ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ. Авторы и виновники.

Смотрим, что там дальше Жуков Пленуму хотел поведать:

«22 июня в 3 ч. 15 мин. немцы начали боевые действия на всех фронтах, нанеся авиационные удары по аэродромам с целью уничтожения нашей авиации, по военно-морским базам и по ряду крупных городов в приграничной зоне. В 3 ч. 25 м. Сталин был мною разбужен, и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы, города и открыли огонь по нашим войскам. Мы с тов. С.К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил:

 «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть Вам и Тимошенко».

 

301

 

Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 часов 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем, уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию, ввели в дело свои танковые войска и начали стремительно развивать удары своих группировок».

 

Позже в мемуарах от 1969 года Жуков приведет несколько по-другому слова Сталина. По крайней мере, свой телефонный разговор со Сталиным под утро 22 июня Жуков изобразит иначе:

«Минуты через три к аппарату подошел И.В. Сталин.

Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И.В. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжелое дыхание.

— Вы меня поняли?

Опять молчание.

— Будут ли указания? — настаиваю я.

Наконец, как будто очнувшись, И.В. Сталин спросил:

— Где нарком?

— Говорит по ВЧ с Киевским округом.

— Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро….»

 

Как видите, никакого запрета на ответный огонь от Сталина Жуков не озвучил в мемуарах. Не посмел так бессовестно врать. Хотя забавно, как в докладе Пленуму Жуков прям сочинение развел: «Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил». И эти слова он в мемуары вставил – и о тяжелом дыхании, и о нескольких минутах молчания перешли из 56-го в 69-й год. А вот слова о «провокациях немецких военных», не войдя в издание мемуаров 1969 года, и появились в последующих изданиях…

 

А вот что пишет об этом звонке писатель И.Стаднюк, полковник СА, ветеран войны, участник боевых действий с 22 июня – в 10-й Армии ЗапОВО. Написавший лучший роман о начале войны – «Война»:

«Теперь о втором предмете спора: имела ли место «самоизоляция Сталина» в первые дни войны. По свидетельству Молотова —

 

302

 

это злой вымысел. Я поверил утверждению Вячеслава Михайловича безоговорочно, ибо уже имел точные сведения о том, чем занимался Сталин с первого часа начала войны и до 30 июня, когда был создан Государственный Комитет Обороны.

Но как и когда Москва узнала о начале войны? Молотов взял с меня слово, что я пока буду держать в тайне подробности, которые тогда, в конце шестидесятых годов, могли наделать шуму за рубежом. Суть этих подробностей в следующем (они уже обнародованы мной печатно: «Вопросы истории», № 6, 1988 год, и не принесли никакого вреда).

Вот что услышал я от Вячеслава Михайловича: 22 июня 1941 года между двумя и тремя часами ночи на даче министра иностранных дел Молотова раздался телефонный звонок германского посла графа фон Шуленбурга. Он просил срочно принять его для вручения важнейшего государственного документа. Молотову нетрудно было догадаться, что речь идет о меморандуме Гитлера об объявлении войны. Он ответил послу, что будет ждать его в Наркомате иностранных дел, и тут же позвонил на дачу Сталину, разбудил его и сообщил о разговоре с Шуленбургом. Сталин ответил: «Езжай в Москву, но прими немецкого посла только после того, как военные нам доложат, что вторжение началось... Я тоже еду и собираю Политбюро. Будем ждать тебя...»

Молотов так и поступил.

— А как же тогда относиться к мемуарам маршала Жукова? — спросил я у Вячеслава Михайловича. — Уважаемый маршал пишет, что он, получив известие о начале немцами военных действий, с трудом заставил по телефону охранников Сталина разбудить его...

— Я тоже об этом размышлял, — перебил меня Молотов. — Полагаю, что дежурный генерал охраны Сталина, получив звонок Жукова, не доложил ему, что Сталин уехал. Не полагалось... И в это же время Сталин позвонил Жукову, тоже не сказав ему, что он в Кремле... Вам же советую писать в книге, что я узнал о намерении Шуленбурга вручить нам меморандум об объявлении войны от позвонившего мне дежурного по Наркомату иностранных дел. А то буржуазные писаки могут сейчас завопить, что никакого внезапного нападения Германии на нас не было, а была объявлена война, как полагалось по международным нормам». (И. Стаднюк. Исповедь сталиниста. М. 1993г., с. 362-363) ...)

Обратите внимание – Молотов Стаднюку вполне четко описывает события той ночи. А вот писателю Ф.Чуеву Молотов о со-

 

303

 

бытиях этой ночи рассказывал очень путано, явно уклоняясь от темы в каком часу ему звонил Шуленбург, когда  он получил Ноту о нападении от немецкого посла. Ведь он Чуеву на магнитофон рассказывал, а это уже «документ», а Стаднюку – «по секрету» поведал о том, что реально Сталин в ожидании нападения был уже в Кремле, и давал указания Молотову не брать в руки Ноту Гитлера, пока военные наши не доложат о вторжении на границе! Что позволит нам объявить Гитлера вероломным нарушителем международных Договоров, а нас выставит однозначно жертвой нападения. Ведь Гитлер допустил оплошность – Ноту о нападении в Берлине нашему послу вручили не ДО нападения, а в присутствии журналистов около 9.00.

Ну, и не в ЦК «прибыл» Сталин, а в свой кабинет, собрав Политбюро в ту ночь. ЦК ВКП(б) это под сотню человек компания вообще-то, поэтому в мемуары Жуков уточнил, что это ОН оказывается озадачил Поскребышева – собрать Политбюро...

 

А также Стаднюк показал о том, что может не Сталин, но точно Берия вполне допускал военный переворот в Москве, от Тимошенко и Жукова, и почему он отправил Тимошенко командовать на Западный фронт, вместо Еременко:

«Вечером 29 июня Сталин потерял самообладание, узнав, что немцы второй день хозяйничают в Минске, а западнее столицы Белоруссии враг захлопнул капкан вокруг основной массы войск Западного фронта, что значило: путь гитлеровским армиям на Москву открыт.

Не дождавшись очередного доклада наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба Жукова об оперативной обстановке, Сталин с рядом членов Политбюро внезапно появился в Наркомате обороны.

Это был самый опасный момент во взаимоотношениях верховной государственной власти и высшего командования Вооруженных Сил СССР, была грань, за которой мог последовать взрыв с самыми тяжелыми последствиями. Подробно расспросив Молотова о том, как все происходило, я, работая над второй книгой «Войны», написал главу, стараясь не смягчать в ней остроты случившегося, но и не давать неприятных деталей: уж в очень грубых, взаимно оскорбительных и нервных тонах велся разговор, с матерщиной и угрозами....

Ссора закончилась тем, что Жуков и Тимошенко предложили Сталину и членам Политбюро покинуть кабинет и не мешать им изучать обстановку и принимать решения.

 

304

 

По пути во внутренний двор Наркомата обороны, где дожидались машины, Берия что-то возбужденно нашептывал Сталину. Молотову показалось, что он запугивал Сталина грозившим ночью военным переворотом. Эта догадка особенно усилилась, когда увидел, что машина Берии умчалась в сторону Лубянки, а Сталин, ни с кем не попрощавшись, уехал к себе на Кунцевскую дачу.

Ночь на 30 июня прошла спокойно, хотя, как не очень уверенно утверждал Молотов, Берия поднимал свои войска по боевой тревоге. Документального подтверждения последнему я не нашел.

Сталин вернулся в Кремль ранним утром 30 июня с принятым решением: всю власть в стране сосредоточить в руках Государственного Комитета Обороны во главе с ним самим, Сталиным. В то же время разъединялась «троица» в Наркомате обороны: Тимошенко в этот же день был отправлен на Западный фронт в качестве его командующего, генерал-лейтенант Ватутин — заместитель начальника Генштаба — назначен начальником штаба Северо-Западного фронта. Жуков оставался на своем посту начальника Генштаба под неусыпным оком Берии.

По моему глубокому убеждению, создание ГКО и служебные перемещения в военном руководстве — это следствие ссоры, отполыхавшей 29 июня вечером в кабинете маршала Тимошенко.

Когда Вячеслав Михайлович прочитал написанную мной главу о вышеизложенном, он сказал:

— Не позволят вам напечатать ее в таком виде... Может, если Жуков поддержит или сам Брежнев...

15 апреля 1973 года я написал Георгию Константиновичу письмо и вместе с рукописью главы отправил к нему на дачу. Вскоре позвонил мне его адъютант (полковник, фамилию, к сожалению, не помню) и сообщил: «Маршал тяжело болен. Врачи разрешают ему только пять минут в день просматривать газеты...»

Глава была опубликована в журнале и в книге, как и следовало ожидать, в урезанном контролирующими органами, «дистиллированном» виде». (И. Стаднюк. Исповедь сталиниста. М. 1993г., с. 364-365)

Но как видите – Жуков примитивно не знал, где был Сталин в первые часы войны, что он был в Кремле, а не на даче, и на этом нагородил глупостей о сонном Сталине и его «тяжелом дыхании». А молчал Сталин не потому что не верил в нападение, или не понимал о чем докладывает Жуков и растерялся от этого сообщения,

 

305

 

 которое он ждал с 2 часов уже, с того момента, как немецкий посол стал искать Молотова для вручения явно Ноты о нападении, а потому что обдумывал доклад военных. И в итоге с подачи Жукова, вольной или невольной его лжи, все эти годы гуляет миф о Сталине, «проспавшего» нападение...

 

[(Примечание: Книга Стаднюка «Война», написанная в 1969 по 1980 годы, самая лучшая книга-роман о начале войне и о причинах наших поражений в начале войны. После конечно профессионального исследования офицеров ВНУ ГШ «1941 год – уроки и выводы» от 1992 года. Но Стаднюк при этом умудрился тоже туда мифов напихать и один из них – о том что Сталин раньше 1942 года  войну не ждал. Внес он эту ахинею после бесед с Мерецковым, и в некой попытке выгородить Тимошенко, на что ему лично возмущался Молотов?

«Вот сидим на даче в Жуковке, приехал писатель Иван Стаднюк. Молотов следит за публикацией его романа «Война», оценивает положительно, дает советы. Прочитав третью книгу романа, упрекнул автора в том, что у него Сталин высказывает предположение о том, что немцы не нападут на нас ранее 1942 года, – Стаднюк в данном случае опирается на воспоминания маршала К. А. Мерецкова.

– А я это считаю неправильным, – говорит Молотов. – На мертвого валить, на Сталина, будто бы он это сказал? Во-первых, Мерецков – неточный человек, нельзя тут на него положиться. Сталин называл его «ярославец». Почему «ярославец»? В Ярославле, говорил он, такой оборотистый живет народ, что евреев там почти нет, там сами русские выполняют эти функции, и один из таких – Мерецков. Вряд ли Мерецков может быть точным, написав это! Я же со Сталиным общался, но я такого не помню, и никто из людей, кто близко, повседневно общался со Сталиным, не говорит об этом. Допускаю, что я что-нибудь забыл, может что-то подобное Сталин допустил, но со словом «наверное»… Вы это сделали, чтоб оправдать Тимошенко, который размышляет у вас о начале войны. А Тимошенко ведь не последний человек был – народный комиссар обороны! А он-то на высоте был? Чего ж на Сталина?

…

Молотов распалился в разговоре, лицо раскраснелось, глаза помолодели, засверкали прежним правительственным блеском:

– Я к вашему произведению отношусь строго. Появился человек, который сказал более правдивое слово, и вдруг он – против Сталина! Суть дела не в том, чтобы вовремя очень точно угадать, когда будет нападение, а суть в том, что не допустили Гитлера в Москву, не допустили в Ленинград и в Сталинград – вот в чем суть! Суть, в конце концов, в конечной нашей блестящей победе! И бросить тень на Сталина теперь, когда его нет в живых…

– Я исходил из того, – говорит Стаднюк, – что это и оправдывает Сталина. Почему мы не были готовы, потому что полагали…

– А мы были готовы! – горячо перехватывает инициативу Молотов. – Как это – не были? Вот это и не правильно вы говорите, что мы не были готовы. В чем?

– В общем, ко дню нападения, к самому часу нападения мы не были готовы.

– Да к часу нападения никто не мог быть готовым, даже Господь Бог! – возражает Молотов. – Мы ждали нападения, и у нас была главная цель: не дать повода Гитлеру для нападения. Он бы сказал: «Вот уже советские войска собираются на границе, они меня вынуждают действовать!»

...

У Жукова в книге много спорных положений. И неверные есть. Он говорит, как перед началом войны докладывает Сталину, я тоже присутствую, – что немцы проводят маневры, создают опасность войны, и будто я задаю ему вопрос: «А что, вы считаете, что нам придется воевать с немцами?» Такое бессовестное дело. По-последним дураком, так сказать. Все понимают, только я не понимаю ничего, – Молотов даже стал заикаться от волнения. – Пишет, что Сталин был уверен, что ему удастся предотвратить войну. Но если обвинять во всем одного Сталина, тогда он один построил социализм, один выиграл войну. И Ленин не один руководил, и Сталин не один был в Политбюро.

Каждый несет ответственность. Конечно, положение у Сталина тогда было не из легких. Что не знали, неправда. Ведь Кирпонос и Кузнецов привели войска в готовность, а Павлов– нет… Военные, как всегда, оказались шляпы. Ну, конечно, мы тогда были очень слабы по сравнению с немцами. Конечно, надо было подтягивать лучше. Но на этом деле лучшие военные у нас были. Жуков считается неплохим военным, он у нас был в Генштабе, Тимошенко тоже неплохой военный, он был наркомом обороны.

– А военные сваливают все на Сталина, что он связывал инициативу, ждали от него команды.

– Каждый здесь хочет снять с себя ответственность, – говорит Молотов.

...

– В литературе основная мысль сводится к тому: Сталин не думал, что Гитлер начнет войну.

– Это да, так пишут. Василевский немного наивно пишет о начале войны. Я прочитал начало книжки Бережкова.

– Хорошая книжка.

– Не вполне, – замечает Молотов.

– Но интересная.

– Да, интересная. Я прочитал пока первые сто страниц, там две я заметил вещи, с которыми нельзя согласиться. Одна такая: Сталин считал, что Гитлер не нападет в этом году на СССР. Как же можно за Сталина это говорить, тем более сейчас, когда на него любое можно повесить! И он не может опровергнуть, и никто не может опровергнуть. Тем более: «Сталин считал, Сталин думал…» Будто бы кто-то знал точно, что Сталин думал о войне! Люди хотят, чтобы как можно благоприятнее условия были для трудных моментов. Конечно, немножко поддавались тому, что не в этом году начнется. И если будет, то несколько позже. Это я считаю законным, но утверждать, будто Сталин считал, что в этом году не будет войны, по-моему, нет оснований. Никто не может сказать так про другого человека». (Ф.Чуев, «140 бесед с Молотовым», М. 1991г, 2019г.)

Однако переписывать Стаднюк уже ничего не мог и не стал, и этот миф о Сталине, как не ожидавшем нападение Германии в 41-м году гуляет до сих пор!...)]

 

Но Сталин все верно говорил в этом разговоре – о возможных провокациях немецких военных, которые начались на границе с 20.00 вечера 21 июня в том же ПрибОВО и в 1 час в ОдВО. И тот же Жуков однозначно ЗНАЛ об этих провокациях, на которые и нельзя было отвечать. Как не отвечали потом 4 года на границе с Японией на стрельбу по нашим солдатам японцами. Приходилось отрабатывать дипломатические выверты с попытками перевести войну в приграничные инциденты. И при этом Сталин сделал все, чтобы выставить Германию и Гитлера агрессором, напавшем «вероломно, без объявления войны»! Но прозорливый Жуков, которому все ясно стало, лучше Сталина понимает, как надо действовать…

Также Жуков пошло «лукавит», что «До 6 часов 30 мин» Сталин «не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня». Тем более, если враг границу пересечет. Такого запрета от Сталина ни ему, ни округам не было. Запрет был на ответный огонь в округах от уже Кирпоносов, и это было их инициативой, которую Жуков в данном случае пытается скрыть. Ведь начштаба КОВО Пуркаев четко показал, отвечая на вопросы Покровского, что от них требовалось приказами Генштаба-Жукова в ту ночь, а Жуков указания Сталина о запрете ответного огня не давал в округа точно:

«Распоряжение Генерального Штаба … требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения». И для пуркаевых приказы именно ГШ-Жукова были в этом вопросе единственными в те часы – им в округа Сталин-то точно не звонил в ту ночь. А ГШ в лице именно Жукова, как показывает Пуркаев, НИКАКОГО запрета на ответный огонь в ту ночь НЕ ДАВАЛ!

И Павлову нарком обороны лично по телефону дал указание около 4 часов утра: «Действуйте по обстановке». Т.е. и нарком обороны Тимошенко никаких запретов павловым на ответный огонь не давал! И Павлов уже к 3 часам дал команду вскрывать и «красные» пакеты – вводить ПП, где также прописано – как действовать в случае нападения: границу не пересекать, но на нашей территории

 

306

 

бить от души. И в Прибалтике в их директиве «№1» от 2.25 нет запрета на ответный огонь – «В случае провокационных действий немцев огня не открывать. 2. Случае перехода наступление крупных сил пр-ка разгромить его. <…> до тех пор пока самолеты противника не начнут боевых действий, огня не открывать». Т.е. запрещается открывать огонь по немецким самолетам пока они сами стрелять не начнут, что в ТУ ночь было вполне, увы, разумно еще! И это реально документально подтверждаемый «запрет» на открытие огня – в одном только ПрибОВО!

Может кто-то не может определить – когда нельзя отвечать и когда можно? По мне – все ясно вполне. Если противник ведет огонь со своей стороны и границу не пересекает, то нам нельзя отвечать огнем в ответ, а если попер на нашу сторону – мочить без разбора. Все просто и доходчиво. ВСЮ войну на Дальнем Востоке Япония устраивала провокации и обстреливала нашу территорию, и никто по этому поводу не стенает, все понятно – на провокации не поддаваться.

А тут именно Жуков же вдруг врет, что Сталин запрещал кому-то ответный огонь, и попутно раздувает тему не поддаваться на провокации, хотя ничего сверхъестественного в этом указании точно нет. Ведь первые обстрелы пограничных застав, дозоров и даже воинских частей действительно начались уже в 2 часа ночи, и Жуков прекрасно это знает. А точнее, на границе в Прибалтике это началось еще в 20.30 вечера 21 июня! Однако в это время немцы (румыны) границу еще не пересекали, и вполне нормально, что на такие обстрелы-провокации поддаваться нельзя было.

И кстати. Ночные обстрелы начались, были на границе с Румынией, в 2 часа, и в черновике директивы б/н, уже в 22.20 сначала указали – «Нападение немцев может начаться с провока- Сегодня 22.6.41г. на рассвете рассредоточить ционных действий. Особенно со стороны Румынии»!

Однако Жуков вопросом о «провокациях» и пытается дезавуировать, исказить и прикрыть суть директивы б/н от 22.20 21 июня. Которая в первую очередь требовала приводить войска в полную боевую готовность, и именно так ее в первую очередь и понимали в округах – там где хотели ее исполнить. И вот как раз неисполнение кирпоносами и кленовыми с коробковыми этой директивы, спящие до самого нападения по их милости войска, и пытался скрыть Жуков, перевирая суть данной директивы, которую он же сам писал

 

307

 

в кабинете Сталина, а затем переписывал в кабинете Тимошенко в бланки шифрблокнота.

Ведь по ЭТОЙ директиве павловы-кирпаносы и кленовы ОБЯЗАНЫ были поднять бойцов по ТРЕВОГЕ уже в 1.30 минимум! Однако во ВСЕХ округах кроме ОдВО личный состав не поднимался до 3.00-3.00, а по факту – спали практически ВЕЗДЕ до самого момента нападения Германии! И в этом точно НЕ Сталин виноват! И чтобы скрыть это явное преступление павловых-кленовых Жуков, что их всех и «реабилитировал» при Хрущеве, и разводит бодягу с «провокациями», и врет, что Сталин якобы запрещал в ту ночь ответный огонь, уводя общество в сторону от реальных причин трагедии начала войны…

Как показывал потом адмирал Н.Г. Кузнецов в своих мемуарах, который прочел ее в кабинете Тимошенко в 23 часа ночи 21 июня, в этой директиве Жукова было подробно расписано – о чем она, что требует, разрешает ли ответный огонь по противнику. Кузнецов также уточнил у Тимошенко – можно ли открывать огонь в случае нападения и нарком, в присутствии Жукова, министр (нарком) обороны СССР ответил – можно. Так что – СТАЛИН однозначно НЕ ЗАПРЕЩАЛ военным ответный огонь! Ведь военные люди в округах не по «указаниям» Сталина действуют, а по приказам, что получают от военных же – от Жуковых!

И то, что Кузнецов показывает, что в т.н. директиве №1 было указание о том, как и когда можно отвечать огнем на огонь немцев, а в известном на сегодня черновике директивы Тимошенко-Жукова НИЧЕГО НЕТ о применении оружия, показывает – ВИНА за какие-либо непонятки в округах с ЭТИМ целиком на совести ТОЛЬКО Тимошенко и Жукова! Которые писали в кабинете Тимошенко окончательный текст приказа на перевод ВСЕХ войск западных округов, ВВС, ПВО и флотов в ПОЛНУЮ боевую готовность – «директиву б/н»! В которой почему-то нет уточнений по ответному огню, хотя адмиралу Кузнецову Тимошенко все вполне подтвердил – стрелять можно! А затем они же звонили в округа и мозги пудрили своим словоблудием павловым!

А вот Сталин точно не причем – он не давал Жукову отдельной команды до 23.45, до тех пор, пока текст директивы не попал к машинистке Грибковой – запрещающей ответный огонь! И у Жукова хватило ума в ЭТОМ не обвинять Сталина. Он сочинил миф, что Сталин до 6 часов утра не разрешал ответный огонь! Правда представить,

 

308

 

как это происходило, не так и просто на самом деле. Видимо Сталин сам, напрямую павловым, минуя Жукова и Тимошенко звонил в округа и запрещал им вести ответный огонь...

 

 Жуков: «Как видите, кроме просчетов в оценке обстановки, неподготовленности к войне, с первых минут возникновения войны в верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях».

 

О как! Если бы Сталин не растерялся «с первых минут», то и не захватил бы враг «инициативу в свои руки и» не «диктовал свою волю на всех стратегических направлениях»… А военные зачем в стране? Только и могли, что в рот тирану заглядывать? От страха перед «кровавым деспотом» забыли, что надо свои должностные обязанности и прямые приказы свои же исполнять, как положено, по уставу? Видимо Жуков так боялся «гипнотического взгляда тирана»? А вот Молотов вполне описал, как Жуков в ответ материл тирана 29 июня в Генштабе. Да и сам Жуков потом хвастал, что иной раз посылал Сталина во время войны смело и лихо, и когда его снимали с замминистра обороны в 1946 году, то он извинялся за то, что имел наглость спорить со Сталиным и не всегда «корректно» это делал: «Моя вина заключается в том, что при докладах Вам и Ставке Верховного Главнокомандования своих соображений, я иногда проявлял нетактичность и в грубой форме отстаивал свое мнение». (Письмо Г.К. Жукова И.В. Сталину от 27 февраля 1947 г. АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 304. Лл. 211–212. Подлинник. Машинопись.)

Опять же – через «несколько минут» Сталин оправился от растерянности, и войска действовали, введя свои Планы прикрытия, и никаким боком это к тирану в Кремле не касалось. Ведь в случае нападения, да если Кирпоносы не будут запрещать вводить полную боевую готовность чуть не до обеда 22 июня, командиры будут действовать, как им положено в таких случаях – «автоматом». Вскрыв свои «красные пакеты» после нападения и самостоятельно. При том, что приказ на вскрытие «пакетов», т.е. на ввод Планов прикрытия округа получили от Тимошенко-Жукова в 2.30 22 июня уже. А Кирпоносам никто запрета из Москвы не давал на ответный огонь – ни Генштаб-Жуков, ни Сталин.

 

Жуков: «Я не сомневаюсь в том, что если бы наши войска в западной приграничной зоне были приведены в полную боевую го-

 

309

 

товность, имели бы правильное построение и четкие задачи по отражению удара противника немедленно с началом его нападения, характер борьбы в первые часы и дни войны был бы иным, и это сказалось бы на всем ее последующем ходе. Соотношение сил на театре военных действий, при надлежащей организации действий наших войск позволяло, по меньшей мере, надежно сдерживать наступление противника».

 

Опровержению данной байки от маршала Победы и были посвящены все предыдущие мои книги – с 2011 по 2016 годы – «Кто проспал начало войны?», «Адвокаты Гитлера», «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?», «Почему не расстреляли Жукова? В защиту маршала Победы», «Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу?», и книги (двухтомник) по полным ответам командиров на вопросы Покровского – «Тайна трагедии 22 июня. Внезапности не было» и «Тайна трагедии 22 июня. Первый день войны». А Также – «Перед 22 июня. Хронология запрограммированной катастрофы... » и «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?». В которых максимально подробно показано, что творилось в приграничных округах в предвоенные дни и в ночь на 22 июня. И это вранье, рожденное, увы, Жуковым в 1956-м, позже плавно и перешло через 13 лет и в его же мемуары. И сегодня оно гуляет в книгах различных историков.

Точнее в ЭТИХ словах Жукова вранье только первая часть слов! О боевой готовности. А вот остальное совершено верно отметил маршал! Если бы наши войска в западных округах действительно «имели бы правильное построение», для построения обороны против ударов немцев, «и четкие задачи по отражению удара противника немедленно с началом его нападения, характер борьбы в первые часы и дни войны был бы иным, и это сказалось бы на всем ее последующем ходе»!!!

Вот что значит совесть! Такое ощущение, что она творит свои черные дела, не завися от желания человека виновного в чем-то – соврать! И это, увы, Жуков, а не Сталин, и несет ответственность за то, что в наших планах ГШ не было четких задач по отражению удара противника немедленно с началом его нападения! За то, что для войск в этих округах в планах не было прописано обороны, а была только «наступательность» и в итоге за то, что у наших войск было «неправильное построение»! И то, что «Соотношение сил на театре военных действий, при надлежащей организации действий наших войск позволяло, по меньшей мере, надежно сдерживать наступле-

 

310

 

ние противника» это правда. Войск в западных округах вполне хватало для отражения нападения Германии.

Вот только это могло сработать только в том случае, если бы наши войска, главные силы РККА располагались бы против главных сил немцев – севернее Полесья. И в этом случае задача у наших войск была бы – обороной встретить немецкие танковые дивизии прорыва! В ЭТОМ случае немцы, не имевшие в принципе серьезных резервов, потому что они практически все свои силы кинули в свой «блицкриг» на СССР, потеряв с нашими хотя бы равноценными по численности силами в Белоруссии и Прибалтике свои главные силы – получили бы проблему! Им НЕЧЕМ было бы воевать дальше с СССР! У них на ЭТОТ случай НЕ БЫЛО готовых воевать резервов вермахта! Этих резервов Гитлер оставил в Европе всего около 40 дивизий, и эти дивизии сгорели бы также в боях под Минском и Смоленском, а так как Гитлер не готовился к тотальной войне в 41-м году, то Германия сама могла встать перед угрозой гибели к осени 41-го. И умные генералы и политики Германии уже к осени 41-го, после того как увидели возможности экономики и ВПК СССР Сталина, поняли – Германия войну уже проиграла…

И все это могло произойти, если бы действительно наши армии в западных округах «имели бы правильное построение и четкие задачи по отражению удара противника немедленно с началом его нападения»! И вина за это лежит ЦЕЛИКОМ на ЖУКОВЕ, а не на Сталине!

И если бы Жуков думать умел головой и исполнял план Шапошникова и, зная, ГДЕ будут главные силы немцев, ТАМ же разместил, как и предлагал Шапошников и главные силы РККА, то он мог стать «маршалом Победы» не в 45-м, а гораздо раньше – году так в 42-м, 43-м. Однако Мерецков-Жуков сделали все, чтобы помочь немцам – они удумали победить немцев быстрее – своим немедленным ответным ударом РККА. В первую очередь из Украины и Прибалтики при помощи вспомогательных ударов из Белоруссии! Полностью игнорируя то, что РККА образца весны 41-го примитивно не могла выполнить такие задачи!

Ну, а Гитлер, по словам «очевидцев» пошел на СССР прежде всего потому, что надеялся прежде всего на помощь со стороны пятой колонны в СССР: «Выявился и другой просчет немцев относительно русских, о котором Клейст упомянул Лиддел Гарту и который, разумеется, разделяло большинство людей на Западе в то лето. «Надежды на победу, – говорил Клейст, – в основном, опи-

 

311

 

рались  на мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России….  Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит на фронте тяжелое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера…» (У. Ширер, Взлет и падение третьего рейха, т.2, с. 244, М., Воениздат, 1991 г.)

И не случилось это только потому, что Сталин умнее был своих «оппонентов» в СССР. Хотя то, что натворили военные с их планами в ГШ – именно об измене и заставляет думать... Ведь у лучшего друга Жукова, у Тухачевского, с его старшим другом Троцким именно такой вариант свержения Сталина и был рабочим – на мутной волне поражений в начале войны Сталина снимают, как «не справившегося» с нападением Германии, свои же соратнички...

Так что лучше бы Жуков рассказал, как он готовил «построение» войск Киевского округа перед 22 июня, директивой НКО и ГШ от 12 июня выводя их для немедленного ответного наступления на союзников Германии, по неосновным силам напавшего врага, как он собирался наступать на напавшего врага 23 июня, и что из этого вышло. А ведь в черновике Жуков потом и писал – что обязывало командиров приводить свои войска в боевую готовность…

Смотрим, что там дальше маршал в письме на Пленум писал…

 

«Неправильным является утверждение о том, что Сталин, разгадав планы немецко-фашистского командования, решил активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника. В действительности такого решения не было, а «теория активной обороны» понадобилась для скрытия истинных причин наших неудач в начальном периоде войны».

 

Надеюсь, читатель и сам видит – КАК лжет тут Жуков?!

Именно «активная оборона» и предусматривалась в утвержденных Сталиным «Соображениях» Шапошникова отработанных маршалом в августе 1940 года и поданным на утверждение Сталину генералом Мерецковым в сентябре-октябре 1940 года. Которые Жуков в двух вариантах и должен был отработать к 1 мая 1941 года. И по одному из вариантов этих «планов», по «южному» варианту (не до запятой конечно же), в части касающейся действий наших ВВС, даже КШИ провели в Генштабе за месяц до 22 июня. Именно так и предусматривалось в предвоенных планах: «активной обороной

 

312

 

измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника». И эта задача стояла, прежде всего, для тех войск РККА, что должны были стоять против ГЛАВНЫХ сил немцев по Шапошникову – для наших главных сил!

А вот в планах именно Жукова ЭТОГО как раз и не было! Жуков собирался устраивать встречные всеобщие контрнаступления на вторгшегося врага. Войну на «параллельных операционных направлениях», с окружением противника на его территории, пока он границу не успел перейти полностью. Ударом нашими главными силами по НЕОСНОВНЫМ силам немцев – южнее Полесья! Оставив против его главных сил наши ослабленные – они там как-нибудь сами продержатся. И это именно Жуков и поучаствовал в том, чтобы изменить план Шапошникова! Так что это именно Жукову и понадобилось сочинять мифы и виновным делать Сталина – «для скрытия истинных причин наших неудач в начальном периоде войны»!

Однако немедленное контрнаступление не подготовленными силами (наши войска на тот момент не были и не могли быть в такой степени готовности, как вермахт) на атакующего противника неизбежно приводит к поражению! Но он это и пытался устроить в КОВО, когда прибыл туда 22 июня, чтобы провести всеобщее наступление. И тот же генерал-полковник А.П. Покровский, который после войны и занимался в Генштабе расследованием причин трагедии 22 июня, опрашивая командиров, генералов, ещё в 1968 году, до выхода в свет мемуаров маршала и Жукова про это и сказал:

«… на Юго-Западном фронте побывал Жуков, в самые первые дни, организовал там наступление с лозунгом: “Бить под корень!” На Люблин. Из этого наступления ничего не получилось. Погибло много войск, мы потерпели неудачу. Жуков уехал в Москву. Правда, потом он говорил, что это наступление было организовано по приказанию Сталина…»

А теперь посмотрите, что написано в «Директиве № 3» от 22 июня для Юго-западного фронта (КОВО), которую Сталин Жукова «заставил» подписать, но сам он якобы был против:

«г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу

 

313

 

 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления».

Т.е. Жуков задействовал в этом наступлении на Люблин практически основные силы округа! Две армии, все самые мощные в КОВО мехкорпуса (под 4 тысячи танков) и ВСЮ авиацию округа! В обороне остаются те армии, чьи отдельные приграничные дивизии получили 19-20 июня приказ занять оборону на границе тем самым «пр. ГШ от 18 июня»!

Для остальных фронтов никакого выхода на территорию противника эта директива не ставит. Ставится задача в общих чертах:

«4. На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей».

Точнее – силы ПрибОВО и ЗапОВО тоже должны прихватить через пару дней польские Сувалки, что недалеко от границы – «а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки».

Т.е. Жуков этой директивой, о которой он же показывал, что она была попыткой реализовать предвоенные планы ГШ, т.е. Жукова же, собирался ударами на Люблин и Сувалки разгромить быстренько немецкие армии! Устроить им «Канны» в масштабе, который военная История еще не видела! А в итоге мы получили свои «Канны» и именно в таких масштабах, какие военная история действительно не видела НИКОГДА…

Но приятель Жукова Ватутин попытался и под Курском в 43-м устроить немедленное наступление на атакующие немецкие клинья в самом начале немецкого наступления. И тот же П.А. Ротмистров единственный в 1943 году в Советской армии «генерал с диссертацией», командующий танковой армией, также был вынужден напрямую обращаться к Сталину, чтобы отменить убийственный приказ Ватутина и перейти в противотанковую оборону! И если бы Сталин не заставил Ватутина его отменить, то немцы могли вполне пробить нашу эшелонированную оборону под Курском ответным ударом. Если бы Ватутин начал наступать первым.

 

(Примечание: Впрочем, на южном фасе, где Ватутин и командовал, немцы её практически и пробили на большую глубину, вследствие чего и пришлось гнать танки Ротмистрова в Прохоровку навстречу противотанковой артиллерии немцев, которые уже заняли это поле. А потом Ротмистрова чуть под суд не отдали за эту

 

314

 

 Прохоровку. Ведь потери наших танков в первый день боя на этом «поле» были огромные в этом сражении, которое началось с того, что танки Ротмистрова с ходу чуть не влетели в противотанковый ров, вырытый до этого нашими саперами против немцев! О чем видимо «забыли» предупредить Ротмистрова. Ротмистров, который посмел оспорить предыдущий приказ командующего фронтом Ватутина, позвонив Сталину, погнал танки на пушки немцев, а те их расстреливали. В итоге – нынешним историкам Соколовым так нравится ерничать, что советских танков под Прохоровкой сгорело несколько сотен, а немецких – «три штуки». Сталин чуть не отдал Ротмистрова под суд за то, что тот положил танковую армию в несколько дней, но судить надо было тех, кто ставил задачи Ротмистрову и в итоге потом, при Жукове же, родилась чуть не легенда о великой победе Красной армии под Прохоровкой.

В исследовании «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?» приводились слова Жукова об этом – как Жуков к лету 43-го реально поумнел, наконец, и понял, что против ударных танковых группировок немцев умнее будет  строить серьезную оборону с целью – именно «активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника»….)

 

 Жуков попер на вторгшегося врага уже 22-23 июня, имея за плечами вполне удачный опыт победы на Халхин-Голе, когда он бросил в бой без подготовки и пехотного прикрытия на переправившихся на нашу сторону японцев наши танки. Машины почти все сгорели в том бою, но не позволили закрепиться противнику на плацдарме, и таким образом достаточно небольшими потерями Жуковский бросок обеспечил победу во всем сражении и позволил уничтожить гораздо больше войск противника по сравнению с нашими сгоревшими танками.

И 22 июня 41-го Жуков опять попытался устроить такую «победу», но уже над немцами, бросив на Украине в наступление свои небоеготовые войска целого округа на вторгшегося врага, ударившего основными силами севернее, в Прибалтике и Белоруссии.…

Но если вы внимательно почитаете работу А.Исаева о Жукове от 2005 года еще, то там найдете – как Шапошников материл генерала кавалериста за то, что тот гнал в Монголии в атаку войска, не дав им подготовиться как следует – в немедленное ответное наступление.

 

315

 

Это мы уже разбирали в исследовании «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?», так что повторяться не будем..

Но вот что Исаев показал – как Жуков понимал стратегию в августе 39-го:

«В подготовке августовского наступления Г.К. Жуков учел реальные возможности частей и соединений и построил из двух полков показавшей себя не с лучшей стороны 82-й стрелковой дивизии слабый центр своих «канн». Определенный риск в оставлении заведомо слабого соединения против основных сил противника, конечно, был, но советское командование считало возможным упредить очередное наступление японцев. Получив отрицательный опыт с «тройчаткой», Жукову прислали из Забайкальского военного округа 57-ю стрелковую дивизию И.В. Галанина, сформированную еще в 1920 г. Боеспособность ее была намного выше, и поэтому ее решились поставить в одну из ударных групп для операции на окружение. Также в распоряжение командующего 1-й армейской группой прислали свежую 6-ю танковую бригаду полковника М.И. Павелкина.

В целом план августовской операции был своего рода модернизацией жуковского замысла флангового контрудара периода боев на Баин-Цагане. Та же 11-я танковая бригада должна была форсировать Халхин-Гол севернее горы Баин-Цаган, выполнив маневр, абсолютно идентичный прерванному японской атакой 3 июля. Эта деталь позволяет практически однозначно указать на Жукова как на автора плана разгрома японских войск. К началу операции 11 -я танковая бригада была пополнена танками БТ-7 и к 20 августа насчитывала 200 танков. Отличием от спланированного в июле контрудара стало появление южной “клешни” из только что прибывших 57-й стрелковой дивизии и 6-й танковой бригады. В резерве были 9-я мотоброневая бригада и 202-я авиадесантная бригада. Применялась последняя в качестве элитной пехоты, на долгие годы определив характер использования воздушно-десантных войск Красной армии.

«Изюминкой» подготовленной Г.К. Жуковым операции была быстрота сосредоточения ударных группировок. И северная, и южная ударные группировки переправились на западный берег Халхин-Гола только в ночь на 19 июля. Тем самым была обеспечена внезапность удара утром 20 июля. До 19 июля на восточном берегу реки находились только хорошо знакомые японцам по июльским боям стрелковые части и монгольская конница. Японское командование готовило операцию по разгрому этих сил. Начало японского насту-

 

316

 

пления было назначено на 24 августа, и оно безнадежно опоздало». (Исаев А. Георгий Жуков. Последний довод короля. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 43-47. Гл. «Тулон» красного комдива.)

 

А теперь переложите все, что описал Исаев на события лета 41-го! И увидите – какой опыт, из какой локальной войны Жуков готовил, и применил, на случай войны с Германией – которая по масштабам поболее, чем события в Монголии. И о чем говорил маршал Захаров, когда указывал – на случай будущей войны однозначно масштабной с Германией тупо пытались использовать опыт локальных войн предвоенных лет. Мол, раз тогда получилось, с японцам в масштабе пары дивизий, то и в этот раз прокатит – в масштабе 4-х округов-фронтов! Ведь в принципе устраивать «канны» в масштабах нескольких дивизий более чем разумно. Если противник, конечно, позволяет вам это делать. Но применять эти схемы на масштаб нескольких фронтов – это уже авантюра однозначная. Если вы это делаете без серьезной подготовки, а Жуков как раз и отличался «хроническим отвращением к штабной работе», и на то что он собирается на подготовку АРМЕЙСКОЙ операции наступления использовать всего пару дней – ему указывали в декабре 40-го на совещании по итогам войны в Европе!

И именно этот опыт Жуков и пытался реализовать к лету 41-го, готовя то ли превентивный удар по Германии, готовящейся напасть на СССР, то ли немедленный ответный, после ее нападения первой. А когда это не получилось в силу объективной изначальной авантюрности и ущербности этих планов, Жуков и стал на Сталина стрелки переводить – вот если бы тиран дал им получше подготовиться, да ввел мобилизацию в мае еще, да ПП ввели бы в начале июня по полной, да дал бы им привести все войска в полную б.г. с 11-12 июня, то ужо б они б показали немчуре… Ну и с солдатами Жукову опять не повезло однозначно…

Но – тупо перенести кальку с победной, но все же локальной операции на масштаб 4-х (!!!) фронтов, это именно что авантюра и ущербность – оперативная безграмотность планировщиков. Или – сознательная подготовка погрома своих войск. Выбирайте сами… (Хотя «опыт» Монголии вполне прокатил под той же Ельней. По масштабам примерно равной боям в Монголии как раз – т.е. тут «опыт» Жукова из 39-го вполне ему помог…)

 

Глянем, как Маршал Еременко показал в его мемуарах о том, что обсуждалось на совещании в декабре 40-го и показал – что

 

317

 

было дурного в планах Тимошенко-Мерецкова и Жукова. Показал, КАК собирались воевать эти гении стратегии в будущей войне с Германией…

«П.Л. Романенко критиковал Жукова и по ряду других вопросов. Он, в частности, отметил, что двух-трехдневный срок на подготовку операций – это заведомо недостаточное время. На практике такая спешка может привести к срыву всей операции, как это и было в 1939 г. на Карельском перешейке с операцией 7-й армии. По мнению Романенко, период подготовки операции следует установить в пределах 10-15 дней»!

Увы, генерал Жуков свою склонность к неподготовленным наступлениям начал показывать в Монголии, но там это вполне прокатило – японцы не выдержали удара Жукова и проиграли. И став комокругом Жуков продолжил проповедовать именно «НЕМЕДЛЕННЫЕ» наступления или контрнаступления. О том, что операции в масштабах армий вполне можно готовить в течение пары дней…

«Характерно, что ни Жуков, отказавшийся от заключительного слова, ни нарком обороны маршал С.К. Тимошенко ни слова не сказали о предложении Романенко. Это значило, что те, кто стоял во главе вооруженных сил, не поняли до конца коренных изменений в методах вооруженной борьбы, происходивших в это время». (А.И. Еременко. В начале войны. М. 1965 г., с. 37-39)

 

Есть историки и исследователи, что на слова Еременко в адрес Жукова реагируют так – Еременко имел к Жукову личную неприязнь (обиду за Сталинград) и поэтому его словам не надо доверять. Так что – глянем сами слова генерала П.Л. Романенко, командира 1-го МК в ЛенВО, участника финской компании:

«Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932-1933-1934 гг. С того времени прошло, как вы знаете, достаточно лет. Кроме того, мы имеем опыт на Западе, который, по моему мнению, анализирован верно, но выводы из этого опыта сделаны недостаточные. Верно было указано, что германская армия решила операцию на Западе в основном механизированными и авиационными соединениями, но не было в достаточной мере разобрано, как решалось здесь дело.

Прежде всего, я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия груп-

 

318

 

пы Рейхенау. Эта армия прорвалась на Намюр самостоятельно, севернее Седана, разрезала фронт французской и бельгийской армий и в дальнейшем завершила окружение группы армий, действующих в Бельгии, и в конечном итоге сыграла решающую роль в окончательном разгроме Франции.

Из этого я считаю необходимым сделать вывод, что немцы, располагая значительно меньшим числом танков, нежели мы, учли, что ударная сила в современной войне составляется из механизированных и авиационных соединений и все свои танки собрали в оперативные соединения, массировали и возлагали на них решающие самостоятельные операции. Отсюда я считаю необходимым поставить вопрос о разработке ударной армии в составе 4-5 механизированных корпусов, 3-4 авиационных корпусов, 1-2 авиадесантных дивизий и 9-12 артиллерийских полков. Считаю, что если на внутренних и внешних флангах двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дать ему возможности опомниться до завершения операции и превращения [успеха] операции в стратегический успех.

Разработанная операция также жизненна. Но такая операция может быть как вспомогательная. Однако и эта операция недостаточно разработана. Прежде всего я позволю себе высказать сомнение в отношении подготовительного периода. 2—3 дня — это заведомо ошибочный прогноз, который на практике может повести к срыву всей операции, как это и было в декабре месяце на Карельском перешейке, когда 7-я армия хотела закончить свою подготовку к 15 декабря, а не сумела закончить ее даже 18 декабря. Конечно, могут сказать, что на Карельском перешейке условия были особенные, но и при других условиях 2-3 дня не обеспечат [выполнение] и простейших мероприятий. Подготовка операции будет колебаться в пределах 10-15 дней»! (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 59-62.)

После Романенко на это же указал Жукову и Голиков:

«Вопрос о необходимости времени подготовки прорыва. Товарищ генерал армии, я думаю, что в этом вопросе необходимо было бы пересмотреть ваши нормы в сторону увеличения для того, чтобы избежать поспешности и обеспечить возможность войскам как следует устроиться, организоваться для этих решающих операций».

Далее Голиков о необходимости увеличения радиосвязи в армии сказал, а за связь, как известно, в армии отвечает лично нач ГШ. А вот что про связь еще говорили генералы на этом совещании,

 

319

 

на примере немецкой армии, чей опыт был не указ нашим героям Гражданской войны с их шашкозакидательством. В Крымскую войну 19 века в армии были генералы шапкозакидатели и армия умылась кровью в этой войне, а к 1941 году в РККА похоже преобладали генералы шашкозакидатели?

«Мы имеем опыт немецкого командования по взаимодействию с танковыми частями. Я считаю этот опыт характерным и мы можем его изучить и применить для себя. Я его изучал, он заключается в следующем. После того, как танковые части прорвались в тыл на 70-80 км, а может быть и 100 км, задачу авиация получает не на аэродроме, а в воздухе, т. е. тот командир, который руководит прорвавшейся танковой частью, и авиационный командир указывают цели авиации путем радиосвязи. Авиация все время находится над своими войсками и по радиосигналу уничтожает узлы сопротивления перед танками — тогда авиация приносит своевременный и удачный эффект.

Этот вопрос у нас в достаточной степени не проработан.

Очень большое значение имеет радиосвязь наземного командования с ави­ацией.  Ее нужно иметь авиационному командованию и наземному. Связь необходима, а как таковая она у нас даже по штату отсутствует. Сейчас связь должна быть обязательна и именно радиосвязь. Это самое главное». (генерал-майор авиации Т.Т. Хрюкин, заместитель генерал-инспектора ВВС Красной Армии. РГВА.ф. 4,оп. 18, д. 57, л. 70-73.)

 

Эти слова Романенко и Голиков высказали на доклад Жукова «Характер современной наступательной операции», в котором тот красиво описал, как надо прорывать оборону противника, потратив на подготовку к этому удару-наступлению пару-тройку дней. Жуков в этом докладе верно отметил, что:

«Современная наступательная операция такого крупного войскового организма, каким является армия, без плана подготовлена и проведена быть не может. Немедленно же возникнут такие трения и недоразумения, которые могут привести к срыву всей операции».

Но далее он и уверяет что:

«Наступательная армейская операция, примерно, может иметь следующие этапы.

Подготовительный этап, включающий всю подготовку операции, в том числе подход и развертывание армии. Обычно в условиях полевой обороны на нормальном фронте на подготовку операции по-

 

320

 

требуется два-три дня после установления соприкосновения с передним краем обороны.

Второй этап, включающий прорыв оборонительной полосы и разгром противостоящего противника. Продолжительность этапа ориентировочно 2-3 дня.

Третий этап – развитие успеха с выходом войск в оперативную глубину, обеспечивающую окружение противника. Продолжительность этапа ориентировочно 2-3 дня.

Четвертый этап – завершение операции по уничтожению противника.

В целом операция займет 7-10 дней.

<…>

Подход и развертывание армии.

Развертывание армии при наступлении с подходом является очень сложным делом. Развертывание главных сил и средств армии и подготовка прорыва могут потребовать 2-3 дня и более, считая с момента выхода авангардов к переднему краю. Эти сроки зависят от силы обороны и от состояния своих войск.

В современных условиях не исключена благоприятная возможность атаки оборонительной полосы с хода. В таком случае армия еще на марше должна быть полностью нацелена на атаку». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 1-52.)

 

И далее Романенко и указал – то, что предлагает Жуков как армейскую операцию, пары дней на подготовку такой операции – недостаточно для разгрома современных войск немцев! «Такая операция может быть как вспомогательная», но для серьезного успеха этих сил недостаточно, и ее Жуков собирается проводить, потратив на ее подготовку всего пару дней!

У Жукова вроде как красиво выглядит – армейская наступательная операция будет проводиться после того как произойдет «соприкосновение» наших войск и полевой обороны  противника. Т.е. если немцы нападут, то их мы встречаем своим ответным ударом-наступлением и на подготовку нашего удара Жукову для армии потребуется всего-то пару-тройку дней:

«Обычно в условиях полевой обороны на нормальном фронте на подготовку операции потребуется два-три дня после установления соприкосновения с передним краем обороны»!

Но разве к 22 июня у нас были готовые к наступлению армии? Разве немцы сами не наступали на нас?! Т.е. Жуков предлагает

 

321

 

ответное наступление, встречное КОНТРнаступление в реальности и считает, что на подготовку этого контрнаступления, ДЛЯ Армии, достаточно 2-3 дня?! И это при том, что в реальности Германия напала первой в итоге и никакой полевой обороны на границе для своих войск не строила?!

 А ведь тот же Триандафиллов, офицер царской армии еще в 1929 году, будучи замначальника Штаба (Генштаба) РККА, «предсказывал» для недоучек, героев Гражданской войны, имеющих вместо военного образования лишь революционный задор и «кавалерийские курсы» повышения квалификации – наспех подготовленное контрнаступление чревато поражением своих войск! Но Жуков видимо настолько уверовал в свой военный гений после Монголии, что всерьез стал считать себя реально стратегом. И похоже Жукову в работах Триандаффилова больше понравились «теории глубокой операции». Теории ведения скоротечных военных действий, разработанные военными теоретиками РККА в 1930-х года на основе работ Триандаффилова.

Но думаю все проще – в данном случае Жуков предлагает именно наше наступление первыми! Которое он в итоге попытался реализовать в планах ГШ став начальником Генштаба через месяц, надумав разгромить немцев мехкорпусами немедленным встречным наступлением. А затем он в черновики писал, что реально встречные наступления как военная наука в ГШ в принципе перед войной не отрабатывались…

 

Также Романенко указал – наступление даже мехкорпусами, но без мощной авиаподдержки – обречены на погром!

«Я знаю, что многие сомневаются в отношении высказанного мною мнения. Я знаю, что против меня будут многие выступать, но, товарищи, я прошу продумать то, о чем я сказал. К сожалению, я не имею тех материалов, над которыми работал несколько лет, и потому не могу развернуть доклад. Но я прошу учесть, что если мы откажемся от применения ударных механизированно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину»!

 

И ведь на январских КШИ именно такие вот – немедленные контрнаступления-удары армиями и игрались! Немцы («западные», «синие») напали на СССР, а спустя пару дней Жуков уже мчится «на Будапешт» и через неделю он уже всех победил. Ведь по фантазиям Жукова «в целом операция» армии РККА по разгрому противника

 

322

 

 вполне «займет 7-10 дней»! Ведь фронт в наступлении вполне разгромит неприятеля в пару-тройку недель:

«Исходя из среднего темпа развития операции, о чем я доложил, т. е. из 10-15 км (в сутки – К.О.), общая длительность операции на глубину 200 км составит, таким образом, 12-20 дней, в особо благоприятных условиях она может быть за­кончена и раньше»! (И если в условиях КШИ наша авиация однозначно помогла Жукову в его наступлении на «Будапешт», то в реальности наши ВВС были подставлены на убой копцами и немецкая авиация, меньшая по численности наших ВВС, но быстро захватившая господство в воздухе, тупо громила наши МК на маршах…)

И став начальником Генштаба Жуков именно в этом духе и начал готовиться к войне: мы будем наступать, в ответ – коли Сталин не идет на удар первыми или превентивный удар – немедленно. Ударными армиями, «армиями вторжения». И естественно мы разгромим противника легко и быстро – за пару недель максимум… Ведь условия-то НАМ будут благоприятствовать – однозначно! Ведь нам ТАК хочется….

Но. Возможно, это и прокатывало в 1914 году вполне – начинать ответные наступления, как царь послал в наступление армию Самсонова в Пруссию без подготовки, и погибла она больше от предательства Ранненкампфа, который не пошел на помощь Самсонову. Однако в войне «моторов», во времена «коренных изменений в методах вооруженной борьбы, происходивших в это время» это могло привести к разгрому своих армий! И это же писал и тот же генерал Триандафиллов, в 1929 году – быстрое, неподготовленное контрнаступление, когда у вас нет серьезных сил в тылу – преступная авантюра, которая неминуемо приведет к вашему поражению!

«С момента принятия крупного решения о рокировке сил вся оборонительная операция принимает новое планирование. Сроки, необходимые для выполнения намеченной рокировки, определяют характер действий и темп отступления отходящих с фронта войск. Этими же данными определяются районы и направления отхода. С этого времени подготовка новой операции ведется как чисто наступательная операция, для которой силы собираются частью посредством железных дорог с других участков фронта, частью за счет отходящих и пополненных новым укомплектованием дивизий. Будет ошибкой гоняться за быстрым сроком перехода в контрнаступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск, достаточного обеспечения

 

323

 

их средствами подавления (артиллерия, танки). Контрнаступление, предпринимаемое недостаточными силами, может привести только к разгрому этих сил и играть в руку противнику.

С другой стороны, обороняющийся не всегда может располагать достаточным пространством для отхода. Отсюда огромное значение темпа мероприятий по рокировке. Для того чтобы противник ударами с воздуха не смог сорвать или затянуть сосредоточение резервов, оборона должна с самого начала перестроить всю свою противовоздушную оборону: перегруппировать зенитные средства, обеспечив ими ж.-д. узлы и станции на тех направлениях, куда направляются потоки войск, выбросить в район сбора и развертывания этих войск основную массу своей боевой авиации. Активные действия в воздухе со стороны обороны начнутся раньше, чем сухопутные войска будут готовы к контрнаступлению». (Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий. — М.: Госвоениздат, 1936. 3-е издание, с. 167.)

 

Тимошенки-Мерецковы-Жуковы не читали работу Триандафиллова? Читали однозначно. Первое издание было еще в 1929 году. Но нашим гениям в НКО и ГШ видимо больше нравились идеи Тухачевского с его «армиями вторжения», которые именно немедленно должны были переть в наступления ответные немедленные.

Но может поклонники Тухачевских опирались на допущение у Триандафиллова – о том, что «обороняющийся не всегда может располагать достаточным пространством для отхода – «Отсюда огромное значение темпа мероприятий по рокировке»? И поэтому можно и нужно рвануть в ответное наступление немедленно – что у СССР не было пространства для отхода? Но! А разве Сталин заставлял этих гениев планировать эти немедленные ответные удары – чтобы не воевать на своей земле? А кто тогда подписывал военным сметы и карты на строительство УРов под Москвой практически – в мае 41-го? Это они сами, «вопреки» Сталину, мечтавшему, по словам Жукова, постоянно наступать сделали?

 

Романенко предостерегает – «если мы откажемся от применения ударных механизированно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину»! О чем речь? О том, что если погнать танковые, механизированные корпуса (а на КШИ в январе 41-го эти «ударные армии» Жукова были названы Конно-Механизированными Группами, или Армиями – КМГ, КМА), в наступление БЕЗ серьезной поддержки авиации, без авиационного прикрытия, то не только армия будет по-

 

324

 

ставлена в «тяжелое» положение, но и страну это поставит на край катастрофы в итоге! Что мы в итоге и получили, когда Жуков попытался погнать в наступление из Украины МК Рябышева, куда он поехал 23 июня, и две армии КОВО «на Люблин», по директиве №3 – притом, что авиация западных округов  за два-три дня прекратила организованное сопротивление и не могла  с воздуха поддержать эти наступления Жукова! Получили – погром этих войск! Которые Жуков погнал в наступление БЕЗ какой-то серьезной подготовки этого наступления! Обвинив потом в этой неподготовленности Сталина естественно...

В итоге под расстрел пошли ВСЕ командующие ВВС ВСЕХ округов кроме ОдВО! Которые в мае на КШИ вполне лихо отразили нападение ВВС Германии, а спустя месяц их пришлось отдавать под суд и расстреливать за то, что авиация западных округов была фактически уничтожена за несколько дней! Уничтожена потому что ИАПы и БАПы в САД не имели запасных аэродромов, подготовленных к боевой работе! И когда полки перелетали на эти запасные со стационарных, на которых немцы их уничтожали, потому что Тимошенко додумался сократить техперсонал в этих полках, и техники тупо не могли быстро подготовить самолеты к последующим вылетам, и немцы, делавшие больше вылетов в день и поэтому чаще вылетавшие, и уничтожали их на основных аэродромах – то там они и оставались чаще всего! Без топлива и боеприпасов.

Кстати, эти «КМГ» и «КМА» – конно-механизированные группы и конно-механизированные АРМИИ – были созданы, придуманы в РККА как «вид» ударных соединений как противовес Танковым группам немцев, о коих ЗНАЛИ в нашем НКО и ГШ с осени 39-го. С того момента как эти ТГ Гудерианов громили Польшу. «Придумали» их именно по немецким лекалам как и те же дополнительные мехкорпуса еще с осени 40-го, но усилив наши «ТГ» конницей, как вид войск в РККА на случай войны с Германией,! И такими «соединениями» – КМГ и КМА – Жуков и громил немцев лихо на КШИ в Генштабе уже в январе 41-го! И в «Записке Пуркаева» Жуков именно такой «армией» собрался наступать «на Люблин» из КОВО, из «Львовского выступа» – «Конно-механизированная армия в составе: два управления мех[анизированных] корпусов; одно управление кав[алерийского] корпуса; четыре танковых дивизии; две мотострелк[овых] дивизии; две кавал[ерийских] дивизии».

 

325

 

Т.е. – два МК, один КК в составе: 4-х тд, 4-х мд, и 2-х кд должны были по фантазиям Жукова атаковать на Люблин: «Штаб армии — Бродок. Район сосредоточения — Жолкев, Яворов, иск. Львов. Задачи: а) в период сосредоточения армий фронта не допустить вторжения противника и особенно его мотомех[анизированных] сил из районов Грубешов, Томашов, Замостье и Ярослав, Дынув, Жежув. б) войти в прорыв на фронте 6 армии на участке Томашов, Тарногруд с задачей выйти в район Красник, Люблин и во взаимодействии с 5, 6 и 19 армиями и ВВС фронта уничтожить Люблинскую группировку противника, одновременно захватить частью сил западный берег р. Висла у Пулавы, Солец и Аннополь».

Этот абзац зачеркнут был в «записке Пуркаева» и как бы не совсем ясно – а какие МК и КК должны были войти в состав этой КМА? Думаю – основой должен был стать – 4-й МК Власова! В котором к июню 41-го было половина всех Т-34 произведенных в СССР, и который и дислоцировался как раз в этом районе – под Львовом! Плюс – 8-й МК Рябышева, что тоже был как раз в этом же районе, юго-западнее Львова, и 5-й КК, что был в 200 км восточнее Львова.

И в первые дни войны в ЗапОВО именно «КМГ Болдина», зама Павлова, и должна была остановить немецкие танки в ЗапОВО – севернее Белостокского выступа. А Жуков такой же «КМГ» пытался атаковать немцев – «на Люблин» из КОВО после 23 июня. Используя мк Рябышева, которому Кирпонос отдаёт 20 июня письменный приказ «произвести рекогносцировку дорог, мостов от района дислокации войск 8 МК до государственной границы в полосе 40-50 км, с  целью определения возможности проходимости по ним танков», провести рекогносцировку района предполагаемых действий 8-го механизированного корпуса в наступлении! (Из ответа Рябышева на «вопросы Покровского» –  «Пишу исключительно по памяти…», М. 2017г., с. 278. С.Л. Чекунов.) 

И куда Жуков и помчался, прибыв в Тернополь ночью на 23 июня. Начав неподготовленное наступление по директиве №3 Жукова же, по которой на подготовку этого наступления давалось даже меньше чем «2-3 дня»…

 

Но посмотрите, как опять проговорился Жуков – в этом письме на Пленум…

«Сталин, разгадав планы немецко-фашистского командования, решил активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть

 

326

 

время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника».

Это – правда. Именно ЭТО и было предусмотрено в планах ГШ-Шапошникова, от июля-сентября 1940-го года, которые Жуков ОБЯЗАН был исполнить, не изменяя сути этих планов! Но в «действительности такого решения не было» утверждено Сталиным, потому что всю осень и весну шел процесс бесконечных переделок уточнений и согласований этого плана ГШ со Сталиным! И тот естественно окончательно свою подпись под окончательным вариантом поставить не мог!

А вот слова Жукова о том, что – «теория активной обороны» понадобилась для скрытия истинных причин наших неудач в начальном периоде войны», это какая-то муть у Жукова. Жуков от обороны отказался и попытался протащить идею ответного удара и по слабому «флангу» немцев, опозорился с этим, угробил предвоенную армию и чуть не погубил страну, а затем начал из Сталина виновного делать – Сталин помешал его такому красивому плану осуществиться! И тот же Исаев уперто вещает и в сентябре 2019 года – «Да, не устаю повторять – в 1941 г. нужно было хорошо сыграть неплохими картами, сданными в 1939 г. Раньше мобилизоваться и развертываться»!

Помешал Сталин военным осуществить их такой красивый и гениальный план…

Кстати. На эти глупости Исаева пытаются разные люди хоть чуть-чуть понимающие «военную кухню» отвечать на исторических форумах: «Регулярно повторяемый тезис Исаева о том, что “немцы упредили нас в развертывании и мы просто не успели мобилизоваться” – ложен. Дело было не в мобилизации. Дело было не в развертывании. Дело было в том, ГДЕ развертываться, по КАКИМ именно рубежам и КАКИЕ плотности при этом создавать. Согласитесь, что “Когда мобилизовываться?” и “Где развертываться?” это два очень разных вопроса, задающих ход дискуссии в очень разных направлениях».

Т.е. дело именно в ПЛАНАХ нашего ГШ было, в которых мобилизация ДО войны в принципе не предусматривалась, и тот, кто несет ахинею с сожалениями о том, что мобилизацию Сталин ДОЛЖЕН был начать в мае еще – в принципе называться историком не может. Потому что формальное объявление мобилизации ДО того как Гитлер нападет на СССР тут же делало СССР агрессором со всеми

 

327

 

вытекающими! Поэтому полноценную мобилизацию в мае заменили на «БУС», а реально на частичную скрытую мобилизацию для пополнения войск западных и внутренних округов. Считая, что дивизии прикрытия на границе доведенные Жуковым же до 10-12 тысяч вполне удержат немцев на время необходимое для мобилизации и развертывания основных сил РККА.

Но Исаеву, увы, в принципе плевать, кто там, что ему пытается подсказать. Он свои мечты – ах как было бы хорошо, если бы, так как мне хочется, сделали бы – выдает за некую «норму». Должно быть так, как я хочу. А раз ТАК, как я хочу, не делалось то – Сталин виноват … ну и разведка до кучи…

 

А ведь сам же Жуков в мемуары писал и правду – причины наших поражения лежат в том, что Генштаб пытался применить опыт Первой Мировой войны к реалиям июня 41-го:

«Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в т.ч. и руководство Генерального штаба теоретически понимало изменения, происшедшие в способах ведения Второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело ГЛАВНЫЕ силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил Германии...» (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 2. М., 1990. С. 76.)

 

В данных словах – АБСОЛЮТНАЯ правда от маршала показана! О том, КАКИЕ были планы в нашем ГШ при самом же Жукове! Тем более, что Жуков и свою вину в этом признает – «Надо признать также, что определенную долю ответственности за недостатки в подготовке вооруженных сил к началу военных действий несут нарком обороны и ответственные работники Наркомата обороны. Как бывший начальник Генерального штаба и ближайший помощник наркома, не могу снять с себя вины за эти недостатки и я»!

Но! Кто-то еще верит, что «многими» из тогдашних руководящих работников НКО и ГШ, «большинством командного состава» оперативно-стратегического звена, не были учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде?! Что они «не ожидали», что немцы начнут войну с СССР «сразу с наступательных

 

328

 

действий всех сухопутных и воздушных сил Германии»!? Это как прикажете понимать – как в это можно поверить?! Они что – не видели, что времена «столетних», «семилетних» и прочих затяжных войн средних и прочих веков уже прошли безвозвратно – с появлением «моторов»?! И произошло это как раз на исходе именно Первой мировой! И хотя ПМВ и началась как все предыдущие войны – как затяжной конфликт, но заканчивалась-то она как именно «война моторов», и все, что политики, что военные к середине 1930-х понимали и видели – новая война будет КАРДИНАЛЬНО отличаться от  войн прошлых лет. Она будет именно «войной моторов»!

Эти «руководящие работники» что обсуждали на своем совещании в декабре 40-го – не анализ боевых действий в Европе разве? Они не показывали на этом совещании, что они прекрасно видят и понимают, что Германия именно ТАК и врежет по СССР – МОЖЕТ врезать ТАКЖЕ, как она это делала в Польше или Франции – что война начнется «сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил Германии»?! Разве Тюленевы не показывали, что против танковых клиньев немцев надо строить серьезную оборону, а не готовить свое ответное наступление своими «армиями вторжения»?! Разве Романенки не показывали бывшим унтерам, что НЕЛЬЗЯ давать на подготовку своего наступления на противника вроде вермахт – всего пару дней?!

Может кто не в курсе, но на этом совещании в декабре 40-го присутствовало БОЛЕЕ 270 генералов РККА! Генералы ВСЕХ родов войск РККА, служб, управлений и инспекций НКО и ГШ! Генералы от ВСЕХ военных округов, и если округ приграничный и тем более «западный», то от него присутствовали ВСЕ начальники от этого округа – от штаба округа до отдельных комкоров и комдивов!

Но после этого декабрьского совещания проводятся КШИ в Генштабе и там именно по «опыту» ПМВ война и играется – немцы нападают на СССР, но у них почему-то НЕТ танковых дивизий! Вместо них какие-то танковые «бригады» и явно распыленные в пехотные дивизии, немцы нападают, но ведут себя не очень активно, не рвутся особо в бой и наступления, позволяя РККА наносить им поражения! Ну прям как в августе 1914 года было!

В итоге Жуков командуя за Юго-Западный фронт, рванул буквально на следующий день после нападения Германии, которая главными силами ударила по Белоруссии и Прибалтике, «на Будапешт». Немцы, что вроде не бьют танковыми кулаками как в реальной

 

329

 

войне до этого, все равно смяли наши силы в Белоруссии, и стали угрожать тылам прущего в Венгрию Жукова! Но на игре проблему решили просто – выдумали из воздуха некие мифические резервы в количестве двух армий и пары тысяч танков, которые кинули в помощь нашим войскам в Белоруссии, Жуков красиво всех победил и в итоге стал начальником Генерального штаба.

И вот тут стоит еще раз вспомнить как весной 1915 года практически точно также, Юго-Западный фронт под командованием генерала Иванова (любимца царя) попер в Венгрию (на Австро-Венгрию), «на Будапешт», немцы дождались, когда Иванов влез основательно в Карпаты, и врезали с севера по флангу и тылам этого фронта.

Итог – больше миллиона потерь в русской армии в Карпатах и всеобщее отступление, которое потом назвали «Великим отступлением», которой обвалило и соседние наши фронты в Польше, которую в итоге также оставили…

Сходство той провальной операции и того, что проводил Жуков «23 июня» в сути этой авантюры наступления на союзника Германии в начале войны. И – предсказуемый погром наших войск. Отличия – в том, что немцы ждали для ответного удара недели в 15-м году, а в 41-м ждать не собирались, пока там гениальные унтеры подготовятся воевать. Ведь темпы движения войск были все же несколько другие. И – за спиной у нас в 1915 году были Польши, а у Жукова (Павлова) – сразу Минск. А вот тот же Судоплатов обвинил ГШ (Жукова) вообще в том, что тот на начало войны использовал провальные наработки именно еще царского генштаба лета 1914 года! Т.е. похоже, наш ГШ использовал не просто некий абстрактный «опыт» Первой мировой в войне с Германией Гитлера, но он тупо  скопировал провальные сценарии на начало войны царского Генштаба из лета 14-го?! (Эти слова Судоплатова мы подробно рассмотрели в книге «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы», а пока возвращаемся к словам Жукова…)

 

Жуков в письме на Пленум пишет:

«Что же произошло в действительности, почему наши войска понесли поражение на всех стратегических направлениях, отступали и оказались в ряде районов окруженными?

Кроме неподготовленности страны к обороне и неполной подготовленности Вооруженных Сил к организованному отражению нападения противника, у нас не было полноценного Верховного командования. Был Сталин, без которого по существовавшим тог-

 

330

 

да порядкам никто не мог принять самостоятельного решения, и, надо сказать правдиво, в начале войны Сталин очень неплохо разбирался в оперативно-тактических вопросах. Ставка Верховного Главнокомандования была создана с опозданием и не была подготовлена к тому, чтобы практически взять в свои руки и осуществить квалифицированное управление Вооруженными Силами.

Генеральный штаб, наркомат обороны с самого начала были дезорганизованы Сталиным и лишены его доверия».

 

Интересно получается – в 1956 году он рассказывает, что не после Сталинграда, а уже «в начале войны Сталин очень неплохо разбирался в оперативно-тактических вопросах»?! Но при этом он мешал воевать военным однозначно… Но. Какие еще решения нужны были военным и Жукову, если план отражения в виде Планов прикрытия и обороны были в округах, и их ввели официально утром 22 июня? А войска начали по этим планам выводить с 8-11-15 июня! Что еще требовалось Жукову, если он и рванул в КОВО как раз и реализовывать «южный» вариант отражения агрессии – удар на Люблин?! Или может все же – в ЭТИХ планах и надо искать причины наших поражений, а не в Сталине, который что-то там мешал военным делать?!

Спустя 8 лет, в письме писателю, и это перекочует и в мемуары, маршал напишет, что Сталин поумнел в военных вопросах, дай бог после Сталинграда и уже этот вариант развития Сталина как полководца больше нравится нашим «историкам»…

 

Жуков: «Вместо того, чтобы немедля организовать руководящую группу Верховного командования для управления войсками, Сталиным было приказано: начальника Генерального штаба на второй день войны отправить на Украину, в район Тарнополя для помощи командующему Юго-Западным фронтом в руководстве войсками в сражении в районе Сокаль, Броды; маршала Б.М. Шапошникова послать на помощь командующему Западным фронтом в район Минска, а несколько позже 1-го заместителя начальника Генерального штаба генерала Н.Ф. Ватутина – на северо-западное направление.

Сталину было доложено, что этого делать нельзя, так как подобная практика может привести к дезорганизации руководства войсками. Но от него последовал ответ: «Что вы понимаете в руководстве войсками, обойдемся без вас». Следствием этого решения Сталина было то, что он, не зная в деталях положения на фронтах и будучи недостаточно грамотным в оперативных вопросах, давал неквали-

 

331

 

фицированные указания, не говоря уже о некомпетентном планировании крупных контрмероприятий, которые по сложившейся обстановке надо было проводить».

 

Обратили внимание – здесь, в письме к Пленуму, Жуков заявляет, что на Украину он по распоряжению Сталина должен был убыть «на второй день войны»! В мемуарах же он напишет, что по приказу Сталина он уехал в КОВО уже в 2 часа дня 22 июня! И вроде как это Сталин-самодур разогнал офицеров НКО и ГШ помогать округам, но сам Жуков очень хотел остаться в Генштабе и там показывать какой он великий стратег. Где правда? Посередине.

Сталин, действительно, дал команду-разрешение рвущемуся в КОВО Жукову убыть туда в помощь Кирпоносу, как бывшему командующему этого округа, который в январе отрабатывал на КШИ отражение нападения Германии и ее союзников, командуя этим округом, и лихо всех победил. Но уехать Жуков должен был именно «на второй день войны». Т.е. 23 июня. Как и остальные представители Генштаба в помощь другим округам.

Уехал же Жуков в Тернополь 22 июня, но вечером, после совещания в Кремле у Сталина, где по сводкам ГШ-Жукова и была подготовлена «Директива №3» о наступлении на Люблин войск КОВО, как и планировал Жуков по «южному» варианту.

Вот как в мемуарах от 1969 года Жуков пишет:

«Примерно в 13 часов (22 июня – К.О.) мне позвонил И. В. Сталин и сказал:

— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым выехать в штаб фронта в Тернополь.

Я спросил:

— А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?

И. В. Сталин ответил:

— Оставьте за себя Ватутина.

Потом несколько раздраженно добавил:

— Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся».

 

332

 

 Как видите, в этом варианте из 69-го Сталин Жукова вовсе не обижает и тот не приводит слова тирана: «Что вы понимаете в руководстве войсками, обойдемся без вас». И выехать Жуков должен был по указке Сталина якобы уже в 13 часов дня 22 июня. При этом Жуков Сталину в 56-м польстил: «надо сказать правдиво, в начале войны Сталин очень неплохо разбирался в оперативно-тактических вопросах». А в 69-м наоборот заявлял, что Сталин поумнел в военных вопросах только после Сталинграда. И ведь во всех случаях маршал вполне «правдиво» о Сталине говорит…

Что сам Жуков натворил на Украине, прибыв туда, – известно. Но ведь он не дурака валял. Он свой «гениальный план» – ответный удар из КОВО по неосновным силам противника, атакующего своими главными силами в Прибалтике и Белоруссии, в жизнь претворял...

Так что, похоже, и тут «слукавил» Жуков. Скорее всего, он сам напросился выехать на Украину вечером 22 июня, хотя его посылали туда – с утра 23 июня…. решил себе славу заработать – поехал в КОВО, воевать по сценарию январских КШИ. А реально – уже вечером 21 июня, как показывает С.Чекунов, Маленков написал директиву, в коей создавался Южный фронт, Мерецков должен ехать в Прибалтику, а Жуков – на Украину, помогать Кирпаносам воевать. А вот врал он потом о времени своего отъезда в КОВО, путаясь когда он уехал, 22-го или 23-го июня, по одной причине – чтобы снять с себя ответственность за директиву №3. Которая по его же словам была именно попыткой реализации предвоенных планов ГШ – его планов…

Как показывают «уроки и выводы» (сама директива «№3» с точным временем отправки ее в округа пока не публиковалась) данная директива была отправлена в западные округа около 21.15 вечера 22 июня: «В 21 ч 15 мин 22 июня Главный военный совет отдал Военным советам Северо-западного, Западного и Юго-Западного фронтов новую директиву, в которой были сформулированы ближайшие задачи войск. Северо-Западному фронту приказывалось нанести мощный контрудар из района Каунаса во фланг и в тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки»! (с. 117) КОВО по этой директиве должен был нанести мощный удар «на Люблин».

 

Жуков: «Наши войска, не будучи развернутыми в правильных оперативных построениях, фактически дрались отдельными соединениями, отдельными группировками, проявляя при этом исключительное упорство, нанося тяжелые поражения противнику. Не получая своевременных приказов от высшего командования, они вынуж-

 

333

 

дены были действовать изолированно, часто оказывались в тяжелом положении, а иногда и в окружении».

 

А кто помешал генералам в округах провести «развертывание» согласно приказам НКО и ГШ от 11-18 июня, как положено? Жуков как нач ГШ хоть раз провел проверку – СКОЛЬКО времени потребуется войскам округов на это развертывание? А то ведь без знания времени на такое развертывание действительно можно и опоздать с «нажатием красной кнопки». Другое дело, что приграничные дивизии были достаточно боеспособны и им мобилизация с нуля не нужна была. Только пополнение в первые сутки войны и уже они должны были остальным войскам дать время на развертывание. Т.е. ДО нападения большая часть войск и НЕ ДОЛЖНА была быть «развернута». Это развертывание по планам ГШ-Жукова должно было происходить ПОСЛЕ начала войны, и его и должны были обеспечить, прикрыть, приграничные дивизии, которые встретив противника первыми и должны дать время остальной армии на это развертывание!

Но – а кто мешал Жукову довести приграничные дивизии до полных штатов, военного времени – в 14 тысяч с февраля 41-го – чтоб не тратить время на их пополнение в случае войны которую ждут?! Ведь время на это развертывание, чтобы войска были «развернутыми в правильных оперативных построениях» и не «дрались отдельными соединениями, отдельными группировками» должны были предоставить приграничные дивизии. Если бы они, конечно, не были бы еще и растянуты по границе до 30-50 км на дивизию – жидкой цепью!

Ведь именно эти «оперативные построения» и были неправильные изначально, но кто в этом виноват-то?! Как показывает Еременко в 1957 году – виноват в этом «неправильном» построении ЛИЧНО Жуков – как начальник Генштаба. Который и претворял в жизнь такие «гениальные» планы на случай войны – выставив наши войска не там, где попрут немцы своими главными силами, а там где Жукову не терпелось славу «победителя» заработать. И как раз ослабленные, на главных направлениях ударов немцев, наши войска и не могли обеспечить остальным войскам время на «развертывание».

Но. Приказы самого же Жукова (по – и разрешению и ПРИКАЗУ Сталина) на вывод войск в лагеря по ПП в округа отправлены были? Были. Генералы их не выполнили, и Сталин в этом виноват? А кто сочинял для округов новые майские ПП не соответствующие

 

334

 

рабочим планам Генштаба, под дурную идею еще Мерецкова о нанесении мощного удара из Украины, да еще и превентивного, по неосновным силам противника, но при этом дал  команду отправить эти новые реально планы обороны в НКО и ГШ на утверждение не к 1, а к 20 июня, из-за чего они так и не были утверждены и не стали  рабочими, и это запутало всех в округах?! А кто подписал Директиву от 12 июня для КОВО, по которой этот округ готовился не к обороне, а к фактически немедленному наступлению, и это на пару с новыми Планами прикрытия и явилось «неправильным оперативным построением»? Кто в этих директивах срок готовности определял к 1 июля и почему вывод войск не особо ускорялся, если и Жуков и Тимошенко потом точно знали от Сталина достаточно точную дату немецкого нападения – 20-22 июня? И как уверяет сам Жуков, они это знали дней за 10 еще до нападения – когда 11 июня просили ПП ввести. Или не знали, а ПП с сопутствующей мобилизацией просили ввести для прикола?! Кто оставил на границе минимум войск, которые НЕ МОГЛИ удержать противника никоим образом, не при каких обстоятельствах – если он попрет всеми силами?!

А вот что об «оперативных построениях» войск первых эшелонов на границе писали офицеры ВНУ ГШ в «уроки и выводы» (с. 65):

«Планируемое построение обороны соединений и объединений имело ряд существенных недостатков. Первым недостатком являлось то, что передний край обороны большинства дивизии проходил по государственной границе и полоса обеспечения здесь отсутствовала. К тому же создаваемая оборона не была рассчитана на отражение главных сил противника. На расположение позиций и войск оказал влияние наступательный характер планируемых стратегических действий» РККА.

Как видите – у большинства приграничных дивизий ВООБЩЕ НЕ БЫЛО тех самых т.н. «предполий»! Ведь «Полоса обеспечения (зона прикрытия, предполье) (воен.) — полоса местности на пути вероятного удара противника, перед главным рубежом обороны. Полоса обеспечения предназначается для защиты основной группировки обороняющегося от внезапного удара сухопутных войск противника, ослабления удара и выигрыша времени для подготовки к отражению нападения. Полоса обеспечения является элементом долговременных оборонительных сооружений, кроме того, она оборудуется на границах государства на направлениях вероятного продвижения противника перед районами сосредоточения основных сил сухопутных войск…».

 

335

 

Но кто так додумался размещать приграничные дивизии – слишком близко к  линии границы, так что когда пришло время этим дивизиям выходить по тревоге к своим окопам их тупо немцы расстреливали со своей стороны из пушек и пулеметов?! У большинства приграничных дивизий время на занятие своих «окопов» по боевой тревоге отмерялось считанными часами! И если бы основные полосы их обороны были бы не у самой границы, а в 5-10 км в тылу, то находящаяся в лагере дивизия в районе этой полосы и даже «разбуженная» только утром 22 июня, не расстреливалась бы немцами «прямой» наводкой утром 22 июня.

«Уроки и выводы»: «Второй недостаток состоял в том, что из-за недооценки боевых действии по прикрытию госграницы наиболее сильные группировки советских войск создавались в белостокском и львовском выступах, в то время как противник планировал свои главные удары под основания этих выступов. Здесь проходили стыки между военными округами и районами прикрытия (армиями) и оборона была слабой».(с. 66)

Если вы посмотрите на карту, то увидите что по условиям местности немцы в принципе по-другому и не могли атаковать! И если бы Жуков думал об обороне в первую очередь, то он бы примитивно поставил приграничные дивизии в том же Белостокском выступе не вдоль границы, а немного в тылу. Но в реальности основная часть этих сил 1-го эшелона находилась как раз в этом выступе, и в итоге фронт висел на соплях, «зачем-то» поставленных под удары немецких танковых групп этих наших дивизий прикрытия. А вот если бы Жуков думал об обороне и отвел полосу обороны для приграничных дивизий в ЗапОВО немного в тыл, «спрямив» линию обороны, то итоговый фронт округа вместо 400 км стал бы чуть не вдвое меньше. Притом, что более половины территории это леса с болотами. Обороняйся сколько душе угодно. И оперативная плотность при построении в один эшелон даже теми всего 10 сд у приграничных дивизий в ЗапОВО была бы даже меньше уставных 10-ти км!

Так что критики Исаева очень даже правы – «Регулярно повторяемый тезис Исаева о том, что «немцы упредили нас в развертывании и мы просто не успели мобилизоваться» – ложен. Дело было не в мобилизации. Дело было не в развертывании. Дело было в том, ГДЕ развертываться, по КАКИМ именно рубежам и КАКИЕ плотности при этом создавать»!

 

336

 

Тоже самое было и с Львовским выступом. Как показывают «уроки и выводы» главные силы округа был сосредоточены в этом районе, хотя главный удар по КОВО у немцев по условиям местности возможен был ТОЛЬКО севернее этого «выступа»...

 

Смотрим, что там дальше показывают «уроки и выводы» – про «правильные оперативные построения»…

«Еще один недостаток заключался в том, что при определении состава группировок войск слабо учитывалась реальная дислокация входивших в эти группировки соединений.

Большинство дивизий Западного и Киевского особых военных округов, прежде чем занять оборону, должны были совершить перегруппировку на расстояние до 60 км, зачастую вдоль фронта в непосредственной близости от госграницы. Какого-либо альтернативного варианта занятия обороны, например, в глубине полосы или в районе дислокации не предусматривалось. Сложный порядок переподчинения ряда соединений, особенно в ЗапОВО, не обеспечивал устойчивого управления ими при внезапном нападении противника. В ряде случаев исходные районы частей и соединений для занятия обороны находились в зоне видимости противника и могли поражаться огнем его артиллерии. Таким образом, уже в самом планировании закладывались предпосылки для будущих неудач советских войск».

 А теперь самое важное…

«Сравнительный анализ последних предвоенных планов с планами лета 1940 г. доказывает, что значительно увеличился количественный состав войск и изменился характер их действия по прикрытию, отражению агрессии и нанесению ответного удара. Практически стиралась грань между боевыми действиями по прикрытию и первыми крупными операциями». (с.66)

 

Т.е., Шапошников в июле 40-го предлагал одно – для построения, что обороны, что для превентивного удара – необходимо против главных сил немцев выставлять наши главные! Или минимум адекватно равные. Хотя если вы хотите бить первыми, то вам проще бить по слабому участку противника, и значит предложение Шапошникова ставить наши главные против главных сил немцев – больше про оборону было! А Мерецковы-Жуковы, воодушевленные видимо тем, что РККА с лета 1940 года к лету 1941 выросла в численности, и у нее стало больше танков и самолетов, решили, что тратить время на ненужную оборону на границе смысла нет никакого.

 

337

 

Кстати, откуда эти идеи, о том чтобы большим количеством танков и самолетов нивелировать возможное преимущество противника в общем возможном количество его дивизий? Как ни странно от Шапошникова. Дело в том, что Шапошников свои «Соображения…» на случай войны с вероятным противником писал с того момента как стал начальником Генштаба. И когда он в марте 1938 года написал свои «Соображения…» с анализом вероятных противников СССР и с предложением на отражение возможной агрессии со стороны Германии и ее союзников на тот момент, он указал – главные силы РККА мы ДОЛЖНЫ выставлять только против Главных сил немцев и поляков, как главных противников СССР в тот момент!

Данные «Соображения…», от 24 марта 1938 года, кстати, были очень даже «нападательные» в ТОМ году у Шапошникова! Он в этих «Соображениях…» на случай войны с Германией, Польшей, Прибалтикой, и пр. венгриями-румыниями, предложил, если припрет – бить именно ПЕРВЫМИ! Нашими главными силами по главной группировке противника – немцев и поляков. И не важно, где они свои эти главные силы сосредоточат для нападения на СССР – севернее Полесья, или южнее!

СССР в тот год был в положении загнанной в угол крысы. И если бы против СССР сложилась коалиция в лице Германии и Польши, то в ЭТОМ случае нам пришлось бы бить именно первыми! И Шапошников тут не скрывая и предлагает – против главных сил противника необходимо собрать свои главные и если не получится превысить их группировку усилить ее большим количеством танков и самолетов. А затем, если потребуется – врезать можно и ПЕРВЫМИ! При этом наши неосновные силы, в другом месте, будут способны и к обороне, и даже к наступлениям – и также за счет большего количества танков и самолетов в РККА…

 

«Таким образом, на главном направлении к северу от Полесья мы будем иметь (не считая Ленинград. в. округа):

71 стр. дивизию против возможных 80 пех. дивизий, а с подходом 5 стр. дивизий будем почти в равных силах — 76 стр. д. против 80 пех. дивизий [противника].

6388 наших орудий против 5500 орудий противника.

6 кав. дивизий против 5½ кав. дивизий.

4745 танков против 3800 танков и танкеток.

3058 самолетов против 2700 самолетов.

 

338

 

К югу от Полесья:

30 стрелк. д. против 40 возможных пех. дивиз.

3078 орудий против 2000 орудий.

8 кавалер. д. против 6½ кав. дивизий.

3312 танков против 2500 танков и танкеток.

1400 самолетов против 1000 самолетов противника.

Учитывая превосходство нашего танкового вооружения против танков и танкеток противника, мы будем иметь безусловное превосходство в этом оружии.

Если к этому учесть и наше превосходство в артиллерии, то оборона к югу от Полесья получает не только устойчивость, но и активность.

При определении направления нашего главного удара к северу от Полесья нужно учесть, что главные силы германской армии мы встретим, по всей вероятности, в районе Свенцяны—Молодечно—Гродно. Если будет немцами нарушен нейтралитет Латвии, то возможно, что часть германских сил поведет наступление к северу от Двины. Барановичское направление будет занято поляками.

Наступление наше к северу от Двины, при условии участия в конфликте Латвии, или от Полоцка на запад и юго-запад ведет к длительному обходному движению по местности, слабо оборудованной железными дорогами.

Наша атака Барановичей и наступление главными силами в этом направлении поведет к затяжным боям.

Таким образом, наиболее выгодным направлением главного удара будет проведение его по обоим берегам р. Немана с задачей разгрома сосредоточивающихся здесь германо-польских сил с выходом наших главных сил в район Вильно, Гродно, Волковыск, Новогрудок, Молодечно.

Прорыв фронта противника позволит нам или развить операцию ударом по германской группировке на территории Литвы, или же нанести удар по Барановичской группировке поляков». (ЦАМО, ф. 16а, оп. 2951сс, д. 239, с. 134-135. Опубликовано в «малиновке».)

 

В этих «Соображениях…» Шапошников не указывает, какой вариант размещения сил – «северный» или «южный» будет основным! Ведь «география» на тот момент позволяла немцам и ляхам выставлять свои главные силы и там, и там. Ведь западная граница СССР в 38-м году проходила недалеко от Минска и Киева! Поэтому в обоих случаях он, не скрывая, предлагает именно бить первыми!

 

339

 

Потому что в этом году мобресурсы и экономика СССР не позволяют вести затяжную войну, граница проходит слишком близко от Ленинграда, Минска и Киева, а долговечность «нейтралитета» Эстоний и Финляндий с Венгриями-Румыниями будет зависеть от того насколько успешно будет воевать СССР! Дебилы-резуны вопят, что «нападательность» в планах Шапошникова сохранилась и к июлю 40-го? Психиатр им в помощь…

Тут интересно другое: начиная с Шапошникова в наших планах было так – вероятный противник (Германия и ее союзники) может выставить против РККА больше дивизий, чем СССР, и поэтому это количество дивизий надо нивелировать большим количеством танков и самолетов в Красной армии! Что в принципе, в общем как бы и верно. Поэтому лучше или сразу бить первыми, или сразу переть в ответные наступления! Ведь к весне 41-го к тому же «Усиливались огневые возможности укрепленных районов, к взаимодействию с которыми все более привлекались первые эшелоны войск прикрытия».

Однако с октября 1940 года первыми СССР бить уже никак не мог, и поэтому Шапошниковым же была предложена «стратегия»: активная, но оборона – с целью измотать главные силы противника и только потом ответные наши действия. По мере уничтожения главных сил противника. Что и предложил Шапошников в «Соображениях…» уже в июле 40-го. Но именно вот эта вот некая заданность в те годы на наши действия – наступления или первыми, или в ответ, потому что сил у нас на большую оборону не хватит все равно, а противник намного сильнее нас – к весне 41-го и сыграла свою нехорошую роль в головах наших стратегов! Но!

Одно дело – «география» ДО сентября 1939 года, когда по-другому и нельзя было воевать – только или бить первыми, или сразу в ответ немедленно, иначе Германия в считанные часы разнесет Минск и Киев, и захватит Ленинград при помощи своих вечных холуев-«свинопасов» прибалтов! И при этом наши главные силы должны разбить именно главные силы противника. А другое – «география» к лету 1940 года! Когда освобожденные от ляхов территории Западных Белоруссии и Украины резко меняли возможности Германии и ее союзников использовать возможности «оперативных районов» накапливать большие силы для нанесения главного удара по СССР!

Не могли уже немцы «южнее Полесья» накопить для удара свои главные силы! Сталин, прихватив в СССР Львов с окрестностями,

 

340

 

 понизил возможности немцев по выбору направления главного удара – свои главные они теперь могли выставлять только севернее – против Прибалтики и Белоруссии! И думаю, он то как раз понимал зачем он берет себе Львов, который вроде как не был территорией прихваченной ляхами в 1920 году у России Советской, в отличии от Зап. Белоруссии и Зап.Украины! И возврат которых в 39-м был абсолютно законным делом!

Думаю Сталин прихватил в СССР львовщину и по этой причине – сузил немцам выбор направления главного улара (кроме того, что сорвал планы немцев создать на границе с СССР бандеровскую «республику», с которой придется по  любому воевать) и таким образом у наших умников в ГШ выбор стратеги на отражение нападения сужался только до того, что предложил Шапошников! Ставить против главных сил немцев свои главные силы – севернее Полесья, в Прибалтике и Белоруссии, и использую географию этого региона готовить серьезную оборону.

Тем более что Шапошников четко рассчитал – главный удар немцы нанесут своими танковыми дивизиями по ПРИБАЛТИКЕ, потому что в Белоруссии как была всего пара дорог, узких направлений среди лесов и болот, от Бреста и Гродно к Минску и дальше к Смоленску, так такими они и остались! И закрой эти направления парой армий – «блицкриг» немцев и накроется медным тазом не начавшись! Потому что выставлять равномерно по всей линии границы в тех границах с осени 39-го свои воска, вытягивая приграничные дивизии по всей границе в тонкую линию – никакого смысла НЕТ!

Однако пришедший на смену Шапошникову Мерецков вытащил идею еще от Тухачевских – немедленный ответный удар по неосновным, неглавным силам противника. С бредовыми фантазиями, что этот наш удар вынудит противника остановить свои главные силы! И тут, похоже, злую шутку над умниками в ГШ сыграла линия новой границы, которые решили, что будет умно нагнать в эти естественные «выступы» на границе – Белостокский в Белоруссии и Львовский на Украине, побольше войск и готовим к наступлению эти войска!

Не забываем, что тот же Мерецков при этом был активным сторонником превентивного удара, а для него как раз достаточно иметь на границе именно жидкую цепочку своих приграничных дивизий! И точно такое же построение подходит и для немедленного ответ-

 

341

 

ного удара! К чему и перешли наши стратеги  после 27 сентября 1940 года…

Что получилось в реальности – мы знаем…

 

Смотрим, что там дальше «уроки и выводы» показывают о том, как наши стратеги собирались воевать – чем. И как они планы сочиняли…

«Однако замыслы командующих войсками округов были не всегда реальными. Значительное количество соединений, планируемых в состав войск прикрытия, находились в стадии формирования и имели низкую боевую готовность. В то же время подсчет соотношений сил и средств проводился без учета реальной боеспособности войск.

Противовоздушную оборону планировалось осуществлять силами истребительной авиации во взаимодействия с зенитными частями и средствами ПВО общевойсковых соединений. Прикрываемая территория разделялась на районы и участки прикрытия с учетом их важности из такого расчета, чтобы каждая общевойсковая армия прикрывалась одной авиационной дивизией. Слабым местом в планировании противовоздушной обороны являлось отсутствие единого управления силами и средствами ПВО, что резко снижало возможности борьбы с воздушным противником.

Группировка авиации создавалась таким образом, чтобы поддержать фронты при ведении ими наступательных операций, которые должны были начинаться после отражения вторжения. Этим обусловливалась ее дислокация вблизи государственной границы».(с.64-65)

Т.е. в НКО и ГШ, а вслед за ними и в округах процветала дурная маниловщина, когда свои фантазии о «мощи РККА» выдавались за реальность и на них и сочинялись дурные планы на войну. 

 

Ну, а мы возвращаемся к Жукову, смотрим, что он там дальше в письме на Пленум писал:

«Положение осложнялось тем, что с первых дней наша авиация, ввиду своей отсталости в техническом отношении, была подавлена авиацией противника и не могла успешно взаимодействовать с сухопутными войсками. Фронты, не имея хорошей разведывательной авиации, не знали истинного положения войск противника и своих войск, что имело решающее значение в деле управления войсками».

 

А кто мешал нашим военным оснастить рациями самолеты и войска, чтобы взаимодействие войск было более эффективным?

 

342

 

У нас что – на заводах в СССР рации не делали? А кто командованию фронтов мешал иметь хорошую разведывательную авиацию? Что значит у Жукова: «Фронты, не имея хорошей разведывательной авиации, не знали истинного положения войск противника и своих войск», – самих самолетов не было, или раций на них не было?

Что значит «наша авиация, ввиду своей отсталости в техническом отношении, была подавлена авиацией противника»? Чем истребитель-перехватчик МиГ-3 и тем более пушечные И-16 были хуже немецких Bf-109, у которых пушки не на всех моделях еще были?

И кто давал команды разоружать 21 июня именно те истребительные полки, которые были наиболее боеспособны? Кто в других ИАП летчиков распускали по домам вечером 21 июня, если 19 июня была команда Москвы о приведении ВВС в повышенную боевую готовность? Или наши «СБ» или «ДБ-3ф» (Ил-4) хуже немецких бомбардировщиков? А разве первый «Мессершмидт» не был сбит над Брестом нашим И-16 в той авиадивизии, в которой не выполнили приказ Копца и не отменили 21 июня готовность №2?! Кто виноват, что наша авиация не смогла в итоге прикрыть с воздуха наши войска, потому что была уничтожена – как род войск – в первые же дни войны? Кто виноват, что в округах на аэродромах были СОТНИ самолетов без экипажей, которые переучивались на новые истребители, а «старые» так и оставались в бурьяне на аэродромах и потом их немцы фотографировали как «подбитые на земле» ими в том числе?

Как показывают «уроки и выводы» – «В Прибалтийском особом военном округе без летного состава насчитывалось 188 самолетов, в Западном — 430, в Киевском — 342.» (с.92)

С одной стороны, получается, что в тот же ЗапОВО поставили весной 41-го свыше 400 новых самолетов, а старые просто «не успели» перегнать в тыл, где на них можно было бы тупо посадить или новых летчиков, или летчиков-«безлошадников», пополнив, таким образом, потери самолетов первых дней. Но реально эти новые самолеты тоже были или в ящиках на аэродромах, или собраны, но не облетаны, а старые часто были и списанными, или неисправны и летать не могли…

 

Жуков: «Войска, не имея артиллерийских тягачей и автотранспорта, сразу же оказывались без запасов горючего и боеприпасов, без должной артиллерийской поддержки.

 

343

 

В последующем, будучи значительно ослаблены в вооружении, без поддержки авиации, не имея танков и артиллерии, часто оказывались в тяжелом положении.

Все это привело наши войска к тяжелым жертвам и неудачам в первый период войны и оставлению врагу громаднейшей территории нашей страны.

И только величайшая патриотическая любовь советского народа и его Вооруженных Сил к своей Родине, преданность их Коммунистической партии и Советскому правительству, дали возможность под руководством нашей партии преодолеть тяжелую обстановку, которая сложилась вследствие ошибок и промахов сталинского руководства в первый период войны, а затем вырвать у врага инициативу, добиться перелома в ходе войны в нашу пользу и завершить ее блестящей победой всемирно-исторического значения».

 

Вот оказывается, откуда байка идет о том, что советский народ победил в Великой Отечественной Войне «вопреки Сталину»?! От Жукова?! Хотя изначально был вариант, что народ победил под руководством абстрактной партии, без руководителя Сталина, Берии и прочих Молотовых и Маленковых. Но со временем и партию убрали (что было в тех лозунгах вполне справедливо, ведь она и была той самой структурой, которая организовывала всё в стране – вместо дворянской «элиты» 30 лет назад еще) и осталось совсем что-то несуразное – народ победил вопреки Сталину.

Но кто виноват, что артиллерия перед войной не возвращалась с полигонов в дивизии, выводимые по планам прикрытия в районы сосредоточения с 11-15 июня? Сталин? С этой артиллерией так намутили военные, что в вопросах Покровского даже отдельный вопрос нашелся для этой артиллерии: «Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?»

Жуков в мобплан не додумался довести приграничные дивизии до штатов военного времени уже к маю 41-го, растянул их на границе черте как, и это и не дало остальным войскам и артиллерии, в том числе, получить, пока приграничные дивизии прикрывают границу, время на получение из народного хозяйства машин и тракторов под гаубицы в ГАП и КАП и – остальным частям второго эшелона и резервов округов. Но – этому Сталин разве виноват?!

 

Жуков: «Отношение Сталина к личному составу наших Вооруженных Сил.

 

344

 

Я уже говорил о подозрительности и недоверии к военным кадрам, которое проявлялось у Сталина в предвоенные годы. Всю вину за наши неудачи в начальный период войны он постарался возложить на личный состав Вооруженных Сил.

Был организован судебный процесс над командованием Западного фронта, по которому были расстреляны командующий войсками Павлов, начальник штаба Климовских, начальник связи Григорьев и ряд других генералов. Был обвинен в измене и переходе на сторону противника командующий армией Качалов, фактически погибший на поле боя при прорыве из окружения. Без всяких оснований были обвинены в измене и другие генералы, в силу сложившейся обстановки попавшие в плен, которые, возвратясь из плена, и по сей день являются честнейшими патриотами нашей Родины.

Был издан ряд приказов, в которых личный состав наших войск, особенно командиры и политработники, огульно обвинялся в малодушии и трусости.

Уже после того, как наши войска показали себя способными не только обороняться, но и наносить серьезные удары по врагу, Сталин нашел нужным в одном из своих приказов написать: «Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток».

Таким приказом, Сталин незаслуженно опорочил боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов».

 

Не генералы, а непорочные девицы, от смущения в обморок готовые упасть от таких слов тирана. Сразу вспоминается, как Жуков «разрыдался, как баба» (по версии Микояна, или тех умников литнегров, что писали ему его «воспоминания») в наркомате обороны, куда Сталин приехал 29 июня и устроил генералам вздрючку за сданный немцам Минск. А на кого должен было возлагать вину Сталин – на марсиан что ли – за то, что произошло в первые же дни войны с армией? Но – Сталин не возлагал вину на личный состав армии. Он назвал конкретных виновных – генералов Павловых-Коробковых и Кленовых, с их замами, с командующими ВВС ВСЕХ округов кроме ОдВО. И даже Хрущев подписавший реабилитацию павловых по ходатайству Жукова, признавал, что юридически – все они были виновны, и осуждены

 

345

 

были и справедливо, и по закону. И главными виновниками трагедии начала войны, были те, кто удумал сочинить такие планы в НКО и ГШ на случай войны, что и привели  изначально к трагедии. Наши гении стратегии…

 

Жуков: «Как показывают действительные факты, наши солдаты и офицеры, части и соединения дрались, как правило, с исключительным упорством, не щадя своей жизни, нанося большие потери противнику. Даже наши враги и те вынуждены были отметить боевую доблесть советских воинов в начальном периоде войны.

Вот что писал в своем служебном дневнике начальник Генерального штаба германских сухопутных сил генерал-полковник Гальдер:

24 июня. «Противник в приграничной полосе почти всюду оказывал сопротивление.

Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны ДОТов взрывали себя вместе с ДОТами, не желая сдаваться в плен».

27 июня. Он отмечает, что русские войска и командование на Украине «действует хорошо и энергично».

29 июня. «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бои по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволять себе известные вольности и отступления от уставных принципов, что теперь уже недопустимо».

6 июля. «На отдельных участках экипажи танков противника покидают свои машины, но в большинстве запираются в танках и дают себя сжечь с машинами».

11 июля. «Противник сражается ожесточенно и фанатически».

Даже в том случае, когда наши войска попадали в окружение, они продолжали драться с противником.

20 июля Гальдер записал в дневнике: «Отдельные группы противника, продолжая оставаться в нашем тылу, являются для нас настоящим бедствием».

В том же дневнике Гальдером записаны потери за период с начала войны по 10 декабря 1941 года, т. е. еще до завершения битвы под Москвой и развертывания наших зимних наступательных операций. Немцами было потеряно убитыми, ранеными и без вести пропавшими 775 078 человек, что составляет 24,22 % от численности

 

346

 

 боевых частей на Восточном фронте, общая численность которых составляла 3,2 миллиона человек.

Эти факты и цифры, скорее, приуменьшенные, чем преувеличенные, убедительно свидетельствуют о том, что наши воины в тяжелейших условиях начального периода честно и доблестно выполняли свой боевой долг, защищая свою социалистическую Родин».

 

Исследователь А.Б. Мартиросян пишет, что тут Жуков, в 1956 году, приводит слова Гальдера из ещё неопубликованного в СССР в те годы дневника. Видимо Жукову, как министру обороны (ну и для его письма на Пленум ЦК это пригодилось) лично перевели некоторые нужные выдержки из этого дневника. К этому времени дневник Гальдера уже был издан небольшими тиражами и распространялся в армиях НАТО. Однако писатель Симонов в своей книге «Глазами человека моего поколения» пишет, что видел этот дневник Гальдера в кабинете Жукова, когда тот был министром обороны:

 «В 1955 году я дважды был у Жукова в Министерстве обороны. Первый раз, когда он был еще заместителем министра, а во второй – когда его уже назначили министром.

…

Вторая встреча в том же году была связана с начатой мною подготовительной работой к роману «Живые и мертвые». Я попросил у Жукова, чтобы мне помогли познакомиться с некоторыми материалами начального периода войны. Он сказал, что помощь будет оказана, и адресовал меня в Военно-научное управление Генерального штаба. Потом, помолчав, добавил, что, наверное, мне было бы полезно посмотреть на начало войны не только нашими глазами, но и глазами противника – это всегда полезно для выяснения истины.

Вызвав адъютанта и коротко приказав ему: «Принесите Гальдера», он объяснил мне, что хочет дать мне прочесть обширный служебный дневник, который вел в 1941–1942 годах тогдашний начальник германского генерального штаба генерал-полковник Гальдер.

Когда через несколько минут ему на стол положили восемь толстых тетрадей дневника Гальдера, он похлопал по ним рукой и сказал, что, на его взгляд, среди всех немецких документов, которые он знает, это, пожалуй, наиболее серьезное и объективное свидетельство.

– Чтение не всегда для нашего брата приятное, но необходимое, в особенности для анализа наших собственных ошибок и про-

 

347

 

счетов, их причин и следствий». (Глазами человека моего поколения. М. 1990 г., с. 294)

Так что вполне может быть, что «дневник Гальдера» был в СССР как трофей, и Жуков тут и решил блеснуть эрудицией...

 

Жуков: «Зачем понадобилось Сталину издавать приказы, позорящие нашу армию? Я считаю, что это сделано с целью отвести от себя вину и недовольство народа за неподготовленность страны к обороне, за допущенные лично им ошибки в руководстве войсками и те неудачи, которые явились их следствием».

 

Это Жуков о приказе № 270 из 41-го года высказывается, в котором командирам-трусам и сдававшимся в плен бойцам «угрожали расправой над их семьями». Да – угрожали, но реально никого не трогали и нечего Жукову, который лучше других знает, о чем речь идет, на этом спекулировать. Тем более если он сам погубил семьи тысяч офицеров запрещая им выезд с границы в глубь страны ДО 22 июня, посылая, и явно по личной инициативе, телеграммы, запрещающие начало эвакуации семей офицеров.

Ещё был приказ № 227 в 42-м. Вот где поводов обижаться у генералов было – сколько они к этому времени территории сдали Гитлеру. А сам Жуков позже уже не Сталина обвинял за разгром в 42-м под Харьковом, после чего немцы оказались на Кавказе и в Сталинграде, а Тимошенко с Хрущевым. Но разве не самого Жукова потом обвиняли генералы в излишней «кровожадности», когда он отдавал приказы расстреливать трусов и паникеров и не выполнивших приказы командиров? И насколько известно именно Жуков и издавал приказы на фронте с угрозами наказания семей трусов и паникеров в армии. Эти ЕГО приказы разве все сегодня можно назвать оправданными?

 

Закончил свое письмо Жуков словами что «Культ личности причинил большой ущерб нашей военно-идеологической работе. Наша задача заключается в том, чтобы решительно очистить от последствий этого культа всю работу по воспитанию советского народа и личного состава Вооруженных Сил, все виды и формы военно-идеологической работы в области военной науки, пропаганды, военно-художественной литературы, а также связанные с военной тематикой искусство и кино, и прочно поставить их на марксистско-ленинскую основу». И  славословием из серии – «Слава КПСС»:

«Во всей нашей военно-идеологической работе мы должны исходить из непреложного марксистско-ленинского положения, что

 

348

 

творцом истории является народ, а в основе военного могущества Советского государства лежит его общественный и политический строй, передовая экономика, морально-политическое единство советского народа, мощь его Вооруженных Сил и руководящая деятельность нашей славной Коммунистической партии». (АП РФ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 188. Л. 4–30. Иногда это письмо называют и так – статья Жукова «Чего стоят полководческие качества Сталина» (непроизнесенная речь маршала, проект выступления на предстоящем пленуме ЦК КПСС, май 1956 г.), Впервые опубликовано в журнале «Источник» (1995. № 2. С. 143-159) со ссылкой на Архив Президента России (АПРФ. Ф. 2. Oп. 1. Д. 188. Л. 4-30)…)

 

Как видите, получается Жуков свои обвинения в адрес Сталина начал сочинять задолго до своих мемуаров. И хотя не все из этих лживых («пошлых») обвинений в адрес Сталина попало в его мемуары, в общем, он и был основным «автором» этих мифов и баек о Сталине, и начале войны…

 

Пленум ЦК, где предполагалось вновь обсудить вопрос о «культе личности» Сталина, так и не состоялся. Хрущев не рискнул обсуждать Сталина среди высших чинов КПСС. Ведь одно дело зачитать без обсуждения «Доклад» в конце съезда, в делегациях, после которого рядовые коммунисты, будучи в шоке, ничего не могли ответить Хрущеву (а точнее тем «клеркам», кто зачитывал этот доклад по поручению Хрущева в отдельных делегациях) по существу в защиту Сталина. Настолько для них было неожиданным все, что нагородил Хрущев по принципу – чем чудовищнее и дурнее ложь, тем труднее ее опровергать и тем быстрее в нее поверят. Другое дело – начать нести ахинею в адрес тирана среди тех, кто иной раз чаще, чем Хрущев, были при Сталине и лучше знали, что творилось в стране и Кремле на самом деле. Ведь тот же В.М. Молотов в эти дни был еще в силе и мог так ответить маршалу на его «лукавство» в адрес Сталина, да и самого Молотова, что мало не показалось бы…

Т.е. на этом Пленуме ЦК КПСС Хрущева могли запросто снять с 1-го секретаря и выгнать из партии без проблем вчерашние сталинские выдвиженцы. И поэтому Хрущев пленум не провел, а занялся чисткой-заменой членов ЦК. Чтобы поменяв в ЦК сталинских выдвиженцев на своих сторонников, позже активно заняться «десталинизацией» в СССР и уже дальше гробить страну…

Намерение Жукова довести это письмо до членов ЦК не осуществилось, а вскоре и сам он вылетел на пенсию – Хрущев отблагода-

 

349

 

рил его за услугу, когда  Жуков спас Хрущева, которого попытались скинуть Молотов и Каганович в 1957 году. А точнее не забыл, что Жуков-то сначала был на стороне Молотова и Кагановича, и лично предлагал «урезать» полномочия Хрущева…

 

Исследователь В.М. Сойма на эту несостоявшуюся речь маршала написал следующее:

 «Ну, что сказать после этого? Правильно: рабы всегда пляшут на могилах своих господ. Первым Сталина предал Хрущев, больше всех пресмыкавшийся перед ним. Вслед за Хрущевым отрекаться от прежнего кумира начали все: политики и ученые, военные и инженеры человеческих душ. Прославленный полководец тоже не удержался, отдал дань тогдашней моде. А может, и в самом деле вознесся, уверовал в свою гениальность. Власть с человеком чудные чуда творит.

Однако чудом из чудес для Жукова – и не только для него – оказалась не власть, а мудрая и суровая диалектика самой жизни». (Сойма В.М. Запрещенный Сталин. М., 2005. С. 411–428.)

Однако, скорее всего, не рабская психология заставляла Жуковых и Хрущевых обвинять Сталина в неудачах начального периода Войны. В этом «рабстве» как раз Жукова никто не сможет точно обвинить! Дело именно в ответственности за те самые миллионы погибших в войне солдат и мирных жителей СССР, которые сгинули по милости Павловых-Кирпаносов-Кленовых и Коробковых и их непосредственных начальников (и подчиненных) в руководстве Красной армии. За эти миллионы и на том свете отвечать надо будет. А Жуковы и их современные адвокаты Павловых оптом реабилитируют, и называют этих генералов невинными жертвами сталинизма до сих пор…      

 

Заканчивая с Жуковым и его «воспоминаниями» и «письмами» немного отвлечемся…

Жукова сразу после войны обвинили в мародерстве (маршал видимо ну очень «надеялся», что хранившееся на ЕГО даче барахло никому не нужно) и за «это» убрали из Берлина в Одесский округ и тут можно посмотреть на судьбы двух генералов. Комендантов городов в Германии…

Многие командиры, служившие в ПрибОВО перед войной, отмечают в своих воспоминаниях, что приказы командования округа по развертыванию и приведению войск в боевую готовность отменялись под нажимом находящегося в округе в командировке из Москвы зам.

 

350

 

начальника Главного управления политпропаганды РККА армейского комиссара 2 ранга В.Н. Борисова.

После возвращения в Москву комиссара 2 ранга Борисова В.Н. (генерал-лейтенант по армейским званиям), который чудил в ПрибОВО, был арестован 11 июля 1941 года и осужден на 5 лет по 169 статье (скрыл, что служил пару месяцев рядовым ещё в Гражданскую в армии Колчака) и по ст. 193-22 УК РСФСР. Обвинить его в измене сразу, видимо не смогли и поэтому арестовали хоть «за что-нибудь». Как говорится – арестуем, а там раскрутим и по делу.

 

Статья 193-22 – «Самовольное оставление поля сражения во время боя» тянула на расстрел. Но эта статья явно была притянута за уши Борисову на скорую руку. Ведь обвинение в том, что он служил у Колчака, будучи рядовым и скрыл это от партии, достаточно бестолковое, и обвинять его при этом в мошенничестве, было на грани идиотизма. В  Красной армии полно было генералов с более интересным прошлым – от службы в Армянской дашнакской армии в 1920 г., как генерал-лейтенант Клич из ЗапОВО (нач.арт. округа перед 22 июня), или тот же нач. Оперотдела штаба КОВО генерал Баграмян, что вступил в ВКП (б) буквально за год до войны, до службы у «белых», как тот же бывший штабс-капитан Говоров.

Но дело в том, что тогда всем генералам меняли ст. 58 на статьи, не связанные с изменой Родине, и Борисову подобрали то, что под руку попалось – он якобы без ведома прямого начальника Л.Мехлиса убыл из ПрибОВО в Москву.

Из-за этого у разоблачителей сталинизма сегодня есть повод поизгаляться над тупостью «кровавого режима», который сажал «ни за что»! Ведь Борисов прибыл в Москву 27 июня из Прибалтики по личному разрешению наркома обороны и Главнокомандующего маршала Тимошенко. И вот там он и начал нести пораженческие разговоры. Надо было арестовать замполита за явный саботаж, но сразу видимо не имели точных фактов его измены.

Борисова уже в 1944-м досрочно отпустили, а после войны, когда началось  расследование причин разгрома РККА в 1941 году, и искали компромат на того же Жукова, этого Борисова В.Н., как выпущенного в 44-м по ходатайству именно Жукова, снова забрали в 1948 году.

Обвиняли его по ст.58-10 и 58-11, и в 49-м осудили на 5 лет. По ст. 58. ч. , 10. – антисоветская агитация и пропаганда в условиях

 

351

 

 войны. Т.е. именно всеже за июнь 41-го! Но сразу после смерти Сталина в 1954-м он был реабилитирован, как и многие генералы начала Войны, не дожидаясь разоблачения «культа личности» на 20 съезде…

Самое забавное, что Борисов должен был хотя бы по своей должности агитировать за советскую власть, но он был занят несколько другим.

Он  служил перед Войной в Москве, в политуправлении. Но, оказавшись на границе, начал заниматься антигосударственной пропагандой? Замнач ГУП РККА, находящийся на границе!?! Хотя если держаться утверждения, что тогда сажали просто так, по прихоти  Сталина, говорить о предательстве генералов просто неприлично.

Подумайте, дурак этот Борисов или вражина-предатель? В 44-м он был освобожден по ходатайству Жукова, с которым Борисов и служил вместе в КОВО ещё в 1940 году. Жуков командующий КОВО, а Борисов – Член Военного Совета, комиссар при нем. (Жуков потом в письмах Сталину и каялся, что слишком часто ходатайствовал за таких вот «невинных жертв» – см. «Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы». Международный Фонд «ДЕМОКРАТИЯ» (Фонд Александра Н. Яковлева), 2001г.)

 

 Борисов в 1946-м был комендантом г. Лейпцига и, по всей видимости (возможно) и снабжал Жукова трофейным барахлом. Который скорее всего и не особо просил его об этом. В 48-м его посадили, в 1954 году Борисова освободили по рекомендациям опять Жукова, который в 1954 году снова стал замминистра обороны СССР и устроил реабилитации сидящим военным. Военные помогли Хрущеву устранить Берию, а взамен Хрущев стал помогать освобождать их «невинных» сослуживцев. Борисов был комендантом Лейпцига, а первым комендантом Берлина был генерал Берзарин, который вскоре погиб в «автокатастрофе». И как раз его смерть наводит на некоторые мысли – явно кому-то мешал Берзарин.

Берзарин часто ездил сам на мотоцикле. Однажды ему сообщили, что к нему прилетела жена, Берзарин вышел из комендатуры на улицу, увидел мотоцикл, который подогнал к крыльцу некий полковник-летчик (по фамилии Иванов), сел на него, и на одном из поворотов влетел в грузовик.

 

352

 

 Официальная версия гибели Берзарина – отказали тормоза трофейного мотоцикла. Когда стали разбираться, откуда взялся мотоцикл, оказалось, что он был взят тем полковником из гаража гестапо с соседней улицы. Немцы специально гадили для советских солдат – то спирт оставят технический, чтоб солдаты перемерли, то портили технику. В данном случае у мотоцикла оказались подпилены тормозные тросики. Вроде никто ни в чем не виноват, так получилось, несчастный случай. Летчик нашел немецкий мотоцикл, испорченный самими немцами, и оставил его у крыльца. На него случайно сел комендант, который торопился сам встретить жену, и погиб.… Но. Все бы ничего в этой истории, однако, жена к Берзарину в тот день не прилетала.

Был ли какой-то мотив у кого-то желать смерти коменданту Берлина? Если он мешал мародерам, однозначно. Замешан ли был Берзарин в фактах мародерства в Берлине? Нет таких фактов. Сталин и Берия мародеров сажали в назидание другим, а не устраивали им аварии на мотоциклах.… Но если он погиб по чьей-то воле, получается, что кому-то мешал. А комендант может мешать в данном случае именно тем, что не давал грабежом заниматься большим чинам в Советской армии. Именно Армии.

Должен был погибнуть Берзарин в данной аварии? Необязательно. Но даже если бы он только покалечился при аварии, влетев в какую-нибудь кучу кирпича, а не случайный грузовик, то и этого вполне хватило, чтобы, пока он лечится, комендантом стал кто-то другой. И он, однозначно, был бы более сговорчивым… Войну Берзарин начинал в ПрибОВО – командовал 27-й армией прикрывавшей побережье…

В интернете любой желающий может найти докфильм от 2014 года «Сталин против Жукова. Трофейное дело», показывалось по телеканалу ТВЦ 18 декабря 2015 года, например. Так вот, на 33 минуте авторы фильма утверждают, что буквально спустя несколько недель после смерти Сталина Жуков написал письмо в ЦК КПСС – с просьбой реабилитировать осужденных за мародерство «соратников-генералов». В итоге тот же генерал Крюков и певица Русланова уже в августе 1953 года были освобождены. Т.е. задолго до того как Жуков реабилитировал павловых-коробковых, однозначно виновных в трагедии 22 июня, он став после смерти Сталина замминистра обороны, начал суетиться насчет генералов-мародеров. И кстати, именно Жуков начал реабилитацию и тухачевских – как «невинно репрессированных»!

 

353

 

Но – бог с ними мародерами. В отличии от «резунов» мы не собираемся ковыряться в грязном белье маршала и его моральных качествах с теми же его женами. Спекулируя на горах трупов солдат Красной армии, коими якобы устилал поля Жуков. Задача всех наших исследований – показать реальную картину предвоенных дней и событий, показать на фактах и документах – где заслуги Жукова, а где – его упущения. И если его упущения при этом перевесят его заслуги, а таковые бесспорно были в предвоенные дни – когда в силу своих должностных обязанностей он действительно делал все от него зависящее для повышения боеготовности армии – для истории это уже не важно…

Тем более, что на самом деле реально Сталин убрал Жукова из Германии и с поста Командующего сухопутными войсками, конечно же, не за «мародерство», и тот же Конев, который и сменил Жукова в Германии, вполне это показал.

Дело в том, что, командуя в Берлине после Победы, Жуков, как говорится реально «нюх потерял». Будучи человеком с однозначно раздутым самомнением и амбициями, Жуков то приказы издавал, которые приходилось лично Сталину отменять – по борьбе с «моральным обликом» советских солдат и гражданских специалистов в Германии, то в интервью с американскими журналистами он как раз и раздувал свои «заслуги» в победе над Германией!

 Конев:

«Я присутствовал на заседании Главного Военного Совета летом 1946 года, оно было посвящено разбору дела маршала Советского Союза Г.К. Жукова. <…>

После того как Штеменко закончил чтение, выступил Сталин. Он заявил, что Жуков присваивает все победы Советской Армии себе. Выступая на пресс-конференциях в Берлине, в печати, Жуков неоднократно заявлял, что все главнейшие операции в Великой Отечественной войне успешно проводились благодаря тому, что основные идеи были заложены им, маршалом Жуковым, что он в большинстве случаев является автором замыслов Ставки, что именно он, участвуя активно в работе Ставки, обеспечил основные успехи Советских Вооруженных Сил.

Сталин добавил, что окружение Жукова тоже старалось и не в меру хвалило Жукова за его заслуги в разгроме немецко-фашистской Германии. Они подчеркивали роль Жукова как основного деятеля и наиболее активного участника в планировании проводимых опера-

 

354

ций. Жуков против этого не возражал и, судя по всему, сам разделял подобного рода суждения.

Что же выходит, продолжал Сталин, Ставка Верховного Главнокомандования, Государственный Комитет Обороны, и он указал на присутствующих на заседании членов Ставки и членов ГКО, – все мы были дураки? Только один товарищ Жуков был умным, гениальным в планировании и проведении всех стратегических операций во время Великой Отечественной войны? Поведение Жукова, сказал Сталин, является нетерпимым, и следует вопрос о нем очень обстоятельно разобрать на данном Совете и решить, как с ним поступить.

Закончив выступление, Сталин обвел взглядом всех присутствующих, давая понять, что он желал бы выслушать мнение военных. На этом Совете присутствовали маршалы Г.К. Жуков, И.С. Конев, генерал армии В.Д. Соколовский, маршал бронетанковых войск П.С. Рыбалко, генерал армии А.В. Хрулев, генерал-полковник Ф.И. Голиков, маршал К.К. Рокоссовский. Маршала А.М. Василевского и всех остальных маршалов на этом заседании не было. И, как я уже говорил, присутствовали все члены Главного Военного Совета, члены Политбюро».

 

На этом совещании ВСЕ маршалы за Жукова заступились – да, он конечно хам и грубиян, да, ему рисуют картины идиотские, на которых Жуков сидя на белом коне на фоне горящего Берлина, в парадном мундире и со всеми возможными орденами, получает к ногам коня немецкие знамена, но он честный человек и коммунист. Заступились все кроме Голикова, бывшего начальника РУ ГШ в июне 41-го:

«Затем выступил генерал Ф.И. Голиков, тогда он был начальником Главного управления кадров. Он читал свое выступление, держа перед собой блокнот, и вылил на голову Жукова много, я бы сказал, грязи, всякого рода бытовых подробностей. Мне трудно судить о том, что было правдой, а что нет. Во всяком случае, выступление Голикова было заранее подготовлено, оно должно было подтвердить неблагонадежность Жукова, подробно перечислялись существующие и несуществующие его недостатки».

И, похоже, Жуков из Голикова в мемуары и стал делать виновным за провал начала войны, мол, разведка чего-то там не доложила Жукову – в том числе и за это выступление Голикова. Ну и возможно и за критику Жукова на совещании еще в декабре 40-го…

 

355

 

«После военных выступили члены Политбюро Маленков, Молотов, Берия и другие, все они в один голос твердили, что Жуков зазнался, приписывает себе все победы Советских Вооруженных Сил, что он человек политически незрелый, непартийный и что суть характера Жукова не только в том, что он тяжелый и неуживчивый, но, скорее, опасный, ибо у него есть бонапартистские замашки».

 

 О чем тут речь – о каких бонапартистских замашках Жукова говорили «члены Политбюро»? Все просто…

Дело в том, что англосаксы, в лице уже США, после войны попытались использовать старый проверенный еще на Тухачевском способ дискредитации наших маршалов. Которые умудрялись и сами давать для этого повод. Англичане, получив данные, что Тухачевский явно слишком тесно общается с немецкими генералами и на это у них были даже некие и записи на магнитофон – о его переговорах с этими генералами и явно предательскими в отношении Сталина и СССР, подсунули эти материалы чехам, а уже те передали эти материалы – через президента Бенеша –  Сталину. Сталин, который и так знал о шашнях б/у поручика с немцами, но знал, что он может поручика с амбициями «Бонапарта» легко убрать с должности и все на этом закончится, получив материалы изменнических действий замминистра обороны СССР от «союзников» вынужден был реагировать уже по-другому – судить идиотов по закону! И расстрелять…

Что это дало Англии? Она подставой дурака поручика добилась того, что в Европе с СССР все отказались иметь военные союзы. Франция под предлогом того, что в СССР генералы и маршалы сотрудничают с нацистами, а значит СССР и ее военным нельзя доверять, отказалась поддерживать военный союз с СССР, а это и привело к Мюнхену и усилило позиции Гитлера! Которого англичане и выращивали для уничтожения СССР!

После войны уже б/у унтер, командующий наших войск в Европе стал активно всячески показывать свои амбиции и замашки нового «Бонапарта» в Красной, Советской армии. И англосаксы в лице США, через журналистов, через своих военных общавшихся с Жуковым в Германии эти амбиции маршала, его тупое приписывание себе одному любимому всех побед РККА в войне всячески поддерживали и поощряли. И насколько известно в этом поучаствовал даже генерал Эйзенхауэр, которого называют «другом» Жукова, и который будучи в Москве в 1945 году якобы высказывался, что Жуков мог бы стать «приемником» Сталина.

 

356

 

Как пишут Г.Чернявский и Л.Дубова в книге «Эйзенхауэр» (М. 2015 г.), «во время его визита в Москву посол США в СССР А.Гарриман сообщил в Вашингтон: генерал заверил его, что его друг Жуков будет преемником Сталина и откроет новую эру дружеских отношений между Америкой и Россией». Осенью 1945 года у Сталина якобы произошел микроинсульт, и в течение нескольких месяцев он поправлял здоровье на юге. И тут же на Западе, в печати появились сообщения о борьбе за власть в Москве, в которых Жуков фигурировал как один из претендентов на сталинский пост (об этом якобы писала, например, газета «Чикаго трибюн»)...

Зачем они это делали? Все просто – это однозначно вызвало бы реакцию Сталина, и тот убрал бы Жукова из Германии, и до кучи мог и к стенке поставить неумного «унтера», как в свое время б/у поручика с его подельниками.