Реально, в случае войны этих приписных можно было бы использовать для усиления армий ПрибОВО, той же 8-й и 11-й, но и эти сборы были сорваны штабом ПрибОВО.
Как видите – именно в роты дивизий («влить в подразделения частей») и должны были вводить приписных на тех «сборах». Для «справки» – на обычных учебных сборах приписных держат отдельно от «срочников», в отдельных лагерях и учебных центрах. (Это для любителей «истории», которые пытаются уверять что никаких «БУС», «Больших Учебных сборов» как «скрытой мобилизации», «частичной мобилизации», не было в преддверии войны, а были «обычные» сборы приписных…) Исследователь С. Чекунов подтверждает: «Изучите документы сборов. В мае-июне 1941 года приписные проходили сборы в подразделениях. И это однозначно. Такой порядок был установлен в нормативных документах сборов (директивах НКО)». При этом «Сборы армейских управлений, а также частей обслуживания армейских управлений внутренних округов производились в штатах военного времени с учетом обязательного некомплекта». И также – «Указаниями НКО было ЗАПРЕЩЕНО вызывать на сборы лиц, проходивших их в 1940 году, например».
Самое интересно, что точно также с вводом приписных в роты проводились учебные сборы и в 1940 году. Когда через сборы, точнее через скрытую мобилизацию (БУС) прошло более 2-х миллионов приписных – как показывает С. Чекунов: «В 1940 году через учебные сборы прошло 2.044.030 человек». При этом реально «В августе 1940 г. в стрелковых дивизиях проходило учебные сборы порядка 380.000 человек приписного состава (может чуть меньше).
393
Что касается цифры «2 млн.», то она такая же хитрая, как и «800.000» в 1941 г.».
Т.е., руководство СССР и РККА, подписав «Пакт о ненападении» в ожидании войны с Гитлером готовило армию к войне вполне разумно. Однако до начала войны дивизии ПрибОВО имевшие в среднем по 10 тысяч личного состава были еще и уменьшены – часть л/с из них забрали на укомплектование УРов округа. Что также сыграло свою губительную роль. Т.е., мало того что по «южному» варианту в ПрибОВО было меньше войск против немецких танковых групп по сравнению с «северным», так еще и сами дивизии ПрибОВО были не полного состава. Против полноценных немецких дивизий под 14 тысяч (примерно) солдат в Прибалтике были наши дивизии, дай бог по 10 тысяч бойцов (часть из которых еще и забрали для УРов) и в случае войны приписных в Прибалтике в эти дивизии брать будет не откуда и некогда.
При том, что против 29-ти немецких дивизий было только 23-и наших, соотношение по л/с было – около 792 тысячи немцев против всего около 350 тысяч наших солдат в ПрибОВО (т.е. на одного нашего солдата оказалось два немца) в реальности же на направлениях ударов немцы имели и до 8-ми солдат вермахта на 1-го красноармейца. И даже если им на пути встали приграничные дивизии, доведенные до 10 тысяч, они не могли сдержать немцев никоим образом. Ведь у них и участки обороны были нарезаны больше чем «по уставу» по новым ПП.
Кто в этом виноват? В первую очередь – Жуков. Который, зная и надеясь, что по Прибалтике и Белоруссии немцы нанесут свой главный удар, посчитал, что имеющиеся там дивизии удержат немцев. А также – штаб ПрибОВО и конкретно – начщтаба Кленов, впоследствии расстрелянный. Ведь в ПрибОВО не было своих приписных, их должны были привезти из Московского ВО, что, кстати, гораздо проще, чем собирать «западенцев» на месте – дай только заявку и нехай как говорится, голова болит у Генштаба. Но Кленов получив 23 мая директиву ГШ на эти сборы. Которые везде планировал не позднее середины июня, на 10-е числа, сроки их проведения «установил» – аж на 24 июня! И на телеграммы Москвы с требо-
394
ванием выслать в ГШ заявку на приписных – тянул резину. Ведь сама Москва не может прислать пополнение без заявок округа – кого, и на какие должности округу требуется по мобпланам!
Исследователь А.Севагин показывает – «Вот эту строку «в) прибывающий на сборы личный состав влить в подразделения частей соответственно военно-учетным специальностям приписного состава, обеспечив равномерную укомплектованность частей и подразделений, проводящих сборы, согласно прилагаемого типового расчета (приложение № 3);» трактовать надо правильно. Начиная с роты в подразделениях есть ШДС (штатно должностной список), в этом списке, в том числе есть штат данного подразделения по военному времени. Только военнослужащие и их данные заносятся в этот список чернилами, по приписанные, если они есть, карандашом, если приписанных нет, то оставляется пустое место.
Эта запись из приказа говорит о том, что эти приписные должны быть равномерно распределены по подразделениям и занесены во все ШДС карандашом по-фамильно, согласно ВУС.
Проживание в одной казарме военнослужащих и военнообязанных (гражданских лиц) категорически запрещено. В приказе по части приписные числятся, как прикомандированные проходящие учебные сборы. Любая другая трактовка п. «в» данного приказа – это ошибка, которая приводит к неправильным выводам.»
Действительно – на обычных сборах приписных и срочников нельзя размещать в одной казарме. Но, увы, в этом пункте есть важное пояснение – «обеспечив равномерную укомплектованность частей и подразделений, проводящих сборы». Что подразумевает именно размещение «гражданских» в ротах, вместе со срочниками. Да и указание в приказе – «влить в подразделения частей соответственно военно-учетным специальностям приписного состава», говорит именно о том, что приписные сборы проходят не где-то, а именно в ротах, в подразделениях частей. И как показывает С. Чекунов «в связи с нехваткой в отдельных соединениях и частях, проводивших сборы, оружия и снаряжения для всех приписников, отдельными указаниями Генерального Штаба было разрешено использование оружия и имущества НЗ округов».
395
Но размещение в принципе гражданских людей в казармах со срочниками и тем более выдача им оружия в эти казармы – это уже однозначно не просто «учебные сборы»! Это – то, что и сказал тот же Жуков – частичная, скрытая мобилизация, под видом учебных сборов. По факту – «БУС»!
И тут возникает вопрос: а когда эти приказы дали – о размещении приписных в казармах со срочниками и о выдаче им оружия в эти казармы?! Если дата у таких приказов – июнь например, то значит, внесли коррективы в сборы по ходу событий, в связи с увеличением числа немецких войск на границах, к июню. И проводимые (начатые) как «учебные», сборы перешли по факту в «БУС» – скрытую мобилизацию именно в связи с обострением международной обстановки. Сталин дал команду – загоняйте приписных в роты и выдайте им оружие – в связи с усилением кронцентрации немецких войск на границе. Ведь на 1 июня уже точно знали о, например 30-ти дивизиях и паре тысяч танков немцев только против Бреста! И после таких указаний Сталина (скорее всего устных), НКО и дало бы такие команды – уже в виде приказов и указаний. А если еще раньше эти приказы дали то тем более – эти сборы как «БУС» и были задуманы с самого начала. И при этом – само словосочетание «БУС» не применяется на эти сборы. И исследователь С.Чекунов, который пока не опубликовал даты этих «нормативных документов сборов (директив НКО)», утверждает следующее: «указания НКО о проведении учебных сборов было от февраля 1941 года. Сборы приписного состава в подразделениях проводились и в 1940 году, по результатам это было признано ПРАВИЛЬНЫМ, и было принято решение провести сборы также и в 1941 году».
Проведение «учебных» сборов приписных не отдельно, а именно вместе со срочниками, с которыми им вскоре придется идти в бой в одном отделении, экипаже или расчете, конечно же, оправдано и правильно. Но это «правильно» – если вы подразумеваете проведение мобилизации, БУС – в связи с угрозой скорой войны. И слаживание и есть основная цель таких «сборов» и именно отсутствие
396
слаженности среди подразделений, штабов и т.п. как причину наших проблем и называли потом комдивы.
А на обычных сборах, смысла в таком размещении приписных как раз и нет. Ведь если не случится войны, то очень даже может быть что на следующие сборы, приписные прибудут уже другие в эти полки. Поэтому приписных в карточки комроты записывает только карандашом. И как показывает Чекунов – на 1941 год, на эти «сборы» призывались как раз те, кто не проходил сборы в 1940 году. Необученный контингент.
Т.е. – у НКО и ГШ так и было «задумано» с самого начала проведения этих «сборов» – проведение «учебных» сборов по схеме «БУС». При самом планировании «сборов» на 1941 год. И поэтому и Жуков и Захаров вполне компетентно, и зная о чем говорят, и заявляли – это были именно БУС, «частичная мобилизация», а не просто «учебные» сборы. Тем более – выдача оружия приписным в подразделения возможна ТОЛЬКО при мобилизаци (БУС). Т.е. уже в феврале, угроза нападения Германии и для военных и для Кремля однозначно была угрозой и именно на 1941 год.
Были ли эти «сборы по схеме БУС» полноценной заменой нормальных, официально введенных Постановлением СНК «БУС» или тем более мобилизации?! Конечно же, нет. Но в тех конкретных политических условиях и нельзя было планировать и проводить полноценные «БУС» и тем более мобилизацию. Но называть эти «сборы» 41-го просто «учебными сборами» могут только неучи…
Некоторые исследователи склоны видеть в этом срыве проведения сборов в ПрибОВО «банальный бардак», мол, подумаешь, забыли вовремя подать заявку. И правда – подумаешь, сотни тысяч полегли из-за таких «забывчивых»… Но С.Чекунов по этому поводу показывает:
«Вина командования ПрибОВО все же есть. Накосячили они дважды. Сначала в конце мая, когда дали неправильную заявку по сборам /с виновных удержали стоимость телеграммы ГШ с разъяснениями косяка/. Затем в начале июня (11/6): “Несмотря неоднократные требования заявка привлечение сборы приписного состава стрелковых дивизий Вами до сих пор штабу МВО не предъявлена.
397
Комвойсками ПрибОВО принял решение сборы дивизий начать 25 июня. 12 июня заявка должна быть сдана штаб МВО”.
13 июня следует новая взбучка: “...Ничем необоснованная задержка предъявления штабу МВО заявки на вызов сборы приписного состава дивизий (напечатанной 26 мая) и отсутствие развернутой заявки на начсостав сокращают время на проработку заданий и оповещение и ставят под угрозу своевременность выполнения...”…».
Т.е. – Кленов и его подчиненные (возможно, что и тот же Трухин – будущий зам Власова в «РОА») именно что умышленно тянули резину с этой заявкой и в итоге пополнение в этот округ из Москвы не прибыло.
И то, что в ПрибОВО свои приграничные дивизии, которые были «в штатах приближенных к штатам военного времени» уже с весны, привели в б.г., «разбудили» еще с 16 июня и посадили в окопы на границе, не спасло округ от погрома. Как пишет историк А. Исаев: «Пример с Таураге, где "не спала" 125-я сд. На 21 июня она насчитывала 10 522 человека. В дивизии было много самозарядок Токарева — в соединении имелось 8 190 обычных винтовок и 3 630 самозарядных. Помимо этого дивизия располагала 813 пистолетами-пулеметами ППД. Тем не менее, немцы ее снесли и поехали дальше. …». И задержать их было уже просто некому – второй эшелон в ПрибОВО не имел дивизий даже 10-ти тысячного состава.
Исследователь С. Булдыгин в работе «Борьба за Ригу» подсчитал «соотношение сил в полосах прикрытия четырех дивизий 8-й армии. Советские стрелковые батальоны умножил на коэффициент неотмобилизованности 0,7. Артиллерию считал и дивизионную и приданную. Танки считал и плавающие в батальонах разведки и штурмовые орудия. Вот что получилось на утро 22 июня:
10-ю сд немцы превосходят по пехоте в 4,6 раз, по артиллерии в 3,1, по танкам в 2,1
90-ю сд немцы превосходят по пехоте в 3,4 раза, по артиллерии в 2,8, по танкам мы превосходим, 1 к 0,9. У нас плавающие против немецких ШО.
398
125-ю сд немцы по пехоте в 2 раза, по артиллерии в 3,2 раза, по танкам в 26,7 раз. Здесь еще было у немцев два батальона на БТР.
48-ю сд по пехоте немцы в 5,5 раз, по артиллерии в 11 раз, по танкам в 15 раз.»
Может кто-то думает, что эти 36 тысяч приписных добавленные к 350 тысячам нашим войскам имевшихся в Прибалтике все равно не помогли бы им выстоять против 750 тысяч немцев? Не совсем так. Держать оборону немного полегче, и тем более, если у вас в артиллерии той же полный комплект бойцов будет – и если вы имеете резерв в 36 тысяч бойцов в случае войны.… Ведь на майских КШИ примерно то же соотношение дивизий было по ПрибОВО-Вермахт. И вроде как ничего – выстоять смогли.
Исследователь С. Булдыгин в своих работах по ПрибОВО показывает, что в ПрибОВО была 8-я армия, состоявшая из 10-го и 11-го СК. 10-й СК имел 10-ю и 90-ю сд. 11-й СК – 125-ю и 48-ю сд. Также в ПрибОВО была 11-я армия имевшая 16-й СК с 126-й, 128-й и 23-ей сд. Также в ПрибОВО имелся 16-й СК имевший 5-ю, 33-ю и 188-ю сд. Таким образом, в ПрибОВО из 7 стрелковых корпусов – в 6 было по две дивизии и только в 16-м СК – три. А ведь стрелковый корпус и должен состоять – из ТРЕХ стрелковых дивизий.
«В составе войск округа к началу войны состояло 19 стрелковых дивизий. Из них 13 находились в штате мирного времени 4/100 (около 10-11 тысяч личного состава, а это уже можно назвать «штатом приближенного к штату военного времени» – К.О.). В этом штате содержались следующие стрелковые дивизии: 5-я, 10-я, 11-я, 16-я, 23-я, 33-я, 48-я, 67-я, 90-я, 125-я, 126-я, 128-я, 188-я. Последняя стрелковая дивизия (188-я) начала формироваться в марте 1941 года и находилась на стадии завершения формирования. В штате 4/120 находились следующие стрелковые дивизии: 179-я, 180-я, 181-я, 182-я, 183-я, 184-я (около 6 тысяч – К.О.). Это были бывшие прибалтийские территориальные стрелковые дивизии. В начале июня началось их переформирование в экстерриториальные. Часть командного состава была арестована. К началу войны эти дивизии были небоеспособными».
399
При этом «С середины июня на базе стрелковых дивизий было начато формирование частей для Укрепрайонов ПрибОВО. Командиров, сержантов и красноармейцев изымали из дивизий. Когда началась война их срочно вернули обратно, но на начало войны действительно был большой некомплект. Данное мероприятие проводилось по команде из Москвы».
Т.е. – нехватка личного состава для УРов восполнялась бойцами из приграничных дивизий. А когда начались бои – эти дивизии имели в ротах, как показывал Собенников – по 50 человек дай бог…
«С 11 июня началась переработка мобилизационного плана округа. Это было связано с тем, что в этот день был отдан приказ о введении новых штатов военного времени для стрелковых дивизий (04/400-16). 12 июня 1941 года ГШ Красной армии отправил в ПрибОВО директиву № орг/1/523864 о внесении изменений в схему развертывания, в связи с переходом на новые штаты военного времени. Вводились они с 15 июня.» (С.Булдыгин)
К сожалению, Булдыгин не показал текста данной директивы ГШ. Но судя по всему, она требовала переходить с 12 июня на новые штаты. А если это так – то в течении пары дней надо было доукомплектовывать эти дивизии – до 14 тысяч. Т.е. директива ГШ от 11-12 июня – о введении новых штатов военного времени, это еще один факт того что нападение ждали и меры к нему принимали. Ведь приграничные дивизии, доведенные благодаря Жукову (?) «до штатов приближенных к штатам военного времени» с февраля еще, в принципе не зависели уже от «сборов» и требовали не отмобилизования и развертывания, а не более чем именно доукомплектования. И ответы комдивов показывают (особенно по ОдВО) – их примерно 11-12 июня и перевели – в штаты военного времени. Они при этом имели те же самые 10-12 тысяч по л/с, в наличии по факту, но этот переход в штат военного времени позволял развернуть все службы дивизии! И пока боевые части дивизии будут воевать, остальные подразделения – получат приписных из района дислокации за пару дней.
400
Также Булдыгин показывает и то, как для ВВС «лучший друг летчиков» Тимошенко весной 41-го устроил сокращение штатов техперсонала – «По новому штату авиаполка штата 15/21 уменьшалось количество техников обслуживающих самолеты. Их задачи возлагались на самих пилотов» (С.Булдыгин)…
Павлов в обвинительном заключении также обвинялся именно в ослаблении «мобилизационной готовности войск» округа – против почти 1 млн. 453 тысяч немцев в ЗапОВО имели около 791 тысячи наших солдат и офицеров. Т.е. опять один к двум. Ведь к «началу войны в ЗапОВО был пополнены приписным составом за счет военнослужащих, призванных на сборы 1941 года, только четыре дивизии 44-го стрелкового корпуса резерва округа. Ни одна из дивизий 1-го эшелона войск прикрытия пополнена не была. Ориентировочно, средняя численность дивизий ЗапОВО составляла 9327 человек личного состава при штатной численности 14483 человека. В этой связи командующий 3-ей армией в своем боевом донесении №3 от 24 июня 1941 года сообщал: “Части, находясь в штатах мирного времени, не имеют транспорта”.
Киевский особый военный округ был пополнен приписным составом за счет военнослужащих, призванных на сборы 1941 года в количестве 65 550 человек.
Одесский военный округ был пополнен приписным составом за счет военнослужащих, призванных на сборы 1941 года в количестве 24 000 человек.
Прибалтийский особый военный округ вообще не был пополнен приписным составом за счет военнослужащих, призванных на сборы 1941 года.
Всего на пополнение приписного состава в ходе сборов 1941 года было выделено 465 300 человек, из них на западные приграничные округа приходилось 113 550 человек или 26% от списочного состава». (Ю.Житорчук, исследователь)
Призвать в армию четверть от списочного состава – это очень много. Но оставить целый округ без пополнения – это нечто. Даже и КОВО с ОдВО имел 1 млн. 400 тысяч против 1 млн. 556 тысяч немцев и их союзников по личному составу. Т.е. – и тут лич-
401
ного состава у нас меньше! Но оружие без солдата воевать не может. А ведь Жуков уже в феврале подписал «план мобилизации», по которому приграничным дивизиям было определено – они должны быть в численности близкой к штату военного времени. Чтобы не зависеть от проведения мобилизации – как скрытной, так и общей, и в случае «внезапного» («без объявления войны») нападения они и дали бы остальным возможность отмобилизовываться.
Однако, даже имея в основном в среднем по 10 тысяч бойцов и командиров в приграничных дивизиях, растянутых на границе в три раза и выше, они тупо не могли выполнить свою задачу – удерживать напавшего «концентрированно» врага на время, необходимое для отмобилизования и развертывания вторых эшелонов округов и главных сил Армии. Или своих тыловых подразделений.
Таким образом, и произошел погром – преступная авантюра «южного» варианта военных наложилась на организованный кем-то «бардак» – КОВО готовят к встречно-ответному наступлению «на Люблин», но там где немцы наносят свой Главный удар ВСЕ дивизии ПрибОВО и ЗапОВО были оставлены в неполном составе! С 10 июня в том же ОдВО и КОВО идет скрытое отмобилизование через сборы, армии внутренних округов перед отправкой также отмобилизовываются по штатам военного времени, а Павлов у себя это отмобилизование срывает! Ну а для ПрибОВО «забыли» ускорить отправку приписных на «сборы». Интересно – кто-то в ГШ был «невинно репрессирован» в те дни за это? (Про «мобилизацию», про «учебные сборы» мая-июня 41-го мы еще поговорим во второй книге ответов командиров на вопросы Порковского – ведь этот вопрос очень важный…)
Заканчивая разбирать ответы комдивов на второй вопрос Покровского, стоит отметить – вывод войск вторых эшелонов в западных округах – только для Минска, Павлову было указано – выводить дивизии по новым майским Планам прикрытия! Которые округа хоть и закончили отрабатывать как им и было указано – к концу мая началу июня, только к 20-м числам июня отправили в ГШ и НКО на утверждение. Т.е. Павлову дали команду выводить свои дивизии по еще неутвержденному наркомом обороны ПП.
402
Остальным округам к директиве на вывод «глубинных» дивизий прикладывались некие карты. И судя по всему, эти карты более соответствовали предыдущим ПП округов – которые были у них до мая месяца.
В чем тут «тайна»? Все просто – новые майские ПП, отправленные в округа уже 5-6 и 14 мая, о которых исследование «1941 год — уроки и выводы» отметили, что они не соответствовали рабочим планам ГШ, Жуков с Василевским сочинили под «план от 15 мая». План нашего превентивного удара, не дожидаясь, что его утвердит Сталин, глава правительства и страны. А когда Сталин объяснил им что такие «записки» они писать будут для прокурора, то и подписание-утверждение у Тимошенко новых ПП было сорвано, и выводить войска с 8-11-15 июня в округах стали не по этим майским ПП. А по «рабочим» планам ГШ и округов – не под превентивное наступление Жукова, а под – немедленный ответный удар. Жукова же, из КОВО…
Ну и подводя итог ответам генералов на вопрос – «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу, и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?», а точнее отвечая на вопрос – так было ли приведение в боевую готовность войск до 21 июня, и вывод приграничных дивизий по той самой пресловутой «телеграмме ГШ от 18 июня», получаем однозначный ответ.
К исходу 21 июня, с 8, 11, 15 и 19 июня, в повышенную боевую готовность были приведены, приводились или должны были приводиться:
– Все флота кроме Тихоокеанского – с 19 июня;
– ПВО и ВВС западных округов – с 19 июня;
– Укрепрайоны западных округов – с 19 июня;
– Погранотряды всех западных округов – с 20 июня, а вечером 21 июня погранотряды БелПО (как и того же ЛенВО) были приведены в полную б.г.;
– 2-е эшелоны западных округов и главное – ВСЕ мехкорпуса должны были приводиться в б.г. и выводиться (часть были выведены) к 21 июня в районы сосредоточения по ПП. Однако
403
реально павловы-кирпоносы подняли – в ПрибОВО 3-й и 12-й, в КОВО 4-й и 19-й, в ОдВО 2-й мк, в ЗапОВО – 6-й мк (приведение в б.г. отдельных его дивизий было сорвано).
Также точно известно, что в повышенную б.г. с 18-19 июня, к 21 июня, были приведены и приграничные стрелковые дивизии (с готовность занять свои окопы или даже занявшие их): в ПрибОВО шесть дивизий, в ОдВО – все ее приграничные, в КОВО – отдельные дивизии по прямым приказам ГШ и в ЗапОВО – ни одной.
В ПрибОВО 16-17 июня до полков на границе довели, что нападение надо ждать уже с 19 на 20 июня и они приводились в повышенную б.г, после чего они сажались в окопы и находились там вплоть до 22 июня. 19 июня по ПрибОВО состоялась директива, по которой требовалось начать минирование перед окопами полков на границе. В ОдВО также «12 и 18 июня войска корпуса расположенные на границе ожидали провокационных действий со стороны противника, которые своевременно предупреждались с принятием мер боевой готовности» (П.М.Верхолович, нш 35-го ск ). То же самое делалось в том же ЛенВО. Однако Павлов и Кирпонос не разрешали привести в повышенную боевую готовность свои приграничные дивизии! Запрещая выводить их к их рубежам обороны на границе – ближе к т.н. предпольям.
Но если Павлов делал это по вроде как «личной инициативе», то Кирпоносу запретил выводить к границе ВСЕ приграничные дивизии Генштаб, т.е. Жуков. КОВО 18-19 июня дали команду выводить на границу, с готовностью к 24.00 21 июня только несколько приграничных дивизий на второстепенных участках границы (плюс Пуркаев добился вывода двух дивизий в 5-й армии КОВО к границе). Таким образом, реализовывался «южный» вариант Генштаба – подготовка к ответному контрнаступлению ВСЕМИ силами КОВО по неосновным силам противника. По союзникам Германии. А границу должны были при этом прикрывать только слабые силы прикрытия. Или отдельные батальоны усиленные артдивизионами, или дивизии, занимающие как 72-я гсд Абрамидзе до 100 км.
404
Ведь ГШ реально никакого серьезного удара по Украине от Германии и ее союзников не ожидал. Ну, может севернее Львовского выступа ждали некоторые силы… И Кирпонос в эти сутки и начал мутить – кроме этих отдельных дивизий остальные не только не приводились в б.г. но их еще и «распускали» по казармам. Отменяя ранее введенную б.г….
Для этих отдельных дивизий должен был доводиться прямой приказ Генштаба, но, похоже, не во всех армиях это исполняли, и комдивы которые в эти дни в КОВО выводили свои дивизии на границу, получали «противоречивые» указания от старших командиров – то ли выводить на границу, то ли не выводить. В связи с чем некоторые командиры начинали занимать окопы на границе действительно по личной инициативе. Что говорит о том, что Генштаб и Кирпонос прекрасно понимали, что творят самовольщину с этой подготовкой ответного немедленного удара из КОВО.
Смотрим, как показывает события в КОВО Антипенко Н.А. в книге «На главном направлении» (М.: Наука, 1967г. Весной 41-го был интендантом погранвойск на Украине, заместителем начальника погранвойск). Сначала Антипенко показывает о событиях ночи на 22 июня, о чем мы будем говорить в следующей главе, а потом показывает, как действовали некоторые приграничные дивизии до нападения:
«Даже предупреждение, полученное за четыре часа до вражеского вторжения, могло бы иметь большое значение, если бы ему поверили. Четыре часа — срок ничтожно малый для принятия больших ответных мер, но эти часы могли быть драгоценными, если бы в это время подняли по тревоге все пограничные войска, а также войска Красной Армии, располагавшиеся непосредственно у границы. За эти четыре часа можно было бы вызвать на аэродромы значительную часть летного состава и поднять самолеты в воздух до того, как они были сожжены на земле.
О значении этих четырех часов красноречиво свидетельствуют некоторые эпизоды первых столкновений с противником тех частой, где люди были подняты по тревоге за три-четыре часа до это-
405
го, а то и менее. Пример — незабываемый подвиг располагавшейся в районе Рава-Русская и прикрывавшей Львов 41-й стрелковой дивизии. <…>
… командир 41-й стрелковой дивизии генерал-майор Н.Г. Микушев принял 19 июня самостоятельное решение — вернуть весь личный состав со специальных сборов и полигонов, а также с работ на оборонительных рубежах и всем частям и подразделениям полностью сосредоточиться в дивизионном лагере.
— А как же корпус и армия? Это с их ведома? — спросил начальник штаба дивизии.
— Об этом не будем говорить. Вы сами понимаете, каково наше положение, — уклонился от прямого ответа генерал {Военно-исторический журнал, 1959, № 4, с. 63-64}.» (с.53-54)
41-я приграничная сд входила в состав 6-го ск 6-й армии КОВО. Начштаба 6-й армии – генерал Иванов.
Генерал Микушев погиб в боях за Киев в 1941 году, и – «остались навсегда неизвестными обстоятельства, в которых он принял свое необычно смелое для того времени решение: сделал ли он это полностью на свой риск или согласовал с кем-то свои действия. Как бы там ни было, благодаря своей прозорливости и решительности он принял ряд мер, повысивших боеготовность дивизии, и это имело немаловажные последствия.
К вечеру 21 июня 1941 года вся дивизия была в сборе. Между штабом дивизии и начальником погранотряда майором Я.Д. Малым, очень энергичным и смелым командиром, поддерживался постоянный контакт; командир дивизии был хорошо информирован о положении дел на границе.
В субботу вечером 21 июня, по рассказу Н. Еремина, генерал Микушев, созвав для совещания начальствующий состав, обратился к собравшимся со следующими словами:
«Мы с вами находимся в приграничной дивизии, и наша задача заключается в защите государственных интересов здесь, непосредственно на границе. Эта задача ... с нас не снимается сейчас, когда в приграничной зоне, как вам известно, создалась довольно-таки
406
неясная и тревожная обстановка. Среди местного населения продолжают упорно держаться слухи о скорой войне. Вы сами видите, как немецкие самолеты нарушают границу и летают над нашей территорией. Непосредственно перед нами к самой границе только за последние дни немцы подвели крупные силы... Мы с вами должны быть готовы к самому худшему... Начальник штаба дивизии остается в лагерях до утра. Командиры частей тоже. Начсоставу отпуска сегодня сократить до минимума, лучше всем быть в лагерях...» {Военно-исторический журнал, 1959, № 4, с. 65}.
Начало войны не застигло дивизию Микушева врасплох. Ее части и подразделения действовали по заранее намеченному плану.
Она оборонялась сначала в полосе 50 километров по фронту. Против нее действовало пять пехотных дивизий противника, ибо это было важное операционное направление. Противник планировал к исходу 22 июня 1941 года овладеть городом Рава-Русская, а еще через два дня взять Львов. Но он просчитался. Советские воины проявили небывалое мужество, стойкость, боевое умение. Нередко сходились врукопашную, и каждый раз немцы не выдерживали, оставляли своих раненых, технику и отходили. Лишь на шестые сутки дивизия, согласно приказу, оставила свой оборонительный рубеж. А ведь она дралась без поддержки танков и авиации, с плохо обеспеченными флангами...
Вот что значит не дать себя застигнуть врасплох, заблаговременно проявить инициативу и решительность, действовать самостоятельно, чувствуя свою ответственность перед народом!
Из этого факта напрашивается много важных и поучительных выводов, относящихся не только к военному делу. Но прежде всего он доказывает, что даже не два дня, а несколько часов имели в той обстановке большое значение.» («На главном направлении», с. 54-55)
Антипенко в книге, на которую предисловие писал сам Г.К. Жуков, повторил много баек от Жуковых. Например, что предупреждениям о нападении «не верили» и поэтому якобы, даже в ночь
407
на 22 июня мер не принимали. Но он показал более важное – как исполняли командиры свои обязанности там, где хотели, и какую роль играли те самые часы перед нападением, о которых мы и поговорим в следующей главе…
Антипенко: «Уместно ли каждый раз кивать на то, что центр не дал своевременных директив о повышении боевой готовности войск? Действительно ли только центр был виноват в притуплении бдительности в войсках, находившихся непосредственно на границе? Неужто от центра зависело решение такого вопроса, как оставление самолетов на попечении дежурного старшины в ночь на 22 июня 1941 года и отпуск всех летчиков во Львов к их семьям?
Такое толкование, хотя в нем есть правда, весьма недостаточно; оно не позволяет сделать правильных выводов на будущее. Когда войска находятся на границе, да еще на такой неспокойной границе, уже это одно обязывает командование соединений и частей ко многому. И, как мы видели из приведенных фактов, некоторые командиры соединений, действуя инициативно и искусно, задержали впятеро-вшестеро превосходящего противника в тот период военных действий, когда каждый час был так дорог для нашей страны. …»
Увы, инициатива действительно была среди командиров. Особенно в приграничных дивизиях поддерживающих постоянную связь с теми же пограничниками, которые в эти дни должны были перейти в подчинение командирам приграничных дивизий. И инициатива была не вопреки указаний Москвы на уровне кирпоносов и павловых, а на уровне комкоров и комдивов... Вопреки командующим округами.
А ведь 15 июня Кирпонос издавал вполне грамотные приказы на основании директивы ГШ от 12 июня о выводе «глубинных» дивизий. Данный приказ выкладывал в ноябре 2013 года на форуме «Милитера» исследователь С.Чекунов…
«исх № 01/00245 15 июня 1941
Совершенно секретно Особой важности
Экз. № 2 Командиру 55 стрелкового корпуса
408
1. Для повышения боевой готовности приказываю к утру 25.6 55 ск вывести походом из пунктов расквартирования на лагерную стоянку в район ДУНАЕВЦЫ, НВ. УШИЦА.
Штаб корпуса расположить в ДУНАЕВЦЫ.
2. Марш корпуса построить в соответствии с прилагаемой схемой на карте 500.000 в приложении № 1.
... (тут написаны маршруты для дивизий – С. Чекунов)
Выступление из пунктов дислокации для указанных соединений и корпусных частей - 20.00 18.6. Штабу корпуса до 20.00 23.6 оставаться в ВИННИЦА; с 20.00 23.6 перейти в ДУНАЕВЦЫ.
В целях сокрытия передвижения марши совершать в ночное время и принять особые меры сохранения военной тайны.
3. Переход корпуса в район лагерной стоянки совершить с проведением тактических учений. На период перехода ставлю следующие задачи по боевой подготовке:
а/ Отработать организацию и технику выполнения длительных ночных маршей с принятием мер ПВО, ПТО и ПХО.
б/ Научить Штабы и части умению быстро и скрытно располагаться на отдых на привалах, ночлегах и дневках с принятием всех мер охранения и маскировки.
в/ Тренировать части и Штабы в быстром развертывании и вступлении с марша в бой /наступательный и встречный/.
Для поучительности ряд учений проводить с обозначенным противником, высылая для этой цели небольшие части и подразделения в районы больших привалов, ночлегов и дневок, к которым приурачивать завязку и ведение боя.
4. С частями корпуса на лагерную стоянку вывести полностью возимые запасы боеприпасов и горючесмазочных материалов. Захватить с собой мобкомплекты карт и хранящийся у Вас пакет Особой важности за № 0025.
5. Для охраны зимних квартир в каждой части оставить строго минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья.
Семей в новый лагерный район с собой не брать.
409
... (далее следуют указания о порядке передвижения и донесениях – С.Ч.).
Командующий войсками КОВО
Генерал-полковник Кирпонос
Член Военного Совета КОВО
Корпусный комиссар Вашугин
Начальник Штаба КОВО
Генерал-лейтенант Пуркаев»
Что мы видим в этом приказе? Все просто – корпус выводится не на границу, и поэтому дата окончания его вывода никак не привязана к возможному нападению. Ведь первый бой принимают приграничные дивизии, а не этот 55-й ск, который должен будет иметь время на окончание вывода, пока погибают приграничные дивизии. По ПП КОВО этот корпус – резерв округа и не принимает сразу участие в боях на границе.
В приказе указано – вывод надо проводить с отработкой учебных вопросов. На этом «резуны» строят версии, что таким образом корпус шел на учения или как на учения – но это глупость. Так всегда в армии делают – «вспышка справа,.. вспышка слева». Чтоб «не скучал» личный состав.
Указывается – брать с собой ВСЕ запасы б/п, ГСМ, мобкарты и тот самый «красный пакет» в котором хранятся задачи ск по Плану прикрытия. Т.е. 55-й ск должен идти в повышенной б.г. минимум, т.к. он идет в полном составе. И дата вывода этого ск – не «к 1 июля», а «к 25 июня»…
(Примечание: Кто-то не верит, что этот корпус приводили в б.г. при этом? Так этот приказ – это приказ по округу для этого СК. А вот в самом СК дали потом и свой приказ на вывод – аналогичный тому, что давал генерал Шестопалов в своем МК в ПрибОВО:
«ПРИКАЗ ПО ВОЙСКОВОЙ ЧАСТИ 9443.
11.45 “18” июня 1941г.
№0033.
Гор. МИТАВА.
(Карта 100000).
1. С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части.
2. Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять…» …)
Далее Чекунов привел и этот самый «пакет Особой важности за № 0025»:
«Совершенно секретно Особой важности
Экз. № 3
КОМАНДИРУ 55 СТРЕЛКОВОГО КОРПУСА
ДИРЕКТИВА № 0025 Штаб КОВО КИЕВ 31 мая 1941 года
Карта 500.000
1. Для прикрытия мобилизации, сосредоточения и развертывания войск Юго-Западного фронта приграничным войскам КОВО поставлена задача – упорной обороной укреплений по линии
410
государственной границы не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию Округа.
2. 12 армия /РП № 4/ обороняет госграницу на фронте ЛЮТОВИСКА, УЖОК, ВОРОХТА, ЛИПКАНЫ. Левее – обороняются части ОДВО.
Штаб 12 армии – СТАНИСЛАВ.
….
4. 55 ск /130, 169, 189 сд/ с 4 птабр – резерв КОВО. По отмобилизовании выступить из пунктов дислокации и в период М-1 – М-14 сосредоточиться в район ГУМЕНЦЫ, ЖВАНЧИК, МИНОВЦЫ, 4 птабр и первый эшелон 130 сд выступают в район сосредоточения по тревоге моим распоряжением.
Расположение частей корпуса в районе сосредоточения, согласно схемы в приложении № 1. Штаб 55 ск – ДУНАЕВЦЫ.
Первому эшелону Штаба 55 ск прибыть в ДУНАЕВЦЫ и к исходу М-3.
Сосредоточение остальных частей корпуса в назначенный район организовать и провести в следующем порядке: …»
Обратите внимание – данный 55-й ск должен был выступать только «по отмобилизовании» в свой район сосредоточения! Формально мобилизация (для вторых эшелонов и резервов) началась только 22 июня в КОВО, но корпус пошел в свой район до ее начала… Ответный же контрудар и должны были наносить дивизии резерва в том числе. Всего в резерве КОВО было – 35 дивизий из них 12 дивизий в 4-х мехкорпусах. 9-й мк Рокоссовского также был в резерве КОВО, однако про него, как и остальные корпуса и дивизии Кирпонос в те дни видимо «забыл»…
Ну а в ночь на 22 июня флот и все войска и получили приказ о переходе в полную боевую готовность – «Директивой б/н» от 22.20 21 июня 1941 года.
Почему это не сработало как надо для всех войск? Смотрите следственные Дела на павловых.
А вот что написали во 2-м томе (достаточно раскритикованном, как и первый) 12-титомника о Великой Отечественной войне, о приведении в боевую готовность «18 июня» на стр. 639:
411
«18 июня полковник Г.Н. Захаров со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым совершили на самолете У-2 разведывательный облет белорусского участка государственной границы протяженностью 400 км к югу от Белостока с посадками через каждые 50 км для передачи донесений об увиденном через пограничников наркому внутренних дел Л.П. Берии и И.В. Сталину. Донесения Захарова свидетельствовали о массовой переброске немецких войск к советской границе 27.
В тот же день Генштаб по распоряжению председателя СНК отдал приказ командующим западными военными округами о принятии мер по повышению боевой готовности войск. Командующие Прибалтийским, Ленинградским, Западным, Киевским и Одесским военными округами, а также Балтийским, Черноморским и Северными флотами получили соответствующий приказ за подписью начальника Генерального штаба РККА генерала армии Г.К. Жукова. Данная шифротелеграмма не обнаружена в архивах РФ, но упоминание о ней содержится на 70-м листе 4-го тома следственного дела по обвинению командования ЗапОВО, где зафиксировано показание начальника связи ЗапОВО генерал-майора А.Т. Григорьева: «И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность…» 28
Аналогичные свидетельства содержатся также в ответах опрошенных после войны генералов, командовавших перед войной в западных округах (материалы комиссии под руководством генерал-полковника А.П. Покровского) 29.»
Ссылки: «27 Захаров Г. Н. Я — истребитель. М., 1985. С. 80. 28 ЦА ФСБ. Архивно-следственное дело № Р-24000. Рукопись. Подлинник. 29 Крикунов В. П. Фронтовики ответили так! // Военно-исторический журнал. 1989. № 3, 5.»
Тут есть ссылка на мемуары генерала Г.Я. Захарова, облетавшего границу ЗапОВО 18 июня. Так вот Захаров указал:
«Позднее я узнал, что результатом нашей разведки и сообщения командующему был приказ одному из танковых корпу-
412
сов срочно подтянуться к границе из района летних учений. Но и эта минимальная мера предосторожности запоздала: война застала танковый корпус на марше».
Похоже, этот 6-й мк начал сосредотачиваться уже с 16 июня, а после доклада Павлову об облете, его попытались начать выводить ближе к границе.
Итак, после 18 июня командующие должны были принять меры по приведению оставшихся частей – приграничных дивизий в том числе, в боевую готовность. К этому их обязывал сам факт вывода приграничных дивизий с 18 июня к их рубежам обороны по ПП. И Генштаб также указывал, давая команду на вывод приграничных дивизий – привести их в боевую готовность. Также в повышенную б.г. приводились с 18 июня ВВС и ПВО приграничных округов и флота. А также в повышенную б.г. приводились и пограничные войска. Которые при выводе в пограничную полосу войск переходили в подчинение армейскому командованию.
Но из ответов командиров мы видим, что реально только один округ выполнил в полном объеме эти указания. По директивам от 11-12-16 и 18 июня войска западных округов задолго до 22 июня и начали выполнять то, что они должны были делать только после начала войны. Т.е. выполнять мероприятия, записанные в Планах прикрытия, а фактически выполнять сами ПП.
Почему в новом исследовании о войне указали что «Данная шифротелеграмма» о приведении с 19 июня в б.г. войск приграничных округов «не обнаружена в архивах РФ»? Так все просто – кто ж пустит в архив Генерального штаба, в Москве, где и хранятся все директивы тех предвоенных дней, историков пишущих для таких «исследований». Ведь в данный архив можно попасть только по особому разрешению или начальника Генштаба или министра обороны.
Ну а теперь переходим к самому интересному в нашем исследовании – к событиям вечера 21-го и ночи на 22-е июня. Военно-Исторический журнал, опубликовав в 1989 году частично, урезанные ответы командиров на 1-й и 2-й вопросы Покровского, публикацию прекратил.
413
ВИЖ читателей «обманул» и больше ответы, даже частичные, командиров на самые интересные вопросы – не публиковал. Ведь в этих ответах и кроется тайна 22 июня. Однако мы изучение полных ответов командиров на 3-й, 4-й и 45-й вопросы командиров – продолжим. В следующей книге – «ТАЙНА 22 ИЮНЯ. Книга вторая. Первый день войны …»…
Продолжение следует…
18.06.2012г. – 11.12.2013г. – 18.12.2014г. – 25.5.2015г. – 7.11.2015г. – 16.01.2016 г. – 5.03.2016г.
414