ГЛАВА ПЯТАЯ
УГЛУБЛЕНИЕ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ ВЕСНОЙ 19В9 г.
Новый военно-политический кризис в Европе, чреватый войной, не заставил себя долго ждать. Он разразился весной 1939 г. в результате событий, связанных с захватом Германией Чехословакии, Клайпеды (Мемеля), угрозой Польше, Румынии, захватом Италией Албании, оформлением итало-германского военного союза.
Эти агрессивные действия фашистских Германии и Италии были восприняты в правительствах Англии и Франции с большой тревогой. Разумеется, там пеклись не о судьбе народов оккупированных фашистами стран. Тревогу вызывал тот факт, что фашистские агрессоры усиливались не по дням, а по часам, захватили всю Чехословакию, не поставив даже в известность Лондон и Париж, и подозрительно медлили с походом на восток.
Раз дело обстояло таким образом, у Чемберлена и Даладье закрадывались всё более серьёзные подозрения, что фашистские державы накапливают силы для удара по западноевропейским странам, а не по Советскому Союзу. И чем дальше, тем больше оснований имелось для такого вывода.
Неблагоприятно складывалось для мюнхенцев и внутриполитическое положение в их странах. Широкая общественность, некоторые представители самих правящих классов, хоть и по разным мотивам, выражали растущее недовольство результатами внешней политики французского и английского правительств.
Ослабление внешнеполитических позиций Англии и Франции сопровождалось резким падением акций правящих политиков внутри их собственных партий, в среде их сторонников. Опасаясь возможности своего политического банкротства, кабинеты Чемберлена и Даладье лихорадочно изыскивали новые средства, чтобы укрепить свои пошатнувшиеся позиции.
Советское правительство в этот момент, как и прежде, предлагало всем неагрессивным странам, прежде всего Англии, Франции, США, обсудить меры отпора фашизму, меры коллективной безопасности. Правительство СССР предупредило западные державы об опасности их антисоветской игры с агрессорами, заявив, что такая игра должна окончиться для них неизбежным провалом.
Осложнение внутриполитической обстановки в Англии п Франции в связи с событиями в Испании и Чехословакип
Внутреннее положение в западных странах не благоприятствовало планам мюнхенских политиков. Их антидемократическая, профашистская программа наталкивалась на растущее сопротивление широчайших народных масс. Антифашистское движение после Мюнхена развивалось в первую очередь под знаком защиты Испанской республики от итало-германских интервентов и их пособников. После предательства, совершённого правящими кругами западных держав в отношении Чехословакии, первоочерёдной задачей борьбы народов за мир, безопасность и демократию стало спасение Испании от фашистского рабства.
Волна возмущения охватила миллионные массы трудящихся при известии о попытках удушения Испанской республики. Коммунистические партии, следуя своей тактике сплочения всех антифашистских сил, призвали к защите испанской демократии, сопроводив эти призывы конкретными предложениями, адресованными руководству других партий и организаций.
Французская компартия обратилась 3 ноября 1938 г. к Национальному комитету Народного фронта с предложением принять меры для отстаивания независимости Испании 150. В Париже и его окрестностях состоялось несколько тысяч митингов в поддержку этого обращения. Совет парижских профсоюзов обязался собрать 40 млн. франков для закупки пшеницы в помощь республиканской Испании.
Федерация рабочих кожевенной промышленности получила от своих членов в этот фонд в начале ноября 63 тыс. франков151. Каждый член Союза рабочих общественной службы и здравоохранения обещал вносить ежемесячно от 3 до 10 франков для поддержки героической борьбы испанского народа.
Под давлением масс руководство социалистической партии вынуждено было принять предложение коммунистов о совместных действиях в защиту Испании. Правые лидеры социалистов сделали, однако, всё от них зависящее, чтобы превратить это решение в мёртвую букву.
11 ноября политбюро Английской компартии опубликовало заявление под заголовком: «Действовать для спасения Испании!». В нём указывалось, что коммунисты готовы сотрудничать с лейбористами и тред-юнионами, чтобы не дать фашистам уничтожить Испанскую республику152. 12 ноября в Лондоне открылась конференция представителей различных партий и организаций, посвящённая выработке мер помощи Испании. Несколько тысяч делегатов единодушно решили собирать регулярные взносы в фонд помощи 153.
По инициативе английских коммунистов началась кампания сбора подписей под 10 млн. листовок с протестом против намерения правительств Англии и Франции предоставить право воюющей стороны Франко. За первые же сутки было распространено около 5 млн. листовок. Их предполагалось направить английскому правительству, но однако эти события не повлияли на лейбористскую верхушку. В заявлении от 24 ноября исполком лейбористской партии подтвердил своё нежелание сотрудничать с другими партиями в борьбе против Чемберлена.
Нарастание антифашистского движения не могло пройти незамеченным для правящих кругов Англии и Франции. Дипломатический обозреватель «Дейли уоркер» сообщал 23 ноября, что совместное давление французского и английского общественного мнения эффективно задержало на некоторое время проект Чемберлена о предоставлении права воюющей стороны Франко.
Новые попытки англо-французской дипломатии вступить в сделку с итало-германским блоком за счёт Испании привели к дальнейшему ослаблению позиции мюнхенских «умиротворителей» в Англии и Франции.
Известие о поездке Чемберлена в Рим в январе 1939 г. дало толчок бурному подъёму антифашистского движения. Во Франции это выразилось в отходе от Даладье значительного числа его прежних приверженцев из рядов радикал- социалистической партии, в новых манёврах руководства социалистической партии, в укреплении авторитета Коммунистической партии, в переходе новых слоёв трудящихся к активной борьбе с фашизмом.
Если 10 декабря 1938 г. 315 депутатов парламента подали свои голоса за правительство Даладье и 214 — против него, то 20 декабря число его сторонников уменьшилось до 291, а число противников увеличилось до 284.
В значительной степени это объяснялось также провалом французской политики по отношению к Италии. 19 ноября французское правительство признало захват Италией Абиссинии 154. Но едва в Риме появился новый французский посол, А. Франсуа Понсэ, как там была устроена открыто антифранцузская демонстрация. Эго осложнило позицию правительства Даладье. Чтобы спасти себя от политического краха, французское правительство было вынуждено сделать ряд «твёрдых» жестов по адресу Италии. Отправившись в Северную Африку, Даладье произнёс там несколько антиитальянских речей. Но чего стоили эти жесты в момент, когда англо-французские правящие круги в то же время помогали интервентам расправиться с Испанской республикой!
В декабре 1938 г. франкистские войска с помощью итальянских легионеров, германских самолётов и танков развернули наступление в Каталонии, стремясь овладеть Барселоной.
Республика нуждалась в оружии, боеприпасах, продовольствии. Но все требования об открытии франкоиспанской границы отклонялись французским правительством. В начале января большая часть депутатов парламента— коммунисты, социалисты, значительное число радикалов, католиков центра и правого крыла — подписала манифест с протестом против правительственной политики 155.
Систематические выступления против соглашательской политики английского премьера проходили в Англии. Почти за месяц до поездки Чемберлена в Рим в стране начали избираться делегаты для массовой манифестации протеста 156. Перед канцелярией премьер-министра то и дело происходили демонстрации с выражением возмущения его политикой.
5 января 300 членов Интернациональной бригады прошли через центр Лондона с плакатами в защиту Испанской республики. 7 января представители 350 избирательных округов встретились в Вестминстер-холле, приняв резолюцию протеста против поездки Чемберлена. Резолюция была вручена правительству 157.
На митинге, состоявшемся 9 января на Ченнис-стрит, присутствовавшие призывали Чемберлена отменить визит в Рим и вместо него организовать встречу с представителями Советского правительства и других правительств, заинтересованных в поддержании мира 158.
Поезд с английской делегацией в Рим тронулся с вокзала 10 января под мощные возгласы собравшейся толпы: «Оружие Испании!», «Долой умиротворение!». Полиция помешала участникам этой демонстрации исполнить их замысел: загородить собственными телами дорогу железнодорожному составу. Несколько человек в связи с этим было арестовано. Поток негодующих телеграмм был направлен в Рим на имя Чемберлена из других стран. Одна из них была подписана выдающимися деятелями культуры Франции, другая пришла от команды английских судов, стоявших на причале в Барселоне.
Антифашистское движение народных масс всё более затрудняло проведение мюнхенской политики. Встретившись с английским премьер-министром на его пути в Рим, Даладье указал на трудность каких-либо уступок Италии со стороны французского правительства. «Даже если бы оно хотело сделать это, оно всё равно не может... любое французское правительство, предпринявшее такую попытку... будет низвергнуто» г,— гласит запись беседы Чемберлена с Даладье 10 января 1939 г.
Переговоры Чемберлена с Муссолини по испанскому вопросу вылились в рассмотрение наиболее удобных путей уничтожения Испанской республики, причём фашистские интервенты брали на себя «техническую» часть операции, а правительства Англии и Франции должны были обеспечить максимально благоприятные внешнеполитические условия её осуществления. Об этом и договорилась английская делегация в ходе своих бесед с Муссолини и Чиано.
Английская «Дейли уоркер» вскрыла смысл римских переговоров, охарактеризовав их как официальное английское признание вторжения Италии в Испанию и обещание позволить этому продолжаться, пока оно не увенчается успехом а.
Общественность бурно реагировала на новую преступную сделку с фашистскими варварами. В течение двух часов 11 января 4 тыс. рядовых лондонцев стояли у резиденции английского правительства, выкрикивая лозунг «Оружие Испании!». 40 тыс. парижан собрались 18 января на зимнем велодроме, где выступил Морис Торез.
В воскресенье 22 января улицы Лондона заполнили многотысячные демонстрации, участники которых выкрикивали лозунг «Оружие Испании!». Конная полиция в четыре ряда охраняла выходы к улицам, ведущим в резиденцию правительства Уайт-холл 159.
Чтобы оградить себя от волнующихся масс, Чемберлен приказал воздвигнуть баррикады перед входом в своё поместье в Чеккерсе и вызвать отряды вооружённой до зубов полиции. Однако 22 января толпы возмущённых англичан осадили это поместье. До слуха Чемберлена доносились громкие крики: «Оружие Испании!»4.
Телеграммы, резолюции митингов и собраний, письма отдельных граждан направлялись на имя правительств Англии, Франции и Соединённых Штатов. В начале февраля, писал центральный орган Компартии США «Дейли уоркер», к Рузвельту обратились 34 видных общественных, культурных и политических деятеля США с призывом отменить эмбарго на вывоз оружия в Испанию.
Выступая 22 января по радио, сенатор Тафт заявил, что за неделю он получил свыше 25 тыс. телеграмм и писем с требованием снять запрет на вывоз оружия в Испанию. «У меня нет физической возможности ответить на все эти послания»,— сказал он.
Американским телеграфным компаниям пришлось нанять дополнительное число служащих, чтобы справиться с невиданным наплывом аналогичных телеграмм в адрес Белого дома 160.
Во многих буржуазных партиях наметилась линия раскола между противниками и сторонниками отпора фашизму. Крупнейшим фактом был «бунт» в рядах радикал-социали- стической партии во Франции. 15 января на заседании исполкома этой партии под возгласы присутствовавших в зале рядовых радикал-социалистов: «Открыть франкоиспанскую границу!» — была принята резолюция, предлагавшая правительству «пересмотреть его испанскую политику» 8. Но даже эта туманная резолюция была шагом вперёд, ибо демонстрировала недовольство радикал-социалистов политикой правительства ^Даладье в испанском вопросе.
Всё это свидетельствовало о том, что недовольство политикой французского правительства росло с каждым Л днём. Эта политика на деле означала предательство
Испанской республики и ударяла по жизненным интересам Франции.
Брожение происходило и в рядах английской лейбористской партии. 15 января член исполкома партии
С. Криппс апеллировал к рядовым лейбористам с предложением, которое ранее было отклонено на заседании исполкома. Он призывал местные организации партии добиться от её лидеров согласия на созыв конференции для создания общеанглийского фронта против политики Чемберлена 161.
Не касаясь личных мотивов поведения Криппса, его выступление, разумеется, не усиливало позиций Чемберлена.
Создавались новые возможности устранения кабинетов Чемберлена и Даладье с политической арены. Этот факт признала в своей редакционной статье 13 января 1939 г. газета «Дейли геральд» — орган лейбористов. Но дальше признания шаткости позиций Чемберлена лейбористские лидеры не шли. Из этой же редакционной статьи следовало, что правые лейбористы опасались массового движения трудящихся Англии против политики Чемберлена, ибо в ходе его неизбежно оказались бы затронутыми интересы их хозяев — крупных монополий.
Во Франции официоз «Тан» также неоднократно высказывал опасение, как бы в результате единых действий социалистов с коммунистами не изменился курс французской внешней политики.
На такой исход внутриполитической борьбы была направлена тактика коммунистических партий. 14 января Английская компартия в специальном манифесте писала: «Никогда движение против Чемберлена не принимало таких масштабов. Соглашение между теми, кто противится его политике, означало бы его быстрое крушение» \
17 января Компартия Англии обратилась ко всем партиям и организациям с горячим призывом принять немедленные действия для спасения Испании г.
Тяга рядовых членов социалистической партии во Франции к единству антифашистских сил вынудила руководство партии в лице Блюма и ему подобных напялить на себя маску «противников» политики правительства. Этим объясняется поддержка Блюмом антимюнхенской резолюции на съезде социалистической партии в конце 1938 г. В январе — феврале 1939 г. Блюм и его сподвижники требовали помощи Испанской республике, зная, что её дни сочтены. •
Боевые антифашистские выступления коммунистов будили активность народных масс. 26 января компартии Англии, Франции, США, Канады, Германии, Италии, Австрии, Чехословакии, Швейцарии, Бельгии, Голландии,
Норвегии, Швеции, Дании, Испании и стран Латинской Америки призвали к объединённым действиям всех рабочих, демократов, сторонников мира против фашистской угрозы. Митинги, демонстрации, приостановка работы и тому подобные меры были выдвинуты в качестве средства провала мюнхенской политики. Воззвание компартий заклеймило теорию «нейтралитета», как «форму помощи фашистским захватчикам»162.
В Берлине внимательно следили за внутренней обстановкой в западноевропейских странах. Беседуя 15 февраля с Гендерсоном, Риббентроп подробно расспрашивал его о внутреннем положении в Англии. Английского посла поразило «необычное внимание» фашистского министра к этому вопросу. Он просил Риббентропа не придавать большого значения «шумным высказываниям части лондонской общественности» 163.
Однако сам Гендерсон был настроен далеко не безмятежно на сей счёт. 23 февраля в личном письме Чемберлену он писал, что сопротивление народов Франции и Англии дальнейшим уступкам фашистским державам «представляет большее препятствие для реалистической политики, чем сами трудности»164 в переговорах с гитлеровцами.
Гендерсону и ему подобным очень хотелось бы творить своё чёрное дело сговора с фашистскими хищниками втайне от народных масс, ибо каждая новая уступка агрессорам вызывала такое возмущение общественности, которое грозило этим политиканам полным банкротством. На выручку им, однако, как всегда, спешили лидеры правых социалистов.
В момент, когда от сплочения всех трудящихся зависела судьба мира, правые социалисты, придерживаясь на словах антифашистских лозунгов, обманывали рабочих. Едва дело доходило до настоящей борьбы против мюнхенской политики, как правые социалисты срывали единение рабочего класса.
Лейбористские лидеры наотрез отклоняли сотрудничество с коммунистами и другими антифашистскими силами. Из-за отсутствия единства действий против Чемберлена консерваторам удавалось провести на дополнительных выборах в парламент своих кандидатов, несмотря на малое количество полученных ими голосов. Преследуя сторонников единства, исполком лейбористской партии не трогал засевших в партии отъявленных профашистов. Так, лейборист Макларен, заявивший публично о своём одобрении пособничества Чемберлена агрессорам, не навлёк на себя никакого недовольства руководства лейбористской партиих.
Транспорт-хауз оказывал подчас прямую поддержку Чемберлену. 24 января, например, один из боссов лейбористской партии, Г. Моррисон, заседал вместе с консервативным министром Андерсоном на публичном собрании, созванном с целью популяризации правительственной политики Чемберлена а.
Таким же образом вело себя руководство социалистической партии во Франции. Все предложения французских коммунистов о единстве действий наталкивались на глухую стену. На своём заседании в середине февраля исполком социалистической партии отложил рассмотрение одного из таких предложений из-за смехотворного предлога — по «недостатку времени»8. Вскоре последовали ещё более показательные меры. На заседании совета социалистической партии в начале марта 1939 г. его руководство добилось утверждения решения об исключении из партии рабочих, «виновных» в совместных действиях с коммунистами 4. Печать сообщала о планах французского премьера заменить свою опору на крайне правых в парламенте опорой на правосоциалистическое меньшинство®.
Предательская позиция лидеров правых социалистов помогла мюнхенцам в Англии и Франции осуществить свои планы в отношении Испании. 27 февраля 1939 г. было объявлено о признании Франко правительствами Англии и Франции. Кэтому времени фашистские интервенты захватили Каталонию, выйдя к французской границе. В начале февраля остатки республиканских войск стали переходить французскую границу, где их немедленно разоружали и направляли в концентрационные лагери.
1 марта в Бургосе, ставке Франко, было подписано франко-испанское соглашение, предусматривавшее возврат Францией франкистским властям всего имущества, в том числе и золота, ранее отправленного республиканцами во Францию. На пост французского посла к Франко был назначен профашист Петэн.
Лондон и Париж словно состязались в уступках агрессорам. 8 февраля английский крейсер «Девоншир» был предоставлен в распоряжение франкистских властей, чтобы принудить к капитуляции гарнизон республиканцев на острове Менорка. В подкрепление крейсеру была придана итальянская авиация. Она бомбила порт Махон на острове в то время, как под дулами орудий «Девоншира» осуществлялась капитуляция гарнизона республиканцев.
Агрессоры всё больше распоясывались. Смертельная угроза нависла над народами Европы.
Английская коммунистическая газета «Дейли уоркер» ещё 6 марта 1939 г. предупредила общественность о планируемом вторжении гитлеровцев в Чехословакию. Но это предостережение утонуло в хоре других голосов. Американские журналисты — Липпман и Д. Томпсон в журнале «Тайм» рисовали читателям международное положение в розовых красках, предсказывая «весну мира» 9 марта Чемберлен оповестил, что перспективы мира лучше, чем когда-либо 165. Вслед за ним министр внутренних дел С. Хор предложил созвать конференцию глав пяти европейских держав — трёх диктаторов (Гитлер, Муссолини, Франко) и министров Англии и Франции 166.
14 марта, когда в Словакии вспыхнул фашистский путч и засевшие там гитлеровские ставленники обратились за «помощью» к Берлину, в кабинетах Лондона и Парижа царило спокойствие. По поручению Галифакса английский посол в Берлине Гендерсон посетил в тот же день Риббентропа. Что же его беспокоило? Оказывается, лишь одно — в какую форму облечёт Германия ликвидацию Чехословакии.
Что же касается самого факта гибели целой страны, то правителей Англии на этот счёт не мучили никакие угрызения совести. Напротив, 15 марта, когда немецко- фашистские войска ворвались в Прагу, Галифакс выражал удовлетворение по поводу «естественного конца» Чехословакии 167.
Во французском парламенте раздавались аналогичные речи.
Ни одного голоса в защиту Чехословакии не было поднято в конгрессе США. Зато сенатор Ланден 16 марта со злорадством отметил, что он всегда предсказывал «распад» Чехословакии 168.
Правящие политики западных держав делали хорошую мину при плохой игре. Соответствующие их ведомства располагали к тому времени достоверными данными о подготовке фашистских стран к войне на западе.
Широкие общественные круги в Англии и Франции всё больше и больше осознавали рост военной опасности.
15 марта коммунист Галлахер заявил в английском парламенте, что Британия и её интересы принесены в жертву одновременно с гибелью Чехословакии 8. 20 марта Компартия Англии призвала бороться за устранение правительства Чемберлена и организацию мирного фронта с участием Советского Союза 169.
Различные общественные организации, местные профсоюзы требовали того же. 23 марта объединённая ассоциация мебельщиков направила национальному совету лейбористской партии требование создать правительство, которое «объединило бы народы Франции, Великобритании и СССР в общем фронте против фашистской агрессии» 170.
Но лейбористские лидеры были озабочены главным образом тем, чтобы рядовые лейбористы не сомкнулись с коммунистами в борьбе против Чемберлена. Отсюда их призывы к сотрудничеству с Чемберленом.
Иного мнения придерживались рядовые англичане, в том числе члены профсоюзов, лейбористской партии и т. д. Эдинбургский совет тред-юнионов принял резолюцию с энергичным требованием отставки Чемберлена.
Центральное отделение Национального союза служащих и административных работников в письме к исполкому лейбористской партии настаивало на спешных мерах для мобилизации международных сил отпора фашизму 171. Ежегодная конференция ассоциации женщин-служащих 25 марта приняла резолюцию в поддержку мероприятий Советского Союза, направленных на обуздание агрессоров. Ежедневно Чемберлен получал сотни писем с гневными требованиями его отставки 172.
Волновались народные массы Франции. Французская компартия также выступала в авангарде антифашистского движения. Коммунист Габриэль Пери, обращаясь к Даладье и Боннэ, говорил 17 марта в палате депутатов, разоблачая их политику после Мюнхена: «...со времени Мюнхена вы предоставили полную свободу для «Дранг нах Остен...». Что же осталось теперь? И на чём вы будете основывать вашу политику?».
Требование отставки правительства было выдвинуто Пери от имени Компартии 15 марта в комиссии по иностранным делам.
На собрании парламентской группы радикал-социалистической партии рядовой депутат Л. Мейер внёс предложение, чтобы лидер партии Эррио отправился в Румынию, Югославию, Польшу и СССР с целью «укрепить наши дружественные отношения и наши союзы для упрочения мира»173.
Настроения в пользу действий против агрессии были столь сильны, что парламентская группа радикал-социалистов поддержала указанное предложение. По настоянию председателя группы Шимери было решено посоветоваться с Даладье на предмет дальнейших шагов. Тот обратился, как он обычно делал, к американскому послу Буллиту. Последний поспешил отговорить Даладье от принятия предложения 174.
Среди народных масс быстро нарастало движение за переговоры с Советским Союзом. Это движение принимало такие размеры, которые заставляли правящих деятелей
Англии и Франции считаться с ним. Известно, например, что министр иностранных дел Галифакс настоятельно рекомендовал Чемберлену в середине марта выступить с речью, которая должна была смягчить впечатление от заявлений, сделанных сразу же после вторжения гитлеровцев в Чехословакию и санкционировавших этот факт. Иначе говоря, Галифакс предлагал Чемберлену словесно осудить действия Германии.
Этот эпизод характерен. Давление народных масс наряду с внешнеполитическими факторами побуждали правящие круги Англии и Франции изменить их тактику.
Итало-германский блок занимает исходные позиции для войны на западе Европы
Ряд новых агрессивных актов, совершённых фашистскими державами в центре Европы весной 1939 г., создал крайне напряжённое положение. Капиталистическая Европа была похожа на пороховую бочку, готовую взорваться от малейшей искры.
15 марта немецко-фашистские войска оккупировали всю Чехословакию. 23 марта Германия навязала кабальное экономическое соглашение Румынии, стремясь овладеть её нефтяными богатствами. Спустя три дня Муссолини публично потребовал от Франции и Англии передачи Италии Туниса, Джибути и Суэцкого канала. На другой день франкистская клика Испании присоединилась к «антикоминтерновскому» пакту, причём сопроводила этот «антикоммунистический» шаг резкими выпадами против Англии и Франции.
Прошло ещё несколько дней, и 7 апреля итальянские фашисты вторглись в Албанию, покончив с её независимостью.
27 апреля Гитлер объявил об аннулировании англогерманского морского соглашения и пакта о ненападении с Польшей. 22 мая между Германией и Италией был подписан договор о военном союзе, условия которого прямо предусматривали развязывание обеими державами большой агрессивной войны.
На Дальнем Востоке японские милитаристы расширяли масштабы своих военных операций. В феврале 1939 г. японские войска высадились на острове Хайнань, создав угрозу Французскому Индо-Китаю и Гонконгу — английскому владению. В конце мая японцы оккупировали острова Спратли, расположенные в Южно-Китайском море и имеющие важное стратегическое значение. Эти острова лежат на полпути между Индо-Китаем и Британским Северным Борнео. На владение этими островами претендовала Франция.
Одновременно возобновилось японское наступление в Китае, ещё более явно направленное против позиций западных держав в этой стране. Японцы блокировали английскую и французскую концессии в Тяньцзине, арестовали несколько английских подданных, потребовали отвода иностранных кораблей из оккупированного ими порта Сватоу.
Развёртывание фашистской агрессии происходило на фоне усиливающегося экономического кризиса в странах капитала. Удары его обрушивались прежде всего на США, Англию, Францию. С начала 1939 г. вплоть до июня промышленное производство в Соединённых Штатах снижалось. Кризис, развивавшийся за океаном, оказывал пагубное влияние и на западноевропейские страны. Этот факт признало английское министерство труда в докладе, опубликованном 1 июня 1939 г. Резкое свёртывание торговли и рост безработицы в Англии объяснялись в докладе влиянием американского кризиса х.
По официальным данным, в 1938 г. 12,6% всех рабочих Англии не имело работы. В 1937 г. процент безработных в Англии равнялся 10,6175. Падал объём английской внешней торговли. Общий объём экспорта Англии сократился в
1938г. сравнительно с 1937 г. на 10%, причём экспорт железа и стали уменьшился на 16%, а хлопчатобумажных изделий — на 30% 176. Некоторый рост экспорта наблюдался лишь в трёх отраслях промышленности — машиностроении, электрооборудовании и автомобилестроении, что объяснялось предпринятыми Англией мерами против конкуренции. Однако этот рост ни в коей мере не мог компенсировать падения производства в большинстве остальных, причём наиболее важных отраслей промышленности.
Английская торговля продолжала свёртываться и в1938г. В тупик зашла экономика Франции. Внешняя торговля Франции за 1938 г. в ценностном выражении выросла по сравнению с 1937 г. Но это улучшение было обманчивым, поскольку шло исключительно за счёт падения реальной стоимости франка. Физический же объём внешней торговли Франции за 1938 г. сократился в среднем на 10% .
В докладе Национального комитета советников внешней торговли — совещательного органа при французском министерстве торговли — говорилось, что в 1938 г. Франция полностью потеряла испанский рынок, натолкнулась на новые трудности сбыта французских автомашин в Скандинавии, испытала дальнейшее снижение экспорта вин, овощей, фруктов.
Что же касается Германии, Италии, Японии, то монополии этих фашистских стран считали новые захваты единственным средством спасения от жесточайшего экономического кризиса. В 1938—1939 гг. они уже ощущали первые толчки приближающейся катастрофы. Военная горячка привела к истощению их золотых и сырьевых запасов. Золотые запасы Германии, Италии и Японии, вместе взятые, были к сентябрю 1938 г. ниже, чем запасы одной Швейцарии 177. В связи с этим страдала внешняя торговля фашистских стран. Так, например, дефицит в торговом балансе Германии достиг в 1938 г. 400 млн. марок — солидной суммы, равной правительственным субсидиям, отпущенным в 1939 г. для форсирования экспорта. Несмотря на применение чрезвычайных мер, германский экспорт в 1939 г. проявил тенденцию к падению.
Разрабатывая свои военные планы, агрессоры важнейшее место отводили экономическим требованиям. Выступая 23 мая 1939 г. на секретном военном совещании, Гитлер говорил, что разрешение экономических проблем Германии не может быть достигнуто без вторжения на территории других государств, без захвата их ресурсов 178.
Захватывая Чехословакию, гитлеровцы стремились поставить на службу своей военной машине промышленность этой страны. Захват Албании итальянскими фашистами имел своей целью овладение ценными источниками стратегического сырья. Чиано говорил германскому послу в Риме 8 февраля 1939 г., что Италии принадлежит «неотъемлемое право» на все ископаемые, добываемые в Албании. В Берлине такое заявление вызвало раздражение, ибо германские монополии намеревались присвоить себе богатства этой страны179.
Осуществление экспансионистской программы фашистов увеличивало их военный потенциал, однако не облегчало тяжёлого положения их экономики. Гитлеровцы наладили производство танков на заводах «Татра» в Праге и Шкода в Пильзене. Эти заводы ежемесячно выпускали 150 танков. Только после захвата Чехословакии германская артиллерия получила на вооружение мощные дальнобойные орудия.
Но разграбление Чехословакии не ликвидировало, да и не могло ликвидировать, валютного голода в Германии, решить для неё проблему рынков. То же самое относилось к Японии и Италии. Оккупировав громадные районы Китая, японцы принялись зверски эксплуатировать их, выжимая оттуда все соки. В октябре 1938 г. в Токио с этой целью было создано так называемое «Китайское управление», в состав которого вошли представители крупнейших японских монополистических объединений. Вскоре в Северном и Центральном Китае возникли пресловутые «компании развития», представлявшие собой жадные щупальца, запущенные в тело Китая.
Несмотря на эти усилия, японская внешняя торговля в 1938г. потерпела урон. Экспорт уменьшился на 12,7% сравнительно с 1937 г., а импорт—на 28,3°/0. В расшатанном состоянии находились японские финансы 180.
Не способствуя разрешению ни одной из наболевших экономических проблем Германии, Италии, Японии, фашистская агрессия создавала невыносимые условия для деятельности капиталистов других стран.
Выступая в конце апреля 1939 г. в палате лордов, министр иностранных дел Англии Галифакс отозвался о сложившейся обстановке в капиталистическом мире, как
«невозможной для мирного ведения торговли и развития промышленности» 181. К этому высказыванию присоединился директор английской компании «Кейбл энд уайерлесс холдинг» лорд Пендер, когда он докладывал акционерам 17 мая 1938г. об итогах деятельности компании в 1938 г. и перспективах на 1939 г. 182
Всё более ограничивая возможности невоенных путей экспансии крупного капитала США, Англии, Франции, агрессоры оставляли для дельцов этих стран лишь один выход — вооружённую борьбу за свои империалистические интересы.
В этом смысле быстрый захват Чехословакии гитлеровцами не мог не встревожить Лондон и Париж, хотя эта тревога не имела ничего общего с заботой о судьбе независимости страны. Подоплёку этой тревоги раскрыл в донесении из Лондона германский посол Дирксен. «В смысле политического соотношения сил,— писал он,— присоединением Богемии и Моравии и превращением Словакии в протекторат была превзойдена та мера приращения могущества, которую Англия была готова предоставить Германии в порядке односторонних действий без предварительного соглашения с Англией» 183.
Неприятно подействовало на государственных политиков Англии и Франции согласие Гитлера на присоединение Карпатской Украины к Венгрии, что произошло в связи с оккупацией германскими войсками Чехословакии. Это опрокидывало расчёты на использование немецкими фашистами Карпатской Украины в качестве плацдарма для нападения на СССР. Версия о намерении гитлеровской Германии захватить Карпатскую Украину поддерживалась гитлеровцами в целях дезориентации англо-французских политиков.
Показательны донесения в Париж французского посла в Берлине Кулондра. 14 марта он сообщил о снятии Германией возражений против присоединения Карпатской Украины к Венгрии. Этот факт крайне озадачил его. Ведь Германия, писал он, хотела сохранить Карпатскую Украину для себя, «чтобы достигнуть нефтяных залежей Румынии и пшеничных полей Украины». «Интересно выяснить,— спрашивал Кулондр,— когда, каким образом и по каким причинам произошла эта перемена во взглядах».
19 марта он отвечал на этот вопрос таким образом: «Не следует исключать возможности того, что Третья империя, прежде чем осуществлять свою грандиозную программу на востоке, сперва повернёт против западных держав» 184.
События подтверждали такой вывод. Подчинив страны Центральной и Восточной Европы, Германия использовала их ресурсы для подготовки большой войны на западе. Увеличив свой военный потенциал в результате этих захватов. немецкие и итальянские фашисты заняли исходные позиции для нанесения решающих ударов по западноевропейским странам. Об этом свидетельствовала активность германо-итальянских фашистов в Испании и других районах Средиземного моря, спешное военное строительство на немецкой стороне франко-германской границы, всё более вызывающий тон фашистской печати по отношению к недавним «партнёрам» Германии и Италии в Мюнхене.
Английская и французская печать возбуждённо комментировала оккупацию итальянскими фашистами Албании, усматривая в этом дальнейший подрыв англо-французских позиций в бассейне Средиземного моря. Министр иностранных дел Англии Галифакс заявил в парламенте по этому поводу о решимости Англии защищать её жизненные интересы на Средиземном море 185. На третий день после высадки итальянских войск в Албании в Лондоне было созвано чрезвычайное заседание английского кабинета. На нём обсуждались меры, которые следовало принять на случай «чрезвычайных обстоятельств». Английским кораблям, стоявшим во французских и итальянских портах, была дана команда немедленно выйти в открытое море. На острове Мальта и в Гибралтаре — двух крупнейших английских военно-морских базах — срочно укреплялась оборона, концентрировались крупные военно-морские силы. Аналогичные мероприятия проводило французское правительство.
Ещё большее волнение возникло в Англии и Франции, когда стало известно о больших манёврах германского флота в западной части Средиземного моря, в непосредственной близости от Гибралтара. Здесь курсировали три «карманных линкора» — «Дейчланд», «Граф Шпее», «Шеер», три крейсера, флотилия эсминцев, подводные лодки и вспомогательные суда. В конце апреля эти суда бросили якорь в испанских портах. Почти немедленно здесь же появились мощные соединения английских и французских военно-морских судов. Гибралтар был объявлен на осадном положении.
В Париж и Лондон поступали донесения, одно тревожнее другого. 7 апреля посол Англии в Париже Фиппс сообщал своему правительству, что, согласно строго секретным сведениям, механизированные дивизии гитлеровцев перебрасываются из Чехословакии на западные границы Германии и в любой момент может произойти неожиданное нападение Германии на Францию. Кроме того, итальянские войска концентрируются в Ливии, что свидетельствует о подготовке нападения на Египет и Тунис 186.
7 апреля в Лондон поступило ещё более тревожное сообщение. Английский военный атташе на основе бесед с руководителями французской разведки передавал в Лондон, что Гитлер может внезапно обрушить фашистскую авиацию на Лондон и Париж. Высадка итальянских регулярных войск в Испании усиливает угрозу Гибралтару, писал он, а движение итальянских войск в Албании означает подготовку удара по Югославии или Греции187.
8 апреля Фиппс доносил в Лондон о разговоре, который он имел с Даладье. По мнению Даладье, захват Албании является прелюдией к большому итало-германскому наступлению от Северного моря до Египта. В Италию прибывают новые и новые немецкие войска. Поэтому французское правительство решило усилить флот в Средиземном море и направить новые подкрепления в Тунис, Сомали и другие места, находящиеся под угрозой 188.
8 апреля в Риме состоялось совещание английского и французского военных атташе. Исходя из полученной ими информации, они сообщали своим правительствам о неизбежности возникновения в ближайшем будущем военных действий против западных стран. Об этом свидетельствовали такие факты, как концентрация итальянских и германских войск в стратегически важных районах, чтобы «силой осуществить свои намерения, когда они выберут для этого подходящий момент» х,— писали атташе в Лондон и Париж. В результате тайной отправки итальянских и германских войск в Испанию их численность там вскоре достигнет двух армейских корпусов. Вместе с двумя корпусами Франко эти силы смогут создать серьёзную угрозу Пиренеям, т. е. Франции, а также осуществить захват Гибралтара, говорилось там же.
Известие о предполагаемом в середине мая заключении итало-германского военного союза вызвало такой комментарий посла Англии в Риме Лорана: «Я не могу не опасаться, что за криками о мире и справедливости скрывается жадное стремление к дальнейшей колониальной экспансии и овладению источниками сырья» 189,— писал он в Лондон 9 мая.
Подписание итало-германского военного союза 22 мая 1938 г. проходило под аккомпанемент резких антианглий- ских и антифранцузских выпадов фашистской прессы. Она писала, что укрепление «сотрудничества двух» стран имеет своей главной целью уничтожение послевоенной гегемонии Англии и Франции в Европе и окончательное разрушение версальской системы.
К этому моменту от французской и английской гегемонии в Центральной и Западной Европе уже ничего не осталось. Версальская система лежала в обломках. В действительности, речь шла об установлении фашистской гегемонии в Центральной и Западной Европе.
Очередным ходом в этой разбойничьей программе фашистов являлось уничтожение Польши. Принципиальное решение об этом было достигнуто в Берлине ещё в конце 1936 — начале 1938 г. Весной 1939 г. правящая верхушка Германии наметила сроки удара. 3 апреля была издана секретная директива, предлагавшая ускорить приготовления к нападению на Польшу. Датой такого нападения намечалось 1 сентября 1939 г.190
Протокол секретного совещания фашистского генералитета 23 мая 1939 г. показывает, что главари фашистской Германии рассматривали войну с Польшей в неразрывной связи с войной на западе. На упомянутом совещании Гитлер говорил, что конфликт с Польшей неотделим от конфликта на западе 191.
Составной частью этих агрессивных приготовлений итало-германского блока должен был явиться выход вооружённых сил Германии и Италии на фланги Англии и Франции. «Испанскими клещами» на юге и «скандинавскими клещами» на севере предполагалось зажать Англию и Францию в тисках морской блокады. В сочетании с фронтальной атакой по Франции через Бельгию и Голландию, налётами авиации на Англию это должно было, по расчётам агрессоров, принести им молниеносную победу. Соответствующие планы уже были подготовлены фашистскими генеральными штабами.
Во исполнение указанных планов германо-итальянские агрессоры развивали закулисную активность в Испании и скандинавских странах. Между Муссолини и Франко, начиная с весны 1939 г., велись переговоры о захвате Гибралтара. В Норвегии действовал фашистский агент Квислинг, которому было приказано подготовить почву внутри страны для последующего германского удара извне.
Агрессоров заставляло торопиться то обстоятельство, что западные державы также начали форсировать вооружения. Соотношение военных сил между итало-германским и англо-французским блоками весной 1939 г. в целом устраивало агрессоров. Они имели перевес над Англией и Францией в отношении наступательных видов оружия — самолётов и танков. Кроме того, они полагались на внезапность своего нападения, на помощь им со стороны «пятых колонн», орудовавших в Англии, Франции, Бельгии, Голландии, скандинавских странах.
Через год-другой положение могло измениться. Во-первых, клика соглашателей в Англии и Франции сидела на вулкане: растущее антифашистское движение грозило смести её с политической сцены. Во-вторых, экономическое положение Германии и Италии было таково, что эти страны вряд ли смогли бы удержать пальму первенства в гонке вооружений, охватившей все капиталистические страны, тем более, что Англия и Франция как во внешней политике, так и в гонке вооружений опирались на поддержку Соединённых Штатов.
Усиливающаяся активность фашистов в Латинской Америке показывала Вашингтону, что латино-американский тыл империализма США ни в коем случае нельзя считать обеспеченным от нападения фашистов, что в случае войны оттуда будет исходить серьёзная угроза для всего американского континента. Поэтому 14 апреля 1939 г. Рузвельт заявил, что Соединённые Штаты будут оказывать сопротивление не только применению военной силы на латино-американском континенте, но и «экономическому нажиму» Здесь имелась в виду экономическая экспансия Германии, Италии, Японии в странах Латинской Америки.
Остерегаясь связывать себя какими-либо жёсткими обязательствами и стремясь занять положение «верховного арбитра» между англо-французским блоком и державами «оси», американский империализм тем не менее недвусмысленно демонстрировал свою поддержку англо-французского блока. В середине апреля 1939 г. в Вашингтоне было принято решение об отправке крупных соединений военно-морского флота США из Атлантического океана в Тихий 192.
Это решение явилось результатом настояний Лондона и Парижа об усилении военно-морского флота США в Тихом океане. Это было важно для Англии и Франции, поскольку часть англо-французских военно-морских сил пришлось перебросить в Средиземное море из района Тихого океана в связи с угрожающей позицией Италии. Удовлетворив просьбу Лондона и Парижа, США оказали непосредственную военную поддержку западным державам 193.
Таким образом, внутри капиталистического мира ещё более обострялись противоречия между двумя антагонистическими блоками. Англо-французский блок с помощью США консолидировался в противовес итало-германскому.
Весной 1939 г. велись интенсивные англо-французские военные переговоры. В конце марта — начале апреля 1939 г. глава британского имперского генерального штаба Горт находился во Франции, где совещался с генералом Гамеленом, французским главнокомандующим. Гамелен и Горт совершили инспекционную поездку вдоль линии Мажино. В начале мая во Францию прибыла новая английская военная миссия. В середине мая французская военная миссия, возглавляемая Гамеленом, отправилась в Англию.
Эти переговоры служили продолжением и развитием предыдущих аналогичных контактов. Блокирование Англии и Франции перед лицом держав «оси» проявилось явственно в начале 1939 г., когда английский премьер, выступая в палате общин, заявил, что Англия поддержит Францию, если жизненным интересам последней будет угрожать какая-либо опасность 194.
Вместе с тем необходимо отметить, что сами инициаторы англо-французского блока пытались представить его в качестве средства давления на фашистские державы с целью побудить последние пойти на соглашение с западными державами. В таком духе рассуждал министр внутренних дел Англии С. Хор 10 марта. «Западные демократии», по его словам, сплачивались для того, чтобы фашистские державы пошли на соглашение с ними 195.
Не ожидая пока «сплочение западных демократий» заставит фашистские державы пойти на уступки, английские и французские монополисты пытались добиться соглашения с гитлеровцами при помощи непосредственных переговоров.
В дни, когда немецкие фашисты терзали Чехословакию, в Дюссельдорфе встретились представители «Федерации британской промышленности» и германской «Имперской промышленной группы». Эта встреча вытекала из переговоров, которые вёл в Берлине Эштон-Гуэткин.
Предварительно проделанная работа форсировала ход конференции. Уже 16 марта было объявлено о достигнутом соглашении. Его опубликованные пункты носили более общий характер, нежели программа Эштона. Однако по своей сути соглашение полностью совпадало с установками Эштона, а вернее, исходило из них. Речь шла о тесном англо-германском экономическом сотрудничестве вплоть до совместной борьбы с конкуренцией третьих сторон.
Французские монополии не отставали от английских в попытках сгладить франко-германские и франко-итальянские противоречия путём организации антисоветского похода. Демократическая печать Франции сообщила, что
14 февраля 1939 г. из Парижа в Рим и Берлин были направлены два эмиссара Боннэ. «Особенно активным был эмиссар, отправленный в Рим. Нас уверяют, что Боннэ и его банкир Бодуэн в принципе решили уступить часть акций железной дороги Джибути — Аддис-Абеба»196, — писала газета «Юманите».
Франко-германские переговоры, как и англо-германские, предполагалось завершить весной 1939 г. С французской стороны ими руководил так называемый «франкогерманский экономический центр». Он был составлен из реакционнейших членов парламента, президентов крупнейших французских палат торговли, ставленников монополий. В ходе переговоров французы предложили образовать «совместные ассоциации» для эксплуатации французских колоний, например, добычи руды в Конакри. Не исключалось франко-германское экономическое «сотрудничество» даже в Южной Америке 197.
Такова была одна группа французских предложений. Они, как видно, представляли собой приманку, призванную умилостивить гитлеровских захватчиков и снять с повестки дня их колониальные притязания. Именно так расценил эти предложения сотрудник экономического департамента Вильгельмштрассё Крейцвальд в меморандуме, направленном 1 марта правящей фашистской верхушке.
Отрицательное отношение фашистской Германии к французским предложениям определялось тем, что наряду с указанными выше «завлекательными» предложениями были сделаны предложения, которые являли собой скорее требования, чем уступки. Особенно настаивали французские представители на привлечении французского капитала к «восстановлению» Испании. Так называлась на их языке эксплуатация Испании после того, как там водворился Франко. Далее французы предлагали немцам совместное участие в осуществлении ряда «хозяйственных проектов» на Балканах.
Эти предложения пришлись не по вкусу Берлину. Французам было прямо указано, что Германия и Италия без посторонней «помощи» справятся с «восстановлением» Испании. Это и понятно, если учесть, какое значение придавали монополии Германии и Италии эксплуатации богатств Испании, которую они рассматривали в качестве своего «трофея».
Таким образом, ни англо-германские, ни франко-германские переговоры не привели к положительному результату. Соглашение, заключённое в Дюссельдорфе, осталось на бумаге вследствие империалистических противоречий, обострявшихся в связи с усиливавшейся агрессивностью фашистских держав. Впрочем германские монополии не возлагали на это соглашение особых надежд, ибо рассчитывали на силу оружия, способную, по их мнению, разрубить затянутый узел противоречий. Что касается франкогерманских переговоров, то они так и не пошли дальше стадии предварительных совещаний и проектов.
Углубление экономического кризиса вынуждало монополистов Англии, США, Франции принимать новые чрезвычайные меры для ограждения своих рынков и для форсирования экспорта. Правительство США ввело весной 1939 г. более высокие пошлины на импорт в США германских товаров, хотя попрежнему ничего не делало, чтобы приостановить экспорт в Германию, Италию, Японию важных стратегических материалов. 25 марта правительство Франции провело ряд чрезвычайных мер для поддержания экспорта. Соглашения, заключённые Францией в апреле с Румынией и Югославией, предусматривали увеличение товарооборота между ними. Английские монополии всё громче требовали от правительства принятия радикальных мер для завоевания новых рынков.
Нарастание угрозы развязывания фашистским блоком войны на западе заставляло правительства Англии, Франции и Соединённых Штатов со своей стороны усиливать вооружения. 26 апреля в Англии была введена всеобщая воинская повинность. Её территориальная армия увеличивалась с 130 тыс. человек до 340 тыс. Военные приготовления проводились в имперских владениях Англии. 14 апреля в Веллингтоне (Новая Зеландия) открылась тихоокеанская имперская военная конференция. Её участники — Англия, Новая Зеландия, Австралия — обсудили меры усиления обороноспособности их территорий.
Развёртывали свои вооружения также Соединённые Штаты. Основное внимание уделялось там укреплению позиций на Тихом океане, в связи с чем планировалось расширение военно-морского строительства, создание новых военных баз. Американская программа вооружений была представлена Рузвельтом на одобрение конгресса 12 января 1939 г. и предусматривала ассигнование на эти цели 525 млн. долл. После оживлённых прений конгресс утвердил её с небольшими изменениями. Споры разгорелись по вопросу о целесообразности укрепления ряда американских владений на Тихом океане против японской агрессии. Немало ораторов выступало в пользу данной меры, указывая, что это даст Соединённым Штатам возможность успешнее «торговаться» с Японией.
Такими же «доводами» козыряли правящие политики в Англии и Франции по случаю гонки вооружений в этих странах. Расчёт состоял в том, чтобы внушить фашистским правителям мысль о силе западных держав и заставить этих правителей пойти на соглашение о сохранении статус- кво на Западе и начать войну против СССР.
Разоблачение Советским Союзом мюнхенской политики п предупреждение по адресу её вдохновителей п проводников
Касаясь позорных решений Мюнхенской конференции и оценивая международную обстановку, газета «Правда» писала 4 октября 1938 г., что «только правительство социалистического государства непричастно к различным планам и соглашениям, направленным к разграблению и уничтожению независимости малых стран...».
Советский Союз не признавал мюнхенских решений.
После Мюнхенской конференции клеветническая кампания против Советской державы усилилась. Стремясь обелить свою преступную сделку с агрессорами, английское и французское правительства пустили в ход версию, будто Советский Союз «одобрил» мюнхенские решения, будто он не собирался выполнять своих обязательств перед Чехословакией. Клеветникам был дан достойный отпор. Советское правительство заявило, что не имело и не имеет никакого отношения к мюнхенской конференции и её решениям 198.
Твёрдая позиция Советского Союза, мощь Советских Вооружённых Сил не могли не учитываться агрессорами.
В этой связи характерно, что разгром японских самураев в боях у озера Хасан отрезвил значительные круги милитаристской клики в Токио, заставив её отложить на время намеченные ранее планы антисоветских авантюр.
Правящие круги Германии также сочли за лучшее сделать некоторые шаги для нормализации отношений с Советским Союзом. В конце 1938 г. гитлеровское правительство возобновило свои прежние предложения СССР о заключении нового торгового соглашения и предоставлении кредита в 200 млн. марок. При этом с германской стороны было выражено желание пойти на ряд уступок.
Проявляя готовность к нормальным, деловым отношениям со всеми странами, Советский Союз быстро и решительно отвечал на любые вылазки врагов, угрожавшие его государственным интересам. Показательным примером тому может служить позиция, занятая Советским правительством в связи с присоединением хортистской Венгрии к «антикоминтерновскому» пакту. 2февраля 1939 г. правительство СССР сообщило о ликвидации своего полпредства в Будапеште и закрытии венгерской миссии в Москве в связи с тем, что венгерское правительство утратило свою самостоятельность, поддавшись нажиму фашистских держав2.
Советские Вооружённые Силы демонстрировали свою решимость к отпору всем и всяким нападениям на территорию СССР. Напряжённое положение продолжало сохраняться на Дальнем Востоке, где японские милитаристы не могли примириться с поражением в районе озера Хасан в августе — сентябре 1938 г.
В начале 1939 г. снова участились провокационные наскоки на советскую территорию. 31 января японская часть пыталась атаковать один из принадлежащих СССР островов на реке Аргунь. Советские пограничные войска быстро выбили захватчиков с острова. 6—7 февраля крупное столкновение с японцами имело место на другом участке советско-маньчжурской границы. И здесь, отведав силу советского оружия, незадачливым воякам пришлось поспешно ретироваться199.
Ухудшение экономического и политического положения в лагере капитализма само по себе таило большую опасность для Советского Союза. Советский народ и его правительство, Коммунистическая партия считались с возможностью того, что запутавшиеся в своих противоречиях империалисты попытаются найти из них выход, организовав совместный поход против СССР. Фашистская агрессия, несмотря на признаки её направления в сторону Запада, тем не менее прямо угрожала жизненным интересам Советского Союза.
Капиталистическое окружение давало знать о себе ежедневно и в самых различных формах. Засылка в тыл СССР шпионов и диверсантов, нападения на советскую территорию, подготовка плацдармов в близлежащих странах для широкого наступления на нашу страну, непрерывные дипломатические интриги, разнузданная кампания клеветы и лжи, убийства и террор — всё это в изобилии применялось международной реакцией в^целях ослабления социалистической державы.
Однако провокации врагов разбивались о силу и мощь Советского государства, морально-политическое единство советского народа, сплочённого вокруг Коммунистической партии и Советского правительства. Могучий подъём народного хозяйства Советского Союза, укрепление его политической мощи, рост культуры, усиление обороноспособности продемонстрировал XVIII съезд Коммунистической партии, собравшийся в период напряжённой международной обстановки весной 1939 г.
Съезд обсудил важнейшие вопросы партийной жизни под углом зрения дальнейшего повышения уровня партийнополитической, партийно-организационной и партийно-хозяйственной работы.
На съезде был обсуждён и утверждён новый пятилетний план развития народного хозяйства СССР. К 1939 г. была закончена реконструкция промышленности и сельского хозяйства на основе новой, современной техники. В целом промышленное производство за 1933—1938 гг. выросло более чем в 2 раза, а в сравнении с довоенным уровнем 1913 г.— более чем в 9 раз. В сельском хозяйстве окончательно закрепились и упрочились колхозы, как социалистическая форма земледелия, опирающаяся на широкую механизацию.
В результате осуществления политики индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства была создана мощная экономическая база, которая могла быть использована для активной обороны Советского государства.
В области общественно-политического развития СССР наиболее важным завоеванием явились окончательная ликвидация эксплуататорских классов, сплочение всех национальностей, укрепление морально-политического единства советского общества, что нашло своё отражение в принятии самой демократической в мире конституции.
В итоге Советский Союз обрёл такую устойчивость внутреннего положения и такую прочность власти в стране, которым могло бы позавидовать любое государство в мире. Об этом не мешало бы помнить зарубежным любителям военных столкновений.
С трибуны съезда делегаты рапортовали о гигантских сдвигах, происшедших в СССР в области промышленности, сельского хозяйства и культуры в результате самоотверженного труда, творческой активности советских людей. Так, за вторую пятилетку производство стали на Украине увеличилось почти в 3 раза. Заводы Украины выплавляли в год стали столько, сколько Япония, Италия и панская Польша, вместе взятые.
Добыча нефти в Баку в 1937 г. достигла 21,4 млн. т. Таким образом, за вторую пятилетку эта добыча выросла на 9,2 млн. т.
Советский Союз стал настолько сильным в экономическом отношении, что без ввоза мог в основном удовлетворять свои нужды.
В выступлениях делегатов съезда звучала твёрдая уверенность в способностях советского народа постоять за свои права, завоёванные в тяжёлой, напряжённой борьбе. Звучало спокойное, но твёрдое предупреждение всем провокаторам, плетущим интриги против СССР.
Если фашизм попытается вызвать военный конфликт с Советским Союзом, говорили делегаты съезда, то это будет означать для фашизма игру «ва-банк»; эта игра будет последней и смертельной для фашизма игрой.
«Мы,— указывал К- Е. Ворошилов,— знаем, теперь больше чем когда-либо, что только постоянная подлинная боевая готовность Красной Армии и Военно-Морского Флота может служить надёжной гарантией от всяких военных авантюр против Советского государства...».
В отчётном докладе о работе ЦК ВКП(б) на XVIII съезде партии была обрисована опасность сложившегося международного положения, определены принципы в области советской внешней политики. И. В. Сталин указывал в этом докладе на коварный замысел мюнхенских политиков западных держав — столкнуть лбами Германию и Советский Союз, отсидеться самим, пока обе страны воюют друг с другом, истощая свои силы, а затем вмешаться, когда они ослабнут, вмешаться со свежими силами, конечно, в «интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия.
Разгадав тайные расчёты дипломатии западных держав, лежавшие в основе их внешней политики, Советское правительство своевременно подготовилось к отражению враждебных происков против социалистического государства, обеспечило срыв антисоветских планов: мюнхенские комбинаторы уже не могли плести свои злокозненные сети втихомолку от народов.
Советское правительство сделало серьёзное предупреждение об опасности затеянной мюнхенцами игры с агрессорами. «...большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьёзным провалом»200,— заявил И. В. Сталин.
Съезд поставил перед партией следующие задачи:
-
Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами.
-
Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками.
-
Всемерно укреплять боевую мощь нашей Красной Армии и Военно-Морского Красного Флота.
-
Крепить международные связи дружбы с трудящимися всех стран, заинтересованными в мире и дружбе между народами 2.
Это была боевая программа борьбы за интересы мира, демократии и социализма. В ней воплотилось значение Советского Союза, как авангарда передового человечества, светоча и надежды всех трудящихся, непреодолимой преграды на пути фашистских планов завоевания мирового господства.
Советский Союз решительно и смело поднял голос против новых разбойничьих действий фашистских стран весной 1939 г. Советское правительство в энергичных выражениях осудило захват гитлеровской Германией Чехословакии. Это было сделано в ноте, направленной Германии 18 марта 1939 г. В ней заявлялось об отказе признать включение Чехии и Словакии в состав Германии. Правительство Советского Союза заявляло, что действия германского правительства усилили угрозу всеобщему миру, «...нарушили политическую устойчивость в Средней Европе, увеличили элементы ещё ранее созданного в Европе состояния тревоги и нанесли новый удар чувству безопасности народов» х.
Народы мира знали, что в лице народов Советского Союза они имеют свою надёжную опору против фашизма. Движение за тесное сотрудничество с Советским Союзом, против агрессоров принимало всё большие размеры, путая карты империалистической реакции. Прошли те времена, когда зачинщики войны творили своё чёрное дело вдали от взоров народов. Существование социалистической державы, её активная деятельность в пользу мира, смелое разоблачение происков империалистов вдохновляли миллионные массы трудящихся в капиталистических странах на отпор поджигателям войны.