Опасность была вполне реальной. 22 мая 1941 г. Гитлер в разговоре с Редером вновь поднял вопрос об овладении Азорскими островами. Он дал понять, что стремится захватить Азорские острова «прежде всего для того, чтобы с них иметь возможность использовать дальние бомбардировщики против США»¹¹. 25 июля 1941 г. Гитлер напомнил Редеру, что он после окончания похода на Восток «намерен предпринять решительное наступление также и против США» ¹².

Удержав за собой стратегический плацдарм в Северной Африке, гитлеровцы могли создать плацдарм в Латинской Америке и захватить весь Американский континент. Этой мыслью было проникнуто заявление президента Рузвельта, в котором он предупреждал американский народ, что «победа нацистов будет гибелью для США и что США должны встретить эту угрозу»¹³.

В связи с тем что в перспективе предстояла неизбежная война с Германией, перед правящими кругами США уже тогда возникла проблема союзов и союзников.

Во всех войнах США побеждали лишь вследствие слабости противника или благодаря помощи своих союзников. В первую мировую войну союзники США три года уравновешивали силы Германии. В 1940 г., потеряв Францию, и США и Англия лишились союзника, который мог быть использован в качестве уравновешивающей силы против германской агрессии. Поэтому 23 июня 1941 г. военный министр США Г. Стимсон в письме к Рузвельту нападение Германии на Советский Союз назвал «почти ниспосланным провидением»¹⁴.

Аналогичная проблема возникла и перед Англией. Без союзников она была не в состоянии выиграть войну с фашистской коалицией. Союз с Россией Макмиллан называет «настоящим божьим даром» ¹⁵.

Нападение Германии на Советский Союз «дало Британии не только союзника, но и передышку» ¹⁶. Англия «выжила благодаря тому, что Гитлер... напал на Россию»¹⁷.

Выполнение плана «Морской лев» зависело от исхода борьбы на советско-германском фронте. Локкарт признавал, что «наша (т. е. английская. — В. С.) фортуна была неразрывно связана с судьбой России» ¹⁸.

Общая опасность привела к тому, что Соединенные Штаты и Англия были вынуждены вступить в одну коалицию с Советским Союзом. Черчилль еще в июле 1934 г. говорил советскому послу в Англии Майскому, что «ради целостности Британской империи я (т. е. Черчилль.— В. С.) готов сотрудничать с Советами» ¹⁹.

Правительства Англии и США ходом событий были поставлены перед необходимостью создания англо-советско-американской коалиции, что отвечало интересам всех свободолюбивых народов. Правительства США и Англии заявили о своей готовности пойти на сотрудничество с СССР. Вечером 22 июня 1941 г. Черчилль, выступая по радио, говорил о том, что «мы (т. е. англичане.— В. С.) окажем всю возможную помощь России и русскому пароду... Гитлер желает уничтожить Россию и надеется, что, если это ему удастся, он сможет перебросить основные силы своей армии и авиации с Востока на Запад и обрушиться на наш остров... Его вторжение в Россию — не более чем прелюдия к вторжению на Британские острова»²⁰. Правда, Черчилль рассматривал союз с Россией как «печальную необходимость». Лейтмотивом всей политической деятельности Черчилля являлась открытая и активная вражда к стране социализма. Но когда стала возрастать опасность со стороны германского фашизма, Черчилль «вынужден был перейти к маневрированию в отношении СССР»²¹. Он еще 19 мая 1939 г., убедившись в неограниченных аппетитах фашизма, доказывал парламенту, что «без эффективного восточного фронта нельзя обеспечить прочной защиты наших (т. е. британских.— В. С.) интересов на Западе...»²².

25 июня 1941 г. Рузвельт, являвшийся дальновидным представителем либеральной буржуазии, заявил, что Соединенные Штаты окажут всевозможную помощь России. «Он понимал, что борьба СССР против гитлеровской Германии жизненно важна для национальной безопасности США»²³.

Правящим кругам США и Англии пришлось в собственных интересах искать сотрудничество с СССР для совместной борьбы против фашистских претендентов на мировое господство.

Процесс оформления антигитлеровской коалиции продолжался почти год. 12 июля 1941 г. состоялось соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии. 2 августа 1941 г. правительство США признало, что вооруженное сопротивление Советского Союза фашистской агрессии «соответствует интересам государственной обороны Соединенных Штатов»²⁴.

6 сентября 1941 г. правительство Англии заявило о своей готовности оказать экономическую помощь Советскому Союзу на условиях американского ленд-лиза²⁵. Правящие круги хорошо понимали, что они не выиграли бы «ровно ничего, если бы Гитлер вынудил Россию к капитуляции молниеносной войной» ²⁶.

7 ноября 1941 г. правительство США распространило закон о ленд-лизе на Советский Союз, так как считало, что эта мера является жизненно важной для обороны Соединенных Штатов.

Правящие круги США рассматривали оказание экономической помощи СССР как мероприятие, направленное на то, чтобы «помешать нацистской Германии захватить Россию и использовать ее хлеб, нефть и другие ресурсы, необходимые для осуществления дальнейшей агрессии»²⁷.

В американской буржуазной историографии второй мировой войны широко распространяется утверждение о решающем значении ленд-лиза для Советского Союза. Мэтью Галлахер, например, в книге «Советская историография второй мировой войны» уверяет, что «отклик западных держав на положение, создавшееся в России в 1941 г., был быстрым и благородным, а материальный и военный вклад Запада в дело завоевания победы был очень велик»²⁸. Но факты свидетельствуют о другом. Союзники не торопились с оказанием необходимой экономической помощи, не говоря уже о военной. США с ноября и до конца 1941 г. предоставили Советскому Союзу материалов по ленд-лизу на сумму 545 тыс. долларов (0,1% от общей суммы 741 млн. долларов, предоставленной другим государствам на основе закона о ленд-лизе).

Львиную долю ленд-лиза получала Англия, и размеры ленд-лиза все время возрастали. В заявлении Рузвельта от 26 июня 1941 г. содержалось указание на то, что Англия по-прежнему будет иметь приоритет в отношении ленд-лиза. США после вторжения немецко-фашистских войск в Советский Союз стали оказывать экономическую помощь Англии в более широких размерах, «с большей уверенностью, что в конечном счете она себя окупит» ²⁹. Военная гроза, коснувшись крылом Англии, прошла на Восток, и США поняли, что Англия выживет.

В самые трудные месяцы войны планируемые и фактические поставки Советскому Союзу по ленд-лизу вооружения в 1941 г. составили³⁰ (см. табл. 2).

Таблица 2

Вид вооружения	Обязательство по первому протоколу о поставках	Фактическое выполнение
Самолеты ............	1 200	750
Из них:
бомбардировщики	300	5
танки	1500	501
зенитные пушки.........	Около 50	8

Глава американской военной миссии в Москве генерал Дин признавал, что в 1941 г. и первые месяцы 1942 г. поставки были «разочаровывающе малы»³¹. Рузвельт дал указание дефицит покрыть к 1 апреля 1942 г., «однако практически это не выполнялось» ³².

Красная Армия была вынуждена полагаться на отечественные ресурсы.

В конце 1941 г. промышленное производство вступило в полосу постепенного подъема. Уже в первой половине 1942 г. эвакуированные предприятия военной промышленности в основном были восстановлены и полностью перестроили свою работу в соответствии с планами военного времени. Урал, Сибирь, Поволжье, Средняя Азия, Казахстан превратились в мощный арсенал Советских Вооруженных Сил.

Основные поставки по ленд-лизу поступили после самого тяжелого для нас периода войны. Американский историк Гартгофф признает, что «большая часть западной техники действительно поступила в Советский Союз после решающего поворота в войне, которым были сражения под Сталинградом и Курском, в конце 1942 г. и середине 1943 г.» ³³.

Военные материалы, полученные Советским Союзом по ленд-лизу, составили около 4% к отечественному производству в годы войны. Они внесли «лишь самый незначительный вклад в оборону Советов или в дело окончательной победы на Восточном фронте»³⁴. За годы войны советская промышленность выпустила 489,9 тыс. орудий и 102,5 тыс. танков и САУ, а иностранные поставки составили 7,5 тыс. орудий и 9,1 тыс. танков (1,5 и 8,9 процента)³⁵. Следует иметь в виду, что исчисление американцы ведут по предметам, предназначавшимся для отправки в Советский Союз. Многие из этих предметов так и не дошли до советских портов, будучи перехваченными и уничтоженными на путях перехода в море. Советский народ отмечал и отмечает, что американская помощь, которая оказывалась в порядке ленд-лиза, сыграла свою роль, и неоднократно выражал благодарность американскому народу за это сотрудничество в борьбе против общего врага. В то же время нельзя не отметить, что вклад советского народа в дело победы над общим врагом являлся самым большим и решающим в разгроме немецко-фашистских захватчиков.

Руководящие политические деятели США понимали, что ленд-лиз не сыграл и не мог сыграть решающей роли в разгроме фашистской Германии. Г. Гопкинс, например, свое мнение о роли ленд-лиза в войне выразил следующим образом: «Я не думаю, чтобы нам (США.— В. С.) когда-нибудь удалось разгромить Гитлера с помощью программы ленд-лиза. К сожалению, я думаю, потребуется нечто значительно большее»³⁶. Гопкинс имел в виду разгром гитлеровских армий на Европейском континенте. Правящие круги США отдавали отчет в том, что в противоположном случае война будет перенесена на Американский континент. Поэтому они, как и правящие круги Англии, были вынуждены пойти на создание совместно с Советским Союзом антигитлеровской коалиции.

7 декабря 1941 г. милитаристская Япония совершила внезапное нападение на военно-морскую базу США Пирл-Харбор (Гавайские острова) и потопила основные силы американского тихоокеанского флота, а 11 декабря 1941 г. Германия и Италия объявили войну США.

Убедившись в том, что Красная Армия представляет собой реальную силу, способную разгромить фашистскую Германию, правящие круги США и Англии предприняли шаги к заключению договорных отношений с Советским Союзом.

26 мая 1942 г. в Лондоне состоялось подписание англо-советского договора о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. Черчилль был вынужден признать, что заключение договора с СССР отвечало .желанию английского народа и ни одно правительство не удержалось бы у власти, заключив нечто подобное с фашистской Германией.

Процесс образования антигитлеровской коалиции завершился 11 июня 1942 г. заключением советско-американского соглашения «О принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии». Реалистическая политика Рузвельта, несмотря на давление реакционных сил, взяла верх. Он «внес крупный вклад в военное сотрудничество трех великих держав в годы второй мировой войны...»³⁷. Конечно, Рузвельт защищал при этом интересы американского империализма, и для него были характерны завуалированные методы достижения целей.

Оформление   англо-советско-американской антигитлеровской коалиции и установившийся контакт и сотрудничество между СССР, США и Англией по важнейшим политическим и военным вопросам имели величайшее значение в деле международной изоляции агрессивного фашистского блока и организации победы над ним.

В создании антигитлеровской коалиции были кровно заинтересованы свободолюбивые народы всего мира. Их борьба против фашизма стала борьбой за существование, свободу и национальную независимость.

В буржуазной историографии второй мировой войны искажается истинная роль участников антигитлеровской коалиции. Американский историк Дж. Снелл, например, уверяет, что «после 1941 г. США стали ведущей силой во всемирном антигитлеровском фронте»³⁸. Английский историк Барклай сетует на то, что в трудное время, «до 1942 г., когда еще не сложилась коалиция, английские генералы одни вынесли на своих плечах всю тяжесть военных невзгод. Эти генералы забыты, хотя обеспечили победу во второй мировой войне» ⁸⁰.

Ведущая роль определялась реальным военным вкладом в дело достижения победы над антигитлеровской коалицией. До конца войны Красная Армия сражалась с главными силами гитлеровской военной машины. Советский Союз являлся единственно реальной силой, которая остановила фашистских агрессоров и добилась коренного перелома в ходе второй мировой войны в пользу антигитлеровской коалиции.

Решающие победы Советской Армии цементировали единство антигитлеровской коалиции. Вот почему Советский Союз был ведущей и направляющей силой антигитлеровской коалиции.

Таким образом, в ходе борьбы Советского Союза против гитлеровской тирании, фашистской агрессии, борьбы за свободу и национальную независимость больших и малых стран сложилась мощная антигитлеровская коалиция во главе с Советским Союзом, вынесшим на своих плечах основную тяжесть войны.

Эта коалиция представляла собой, с одной стороны, союз народов против угрозы фашистского порабощения, с другой — союз государств с различным общественным и государственным устройством для решения общих задач.

Дальновидная политика Коммунистической партии и Советского правительства, с одной стороны, и неразрешимые империалистические противоречия — с другой, поставили правящие круги США и Англии перед необходимостью создания антигитлеровской коалиции.

Советская внешняя политика сумела предотвратить создание единого фронта империалистов против СССР. В. И. Ленин учил, что «надо уметь использовать противоречия и противоположности между империалистами»⁸¹.

Защищая коренные интересы правящих кругов, а также испытывая давление своих народов, правительства США и Англии были вынуждены заключить соглашение с Советским Союзом о совместной борьбе против гитлеровской Германии.

Примечания:

¹ См. А. Нillgrubеr. Hitlers Strategie, S. 155.

² Там же, стр. 155.

³ Айвон Киркпатрик до войны был сотрудником английского посольства в Берлине, а с 1953 по 1956 г. — постоянным заместителем министра иностранных дел Англии.

⁴ «Международная жизнь», 1960. № 9, стр. 115.

⁵ P. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, стр. 610.

⁶ «Международная жизнь», 1960. № 9, стр. 116.

⁷ Там же, стр. 115.

⁸ Entscheidungsschlachlen des tweiten Weltkrieges. S. 83.

⁹ P. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, стр. 495.

¹⁰ Е. Stettinius. Rooseveit and the Russians. New York, 1949, p. 7.

¹¹ A. Hillgruber. Hitlers Strategie, S. 380.

¹² Там же

¹³ T. Fehrenbacli. F. D. R’S Undeclared War 1939 to 1941, p. 231.

¹⁴S. Conn and B. Fairchild. The Framework of Hemisphere Defence. p. 127

¹⁵ H. Macmillan. The Blast of War 1939—1945, p. 143.

¹⁶ P. Young. World War 1939—1945, p. 149.

¹⁷ The New Cambridge Modern History, 1968. p. 740.

¹⁸ R. Lockart. Comes the Reckoning, 1947. p. 174.

¹⁹ И. М. Майский. Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла. стр. 50.

²⁰ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 83.

²¹ Дипломатический словарь. Т. III. 1964. с. 465

²² J. Snell. Illusion and Necessity, p. 24.

²³ Дипломатический словарь. Т. III. 1964. с. 69

²⁴ Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы Т. I. 1946. с. 141

²⁵ 11 марта 1941 года конгресс США принял закон, по которому правительство получило право передавать другим государствам в аренду или взаймы различные товары или материалы, в том числе и военного характера. Это закон стал называться ленд-лизом (аренда-заем)

²⁶ R. Seth. Operation Barbarossa, p. 32.

²⁷ Wartime Correspondence between President Roosevelt and Pius XII. New York, 1947, p. 57-

²⁸ M. Gallagher. The Soviet History of World War II, p. 21.

²⁹ W. Willis. Arms and Men. A Study of American Military History. New York, 1956, p. 281.

³⁰ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 19-41—1945 гг. Т. 2. М., Воениздат, 1961, стр. 365.

³¹ J. Dean. The Strange Alliance. 1947. s. 89

³² М.Мэглофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941-1942 гг. 1955 с. 239

³³ R. Garthoff. Soviet Military Policy. A Historical Analysis. New York, 1966. s. 102

³⁴ W. Langer and S. Gleason. The Undeclared War 1940-1944. 1953, p. 560.

³⁵ Г.С. Кравченко. Военная экономика СССР 1941-1945. 1963. с. 389

³⁶ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 1. стр. 633.

³⁷ Дипломатический словарь, т. III, стр. 69.

⁷⁹ J. Snell. Illusion and Necessity, p. 103.

⁸⁰ Barclay. On Their Shoulders. 1964. p. 11

⁸¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, стр. 56.

 

4. ВЛИЯНИЕ СРЫВА «МОЛНИЕНОСНОЙ» ВОЙНЫ ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НА СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ОБСТАНОВКУ В ЛИВИИ И НА СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ

Победа советских войск под Москвой явилась решающим событием первого года Великой Отечественной войны Советского Союза, поворотным пунктом в войне и в то же время первым крупным поражением фашистской Германии во второй мировой войне. Советская Армия развеяла миф о непобедимости немецко-фашистских войск. Окончательно провалился план «молниеносной» войны против Советского Союза.

Окончательный срыв гитлеровского плана блицкриг подготавливался в течение всего времени оборонительных боев Красной Армии, которые предшествовали контрнаступлению.

Поражение немецко-фашистских войск под Москвой показало, что Советский Союз является той силой, которая способна одержать полную победу над фашистской Германией и ее сателлитами и освободить народы Европы от фашистского рабства.

В сердцах советских людей и всех порабощенных немецкими фашистами народов Европы окрепла уверенность, что так и будет. Многие буржуазные деятели в то время безоговорочно признавали освободительную миссию Советской Армии. Шарль де Голль 20 января 1942 г. в речи по лондонскому радио заявил, что победы русского народа дают Франции «возможность вновь подняться и победить»¹. Его представитель в СССР Гарро в марте 1942 г. отметил, что «вопрос об освобождении Франции решается на русских полях сражений»². Ликовали также народы, над которыми висела угроза потери национальной независимости и превращения в рабов фашистских завоевателей. Бывший директор английской комиссии по ведению политической войны Локкарт пишет, что «успешность зимней кампании русских пробудила величайший энтузиазм среди английского народа и по всей стране наблюдалось глубокое желание помочь русским армиям, которые в тот момент выдерживали на себе почти весь натиск германской военной мощи»³.

В результате окончательного срыва Вооруженными Силами Советского Союза плана «молниеносной» войны и последующих гитлеровских стратегических планов по достижению первоначальных замыслов восточного похода Соединенные Штаты и весь остальной Новый Свет вообще были «освобождены от серьезной угрозы германского вторжения по морю или по воздуху в Западной Атлантике» ⁴.

«Эксперты», пророчившие Гитлеру скорую победу, как и следовало ожидать, оказались в незавидном положении.

Неожиданно для Запада «появился новый фактор, причем еще большей важности, чем вступление в войну Соединенных Штатов — сухопутная армия способная навязать немцам свою волю боем» ⁵.

Поражение немецко-фашистских армий под Москвой помешало Гитлеру осуществить план развертывания в широких масштабах наступления в Северной Африке. Осенью 1941 г. Гитлеру было не до Северной Африки, так как «катастрофа на советско-германском фронте приобрела большие размеры» ⁶. Этот фронт поглощал все основные резервы. В течение всего 1941 года число немецких дивизий в Ливии не изменилось, так как «Гитлер и его штаб рассматривали войну в Ливни как побочную и незначительную и никак не оправдывавшую отвлечения сил, необходимых в России» ⁷.

На Ближнем Востоке неделя за неделей проходили в мирной обстановке. Английское командование в Египте в течение семи месяцев — с 15 апреля до 18 ноября 1941 г. — могло заниматься накапливанием войск и техники и готовиться к новым наступательным действиям в Северной Африке.

Переброска основных сил немецко-фашистской авиации из бассейна Средиземного моря на советско-германский фронт позволила английскому военно-морскому флоту получить свободу действий. В воздухе активизировалась английская авиация. 10 ноября Чиано записал в своем дневнике: «Отныне до прихода немцев английская авиация будет господствовать в нашем небе, почти как в собственном»⁸.

Морские пути подвоза держав оси на Средиземном море оказались под ударами английской авиации, так как «перемещение основного района действий немецкой авиации на восток ослабило непосредственную защиту их конвоев в пути. Начиная с середины июля эта задача вновь была передана итальянцам» ⁹. В результате «с 19 сентября мы (т. е. итальянцы,— В. С.),— записал в дневнике Чиано,— перестали пытаться направлять караваны судов в Ливию»¹⁰. Это решение было вызвано большими потерями в транспортах.

12 сентября 1941 г. «Роммель обратил внимание ОКВ на тот факт, что за последний месяц из состава конвоев было потоплено восемь немецких судов, в результате чего немцы потеряли 12 тыс. тонн различных военных грузов, 352 танка и автомашины и большое количество другой техники и вооружения» ¹¹.

Записки Кавальеро пестрят фактами: 1 сентября потоплен пароход «Эгади», перевозивший 8 тыс. человек из состава дивизии «Триесте», а также пароход «Рио». 3 сентября потоплены пароходы «Гритти» и «Барбаро». 5 сентября потоплен пароход с горючим для немцев¹². 16 октября после потопления «Баинзицца» Кавальеро записал в дневнике, что теперь эсминцы будут перевозить в Африку одних немцев.

Воспользовавшись провалом гитлеровского плана «молниеносной» войны против Советского Союза, английское командование решило возобновить активные действия в Северной Африке.

В первой половине ноября 1941 г. английское командование сосредоточило для наступательных действий на приморском направлении пять пехотных дивизий, одну бронедивизию, три бронебригады и одну пехотную бригаду в составе 13-го и 30-го армейского корпусов 8-й армии¹³. Всего в распоряжении английского командования было до 120 тыс. человек.

Итало-немецкое командование имело в Северной Африке немецкий африканский корпус (две танковые и одна пехотная дивизии) и семь итальянских дивизии (в том числе одна танковая). В составе немецкого африканского корпуса насчитывалось 40 тыс. человек и столько же в составе итальянских дивизий¹⁴.

По английским данным, в распоряжении Окинлека было 924 танка¹⁵. Эти танки распределялись так: примерно 480 быстроходных танков насчитывалось в ударной группировке (7-я бронедивизия и 4-я бронебригада 30-го корпуса); значительная часть танков находилась в резерве¹⁶. Роммель мог противопоставить всего лишь 390 танков¹⁷, из них 340 немецких¹⁸.

В качественном отношении немецкие танки T-IV значительно превосходили английские танки типа «Валентайн». 75-мм пушки немецких танков стреляли на дистанцию 1500 м, в то время как дальность действительного огня английских 37-мм пушек не превышала 800 м.

Английское командование имело в своем распоряжении свыше 700 самолетов¹⁹. Немецких самолетов было примерно 200²⁰. Из этого количества к началу английского наступления у немцев «оставалось всего лишь 22 боеспособных истребителя» ²¹. 528 английских самолетов были готовы к немедленным действиям²². Кроме того, «в тылу имелись значительные резервы, составлявшие почти 50 процентов указанного количества самолетов» ²³.

Англичане превосходили также противника по бронетранспортерам на 750% и по артиллерии на 180%.

Основная цель планировавшихся английским командованием боевых действий в ноябре 1941 г. заключалась в том, чтобы разгромить главную группировку итало-немецких войск в районе Тобрука и деблокировать гарнизон Тобрука (пехотная дивизия, армейская бронебригада и польская бригада).

Отсутствие второго фронта в Европе благоприятствовало фашистской Германии. Советский Союз был вынужден вести освободительную войну один, без чьей-либо военной помощи.

Когда встал вопрос о помощи Советскому Союзу не на словах, а на деле, реакционные силы в Англии пытались представить Северную Африку как один из решающих театров войны с фашистской Германией. Ограниченные действия на североафриканском фронте, которые велись малыми силами и средствами, крайне преувеличивались в английской печати.

Предпринимая 18 ноября 1941 г. наступление в Северной Африке, английские правящие круги представили это как открытие «второго фронта» в Северной Африке. Английская пресса старалась создать иллюзию о якобы равных усилиях в войне против фашистской Германии Великобритании и Советского Союза. Окинлек в свою очередь писал Черчиллю о том, что Германия «подвергается атакам на двух фронтах — в России и Ливии»²⁴.

Однако достаточно сравнить 3 немецкие дивизии в Северной Африке и 162 гитлеровские дивизии на советско-германском фронте, чтобы понять, сколь мизерно было значение «второго фронта» в Северной Африке. Немецко-фашистское командование и не скрывало, что район Средиземного моря остается для него «второстепенным театром военных действий...»²⁵.

В трехдневном бою 30-й корпус сам «потерпел жестокое поражение» ²⁶. Британские бронесилы «оказались сильно рассредоточенными...» ²⁷. Это позволило Роммелю громить английские бронебригады поодиночке.

Успешно действовали войска 13-го корпуса, деблокировавшие 27 ноября Тобрук²⁸. Маневренные действия сторон закончились к 1 декабря тем, что англичанам «отрезать главные силы неприятеля не удалось»²⁹.

Роммель сумел «благополучно оторваться от преследования...» ³⁰ и «отвести свою значительно уменьшившуюся армию в полном порядке и почти без потерь» ³¹.

Причина поспешного отхода основной итало-немецкой группировки войск к укрепленному рубежу у Эль-Агейлы заключалась в том, что Роммель 4 декабря получил сообщение из Рима, в котором говорилось, что «он не должен рассчитывать на получение каких-либо предметов снабжения в декабре...»³².

Германское верховное командование к тому же не могло послать в Северную Африку ни одного танка, ни одного солдата из своих стратегических резервов, которые в спешном порядке перебрасывались на советско-германский фронт. В тот период «Гитлер не был серьезно заинтересован в Африке и не собирался посылать туда мощные силы. Его внимание было сосредоточено на России»³³.

В то же время английские подкрепления непрерывным потоком прибывали из района Александрии, где находились крупные неиспользованные резервы 8-й армии.

В конце декабря 1941 г. Муссолини писал Гитлеру о том, что военные действия в Киренаике закончились вничью, и выразил уверенность, что войска оси безусловно одержали бы верх, если бы удалось ввести в действие живую силу и технику, необходимые для активизации боев. Муссолини имел в виду, конечно, немецко-фашистские резервы для африканского корпуса. Но ввести в действие на североафриканском театре военных действий необходимые резервы не удалось потому, что немецко-фашистская армия в 1941 г. понесла громадные потери на советско-германском фронте.

По английским официальным данным от 7 января 1942 г., 8-я армия потеряла в Северной Африке 1200 офицеров и 16 тыс. рядовых. Кроме того, англичане потеряли три четверти всех своих бронетанковых сил.

План «нового Ватерлоо» оказался невыполненным, несмотря на чрезвычайно благоприятную обстановку: основные немецко-фашистские силы «были безвозвратно прикованы к русскому фронту»³⁴. «Главная цель операции достигнута не была...»³⁵ В ходе операции английских войск «противник» не был разгромлен...»³⁶. «Несмотря на значительные преимущества, нам,— пишет Лиддел Гарт,— не удалось уничтожить силы Роммеля»³⁷. Английской прессе пришлось бить отбой, изображать действия английских войск как оборонительный маневр.

Значительные потери не вызвали беспокойства у командования 8-й армии. Поражение немецко-фашистских войск под Москвой позволило английскому командованию сделать вывод о том, что в создавшейся обстановке маловероятно, чтобы противник мог подтянуть резервы, равные английским резервам.

В условиях огромных пространств североафриканского театра военных действий захват территории не имел решающего значения. Решающее значение могли иметь только разгром живой силы и уничтожение боевой техники противника. Но итало-немецкое командование, потеряв значительную территорию, сохранило основные силы своей группировки вполне боеспособными: вовремя отвело их за укрепленный рубеж Эль-Агейлы.

Примечания:

¹ Советско-французкие отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Документы и материалы. С. 55

² Там же. С.54

³ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 174.

⁴S. Conn and B. Fairchild. The Framework of Hemisphere Defence. p. 129

⁵ M. Howard. The Mediterranean Strategy in the Second World War. 1968. p. 15

⁶ The Ciano Diaries, p. 415.

⁷ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 207

⁸ The Ciano Diaries, p. 396.

⁹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 143.

¹⁰ The Ciano Diaries, p. 395.

¹¹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 185.

¹² См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 82.

¹³ 5 июля 1941 г. Окинлек сменил Уэйвелла на посту главнокомандующего английскими войсками на Ближнем Востоке. В сентябре 1941 года британская армия «Нил» была пополнена и переименована в 8-ю армию. Командующим армией был назначен Кэннингхем

¹⁴ См. Мировая война 1939—1945 гг. Собрание статей, стр. 485.

¹⁵ W. Сhиrсhill. The Second World War. Vol.Ill, p. 179.

¹⁶ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 143.

¹⁷ См. там же

¹⁸ S. Westphal. Heer in Fesseln. S. 157.

¹⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 217

²⁰ S. Westphal. Heer in Fesseln. S. 157.

²¹ См. Мировая война 1939—1945 гг. Собрание статей, стр. 485.

²² Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 143.

²³ Там же

²⁴ W. Сhurсhill. The Second World War. Vol.Ill, p. 179.

²⁵ Итоги второй мировой войны. Сборник статей. 1957. с. 172

²⁶ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 143.

²⁷ Там же

²⁸ В состав гарнизона Торбука входила польская отдельная бригада карпатских стрелков с приданным ей чехословацким пехотным батальоном (11-й Восточный)

²⁹ The English Army. 1944. p. 30

³⁰ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 143.

³¹ Там же, ст. 192

³² Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 191.

³³ В. Llddel Hart. Defence of the West, p. 18.

³⁴ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 217

³⁵ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 192.

³⁶  Так же, ст. 330

³⁷ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действии, стр. 497.

 

5. РАЗРАБОТКА США И АНГЛИЕЙ ПЕРИФЕРИЙНОЙ СТРАТЕГИИ

Правящие круги США, базируясь на опыт войны 1914— 1918 гг., с самого начала второй мировой войны «стремились возможно дольше не принимать участия в европейском конфликте...»¹. Видные представители правящих кругов США не скрывали, что США вступят во вторую мировую войну на ее завершающем этапе, так же как это было в первой мировой войне 1914—1918 гг. Американский посол в Париже В. Буллит в феврале 1939 г. имел беседу с польским послом Лукашевичем. Польский посол спросил, вступят ли США в войну, в случае если она разразится в Европе.

Буллит ответил: «Сначала мы, наверное, не будем принимать в ней участие, но мы завершим ее»².

Бывший президент США Герберт Гувер в газете «Нью-Йорк тайме» от 10 февраля 1941 г. политическую цель выразил следующим образом: «Оставаться в стороне наблюдателем, вооруженным до зубов» ³.

Англия на протяжении веков «строила свои планы на теории равновесия сил»⁴. Германия, претендуя на мировое господство, «превратилась в опасность для британской политики равновесия сил в Европе» ⁵.

Поражение Франции в 1940 г. лишило Англию той силы, которая использовалась для создания равновесия сил в Европе. Однако правящие круги Англии не теряли надежды на агрессию Германии против СССР. Они, так же как и США, осуществляли политику выжидания, которая укладывалась в формулу достижения равновесия сил в Европе и позволяла избежать тех тяжелых потерь, которые имели место в сражениях первой мировой воины. В течение первой фазы войны от Англии можно было ждать лишь активного вмешательства вдела Средиземноморского бассейна, где проходят жизненно важные морские пути, которые связывают ее с Востоком. США ограничились тем, что в июне 1941 г., не опасаясь противодействия со стороны Германии, оккупировали Исландию. Северная Атлантика была объявлена зоной патрулирования военно-морского флота США.

Все мероприятия США, включая помощь Англии и обеспечение ее жизненно важных коммуникаций через Северную Атлантику, «имели основной целью обеспечить безопасность самих США»⁶.

После нападения фашистской Германии на Советский Союз проявляется двойственный характер политических целей США и Англии: первая цель — достижение победы над Германией, вторая — максимальное ослабление Советского Союза в длительной войне.

Вторая политическая цель исключала решительный характер ведения войны против Германии, заинтересованность в сокращении сроков окончания войны на советско-германском фронте. Поэтому на протяжении всей войны против Германии военно-стратегические планы США и Англии были двойственными, непоследовательными и противоречивыми.

Американские монополисты были заинтересованы продлить войну и для получения максимальных прибылей. Используя экономическую зависимость Англии от ленд-лиза, они особенно наживались на военных поставках. Так, американские фирмы-поставщики оценивали 1 тыс. патронов в 40 долларов, в то время как в самой Англии соответствующая себестоимость не превышала 18 долларов.

Заинтересованность монополий в военных поставках военно-морской министр США Нокс выразил в газете «Нью-Йорк тайме» от 26 июня 1941 г. следующими словами: «Затяжная война между Германией и Россией работает на пользу США».

Политика выжидания исхода борьбы на советско-германском фронте оказывала прямое влияние на военную стратегию, разработку стратегических планов, методы ведения войны, характер военных действий вооруженных сил.

Рузвельт в беседе с сыном в августе 1941 г. суть стратегии США во второй мировой войне определил следующим образом: «Ты представь себе, что это футбольный матч, а мы, скажем, резервные игроки, сидящие на скамье. В данный момент основные игроки — это русские, китайцы и, в меньшей степени, — англичане. Нам предназначена роль... игроков, которые вступят в игру в решающий момент... Еще до того, как наши форварды выдохнутся, мы вступим в игру, чтобы забить решающий гол. Мы придем со свежими силами. Если мы правильно выберем момент, наган форварды еще не слишком устанут...»⁷

Большая стратегия, или военная политика, Англии определялась принципом: «При ведении войны важно постоянно помнить о тех целях, которых вы желаете достигнуть после войны»⁸. Содержание этих целей раскрывается в письме английского посла в Мадриде С. Хора от 19 февраля 1943 г. испанскому министру иностранных дел Хордана. С. Хор выражал полную уверенность в том, что «победа, которая будет одержана в конце этой войны, будет победой союзников, а не русских, то есть такой победой, при которой Британская империя и США будут пользоваться максимальным влиянием» ⁹.

Уверенность Хора была основана на стратегии максимального взаимного обескровливания Германии и Советского Союза. К концу войны, писал Хор 25 февраля, Россия «будет в значительной мере зависеть от экономической помощи Британской империи и Соединенных Штатов Америки»¹⁰. И далее: к моменту конечной победы «на континенте, несомненно, будут находиться многочисленные английские и американские армии... Они будут состоять из свежих войск первой линии, которых не затронули годы изнурительной войны на русском фронте» ¹¹. В отношении самой Англии Хор сделал следующий прогноз: «Я с уверенностью предсказываю, что к тому времени Англия будет сильнейшей военной державой Европы...» ¹² Все изложенное Хором являлось политической целью правящих кругов Англии.

Усилия большой стратегии были направлены «на достижение политической цели войны — цели, которая определяется большой, или государственной политикой» ¹³.

В соответствии с политическими целями неоднократно переносились сроки открытия второго фронта в Западной Европе, чтобы «заставить других вынести основную силу удара»¹⁴. В этой фразе легко понять, кого имеет в виду Лиддел Гарт.

«Государство,— заключает Лиддел Гарт обобщение опыта второй мировой войны,— которое растрачивает свои силы до полного истощения, делает несостоятельной свою собственную политику и ухудшает перспективы на будущее» ¹⁵.

Сбережение сил для завершения воины и достижения конечных целей политики являлось краеугольным камнем военной стратегии Англии, которая представляла собой не что иное, как периферийную стратегию, часто называемую стратегией непрямых действий или косвенного сближения.

И августа 1941 г., вскоре после подписания соглашения между правительствами СССР и Англии о совместных действиях против фашистской Германии, начальник английского морского штаба Дадли Паунд во время встречи Черчилля и Рузвельта на борту английского линкора «Принц Уэльский» в Арджентии (остров Ньюфаундленд) изложил стратегическую концепцию Черчилля на ведение войны против Германии. Идея заключалась в том, что «удар по Германии следует нанести через Италию и Средиземное море»¹⁶. Более конкретно рисовалась следующая картина: союзные войска выходят на побережье Средиземного моря со стороны всей Северной Африки, продвигаются через Италию на Балканы и только после этого — в Германию.

В течение всего периода постепенного приближения к Германии издалека английские начальники штабов предлагали конкретные действия непосредственно против Германии ограничить блокадой, воздушными бомбардировками, подрывной деятельностью и пропагандой. В ходе конференции сам Черчилль «развил эти идеи перед президентом» ¹⁷.

Английские руководители совместными усилиями убеждали американского союзника в том, что эти паллиативные методы ослабят волю и способность Германии к сопротивлению.

Во время штабных переговоров в Арджентии англичане поставили вопрос об использовании американских войск в совместных операциях с английскими войсками. Стратегическая концепция Рузвельта в это время состояла в том, чтобы в течение некоторого времени не торопиться вступать в войну на стороне Англии, ограничиваясь оказанием материальной помощи англичанам. Выигрыш времени позволял развить военный потенциал, создать, укрепить и организовать значительные вооруженные силы для последующего их использования, «если это потребуется...»¹⁸. Вооруженные силы согласно этой стратегической концепции должны были принять участие в военных действиях «небольшими, не имеющими решающего значения частями...» ¹⁹.

С 23 декабря 1941 г. по 14 января 1942 г. в Вашингтоне проходила конференция политических и военных руководителей США и Англии. Советские представители не были приглашены, потому что руководители США и Англии уклонялись от согласованных действий всех участников антигитлеровской коалиции.

На конференцию Черчилль приехал с готовым планом большой стратегии, в котором говорилось, что «главными факторами в ходе войны в настоящее время являются поражения и потери Гитлера в России... Ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не должны принимать никакого участия в этих событиях, за исключением того, что мы обязаны с пунктуальной точностью обеспечить все поставки снабжения, которые мы обещали» ²⁰.

При обсуждении своего плана Черчилль выразил надежду, что к концу войны Соединенные Штаты и Британская империя будут далеко не истощены и будут представлять собой наиболее мощный по своей экономике и вооружению блок, какой когда-либо видел мир.

Безоговорочную поддержку Черчиллю оказывали военные руководители Англии. Начальник британского генерального штаба Алан Брук самым решительным образом настаивал на том, что удар во Франции, а затем в сердце Германии следует нанести тогда, когда «германская армия будет истощена русскими...» ²¹. И не только он. Английские военное руководство «отдавало предпочтение периферийным кампаниям, за которыми, по его мнению, должен был последовать главный удар по уже истощенному и ослабленному противнику» ²².

Основную тяжесть войны англичане предлагали возложить на русских. В ходе конференции они добивались согласия американцев наметить вторжение на Европейский континент «как стратегическую цель на 1943 г.»²³. Основные принципы английского плана большой стратегии были изложены в меморандуме английских начальников штабов от 22 декабря 1941 г. На первом этапе англичане предложили сосредоточить усилия в «замыкании и стягивании кольца вокруг Германии...»²⁴. Главная цель первого этапа, писали начальники штабов в меморандуме, «будет состоять в укреплении этого кольца...»²⁵. На втором этапе они намечали «ограниченные наступательные действия на материке Европы...» ²⁶.

Американцам было совершенно ясно, что намечаемые англичанами действия против Германии «не будут носить решительного характера. Они будут осуществляться чрезвычайно небольшими силами и с весьма сомнительными шансами на успех» ²⁷.

Наиболее подходящими направлениями для ограниченных действий были определены направления «или через Средиземное море, или из Турции на Балканы...»²⁸. Эти направления стали основными английскими предложениями при обсуждении всех дальнейших вариантов коалиционной англо-американской стратегии.

Американскую стратегию к началу Вашингтонской конференции английские историки называют «неопределенной» и даже «несколько двусмысленной»²⁹. Американские стратеги, с одной стороны, считали, что войну в Европе можно выиграть лишь прямым нападением на Германию в Северо-Западной Европе, с другой — «предпочитали остаться в стороне до тех пор, пока вооруженные силы Соединенных Штатов не будут достаточно мощными для завершающего сокрушительного удара» ³⁰. США соглашались с английской идеей периферийной стратегии, и в то же время такие районы, как Африка и Средний Восток, ими «рассматривались как второстепенные»³¹. Американских руководителей устраивала позиция выжидания вооруженной борьбы на советско-германском фронте, но в то же время они не были заинтересованы сражаться за английские интересы в Африке и на Среднем Востоке.

На конференции были сформулированы основные согласованные принципы стратегического планирования. Американские и английские представители согласились, что первой и главной целью англо-американской большой стратегии должно быть поражение Германии.

В памятной .записке американского и английского комитетов начальников штабов по вопросам американской и английской стратегии, принятой на первой Вашингтонской конференции, большая стратегия была сформулирована в следующих выражениях: «Мы по-прежнему считаем Германию главным противником: ее разгром является ключом к победе»³².

Хотя принцип «сперва Европа» сохранял свою силу до конца войны, вопрос о том, как понимать и применять на практике принцип о первенствующем значении европейского театра, возник сразу же после того, как он был сформулирован. Почти в течение всей войны в Европе англичане и американцы не раз меняли свое понимание этого принципа из-за расхождений в определении места и времени нанесения главного удара.

В памятной записке английские и американские начальники штабов не ответили на вопрос о том, как принцип «сначала Германия» должен осуществляться на практике. Это случилось потому, что они не собирались торопиться с нанесением главного удара по Германии. Главными чертами упомянутой большой стратегии являлось «постепенное сжатие кольца вокруг Германии; изматывание сил противника и ослабление его воли к сопротивлению путем бомбардировок, блокады, диверсионных действий и пропаганды»³³. Сжатие кольца вокруг Германии было намечено «по линии Архангельск, Черное море, Анатолия, северное побережье Средиземного моря и западное побережье Европы»³⁴.

Периферийная стратегия раскрывала двойственную политику правящих кругов США и Англии но отношению к Советскому Союзу.

Поэтому в упомянутой записке комитетов начальников штабов можно встретить, с одной стороны, утверждение, что главной чертой большой стратегии США и Англии является «непрерывное наращивание наступательных действий против Германии», а с другой — практический вывод: «Маловероятно, что в 1942 г. появится возможность осуществить крупные наземные наступательные операции против Германии где-либо, кроме советско-германского фронта»³⁵.

Американские и английские стратеги пришли к согласию, что Советский Союз в 1942 г. будет вести борьбу с главными силами гитлеровской военной- машины, что они будут готовиться к тому, чтобы «открыть путь на континент в 1943 году...»³⁶ Намечались следующие варианты: либо через Средиземное море, или из Турции на Балканы, либо путем высадки в Западной Европе. Причем сроки завершающей операции и методы ее проведения не были оговорены.

В качестве ближайшей стратегической цели была избрана Северная и Северо-Западная Африка.

23 декабря 1941 г., на первом же заседании англо-американских политических и военных руководителей, Черчилль сообщил, что «английские войска, насчитывающие 55 тыс. человек, и необходимые суда стоят в готовности двинуться в Алжир...» ³⁷.

План английской экспедиции в Северную Африку, предложенный Черчиллем, получил кодовое наименование «Джим-наст». Одновременно с высадкой английских войск в Алжире войска США, по проекту Черчилля, «приступят, с согласия французов, к высадке на побережье Марокко» ³⁸. Для этой цели «у нас есть и морской транспорт» ³⁹,— писал Черчилль.

План Черчилля означал, что так называемое стягивание кольца вокруг Германии начиналось с Африканского континента, чтобы затем наступать через Средиземное море в Италию и в конечном счете в далеком будущем — в Германию. Более длинный путь трудно было придумать.

Старший советник штаба армии США по вопросам стратегии генерал-майор Эмбик, ознакомившись с английским планом большой стратегии, не мог не выразить своего удивления тем, что этот план основан «скорее на политических соображениях, нежели на здравых стратегических расчетах» ⁴⁰. Политические соображения Черчилля были связаны прежде всего с сохранением Британской империи.

В американской литературе по истории второй мировой войны можно встретить попытки убедить читателей в том, что вторжения в Северную Африку добивался Черчилль, а не американские политические и военные руководители. Однако многие видные представители правящих кругов США не считают нужным скрывать, что «идея вторжения и Африку была не новой. Рузвельт имел это в виду в течение долгого времени...»⁴¹

Бывшему личному адъютанту Эйзенхауэра капитану 2 ранга Батчеру стало известно о том, что «президент Рузвельт предложил провести такую операцию еще до вступления Соединенных Штатов в воину (т. е. до 7 декабря 1941 г.— В. С.)»⁴². Американские начальники штабов «знали о проекте оккупации Французской Северной Африки»⁴³. Мэтлофф пишет, что еще до 7 декабря 1941 г. американские военные планы предусматривали «взятие Дакара»⁴⁴.

26 декабря 1941 г. в ходе Вашингтонской конференции оперативное управление армии США представило первый проект плана высадки американских войск в Северо-Западной Африке. Поэтому прийти к соглашению не представляло труда. К. Хэлл записал в своем дневнике, что «во время посещения президента премьер-министром Черчиллем до и после рождества 1941 г. оба государственных деятеля решили направить в Северную Африку англо-американские экспедиционные силы» ⁴⁵.

12 января обсуждался план совместной высадки американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке. На заседании присутствовали Рузвельт, Черчилль, Бивербрук, Гопкинс, Маршалл, Арнольд, Дилл, Порталл и др. На этом совещании высадка американо-английских войск в Северной Африке «была запланирована на начало марта 1942 г....»⁴⁶. Было решено, что американские войска вторгнутся в Марокко, а английские — в Алжир.

Разногласия возникли по вопросу, кто и сколько должен выделить сил и средств для проведения совместной операции но высадке американо-английских войск во Французской Северной и Северо-Западной Африке (план «Суперджимнаст»). Англичане предложили выделить одну американскую дивизию морской пехоты и четыре английские дивизии, американцы предложили наоборот — одну английскую дивизию и шесть американских дивизий.

После долгих споров о том, какой флаг будет преобладать, обе стороны пришли к соглашению, что операция будет проведена на паритетных началах. Потребность в силах и средствах на первые три месяца операции была определена в 6 дивизий, включая 2 бронетанковые дивизии, и 348 самолетов (в основном американских).

Американская доля сил превышала 60 тыс. человек⁴⁷. Американские суда всех типов могли перевезти одновременно около 200 тыс. человек⁴⁸. Эта цифра из официального доклада начальника управления тыла армии США бригадного генерала Б. Сомервелла и его советника по перевозкам полковника Ч. Гросса от 26 декабря 1941 г. свидетельствовала о возможностях обеспечения более значительной по своим целям десантной операции.

В ходе Вашингтонской конференции 1 января 1942 г. была подписана декларация «объединившихся наций». В декларации подчеркивалось, что каждое правительство обязуется употребить все свои ресурсы против тех держав оси, с которыми это правительство находится в состоянии войны. Основной принцип большой стратегии требовал, чтобы все имеющиеся ресурсы были брошены на борьбу с Германией. Между тем правящие круги США и Англии не использовали все возможности для того, чтобы совместными с Советским Союзом усилиями ускорить окончание второй мировой войны.

На первом месте в списке стран, подписавших декларацию, стояли США и Англия, как активно ведущие войну⁴⁹. Но так как в действительности этого не было, то военная экспедиция в Африку была нужна еще и для того, чтобы иметь возможность ссылаться на якобы активное участие во второй мировой войне. Маршалл во время заседания 23 декабря 1941 г. записал, что заинтересованность американской стороны в предложении Черчилля заключалась в том, что десантная операция в Алжир и Марокко давала возможность Соединенным Штатам «почувствовать, что они ведут войну...» ⁵⁰. В этом заключалась, конечно, только одна из причин заинтересованности правящих кругов США — «иметь американские войска в активных боевых действиях где-либо по ту сторону Атлантического океана» ⁵¹. «Где-либо» означало Африку, а не Западную Европу.

Мэтлофф и Снелл пишут, что замыкание и стягивание кольца вокруг Германии по методу Черчилля для создания иллюзии активных действий против Германии, «очевидно, было весьма подходящим для этой цели образом действий»⁵². Однако эта истинная цель, в числе других, была настолько бесспорной, что американские начальники штабов на протяжении всей конференции «избегали спорить по поводу разумности стратегии окружения и предложенного в качестве первого шага для ее осуществления занятия Северной Африки» ⁵³.

В ходе Вашингтонской конференции был сформулирован принцип единства командования. Этот принцип отражал объективную необходимость и, несомненно, имел положительное значение в решении проблемы коалиционного руководства. Однако осуществить этот принцип полностью мешали англо-американские империалистические противоречия. Участники конференции договорились об учреждении объединенного штаба начальников штабов: от США — начальник штаба армии генерал Дж. Маршалл, начальник штаба, а позже одновременно и главнокомандующий ВВС — генерал Г. Арнольд, начальник морских операций адмирал Э. Кинг, а затем адмирал Старк, с июля 1942 г.— начальник личного штаба президента адмирал У. Леги; от Великобритании — миссия объединенного английского штаба во главе с Джоном Диллом⁵⁴.

В задачу объединенного штаба входила разработка проблем ведения войны и развития военной стратегии двух стран. Штаб подчинялся политическому руководству — президенту США Ф. Рузвельту и премьер-министру Великобритании У. Черчиллю. Оба они принимали самое непосредственное и активное участие в решении всех вопросов ведения войны⁵⁵. Практическая работа аппарата единого командования началась в марте 1942 г. Весь мировой театр военных действий был разделен на сферы ответственности в соответствии с политическими интересами США и Англии. Английская сфера включала Африку, Средний Восток, Индию, Юго-Восточную Азию. Американская сфера — Западное полушарие, зону Тихого океана с Австралией и Китаем. В ходе войны США сумели проникнуть в сферу интересов Англии⁵⁶.

В конце работы Вашингтонской конференции Рузвельт и Черчилль договорились совместную операцию в Африку отложить до мая 1942 г.⁵⁷.

Правительство Виши было в курсе американских планов по отношению к французским владениям в Северной Африке. Французский атташе в Швейцарии в январе 1941 г. имел беседу с американским военным атташе подполковником Леггом, также аккредитованным в Берне (Швейцария). Во время беседы американский военный атташе дал понять, что американцы вступят в войну и будут вынуждены оккупировать Французскую Северную и Северо-Западную Африку. Французский военный атташе в ответе заметил, что вряд ли США смогут осуществить такую сложную военную операцию, тем более что правительство Виши организует военное сопротивление этой высадке. На это подполковник Легг ответил, что военная экспедиция может быть осуществлена хоть сегодня.

Одновременно с разработкой американо-английского плана вторжения в Северную Африку происходили дипломатические переговоры с Советским правительством по вопросу открытия второго фронта в Европе в 1941 г.

Внутри англо-советско-американской коалиции имелись противоречия. Самым серьезным разногласием был вопрос об открытии второго фронта в Северной Франции.

Что же должен был представлять собой второй фронт в Европе? После того как правительство Англии заключило соглашение с правительством СССР о совместных действиях в войне против Германии, Советское правительство 18 июля 1941 г. обратило внимание английского правительства на то, что второй фронт нужно создать именно в Северной Франции, то есть в непосредственной близости от границ фашистской Германии и на кратчайшем направлении к ее жизненно важным центрам.

3 сентября 1941 г. Советское правительство заявило о том, что необходимо открыть второй фронт во Франции, который смог бы «оттянуть с восточного фронта 30—40 немецких дивизии...»⁵⁸ Только фронт на севере Франции мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, причем только в том случае, если его в какой-то мере можно было бы сравнить по стратегическому значению с тем фронтом, который имел место во Франции в первую мировую войну. Например, к сентябрю 1915 г. на Восточном фронте против русских войск находилось 65 германских дивизий, а 90 германских дивизий сражались на Западном фронте против англо-французских армий.

Одновременная вооруженная борьба на двух главных фронтах лишала германское верховное командование возможности создать решающее превосходство на каком-либо одном фронте. Исторический опыт показал безнадежность для Германии войны на два фронта. Поэтому предложение Советского правительства исходило из учета исторического опыта.

Видные представители правящих кругов США и Англии выступали за оказание Советскому Союзу не только экономической, но и военной помощи в войне против Германии. Довод в пользу оказания немедленной и эффективной помощи Советскому Союзу лорд Бивербрук, например, сформулировал в письме к Г. Гопкинсу следующим образом: «Если мы не поможем русским сейчас, они могут потерпеть поражение. Тогда Гитлер, освобожденный наконец от беспокойства относительно Востока, сосредоточит все свои силы против нас на Западе»⁵⁹.

Этими соображениями руководствовались правящие круги и Англии и США при вступлении в антигитлеровскую коалицию и при оказании экономической помощи Советскому Союзу.

27 июня 1941 г. Бивербрук выступил с идеей проведения крупных рейдов на северное побережье Франции. Этот шаг объясняется тем, что Бивербрук принадлежал к трезвым и дальновидным представителям правящих кругов Англии. Он хорошо понимал, что участь Англии зависит от исхода войны на Востоке. Иден присоединился к заявлению Бивербрука. Вслед за этим английский посол в Москве Стаффорд Криппс официально поставил в известность Советское правительство о том, что английское правительство собирается осуществить десантную операцию во Францию. Однако в сообщении английского посла ни слова не говорилось о том, когда точно это должно произойти.

Ответ на этот вопрос содержался в следующих словах Бивербрука, относящихся к октябрю 1941 г.: «Наша стратегия войны все еще основывается на планах далекого будущего» ⁶⁰.

В ответ на предложение Советского правительства от 18 июля о создании второго фронта в Северной Франции Черчилль сообщил, что «начальники штабов не видят возможности сделать что-либо в таких размерах, чтобы это могло принести Вам хотя бы самую малую пользу» ⁶¹.

С критикой английских начальников штабов видов вооруженных сил выступил Бивербрук. «Нелепо утверждать,—заявил он,— что мы ничего не можем сделать для России» ⁶².

Заявляя, что ничего нельзя сделать для России, английские начальники штабов давали возможность Черчиллю ссылаться на непреодолимые военные трудности, якобы не зависящие от политического руководства. Однако проблема заключалась всецело в установках именно политического руководства.

В сентябре 1941 г. Советское правительство было вынуждено заявить английскому правительству, что «немцы считают опасность на Западе блефом и безнаказанно перебрасывают с Запада все свои силы на Восток, будучи убеждены, что никакого второго фронта на Западе нет и не будет. Немцы считают вполне возможным бить своих противников поодиночке: сначала русских, потом англичан»⁶³.

В октябре 1941 г. после своего возвращения из Москвы государственный министр Бивербрук подтвердил этот факт. Он заявил, что «немцы могут безнаказанно перебрасывать свои дивизии на Восток именно потому, что наши генералы до сих пор считают континент запретной зоной для английских войск...» ⁶⁴. Английские военные руководители «постоянно проявляли нежелание предпринимать наступательные действия» ⁶⁵. Так считать и, самое главное, соответственно этому действовать английские военные руководители могли только с согласия политического руководства. Американский историк Пал-стон писал, что мнение английских начальников штабов «точно отражает взгляды Черчилля» ⁶⁶.

К изучению стратегических проблем второй мировой войны военное министерство США приступило еще до того, как Япония 7 декабря 1941 г. напала на Пирл-Харбор (военно-морская база Тихоокеанского флота США на Гавайских островах), а Германия и Италия объявили 11 декабря 1941 г. войну США.

В сентябре 1941 г. военное министерство США приступило к составлению стратегических расчетов на случай вступления США в войну. При расчете потребностей армии офицеры, разрабатывавшие планы, исходили из «основных положений политики США» ⁶⁷.

Уже тогда возникал вопрос: кого из своих потенциальных противников следует разгромить раньше?

Руководство армии США считало, что главным театром военных действий будет Европа и что победа над возможными противниками (Германия, Италия и Япония) будет зависеть прежде всего от разгрома Германии.

Подготовку вооруженных сил к окончательным, решающим боевым действиям планировалось завершить «не раньше 1 июля 1943 г.»⁶⁸

Военные действия штаб армии США намечал «сначала оборонительные, затем наступательные...» ⁶⁹. До начала решительных сухопутных действий на Европейском континенте «программа победы» предусматривала завоевание подавляющего превосходства в воздухе с использованием военно-воздушных баз на английских островах. В эту программу было записано условие, что корабли противника будут изгнаны из Атлантического океана и Северного моря. Кроме того, из плана английских начальников штабов американский штаб армии заимствовал метод блокады, подрывной деятельности и пропаганды. До перехода в решительное наступление военные руководители США и Англии собирались ослабить основу германской военной мощи путем распыления сил противника, действуя на периферии гитлеровской «крепости». По выражению американского историка Т. Хиггинса, оборонительная стратегия США и Англии была прямым продолжением периода «странной войны» ⁷⁰. Военная стратегия определялась политическими целями правящих кругов США и Англии, осуществлявшимися в скрытой форме,— не торопиться с окончанием второй мировой войны. Западные державы стали ожидать дальнейшего развития событий на советско-германском фронте.

* * *

Таким образом, после поражения Франции и особенно после нападения фашистской Германии на Советский Союз правящие круги США и Англии проводили выжидательную политику. В полном соответствии с политикой выжидания исхода вооруженной борьбы на советско-германском фронте в 1941 г. разрабатывалась стратегия непрямых действий по отношению к Германии. США и Англия планировали в выгодный для себя момент начать наступление против Германии через Западную и Северо-Западную Африку, из районов, которые находились за тысячи километров от жизненно важных центров фашистского блока в Европе. Стратегия косвенного сближения еще до ее осуществления означала, что военные действия на периферии гитлеровской «крепости» примут затяжной характер.

Фашистской Германии удалось удержать стратегический плацдарм в Северной Африке, но завоевание Египта, Суэцкого канала и всей Африки, так же как и завоевание Англии, гитлеровцы отложили до выполнения блицкрига против Советского Союза. Влияние советско-германского фронта на стратегическую обстановку в Северной Африке выразилось в переброске на советско-германский фронт немецкой авиации из бассейна Средиземного моря и в пассивной обороне итало-немецких войск на границе с Египтом.

Срыв Красной Армией гитлеровского плана «молниеносной» войны устранял потенциальную угрозу немецко-фашистского вторжения в Англию.

Свобода действий была использована Англией для того, чтобы заняться укреплением своих стратегических позиций в бассейне Средиземного моря.

У США были собственные планы в бассейне Средиземного моря и в других районах земного шара, продиктованные империалистическими интересами: расширение позиций в Атлантике и Средиземноморье за счет поверженной Франции и слабеющей Англии.

На Атлантической конференции Рузвельта и Черчилля (10—15 августа 1941 г.) была подтверждена стратегическая концепция не торопиться в Европу.

Участники первой Вашингтонской конференции признавали, что Германия является врагом номер один, но в основу стратегического планирования была положена идея постепенного стягивания кольца вокруг Германии: начиная с Африканского континента наступать через Средиземное море в Италию и в конечном счете в Германию.

Средиземноморская стратегия не мешала фашистской Германии вести войну против Советского Союза на востоке Европы.

Примечания:

¹ М. Mэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 24.

² Ю. М. Мельников. США и гитлеровская Германия. М., Госполитиздат, 1959, стр. 318.

³ W. Foster. History of the Communist Party of the United States. New York. 1952, p. 401.

⁴ М. Mэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 23.

⁵ A. Kesselring. Gedanken zum zweiten Weltkrieg, S. 79.

⁶ S. Connand В. Fairchild. The Framework of Hemisphere Defence, p. 411

⁷ Э. Рузвельт. Его глазами. 1947. с. 68-69

⁸ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действии, стр. 483.

⁹ J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World and their Influence upon Histon. Vol. III. London, 1956, p. 540.

¹⁰ Там же, стр. 541.

¹¹ Taм же.

¹² Там же.

¹³ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 442.

¹⁴ В. Llddel Hart. Defence of the West, p. 61.

¹⁵ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 483.

¹⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 34.

¹⁷ Там же.

¹⁸ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 75.

¹⁹ Там же, стр. 76.

²⁰ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 246.

²¹ S. Моrisоn. The Invasion of France and Germany 1944—1945. Boston, 1957, p. 16.

²² Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 128.

²³ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 118.

²⁴ Там же.

²⁵ Там же.

²⁶ Там же, стр. 119.

²⁷ Там же, стр. 120.

²⁸ Там же, стр. 119.

²⁹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 267.

³⁰ Там же, стр. 366.

³¹ Там же, стр. 267.

³² Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 506.

³³ Там же.

³⁴ Там же, стр. 508.

³⁵ Там же.

³⁶ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 274.

³⁷ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 121.

³⁸ Там же.

³⁹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 247.

⁴⁰ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 123.

⁴¹ W. Leahy. I was there, p. 135.

⁴² См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, 1946. p. 12

⁴³ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 121.

⁴⁴ См. там же, стр. 122.

⁴⁵ The Memoirs of Cordell Hull. Vol. II, p. 1127.

⁴⁶ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца, т. 2, 1958. стр. 32.

⁴⁷ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 128.

⁴⁸ См. там же, стр. 127.

⁴⁹ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 19.

⁵⁰ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 124.

⁵¹ Там же.

⁵² М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 124.

⁵³ Там же.

⁵⁴ American Military History 1607— 1958. Washington, 1959, p. 382.

⁵⁵ См. A. Buchanan. The United States and World War II. Vol. I, New York, 1964, p. 144.

⁵⁶ Cm. G. Smith. American Diplomacy during the Second World War 1941—1945. New York, 1965, p. 22.

⁵⁷ См. М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 203.

⁵⁸ Переписка..., т. 1, стр. 19.

⁵⁹ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, стр. 613.

⁶⁰Там же, стр. 612.

⁶¹ Переписка..., т. 1, стр. 12.

⁶² Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, стр. 612.

⁶³ Переписка..., т. 1, стр. 19.

⁶⁴ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 1, стр. 613.

⁶⁵Там же, стр. 612.

⁶⁶ W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations. London, 1955, p. 151.

⁶⁷ См. М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 80.

⁶⁸ См. М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 80.

⁶⁹ Там же.

⁷⁰ Т. Higgins. Winston Churchill and the Second Front 1940—1943. New York, 1957, p. 74.

 

САБОТАЖ ПРАВЯЩИМИ КРУГАМИ США И АНГЛИИ ОТКРЫТИЯ ВТОРОГО ФРОНТА В ЕВРОПЕ

1. ВМЕСТО ЕВРОПЫ АФРИКА

В. И. Ленин писал о том, что «искренность в политике есть вполне доступное проверке соответствие между словом и делом»¹. На словах создавалась иллюзия решимости правительств США и Англии вести активные действия против Германии, а на деле они решили отказаться от активного участия в вооруженной борьбе на стороне Советского Союза. До 6 июня 1944 г. США и Англия осуществляли периферийную стратегию постепенного замыкания и стягивания кольца вокруг Германии, или, проще говоря, стратегию малых дел. Главным звеном в этой цепи была выбрана Северная и Северо-Западная Африка.

25 марта 1942 г. у Рузвельта состоялось совещание, на котором присутствовали морской министр Нокс, военный министр Стимсон, Г. Гопкинс, начальник штаба армии Маршалл, главнокомандующий военно-воздушными силами Арнольд. Речь шла о политике США в районе Средиземного моря. Обсуждался план высадки американских войск в Марокко. Этот план был одобрен всеми присутствовавшими на совещании, а Черчилль проинформирован об одобрении подготовленного стратегического плана.

В конце мая 1942 г. советская делегация вела в Лондоне и Вашингтоне переговоры об открытии второго фронта в Европе в 1942 г. Во время этих переговоров в Лондоне английское правительство уклонилось от определенного ответа относительно открытия второго фронта в Европе до выяснения точки зрения правительства США на этот вопрос. Черчилль заявил, что он будет в состоянии дать конкретный ответ только после переговоров советской делегации в Вашингтоне, а пока не может обещать ничего определенного.

На совещании в Вашингтоне 29 мая 1942 г. Рузвельт, Гопкинс, Маршалл и начальник главного морского штаба Кинг были единодушны в том, что имеется возможность открыть второй фронт в 1942 г. Тогда Рузвельт «объявил, что может информировать Советское правительство о намерении союзников открыть второй фронт в 1942 г.»² Маршалл подтвердил, что у Соединенных Штатов «есть для этого достаточно обученных войск и снаряжения...»³. Однако он сделал оговорку, что США недостает транспортных средств. В то же время Маршалл настаивал, чтобы не было упоминания о 1942 годе.

На другой день состоялось совещание Рузвельта с начальниками штабов, на котором была зачитана телеграмма для отправки Черчиллю. В телеграмме говорилось о том, что военные действия по плану «Следжхаммер» (вторжение в Западную Европу ограниченными силами для захвата плацдарма) должны начаться в августе 1942 г.

При встрече советской делегации с Рузвельтом и Гопкинсом 1 июня 1942 г. президент повторил: «Мы надеемся на создание второго фронта в этом году» ⁴.

Более того, Рузвельт даже заявил, что «определенно рассчитывает открыть второй фронт в 1942 г.» ⁵.

Торжественные заверения правительств США и Англии об открытии второго фронта в Европе были включены в советско-американское и советско-английское коммюнике, оба от 12 июня 1942 г. В обоих коммюнике объявлялось, что при переговорах «была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.»⁶. Подписывая это торжественное обещание открыть второй фронт в Европе в 1942 г., руководители США и Англии знали, что оно не будет выполнено.

На заседании английского военного кабинета 11 июня, накануне опубликования в Лондоне и Москве англо-советского коммюнике, «была достигнута общая договоренность о том, что мы (т. е. англичане.— В. С.) не должны высаживать крупные силы на континент в 1942 г. до тех пор, пока не будем уверены в нашей способности удержать захваченный плацдарм...»⁷ Черчилль, выступая на этом заседании, говорил о том, чтобы не открывать второй фронт во Франции «до тех пор, пока немцы не будут деморализованы дальнейшим отступлением в России»⁸.

В .меморандуме английского правительства от 10 июня 1942 г. говорилось следующее: «Мы готовимся к десанту на континенте в августе или сентябре 1942 г.» ⁹. Упоминание об осени 1942 г. было оставлено на случай, предусмотренный планом «Следжхаммер». Однако уже на другой день решение английского правительства «нанесло сокрушительный удар всем планам операции «Следжхаммер» ¹⁰. Этот удар был нанесен еще раньше. 28 мая 1942 г. Рузвельт получил телеграмму от Черчилля, в которой говорилось: «Мы никогда не должны упускать из виду операцию «Джимнаст». Все другие приготовления будут, если необходимо, способствовать этому»¹¹. Американское руководство восприняло эту телеграмму «как отказ от вторжения на континент в 1942 и 1943 гг.» ¹².

В упомянутом выше меморандуме английского правительства от 10 июня 1942 г. имелась оговорка, которая на нет сводила заявление о подготовке к высадке десанта осенью 1942 г.: «Мы не можем дать никакого обещания в этом вопросе...»¹³. В памятной записке Черчилля от 14 августа 1942 г. упоминается и меморандум от 10 июня 1942 г. и эта оговорка.

М. Галлахер утверждает, что «советская послевоенная пропаганда ничего не сообщала об этой памятной записке...» ¹⁴. Но это утверждение заведомая ложь, потому что полный текст памятной записки У. Черчилля от 14 августа 1942 г. был опубликован за 6 лет до появления книги М. Галлахера¹⁵.

Таким образом, англо-американские декларации об открытии второго фронта в Европе в августе — сентябре 1942 г. не отражали истинных замыслов правящих кругов США и Англии. Американский историк Гренфелл, говоря о Черчилле, обращает внимание на то обстоятельство, что «заявления политического деятеля не всегда выражают его сокровенные намерения»¹⁶. Американский историк Ч. Уэртенбейкер называет выражение Рузвельта «крайняя необходимость второго фронта в 1942 г.» знаменитым двусмысленным выражением¹⁷.

Вскоре после опубликования коммюнике от 12 июня 1942 г. Рузвельт сообщил Маршаллу и Кингу, а затем и Черчиллю, что это коммюнике «имело целью лишь обнадежить советское правительство» ¹⁸. Черчилль тотчас же направил в Вашингтон адмирала Маунтбэттена с задачей подготовить почву для пересмотра соглашения об открытии второго фронта в Европе в 1942 г.

Маунтбэттен приступил к своей миссии с изложения проекта Черчилля, который заключался в том, чтобы наряду с высадкой десанта в Северной Африке захватить небольшой плацдарм в Северной Норвегии (план «Юпитер»). Затем он информировал Рузвельта и Гопкинса «об отрицательном отношении английского правительства к плану форсирования Ла-Манша и захвата плацдарма на Европейском континенте в 1942 г. (план «Следжхаммер»)»¹⁹.

Для руководителей США не оставалось никаких сомнений в том, что английское правительство не собиралось и не желает осуществить открытие второго фронта в 1942 г. Руководители США сами этого не желали, но выявили истинное отношение к плану «Следжхаммер» не сразу. Сначала Рузвельт предложил отложить эту операцию до конца осени 1942 г. Маунтбэттен возразил, что в этом случае до зимы войска не успеют захватить какой-либо крупный порт, например Шербур, и останутся зимой без снабжения. Далее Маунтбэттен напомнил о предупреждении Черчилля: «Не забывать плана «Джимнаст» ²⁰. И только после этого Рузвельт как бы под напором неопровержимых доводов Маунтбэттена высказался за отправку во Французскую Северную Африку шести американских дивизий, «предназначавшихся к отправке (летом и в начале осени) в Англию» ²¹

19 июня 1942 г. в Вашингтон прибыл сам Черчилль со своим штабом для продолжения миссии Маунтбэттена. Переговоры Черчилля в Вашингтоне были направлены на выяснение конкретных форм замены второго фронта в Европе вторжением англо-американских войск во Французскую Северную Африку. Политические и военные руководители США еще в ходе Вашингтонской конференции 1941 —1942 гг. сделали выбор в пользу плана «Джимнаст» вместо плана «Следжхаммер».

Инициатива приглашения Черчилля исходила от американских руководителей. Г. Гопкинс еще в начале июня 1942 г. писал Черчиллю, что «есть вопросы высокой политики, которые Вам следует обсудить с президентом, и он надеется, что Вы сможете приехать сюда ненадолго»²². Вопросы относились к окончательному выбору стратегического плана на 1942 г. Выбор плана базировался на основном условии: Англия и Соединенные Штаты «должны быть готовы действовать в соответствии с быстро меняющейся обстановкой на Восточном фронте» ²³.

Победа Красной Армии под Москвой заставила англо-американских союзников по-иному отнестись к силе и возможностям Советского Союза. Английские начальники штабов высказали предположение, что Красная Армия сможет удержать фронт в течение осени 1942 г. и зимы 1943 г., а так как фронт находился на достаточно далеком расстоянии от границ Германии, то «целесообразно готовиться к вторжению на континент в 1943 г.» ²⁴.

В Вашингтоне Черчилль засыпал Рузвельта вопросами относительно того, что конкретно делается американскими военными руководителями по подготовке форсирования Ла-Манша в сентябре 1942 г.: «Имеет ли такой план американский штаб? Если имеет, то какой это план? Какие силы предполагается использовать? В каких пунктах предполагается нанести удар? Сколько имеется десантных и транспортных судов? Кто будет командовать операцией? Какая помощь и какие английские силы будут необходимы?» ²⁵ Оказалось, что ни на один вопрос американские начальники штабов не смогли дать конкретного и исчерпывающего ответа.

Если нет такого плана, продолжал Черчилль, в котором предусматриваются меры, обеспечивающие захват постоянного плацдарма на Европейском континенте, то остается лишь один выход — осуществить план «Джимнаст». Этой операцией, убеждал Черчилль, можно «нанести удар по Гитлеру в 1942 г.» ²⁶. Вывод Черчилля из всего сказанного состоял в том, что выполнение плана «Джимнаст» окажет-де прямо или косвенно помощь России.

После бурного натиска с целью установить отсутствие конкретной подготовки американских военных руководителей к открытию второго фронта в Европе в 1942 г. Черчилль признал, что и английские военные штабы не имеют разработанного плана высадки десанта во Франции в сентябре 1942 г., так как якобы нет ни малейших шансов на успех. Поэтому, заключил Черчилль, следует подготовить какую-либо другую операцию.

21 июня председатель английского комитета начальников штабов Исмэй предложение Черчилля сформулировал следующим образом: «Лучшим вариантом в 1942 г. будет операция «Джимнаст». Поэтому детальные планы этой операции должны быть разработаны в кратчайший срок. Войска, предназначенные для операции «Джимнаст», в основном будут состоять из частей, выделенных для выполнения плана «Болеро» (план сосредоточения сил и средств в Англии для вторжения через Ла-Манш.— В. С.), которые еще не отправлены из Соединенных Штатов»²⁷.

Черчиллю не пришлось долго уговаривать Рузвельта. Президент так же охотно согласился с доводами Черчилля, как и американские штабные представители в Вашингтоне согласились с точкой зрения английских начальников штабов. Черчилль легко добился успеха потому, что умело использовал известные ему настроения Рузвельта в отношении плана высадки американских войск в Марокко. До июльского совещания в Лондоне американцы предпочитали постепенно сдавать свои позиции в отношении отказа от открытия второго фронта в Европе в 1942 г. в силу якобы непреодолимых и не от них зависящих обстоятельств.

Итак, не успели высохнуть чернила коммюнике от 12 июня, как уже 21 июня «было принято решение, отвечающее аргументации Черчилля и фактически похоронившее планы операции «Следжхаммер» (десантная операция через Ла-Манш в 1942 г.- В. С.)»²⁸.

Заявление Черчилля о том, что выполнение плана «Джимнаст» окажет Советскому Союзу хотя бы косвенную помощь, не могло никого ввести в заблуждение. Штаб армии США не скрывал, что даже успешное выполнение этого плана «не заставит немцев перебросить с русского фронта ни одного немецкого солдата, танка или самолета»²⁹. Это мнение было доведено до сведения Рузвельта и Гопкннса.

В проекте меморандума Маршалла в адрес Рузвельта говорилось, что «никакие булавочные уколы не отвлекут их (т. е. немцев.— В. С.) от поставленной цели» ³⁰. Только высадка американо-английских войск на Европейском континенте и в необходимых масштабах могла оказать помощь советским войскам. Но для этого нужна была готовность пойти на решительные действия по захвату стратегического плацдарма и развитию достигнутого успеха. Однако ни готовности, ни желания открыть второй фронт в Западной Европе у правящих кругов США и Англии не было. Поэтому в принципе «президент и премьер-министр пришли к соглашению о посылке армии во Французскую Северную Африку в конце года»³¹. Это был сговор о совместных действиях в обход взятых на себя обязательств по открытию второго фронта в Европе в 1942 г. Правящие круги США к приезду Черчилля уже имели вполне разработанный план замены открытия второго фронта в Европе в 1942 г. развертыванием военных действий в бассейне Средиземного моря.

8 июля английский военный кабинет одобрил принципиальное соглашение Рузвельта и Черчилля об отказе от вторжения во Францию в 1942 г. в пользу вторжения в Северную Африку. Англичане выразили свое отрицательное отношение к операции по вторжению на континент даже при условии нанесения внезапного удара с последующим быстрым отходом.

В тот же день Черчилль направил Рузвельту следующее послание: «Я сам уверен, что... операция «Джимнаст», несомненно, даст наилучшие шансы для облегчения положения русских на Восточном фронте в 1942 г.» ³². Это были фальшивые фразы. Черчилль хорошо понимал, что североафриканская экспедиция не сможет заставить Гитлера ослабить своп Силы на советско-германском фронте. События в Северной Африке не решали исхода второй мировой войны.

Больше того, по мнению Маршалла и Эйзенхауэра, решение о проведении операции «Джимнаст» означало, что «союзники допускают возможность поражения России в войне...» ³³.

17 июля 1942 г. Маршалл, Гопкинс и Кинг отправились в Лондон для ведения окончательных переговоров об американо-английской стратегии на 1942 г.

Переговоры начались с того, что американские представители вновь стали отстаивать план «Следжхаммер». Тогда Черчилль и его начальники штабов стали вообще возражать против плана «Следжхаммер» без каких-либо новых аргументов. Вот это и нужно было американской делегации. Как только выяснилось, что вина за срыв плана «Следжхаммер» внешне полностью ложится на англичан, Рузвельт «согласился окончательно снять этот вопрос с повестки дня»³⁴.

В ходе Лондонского совещания раскрылась политическая игра самого Маршалла. Оказалось, что все предыдущие возражения Маршалла против плана «Джимнаст» в пользу плана «Следжхаммер» носили формальный характер. Он хорошо знал, что десантная операция в Северной Африке «пользуется полной поддержкой как Рузвельта, так и Черчилля...» ³⁵. Поэтому Маршалл на совещании в Лондоне легко перестроился в пользу плана «Джимнаст», после того как удалось переложить вину за срыв плана «Следжхаммер» на англичан. Это относится и к Стимсону. «Ни Маршалл, ни Стимсон не были против операции «Джимнаст», как таковой...» ³⁶.

23 июля Рузвельт «направил премьер-министру (Черчиллю.— В. С.) телеграмму, в которой признал факт отказа от крупных операций в Европе в 1942 году...» ³⁷. На другой день он послал в Лондон новую телеграмму, «в которой повторил, что он стоит за операцию в Северной Африке в 1942 году...» ³⁸.

Нужно было как-то объяснить американскому народу столь быстрый отказ от провозглашенного обязательства открыть второй фронт в Европе в 1942 г. И Рузвельт выдвинул довод о необходимости «не допустить сосредоточения Немецкой авиации в Северной Африке» ³⁹. Однако в это время немецкая авиация сосредоточивалась не в Северной Африке, а на советско-германском фронте.

25 июля Рузвельт телеграммой предложил «начать операцию «Джимнаст» не позднее 30 октября» ⁴⁰. В тот же день планы «Джимнаст» и «Суперджимнаст» (совместная высадка американо-английских войск в Северной Африке) были переименованы в единый план «Торч». 30 июля было решено к подготовке выполнения плана приступить немедленно. Рузвельт выразил Черчиллю свой восторг по случаю принятия окончательного решения.

18 июля 1942 г., накануне англо-американских переговоров в Лондоне, Советское правительство получило от Черчилля послание, в котором он извещал о решении английского правительства отложить организацию второго фронта с 1942 на 1943 г.

Для успокоения советской стороны Черчилль без каких бы то ни было оговорок заявил, что вторжение англо-американских войск на континент Европы в 1943 г. произойдет в большом масштабе, и назвал следующую цифру: «свыше 1 миллиона человек при соответствующей авиационной поддержке»⁴¹. Но уже тогда стало ясно, что вопрос об организации второго фронта в Европе «начинает принимать несерьезный характер» ⁴².

В ответном послании Советское правительство было вынуждено самым категорическим образом заявить, что оно «не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 г.» ⁴³.

План «Торч» («Факел») вызвал горячую поддержку со стороны самых высокопоставленных лиц США. Этот план намечал империалистические захваты в Африке и приводил к срыву открытия второго фронта в Западной Европе не только в 1942 г., но и в 1943 г.

Принятие плана «Торч» означало, что план «Раундап». (операции непосредственно против Германии в 1943 г.) будет сорван так же, как был сорван план «Следжхаммер» в 1942 г. Именно так оценивал последствия плана «Торч» сам Маршалл. В письме к главе миссии английского комитета начальников штабов Джону Диллу (август 1942 г.) Маршалл писал, что в результате плана «Торч» операции непосредственно против Германии, «по всей вероятности, нельзя успешно выполнить в 1943 г.» ⁴⁴.

Глава миссии английского комитета начальников штабов в Вашингтоне Джон Дилл телеграфировал 1 августа в Лондон, что, «по мнению американского руководства, решение об операции «Торч» исключает возможность проведения операции «Раундап»⁴⁵. При переговорах и в Лондоне и в Вашингтоне «все согласились обдуманно» ⁴⁶.

Дело в том, поясняет Гарри Батчер в записи дневника от 31 июля 1942 г., что при обсуждении деталей плана «Торч» уже ставился вопрос о дальнейшем продвижении американо-английских войск на Сицилию или Сардинию. Черчилль летом 1942 г. уговаривал американцев после установления контроля над побережьем Северной Африки высадить десант в Сардинии (операция «Бримстоун»). Он готов был предпринять экспедиции «всюду, за исключением главного театра военных действий против нацистов...» ⁴⁷.

Одновременно с планом «Бримстоун» Черчилль продолжал решительно настаивать на посылке экспедиционного корпуса в Норвегию⁴⁸. Северную Норвегию и Северную Африку он называл флангами Германии. Эти далекие «фланги» были выбраны Черчиллем для организации отвлекающих операций вдали от основного пункта фронтального нападения через Ла-Манш. Эти отвлекающие внимание народов США и Англии операции являлись предлогом для срыва открытия второго фронта в Западной Европе.

Таким образом, правящие круги США и Англии договорились не начинать в 1942 г. военных действий против гитлеровской Германии на решающем театре — в Западной Европе. Принятие плана «Торч» означало, что он «исключает наступательные операции против Германии...»⁴⁹.

По выражению начальника оперативного управления штаба армии США Т. Хэнди, решение о проведении операции «Торч» являлось не чем иным, как принятием стратегии «ненужного разбрасывания сил»⁵⁰. Разбрасывание сил по второстепенным стратегическим направлениям исключало возможность сосредоточения сил на главном стратегическом направлении непосредственно против Германии и приводило к тому, что всегда имелся предлог для оправдания неоднократного переноса сроков открытия второго фронта в Западной Европе.

В Лондоне, по существу, было решено «ожидать развития события на Восточном фронте...»⁵¹. Американо-английские союзники решили ожидать до тех пор, пока не будет сломлена военная мощь Германии на советско-германском фронте. Эта «путеводная звезда» была оформлена меморандумом объединенного комитета начальников штабов, в котором говорилось, что операция по вторжению на Европейский континент будет проведена, «когда будет ослаблен немецкий военный потенциал»⁵². А до этого заветного дня «Соединенные Штаты и Великобритания должны сберечь свои силы...»⁵³.

Англо-американские союзники хотели воевать вообще без всякого риска. Они больше всего опасались такого варианта: «Англо-американские войска поспешили с вторжением во Францию в 1942 или в 1943 году... немцы сбросили бы их в море с невосполнимыми потерями»; США не успели бы создать новую армию, и тогда произошла бы катастрофа: «коммунизация всей Европы, вследствие неспособности США и Англии противопоставить русским мощную армию в Центральной Европе» ⁵⁴.

Мэтлофф и Снелл утверждают, что план «Торч» заставил штаб армии США отказаться от идеи выжидания. Но в действительности этот план лишь способствовал маскировке этой «путеводной звезды» стратегического планирования по ведению правящими кругами США и Англии второй мировой войны.

Примечания:

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т, 32, стр. 259.

² Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 454.

³ Там же.

⁴ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 180.

⁵ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 454.

⁶ Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы Т. I. с. 284-285

⁷ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 455.

⁸ A. Braynt. The Turn of the Tide. 1939-1943. 1957. s. 391

⁹ Переписка..., т. 1, стр. 391.

¹⁰ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 475.

¹¹ Там же, Стр. 472.

¹² Там же, стр. 474.

¹³ Переписка..., т. 1, стр. 391.

¹⁴ М. Gallagher. The Soviet History of World War If. p. 28.

¹⁵ См. Переписка.... т. 1, стр. 59—60.

¹⁶ R. Grenfell. Unconditional Harted, p. 103.

¹⁷ C. Wertenbaker. Invasion. 1944. p. 75

¹⁸ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 271.

¹⁹ Там же, стр. 273.

²⁰ Там же, стр. 274.

²¹ Там же.

²² Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 206.

²³ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 275—276.

²⁴ Там же, стр. 277.

²⁵ Там же, стр. 279.

²⁶ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 134.

²⁷ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 284.

²⁸ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942,. стр. 480.

²⁹ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 282.

³⁰ Там же, стр. 283.

³¹ The Memoirs of Cordell Hull. Vol. II, p. 1162.

³² Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 393.

³³ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942,. стр. 486.

³⁴ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 323.

³⁵ Там же, стр. 324.

³⁶ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 480.

³⁷Там же, стр. 485.

³⁸ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 243.

³⁹ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 327.

⁴⁰ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 244.

⁴¹ См. Переписка.... т. 1, стр. 391.

⁴² Там же, стр. 54.

⁴³ Там же.

⁴⁴ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 343.

⁴⁵ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 488.

⁴⁶ Там же.

⁴⁷ W. Рulеstоn. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 151.

⁴⁸ J. Kennedy. The Business of War, 1957. p. 252.

⁴⁹ М. Mэтлофф и Э. Снeлл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 170.

⁵⁰ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 39.

⁵¹ М. Mэтлофф и Э. Снeлл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 324.

⁵² М. Mэтлофф и Э. Снeлл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 326.

⁵³ Там же, стр. 373.

⁵⁴ R. Ferrel. George C. Marshall 1947-1949. 1966. p. 16

 

2. СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ НА СЛУЧАЙ НЕОЖИДАННО БЫСТРОГО ПОРАЖЕНИЯ ГЕРМАНИИ

Наряду с разработкой планов вторжения в Алжир и Марокко изучалась проблема будущих наступательных операций в Европе. Меморандум Маршалла от 27 марта 1942 г. предусматривал проведение наступательной операции в Западной Европе примерно к 1 апреля 1943 г.¹.

Сосредоточение сил и средств в Англии получило кодированное название «Болеро». Переброска войск через Ла-Манш, захват и закрепление стратегического плацдарма было закодировано под названием «Раундап». Соединенные Штаты «изъявили согласие предоставить для вторжения 1 апреля 1943 г. 30 дивизий и 3250 боевых самолетов — всего около 1 млн. человек. При условии выделения англичанами 18 дивизий и 2550 боевых самолетов сил союзников было достаточно для того, чтобы обеспечить превосходство в воздухе и осуществить высадку...»²

Транспортные расчеты показали, что к апрелю 1943 г. американские суда могли перевезти только 40% необходимого количества войск. Все войска они могли бы перебросить лишь к концу лета 1943 г. Но можно было использовать английские суда и суда других стран. И это было предусмотрено.

Меморандум Маршалла заканчивался подробным изложением досрочного вторжения в Западную Европу в сентябре — октябре 1942 г. (план «Следжхаммер») на тот случай, «если Германии или СССР будет грозить катастрофа» ². Этот план крайней необходимости имел девиз пожарной команды «не опоздать»: в одном случае с оказанием экстренной помощи Советскому Союзу, в другом — с своевременным появлением союзных войск в Западной Европе.

Если не считать план досрочной операции по вторжению в Западную Европу, то действия американцев, как и англичан, в 1942 г. должны были ограничиваться воздушными налетами и небольшими рейдами на побережье противника.

8 апреля американские военные руководители во главе с Маршаллом прибыли в Лондон, где в течение недели обсуждали с английскими начальниками штабов проблемы общей стратегии. 14 апреля в принципе стратегические планы были согласованы.

Основа соглашения была найдена в том, чтобы «прийти на помощь России, если она будет либо в агонии («in extremis), либо, наоборот, если борьба на фронтах окажется для нее столь успешной, что можно будет ускорить высадку в Западной Европе...» ⁴.

Участники переговоров делали такие оговорки по тому или иному вопросу, что в любой момент планы «Следжхаммер» и «Раундап» могли остаться лишь академическими разработками.

Английские начальники штабов категорически указывали, что операции 1942—1943 гг. придется отложить, если «вооруженные силы и моральное состояние противника не будут ослаблены» ⁵. Англичане вообще возражали даже в отношении ограниченных по масштабам действий на Европейском континенте в 1942 г., а в отношении 1943 г. соглашались лишь «при условии значительного ослабления немецкой военной мощи»⁶.

Черчилль рассматривал план «Следжхаммер» как еще один из тех планов операций, которые он сам намечал предпринять, например операция в Норвегии (план «Юпитер»). На протяжении войны в Европе Норвегия всегда была одним из излюбленных объектов Черчилля.

Итоги Лондонского совещания Эйзенхауэр оценивал как согласование принципов единой концепции войны, чтобы не бродить в потемках.

В сущности, стратегические планы на 1942—1943 гг., касающиеся европейского театра военных действий, так и остались академическими разработками, служившими тренировкой для планирующих органов. Мэтлофф и Снелл, например, работу над подготовкой плана «Болеро», проведенную в Вашингтоне весной 1942 г., так и оценивают. Они пишут, что разработка этого плана «явилась для офицеров оперативного управления упражнением, в своем роде столь же полезным, как полезны войскам маневры и учебные занятия» ⁷.

Другие планы («Следжхаммер», «Раундап») также никого из участников англо-американских штабных совещаний не обязывали. В любой момент их можно было изменить или полностью от них отказаться.

Несмотря на борьбу между монополистическими кругами США и Англии за господство в Европе и в бассейне Средиземного моря, их интересы в политике затягивания открытия второго фронта в Западной Европе в конечном итоге полностью совпадали.

Правящие круги США, принимая решение о высадке своих войск в Северной и Северо-Западной Африке, в числе других причин имели в виду необходимость продемонстрировать начало каких-то активных действий против Германии в 1942 г. Рузвельт опасался того влияния, какое может оказать на умы американского и английского народов продолжавшееся бездействие сухопутных войск США и Англии по отношению к Германии. Его пугали последствия «еще одного периода «странной войны»⁸. Поэтому Рузвельт считал крайне важным: «Американские сухопутные войска должны сражаться против немцев в 1942 г.» ⁹.

Северо-Западная Африка с самого начала стратегического планирования военных операции против Германии была признана как одна из наиболее «удобных» отправных точек «для проникновения на Европейский континент.!.»¹⁰.

Другой действительно удобной отправной точкой для проникновения на Европейский континент была Англия. Тот же Шервуд пишет, что «Рузвельт начал разрабатывать план скорейшей переброски американских войск в оба эти пункта»¹¹. Однако в Англию планировалось перебросить ничтожно малое количество войск. В конце 1941 г. намечалось отправить 1G тыс. человек. Вскоре это количество сократили до 4 тыс. Шервуд откровенно признает, что планируемая переброска в Англию столь незначительных сил американских войск «была в значительной степени пропагандистским мероприятием, имеющим целью укрепить боевой дух английского народа и убедить русских и народы оккупированных Германией стран в том, что крупные силы американцев прибывают на европейский театр военных действии» ¹².

Теоретически американские военные руководители признавали, что основной принцип большой стратегии США заключается в том, что «все имеющиеся ресурсы должны быть брошены на борьбу с Германией, и только минимальное количество может быть использовано для обеспечения жизненно важных интересов союзников на других театрах»¹³. Практически имевшиеся ресурсы расходовались на других — второстепенных театрах, причем далеко не в минимальных количествах. Одним из таких второстепенных театров являлся бассейн Средиземного моря, так как «военные действия в бассейне Средиземного моря направлены не против Германии, а следовательно, с точки зрения большой стратегии наступательные операции в этом районе не могут считаться наступательными (по отношению к Германии. — В. С.)»¹⁴. Американо-английские стратегические планы в отношении Германии, осуществлявшиеся на протяжении 1942—1943 гг., предусматривали «стратегическую оборону и постепенное окружение Германии...» ¹⁵

Известные в Советском Союзе американские публицисты, например Ральф Ингерсолл в книге «Совершенно секретно», Эллиот Рузвельт в книге «Его глазами» (изданы в переводе в 1947 г.), пытались завуалировать политику реакционных сил США, направленную к затягиванию второй мировой войны.

Лейтмотивом в их книгах является утверждение, что открытие второго фронта в Европе в 1942—1943 гг. было сорвано исключительно по вине Черчилля и правящих кругов Англии, что на этот счет существовали исключительно острые англо-американские разногласия.

Через 13 лет в Вашингтоне была опубликована книга видного американского историка Мэтлоффа «Стратегическое планирование в коалиционной войне 1943—1944 гг.» (издана в переводе под названием «От Касабланки до «Онерлорда»). В этой книге Мэтлофф также ссылается на английских руководителей, которые на Атлантической конференции еще летом 1941 г. считали, что наступательные действия следует развернуть «на периферии контролируемой немцами территории...»¹⁶ и что только они были против наземных действий крупного масштаба, направленных против всей мощи германской военной машины. Мэтлофф акцентирует на том, что именно англичане операцию по форсированию Ла-Манша рассматривали «лишь в качестве завершающего удара против уже обессиленной Германии» ¹⁷. Американский историк Палстон также оправдывает американских руководителей. Он пишет, что во время советско-американских переговоров в Вашингтоне в конце мая 1942 г. их усилия были направлены к установлению стратегического курса по совместному ведению войны, но этому мешал якобы только Черчилль, так как он «резко выступал против всякой десантной операции в Европе в 1942 году...»¹⁸.

В действительности же по вопросу открытия второго фронта в Европе и осуществления периферийной стратегии правящие круги США и Англии в конечном счете выступали с согласованными решениями, отражавшими истинные желания и стремления сторон. Если Черчилль выступал против открытия второго фронта в Западной Европе на совещаниях и конференциях, то Рузвельт предпочитал закулисную дипломатию.

Вывший премьер-министр Великобритании (1957—1963 гг.) и министр-резидент при штабе англо-американского командования в Северной Африке в 1943—1945 гг. Гарольд Макмиллан отмечает, что, с одной стороны, между CШA и Англией «разногласия имели место по всем без исключения вопросам», а с другой — проявлялось «невиданное в истории единство» ¹⁹.

Разногласия по вопросам большой стратегии касались лишь методов достижения политических целей по отношению к СССР. Принципиальные разногласия были по другим вопросам, связанным с империалистическими целями, которые преследовали в ходе второй мировой войны правящие круги США и Англии. Г. Гопкинс, например, не скрывал, что США «борются, конечно, в своих собственных интересах, так же как это делают англичане...»²⁰

Правящие круги Англии стремились установить господство в Европе, используя свою агентуру на Балканах, и воспрепятствовать освобождению балканских стран Советской Армией. Кроме того, они были озабочены «сохранением своего контроля над Средним Востоком и распространением его на район Средиземного моря» ²¹. Поэтому Черчилль, отстаивая преобладающие интересы английского империализма в зоне Средиземного моря и на Среднем Востоке, доказывал, что основным и решающим театром войны против Германии является средиземноморский театр военных действий.

Правящие круги США имели преобладающие интересы в бассейне Тихого океана, но также стремились к установлению своего господства и в Европе и в бассейне Средиземного моря. Они были не прочь обескровить не только Германию и Советский Союз, но и ослабить Англию. Г. Макмиллан прямо пишет о том, что «тайной и желанной целью Рузвельта была ликвидация Британской империи» ²².

Между Англией и СИ1А время от времени возникали разногласия по вопросу о распределении ресурсов между тихоокеанским и средиземноморским театрами военных действий.

После Вашингтонского совещания в июне 1942 г. американские начальники штабов, обсуждая имеющиеся возможности коренного пересмотра стратегии, согласно которой главным врагом считалась Германия, основное внимание предлагали переключить на Японию. Это означало, что «войну против Германии в Европе пришлось бы вести в меру своих сил русским и англичанам»²³. В этом случае англичане продолжали бы осуществление средиземноморской стратегии, предоставив русским в меру своих возможностей вести войну против Германии.

Анализ привел политических руководителей США к следующему. Тихоокеанская стратегия могла ждать своего решения. Средиземноморская стратегия США обещала быть успешной. Северная и Северо-Западная Африка была нужна в качестве трамплина для проникновения американского капитала в страны Ближнего и Среднего Востока, где до второй мировой войны влияние монополистов США было сравнительно слабым.

Одновременно правящие круги США стремились приобрести решающие позиции непосредственно во французских колониях в Северной и Северо-Западной Африке, чтобы затем, используя дипломатические и экономические связи с правительством Виши, обеспечить за собой преобладающее влияние на послевоенную Францию. Поэтому 15 июля 1942 г. Рузвельт в частной беседе с Г. Гопкинсом высказал следующие соображения: «Операция «Джимнаст» имеет большие преимущества, ибо она явилась бы чисто американским предприятием. Она обеспечила бы нам Западную Африку и лишила бы противника портов; она положила бы начало установлению в конечном счете контроля над Средиземным морем»²⁴.

19 августа 1942 г. Маршалл изложил своему штабу суть тех коренных изменений в большой стратегии, которые произошли в связи с окончательным решением о вторжении в Африку. Американские военные руководители не скрывали, что из-за операции «Торч» «почти наверное придется отложить крупную операцию по форсированию Ла-Манша, запланированную на весну 1943 г.» ²⁵.

С самого начала подготовки к выполнению плана «Торч» было совершенно очевидно, что большая часть всех необходимых сил и средств «должна будет поступить из тех ресурсов, которые были запланированы для крупной операции по форсированию Ла-Манша» ²⁶.

8 сентября 8-я американская воздушная армия получила приказ «прекратить активные операции с Британских островов...» ²⁷. 12-я воздушная армия, предназначенная для действии в Северной Африке, комплектовалась за счет 8-й армии.

27 августа 1942 г. оперативное управление штаба армии США сообщило Маршаллу, что в результате принятия плана «Торч» «приостановлена переброска крупного контингента наземных войск в Англию...» ²⁸.

Цифру в 1 млн. человек (по плану «Болеро») военное министерство США в конце лета 1942 г. сократило до 305 тыс. человек.

Осенью 1942 г. военное министерство США, используя благовидный предлог (план «Торч» и возможность обвинить англичан в срыве плана «Следжхаммер»), приняло окончательное решение сократить масштабы накапливания сил на территории Англии, предусмотренные планом «Болеро». В конечном итоге операция «Торч» привела к тому, что резервы, созданные по программе «Болеро», были израсходованы.

В начале декабря 1942 г. на Британских островах находилось 170 тыс. человек американских солдат и офицеров (123 тыс. в наземных войсках и 47 тыс. в авиации)²⁹.

В конце 1942 г. военное министерство США сократило численность американских войск в Англии до 150 тыс. человек ³⁰.

21 сентября в ходе реализации этих мероприятий Черчилль выразил Эйзенхауэру крайнее удивление тем, что план «Торч» исключает возможность осуществления плана «Раундап» в 1943 г. На другой день Черчилль в послании к Рузвельту патетически восклицал: «Как сможем мы примирить с нашей совестью... тот факт, что... не будет сделано никаких попыток провести в Европе наступление весной, летом пли даже осенью (1943 г. — В. С.)»³¹.

На Лондонском совещании в июле 1942 г. американцам удалось всю вину за срыв плана «Следжхаммер» возложить на Черчилля. Поняв своп промах, Черчилль предпринял попытки всю вину за срыв плана «Раундап» возложить на американцев. Он опасался, «как бы его не обвинили в вероломном нарушении обязательств перед Советским Союзом»³². Поэтому он писал Рузвельту о том, будто «никогда не думал, что попытка открыть второй фронт не будет осуществлена ни в 1943 г., ни в 1944 г.» ³³.

Тогда У. Б. Смит, начальник штаба Эйзенхауэра, напомнил Черчиллю, что по договоренности на июльском совещании в Лондоне проведение «Торч» связано с отказом от осуществления операции «Раундап» в 1943 г. и пересмотром расчетов по плану «Болеро» ³⁴.

Американские историки Мэтлофф и Снелл сообщают, что американское командование «имело основание относиться с недоверием к заинтересованности премьер-министра (Черчилля.— В. С.) в операции «Раундап» ³⁵.

Английский историк Батлер пишет даже об убеждении Маршалла и Эйзенхауэра «в том, что английский премьер-министр совершенно не заинтересован в операции «Раундап».

Стимсон также заявил, что «премьер-министру никогда не правилась операция «Болеро»³⁶.

Руководители США и Англии хорошо понимали смысл политической игры, направленной к тому, чтобы вину за срыв открытия второго фронта в Европе в 1942 г. переложить друг на друга. Каждой стороне хотелось предстать перед лицом мирового общественного мнения в лучшем виде.

Таким образом, решения, принятые правительствами США и Англии летом 1942 г., сделали невозможным вторжение во Францию не только в 1942 г., но и в 1943 г.

Общий и только общий замысел вторжения через Ла-Манш оставался в силе на далекое будущее. Этот замысел мог служить лишь «темой для переговоров и штабного планирования» ³⁷.

Стратегические планы, имевшие прямое отношение к Германии («Болеро», «Раундап», «Следжхаммер»), являлись в известной степени продолжением «странной войны» 1939-1940 гг., но другими средствами. По тому или иному из пунктов каждого плана союзники имели в запасе оговорки, которые сводили эти планы на нет. Поэтому план «Болеро — Следжхаммер» с самого начала оставался существовать только на бумаге. Он был подготовлен на случай резкого изменения стратегической обстановки на советско-германском фронте. Те же из планов, которые осуществлялись, не имели непосредственного отношения к Германии на решающем стратегическом направлении. Мэтлофф пришел к выводу, что, несмотря на единодушное решение США и Англии в первую очередь добиться победы над Германией, все же «определенного плана разгрома Германии и освобождения Европы они не имели» ³⁸ .

Споры о второстепенных стратегических планах не носили серьезного характера. Скорее, была видимость спора. Операция «Торч», например, «с самого начала пользовалась поддержкой в высших политических кругах обеих стран... (т. е. США и Великобритании,— В. С.)» ³⁹. Этого не было но отношению к планам вторжения на континент. Американские руководители делали вид, что они вынуждены уступить из-за непримиримой позиции англичан. И англичане и американцы многочисленными совещаниями проводили психологическую подготовку к переносу сроков открытия второго фронта в Северной Франции.

Стратегическое планирование предусматривало проведение операции по форсированию Ла-Манша лишь в качестве завершающего удара против Германии. Иными словами, руководители США и Англии решили ждать, когда процесс истощения Германии подойдет к своему завершению под ударами Красной Армии.

Примечания:

¹ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941-август 1942, стр. 513.

² М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 215

³ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 37.

⁴ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 175.

⁵ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 209

⁶ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 209

⁷ Там же, стр. 230.

⁸ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 237.

⁹ Там же.

¹⁰ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 31-32.

¹¹ Там же, стр. 32.

¹² Там же

¹³ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 342

¹⁴ Там же.

¹⁵ Там же, стр. 343.

¹⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 34.

¹⁷ Там же.

¹⁸ W. Рulеstоn. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 160.

¹⁹ Н. Macmillan. The Blast of War 1939—1945. p. 190.

²⁰ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 145.

²¹ P. Leighton and P. Coaktev. Globa! Lcjglsties and Strategy. 1940—1943. Washington. 1955, p. 503.

²² H. Maсmillan. The Blast of War 1939-1945, p. 179,

²³ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 222.

²⁴ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 232-233.

²⁵ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 370

²⁶ Там же, стр. 365.

²⁷ Там же, стр. 366.

²⁸ Там же, стр. 371.

²⁹ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 407

³⁰ Там же.

³¹ Там же, стр. 375.

³² Там же, стр. 377.

³³ Там же, стр. 376.

³⁴ Там же.

³⁵ Там же.

³⁶ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941-август 1942, стр. 476.

³⁷ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 377

³⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 33—34.

³⁹ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 139.

 

3. НЕДОСТАТОК СИЛ И СРЕДСТВ, КОТОРЫЙ СУЩЕСТВОВАЛ ТОЛЬКО НА БУМАГЕ

8 июля 1942 г. Черчилль информировал Рузвельта о том, что «ни один английский генерал, адмирал или маршал авиации не считает возможным осуществление операции «Следжхаммер» в 1942 г.»¹ В ход был пущен довод о недостатке сил и средств, необходимых для преодоления «мощного Атлантического вала», созданного якобы немецко-фашистскими войсками на всем побережье Северной Франции, а также о том, что «нехватка снабжения и транспортных средств влияла на разработку стратегии англо-американским командованием» ².

Чаще всего в буржуазной историографии встречается ссылка на то, что «вся трудность заключается в транспорте...» ³.

Бывший начальник генерального штаба армии США Маршалл утверждал, что основная проблема, которая помешала открыть второй фронт в Европе в 1942 г., «была острая нехватка десантных средств» ⁴. Личный адъютант Эйзенхауэра Гарри Батчер в своих мемуарах указывает, что «недостаток десантных судов (наличие, достаточное только для одной дивизии) — основная причина, приводимая британцами» ⁵. Сам Черчилль в своих мемуарах выдвигает как основной аргумент с целью оправдать переносы сроков открытия второго фронта в Западной Европе недостаточное количество судов и войск.

Монтгомери также пытается убедить, что недостаток вооружения и специальных средств, необходимых для операции по форсированию Ла-Манша в 1942 г., «делал успешное разрешение данного вопроса в то время невозможным»⁶.

На словах Черчилль признавал всю необходимость оказания военной помощи Советскому Союзу путем открытия второго фронта в Западной Европе. На деле он отказался это сделать, ссылаясь на небольшой тоннаж морских судов, имеющихся в наличии⁷.

Не имея возможности сослаться на недостаток авиации, танков, подготовленных дивизий, политические и военные руководители США и Англии выдвигали в качестве предлога недостаток тоннажа каждый раз, когда переносился очередной срок открытия второго фронта в Западной Европе.

На секретных же заседаниях английского парламента во время войны Черчилль говорил о том, что Англия имеет в достаточном количестве суда, необходимые для высадки в Северной Франции.

В начале второй мировой войны тоннаж английского торгового флота составлял свыше 17 млн. тонн⁸. Из секретной речи Черчилля в парламенте стало известно, что к концу 1940 г. торговый флот Англии уменьшился лишь на 1,5 млн. тонн. «С конца июня 1941 г. потери судов резко снизились»⁹.

На Вашингтонской конференции в начале 1942 г. объединенный комитет по планированию пришел к выводу, что «недостаток в морском тоннаже невелик» и его «нетрудно будет преодолеть»¹⁰.

Возможности торгового флота США по сравнению с 1917 г. не уменьшились. А ведь тогда 2 млн. американских солдат были переброшены в Европу в течение всего лишь 5 месяцев¹¹.

Эрман пишет, что «в рассматриваемый период отказ от той или иной операции вызывался другими причинами»¹². Но он не раскрывает содержание этих причин, так как эти причины заключались в стремлении правящих кругов США и Англии под разными предлогами оттянуть открытие второго фронта в Северной Франции.

Как искусственно создавались причины для оправдания политики затягивания второй мировой войны, можно проиллюстрировать на примере программы строительства специальных десантных кораблей, судов и барж. На 1942 год в США запланировали построить 12 тыс. таких судов. Производственные возможности обеспечивали выполнение плана. В 1942 г. производство было довольно хорошо приспособлено к требованиям вооруженных сил. Но это планирование имело формальный характер.

Программа не была выполнена, так как «отсутствие с самого начала интереса к ней со стороны объединенных органов планирования и морского министерства США не позволило не только выполнить ее, но даже и приблизиться к плановым заданиям. В ноябре 1942 г., «после того как высадка в Северную Африку сняла с повестки дня высадку во Францию в следующем году, эту программу перенесли на 12-е место в списке первоочередных потребностей...»¹³.

Первоочередной задачей строительство десантных кораблей и судов вновь было признано лишь в сентябре 1943 г.

Производство специальных судов в 1942 г. составило: в Англии - 546, в США – 6900¹⁴.

Несмотря на то что строительство десантных кораблей, судов и барж тормозилось, наличное их количество могло обеспечить потребности операции по форсированию Ла-Манша при условии осуществления принципа централизованного использования этих судов.

Общая стоимость всего произведенного только в США вооружения составила в 1942 г. 30,1 млрд. долларов¹⁵.

О военном производстве США и Англии в 1942 г. можно судить по данным табл. 3.

Таблица 3

	Англия16	США17
Боевые самолеты .........	23 600	47 836
Танки ..............	8 600	23 884
Торговые суда, тонн .......	1 300 00018	8 090 000

Неубедительны попытки, направленные к тому, чтобы доказать имевшуюся якобы нехватку сухопутных войск и авиационных сил. Морисон, например, утверждает, будто Англия была бедна резервами, поэтому «британские лидеры были вынуждены стать оппортунистами в своих стратегических замыслах»¹⁹ то есть они были вынуждены принять план операции «Торч» вместо вторжения во Францию. Однако насчет бедности Англии резервами утверждения Морисона не соответствуют действительности.

Возможности авиационной промышленности Англии быстро возрастали. Только «за четыре месяца, с апреля по июль 1941 г., было построено 1715 новых бомбардировщиков»²⁰. В конце октября 1941 г. Черчилль конфиденциально признал, что «английские военно-воздушные силы уже сейчас сильнее авиации Гитлера...»²¹. К 1 сентября 1941 г. британская армия имела в своем составе 39 дивизий, из них 5 бронедивизий. Всего в сухопутных войсках осенью 1941 г. насчитывалось свыше 2 млн. солдат, находившихся на Британских островах. Кроме того, имелось в военно-воздушных силах — 750 тыс., во флоте метрополии—500 тыс. и в частях гражданской самообороны — 1,5 млн. человек.

В конце марта 1942 г. командующий военно-воздушными силами Арнольд и военный министр Стимсон пришли к выводу, что у англичан «уже имелись значительно большие резервы, чем им было нужно для военных действий...» ²². Действительно, Англия уже к июню 1941 г. «имела... вполне достаточные сухопутные силы...»²³. Английский комитет начальников штабов рассчитал, что «для обороны страны требовалась армия в составе 37,3 дивизии...» ²⁴. К июню 1941 г. Англия по численности личного состава «уже почти располагала такими силами» ²⁵. В конце 1942 г. британская армия достигла 50 дивизий. Английские историки пишут о наличии в Англии в 1942 г. «огромных сил, бездействующих в нашей (английской.— В. С.) стране в период, который мог оказаться самым критическим этапом в войне» ²⁶.

Английские планирующие органы считали, что для захвата и удержания плацдарма на континенте «транспортные суда, войска и авиацию для поддержки действий этих войск можно было найти без ущерба для наших (английских.— В. С.) основных морских перевозок и без создания угрозы безопасности страны»²⁷. Аналогичные условия имелись у США.

На совещании в Вашингтоне 29 мая 1942 г. генерал Маршалл заявил, что «мы располагаем хорошо обученными войсками, боеприпасами, авиацией и бронетанковыми дивизиями» ²⁸. Действительно, уже к 1 июля 1941 г. армия США состояла из 22 дивизий, из них 4 бронетанковые. Кроме того, завершалось формирование еще двух бронетанковых дивизий. Всего в сухопутных войсках насчитывалось приблизительно 1400 тыс. человек²⁹. В конце 1941 г. армия США возросла до 37 дивизий, 5 из них были бронетанковые³⁰. Кроме того, в армии США было 67 боевых авиационных групп.

В конце 1942 г. в армии США насчитывалось 73 дивизии и 167 боевых авиационных групп³¹. Всего в вооруженных силах США в это. время насчитывалось около 5 400 тыс. человек³². На заокеанских театрах военных действий в начале декабря 1942 г. находилось 17 дивизий и 66 боевых авиационных групп ³³.

В начале июня 1942 г. Г. Гопкинс писал Черчиллю, что «наше участие в войне (англо-американское.— В. С.) не соответствует нашей военной мощи» ³⁴. Г. Стимсон, учитывая военную мощь в целом, считал, что «недостаточные темпы строительства десантных барж не должны послужить причиной для бездействия в самый критический период войны» ³⁵.

С полным основанием видный политический деятель республиканской партии США Уэнделл Уилки 26 сентября 1942 г. заявил: «Я лично убежден сейчас, что мы можем помочь им (русским.— В. С.), установив вместе с Великобританией действительный второй фронт в Европе в кратчайшие сроки, которые будут одобрены нашими военными руководителями. И пожалуй, общественному мнению придется подтолкнуть некоторых из них»³⁶. Это заявление, естественно, было воспринято народами, требовавшими своевременного открытия второго фронта, как доказательство того факта, что «при желании англичане и американцы могли бы сразу же открыть второй фронт»³⁷.

Срыв любой запланированной операции, связанной с открытием второго фронта в Западной Европе, объяснялся недостатком судов. Однако проблема нехватки судов явилась, по существу, надуманной проблемой ³⁸. Любая операция, не связанная с форсированием Ла-Манша, была полностью обеспечена всеми видами транспорта. Эрман указывает на тот факт, что «никто не мог бы сказать, что недостаток морского тоннажа помешал проведению хотя бы одной операции в последние два года войны» ³⁹.

На нехватку судов английские и американские руководители любили ссылаться до конца войны. Если, например, переброска значительных сил со средиземноморского театра в Англию была нежелательна с точки зрения большой стратегии, то выдвигался аргумент о недостатке грузового тоннажа и провести операцию оказывалось якобы невозможно по объективным причинам.

На войне всегда бывает нехватка чего-нибудь. Однако у англо-американских союзников не было такой нехватки по грузовому тоннажу и по десантным судам, из-за которой нельзя было провести успешную операцию с целью вторжения в Северную Францию в 1942 г., не говоря уже о 1943 г. Нехватка возникала в результате отказа от принципа централизации необходимых судов для проведения главной операции — форсирования Ла-Манша.

Недостаток сил и средств выдвигался как предлог также и для невыполнения программы ленд-лиза по оказанию экономической помощи СССР.

М. Галлахер утверждает, будто Советскому Союзу «союзники оказывали материальную помощь в такое время и при таких условиях, когда им приходилось приносить ущерб собственным военным усилиям» ⁴⁰. Однако факты говорят о другом. Согласно первому московскому протоколу (был подписан 1 октября 1941 г.), США обязались доставлять в Советский Союз по 200 тыс. тонн грузов ежемесячно до конца июня 1942 г. Фактически доставляемое количество грузов не достигало и 100 тыс. тонн в месяц⁴¹.

В ноябре 1941 г. советские представители обратились с просьбой направить в Советский Союз 600 транспортных самолетов. Только в начале апреля 1942 г. совет по распределению вооружений после споров и проволочек согласился предоставить 29 самолетов. Несмотря на столь мизерное количество, Арнольд был «категорически против этого. ..» ⁴². По его инициативе комитет начальников штабов рекомендовал объединенному комитету начальников отклонить это решение. Потребностям какого-либо незначительного гарнизона на Тихом океане отдавалось предпочтение.

Вместо самолетов начальник английского генерального штаба Джон Дилл посоветовал «дать очень хорошо обоснованное объяснение» ⁴³. Маршалл присоединился к Арнольду. В результате совместного демарша объединенный комитет начальников штабов 21 апреля 1942 г. принял решение «отменить приказ совета по распределению вооружений» ⁴⁴.

Отказ Советскому Союзу в транспортных самолетах Маршалл 27 апреля 1942 г. мотивировал тем, что для открытия второго фронта в Западной Европе в 1942 г. «не хватит 379 самолетов» ⁴⁵.

Самолеты не были посланы, по и второй фронт в Европе не был открыт ни в 1942, ни в 1943 г.

12 января 1942 г. на совещании у Рузвельта Маршалл добивался сокращения поставок в Советский Союз по ленд-лизу на 30% под предлогом, что все грузовые суда запланированы для других целей. Присутствовавший на совещании Г. Гопкинс заметил, что из 1200 имеющихся судов не очень трудно будет найти 7 судов. Тогда Кинг сослался на то, что Архангельск закрыт в настоящее время. Рузвельт напомнил о заявлении русских, что они могут принять поставки. В поддержку Маршалла и Кинга включился адмирал Старк. Он поставил вопрос так: что важнее — поставки в Россию или немедленная переброска подкреплений на Дальний Восток? Маршалл подхватил идею, заложенную в этом вопросе, и добавил: «Все то, что мы предпримем на Дальнем Востоке, в той или иной степени поможет русским» ⁴⁶.

Изложенный диалог характеризуется тем упорством, с каким военные руководители США препятствовали осуществлению поставок в Советский Союз.

В конце марта 1942 г. Маршалл даже заявил, что к «августу пли, во всяком случае, в сентябре поставки России придется резко сократить, а может быть, и прекратить совсем»⁴⁷. Это свое намерение он объяснял тем, что поставки в Советский Союз якобы мешают открытию нового фронта в Европе осенью 1942 г.

Под этим и другими предлогами доставка грузов в Советский Союз «продолжала падать»⁴⁸.

7 мая 1942 г. правительство США подготовило проект второго протокола по ленд-лизу (был подписан в Вашингтоне 6 октября 1942 г.). Новая программа ленд-лиза основывалась на трезвой оценке того факта, что продолжение участия Советского Союза в войне как активного и мощного союзника является основным условием победы над гитлеровской Германией. Однако и вторая программа не имела своей целью помочь Советскому Союзу ускорить победу над фашистской Германией. Намеченные поставки показались руководителям США опасными, и были приняты меры к их сокращению.

В проекте протокола «содержалось твердое обязательство открыть второй фронт в 1942 г.» ⁴⁹. Ссылаясь на этот пункт проекта протокола, Маршалл и Кинг сразу же стали настаивать на сокращении поставок в Советский Союз с 4 100 тыс. тонн до 2 500 тыс. тонн за счет общих предметов снабжения.

Рузвельт «поддержал предложение Маршалла и адмирала Кинга...» ⁵⁰. Черчилль в свою очередь настаивал на таком новом соглашении с русскими, которое предусматривало бы «уменьшение обещанных поставок» ⁵¹.

Совет по распределению вооружения заверил, что, «прежде чем представить окончательные расчеты, он учел все потребности европейского театра военных действий, а также другие потребности армии и флота Соединенных Штатов»⁵². Но совет по распределению вооружения не учел, что ссылки на необеспеченность военных потребностей служили лишь прикрытием для политических причин, которые имели целью не допустить быстрого перевеса Советской Армии в основных видах вооружения над гитлеровской армией.

Маршалл, не удовлетворившись сокращением поставок Советскому Союзу, предложил оговорку, согласно которой намеченная программа может быть изменена в любой момент в зависимости от непредвиденных обстоятельств, возникающих в ходе войны. Комитет начальников штабов утвердил изменения, предложенные Маршаллом.

Ныне в Вашингтоне заявляют, что США якобы явились «арсеналом победы». Бывший глава американской военной миссии в Москве Д. Дин (1943—1945 гг.), например, в интервью для американского журнала пытается убедить читателей в том, что американская помощь во время битвы на Волге «была главным фактором спасения России»⁵³.

Тревор Дюпуи не забывает упомянуть Англию: «Победы на Волге и Дону стали возможными в значительной степени благодаря той помощи, которую Россия получила в большом количестве из США и Англии» ⁵⁴. Однако Дин и Дюпуи игнорируют факты, которые доказывают прямо противоположное.

18 июля 1942 г., в трудный момент борьбы на советско-германском фронте, когда немецко-фашистские полчища рвались к Волге, Советское правительство получило послание Черчилля, в котором сообщалось об отказе английского правительства до сентября 1942 г. продолжать снабжение Советского Союза военными материалами по Северному пути в северные порты СССР (Мурманск и Архангельск) под предлогом больших потерь. Английский историк Батлер, имея в виду английскую помощь в целом, не скрывает, что «помощь России со стороны Великобритании не могла казаться не чем иным, как сущими пустяками» ⁵⁵.

В сентябре 1942 г. американские военные руководители, как и намечали еще в конце марта 1942 г., приостановили поставки Советскому Союзу по ленд-лизу и все суда, идущие в советские порты, направили в район Средиземного моря. 7 октября 200 американских самолетов, предназначенных для Советского Союза, были переброшены для участия в операции «Торч» ⁵⁶.

Отправка октябрьского конвоя была также приостановлена англичанами. Эти дополнительные затруднения для Советского Союза были созданы в самый разгар битвы на Волге, когда Красная Армия, снабжаемая отечественным вооружением, вела тяжелую борьбу с основными силами гитлеровской военной машины.

Летнее наступление немецко-фашистских войск в 1942 г. увеличило трудности в работе нашего тыла. Но, несмотря на новые трудности, во втором полугодии 1942 г. промышленность страны в целом продолжала успешно наращивать темпы производства и увеличивать выпуск военной продукции.

В первом полугодии 1941 г., например, промышленность производила в среднем ежемесячно 1750 самолетов. В 1942 г. ежемесячное производство возросло до 2260 самолетов⁵⁷. Всего за 1942 г. было произведено: самолетов — 25 436 ⁵⁸, танков — 24 668⁵⁹. Это была крупнейшая победа социалистической системы хозяйства.

Советский народ, вдохновляемый и руководимый Коммунистической партией, собственными силами добился изменения в соотношении сил на фронте, что предопределило не только дальнейший ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте, но и развитие событий всей второй мировой воины.

Таким образом, возможности военного производства обеспечить, а вооруженных сил США и Англии осуществить высадку в Северную Францию свидетельствуют о том, что политика правящих кругов была направлена на всемерное сохранение своих вооруженных сил, чтобы в момент завершения второй мировой войны выступить со свежими силами. На словах американское военное руководство выступало за сосредоточение в 1942 г. главных усилий на европейском театре военных действий, но на деле отказывалось от своевременного осуществления стратегических планов по форсированию Ла-Манша, которые носили неопределенный характер и состояли из «но» и «если».

Примечания:

¹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 482.

² “Armor,” May-June, 1956.

³ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 180.

⁴ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 384.

⁵ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 11

⁶  B. Montgomery. Normandy to the Baltic, 1947. p. 1.

⁷ Я. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 192.

⁸ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 61.

⁹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 28.

¹⁰ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 65.

¹¹ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 130

¹² См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 66.

¹³ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 69.

¹⁴ Там же, ст. 70-71

¹⁵ W. МсNеill. America, Britain and Russia, 1953. p. 229.

¹⁶ Statistics Relating to the War Effect of the United Kingdom. 1944. p. 14, 12

¹⁷ W. МсNеill. America, Britain and Russia, 1953. p. 229.

¹⁸ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 420.

¹⁹ S. Morison. The Invasion of France and Germany 1944-1945. p. 5

²⁰ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 40.

²¹ W. Сhurсhill. The Second World War. Vol. III, p. 549.

²² М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 241

²³ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 21.

²⁴ Там же

²⁵ Там же

²⁶ Там же, ст. 433

²⁷ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 433.

²⁸ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 180.

²⁹ The War Reports of General of the Army George C. Marshall, General of the Army H.H. Arnold, Fleet Admiral Ernest J. King. 1947. p. 28

³⁰ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 68

³¹ Там же, ст. 402

³² Там же

³³ Там же, ст. 405

³⁴ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 206.

³⁵ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 471-472.

³⁶ W. МсNеill. America, Britain and Russia, p. 211..

³⁷ W. МсNеill. America, Britain and Russia, p. 211..

³⁸ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 64.

³⁹ Там же, ст. 66

⁴⁰ М. Gallagher. The Soviet History of World War II. p. 21.

⁴¹ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 239

⁴² М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 242

⁴³ Там же.

⁴⁴ Там же, ст. 243

⁴⁵ Там же.

⁴⁶ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 40.

⁴⁷ М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 241

⁴⁸ Там же, стр. 239.

⁴⁹ Там же, стр. 270.

⁵⁰ Там же, стр. 269.

⁵¹ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 154.

⁵² М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941—1942 гг., стр. 268

⁵³ “U.S. News and World Report”, March 4, 1955, s. 58

⁵⁴ T. Dupuy. The Military History of World War II. V. I. p. 83

⁵⁵ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 458.

⁵⁶ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 136

⁵⁷ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945, т. 2, стр. 511.

⁵⁸ См. там же, стр. 510.

⁵⁹ См. там же, стр. 511.

 

4. МИФ ОБ АТЛАНТИЧЕСКОМ ВАЛЕ

Для того чтобы оправдать правящие круги США и Англии перед мировым общественным мнением, Черчилль неоднократно заявлял, что Ла-Манш будет «рекой крови», что Атлантический вал Гитлера неприступен и «нужно позаботиться о том, чтобы волны не покраснели от крови американских и английских юношей и чтобы побережье не было завалено их трупами» ¹.

21 июля 1941 г. Черчилль выступил с утверждением, что все побережье Франции «ощетинилось орудиями, колючей проволокой, укрепленными огневыми точками и береговыми минами» ². Через год этот аргумент был выдвинут Черчиллем в качестве одного из доводов в оправдание нарушения союзнических обязательств. Так, в письме к Рузвельту с особой силой Черчилль подчеркнул, что проведение «любой операции во Франции в 1942 г. невозможно...»³

Однако этих заявлений было мало. Требовалось доказать невозможность открытия второго фронта в Европе в 1942 г. И Черчилль «настаивал, чтобы какая-то операция все же была проведена...» ⁴. Поэтому английское командование было вынуждено предпринять 19 августа 1942 г. рейд в Дьепп (Северная Франция).

Район Дьеппа был выбран не случайно. Этот город, обороняемый одним полком 302-й пехотной дивизии, являлся одним из наиболее сильно укрепленных пунктов побережья. Оборонительные сооружения этого района показывались иностранным военным миссиям и корреспондентам для поддержания мифа об Атлантическом вале.

Десант состоял из двух бригад 2-й канадской дивизии, танкового полка, четырех отрядов «Коммандос» и 50 американских разведчиков-диверсантов («Рейнджере»). Всего 6100 человек, в том числе 5 тыс. канадцев⁵.

Канадский военный корреспондент Рейберн пишет, что высадка производилась без артиллерийской подготовки с надводных кораблей. Непосредственная авиационная поддержка «была недостаточно эффективной» ⁶. С десантами «не было совершенно высажено артиллерии... и станковых пулеметов» ⁷. С пехотой высаживались танки. По этому поводу в донесении штаба 81-го немецкого армейского корпуса говорилось о том, что «некоторое количество легких орудий, по-видимому, принесло бы англичанам больше пользы, чем танки» ⁸. Тот же Рейберн выражает удивление по поводу того, что немецко-фашистское командование располагало достаточно подробной информацией

о предстоящем рейде. Бывший генеральный директор английской комиссии по ведению политической войны Локкарт пишет о том, что «немцы были предупреждены и находились начеку» ⁹. Этот факт подтверждается немецкими авторами, которые лично знали, что немецкие войска своевременно изготовились по тревоге к бою¹⁰.

На центральном участке десантные войска «так и не сумели добиться успеха...» ¹¹. На западном участке десантники захватили позиции артиллерийской батареи, уничтожили орудия и поспешили вернуться на корабли. Уже «через 6 часов после начала высадки был отдан приказ об отходе»¹².

В целом Дьепп — «самый черный день за всю военную историю Канады» ¹³. Этот рейд привел к тому, что британские войска «понесли чрезвычайно тяжелые потерн» ¹⁴. Эти потери составили 807 убитыми, 2460 ранеными и попавшими в плен¹⁵. Кроме того, британские войска потеряли несколько десантных судов. Было сбито 106 английских самолетов. 28 плавающих танков немцы подбили в воде около берега и непосредственно на самом берегу. Немецкие потери составили всего около 300 человек ¹⁶ и 48 самолетов¹⁷.

Авторы официальной истории участия канадской армии во второй мировой войне установили, что «противник был удивлен тем, что, несмотря на наше точное представление о его обороне, мы (имеется в виду британское командование. — В. С.) предприняли атаку на хорошо укрепленный и надежно защищенный естественными преградами район силами, недостаточными для такой задачи» ¹⁸.

Действительно, Гитлер в беседе с Рундштедтом 29 сентября 1942 г. выразил удивление тем, что англичане выбрали именно Дьепп для высадки морского десанта. В Дьеппе, продолжал Гитлер, «нападение казалось невероятным, потому что условия там для противника являются неблагоприятными». И тем не менее англичане выбрали для рейдового удара именно этот район.

Авторы официальной истории участия канадской армии во второй мировой войне пишут, что «фронтальная атака представляется наименее объяснимой частью нашего планирования» ¹⁹.

Военные корреспонденты, не связанные ограничениями официального изложения, приоткрывают истинные замыслы организаторов рейда. Алан Мурхед, например, сообщает, что, несмотря на значительные потери, организаторы рейда в Дьепп были довольны, так как этот неудачный рейд «являлся доказательством того, что мы (английское командование.— В. С.) не можем осуществить высадку в Европе»²⁰. Неудача рейда сразу же «положила конец всем надеждам на быструю помощь России с Запада» ²¹. Эта истинная цель рейда в Дьепп в американской прессе маскировалась широковещательными заявлениями о том, что «английские и американские войска вторглись во Францию» ²². Английские пропагандисты тотчас же объявили, что «началось великое наступление на Дьепп» ²³.

Таким приемом создавалось впечатление о серьезной попытке создать второй фронт в Северной Франции. Рейберн сообщает интересную подробность. Во время рейда на кораблях находилось 20 американских и английских корреспондентов и фотокорреспондентов, которым была предоставлена возможность удостовериться в «неприступности Атлантического вала».

Фуллер пытается в какой-то степени оправдать неудачу в Дьеппе тем, что хотя высадка и была неудачной, «однако так испугала Гитлера, что он отдал приказ о переброске двух лучших своих дивизий на Запад (с Востока.— В. С.)»²⁴. Однако нет никаких оснований говорить даже о столь скромном влиянии рейда в Дьепп на положение дел на советско-германском фронте. По данным трофейных документов, в августе 1942 г. с советско-германского фронта в другие страны действительно убыли две немецкие пехотные дивизии, но для восстановления боеспособности. Одна из них была направлена во Францию 16 августа, то есть до начала рейда в Дьепп, другая — в Грецию, еще раньше — 5 августа.

Локкарт стремится создать впечатление, что не только рейд в Дьепп, но и другие проведенные летом 1942 г. мероприятия оказали положительное воздействие, облегчив тяжелое положение советских войск на советско-германском фронте.

Что же это были за мероприятия?

Оказывается, английской комиссии по ведению политической войны военные власти поручили «выступить с рядом предупреждений французам на побережье Атлантики о том, чтобы они эвакуировались. Целью этого обмана было сковать возможно больше германских войск в Западной Европе»²⁵. Вряд ли сами инициаторы этих мероприятий серьезно верили в возможность достижения какого-либо положительного результата. Эти меры были направлены на создание иллюзии о подготовке к активным действиям в Западной Европе в 1942 г.

В течение августа на советско-германский фронт прибыло из других стран 10 немецких дивизий, из них 2 танковые.

В сентябре 1942 г. с советско-германского фронта не было переброшено в другие страны ни одной дивизии. За это же время сюда прибыло из других стран 5,5 дивизии.

Локкарт после всех своих рассуждений о помощи Советскому Союзу все же был вынужден признать следующее: «По правде говоря, мы (т. е. правящие круги Англии.— В. С.) просто запутались в отношении второго фронта, потому что не могли обмануть немцев, не обманув как французов, так и русских» ²⁶.

Неудача рейда в Дьепп позволила английскому командованию заявить, что осуществление продолжительных военных действий на всем Атлантическом побережье Франции в 1942 г. якобы невозможно.

И поныне в буржуазной историографии можно встретить бездоказательное утверждение о том, что Гитлер в 1942 г. создал «неприступную крепость — Атлантический вал» ²⁷.

После войны бывший главнокомандующий группой армий «Запад» Рундштедт признал, что «мощность укреплений была преувеличена до абсурда... Атлантический вал представлял собой иллюзию, созданную пропагандой для обмана немецкого народа, а также для обмана союзников. Читая сказки о неприступности его укреплений, я приходил в раздражение. Называть это валом было бессмыслицей» ²⁹.

С полным основанием Советское правительство заявило 13 августа 1942 г. о том, что «именно в 1942 г. возможно и следует создать второй фронт в Европе» ²⁹. 1942 год, говорилось далее в Заявлении Советского правительства, «представляет наиболее благоприятные условия для создания второго фронта в Европе, так как почти все силы немецких войск, и притом лучшие силы, отвлечены на Восточный фронт, а в Европе оставлено незначительное количество сил, и притом худших сил»³⁰.

В 1942 г. в Бельгии и во Франции находилась группа армий «Д» в составе 1, 7 и 15-й полевых армий. В наиболее благоприятные месяцы для вторжения на Европейский континент в группе армий «Д» насчитывалось (см. табл. 4).

Таблица 4

На первое- число месяца	Всего дивизий	В том	числе
		тд	тбр
Май.............	27,5	1	1
Июнь............	22,5	1	1
Июль............	25,5	3	1
Август...........	25,5	3	1
Сентябрь ..........	27,5	4	1

На важнейшем участке Атлантического побережья Франции (от голландской границы до района Авранша) была развернута 15-я армия, имевшая в своем составе 14 дивизий.

На советско-германском фронте к лету 1942 г. находилось 178 немецких дивизий и 8 бригад и 4 из 6 имевшихся воздушных флотов³¹. Кроме того, союзники фашистской Германии имели на советско-германском фронте 39 дивизий, 12 бригад и военно-воздушные силы³². Батлер вынужден признать, что «меры, принятые Гитлером для подготовки к отражению нападения союзников, занимали лишь второстепенное место в его общем стратегическом замысле» ³³.

Показания ряда немецких генералов и офицеров, переведенных в 1942 г. с северного побережья Франции на советско-германский фронт и захваченных в плен на берегах Волги, не оставляют никаких сомнений в том, что, произойди высадка американо-английских войск в Северной Франции в 1942 г., она завершилась бы успехом. Один немецкий лейтенант показал: «Наши гарнизоны в оккупированной Франции до смешного малы и состоят из второстепенных войск...  Мы не можем надеяться на какие бы то ни было резервы. Россия поглотила слишком много». Другой немецкий военнопленный, который также прибыл из Франции, рассказал о фиктивных германских артиллерийских позициях и аэродромах на западном побережье Франции. Цель, объяснил он, заключалась в том, чтобы ввести противника в заблуждение насчет силы германских гарнизонов, расположенных на оккупированном побережье.

Чтобы скрыть малочисленность немецких гарнизонов во Франции, проводились частые перемещения и передвижения небольших подразделений из одного пункта в другой. Один из немецких офицеров заявил: «Поскольку нас так мало, мы должны делать вид, что нас много»³⁴. Бывший гитлеровский адмирал Руге, принимавший непосредственное участие в обследовании оборонительных возможностей побережья Западной Европы в ноябре 1943 г., установил, что на южном побережье Франции, например, «227-я пехотная дивизия обороняла полосу протяженностью 200 км» ³⁵. Бывший начальник штаба группы армий «Запад» Блюментритт свидетельствует, что «имелись только три дивизии на 300 миль побережья к югу от Луары... Командиру роты приходилось колесить весь день по побережью, чтобы осмотреть сектор, занимаемый его ротой» ³⁶. Тот же Блюментритт дает следующую характеристику этим дивизиям, которые находились в Западной Европе: «Офицеры и солдаты в большинстве были старших возрастов, а их вооружение было хуже, чем в активных дивизиях³⁷. Оно в значительной степени состояло из захваченного французского, польского и югославского оружия» ³⁸.

Не могли бы оказать серьезного сопротивления англо-американскому вторжению и военно-воздушные силы гитлеровцев на Западе. В 1941 г. во Францию перебазировали учебно-тренировочные подразделения авиационных эскадр, действовавших на других фронтах. Аналогичное мероприятие было проведено в зенитной артиллерии³⁹. На Западе были сосредоточены учебные и запасные зенитно-артиллерийские дивизии. Эти мероприятия проводились для того, «чтобы создать видимость наличия значительного количества сил...» ⁴⁰.

Германские военно-морские сплы во французских портах также были серьезно ослаблены. Наиболее значительные боевые корабли в начале 1942 г. гитлеровцы беспрепятственно перебросили из Бреста (Франция) в норвежские воды.

Случилось это при весьма странных обстоятельствах.

В Бресте стояли германские линейные корабли «Шарп-хорст» и «Гнейзенау» водоизмещением по 25 тыс. тонн и тяжелый крейсер «Принц Евгений» водоизмещением 10 тыс. тонн. Эти германские корабли в сопровождении шести эсминцев в ночь на 12 февраля 1942 г. вышли из Бреста. В тот же день, пишет Леги в своих мемуарах, американский морской атташе в Виши «получил шифрованную телеграмму из Бреста из двух слов: «Они ушли».

Сообщение о том, что эти корабли вышли из Бреста, было молниеносно передано в Вашингтон. Мы (американское посольство в Виши.— B.C.) знали, что о нем немедленно станет известно англичанам»,⁴¹. Действительно, английское адмиралтейство своевременно узнало о бегстве германских кораблей. Тем не менее эти корабли «успешно прошли Ла-Манш и достигли германского порта Киль» ⁴².

На Леги большое впечатление произвел тот факт, что «английский народ был возмущен и на правительство премьер-министра обрушилась волна критики» ⁴³.

Английские адмиралы вину за беспрепятственный уход немецких кораблей возложили на военно-воздушные силы, которые якобы не смогли обнаружить германскую эскадру в узком проливе Ла-Манш. Черчилль в свою очередь пытался изобразить это дело как «неприятный инцидент».

Этот случай очень напоминает пропуск двух германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау» в Черное море в августе 1914 г. После первой мировой войны было доказано, что английское адмиралтейство пропустило германские крейсеры, чтобы уравновесить морские силы сторон на Черном море и не допустить захвата русским флотом Дарданелльского пролива.

В последующем германские корабли из Киля были переведены в северные норвежские воды для того, чтобы прервать морские коммуникации США и Англии с Советским Союзом в Северной Атлантике.

Таким образом, имелись благоприятные условия для успешного открытия второго фронта в Западной Европе в 1942 г.

Фуллер признает, что если бы правительства США и Англии создали в 1942 г. второй фронт в пределах Германии, то «разгром немцев под Сталинградом открыл бы перед ними путь, который почти наверняка привел бы к окончанию войны весной или летом 1943 г.»⁴⁴. Но эта возможность не была использована. Правящие круги США и Англии нарушили договоренность об открытии второго фронта в Европе в 1942 г., а затем и в 1943 г.

Причины срыва открытии второго фронта в Западной Европе в 1942—1943 гг. кроются исключительно в политике правящих кругов США и Англии, направленной к максимальному ослаблению Советского Союза.

Возможности были, но не было желания у правящих кругов США и Англии ускорить окончание второй мировой войны путем своевременного открытия второго фронта в Западной Европе, на кратчайшем направлении к жизненно важным центрам Германии, и нанесения мощных ударов по гитлеровской военной машине непосредственно на территории Германии. Булавочные уколы союзников не мешали гитлеровцам вести войну на Востоке. Поэтому Советский Союз мог полагаться только на собственные силы.

Классовые цели в политике правящих кругов США и Англии облегчали Германии ведение войны против Советского Союза, который был вынужден воевать с основными силами гитлеровской коалиции.

Примечания:

¹ D. Eisenhower. Crusade in Europe. New York, 1948, p. 194.

² Переписка..., r. 1, стр. 12.

³ L. Koeltz. Une Campagne que nous. 1959. p. 43

⁴ Дж. Батлep. Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 489.

⁵ См. там же, стр. 491.

⁶ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 344.

⁷ Rеуbеrn. Glorious Chapter. The Canadians at Dieppe. London, 1943, p. 103—104.

⁸ Official History of the Canadian Army in the 2nd World War. Vol. I. 1957. p. 398

⁹ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 192—193.

¹⁰ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 60.

¹¹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Нюнь 1941 — август 1942, стр. 491.

¹² Там же.

¹³ Е. Мaguire. Dieppe: August 19 London, 1963, p. 11.

¹⁴ Official History of the Canadian Army in the 2nd World War. Vol. I, p. 397.

¹⁵ Там же, ст. 389.

¹⁶ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 61.

¹⁷ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 343.

¹⁸ Official History of the Canadian Army in the 2nd World War. Vol. I. p. 398.

¹⁹ Там же.

²⁰ A. Moorechead. The End in Africa, 1943. p. 22.

²¹ W. MсNeill. America, Britain and Russia, p. 210.

²² R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 193.

²³ Там жe, стр. 192.

²⁴ J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World and their Influence upon History. Vol.Ill, p. 527.

²⁵ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 181.

²⁶ Там же.

²⁷ E. Maguire. Dieppe: August 19, p. 187.

²⁸ B. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 245.

²⁹ Переписка..., т. 1, стр. 59.

³⁰ Там же.

³¹ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945, т. 2, стр. 398.

³² См. там же.

³³ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 493.

³⁴ M. Werner. Attack Can Win in 1943. 1943. p. 212

³⁵ F. Ruge. Rommel und die Invasion. Stuttgart, 1959, S. 73.

³⁶ B. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 247.

³⁷ Под активными дивизиями подразумеваются те, которые находились на советско-германском фронте.

³⁸ B. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 241.

³⁹ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 429.

⁴⁰ Там же.

⁴¹ W. Leahy. I was there, p. 73.

⁴² Там же.

⁴³ Там же.

⁴⁴ J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World and their Influence upon History. Vol. Ill, p. 538.

 

5. ВЛИЯНИЕ СРЫВА ГИТЛЕРОВСКОГО ПЛАНА ЗАКОНЧИТЬ ВОЙНУ ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА В 1942 г. НА СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ОБСТАНОВКУ В СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ

Германское верховное командование, не опасаясь войны на два фронта, к лету 1942 г. сосредоточило свои основные силы по-прежнему на советско-германском фронте.

Вследствие этого военная обстановка к лету 1942 г. сложилась не в пользу Советского Союза. Гитлеровскому командованию ничто не мешало наращивать свои силы на советско-германском фронте. На немецко-фашистскую армию по-прежнему работала промышленность всей оккупированной Европы. Сотни тысяч рабочих из оккупированных стран были принуждены работать в германской промышленности. Открытия второго фронта в Западной Европе не предвиделось. Все это позволило гитлеровскому генеральному штабу в течение 1942 г. сформировать около 60 новых дивизий для действии против Советской Армии.

Кроме того, на советско-германский фронт перебрасывались немецко-фашистские дивизии из оккупированных стран Европы, а также десятки дивизий сателлитов фашистской Германии. В 1942 г. на советско-германском фронте действовали целые армейские объединения союзников германских фашистов — 8-я итало-фашистская армия, 3-я и 4-я армии королевской Румынии и 2-я армия хортистской Венгрии.

Всего на советско-германском фронте гитлеровское командование к июлю 1942 г. сосредоточило 182 немецко-фашистские дивизии и 45 дивизий своих союзников¹. Против Красной Армии летом 1942 г. было брошено около 80% всех сухопутных войск только фашистской Германии². В то же время в оккупированной Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии, Данин, Люксембурге находилось всего около 13% немецко-фашистских войск. В Северной Африке даже после переброски туда в июле 1942 г. с острова Крит 164-й немецкой легкой пехотной дивизии действовало всего 1,5% гитлеровских войск. Остальные немецко-фашистские дивизии, неся гарнизонную службу в оккупированных странах Центральной и Юго-Восточной Европы, могли быть брошены на советско-германский фронт в любое время.

Необходимо отметить, что против Красной Армии действовали наиболее боеспособные немецко-фашистские войска, снабженные большим количеством боевой техники. Несмотря на то что отсутствие второго фронта в Европе позволило генеральному штабу фашистской Германии сосредоточить на советско-германском фронте большие силы и средства, противник готовился развернуть свое наступление лишь на одном направлении — юго-востоке нашей страны. Летом 1942 г. «была исключена возможность вновь предпринять наступление на всем фронте»³. Гитлеровцы понесли столь большие потери, что уже не могли наступать одновременно по трем стратегическим направлениям, как это было в начале войны.

Стратегический план германского верховного командования на лето 1942 г. намечал далекие и важнейшие цели. В директиве ОКВ № 41 от 5 апреля 1941 г. говорилось о том, что «общие первоначальные планы кампании на Востоке остаются в силе» ⁴. Это означало, что гитлеровцы и в 1942 г. не рассчитывали вести затяжную войну.

20 марта 1942 г. Геббельс обсуждал с Гитлером стратегическую обстановку. Содержание этой беседы Геббельс изложил в следующем виде: «...он не хочет слишком затягивать войну. Его целью является захват Кавказа, Ленинграда и Москвы» ⁵. По данным Фуллера, Гитлер рассчитывал, что к октябрю 1942 г. разработанная операция «приведет войну на Востоке к победному концу»⁶.

В начале января 1942 г. Блюментритт стал заместителем начальника генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии, поэтому ему были известны идеи и мотивы, лежавшие в основе решения Гитлера на 1942 год. Основная стратегическая идея, рассказывает Блюментритт, заключалась в том, что «Гитлер надеялся получить в 1942 г. то, чего он не добился в 1941 г.» ⁷.

Германское верховное командование планировало выполнить в 1942 г. те стратегические цели плана «Барбаросса», которые были сорваны в 1941 г. Красной Армией. Поэтому в директиве от 5 апреля подчеркивается следующий важный момент: «Цель заключается в том, чтобы окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы...» ⁸.

Осуществить главную цель 1942 г. германское верховное командование рассчитывало следующим образом. Вначале сосредоточить усилия на южном крыле фронта и осуществить промежуточные цели войны: прорваться на Кавказ и к Волге в районе Сталинграда. Затем, захватив важные экономические районы на юге, ударом на Москву завершить достижение главной цели войны. Начальник штаба верховного командования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал Кейтель о немецком стратегическом плане на лето 1942 г. на допросе в Нюрнберге показал, что «выход на Волгу не планировался сразу на широком участке, предполагалось выйти в одном из мест, чтобы в дальнейшем захватить стратегически важный центр — Сталинград. В дальнейшем предполагалось — в случае успеха и изоляции Москвы от юга — предпринять поворот крупными силами к северу (при этом условии, что наши союзники взяли бы на себя реку Дон)»⁹. Поворот к северу означал бы нанесение завершающего удара врага по Москве с юга. На московском направлении к началу летней кампании 1942 г. «противник продолжал держать сильную стратегическую группировку — до 70 дивизий...» ¹⁰. На южном крыле фронта германское верховное командование смогло развернуть для наступления «свыше 90 дивизий, в том числе около 25 дивизий было переброшено туда с запада»¹¹.

Средиземноморский театр для Гитлера имел второстепенное значение. Он был не в состоянии реализовать даже такой ограниченный итальянский план, как захват острова Мальта, пока силы вермахта скованы в России. Меры но оказанию помощи итальянскому союзнику носили паллиативный характер.

С 29 октября 1941 г. на Средиземное море прибыло дополнительно 21 немецкая подводная лодка, несколько тральщиков и торпедных катеров. 5 декабря 1941 г. военно-морской министр правительства Виши Дарлан поставил в известность германского посла Абеца о том, что «германские торпедные катера, доставленные в Средиземное море через Ронский канал и Рону, благополучно прибыли, не привлекая внимания»¹²

Гитлеровцы возмущались тем, что им приходилось заниматься даже переброской катеров. Начальник итальянского генерального штаба Кавальеро объяснил немецкому военному атташе Ринтелену, что катера необходимы для охраны судов при входе в гавани. На другой день итальянская разведка подслушала телефонный разговор сотрудников немецкой военной миссии, которые говорили между собой: «Настоящее свинство, что итальянцы не охраняют свои конвои при входе в порты» ¹³. Итальянцы со своей стороны возмущались тем, что Гитлер якобы ошибочно считал русский фронт главным театром второй мировой войны. До сего дня в итальянской историографии утверждается, что «судьбы войны решались на Средиземном море»¹⁴. Этим недоказуемым тезисом итальянские историки реакционного направления пользуются для оправдания всех неудач итальянского фашизма в бассейне Средиземного моря.

Пока немцы готовились к оказанию ограниченной помощи своему итальянскому союзнику, потери на море продолжали катастрофически расти. Транспорты, не имея авиационного прикрытия, до портов в Ливии не доходили.

1 декабря, например, итальянцы потеряли 3 транспорта («Капо Фаро», «Адриатике», «Мантованн») ¹⁵. 7 декабря они отправили транспорты «Дель Греко» и «Фильци» с немецкими и итальянскими танковыми батальонами. 13 декабря Кавальеро получил извещение о гибели этих транспортов и, кроме того, сопровождавших их крейсеров «Джуссано» и «Барбиано» ¹⁶.

После боев в районе Тобрука и отхода на укрепленный рубеж Эль-Агейла в составе итальянской танковой дивизии «Арнете» осталось всего 15 танков, а в немецком африканском корпусе 32 танка (по состоянию на 16 декабря 1941 г.)¹⁷.

На протяжении декабря восполнить потерн не удавалось, Резервы в Ливию доставлялись самолетами, но ежедневно «не более 200 (человек.— B.C.)»¹⁸. Это было очень мало.

Из-за господства англичан на море и в воздухе «процент потопленных судов поднялся с 41 в октябре до 73 в декабре» ¹⁹. 29 декабря Муссолини писал Гитлеру, что «исход сражения (имеется в виду в районе Тобрука во второй половине ноября 1941 г.— В. С.) был предрешен на море, а не на суше. Тяжелейшей была потеря 14 декабря целого конвоя из 7 судов с немецкими и итальянскими танковыми подразделениями» ²⁰.

Изменить обстановку могла авиация. Английские историки утверждают, что в конце 1941 г. в Сицилию с русского фронта прибыли крупные силы авиации²¹. В действительности же в Италию был переведен штаб 2-го воздушного флота и штаб 2-го авиационного корпуса. Остатки боевых эскадр корпуса, разгромленного в ходе битвы под Москвой (210-я скоростных бомбардировщиков, 3-я и 53-я бомбардировочные, 77-я пикирующих бомбардировщиков и 51-я истребительная) вошли в состав 8-го авиационного корпуса, который был подчинен непосредственно главному командованию люфтваффе и продолжал действовать на советско-германском фронте. По немецким источникам, 2-й авиационный корпус в Италии был сформирован заново из резервных экипажей и материальной части, переброшенных из Германии²².

В ожидании немецкой авиации итальянское верховное командование находит выход в прикрытии транспортов сильным составом военных кораблей. 3 января Кавальеро принимает решение направить 4 линкора, 6 крейсеров и 23 эсминца для конвоирования судов. 5 января в Триполи благополучно прибыл конвой из 5 пароходов и 1 танкера, доставивший горючее и 150 танков²³. 14 января итальянцы получили от правительства Виши разрешение на провоз грузовиков. «Мы сможем, — читаем в записках Кавальеро, — отправить также легкое оружие и боеприпасы, лишь бы они были замаскированы» ²⁴.

17 января в Триполи удалось перебросить 11 батальонов, 130 немецких танков и 90 итальянских танков дивизии «Ариете»²⁵ причем охрана конвоя состояла из трех крейсеров, одного линкора, 16 эсминцев, два из них были оснащены гидролокатором.

В результате Роммель получил возможность создать ударную группировку в составе 117 немецких и 79 итальянских танков для нанесения контрудара.

Английское командование неправильно оценивало противника. Оно было уверено в том, что итало-немецкие войска надолго израсходовали свои наступательные возможности. Это видно из донесения главнокомандующего английскими вооруженными силами на Дальнем Востоке Окинлека Черчиллю от 12 января 1941 г. Окинлек писал, что «противник все еще говорит о дивизиях, но от них остались лишь одни названия» ²⁶. Надежды англичан на длительную передышку были основаны на ошибочном предположении, заключавшемся в том, что противник не имеет ни средств, ни желания контратаковывать.

Итало-немецкая разведка установила, что британские войска разбросаны отдельными отрядами по всей Киренаике до границ Египта. Одно это обстоятельство не могло не вызвать желания перейти к активным действиям.

Итало-немецкое командование рассчитывало застигнуть англичан врасплох и тем самым компенсировать недостаток в силах и средствах. Перегруппировка производилась в ночное время. Танки были замаскированы под грузовики.

21 января 1942 г. итало-немецкие войска атаковали из района Мерса-Брега разрозненные английские отряды, быстро прошли сквозь брешь, образовавшуюся между английскими частями, и 22 января вновь заняли Аджедабию. Затем итало-немецкие войска нанесли удар на север и вышли к побережью восточнее Бенгази. Британские войска были разрезаны на две части.

29 января итало-немецкие войска снова заняли Бенгази. Англичане не успели взорвать порт и потеряли все имевшиеся там запасы. Итало-немецкие войска захватили ценные трофеи: танки, автомашины, разное снаряжение, склады с продовольствием и горючим. 2 февраля была взята Барка, а 3 февраля — Дерна.

Английские войска в беспорядке бежали к Тобруку. В штабах царила паника и полная неосведомленность о действительном положении войск. Основным силам 4-й индийской дивизии удалось ценой потери всего вооружения и снаряжения прорваться к Эль-Мекили. В Бенгази немцам удалось захватить из состава этой дивизии 1 тыс. человек пленными.

По английским данным, 1-я английская бронедивизия, считавшаяся одной из лучших в английской армии, потеряла из 150 танков свыше 100, хотя и не участвовала в сильных боях. Столь большие потери 1-й бронедивизии объясняются тем, что многие из ее танков были оставлены, так как не имели горючего. Весьма большие запасы бензина были уничтожены во время возникшей паники.

Итало-немецкие войска, не встречая сопротивления, продвигались вперед и к 6 февраля вышли на линию Эль-Газала, Бир-Хакейм (в 64 км западнее Тобрука). Здесь бои прекратились до 27 мая 1942 г. Недостаток в горючем заставил итало-немецкое командование приостановить наступление.

Таким образом, английское наступление в Ливии, начатое в ноябре 1941 г., «закончилось поражением»²⁷. В результате контрудара Роммеля 21 января 1942 г. английские войска за 25 дней были отброшены от Эль-Агейлы на 630 км к Эль-Газала. Английские перспективы в Ливии «были безнадежно мрачны» ²⁸.

Свыше трех месяцев продолжалось затишье под Эль-Газала. В течение этого времени итало-немецкое командование готовилось возобновить наступление.

В феврале 1942 г. в бассейне Средиземного моря появились наконец части давно ожидаемого 2-го авиационного корпуса ²⁹.

Авиационному корпусу была поставлена тройная задача: непрерывно бомбить остров Мальта, прикрывать конвои на морских коммуникациях между Италией и Триполитанией и оказывать поддержку войскам в Ливии. Без этого Роммель не мог возобновить наступление на Суэцкий канал теми незначительными силами, которыми он располагал.

Итальянское верховное командование видело в Мальте главную опасность для нарушений морских коммуникаций с Ливией. В самом деле, именно с Мальты английские надводные корабли, подводные лодки и самолеты наносили все возрастающие удары по итальянским конвоям, направлявшимся в Триполи.

В течение февраля — мая 1942 г. немецко-фашистская авиация, базировавшаяся главным образом на аэродромах Сицилии, бомбила остров Мальта, порт Тобрук и контролировала английские коммуникации на Средиземном море.

Особенно интенсивные воздушные налеты на Мальту проводились со 2 апреля по 10 мая 1942 г. В феврале 1942 г. на Мальту было сброшено до 100 тонн бомб, в марте — до 2170 тонн, а в апреле — до 6728 тонн³⁰. Немецкая авиация «свела сопротивление до минимума, почти подавила его» ³¹.

Положение английского гарнизона на острове Мальта, блокированном немецкой авиацией с воздуха, было исключительно тяжелым еще и потому, что суда с продовольствием, направляющиеся на Мальту, топились противником.

Черчилль уже 16 февраля был вынужден заявить, что «Средиземное море закрыто и все наши транспорты должны совершать обходный путь вокруг мыса Доброй Надежды» ³².

В результате частых воздушных налетов на порт Тобрук было потоплено значительное количество английских кораблей.

Помощь со стороны немецкой авиации привела к тому, что потери итальянского торгового флота упали с 80% в конце 1941 г. до 4% за пять первых месяцев 1942 г. Это был период, когда итальянские конвои «могли следовать почти без потерь» ³³.

Тяжелая обстановка сложилась для англичан не только на море, но и на суше.

Британские войска в Киренаике, занимая достаточно удаленную от египетской границы позицию, не проявляли активности. Командование не намечало и не разрабатывало планов наступательных действий. Оно надеялось, что затишье будет продолжительным. Поэтому атака итало-немецких войск 27 мая 1942 г. оказалась для англичан неожиданной.

План итало-немецкого командования, возобновившего активные боевые действия, заключался в том, чтобы силами немецких танковых дивизий обойти южный фланг позиции английских войск под Бир-эль-Хакейм и «ударить в тыл 8-й английской армии, а фронт сковать итальянскими армейскими корпусами» ³⁴. Затем итало-немецкие войска должны были двинуться к дельте Нила, захватить Суэцкий канал и создать предпосылки для установления господства итальянских и немецких фашистов в странах Арабского Востока, а затем и на всем Африканском континенте.

Однако для осуществления даже ближайших целей данного плана Роммель не располагал необходимыми силами и средствами. Состав немецкого африканского корпуса с весны 1941 г. не изменился, а нужных подкреплении не осталось.

Английское командование плана активных действий не имело. Оно намечало лишь задержать атакующие войска противника между своими опорными пунктами.

Как и в сентябре 1940 г., сплошной линии фронта в Киренаике не было. Войска обеих сторон были разбросаны и занимали очаговую оборону. Между ними не было даже постоянного соприкосновения. Территория, не принадлежавшая ни той, ни другой стороне, нередко простиралась на десятки километров.

В состав 8-й английской армии входили переброшенные из Сирии французские части, подчинявшиеся генералу де Голлю (1-я усиленная бригада в составе трех батальонов).

Англичане имели значительное превосходство в живой силе, танках и артиллерии. В частности, танков было в два раза больше (966 танков, из них 242 американских³⁵, вооруженных 75-мм пушками). У Роммеля насчитывалось 500 танков и 450 орудий³⁶. По бронеавтомобилям англичане превосходили противника в 10 раз. По качеству легкие немецкие танки Т-11 и итальянские М-13 уступали английским танкам всех марок. И тем не менее Роммель одержал победу в очень важном танковом сражении. Английские ВВС в Западной пустыне имели в своем составе 190 самолетов, не считая ближайших резервов, и 739 самолетов в других районах Среднего Востока³⁷. Итало-немецких самолетов в Северной Африке было 497³⁸. Следовательно, английские войска имели все условия, чтобы не только устоять в обороне, но и нанести серьезный удар по противнику. Однако английское командование не сумело правильно использовать все свои преимущества. В результате 8-я армия получила такой удар, который еще не получала ни одна из английских армий с 1941 г.

Произошло это потому, что, хотя в общем силы Роммеля и уступали по численности силам противника, ему все же удавалось на главном направлении создавать превосходство в силах и средствах. Быстрота перегруппировки производила впечатление, что такое превосходство имеется и на других направлениях. Одновременно с фронтальным ударом наносились удары по флангам и тылу противника. В результате таких действий разобщенные гарнизоны английских опорных пунктов ликвидировались немцами один за другим. В ночь на 14 июня командующий 8-й армией Ритчи отдал приказ войскам об отходе с задачей как можно скорее оторваться от противника.

Централизованное управление британскими войсками было нарушено. Разрозненные подразделения и части британских войск, потеряв большую часть танков и артиллерии, хлынули к границам Египта на оборонительные позиции у Эль-Аламейна. Вся пустыня была покрыта сплошной движущейся массой автомашин, которые представляли прекрасную мишень для авиации.

Самым тяжелым последствием этой катастрофы для английского командования было то, что 21 июня итало-немецкие войска захватили в Тобруке в полной сохранности огромные склады военных материалов. Одного только бензина было захвачено несколько десятков тысяч кубометров, 85% потребности немецкого африканского корпуса в автотранспорте было покрыто за счет трофейных машин. Например, 1 августа Кавальеро отметил в своих записках, что 90-я немецкая пехотная дивизия «полностью моторизуется в Тобруке за счет трофейных английских транспортных средств»³⁹.

23 июня Ринтелен сообщил Кавальеро, что в Тобруке захвачено столько трофеев, что они дают возможность продолжать наступление. Поэтому он предложил отказаться от операции по захвату Мальты («Требование Сз»). На Кавальеро захват Тобрука произвел большое впечатление. Поэтому ответ гласил: «Мы не будем особенно настаивать на проведении этой операции...» ⁴⁰. 7 июля «Требование Сз» было отменено, что помогло англичанам завершить дальнейшую борьбу на морских коммуникациях в свою пользу.

После падения Тобрука путь на Александрию и Суэц оказался открытым. Английские военные круги охватила паника. Началось катастрофическое бегство английских войск на восток.

24 июня итало-немецкие войска перешли египетскую границу и к 1 июля вплотную приблизились к Эль-Аламейну — последнему рубежу обороны, прикрывавшему дельту Нила и Суэцкий канал. Только по территории Египта они прошли свыше 300 км. До Александрии оставалось всего 80 км.

В это время над штабом и британским посольством в Каире поднимались клубы дыма. Там сжигали секретные документы. Началась эвакуация. Паника царила и в Александрии. По свидетельству Стивенса, в порту сжигались и уничтожались боеприпасы и вооружение. Согласно разработанному Окинлеком плану эвакуации британских сил из Египта англичане должны были двигаться по двум направлениям: на юг до Хартума и на восток в Палестину.

27 июня в Ливию прибыл Муссолини и стал ожидать того часа, когда он сможет войти в Каир или Александрию во главе войск стран оси, а после окончательной победы с триумфом возвратиться в Рим. Муссолини разработал программу своего торжественного вступления в египетскую столицу верхом на арабском жеребце. Готовилась церемония вручения итало-немецким войскам медали в память вступления войск стран оси в Александрию и Каир. Итало-немецкое командование, уверенное в достижении поставленной цели, создало даже административное управление Египтом. Кавальеро с уверенностью записал в дневнике: «30 июня мы будем в Каире или в Александрии»⁴¹. Но войска были уже не в состоянии продолжать наступление. Попытка итало-немецких войск 1 июля прорвать английские оборонительные позиции у Эль-Аламейна с ходу успеха не имела.

Окинлек прилагал отчаянные усилия остановить итало-немецкое продвижение, и ему это удалось сделать. 4 июля 1942 г. Роммель был вынужден прекратить дальнейшее продвижение итало-немецких войск. Муссолини, оставив свои чемоданы в Ливии как гарантию скорого возвращения, ни с чем вернулся в Рим.

Английское командование получило очередную передышку, которая продолжалась свыше трех месяцев. Это позволило привести в порядок войска, пополнить их резервами и подготовиться к новому наступлению.

Основная причина, которая заставила Роммеля приостановить 4 июля 1942 г. у Эль-Аламейна свое продвижение к Суэцкому каналу, заключалась в том, что Гитлер в июне 1942 г. завершил переброску из района Средиземного моря на советско-германский фронт 2-го воздушного флота. Об этом сообщал в те дни под свежими впечатлениями американский журнал «Ньюс уик»: «Продвижение армии Роммеля в Египте приостановилось потому, что немцам пришлось перебросить значительные силы авиации из района Средиземного моря в Советский Союз... Немцы отправили на Восточный фронт самолеты, ранее базировавшиеся на Ливию и Сицилию». Ринтелен также указывает на то, что именно «война в России не позволила державам оси довести войну на Средиземноморском бассейне до благоприятного исхода» ⁴².

Составители книги «Мировая война 1939—1945 гг.» также пишут, что «война с Россией как нельзя лучше способствовала укреплению Британской империи на Средиземном море, ибо она вызвала новый отлив сил с данного театра. Не имея необходимых сил и не получая достаточных подкреплений, генерал Роммель вынужден был прекратить свое наступление к Нилу»⁴³

Первые переброски в 1942 г. немецко-фашистской авиации из бассейна Средиземного моря были произведены 27 апреля, когда «Гитлер принимает неожиданное решение направить часть 2-го воздушного флота на русский фронт...» ⁴⁴.

25 июня Кессельринг предупредил Кавальеро о резком сокращении авиационной поддержки итало-немецким войскам, которые развивали наступление к Нилу: «Противник будет иметь около 600 самолетов, которым мы можем противопоставить 60 или 70 немецких истребителей и столько же итальянских...» ⁴⁵. В самые ближайшие дни и это количество «надо сократить на 50%...» ⁴⁶.

На Нюрнбергском процессе в 1946 г. Кейтель с сожалением отметил, что «одним из благоприятнейших случаев, который мы упустили, был Эль-Аламейн... Но в том районе мы просто не были достаточно сильны... и главным образом вследствие войны с Россией...» ⁴⁷.

Таким образом, наступление итало-немецких войск в мае — июне 1942 г. по направлению к Суэцкому каналу поставило английское командование на Ближнем Востоке перед катастрофой. Английские потери за период с 27 мая по 30 июня составили 60 тыс. человек.

Суэцкий канал был совсем близко. Но для последнего броска не было ни резервов, ни авиации.

Муссолини из Ливии направил в Рим оценку обстановки, в которой сообщал: «Чтобы задержать наступление наших войск, не имевших никаких резервов, противнику достаточно было использовать авиационную группировку...» ⁴⁸.

В июне 1942 г. состав немецкого африканского корпуса увеличился всего на одну пехотную дивизию. С острова Крит была переброшена 164-я дивизия.

В середине июля в дивизии «Ариете» осталось всего 12 танков, в дивизии «Литторио» — 15 танков, а в немецком африканском корпусе — 30 танков⁴⁹.

В то же время силы англичан на ливийском фронте непрерывно возрастали за счет переброски из Англии новых резервов.

Вместо усиления ливийского фронта Гитлер потребовал от Муссолини новой отправки итальянских войск на советско-германский фронт, где решался исход второй мировой войны. «После переброски частей люфтваффе в Россию английский флот, базируясь на Мальту, наносил ощутимые удары по конвоям противника» ⁵⁰. Доставка грузов морским путем в Ливию упала со 160 тыс. тонн в мае 1942 г. до 55 тыс. в июне. Английская авиация вновь стала господствовать в африканском небе, и записки Кавальеро запестрели потерями на море. Так, например, 25 июля английские самолеты торпедировали транспорт «Пизани», на котором перевозилось 3 тыс. тонн горючего и дивизион самоходных орудий. 4 августа английская подводная лодка торпедировала «Монвизо». На дно моря отправились 2860 тонн различных материально-технических средств, 600 тонн горючего, 6 автодрезин, 120 автомашин, 7 немецких бронеавтомобилей, 11 итальянских танков.

Последнего успеха на морских коммуникациях итальянцы добились 12 августа. Английский конвой в составе 21 транспорта под охраной 4 авианосцев, 2 линкоров, 7 крейсеров и 25 эсминцев пробивался из Гибралтара к Мальте.

Этот конвой был атакован 40 итальянскими самолетами. Кроме того, на пути следования была образована завеса из 21 подводной лодки, в том числе 5 немецких. Английские потери составили 15 транспортов, авианосец «Игл», 3 крейсера.

Для дальнейшей борьбы у итальянцев уже не было сил, а германское верховное командование было занято выполнением стратегического плана на советско-германском фронте.

Предпринимая новое наступление, немецко-фашистское командование не учло всех возможностей Советского государства. В своих планах гитлеровцы по-прежнему исходили главным образом из наличия своих сил и средств, недооценивая возросшей мощи Советского государства, роста его международного авторитета. Немецко-фашистское командование не учитывало того факта, что Красная Армия закалилась в боях, стала организованнее и сильнее, что произошли изменения в соотношении сил и средств в пользу Советского Союза.

Красная Армия в тяжелых оборонительных боях измотала и обескровила немецко-фашистские войска и создала тем самым условия для перехода в контрнаступление и разгрома немецко-фашистских армий в битве на Волге.

Немецко-фашистское командование в ожидании исхода Сталинградской битвы до конца августа не предпринимало дальнейших попыток продвинуться к Суэцкому каналу. Североафриканский фронт стабилизировался. В течение всего августа здесь царил полный покой.

Английское командование использовало передышку для укрепления обороны. Местность здесь была удобна для организации прочной обороны. Каменистые гряды простирались с востока на запад, а фланги позиций могли быть защищены с юга труднопроходимой для танков впадиной Каттара, а с севера — морем⁵¹.

Новое английское командование получило значительные резервы ⁵². В Египет прибыли две бронедивизии, четыре пехотные дивизии и восемь артиллерийских полков. Военные склады Египта были переполнены боеприпасами и военными материалами.

Значительно улучшилось качественное состояние английской боевой техники. На вооружение поступили танки с пушками калибра 75 мм, противотанковые пушки нового образца калибра 57 мм.

Итало-немецкие войска в Ливии ожидаемых подкреплений не получили. В результате германо-итальянская армия продолжала испытывать крайнюю нужду в боеприпасах и горючем ⁵³.

Резервы африканского корпуса предназначались к переброске на советско-германский фронт, где решался исход второй мировой войны. Гитлер, «целиком поглощенный войной в России, не уделял достаточного внимания средиземноморскому театру» ⁵⁴. При таком положении англичане имели все возможности активизировать военные действия и рассчитывать на успех, так как «у них не было забот о каком-то втором театре воины»⁵⁵. Однако высшее английское командование не торопилось. Этим и воспользовался Роммель, рассчитывая, как и раньше, меньшими силами и средствами добиться успеха.

31 августа 1942 г. итало-немецкое командование предприняло попытку прорыва левого фланга английских оборонительных позиций, который находился в 25 км от побережья. Для намеченной операции необходимо было иметь 30 тыс. тонн горючего. Имелось только 8 тыс. тонн⁵⁶.

Итало-немецкой ударной группировке удалось глубоко вклиниться в оборону английских войск.

В руках итало-немецкого командования оказался проход от загнутого фланга британской обороны и до впадины Каттара шириной 35 км. За этим проходом открывалась незащищенная пустыня вплоть до Каира. Казалось, дорога к дельте Нила была открыта. Тем не менее немецкие дивизии «почти целую неделю стояли без движения, как вкопанные в землю, и не были в состоянии сделать ни шагу назад или вперед» ⁵⁷. Такое бездействие объяснялось тем, что 28 августа перед самым входом в порт Тобрук был торпедирован танкер «Естрия» ⁵⁸.

30 августа итальянцы потеряли танкер «Сант-Андреа», на котором было 1300 тонн горючего и много авиационного бензина ⁵⁹. Роммель перешел в наступление, не зная о гибели этих танкеров. 2 сентября были торпедированы еще два танкера: «Фассио» и «Абруцци»⁶⁰. Только на танкерах «Естрия» и «Абруцци» перевозилось 8500 тонн горючего. 4 сентября англичане потопили танкер «Бьянки». Поэтому о дальнейшем продвижении не могло быть и речи, так как Роммель располагал всего недельным запасом бензина, а ему были необходимы запасы по меньшей мере на 30 дней. В критические дни наступления доставить в Ливию удалось всего 1000 тонн горючего, в то время как «немецким войскам ежемесячно требуется 30 тыс. тонн жидкого топлива...» ⁶¹.

Переброска немецкой авиации в июне 1942 г. на советско-германский фронт привела к тому, что коммуникации итало-немецких войск в Средиземном море оказались незащищенными. Чиано 2 сентября записал в своем дневнике, что «войска Роммеля остановились в Египте из-за нехватки горючего... в течение двух дней было потоплено три наших танкера»⁶². Бывший начальник штаба немецкого африканского корпуса Вестфаль также считает, что наступление Роммеля провалилось прежде всего из-за недостатка горючего⁶³. В результате больших потерь на морских коммуникациях самые насущные потребности африканского корпуса удовлетворялись лишь на 40%.

Английская авиация, господствовавшая в воздухе, наносила беспрерывные удары по итало-немецким войскам, бомбила их исходные районы для наступления, а также их тыловые районы. Роммель заявил, что непрерывные атаки английских самолетов «буквально прижали мои войска к земле...» ⁶⁴.

Все это, вместе взятое, заставило итало-немецкое командование отвести свои войска на исходные позиции и ожидать переброски резервов. Однако на получение резервов рассчитывать не приходилось.

В ходе летне-осенней кампании на советско-германском фронте противник потерял убитыми, ранеными и пленными около 1 млн. человек. Огромное количество боевой техники превратилось в груды исковерканного железа.

Именно в результате огромных потерь на советско-германском фронте Гитлер был вынужден снять со Средиземного моря авиацию, которая ему нужна была на русском фронте.

14 октября 1942 г. главное командование сухопутных войск Германии было вынуждено отдать приказ о переходе к обороне на советско-германском фронте, чтобы вновь перейти в наступление весной 1943 г. Стратегический план германского верховного командования на лето 1942 г. провалился. Вследствие этого гитлеровцы не могли перебросить в Северную Африку необходимые резервы. Советско-германский фронт поглощал все важнейшие резервы германского верховного командования. О. Брэдли не может не признать, что «германские потери в России лишили немцев резервов» ⁶⁵.

В сентябре 1942 г. с Запада было переброшено на советско-германский фронт 15 пехотных дивизий с перевозкой их вне всякой очереди. Для немецкого африканского корпуса Гитлер ничего не мог выделить даже из тех резервов, которые были специально подготовлены для действий в тропических условиях.

Гитлер имел в виду в случае успешного окончания «молниеносной» войны против Советского Союза направить моторизованный экспедиционный корпус через Закавказье в направлении Персидского залива, Ирака, Сирин, Египта, то есть в тыл английским войскам на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Осенью 1942 г. управление моторизованного экспедиционного корпуса «Ф» с корпусными частями было переброшено на Северный Кавказ. Намечалось туда же перебросить и специально подготовленные для этого корпуса соединения. Об этом говорится в приказе Гитлера от 13 сентября 1942 г. в пункте 5: «С января 1943 г. восемь механизированных соединений, пригодных для службы в тропических условиях, должны быть переведены с Запада на Восток, на кавказский фронт». Эти восемь механизированных соединений, несомненно, предназначались для моторизованного экспедиционного корпуса. Они были также и теми резервами, которые Роммель тщетно ожидал в Северной Африке.

Итало-немецкое командование, убедившись в том, что на получение резервов рассчитывать не приходится, в течение сентября — октября 1942 г. не проявляло никакой активности. Роммель уехал в Берлин за получением маршальского жезла. Фашистская пропаганда использовала приезд Роммеля в Берлин для того, чтобы за громом фанфар, возвещавших о победах в пустыне, скрыть крупные неудачи на советско-германском фронте.

Потери судов продолжали возрастать, и Кавальеро вновь вернулся к своему кредо, что Мальта — ключ к Средиземному морю, а также к Египту. 23 сентября итальянцы потеряли транспорт «Апуанино» (64 итальянские автомашины и 2 танка, 54 немецкие автомашины и 10 танков). 9 октября был потоплен транспорт «Дандоло» (150 автомашин)⁶⁶.

По настоянию Кавальеро 15 октября 65 итальянских и 59 немецких бомбардировщиков⁶⁷ обрушились на Мальту, но встретили сильное авиационное прикрытие. Англичане оказались в состоянии ежедневно поднимать в воздух по 60 самолетов ⁶⁸. Итальянцы упустили шанс захвата Мальты весной 1942 г. Муссолини объяснял отказ от операции по захвату Мальты

7 июля тем, что он получил «сообщение Гитлера о развале 8-й английской армии» ⁶⁹. В свою очередь вину за эту ошибку Кавальеро возложил на немцев. «У нас не было выбора, — восклицает он в своих записках. — Роммель получил приказ Гитлера и выразил уверенность, что итальянцы последуют за ним»⁷⁰. Итальянцы поспешили за своим союзником, но были вынуждены остановиться у Эль-Аламейна.

Примечания:

¹ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 2, стр. 398.

² См. там же.

³ Entscheidungsschlachlen des tweiten Weltkrieges. S. 279.

⁴ Г. Дёрр. Поход на Сталинград. Перев. с нем. М., Воениздат, 1957, cтр. 127.

⁵ J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World end their Influence upon History. Vol. III, p. 519.

⁶ J. Fuller. The Decisive Battles cf the Western World and their Influence upon History. Vol.Ill, p. 523.

⁷ B. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 204.

⁸ Г. Дёрр. Поход на Сталинград, стр. 127.

⁹ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945, т. 2, стр. 403.

¹⁰ Л. Василевский. Исторический подвиг советского народа. «Коммунист», 1908, М 1, стр. 60.

¹¹ Там же.

¹² Документы. «Международная жизнь», 1959, № 8, стр. 155.

¹³ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 112.

¹⁴ Там же, стр. 108.

¹⁵ Там же, стр. 90.

¹⁶ Так же, стр. 94

¹⁷ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 96, 99.

¹⁸ Там же, стр. 84.

¹⁹ Там же, стр. 109.

²⁰ Там же, стр. 104.

²¹ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 332.

²² См. Д. Горбатенко. Тень люфтваффе над Европой. 1967. с. 117

²³ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 113.

²⁴ Там же, стр. 119.

²⁵ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 119.

²⁶ R. Jаrs. Les Campagnes d’Afrique, p. 93.

²⁷ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 144.

²⁸ Tам же.

²⁹ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 487; См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 363.

³⁰ См. С. Морисон. Битва за Атлантику. Перев. с англ. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 202.

³¹ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 109.

³² A. Seversky. Air Power: Key to Survival, p. 5.

³³ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 109.

³⁴ S. Westphal. Heer in Fesseln, S, 177—178.

³⁵ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 459

³⁶ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 152.

³⁷ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 459,

³⁸ См. там же.

³⁹ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 185.

⁴⁰ Там же, стр. 168.

⁴¹ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 172.

⁴² Е. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 179.

⁴³ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 485

⁴⁴ П. Баржо. Флот в атомный век. Перев. с франц. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 71.

⁴⁵ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 170.

⁴⁶ Там же

⁴⁷ М. Shulmаn. Defeat in the West, p. 81.

⁴⁸ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 180

⁴⁹ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 179

⁵⁰ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 467

⁵¹ Катарская впадина длинной 300 км и шириной от 30 до 160 км имеет тектоническое происхождение. Ее плоское днище лежит на 133 м ниже уровня моря и занято обширными труднопроходимыми солончаками

⁵² После поражения у Тобрука в июне 1942 года вместо Окинлека главнокомандующим британскими вооруженными силами на Ближнем Востоке был назначен Александер. В командование 8-й английской армией 13 августа вступил Монтгомери

⁵³ Я. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 152.

⁵⁴ Ж. Буше. Бронетанковое оружие в войне, 1956. стр. 292.

⁵⁵ Итоги второй мировой войны. Сборник статей. с. 95

⁵⁶ Я. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 158.

⁵⁷ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 184.

⁵⁸ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 194.

⁵⁹ Там же, стр. 194-195.

⁶⁰ Там же, стр. 197.

⁶¹ Там же, стр. 202.

⁶² Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 383.

⁶³S. Wеstрhаl. Нееrin Fesseln, S. 182.

⁶⁴ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 383.

⁶⁵ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 44

⁶⁶ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 205.

⁶⁷ См. там же, стр. 208.

⁶⁸ См. там же.

⁶⁹ Там же, стр. 209.

⁷⁰ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 209.

 

6. ПЕРЕЛОМ НА ЛИВИЙСКОМ ФРОНТЕ

Сражение у Эль-Аламейна явилось самой крупной наступательной операцией английского командования за все время военных действий в Северной Африке.

Группировка итало-немецких войск в районе Эль-Аламейна включала немецкий африканский корпус и три итальянских корпуса (всего 6 пехотных, 4 танковые, 2 моторизованные дивизии и 1 авиаполевая бригада).

8-я английская армия состояла из трех армейских корпусов и одного бронекорпуса (всего 8 пехотных дивизий, в том числе 1 греческая, 4 бронедивизии, 2 отдельные бронебригады и 1 французская пехотная бригада).

Соотношение сил и средств было в пользу английского командования.

Это видно из следующей таблицы ¹.

Таблица 5

Наименование	8-я А	Итало-немецкие войска	Соотношение
Люди ..........	230 тыс.	80 тыс. (из них 27 тыс. немцев).	1:2,8
Танки ..........	1400 (кроме того, 1 тыс. в тылу).	527 (в том числе 280 ит.)	1:2,6
Бронеавтомобили.....	85	72 (из них 41 ит.)	1:1,1
Орудия полевые2 ....	916	579 (из них 350 ит.)	1:1,5
Противотанковые ружья	850	454	1:1,8
Самолеты боевые3 ....	1500	350	1:4,3

В ноябре — декабре 1942 г. общая численность боеспособных самолетов в немецких бомбардировочных частях «не превышала 100—120 машин (бомбардировщики Ю-88). А через несколько недель их стало еще меньше — не более 40»⁴. Монтгомери в своих мемуарах отметил «колоссальное превосходство англичан в пушках, танках и людях» ⁵. О превосходстве в авиации и говорить не приходится.

Английское командование готовилось к фронтальному прорыву итало-немецкой обороны в северной части фронта, поближе к побережью, то есть к своему военно-морскому флоту, и там, где были железная дорога, автострада и водопровод.

Итало-немецкое командование заранее знало, что так будет. Кавальеро записал в своем дневнике разговор с Роммелем о тактике англичан. Роммель исключает обходный маневр, так как «противник будет опасаться, что итальянские и немецкие дивизии отрежут ему пути отхода» ⁶.

Английское командование поставило перед собой решительную цель — «уничтожить противника, обороняющего передовые позиции» ⁷. В первую очередь это касалось основной группировки противника — немецкого африканского корпуса. В приказе накануне наступления Монтгомери писал, что главной задачей является «уничтожение Роммеля и его армии» ⁸.

Главный удар ближе к побережью наносил 30-й армейский корпус в полосе шириной 25 км, прорывая оборону противника на узком участке в 6 км силами 51-й шотландской и 2-й новозеландской пехотных дивизий. Предполагалось создать в обороне противника два прохода и через них ввести в прорыв 10-й бронекорпус для развития оперативного успеха.

13-й армейский корпус при поддержке 7-й бронедивизии наносил вспомогательный удар южнее 30-го корпуса в полосе шириной 35 км с целью вынудить противника сохранить в резерве две свои танковые дивизии на южном участке фронта, что ослабляло его сопротивление на северном участке, где находились также две танковые дивизии.

В резерв армии была включена индийская пехотная бригада, а в резерв главнокомандующего — 8-я бронедивизия.

Накануне наступления Монтгомери в приказе заявил, что сражение «будет одним из решающих в истории. Оно будет поворотным моментом в войне»⁹. И тут же добавил: «Конечно, я сумею разгромить Роммеля, потому что я лучший генерал» ¹⁰. Выступая с таким заявлением, он мало чем рисковал, имея на своей стороне превосходство в силах и средствах.

20 октября началась авиационная подготовка, которой отводилась решающая роль. Англо-американские самолеты бомбили итало-немецкие позиции и тыловые районы днем и ночью, сбрасывая бомбы по площадям.

По немецким данным, в течение первого дня союзная авиация совершила 800 самолето-вылетов бомбардировщиками и 2500 самолето-вылетов истребителями. Итало-немецкая авиация за это же время совершила 60 самолето-вылетов бомбардировщиками и 100 самолето-вылетов истребителями.

По английским данным, союзные военно-воздушные силы могли делать ежедневно до 1200 самолето-вылетов. У немцев число самолето-вылетов колебалось от 107 до 242.

С каждым днем итало-немецкие самолеты все реже появлялись в ярком африканском небе. Союзная авиация господствовала в воздухе.

За 20 минут до атаки началась артиллерийская подготовка из 1200 орудий. Стрельба велась также по площадям.

В 22 часа 23 октября пять дивизий 30-го корпуса (9-я австралийская, 51-я шотландская, 2-я новозеландская, 1-я южноафриканская и 4-я индийская, без одной пехотной бригады) в сопровождении двух отдельных бронебригад при лунном свете перешли в атаку под прикрытием огневого вала артиллерии.

Полупустынная местность не имеет достаточного количества ориентиров. Для того чтобы помочь пехоте выдержать правильное направление движения, производилась стрельба трассирующими снарядами зенитных пушек «Бофорс» вдоль разграничительных линий между бригадами. Для ориентирования применялись также подвижные вышки, которые ночью освещались. Для этой же цели пользовались прожекторами. Проходы в минных полях обозначались бидонами с горящей нефтью. Бидоны расставлялись по границам проходов через каждые 2—3 м и по мере передвижения пехоты переносились ею вперед.

В ходе прорыва обнаружилось, что с началом авиационной подготовки основные силы противника были отведены с первой позиции в глубину обороны.

Завершить прорыв обороны противника было поручено 10-му бронекорпусу. Утром 24 октября начался ввод в сражение 1-й и 10-й бронедивизий этого корпуса. Они пытались прорваться с ходу, но были остановлены артиллерийским огнем и минными полями противника, находившимися в глубине обороны.

Не изменилась обстановка и 26 октября¹¹. Попытки вывести танковые силы на оперативный простор к западу от оборонительной системы войск оси потерпели неудачу»¹². 13-й армейский корпус успеха также не имел.

В течение 27 октября обе стороны продолжали перестрелку. Это был кризисный день. Бесперспективная обстановка вынудила Монтгомери произвести перегруппировку. В конце дня 27 октября он начал отводить в тыл 1-ю бронедивизию и 51-ю пехотную дивизию. Встал вопрос о необходимости подготовить и провести новую, третью атаку с целью допрорыва итало-немецкой обороны.

Неоднократные попытки англичан прорваться в прибрежной полосе заставили итало-немецкое командование перебросить в течение 25 и 26 октября 21-ю немецкую танковую дивизию с южного участка фронта на северный.

К 27 октября на северный участок фронта была переброшена 7-я английская бронедивизия.

В эти дни судьба немецкого африканского корпуса решалась также на морских коммуникациях. 25 октября в Ливию благополучно прибыл транспорт «Альфредо» с 450 тоннами жидкого топлива. Но уже на другой день был потерян транспорт «Прозерпина» с грузом горючего и транспорт «Теджестия» с 3 тыс. тонн боеприпасов в результате атаки 30 английских бомбардировщиков и 14 торпедных катеров.

27 октября итало-немецкие войска располагали запасом жидкого топлива на 2,5 дня¹³. Немцы стали доставлять самолетами по 150 тонн горючего, а с 29 октября — по 500 тонн горючего в день ¹⁴. В этот день 10 подводных лодок стали под погрузку боеприпасов, а «150 немецких самолетов с грузовыми планерами уже поднялись в воздух» ¹⁵. Меры принимались прямо-таки отчаянные, но они не смогли повлиять на ход сражения.

28 октября Кавальеро получил от Роммеля сообщение, в котором говорилось: «В моем распоряжении 60—70 немецких и 160 итальянских танков...» ¹⁶ Резервов, по существу, не было. «От линии фронта, — доносил Роммель, — до египетской границы мы располагаем всего-навсего двумя батальонами, разведывательным отрядом...»¹⁷.

2 ноября с южного участка к приморской дороге была переброшена 132-я итальянская танковая дивизия «Ариете». В этот день Монтгомери решил прорваться вдоль приморской автодороги, в полосе 9-й австралийской дивизии. Атака началась 2 ноября в час ночи в полосе шириной 3,6 км. Роммель произвел перегруппировку и сосредоточил весь немецкий африканский корпус недалеко от приморской дороги. Итальянские моторизованные дивизии также передвинулись в сторону побережья. Эта перегруппировка привела к тому, что на стыке итальянских дивизий «Триесте» и «Тренто» между северной и южной группировками итало-немецких войск образовался значительный разрыв.

Отлично действовавшая разведка 4-й индийской пехотной дивизии установила, что все немецкие силы двигаются на север и контакт между немецкими и итальянскими войсками утрачен.

Воспользовавшись разрывом на стыке северной и южной группировок противника, англичане во второй половине дня 2 ноября бросили в обход правого фланга немецкого африканского корпуса 7-ю бронедивизию, 4-ю индийскую пехотную дивизию, а затем и 10-й бронекорпус. В результате этого маневра прорыв обороны противника был завершен.

В донесении Роммеля от 4 ноября сообщалось о том, что «противник крупными силами пехоты при поддержке 400— 500 танков осуществил прорыв на участке шириной 10 км по фронту и 15 км в глубину»¹⁸. Итальянскую дивизию «Ариете» атаковали 100 английских танков с фланга и фронта, и после упорного боя дивизия «была в значительной части уничтожена или захвачена в плен» ¹⁹.

Генерал Тома предупредил Роммеля, что англичане обходят его с фланга. Но Роммель 2 ноября, имея вполне достоверные данные о том, что Монтгомери не ослабляет усилий с целью прорыва вдоль прибрежной дороги, не поверил ему. Тогда Тома, желая убедить Роммеля в правильности своего сообщения, выехал на командирском танке, чтобы произвести личную разведку, и был взят в плен англичанами. Монтгомери обменялся с пленным фашистским генералом рукопожатием и пригласил его в свой штаб поужинать.

Стремясь избежать полного разгрома, Роммель отказался от продолжения борьбы.

В ночь на 3 ноября начался отход немецкого африканского корпуса. Эта ночь прошла без существенных действий со стороны англичан. Роммель «не ожидал, что английское командование даст ему такой шанс»²⁰.

К утру 3 ноября Роммель «все еще сдерживал основную массу наших (английских.— В. С.) танков» ²¹. К этому времени против 90 танков противника действовало 800 английских²².

К 10.00 3 ноября английские войска находились полукругом перед немецким африканским корпусом и вели бои местного значения, прощупывая противника. По выражению Роммеля, для англичан «это было потерянное время».

Только в середине дня 3 ноября англичане установили отход немецких войск и бросили по отходящим колоннам 200 самолетов. Итальянцы имели на фронте в это время всего 40 самолетов ²³.

Как только был установлен отход немецкого африканского корпуса, Монтгомери пригласил к себе корреспондентов. Последние ожидали «услышать от него сообщение о трудностях и даже о частичном поражении» ²⁴. Но им сообщили о счастливом для английского командования исходе почти двухнедельных боев по прорыву итало-немецкой обороны. Когда корреспонденты поспешно вернулись на линию фронта, они убедились, что немецкий африканский корпус отходит.

Немецко-фашистское командование не имело ни резервов, ни авиации, да и получить их в этот период не было никакой надежды, так как «в Берлине придавали кампании в Северной Африке второстепенное значение и ни Гитлер, ни генеральный штаб не относились к ней особенно серьезно» ²⁵. Поэтому Роммелю ничего не оставалось, как, используя огромные пространства пустыни, прибегнуть к не раз применявшемуся обеими сторонами маневру — «отскоку».

Решение на дальнейший отход немцами было принято 4 ноября. Роммелю удалось отвести свои войска в район Фука. К середине дня 4 ноября немецкий африканский корпус восстановил фронт обороны на новых позициях у Фука (100 км западнее Эль-Аламейна). Роммель сумел сохранить немецкие дивизии, «но бросил на произвол судьбы итальянские пехотные дивизии» ²⁶.

4 ноября Роммель начал быстро отводить немецкие дивизии на запад, за укрепленный рубеж у Эль-Агейлы, находившийся на расстоянии. 1200 км от Эль-Аламейна. Он не сделал даже попытки вывести из-под удара итальянские пехотные дивизии, «оставив итальянские дивизии посреди пустыни» ²⁷. Кавальеро записал в своем дневнике, что «Роммель дал своим войскам приказ об отходе, не поставив в известность наши войска, находившиеся на правом фланге значительно дальше немцев» ²⁸. В результате «шесть итальянских пехотных дивизий, окруженных 8-й армией в пустыне, взяты вместе со всем снаряжением. Речь идет о «Тренто», «Триесте», «Павии», «Болонье», «Брешии» и «Фольгоре» ²⁹. Эти дивизии, потерявшие контакт с немецким африканским корпусом и оставленные в пустыне в плачевном состоянии, были разгромлены или взяты в плен. Больше всего повезло 13-му армейскому корпусу, который завершил окружение «четырех итальянских дивизий, оставшихся без транспорта...» ³⁰.

Кавальеро пришлось настойчиво добиваться от Ринтелена ответа на вопрос: «Будет ли Роммелю приказано возвратить нам автоколонну?» ³¹ Но, «несмотря на все мои (т. е. Кавальеро.— В. С.) настояния, ее до сих пор не возвратили»³². За счет итальянцев Роммель стремился сохранить как можно больше немецких солдат и техники.

10 ноября Кавальеро констатировал тот факт, что «сейчас Роммель отступает с 10 тыс. машин, из которых 25% — итальянские»³³.

Итальянские потерн помимо людей составили 900 орудий, из них 300 полевых орудий, 500 противотанковых орудий и 100 зенитных орудий калибра 88 мм³⁴.

Отступление немецкого африканского корпуса носило организованный характер. В английской газете «Таймс» 4 ноября признавался тот факт, что исход борьбы еще не решен и нельзя считать, что сражение выиграно. Даже 5 ноября «этот счастливый результат был еще далеко не ясен» ³⁵. Столь осторожная оценка английских наблюдателей объясняется тем, что немецкая группировка, которую обходили британские войска, не была разгромлена.

Быстрыми и решительными действиями, умело проведенным маневром через пустыню Монтгомери мог помешать немецким подвижным войскам отойти за укрепленный рубеж у Эль-Агейлы. По заявлению главнокомандующего английскими войсками Александера 4 ноября 8-я армия могла выставить почти 600 английских танков против 80 танков противника³⁶. Но Монтгомери не стремился к энергичным действиям. Впоследствии, оправдываясь, он ссылался на дожди, которые помешали ему 6 и 7 ноября перехватить отходившие итало-немецкие части и разгромить их. Это объяснение неубедительно. Как известно, дождь не задержал отходившие немецкие танки и автомашины. Больше того, Роммель не только отвел свои войска, но и вывез из Тобрука, Дерны и Бенгази значительную часть своих запасов.

В арьергарде у Роммеля находилась 90-я немецкая легкая пехотная дивизия, за которой следовали три британские дивизии: две бронедивизии и одна пехотная. Тройное превосходство в силах позволяло действовать без риска. «Со стороны Монтгомери, — пишет Фуллер, — требовалось лишь немного смелости, чтобы превратить отступление противника в разгром»³⁷. Но английское командование довольствовалось тем, что выталкивало противника. Монтгомери боялся ответных ударов Роммеля. Англичане еще не успели забыть тех ошеломляющих контрударов, которые Роммель наносил ранее.

Монтгомери 7 ноября старался убедить представителей печати в том, что 8-я армия одержала полную и решительную победу, но в тот же день морской министр США Нокс заявил, что немецкий африканский корпус до сих пор еще полностью не разгромлен. Английским войскам «окружить и уничтожить танковые и механизированные дивизии Роммеля... не удалось» ³⁸.

Итак, англичанам не удалось полностью разгромить основную ударную группировку противника в Северной Африке — немецкий африканский корпус. Роммель сумел «воспрепятствовать осуществлению главной цели, поставленной Монтгомери, — уничтожению армии держав оси» ³⁹. Сражение у Эль-Аламейна закончилось поражением немецкого африканского корпуса и его вытеснением из пределов Египта, а затем и Ливии.

Потери англичан за 12 дней операции составили 13,5 тыс. человек и 500 танков, большинство из которых позже были восстановлены⁴⁰. Итало-немецкие войска, когда они достигли Эль-Агейлы (в 900 км от Эль-Аламейна), потеряли 8 тыс. убитыми и ранеными, 24 тыс. пленными и 450 танков ⁴¹. Итальянские дивизии потеряли до двух третей своего состава.

В то время как немецкий африканский корпус отходил на укрепленный рубеж у Эль-Агейлы, Муссолини тщетно добивался от Гитлера военной помощи. Так, 19 ноября 1942 г. Муссолини писал Гитлеру: «Необходимо удержать новый фронт — Агейла, который сейчас консолидируется для обороны Триполитании. Это хорошая линия, как мы уже дважды убедились... нам необходимо следующее... авиация, по крайней мере не уступающая авиации противника. Наше отступление было вызвано подавляющим превосходством противника в воздухе, в этом нет ни тени сомнения» ⁴².

В том же письме к Гитлеру Муссолини просил существенного усиления зенитной артиллерии, хотя бы на наступающие зимние месяцы. Но Гитлеру в эти дни было не до Северной Африки. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом.

Гитлер ответил Муссолини, что послать в Северную Африку свои резервы он не может и вообще кампанию в Северной Африке рассматривает «как борьбу за время» ⁴³. Роммель был информирован об этом. Поэтому 8 декабря он принял решение о дальнейшем отходе на запад — в Тунис⁴⁴. 23 января британские войска без сопротивления заняли столицу Ливии Триполи.

Исход сражения под Эль-Аламейном имел для английской армии и английского народа важное значение. После ряда тяжелых поражений победа, одержанная над итало-немецкими войсками в Северной Африке, подняла дух английских солдат и офицеров. Поражение Роммеля вызвало огромную радость в стране, а премьер-министр Черчилль даже собирался отдать приказ звонить во все колокола.

В ходе боев командование и войска приобрели определенный опыт проведения крупных операций в условиях полупустыни против опытного и опасного врага, каким была фашистская армия Роммеля.

Поражение германо-итальянских войск под Эль-Аламейном означало провал планов нацистского блока овладеть Северной Африкой и прорваться на Ближний Восток, осуществить колониальную экспансию за счет Англии и Франции.

Успех 8-й английской армии в этом сражении нельзя рассматривать в отрыве от положения на советско-германском фронте. Срыв Красной Армией германского стратегического плана на лето 1942 г. не позволил немецко-фашистскому командованию оказать своевременную и эффективную поддержку Роммелю.

Определенный вклад в победу под Эль-Аламейном внесли героические действия партизан в странах Европы, особенно на Балканах. Разрушая коммуникации, они тормозили регулярное снабжение итало-немецких войск в Северной Африке. В разгар боев против фашистских полчищ в африканских песках греческие патриоты взорвали железнодорожный мост над ущельем Горгопотамос, перерезав тем самым важнейшую стратегическую линию, питавшую войска Роммеля. В составе самой 8-й армии против нацистских войск .мужественно сражались представители многих народов Европы, Азии, Африки и других континентов.

В буржуазной историографии по второй мировой войне неоправданно преувеличивается роль и место сражения у Эль-Аламейна. Американский историк Т. Дюпуи, например, утверждает, что «Эль-Аламейн был одной из решающих битв второй мировой войны... поворотным пунктом в войне»⁴⁵.

Бывший начальник штаба министра обороны У. Черчилля и его представитель в объединенной группе начальников штабов Исмей в своих мемуарах, имея в виду всю вторую мировую войну, стремится убедить, что именно у Эль-Аламейна «была заложена основа победы союзников» ⁴⁶.

Преувеличение роли и значения североафриканского театра военных действий имеет место и в западногерманской литературе по истории второй мировой войны. В частности, Бухгейт, служивший в высших штабах вермахта, в книге «Гитлер как полководец» пытается обосновать вывод о том, что «события в Северной Африке имели намного дальше идущие последствия для всего хода войны, чем сталинградская трагедия» ⁴⁷. Таким способом Бухгейт преуменьшает значение окружения и разгрома в битве на Волге двух лучших армий гитлеровской Германии.

Можно встретить и таких буржуазных историков, которые, рассматривая сегодня операцию у Эль-Аламейна, вообще не упоминают о советско-германском фронте. Так, в частности, поступает Д. Макинтайр в статье «Вклад в победу», опубликованной в октябре 1965 г. английским журналом «Нэйви»/

Отдавая заслуженную дань мужеству и героизму офицеров и солдат 8-й английской армии, одержавших серьезную победу над фашистскими войсками под Эль-Аламейном, следует вместе с тем подчеркнуть, что огромные силы, которые затратили союзники на проведение операции в Северной Африке, могли быть гораздо эффективнее использованы для нанесения прямого удара по фашистской Германии.

Даже это сражение, имевшее переломное значение для североафриканского фронта, не оказало большого влияния на ход второй мировой войны.

Самые крупные битвы имели место на советско-германском фронте. Именно там участвовало подавляющее большинство личного состава и техники воюющих сторон. Возьмем для примера Сталинградскую битву и сражение при Эль-Аламейне, которые проходили примерно в одно и то же время.

На сталинградском направлении действовала одна из главных и самая активная группировка противника на советско-германском фронте, в состав которой входило до 50 дивизий и большое количество специальных частей (одна пятая часть всех пехотных и около трети танковых дивизий врага). Всего под Сталинградом противник потерял вместе с сателлитами полностью 32 дивизии и 3 бригады, а 16 его дивизий были обескровлены и утратили боеспособность.

8-й английской армии противостояло 12 немецко-итальянских дивизий и 1 бригада (без учета двух дивизий в глубоком тылу). Общая же численность английских войск в Египте и итало-немецкой танковой армии «Африка» накануне решающего сражения при Эль-Аламейне составляла 258 тыс. человек, тогда как на отдельных этапах Сталинградской битвы (начавшейся 17 июля 1942 г.) с обеих сторон одновременно участвовало в боях свыше 2 млн. человек. Эти цифры говорят сами за себя.

Оценивая роль и место советско-германского фронта во второй мировой войне, американский историк Хоув отмечал, что, если бы не победы Красной Армии, Гитлер «сломил бы сопротивление Англии на Среднем Востоке»⁴⁸. С этим нельзя не согласиться. Главным и решающим фронтом второй мировой войны был советско-германский фронт. Именно там, в грандиозной Сталинградской битве, произошел коренной перелом, решивший исход всей второй мировой войны в пользу антигитлеровской коалиции.

Примечания:

¹ F. Тukеr. Approach to Battle. London, 1963, p. 216.
„The Cambridge Modern History", Cambridge, 1968, p. 780—781.

² Д. Ричардс и X. Сондерс считают, что всего орудий было: британских — 2275, итало-немецких — 1450 (Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 386).

³ В конце июня 1942 г. на Ближнем Востоке появились первые американские части тактической авиации. В ноябре 1942 г. из американских авиасоединений была оформлена 9-я американская воздушная армия для поддержки 8-й английской армии.

⁴ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 491

⁵ В. Montgomery. The Memoirs. London, 1958, p. 126.

⁶ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 87.

⁷ F. Тukеr. Approach to Battle, p. 229.

⁸ В. Montgomery. The Memoirs, p. 116.

⁹ A. Moorechead. В, Montgomery. A Biography, 1946. р. 135.

¹⁰ P. Rainier. Pipeline to Battle, London, 1944, p. 207.

¹¹ 25 октября на фронт прибыл Роммель. Его заместитель генерал Штумм погиб на передовых позициях днем раньше

¹² В. Montgomery. F.l-Alamein to the River Sangro. London, 1948, p. 17.

¹³ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 215.

¹⁴ См. там же, стр. 216.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Там же, стр. 217.

¹⁷ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 217.

¹⁸ Там же, стр. 221.

¹⁹ Там же, стр. 222.

²⁰ E. Rommel. Kreig ohne Hab. 1950. s. 270

²¹ W. Churchill. The Second World War. Vol. IV, p. 537.

²² Cm. F. Tuker. Approach to Battle, p. 236.

²³ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 224.

²⁴ A. Moorechead. В, Montgomery. A Biography, р. 138.

²⁵ М. Shulman. Defeat in the West, p. 79.

²⁶ Ж. Буше. Бронетанковое оружие в войне, стр. 281.

²⁷ The Ciano Diaries, p. 523.

²⁸ См. У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 233.

²⁹ Там же, стр. 232.

³⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 390.

³¹ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 235.

³² Там же, стр. 235—236.

³³ Там же, стр. 236.

³⁴ См. там же, стр. 233.

³⁵ A. Moorechead. В. Montgomerry. A Biography, р. 138.

³⁶ См. The Rommel Papers. 1953. p. 23

³⁷ J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World and their Influence upon History. Vol. III, p. 500—501.

³⁸ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 390.

³⁹ G. Buchheit. Hitler als Feldherr. Rastatt (Baden), 1958, S. 338—339

⁴⁰ F. Тukеr. Approach to Battle. p. 240

⁴¹ См. там же, стр. 241.

⁴² Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 139—140.

⁴³ M. Shulman. Defeat in the West, p. 80.

⁴⁴ Во время отхода войска Роммеля усилились за счет итальянских гарнизонов в Киренаике (пехотные дивизии «Пистоия», «Специя» и «Молодые фашисты»), К началу декабря в составе итало-немецких войск насчитывалось в общей сложности 69 325 человек.

⁴⁵ См. T. Dupuy. The Military History of World War II. Vol. I. p. 38

⁴⁶ The Memoirs of General the Lord H. Ismay. London, I960, p. 282.

⁴⁷ G. Buchheit. Hitler als Feldherr, S. 327.

⁴⁸ G. Howe. Northwest Africa: Seizing the Initiative in the West. Washington, 1957, p. 8.

 

7. ЗАМЕНА ВТОРОГО ФРОНТА В ЕВРОПЕ В 1942 г. ВЫСАДКОЙ АМЕРИКАНО-АНГЛИЙСКИХ ВОЙСК В АЛЖИРЕ И МАРОККО

Во время отхода итало-немецких частей от Эль-Аламейна Англия и США предприняли высадку своих войск в Марокко и Алжире. Германское верховное командование, поглощенное событиями под Сталинградом, и не пыталось воспрепятствовать высадке американо-английского десанта.

Подготовка к осуществлению американского плана вторжения на Африканский континент в 1942 г. происходила в тот период, когда правительства США и Англии заявляли перед всем миром, что они якобы заняты подготовкой к вторжению в Западную Европу в августе — сентябре 1942 г.

Замыслы правящих кругов США в отношении французских владений в Африке начали оформляться сразу же после поражения Франции.

В июне 1940 г. правительство США установило дипломатические отношения с правительством Виши, признав тем самым франко-германское перемирие. Американским чрезвычайным послом в Виши был назначен адмирал Леги, позже занявший пост председателя объединенного комитета начальников штабов. Правящие круги США придавали большое значение дружественным отношениям, которые Соединенные Штаты поддерживали с Францией после 1940 г. Причина заигрывания с вишистами объясняется очень просто. Правящие круги США считали, что, поддерживая официальные дипломатические отношения с Петэном, им будет легче проникнуть и утвердиться во Французской Северной и Северо-Западной Африке.

Английское правительство, хотя и негласно, поддерживало контакт с Виши на протяжении почти всей второй мировой войны. В июле 1940 г. правительство Петэна порвало дипломатические отношения с Англией, но в Виши остался представитель Канады Дюпюи. Английское правительство рассматривало пребывание в Виши Дюшон как окно во двор, на который не было другого доступа.

В Монтуаре 24 октября 1940 г. состоялась встреча Гитлера с Петэном. Эта встреча закончилась договоренностью о содружестве между Виши и Германией. В совместной декларации говорилось о заинтересованности вишистов и фашистов в том, чтобы Англия потерпела поражение как можно скорее.

Несмотря на это, «английское правительство пошло настолько далеко, что вело переговоры с личным представителем Петэна. Во время конференции в Монтуаре король Георг направил личное послание Петэну»¹. В Лондоне старались не замечать сговора Петэна с Гитлером и продолжали с ним заигрывать.

19 декабря 1940 г. государственный департамент США по просьбе английского правительства передал Петэну официальное английское предложение направить для обороны Французской Северной и Северо-Западной Африки (Тунис, Алжир, Марокко) английский экспедиционный корпус в составе шести дивизий. В январе 1942 г. эти шесть дивизий были предложены Вейгану в личном послании Черчилля. Вейган в это время находился во Французской Северной Африке в качестве генерального делегата правительства Виши. Ему были подчинены все французские вооруженные силы в Северной, Северо-Западной и Западной Африке.

Не решаясь в тот период изменить германскую ориентацию на английскую, Вейган ответил, что он сможет принять английское предложение лишь в том случае, если число английских войск, направляемых во Французскую Северную Африку, будет увеличено до 50 дивизий (500 тыс. человек). Выдвигая такие условия, Вейган просто считал, что еще не наступило время для перехода на английскую сторону.

По отношению к комитету де Голля правящие круги Англии вели двойную игру. Пасси, один из руководителей деголлевской разведки, установил, что, «работая с нами, англичане сохраняли в то же время некоторые тайные связи с вишистской разведкой» ².

В борьбе за Французскую Северную Африку все преимущества оказались на стороне американской дипломатии. В неоккупированной Франции, Тунисе, Алжире и Марокко американцы сохранили свои консульства. В декабре 1940 г. в Северную Африку прибыл в качестве специального агента государственного департамента США для руководства всеми консульскими чиновниками и специальными наблюдателями советник американского посольства в Виши Роберт Мэрфи.

Во Французской Северной Африке ко времени приезда туда Мэрфи центральной фигурой был Вейган — один из главных виновников поражения Франции в 1940 г. Для американской разведки Вейган оказался весьма ценным человеком. Мэрфи удалось 26 февраля 1941 г. заключить экономическое соглашение с Вейганом. По этому соглашению США получили неограниченные права торговать на территории французских владении в Африке.

Правительство США придавало огромное значение соглашению, которое позволяло направлять в Северную Африку официальных американских представителей для наблюдения за использованием американских товаров. Соглашение с Вейганом открывало США широкие возможности. Пользуясь этим, в Северную и Северо-Западную Африку на правах вице-консулов с функциями «технических помощников» были отправлены офицеры разных родов войск в гражданской одежде. Леги пишет, что это были шпионы. Страны оси знали об этом. Фердинанд Гелих, секретарь итальянской комиссии по перемирию с Францией, после поездки в Тунис в отчете писал о том, что американское консульство превратилось в центр шпионажа и пропаганды.

Прошло немного времени, и государственный департамент США имел во всех французских колониях в Африке тщательно подобранный штат так называемых контролеров, которые «подобно стае ястребов следили за развитием событий. Они оказали неоценимую помощь в подготовке условий для нашего (американского.— В. С.) вторжения в Северную Африку в ноябре 1942 г.»³. Американские консулы и вице-консулы, находившиеся во Французской Северной, Северо-Западной и Западной Африке, занимались главным образом тем, что вербовали французских офицеров и чиновников из разных ведомственных учреждений на американскую службу, собирали и присылали информацию, которая использовалась военным министерством. Контроль за использованием американских товаров они осуществляли лишь для отвода глаз. Американская торговля с Французской Африкой фактически приводила к снабжению фашистской Германии американскими товарами.

Бывший руководитель разведки, контрразведки и личной полиции де Голля Жак Сустель, достаточно хорошо информированный о торговых махинациях американских и немецких монополий, проводившихся во время второй мировой войны, подтверждает, что ни один французский пароход не пересекал Атлантики без разрешения, которое Виши испрашивало у Висбаденской комиссии по перемирию, так что Вашингтон через подставных лиц оказывался в отношениях с Берлином⁴. По этому каналу связи оказывалась непосредственная экономическая помощь американских монополий фашистской Германии.

В государственном департаменте США хорошо знали, что стратегические материалы «попадали в Германию через вишистскую Францию»⁵. Знали там также и о том, что Виши «разрешило отправлять из Туниса снабжение для германской армии в Ливии» ⁶. Это снабжение шло из американских источников. Американские так называемые «консульские агенты» посылали по этому поводу целые потоки информации. Например, 10 ноября 1941 г. С. Уэллес получил информацию о том, что из Северной Африки были отправлены в Германию грузы кобальта и каучука. Немцы в это время крайне нуждались в каучуке. 30 декабря Уэллес получил новое сообщение о предстоящей отправке 3500 тонн бензина из Туниса в Ливию для вооруженных сил стран оси. В начале февраля 1942 г. американская разведка располагала достоверными сведениями о том, что вишистские суда перевозят военные материалы, в том числе военные грузовики, из Марселя в Тунис, предназначенные для войск держав оси в Ливии. Вне всякого сомнения, в Ливию попадали и военные материалы американского производства. Немецкая армия оснащалась американскими грузовиками.

Американские товары доставлялись не только во Французскую Северную Африку, но и в порты Южной Франции для населения неоккуппрованной зоны. Среди этих товаров также было немало стратегических материалов, доставлявшихся под видом продовольственных продуктов. Нередко случалось так, что, когда американский корабль заходил в Марсель для выгрузки, его уже ожидал вишистский транспорт для доставки военных материалов в Тунис, откуда грузы автомашинами перебрасывались в Триполи (Ливия) для итало-немецких войск.

Все это создавало дополнительные трудности для командования 8-й английской армии, но правящие круги США свои интересы, направленные на подготовку захвата Французской Северной и Северо-Западной Африки, ставили выше интересов коалиционной стратегии.

Экономическое проникновение американских монополий во Французскую Северную и Северо-Западную Африку, проводимое под прикрытием благородных фраз об американской благотворительности, подготовило почву для высадки американских войск в ноябре 1942 г.

Военная оккупация Северной и Северо-Западной Африки подготавливалась правящими кругами CШA и Англии под предлогом вытеснения гитлеровцев из этих районов. Бывший генеральный директор английской комиссии по ведению политической войны Локкарт в своей книге «Час расплаты» так и пишет, что целью операции «Факел» являлось «изгнание германских и итальянских войск из Северной Африки»⁷. Этот тезис нашел отклик в западногерманской военно-исторической литературе по второй мировой войне. Например, Гёрлиц в книге «Германский генеральный штаб» ⁸ пытается уверить в том, что в результате высадки англо-американских войск в Марокко и Алжире немецкий африканский корпус Роммеля оказался между двух огней. Это якобы и заставило Роммеля поспешить с отступлением из Египта. В действительности же было не совсем так. Районы высадки англо-американских войск на Атлантическом побережье Марокко находились на расстоянии 2500 км от группировки Роммеля у Эль-Аламейна. Решение на отход из Египта Роммель принял 4 ноября 1942 г., до высадки англо-американских войск во Французской Северной Африке. 8 декабря итало-немецкая группировка возобновила отход из района Эль-Агейлы (Ливня) в Тунис. В это время англо-американские войска находились от Эль-Агейлы на расстоянии 1200 км и были задержаны итало-немецкими войсками, переброшенными с острова Сицилия в Тунис. Фуллер убедительно доказывает, что вторжение англо-американских войск в Алжир создало бы непосредственную угрозу базе Роммеля в Триполи в двух случаях: первый — если бы вторжение предшествовало сражению у Эль-Аламейна; второй — если бы союзные войска высадились как можно ближе к Триполи⁹. Однако ни один из этих вариантов не был осуществлен. Верховное командование союзников отклонило оба варианта. Английское военно-морское командование было против каких бы то ни было высадок восточнее Алжира. Причины выдвигались самые разнообразные: и недостаток десантных средств, и недостаток авианосцев, и боязнь налетов авиации противника с Сардинии и Сицилии. Ясно одно, высадка в Касабланке, Оране и Алжире не приводила к быстрому окончанию военных действий в Северной Африке, которого не хотели правящие круги США и Англии.

Высадка англо-американских войск во Французской Северной Африке не могла заставить Роммеля поспешить с отходом в Тунис. Отход немецкого африканского корпуса в Тунис объясняется отказом Гитлера послать подкрепления в Северную Африку вследствие разгрома немецких войск в битве на Волге.

Что касается итало-немецких войск непосредственно в районах высадки, то их там просто не было. Бывший государственный секретарь США Корделл Хэлл отмечает в своих мемуарах, что немцев в Северной и Западной Африке почти не было, так как «проникновение немцев в Северную, и Западную Африку не носило серьезного характера»¹⁰. Консул Уоссон сообщил в государственный департамент, что ему «не удалось обнаружить в Дакаре ни одного немца...» ¹¹.

Правящие круги США принимали и другие меры к оправданию вторжения американских вооруженных сил на Африканский континент. В мае 1941 г. Уэллес подготовил для Рузвельта проект послания к конгрессу, «смысл которого заключался в том, чтобы распространить действия доктрины Монро на всю территорию Западной Африки к северу от экватора...» ¹².

Как известно, доктрина «Америка для американцев» была сформулирована президентом США Монро в 1823 г. В эпоху империализма эта доктрина уже не удовлетворяла агрессивные устремления американских монополистов, и они лихорадочно искали подходящий способ распространить ее не только на Африку, но и на весь мир.

Американские экспансионистские планы в отношении Африки привели к резкому обострению американо-английских империалистических противоречий. Проявились они в связи с проблемой руководства французской администрацией в Северной, Северо-Западной и Западной Африке.

Английское правительство 3 июля 1942 г. поспешило признать де-юре Французский национальный комитет, созданный в Лондоне, рассчитывая, что вооруженные силы де Голля высадятся во Французской Северной и Северо-Западной Африке одновременно с американо-английскими войсками, что позволит де Голлю возглавить французскую администрацию в этих районах.

Этот расчет не оправдался. Рузвельт не только возразил против участия вооруженных сил де Голля в совместной высадке, но и «твердо держался своего решения, о котором было сообщено премьер-министру Черчиллю в начале года (1942 г.— В. С.), что де Голлю не следует сообщать о вторжении до тех пор, пока оно не начнется. Черчилль пытался добиться от президента согласия сообщить де Голлю хотя бы за день до высадки, но Рузвельт был непреклонен» ¹³. Рузвельт крайне неблагожелательно относился к де Голлю.

Американцы лихорадочно подыскивали среди французов проамериканского кандидата, который возглавил бы французскую администрацию в Северной и Северо-Западной Африке и в то же время помог бы в щекотливом деле — избежать сопротивления американскому вторжению. Выбор пал на Жиро.

Генерал Жиро 17 апреля 1942 г. бежал в Южную Францию из германской крепости Кенигштейн, где он содержался в заключении в течение почти двух лет, после того как попал в плен в 1940 г. Американцы установили с Жиро контакт, и он согласился с ними сотрудничать. Политические взгляды Жиро были самые реакционные. Он открыто и неоднократно высказывал свое восхищение политикой Петэна¹⁴. Эти качества больше всего устраивали правящие круги США. Поэтому правительство США спешно признало Жиро руководителем сил сопротивления в Северной и Северо-Западной Африке, главнокомандующим всеми французскими вооруженными силами в этих районах и губернатором, хотя у Жиро не было даже тех немногочисленных французских вооруженных сил, которыми располагал де Голль.

7 ноября 1942 г. американский самолет доставил Жиро из Южной Франции в Гибралтар, где он ожидал начала американо-английского вторжения, чтобы возглавить французскую военную и гражданскую администрацию в Северной Африке, Затем на американской подводной лодке Жиро доставили в Алжир, где он и утвердился на американских штыках.

Когда Жиро появился на политическом горизонте, некоторые из сторонников де Голля переметнулись в американский лагерь. Среди них был и бригадный генерал в отставке Зон.

Американо-английские противоречия в это время, вызванные борьбой за господствующее влияние во французских колониях, накалились до такой степени, что Черчилль послал Рузвельту телеграмму с требованием обеспечить де Голлю заслуженное им место, то есть поставить именно его во главе французской администрации в Африке. В той же телеграмме Черчилль предупреждал Рузвельта, что образование двух соперничающих французских правительств — одного, поддерживаемого Англией, и другого — Соединенными Штатами — должно быть предотвращено любой ценой.

В момент, казалось бы, неотвратимого взрыва англо-американских противоречий на североафриканской сцене неожиданно возникла фигура адмирала Дарлана. После капитуляции французской буржуазии перед Гитлером Дарлан работал в очень тесном контакте с немцами.

18 ноября 1941 г. по требованию Дарлана правительство Виши уволило в отставку Вейгана, опасаясь его сепаратизма. Вместо Вейгана командующим французскими военными силами в Северной Африке был назначен Жюэн.

Узнав из германских и японских источников о подготовке США военной операции по захвату Дакара и Касабланки, Дарлан в свою очередь в критический момент переметнулся на американскую сторону. Накануне высадки американо-английских войск на африканском материке Дарлан приехал в Алжир для организации сопротивления американо-английскому вторжению во французские африканские колонии. В день высадки — 8 ноября 1942 г. — объединенный американо-английский штаб получил сообщение о желании Дарлана начать переговоры.

Верховный главнокомандующий Эйзенхауэр был очень взволнован этим известием. Дарлан предложил свои услуги американцам в самый решающий момент осуществления американского плана вторжения в Африку. Эйзенхауэра смущал вопрос о том, что же теперь делать с Жиро, смогут ли Дарлан и Жиро работать вместе.

Командующий английскими военно-морскими силами на Средиземном море адмирал Кеннингхэм напомнил Эйзенхауэру о том, как относился Черчилль к сотрудничеству с Дарланом в период разгрома Франции. В тот период возник вопрос о дальнейшей судьбе французского военно-морского флота. В связи с этим вопросом Черчилль заявил о необходимости во что бы то ни стало завладеть французским флотом, даже если бы для этого пришлось «поцеловать Дарлана в корму»¹⁵. Выход нашли. 13 ноября Дарлана назначили верховным комиссаром в Северной и Северо-Западной Африке, а Жиро поручили командование всеми французскими вооруженными силами в этих районах.

Дарлан, действуя от имени правительства Виши, подписал приказы всем сухопутным, воздушным и морским силам в Северной и Северо-Западной Африке прекратить сопротивление. В соответствии с этим приказом французские силы в Северной Африке «очень скоро прекратили борьбу»¹⁶. 14 ноября 1942 г. Эйзенхауэр сообщил о соглашении с Дарланом, а Дарлан официально подтвердил, что он перешел на американскую сторону.

Жиро выразил свое возмущение сделкой с Дарланом, но в конце концов вынужден был признать совершившийся факт. Заместитель Эйзенхауэра генерал Кларк заставил обоих французских военных руководителей работать согласованно. Дарлан возглавил гражданскую власть, а Жиро — вооруженные силы.

Узнав об измене Дарлана, Петэн сместил его и назначил генерала Ногэса генеральным резидентом вместо Дарлана. Но, следуя примеру Дарлана, генерал Ногэс также перешел на американскую службу, и его оставили губернатором Марокко.

Военные приготовления, связанные с высадкой американо-английских войск во Французской Северной Африке, были закончены еще в августе 1942 г.

Военные руководители с необыкновенным энтузиазмом выполняли приказ правящих кругов США и Англии: «...на полной скорости к осуществлению операции «Торч». Экспедиция во Французскую Северную Африку обещала быть легкой прогулкой. В сведениях американской разведки «указывалось, что численность немцев в Марокко не превышала 180 человек»¹⁷.

Американо-английское командование подготовило для высадки 12 дивизии, из них 4 бронетанковые. 12-я американская воздушная армия, созданная в августе 1942. г. для тактической поддержки американских войск в Алжире и Марокко, имела в своем составе 1244 самолета¹⁸. Английские войска прикрывались восточной группой английских военно-воздушных сил в составе 454 самолетов¹⁹.

В начале ноября 1942 г. наступил момент, когда североафриканская экспедиция могла быть проведена без всякого риска: все основные силы гитлеровцев были прикованы к советско-германскому фронту. В США хорошо понимали, что, «если бы не блестящие военные подвиги России, у союзников осталось бы очень мало надежд на победу» ²⁰.

Первоначально высадка американо-английских войск планировалась на август 1942 г., но в дальнейшем сроки переносились в ожидании благоприятного момента. Этот долгожданный час наступил в ноябре 1942 г., когда гитлеровское командование, бросив под Сталинград все свои отборные войска и не добившись успеха, было в тяжелом полонянин. Вследствие этого американо-английское командование получило полную свободу действий в Северной Африке.

В послевоенной американской и английской литературе широкое распространение получила версия, что командование союзников сумело обеспечить тайну подготовки и внезапности высадки своих войск в Северной Африке. Благодаря этому оно и добилось успеха. Фуллер, например, утверждает, что Гитлер «был застигнут врасплох вторжением союзников...»²¹.

В действительности же итало-немецкая разведка была достаточно хорошо проинформирована о подготовке американо-английского командования к североафриканской экспедиции.

9 октября 1942 г. Чиано имел длительное совещание с руководителем агентурной разведки генералом Аме, который заявил, что «англосаксы готовятся высадиться крупными силами в Северной Африке» ²². Однако к тем данным, которые имелись в распоряжении Аме, немецкая разведка «не проявляла особого интереса» ²³.

В начале октября 1942 г. представители Дарлана информировали Р. Мэрфи о том, что правительство Виши узнало из германских источников о намерении Соединенных Штатов развернуть в ближайшем будущем военные операции против Дакара или Касабланки, а возможно, против обоих пунктов одновременно.

Немецкие авторы истории второй мировой войны отмечают, что высадка американо-английских войск во Французской Северной и Северо-Западной Африке для итальянского верховного командования и главнокомандующего немецкими войсками Юга Кессельринга «не была неожиданной»²⁴. Высадка «ожидалась уже давно...» ²⁵. Итальянское верховное командование и Кессельринг «уже в течение нескольких дней знали, что в море находится большой десантный флот союзников»²⁶.

7 ноября Кавальеро получил новые сведения, и довольно подробные, о составе морского десанта союзников. Речь шла о трех эшелонах. «В первом — 110 кораблей, во втором — 38 и в третьем — 43. Общая численность кораблей — 191» ²⁷.

Эти факты в достаточной степени опровергают утверждение, что успех высадки заключался в обеспечении секретности подготовки. Успех высадки американцев и англичан в Северной Африке был обусловлен успехами Красной Армии; она сорвала гитлеровский стратегический план на лето 1942 г. и не дала возможности итало-немецкому командованию перебросить в Северную Африку необходимые силы и боевую технику.

В американской прессе много было разговоров о том, что, поскольку французские порты Африки оккупированы германским военно-морским флотом, североафриканская экспедиция является ударом, направленным непосредственно против Германии. Однако после воины сам Эйзенхауэр признал, что в этих портах не было военно-морского флота стран оси.

Планом «Торч» предусматривалась одновременная высадка войск в трех основных районах: в Касабланке, Оране и Алжире. Американские войска составляли первый эшелон, британские — второй.

В США особо подчеркивался американский характер десантной операции. Маскировка американским флагом была предпринята потому, что после нападения английского флота на французские военные корабли в Оране и Дакаре в 1940 г. французские моряки заняли особенно резкую антибританскую позицию. Английское правительство не без основания опасалось враждебного отношения населения, французской армии и флота к британским вооруженным силам. На совещании объединенной группы начальников штабов одно время даже обсуждался вопрос о том, чтобы переодеть английских солдат в американскую форму и нарисовать американские опознавательные знаки на английских самолетах. Рузвельт пошел дальше и предложил исключить британские сухопутные силы из состава десанта. Он считал, что лучше всего осуществить вторжение без участия англичан. Поэтому в письме от 2 сентября 1942 г. Рузвельт пытался усилить опасение Черчилля предупреждением о том, что атака под командованием англичан натолкнется на решительное сопротивление. Намерение правящих кругов США обойтись своими силами и таким способом устранить английского конкурента с территории французских колоний в Африке вызвало резкий протест со стороны англичан. В конечном итоге английские войска были включены в экспедицию, но в состав вторых эшелонов высаживаемых десантов. Английское командование стремилось все же больше не рисковать. Об участии же английских войск в операции было объявлено только после создания предмостных укреплений на побережье.

Возникали разногласия и по вопросу о месте высадки. Когда разрабатывался еще план «Джимнаст», американцы намеревались начать африканский поход с высадки на северо-западном побережье Африки, в районе Касабланки. Английские представители настаивали на военных действиях главным образом в Средиземном море. В конце концов обе стороны пришли к соглашению, что в начальный период высадка будет осуществляться в основном американцами одновременно как на северо-западном, так и северном побережье Африки.

Американо-английские войска высаживались тремя группами: восточная — в районе Алжира численностью 55 тыс. человек, в том числе 45 тыс. англичан; западная — в районе Касабланки численностью 42 тыс. человек, преимущественно американцы; центральная — в районе Орана численностью 40 тыс. человек, из них 37 тыс. американцев²⁸.

Американский флот прикрывал высадку в районе Касабланки, а английский флот обеспечивал ее со стороны Средиземного моря.

Военно-морские силы, принимавшие участие в обеспечении высадки десантов, насчитывали 200 военных кораблей и 110 транспортов. Общее морское командование осуществлял английский адмирал Эндрыо Кеннигхэм. Военно-воздушные силы имели двух командующих: от США — генерала Дулитла, от Англии — маршала авиации Уэлша. Верховным главнокомандующим был назначен американский генерал Эйзенхауэр.

В сентябре 1942 г. советник американского посольства в Вити Р. Мэрфи был назначен политическим советником по гражданским делам при генерале Эйзенхауэре. В то время в Марокко находились французские войска численностью 110 тыс. человек. Разведывательная деятельность Мэрфи и его консулов и вице-консулов была направлена к тому, чтобы нейтрализовать эти силы. Это им удалось.

2 сентября 1942 г. Рузвельт писал Черчиллю о том, что последние и наиболее надежные сведения, полученные из Северной Африки, состоят в том, что американская экспедиция, возглавляемая на всех трех стадиях американскими офицерами, не встретит большого сопротивления со стороны французской армии в Африке. К числу тех надежных сведении, на которых базировалась уверенность Рузвельта, следует отнести переговоры американской разведки с эмиссарами Дарлана. То дали понять, что в случае начального успеха североафриканской экспедиции Дарлан согласится оказать помощь американо-английскому командованию на посту главнокомандующего всеми французскими вооруженными силами во Франции и Северной Африке. Помимо Дарлана американская разведка связалась непосредственно с рядом высших офицеров французских вооруженных сил в Северной и Северо-Западной Африке. В ночь на 22 октября 1942 г. заместитель Эйзенхауэра генерал Кларк имел с ними секретную встречу вблизи Алжира. Они передали информацию относительно береговых батарей, дислокации войск и, самое главное, подтвердили, что сопротивление в Северной и Северо-Западной Африке оказано не будет. Беспрепятственная высадка американо-английских вооруженных сил была надежно обеспечена.

Первая крупная десантная операция американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке началась в ночь на 8 ноября и продолжалась до 12 ноября 1942 г.

У Федала, в районе Касабланки, при высадке четырех десантных отрядов «незначительное сопротивление, оказанное французами, выражалось в редком артиллерийском огне береговых батарей»²⁹. Уже в 14 часов 30 минут 8 ноября французские войска в Федале капитулировали.

Высадка десантных отрядов в Саффи, а также в районе Касабланки началась в 5 часов 05 минут в четырех пунктах побережья. Транспорты с 15 часов выгружали танки непосредственно в порту, так как сопротивления оказано не было.

10 ноября американские войска также без сопротивления заняли порт Лиотэ.

9 ноября из Саффи и Федала американские войска, в том числе танковые, начали движение к городу Касабланка. Гарнизон города капитулировал к вечеру 10 ноября, до подхода американских танковых частей, после того как адмирал Дар-лан по радио обратился к гарнизону Касабланки с призывом прекратить дальнейшее сопротивление.

Высадка в районе Орана мало чем отличалась от высадки в районе Касабланки. 8 ноября американцы высадились на берег, 9 ноября накапливали своп силы вблизи города, а в 12 часов 30 минут 10 ноября город Оран капитулировал. В районе города Алжир также «не было встречено почти никакого сопротивления, и район этот был быстро занят нашими войсками» ³⁰. Еще до высадки союзных войск в Алжире с начальником гарнизона этого города генералом Мастом «были проведены тайные переговоры, на которых он заверил нас, что французские войска не окажут союзникам никакого сопротивления» ³¹.

В действительности так и оказалось. Высадка в районе Алжира началась в час ночи 8 ноября. Мает «сдержал свое слово и сдал Алжир» ³².

Аналогично изложенному проходила высадка американо-английских войск во всех одиннадцати пунктах побережья Северной и Северо-Западной Африки.

Самый лучший аэродром — Мэзон Бланш — был захвачен без единого выстрела. Второй аэродром в Алжире — Бон — английские парашютные десанты заняли также без особых затруднений. Оборона французских войск, находившихся в Северной Африке, «была скорее символической, чем действительной»³³. Во второй половине дня 10 ноября было подписано соглашение о прекращении огня.

Вскоре американскому командованию с помощью Дарлана «удалось без единой жертвы заполучить на свою сторону Французскую Западную Африку и ее стратегически важный порт Дакар» ³⁴.

Английские историки Ричардс и Сондерс пишут о «грандиозной операции...» ³⁵. Однако для такой оценки нет оснований по очень простой причине. Высадка союзников «не встретила, откровенно говоря, никакого сопротивления»³⁶. Вследствие этого «высадка была произведена с ничтожными потерями в людях, судах и материалах»³⁷. Так, общие потери союзников на 26 ноября 1942 г. составили 500 убитых, 900 раненых и 300 пропавших без вести³⁸.

Одновременно с высадкой англо-американских войск во Французской Северной Африке немецко-фашистские войска приступили к оккупации Южной Франции и 27 ноября 1942 г. вступили в Тулон. Французские моряки успели потопить или разрушить на рейде 3 линкора, 7 крейсеров, 1 авианосец, 29 эсминцев, 5 миноносцев и 13 подводных лодок³⁹. Три французские подводные лодки ушли в порты Северной Африки ⁴⁰.

В момент высадки англо-американских войск в Алжире и Оране на территории Туниса не было ни одного итало-немецкого гарнизона. Своевременно высаженная, например в районе Бона, моторизованная группа англо-американских войск «могла бы достигнуть Бпзерты и Туниса без каких-либо серьезных помех...» ⁴¹.

В этом случае пришлось бы преодолеть расстояние всего лишь в 280 км. Кроме того, можно было высадить морской или воздушный десант в непосредственной близости от этих городов. Для союзников не представляло большого труда направить военные корабли для высадки десанта непосредственно вблизи городов Бизерта и Тунис, если бы они действительно хотели не допустить действий противника⁴². Однако англо-американское командование «не хотело попытаться высадить хотя бы небольшой десант...» ⁴³.

На следующий день после начала высадки англо-американских войск во Французской Северной и Северо-Западной Африке в Италию прибыли три группы немецких транспортных самолетов. В составе этих групп были гигантские планеры «Голиаф» грузоподъемностью 16 тонн каждый. 11 ноября 1942 г. транспортными самолетами и планерами в Тунис перебрасывается в качестве первого эшелона немецкий охранный батальон ⁴⁴. Через два дня к нему присоединились итальянские подразделения. К 15 ноября в Бизерту прибыло 3500 солдат и офицеров (из них 2300 итальянцев), 20 средних и 10 легких танков и 60 орудий. Ежедневно сюда прибывало по 50 транспортных самолетов⁴⁵. Кроме того, подкрепления доставлялись по морю.

Эшелоны транспортных самолетов и планеров с немецкими войсками несли огромные потери по причине крайне слабого прикрытия истребителями. Эти потери составили не менее 84 немецких транспортных самолетов, сбитых англо-американскими истребителями в ноябре 1942 г. Самолеты упали в море вместе с людьми и вооружением. Итало-немецкое командование было вынуждено из-за недостатка сил занимать ключевые позиции в Тунисе ничтожно малыми группами. Так, например, «для охраны больших портов Суса и Сфакса было выделено только 25 немцев, и то 10 человек из них должны были занять Габес на триполитанской границе. Кайруан — большой торговый город — охранялся только крошечным итальянским гарнизоном» ⁴⁶.

Во время высадки американо-английских войск в Алжире на территории Туниса находились французские войска численностью 5500 человек под командованием генерала Барре. Французский военный историк Жар с полным основанием считает, что «обстановка совершенно изменилась бы, если бы планы союзников предусматривали использовать несомненную добрую волю и патриотизм генерала Барре, который немедленно выступил бы против немецко-итальянских войск в количестве 2—3 тыс. человек, срочно прибывших в Тунис»⁴⁷. Однако американо-английское командование не установило контакта с Барре, и он, не имея связи с Алжиром и опасаясь разоружения, вывел свои войска из города Тунис и 19 ноября присоединился к войскам союзников, продвигавшимся по направлению к Тунису. В результате весь Тунис «был сдан без боя...»⁴⁸.

Американо-английским войскам предстояло преодолеть расстояние от города Алжир до Туниса в 900 км. Однако лишь 25 ноября авангарды американо-английских войск, не встречая никакого противодействия со стороны противника, достигли холмистого района в 20 км от города Тунис. Атаковать с ходу американо-английское командование не решилось и стало ожидать, когда к этому району подтянутся главные силы.

Начальник штаба Эйзенхауэра бригадный генерал У. Б. Смит, оптимистично оценивая обстановку, 1 декабря 1942 г. доложил Рузвельту: «В декабре мы займем Тунис и Бизерту». Но к этому времени благоприятный момент был уже потерян. В результате медленного продвижения американо-английских войск «немцы получили возможность укрепить свой плацдарм в Тунисе и даже несколько расширить его в направлении на запад»⁴⁹.

За две недели итало-немецкое командование, по английским данным, довело численность своих войск в Тунисе до 15 тыс. человек ⁵⁰. Американские данные уточняют: к 3 декабря в Тунисе было 11500 немецких и 3500 итальянских солдат⁵¹. Эти войска заняли оборону вокруг городов Бизерта и Тунис⁵².

1 декабря, в день оптимистического доклада Смита, итало-немецкие войска при поддержке 50 танков предприняли контратаку и «нанесли американо-английским войскам тяжелые потери в людях и технике» ⁵³. Союзники не устояли и 6 декабря сдали противнику подступы к городу Тунис. Причем войска 1-й английской армии понесли серьезные потери, а американские войска потеряли основную массу техники строевых частей.

Неудачи в Тунисе английские военные историки объясняют сильным ливнем, а командующий 1-й английской армией оправдывался тем, что это поражение явилось также результатом крайней усталости войск. Однако подлинная причина поражения частей 1-й английской армии на ближних подступах к Тунису заключалась в том, что американо-английское командование не торопилось реализовать своего подавляющего превосходства в силах и средствах над противником.

К этому нужно добавить, что американо-английская авиация господствовала в воздухе. Корреспондент английской газеты «Дейли экспресс» 16 декабря 1942 г. сообщал из Туниса, что «нередко английские истребители возвращались из своих полетов, не встретив ни одного немецкого самолета. Даже летящим без охраны бомбардировщикам во время дневных налетов на Тунис и Бизерту не оказывается сопротивления в воздухе». И тем не менее американцы и англичане «проиграли первую атаку на Тунис»⁵⁴.

На тунисском фронте установилось затишье. Линия фронта сторон протяженностью 350 км проходила от мыса Серра до Гафсы. На северном крыле фронта располагались части 1-й английской армии, в центре — 19-й французский корпус, на южном крыле — 2-й американский корпус. Французский корпус был сформирован из состав тех французских вооруженных сил, которые находились во Французской Северной Африке до высадки американо-английских войск 8—12 ноября 1942 г.

Американо-английское командование занялось наведением порядка в своем лагере, а итало-немецкое, пользуясь передышкой, укрепляло тунисский плацдарм. Обе стороны были довольны спокойной обстановкой.

О высадке американо-английских войск во Французской Северной Африке де Голль узнал из газет. Леги рассказывает в своих мемуарах, что до последней минуты планы высадки хранились в полном секрете от де Голля⁵⁵.

Все английские претензии американские военные руководители отводили под предлогом, что организация де Голля «кишит немецкими шпионами» и что они «не могут пойти на риск» ⁵⁶.

Английское министерство иностранных дел сделало все возможное для того, чтобы продвинуть де Голля по направлению к Северной Африке. Британский военный кабинет настаивал перед американцами на прямом признании де Голля. Но против этого «решительно возражали как государственный секретарь Хэлл, так и президент»⁵⁷.

14 ноября 1942 г. английский посол Галифакс сообщил Леги о желании английского министерства иностранных дел послать представителей де Голля в Северную Африку. Леги откровенно заявил Галифаксу, что прибытие представителей де Голля в Северную Африку «в данный момент, несомненно, было бы невыгодным для нашей операции (т. е. для американских интересов.— В. С.)»⁵⁸. К Американцы по-прежнему не допускали де Голля к Северной Африке даже на близкое расстояние.

Английские правящие круги считали Средиземное море важнейшим английским заповедником и проявляли крайнее недовольство тем, что США начинают играть ведущую роль в этом районе. Они никак не могли примириться с тем фактом, что адмирал Дарлан сделался верховным комиссаром в Северной Африке благодаря американским усилиям.

Леги утверждает, что в это время он получил из многих источников сведения о возможной попытке англичан устранить Дарлана и заменить его де Голлем.

24 декабря 1942 г. Дарлан был убит Фердинандом Боньером. 26 декабря убийцу Дарлана поспешно расстреляли. Однако убийство Дарлана не разрешило американо-английских противоречий в Северной Африке. Американское правительство тотчас же облекло генерала Жиро всеми полномочиями по линии французских гражданских и военных дел в Африке и установило во всех французских колониях режим военной оккупации. Эйзенхауэр принял меры к тому, чтобы всемерно усилить позиции генерала Жиро.

4 января 1943 г. Рузвельт послал в Лондон решительную телеграмму, предупреждая, что Жиро будет беспрекословно подчиняться распоряжениям Эйзенхауэра как в политическом, так и военном отношении.

Цель этой телеграммы заключалась в том, чтобы рассеять все английские иллюзии, связанные с физическим устранением Дарлана.

В начале 1943 г. к Жиро присоединилась администрация Французской Гвианы. Чтобы помешать этому присоединению, де Голль назначил губернатором Французской Гвианы Бертана. Англичане незамедлительно доставили Бертана на остров Тринидад и обратились в Вашингтон с просьбой предоставить ему транспорт для дальнейшего путешествия. Уэллес 6 апреля 1943 г. направил в объединенную группу начальников штабов рекомендацию не предоставлять Бертану средств для переезда из Тринидада во Французскую Гвиану. Эта просьба была с удовлетворением выполнена.

В борьбе за господство во французской Северной и Северо-Западной Африке все преимущества оказались на стороне американских монополий, прочно обосновавшихся на Африканском континенте.

США и Англия высадили войска в Алжире и Марокко под флагом «освободительной миссии», добившись от французов гарантий, что они не будут препятствовать. Однако правящие круги США и Англии преследовали свои узкокорыстные цели. Американские и английские монополии стремились установить свое господствующее влияние в районах, ранее принадлежавших итальянскому и французскому империализму, в целях нового порабощения колониальных народов Африки.

Англо-американские руководители пытались убедить Советское правительство в том, что высадка в Северной и Северо-Западной Африке, предпринятая 8—12 ноября 1942 г., представляет собой подлинный второй фронт против гитлеровской Германии.

Еще 17 июля Черчилль в телеграмме Рузвельту «назвал операцию «Джимнаст» настоящим вторым фронтом 1942 г. и взял на себя труд убедить в этом советских руководителей»⁵⁹.

В памятной записке от 14 августа 1942 г. Черчилль писал И. В. Сталину, что «самым лучшим видом второго фронта в 1942 г. ...является «Факел» (т. е. высадка англо-американских войск в Северной и Северо-Западной Африке.— В. С.)» ⁶

Черчилль убеждал также и общественное мнение стран антигитлеровской коалиции в том, что единственным средством принести облегчение русскому фронту является осуществление предприятия в Северной Африке.

7 ноября 1942 г. с заявлением выступил Рузвельт, в котором утверждал, что высадка американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке «представляет собой второй фронт, обеспечивающий эффективную помощь нашим героическим союзникам в России»⁶¹. Много лет прошло с тех пор, а утверждение это продолжает поддерживаться в буржуазной литературе по истории минувшей войны. Так, например, Селби пишет о том, что, «стремясь помочь русской армии, союзники решили осуществить наступление в Северо-Западной Африке» ⁶². Макнейл уверяет, что «англо-американские военные усилия, конечно, глубоко сказывались на ходе событий в России»⁶³.

Локкарт без всяких доказательств объявил, что вторжение в Северную Африку представляло собой «первый поворотный пункт в длительной борьбе» ⁶⁴.

Бывший гитлеровский генерал Типпельскирх пишет, что в результате высадки англо-американских войск во Французской Северной и Северо-Западной Африке «второй фронт был открыт» ⁶⁵.

Авторы новейших военно-исторических изданий в США и Англии по-прежнему начало открытия второго фронта относят к осени 1942 г., когда американо-английские войска высадились в Северной Африке ⁶⁶. На деле же это был прямой отказ от активной помощи Советскому Союзу в наиболее напряженный период войны с фашистской Германией.

Высадка американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке не только не была вторым фронтом против фашистской Германии, но даже его подобием. Эта высадка не явилась чувствительным ударом по Германии, а поэтому не могла быть поворотным пунктом в войне.

Высадка не оттянула непосредственно с советско-германского фронта ни одной боеспособной немецко-фашистской дивизии. Французский генерал Кельц, командовавший 19-м французским армейским корпусом в Тунисе в 1942—1943 гг., в книге «Кампания, которую мы выиграли» пришел к правильному выводу, что высадка американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке «не принесла никакого облегчения советским войскам» ⁶⁷.

Советский Союз был верным и искренним союзником в антигитлеровской коалиции. Красная Армия оказывала огромную помощь своим союзникам по антигитлеровской коалиции тем, что вела успешную борьбу с главными, основными силами фашистских агрессоров, оттягивала на себя эти силы. Советские люди радовались каждому успеху и усилению своих союзников. Поэтому даже предпринятая американо-английским командованием в 1942 г. высадка войск в Северной и Северо-Западной Африке была встречена советским народом как начало каких-то совместных действий против фашистской агрессии.

В ходе высадки была продемонстрирована растущая мощь вооруженных сил союзников. Однако десантная операция в Северной и Северо-Западной Африке не оказала и не могла оказать влияния на уменьшение непосредственного давления вооруженных сил фашистской Германии на Советский Союз.

В течение всех почти трех лет военных действий в Северной Африке с советско-германского фронта на североафриканский театр не было переброшено ни одной немецкой дивизии. Все эти факты говорят о том, что у Черчилля не было никаких оснований провозглашать высадку англо-американских войск в Северной и Северо-Западной Африке как открытие второго фронта в 1942 г.

Уже при подготовке англо-американской военной экспедиции в Северную Африку было ясно, что в летне-осенней кампании 1942 г. «СССР придется принять на себя почти одному удар всего вермахта». Если бы правящие круги США и Англии были действительно заинтересованы в оказании военной помощи Советскому Союзу, то они могли огромные силы и средства, затраченные на осуществление десантной операции в Алжире и Марокко, использовать для нанесения прямого удара по Германии. Однако Вашингтон, как правильно отмечал французский историк Нере, «на деле, по крайней мере временно, отказался от главной стратегической цели...» ради «вспомогательных операций, явившихся плодом периферийной стратегии...»⁶⁸ Периферийная стратегия полностью соответствовала политическим установкам правящих кругов США и Англии по затягиванию второй мировой войны. Поэтому военные действия англо-американских войск в Тунисе приняли затяжной характер, хотя имелись все возможности для их быстрого завершения.

* * *

Таким образом, на военную стратегию прямое влияние оказывали классовые интересы правящих кругов США и Англии и непримиримость их империалистических противоречий с фашистской коалицией.

В ходе войны правящие круги США и Англии были заинтересованы в устранении фашистской клики в Германии и в истощении Советского Союза в длительной войне с Германией. Осуществление второй цели выразилось в том, что правящие круги этих стран саботировали открытие второго фронта в Европе, вели войну малых дел и непрямых действий, затягивали военные действия на второстепенных фронтах второй мировой войны, что дало возможность немецкому фашизму все свои основные вооруженные силы и технику сосредоточить на советско-германском фронте.

Правящие круги США и Англии сорвали открытие второго фронта в Европе в 1942 г., хотя имели реальную возможность открыть его в Западной Европе, в непосредственной близости к жизненно важным центрам фашистской Германии. Несмотря на то что главные силы Германии были скованы на советско-германском фронте, правящие круги США и Англии отказались от активных действий на западноевропейском театре до 6 июня 1944 г.

Вместо обещанного открытия второго фронта в Северной Франции правящие круги США и Англии высадили свои войска в ноябре 1942 г. во Французской Северной и Северо-Западной Африке, где к моменту высадки не было итало-немецких войск. Чтобы оправдать измену союзническому долгу, правящие круги Англии инсценировали в августе 1942 г. серьезные усилия по высадке пробного десанта в районе Дьеппа. Неудача рейда входила в расчеты английского командования, так как это давало возможность утверждать о неприступности Атлантического вала, которого в действительности не существовало.

Правящие круги США и Англии не сделали полного вклада в войну всех своих реальных возможностей, для того чтобы ускорить победу антифашистской коалиции, переложив на плечи Советского Союза основную тяжесть вооруженной борьбы с главными силами фашистской Германии.

Даже самое крупное сражение за все три года военных действий в Северной Африке (у Эль-Аламейна) не оказало большого влияния на ход второй мировой войны.

Наступательные операции английского командования, проведенные в течение 1942 г. в Северной Африке, характеризуются своей незавершенностью. Английское командование, как правило, не доводило дело до решительного результата — окружения и разгрома основной группировки противника — и довольствовалось частичными и ограниченными успехами — вытеснением и выталкиванием противника.

Английское командование сумело прочно удержать в своих руках стратегическую инициативу в Северной Африке только благодаря срыву Советской Армией стратегического плана Гитлера на советско-германском фронте в 1942 г.

На советско-германский фронт направлялись даже те резервы, которые были подготовлены для усиления немецкого африканского корпуса в Северной Африке.

1942 год закончился переходом к затяжной борьбе в Тунисе.

Примечания:

¹ S. Welles. Seven Decisions that Shaped History. p. 46.

² Colonel Passy. Souvenirs. p. 78

³ The Memories of Cordell Hull. Vol. II. p. 952

⁴ J. Soustelle. Envers et contre tout. De Londres a Aiger (1940— 1942). Vol. I. Paris, 1947, p. 81.

⁵ The Memories of Cordell Hull. Vol. II. p. 1161

⁶ Tам же.

⁷ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 231.

⁸ W. Gorlitz. Der deutsche Generalstab. Bonn, 1954.

⁹ См. Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 316.

¹⁰ The Memories of Cordell Hull. Vol. II. p. 1040

¹¹ Tам же.

¹² Там же, стр. 959.

¹³ Там же, стр. 1195.

¹⁴ См. Н. Michel. Le Giraudismi. “Revue d’histoire de la deuxieme guerre mondiale”, Paris, Juillet, 1959, p. 28,

¹⁵ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 178.

¹⁶ S. Morison. Strategic and Compromise. 1958. p. 40

¹⁷ W. Leahy. I was there, p. 139

¹⁸ R. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 193.

¹⁹ Tам же.

²⁰ Там же, стр. 80.

²¹ См. Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 318.

²² The Ciano Diaries, p. 528.

²³ C. Ame. Guerra segreta in Italia 1940-1943. 1954. p. 115

²⁴ См. S. Westphal. Heer in Fessein, S. 188.

²⁵ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 349.

²⁶ Там же, стр. 101.

²⁷ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 229.

²⁸ G. Howe. Northwest Africa: Seizing the Initiative in the West, chapter. 3.

²⁹ The Army Air Forces in Northwest Africa. 1945. p. II

³⁰ D. Eisenhower. Crusade in Europe, p. 103

³¹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 394-395.

³² Там же, стр. 395.

³³ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 349.

³⁴ The Memories of Cordell Hull. Vol. II. p. 1199

³⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 393.

³⁶ Итоги второй мировой войны. Сборник статей. 1957. с. 99

³⁷ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 210.

³⁸ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 201.

³⁹ У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 253.

⁴⁰ Немцам удалось поднять со дна лишь 2 линкора, 1 крейсер, 1 авиатранспорт и 1 эсминец, которые надолго вышли из строя. В хорошем состоянии немцы захватили 4 эсминца, 2 подводные лодки, 6 минных тральщиков. (У. Кавальеро. Записки о войне, стр. 253.)

⁴¹ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 372.

⁴² R. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 197.

⁴³ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 372.

⁴⁴ См. S. Westphal. Heer in Fessein, S. 189.

⁴⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (193С—1945), стр. 396.

⁴⁶ A. Moorechead. The End in Africa, 1943. p. 83.

⁴⁷ R. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 196.

⁴⁸ Там же.

⁴⁹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 102.

⁵⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 396.

⁵¹ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 211.

⁵² Немецкие: 10-я танковая дивизия и отдельные части танковой дивизии «Герман Геринг», итальянские: 1-я пехотная дивизия и 50-я пехотная бригада.

⁵³ R. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 199,

⁵⁴ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 214.

⁵⁵ См. W. Leahу. I was there, p. 162.

⁵⁶ Tам же.

⁵⁷ H. Stimson and M. Bundy. On Active Service in Peace and War. P. 548

⁵⁸ См. W. Leahу. I was there, p. 162.

⁵⁹ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 483.

⁶⁰ Переписка..., т. 1, стр. 59.

⁶¹ Documents on American Foreign Relations. Vol. V. Boston, 1944. p. 548.

⁶² J. Selby. The Second World War, p. 49.

⁶³ W. McNeill. America, Britain and Russia, p. 220.

⁶⁴ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 211.

⁶⁵ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 286.

⁶⁶ См. Т. Higgins. Hitler and Russia, p. 245; См. W. McEiwee. The Battle of D-Day London, 1965, p. 24.

⁶⁷ L. Koeltz. Une Campagne que nous. p. 383

⁶⁸ J. Nere. Logistique et strategie de l’alliance anglo-americaine. “Revue d’histoire de la Оеulemе Guerre mondiale”, Paris, Juillet, 1957, p. 14.

 

РАЗВИТИЕ СРЕДИЗЕМНОМОРСКОЙ СТРАТЕГИИ США И АНГЛИИ

1. РЕШЕНИЕ КОНФЕРЕНЦИИ В КАСАБЛАНКЕ (ЯНВАРЬ 1943 г.) О ЗАМЕНЕ ОТКРЫТИЯ ВТОРОГО ФРОНТА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ В 1943 г. ДЕСАНТНОЙ ОПЕРАЦИЕЙ АМЕРИКАНО-АНГЛИЙСКИХ ВОЙСК НА ОСТРОВ СИЦИЛИЯ

Не успела закончиться операция «Торч», как перед союзниками встал вопрос о планах на будущее. 9 ноября 1942 г. начальник штаба союзных войск в Северной Африке Беделл Смит имел беседу с Черчиллем. В докладе Рузвельту о содержании этой беседы Смит писал, что Черчилль, казалось, «утрачивал интерес к плану операции «Раундап» в Северной Франции»¹. Интереса к операции «Раундап» у Черчилля не было и раньше, но он старался это скрыть. Он направил Рузвельту телеграмму, в которой писал, что отказ от проведения операции «Раундап» в 1943 г. был бы «весьма прискорбным решением» ².

В осторожной форме Черчилль приступил к подготовке отмены операции «Раундап» в 1943 г. В том же месяце он направил Рузвельту телеграмму, в которой намечался план дальнейших действий, а именно: после захвата Северной Африки и открытия Средиземного моря для военных перевозок использовать военно-морские и военно-воздушные базы на африканском побережье «для нанесения удара в мягкое подбрюшье держав оси... в самое кратчайшее время»³.

Не отказываясь от плана «Раундап», Рузвельт не исключал также и отмену этого плана. Он писал: «Никто сейчас не может сказать, представится ли нам возможность нанести удар через Ла-Манш в 1943 г.»⁴.

На «балканский вариант» Черчилля Рузвельт пока не реагировал, но, как показали дальнейшие события, правящие круги США к продолжению и расширению военных действий в бассейне Средиземного моря относились положительно. Идея о самом якобы уязвимом месте стран оси была положена в основу средиземноморской стратегии союзников на 1943 г.

После предварительного обмена мнениями оба западных лидера направились на очередную конференцию, которая состоялась в Касабланке (Марокко) с 14 по 26 января 1943 г.

На конференции Алан Брук напомнил, что Рузвельт и Черчилль еще год тому назад на Вашингтонской конференции в конце 1941 г. (условное наименование «Аркадия») согласились с тем, что союзные войска не могут высадиться на континент через Ла-Манш до тех пор, пока Германия не будет заметно ослаблена.

Это условие относилось прежде всего к состоянию немецких войск на советско-германском фронте. Брук еще раз с особой настойчивостью подчеркнул, что «фронтальная атака на Германию будет возможна лишь через продолжительное время, и то только в том случае, если военная мощь гитлеровской Германии будет резко ослаблена русским сопротивлением»⁵. По его мнению, такая ситуация еще не наступила, а если и наступит, то не раньше чем через полтора года. На основе такого предположения Брук заявил, что «союзники могут определенно решиться на вторжение в Европу лишь в 1944 г.»⁶

Что же должны были делать союзники в течение предстоящих полутора лет, учитывая благоприятные метеорологические условия с мая 1944 г.?

А. Брук разъяснил, что в ожидании, пока Германия не будет ослаблена, усилия англичан и американцев должны быть направлены к тому, чтобы вынудить Германию возможно больше распылять свои силы. Закончил свои рассуждения А. Брук тем, что средиземноморские операции, особенно против Италии, в течение длительного времени могут заменить открытие второго фронта через Ла-Манш, так как они якобы «приведут к значительному отводу войск с советско-германского фронта» ⁷.

Затем доводы А. Брука стал обосновывать сам Черчилль. Чтобы вынудить немцев распылять свои силы, доказывал Черчилль, необходимо провести сначала серию отвлекающих действий против Сицилии, Корсики, Сардинии, Додеканезских островов и побережья Италии и Греции, до того как будут предприняты какие-либо основные операции на средиземно-морском театре.

Рузвельт «сам был склонен согласиться с расширением действий на Средиземноморском театре»⁸. После этого объединенный комитет начальников штабов без труда и окончательно договорился 18 января 1943 г. о том, чтобы предпринять наступление на Сицилию.

Английские и американские руководители согласились, что США и Англия, как и в 1942 г., должны быть готовы провести внеочередную операцию по форсированию Ла-Манша в 1943 г. в том случае, «если Германия проявит признаки истощения» ⁹, иными словами, если Красная Армия неожиданно быстро окажется у границ Германии. Рузвельт употребил даже более сильное выражение. Он предложил своевременно подготовить силы вторжения, «с тем чтобы их можно было немедленно использовать в случае краха Германии» ¹⁰.

Ну а если Германия не будет разбита Красной Армией в 1943 г. и перейдет к длительной обороне? В этом случае, пояснил Рузвельт, «использовать их (подготовленные силы вторжения.— В. С.) позднее...» ¹¹.

На конференции в Касабланке была также достигнута договоренность относительно того, что русским должна и впредь оказываться экономическая помощь, «чтобы истощить силы Германии...» ¹². А пока будет проходить процесс истощения Германии на советско-германском фронте, союзники решили основную операцию 1943 г. осуществить в наименее чувствительном для Италии месте. На конференции «было договорено, что ближайшая кампания (под названием «Хаски») будет направлена против Сицилии» ¹³. Это решение означало, что второй фронт в Европе через Ла-Манш не будет открыт и в 1943 г. Вторжение во Францию тем самым было отсрочено примерно еще на один год.

Несмотря на неоднократные заявления руководителей США и Англии о том, что второй фронт в Западной Европе будет открыт в 1943 г., военные планы США и Англии продолжали ограничиваться районом Средиземного моря, то есть булавочными уколами по периферии гитлеровской «европейской крепости». «Следует признать, — говорил Черчилль 20 января в ходе конференции в Касабланке, — что все наши военные операции весьма незначительны по сравнению с огромными ресурсами Англии и США, а тем более в сравнении с гигантскими усилиями России»¹⁴. Стратегия малых дел продолжала оставаться в силе.

Решение вновь отложить вторжение во Францию через Ла-Манш не помешало У. Черчиллю 9 февраля 1943 г. заявить Советскому правительству, что «мы (англичане и американцы.— В. С.) также энергично ведем приготовления, до пределов наших ресурсов, к операции форсирования Канала¹⁵ в августе, в которой будут участвовать британские части и части Соединенных Штатов» ¹⁶.

11 марта 1943 г. Черчилль в стремлении как можно дольше скрыть истинные планы сообщил Советскому правительству, что «мы готовимся ударить раньше августа...» ¹⁷.

Однако в феврале и марте шли энергичные приготовления к высадке американо-английских войск на остров Сицилия.

Участники конференции, принимая решение на высадку англо-американских войск на остров Сицилия, одну из целей сформулировали так: «Уменьшить давление немцев на советско-германском фронте...»¹⁸. Черчилль убеждал, что «лучшей помощью русским будет выбить Италию из войны» ¹⁹. На деле это вело «к булавочным уколам на периферии» ²⁰. Не опасаясь за свой тыл в Западной Европе, германское верховное командование непрерывно перебрасывало свои резервы на Восточный фронт. Только за последние четыре месяца 1943 г. из Германии и оккупированных ею стран Западной Европы на советско-германский фронт было переброшено 32 дивизии и бригады²¹.

Все коалиционное стратегическое планирование, касающееся вторжения на Европейский континент через Ла-Манш, продолжало оставаться в положении неопределенности и изменчивости. Реальные «планы разгрома держав «оси» разработаны не были»²². План «Болеро», как и план «Следжхаммер» в 1942 г., «был отодвинут на последнее место...» ²³. Вопрос об операции по форсированию Ла-Манша (план «Раундап») «был просто оставлен открытым до новых переговоров» ²⁴ .

По плану «Раундап» намечалось к 1 апреля 1943 г. сосредоточить на Британских островах 48 союзных дивизий для форсирования Ла-Манша. Принятие плана «Хаски» привело к «сосредоточению в Англии к концу 1943 г. всего лишь шести дивизий»²⁵.

В целом конференция в Касабланке «оказалась бесплодной в основных вопросах стратегии»²⁶. Правительства США и Англии по-прежнему выступали за открытие второго фронта в Северной Франции только в принципе и с осуществлением в далеком будущем. В результате этой конференции вместо вторжения в Европу через Ла-Манш «на Средиземноморском театре был предпринят ряд второстепенных действий...»²⁷.

Бывший военный министр США Стимсон в своих мемуарах утверждает, что вопрос о высадке в Сицилии был решен лишь в январе 1943 г., и то только потому, что Черчилль оказался непреклонным в своих требованиях продолжать военные действия в бассейне Средиземного моря.

Американский военный историк Погью проводит эту же линию. Он пишет, что в результате «нежелания англичан предпринимать операцию «Раундап» в 1943 г. объединенный штаб решил осуществить вторжение на Сицилию»²⁸. Однако в американской историографии встречаются и другие данные. Например, де Вирд в статье «Маршалл — организатор победы» приводит факты, которые доказывают, что высадка на остров Сицилия была предусмотрена еще до 8 ноября 1942 г., то есть задолго до высадки американо-английских войск в Северной Африке²⁹. Действительно, вскоре после опубликования коммюнике от 12 июня 1942 г. об открытии второго фронта в Европе в том же году оформилось соглашение американо-английских правящих кругов, направленное к тому, чтобы не только подменить в 1942 г. открытие второго фронта в Европе военными действиями в Северной Африке, но и продолжать эти действия в бассейне Средиземного моря. Черчилль, заявляя 9 февраля 1943 г. о подготовке к форсированию Ла-Манша в августе 1943 г., не мог не знать, что к разработке плана Сицилийской операции приступили в декабре 1942 г.

Таким образом, уже на конференции в Касабланке правящие круги США и Англии договорились о срыве второго фронта в Западной Европе в 1943 г. Они не использовали имевшиеся возможности для осуществления стратегии прямых действий по фашистской Германии. Стратегия англо-американских союзников на протяжении всего 1943 года все больше и больше отходила в сторону действий на периферии второй мировой войны.

Средиземноморская стратегия США и Англии все глубже втягивала их вооруженные силы в военные действия на средиземноморском театре (в Тунисе, Сицилии, Италии, Сардинии и на Корсике), являвшемся второстепенным театром второй мировой войны.

В связи с этим приготовления к вторжению через Ла-Манш весной 1943 г. были прекращены, британские острова почти оголены от американских войск, и американские ресурсы переориентированы. На протяжении всего 1943 года союзники занимались сначала Северной Африкой, а затем Сицилией и югом Апеннинского полуострова. Периферийная стратегия союзников не оставляла сомнений в том, что в течение 1943 г. никакой попытки к вторжению не может быть предпринято по меньшей мере до 1944 г. Поэтому германское командование, не опасаясь и в 1943 г. за свой тыл в Западной Европе, продолжало наращивать свои силы на советско-германском фронте.

В 1943 г. возникло разногласие между Советским правительством и союзниками по вопросу признания Французского национального комитета освобождения, созданного в Алжире.

На протяжении всей войны Советский Союз проводил неизменно дружественную политику по отношению к народу Франции. Правительства же США и Англии самым бесцеремонным образом вмешивались в деятельность Французского национального комитета освобождения, стремясь составить комитет из угодных им лиц. Политические руководители США и Англии очень мало считались с де Голлем.

Достигнутое в Касабланке соглашение между англо-американскими союзниками о замене открытия второго фронта в Западной Европе высадкой англо-американских войск на остров Сицилия привело в свою очередь к соглашению о необходимости примирить де Голля с Жиро и получить тем самым возможность оказать решающее влияние на формирование состава Французского национального комитета освобождения.

Правительство США согласилось вести переговоры с де Голлем лишь после того, как американские позиции во Французской Северной, Северо-Западной и Западной Африке были прочно укреплены.

В ходе конференции в Касабланке де Голлю дважды было послано приглашение приехать, но он наотрез отказался, не желая связывать себя обязательствами по отношению к США. В конце концов встреча его с Рузвельтом все же состоялась. Де Голль вынужден был уступить. Но переговоры в Касабланке не привели к желаемой для США цели. Де Голль не сделался более покладистым.

В мае 1943 г. де Голль приехал в Алжир. 3 июня 1943 г. он и Жиро объявили о соглашении, по которому они оба становились председателями Французского национального комитета освобождения. Советское правительство, движимое общностью интересов Советского Союза и Франции в борьбе против общего врага — гитлеровской Германии, собиралось летом 1943 г. признать Французский национальный комитет освобождения в качестве временного правительства Франции.

19 июня Советское правительство заявило английскому послу в Москве А. Керру, что оно не находит целесообразным откладывать признание Французского национального комитета освобождения. Но этому признанию в 1943 г. помешал Черчилль, заявивший протест в послании от 23 июня 1943 г.

Черчилль был встревожен за судьбу англо-американского плана наступления на гитлеровскую Германию через Италию. Де Голль стремился проводить самостоятельную политику. В связи с этим Черчилль опасался, что де Голль, сосредоточив в своих руках всю власть во Французской Северной Африке, окажет серьезное давление в пользу первоочередного выполнения плана высадки англо-американских войск в Северной Франции. Вот почему в послании от 23 июня 1943 г. Черчилль писал: «Мы не можем быть уверены в его образе действий (т. е. Французского национального комитета освобождения.— В. С.)»³⁰. В том же послании он диктовал свои условия комитету и предупреждал, что США и Англия признают Французский национальный комитет освобождения «лишь после того, как получат достаточные доказательства, что его характер и деятельность будут удовлетворительными в отношении интересов дела союзников» ³¹.

Непосредственное соглашение де Голля с Жиро в июне 1943 г. до такой степени раздражило правительства США и Англии, что они потребовали доказательств от комитета, что его деятельность будет их удовлетворять.

В начале июля 1943 г. государственный секретарь США К. Хэлл в беседе с послом СССР в Вашингтоне А. Громыко прямо заявил, что «де Голлю американцы и англичане не доверяют» ³².

26 августа 1943 г. правительства США и Англии были вынуждены согласиться с Советским правительством о совместном признании Французского^- национального комитета освобождения. Советское правительство признало комитет временным правительством Франции де-факто. Правительства США и Англии подчеркивали, что комитет не является правительством, а лишь органом, который осуществляет руководство французскими усилиями в войне (признание комитета как административного органа).

В октябре 1943 г. на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии Хэлл и Иден выступили против предложения Советского правительства о включении Франции в состав Европейской консультативной комиссии (ЕКК) для решения вопросов, связанных с Германией. Только через, год, 10 октября 1944 г., Англия согласилась включить Францию в состав ЕКК. Правительство США продолжало резко препятствовать полному соглашению.

На Московской конференции в октябре 1943 г. Советское правительство отклонило англо-американский проект осуществления оккупационного режима на территории Франции. В ноябре 1943 г. посол США в Москве А. Гарриман вновь безрезультатно ставил вопрос перед Советским правительством о целесообразности добиваться замены де Голля под тем предлогом, что во Французском национальном комитете есть люди «более сильные и приемлемые, чем де Голль»³³.

Двойственная политика США и Англии была направлена к тому, чтобы помешать возрождению сильной и независимой Франции.

Примечание:

¹ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 302.

² Там же, стр. 303.

³ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 46.

⁴ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 303.

⁵ A. Bryant. The Turn of the Tide. 1939-1943. s. 347

⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 48.

⁷ Там же, стр. 49.

⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 49.

⁹ Там же, стр. 50.

¹⁰ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 303.

¹¹ Там же.

¹² М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 52.

¹³ Н. Stimsоn and M. Bundy. On Active Service in Peace and War, p. 428.

¹⁴ W. Churchill. The Second World War. Vol. IV, p. 613.

¹⁵ Канал (The Channel) — название, принятое в Англии для обозначения Ла-Манша.

¹⁶ Переписка..., т. 1, стр. 92.

¹⁷ Там же, стр. 101.

¹⁸ М. Мэтлофф. Or Касабланки до «Оверлорда», стр. 52.

¹⁹ G. Shepperd. The Italian Campaign 1943—1945. London, 1968, p. 15.

²⁰ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 196.

²¹ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Т. 4. М.. Воениздат. 1962, стр. 23.

²² М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 70.

²³ Там же, стр. 80.

²⁴ Там же, стр. 70.

²⁵ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 80.

²⁶ Там же, стр. 70.

²⁷ Там же, стр. 273.

²⁸ Ф. С. Погью. Верховное командование. Перев. с англ. М., Воениздат, 1959. стр. 107.

²⁹ De Weerd. Marshall: Organiser of Victory. 1947. p.15

³⁰ Переписка..., т. 1, стр. 135.

³¹ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной воины 1941—1945 гг. Документы и материалы, стр. 167.

³² Там же, стр. 180.

³³ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной воины 1941—1945 гг. Документы и материалы, стр. 232.

 

2. ЗАТЯЖНОЙ ХАРАКТЕР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В ТУНИСЕ

Военные действия американо-английских войск в Тунисе неоправданно затянулись. 14 января 1943 г. представитель Французского национального комитета в СССР Гарро заявил, что в Тунисе «союзники располагают 200-тысячной армией, 150 тыс. имеется у Жиро. Из них только 30 тыс. участвуют в боях против немцев, остальные намеренно бездействуют. Бездействует и англо-американская армия...»¹. Действительно, прошло полтора месяца после окончания операции «Торч», а союзники не имели даже плана по ведению дальнейших военных действий в Тунисе. По мнению Гарро, «военная пассивность является результатом политических комбинаций...»².

Англо-американские союзники были заняты не только борьбой Жиро и де Голля за власть, но и проблемой изыскания подходящего предлога для того, чтобы открытие второго фронта в Западной Европе отложить на 1944 г.

Открытие второго фронта в Западной Европе правящие круги США и Англии ставили в прямую зависимость от окончания военных действий в Северной Африке. Черчилль, например, еще 18 июля 1942 г. писал: «Мы должны сначала разбить Роммеля» ³.

Эйзенхауэр на посту верховного главнокомандующего американо-английскими вооруженными силами хорошо понимал, что военные действия в Северной Африке выдвигаются политическими деятелями в качестве одного из удобных предлогов для оправдания неоднократного переноса сроков открытия второго фронта в Западной Европе. Поэтому он в свою очередь пытается убедить, будто «успешное завершение кампании в Северной Африке было необходимо, прежде чем внимание союзников будет посвящено общему наступлению на Европу...» ⁴.

Затяжной характер военных действий сначала в Ливии, а затем в Тунисе позволял правящим кругам США и Англии в какой-то мере оправдывать перед общественным мнением своих стран неоднократные переносы сроков открытия второго фронта в Северной Франции. Гарро обращал внимание на тот факт, что поведение, в частности, американского правительства «направлено к тому, чтобы парализовать активные действия вооруженных сил Сражающейся Франции и затормозить военные операции в Северной Африке» ⁵.

В результате итало-немецкие войска в январе 1943 г. «продолжали удерживать инициативу» ⁶.

18 января итало-немецкие войска атаковали в Тунисе плохо оснащенных боевой техникой французов, прорвали их слабую оборону и стали продвигаться в западном направлении. Целая неделя понадобилась американо-английскому командованию, чтобы остановить продвижение слабых итало-немецких частей. Вина за эту неудачу была возложена на французское военное командование, которое затем было подчинено генералу Андерсону — командующему 1-й английской армией.

В Триполитании в это время события развивались следующим образом. После эвакуации Триполи (23 января 1943 г.) итало-немецкая группировка Роммеля стала поспешно отходить к укрепленной линии Марет (на границе Туниса с Триполитанией). 6 февраля она соединилась в Тунисе с войсками, которыми командовал генерал Арним. До 13 февраля войска 8-й армии не имели боевого соприкосновения с отходившей группировкой Роммеля. «Три недели потребовалось английским войскам для того, чтобы из Триполи подойти вплотную к линии Марет»⁷. Причем английские войска продолжали действовать в исключительно благоприятной обстановке: итало-немецкие войска отходили без сопротивления на промежуточных рубежах.

Верховное командование стран оси рассчитывало объединенными итало-немецкими войсками прочно удерживать Тунис — выгодный для обороны стратегический плацдарм в Северной Африке, сковать значительные англо-американские силы не только в Тунисе, но и на всем Средиземноморском театре военных действий, и тем самым, как правильно отмечает военный историк Грёлер Олаф (ГДР), «оттянуть открытие второго фронта в континентальной Европе...»⁸.

В январе 1943 г. Муссолини обратился к Гитлеру с очередной просьбой о помощи, но «немцы сообщили, что они не смогут послать обещанные бронетанковые силы в Тунис»⁹. Предполагавшиеся для отправки в Тунис восемь механизированных соединений, специально подготовленных для использования в тропических условиях, в это время уже находились на советско-германском фронте.

Гитлеру было не до Туниса. 2 февраля 1943 г. уничтожением окруженной немецко-фашистской стратегической группировки под Сталинградом (22 дивизии и 160 отдельных частей общей численностью 330 тыс. человек) завершилась величайшая битва второй мировой войны. В плен попало 91 тыс. человек, в том числе свыше 2500 офицеров и 24 генерала во главе с генерал-фельдмаршалом Ф. Паулюсом. Общие потери противника с 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. составили 800 тыс. человек, около 2 тыс. танков и штурмовых орудий, свыше 10 тыс. орудий и минометов, до 3 тыс. боевых и транспортных самолетов и более 70 тыс. автомашин.

Окружение и разгром отборных немецко-фашистских дивизий в битве на Волге имели всемирно-историческое значение. Французский историк Шассэн пишет: «Всему миру стало ясно, что капитуляция армии Паулюса, эти немецкие «Канны», означала «окончательный провал немецкой попытки установления мирового господства»¹⁰. Этого факта не могут не признать и некоторые западногерманские военные историки. Бывший начальник штаба 17-го армейского корпуса 6-й немецко-фашистской армии Дёрр пишет, что «в 1942 г. Сталинград стал поворотным пунктом второй мировой войны» ¹¹.

Бывший начальник генерального штаба Цейтцлер также отмечает, что «Сталинградское сражение действительно оказалось поворотным пунктом всей войны»¹².

Бывший начальник штаба группы армий «Запад» Блюментритт свое мнение о поражении под Сталинградом выразил в следующих словах: «В войне наступил поворот против Германии» ¹³.

В битве на Волге был развенчан авторитет военного искусства немецко-фашистской армии. Один из представителей германского генерального штаба — Гёрлиц был вынужден признать, что разгром под Сталинградом явился «самым крупным поражением, которое когда-либо в истории терпела германская армия» ¹⁴. И не только один Гёрлиц. Например, вышеупомянутому Дёрру принадлежат такие слова: «Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в ее истории; для России — ее величайшей победой» ¹⁵.

Бывший офицер разведки 6-й армии Видер пишет о том, что «Сталинград был из ряда вон выходящим, беспрецедентным, немыслимым дотоле поражением, поворотным пунктом всей минувшей войны» ¹⁶.

Английский историк Скотт-Даниэль не может не отдать должное Сталинградской битве: «Это поворотный пункт», «яркая страница истории», «чудо героизма», немцы потерпели «самое тяжелое Поражение в войне» ¹⁷.

Победа Красной Армии в битве на Волге вызвала в лагере фашистских агрессоров панику и смятение, уныние и безнадежность.

18 декабря 1942 г. Чиано прибыл в ставку Гитлера. Там царила атмосфера безнадежности и обреченности. Чиано так описывает свои впечатления: «Когда я прибыл, никто даже не пытался скрывать от меня или от моих сотрудников гнетущего настроения, вызванного известиями о прорыве на русском фронте. Были открытые попытки возложить вину на нас.

Панса (итальянский дипломат.— В. С.) имел следующий разговор с Гевелем, который был очень близок к Гитлеру:

Панса: Наша армия понесла большие потери?

Гевель: Никаких потерь, они бегут.

Панса: Как вы под Москвой в прошлом году?

Гевель: Именно¹⁸.

22 декабря 1942 г. Чиано записал в дневнике: «Вернулся в Рим. Застаю здесь значительную панику по поводу известий с русского фронта» ¹⁹. В эти дни дневник Чиано пестрит записями только о событиях на советско-германском фронте. Например, «19 января — очень тяжелый день... Отступление в России продолжается и на некоторых участках превратилось в разгром. 22 января — разгром под Сталинградом, отступление по всему фронту» ²⁰.

Вот почему, несмотря на отступление итало-немецких войск из Триполитании, внимание германских фашистов было приковано к советско-германскому фронту.

Американский историк Т. Хиггинс был вынужден признать, что, «несмотря на настойчивые просьбы Муссолини прислать в Африку дополнительные войска, Гитлер не смог этого сделать в связи с огромными потерями под Сталинградом» ²¹.

Исключительно благоприятная стратегическая обстановка не была использована союзным командованием. Американо-английские войска в Тунисе продолжали бездействовать, что позволило немецко-фашистскому командованию 14 февраля атаковать американский сектор в южной части Туниса. Роммель предполагал отбросить американский правый фланг к границе Алжира и не допустить соединения 8-й английской армии с американскими войсками.

К началу немецко-фашистского наступления части 1-й американской бронетанковой дивизии были разбросаны по всему фронту 2-го корпуса (150 км). У командира дивизии под рукой оказались лишь мелкие подразделения легких танков. В такой обстановке началась атака двух танковых групп немцев (80 и 30 танков) при поддержке 371 итало-немецкого самолета ²². Немецкий контрудар оказался для союзного командования совершенно неожиданным. В результате в «течение четырех дней на фронте стояла полная неразбериха»²³.

Англо-американское командование имело в своем распоряжении значительные резервы. Можно было создать сильную ударную группировку для парирования немецкого контрудара. Вместо этого резервы распылялись и вводились в бой по частям, «батальон за батальоном. И как только очередной батальон вступал в бой, немцы уничтожали его» ²⁴.

Разбросанность сил, рассредоточенные удары, ввод войск в бой по частям привели к тому, что к 23 февраля 1943 г. американские войска были отброшены назад к алжирской границе на 150 км «с большими для них потерями: 150 танков и 1660 пленных» ²⁵. Это усилило и тунисский плацдарм и тыл итало-немецких войск на линии Марет. Военный министр США Стимсон был вынужден заявить представителям печати, что американские войска потерпели в Центральном Тунисе серьезные неудачи. Черчилль в письме к королю Георгу сообщал, что «2-й американский корпус понес тяжелое поражение и, очевидно, потерял около половины важного оружия, не нанеся сколько-нибудь серьезных потерь противнику» ²⁶. Развить успех немецко-фашистское командование оказалось не в состоянии из-за недостатка сил. Это был последний успех Роммеля. 9 марта 1943 г. он покинул Тунис.

Февральские атаки немецко-фашистских войск привели к тому, что «американо-английские части перемешались на протяжении всего фронта» ²⁷. Александер в донесении употребил даже более сильное выражение: «Страшно перемешались... управление войсками нарушилось»²⁸. До 20 марта военные действия на тунисском фронте прекратились. Американо-английское командование приводило в порядок свои войска и готовило силы для нового наступления.

20 марта, после полуторамесячной подготовки, войска Монтгомери начали прорыв линии Марет.

Линия Марет протяженностью около 100 км была создана французами еще до второй мировой войны и проходила в 130 км от границы Туниса с Ливией, между морем и горным районом, и состояла из 27 небольших казематов и 21 полевой позиции, из которых только 7 были в законченном состоянии.

Итало-немецкие войска использовали в качестве противотанкового препятствия высохшее русло реки²⁹.

Общая численность итало-немецких войск на линии Марет не превышала 100 тыс. человек. Они имели в своем составе 150 танков и 680 орудий ³⁰.

Итало-немецкое командование ставило перед собой задачу удержать тунисский плацдарм «как можно дольше» ³¹.

8-я армия насчитывала 187 тыс. человек, 623 танка и 1481 орудие³². Одних только противотанковых пушек на огневых позициях находилось свыше 500.

Итало-немецким войскам на линии Марет «удалось еще раз отойти в порядке на заранее подготовленные позиции и избежать опасности флангового окружения»³³.

Итало-немецкие войска перед фронтом 2-го американского армейского корпуса также постепенно отходили на удобный для обороны холмистый рубеж на юго-восточных подступах к городу Тунис. Итало-немецкое командование решило тем самым сузить тунисский плацдарм.

К 30 апреля тунисский плацдарм сократился до 200 км по фронту и 140 км в глубину.

Успешное отражение итало-немецкими войсками попытки англо-американского командования помешать им отойти в район города Тунис давало германскому верховному командованию «возможность эвакуировать своп войска в Сицилию, если бы оно этого захотело» ³⁴. Кроме того, скрытной посадке на суда и перевозке войск благоприятствовали туманы, которые в то время стояли над Сицилийским проливом. Однако гитлеровцы решили продлить кампанию в Северной Африке, чтобы оттянуть на возможно более долгий срок высадку англо-американских войск на южное побережье Европы.

Военные действия в Тунисе в общей сложности затянулись почти на полгода. Лиддел Гарт утверждает, что в Тунисе «изменить ход событии в свою пользу союзники смогли только тогда, когда немцы окончательно выдохлись» ³⁵.

Может быть, действительно англо-американское командование не могло быстро закончить боевые действия в Тунисе?

Нет, были все условия для быстрого окончания военных действий. Англо-американские войска могли задавить противника одним лишь превосходством в технике.

На стороне англичан и американцев в конце марта было подавляющее превосходство в живой силе (тройное), в танках (1136 против 116) и орудиях (около 2 тыс. против 500).

О катастрофическом состоянии итало-фашистских войск в Тунисе Муссолини писал Гитлеру 9 марта 1943 г.: «Итальянские войска вынуждены вести... войну, пользуясь оружием, оставшимся от войны 1914—1918 гг.»³⁶

Американо-английские воздушные силы полностью господствовали в воздухе. В конце апреля в их составе насчитывалось около 3 тыс. боевых самолетов ³⁷. Союзная авиация совершала до 1 тыс. самолето-вылетов в день³⁸. Итало-немецкая боевая авиация «могла сделать лишь 60 вылетов за день» ³⁹. Основные силы немецко-фашистских ВВС «находились на западе и в России» ⁴⁰.

Немецкие транспортные самолеты были вынуждены летать над Тунисским проливом почти без прикрытия истребителями. В результате потери продолжали оставаться огромными. В начале апреля немецкие транспортные самолеты совершали в среднем 150 самолето-вылетов в день⁴¹. Потери составили: 5 апреля — 27 транспортных самолетов, 11 апреля — 24.

18 апреля возле мыса Бон англо-американские истребители перехватили около 100 транспортных самолетов, летевших под прикрытием истребителей. Немцы потеряли 52 самолета, союзники — 7.

С 5 по 22 апреля было сбито 432 транспортных самолета стран оси⁴². Англо-американские потери за тот же период составили 35 самолетов⁴³. В результате немецкое командование «приняло решение перебазировать свою авиацию в Сицилию» ⁴⁴.

Однако, несмотря на исключительно благоприятную обстановку, англо-американские войска топтались на месте. Итало-немецкие войска продолжали удерживать за собой решающие позиции. Казалось, что англо-американские войска никогда не смогут прорваться к побережью. Перед холмом Лонгстоп («долгой задержки»), запирающим дорогу в город Тунис, войска 1-й английской армии простояли пять месяцев.

Советское правительство неоднократно обращало внимание глав правительств США и Англии на неоправданные переносы сроков окончания военных действий в Тунисе.

16 февраля 1943 г. Советское правительство обратило внимание на тот факт, что ранее намечавшиеся на февраль сроки окончания военных операций в Тунисе «теперь откладываются на апрель»⁴⁵. Но и этот срок не был окончательным. 16 марта 1943 г. Советское правительство вновь было вынуждено констатировать, что «англо-американские операции в Северной Африке не только не ускоряются, но откладываются на конец апреля, причем даже и этот срок указывается не совсем определенно» ⁴⁶.

Лиддел Гарт пятимесячную паузу объясняет сопротивлением немцев. Встречаются в буржуазной историографии более серьезные объяснения, усматривающие причину в неумении англо-американского командования найти правильное решение для быстрого разгрома врага. Действуя по устаревшим методам периода первой мировой войны 1914—1918 гг., оно решило постепенно подвергать итало-немецкие позиции артиллерийскому обстрелу (по рубежам), последовательно захватывать рубежи и продолжать медленное продвижение пехоты и танков до тех пор, пока не будет захвачен Тунис.

Английское командование пришло к выводу, что для победы нужно иметь только количественное превосходство в технике. Такая тенденция, не без основания пишет Фуллер, таит в себе опасные последствия, так как может стать догмой, «вытеснит всякое творчество и даст безынициативным людям шаблонное решение всех проблем наступления» ⁴⁷.

Затяжной характер военных действий в Тунисе объясняется не только военными причинами.

Непосредственную связь военной стратегии с политическими целями США и Англия неоднократно подчеркивали представители Сражающейся Франции. Например, Гарро по поводу далеко не блестящего положения в Северной Африке заявил 14 января 1943 г., что «генерал Эйзенхауэр действует в полном соответствии с заранее составленными американским правительством планами» ⁴⁸.

Сам де Голль 8 декабря 1944 г. сказал, что «Англия — это такой союзник, с которым трудно иметь дело, который всегда и везде опаздывает»⁴⁹.

К 1 мая американо-английские войска охватили полукольцом небольшой тунисский плацдарм держав оси. Помимо лучших соединений 8-й армии с южного на северный участок фронта автотранспортом был переброшен 2-й американский армейский корпус. К этому времени в составе итало-немецкой группировки оставалось всего 76 танков⁵⁰. Несколько десятков уцелевших итало-немецких самолетов перелетело на остров Сицилия.

30 апреля 1943 г. Муссолини предупредил Гитлера, что, «если не удастся разрешить проблему авиации в Средиземном море... ни один военный корабль, ни один транспорт, ни один самолет не сможет впредь добраться до Туниса. Это означает немедленную потерю Туниса и всех наших сил, которые там находятся» ⁵¹. Но Гитлеру по-прежнему было не до Туниса.

2 февраля 1943 г. на Волге была ликвидирована окруженная группировка немецко-фашистских войск. Советские войска продолжали наступление. Пленение двух отборных немецко-фашистских армий под Сталинградом вынудило Гитлера оставить итало-немецкие войска в Северной Африке без всякой поддержки. Единственное, что мог сделать Гитлер, — это послать в Северную Африку категорическое требование: «Тунисское предмостное укрепление удержать любой ценой» ⁵².

В начале мая Арним сообщил в Рим о том, что итало-немецкие войска в Тунисе располагают «горючим лишь на ползаправки. достаточным только для 50 км марша, а на его складах отсутствуют боеприпасы для артиллерии и противотанковой обороны» ⁵³. Большая часть танков «неподвижна из-за отсутствия горючего»⁵⁴. Англо-американская авиация, господствуя в тунисском небе, «препятствовала каждому вылету стран оси» ⁵⁵.

6 мая американо-английская авиация начала обработку участка обороны противника (5,5 км по фронту и 6,5 км в глубину) с целью пробить брешь в итало-немецких позициях. Итало-немецкие войска спешно отошли на полуостров Бон, надеясь эвакуироваться на остров Сицилию. Как отмечает Фуллер, несмотря на «сокрушительные удары, большая часть сил противника была еще не затронута»⁵⁶.

На мысе Бон, используя двойную гряду холмов, итало-немецкие войска создали укрепленные позиции и собирались на них оказать противнику сопротивление. Однако, убедившись в том, что для последующей эвакуации войск нет необходимых транспортных средств, итало-немецкое командование капитулировало. 12 мая американо-английское командование официально сообщило, что сопротивление итало-немецких войск в Северной Африке прекратилось. По немецким данным, в плен попало около 150 тыс. немецких и 100 тыс. итальянских солдат и офицеров ⁵⁷. Эти данные совпадают с английскими. Фуллер пишет, что 12 мая «252 415 немцев и итальянцев сложили оружие»⁵⁸.

Эта общая цифра пленных составлена из учета не только боевого состава, но и всех тыловых учреждений.

Примечания:

¹ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной воины 1941—1945 гг. Документы и материалы, стр. 105.

² Там же, стр. 105.

³ Переписка..., т. 2, стр. 56.

⁴ D. Eisenhower’s own Story of the War. New York, 1946, p. 1.

⁵ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Документы и материалы, стр. 105—106.

⁶ G. Howe. Northwest Africa: Seizing the Initiative in the West, p. 405.

⁷ R. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 212.

⁸ „Miltfarwesen", Marz, 1963, S. 428.

⁹ The Ciano Diaries, p. 572.

¹⁰ L. Shassin. Histoire Militaire de la Second Guerre mondiele 1939-1945. p. 212

¹¹ Г. Дёрр. Поход на Сталинград, стр. 15.

¹² Роковые решения. Сборник статей, стр. 209.

¹³ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill. Frankfurt am Main, 1950, p. 218.

¹⁴ W. Gorlitz. Der deutsche Generalstab, S. 610.

¹⁵ Г. Дёрр. Поход на Сталинград, стр. 15.

¹⁶ Г. Видер. Катастрофа на Волге. Воспоминания офицера разведки 6-й армии Паулюса. Перев. с нем. М., изд-во «Прогресс», 1965, стр. 200.

¹⁷ D. Sсоtt -Daniel. World War. London, 1966, pp. 74—75.

¹⁸ The Ciano Diaries, p. 556-557.

¹⁹ Там же, стр. 558.

²⁰ Там же, стр. 571—572, 573.

²¹ Т. Higgins. Hitler and Russia, p. 263.

²² См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 400.

²³ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 400.

²⁴ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 47.

²⁵ R. Jars. Les Campagnes d’Afrique, p. 207.

²⁶ W. Churchill. The Second World War. Vol. IV, p. 658.

²⁷ A. Moorechead. The End in Africa, p. 125.

²⁸ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 375.

²⁹ Высохшее русло реки по арабски называется вади

³⁰ См. G. Howe. Northwest Africa: Seizing the Initiative in the West, chapter 27.

³¹ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 166.

³² Cm. G. Howe. Northwest Africa: Seizing the Initiative in the West, chapter 27.

³³ Tам же, p. 538.

³⁴ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 381.

³⁵ Tам же, p. 378.

³⁶ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 170.

³⁷ См. H. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 293.

³⁸ См. там же.

³⁹ W. Churchill. The Second World War. Vol. IV, p. 692.

⁴⁰ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 205.

⁴¹ В составе транспортной авиации были самолеты «Гигант» (Ме-323) – огромные шестимоторные самолеты, развивавшие скорость около 225 км в час. Каждый самолет вмещал 120 человек

⁴² Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 403.

⁴³ Там же.

⁴⁴ Там же, стр. 404.

⁴⁵ Переписка..., т. 1, стр. 93.

⁴⁶ Переписка..., т. 2. М., Госполитиздат. 1957. стр. 58.

⁴⁷ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 329.

⁴⁸ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Документы и материалы, стр. 105.

⁴⁹ Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Документы и материалы, стр. 377.

⁵⁰ См. R. Jars. Les Campagnes d’Afrique. p. 240.

⁵¹ Les lettres secretes echangees par Hitler et Mussolini, p. 187.

⁵² Tам же, стр. 175.

⁵³ R. Iars. Les Campagnes d’Afrique, p. 240.

⁵⁴ Tам же.

⁵⁵ Tам же.

⁵⁶ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 328.

⁵⁷ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 193.

⁵⁸ Дж. Фуллер. Вторая мировая война 1939—1945 гг., стр. 329.

 

3. ПЛАНИРОВАНИЕ НА ВТОРОЙ ВАШИНГТОНСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ (май 1943 г.) ДАЛЬНЕЙШИХ ОПЕРАЦИЙ НА СРЕДИЗЕМНОМОРСКОМ ТЕАТРЕ ПОСЛЕ ЗАНЯТИЯ ОСТРОВА СИЦИЛИЯ

11 мая 1943 г. в Вашингтоне началась очередная конференция Рузвельта и Черчилля под условным наименованием «Трайдент», продолжавшаяся две недели. Черчилль прибыл в сопровождении примерно ста человек членов делегации, советников и экспертов.

На заседаниях объединенного совета начальников штабов с английской стороны присутствовали: начальник имперского генерального штаба генерал Брук, начальник военно-морского штаба адмирал Дадли Паунд, начальник штаба военно-воздушных сил главный маршал авиации Портал, начальник штаба английского министра обороны генерал Исмэй. Союзники стояли на перепутье. На первом же заседании возник вопрос о дальнейших действиях после занятия острова Сицилия.

Рузвельт «довольно определенно склонялся в пользу необходимости форсировать Ла-Манш весной 1944 г.» ¹. Черчилля уговаривать не пришлось. В протокол конференции было занесено единодушное мнение, что в 1943 г. проведение операций «Следжхаммер» и «Раундап» будет невозможно.

Участники конференции уклонились от каких-либо определенных обязательств в отношении масштаба десантной операции весной 1944 г. Рузвельт стоял за «проведение весной 1944 г. либо операции «Следжхаммер», либо операции «Раундап»².

Новая операция, запланированная на весну 1944 г., получила условное наименование «Раундхаммер». Ее масштабы предполагалось значительно уменьшить по сравнению с большой операцией («Раундап»), которую союзники обязались провести 1 апреля 1943 г., но не выполнили (перебросить через Ла-Манш 48 дивизий при поддержке 5800 самолетов). Рузвельт оценил запланированную операцию «Раундхаммер» как средство, которое «поможет улучшить положение Советского Союза» ³.

После того как открытие второго фронта в Западной Европе было отложено до весны 1944 г., встал вопрос: что же делать в 1943 г.?

Во время одного из заседаний Черчилль в течение часа защищал план вторжения в Италию с возможным распространением его на Югославию и Грецию. Американские руководители в принципе не возражали и в конечном итоге согласились «на планирование дальнейших операций на средиземноморском театре, имеющих целью вывести Италию из войны» ⁴.

Неблагоприятное впечатление от переноса срока форсирования Ла-Манша на весну 1944 г. Рузвельт пытался ослабить тем, что проявлял озабоченность относительно оказания наиболее эффективной помощи Советскому Союзу. Американские военные руководители уверяли, что продолжение наступления на средиземноморском театре обязательно вынудит противника оттянуть силы с советского фронта. Черчилль в свою очередь пытался представить расширение военных действий в бассейне Средиземного моря как благо для Советского Союза. Он якобы «не видел иного способа ослабить давление держав осп на Советский Союз в 1943 г.» ⁵.

И сегодня в английской историографии в полную силу звучит тезис о том, что «бассейн Средиземного моря следовало очистить, прежде чем такая крупная операция, как вторжение в Западную Европу, могла быть предпринята» ⁶.

Весна 1944 г. также не являлась твердым сроком открытия второго фронта через Ла-Манш, как и все предыдущие. Выступление Маршалла в ходе конференции не оставляло сомнений в том, что английские предложения направлены к тому, чтобы практически на протяжении всего 1944 года привязать Соединенные Штаты и Великобританию к средиземноморской политике, если не считать воздушных ударов по Германии. Предложение американских планирующих органов, подчиненных Маршаллу и отражавших его собственные взгляды в период второй Вашингтонской конференции, шли еще дальше. По их мнению, можно было сосредоточить в Англии войска, чтобы «предпринять ограниченные действия на северо-западе Европы лишь в конце 1944 г. Что же касается крупномасштабной операции, то ее нельзя было предпринять до весны 1945 г.»⁷

В оперативном управлении штаба армии США считали, что стратегический курс, которого следует придерживаться после операции «Хаски», будет главным образом определяться эффективностью совместного англо-американского бомбардировочного наступления против Германии. До битвы под Курском американские стратеги все еще сомневались в том, что на советско-германском фронте наступил коренной перелом в пользу Советского Союза. Ожидая, что окончательный перелом в ходе войны затянется, они и намечали форсирование Ла-Манша на весну 1945 г.

Маршалл часто критиковал английские стратегические планы. Это создало ему в буржуазной историографии ореол последовательного сторонника открытия второго фронта через Ла-Манш. В Касабланке, например, он высказался за то, чтобы главные усилия союзников были направлены против Германии путем проведения операции по форсированию Ла-Манша с целью захвата Северной Франции. Однако он не был принципиальным противником расширения военных действий в бассейне Средиземного моря. Планирующие органы армии США в период Вашингтонской конференции в мае 1943 г. с согласия Маршалла «осторожно высказывались и в пользу продолжения операций на Средиземноморье» ⁸. Маршалл предупреждал лишь о том, что союзные державы не должны оказаться втянутыми в бесконечные операции на средиземноморском театре. Он был озабочен не тем, чтобы оказать своевременную помощь Советскому Союзу. Он опасался, что крупные силы союзников на средиземноморском театре военных действий в случае неожиданно быстрого поражения Германии не успеют переключиться на западноевропейский театр войны.

Критическая оценка Маршаллом английских стратегических планов с точки зрения военных выгод не означала наличия каких-либо расхождений с политическим руководством. Планирующие органы армии США признавали «важность тесной связи стратегического планирования в ходе войны с внешней политикой...»⁹. Еще до начала второй мировой войны была осуществлена четкая установка, согласно которой политические руководители определяют политические цели, а роль военных ограничивается тем, чтобы решать, какими средствами и методами эти цели должны быть достигнуты. В ходе войны осуществлялось единство политических и стратегических целей. Мэтлофф пишет, что руководители армии США с лета 1942 г. совершенно ясно понимали, что политика не позволит вооруженным силам «идти к победе по кратчайшему и быстрейшему пути» ¹⁰. Следовательно, у руководителей органов стратегического планирования не стояла и не могла стоять проблема, как ограничить боевые действия на второстепенных театрах и придать решающий характер войне против держав оси. Исходя из политических установок по ведению войны, была принята стратегия «войны на истощение и периферийных действий вместо концентрации сил на главном направлении» ¹¹. В таком именно содержании англо-американская стратегия противопоставлялась принципу концентрации усилий на главном и решающем направлении — непосредственно против Германии.

А. Кларк уверяет, что западные союзнику до самого конца руководствовались чисто военными соображениями¹². Однако сами военные руководители США не только признавали, но и даже настаивали на том, что «в действительности чисто военных вопросов в большой стратегии не существует»¹³.

В 1943 г., как и в 1942 г., не было принципиальных расхождений между руководителями США и Англии по второму фронту. Отдельные расхождения касались методов. Всё дебаты сводились главным образом к вопросу о десантновысадочных средствах. Тем самым создавалось впечатление о затруднениях лишь объективного характера.

Дальнейшее обсуждение военных аспектов средиземноморской стратегии союзников было продолжено на военном совещании в Алжире с 29 мая по 3 июня 1943 г., на котором присутствовали: с американской стороны — Маршалл, Эйзенхауэр, Б. Смит, Хэнди; с английской — Черчилль, А. Брук, Исмэй, Теддер, Монтгомери.

На этом совещании Черчилль заявил, что «сердцем чувствует необходимость вторжения в Южную Италию»¹⁴. Американские военные руководители не оспаривали интуицию Черчилля. Было принято решение изучить два варианта высадки: у «носка» и у «ступни» Апеннинского полуострова, после того как будет выполнен план «Хаски».

Позже возник вариант высадки с целью захвата «пятки». Не было только ни одного варианта высадки сразу в Центральной или Северной Италии.

Сотрудники оперативных органов военного министерства США не скрывали, что «носок» и «ступня» сами по себе не имеют военного значения. Выбор направлений для наступления определялся другими соображениями, а именно: по «сапогу» с юга до Германии 1200 км, а через Балканы — 1700 км. Направление через Ла-Манш и территорию Северо-Западной Франции не устраивало англо-американских стратегов как самое -короткое — 600 км.

Обе стороны также обсуждали вопрос о том, чтобы и в дальнейшем, «после падения Италии... продолжать развертывать действия в Средиземноморском бассейне вместо вторжения через Ла-Манш»¹⁵.

Доклад Маршалла в Вашингтоне об алжирском совещании был одобрен, и ему поручили послать Черчиллю телеграмму, в которой говорилось о положительном отношении американского правительства к расширению масштаба военных действий в районе Средиземного моря в 1943—1944 гг. Американо-английский объединенный совет начальников штабов приступил к составлению плана перенесения войны на Балканы и в частности в Грецию.

4 июня 1943 г. правительство США сообщило Советскому правительству о том, что вторжение во Францию через Ла-Манш решено отложить до весны 1944 г. Все ранее достигнутые соглашения по вопросу открытия второго фронта через Ла-Манш в 1943 г. продолжали оставаться на бумаге без претворения их в жизнь.

11 июня 1943 г. Советское правительство ответило правительству США, что «не находит возможным присоединиться к такому решению, принятому к тому же без его участия и без попытки совместно обсудить этот важнейший вопрос...»¹⁶. В ответе Советского правительства от 24 июня 1943 г. правительству Англии говорилось о том, что дело идет «о сохранении доверия к союзникам...»¹⁷.

23 июня комитет начальников штабов в присутствии Г. Гопкинса «обсуждал с президентом вопрос о вторжении на континент через Испанию, а не через Ла-Манш»¹⁸.

Ответственные сотрудники органов стратегического планирования как в зеркале отражали замыслы высшего руководства. Например, в это же время стали известны высказывания адмирала Кука из комитета штабного планирования относительно того, что операция по вторжению через Ла-Манш «должна была рассматриваться не как первоочередная, а как резервная, подлежащая проведению лишь при благоприятном стечении обстоятельств» ¹⁹.

Таким образом, в 1943 г. правящие круги США и Англии продолжали саботировать открытие второго фронта в Западной Европе.

Стратегия союзников в течение этого периода была проникнута лишь опасением, как бы не опоздать в Западную Европу. В этом одинаково были заинтересованы правящие круги США и Англии. Если Чемберлен осуществлял стратегию Мюнхена и «мнимой войны» с Германией, то Черчилль проводил более тонкую стратегию «мнимого, фиктивного союза» с СССР, добиваясь целей Мюнхена «иными средствами», имея в виду, что «будут чиниться всякие препятствия открытию второго фронта» ²⁰. Хиггинс пишет, что «Черчилль сознательно обманул своего русского союзника» ²¹, «забывая», что все решения США но второму фронту принимались согласованно с Англией.

«Было бы катастрофой, если бы мы твердо соблюдали все свои соглашения»²², оправдывается Черчилль. «Таймс» (2.4.1964) считает, что «лицемерие является частью политики». Политика английской буржуазии всегда побивала рекорд» по утонченности своего отвратительного лицемерия» ²³.

Примечания:

¹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 175,

² М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 176,

³ Там же, стр. 175.

⁴ W. Lеahу. I was there, p. 195.

⁵ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 176.

⁶ W. MсEiwee. The Battle of D-Day, p. 23.

⁷ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 168.

⁸ Там же.

⁹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 154.

¹⁰ Там же.

¹¹ Там же, стр. 156.

¹² A. Clark. Barbarossa, p. 434.

¹³ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 73.

¹⁴ Там же, стр. 207,

¹⁵ См. H. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 316.

¹⁶ Переписка..., т. 2, стр. 70.

¹⁷ Там же, т. 1, стр. 138,

¹⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 219.

¹⁹ Там же, стр. 223.

²⁰ Р. Палм Датт. Проблемы современной истории, стр. 59.

²¹ Т. Higgins. Winston Churchill and the Second Front, p. 173.

²² W. Churchill. The Second World War. Vol. VI. Boston, 1953, p. 400.

²³ В. И. Лeнин. Полн. собр. соч., т. 37, стр. 50.

 

4. ВОЗМОЖНОСТИ США И АНГЛИИ ОТКРЫТЬ ВТОРОЙ ФРОНТ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ в 1943 г.

В течение 1941 —1943 гг. гитлеровцы не опасались за свой тыл на Западе. Может вызвать лишь удивление памятная записка Черчилля от 14 августа 1942 г., в которой он писал

о том, что даже «разговоры относительно англо-американского вторжения во Францию в этом году ввели противника в заблуждение и сковали его значительные военно-воздушные и сухопутные силы на французском побережье Канала»¹.

В конце июня 1943 г. Бивербрук в письме к Г. Гопкинсу поставил следующий вопрос: «Могут ли немцы игнорировать угрозу второго фронта?» И сам на него ответил: «Могут и, наверное, будут игнорировать»². Гитлеровцы имели все основания к тому, чтобы игнорировать не только разговоры об открытии второго фронта в 1942—1943 гг. Демонстрационные действия английского командования на английском побережье Канала они расценивали как блеф. Например, в сентябре 1943 г. английские военные руководители предприняли новую акцию. Они двинули крупные силы к южному побережью Англии и делали вид, будто грузили их на суда. После войны Лиддел Гарт спросил бывшего главнокомандующего германскими силами на Западе Рундштедта, ожидал ли он вторжения через Ла-Манш именно в сентябре 1943 г. Он ответил, улыбаясь: «Движения, предпринятые вами (т. е. английским командованием.— В. С.), были слишком очевидными — ясно было, что они представляли собой блеф» ³.

Черчилль, А. Брук и другие английские руководители утверждали, что никакую наступательную операцию невозможно было провести и в 1943 г.

К английской версии о непреодолимости Атлантического вала присоединился Маршалл. Он якобы убедился, что «высадка во Франции в 1943 г. была бы невозможной» ⁴. Его вывод заключался в том, что о форсировании Ла-Манша «не может быть и речи по меньшей мере до 1944 г.» ⁵.

Может быть, у союзников не было возможности осуществить в 1943 г. обещанное открытие второго фронта через Ла-Манш? Нет, возможности были, и гораздо более значительные по сравнению с 1942 г. Союзники могли успешно преодолеть немецкую оборону в Западной Европе. Признание этой возможности можно встретить в буржуазной историографии по второй мировой войне. Лео Мейер, например, пришел к выводу, что, во всяком случае, «в 1943 г. можно было бы успешно провести операцию по форсированию пролива Ла-Манш и завершить дорогостоящую войну гораздо раньше» ⁶. Ни одному серьезному исследователю не представляется возможным избежать этого вывода.

По плану «Раундап» намечалось подготовить для вторжения через Ла-Манш 48 дивизий. По заявлению Маршалла, для проведения этой операции в середине сентября 1943 г. будут готовы 20 с лишним дивизий⁷. Алан Брук уточнил: к 15 сентября 1943 г. союзники будут располагать «только 21—23 дивизиями для проведения операции по форсированию Ла-Манша» ⁸.

Допустим, что на этом ограничивались возможности армии США в 1943 г. И тем не менее эти 20 дивизий при наличии значительного превосходства военно-воздушных сил, действовавших с баз в Англии, могли выполнить задачи, предусмотренные планом «Раундап». Операция «Оверлорд» выполнялась 6 июня 1944 г. при участии всего 25 англо-американских дивизий.

Маршалл считал, что 20 с лишним дивизий при значительном превосходстве авиации «могут сделать столько же, сколько 48 дивизий, предусмотренных планом операции «Раундап» ⁹.

Английский военный историк Райан утверждает, что в 1943 г. Атлантический вал стал угрожающей реальностью¹⁰. В действительности же угрожающей реальностью и в 1943 г. продолжал оставаться миф о неприступности Атлантического вала.

В 1943 г. в группу армий «Д» помимо 15, 7 и 1-й немецких армий входили оперативная группа «Ф» (на южном побережье Франции от испанской границы до Марселя) и 4-я итальянская армия (дислоцировалась на территории Юго-Восточной Франции от Тулона до итальянской границы). Общее количество дивизий в 1, 7 и 15-й армиях группы армий «Д», даже с учетом оперативной группы «Ф», в наиболее благоприятные для высадки месяцы существенным образом не изменилось по сравнению с 1942 г. Это видно из следующей таблицы.

Таблица 6

Ha 1 число месяца	1942 г.	1943 г.
	Всего дивизий	Всего дивизий	Из них
			тд	тбр
Май........	27,5	28,5	1	1
Июнь.......	22,5	26,5	1	1
Июль .......	25,5	27,5	—	1
Август ......	25,5	36	—	—
Сентябрь ......	27,5	37	—	—

Взамен разбитых на советско-германском фронте дивизий, прибывавших во Францию для восстановления, на Восток перебрасывались полноценные дивизии.

Поражения на советско-германском фронте заставили Гитлера собрать все свои лучшие резервы и бросить их против Красной Армии, оголяя свою оборону во Франции и других странах оккупированной Европы, а также в Северной Африке.

Значительное количество дивизий на Западе имело большой некомплект в личном составе. В танковых дивизиях насчитывалось по 90—130 танков вместо 209 танков по штату. 90% всех выпускаемых германской промышленностью танков направлялось на советско-германский фронт и только 5—8% поступало на усиление танковых дивизий на Западе.

Осенью 1943 г. немецкие военно-воздушные силы на Западе насчитывали 300—400 боеспособных бомбардировщиков и до 160—200 боеспособных истребителей¹¹.

Вся артиллерия пехотных дивизий, находившихся в Западной Европе, была на конной тяге. Свыше половины немецких дивизий на Западе являлись стационарными, то есть не имели своих средств передвижения. Ряд частей и соединений был укомплектован людьми моложе 20 или старше 45 лет. Значительная часть их имела различные физические недостатки. Все самые лучшие немецкие дивизии находились на советско-германском фронте.

К осени 1943 г. зенитная артиллерия на Западе при общей протяженности береговой линии в 2400 км располагала 334 тяжелыми батареями¹².

Наиболее плотное размещение имело место лишь вокруг объектов ПВО между Парижем и Антверпеном, в пределах 100-километровой прибрежной полосы, а также вокруг военно-морских баз и некоторых других объектов.

Гитлеровское командование, даже после того как было снято артиллерийское вооружение с линии Зигфрида, не смогло поднять среднюю артиллерийскую плотность выше 1 орудия на 1 км Атлантического побережья Франции.

Значительным фактором, который обеспечивал успех высадки американо-английских войск в Западной Европе, являлось движение Сопротивления в странах, оккупированных немецко-фашистскими захватчиками. Окрыленные победами Красной Армии под Сталинградом, народы этих стран усилили национально-освободительную борьбу против фашистских оккупантов. Бывший начальник штаба немецкой группы войск «Запад» Бдюментрнтт признал, что «трудности в 1943 г. увеличились потому, что движение Сопротивления во Франции к тому времени стало очень грозным и повлекло за собой много жертв с нашей стороны и серьезное напряжение»¹³.

После разгрома фашистских войск под Сталинградом в стане германской коалиции начался разброд. Катастрофически падал моральный дух. Испарялась вера в непобедимость немецко-фашистской армии. Именно разгром, которому подверглась здесь и 8-я итало-фашистская армия, ускорил выход Италии из гитлеровской коалиции.

Контрнаступление Красной Армии зимой 1942/43 г. положило также начало массовому изгнанию немецко-фашистских оккупантов с советской земли. Фашистских солдат стал сопровождать призрак неизбежного повторения этого побоища. Поэтому средиземноморский театр военных действий еще меньше стал привлекать внимание германского верховного командования.

Вследствие всего вышеизложенного для американо-английского командования складывалась исключительно благоприятная обстановка для открытия второго фронта в Европе, поближе к жизненным центрам Германии.

Используя столь благоприятную военно-политическую обстановку, правящие круги США и Англии вполне могли открыть второй фронт в Западной Европе.

Несмотря на благоприятные условия, союзники отложили вторжение во Францию на весну 1944 г. О. Брэдли уверяет, что союзники были вынуждены принять такое решение «ввиду ограниченности ресурсов...» ¹⁴. В 1943 г. «военный потенциал союзников, — пишет Монтгомери, — еще не был реализован настолько, чтобы можно было выделить ресурсы, необходимые для такой гигантской операции, и открытие так называемого второго фронта пришлось отложить еще раз»¹⁵.

Ссылки на эти причины наиболее часто встречаются в буржуазной историографии по второй мировой войне. Однако эти утверждения находятся в противоречии с фактами.

Рассмотрим, какими же реальными возможностями располагали США и Англия в 1943 г. для преодоления так называемого Атлантического вала гитлеровцев в Западной Европе?

Возможности вооруженных сил США и Англии в 1943 г. в еще большей степени возросли по сравнению с 1942 г. В конце 1943 г. в составе вооруженных сил США насчитывалось 10,1 млн. человек¹⁶, а в вооруженных силах Великобритании — около 4,8 млн. человек¹⁷. К 1943 г. Великобритания «уже полностью мобилизовала свои ресурсы...» ¹⁸.

Сравнительный рост армии США представлен следующей таблицей ¹⁹.

Таблица 7

Год	Число дивизий	Из них				В том числе новых дивизий
		пд	бртд	кд	вдд
1942	74	56	14	2	2	38
1943	90	67	16	2	5	16

Однако на протяжении почти всего 1943 года основные силы американской армии находились еще в США в ожидании переброски на театры военных действий.

Примечательно, что количество личного состава в войсках обслуживания в конце 1943 г. было больше, чем в боевом составе сухопутных войск. Это видно из следующей таблицы²⁰.

Таблица 8

Наименование	Количество (в тыс. чел.)	Рост в % за год
Войска обслуживания ........	2 735	47
Боевой состав сухопутных войск . . .	2 451	26

Экспедиционные войска США находились на большом удалении от тыла страны, что усложняло организацию снабжения войск на театрах войны, находившихся в различных частях земного шара. Однако военные руководители могли позволить себе такое расточительное использование людских ресурсов для нужд обслуживания только в результате отсутствия значительных операций и потерь.

Военное производство США и Англии в 1943 г. обеспечивало все потребности вооруженных сил.

Общая стоимость всего произведенного только в США вооружения возросла с 30,1 млрд. долларов в 1942 г. до 51,7 млрд. долларов в 1943 г.²¹

Об увеличении военного производства в США можно судить по следующим данным²².

Таблица 9

Наименование	1942 г.	1943 г.
Боевые самолеты.........	47 836	85 898
Танки ..............	23 884	29 497
Торговые суда, тонн .......	8 090 000	19 296 000

К середине 1943 г. у англо-американских союзников имелись все нужные им танки. Производство танков было фактически несколько замедлено, и «американцы оказались в довольно необычном положении, предлагая русским танки, в которых Красная Армия не нуждалась» ²³.

И не только по танкам, но и по многим другим категориям военной техники и снабжения американская военная промышленность в действительности превосходила потребности, которые могли возникнуть.

Английский историк Макэлви объясняет переносы открытия второго фронта через Ла-Манш тем, что союзники испытывали «острый недостаток в кораблях» ²⁴. Однако в докладе комиссии сената США по вопросам военной мобилизации отмечается тот факт, что в 1943 г. США располагали таким количеством судов, которое было достаточным для переброски превосходящих сил в целях сокрушающего наступления против Германии. Если в США было построено судов в 1942 г. на общую сумму 6,9 млрд. долларов, то в 1943 г. — уже на 12,4 млрд. долларов.

В США судоверфи в 1943 г. «производили беспрецедентное количество судов» ²⁵. В 1943 г. американские судоверфи спустили на воду торговые суда общим тоннажем 19,2 млн. тонн полной грузоподъемности, что превышало более чем в два раза тоннаж судов, построенных в 1942 г.

Макалви в 1965 г. утверждает, что планы высадки через Ла-Манш в августе 1943 г. были нереальными, потому что «в 1942 г. союзники понесли большой урон в судах, когда потери были большими, чем возможности их пополнения»²⁶. Однако американский историк Макиннис сразу же после войны опубликовал данные, из которых следует, что в 1943 г. американские судоверфи спускали на воду тоннаж «в десять раз больше, чем тоннаж понесенных потерь» ²⁷. Американский историк Макнейл в 1953 г. лишь незначительно уточнил Макинниса. Он сделал вывод, что к августу 1943 г. «новый тоннаж в девять раз превышал потери тоннажа от всех причин»²⁸.

Всего за годы второй мировой войны США построили торговых судов общим водоизмещением 33 млн. тонн и военных — до 8 млн. тонн.

В августе 1943 г. тоннаж английского торгового флота, несмотря на потерн, поддерживался на высоком уровне и составлял 13,5 млн. тонн ²⁹.

Положение с морским транспортом было настолько благополучное, что в начале августа 1943 г. комитет начальников штабов был вынужден официально информировать председателя совета военного производства о том, что они больше не считают торговый флот узким местом для ведения войны за океаном.

Накануне Тегеранской конференции в Каире состоялась особая американо-английская конференция, на которой выяснилось, что «в результате пересмотра заявок на суда вместо предполагаемого общего дефицита в тоннаже по принятому плану получился даже некоторый резерв» ³⁰. После этого объединенный комитет по планированию стратегических операций был вынужден признать, что имеется полная возможность «обеспечить проведение запланированных морских и наземных операций»³¹.

Американский журналист Ральф Ингерсолл в нашумевшей книге «Совершенно секретно» ссылается на конференцию в Квебеке (август 1943 г.), которая установила, что «для выполнения плана «Оверлорд» (план высадки англо-американских войск в Северной Франции.— В. С.) имеющихся десантных судов недостаточно...» ³². Однако когда специалисты тщательно изучили все возможности, пишет английский военный историк Эрман, и особенно выяснили возможности рационального использования торгового флота, то оказалось, что «стратегическим планам угрожал не действительный недостаток судов, а недостаток, который существовал фактически только на бумаге»³³

Объединенный комитет по планированию представил во время конференции в Квебеке доклад, в котором отмечалось, что «операции, запланированные на весь 1943 год и вплоть до лета 1944 г., обеспечены достаточным количеством десантных кораблей, судов и средств» ³⁴.

Американский военный историк Эллиот Морисон сообщает, что еще раньше американские военные специалисты, подсчитав свои силы и средства, пришли к выводу о возможности «англо-американской десантной операции но вторжению в Северную Францию через Английский канал весной или летом 1943 г.» ³⁵.

При огромных возможностях проблема десантновысадочных судов в 1943 г. продолжала оставаться надуманной проблемой в еще большей степени, чем в 1942 г. В начале 1943 г. программа строительства этих судов, принятая в 1942 г., была выполнена. Однако «в дальнейшем программа постройки десантных средств была сокращена» ³⁶.

В течение всего лета 1943 г. наблюдалось определенное затишье в строительстве десантновысадочных судов. В августе управление военного производства «признало наконец необходимость увеличения производства десантно-высадочных средств» ³⁷. Но тем не менее до весны 1944 г. рост выпуска должен был оставаться небольшим.

В декабре были приняты меры по ускорению выпуска определенного количества десантновысадочных судов, но это делалось главным образом для обеспечения нужд тихоокеанского театра.

Мэтлофф не выясняет причины нежелания руководителей США своевременно удовлетворить все потребности в десантно-высадочных судах. В осторожных выражениях он намекает на связанные с этой проблемой цели, когда пишет о том, что вся проблема десантновысадочных судов является по меньшей мере запутанной.

Некоторые американские исследователи пришли к выводу, что была совершена ошибка в расчетах. Мэтлофф с этим не согласен: «Это объяснение, как нам кажется, слишком упрощает эту сложную проблему»³⁸.

Причина заключается в том, не без основания пишет Мэтлофф, что в течение долгого времени не было покончено с неопределенностью в вопросе об операции «Оверлорд». Нужды этой операции стали учитываться «только после того, как на конференции «Секстант» операция «Оверлорд» была выдвинута на первый план...» ³⁹.

Выполнение программы строительства этих судов в 1942 г. объясняется тем, что военные руководители США запланировали только то количество, которое было необходимо для осуществления операций на средиземноморском театре.

Военные руководители не планировали строительство десантновысадочных судов для обеспечения операций «Следжхаммер», «Болеро», «Раундап», потому что не собирались осуществлять эти операции в 1942—1943 гг. Даже на конференции «Квадрант» руководители США и Англии согласились на осуществление операции «Оверлорд» весной 1944 г. лишь в принципе, в зависимости от стратегической обстановки, которая сложится к тому времени в Западной Европе.

Необеспеченность этими судами каждый раз выдвигалась руководителями США и Англии в качестве одной из основных причин переноски сроков форсирования Ла-Манша.

Только после того как союзное политическое руководство в конце 1943 г. пришло к более определенному решению о наступлении через Ла-Манш весной 1944 г., стратегические и тыловые планирующие органы начали заниматься обеспечением операции «Оверлорд».

К началу десантной операции в Нормандии недостаток в десантных судах был легко ликвидирован.

Производство специальных судов составило⁴⁰:

Таблица 10

Время	Англия	США
1943 г.	1456	Около 17 000
Первая половина 1944 г.	770	14 300

Всего на американских верфях было построено десантных судов общим водоизмещением 2,7 млн. тонн, из этого количества англичане получили только 90 тыс. тонн.

В транспортных и торговых судах США недостатка вообще не испытывали. В апреле 1943 г. Леги писал Дональду Нельсону, что, «несмотря на все наши потери, перевозка людей и материалов на заморские театры осуществляется точно по графику. Не видно, чтобы морские перевозки могли как-то лимитировать наши потребности в 1943 г.»⁴¹

Североафриканский театр военных действий после капитуляции итало-немецких войск в Тунисе уже не отвлекал военных усилий США и Англии. И тем не менее США и Англия продолжали уклоняться от открытия второго фронта в Западной Европе. Трансатлантическое судоходство было целиком занято снабжением средиземноморского театра военных действий. Распределение ресурсов было направлено к срыву плана «Раундап» в 1943 г.

В первой половине 1943 г. в Северную Африку было отправлено свыше 292 тыс. человек (по плану 184 тыс.); в юго-западный район Тихого океана — свыше 121 тыс. человек (по плану 79 200 человек); в Англию — Лишь 65 830 человек (по плану 250 тыс. человек), то есть примерно 26% запланированного количества⁴².

Средиземноморский театр оказался наиболее подходящим местом для переадресовки всех ресурсов, которые первоначально предполагалось использовать для американо-английских операций непосредственно против Германии. На протяжении всего благоприятного времени 1943 г. операции на средиземноморском театре продолжали поглощать те ресурсы, которые предназначались для форсирования Ла-Манша. Это видно из следующей таблицы распределения людских ресурсов США в 1943 г.⁴³.

Таблица 11

Место сосредоточения	По плану к 1 июля (в тыс. чел.)	Фактически было в вооруженных силах (в тыс. чел.)
		на 1.IV	на 1.V	на 1.VII
Средиземноморский театр	Свыше 407	—	Около 388	Свыше 528
Британские острова .   .	456	109	—	Около 160

С сентября 1942 г. по апрель 1943 г. переброска американских войск и материалов в Англию «почти прекратилась»⁴⁴.

Англо-американское первоначальное соглашение о силах и средствах для операции «Раундап» предусматривало сосредоточение Соединенными Штатами в Англии к 1 апреля 1943 г. более 1 млн. человек (17 дивизий) и 4 тыс. самолетов⁴⁵. Фактически к этому времени в Англии находилась 1 дивизия и 873 самолета ⁴⁶. Сухопутные войска насчитывали около 59 тыс. человек⁴⁷  (с учетом тыловых органов и частей обслуживания). Этот уровень сохранился до конца тунисской кампании.

В мае 1943 г. в Англии также находилась «всего-навсего одна американская дивизия вместо первоначально запланированных пяти» ⁴⁸. В июле 1943 г. в Англии продолжала находиться только одна американская дивизия⁴⁹.

На средиземноморском театре Соединенные Штаты имели на 1 июля 1943 г. 9 дивизий и 4087 самолетов ⁵⁰.

Американские органы стратегического планирования рассматривали небольшие силы, накопленные в Англии, не для нанесения решающего удара весной 1943 г., а как «стратегический резерв на случай внезапного поворота событий на Восточном фронте» ⁵¹. Значительные силы союзники разбрасывали по второстепенным направлениям.

К началу ноября 1943 г. из 28 американских дивизий и 119 авиагрупп, находившихся на заморских театрах, только 7 дивизий и 39 авиагрупп были в Англии ⁵².

Основная часть сухопутных и военно-воздушных сил (62 дивизии и 143 авиагруппы) все еще находилась на территории США ⁵³.

Довести количество американских дивизий для проведения операции «Оверлорд» до 19 намечалось только к 1 мая 1944 г.

В начале июня 1943 г. комиссия военного министерства по изучению программы развертывания армии с целью ее сокращения представила доклад, в котором отмечалось, что предельный размер армии будет в значительной степени зависеть от исхода борьбы на советско-германском фронте. В середине июня Стимсон и Маршалл определили, что армия США должна иметь в своем составе в 1944 г. не свыше 90 дивизий и общую численность до 7 700 тыс. человек В ноябре 1943 г. Рузвельт утвердил эти цифры и, кроме того, общую численность вооруженных сил до 11 264 тыс. человек ⁵⁴.

США и Англия, используя разгром немецко-фашистских армий в битве под Курском и своп возросшие военные ресурсы на решающем стратегическом направлении, могли летом 1943 г. успешно форсировать Ла-Манш, нанести удары непосредственно по Германии.

На Тегеранской конференции Маршалл признал, что «у американцев вполне достаточно войск и военных материалов» ⁵⁵. Не было недостатка и в транспортных средствах. Однако второй фронт через Ла-Манш не был открыт и в 1943 г.

Бивербрук в конце июня 1943 г. обращал внимание на тот факт, что «существует реальная опасность, что мы (т. е. англо-американские союзники. — В. С.) будем тянуть и тянуть до тех пор, пока не будет пришита последняя пуговица на гетре последнего солдата...» ⁵⁶. Не исключено, продолжал Бивербрук, что могут появиться сроки открытия второго фронта, относящиеся к 1950 г.⁵⁷.

В 1943 г. продолжали действовать те же причины затягивания правящими кругами США и Англии второй мировой войны, что и в 1942 г. — причины политического, а не военного характера. После войны американский контр-адмирал Эффингтон писал: «Хотя Черчилль и заявил 3 сентября 1939 г. в палате общин, что «мы (англичане.— В. С.) сражаемся за освобождение всего мира от чумы нацистской тирании», истинная цель английского правительства в войне заключалась не в полном разгроме Германии, а в ослаблении ее до такого уровня, на котором можно было бы восстановить равновесие сил в Европе»⁵⁷. Это была традиционная политика английских империалистов, с которой были согласны правящие круги США. В соответствии с этой политикой неоднократно переносились сроки открытия второго фронта в Западной Европе. По расчетам английских политиков, Советский Союз должен был до предела истощить наступательные возможности Германии, а когда наступит решающий момент — выступить самим со свежими силами. Аналогичные расчеты строили правящие круги США.

Исходя из этих политических целей, англо-американское командование разрабатывало и осуществляло соответствующую военную стратегию непрямых действий против фашистской Германии.

Примечания:

¹ Переписка..., т. 1, стр. 60.

² Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 414.

³ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 237—238,

⁴ W. McNeill. America, Britain and Russia, p. 263.

⁵ Там же.

⁶ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 149,

⁷ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 54.

⁸ Там же, стр. 48.

⁹ Там же, стр. 54.

¹⁰ См. С. Ryan. The Longest Day, June 6, 1944. London, 1960, p. 27.

¹¹ См. Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 430.

¹² См. там же.

¹³ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 240—241

¹⁴ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 124.

¹⁵ В. Моntgоmеry. Normandy to the Baltic, p. 2.

¹⁶ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 578.

¹⁷ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 76.

¹⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 447.

¹⁹ См. там же, стр. 450.

²⁰ См. там же, стр. 451.

²¹ W. McNeill. America, Britain and Russia, p. 229.

²² См. там же.

²³ Tам жe

²⁴ W. MсEiwee. The Battle of D-Day, p. 26.

²⁵ W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 165.

²⁶ W. MсEiwee. The Battle of D-Day, p. 26.

²⁷ E. MсInnis. The War, Fifth Year, New York, 1945, p. 23.

²⁸ W. MсNeill. America, Britain and Russia, p. 220.

²⁹ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 61.

³⁰ Там же, с. 65.

³¹ Там же.

³² Ральф Ингерсолл. Совершенно секретно. Перев. с англ, М., Изд-во иностр. лит., 1947, стр. 69.

³³ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 64.

³⁴ Там же, стр. 68.

³⁵ S. Моrisоn. The Invasion of France and Germany 1944—1945, p. 8.

³⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 463.

³⁷ Там же.

³⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 463.

³⁹ Там же, стр. 464.

⁴⁰ См. Дж. Эрма н. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 70—71.

⁴¹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 80

⁴² См. там же.

⁴³ См. там же, стр. 202, 222, 87.

⁴⁴ R. Leighton and R. Coakley. Global Logistics and Strategy. P. 457

⁴⁵ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 222.

⁴⁶ См. там же.

⁴⁷ См. там же, стр. 88.

⁴⁸ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 37.

⁴⁹ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 222.

⁵⁰ См. там же.

⁵¹  Там же, стр. 156.

⁵² См. там же, стр. 336.

⁵³ См. там же.

⁵⁴ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 241.

⁵⁵ См. там же, стр. 335.

⁵⁶ Там же, стр. 426.

⁵⁷ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 415.

⁵⁸ См. там же, стр. 416.

⁵⁹ “United Stats Naval Institute Proceedings”, July. 1952

 

5. ОПЕРАЦИЯ БЕЗ РИСКА

Поражения немецко-итальянских войск в Африке и в особенности на советско-германском фронте зимой 1942/43 г. резко обострили внутриполитическое положение в Италии. В широких слоях итальянского народа усилилось стремление к миру. Нарастало открытое возмущение политикой правящих кругов, которые развязали преступную войну. Бывший германский военный атташе в Риме Ринтелен в своих донесениях в Берлин не скрывал, что «большинство итальянского населения не изъявляло желания продолжать непопулярную в народе войну. Число тех, которые желали продолжать войну на стороне немецкого союзника в надежде, что наступит еще один поворот в войне, было невелико»¹.

Недовольство разъедало также итальянскую армию и флот. Широко распространялись антифашистские настроения среди солдат и матросов. В тех же донесениях Ринтелена встречаются признания, что масса солдат после поражений на всех театрах военных действий, подобно итальянскому народу, мечтала только об одном — скорее закончить неудачную войну» ².

Особенно этот процесс стал развиваться с момента возвращения жалких остатков 8-й итальянской армии, разгромленной на советско-германском фронте в декабре 1942 г. Вестфаль отмечает тот факт, что немцам в Италии приходилось наблюдать «отвращение итальянского народа к фашистской партии и Муссолини» ³.

После разгрома в битве на Волге прежняя вера в мощь германской армии исчезла. Когда потрепанные остатки итальянского экспедиционного корпуса прибыли в Италию после ужасной катастрофы на Дону, ненависть к германскому союзнику начала прорываться наружу и в открытых формах распространялась на гитлеровцев, которые хозяйничали в Италии, как в завоеванной стране.

Усиление антифашистского движения народных масс, недовольных фашистским режимом, выразилось в активных действиях. Под руководством Итальянской коммунистической партии широко развернулось партизанское движение в стране.

Итальянская коммунистическая партия была единственной активной силой в стране, которая руководила борьбой народа против фашизма. К осени 1942 г. подпольные коммунистические ячейки имелись уже почти на всех основных промышленных предприятиях страны. В феврале 1943 г. в центральном органе Коммунистической партии — газете «Унита» был опубликован призыв ко всем трудящимся итальянцам начать вооруженную борьбу за мир и свободу. В начале марта было положено начало созданию Национального фронта действия, ведущую и организующую роль в котором играла Итальянская коммунистическая партия.

В марте 1943 г. всю Италию потрясли антифашистские и антивоенные демонстрации и митинги. На севере Италии, в городах Турине и Милане, вспыхнули забастовки на заводах и фабриках.

Большинство буржуазных антифашистских групп боялось революции и призывало ожидать освобождения со стороны англо-американских войск. Коммунистическая партия развернула подготовку к общенародному восстанию.

Революционная обстановка в Италии заставила американо-английское командование спешно, в мае 1943 г., утвердить план высадки своих войск в Италии, чтобы не опоздать с оказанием помощи реакционным силам в стране. Со стороны итальянских вооруженных сил англо-американские союзники не могли встретить и не встретили серьезного сопротивления. Они были осведомлены о назревавшем внутриполитическом кризисе фашистского режима в Италии.

Соотношение сил позволяло провести десантную операцию без риска. К июлю 1943 г. на острове Сицилия находилась 6-я итальянская армия в составе 9 дивизий (4 пехотные, 5 дивизий береговой охраны, отдельный полк и 50 танков). В оперативное подчинение итальянского командующего были переданы две немецкие дивизии: танковая «Герман Геринг» и 15-я моторизованная. В это время на советско-германском фронте действовали 232 дивизии фашистской коалиции в Европе, из них 196 были немецко-фашистскими (в том числе 26 танковых и моторизованных)⁴.

Дивизии береговой охраны были сформированы в конце 1942 г. и укомплектованы старыми возрастами или физически слабыми людьми. Они были недостаточно вооружены и не имели необходимой военной подготовки. По оценке Бадольо, «эти дивизии не имели никакого боевого значения».

В южной части острова, где намечалась высадка англо-американских войск, на фронте протяженностью 260 км в первом эшелоне оборонялись лишь незначительные силы противника — две итальянские дивизии и отдельный полк береговой обороны. Всего на острове Сицилия итальянских войск насчитывалось: в сухопутных частях — 200 тыс. человек, в нестроевых службах и на аэродромах — 24 тыс. человек.

Две немецкие дивизии находились во втором эшелоне. Некомплект этих дивизий, по английским данным, достигал 25%. Большая часть немецкой танковой дивизии «Герман Геринг» действовала ранее в Тунисе, где и была разгромлена. Но часть ее осталась на континенте и была развернута в дивизию того же названия. Два немецких парашютных полка были переброшены из Франции уже после начала вторжения союзников в Сицилию. Общая численность немецких войск в Сицилии была незначительная — 25 тыс. человек. Немецких танков насчитывалось 100 единиц. Итало-немецкие войска имели всего около 500 артиллерийских орудий.

В обороне острова Сицилия итальянский флот участия не принимал. Итальянские боевые корабли ввиду подавляющего количественного и качественного превосходства объединенных англо-американских военно-морских сил на Средиземном море были переведены в северные удаленные базы (Специя, Таранто). Англичане мало надеялись на выход их в море.

Общее количество исправных итало-немецких самолетов на острове Сицилия не превышало 240 машин, из них 80 итальянских. Немецкая авиация состояла из 60 Ю-88 и 100 ФВ-190. Эти цифры являлись максимальными. Собственно, итальянские воздушные силы на острове Сицилия не учитывались англичанами, ввиду их малой численности и полной пассивности. В течение апреля — июня 1943 г. наблюдались лишь единичные полеты итало-немецких самолетов-разведчиков в восточной части Средиземного моря. Вестфаль отмечает в своих мемуарах, что, по сути дела, итало-немецкой «авиации на данном театре военных действий не было» ⁵ и, что это именно так, англо-американские союзники «прекрасно знали...»⁶.

Для вторжения на остров Сицилия англо-американское командование выделило 13 дивизий и 3 бригады (478 тыс. человек) в составе 7-й американской и 8-й английской армий, имевших 600 танков и около 2 тыс. орудий.

8-й армией (семь дивизий) командовал Монтгомери, а 7-й армией (шесть дивизий) — Паттон. Обе эти армии составляли 15-ю группу армий под командованием Г. Александера.

Верховный главнокомандующий Эйзенхауэр имел также полное превосходство в воздухе и на море. Военно-воздушные силы союзников насчитывали 4 тыс. боевых и 900 транспортных самолетов.

Высадку обеспечивали 3200 боевых кораблей и вспомогательных судов различного назначения, в том числе 6 линкоров, 4 авианосца, 30 крейсеров, свыше 100 эсминцев и корветов.

Налицо были все предпосылки для быстрой победы.

На морских подступах к острову Сицилия находится остров Пантеллерия. Этот остров был превращен в современную крепость с подземными ангарами с гарнизоном в 12 тыс. человек, 40 батареями и большим количеством истребительных эскадрилий⁷. Когда к острову приблизилась англо-американская армада кораблей и в воздухе появились сотни самолетов союзников, итальянскому командующему был послан ультиматум о капитуляции. Последний послал Муссолини телеграмму, в которой сообщал о невозможности оказать сопротивление по причине недостатка пресной воды.

В момент капитуляции население и гарнизон острова находились в пещерах, которые надежно укрывали от воздушных налетов, а положение с пресной водой «было уже не столь безнадежным» ⁸.

С 18 мая союзная авиация систематически бомбила итальянские аэродромы и военно-морские базы.

Посадка войск и погрузка боевой техники на суда проходила, в различных портах, находившихся от южного побережья Сицилии на расстоянии от 450 до 4000 км (английские войска в Англии, Порт-Саиде, Александрин, Хайфе, Бенгази и Триполи; американские в Оране, Алжире, Бизерте, Тунисе, Сфаксе и Сусе).

При переходе морского десанта морем воздушная разведка противника отсутствовала. Авиация противника «почти не производила налетов на суда, которые следовали в районы высадки» ⁹.

Высадка десанта 10 июля 1943 г. под прикрытием авиации и корабельной артиллерии, по английским источникам, «повсюду прошла успешно» ¹⁰. По американским данным, союзники также «не встретили никаких затруднении при высадке десанта»¹¹.

Немецкая авиация «оказалась беспомощной...» ¹². Это не вызывает удивления, так как в течение 10 июля лишь одни союзные истребители совершили 1092 самолето-вылета с целью прикрытия своих войск и судов¹³.

Итальянские войска, сообщают английские историки Ричардс и Сондерс, «почти не оказывали нам никакого сопротивления» ¹⁴. Не расходится с ними американский историк Мэтлофф. Он пишет, что «десантная операция в целом протекала без серьезного противодействия со стороны противника» ¹⁵.

В последующем немецко-фашистские войска, усиленные 29-й моторизованной дивизией, вели сдерживающие бои, медленно отходя к Мессинскому проливу. Со стороны союзников действовали 10 дивизий, в том числе одна танковая, и 2 танковые бригады. Флот и авиация союзников безраздельно господствовали на море и в воздухе.

25 июля под ударами народных масс пал фашистский режим в Италии. Это событие ускорило развал 6-й итальянской армии. Большая часть девяти итальянских дивизий сдалась в плен без боя.

17 августа немецкие войска переправились на южную оконечность Апеннинского полуострова, «захватив с собой военную технику»¹⁶. Кессельринг подтверждает вывод Вестфаля. Он пишет, что немецкие войска эвакуировались с острова, «захватив с собой боевую технику и оружие» ¹⁷.

Английский военный историк Кеннеди ограничивается общей ссылкой на тот факт, что превосходство союзников в воздухе фактически «не помешало немцам вывести все силы с острова» ¹⁸.

Американские данные уточняют: «Все немецкие войска, находившиеся на Сицилии и насчитывавшие более 60000 человек, были эвакуированы в Италию» ¹⁹.

На острове в это время находилось свыше 168 тыс. американских и столько же английских войск²⁰. Союзники могли помешать немцам переправиться на полуостров. Однако они этого не сделали.

Сицилийская операция происходила в столь благоприятных условиях, что нередко напоминала (особенно на морском театре) скорее маневры с обозначенным «противником», чем боевую операцию.

Эйзенхауэр утверждает, что вторжение в Сицилию было якобы неожиданным. Этим он объясняет исключительно благоприятные условия высадки и действий на острове. Бывший главнокомандующий немецкими войсками в Италии (май 1943 г.) Кессельринг обвиняет Эйзенхауэра в фальши. Он пишет, что державы оси «были полностью в курсе развития событий»²¹. Ринтелен также утверждает, что «высадка союзников на остров Сицилия не была неожиданностью» ²².

Исключительно благоприятные условия для проведения Сицилийской операции объясняются тем, что все внимание германского верховного командования было приковано к Курскому выступу, где развернулось гигантское сражение 1943 г. Немецкие резервы перебрасывались в район Курска, где решалась судьба немецко-фашистского стратегического плана на лето 1943 г.

Английские военные историки Ричардс и Сондерс утверждают, что захват Сицилии был «выдающимся достижением...²³. Бесспорно, что сильные стороны вооруженных сил США и Англии в ходе подготовки и проведения десантной операции на острове Сицилия выявились в следующем: подавляющее количественное и техническое превосходство над ограниченными итало-немецкими ресурсами, тщательная подготовка, умелая организация перехода десантов морем, быстрая высадка значительных сил и средств на побережье, обеспечение десантной операции с моря и воздуха большими силами прикрытия.

В то же время следует отметить, что в силу отсутствия серьезного сопротивления противника в течение всего хода военных действий на острове Сицилия полной боевой проверки англо-американские вооруженные силы в этой операции не прошли.

Фронтальное вытеснение немецких войск на северное побережье острова с военной точки зрения не было оправдано, так как позволило немецкому командованию «успешно эвакуировать из Сицилии большую часть своих войск» ²⁴. Английские военные историки Ричардс и Сондерс задают вопрос: «Можно ли было предотвратить отход немцев с острова?» ²⁵. И отвечают без пояснения: «На это нельзя дать положительный ответ»²⁶.

О возможности положительного ответа свидетельствуют следующие факты. В условиях полного господства союзной авиации в воздухе, а флота на море американо-английские морские десанты могли одновременно высадиться и на северном побережье Сицилии, что привело бы к решительным результатам в короткие сроки. Однако это сделано не было. Союзники не попытались также высадиться в Калабрии до окончания кампании в Сицилии. По мнению бывшего командующего 10-й немецкой армией в Центральной Италии Витингофа, союзники «вполне могли преодолеть сопротивление полутора немецких дивизий в Калабрии. В этом случае немецкие войска на Сицилии оказались бы отрезанными от источников снабжения и, что еще более важно, эвакуация немецких войск из Сицилии была бы невозможной. Без этих войск немецкое командование не стало бы пытаться оказывать сопротивление в Южной и Центральной Италии» ²⁷. Но и это сделано не было.

Не только с острова Сицилия, но и с островов Сардиния и Корсика «к концу сентября на континент были доставлены все войска со всем вооружением, автомашинами и даже с большим . количеством взятых со складов боеприпасов»²⁸. Почти 35 тыс. немецких солдат и офицеров почти беспрепятственно перевозились транспортными судами²⁹. Вестфаль выражает удивление, «почему противник допустил, чтобы войска общей численностью почти в корпус в полном боевом снаряжении возвратились на континент и значительно усилили там оборону. Он располагал всеми средствами, чтобы воспрепятствовать этому»³⁰. Однако это также не было сделано.

Сицилийская операция явилась очередным удобным предлогом для того, чтобы уклониться от открытия второго фронта в Западной Европе. Английское военно-морское командование не препятствовало проходу в Черное море судов держав оси и не собиралось в 1943 г. что-либо предпринять для нарушения морских коммуникаций противника в этой части Средиземного моря.

В буржуазной историографии создастся преувеличенное представление о значении Сицилийской кампании для хода второй мировой войны. Лиддел Гарт в 1954 г. писал, что захват Сицилии позволил приблизиться к «каблуку» Апеннинского полуострова, который якобы являлся «ахиллесовой пятой Германии с катастрофическими для нее последствиями»³¹.

Этот же тезис повторил английский историк Янг в 1966 г. Он пишет, что «Сицилийская кампания была смертельным ударом для сил оси» ³².

А. Кларк дошел до вершин нелепости утверждениями, что после высадки в Сицилии «Гитлер отдал приказ прекратить операцию своих войск под Курском» ³³, а «ОКВ фактически перестал заниматься вопросами Восточного фронта» ³⁴.

От представителей союзного командования на средиземно-морском театре военных действий прямые утверждения о втором фронте в Италии исходили еще в ходе войны. Начальник штаба английского флота восточной части Средиземного моря командор Дендас, например, сделал заявление, в котором пытался представить Сицилийскую операцию как «открытие второго фронта». И в настоящее время эта фальсификация не исчезла со страниц реакционных изданий. Так, например, английский историк Макэлви утверждает, что «выдающиеся успехи англо-американских войск в Северной Африке и захват Сицилии явились настоящим вторым фронтом» ³⁵. Западногерманский историк Хубач высадку в Сицилии называет как «открытие второго фронта в Италии» ³⁶.

Какой же это был второй фронт, если в ходе Сицилийской операции оказались втянутыми в боевые действия всего четыре немецко-фашистские дивизии. Сицилийская операция не привлекла большого внимания со стороны германского верховного командования. На начальной стадии операции «германское командование решило не давать серьезных боев на крайнем юге» ³⁷. Этим прежде всего объясняется тот факт, что потерн американо-английских войск в Сицилии были весьма ничтожны. Комендант учебного центра Кабрет (на западном берегу Суэцкого канала в 110 км от Порт-Саида), созданного для подготовки морских десантов, сказал, что потерь на учениях было больше, чем при фактической высадке морского десанта в Сицилии. Да и в ходе операции потери не были значительными. 14 августа Г. Батчер записал в дневнике, что потери американских войск к середине августа 1943 г. составили всего 6385 человек, из них 1135 убитыми, 1000 пропавшими без вести и 4250 ранеными.

То же можно сказать и о немецких потерях. Йодль 7 ноября 1943 г. перед закрытой аудиторией заявил, что «с момента эвакуации островов мы понесли незначительные потери в людях и технике»³⁸.

Действия американо-английских войск на острове Сицилия, а затем и в Южной Италии не могут рассматриваться как второй фронт. Сицилийская операция англо-американского командования, проводившаяся, так же как и Северо-Африканская, далеко от жизненных центров фашистской Германии, не оказала влияния на ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте.

Примечания:

¹ E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 196.

² Там же, стр. 198.

³ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 215.

⁴ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Т. 3. М., Воениздат, 1961, стр. 248.

⁵ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 256.

⁶ Там же.

⁷ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 256.

⁸ Там же.

⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 420.

¹⁰ Там же, стр. 421.

¹¹ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 150.

¹² Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 421.

¹³ См. там же

¹⁴ Там же, стр. 422.

¹⁵ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 203.

¹⁶S. Wеstрhа1. Heer in Fesseln, S. 221.

¹⁷ A. Kesselrine. Oedanken zum Zweiteu Weltkrieg, S. 100.

¹⁸ J. Kennedy. The Business of War, p. ЭТ0.

¹⁹ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 159.

²⁰ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 204.

²¹ A. Kesselrine. Oedanken zum Zweiteu Weltkrieg, S. 100.

²² E. Rintelen. Mussolini als Bundesgenosse, S. 207.

²³ Д. Pичapдс. X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр, 426.

²⁴ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 426.

²⁵ Там же.

²⁶ Там же.

²⁷ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 159.

²⁸ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 234.

²⁹ См. там жe.

³⁰ Tам же, S. 235.

³¹ Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 401.

³² P. Young. World War 1939—1945, p. 287.

³³ A. Clark. Barbarossa, p. 385.

³⁴ Tам же, p. 361.

³⁵ W. Me Elwee. The Battle of D-Day, p. 24.

³⁶ W. Hubatsch. Kriegswende 1943. Darmstadt, 1966, S. 144.

³⁷ J. Kennedy. The Business of War, p. 300.

³⁸ «Совершенно секретно. Только для командования!» Документы и материалы, стр. 543.

 

6. ПЛАНИРОВАНИЕ НА КОНФЕРЕНЦИИ В КВЕБЕКЕ (август 1943 г.) ЭКСТРЕННОЙ ДЕСАНТНОЙ ОПЕРАЦИИ ЧЕРЕЗ ЛА-МАНШ НА СЛУЧАЙ НЕОЖИДАННО БЫСТРОГО ПОРАЖЕНИЯ ГЕРМАНИИ

Успех операции «Хаски» способствовал согласованию дальнейших совместных действий союзников на средиземноморском театре.

Прежде всего союзные военные руководители констатировали, что они «уже вплотную приступили к вторжению на континент через «мягкое подбрюшье» Европы»¹. Затем последовали выводы о том, что иного выхода нет, как развить успех у «носка», «ступни» или у «пятки» итальянского «сапога».

17 июля начальник отдела театров военных действий оперативного управления штаба армии США генерал Хэлл выступил с рассуждениями о том, что наметившийся теперь успех союзников на средиземноморском театре должен быть использован и что это может быть осуществлено «только за счет сил, сосредоточиваемых в Англии»². Решение должно заключаться в том, продолжал Хэлл, чтобы «сосредоточить наши усилия именно на Средиземноморском театре» ³.

Аналогичные соображения изложили в документе от 25 июля 1943 г. старшие представители армии и военно-воздушных сил США в комитете стратегического планирования Бесселл и Линдей. Их аргументация сводилась к тому, что «сначала следует вывести Италию из войны, а уже потом сосредоточить главные усилия на форсировании Ла-Манша»⁴.

Хэлл излагал лишь то решение, с которым Стимсон поехал в том же месяце в Лондон для переговоров с Черчиллем. В Лондоне Черчилль и Стимсон уже в деталях обсудили «вторжение на континент через Балканы...»⁵. Во время этих переговоров не только Черчилль, но и Стимсон искали «пути освобождения британского и американского правительств от обязательств вторжения во Францию будущей весной (весной 1944 г.- В. С.)»⁶.

Английские руководители убеждали американцев в том, что продвижение вверх по итальянскому «сапогу» «вполне обеспечивает успех операции по форсированию Ла-Манша»⁷. Они создавали иллюзию значительной переброски немецких сил из Франции в Италию, что должно было облегчить форсирование Ла-Манша.

Американские руководители опасались мрачной перспективы — увязнуть на горном театре военных действий и тем самым опоздать с форсированием Ла-Манша в случае неожиданно быстрого приближения Красной Армии к границам Германии.

19 июля 1943 г. Стимсон в разговоре с Маршаллом обратил внимание, что в любом из трех вариантов высадки на юге Апеннинского полуострова таится опасность ввязаться в затяжное, медленное наступление вверх по итальянскому «сапогу», которое может вовсе похоронить операцию по форсированию Ла-Манша. Маршалл разделял эти опасения. Тем не менее оба они соглашались на расширение операций на средиземноморском театре. Одну из причин можно было обнаружить в высказываниях планирующих органов, относящихся к этому времени, которые «подчеркивали, что расширение операций на средиземноморском театре соответствует такому стратегическому курсу, при котором СССР и Германия должны будут и дальше уничтожать друг друга на фронте, тогда как Соединенные Штаты и Англия ограничатся лишь расшатыванием германской военной машины посредством рейдов, операций с ограниченной целью, диверсий и стратегических бомбардировок» ⁸.

В то время как англо-американские союзники разрабатывали планы по дальнейшему затягиванию второй мировой войны, на советско-германском фронте происходили сражения, закрепившие коренной перелом в ходе второй мировой войны в пользу антигитлеровской коалиции.

Летом 1943 г. немецко-фашистское командование решило взять реванш за разгром на берегах Волги. Район Курска был выбран местом нанесения главного удара. Советское командование раскрыло замысел врага и предприняло соответствующие контрмеры.

Всего для проведения операции «Цитадель» гитлеровское командование сосредоточило 50 дивизий (до 900 тыс. солдат и офицеров), до 10 тыс. орудий и минометов, около 2700 танков и свыше 2 тыс. самолетов Основные силы гитлеровской военной машины по-прежнему находились на советско-германском фронте (свыше 71%).

Гитлеровское командование решило окружить и уничтожить советские войска в районе Курска и создать тем самым предпосылки для наступления на Москву. Однако попытка немецко-фашистского командования наступлением под Курском летом 1943 г. взять реванш за разгром в битве на Волге, захватить стратегическую инициативу и тем самым повернуть ход войны в свою пользу окончилась новым крупным поражением немецко-фашистских войск.

Победа Советской Армии под Курском имела решающее значение для всей второй мировой воины. Советская Армия окончательно, до конца войны, закрепила за собой стратегическую инициативу и развеяла фашистскую легенду о сезонности своих успехов.

7 ноября 1943 г. начальник оперативного управления вермахта (вооруженных сил) Йодль в докладе для высшего офицерского состава о стратегическом положении накануне пятого года войны заявил: «Инициатива полностью перешла к противнику, поэтому рейх и европейские страны, сражающиеся на стороне Германии, вынуждены перейти к обороне»⁹.

Победа советских войск в битве на Волге опрокинула «прежнюю уверенность (правящих кругов США и Англии.— В. С.), что к концу 1942 г. Красная Армия будет серьезно ослаблена»¹⁰. А когда немецко-фашистские войска под ударами Советской Армии стали откатываться на Запад, в США и Англии начали понимать, что «Россия выиграет войну без нас и вовсе не нуждаясь в нашей помощи» ¹¹. Эта перспектива встревожила правящие круги США и Англии, и Черчилль начал проявлять интерес к проблемам вторжения на континент.

В августе 1943 г. правящие круги США и Англии созвали конференцию в Квебеке, на которой был рассмотрен вопрос о вторжении в Европу через Ла-Манш, в том случае если Советская Армия неожиданно быстро окажется у границ Германии. Конференция под условным названием «Квадрант» продолжалась с 14 по 24 августа. Леш в своих мемуарах отмечает, что на этой конференции английские руководящие деятели высказались за то, чтобы не предпринимать вторжения через Ла-Манш «до тех пор, пока Германия не потерпит краха под нажимом России и в результате воздушных налетов союзников»¹². А пока этого еще нет, продолжали англичане, следует отдать предпочтение военным действиям на средиземноморском театре перед всеми другими операциями.

Касаясь воздушных налетов, Маршалл подчеркнул значение совместного американо-английского авиационного наступления на территорию Германии. В то же время он отметил, что «конечный его итог оставался сомнительным...»¹³.

В отношении английского условия ожидать краха Германии американские представители не возражали, но выразили опасение, как бы не опоздать в Западную Европу. Поэтому Рузвельт, не считаясь с английской оценкой обстановки, допускавшей возможность ожидания, в своем наставлении военным руководителям предупредил, что американские войска должны быть готовы «выйти к Берлину одновременно с советскими войсками» ¹⁴.

Находясь под впечатлением грандиозных успехов советских войск, американские руководители были готовы отказаться от района Средиземного моря как основного театра войны, лишь бы своевременно высадиться в Северной Франции. Они предложили англичанам в необходимый момент придать операциям на средиземноморском театре вспомогательную роль и подчинить их интересам обеспечения успеха в проведении операции «Оверлорд».

Перспектива оказаться в Западной Европе позади американцев не устраивала Черчилля, и участники конференции договорились о совместной операции через Ла-Манш под условным названием «Оверлорд». Военные решения «включали подтверждение, что 1 мая 1944 г. явится датой высадки десанта в Нормандии»¹⁵. Союзники пришли к согласию относительно того, что все остальные операции должны проводиться с учетом своевременного переключения сил и средств для проведения именно этой операции.

В качестве экстренной высадки союзных войск через Ла-Манш американский комитет начальников штабов рекомендовал принять план под названием «Рэнкин». Этот план предусматривал высадку союзных войск раньше, чем планировалось начать операцию «Оверлорд», и являлся как бы новым вариантом операции «Следжхаммер».

Ввод в действие плана «Рэнкин» предусматривался в результате такой крупной неудачи немецкого командования на Восточном фронте, которая неожиданно быстро приблизила бы Красную Армию к границам Германии. Англо-американская стратегия учитывала, что в июле —августе 1943 г. Красная Армия «окончательно открыла путь русскому наступлению в Центральную Европу»¹⁶.

Объединенный комитет начальников штабов одобрил план «Рэнкин» и решил периодически возвращаться к его обсуждению в свете стратегической обстановки в Западной Европе.

17 августа Черчилль, сделав уступки американцам, предложил принять в качестве запасного варианта плана «Оверлорд» осуществление операции «Юпитер» (вторжение в Северную Норвегию), которую он давно вынашивал. Американские военные руководители в свою очередь в принципе не возражали, чтобы в случае благоприятной обстановки отложить операцию «Оверлорд» и провести операцию «Юпитер».

Соглашения в Квебеке все же не были окончательными. Дальнейшие события показали, что «вопрос о роли средиземноморского театра не получил окончательного разрешения»¹⁷. Соглашения в Квебеке носили формальный и компромиссный характер. Участники конференции понимали, что Черчилль «одобряет операцию «Оверлорд» в принципе...» ¹⁸. Но по-прежнему он «решительно не желает принять ее как операцию, намеченную на определенный срок...» ¹⁹.

Решения, принятые в Квебеке, не снимали угрозы срыва вторжения на Европейский континент даже в 1944 г. От Черчилля ожидали нового потока различных аргументов и уговоров в пользу стратегии ожидания. Действительно, вскоре он снова поднял перед американскими руководителями целый ряд вопросов, которые касались масштабов наступательных действий в Италии и проведения операций в восточной части Средиземного моря. Американцы в свою очередь подняли вопрос о Южной Франции как связующем звене между европейским и средиземноморским театрами.

В поддержку Черчилля включился премьер-министр Южно-Африканского Союза Смэтс. 9 сентября он предложил, чтобы военные действия «были энергично продолжены в Италии и на Балканах вместо принятого в настоящее время плана вторжения через Канал»²⁰. Фактический ход событии свидетельствовал о том, что американцы и англичане согласованно продолжали расширять масштабы военных действии в бассейне Средиземного моря. Девизом не опоздать в Западную Европу, но и ничего не упустить в бассейне Средиземного моря руководствовались в одинаковой степени правящие круги США и Англии.

За внешним фасадом споров и расхождений между ними по вопросу открытия второго фронта через Ла-Манш крылось нежелание американских руководителей защищать британские интересы в бассейне Средиземного моря.

Таким образом, на протяжении всего 1943 года англо-американские союзники продолжали проводить стратегию булавочных уколов на периферии Европы. Они много делали на словах и на бумаге, но на деле ничего не осуществили на жизненно важном для Германии стратегическом направлении. Форсирование Ла-Манша было перенесено на весну 1944 г., причем и этот новый срок был неопределенным.

Политические и военные руководители США и Англии были едины в том, что осуществление плана форсирования Ла-Манша должно произойти не раньше, чем обнаружится заметное ослабление способности Германии оборонять Западную Европу от ударов Красной Армии.

Имелись все возможности для осуществления прямых действий против Германии, предусмотренные планами «Болеро» и «Раундап».

Американский историк Палстон пришел р убедительному выводу, что «общее количество потерь, понесенных на малых театрах военных действий, составило такую цифру, которая не была бы больше, если бы была достигнута быстрая победа в Европе» ²¹. Но правящие круги США и Англии не были заинтересованы в скорейшем разгроме Германии. Они были более заинтересованы в восстановлении «равновесия сил в Европе» в послевоенный период.

Расширение военных действий на малых, то есть второстепенных, театрах, и в первую очередь средиземноморском, не Могло дать решающих результатов. Правящие круги США и Англии это хорошо понимали. Например, Бивербрук в конце июня 1943 г. писал Г. Гопкинсу, что когда любая из целей (вторжение в Италию, в Северную Норвегию, высадка в Южной Греции) будет достигнута, «то все равно война еще не будет выиграна, поскольку главным объектом должна служить сердцевина оккупированной немцами Европы»²².

Средиземноморская стратегия как нельзя лучше соответствовала политическим целям правящих кругов США и Англии, так как позволяла уклониться от решительных действий против главного объекта — Германии, завоевание которого решало исход войны.

Политическую направленность «балканского варианта» признает Эйзенхауэр в своей книге «Крестовый поход в Европу». Он пишет, что аргументация в пользу «балканского варианта» «носила скорее политический, нежели военный характер»²³. Политические цели, заложенные в этом плане, он относит к Черчиллю. В действительности же правящие круги США и Англии в одинаковой мере были заинтересованы в политических аспектах этого плана.

В течение долгого времени американская буржуазная историография выставляла Черчилля как единственного автора «балканского варианта». Это утверждал, например, Эллиот Рузвельт, автор известной советскому читателю книги «Его глазами».

Факты же говорят о том, что правящие круги США также стремились проникнуть через Италию на Балканы таким же образом, как они сделали это в Северной Африке.

Рузвельт на совещании 10 августа 1943 г., обсуждая переговоры Стимсона в Лондоне, добавил, что английское министерство иностранных дел опасалось, как бы Балканы не попали под влияние Советского Союза, и именно поэтому англичане хотели «оказаться на Балканах первыми»²⁴. Однако правящие круги не только Англии, но и США стремились воспрепятствовать освобождению Балканских стран Советской Армией, сохранить в этих странах реакционные режимы и не дать развернуться творческой революционной инициативе народных масс. Они в одинаковой степени стремились сохранить старые и закрепить за собой новые контрольные позиции в районе Средиземного моря и на Ближнем Востоке.

На протяжении всей второй мировой войны «определенные реакционные силы никогда не отказывались от враждебных антисоветских махинаций» ²⁵. Такие силы действовали не только в Англии, но и в США. Они выявлялись и в военной сфере. В комментариях политического комитета оперативного управления штаба армии США от 23 января 1943 г. говорилось следующее: «Так как мы становимся сильнее, мы можем позволить себе в своих же интересах усилить свое политическое влияние на союзников. Настало время вести откровенные переговоры с русским премьером»²⁶. В том же году английские военные руководители, отражая взгляды правящих кругов на послевоенный политический курс, высказывались в том смысле, что «единственная великая держава, которую следовало считать возможным врагом,— Россия» ²⁷.

Эти высказывания представляют собой интерес в том отношении, что они были связаны с усиливавшейся тенденцией к энергичному использованию военной мощи для реализации политических целей войны. Уже и ходе войны закладывались основы послевоенного курса западных держав. Требование откровенных переговоров, содержавшееся в документе политического комитета, было направлено к осуществлению основного принципа американского империализма: «Говорить мягко, а в руках держать большую дубинку» ²⁸.

В 1943 г. правящие круги США пришли к выводу, что такое время еще не наступило, ибо план «Оверлорд» предусматривал, что «для обеспечения полного успеха операции нужно, чтобы СССР по-прежнему продолжал оттягивать на себя основную массу вооруженных сил Германии»²⁹. Вследствие этого усилия правящих кругов США были направлены главным образом к тому, чтобы «продолжать стимулировать военные усилия СССР помощью по ленд-лизу...» ³⁰. В то же время правящие круги США продолжали сдерживать эту помощь. Они не хотели способствовать Красной Армии в достижении быстрого перевеса над гитлеровской армией по вооружению и боевой технике, стремились лишь удержать СССР в качестве активного участника войны.

Преследуя цели добиться «равновесия сил» на советско-германском фронте, англо-американское командование в марте 1943 г. отложило конвои по северному маршруту. В апреле главным образом под предлогом подготовки к Сицилийской операции союзники решили «вовсе прекратить проводку конвоев в СССР»³¹. Морские перевозки по северному маршруту были возобновлены лишь в ноябре 1943 г.

На Московской конференции в октябре 1943 г. Черчилль через Идена предупредил Советское правительство о том, что откладывание операции «Оверлорд» может оказаться необходимым, если кампания в Италии не будет развиваться удовлетворительно. Этот шаг был предпринят не без согласия американского правительства и означал, что Советский Союз должен полагаться на собственные силы.

В 1943 г. реакционные силы в США и Англии не оставляли своих попыток взорвать изнутри антигитлеровскую коалицию путем заключения сепаратного мира с германскими монополиями, чтобы тем самым влить германским милитаристам новые силы для продолжения войны с Советским Союзом.

В конце ноября 1942 г. в Цюрих (Швейцария) прибыл руководитель бюро стратегической службы Аллен Даллес с заданием установить контакт с теми германскими монополистами, которые имели давние связи с правящими кругами США. Информация, которую он посылал в Вашингтон о положении дел в Европе, отличалась безоговорочной, глубокой и ясно осознанной враждебностью к Советскому Союзу. В декабре 1942 г. германский дипломат фон Хассель получил от представителя американской разведки Брюса Хоппера сведения о том, что возможно заключить мир с США. Тайные переговоры сводились к следующему: устранить Гитлера и его окружение, поставить у власти группу монополистов и милитаристов, пользующуюся доверием у западных держав, и немедленно заключить с западными державами мирное соглашение. Это был план «дворцового переворота» с целью предотвратить полнее крушение германского империализма.

На протяжении всего 1943 года продолжались неофициальные мирные зондажи американских инстанций, которые в особенности были предприняты германскими представителями в Турции. Эти зондажи привели к тому, что гитлеровское руководство ясно поняло, что англо-американские «союзники не считают требование безоговорочной капитуляции чем-то незыблемым»³².

В 1947 г. стали известны сенсационные факты о сотрудничестве американской разведки в Турции с немецкой разведкой.

Оказалось, что начальник американской секретной службы в Турции Ирль в 1943 г. предложил агенту гитлеровской разведки Гетцу передать военному командованию США шпионскую сеть, направленную против Советского Союза. Финансирование этой сети проводилось Гетцем. Взамен Гетцу обещали американское покровительство и защиту от правосудия. От Ирля Гетц узнал, что высшие руководители армии США заинтересованы, в том числе и Эйзенхауэр, чтобы как можно больше обескровить Красную Армию. Особенно это стремление проявилось с их стороны после разгрома немецких армий в битве на Волге, когда поражение фашистской Германии в войне стало неотвратимым.

Германские империалисты вели переговоры не только с американскими инстанциями. Гёрлиц утверждает, что бывший обер-бургомистр Нюрнберга Герделер, которого германские монополисты намечали на пост рейхсканцлера, через посредство шведского банкира Валленберга осенью 1943 г. установил контакт с Черчиллем. Черчилль дал понять, что он склонен отказаться от требования безоговорочной капитуляции, если будет создано правительство Бека — Герделера.

Реакционные силы США и Англии настойчиво требовали от германских монополистов замены Гитлера, ввиду того что он потерял всякий внешпеполитический кредит.

В качестве представителя германских монополистов в состав заговорщиков вошел обер-бургомистр Нюрнберга Герделер. В военную часть группы заговорщиков входили бывший начальник германского генерального штаба генерал-полковник Бек, генерал-фельдмаршал Витцлебен, начальник управления военной разведки и контрразведки адмирал Канарис, его помощник генерал Остер и др. Взоры заговорщиков были устремлены на Запад. Основная ставка делалась на сговор с реакционными силами в Англии и США, непосредственную связь с которыми участники заговора установили через представителя бюро внешних сношений германской евангелической церкви Ганса Шенфельда.

Первая попытка заговорщиков физически устранить Гитлера окончилась неудачей. Агенты Канариса и Остера применили английскую бомбу с часовым механизмом, поместив в самолет, на котором Гитлер 13 марта 1943 г. прилетел в штаб центральной группы армий. Взрыв должен был произойти во время обратного рейса. Гитлер улетел, но бомба не взорвалась по причине неисправного детонатора.

В то время как реакционные силы в США и Англии плели антисоветскую паутину, усилия народов этих стран были направлены к дружбе с советским народом, к укреплению единства антигитлеровской коалиции. Простые люди США и Англии с восхищением следили за героической борьбой советского народа и его Вооруженных Сил, несших на своих плечах всю тяжесть борьбы против гитлеровских полчищ. Американские и английские солдаты горели желанием нанести прямые удары по фашистскому зверю непосредственно в его логове.

Примечания:

¹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 216.

² Там же, стр. 220.

³ Там же, стр. 221.

⁴ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 222.

⁵ Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 373.

⁶ Там жe.

⁷ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 218.

⁸ Там же, стр. 236.

⁹ См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941— 1945 гг. Краткая история, стр. 234.

¹⁰ W. McNeill. America, Britain and Russia, p. 264.

¹¹ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 231.

¹² W. Leahy. I was there, p. 189.

¹³ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 284.

¹⁴ Там же, стр. 284.

¹⁵ W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 168.

¹⁶ M. Mackintosh. A History of the Soviet Armed Forces. p. 205

¹⁷ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 309.

¹⁸ Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 456,

¹⁹ Там же.

²⁰ W. Churchill. The Second World War. Vol. V, 1952. p. 116.

²¹ W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 151.

²² Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 415

²³ D. Eisenhower. Crusade in Europe, p. 283.

²⁴ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 278.

²⁵ «Правда», 4 октября 1957 г.

²⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 354

²⁷ J. Kennedy. The Business of War, p. 304.    _%

²⁸ T. Bailey. A Diplomatic History of the American People. New York, 1955, p. 548!

²⁹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 229,

³⁰ Там же, стр. 74.

³¹ Там же, стр. 78.

³² W. Gorlitz. Der deutsche Generalstab. S. 634

 

7. ВЫСАДКА СОЮЗНИКОВ НА ЮГЕ АПЕННИНСКОГО ПОЛУОСТРОВА И ПОСТЕПЕННОЕ ВЫТЕСНЕНИЕ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК В ЦЕНТРАЛЬНУЮ ИТАЛИЮ

Поражение немецко-фашистских войск под Курском оказало непосредственное влияние на усиление всенародного движения в Италии против фашизма. Итальянские промышленные и финансовые монополии в союзе с монархией решили избавиться от главы фашистского правительства Муссолини путем «дворцового переворота», чтобы сохранить свое господство в стране и предотвратить взрыв народного негодования. 25 июля Муссолини был арестован и заменен маршалом Бадольо. На другой день Бадольо послал в Берлин телеграмму о том, что война продолжается. Полная ликвидация фашизма не входила в расчеты крупной итальянской буржуазии, боявшейся организованного и последовательного выступления народа.

26 июля состоялось совещание у Гитлера, на котором присутствовали начальник генерального штаба сухопутных войск Цейтцлер и командующий группой армий «Центр» Клюге. Речь шла о том, чтобы временно снять с Восточного фронта несколько дивизий для реставрации власти Муссолини в Италии. В это время битва под Курском была в полном разгаре, и переброска даже нескольких немецких дивизий из 196, находившихся на советско-германском фронте, оказалась неразрешимой проблемой.

Гитлер в заверения Бадольо не поверил, оценив его телеграмму только как маскировку, чтобы выиграть время. В качестве срочных контрмер Гитлер предложил перебросить три танковые дивизии как наиболее падежные. Клюге в решительных выражениях стал возражать: «Я не могу снять с фронта ни одного соединения. Это совершенно исключено в настоящий момент»¹.

В связи с этим обращает внимание утверждение Эйзенхауэра о том, что в ходе Сицилийской операции были достигнуты не только все поставленные цели, «но и значительно большие цели» ².

Объединенный англо-американский штаб одну из целей Сицилийской операции определил совершенно ясно — «оттягивание как можно большего количества немецких сил с советско-германского фронта...»³. Однако союзники избегали конкретных данных о результатах достижения этой цели.

Английский историк Макэлен также без каких-либо доказательств утверждает: «Ведь факт, что немцы были вынуждены снять с Восточного фронта часть своих лучших дивизий и бросить их для защиты своих рубежей в бассейне Средиземного моря...» ⁴

В августе 1943 г. с советско-германского фронта в Италию была переброшена всего лишь одна танковая дивизия (1-я). Осенью 1943 г. ее вновь вернули на советско-германский фронт в связи с тем, что Советская Армия успешно форсировала Днепр.

Намеченные Гитлером срочные контрмеры по отношению к Италии так и не были полностью выполнены. Поражения немецко-фашистских войск в ходе всей летне-осенней кампании 1943 г. заставили германское верховное командование перебросить с Запада на советско-германский фронт: в сентябре — девять пехотных и четыре резервные дивизии, а в октябре — три танковые, три пехотные дивизии и одну пехотную бригаду⁵. Конкретные факты не подтверждают влияния Сицилийской операции на уменьшение германских сил, находившихся на советско-германском фронте.

После свержения Муссолини итальянские коммунисты первыми приступили к созданию вооруженных сил Сопротивления. Вначале были созданы группы патриотического действия, затем — гарибальдийские отряды (октябрь — ноябрь 1943 г.), на базе которых возникла партизанская армия.

Вооруженное выступление итальянского народа против фашизма заставило правительство Бадольо подписать 3 сентября соглашение о перемирии с англо-американским командованием. В этот же день войска 13-го армейского корпуса (1-я и 5-я пехотные дивизии) 8-й английской армии переправились через Мессинский пролив (ширина 3 км) и высадились на «носке». Апеннинского полуострова (в районе Реджио-ди-Калабрия на участке шириной 12 км), «не встретив никакого сопротивления со стороны противника»⁶. Английские самолеты, прикрывавшие с воздуха высадку войск, также «не встретили противодействия со стороны немецкой авиации»⁷.

Переправа войск проходила под сильным заградительным артиллерийским огнем (648 орудий полевой и 1265 орудий корабельной артиллерии), хотя «высадке никто не препятствовал» ⁸. Когда первые английские солдаты прибыли на берег, они увидели там лишь разрозненные группы деморализованных итальянских солдат, единственной мыслью которых было сдаться в плен союзникам. 29-я немецкая моторизованная дивизия в это время находилась на марше, удаляясь к северу от района высадки союзников, взрывая за собой мосты.

После высадки 8-я армия также, «не встречая почти никакого противодействия со стороны противника, продвигалась к северу из южных районов Италии»⁹.

Инициатива перенесения военных действий на Апеннинский полуостров принадлежала американским руководителям. 16 июля, в разгар Сицилийской операции, объединенный комитет начальников штабов по предложению Маршалла рассмотрел, а затем и одобрил проведение десантной операции непосредственно в районе Неаполя. 16 августа Эйзенхауэр объявил о решении провести две операции: в начале сентября — в Калабрии и 9 сентября —в районе Салерно. Американские военные руководители выступили с инициативой проведения десантных операций на юге Италии под предлогом захвата итальянских аэродромов и содействия тем самым так называемому «воздушному второму фронту».

Капитуляция Италии явилась для английских руководителей предлогом потребовать расширения масштабов операций в Средиземноморском бассейне. Они все чаще стали выступать с заявлениями о стратегической важности операций в Средиземноморском районе. Американцы не проявляли заинтересованности действовать в английских интересах. Поэтому американские руководители упорно стремились ограничиться операциями в западной части Средиземноморского района, английские — тянули в восточную часть этого района.

9 сентября Черчилль в Вашингтоне поставил вопрос о пересмотре решений конференции в Квебеке относительно масштаба военных действий в бассейне Средиземного моря.

Предложения Черчилля сводились к рассмотрению различных вариантов, в том числе операций на островах Корсика и Сардиния, на Балканах и острове Родос. Для того чтобы устранить возражения американцев и склонить их на свою сторону, Черчилль не упускал ни одного случая подчеркнуть, что эти операции будут проводиться без ущерба для операции «Оверлорд».

Оперативное управление штаба армии США не возражало о расширении военных действий на средиземноморском театре. В положительном заключении содержалось утверждение о том, что стратегия Черчилля «в целом правильна и что в ее основе лежит идея обеспечения успеха операции «Оверлорд»¹⁰. В практической части американские органы стратегического планирования повторили доводы о необходимости высадки на юге Италии в пользу продвижения на север Италии. Без захвата итальянских аэродромов, утверждали американские стратеги, невозможно усилить объединенное бомбардировочное наступление против Германии.

На совещании Рузвельта и Черчилля с участием военных представителей американская сторона согласилась с тем, что союзные войска «должны продвигаться как можно дальше на север Италии...» ¹¹. Рузвельт не возражал и относительно операции на Балканах, но только «при самом благоприятном стечении обстоятельств» ¹².

10 сентября объединенный комитет начальников штабов доложил Рузвельту и Черчиллю относительно общего направления дальнейших действий в Италии. Однако эта договоренность была неполной, так как оставляла вопрос открытым о районах восточнее Италии. Намерение англичан расширить военные действия к западу от Апеннинского полуострова отпало после того, как немецкие войска эвакуировались в конце сентября с островов Сардиния и Корсика. В отношении районов восточнее Италии военное министерство США «еще раз выразило свое нежелание в какой-либо мере активизировать боевые действия в восточной части Средиземного моря» ¹³. Американские военные руководители выразили опасение, что английское военное командование вслед за островом Родос увеличит масштабы операций в восточной части Средиземного моря, начнется бесконечная цепь требований о выделении дополнительного количества сил и средств, отвлечение которых может произойти как раз в тот момент, когда возникнет необходимость срочно осуществлять операцию «Оверлорд». Тогда Черчилль решил действовать в одностороннем порядке. Из Вашингтона он направил командующему английскими сухопутными силами на Среднем Востоке Вильсону телеграмму, в которой говорилось о том, что наступило время действовать инициативно и смело. 7 октября Рузвельт, подтвердив решение комитета начальников штабов сосредоточить внимание на Италии, сообщил Черчиллю о своем нежелании отвлекать силы и средства, предназначенные для усиления союзных войск в Италии. Он обещал вернуться к вопросу проведения операции против острова Родос после захвата Рима.

Остановить Черчилля это обещание не смогло. Попытка захвата Родоса в качестве первого шага к расширению военных действий к востоку от Италии была предпринята 9 сентября 1943 г., но 12 сентября окончилась неудачей. Немецкий гарнизон острова отразил поспешно предпринятую десантную операцию англичан с большими для них потерями.

8 сентября вечером англо-американское командование объявило о перемирии с Италией. Перемирие между Италией и союзниками не явилось неожиданностью для немецкого верховного главнокомандования. Оно решило оккупировать Северную Италию и прикрыть подступы к Германии с юга. «Война в Италии, — утверждает Г. Макмиллан, — принимала размеры второго фронта и как таковая приносила русским большое облегчение»¹⁴. Однако войска для оккупации были взяты не с советско-германского фронта. В Северную Италию были переброшены две дивизии из Южной Франции и восемь дивизий из Германии¹⁵. Эти дивизии (в том числе две танковые) вошли в состав 14-й армии и образовали группу армий «Б» под командованием Роммеля. В Южной и Центральной Италии находилось шесть дивизий¹⁶. Эти дивизии (в том числе три танковые) входили в состав 10-й армии, из войск которой состояла группа армий «Юг» (командующий Кессельринг). Две дивизии дислоцировались в районе Рима (резерв Кессельринга).

Правительство Бадольо не использовало пять итальянских дивизий, находившихся также в районе Рима, для удержания столицы в своих руках. Правительство и король бежали на юг страны под защиту союзников. В результате немецкому командованию удалось убедить солдат и офицеров итальянских дивизий разойтись по домам.

9 сентября 1-я английская воздушнодесантная дивизия, высадившись с транспортов, без боя заняла военно-морскую базу Таранто (на «каблуке» Апеннинского полуострова). Туда же были переброшены две пехотные дивизии, составившие 5-й английский армейский корпус.

На рассвете того же дня в районе Салерно (южнее Неаполя) высадились войска первого эшелона 5-й американской армии (одна американская и две английские пехотные дивизии, танковый батальон и подразделения «Коммандос»). В этой десантной операции участвовало около 700 кораблей и торговых судов. Потери при высадке морского десанта составили 1 десантное судно без человеческих жертв ¹⁷.

После высадки союзные войска встретили разрозненное сопротивление частей 16-й немецкой танковой дивизии, разбросанных на 30-километровом фронте Салернской низменности. Потери союзников к концу первого дня боев на побережье составили всего 604 человека, из них 136 убитыми, 364 ранеными и 104 пропавшими без вести. Столь незначительные потери объясняются тем, что англичане и американцы «в воздухе и на море обладали абсолютным превосходством»¹⁸. К моменту вторжения в Италию союзники имели в полной боевой готовности 3127 самолетов, в том числе 1326 бомбардировщиков, 1395 истребителей и 406 транспортных самолетов¹⁹. Поэтому не удивительно, что когда немецкое командование направило для атаки высадившегося десанта около 40 истребителей «Фокке-Вульф-190», то союзные истребители их просто не подпустили к району высадки. Немецкая авиация «фактически оказалась парализованной» ²⁰. Сопротивление с ее стороны «почти полностью прекратилось» ²¹.

14 сентября Кессельринг отдал приказ 10-й армии отступать в район Рима.

В приказе говорилось о выигрыше времени для эвакуации важных материалов, а также для уничтожения дорог и военной промышленности.

15 сентября войска 8-й английской и 5-й американской армий соединились, а 1 октября союзные войска вошли в Неаполь. Казалось, что у союзников появилась реальная возможность привести военную кампанию в Италии к быстрому и победоносному концу. Против 7 неполноценных пехотных и 2 танковых дивизий 10-й немецкой армии действовали полностью укомплектованные 11 пехотных и 2 танковые дивизии 15-й группы армий союзников. С 4 ноября противник отступил по всему фронту. Положение немецко-фашистских войск осложнялось еще и тем, что большая часть итальянского флота сдалась англо-американскому командованию (5 линкоров, 8 крейсеров, 7 эсминцев, 24 миноносца, 40 подводных лодок и др.), 300 итальянских самолетов перелетели на сторону противника ²². На стороне союзников «были созданы все предпосылки для быстрой победы»²³. 13 октября 1943 г. правительство Бадольо объявило войну гитлеровской Германии. И тем не менее кампания в Италии «затянулась»²⁴. Союзные войска к середине ноября вышли к рекам Сангро и Карильяно (севернее Неаполя) и, продвинувшись на 15 км к северу от реки Сангро, остановились на зимних квартирах до весны 1944 г.²⁵.

Тройное превосходство союзников по живой силе, танкам и артиллерии позволяло продолжать активные действия. Союзная авиация безраздельно господствовала в небе Италии.

Вывший начальник штаба оперативного руководства вооруженных сил Германии Йодль 7 ноября 1943 г. так оценивал обстановку: «Абсолютное господство противника в воздухе»²⁶.

Американский генерал Маккарни в начале октября 1943 г. обратил внимание на тот факт, что в распоряжении союзного командования на средиземноморском театре «имелось около 3000 самолетов и крупные силы сухопутных войск, которые практически бездействовали» ²⁷. Ограничившись констатацией факта, Маккарни на причину не указывает.

В ноябре 1943 г. на средиземноморском театре в пассивном состоянии пребывали 19 английских дивизий, 5 американских и 5 французских (без учета тех дивизий, которые перебрасывались в Англию: 4 американские и 3 английские дивизии) ²⁸.

В связи с тем что кампания в Италии зашла в тупик, английский комитет начальников штабов предпринял новые маневры, которые были направлены к тому, чтобы операцию «Оверлорд» отложить, а намечаемые к переброске в Англию дивизии задержать под предлогом необходимости выхода из тупика.

Американские руководители не настаивали на срочной переброске в Англию указанных дивизий. В конце 1943 г. число американских дивизий на средиземноморском театре возросло до шести за счет переброски одной дивизии из США.

После окончания второй мировой войны буржуазные историки не продвинулись к коренному объяснению парадоксального явления: были возможности, но они не были использованы для того, чтобы быстро закончить итальянскую кампанию. Вестфаль, например, не выражает удивления, считая, что бездействие союзных войск в Италии можно вполне объяснить «уже отмеченным в Африке методически-медлительным характером действий»²⁹.

Ричардс и Сондерс пытаются убедить, что плохая погода с октября 1943 г. до весны 1944 г. «была основной причиной медленного наступления союзных армий в Италии» ³⁰. Не скрывают своего удивления и некоторые английские военные публицисты. Например, А. Мурхед пишет: «Что-то в этой кампании было не в порядке» ³¹. Конечно, Мурхед многого не договаривает.

Медлительный и нерешительный характер военных действий в Италии, как и в Северной Африке, не вызывался необходимостью. Кеннеди обоснованно считает, что при желании англо-американские вооруженные силы быстро «могли бы, почти наверняка, занять всю Италию, если бы привлекли к действиям больше наших (т. е. союзных. — В. С.) резервов»³². Вестфаль доказывает, что «во всех отношениях Италия была плохо приспособлена для обороны с моря» ³³. В самом деле, побережье Апеннинского полуострова протяженностью 3,5 тыс. км очень удобно для высадки, за исключением участка не более 200 км (по обе стороны Генуи). Трудно оспаривать тот факт, что оперативный охват крупными силами уже в сентябре 1943 г. привел бы к завоеванию Южной и Центральной Италии. Макиннис пишет, что длинная береговая линия как со стороны Тирренского моря, так и Адриатического «была открытой для атаки...»³⁴ Союзники господствовали в.воздухе и на море. Они «могли бы воспользоваться преимуществами, которые они имели. Быстрый захват итальянского полуострова был бы осуществлен путем быстрых последовательных фланговых ударов с моря» ³⁵.

Вместо того чтобы высадить десанты сразу в Центральной или Северной Италии, английские и американские морские десанты высадились на юге Италии, хотя могли высадиться в любом другом месте побережья. Любое другое место в центре и особенно на северном побережье полуострова могло ускорить окончание военных действий в Италии. Макиннис уверяет, что это не удалось потому, что «подготовка для вторжения в Западную Европу сделала невозможным использовать корабли и десантные транспорты...» ³⁶. Истинная причина была совершенно другая. Англо-американские союзники просто не были заинтересованы в быстром окончании военных действий в Италии. На средиземноморском театре политические причины являлись основной частью операций.

Высадка на юге Италии позволяла продолжить стратегию постепенного вытеснения немцев на север Италии. Такой метод ведения войны, естественно, привел к тому, что военные действия на второстепенном стратегическом направлении приняли затяжной характер. Этот фактор руководители США и Англии использовали для обоснования срыва открытия второго фронта в Западной Европе в 1943 г. Именно высадка в Италии, отмечает Кеннеди, «оторочила высадку во Франции» ³⁷.

Срыв плана «Раундап» руководители США и Англии обосновывали необходимостью выделения дополнительных сил и средств на средиземноморский театр за счет плана «Болеро». Мэтлофф не скрывает, что идти на такой шаг «означало фактически помогать Германии, которая в то время стремилась к «стратегическому тупику» в Европе» ³⁸. Этот шаг не был случайным, а вытекал из политических целей правящих кругов США и Англии.

Таким образом, военные действия американо-английских войск не только на острове Сицилия, но и в Южной Италии не могут рассматриваться как второй фронт. Они не проводились с решительными целями, и не использовались все силы и ресурсы, имевшиеся в достаточном количестве, для того, чтобы ускорить окончание второй мировой войны путем нанесения решающего удара непосредственно по Германии. По целям, результатам и влиянию на ход второй мировой войны союзники вели «ограниченные действия на Тихом океане и на Средиземном море...» ³⁹.

Эта кампания сковала на итальянском театре военных действий небольшую часть сухопутных войск фашистской Германии. По признанию Эйзенхауэра, военные действия в Италии вылились в «сугубо вспомогательную операцию» ⁴⁰.

Военные действия в Северной и Северо-Западной Африке, в Сицилии и на юге Апеннинского полуострова, имевшие второстепенное значение в ходе второй мировой войны, не могли быть равнозначны тому второму фронту, открыть который США и Англии обязались в Западной Европе в 1943 г. непосредственно против Германии.

Примечания:

¹ Документы. «Военно-исторический журнал», 1963, № 6, стр. 77.

² М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 204,

³ Там же.

⁴ М. МсЕlwее. The Battle of D-Day, p. 34.

⁵ См. Документы. «Военно-исторический журнал», 1963, № 6, стр. 78.

⁶ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 430.

⁷ Там же.

⁸  J. Kennedy. The Business of War, p. 300.

⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 439,

¹⁰ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 318

¹¹ Там же, стр. 320.

¹² Там же.

¹³ Там же, стр. 323.

¹⁴ Н. Масmillan. The Blast of War 1939-1945, p. 395.

¹⁵ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 96-97.

¹⁶ См. там же, стр. 97.

¹⁷ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 433.

¹⁸ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 254.

¹⁹ См. Д. Ричардс, X. Сондерс, Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 432,

²⁰ Там же.

²¹ Там же.

²² См. там же, стр. 436.

²³ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 255.

²⁴ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 255.

²⁵ В ноябре 1943 г. группы армий «Юг» и «Б» были преобразованы в группу армий «Ц» (10-я и 14-я армии), чтобы не смешивать с группой армий «Юг», действовавшей на Восточном фронте. Главнокомандующим был назначен Кессельринг (командование «Юго-Запад»).

²⁶ «Совершенно секретно. Только для командования!» Документы и материалы, стр. 543.

²⁷ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр, 324,

²⁸ См. там же, стр. 343.

²⁹ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 255.

³⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 441.

³¹ A. Moorechead. Montgomery. A Biography, p. 171.

³² J. Kennedy. The Business of War, p. 300.

³³ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 209.

³⁴ E. McInnis. The War, Fifth Year. 1945. p. 42

³⁵ Tам жe.

³⁶ E. McInnis. The War, Fifth Year. 1945. p. 42

³⁷ J.Kennedy. The Business of War, p. 300.

³⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 236.

³⁹ Там же, стр. 273.

⁴⁰ Там же, стр. 316.

 

8. США И АНГЛИЯ ИЩУТ РЕШЕНИЯ В ПОЛЬЗУ НОВЫХ ОПЕРАЦИЙ НА СРЕДИЗЕМНОМОРСКОМ ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Накануне Тегеранской конференции в Каире (22—26 ноября) состоялась особая американо-английская конференция.

Имелась скрытая причина, которая побудила английских и американских руководителей созвать Каирскую конференцию так скоро после Квебекской конференции. Причина заключалась в том, что на конференции в Каире обсуждалось английское предложение отложить операцию по вторжению через Ла-Манш, чтобы усилить нажим на средиземноморском театре.

Черчилль в ходе Каирской конференции заявил, что «невозможно провести подготовку к такой операции весной 1944 г., но что вторжение в Европу должно быть осуществлено когда-то в будущем. Не было никаких оснований полагать, что он высказывался за то, чтобы предпринять эту попытку в 1944 году...»¹

Как и следовало ожидать, Черчилль взамен открытия второго фронта предложил новые проекты. Он не выступал против операции «Оверлорд» вообще. Наоборот, «всячески подчеркивая свое неослабное стремление к осуществлению операции «Оверлорд», Черчилль в то же время указал, что эта операция не должна затмевать собой все другие оперативные планы в Средиземном море» ². Всем участникам Каирской конференции, пишет Шервуд, было ясно, что Черчиллю «хочется проводить стратегические диверсии в Юго-Восточной Европе, подальше от Северной Франции»³. Но это было желанием не одного Черчилля и других английских руководителей. Президент Рузвельт сам думал об отсрочке операции «Оверлорд». Подтверждение можно обнаружить в письме, которое Джеймс Бирнс 23 ноября 1943 г. получил от Рузвельта. В этом письме запрашивалось о возможности увеличить выпуск десантных судов в течение первых пяти месяцев 1944 г. Этот запрос имел смысл в том случае, если предположить, что операция «Оверлорд» может быть отложена на период после 1 мая 1944 г.

На заседании 24 ноября в Капре Рузвельт не выступил в поддержку стратегии нанесения удара через Ла-Манш, которая была достигнута на конференции в Квебеке. В его выступлении содержалась фраза о том, что в случае отказа от операции «Оверлорд» пришлось бы усиливать активность на Средиземном море. Это уже был явный крен в сторону позиции Черчилля.

От чего же могло зависеть проведение операции «Оверлорд»?

Черчилль говорил на конференции с предельной ясностью, что сроки ее проведения «больше зависят от состояния противника, чем от наших (т. е. англо-американских. — В. С.) планов»⁴. Это заявление означало, что поскольку немцы еще сильны в Западной Европе, то можно успеть кое-что сделать дополнительно на средиземноморском театре. Конкретное предложение Черчилля заключалось в том, чтобы занять остров Родос в феврале 1944 г. Главнокомандующий английскими войсками на Среднем Востоке Вильсон поддержал Черчилля, настаивая на необходимости разорвать «железное кольцо» немцев, которое, по его утверждению, включало Родос, Крит и Грецию. Эйзенхауэр поддержал предложение Рузвельта о занятии островов в Эгейском море, чтобы не увязнуть слишком далеко к востоку от Италии.

Убедившись в том, что американские руководители вновь повернулись лицом к средиземноморской стратегии, английские начальники штабов встряхнули от пыли «балканский вариант». Они предложили вернуться к рассмотрению вопроса об изменении направления продвижения в Северной Италии вправо, т. е. на Балканы.

Английские руководители пытались ввести общественное мнение в заблуждение относительно истинных причин возврата к средиземноморской стратегии рассуждениями о необходимости наносить удары по всем возможным направлениям и тем самым истощить Германию до последней степени. Германия, утверждали английские военные руководители, «будет побеждена в результате «серии изнуряющих операций» на Средиземноморском театре и на Балканах» ⁵. Однако в эти свои утверждения они и сами не верили. Не верили этому и американские военные руководители. Военные специалисты из военного министерства США, например, в ноябре 1943 г. представили выводы о том, что «с военной точки зрения Балканы непригодны для проведения крупных операций против Германии» ⁶. Эти выводы были приняты во внимание. Американские военные руководители не переставали опасаться, что в горной части балканского театра, более трудной, чем на итальянском, союзные войска увязнут так же, как они застряли в горах к югу от Рима. И тогда наверняка можно опоздать в Западную Европу. Вследствие этого руководители США, несмотря на желание Маршалла, не решились реализовать «балканский вариант» Черчилля. Бывший сотрудник отдела планирования политики государственного департамента Чарльз Маршалл нерешительность Рузвельта и его советников объясняет тем, что удар на Балканы вместо высадки в Северной Франции «мог бы открыть русским армиям дорогу к Руру»⁷. Глава американской военной миссии в Москве Дж. Дин предупреждал Вашингтон, что Советский Союз хочет быстро закончить войну и чувствует, что он сам в состоянии сделать это.

Английские руководители оценивали обстановку менее тревожно. Время еще есть, доказывал Черчилль, и рисовал радужную картину: Германия в результате стратегии ожидания будет доведена до полного истощения, и только тогда следует «предпринять триумфальный марш через Ла-Манш прямо на Берлин...» ⁸. Поэтому на Каирской конференции английские начальники штабов развивали доводы Черчилля об осуществлении операции «Оверлорд» когда-то в будущем. «Точная дата операции «Оверлорд», — говорилось в ряде выступлений английских военных руководителей, — не должна сама по себе становиться основой разработки всей англо-американской стратегии» ⁹. Никаких точных обязательств относительно срока открытия второго фронта в Западной Европе — такова была позиция англичан на Каирской конференции.

Предложения англичан о развертывании военных действий в районе Средиземного моря и о дальнейшей отсрочке форсирования Ла-Манша были приняты в качестве основы для дальнейшего обсуждения.

26 ноября состоялась последняя встреча англо-американских начальников штабов в Каире, перед тем как отправиться в Тегеран. Исмэй доложил Черчиллю, что в результате этой встречи у английских начальников штабов сложилось впечатление, что американцы рассматривают отсрочку операции «Оверлорд» совершенно хладнокровно.

Американские представители в Капре, как и на других англо-американских конференциях, вели дебаты, но в конечном счете соглашались с англичанами по основному вопросу боль-той стратегии — затягивание открытия второго фронта через Ла-Манш на возможно больший срок.

Соглашаясь с англичанами относительно продолжения и расширения военных действий в бассейне Средиземного моря, американцы расходились с ними лишь в определении ближайших задач. Американские руководители намечали высадку войск в Южной Франции, английские — планировали установить контроль над Эгейским морем и проливом Дарданеллы, захватить остров Родос и высадить войска в Греции. К общему согласию союзники пришли по вопросу захвата Рима и дальнейшего продвижения на север Италии, что давало англичанам надежду на возможность поворота союзных войск в сторону Балкан.

С 28 ноября по 1 декабря 1943 г. в Тегеране проходила конференция руководителей трех союзных держав: СССР, Великобритании и США.

На Тегеранской конференции американские и английские делегации выступали с единым мнением по вопросу о необходимости продолжить операции американо-английских вооруженных сил в бассейне Средиземного моря за счет отсрочки операции «Оверлорд». Это общее мнение было подготовлено Каирской конференцией.

На первом пленарном заседании Рузвельт пытался объяснить советской делегации причину срыва открытия второго фронта через Ла-Манш на протяжении 1942—1943 гг. Он заявил, что «мы (т. е. англо-американские союзники. — В. С.) составляли наши планы в течение последних полутора лет, но из-за недостатка тоннажа мы не могли определить срока этой операции»¹⁰. Никакой другой более убедительной причины не нашлось. А на самом деле тоннаж был. Когда нужно было осуществлять операции на средиземноморском театре, то всегда все необходимое находилось. Например, значительная по масштабам сил и боевой техники Сицилийская операция была в достаточной мере обеспечена высадочными средствами, и не потребовалось помощи из значительного резерва американских транспортных судов в Атлантике. Больше того, 225 судов, запланированных для операции «Хаски», оказались излишними.

Как же их решили использовать? Их решили использовать для операций в Бирме, на Ближнем Востоке и Тихом океане, но только не для накопления сил и средств в Англии (операция «Болеро»). Если переброска значительных сил и средств со Средиземноморского театра в Англию была нежелательна с точки зрения политики, то одновременно эта переброска оказывалась и невозможной по причине якобы недостатка транспортных средств.

После намека на продолжающийся недостаток транспортных средств Рузвельт заметил, что операцию «Оверлорд», видимо, придется отложить на месяц, или два, или три. Затем он стал рассказывать о различных операциях на средиземноморском театре (в Эгейском .море, на севере Адриатического моря и в Италии), которые могут, в частности, рассматриваться как средство ослабления давления противника на Восточном фронте.

Рассчитывая на убедительность этого довода в пользу проведения ряда операций в районе Средиземного моря, Рузвельт заявил, что по этой причине «от операции «Оверлорд» придется временно отказаться»¹¹. Черчилль заметил, что между точками зрения США и Великобритании нет расхождения, за исключением вопроса о «путях и средствах» ¹².

Черчилль в свою очередь начал излагать аргументы в пользу развертывания военных действий в районе Средиземного моря, и особенно в его восточной части. В поисках сильных аргументов он аналогично Рузвельту заявил, что это «оказало бы большую помощь СССР...»¹³.

20 дивизий, утверждал Черчилль, не могут быть переброшены из района Средиземного моря якобы из-за недостатка судов, а поэтому они должны быть использованы на средиземноморском театре, чтобы держать Германию в напряжении. Рузвельт поддержал Черчилля, высказав мнение, что «наступательные действия против Германии из северо-восточной части Адриатики в направлении к Дунаю также имели бы определенную ценность» ¹⁴. В тот же день, 28 ноября, Рузвельт внес конкретное предложение «произвести десант в районе северной части Адриатического моря» ¹⁵.

Таким образом, новые операции на средиземноморском театре камуфлировались тем, что они якобы окажут помощь СССР в войне с Германией. Все ранее проведенные союзниками операции на средиземноморском театре убеждали в том, что Советская Армия не испытывала облегчения в борьбе с главными силами Германии.

Расхождения с американцами о путях и средствах отсрочки операции «Оверлорд» вновь обнаружились, когда англичане напомнили о своем предложении расширить средиземноморский фронт боевых действий к востоку. Одновременно с этим Черчилль внес предложение о дальнейшем постепенном продвижении вверх по итальянскому «сапогу». В качестве первой задачи Черчилль считал крайне необходимым взять Рим, а затем «продвинуться несколько севернее Рима до линии Пиза — Римини...»¹⁶ Доводы Черчилля сводились к тому, что эта линия позволит осуществить воздушное наступление на Германию с юга. В этом вопросе аналогичную позицию занимал командующий американской стратегической авиацией Спаатц. Он убеждал Г. Гопкинса в том, что «вместо операции «Оверлорд» гораздо лучше накопить силы в Италии и отбросить немцев за реку По, захватывая по мере продвижения все новые аэродромы и тем самым сокращая расстояние для воздушных налетов на Германию»¹⁷.

Замысел англичан заключался в том, чтобы путем проведения крупной операции в Италии и действиями к востоку от Италии принудить немцев отступить на всем средиземноморском фронте. Военные цели, ограниченные лишь вытеснением немцев за Альпы, вполне устраивали англичан. Правящие круги Англии считали важнейшей задачей расширение и укрепление своих позиций во всех районах Средиземноморского бассейна, и особенно к востоку от Италии. Поражение Италии позволило английским империалистам сделать важный шаг в процессе восстановления своего пошатнувшегося положения на Средиземноморье.

Для США разгром Италии был в первую очередь одним из этапов в войне против Германии. Американские империалисты не забывали о своих интересах в бассейне Средиземного моря. Они не желали допустить английского монопольного влияния во всех районах Средиземноморского бассейна и считали, что британские империалистические интересы сами по себе еще не заслуживают поддержки США.

В первой половине 1943 г. американские нефтяные компании, долго и медленно прокладывавшие себе путь к нефтяным богатствам Ближнего и Среднего Востока, пришли к соглашению с ранее обосновавшимися там английскими компаниями. Эти соглашения не устранили англо-американские противоречия. Американские нефтяные компании рассчитывали в ближайшем будущем значительно умножить свои успехи. В связи с этим новые противоречия выявились и обострились сразу же после капитуляции Италии.

На Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии (19—30 октября 1943 г.) по настоянию советских представителей был учрежден Консультативный совет по вопросам Италии. В него вошли представители СССР, США, Англии, Французского национального комитета освобождения, а позже — Югославии и Греции.

Участие СССР в выработке политики по отношению к Италии ограничивало бесконтрольную деятельность в стране англо-американской администрации. Общие интересы, направленные против СССР, вынудили США и Англию к временному компромиссу в вопросах, которые обостряли противоречия между ними, для того чтобы продолжать согласованную политику и стратегию по ведению второй мировой войны. Американцы внешне продолжали критиковать английские военные планы. Американский посол в Англии Вайнапт, например, английские военные планы называл «тактикой задворков». Прикрываясь этой критикой, американские руководители соглашались с расширением военных действий в бассейне Средиземного моря в пределах возможного оттягивания открытия второго фронта в Северной Франции. В военном аспекте Средиземноморский бассейн являлся учебным полигоном, где на практике обобщался и приобретался союзными войсками опыт десантирования¹⁸. В этом районе война была без риска.

Советская делегация в ходе Тегеранской конференции твердо заявила, что все операции в районе Средиземного моря, за исключением операции на юге Франции, должны рассматриваться только как отвлекающие действия.

Советская делегация настаивала на высадке в Северной Франции (операция «Оверлорд») как основной операции и соглашалась в качестве поддержки на высадку в Южной Франции.

В открытую атаку против операции «Оверлорд» перешел Черчилль. Он спросил, как отнесся бы Советский Союз к операциям в восточной части Средиземного моря, если бы это означало примерно двухмесячную отсрочку плана «Оверлорд». Советская делегация резко поставила вопрос о том, что «Оверлорд» следует сделать основной операцией 1944 г. Для этого нужно было прекратить немедленно кампанию в Италии и через два-три месяца начать операцию «Оверлорд».

Итальянский театр военных действий подвергся резкой критике со стороны советских представителей. Для целей наступления непосредственно на Германию Италия не годилась, так как Альпы являются серьезной преградой на пути в Германию.

Черчилль в свою очередь резко заявил, что овладение Римом крайне необходимо по стратегическим и политическим соображениям. Английские начальники штабов напомнили, что операцию «Оверлорд» придется отложить, так как войска на средиземноморском театре обречены оставаться там. Причина якобы заключалась в том, что эти войска нет возможности перебросить в Англию морем для участия в операции «Оверлорд» из-за отсутствия транспортных средств. Алан Брук стал доказывать, что это даже к лучшему.

На совещании военных представителей 29 ноября 1943 г. он выступил с заявлением, что «важнейшая задача англо-американцев заключается в том, чтобы оказывать давление на врага везде, где это возможно»¹⁹. Его выступление преследовало цель сочетать воедино английские и американские предложения

о направлениях дальнейшего развертывания военных действий в бассейне Средиземного моря. Затем к уже намеченным объектам Брук предложил «захватить несколько островов вдоль турецкого побережья начиная с острова Родос...»²⁰. Маршалл, по существу, не возражал, так как ограничился замечанием, что «проблема заключается в тоннаже и в десантных судах» ²¹.

Главное в выступлении Брука заключалось в том, что, по его мнению, для успешного решения намечаемых задач «нужно было бы только отложить операцию «Оверлорд»...»²².

В своих усилиях во что бы то ни стало сохранить средиземноморскую стратегию в прежнем значении Черчилль предложил провести десантную операцию одновременно и в Нормандии и на Балканах с условием, что американцы согласятся временно задержать на Средиземном море высадочные средства, предназначенные для плана «Оверлорд». Это была попытка обходным маневром добиться своей цели.

Советские представители были вынуждены выступить с резкими возражениями, заявив, что Ставка Верховного Главнокомандования и советский Генеральный штаб «рассматривают операции в районе Средиземного моря как операции второстепенного значения» ²³.

Затем советская делегация поставила вопрос о конкретном сроке осуществления высадки в Северной Франции. Рузвельт сослался на план, который был составлен в Квебеке (август 1943 г.). Этот план исходил из того, чтобы экспедиция через Канал была осуществлена около 1 мая 1944 г. В Квебеке англичане согласились с этим планом, но в Тегеране Черчилль заявил: «Мы не можем гарантировать, что будет выдержана точно дата 1 мая...»²⁴. Это заявление Черчилля означало, что операция «Оверлорд» вообще может не осуществиться и в 1944 г. «Я не могу, — продолжал Черчилль, — пожертвовать операциям» в Средиземном море только ради того, чтобы сохранить дату 1 мая»²⁵.

В связи с прямой атакой Черчилля на операцию по форсированию Ла-Манша вопрос о дате проведения операции «Оверлорд» сразу же приобрел особое значение. В результате твердой позиции советской делегации все участники конференции пришли к соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.

30 ноября объединенный англо-американский комитет начальников штабов пытался провести решение о том, что операция «Оверлорд» будет начата в течение мая 1944 г. Но главы правительств остановились на конкретной дате — 1 мая 1944 г.

Таким образом, английские и американские руководители были вынуждены пойти на уступки в пользу основной операции «Оверлорд» (открытие второго фронта в Западной Европе через Ла-Манш) и вспомогательной операции «Анвил» (высадка в Южной Франции). Американцы отказались от проведения кампании в Бирме, а англичане от операций в восточной части Средиземного моря.

Примечания:

¹ W. Leahy. I was there, p. 190.

² P. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 467.

³ Там же.

⁴ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 419.

⁵ Там же, стр. 277.

⁶ Там же, стр. 328.

⁷ C. Marshall. The Limits Foreign Policy. 1954. p. 75

⁸ P. Шервуд. Рузвельт u Гопкинс, т. 2, стр. 456.

⁹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 419.

¹⁰ Документы. «Международная жизнь», 1961, № 7, стр. 180.

¹¹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 424.

¹² Там же, стр. 425.

¹³ Там же.

¹⁴ Там же, стр. 425—426.

¹⁵ Документы. «Международная жизнь», 1961, № 7, стр. 182.

¹⁶ Документы. «Международная жизнь», 1961, № 7, стр. 182.

¹⁷ Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 447.

¹⁸ A. Kesselring. Gedanken zum zweiten Weltkrieg, S. 145.

¹⁹ Документы. «Международная жизнь», 1961, № 7, стр. 184.

²⁰ Там же.

²¹ Там же, стр. 185.

²² Там же, стр. 184.

²³ Там же, стр. 186.

²⁴ Там же, стр. 183.

²⁵ Документы. «Международная жизнь», 1961, № 7, стр. 183.

 

9. НЕ ПО ТЕМ ЦЕЛЯМ

Одним из решающих фронтов против Германии буржуазные историки называют «воздушный фронт». Весной 1944 г. Черчилль сказал И. Майскому: «Воздушные бомбардировки и есть второй фронт в Европе»¹. Лиддел Гарт создает впечатление, что бомбардировочная авиация союзников «сыграла свою роль, приводя к постепенному параличу военной мощи Германии» ². В докладе комиссии по изучению результатов стратегических бомбардировок утверждается, что «авиация союзников (английская и американская. — В. С.) играла решающую роль во время войны в Западной Европе³. Американский историк Д. Смит, ссылаясь на этот доклад, подчеркивает, что к началу 1945 г. Германия якобы уже была «в беспомощном состоянии»⁴.

Основоположником тезиса о решающей роли авиации в разгроме Германии является Черчилль. В сентябре 1940 г. он заявил, что «один военно-морской флот не может выиграть войну, одержать победу можно только с помощью военно-воздушных сил»⁵. Командование английских военно-воздушных сил было полностью согласно с этой установкой.

Не только в английских, но и американских военно-воздушных силах довольно влиятельные круги считали, что можно «обеспечить разгром Германии одними бомбовыми ударами и таким образом выиграть войну, исключив необходимость вторжения на континент сухопутных войск»⁶. Эти расчеты оказались нереальными.

Первый ответный удар но Берлину 84 английских бомбардировщика нанесли в ночь на 24 сентября 1940 г. Налет в целом «был неудачным» ⁷. Командование английских военно-воздушных сил пришло к выводу, что прицельная бомбардировка себя не оправдала, и в директиве от 30 октября 1940 г. возник термин «бомбометание по площади».

В течение зимы 1941 г. немецкая промышленность «мало пострадала от нашего (т. е. английского.— В. С.) воздушного наступления» ⁸. 7 января 1941 г. британский кабинет одобрил «ойль-план», которым предусматривалось уничтожение 17 заводов по производству синтетического горючего. «Но, как известно, эти атаки начались не в 1941 г., а лишь 3 года спустя — 12 мая 1944 г.» ⁹.

В наиболее трудное время войны Советского Союза против Германии боевая активность английской бомбардировочной авиации оставалась «чрезвычайно низкой» ¹⁰.

Во второй половине 1941 г. английские военно-воздушные силы предприняли так называемое «безостановочное наступление» на Германию в целях облегчения положения советских войск на фронте. Приллер в книге «История одной истребительной эскадры» пишет, что это наименование «не носило стратегического характера» ¹¹. Оно проводилось в тактическом масштабе с целью подготовки последующих операций. Германское верховное командование назвало это «непрерывное наступление» — нонсенс-оффензиве, то есть бессмысленным наступлением¹². Цель заключалась в том, чтобы «с политической точки зрения изобразить военную демонстрацию»¹³.

В июне 1941 г. командование бомбардировочной авиации имело 816, а в конце года 992 средних и тяжелых бомбардировщика. Английские историки считают, что можно было использовать для действий не более 420 бомбардировщиков¹⁴.

К концу ноября 1941 г. количество бомбардировщиков возросло до 955, из них 506 самолетов было укомплектовано подготовленными экипажами. Однако в течение второй половины 1941 г. по объектам на территории Германии каждую ночь производилось примерно 60 самолето-вылетов. Основными целями являлись железнодорожные узлы, но результаты налетов «были неэффективны» ¹⁵.

С 1 июня 1941 г. по 28 февраля 1942 г. на Кельн было произведено 33 налета с общим количеством 2 тыс. самолето-вылетов. Английские бомбардировщики сбросили около 6600 тонн фугасных и 147 тыс. штук зажигательных бомб. 947 жилых домов подверглись разрушению. 138 человек было убито и 277 ранено. Англичане потеряли 55 самолетов. Однако «ни один из крупных заводов Кельна не был полностью выведен из строя более чем на месяц» ¹⁶.

В ноябре 1941 г. воздушное наступление на Германию «фактически было приостановлено»¹⁷. Но политика английского кабинета не изменилась, и «бомбардировочная авиация оставалась основным наступательным средством...» ¹⁸.

Период зимней «консервации» английских военно-воздушных сил продолжался до марта 1942 г. В ночь на 4 марта 1942 г. 223 английских бомбардировщика бомбили завод Рено вблизи Парижа. Была сброшена 461 тонна бомб. Несмотря на бомбардировку, завод вскоре «достиг прежнего уровня выпуска продукции, а через четыре месяца после налета выпуск продукции даже увеличился» ¹⁹.

В ночь на 9 марта того же года 211 английских бомбардировщиков бомбили город Эссен. В следующую ночь был произведен повторный налет. Эти налеты в целом «были неудачными...»²⁰. Зато налеты английской бомбардировочной авиации за пределами Рурского района были более успешными. Это выразилось, например, в том, что 53 бомбардировщика в ночь на 13 марта 1942 г. разрушили в городе Киль 280 жилых зданий. Налет на Кельн в ночь на 14 марта привел к разрушению 1691 жилого дома.

234 английских бомбардировщика в ночь на 29 марта 1942 г. совершили налет на город Любек. Решение на бомбардировку Любека было принято потому, что в городе было много старых легковоспламеняющихся деревянных строений. В результате налета было опустошено около 80 гектаров застроенной площади города (разрушено 1918 жилых зданий). Противовоздушная оборона Любека была слабой, поэтому и налет был самым успешным из всех налетов английской бомбардировочной авиации, произведенных на города Западной Германии в тот период.

12 июня 1942 г. около 13 американских бомбардировщиков совершили неудачный налет на Плоешти (Румыния). Это была первая стратегическая бомбардировка европейских объектов американской авиацией. Английская авиация совершала налеты, как правило, ночью, американская — днем.

В октябре 1942 г. воздушное наступление на Германию в связи с подготовкой и высадкой американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке было временно прекращено. Прошел год, как США вступили в войну, но «Германия все еще не испытала серьезного воздействия со стороны американской авиации» ²¹.

Действительное влияние на германскую экономику воздушных налетов английской авиации, «совершенных в тот период, значительно преувеличивалось...» ²².

Английская авиация совершала налеты на верфи, строившие подводные лодки, но «количество спускаемых на воду подводных лодок продолжало возрастать» ²³.

В Касабланке Рузвельт и Черчилль приняли решение вместо начала военных действий против Германии на территории Западной Европы развернуть широкое совместное воздушное наступление на Германию путем проведения стратегических бомбардировок. Директива, разработанная на конференции в Касабланке, предусматривала нарастающее разрушение, дезорганизацию военной, промышленной и экономической системы Германии и подрыв морального духа немецкого народа. Это был план ведения воздушной войны независимо от наземных операций. Главной целью стали гражданские объекты.

В течение шести недель начиная с 14 февраля 1943 г. английская бомбардировочная авиация совершала налеты на французские порты Лориан, Сен-Назер, Брест и Ла-Паллис. Было решено разрушить французские верфи, на которых строились подводные лодки. Города Сен-Назер и Лариан были стерты с лица земли, «однако укрытия для подводных лодок остались неповрежденными»²⁴. Немецкие подводные лодки продолжали использовать эти порты. С января по май 1943 г. операции 8-й американской армии с баз в Англии по объектам в Германии «продолжали носить преимущественно пробный характер, и совместные стратегические бомбардировки оставались, по сути дела, планами на бумаге» ²⁵. До марта 1943 г. в воздух поднималось до 100 бомбардировщиков, и то нерегулярно.

Весной 1943 г. в Эссене (Рур), несмотря на воздушные налеты английской авиации, проводившиеся в течение трех лет, все еще остались неповрежденными заводы Круппа.

В октябре становилось все более очевидным, что воздушная операция пока еще не дала ожидаемых результатов. Это объясняется тем, что жизненно важные промышленные объекты оказались вне главной цели налетов. Разрушались главным образом жилища рабочих, занятых в немецкой промышленности ²⁶.

Командующий английской стратегической авиацией Гаррис проводил воздушные налеты, «руководствуясь стремлением осуществить бомбардировку тех городов Германии, в которых насчитывался максимальный процент населения»²⁷. Это был основной критерий при выборе объекта очередного налета бомбардировщиков.

При налетах на города Германии общей точкой прицеливания был не какой-нибудь крупный завод, а наиболее густо застроенный район города. В результате страдало главным образом гражданское население. Английские и американские бомбы падали вблизи военных объектов. Важнейшие промышленные предприятия в гитлеровской Германии и оккупированных странах получали возможность не только продолжать, но и увеличивать производство военной продукции.

Начальник штаба английских ВВС на основании материалов министерства экономической войны высказал предположение, что производство одномоторных истребителей в Германии сократилось на 40%. «Однако, — пишут Ричардс и Сондерс,— изучение документов и опрос немецких промышленников не подтвердили этих выводов»²⁸. По данным американского управления по изучению результатов стратегических бомбардировок, «производство германских самолетов, танков и многих других военных материалов было в 1943 г. выше, чем в 1942 г. В 1944 г. уровень производства был еще выше, чем в 1943 г.» ²⁹.

По английским данным, в первой половине 1943 г. в Германии ежемесячно выпускалось 753 истребителя, во второй половине 1943 г. — 851 самолет ³⁰.

В течение всего лета 1943 г. налеты англо-американской бомбардировочной авиации «не имели ожидавшейся союзниками эффективности» ³¹. В ночь на 3 декабря 1943 г. первый массированный налет был совершен на Берлин. Самый мощный налет на Берлин имел место в ночь на 16 февраля 1944 г. 806 бомбардировщиков (5 эшелонов в среднем по 140 самолетов) сбросили 2642 тонны бомб. Потери составили 42 самолета ³².

В результате 16 массированных налетов на Берлин английская бомбардировочная авиация потеряла 492 самолета (5,4% от общего количества самолето-вылетов на Берлин). Однако, несмотря на тяжелые последствия бомбардировок, «выпуск промышленной продукции на предприятиях Берлина не только не снизился, но даже увеличился...»³³.

Этот парадокс объясняется крайне просто. Военная промышленность была сосредоточена в районе Шпандау. Но английские самолеты бомбили центр Берлина, где было разрушено до 75% зданий. Разрушения в Шпандау едва ли составили 10% ³⁴. Поэтому до марта 1945 г. более 65% крупнейших берлинских заводов в той или иной степени продолжали работать. Почти 600 тыс. человек «были заняты на производстве»³⁵.

Монтгомери утверждает, что весной 1944 г. «воздушная война парализовала Германию»³⁶. Факты опровергают это утверждение.

В сентябре 1944 г. на авиационных заводах фашистской Германии было построено 2950 самолетов истребительной авиации против 1028 в феврале того же года³⁷. Даже к началу 1945 г. производство истребителей оставалось на высоком уровне и составило 1581 самолет в месяц.

По немецким данным, воздушные налеты «не вывели из строя основных центров промышленности Германии вплоть до конца 1944 года...» ³⁸. Поэтому неудивительно, что германская военная промышленность из месяца в месяц выпускала все больше не только самолетов, но и танков. В 1943 г. в месяц в среднем производилось 330 танков. В 1944 г. производство танков возросло до 512 единиц в месяц ³⁹.

В 1944 г. общее производство самолетов и танков держав оси значительно возросло по сравнению с 1943 г., несмотря на резкое увеличение бомбардировочных налетов американо-английской авиации. Это видно из следующей таблицы, составленной по американским данным, опубликованным в 1945 г., о результатах стратегических бомбардировок предприятий германской военной промышленности⁴⁰.

Таблица 12

Годы	Сброшено бомб над странами оси в Европе, т	Производство самолетов и танков в европейских странах оси
		самолетов	танков
1943	206 188	25 527	5 996
1944	1 201 534	39 807	8 344

Немецкие данные, опубликованные в 1957 г., почти сходятся. До 1945 г. количество немецких самолетов, выпускаемых военной промышленностью, непрерывно возрастало. В 1939 г. их было произведено 2518, в 1940 г.— 10 247, в 1941г.— 12 401, в 1942 г.— 15 409, в 1943 г. — 24 807 и в 1944 г. — 40 593⁴¹. Всего за годы войны на Германию и контролируемые ею страны было сброшено 2 638 тыс. тонн бомб. Из этого количества только 48 тыс. тонн (менее 2%) было сброшено на авиационные заводы. Это объясняется тем, что главными объектами являлись города и люди, а второстепенными — промышленность и транспортные объекты, имеющие непосредственное отношение к нуждам фронта.

Непрерывный рост военного производства дал возможность гитлеровскому министру вооружения Шпееру заявить, что «бомбардировка по площади никогда не представляла серьезной угрозы для Германии...»⁴².

Американский историк Рассел Гренфелл в книге «Ненависть вопреки всему» доказывает, что «стратегические бомбардировщики совершенно не оправдали себя как средство достижения победы» ⁴³. Усилиями одной только авиации нельзя было заставить фашистскую Германию капитулировать. Вместо того чтобы сосредоточить усилия на разгроме вооруженных сил, «непосредственному нападению подвергались, гражданские объекты» ⁴⁴. Наиболее эффективным методом ведения войны, как показывает опыт многих веков, является «разгром организованных вооруженных сил противника, а не истребление его женщин и детей» ⁴⁵.

Англо-американская авиация производила ожесточенные налеты на Германию, но военная промышленность несла меньшие потери, чем гражданское население, потому что концентрированное и опустошительное воздушное наступление было развернуто «против германских городов и германского населения...» ⁴⁶. На военные объекты упало всего лишь 18 процентов бомб⁴⁷. В результате германское военное производство, вместо того чтобы снижаться, «шло на подъем» ⁴⁸.

В марте 1943 г. Леги с удивлением записал в своем дневнике, что «до сих пор действие германской военной машины не было в какой-либо заметной степени замедлено воздушными налетами союзников»⁴⁹. И тем не менее это так. Поданным германского института экономических исследований, военное производство Германии с начала 1942 г. и до середины 1944 г. «выросло более чем в 3 раза; по сравнению с началом 1941 г. оно выросло почти в 5 раз» ⁵⁰. Увеличение военного производства фашистской Германии продолжалось до августа 1944 г. Максимум производства в июле 1944 г. явился «наивысшим уровнем производства вооружения и военных материалов, который когда-либо достигался Германией» ⁵¹. Производство отдельных видов вооружения и военных материалов, например пехотного оружия (винтовки, автоматы, минометы калибра 210 мм, легкие пехотные пушки, а также боеприпасы к ним), находилось на высоком уровне до весны 1945 г. Производство противотанковых фаустпатронов возросло с 0,4 млн. штук в октябре 1944 г. до 13 млн. штук в декабре 1944 г. Выпуск орудий в декабре 1944 г. был в 2,5 раза больше, чем в январе 1943 г.⁵².

Массированные налеты англо-американской авиации на Рур парализовали к концу 1944 г. работу многих предприятий черной металлургии. Однако, планируя деятельность этих предприятий на 1945 год, гитлеровское руководство рассчитывало, что новая система противовоздушной обороны позволит за несколько месяцев вновь пустить предприятия Рурской области и поднять военное производство Германии.

Английский историк Янг утверждает, что стратегические бомбардировки поставили Германию «на грань полной катастрофы» ⁵³. Воздушные бомбардировки во время второй мировой войны «не дали решающих результатов в Европе» ⁵⁴. Военный потенциал Германии до конца 1944 г. воздушными бомбардировками американо-английской авиации «не был серьезно подорван...» ⁵⁵. Гренфелл приходит к правильному выводу, что «снижение уровня военного производства было вызвано в основном вторжением в Германию вражеских войск»⁵⁶.

Германия «была разбита на полях сражений, а не в результате экономических затруднений» ⁵⁷.

Западногерманский историк Вальтер Баум в статье «Утерянная победа?», помещенной в боннском еженедельнике «Дас парламент» от 5 мая 1965 г., также отмечает тот факт, что в военно-экономической и военно-технической области война «была проиграна несколько позднее, чем в чисто военном отношении».

Возникает следующий вопрос: почему правящие круги США и Англии сделали упор на развертывание воздушного наступления против Германии?

Руководящие деятели США и Англии своими высказываниями о возможности «выбомбить» Германию из войны хотели отвлечь общественное мнение своих стран от вопроса о причинах неоднократного переноса сроков открытия второго фронта в Европе. Военные руководители США и Англии, руководствуясь политическими соображениями, воскресили в новом издании теорию итальянского генерала Дуэ (1920 г.) о решающей роли авиации в войне.

Теория воздушной войны, так же как и многие другие буржуазные теории, игнорирующие роль человека и фетишизирующие технику, вполне устраивала те реакционные круги США и Англии, которые стремились оттянуть разгром фашистской Германии.

Стратегические бомбардировки создавали иллюзию, что война может быть выиграна без больших жертв — главным образом силами авиации. Командующий американской бомбардировочной авиацией Спаатц пытался убедить Г. Гопкинса в том, что как только наступит ясная погода весной 1944 г. и можно будет производить непрерывные операции из Англии и из района Средиземного моря, то Германия капитулирует в течение трех месяцев.

Фуллер не без основания пишет, что так называемые стратегические бомбардировки Германии в действительности «только мешали скорой победе»⁵⁸. Действительно, ставка на стратегические бомбардировки, «по мнению авторитетных лиц, затянула войну, быть может, на целый год» ⁵⁹.

Создавая иллюзию, что авиация является ключом к победе, правящие круги США и Англии получали тем самым предлог для того, чтобы не развертывать решительных действий непосредственно против Германии на суше. В связи с этим в английской газете «Санди тайме» от 22 ноября 1942 г. был напечатан призыв «воздержаться от наземных операций широкого масштаба и максимум энергии направить на ослабление Германии путем воздушных налетов...».

Тот же Спаатц не считал операцию «Оверлорд» необходимой или желательной. Черчиллю представился прекрасный случай, пишет Рассел Гренфелл, «выжидать без какого бы то ни было ущерба для Англии, пока немцы и русские не сокрушат друг друга»⁶⁰. Гренфелл сожалеет, что Черчилль но смог до конца использовать эту возможность. «То же самое надо сказать и о политике президента Рузвельта»⁶¹. Гренфелл не скрывает, что интересы правящих кругов США, как и Англии, «не требовали полного разгрома Германии»⁶².

Стратегические бомбардировки англо-американской авиации не ускорили достижение победы над Германией. До конца войны усилия стратегической авиации США и Англии не сосредоточивались для разгрома вооруженных сил и военной промышленности Германии. Непосредственному нападению подвергались главным образом гражданские объекты. Поэтому до августа 1944 г. производство вооружения в Германии непрерывно возрастало. Снижение уровня военного производства было вызвано в основном перенесением военных действий непосредственно на территорию Германии.

Историческая правда заключается в том, что военная мощь фашистской Германии была сломлена не англо-американской авиацией, а Советской Армией на советско-германском фронте.

* * *

Таким образом, в течение всего 1943 года правящие круги США и Англии продолжали саботировать открытие второго фронта в Западной Европе, осуществляли стратегию непрямых действий (косвенного сближения). Политика и стратегия США и Англии проводилась в 1943 г. в новых условиях — в условиях коренного перелома в ходе второй мировой войны и окончательного срыва гитлеровского плана перехватить стратегическую инициативу. Это было достигнуто в 1943 г. усилиями Советских Вооруженных Сил на советско-германском фронте.

Одним из определяющих факторов политики и стратегии США и Англии в 1943 г. являлось ожидание исхода борьбы на советско-германском фронте. При этом они в одинаковой степени боялись опоздать в Западную Европу в случае неожиданно быстрого продвижения Красной Армии к границам Германии. Черчилль не был принципиальным противником вторжения в Северную Францию через Ла-Манш. Он лишь считал, что политику ожидания следует проводить до предела возможного, а в течение этого времени расширять военные действия на средиземноморском театре, чтобы военными средствами поправить пошатнувшиеся позиции английского империализма в районе Средиземного моря и на Среднем Востоке.

Рузвельт в свою очередь не был принципиальным противником средиземноморской стратегии, но американские руководители не желали расходовать свои вооруженные силы в английских интересах. Они стремились упрочить свои собственные позиции в бассейне Средиземного моря. Этим объясняются споры в отношении районов расширения военных действий на средиземноморском театре.

Американские руководители лучше маневрировали в политике и стратегии. Поэтому создавалось впечатление, что они стремятся ускорить разгром Германии путем прямых ударов через Ла-Манш.

В 1943 г. военные действия были продолжены в бассейне Средиземного моря. Беспрепятственную высадку англо-американских войск на острове Сицилия правящие круги США и Англии пытались представить как открытие второго фронта.

Правящие круги США и Англии извращали понятие «второй фронт». Военные действия в Северной и Северо-Западной Африке, в Сицилии и на юге Апеннинского полуострова, имевшие второстепенное значение в ходе второй мировой войны, не могли быть равнозначны тому второму фронту, открыть который они обязались в Западной Европе. По целям, результатам и влиянию на ход второй мировой войны союзники вели ограниченные военные действия на Тихом океане и на Средиземном море.

Военные действия англо-американских вооруженных сил не проводились с решительными целями, и не использовались все силы и ресурсы, имевшиеся в достаточном количестве, для того чтобы ускорить окончание второй мировой войны путем нанесения решительного удара непосредственно по Германии. В связи с этим обращает внимание тот факт, что элементы так называемой «странной войны» против Германии со стороны западных держав продолжали иметь место до конца войны в Европе.

Правящие круги США и Англии боялись все возраставшего политического, экономического и военного могущества Советского государства, роста его авторитета в глазах свободолюбивого человечества как освободителя народов от фашистской чумы. Поэтому в течение всей второй мировой войны реакционные силы США и Англии добивались проведения по отношению к СССР политики, рассчитанной на истощение Советского Союза в длительной и кровопролитной войне.

Примечания:

¹ „Morning Star", December, 17, 1968.

² Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 397.

³ Д. Смит. Военная доктрина США. Перев. с англ. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 166.

⁴ Там же,

⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 163.

⁶ Кингстон-Макклори. Руководство войной, стр. 151.

⁷ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 166.

⁸ Там же, стр. 170.

⁹ А. Нillgrubеr. Hitlers Strategie, S. 421.

¹⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 241.

¹¹ l. Рrillеr. Geschichte eines Jagdgeschwaders. Heidelberg 1956, S. 119.

¹² l. Рrillеr. Geschichte eines Jagdgeschwaders. S. 119.

¹³ Там же.

¹⁴ См. Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 38.

¹⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 243.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Там же, стр. 244.

¹⁸ Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 47.

¹⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 329.

²⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 331.

²¹ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 57.

²² Дж. Батлер, Дж. Гуайер. Большая стратегия. Июнь 1941 — август 1942, стр. 397.

^{23 Т}ам же, стр. 411.

²⁴ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 411.

²⁵ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 89.

²⁶ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 472.

²⁷ См. там же, стр. 471.

²⁸ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 472.

²⁹ R. Grеnfеll. Unconditional Hatred, p. 174.

³⁰ См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 472.

³¹I. Рrillеr. Geschichte eines Jagdgeschwaders, S. 207.

³² См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 467.

^{33 Т}ам же, стр. 468.

³⁴ См. С. Rуan. The Last Battle, p. 36.

³⁵ С. Ryan. The Last Battle, p. 36.

³⁶ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 3.

³⁷ См. Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг. Перев. с нем. М., Изд-во иностр. лит., 1956, стр. 112.

³⁸ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 468.

³⁹ См. там же, стр. 473.

⁴⁰ The United States Strategic Bombing Survey. The Effects of Strategic Bombing on the German War Economy. October 31, 1945, p. 3—5, 277, 278—279.

⁴¹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 514.

⁴² Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 473.

⁴³ R. Grеnfеll. Unconditional Hatred, p. 174.

⁴⁴ Там же, стр. 174—175.

⁴⁵ Там же, стр. 176.

⁴⁶ Там же, стр. 173.

⁴⁷ А. Vеrriеr. The Bomber Offencive. London, 1968, p. 299.

⁴⁸ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 174.

⁴⁹ W. Leahy. I was there, p. 187.

⁵⁰ Промышленность Германии в период войны 1939—1945 гг., стр. 94.

⁵¹ Там же, стр. 162.

⁵² См. Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 473,

⁵³ P. Jоng. World War 1939-1945, p. 265.

⁵⁴ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 249.

⁵⁵ Там же, стр. 174.

⁵⁶ Там же.

⁵⁷ Р. Сэсюли. И. Г. Фарбениндустри. М., Изд-во иностр. лит., 1948, стр. 159.

⁵⁸ Дж. Фуллер. Вторая мировая воина 1939—1945 гг., стр. 329.

⁵⁹ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 174

⁶⁰ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 245.

⁶¹ Там же, стр. 246.

⁶² Там же, стр. 247

 

ОТКРЫТИЕ США И АНГЛИЕЙ ВТОРОГО ФРОНТА С ЦЕЛЬЮ НЕ ОПОЗДАТЬ В ЗАПАДНУЮ ЕВРОПУ

1. ЗАТЯЖНОЙ ХАРАКТЕР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ИТАЛИИ

В первой половине 1944 г. англо-американские союзники продолжали военную кампанию в Италии и обсуждали планы дальнейших военных действий в бассейне Средиземного моря.

До вторжения в Нормандию американо-английское командование рассчитывало очистить от немецко-фашистских войск Центральную Италию и выйти в долину реки По, чтобы в последующем, после занятия Северной Италии, развить наступление на Вену (Австрия).

К началу 1944 г. в Центральной и Северной Италии гитлеровцы имели 21 дивизию и 340 самолетов. Союзники могли противопоставить 28 дивизий, около 4 тыс. самолетов и свыше 3 тыс. боевых кораблей и судов различных типов в составе союзного флота. Кроме того, в резерве на Средиземноморском театре военных действий находилось 4 дивизии ¹.

Несмотря на благоприятные условия, англо-американское командование намеченный план не выполнило. Военные действия в Италии затянулись до конца второй мировой войны.

1944 год на средиземноморском театре начался с подготовки десантной операции у Анцио (южнее Рима) с целью обойти правый фланг немецких оборонительных позиций на рубеже Гарильяно, Кассино, открыть дорогу на Рим и занять столицу Италии (ближайшая цель). Решение на эту операцию было принято на совещании союзных командующих 26 декабря 1943 г. и подтверждено на аналогичном совещании союзников в Маракеше (Марокко) 7—8 января 1944 г.².

Союзное командование не стремилось к окружению противника, довольствуясь созданием угрозы в ближайшем тылу противника «непосредственно за линией фронта»³. Подобно тому как в сентябре 1943 г. союзные войска высадились в районе Салерно, а не в районе Рима, так и в январе 1944 г. они высадились не в районе Ливорно, а в районе Анцио. Неоспоримым остается тот факт, пишет Вестфаль, что в результате вторжения в район Ливорно группа войск Кессельринга «была бы отрезана и уничтожена. В долине По не было ничего, что заслуживало бы названия «войска». В этом случае союзники уже летом 1944 г. овладели бы всем Апеннинским полуостровом» ⁴. Столь решительных целей союзники не добивались, и военные действия в Италии затянулись до конца войны в Европе.

Ряд частей и соединений, предназначенных к отправке в Англию для участия в операции «Оверлорд», был задержан. Американские военные руководители согласились также оставить для обеспечения высадки у Анцио 50 десантновысадочных судов.

Высадке десанта у Анцио предшествовала предварительная авиационная подготовка, продолжавшаяся три недели (с 1 по 21 января 1944 г.). Союзная авиация бомбила мосты, шоссейные и железные дороги и аэродромы в Центральной Италии.

12 января в наступление перешли 9 дивизий 5-й американской армии ⁵ с задачей прорвать фронт обороны противостоящего противника — 5 дивизий из состава 10-й немецкой армии и обеспечить тем самым высадку десанта у Анцио.

Развить первоначальный успех войскам 5-й армии не удалось, так как к 20 января силы немцев возросли до 9 дивизий. Однако основная задача была выполнена. Основные резервы 10-й немецкой армии были использованы для того, чтобы остановить наступление 5-й американской армии.

В этой благоприятной обстановке в ночь на 22 января началась высадка 6-го американского корпуса численностью более 40 тыс. человек. Высадка войск на берег проходила «при почти незначительном сопротивлении» ⁶. Это объясняется тем, что немецкие войска были скованы южнее, на рубеже рек Сангро и Гарильяно, а переброска войск с севера была затруднена в результате нарушения итальянскими партизанами линий коммуникаций.

В момент высадки у Кессельринга под руками были всего лишь два немецких моторизованных батальона. «И это было все. Большего противопоставить противнику, — пишет Вестфаль, — в тот день было нечего. Дорога на Рим была открыта. Такая обстановка была в течение первых двух дней после высадки»⁷.

У Эрмана нет с ним расхождений. Он пишет, что в течение двух дней американские войска переправлялись на берег «при полном отсутствии сопротивления со стороны немцев» ⁸. И тем не менее первоначальный успех не был развит.

Проявилась недопустимая «медлительность союзников в расширении плацдарма...»⁹. Противник, описывает Вестфаль события на плацдарме у Анцио, «вел себя поразительно спокойно. По всей вероятности, он был целиком занят устройством своего плацдарма. Поэтому нам (т. е. немцам.— В. С.) удалось создать новый фронт» ¹⁰.

Эрман объясняет топтание на плацдарме тем, что командир десантной группы проявил нерешительность и «не рискнул быстро продвинуться в глубь страны, что тогда представлялось возможным» ¹¹. Возможность действительно была полная, но перед командующим войсками десанта была поставлена ограниченная задача — «создать для немцев угрозу с тыла, что вынудило бы противника отступить на Кассино» ¹². Поэтому высадившиеся войска вели «в основном бои местного значения...» ¹³. Оценивая характер боевых действий на берегу, Черчилль позволил себе такое сравнение: «Я думал, мы выпустили на берег рысь, а на самом деле это был всего лишь полусдохший кит» ¹⁴.

Союзники преследовали весьма ограниченную цель — угрозой обхода заставить противника отойти с укрепленных позиций. Союзное командование продолжало придерживаться стратегии вытеснения немецких войск, но не их окружения и разгрома. В результате пассивных действий не были выполнены даже весьма скромные цели. Десант «нисколько не подорвал эффективность германской обороны в районе Кассино и не предотвратил прибытия резервов к району новых боев...» ¹⁵.

Немецкое командование, выиграв время в результате пассивности противника, сосредоточило в конце января к району высадки десанта пять дивизии 15-й армии, в том числе две танковые и одну моторизованную. Союзное командование в это же время имело на плацдарме немногим более трех дивизий. Промедление с переходом в наступление высадившихся войск «дало возможность новым германским дивизиям прибыть с севера...»¹⁶ Поэтому запоздалая попытка войск 6-го корпуса перейти в наступление 29 января успеха не имела.

Г. Батчер 8 февраля записал в дневнике: «Итальянская кампания зашла в тупик» ¹⁷.

У противника, пишет Макиннис, «оказалось достаточно времени, чтобы предпринять меры к организации контратаки против предмостного укрепления в районе Анцио» ¹⁸.

16 февраля после трехнедельной подготовки три немецкие дивизии нанесли контрудар у Анцио на участке 3 км. В ходе двухдневных тяжелых боев немецкие войска продвигались очень медленно и с большими потерями. Они подошли на расстояние 12 км к побережью. Дальнейшее наступление было приостановлено в то время, как «командование союзников решилось на обратную погрузку на суда...» ¹⁹.

Флот и авиация союзников помогли войскам удержать этот плацдарм. Против наступавших немецких войск «были брошены колоссальные воздушные силы...»²⁰.

Анализируя причины неуспеха немецкого наступления, итальянский генерал Роатта предупреждал своих немецких союзников, что если германская авиация не получит решающего подкрепления, то даже 100 дивизий, посланных германским верховным командованием, не смогут продержаться.

Германское верховное командование не могло обеспечить итальянский театр даже минимальным количеством самолетов, так как на Восточном фронте в это время «численное превосходство авиации постепенно переходило в руки русских» ²¹.

Отсутствие авиационной поддержки лишило немецкое командование возможности ликвидировать плацдарм союзников у Анцио. Однако даже ограниченный успех немецкого наступления 16 февраля привел к тому, что в Италии начался новый период застоя. К 20 февраля стало ясно, что «наступление союзников на Рим... провалилось»²². Неудачи были использованы союзниками как благовидный предлог для пересмотра стратегии. Первыми сделали вывод англичане, настаивая на более решительных методах ведения итальянской кампании. Маршалл не возражал. Английские руководители стали постепенно раскрывать свои новые комбинации. Вначале они предложили значительно сократить масштабы операции «Энвил», чтобы за счет этой операции расширить военные действия в Италии или к востоку от нее. Это предложение также не встретило возражений.

Тогда Черчилль начал ожесточенную атаку на операцию «Энвил». Он стал высказываться за то, чтобы осуществить решительные действия в Италии за счет отказа от вторжения в Южную Францию (операция «Энвил»). Эта операция, как вспомогательная к операции «Оверлорд», была утверждена на Тегеранской конференции.

Эйзенхауэр занял промежуточную позицию и стал высказывать сомнения о возможности одновременного проведения операций «Оверлорд» и «Энвил». Он «допускал, что в свете событий в Италии высадка в Южной Франции может оказаться неосуществимой» ²³. Однако это не соответствовало действительному положению вещей. Американские технические советники на запрос комитета начальников штабов сообщили «о возможности проведения операции «Энвил» ²⁴.

Английские начальники штабов, чувствуя скрытую поддержку Эйзенхауэра, внесли официальное предложение «немедленно отменить операцию «Энвил» ²⁵.

Маршалл заподозрил, что на Эйзенхауэра оказывают влияние английские начальники штабов. 7 февраля он поставил перед Эйзенхауэром вопрос прямо: может ли Эйзенхауэр допустить отказ от операции «Энвил», «особенно имея в виду готовящееся восстание французов против немцев в Южной Франции»²⁶. Эйзенхауэр поспешил заверить Маршалла, что операция «Энвил» будет проведена.

Американские начальники штабов находили «возможности достаточными для одновременного проведения операций «Оверлорд» и «Энвил»²⁷.

Англичане по-прежнему не считали операцию «Энвил» необходимой. Но это не означало, что для английских руководителей были безразличны последствия вооруженного восстания французского народа. Нет, они были полностью согласны с Маршаллом о необходимости вовремя прийти во Францию, но считали, что помешать развитию собственных усилий французского народа в освобождении своей страны от немецко-фашистских захватчиков можно будет путем проведения операции «Оверлорд» теми силами, которые были уже запланированы.

В какой-то момент американские начальники штабов усматривали в атаке Черчилля на операцию «Энвил» стремление сорвать также и операцию «Оверлорд», лишь бы продолжить  английскую политику развертывания операций на средиземно-морском театре. Письмо Монтгомери от 21 февраля, адресованное Эйзенхауэру, внесло ясность. В письме говорилось о том, что «пусть у нас будут две действительно большие кампании: одна —в Италии, другая — на северо-западе Франции (т. е. «Оверлорд».— В. С.)» ²⁸. Английские руководители возражали в отношении только операции «Энвил» и не для того, чтобы отменить или усилить операцию «Оверлорд», а для того, чтобы расширить военные действия в Италии.

В поисках подходящей формулировки для соглашения английские начальники штабов предложили считать необходимым, чтобы нуждам итальянской кампании придавать большее значение, чем другим операциям на средиземноморском театре.

Американские начальники штабов продолжали настаивать на своем, но недолго. 22 февраля Эйзенхауэр, выступая перед английскими начальниками штабов, от имени американского комитета начальников штабов возражал в отношении английского предложения немедленно отменить операцию «Энвил». Однако в том же выступлении дал понять, что проведение операции «Энвил» возможно «после обеспечения  потребностей кампании в Италии...»²⁹. Английские руководители не возражали, если операция «Энвил» будет проведена в таком плане. Они согласились продолжать разработку плана операции «Энвил» при условии, что военным действиям в Италии будет придаваться «преобладающее значение перед всеми настоящими и будущими операциями на Средиземноморском театре...» ³⁰.

В конечном итоге Рузвельт и американский комитет начальников штабов 24 февраля 1944 г. согласились на временную отсрочку решения относительно операции «Энвил». Эта операция была целиком поставлена в зависимость от событий в Италии.

В результате нового компромиссного решения сошлись на том, что «в случае если обстановка в Италии не улучшится до 1 апреля, то тогда и решить, следует ли отложить операцию «Энвил»³¹. Но раз английские начальники штабов не желали улучшения обстановки в Италии, то она и не могла улучшиться.

Так и случилось. В середине марта 1944 г. «положение здесь (т. е. в Италии.— В. С.) не улучшилось» ³². Военные действия продолжали находиться в тупике.

В районе Кассино 5-я американская армия дважды предпринимала наступление на узком участке фронта (10 февраля и 15 марта). Однако «все попытки союзников прорваться через этот сектор в тот период потерпели неудачу...» ³³. К 23 марта наступила стабилизация и бои Приняли местный характер. Канадский историк Макиннис был вынужден отметить тот неоспоримый факт, что «в противоположность колоссальным изменениям, которые произошли на Восточном фронте, эти месяцы в Италии характеризуются парализованностью союзников» ³⁴. И это произошло, несмотря на то что повсюду можно было увидеть «штабели боеприпасов, которых хватило бы, по меньшей мере, для захвата двух континентов» ³⁵.

Вильсон получил возможность заявить, что соединение войск с плацдарма у Анцио с войсками 5-й армии произойдет не ранее 15 мая. На этом основании английские начальники штабов вновь настаивали на отказе от одновременного проведения операции «Энвил».

21 марта Эйзенхауэр «также пришел к заключению, что проводить операцию «Энвил» одновременно с операцией «Оверлорд» невозможно» ³⁶. За это тотчас же ухватились англичане. В результате совместных рекомендаций Эйзенхауэра и Вильсона кампания в Италии была признана объединенным комитетом начальников штабов более важной, чем операция «Энвил».

Так, в результате первоочередной заинтересованности союзников в операции «Оверлорд» и в итальянской кампании гибла операция «Энвил».

Соперничество и столкновение интересов правящих кругов США и Англии отражалось на стратегическом планировании. Беделл Смит жаловался на то, что неопределенность и частые изменения в планировании могут свести с ума.

Решение отложить операцию «Энвил» не положило конец спорам. Возник вопрос, что делать после преодоления тупика в Италии. Англичане высказались за продолжение кампании на севере Италии, с тем чтобы продвинуться через Люблянский проход в Словакию и Венгрию. Американцы считали необходимым вернуться к операции «Энвил». Американские руководители опасались, что в результате окончательного отказа от операции «Энвил» будут созданы политические трудности с французами.

Черчилль соглашался на осуществление операции «Энвил» лишь в том случае, если десантновысадочные средства, предназначенные для тихоокеанского театра, будут переданы средиземноморскому театру. Ему стало известно, что в середине марта 1944 г. генерал Соммервэл обратил внимание оперативного управления армии США на тот факт, что одобренное распределение высадочных и десантновысадочных средств на весну 1944 г. отвело львиную долю тихоокеанскому театру, рассматриваемому всеми как второстепенный театр.

Соммервэл спрашивал, нельзя ли обеспечить потребности главного европейского театра за счет тихоокеанского. Ответ был отрицательным. Такой же отрицательный ответ получил Черчилль. Маршалл вместо десантных судов предложил Черчиллю вспомнить о его согласии на операцию «Энвил» в Тегеране. Черчилль сослался на то, что в ноябре 1943 г. он надеялся на взятие Рима в январе 1944 г. Но так как эта надежда не оправдалась, то у Маршалла нет оснований требовать от него выполнения обещания относительно операции «Энвил».

В апреле Ведемейер прислал Маршаллу из Лондона доклад, в котором сообщал о том, что Черчилль предупреждает о несвоевременности прямого удара по Германии и напоминает о своем плане одновременного наступления с юга через Балканы и на севере через Норвегию, с тем чтобы таким способом окружить противника и вынудить его еще больше распылять свои силы.

Правящие круги США не хотели таскать для англичан каштаны из огня. Поэтому 18 апреля американские руководители предпочли лучше согласиться отложить операцию «Энвил» на неопределенный срок, так как одновременное проведение двух операций («Оверлорд» и «Энвил») могло привести к нежелательным решительным результатам в Западной Европе.

11 мая войска 5-й и 8-й армий возобновили наступление и стали теснить противника к Риму³⁷.

18 мая войска 8-й армии выбили немцев из развалин Кассино. При проведении артиллерийской подготовки англичане истратили 10 тыс. снарядов по участку полка и до 100 тыс. снарядов в полосе корпуса.

Союзные истребители предоставили возможность самолетам-корректировщикам направлять артиллерийский огонь «без малейших ошибок, как на маневрах»³⁸.

23 мая в наступление перешли войска 6-го корпуса с плацдарма у Анцио. Наступление союзников развивалось удивительно медленно. Усилия англо-американского командования были направлены «лишь к постепенному вытеснению немецкого фронта»³⁹.

С 25 мая начался общий отход 10-й и 14-й немецких армий.

4 июня американские войска без боя вступили в Рим. Немцы постепенно, от рубежа к рубежу, отходили на север от Рима. Немецким войскам удалось легко оторваться от англо-американских войск, не проводивших настойчивого преследования (3—4 км в сутки).

К лету 1944 г. периферийная стратегия союзников на средиземноморском театре приобрела новую особенность, которая и определяла основное содержание стратегии. Это была уже периферийная стратегия, направленная, в сущности, на то, чтобы «сдержать наступление советских войск в Восточной Европе» ⁴⁰.

2 июля 1944 г. Рузвельт предложил Черчиллю одобрить директиву Вильсона о начале операции «Энвил» (высадка в Южной Франции). Черчилль уже не спорил. В середине июля он сказал Гопкинсу, что пришлось подчиниться против воли, но это означало подчинение не Рузвельту, а обстоятельствам. К лету 1944 г. Черчилль «уже стал смотреть на европейский континент по-другому, следя одним глазом за отступавшими немцами, а другим — за продвигавшимися вперед русскими» ⁴¹. С не меньшим беспокойством за этим же следили американские руководители.

Черчилль до конца продолжал сожалеть, что обстановка, заставившая безотлагательно повернуться лицом к Западной Европе, помешала в продвижении к Вене и, не считая Греции, английская помощь «не могла повлиять на освобождение Юго-Восточной Европы» ⁴². Так Черчилль маскирует экспансионистские планы английского империализма на Балканах, не осуществленные в силу быстрого продвижения Советской Армии к границам Германии.

К середине августа немецко-фашистские войска заняли оборону в 270 км севернее Рима на рубеже Пезаро, река Арио (Готская линия). Этот рубеж удерживали 16 немецких дивизий и 1 бригада, в том числе 1 танковая дивизия⁴³.

15-я англо-американская группа армий имела в своем составе 21 дивизию и 6 бригад, в том числе 5 бронетанковых дивизий. Союзники превосходили немцев по живой силе примерно в 2 раза, по танкам—в 10 раз, по артиллерии—почти в 4 раза; союзная авиация безраздельно господствовала в воздухе.

26 августа 8-я английская, а 1 сентября и 5-я американская армии приступили к прорыву в долину реки По, чтобы затем раньше Советской Армии выйти на Балканы. Однако наступление развивалось медленно, и к концу 1944 г. фронт стабилизировался на подступах к городу Болонья. За 128 дней союзники продвинулись всего на 120 км (1 км в сутки). Не была выполнена даже ближайшая цель. Возникли другие задачи, и наступательные действия были прекращены до весны 1945 г.

Успешное наступление Советской Армии на балканском направлении спутало карты союзников. Окружение и разгром 18 немецко-фашистских дивизий в районе Кишинева в августе 1944 г. завершились освобождением Румынии. В сентябре советские войска вступили на территорию Болгарии.

3 октября германское верховное командование в связи с выходом Советской Армии на Балканы принимает решение вывести свои войска из Греции. На следующий день английское командование поспешно снимает с итальянского фронта 4-й армейский корпус в составе трех дивизий и перебрасывает в Грецию для подавления греческого народа, восставшего против немецко-фашистских оккупантов, и восстановления монархического строя. 18 октября эмигрантское правительство на английских штыках возвращается в Афины.

Замедленный ход прорыва союзными войсками Готской линии позволил немецко-фашистскому командованию без труда выделить шесть дивизий и бросить их для борьбы с партизанами, которые контролировали почти всю Северную Италию.

Союзное командование имело полную возможность оказать помощь единой партизанской армии путем энергичного продвижения своих войск в долину По. Союзники, используя подавляющее превосходство в танках и особенно в самолетах, могли относительно легко занять крупные промышленные центры Милан, Турин, Геную и др. Но они продвигались «потихоньку, шаг за шагом лишь «вытесняли» противника, ни разу не прорвав оборону немцев»⁴⁴. Союзники явно не торопились продвинуть свои войска за рубеж реки По по политическим соображениям.

Английское командование, убедившись в том, что упредить Советскую Армию в выходе на Балканы не удается, предприняло другую попытку — продлить режим фашистской оккупации. на севере Италии, чтобы штыками немецко-фашистских интервентов разгромить партизанские вооруженные силы.

В октябре командующий союзными войсками в Италии Г. Александер вместо оказания помощи направил командованию единой партизанской армии приказ распустить партизанские соединения на севере страны. Эта попытка успеха, конечно, не имела. Пришлось снизить требования. В ноябре последовало новое распоряжение, в котором требовалось от партизанского командования сократить размеры операций и на время прекратить проведение операций в больших масштабах. Сами союзники наступательные действия прекратили до весны 1945 г.

Союзное командование упорно не желало устанавливать взаимодействие с вооруженными силами итальянского народа, опасаясь, что быстрое освобождение севера прибавит силы только левым партиям.

Огромные вооруженные силы союзных войск являлись надежной опорой внутренней итальянской реакции. Итальянским демократическим силам, и в первую очередь рабочему классу, приходилось вести борьбу с двумя основными противниками — внутренней реакцией и ее иностранными покровителями. Внутренняя реакция преследовала цель отстоять свое классовое господство и свои классовые привилегии. Правящие круги западных держав преследовали цель создать марионеточное итальянское правительство. С помощью такого правительства они надеялись максимально обессилить Италию в экономическом (главным образом промышленном) отношении, чтобы превратить ее в аграрный придаток своей экономики.

В передовой статье газеты «Италиа либера» от 3 декабря 1944 г. констатировался тот факт, что освобождаемая от фашистов и нацистов территория попадает от одной формы оккупации к другой.

«Странный характер» военных действий обращает, конечно, внимание буржуазных историков. «Весьма многозначительным, — пишет Макпннис, — являлся и тот факт, что союзники не пытались использовать Южную Францию в качестве трамплина для атаки, в результате которой угроза удара по войскам Кессельринга могла бы вынудить его отступить»⁴⁵. Однако обнажить истинные причины затяжного характера военных действий в Италии он уклонился.

Новую возникшую в Италии паузу Лиддел Гарт, например, объясняет тем, что на помощь измотанным немецким войскам, находившимся на грани поражения, «пришли осенние дожди» ⁴⁶. Однако наивность такого объяснения очевидна.

Затишье на итальянском фронте явилось результатом политических комбинаций внутренних и внешних реакционных сил. Союзники всячески противились созданию широкого антифашистского единства в стране, чтобы лучше контролировать внутреннюю политику Италии и руководить ею сообразно собственным интересам.

Англо-американских союзников вполне устраивало правительство Бадольо, которое не обладало никакой властью. Поэтому и с этой точки зрения затяжная война была в интересах союзников. Вот почему еще 22 февраля 1944 г. Черчилль заявил в парламенте, что война в Италии будет длинной и трудной.

Англо-американской военной администрации в Италии (АМГОТ) были предоставлены такие права, что недовольство существовавшими формами военного контроля союзников нарастало не только в широких массах, но и среди представителей правых буржуазных партий. Однажды даже министр Руини в правительстве Бадольо заявил, что сморкнуться негде, везде контроль. Недовольство буржуазии, конечно, мало было связано с борьбой за подлинно национальную независимость. Реакция мечтала только о большем доверии к ней со стороны англичан и американцев и предоставлении большей свободы в политической и экономической областях. За отмену контроля правые не вели активной борьбы, а ограничивались жалобами на его стеснительные формы.

Таким образом, в первой половине 1944 г. Италия была единственным районом в Европе, где американо-английские войска вели боевые действия. Но и эти бои носили затяжной характер и не увенчались серьезными успехами.

В течение первой половины 1944 г. союзные войска медленно и с неоправданными паузами продвигались с рубежа реки Гарильяно, вытесняя противника с занимаемых позиций.

Союзное командование, господствуя на море и в воздухе, могло высадить морской десант в любом месте побережья с решительной целью — окружения немецких войск. Могло, но не сделало ни одной серьезной попытки за это время в стратегическом плане.

Затяжной характер военных действий в Италии был использован руководителями США и Англии для срыва решения Тегеранской конференции об одновременном осуществлении главной операции по форсированию Ла-Манша и вспомогательной операции но высадке в Южной Франции.

Во второй половине 1944 г. затяжной характер военных действий союзных войск в Италии также определялся главным образом не военными, а политическими причинами. Одна из основных целей, которую преследовали англо-американские союзники в Италии, заключалась в том, чтобы оказать помощь старым правящим классам, спасти их от поражения и удержать их у власти, давая нм возможность опереться на режим военной оккупации.

Примечания:

¹ См. Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944. стр. 272.

² В декабре 1943 г. английский генерал М. Вильсон сменил Д. Эйзенхауэра на посту верховного главнокомандующего вооруженными силами союзников на средиземноморском театре военных действий, его заместителем был назначен американский генерал Девере.

³ Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 42.

⁴ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 255—256.

⁵ Состав: 2-й американский корпус (две пехотные дивизии), 10-й английский корпус (три пехотные дивизии и одна танковая бригада), французский экспедиционный корпус (две пехотные дивизии — алжирская и марокканская) и резерв (пехотная и бронетанковая американские дивизии).

⁶ Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 123.

⁷ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 242.

⁸ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 246.

⁹ Е. МсInnis. The War. Fifth Year, p. 124.

¹⁰ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 243.

¹¹ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 246.

¹² Е. МсInnis. The War. Fifth Year, p. 122.

¹³ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 243.

¹⁴ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 477,

¹⁵  Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 124.

¹⁶  Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 124.

¹⁷ H. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 488.

¹⁸ E. MсInnis. The War, Fifth Year, p. 124.

¹⁹ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 245.

²⁰ E. MсInnis. The War, Fifth Year, p. 125.

²¹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 481.

²² Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 248.

²³ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 120.

²⁴ Там же, стр. 121.

²⁵ См. там же.

²⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 478.

²⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 120.

²⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 480-481.

²⁹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 121.

³⁰ Там же.

³¹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 121.

³² М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 482.

³³ Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 127.

³⁴ Tам же.

³⁵ Ф. Киланти. По следам войны. М., Изд-во иностр. лит., 1951, стр. 32.

³⁶ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 482.

³⁷ В составе 8-й армии действовал 2-й польский корпус (две пехотные дивизии и одна бронетанковая бригада), а также итальянская моторизованная бригада. 5-я армия имела в своем составе (кроме американских дивизий) французский экспедиционный корпус (марокканская и алжирская пехотные, французская моторизованная и марокканская горнострелковая дивизии).

³⁸ Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 193.

³⁹ G. Hoppe. Die 278. Infanteriedivision in Italien 1944/1945. Bad Naugeim, 1953, S. 53.

⁴⁰ M. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 527.

^{41 Т}ам же.

⁴² Там же.

⁴³ Кроме того, 15 немецких дивизий и 1 бригада были скованы охраной тыла и борьбой с партизанами.

⁴⁴ J. Mоrdаl. La Bataille de France 1944—1945. Paris, 1964, p. 443—444.

⁴⁵ Е. МсInnis. The War, Fifth Year, p. 317.

⁴⁶ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 415.

 

2. США И АНГЛИЯ ПЕРЕД ПЕРСПЕКТИВОЙ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО РАЗГРОМА ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ СИЛАМИ КРАСНОЙ АРМИИ И НАРОДНЫХ МАСС ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ БЕЗ ИХ УЧАСТИЯ

К началу 1944 г. фашистская Германия была еще сильным противником, способным оказывать яростное сопротивление. В ходе войны произошел перелом, но окончательную победу советский народ мог одержать лишь ценой дальнейшего напряжения всех сил на фронте и в тылу.

В это время на советско-германском фронте действовали 236 дивизии и 18 бригад противника, в том числе 38 дивизий и 12 бригад союзников Германии¹. В общее количество дивизий входили 25 танковых и 8 моторизованных. Немецкие войска на советско-германском фронте составляли около 63% вооруженных сил Германии.

В количественном отношении силы и средства противника на Восточном фронте составляли 4 906 тыс. человек, в том числе 706 тыс. союзников Германии, 54 570 орудий и минометов, 5400 танков и штурмовых орудий (из них 3700 исправных) и 3073 самолета ².

Советская Армия к началу 1944 г. превосходила противника (без учета стратегических резервов): по людям — в 1,3 раза, по танкам — 1,4, по артиллерии — 1,7, по самолетам — в 2,7 раза ³.

За два с половиной года воины советский народ и его Вооруженные Силы, возглавляемые Коммунистической партией, не только отразили небывалый по силе натиск врага, но и полностью ликвидировали преимущества немецко-фашистских войск в силах и средствах. К этому времени Вооруженные Силы Советского Союза превосходили немецко-фашистскую армию не только в количественном, но и качественном отношении. Историческая победа в битве на Волге и решающая победа в Курской битве убедительно показали высокий уровень военного искусства Советской Армии. В стране царил необычайный патриотический подъем. Все это дало возможность осуществить в 1944 г. наступательные операции большого масштаба, с крупными политическими и стратегическими целями.

Английский историк Макэлви старается убедить в том, что «русские все свои планы летнего наступления в 1944 г. строили с расчетом на обещание союзников осуществить вторжение через Ла-Манш в первой неделе июня и ослабить военные усилия Германии»⁴. Но напрасно искать в книге Макэлви хотя бы упоминания о наступательных операциях Советской Армии в первой половине 1944 г., которые подготовили условия для развертывания мощного наступления советских войск летом 1944 г. независимо от открытия второго фронта через Ла-Манш.

Советская Армия сразу же после побед, одержанных в 1943 г., перешла в наступление под Ленинградом и Новгородом, отбросив врага на 220—280 км. В конце декабря 1943 г. Советская Армия приступила к освобождению Правобережной Украины и Крыма.

В ходе зимней кампании 1944 г. советские войска охватили фланги группы армий «Центр» противника, которая находилась в Белоруссии и прикрывала важнейшие пути к границам Германии. На юге наши войска вышли к Карпатам и открыли себе дорогу на Люблин, Львов, в Румынию и в глубь Балканского полуострова. Глубина продвижения советских войск за время зимней кампании составила около 400 км. Военные действия развернулись на фронте протяженностью до 1400 км.

Значение побед Красной Армии признавали видные политические деятели союзников. Г. Гопкинс, например обращал внимание Маршалла на тот факт, что «русский фронт несомненно ослабляет Германию значительно больше, чем все театры военных действий, вместе взятые» ⁵.

Победы Советской Армии в первой половине 1944 г. поставили фашистскую Германию на грань полной изоляции. Буржуазно-помещичьи круги Румынии, Венгрии, Финляндии и Болгарин стали искать выхода из фашистской коалиции.

Военно-политическая обстановка в Европе к началу открытия второго фронта в Северной Франции определялась не только выдающимися победами Советской Армии, но и мощным подъемом освободительной борьбы народов европейских стран против фашистских оккупантов.

Победы Советской Армии укрепили уверенность порабощенных народов в окончательной победе над врагом и способствовали широкому развертыванию всенародной борьбы во Франции, Италии и других европейских странах.

Французские патриоты с первого дня нападения фашистской Германии на Советский Союз сказали себе: «Мы не одни; с таким союзником, как советский народ, мы можем завоевать свободу, мы можем победить»⁶. Организатором борьбы французского народа против оккупантов и предателей выступила Французская коммунистическая партия (ФКП).

В течение 1943 г. французские партизаны совершили 2 тыс. диверсий на железных дорогах, которые более надежно поражали цель, чем англо-американская авиация, совершившая 1600 налетов⁷.

В начале 1944 г. по инициативе ФКП отряды франтиреров и партизан, руководимые коммунистами, слились с другими во-, оружейными патриотическими группами в единую организацию— Французские внутренние вооруженные силы (ФФИ). Начальником национального штаба ФФИ был назначен коммунист генерал А. Маллере (Жуанвиль). Общее руководство осуществляла комиссия военных действий Национального совета Сопротивления. Два члена этой комиссии (из трех) также являлись коммунистами (П. Вийон и И. Крижель-Вальримон).

В первой половине 1944 г. благодаря ФКП национально-освободительная борьба французского народа охватила всю страну. Движение Сопротивления стало массовым и более организованным.

Особенно успешно действовали партизаны и франтиреры, насчитывавшие в своих рядах к лету 1944 г. в общей сложности 200 тыс. человек⁸. Многие районы страны были освобождены до прихода союзных войск. Для их подавления гитлеровцы были вынуждены привлекать регулярные войска. В департамент Эн, например, германское командование в марте 1944 г. перебросило около трех дивизии.

К 6 июня 1944 г. немецкое командование вынуждено было бросить на борьбу с французскими партизанами около восьми пехотных дивизий, что ослабляло силы фашистской Германии во Франции и облегчило высадку англо-американских войск в Нормандии.

В общей сложности немецко-фашистские силы, вовлеченные в борьбу с французским народом, достигали почти 500 тыс. человек (войска, полиция, жандармерия, местные формирования).

Своей героической борьбой французский народ ослабил немецко-фашистскую группировку войск в Западной Европе и тем самым содействовал успеху высадки войск союзников и их продвижению к границам Германии.

В Италии, так же как и во Франции, Коммунистической партии принадлежит главная роль в организации массового движения Сопротивления итальянского народа против немецких оккупантов и их фашистских союзников внутри страны. После оккупации Северной Италии немецко-фашистскими войсками в сентябре 1943 г. итальянские коммунисты первыми приступили к созданию вооруженных сил Сопротивления. Вначале были сформированы группы патриотического действия, затем партизанские бригады имени Гарибальди (октябрь — ноябрь 1943 г.). На их базе возникла партизанская армия вопреки приказу англо-американского командования разойтись по домам и ждать продвижения союзных войск на север Италии.

В январе 1944 г. по инициативе Итальянской коммунистической партии в Милане был образован Комитет национального освобождения (KНO) Северной Италии, сплотивший на борьбу с немецко-фашистскими оккупантами подавляющую часть населения страны. Произошло также объединение всех партизанских отрядов в единые патриотические вооруженные силы (Корпус добровольцев свободы).

Сплочение итальянских патриотов нарушило замыслы англо-американского командования в Италии, надеявшегося нарушить единство итальянского народа в освободительной борьбе.

В марте 1944 г. комитеты действия, созданные Компартией на промышленных предприятиях, организовали и провели в Турине и Милане грандиозную двухнедельную забастовку, которая приняла всеобщий характер на всей оккупированной территории страны и охватила 1 200 тыс. человек. Эта забастовка сыграла важную роль в подготовке национального восстания итальянского народа.

К весне 1944 г. движение Сопротивления охватило широкие слон трудящихся. Численность партизанских отрядов возросла с 20—30 тыс. человек в феврале — марте до 80 тыс. в мае — июне 1944 г. Партизаны контролировали большую часть провинций Ломбардия, Апуания и Марке.

9 июня 1944 г. было создано Главное командование Корпуса добровольцев свободы, руководящая роль в котором принадлежала представителям левого крыла КНО во главе с коммунистом Луиджи Лонго.

Движение Сопротивления усилилось также в Бельгии, Голландии и Дании. В Бельгии наибольшее влияние в народе, среди партий Фронта независимости и освобождения имела Коммунистическая партия. Вооруженные отряды бельгийских патриотов к началу 1944 г. насчитывали в своем составе свыше 150 тыс. человек. Самую активную вооруженную борьбу против оккупантов вела партизанская армия и патриотическая милиция. Так называемая «тайная армия» в составе 55 тыс. человек, выполняя директивы бельгийского эмигрантского правительства, до высадки англо-американских войск не принимала заметного участия в вооруженной борьбе против оккупантов.

В начале 1944 г. партизаны почти полностью контролировали территорию бельгийской провинции Арденны.

В Голландии и Дании также под руководством коммунистических партий велась активная вооруженная борьба против оккупантов и их сообщников.

Правящие круги США и Англии боялись расширения партизанской войны в странах Западной Европы. Поэтому они препятствовали вооружению тех партизанских отрядов, которые находились под влиянием коммунистов. Партизаны были вынуждены сами с боем доставать оружие и боеприпасы у врага.

Обстановка к лету 1944 г. в странах Западной Европы позволяла совместными усилиями Красной Армии и народных масс без помощи союзников завершить разгром фашистской Германии.

Алан Кларк пришел к выводу, что «русские могли самостоятельно выиграть войну... без чьей-либо помощи извне»⁹. «Становилось похоже, — пишет Тейлор, — что война кончится тем, что англичане и американцы будут контролировать Средиземное море, а Советская Россия — господствовать на континенте» ¹⁰.

На летне-осеннюю кампанию 1944 г. советское Верховное Главнокомандование наметило планы решительного наступления Советской Армии. Эти планы предусматривали восстановление государственных границ Советского Союза по всей линии от Черного до Баренцева моря и освобождение из фашистского рабства народов Западной Европы. Замысел Ставки заключался в последовательном развертывании крупных стратегических наступательных операций Советской Армии. Белорусская операция была среди них крупнейшей.

Если бы союзники продолжали затягивать с открытием второго фронта, то советские войска могли оказаться не только в Берлине, но и в Париже. Такое окончание войны в Европе не устраивало правящие круги США и Англии, и они стали торопиться с открытием второго фронта в Северной Франции, чтобы «ограничить сферу послевоенного влияния Советов...» ¹¹ Открытие второго фронта в Северной Франции в 1944 г. было предпринято не из интересов скорейшего разгрома фашистской Германии, а в «собственных интересах Запада» ¹². США и Англия торопились из боязни, что «если бы союзники оказались втянутыми в войну на Балканах, то русские могли бы дойти до Ла-Манша, овладев при этом стратегической промышленностью Рура» ¹³.

Английские историки подтверждают, что Черчилль 6 июня 1942 г. руководствовался политическими соображениями, стремясь опередить русских в выходе к Берлину и Праге и тем самым предупредить их проникновение в Центральную Европу ¹⁴.

12 февраля 1944 г. объединенный комитет начальников штабов издал директиву о высадке десанта в Нормандии (Северо-Западная Франция) 1 мая 1944 г. Но не успели высохнуть чернила на бумаге, как Черчилль и английские начальники штабов потребовали отсрочить начало операции «Оверлорд» до конца мая — начала июня, мотивируя это тем, что «на Восточном фронте к этому времени начнется русское наступление...» ¹⁵. Американские начальники согласились пересмотреть уже принятое решение и перенести дату начала операции «Оверлорд» на срок не позднее чем до 31 мая.

Союзники до конца хотели использовать в своих интересах то влияние, которое оказывал советско-германский фронт на ослабление немецких сил в Западной Европе. «Предполагалось, — пишет Монтгомери, — что в конце мая метеорологические условия будут более благоприятны для крупного наступления русских, которое способствовало бы проведению операции «Оверлорд»...»¹⁶. Окончательный срок высадки все же был установлен на 6 июня 1944 г.

С осени 1943 г. началась переброска американских дивизий в Англию. В среднем прибывало по две дивизии в месяц. Для перевозки войск были использованы огромные пассажирские лайнеры «Куин Мэри» и «Куин Элизабет».

На 1 января 1944 г. в Англии было уже 11 американских дивизий и 51 авиагруппа. 31 мая это количество возросло до 20 дивизий и 102 авиагрупп¹⁷. Общая численность американских войск в Англии к этому времени составила более 1,5 млн. человек ¹⁸.

Англо-американское командование (верховный главнокомандующий союзными экспедиционными силами на европейском театре военных действий американский генерал Д. Эйзенхауэр, его заместитель — английский главный маршал авиации А. Теддер) для проведения главной операции в Нормандии к 6 июня 1944 г. сосредоточило на британских островах четыре армии: 1-ю и 3-ю американские, 2-ю английскую и 1-ю канадскую. Эти армии имели в своем составе 37 полностью укомплектованных и оснащенных дивизий и 12 бригад (в том числе 4 воздушнодесантные дивизии, 12 дивизий и 8 бригад бронетанковых) и до 10 разведывательно-диверсионных отрядов (английские—«Коммандос», американские — «Рейнджере»)¹⁹. К началу десантной операции общая численность экспедиционных сил союзников составляла свыше 2 876 тыс. человек.

Военно-морские силы, предназначавшиеся для прикрытия с моря транспортных судов, высадки войск и их действий на берегу, насчитывали около 700 боевых кораблей, в том числе 6 линкоров, 22 крейсера и 93 эсминца. Свыше 6 тыс. транспортных и десантновысадочных судов обеспечивали переброску огромных людских масс и военной техники.

Действия сухопутных войск и военно-морского флота поддерживали 10 859 боевых самолетов, в том числе примерно поровну бомбардировщиков и истребителей. Для переброски воздушнодесантных войск предназначалось свыше 2300 транспортных самолетов и около 2600 планеров.

Этим силам немецко-фашистское командование могло противопоставить на 1 июня 1944 г. 60 немецких дивизий, в том числе 10 танковых. Количество боевых самолетов, находившихся на Западе (Франция, Бельгия и Голландия) в составе 3-го воздушного флота, колебалось от 350 (165 бомбардировщиков и 185 истребителей) ²⁰ до 419 машин²¹.

В пехотных дивизиях насчитывалось в среднем по 9,5 тыс. человек, и они «состояли в основном из людей престарелого возраста» ²².

На совещании 31 августа 1944 г. Гитлер заявил, что на протяжении длительного периода «на Западе, как правило, оставались только учебные дивизии, а что касается танковых дивизий, то они сюда направлялись только для комплектования» ²³. Пехотные дивизии «были очень скудно оснащены вооружением и автоматами»²⁴. В танковых дивизиях имелось от 90 до 130 танков вместо 200 по штату. Во многих танковых частях «некомплект тяжелых танков достигал 50% »²⁵.

Боеспособность немецких дивизий на Западе была ограничена еще и тем, что «более половины немецких дивизий на Западе являлись стационарными (т. е. они не имели своих средств передвижения-. — В. С.) или ограниченной боеспособности» ²⁶. «У так называемых мобильных частей, — пишет Погью, — нередко почти ничего не имелось для мобильности, кроме повозок на копной тяге и велосипедов» ²⁷. Почти вся артиллерия дивизий «находилась на конной тяге» ²⁸. Следовательно, хотя немцы имели в Западной Европе большое количество дивизий, «но их фактическая боеспособность соответствовала только 27 полным пехотным дивизиям и 6 1/2 полным танковым дивизиям» ²⁹.

Лучшие немецкие войска на Западе «служили резервом живой силы для Восточного фронта...»³⁰.

Основной группировкой немецких войск на Западе являлась группа армий «Б» (командующий генерал-фельдмаршал Э. Роммель) в составе 7-й и 15-й армий и 88-го отдельного армейского корпуса. Она дислоцировалась на территории Голландии, Бельгии и Северной Франции. 36 дивизии этой группировки, в том числе 3 танковые, обороняли побережье протяженностью свыше 1300 км. Наиболее плотно прикрывалось побережье узкой части пролива Ла-Манш (ширина 30—40 км), то есть на кратчайшем направлении к жизненно важным центрам Германии. В Нормандии побережье Сенекой бухты (широкая часть Ла-Манша, шириной 154 км) обороняла незначительная часть группы армий «Б».

Англо-американское командование, учитывая, что основная группировка противника находилась в районе Па-де-Кале, место высадки выбрало на участке побережья Сенекой бухты протяженностью 70 км. На этом участке «оборона была весьма слабой»³¹. На 150-кнлометровом фронте побережья Сенекой бухты «оборонялись всего лишь три немецкие дивизии (716, 352, 709-я пехотные дивизии)» ³².

Побережье Бискайского залива и Средиземноморское побережье Франции протяженностью 900 км обороняли 12 дивизий (из них 3 танковые) немецкой группы армий «Г» (командующий генерал И. Бласковиц), входившие в состав 1-й и 19-й армий. В резерве главнокомандующего на Западе генерал-фельдмаршала Г. Рундштедта находилось 13 дивизий, из них 4 танковые и 1 моторизованная.

Для обороны побережья Франции немецкое командование имело «несколько эсминцев и миноносцев, 30 торпедных катеров и 36 подводных лодок, не считая сторожевых кораблей и флотилии тральщиков» ³³. Этими силами немцы, конечно, были не в состоянии помешать высадке морского десанта.

Основные германские военно-морские силы к началу десантной операции в Нормандии находились на Балтийском и Северном морях, действуя на морских коммуникациях Советского Союза.

Американский историк Гриффитс в статье «Морские десантные операции в прошлом и будущем» из анализа соотношения сил сторон на 1 июня 1944 г. сделал правильный вывод, который заключался в том, что «противник к этому времени не имел большой силы и мощи — лучшие его дивизии были перемолоты в России, его авиация была бессильна, моральное состояние войск находилось на низком уровне» ³⁴. К этому надо добавить, что оборонительные позиции немцев на побережье Сенекой бухты (так называемый Атлантический вал) не могли устоять перед готовящимся ударом большой силы. Район высадки «не имел сильнейшей обороны...» ³⁵. План строительства инженерных сооружений в данном районе был выполнен лишь на 18 процентов.

В 2—3 км от берега немецкие войска создали оборонительную полосу из опорных пунктов, артиллерийских и пулеметных огневых точек, разбросанных на глубину до 2 км.

Опорные пункты были заняты «главным образом частями войск береговой обороны, не отличавшимися высокими боевыми качествами»³⁶. Далее в глубине не было создано оборонительных полос, которые могли быть заняты войсками заблаговременно или в ходе обороны.

Бывший начальник германского генерального штаба сухопутных войск Гальдер следующим образом оценил полевую оборону немецких войск: «Никакие наземные войска не могли удержаться в сфере огневого воздействия корабельной артиллерии, так как они не располагали какими-либо средствами борьбы с этими кораблями. Мы не имели этих средств ни на земле, ни в воздухе, ни на воде» ³⁷.

Долговременные сооружения имелись в районе Кале, Булонь (побережье пролива Па-де-Кале). Отдельные оборонительные сооружения, например в Дьеппе, даже демонстрировались иностранным военным миссиям и корреспондентам как якобы типичные для всего Атлантического побережья и Ла-Манша протяженностью 2100 км. В действительности же «германские береговые укрепления вдоль нормандского побережья не соответствовали широковещательным заявлениям нацистов в период, предшествовавший вторжению союзников в Европу» ³⁸.

7 ноября 1943 г. Йодль, бывший в то время начальником штаба оперативного руководства ОКВ, прочитал руководящему составу фашистской партии доклад, в котором говорил, что «невозможно на всем 2600-километровом фронте по побережью (включая 500 км побережья Средиземного моря.— В. С.) повсюду создать глубоко эшелонированную систему укреплений...»³⁹. Там имелось 2632 орудия калибра от 75 мм и выше, 2354 противотанковых орудия и 8500 долговременных оборонительных сооружении ⁴⁰. Для этого пришлось снять артиллерийское вооружение с линии Зигфрида (на западных границах Германии). И тем не менее среднюю плотность полевой артиллерии не удалось поднять выше одного орудия на 1 км побережья.

На вопрос, можно ли было все же отразить вторжение, Гальдер после войны ответил: «Нет. Мы должны, наконец, решиться покончить с этими сказками»⁴¹.

Таким образом, общая обстановка для американо-английского командования в Западной Европе была исключительно благоприятной:

— советское Верховное Главнокомандование готовило крупное летнее наступление советских войск, которое неизбежно должно было отвлечь значительную часть немецких стратегических резервов на советско-германский фронт и тем самым облегчить англо-американским войскам высадку и военные действия в Северной Франции;

— немецко-фашистские вооруженные силы на Западе были рассредоточены на огромном пространстве Западной Европы и имели низкую боеспособность, так как лучшие по укомплектованности и боеспособности дивизии находились на Востоке и вели тяжелые оборонительные действия против Красной Армии;

— англо-американское командование обеспечило значительное превосходство в силах и средствах над противником на суше и подавляющее в воздухе и на море;

— народно-освободительное движение во Франции разрушало тыл армии фашистской Германии и отвлекало на себя значительное количество ее дивизий.

Примечания:

¹ См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941— 1945 гг. Краткая история, стр. 312.

² См. там же.

³ См. там же.

⁴ W. МсЕlwее. The Battle of D-Day, p. 48.

⁵ P. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, стр. 84.

⁶ Морис Торез. Сын народа. стр. 168.

⁷ См. там же, стр. 175.

⁸ См. 40 лет Французской коммунистической партии. М., Изд. ВПШ и АОН при ЦК КПСС, 1961, стр. 118.

⁹ A. Clark. Barbarossa. p. XIX.

¹⁰ A. Taylor. From Sarajevo to Potsdam. London, 1966, p. 183.

¹¹ Н. Baldwin. Battles Lost and Won. p. 279.

¹² T. Higgins. Hitler and Russian, p. 283.

¹³ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 231.

¹⁴ См. R. Рrеstоn, S. Wisе, Н. Wеrкеr. Men in Arms. A History of Warfare and its Interrelationship in Western Society. London, 1956, p. 318.

¹⁵ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 118.

¹⁶ В. Моntgоmеrу. Normandy to the Baltic, p. 10.

¹⁷ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 468.

¹⁸ См. там же.

¹⁹ В числе бронетанковых дивизий 6 американских, 3 английские, 1 французская, 1 канадская и 1 польская. Американская пехотная дивизия имела по штату на 1 марта 1943 г. 14 253 человека, а бронетанковая дивизия по штату на 15 сентября 1943 г. — 10 937 человек, 186 средних и 77 легких танков.
(The Organization of Ground Combat Troops. By R. Greenfield, R. Palmer, B. Wiley. Washington, 1947, p. 320—321.)

²⁰ См. Мировая воина 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 431.

²¹ См. „Entscheidungsschlachten des zweiten Weltkrieges“, 1960, S. 436.

²² S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 264.

²³ Hitlers Lagebesprechnungen. Die Protokalenfragmente seiner mili-tarischen Konferenzen 1942—1945. Stuttgart, 1962, S. 615.

²⁴ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 264.

²⁵ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 191.

²⁶ G. Harrison. The Gross-Channel Attack. 1951. p. 175

²⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 191.

²⁸ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 241.

²⁹ S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 264.

³⁰ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 191.

³¹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 65.

³² Там же, стр. 66.

³³ Там же, стр. 375.

³⁴ “United States Naval Institute Proceeding", August, 1950.

³⁵ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 191.

³⁶ В. Моntgоmеrу. Normandy to the Baltic, p. 18.

³⁷ F. Halder. Hitler als Feldherr. Miinchen, 1949, S. 58.

³⁸ “Coast Artillery Journal", London, March — Aprill, 1945.

³⁹ «Совершенно секретно. Только для командования!» Документы и материалы, стр. 542.

⁴⁰ См. там же.

⁴¹ F. Halder. Hitler als Feldherr. S. 58.

 

3. ЧЕРЕЗ ЛА-МАНШ ПОСЛЕ ДВУХ ЛЕТ ПРОВОЛОЧЕК

Подготовка десантной операции проходила при отсутствии противодействия со стороны противника. Внимание немецко-фашистского командования по-прежнему было обращено в сторону советско-германского фронта, где решался исход второй мировой войны.

В течение почти двух месяцев (с 10 апреля) англо-американская авиация систематически бомбила железные дороги Бельгии и Северной Франции. 20 апреля авиация приступила к разрушению мостов. За 20 дней до высадки десанта авиация перенесла свои удары по аэродромам противника в радиусе 360 км от побережья.

В результате предварительной авиационной подготовки район высадки удалось в известной степени изолировать от мест нахождения резервов противника.

В ночь на 6 июня началась непосредственная авиационная подготовка. Закончилась она за 10 минут до начала высадки морского десанта. Всю ночь 2600 бомбардировщиков сбрасывали свой груз на побережье Сенекой бухты, налетая волнами по 150—200 самолетов. В полосе высадки было сброшено около 13 тыс. бомб общим весом свыше 7 тыс. тонн. Однако большая часть беспорядочно сброшенных бомб «не причинила противнику никакого ущерба»¹.

Истребители прикрывали район высадки в радиусе до 120 км. За сутки англо-американская авиация совершила 14 674 самолето-вылета. Потерн составили 113 самолетов, главным образом от огня зенитной артиллерии.

Примерно за 5 часов до начала высадки морского десанта был сброшен двумя эшелонами воздушный десант. Несколько ранее были выброшены парашютисты-разведчики для обозначения мест, удобных для приземления.

Первый эшелон воздушного десанта состоял из 13 тыс. парашютистов и около 400 человек в составе планерного десанта. Американские парашютисты приземлялись в 8—12 км от уреза воды, английские — в 5 км. В момент приземления «в большинстве случаев все кругом было спокойно...» ². Фланги морского десанта были обеспечены. Важные рубежи удалось удержать до подхода частей морского десанта.

За 40 минут до высадки морского десанта началась артиллерийская подготовка. Всего в артиллерийской подготовке приняло участие 94 боевых корабля. Огонь вели 1000 орудий.

Артиллерийской подготовке предшествовала постановка огромной дымовой завесы, которая скрыла от наблюдения с побережья весь район развертывания.

Пока шла непосредственная авиационная подготовка, морской десант совершал переход через пролив Ла-Манш.

На всем пути морского десанта «со стороны противника не было встречено никакого сопротивления... не было встречено ни одной подводной лодки противника...» ³. В воздухе не было замечено ни одного вражеского самолета. Путешествие через пролив оказалось «удивительно комфортабельным» ⁴. Во время высадки «со стороны противника не было встречено никакого сопротивления» ⁵.

К исходу дня высадившиеся части соединились с воздушно-десантными войсками.

Отдельные оживавшие очаги обороны противника были не в состоянии отразить штурм побережья. В результате исключительно мощных ударов авиации и массированного обстрела побережья корабельной артиллерией и без того невысокая боеспособность немецких частей на берегу была в значительной степени снижена. Немецкая авиация и флот не противодействовали высадке англо-американских войск, так как «соотношение сил в воздухе в первый день высадки равнялось 1 : 20»⁶. Поэтому «организованные групповые вылеты стали невозможными» ⁷. По немецким данным, «ни противник, ни собственные (т. е. немецкие.— В. С.) войска не видели в небе над Нормандией, в сущности, ни одного немецкого самолета» ⁸.

Английские данные в своей основе не расходятся с тем, что утверждают сами немцы. Ричардс и Сондерс, например, пишут, что из состава немецкой бомбардировочной авиации «фактически было поднято лишь несколько самолетов» ⁹. Брэдли сообщает то же самое. За весь день 6 июня «только несколько вражеских самолетов... провело малоэффективную атаку побережья» ¹⁰.

Командующий союзными экспедиционными военно-воздушными силами Ли Мэллори 6 июня «с чувством растущего недоумения неоднократно восклицал: «Где же немецкая авиация?»¹¹.

В небе над Нормандией безраздельно господствовала англо-американская авиация. Поэтому немецкие военно-воздушные силы, «встретив в воздухе большое количество союзной истребительной авиации, осмелились сделать лишь несколько нерешительных вылетов» ¹². Всего в течение дня на всем фронте высадки союзников было зарегистрировано 50 самолето-вылетов немецкой авиации, в то время как союзная авиация совершила 10 585 самолето-вылетов ¹³.

Почти повсюду в районе высадки «волнение на море и подводные препятствия, установленные немцами, причиняли больше беспокойства, чем сам враг» ¹⁴.

Войска 7-й немецкой армии были подняты по боевой тревоге только в 4 часа 6 июня, когда воздушно-десантные дивизии были уже высажены. В течение первого дня штабы крупных немецких соединении не сразу смогли разобраться в обстановке. Большая часть танковых дивизий противника находилась в районе Парижа и составляла резерв главного командования. Разрешение на переброску их в Нормандию было дано лишь в 16 часов 6 июня. Германское верховное командование не сумело сразу определить направление главного удара, проявило медлительность, считая, что в Нормандии проводится демонстрация, а высадка основных сил противника произойдет на побережье Па-де-Кале, то есть на кратчайшем направлении к жизненно важным центрам Германии. Запоздалая переброска немецких резервов в Нормандию позволила войскам морского десанта в течение первого дня высадки без больших потерь образовать три плацдарма и соединиться с воздушным десантом. Уже к исходу первого дня операции на плацдармах были созданы посадочные площадки для истребителей.

К 8 июня образовался единый плацдарм. Началось его расширение.

К концу десятого дня американские потери «были невелики...»¹⁵. Они составили 3082 человека убитыми¹⁶.

К 12 июня американо-английские войска расширили общий плацдарм до размеров 80 км по фронту и до 19 км в глубину, на нем сосредоточились 16 дивизий (9 американских и 7 английских), в том числе 3 бронетанковые. К этому же времени немецко-фашистское командование стянуло к плацдарму 12 дивизий, значительно уступавших союзникам как по численности, так и по вооружению. Перебрасываемые к плацдарму дивизии вводились в бой разрозненно, по мере прибытия. Поэтому все попытки немецко-фашистского командования сбросить десант в море успеха не имели.

12 июня на Англию упал первый самолет-снаряд Фау-1. Этим было положено начало новым попыткам немецко-фашистского руководства деморализовать население английской столицы и создать условия для политических комбинаций с правящими кругами страны.

За первые две недели общие потери всех видов и на всех участках высадки «составили только 40 549 человек» ¹⁷.

18 июня в проливе Ла-Манш разразился шторм. На берег были выброшены сотни десантных судов. Многие из них потонули. Причиненный ущерб «значительно превысил те потерн, которые мы (т. е. союзники.— В. С.) понесли в первый день вторжения от вражеской артиллерии» ¹⁸.

Авиация союзников продолжала господствовать в воздухе. Прибытие примерно 350 самолетов для усиления немецкой авиации в Северной Франции в первые дни вторжения, равно как и последующие пополнения, «в сущности, ничего не меняло в положении дел, поскольку потери уносили почти две трети прибывавших подкреплении, и о каком-либо серьезном наращивании сил нечего было и думать»¹⁹.

К концу июня удары союзной авиации по коммуникациям противника стали настолько мощными и непрерывными, что «пополнение самолетами частей 3-го воздушного флота стало почти неразрешимой проблемой» ²⁰.

К этому же времени военно-морские силы немцев, действовавшие у Атлантического побережья Франции, понесли большие потери и «все их боевые возможности оказались практически исчерпанными» ²¹.

18 июля 1-я американская армия заняла город Сен-Лo. Образовался достаточно крупный плацдарм до 144 км по фронту и до 55 км в глубину. К 23 июля на плацдарме находились 16 английских и канадских и-17 американских дивизий (всего 591 тыс. англичан и канадцев и 770 тыс. американцев).

Немецко-фашистские войска полукругом обложили плацдарм силами 29 дивизий, из них 9 танковых и 3 отдельных танковых батальона. Эти силы были равноценны 16 полнокровным дивизиям. Немецко-фашистское командование могло использовать в боях не более 600 танков и 320 самолетов.

Плацдарм оставался без изменения до 25 июля, когда войска 1-й американской армии совершили прорыв у Сен-Ло.

В буржуазной литературе по истории минувшей войны нередко можно встретить чрезмерное преувеличение значения второго фронта, открытого союзниками в Европе. Лейтмотивом является, например, утверждение английского историка Райана, что вторжение в Северную Францию 6 июня 1944 г. — «решающая битва» ²², оно положило «начало концу второй мировой войны» ²³ и что «если бы оно окончилось неудачей, то для полного разгрома Германии потребовались бы годы» ²⁴.

Книгу Райана экранизировали в двухсерийном фильме. Грандиозная постановка, подкрепленная документальными кадрами, предназначалась убедить зрителей, что в результате именно десантной операции гитлеровцам был нанесен сокрушительный удар, от которого они уже но могли оправиться.

В то же время делаются попытки преуменьшить роль Советской Армии. Монтгомери, например, пишет, что мощное развитие советской стратегии на Востоке «явилось дополнением к англо-американскому наступлению на юге и западе»²⁵.

Историческая правда заключается в том, что ко времени открытия второго фронта в Северной Франции исход второй мировой воины был уже определен на советско-германском фронте решающими победами Советской Армии. Рикер пришел к выводу, что «Германия проиграла в военном отношении вторую мировую войну практически уже в России еще до вторжения западных союзников» ²⁶.

Бесспорно, что второй фронт в Западной Европе сковал значительное число сухопутных войск фашистской Германии. Однако его роль в 1944 г. и до конца войны была только вспомогательной, так как Советская Армия к концу 1943 г. собственными силами завершила коренной перелом в свою пользу без участия американо-английских вооруженных сил.

В то время как союзные войска расширяли захваченный плацдарм и накапливали силы для прорыва немецкой обороны, войска Советской Армии развивали грандиозное наступление, начатое 23 июня на центральном участке советско-германского фронта.

Разгром советскими войсками немецкой группы армий «Центр» заставил противника с 25 июня по 16 июля спешно перебросить в Белоруссию 15 новых дивизий и 2 бригады²⁷. Большая часть этих резервов была переброшена из оккупированных стран Европы. Тем самым облегчалось ведение англо-американскими войсками дальнейших военных действий в Северной Франции.

Мэтлофф признает, что, «когда на Востоке складывалось тяжелое положение, германское верховное командование брало свежие силы с Запада» ²⁸. Алан Кларк также пишет о том, что, «несмотря на растущую угрозу в Нормандии, все подкрепления впредь направлялись только на Восток» ²⁹.

Союзники действовали в исключительно благоприятных условиях не только благодаря решающим победам Советской Армии.

«После 6 июня, — пишет Морис Торез, — мы стали свидетелями массового восстания от Бретани до Альп и от Пиренеев до Юры. Целые департаменты освобождались собственными силами. Это было в подлинном смысле слова всенародное восстание»³⁰. Бывший верховный главнокомандующий союзными экспедиционными силами Дуайт Эйзенхауэр отмечал в своих отчетах, что французские силы внутреннего фронта составляли эквивалент 15 дивизиям. «Их огромная помощь, облегчившая наше (англо американское.— В. С.) продвижение через Францию, подтверждает это» ³¹. Погью также пишет о том, что французские внутренние силы Сопротивления «доказали важное значение их действий для войск Эйзенхауэра во Франции» ³². Большая помощь французских партизан выразилась «в замедлении переброски немецких войск к плацдарму» ³³. Например, для переброски одной танковой дивизии из района Тулузы немцам потребовалось 12 дней.

В конце июня военное командование союзников отметило, что результаты действий сил Сопротивления «далеко превзошли» все ожидания ³⁴. Особенно активно действовали вооруженные силы французских партизан на юго-востоке Франции. В ходе наступления 3-й армии к Сене французские внутренние силы Сопротивления прикрывали ее южный фланг.

Разгорались конфликты и противоречия в отношениях западных союзников с де Голлем. До самого последнего момента де Голлю «почти ничего не сообщалось о деталях плана операции «Оверлорд»³⁵. 2 июня 1944 г. ФНКО стал именоваться временным правительством Французской республики. Официальное признание тремя державами задерживалось из-за противодействия США и Англии и последовало лишь 23 октября 1944 г.

Даже через два с половиной месяца после высадки союзных войск во Франции правительство США осуществляло переговоры с ФНКО через посредство военного командования.

Американское командование препятствовало росту французской армии, что обостряло франко-американские отношения. Правящие круги США не желали видеть Францию сильным государством. Здесь уместно напомнить, что, когда Жиро 10 июля 1943 г. приехал в Вашингтон, Рузвельт дал понять, что это был всего лишь визит «французского солдата, сражающегося за дело союзников, поскольку в данный момент Франции больше не существует»³⁶. Стремление союзников использовать восстанавливаемую французскую армию в качестве вспомогательных войск заставило временное правительство Франции заявить американскому командованию, что оно «не может согласиться с использованием своих войск в качестве подсобных колониальных войск» ³⁷.

4 июня, за два дня до высадки союзных войск во Франции, в Лондон приехал де Голль. Эйзенхауэр вручил ему проект воззвания к народам Европы, и в частности к французскому народу. Де Голль с подготовленным заранее текстом не согласился, потому что воззвание начиналось с обращения к народам Норвегии, Голландии, Бельгии и Люксембурга. И только в самом конце упоминалось о французском народе и предписывалось выполнять все приказы Эйзенхауэра.

На следующий день де Голль направил Эйзенхауэру новый текст. Но прокламация была все же обнародована в первоначальном варианте. Де Голлю ответили, что он опоздал. Как выяснилось позже, прокламация была уже отпечатана за неделю до того, как ее показали де Голлю.

В этот же день де Голлю предложили выступить по радио в числе других глав государств Западной Европы. Но как только он узнал, что Эйзенхауэр будет выступать первым, сразу же отказался. Такая очередность означала бы согласие с опубликованной ранее прокламацией. «Этот спектакль, — заявил де Голль, — состоится без моего участия» ³⁸.

13 июня 1944 г. де Голль собрался посетить предмостное укрепление. Черчилль возражал, но в конце концов был вынужден уступить. На другой день де Голль высадился в Нормандии, где ему разрешили пробыть три дня, и 17 июня возвратился в Алжир.

Франко-американские противоречия настолько обострились, что Рузвельту пришлось 6 июля пригласить де Голля приехать в Вашингтон. Некоторое смягчение этих отношений прозвучало в заявлении Эйзенхауэра: «Я не войду в Париж, не имея рядом с собой французов...» ³⁹.

Советский Союз по отношению к Франции проводил последовательную политику сближения и сотрудничества, обеспечил защиту национальных интересов французского народа.

Таким образом, в результате вторжения англо-американских вооруженных сил в Северную Францию с опозданием на два года был создан новый стратегический фронт борьбы против фашистской Германии, на континенте Европы.

Положение фашистской Германии еще более ухудшилось: она оказалась в тисках двух фронтов. Однако советско-германский фронт по-прежнему оставался главным и решающим фронтом второй мировой войны.

Создание нового фронта вооруженной борьбы против фашистской Германии было прямым следствием успешного продвижения Советской Армии к границам Германии. Опасение, что западные союзники могут опоздать, привело к тому, что они отложили выполнение своих стратегических планов по расширению военных действий в Италии и поспешили в Западную Европу.

Примечания:

¹ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 297.

² С. Ryan. The Longest Day, June 6, 1944, p. 97.

³ B. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 43.

⁴ B. Wallace. Patton and his Third Army. Harrisburg, 1946, p. 25.

⁵ B, Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 43.

⁶ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 432.

⁷ Там же, стр. 432—433.

⁸ Там же, стр. 433.

⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 519.

¹⁰ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 309.

¹¹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 519.

¹² Там же.

¹³ См. В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 27. Report by the Supreme Commander to the Combined Chiefs of Staff on the Operations in Europe of the Allied Expeditionary Force 6 June 1944 to 8 May 1945. Washington, 1945, p. 17.

¹⁴ C. Rуan. The Longest Day, p. 177.

¹⁵ C. Wertenbaker. Invasion. 1944. p. 60

¹⁶ См. там же.

¹⁷ Там же.

¹⁸ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 294.

¹⁹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 433.

²⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 527.

²¹ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей, стр. 375.

²² С. Ryan. The Longest Day, June 6, 1944, p. 19.

²³ Tам жe, стр. 46.

²⁴ Там же, стр. 53.

²⁵ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. XI.

²⁶ К. Rieker. Ein Mann verliert einen Weltkrieg. Frankfurt am Main, 1955, S. 11.

²⁷ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Т. 4, стр. 190.

²⁸ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 465.

²⁹ А. Сlark. Barbarossa, S 329.

³⁰ Морис Торез. Сын народа. стр. 175-176.

³¹ D. Eisenhower’s own Story of the War, p. 8.

³² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 256.

³³ Там же.

³⁴ См. там же.

³⁵ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 547.

³⁶ Шарль де Голль. Военные мемуары. Т. II, 1960. стр. 142.

³⁷ М. Vigneras, Rearming the French. Washington, 1957, p. 343.

³⁸ Шарль де Голль. Военные мемуары. Т. II, стр. 265.

³⁹ М. Vigneras. Rearming the French, p. 125.

 

4. ФАЛЕЗСКИЙ МЕШОК НЕ БЫЛ ЗАВЯЗАН

Разраставшееся во Франции с каждым днем народное восстание против немецких оккупантов и опасение, что французский народ в ходе национально-освободительной борьбы решит социальные проблемы, заставляло правящие круги США и Англии ускорять ход военных событий. Союзное командование приняло решение силами 1-й американской армии прорвать немецкую оборону в районе Сен-Лo и вывести на просторы Северной Франции огромные массы войск и боевой техники, скопившиеся на плацдарме.

1-я армия объединяла четыре армейских корпуса (5, 7, 8 и 19-й), имевшие в своем составе 14 пехотных и 5 бронетанковых дивизий.

В полосе наступления армии (58 км) оборонялось восемь неполноценных немецких дивизий, в том числе одна танковая.

В условиях господства в воздухе союзной авиации возможности немецких войск к отражению готовившегося удара еще более снизились. 3-й воздушный флот «оказался не в состоянии обеспечить даже незначительное истребительное прикрытие наземным войскам Роммеля (т. е. группы армий «Б».— В. С.)»¹

Утром 25 июля авиация приступила к пробитию бреши в обороне противника (1887 тяжелых и средних бомбардировщиков и 909 истребителей-бомбардировщиков).

31 августа, захватив город Авранш, войска 1-й армии создали условия для ввода в прорыв 3-й армии под командованием Паттона.

1 августа в прорыв вошла 3-я армия в составе четырех корпусов. Они действовали на открытом фланге противника и наступали по расходящимся в разные стороны направлениям.

7 августа немецко-фашистское командование предприняло контрудар в направлении Авранша силами пяти танковых и двух пехотных дивизий. Многие из них «имели большой некомплект...»². Танковые дивизии «были сильно потрепаны...»³. Воздушная поддержка «почти отсутствовала» ⁴.

Когда Г. Батчер напомнил Эйзенхауэру о том, что немцы сосредоточили в районе Мортена около 500 танков, он ответил: «У нас их 3500, чего нам опасаться»⁵. Массированные удары авиации оказались достаточными, чтобы заставить немцев прекратить наступление.

В это же время американские войска подошли к Сен-Мало, Бресту, Лориану и Сен-Назеру. С овладением этих портов американское командование не торопилось, рассчитывая, что немецкие гарнизоны капитулируют без борьбы, как только убедятся в безнадежности своего положения. Однако эти расчеты вели лишь к потере времени. Американские войска заставили капитулировать немцев в Сен-Мало в начале сентября, а в Бресте — во второй половине сентября. Пассивная осада Сен-Назера и Лориана привела к тому, что немецкие гарнизоны сложили оружие только после безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

Обороной Лориана (на северном побережье Бискайского залива) в течение 277 дней руководили генерал артиллерии Фармбахер и вице-адмирал Маттье.

Американское командование не сделало ни одной сколько-нибудь серьезной попытки заставить капитулировать гарнизон Лориана, несмотря на наличие колоссальных средств подавления.

В военно-морской базе Лориан укрывались и ремонтировались подводные лодки. В скальных и железобетонных убежищах одновременно находилось до 28 подводных лодок. Всего за время войны база обслужила 492 подводные лодки.

Американская авиация совершала налеты на базу, но результаты были практически ничтожными. От этих налетов страдало главным образом гражданское население. Разрушение жилых домов бомбардировками с воздуха приносило даже некоторую пользу осажденному гарнизону, так как расчищался сектор обстрела, улучшалась видимость позиций американских войск.

В ходе осады Лориана между немецким и американским командованиями сложились довольно своеобразные отношения. Производился, например, обмен пленными. Французскому командованию ничего подобного американцы не разрешали.

Обе стороны производили также обмен почтой. Нужные для Восточного фронта немецкие генералы и офицеры беспрепятственно со стороны американского командования вывозились из окружения.

Еще более удивительные поступки имели место со стороны союзного командования во время реально представившейся возможности окружить и уничтожить крупную немецкую группировку в районе Фалеза.

10 августа в штабе 12-й американской группы армий пришли к выводу о возможности окружения крупной группировки немецких войск в районе Фалеза силами 3-й американской и 1-й канадской армий.

В тот же день было принято решение о повороте американских войск для окружения 7-й немецкой армии. Однако из района Ле-Мана к Аржантану был повернут только один корпус временного состава: 2-я французская бронетанковая дивизия и две пехотные американские дивизии (90-я и 80-я).

12 августа войска временного корпуса заняли Аржантан.

14 августа канадская пехота и танки находились в 6 км от города Фалез. На другой день они были уже в предместьях Фалеза. Наступая навстречу друг другу, канадские и американские войска стянули горловину мешка до 22 км в ширину. Создались условия для окружения крупных сил противника в фалезском мешке (до 100 тыс. немцев — остатки 15 дивизий)⁶.

В 3-й армии, пишет бывший помощник начальника штаба этой армии полковник Брентон Уоллес, «не было ни одного офицера или солдата, которые не верили бы в успех этой операции. Временный корпус нацелился для удара, канадская пехота и танки находились у города Фалеза, а подполковник канадской армии прилетел к нам в штаб в качестве офицера связи»⁷. Тем не менее горловина фалезского мешка не была закрыта. «Внезапно мы получили приказ верховного командования задержать наступление временного корпуса» ⁸.

Приказ был отдан Монтгомери, который временно продолжал быть фактическим командующим союзными сухопутными войсками. Он запретил американским войскам переходить разграничительную линию с англо-канадскими войсками во избежание опасного перемешивания союзных войск.

Брэдли в свою очередь «категорически приказал Паттону остановиться у Аржантана»⁹. Приказ Брэдли был согласован с Эйзенхауэром.

Эйзенхауэр знал о возможности закрыть горловину фалезского мешка. Прибывший с фронта генерал де Витт информировал Эйзенхауэра о том, что «американские и британо-канадские войска почти полностью сблизились» ¹⁰.

Для создания непреодолимого барьера «на северной границе расположения наших войск (т. е. американских.— В. С.) была проведена черта, за которую нам нельзя было переходить» ¹¹.

Приказ был, конечно, выполнен. «Мы стояли на южном фланге, — повествует Брентон Уоллес, — а немцы на протяжении целого дня при ясном солнечном свете двигались на восток, к сердцу Франции...» ¹² Так было и в последующие дни.

Брэдли подтверждает, что на командном пункте 3-й армии «пораженные офицеры беспомощно наблюдали, как ускользает от них добыча»¹³. Тщетно Паттон доказывал, что между его армией и Сеной «нет никакого противника» ¹⁴.

Брэдли не отрицает, что «Паттон мог закрыть эту узкую горловину...» ¹⁵. Но Брэдли не хотел рисковать. Закрытие прохода от Фалеза до Аржантана, оправдывается Брэдли, входило в задачу Монтгомери (разграничительная линия проходила через Аржантан). Монтгомери тоже не хотел рисковать, пишет Брэдли, поэтому он и «не закрыл своевременно этот проход» ¹⁶.

В результате целую неделю горловина мешка оставалась открытой, основным немецким силам удалось выйти из опасного мешка и беспрепятственно отойти на восточный берег реки Сена. В первую очередь из мешка выходили танковые войска.

Паттон позже заявил, что именно приказ Брэдли «позволил значительным силам противника спастись»¹⁷.

Паттону помешали закрыть фалезский мешок и затянуть на нем веревку, чтобы захватить всю 7-ю немецкую армию ¹⁸. Англо-американские войска ограничились продвижением вслед за отходившими арьергардами 7-й немецкой армии.

17 августа канадские войска заняли Фалез. Поздно вечером 19 августа части 5-го корпуса 1-й армии соединились в районе Фалеза с польской танковой дивизией и замкнули окружение остатков 7-й немецкой армии.

Монтгомери утверждает, что в этот день «горловина мешка была окончательно закрыта»¹⁹. По данным Погью, немецкие пехотные войска прорвали окружение ²⁰.

«Вряд ли противнику, — пишет Монтгомери, — удалось (после 19 августа.— В. С.) эвакуировать сколько-нибудь значительное количество танков из мешка» ²¹. Но танки вышли из мешка раньше, а в течение последующих трех дней после 19 августа еще около 35 тыс. человек «вышли из окружения» ²².

Монтгомери, описывая обстановку на 20 августа, признает, что ему все же пришлось принимать меры к тому, чтобы отрезать противника, «выскочившего из мешка у Фалез, Мортен» ²³.

Брентон в книге «Паттон и ого 3-я армия» не может скрыть своего крайнего удивления таким оборотом, казалось, безнадежного положения немецких войск в фалезском мешке. Он пишет, что, «может быть, история когда-нибудь разъяснит нам смысл этого приказа»²⁴.

В буржуазной историографии по второй мировой войне часто встречаются ссылки на то, что силы временного корпуса были недостаточны для того, чтобы закрыть горловину фалезского мешка. Но не следует забывать о двух корпусах 3-й армии (15-й и 20-й), которые могли быть задержаны в районе Лe-Мана и также повернуты к Аржантану. Перед фронтом этих корпусов сил противника, заслуживающих упоминания, не было. Кроме того, следует учитывать возможности англо-канадских войск и, самое главное, возможности союзной авиации.

Таким образом, прорыв американских войск у Сен-Ло привел к ограниченным результатам — выталкиванию немецко-фашистских войск к рубежу реки Сена.

Вместо сосредоточения сил на главном направлении для разгрома главной группировки противника американские корпуса наступали в расходящихся направлениях.

К 17 августа 8-й американский корпус находился уже у Бреста, а 20-й — в 18 км к западу от Шартра, 12-й — к югу от Ле-Мана и 15-й (две дивизии) — к северо-западу от Шартра.

Для союзного командования наибольшую угрозу представляли французские партизанские отряды²⁵. Оно стремилось в первую очередь и в короткие сроки оккупировать территорию Франции.

Примечания:

¹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы. Великобритании во второй мировой воине (1939—1945), стр. 527.

² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 225.

^{3 Т}ам же, стр. 196.

^{4 Т}ам же, стр. 225.

⁵ Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 639.

⁶ Cm. J. Mordal. La Bataille de France 1944—1945, p. 127.

⁷ В. Wa11aсe. Patton and his Third Army, p. 53.

⁸ Там же.

⁹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 231.

¹⁰ Н. Вutсhеr. My Three Years with Eisenhower, p. 641.

¹¹ В. Wa11aсe. Patton and his Third Army, p. 53.

¹² Tам же, стр. 53—54.

¹³ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 407.

¹⁴ Tам же, стр. 408.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 232.

¹⁸ В. Wa11aсe. Patton and his Third Army, p. 55.

¹⁹ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 105.

²⁰ См. Ф. Погью. Верховное командование, стр. 233.

²¹ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 106.

²² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 233.

²³ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 106.

²⁴ В. Wa11aсe. Patton and his Third Army, p. 53.

²⁵ М. Vigneras, Rearming the French. p. 319.

 

5. ВЫСАДКА ЗАПОЗДАЛА

В середине августа германское верховное командование решило вывести все свои войска с территории Франции в пределы Германии. Иного выхода и не могло быть, так как попытки ликвидировать плацдарм союзников провалились, в районе Фалеза нависла угроза окружения, а войска 3-й американской армии, кроме того, могли выйти на коммуникации немецких войск, находившихся на юге Франции.

В июне 1944 г. 4 пехотные и 1 танковая дивизии из состава группы армий «Г» были переброшены в Нормандию. В начале августа туда же была переброшена еще одна танковая дивизия. Взамен из Нормандии были получены две потрепанные в боях пехотные дивизии. В результате немецкие силы в Южной Франции к 15 августа сократились до 10 дивизий, 9 из них входили в состав 19-й армии, в том числе одна танковая ¹.

После Тегеранской конференции военные руководители «настаивали перенести военные действия в Центральную Европу, в общем направлении на Венгрию через Венецию и Люблянский проход. В соответствии с этим планом считалось целесообразным заменить высадку на Средиземноморском побережье Франции операцией на побережье Адриатического моря, в районе Триеста» ². План проведения операции с этой целью разрабатывался с марта 1944 г. Главнокомандующий сухопутными силами союзников в Италии Г. Александер, командующий французскими экспедиционными войсками в Италии Шюэн и верховный главнокомандующий на средиземноморском театре военных действий Мэтленд Вильсон являлись ярыми сторонниками осуществления десантной операции в Адриатике, то есть непосредственно на балканском направлении. Де Латтр де Тассиньи объясняет это тем, что «адриатический вариант» имел «ряд убежденных приверженцев, особенно в Англии» ³. В первую очередь, конечно, следует указать на Черчилля. Но и Рузвельт, как подтверждают документы Тегеранской конференции, не был принципиальным противником «балканского варианта», и в частности операции в Адриатике.

Двойственность политической линии, выявившаяся на Тегеранской конференции, оказала прямое воздействие на объединенный комитет начальников штабов союзников, когда возник вопрос о подготовке десантной операции на побережье Южной Франции. Он продемонстрировал свою неуверенность в приказе — продолжать подготовку десантной операции, без уточнения района, где она должна была осуществляться⁴.

7 июня М. Вильсон в связи с открытием второго фронта через Ла-Манш согласился провести десантную операцию на юге Франции, но не ранее 15 августа. 11 июня А. Брук высказался за дальнейшее наступление в Италии. Главный маршал английской авиации Портал внес уточнение — продвигаться через Истрию.

17 июня Вильсон вновь стал доказывать, что содействие операции «Оверлорд» можно оказать в другом месте. Если будет решено окончательно остановиться на высадке в Южной Франции, продолжал Вильсон, то эту операцию нужно провести не ранее 15 августа, а до тех пор продолжать наступление к реке По и «через Люблянские ворота в Южную Венгрию...» ⁵.

Американские начальники штабов в самый разгар операции «Оверлорд» не отказывались обсуждать английские варианты средиземноморской стратегии Черчилля. В то же время они не забывали, что эта стратегия направлена на защиту английских интересов в бассейне Средиземного моря.

В первой половине июля союзные руководители все еще колебались в отношении окончательного решения. 10 июля Батчер записал в дневнике о том, что Черчилль «все еще продолжал считать необходимым бороться с немцами в Италии и, возможно, на Балканах» ⁶.

Успех Нормандской операции заставил англо-американское командование на средиземноморском театре военных действий прервать дебаты и осуществить высадку американо-французских войск в Южной Франции.

15 августа 1944 г.⁷ с опозданием на два месяца эта высадка уже не являлась необходимой.

Будучи своевременно переброшенными в Северную Францию, американо-французские дивизии могли бы перерезать пути отхода группы армий «Г» в Германию и в конечном итоге помочь ускорить развязку войны в Европе. Между тем эти силы были использованы лишь для вытеснения немецких войск из Южной Франции.

15 августа началась высадка трех дивизий 7-й американской армии, семи дивизий французской армии «Б» ⁸ и одной смешанной американо-английской воздушнодесантной дивизии на второстепенном стратегическом направлении — в Южной Франции ⁹.

Высадка американо-французских войск происходила в следующем порядке.

Военно-морская группа насчитывала 880 кораблей, транспортов и десантных средств и более 1370 высадочных средств, стоявших на палубах других судов. Высадку войск обеспечивали 250 военных кораблей, в том числе 5 линкоров, 9 авианосцев, 26 крейсеров и 85 эсминцев. С итальянских аэродромов действовали 1900 боевых самолетов. Кроме того, на 9 авианосцах базировались 200 самолетов.

В случае необходимости средиземноморские союзные военно-морские силы «могли, если бы в этом возникла необходимость, поднять в воздух более 5000 самолетов» ¹⁰.

Первый штурмующий эшелон состоял из трех американских дивизий и одной французской бригады. Две французские дивизии составляли второй эшелон. Американские войска совершали посадку на суда в Неаполе, французские — B. Таранто и Бриндизи (Италия).

Высадке морского десанта предшествовала выброска около 5 тыс. парашютистов. 120 тральщиков очищали прибрежные воды от мин противника.

На рассвете 15 августа проводилась непосредственная авиационная подготовка и артиллерийская подготовка корабельной артиллерии; 1000 самолетов сбросили в районе высадки 800 тонн бомб. 400 тяжелых   орудий военных кораблей выпустили по району высадки 16 тыс. снарядов. Вся эта масса снарядов и бомб обрушилась на оборонительные позиции двух немецких пехотных дивизий. Эти дивизии оборонялись перед всем фронтом высадки союзников. В полосе протяженностью 27 км с лишним, где высаживались войска 7-й американской армии, в первом эшелоне обороны «имелось в наличии только два немецких полка...» ¹¹.

Примерно за 3 часа до высадки морского десанта 535 транспортных самолетов и 410 планеров, сопровождаемые множеством истребителей, высадили в тылу немцев 9700 пехотинцев, артиллеристов и саперов с 213 орудиями и минометами и 220 джипами.

Высадка воздушного десанта обошлась без существенных потерь.

После того как корабельная артиллерия перенесла огонь на фланги района высадки, огонь открыла реактивная артиллерия и первая волна высадочных средств двинулась к берегу.

Американский историк Погью пишет, что союзники высадились, «встретив незначительное сопротивление»¹². Английские историки Ричардс и Сондерс в оценке сопротивления немцев в момент высадки не расходятся с американцами. Они отмечают, что «высадка десанта осуществлялась в условиях незначительного противодействия со стороны противника»¹³. Эрман констатирует, что «авиация противника фактически не оказала никакого противодействия» ¹⁴. Ричардс и Сондерс пытаются этот факт несколько завуалировать. Они признают, что немецких самолетов было очень мало по сравнению с воздушной армадой союзников, но стараются подчеркнуть, что только 19 августа немецкие самолеты после все же незначительного сопротивления «прекратили всякую деятельность над полем боя»¹⁵. На следующий день началась высадка второго эшелона, вместе с которым высадился и командующий 7-й американской армией генерал Девере. Действия немецкой авиации ограничились тем, что внезапно появились несколько самолетов и беспорядочно сбросили несколько бомб¹⁶.

Когда германское верховное командование узнало, что в высадке на юге Франции принимают участие крупные силы, оно приказало войскам, находившимся южнее реки Луара, «отойти по направлению к Германии»¹⁷.

20 августа начался отход главных сил 19-й армии на север (к Лиону, Дижону и Вогезам). 22 августа у союзников «из-за недостатка подходящих целей на фронте прекратила боевые вылеты стратегическая авиация, а 29 августа — средние бомбардировщики»¹⁸. Однако к преследованию франко-американские войска перешли лишь 26 августа.

21 августа в Марселе вспыхнуло народное восстание. Де Латтр де Тассиньи отмечает, что действия вооруженных сил французского движения Сопротивления значительно облегчили задачу французских войск по освобождению Марселя, так как немецкая оборона была расчленена на отдельные очаги сопротивления. 28 августа Марсель был полностью освобожден. При таких же обстоятельствах 26 августа французские войска овладели Тулоном.

27 августа «прекратилось всякое организованное сопротивление противника южнее рубежа Лион, Бордо»¹⁹. Это произошло в результате активных действий французских внутренних сил Сопротивления. Именно эти действия в районе Бордо «явились важным фактором, побудившим 20 тыс. немцев во главе с генерал-майором Эльстером сдаться в плен» ²⁰.

В это же время англо-американские войска в Нормандии главными силами выходили на рубеж реки Сена.

В начале сентября, «еще до прихода союзников, партизаны освободили несколько больших городов — Тулузу, Лион и Бордо» ²¹.

3 сентября французские и американские войска, продвигавшиеся по двум направлениям, соединились у Лиона. Дальнейшее наступление к северу вскоре «стало напоминать простой марш» ²².

В буржуазной литературе по истории второй мировой войны можно встретить искаженные оценки тех операций, которые проводились на второстепенных театрах. Например, французский историк Флик проблему самых выдающихся сражений нашего века решает весьма просто. Он перечисляет сражение на Марне в 1914 г., на Марне и Маасе в 1918 г., на Среднем Маасе в 1940 г., наступление французских и союзных им войск от берегов Нормандии и Прованса (Южная Франция) до Рейна в 1944 г. и объявляет их «самыми решающими в мировой истории первой половины XX века» ²³. Черчилль даже операцию в Южной Франции представил как выдающуюся. 18 августа он прислал восторженную телеграмму Эйзенхауэру, после того как наблюдал за высадкой войск в Южной Франции. В телеграмме указывалось, что «великолепные успехи союзников смогут затмить победы русских»²⁴. Однако встречаются и трезвые суждения.

Характеристика, которую дал Лиддел Гарт этой операции, краткая, но исчерпывающая. Вторжение союзников с юга явилось «прогулкой»²⁵. Перед союзным командованием на юге Франции «возникали проблемы, связанные скорее со снабжением, чем с ведением боевых действий» ²⁶. Операция на юге «носила в основном характер преследования» ²⁷.

Все эти высказывания в достаточной степени красноречивы и не нуждаются в комментариях.

Таким образом, высадка в Южной Франции явилась запоздалым мероприятием союзного командования. В момент высадки немецкие войска уже отходили к реке Сена.

Возможность окружения немецкой группировки войск в Южной Франции при условии одновременного проведения главной и вспомогательной операций не была использована. Союзное командование преследовало цель вытеснить немецкие войска в пределы Германии путем постепенного продвижения на север страны.

Примечания:

¹ См. l. de Lattre de Tassigny. Histoire de la Premiere Armee Franсaise. Paris, 1949, p. 36.

² Там же, стр. 33.

³ Там же.

⁴ См. l. de Lattre de Tassigny. Histoire de la Premiere Armee Franсaise. p. 33.

⁵ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 240.

⁶ Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 608.

⁷ 1 августа операция «Энвил» была переименована в операцию «Драгун».

⁸ С 25 сентября французская армия «Б» стала именоваться 1-й французской армией.

⁹ См. М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 527.

¹⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы. Великобритании во второй мировой воине (1939—1945), стр. 580.

¹¹ W. Мillis. The Last Phase. The Allied Victory in Western Europe. Boston, 1946, p. 45.

¹² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 244.

¹³ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 579.

¹⁴ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 382.

¹⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 580.

¹⁶ См. I. de Lattre de Tassigny. Histoire de la Premiere Armee Fran-taise, p. 55.

¹⁷ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 527.

¹⁸ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 580-581.

^{19 Т}ам же, стр. 580.

²⁰ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 258.

²¹ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943—сентябрь 1944,

²² Там же.

²³ Fliecx. Les quatre batailles de France (1914, 1918, 1940, 1944). Paris, 1958, р. 5—6.

²⁴ Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 647.

²⁵ Б. Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 420.

²⁶ Там же

²⁷ Е. МсInnis. The War, Filth Year, p. 297.

 

6. ОСВОБОЖДЕНИЕ ПАРИЖА СИЛАМИ ФРАНЦУЗСКИХ ПАТРИОТОВ

Характерной особенностью внутренней политической обстановки во Франции сразу же после высадки американо-английских войск явилось перерастание массовых забастовок во всенародное восстание.

19 августа вооруженное восстание началось в Париже, которым руководил штаб внутренних вооруженных сил Парижского района во главе с коммунистом полковником А. Роль-Танги.

Вооруженное восстание было подготовлено следующими событиями.

14 июля, в день взятия Бастилии, в традиционной демонстрации приняло участие 45 тыс. трудящихся Парижа. На другой день на всех железных дорогах Парижского района вспыхнула забастовка.

По призыву ЦК ФКП и руководства профсоюзов Парижского района забастовка железнодорожников 15 августа переросла во всеобщую забастовку. Прекратили работу все предприятия и учреждения Парижа. На каждом предприятии рабочие стали создавать вооруженные дружины патриотической милиции. Всего в их составе насчитывалось около 50 тыс. человек.

В это же время в столице началась забастовка полицейских, в рядах которых действовали три тайные группы Сопротивления. Боязнь расплаты и подъем патриотического движения способствовали нейтрализации парижской полиции.

Внутренние вооруженные силы Парижского района к середине августа состояли из 35 тыс. человек, из них 1500 были вооружены огнестрельным оружием, а остальные вооружались в ходе восстания.

Штаб внутренних вооруженных сил Парижского района разработал план восстания. Париж был разделен на четыре сектора. В плане конкретно указывались наиболее важные объекты, подлежащие первоочередному захвату, и мероприятия, направленные к тому, чтобы помешать врагу разрушить столицу. Восставшему французскому народу Парижа противостоял немецкий гарнизон численностью до 20 тыс. солдат и офицеров при 60 орудиях, 80 танках и 60 самолетах.

В ночь на 19 августа в Париже было расклеено воззвание депутатов-коммунистов к населению Парижа, призывавшее к вооруженному восстанию и вооружению за счет врага. Воззвание подписали Морис Торез, Жак Дюкло, Шарль Тийон, Фернан Гренье, Флоримонт Бонт и др. Это был сигнал к вооруженному восстанию.

Утром 19 августа Роль-Танги отдал приказ о переходе в наступление. К концу дня 43 квартала Парижа из 80 полностью находились в руках восставшего народа.

Макиннис отмечает этот факт в своей книге «Война, год пятый». Он пишет, что 19 августа «патриоты захватили контроль над центром города и забаррикадировали главные улицы»¹. 21 августа Роль-Танги по указанию руководства ФКП принял меры к усилению наступательных действий по всему Парижскому району. В тот же день вышел первый легальный номер газеты «Юманите» (орган ЦК ФКП) с призывом продолжать борьбу за Францию и за Париж.

К началу восстания американские войска находились всего в 20—50 км от Парижа. 22 августа представитель командования ФФИ прибыл к Брэдли и сообщил, что французские внутренние силы захватили мосты, ведущие в Париж с запада, и контролируют большую часть Парижа. Одновременно он просил оказать поддержку главным образом оружием. Американские корреспонденты в это время уже знали от Брэдли, что «мы (т. е. американцы.— В. С.) отнюдь не рвемся освобождать Париж именно сейчас...»². Эти слова он просил не передавать французам.

В штабе союзников ожидали, что сильный немецкий гарнизон будет до конца сражаться с восставшими французами. Брэдли не скрывает тех мотивов, которыми руководствовалось союзное командование. «Было бы хорошо, — пишет он в своих воспоминаниях, — если бы Париж потуже затянул свой пояс и пожил с немцами еще немного» ³. Союзное командование явно рассчитывало на то, что немецко-фашистские оккупанты возьмут верх над восставшими и устроят на улицах Парижа в новом варианте Варфоломеевскую ночь. Соответствующие указания командование 12-й американской группы армий получило от Эйзенхауэра. Он считал, что Париж должен быть захвачен лишь тогда, когда Паттон решит, что «подходящий для этого момент настал, но не раньше» ⁴. «Важно было,— пишет Монтгомери, — не делать попыток захвата столицы прежде, чем это станет вполне целесообразным...» ⁵.

Планы американо-английского командования не осуществились. К вечеру 22 августа патриоты заняли центральную телефонную станцию и освободили 70 кварталов столицы. Гитлеровцы перешли к обороне и стали отступать. В этой обстановке 2-я французская танковая дивизия, сформированная в Англии под командованием генерала Леклерка, по приказу Эйзенхауэра направилась к Парижу.

К концу дня 24 августа остатки немецкого гарнизона были окружены в нескольких опорных пунктах.

В этот день, когда стала очевидной полная победа восставших, союзное командование решило направить в Париж дополнительно 4-ю американскую дивизию. Утром 25 августа начался последний штурм, в котором приняла участие танковая рота из состава 2-й французской танковой дивизии. Ко времени прибытия в Париж всей дивизии (середина дня 25 августа) франтиреры и партизаны почти полностью очистили Париж от оккупантов.

К исходу 25 августа столица Франции была освобождена французскими патриотами. Этот неоспоримый факт отмечает американский историк Уолтер Миллис в книге «Последняя фаза». Он пишет, что «население Парижа само освободило свою столицу» ⁶.

Таким образом, Париж был освобожден собственными силами восставшего французского народа. Парижские патриоты, и в первую очередь многочисленный и организованный рабочий класс французской столицы, помешали немецко-фашистским войскам разрушить Париж. Успех восстания вызвал мощный патриотический подъем и усиление борьбы французского народа по всей стране. В основном собственными силами французский народ освободил Марсель, Лион, Тулузу, Клермон-Ферран и другие крупные города.

Примечания:

¹ Е. МсInnis. The War, Filth Year, p. 295.

² О. Брэдли. Записки солдата, стр. 416.

³ Там же. стр 417.

⁴ В. Montgomery Normandv to the Baltic, p. 107.

⁵ Tам жe.

⁶ W. Millis. The Last Phase, p. 48.

 

7. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК И ПЕРЕХОД СОЮЗНИКОВ К ПОЗИЦИОННОЙ ОБОРОНЕ НА ЗИМНИЙ ПЕРИОД 1944/45 г.

С 26 августа по 12 сентября американо-английское командование осуществляло преследование отходивших немецко-фашистских войск на основе стратегии «широкого фронта». Основная цель заключалась в захвате территории. Союзные войска наступали одновременно на ряде направлений, выталкивая немецко-фашистские войска с территории Бельгии и Северной Франции. Союзники стремились, наступая на широком фронте, оккупировать всю Францию и помешать тем самым дальнейшему развитию всенародного восстания, направленного против немецко-фашистских захватчиков. Цели правящих кругов США выразил Буллит, заявивший, что «в наших собственных интересах нам придется взять на себя задачу восстановления Франции, с тем чтобы спасти ее от большевизма»¹. Опасение, что французский народ в ходе национально-освободительной борьбы установит подлинно народную власть, побуждало правящие круги США и Англии ускорять ход военных событий.

Эйзенхауэр настоял на развертывании преследования немецких войск на нескольких направлениях для одновременного выхода войск на реку Рейн на всем ее протяжении. Английское командование безуспешно пыталось навязать свой план нанесения единого концентрированного удара по Германии через Бельгию к Рейну с форсированием реки к северу от Рура. Англичане были в первую очередь заинтересованы в очищении Ла-Манша до Антверпена, чтобы затем продолжить захват всего северного побережья Германии.

Замысел Монтгомери был прост и ясен для американцев: все силы использовать в интересах правящих кругов Англии. Прикрывался этот замысел разговорами о стремлении скорее закончить войну с Германией. У Эйзенхауэра также не было недостатка в высказываниях о том, что он «хотел поскорее закончить войну...»²

Английские руководители согласились с Эйзенхауэром на компромиссной основе. Дальнейшее наступление на восток было поставлено в зависимость от двух факторов:

— захвата и нормального функционирования порта Антверпена;

— установления единого фронта от Швейцарии до Северного моря путем развертывания сил вдоль Рейна и установления контакта с 6-й группой армий, наступавшей из Южной Франции ³. На основе этого соглашения Эйзенхауэр 22 августа принял решение направить 21-ю английскую группу армий к северу от Арденн, а 12-ю американскую группу армий к югу от Арденн. Англичане нацеливались на Антверпен вдоль Па-де-Кале. Монтгомери удалось все же настоять на том, чтобы 1-я американская армия прикрывала его правый фланг. Эйзенхауэр согласился в интересах общего успеха.

К преследованию немецких войск союзники перешли с опозданием по крайней мере на неделю. На рубеже реки Сена, удобном для обороны, немцы не задержались. Первыми переправились на восточный берег «отборные эсэсовские части, спешившие на Восточный фронт...» ⁴.

В результате Белорусской операции советские войска подошли к границам Восточной Пруссии. В военных дневниках верховного командования германских вооруженных сил отмечается, что разгром группы армий «Центр» в Белоруссии означал, что «снова произошла катастрофа, по масштабу равная Сталинграду...» ⁵. С точки зрения уничтожения боевых сил Белорусская операция «была даже большей...» ⁶. 17 немецких дивизий и 3 бригады были полностью уничтожены, а 50 дивизий понесли потери от 60 до 70% своего состава⁷. В центре германского фронта образовалась гигантская брешь шириной 400 км. Требовалось ее заполнить в короткие сроки. Этим и объясняется поспешное оставление немецко-фашистскими войсками Франции и Бельгии. Гитлеру нужно было высвободить новые силы для переброски на Восточный фронт.

Первыми реку Сена севернее и южнее Парижа форсировали 21 августа войска 3-й армии. Войска 2-й английской армии приступили к форсированию Сены 25 августа. В полосе 30-го английского корпуса противник «оказал слабое сопротивление»⁸. На основной переправе 27 августа в полосе 12-го английского корпуса «противник не оказывал сопротивления» ⁹. Аналогичная картина наблюдалась и на всех участках форсирования американских войск.

С рубежа реки Сена и до западных границ Германии англо-американские войска продвигались, не имея даже боевого соприкосновения с противником. «Появление в воздухе немецких самолетов,— пишет Брэдли,— стало для нас редкостью» ¹⁰. Не опасаясь налетов авиации противника, союзные войска «на машинах совершали свои передвижения по хорошим дорогам в дневное время» ¹¹.

Несмотря на исключительно благоприятную обстановку, союзное командование не предприняло даже попытки совершить какой-либо маневр с целью помешать отходу немецко-фашистских войск за линию Зигфрида.

Монтгомери уверяет, что стратегия «широкого фронта» осуществлялась только потому, что «исключала риск, с которым связаны глубокие операции на сравнительно узком фронте» ¹². Однако риска не могло быть. Превосходство сил и средств было настолько большим на стороне англо-американского командования, что исключало его полностью.

В начале сентября силы союзных войск в Северной Франции состояли из 38 полнокровных дивизий (20 американских, 13 английских, 3 канадских, 1 французской и 1 польской) и 8 американо-французских дивизий на юге Франции. Из этого числа 11 дивизий были бронетанковые. К ним следует причислить 10 отдельных бронетанковых бригад и полков. Кроме того, в это время в Нормандию перебрасывалась из США новая — 9-я американская армия (здесь не учитывается). Первые четыре дивизии находились в пути ¹³. В Англии ожидали применения 4 воздушнодесантные дивизии.

Военно-воздушные силы союзников состояли из 4035 тяжелых бомбардировщиков, 1720 легких и 28 средних бомбардировщиков и торпедоносцев и 5000 истребителей. К этому надо добавить транспортную авиацию, насчитывавшую более 2000 транспортных самолетов.

Немецкие дивизии, отходившие в пределы Германии, были настолько обескровлены и деморализованы, что не поддаются никакому сравнению с дивизиями союзников.

Убедившись в том, что восточнее Сены немцы сами открыли путь через всю Францию до границ Германии, союзники занялись реорганизацией своего командования.

До 1 сентября Монтгомери сохранял полное руководство американскими армиями как главнокомандующий сухопутными войсками союзников. В этот день Эйзенхауэр взял в свои руки руководство операциями на фронте, что означало фактическое отстранение Монтгомери. Американские командующие категорически заявили, что они не будут выполнять его приказы как антиамериканские.

3 сентября английская гвардейская бронедивизия вступила в Брюссель. Советский журналист Д. Краминов лично наблюдал, как «знаменитый «прорыв» к столице Бельгии больше походил на веселый шумный карнавал, чем на войну и поход»¹⁴.

4 сентября английские войска вошли в Антверпен без всяких усилий, так как город «был освобожден... дружинниками внутренних сил» ¹⁵. Английские военные руководители ограничились этим успехом и устье Шельды к северу от Антверпена оставили в руках немцев. В результате союзники в течение долгого времени не смогли пользоваться портом. 12 сентября войска 3-й армии соединились с французской армией «Б» — в районе Шатильона, 7-й американской армией — в районе Труа. Соединение этих войск произошло после того, как войска 19-й и 1-й немецких армий без помех прошли через Бельфорский проход на территорию Германии. Проход для 1-й армии удерживала 19-я армия. Командующему этой армией «не приходилось при этом слишком беспокоиться о том, что ему будет перерезана дорога на север, так как армия Паттона лишь окаймляла его, не оказывая на него давления, поскольку планы Эйзенхауэра в самом зародыше не предусматривали наступления на юго-восток»¹⁶. В результате такой пассивности командующий 19-й армией Бласковиц «спас большую половину своих войск» ¹⁷.

13 сентября танки 3-й бронетанковой дивизии 7-го армейского корпуса 1-й американской армии перешли германскую границу на слабо обороняемом участке линии Зигфрида (в 16 км южнее Аахена). В тот же день 28-я пехотная дивизия 1-й армии перешла границу Люксембурга с Германией и углубилась на 5 км. 12-й и 20-й корпуса 3-й армии находились на плацдарме на восточном берегу реки Мозель. Дальнейшее продвижение было приостановлено. Брэдли объясняет это якобы наступившим кризисом со снабжением.

Руководители снабжения не подтверждают возникновения кризиса. Американские бронетанковые войска не испытывали, например, кризиса с горючим. Скорость прокладки бензинопроводов за американскими войсками, продвигавшимися по территории Франции, доходила временами до 100 км в сутки. В течение второй половины сентября артиллерия 3-й армии ежедневно расходовала до 700 тыс. снарядов.

У Паттона орудий было в 4 раза больше, чем у немцев, которые оборонялись в полосе его армии. 29 сентября на один из .фортов около города Мец 21 американский пикирующий бомбардировщик сбросил 21 бак с зажигательной смесью. Форт замолчал навсегда. Эти факты говорят об имевшихся реальных возможностях, для того чтобы продолжить наступление. При желании англо-американские союзники «смогли бы провести преследование «до последнего дыхания» и окончили бы войну на полгода раньше, так как немцы не располагали сколько-нибудь существенными соединениями на земле, не говоря уже об авиации. Кроме Того, велись очень напряженные бои в Восточной Пруссии и Венгрии и на переброску сил с Востока рассчитывать не приходилось»¹⁸. Однако англо-американское командование не проявило заинтересованности закончить войну хотя бы на полгода раньше.

Отход немецких войск из Франции происходил в настолько спокойной обстановке, что немецкие части и соединения «сумели отойти на точно предписанные им места, занять для последующей обороны все районы, которые для них были указаны немецким командованием» ¹⁹.

Англо-американские войска, несмотря на полную обеспеченность автотранспортом и отсутствие боевого соприкосновения с поспешно отходившим противником, совершали преследование в низких темпах — в среднем 16 км в сутки. 3-я армия, например, представлявшая собой ударную силу американских войск, продвигалась всего со скоростью 8 км в сутки.

Союзное командование при преследовании руководствовалось принципом «оказывать давление на противника по всей линии фронта, с тем чтобы распределить и рассредоточить более или менее равномерно силы и средства противника по всему фронту»²⁰.

Союзники могли преодолеть линию Зигфрида уже в сентябре 1944 г. Если бы усилить 3-ю армию «всем, чем было возможно, то немцев можно было бы загнать далеко в глубь территории собственно Германии...» ²¹. Столь решительные действия не предусматривались военной стратегией союзного командования. Политическая установка на всемерное затягивание войны продолжала оставаться в силе.

К середине сентября американо-английские войска остановились у западных границ Германии и создали непрерывный фронт протяженностью 800 км от границ Голландии до Швейцарии.

Немецко-фашистские войска были лишь вытеснены в пределы Германии. Они сохранили свою боеспособность к дальнейшему сопротивлению. Маневренный период военных действий на Западе закончился, и союзные войска стали переходить к позиционной обороне и ведению боев местного значения.

Выход союзных войск к границам Германии совпал по времени с проведением второй конференции в Квебеке (12—16 сентября 1944 г.).

На этой конференции Рузвельт и Черчилль рассмотрели положение в районе Средиземного моря. Черчилль, в который раз, поставил вопрос о продвижении на северо-восток к Австрии, с тем, чтобы «попытаться достигнуть Вены раньше русских» ²². А. Брук дополнил Черчилля предложением направить все суда, которые были использованы для операции «Драгун» (высадка в Южной Франции), для захвата Истрии. Кинг поддержал. Американские руководители «также не были расположены спешить с переброской во Францию своих сухопутных войск» ²³. Маршалл не скрывал на конференции от английского союзника, что «американский комитет начальников штабов не собирается сейчас выводить войска из Италии»²⁴. Все участники конференции согласились, что Вены нужно достигнуть раньше русских.

Руководители США и Англии обсудили вопрос о разделе Германии на зоны. Этот вопрос был выдвинут ими еще на Каирской конференции. В то время американский комитет начальников штабов настаивал на том, чтобы северо-западная часть Германии была американской зоной, а южная часть — английской. Американцы добивались независимых коммуникаций. На второй конференции в Квебеке американским руководителям пришлось уступить в этом вопросе, чтобы иметь возможность остаться непреклонными в вопросах войны на Тихом океане. Соглашение предусматривало оккупацию английскими войсками Северо-Западной Германии, американскими — Юго-Западной Германии. Англичане согласились передать американцам один из северных германских портов для использования в качестве базы снабжения американских войск.

Военные руководители союзников, остановив свои войска у линии Зигфрида, занялись обсуждением дальнейших военных действий против Германии.

В сентябре на европейском театре США имели 2 053 тыс. человек, включая 34 дивизии (в том числе 8 бронетанковых и 3 воздушнодесантные) и 103 авиационные группы. На средиземноморском театре численность американских вооруженных сил составляла 712 тыс. человек, включая 6 дивизий (в том числе 1 бронетанковую) и 46 авиагрупп. Две бронетанковые дивизии находились на пути в Европу. В резерве, на территории США, штаб армии США имел в своем распоряжении 24 дивизии и 33 авиагруппы²⁵. На 1 октября 1944 г. на территории Европы в распоряжении Эйзенхауэра было 56 американских и британских дивизий. Эти дивизии были полностью обучены и обеспечены всем необходимым.

На всем Западном фронте в это время противник имел 55,5 дивизии. Они были равноценны приблизительно 24 дивизиям полного состава.

Встал вопрос, как лучше использовать подавляющее превосходство союзников на европейском театре войны. В отношении стратегического объекта наступления споров между союзниками не было. 15 сентября Эйзенхауэр заявил, что хочет двигаться к Берлину наиболее прямым и быстрым путем объединенными американо-английскими силами. Монтгомери также стремился в Берлин. Захват Берлина рассматривался им как «наиболее весомый козырь в руках западных союзников»²⁶. Английский историк Райан пишет, что Рузвельт еще в 1943 г. заявил: «Мы должны дойти до Берлина. США должны обладать Берлином» ²⁷. Не менее желал этого Черчилль, считавший, что «с русскими нужно встретиться как можно дальше к Востоку»²⁸.

Расхождения между Эйзенхауэром и Монтгомери возникли по вопросу о методе достижения цели. Предложение Эйзенхауэра сводилось к тому, чтобы развернуть крупные силы союзников по всему Западному фронту и продвигаться широким фронтом. Монтгомери настаивал наступать по северному пути силами 21-й английской группы армий, то есть узким фронтом к центру Германии. Этой группе армий англичане предлагали отдать все, что нужно, американцы должны довольствоваться тем что останется. Монтгомери рассчитывал, что именно ему удастся взять прямой курс на Берлин. Американцы не пожелали согласиться на неравное распределение ролей. Поэтому Брэдли предложил нанести два одинаковой силы удара: севернее и южнее Рура, а затем уже на Берлин.

Эйзенхауэр стал на точку зрения Брэдли. Монтгомери все же предпринял операцию с целью вырваться вперед, оставив американцев на месте. Эта операция, получившая условное название «Маркет Гарден», проводилась в Голландии силами 2-й английской армии с использованием двух американских воздушнодесантных дивизий с 17 по 26 сентября 1944 г.

Замысел английского командования состоял в том, чтобы силами авиадесантного корпуса (1-я английская, 82-я и 101-я американские воздушнодесантные дивизии и польская парашютная бригада) создать плацдарм в 12 км севернее города Арнем (на восточном берегу реки Нижний Рейн) и пробить к нему узкий коридор шириной 10 км и длиной 90 км. Затем 30-й армейский корпус 2-й английской армии (гвардейская бронедивизия и две пехотные дивизии) должен был пройти до Арнема, а далее обойти правый фланг линии Зигфрида и открыть ворота на территорию Германии. Считалось, что в районах Неймегена и Арнема обороняются лишь немногочисленные и второразрядные немецкие войска. Имея в составе корпуса 732 орудия и миномета и авиационную поддержку около 650 самолетов, английское командование не сомневалось в успехе.

17 сентября были выброшены воздушнодесантные дивизии. Одновременно тремя эшелонами (участок прорыва 1,5 км) перешел в наступление 30-й корпус. Дивизии корпуса продвигались по одной дороге, приподнятой на 1,8 м над уровнем окружающей местности. Бронированным клювом являлась гвардейская дивизия.

Как и ожидалось, «сопротивление противника сначала было слабое» ²⁹. 30-й корпус продвинулся на 10 км. Однако соседние корпуса (28-й справа и 12-й слева) отстали: за 4 дня продвинулись на 4 км. У Арнема английские парашютисты сразу же оказались в тяжелом положении. В этом районе у немцев находились на отдыхе две танковые дивизии (9-я и 10-я), которые не были выявлены английской разведкой. 1-я воздушно-десантная дивизия оказалась в окружении. Из 358 планеров 38 были потеряны³⁰. На второй день положение этой дивизии «стало отчаянным» ³¹.

30-й корпус, атакованный с открытых флангов, остановился и не смог своевременно пробиться к плацдарму. 18 сентября войска корпуса соединились с 101-й американской воздушно-десантной дивизией.

Утром 25 сентября положение английской дивизии «стало явно безнадежным» ³². К вечеру 43-й пехотной дивизии удалось пробиться к западному берегу реки Нижний Рейн. На плацдарм переправилась польская бригада и сменила остатки английской воздушнодесантной дивизии (2400 человек). Около 6400 человек из состава этой дивизии погибли или попали в плен³³. «Поляки,— пишет очевидец событий,— назад не вернулись» ³⁴.

Срыв операции не помешал Монтгомери заявить, что «Арнемская битва была на 90% выиграна»³⁵. Эта оценка была основана на успехе местного значения. Американские воздушнодесантные дивизии удержали захваченные районы, что позволило английским войскам выйти на западный берег реки Нижний Рейн. Однако важнейшую часть плана выполнить не удалось. В Арнем английские войска вошли лишь в апреле 1945 г.

Монтгомери стал готовиться зимовать, не желая идти за Рейн ни при каких обстоятельствах. Понесенные потери показались Черчиллю настолько ужасными, что он даже составил специальный меморандум, в котором поставил задачу военному командованию «не просто выиграть войну, а выиграть ее дешево, заставив других расплачиваться»³⁶.

В середине октября Монтгомери объяснил неудачи тем, что нигде не был настолько сильным, чтобы быстро достигнуть решающих результатов. Под этим предлогом он возобновил 30 ноября свои попытки добиться от Эйзенхауэра решения на переброску севернее Арденн 12-й американской группы армий для совместных действий с 21-й английской группой армий. Для того чтобы распоряжаться американскими войсками по своему усмотрению, он добивался, чтобы Брэдли был ему подчинен в оперативном отношении.

Черчилль даже обратился к Рузвельту с осуждением стратегии Эйзенхауэра, но без успеха.

Осенью 1944 г. американо-английское командование проводило частные операции с ограниченными целями, которые не привели к существенным результатам (в Северной Бельгии в октябре, на рурском направлении в районе Аахена в октябре — ноябре и в Сааре в ноябре 1944 г.).

20 октября англо-американским войскам удалось захватить Аахен и незначительно вклиниться в этом районе на территорию Германии на участке шириной 25 км и на глубину до 15 км.

К концу ноября военные действия на Западном фронте от устья реки Маас до швейцарской границы прекратились. Немецко-фашистские армии (1, 7, 15 и 19-я), сохранив основные силы и средства, находились за линией Зигфрида. Немецкие укрепления на западных границах Германии проходили по линии южнее Арнема, через Аахен, южнее Франкфурта-на-Майне и далее вдоль реки Рейн до границы Швейцарии. Общая протяженность линии Зигфрида составляла 600 км.

Прекращение союзниками дальнейшего продвижения к жизненно важным центрам Германии гитлеровцы расценили как нечто неожиданное, как вариант «чуда» на Марне французов в 1914 г. Они предположили, что на противника подействовала сила названия — линия Зигфрида.

После того как с линии Зигфрида в течение 1942—1943 гг. было снято артиллерийское вооружение, там действительно осталось одно только громкое название. Эйзенхауэр отмечает, что военные действия американо-английских войск поздней осенью 1944 г. приняли самые неприятные формы топтания пехотинцев на месте. Продвижение было медленным и измерялось обычно метрами, а не километрами. Однако он уходит от выяснения истинных причин этого явления, ссылаясь на сопротивление противника и недостаток снабжения. Американо-английское командование не использовало огромные неизрасходованные возможности своих вооруженных сил и благоприятную стратегическую обстановку на советско-германском фронте для нанесения решительного удара по фашистской Германии.

Не приходится сомневаться, что при достаточной настойчивости американо-английские войска имели полную возможность прорваться в любом месте, после чего совершенно беспрепятственно переправиться через Рейн и вклиниться в глубь Германии.

Монтгомери, решив спокойно перезимовать, предоставил своим войскам отдых. Солдат и офицеров большими группами отпускали в Париж, Брюссель, в Англию, а наиболее ловкие из канадцев «умудрялись добираться даже до Канады»³⁷. Кругооборот совершался в следующем порядке: одна восьмая часть находилась в отпуске, две восьмых следовали в отпуск или обратно, а остальные находились в ожидании. Организация этого отдыха давала понять гитлеровцам, что им нечего опасаться наступления на Западе и что они могут спокойно делать свои дела на Востоке.

Таким образом, без всяких к тому оснований союзники решили прекратить на период зимы 1944/45 г. даже те ограниченные военные действия, которые они вели в осенние месяцы 1944 г.

Огромные силы и средства не были использованы для осуществления стратегических наступательных операций к центру Германии. Решительные намерения союзного командования не выходили за рамки стратегического планирования. Руководители США и Англии вместо реализации стратегических операций предпочли политику дальнейшего ожидания.

Примечания:

¹ W. Leahy. I was there, p. 285.

² Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 799.

³ 15 сентября французская армия «Б» и 1-я американская армия были объединены в 6-ю группу армий и перешли в подчинение Эйзенхауэру.

⁴ Д. Краминов. Правда о втором фронте. Записки военного корреспондента. Петрозаводск, 1960, стр. 132.

⁵ Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. Bd. IV, Frankfurt am Main, 1961, S. 14.

⁶ Tам же.

⁷ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 19-41—1945 гг. Т. 4. стр. 198.

⁸ B. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 124.

⁹ Tам же.

¹⁰ О. Брэдли. Записки солдата, стр; 462.

¹¹ W. Мillis. The Last Phase, p. 32.

¹² B. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 120.

¹³ Прибыли на континент 5 сентября

¹⁴ Д. Краминов. Правда о втором фронте. Записки военного корреспондента. стр. 132.

¹⁵ Там же, стр. 133.

¹⁶I. de Lattre de Tassjgny. Histoire de la Premiere Armee Francaise, p. 139.

¹⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 246.

¹⁸ H. Speidel. Invasion, 1944. 1950. p. 147

¹⁹ W. Millis. The Last Phase, p. 59.

²⁰ W. Millis. The Last Phase, p. 61.

²¹ Tам же.

²² W. Churchill. The Second World War. Vol. VI. London, 1955, p. 131.

²³ Дж. Эрман. Большая стратегия. Август 1943 — сентябрь 1944, стр. 503.

²⁴ Tам же.

²⁵ На других театрах: тихоокеанском – 1102 тыс. человек, включая 21 дивизию и 35 авиагрупп; на бирмано-индийском – 149 тыс. человек и 20 авиагрупп

²⁶ С. Ryan. The Last Battle, p. 164.

²⁷ Tам же, стр. 145.

²⁸ С. Ryan. The Last Battle, p. 165.

²⁹ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 139.

³⁰ См. J. Моrdа1. La Bataille de France 1944—1945, p. 307.

³¹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 306.

³² Там же, стр. 308.

³³ См. там же.

³⁴ Д. Краминов. Правда о втором фронте. Записки военного корреспондента, стр. 140.

³⁵ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 149.

³⁶ Д. Краминов. Правда о втором фронте. Записки военного корреспондента, стр. 144.

³⁷ Д. Краминов. Правда о втором фронте. Записки военного корреспондента, стр. 145.

 

8. ПОРАЖЕНИЕ ВОЙСК США В АРДЕННАХ И СЕВЕРНОМ ЭЛЬЗАСЕ И ПОМОЩЬ СО СТОРОНЫ СОВЕТСКОЙ АРМИИ

Начало разработки плана контрнаступления немецких войск в Арденнах относится к августу 1944 г.

В конце августа в Растенбурге состоялось специальное совещание, на котором присутствовали Гитлер, Кейтель, Йодль, его заместитель Варлимонт, Гудериан, представитель министерства иностранных дел Гевель и др. На этом совещании Гитлер заявил о необходимости всеми средствами выиграть время и способствовать столкновению западных союзников с Советским   Союзом. Тогда, продолжал Гитлер, представится блестящая возможность договориться с англичанами и американцами для совместной борьбы на Востоке.

Расчет Гитлера на возможность добиться от западных союзников согласия на заключение сепаратного мира имел под собой классовую основу. Попытки к заключению такого мира предпринимались неоднократно, и гитлеровцы не теряли надежды на то, что «возможно будет посеять рознь между Англией и Америкой, с одной стороны, и Советским Союзом — с другой»¹.

8 октября состоялось новое совещание в ставке Гитлера. Разговор шел о том, как заставить западных союзников заключить сепаратный мир с Германией. Успехи русских, заявил на этом совещании Гитлер, отрицательно влияют на англичан и американцев, ибо не в их интересах радоваться этим успехам. Следовательно, потенциальная тяга к сепаратному миру не вызывает сомнений, нужно лишь ее усилить. На поставленный вопрос, как это сделать, Гитлер ответил, что успешное контрнаступление немецких войск на Западе также могло бы дать положительные результаты в этом отношении.

11 октября Гитлер потребовал от Иодля обеспечить прежде всего внезапность и сохранение тайны. 12 октября Рундштедту был послан приказ, в котором говорилось о концентрации новых резервов для отражения наступления союзников к реке Рейн. К приказу был приложен секретный план под условным названием «Вахта на Рейне». Основной элемент плана заключался в подчеркивании его оборонительного характера, имеющего якобы целью помешать союзникам в их продвижении к реке Рейн на рурском направлении.

План «Вахта на Рейне» предназначался для стратегической дезинформации союзников. Имея в виду предоставить союзной разведке возможность ознакомиться с этим планом, Гитлер рассчитывал таким способом ввести союзное командование в заблуждение относительно своих истинных замыслов.

10 ноября Гитлер подписал директиву, в которой говорилось о том, что «достижение цели операции — уничтожение сил противника севернее линии Антверпен, Брюссель, Люксембург означало бы поворотный момент в войне на Западе и тем самым, возможно, в войне в целом» ².

В начале декабря на совещании командного состава ударной группировки Гитлер обратил внимание на особое значение контрнаступления. Он подчеркнул, что успех должен быть равноценен успеху в Дюнкерке, и выразил уверенность в том, что удастся осуществить новый и на этот раз роковой для союзников Дюнкерк. Ставка была сделана на поворот всего хода войны в пользу Германии.

На отдельном приеме в присутствии Кейтеля и Иодля Гитлер поставил перед Скорцени задачу возглавить специальный отряд диверсантов, одетых в форму союзных войск (3300 чел.), и на трофейных машинах в ходе контрнаступления проникнуть к ним в тыл, вызвать панику, уничтожить штабы и узлы связи, захватить и удержать мосты через реку Маас до прихода главных сил. На окончательном варианте плана контрнаступления Гитлер наложил резолюцию: «Изменению не подлежит».

Немецко-фашистские войска к середине декабря 1944 г. занимали линию Зигфрида тремя группами армий.

На правом крыле фронта оборонялась группа армий «X» (25-я полевая и 1-я парашютная армии). В центре фронта развернулась группа армий «Б» (15-я и 7-я полевые, 6-я танковая армия СС и 5-я танковая армия). На левом крыле фронта в обороне находились группа армий «Г» (1-я армия) и группа армий «Верхний Рейн» (19-я армия).

Всего гитлеровцы имели на Западном фронте 70,5 дивизии, в том числе 11 танковых, 29 дивизий фольксштурма (народного ополчения), 2 танковые бригады.

Англо-американские войска у линии Зигфрида располагались в следующем порядке. На правом крыле фронта в полосе шириной 280 км действовала 6-я группа армий (7-я американская и 1-я французская армии). Французские войска 1-й армии севернее Страсбурга первыми 19 ноября достигли реки Рейн. В конце ноября в составе этой армии сражались 75 тыс. участников французских внутренних вооруженных сил.

В центре фронта в полосе шириной 370 км оборонялась 12-я американская группа армий (3, 1 и 9-я армии). В Арденнах в полосе шириной 110 км находился в обороне 8-й армейский корпус 1-й американской армии (три пехотные и одна бронетанковая дивизии).

На левом крыле фронта в полосе шириной 220 км развернулась 21-я английская группа армий (1-я канадская и 2-я английская армии).

Всего англичане и американцы имели в Западной Европе 63 дивизии (40 американских, 15 английских и канадских и 8 французских), в том числе 11 бронетанковых дивизий и 10 бронетанковых бригад (4 тыс. танков) и свыше 11 тыс. самолетов.

Из немецких дивизий «многие не имели боевого опыта или были недоукомплектованы...»³. По численности личного состава немецкая пехотная дивизия не менее чем в два раза уступала дивизии союзников. Союзные дивизии были более боеспособны, чем немецкие.

В отношении танковых дивизий немцев на Западе английский историк Дж. Эрман утверждает, что они были переформированы и представляли собой крупный резерв танковых сил. Рундштедт дал иную оценку в беседе с Лиддел Гартом: «При высоком удельном весе танковых дивизий в них было мало танков — они существовали главным образом на бумаге (Мантейфель сказал, что в обеих танковых армиях фактически было не более 800 танков), в связи с чем представляется в ином свете основанное на количестве дивизий заявление союзников, что здесь (т. е. в Арденнах.— В. С.) действовала самая мощная концентрация танков за время войны»⁴.

Замысел германского верховного командования оформился в следующее содержание: воспользоваться затишьем на Западном фронте и нанести сокрушающий удар в направлении на Льеж по стыку англо-американских армий, разгромить 1-ю американскую армию, форсировать Маас, выйти в район Антверпена, прижать к морю 9-ю американскую, 2-ю английскую и 1-ю канадскую армии, устроить англо-американским союзникам второй Дюнкерк и тем самым улучшить шансы на заключение мира с США и Англией. Больше того, 12 декабря 1944 г., за четыре дня до наступления Гитлер выразил надежду, что, «если последует несколько сильных ударов, то в любой момент может случиться, что этот искусственно поддерживаемый фронт (антигитлеровской коалиции. — В. С.) рухнет с потрясающим треском»⁵. Главный удар намечалось нанести в районе Арденн — по самому слабому месту в обороне американских войск. Это направление приводило к расчленению англо-американских войск и разгрому их по частям.

Гитлеровская военная машина, напрягая последние усилия, могла ещё наносить сильные удары. Но союзное командование явно недооценивало противника, полагая, что «немецкая армия находится в состоянии полного упадка» ⁶.

Внезапность нападения часто компенсирует недостаток в силах и средствах. Так случилось и на Западе в декабре 1944 г. Достигнуть внезапности нападения германскому верховному командованию помогла беспечность союзников. Они никак не ожидали, что немцы именно зимой станут проводить контрнаступление в Арденнах. Эйзенхауэр меньше всего опасался за арденнский участок, считая, что наступать по труднопроходимой местности является делом чрезвычайной трудности, в особенности зимой. В высших штабах вообще не верили в возможность немецкого наступления. Поэтому подготовленной обороны в Арденнах не было. Этим и воспользовалось немецкое командование.

Немецкая разведка установила, что на арденнском направлении англо-американские союзники не имели крупных резервов. Лесистая пересеченная местность района Арденн позволяла скрытно сосредоточить ударную группировку.

Все распоряжения отдавались только через офицеров связи. Производились ложные перегруппировки с целью создать впечатление, что происходит сосредоточение войск к северу от Арденн для прикрытия Рура. Этой цели удалось достигнуть.

В течение всего ноября в штабе Эйзенхауэра «упорно держались ошибочного взгляда, что немцы готовятся к отражению удара союзников в направлении на Рур»⁷.

На разведывательных картах была сделана отметка о том, что в Арденнах находятся всего лишь 4 пехотные и 2 танковые дивизии, и то они были обозначены как двигавшиеся на север.

В действительности же в Арденнах к началу контрнаступления -была сосредоточена ударная группировка в составе 25 дивизий, в том числе 7 танковых, имевших 970 танков и штурмовых орудий, 900 самолетов⁸.

Разведывательные органы союзных штабов имели данные о подготовке немецкого наступления, но они никогда не останавливались определенно на Арденнах как на угрожаемом участке. Так, например, начальник разведки 8-го армейского корпуса 9 декабря 1944 г. сообщил в штаб 12-й группы армий о желании противника, чтобы этот участок фронта оставался спокойным и бездейственным.

В первой половине декабря штаб корпуса отмечал активность противника и появление некоторых новых дивизий в Арденнах. В донесениях штабу 1-й армии этот факт объяснялся стремлением противника дать им боевой опыт, а затем перебросить для использования в другом месте.

Командующий 1-й армией был настолько спокоен за район Арденн, что 13 декабря передал из 9-й бронетанковой дивизии (резерв 8-го корпуса) одно боевое командование в 5-й корпус.

Эйзенхауэр также не придал должного значения фактам, которые сигнализировали о нависшей над Арденнским районом опасности, и не усилил его оборону за счет других участков фронта.

День 15 декабря был отмечен следующим:

— штаб Корпуса считал, что намерения противника не изменились;

— офицер оперативного управления верховного штаба заявил, что «ему нечего докладывать об арденнском участке...»⁹.

— начальник штаба 21-й группы армий де Гинган уехал в Англию;

— Монтгомери согласовал с Эйзенхауэром свою поездку в Англию через неделю.

В это время противник заканчивал последние приготовления к переходу в наступление.

С середины ноября 6-я танковая армия CС сосредоточивалась севернее Кельна. Это было сделано для того, чтобы подтвердить выполнение плана «Вахта на Рейне». Разведка союзников таким способом направлялась по ложному пути.

Исходные позиции в Арденнах 6-я танковая армия заняла за три дня до начала наступления. 5-я танковая армия сосредоточивалась в Арденнских лесах, а исходное положение заняла за сутки до начала наступления.

Все передвижения совершались в ночное время. Начало операции было приурочено к наступлению нелетной погоды.

Все эти факты говорят о том, что «в штабах 8-го армейского корпуса, 1-й армии, 12-й группы армий и в верховном штабе, т. е. там, где должны были знать о замыслах немцев, контрнаступления 16 декабря фактически не ожидали» ¹⁰. Дальнейший ход событий эту оценку полностью подтверждает.

16 декабря 1944 г. войска ударной группировки (6-я танковая армия СС, 5-я танковая армия и 7-я полевая армия группы армий «Б») перешли в наступление. Немецко-фашистское наступление застало все дивизии 8-го армейского корпуса в обстановке отдыха и благодушия. Штурмовые батальоны 5-й танковой армии быстро, как дождевые капли, просочились в расположение войск 8-го американского корпуса. Американское командование буквально растерялось от неожиданности. Эйзенхауэр, Брэдли и Ходжес (командующий 1-й армией) «были крайне поражены, когда узнали об этом» ¹¹. В течение нескольких часов в высших штабах не могли опомниться от неожиданности и определить силу удара. Теддер признал, что «верховный штаб был захвачен врасплох»¹². К концу 16 декабря положение оценивалось в штабе союзников как весьма критическое.

В тот же день вечером Эйзенхауэр приказал направить к месту прорыва две бронетанковые дивизии (7-ю из 9-й армии и 10-ю из 3-й армии). 17 декабря известия, поступившие с фронта, были еще хуже, и Эйзенхауэр был вынужден перебросить в Арденны две воздушнодесантные дивизии (82-ю и 101-ю) из своего резерва (район Реймса).

18 декабря «положение союзников еще более обострилось»¹³.

Вечером Брэдли убедился, что положение гораздо опаснее, чем считали раньше, так как американская оборона в полосе 8-го корпуса оказалась прорванной в полосе шириной 80 км и на глубину 50 км.

19 декабря в Вердене встретились союзные командующие. Эйзенхауэр, открывая совещание, обратился с просьбой к присутствующим не делать мрачного выражения. Основания к этому были. К концу дня передовые немецкие части приблизились к Льежу на 40 км.

Лишь к 20 декабря американское командование убедилось, что главный удар противник наносит именно в районе Арденн, настолько полная была достигнута внезапность. В этот день 101-я воздушная и 10-я бронетанковые дивизии были окружены в районе Бастони (остатки этих дивизий удалось деблокировать 27 декабря).

Люттихау в книге «Важнейшие решения» утверждает, что «на четвертый день стало очевидно, что 6-я танковая армия не сможет прорвать оборонительные линии союзников...»¹⁴. Действительная обстановка была иная. Миллис признавал тот факт, что в первые же часы немецкого наступления «был смят фронт американцев» ¹⁵.

«Несколько сот американских орудий и грузовиков, — пишет Брентон Уоллес, — были захвачены немцами целыми и невредимыми, и тысячи барабанов с боеприпасами были обращены против нас из наших же собственных орудий» ¹⁶. 1700 тонн боеприпасов захватили немцы в первые же дни наступления.

106-я пехотная дивизия 8-го корпуса «была уничтожена противником, 28-я дивизия сильно потрепана. Одно боевое подразделение 9-й бронетанковой дивизии было также почти целиком уничтожено. Штаб 8-го корпуса был вынужден бежать, и никто не знал, где он находится в это время. Пехота и танки противника проникли на глубину полумили от командного пункта 1-й армии, заставив его отойти назад» ¹⁷.

В тылу 8-го корпуса действовало около 50 групп диверсантов (3 тыс. человек), одетых в американскую форму. На американских «виллисах» эти диверсионные группы громили тыловые учреждения. Паника разрасталась.

21 декабря Эйзенхауэр направил американскому комитету начальников штабов донесение, в котором ясно давалось понять о необходимости русской помощи. От русских «зависит, — писал Эйзенхауэр, — смогут ли немцы продолжать усиление своих войск на Западном фронте» ¹⁸. Телеграмма Эйзенхауэра «не на шутку встревожила правительства западных держав»¹⁹. В Москву был направлен ответственный представитель союзников главный маршал авиации Теддер.

В это время 5-я танковая армия, имевшая наибольший успех, стремительно приближалась к реке Маас. 22 декабря ее передовые части находились в 22 км от Динана. Американская авиация из-за низкой облачности, туманов и частых дождей до 23 декабря не была в состоянии оказать поддержку войскам на фронте.

Лиддел Гарт следующим образом описывает сложившуюся обстановку: «Удар явился потрясением для союзников... был прорван американский фронт в Арденнах, и создалась угроза разобщения союзных армий. Тревога перекинулась за линию фронта... Положение было кошмарное. Выражались опасения, что немцы могут дойти до побережья Ла-Манша и устроить второй Дюнкерк» ²⁰.

У Монтгомери, на западном берегу реки Маас, находился в резерве 30-й армейский корпус (три пехотные дивизии и одна бронедивизия). Но как его получить для контрудара? Этот вопрос встал перед Эйзенхауэром, и 20 декабря он решился временно передать Монтгомери командование всеми силами к северу от Арденн. 1-я и 9-я американские армии оказались в подчинении у Монтгомери. Этого он давно добивался.

Принимая такое решение, Эйзенхауэр объяснил своему штабу, что только таким путем можно заставить Монтгомери использовать резерв в интересах 1-й и 9-й армий.

Черчилль одобрил решение Эйзенхауэра, но американские командующие выразили недовольство и даже протест. Они демонстративно продолжали иметь дело только с Брэдли, игнорируя Монтгомери.

Черчилль, довольный решением Эйзенхауэра, заявил, что принятое решение позволит использовать английский резерв независимо от установленных зон. Но Монтгомери не торопился с оказанием помощи своему союзнику.

Для контрудара Монтгомери резерв не использовал, а ограничился тем, что приказал занять оборону на западном берегу реки Маас (на льежском направлении). Противник в это время передовыми частями приближался к реке Маас значительно южнее. 24 декабря передовой отряд 2-й танковой дивизии 5-й танковой армии показался в нескольких километрах от Динапа. Немецкие войска не дошли всего 1,4 км до огромного склада нефтепродуктов вблизи Ставелло, где хранилось 2 500 тыс. галлонов горючего.

23 декабря 5-я танковая армия стала обходить английские войска с запада. Монтгомери тотчас же потребовал перебросить американские войска на угрожаемое направление.

Когда Монтгомери были временно подчинены две американские армии, он твердо заявил, что нет причин уступать противнику территорию. Но как только немцы стали угрожать обходом, Монтгомери 25 декабря сам предложил Эйзенхауэру отойти с арденнской дуги, чтобы получить войска для создания значительного резерва.

Эйзенхауэр обратился в Вашингтон за резервами и, кроме того, предпринял проверку распределения людских резервов на театре войны. От командиров боевых частей накопилось большое число жалоб на тыловые органы, которые забирали львиную долю людей и снабжения. В жалобах доказывалось, что тыловые войска действуют с «большим количеством жирного мяса»²¹. Их состав значительно превышал состав боевых войск, которые находились непосредственно на фронте. Но на сформирование резервов за счет тыловых войск требовалось время, а его не было.

Американская авиация из-за низкой облачности, туманов и частых дождей в течение 6 дней не была в состоянии оказать поддержку войскам на фронте. Наконец 23 декабря наступила летная погода, но уже накануне 400 американских бомбардировщиков и 700 истребителей нанесли удар²². В течение одного только дня они совершили 2 тыс. самолето-вылетов по наступавшим колоннам противника ²³.

На 24 декабря 9-я американская армия тактической авиации произвела 1150 самолето-вылетов истребителями-бомбардировщиками, а 8-я американская воздушная армия стратегической авиации бросила на противника 2050 четырехмоторных бомбардировщиков и 900 истребителей²⁴. Между тем немецкая авиация между 23 и 27 декабря делала в среднем лишь 447 самолето-вылетов в день²⁵ (при наличии 600 истребителей)²⁶. Это была максимальная активность немцев в воздухе после Нормандии.

К 25 декабря передовые части немцев подошли к Динану. 12-я американская группа армпй оказалась расчлененной на две части: 9-я и 1-я американские армии были отброшены к северу от немецкого клина, а 3-я армия — южнее. Нужны были резервы для развития успеха, но они отсутствовали. С советско-германского фронта нельзя было снять ни одной дивизии, так как основные усилия Гитлера были направлены к деблокаде своей крупной группировки (180 тыс. человек), окруженной советскими войсками в Будапеште (Венгрия). Пришлось даже дополнительно перебросить на советско-германский фронт в течение второй половины декабря 4 дивизии и 2 бригады²⁷.

Эрман считает, что «к 25 декабря кризис миновал...»²⁸. Однако дальнейший ход событий этого не подтверждает. В этот день германское верховное командование отложило форсирование реки Маас в районе Динана потому, что решило изменить направление главного удара с западного на южное.

Немецкой разведке стало известно о подготовке американским командованием контрудара силами двух корпусов 3-й армии (3-й и 12-й), в каждом одна бронетанковая и две пехотные дивизии. В связи с этим немецко-фашистское командование совершило перегруппировку. Четыре .танковые дивизии из 6-й танковой армии были переброшены в район 5-й танковой армии для нанесения удара но левому флангу 3-й американской армии.

Этот удар был нанесен силами 5-й танковой армии 26 декабря, раньше, чем успела перейти в наступление ударная группа войск 3-й американской армии. Прорыв в Арденнах стал расширяться.

28 декабря Монтгомери стал настаивать на том, чтобы Эйзенхауэр не временно, а в форме окончательного решения сосредоточил в его руках руководство всеми боевыми действиями севернее Арденн с полным подчинением двух американских армий. Маршалл, узнав об этом, послал Эйзенхауэру следующую телеграмму: «Ни при каких обстоятельствах не делайте каких-либо уступок... пошлите их (т. е. англичан.— В. С.) к черту» ²⁹.

Эйзенхауэр старался не обострять отношения и всячески лавировал. Но его начальник штаба Б. Смит при встречах с де Гинганом не стеснялся в выражениях.

Противоречия между союзниками достигли такой силы, что ожидали взрыва. Де Гинган своевременно предупредил Монтгомери, что в случае взрыва кто-то должен будет уйти со своего поста, но только не Эйзенхауэр. Монтгомери пришлось уступить и дать отбой³⁰.

В конце декабря на совещании в ставке германского верховного командования Гудериан представил информацию о том, что в самое ближайшее время следует ожидать большого наступления советских войск в Восточной Пруссии и на Висле. Гитлер был вынужден констатировать, что если такое наступление начнется, то начатое наступление против англо-американских войск придется прекратить, чтобы получить возможность дальнейшего усиления Восточного фронта за счет Западного.

В ночь на 1 января 1945 г. началось третье немецко-фашистское наступление — в Северном Эльзасе (силами 1-й и 19-й армий). За три дня наступления ударная группировка 1-й армии продвинулась до 30 км.

1 января 1945 г. более 900 немецких бомбардировщиков совершили массированный налет на аэродромы союзников в Западной Европе (Северная Франция, Бельгия и Голландия). На земле было уничтожено около 800 самолетов англо-американской тактической авиации. Немцы потеряли 93 самолета.

Этот налет в еще большей степени осложнил стратегическую обстановку для союзного командования. В тот же день Эйзенхауэр приказал оставить Северный Эльзас и Страсбург.

Об этом важном решении командующий 1-й французской армией узнал через 30 часов, так как «отход держался в секрете даже от нашей (т. е. французской.—В. С.) группы связи»³¹. Де Латтр де Тассиньи решил вопреки приказу не отводить левый фланг своей армии и взять на себя оборону Страсбурга. Де Голль одобрил эту инициативу командующего 1-й французской армией и 2 января послал ему соответствующий приказ. «По таинственной причине, так и оставшейся необъясненной,— беспрецедентный случай в истории связи этой войны — телеграмма шла 27 часов»³². На совещании в Версале 3 января Эйзенхауэр был вынужден уступить натиску французов.

Монтгомери решился на активные действия лишь 3 января.

Он ввел в сражение на арденнском выступе «одну-единственную английскую бригаду...»³³.

7 января командующий 6-й танковой армией Дитрих доложил в ставку Гитлера о завершении всех мероприятий по подготовке форсирования реки Маас, и это форсирование, по его мнению, будет успешным.

Продолжавшееся неблагоприятное развитие событий на фронте «выдвинуло вопрос о действиях русских на первый план» ³⁴. 6 января 1945 г. Черчилль обратился к И. В. Сталину с посланием, в котором писал: «На Западе идут очень тяжелые бои... можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы пли где-нибудь в другом месте в течение января... Я считаю дело срочным» ³⁵.

На другой день Черчиллю был направлен следующий ответ: «Учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января» ³⁶.

Ответ Сталина Черчилль назвал «волнующим посланием» ³⁷. Союзники вздохнули с облегчением, так как не сомневались, что в самое ближайшее время «все силы немцев на Восточном фронте будут полностью скованы русскими»³⁸.

В отличие от западных держав Советский Союз всегда честно и добросовестно выполнял свои обязательства перед союзниками по антигитлеровской коалиции.

Помощь союзным войскам на Западе была ускорена. Ставка Верховного Главнокомандования передвинула срок перехода в наступление советских войск с 20 на 12 января.

Французский историк Жак Мордаль должным образом оценивает это решение, направленное к тому, «чтобы ослабить давление, которое испытывали американцы в Арденнах» ³⁹. В этот день советские войска перешли в наступление от Балтийского моря до Карпат, чтобы оказать помощь войскам западных союзников, потерпевшим поражение в Арденнах и Эльзасе. Германское верховное командование было вынуждено отказаться от завершения наступательных операций на Западном фронте и приостановило наступление в Арденнах.

Англо-американские войска в Арденнах, отмечает Янг, были спасены потому, что «русские 12 января начали великое зимнее наступление»⁴⁰.

18 января 1945 г. командующий немецко-фашистскими войсками на Западе Рундштедт получил указание о переброске 6-й танковой армии «в полном составе...» ⁴¹ на советско-германский фронт.

Американский историк Мэрриам не отрицает, что, «когда русские образовали широкие бреши в немецкой линии фронта, Гитлер приказал отправить всю 6-ю танковую армию на Восточный фронт» ⁴².

Однако встречаются и другие утверждения. Люттихау, например, представляет дело так, будто «задолго до официального окончания контрнаступления Германии в Арденнах его стратегические последствия стали ощутимо сказываться на Восточном фронте... Последние резервы немецкой армии в живой силе, технике и снабжении, которые в течение истекших четырех .месяцев непрерывным потоком шли на Запад, были израсходованы в кратковременной битве в Арденнах» ⁴³.

О. Брэдли в свою очередь пытается убедить в том, что в результате боев в Арденнах от 6-й танковой армии СС осталась одна лишь тень⁴⁴. Однако в момент переброски на советско-германский фронт 6-я танковая армия представляла все еще грозную силу — 5 танковых дивизий и 2 отдельных танковых батальона (500 танков и штурмовых орудий и 634 бронетранспортера) . Всего было переброшено на Восток почти одна треть всех сил Западного фронта⁴⁵.

О. Брэдли пытается создать впечатление о большом количестве немецких войск, оставшихся на Западе. Он пишет, что даже после переброски 6-й танковой армии СС и дополнительно 9 дивизий на Западе оставалось 80 немецких дивизий против 71 дивизии союзников⁴⁶. Типпельскирх не оставляет Брэдли этой возможности. «Фактически их численность (т. е. немецких войск.— В. С.) не превышала одной трети численности войск противника. Подвоз боеприпасов и техники непрерывно сокращался. Влияние колоссального превосходства противника в воздухе на наземные бои вообще не поддается никакому цифровому выражению» ⁴⁷.

До 12 января в Эльзасе шли ожесточенные бои в районе Страсбурга. «В последующие 10 дней действия на фронте 1-й дивизии «Свободная Франция» ограничивались, как говорится в сводках, обычными действиями патрулей»⁴⁸.

К 25 января немецко-фашистские войска в Арденнах были отведены на исходные позиции, а в Эльзасе — к 27 января.

9 февраля немцы оставили последний населенный пункт на территории Франции.

По данным начальника отделения личного состава штаба Эйзенхауэра, американские потерн составили 76 890 человек, в том числе 8607 убитыми, 47 139 ранеными и 21 144 пропавшими без вести⁴⁹. Кроме того, американцы потеряли 733 танка и истребителя танков.

Общие потери немцев составили 81834 человека и 324 штурмового орудия и танка (12 652 убитыми, 38 600 ранеными и 30 582 пленными)⁵⁰.

Таким образом, в середине декабря 1944 г. немецко-фашистские войска предприняли наступление на Западном фронте в районе Арденн, прорвали фронт и угрожали устроить союзникам второй Дюнкерк, чтобы вывести Англию из войны.

Успехи наступления советских войск в январе 1945 г. на фронте 1200 км сорвали зимнее наступление гитлеровцев на Западе.

Примечания:

¹ W. Мillis. The Last Phase, p. 53.

² Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht, S. 439.

³ Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, стр. 75.

⁴ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 289.

⁵ Hitlers Lagebesprechnungen. Die Protokolfragmente seiner milita-rischen Konferenzen 1942—1945, S. 722.

⁶ J. Selby. The Second World War, p. 77.

⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 383.

⁸ Н. Cole. The Ardennes: Battle of the Bulge. Washington, 1965, p. 71—72.

⁹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 388.

¹⁰ Там же.

¹¹ R. Меrriam. Dark December. New York, 1947, p. 87.

¹² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 393.

¹³ W. Мillis. The Last Phase, p. 84.

¹⁴ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 291.

¹⁵ W. Мillis. The Last Phase, p. 81.

¹⁶ B. Wallace. Patton and his Third Army, p. 145,

¹⁷ Там же.

¹⁸ Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, стр. 88.

¹⁹ Там же

²⁰ В. Liddel Hart. The Other Side of the Hill, p. 283.

²¹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 408.

²² См. J. Моrdаl. La Bataille de France 1944—1945, p. 397.

²³ R. Merriam. Dark December, p. 193.

²⁴ Cm. J. Mordal. La Bataille de France 1944—1945, p. 398.

²⁵ R. Merriam. Dark December, p. 193.

²⁶ J. Mordal. La Bataille de France 1944—1945, p. 397.

²⁷ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 19-41—1945 гг. Т. 4. стр. 549.

²⁸ Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, . стр. 78.

²⁹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 404.

³⁰ 17 января 1945 г. 1-я армия была возвращена Брэдли.

³¹I. de Lattre de Tassigny. Histoire de la Premiere Armee Franсaise, p. 349.

³² Там же, ст. 356

³³ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 513.

³⁴ Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, стр. 88.

³⁵ Переписка.., т. 1, стр. 298.

³⁶ Там же, стр. 298—299.

³⁷ Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, стр. 89.

³⁸ Там же

³⁹ J. Mordal. La Bataille de France 1944—1945, p. 443.

⁴⁰ P. Young World War 1939—1945. p. 380.

⁴¹ Роковые решения. Сборник статей, стр. 282.

⁴² R. Меrriаm. Dark December, p. 206—207.

⁴³ Важнейшие решения. Сборник статей, стр. 292.

⁴⁴ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 531.

⁴⁵ Мировая война 1939—1945 гг. Сборник статей. стр. 85.

⁴⁶ О. Брэдли. Записки солдата, стр. 532.

⁴⁷ К. Типпельскирх. История второй мировой войны, стр. 523.

⁴⁸I. de Lattre de Tassjgny. Histoire de la Premiere Armee Francaise, p. 373.

⁴⁹ Cm. R. Merriam. Dark December, p. 211.

⁵⁰ Tам же.
См. S. Westphal. Heer in Fesseln, S. 284.

 

9. ВТОРЖЕНИЕ СОЮЗНЫХ ВОЙСК В ГЛУБЬ ГЕРМАНИИ В РЕЗУЛЬТАТЕ РЕЗКОГО ОСЛАБЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО ФРОНТА

Не успело закончиться Арденнское сражение, как английские начальники штабов 10 января официально потребовали, чтобы объединенный штаб рассмотрел порочную стратегию Эйзенхауэра. Они продолжали настаивать на том, чтобы нанести главный удар севернее Арденн, а южнее обороняться.

Эйзенхауэр доказывал, что прежде всего нужно выйти на реку Рейн на всем ее протяжении, а затем нанести главный удар на севере, а вспомогательный — южнее Арденн. Он наметил следующую очередность:

— выход на Рейн хотя бы на основном протяжении реки;

— захват плацдармов на восточном берегу;

— направление главного удара на севере, а вспомогательного на юге.

30 января на острове Мальта собрался объединенный комитет начальников штабов. Эйзенхауэра твердо поддержали американские военные руководители, и англичане были вынуждены вновь уступить своему более сильному союзнику.

На обсуждение был поставлен вопрос: Балканы пли Северо-Западная Европа?

Вильсон, а затем и его преемник на посту верховного командующего на средиземноморском театре Александер требовали оживить этот театр и перебросить туда для этой цели три дивизии. Они напомнили об обращении председателя союзной контрольной комиссии Макмиллана 5 января 1945 г. к правительствам США и Англии с призывом приложить «героические усилия, чтобы спасти Италию от революции».

Американцы в принципе не возражали, так как «наступление русских ослабило напряженность на фронтах в Италии и Северо-Западной Европе...»¹.

Мэтлофф пытается убедить, что для Черчилля война на ее завершающем этапе, больше чем когда-либо, стала борьбой за политическое влияние и он хотел, чтобы силы союзников на Западе двинулись в Юго-Восточную Европу и заполнили пустоту, оставшуюся после отступления немцев, и тем самым опередили советские войска. Этого же добивались и правящие круги США. И не только в Юго-Восточной и Северо-Западной Европе союзники стремились опередить советские войска. Но на какой-то момент в связи с арденнскими событиями участники совещания упустили из виду обстановку на советско-германском фронте. Алан Брук обратил внимание на то, что за две недели наступления Советская Армия отрезала в Латвии около 30 немецких дивизий и, кроме того, «немцы так дезорганизованы, что не смогут оказать сильное сопротивление до рубежа реки Одер»². Сразу же стало ясно, что «союзники должны подготовить согласованное наступление с запада» ³. Не опоздать! С этим были согласны все союзные руководители, и объединенный штаб «почти без обсуждения согласился немедленно перебросить три дивизии из Италии в Северо-Западную Европу и отправить еще две, как только они смогут быть выведены из операций...» ⁴. Кроме того, Александера обязали сразу же перебросить в Северо-Западную Европу максимально возможное количество самолетов из состава 12-й воздушной армии.

Директивой от 3 февраля Александеру была поставлена задача лишь удерживать линию фронта. «Он мог вести наступательные действия местного значения...» ⁵

В начале 1945 г. в Италии продолжали находиться все еще большие силы союзников: 17 пехотных дивизий, 6 бронетанковых дивизий, 4 пехотные бригады и почти 4 тыс. самолетов. В составе 15-й немецкой группы армии насчитывалось 27 немецких дивизий (в том числе 1 танковая), 4 итало-фашистские дивизии и 1 пехотная бригада, 200 самолетов. Из этого количества оборонительные позиции занимали 21 дивизия 10-й и 14-й армий. Остальные дивизии продолжали вести борьбу с частями единой партизанской армии, насчитывавшей в своих рядах свыше 100 тыс. человек⁶.

Если у союзников дивизии были укомплектованы на 90%, то у немцев всего на 70%. Кроме того, немецкое командование во второй половине 1944 г. продолжало наиболее боеспособные дивизии перебрасывать на советско-германский фронт, заменяя их вновь сформированными. Так, например, на советско-германский фронт были переброшены: в июле — танковая дивизия «Герман Геринг», в ноябре — две пехотные дивизии, в первой половине 1945 г. — четыре пехотные, одна горнострелковая и одна моторизованная дивизии.

Погью указывает, что одним из основных факторов, помешавших предпринять еще одну попытку осуществить «балканский вариант», «было русское наступление, начавшееся 12 января» ⁷. Войска 1-го Украинского фронта 19 января перешли довоенную польско-германскую границу, с 21 января стали выходить на рубеж реки Одер, с ходу форсировали и удержали два плацдарма на левом берегу реки. Войска 1-го Белорусского фронта, стремительно продвигаясь, 29 января также вступили на территорию Германии. В начале февраля советские войска находились всего в 60—70 км от Берлина.

В буржуазной историографии действия союзников в Западной Европе оценивают как якобы решающие для исхода всей войны. Болдуин, например, высадку в Нормандии называет «началом конца третьего рейха» ⁸. Миллис в книге «Последняя фаза войны» действия войск союзников рисует даже как широкую операцию по отвлечению сил и средств противника от России. Хотя союзники и сковали довольно значительные силы Германии на Западе, но к отвлечению сил и средств непосредственно с советско-германского фронта их действия не привели. Наоборот, в результате наступления советских войск, начавшегося 12 января 1945 г., германское верховное командование было вынуждено перебросить на центральное направление к концу месяца дополнительно около 40 дивизий с западного и итальянского фронтов, из резерва и с других участков советско-германского фронта⁹.

Монтгомери признает, что в результате крупного русского зимнего наступления, которое началось 12 января, резервы немцев потянулись на Восток и «для нас (т. е. союзников. — В. С.) было весьма важно воспользоваться этим»¹⁰. Поэтому англо-американское командование решило ускорить свои операции на Западе, чтобы «воспользоваться уменьшением сил противника, которое уже имело место на Западе» ¹¹.

В конце января союзные войска вышли к линии Зигфрида на всей ее протяженности (600 км). К этому времени Эйзенхауэр принял компромиссное решение, согласно которому выход на Рейн планировался последовательными ударами. Первый удар наносился севернее Арденн силами 1-й канадской армии (13 английских и канадских дивизий) с целью очистить территорию между реками Маас и Рейн. Второй удар с той же целью планировался силами 9-й американской армии (12 дивизий), которая была оставлена в оперативном подчинении Монтгомери. И только после этого в наступление между этими двумя армиями переходила 2-я английская армия.

Затем в наступление к югу от Арденн вовлекались 1, 3 и 7-я американские и 1-я французская армии.

Противник был вынужден оставить на Западном фронте слабые силы. В конце января в группе армий «Б» Западного фронта «на один километр фронта приходилось двадцать шесть пехотинцев, одно-два орудия и менее одного противотанкового орудия. Во всей группе армий насчитывалось менее двухсот танков и бронемашин» ¹².

В телеграмме от 13 февраля 1945 г. Рундштедт предупреждал Кейтеля о том, что «примерно через 7 дней не останется существенного количества боеприпасов для легких и тяжелых гаубиц...» ¹³. Поэтому «ведение оборонительных боев может быть обеспечено снарядами на срок не свыше одной недели»¹⁴.

26 февраля 1945 г. Рундштедт направил Кейтелю письмо, в котором в следующих выражениях рисовалось положение на Западном фронте: «Новых сил для Западного фронта я не получил. Что касается Восточного фронта, то я без единого слова возражения отдал все, что от меня требовалось.

Мне было обещано пополнение, но это последнее либо совсем не поступает, либо поступает в таких мизерных количествах, что оно не оказывает никакой действенной помощи фронту, терпящему все большие потери»¹⁵.

В этой исключительно благоприятной обстановке 1-я канадская армия перешла в наступление 8 февраля, а 9-я армия — 23 февраля. Монтгомери назвал это наступление «битвой за Рейнскую область», но уже на 10-й день командующий 9-й армией Симпсон доложил Монтгомери, что «семи из его двенадцати дивизий нечего делать» ¹⁶.

К 9 февраля 1-я французская армия на всем своем фронте вышла к Рейну.

3 марта войска 1-й канадской и 9-й американской армий соединились, очистив от противника западный берег Рейна от Нейсе до Неймегена. Симпсон предложил внезапное форсирование реки. Монтгомери ответил, что предпочитает плановое форсирование Рейна.

В тот же день к выходу на рубеж реки Рейн приступили войска 12-й группы армий. 5 марта 9-я армия во всей своей полосе стояла на Рейне, войска 1-й армии подошли к городу Кельн, а войска 3-й армии, «не встречая сопротивления, быстро продвигались на север»¹⁷.

Эйзенхауэр для блокады Кельна выделил пять дивизий, но уже 7 марта немцы ушли из города, что явилось полной неожиданностью для американского командования. В тот же день 9-я бронетанковая бригада 1-й армии захватила неповрежденным железнодорожный мост через Рейн у Ремагена. Это дало возможность перебросить на восточный берег пять дивизий. В результате этого успеха командованию 12-й группы армий на главном направлении не пришлось решать трудную задачу по форсированию крупной водной преграды.

К 10 марта все войска 21-й группы армий стояли на берегу Рейна, продвинувшись с исходных позиций за 30 дней на 70 км (средний темп вытеснения арьергардов противника 2,3 км в сутки).

Действия англо-американских войск по очищению пространства между линией Зигфрида и Рейном носили характер преследования противника.

15 марта войска 7-й американской армии при содействии 3-й армии начали наступление в Сааре. Три армии противника, входившие в группу армий «Г», «были крайне слабы. 1-я армия потеряла в февральских боях около 30—50 процентов своего состава; 7-я армия была сильно потрепана в Арденнах; 19-я армия, переданная в начале марта в непосредственное подчинение главнокомандования «Запад», была фактически небоеспособной, так как она лишилась всех своих боевых частей и теперь состояла главным образом из частей небоеспособного фольксштурма и охранных частей»¹⁸. Поэтому 7-я армия встречала «лишь разрозненное и слабое сопротивление» ¹⁹. В таких же условиях действовали войска 3-й армии по тылам саарских позиций противника.

В поисках необычайных подвигов американский военный корреспондент однажды увидел, как Паттон, наблюдая переправу своих войск через реку Зауэр, влез по колено в ледяную воду. Этот факт превратился в сообщение, будто «генерал переплыл реку во главе своих войск» ²⁰.

19 марта 7-я армия заняла город Саарбрюккен, а войска 1-й французской армии вступили на германскую территорию.

21 марта соединились войска 7-й и 3-й американских армий. В ночь на 23 марта войска 3-й армии приступили к форсированию Рейна. Шесть пехотных батальонов еще до рассвета переправились через реку, потеряв лишь 28 человек ²¹. Затем и вся 3-я армия «спокойно перебралась через Рейн под покровом темноты» ²². Общие потери составили 34 человека убитыми и ранеными²³.

Монтгомери в это время еще только заканчивал последние приготовления к форсированию Рейна, длившиеся две недели. Медлительность Монтгомери не была оправдана обстановкой на всем Западном фронте противника, и успех Паттона доказал это. К концу марта у противника на Западе «количество так называемых дивизий еще превышало 60 единиц, но четыре из них были только штабами дивизий, 11 — «боевыми группами», 7 — «остатками» дивизий, а прочие сильно ослабленными. Общая мощь всех дивизий была эквивалентна лишь 26 дивизиям полного состава» ²⁴. Силы союзников к этому времени возросли до 80 дивизий, из них 5 воздушнодесантных и 23 бронетанковые дивизии. При таком соотношении сил немецко-фашистская армия на Западе «не могла более рассматриваться как главное препятствие»²⁵.

На основании оценки немецких сил только на Западе Лиддел Гарт пытается убедить, что «исход войны был окончательно решен после форсирования союзными войсками Рейна»²⁶. Игнорируя все предыдущие решающие победы Советской Армии, и Погью и Лиддел Гарт пытаются создать впечатление, будто у гитлеровцев в марте 1945 г. ничего больше уже не осталось. Этот же тезис сохраняется и в новейших изданиях. Английский историк О’Бэллапс успех Красной Армии в 1945 г. объясняет тем, что «немцы уже не имели средств»²⁷. Однако средства были, и весьма значительные. Наиболее боеспособные силы гитлеровцев сосредоточились именно на берлинском направлении против наступавших советских войск. Группировка противника на этом направлении насчитывала 85 дивизий, из них 48 пехотных, 4 танковые, 10 моторизованных и несколько десятков отдельных полков и батальонов. В самом Берлине находилось более 200 батальонов фольксштурма. Всего для обороны Берлина с востока противник имел 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и самоходных орудий, более 3 млн. фаустпатронов, 3300 боевых самолетов.

Английский историк Райан утверждает, что к концу марта 1945 г. численность немецких войск в районе Берлина составляла всего 482 тыс. человек²⁸. В действительности берлинская группировка насчитывала 1 млн. человек ²⁹.

А. Кларк ограничился тем, что привел данные лишь о берлинском гарнизоне. Он пишет, что гарнизон Берлина «насчитывал лишь 25 тыс. регулярных войск...»³⁰. В действительности же «в Берлине был сосредоточен гарнизон в составе более 200 тыс. человек» ³¹.

За все время военных действий в Западной Европе начиная с высадки в Нормандии американо-английским войскам не приходилось иметь дело с противником такой силы. Однако слабый противник на Западе и отсутствие серьезного сопротивления не помешали Монтгомери форсирование Рейна в полосе 21-й группы армий также назвать «битвой за Рейн».

Что же собой представляла эта «битва»?

За две недели до начала форсирования проводилась авиационная подготовка. В ночь на 24 марта после сильной артиллерийской подготовки войска 21-й группы под прикрытием 900 истребителей приступили к переправе через Рейн.

Для переправы войск были использованы 96 морских танкодесантных и других барж с командами моряков (880 человек). Баржи перевозились по суше на специальных приспособлениях.

Четыре батальона 51-й шотландской дивизии «спокойно сели в штурмовые лодки и отчалили от берега. Через семь минут они уже донесли, что высадились на противоположном берегу»³². На рассвете четыре дивизии уже стояли на восточном берегу Рейна.

Немецко-фашистское командование перед началом авиационной и артиллерийской подготовки отвело свои войска с рубежа реки Рейн. Поэтому форсирование проходило в обстановке почти полного отсутствия сопротивления со стороны противника.

Гитлеровское командование оказывало бешеное сопротивление лишь на Восточном фронте, стремясь любой ценой остановить наступление Советской Армии и выиграть время для переговоров с западными державами.

Днем 24 марта две воздушнодесантные дивизии (6-я английская и 17-я американская) общей численностью более 14 тыс. человек были доставлены на восточный берег в районе Везеля с помощью 1700 самолетов и 1300 планеров. Потери составили 55 самолетов и менее 4% планеров.

В тот же день воздушнодесантные дивизии соединились с главными силами, причем «потери были небольшими...» ³³.

Потери 9-й американской армии при форсировании Рейна и преодолении передовых позиций противника «были крайне незначительными для такой операции: убитых — 41, раненых — 450 и пропавших без вести — 7 человек» ³⁴.

Немецкие военно-воздушные силы «были бессильны помешать проведению операции»³⁵. За один только день 24 марта английская авиация совершила 4900 самолето-вылетов истребителями и истребителями-бомбардировщиками и свыше 3300 самолето-вылетов средними и тяжелыми бомбардировщиками ³⁶.

После форсирования войска 21-й группы армий стали развивать наступление в обход Рура с севера. 25 марта войска 1-й армии перешли в наступление с ремагенского плацдарма с задачей обойти Рур с юга.

К 29 марта войска 3-й армии заняли Франкфурт-на-Майне. Далее к югу войска 7-й армии 26 марта форсировали Рейн. На фронте наступления этой армии «противник имел только 6000 активных бойцов»³⁷. В ночь на 1 апреля 1-я французская армия также форсировала Рейн.

28 марта, после того как главные силы союзников форсировали Рейн, Эйзенхауэр объявил, что главное наступление к востоку от Рейна будут осуществлять войска 12-й группы армий. 1-я армия была повернута на север, а 9-я армия наступала ей навстречу в обход Рура. Стратегия верховного командования сводилась к тому, чтобы захватить Рур. В результате этого решения руководство дальнейшими боевыми действиями на направлении главного удара окончательно перешло от Монтгомери к Брэдли.

1 апреля соединением американских войск (9-й армии из состава 21-й группы армий и 1-й армии из состава 12-й группы армий) завершилось окружение Рура. 4 апреля 9-я армия была возвращена Брэдли. 18 апреля сопротивление противника в Руре прекратилось.

После преодоления реки Рейн и окружения Рура сопротивление немецко-фашистских войск на Западе фактически прекратилось. Возник вопрос о дальнейшем направлении главного удара. Где же наносить главный удар: в полосе 21-й группы армий или в центре 12-й группы армий?

В сентябре 1944 г. Эйзенхауэр стоял на той точке зрения, что основной удар должен быть направлен из Рура на Берлин. На этом же настаивали англичане в лице Черчилля. Последний убеждал Рузвельта и Эйзенхауэра в том, что захват русскими и Берлина и Вены даст им с большим основанием считать, что они внесли главный вклад в нашу общую победу...

2 апреля 1945 г. Черчилль употребил все свое красноречие и влияние, чтобы убедить Эйзенхауэра соединиться с русскими так далеко на востоке, как только возможно. Монтгомери в своих мемуарах конкретизирует. Он пишет о том, что получил из Лондона задачу овладеть «раньше русских такими политическими центрами в Европе, как Вена, Прага и Берлин»³⁸. Поэтому если в 1944 г. в Северной Франции и Бельгии Монтгомери проводил стратегию замедленных темпов, то в 1945 г. после форсирования Рейна он потребовал от верховного командования как можно более быстрого продвижения на восток.

28 марта Эйзенхауэр принял другое решение — по окончании оккупации Рура основной удар нанести силами 12-й группы армий по оси Лейпциг — Дрезден, то есть юго-восточнее Берлина. 7 апреля Эйзенхауэр «информировал объединенный штаб о своем нежелании сделать Берлин главным объектом наступления теперь, когда город в значительной степени потерял свое военное значение»³⁹. Его начальник штаба генерал Беделл Смит также создавал впечатление, что Берлин не был более решающим фактором. Однако к этому времени военное значение Берлина было еще очень велико.

8 апреля Эйзенхауэр объяснял Монтгомери, что хотя Берлин имеет политическое и психологическое значение, но значительно более важным фактором, который следует учитывать, являются сосредоточенные для прикрытия Берлина немецкие войска. На Зееловских высотах и оборонительных рубежах восточнее Берлина Гитлер сосредоточил основную массу оставшихся в его распоряжении сил и средств. Эти оборонительные рубежи еще предстояло прорвать. Поэтому Эйзенхауэр считал, что «с ударом на Берлин можно было подождать...» ⁴⁰.

Американское верховное командование считало, что на решение задачи по овладению Берлином советским войскам потребуется много усилий, жертв и времени. Учитывая это обстоятельство, Беделл Смит выступил с заявлением, что- «Красная Армия прекрасно справится с этой задачей» ⁴¹. Гораздо важнее, продолжал доказывать Эйзенхауэр, нанесением в центре удара на Лейпциг рассечь силы противника западнее Эльбы и выйти левым флангом на Балтийское побережье близ Любека, «чтобы воспрепятствовать занятию русскими Шлезвиг-Гольштейна»⁴². Оккупировать как можно большую территорию и как можно раньше русских — вот что волновало Эйзенхауэра.

Следует иметь в виду, что Эйзенхауэр не был принципиальным противником захвата Берлина раньше русских. «Если представится возможность, — говорил Эйзенхауэр, — захватить Берлин без больших потерь, я его возьму» ⁴³.

Беделл Смит утверждает, что по вопросу о Берлине политические соображения не играли роли. Американский историк Ф. Погыо приводит доказательства, из которых видно, что Эйзенхауэру приходилось учитывать также и политические соображения. Б его донесении объединенному штабу отмечалось, что «война ведется в интересах достижения политических целей и, если объединенный штаб решит, что усилия союзников по захвату Берлина перевешивают на этом театре чисто военные соображения, я с радостью исправлю свои планы и свое мышление так, чтобы осуществить такую операцию»⁴⁴. Но американские начальники штабов отрицательно относились к тому, чтобы направлять главные силы на Берлин, так как они считали, что помимо тех доводов, которые им представил Эйзенхауэр, следует учитывать следующие обстоятельства: «американские войска, по-видимому, не смогут упредить русских в захвате столицы Германии... было уже известно, что русская зона оккупации будет простираться далеко на запад от Эльбы и что при занятии союзниками территории к востоку от этой реки ее нужно будет покинуть... союзникам на Тихоокеанском театре противостоял сильный враг, против которого... понадобится помощь русских...»⁴⁵.

Эти соображения американских начальников штабов вытекали из политики Рузвельта, направленной к тому, чтобы обеспечить участие Советского Союза в войне против Японии на Дальнем Востоке. Для Черчилля интересы правящих кругов США на Тихом океане были чужды, и когда он узнал об окончательном плане Эйзенхауэра, то пределу его бешенства не было конца.

Английские руководители были вне себя главным образом потому, что наступление на второстепенном направлении было превращено Эйзенхауэром в главное. Тем самым американцы оттеснили их на второй план. Но Черчилль «был бессилен, поскольку объединенная группа начальников штабов Америки поддерживала Эйзенхауэра» ⁴⁶.

Черчилль обратился к Рузвельту, убеждая, что отказ от Берлина внедрит в сознание русских «неправильное представление, что они внесли главный вклад в нашу общую победу...» ⁴⁷. Это обращение Черчилля представляет интерес как оформление определенных политических установок для буржуазных историков второй мировой войны.

Американские руководители были вполне согласны с тем, что взятие Берлина будет способствовать повышению их роли во второй мировой войне. Однако предстояло еще закончить войну с Японией.

В течение всей войны американские планы в отношении Дальнего Востока были основаны на том, что Советский Союз вступит в войну с Японией. «Высшие офицеры армии, — пишет Палстон, — настаивали на том, что русская помощь необходима, прежде чем Япония безоговорочно капитулирует»⁴⁸.

Когда американская делегация в июле 1945 г. выехала в Потсдам, «три вопроса были ясны:

1. Японию нельзя вынудить к безоговорочной капитуляции лишь блокадой и бомбардировками.

2. Вторжение на внутренние японские острова — Кюсю в ноябре 1945 г. и Хансю в марте — необходимо.

3. Вступление России облегчит вторжение, и поэтому должно поощряться» ⁴⁹.

Эти аргументы признавал не только Рузвельт, но и новый президент — Г. Трумэн. США, пишет Гренфелл, стремились разгромить Японию «путем вовлечения России в войну на Дальнем Востоке» ⁵⁰. Поэтому американские руководители планы Черчилля в отношении Берлина рассматривали как могущие помешать американским стратегическим планам на Дальнем Востоке.

В силу этих причин, которые отражали точку зрения Рузвельта, американские начальники штабов «были мало расположены направлять главные силы на Берлин» ⁵¹. Выполнение решений Ялтинской конференции по Японии зависело от выполнения США решений этой же конференции по вопросу о зонах оккупации.

Немаловажное значение в американских планах по вопросу о Берлине имело и другое обстоятельство. Когда Монтгомери 8 апреля стал просить у Эйзенхауэра 10 американских дивизий для нанесения главного удара на Любек и Берлин, то Эйзенхауэр в раздражении напомнил английскому фельдмаршалу о его задаче прикрыть северный фланг 12-й группы армий и о тех войсках, которые сосредоточены для прикрытия Берлина. Эйзенхауэр считал, что не следует делать Берлин главным объектом наступления на данной стадии развития событий в силу подготовленной обороны и огромной группировки противника. Он рассчитывал, что сражение за Берлин будет настолько длительным и кровопролитным для немецких и советских войск, что ему представится случай вступить в Берлин без больших потерь.

Эйзенхауэр не исключал такого случая, который мог представиться в самый последний момент, когда немецко-фашистское командование, не выдержав силы удара Советской Армии, само откроет ему дорогу в Берлин.

Разногласия между английскими и американскими руководителями в вопросе о Берлине проявлялись так резко, как ни в каком другом вопросе на протяжении всей войны. Однако эти разногласия не мешали союзным войскам совершать бег к Эльбе.

Беделл Смит пишет о том, что после сдачи в плен немецких войск в Руре сопротивление немцев на Западе продолжалось. Однако в течение всего апреля шла массовая сдача немцев на Западе.

Продвижение англо-американских войск к Эльбе «протекало совершенно спокойно»⁵². С 1 апреля и до конца войны в Европе боевые действия изобиловали «примерами безупречного «книжного» решения военных проблем»⁵³. План операции нарушался «лишь тем, что войска выходили к намеченным объектам значительно раньше намеченного времени»⁵⁴. Поэтому, делает вывод Ф. Погью, «стремительное преследование через Центральную Германию может ввести в заблуждение люден, которые, изучая эту операцию, пытаются извлечь из нее ценные уроки на будущее» ⁵⁵.

Даже небольшие разведывательные группы на «виллисах», следовавшие впереди танковых колонн, беспрепятственно вступали в занятые противником города. Части противника «уклонялись от боя и ждали случая оказаться обойденными» ⁵⁶.

В апреле 9-я и 1-я американские армии «были озабочены больше снабжением, чем сопротивлением противника» ⁵⁷.

В результате легких условий ведения военных действий в Западной Европе общие потери союзников за период с июня 1944 г. по май 1945 г. были невелики и составили: в англо-канадских войсках — 184520 человек; в американских войсках— 552 117 человек, из них убитыми — 104 812 человек, пропавшими без вести — 13 131, пленными — 57 501 и ранеными — 376 673 человека ⁵⁸.

В совершенно иной обстановке действовали советские войска.

16 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов и 20 апреля войска 2-го Белорусского фронта приступили к завершающей операции Великой Отечественной войны — Берлинской операции. Все три фронта имели в своем составе 2 500 тыс. человек, 41 600 орудий и минометов, 6 250 танков и самоходно-артиллерийских установок, 7500 боевых самолетов.

Враг сопротивлялся ожесточенно и с полным напряжением сил, стремясь выиграть время, необходимое для поисков путей раскола антифашистской коалиции. Уже к исходу 21 апреля войска 1-го Белорусского фронта завязали бои в самом Берлине, а войска 1-го Украинского фронта вышли на подступы к Берлину с юга. Войска 2-го Белорусского фронта форсировали Одер в его нижнем течении и сковали 3-ю танковую армию противника севернее Берлина. Расчет союзного командования на длительный характер борьбы за Берлин не оправдался. В тот же день Эйзенхауэр, имея в виду решения Ялтинской конференции о зонах, заявил своему штабу: «Мы тоже придем в Берлин. То же самое относится к Вене»⁵⁹.

25 апреля советские войска завершили окружение Берлина и в тот же день в районе Торгау на реке Эльба встретились с американскими войсками. 30 апреля 1945 г. советские воины водрузили Знамя Победы над Берлином.

Советские войска в боях за Берлин еще раз убедительно показали свою мощь и высокое воинское мастерство. Именно разгром огромной и грозной берлинской группировки противника заставил гитлеровскую Германию безоговорочно капитулировать. И «чем более грозным был противник, — пишет Гренфелл, отдавая должное подвигу Красной Армии, — тем больше чести тому, кто одержал над ним победу» ⁶⁰.

На севере Италии 15-я англо-американская группа армий сдвинулась с места 9 апреля. Широкая подготовка к всенародному восстанию в Северной Италии заставила союзников поторопиться. В этот день после артиллерийской и авиационной подготовки началось наступление 8-й английской армии. В авиационной подготовке приняло участие 234 средних бомбардировщика и 730 истребителей-бомбардировщиков тактических военно-воздушных сил и 825 тяжелых бомбардировщиков стратегической авиации.

14 апреля в наступление перешла 5-я американская армия.

20 апреля итальянские партизаны освободили город Болонья, а на другой день в него вступили союзные войска. Германскому командованию удалось беспрепятственно вывести из Италии восемь своих лучших дивизий и перебросить их на советско-германский фронт.

25 апреля началось всенародное освободительное восстание на севере Италии, в результате которого итальянские патриоты собственными силами освободили Геную, Милан, Падую, Венецию и Турин.

2 мая остатки немецкой группировки войск в Италии капитулировали.

Последнее решительное наступление Советской Армии в сочетании с действиями англо-американских войск заставило гитлеровскую Германию 9 мая 1945 г. безоговорочно капитулировать.

Войну проиграл не один Гитлер, а весь гитлеровский генералитет, германский милитаризм в целом. И проиграл не случайно.

Победа Советского Союза и его Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне закономерна. Она была обусловлена превосходством советского общественного и государственного строя, превосходством моральных и материальных сил Советского государства в ходе войны.

Мы победили потому, что у нас оказалось лучшее политическое и стратегическое руководство войной, более умелые и дальновидные военачальники, более высокое военное искусство, лучшее боевое мастерство офицеров и солдат, беспримерный героизм и мужество советских воинов. Под руководством Коммунистической партии советский народ был объединен в единый военный лагерь. В результате поистине всенародного героизма на фронте и в тылу была разгромлена чудовищная военная машина фашистской Германии. Равной ей по силе не было в капиталистическом лагере. «Именно советский народ, его героическая армия вынесли основную тяжесть войны, сыграли решающую роль в победе над гитлеровской Германией»⁶¹. Все решающие битвы второй мировой войны происходили на советско-германском фронте.

Многие видные государственные деятели буржуазного мира не могли не признать решающей роли Советской Армии в разгроме гитлеровской Германии. Поль Рейно, например, в своих послевоенных мемуарах отмечает тот неоспоримый факт, что «русская армия сыграла решающую роль во второй мировой войне» ⁶².

Всемирно-историческое значение подвига советского народа и его Вооруженных Сил заключалось также в том, что они «сыграли решающую роль в избавлении от фашистской оккупации народов Австрии, Албании, Болгарии, Венгрии, Норвегии, Польши, Румынии, Чехословакии, Югославии, в окончательной победе над фашистской коалицией» ⁶³.

Советский народ по достоинству ценит помощь США, Англии и других стран, которая была оказана в ходе войны против общего врага. «Победа над немецко-фашистскими захватчиками одержана совместными усилиями многих народов» ⁶⁴.

Совместно с Советской Армией упорную борьбу против фашистских оккупантов вели чехословацкие и польские корпуса, югославские и албанские партизанские войска, а затем к общей борьбе присоединились румынские и болгарские дивизии. Значительный вклад в дело разгрома фашистской Германии внесли народы Франции, Англии, США и других стран антигитлеровской коалиции.

Советский народ не умаляет достоинства этих стран, считает, что «серьезные удары по врагу нанесли армии западных союзников...» ⁶⁵.

Солдаты и офицеры вооруженных сил США и Англии, считавшие вторую мировую войну справедливой, освободительной, показали себя с наилучшей стороны. В ходе войны ковалось боевое содружество народов, объединившихся в антигитлеровскую коалицию. Вопреки всем проискам империалистической реакции единство антигитлеровской коалиции сохранялось до конца войны, что имело немаловажное значение в деле достижения победы над фашизмом.

В то же время советский народ не может забыть, что правящие круги США и Англии в течение самого тяжелого времени вооруженной борьбы на советско-германском фронте развертывали военные действия на второстепенных театрах второй мировой войны и саботировали открытие второго фронта в Западной Европе в 1942—1943 гг., хотя имели все необходимое для его своевременного открытия.

Советский Союз на протяжении всей войны честно и добросовестно выполнял свои обязательства по антигитлеровской коалиции.

В ходе второй мировой войны предпринимались прямые попытки реакционных сил США и Англии сорвать сотрудничество в войне стран с различным социально-экономическим строем и осуществить сепаратный сговор с фашистскими державами за счет интересов свободолюбивых народов. Однако активность народных масс, которые были кровно заинтересованы в полном разгроме фашизма, неразрешимые империалистические противоречия, несокрушимая мощь Советского государства, искусство советской внешней политики, умело использовавшей империалистические противоречия в интересах всего прогрессивного человечества, не позволили реакционным силам США и Англии осуществить свои коварные замыслы.

Примечания:

¹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 429.

^{2 Т}ам же.

^{3 Т}ам же.

^{4 Т}ам же.

⁵ Дж. Эрман. Большая стратегия. Октябрь 1944 — август 1945, стр. 123.

⁶ В апреле 1945 г. единая партизанская армия насчитывала до 150 тыс. человек.

⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 429.

⁸ Н. Baldwin. Battles Lost and Wok, p. 278.

⁹ См. История Великой Отечественной войны Советского Союза 19-41—1945 гг. Т. 5. 1963. стр. 88.

¹⁰ В. Montgomery. Normandy to the Baltic, p. 184.

¹¹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 429.

¹² Там же, стр. 432.

¹³ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 301, л. 5.

¹⁴ Там же.

¹⁵ Архив МО СССР, ф. 6598, оп. 725169, д. 301, л. 1.

¹⁶ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 435,

¹⁷ Там же, стр. 436.

¹⁸ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 438

¹⁹ Там же

²⁰ В. Wallace. Patton and his Third Army, p. 169.

²¹ См. Ф. Погью. Верховное командование, стр. 439.

²² О. Брэдли. Записки солдата, стр. 560.

²³ Там же, стр. 561.

²⁴ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 440—441.

²⁵ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 441.

²⁶ Лиддел Гарт. Стратегия непрямых действий, стр. 434.

²⁷ Е. О’ Ваllаnсе. The Red Army. London, 1964, p. 185.

²⁸ См. C. Ryan. The Last Battle, p. 222.

²⁹ См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941— 1945 гг. Краткая история, стр. 484.

³⁰ А. Сlark. Barbarossa, S 399.

³¹ Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг. Краткая история, стр. 484.

³² О. Брэдли. Записки солдата, стр. 562.

³³ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 443.

³⁴ Там же.

³⁵ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 618.

³⁶ Там же.

³⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 444.

³⁸ The Memoirs of Field Marshal the Viscount Montgomery of Alamein, p. 296.

³⁹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 458.

⁴⁰ С. Ryan. The Last Battle, p. 330.

⁴¹ В. Smith. Eisenhower's Six Great Decisions (Europe 1944— 1945). New York, 1956, p. 186.

⁴² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 459.

⁴³ Там же.

⁴⁴ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 458.

⁴⁵ Там же, стр. 457.

⁴⁶ J. Fuller. The Decisive Battles of the Western World and their Influence upon History. Vol.Ill, p. 587.

⁴⁷ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 456.

⁴⁸ W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 184.

⁴⁹ “Foreign Affairs", July, 1962, p. 660.

⁵⁰ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 113.

⁵¹ Ф. Погью. Верховное командование, стр. 457.

⁵² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 463.

⁵³ Там же, стр. 461.

⁵⁴ Там же.

⁵⁵ Там же.

⁵⁶ Там же, стр. 462.

^{57 Т}ам же, стр. 465.

⁵⁸ См. там же, стр. 520.

⁵⁹ См. Н. Butcher. My Three Years with Eisenhower, p. 814

⁶⁰ R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 133.

⁶¹ 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС. Ст. 20

⁶² P. Reynaud. La France a suave I'Europe. Vol. 1, p. 135.

⁶³ 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС. Ст. 20

⁶⁴ Там же.

⁶⁵ Там же.

 

10. ПЕРЕХОД ПРАВЯЩИХ КРУГОВ США И АНГЛИИ К ПОЛИТИКЕ «ХОЛОДНОЙ ВОИНЫ»

Несмотря на то что период войны все более отдаляется от нас, количество фактов, доказывающих, что фундамент нынешней политики США и Англии закладывался еще в ходе войны, и в особенности на ее завершающем этапе, все более возрастает.

На завершающем этапе выявилась тенденция в политике правящих кругов США и Англии к установлению жесткого курса по отношению к СССР, к переходу по отношению к Советскому Союзу к политике «холодной войны» и с «позиции силы».

Война еще не закончилась, а правящие круги США и Англии приступили к разработке планов возрождения германского милитаризма. Английское правительство начало вплотную заниматься проблемой послевоенного устройства Европы с лета 1943 г.¹. На Тегеранской конференции в ходе дискуссии 29 ноября 1943 г. в ряде случаев Черчилль стремился обеспечить для Германии мягкие условия мира.

27 июля 1944 г. начальник английского генерального штаба и председатель комитета начальников штабов Алан Брук выступил с заявлением о необходимости рассматривать Германию с совершенно другой точки зрения, как будущего военного союзника. В его заявлении содержалось предложение «лелеять Германию, постепенно усиливать ее и ввести в федерацию Западной Европы» ².

В том же месяце Черчилль «счел нужным отдать Монтгомери приказ о том, чтобы немцы после сдачи в плен собрали бы все свое оружие и вооружение, с тем чтобы оно могло быть вновь возвращено немцам в случае необходимости» ³.

Против кого же Черчилль собирался использовать это оружие? Алан Брук не скрывает, что уже тогда он рассматривал Россию в качестве «главной угрозы» ⁴. Если отбросить словесную маскировку Алана Брука, то он выступает как заговорщик, как вероломный союзник.

Аналогичные планы разрабатывались и в США. В августе 1944 г., когда англо-американские войска широкой лавиной приближались к западным границам Германии, государственный департамент США разработал меморандум о будущем экономическом режиме Германии. Руководящая идея меморандума заключалась в том, что к Германии необходимо применить особое отношение. Уже тогда «за планами особого отношения к Германии было скрыто намерение включить Германию в мировую систему свободы и безопасности»⁵. Дымовая завеса из фальшивых фраз прикрывала намерение США превратить Германию в послушное орудие международного империализма.

Уолтер Липпман в 1944 г. писал о том, что после окончания второй мировой воины «западное сообщество будет включать Германию и, возможно, всю Европу до границ Советского Союза» ⁶.

Мэтлофф считает, что изменения в отношении западных союзников к СССР на второй конференции в Квебеке (сентябрь 1944 г.) «возвестили о начале раскола мира и объединении Запада вокруг США, а Востока — вокруг СССР» ⁷. В последний год войны в Европе у союзников особенно заметно проявлялось стремление свести военные действия к вопросу военной тактики или политических маневров. Политические соображения приводили, как правило, к ограниченным военным результатам, мало влиявшим на общий ход второй мировой войны.

Бывший советник правительства Дж. Кеннеди профессор экономической истории Уолт Ростоу критикует политику Рузвельта, которая предоставляла военным лишь «относительную свободу в принятии текущих военных решений...»⁸

Между политическими и военными руководителями США не было расхождений в способах достижения политических целей войны. Известный военный обозреватель Хэнсон Болдуин в предисловии к книге «Стратегические решения» пишет, что «война, если в ней есть какой-нибудь логический смысл, должна иметь политическую, а не просто военную цель» ⁹. На достижение политических целей и были направлены усилия военных руководителей США в ходе второй мировой войны.

Политический нажим руководителей США и Англии на сферу военной стратегии возрастал по мере того, как вооруженные силы союзников приближались к границам Германии. Планирующие органы военного министерства США с осени 1944 г. со своей стороны «оказались вынужденными все больше и больше углубляться в сферу политики и дипломатии...»¹⁰. Выводы, которые ими были сделаны, сводились к следующему: близость победы ослабляет общие узы в коалиционной войне; все более становится ясным, что противоречия вспыхнут с новой силой, как только общая опасность, которая сплотила вместе союзников, будет устранена; поэтому нужно принимать меры к тому, чтобы как можно больше выиграть в момент капитуляции Германии.

К аналогичным выводам в оценке обстановки пришли английские руководители. Локкарт пишет, что «межсоюзническое единство скреплялось лишь цементом общей опасности. Нетрудно было предвидеть, что по мере уменьшения опасности разногласия как в самой Англии, так и между союзниками должны были увеличиться» ¹¹.

Правящие круги США и Англии были озабочены тем, как окончить войну в соответствии с политическими целями войны.

Незадолго до высадки в Нормандии Паттон пришел к выводу, что пора обнародовать затаенные планы своего класса. Оп заявил, что «несомненно нам (т. е. правящим кругам США. — В. С.) предначертано судьбой править всем миром» ¹².

Разработка нового курса по отношению к СССР стала принимать конкретную форму вскоре после Тегеранской конференции.

В феврале 1944 г. посол в Москве А. Гарриман предложил, чтобы военная миссия Дина прекратила выполнение советских заявок на поставки по ленд-лизу. В конце марта Маршалл доложил Рузвельту мнение военных руководителей о необходимости заставить Советы продолжать наступление в связи со вторым фронтом. Речь шла о том, чтобы путем шантажа обеспечить операцию «Оверлорд». Маршалл напомнил, что ленд-лиз является американским козырем в отношениях с СССР. Он считал возможным этим наиболее эффективным средством заставить Ставку Верховного Главнокомандования предпринять крупное наступление, намеченное на лето 1944 г., несколько раньше, чем начнется операция «Оверлорд». Этим способом американские военные руководители пытались в еще большей степени заставить германское верховное командование ослабить группировку войск в Западной Европе.

В мае 1944 г. комитет начальников штабов представил Рузвельту конкретные предложения, направленные на использование ленд-лиза в политических целях. Эти предложения сводились к тому, чтобы американская помощь оказывалась исключительно только союзным войскам, участвующим в войне против Японии.

Летом 1944 г. правительство США отказалось подписать и официально оформить протокол о поставках Советскому Союзу по ленд-лизу на весь 1945 год.

Примерно в начале мая 1944 г. глава военной миссии в Москве Дин включился в составление проектов нажима на Советский Союз. Он предложил американскому комитету начальников штабов удовлетворить советскую заявку на тяжелые бомбардировщики только в том случае, если на советской территории американской стратегической авиации будут предоставлены базы для борьбы с Японией.

Американским военным руководителям пришлось довольствоваться челночными операциями против Германии, причем в весьма ограниченном масштабе. Им были предоставлены три базы на Украине — в Полтаве, Миргороде и Пирятине.

2 июня 1944 г. был произведен первый пробный полет. За лето было произведено 7 вылетов. Быстрое продвижение советских войск к Германии устранило военные причины для дальнейшего проведения челночных операций. Но американские военные руководители продолжали настаивать на сохранении этих баз. Ответственный представитель американских военно-воздушных сил предложил, чтобы Соединенные Штаты ввели некоторые ограничения на воздушные операции советской авиации в районе Средиземного моря, Балкан и тем самым заставили бы Советский Союз изменить свое отношение к челночным аэродромам. Однако авиационному командованию США пришлось отказаться от своих намерений. Челночные операции не вызывались военной необходимостью, так как большинство из объектов, по которым были нанесены удары при полетах по плану челночных операций, можно было бомбить, не используя челночные аэродромы.

В связи с вопросом о базах на советской территории под предлогом расширения воздушной войны против Германии в США развернулась кампания за создание глобальных военно-морских и военно-воздушных баз. Большую активность в 1944 г. проявил председатель военной комиссии американского сената Рейнолдс. Он добивался военной оккупации советского острова Врангеля, для того чтобы создать на этом острове одну из важнейших военных баз в мире. Предназначение военных баз, разбросанных по всему миру, главнокомандующий американскими ВВС Арнольд раскрыл в мае 1945 г.: «Для успешного использования стратегической авиации нам нужны базы по всему миру, расположенные так, чтобы мы могли с них атаковать любой объект, который нам прикажут атаковать»¹³.

На завершающем этапе войны в Европе активизировались попытки реакционных сил США и Англии осуществить сепаратный сговор с фашистскими державами за счет интересов свободолюбивых народов. Лихорадочные поиски в этом направлении предпринимали фашистские руководители.

Автор военных дневников верховного командования германских вооруженных сил П. Шрамм пишет, что «в середине 1944 г. военное положение на всех фронтах было настолько угрожающим, а временами даже столь катастрофическим, что войну следовало считать окончательно проигранной» ¹⁴. Это было настолько ясным, что 1 июля 1944 г., в разгар Нормандской операции союзников, Рундштедт на вопрос Кейтеля о том, что делать, ответил: «Заключайте мир, дураки».

Арденнское наступление преследовало цель заключить мир с западными державами. После провала немецко-фашистского наступления в Арденнах и Эльзасе гитлеровская верхушка продолжала искать пути заключения мира с западными державами.

В конце января 1945 г. Гиммлер поручил главному уполномоченному СС при группе немецких армий в Италии Карлу Вольфу установить контакт с Алленом Даллесом, возглавлявшим бюро стратегической службы США.

21 февраля Вольфу с помощью швейцарского профессора Хусмана удалось установить в Цюрихе контакт с А. Даллесом. Дальнейшие переговоры с Вольфом вели заместитель начальника главного штаба союзников в Италии Л. Лемнитцер (впоследствии верховный главнокомандующий вооруженными силами НАТО) и начальник разведывательного отдела Т. Эйри. Переговоры продолжались в городе Берн (Швейцария).

Советское правительство было поставлено в известность о переговорах 12 марта 1945 г. В тот же день посол США в Москве А. Гарриман получил ответ от Советского правительства, в котором выражалось согласие на ведение переговоров о капитуляции германских вооруженных сил в Северной Италии при условии, если в этих переговорах примут участие советские представители.

16 марта правительство США отказало советским представителям в праве на участие в переговорах. В связи с этим Советское правительство потребовало, чтобы уже начатые переговоры в Берне были прекращены. Советским представителям было отказано потому, что переговоры носили политический характер и не ограничивались вопросом о капитуляции немецко-фашистских войск в Северной Италии.

Ряд причин помешал американским руководителям продолжить переговоры в Берне. К ним следует отнести отсутствие доверия к правящей фашистской верхушке. Де Голль, например, в третьем томе своих мемуаров писал о Гиммлере, что «фигура эта была слишком одиозна»¹⁵. Неоднократные попытки поставить у власти прямых представителей германских монополий, имевших давние связи в первую очередь с правящими кругами США, заканчивались неудачей.

Одной из существенных причин, несомненно, являлось соглашение в Ялте о том, что Советский Союз вступит в войну с Японией не позже чем через три месяца после окончания войны в Европе. Поэтому в тот период правящие круги США не рисковали идти на прямое обострение отношений с Советским Союзом, так как очень желали, чтобы русские вступили в войну с Японией. Военная мощь японских милитаристов, несмотря на три с половиной года войны на Тихом океане, не была еще сломлена американскими вооруженными силами.

На Ялтинской конференции глав правительств трех союзных держав (4—11 февраля 1945 г.) рассматривался вопрос о том, что общая сумма репараций «должна составлять 20 млрд. (долларов.— В. С.) и что 50% этой суммы должны быть отданы Советскому Союзу»¹⁶. «Черчилль возразил...»¹⁷ Г. Гопкинс посоветовал Рузвельту: «Предоставьте англичанам не соглашаться...» ¹⁸. Так было удобнее замаскировать свое собственное отрицательное отношение к возмещению тех материальных потерь, которые были причинены Советскому Союзу в результате нападения фашистской Германии.

На конференции был решен вопрос о зонах оккупации. Как только стало известно, что Дрезден войдет в советскую зону, авиация союзников совершила ожесточенные налеты на этот город под предлогом «поддержки наступления русской армии» ¹⁹.

В ночь на 14 февраля английская бомбардировочная авиация совершила два налета. В первом налете приняли участие 244 самолета, во втором—529. Было сброшено 2659 тонн бомб²⁰. 14 и 15 февраля американские бомбардировщики произвели повторные налеты. В результате бессмысленных и ненужных с военной точки зрения налетов «город был полностью разрушен» ²¹.

Это случилось «в тот самый момент, когда город был переполнен беженцами, главным образом женщинами и детьми... Бойня была ужасающей. Около 25 тыс. было убито и 30 тыс. ранено» ²².

В феврале 18 и в марте 1945 г. 300 американских самолетов сбросили на жилые дома Праги свыше 9 тыс. бомб²³.

В апреле 1945 г. Г. Трумэн заявил, что он займет по отношению к СССР «твердую позицию»²⁴. Первым шагом в этом направлении было распоряжение о прекращении с 12 мая поставок Советскому Союзу по ленд-лизу.

Большие надежды Трумэн возлагал на атомную бомбу, которая, как он рассчитывал, создаст возможность «продиктовать условия в конце войны»²⁵. Гроувз, руководивший созданием атомной бомбы, заявил, что атомная бомба предназначалась «именно против Советского Союза» ²⁶.

1 мая 1945 г. адмирал Дёниц, заменивший Гитлера после его самоубийства, направил союзникам меморандум, в котором говорилось, что война с США и Англией происходит по их собственной вине и она будет продолжаться только до тех пор, пока «они препятствуют мне вести борьбу против большевизма» ²⁷. Это был открытый запуск пробного шара в лагерь союзников с предложением продолжать войну против Советского Союза силами немцев и при поддержке англосаксов. Прямого ответного отклика этот зондаж не имел по той же причине, которую констатировал де Голль. Но классовое чутье не обмануло Дёница.

4 мая 1945 г. А. Иден, находившийся в Сан-Франциско, получил от Черчилля телеграмму, в которой содержались инструкции договориться с американцами о спешном раскрытии карт в отношении русских.

Что конкретно имел в виду Черчилль? Это стало известно 13 лет спустя. В конце 1958 г. известный английский корреспондент Дж. Билэнкин опубликовал содержание своей беседы со специальным представителем Трумэна Джозефом Дэвисом, который 26 мая 1945 г. имел конфиденциальную беседу с Черчиллем. В ходе беседы Черчилль доказывал о необходимости как можно скорее начать войну против Советского Союза, так как, по его мнению, русские почти истекли кровью.

Правильность информации Джорджа Билэнкина подтверждается мемуарами самого Черчилля. Он еще в 1944 г. считал, что «надо немедленно создать новый фронт против нее (Советской России. — В. С.)»²⁸. В мемуарах Монтгомери так же содержится сожаление, что не удалось начать войну против Советского Союза в 1945 г. Он не скрывает, что рассчитывал на военное столкновение с Красной Армией, а поэтому в течение первой половины 1945 г. принимал меры к тому, чтобы «как можно скорее выйти к Балтике и создать фланг, обращенный на восток» ²⁹. Причины, помешавшие развязать войну против Советского Союза в 1945 г., заключались в том, пишет Монтгомери, что любое английское правительство, которое захотело бы воевать с русскими в 1945 г., встретилось бы с большими неприятностями внутри страны.

Неприятности для правящих кругов Англии были связаны с английским народом, который «было немыслимо убедить воевать с русскими в 1945 г.» ³⁰. Английский народ был бы решительно против такой войны. Эта причина отрезвила Монтгомери и побудила настаивать перед Черчиллем на немедленном отводе в Германии войск западных союзников с восточной зоны в пределы их зон, определенные соглашением на Ялтинской конференции. В течение продолжительного времени Черчилль с этим не соглашался³¹.

Английское военное командование еще до безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии отражало переход к новому курсу правящих кругов Англии. Так, 5 мая штаб 21-й группы армий вместо безоговорочной капитуляции заключил соглашение с командующим немецкими войсками генерал-фельдмаршалом Бушем о сохранении системы германского командования в Шлезвиг-Гольштейне. 11 мая Бушу позволили даже выступить по радио. «Офицеры союзных войск фотографировались в дружеских позах с немецкими офицерами высоких рангов...» ³² Английское командование не только собирало немецкое оружие, но и способствовало уже ясно выявлявшейся политической линии правящих кругов западных держав, направленной к установлению послевоенного сотрудничества с германскими милитаристами.

Военные руководители США также занимались далеко не одними военными проблемами. Классовые цели в политике правящих кругов западных стран вовлекали с особенной силой военных руководителей в сферу политических проблем.

С окончанием войны видные представители американского военного командования не считали больше необходимым скрывать свои замыслы по отношению к Советскому Союзу.

В 1955 г. была опубликована книга Г. Сэммеса «Портрет Паттона», в которой приводятся выдержки из дневников бывшего командующего 3-й американской армией. 18 мая 1945 г. Паттон записал в дневнике, что «американская армия, так как она есть, может без особого труда разбить русских...»³³. Воинственный генерал, не испытавший войны во всей ее силе, обосновывал свой прогноз тем, что «наша (т. е. американская.— В. С.) армия не тронута...»³⁴. Кроме того, Паттон, как и Черчилль, уже в то время обратил внимание на возможность пойти войной на Советский Союз вместе с германскими империалистами, «используя помощь немецких войск» ³⁵.

В высказываниях командующего американскими военно-воздушными силами Арнольда, относящихся к июлю 1945 г.³⁶, прямо говорилось о том, что «наш следующий враг — Россия» и необходимо своевременно подготовиться к будущей войне с Советским Союзом.

По данным западногерманского востоковеда профессора Г. Мельцига, переехавшего на жительство в ГДР, «Эйзенхауэр уже в конце 1945 г. хотел построить в проливах Босфор и Дарданеллы операционные базы в качестве плацдарма для действий против Советского Союза» ³⁷. С этой целью американский посол Лоуренс Штейнгардт вел в Турции секретные переговоры об аренде проливов сроком на 99 лет.

Английский историк Л. Брод в книге «Война, которую вел Черчилль» приводит факты, которые доказывают, что в период Потсдамской конференции Черчилль договаривался с США о проведении совместной антисоветской политики.

В конце 1945 г. правительства США и Англии отказались от послевоенного сотрудничества с Советским Союзом, «первыми показали бронированный кулак и первыми нарушили совместные решения»³⁸.

5 января 1946 г. Трумэн объявил начало новой линии в политике США. Разъяснение Трумэна сводилось к тому, чтобы не идти ни на какие компромиссы с Советским Союзом, а проводить жесткий курс.

Послевоенную политику США, направленную к обострению международной обстановки, в октябре 1945 г. разработали 66 промышленников и банкиров. Агрессивный курс американского империализма получил название политики «холодной войны», с «позиции силы», «балансирования на грани войны».

5 марта 1946 г. Черчилль в своей речи в Фултоне (Канада), которую он произнес в присутствии Трумэна, со своей стороны объявил Советскому Союзу «холодную войну». Тем самым западные державы официально перешли к политике с «позиции силы» и «холодной войны», к которой они начали готовиться еще до окончания второй мировой войны.

Кредо американского империализма — «закон силы: мне нужно, я хочу, я беру»³⁹.

Примечания:

¹ F. Morgan. Overture to Overlord. 1950. p. 120

² A. Bryant. Triumph in the West, London, 1949, p. 242.

³ A. Kesselring. Gedanken zum zweiten Weltkrieg, S. 155.

⁴ A. Bryant. Triumph in the West. 1943—1946, p. 242.

⁵ G. Moitmann. Amerikas Deutschlandspolitik im zweiten Weltkrieg. 1958. s. 122

⁶ W. Lippman. N.S. War Aims. New York, 1944, p. 192.

⁷ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 572.

⁸ W. Rostow. The United States in the World Arena. New York, 1960, p. 45.

⁹ Command Decisions. P. XIII

¹⁰ М. Мэтлофф. От Касабланки до «Оверлорда», стр. 540.

¹¹ R. Lockart. Comes the Reckoning, p. 185.

¹² О. Брэдли. Записки солдата, стр. 255.

¹³ Н. Arnold. Global Mission, 1949. p. 586—587

¹⁴ Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht. Bd. IV, S. 28.

¹⁵ «Международная жизнь», 1961. № 4, ст. 110

¹⁶ W. Puleston. The Influence of Force in Foreign Relations, p. 183.

^{17 Т}ам же, стр. 182.

¹⁸ Tам же, стр. 183.

¹⁹ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 606.

²⁰ Д. Ричардс, X. Сондерс. Военно-воздушные силы Великобритании во второй мировой войне (1939—1945), стр. 606.

²¹ Там же

²² R. Grenfell. Unconditional Hatred, p. 193.

²³ «Правда» 18 февраля 1970 г.

²⁴ W, Leahy. I was there, p. 409.

²⁵ The Memoirs by Harry Truman. Vol. I, New York, 1955, p. 87.

²⁶ P. Палм Датт. Проблемы современной истории, стр. 56.

²⁷ Е. Engelberg. Zur politischen Rolle des deutschen Generalsta-bes. „Militarwesen", 1960, H. 9.

²⁸ W. Churchill. The Second World War. Vol. VI, p. 400.

²⁹ B. Montgomery. The Memoirs, p. 334.

³⁰ Tам же, стр. 380.

³¹ «Известия», 8 января 1959 г.

³² Ф. Погью. Верховное командование, стр. 504—505.

³³ H. Sammes. Picture of Patton. 1955. p. 276

³⁴ Tам же, стр. 283.

³⁵ Там же.

³⁶ Н. Arnold. Global Mission, p. 586—587

³⁷ „Wochenpost" (DDR) 24.IX 1960,

³⁸ Э. Рузвельт. Его глазами. с. 250

³⁹ J. Kiffer. Realities of World Power, New York, 1952, p. 15.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вторая мировая война закончилась тем, что социализм вышел за рамки одной страны и превратился в мировую систему, еще более прочно утвердившись на земном шаре. Вопреки надеждам правящих кругов США и Англии Советский Союз стал еще более сильной в военном и экономическом отношении державой.

«Не о такой победе над Германией мы мечтали! Мы думали об истощенной, истекающей кровью России». В таких выражениях на страницах буржуазных газет, книг и журналов вскоре после безоговорочной капитуляции фашистской Германии раскрывалось разочарование правящих кругов США и Англии исходом войны. Черчилль одним из первых назвал вторую мировую войну «ненужной войной»¹. Многие буржуазные историки наперебой стали критиковать решение западных держав вступить в антигитлеровскую коалицию, пытаются внушить читателям, что исход второй мировой войны «мог быть иным» ². Нужно было остаться в стороне, пишет американский историк Бейли, тогда Германия и СССР наверняка «истощились бы в холодных степях России...»³. Допущенные ошибки, сетует Лиддел Гарт, привели к тому, что «России был открыт путь в сердце Европы» ⁴.

Империалистические круги западных стран с раздражением встречают наши напоминания об уроках истории, о фактах, которые невозможно опровергнуть.

Уолт Ростоу, так же как и Черчилль, итоги второй мировой войны считает неудовлетворительными. В своей книге «Соединенные Штаты на мировой арене» он выражает сожаление правящих кругов США по поводу того, что политические руководители:

— во-первых, не сделали «судьбу Восточной Европы вопросом военного ультиматума»⁵;

— во-вторых, допустили, что «раскол Европы по рубежу на Эльбе был принят как более или менее законный исход второй мировой войны» ⁶.

Ростоу пытается доказать, что столь неутешительный результат второй мировой войны, как образование социалистического лагеря, получился потому, что США якобы слишком поздно перешли к политике с «позиции силы»! Империалистическая реакция сожалеет, что с Германией «обошлись слишком строго». Для буржуазных идеологов характерным является переоценка сил и возможностей империализма и непонимание неодолимости социализма.

Ростоу отрицает закономерность исхода второй мировой войны, утверждая, что уроки второй мировой войны не являются руководящей нитью в будущей политике.

Перед второй мировой войной западные державы «пытались направить агрессию Гитлера на Восток, а начал он ее с нападения на Запад. То же самое может повториться и в настоящее время» ⁷. Однако западные державы не хотят извлечь уроки из прошлого.

В настоящее время правящие круги США, Англии и некоторых других западноевропейских стран лелеют надежду на то, что нынешняя Западная Германия в отличие от кайзеровской и гитлеровской Германии для них не опасна. Они надеются, что им удастся держать западногерманского милитаристского зверя в узде, под таким контролем, из-под которого ему не вырваться.

Правящие круги западных держав по-прежнему находятся во власти иллюзии о надежности союза с наследниками Гитлера в Бонне.

Уроки истории говорят о том, что ни Локарнский пакт, ни мюнхенские соглашения не спасли страны Западной Европы от германской агрессии. Эти страны в 1940 г. по вине их правящих кругов оказались под железной пятой фашистских оккупантов.

Германский милитаризм может в третий раз развязать мировую войну. Западногерманские реваншисты готовятся к осуществлению тех же целей, достигнуть которых Гитлер оказался не в состоянии.

Помощь и поддержка, которую теперь американские монополисты оказывают Западной Германии, во многом отношении являются повторением пройденного. В Западной Германии «растут силы реваншизма и милитаризма, поощряемые империалистами Соединенных Штатов»⁸.

Американские империалисты рассчитывают на то, что «можно будет толкнуть западных немцев первыми в огонь войны» ⁹.

Этот план вынашивался еще Черчиллем. Вскоре после войны американский журналист Уильям Шламм в книге «Пределы чуда» замысел американской реакции выразил в следующих словах: «Соединенные Штаты должны снабдить немцев (т. е. западно-германских реваншистов. — В. С.) всем необходимым и столкнуть их с Советским Союзом...» ¹⁰

В связи с этими замыслами в США в ходу версия, распространяемая реакционными историками, согласно которой фашистская Германия якобы не представляла реальной угрозы для США. Правящие круги США и их апологеты, ослепленные классовой ненавистью, не хотят учитывать уроков прошлого.

В ходе Нюрнбергского процесса над военными преступниками в 1946 г. было документально установлено, что гитлеровцы в своих планах по завоеванию мирового господства не делали исключения для США. Замысел завоевания США не осуществился только потому, что фашистские агрессоры решили раньше напасть на СССР, представлявший основное препятствие на их пути к завоеванию мирового господства. Лишь благодаря Советскому Союзу и его Вооруженным Силам, сокрушившим гитлеровскую военную машину, США избежали участи западноевропейских стран.

В свою очередь «в Бонне мечтают поглубже втянуть США, а заодно и других союзников по НАТО в свои реваншистские планы и таким образом добиться пересмотра в свою пользу итогов второй мировой войны» ¹¹.

Современная международная обстановка характеризуется усилением империалистической агрессии и активизацией реакции. «Главной реакционной силой современности, выступающей в роли мирового жандарма, является американский империализм»¹². Правящие круги США не делают секрета из политической цели, которую они преследуют: «Господствовать в XXI веке» ¹³.

Военная опасность возросла в результате агрессивных действий американских империалистов, и прежде всего во Вьетнаме.

Однако фатальной неизбежности возникновения новой мировой войны нет, потому что имеется возможность обуздать агрессора и предотвратить новую мировую войну.

Советский Союз всегда выступал и будет выступать за решение спорных международных вопросов путем переговоров, а не путем войн. Вместе с тем «в условиях, когда агрессивные силы империализма обостряют международную напряженность, создают очаги войны, КПСС будет и впредь повышать бдительность советского народа, крепить оборонную мощь нашей Родины, чтобы Вооруженные Силы СССР были всегда готовы надежно защитить завоевания социализма и дать сокрушительный отпор любому империалистическому агрессору» ¹⁴.

В современную эпоху военные авантюры империализма оборачиваются против самих империалистов. Об этой исторической закономерности и предметных уроках истории не следует забывать правящим кругам империалистического лагеря. Итоги Великой Отечественной войны Советского Союза «убедительнейшим образом показали, что в мире нет таких сил, которые смогли бы сокрушить социализм» ¹⁵. Эти итоги — грозное предостережение любым агрессорам, суровый и незабываемый урок истории.

Примечания:

¹ W. Churchill. The Second World War. Vol. I. p. 5.

² “History of the Second World War.” Number 9, Vol.Ill, Bristol, 1967, p. 1132.

³ T. Bailey. America Faces Russia. New York, 1950, p. 287.

⁴ The New Cambridge Modern History, p. 740.

⁵ W. Rostow. The United States in the World Arena, p. 178.

⁶ Tам же, стр. 177.

⁷ «Правда», 8 марта 1964 г.

⁸ Резолюции XXIII съезда КПСС по Отчетному докладу ЦК КПСС. 1966. с. 9

⁹ Л. И. Брежнев. Отчетный доклад ЦК КПСС XXIII съезду КПСС. М., Изд-во Полит, лит., 1966, стр. 35.

¹⁰ Цит. по кн. Д. Парраги. Фашизм во фраке и мундире. Перев. с венг.. М.. Воениздат, 1962, стр. 25.

¹¹ Л. И. Брежнев. Отчетный доклад ЦК КПСС XXIII съезду КПСС, стр. 35.

¹² Резолюции XXIII съезда КПСС по Отчетному докладу ЦК КПСС. 1966. с. 9

¹³ W. Rostow. The United States in the World Arena, p. 539.

¹⁴ 50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы

¹⁵ К. Klee. Das Unternehmen ,,Seel6we“, S. 5.