ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ. Авторы и виновники.

«Уместно также поставить вопрос о внезапности в начале войны. Существует мнение, будто вторжение немецко-фашистских захватчиков 22 июня 1941 года было полностью внезапным. Нам представляется, что такая оценка носит несколько упрощенный, однобокий характер. Как мы уже отмечали, советские разведчики сумели своевременно вскрыть намерения врага, сосредоточение и развертывание его вооруженных сил у наших границ, сроки нападения. Другое дело, что из имеющихся сведений не были своевременно сделаны правильные выводы и приняты все меры, отвечающие обстановке и полученным данным. Но здесь речь должна, видимо, идти не столько о внезапности, сколько о просчете.

Нападение гитлеровских вооруженных сил 22 июня 1941 года было внезапным для войск западных приграничных округов и, конечно, для советского народа, хотя руководство Наркомата обороны и командование округов уже задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. Говоря о “внезапности для войск”, мы подчеркиваем ту огромную ответственность, которая лежит на руководстве за принятие всех мер, чтобы не допустить этой внезапности или всемерно ослабить ее действие.

Действие фактора внезапности в начале Великой Отечественной войны можно было бы значительно уменьшить или вообще нейтрализовать, если бы в соответствии с данными разведки была проведена заблаговременная подготовка к отражению удара гитлеровских армий, что являлось вполне осуществимым. Тогда ход всей войны мог бы принять иной характер». (ВИЖ, 1966, № 6. «25 лет тому назад (К годовщине нападения фашистской Германии на Советский союз)» Маршал Советского Союза А. Гречко. С. 7-12)

 

Как видите, маршал Гречко, в 1966 году 1-й зам. министра обороны СССР, главком ВС Варшавского договора, ни словом не обви-

 

154

 

нил в трагедии 22 июня Сталина. Ведь при Хрущеве, которого сняли только год назад, Сталина обвиняли только в том, что он не верил разведке, не верил в войну в 41-м, но войска не приводили в б.г. точно зная и силы, и направления ударов Германии, и дату нападения – именно наши военные. В лице НКО и ГШ, которые задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. И которые потом свою вину скрывать пытались «внезапностью» нападения, мол, немцы напали неожиданно. И что-то мне подсказывает, что маршал и на тот момент замминистра обороны, утверждая, что разведка вполне доложила и направления главных ударов, и силы вермахта, и дату нападения, и виноваты в том, что эти данные не были использованы в должной мере именно наши военные в НКО и ГШ, знал, о чем говорил. В 1966 году министром обороны был маршал Малиновский, а начальником Генштаба – маршал Захаров, те еще «друзья» Жукова. И если Захаров успел при жизни написать правду о предвоенных дуростях ГШ с планами от Мерецкова-Жукова, хоть и дипломатично, то воспоминания маршала Малиновского увидят свет (возможно) спустя только 60 лет после его смерти…

 

Продолжим – глянем, что еще Жуков писал в черновиках к его «Воспоминаниям…» …

 

«...Я хорошо помню слова Сталина, когда мы ему докладывали о подозрительных действиях германских войск: “... Гитлер и его генералитет не такие дураки, чтобы воевать одновременно на два фронта, на чем немцы сломали себе шею в первую мировую войну”, и далее – “... у Гитлера не хватит сил, чтобы воевать на два фронта, а на авантюру Гитлер не пойдет”. Но вопреки прогнозам Сталина [Гитлер] пошел на авантюру, надеясь на то, что англичане и другие его противники не будут стремиться оказать реальную помощь Советскому Союзу в войне с Германией, т.к. война фашистской Германии с Советским Союзом была давнишней мечтой империалистических кругов Запада.

Кто в то время из нас мог сомневаться в Сталине, его политических прогнозах?

Таких не было даже среди старой большевистской гвардии.

И.В. Сталин был общепризнанным марксистом-диалектиком. Сталина все привыкли считать дальновидным и осторожным государственным руководителем, мудрым вождем партии и советского народа».

 

Не знаю, что там слышал Жуков от Сталина, но на эти слова Жукова Молотов, которого Жуков дурачком также выставлял, и пле-

 

155

 

вался очень. Молотов то, как раз больше всех был рядом со Сталиным и получше других слышал от Сталина – что тот ждет от Германии – будет ли она нападать на СССР, не покончив с Англией…

 

«Члены Политбюро в лице Молотова, Жданова, Маленкова, Ворошилова, Хрущева, Калинина и других, были полностью согласны со Сталиным в его оценках обстановки и всех прогнозах в отношении действий гитлеровской Германии. Следствием чего главные финансовые и материальные усилия по прежнему сосредоточивались на мероприятиях социалистического строительства - на решениях экономических задач, а на создание военного потенциала - и в первую очередь на быстрейшее развитие военных заводов для усиленного выпуска авиации, танков и другой техники новейшей конструкции особого внимания не уделялось. Нам говорили, что правительство не может удовлетворить требования Наркомата обороны без особого ущерба народному хозяйству, но на это мы пойти не можем. Нам говорили: “...когда будет нужно, мы завалим армию техникой”, забывая то, что начало производства техники на заводах для внедрения и освоения ее войсками потребует много-много времени».

 

Т.е. байка, что Сталин не ждал войны, не верил, что она будет летом 41-го, появилась на свет от Жукова?! А вот Молотов и на подобные обвинения от военных реагировал обиженно – Сталин и его соратники как раз делали все, что могли для подготовки страны и армии к нападению Германии... А вот сами военные, по словам Молотова, и оказались – «как всегда шляпы», и те же офицеры ВНУ ГШ в «уроках и выводах» вполне показывали – кто там реально на 42-й год ждал войну…

О чем Жуков тут говорить пытается, какие новейшие образцы вооружения Сталин не давал выпускать?! Тот же Т-34 вообще-то появился буквально в начале 1939 года и тут же, не дожидаясь его полных и окончательных испытаний, на что уходят годы вообще-то, началось его массовое производство. Новые самолеты также запускали в производство, не дожидаясь, когда конструкторы закончат доводку этих самолетов до конца. Это приводило к гибели летчиков уже во время эксплуатации самолетов в войсках в том числе – из-за дефектов конструкции и т.п., о чем смело заявил Сталину один из командующих ВВС РККА – вы нас заставляете летать на гробах – но выбора не было.

Ждать пока проведут весь цикл испытаний, а на это реально нужны месяцы и годы, никто не мог – этих месяцев у СССР не было! Летчикам-испытателям платили повышенную ставку, чтоб они то,

 

156

 

что могли отлетать-испытать за месяц, испытывали-облетывали за неделю! И таким образом также сокращалось время на доведение до ума новых машин тут же идущих в полки серийно. А на всё это – запускать в производство, поставлять в армии новую технику, не заканчивая ее испытаний, как положено, дать команду мог только Сталин.

Так что – так неприлично («пошло») лгать по этим вопросам, Жукову не стоило бы…

 

Но в принципе Жуков в черновике про какие-то моменты писал достаточно честно …

 

«Учитывая значительное насыщение германских группировок бронетанковыми войсками, нам нужно было иметь значительно больше противотанковой артиллерии и самоходных артиллерийских установок. Более мощной и более современной должна была быть вся система противовоздушной обороны. Без этих <стратегических> мероприятий нельзя было выиграть сражений в начальном периоде войны.

Противник сразу ввел в действие все свои главные силы. На всех главнейших стратегических направлениях он ввел в действие мощные бронетанковые кулаки, которые при поддержке авиации протаранив наши первые эшелоны войск, сразу же вклинились на большую глубину нашей территории, не ввязываясь в сражения с фланговыми группировками наших приграничных военных округов. Авиация противника, заранее высланные диверсионные группы сразу же нарушили связь и управление войсками, следствием чего командующие армиями и фронтами не в состоянии были разобраться в обстановке и принять обоснованные решения, а следовательно, и Генеральный штаб не мог получить от фронтов сообщений, правдиво отображающих развернувшиеся события.

Высшее военное руководство ходом событий было поставлено в тяжелое положение <и в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны>. Но скоро стало ясно, что обстановка сложилась не в нашу пользу, силы были далеко не равные.

Нужны были новые – большие решения.

Ставка главного командования, исходя из всех обстоятельств, на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления».

 

157

 

Ну и кто мешал жуковым, ЗНАЮЩИХ про это «значительное насыщение германских группировок бронетанковыми войсками», УЧИТЫВАТЬ ЭТО?! КТО им мешал «иметь значительно больше противотанковой артиллерии» и КТО заставлял их рожать дурное количество новых мехкорпусов, которые может и хороши в наступлениях, если в них конечно танки и машины для солдат есть, но, в общем, реально оказались бесполезны в борьбе с танками немцев, с их танковым блицкригом?!

Но вот этими словами – «Высшее военное руководство … в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны», Жуков говорит истинную ПРАВДУ! И хотя он и вычеркнул эти слова в черновики, он подтверждает – попытка директивой №3 вечера 22 июня, которая писалась по сводкам ГШ, которые составлял и зачитывал на совещании 22 июня у Сталина Жуков лично, ставить задачи округам на «решительные» наступления на территорию противника с целью уничтожить большую часть его сил на его земле, это не более чем попытка реализации предвоенных планов ГШ-Жукова! Под которые эти сводки, в общем «подгонялись» и Сталину картину Жуков в сводках уже Генштаба дал к 15 часам вполне оптимистичную. Утаив при этом, что в том же Бресте уже не просто проблема, а – полная катастрофа и как боевая единица, мощный стратегический узел обороны всего округа, крепости уже не существует. И реализовывал Жуков эти предвоенные планы как раз не вынуждено, а вполне умышленно. И тот же генерал Покровский писателю Симонову это вполне четко показал – кто организовал это дурное наступление из КОВО: «Жуков, в самые первые дни, организовал там наступление с лозунгом: “Бить под корень! ”. На Люблин. Из этого наступления ничего не получилось. Погибло много войск, мы потерпели неудачу. Жуков уехал в Москву. Правда, потом он говорил, что это наступление было организовано по приказанию Сталина»!

Впрочем, тот же управляющий делами СНК Чадаев в мемуары показывал, что к 16.00 22 июня положение под Брестом как катастрофическое все уже оценивали вполне адекватно. И если это так, то, скорее всего эта информация – что Брест практически уже пал, также была использована как аргумент Жуковым к Сталину – пора срочно наступать на Украине и из Прибалтики. На Люблин и на Сувалки. Это якобы вынудит немцев остановиться и спасет положение под Брестом. И если до войны 4-я армия под Брестом долж-

 

158

 

на была по планам ГШ «помогать» КОВО в ударе «на Люблин», то в директиве №3 этого уже нет. Жуков этой директивой слегка подкорректировал свои планы – и уже не три удара он хочет провернуть немедленно (из Бреста он уже не хочет атаковать – ведь он знает, что там уже некому наступать у нас), а два – из КОВО и из ПрибОВО. На который прет ДВЕ танковые группы немцев!    

 

Вот этими словами – «Высшее военное руководство ходом событий было поставлено в тяжелое положение <и в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны>. Но скоро стало ясно, что обстановка сложилась не в нашу пользу, силы были далеко не равные. Нужны были новые – большие решения. Ставка главного командования, исходя из всех обстоятельств, на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления» – Жуков в принципе не только честно показал, что они натворили в предвоенных планах! А точнее в своих самовольных «замыслах» Жуков этими словами расписался в своем, в общем, и должностном преступлении!

Жуков самые важные слова, о том, что «Высшее военное руководство ... в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны» – в черновике вычеркнул! Но эти слова наиболее точно отражают именно самовольность тех планов, что насочиняли к июню 41-го наши стратеги в ГШ! Имел ли к ним отношение Сталин?! Да ни в коей мере! Иначе Жуков спокойно мог бы писать в мемуары и на всех трибунах вещать, что это именно Сталин заставил их такие планы сочинять и никто бы его не одернул, не опроверг бы за такие слова-обвинения в адрес Сталина! Но Жуков даже в черновике мемуаров то, что воевать в начале они пытались именно по неким предвоенным «замыслам действий, который предусматривался еще до войны» вычеркнул! И сделал это потому что эти слова стали бы приговором ему и его планам!

Исследователь А.Б. Мартиросян обратил внимание, что в данном случае Жуков не о планах пишет, а именно о «замыслах»:

«Обратите особое внимание на выражение «осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны». Осуществлять не план или хотя бы то, что было предусмотрено в единственно доложенном высшему советскому руководству, в це-

 

159

 

лом им одобренном, но письменно не утвержденном и принятом только за рабочую основу, над которой еще следовало детально поработать, а замысел каких-то иных действий, который всего лишь предусматривался еще до войны, но кем — так и не указал. Какой такой замысел, который, не указав, кем конкретно, предусматривался еще до войны, подразумевал Г.К. Жуков, но поняв (сам ли, или же с чьей-то помощью — не имеет значения, важен сам факт), к чему это может привести, собственной же рукой и вычеркнул эти слова?». (А.Б. Мартиросян. Накануне войны. Можно ли было избежать трагедии? М. 2019г., с. 327)

 

Т.е. Жуков проболтался, что они именно не по утвержденным Сталиным планам пытались действовать, а именно по своим, явно самовольным замыслам грандиозных наступлений! После провала которых Ставка только «на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления». Т.е. директива № 3 о всеобщем наступлении через два дня подготовки на немцев, это не «импровизация» и не «истерика» от незнания обстановки, как пытаются уверять различные защитники Жукова. Это именно попытка реализации предвоенных самовольных замыслов НКО и ГШ! Замыслов, но не утвержденных или хотя бы одобренных Сталиным планов ГШ! А удар 4-й армией из Бреста, как это было в предвоенных планах ГШ-Жукова здесь исчезает только потому, что Жуков уже знает о том, что этой армии Коробкова уже НЕТ!

Мартиросян на том, что Жуков предвоенные планы ГШ, которые он и пытался реализовать называет «замыслом», делает предположение, что Жуков говорит не о планах Генштаба, но это не совсем верно. У военных в лексиконе и терминологии вполне «уживаются» слова и «план», и «замысел». Они в принципе синонимы в «штабном языке». Пример использование этого термина хорошо представлен в работе офицерами ВНУ ГШ «1941 год — уроки и выводы»:

– «Замысел отражения агрессии (По решениям командующих ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО)»,

– «Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели. В силу этого нанесение (нашего) главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника.»,

 

160

 

– «На первом этапе (конец июня 1940 г. — середина февраля 1941 г.) были приняты военно-политические решения об агрессии против Советского Союза, детально разработаны ее замысел и мероприятия по стратегическому планированию войны.»,

– «Официально вопрос о войне против СССР был обсужден 21 июля 1940 г. на совещании Гитлера с командующими видами вооруженных сил, где были определены основные цели и замысел похода на Восток»,

– «18 декабря 1940 г. Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования, получившую условное наименование план «Барбаросса» (приложение 2). В ней наиболее полно выражен основной замысел превентивной войны фашистской Германии против Советского Союза. Директива насквозь была проникнута идеями молниеносной войны.», «В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операции и задачи фронтам.»,

– «Общий замысел применения основных сил состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР; на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику и выйти на р. Висла, в дальнейшем развивать наступление на Краков, Бреслау и выйти к верхнему течению р. Одер.»,

– «В основе своей этот замысел следует признать целесообразным. Он позволял в короткие сроки изолировать главного противника от его союзников, что имело важное политическое значение. Наступление на этом направлении проходило бы по слабо подготовленной в оборонительном отношении территории бывшей Польши. Однако замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны, требовал точного учета сил и планов противника. Как признавал Г.К. Жуков, в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора.

Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании.», и т.д.. (с. 6-55)

 

161

 

Т.е. «замысел» в военном и штабном лексиконе это не более чем – суть, идея того, что подразумевает именно план! Директива №3 это попытка реализации немедленного ответного удара-наступления. Но откуда известно, что замысел в планах ГШ-Жукова был на немедленное ответное наступление?

Дело в том, что нам известны разные «Соображения» о стратегическом развертывании наших войск на случай войны с Германией, но «Соображения» это не «план войны», по которому должны были начаться первые операции. Воевать должны были начать по другим планам ГШ – по плану оперативного развертывания и плану первых операций. Ведь «Соображения» это только предложения военных Кремлю по этому развертыванию войск, схема некая текстовая и схема на карте географической или политической (административной) – для представления Сталину на доклад и рассмотрение. Поэтому подписей Сталина на «Соображениях» и нет, и их там и не должно было быть – эти документы подписывали только НКО и начГШ. Ведь это по сути черновой вариант того, что предлагают военные Сталину. Так что Сталин мог конечно наложить «визу» с «одобрением», а мог и не накладывать – в этом особой нужды и не было. А вот затем в ГШ и будут рисовать план развертывания – если предложение военных будет одобрено. И вот уже на этих планах, да на картах военных, топографических, и появится утверждающая подпись Сталина – если он одобрит эти планы окончательно. Поэтому «Соображения» это еще не «план войны».

Вот что писали о «плане войны» ГШ «уроки и выводы» – из чего он состоял:

«Оперативный план, как главный документ плана войны, представлял собой совокупность документов, обеспечивающих при их выполнении организованное развертывание и вступление в боевые действия армии и флота в соответствии с целями и задачами первых стратегических операции. Он включал:

– директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил;

– записку, разработанную начальником Генерального штаба и утвержденную наркомом обороны СССР, о порядке стратегического развертывания Вооруженных Сил (задачах фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РККА по фронтам и армиям;

 

162

 

– план стратегических перевозок для сосредоточения Вооруженных Сил на театрах военных действии;

– планы прикрытия стратегического развертывания;

– план устройства тыла и материального обеспечения действующей армии;

– планы по связи, военным сообщениям, ПВО и др.

В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операции и задачи фронтам». (с.51)

 

По 1-му пункту исследователь С.Чекунов показывает, что «директива» от Кремля на новые планы была вполне: «Политическое решение (в простонародье “директива Правительства”) о военном планировании, на базе которого Генштаб осуществлял планирование в 1941 г., существует “с подписью Сталина”. Оформлено, правда “коряво”.». Правда, он пока не указал дату этого «политического решения» СНК, но думаю оно было подписано Сталиным в августе 40-го. Как показывают «уроки и выводы» – «18 сентября Советскому правительству был представлен доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.».». и сделано это было «Во исполнение решения Главного военного совета от 16 августа 1940 г.». А ГВС естественно дал свое «решение» на разработку нового оперативного плана на основе указания СНК, и Сталина.

2-й пункт – это как раз «Соображения» военных Сталину, те самые доклады Сталину «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.». И 3-й – это ПП округов, которые разрабатывались округами на основе директив ГШ, после того как одобрялись оперативные планы ГШ, написанные после того как одобрялись «Соображения» военных у Сталина.  

Был ли в планах ГШ-Жукова прописан замысел на немедленное ответное наступление? Да нет, конечно. Таких идей не прописано ни в оперативном плане, ни в «Соображениях» – предложениях военных по размещению войск. Ведь в плане стратегического развертывания действительно не мог определяться  замысел первых операции и задачи фронтам на боевые действия. В нем только – расположение наших войск относительно войск противника и рассматривается.

Формально, что в «Соображениях», что однозначно и в плане развертывания, Жуковы, грезившие вообще о наступлениях пер-

 

163

 

выми, указать могли только следующее – наше ответное наступление возможно только при «благоприятных» условиях и это ответное наступление однозначно не на 2-й день войны могло быть. Что и прописывалось уже в ПП округов. И формально же «Общий замысел применения основных сил» РККА «состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР», а «на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику». Но вот насколько быстрыми будут наши ответные наступления, насколько коротким будет промежуток между нападением на нас и ответными нашими ударами – сей «замысел» на время на начало ответных действий «определялся» в оперативном плане ГШ, в котором и прописывались цели и задачи первых стратегических операции.

Оперативные планы и планы первых операций ГШ нам недоступны, но «замысел» на то, насколько быстро собирался Жуков наступать в ответ мы можем увидеть минимум на карте этого размещения наших и немецких войск! Потому что он ПРЯМО вытекал из того КАК и ГДЕ расположены наши силы, и ГДЕ и КАКИЕ ожидаются силы немцев! Ведь если мы не бьем первыми, то само расположение наших войск, размещение наших главных сил относительно главных сил немцев и определяло задачи фронтам и замысел первых операций с нашей стороны! И при ожидании главных сил, бьющих первыми немцев, севернее Полесья и размещении наших главных сил на юге, против неосновных сил немцев – «южный» вариант ГШ – вот это и вынуждало нас наносить свой ответный удар-наступление именно немедленно! Т.е. замысел на наши ответные действия мог быть только таким.

Карты к оперативному плану ГШ и плану первых операций мы вряд ли когда увидим, но понимание замысла на время нашего ответного удара вполне можно увидеть и на картах-схемах, что носили в Кремль военные – картам к «Соображениям», что лежат в ЦАМО и вроде как рассекречены. Но т.к. и они не публиковались пока, мы можем видеть этот «замысел» и на схемах в Приложениях 15 и 16 в «уроках и выводах». Что рисовались офицерами ВНУ ГШ именно по «Соображениям» ГШ – «южному» и «северному» и вариантам. Которые и указали, что в ГШ был принят за основу план «южного» варианта, в котором и был заложен «замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии пу-

 

164

 

тем ведения обороны». И этот контрудар мог быть только немедленным! Иначе – если мы затянем с этим ответным контрударом – противник вполне может прорвать наши слабые силы в ПрибОВО и ЗапОВО и тогда нам светит большая ж...

А вот «северный» вариант вполне был оборонительным. Ведь он прямо предусматривал встречу главных сил немцев нашими главными в ПрибОВО и ЗапОВО. «Замысел» этого варианта и плана развертывания наших войск под него «сводился к тому, чтобы в течение 20 сут, перегруппировывая и сосредоточивая войска, опираясь на укрепленные районы, активной обороной» дивизиям армий прикрытия ЗапОВО и ПрибОВО «прочно прикрыть минское и псковское направления и не допустить глубокого вторжения немцев на советскую территорию»! И только «в последующем (на 25-е сутки мобилизации)», которая начнется в РККА после нападения Германии и начала войны, и которую и будут эти 25 дней прикрывать боями на границе армии прикрытия этих округов, и предлагается «войсками Западного и Северо-Западного фронтов (около 105 стрелковых дивизий, 5500 танков и 5500 самолетов) перейти в наступление и нанести решительное поражение главным силам противника (около 140 дивизий, из них 10 танковых) и овладеть Восточной Пруссией». (с.55)

Так что реально Жуков подменил не сами планы в Генштабе, а именно СУТЬ, ИДЕЮ – «ЗАМЫСЕЛ»  планов, утвержденных или минимум одобренных Сталиным. Который однозначно был против «замысла», который пытался реализовать Жуков – нанесения немедленного ответного удара нашими главными силами по неосновным силам противника – из КОВО в первую очередь. И если бы это было не так, то Жуков в этом однозначно обвинял бы Сталина, мол, тиран заставил нас сочинять планы, по которым мы должны были немедленно наступать нашими главными силами из КОВО на неосновные силы немцев! Оголив таким образом, ослабив наши силы на направлении главного удара немцев – в Прибалтике и Белоруссии! Но это он как раз не рисковал делать никогда! Он говорил по-другому – Сталин заставил нас думать, что главные силы немцев будут бить южнее Полесья и ПОЭТОМУ мы ТАМ выставили свои главные силы!

Так что, боюсь, мы не скоро увидим ни оперативные планы ГШ, в котором  определялся замысел первых операции и задачи фронтам, ни карты к ним – на случай войны, на которых должны быть показаны главные силы немцев! И уж тем более не скоро мы увидим и планы первых операций ГШ, сочиненные василевскими к 22 июня...

 

165

 

(Примечание: Кстати, еще о «Соображениях»...

Полковник ГШ РА РФ М.М. Ходаренок 1 сентября 2006 года в газете «Независимое Военное обозрение» (НВО) на перлы А.Исаева в его книге «От Дубно до Ростова» (М.: ACT, 2005г.) дал небольшую критику. Например про заявление Исаева, что «Документы такой важности и секретности в СССР писались от руки на бланках «Народный комиссар обороны СССР».».

Ходаренок: «Тут сразу становится ясно, что автор даже и близко не знаком с основами и документами стратегического планирования. Они никогда не разрабатывались на бланках «Народный комиссар обороны СССР». На подобных бланках готовили разве что служебные записки и доклады. В частности, «Соображения» от 15 мая 1941 года, обнаруженные в архивах группой Александра Яковлева, оформлены не в качестве документа стратегического планирования, а в виде записки наркома обороны товарищу Сталину. Разумеется, в соответствии с нормами делопроизводства она была исполнена на бланке».

Т.е. оперативные планы, планы по которым должен воевать Генштаб не писались и не пишутся на бланках, в которых в левом верхнем углу стоит штамп:

«Народный комиссар обороны СССР

 “__” ______ 194   г.

№______ ».

 Ходаренок: «Что касается «писались от руки», то и это необязательно. Да, документ с грифом «Особой важности» должен писать от руки сам разработчик. Это делалось с одной целью – исключить из процесса подготовки машинистку (как возможный канал утечки информации). Однако если допущенный к стратегическому планированию офицер-оператор владел машинописью, то ему разрешалось исполнять эти документы на машинке. Так что были и есть исключения».

Также Ходаренок – имеющий кроме стандартного набора «песочных» медалей Советской-Российской армии за выслугу лет, за «безуспешную службу», как мы их называли и юбилейных – к 60-ти и к 70-ти летию Советской армии, имеет и «ЗБЗ», медаль «За боевые заслуги» – показывает насколько Исаев не понимает какие термины он приводит по «военной кухне», но мы тут это не станем показывать – объемы данной книги не позволяют...)

 

166

 

Далее Жукову надо было, конечно же, прикрыть свою и наркома задницы: «Сейчас бывшего наркома обвиняют в том, что он слишком поздно дал директиву о приведении войск прикрытия в их окончательную боевую готовность. Видимо, не многим известно, что проект такой директивы не раз докладывался Сталину, но им не разрешалось давать войскам такой директивы, чтобы не спровоцировать на контрдействия германские войска».

Однако это – конечно ложь. И возможно ложь не Жукова, а его цензоров! Ведь сам же Жуков и показал в этом черновике:

«Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. <…> Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность и общую боевую бдительность»!

Т.е. приведение в «окончательную» боевую готовность «войск прикрытия» и тем более с вводом Плана прикрытия (а ввод ПП это и есть – приведении войск прикрытия в их окончательную боевую готовность), шло не одним единственным приказом НКО и ГШ перед 21 июня, о котором он якобы просил Сталина числа еще так 11-13 июня, а через выполнение отдельных мероприятий и приказов Москвы. «Распорядительным порядком». В разные дни и отдельными указаниями – после как раз 13 июня. Что и показывал потом тот же комдив 72-й гсд КОВО Абрамидзе:

«4-й ВОПРОС

Когда было получено Вами распоряжение о приведении частей вверенного Вам соединения в боевую готовность?

Какие и когда были отданы частям соединения указания во исполнение этого распоряжения и что было ими сделано?

ОТВЕТ

Распоряжения о приведении частей соединения в боевую готовность я начал получать с 15.6.1941 г. от непосредственных начальников и шифрованными телеграммами от штаба КВО и Генерального штаба.

Во исполнение полученных распоряжений о приведении в боевую готовность частей соединения я лично со своим штабом и ответственными работниками дивизии ставил частям конкретные задачи на местности и сроки выполнения, которые заключались в следую-

 

166

 

щем: 1) выход и расположение некоторых подразделений и частей дивизии в указанные районы около границы в готовности вступить в бой немедленно в нужных направлениях, смотря по обстановке;

2) проведение строжайшей маскировки всеми подразделениями и частями соединения от воздушного и наземного наблюдения;

3) оставление: некоторыми подразделениями и частями прежних мест нахождения – расположения с целью вести противника в заблуждение;

4) маскировка складов боеприпасов под цвет окружающей местности;

5) рассредоточение автомашин и других видов транспорте в укрытых местах от авиации противника;

6) усиление неземного и воздушного наблюдения и обороны;

7) обеспечение частей дивизии всеми видами вооружения и довольствия;

8) полная договоренность и согласованность между командирами частей, подразделений моего соединения и командирами 92 и 93 погранотрядов с целью единого действия, погран. подразделения, прикрывающие гос. границы в полосе дивизии, перешли в мое распоряжение 19.6.1941 года».

 

Абрамидзе тут отвечал на вопрос связанный, прежде всего с событиями ночи на 22 июня. Но т.к. его дивизию подняли по тревоге только после 4 часов утра, то он на этот конкретный вопрос Покровского о событиях ночи на 22 июня и ответил так уклончиво – показав, что он делал ДО этой ночи, но, не показав, что было в саму эту ночь. На 22 июня. Начштаба у Абрамидзе, генерал П.В. Черноус, на этот вопрос ответил более конкретно: «4. Распоряжение по приведении частей в боевую готовность получено только в 9 часов от командира 8 СК и командующего 26 армии, т.е. тогда, когда части уже выполняли свою задачу, полученную от командира дивизии». Т.е. Абрамидзе объявил тревогу в дивизии утром – по факту нападения Германии, а приказы из армии ему пришли на это только в 9 часов утра….

Абрамидзе пишет, что он с 15 июня начал получать приказы о приведении в б.г.! Точнее это были приказы, повышающие б.г., причем, эти приказы шли по «нарастающей» и как показывает исследователь С.Чекунов, например 15 июня в эту дивизию сначала «была директива о введении круглосуточного дежурства в штабе дивизии». И 20 июня в эту дивизию было несколько шифровок – кроме указанной комдивом директивы ГШ на вывод дивизии

 

168

 

в район по ПП, были еще шифровки. Чекунов: «20 июня Абрамидзе действительно еще получил шифровку. Военного Совета Киевского военного округа (отправленную через штаб армии). В этой шифровке речь шла об отводе с границы подразделений, занимающихся оборонительным строительством».

Данную шифровку Чекунов привел:

«Шифровка № 1797

Из Киева подана 20.6.41 01.40

Расшифровать и вручить немедленно.

Военным советам: 5, 6, 12 и 26 Армиям.

Все стрелковые подразделения находящиеся на оборонительных работах немедленно возвратить в районы расположения своих дивизий.

На оборонительных работах оставить батальоны только там где их положение отвечает их предназначению по плану.

В предполья полевые войска не выводить.

Получение подтвердить немедленно в адрес Начальника Штаба.

№ ОП/0104

КИРПОНОС ВАШУГИН ПУРКАЕВ

Исх. № 1797/Ш.»

 

Т.е. данная шифровка шла в довесок к директиве ГШ на отвод-вывод его полков от границы, из мест расположения в приграничных городках и поселках, к рубежам обороны по ПП. И данной шифровкой ВС КОВО прекращал всякие работы и занятия. Что и должно происходить при начале вывода войск по Плану прикрытия, при введении боевой готовности! А вот главной шифровкой в эту дивизию был приказ, который Жуков лично подписал – на вывод по ПП 72-й гсд к рубежам обороны на границе и – на приведение в боевую готовность в том числе, 19-20 июня:

«3-й ВОПРОС

С какого времени и не основании какого распоряжения части вверенного Вам соединения начали выход на государственную границу, и какое количество из них было развернуто для обороны граница до начале боевых действий и какую задачу они получили?

ОТВЕТ

Два стрелковых полка соединения были расположены и находились вблизи государственной границы с августа 1940 г. (см-те карту).

187 сп – м. Бирча, а его 2 сб – Рыботыче, что 15 км. ю,-в. м. Бирча. Такое расположение 187 сп позволяло и позволило при-

 

169

 

крыть надежно важные направления и занятие оборонительных позиций, согласно мобилизационного плана (МП-41 г.) в течение двух-трех часов, так как эти позиции находились всего на удалении от 10 до 15 км.

14 сп также был расположен недалеко от границы т.е. – Устишки-Дольне (нет не карте), а его 1-й сб – Лищане (9689). Таким расположением 14 сп прикрывал Санок-Хыревское и Санок-Добромильское направления. Указанные и все остальные подразделения и части соединения, находились в лагерном положении около своих постоянных военных городков».

Т.е. полоса ответственности у этой 72-й гсд была до 100 км, но ее полки были так расположены, что вполне позволяли перекрывать опасные направления возможных ударов противника.

«20.6.41 года я получил шифровку от Генерального штаба следующего содержания:

“Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе отвести назад на несколько километров, т.е. на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать; пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24.00 21.6.41 года”.

Точно, в указанный срок я по телеграфу доложил Генеральному штабу (кажется Оперативное Управление) о своевременном выполнении указанной шифровки. При докладе присутствовал командующий 26 Армией генерал-лейтенант КОСТЕНКО, которому была поручена проверка исполнения.

Кроме того, генерал-лейтенант КОСТЕНКО приказал мне о немедленном выводе еще одного стрелкового полка в ночь 21 на 22,6. в район Лещава-Дольна (0403), Кузьмине (9803).

Перечисленные подразделения и части соединения не были развернуты для ведения боевых действий, но они находились в полной боевой готовности потупить в бой немедленно в случае нарушения немецкими войсками государственной границы».

 

Абрамидзе ссылается на прямой приказ ГШ для его дивизии, полученный им 20-го июня – цитирует его. И что в этом приказе – «Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать; пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность» – все еще смущает или кажется «несуразным»?!

 

170

Исследователь Чекунов в ЦАМО нашел только приказ ВС КОВО от 20-го же июня, отданный ВС округа еще в 1.40 ночи, об отводе с оборонительных работ на границе частей этой дивизии «кроме тех, которые вели работы в районах, предназначенных им по ПП» и в этом приказе нет как раз указания ГШ – «Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность». Указано только – «подразделения находящиеся на оборонительных работах немедленно возвратить в районы расположения своих дивизий».

Но если почитаете ответ начштаба такой же гсд – 96-й, в 12-й Армии КОВО, генерала Владимирова В.Я., то увидите что и его: «Дивизия заняла оборонительный рубеж по госгранице 18.6.41г. по распоряжению штаба 17 ск. Все полки вышли в свои оборонительные полосы, перехватив все важные направления… Все части дивизии по распоряжению штаба 17 ск, были приведены в боевую готовность к исходу 16.6, а 18.6 уже выступили в свои полосы для занятия ранее подготовленных позиций».

Т.е. – штаб КОВО, Кирпонос, получив приказ ГШ для отдельных горнострелковых дивизий на границе – привести их в б.г. и вывести к рубежам обороны давал указания меня суть этого приказа?! Убрав из него указание Жукова о приведении в боевую готовность выводимых по ПП дивизий?! Да нет, конечно. Приказ ВС КОВО от 1.40 20-го для 5, 6, 12 и 26 Армий на прекращение работ на границе, это не более чем «довесок» к директиве ГШ для приграничных дивизий. О выводе их по ПП, в полосы обороны. Которая была не 20-го июня, а раньше – 18-го. И Абрамидзе и указал – он 20-го получил приказ ГШ, ему его довели 20-го, но не говорит, что этот приказ ГШ – от 20-го числа был…

Но если почитаете ответы комдивов по КОВО, то увидите: командиры прямо обвиняют именно штаб КОВО, Кирпоноса, в явном саботаже – тот прямо запрещал приводить войска в б.г. и до нападения, и даже днем 22 июня, и запрещал ответный огонь им утром и днем 22-го.

 

Не дал Сталин занять непосредственно и сами окопы на границе по ПП в эти дни? Так Жукову ли не знать, что с одной стороны этого делать нельзя нам было по политическим причинам, а с другой – норматив для дивизий на занятие окопов, и тем более, если они выведены к этим окопам – был считанные минуты и часы. Что и показал Абрамидзе – его полки могли в течении пары часов по тревоге из своих «лагерей» занять свои позиции, если потребуется! И именно для этого Сталин и дал 9 июня разрешение Жукову и Тимошенко

 

171

 

выводить т.н. «глубинные», т.е. находящиеся слишком далеко от границы дивизии – ближе к границе, к их рубежам обороны – «в районы предусмотренные Планом прикрытия» – директивами от 11-12 июня!

И Жуков сам Пуркаеву 12- го июня разрешил вывести стрелковые дивизии 5-й армии в Укрепрайон «согласно плану обороны, не занимая предполья». Т.е., в основную полосу обороны. И в эти же дни, с 11 июня в свои полосы обороны, в УРы выводились и другие приграничные дивизии, в других армиях КОВО. По словам Жукова их было 5, а реально – минимум 10 дивизий (из их 17-ти) начиная с 12 июня двинулись в свои полосы обороны в КОВО!

Но, увы – даже если, в растянутую в три раза от уставного норматива полосу обороны – до 40-50 км, дивизию посадить за пару дней до нападения в сами окопы – разве она удержит три танковых дивизии немцев прущих в полосе 5 км? Ведь эти 5 км обороняет ОДИН батальон от этой дивизии, дай бог, а остальные – тупо сидят в окопах черте где от этого батальона и ничем ему не помогут в принципе в случае чего. Ведь Жуков наступать мечтал, и в КОВО он скидывает директиву не на вывод в «район по ПП», а по некой карте.

 Далее Абрамидзе и показал – приграничным дивизиям действительно запрещено было до момента нападения Германии занимать сами окопы на границе. Только вывести его приграничную гсд к рубежам по ПП – «на рубеж подготовленных позиций». Но это было вполне оправдано не только политически, но и с военной точки зрения, в его случае тем более:

«Трудно доложить – по чьим распоряжениям и соображениям мне не было разрешено занятие оборонительных позиций до начала боевых действий, но могу предполагать, что преждевременный вывод многих подразделений дивизии (согласно мобилизационного плана 1941 г.) глубоко в центр полосы, был бы совершенно неправильным, т.к. немецкие войска могли атаковать наши позиции не по всему фронту, а только на флангах, т.е. на выгодных для них направлениях. Так в действительности и произошло. Поэтому нецелесообразно было разбросать главные силы дивизии на всем протяжении фронта.

Остальные части и спец. подразделения соединения начали выход на государственную границу сразу, как только был вскрыт мною пакет с мобилизационным планом»… (Ответы командиров смотри в сборнике С.Чекунова «Пишу исключительно по памяти...», М. 2017г.)

 

172

 

Как видите, хоть дивизия и не была развернута для войны, т.е. не имела развернутых всех необходимых на ведение войны второстепенных подразделений, принять бой она могла. Т.к. приказы на приведение в повышенную б.г. она получала ДО 21 июня еще– «распорядительным порядком», несколькими отдельными приказами! И хотя сам приказ о начале войны в дивизии получили только в 9 часов утра, комдив около 6 часов поднял дивизию по тревоге, и заранее выведенная к рубежам обороны она легко, и главное быстро заняла и сами окопы. И уж тем более она быстрее заняла бы свои окопы если бы ее подняли по тревоге в 1.30 ночи 22-го – как и должно было произойти по т.н. директиве №1, директиве «б/н» от 22.220 21 июня!

В общем, данные черновики Жукова, которые не вошли в его «мемуары» и которые не попадают почему-то и в последующие переизданий его «Воспоминаний и размышлений» (скорее просто некому это сделать) очень интересный источник информации. Который по предвоенным дням показывает достаточно интересную фактуру. Показывающую, кстати, что Жуков действительно сделал в предвоенные дни максимально много нужного в плане подготовки армии у войне. К нападению Германии! Но при этом мы видим и то, что он действительно лично несет ответственность за трагедию 22 июня. Ведь меры эти оказались половинчатыми и офицеры ВНУ ГШ для «статьи Конева» в 57-м году в этой половинчатости обвинили именно Жукова!

Данные черновики любой желающий может и сам почитать и «разобрать» на абзацы – в интернете они давно выложены – в «малиновке». И уже в этих черновиках Жуков усердно из Сталина дурака лепил, делал виновным за свои ошибки и глупости с предвоенными планами, что и привели к трагедии начала войны и армию, и страну! Но ведь кроме этих письменных «показаний» Жукова про «22 июня» есть еще и другие…

 

 

 

Часть 2-я. Письма маршала Жукова писателю В. Соколову – или когда были сформулированы мифы о Сталине и его вине за начало войны.

 

Коли мы рассматриваем вопрос – что там о Сталине говорил Жуков, то стоит привести выдержки из таких источников откровений маршала о Сталине как его писем писателю В.Б. Соколову в январе и марте 1964 года. О Сталине и его «роли» в трагедии 22 июня, по «мнению» маршала.

 

173

 

Эти письма, а их всего два, также легко находятся в интернете, и их часто используют различные исследователи и историки – в основном, чтобы лишний раз смело попинать «тирана» Сталина… (Опубликовано в «Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы». Международный фонд «Демократия» (Фонд Александра Н. Яковлева). Документы. М. 2001г.) Ведь в этих письмах Жуков четко выдал свои «обвинения» Сталину, впервые четко сформулировал суть мифов о Сталине и о его «вине» за трагедию начала войны. И тут уже не спишешь на цензоров из «ЦК КПСС»...

Комментировать подробно высказывания Жукова о Сталине, нет никакого желания. Думаю, читатель уже и сам разберется, в чем тут «лукавил» маршал Победы, и кто и был автором мифов о Сталине в итоге… Просто почитайте их… (подчеркивания были в тексте). Но если по мемуарам и черновикам к мемуарам Жукова мы еще могли ставить вопросы там, где надо восклицательные, то уже в этих письмах маршал показал себя, увы, во всей своей красе – начал прямо и некрасиво обвинять Сталина во всех грехах... 

 

«Надо Вам сказать, что Сталин по своему характеру был активный человек, при этом весьма торопливый и был постоянным сторонником наступательных действий». (письмо от 7 января 64-го – РГВА. Ф. 4107. Оп. 2. Д. 2. Лл. 9-31. Заверенная автором копия. Машинопись.)

 

Жуков в 1-м письме вроде как о событиях начала 42-го года рассказывает, о том, как Сталин вроде как виновным стал в трагедии Харьковской операции, после которой немцы оказались на Кавказе и Волге. Но в принципе эта его «характеристика суетливого тирана», который был якобы противником обороны и желал всегда наступать, должна как бы дать ответ – а кто в июне 41-го не давал военным строить оборону? Почему вместо обороны в планах именно военных расчет был на дурное наступление ответное и немедленное? Кто в этом виноват? Ответ в случае начала разборок по этому вопросу будет «прост» – Сталин.

Но вы можете представить Сталина «торопливым и постоянным сторонником наступательных действий»?! Чапай отдыхает…

Тут маршал попытался выставить Сталина сторонником «наступательных» действий, мол, если что – и в «наступательности» предвоенных планов лета 41-го виноват тоже Сталин. Однако в мемуары он такое показывать не рискнул. Ведь одно дело в част-

 

174

 

ном письме какому-то писателю приписывать Сталину свою, именно жуковскую постоянную страсть к «наступательным действиям», а другое – книга, на которую могут среагировать и старые заклятые друзья еременки, и так по маршалу пройтись – показать, кто на самом деле сочинял те «наступательные планы» в ГШ, что «мало не будет». Тем более, что Жукову уже на эту его ложь про Сталина и указывали его сослуживцы – на Пленуме в октябре 57-го, где они Жукова и снимали с министра обороны! А напиши такое писателю какому-то, который потом это в книгах покажет, как «художественный» вымысел – с него и спрос будет… если что… А ведь, увы, именно из «художественной литературы» в итоге и вылезли все самые поганые мифы о Сталине и Советской власти. (Кстати, тот же генерал Грецов в личном письме указал Жукову на то, что тот «лукавит» о предвоенных планах ГШ-Жукова…)

 

Посмотрите как в 1-м письме писателю Соколову Жуков преподносит историю с трагедией нашего разгрома под Харьковом. Выставляя Сталина идиотом, который не послушал в этот раз мудрого Жукова, с которым он вообще всегда советовался, но в этот раз решил нанести всеже превентивный удар по немцам под Харьковом!

Жуков: «Сталин ко мне относился очень хорошо и часто советовался со мной по принципиальным вопросам. Мне казалось, что Сталин хотел искренне загладить свою вину несправедливого ко мне отношения и свою грубость, которую он позволял себе в отношении ко мне в начале войны».

Да они вообще с тираном были, как подружки, не разлей вода:

«Чаще всего Сталин приглашал меня для обмена мнениями к себе в Кремлевскую квартиру, поэтому я хорошо знаю, как лично Сталин оценивал обстановку и перспективы войны в 1942 году».

Но т.к. Сталин «по своему характеру был активный человек, при этом весьма торопливый и был постоянным сторонником наступательных действий», то он не послушал великого полководца и стратега и удумал-таки нанести по немцам упреждающий удар! Жуков предлагал разгромить немцев только под Ржевом, а Сталину не терпелось разгромить немцев по всем фронтам и особенно на юге – чтобы не допустить немцев к Ирану:

«Он считал, что немцы в 1942 году будут в состоянии вести крупные стратегические операции одновременно на двух стратегических направлениях, а именно на Московском и на юге страны с тем, чтобы захватить Москву, выйти широким фронтом на Волгу и, разгромив

 

175

 

наши силы на юге, захватить Кавказ и выйти на Иранскую границу, имея в виду в дальнейшем двойным ударом овладеть ближним и дальним востоком и в первую очередь, захватить богатейшие нефтяные районы.

В основном я тогда был согласен с прогнозами Сталина, но считал, что немцы будут осуществлять свои цели нанося свой главный удар на юге нашей страны, на московском же направлении они будут вести вспомогательные действия. Что касается северо-западного и северного направления, там немцы, не имея сил, будут упорно обороняться».

Поэтому великий полководец, с коим тиран постоянно, в доверительной домашней атмосфере советовался о том, как вести войну, и предлагал деспоту –  разгромить немцев под Ржевом, а на юге встретить немцев упорной обороной. Сталин «считал, что нам нужно ранним летом развернуть наступательные действия на всех основных фронтах, измотать противника, растянуть его ударные группировки по всем направлениям и сделать их неспособными к нанесению мощных ударов на юге страны и в районе Москвы». А Жуков, главный консультант тирана предлагал – «На юге страны построить глубокоэшелонированную оборону и встретить попытки противника мощным огнем, ударами авиации, упорной обороной. После того, как враг будет истощен, перейти в контрнаступление, для чего иметь в резерве крупную оперативную группировку».

 Сталин собрал Ставку ВГК – «В середине апреля Ставка была собрана» – и там уже Тимошенко, видимо не нанаступавшийся в 41-м тоже настаивал – надо бить первыми по немцам на юге!

«Сталин, не дав закончить полностью доклад Шапошникова, сказал: «Мы не должны ждать пока немцы нанесут удар первыми, надо самим нанести ряд ударов на широком фронте, измотать, обескровить противника и сорвать его наступательные планы… Жуков предлагает развернуть наступательную операцию в районе Вязьма-Ржев-Ярцево, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера».

Слово взял С.К. Тимошенко. Доложив обстановку на юго-западном направлении, Тимошенко сказал: «Я и Военный Совет ю[го]-з[ападного] направления считаем, что мы сейчас в состоянии и должны нанести немцам на юге упреждающий удар и расстроить их наступательные планы, так сказать захватить инициативу в свои руки. Если мы не нанесем упреждающего удара, то наверняка повто-

 

176

 

рится печальный опыт начала войны…. Что касается предложения Жукова о разгроме Вяземско-Ржевской группировки, я поддерживаю, это скует силы противника».

 

Жуков был естественно против непродуманных наступлений на юге, но Сталин все уже решил с Тимошенко и Хрущевым. Ведь Сталин тоже видимо жалел, что в 41-м мы не нанесли превентивный удар...

«В своем выступлении я повторил свои соображения, которые ранее были высказаны Сталину о нецелесообразности наступления наших войск на юго-западном направлении, о явной недостаточности у нас танковых соединений и авиации, способных разгромить ударные бронетанковые войска противника и завоевать господство в воздухе, без чего невозможно успешно провести операцию…

«Если Вы тов. Сталин считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, тогда я предлагаю перебросить на юг не менее 10-12 дивизий и 500-600 танков с других фронтов, в том числе и с фронтов западного направления, и поставить их в резерве юго-западного направления для развития успеха или для парирования контрударов противника, на остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий».

Сталин: «С Московского направления ничего снимать мы не будем. Немцы наверняка повторят свое наступление на Москву летом 1942 г.»

На этом совещание Ставки по существу было закончено.

Когда мы вышли из кабинета Сталина в приемную, Б.М. Шапошников мне сказал: «Вы напрасно, батенька мой, спорили. Вопросы упреждающего удара наших войск на юге по существу были Верховным уже решены с Тимошенко и Хрущевым».

«Тогда, спрашивается, зачем же нас собрали в Ставку?» — спросил я Бориса Михайловича. В это время открылась дверь из кабинета Сталина и к нам подходил Берия. Разговор пришлось прекратить».

Ну как же без зловешчего Берии... Но оказывается Сталин ждал наступление немцев на Москву летом 42-го...

 

А теперь представьте, что было несколько не так... Действительно, Тимошенко и Хрущев убедили Сталина, что наступление на юге будет вполне успешным. Но тот и не собирался им давать больше сил, чем у них было для именно грандиозных побед под Харьковом. При этом никто с Жуковым не советовался, скоре всего – как это делать, но в данном случае Жукову надо ж было себя показать великим и не-

 

177

 

дооцененным Сталиным полководцем. А заодно и Хрущева пнуть, и Сталина испачкать. А в итоге наше очередное «превентивное» наступление было немцами остановлено и затем наши войска покатились назад, до Сталинграда включительно...

Жуков: «Вновь, как и в первые месяцы войны, на юге страны советские войска и нашу Родину постигла горечь тяжелого отступления».

Так какая роль Жукова была в этом провале с наступлением на юге, был ли он так уж против этого наступления? Думаю, что с ним просто никто особо и не советовался в ТЕ дни по таким операциям. После снятия Жукова с нач ГШ за разгром РККА в начале войны Сталин Жукова, похоже, вообще не воспринимал и видеть не мог, ибо не хотел.

В июле 41-го Жуков был у Сталина с 3 по 6 июля каждый день, затем перерыв до 17-го, затем 18 и 20-го числа (день суда над Павловым) он был у тирана и больше в июле не появлялся в Кремле. В августе Жуков был в Кремле – 9-го, как «команд, рез. фр. 20.20-21.00». Затем 15-го, «22.35-23.00» и 24-го. Три раза. Сентябрь – 11-го. Октябрь – ни разу. Ноябрь – 8-го. Декабрь 41-го – 12-го и все. Василевский был раз-два раза в неделю обязательно, а Жукова до конца 41-го Сталин практически видел раз в месяц – 6 раз с августа по 31 декабря.

Наступил 42-й год. Январь – 7-го, причем с Василевским, затем 14-го и 17-го. Февраль – только 26-го. Март – 18-го и 20-го. А вот в апреле 42-го, в «середине» апреля, когда Ставкой ВГК решался вопрос о целесообразности наступления под Харьковом, в присутствии Тимошенко, Шапошникова и Вознесенского, а также Маленков и Молотов (Берия там не было) – а это было 16-го – упс ... Жукова там не было вообще. Был он у Сталина только 19-го апреля, но в этот день никого кроме Шапошникова не было – из Ставки ВГК и самое главное – Вознесенский, без которого военные операции не утверждались – больше у Сталина не был в апреле. Также Жуков был у Сталина 21-го и все. А вот в мае Жуков был уже чаще – 3,7,13, 14 и 18 числа.

Как видите, бывая у Сталина раз-два раза месяц, а то и вообще не бывая у него с июля 41-го по май 42-го, Жуков ну конечно же наведывался к нему на квартиру в Кремле, где и просвещал неумного и торопливого горца, который не ахти как «оценивал обстановку и перспективы войны в 1942 году», как надо воевать. А потом

 

178

 

Анфилову Жуков и заявил – если бы Сталин нас послушал «15  мая» с нашим превентивным планом, то мы бы получили катастрофу похлеще Харьковской...

При этом Сталин не расстрелял Тимошенко за Харьковскую трагедию потому что это ж сам Сталин и был главным виновником этого погрома РККА:

«5-го августа, в связи с чрезмерной растяжкой юго-западного фронта, он был разделен на два фронта. С.К. Тимошенко был снят с фронта, как не оправдавший назначения. Командующим Сталинградским фронтом был назначен генерал-лейтенант В.Н. Гордов, юго-восточным — генерал-полковник А.И. Еременко. Для координации действий обеих фронтов, 12 августа ГКО послал в район Сталинграда Нач. Генштаба генерал-полковника А.М. Василевского и члена ГОКО Г.М. Маленкова.

Маршал Тимошенко был отозван в Москву, в резерв Ставки. Возникает вопрос: почему С.К. Тимошенко, как главный виновник катастрофы наших войск на юге не понес наказания, а он вполне заслужил серьезного наказания, как инициатор наступления на Харьков и проявивший растерянность и неспособность управлять войсками в условиях отступательных сражений.

Лично я считаю, что Сталин ограничился снятием Тимошенко только потому, что идея упреждающего удара наших войск на юге принадлежала в первую очередь лично ему»! (РГВА. Ф. 4107. Оп. 2. Д. 2. Лл. 9-31. Заверенная автором копия. Машинопись.)

 

Жуков признавал в мемуары, что к началу войны в ГШ так и не довели до ума ни «планы войны», ни «мобпланы». Точнее он «лукавит», что новый мобплан не был закончен и утвержден Сталиным. Но смотрите, как он в «подобном» обвиняет других…

Во 2-м письме, от 2 марта 1964 г. (РГВА. Ф. 41107. Оп. 2. Д. 2. Лл. 33–42. Заверенная автором копия. Машинопись.) Жуков решил писателю Соколову о причинах трагедии начала войны рассказать:

«К.Е. Ворошилов был вообще противник каких бы то ни было планов войны, опасаясь того, что они могут стать известными разведке противника и в этой нелепости его нельзя было переубедить. <…>

До 10 июля Главкомом и Председателем Ставки был Тимошенко, но это был юридический Главком, а фактический ГК был Сталин. Без утверждения Сталина Тимошенко не имел возможности отдать

 

179

 

войскам какое-либо принципиальное распоряжение. Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, в работу Главкома, по несколько раз в день вызывал Главкома Тимошенко и меня в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовал и без того недостаточно организованную работу Главного командования в осложнившейся обстановке».

 

Насчет Сталина, который бранился.… Это было один раз точно – 29 июня 41-го. Когда Сталин утром из английского радио узнал о взятии немцами Минска, приезжал в Генштаб, и материл Тимошенко и Жукова «портяночниками» и «писаришками штабными», которые не могут внятно доложить обстановку на фронте, и что там с Минском происходит! Эту сцену описали потом и Молотов, и Микоян, которые там присутствовали. При этом Микоян утверждал, что Жуков «разрыдался как баба» и убежал из кабинета, а Молотов утверждал, что Жуков и сам в ответ материл «тирана»…

Но оказывается это Сталин виноват – он в первые дни дергал военных и не давал им смело разгромить врага прямо на границе. А еще лучше – на его территории.… Но в таком случае не понятно – так кто тогда был сторонником «наступательных» действий – Сталин, или все же именно военные, которым Сталин мешал «наступать» в первые же дни войны – по их предвоенным планами, как сам же Жуков признает?!

 

«9 июля 1941 г. я доложил некоторым членам Политбюро о необходимости сделать Сталина не только фактическим, но и юридическим Верховным командующим, т. к. существующая двойственность в Главном командовании может катастрофически сказаться на судьбах Родины.

10 июля нас вызвали в ГОКО и объявили решение о создании Ставки ВГК, о назначении Сталина Верховным ГК и Наркомом Обороны».

 

Оказывается, это Жуков сделал Сталина Верховным?! А мы так думали, что Микоян сие провернул.… Впрочем – Чадаев показывает, что действительно военные предложили назначить Сталина Главнокомандующим, но – не 9-10 июЛя как уверяет Жуков, а – СРАЗУ же, в первый же день войны, но! Сталин от такого счастья – расхлебывать за какие-либо предвоенные фантазии военных, которые они и пытались реализовать в первые же часы войны – отказался напрочь! ВЫ что-то там сочинили, вот и флаг вам в руки – а я погляжу, и у меня и других дел полно…

 

180

 

Жуков дураком Ворошилова выставил? Так Ворошилова Сталин снял с «министра обороны» в начале 1940 года еще…

Ну, а теперь о Сталине – что он там себе мнил, «думал», «верил»…

 

«В начале войны со Сталиным было очень и очень трудно работать. Он, прежде всего, тогда плохо разбирался в способах, методах и формах ведения современной войны, тем более с таким опытным и сильным врагом, как германская армия.

Все его познания были сугубо дилетантские и нам нужна была большая выдержка и способность коротко и наглядно доложить обстановку и свои предложения.<…>

Должен сказать, что Сталин недооценивал значение и роль Генерального штаба в современной войне, этого единственного и важнейшего рабочего органа Наркомата обороны и Ставки Верховного ГК. <…>

Вот несколько фактов, характеризующих непонимание Сталиным роли Генштаба.

В первый же день войны, когда начала складываться для нас неблагоприятная обстановка, мне позвонил Сталин, с которым состоялся такой разговор:

Сталин: «Я думаю Вам надо немедля вылететь на Украину, помочь на месте командующему юго-западным фронтом Кирпонос. Он малоопытный командующий. На западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика, на северо- западный фронт Ворошилова. Я сейчас говорил с Хрущевым, он также считает Ваш приезд необходимым».

Я спросил: «А кто же будет возглавлять оперативное управление фронтами в такой сложной обстановке?»

Сталин раздраженно: «Не теряйте время, вылетайте в Киев, захватите в ЦК Украины Хрущева и вместе с ним выезжайте на командный пункт фронта, а здесь мы как-нибудь справимся сами».

Через неделю, в связи с захватом противником Минска и с тяжелой обстановкой, сложившейся на западном фронте, Сталин вынужден был вызвать меня обратно в Ставку для осуществления ряда мероприятий по организации стратегической обороны и на Московском направлении в частности».

 

Читая Жукова, иногда меняйте «плюс» на «минус». А также меняйте фамилию «Сталин» на «Жуков». И многое встанет на свои места в истории. Жуков обвиняет Сталина в том, что тот «был посто-

 

181

 

ным сторонником наступательных действий»? А может это сам Жуков этим страдал? Жуков тут заявляет, что Сталин в начале войны ничего не понимал в военном деле – дилетантом был в военных науках? А может это Жуков был действительно – безграмотным в оперативных вопросах в те дни и это он виновен за трагедию начала войны больше всех? Ведь в те года, когда унтер Первой мировой шашкой махал в Гражданскую, Сталин фронтами УЖЕ командовал…

Жуков рассказывает о 22 июня и рассказывает, как его тиран прогнал из Москвы в Киев, а может на самом деле это Жуков сам рвался в КОВО в первый же день – возглавить свое победное ответное наступление «на Люблин»?

О какой «неблагоприятной обстановке» в тот уже день проговорился Жуков? Ведь в мемуары он не писал ничего такого – все было в первый день вроде как вполне спокойно. Сталин вызвал Жукова якобы в 13 часов и сказал, что в помощь кирпоносам-павловым надо послать представителей Генштаба, потому что они, кирпаносы и павловы «видимо несколько растерялись». Но не более. И в 14.00 Жуков уже летел в самолете в Киев.

Однако и Жуков, пробыв у Сталина с 14.00 до 16.00 по журналам посещения, улетел в Киев дай бог не раньше 17-ти часов, и обстановка уже стала именно «неблагоприятной». Похоже по реальным сводкам на 14 часов у Павлова обозначились прорывы в том же Бресте, и надо было «срочно наносить удар» из КОВО, чтобы заставить остановиться немцев в Белоруссии. Ведь в КОВО немцы и их союзники вроде как активности особой не проявляют, но в Бресте уже медный таз назревает нашим войскам! И тот же Чадаев в его мемуары показывает – к 16.00 ситуация уже не радужная – немцы в Бресте уже разбили войска Павлова. А главной сутью планов ГШ, главной идеей была идея, что если мы немедленно врежем в ответ по «неосновным» силам немцев, то они остановят свое наступление на направлении своего главного удара, где у нас силы чуть не вдвое меньшие, чем ожидаемо немецкие выставлены – севернее Полесья…

 

«В ходе войны он часто оставлял во главе Генштаба кого-либо из заместителей нач. генштаба и даже доходило до того, что за нач. генштаба оставался заместитель по политической части нач. генштаба генерал Боков, крайне малограмотный в оперативно-стратегических вопросах.<…>

Особо отрицательной стороной Сталина на протяжении всей войны было то, что, плохо зная практическую сторону подготовки

 

182

 

операции фронта, армии войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операции, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, не достигнув цели, «затухали».

Мне и Василевскому часто приходилось докладывать о нереальных требованиях Верховного, выслушивать оскорбительные слова от Сталина, но все же нам обычно удавалось настоять на реальных сроках и это, как правило, оправдывалось успехом наших войск».

 

Хамло Сталин, «не разбирающийся» в военных делах, гнал неподготовленные войска в атаки и потери тех наступлений – на его совести... А вот когда Жуков с Василевским переубеждали «торопливого и неграмотного тирана», то успехи тут же появлялись. Но если вы почитаете стенограмму пленума ЦК КПСС, где Жукова снимали с министра, то увидите, что как раз хамлом называли все самого Жукова, – который без мата не общался с подчиненными. И что у Жукова была ВСЕГДА, в общем, ну очень непорядочная манера – если где победа, то там, конечно же, Жуков командовал, а как где поражения, или неудачи, или ошибки – там ДРУГИЕ ему виновны. И естественно, что виновником трагедии начала войны у Жукова мог быть только один человек – СТАЛИН!

Но таки да – Василевский, работая со Сталиным, вполне мог убедить тирана, если точка зрения военных тому казалось убедительной. И если сам Василевский хотел в этом убедить Сталина. И тот же Рокоссовский это показывал – Сталин вполне доверял мнению и компетенции тех военных, что доказывали это своей службой. Так что – меняйте фамилию «Сталин» на «Жуков» – не ошибетесь…

А вот гнать войска без серьезной подготовки в наступления было именно фишкой именно Жукова, и в той же Монголии в 39-м, для «перехватывания инициативы», и особенно в начале войны в 41-м! Но одно дело  пару дивизий бросить без подготовки – на пару дивизий противника – без серьезной подготовки, а другое погнать в наступление Армии. И именно об этом его предостерегал генералы Романенко и Голиков на декабрьском совещании – НЕЛЬЗЯ на подготовку армейской наступательной операции отводить всего два-три дня!

Кстати – Рокоссовский, который отказался писать вранье на Сталина, в угоду Хрущеву, на этом Пленуме голосовал за снятие Жукова с поста министра обороны. Как и ВСЕ присутствующие на Пленуме генералы и маршалы. И если вы почитаете стенограммы этого Пленума («Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского

 

183

 

 (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы». Международный фонд «Демократия» (Фонд Александра Н. Яковлева). ДОКУМЕНТЫ. М. 2001г.), то узнаете много интересного. Например, за что же на самом деле снимали Жукова с министра обороны. А то ведь нам столько лет рассказывали куманевы-мироненки что: то Сталин, то Хрущев так завидовали славе Жукова, его популярности в народе, что это и было якобы «настоящей причиной» его регулярных опал то при Сталине, то при Хрущеве. А на самом деле – Жуков реально лез, куда ему как министру обороны не следовало, в политике той же. И вот за это его (в том чисел) и сняли в итоге. Например, он мог ляпнуть – «я обращусь к армии и народу», что на самом деле могло вызвать «удивление» у любого руководителя страны – а вы вообще, о чем уважаемый?! Плюс – маршал реально был хамом редким и просто не порядочным человеком – по мнению сослуживцев Жукова, маршалов и генералов. Ну, а основная причина снятия Жукова Хрущевым – так Жуков сначала ведь поддержал Молотова и Кагановича, когда те надумали снять Хрущева с поста «1-го секретаря»…

Но возвращаемся к письму Жукова писателю…

 

Жуков: «А вот еще один факт. В конце июля немцы захватили важный плацдарм в районе Ельня, с которого им было выгодно прорваться в район Вязьма и можно было ударить в тыл западного фронта и даже на Москву.

Обсудив в Генштабе обстановку, мы пришли к выводу о необходимости немедля собрать силы резервного фронта и нанести контрудар, с целью ликвидации плацдарма противника.

Соображения Генштаба я тотчас же доложил Сталину в присутствии Мехлиса.

Не дослушав до конца мой доклад, Сталин сказал: «какие там контрудары, что Вы мелете чепуху, наши войска не умеют даже как следует организовать оборону, а Вы предлагаете контрудар».

Я не выдержал и сказал: «Если Вы считаете, что я, как начальник генштаба, годен только на то, чтобы чепуху молоть, я прошу меня освободить от должности начальника генштаба и послать на фронт, где я буду полезнее, чем здесь».

 

Обратите внимание, Жуков предлагает Сталину вполне разумное дело – по уничтожению немцев под Ельней. Сталин здраво сомневается в способности наших войск это сделать – ведь действительно РККА никак не научится обороняться, не может немцев остановить,

 

184

 

а Жуков опять наступлениями грезит! Мало ему было наступлений в конце июня начале июля, так опять он рвется «наступать». Жуков явно провоцирует Сталина и тот отправляет на фронт начальника Генштаба. Назначив его командующим этим резервным фронтом – реализовывать его предложение по Ельне. Потому что само по себе предложение Жукова в ЭТОМ случае – вполне разумное. Так что – ну раз ты предлагаешь так ты и реализовывай…

Но если вы глянете, как Жуков (якобы?) описал эту сцену в «Воспоминаниях и размышлениях», то увидите, что Жуков увязал свое снятие его с нач. ГШ якобы с его предложением оставить Киев. Вывести войска Ю-ЗФ из-под угрозы возможного окружения и разгрома. И именно так нам и преподносят это снятие Жукова с нач. ГШ современные историки – мол, Сталин снял Жукова за то, что тот предложил спасти войска от окружения, оставив Киев:

«— Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

— А как же Киев? — в упор смотря на меня, спросил И. В. Сталин.

Я понимал, что означали два слова «сдать Киев» для всех советских людей и, конечно, для И. В. Сталина. Но я не мог поддаваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан был предложить единственно возможное и правильное, по мнению Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сложившейся обстановке.

— Киев придется оставить, — твердо сказал я.

Наступило тяжелое молчание...

Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее.

— На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.

— Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил И. В. Сталин. — Опыт показал, что наши войска не умеют наступать... — И вдруг на высоких тонах бросил: — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Я не мог сдержаться и ответил:

— Если вы считаете, что я как начальник Генерального

 

185

 

 штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине». («Воспоминания и размышления», начиная с 1969 года…)

 

Так вот – в стенограмме хрущевского Пленума по снятию Жукова с министра обороны (в 1957 году) можно прочесть – это Хрущев, а не Жуков предлагал Сталину отводить те войска Кирпаноса от Киева. Т.е. никакой связки снятия Жукова с ГШ и оправки его под Ельню, со сдачей Киева – нет и не было. Киев предлагали сдать, отвести войска от него – другие, Хрущев тот же и главком Ю-З Направления Буденный. Жуков же – предложил то, что он «научился» делать в Монголии, за что он получил Героя Советского Союза – уничтожить немецкий плацдарм под Ельней. Реально угрожавший нам, но это было не более чем его предложение, более похожее на желание смыться из Генштаба. Ведь Жукова штабная работа действительно тяготила и утомляла, и чтобы не расхлебывать то, что он сам же натворил с предвоенными планами, которые и привели к катастрофе, Жуков и решил рвануть на фронт. Сочинив при этом уже в мемуары байку, как Сталин «не разбиравшийся в военном деле» в гневе выгнал мудрого начальника Генштаба за его предложение отвести войска от Киева, и спасти от будущего погрома армии Кирпаноса, и от плена сотни тысяч наших солдат! 

Так что думаю – вопрос о снятии Жукова с начальника Генштаба решался не в этот день все же, и тем более не за «предложение Жукова оставить Киев». Ведь немцы захватили Ельню, в результате чего образовался т.н. ельнинский выступ, глубоко вдававшийся в советскую оборону и создававший угрозу частям Красной Армии на вяземском направлении – еще 19 июля. И Жуков, возможно, со своим предложением разбить немцев под Ельней именно в эти дни – в 20-х числах июЛя и обращался к Сталину. Точнее, судя по журналам посещения он был у Сталина 20-го июля, в день суда над Павловым и в следующий раз был у Сталина только 9-го августа! Потому что 29 июля Сталин снял Жукова с Генштаба и только 9 августа назначил на Резервный фронт.

В итоге в июле-августе соединения нашей 24-й армии несколько раз безуспешно пытались срезать этот выступ и выровнять фронт. Немцы вывели свои подвижные части, загнали в «выступ» пехоты и ДО 30 августа, почти ПОЛТОРА месяца под Ельней шли позиционные бои.

Жуков описывает ситуацию так, как будто события развивались стремительно – «нужно немедля организовать контрудар с целью

 

186

 

 ликвидации ельнинского выступа». И по его словам получается, и реально – он уже в конце июля и должен был убыть под Ельню. Для скорейшего «срезания» этого выступа. 29 июля Жуков был снят с начальника ГШ и убыл под Ельню, однако угроза Киеву появилась ТОЛЬКО почти через МЕСЯЦ – в 20-х числах августа! Когда в 20-х числах августа Гитлер принял окончательное решение повернуть часть сил группы армий «Центр» на юг – на Киев! А Хрущев и Буденный общались со Сталиным по поводу отвода войска из КиУРа – аж 11 сентября! (см. Грецов, «На Юго-Западном направлении. Боевые действия советских войск на Юго-Западном направлении в летне-осенней компании (июнь-ноябрь 1941 года)», М.1965 г., с. 225-227)

Т.е. убеждать Сталина в том, что надо оставить Киев и поэтому тиран его снял с должности и спровадил под Ельню в конце июля, Жуков никак не мог потому что вопрос о сдаче Киева возник не в конце июля, а спустя МЕСЯЦ, в конце августа! Так что в мемуары маршал приврал, или кто-то из цензоров постарался, а вот в этом письме писателю Жуков показал это более честно…

 

Жуков: «После битвы на Волге, особенно после разгрома врага на Курской дуге, Сталин неплохо овладел опытом ведения войны, и он достаточно квалифицированно разбирался в оперативно-стратегических вопросах».

 

Вот так вот Сталин и «поумнел» – при помощи жуковых-василевских, после Сталинграда. А может это Жуков поумнел, наконец, к началу 43-го – получив от немцев за эти полтора года пиндюлей?

Ну, а теперь – что там Сталин «думал» по Жукову. Думал, и видимо делился сокровенным с Жуковым.. на чаёвничаниях на квартире у тирана...

 

«2. О заблуждениях Сталина. Сталин считал, что Германия, ввязавшись в войну с Англией и Францией, не будет иметь возможности скоро ее закончить.

Война с Англией, Францией, оккупация ряда стран Европы вынудит Германию рассредоточить свои силы и средства и приведет Германию к серьезному истощению. Чтобы выйти из войны, организовать поход против Советского Союза, Гитлеру потребуется значительное время. Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, Гитлер и его окружение не рискнут, не такие они дураки, говорил Сталин, чтобы вести сейчас войну на два фронта.

 

187

 

Они наверняка еще не забыли печальных уроков первой мировой войны.

Но Сталин не предусматривал то, что Гитлер, не закончив войну, мог прервать ее на западе и, заслонившись на западе, Германия могла внезапно главными силами ударить по Советскому Союзу».

 

А какую такую войну вел Гитлер на Западе – с Англией – к весне 41-го? Дюнкерк уже закончился и давно – погромом Англии и Франции, Франция благополучно легла под Гитлера, страны Европы – тем более не сопротивлялись и не собирались даже это делать, входя в состав «Евросоюза» Гитлера. Так какую войну и с КЕМ вел Гитлер к весне 41-го в Европе-то?! Роммель гонял в Африке своим «корпусом» (создан 16 февраля 1941 года из немецких войск в Ливии – две танковые дивизии и 8 батальонов, из которых три это связь, снабжение едой и водой) англичан, которые предпочитали сдаваться в плен, но не подыхать в пустыне за «веру англицку, царицу-матУшку и остров»?

Шапошников так и расписал уже в июле-августе 1940 года – Гитлер оставит в Европе несколько десятков дивизий, в «заслоне», для поддержания порядка в «ЕС», и ударит совместно с союзниками по СССР силами до 200 дивизий. И Жуков став нач. ГШ с этим как бы и не спорил – в те дни. В мае 41-го в Англию полетел Гесс, и даже налеты немецких ВВС на остров стихли именно в эти дни. А вот Молотов на такие слова о Сталине, мол, тот «думал», что Гитлер пока не закончит войны с Англией на СССР не нападет – ну очень плевался…

 

«Сталин во что бы то ни стало хотел продлить мирное сосуществование с Германией, необходимое нашей стране для дальнейшего развития нашей экономики, без которой нельзя было успешно вести современную большую войну».

 

А кто б не хотел продления Мира-то? Используя время для наращивания военной мощи СССР, который еще полтора-два года назад имел армию милицейского типа и численностью в чуть больше миллион солдат. Сталин увернулся от войны в 39-м, подписав Договор о ненападении с Гитлером, ценой сдачи долбанной Польши Гитлеру в том числе, дал военным максимум возможностей для подготовки армии к войне, а те прос..ли ее начало своей глупостью, но виноват все равно СТАЛИН…

 

«Заключив с гитлеровским правительством пакт о ненападении, Сталин, Молотов и другие члены Политбюро не сумели глубоко

 

188

 

разобраться в классовой сущности германского фашизма, его иезуитской политике для достижения своих целей, ради которых Гитлер шел на коварство, ложь и любую подлость, лишь бы пробить себе дорогу к мировому господству».

 

Да ужжж…. Это Сталин и Молотов не разбирались в «классовой сущности германского фашизма»?! Это они не понимали, на что может пойти «коварный» Гитлер?! Сталин, написавший полтора десятка томов статей и выступлений и воюющий с фашизмом в Испании в то время, когда бывший унтер шашкой махал где-то в кавполках в провинциях, не понимал «классовой сущности германского фашизма»?

А позже, в черновики Жуков напишет, что Сталин был как раз очень даже авторитетным партайгенацвале именно в вопросах классов и тем более империалистических стран…

 

«Сталин и Молотов были ловко обмануты Гитлером. Он сумел внушить Сталину версию о том, что Германия будет верна пакту о ненападении и что Германия не собирается воевать с Советским Союзом. Наоборот — жить в дружбе и собирается резко повысить у нас закупки нефти, угля, хлеба и прочих товаров».

 

Слова Молотова на эту тему в моих книгах уже приводились – как Сталин такой доверчивый был – в Политбюро или ЦК никому не верил, а Гитлеру – верил! Повторяться не буду…

 

«Эта версия импонировала Сталину и он хотел верить Гитлеру, но оказалось, что он был жестоко обманут. Вы спрашиваете, были ли для заблуждения у Сталина объективные причины».

 

Ну – сегодня большая часть антисталинистов на полном серьезе объясняет то, что «тиран верил Гитлеру», его паранойей. Его глубокими психическими расстройствами и общей маниакальной неадекватностью. Но в 1964 году Жуков до такого не додумался еще. Жуков решил поумничать о «размышлениях тирана». Ведь в первом письме Соколову Жуков поведал, что Сталин регулярно общался с ним на его квартире в Кремле, советовался с ним как лучше воевать, и видимо там доверительно и сообщал великому полководцу о своих «размышлениях»…

 

«Как известно, чудес в жизни не бывает. На все явления имеются свои причины. Здесь я могу сказать лишь о размышлениях Сталина, чем он, видимо руководствовался, проводя в жизнь предвоенную политику нашей партии.

Мне лично не раз приходилось выслушивать мнение Сталина, и чаще всего, при обсуждении в Политбюро заявок Наркомата Обороны.

 

189

 

Сталин говорил: «Вы, военные, поймите, что мы в первую очередь должны позаботиться о быстрейшем развитии тяжелой индустрии, без которой мы не можем успешно строить социализм и оборону страны. По этим же причинам мы не могли до сих пор выделять материальные средства в нужных количествах для создания государственных, стратегических резервов и мобилизационных запасов армии и флота. Сейчас мы экономически слабее Германии, но война, которую она ведет, может серьезно ее истощить. Нам нужно во что бы то ни стало сохранить мир и продлить мирное сосуществование с Германией».

Это первое, что нам часто приходилось от него слышать.

В 1939 и 1940 годах Западная Белоруссия, Западная Украина и Бессарабия, как известно, были воссоединены с Советским Союзом. Мы получили большую территорию, но совершенно не подготовленную к войне.

Нужно было время, чтобы построить укрепление рубежа, большую аэродромную сеть, провести колоссальные работы по строительству железных и шоссейных дорог, построить большое количество военных линий связи и базовых объектов с тем, чтобы подготовить занятую территорию в военном отношении. На все это нужны были большие материальные средства и время, что естественно не могло не отразиться на мышлении Сталина».

 

Т.е. армия и страна к войне объективно не готовы и значит, Гитлер нападать не станет на нас… Потому что Сталину хочется в это верить…

И ведь эту глупость маршала повторяют как «резуны» так и «официоз» постоянно…

Но что в самих этих словах Сталина НЕ ВЕРНО-то? Что – неужто в 1939-1940 году СССР способен был вести долгую войну без серьезных мобзапасов и заводов тяжпрома с ЕВРОПОЙ Гитлера?

 

«И еще одно обстоятельство. Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше.

Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о ненамерении воевать с Советским Союзом».

 

Однозначно – это разведка виноватая – это она не давала тирану (и военным) правдивой информации о подготовке Германии к нападению…

 

190

 

Правда, друг Жукова Хрущев врал по-другому. Он Сталина обвинял в том, что тот не верил разведке, которая вполне все, что надо для принятия нужных решений – о выводе войск по ПП и приведению их в б.г. – для военных, Жуковых, и вскрыла и показала. Ведь тот же Голиков, нач. РУ ГШ в 41-м при Хрущеве был главным замполитом СА и он реально все что надо, как нач. РУ своему начальнику, нач. ГШ Жукову предоставлял весной 41-го! И сегодня этот ФАКТ вполне доказан – мемуары Голикова тоже, наконец опубликованы и сводки РУ ГШ предвоенные вполне точно показывают реальные силы немцев. А вот о «намерениях» войск противника не разведка должна гадать, а – ГЕНШТАБ! И уж тем более не дело разведки что-то там о лживых версиях Гитлера – о «ненамерении воевать» с СССР опровергать или выводы делать. Анализом данных должны те заниматься, кому разведка и дает все возможные сведения, и РУ Генштаба начальнику ГШ и подчинялось…

 

«Полеты немецких самолетов над нашей территорией Гитлер тогда объяснял неопытностью своих молодых летчиков, а передвижение войск — большими учениями. Наша разведка также не сумела вскрыть и подтвердить конкретную подготовку немецких войск к войне против Советского Союза.

Вот, собственно говоря, часть причин, которые ввели в заблуждение Сталина. Эти причины, конечно, сейчас выглядят по-иному, чем в то время. Сейчас кажется все просто и понятно, а тогда куда было сложнее разобраться в грядущих событиях.

Версия о том, что кто-то сообщил из Швейцарии точную дату нападения немцев на Советский Союз, что это сообщение якобы расшифровал некий капитан Иванов и он немедленно это сообщение передал Голикову, а Голиков, якобы, доложил мне, не соответствует действительности. Это просто чья-то досужая выдумка ….»

 

Какого-то «капитана Иванова» Жуков зачем-то приплел.… И что не Сидорова? ...

 

Думаю, комментарии излишни.… Как сказал Конев – Жуков в этом письме писателю пошло врет практически во всем…

Сталин вообще-то утверждал именно такие планы военных – Гитлер нападет на СССР, не заканчивая войны с Англией. И понимая, что СССР будет готов воевать на равных с Европой Гитлера только в году так 42-м, вполне понимал, что война может случиться и в лето 41-го. И делал все возможное, чтобы эту войну оттянуть. Но – меры-то в начале июня, когда угроза нападения стала более

 

191

 

очевидной и реальной – принимались, и сам же Жуков это показывал потом в черновики своих мемуаров. И насколько верил ли Сталин в «лживую версию ГИТЛЕРА о ненамерении воевать с Советским Союзом», думаю, даже комментировать не стоит…

А вот Голиков «говорят» очень обиделся на Жукова за такие высказывания в его адрес, хотел написать свои мемуары, но т.к. он сам уже был на пенсии, при Брежневе, ему запретили это делать. Но что там думал тот же маршал Еременко о роли Жукова и о том, как Жуков других поливает по тому же Сталинграду – мы выше уже разбирали …

Но! В 2018 году вышли воспоминания маршала Ф.Голикова – «Записки начальника разведупра»! С приложением различных сводок и материалов РУ ГШ за весну 41-го! Эти «записки» Голиков писал для книги своих воспоминаний, что ему не дали при жизни опубликовать Политорганы Советской армии – о деятельности РУ ГШ ПЕРЕД войной. С формулировкой от Епишевых, что, мол, данные о деятельности разведки и так «в допустимых для широких кругов читателей содержатся в шестом томе “Истории Великой Отечественной войны”, о чем и было сообщено маршалу Голикову! Бывшему главному замполиту СА СССР. Но спустя десятки лет его семья эти записки опубликовала-таки!

 

Дело в том, что воспоминания большей части мемуаристов представляют из себя в лучшем случае набор каких-то черновых набросков, «тезисов», которые потом «литнегры» в том же ВНУ ГШ, или в «ЦК КПСС» доводили до ума, превращая их в законченные мемуары. Делая естественно в них нужные «линии партии» вставки и расставляя необходимые «акценты». Тот же А.И. Микоян вообще сам ничего не писал. К нему приходили молодые историки (тот же Ю.Н. Жуков), Микоян им что-то рассказывал, а уже те превращали эти рассказы в «мемуары Микояна». Или было и так – черновики Судоплатова «довели до ума» пара американских журналистов по просьбе сына Судоплатова. И естественно уже они свои «акценты» там навставляли…

А вот тот же маршал Захаров писал свои «мемуары» лично – используя большой массив секретных и совсекретных документов архива Генштаба. И это была вполне научная работа, которую может и обрабатывал кто-то с точки зрения «орфографии», литредактуру может кто и делал, но в целом это личная работа маршала М.В. Захарова. И вот эти воспоминания Голикова – это его личная

 

192

 

 работа. Вылизанная и доведенная до ума именно им самим. Ему не дали опубликовать их в его время, и у него было время написать их «начисто», показав в них то, что он хотел он сам показать. И уж точно никто ему их в «ЦК КПСС», в неком «военном отделе» не правил. Тем более что ему так хотелось ответить тому же Г.К. Жукову на его личное вранье в адрес разведки и лично Голикова…

Есть ли в этих не публиковавшихся ранее записках какие-то сенсации? На первый взгляд как бы и нет. Голиков особо не оправдывается – он докладывал ВСЮ информацию, что поступала в РУ ГШ своим начальникам – Тимошенко и Жукову, показывая ВСЕ данные от агентов по подготовке Германии к нападению на СССР! Показывал полно и объективно! А уж те и докладывали эти сводки Сталину. ДОЛЖНЫ БЫЛИ ДОКЛАДЫВАТЬ! После чего Сталин, если надо было, и вызывал к себе Голикова – для отдельного доклада и уточнений по этим сводкам! И делал он это всего один раз в 1941 году! Когда Голиков подготовил 20 марта Доклад в котором показал направления ударов немцев и указал фамилии командующих групп армий вермахта на этих направлениях!

Угождал ли Голиков Сталину, подгоняя эти сводки под то, что «хотел» в них видеть Сталин?! Нет. Хотя Голикова в этом обвинял как и Жуков, тот же подполковник Новобранец, «великий аналитик» РУ ГШ, который в своих мемуарах поливал Голикова грязью. Уверяя читателя, что это он, Новобранец, четко знал, что главный удар вермахта будет севернее Полесья, и подавал сигналы и доклады об этом Голикову. А Голиков (по Новобранцу) якобы давил на то, что главный удар надо ждать по Украине, КОВО, и убеждал в этом и Сталина! Увы – Голиков был у Сталина лично всего один раз в 1941 году! Другое дело, что Голиков реально в своих донесениях упирал на то, что главные силы немцев надо ждать южнее Полесья. Кому он угождал в этом случае? Не Сталину точно, а – как раз Жукову! Ведь в первую очередь его сводки шли именно старшему начальнику – начальнику Генштаба! Жукову! Точнее – Голиков всегда показывал равные силы немцев относительно Полесья! Что в том же мае и начале июня было в принципе верно. Но при этом он показывал в Румынии, против ОдВО танковые дивизии немцев, которых там не было!

Голиков вроде бы старался быть объективным, показывая ВСЮ информацию, и включал в сводки как донесения от анонимных источников в кабаках Бухареста – о том, что главные силы немцев будут бить из Румынии, так и донесения серьезных агентов на уровне

 

193

 

МИДа Германии. Вроде «Альты». О том, что главные силы немцев надо ждать севернее Полесья. Но чаще – он, увы, показывал, что главные силы немцев надо ждать именно на юге...

Другое дело, что в то время когда он был лично с мартовской сводкой в Кремле, после того как о ней докладывал Жуков, убеждая Сталина и по этой сводке, что главный удар будет по Украине, Голиков однозначно мог высказать свое мнение Сталину – КАКИЕ данные, от каких агентов, можно считать серьезными, а какие – бредом… И что-то мне подсказывает, что серьезными агентами Голиков считал таких как «Альта» и ей подобных как раз. А не тех, кто что-то там слышал от денщика какого-то румынского офицера в кабаке Бухареста, или еще где, который перед этим спал с женой какого-то генерала, который пил на днях непонятно где и с кем…

Другое дело, что Голиков был у Сталина только один раз – 11 апреля 41-го и следующие сводки РУ ГШ, в которых давались неверные данные о том, где ожидаются главные силы немцев, мол, южнее Полесья, к Сталину носил ТОЛЬКО Жуков. И Голиков Сталину дать объективную информацию в июне – не мог.

 

В 1995 году вышла работа генерал-полковника Горькова «Кремль. Ставка. Генштаб (Верховное Главнокомандование СССР 1941–1945 годов)», который нес откровенную ахинею, что РУ ГШ, Голиков, подчинялся лично Сталину, но Сталин игнорировал данные РУ ГШ и Голиков поэтому вообще в 41-м году не был у Сталина:

«Существует мнение, что И.В. Сталин хорошо разбирался в вопросах разведки. Посмотрим, так ли это. Начальника Разведуправления Я.К. Берзина (Берзинь) приглашали на прием раз в год. Еще более показателен пример его преемника, генерал-лейтенанта П.Ф. Голикова. Он был у И.В. Сталина с докладом два раза во второй половине 1940 года, а за первое полугодие 1941 года вообще не видел своего непосредственного руководителя (Разведуправление находилось в личном подчинении И. В. Сталина). Его донесения шли напрямую Генеральному секретарю ЦК ВКП(б), минуя Генштаб. Иными словами, многие данные Разведуправления оставались неизвестны Генштабу, не анализировались и не принимались к действию. И.В. Сталин же не воспринимал их всерьез, ибо у него были свои каналы информации, прежде всего по линии агентуры НКВД. Вот за ее работой он действительно внимательно наблюдал и даже лично направлял ее, однако с военной разведкой деятельность этой службы не имела ничего общего» (с. 32)

 

194

 

Вот не зря в армии существует поговорка, что генерал это выживший из ума полковник. Неужто так трудно было трижды генералу глянуть донесения РУ ГШ, Голикова, в которых указывались адресаты рассылки его донесений – например, на донесении от 25 апреля 1941 года (ЦАМО, оп.  7237, д. 2, л. 92-96) вполне четко буковками указано – «Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Жукову, Кузнецову, Жданову»… Т.е. нач РУ ГШ Голиков, как именно подчиненный нач. ГШ Жукова подавал свои донесения о немецких войсках в нескольких экземплярах – и «генсеку» Сталину, и главе правительства Молотову, и действующему наркому обороны Тимошенко, и бывшему наркому обороны Ворошилову, и главе НКВД Берии для ознакомления. И естественно и своему непосредственному и прямому начальнику – начальнику Генштаба Жукову он подавал отдельный персональный экземпляр. «Подстраховывался» так сказать, а точнее – делал так как и положено нач. РУ ГШ, подчиненному нач. ГШ. И в свои мемуары Голиков на это и указывал – он подчинялся только нач. ГШ Жукову, а не напрямую Сталину, как уверял тот же Жуков, у которого потом и Горьковы эту глупость брали и дальше тиражировали….

 

Эти мемуары Голикова мы уже разбирали в книге «Мифы 22 июня…», но придется их привести снова. Как говорится, пусть Голиков «сам ответит» своему старшему начальнику Жукову (и заодно и Горьковым). И вот что пишет сам генерал (маршал) Голиков – по поводу того, что он лично докладывал Сталину, которому ни он, ни его предшественники, никогда напрямую не подчинялся. Якобы минуя своего настоящего начальника – нач. ГШ Жукова (приведем достаточно большие цитаты воспоминаний маршала – они того стоят):

«Бывать в период работы в разведке у И.В. Сталина и лично докладывать ему мне не приходилось. Вызывать меня к себе сам он, как видно, не видел необходимости. К тому же о деятельности Разведупра он всегда мог узнать у наркома обороны, особенно же у начальника Генерального штаба. Проситься самому к нему на прием мне и в голову не приходило, и вообще это казалось слишком нескромным, если не еще хуже¹⁵⁶ (¹⁵⁶Накануне Великой Отечественной войны Ф.И. Голиков был на приеме у И.В. Сталина пять раз: в 1940 г. –11 октября, 20, 22 и 25 ноября; в 1941 г. – 11 апреля. См.: На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924– 1953 гг.). Справочник. М., 2008. С. 595. (Примеч. сост.))» (с. 64-65)

 

195

 

В 41-м Голиков был у Сталина всего ОДИН раз! И конечно же он сам к нему не напрашивался, а вызывался только после того как Донесения РУ ГШ Сталину докладывал Жуков. И – думаю «забывчивость» Голикова о том, что он был аж пять раз у Сталина за год его командования в РУ ГШ, и при этом всего ОДИН раз в 41-м – можно ему простить……

 

Вот что пишет Голиков о том, какие сведения, от каких «источников» были для него наиболее ценными:

«Как-то раз, спустя уже более четверти века после начала Великой Отечественной войны, мне пришлось услышать сетования одного военного историка на то, что в Разведупре якобы не придавалось должного значения достоверным сообщениям замечательных военных разведчиков. Тогда достаточно спросить: на основании каких же сообщений мы докладывали высшему политическому и военному руководству страны данные по острейшим вопросам предвоенных лет? Чьим сведениям мы придавали «должное значение», если не своих источников? На основании чего брали на себя ответственность перед советским правительством, ЦК ВКП(б) и высшим военным командованием?

Не на основании же потоков газетной информации, различного рода слухов, догадок, домыслов (хотя кое-что полезное содержалось и в них!)». (с. 73-74)

 

196

 

Как видите – сведения именно от серьезных агентов и считали в РУ ГШ наиболее достоверными, и важными. И уж тем более сам Сталин именно этим источникам верил больше, чем кабацким сплетням…

«В декабре Гитлер подписал план «Барбаросса», то есть план «Восточного похода», войны против Советского Союза. Весна 1941 года: оккупация гитлеровскими войсками Болгарии, вторжение больших масс немецко- фашистских войск в Югославию, оккупация немцами и итальянцами Греции. И по всем этим событиям основой сведений военной разведки и наших донесений высшим инстанциям являлись достоверные, заслуживающие внимания сообщения наших славных разведчиков. Причем, то обстоятельство, что эти сведения не сразу оказывались исчерпывающими или нуждались в дополнительной проверке, не играло решающей роли, не задерживало нас. Мы не допускали перестраховки и боязни ответственности, не оттягивали представление своих докладов руководству ВКП(б), советскому правительству и высшему военному командованию». (с. 74)

 

Далее Голиков показывает, что он все, что надо было бы знать нашим стратегам в НКО и ГШ о том, как воевали немцы в той же Франции, какие плотности при наступлении они создавали для своих дивизий, он доводил на том же совещании в НКО в декабре 1940 года...

«В самом сжатом виде приведу примеры. Мы считали очень важным поскорее ознакомить высшие звенья советского военного командования с тем, как гитлеровские вооруженные силы в мае – июне 1940 года осуществляли генеральное наступление на Западном фронте против объединенных сил Франции, Англии, Бельгии и Голландии. В декабре 1940 года с освещением этого вопроса я выступил на широком и представительном совещании руководящего командного и политического состава в Москве. В основном говорилось о так называемой июньской «битве за Францию»¹⁶⁴ (¹⁶⁴ Речь идет о втором этапе Французской кампании вермахта, получившем кодовое наименование «Рот» и длившемся с 5 по 22 июня 1940 г. (Примеч. сост.))

Было сказано об участвовавших в наступлении немецко-фашистских силах, их сосредоточении, группировке и размахе операции. Были приведены данные о боевых плотностях в живой силе и технике на всем тысячекилометровом фронте от швейцарской границы до устья Соммы. Отдельно – на сковывающих направлениях и особенно в двухсоткилометровой полосе главного удара. Достигаемая степень концентрации сил и средств на решающих направлениях подчеркивалась сообщением о том, что между Намюром и Седаном, то есть в полосе группы армий «А», у немцев в среднем одна пехотная дивизия получала полосу атаки, составлявшую всего два с половиной – три километра. Всего же в полосе главного удара гитлеровцы ввели в дело четыре полевые армии с общим количеством в 65 пехотных дивизий и не менее девяти танковых дивизий, а также главные силы авиации.

Приведенные в выступлении данные давали много простора для размышлений, анализа и собственных выкладок всем нашим операторам, нашим высшим штабам, начиная с Генерального и его начальника, командующим военными округами и другим военным инстанциям». (с. 75)

 

Голиков довел военным о том, КАК немцы атакуют – именно концентрируя на важных направлениях свои силы, но учли ли ЭТО наши стратеги в НКО и ГШ – вопрос интересный…

 

197

 

В одной из докладных записок начальник Разведупра отмечал: «Командно-начальствующий состав в своей практической работе не использует информационный материал по опыту современных войн и недостаточно изучает организацию, тактику и технику иностранных армий. Изучение опыта войн будет тем более плодотворным, когда командно-начальствующий состав ЦУ НКО будет изучать справочно-информационную литературу, издаваемую Разведупром (Разведсводки по Западу и Востоку, справочники по иностранным армиям)»³⁰ (³⁰ Подробнее см. документ № 8 во второй части данной книги.) (с.22)

Думаю, стоит глянуть этот «Документ №8» в «Приложениях» воспоминаний Ф.И. Голикова…

«№ 8

Из докладной записки начальника РУ Генштаба Красной армии Ф.И. Голикова начальнику Управления делами при НКО СССР М.И. Дратвину – об использовании информационных материалов военной разведки командно-начальствующим составом Красной армии

20 августа 1940 г.

С целью выяснения, насколько издаваемый Разведупром информационный материал удовлетворяет интересам командного и начальствующего состава ЦУ НКО, а также в какой степени используется этот материал, была создана комиссия, проверившая в ряде управлений НКО организацию изучения и использования информационной литературы. Проверкой установлено, что изучение и использование информационной литературы Разведупра организовано слабо. […]

Командно-начальствующий состав в своей практической работе не использует информационный материал по опыту современных войн и недостаточно изучает организацию, тактику и технику иностранных армий. Изучение опыта войн будет тем более плодотворным, когда командно-начальствующий состав ЦУ НКО будет изучать справочно-информационную литературу, издаваемую Разведупром (Разведсводки по Западу и Востоку, справочники по иностранным армиям).

Зам. начальника Генштаба КА – начальник Разведупра генерал-лейтенант Голиков». ( РГВА. Ф. 4. Оп. 4. Д. 2791. Л. 23. Заверенная копия. Опубл.: Военная разведка информирует… С. 720.)

 

Как видите – РУ ГШ уже в августе 40-го, когда Голиков только пришел на Разведуправление, уже бомбило НКО звонками – НЕ

 

198

 

ЖЕЛАЮТ наши стратеги изучать ни опыт идущей войны, ни то, как организованы и КАК, какой ТАКТИКОЙ воюют армии вероятных противников.…

А то ведь есть «специалисты», что на вопрос «Почему в войсках не обучали передовым приемам германской армии? Ведь все же видели как лихо Польшу и Францию разгромили»», эти «исследователи» несут ахинею – «Разведка дала недостаточно информации для анализа Генштабу. Голиков вообще мышей не ловил, так, штаны просиживал!»…

И точно также Голиков вопрос о том, что наши командиры не желают изучать опыт идущей войны в Европе поднимал и на расширенном совещании военных в НКО в декабре 40-го! На котором присутствовало более 270 генералов НКО, ГШ и округов.

Голиков (РУ ГШ) доводил-таки военным о том, КАК немцы воюют – именно концентрируя на важных направлениях свои силы, доводил данные о вермахте, но учли ли ЭТО наши стратеги в НКО и ГШ? Похоже, нашим стратегам в принципе было плевать на это и военную науку. Им же мечталось самим наступать – малой кровью, на чужой земле…

Глянем материалы декабрьского совещания, и что там Голиков реально говорил с трибуны нашим стратегам, которые считали, что для подготовки  наступления армии достаточно пару дней потратить. Как Голиков докладывал анализ действий вермахта во Франции и о том, что наши командиры не желают изучать опыт войны в Европе...

 

«Конкретные данные этой справки заключаются в следующем: на 1000-километровом фронте от Северного моря до швейцарской границы к 10 мая немецкое командование сосредоточило от 110 до 120 пехотных дивизий, от 8 до 10 танковых дивизий, до 4 моторизованных дивизий, от 2 до 3 воздушных флотов в составе 2,5-3 тыс. самолетов боевой авиации. В переводе на среднюю плотность этого 1000-километрового фронта мы получим 8-9 км на дивизию. А вот по крыльям этого общего 1000-километрового фронта: от Северного моря до северной границы Бельгии наступающее правое крыло германской армии на фронте в 360 км развернуло около 25 пехотных дивизий и от 1 до 2 танковых, имея плотность на 1 пехотную дивизию не менее 11-12 км. На фронте, представляющем в основном линию Мажино, от реки Мозель до швейцарской границы немецкое командование сосредоточило такое общее количество пехотных дивизий, при котором на одну пехотную дивизию в среднем приходилось по 14 км. На ударном направлении в 200 км по фронту, от северной гра-

 

199

 

ницы Бельгии до южной границы Люксембурга, было сосредоточено 4 армии, 60 пехотных дивизий, 3 танковые группы, не объединенных общим командованием в виде мотомеханизированной армии, в составе до 8 танковых дивизий и 3-4 мотодивизий, а также главные силы боевой авиации. Это дало среднюю плотность на 1 пехотную дивизию в среднем 4,5 км и с дивизиями армии Кюхлера, находившейся во втором эшелоне, – около 31/3 км на 1 дивизию. А между Намюром и Седаном плотность была равна от 2,5 до 3 км на пехотную дивизию. 3 танковые группы находились под командованием: генерала Гудериана – первая, Гота – вторая и Клейста – третья. После прорыва линии Вейгана танковая группа Гудериана была направлена в юго-восточном направлении»

Затем Голиков и выдал критику Жукову:

«Далее я хочу обратить внимание на то, что существовавшие уставы несколько толкали на преждевременное принятие решения на прорыв.

Вопрос о необходимости времени подготовки прорыва. Товарищ генерал армии, я думаю, что в этом вопросе необходимо было бы пересмотреть ваши нормы в сторону увеличения для того, чтобы избежать поспешности и обеспечить возможность войскам как следует устроиться, организоваться для этих решающих операций.

Из президиума: Может получиться большой разрыв между действиями операций.

Ф.И. Голиков: Я согласен с этим, но это необходимо для начала действий, когда организуется прорыв – избежать этой спешки, другое дело – второй этап, третий этап».

Далее Голиков по связи  прошелся...

«В отношении средств управления я хочу подчеркнуть на данном опыте по Западу и особенно – немецкому опыту, что в нашей армии нужно сделать решительный поворот в сторону массовой радиофикации нашей армии. В отличие от линейных средств связи как основное средство связи должна быть радиофикация. Мы должны основной упор делать по линии [развития ] средств связи на радиофикацию, а не на линейную связь, с применением для войск портативной радиоаппаратуры.

<…>

Последний вопрос относительно изучения опыта иностранных армий. Я спрашивал некоторых командующих войсками округов и некоторых крупных танковых начальников: читают ли они то

 

200

 

 большое количество литературы, которая, правда, еще недостаточно исчерпывает вопрос, но которая в массовом порядке издается Разведывательным управлением в форме информационных сборников, в форме типографских сводок по Западу и Востоку и т. д. Оказывается, они не знают о их существовании. Между тем в этих изданиях имеется то, что требуется для изучения опыта иностранных армий. Я прошу обратить внимание на эту издаваемую Разведупром литературу и читать ее». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 85-92.)

 

(Примечание: Со связью так ничего толком и не было доведено до ума в РККА к июню 41-го. И еще хуже обстояло дело с защищенностью нашей радиосвязи и та радиосвязь, что была в РККА легко читалась службами радиоперехвата немцев, или тех же финнов! И тот же историк В.Никитин, что провел свое исследование работы финской радиоразведки во время войны 1940 и 1941 годов под Ленинградом, показывает в своих исследованиях:

«Во время Зимней войны и в 1941 году финны дешифровывали порядка 80% трафика Красной Армии. Это привело к многочисленным «котлам» в Зимнюю войну, к окружениям частей РККА на Карельском перешейке и в Приладожье в 1941 году. ... Фактически все сражения севернее Ладожского озера проходили под диктовку финской радиоразведки. Существует достаточно большой массив данных радиоперехватов во время Зимней войны в финском архиве. Объем радиоперехвата и объем дешифровки просто впечатляющие. Это уровень командования армиями, корпусами, дивизиями. В Зимней войне и в 1941 году очень часто бои между советской и финской армиями напоминали поединок двух боксеров, у одного из которых завязаны глаза. Когда вечером дается приказ о начале утром следующего дня наступления, а финны об этом узнают за несколько часов до его начала, представляете, к каким последствиям это ведет? Так что все эти «котлы» в Суомуссалми, на Раатской дороге, в Кухмо, корни этих явлений лежат как раз в успешных радиоперехватах. Также надо сказать, что очень большую помощь финнам оказывали радиоразведки Эстонии и Латвии». (Материал предоставил исследователь С.Лукашов – легко найти в Интернете.)

Также Никитин показал о роли финской радиоразведки в окружении трех советских дивизий в районе Выборга в августе 1941 года: «Финской радиоразведке удалось перехватить донесения коменданта выборгского гарнизона о том, что побережье Выборгского залива в районе полуострова Лиханиеми не защищено, и там войска отсут-

 

201

 

ствуют. В результате подразделения финской 10-й пехотной дивизии начали операцию по форсированию Выборгского залива.

Финнам удалось перебросить всю дивизию достаточно быстро, практически без противодействия, на противоположный берег залива. Здесь образовался плацдарм. Путь отступления для советских войск по шоссе и железной дороге Выборг — Койвисто (ныне Приморск) оказался перерезанным. А в последние дни августа 1941 года, когда части РККА пытались деблокировать основную дорогу Выборг — Ленинград в районе Кямяря (ныне Гаврилово), финнам тоже удалось перехватить радиограмму с приказом о подготовке атаки. И когда наши части поднялись в атаку, она не стала сюрпризом и была сорвана. Оказалось, что эти три наши дивизии были вынуждены отходить из Выборга не по шоссе, а по каким-то лесным дорожкам и тропам. Они оказались забиты техникой, что еще более затруднило движение, и войска попали в кольцо».

Также финские службы радиоперехвата помогали немцам уничтожать северные конвои союзников идущие в СССР...

В.Никитин: «Есть одна история, очень показательная в плане финско-германского сотрудничества разведок. Об этом практически никто не знает. Речь идет о разгроме каравана PQ-18. Историю каравана PQ-17 знают все, благодаря роману Пикуля и кино. А вот то, что был разгромлен еще и следующий караван, после которого вообще отправка караванов прекратилась, малоизвестно. А караван был разгромлен благодаря радиоперехвату. Мне удалось найти все документы, кто перехватил, в какое время. Перехват был осуществлен в 14:30 по местному времени 6 сентября 1942 года в Медвежьегорске операторами моторизованной роты радиоразведки. Дешифровку радиограммы с графиком пути каравана осуществили два бывших петербуржца. На следующий день график движения судов каравана был передан немцам. В результате были потоплены 13 судов каравана». ...)

 

После выступления Голикова и выступали генералы Кузнецов, Павлов и прочие, которые и показывали – о том, что они прекрасно знают КАК немцы громят все армии Европы...

 

Далее Голиков в мемуары показывает – что доложила разведка военным – «точно», или «не точно»…

 «Интересно сравнить сведения о количестве сосредоточенных против СССР германских дивизий к июню 1941 года по тогдашним сведениям нашего Разведупра и сегодняшним данным. Вот книга

 

202

 

 Издательства политической литературы «Армия Советская», тираж 100 тысяч. На 155–156 страницах читаем: «К весне 1941 года германская армия имела 214 дивизий, в том числе 21 танковую и 14 моторизованных… И вот из этих 214 испытанных, обстрелянных дивизий 153, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных, было направлено на восток, к границам Советского Союза».

Что же доносило по этому поводу наше Разведывательное управление почти 30 лет тому назад? В той же разведсводке № 5 оно утверждало, что по состоянию на 1 июня 1941 года гитлеровское командование против Советского Союза уже имело сосредоточенными вдоль наших западных границ (считая Финляндию и Румынию) около 130-131 немецких дивизий с глубиной их расположения в 400 километров (то есть вплоть до района Данциг, Познань, Торн, Эльбинг). При этом в том же документе мы указывали, что «германское командование продолжает (подчеркнуто мной. — Ф.Г.) сосредоточение войск к пограничной полосе с СССР, производя массовые переброски частей из глубины Германии, оккупированных стран Западной Европы и Балкан». А в глубине Германии, как мы утверждали в этом же документе, главное военное командование гитлеровской Германии на 1 июня имело в своем общестратегическом резерве 44–48 дивизий. И уж во всяком разе минимум половина из них была предназначена против СССР.

Таким образом, общий состав сил гитлеровской Германии, развернутых и предназначенных для начала действий против Красной армии, на 1 июня 1941 года составлял не менее 150–155 немецких дивизий. Как совершенно очевидно, в этот подсчет не включено количество наземных дивизий и отдельных бригад тогдашних гитлеровских союзников – Румынии, Венгрии и Финляндии. Их численность нам была известна точно, как верно говорится в упомянутой книге «Армия Советская» на стр. 156, «в общей сложности против Красной армии стояло в полной готовности 190 дивизий…»

<…>

Кроме выявления всей массы немецких войск в общестратегическом плане, по тому, как их группировки были нацелены для действий против СССР по операционным направлениям, удалось определить и состав этих группировок.

Не лишне хотя бы на трех примерах показать, сколь тщательным и квалифицированным был контроль и наших друзей, и наших сотрудников над немецкими войсками на территории Польши,

 

203

 

Восточной Пруссии и Словакии в период подготовки гитлеровцев к вторжению в нашу страну.

Пример первый. Из общей численности в 105–107 дивизий, к 1 июня уже находившихся здесь, были точно зафиксированы места расположения штабов семи армий, двадцати двух корпусов и семидесяти пяти дивизий. Номера дивизий и армий были установлены в подавляющем большинстве, а номера корпусных управлений — наполовину.

Пример второй. Уже к концу 1940 года в поле нашего зрения попали факты и маршруты оперативно-стратегических рекогносцировок представителей верховного немецкого командования на территории Польши по планам военных действий против СССР. Из нашего документа – разведывательной сводки № 1 за 1941 год – можно узнать, что фельдмаршалы Браухич и Лист в ходе такой поездки посетили города Варшаву, Радом, Люблин, Сувалки, Остроленку, Холм, Томашев и Санок (это совсем недалеко от Львова!), а генерал-полковник Кюхлер с тем же фельдмаршалом Листом побывал в местечке Гибы Сувалкского района.

Пример третий. Для апреля 1941 года характерен усиленный подвоз немецким войскам, сосредоточивавшимся против СССР, средств материально-технического обеспечения. И наша сводка № 3 за апрель сообщает о том, как из глубины Германии шел поток грузов с боеприпасами, горючим и смазочными материалами». (с. 78-80)

 

Если кто не понял – выявив места, что посещают высшие офицеры вероятного противника, вы без труда поймете – ГДЕ эти генералы собираются наступать в случае нападения на вашу страну. Ну а, отслеживая движения военных грузов, вы поймете, ГДЕ будут сосредотачиваться, и затем и наступать и армии, для которых эти грузы – боеприпасы, ГСМ вывозятся в определенные места.

 

(Примечание: Кстати – в предвоенные недели и дни, в приграничной полосе наших западных округов активно шастали немецкие группы «поисковиков могилок немецких солдат» времен Первой мировой. Причем делалось это естественно с разрешения минимум Берии, и значит и Сталин соответственно был в курсе этих «поисков» явных офицеров вермахта на нашей территории. А значит это знали и Тимошенко с Жуковым! Маршал Рокоссовский удивлялся – почему эти «поисковики» так свободно шастают и явно занимаются рекогносцировкой местности?! Этот факт описал Рокоссовский, а также в «дополненных» мемуарах Жукова это показывается под-

 

204

робно – как Сталин навязал военным поиски «могил» офицерами Генштаба вермахта!

«В конце мая 1941 года меня и С.К. Тимошенко срочно вызвали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец дало разрешение на приведение приграничных военных округов в наивысшую боевую готовность. Но каково же было наше удивление, когда И.В. Сталин нам сказал:

— К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и передал просьбу германского правительства разрешить им произвести розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую мировую войну в боях со старой русской армией. Для розыска могил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с нашими пограничниками, которым уже даны указания.

Мы с внутренним недоумением восприняли эти слова И.В. Сталина.

Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и цинизмом германского правительства, бесцеремонно решившего произвести разведку местности и рубежей на важнейших оперативных направлениях, и, с другой стороны, непонятной доверчивостью И.В. Сталина.

Видимо, угадав наши мысли, А.А. Жданов заметил:

— По-моему, товарищи мрачно встретили просьбу германского правительства. Может быть, вы хотите что-то сказать?

— Немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары, — сказал я, — а их версия насчет розыска могил слишком примитивна.

Нарком добавил:

— Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты.

— Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты, — возразил И.В. Сталин.

Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказывать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейшими объек-

 

205

 

тами и спускаются до непозволительной высоты, явно, чтобы лучше их рассмотреть.

— Ну что же, — вдруг сказал И.В. Сталин, — в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты». (с. 231)

Почему Жуков явно валяет дурака с этими поисками «могилок» офицерами немецкого Генштаба? А ведь все просто – давая возможность немецким офицерам проводить рекогносцировку местности, таким образом и мы могли видеть, ГДЕ немцы готовят свои танковые удары! И естественно могли на этих направлениях строить свою противотанковую оборону! Теперь понятно, почему Жуков про этих немецких «поисковиков» пишет чушь, выставляя Сталина и до кучи Жданова (и Берию с Молотовым) – идиотами?!

Сталин дал военным уникальный шанс – с помощью самих немцев выявить ТОЧНЫЕ направления ударов немецких групп армий, а военные и прежде всего Жуков не просто не воспользовался этой возможностью – установить где немцы проводят рекогносцировку и разведку местности, и построить там серьезную оборону против немецких ТГ – они умудрились не просто облажаться и тут, нет, они умышлено проигнорировали этот шанс!

Т.е. Сталин дает военным карту погранзоны, в которой САМИ немцы указывают КАКИЕ районы им интересны, Жуков такой умный понимает, что «их версия насчет розыска могил слишком примитивна», а реально «немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары», но Сталин виноват, что Жуков не использовал эту стратегическую информацию?!

Уверен, этот разговор был, но на нем было так – Сталин сообщает военным, что немцы просят помочь искать «могилки» своих солдат ПМВ и дает военным карту погранзоны, в которой немцы сами указали какие районы их интересуют! Он им указывает: «Вам надлежит обеспечить контроль над этими  рекогносцировочными командами, а также не пускать немцев в другие районы – чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с нашими пограничниками, которым уже даны указания. И, т. военные – смотрите, где немцы рыщут делайте выводы! Ведь т. Жюков верно подметил – их версия насчет розыска могил слишком примитивна! Маладэц... Реально немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить свои удары».

 

206

 

Но наши военные плевать хотели, ГДЕ немцы будут наносить свои удары. Они ж мечатли САМИ врезать. Поэтому Жуков, как показал потом Еременко, вывел наши войска под предлогом учебы, но не туда где немец попрет, о чем он знал, а туда, где сам Жуков собрался переть в наступление ответное...)

 

Далее Голиков сравнивает данные немецкие – о том, сколько дивизий было выведено против СССР с теми данными, что он давал Жукову, а затем тот должен был дать их Сталину...

 «Естественно желание сопоставить эти данные нашего Разведупра с тем, что написано в книге генерала гитлеровского вермахта Курта Типпельскирха «История Второй мировой войны»: «К 22 июня, дню начала наступления, в районах стратегического развертывания было сосредоточено: 81 пехотная дивизия, 1 кавалерийская дивизия, 17 танковых, 15 моторизованных, 9 полицейских и охранных дивизий. В качестве резервов главного командования на подходе находились еще 22 пехотные, 2 танковые, 2 моторизованные дивизии и 1 полицейская дивизия»¹⁷⁴ (¹⁷⁴ Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1956. С. 169.). Итого: 150 дивизий» (с. 82)

Т.е. непосредственно на границе сосредотачивалось около 123 немецких дивизий. И естественно это количество РУ ГШ достаточно точно довело НКО и ГШ и значит Сталину…