ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ. Авторы и виновники.

Как говорится – лучше не скажешь – какие планы были в НКО и ГШ, каким был план ГШ-Жукова на случай войны с Германией, что там бродило в головах у наших стратегов доморощенных, окончательно сформировавшееся после январских КШИ. Но посмотрите, что творит Кирпанос и естественно он опирается на фантазии Жукова уже! Он заставляет своего нш сочинять новый План прикрытия, но при этом однозначно этот ПП не имеет основы – оперативного плана в Генштабе, в котором Сталиным утвержден замысел по созданию Генштабом мощной ударной группировки, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора! Ну нет в ГШ плана, утвержденного Сталиным в январе 41-го точно, в котором написано, что если на нас нападут, мы должны немедленно организовать ответный удар!

ПП в округах переделывают или сочиняют новые только по ДИРЕКТИВАМ Генштаба на эту переделку или сочинение! Кирпанос привез с собой такую директиву ГШ в КОВО?! Нет. Он явно занимается отсебятиной и самоуправством – не имея на то основания в виде директивы НКО и ГШ на новый ПП он пытается его нарисовать под некие, возможные в будущем указания ГШ под возможный, но пока не утвержденный оперплан и план первых операций – «вероятнее всего, от нас Генштабом потребуется создать мощную ударную группировку, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора. И если на нас нападут, мы должны немедленно организовать ответный удар»!

За такие вещи однозначно надо к стенке ставить таких стратегов...

 

Некоторые исследователи переживают – зачем было строить серьезную  оборону к лету 41-го, если и под Курском и, особенно на «южном фасе» немцы таки пробили нашу оборону практически

 

100

 

полностью! И поэтому мол – раз и мощная «стратегическая» оборона под Курском не выдержала, якобы, по факту удара танковых дивизий немцев в прорыве, то идея Жукова ударить в ответ по «флангам» главных сил немцев из КОВО – идея правильная была! Но! Тут надо смотреть – а сколько дней немцы под Курском, даже на «южном фасе» прогрызали нашу оборону?! И оказывается – почти ДВЕ недели немцы и прорывались через нашу оборону! И как показывает в своих исследованиях историк В.Замулин на самом деле немцы на этом участке «не прорвали даже армейский рубеж (три полосы)»! При этом немцы наступали «на юге – с 4 июля по 16 июля 1943 г., а потом до 23 июля они медленно отходили на исходные. На севере – с 5 июля по 11 июля 1943 г.». Т.е. на северном участке под Курском, у Рокоссовского, у немцев сил наступать хватило только на 6 дней!

Как показывает В.Замулин, немцы, планируя свою «Цитадель» хотели добиться соотношение сил как 10 к 1 в свою пользу! Т.е. – они планировали повторить то, что у них прокатило в июне 41-го! Ведь именно такое соотношение сил они и имели в начале войны, когда на участках прорыва своих танковых клиньев они имели как раз такое же соотношение – до 10 солдат вермахта на 1-го нашего бойца, при сотне танков на 1 км атаки по фронту. Против 10 орудий у нас в обороне в стрелковой дивизии на границе, растянутой до 30-50 км.

Но в отличии от лета 41-го под Курском немцев ждали наши стрелковые дивизии не растянутые до 40 км, а поставленные в полевую оборону по уставу! Усиленные ПТО, как и показывалось на совещании в декабре Тюленевыми! И никаких аналогов «линии Мажино» не понадобилось, чтобы остановить танки немцев в принципе!

Т.е. если бы Жуков на лето 41-го готовил не наступление, как ответ на нападение Германии, а – оборону по «Курскому» варианту, с целью измотать и разбить главные силы немцев, у которых не было особенных резервов, то при том, что в июне 41-го у немцев не было «Тигров» и «Пантер», и «Т-4» с усиленной броней, а у нас были все те же 76-мм орудия, что и под Курском в 43-м как основное ПТО – Жуков вполне мог получить свои запланированные «10-15 дней» на мобилизацию и развертывание вторых эшелонов РККА, ее основных сил! И именно это и надо было бы делать, если бы наши главные силы располагались против главных сил немцев, как и предлагал Шапошников! И если мы отдавали право первого удара нем-

 

101

 

цам, то именно серьезная оборона против танковых клиньев вермахта и нужна была.

И в этом случае – при запланированной обороне с нарезкой для приграничных дивизий (как под Курском) с их 8-10, а не 30-50 км на стрелковую дивизию – вполне могли «Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней» «вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание»!!!

«Курский выступ», выступающая в сторону противника территория забитая нашими войсками – это точная копия того же «Белостокского выступа» в июне 41-го по сути! Который немцы точно также могли «срезать», как они это сделали с Белостокским выступом, с войсками Павлова в 41-м. И весной 43-го Сталин лично ставил задачи – готовьтесь к возможному удару противника, готовьте оборону. И когда Ватутин в мае-июне начал предлагать наступления – «превентивные» удары по немцам пока они не сосредоточились для своего удара, то в этот раз этот бред был быстро похерен. И как пишет в мемуары маршал Голованов, главным сторонником обороны под Курском был маршал Рокоссовский! Который и убедил Сталина, что нельзя переть на равные нам силы немцев в этом выступе – иначе получим разгром! При этом у Рокоссовского немцы быстро выдохлись напоровшись на им построенную оборону, а у Ватутина немцы пробили его оборону, растянутую в цепь равномерно, и пришлось бросать в бой раньше времени танки резерва армии Ротмистрова, чтобы остановить немецкие танки – под Прохоровкой!

(Кстати, скорее всего и как обычно главным сторонником «превентивного» удара и тут был не Ватутин, а – Жуков! Пуркаев пишет в декабре 40-го свою «записку» в Генштаб, в которой он предлагает-навязывает идею, что немцы свои главные силы выставят против Украины, но за ним естественно стоял – Жуков, его начальник, командующий КОВО. Осенью 41-го какой-то полковник-летчик из штаба Западного фронта звонит лично Сталину и просит перенести штаб фронта ЗА Москву, и естественно это шло от Жукова, командующего этим фронтом! На что Сталин ответил: передайте товарищам командирам – пусть берут лопаты и копают себе могилы! И более чем вероятно, что и под Курском главным вдохновителем Ватутиных – на

 

102

 

очередной «превентивный удар», на «наступление», пытающихся убедить Сталина в этом наступлении – был именно Жуков! Не зря потом ВСЕ маршалы на Пленуме в 57-м при Хрущеве, а при Сталине в 45-м еще, обвиняли Жукова в непорядочности: подставлять других он был любитель – если где победа, то там Жуков главный организатор, а как поражения или неудачи – так там других Жуков подставлял на роль виновного?! Но в 43-м Сталин, которого потом Жуков же и обвинял в «наступательных» идеях, уже не повелся на эти идеи унтеров – нанаступались уже по самое не хочу в 41-м и 42-м. Не было еще у нас серьезного, достаточного для успешного наступления перевеса сил над немцами даже и под Курском...)

И Голованов и показывает, что Ватутин умудрился так построить оборону на своем фронте – растянув равномерно свои части по линии фронта, что ему пришлось помогать целым Резервным фронтом, а Рокоссовский – смог своими силами удержать немцев. И не потому, что удар по нему был намного слабее, чем по фронту Ватутина, но и потому что он построил оборону по уму – на «подвижных узлах обороны», размещенных на направлениях возможных ударов немцев...

Перекладывайте события вокруг «Курского выступа» в 43-м на события вокруг «Белостокского выступа» в июне 41-го...

А.Е. Голованов: «Рокоссовский прямо высказал им свои соображения — сейчас нужно думать не о наступлении, а готовиться и готовиться как можно тщательнее к обороне, ибо противник обязательно использует выгодную для него конфигурацию фронта и попытается ударами с севера и юга окружить войска обоих, Центрального и Воронежского, фронтов для того, чтобы добиться решительных результатов в ведении войны. В подтверждение тому Константин Константинович приводил имеющиеся данные о переброске немцами войск и техники в районы Орла и Белгорода. Маленков предложил Рокоссовскому написать докладную записку по этому вопросу Сталину, что и было сделано. В записке также было написано о насущной необходимости создания крупных резервов Ставки, которые должны быть расположены за фронтами, обороняющими Курскую дугу, и которые в любой момент могли бы быть брошены на угрожаемый участок». (Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная... — М., 2004г., с. 316)

 

Голованов показывает, что «Записка Рокоссовского возымела действие. Обоим фронтам были даны указания об усилении работ по организации обороны, а в мае-июне 1943 года в тылу обоих

 

103

 

фронтов был создан Резервный фронт, который в дальнейшем при вводе его в действие был назван Степным.

Уверенность Константина Константиновича в том, что именно на Курской дуге будет решаться успех кампании 1943 года, видна и в проведенных им мероприятиях по организации глубокоэшелонированной обороны. Так, глубина обороны вместо предполагавшихся 120-130 километров была доведена им на отдельных, наиболее угрожаемых, направлениях до 150-190 километров, где было оборудовано шесть основных оборонительных полос, не считая промежуточных рубежей и отсечных позиций». 

И далее Голованов и показал КАК Рокоссовский организовал свою оборону:

«Войсками фронта было отрыто 5000 километров траншей и ходов сообщения, установлено 400000 мин и фугасов и так далее. Главной наступательной силой у немцев были танки, и Константин Константинович на ожидаемых участках возможного их прорыва создал противотанковую оборону глубиной 30–35 километров с большим количеством противотанковых районов с сотнями противотанковых опорных пунктов. Кроме этого, на танкоопасных направлениях были созданы сплошные зоны заграждений в виде надолбов, противотанковых рвов, лесных завалов, минных полей. Были сформированы подвижные отряды на случай прорыва танков, противотанковые артиллерийские резервы, которые в любой момент могли быть брошены на угрожаемые участки.

Организации системы огня было придано особое значение. Все было нацелено на уничтожение танков, самоходных артиллерийских установок и отсечение от них пехоты врага. Большое значение Рокоссовский придавал подвижным резервам. Целая танковая армия (2-я танковая) была выведена во второй эшелон. Два танковых и один стрелковый корпуса находились во фронтовом резерве, а кроме того, в резерве командующего фронтом находились три артиллерийских противотанковых бригады и два противотанковых полка.

Все в организации обороны Центрального фронта строилось на ее подвижности. Кроме того, на ожидаемых возможных направлениях наступления противника (по фронту это составило 95 километров) было сосредоточено более половины всех стрелковых дивизий, 70 процентов артиллерии и почти 90 процентов танков! В остальной полосе обороны (протяженностью 211 километров) оставалось менее половины пехоты, треть артиллерии и менее пятой части танков.

 

104

 

Командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин строил свою оборону по-иному. Он предпочел зарывать танки в землю и равномерно рассредоточил имеющиеся у него силы и средства по всей полосе обороны фронта». (с.316-317)

 

Сталин уже в начале мая 43-го поставил задачу готовить серьёзную оборону – любой ценой удержать группировку противника на первых двух оборонительных рубежах. При этом фронты под Курском должны были создать ТРИ армейских полосы обороны и дополнительный фронтовой рубеж. И как показывает Замулин, уже с 10 мая и начинается планирование той Курской оборонительной операции, которая была реализована 5 июля 43-го.

Эта глубокоэшелонированная оборона на 300 км в глубину, предназначенная именно для того, чтобы остановить удары танковых клиньев немцев, была построена в промежуток времени – с середины мая по конец июня! ПОЛТОРА месяца всего, между прочим! Строилась она естественно уже с учетом того, как РККА, не имевшая серьезной обороны была разгромлена в июне 41-го! И при этом немцы под Курском не прорвали даже армейскую полосу обороны!

И Тюленев в декабре 40-го и показывал – как надо строить армейскую оборонительную операцию против танкового блицкрига немцев – 100 км по фронту и 100 км в глубину. А теперь догадайтесь – немцы под Курском смогли на эти 100 км пробить нашу оборону? Как показывает Замулин, лучшее их «достижение» – 35-40 км прорыва нашей обороны! Кто-то хочет сказать, что РККА лета 43-го была круче РККА июня 41-го? Чушь. Летом 41-го РККА была и не слабее и не сильнее РККА лета 43-го. Это были разные армии, но соответствующие своему времени вполне. Как и вермахт – не имел тех танков, что он имел к лету 43-го. При этом к весне 43-го РККА была, как раз измотана боями под Сталинградом, но она вполне смогла подготовить нужную оборону на пустом в общем месте, без всякой опоры на какие-то ни было «УРы на границе», с бетонными ДОТами, как это было в 41-м. И уж точно в том состоянии, что находилась РККА к весне 41-го ее точно нельзя было использовать для наступлений….

 

Тот же историк А.Исаев уверяет, все эти года, вслед за маршалами Победы естественно, что причина погрома наших ВВС было массовое строительство весной 41-го бетонных ВПП на базовых аэродромах! А значит, виноват в этом, то ли Сталин, то ли Берия (руководивший этим строительством), но это глупая фальсификация.

 

105

 

Ведь во ВСЕХ отчетах по погрому ВВС в те дни лета 41-го указывалось – именно отсутствие готовых к боевой работе запасных полевых площадок в ИАПах, в САД, было главной причиной уничтожения наших ВВС в приграничных округах в первые дни войны! Но о том, что массовое строительство бетонных ВПП весной 41-го стало причиной погрома наших ВВС – НИ СЛОВА! И в тех же «уроках и выводах» военные историки, офицеры ВНУ ГШ и ИВИ отмечали – да, строительство это было, но в случае начала войны самолеты должны были убраться с базовых аэродромов на запасные, полевые, если они базировались еще на этих основных аэродромах – в течении 4-х часов после объявления боевой тревоги! И дальше воевать они должны были уже с ЭТИХ, полевых аэродромов! А на полевых аэродромах НИКТО никаких бетонных ВПП не строил точно... И как показывают в работе «1941 год — уроки и выводы» офицеры ВНУ ГШ, часть аэродромов было сосредоточено в такой близости от границы, что наши самолеты тупо расстреливались с той стороны границы артиллерией немцев! Ведь наш Генштаб планировал наступления вместо подготовки обороны…

«Ряд аэродромов, и прежде всего для ИА, находились в непосредственной близости от госграницы, в пределах досягаемости огня артиллерии противника. Например, аэродром Долубово (126 иап 9 сад) находился в 10 км, Чунев (28 иап 15 сад) — в 15 км, Черновцы (149 иап 64 иад) — в 20 км от границы. Почти на всех этих аэродромах базировалось по 80-100 и более самолетов новых и старых типов, в том числе на аэродромах: Долубово — 73 (50 МиГ-3 и 23 И-16); Чунев — 83 (63 МиГ-3 и 20 И-16); Черновцы — 131 (67 И-16 и И-153, 64 МиГ-3); Бельцы — 116 (54 И-153 и И-16, 62 МиГ-3). Таким образом, только на указанных аэродромах под прицельным огнем артиллерии находилось 403 истребителя»! (с. 36).

 

А вот, что на декабрьском совещании показывали наркому обороны и Генштабу генералы-летчики – о том, КАК и ПОЧЕМУ были уничтожены в короткие сроки ВВС Польши и Франции на своих аэродромах...

Из выступления командующего ВВС ПрибОВО генерал-лейтенанта Г.П. Кравченко:

«Господство в воздухе достигается безус­ловно (как правильно в докладе начальника воздушных сил отмечено) наличием у государства количества и качества самолетов и степени подготовки кадров, а также развитием сети аэродромов. Из этих условий и слагается

 

106

 

предпосылка господства в воздухе. Мы эти вопросы рассмотрим и особенно тот вопрос, который здесь не поднимали — о развитии сети аэродромов.

Безусловно, в господстве в воздухе играет колоссальную роль развитая сеть аэродромов. Мы можем ее сравнить вполне с нашим укрепленным районом. Если наземные части прикрываются развитым сильным укреплением районов, то авиация может прикрываться только развитой сетью аэродромов. И поэтому из этого вопроса вытекает то, что должно развивать сеть аэродромов. Я считаю правильным, как здесь было указано, что у одной-двух эскадрилий должен быть аэродром.

И французы, и поляки потерпели [поражение] потому, что у них не было оперативного аэродрома, их застали на основных аэродромах, которые были уже в мирное время известны.

Своевременно предупредить нашу авиацию, базирующуюся в радиусе 50— 100 км, о пролете авиации противника, имеющей скорость до 600 км, никакой пост ВНОС не сумеет, а если и предупредит, то к моменту вылета нашей авиации противник будет уже на аэродроме. Поэтому самолеты, на которые налетают, вылететь безусловно не смогут. Нужна помощь соседнего аэродрома. Это опять говорит о том, что необходимо развивать сеть аэродромов. Это будет одним из серьезных факторов в смысле помощи по завоеванию господства в воздухе». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 47-50)

Из выступления командующего ВВС ЗабаВО генерал-майора Т.Ф. Куцевалова:

«Война в Польше, как здесь т. Кравченко совершенно правильно сказал, тоже не была подготовлена; не было аэродромов, подготовленных к маневрам, поэтому не удалось переменить дислокацию, а отсюда — Польша понесла сразу же поражение». (РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 51- 53.)

 

А также на этом совещании было показано, КАК немцы уничтожили в первые же дни, за пару дней, во Франции – до 1000 самолетом французов и англичан на аэродромах!

«Как уже об этом докладывал генерал-лейтенант т.Козлов, 10 мая, по далеко неполным данным, в результате налета на аэродромы Франции и Англии в первый день было уничтожено около 300 самолетов. Эти удары повторились 11 и 12 мая и по некоторым, видимо преувеличенным, данным было выведено из строя около 1000 самолетов. Дальнейшие же попытки немцев нанести на аэродромы та-

 

107

 

кие же удары не дали необходимого эффекта, потому что англичане и французы, напуганные предыдущими налетами, рассредоточили самолеты на оперплощадки и на аэродромах. Если раньше расстояние на аэродромах между машинами было 20-25 м, то сейчас 250-300 м. Дальнейшие попытки налетов на аэродромы противника не стали давать эффектов. Я считаю, что эффекты таких налетов будут зависеть от того, насколько они внезапны. В начальном этапе войны подобные налеты будут давать ко­лоссальные результаты.

Я позволю себе обратиться опять к опыту немцев, когда они 1 сентября после налета на польские аэродромы оставили на них груды обломков самолетов». (генерал-лейтенант М.М. ПОПОВ, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта. РГВА, ф.4. оп. 18, д. 57, л. 31-38.)

А теперь вспоминайте о директивах НКО и ГШ от 19 и 20 июня 41-го, в которых указывалось на недопущение скученного размещения самолетов – в линию – на аэродромах в западных округах...

 

Жуков далее в черновике: «С целью усиления обороны войск прикрытия строились непосредственно на государственной границе укрепленные районы. Но они к началу войны не были достроены и ими не могли воспользоваться войска прикрытия».

 

А вот это не совсем, правда. Могли! Может укрепления и не были закончены, но как показывал начштаба 28-го СК 4-й армии генерал Лукин Г.С. в Бресте, который и должен был закрыть Брестское направление – при своевременном выводе дивизий корпуса из казарм Бреста на их рубежи обороны вокруг города, они бы эти рубежи довели бы до ума и выполнили бы свою задачу вполне – задержали бы Гудериана. Если бы их вывели, как и требовалось Жуковым же – с 18-19 июня. Тем более, что у приграничных дивизий вообще-то свои рубежи обороны, а у УРов с их личным составом в три пульбата по 1500 человек – свои. Тот же Брестский (62-й) УР и имел – 3 пульбата по 1500 человек на 170 км вдоль границы. Плюс в УРе должны были развернуть еще 5 пульбатов военного времени и итого численность УРа была бы сопоставима с численностью стрелковой дивизии! И в марте-апреле 41-го на строительство его бетонных ДОТов, кроме стройбатов привлекли до 10 тысяч гражданских рабочих. Однако – всю войну потом воевали без бетонных ДОТов и вроде как ничего, а тут – укрепления «не были достроены и ими не могли воспользоваться войска прикрытия», и, мол, якобы, поэтому и получили погром своей армии…

 

108

 

Штаб 62-го УРа и 74 УНС находились в Бресте, а  20 июня штаб УР перебазировался в свой полевой штаб в с. Высокое. 

 

(Примечание: Интересную информацию по этим строящимся ДОТам показал в 2016 году подполковник Ю.Г. Веремеев в своем исследовании «Долговременная фортификация СССР. «Линия Сталина» (взгляд с другой стороны)»:

«Не так давно мне попался в руки весьма любопытный немецкий документ под названием “Die Landesbefestigungen der Union der Sozialistischen Soweietrepubliken (UdSSR) Teil III: Technische Einzelanndgaben und Bilder” изданный в марте 1941 года. Это секретный служебный документ OKH (Oberkommando des Heeres. GenSth. OQu IV - Abt. Fremde Heere Ost (II b) Nr. 1300/41 geh.). К сожалению  только третий том, описывающий конкретно конструкции советских боевых сооружений. Подлинник этого документа хранится в ЦАМО РФ (фонд 500, опись12451, коробка 50, дело 285).

Поразительно, насколько немцы были осведомлены о конструкциях наших оборонительных сооружений. Самые полные данные, начиная с общих форм и размеров, и заканчивая толщиной стенок, размерами дверей. С чертежами и фотографиями.

Замечу, что с фотографией в СССР в те времена дела обстояли не ахти.  Мало кто из граждан  имел собственные фотоаппараты и умел фотографировать, да и с фотоматериалами была напряженка. При этом по тексту немецкой книжки выходит, что НКВД тщательно следило за соблюдением режима секретности при возведении каждого сооружения и просто так сфотографировать хоть что то постороннему человеку или даже строителю было невозможно. А между тем,  ряд фотографий показывают сооружения либо уже готовыми, либо на стадии строительства (напомню, что книга была издана в марте 1941).

 

Снимок слева, взятый из немецкого документа, показывает советский большой артиллерийский ДОТ на стадии завершения строительства. Если всмотреться, то можно разглядеть неснятую часть опалубки, отверстия в стенах для печных труб, над сооружением виден маскирующий забор, еще не сделана грунтовая обсыпка.

Можно полагать, что это официальные отчетные фотографии, представлявшиеся в наш Генштаб военными строителями, и уже из него они попадали к немцам в отдел IIb OKH (отдел разведки “Иностранные армии Востока”). Каким образом? Не знаю, но рискну предположить, что германской агентуры в Генштабе РККА было достаточно. В том числе и среди генералитета.

 

109

 

Тому пример генерал-майор Ф.И.Трухин (в 1940 зам.нач. 2-го отдела Управления боевой подготовки РККА, с начала 1941 начальник оперативного отдела штаба  ПрибОВО. В июне 1941 зам.нач.штаба Сев.-Зап. фронта). 27.6.41 перебежал к немцам, захватив с собой ряд секретных документов. Да и не он один из генералов и старших офицеров перешел на сторону Германии летом-осенью 1941. Перешел, а не попал в плен. Скажем, бригадный комиссар (!!) Жиленков Г.Н., генерал-майоры Малышкин В.Ф., Закутный Д.Е., Благовещанский И.А., Богданов П.В., Будыхто А.Е., Наумов А.З., Салихов Б.Б., полковники М.А. Меандров, В.И. Мальцев, С.К. Буняченко. Список этот не полный. Так может и не все генералы, что были репрессированы в 1937-38 годах, оказались  жертвами “просто маниакальной подозрительности Сталина, что нанесло  огромный ущерб боеспособности Красной армии”?

На деле выходит, что гребешок НКВД оказался не столь уж и густ, и пропустил немало настоящих врагов народа. Выявила их лишь война. А начинал дело насаждения врагов советской власти в высшие штабы Красной Армии еще знаменитый генерал Брусилов с мая 1920 года. Вместе с  бывшими высшими царскими генералами Поливановым, Зайончковским, Величко, Клембовским, и еще несколькими. Он открыто пишет, что именно ради этого он и согласился пойти на службу в РККА. Не верите? Ну так почитайте мемуары самого Брусилова. Кто знает, не будь тотальной чистки рядов генералитета РККА в 1937-38, то и война быть может закончилась бы через 6-8 недель парадом Вермахта на Красной площади. Гитлеровские аналитики считать и прогнозировать  умели, и эти цифры взялись не с потолка.

А теперь скажи, уважаемый читатель – насколько сложно предусмотреть и спланировать боевые действия по преодолению укрепрайона, если наступающим о нем известно все – от расположения сооружений на местности и секторов стрельбы, до численности гарнизона, наличия вооружения и боеприпасов, расположения линий связи? Споткнется ли наступающий о ДОТы и заграждения, если он отлично знает все слабые места, непростреливаемые зоны? Сложно ли ему нарушить управление и связь между фортсооружениями, если он знает где проходят линии связи?

В этой статье я преднамеренно не сравниваю приведенные в немецком документе  данные с действительными, ставшими известными уже после того, как Вермахт ушел далеко на восток от рубежей

 

110

 

укрепрайонов. Для этого пришлось бы написать целую книгу. И не даю оценки полноте имеющихся у немцев сведений. Здесь я даю лишь то, что было известно немцам по состоянию на март 1941.

Еще раз подчеркиваю, что в немецком документе описывается то, что было известно Вермахту по состоянию на март 1941 года, а не то, что было в действительности. В какой мере немецкая информированность совпадает с реальностью – такую задачу я себе не ставил. Третья часть немецкого документа описывает в основном сооружения, возведенные русскими на “новой  русско-немецкой границе” (так в оригинале), начиная с осени 1939 года. Можно полагать, что описываемые сооружения относятся к новым укрепрайонам, которые Советский Союз начал поспешно строить на линии разграничения СССР и Германии  во  вновь приобретенных осенью 1939 областей Западной Белоруссии и Западной Украины». (Сайт «Анатомия армии. Гл. Фортификация». http://army.armor.kiev.ua/fort/index.shtml )

Также Веремеев в этом исследовании показывает:

 «В  2012г. автор имел возможность познакомиться с документами службы радиоперехвата Вермахта за 1941 год. Должен сказать, что немцами было перехвачено до 80% всех радиограмм из Генштаба РККА в штабы фронтов. Более половины из них дешифрованы. А за первую неделю войны – дешифрованы все (ВСЕ) перехваченные радиограммы. Я так полагаю, что в службе связи Генштаба РККА имелся «крот». И не один. Ключ к шифру менялся как раз еженедельно. Похоже, что ключи шифров первой недели войны у немцев имелись еще до ее начала. Радиосвязь уровня штаб фронта-корпус (дивизия) немцы в 1941 по большей части просто глушили».

Тот же сбежавший 27 июня к немцам генерал-майор Трухин, из «бывших», был начальником Оперотдела штаба ПрибОВО–С-ЗФ, и именно в составе ОО штаба фронта и находятся шифровальщики с их шифрами. И если глянете биографию этого Трухина, который сбежав к немцам ТУТ ЖЕ стал агитировать  их на создание «РОА», то выяснится интересное – он став к лету 41-го  генерал-майором и начальником Оперотдела приграничного округа, сам не только из «бывших», не только не был коммунистом став генералом, так он еще имел родственников осужденных в «37-м» и при этом до ПрибОВО служил в Генштабе! Т.е. кто-то явно тащил и прикрывал этого явно ненавидевшего Совестскую власть персонажа и вывел его на важную должность в приграничный округ, где ожидался

 

111

 

главный удар немецкой армии! (При этом в той же «дашнакской» армянской армии в 1920 году служили, к июню 41-го генерал Клич и полковник Баграмян, тоже ставшие коммунистами буквально перед войной. Но Клич (Клыч), начартиллерии ЗапОВО был расстрелян за начало войны, а Баграмян стал маршалом Победы...)

 Ну, а Брусилов – 1-й том его мемуаров издавался в СССР регулярно, о событиях до октября 17-го, а вот 2-й том он надиктовал жене, подписался и дал указание опубликовать его только после его смерти, и его в конце 1920-х таки опубликовали – за границей. И в 2014 году полная версия мемуаров Брусилова, где он кроет советскую власть и показывает зачем он пошел в РККА – вышла и в современной России...) 

 

Глянем еще раз, что показывал Лукин, отвечая на вопросы Покровского:

«2. Оборонительный рубеж по линии государственной границы представлял систему окопов, ходов сообщений и деревоземляных сооружений, строительство которых еще не было закончено к началу войны. При заблаговременном занятии войсками этого рубежа, с последующим развитием работ по его усовершенствованию, он мог бы обеспечить отражение атак немецко-фашистских частей на Брестском направлении.

3. До момента нападения врага никаких указаний или распоряжений о подъеме войск и вводе их для занятия оборонительных рубежей ни от штаба 4 армии, в состав которой входил 28 ск, ни от штаба округа получено не было, хотя телефонная связь до этого момента работала исправно (!!!! – К.О.). Поэтому оборонительный рубеж по государственной границе войсками своевременно занят не был.
4. Массированный артиллерийско-минометный огонь по крепости и военным объектам города был начат примерно в 4 часа 15 минут 22 июня 1941 года, в сочетании с ударами авиации – внезапно. В этих условиях несколько стрелковых батальонов 6 стрелковой дивизии, работавших на границе по сооружению укрепленного района вступали в бой разрозненно.

Часть гарнизона г. Бреста (6 и 42 стрелковых дивизий) которую под массированным огнем противника удалось вывести из крепости, развернулась по указанию командира корпуса на высотах непосредственно восточнее Бреста и вступила в упорный бой с наступающим врагом. Бои на рубежах восточнее Брест продолжались примерно до 16-17 часов 22 июня, когда обходящие танковые группировки нем-

 

112

 

цев вынудили командование корпуса отводить войска на последующие рубежи.

5. К моменту начала боевых действий зенитный артиллерийский дивизион корпуса и некоторые части связи дивизий находились на окружных и армейских учебных сборах.

Корпусные артиллерийские полки, расположенные на восточной окраине города, также подверглись массированным артиллерийским налетам и ударам авиации противника.

Отдельные батареи этих полков присоединились к корпусу в ходе боев.

Обеспеченность боеприпасами частей и соединений корпуса к началу боевых действий, насколько я помню, была не менее 1-го боекомплекта.

Бывший начальник штаба 28 стрелкового корпуса, ныне старший преподаватель ВВА имени К.Е. Ворошилова

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ подпись /ЛУКИН/.» (ЦАМО. л.293-295, сайт МО РФ «Документы. Накануне войны».)

 

Обратите внимание на эти слова Лукина – телефонная связь штаба корпуса в Бресте с Кобриным, штабом 4-й Армии Коробкова и с Брестом до самого нападения, «до этого момента работала исправно»! Начштаба у Коробкова был генерал Сандалов. Который впоследствии и запустил ту самую дурочку, что связи у него и Коробкова – с Брестом не было, мол, ее порезали диверсанты. И поэтому они не могли поднять три дивизии Бреста по тревоге. И Павлов им якобы еще это и запрещал делать. И этот Сандалов потом и «запустил» процесс «реабилитации невинно расстрелянных» за 22 июня генералов, когда написал свое знаменитое письмо Жукову, министру обороны, в защиту всех этих генералов павловых-коробковых. В котором пытался их выставить пусть идиотами, но не изменниками. А ведь сам Сандалов, как заместитель Коробкова и несет личную ответственность за подставу и за сдачу Бреста. Штаб 62-го УРа убрался из Бреста 20 июня, а приграничные дивизии 4-й армии расквартированные в Бресте – так и остались там  умирать.

Также обратите внимание – где была артиллерия в Бресте: «Корпусные артиллерийские полки», а это ГАУБИЧНЫЕ вообще-то полки, «расположенные на восточной окраине города, также подверглись массированным артиллерийским налетам и ударам авиации противника»! В Бресте додумались часть артиллерии собрать на дурную «выставку» и все что там было собрано естественно досталось немцам!

 

113

 

И только «Отдельные батареи этих полков присоединились к корпусу в ходе боев». И это как раз те самые ГАП, а точнее  корпусные артполки РГК, 131-й и 447-й были, имевшие по 36 гаубиц 152-мм, приданные 4-й армии, что и должны были, и в принципе и могли (как любит говорить Исаев) «разнести с в пыль» танки Гудериана...

 

Другая важная причина – почему приграничные дивизии не могли выполнить полноценно свои задачи (к тому, что Жуков не сподобился по мобплану сразу довести эти дивизии до 14 тысяч по л/с, считая, что они смогут это сделать за пару дней до вероятного нападения Германии, или – мы и так ими смогем наступать) – это то, что они должны были держать оборону не там, где дислоцируются. Якобы из-за нехватки казарменного жилфонда они квартировались так далеко иной раз от своих районов обороны. И некоторые дивизии должны были в итоге двигаться к своим рубежам вдоль линии фронта – под огнем противника в случае внезапного нападения, в случае не своевременного вывода этих дивизий из мест дислокации. Что и происходило в реальности, в том числе, и особенно в ЗапОВО.

И если почитаете ответы комдивов, то они удивлялись – если нас вывели в полевые лагеря, но не на обычные полигоны, то почему не сразу ближе к районам по ПП?! Ведь нам один черт, где в землянках и палатках летом жить в ожидании войны – вне казарм.

Но ведь именно поэтому Жуковым и давались команды павловым с 18 июня – начать вывод приграничных дивизий к их рубежам, заранее. И у Павлова и спрашивали на следствии – почему, если он все нужные приказы ГШ получил, он не вывел войска по ПП на границу до нападения немцев…

 

Смотрим далее, что писал Жуков в черновике – разберем его слова по «абзацам» – о том, как он сам был подготовлен теоретически в военных науках, откуда это шло, и как он готовил войска к войне…

 

«В нашей военной доктрине всегда отдавалось предпочтение наступательным действиям. Мы, военные, всегда исходили из того, что только решительные наступательные действия могут привести к разгрому противостоящего противника. Советская наступательная доктрина была четко и ясно выражена в полевом уставе 1939 г. “Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Войну мы будем вести наступательно, перенося ее на территорию противника” (ПУ РККА (проект). М. Воениздат, 1939, с.9).

 

114

 

В обучении войск, кадров командного состава, штабов всех степеней наступательный характер действий был также основным. Главное количество учебного времени в обучении всех войск отводилось наступательным действиям. Крупные маневры войск, оперативно-стратегические игры на картах и полевые поездки строились целиком из характера и целей наступательных принципов и чаще всего решительными целями.

Что касается других форм ведения войны, то надо сказать, что ни в теории, ни в практике другие формы ведения оперативно-стратегических операций не нашли должного отражения. Обучение войск оборонительным действиям, встречным сражениям, отступательным действиям редко выходило из тактических рамок. Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами, а как следствие наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба, не говоря уже о том, что такие оборонительные операции не были разработаны в штабах приграничных округов и генштабе как возможный вариант. “На каждый удар мы ответим двойным-тройным ударом” – такова была психологическая настройка, которую усиленно внедряло тогда наше высшее политическое и военное руководство. Армия, народ, партия считали, что мы действительно имеем все, чтобы гарантировать страну нанесением тройного удара на возможный удар врага, но, к сожалению, наши тогдашние возможности были значительно скромнее.

Встречные действия войск как в теории, так и на практике были отработаны только тактически и редко выходили за рамки соединений. Практика войны показала – это был серьезный просчет, тем более в предвидении сражений с крупными бронетанковыми войсками противника. И хуже всего военной теорией были разработаны вопросы ведения боя, сражений и операций в условиях окружения, прорыв и выход из окружения и отступательные действия, с чем пришлось нашим войскам столкнуться в начальный период войны».

 

Замечательно получается – с одной стороны вроде бы Жуков мог как-то влиять на «теории» в армии только с февраля 1941 года, но с другой стороны – так он сам и был именно что активным сто-

 

115

 

ронником этих самых активных наступательных идей и планов. Встречных наступательных действий войск, которые якобы только на бумаге были, в теориях. Но при этом и к обороне он же и не готовил армию став нач. ГШ. И как уверяет историк А.Исаев – это именно Жуков и внес это «прогрессивное новшество» в планы Шапошникова – «немцы наступают – мы наступаем», с последующим окружением немцев НА ИХ территории в первые же дни войны. По ту сторону границы. Что возможно только если вы нанесете ваш ответный удар немедленно – сразу после нападения противника. И вот тут Жуков говорит не правду – «встречные действия войск» и в теории, и на «практике» вполне были отработаны не только тактически, но и на уровне не только соединений, но даже фронтов!

И именно такие действия Жуковы и отрабатывали на январских КШИ в Генштабе, именно стратегической операцией – ударом из Украины, силами всего округа-фронта по неосновным силам противника. И тот же Василевский потом и писал в мемуары – что на этих КШИ в январе именно что основные идеи из планов ГШ – тех, что Сталин как раз не утверждал, и игрались, проверялись. И как показывал маршал Захаров, эти КШИ были именно надуманными, со странным поведением немцев – после нападения те почему-то не перли в наступление, а топтались на месте, на границе, давая нам возможность проводить свои мероприятия. Далее Василевский указал, что после этих КШИ был большой разбор у Сталина, на котором, по словам уже Еременко, тот дал много замечаний, указаний и советов военным по этим КШИ, которые Жуков став нач. ГШ в это же время, сразу после этих КШИ, 1 февраля – проигнорировал.

Но в принципе Жуков признал важное – вопросы оборонительных действий в ГШ на случай войны и теми более в масштабах округов-фронтов – не отрабатывались вообще в принципе и это они, военные были главными сторонниками «наступательных», а не оборонительных действий в случае войны с Германией:

«В нашей военной доктрине всегда отдавалось предпочтение наступательным действиям. Мы, военные, всегда исходили из того, что только решительные наступательные действия могут привести к разгрому противостоящего противника».

И вот тут мы видим самое важное признание – на уровне фронтов, в масштабе стратегии, как противодействие тому, как реально немцы нападали в Европе, оборону он в ГШ не сочинял вообще. И тем более на учениях, в войсках, на местности:

 

116

 

«Обучение войск оборонительным действиям, встречным сражениям, отступательным действиям редко выходило из тактических рамок. Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами»!

И как следствие таких теорий – «наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба»!

И далее идет признание маршал в своей некомпетентности и о том, КАКИЕ планы, в сути своей, были в ГШ при НЕМ отработаны – «такие оборонительные операции не были разработаны в штабах приграничных округов и Генштабе как возможный вариант»! Т.е. в ГШ при Жукове вариант оборонительных действий вообще не отрабатывался. Только «наступательный» вариант, и это был его «южный» вариант…

Эти слова маршала похожи на те, что вставлены были потом в мемуары в 2002 году! Но! Там он четко показал – мало того что не отрабатывались на играх и учениях вводные «где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами», но на этих играх и учениях постоянно себе создавались удобные условия, что приводили к нашим легким победам над немцами на этих учениях и играх на картах! И как итог – «наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны» действительно «не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба». Потому что «такие оборонительные операции не были разработаны» прежде всего в самом «Генштабе как возможный вариант»! И в этом прямая вина самого Жукова и имеется!

 

Маршал уверяет, что реально ни он, ни его «единомышленники» под свои «наступательные» планы «Встречные действия войск, как в теории, так и на практике» реально не отрабатывали выше тактических уровней! Т.е. не более дивизии – не «выходили за рамки соединений». Но на самом деле б/у унтеру возомнилось, что он в военной науке все знает и может провернуть такую грандиозную операцию как встречное сражение – ответное контрнаступление, уровня НЕСКОЛЬКИХ фронтов – БЕЗ серьезной подготовки! Потратив на подготовку армейской наступательной операции 2-3 дня все-

 

117

 

го! На что, как на глупость ему указал в декабре 40-го на совещании высшего комсостава в НКО генерал Романенко, командир 1-го МК в ЛенВО. А также на это Жукову указал и генерал Голиков, уже тогда нач. РУ ГШ.

Но самое важное – в ПУ-39, этой «Инструкции» для командиров на случай войны, притом, что в головах у наших стратегов любимой операцией было фланговое, «концентрическое» наступление, не было расписано одного важного момента! Как действовать НАМ, если противник тоже наносит по НАМ свои фланговые – «концентрические» удары. Что он и проводил в первые дни, и недели войны в реальности! В ПУ царской армии это было прописано, а в ПУ Красной – нет ...

Жуков  признается, что: «Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами»!»

Но почему же «в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами» в Генштабе не отрабатывалось необходимых и однозначно ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ мероприятий?!

Так все просто – и Мерецков и также и Жуков мечтали не об обороне в случае нападения врага, Германии, а о наших наступлениях! Лучше вообще превентивных, но если Сталин не позволит, то врежем в ответ своим немедленным ударом! «Малой кровью на чужой земле»!

И тут возникает вопрос – а КТО МЕШАЛ великому гению стратегии Жукову (каковым его на, в общем, пустом месте считает тот же Исаев) разыгрывать или отрабатывать к 22 июня «в крупных оперативно-стратегических масштабах» ОБОРОНУ, которая бы «противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами» немцев?! Может Сталин?! Ведь на совещании в декабре военные наши провели разбор того, КАК вермахт громит все армии Европы – танковым блицкригом! И разными докладчиками было показано, что мы прекрасно знаем о сути немецкого «блицкрига», а также КАК можно и нужно противодействовать этому «ноу-хау» немцев! Так ПОЧЕМУ после этого уже именно Жуков, став нач ГШ ничего не сделал к тому, чтобы готовить

 

118

 

армию и западные округа к отражению удара немцев именно обороной?! Почему именно Жуков выбрал, продолжил после Мерецкова, «наступательную» стратегию, которую в итоге Тимошенко и назвал «безграмотным сценарием вступления в войну»?!

А ведь сам Тимошенко не только в заключительном докладе показал, что немцы могут, а значит и будут, бить по нам именно массированными танковыми соединениями при мощной поддержке авиации и значит против них надо строить серьезную оборону, так он еще и картинки показывал участникам совещания... Как на свое наступление, так и на оборону от ТГ немцев!

 

 

 

Сталин на этом совещании по каким-то причинам явно не присутствовал – в материалах, в стенограммах совещания его выступлений или реплик нет никаких, хотя по мемуарам Баграмяна Жуков тому показал, что Сталин на этом совещании будет присутствовать – но на докладе Тимошенко Он сделал пометки: «К обороне приступают для того, чтобы подготовить наступление»; «Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель». (АП РФ. Ф.45. Оп.1. Д.437).». И на этих пометках уже современные исследователи делают грандиозные выводы – оказывается это Сталин и заставил военных сочинять планы в ГШ на случай войны с Германией по принципу – плевать на оборону – будем бить! Мол, «после такой правки Сталина и появляется наша стратегия «сокрушительного удара», и опирался этот план Жукова на теоретические построения Сталина, которые Тимошенко и озвучил перед всей РККА. Цвет карандаша Сталина – синий»! Что полная чушь конечно же...

Тимошенко эти слова Сталина вставил в свой доклад – «5. Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление»! Но Тимошенко не отвергает оборону как таковую в принципе, и тем более в войне с немцами, которые гонят вперед свои танковые дивизии на узких участках!

«III. Характер современной оборонительной операции и оборонительного боя.

1. Все выступления по докладам об армейской обороне и об оборонительном бое показывают правильное, в основном, понимание сущности современной обороны.

 

119

 

Однако многие из высказанных здесь положений нуждаются в более точных определениях и существенных поправках.

2. Прежде всего, о праве обороны на существование в связи с неудачным опытом ее в последних войнах.

Ряд успешно проведенных на Западе прорывов в войне 1939—1940 гг. породил у некоторых исследователей мысль о кризисе современной обороны.
Такой вывод не обоснован.

Его нельзя делать из того, что ни на польском, ни на французском фронтах немцы не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противниками существующих средств обороны (механизация оборонительных работ, разнообразный арсенал инженерных средств, мощные огневые противотанковые средства).
Оборонительная линия Вейгана, например, будучи наспех и не совсем по-современному оборудована, в добавление к этому, как тактическая оборонительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины. И все же, несмотря на свое многократное превосходство, немцы потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия.

3. Опыт войны показывает, что современная оборона не может ограничиться одной тактической зоной сопротивления, что против новых глубоких способов прорыва необходим второй и, пожалуй, третий оперативный эшелон обороны, состоящий из оперативных резервов, специальных противотанковых частей и других средств, опирающийся на подготовленные в тылу оборонительные противотанковые районы или рубежи.

При этих условиях оборона приобретает вновь свою устойчивость и сохраняет все права гражданства и в будущем.

...

10. Чем же обороняющийся может ответить на эти условия? Какие требования должны быть заложены в основу организации обороны?

Организация обороны должна отвечать следующим условиям:

а) Оборона должна быть, прежде всего, противоартиллерийской, рассчитанной на сохранение живой силы и огневых средств от поражения массовым артиллерийским огнем, особенно в период первого артиллерийского удара, характеризующегося тщательной заблаговременной подготовкой.

 

120

 

б) Оборона должна быть, во-вторых, противотанковой, рассчитанной на отражение массовой танковой атаки на решающих участках — порядка 100-150 танков на километр фронта.

...

Если оборона имеет целью удержать определенную и подготовленную к обороне местность, то это будет оборона, по существу, позиционная.

Если оборона, при недостатке сил и средств для создания позиционной обороны, строится на принципах подвижных действий войск и стремится ослабить противника, сохранить свои силы, даже подчас не считаясь с потерей пространства, то это будет оборона маневренная.

В первом случае надо создавать и развивать оборонительную полосу и всеми средствами защищать ее; во втором — оборона строится на быстрых и внезапных контрударах или на своевременном отходе на новый рубеж. В этом последнем виде большое значение имеет подвижность обороняющегося.

Как строить, как создавать оборону в масштабе оперативном, — здесь все выступающие придерживались примерно одинаковых взглядов.

В масштабе оперативном, при позиционной обороне, развитый армейский оборонительный район (схема 1) будет включать:

а) передовую оперативную зону заграждений,

б) тактическую оборонительную зону и

в) оперативную оборонительную зону.

...

За последнее время дебатируется вопрос: как предохранить войска, плотно занимающие передний край главной полосы сопротивления, от организованного артиллерийского огня противника в период артиллерийской подготовки.

Имеется мнение: войска на этот период оттягивать в укрытия в глубину обороны. Вряд ли это возможно сделать в современных условиях, учитывая темпы танковой атаки и ее авиационное сопровождение.

Имеется и другое предложение, которое, на мой взгляд, полностью отвечает требованиям современной обороны. Оно говорит о необходимости создать в главной полосе обороны две полосы сопротивления (схема 3): передовую — глубиной 2—2 1/2 км, и главную — глубиной тоже 2—2 1/2 км. В первой иметь около 1/4—1/3 сил

 

121

 

обороны, а главные силы обороны расположить во второй, главной полосе сопротивления»!

 

А далее  Тимошенко и приводит схемы такого армейского оборонительного района...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

И заканчивает Тимошенко об обороне армии цифрами – в каких полосах дивизии должны держать оборону против удара немцев!

«15. Общая глубина армейского оборонительного района без оперативной зоны заграждений будет равна 50-60 км.

Называвшиеся здесь нормы 100-120 км безусловно нереальны и ведут к разброске сил.

16. Возможным фронтом в условиях позиционной обороны надо считать:

• для стрелковой дивизии 6-8-10 км и на второстепенных направлениях 12-16 км;
• для стрелкового корпуса (три сд) 20-25 км;
• для армии (10-12 сд) 80-100 км.

17. Выделение резервов не должно идти в ущерб обороноспособности войск в полосе главного сопротивления.

Расположение резервов не должно быть тактически или оперативно изо­лировано от тех участков обороны, содействовать которым они предназначены». («Заключительная речь Народного Комиссара Обороны Союза ССР Героя и Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко на военном совещании 31 декабря 1940 г.» (Для служебного пользования). М., 1941.)

 

 Как видите – Тимошенко не только не отвергает оборону, включив слова-пометки Сталина о ней как способе обеспечения своего наступления и – одной обороной войны не выиграть, но – нарком показывает, что глупости тех, кто считает, что оборона себя изжила, и что против танковых кулаков немцев нам надо готовить свой «сокрушительный удар», опровергаются примером, когда, в общем, слабая оборонительная полоса французов – «Оборонительная линия Вейгана ... будучи наспех и не совсем по-современному оборудована» и « в добавление к этому, как тактическая оборонительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины» немцев все же задержала на вполне приемлемое время! И немцы «несмотря на свое многократное превосходство, потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия»!

И самое важное – Жуков НЕ РИСКНУЛ сие утверждать, что Сталин заставил военных сочинять планы наших ударов немедленных по

 

122

 

немцам, хоть в ответ, хоть превентивно, и вам не стоит сие говорить дорогие защитники жуковых... глупо выглядеть будете...

 

А затем Жуков в черновике и описал, что они на самом деле просили у Сталина примерно за 10 дней до 22 июня, на что им Сталин ответил, что они могут спровоцировать войну – можно получить обвинение в адрес СССР в подготовке агрессии.…

А перед этим Жуков зачем-то ерунды и нагородил про «Сообщение ТАСС», которое кого-то там расхолаживало и, оказывается, из-за этого сообщения правительства СССР нападение Германии и стало внезапным для наших генералов. Жуков предложил гениальную идею с Комиссией, а Сталин ее отверг и выдал «Сообщение» Правительства, которое нанесло урон нашей боеготовности – «нанесло серьезный ущерб бдительности всего народа и вооруженных сил и, безусловно, способствовало внезапности нападения гитлеровских войск»! Ведь Сталин, Молотов и остальные члены Политбюро – но не Жуков, конечно же – свято верили, что у нас есть еще время, и что Германия не нападет в ближайшие дни!…

 

Жуков: «Сталин, Молотов и другие основные члены Политбюро продолжали верить в то, что у нас еще будет впереди достаточно времени, чтобы провести необходимые мероприятия по обороне страны. <Советское правительство, чтобы рассеять сомнения нашего народа и успокоить общественное мнение, в том числе и военных, опубликовало сообщение ТАСС: “14 июня 1941 г.”.

Это сообщение нанесло серьезный ущерб бдительности всего народа и вооруженных сил и, безусловно, способствовало внезапности нападения гитлеровских войск.> …» (Текст, взятый в угловые скобки, в оригинале документа вычеркнут автором.)

 

Как видите в черновике Жуков вроде как зачеркнул бред про то, что «Сообщение ТАСС» от 13-14 июня, а значит Сталин в этом виноват – «нанесло серьезный ущерб бдительности всего народа и вооруженных сил и, безусловно, способствовало внезапности нападения гитлеровских войск»! Хватило ума. Однако позже именно это и стало одной из догм в мифологии о причинах трагедии начала войны.

Но ох, как любили лукавить наши маршалы, чтобы прикрыть свою задницу за просчеты и преступления, случившиеся и по их вине в том числе. Как видите, в  черновике Жуков показал более точно, и честно, что они, когда Сталин им втолковал, почему идея

 

123

 

по «проверке» немецких войск глупость, предложили делать «тирану» – «надо шире проводить оперативно-стратегические мероприятия на случай войны». На что Сталин ответил им вполне верно – «Вы что, толкаете нас на провокацию войны? Сейчас главное – это не спровоцировать военных столкновений, обстановка накалилась, надо быть осторожным».

Что может быть еще «шире» того, что уже проводилось в предвоенные дни, с начала июня, и на что Сталин давал военным добро? Только одно – полномасштабная мобилизация в стране! Или мобилизация минимум в пограничных округах – если там ввести План прикрытия в действие формальным приказом! Чего СССР не мог себе позволить в те дни однозначно! И если Жуков по недомыслию не понимал этого в 41-м и даже в 65-м году – это его проблемы «горлопана», рвущегося в политику, но ничего в ней не понимающего, как о нем высказался потом Молотов.

Выше мы эти события уже разобрали, но можно повторить – «полумеры» о которых пишет Жуков, это те мероприятия по выводу войск которые проводились с начала июня, и тем более после запросов Военных советов самих округов, и в приграничную зону в том числе. Что описал сам же Жуков. И при четком исполнении этих мероприятий – особенно тех, что связаны были с выводом после 12 и 18 июня приграничных дивизий, никакого погрома не должно было произойти. И уж тем более при плане заточенного на оборону! И если бы те же три приграничных дивизий в Бресте не спали до 4 часов утра 22 июня в казармах крепости, то Гудерианы так просто не вышли бы к Минску через 5 дней.

«Полумеры», это то, что описал Жуков – «Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов». А надо было, по словам Жукова – «Для того, чтобы остановить всю гитлеровскую военную машину, нужно было заранее провести мобилизацию, дообучение войск, а затем их сосредоточение и <оперативно-стратегическое> развертывание.» Правда, он же уточняет – «Вернее, развернуть всю систему управления вооруженными силами»….

 

Некоторые исследователи никак не могут понять одной вещи – мол, как же так: «Что, мобилизация в СССР начинается только после нападения агрессора? Панировалось объявить мобилизацию, только после нападения? А воевать Вы неотмобилизованными частями будете?».

 

124

 

Увы – все наши планы были привязаны к Дню «М», а он наступал по нашим планам – именно ПОСЛЕ нападения врага, после начала войны, а не ДО. И объявлять мобилизацию мы собирались именно и только после нападения врага. Если мы сами первыми не нападаем… А даже если и сами первыми хотим врезать, то по воззрениям наших стратегов и это можно было сделать БЕЗ всеобщей мобилизации. «Армиями вторжения», как проповедовал великий поручик Тухачевский!

Читайте «план от 15 мая» Жукова – мы формально мобилизации не объявляем, но ох как мы врежем первыми! Потому что проведем предварительно скрытую мобилизацию, частичную – только в западных округах, но не во всей стране и армии, под видом «учебных сборов» ежегодных. Что и делали в мае-июне под руководством Жукова в реальности. Правда, в виде уже частичной мобилизации – частичной в дивизиях.

Но ничего необычного, или странного, или преступного в таких планах нет, в данном случае. Наши планы предусматривали ВСЕГДА – и тогда и потом тоже, вплоть до наших дней – такой сценарий: первыми встречают врага на границе ПРИГРАНИЧНЫЕ дивизии, которые находятся в более высокой моб. и боеготовности чем вся армия, и пока они геройски воюют – остальные и проведут свои мобилизации, уже полные и формальные. Но до нападения противника, в «угрожаемый период», по нашим же планам и воззрениям естественно необходимо было для приграничных войск провести некоторые подготовительные мероприятия. И именно про это Жуков и говорил когда писал в черновики своих «Воспоминаний»:

«Для того чтобы остановить всю гитлеровскую военную машину, нужно было заранее провести мобилизацию, дообучение войск, а затем их сосредоточение и <оперативно-стратегическое> развертывание. Вернее, развернуть всю систему управления вооруженными силами».

Т.е., хорошо (и надо) было бы конечно заранее провести мобилизацию в т.н. угрожаемый период, что вполне допускалось как превентивная мера в «планах» НКО и ГШ! Но в первую очередь – надо было бы развернуть УПРАВЛЕНИЕ войсками – штабы и службы обеспечения. А это, кстати, и та же СВЯЗЬ, способная и должная работать бесперебойно в случае войны! А пополненные части потом, после начала мобилизации на эти службы и будут опираться. И приграничные дивизии, находящиеся в более высокой моб. и боеготовности это время и должны будут предоставить остальным войскам.

 

125

 

Ведь Жуков с Тимошенко с их окружением были уверены, что «тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил, будет достаточно, чтобы сдержать первые удары противника». И пока эти «Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней должны были вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание», войска вторых эшелонов с резервами округов, а также армии Резерва ГК вполне смогут беспрепятственно закончить свое выдвижение и мобилизацию. Так считали наши стратеги и Сталин им в этом не мешал! Увы…

Другое дело – что даже если бы и привели все войска без огрех в боевую готовность, и они заняли бы по планам Жукова к 21 июня свои позиции, то отступлений, конечно же, не удалось бы избежать все равно. Хотя они и были бы меньше тех, что произошли в реальности. Ведь по планам Жукова (Тимошенко-Мерецкова) наши войска размещались не там, где ждали наступление основных сил немцев. Ведь как верно отметил А.Исаев – нашими стратегами в ГШ готовилась война на «ассиметричных операционных направлениях», «они наступают – мы наступаем», но не оборона как таковая. И одна приграничная стрелковая дивизия, да еще и растянутая на десятки км по границе, да еще и имеющая благодаря Жукову же, но реально не более 10-12 тысяч л/с ну никак не могла сдержать удар нескольких немецких дивизий по 17 тысяч, да с танками.

Так что – эти «полумеры» организовал как раз сам же начальник Генштаба РККА – генерал армии Жуков. Кинулся по своему новому мобплану разворачивать аж под 20 новых мехкорпусов, которые не мог обеспечить танками, но приграничные дивизии, которые и должны были дать время на отмобилизование в случае войны остальным войскам и этим мехкорпусам в том числе, не додумался довести сразу до штата военного времени. Но при этом додумался остановить создание противотанковых бригад, которые были нужны для того, чтобы остановить танковый блицкриг вермахта…

 

Жуков: «Могло ли высшее военное руководство в лице Тимошенко и Жукова заранее развернуть войска прикрытия в боевые порядки и создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских

 

126

 

 войск, обеспечить мобилизацию, сосредоточение и развертывание главных группировок вооруженных сил?

Без разрешения Политбюро и лично Сталина этого сделать никто не мог. Как известно, все наши важные военные вопросы, а тем более оперативно-стратегического значения решались в Политбюро, да и теперь они решаются в Президиуме ЦК партии».

 

О том, как и кто запрещал военным проводить мобилизацию и развертывание войск до 22 июня выше мы уже показали – вранье это военных и тех кто «помогал» Жукову писать его «Воспоминания». По сути вранье. Но также Жуков фактически обвинил Сталина и в том, что это якобы по ЕГО вине наших войск не оказалось против ударных группировок вермахта!

Действительно – без разрешения Кремля военные не могли разворачивать армии – «заранее развернуть войска прикрытия в боевые порядки».

И действительно, формально «Без разрешения Политбюро и лично Сталина этого сделать никто не мог» – «создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск». Но тут и кроется ложь на все сто. Причем очень непорядочная! Ведь сами военные именно Жукова, не Сталина с Молотовым и пр. Бериями, а именно Жукова и обвиняли потом в том размещении войск в западных округах, – по которому наши войска располагались не там, где немец наступать будет, а там где Жукову самому наступать хотелось. Это именно ГШ-Жуков в своих планах не создавал «на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск». Как предлагал тот же генерал армии Тюленев на совещании в декабре 40-го…

И если тот же Маршал М.В. Захаров обвинил в авантюрности предвоенного планирования Тимошенко-Мерецкова, то другие военные обвиняли в этом именно Жукова. Который довел до конца эти авантюры. Но вешать на Сталина ответственность за, то, что против немецких танковых кулаков, на всех стратегических направлениях не было создано наших группировок войск, способных отразить массированные удары германских войск – не стоит! ЭТОГО в планах ГШ при Жукове и не было предусмотрено…

 

28 октября 1957 года состоялось заседание Пленума ЦК КПСС. Обсуждался вопрос о личности Г.К. Жукова, о его «антипартийности», «самовосхвалении» и т.п. В общем – снимал Жукова с поста

127

 

министра обороны Н.С. Хрущев. Которому Жуков буквально «вчера» помог удержаться во главе страны.

И на этом Пленуме, тот же Еременко, в пылу задора бичевания Жукова выдал то что, наверное, не стоило делать – показал о грехах маршала за лето 41-го. За предвоенное планирование в бытность Жуковым начальником Генштаба. Но это был 1957 год, а не 1969-й. Когда уже ЦК КПСС установил версию начала войны и вины за это самое предвоенное планировании. И маршалы в 57-м еще думали, что можно говорить правду о персональной степени вины конкретных маршалов за трагедию 22 июня.

Слова маршала Еременко уже показывались в исследованиях связанных с изучением трагедии «22 июня», но привести их надо, и именно так как написано в стенограмме. Как «ответ» на слова Жукова с его обвинения в адрес Сталина, мол, это он виноват в том размещении войск, Сталин не дал Жуковым создать группировок войск, способных отразить массированные удары германских войск…

Вот что выдал Еременко (смотрим текст, правленый, похоже, им самим уже после выступления – живой текст, а не тот, что пошел в официальную стенограмму Пленума 57-го, где снимали Жукова):

«ЕРЕМЕНКО. Товарищи, по-моему, надо не только это сказать. Товарищ Жуков — уважаемый товарищ, но вы знаете, как он оценивает войну. Недавно была научная конференция, и вот тов. Жуков выступил и дал тон в историю, почему вначале войну проиграли³⁹⁵ {для написания истории, почему в начале войны мы проиграли ряд сражений}, и все свалил на Сталина. Сталин был виноват, безусловно, но ты же был начальником³⁹⁶ {Генерального} штаба, уже войска были сдвинуты под предлогом учебы, сосредоточены, но не там сосредоточены, а по пути продвижения тов. Жукова³⁹⁷{почему же, и по твоему предложению, войска были под предлогом учебы сосредоточены задолго до начала войны, но не там, где нужно}. А как началась война, началась кутерьма. Разве это Сталина вина?³⁹⁸ {Это вина Генерального штаба и прежде всего Жукова, который оказался оперативно неграмотным. В результате этого с началом войны началась переброска войск из одного района в другой, с тем, чтобы исправить допущенную ошибку, что окончательно запутало действия наших войск.} А потом оружие где надо было сосредоточить? Какое же он дал толкование, зачем это? Тоже, учитывая, что тут наука, свои заслуги

 

128

 

 рассказывал³⁹⁹{насчет оружия. Где надо было сосредоточить оружие, то там его не оказалось. Какое же он дал толкование этому периоду, учитывая, что дело идет о науке? Он выпятил свои заслуги и неправдиво показывал других}. Разве это правильно?

Потом было совещание⁴⁰⁰{Несколько слов о совещании} в декабре 1940 года у Сталина⁴⁰¹{23-31 декабря 1940г. в Москве состоялось совещание высшего командного и политического состава Красной Армии. На нем присутствовали руководители наркомата обороны и Генштаба, начальники Центрального управления, члены Военных советов и начальники штабов округов и армий, начальники всех военных академий. В совещании приняли участие члены Политбюро ЦК ВКП(б) — А.А. Жданов и Г.М. Маленков. На совещании обсуждались положение в Красной Армии, вопросы укрепления ее боеспособности, оперативного искусства и тактики, необходимость ликвидации недостатков, выявившихся в ходе «зимней войны» с Финляндией в 1939—1940 гг. С докладами на совещании выступили К.А. Мерецков («Итоги боевой подготовки Красной Армии»), Г.К. Жуков («Характер современной наступательной операции»), И.В. Тюленев («Характер современной оборонительной операции»), Д.Г. Павлов («Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод мехкорпуса в прорыв») и другие военачальники. Под руководством С.К. Тимошенко (уже в начале января 41-го – К.О.) была проведена оперативно-стратегическая игра. За «синюю» (западную) сторону успешно играл Жуков, за «красную» (восточную) — Павлов. Общий разбор игры состоялся в Кремле 12 января 1941 г. На нем кроме руководства наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками и начальников штабов военных округов присутствовали И.В. Сталин и другие члены политбюро.}.

Tyт⁴⁰²{здесь} присутствуют многие товарищи, которые там были⁴⁰³{на этом совещании}. Как мы⁴⁰⁴{плохо} выглядели на этом совещании!⁴⁰⁵{У нас даже не было мобплана.} Сталин дал указания, толковые указания; какими должны быть дивизии с точки зрения⁴⁰⁶{их} подвижности, какое⁴⁰⁷{должно быть} соотношение родов войск⁴⁰⁸{и т.д.}. Целый ряд указаний был, но ничего не выполнил. Все присутствовали, знают, в истории эти указания записаны. Так что сейчас обелять себя неправильно⁴⁰⁹{Был дан целый ряд других указаний, но ничего из этого не было выполнено. Все присутствовавшие знают это, в истории эти указания записаны. Так что нечего обелять себя Жукову, он повинен

 

129

 

в том, что наша армия в начальный период войны понесла поражение.}.

Поэтому, товарищи, я делаю вывод, мало партийности в работе тов. Жукова. Это зарвавшийся человек, потерявший всякую скромность, это человек необузданного тщеславия. Он⁴¹⁰{своими действиями} не укрепляет ряды партии, а ослабляет. У него много наград и всего прочего, но никакие награды не помогут. А потом у него такой характер: если плохо — это ты, а если хорошо — это я. Так и в Сталинграде. Хорошо — так это он, если бы было плохо — так это не он. Так нельзя ставить⁴¹¹{закрыть антипартийное лицо Жукова, притом у него такой странный характер и такая манера, что если плохо, — это ты, а если хорошо, — это он. Так Жуков формировал себе славу и шельмовал других, приписывая славу других себе}.

Я думаю, что выражу мнение всех, если скажу, что мы будем укреплять наши Вооруженные Силы под руководством нашей партии и никому не позволим отрывать армию от партии. А если кто будет мешать⁴¹²{нам} то мы попросим убраться с дороги.⁴¹³{Я поддерживаю предложение тов. Брежнева о выводе Жукова из состава ЦК и Президиума ЦК} Вот, что я хотел сказать.

Войска Северокавказского военного округа одобрили это решение Центрального Комитета и заверяют, что⁴¹⁴{всегда} будут в полной боевой готовности. Если потребуется выступить по зову партии, мы всегда готовы.» (Фонд А.Яковлева. Архив А.Яковлева. Георгий Жуков. Раздел V. Хрущевская опала. Документ № 19.2. «Пленум Центрального Комитета КПСС — октябрь 1957 года. Стенограмма. Заседание второе. Вечернее. 28 октября)

Вел заседание этого Пленума Л.И. Брежнев. Тот самый Леонид Ильич, который провел 9 мая 1965 года первый парад Победы после войны, после июня 1945 года, после снятия Хрущева в 64-м. Который не позвал на мавзолей 9 мая 1965 года – на первое празднование Дня Победы Советского народа в Великой Отечественной войне, с парадом, после 1945 года – маршала Победы Г.К. Жукова…

 

Думаю, особых комментариев на выступление Еременко не требуется – читатель и сам сможет оценить все, что сказал маршал, в чем тот обвинил Жукова как начальника Генштаба. Даже с учетом того, что налицо явная неприязнь Еременко к Жукову, он говорит о вещах, которые связаны не с оценкой «грубого» характера Жукова, а с его «ошибочными» планами на случай войны с Германией – по размещению наших войск не там где ожидались главные удары немцев…

 

130

 

Еременко прямо обвинил Жукова как начальника ГШ в «оперативной безграмотности» – в том, что наши войска оказались «не там сосредоточены» где ожидались главные силы немцев, а «по пути продвижения тов. Жукова». Т.е. – там, где Жуков планировал проводить свои ответные, «асимметричные наступления», как их назвал уже историк А.Исаев. А сделал это великий стратег, бывший унтер, красиво – «задолго до начала войны» «войска были под предлогом  учебы сосредоточены», «но не там, где нужно», «а по пути продвижения тов. Жукова».

Т.е. маршал Еременко прямо обвинил Жукова, что тот под предлогом учебы, отправляя войска туда, куда ЕМУ было надо, что было явно с его стороны подлогом и попыткой обмануть Сталина, весной 41-го умудрился так перетасовать войска приграничных округов, чтоб они соответствовали его планам, а не тем планам, что утвердил Сталин на случай нападения Германии. Под свои планы то ли превентивных, то ли немедленных ответных ударов – с размещением наших главных сил не там, где будут наступать главные силы немцев...  

А потом Жуков стал оправдываться, лукавя в мемуары, что – «создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск» «без разрешения Политбюро и лично Сталина этого сделать никто не мог»…

 

Также Еременко прямо обвинил Жукова в том, что тот проигнорировал указания и распоряжения Сталина данные им военным после январских КШИ.

Наши военные настояли провести КШИ по ИХ предложениям – выставляя наши главные силы не против главных сил немцев, как предлагал Шапошников, а как расписал Мерецков в октябре 40-го – наши главные ставим против неосновных сил противника. Сталин дал добро провести эти КШИ так как предлагают военные, эти КШИ показали однозначную ущербность такого варианта («Как мы плохо выглядели на этом совещании, у нас даже не было мобплана»), военные 12 января получили кучу замечаний и предложений от Сталина, но Жуков став начальником Генштаба положил на эти указания и замечания Сталина, и под предлогом «учебы» умудрился став нач. ГШ наши войска раскидать, так как ему мечталось для его наступления «на Люблин»?! Вот уж, правда – дурак с инициативой в армии – страшная сила… Который потом в  мемуары «лукавил», что

 

131

 

«без разрешения Политбюро и лично Сталина» «этого сделать» – «создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск» – «никто не мог». Но вообще-то, чтобы создать мощные группировки на каких-то направлениях, которые могли бы отразить массированные удары германских войск надо сначала все это заложить в сами планы Генштаба! КАК ИДЕЮ! Но разве Сталин заставлял военных ставить наши мощные группировки против НЕОСНОВНЫХ сил немцев – в ожидании нападения Германии на СССР?! Разве Сталин запрещал военным думать о построении серьезной обороны против танковых дивизий немцев и мечтать о наступательности их планов?!

Да, возможно он повелся, согласился с Тимошенко, который раскритиковал предложение Шапошникова держать основные силы РККА – и округов и армий РГК – подальше от границы. Но на самой границе держать силы способные реально удержать немцев при этом. Но разве Сталин заставил Тимошенко и его начальников ГШ ТАК распределить войска в западных округах?!

Потом Жуков «спорил» с Василевским, который сожалел, что не успели больше войск к границе вывести, надо было больше войск на границе держать – для сдерживания такого удара немцев, а Жуков ему в ответ, в 65-м, мол, если бы мы разместили на границе больше войск, то немцы быстрее угробили бы нашу армию. Но, похоже, Василевский говорил о том, что надо было более «плотнее» ставить приграничные дивизии в обороне на границе на направлениях ГЛАВНЫХ ударов немцев, а не абстрактно – по ВСЕЙ границе. А Жуков, похоже, понимал на старости, что – чем больше выведешь в лагеря к границе войск, по его плану, тем больше их там и потеряешь…

Но забавно – спорили те, кто и поучаствовали больше всего в том размещении войск, по тем ИХ планам. А вот комдивы – отвечая Покровскому, плевались на то, что – даже если они и выходили заранее к своим рубежам, вот только в тылах у них никого не было, некому было помочь им…

 

В общем, маршал Еременко еще в 1957 году подтвердил то, что писал все последние годы историк А.Б. Мартиросян… ну и я … немного, и опроверг рассказы Жукова – кто виновен в том размещении наших войск в приграничных округах. И Еременко прямо обвинил в этом лично начальника Генштаба – Жукова: «Нечего обелять себя Жукову, ОН ПОВИНЕН в том, что наша армия в начальный период войны понесла поражение»!

 

132

 

А спустя 6 лет уже и маршал Соколовский в книге «Военная стратегия» описывая предвоенные планы, при стандартном наборе мантр а ля Хрущев, что во всем виноват Сталин, показал:

«Наиболее мощные группировки войск Западного и Киевского военных округов развертывались в белостокском и львовском выступах, которые глубоко охватывались противником и тем самым сразу были поставлены под его фланговые удары. В тоже время направления, где были наиболее вероятны главные удары противника, прикрывались недостаточными силами. К тому же создание даже этих группировок к началу войны было далеко не законченным». ( В.Д. Соколовский, Военная стратегия, М. 1963г, с. 191)

Т.е. в нашем ГШ однозначно, как и показывают те же «Уроки и выводы», или маршал Захаров, точно знали, что немцы главными силами попрут в одном месте – севернее Полесья, но эти направления Жуков умышленно оставил прикрывать незначительные силы. Ведь в обороне вполне же «можно иметь трехкратное занижение своих сил»… 

 

Если быть точными, то по Шапошникову главные силы немцев ожидались «севернее устья реки Сан»: «Основным, наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является 1-й вариант ее действий, т.е. с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р.Сан». Устье реки Сан – это место где р. Сан впадает в р. Висла, и это около 200 км южнее Бреста и около 70 км южнее Люблина. Формально «Полесье» расположено по реке Припять, что течет южнее Бреста, но Шапошников, определяя главные силы немцы «севернее устья р. Сан» и это вроде как южнее Бреста, показывает, что главными направлениями ударов немцев будут Прибалтика и Белоруссия. Т.е. – именно «севернее Полесья» и будут главные удары немцев – из Восточной Пруссии, а это именно «севернее Полесья», по Прибалтике, также – через Белосток и Брест, и третий – на юге – в тылы наших войск в львовском выступе.

И Шапошников далее прямо и указал – где нам надо ставить свои главные силы:

«Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья р.Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья». Т.е. Шапошников четко определил «Полесье» как некую границу между главными и неосновными силами, как немцев, так и наших войск в западных округах…

 

133

 

А насчет «трехкратного» соотношения сил – если вы в наступление готовитесь, то вам надо иметь такое преимущество – минимум двукратное! А вот если вы в оборону уходите, то вам надо иметь не трех и даже не двукратное занижение своим войскам чтобы устоять! Соотношение должно быть – НИКАКИМ! РАВНЫМИ должны быть силы! Ведь это противнику надо иметь 2-х кратный перевес, чтобы вас разгромить, а значит, чтобы вам устоять, вам НЕЛЬЗЯ ИМЕТЬ это 2-х кратное занижение!

 

И как верно отмечают и «резуны», при таком размещении войск, что отчебучил Жуков, уже никакого особого значения не имеет (для отдельных участков границы, конечно же) – кто и как поднимал (или не поднимал вообще) эти войска в последние сутки перед 22 июня. Войска, дивизии на границе, которые противостояли ударным группировкам немцев, имевшие на этих участках чуть не 8-микратное превосходство над нашими дивизиями, были обречены на разгром. И чем жиже были наши части на километр границы-фронта, по вине Жукова, как уверяет Еременко, тем меньше времени они могли обороняться и тем быстрее немцы шли вперед – громить следующие наши части, не успевающие развернуться для боевых действий.

 

Некоторые историки и читатели могут сказать – Еременко, как известно, был лично предвзят к Жукову и поэтому оговорил его. Мол, в его обвинениях личная «предвзятость» аннулирует его слова по поводу размещения войск по планам нашего Генштаба перед войной – с идеей наших наступлений, по сути, наплевав на то, где немцы наступать будут. Но это ерунда. С одной стороны, действительно, у маршала были очень серьезные основания иметь эту личную неприязнь к Жукову, как и у многих сотен, и может тысяч офицеров армии. Ведь это Жуков (и Тимошенко) лично запрещал офицерам приграничных округов отправлять свои семьи в тыл с начала июня даже из приграничных дивизий. Хотя уже точно знал, что нападение неизбежно. Видимо, чтобы «не спровоцировать немцев на нападение». И по вине лично Жукова (а на это вряд ли были какие-то указания тирана Сталина – иначе Жуков первым бы про это показал в мемуары да на Пленумах ЦК КПСС – обвинив в этом Сталина!) эти семьи погибали именно сотнями и тысячами – жены и дети командиров! Ведь немцы специально искали эти семьи и уничтожали! И у маршала Еременко также в июле 41-го, погибли жена и маленькая дочь, которые находились в Литве, где Еременко до конца 40-го командовал 3-м мехкорпусом. Старшие

 

134

 

 сыновья были в лагере пионерском и их вывезли. А жена и маленькая дочь Еременко – погибли. Точно также в летнем лагере, который немцы как раз уничтожили, чуть не погибла и дочь командующего 11-й армией ПрибОВО Морозова….

Но с другой стороны – Еременко просто показал то, какие планы были у Жукова на случай войны, и чем это кончилось, и в данном случае его «личная неприязнь» никоим образом не отменяет фактуру его утверждений и фактуру реальности.

Так что иметь личную неприязнь к «гению», который лично виновен был в гибели жен и детей командиров, и Еременко и остальные офицеры имели полное право. Которые выжили сами, но потеряли свои семьи летом 41-го под бомбами, или их убили немцы позже – как убивали семьи офицеров Бреста, которые выжили утром 22 июня в Бресте... Но к словам Еременко на Пленуме это не имеет особого отношения!

Почему Жуков слал телеграммы с запретом оправки семей командиров в тыл, к тещам, в начале июня и тем более в буквально за несколько дней перед 22 июня, какая логика была у него в голове (может такая – командиры, зная, что рядом с ним находятся их жены и дети «не побегут»?!) – мы вряд ли уже когда узнаем. Но – Еременко в этом случае не более чем указал на вину Жукова за дурное планирование и размещение войск – по его вине. Т.е. в данном обвинении Еременко в адрес Жукова – о «размещении войск», не более чем констатация факта!

 

(Примечание: Имел ли Сталин отношение к тому, что Жуков и Тимошенко запрещали эвакуацию семей командиров из приграничных округов, и тем более и из приграничной полосы в предвоенные дни? НЕТ!

Посмотрите на то, какую он наложил резолюцию на запрос об эвакуации семей руководящего состава армии и партии из того же Хабаровска…

«Шифротелеграмма Г.А. Боркова И.В. Сталину об эвакуации семей руководящего состава

24.07.1941

№ 1477 ш

....Я понимаю, что готовиться к эвакуации из прифронтовой зоны некоторых семей, и тем более детей и престарелых, необходимо. *Нужно уже сейчас иметь продуманные в узком кругу лиц планы эвакуации. Нам же предлагают уже сейчас от планов перейти к дей-

 

135

 

ствию, предлагают начать эвакуацию. Не преждевременно ли это? Не забегаем ли мы здесь чересчур вперед?

Прошу, товарищ Сталин, Ваших указаний по этому вопросу*.

Секретарь Хабаровского крайкома ВКП(б) БОРКОВ

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 59. Л. 17—18. Подлинник. Машинопись.

*—* Отчеркнуто на полях двумя чертами».

На первом листе имеется резолюция Сталина: «Хабаровск. Секретарю крайкома Боркову. Семьи пограничников и комсостава нужно эвакуировать из прифронтовой полосы. Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев. То же самое может случиться при внезапном нападении японцев».

Не думаю что Сталин в июне запрещал эвакуацию семей командиров на западной границе, а в июле ему стало стыдно и он милостиво разрешил убрать семьи командиров  на восточной границе. Больше похоже что Сталин этот вопрос – об эвакуации семей командиров в угрожаемый период в западных округах –оставил без внимания и отдал на откуп самим военным. Это ОНИ – военные и должны были продумать этот вопрос заранее! Не Сталин, а именно сами военные должны были башкой думать и уж тем более не запрещать эвакуацию семей, когда ее начали «самовольно» делать в округах или стали просить ее начать из округов ГШ. И это именно Тимошенко и особенно Жуков и начали вытворять это – запрещать эвакуацию по дурости своей! Что привело к гибели сотен и тысяч жен и детей – «привело к уничтожению членов семей комсостав при внезапном нападении немцев», что произошло без объявления войны заранее. Это Сталин всю войну требовал беречь людей и уж точно он не стал бы давать Жукову указаний – запрещающих вывозить жен и детей командиров, если бы Жуков пришел к нему с этим.

Эту тему я уже разбирал в двухтомнике по полным ответам командиров на «вопросы Покровского» – «Тайна трагедии 22 июня...» (М., 2016 г.), но похоже стоит тут это «повторить».

В ПрибОВО, начавшем с 18 июня занятие рубежей на границе приграничными сд по Плану прикрытия отдельные командиры не только ставили перед вышестоящим командованием вопрос о необходимости эвакуации семей начсостава из приграничных районов, но и пытались решать его самостоятельно. Так, в спецсообщении 3-го Управления НКО от 8 июля 1941 года № 4/37155 указывалось,

 

136

 

что командование 11-го стрелкового корпуса и 125-й стрелковой дивизии ПрибВО, по собственной инициативе также попытались начать и подготовку эвакуации семей 19 июня.

Прибывший 21 июня 1941 года в корпус член Военного совета ПрибВО корпусной комиссар П.А. Диброва тут же приказал «прекратить панику… прекратить подготовку к эвакуации семей начсостава. В тот же день член Военного Совета 8-й армии дивизионный комиссар С.И. Шабалов телеграммой подтвердил приказание Диброва о прекращении подготовки к эвакуации. В результате этого в момент наступления противника семьи начсостава пришлось вывозить во время боя, при этом значительная часть семей погибла». Позже сам П.А. Дибров объяснял свои распоряжения тем, что «эвакуация семей комначсостава была запрещена наркомом обороны». (М.И. Мельтюхов. Начальный период войны в документах военной контрразведки (22 июня – 9 июля 1941 г.). Трагедия 1941-го. Причины катастрофы: Сборник. М., 2008. С. 30)

Диброва ссылался на приказ Тимошенко о запрете семей командиров, а тот же Жуков 20 июня прислал командиру 125-й сд Богайчуку и персональную телеграмму:

«Шифртелеграмма.

ВОЕННОМУ СОВЕТУ ПрибОВО.

Приказать командиру дивизии Богайчуку дать шифром личное объяснение  Народному комиссару обороны на каком основании он произвел эвакуацию семей начальствующего состава дивизии.

Народный комиссар считает это актом трусости, способствующей распространению паники среди населения и провоцирующей на выводы крайне нежелательные для нас.

20.6.41г.  ЖУКОВ» (ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 14, л.449)

Т.е. Тимошенко и Жуков не просто «упустили» сей момент – эвакуацию семей командиров из «прифронтовой» полосы перед 22 июня и поэтому «Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев»! НЕТ! Они ПРЯМО запрещали ее проводить! Что привело к гибели тысяч жен и детей командиров РККА.

Обратите, кстати, внимание – тема уничтожения немцами семей командиров РККА, не комиссаров и евреев, а простых командиров, чьи жены и дети по милости Тимошенко и Жукова остались в западных округах на оккупированной территории в принципе не поднималась все эти годы! С одной стороны, ведь нападение Германии

 

137

 

было ну конечно же «неожиданным» на СССР, а с другой  кто-то понимал, цензоры в ЦК КПСС, что и проверяли военную литературу и тем более мемуары Еременок – эту тему лучше не трогать! Поднимешь, а кто-то задавать начнет ненужные вопросы копать – а почему эти семьи остались у границы, почему и кто запрещал их эвакуацию в июне 41-го?…)

 

Небольшое отступление…

Конев против Жукова....

Выступление Еременко было 28 октября 1957 года, а 3 ноября, спустя буквально 5 дней в «Правде» вышла статья «подписанная» маршалом Коневым, о Жукове – «Сила Советской Армии – в руководстве партии, в неразрывной связи с народом». И в этом же номере помещено информационное сообщение о состоявшемся 28 октября пленуме ЦК, который и вывел Жукова из состава членов Президиума ЦК (бывшее Политбюро) и из членов ЦК КПСС. В этой статье «Конева» говорится о «политических» и пр. «ошибках» Жукова, которые были «вскрыты» на октябрьском пленуме ЦК и якобы явились причиной его выведения из руководящего партийного органа страны. И снятием с поста министра обороны. Жуков, говорилось в публикации, «неправильно, не по-партийному» осуществлял руководство Вооруженными Силами, «вел линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов» в армии и на флоте, стремился все вопросы «решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя».

Однако в этой статье, показано более интересное – Жукову ставились в вину и «неудачи на фронтах вооруженной борьбы». Как писал историк Анфилов, по мнению «автора» статьи, «на Жукове, как на начальнике Генерального штаба, лежала серьезная ответственность за то, что войска приграничных округов оказались застигнутыми врасплох внезапным нападением фашистских армий, за то, что было предпринято развертывание большого количества механизированных соединений без учета возможностей их укомплектования техникой и специалистами. Наконец, перечислялся целый ряд событий на фронтах, в которых Жуков допустил «серьезные промахи в руководстве войсками»: неудавшаяся попытка окружения гитлеровцев под Демянском, затянувшийся штурм Зееловских высот и др.».

Все знают, что Конев не писал эту статью, и потом перед Жуковым якобы извинялся за нее – мол, подписал под давлением Хрущева

 

138

 

 и все такое.… Все уверены, что ему ее в ЦК КПСС состряпали, но на самом деле – эта статья писалась – в Генштабе!

В 1965 году, 26 мая, старший преподаватель кафедры истории войн и военного искусства Военной академии Генерального штаба, доктор исторических наук профессор В.А. Анфилов лично беседовал с Жуковым, и спустя годы, в 1995 году Военно-исторический журнал (ВИЖ) в № 3 опубликовал запись этих бесед. И Анфилов и показал – кто писал эту статью на Жукова:

«Я рассказал маршалу, что эту статью писал не Конев. Знал, что она готовилась в военно-историческом отделе Военно-научного управления Генерального штаба, где я тогда работал. Начальник отдела генерал-лейтенант С.П. Платонов в узком кругу поведал, как Конев сопротивлялся, не желая подписывать этот вздор. Н.С.Хрущев якобы сказал тогда, что если он не подпишет, то вместе с Жуковым отправится в отставку. И Иван Степанович “сдался”».

 

ВНУ ГШ закончило к 1956 году опрос командиров на «вопросы Покровского». Министр обороны Жуков не дал опубликовать эти ответы хотя бы секретным тиражом, для военных академий, и спустя год ВНУ и подготовило статью против Жукова. В которой для нас более важны не слова про «политические ошибки» Жукова, о которых поведал какой-нибудь замполит в ВНУ ГШ, а – показ его роли в трагедии 22 июня! Что и сделали офицеры ВНУ, которые явно опирались на фактуру и, особенно на ответы комдивов по событиям начала войны.

Вот что они написали о роли Жукова в трагедии 22 июня в этой статье:

«Вместе с тем т. Жукову следовало бы помнить, что в его деятельности было немало крупных ошибок и промахов. Не следует, например, забывать, что т. Жуков в период, непосредственно предшествовавший войне, находился на высоком посту начальника Генерального штаба и что он несет немалую долю ответственности за состояние и боевую готовность Советских Вооруженных Сил к отражению фашистской агрессии.

Несомненно, что неправильная оценка И.В. Сталиным военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны, явилась предпосылкой крупных недочетов в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии. Но нельзя только этим объяснить наши неудачи в начальный период Великой Отечественной войны.

 

139

 

В том, что войска наших приграничных военных округов оказались застигнутыми врасплох внезапным нападением фашистских армий, серьезная ответственность лежит также на начальнике Генерального
штаба т. Жукове, в распоряжении которого находились неоспоримые данные о реальной угрозе нападения фашистской Германии на СССР.

Являясь начальником Генерального штаба, т. Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения в Центральный Комитет партии и правительство, направленные на повышение боевой готовности Вооруженных Сил. Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было.

Серьезные ошибки были допущены т. Жуковым и в организационном строительстве Вооруженных Сил. Одной из таких ошибок явилось предпринятое в бытность т. Жукова начальником Генерального штаба одновременное развертывание большого количества крупных механизированных соединений без учета возможности их своевременного укомплектования боевой техникой и кадрами специалистов, что отрицательно сказалось на ходе вооруженной борьбы в начальный период войны»…

 

Как видите, с одной стороны есть явный прогиб под Хрущева – обвинение Сталина в «неправильной оценке И.В. Сталиным военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны», что якобы «явилось предпосылкой крупных недочетов в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии». А с другой – прямое обвинение начальника Генштаба Жукова в его личных просчетах по подготовке армии к нападению Германии. Особенно – в дурном разворачивании еще 20 мехкорпусов к имеющимся 9-ти, под которые к лету 41-го тупо не было ни техники, ни даже иной раз и оружия для солдат. Хотя задачи им на случай войны с Германией, на 1941 год – ставились вполне как полноценным…

 

Но смотрите, что ставят в вину офицеры ВНУ ГШ Жукову…

1-е – к июню 41-го в его «распоряжении находились неоспоримые данные о реальной угрозе нападения фашистской Германии на СССР», однако ответственность за то, что «войска наших приграничных военных округов оказались застигнутыми врасплох внезапным нападением фашистских армий» лежит не на Сталине, по словам офицеров ВНУ ГШ, а именно на Жукове!

 

140

 

2-е – как начальник Генштаба «Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения» в ЦК партии и СНК, «направленные на повышение боевой готовности» армии. «Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было»! Т.е. на самом деле это Жуков виновен в том, что войска не были приведены в боевую готовность?! Получается, что Жуков лукавил в мемуары, уверяя, что он просил Сталина приводить войска в б.г., а тот не дал, но было все наоборот – НИЧЕГО ТАКОГО Жуков Сталина просто не просил в предвоенные дни?!

 

Если по первому пункту обвинений в адрес Жукова возражений не будет – ответственность на начальнике ГШ за трагедию 22 июня похоже уже не смыть и кровью, то по второму – уважаемые подчиненные Покровского палку (надеюсь) немного перегнули. Ведь на сегодня мы точно знаем, что приказы подписанные Жуковым, вторым после Тимошенко – по выводу войск по Планам прикрытия, по повышению моб и боеготовности реально уходили в округа в предвоенные дни, недели и месяцы. И Жукову это как раз можно и нужно ставить в заслугу! А вот за то, что они выполнялись через одно место, или вообще не выполнялись в округах – обвинять Г.К. Жукова нельзя! Или минимум сложно…

С другой стороны, когда Жуков в черновике мемуаров писал, что командующим западных округов было приказано выводить войска по ПП и в том числе и в погранзону, и «Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность и общую боевую бдительность», то это больше похоже на попытку свалить на павловых свою вину. Мол, командующие и сами могли бы «догадаться», что надо бы привести свои войска в боевую готовность. Без приказа ГШ-Жукова..

Действительно, «своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным при-

 

141

 

ведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было». Но в этом вины начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова нет!

Сам Жуков, увы, обвинял Сталина – мол, он просил выполнить как раз все эти «мероприятия» связанные с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей, но тиран ему не давал это делать. ВНУ же ГШ обвинило Жукова в том, что это ОН не подал вовремя запрос Сталину на выполнение «мероприятий связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей». Но, правда как всегда «посередине»… И Жуков все, что надо просил у Сталина в те предвоенные дни, и Сталин все что мог, разрешил выполнять Жукову, но исполнение предвоенных приказов столкнулось с явным саботажем исполнителей на местах, в округах.

Точнее Жуков Сталина просил, но не приведение в б.г. – на это ему и разрешение давалось (не запрещалось точно Сталиным)? и это было в ЕГО компетенции как нач ГШ, а – Жуков МОБИЛИЗАЦИЮ просил Сталина начать! А вот на это не мог пойти Сталин никак! И как мы знаем в те дни приведение в полную б.г., и начало мобилизации не были связанными мероприятиями!

 

Можно конечно обвинить Жукова в том, что он плохо контролировал, как павловы исполняют приказы НКО и ГШ. Но если павловы шлют оперсводки в ГШ каждый день, и в них показывают, что войска выводятся по приказам НКО и ГШ замечательно – то, что можно требовать в этом случае от начальника ГШ? Чтоб он лично ехал в округа и лично наблюдал-контролировал, как комдивы выводят свои полки – берут ли с собой патроны и прочее военное имущество, или тащат учебный хлам?! Как говорится – седалища не хватит, на 5-х лошадях (округах) проскакать, проверяя каждую дивизию. Ведь реально каждую и надо было проверять – одни шли, как положено, вывозя боевое имущество, а другие – тащили мишени. Оставляя боеприпасы на складах «зимних квартир». Но с другой стороны – в ЗапОВО ни одна приграничная дивизия не выводилась по ПП с 18 июня, и соответственно не приводилась в б.г., и Павлов на первом же допросе потребовал на очную ставку именно Тимошенко и Жукова! Заявил, что будет давать показания ТОЛЬКО в их присутствии! Хотя в других округах свои приграничные вполне выводили, с запретом ГШ-Жукова занимать окопы непосредственно на границе, в виду немцев, но выводили. И, похоже, в этом плане они реально проявляли больше инициативы – но не «вопреки Сталину» они это делали, а – «вопреки» Тимошенко и Жукову?!

Как написал в мемуары маршал Бирюзов «Беда, а не вина Павлова заключалась в том, что он, строго выполняя директивы Народного

 

142

 

 Комиссара Обороны, написанные по личному указанию Сталина, до самой последней минуты не отдавал распоряжения о приведении войск в боевую готовность». Но ведь мы знаем, что эти директивы НКО и ГШ, написанные по личным указаниям Сталина НЕ ЗАПРЕЩАЛИ павловым приводить войска в б.г., и Жуков поэтому и показал, что это сами командующие обязаны были делать это – приводить свои войска в б.г., получив приказы на вывод войск по ПП в предвоенные дни!

Как показал И.Х. Баграмян Покровскому «Войска прикрытия – первый оперативный эшелон, дислоцировались непосредственно у границ и начали развертывание под прикрытием укрепленных районов с началом военных действий. Заблаговременный их выход на подготовленные позиции Генеральным Штабом был запрещен». По словам «политкорректного» Баграмяна делалось это – «чтобы не дать повода для спровоцирования войны со стороны фашистской Германии», но мы сегодня знаем, что Жуков вполне разрешал выводить войска в УРы на Украине с 11 июня и отдельные приграничные дивизии – даже на второстепенных участках границы – также выводились по ПП к 21 июня. В основную полосу обороны дивизии, где она могла занять свои «позиции» в считанные часы по тревоге, если потребуется. А вот «подготовленные позиции» в т.н. «предполье» занимать действительно запрещалось – это разрешалось делать только после момента нападения Германии! Вот только эти позиции в предполье занимала как раз не вся дивизия, а её т.н. «батальоны предполий», что и так там торчали с начала мая. Т.е. Баграмян тут слегка тоже налукавил. Точнее те, кто читал в те годы его слова, прекрасно понимали, о чем говорит маршал, а вот нам приходится долго разбираться, в чем суть его слов…

 

Полностью статью «Конева» с обвинениями в адрес Жукова разбирать не будем, она вполне уже доступна в сети всем желающим с ноября 2016 года. А то насколько Жуков владел мастерством матершинника в работе с подчиненными и особенно с замполитами – нас в принципе не интересует. Но – похоже, Конев не хотел подписывать эту статью не потому, что она Жукова в чем-то обвиняет. И по другим данным: Конев не извинялся перед Жуковым за эту статью и особо «муками совести» за нее не мучился.

Мое личное мнение (мне хочется в это верить, веря в порядочность маршала) – Конев не захотел подписывать эту статью, не потому что не хотел обидеть Жукова. А потому что не был согласен с заявлением, что это «неправильная оценка И.В. Сталиным

 

143

 

 военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны, явилась предпосылкой крупных недочетов в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии»! Такие слова-обвинения в адрес Сталина мог выдать скорее именно Жуков!

Но с другой стороны, есть мемуары Конева, а также записи его рассказов о предвоенных событиях и «роли» Сталина в них, записанные на магнитофон, и опубликованные в 1991 году. И там Конев вполне тоже на Сталина «собак вешает», причем несет как ахинею про несчастных поручиков невинно убиенных Сталиным, так и обвиняет Сталина в том, что тот чего-то там неправильно оценивал перед войной в военно-политическом плане. Что, в общем, выставляет самого Конева, увы, не очень умным человеком:

«Чтобы объективно рассказать о Сталине, каким он был в годы войны, очевидно, необходимо отделить период войны от предшествующего периода. Прямая ответственность Сталина за уничтожение значительной части наших командных кадров в период тридцать седьмого – тридцать восьмого годов не подлежит сомнению. В такой же мере не подлежит сомнению и его прямая ответственность за абсолютно неправильную оценку военно-политического положения перед войной, в результате чего, несмотря на целый ряд сигналов и предупреждений, отвергнутых Сталиным, мы вынуждены были начать войну в дорого нам обошедшейся обстановке внезапности. Всему этому нет оправданий, и мы не вправе об этом забывать». (Конев И. Записки командующего фронтом. – М., 1991)

В данные мемуары Конева были включены высказывания маршала о предвоенных событиях и первых днях войны отдельной главой, в которой было указано – «Из архива автора. [Летом 1972 года И.С. Конев (1897-1973) надиктовал для Гостелерадио свои воспоминания на магнитную ленту. Запись хранится в архиве семьи. Она и представила основу публикации в журнале «Знамя» в №№ 11, 12 за 1987 год. Кроме того, в книгу включены надиктованный автором на магнитофонную ленту рассказ о заседании летом 1946 года Высшего военного совета, посвященного разбору «дела» Г.К. Жукова, и воспоминания «Начало Московской битвы», опубликованные в Военно-историческом журнале в №10 за 1966 год. Текст подготовлен вдовой и дочерью маршала Антониной Васильевной, Натальей Ивановной Коневыми]. И в предыдущей главе слова Конева про непосредственно предвоенные дни и какие задачи ему ставил Тимошенко для 19-й армии Конева в середине мая – рассмотрели.)

 

144

 

Т.е. – Конев «пнул» Сталина, но делал он это в записи не для «семьи», а все же по заказу «Гостелерадио»! При Хрущеве Сталина было нормой поливать, а при Брежневе никак не могли определиться с этим – вот похоже и Конев тоже, по «инерции», не смог «определиться» и плюнул глупостью про невинно репрессированных поручиков в адрес Сталина по старинке. А вот насколько Конев был «дружен» с Жуковым, кем его считал, можно увидеть на других документах – написанных точно самим Коневым. И явно не по «заказу», а честно, «от души»…

Журнал «Историк», в № 10 (22), 2016 г. опубликовал письмо маршала И.С. Конева в «Военно-исторический журнал» от 1966 года. И по нему вполне видно – Конев, увы, особо не пылал дружескими чувствами к Жукову! И на резкие слова в адрес «товарища», которого он уличает во лжи, не скупится. Письмо в 66-м так и не было опубликовано, но Конев на его основе написал потом свою статью «Начало Московской битвы», которая была напечатана на страницах «Военно-исторического журнала» № 10 в том же году. Т.е. письмо «написанное под горячую руку» не легло под сукно…

Итак… (подчеркивания были в тексте Конева, а выжернения мои…)

 

« ПИСЬМО МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА И.С. КОНЕВА В РЕДАКЦИЮ «ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА», 1966 Г.

В 8 номере В.И. журнала [² Военно-исторический журнал. 1966. № 8. С. 53–63.] опубликовано воспоминание маршала Сов. Союза Жукова Г.К. «К битве за столицу».[³Так в тексте]

Должен заявить, что в воспоминаниях Жукова Г.К. допущено много вымысла с полным искажением исторической правды. Видимо, т. Жуковым руководили какие-то иные личные мотивы, чем правдивое историческое описание важнейших событий минувшей войны. Что касается оценки действий Западного фронта в период моего командования в октябре 1941 года, то здесь не только искажена историческая правда, а возведена недопустимая клевета на деятельность командования Западного фронта. Прежде всего Жуков Г.К., не зная ни обстановки, ни действий наших войск, ни действий противника в период с[о] 2 октября, а тем более работы командования фронта, берется давать оценку командованию фронта, что оно не провело мероприятий по укреплению обороны, не провело артавиаконтрподготовки, не отвело своевременно войска из-под удара противника, – все это опровергается фактами и документами.

1. Войска фронта, ослабленные [в] предшествующем Смоленском сражении, но сильные духом, оборонялись не полтора месяца, как

 

145

 

пишет Жуков, а перешли к обороне по директиве Ставки только 16 сент., и то еще не полностью, так как еще на ряде участков шли бои по отражению наступления противника.

2. Не провели артавиаконтрподготовки. К сожалению, могли бы, да не было средств, чтобы провести контрподготовку, фронт имел артиллерии …[⁴ Здесь обозначен пропуск в тексте документа. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «…1524 орудия и 733 миномета. <…> Особый недостаток войска ощущали в зенитной и противотанковой артиллерии».]

авиации – 106 истр[ебителей] И-16

бомб[ардировщиков] 63 из 26 тб 3 28 СБ [⁵ Так в тексте. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «Авиация фронта имела: истребителей (старых образцов) – 106, бомбардировщиков ТБ-3 и СБ – 63, дневных бомбардировщиков ТУ-2 – 5, СУ-2 – 4, штурмовиков ИЛ-2 – 8».]

танков – всего 483[⁶ Так в тексте. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «У нас было 479 танков (из них современных – всего 45 единиц)».]

из них современных танков КВ и Т-34 – 45 единиц

остальные танки были легкие устаревших констр[укций].

3. Не отвело своевременно войск. Это не 1812 год. Этот вопрос решать схоластически, как думает Жуков, нельзя. Куда отводить, к Москве? Отводить пехоту и артиллерию на конной тяге под ударами превосходящих танковых и механизированных войск противника был[о] риском, что можно было на плечах отходящих войск притащить танковые колонны гитлеровцев прямо в Москву.

Потому что в тылу Западного фронта никаких рубежей, занятых войсками, не было. Ведь факт, что окруженные войска 19-й, 20-й и 32-й армий привлекли на себя 30 дивизий противника. Войска этих армий не бежали, а героически дрались, что и дало возможность выиграть во времени 8–10 суток для подвода резервов Ставки и организации обороны на Можайском рубеже.

4. Прибытие т. Молотова, Ворошилова, Василевского на Западный фронт не связано с целями, на которые намекает Жуков [⁷ Г.К. Жуков в статье «В битве за столицу» писал: «Рано утром 10 октября я прибыл в район 3–4 километрами северо-западнее Можайска, где располагался штаб Западного фронта. Как выяснилось, здесь работала в эти дни комиссия Государственного комитета обороны в составе К.Е. Ворошилова, Г.М. Маленкова, В.М. Молотова и др. Не знаю,

 

146

 

что и как докладывала она в Москву, но уже из самого факта ее спешного прибытия в такое напряженное время на Западный фронт и из разговора с членами этой комиссии нетрудно было уяснить, что Верховный главнокомандующий крайне озабочен тяжелой и весьма опасной обстановкой, которая сложилась под Москвой…

Во время нашей беседы с членами комиссии мне было передано приказание позвонить Верховному главнокомандующему. Я вышел в комнату для переговоров. И.В. Сталин теперь уже сам сказал о решении назначить меня командующим Западным фронтом и спросил, не имею ли я возражений. У меня не было причин, чтобы возражать»], т. е. снятие командования фронта.

Миссия Молотова заключалась в одном – взять пять дивизий фронта и вывести в резерв на Можайский рубеж. Во всяком случае, никакого расследования комиссия не вела. Спросите т. Ворошилова, и он Вам скажет, как вел себя Молотов и какую «помощь» он оказал командованию фронта.

В заключение: как обидно, что такие тяжелые и героические дни борьбы с наступлением гитлеровцев на Москву опошляются таким неправдивым писанием известного маршала, как Жуков Г.К.

Маршал Сов. Союза      [И.С. Конев]

Публикацию подготовил Олег Назаров»

 

Обратите внимание – Конев пытается опровергнуть Жукова по факту приезда некой комиссии (Молотов и Ворошилов) к нему на фронт. Которая – по словам (намекам) Жукова – приехала, чтобы снять Конева! Снять по приказу, конечно же «кровавого Сталина» и расстрелять. А на самом деле – этого не было. Они, Ворошилов и Молотов, приехали к Коневу только для того чтобы выпросить у него пять дивизий – вывести их в тылы, в резерв, на Можайский рубеж обороны под Москву. Но не для того чтоб Конева снимать! А Жуков потом сочинил байку о том, что эта «комиссия» приезжала «снимать Конева за развал фронта», но смелый Жуков не убоялся Сталина и отмазал Конева перед ним. Но если почитаете статью Конева по этому письму в ВИЖ №10 в 19066 году – про Московскую битву, что использована и в книге «Записки командующего фронтом» (М., 1991), то увидите – реально в эти дни решался вопрос объединения ДВУХ фронтов и по просьбе Конева командующим был назначен Жуков, а Конев остался у него замом!

 

«Штаб Западного фронта с разрешения Ставки был переведен в район Красновидово западнее Можайска. На новый командный

 

147

 

 пункт 10 октября прибыли из Ставки В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, А.М. Василевский и другие. По поручению Сталина Молотов стал настойчиво требовать немедленного отвода войск, которые дерутся в окружении, на гжатский рубеж, а пять-шесть дивизий из этой группировки вывести и передать в резерв Ставки для развертывания на можайской линии. Я доложил, что принял все меры к выводу войск еще до прибытия Молотова в штаб фронта, отдал распоряжение командармам 22-й и 29-й армий выделить пять дивизий во фронтовой резерв и перебросить их в район Можайска. Однако из этих дивизий в силу сложившейся обстановки к можайской линии смогла выйти только одна. Мне было ясно, что Молотов не понимает всего, что случилось. Требовать во что бы то ни стало быстро отводить войска 19-й и 20-й армий было по меньшей мере ошибкой. Но для Молотова характерно и в последующем непонимание обстановки, складывавшейся на фронтах. Его прибытие в штаб фронта, по совести говоря, только осложняло и без того трудную ситуацию.<…>

К 10 октября стало совершенно ясно, что необходимо объединить силы двух фронтов – Западного и Резервного – в один фронт под единым командованием. Собравшиеся в Красновидово на командном пункте Западного фронта Молотов, Ворошилов, Василевский, я, член Военного совета Булганин (начальник штаба фронта В.Д. Соколовский в это время был во Ржеве), обсудив создавшееся положение, пришли к выводу, что объединение фронтов нужно провести немедленно. На должность командующего фронтом мы рекомендовали генерала армии Г.К. Жукова, назначенного 8 октября командующим Резервным фронтом. Вот наши предложения, переданные в Ставку:

«Москва, товарищу Сталину.

Просим Ставку принять следующее решение:

1. В целях объединения руководства войсками на западном направлении к Москве объединить Западный и Резервный фронты в Западный фронт.
2. Назначить командующим Западным фронтом тов. Жукова.
3. Назначить тов. Конева первым заместителем командующего Западным фронтом.
4. Назначить тт. Булганина, Хохлова и Круглова членами Военного совета Западного фронта.
5. Тов. Жукову вступить в командование Западным фронтом в 18 часов 11 октября.

 

148

 

Молотов, Ворошилов, Конев, Булганин, Василевский. Принято по бодо 15.45. 10.10.41 года».

С этим предложением Ставка согласилась, и тотчас же последовал ее приказ об объединении фронтов.

Ночью 12 октября мы донесли в Ставку о том, что я сдал, а Жуков принял командование Западным фронтом». (Конев И. Записки командующего фронтом. – М., 1991)

 

Жуков потом из этого объединения двух фронтов, Резервного, на который назначили Жукова 8 октября и Западного, которым Конев уже командовал, в один общий фронт, и сочинил байку, как он спас Конева от расправы. Мол, Конева снимали с фронта и даже собирались отдать в руки «палача Берии» по указке Сталина, но Жуков спас, в будущем неблагодарного Конева, и нам всю жизнь в кино это именно так и показывают. А на самом деле Жуков просто «пошло» выдумал эту историю…

 

(Примечание: К примеру, когда на Жукова написали докладную особисты за атаку танками без поддержки артиллерии на Халхин-Голе, что привело в гибели, как танков, так и 200 танкистов при попытке сбить японский плацдарм, то прибывший в Монголию генерал Штерн, за Жукова, которого могли и к стенке поставить за ненужную гибель солдат – заступился. А вот когда Штерна арестовали и судили на расстрел – тот же Жуков, что был начальником Генштаба и вторым лицом в Армии не стал заступаться ТОЧНО! Откуда это известно? Так Жуков, который в случае с Коневым пытался «лукавить», что он якобы спас Конева от Сталина-Берии, и тут же получил на это «отлуп» от самого же Конева – НИКОГДА не рисковал уверять, ЧТО он заступался хоть за кого-то, кого арестовывали в те дни, когда он был нач. ГШ и мог хоть слово замолвить за иногда реально неправедно арестованных командиров! Особенно, если они были его конкурентами в борьбе за «славу»...

Генерал Г.М. Штерн был арестован 7 июня 1941 года. В тот же день что и тот же бывший генерал Г.С. Иссерсон. Якобы Штерна, командующего ПВО РККА арестовали за полет в мае пассажирского «Ю-52» с «письмом» Гитлера Сталину, в котором тот заверял, что немецкие войска на границе с СССР находятся, чтобы их англичане не увидели. И что нападать на СССР Гитлер не намерен, и в 20-х числах июня эти войска будут убраны от границы. На следствии Штерн якобы признал, что с 1931 года являлся «участником троцкистского заговора в РККА» и «германским шпионом». А 28 октября 1941 года под г. Куйбышева (Самарой)  генерал-полковник Г.М. Штерн был рас-

 

149

 

стрелян. Но в чем реально обвинялся Штерн, в виду отсутствия опубликованного дела на него – узнать невозможно. И что-то мне подсказывает – что и в истории со Штерном, как и в истории с Иссерсоном больше похоже на то, что это сами военные между собой счеты сводили, используя чекистов НКВД. Впрочем, Жукову за кого-либо заступаться летом-осенью 41-го было не сруки. Ему проще и умнее было минимум не заступаться за этих генералов – чтобы за разборками с ними не всплыла его вина, как начальника ГШ, главного планировщика, за провальное начало войны, за «безграмотный сценарий вступления в войну»…)

 

Конев «подписал» статью в Правде, в которой Жуков прямо обвиняется за трагедию «22 июня» в ноябре 1957 года, Хрущева сняли в 1964 году, в 66-м Конев это письмо и статью написал на вранье Жукова, и в 1966 году в ВИЖ вышла статья маршала Гречко, будущего министра обороны, в которой тот также обвиняет НКО и ГШ точно в том же самом. Точнее – как и принято было при Хрущеве, маршал утверждает, что разведка вполне доложила и направления главных ударов и силы вермахта – и это истинная правда, но Сталин не верил разведке и военным:

«Советские разведчики сумели своевременно добыть многочисленные данные о подготовке германских вооруженных сил к нападению на Советский Союз: об общем стратегическом замысле, силах, их группировке, сроках нападения. Небезынтересно отметить: через 11 дней после принятия Гитлером окончательного плана войны против Советского Союза (18 декабря 1940 года) этот факт и основные данные решения германского командования стали известны нашим разведывательный органам. В последующие месяцы сведения наших разведчиков о военных приготовлениях Германии накапливались и ширились. Однако они без всяких к тому оснований недооценивались или отвергались И. В. Сталиным, который не верил в возможность нападения Германии на СССР в июне 1941 года. Это повлекло за собой запоздалые и ошибочные решения по ряду принципиальных вопросов обороны страны.

Приходится с горечью констатировать, что одна из главных причин тяжелых неудач в начале войны коренилась в ошибках, допущенных высшим военно-политическим руководством. Сталин, его ближайшее окружение, руководители Наркомата обороны, Генерального штаба, а также Главного разведывательного управления совершили крупнейший просчет в оценке военно-стратегической обстановки».

 

150

 

То, что разведка, РУ ГШ в частности, вполне добыли все, что надо о планах Германии – «об общем стратегическом замысле, силах, их группировке, сроках нападения» немцев на СССР, а Сталин этому не верил – это конечно ерунда. В том смысле, что Сталин не верил разведке, а верил по видимому Гитлеру, его обещаниям мифическим. Но вот это вранье очередного маршала, потерявшего совесть, запущенное им в оборот в угодническом порыве перед Хрущевым – что Сталин «не верил в возможность нападения Германии на СССР в июне 1941 года» – с удовольствием тиражируют как «резуны», так и исаевские поклонники.

Но о разведке маршал Гречко, министр обороны СССР поведал сущую правду. И чуть позже мы поглядим, что об этом писал сам начальник «Разведупра» ГШ Голиков…

Далее маршал показывает, что это именно НКО и ГШ, а не Сталин, профукали момент, не приняли мер к приведению в б.г. войск западных округов:

«История, далее, учит: при угрозе агрессии особенно важно заблаговременно привести в полную боеготовность войска первого стратегического эшелона. Это требует прежде всего правильной и заблаговременной оценки разведкой намерения врага, своевременного принятия решения Верховным Главнокомандованием на основе данных разведки. Опыт второй мировой войны в целом, и особенно Великой Отечественной войны, показал, что своевременное приведение в полную боевую готовность войск, составляющих первый стратегический эшелон, является, при прочих более или менее равных условиях, решающей предпосылкой благоприятного исхода начального периода войны и всей первой кампании. Любая неготовность первого эшелона дает противнику настолько крупные преимущества, что он оказывается в состоянии достигнуть в самом начале войны больших стратегических результатов и надолго овладеть стратегической инициативой, которую затем удается вырвать с очень большим трудом.

<…>

Вооруженные силы фашистской Германии к моменту вторжения развернули заблаговременно и полностью все войска, предназначенные для агрессии против Советского Союза.

Наше командование, имея прямое указание не предпринимать никаких мер, дающих Германии какой-либо повод для агрессии, вплоть до последнего дня перед вторжением не приводило войска

 

151

 

западных приграничных округов в состояние полной боеготовности, не создавало завершенную с оперативной точки зрения группировку, пригодную для отражения первого удара, не выдвинуло основные силы армий прикрытия в пограничную зону».

 

Забавно, правда? Маршал Гречко, или тот «негр», что ему писал эти слова (замполит, какой-нибудь очередной) Сталина обвиняет в том, что тот не приводил войска в б.г., а ВНУ ГШ для Конева написали, что это ЖУКОВ это не делал!

Но тут маршал не совсем прав в любом случае… Приказы на это как раз были округам из Москвы и сам Жуков, и показывал потом – войска в приграничную зону выводили как раз – до 21 июня. И это само по себе обязывает и командирам выводимых частей принимать меры по приведению выводимых полков в б.г.! Как уверяет Жуков. Другое дело, что приведение при этом должно было проводиться и даже проводилось не в полную б.г., а в «повышенную». Без выдачи патронов на руки бойцам и без занятия самих окопов на границе. Но в любом случае Гречко показал другое – прикрываясь указаниями Сталина, наши военные не приводили войска в б.г., хотя на это точно запрета от Сталина не было. Ведь вполне можно привести дивизию в б.г., проведя мероприятия повышающие степень боеготовности дивизий, и не выводя ее с мест ППД. А мы знаем, что как раз на это приказы вполне были после 9 июня – вывести с мест ППД в «районы предусмотренные планом прикрытия».

А вот то, что «любая неготовность первого эшелона дает противнику настолько крупные преимущества, что он оказывается в состоянии достигнуть в самом начале войны больших стратегических результатов и надолго овладеть стратегической инициативой, которую затем удается вырвать с очень большим трудом» – это верно на все сто…

 

Гречко: «Приказ на ввод в действие плана прикрытия был отдан западным приграничным округам лишь поздно вечером 21 июня 1941 года. Естественно, что за короткую летнюю ночь они не успели произвести развертывания войск прикрытия, не говоря уж о главных силах приграничных округов, и оказались под ударами противника в невыгодной группировке, которая представлялась в следующем виде: из 170 дивизий, входивших в состав Ленинградского округа, Прибалтийского, Западного, Киевского Особых округов и Одесского военного округа в их первом эшелоне к утру 22 июня на фронте от Балтийского моря до Карпат имелось только 56 дивизий (около

 

152

 

 32 проц.). Остальные дивизии, входившие в состав этих округов, находились на марше или в районах сосредоточения на общей глубине от 300 до 400 км от границ. Противник же нанес свой удар, имея перед фронтом наших округов в первом эшелоне 63 проц. всех соединений “Восточного фронта”.

Имея мощные первые эшелоны, враг создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации. Это позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковывать войска наших приграничных фронтов по мере их подхода из глубины, по частям. Такое положение лишило нас возможности в течение первых недель войны создать сильную ударную группировку и заставляло вводить силы последовательно, растянуто во времени. В результате противнику удалось за три недели войны вывести из строя 28 наших дивизий, свыше 70 дивизий потеряли от 50 проц, и более своего состава в людях и боевой технике.

В наши дни заблаговременное развертывание войск первого стратегического эшелона и его полная боевая готовность имеют величайшее значение. Природа современной войны такова, что время, имеющееся для ответного удара, исчисляется минутами».

 

Тут Гречко тоже не совсем верно выразился. Или его литнегр подвел маршала и дал неточную информацию. Поздним вечером 21 июня в округа ушел приказ НКО и ГШ (Жукова) не о вводе плана прикрытия, а – на перевод всех войск, ВВС, ПВО и флотов из повышенной б.г. в полную боевую готовность. Или у Гречко произошла оговорка «по Фрейду» – Жуков реально нес вечером 21-го Сталину директиву на ввод ПП, но Сталин ее тормознул и дал разрешение только на приведение этих войск в полную боевую готовность.

Но маршал четко показал – враг действительно «создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации»! Где у нас НЕ БЫЛО НИКАКИХ серьезных, и тем более оборонительного построения группировок для противодействия этим ударам! И вот ЭТО и «позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковывать войска наших приграничных фронтов по мере их подхода из глубины, по частям»!

Т.е. немцы громили наши сначала жидкие цепочки войск на границе, а затем «упреждая в развертывании» громили и вто-

 

153

 

рые эшелоны округов, и основные силы РККА – армии внутренних округов, что по причине быстрого разгрома войск приграничных округов, Первого стратегического эшелона, не успевали выйти в районы своего сосредоточения! И происходило это только потому, что ТАК в планах наших нарисовали ТАКОЕ построение войск («ярославец») Мерецков с (бывшим «скорняком-лавочником») Жуковым и (б/у «вашим благородием») Василевским!

А вот далее маршал Гречко замечательно приложил тех, кто вскоре стал рассказывать в мемуарах про то, что нападение стало для кого-то «внезапным» и «неожиданным»….