Смотрим, что ВИЖ привел из показаний начштаба 72-й гсд:
«Генерал-майор П.В. Черноус (бывший начальник штаба 72-й горно-стрелковой дивизии 8-го стрелкового корпуса 26-й армии).
План обороны государственной границы до частей дивизии был доведен командованием 8-го стрелкового корпуса. Однако он был
148
составлен не по организации горно-стрелковой дивизии, а стрелковой. Дало в том, что весной 1941 года дивизия начала переход на штаты горно-стрелковой дивизии, но к 22 июня эти мероприятия не закончила.
25 февраля 1955 года.» (ВИЖ № 3, 1989 г., с. 67)
«Генерал-майор С.Ф. Горохов (бывший начальник штаба 99-й стрелковой дивизии 8-го стрелкового корпуса 26-й армии).
План обороны государственной границы был получен в феврале-марте 1941 года в штабе 26-й армии в опечатанном конверте и с нами проработан не был. Но ещё до его вручения командующий армией генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко лично мне и командиру дивизии полковнику Н.И. Дементьеву сообщил разграничительные линии участка обороны соединения и полков, место командных и наблюдательных пунктов, огневые позиции артиллерии. Помимо этого, особым приказом дивизии предписывалось подготовить предполья Перемышльского укрепленного района и отрыть окопы в своей полосе.
Штабами дивизии и пограничного отряда был разработан план прикрытия государственной границы по двум вариантам — на случай диверсий и возможной войны.
16 марта 1953 года». (ВИЖ № 3, 1989 г., с. 68)
Смотрим «первоисточник», из «воспоминаний» генерала С.Ф. Горохова:
«ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ СОВЕТСКОЙ АРМИИ. ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ тов. ПОКРОВСКОМУ.
На ваше письмо за № 67903… (дальше смазано – К.О.) от 14 июня 1953г. докладываю.
1.План обороны государственной границы, в части касающейся 99 сд был нами получен зимой (февраль-март месяц 1941 года) в штабе 26-й армии в опечатанном конверте и с нами проработан не был.
Но ещё до получения плана, в один из своих приездов в дивизию командующего 26 армии генерала Костенко, лично мне и командиру дивизии полковнику т. Дементьеву сообщил из содержания плана: разграничительные линии полосу обороны дивизии
149
и разграничительные линии полковых участков обороны, места КП и НП, огневые позиции артиллерии.
Помимо этого, особым приказом, дивизия обязывалась подготовить полосу предполья Перемышльского укрепленного района в районе Бирча и отрыть окопы в полосе обороны дивизии. Во исполнение этого приказа и личных указаний генерала Костенко дивизия подготовила в своей полосе обороны окопы полного профиля, основные и запасные командные и наблюдательные пункты, 21 (или 25) ДОТ для станковых пулеметов и 45 мм пушек, а также много ДЗОТ (тов).
В течении зимы и весной, по плану боевой подготовки части дивизии по тревоге выводились в свои участки обороны, где оставались по 2-3 дня, исправляя ранее подготовленные окопы, рыли новые, осваивая свои участки обороны. Помимо этого, с момента дислокации дивизии в г. Перемышле т.е., с осени 1939г., в полосе обороны дивизии, непосредственно по берегу р. Сан было организовано круглосуточное наблюдение общевойсковых и артиллерийских разведчиков.
Одновременно штабом дивизии и погран. отрядом (кажется № 88, точно номер не помню), был разработан план прикрытия границы по двум вариантам – на случай диверсий на границе и на случай начала войны.
Так что оборонительный рубеж по линии государственной границы до начала коварного немецко-фашистского нападения на нашу страну был полностью подготовлен для занятия частями дивизии. Но строящийся Перемышльский УР еще не был закончен (комендант УР полковник Маслюк), был не полностью вооружен, отсутствовала подземная связь, не было готово водоснабжение. Но, несмотря на это Перемышльский УР оказал значительную помощь 99 дивизии по прикрытию государственной границы.»
Далее идет ответ на вопрос № 2 – рассмотрим его в следующей главе. Но как видите, этот 8-й стрелковый корпус 26-й армии КОВО был наиболее подготовлен в войне. Пришлось привести достаточно подробные ответы командиров этого корпуса, но по ним
150
хорошо и видно, что делалось в этом 8-м ск в предвоенные дни согласно «устава» а что требовалось от командиров и какими приказами. Видно как отменялись артиллерийские стрельбы за неделю до 22 июня, как обеспечивалось за счет складов самих дивизий снабжение боеприпасами, как дивизии приводили в боевую готовность и т.п….
Но, похоже, и здесь, как и везде процветала «личная инициатива» со стороны командования корпусом (просто выполнялись свои обязанности) и они тоже знали только о существовании ещё февральско-мартовского ПП. Знали, но ознакомлены даже с ним в положенное время не были. Однако план совместных действий с пограничниками отработали. Начальник штаба того же 15-го стрелкового корпуса Рогозный уверяет, что комдивы в середине мая были ознакомлены с планами прикрытия, и упоминает фамилию своего командира 15-го ск полковника (в мае-июне 1941-го) Федюнинского. А вот что пишет командир 9-го мехкорпуса в июне 1941-го К.К. Рокоссовский, чей «корпус находился в непосредственном подчинении командования Киевского Особого военного округа», и командиром танковой дивизии у которого был полковник М.Е. Катуков:
«В мае 1941 года новый командующий Киевским Особым военным округом М.П. Кирпонос провёл полевую поездку фронтового масштаба. В ней принимал участие и наш мехкорпус, взаимодействуя с 5-й общевойсковой армией на направлении Ровно, Луцк, Ковель...»
Воспоминания Рокоссовского уже приводились неоднократно, но посмотрите сами, что он пишет, фактически отвечая на «вопрос № 1»:
«Невольно вспоминалась мне служба в Приморье и в Забайкалье в 1921–1935 годах. При малейшей активности „соседа” или в случае передвижения его частей по ту сторону границы наши войска всегда были готовы дать достойный отпор. Все соединения и части, находившиеся в приграничной зоне, были в постоянной боевой готовности, определяемой часами. Имелся чётко разработанный план прикрытия и развёртывания главных сил; он
151
менялся в соответствии с переменами в общей обстановке на данном театре». (Солдатский долг, М. 1988 г. Есть в интернете.)
И далее он тактично пишет, что как раз «В Киевском Особом военном округе этого, на мой взгляд, недоставало». А в «восстановленных» частях его воспоминаний об этом говорится уже более откровенно: «Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжёлое поражение наших войск в начальный период войны». (ВИЖ № 4, 1989 г., с. 55).
Т.е., Рокоссовский прямо пишет, что в КОВО командиры вступали в войну, имея на руках разработанные планы прикрытия, но старые, не соответствующие майским ПП. А другие командиры дивизий пишут, что начали воевать по неким «ориентировочным» планам, им запрещали ознакамливаться с новыми ПП, и вообще с ПП. Т.е. КОВО готовили не к обороне по утвержденным в Москве же планам обороны, а к ответному немедленному наступлению (по «южному» варианту), о котором и заявил на Военном Совете КОВО Кирпонос в январе 41-го. И поэтому комдивам приграничных дивизий КОВО открыто запрещали изучать ПП как таковые. Ведь практически все дивизии КОВО, за исключением тех, что держали оборону на несущественных участках границы, по дурному плану Мерецкова-Тимошенко должны были по первой же команде рвануть лихо, по-молодецки – «на Люблин».
В своих мемуарах Рокоссовский показал важное – приграничные дивизии, по нормальным ПП вполне могли и должны выполнить свою задачу – по первой же тревоге, в считанные часы выйти к своих рубежам обороны и встретив врага задержать его. Предоставив остальным войскам время на отмобилизование и развертывание. И маршал сетовал, что в КОВО, к июню 41-го как раз в этом был бардак – «В Киевском Особом военном округе этого, на мой взгляд, недоставало». Т.е. боеготовность приграничных дивизий была в не самом лучшем состоянии, а план прикрытия КОВО (майский) не позволял выполнить задачу «прикрытия и развертывания главных сил» в случае нападения крупных сил противника. Ведь приграничные дивизии вытягивались вдоль границы на вдвое и втрое большую линию «обороны».
152
Вот что писал и предлагал в 1934 году тот же Тухачевский, будучи «замминистра» обороны СССР:
«Как же должна строиться теперь система прикрытия мобилизации?
<…>
1. Войсковые соединения в пограничной полосе должны иметь штаты, близкие к штатам военного времени.
2. Приписка людей, лошадей и всех видов транспорта к этим частям должна быть основана на коротком сборе их пешим порядком, без использования железнодорожного транспорта, т. е. в районе до полуперехода….» (Тухачевский М.Н. Избранные произведения. В 2-х т. — М.: Воениздат, 1964. Гл. Характер пограничных операций, Производство мобилизации. (Июль 1934 г. ), с. 213)
Т.е. дали приграничной дивизии приказ боевой тревоги: «привести в полную боевую готовность», или тем более «вскрыть «красный» пакет», и – приграничная дивизия должна быть готова в считанные часы начать воевать с врагом заняв свои рубежи на границе. А это может быть только в том случае, если приграничная дивизия не нуждается в отмобилизовании.
Далее Рокоссовский пишет как, действительно, по личной инициативе они сами себе с Федюнинским, командиром 15-го стрелкового корпуса, и разрабатывали планы взаимодействия на случай войны:
«Ещё во время окружной полевой поездки я беседовал с некоторыми товарищами из высшего командного состава. Это были генералы И. И. Федюнинский, С.М. Кондрусев, Ф.В. Камков (командиры стрелкового, механизированного и кавалерийского корпусов). У них, как и у меня, сложилось мнение, что мы находимся накануне войны с гитлеровской Германией. Однажды заночевал в Ковеле у Ивана Ивановича Федюнинского. Он оказался гостеприимным хозяином. Разговор всё о том же: много беспечности... Договорились с И.И. Федюнинским о взаимодействии наших соединений, ещё раз прикинули, что предпринять, дабы не быть захваченными врасплох, когда придётся идти в бой».
153
А это по артиллерии:
«Последовавшие затем из штаба округа распоряжение войскам о высылке артиллерии на артполигоны, находившиеся в приграничной зоне, и другие нелепые в той обстановке распоряжения вызывали полное недоумение. Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию, доказав возможность отработки артиллерийских упражнений в расположении корпуса, и это спасло нас в будущем». (ВИЖ № 4, 1989 г., с. 53).
Рокоссовский упомянул фамилию кавкомкора Камкова, который отказывался в ночь нападения выполнять устные приказы Пуркаева на подъем по тревоге и на приведение в полную б.г. требуя письменного приказа….
В книге «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?» достаточно подробно рассматривались мемуары генерала Д.И. Рябышева, командира 8-го мехкорпуса 26-й армии КОВО (в состав которой и входила приграничная дивизия Абрамидзе, получившая 20 июня приказ ГШ на приведение в боевую готовность и на вывод их на рубежи обороны к 24.00 21 июня – об этом подробнее в главе на «Вопрос № 2»). Его показания ВИЖ в 1989 году также опубликовал, но только на вопрос № 2. В 1989 году вышли мемуары Рябышева. Мемуары достаточно неудобные для командования КОВО и 26-й армии, особенно начштаба этой армии, впоследствии, после войны пошедшего под суд генерала Варенникова (пошел по «делу маршала Жукова»).
Воспоминания Рябышева в его показаниях на вопросы Покровского, к сожалению не полные, часть листов из них отсутствует. Рассмотрим то, что есть, а что не хватает, посмотрим в мемуарах Рябышева.
«Боевые действия 8-го механизированного корпуса 26-й армии в начальном периоде Великой Отечественной войны.
(Воспоминания бывшего командира 8-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Рябышева Д.И.)
8-й механизированный корпус был сформирован на базе частей и соединений 4-го кавалерийского корпуса.
154
Перед Великой Отечественной войной дивизии, отдельные части и подразделения корпуса, укомплектованные по штатам военного времени, дислоцировались:
12-я танковая дивизия (командир дивизии генерал-майор Мишанин Т.А) – г. Стрый;
34-я танковая дивизия (командир дивизии полковник Васильев И.В.) – Грудок-Ягельский и Сандово-Вишня;
7-я механизированная (командир дивизии полковник Герасимов А.В.) дивизия, Управление корпуса и корпусные части – в г. Дрогобыч.
Личный состав дивизий, входивших в состав корпуса, в большинстве своем участвовал в освобождении Западной Украины и Бесарабии.
Обеспеченность соединений корпуса личным составом, транспортом и другой техникой почти полностью соответствовала штатной численности. В неудовлетворительном состоянии находилось перевооружение корпуса на новую материальную часть. Из 939 танков, имевшихся в корпусе, только 169 танков было новых систем (КВ и Т-34). Остальное танковое вооружение было представлено устаревшими типами: 527 танков Т-26, БТ-5, БТ-7 и 243 специальных танка (химические, плаваю- …» (ЦАМО ф.15, оп. 881474, д.12, л. 175) Далее листы отсутствуют аж до «л. 179».
Смотрим мемуары Рябышева, чтобы восполнить «воспоминания» комкора по ответу на вопрос №1.
Рябышев Д.И. Первый год войны. (М.: Воениздат, 1990 г.) Судя по предисловию, написана к 25 октября 1985 г. Есть в интернете. Гл. «В приграничном сражении. Накануне»:
«До начала лета 1940 года я командовал 4-м кавалерийским корпусом, дислоцировавшимся в Киевском Особом военном округе, а затем, с 4 июня, был назначен командиром 8-го механизированного корпуса и руководил его формированием, поскольку ранее такого корпуса и его дивизий не существовало. Как известно, в 1939 году механизированные корпуса были упразднены. Высшей организационной единицей советских бронетанковых войск была
155
принята танковая бригада. Вскоре стала ясна ошибочность этого решения. Опыт боевых действий в начавшейся Второй мировой войне свидетельствовал о возросшей роли танков. С лета 1940 года в Красной Армии стали вновь формироваться механизированные корпуса, танковые и моторизованные дивизии. Формирование нового объединения осуществлялось из частей 4-го кавалерийского корпуса, 7-й стрелковой дивизии, 14-й тяжёлой и 23-й лёгкой танковых бригад. К июню 1941 года корпус имел около 30 тысяч человек личного состава, 932 танка (по штату полагалось 1 031). Однако тяжёлых и средних танков КВ и Т-34 поступило только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 километров, на большинстве истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту. Артиллерии имелось также недостаточно. Из 141 орудия 53 были калибра 37 и 45 миллиметров. Средства противовоздушной обороны представляли четыре 37-мм орудия и 24 зенитных пулемёта. Вся артиллерия транспортировалась тихоходными тракторами (ЦАМО, ф. 131, оп. 8664, д. 5, л. 38).
Хотя рядовой и сержантский состав, а также часть звена средних командиров новым специальностям были обучены ещё недостаточно, тем не менее к началу войны корпус наряду с 4-м считался наиболее подготовленным в боевом отношении по сравнению с другими механизированными корпусами нашей армии. Конечно, за год можно было подготовить корпус и лучше. Но в целях экономии моторесурса Автобронетанковое управление Красной Армии нам не разрешало вести боевую учёбу экипажей на новых танках.
Примерно за десять дней до начала войны у нас побывал начальник этого управления генерал-лейтенант танковых войск Я.Н. Федоренко. Я просил у него разрешения провести учения на новых боевых машинах, чтобы механики-водители попрактиковались в вождении своих танков, но он не разрешил и намекнул, что в ближайшем будущем могут возникнуть условия, когда практики у всех будет с избытком. Для этого и надо приберечь моторесурс.
156
Перед началом Великой Отечественной войны обстановка на советско-германской границе была напряжённой. Мы знали, что войне быть, но не хотелось верить, что гром грянет с минуты на минуту.
20 июня 1941 года я получил от командующего войсками Киевского Особого военного округа генерал-полковника М.П. Кирпоноса совершенно секретный пакет: лично мне предписывалось незамедлительно выехать к границе и произвести рекогносцировку района предполагаемых действий 8-го механизированного корпуса. Особое внимание при этом надлежало обратить на состояние мостов и дорог. Словом, основная задача личной командирской разведки заключалась в том, чтобы иметь полные данные о возможности прохождения танков».
8-й мк КОВО на 22 июня находился во втором эшелоне, в районе юго-западнее Львова. 4-й мк, которым командовал будущий «герой обороны Москвы» Власов, дислоцировался в самом Львове. В отличие от 8-го мк, 4-й мк Власова имел чуть больше танков, чем 8-й – 979 штук. Но самое важное – в нём было до 400 танков КВ и Т-34, чуть не половина из всех имеющихся в РККА на тот момент. Но интересно вот что: Кирпонос даёт 20 июня приказ командиру мехкорпуса второго эшелона «произвести рекогносцировку района предполагаемых действий 8-го механизированного корпуса». Однако в округ поступила директива НКО и ГШ от 12 июня для КОВО которая требовала начать вывод ВСЕХ дивизий второго эшелона округа в районы сосредоточения (по некой карте) с 15 июня. И 14-го же июня была подписана отдельная директива ГШ на вывод ВСЕХ мехкорпусов приграничных округов в их районы сосредоточения по ПП с приведением в полную б.г. (исследователь С.Чекунов – «в боевую готовность в местах постоянной дислокации» а это минимум в «Районах сбора»). А Рябышеву только 20-го ставят задачу провести всего лишь рекогносцировку района возможного района сосредоточения.
8-му мехкорпусу 26-й А только 20 июня предлагается ознакомиться с неким районом сосредоточения, и явно ставится задача быть готовыми наступать – Рябышева отправляют отрекогнос-
157
циировать не район его сосредоточения по ПП, а участок на самой границе! Ведь по ПП 8-й мк находился в составе 26-й армии и должен был выдвигаться в случае прорыва немцев для нанесения контрудара. Самбор ближе к границе, но всё же не на самой границе находится, куда к реке Сан, уже к Перемышлю выезжал для рекогносцировки на предмет прохождения танковых колон своего мехкорпуса Рябышев. По ПП КОВО задача стояла «оборонять госграницу», с последующей задачей «всякие попытки противника прорвать оборону ликвидировать контратаками корпусных и армейских резервов». Т. е. 8-й мк имел чёткие задачи – контратаковать прорвавшегося врага.
Но.
Дело в том, что Рябышев должен был ознакомиться с майским ПП («в части его касающейся!») который и предусматривал возможные действия 8-го мк в районе Перемышля, примерно в мае-июне, на стадии разработки этого ПП. Однако, похоже, Рябышев, как и остальные генералы КОВО понятия не имел о новых, майских планах обороны и прикрытия госграницы. И Рябышеву Кирпонос ставит задачу изучить район возможных действий только и именно перед 22 июня. Не командующий 26-й армией, непосредственный начальник Рябышева, а именно и лично командующий округом. И Кирпонос даёт указание провести рекогносцировку аж до самой границы. Что и сделал Рябышев. И это действительно больше похоже на подготовку наступления, без обороны, чего не было в плане прикрытия КОВО.
А вот что написано в «Кратком обзоре действий механизированных соединений фронтов за период с 22 июня по 1 августа 1941 года», составленном 28 января 1942 года: «Дислокация 8 мк в мирное время соответствовала планам развёртывания и обеспечивала своевременное его развёртывание для боя. Непонятно, почему 8 мк приказом командующего 26-й армией № 002 от 17 мая 1941 года не получал самостоятельной задачи и составлял резерв армии» (ЦАМО, ф. 38, оп. 11360, д. 5, л. 28. ВИЖ № 11, с. 36, 1988 г.). Т. е. в приказе по армии, которым, похоже, ставились задачи частям по плану прикрытия, 8-й мк уже в мае вывели в резерв. Но по ПП и по «красному пакету» этот мехкор-
158
пус не был в резерве и имел чёткие задачи как мк, входящий в состав 26-й армии!
Получается, ему именно самовольно поменяли задачу из установленного ГШ плана прикрытия – 8-й мк готовили для наступления из КОВО! Ему готовили задачу, не утвержденную Москвой. Рябышеву и его мк не поставили задач по ПП в мае, а потом не сообщили о директиве НКО и ГШ от «14 июня», по которой его мк должен был приводиться в боевую готовность и начать вывод в район сосредоточения с 15–16-го июня. Но об этом подробнее в следующих главах.
Рябышев:
«В этот же день отправился в путь. <…>
На своём маршруте я делал остановки. Осматривал рельеф местности, опушки леса, заболоченные поймы рек и мосты. Останавливался у каждого моста, у каждой речки. Наконец впереди показался город Перемышль, древняя крепость. По реке Сан проходила граница. Дальше, за рекой, располагались немецко-фашистские войска. Командирская разведка длилась два дня. За эти дни мысль снова и снова возвращалась к содержанию совершенно секретного пакета. „Наверное, что-то ожидается, — думал я. — Видно, и командующего войсками округа тревожат дислокация войск Германии вдоль нашей границы, частые нарушения немецкими самолётами нашего воздушного пространства”.
По данным Разведывательного управления Генерального штаба (ориентировка давалась через округ всем командующий армиями и командирам мехкорпусов), на киевском направлении германское командование сосредоточило несколько десятков пехотных, моторизованных и танковых дивизий. Ясно, что такая концентрация сил ведётся неспроста. В любую минуту нужно быть готовым ко всему. К сожалению, готовность наших соединений, в том числе и 8-го механизированного корпуса, была ещё неполной.
Дивизии мехкорпуса, входившего в оперативное подчинение 26-й армии генерал-лейтенанта Ф.Я.Костенко, дислоцировались на некотором удалении от границы; в Дрогобыче находились 7-я моторизованная дивизия и корпусные части, в городе Стрый — 12-я тан-
159
ковая дивизия, в Садовой Вишне — 34-я танковая. Впереди нас находились другие соединения армии, но если фашистская Германия нападет на нашу страну, корпус сразу же будет вынужден вести активные боевые действия.
Думая об этом, я, конечно, не предполагал, что до начала войны остаются не дни, а часы. После полудня вторых суток рекогносцировки (было это в субботу 21 июня) севернее Перемышля я увидел, как появились восемь фашистских самолётов-разведчиков. …» (Первый год войны. М.1990 г)
В архивах много еще показаний командиров (генералов) КОВО. Но во всех видно одно – ни черта им не сообщали о майских директивах НКО и ГШ на отработку новых ПП. И сами «Планы обороны» в частях и соединениях по новым ПП там не отрабатывали, как положено.
Начальник штаба 6-й армии КОВО генерал Н.П. Иванов также оставил свои «воспоминания». Они отличаются сухостью изложения – только факты в описании событий и «никаких намеков» на возможные нарушения. Генерал был тактичен и «не хотел никому зла». Хотя писал аж в 1949 году еще. Но, те, кто читал бы эти «воспоминания», зная о поступающих в те дни директивах, и зачем задаются вопросы «от Покровского» прекрасно мог сделать выводы о состоянии дел в 6-й армии.
«ВОСПОМИНАНИЯ. О ПЕРВЫХ МЕСЯЦАХ ВОЙНЫ (с 22 июня по сентябрь 1941 г.) БЫВШЕГО НАЧАЛЬНИКА ШТАБА 6-й и 9-й АРМИИ ЮГО-ЗАПАДНОГО (ЮЖНОГО) ФРОНТА ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ИВАНОВА Н.П.
(пользоваться картой 200.000 изд. 1942-1943 г.г.)
ВВЕДЕНИЕ
По заданию Помощника Начальника Генерального Штаба генерал-полковника тов. Покровского от 16.6.49 г. № 194481 (вх. № 02623 от 18.6.49 г. ВВА) представляются воспоминания о действиях в первые месяцы войны войск 6 и 9 армий.
Я был назначен Начальником штаба 6 армии приказом НКО 26 мая 1941 года с должности заместителя Начальника Штаба Забайкальского военного округа. Из г. Читы во Львов я приехал в первых числах июня
160
1941 года. Не имея никаких записей и документов, и в связи с тем, что до начала войны я только успел ознакомиться с войсками, могу доложить лишь общие впечатления, оставшиеся в памяти.
Общая характеристика боевого и численного состава войсковых соединений к началу войны.
Все соединения 6 армии содержались по штатам для приграничных округов и к началу войны не были пополнены призывом запасных. Вооружения было достаточно, но слабая обеспеченность боеприпасами, особенно бронебойными снарядами, сказалась с самого начала войны. Танки имели слабое пушечное вооружение. Только у некоторых машин была усилена броня. Очень слаба была противотанковая артиллерия и средства ПВО.
Укрепленные районы (Каменка-Струпиловский и Рава-Русский) находились в процессе строительства. Отдельные пулеметные батальоны и артиллерийские полки укрепленных районов находились в стадии формирования. Артиллерийские полукапониры с разрывами в 1 км между ними не были замаскированы.
В момент внезапного нападения немцев проводились специальные сборы артиллеристов, пулеметчиков, сапер, и войсковые соединения были организационно раздробленны. Часть войск располагалась в лагерях, имея на зимних квартирах неприкосновенные запасы оружия, снаряжения и боеприпасов.
Части прикрытия по распоряжению Командующего Особым Киевским округом к границе выдвигать было запрещено.
4 мех. корпус, расположенный во Львове, был укомплектован только что полученными танками КВ, Т-34 и БТ-7, но экипажи на них были плохо обучены, а подразделения и части не сколочены.
Части связи 6 армии, в связи с внезапным нападением немцев, отмобилизованы не были и управление велось в течение 22 июня–августа 1941 г. по постоянным линиям проводной связи, по радио и подвижными средствами, а чаще всего личным общением.
Штабы были недостаточно укомплектованы и слабо сколочены, особенно штабы корпусов и дивизий.
Транспортные средства войск состояли из табельных автомашин и повозок по штатам мирного времени.
161
В связи с кратким сроком пребывания в должности Начальника штаба 6 армии, смог вспомнить, что 9 ск командовал генерал Снегов, 49 ск – генерал Корнилов, начальником штаба 49 ск был генерал Символоков (49 ск был сформирован к 1.5.41г. в район Белая Церковь). 4 мк командовал Власов (предавший впоследствии Родину), начальником штаба у него был генерал Мартьянов. 41 сд командовал полковник Сысоев. Остальных командиров и начальников штабов соединений не помню.
Стрелковые корпуса имели по три стрелковых дивизии, два корпусных артполка, саперный батальон и батальон связи.
КП 6 армии был выбран, после долгих рекогносцировок и нерешительных указаний командующего 6 армии, северо-западнее Львова. Только за несколько дней до начала войны саперы приступили к его оборудованию.
Дислокация войск к началу войны.
На государственной границе располагались только пограничные отряды (№ не помню). Укрепленные районы не были сформированы и закончены, промежутки между долговременными сооружениями не были заполнены ни укреплениями ни полевыми войсками. Войсковые соединения располагались в нескольких десятках километров от госграницы. Несколько ближе была расположена 41 сд (в районе Рава Русская).
4 мех. корпус был выведен из г.Львова и расположен скрытно в лесах западнее города. Точной дислокации остальных войск не помню.» (ЦАМО, ф. 15, оп 977441, д. 3, л. 68-70.)
Иванов отвечал вполне конкретно, по факту перечисляя, что было в реальности и так, что не придерешься. Но он именно обвинял Кирпоноса. В Киев 15 июня пришла директива НКО и ГШ от 12 июня о выводе войск в районы сосредоточения, после чего всякие занятия и «сборы» прекращаются «автоматом». Однако «В момент внезапного нападения немцев проводились специальные сборы артиллеристов, пулеметчиков, сапер, и войсковые соединения были организационно раздробленны».
Эта директива требовала вывозить с выдвигающимися всеми дивизиями 2-го оперативного эшелона и резервов «полностью возимые
162
запасы боеприпасов» и гсм, однако на момент нападения «Часть войск располагалась в лагерях, имея на зимних квартирах неприкосновенные запасы оружия, снаряжения и боеприпасов»
Да, директива НКО и ГШ от 12 июня была вроде как только для перечисленных в ней соединений – о выводе вторых эшелонов и 6-й армии вроде как не касалась. Но – сам же Кирпонос в эти дни запрашивал Генштаб о продлении сборов приписных, о занятии Укрепрайонов и он же – не принимал мер по прекращению сборов и занятий для остальных войск.
Генерал М.Д. Грецов, бывший нш кавкорпуса Белова в работе «НА ЮГО-ЗАПАДНОМ НАПРАВЛЕНИИ (ИЮНЬ-НОЯБРЬ 1941 г.)» (Москва. Типография Академии Генерального штаба. 1965 г. Для служебного пользования) показывает: «Военный совет 6-й армии 18 июня спрашивал разрешения округа поставить зенитную батарею на огневую позицию в районе Рава-Русская1) (1) Архив МО СССР, дело оп. отд. ЮЗФ, оп. 9776/83сс, л. 27.)» (с.40)…
19 июня пришел «особый приказ наркома» на выдвижение на рубежи обороны (с приведением в боевую готовность) и приграничных дивизий, однако «Части прикрытия по распоряжению Командующего Особым Киевским округом к границе выдвигать было запрещено.» И если Баграмян показывает что – «Заблаговременный их выход на подготовленные позиции Генеральным Штабом был запрещен, чтобы не дать повода для спровоцирования войны со стороны фашистской Германии», что в принципе оправдано – занимать сами окопы на границе («подготовленные позиции») до нападения немцев было чревато именно международными разборками. То Иванов показывает что Кирпонос вообще запрещал даже вывод приграничных дивизий «к границе», в район своих рубежей обороны, по ПП. Ведь КОВО должен был бросить в ответное немедленное наступление практически все свои дивизии, а на границе, по ПП, должны были находиться (выдвинуться перед войной – к 24.00 21 июня) только растянутые в тонкую линию батальоны отдельных дивизий…
163
Ну а теперь посмотрим ответы командиров из округа, где все всё просто делали «по уставу», из ОдВО. Тут стоит сказать, что Одесский военный округ ничем особым не отличался от соседей в плане состояния своих частей – точно такие же проблемы или «косяки» были в нем, как и у остальных западных округов. Точно также артиллерия отправлялась, как и было утверждено в планах обучения, на полигон, но самое главное – там просто вовремя исполняли поступающие из НКО и ГШ приказы и директивы. В этой главе разговор идет пока о «планах обороны», но в следующих и увидим это исполнение…
А по планам обороны в архивах удалось найти такой обрывок документа из этого округа – из «воспоминаний» начальника штаба 48-го ск 9-й А ОдВО генерала А.Г. Батюня (командир корпуса генерал Р.Я. Малиновский, будущий маршал и министр обороны СССР):
«2. ДИСЛОКАЦИЯ.
Дислокация соединений и частей корпуса до выезда Управления в район Флорешти дана выше.
За неделю до начала войны, т.е. примерно к 15 июня 1941 г. дислокация корпуса была следующей:
176 СД была выброшен на усиление пограничных войск на линию госграницы на участках Костешты, Валеруслуи;
30 СД выдвинулась южнее Бельцы в район Фалешти, Скумия;
74 СД выдвинулась в район Флорешти.
Штакор 48 – Флорешти.
К моменту нападения румыно-германских войск , т.е. к 22 июня 1941 года дислокация соединений корпуса была изменена, а именно:
176 СД осталась на месте, усилив погранвойска на своем участке;
4 СД перешла в район Бельцы и западнее, составляя второй эшелон корпуса.
Штакор с утра 22 июня сменил КП в районе Бельцы.
В этой дислокации части корпуса начали свои боевые действия.
164
3. СОСТОЯНИЕ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ РУБЕЖЕЙ.
К началу войны по линии новой государственной границы по р. Прут, по сути дела никаких долговременных» сооружений не было. (ЦАМО, ф. 15, оп. 977411, д. 3, л. 306)
«БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 48-го СТРЕЛКОВОГО КОРПУСА В НАЧАЛЬНОМ ПЕРИОДЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННО ВОЙНЫ
(Воспоминания бывшего начальника штаба 48-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Батюня А.Г.)
До начала Великой Отечественной войны соединения и части 48-го стрелкового корпуса, укомплектованные по штатам мирного времени, дислоцировались в городах Первомайск, Николаеве и Кривом Роге. Штаб корпуса располагался в Кировограде.
В первой половине июня, на основании распоряжения штаба Одесского военного округа, Управление корпуса, 74-я стрелковая и 30-я горно-стрелковая дивизии на автотранспорте были переброшены в район Флорешти. Третья стрелковая дивизия и все части корпусного подчинения были оставлены на месте прежней дислокации. В новом район расположения корпуса в его состав вошла 176-я стрелковая дивизия. Примерно с 8-10 июня все дивизии корпуса стали развертываться до штатов военного времени, то есть по общей численности личного состава в 11000 человек. 30-я горно-стрелковая дивизия по своей организационной структуре не подходила к условиям действий на равнинной местности, поэтому, по ходатайству командира корпуса, она укомплектовалась как обычная стрелковая дивизия.
Поступающий из народного хозяйства автотранспорт в большинстве своем был в неудовлетворительном состоянии. Большим недостатком в работе по развертыванию частей корпуса надо также считать запрещение поднимать неприкосновенные запасы». (ЦАМО, ф. 15, оп. 81474, д. 12, л. 213)
Следующие листы – как раз о планах обороны желающие могут и сами глянуть в ЦАМО. Но как видите, Батюня показывает, что не просто «Учебные сборы» проводились в корпусе, а шло именно развертывание дивизий его корпуса до штатов военного
165
времени. И началось это для них уже «8 -10 июня». И о таком же развертывании «до штатов военного времени» в эти же дни писал и Владимирский по 5-й армии соседнего КОВО. И точно также отмобилизование – пополнение частей приписными или новобранцами шло и в ЗапОВО. Вот что писал потом командир 235-го ГАП 75-й сд 4-й армии ЗапОВО З.Т. Бабаскин: «20 июня в лагерь полка приезжал командующий армией генерал-майор А.А. Коробков. Я доложил ему о поведении немцев. Выслушав, он сказал: «Нужно усилить бдительность. Будьте готовы ко всяким неожиданностям». Привели дивизионы в боевую готовность. Однако снарядов у нас было мало — четверть боекомплекта; не лучше обстояло дело и с горючим. Пополнение, которое принимал в эти дни полк, было необученное.» (Буг в огне. — Минск: «Беларусь», 1965г., с.123. Есть в интернете.)
Конечно, дивизия в 11 тысяч личного состава это не совсем «штат военного времени», но в данном случае важно, что шло именно развертывание, т.е. отмобилизование дивизий округа-армии – с 8-10 июня. До «штата военного времени». Как раз когда эти дивизии начали вывод по Плану прикрытия в ОдВО. Начатое по разрешению ГШ по запросу ВС округа от 6 июня. Ну а то, что не успели до последнего солдата призвать и до последней лошади – ну так это уже другая история. Во время войны дивизии воевали и в 1945-м меньшими составами…
Также – глянем отрывок из «воспоминаний» бывшего командира 2-го кавалерийского корпуса 9 отд. Армии ОдВО генерала Белова П.А.:
«До 21.6.1041 г. дислокация корпуса была следующей:
9 кд – двумя полками стояла на р. Прут, а именно: 5 кп – Леово и 136 кп – Готейшты, 72 кавполк – Дейпциг и один кавполк – не помню где. Штаб кав. дивизии – Комрат. Остальные части не помню. Зенитно-артиллерийский дивизион должен был идти на сборы в район Аккермана, но не ушел.
5 кд размещалась в освободившихся после выселения немцев колониях в районе Красна, Фершампеназул-Ник, Фридкенсталь. Штаб кд – Парис.
166
Штакор и корпусные части – Романовка.» (ЦАМО, ф. 15, оп 977441, д. 3, л. 320-322)
По этим обрывкам сложно увидеть, что отрабатывалось в ОдВО по планам обороны. Однако сохранились достаточно подробные «воспоминания» начальника штаба 35-го ск ОдВО полковника Верхолович П.М. (командир корпуса И.Ф. Дашичев, комбриг – 8.07.1940 – 11.09.1941г.):
«До начала Великой отечественной войны я занимал должность начальника штаба 35 стрелкового корпуса Одесского военного округа.
Боевой и численный состав войск корпуса состоял по штатам мирного времени (№ штата не помню). До начала войны стрелковые дивизии были пополнены до штата за счет местного контингента из числа бессарабцев проживающих на территории бывшей фашистской Румынии, неустойчивость которых в боях проявилась с первых дней войны. Вооружением части были обеспечены до штата. (Вооружение в дивизиях хранится под штаты военного времени – так просто положено. И «до начала войны стрелковые дивизии были пополнены до штата» военного времени, а штат мирного у них и так был «за счет местного контингента». – К.О.)
Боевая подготовка соединений и частей корпуса проходил нормально. Части были обеспечены стрельбищами и артиллерийскими полигонами. Материальная часть, состоящая на вооружении в частях была освоена.
Войска корпуса регулярно проводили совместные учения с механизированными частями и соединениями 3-го механизированного корпуса, дислоцируемого в Молдавии.
Поверка войск корпуса проводилась регулярно штабом Одесского военного округа и управлением боевой подготовки Красной армии. Последняя поверка проводилась в мае месяце 1941 г. маршалом Советского Союза тов. Мерецковым.
Штаб корпуса, штабы дивизий и специальных частей были укомплектованы полностью, проводили плановые занятия, являлись сколоченными и обеспечивали управление войсками. Также как и войска, штабы регулярно поверялись штабом одесского воен-
167
ного округа и Генеральным штабом ВС. Последняя поверка штабов была проведена осенью 1940 г. под руководством генерала армии Ватутина.
Связь с войсками обеспечивалась по постоянным (стационарным) проводам на расстояние свыше 200 км. Средствами радиосвязи войска были обеспечены. Радиосвязь с войсками была организована. В целом связь организованная в мирное время обеспечивала управление войсками, расположенными на расстоянии от штаба корпуса до 200 км и с началом боевых действий.
Материально-техническими средствами войска по штатам мирного времени были обеспечены. Недостающим по штатам военного времени автотранспортом части были укомплектованы в первые дни войны.
Войска корпуса в мирное время дислоцировались:
а) 95 стр. дивизия в районе Кишинева, два стрелковых полка этой дивизии были расположены на границе по р. Прут. Штаб дивизии и спец. Части в Кишиневе;
б) 175 стр. дивизия в районе Бельцы, один стрелковый полк этой дивизии был расположен на границе по р. Прут, другой в 25 км. Штаб дивизии и спецчасти в г. Бельцы;
в) корпусные части в г. Оргеев и Кишинев;
г) штаб корпуса в г. Кишинев.
<…> (тут слова по артиллерии, но их рассмотрим в отдельной главе – К.О.)
Оборонительные рубежи по госгранице к началу войны лишь подготавливались. Долговременных сооружений в полосе корпуса не было. Были проведены и закончены лишь инженерные работы по оборудованию полевой обороны на предполагаемых вероятных направлениях действий противника. Особенно детально были отработаны мероприятия по противотанковой обороне и заграждениям. План этих мероприятий мною был разработан в штабе округа в мае месяце 1941 г. и проверен на практических учебных занятиях войсками на местности. Для обеспечения этого плана были созданы запасы мин в частях, которые и использовались войсками с началом боевых действий.
168
Для управления войсками были подготовлены и оборудованы командные и наблюдательные пункты начиная с корпуса до полков и батальонов включительно.»
А теперь обратите внимание на эти слова нш 35-го ск:
«Данные о сосредоточении группировок противника в полосе корпуса, в штабе корпуса наращивались постоянно. Наблюдением за положением на госгранице и данные агентуры еще в мае месяце отмечалось сосредоточение войск противника в лесах на глубине в 10-12 км от границы, а в начале июня проведение противником рекогносцировок. 12 и 18 июня войска корпуса расположенные на границе ожидали провокационных действий со стороны противника, которые своевременно предупреждались с принятием мер боевой готовности.»
Т.е. еще 12-го и самое важное – 18 июня расположенные по ПП части этого корпуса на границе, в связи с ожидающимися провокациями или нападением – приводились в боевую готовность.
«Основная группировка противника в полосе корпуса намечалась на направлениях Бельцы и Кишинев. Эта оценка и данные о группировке противника, имеющаяся до начала войны полностью подтвердилась в начальный период боевых действий.
Все мероприятия, связанные с обороной госграницы и план действий корпуса, в случае нападения, штабом корпуса были разработаны и согласованы с планом действий пограничных войск. Разработанные планы неоднократно поверялись путем учебных тренировок.» (ЦАМО, ф.15, оп. 9777441, д.2, л. 564, 565, 567-569)
Т.е, новые ПП этого 35-го ск скорее всего отрабатывались, и оснований не верить маршалу М.В. Захарову в том, что в ОдВО новые майские планы прикрытия были отработаны, нет. И именно о новых ПП и показывает начштаба 35-го ск, когда говорит что «Все мероприятия, связанные с обороной госграницы и план действий корпуса … были разработаны …. Разработанные планы неоднократно поверялись путем учебных тренировок».
169
Но по ОдВО были и такие ответы:
«СПРАВКА о полученных письмах от участников начального периода Великой отечественной войны на просьбу начальника Главного Военно-научного управления Генерального штаба Советской Армии за 1951-1952 годы. 21.03.1953г.
10. Генерал-майор Кузнецов Н.С. Начальник артиллерии 9 А.
4) С планом обороны госграницы ознакомлен не был.» (Ф.15, оп. 178612, д. 50, л.1-8.)
Т.е., начальника артиллерии в части его касающейся с планом обороны армии не ознакомили. Но думаю чисто по техническим причинам, например, был в отпуске или командировке или только был назначен, перед самой войной, на эту должность, или еще какие причины. К сожалению, мне выяснить его биографию не удалось…