ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ. Авторы и виновники.

«Не вызывает сомнения, что Генеральный штаб Красной армии знал данные Разведупра о германской армии, изучал их и учитывал в своих оперативных разработках. В подтверждение сошлюсь на некоторые источники. Вот что говорится в книге «Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»: «Генеральный штаб Советской армии имел достаточно полные сведения о наращивании сил противника у наших западных границ. Согласно разведывательным сводкам, на 1 февраля 1941 г. Германия имела у наших западных границ 66 дивизий, на 20 апреля их было уже 84-89, а на 1 июня – 120-122, в том числе 14 танковых и 13 моторизованных (Разведсводка РУ ГШ по Западу № 5 от 15 июня 1941 г.). Кроме того, считалось, что против СССР развернуто до 16 дивизий и 7 бригад румын, а также до 16 дивизий и 3 бригады финнов. Более скудными были данные о численности и группировке авиации противника»¹⁷⁸ (¹⁷⁸ Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1961. С. 159).

Совершенно очевидно, что здесь не приняты во внимание немецкие дивизии, развернутые на 1 июня 1941 года на наших границах с территорией Румынии и Финляндии». (с. 82-83)

 

207

 

Кого-то смущает, что на 1 июня РУ ГШ точно знает количество немецких дивизий – около 122, и при этом это же количество осталось и на 22 июня? Все просто – данные в сводках РУ давались по немецким войскам на глубину до 400 км ОТ границы! Т.е. данные были на 1 июня об общем количестве войск в ЭТОЙ полосе, а на 22 июня данные были уже непосредственно на границе – изготовившиеся к нападению. В «полосе» около 100 км. И при этом давались эти данные о дивизиях немцев по местам их расположения или сосредоточения. Что и позволяло уже Генштабу видеть – ГДЕ, и КАКИЕ силы, против какого округа концентрируются…

 

[Примечание: И вот тут получается интересный момент. Поклонники Исаевых, в деле поливания помоями разведки, дают такой аргумент, мол в сводке РУ ГШ за 15 июня РУ ГШ дал слишком мало танковых частей против каждого округа!

«Выявили так, что мама не горюй. В Прибалтике насчитали две танковые дивизии, а в 4-й Тгр их было четыре. Против ЗапОВО насчитали четыре танковые дивизии, а в 3 и 2 Тгр их было девять. Время нападения и готовность к нему определяется наличием сконцентрированных ударных группировок, в которых танковые соединения играют главную роль. Эти ударные группировки и не были выявлены. В разведсводке от 15.06.1941 г. написано:

"По направлениям германские войска распределяются:

в Восточной Пруссии ... пять танковых полков (две танковые дивизии) ...;

б) на Варшавском направлении (против ЗапОВО) ... дивизий ... одна танковая и шесть танковых полков (всего четыре танковые дивизии) ....;

в) в Люблинско-Краковском районе (против КОВО) .... дивизий ... до шести танковых дивизий" ....».

На первый взгляд все верно – разведка в дивизиях вроде как показала мало штук! И когда Голиков пишет в 1960-е мемуары и уверяет, что они выявили ВСЕ немецкие танковые дивизии, а в сводке РУ подписанной Голиковым же в июне 41-го дивизий этих танковых вроде как нет – то это напрягает! Или врет Голиков в мемуары, или сводки «подменили»...

Но на самом деле все просто! Голиков писал спустя 25-30 лет и с вершины знаний, на «послезнании», но он не врал! Потому что «послезнание» это вполне объяснимое. Глянем эту сводку РУ от 15 июня 41-го...

«а) в Восточной Пруссии двадцать три-двадцать четыре дивизии, в том числе: восемнадцать-девятнадцать пехотных и три моторизованные дивизии, пять танковых полков (две танковые дивизии) и семь кавалерийских полков;

б) на Варшавском направлении (против ЗапОВО) тридцать дивизий, в том числе: двадцать четыре пехотные, одна моторизованная, одна танковая и шесть танковых полков (всего четыре танковые дивизии), одна кавалерийская дивизия и восемь кавалерийских полков;

в) в Люблинско-Краковском районе (против КОВО) тридцать пять-тридцать шесть дивизий, в том числе: двадцать четыре-двадцать пять пехотных, пять моторизованных, до шести танковых дивизий и пять кавалерийских полков;

г) в районе Данциг, Познань, Торн — шесть пехотных дивизий, один кавалерийский полк;

д) в Словакии (в районе Дуплин, Прешов, Михальовце) — пять дивизий (по последним данным, часть из них, якобы, выбыла в б. Польшу);

е) в Прикарпатской Украине — четыре дивизии;

ж) в Молдавии и Северной Добрудже — семнадцать дивизий, в том числе: четыре моторизованные, одна горная и две танковые...»

 

 А теперь пересчитайте в ШТУКИ танков эти соединения, тп и тд немцев – и если ЗНАЛИ в ГШ сколько танков в этих дивизиях или полках, а они однозначно точно это знали, то – сколько получается видели танков на этих направлениях Жуковы-Василевские?!

А теперь факты и цифры...

На весну 41-го основной тактической единицей танковых войск вермахта была не танковая дивизия или полк, а – танковый батальон, который состоял из трёх рот. А 2 или 3 батальона (по 70 танков) образовывали танковый полк и таким образом тп вермахта имел в итоге от 150 до 220 танков! А в танковой дивизии немцев был как раз один тп – т.е. в танковой дивизии немцев и было – до 220 танков. И что-то мне подсказывает, что штаты дивизий в вермахте РУ ГШ также довело Жуковым вполне точно. Ведь Жуков хоть и вешал на Голикова всех собак за трагедию начала ВОВ, но он не рискнул уверять, что он не знал сколько в танковых полках и дивизиях немцев танков! Ведь с января 1941 г. в Германии находился новый советский военный атташе генерал-майор В.И. Тупиков, который в конце марта представил в РУ ГШ «Доклад о боевом и численном составе развернутой германской армии и ее группировке по состоянию на 15.03.1941»! Доклад более 100 страниц с приложением 30 схем организации боевых частей германской армии, общей схемы группировки войск германской армии, схемы группировки военно-воздушных сил Германии, схемы организации немецкого армейского корпуса, сводных таблиц боевого состава артиллерийских частей вермахта и т.д. (Великая Отечественная война 1941–1945 годов: В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 102) 

Исследователь А.Лысенко показывает: «Что касается неправильного количества дивизий, то здесь был допущен неправильный пересчет танковых полков в дивизии. Наши разведчики полагали, что в дивизии у фрицев по два танковых полка, как у нас. А на деле оказался один. Причем полки были разные и 2, и 3, и даже 4-батальонного состава. Если перевести полки в дивизии по принципу один танковый полк – одна танковая дивизия, то получится, что разведка давала точные данные. За исключение двух танковых дивизий, которые приписали Румынии».

Но – в любом случае подсчет шел больше в полках, а не в дивизиях, и таким образом общее количество танков против округов в нашем ГШ знали практически до штуки точно! Ведь кроме танковых дивизий были выявлены еще и моторизованные, а в них были штурмовые орудия – самоходки! А это – по 27 самоходок в истребительно-противотанковых дивизионах в этих мд!

И теперь посчитаем – сколько танков в штуках увидел Голиков на 15 июня по направлениям, по танковым полкам и мд:

На ПрибОВО – три моторизованные дивизии, пять танковых полков (две танковые дивизии) – и это до 1100 (5 по 220 шт.) танков и 80 самоходок!

На ЗапОВО – одна моторизованная, одна танковая и шесть танковых полков (всего четыре танковые дивизии) – это до 1500 (7 по 220 шт.) танков и 27 самоходок!

На КОВО и ОдВО – пять моторизованных, до шести танковых дивизий и четыре моторизованные и две танковые – и это до 1700 (8 по 220 шт.) танков и 240 самоходок!

Итого – около 1000 танков против ПрибОВО, около 1500 танков против  ЗапОВО и всего севернее Полесья РУ в любом случае показало больше 2000 танков в 11-ти тп вермахта, что в принципе соответствует реальности, а против КОВО – около 1500 танков! Всего немцы выставили около 3500-3700 танков и самоходок против РККА – 4-я и 3-я ТГ на Прибалтику по 600 танков, что дает около 1200 машин. 2-я ТГ на Брест и это около 800 машин. И 600 танков в 1-й ТГ на Украину. ВСЕГО – около 3600 штук и РУ ГШ две трети из них обнаружило именно севернее Полесья! Так что там разведка – кому что не дала? Ну, а то, что свои танковые части, полки и дивизии, а точнее батальоны, немцы собирают во временные танковые соединения – группы – это в нашем ГШ знали тем более!

А теперь посчитайте тп вермахта как танковые дивизии, да с учетом того что 220 немецких танков составляют одну тд вермахта, а 27 самоходок – это одна мд, то и получите те самые «14 танковых и 13 моторизованных дивизий» немцев в сводке от 15 июня, о чем писал потом Голиков в мемуары!]

 

Подытоживая, Голиков пишет…

«В исторической литературе можно встретить противоречивые и часто искаженные суждения о роли нашей военной разведки перед Великой Отечественной войной. Иногда даже, намеренно или ненамеренно, руководителям военной разведки приписывают действия, каких на самом деле не было и не могло быть. В частности, что наша военная разведка будто бы давала И.В. Сталину неправильную информацию о готовящемся нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, что не докладывала всех данных Генеральному штабу, так как подчинялась лично Сталину. Все это является вымыслом. В действительности же дело обстояло так.

Во-первых, военная разведка сумела своевременно вскрыть и доложить политическому и военному руководству страны истинные планы и замыслы врага, установить его конкретные намерения. В сложной, резко меняющейся обстановке военная разведка, несмотря на один раз допущенную серьезную ошибку в выводе¹⁸¹ (¹⁸¹Очевидно, имеется в виду вывод, сделанный в докладе Ф.И. Голикова в НКО СССР от 20 марта 1941 г. См. документ № 34. (Примеч. сост.)), не дала противнику себя запутать в хитросплетенные сети дезинформации, а последовательно, шаг за шагом и всегда своевременно докладывала руководству о подлинных планах врага, его главных усилиях. В этом отношении венцом деятельности нашей военной разведки надо считать своевременное раскрытие содержания плана «Барбаросса» и его главных элементов.

Во-вторых, нашей военной разведке удалось установить и раскрыть не только планы врага и его намерения, но и сроки их осуществления, несмотря на неоднократные их переносы. Венцом деятельности разведки в этом отношении является своевременное установление

 

208

 

возможных сроков нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, сроки осуществления того же плана «Барбаросса».

В-третьих, советская военная разведка с поразительной для разведки точностью своевременно и полно вскрыла общий состав и группировку вооруженных сил гитлеровской Германии перед нападением, ее дислокацию и нумерацию основных соединений.

В-четвертых, с началом войны, несмотря на колоссальные организационные и технические трудности и потери, наша военная разведка сумела быстро перестроиться на военный лад, резко усилить ее оперативное звено, правильно нацелить все остальные звенья на решение главных задач и успешно обеспечивать разведывательными данными политическое и военное руководство в новых условиях.

Таковы факты, которые неопровержимо и убедительно доказываются многочисленными архивными документами и свидетельствами очевидцев…» (с. 86-87)

 

Кто-то желает опровергнуть утверждения начальника РУ ГШ? Флаг в руки. Но надеюсь, он это рискнет сделать именно на основе многочисленных архивных документов. Причем ВСЕХ, что не рассекречены до сих пор в том числе, а не только теми, что на сегодня рассекречены и доступны (что рассекречены с одной целью – обвинить РУ ГШ  в том, что Голиков виновен в трагедии 22 июня, что нападение не ждали и к нему не готовились).

Например, пусть слова Голикова опровергают неучи Донесениями Голикова от 19, 20 и 21 июня. 19 июня 1941 г. РУ ГШ подготовило спецсообщение «О признаках вероятного нападения Германии на СССР в ближайшее время». 20 июня 1941 г. РУ ГШ направило руководству СССР донесение «О признаках неизбежности нападения Германии на СССР в ближайшие дни». А 21 июня РУ ГШ (Голиков) подготовило Донесение «О признаках нападения Германии на СССР в ночь с 21.06 на 22.06». По указанию генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова офицер специальной связи в 20:00 21 июня 1941 г. срочно доставил конверт с надписью «Только адресату. Сотрудникам аппарата не вскрывать» И.В. Сталину, В.М. Молотову и С.К. Тимошенко!

 

[(Примечание: Голиков пишет – «нашей военной разведке удалось установить и раскрыть не только планы врага и его намерения, но и сроки их осуществления, несмотря на неоднократные их переносы. Венцом деятельности разведки в этом отношении является своевременное установление возможных сроков нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, сроки осуществления того же плана «Барбаросса». ...»!

И тут стоит показать один важный момент – так когда Гитлер определился с датой нападения на СССР, когда были избраны июнь месяц и тем более дата 22 июня, фигурировали ли в документах германского военного планирования другие даты нападения на Советский Союз, действительно ли Гитлер неоднократно переносил дату нападения, как об этом написал в своих мемуарах Голиков?!

Увы, никаких других дат нападения на СССР кроме именно «22 июня» в немецких документах не существует! Впервые дата нападения на СССР была письменно указана в директиве Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31.01.1941 г. по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса» подписанной главнокомандующим сухопутными войсками Германии Браухичем! И в этой директиве от января 1941 года, в п. 12 «Проведение подготовительной работы» и была письменно прописана дата нападения на СССР – «Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день "Б") могло быть начато 21.6.»! (См. сборник «Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941г.». М. 1995г.). 30 апреля и 1 мая 41-го Гитлер устно озвучил дату нападения на СССР перед своими военными и мидовцами как конкретно 22 июня, а затем 10 июня уже Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта своим приказом окончательно установил вермахту дату и время нападения на СССР –  3.00 22 июня!

Могло ли быть известно Сталину хотя бы краткое содержание директивы Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31 января1941 г.? Есть все основания полагать, что да, было известно. Дело в том, что с января 1941 г. лондонская резидентура НКВД СССР восстановила оперативный контакт с Джоном Кернкроссом («Мольер»), который в то время работал личным секретарем у лорда Хэнки, который в правительстве У.Черчилля курировал спецслужбы Англии и был председателем десятка комиссий, которые занимались вопросами обороны, безопасности, научных исследований и т.д. И от «Мольера» полноводной рекой потекла разведывательная информация стратегического характера. Именно от него, как отмечают авторы «Очерков Истории Внешней Разведки России», в первом полугодии 1941 г. были получены данные об оперативных планах германского командования по разгрому Красной Армии. Ведь тот же начальник Оперативного отдела ГШ вермахт п-к  А.Хойзингера, заместителя начальника генштаба вермахта генерала Гальдера, был агентом английской разведки, и однозначно документы такой важности тут же попадали в Лондон, а там с ними однозначно работал Д.Кернкросс и кембриджская пятерка!

Нельзя не упомянуть и о роли наименее известного друга Советского Союза – входившего в состав легендарной «Красной капеллы» Йона Зиг, который в 1941 г. являлся одним из руководителей крупнейшего в Германии железнодорожного узла – Берлинского. Дело в том, что реализация  директивы Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31.01.1941 г. по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса» от 31 января1941 г. происходила при самом активнейшем участии руководства железнодорожным транспортом Германии, в состав которого и входил Йон Зиг. Т.е. Зиг в принципе должен был знать содержание и суть данной директивы Браухича! И то обстоятельство, что советский план воинских перевозок в приграничные военные округа на западной границе был составлен и подписан практически одновременно с германским аналогичным планом говорит о многом. Т.е. наши военные перевозки активизировались именно после того, как началась такая же активизация перевозок немецких войск во исполнения «Варианта Барбаросса»!

Но к сожалению документально подтвердить, что Сталин мог знать о приказе Браухича от 31 января и дате нападения на СССР на 21 июня пока невозможно! Ведь СВР РФ пока не рассекречивает разведывательные материалы того периода.

Почему Голиков не показывает, о том, что директива ГШ ОКХ № 050/41 от 31.01.1941г. ему была известна? Так данные от наших разведчиков в Англии за эти дни не рассекречиваются, а т.к. они подчинялись не РУ ГШ, Голикову, а НКВД, Берии, то Голиков и не стал о них писать. Тем более показывать в открытой работе сверхсекретную информацию ему просто не позволили бы, при том, что в конце 60-х стараниями Жукова уже начала формироваться мифологема о том, что дату нападения никто в Москве не знал!

Мог ли Голиков знать о директиве по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса», если информация о ней поступила по каналам НКВД/НКГБ СССР? Вне всякого сомнения да, так как между разведками и в то время существовал непосредственный обмен информацией, и все, что касалось угрозы войны, стекалось в военную разведку и Генеральный штаб. Кстати говоря, именно в конце февраля 1941 г. произошло совместное совещание представителей разведки НКВД/НКГБ, РУ ГШ и Генерального штаба, на котором обсуждались вопросы организации отпора грядущей агрессии.

Ну, а тем же, кого заинтересовал вопрос о том, что же сообщали разведывательные службы СССР, о том, что там разведка докладывала в Москву в предвоенные месяцы и дни, могу порекомендовать почитать крайнее, вышедшее в 2019 году исследование А.Б. Мартиросяна «Накануне войны. Можно ли было избежать трагедии?»...)]

 

Слова «начальника Разведупра» кому-то кажутся «голословными»? Они уж точно менее «голословны», чем слова маршала Жукова о предвоенных событиях в адрес Голикова и тем более в адрес Сталина. И то, что ПОД них все эти годы подгонялись-рассекречивались удобные документы, не делает слова Жукова более убедительными сегодня. Когда исследователи все больше и больше находят в архивах

 

209

 

 документов предвоенных дней, и сами архивы публикуют новые документы о предвоенных днях и событиях…

И если в 1992 году в тех же «уроках и выводах» было допустимо писать такое о разведке – «Накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз разведка, по существу, не выполнила своих задач. В этот период не удалось в полной мере раскрыть группировку войск противника, установить сроки и направление нанесения главного удара, а также ответить на многие другие вопросы, вставшие перед нами перед началом войны и в ходе ее ведения. Многие имевшиеся данные трактовались так, что нападение предполагалось неизбежным, но только после победы Германии над Великобританией» (с. 172), – то в наши дни это уже не пройдет. Тем более, что данное утверждение противоречит ранее утверждавшемуся в данной же работе:

«Главным вопросом в оценке оперативно-стратегических замыслов противника являлось определение его главного удара. Анализ данного доклада и предшествующих планов показывает, что Генеральный штаб достаточно обоснованно определил развертывание главных сил фашистской Германии к северу от устья р. Сан в целях нанесения и последующего развития главного удара в направлении на Ригу, Каунас и далее на Двинск, Полоцк или на Каунас, Вильнюс и далее на Минск». (с. 51)

Или – «Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника». (с. 54) Или – «Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели (нашего командования – К.О.). В силу этого нанесение (нашего) главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника»! (с. 97).

Увы. Планирование своего главного контрудара по наиболее слабой группировке противника возможно, только если вы знаете, ГДЕ у противника слабые силы и соответственно – ГДЕ его главные силы надо ждать! И маршал М.В. Захаров точно также в своей работе «Генеральный штаб в предвоенные годы» (М., 2005 г.) показывает, что главный удар вермахта в планах нашего Генштаба ожидался всегда только севернее Полесья! А вот наш главный ответный, по планами ГШ при Мерецкове-Жукове – планировался южнее Полесья, из Украины. И на стр. 53 в данном исследовании указано, что «главную

 

210

 

 группировку войск (РККА) Генеральный штаб планировал развернуть к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника». Т.е. главные силы немцев нашим Генштабом ожидались только севернее Полесья – по Прибалтике и Белоруссии.

Однако не в провалах разведки были причины нашего поражения в начале войны, как бы не хотелось маршалу Жукову это доказать! Причина была в том что:

«Советское командование непродуманно подошло к выбору стратегических действий. Фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существа, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника. Однако в отличие от немецкого блицкрига наши так называемые молниеносные действия не обеспечивались ни заблаговременным развертыванием войск, ни их высокой боевой готовностью, ни умелой организацией контрнаступления, ни поддержкой контрударных группировок авиацией. Естественно, это привело к поражению». (с. 135)

А все потому что «Стратегическая оборона заранее не планировалась»! (с. 136).  

Также в этой работе показывалось – сроки нападения Германии нашим военным были известны вполне – «Генштаб определял совершенно нереальный порядок отмобилизования дивизий в новых районах. К 5 июня 1941 г. оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и предъявить заявки на их перевозку в новые районы. Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения» (с.83)

В данной работе ВНУ ГШ разные главы писали разные люди. И эти глупости о разведке как виновной в том, что наши военные якобы не знали сроков нападения, где будут главные силы немцев, а им так хотелось поставить наши главные против главных сил немцев – писали те, кому миф о разведке, что плохо сработала перед ВОВ наиболее удобен. Как и следующий миф, что разведка якобы докладывала, что Гитлер не нападет на СССР, пока не покончит с Англией!

«Многие имевшиеся данные трактовались так, что нападение предполагалось неизбежным, но только после победы Германии над Великобританией»! (с. 172)

 

211

 

Эти мифы также очень нравятся тем же Исаевым, но тут как говорится бог им судья…

 

НО! Голиков тоже прямо пишет, что он дал все возможные и точные данные по тому, где какие силы немцев обнаружены и это совпало с  наступившей 22 июня реальностью: «Разведка с … точностью своевременно и полно вскрыла общий состав и группировку вооруженных сил гитлеровской Германии перед нападением, ее дислокацию и нумерацию основных соединений»! И соответственно Голиков должен был дать и расклад сил немцев по округам, и самое важное – и относительно «Полесья»! О том, где главные силы немцев выявлены – относительно Полесья – где их главные, а где неосновные! И если мы верим мемуарам Голикова, то должно быть так – выявлено под 130 дивизий и главные при этом – севернее Полесья обнаружены! Где они и были реально! Ведь наш ГШ планируя развернуть нашу главную группировку «к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника», мог это делать, только если он точно знал что ТАМ, южнее Полесья ожидаются по данным разведки именно НЕОСНОВНЫЕ силы немцев!

Однако – в «опубликованных» разведсводках РУ ГШ главные силы немцев ВСЕГДА показываются только южнее Полесья! Против Украины и Молдавии – в южной Польше и Румынии. И вот тут возникает вопрос – кто врет?! Голиков в мемуары? Или что-то не то со сводками? В мемуары все стараются СЕБЯ любимых выставить красившее и если сводки РУ настоящие, то тогда Голиков в мемуары приврал, что главные силы немцев он показал точно – севернее Полесья. Но ведь – и офицеры ВНУ ГШ в «уроках и выводах» подтверждают «слова» именно Голикова! Тогда может эти сводки были перепечатаны, когда министром обороны стал Жуков? Но, это вряд ли – чтобы кто-то в угоду Жукову подменил разведсводки июня 41-го.

Они и так были под грифом «совсекретно» и Жукову можно было что угодно рассказывать о том, что разведка ничего ему не докладывала, совершенно безнаказанно. Ведь эти сводки еще полвека не рассекречивались и до сих пор не в полном объеме известны. Но тогда получается Голиков говорит правду. А офицеры ВНУ ГШ просто опираются на БОЛЬШИЙ объем донесений разведки и тем более обобщающих докладов РУ ГШ, которые нам просто пока до сих пор недоступны в силу их не рассекреченности…  

 

Если почитаете ответы командиров на «вопросы Покровского», то увидите – они, по округам – вполне точно знали количество не-

 

212

 

мецких дивизий. И если сложить их цифры, то главные силы немцев будут именно севернее Полесья! Т.е. по сводкам РУ ГШ для Жукова (известным нам на сегодня), которые тот докладывал Сталину – главные силы немцев южнее Полесья обозначены, а в округах вполне знают ТОЧНЫЕ цифры?! Получается Голиков, чтоб не портить отношения с «горлопаном» Жуковым, с которым мало у кого были нормальные отношения и на Пленуме в 57-м это ему аукнулось, формально в сводки для нач. ГШ показывает то, что хочет видеть Жуков, а при этом округам скидывает ТОЧНУЮ информацию?!

Голиков до 1958 года командовал академией бронетанковых войск, а с 1958 года стал начальником ГлавПУРа СА СССР! Главным замполитом армии! И думаю, он бы о том, что его сводки переделаны, мог и узнать. Так что – скорее всего Голиков реально угождая Жукову, писал про главные силы немцев как южнее Полесья в эти сводки, а потом когда из него дурака Жуков стал лепить, обиделся и в мемуары попытался оправдаться. И тут Голикову объяснили, не давая ему публиковать мемуары уже следующие замполиты Епишевы – не надо трогать эту тему вообще... Во всем виноват Сталин – так решила «партия».

Но если вы глянете на количество наших войск по округам, то увидите – общее количество дивизий южнее Полесья у нас около 73 дивизий, а севернее –  около 63-65. А если сравните с «запросами» Жукова в его Соображениях» от марта, мая или на КШИ январских и майских, то там он мечтал иметь только в КОВО – 120-130 дивизий! И раз количество дивизий в КОВО хоть и увеличилось с октября 40-го при Мерецкове – была создана еще одна армия в 40-м году в КОВО, видно, что Сталин явно не шел на резкое увеличение войск там! Т.е. он реально не считал, что главные силы немцев будут бить по Украине! Получилось так – силы относительно Полесья у нас примерно равные, а вот резервные армии, прибывающие из округов, распределялись так – одна армия – за КОВО, одна – за спиной у Павлова, и одна – «посередине», под Москвой оставалась. И где будут выявлены главные силы немцев там «третья» армия и будет помогать нашим войскам.

Но как смог «усилить» КОВО Жуков? А он приписных больше на Украине собрал в мае-июне на «сборах», да за счет армий РГК это таки сделал, когда армию Конева получил на Украину. Плюс корпус стрелковый из Харьковского ВО. И в итоге КОВО получил 23 див

 

213

 

изии, в то время когда ЗапОВО – только 9 дивизий резерва РГК! Но при этом в Прибалтику ВООБЩЕ НИ ОДНОГО соединения в помощь не было запланировано отправлять Жуковым! Против ожидаемо под 30 немецких дивизий Жуков удумал оставить всего 15-17 дивизий РККА в ПрибОВО! Ну и вывод дивизий в КОВО после 12-го июня он не под ПП провел, а по некой карте. Как сказал Еременко – под видом учебы вывел войска, но не туда где немец попрет, а туда где сам собрался наступать. А потом армию Конева погнали из Украины к Павлову в помощь – и естественно ее тоже били немцы «по частям»…

 

Однако Голиков все же в мемуары как и положено налукавил. Общее количество немецких дивизий РУ ГШ  Жукову (и Сталину соответственно) действительно давало достаточно точно, а вот по танковых соединениям информация была не ахти от Голикова, РУ ГШ. Внимательное изучение опубликованных сводок РУ показывает – по танковым соединениям, дивизиям,  шло явное занижение данных от реальности. Т.е. пехотных дивизий немцев показывалось в сводках больше, чем их было в реальности, а вот танковые в этих увиденных дивизиях представлены слабо. И некоторые т.н. историки и исследователи делают гениальный вывод – раз танковые дивизии и ТГ немцев («штабы» этих ТГ) к 21 июня «не выявлены», то значит на 22 июня Сталин и соответственно и Жуков, нападение не ждали! Мол, немцы смогли обмануть Сталина. Ведь разведка вроде как «не вскрыла» ни штабы танковых групп, ни штабов групп армий!

Таким т.н. историкам какой-нибудь военный ответит: «В идеале было бы неплохо знать о штабах противника. Но чрезмерно гоняться за этой информацией нет смысла. Особенно с учетом того, что боевую мощь любой армии определяют количеством дивизий и их укомплектованностью. А уж сколько звеньев управления будет для той или иной дивизии, или «групп» этих дивизий – никакой роли не играет! Например в составе округа некоторые дивизии подчинялись командованию корпуса, который соответственно входил в состав армии, а уж армией управлял командующий округом. И в то же время были дивизии, которые находились в резерве штаба округа и подчинялись напрямую только командованию округом, и для них были свои задачи в плане прикрытия. Т.е главное в данных разведки это количество дивизий и их тип – пехотные они, или танковые и пр., а в какие «соединения» они будут объединены – для оценки противника не так важны». Но для батана это все не аргумент...

 

214

 

И вот тут возникает интересный момент.

На совещании в НКО в декабре 40-го, где проводился анализ действий немцев по быстрому разгрому всех армий Европы, наши военные показывают, что доля танковых дивизий, собираемых в танковые группы («кулаки») для удара про противнику при нападении достаточно большая в вермахте. Именно этими ТГ немцы легко разгромили польскую армию и французскую, и соответственно немцы могут выставить и против СССР – как и против других стран они это делали – до 800 танков на направлении главных ударов в виде танковых дивизий. Однако спустя неделю всего, в январе на КШИ, на которых во 2-й игре «звездой» блистал командующий КОВО Г.К. Жуков, немцы («западные») воюют против РККА не танковыми дивизиями и тем более собранными в танковые группы, а – больше пехотными соединениями. А танки, танковые части, у них как буд-то бы размазаны по этим пехотным дивизиям!

Жуков после КШИ становится главой Генштаба и уже весной, к 21 июня, и в сводках РУ ГШ к 15 июня идет явная «деза». Вермахт вывел к границе около 130 своих дивизий, но среди этих дивизий танковые как-бы «не выявлены»! И вот тут вопрос интересный и вылезает – так кому хотел понравится Голикова, о котором потом врал Жуков, что Голиков ему не подчинялся и он не знает, что там Голиков «лично» докладывал Сталину по немцам?! Так кому угождал на самом деле Голиков сводками, в которых танковые дивизии немцев были слабо отражены – почему вермахт в этих сводках показывается как армия «пехоты»? Может потому что от немцев в планах ГШ ждали именно такого варианта нападения – пехотой впереди, а не танковыми дивизиями? Что давало нам возможность сочинять себе тот «замысел», что и был заложен в итоге в планах ГШ-Жукова – нашего мощного, «победного» удара нашими танковыми, механизированными корпусами. Ответного «блицкрига»...

При этом комдивы в округах прекрасно знали, что против них находятся и «моторизованные» дивизии немцев.

В 20.00 18 июня командир 125-й стрелковой дивизии 11 СК 8-й армии ПрибОВО П.П. Богайчук напрямую послал командующему ПрибОВО донесение:

«По агентурным данным и данным перебежчиков, в последние дни в р-не Тильзит немцами сосредоточено до семи дивизий, не считая войск, расположенных в районе Шилуте и с.-з.

Часть войск непосредственно подтянута к границе.

 

215

 

Имеются мотомех(анизированные) дивизии».

 

Тильзит в В.Пруссии это сегодня г. Советск в Калининградской области. И именно на эту дивизию Богайчука и поперла 4-я ТГ немцев в которой было СЕМЬ дивизий – 3 танковых, 3 моторизованных и одна пехотная. И комдив вполне знает, что против него находятся до 7 немецких дивизий, среди которых есть и танковые – «мотомех дивизии». Этот Тильзит всего в 30 км от границы вообще-то, и часть немецких войск к границе уже подтянута, о чем комдив сообщает в штаб округа!

Богайчук показывает, что удержать немцев он не сможет. Ведь:

«(С) нашей стороны (мероприятий) противооборонительного характера, гарантирующих от нападения мотомех(анизированных) частей, не предпринято, и достаточно немцам пустить один танковый батальон, как удерживающий гарнизон может оказаться захваченным врасплох.

...Полоса предполья без гарнизонов войск наступления немцев не задержит, а погранчасти могут своевременно войска и не предупредить.

Полоса предполья дивизии находится к госгранице ближе, чем к частям дивизии, и без предварительных мероприятий по расчёту времени немцами будет захвачена ранее вывода туда наших частей»!

 

И далее комдив предлагает-просит:

«Докладывая о создавшейся обстановке на границе, прошу:

Дать указание, какие мероприятия сейчас я могу провести в жизнь, гарантирующие от неожиданного вторжения мотомех(анизированных) частей немцев, или дать мне право самому разработать план мероприятий, но средств дивизии для этого мало.

Для сокращения срока боевой готовности частей разрешить иметь у бойца на руках укомплектованный ранец, плащ-палатку, каску и 60 боевых патронов. В этом случае боевая готовность подразделений может быть доведена (до полной – К.О.) через 10–15 минут. (Носимый запас «огнеприпасов» составлял 90 патронов, а Богайчук просит  заложить в вещмешки бойцов заранее, чтобы не тратить на это время по тревоге – хотя бы 60 патронов – К.О.)

Ускорить решение вопроса о семьях начсостава, так как последние могут дезорганизовать работу командиров.

Разрешить мне вывести для работы на полосу предполья не два батальона, а четыре.

 

216

 

Прикажите УНС ускорить постройку противотанковых и противопехотных препятствий на рубеже УР.

Было бы желательно иметь танковую часть, противотанковую дивизию и артиллерию кроме дивизионной в р-не ст. Янишки и Стргнушки как на одном из вероятных направлений наступления мотомех(анизированных) частей.

Командир 125-й сд генерал-майор БОГАЙЧУК» (ЦАМО, Ф. 344, оп. 5564, д. 10, лл. 3–4. Подлинник. ВИЖ № 5 1989 г., с. 47).

И вот на эту попытку Богайчука – о вывозе семей своих офицеров – и среагировал 21 июня телеграммой Жуков – запретить эвакуацию семей командиров...

 

Но возвращаемся к Жукову, который в этом 2-м письме Соколову и выдал впервые байку о том, как он «спас» Конева от гнева Сталина и упыря Берии. На что потом очень удивился Конев...

«Сталин позвонил мне в Ленинград 8-го октября и приказал немедля прибыть в Москву в связи со сложившейся обстановкой.

Прибыв в Ставку, я тотчас же был принят Сталиным. Сталин выглядел, как никогда, растерянным. Указав на карту обстановки, он сказал: «Смотрите что Конев нам преподнес. Немцы через три-четыре дня могут подойти к Москве. Хуже всего то, что ни Конев, ни Буденный не знают где их войска и что делает противник. Конева надо судить. Завтра я пошлю специальную комиссию во главе с Молотовым».

И далее: «… Поезжайте сейчас же к КОНЕВУ, разберитесь на месте с обстановкой и доложите мне по «ВЧ», а также и свои предложения».

Прибыв в штаб западного фронта, я застал КОНЕВА и СОКОЛОВСКОГО в крайне неприглядном виде. Ни КОНЕВ, ни СОКОЛОВСКИЙ не могли точно доложить положение своих войск и действие войск противника.

В резерве фронта у них ничего уже не было и все свои надежды они теперь возлагали только на резервы Ставки, чтобы прикрыть подступы к Москве.

О создавшемся положении я тотчас же доложил Сталину и порекомендовал ему немедля бросить все ресурсы Ставки, которые имеются под Москвой, на занятие рубежа Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Калуга с тем, чтобы создать здесь в ближайшие дни крепкий фронт обороны. 9-го утром я был в штабе Буденного. Положение на фронте Буденного было не лучше, чем у Конева.

 

217

 

В штабе резервного фронта царила полная неразбериха и крайне нервная обстановка, которая усугублялась истеричностью Мехлиса и неизвестным местопребыванием С.М. Буденного.

10-го октября я был назначен командующим западным фронтом. Конева Сталин хотел судить, но я уговорил его ограничиться отстранением от должности и назначением ко мне в качестве заместителя, которому я поручу координацию действий группы войск фронта на Калининском направлении.

Дни и ночи шла напряженная работа по созданию нового западного фронта. Фронт обороны был создан быстро. Одновременно шли ожесточенные бои с наседавшим врагом, однако войска фронта достойно встретили врага и охладили его пыл.

Противник, понеся значительные потери и встретив новый фронт обороны, понял, что Москву схода не возьмешь, и он приступил к подготовке своего генерального наступления.

16 октября я был назначен ГОКО ответственным за оборону Москвы».….

 

Жуков уверяет, что он сразу после 8-го октября, спася Ленинград, был у Сталина, в Ставке ГК, чтобы начать спасать Москву от немцев, и заодно и Конева (и Буденного до кучи) от Берии. Но т.к. в журналах за октябрь Жуков вообще ни разу в кабинете Сталина как посетитель не отмечен, то видимо они общались с тираном на его квартире в Кремле... тайно...

 

Эти письма писались Жуковым писателю Соколову в 1964 году, а в мае 1965-го с маршалом побеседовал полковник Анфилов. Которому Жуков также поведал – как им Сталин не давал приводить войска в боевую готовность… Похоже для Жукова этот «аргумент», который потом попал и в «мемуары», казался вполне подходящим для оправдания его вины за трагедию 22 июня. Ведь он сам «реабилитировал» реальных виновников в округах, и снова возлагать на них вину за срыв выполнения приказов НКО и ГШ (самого же Жукова) о выводе войск и приведении их в б.г. было в 60-е уже нелепо. Ведь павловы-коробковы – невинные жертвы сталинской тирании, паранойи и т.п., а не виновники трагедии 22 июня.… Тем более, что таким образом Жуков вполне встраивался в «линию партии» времен Хрущева – по очернению и клевете на Сталина. Ведь с одной стороны Жуков помог Хрущеву свалить в 53-м Берию, но с другой – чуть не выступил против Хрущева, да еще и открыто через три года (но об этом чуть позже)…

 

218

 

Кстати. С этими письмами писателю Соколову возникает такое ощущение, что Жуков, перед тем как написать свою некрасивую неправду о Сталине, свои мемуары о причинах трагедии 22 июня, обкатывал их на других людях. И заодно сам себя убеждал в своей «правоте» в адрес Сталина. Давая заодно писателям некую установку – как надо писать о Сталине, о причинах трагедии 22 июня. Пытался таким образом в общем «программировать» писателя и заодно «репетировал» для себя на будущее, что и как писать о Сталине, как его выставлять виновным за трагедию 22 июня.…

Почему Жуков вдруг решил какому-то писателю Соколову написать письма, в которых он явно пытался себя, за счет Сталина и других, обелить – за трагедию начала войны?! Так он увидел сочинителя, который ему мог бы в этом помочь. Ведь простые обыватели именно через художественную литературу в СССР (плюс ТВ и интернет в наше время) и узнавали что-то о войне и причинах наших поражений в начале войны...

В 1963 году вышел первый роман (из трилогии) В.Соколова «Вторжение». Жукову этот роман, написанный во времена Хрущева и выдержанный в духе «решений 20 съезда КПСС по разоблачению культа личности Сталина» очень понравился. Вот что написал А.Исаев в статье «Размышления на полях» в журнале «Историк», № 11 (23), 2016г. – о пометках  Жукова на книгах, которые он читал в свое время…

Исаев: «Большой интерес у Жукова вызвало художественное описание событий 1941 года в романе военного журналиста Василия Соколова «Вторжение». Книга касалась многих острых тем: репрессий в армии, внезапности нападения Германии, катастрофического развития событий летом 1941 года, ареста командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова и других. О впечатлениях маршала лучше всего свидетельствуют слова, написанные им на последней странице романа: «Хорошая, правильная, умная и полезная книга. Она лучшая из тех, что написаны о войне 41-45 гг. 19/XI-63 г.»….»

 

Трилогия Соколова состоит из трех отдельных романов. Первый, о начале войны, напечатан в 1963 году, второй – в 1970-м, третий – в 1972 году. И судя по всему этот трехтомник должен быль стать главной книгой о начале войны! Жуков в 1963 году прочел первый роман, в котором те же события ночи на 22 июня описаны просто нелепо, после чего, похоже, и написал автору свои письма – с установками, как надо показывать Сталина и причины трагедии 22 июня.

 

219

 

 Ведь у нас и сегодня историю начала войны обыватели и зрители на ТВ скорее «узнают» от писателей «Акуниных», да от сценаристов Володарских, а не из исследований офицеров ВНУ ГШ или Гареевых с Кокошиными.

Желающие легко могут найти этот роман в интернете и сами прочесть глупости, которые Соколов расписал о том, как тот же Тимошенко и Жуков провели ночь на 22 июня в кабинете наркома, и как узнали о начале войны. Впрочем, как ни старался маршал Жуков, творение Соколова о начале войны так и не стало «главной книгой» о трагедии 22 июня. Сегодня о нем никто особо и не помнит, и не знает...

 

Также Исаев приводит еще одну пометку Жукова – на книге адмирала Кузнецова. О Сталине:

«Жуков не прошел мимо ставшей впоследствии известной и обсуждаемой многими фразы в мемуарах Кузнецова: «И.В. Сталин вел подготовку к войне – подготовку широкую и разностороннюю – исходя из намеченных им самим отдаленных сроков. Гитлер нарушил его расчеты». Жуков написал на полях: «Это неверно»...». И далее Исаев дал свой комментарий на пометку Жукова: «И действительно, дело было не в сроках, а в общей оценке текущей обстановки». Показав таким комментарием, в общем, свою глупость…

Вообще-то – в данном случае Жуков совершенно верно указал – Сталин при подготовке к войне с Германией, к нападению Германии на СССР, не исходил из каких-то мифических «своих расчетов сроков начала войны». Т.е. вранье, или глупость адмирала Кузнецова, что Сталин нападение не ждал на «22 июня» не более чем БРЕД! Уж Жуков-то точно знал, – какие сроки были известны Сталину (и Жукову) о дате нападения Германии на СССР! И Жуков получше Кузнецова, и тем более Исаева знал, какие оценки «текущей обстановки» были в Кремле и у военных в НКО, и ГШ в последние недели перед 22 июня. Но Исаеву, похоже не терпится доказать старую байку от Жукова же – нападение было неожиданным, потому что Сталин не верил разведке, своим военным, но верил Гитлеру, и – Сталин «поздно дал команду нажать красную кнопку»… Потому что не дал военным приводить войска в боевую готовность до 21 июня, потому что разведка ничего не сообщала ни Сталину, ни военным. А если что и сообщала Сталину, чего Жуков не знает, потому что Голиков якобы сам шастал к Сталину постоянно без Жукова, то Сталин же верил Гитлеру, а не разведке в любом случае….

 

220

 

Как вы уже убедились – Жуков САМ СЕБЕ противоречит постоянно! В одном случае он одно говорит, одному писателю, в другом, другому человеку – другое. А вот адмирал Кузнецов себя выставил, в общем, не очень умным человеком – этими словами о Сталине. По адмиралу Сталин или нападение ждал на какой-нибудь «август», или сам собирался напасть первым, наплевав на то, что там собирается делать Гитлер – «6 июля»…

 

А пока переходим к другому «источнику» откровений маршала Победы.

 

 

 

Часть 3-я. Беседы маршала Жукова с п-ком ВНУ ГШ, военным историком В.А. Анфиловым. Или как Жуков сам подтвердил – о тактике немецкого «танкового блицкрига» он всё что надо он знал.

 

Итак, смотрим статью Анфилова «Разговор закончился угрозой Сталина (Десять неизвестных бесед с маршалом Г.К.Жуковым в мае-июне 1965 года)» (ВИЖ №3, 1995г., с. 39-46)

По ходу текста также будем давать некие комментарии на слова маршала. Данный текст выложил в сети некто «К.Закорецкий»…

 

«Много времени в ходе первой и последующих встреч было уделено обсуждению вопроса о причинах просчета Сталина в оценке сроков возможной агрессии и обусловленной этим тактической внезапности нападения немцев. В частности, я задал такой вопрос:

– Как вы оценили докладную записку начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года?

– Какую записку? – насторожился Жуков.

Я показал ему странички рукописи, на которых излагалось ее содержание. В записке указывались три варианта возможного нападения немцев на СССР, один из которых был, по сути, замыслом плана “Барбаросса”. Назывался и ориентировочный срок вторжения. Голиков же, как ни странно, вопреки приводимым фактам утверждал, что нападение Германии возможно только после победы над Англией, а оперативные документы немцев, о которых шла речь, следует расценивать как дезинформацию английской или германской разведки...

– Я впервые вижу ее, – возмущенно сказал маршал, прочитав документ.

 

221

 

– Разве Голиков вам не докладывал?

– Он не подчинялся мне, а потому и не делал этого. Он докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко. Но об этом документе он, по-видимому, наркома не информировал, потому что тот делился со мной основными сведениями разведки, получаемыми от Голикова. Я вас прошу добиться опубликования этого документа, чтобы показать, чего стоил Голиков.

С Филиппом Ивановичем перед включением его докладной записки в рукопись будущей книги я встречался и беседовал. Голиков рассказал о том, как докладывал этот документ Сталину и как тот отнесся к поступившей от разведки информации. По словам Голикова, он лично был не очень уверен в правильности своих выводов относительно того, что Гитлер не рискнет начать воину против СССР, не покончив с Англией. Но, так как они соответствовали точке зрения Сталина, доложить сомнения побоялся...»

 

Данная записка Голикова – это его «Доклад начальника Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанта Голикова в НКО СССР, СНК СССР И ЦК ВКП (б). Высказывания, [оргмероприятия] и варианты боевых действий германской армии против СССР», б/н, от 20 марта 1941 г. В котором Голиков дает свои выводы:

«1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР необходимо расценивать, как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки.» (ЦА МО РФ. Оп. 14750. Д. 1. Лл. 12-21. Рукопись, заверенная копия. Имеются пометы и исправления. Приложена карта-схема возможных вариантов нападения Германии на СССР.)

К документу дается «Справка» за 27.05.1964 г. о том, что маршал Голиков обращался с письмом к начальнику ГРУ ГШ с просьбой ознакомиться с этим своим старым докладом. И далее публикуется текст этого письма от 4 февраля 1964 г., в котором маршал Голиков сообщает, что «по этому письменному докладу в самые первые дни войны (или непосредственно перед самым ее началом) к нам в Разведупр. являлся А.М.Василевский, который в те дни, если

 

222

 

не ошибаюсь, занимал должность заместителя начальника или начальника оперативного управления Генштаба».

В своих «записках», что вышли спустя много лет после смерти Голикова, тот  упомянул этот свой доклад от 20 марта 41-го, мол, в нем он допустил некую ошибку в выводах к этому докладу. Эти «выводы», это его слова о том, что Гитлер не нападет на СССР пока: либо не победит, либо не замирится с Англией, и что – Германия не нападет на СССР весной 41-го, обожают использовать и современные «историки». Мол – эти выводы пример того, как ошибалась наша разведка! Но. Сам Голиков показывает – если это и было ошибкой с его стороны, то в общем и целом ВСЯ остальная информация о подготовке Германии к нападению на СССР была абсолютно точной и полной. А с другой стороны – а в чем собственно не прав был Голиков 20 марта? Именно ВЕСНОЙ 41-го нападение Германии на СССР разве произошло?! Нет. Оно произошло вообще-то летом уже. И – а что – Англия ЛЕТОМ 41-го, в июне продолжала воевать с Германией? После полета Гесса в мае даже бомбардировки «Лондона» со стороны Германии и прекратились практически. Не подписали Черчилли с Гитлером «почетного мира»? А что скрывают англичане по полету Гесса до середины 21 века, и почему они убили самого Гесса, удавив его телефонным проводом в камере в тюрьме Шпандау, как только тот удумал писать свои мемуары?

Так что – Голиков не особо и ошибся с этими своими выводами в Докладе от 20 марта 41-го начальнику Генштаба Жукову. И – тут более важно, что Сталин в любом случае не верил в глупость, что Гитлер не нападет на СССР пока «не победит» Англию! В те дни это вообще не было самой актуальной проблемой…

 

А вот Жуков прямо тут Анфилову и лжет – ведь Голиков подчинялся именно нач. ГШ и именно ЕМУ, Жукову, и свои доклады ему и адресовал в первую очередь! И лично на приемах у Сталина с докладами, весной 41-го, вплоть до 22 июня был всего буквально ОДИН раз – за полгода! И из этого вранья Жукова Анфилову, уже ученик Анфилова Горьков и тиражировал это вранье…

В марте, ни до, ни после 20-го числа Голиков не был в кабинете Сталина точно, как впрочем, там не было и Тимошенко с Жуковым. А в апреле Голиков был у Сталина (в присутствии Молотова и его зама Вышинского, по иностранным делам) – аж 11 апреля! Но нарком и нач. ГШ были у Сталина 9 и 10 апреля, т.е. – это после ИХ доклада донесения нач. РУ ГШ Сталину тот и вызвал, скорее все-

 

223

 

го, Голикова на личный доклад, с которым общался в присутствии Молотова и его зама по наркомату ИнДел Вышинского!

И 10 апреля, похоже, у Сталина собиралось Политбюро, точнее – Комитет обороны – «10 апреля 1941 года. 1. Ворошилов 18.00-22.50, 2. Маленков 18.00-22.50, 3. Каганович Л. М. 18.05-22.50, 4. Молотов 18.05-22.50, 5. Микоян 18.05-22.50, 6. Берия 18.05-22.50, 7. Жданов 18.10-22.50, 8. Кулик 20.20-22.40, 9. Буденный 20.20-22.40, 10. Жуков 20.20-22.40, 11. Тимошенко 20.20-22.40, 12. Шахурин 22.10-22.40. Последние вышли 22.50».

Т.е. подчиненный Жукова Голиков доложил тому данные разведки, Жуков доложил их Сталину, и только ПОСЛЕ этого Сталин и вызвал Голикова, чтобы лично услышать от него эти данные РУ ГШ!

А вот в переизданиях мемуаров Жукова об этом всем написано уже так – Жуков не так примитивно лжет – что Голиков «не подчинялся» Жукову, нач. ГШ, а потому он «докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко»:

«Информация, которая исходила от генерала Ф.И. Голикова, немедленно докладывалась нами И.В. Сталину. Однако я не знаю, что из разведывательных сведений докладывалось И.В. Сталину генералом Ф.И. Голиковым лично, минуя наркома обороны и начальника Генштаба, а такие доклады делались неоднократно. Одно лишь могу сказать: И.В. Сталин знал значительно больше, чем военное руководство. Но даже из того, что докладывалось ему по линии военной разведки, он мог видеть безусловное нарастание угрозы войны, но этого им сделано не было, и он, переоценив свои возможности, шел дальше по ложному пути». (Воспоминания и размышления: В 2 т. М., 2010. Т.1. С. 272)

 

Насчет того, что Голиков лично делал свои доклады Сталину «неоднократно» это лукавство – увы, в 41-м до 22 июня тот был лично у Сталина действительно всего один раз. А вот то, что Сталин знал гораздо больше военных, и не только на сводки РУ ГШ опирался в своих решениях – это, слава богу, точно, однако то, что Сталин все это якобы игнорировал – ложь, конечно же…

И уж точно не Голиков убеждал Сталина в чем-то, и верить, что мол – «По словам Голикова, он лично был не очень уверен в правильности своих выводов относительно того, что Гитлер не рискнет начать воину против СССР, не покончив с Англией. Но, так как они соответствовали точке зрения Сталина, доложить сомнения побоялся», – надо осторожно. Как мы убедились Голиков, увы, сам не был

 

224

 

образцом честности и стойкости мужской, и офицерской. Сначала прогибался под Жукова и давал ему в угоду данные, что главные силы немцев выставляются южнее Полесья, хотя точно знал и уже округам это давал – главные силы немцев собираются СЕВЕРНЕЕ Полесья! А когда Жуков из него дурака стал лепить – обиделся, но тут ему уже не дали при жизни его мемуары выпустить, и даже статьи не давали публиковать на эту тему…

 

Историк М.И. Мельтюхов, уверяющий читателей, что Сталин готовил нападение первыми, но как жаль, что не успел, изучал хранящийся в РГВА черновик рукописи мемуаров Г.К. Жукова, и оказалось, что в ней вместо приведенного выше, в мемуарах, написано следующее: «Я не знаю, что давала Сталину разведка, находившаяся не в руках Генштаба, но разведка, которую возглавлял перед войной генерал Голиков Ф.И., не смогла вскрыть мероприятий, которые в глубокой тайне отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны. Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи немецких войск в войне с Советским Союзом. Обо всем этом мы узнали только после войны, читая трофейные документы. […] Сейчас бытуют разные версии о том, что мы знали о выдвижении войск противника на исходные рубежи и даже конкретно о дне нападения немцев. Эти версии лишены основания и не могут быть подтверждены официально. Военному руководству были известны лишь общие предположительные сведения, которые были известны многим». (Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939–1941 гг. (Документы, факты, суждения). М., 2008. С. 242.)

 

А вот что еще Жуков писал в свои черновики…

«Чтобы своевременно и более достоверно знать реальные возможности вероятного противника, чтобы без опозданий раскрыть проводимые им мероприятия, нужна постоянная высокая военно-политическая бдительность, умело организованная – опытная экономическая, военная и политическая разведка, которая, проникнув глубоко в сферы противника, должна раскрыть выходящие за рамки планов мирного времени наращивание экономического и военного потенциалов, организационные мероприятия, резко выходящие за рамки нужд обороны страны в мирное время, совершаемые перегруппировки, сосредоточения и развертывание войск, авиационных баз крупных соединений артиллерийско-ракетных войск и баз материально-технического обеспечения.

 

225

 

Обо всем этом в основном можно знать из различных источников и все же проморгать скрытую подготовку другой стороны к войне, как это получилось с советским государственным руководством в лице И.В. Сталина, В.М. Молотова и других членов Политбюро, которые оказались недостаточно бдительны, слепо верили вероломному Гитлеру.

Потеря чувства бдительности привела И.В. Сталина к неправильной оценке военно-политической обстановки, неправильным мероприятиям и решениям по вопросам обороны страны и до известной степени дезориентировала советское военно-стратегическое руководство!..» (РГВА. Ф.41107. Оп. 1. Д.48. Лл. 1-58. Рукопись, автограф.)

 

Смотрите, как дальше Жуков Анфилову рассказывает – обвиняет тех, кто не может ответить – «чтобы показать, чего они стоят»…

 

«– Сведения об отсутствии угрозы нападения Германии на СССР, – продолжал Жуков, – направлял наш полпред в Берлине Деканозов. Его Берия внедрил в дипломаты. Он был доверенным лицом Сталина... Вот такие голиковы и деканозовы и подкрепляли уверенность в возможности предотвращения войны в ближайшее время. Поэтому он решительно отвергал наши с Тимошенко просьбы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность. Сталин до того уверовал в свой вывод о намерениях Гитлера, что в проект директивы НКО от 21 июня вставил было указание: в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта. Нам с трудом удалось уговорить его это указание опустить. Даже когда началась война, прибыв в Кремль в шестом часу утра. Сталин спросил у нас с Тимошенко: “Не провокация ли это немецких генералов?” Надеясь на свою мудрость (в голосе Жукова слышались нотки сожаления), он перемудрил самого себя. Отсюда его установка не поддаваться на провокации и жесткое требование не дать повода для них.

Почему нам с Тимошенко не удалось убедить Сталина в необходимости своевременного приведения войск западных округов в полную боевую готовность? Мы настойчиво, особенно в последние десять дней до начала войны, пытались получить разрешение на это. Но “хозяин”, как тогда называли в близком окружении Сталина, так и не позволил...

К тому же вы, вероятно, помните, какая перед войной была вера у народа – и мы не исключение – в мудрость и прозорливость вождя.

 

226

 

Нам представлялось, что он, возможно, найдет способ отодвинуть войну, что было так желательно. И вот поймите наше с Тимошенко состояние. С одной стороны, тревога грызла души, так как видели по докладам из округов, что противник занимает исходное положение для вторжения, а наши войска из-за упорства Сталина не приведены в готовность, с другой же – сохранялась все еще, пусть и небольшая, вера в способность Сталина избежать воины в 1941 году. В таком состоянии мы находились до вечера 21 июня, пока сообщения немецких перебежчиков окончательно не развеяли эту иллюзию».

 

Ох уж эти «перебежчики». Особенно тот самый, последний, о котором так любят после Жукова повторять исаевы.… А если б пограничники (наши, или немецкие) подстрелили этого «унтера» и он не сообщил ничего – то все бы спали дальше, так, получается, по Жукову?

Но обратите внимание на такие слова маршала – они с наркомом «в последние десять дней до начала войны, пытались получить разрешение» на приведение войск западных округов в полную боевую готовность! Что означает – в эти последние 10 дней перед 22 июня ВСЕ в НКО и ГШ знали о грядущем нападении Германии! Иначе, зачем им было бы требовать этого у Сталина – в эти дни, с 11 июня?!

Тут выбор не большой – если министр обороны и нач. ГШ уговаривают главу страны ввести в армии ПОЛНУЮ б.г.,  а точнее Планы прикрытия ввести и начать выводить по ним войска к границе, да еще и мобилизацию просят начать, то они однозначно чего-то опасаются!? Или – они ждут нападение соседа, Германии в нашем случае, или чего-то сами замыслили недоброе – напасть удумали ни с того ни сего, например, первыми на ничего не подозревающего и ни к чему не готовящегося соседа – «6 июля»?!

Т.е. уже сам факт того, что военные с 10 июня просят Сталина начать делать ТАКИЕ вещи в армии и стране говорит о том, что в эти последние 10 дней перед 22 июня ВСЕ в НКО и ГШ действительно знали о грядущем нападении Германии! Что тот же Василевский подтверждал в его высказываниях (о них чуть позже). И Сталин тоже знал, хотя и не давал военным разрешения на эти их предложения! Не давал, но не потому что «не верил разведке» и тем более военным, а потому что по политическим причинам на это у СССР не было возможности пойти – ОТКРЫТО!

Есть правда «исследователи» идиоты, что упорото уверяют, что нападение не ждали, к нему не готовились и даже в ночь на 22 июня его не

 

227

 

ждали, и оно стало в итоге ВСЕМ неожиданностью, но тут как говорится санитары в помощь…

Но самое главное – это голиковы и деканозовы виноваты во всем! Разведка и подчиненные Молотова, мидовцы. Это они «подкрепляли уверенность» Сталина «в возможности предотвращения войны в ближайшее время»! И это они виноваты в том, что Сталин якобы «решительно отвергал наши с Тимошенко просьбы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность»! Ну и естественно это разведка, которую возглавлял Голиков «не смогла вскрыть мероприятий», которые «отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны»! Это «Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи немецких войск в войне с Советским Союзом»! И Жуков это точно знает потому что «только после войны, читая трофейные документы» обо «всем этом мы узнали»! Ну, а слова «некоторых», видимо с подачи как раз таких голиковых, «о том, что мы знали о выдвижении войск противника на исходные рубежи и даже конкретно о дне нападения немцев», это, конечно же, ВРАНЬЕ! Ведь эти «версии лишены основания и не могут быть подтверждены официально»! Потому что «Военному руководству были известны лишь общие предположительные сведения, которые были известны многим»!

Но – если военному руководству страны известны были только «общие предположительные сведения, которые были известны многим», о возможном нападении Германии, то чо они 11-12 июня панику-то включали – всеобщую МОБИЛИЗАЦИЮ и полную б.г. для армии требовали?!

Однако полковник ВНУ ГШ Анфилову не стоило вранье Жуков о предвоенных днях – что они что-то там предлагали Сталину, а тот не соглашался – подтверждать. П-к ВНУ ГШ уж мог бы сходить в архив Генштаба и там САМ глянуть – а что происходило в предвоенные дни, КАКИЕ директивы ГШ-Жукова и о чем шли в западные округа?! С какого числа они шли, и что было перед этим?! И то, что 9 июня военные были у Сталина, где принималось решение о развертывании войск в приграничных округах, и ПОСЛЕ этого и пошли в эти округа директивы НКО и ГШ от 11-12 июня на вывод по ПП войск, и в дивизиях начали вести свои ЖБД – Журналы Боевых Действий – п-ку ВНУ ГШ не сложно было бы узнать. И уж точно п-к ВНУ ГШ обязан знать – КОГДА в дивизиях начинают вести свои ЖБД! В мирное вообще-то время… (Если кто

 

228

 

не в курсе, про эти ЖБД – их начинают вести с выводом дивизии по Плану прикрытия, или при выводе в «район, предусмотренный ПП», при начале мобилизации, при вскрытии «красного» и «моб» пакета, т.е. при вводе полной б.г., ну и тем более с началом боевых действий. ЖДБ в приграничных дивизиях в КОВО, начавших вывод с 11 июня, начали вести после 11 июня уже, а в ПрибОВО – после 18 июня. После того, как командующий ПрибОВО устными командами начал вывод этих дивизий к границе, по ПП, в своих армиях. Дата начала ведения ЖБД при этом могла быть разной – ЖБД могли начать вести не в тот день, когда комдив получил приказ на начало выполнения этих мероприятий. Но всегда первая запись показывала именно это – день получения приказа на: вывод по ПП, на боевую тревогу и полную б.г., на ввод ПП, на вскрытие «красного» пакета. В общем – день получения «боевого» приказа…)

Но – теперь понятно, на что обиделся Голиков, подчиненный Жукова, из которого тот дурака лепил в те годы, и почему на мемуары Жукова плевался Молотов, которого маршал тоже дураком выставлял?!

 

А вот насчет того, что Сталин якобы хотел вписать в текст директивы о приведении в полную б.г. всех войск, ВВС, ПВО и флотов от 21 июня, т.н. «директиву №1», «номер» которой, кстати, Жуков тут не указывает – мы можем в наши дни черновик этой директивы «увидеть». Там после пункта о приведении всех частей в б.г. указано:

«а) В течении ночи на 22.6.41г. скрытно занять укреплен огневые точки укрепленных районов и полевые сооружения вдоль на государственной границе.

б) Перед рассветом 22.6.41г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.

в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю.

г) В случае стои каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.

г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

 

229

 

д) Эвакуац Ни каких других мероприятий без особого разрешения не проводить.

Тимошенко

Жуков»

Как видите, в черновике не было пункта – «в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта». Там по-другому немного написано. Но действительно ненужное указание о принятии всех мер «к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем» было вычеркнуто. Но кто вписал этот пункт, и кто вычеркивал – по чьей инициативе его зачеркнули – сложно точно сказать. Жуков себе приписал этот подвиг, но именно приписывание себе чужих заслуг и стало главным обвинением в адрес маршала от его «сослуживцев» при его жизни. Однако эти вычеркнутые слова в черновике этой директивы написаны рукой как раз самого Жукова, а вот вычеркнуть их мог заставить только Сталин! Т.е. – это скорее Жуков, как все время пытавшийся, «по жизни», лезть в политические вопросы и предлагал в эту директиву вписать глупое предложение – «в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта»…

 

Анфилов: «К вопросу о причинах просчета Сталина в определении сроков нападения Германии мы неоднократно возвращались и в последующих беседах. В одной из них я сказал Георгию Константиновичу, что заблуждение Сталина, по-видимому, подкреплялось дошедшей до него по разведывательным каналам информацией о выступлении Гитлера 23 ноября 1939 года перед руководителями вермахта. “Сегодня, – сказал тогда фюрер, – мы ведем борьбу за нефтяные источники... Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе...”

Выслушав эту цитату, Жуков сказал: “Вполне возможно. Ведь решительно отвергая нашу с Тимошенко просьбу, высказанную 12 июня 1941 года, о приведении войск западных военных округов в полную боевую готовность Сталин говорил, что для ведения большой войны с нами немцам, во-первых, нужна нефть и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, им необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир. Когда я через несколько дней попытался вновь получить это разрешение, – продолжал маршал – он подвел меня к карте и, показав на ближний Восток, заявил: “Вот куда они (немцы) пойдут”.».

 

230

 

Жукова уже столько раз ловили на «лукавстве», начиная с 1946 года, когда за приписывание себе чужих заслуг его отправили в Одесский округ покомандовать, что не думаю, что стоит верить его рассказу про «карты» и «ближний Восток». Гитлер в 39-м может и говорил, что нападет на СССР не раньше чем «освободится на Западе», но Жуков-то этого точно не знал. И поэтому он тут делает «предположение» – не утверждает, а говорит о причинах «заблуждений» Сталина «по-видимому». И – 11-го, а не 12 июня Жуков приходил к Сталину с предложением, и не о приведении в полную б.г., а – с предложением ввести Планы прикрытия. А это разные вещи и Сталин совершенно верно не давал военным это делать – формально. Однако приводить войска в б.г. никто военным не запрещал. И сам же Жуков это показал в черновики, которые мы рассматривали выше – при выводе дивизий в приграничную зону это обязывало командиров приводить свои части в б.г. и приказы на это в самих дивизиях ЦАМО давно опубликовало…

Ведь введение именно ПП – начинало в те дни мобилизацию. Как минимум в приграничных округах. Чего СССР не мог себе позволить делать формально. А приведение в боевую готовность мобилизацию в те дни, по тогдашним «правилам» как раз не начинало, и эту б.г. военным никто не запрещал проводить однозначно. Немцы однозначно «увидят» проведение мобилизации т.к. это затрагивает и гражданские органы власти, и прочие структуры, откуда начнут забирать тех же приписных. Но приведение в б.г. в армии, в частях – в принципе дело рутинное и всегда может быть объяснимо для соседних стран проведением учебных плановых мероприятий в армии. Что не есть нечто необычное.… Ну, привели какую-то часть в б.г. для «тренировки» – подумаешь…

Жуков говорит, что он был сначала 12 июня (реально 11-го), а затем через «несколько» дней общался со Сталиным опять и тот на карте что-то там показывает Жукову. Мол, войны не будет – Гитлер на СССР не нападет! Но по журналам посещения тот был у Сталина после 11 июня аж – 18 июня! А в эти дни уже ВВС, ПВО и флота переводились в повышенную б.г. приказами Жукова же! Видимо он делал это втайне от тирана, вопреки Сталину?!

Т.е. Жуков пошло врет про все это Анфилову, но в итоге породил пару мифов о том, что Сталин не ждал войны в июне 41-го, потому что Гитлеру якобы сначала «необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир»,

 

231

 

и пока он это не сделает он на СССР нападать не станет! И второй – Гитлер не нападет на СССР, пока не захватит нефть Ближнего Востока! И значит Сталин верит, что Гитлер выводит войска к границе с СССР, к той же Прибалтике и Белоруссии не для того, чтобы напасть на СССР, а для того, чтобы  двинуть войска через Балканы и Турцию дальше в колонии Англии, в Ирак… (Где Прибалтика с Белоруссией .. где Турция?...)

И естественно больше всего у него войск именно на юге – южнее Полесья. Т.е. и тут Жуков пытается протащить идею, что у немцев они «видели» и ждали главные силы немцев южнее Полесья…

А ведь офицеры ВНУ ГШ не просто так показали – к 5 июня 1941 г. Генеральный штаб «располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения». И что-то мне подсказывает, что они в ЭТОМ утверждении опирались на те «донесения» разведки, что до сих пор недоступны исаевым, но что точно знал Жуков. Также «уроки» показывают: Еще «В марте 1941 г. советской разведке удалось вскрыть основу замысла плана «Барбаросса». Кроме того, указывалось, что Германия отказывается от нападения на Англию до полного разгрома СССР». Однако «Анализ имеющихся документов вскрывает стратегическую «раздвоенность» в действиях» высшего военно-политического руководства в последние месяцы перед войной. С одной стороны, было признано, что противник ведет непосредственную подготовку к войне (по данным всех разведок на лето 41-го – К.О.), с другой — основные мероприятия по развертыванию (РККА к войне – К.О.) планировалось завершить только в 1942 г.». Но тогда вопрос – а кто носился с идеями наплодить еще 20 мехкорпусов, готовность воевать которых была бы возможна только в 42-м дай бог году – Сталин разве? Он заставил военных устроить тот дурдом с этим мехкорпусами, что привел к снижению боеготовности РККА в ноль практически?

 

Но возвращаясь к событиям вокруг «12 июня», когда Жуков якобы просил ввести полную б.г.. а точнее начать мобилизацию с вводом Плана прикрытия, Жукова опять можно на «противоречии» поймать…

Дело в том, что в те годы, если мы ждем серьезного нападения, полномасштабного вторжения крупными силами соседей, то в угрожаемый период вполне допускалось проведение мобилизации в армии и даже в стране ДО ожидаемого нападения! А если ждем инцидентов уровня финской компании или Халхин-Гола, то для таких

 

232

 

случаев достаточно частичных мероприятий, без ввода ПП и мобилизации точно!

Как пишет «исследователь архивов» С.Чекунов, на случай начала войны или угрозы начала войны, было два варианта наших ответных действий:

«1. Если противник начинал сосредоточение, которое предусматривало наступление крупными силами, то по предвоенным взглядам такое сосредоточение разведка должна выявить своевременно, затем должно последовать с нашей стороны БУС+ПП /в мирное время/.

2. Если военные действия начинались малыми силами, то по предвоенным взглядам на это хватало пограничных войск + сил прикрытия с отмобилизованием в 2-4 дня.

При любом раскладе система планирования – ПП + отмобилизование – оставалась неизменной. Такой эта система осталась и на сегодняшний день».

Т.е. – если разведка вскроет, что противник готовится напасть крупными силами, то проводится скрытая мобилизация под видом «учебных сборов», «БУС», и вводятся в действие Планы прикрытия. Тем более что «БУС» для приграничных дивизий Жуков «отменил» став нач. ГШ – доведя их до «штатов приближенных к штатам военного времени». А если нападение ожидалось или даже началось уже – локальным, малыми силами (как это было на том же Хасане в 38-м), то разбираться с этим предстояло пограничникам и приграничным дивизиям, или дивизий этих округов им в помощь. Которые получат дополнительно и приписных, если потребуется, отмобилизуются в пару-тройку дней, но мобилизацию и тем более по всей стране никто проводить не собирался все равно в принципе. И об этом писал в своих теориях еще Тухачевский:

«Как же должна строиться теперь система прикрытия мобилизации?

<…>

1. Войсковые соединения в пограничной полосе должны иметь штаты, близкие к штатам военного времени.
2. Приписка людей, лошадей и всех видов транспорта к этим частям должна быть основана на коротком сборе их пешим порядком, без использования железнодорожного транспорта, т. е. в районе до полуперехода. (как раз в те самые 2-4 дня как показывает С.Чекунов – К.О.)

 

233

 

 

3. Использование основной массы людей приграничных полос может предназначаться только для второочередных формирований.
4. Конские и транспортные ресурсы могут быть использованы подходящими с тыла войсковыми соединениями». (Тухачевский М.Н.Избранные произведения. В 2-х т. — М.: Воениздат, 1964. Гл. Характер пограничных операций, Производство мобилизации. (Июль 1934 г. ), с. 213)

Жуков уверяет, что в наших планах они ждали начала войны по сценарию Первой мировой – когда сначала война «объявлялась», выставлялись ультиматумы, как с той же Сербией в 1914 году было, и только спустя некоторое время начинались военные действия. Которые при этом начинались малыми силами на границе, без попыток серьезных вторжений со стороны немцев или австрийцев вглубь территории соседей, и все это вполне давало возможность остальной армии страны «жертве агрессии», находящейся в «штатах мирного времени» на проведение мобилизации без спешки! И вся эта фигня реально была забита Жуковым в наши планы – мобилизация у нас начиналась ПОСЛЕ дня начала войны. По Жукову противник – Германия (и ее союзники) – будет не мычать, ни телиться, даже если и решит на нас напасть, и по-джентельменски начнет как в ПМВ войну с СССР! Ну, а мы, такие умные и передовые в военных стратегиях, СРАЗУ же рванем своими мехкорпусами на врага и быстро победим его!

При этом Жуков, забив в планы всю эту хренотень, реально 11-12 июня просит Сталина на проведение мобилизации ДО ожидаемого возможного нападения немцев! Т.е. он-то понимает, что происходит, он реально боится и ЖДЕТ от немцев СИЛЬНОГО удара его танковым «мехкорпусами», и глубоких прорывов, и вполне понимает, что нам грозит большая задница по ЕГО же планам?! Он что – прозрел в «последнюю минуту», к 11 июня, что ТАК и будет, если мы срочно не начнем мобилизацию?! Да, нет! Он про тактику немцев ЗНАЛ минимум в ДЕКАБРЕ 1940 года уже, когда на совещании высших военных по итогам идущей войны в Европе ВСЕ показывали – немцы именно ТАК и будут нападать и на нас – как нападали на ВСЕ страны Европы до этого! Другое дело, что суета его и Тимошенко в последнюю неделю это было уже тупо включением паники!

Но если это так – то значит, он СОЗНАТЕЛЬНО забил в наши планы то, что может привести к НАШЕМУ поражению?! Это что было с его стороны – глупость человека, не знающего, что творит, неадеквата,

 

234

 

думающего что – что КШИ, где были такие же подтасовки за немцев, но реально кровь не льется, и война реальная – это одно и то же?! Или это все же именно – умышленная измена?!

 

Анфилов: «Зная содержание проекта директивы о стратегическом развертывании от 15 мая 1941 года, согласно которой предполагалось нанесение упреждающего удара по изготавливавшимся у наших границ войскам вермахта, я спросил: “Как возникла ее идея и почему она не нашла дальнейшего развития?”

– Идея предупредить нападение Германии, – ответил Г.К.Жуков, – появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом. Это выступление в обстановке, когда враг сосредоточивал силы у наших границ, убедило нас в необходимости разработать директиву, предусматривавшую предупредительный удар. Конкретная задача была поставлена А.М. Василевскому. 15 мая он доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ не подписали, решили предварительно доложить его Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам. “Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?” – раздраженно бросил Сталин. Мы сослались на складывающуюся у границ СССР обстановку, на идеи, содержавшиеся в его выступлении 5 мая... “Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира”, – прорычал Сталин. Так вот была похоронена наша идея о предупредительном ударе... Сейчас же я считаю: хорошо, что он не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 года под Харьковом».

 

 Опять Жуков «слукавил». Сегодня точно известно, что сочинением «Плана от 15 мая», плана упреждающего удара Жуков с Василевским занялись уже сразу после середины апреля. Сразу после подписания СССР с Японией договора о нейтралитете. И связано это было не с речью Сталина 5 мая перед выпускниками военных заведений, конечно же. Хотя оправдываясь за политическую глупость этого плана превентивного удара, Жуков и мог нести 15 мая угодливую ахинею «рычащему» Сталину, что его на этот план вдохновили «идеи», содержавшиеся в выступлении Сталина 5 мая.

 

235

 

Но вот что интересно. Жуков в апреле (не в мае!) начинает носиться с идеей превентивного удара и, не дожидаясь согласия на это Сталина, готовит в ГШ директивы о планах развертывания войск западных округов под этот план превентивного удара, о которых он в этом плане упоминает, что эти директивы уже отправлены в округа!

В «малиновке» опубликована директива для Павлова по развертыванию войск ЗапОВО для этого превентивного удара:

«№ 425. Директива наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной армии командующему войсками ЗапОВО генерал-полковнику Д.Г. Павлову. б/н [апрель 1941 г.] Совершенно секретно. Особой важности. В одном экземпляре. Карта 1:1000000.

Приказываю приступить к разработке плана оперативного развертывания армий Западного особого военного округа, руководствуясь следующими указаниями. ...» (ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.237. Лл.48-64. Рукопись на типографском бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Незаверенная копия. Источник – «ДОКУМЕНТЫ.1941. В 2-х книгах», М. 1998г., с. 134-140)

Таких же директив для ПрибОВО, КОВО и ОдВО не опубликовано, и судя по тому, что номера и даты на этой директиве нет – в округ Павлову она так и не ушла...

Затем, получив по голове за политическую недалекость, Жуков скидывает в начале мая округам новые ПП заточенные вроде бы под оборону, которые в принципе не доводятся до комдивов, потому что Жуков готовится к ответному удару из КОВО «на следующий день» после нападения Германии. Т.е. Жуков уже с апреля вполне понимает и это видно в его «плане от 15 мая», где это четко указано – война неизбежна и может случиться в любой ближайший момент! 

Однако – при проведении в мае-июне «учебных сборов» по «схеме БУС», при которых приписных ввели в роты к срочникам и выдали им оружие (даже с НЗ выдавали), эти сборы ВООБЩЕ не коснулись подразделений связи! Им не приписных не подняли в эти подразделения, ни средства связи со складов не поднимали на этих сборах!

Т.е. Жуков, который как нач. ГШ и отвечал «за связь» в армии, собирался «наступать» лихо на противника – без связи?! Сталин не дал ему напасть первым – но разве для ответного удара не нужна будет связь, – которую на сборах мая-июня не пополняли приписными и средствами связи со складов?!

 

236

 

И если почитаете полные ответы командиров лета 41-го Покровскому, то увидите – СВЯЗИ вообще практически не было в войсках. Чаще всего – нарочные бегали от старших начальников к младшим – с записками…

 

Насчет «связи» стоит дать небольшие дополнения… На сборах мая-июня, что  проводились по факту как «БУСы», «частичная скрытая мобилизация», как эти сборы называли, что Захаров, что сам Жуков, связь действительно вообще не задействовалась! И даже в ночь нападения начальник Управления связи РККА генерал-майор Н.И. Гапич узнает о том, что началась война чуть не последним!

«Получила известность, став крылатой, и фраза самого Н.И. Гапича, произнесенная им ранним утром 22 июня, то есть в первый день войны. «История не забудет, — с горечью сказал он после вскрытия пакета под грифом «Совершенно секретно» с директивой и радиоданными, вводимыми в радиосетях Генерального штаба на такой крайний случай, — что начальник связи получает указания по связи после начала войны»!

<…>

Почти десять дней, пока разрабатывались и доставлялись новые радиоданные, радиосвязь Ставки с фронтами осуществлялась по данным мирного времени. Свидетельства трагичности сложившейся обстановки оставил её очевидец военинженер 1 ранга Б.А. Платонов, заместитель начальника узла связи Генерального штаба.

Трудности со связью в начале войны Н.И. Гапич в разговоре с начальником управления связи Резервного фронта генерал-майором И.Т. Булычёвым объяснял в июле 1941 года так: «У меня, как и у многих других начальников, не только планов, но и даже соображений на случай отхода наших армий не было. Все мероприятия, которые проводились в мирное время, были рассчитаны на обеспечение управления войсками в начальный период войны по классической схеме».

Генерал-майора Гапича обвинили в неподготовленности частей и средств связи к войне, хотя в должности начальника Управления связи Красной армии он пробыл менее одного года. 23 июля 1941 года, то есть спустя месяц после начала Великой Отечественной, он был назначен с понижением в действующие войска. Но и тут вышла неувязка: определили его начальником управления связи Резервного фронта, однако новый командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков утвердил Н.И. Гапича лишь заместителем начальника. Видимо, был осведомлён о том недоверии, которое по каким-то причинам или

 

237

 по чьему-либо злому наговору возникло к деятельному генералу в высших инстанциях.

Так или иначе, но с середины августа 1941 по сентябрь 1952 года Николай Иванович находился под следствием, после чего был осуждён сроком на 10 лет. Пребывал в заключении, правда, значительно меньше, лишь по апрель 1953 года, являясь десятником строительства «Таджиклеспромхоза» в городе Нижнеудинске Иркутской области». (В предчувствии неотвратимости надвигающейся угрозы», ВИЖ 2008г., №5, с. 11-12)

 

(Справка: Генерал-майор Н.И. Гапич. В июне 1938 года закончил академию Генерального штаба, был в ней оставлен преподавателем кафедры оперативного искусства, с апреля 1940 — старший преподаватель той же кафедры. Начальником этой кафедры в эти дни был генерал-майор Г.С. Иссерсон. Здесь Гапич подготовил несколько учебников по службе связи и получил звание доцента академии. 4.06.40г. Гапичу было присвоено звание генерал-майора войск связи. 26 июля 1940 года назначен начальником Управления связи РККА. Отстранен от должности 22 июля 1941 года. Арестован 6 августа 1941 года. Находился под следствием до 26 августа 1952 года, после чего Военной Коллегией Верховного Суда по статье 193 п. 17 осуждён к 10 годам. Освобождён в связи с отбытием срока в апреле 1953 года. Реабилитирован 28 июля 1953г. В том же году восстановлен в советской Армии (с выплатой денежного довольствия за все годы проведенные под следствием соответственно) и уволен в запас.

Иссерсон был начальником кафедры оперативного искусства ВА ГШ, во время финской компании был послан в «помощь», назначен начштаба армии воевавшей против финнов, которой командовал Мерецков. По команде Мерецкова в декабре 39-го солдаты пошли в атаку на «линию Маннергейма» без поддержки артиллерии, на ура, в наступление. Были неоправданные потери, но виновным был назначен Иссерсон – как начштаба 7-й армии. Иссерсона понизили в звании до полковника, мурыжили в «распоряжении» НКО до июня 41-го. При этом в июне 40-го его вроде бы должны были вернуть обратно на кафедру в Академию ГШ, но так и не вернули. И в 1940 году Иссерсон и написал свою книгу «Новые формы борьбы» (М.: Военгиз, 1940.), в которой показал, КАК воюет в Европе вермахт, КАКОЙ тактикой побеждает противников, пытаясь убедить, прежде всего «стратегов» в НКО и ГШ, что точно также немецкая армия ударит и по СССР-РККА!

 

238

 

Однако книга Иссерсона хоть и была «замечена», и ее даже обсуждали на совещании высшего комсостава РККА в декабре 40-го, но в итоге Иссерсон остался в роли «Кассандры» с его «пророчествами»-предупреждениями. И естественно такой «пророк» не был нужен тем, кто не слушал Иссерсона перед войной и в планы Генштаба заложил наши поражения! Поэтому арестованный 7 июня 41-го Иссерсон отсидел свои 10 лет в лагерях, а затем еще 5 лет в ссылке – пока не умер Сталин, который мог бы использовать Иссерсона против «маршалов Победителей», которых можно и нужно судить было. За трагедию начала войны, которую те организовали то ли  по злому умыслу, то ли по безграмотности и тупости своей – пойди щас разбери! 

Т.е. – Гапич (которого мурыжили БОЛЬШЕ 10 лет под следствием!), как и Иссерсон был явно назначен «козлом отпущения» и шло это не от Сталина, а от Жукова и его окружения. Которым точно не нужны были такие вот больно умные «пророки» и «кассандры» с кафедры оперативного искусства ак. Генштаба, и тем более пока жив был Сталин, что легко расправлялся с дураками во власти. Если тем более из-за их тупости гибли люди. И самое забавное, что тот же Иссерсон таки оставил некие «воспоминания», в начале 60-х, в которых прямо обвинил НКО и ГШ в тупости и дурости – с предвоенными планами. Как показал в ролике на «ютубе» очередной батан-историк, к.и.н. А.А. Кривопалов – «Истоки и предпосылки военных событий 1941 г.» от 25.09.2019г., «полковник» Иссерсон в начале 60-х написал некую статью, 12-ти страничную «заметку» в «стол», которая со слов Кривопалова так и называлась – «О причинах военных событий 1941 года».

И далее Кривопалов «цитирует» Иссерсона: «Вина высшего политического руководства в ошибочной интерпретации намерений Германии не снимает ответственности с Генерального штаба, на совести которого лежала мобилизационная неготовность Красной армии к вступлению в войну в тогдашних условиях…».

И затем Кривопалов уже сам прямо обвинил Жуковых-Василевских в тупости и безграмотности предвоенных планов, того что касается мобготовности РККА к войне и вообще о планах ГШ: «В принципе можно говорить лишь о том, что определенные условия взаимоотношения Сталина с генералитетом армии они служат определенным оправданием для Шапошникова, Жукова, Тимошенко. Определенным оправданием за то, что они не сделали того, что должны были сделать

 

239

 

по должностному своему положению. Но оправдать, найти оправдание – не значит полностью снять ответственность.

Ответственность Генерального штаба за ситуацию упреждения в мобразвертывании огромна. И наиболее проницательные советские военные аналитики, писатели, да и сам Жуков, чо греха таить, между строк в «Воспоминаниях и размышлениях», и Василевский в «Деле всей жизни» это показывают.. Если начальник оперативного управления в воспоминаниях пишет – наши мобилизационные планы верстались по старинке – выпори себя сам… Это что? И между строк это означает признание того, что – я готовился к войне 1914 года только с танками и самолетами… В принципе это самообвинение… Это мужественный поступок – вот такое написать в воспоминаниях. Они сами с себя ответственности не снимали.

Другое дело, с другой стороны откровенное публичное обсуждение в военной периодике, в печати, литературе по условиям советского идеологического дискуса послевоенных десятилетий были абсолютно исключены. Моральный авторитет победителей это основа легитимности советского режима. И если мы начинаем принципиально вскрывать их ошибки и называть фамилии ответственных за них, мы опосредованно, но мы подрываем идеологические основы нашего государственного и политического строя. А это – ни одна власть на это бы прямой  идеологической санкции не дала – при жизни Советского союза».

Кривопалов не прав в том, что Шапошников имеет к дурости Тимошенко-Жукова-Василевского отношение – его убрали эти умники из ГШ почти за год до войны. И – и сегодня подрывание «авторитета» Жукова не нужно власти в современной России точно также, как оно не нужно было и властям в СССР. Ведь во всем виноват-то у нас один человек и всегда – СТАЛИН…)

 

Т.е. со связью в РККА был полный пи..крантец. Но как вы думаете – и кто был в этом виноват?! Ну конечно же – Сталин!

Открываем мемуары Жукова от 2000-х годов издания, мемуары с добавленными главами, из тех, что не были опубликованы при жизни маршала, и читаем:

«Что из этого получилось в первые дни войны — известно. Внутренняя радиосвязь в подразделениях боевой авиации, в аэродромной сети, в танковых подразделениях и частях, где проводная связь вообще неприменима, осуществлялась слабо.

И.В. Сталин недостаточно оценивал роль радиосредств в современной маневренной войне, а руководящие военные работники

 

240

 

не сумели своевременно доказать ему необходимость организации массового производства армейской радиотехники. Конечно, это дело не одного года. Каждому ясно, что этим надо было бы заниматься за много лет до войны, но этого сделано не было». (Воспоминания и размышления, М. 2002 г. с. 219-220).

 

Как видите – это Сталин виноват в том, что с радиосвязью в РККА был завал, а также в этом виноваты конечно же не Жуков (нач ГШ за связь в армии и отвечает), а некие руководящие военные работники до него, что командовали в Генштабе за много лет до Жукова – Шапошников например... Ворошилов естественно...

 

Дебилы-резуны на этом рукотворном бардаке, что устроил со связью начальник Генштаба перед войной, который с удовольствием переводил «стрелки» за свои «ошибки» на подчиненных всегда, пытаются доказать, что Сталин собирался нападать первым. Мол, связь потому не разворачивали к 22 июня, что нападение не ждали на 22 июня, к нему не готовились, собирались это сделать позже – «6 июля»! Но тут им психиатрия в помощь. Лучше принудительная…

Но обратили внимание – Жуков признал-таки, что Сталин-то не дурак был в  военных вопросах – и еще ДО Сталинградской битвы! Жуков предлагает Сталину врезать превентивно, а тот ему отказывает и только СПУСТЯ годы маршал понимает, наконец – «Сейчас же я считаю: при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 года под Харьковом»!

Как видите – с годами Жуков поумнел и понял, что произошло бы, если бы Сталин согласился бы на превентивный удар – первыми напасть на немцев! И нападать- то Жуков собирался именно и прежде всего из КОВО! Вот интересно – а он понял, с годами, что его наступательные фантазии – наступать из КОВО сразу же после нападения Германии и привело к тому, что и произошло реально – к погрому предвоенной РККА?!

 

Анфилов: «В беседах Г.К.Жуков неоднократно подчеркивал тот факт, что силы сторон к началу войны были далеко не равными, отдавая преимущество, естественно, немецкой армии. “Из всех причин наших неудач, – отмечал он, – на первое место я ставлю не внезапность, в смысле того, что наши войска оказались застигнуты врасплох, и даже не незавершенность технического переоснащения и реорганизации их, а вооружение противника, мощь его удара. (В это понятие Жуков включал качественные характеристики оружия нем-

 

241

 

цев, так как по количеству танков и самолетов мы превосходили их, а также мастерское владение боевыми машинами, искусное массирование немецким командованием ударной мощи на решающих направлениях.) Для нас это явилось большей неожиданностью, нежели внезапный переход границы. Именно это предопределило основные наши потери в начале войны”.

“Но ведь на этот факт вы обращали внимание руководства страны и армии еще на декабрьском совещании 1940 года”, – заметил я. Затем открыл свою рукопись и прочитал краткое изложение того, что содержалось в его докладе: “Проанализировав опыт войны на Западе в 1939-1940 гг., Жуков отметил, что наиболее поучительным из него является массированное применение танковых и механизированных соединений в тесном взаимодействии с авиацией и воздушно-десантными войсками на всю глубину операции. Красной Армии нужно готовиться к боям с сильным противником”.

– Оказалось на словах одно, а на деле другое. К сожалению, бывало и так, – вздохнув, сказал Жуков».

 

Полковник Анфилов ткнул маршала носом в его «лукавство» и маршалу осталось только «вздохнуть» тяжко – признал, что о тактике немецкого танкового блицкрига и он, и остальные стратеги в НКО и ГШ – прекрасно ЗНАЛИ! И когда Анфилов написал свою книгу «Незабываемый сорок первый», то он в ней показал, что докладывал на том совещании Жуков о тактике действий немцев, о том, что «массированное применение танковых и механизированных соединений в тесном взаимодействии с авиацией и воздушно-десантными войсками на всю глубину операции» не было тайной великой для наших стратегов!

Но в одном маршал прав – техническое превосходство немецкой армии было в разы круче нашей...

НО!

А почему «массирование немецким командованием ударной мощи на решающих направлениях» для Жукова «явилось большей неожиданностью, нежели внезапный переход границы», и действительно именно ЭТО и «предопределило основные наши потери в начале войны»?!

Что – Сталин был против этого «знания»?! На этом совещании прекрасно все показывали, и не только Жуков – КАК немцы смогут ударить, какими силами и «структурами» типа «танковых групп», что могут быть собраны на короткий период немцами для нападения!

 

242

 

Но разве Сталин что-то против высказывался?! Он что – указывал военным, что немцы НЕ БУДУТ ТАК наносить свои удары?! Анфилов говорит Жукову, что на «этот факт», что немцы будут бить танками и массированно, тот якобы «обращал внимание руководства страны и армии еще на декабрьском совещании 1940 года»! А что – Сталин или кто-то из его окружения на этом совещании военных хоть раз были и заставляли военных в это не верить?!

Разве не сами военные предпочитали мечтать, что немцы не танки погонят в первую очередь на нас, а пехоту – при поддержке артиллерии – как указывал тот же Грецов?! (Работу нш кавкорпуса Белова в ОдВО, генерала Грецова о том, какие мечты были в ГШ при Жукове, мы разбирали подробно в исследовании «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?»…)

И разве Сталин виноват, что даже в ПУ-39 военные не внесли указания-инструкцию, КАК действовать командирам при ТАКИХ ударах вероятного противника – как действовать при фланговых, концентрических ударах?! И разве Сталин запрещал, не давал военным держать войска с весны 41-го в более высокой моб. и боеготовности – довести войска приграничных округов и особенно приграничные дивизии до штатов военного времени, чтобы они не зависели вообще от мобилизации, и держать их в более высокой степени б.г. чем «постоянная»?!

Разве Сталин приказал Жукову и его «подельникам» по сочинению авантюрных планов РККА к 22 июня 41-го наплевать на рекомендации генерала армии Тюленева на том же совещании – о том, КАК надо и можно остановить танковый блицкриг немцев, и «заставил» их готовить «наступательный» план к войне с Германией?!

 

(Примечание: Кстати, своей книге Анфилов также привел интересный факт – 20 февраля уже Жуков подписал директиву НКО и ГШ о строительстве УРов в западных округах:

«Предполагалось, что такие УРы будут надежно прикрывать важнейшие операционные направления или районы, а также создавать опорные рубежи для действий полевых войск в оборонительных и наступательных операциях. Впереди УРов предполагалось строить предполье, состоящее из ряда оборонительных полс полевого типа. В соответствии с требованиями директивы командующим округами были отданы приказы о продолжении начатого в 40-м году строительства, а также возведении нескольких новых оборонительных полос вдоль западной границы. На оборонительное строительство

 

243

 

было отпущено в полтора раза больше денежных средств, чем в истекшем году. Из этой суммы Прибалтийскому особому военному округу предназначалась примерно половина, Западному особому – четверть и Киевскому – всего лишь девять процентов.

Прибалтийскому и Западному округам приказывалось наиболее прочно прикрыть границу с Восточной Пруссией. При этом Военному совету  Прибалтийского округа указывалось, что строительство УРов является  важнейшим правительственным заданием для этого округа на сорок первый год. На его выполнение предлагалось направить основные усилия»! (Анфилов, указ. соч. с. 71) 

 Интересно, если Жуков подписывает директиву в коей ПрибОВО выделяется ПОЛОЛВИНА всех денег на УРы западных округов, то он, как – знал, или не очень, где будет главный удар вермахта?

При этом 18 марта СНК выделил дополнительные средства и КОВО. Как показывает Анфилов (с. 94) на строительство УРов ПрибОВО «ежедневно выходило почти 58 тысяч человек, Западного – 35 тысяч и Киевского – 43 тысячи»...)

 

А теперь самое интересное – что происходило вечером 21 июня, какую директиву все же нес Жуков Сталину к 21 часу…

 

«– Георгий Константинович, расскажите подробнее, как 21 июня вечером решался вопрос об отдаче военным округам директивы о приведении войск в боевую готовность.

– С наступлением сумерек через Буг переплыл перебежчик и сообщил пограничникам, что утром немцы начнут наступление. Об этом доложили начальнику штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенанту М.А. Пуркаеву, который немедленно сообщил нам в Генеральный штаб. Я позвонил Тимошенко, и мы с ним в девятом часу вечера направились в Кремль, где заседало Политбюро».

 

Ерунда. В этот день, да еще с учетом, что часовой пояс Москвы распространялся и на границу(!) на Украине, «сумерки на Буге» могли наступить дай бог к 22 часам вечера! Т.е. прийти с этой новостью к тирану военные никак не могли – в 20.50. Впрочем, это мы уже не раз разбирали – не с данными от перебежчика «вечера» 21 июня шел Жуков к Сталину, а – с данными разведки. И как утверждается в мемуарах Голикова, по его указанию офицер специальной связи в 20:00 21 июня 1941 г. срочно доставил конверт с надписью «Только адресату. Сотрудникам аппарата не вскрывать» И.В. Сталину, В.М. Молотову и С.К. Тимошенко! В котором было До-

 

244

 

несение РУ ГШ – «О признаках нападения Германии на СССР в ночь с 21.06 на 22.06»!

И если и упоминались перебежчики в 21 час у Сталина, то – те, которые переходили границу за пару дней до 21 июня. В полосе того же КОВО в том числе, или в том же ПрибОВО, которые и дезу несли нам, но которой уже никто не верил…

 

«Сталин, увидев мое побагровевшее лицо и красную папку под мышкой, в которой я носил к нему проект директивы 12 июня, нахмурившись спросил: “Ну что, за разрешением на подпись пришли, что ли?” Я сказал: “Да, товарищ Сталин, пора!” Прочитав, наконец, впервые этот документ, он забраковал его и дал указания, как надлежит составить эту директиву.

Я вызвал срочно Н.Ф.Ватутина, и мы с ним в приемной составили ее и доложили Сталину. После правки и обсуждения тот сказал, чтобы кроме нас с Тимошенко документ подписал член Главного военного совета Г.М. Маленков... После зашифровки он и пошел ночью в штабы военных округов».

 

Жуков уверяет, что он носил свою директиву еще 12 июня, однако по «Журналам посещения Сталина» они с Тимошенко были у Сталина 11 июня. Т.е проект директивы, что Жуков носил Сталину 21 июня, он носил ему и 11-го! Ведь Жуков прямо указал, что Сталин забраковал этот проект «Прочитав, наконец, впервые этот документ»! Затем он с Ватутиным сочиняет черновик директивы о полной б.г., несет его к Сталину в кабинет, и уже там при обсуждении и правке и зачеркивается то, что Жуков сам написал в приемной – «В случае стои каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем». В пересказе Жукова Анфилову же, но чуть выше – «в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта».

Жуков в беседе с Анфиловым уверяет, что директиву б/н должен был подписать и Маленков, однако его подписи нет под ней. По крайней мере, на том черновике, что нам на сегодня известен – с подачи «исследователя архивов» С.Чекунова и фото последней страницы черновика от Солонина.

Судя по журналам посещения, Маленков был в кабинете Сталина и Жуков с Тимошенко не могли не подписать директиву у него. Но то, что попало к шифровальщикам ГШ на отправку – сфотографи-

 

245

 

рованный Солониным третий листок (в два «захода» и Солонин похоже сфотографировал ВСЕ листки этого черновика) – имеет подписи только Тимошенко и Жукова. Т.е. – вполне  может быть, что черновик директивы написанной в кабинете Сталина они ЕЩЕ раз переписывали в кабинете Тимошенко и, похоже, они не стали тратить время – искать Маленкова, чтобы он расписался на директиве еще раз. И вот тут и хотелось бы сравнить: что писалось в кабинете Сталина и что писалось в кабинете Тимошенко – что было выброшено наркомом и начальником Генштаба при переписывании. Думаю, пропало как раз то, что подробно указывало – как, в каком случае можно применять оружие.

Как уверяет исследователь С.Чекунов 1-й и 3-й листки написаны одной рукой, а вот средний, 2-й листок – написан другой рукой: «Дело в том, что этот документ составлен ДВУМЯ людьми. На 2-х листах написано, на мой взгляд, Ватутиным, а затем между ними вставлен третий лист, с новой редакцией пункта г), а вот этот текст, опять же на мой взгляд, написан Жуковым. Повторяю, это мое личное мнение, потому как никто экспертизу не проводил». Т.е. переписывая в кабинете Тимошенко этот черновик, они изменили 1-й и 3-й листы? Или может, заменен был средний листок, но тогда получается, что Маленков сразу почему-то не поставил свою подпись. Хотя на черновике директивы № 2 его подпись уже есть… Т.е. похоже, Жуков с Тимошенко самовольно убрав  в переписанном черновике положение о применении оружия и внесли сумятицу по этому вопросу – как применять оружие в случав начала боевых действий?! Или – Сталин им на это дал указания тоже – отдельно?!

 

В мемуары Жуков покажет, почему Сталин «забраковал» принесенный текст директивы, написанный еще 11 (не 12-го) июня, сочинив, что Ватутин был с Жуковым уже в кабинете Сталина, а не был им вызван дополнительно:

«Я прочитал проект директивы. И.В. Сталин заметил:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома.

 

246

 

Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить.

И.В. Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи».

 

Как видите, Жуков вечером 21 июня принес с собой к Сталину, подготовленную им директиву, которую он носил к тирану еще 11 июня. И это могла быть только директива на ввод Планов прикрытия, и только это мог браковать Сталин, что 11-го, что даже вечером 21 июня. Как преждевременную директиву. Ведь если вы введете ПП, вскроете пакеты и начнется мобилизация, уладить мирно уже точно не получится. По крайней мере – будет очень сложно все остановить. Что и произошло в июле 1914 года – Николай начал мобилизацию и всякие «переговоры» с Вильгельмом – сорвались.

По такой директивы будут вскрыты «красные» пакеты и командиры начнут выполнять боевые задачи – начнут реально боевые действия, начнут воевать! Приграничные дивизии займут свои окопы на границе и начнут стрелять в ответ немедленно по той стороне при первой же провокации! А летчики вскрыв свои пакеты понесутся бомбить ту сторону!

А вот если вы только приведете в полную б.г. войска (а также ВВС, ПВО и флота), которые у вас должны быть на вечер 21 июня в повышенной – вы все еще оставляете себе возможность маневра на возможных переговорах по улаживанию даже уже начавшегося конфликта. Который может остаться в истории не более чем приграничным инцидентом, происшедшем по «вине» какого-то военного на границе (с той или другой стороны). (Турция сбила в 2016 году наш самолет над Сирией, но при всей первоначальной агрессивности президента Турции к России, инцидент не перерос в войну РФ и Турции.)

Жуков уверяет, что директиву б/н должен был подписать и Маленков, который был в кабинете Сталина, однако его подписи нет под ней. Жуков показывает, что он вызвал Ватутина после замечаний Сталина, они в приемной переписали текст и получается, что – прибыв в 20.50 в Кремль, Жуков принес директиву на «Ввод ПП», Сталин ее бракует как «преждевременную», Жуков выходит в приемную, вызывает Ватутина (а скорее тот уже находился там, ожидая Жукова – как его зам по оперативным вопросам), они пишут новый текст и затем уже его обсуждают окончательно в кабинете Сталина. Зачеркивая как раз глупости Жукова «В случае стои каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провок-

 

247

 

ации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем».…

Жуков уверяет, что к 21 часу нес к Сталину директиву о вводе полной б.г. и ее Сталин опять тормозит и пишется другая директива, которую мы знаем как т.н. «Директива №1». Но эта директива и есть – директива о ПОЛНОЙ б.г. на самом деле! О переводе ВСЕХ войск, ВВС, ПВО и флотов в полную б.г. и тот же адмирал Кузнецов, которому отдали копию этой директивы именно что ПЕРЕВЕЛ флота из готовности №2 в готовность №1! Т.е. Сталин тормозил и 11-го и 21-го июня директиву не о полной б.г., а о вводе ПП 1941 года! И получившие ее в округах Пуркаевы именно как директиву о приведении войск в ПОЛНУЮ боевую готовность и понимали! Так что – Жуков нес Сталину директиву на ввод ПП в действие – на вскрытие «красных» пакетов! Которую Сталин и тормознул...

 

(Примечание: Сам Анфилов в своей книге «Незабываемый сорок первый» из того, что ему рассказывал Жуков в итоге практически показывать не стал – ограничился повтором того, что показал об этой ночи в мемуарах сам Жуков. И в итоге книга Анфилова получилась месивом из интересной информации вперемежку с байками от Жукова.

О директивах НКО и ГШ от 11-12июня, о выводе «глубинных дивизий», о сути этих директив показано по-военному четко – «В целях повышения боевой готовности .... все дивизии, дислоцирующиеся в тыловых районах, следует перевести в места, предназначенные им по плану обороны». (с. 104).

О «Сообщении ТАСС» также все красиво и без глупостей о «расхолаживающем» действии на военных этого сообщения: «Но тот факт, что фашисты отмалчивались, позволил сделать вывод о непосредственной угрозе войны. В связи с этим Генеральный штаб потребовал от командующих округами принятия дельнейших мер по повышению боевой готовности войск. Во исполнение этих указаний, военные советы округов отдали необходимые распоряжения войскам. (Далее идет речь о директиве в ПрибОВО № 00542 от 15 июня по «Проверке боевой готовности частей округа». – К.О.) Согласно этому приказу, командирам стрелковых дивизий предлагалось подготовиться к обороне своей полосы. Одновременно приказывалось замаскировать самолеты, танки и артиллерию. («17. Самолеты на аэродромах рассредоточить и замаскировать в лесах, кустарниках, не допуская построения в линию, но сохраняя при этом полную готовность к вылету.

 

248

 

Парки танковых частей и артиллерии рассредоточить, разместить в лесах, тщательно замаскировать, сохраняя при этом возможность в установленные сроки собраться по тревоге. 

Сбор по тревоге всех частей и соединений организовать так, чтобы, соблюдая требования боевой готовности, не допускать крупных скоплений войск, линейных построений на открытых местах, в лагерях и у казарм.

Устанавливаю срок готовности по боевой тревоге с момента подачи сигнала для всех родов войск – 40 минут». – ЦАМО, Ф. 344, оп. 2459сс, д. 11, лл. 30-36. Машинописная копия)

18 июня Военный совет Прибалтийского округа <...> приказал командирам стрелковых дивизий начать выдвижение в предназначенные им по плану обороны полосы и районы». (с.105)

И при этом – естественно все это делалось по смелой инициативе военных! Ведь Сталин, по Анфилову, не давал военным приводить войска в боевую готовность...)

 

Анфилов: «Неоднократно возвращаясь к вопросу о причинах неудач наших войск в начале войны, Жуков особенно указывал на необходимость объективной оценки противника. “Надо, – отмечал он, – смотреть правде в глаза и, не стесняясь, признать, что в начале войны противник был значительно сильнее и опытнее нас, лучше подготовлен, выучен, вооружен, оснащен. Мы же учились в ходе войны, выучились и стали бить немцев. Вы стесняетесь писать о неустойчивости и бегстве наших войск, заменяя это “вынужденным отходом”. Это не так. Войска были и неустойчивыми, бежали, впадали в панику. Были дивизии, которые дрались храбро и стойко, а рядом соседи бежали после первого же натиска противника. Обо всем этом надо писать. Современный читатель, в том числе молодой, не должен думать, что все зависит только от начальника. Нет, победа зависит от всех от каждого человека, от его личной стойкости в бою”.

– Чем можно объяснить ваши директивы, которыми вы запрещали командующим округами накануне войны выводить отдельные части прикрытия в укрепленные районы?

– Это требование диктовалось мне Сталиным. Но вы, историки, должны писать правду, и я не обижусь, когда будете указывать мою фамилию в этих случаях. Сам сейчас пишу об этом в своих мемуарах».

 

Без комментариев…

 

249

 

САМ же Жуков вполне разрешал перед 21 июня выводить «отдельные» части на границе, в УРы. По запросам округов. И делал он это 11-12 и 16 июня как раз! И тем более – приграничные дивизии с 17-18 июня по их ПП выводились по директивам Жукова. И что-то мне подсказывает, что делал Жуков это не «вопреки тирану»… А тут Анфилов и Жуков о запрете занимать т.н. ПРЕДПОЛЬЯ, а не «укрепленные районы», что было однозначно необходимым – ДО нападения врага занимать их нельзя было, но в предпольях, где не ВСЯ дивизия воюет, а только ее отдельные батальоны – говорят.

 

«Зловещую роль здесь сыграл Берия. Он сообщал Сталину обо всем, что, по его мнению, могло бы спровоцировать немцев».

 

Ну, куда ж без «зловещего» Берии…

 

«Начальник пограничных войск Украины донес Берии о выводе Кирпоносом уровских частей в предполье (полоса местности перед укрепрайоном или главной полосой обороны, оборудованная в инженерном отношении. - В.А.). Тот представил действия Кирпоноса как провокационный акт. Сталин вызвал нас с Тимошенко, устроил разнос и строго потребовал, чтобы разобрались с этим самочинством. Нарком поручил мне 10 июня послать телеграмму Кирпоносу и командующим другими западными военными округами соответствующего содержания».

 

Это мы подробно разбирали – что там произошло с этими предпольями конкретно в те дни не раз и особенно в исследовании «Перед 22 июня…», и тем более в «Мифы о 22 июня…». А далее Жуков показывает – что они намудрили с предвоенными планами. Признает, какой опыт они использовали на случай войны с Германией, зная, как на самом деле будет наступать противник…

 

«– А что подразумевалось тогда под начальным периодом войны?

– В основном он понимался нами так, как и перед первой мировой войной, что, конечно, было явной недоработкой. Предполагалось, что после начала военных действий войсками прикрытия последует период полного отмобилизования и сосредоточения вооруженных сил, хотя опыт войны на Западе показал целесообразность заблаговременного развертывания войск. В решении этой проблемы была допущена двойственность, которая отрицательно сказалась в начале войны.

– Как обстояло дело с механизированными корпусами и какова была их роль в начале войны?

– Мы имели пять-шесть мехкорпусов, которые были хорошо укомплектованы и сколочены. Но сложившаяся обстановка погубила

 

250

 

их. Вот, например, корпус генерала М.Г. Хацкилевича, моего сослуживца, который несколько раз перенацеливался с одного направления на другое, пока не кончилось горючее. Корпус оказался растрепан, танки бросили только потому, что тылы не были организованы, горючее и боеприпасы не подвозились. Бесконечное дерганье мехкорпусов привело к тому, что они не сыграли той роли, которая им отводилась».

 

Вот это Еременко и показал на Пленуме, где снимали Жукова с министра обороны – войска по милости самого Жукова (ГШ) и были так расположены: не там где немец наступать будет, а там где наступать собирался сам Жуков. И в итоге с началом войны и пришлось гонять целые армии вдоль фронта – затыкая дыры там, где немцы рвали наши слабую оборону! Там где коробковы сдавали на убой свои армии…

И – а кто заставлял Генштаб выдумывать за немцев такие «вводные» – они нападут, но не будут шибко быстро наступать – дадут нам время на мобилизацию?! КТО заставлял военных писать планы на случай войны с Германией в 41-м по лекалам ПМВ от 1914 года?! О чем потом писали Бирюзовы. КТО не давал военным изучать то КАК воюет вермахт – КАКОЙ тактикой громит ВСЕ армии Европы – от Польши до Франции?! Чего ж Жуков промолчал, что тот же Тюленев вполне показал на декабрьском совещании военных КАК можно и нужно останавливать танковый блицкриг немцев, и как сам Жуков предлагал громить немцев в его докладе на этом же совещании – мехкорпусами в стремительных наступлениях – АНАЛОГИЧНЫХ немецким?!

Далее Жуков показывает – зачем он рванул в КОВО, какие планы были в ГШ, у него, на начало войны…

 

«– Как организовывалось управление войсками в первые дни войны:

– Сильный первоначальный удар противника привел к уничтожению средств связи, потере управления и некоторому оцепенению командного состава. Ощущалась сильная растерянность снизу доверху. Правдивой информации не поступало, потому что точно никто ничего не знал. Приказы и директивы были, как правило, нереальными и не соответствовали обстановке. В этих условиях организованно вести оборонительные сражения оказалось невозможно.

– С какой целью вы в начале войны направлялись на Юго-Западный фронт?

251

 

– Днем 22 июня нас с Тимошенко вызвал Сталин и сказал, что командующие растерялись и паникуют. Они не могут организовать надлежащий отпор врагу. Для оказания им помощи он решил послать на Западный фронт маршалов Б.М. Шапошникова и Г.И. Кулика, на Северо-Западный – генерал-полковника О.И. Городовикова, а на Юго-Западный, где в соответствии с планом стратегического развертывания должно было осуществляться контрнаступление, – меня. Тимошенко попросил оставить меня в Москве, однако Сталин не согласился и предложил временно возложить обязанности начальника Генерального штаба на Н.Ф.Ватутина. В тот же день вечером я прилетел в Киев, а оттуда на автомашине вместе с Н.С. Хрущевым отправился в штаб фронта, находившийся в районе Тернополя. Там я пробыл до 26 июня, помог командующему (генерал-полковнику М.П. Кирпоносу. - В.А.) в организации контрудара фронта…  В тот же день вечером по вызову Сталина я возвратился в Москву и сразу прибыл к нему в кабинет. Он возложил на меня организацию обороны на рубеже Полоцк, Витебск, Орша, Могилев, Гомель, с тем чтобы задержать наступление противника в связи с критическим положением на Западном фронте».

 

Видите, КАК ПРОГОВОРИЛСЯ Жуков на прямом вопросе – «С какой целью вы в начале войны направлялись на Юго-Западный фронт»?! Ответил честно и прямо – зачем он поехал из Москвы к Кирпаносу – помочь «в организации контрудара фронта...», «где в соответствии с планом стратегического развертывания» Генштаба, который готовил сам же Жуков с весны 41-го и «должно было осуществляться контрнаступление»! Т.е. сам Жуков и назвал тот документ ГШ, где надо искать «замысел» на немедленное ответное наступление, на ответный контрблицкриг – «план стратегического развертывания» РККА! Который на сегодня не рассекречен и хранится в архиве самого Генштаба!

Т.е. – сама идея – замысел по предвоенному плану военных, НО НЕ Сталина, и Жуков не рискнул еще и в ЭТОМ Сталина обвинять – контрнаступления из КОВО, вынуждало вести только немедленное наступление. И Жуков и поехал «на Юго-Западный, где в соответствии с планом стратегического развертывания должно было осуществляться контрнаступление», потому что «в этих условиях организованно вести оборонительные сражения оказалось невозможно»! А значит надо переть на ура в авантюрные наступления «на Люблины»! С наивной надеждой, что немцы испугаются и оста-

 

252

 

новят свое наступление севернее Полесья, начав переброску своих войск в помощь «Группе войск Юг» и мы в итоге красиво всех и победим – ну прям как на 2-х КШИ в январе…

Впрочем, это Анфилов в своей книге «Незабываемый сорок первый», с какой целью помчался в КОВО Жуков и какие планы пытался там реализовать, показывать вообще не стал...

 

Анфилов: «– Что вы можете сказать о Ф.И. Кузнецове, Д.Г. Павлове и М.П. Кирпоносе?

– Как командующие оперативными объединениями, они были подготовлены слабо. А в столь трудной обстановке и вовсе растерялись. Особенно неудачно осуществляли руководство боевыми действиями Павлов и Кузнецов. 30 июня Сталин приказал мне вызвать Павлова в Генштаб, после сдачи им дел генералу А.И. Еременко, намереваясь якобы с ним встретиться и поговорить. 1 июля Павлов прибыл ко мне, о чем я немедленно поставил в известность Сталина. “Пусть подождет”, – услышал в ответ. Белый как полотно сидел Павлов у меня в кабинете. За эти дни он неузнаваемо изменился. “Что сделает со мной Сталин?” – спросил он. В ответ я мог только пожать плечами. Однако вызова долго не было. Я решил напомнить о нем. “Пусть снова едет туда, откуда прибыл”, – зло сказал Сталин. Я недоумеваю: “Зачем? Ведь там уже Еременко...” Сталин твердо повторил: “Прикажите выехать к месту прежней службы”. Попрощавшись, Павлов ушел. Как я впоследствии узнал, на одной из станций в вагон вошли представители НКВД и арестовали его* [* Наряду с этой существуют и другие версии обстоятельств ареста Д.Г. Павлова.] а затем судили вместе с остальными работниками штаба и управления Западного фронта. Конечно, серьезные ошибки в управлении войсками он допустил. Но у кого их не было в той сложной обстановке, когда из-за отсутствия необходимых сведений из войск мы не знали, где и в каком состоянии они находятся, а следовательно, и не могли принять правильных решений».