Вопрос № 5. НАСКОЛЬКО ШТАБЫ БЫЛИ ПОДГОТОВЛЕНЫ К УПРАВЛЕНИЮ ВОЙСКАМИ, И В КАКОЙ СТЕПЕНИ ЭТО ОТРАЗИЛОСЬ НА ХОДЕ ВЕДЕНИЯ ПЕРВЫХ ДНЕЙ ВОЙНЫ?
Пятый вопрос ГШ, Покровского – «5. Насколько штабы были готовы к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны?», подробно разбирать не будем. К теме данного исследования он напрямую не относится, т.к. это уже история о событиях случившихся после 22 июня. Хотя сам по себе очень интересен и важен и требует большого отдельного исследования, но мы все же пытаемся в этом исследовании выяснить как развивались события До 22 июня.
Однако по поводу «управления войсками» в ЗапОВО у Павлова: штаб этого округа-фронта был на сутки просто «потерян». Вместо одного места развёртывания, этот штаб убыл в совершенно другое, о котором никто из командиров частей не был предупреждён. В ПрибОВО Кузнецов также умудрился больше суток скрываться и от Москвы и от подчиненных ему войск. Он был вроде на полевом КП округа, но только никто не знал об этом. Его искали в 11-й Армии, но и там его, похоже, потеряли… В КОВО Кирпонос со штабом фронта «прятался» от подчиненных ему частей чуть позже, когда блуждал, пытаясь сдаться в плен немцам в августе-сентябре 1941-го.
Но ведь ещё 14 июня командующий КОВО получил указание ГШ управление ЮЗФ «вывести в Винницу к 25 июня» и 18 июня «этот срок по указанию Генштаба был перенесен на 22 июня». И «Управление Западного (ЗапОВО) и Северо-Западного (ПрибОВО) фронтов распоряжением Генштаба от 18 июня разрешалось вывести на полевые» КП «к 23 июня 1941 года» (М.В.Захаров, указанное сочинение, с. 214). Однако тот же Павлов, свой штаб никуда не выводил вообще. Он стал его выводить уже после 22 июня, после чего его «потеряли»...
Глянем, что писали командиры соединений и частей и их начальники штабов, отвечая на вопрос № 5…
333
«СПРАВКА о полученных письмах от участников начального периода Великой отечественной войны на просьбу начальника Главного Военно-научного управления Генерального штаба Советской Армии за 1951-1952 годы.21.03.1953г.
1. Генерал армии Баграмян И.Х. . Начальник оперативного отдела штаба Юго-Зап. Фронта. Подтвердил:
9) Готовность штабов к управлению войсками.
2. Генерал армии Пуркаев М.А. Начальник штаба Юго-Западного фронта. Подтвердил:
9) Проведение ряда мероприятий по сколачиванию штабов как органов управления войсками.
3. Генерал-лейтенант Собенников П.П. Командующий 8-й армией (ПрибОВО – К.О.).
9) О противоречивости указаний штаба округа.
11) Об управлении войсками
4. Генерал-лейтенант Кондратьев А.К. Начальник штаба 3А (ЗапОВО – К.О.). Подтвердил:
5) Подготовленность штарма к управлению войсками.
6. Генерал-лейтенант Морозов В.И. Командующий 11 А (ПрибОВО – К.О.).
5) Об организации управления войсками.
7. Генерал-лейтенант Семенов И.И. Начальник оперативного отдела штаба Западного фронта.
Был не начальником оперативного отдела, а заместителем начальника штаба БОВО по оперативной работе, но на последней должности фактически не работал, так как с ноября 1940г. По вторую половину апреля 1941г. Работал в Генеральном штабе по составлению плана развертывания войск округа. В мае и июне 1941г. проводил оперативные игры в 3 и 10 армиях.
8. Генерал-лейтенант Шлемин И.Т. Начальник штаба 11 А (ПрибОВО – К.О.).
1) Оформленного плана обороны не видел.
4) Штарм для управления войсками был подготовлен удовлетворительно.»
Как видите, все кто долго был на должностях, и нес, таким образом, ответственность за слабую (или даже плохую) работу собственных штабов, конечно же, отвечали, что все у них было налажено и работало «как часы».
Пуркаев:
334
«5 вопрос:
“Насколько штаб округа и штабы армий, входивших в состав округа, были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней войны??
Ответ:
– Управление округа и управление армий личным составом и средствами связи были, в основном, укомплектованы. В 1940 году со всеми штабами армий и штабами механизированных корпусов, под руководством Военного Совета округа были проведены командно-штабные учения со средствами связи, в основном, по теме – Оборонительная операция, с проведением контрударов, в основном механизированными корпусами. Эта учебная работа дала положительные результаты по сколачиванию штабов армий и штаба Округа. Отмечались наибольшие недостатки в управлении войсками в 6 армии, которые главным образом зависели от стиля руководства самого Командарма 6 тов. МУЗЫЧЕНКО (нервозность, дёргание, не опирался как следует на свой штаб). По механизированным корпусам не в полной мере отмечалась сколоченность штаба командира корпуса т. РЯБЫШЕВА.
Недостатки подготовки и сколоченность штабов, сказалась именно в 6 армии и корпусе тов. РЯБЫШЕВА.
В 6 армии запоздал контрудар армейских резервов (неоднократно менялось решение по направлению контрудара).
Штаб корпуса тов. РЯБЫШЕВА в бою под БРОДАМИ потерял управление дивизиями, неправильно организовал марш-манёвр в сторону ДУБНО: совершенно не было организованно боевое обеспечение манёвра и отсутствовала разведка.
Во всех штабах не справлялись со своими задачами шифрорганы. Телеграммы снизу длительно не расшифровывались, накапливались, благодаря чему информация запаздывала.
Штаб фронта с задачами по сбору данных и по доведению распоряжений до штабов армий и отдельных корпусов справлялся удовлетворительно. Крайне недоставало телефонной связи “ВЧ” с Командующими армий. В управлении фронта впервые 2-3 дня отсутствовало руководство ВВС фронта. Не было ни Командующего ни начальника как штаба, управление шло через второстепенных лиц. Это безусловно сказалось отрицательно на боевом использовании авиации фронта.
ГЕНЕРАЛ АРМИИ подпись М,ПУРКАЕВ
24 апреля 1952 года № 11 /0304»
335
Баграмян:
«5. Насколько штаб округа и штабы армий, входившие в состав округа, были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней.
Штаб округа и штабы армий, если исходить из тех возможностей и условий, в которых проходили их подготовка и сколачивание, следует считать, что были готовы к управлению войсками.
Однако, отсутствие боевого опыта резко снижало качество управления войскам с их стороны.
ГЕНЕРАЛ АРМИИ
(Бывший начальники Оперативного отдела Киевского Особого военного округа) подпись (И. БАГРАМЯН)
“10” сентября 1952 года.»
А вот вновь назначенный, и тем более на должность именно начальника штаба армии генерал ответил более честно:
«9. Генерал-майор Иванов Н.П. Начальник штаба 6 А.
3) Штарм полностью не был подготовлен к управлению войсками.»
В «воспоминаниях» Иванов вот что писал о штабах и, особенно о действиях Командующего КОВО:
«Штабы были недостаточно укомплектованы и слабо сколочены, особенно штабы корпусов и дивизий.
КП 6 армии был выбран, после долгих рекогносцировок и нерешительных указаний командующего 6 армии, северо-западнее Львова. Только за несколько дней до начала войны саперы приступили к его оборудованию. <…>
Командный пункт 6 армии северо-западнее города Львова еще не был готов, блиндажи не были закончены, связь не установлена. Поэтому в ночь с 21 на 22 июня Военный Совет 6 армии находился в своем помещении в центре города, не приняв никаких мер к усилению боеспособности войск, в связи с запрещением это делать со стороны командующего КОВО. <…>
При первых же сведениях об обстреле границы Военный Совет 6 армии предложил выдвинуть немедленно на госграницу все войска, кроме 4 мех. корпуса, но командующий КОВО вновь запретил это делать.<…>
Только днем 22 июня (часа не помню) из штаба КОВО было приказано выдвигать войска к госгранице, не трогая 4 мех. корпус без разрешения Командующего КОВО.<…>
336
4 мех. корпус был намечен для использования в северном направлении с целью нанести фланговый удар в общем направлении Томашув или Сокаль во фланг и тыл главной группировки немцев, но затем задачи ему была изменены, так как противник приближался к Броды.
По приказанию Командующего Юго-Западным фронтом (бывш. КОВО) 4 мк, а затем и 8 мк, которым командовал генерал Рябышев и который находился в районе Дрогобыч, были переданы в распоряжение фронта и использованы на этом направлении. Так как мех. корпуса вводились в бой по мере их подготовки, они сталкивались с превосходящими танковыми соединениями противника и были разбиты. Остатки их начали отход на восток и юго-восток.»
О чем тут речь – Кирпонос продолжал выполнять установку и задачу НКО с ГШ о размещении на границе минимальных сил, для последующего удара силами КОВО усиленных 4-м мехкорпусом (с 8-м мк) «на Люблин». Хотя в ПП задача у 4-го мк (как и у остальных в принципе) – нанесение фланговых ударов по тылам атакующих группировок немцев. Однако по мере развития событий задачи поменялись…
Дальше в этой справки показаны начальники и командиры, которые о штабах армий или корпусов ничего показать не могли… или не захотели.
«10. Генерал-майор Кузнецов Н.С. Начальник артиллерии 9 А (ОдВО – К.О.).
11. Генерал-полковник Барсуков М.М. Начальник артиллерии 10 А (ЗапОВО – К.О.).
12. Генерал-лейтенант артиллерии Дорофеев Н.В. Начальник артиллерии 8 А (ПрибОВО – К.О.).
13. Генерал-лейтенант авиации Шкурин Я.С. Командующий ВВС 26 А (КОВО – К.О.).
Ответить на поставленные вопросы не мог, т.к. прибыл на должность командующего ВВС 26 А. 24-25 июня 1941 года.
14. Генерал-полковник авиации Хрюкин Т.Т. Командующий ВВС 12 А (КОВО – К.О.).
3) Штаб ВВС 12 А. не был полностью сколочен как орган управления.
15. Генерал-майор Андреев А.П. Командующий ВВС 8 А (ПрибОВО – К.О.).
337
16. Генерал-майор Селезнев Н.Г. Командующий ВВС 23 А (ЛенВО – К.О.).
На указанной нами должности не был.
17. Генерал-майор Фомин Б.А. Начальник оперативного отдела штаба Зап. Особ. ВО.
3) Даны подробные ответы на остальные вопросы.»
С заместителем начальника оперативного отдела штаба ЗапОВО Фоминым (так правильнее) справка не показала, что он ответил. Но на этот вопрос он сам ответил просто – в штабе, в Минске, в ночь на 22 июня не был, и что там творили павловы-климовских – не знает…
«3. Точно ответить на вопрос о времени получения в штабе округа распоряжения Генерального Штаба о приведении войск округа в боевую готовность не смогу. Меня в штабе округа в это время не было. Я с группой офицеров Управления и Штаба Округа утром 21.6 /в 6:00/ выехал из Минска поездом в Обуз-Лесна для развертывания там КП штаба фронта.
Докладывал о готовности КП нач. штаба округа Климовских в 1:30 22.6. Последний ничего мне не говорил о поступивших распоряжений о приведении войск округа в боевую готовность, только обещал к утру 22.6 прибыть со штабом в Обуз-Лесна. О войне узнал около четырех часов утра.
На вопрос о времени получении распоряжения из генштаба времени отдачи распоряжений в войска, пожалуй, сможет ответить быв. зам. нач. штаба округа генерал-лейтенант И.Семенов /в настоящее время пом. командующего Прикарпатского Военного Округа/. Он получал из Ген.Штаба эти распоряжения и передавал их в войска.
4. Большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась на стрельбах на артполигонах. Стрельбы были предусмотрены планом боевой подготовки Красной армии на лето 1941 г.
5. Штабы округа и армий, входящих в состав войск Округа /за исключением Штаба 13 армии/ были сколочены и подготовлены к управлению войсками.
Штабом округа с сентября 1940 года по июнь 1941 года было проведено полевых поездок со штабами армий:
- в сентябре 1940 года со штабами 10, Московской, /ген.-л-та ЗАХАРКИНА/ и 4 армий, и их корпусами.
- в марте 1941 года оперативная игра на картах со штабами 3, 10 и 4 армий и их корпусами.
338
- в декабре, январе и апреле – выходы в поле со штабами корпусов, непосредственно подчиненных командующему войсками округа и отдельно радиоучение с управлением 6 мк.
- в июне месяце полевые поездки со штабами 3 и 10 армий и их корпусами.
Кроме того каждым штабом армии было проведено по два выхода в поле с управлением армии и штабами корпусов. В результате учений было выявлено готовность и умение управлять войсками штабами всех степеней.
По своей подготовке в лучшую сторону выделялся штаб 3 армии.
В октябре 1940 года, Генеральный штаб провел полевую поездку с управлением Западного особого Военного Округа, его управлениями армий /3, 10, 4 и московской/и их штабами корпусов.
Штаб округа и штабы армий получили положительные оценки.
Штаб Округа накануне и в первые два дня войны находился в г. Минске, в своем помещении /против дома правительства/.
С 4:00 третьего для войны /24.6/, штаб перешел на КП Минского УР-а /13 км сев. Минска/, где пробыл до утра 27.6.
Об управлении войсками в первые дни войны
Оперативный отдел штаба Западного Особого Военного Округа по штатам мирного времени (он же оставался и на первый месяц войны) имел четыре отделения и секретную часть.
I отделение - оперативное - 7 человек.
II отделение - оперативкой подготовки войск - 6 человек.
III отделение - шифровальное - 100 человек /39 шифровальщиков и 61 человек школа шифровальщиков/.
IV отделение - морское - 2 человека /штат был не заполнен/.
Секретная часть - 5 человек.
а всего 120 человек, из них могущих быть использованных для управления войсками только - 13 человек /1 и 2 отделения/.
В первый час и день войны один пом. нач. 1 отделения (капитан КАЙДУНОВ), летевший на самолете в Белосток в 10 армию был убит.
Таким образом в оперативном отделе осталось всего двенадцать человек для управления войсками, а еще через два дня осталось всего одиннадцать человек /майор КУСКОВ использовался для подготовки новых КП/.
С первого же момента начала войны проводная связь со штабами 3, 10 и 4 армии была нарушена и восстановить ее до отхода наших
339
войск на территорию восточной Белоруссии не представилось возможным.
Радиостанции в управлениях армий бомбежкой были разбиты. Высланная в первый же день войны радиостанция из штаба Округа в Штаб 4 армии также была повреждена.
Управление приходилось осуществлять офицерами связи /из числа командиров опер, отдела, а в дальнейшем и за счет других отделов/.
Связь поддерживалась самолетами У-2; СБ, бронемашинами и легковыми машинами.
Трудность поддержания связи в управлении войсками при помощи только подвижных средств связи, заключалось в том, что и эти средства были очень ограничены.
Кроме того авиация противника уничтожала эти средства как в воздухе так и на земле.
Достаточно привести такой пример: 26.6 нужно было передать боевое приказ армиям об отходе их на рубеж р. Шара и далее через Налибокскую Пущу.
Для доставки шифрованного приказа мною в каждую армию было отправлено по одному самолету У-2 с приказанием сесть около КП и вручить приказ; по одному самолету СБ в каждую армию с приказанием сбросить около КП парашютиста с шифрованным приказом для вручения; и по одной бронемашины с офицером для вручения этого же шифрованного приказа.
Результаты: - все У-2 сбиты, все бронемашины сожжены; и только на КП 10 армии /Замковая Гора у Волковыска/ было СБ сброшены два парашютиста с приказами.
Для выяснения линии фронта приходилось пользоваться истребителями.
Один из таких потребителей сообщил вечером 26.6 о прорыве 39 танкового /арм/ корпуса немцев из полосы Прибалтийского Военного Округа /Северо-Западного фронта/ из Вильно на Молодечно, в обход Минска с севера.
Между тем Штаб Северо-Западного фронта о этом повороте противника видимо не знал и нас в известность об этом не поставил.
Особо тяжело было в тот момент, когда на Днепре стали сосредоточиваться войска Уральского /22 армия/, Орловского /20 армия/, Приволжского /21 армия/, Северо-Кавказского /19 армия/ округов и 16 армия /из Забайкалья/.
340
Каких либо документов по этому вопросу в штабе фронта не было.
Оперативному отделу пришлось разослать командиров по всем станциям и дорогам.
При помощи этих лиц удавалось узнавать нумерацию частей, направлять в соответствующие районы, и по мере возможности создать стройную систему развертывания войск на Днепре.
Штаб фронта при наличии несовершенных средств связи располагался чересчур далеко от войск. На поездку офицера связи во фланговые армии, как правило, уходило 1-1,5 суток /из-за состояния дорог и воздействия авиации противника/.
Фронт по своему составу был очень громоздок /до 90 только стрелковых дивизий/. Оперативный отдел только начал укомплектоваться после 15-го июля.
Все эти причины мешали и осложняли управление войсками в начальный период войны.
В дальнейшем - полоса Западного фронта была разделена между тремя фронтами; уменьшилось количество войск во фронтах; увеличился намного штат Оперативного Отдела, из него были изъяты шифровальщики (8 отдел), а главное то, что наладилась проводная и радиосвязь.
Генерал-майор подпись /ФОМИН/
" 5 " июня 1952 г.»
«18. Генерал-полковник Диброва П.А. Член Военного Совета Прибалтийского Особого Военного округа.
По месту службы в Берлине не располагает материалами и желает, чтоб его вызвали в Москву для описания событий начального периода Великой Отечественной войны.»
С этим интересным замполитом также проблемы. На него показывали генералы и командиры ПрибОВО как на человека прямо приказывающего изымать у солдат патроны и разминировать уже заминированные позиции. С ним явно не так все просто, однако материалов найти пока не удалось по нему. Кроме этого спецсообщения 3-го Управления НКО № 4/37155 от 8 июля 1941 г.:
«В дополнение к № 36833 от 7.07.41 г. сообщаем, что произведенным 3 отделом Северо-Западного фронта расследованием факт отдачи приказания членом Военного Совета ПрибОВО Диброва в отношении разминирования минных полей и сдачи выданных лично-
341
му составу патронов в частях 11 ск и 125 сд перед началом военных действий, подтверждается.
Расследованием установлено:
После получения Разведотделом данных о начавшейся концентрации немецких войск на наших границах части корпуса начали минировать поля, раздавать боеприпасы личному составу, одновременно началась подготовка эвакуации семей начсостава.»
По сути – в 125-й сд Богайчука, куда Диброва приехал видимо с проверкой после телеграммы Жукова с запретом на эвакуацию семей командиров, активно шло приведение в боевую готовность театра военных действий с приведением в боевую готовность частей корпуса.
«21 июня с. г. к месту сосредоточения 11 [-го] стр[елкового] корпуса приехал член Военного Совета ПрибОВО корпусной комиссар Диброва и приказал немедленно отобрать у бойцов патроны и разминировать поля, объясняя это возможной провокацией со стороны наших частей.
Начальник ОПП (скорее всего Отдел ПолитПропаганды в штабе дивизии – К.О.) 125-й стрелковой дивизии Левченко дал объяснение Диброва о причинах эвакуации семей комначсостава, ссылаясь при этом на данные разведотдела о начавшейся концентрации войск противника на границах.
На объяснение Левченко Диброва заявил: “Хотя Германия и фашистская страна, но момент, когда они могут начать войну с СССР, еще не назрел, что у нас от страха расширяются глаза”.
После этого Диброва вторично приказал прекратить панику, отобрать у бойцов выданные патроны, разминировать поля, прекратить подготовку к эвакуации семей начсостава.
В этот же день 21 июня член Военного Совета 8-й армии дивизионный комиссар Шабалов телеграммой подтвердил приказание Диброва о прекращении подготовки к эвакуации. В результате этого в момент наступления противника семьи начсостава пришлось вывозить во время боя, при этом значительная часть семей погибла; личный состав дивизии был без боеприпасов, и выдача их проводилась под артиллерийским огнем противника!
Правда, сам П.А. Диброва объяснял свои распоряжения тем, что “минированных полей не было из-за отсутствия мин. Речь шла о под-
342
готовке к минированию полей (ямки), ссылаясь на указание командующего. Патроны дал указание отобрать и сдать на взводные пункты или отделений”. Эвакуация же семей комначсостава была запрещена наркомом обороны…» (РГВА, ф. 9, оп. 39, д. 101, л. 328-329, д. 105, л. 55-56. М. Мельтюхов, Начальный период войны в документах военной контрразведки (22 июня – 9 июля 1941 г.).)
Как видите, Жуков запрещал эвакуацию семей командиров, а «дурак с инициативой» пытался до кучи и сорвать подготовку дивизии к обороне. А когда его прижали особисты, начавшие проверять в начале июля срыв приведения в б.г. 21 июня – начал выкручиваться и юлить…
Что означает выданные на руки патроны? Все просто – это делается при приведении в полную б.г.. И сегодня в армии и тем более тогда, отличие повышенной б.г. от полной – только в этом – в выданных на руки патронов. Т.е. при выводе приграничных дивизий с 17-18 июня по ПП на границу, не занимая сами окопы, в ПрибОВО эти дивизии привели именно в полную боевую готовность! И в ЗапОВО, в 10-й А это делалось…
«19. Генерал-полковник Шумилов М.С. Командир 11 СК. 8 А. (ПрибОВО – К.О.)»
Данный генерал по этой справке о работе штабов не показал, и в его полном ответе также нет ответа на этот вопрос.
На этом данная справка заканчивается, но к ней были списки генералов, которые на ноябрь 1952 года еще не дали свои ответы. Однако фамилии без «приложения» пока неизвестны:
«ПРИЛОЖЕНИЕ: Список генералов, от которых на 10.11.52г. не получены ответы на просьбу начальника Главного Военно-Научного Управления генерального штаба Советской Армии на 1 листе.
НАЧАЛЬНИК 1 ОТДЕЛА ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР ЛОТОЦКИЙ
СТАРШИЙ НАУЧНЫЙ СОТРУДНИК 1 ОТДЕЛА ПОЛКОВНИК ПОЛУШКИН» (Ф.15, оп. 178612, д. 50, л. 1-8.)
По действиям штаба ПрибОВО–С-ЗФ есть и такое – спецсообщение 3-го Управления НКО (Военная контрразведка РККА) № 35134 от 25 июня:
«По сообщению 3[-го] отдела Северо-Западного фронта 24 июня 1941 г. противник продвинулся на Каунасском направлении на 80 км, направляя удар на северо-восток, и на Шауляйском направлении продвинулся на 60-70 км.
343
Создается серьезное положение для 11-й армии и левого фланга 8-й армии.
Управление войсками от штаба фронта и ниже — плохое. Штаб фронта часто теряет связь с армиями. Радиостанции используются плохо.
В ночь на 24 июня с.г. противник занял Каунас. [...]
Материальная часть артиллерии фронта выбыла в значительном количестве. Большая часть оставлена при отходе, например: 414-й гаубичный артполк 125-й стрелковой дивизии вывел из боя 2–3 орудия по причине убыли конского состава.
Снабжение боевыми припасами, особенно снаряда и — плохое. Совершенно отсутствуют снаряды 85-мм, 37-мм, 107-мм, на исходе расход 122-мм и 155-мм.
Контрудар 12-го мехкорпуса 23 июня с.г. по существу сорван из-за отсутствия связи и контроля со стороны штаба фронта. После отдачи вечером 22 июня приказа на контрудар, штаб фронта в течение суток совершенно не имел связи с корпусом, не знал о подготовке к контрудару, самый ход контрудара, в результате корпус запоздал с атакой на 6 часов, удар наносил разрозненно 11 и в целом — никакого результата от удара.
Части несут большие потери людьми и материальной частью, а пополнения их нет.
По предварительным данным 2-я танковая дивизия, действуя в направлении Россиена [Расейняй], подбила 40 танков и 18 орудий противника.
3-м отделом фронта для оказания помощи и улучшения связи, высланы в армию на длительный период из аппарата 3-го отдела фронта 35 оперативных работников.
Совместно с командованием организованы отряды заграждения для задержания самовольно оставляющих боевые позиции и для сбора блуждающих.
Организована борьба с проявлениями местного бандитизма» (РГВА, ф. 9, оп. 39, д. 98, л. 163-164. М. Мельтюхов, указанное сочинение.)
Собенников, командарм-8:
«5. Как войска, так и штаб Армии не были укомплектованы и не были переведены на штаты военного времени. Мобилизация в Литве к этому моменту не проводилась.
Таким образом, штаб Армии не был боеспособным. Особенно это сказалось в отсутствии необходимого количества средств связи
344
(радио и транспортных), охраны штаба, транспортных средств для перемещения. Отсутствие органов управления тылом очень сказалось с первых же дней войны, так как оставалась система снабжения мирного времени – “округ – полк”.
Штаб Армии влиять на организацию снабжения, особенно горючим, не имел возможности.
Управление до начала войны осуществлялось по проводным средствам связи. С началом войны уже 22 июня вся проволочная связь была разрушена и мы перешли на радиосвязь, которая обеспечила бесперебойное управление войсками в исключительно тяжелых условиях первого периода войны.
БЫВШИЙ КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ 8 АРМИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ подпись (П.П. СОБЕННИКОВ)» (ЦАМО, ф. 15, оп. 178612, д. 50, л. 91-99)
Штабы Армий в ПрибОВО и все войска этого округа были в штатах мирного времени к моменту нападения в отличии от других округов. Из-за специфики местного контингента (и просто отсутствия тех же военкоматов в этом регионе) на вопрос отмобилизования не могли никак влиять – этим должен был обеспокоиться штаб округа. Ускорив прибытие пополнения перед войной из Московского ВО. Которые так и не прибыли в ПрибОВО к 22 июня. А теперь представьте, что немцы имели преимущество не только по количеству дивизий на этом участке – чуть не трехкратное! Наши дивизии в ПрибОВО вместо 14 тысяч примерно, имели, дай бог по 10 тысяч бойцов против полноценных дивизий вермахта! И при этом как показывает исследователь Булдыгин – из этих дивизий изымали л/с на укомплектование Укрепрайонов.
Генерал Фадеев, бывший командир 10-й сд 11-го ск 8-й армии на этот вопрос не ответил.
Морозов, командарм-11:
«Вопрос 5-й. “Насколько был штаб армии подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней войны?”
Штаб армии по оценке Штаба округа считался вполне подготовленным, я имею в виду выучку личного состава.
В начале июня Штаб 11 армии фактически покинул свою постоянную квартиру. КП армии был организован вне г. Каунас. Оперативная группа разместилась в 6-м форте б. Ковенской крепости.
345
Связь с войсками, погран. частями и начальниками строительства УР была организована и действовала к началу войны хорошо.
О переходе государственной границы немецко-фашистскими войсками я как Командующий получал по условному коду буквально со всех пограничных застав, от всех командиров полков и даже батальонов. Это обстоятельство сильно облегчило работу штаба армии и управление войсками. Лишь только со 128 сд была потеряна связь около 11.00 22.6, так как штаб дивизии оказался разгромленным. Потери связи с командирами корпуса и дивизии в первые дни войны не было.
Подготовка штаба в основном обеспечивала управление войсками и позволяла организовать и провести эвакуацию строительства, с их документацией и техникой, с безоружными рабочими; нам удалось собрать разбросанные по Литве семьи офицеров и их организованно, эшелонами эвакуировать.
Предварительная работа, на мой взгляд, помогла частям армии избежать “окружения”. С потерями в людях и технике все же боле или менее организованно отойти за р. Зап. Двина. Где все дивизии входившие в состав 11 армии, кроме 2-х полков 128 сд, оказались способными выполнять боевые задачи.
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ подпись /МОРОЗОВ/» (ЦАМО, ф. 15, оп. 9777441, д. 2, л. 470-474) Также на сайте МО РФ «Документы. Накануне войны».
Шлемин, начштаба 11-й Армии:
«4. Насколько был штаб армии подготовлен к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней войны?
Штаб армии для управления небольшим количеством соединений (один СК, четыре дивизии) был подготовлен удовлетворительно и обеспечил Командующему Армией управление войсками.
Командный пункт был занят Штабом Армии (Ковенская крепость) 18-20 июня. Связь с корпусом и дивизиями была надежная (проводная, радио, самолеты связи, автомашины).
С началом войны встретились следующие трудности в управлении.
1. 22 июня Командующий войсками округа по телефону передал в подчинение 11-й армии 5 танковую дивизию, находившуюся в г. АЛИТУС. Заблаговременно никакой связи у армии с этой дивизией не было. Штаб округа тоже потерял с ней связь.
346
2. Никакой ориентировки об обстановке на фронте у соседей получить было невозможно ни от соседей, ни от округа. Никаких дополнительных задач (кроме обороны занятых рубежей) с началом военных действий перед армией поставлено не было.
3. 22 июня во второй половине дня с округом прервалась проводная и радиосвязь. Найти округ было невозможно. Позднее, по документам оперативного отдела Штаба С-ЗФ можно было выяснить причины молчания штаба округа на запросы и доклады Командующего 11-й армии, с предложениями о плане действий 11-й армии. Штаб округа получая по радио шифртелеграммы от армии полагал, что шифровки идут от противника и, боясь выдать свой замысел и свое местонахождение, решил не отвечать на запросы армии.
4. Масса беженцев в тылу армии заполнила все дороги и в значительной степени усложнила управление войсками.
5. Пришлось взять управление окружными учреждениями, которые были в КОВНО и потеряли связь с округом.
В состав армии была включена 84 мотодивизия, потерявшая связь с округом и корпусом.
6. В городах и населенных пунктах в тылу армии, местные фашисты и диверсанты нарушали работу тыла: приходилось с боем очищать от противника узлы дорог и населенные пункты.
Заключение по этому вопросу
В основу управления кладется решение командира. К сожалению, такого решения со стороны округа не было, в силу чего управление войсками исходило не из задач, поставленных свыше, а по обстановке, которая складывалась в полосе армии и решений командарма.
П.п. ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ – ШЛЕМИН. 16.5.1952 г.» (ЦАМО, ф. 15, оп. 9777441, д. 2, л. 475-479)
Как генерал армии Кузнецов просто прекратил связь с 11-й армией и вообще запретил использовать радио в переговорах с войсками, и описал в своих мемуарах начсвязи ПрибОВО тогда, генерал П.М. Курочкин:
«Интересно, даже, пожалуй, трагично получилось с радиосвязью с 11-й армией. Штаб этой армии, как я уже говорил, из района Каунаса отходил с войсками в направлении на Полоцк. С ним у нас была радиосвязь, с помощью которой штаб фронта получал довольно регулярно информацию.
Однажды меня вызвал к себе командующий Кузнецов.
347
— Подойдите сюда, — обратился ко мне командующий, — посмотрите на эти документы, — сказал он, указывая на несколько разложенных в ряд телеграмм.
Я внимательно прочитал каждую телеграмму (их было пять-шесть). В них командующий 11-й армией генерал-лейтенант В.И. Морозов доносил о тяжелом положении в полосе действий армии и просил об оказании помощи. В последних телеграммах были гневные упреки в адрес командующего фронтом по поводу бездействия в отношении помощи в выходе из окружения войск 11-й армии.
— Ну, что, прочитали? — спросил меня командующий.
— Так точно, прочитал, — ответил я.
— Какой ваш вывод?
— Из этих документов я понял, что положение армии очень тяжелое, что войска ведут боевые действия, находясь на территории, окруженной противником... — пытался я доложить командующему.
— Ничего вы не поняли, я говорил вам, что вы не военный человек, не можете анализировать факты. Вы знаете генерала Морозова?
— Да, знаю, — ответил я.
— Может ли такой дисциплинированный и тактичный человек, как Морозов, писать в такой грубой форме, как в этих шифровках?
— Может, если к этому вынуждает обстановка. Видно, ему сейчас очень тяжело, — сказал я в ответ.
— Вот такой ответ я и предполагал получить от вас. Не военный ответ. Морозов не может так писать. Не кажется ли вам, что эти шифровки мы получаем не из штаба 11-й армии, а от наших врагов? Ведь можно допустить, что штаб 11-й армии попал в плен, не успев уничтожить шифры. Могла попасть к врагу и радиостанция. Вот фашисты, используя наш порядок передачи телеграмм, пытаются нас спровоцировать на ведение неправильных боевых действий. Вот как нужно подходить к анализу документов. Необходимо быть очень бдительным. Вы недостаточно глубоко и всесторонне анализируете факты.
— Но разрешите доложить, радисты ведь друг друга по почерку узнают. Ничего подозрительного на радиосвязи со штабом 11-й армии не отмечалось.
— Почерк может и не измениться: те же радисты 11-й армии под угрозой смерти работают на радиостанции, а их работа контролируется немцами. Вот что — немедленно прекратите связь с так называемым штабом 11-й армии, а фактически с фашистами.
348
— Слушаюсь, но позвольте хоть прием от них производить и на вызовы отвечать. Ведь, может быть, штаб армии не пленен...
— Вы слушайте, что вам говорят и потрудитесь выполнять приказание. Надеюсь, что вам теперь все ясно? Можете идти. (П.М.Курочкин. На Северо-Западном фронте — М.: Наука, 1969г. Связь Северо-Западного фронта. С. 206-207)
После этого Курочкин обратился за советом и помощью к Диброва и тот попытался выйти на связь со штабом 11-й А сам. Курочкин уверяет, что после этого они еще два дня пытались вызывать 11-ю армию, однако связь не поддержал уже штаб армии. Но тут есть расхождение с воспоминаниями помначсвязи 11-й армии В.П. Агафонова – «Неман! Неман! Я — Дунай!» (М.: Воениздат, 1967г. Есть в интернете). Агафонов показывает, что 23-я сд, «вызванная из Двинска по решению Военного совета армии еще несколько дней тому назад» прибыла на границу к утру 22 июня готовая «вступить в бой с противником». И 22-23 июня (Шлемин пишет, что связь пропала уже днем 22 июня), после неудавшегося наступления 11-й армии из района Ионавы на Каунас и затем на Восточную Пруссию по приказу наркома Тимошенко, комфронта Кузнецов и прекратил радиосвязь с 11-й армией.
ЧВС С-ЗФ корпусной комиссар Диброва вышел на связь с другой станции и оператор по микрофону от его имени (сам Диброва, по Курочкину) пытался вызвать на связь Члена военсовета 11-й А Зуева. Однако уже в штабе 11-й, якобы с подачи Агафонова, посчитали, что это немцы выходят на связь и связь не поддержали:
«— Что вы предлагаете? — спросил меня сидевший тут же начальник штаба генерал Шлемин.
— В целях проверки предлагаю ответить примерно так: «Кого вы вызываете? Вы же прекрасно знаете, что никакого Зуева здесь нет». Если это немцы, то они прекратят свои вызовы.».
Агафонов пишет, что они так ответили, чтобы проверить – если это немцы выходят на связь, то они больше вызывать не станут. А вот Курочкин уверяет, что после этого они еще два дня пытались вызывать 11-ю армию.