Перед 22-м июня. Хронология событий «запограмированной» катастрофы. Неудобные факты...

ЧАСТЬ 2

ПРЕДВОЕННЫЕ ПЛАНЫ ГШ…

 

Многие критики Солонина отмечают, что у Солонина напрочь отсутствуют элементарные знания и понимания военных вопросов, но его поклонники ну очень восхищаются его «логикой». Вот и посмотрим на примере первых частей его статьи о том, как Сталин готовил «провокации» на границе против собственной страны, чтобы спустя пару недель напасть на Гитлера, и познания Солонина и его «логику». Хотя «логику» Солонина читатель, надеюсь, уже увидел в первой части этой главы.

Разберем некоторые перлы от «историка» из этих первых частей статьи Солонина, а заодно покажем, как жульничает Солонин. Хотя в плане показа интересных документов и фактов Солонин конечно молодец, но вот с «выводами» у него, как и у всякого «разоблачителя сталинизма» не очень.

Например, он сетует, что противотанковые артиллерийские бригады (ПТАБр) западных округов имели на вооружении:

 

«По утвержденному штатному расписанию на вооружении ПТАБР должно было быть 120 противотанковых пушек – да еще каких! 48 (четыре дивизиона) 76-мм пушек Ф-22. Летом 41-го года это великолепное для своего времени орудие могло пробить лобовую (то есть самую прочную) броню любого немецкого танка на километровой дально-

 

131

 

сти. Еще четыре дивизиона были вооружены 85-мм зенитными пушками 61-К обр. 1939 г. <…>

Но и этого показалось мало, и в состав ПТАБР ввели два дивизиона (24 орудия) 107-мм пушек! Впрочем, «запас карман не тянет»: избыточная на первый взгляд мощность орудий могла быть (при наличии соответствующей оптики и подготовки наводчика) конвертирована в повышенную дальность стрельбы, в способность орудийного расчета уничтожить вражеский танк на такой дистанции, что противник не сможет даже понять – откуда прилетел смертоносный снаряд.

Противотанковые пушки были основным, но отнюдь не единственным вооружением ПТАБР. В состав бригады включили и минно-саперный батальон, и автотранспортный батальон снабжения, и необычайно многочисленные средства противовоздушной обороны: 16 скорострельных 37-мм зениток и 72 крупнокалиберных пулемета ДШК. Маршал Москаленко (на тот момент – генерал-майор, командир 1-й ПТАБР) с законной гордостью пишет в своих мемуарах: «Мощное высокоподвижное огневое противотанковое соединение – такой была наша бригада».»

 

И дальше Солонин вполне справедливо удивляется, но заодно и начинает жульничать:

«Все бы хорошо, но за все хорошее приходится платить. За огромную бронепробиваемость поставленных на вооружение ПТАБРов орудий было уплачено их совершенно ненормальным (по меркам типичных орудий ПТО) весом. Если основная на тот момент немецкая 37-мм противотанковая пушка РаК-36 весила 450 килограммов, а наша «сорокапятка» обр. 1937 г. – 560, то вес 85-мм зенитки составлял 4300 килограммов (немногим легче – 3900 кг – была и 107-мм М-60). И если малокалиберную пушку ПТО по полю боя мог, напрягая последние силы, катить орудийный расчет, а к полю боя ее могла притащить на крюке любая автомашина, то для 4-тонных орудий нужен

 

132

 

был специальный гусеничный тягач. Теоретически, по штатному расписанию, каждой ПТАБР полагалось по 165 тракторов. На практике все оказалось гораздо хуже. …»

 

Итак. Солонин заявил, что в одну ПТАБр требовалось около 165 тракторов для буксировки всех орудий и зенитных автоматов. Смотрим на его же слова – в ПТАБр было 48 орудий 85 мм весом 4,3 тоны, и 24 орудия 107 мм весом 3.9 тонны. Итого 72 тяжелых орудия. «Полуторка» такое орудие вряд ли утащит, да и ЗиС-5 тоже – тут действительно нужны трактора. Однако для 48 орудий 76 мм типа Ф-22 и тем более для зенитных пулеметов и 37-мм автоматов трактора точно не нужны – им как раз «полуторок» и ЗиС-5 вполне хватит для перевозки. Т.е. тракторов под тяжелые орудия надо не более 72 штук. Много конечно, но уж точно не 165 штук. Или 1650 на все 10 таких ПТАБр.

Другое дело, что во многих бригадах и особенно в ЗапОВО вообще тракторов не было, да и машин тоже. А на брестском направлении, в усиление 4-й армии вообще «забыли» ПТАБр придать, и танки Гудериана некому было выбивать даже теоретически.

 

Солонин:

«7 июня начальник Оперативного отдела штаба Западного ОВО генерал-майор Семенов докладывает начальнику Генштаба Жукову о ходе формирования ПТАБРов. При штатной численности 5322 человека три бригады округа (6, 7 и 8-я) имеют соответственно 5332, 5187 и 5147 человек личного состава. Практически полная укомплектованность. Противотанковых орудий пока еще меньше половины от штата (60, 52 и 54). «До 1 июля получают из центра 72 пушки 76-мм и 60 пушек 85-мм». Но при этом в 6-й ПТАБР всего 4 трактора, в 8-й ПТАБР – 7 тракторов, в 7-й ПТАБР – ноль. Далее Семенов бесстрастно констатирует: «В течение мая получено тракторов частями округа из центра 73, в первых числах июня – 20»….»

 

133

 

Действительно, проще было бы укомплектовать эти бригады теми же «сорокапятками» вместо 85 и 107 мм орудий против имевшихся на вооружении вермахта средних танков с броней не более 50 мм. Тем более что потом выяснилось, что для зенитных орудий просто нет бронебойных снарядов. «Не  подвезли». Но кому-то в голову пришла «гениальная» мысль в НКО и ГШ запихать в эти бригады такие мощные орудия и ПТАБры превратились действительно в мощнейшую, но бесполезную «мухобойку прибитую к стене», как вполне справедливо заметил Солонин. Правда Солонин «предложил» укомплектовать эти бригады противотанковыми ружьями, но он видимо просто не знает, что в РККА в это время – ДО июня 41-го, ПТР еще просто не было.

К началу 1941 года были разработаны и испытывались ПТР Рукавишникова, но они так и не прошли испытания и приняты к 22 июня на вооружение окончательно не были. А ПТРС и ПРТД, которые мы знаем из истории войны, появились лишь осенью 41-го в РККА. (ПТР Рукавишникова были на лафете с мотоциклетными колесами, их изготовили в итоге около 1000 штук, но на 22 июня их не принимали на вооружение из-за постоянных отказов при стрельбе на испытаниях. Однако в битве под Москвой и их использовали, как использовали и всякий хлам времен чуть не Гражданской войны…). Использовали потому, что наши противотанковые орудия оказались и у немцев трофеями…

Но надо немного и думать что пишешь, когда пугаешь читателя «цифрами».

 

Далее Солонин сетует что:

«Оказаться на пути наступления немецкой танковой дивизии неподвижная ПТАБР могла только по чистой случайности, но на Западном фронте на это можно было и не рассчитывать – накануне войны три бригады ЗапОВО дислоцировались соответственно в районе Белостока, Гродно и Лиды, то есть именно там, где наступала немецкая пехота. В полосе предстоящего наступления самой мощной

 

134

 

в вермахте 2-й танковой группы Гудериана, в направлении Брест – Кобрин – Барановичи ни одной ПТАБР не было. (В скобках заметим, что прикрывавшая брестское направление 4-я армия оказалась той единственной (!) армией Первого стратегического эшелона Красной армии, в составе которой ПТАБРа не было даже теоретически – весьма красноречивая иллюстрация многолетней брехни про то, как «секреты Гитлера ложились на стол Сталина через два дня после подписания соответствующих документов…»)»

 

А причем тут «брехня» что «секреты Гитлера ложились на стол Сталина через два дня после подписания соответствующих документов»?! «Заслуга» в том, что на брестском направлении в полосе обороны 4-й армии не было спланировано своей ПТАБр, при том, что эти бригады шли в расчете на одну армию округа, целиком на «совести» павловых и жуковых. И там где они «успевали» занять оборону – на направлениях ударов немцев то там они таки создавали проблемы вермахту. А ведь в 3апОВО было 4(!) армии: 3,4,10 и 13. Почему-то об этой 13-й Армии постоянно забывают... Номер несчастливый или – потому что у нее тоже была своя полоса обороны на границе, севернее Бреста и там этой армии вообще не было – граница была практически оголена?

О том, что Гитлер планирует наносить ТРИ удара – один по Прибалтике (группа «Север»), другой по Белоруссии (группа «Центр») и третья по Украине (группа «Юг») разведка сообщала. И та же «Альта» (Ильза Штёбе), работавшая в Германском МИДе, имевшая информаторов среди высших военных вермахта сообщала об этом еще в феврале 41-го.

 

(Примечание: Если уж быть совсем точным, то было и четвертое направление-удар. А.Куликов: «Четвертое – по Ленинграду (и КФССР) совместно с финнами – армия «Норвегия»! Солонин уверен, что финны воевать не думали, и только советская провокация «вынудила» их бабахнуть

 

135

 

по СССР!? Гитлер бил ТРЕМЯ парными, сходящимися ударами, причем присутствует и стратегическая хитрость: сходились не группы армий, а части этих групп: «северная часть» гр.А. «Север» сходилась с «Норвегией» и финнами, «южная часть» гр.А. «Север» сходилась с «северной частью» гр.А. «Центр», «южная часть» гр.А. «Центр» сходилась с «северной частью» гр.А. «Юг» (в обход припятских болот), а «южная часть» гр.А. «Юг» сходилась с венграми/румынами. И, судя по всему, эта гитлеровская хитрость не была разгадана: удар на Минск от Вильнюса оказался неожиданным, как и удар на Киев от Гомеля. Сказалось традиционное для интеллигенции (и военной в том числе) обожествление планов? Мол, если созданы группы армий, то действовать каждая из них будет по своему, общему для всей группы, плану?»

Тут уважаемый исследователь не совсем прав. То, что удар-поворот из Прибалтики на Минск возможен было прописано и в Планах прикрытия, и было показано в сводке №01 от 10.00 22 июня. Жуков это показал, когда начал убеждать Сталина, что пора наносить ответный удар силами всего КОВО. И этот удар немцев на Минск был прописан в ПП ПрибОВО: «Наиболее вероятными для противника операционными направлениями будут: б) Гумбинен, Каунас, Вильнюс с последующим ударом на Минск». Но при этом в ПП ЗапОВО этот поворот немцев из Прибалтики на Белоруссию, на Минск у Жукова, через взятие Вильнюса, который и готовил с Василевским новые ПП округам в апреле-мае 41-го, вообще никак не учтен как угроза, к которой надо готовиться. Точнее, ГШ-Жуков, Вильнюс, через который немцы могли повернуть на Минск с последующим окружением ВСЕГО ЗапОВО-ЗФ (Западного фронта) и его уничтожением – поставил защищать 29-й СК ПрибОВО. 29-й стрелковый корпус – национальный литовский корпус, который не просто разбежался, а поднял восстание, мятеж в столице Литвы Вильнюсе и открыл город немцам! От которого прямая дорога идет на Минск!

 

136

 

Также Жуков еще в январе показывал Сталину – на совещании после КШИ – немцы вполне могут охватом, через Брест и Сувалки окружить три армии Павлова. В Белостокском выступе. В исследовании «Защита Сталина. …», о «пяти планах генерала Жукова», это разобрано подробнее…)

 

А также пограничная разведка вскрыла все группировки вермахта (на глубину до 400 км) также не за сутки до 22 июня. А Жуков в начале июня изучал (им наложена резолюция – «Читал Жуков. 11.6.41.») специальное сообщение ГРУ ГШ КА № 660559 от 31 мая 1941 года, в котором из 110-120 вскрытых разведкой против СССР дивизий вермахта напротив каждого округа уже были расписаны:

«Распределение по направлениям немецких сил против СССР следующее:

а) в Восточной Пруссии – 23-24 дивизии, в том числе 18-19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кавалерийских полков;

б) на Варшавском направлении против ЗапОВО – 30 дивизий, в том числе 24 пехотных, 4 танковых, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кавалерийских полков;

в) в Люблинско-Краковском районе, против КОВО – 35-36 дивизий, в том числе 24-25 пехотных, 6 танковых, 5 моторизованных и 5 кавалерийских полков; …

е) в Молдавии и Северном Добрудже – 17 дивизий, в том числе 10 пехотных, 4 моторизованных, одна горная и две танковые дивизии;…» (Приводится по книге В.А. Рунова «Жуков против Гальдера», М.2011 г., с. 120).

 

Итак, против ПрибОВО уже на 1 июня разведка вскрыла – 23-24 дивизии немцев. М.Мельтюхов на 22 июня показывает – 29 дивизий. Против ЗапОВО разведка  к 1 июня увидела 30 дивизий немцев, Мельтюхов показывает 51,5 дивизий вермахта на 22

 

137

 

 июня. Против КОВО с ОдВО разведка на 1-е июня показала 53 дивизии, а в итоге к 22 июня было 63,5 дивизий немцев и их союзников венгров и румын. (М.Мельтюхов. Упущенный шанс Сталина. М., 2008г., с. 359-361)

 

Как видите, направления ударов были именно по трем округам. И хотя против КОВО вроде как больше сил на 1 июня определено, и из них аж 11 дивизий определялись как танковые и моторизованные, но все же именно три направления определялось, и против ПрибОВО и ЗапОВО – по 5 танковых и моторизованных дивизий. Т.е. на 1 июня главные силы немцев уже выявлены как именно «севернее Полесья». Но так и ПТАБров в эти округа назначили столько же, сколько в один КОВО уже в мае, по количеству главных ударов вермахта – один, сдвоенный севернее «припятских болот», а другой – по Украине, южнее Припяти. Хотя в донесениях разведки удивляет то что, вскрыв достаточно точно силы по ПрибОВО и КОВО (небольшое занижение, 5 и 10 дивизий соответственно, на 1 июня по сравнению с тем, что оказалось к 22 июня – вполне нормально – «недостающие» дивизии немцы подогнали к границе за эти три недели), разведка дала по ЗапОВО такое «занижение» чуть не в два раза.

В общем, искать того кто додумался оголить Брестское направление надо именно в НКО и ГШ – того кто и дал команду разместить две ПТБр под Гродно и Лида, в 3-й армии, одну под Белостоком, в 10-й армии – т.е. в полосе наступления немецкой группы армий «Север». И ни одной за Брестом, в 4-й армии, против группы армий «Центр». Хотя уже на 5 июня в штабе 4-й армии (из сводок ГШ) по мемуарам Сандалова точно знали, что только на брестском направлении немцы сосредоточили 5 танковых плюс 2 мотодивизии (а не 4+1 как в сводке на 31 мая) и там же – 17 пехотных дивизий! Т.е. данные с 1 по 5 июня менялись однозначно, и какие данные дала разведка на 12 или тем более 21 июня – вопрос до конца не раскрытый…

 

138

 

Тем более, что как указано в исследовании «1941 год — уроки и выводы» (М., Воениздат, 1992г.) по «Северному» и по «южному» варианту против ПрибОВО и ЗапОВО еще в октябре 1940 года ожидалось – «До 120 пех. див. и до 10 танк. див.», и «До 50-60 пех. див. и до 5 танк. див.» севернее Львовского выступа в КОВО. А также против юга КОВО и ОдВО – «До 15 пех. див. (венг.)» и «До 30-35 пех. див. (рум.)». Т.е. еще осенью 40-го против ПрибОВО и ЗапОВО, на северном и центральном направлении (и в стык ЗапОВО и КОВО) по прикидкам Генштаба и НКО ожидалось до 180 пехотных и до 15 танковых дивизий (под 195 дивизий), а против юга КОВО и ОдВО, на южном направлении вторжения – до 50 пехотных дивизий союзников Германии и некоторые силы немцев им в помощь – в виде ВВС в основном.

Или – до 130 дивизий севернее Полесья и около 110-115 дивизий южнее.

Эти цифры «озвучены» были еще в «Соображениях» Мерецкова от «18 сентября 1940 года» (подробнее об этих планах – в исследовании «Защита Сталина. …»).

Кстати, на этих цифрах и выдумывают разные «историки» – что там кто «думал» в Генштабе у Жукова весной 41-го. Мол, раз в «Соображениях» ожидается до 180 только немецких дивизий, то вскрытые на середину июня только 120 дивизий немцев убедили жуковых, что нападение пока можно не ждать! Мол, пока немцы не выведут те самые свои под 180 дивизий к нашей границе! А значит – в нашем ГШ раньше июЛя нападение никто не ждал!

Но тут есть один нюанс…

1-е – 180-200 немецких дивизий – это расчетные дивизии, которые МОЖЕТ вообще выставить против нас на первом этапе нападения на СССР Германия. По своим мобресурсам. И 2-е – на тех же майских КШИ, которые нашел и явил исторической науке именно Солонин – по вводной, на СССР нападает не больше 120-130 дивизий немцев. Т.е. никто особо в ГШ не ждал, пока немцы не выведут свои «расчетные» 180 дивизий к нашей границе,

 

139

 

и не «думал», что раз пока их еще нет на той стороне, то можно спать спокойно – до июля. И неча свои «понимания», батаника чаще всего, того что пишется в военных документах выдавать за некую истину – что так кто-то же думал и среди наших стратегов в ГШ… И уж точно никто из мемуаристов даже не упоминал про это – мы ждали пока немцы выведут ВСЕ их «190 дивизий»!

 

Именно Сталин и дал команду военным усилить КОВО, так как немцы и их союзники, скорее всего, выставят больше дивизий против Украины, чем рассчитал Шапошников, при том, что главный удар все же будет именно севернее Припяти, не по Украине. В реальности против КОВО с ОдВО и оказалось около 63 дивизий, а против ПрибОВО и ЗапОВО – около 80 дивизий. Что меньше «расчетных» но, по сути, верно – главные силы Германии оказались там, где их и ждали. Против ПрибОВО и ЗапОВО. (Подробнее об этом также в следующих главах рассмотрим…)

 

Далее Солонин решил попинать «сталинский порядок»:

«В довершение картины «стального сталинского порядка» – отсутствие в войсках бронебойных снарядов. 16 мая 1941 года начальник Главного артиллерийского управления маршал Кулик отправляет в Минск начальнику артиллерии Западного ОВО телеграмму № 1481, в которой сказано: «По Вашей телеграмме № 6/арт. состоящие на складах округа 76-мм бронебойные выстрелы отправляются в войска только в июне. Предлагаю немедленно оперативным транспортом вне обычного плана перевозок отправить бронебойные выстрелы в войска, в первую очередь – танковые дивизии. Держите связь с начальником АБТ в округах, немедленно обеспечьте выстрелами прибывающую матчасть». Телеграмма аналогичного содержания за номером 1482 была в тот же день отправлена в Киевский ОВО.

Прошел месяц и еще четыре дня. 20 июня в 15.30 маршал Кулик отправляет очередную (за номером 1543) телеграмму в Минск: «По докладу одного из командиров (так в тексте. –

 

140

 

М. С.) ПТАБР округ не выдает бригаде боекомплект артвыстрелов. Предлагаю немедленно выдать всем ПТАБР боекомплект, в том числе положенные бронебойные выстрелы. Телеграфируйте 21 июня Ваше распоряжение и объяснение причины недопустимой задержки отпуска боекомплектов». Мне пока не удалось выяснить – поступило ли в Москву какое-нибудь «объяснение причины», или катастрофический разгром Западного фронта сделал переписку на эту тему бессмысленной.»

 

Это мы уже рассматривали в книге «Почему не расстреляли Жукова? В защиту маршала победы» – причем тут «сталинский порядок» или «не порядок»? На следствии Павлов также подтвердил, что бронебойные снаряды в округе были, но были не в частях, на складах самих дивизий, а на окружных складах – до 100 км от частей.… Но невыполнение указаний ГАУ целиком на совести начальника артснабжения и начальника артиллерии округа и командующего округом. Которые и были расстреляны в июле 41-го. Или Сталин должен был лично следить за выполнением военными указаний друг другу? Что хотел сказать этим Солонин? Мало расстреляли в итоге в ЗапОВО?

Затем Солонин решил подгадить В.Резуну и показать, что никаких запретов сбивать немецкие самолеты не было в мае-июне 1941 года. Ведь именно В.Резун и ерничает регулярно над тем, что якобы Сталин запрещал (или Жуков которого он поливает грязью) сбивать немецкие самолеты. А вот Солонин и показал такие документы (в книге «Почему не расстреляли Жукова? В защиту маршала Победы» это уже показывалось отдельно…).

Идем дальше…

 

Далее Солонин о предпольях решил «порассуждать», а в итоге опять подгадил «святому делу» В.Резуна…

Солонин:

 

141

 

«”В поле две воли…”

К той же серии мифов, что и пресловутый «приказ Сталина, запретившего сбивать немецкие самолеты», следует отнести и не менее знаменитую историю про Жукова и предполье украинских укрепрайонов. Напоминаю краткое содержание. Кто-то когда-то нашел и обнародовал (что достаточно странно, учитывая, что соответствующее архивное дело – ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 14 – засекречено по сей день) вот такой документ:

“Военному совету Киевского ОВО, б/н, 10.6.41

Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники укрепленных районов получили указание занять предполье.

Донесите для доклада наркому обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение. Жуков”.

Поисковая система Яндекс с ходу выдает 30 тысяч ссылок на него. Еще бы не ужаснуться – вот он, «роковой самообман Сталина», героические генералы на местах и тупые начальники в Москве, которые только и думали, как бы оттянуть… Забавно, но никто даже не поинтересовался: а что же было дальше? Что сделали с виновником «самочинного распоряжения»? Отдали на съедение волкам?

К счастью, тогда все остались живы, а сегодня мы можем ознакомиться и с дальнейшей перепиской по предпольному вопросу:

“Начальнику Генерального штаба Красной Армии тов. Жукову.

На № 59/НГШ доношу, что железобетонные сооружения и часть ДЗОТов батальонных районов № 7, 8, 9, 10 полевого строительства 1940 г. по Ковельскому УР заняты кадрами двух батальонов Ковельского УР согласно шифротелеграмме за подписью тов. Ватутина (здесь и далее подчеркнуто

 

142

 

мной. – М. С.) № 9/485 от 4.6 с. г. Во всех остальных УРах полевые сооружения нигде не заняты.

Сегодня дал распоряжение вывести гарнизоны из огневых точек Ковельского УР, удаленные от гограницы до 3 км и, не считаясь с дистанцией, из всех наблюдаемых с немецкой стороны. Распоряжение коменданту Ковельского УР подписано начальником штаба Пуркаевым.

Прошу указать – продолжать ли занимать гарнизонами огневые сооружения по переднему краю Владимир-Волынского, Струмиловского, Рава-Русского и Перемышльского УРов.

Кирпонос, Вашугин, Пуркаев, 10.6.41”.

Внимательный читатель мог заметить, что в перечне укрепрайонов КОВО, на тот момент благополучно занятых гарнизонами, отсутствуют два самых южных. Но отсутствовали они недолго – 16 июня снова за подписями Военного совета КОВО в полном составе в Генеральный штаб летит следующая телеграмма: “Прошу разрешения занять кадрами Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УР железобетонные сооружения первой линии этих УРов». На документе длинная резолюция, написанная черным карандашом: «Занятие Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УРов разрешено. Остропольский УР по старой границе подготовить к занятию также УРовскими частями с целью обучения и сколачивания. Срочно закончить формирование УРовских частей для Киевского УР, после чего подготовить УР к занятию кадрами”. И подпись: “Жуков, 18.6”.

То, что начальник Генштаба Жуков забыл про распоряжение, отданное его первым заместителем Ватутиным, неудивительно – всего не упомнишь, особенно если начальник Генштаба из Москвы лично распределяет пять тонн мела во Владивостоке. Печально другое – совершенно рутинная переписка по вопросу третьестепенной важности благодаря бойкому перу современных сочинителей приобрела масштаб судьбоносной значимости. Предполье укрепрайонов так называемой линии Молотова – это несколько километров (а на ряде участков –

 

143

 

сотен метров) вдоль границы. Что могло изменить размещение в этой полосе нескольких стрелковых батальонов? В конкретной ситуации, сложившейся к утру 22 июня, чем меньше людей было в предполье – тем меньшими были потери от внезапного первого удара германской артиллерии. …» (ВПК, № 15 (432), 18.04.2012 г.)

Что не «ботаник» то «стратег», но тут Солонин, в общем, прав.. Жуков 10 июня, с подачи перестраховавшихся пограничников, устроил разнос командованию КОВО за то, что те якобы попытались занимать предполья всеми батальонами УРов. На что Кирпонос ответил, что заняли ДОТы только два батальона, «согласно шифротелеграмме за подписью тов. Ватутина № 9/485 от 4.6 с. г.», а остальные пусты. Т.е. Кирпонос на самом деле не особо и рвался занимать «предполья» или УРы с 10 июня и никакого приказа самовольно об этом не отдавал. Но эту перевернутую с ног на голову историю с «предпольями» тупо повторяют все кому не лень до сих пор, пытаясь ею доказывать, что Сталин не верил в нападение и не давал приводить войска в боевую готовность до 21 июня.

Но – занятие предполий, укреплений на самой границе, это и есть – «провокация», дать повод Германии. Поэтому команда на занятие предполий и пошла только – буквально за часы до нападения – директивой «№1», телефонограммой Тимошенко от 2.30 22 июня на вскрытие «красного» пакета.

Реально, в эти же дни, 9 июня Военный совет КОВО дал запрос в ГШ – не пора ли выводить часть войск округа по Плану прикрытия в связи с тем, что немцы слишком активно выводят к границе свои войска. На следующий день на ВС КОВО Кирпонос и озвучил идею – надо бы довести степень боевой готовности вторых эшелонов до такой же степени (повышенной б.г.) как и приграничные и надо бы и приграничные начать выводить в их районы обороны – в район их рубежей обороны, к тем самым «предпольям». Это все достаточно подробно описал в своих мемуарах маар-

 

144

 

шал И.Х. Баграмян – Кирпонос действительно высказал идею по предпольям, но самого приказа он не отдавал  т.к. это не в его компетенции.

Такое он мог делать только с санкции Москвы куда он, похоже, собирался послать запрос по этому вопросу. Не более. Но пограничники (НКГБ-НКВД) похоже, решили прогнуться и сообщили в Москву, Берии, об этих «высказываниях» Кирпоноса. Берия однозначно доложил Сталину, тот однозначно должен был дать указание Жукову – разобраться что там в КОВО военные мудрят – торопят события. И Жуков свою телеграмму и послал. После чего в округа ушли директивы НКО и ГШ от 11-12 июня, которые приказывали начать вывод вторых эшелонов по Планам прикрытия. Но приграничные дивизии при этом – держать на месте до «особого приказа наркома». Который пошел в КОВО примерно 19 июня – на вывод отдельных приграничных дивизий – на второстепенных участках границы. И комдив Адрамидзе именно это и показал потом на расследовании Покровского. И при этом часть приграничных в КОВО также начали выводить по ПП, в УРы – с 11-12 июня! Не занимая эти т.н. «предполья»…

Почему именно Кирпоносу Жуков запретил этой телеграммой выводить приграничные дивизии в предполья, на их рубежи обороны на границе и он действовал вплоть до 22 июня? Так все просто – Жуков готовил КОВО к ответному немедленному удару по неосновным силам противника – с целью отрезать союзников от Германии. И он прямо запрещал КОВО выводить все приграничные дивизии на границу по ПП. А также выход в «предполья» подставлял СССР – выставлял в роли агрессора. О чем и поведал Покровскому маршал Баграмян: «Войска прикрытия дислоцировались непосредственно у границы и приступили к развертыванию [только] с началом военных действий. Заблаговременный их выход на подготовленные позиции был запрещен Генеральным штабом, чтобы не дать повода для спровоцирования войны со стороны Германии». Т.е. эта пе-

 

145

 

реписка – о том, что не надо лезть на глаза немцам в этих «предпольях», не более.

После этого, уже 16 июня, после того как в запокруга и в КОВО пришли директивы о выдвижении, в районы предусмотренные ПП, дивизий 2-го эшелона округов, приказы о приведении в боевую готовность мехкорпусов и приказы о выводе штабов округов в полевые КП к 22 июня, Кирпонос снова запросил ГШ – можно ли занимать УРы? На что начальник Генштаба Г.К. Жуков 18 июня ответил: Занимать УРы на новой границе, а также – готовить к занятию УРы на старой границе! Т.е. приступить к расконсервации «Линии Сталина»!

Таким образом Солонин сам того не желая врезал по Резуну и его поклонникам. Ведь «резуны» так страдают – а чего это Сталин и его генералы-маршалы, коли знали, что нападение близко и знали, что нападение будет 22 июня, не начали занимать Укрепления на старой границе?! И Солонин этой перепиской Жукова с КОВО от всей души и утер своих собратьев.… А ведь занятие УРов войсками и есть приведение уже Укрепрайонов в боевую готовность! 18 июня. И точно такие же указания должны были получить от начальника ГШ и остальные округа в этот день. И чтобы у оппонентов сразу отбить желание умничать насчет того что резолюция Жукова на занятие УРов новой границы и на подготовку УРов «Линии Сталина» это еще не директива, отвечу – это и есть «директива».

Начальник Генштаба написал резолюцию на запросе КОВО и пусть попробует кто-то в ГШ не исполнить директиву по этой резолюции в ответе округу. Была ли директивы ГШ на занятие УРов от 18-19 июня для других округов? Были и, рассматривая более подробно хронологию событий июня, мы это увидим. Однако точно об этой директиве Жукова мы сможем узнать, только если будут рассекречены исходящие шифровки ГШ за эти дни. Но назвать переписку о занятии УРов «рутинной» и «третьестепенной важности» можно только от небольшого ума.

 

146

 

Что могло изменить «размещение в этой полосе нескольких стрелковых батальонов»? Начало войны. Которое не было бы таким разгромным, если бы эти батальоны были бы вовремя выдвинуты в предполье к полуночи на 22 июня.

Но еще 11 июня Кирпонос издал директиву для приграничных дивизий – выполнить некие мероприятия: «В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск». Например – «Носимый запас винтовочных патронов иметь в опечатанных ящиках. На каждый станковый пулемет иметь набитыми и уложенными в коробки 50% боекомплекта и на ручной пулемет 50% снаряженных магазинов. Ящики с патронами, коробки с набитыми лентами и дисками хранить в опечатанном виде в подразделениях в особо охраняемых помещениях» (ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.265. Лл.26-30.). И прочие мероприятия сокращающие перевод приграничных дивизий в полную б.г. определялись данной директивой…

Отвечая на «вопросы Покровского» тот же нш КОВО Пуркаев так описал историю с этим выводом войск в УРы:

«Ночью 11 или 12 июня поступили разведданные:

а) от агентуры КОВО – об окончании сосредоточения немецких войск группы генерала КЛЕЙСТА в районах (примерно ) ЗАМОСТЬЕ, ТОМАШУВ, ЛАШУВ;

б) от штаба Одесского военного округа о том, что немецкие офицеры и солдаты Румынии, в кабачках ведут разговоры о начале боевых действий против СССР с утра 17 июня.

Около трёх часов ночи я эти данные доложил Военному совету округа на квартире генерала КИРПОНОС, предложив доложить непосредственно Народному Комиссару тов. Тимошенко. Генерал КИРПОНОС приказал мне лично доложить по «ВЧ» тов. ТИМОШЕНКО.

Около 4-х часов я эти разведданные по «ВЧ» доложил Народному Комиссару, который приказал мне ждать у аппарата.

Часов около 6 утра тов. ТИМОШЕНКО вызвал меня по «ВЧ» и сказал, что эти разведданные имеются и в Ге-

 

147

 

неральном Штабе, возможно, что пьяные немцы болтают недостоверные данные, но – «ухо держите остро».

Эти указания Народного Комиссара я немедля доложил Военному совету округа.

13 или 14 июня я внёс предложение Военному Совету округа: на рубежи ВЛАДИМИР-ВОЛ ЫН СКОГО УР “а, заканчиваемого строительством, но не имеющего в сооружениях вооружений и войска, вывести стрелковые дивизии, согласно плану обороны, не занимая предполья.

Военный Совет принял это предложение. Соответствующие распоряжения были даны Командующему войсками 5 армии.

Утром следующего дня генерал КИРПОНОС вызвал меня к себе в кабинет, там же присутствовал и член Военного Совета. Генерал КИРПОНОС бросил мне обвинение в том, что я якобы своими предложениями хочу спровоцировать войну с немцами.

Я тут же из кабинета генерала КИРПАНОС вызвал на «ВЧ» Начальника Генерального Штаба генерала Жукова и доложил ему о моём предложении Военному Совету округа вывести несколько дивизий на оконченные строительством УРОВ”ские  рубежи (не занимая предполья), и что вчера Военный совет округа это решение утвердил и мною отданы соответствующие распоряжению Командарму 5, а сегодня меня Командующий войсками округа обвиняет в провокации, но и не отменяет своего вчерашнего решения. Просил товарища ЖУКОВА дать указания.

Товарищ ЖУКОВ приказал войска на УРОВ”-ский рубеж выводить; принять меры тщательной маскировки, чтобы войска с границы не наблюдались.

Я просил товарища ЖУКОВА эти указания передать лично генералу КИРПАНОС, которому и передал трубку телефона.

Сколько было выведено дивизий 5 армии, точно не помню (кажется две дивизии). …»

 

148

 

И исследователь С. Чекунов, который опубликовал в сентябре 2017 года ВСЕ 79-ть имеющиеся в ЦАМО ответы генералов лета 41-го, дал комментарий: «Утверждение Пуркаева не соответствует действительности. Предложение о выдвижении стрелковых дивизий 5-й армии 11 июня было направлено в Генеральный штаб, 12 июня начальником Генерального штаба Г.К. Жуковым предложение о выдвижении было одобрено (ЦАМО, ф. 16 А, оп. 2951, д. 261, л.л. 22-23)!» («Пишу исключительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечестввенной войны», М. 2017 г., с. 9)

И далее мы более подробно посмотрим – так сколько всего приграничных дивизий во всех округах было выведено по ПП к 22 июня, и с какого числа на самом деле их начали выводить…

 

Затем Солонин добрался и до самого интересного – до Директив НКО и ГШ от 11-12 июня:

 

«Очень активная оборона

Может быть, об одном из самых важных решений свидетельствует лист бумаги, на котором 11 июня 1941 года рукой заместителя начальника Оперативного управления ГШ генерал-майора Василевского было написано:

“Командующему войсками Западного ОВО

1) Для повышения боевой готовности войск округа все глубинные стрелковые дивизии и управления стрелковых корпусов с корпусными частями вывести в лагеря в районы, предусмотренные для них планом прикрытия (Директива НКО за № 503859 сс/ов).

2) Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их на границу в назначенные им районы в случае необходимости будет произведен по особому указанию…

4) Вывод указанных войск завершить к 1 июля 41 г.”.

 

Никакой сенсации тут нет. Документ аналогичного содержания для Киевского ОВО (Директива НКО и ГШ

 

149

 

№ 504265 от 13 июня 1941 года) опубликован в середине 90-х (а в мемуарах маршала Баграмяна был почти дословно пересказан еще в «застойные» годы). Странный – если исходить из предположения, что готовилась оборонительная операция – алгоритм развертывания, при котором второй эшелон сосредотачивается раньше первого, уже давно мог быть оценен должным образом. Сохранившаяся в архиве рукопись Василевского позволяет лишь уточнить дату принятия решения и подтвердить вполне очевидное предположение о том, что в движение пришли вторые эшелоны войск не одного только КОВО, но и других приграничных округов. А вот претендовать на звание сенсационных вполне могут семь машинописных страниц (ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 46, л.л. 72, 87, 103, 130, 150), на которых зафиксированы оперсводки штаба Западного ОВО соответственно от 12, 13, 14, 15, 16 июня. Сводки эти имеют номера 2, 3, 4, 5, 6.

Очень интересные номера для середины шестого месяца года. Настолько интересные, что стоит обратить внимание на то, кто же в дни, предшествующие 11–12 июня, входил в кабинет Сталина. Опубликованный еще в далеком 1990 году «Журнал посещений» свидетельствует, что 3, 6, 7, 9, 11 июня Тимошенко и Жуков были в кабинете Сталина, причем 3 июня они провели там 2 часа 46 минут, а 6 июня – 2 часа. После 11-го числа следующее посещение было только 18 июня. В течение недели у Хозяина не было вопросов к военному руководству? Или руководство было не в Москве?

Последний вопрос основан на том странном обстоятельстве, что 17 июня на 30 минут к Сталину был вызван зам. начальника ГШ генерал-лейтенант Ватутин. Никогда ранее Сталин не вызывал Ватутина одного, без его непосредственного начальника товарища Жукова. …»

 

Все же не зря Солонина регулярно «пинают» за его безграмотность в военных вопросах, или за попытки «критиковать» дела и поступки военных. Хотя  в данном случае Солонин подтвердил то, что я писал ранее в книге «Кто проспал

 

150

 

начало войны?» – директива НКО и ГШ для ЗапОВО о начале вывода «глубинных дивизий», для которой в «малиновке» в 1998 году скромно поставили «дату» как «не позднее 22 июня 1941г.», действительно была подписана в Москве 11 июня! Но так как Солонин видимо не читает ничего кроме сочинений «резунов» то можно подсказать – в указанной книге и показывалось, что это были за «оперсводки» такие из Минска, со «странными» номерами. И как раз с ними никаких сенсаций нет – получив директиву НКО и ГШ о начале вывода войск, о начале фактического выполнения Плана прикрытия, о чем ему прямо указали в этой директиве, Павлов обязан был отправлять в Москву оперсводки с докладом об этом выводе каждый день к 22.00. И нумерация этих сводок – при фактическом выполнении Плана прикрытия и будет начинаться – с «№1». Так просто положено делать в армии. И хотя ПП формально не введен, но раз идет вывод по ПП фактически, то нумерация будет именно такой все равно. При этом в дивизиях корпусах и армиях заводится «Журнал боевых действий» (ЖБД) и все приказы сводки и т.п. получают именно «новую» нумерацию. И публикуемые в наши дни на сайтах МО РФ «Подвиг Народа» и «Память народа» ЖБД частей и начинаются чаще всего – с предвоенных дней уже…

Кстати, сия нумерация лишний раз и подсказывает – ПП ввели таки к исполнению – фактически. Ведь при вводе в действие ПП – при начале его выполнения точнее, ЖБД и заводят, и нумерация приказов и сводок и начинается – с «№1».

Сводка «№1» ушла из Минска в ГШ вечером 11 июня, а остальные – отправлялись Минском каждый вечер вплоть до 22.00 21 июня, когда в ГШ отправили оперсводку № 11. И точно такие сводки – отчеты о том, как идет вывод войск, отправляли во всех округах и на флотах. И в данном случае именно такие номера и должны быть у таких «новых» сводок.

А вот «сенсацией» как раз и являются сами директивы НКО и ГШ от 11-12 июня для западных округов. По ко-

 

151

 

торым начался вывод войск в районы предусмотренные «Планом прикрытия», после чего павловы-кирпоносы обязаны были приводить эти дивизии в повышенную боевую готовность и отправлять их в районы сосредоточения в полном составе. Как указано в директиве для КОВО от 12 июня – с «полностью возимыми запасами огнеприпасов и ГСМ». Однако это было сорвано и после войны и пытались разобраться с этим такими «вопросами Покровского»: «2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу, и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?» и «4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?» (ответы см. – в исследовании «Тайна трагедии 22 июня»)

 

Впрочем, солонины видимо, в таких вопросах слишком необразованны, чтобы понять, о чем указывалось и что требовалось от командования на местах в тех директивах НКО и ГШ от 11-12 июня.… А ведь сам же Жуков, в черновике своих «Воспоминаний» опубликованных в «Малиновке» и показывал, что те директивы и обязывали командиров приводить свои войска в боевую готовность.

А вот с этим «тезисом», что «алгоритм развертывания, при котором второй эшелон сосредотачивается раньше первого, уже давно мог быть оценен должным образом», «резуны» носятся как курица с яйцом. Мол, если готовились обороняться, то надо было сначала поднимать не вторые оперативные эшелоны запокругов, а сразу первые – приграничные дивизии. Но вообще-то таким образом «резуны» сразу выставляют себя бездарями в военном деле. Если конечно они  искренне не понимают, почему сначала поднимали и выводили в районы сосредоточения «глубинные» дивизии, а не сразу приграничные.

Можно пояснить, «на пальцах»…

2-му эшелону и резервам запокругов, чтобы выйти в районы сосредоточения по ПП требуется от нескольких дней

 

152

 

до пары недель. Приграничным же дивизиям срок подъема по тревоге и вывод на их рубежи обороны определяется несколькими часами, максимум полутора сутками. Т.е. им давать команду за две недели до возможного нападения – выйти в районы обороны по Плану прикрытия – никакой необходимости нет в принципе. Если будет некая угроза с той стороны границы – то на усиление к погранцам из этих дивизий тут же убудут «дежурные» батальоны усиленные артдивизионами. У которых срок готовности – вообще менее часа определялся. Ну а понадобится вывести приграничную дивизию в полном составе к границе – на это потребуется несколько часов. А вот если приграничная дивизия дислоцируется не непосредственно на границе, то такие дивизии (всего несколько «штук» таких было) и отправили данными директивами НКО и ГШ – от 11-12 июня – к их рубежам обороны заранее. И этим дивизиям срок вывода дали – на 17 июня, как в том же КОВО. А не «к 1 июля» как в этой же директиве указывалось для «глубинных» дивизий, 2-го эшелона.

В начале 1941 года было принято решение, по которому приграничные дивизии решено было держать «в штатах приближенных к штатам военного времени». Т.е., в более высокой степени моб и боеготовности, чем остальные дивизии приграничных округов. Чтобы, в случае «внезапного» нападения врага они не зависели от мобилизации, или необходимости проводить для них заранее, в угрожаемый период «скрытую мобилизацию» отдельно, они могли вступить в бой немедленно и тем самым «прикрыть» отмобилизование и развертывание остальных дивизий приграничных округов. Поэтому их и не было особой нужды поднимать раньше вторых эшелонов. Ведь по расчетам они вполне были готовы вступить в бой по первой команде, которая придет к ним за эти самые расчетные несколько часов до нападения. Должны были быть готовы. Особенно если их вывести по ПП за пару тройку дней до ожидающегося нападения врага, приведя при этом в повышенную б.г., затем

 

153

 

поднять по тревоге и привести (перевести) в полную б.г. за несколько часов до нападения, а за час до нападения дать команду вскрывать свои «красные» пакеты!

В Москве точную дату нападения Германии примерно в начале июня если и знали, то, конечно же, не могли считать ее еще окончательной. Однако понимали, что нападение может произойти в двадцатых числах, в конце июня в любом случае. Поэтому и дали команду начать выводить 2-й эшелон войск западных округов («на всякий случай») в районы сосредоточения (по майским ПП), как только пошли доклады разведки в самих округах, что немцы активнее выводят свои войска к границе. И от разведки округов и пограничников пошли данные о возможных сроках нападения. О чем сами округа и запросили Москву 6-9 июня – можно ли начать вывод войск по Планам прикрытия.

Им разрешили и дали директивы об этом «от 11-12 июня», но при этом им и дали команду приграничные дивизии пока не поднимать до «особого приказе наркома». Ведь срок подъема для них небольшой, и дав им команду за сутки-двое до нападения вполне можно успеть с выводом и этих дивизий на их рубежи обороны. Не выводя пока их в сами окопы на границе до последнего. После чего эти приграничные дивизии, вступив в бой, и дадут время («прикроют») на окончание выдвижения и отмобилизования «глубинным» дивизиям – второму эшелону и резервам приграничных округов. Так что в принципе не важно – на какое число им, 2-му эшелону и резервам изначально давали сроки окончания выдвижения.

Для тех же дивизий, которые располагались на 15 июня в глубине округов, но по ПП должны были занимать оборону на границе, и дали команду выходить в районы обороны уже директивами от 11-12 июня. Пример – 48-я и 23-я стрелковые дивизии ПрибОВО, которые дислоцировались под Ригой и Двинском (Даугавпилс), но воевать должна были на границе, в полосе 8-й и 11-й Армий ПрибОВО. На основании директивы НКО и ГШ от

 

154

 

12 июня поступившей в Ригу 15 июня им в этот же день дали отдельные директивы с двумя нулями (совсекретные) Военного Совета ПрибОВО (№№00217 и 00218) на приведение в полную боевую готовность и на выход их в районы обороны на границу. А приграничные дивизии, которые находились на самой границе получать свой «особый приказ наркома» начали 19-20 июня. (Должны были получать, но почему доведение, или вывод ВСЕХ приграничных был сорван – читайте исследование по ответам генералов на «вопросы Покровского» – «Тайна трагедии 22 июня»).

 

Непосредственно о предвоенном планировании уже делался большой отдельный разбор (см. «Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу»), но тут также стоит сказать об одной вещи. В 1992 году в исследовании «Для служебного пользования» «1941год — уроки и выводы» от офицеров ВНУ ГШ и Института Военной истории было сказано, что новые майские планы прикрытия не совсем соответствовали имеющимся в ГШ рабочим, одобренным минимум Сталиным «планам войны».

Исследователь А.Куликов показывает:

«Все-таки, вижу, надо процитировать тут ПУ-39:

104. Боевой порядок обороны состоит из сковывающей и ударной групп.

Сковывающая группа составляет первый эшелон обороны и имеет назначением прочно удерживать данный ей район местности. Она должна своим упорным сопротивлением нанести противнику такое поражение, которое полностью истощит его наступательную силу.

В случае прорыва танков и пехоты противника в глубину обороны сковывающая группа должна умелым сочетанием огневого поражения и частных контратак остановить продвижение противника и сделать его неспособным к продолжению наступления.

В сковывающую группу в обороне включается основная часть сил и средств.

 

155

 

Ударная группа боевого порядка обороны составляет второй эшелон, располагается за сковывающей группой и имеет назначением решительной контратакой уничтожить прорывающегося противника и восстановить положение.

При благоприятных условиях успешное развитие контратаки ударной группы должно перерасти в общее контрнаступление против ослабленного и расстроенного противника.»

К слову, «прочная оборона» – по боевому уставу пехоты КА – может быть позиционной (упорно удерживающей позиции) и маневренной (допускающей потерю пространства). Ну и еще из ПУ-39:

«106. Танковые части составляют в наступательном бою танковую поддержку пехоты.

Они придаются главным образом ударной группе и должны в непосредственном взаимодействии с пехотой обеспечить ей преодоление боевого порядка противника на всю глубину.»

Интересно с данным знанием рассматривать схему дислокации частей западных округов, особенно в поисках «глубинных» дивизий...

Вот, скажем, три дивизии 21ск (37сд - Вороново; 17сд - Лида; 24сд - Молодечно) и три дивизии 47 ск (121 и 143сд – район Барановичи; 55сд – Слуцк), расположенные по флангам 17мк (36мд – Несвиж; 27тд – Новогрудок; 209 мд под Лидой) – то глубинные дивизии или это второй эшелон обороны округа с приданными танковыми войсками?

13А с 2ск и 20мк, это уже глубинные дивизии или все еще второй эшелон обороны с приданными танковыми войсками?

Судя по тому, как из Молодечного с началом войны 24сд была отправлена под Гродно, вступив в бой 25 (!) июня в районе Лиды, где сосредотачивалась 17сд, перебрасываемая (без боеприпасов!) из Полоцка, а 37сд, перебрасываемая из Витебска в Вороново (и тоже без боеприпасов!) уже была потрепана гитлеровцами, а в Молодечно вместо 24сд в первые дни

 

156

 

войны начала прибывать 50сд из-под Полоцка, а управление 13А оказалось из Могилева в Молодечно через Новогрудок, а командиры 143сд и 20ск погибли в одном бою, это были таки «глубинные дивизии»: Павлов усиленно «выводил» их куда-то там, навстречу гитлеровцам и поперек друг другу...

А судя по направлению «вывода» с началом боевых действий (Гродно), и судя по тому, что 25 июня 21ск попытался нанести контрудар, это был таки второй эшелон обороны округа – который и разорил Павлов сумбурными «выводами по ПП»...

Примечательно, что это происходило на стыке 3апОВО и ПрибОВО, оборонять который стык должен был 3апОВО: именно с этого направления гитлеровцы и прорвались к Минску. Интересно, такой «вывод по ПП» входил в какой-нибудь план Жукова?» (А. Куликов)

 

Полевой Устав РККА 1939 года действовал к лету 41-го. И «по нему» в принципе писались и «Соображения», и Планы прикрытия должны были ориентироваться на него. Первым эшелоном были приграничные дивизии приграничных округов – «Сковывающая группа». Которые и «составляют первый эшелон обороны и имеют назначением прочно удерживать данный ей район местности». Эти дивизии и должны «своим упорным сопротивлением нанести противнику такое поражение, которое полностью истощит его наступательную силу».

За приграничными дивизиями выстраивался второй эшелон и резервы округов. Которые были «Ударной группой боевого порядка обороны», и которые «составляя второй эшелон, располагались за сковывающей группой и имели назначение» – «решительной контратакой уничтожить прорывающегося противника и восстановить положение». После чего «При благоприятных условиях успешное развитие контратаки ударной группы» ситуация «должна перерасти в общее контрнаступление против ослабленного и расстроенного противника».

 

157

 

И в этом также должны помочь и механизированные корпуса округов, – которые «придаются главным образом ударной группе и должны в непосредственном взаимодействии с пехотой обеспечить ей преодоление боевого порядка противника на всю глубину.». И самое важное по ПУ-39 – «В сковывающую группу», т.е. в состав дивизий прикрытия границы «в обороне включается основная часть сил и средств»! Т.е., на границе должно было располагаться больше дивизий, чем стоящих за ними. И уж тем более полоса обороны для приграничной дивизии по Уставу не должна была составлять более 10-15 км. Тем более что на важных направления устав давал вообще – около 6 км на дивизию в обороне! (О «странностях» размещения приграничных дивизий в ЗапОВО мы отдельно еще поговорим …)

Но в реальности построение наших войск в приграничных округах было другим – на границе жидкая полоска из растянутых до десятков км на дивизию частей прикрытия границы, зато за ними – основные силы округов и мехкорпуса. Т.е. – построение явно для наступления. Теперь понятно о чем писалось в «уроках и выводах» когда было сказано, что майские, новые окружные ПП не соответствовали рабочим планам в ГШ? Все просто – новые майские ПП, от 4-6 мая, писались под ответное и при этом немедленное наступление – контрнаступление. А точнее – вообще под «план от 15 мая», который Сталин не утверждал военным. А «рабочими» планами ГШ были другие планы – «оборонительные». Ведь и «северный» и «южный» варианты ГШ, рабочие, предусматривали размещение наших главных сил против главных сил немцев, что при предоставлении Германии права «первого выстрела» обязывало нас строить серьзную оборону – с ответными действиями не ранее двух-трех недель после начала войны!

Отправляя в округа новые ПП, под «превентивный удар», Жуков явно шел на должностное преступление и поэтому когда получил по голове от Сталина за его «пре-

 

158

 

вентивные фантазии», он сделал все, чтобы ПП округов, которые надо было всем закончить уже к концу мая и отправить в ГШ и НКО на утверждение – в ГШ прибыли только к 20 июня в среднем. А в округах ПП на уровне армий и тем более ниже – никто не отрабатывал новые ПП… (изучайте ответы комдивов на 1-й «вопрос Покровского»). Т.е. новые ПП, под нападение первыми в округах не отрабатывали однозначно, и дивизии так и остались – под отработанные к концу апреля ПП.

Эти ПП тоже были не совсем «оборонительные», и тот же Баграмян и описал в мемуары, как приехавший в Киев Кирпанос уже в январе ставил задачи – на границе оставляем минимум войск, чтобы быть готовыми наступать по первой же команде НКО. Т.е. эти ПП были – под немедленный ответный удар. Но все же не под превентивный!

«Резуны» в этом построении видят только желание напасть первыми? Их проблема. Их понимания в военных вопросах. Ведь по «резунам», которые это повторяют вслед за В.Резуном, великим стратегом, армия может готовиться к войне или нападению врага только двумя способами – либо глухой обороной, либо – нападением первыми. И исходя из этого, по «резунам», наше построение в июне 41-го, было именно для нападения. Но усвоить, что оборону можно строить разными способами – «резуны» напрочь не могут. А ведь оборона может строиться вполне по-разному:

– глухой (стратегической) обороной, если у вас есть такие возможности экономические и граница у вас не такая уж большая с противником;

 – активной обороной, если у вас граница протяженная, а экономически вам не по силам строить глубокоэшелонированную оборону даже на отдельных участках границы;

– немедленным встречным наступлением на напавшего врага, как это вполне практиковалось в те годы и исходя из опыта первой Мировой войны;

 

159

 

– превентивным ударом по изготовившемуся к нападению врагу своими заранее приведенными в б.г. силами, что также было вполне в духе тогдашней военной науки (что и сегодня вполне «научно»).

 

(Примечание: Повторюсь – для окончательного уяснения фактуры. Жуков сочинял свой план превентивного удара с середины апреля и на 15 мая он был оформлен Василевским в известном на сегодня черновике. И в нем он указал, что директивы на новые ПП к нему он уже спустил в округа, и они там будут готовы к концу мая. Дата же директив НКО и ГШ для округов на новые ПП – 5-6 и 14 мая. Т.е. очень может быть что новые, последние Планы прикрытия Жуковым писались сначала под план нашего удара первыми. Но – получив по голове от Сталина за такие «записки для прокурора», Жуков от идеи превентивного удара отказался, новые ПП ниже армий не пошли и рабочими ПП – с написанными под них «красными» пакетами остались те, что были отработаны в округах к концу апреля. И эти ПП и были использованы под план нашего немедленного ответного удара. Отказался ли Жуков точно от «плана от 15 мая», плана превентивного удара? И, да и нет.

Это предложение Жукова Сталину «от 15 мая» опубликовано на сайте МО РФ «Документы. Накануне войны» и на первом листе этого плана указано – когда этот самый «план» попал на хранение в ГОУ ГШ – «Входящий № 4315 “29” 3 1948г. Главное Оперативное Управление Генштаба Вооруженных сил СССР»!

Т.е. данный никем не подписанный черновик предложений Жукова пролежал в каком-то сейфе в Генштабе и только спустя 7 лет был сдан на хранение в секретку ГОУ ГШ. Может для несведущих и штатских этот факт ни о чем и не говорит, но для штабистов этот факт и показывает – данный док НИКОГДА не представлялся на рассмотрение. Дело в том, что этот «план» это не более чем некий «проект»,

 

160

 

черновик который использовался бы Жуковым, если бы он пошел в Кремль с докладом по этому вопросу. И стоя у некой политической карты размером примерно 2 на 3 метра (не более), на которой схематично были бы нарисованы «стрелочки», и войска противника и наши под этот план – Жуков по этим «тезисам» и сделал бы свой доклад Сталину. И после того как этот план был бы каким-то образом одобрен Сталиным и – надо было бы претворять его в жизнь, и писать на его основе, с учетом замечаний «тирана» чистовой вариант «Соображений». А также пришлось бы рисовать василевским и чистовые карты к нему – размером метра так 4 на 6 минимум – топографические, под указанный в плане масштаб «1:1000000». Затем чистовик плана и карты чистовые к нему были бы подписаны минимум военными, а возможно и Сталиным. А самое главное – если бы предложения Жукова были бы одобрены то черновик, не подписанный никем, стал бы официальным документом и был бы ОБЯЗАТЕЛЬНО и НЕМЕДЛЕННО засекречен и сдан на хранение в секретку – вместе с чистовым вариантом этого Плана.

Могло быть и так – черновик был поставлен на учет в секретке, как документ, исполненный на номерных бланках НКО, а затем Дело где он хранился, папку расшили, документы которые были сшиты там, были списаны и уничтожены, а этот «План» переоформили – в марте 48-го, и подшили в новое Дело. Поэтому и появился штамп – ««Входящий № 4315 “29” 3 1948г….». Но – скорее всего этот документ попал на хранение только в марте 48-го, а значит, формально он и не докладывался и – не реализовывался.

Но как показывает С. Чекунов – никаких дальнейших проработок этого плана не было, и документов на это тупо нет. Но и если бы не утвердили то все равно – после доклада сдали бы в архив и учли эти бумажки.

И тут самое важно – глянуть: что есть на этих бумажках – НА ОБРАТНОЙ стороне! Если там чисто, то значит Василевский, понимая, что это хрень полная – и он в душе не одобрял лихих наступательных закидонов Жукова – то

 

161

 

он написал черновик на простых листах, не учтенных изначально. И тогда  понятно – почему эти бумажки – не учтенные нигде тупо можно было бросить в сейф Василевскому и там держать 8 лет. Хотя первый лист – однозначно был учтен и выдавался Василевскому в секретке – под роспись.

А если листы учтены и на обратной стороне листов есть пометки, то тогда очень может быть, что их все же сдали сразу на хранение, летом 41-го. Подшив этот «план» в какую-то папку-Дело. А через 8 лет старое Дело хранения расшили, уничтожили часть каких-то документов из него, а эти конкретные листы этого «плана», решили оставить на хранении дальше, переоформили в новое Дело на хранение и снова поставили штампики – поставлены на учет. В общем – надо смотреть обратные стороны листов – и тогда уже фантазировать – почему они 8 лет «не учитывались» в секретке.

Обратите внимание на фото листов этого «плана», который ЦАМО выложило на своем сайте и в интернете его легко найти – как будто поля обрезаны у листов и особенно слева – и штамп как бы подрезан и поле слишком узкое. Именно для подшива в Дело поля и оставляются слева…

Как утверждает С.Чекунов сосредоточение наших войск в мае-июне «шло в соответствии с замыслом, суть которого изложена в записках Ватутина от 13 и 14.06.1941. К записке от 13.06.1941 приложена карта, которая датирована 15.05.1941. Это и являлось базой».

Но – когда Павлову 11-м июня отправили директиву НКО и ГШ на вывод «глубинных» дивизий, то ему указали – выводить по новому, майскому ПП...)

 

Шапошников предлагал «активную оборону» с опорой на УРы. С размещением наших главных сил против главных сил противника! Мерецков и затем Жуков – были сторонниками немедленного флангового (встречного) контрудара всеми имеющимися силами. Нашими главными силами по

 

162

 

НЕОСНОВНЫМ силам противника! И Жуков также носился с идей нанесения и упреждающего удара. Как и Мерецков, который также грезил нападением первыми!

И хотя в «плане от 15 мая» Жуков показывает главные силы немцев вроде как против Украины-КОВО, реально главный удар Германии он все равно ждал ТОЛЬКО севернее Полесья!

 При этом тот же Жуков исходил явно из его «понимания» того что наша армия в том состоянии в каком она была к началу 41-го, в принципе воевать не сможет в обороне, и поэтому умнее готовить ее именно к немедленному наступлению (ответному или упреждающему – там посмотрим…).

 

Так что вывод войск с середины июня был вполне нормальным «алгоритмом развертывания» и вывода войск западных округов в районы сосредоточения и обороны в связи с ожидающимся нападением Германии. По имеющимся ПП и с учетом того, что СССР не мог позволить обвинять себя в подготовке агрессии, как пытался потом вещать Гитлер в своем меморандуме 22 июня. О чем так пекутся его адвокаты сегодня.

Сначала приводятся в повышенную б.г. и выводятся в их районы сосредоточения «глубинные» дивизии, которым требовалось больше времени на вывод в их районы по имеющимся ПП, и этот вывод заранее, позволит им сократить им время на развертывание на рубежах их обороны или в районах сосредоточения. А затем будут приводиться в повышенную б.г. и приграничные, с выводом уже их в их районы обороны. Затем приводятся в боевую готовность и выводятся в свои районы сосредоточения или сбора мехкорпуса, потом приводятся в «готовность №2» ВВС и ПВО западных округов. Флота остаются в «готовности №2» после внеплановых учений, перед которыми флота также приводились в повышенную боевую готовность с 14-15 июня еще. А затем, когда угроза нападения станет явной,

 

163

 

и дата и время нападения будет окончательной, в округа и уйдет директива «б/н», которой все войска, ПВО, ВВС и флота переведут в полную боевую готовность! Короткими командами боевой тревоги от павловых в округах, по телефонам, после чего командиры дивизий выведут свои соединения в районы сбора по тревоге. А затем, когда получат указания ГШ-Жукова, вскроют и свои «красные пакеты», в которых и расписано – что им делать по планам прикрытия. И это вскрытие и будет – вводом в действие ПП, официальное.

Другое дело, что вывод этот делался именно по «наступательным» планам ГШ – на нанесение немедленного ответного удара из КОВО по неосновным силам противника ударившего своими главными силами севернее припятских болот, по Белоруссии и Прибалтике.

 

Более подробно о предвоенных планах НКО и ГШ, отдельный и подробный  разговор о наших «планов войны» велся в книге «Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу». Но здесь стоит показать, что выдумывает «резун» Солонин об этом. Это его выдумывание уже разбиралось кратко в книге «Почему не расстреляли Жукова?...», которая вышла в мае 2013 года, но в данной книге мы чуть более подробно это покажем. А то ведь «резуны» и тот же Солонин все пытаются «доказать» на них, что СССР-Сталин готовился именно нападать первым. Так вот мы, разбирая повторно «творчество» Солонина, но используя работу профессиональных военных историков (именно военных по образованию и профессии историков) и покажем – что же произошло на самом деле с военным планированием в НКО и ГШ в те предвоенные месяцы и недели. Какие планы «планы войны» «утверждались» Сталиным, и какие же планы были у маршала Жукова – тогда начальника Генштаба, на случай нападения Германии.

А то ведь нам еще «творчество» самого «гуру» «резунов» надо разобрать – «Ледокол» В. Резуна. А без некой теоре-

 

164

 

тической подготовки бредни этого кадра вообще не стоит читать…

Кстати. Солонин выпустил к концу 2013 года книгу «Окончательный диагноз», и эти свои глупости из своей статьи о предвоенных «планах» разобранные мною ранее идиотизмах о «провокациях», которые собирался устроить Сталина на 22 июня с переодеванием «кровавой гэбни» в немецкую форму, показывать в ней не стал…

 

Как указали еще в 1992 году в исследовании «Для служебного пользования» «1941 год — уроки и выводы» профессиональные военные историки: «перед Вооруженными Силами СССР была поставлена двуединая задача: готовиться к ответному удару и одновременно к решительному разгрому агрессора с перенесением военных действий на его территорию. Считалось, что части Красной Армии должны быть всегда готовы ответить молниеносным ударом на всякую внезапность со стороны врага. {79. См.: Оперативный словарь. М., 1940. С. 46.}

Данное доктринальное положение имело принципиальное значение для понимания характера начального периода возможной войны. Во-первых, из него следовало, что для Красной Армии содержанием первых часов и дней войны должны стать сдерживающие боевые действия, и, во-вторых, внезапность нападения противника должна быть нейтрализована высокой боевой готовностью армии». (с. 51)

«Наиболее сильным противником на Западе считалась Германия. Всего же на границах Советского Союза, по оценке Генерального штаба, вероятные противники могли сосредоточить 280—290 дивизий, 11750 танков, 30 тыс. орудий и 18 тыс. самолетов. При этом фашистская Германия с сателлитами (Финляндия, Румыния, Венгрия) будет способна выставить 233 дивизии, 10550 танков, 15100 самолетов, а на Востоке Япония — до 50 дивизий, 1200 танков и 3 тыс. самолетов.

 

165

 

Не исключалось, что в сложившейся обстановке нападение фашистской Германии на СССР возможно еще до окончания войны с Англией». (с.53)

 

Это все было расписано в тех же «Соображениях» «Об основах развертывания вооруженных сил Советского Союза № 103202/ов 18 сентября 1940 г.» (ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.239. Лл. 197-244. Рукопись на бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Исполнитель: зам[еститель] нач[альника] Опер[ативного] упр[авления] генерал-майор Василевский. Подлинник. Автограф. Есть в интернете.) подготовленных Василевским для начальника Генштаба Мерецкова. Которые были практически неотличимы от «Соображений» Шапошникова от июля-августа 1940 года. И которые были  подписаны Тимошенко и Мерецковым и представлялись в правительство СССР на утверждение.

Единственное их отличие – от «Соображений» Шапошникова – июля-августа 1940 года – предлагается признать главным направлением в нападении Германии не только одно ПрибОВО и ЗапОВО, но и КОВО. В котором Сталин предложил собрать больше наших сил, чем предлагал Шапошников в августе, т.к., против Украины, важнейший экономический регион страны, немцы и их союзники однозначно могут выставить больше сил, чем рассчитывал Шапошников. И эти варианты направлений главных сил противника – севернее Припяти или южнее – были признаны как равноценные варианты нападения Гитлера. Хотя удар из В.Пруссии признавался как главным все равно более вероятным.

После чего Генштаб получил задачу отработать два варианта отражения агрессии: – с размещением наших главных сил в Прибалтике и Белоруссии против главных сил Германии и ответным ударом из ПрибОВО и ЗапОВО, и – размещением наших главных сил на Украине. Против главных сил противника, если таковые будут сосредотачи-

 

166

 

ваться против КОВО. Так называемые «северный» и «южный» варианты «Соображений» сентября 40-го, которые были рассмотрены и одобрены Молотовым и Сталиным. И которые должны были задействоваться по мере вскрытия главных группировок вермахта, направлений главных ударов Гитлера.

Однако в октябре появляются другие «Соображения», «южный» вариант Мерецкова, в которых предлагается «новинка» – наш ответный удар главными силами РККА из КОВО по неосновным силам противника напавшего своими главными силами севернее Бреста. Как ответ на указания Сталина усилить КОВО. И эти два новых варианта предложенные Мерецковым в середине октября 40-го, также предлагалось задействоваться по указке Кремля, и в том числе исходя и из политических решений Кремля. И эти два варианта отражения агрессии – «южный» и «северный», при ожидании главных сил противника ТОЛЬКО севернее Бреста и начали готовить в Генштабе. Эти варианты сохранились к июню 41-го, и по одному из них, «южному» и началась война для СССР.

Все эти «Соображения» уже изначально не предусматривали стратегической обороны по всей границе, а только – активную оборону, с опорой на узлы обороны и частными, тактическими контратаками по напавшему врагу. Но Мерецков предложил уже стратегическое контрнаступление на юге – против неосновных сил противника, который своими главными силами попрет севернее Полесья!

На основе утвержденных «Соображений» разрабатывались новые или уточнялись и дорабатывались старые «Планы прикрытия» и «обороны» в приграничных округах. И ПП округов под эти «Соображения» должны были писаться по принципу – приграничные дивизии держат оборону на границе, их плотность позволяет им погибнуть не сразу, а – дать время остальным войскам на развертывание и отмобилизование. Которое может вполне начаться в угрожаемый период – скрытно.

 

167

 

Самые последние Директивы НКО и ГШ на разработку окружных «Планов прикрытия и обороны госграницы» были датированы 5-6 и 14 мая. И в них как раз не совсем четко прописывались именно оборонительные мероприятия.

В директиве для ЗапОВО – № 503859/сс/ов от 5 мая было указано:
«С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск округа, к 20 мая 1941 г. лично Вам, с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа, разработать:

а) Детальный план обороны государственной границы…».

Для КОВО – № 503862/сс/ов от 5 мая было указано точно тоже самое – разработать «к 25 мая 1941 года … Детальный план обороны государственной границы…»

Для ОдВО – № 503874/сс/ов от 6 мая – «к 25 мая 1941 … разработать:

1.Детальный план обороны государственной границы…»

Для ПрибОВО – № 503920/сс/ов от 14 мая – «к 30 мая 1941 года разработать: а) детальный план обороны государственной границы …»

 

Данные ПП возможно и скорее всего сначала разработали под план превентивного удара, а когда Сталин это предложение Жукова отверг, эти ПП не прошли дальше штабов округов и армий, а старые, апрельские ПП использовали под «южный» вариант отражения агрессии Германии Жукова же. Эти ПП также писались не под одобренный Сталиным «южный» вариант осени 40-го, а под «южный» вариант Мерецкова-Жукова, в котором наши главные силы выставляются против неосновных сил противника.

Хотя Жуков и писал в «плане от 15 мая» что главные силы немцев он якобы ожидает против Украины, на самом деле в нашем ГШ не только знали где будут главные силы немцев, но и надеялись, что немцы не передумают и врежут главными именно – севернее Полесья. И КОВО должен быть готов к ответному удару по этим слабым силам

 

168

 

врага по первой же команде Москвы, т.е. и немедленно. Т.е., данные «планы войны» Генштаба предусматривали уже немедленный ответный встречный контрудар всеми силами КОВО. Но – по неосновным силам противника, который своим главными попрет севернее Полесья! И то, что в нашем ГШ прекрасно знают, где у немцев попрут их главные силы – прекрасно знали и немцы! (см. книгу О.Вишлева «Накануне 22 июня 1941 года», М.: Наука, 2001г.) И немцы знали, что наши главные «усилия» при этом будут сосредоточены в КОВО, южнее Полесья! (см. книгу А.Мартиросяна – «Сталин и разведка накануне войны», М. 2014 г.)

 

 Майские ПП писались уже не под Шапошниковские «Соображения», а под – Жуковские.

Дело в том, что 13 апреля 41-го СССР подписал с Японией Договор о нейтралитете. И видимо Жуков, как человек, слабо разбиравшийся в политике, но рвавшийся в нее, решил, что этот договор обеспечивает СССР защиту от Японии, даже если мы ударим по Германии первыми. И к середине мая, на основании разведданных «на 15 мая», Василевский с Жуковым и изготовили черновик новых «Соображений», по которым они предлагали нанести именно превентивный удар по немецким войскам первыми, «а ля Тухачевский».

Именно этим (а не «Соображениями» от августа-сентября 1940 г. и его «вариантами») никем не утвержденным черновиком и размахивают «резуны» пытаясь доказать, что Сталин собирался напасть первым и военные по его команде изготовили такой «план нападения», да Гитлер успел первым напасть («как жаль» или «к сожалению» – выбирайте по вкусу).

Но еще раз повторю – на случай отражения агрессии, отражения первого удара напавшего врага также в приграничных округах «испокон веков» существуют «Планы обороны и прикрытия госграницы». Которые разрабатываются на основе утвержденных (одобренных минимум) документов типа «Соображений о стратегическом развер-

 

169

 

тывании» Армии на такой-то период, и которые также входят в комплекс документов «плана обороны» страны. Эти «Планы прикрытия» в обиходе военные иногда называют и «планами обороны». Однако заметьте – тот же Резун ни разу не употребит этот термин – «Планы прикрытия» и тем более «обороны»! Ведь ему нужны «планы нападения»… Так вот эти планы (ПП) также существовали в западных округах, и тем более с тех пор как к СССР были присоединены Западная Белоруссия и Западная Украина с Бессарабией (Молдавией). Эти ПП также постоянно дорабатывались и корректировались, и это в принципе норма военного планировании и службы.

Последняя корректировка существующих «Планов обороны и прикрытия госграницы» западных округов и произошла в начале мая 1941 года, когда в западные округа и пришли Директивы НКО и ГШ на разработку новых ПП. И к концу мая все «Планы обороны и прикрытия» западных округов командующие этих округов должны были представить в ГШ на утверждение.

Однако как утверждается в исследовании «1941 год — уроки и выводы»: «Проведенный анализ также показывает, что разработанные на основе директив наркома обороны планы прикрытия в приграничных военных округах не соответствовали рассмотренным ранее рабочим документам по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил»! (с. 61)

Т.е., Генштаб в мае 41-го отправляя в западные приграничные округа директивы на разработку новых Планов прикрытия, исказил суть имеющихся и одобренных Сталиным «Соображений»! Судя по всему, Жуков сочинил новые ПП именно под свой «план превентивного удара», который он подготовил к докладу Сталину к 15 мая. И в этом «плане» Жуков и указал, что новые ПП им в округа уже спущены и закончить их отработку там должны – к 1 июня уже:

 «VI. Прикрытие сосредоточения и развертывания.

Для того, чтобы обеспечить себя от возможного, внезапного удара противника, прикрыть сосредоточение

 

170

 

 и развертывание наших войск и подготовку их к переходу в наступление, необходимо:

1. Организовать прочную оборону и прикрытие госграницы, используя для этого все войска приграничных округов и почти всю авиацию, назначенную для развертывания на западе;
2. Разработать детальный план противовоздушной обороны страны и привести в полную готовность средства ПВО.

По этим вопросам мною отданы распоряжения, и разработка планов обороны госграницы и ПВО полностью заканчивается к 01.06.41 г.»

 

Т.е., произошла та самая подмена Жуковым и его подчиненными в ГШ имеющихся единственно утвержденных «планов войны»! Когда новые Планы прикрытия для западных округов были разработаны не по одобренным, хотя официально при этом так и не утвержденным «Соображениям», а под некий «вариант» Жукова. Т.е. в подлинных (рабочих) разработках «вариантов» «Соображений» расчет был на одно размещение наших сил – главные силы РККА против главных сил противника, а ПП округов в мае 41-го отрабатывали по директивам ГШ по другому расчету. Изначально – скорее всего, под идею даже превентивного удара! А если даже тиран и не одобрит этот «план», так новые ПП вполне подойдут и под идею немедленного ответного удара.

Т.е. по утвержденным планам надо было готовиться к активной обороне с последующими ответными контрнаступлениями по мере готовности наших главных сил, для которых мобилизация и начнется не ранее нападения врага, начала войны. А Генштаб-Жуков решили готовить округа к немедленному ответному контрнаступлению, или – даже к превентивному наступлению! Без готовности главных сил идущих из внутренних округов. Которые будут отмобилизовываться в то время, пока войска округов лихо контратакуют напавшего врага, «на Люблин».

 

171

 

И самое важное – в ПП КОВО и заложили сразу идею немедленного (по первой команде Москвы) ответного удара вместо обороны, как прописано было в ПП ЗапОВО и ПрибОВО. Однако из-за того что Сталин не позволил военным реализовывать, формально, этот план, то даже в армиях округов новые ПП не были отработаны и в НКО и ГШ они пришли на подпись не в начале июня, а к 20 июня в среднем. И в итоге – они так и остались не утвержденными, и не рабочими. Но путаницу в окружном планировании они создали в любом случае…

 

А ведь какие сроки нашего ответного наступления могли быть по расчетам, и что надумали делать жуковы на самом деле – это вообще ужас. Реально округа могли начинать свои ответные действия не ранее 3-4 недель после начала мобилизации главных сил, которая начнется в полном объеме не ранее начала войны – после нападения Германии. А наш ГШ-Жуков надумали готовить именно немедленное ответное наступление – из КОВО, прежде всего, после того как Сталин по словам самого Жукова настучал им с Василевским по голове за глупость с планом превентивного удара. В котором угрозы со стороны Японии вообще нет. Но которая в случае нашего нападения первыми, тут же ударила бы по СССР – в помощь «жертве агрессии» – Германии…

При этом Жуков решил что проводимые «БУС» способны заменить полноценную мобилизацию и этого хватит, чтоб лихо рвануть «на Люблин», но та же связь во время этих учебных сборов мая-июня ВООБЩЕ не задействовалась – не разворачивалась. И как собирался Жуков, который как «начштаба» РККА и отвечал за связь в армии, красиво наступать по территории противника, где мы не могли использовать проводную местную связь для управления войсками, а радио в «БУС» не расконсервировалась вообще – одному аллаху известно… 

Тот же В.Резун пытается обвинять Жукова в разных придуманных им же самим дуростях, а надо смотреть, что

 

172

 

 на самом деле вытворял будущий «маршал Победы». И реальная вина Жукова перед страной – еще и больше будет, но – вина вине рознь и обвинять маршала Победы надо по делу…

Были еще «планы мобилизации», что вместе с «планом развертывания» входят в понятие «План войны», но их рассматривать здесь не будем. План мобилизации – это план как войска «собрать» для войны (призвать из РВК приписных и т.п.). План прикрытия и обороны – как войска уже собранные развернуть и выдвинуть на границу для отражения нападения. Хотя даже военные их часто «смешивают».

 

В своих «исследованиях» «Соображений» М.Солонин, в своей статье – «Первый удар» (Военно-промышленный курьер, №№ 24-27 от 20.06 по 11.07.2012 года) пытаясь этими документами предвоенными опять доказать «агрессию» СССР, приводит интересные факты:

«1 февраля 1941 г. Ватутин составляет новый (и еще более детализированный) "План разработки оперативных планов", в котором все даты смещены на 3-4 месяца; в частности, решения командующих округов планируется теперь утвердить к 25 марта 1941 г. Пунктом 18-м стоит требование "обеспечить войска топографическими картами по "южному варианту" - к 1.5.41, по "северному варианту" - к 1.7.41 г." .»

 

Как видите, Жуков став начальником Генштаба 1 февраля 1941 года, в первую очередь продолжил разрабатывать «южный» вариант, а не «северный», хотя по «Соображениям» Шапошникова и Мерецкова все же Главным считалось именно это направление удара немцев – севернее Припятских болот. Т.е. Жуков как нач ГШ обязан был в первую очередь отрабатывать именно «северный» вариант отражения агрессии. Как наиболее важный по его же мнению. Ведь в мемуары он утверждал, что это тиран Сталин заставил их гнать войска на Украину – мол, там он ждет

 

173

 

 главные силы немцев, а сам Жуков получается – и главные немецкие ждал севернее Полесья и ТАМ хотел держать наши же главные силы.

Но в любом случае уже на местах должны были отработать свою документацию к 1 мая под оба варианта, а не только под «южный». А он начал активно протаскивать именно свой вариант: удар нашими основными силами, из Украины, по неосновным силам противника который попрет своими главными – в Белоруссии и Прибалтике.

В общем, – работа по уточнениям Планов прикрытия (планов развертывания войск западных округов на случай агрессии Германии – планов обороны) шла бурная. И наконец, начав еще в октябре 1940 года отрабатывать «южный» вариант, к маю 41-го ГШ и должен был закончить разрабатывать, наконец, эти два разных и окончательных («крайних») варианта отражения агрессии – «южный» и «северный». Т.е. в ГШ и округах к 1 мая должны были быть «под рукой» два разных варианта оборонительных действий РККА, и округа должны были иметь на два варианта развития события ДВА Плана прикрытия, и оперативные планы и карты к ним. Таким образом – у начальника Генерального Штаба РККА генерала армии Г.К. Жукова на июнь 1941 года должно было быть под рукой ДВА «Плана отражения агрессии» Германии. Два Плана начала войны. И СССР начал бы войну в зависимости от ситуации, складывающейся на немецкой стороне – где будут выявлены основные силы противника.

И в зависимости от выбора нужного «варианта» – там и будут сконцентрированы основные силы западных округов из войск 2-х эшелонов этих округов. А также туда сразу будут отправляться и дополнительные армии внутренних округов. Также выбор «варианта» мог зависеть и от политических решений Кремля. Но при этом, Жуков так и не закончил эту работу по отработке «Соображений» даже «южного» варианта – Сталину так и не представили на утверждение даже этот вариант, в окончательном, подпи-

 

174

 

санном наркомом и нач. ГШ виде до самого нападения Германии.

 

В ГШ в начале мае «Планы прикрытия» для запокругов сочинили, обязав округа отработать новые ПП к концу мая (которые не соответствовали «последним» «Соображениям» одобренного «южного» варианта»). А вот «северный» вариант в ГШ, похоже, так и «не успели» отработать, в виде директив для запокругов на отработку еще одних, «запасных» Планов прикрытия. Т.е., получив от Сталина указание на отработку двух вариантов отражения агрессии Гитлера, Жуков и Тимошенко в первую очередь отработали «южный» вариант. Но именно свой «южный» вариант. Тот, который казался им наиболее удачным на случай нападения Гитлера (который легко мог «превратиться» и в план нападения первыми)!

Сталину этот «южный» вариант, похоже, просто не показывали, «тянув резину». Отработали по нему необходимые директивы, карты и т.п., после чего западные округа худо-бедно отработали и новые Планы прикрытия – к 1 мая. А вот на второй вариант отражения агрессии, с упором на Прибалтику и Белоруссии, с размещением там основных сил и средств, нарком и нач. ГШ похоже «забили».

 

Солонин «рассуждая» о предвоенном планировании постоянно «констатирует»: «Таким образом, в нашем распоряжении имеется пять вариантов общего оперативного плана Красной Армии и по два документа на каждый из четырех развертываемых на Западе фронтов. И это еще далеко не все».

Четыре «варианта» по Солонину – это «Соображения» Шапошникова, Мерецкова, «"уточненный октябрьский план стратегического развертывания"» и «Соображения от 11 марта». «Пятым» вариантом Солонин считает «план от 15 мая».

Но это конечно глупость безграмотного в военном отношении человека. «Соображения о стратегическом раз-

 

175

 

вертывании» РККА на 1940-1941 годы были подписаны и рассматривались в правительстве СССР только одни – это общие «Соображения» Шапошникова-Мерецкова от августа-сентября 1940 года – от 18 сентября. Октябрьские – это «южный» вариант отражения агрессии Мерецкова. В архивах хранятся «южный» и «северный» варианты весны 41-го, которые и должны были отработать в ГШ к «1 мая». Но это варианты, которые и было указано подготовить еще в октябре 40-го. Но те же «Соображения от 11 марта» это не более чем черновики, не подписанные никем. Возможно и скорее всего – это «записка» к докладу, которую зачитал бы начальник Генштаба Сталину, стоя у карты в его кабинете – докладывая о «южном» варианте. И к таким «запискам» и карты рисуются соответствующие – не на топографических склейках, а на  политических картах. Кои потом Солонины и находят… уверенные что находят «рабочие» карты к «планам войны». 

А план «от 15 мая» – фальшивка коли его пытаются преподносить как рабочие документы. Он тем более не был утвержден главой правительства и партии Сталиным. И это тем более – точно не более чем «записка» к докладу, который не состоялся. В общем – это исторический мусор. И о том что «план от 15 мая» не может считаться рабочим документом, писали в своих исследованиях различные авторы задолго до меня – О.В. Вишлев в 2001 году, А.Б. Мартиросян в 2006 году…

 

«Соображения от 11 марта 1941 года» из «малиновки», по сути – это и есть «Южный» вариант, одобренный Сталиным осенью 40-го, и который к весне ГШ и должен был подготовить. «Южный» вариант из всё тех же общих «Соображений» Шапошникова-Мерецкова. Т.е., эти «Соображения от 11 марта» это, скорее всего переработка «южного» варианта образца сентября 1940 года – когда против ожидаемых главных сил противника против Украины в КОВО выставляются наши главные силы. Однако этот вариант,

 

176

 

в том виде как он опубликован в «малиновке», точно не имеет утверждающих подписей Молотова-Сталина и подписей наркома и нач. ГШ (хотя, конечно же, окончательные «Соображения» имели бы все необходимые подписи – минимум Тимошенко и Жукова).

Т.е. всё остальное, что на сегодня опубликовано кроме «Соображений» сентября 40-го – не более чем работа ГШ в виде черновиков и «записок к докладу» отрабатываемых на основе «общих» Соображений. Которые на сегодня и опубликованы. Т.е. Генштаб, Жуков, имел к июню 41-го как базовый документ только одни, сентябрьские «общие Соображениям Мерецкова» и Два «частных» варианта отражения агрессии – «южный» и «северный» подготовленные на их основе. И изначально наши главные силы выставлялись только против главных сил противника.

Но в ГШ действительно было «пять» планов войны. Два – это два варианта одобренных Сталиным и два варианта, которые реально готовили военные в ГШ. Отличаются они главным, – против каких сил выставляются наши главные силы. А «пятый», это исторический мусор – «план от 15 мая». Который, однако, тоже сыграл свою роль, но не такую как выдумывают «резуны»…

 

Откуда известно, что Сталин одобрил один «южный» вариант «Соображений», а Жуков готовился воевать по другому, «своему»? Так сам М.Солонин нам это и помог узнать... когда сделал у себя на сайте разбор документом по … майским КШИ. На которых с 14 по 20 мая в Генштабе играли южный вариант – немцы главными силами ударили по Украине и там у нас наши главные силы. Но при этом – немцы вполне смогли продвинуться на нашу территорию, до 100 км, пару недель наши приграничные дивизии сдерживали их натиск, а потом, после проведения отмобилизования и развертывания мы смогли начать наши ответные действия – погнали врага с нашей земли.

При этом эти КШИ были, прежде всего,

 

177

 

для проверки боеготовности и боеспособности наших ВВС. Которые должны были выдержать первые удары немецких ВВС по нашим войскам и городам, а затем и завоевать господство в воздухе… И немцам по игре дали завышенное в разы количество их самолетов и авиасоединений чем у немцев в реальности было в те месяцы. Т.е. усложнили задачи нашим ВВС и войскам. А не упростили себе условия, придумав за немцев идиотское поведение как это было на январских КШИ.

Наши ионовы-копцы-птухины с задачей справились вполне, … а потом их пришлось через месяц арестовывать за погром наших ВВС 22-26 июня и расстреливать на хрен…

 

Далее Солонин признал, что эти все приводимые им «варианты» были в принципе одинаковыми – «Все рассекреченные на сей момент варианты общего плана стратегического развертывания Красной Армии - равно как и детализирующие его планы оперативного развертывания войск округов/фронтов - представляют собой фактически один и тот же документ. Имеет место не только смысловое, но и явное текстуальное сходство всех этих "соображений" и "записок".».

Хотя до этого он называл их именно «пятью вариантами» что вообще-то подразумевает вроде как отличия. Но оказывается это не более чем «один и тот же» документ, по сути. И «сходство» по Солонину в этих «планах» самое «важное» – они все «агрессивные», о желании напасть первыми на Германию:

«Все документы представляют собой описание плана подготовки и проведения крупномасштабной наступательной операции, проводимой за пределами государственных границ СССР. Стратегическая оборона на собственной территории не рассматривается даже как один из возможных вариантов действий».

Мол, раз не рассматривается «стратегическая оборона» в этих «планах», то значит это планы не обороны а «нападе-

 

178

 

ния». Железная «логика». Логика неуча лезущего в то чего не понимает и знать не желает.

 

А затем Солонин «сослался» на старого генерала Гареева, который якобы подтверждает дурные идеи Резуна о том, что СССР собирался нападать первым:

«Стоит отметить, что в новейшей истории России был краткий миг, когда с этим очевидным выводом соглашались даже признанные корифеи официальной исторической науки. Так, никто иной, как М.А. Гареев в июле 1991 года писал: “Направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической оборонительной операции (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась), а применительно совсем к другим способам действий”.»

 

Ну что можно сказать по этому поводу – данное высказывание Гареева уже пытался притянуть за уши к бредням «резунов» тот же М.Мельтюхов. И в книге «Адвокаты Гитлера» (М., 2012 г., гл. «Новые резуны») уже показывалось, о чем говорил старый генерал. Это не более чем констатация факта, что Жуковы и прочие действительно к обороне в случае нападения Гитлера не готовились. Они готовились к ответному победному наступлению. Как виду обороны. И Гареев и показал то, что скрыть он не мог и не собирался – вместо подготовки стратегической и даже активной обороны прописанной в одобренных Сталиным «Соображениях», с последующими ответными контрнаступлениями спустя время требуемого на отмобилизование главных наших сил, Жуков надумал провернуть немедленное ответное наступление. Что назвать подготовкой «агрессии» могут только одни «резуны», но насколько они разбираются в военных терминах или кухне (и желают ли) мы еще не раз увидим.

«Резуны» пытаются доказывать что все «Соображения» НКО и ГШ – что осени 40-го, что «мартовские» 41-го, что «план от 15 мая» – о нападении первыми. Однако это

 

178

 

чушь. Если в «плане от 15 мая» прямо предлагается нанести упреждающий удар, то в настоящих и одобренных  Сталиным «Соображениях» ничего такого нет. Ведь военные не пытаются «хитрить» в своих «планах войны»: надо написать – нанесем упреждающий удар или удар первыми – так и пишут. Если надо. А если это не предусматривается, то писать не станут.

И тот же Солонин пытаясь и первооснову, «Соображения» Шапошникова, с которых все и началось назвать «агрессивными», при этом сам ерничает над ними – мол, какие-то они не очень наступательные:

«Строго говоря, и записка "Об основах стратегического развертывания…" (собственноручно написана Шапошниковым; с учетом того, что в августе 1940 г. на посту начальника ГШ его сменил Мерецков, данный документ обычно датируется как "не позднее 15 августа") предлагала план наступления. Но как-то неуверенно предлагала. Шапошников снова (как и в докладе марта 1938 г.) ставит выбор направления главного удара Красной Армии в зависимость от вероятных планов противника (выделил и подчеркнул я – К.О.):

"Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья р. Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья. На Юге – активной обороной должны быть прикрыты Западная Украина и Бессарабия и скована возможно большая часть германской армии. Основной задачей наших войск является: нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы; вспомогательным ударом нанести поражение группировке противника в районе Люблин, Грубешув, Томашев, Сандомир".»

 

Ведь Солонин сам же показывает, что действия РККА по Шапошникову планируются как ответные и именно как ответ на нападение Германии (как можно «сковать большую часть германской армии» обороной, если та не на-

 

180

 

падет!?), но при этом все равно пытается «впихнуть невпихуемое»:

«При наличии большого желания это можно назвать "планированием упреждающего удара"…». Хотя сам опять «замечает»: «Да и удар какой-то слабый - глубиной от 50 до 150 км…».

 

Это что за «агрессия» такая у Шапошникова – всего-то на полторы сотни км в глубь немецкой (точнее польской) территории максимум? Или это все же не более чем ответная операция? Которую сам же Солонин считает «планированием упреждающего удара» только при наличии очень большого желания…

Солонин и пр. «резуны» радостно заметили, что Шапошников так показывает основную задачу – «нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы». Мол, это же нанесение нами удара первыми!!! По немцам, которые только сосредоточиваются на своей территории! Но, увы.

Даже если враг нападает первым, он в первые же сутки и даже неделю не может физически вторгнуться сразу всеми силами на нашу территории. Переход границы отдельных частей немцев проходил и через неделю после 22 июня. И поэтому Шапошников, а вслед за ним и Мерецков-Жуков и писали – нам надо будет наносить удары по войскам немцев, которые продолжают сосредотачиваться на его территории. И это сосредоточивание и надо срывать теми же авиаудрами, а затем и контрударами наземных войск – мехкопусами. Но – после нападения противника.

 

Что из себя представляют «Соображения» Шапошникова? Являются ли они планами нападения?! Да ни в коем разе. Как не являются и планами обороны в том числе… И точно также и «Соображения» даже Мерецкова, при всей его реально неуемной тяге к нападению первыми – не являются планами ни «обороны» ни «нападения»…

 

181

 

Кто-то увидел в моих словах какие-то «противоречия»? Зря… Все просто. «Соображения» Шапошникова имеют вполне четко прописанные задачи и цели – в самом своем «названии», в первых строчках «Записки Шапошникова» (так это правильнее называть). И это – «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы». И ключевые слова здесь – развертывание вооруженных сил…

Если бы Шапошников или даже Мерецков решились предлагать Сталину план нападения, то они так бы и написали – «Предлагаю на ваше рассмотрение ПЛАН нападения» Или – «План упреждающего удара». Примерно, так как это Жуков в мае с Василевским писали – «Докладываю на Ваше рассмотрение соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». И далее они предлагают, четко, по-военному, то чего НЕТ у Шапошникова и даже у Мерецкова – «Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это и разгромить немецкую армию, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».

И кстати, в «Записке» – что Шапошникова что Мерецкова – идет речь о развертывании войск и против Японии – и на Востоке. Но почему же «резуны» не вопят, что Сталин хотел напасть по этим «Соображениям» первым и на Японию?!

Жуков в апреле-мае 41-го не поминает Японию – потому что он воевать с ней и бить по ней упреждающе не собирался. А вот Шапошников – подает на рассмотрение

 

182

 

 свои предложения по РАЗВЕРТЫВАНИЮ РККА на случай войны и с Германией, и с Японией!

Т.е. – «Соображения» Шапошникова и Мерецкова – это предложения по развертыванию войск на случай возможной войны с потенциальными противниками. И в сути своей они ни «нападательные» ни «оборонительные»… Потому что по ним можно, как и обороняться так и – напасть первыми! И что выберет Сталин – то и будет. Т.е. – ВСЕ «Соображения» кроме жуковких мая 41-го – «нейтральные». И нести бред, что они были о нападении первыми, и вообще тем более «агрессивными» только идиоты «резуны» и могут…

 

Дальше Солонин попытался поумничать о том, что планы ГШ постоянно «меняются»: «Оценка вероятных планов германского командования (развертывание немцами наиболее мощной группировки к северу или к югу от болот Полесья) при этом несколько раз меняется». И привел «Соображения» от «марта» 1941 года, что хранятся в ЦАМО – без подписей и неутвержденные, и что являются фальшивкой, по сути. Черновик и не более чем записка к докладу. После чего М.Солонин радостно заявил, что это именно те самые «агрессивные» «Соображения». Ведь в них указана «цель» – «На Берлин!». На которых (на задней стороне одной из страниц!?) написано карандашом:

«на оборотной стороне 27-й страницы документа тонким карандашом, аккуратным "бисерным" почерком (предположительно рукой первого заместителя начальника Генштаба Ватутина) вписана фраза: "Наступление начать 12.6".».

Сам же Солонин показывает – данная фраза написана на обратной стороне страницы, на которой идет «описания задачи, поставленной перед "левым крылом главной группировки Юго-Западного фронта"». После чего сам и заявляет, что никакого наступления 12 июня 41-го СССР начать не мог по «техническим причинам» – для этого просто не было нужного количества танков, да и в целом армия не

 

183

 

 была готова начать какие-то ни было наступления в «этот день». Но сказав такое правоверный «резун» все равно делает заявление:

«Как бы то ни было, сам факт установления (или даже одного только обсуждения) календарной даты начала операции однозначно свидетельствует о том, что ни о каких "контрударах в ответ на гитлеровскую агрессию" и речи не шло - войну планировали начать сами, в заранее установленный день и час».

 

Как говорится – хоть стой хоть падай... «Карфаген все равно должен быть разрушен»! Кто, когда, зачем «устанавливал календарную дату начала операции», дату «нападения»?! На каком основании?! Что это за запись, на каком основании «Ватутин» ее сделал, кто в Кремле его уполномочивал ее «делать» – не важно! Но Солонин, увы, примитивно не понимает, что эта «дата» вписана (непонятно кем и непонятно когда) не на общих и утвержденных «Соображениях» ГШ, а всего лишь на одном из вариантов развития событий – на «южном», черте где и тем более на черновике, который не подписывался ни нач. ГШ ни наркомом. Или – на записке, которую собирался докладывать Жуков на совещании у Сталина и что-то предлагать по этому поводу. Действительно – эти «Соображения» на коих помечено «"Наступление начать 12.6"» писались именно «11 марта». Ведь в конце хоть и нет подписей ни Тимошенко, ни Жукова указано – «Исполнитель генерал-майор (подпись) ВАСИЛЕВСКИЙ» и стоит дата – «11.3.41.». Но – попробуйте допустить что эта «пометка» появилась в мае – под план превентивного удара? И вот тут все и встанет на свои места… Или – а что на «лицевой» стороне «27-й страницы документа» расписано? Может эта пометка имеет отношение именно и только к тому, что описано на другой стороне этой страницы? И кстати, весь текст как этих так и прочих «Соображений», вполне умещается на 15 страниц максимум… При этом план Жукова от «15 мая» 41-го – именно

 

184

 

 на 15 страницах, а «Соображения» Мерецкова от 14 октября 40-го – вообще на 7-ми страницах уместились (фото этих документов выложило ЦАМО в интернете).

Кстати, на «Соображениях» Мерецкова от 14 октября 40-го тоже стоит штампик – о постановке на учет в секретной части Оперуправления ГШ – 31 марта 1948 года! При этом входящий номер тут показан как – «Вх. № 3165», а для «плана от 15 мая» 41-го – «Вх. № 3120». Что может говорить о том что, возможно эти документы, что «Соображения» Мерецкова что «план Жукова» – хранились сначала в одних делах, зарегистрированные в свои года как положено, а в марте 48-го их перерегистрировали и проставили новые штампики. А возможно – что и то и то – фальшивки в чистом виде. Или черновики, которые НИКЕМ не рассматривались вообще. Что также говорит о том, что серьезно считать их «РАБОЧИМИ», утвержденными Сталиным к исполнению документами нельзя! И в любом случае – эти конкретные документы сами по себе – исторический мусор.… Но! Оценка вероятных планов немцев – где будут их главные силы – никогда не менялась…

 

Увы, то, что военные вполне имеют «право» сочинять в ГШ разные «планы войны» и это тупо забито в «Обязанностях» Генштаба, и они могут писать на них все что угодно, для «резунов» вообще в голове не укладывается.

По их «имхо» военные могут сочинять только то, что им укажут только и непосредственно из Кремля, и на оборотных сторонах и карандашами только утвержденные Сталиным даты нападений и пишутся. И не дай бог, они сочинят планы не предложенные сверху! Однозначно всех «инициативников» сразу расстреляют – причем без права переписки…

Ну а соответственно, Солонин в принципе не понимая или не желая понимать, что мартовские «Соображения» (по сути своей) не более чем «южный» вариант развития событий выдал свои ну очень грандиозные выводы:

 

185

 

«В течение последних лет удалось выявить большую группу взаимосвязанных документов, поэтапно отражающих разработку оперативных планов Красной Армии на рубеже 30-40-х годов. Все эти планы являются планами наступления (вторжения на территорию сопредельных государств). Начиная с лета 1940 г. все варианты Большого Плана представляют собой единый документ, лишь в малозначимых деталях меняющийся от месяца к месяцу.

Никаких других планов никто так и не нашел. Учитывая, что желающих найти "план стратегической обороны" или хотя бы пресловутого "контрудара в ответ на гитлеровскую агрессию" было немало, и в их распоряжении были и остаются все архивы страны, можно с вероятностью в 99,99 % утверждать, что другого Плана просто НЕ БЫЛО».

 

Т.е. подготовка ответного наступления (причем немедленного) как вида обороны в ответ на агрессию-нападение Гитлера это подготовка только «агрессии СССР». Однозначно! И по «резунам», раз ответные наши действия предусматривают пересечение границы то однозначно – это подготовка агрессии. А ведь именно об ответном «контрударе в ответ на гитлеровскую агрессию» и говорят все эти «планы». Которые не более чем вариации все тех же «Соображений» Шапошникова, по сути. Кроме конечно «плана от 15 мая» (который «резуны» упорно считают и утвержденными, и претворяемыми в жизнь) и прочих «левых» черновиков. Ну а то что Солонин «не нашел других планов» кроме тех что ему в ЦАМО дали – так это только потому что ему дали только то что дали.

Но еще раз для непонятливых – ВСЕ «Соображения», которые в простонародье около историческом называет «планами войны», это, прежде всего предложения военных по РАЗВЕРТЫВАНИЮ нашей армии на случай войны с вероятными на те дни противниками. И их нельзя «по определению» считать ни планами нападения, ни планами обороны в ПРИНЦИПЕ! То чем они станут – решат не военные,

 

186

 

 а Кремль, Сталин… И те же «Соображения» Шапошникова, написанные в июле-августе 40-го, ДО появления Берлинского Пакта от 27 сентября, по которому если кто нападет на Германию, то Япония обязана будет напасть на обидчика в ответ тут же – это и «план нападения» и «план обороны» в «одном флаконе». И чем станут эти «Соображения», зависит о того какое решение примет Сталин.

Главные силы РККА по Шапошникову мы должны размещать против главных сил немцев, и если Сталин решит напасть первым – то мы должны будем разгромить, прежде всего, именно главные силы Германии чтоб победить её. А если предоставляем право первого выстрела Германии, то мы опять должны ОБОРОНОЙ разгромить главные силы Германии – чтоб победить ее.

И даже «Соображения» Мерецкова, ярого сторонника напасть первыми в нашем ГШ, октябрьские, по которым тот предложил разместить наши главные силы против НЕОСНОВНЫХ сил противника – Германии и ее союзников, южнее Полесья, это тоже все еще «нейтральные» планы. Но они – если мы предоставляем право первого выстрела Германии, потому что не можем уже бить первыми в силу угрозы от Японии в этом случае – эти «Соображения» становятся планом именно НЕМЕДЛЕННОГО ОТВЕТНОГО наступления. Из КОВО. В отличии, повторюсь, от «плана от 15 мая» Жукова. Который является планом превентивного удара, «по определению» – в нем про это прямо сказано…

Кстати, «резуны» действительно, как говорится, «в упор» не понимают, что оборону можно готовить как «стратегическую оборону», в ответ на возможное и ожидаемое нападение врага, так и как ответные удары-наступления. А ведь это и в те годы, и сегодня вполне нормальная военная наука.… И та же Греция, ожидая нападение Италии в те же «месяцы», привела свою армию в боевую готовность, отмобилизовала ее, но «строить стратегическую оборону» не стала. А дождавшись нападения Муссолини начала свое встречное наступление на территорию Италии…

 

187

 

Вот что еще писали в 1992 году в исследовании «1941 год — уроки и выводы» профессиональные историки и военные люди:

«разработка планов в предвоенные годы в значительной степени определялась сложными и противоречивыми условиями военно-политической обстановки. Особенно напряженно проходил процесс планирования в Генеральном штабе в последний перед войной год. <…> только с лета 1940 г. и до начала войны не менее пяти раз (июль, сентябрь, октябрь 1940 г., март, май 1941 г.) перерабатывались «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.», составлявшие главное звено в оперативных планах войны.» (с. 52)

Как видите, действительно – «не менее пяти раз (июль, сентябрь, октябрь 1940 г., март, май 1941 г.) перерабатывались «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.». Но это были не отличные принципиально друг от друга «планы войны», а вытекающие друг из друга изменяющиеся только в «деталях» «Соображения» – «разы» этих «Соображений». И далее в этом исследовании и показано – что из чего «вытекало» в тех «Соображениях», и чем они «отличались» друг от друга.

Солонин заметил главное в этих «пяти разных» вариантах «Соображений»:

«Все рассекреченные на сей момент варианты общего плана стратегического развертывания Красной Армии - равно как и детализирующие его планы оперативного развертывания войск округов/фронтов - представляют собой фактически один и тот же документ. Имеет место не только смысловое, но и явное текстуальное сходство всех этих "соображений" и "записок"». И «Начиная с лета 1940 г. все варианты Большого Плана представляют собой единый документ, лишь в малозначимых деталях меняющийся от месяца к месяцу».

 

188

 

Однако затем он сказал глупость: «Оценка вероятных планов германского командования (развертывание немцами наиболее мощной группировки к северу или к югу от болот Полесья) при этом несколько раз меняется». Глупость в том, что наш Генштаб метался в оценке – где попрут главные силы немцев. Севернее или южнее «Полесья». Так вот – главные силы немцев особо никогда не ждали южнее «болот Полесья». Просто имели (должны были готовить и иметь и без всякого «метания») – два разных варианта общих «Соображений» осени 40-го.

В начале статьи Солонин обещал что о «конкретном содержании терминов "южный вариант", "северный вариант" будет сказано позднее». Однако, похоже, в самом главном он так и не разобрался – в военных планах и просто документах. И поэтому он не смог (а точнее не хочет, ибо тогда его бредни просто развалятся!) увидеть и понять – что такое эти самые «южный» и «северный» варианты, что за сроки исполнения по ним он привел. Какие были одобрены к исполнению, а какие – реализовывались к июню 41-го.

Солонин «разбирая» «Соображения» в очередной раз показал себя безграмотным в военных вопросах человеком. Он в 1-й статье, опубликованной в «Военно-промышленном курьере» приводит некие «карты» и, судя по его словам, они еще и подписаны апрелем 1941 года тем же заместителем начальника Оперуправления ГШ генералом Анисовым. На что профессиональный военный и исследователь Ю.Г. Веремеев сделал небольшие замечания – карты, приводимые Солониным фальшивки. В том смысле, что считать их рабочими «к исполнению» можно только от безграмотности.

Разбор этих «карт»  М.Солонина уже делался в книге «Почему не расстреляли Жукова?  …» и замечания Веремеева об этих картах в той книге уже приводились. Поэтому повторяться не будем, но – «карты Солонина» не

 

189

 

топографические, а географические, и символика на них не соответствует той, что должна быть при обозначении частей (мехкорпуса отдельными «ромбиками» на рабочих картах Генштаба не обозначают) и надписи не соответствуют «уставным», и окрас своих и вражьих войск не тем цветом помечен, и разгранлинии не такими должны быть как на этих «картах», и т.п. «ошибки».

Т.е. – это не карты как таковые – а схемы общего плана к черновым текстам и  вариантам частных вариантов «Соображений». Которые могут, конечно, представляться «штатским» – правительству, но сам ГШ по ним работать не станет. И – военные, даже рисуя на «политической» карте схемы к докладам, которые зачитываются по тем самым «запискам», которые «резуны» считают рабочими планами ГШ на случай войны – рисовать будут, так как положено военным. По «уставу». И после того как схемы на политических и географических картах, которые военные рисуют для докладов правительству будут одобрены в Кремле, будут нарисованы уже топографические карты – к чистовым утвержденным «планам».

Как уверяет «исследователь архивов» С.Чекунов – на картах, которые изучал он к «Соображениям» например «южного» варианта, «расположения «противника» там нету – даны только количества дивизий на направлениях». Т.е., никто на картах к «Соображениям» конечно же, не мог рисовать расположение каждой немецкой дивизии. Рисовали-показывали – общее количество ожидаемых дивизий противника в примерных районах на направлениях ожидаемых ударов. Чего на картах «от Солонина» нет.

С.Чекунов также показывает, что он изучал и карту-схему к «мартовским Соображениям»:

«Рассмотрим карты к Соображениям Генерального Штаба за период 1938-1941 годов:

1. Схемы к Соображениям от 24.03.1938. Имеются три схемы, выполненные на склейке "политической" карты, противник не обозначен, разграничительных линий нет.

 

190

 

2. Схема к Соображениям от 08.1940. Выполнена на "общегеографической" склейке масштаба 40 верст в дюйме, данные о противнике нанесены в виде количества дивизий на направлениях, написано черными чернилами, разграничительные линии между фронтами показаны сплошными красными линиями.
3. Схемы к Соображениям от 09.1940. Имеются две схемы /по вариантно/, выполненные на склейке "политической" карты, данные о противнике нанесены в виде количества дивизий на направлениях, написано черными чернилами, разграничительные линии между фронтами и армиями показаны сплошными красными линиями, с учетом "включения/исключения" населенных пунктов. Имеются приграничные мехкорпуса, выполненные в виде черных ромбов с красной заливкой и нанесенном рядом наименовании корпуса.
4. Схема к мартовским Соображениям, исполнена 24.02.1941. Имеется заголовок "Южный вариант". Схема выполнена на склейке "политической" карты, данные о противнике нанесены в виде количества дивизий на направлениях, написано черными чернилами, разграничительные линии между фронтами и армиями показаны сплошными красными линиями, с учетом "включения/исключения" населенных пунктов. Имеются мехкорпуса, выполненные в виде черных ромбов с красной заливкой с обводом мест расположения.
5. Схема исполненная 22.04.1941. Схема выполнена на склейке "политической" карты, данные о противнике нанесены на севере в виде количества дивизий, написано черными чернилами, на западе показаны только оборонительные рубежи. Разграничительные линии между фронтами и армиями показаны сплошными красными линиями, с учетом "включения/исключения" населенных пунктов. Имеются мехкорпуса, выполненные в виде черных ромбов с красной заливкой. Мехкорпуса показаны как с "обводами" /в ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, ОдВО,

 

191

 

резервные в КОВО/, или без оных /пограничные КОВО/. Сведения о "Майских" не привожу. С ними нужно разбираться».

Впрочем – похоже, Чекунов, как и Солонин не очень понимает, что за карты он видел. Он также считает, что это и есть «рабочие» карты, что не верно. Это – очередные «черновики», первоначальные именно схемы, которые военные понесут на рассмотрение в Кремль. Но работать Генштаб, готовиться к войне, если предложенные карты и планы будут одобрены – с другими картами и планами. На которых будет уже более детальная проработка. Которая может и отличаться от того что на «схемах» рисовалось первоначально…

Заканчивая разбор «гипотез» М.Солонина, стоит ответить на вопрос – смог ли данный «резун» своими книгами и статьями за все эти годы доказать что СССР готовил агрессию-нападение первым на Германию в лето 41-го? Конечно, нет. И не смог, и не готовил СССР-Сталин таких планов. Ведь нанесение нашего «превентивного» и тем более нападения изначально как нападения первыми было для СССР невозможным на лето 41-го как по военным, так и тем более по политическим мотивам!

Однако, Генштаб в лице жуковых, конечно же, мог и должен был предлагать Кремлю разные варианты на имеющиеся угрозы со стороны вероятных противников и соседей. Это «тупо» забито в обязанностях ГШ, и что сегодня, что в те дни это было нормой. Ведь министр обороны (нарком обороны) входит в состав высшего руководства страны всегда и, зная о возможных угрозах, он и доведет до Генштаба сведения об этих угрозах. Также и Кремль, через наркома-министра может поставить задачи военным – подготовить такой-то план для решения такой-то ситуации и проблемы. Т.е., в Генеральном штабе, что РККА, что КА, что СА, что РА всегда есть разные планы войны, которые военные сочиняют, как и в инициативном порядке,

 

192

 

так и по прямым указаниям Кремля.

Но. Решение то, о том, какой «план войны» Генштаба будет задействован – примет только Кремль. А вот решений таких «резуны» увы, нам не приводят и не приведут. Только одни фантазии о злонамеренности СССР-Сталина основанной чаще всего на примитивной русофобии данных «историков». После чего нам предлагаются дурные выверты «логики» от неучей в военных вопросах, коими  «резуны» и являются поголовно.

И данные «историки» нас всегда будут радовать чудными «логическими» построениями вместо фактов и документов об этом. «Логикой» из серии – раз не готовили стратегическую оборону в СССР, то значит и однозначно хотели напасть первыми. Ну и до кучи повторят байки из серии – Сталин не давал военным приводить до нападения Гитлера войска в б.г., не верил, что Гитлер нападет, не покончив с Англией, «верил», что Гитлер не нападет так как «у нас с ним Пакт есть о ненападении» и т.п. бред…

 

Почему Кремль не планировал «планов нападения» первыми или хотя бы «превентивных ударов» по Германии на лето 41-го? С одной стороны Сталину это не позволяли сделать имеющиеся на те дни международные Договора о военных союзах и помощи между участвующими в мировой войне и войне в Европе воюющими странами – той же Германией и Японией, Договора СССР с Японией. И самое серьезное, и об этом редкие историки и исследователи пишут – это отношение к СССР и тому, кто будет признан агрессором, со стороны США и Англии. Которые вполне давали понять, как они поведут себя, если СССР окажется жертвой агрессии, но совершено было неясно – а как они себя поведут, если жертвой первого удара и нападения окажется Германия? В которой сменить Гитлера для США и Англии будет не так уж сложно, если они этого захотят – как привели, так и сменят.… И эта неясность позиции Англии и США также серьезно сдерживала Кремль. Хотя

 

193

 

наши военные, в лице Жукова, конечно же, в силу своих обязанностей и личной инициативы, и из лучших побуждений, конечно же, сочиняли вполне радужные планы «превентивных ударов», и пытались их подсунуть Сталину на утверждение…

Вот только «резуны» очень не желают понимать что – то, что рисуют военные в инициативном порядке и, то, что решит Сталин-Кремль – несколько разные вещи, и они могут вполне существовать «параллельно»…

 

Мы разобрали подробную статью Солонина от 2012 года о предвоенных планах РККА, а в 2013 году вышла книга данного «гипотезера» «Июнь 41-го. Окончательный диагноз», которая выходила в новой обложке и в 2014 году. Данная книга, как и все книги М.Солонина вполне интересна и познавательна своей фактурой предвоенных документов и фактов, которые Солонин находит и приводит в своих книгах, и читателю ее стоит читать именно в этом смысле. Однако в этой книге Солонин хоть и затрагивает тему предвоенного планирования и приводит некие карты к неким «Соображениям» (карты политические, а не топографические, как и положено было бы у военных к таким «Соображениям», если бы они стали рабочими, утвержденными «планами войны»), он о предвоенных планах пишет не столь подробно как стоило бы. Выбросив большую часть того, что сам писал когда-то в статье.

Данную книгу любителю истории и темы читать, конечно, стоит, но не сильно заморачиваясь «выводами» Солонина по приводимым им самим фактам и документам. Но все же стоит немного глянуть, что написал данный «разоблачитель сталинизмы» в этой книге…

 В «предисловии» Солонин вполне справедливо пишет, что никакой внезапности нападения не было…

 

Солонин: «Даже советские пропагандисты (слово «даже» в данном случае относится не к оценке их умственных способностей, а к оценке ситуации, в которой они работали,

 

194

 

чувствуя за спиной надежную поддержку «органов», готовых заткнуть рот любому несогласному) понимали, что излишне акцентировать тему пресловутой «внезапности» не стоит – уж в слишком дурацком виде выставляла она родную партию, ее мудрый Центральный комитет и самого Вождя, которые не смогли разглядеть сосредоточение у границ СССР трехмиллионной вражеской армии. С первыми же лучами «гласности» цветы внезапности окончательно увяли; сегодня даже добросовестный школьник знает, что длинная череда тяжелейших поражений Красной Армии (Уманьский, Киевский, Вяземский, Брянский, Керченский, Харьковский «котлы»), начавшись летом 41-го, продолжилась осенью и возобновилась в мае 42-го года; о какой «внезапности» можно тут говорить?»

 

Солонин пытается уверять что, мол, поражения Красной Армии были результатом того что народ, солдаты, не хотел воевать «за кровавый сталинский режим». Однако приводимые им же факты показывают, что причина скорее именно в нежелании воевать, прежде всего, отдельных командиров. Показывает, что войска приводятся в боевую готовность заранее, до 21 июня еще, но для него это остается «необъяснимым» явлением… Мол, не понятно, зачем это делалось, если собирались нападать сами первыми в июле только?!…

 

Затем Солонин попинал тех исследователей кто пытается показать, что срыв приведения в б.г. войск в приграничных округах до 21 июня, можно объяснить не только неким мифическим «бардаком», но – предательством отдельных генералов, расстрелянных за это впоследствии. Сначала Солонин признает, что в принципе такое не невозможно, но затем пытается это развенчать…

 

Солонин: «Военная неудача, тем более – быстрый и сокрушительный разгром, неизбежно влечет за собой поиски

 

195

 

шпионов и подозрения в измене. В принципе, эта версия не столь безумна, как может показаться на первый взгляд – если доподлинно известно, что десятки генералов Красной Армии, оказавшись в плену, активно сотрудничали с противником, то нет ничего невероятного в предположении о том, что некоторые могли начать работу на врага еще до попадания в плен⁴.[⁴ – 19 августа 1941 г. начальник Генерального штаба РККА, генерал армии г. К. Жуков направил Сталину такой доклад: «Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает ближайшие наши возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей…» (Русский Архив, т.16, Великая Отечественная, Ставка ВГК. Документы и материалы, 1941 год – М.: ТЕРРА, 1995. С. 361).].

Более того, при всей моей нелюбви к «теории заговора» и прочим конспирологическим схемам, я не могу не признать, что версия «заговора генералов» является первой (из перечисленных в данном обзоре), которая хотя бы теоретически может быть адекватна произошедшему событию.

<…> предательство генералов – дело серьезное, могущее иметь самые сокрушительные последствия. Наконец, некоторые реальные факты действий (а в еще большей степени – бездействия) высшего командования накануне войны не укладываются даже в самые широкие рамки безграничного российского разгильдяйства.

Дело за малым – осталось найти заговорщиков, выявить их умысел, план, контакты с врагом. Ничего подобного по сей день никем не сделано. То, о чем пишут наши знатные конспирологи (Козинкин, Мартиросян, Мухин), настолько нелепо, что принять это всерьез может только тот, кто и без лишних аргументов верит «и в сон, и в чох, и в птичий грай». Пресловутые «генералы-заговорщики» ведут себя как-то очень нелогично: они не пытаются объединить и скоординировать свои усилия, но «изменяют

 

196

 

поочередно», друг за другом, из месяца в месяц: от окружения и гибели Западного фронта в июне 41-го через еще большую по размаху и последствиям катастрофу под Киевом (сентябрь 1941 г.) и Вязьмой (октябрь 1941 г.) до сокрушительного и позорного разгрома в Крыму и под Харьковом в мае 1942 г.»

 

Т.е., по Солонину, видимо являющимся специалистом в военных заговорах и изменах, предположение о том, что наши славные генералы могли желать поражения своей собственной армии «нелепо» только потому, что заговорщики якобы не пытались «объединить и скоординировать свои усилия»? Но кто читал хоть краешком глаза следственные дела на всех этих Трухиных, Трубецких и прочих Коробковых-Кленовых?! Которые засекречены, так что их не дают изучать даже родственникам… Может они вполне пытались свои действия скоординировать и факт что в один день, 19 июня, в РАЗНЫХ округах РАЗНЫЕ генералы уровня замкомандующего ОКРУГОМ вдруг пытаются устно приказывать в КАП и ГАП стоящим на границе изъять всю оптику и отправить ее в окружные мастерские (В Ригу и Минск, за 300-400 км от полков) на мифические «поверки» – и говорит как раз о попытках именно «координировать измену».

Но повторюсь – а как можно рассуждать – были или не были у генералов изменников (отдельных, конечно же) попыток координировать свои преступные действия, если НИКТО не может почитать следственные Дела на расстрелянных генералов?! Которых не всех ставили к стенке быстро и некоторые по несколько лет сидели под следствием, даже если их вина была очевидна. Пример – комдив 48-й сд в ПрибОВО Богданов, который сам сдался в плен в июле 41-го, сдал своих комиссаров в лагере, а потом служил карателем до 1943 года. Пока его не прихватил подполковник Гиль-Родионов, который увел из немецкого плена тысячи наших солдат – создав из пленных чуть не полк по

 

197

 

 численности – для войны с «жидо-комисарами». И этого Богданова поставили к стенке только в 1950 году!

Солонин обвиняет народ и солдат в трусости и предательстве – ведь нежелание воевать за Власть и Родину это и трусость и предательство, но при этом не допускает мысли, что и генералы могли пытаться перед войной строить некие планы измены?!

Солонин кинулся защищать Павлова, который действительно пытался поднять по тревоге свои войска около 2 часов ночи и вскрывал «красные» пакеты даже, несмотря на «успокаивания» от Тимошенко около 1 часа ночи – «вы соберитесь утром, если что…», приводит, как видимо ему кажется убийственные аргументы в защиту возможных заговорщиков. Мол, они «… «изменяют поочередно», друг за другом, из месяца в месяц: от окружения и гибели Западного фронта в июне 41-го через еще большую по размаху и последствиям катастрофу под Киевом (сентябрь 1941 г.) и Вязьмой (октябрь 1941 г.) до сокрушительного и позорного разгрома в Крыму и под Харьковом в мае 1942 г.»

Но вокруг этих поражений везде Тимошенко как полководец насветился, вообще-то. Тот самый, что «успокаивал» Павлова в то время когда в Минске уже расшифровывали директиву о приведении всех войск, ПВО и ВВС округов в полную боевую готовность.

 

Солонин: «На свою беду, сочинители «теории заговора» дружно набросились на генерала армии Д.Г. Павлова, командующего Западным фронтом; «беда» же их в том, что история эта (в отличие от многих подобных) хорошо известна – протоколы допроса и суда над Павловым опубликованы еще в 1992 г. Из документов следует, что даже проведенное известными методами «следствие» не смогло найти никаких следов связи Павлова с немцами».

 

Если бы Солонин внимательно читал книги «знатных конспирологов Козинкина, Мартиросяна и Мухина», то

 

198

 

 возможно заметил бы что они Павлова, то, как раз и не особо обвиняют в связях с немцами и немецкой разведкой. Ведь сам Павлов в протоколы, которые эти «конспирологи» разбирают по строчкам, и   пытается уверять, что измена была в его округе, на «брестском направлении» и он может назвать тех, кто за этим стоит. И сам Солонин такие факты приводит «пачками»… И кроме Павлова в книгах «конспирологов» показываются такие как кленовы, коробковы, кирпаносы и им подобные деятели, чьим «необъяснимым» поступкам в предвоенные дни и сам же Солонин и удивляется…. 

Впрочем, и сам Павлов несет свою ответственность вполне заслуженно…

 

Солонин: «Стоит также отметить, что «изменник» Павлов в ночь на 22 июня, не имея на то разрешения из Москвы (!), отдал приказ о боевой тревоге со вскрытием «красных пакетов»…».

 

Вранье. Павлов отдавал приказ о вскрытии «красных» пакетов, несмотря на «успокаивающие» речи Тимошенко по телефону, имея на то именно указания Москвы. Сначала «Директивой б/н» от 22.20 21 июня Павлов поднимал войска – «приводил в боевое состояние», хотя при этом он штабы поднял, а не сами войска – по телефону. Т.е. в 1.30-2.00 он инициативой не страдает никакой. А затем в 2.30-3.00 его вдруг торкнуло и у него поперла инициатива?! И он дает команду вскрывать «красные» пакеты ни с того ни сего – без команды сверху?! А может все проще – реально безинициативный генерал в 2.30-3.00 получил-таки «письменный» приказ, телефонограммой по ВЧ связи и по «Директиве №1» от 2.30 22 июня – и вскрывал пакеты?!

Хотя тот же Борзилов в 6-м мк Хацкилевича показывает, что они явно по инициативе комкора Хацкилевича вскрывали пакеты уже в 2 часа ночи. И тот же комдив

 

199

 

 Зашибалов из 10-й армии вскрывал пакет инициативно сразу после 2 часов, но ему в 2.40 пришел-таки приказ на это и из корпуса-армии. И нш 10-й армии Ляпин и показал – в 2.30 приказ на вскрытие пакетов пришел именно из Минска.

Выше слова Жукова, которые Солонин обязан знать, если пишет о «22 июня» уже приводились – что требовала Москва от округов: «Примерно в 24 часа 21 июня <…> М.П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность.»

А что требовалось по этими директивами от павловых, показывал потом начштаба КОВО Пуркаев: ««В период от 1 часу до 2 часов 22 июня, Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального Штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения».

И далее Пуркаев показывает что он «в период от 3-х до 4-х часов передал каждому лично приказ привести войска в полную боевую готовность, занять оборону согласно плану. При переходе немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить. Нашим самолетам границы не перелетать до особого указания.

Все командующие армий приняли эти указания к исполнению».

Может, кто не понимает, но «занять оборону согласно плану» можно только вскрыв пакет и введя План прикрытия. В коем и прописано как действовать – «При переходе немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить. Нашим самолетам границы не перелетать до особого указания».

И все это начштаба КОВО приказывает ДО нападения Германии еще – и ссылается он на приказ Москвы в этом, а не показывает это как «свою инициативу»!

 

200

 

Привести в полную б.г., если нет ограничений и означает – вскрывать «красные» пакеты по боевой тревоге. А уж тем более, если следом придет директива на это. Директива б/н от 22.20 дает ограничения – «никаких других мероприятий без разрешения не проводить» – и значит вскрывать пакеты по ней нельзя было еще. Хотя нш ОдВО Захаров и дал на это команду, не дожидаясь данной директивы. Но в любом случае при вводе полной б.г. и объявляют боевую тревогу в войсках. А Захаров в Одесском ВО в те минуты привел в действие и ПП округа. На основании и на логике всех предыдущих приказов и распоряжений Москвы в те часы. И было с его стороны это именно инициативой, за которую если бы не случилось войны, то он мог и по шапке получить по крупному. А затем ему это «разрешил» и «звонок НКО» от 2.30.

И если Захаров реально инициативный был мужик и генерал, то Павлов сначала мямлит с подъемом войск по тревоге, а потом вдруг инициативой заболел – через час?! Павлов не пытался поднимать именно войска, хотя это требовалось от командира получившего такие директивы – о приведении в полную б.г., что подразумевает подъем по тревоге и вывод войск в «Районы сбора» минимум. Потом ни с того ни с сего дает команду на вскрытие «красных» пакетов без команды Москвы?! Солонин не понимает, не в курсе, что Павлов давал те команды именно по приказу Москвы? Его проблемы…

 

Солонин: «В дальнейшем он не предпринял и малейших попыток перейти к противнику (что в обстановке полного развала фронта было совсем не сложно), более того, послушно «понес повинную голову» в Москву, куда был вызван «на ковер» в первых числах июля; получив новое назначение (заместитель командующего Западным фронтом), немедленно выехал из Москвы на фронт.»

 

201

 

Павлов, если не был связан с немцами – вот и не побежал к ним. Опять же, к противнику перебегают мелкие сошки типа Трухина, помначштаба ПрибОВО, с оперативными документами штаба – и такие вполне нужны немцам, и сразу же. Ведь Трухин принес и коды-шифры штаба фронта, и оперативные документы однозначно! Перебегают комдивы Богдановы или Кирпичниковы в ЛенВО, а потом и командармы Власовы – но только тогда когда свои части подставят под погром. Но если у вас уровень министра обороны республики, или вы в Генштабе сидите (как писал-предполагал Жуков в докладной августа 41-го), если задача ваша привести свои армии к разгрому, то зачем же перебегать то куда-то?! Такие люди ждут, когда противник, которому сопротивляться не стоит в силу его «просвещенности и общего превосходства», разгромит ваши армии и почетно сдаются на милость победителя, становясь потом какими-нибудь «гауляйтерами»… И немцам сбежавшие к ним генералы, но за которых воюют их заместители, командуя армиями – и даром не нужны.

 

Солонин: «Наконец, крайнее изумление вызывает отсутствие со стороны мифических «заговорщиков» малейшей попытки сделать то единственное, что только и могло привести «заговор» к успеху: арестовать (или убить) Сталина. Обратиться к народу, армии, красноармейцам в немецком плену с призывом к антисталинскому восстанию «заговорщики» также забыли. Воля ваша, но так заговоры не устраивают…»

 

А кто в принципе знает, что пытались или не пытались сделать заговорщики и что они планировали?! Как писал У.Ширрер, английский историк об этих событиях: «Выявился и другой просчет немцев относительно русских, о котором Клейст упомянул Лиддел Гарту и который, разумеется, разделяло большинство людей на Западе в то лето. «Надежды на победу, – говорил Клейст, – в основном, опирались  на

 

202

 

 мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России….  Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит на фронте тяжелое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера…» (У. Ширер, Взлет и падение третьего рейха, т.2, с. 244, М., Воениздат, 1991 г.)

Сам по себе «народ» не свергает тиранов и тем более неудачников. Свергают те, кто окружает тирана и тем более – неудачника. Таких как януковичи на украинах в наши дни… А Сталин как раз неудачником не был и чаще – опережал таких вот свергателей…

В конце июня и даже начале июля «тяжелого поражения» на фронтах еще не было. А аресты павловых прошли именно уже в первых числах июля. Т.е., Сталин просто опередил возможных заговорщиков, и они просто не успели реализовать свои планы. То, что натворили отдельные генералы, аукалось до самой Москвы, а тот же Кирпонос, явно пытался слинять к немцам, когда блудил в окружении под Киевом в сентябре 41-го.… О чем и пишет тот же исследователь Ю.Мухин.

Но почитайте Микояна – ведь тот явно оговаривается «по Фрейду», когда рассказывает, как они в начале июля пришли на дачу к «тирану», а тот якобы испугался, что его пришли арестовывать соратнички…

 

Далее Солонин выдал нечто странное: «Естественным завершением, кульминационной точкой строительства «теории заговора» стала идея о том, что заговорщик был один, и пробрался он на самую вершину государственной власти, а звали его – Сталин. У этой версии есть несколько вариантов…»

 

У кого вычитал сие «разоблачитель» – неведомо. Да такой дурости никто из перечисленных Солониным «конспирологов» не доходит. Ибо бред есть сие. Впрочем, придумать за «оппонента» что-то несуразное, а потом это «развенчать», увы, является отличительной чертой «резунов».

 

203

 

И как раз «резуны» и отличаются подобным – придумать какую-то ерунду, типа почему «заговорщики» не согласовывали свои действия, или почему не все убегали к немцам сразу же, а потом свою «логику» довести до бреда – Сталин был главный заговорщик. Ведь это он таких назначал на должности лично…   

Далее Солонин в книге разбирает предвоенные планы Генштаба РККА, но делает это в более сокращенном и урезанном виде, чем делал это в своей статье разобранной выше. Показывает различные «планы войны» но выжернив пытается уверять что «это никакие не «черновики проектов предложений», а обязательные к исполнению приказы высшего военного руководства страны».

Увы – это не так и в исследовании «Защита Сталина. …» эти документы, выложенные в конце 2014 года на сайте МО РФ «Документы. Накануне войны», и рассматривались подробно, и разбирались – что же было для военных «обязательным к исполнению», а что они творили «инициативно». И чем являются все те не подписанные, перечерканные «планы войны» которые доступны в ЦАМО.

 

Солонин пытается доказать что СССР-Сталин хотел напасть первым и «доказывает» это тем что: «Наступательная направленность военной доктрины Красной Армии является бесспорным фактом. Это не гипотеза, а директивное указание, зафиксированное уже во втором параграфе Полевого устава ПУ-39. «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Войну мы будем вести наступательно, с самой решительной целью полного разгрома противника на его же территории».»

 

Затем сам себе противоречит и вроде как выдает вполне разумное:

«Столь же бесспорно и то, что наступательная направленность планов и системы боевой подготовки Вооруженных сил (а уставы армии сюда и входят – К.О.) ни в коей мере

 

204

 

не могут служить доказательством агрессивности внешней политики государства. Армия любой страны, даже самой миролюбивой, создается для того, чтобы побеждать. Самым эффективным способом решения этой задачи было, есть и будет наступление. «Наступление» и «агрессия» – это разные слова, из разных словарей, и они далеко не всегда являются синонимами».

 

Т.е., наличие «наступательных планов» в армии и ее уставы, как ответ на подготовку соседями нападения на страну никоим образом не говорит что эти планы – о нападении и подготовки нашей агрессии. О нападении первыми. Но затем Солонин начал доказывать, что СССР-Сталин хотел напасть на всех всякой ерундой из серии – а вот герб у СССР такой захватнический…

 

«Неизменная агрессивность сталинской империи также не нуждается в доказательствах. Эта агрессивность нашла свое выражение не в параграфах Устава и не в красных стрелочках на оперативных картах; ее нельзя прикрыть «фиговым листочком» слов типа «Если враг навяжет нам войну…». Неукротимое стремление к всемирной экспансии было зафиксировано в государственном гербе СССР, на котором серп с молотом накрывали весь земной шар, а границы «пролетарского государства» не были обозначены даже тончайшей линией.

В Декларации о создании Союза ССР (30 декабря 1922 г.) было прямо сказано, что новое государство «послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику». Вполне официальной пропагандой войны были пронизаны все сферы жизни в СССР 30-х годов^[28]. [²⁸«Эх, лет через двадцать, после хорошей войны, выйти да взглянуть на Советский Союз – республик этак из тридцати-сорока. Черт его знает, как хорошо!» Такие замечательные слова

 

205

 

 в фильме «Великий гражданин» произносит его главный герой, партийный руководитель Шахов (прообразом которого был С.М. Киров). При этом доподлинно известно, что Сталин не просто ознакомился со сценарием фильма, но и одобрил его («составлен он бесспорно политически грамотно») и оставил на полях сценария множество замечаний. По злой иронии истории Сталинская премия создателям фильма была присуждена в 1941 г., незадолго до начала «хорошей войны»…]

 Непосредственно в Москве находился руководящий центр глобальной подрывной организации (Коминтерн), которая, игнорируя государственные границы и нормы международного права, пыталась (к счастью – безуспешно) насадить контролируемую Сталиным диктатуру во многих странах мира….»

 

О как – совсем не важно, что нет планов нападения СССР-Сталиным первыми на кого-то-нибудь в архивах России – «Эта агрессивность нашла свое выражение не в параграфах Устава и не в красных стрелочках на оперативных картах», а в песенках красноармейских да стишках чудных поэтов грезивших мировым счастьем для всех трудящихся всего Мира. И значит – Сталин хотел и собирался напасть первым! Ведь «всем известно» что СССР – Империя Зла!

А то, что герб СССР в 1922 году рисовали сторонники Троцкого, коих Сталин как раз и уничтожил, и которые и обвиняли «тирана» в отходе от «идеалов мировой революции» – не важно. Что «Коминтерн» к концу 1930-х годов Сталин задвинул куда подальше с их дурными планами – не важно.

 

Солонин: «К лету 1941 г. советская пропаганда окончательно сбросила всякий камуфляж. Подготовленная в начале июня лично секретарем ЦК ВКП(б) Щербаковым директива «О состоянии военно-политической пропаганды» была составлена в таких выражениях:«Внешняя политика

 

206

 

Советского Союза ничего общего не имеет с пацифизмом, со стремлением к достижению мира во что бы то ни стало… Ленинизм учит, что страна социализма, используя благоприятно сложившуюся международную обстановку, должна и обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий…»… »

 

Увы, на этот документ Солонин не дает ссылок. А все, потому что это очередной документ из серии черновиков не в меру инициативных соратников Сталина, которые Сталин не утверждал никогда. Что в принципе никоим образом не доказывает, что у Сталина-СССР были на дето 41-го утвержденные и рабочие планы нападения первыми на ту же Германию…

В общем, обязательно почитайте книгу (как он уверяет – последнюю) М. Солонина «Окончательный диагноз», но свои выводы и диагнозы на основе вполне интересных фактов и документов, приводимых Солониным, все же делайте сами.

 

(Примечание: Кстати, Солонин ввел в оборот такое словообразование – «бочки и обручи» и во всех его книгах главная идея – Красная армия, солдаты начали разбегаться в начале войны, массово, «миллионами» сдаваться в плен, потому что ослабли «обручи» «кровавага сталинского режима», сковывающие страну. Так вот – Солонин, похоже, не сам придумал это замечательное сравнение… Примерно в таких же выражениях о России и ее армии  высказывался тот же Л.Троцкий, но про Россию 1916 года:

«Старая царская Россия была скована воедино железным обручем насилия и произвола. Во время последней мировой жестокой войны этот обруч сломился и распался. И вместе с тем распалась на части старая царская Россия. И многим казалось, что больше не собраться народам России воедино никогда. Но вот на наших глазах совершается великое историческое чудо: Советская власть объединяет

 

207

 

народы старой царской России воедино. Советские войска освободили Харьков и Киев. И что же? Народ украинский – хочет ли он жить особой жизнью от остальной Советской России?! Нет, он хочет дружного братского союза и неразрывной связи. Красные полки освободили Ригу и Вильно. И что же? Народ латышский, народ литовский, народ белорусский – стремятся ли они отмежеваться от нас каменной стеной? Нет, они хотят братского тесного союза»…)

 

Ну а теперь, разобравшись, как чудит с предвоенными планами и безумными «гипотезами» М.Солонин, разобравшись (коротко) с предвоенными «планами войны» НКО и ГШ, которые были реализованы «Директивой №3» от вечера 22 июня, и кто на самом деле персонально виновен в трагедии 22 июня, глянем, немного – что там писал сам «гуру» всех антисоветчиков и русофобов наших дней В.Резун…

 

208