ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ. Авторы и виновники.

Информация о материале: Олег Козинкин; Создано: 20 июня 2020; Обновлено: 15 февраля 2021; Просмотров: 12192

Содержание материала

В своей новой книге «Трагедия 22 июня. Авторы и виновники» Олег Козинкин продолжает разбор трагических событий июня 1941 г., выдвигает версию о том кто же был автором мифов о 22 июня, кто хотел сокрытия правды о тех днях и как современные историки ложно трактуют те или иные исторические факты. Большое внимание уделяется обвинениям Сталина в промахах советского командования.

Книга издана в авторской редакции.

В данной книге, что является прямым продолжением исследования «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?» будет проведен разбор того – так кто же настоящий автор мифов о причинах трагедии 22 июня, кто пытался этими мифами скрыть свою личную ответственность за трагедию начала войны – откуда уже современные и молодые историки берут свои байки для сочинения уже своих мифов. На примере мемуаров, черновиков к мемуарам, по различным «письмам историкам» и «несостоявшимся интервью» наших маршалов Победы, мы рассмотрим – как и в чем они обвиняли Сталина за трагедию начала войны, и как признавали свои ошибки и свою вину за трагедию «22 июня».... (Издание исправленное, дополненное – авторская версия. В квадратных скобках дополнения не вошедшие по техническим причинам – РФия боролась с «ковидой», да еще и на «удаленке», и внести поправки и дополнения в данную книгу, к сожалению, не получилось... Рабочее название – «Мифы 22 июня. Кто авторы?»)

УДК 94(47)

ББК 63.3(2) 621

О.Ю. КОЗИНКИН

ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ

АВТОРЫ И ВИНОВНИКИ

Москва

«Вече»

Козинкин О.Ю.

Трагедия 22 июня. Авторы и виновники. / О.Ю. Козинкин. — М. : Вече, 2020 — 528 с. : ил. — (Военные тайны XX века).

ISBN 978-5-4484-2056-6

Книга издана в авторской редакции.

(Издание исправленное, дополненное – авторская версия. В квадратных скобках дополнения не вошедшие по техническим причинам – РФия боролась с «ковидой», да еще и на «удаленке», и внести поправки и дополнения в данную книгу, к сожалению, не получилось... Рабочее название – «Мифы 22 июня. Кто авторы?»)

УДК 94(47)

ББК 63.3(2) 621

СОДЕРЖАНИЕ:

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ, или – о чем эта «очередная книга о 22 июня», которыми все уже «достали» бедного читателя… ... 3

ТАК ОТКУДА РАСТУТ НОГИ У МИФОВ О НАЧАЛЕ ВОЙНЫ, или кто же автор многочисленных мифов о Сталине и причинах трагедии 22 июня. Было ли наше поражение в начале войны неизбежно, и почему эту книгу можно и нужно назвать «АнтиЖуков»? Только факты, только документы....

Часть 1-я. Черновики маршала Победы, или – каким был план ГШ-Жукова на случай войны с Германией? А также – что обсуждалось на совещании в НКО в декабре 1940 года, знали ли наши военные как будет атаковать Красную армию вермахт, и знали ли они как можно и нужно противостоять этому «ноу-хау» немцев? Знали ли они о том, как немцы громят ВВС противника в первые же дни войны? Конев против Жукова... 12

Часть 2-я. Письма маршала Жукова писателю В. Соколову – или когда были сформулированы мифы о Сталине и его вине за начало войны. ... 173

Часть 3-я. Беседы маршала Жукова с п-ком ВНУ ГШ, военным историком В.А. Анфиловым. Или как Жуков сам подтвердил – о тактике немецкого «танкового блицкрига» он всё что надо знал. ... 221

Часть 4-я. Письмо маршала Жукова на Пленум ЦК КПСС. Или как подставили Павлова – почему дивизии Бреста не выводили из города и крепости до 22 июня. И – как появился миф о Сталине, который «спал» в ночь нападения на даче и «проспал начало войны». ... 265

Часть 5-я. Из высказываний маршала А.М. Василевского. ... 365

Часть 6-я. Так что это было: глупость, оперативная неграмотность или – измена? А также – как маршал Жуков участвовал в заговоре против Хрущева... ... 427

О МОТИВАЦИИ ВОЗМОЖНОГО ПРЕДАТЕЛЬСТВА ОТДЕЛЬНЫХ ГЕНЕРАЛОВ. ... 460

«Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей: меньше будет зазнайства, больше будет скромности».

И.В. Сталин.

Выступление на собрании избирателей Сталинского

округа города Москвы 9 февраля 1946 года.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ (Или – о чем эта «очередная книга о 22 июня», которыми все уже «достали» бедного читателя…)

Данное исследование является прямым продолжением книги «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?» (М. 2019г.), а также нескольких статей серии «АнтиИСАЕВ» на сайте «Великая Оболганная война». В которых было показано как замечательный историк современной исторической науки о ВОВ А.Исаев занимается, в общем, фальсификацией причин трагедии начала войны.

В исследовании «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?» были разобраны следующие вопросы нагороженные вокруг «22 июня», вокруг трагедии начала войны: о «дате нападения»; о планах ГШ – про «п-ка» Иссерсона и знали ли в НКО и ГШ то, как вермахт воюет в Европе и как можно противостоять этому, мог ли Сталин думать о нанесении удара первыми; как РУ ГШ «обманывало» Сталина – что писал об этом маршал Голиков, ждали ли в СССР вообще нападение Германии на лето 41-го, или не очень; были ли январские КШИ «репетицией» нашей катастрофы лета 41-го; про

«сборы» и «мобилизацию» – почему ее не начали официально еще в мае и что было бы, если бы больше армий внутренних округов вывели в западные округа к 22 июня?

Также мы подробно рассмотрели, что показывали в своих работах такие действительно знающие тему специалисты как генерал М.А. Гареев, который в своей работе в 1995 году четко показал – что натворили наши гениальные стратеги в ГШ при Мерецкове-Жукове с планами к 22 июня. Также в исследовании «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?» рассматривалось – так опоздали мы с развёртыванием на «две недели» или нет, а также – про «красные» кнопки, так что там было с «предпольями» – с их занятием или не занятием – что запрещал Жуков телеграммами в Киев 10-11 июня, и почему? Также поднимался вопрос – так что было настоящей причиной погрома наших ВВС; ждал ли Сталин от Гитлера «ультиматумов» перед нападением на СССР; так, сколько дивизий вывели к границе по ПП к 21 июня и как вскрывались «красные» пакеты? Ну и самое важное – так к какой войне готовился наш Генштаб весной 41-го – что было в наших полевых уставах; как «опыт» Гражданской войны «помог» нашим стратегам; что писал о предвоенных планах ГШ и об «опыте Первой мировой войны» П.А. Судоплатов; так КАК немцы на самом деле «упредили» нас в «развертывании»; что писал о планах ГШ-Мерецкова-Жукова маршал И.Х. Баграмян? И немного показали, как сам Г.К. Жуков признал свою личную вину за трагедию 22 июня...

В новом исследовании разбор мифов о 22 июня будет продолжен и мы попробуем выяснить следующий важный вопрос – а кто же и почему на самом деле является автором мифов о «22 июня»?

Один замечательный историк, говоря о маршале С.К. Тимошенко, замечательно сказал – нельзя критиковать наших маршалов Победы, ведь оказывается видимо у всех тех, кто критикует маршалов Победы «цель одна – опорочить все советское, а том числе советских полководцев во главе со Сталиным»!

Данный «постулат» этот уважаемый историк видимо вывел из слов «архитектора перестройки», подельника Горби по уничтожению СССР Яковлева – мы ударив по Сталину ударим по Ленину! Но, с одной стороны сравнивать наших маршалов со Сталиным – не совсем умно. С другой сам же Сталин и говорил – Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать! Тем более, что ЭТИ отдельные полководцы из Сталина идиота и делали потом в ме-

муарах – выставляя Сталина виновным за трагедию начала войны, сочиняя ЛОЖЬ про события предвоенных дней и про предвоенные планы! Тот же Тимошенко – не оставил мемуаров и не потому что якобы врать ему не хотелось, а правду сказать не дадут. Думаю, совесть до конца не потерял маршал – и несущий как министр обороны СВОЮ и тоже вполне ГЛАВНУЮ ответственность за то, что произошло с предвоенными планами – что и привели к трагедии начала войны. А может, помалкивал он и по более простой причине, и к совести это не имеет особого отношения.

Скорее, бывший нарком и «маршал победы», над коим «недобро шутил» Сталин, по мемуарам переводчика Сталина Бережкова, сбежавшего в США, мол, «Почему вас еще не расстреляли?» и «Почему вас не расстреляли в 37-м?», опасался писать мемуары, когда всех на эти мемуары потянуло в конце 1960-х не потому, что его совесть мучала. Боюсь, он боялся, что могут к стенке поставить его – как министра обороны, несущего главную ответственность за трагедию начала войны, за «безграмотный сценарий вступления в войну», как он сам о предвоенных планах НКО и ГШ высказался спустя годы. Так что лучше не отсвечивать было б/у наркому с мемуарами. И какое отношение имел к этим «безграмотным» планам именно Тимошенко, мы и поговорим в этом исследовании.

А заодно глянем: так кто же вообще автор многочисленных мифов о Сталине и причинах трагедии 22 июня – кто пытался мифами скрыть свою личную ответственность за трагедию начала войны? Попробуем разобраться – а откуда ноги-то растут у всех этих баек и мифов о начале войны и Сталине, которые постоянно повторяют различные историки куманевы-мироненко и прочие исаевы с их «красными» кнопками? Таких как:

– Сталин не верил, что Гитлер нападет, не закончив войны с Англией;

– Сталин не верил, что Гитлер нападет в 41-м году;

– Сталин был сторонником дурных неподготовленных наступлений;

– Сталин не понимал важности радиофикации армии;

– Сталин ждал от Гитлера неких «ультиматумов» и «претензий», а раз их не было к 22 июня, то и нападение на 22-е Сталин не ждал;

– Сталин верил Гитлеру, его заверениям о ненападении, но не верил нашим прозорливым военным, и который «был ловко обманут Гитлером»,

который «сумел внушить Сталину версию о том, что Германия будет верна пакту о ненападении и что Германия не собирается воевать с Советским Союзом»;

– Сталин заставлял военных считать, что главной целью Гитлера будет Украина и там надо держать наши главные силы;

– Сталин не верил разведке, но при этом не рассказывал военным, что ему лично докладывает разведка и как разведка, угождая тирану, докладывала Сталину только то, что тот хотел видеть и знать;

– Сталин «плохо разбирался в способах, методах и формах ведения современной войны» и поумнел только к Сталинграду;

– Сталин не разрешал военным приводить войска в боевую готовность до нападения Гитлера и даже в ночь нападения;

– Сталин запрещал военным ответный огонь, даже когда враг границу пересек и пр. ...

А также стоит более подробно разобраться с тем – кто там что знал в нашем НКО и ГШ перед войной о том, КАК будет бить по СССР немецкая армия!

Посмотрим еще раз – что обсуждалось на совещании в НКО в декабре 1940 года, знали ли наши военные как будет атаковать Красную армию вермахт, и знали ли они как можно и нужно противостоять этому «ноу-хау» немцев. Было ли наше поражение в начале войны неизбежно, и почему эту книгу можно и нужно назвать «АнтиЖуков», или – как подставили Павлова, почему дивизии Бреста не выводили из города и крепости до 22 июня. Только факты, только документы.

А то ведь на этих мифах о причинах трагедии начала войны и строят свои бредовые фантазии и те же «резуны», и те же «исаевы». Сочиняющие свои глупости про «красные» кнопки, которые якобы поздно нажал Сталин! Ведь по фантазиям Исаева разгром РККА в первые же дни войны произошел потому что армии резерва Главного Командования (РГК), армии из внутренних округов Сталин поздно начал выводить в западные округа и те не успели выйти непосредственно к границе! Чтобы встать «плечом к плечу» рядом с приграничными дивизиями запокругов! И поэтому на границе Танковые Группы (ТГ) немцев встречали в первые часы всего 42 наши стрелковые, неотмобилизованные к тому же, дивизии, растянутые до 40 км – против этих ТГ немцев! Немцы соответственно эту жидкую цепочку наших войск на границе быстро прорывали, даже если

эти дивизии и успевали занять свои окопы на границе, а дальше танки немцев неслись к тем районам, где свое развертывание и мобилизацию проводили 2-е эшелоны и резервы приграничных округов и громили уже их в этих районах! Не успевающих построить серьезную оборону в этих районах, при том, что этим дивизиям и не давались приказы на оборону в принципе! А затем ТГ немцев перли громить и армии РГК, которые немцы также громили на «маршах»!

Этими глупыми фантазиями Исаев и выставляет себя то ли неучем, то ли фальсификатором причин трагедии начала войны! Он переживает, что наши войска (причем, по Исаеву немцев должны были встречать и именно на границе ВСЕ наши войска) не успели выйти непосредственно к границе и достойно встретить немецкие танковые дивизии! Т.е. Исаев утверждает, что на границе по планам ГШ-Жукова должны были встретить не 42 наши сд, а чуть не ВСЯ РККА! Но раз он это утверждает, причем Исаев эту глупость утверждает БОЛЕЕ 15 лет как, то он, как и положено историку ОБЯЗАН подтвердить свои слова планами и картами Генштаба, в которых было бы прописано – армии РГК, а также и 2-е эшелоны и резервы округов, в случае войны с Германией ДОЛЖНЫ были встречать немецкие войска, по нашим планами, по планам Генштаба, непосредственно на границе!

Однако свои утверждения в своих книгах про «красные» кнопки Исаев не подкрепляет никак! Никаких планов ГШ, подтверждающих ЕГО утверждения и переживания он не приводит! Исаева пришлось долго пытать на различных интернет площадках про эти планы и как Исаев, какими «планами» ГШ подтвердил свои глупости, какие документы в итоге он назвал этим «планами» ГШ – это нечто! То это «записка Пуркаева», начштаба КОВО в ГШ от декабря 1940 года, в ГШ, то «справка о развертывании войск» от 13 июня Ватутина...

Глупость Исаева укладывается в простую с виду формулировку – «Главной причиной катастрофичности первых месяцев войны стало упреждение (Германией – К.О.) Красной армии в мобилизации и развертывании»! Этой фразой Исаев уверяет, что Сталин опоздал вывести, а немцы соответственно его опередили – все силы РККА, что западных округов, что армий внутренних округов, непосредственно к границе! И поэтому мы не смогли остановить немцев на границе! Как будто в наших планах было такое – в случае угрозы войны, и тем более на случай войны с Германией мы ДОЛЖНЫ были выводить непосредственно к границе ВСЕ войска РККА – и при-

граничных округов, и выводимых в этих округа армии внутренних округов, армии РГК! Однако на мои просьбы к Исаеву если не предъявить, то хотя бы назвать эти планы, я добился только какой-то глупости – оказывается войска выводят (по Исаеву) не по оперативным планам ГШ, а по каким-то странным «запискам»....

Похоже Исаев просто не в курсе в чем была суть т.н. блицкрига немцев. На самом деле вся суть танкового блицкрига немцев была в «упреждении» основных сил противника не на границе, а в тылу от границы! В районах, где эти основные силы должны проводить свое развертывание и мобилизацию в случае начала войны! И наиболее ярко это было продемонстрировано миру в Польше 1 сентября 1939 года!

Т.е. в первую мировую все армии имели планы, по которым на границе у них находятся незначительные силы, которые при начавшейся ни шатко ни валко войне – с процедурой выставления неких претензий, ультиматумов противнику с последующим объявлением войны – должны будут обеспечивать развертывание и мобилизацию основных сил армий противников на некотором удалении от границы! А немцы, потерпевшие в затяжной войне 1914-1918 года поражение, к 1939 году сочинили тактику быстрой войны – нанесения танкового удара ЗАРАНЕЕ отмобилизованными и развернутыми дивизиями, собранными в танковые кулаки, танковые группы и группы армий! Придумали свой танковый блицкриг!

По этой тактике эти ТГ немцев проскакивают, или прорывают концентрированным ударом слабые силы противника на границе и устремляются туда, где и проводят свое развертывание и мобилизацию основные его силы, упреждая таким образом эту мобилизацию и развертывание! Упреждая таким образом мобилизацию и развертывание не приграничных сил, а – ОСНОВНЫХ сил армий противника! Естественно громя эти силы в момент развертывания и мобилизации! И в итоге это и порождает дурацкий и ничем не подтверждаемый миф у т.н. историков, что Сталин ждал неких ультиматумов и претензий со стороны Гитлера, а раз не дождался, то поэтому и опоздал с приведением РККА в боевую готовность!

А к.и.н. Исаев или не понимает этого, неся свои глупости о том, что немцев НА границе должны были встречать ВСЕ силы РККА, а раз там их 22 июня не было, то виноват в этом Сталин, что поздно нажал «красную» кнопку военным, и разведка, что не дала Кремлю и НКО с ГШ точную дату нападения еще в мае, например. Или Исаев за-

нимается откровенным подлогом – он подменяет суть механизма упреждения немцев и на этом далее и сочиняет свои мифы о том, почему это произошло, и кто виноват в этом «упреждении»...

Впрочем, А. Исаев занимается действительно подлогом более 15 лет. Он более 15 лет уверяет читателя и обывателя, что только после 13 ИЮНЯ, после того, как Гитлер не ответил Сталину на «Сообщение ТАСС» от 13-14 июня, Сталин разрешил военным выводить войска – прежде всего армии внутренних округов в западные! Хотя это просто ложь! Вывод ЭТИХ армий начался не после 13 июня, а уже с 13 МАЯ, по директивам НКО и ГШ и на основании директивы Политбюро ЦК ВКП(б) от 13 мая! О чем для исаевых писали, что маршал М.В. Захаров, что маршал Г.К. Жукова, которого Исаев вроде как восхваляет в своих работах. В общем – Исаев реально занимается подлогом и в этом вопросе....

Точнее он точно знает, что вывод армий РГК действительно начался с 13 МАЯ, но он (как и его ярые сторонники) переживает, что эти армии не шли на тот момент непосредственно к границе! Ведь они выгружались в мае-июне черте где от границы, а не сразу к ней выдвигались! И поэтому они не «успевали» к 22 июня выйти к границе, чтобы там что-то уплотнять... И поэтому, видимо, раз они шли хоть и в мае уже, но не на саму границу, то этот вывод и нельзя считать выводом армий внутренних округов в связи с ожиданием нападения Германии! Ведь по Исаеву армии РГК должны были идти непосредственно к границе, но по вине Сталина не успели! И то, что они выводились в районы выгрузки черте где от границы и говорит о том, что нападение скоро не ждали, и соответственно – Сталин «опоздал нажать красную кнопку»!

А с другой стороны – как оценивать историка, да еще и работающего в ИВИ, Институте Военной Истории военной академии ГШ РФ, который уже и к.и.н., который пытается оценивать какие-то события странной «логикой». Например, Исаев утверждает, что ДО МАЯ 41-го нападение Германии на лето 41-го НЕ ЖДАЛИ, что вероятность «оценивали весьма низко», и делает он это на именно «логическом» построении: мол, раз затеяли создавать аж 21 мехкорпус в РККА в 41-м году к имеющимся 9-ти, да бетоном заливали ВПП на аэродромах – то нападение не ждали, оказывается!

Странно для историка судить о таких вещах как исторические события по «логике» – раз затеяли создавать аж 21 мехкорпус, да бетоном заливали ВПП на аэродромах всю весну, то нападение на

лето не ждали?! Т.е., если бы ждали нападение на лето 41-го, то эти мк дополнительные не создавали бы и бетоном взлетные полосы на базовых аэродромах заливать не затевали бы точно! Глупость какая-то.... Вопрос о новых мк решался не в мае и не в марте, а в ФЕВРАЛЕ еще и создавали их именно для будущих лихих наступлений Жукову! (А точнее вопрос об увеличении числа танковых соединений в РККА решался еще в октябре 1940 года!) И на эту дурость с этими мк Жукову указывали потом маршалы в 1957 году – мол, ты чем думал, когда навязал создание этих мк армии?! Ты ж сам с декабря готовился к войне с Германией сочиняя в КОВО свои «записки Пуркаева», и тут же устраиваешь этот дурдом с этими новыми мехкорпусами, став нач ГШ!

А заливка бетоном ВПП на аэродромах в принципе не может служить лакмусом для оценки – ждали или не ждали в МАЕ, или в марте нападение Германии – в принципе! Ведь вопрос о таких масштабных ремонтах вообще решался в конце 40-го года еще – так вообще-то и делали при планировании каких-то серьезных работ в армии в СССР. Бетоном заливали Взлетно-Посадочные полосы только на базовых аэродромах, с которых авиаполки должны были по нашим планам убраться в случае войны в течении 4-х часов на запасные, неизвестные немцам площадки, на которых никаких бетонных ВПП в принципе никто не собирался строить, и всю войну летали именно с таких ВПП и это не было проблемой. Т.е. в этом смысле рассуждать об этих полосах и привязывать их к тому, кто там что ждал в НКО и ГШ и Кремле на лето 41-го – чушь полная. Историк, блин... Исаев призывает обывателя не читать книги того же «резуна» М. Солонина, который как раз показывает много документов предвоенных дней в своих книгах, и который именно такой вот страной логикой и пробавляется, но чем тогда Исаев лучше и профессиональнее Солонина?

Не могу судить о работах и исследованиях Исаева по другим темам – операциям и сражениям, а Исаев у нас спец, похоже, вообще по всем операциям Великой Отечественной войны – я более 10 лет изучаю только события предвоенных дней и предвоенные планы НКО и ГШ. Но если у него подход к теме основан на такой «логике», то это пугает...

В общем, давайте разбираться – откуда, из каких откровений наши молодые и замечательные к.и.н. черпают вдохновения для сочинения уже своих мифов о трагедии 22 июня. И заодно узнаем –

как маршал Жуков участвовал в заговоре против Хрущева – почему Хрущев избавился от маршала, который его спас в свое время от Молотовых-Кагановичей и примкнувших к ним Шипиловых. Мол, Хрущев «завидовал всенародной» славе маршала Победы… А также попробуем понять – было ли вообще возможно предательство среди советских генералов и какой была мотивация тех генералов, что реально были предателями в июне 41-го...

Сразу хочу указать – у меня в принципе нет никакого ни желания ни возможности каким-либо образом обвинять в чем-либо наших маршалов Победы. Например, в ответственности за трагедию начала войны! Для этого у меня нет никаких документальных доказательств! НО! В свете имеющихся на сегодня фактов и документов не поставить некоторые вопросы об этом, продолжать игнорировать эти факты – уже не получится....

ТАК ОТКУДА РАСТУТ НОГИ У МИФОВ О НАЧАЛЕ ВОЙНЫ?

(Или кто же автор многочисленных мифов о Сталине и причинах трагедии 22 июня, почему Сталин не дал военным провести мобилизацию до нападения Германии – кто пытался мифами скрыть свою личную ответственность за трагедию начала войны? Было ли наше поражение в начале войны неизбежно, и почему эту книгу можно и нужно назвать «АнтиЖуков»? Только факты, только документы....)

Часть 1-я. Черновики маршала Победы, или – каким был план ГШ-Жукова на случай войны с Германией? А также – что обсуждалось на совещании в НКО в декабре 1940 года, знали ли наши военные как будет атаковать Красную армию вермахт, и знали ли они как можно и нужно противостоять этому «ноу-хау» немцев? Знали ли они о том, как немцы громят ВВС противника в первые же дни войны?

Разбирать то, что продолжают вещать в статьях, книгах и на телевидении наши «официозные» историки, можно бесконечно – ведь пока такие вот персонажи у «власти» в исторической науке, они и будут определять – что нам про трагедию 22 июня будут показывать и на том же ТВ. На смену Мироненкам и Куманевым приходят Исаевы, как подростки любующихся своим «всезнайством» с их своеобразными последователями – некой «сектой свидетелей Исаева». Для которых Исаев стал неким гуру – как для неадекватов антисоветчиков стал гуру Резун. И Исаев, в свое время бывший поклонником бредней Резуна – что СССР-Сталин собирался напасть первым, да не успел, «сегодня» в роликах в Интернетах вещая и переживая, что это не произошло – надо было Сталину таки врезать первым по Гитлеру, показывает себя в общем, не историком, а неучем!

Но пора посмотреть – а откуда вообще появились эти байки о трагедии 22 июня? К каким «истокам» припадают наши куманевы-мироненки и те же исаевы в поисках истины о причинах поражения нашей армии в первые дни войны? Кто «авторы»?

Ответ – основным и главным «первоисточником» этих баек, которыми с удовольствием пользуются и те же «резуны», является, конечно же, т.н. «Доклад» Н.С. Хрущева на 20-м съезде КПСС. В этом «докладе», который зачитывался по окончании съезда, и не с трибуны для всех, а «кулуарно», в делегациях, и были обозначены

все основные обвинения в адрес Сталина касающиеся начала войны в том числе. Но в связи с тем, что для обывателя этот доклад многие годы оставался достаточно закрытым и малоизвестным, практически до конца существования СССР, то все же наиболее известный «первоисточник» мифов и баек о Сталине который: – запрещал приводить войска в боевую готовность; – верил, что Гитлер не нападет, не покончив с Англией; – что Сталин верил Гитлеру не веря своим подчиненным и соратникам; – что Сталин не верил разведке (или разведка ничего не докладывала) и т.п. россказни о том как «тиран воевал по глобусу», ничего не понимая в военном деле это – конечно же, творение маршала Победы Г.К. Жукова. Его «Воспоминания и размышления», хотя и написанные им, но серьезно отредактированные и причесанные в «ЦК КПСС».

Как уверяет замечательный историк Ю.Н. Жуков: «Я сам видел, как директор издательства АПН Вадим Комолов писал мемуары маршала – на основе материалов, получаемых им: из Министерства обороны. Там готовили ему военные характеристики событий, а он переводил все это в более или менее литературный текст. И давал Жукову. Георгий Константинович читал это, иногда говорил: «Помню, в тот день лил страшный дождь, мой джип застрял...» — и в мемуарах появлялся некий «оживляж». Но сам Жуков никогда свои мемуары не писал». (Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН Ю.Н. Жуков, «Вести дневники на войне категорически запретить!», газета «Труд», 8.05.2013 г.)

Возможно какие-то куски «военных событий» и писали Комоловы после МО СССР, но думаю, что Жуков все же участвовал в создании этих «Воспоминаний и размышлений». Ведь там и его как бы молодые годы описываются, до революции и Гражданская война, а без участия самого маршала в описании этих лет сложно было бы обойтись. А также он однозначно писал и некие свои воспоминания. Которые в его мемуары почему-то не попали, и которые в новые переиздания его «Воспоминаний» также почему-то не попадают. И не попадают они в переиздания, скорее всего именно потому, что они именно его личные воспоминания – написанные им самим слова, не подгоняющиеся под тогдашнюю (да и сегодняшнюю) «линию партии» по дискредитации Сталина. И в общем даже противоречащие «официальной» линии его мемуаров. И эти, настоящие воспоминания маршала мы дальше будем рассматривать подробно. Но – нельзя говорить, что Жуков не автор своих мемуа-

ров – «ВиР». Ведь задолго до выхода «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жуков писал письма или давал интервью разным писателям, а также Жуков написал письмо на Пленум ЦК КПСС, который должен был состояться сразу после хрущевского 20-го съезда. И в этих «письмах» и интервью Жукова чуть не слово в слово написано то, что мы видим в «Воспоминаниях и размышлениях». Поливающее Сталина, в общем, помоями. И все это мы и будем рассматривать в нашем исследовании…

Но. Если возьмете к примеру мемуары того же маршала Воронова, «На службе военной» (М.: Воениздат, 1963. С. 170-171), то там прочтете, например, такое:

«Странным кажется, почему наше руководство, зная о нарастающей военной опасности, не сочло нужным собрать наиболее ответственных начальников наркомата обороны, чтобы обменяться мнениями о создавшейся военно-политической обстановке.

В апреле, мае, июне в Генеральном штабе составлялись документы большой важности. В них сообщалось о больших оперативных перевозках немецких войск к нашим западным границам с перечислением номеров корпусов, пехотных и танковых дивизий. Авторы этих документов не делали четких выводов, а ограничивались лишь голой констатацией фактов. Было ясно, что Генеральный штаб не рассчитывал, что война может начаться в 1941 году. Эта точка зрения исходила от Сталина, который чересчур верил заключенному с фашистской Германией пакту о ненападении, всецело доверялся ему и не хотел видеть нависшей грозной опасности.

Между тем тревожных данных было немало. Наши люди, побывавшие в Германии, подтверждали, что немецкие войска движутся к советским границам. Мало того, даже Уинстон Черчилль нашел нужным еще в апреле предупредить Сталина об опасности, грозящей Советскому Союзу со стороны фашистской Германии.

Итак, за два месяца до начала войны Сталин знал о подготовке нападения на нашу страну. Но он не обращал внимания на все тревожные сигналы».

Откуда маршал взял, кому «Было ясно, что Генеральный штаб не рассчитывал, что война может начаться в 1941 году»?! Откуда Воронов взял, что Сталин действительно зная о подготовке нападения на нашу страну, «не обращал внимания на все тревожные сигналы»?! Кто сказал Воронову, который перед войной не был частым гостем в кабинете Сталина точно, что Сталин «чересчур верил за-

ключенному с фашистской Германией пакту о ненападении», что он «всецело доверялся ему и не хотел видеть нависшей грозной опасности»?!

Обратите внимание на год выхода книги маршала – 1963. Время правления Хрущева с его помоями в адрес Сталина. Но – уже «уроки и выводы» показывают другое – наши стратеги в НКО и ГШ вроде как ждут нападение Германии на 1941 год, на лето естественно, но при этом все свои мероприятия и реформы планируют заканчивать НЕ РАНЕЕ 1942 года! Т.е. – Сталин то тут точно не причем! Воронов пишет эту ахинею за много лет до того, как вышли «воспоминания» Жукова, где такие же глупости о Сталине написаны. Так может Жуков потом у Воронова это взял себе в книгу? Нет. Было все же наоборот. Все просто – Воронов был «подельником» Жукова и когда Жукова снимали с министра обороны при Хрущеве в 57-м, то досталось и Воронову – как его приятелю. А Жуков свои помои в адрес Сталина начал сочинять задолго до того как сел писать свои мемуары. Сочинять, чтобы прикрыть свою вину за трагедию начала войны.

Но если Воронов не имел отношения к тому, что делалось в предвоенные дни, и не писал в Генштабе планов на случай войны с Германией, он имел отношение к тому, КАК принимали на вооружение ту же «Катюшу». Снаряды реактивные начали на самолеты вешать с 1932 года и калибром в 132 мм в том числе. Увеличить пороховую шашку для наземной установки додумались тоже не в 41-м году, но изготавливали пять опытных установок для войсковых испытаний – после принятия решения на их изготовление – больше года! И провести отстрел на полигоне для Тимошенко и Жукова этих 5-ти БМ-13-16, ставших через месяц «батареей Флерова», смогли только к 18 июня 41-го!

Однако мы не будем цитировать мемуары других маршалов. Умные предпочитали отмолчаться, а дураки – отметились, но как говорится – бог им судья. А мы посмотрим – так кто же эти мифические помои в адрес Сталина породил-то, на пару с Жуковым выставляя Сталина виновным за трагедию 22 июня…

В этом поливании помоями Сталина преуспели прежде всего те маршалы, из ближайших помощников Жукова, когда он был начальником Генштаба, которые также несут полную личную ответственность за трагедию 22 июня. Одним из таких помощников был тот же маршал Василевский. Тот, что был заместителем у Жукова, пока

тот был начальником Генштаба. Буквально – помощником и заместителем. Тот самый Василевский, что лично разрабатывал те самые предвоенные планы в Генштабе, тот, что писал их лично, своей рукой. И Василевский также потом активно повторял все те байки и мифы о начале войны, что и Жуков. Перекладывая свою личную вину и вину Генштаба на правительство СССР, на Сталина. При этом правда Василевский пытается быть (иной раз) объективным, но тогда и его попытки переложить вину военных на Сталина кажутся тем более нелепыми. Ведь в его же мемуарах и проскакивает – что это сами военные наши, б/у унтеры Первой Мировой, герои Гражданской войны, с мозгами, заточенными под ту войну и напланировали на случай войны с Германией то, что привело к трагедии 22 июня. Но в принципе у Василевского упор делается, все же и прежде всего, на то, что дело было не в том, что сами планы у наших военных были ущербными, а по сути, преступно бездарными, на случай войны с Германией, а в том, что Сталин якобы не дал военным привести войска в полную б.г. заранее, с мая месяца еще…

Когда Жуков стал министром обороны, Василевский стал у него опять первым замом. Правда, вскоре Василевского быстро спровадили на пенсию….

Эти двое, увы – и были активными и основными сочинителями-мемуаристами в создании мифов о предвоенных днях, о причинах трагедии 22 июня. Остальные мемуаристы из числа высокопоставленных военных – не более чем потом повторяли именно ими созданные байки о 22 июня. Или же – старались вообще не затрагивать этот вопрос, предпочитая описывать начало войны примитивно и глупо – жили мы, жили, не ведая в предвоенные дни, и вдруг – началась бомбежка….

Т.е. Жуков и Василевский – это основные авторы мифов о трагедии 22 июня. И если кто думает, что Хрущев был настоящим первым сочинителем баек о трагедии 22 июня и вине Сталина за эту трагедию (он ведь чуть лет не на 10 раньше мемуаров маршалов начал обвинять Сталина за 22 июня, на 20-м съезде КПСС), то очень может быть, что ему в этом и помогли – как раз эти два маршала. Ведь тот же Жуков «озвучивал» свои обвинения в адрес Сталина по 22 июня – задолго до выхода своих мемуаров. Как раз в те дни, когда и проходил этот 20-й съезд партии. Но если у Хрущева доходит до полных дуростей в его обвинениях Верховного, который «воевал по глобусу», то жуковы-василевские обвиняли Сталина более «про-

фессионально». И в нашем исследовании мы и рассмотрим это на примере мемуаров, черновиков к мемуарам, различным «письмам историкам» и «несостоявшимся интервью» наших маршалов Победы – как и в чем они обвиняли Сталина за трагедию начала войны…

В последние годы эти мемуары Жукова, его «Воспоминания и размышления», пинали все кому не лень. Особенно «резуны» резвятся – по поводу написанного маршалом в этих мемуарах. И тем более – по поводу «дополнений» в последующие издания, регулярно выходящие после смерти маршала. Хотя, если наследники Жукова не более чем добавляют в текст какие-то слова и фразы из черновиков маршала – то это вполне нормальное и благое дело в принципе. Хотя сами черновики «Воспоминаний» Жукова хранятся не у его наследников, дома, а в РГВА – РосГосВоенАрхиве. И если маршал реально мало что написал сам в его «официальных» мемуарах, а писал их действительно директор издательства АПН В.Комолов – и на основе материалов, получаемых им из Министерства обороны (Генштаба точнее), то значит, в новые переиздания шли «не публиковавшиеся ранее воспоминания» не Жукова, а Комолова.

К примеру, в издании «ВиР» от 2002 года добавлена целая глава, которой не было в издании мемуаров Жукова от 1969 года – глава 11-я: «Ставка Верховного Главнокомандования» (Жуков Г К. Воспоминания и размышления. В 2 т. — М.: Олма-Пресс, 2002.). И также немного изменены названия остальных глав. При этом данная глава взята не из архива РГВА, где лежат черновики мемуаров Жукова, а в ЦАМО – Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1640, д 177, л. 198. О чем дается ссылка в начале этой главы…

Но в любом случае – вреда от таких добавлений нет особого и это даже познавательно для исследователей. И прежде чем вопить по этому поводу, надо, конечно же, сначала выяснить – эти добавления взяты из реальных черновиков или они сочинены самими «наследниками» или теми, кто им помогает «редактировать» мемуары. Ведь никто ж не вопит, что спустя годы после смерти Рокоссовского вышли его дополненные мемуары, с целыми абзацами которые были, как раз вырезаны цензурой при первых изданиях, и при жизни великого маршала не печатались. Мемуары маршала Захарова – «Генеральный штаб в предвоенные годы», вообще вышли спустя почти аж 20 лет впервые после его смерти. А вышедшую перед этим, в 1968 году книгу «Накануне великих испытаний» просто засекретили, т.к. маршал Захаров в работе над ней использовал именно

рабочие и реальные «планы войны» ГШ РККА, по которым хорошо видно, что и как намудрили с предвоенными планами наши великие стратеги Жуковы-Василевские. И проще было не цензурировать книгу действующего на тот момент начальника Генштаба, а засекретить ее на долгие годы.

Так что – сами по себе добавления в очередные издания каких-то текстов в мемуарах – само по себе не есть нечто необычное. Если это делается на оригинальных черновиках даже умерших уже авторов, а не дополняется не в меру усердными «переиздателями», пытающимися свои «добавки» (В.Комолова) выдавать за слова Жукова когда-то якобы «вырезанные цензурой». И если тот же Исаев сподобится «совместить», как он давно и обещает, неопубликованные черновики маршала Жукова с его «Воспоминаниями и размышлениями», да еще и в полном объеме и сам покажет ВСЕ эти черновики в новом переиздании «ВиР» Г.К. Жукова полностью и точно, то это будет просто здорово…

Но в любом случае эта дополненная 11-я глава в издании 2002 года очень интересна. Читать ее надо внимательно, не забывая менять акценты и особенно там, где Жуков Сталина и его окружение – Молотова, Жданова и Берию выставляет идиотами. (Кстати, похоже в этой главе тот же Исаев и почерпнул, прежде всего, не думая своей головой, бред о том, что если бы на границу успели вывести армии РГК, вовремя нажал Сталин «красную кнопку», то и не было бы того погрома, что случился в реальности в июне 41-го...)

К примеру, Жуков пишет: «В течение всего марта и апреля 1941 года в Генеральном штабе шла усиленная работа по уточнению плана прикрытия западных границ и мобилизационного плана на случай войны. Уточняя план прикрытия, мы докладывали И.В. Сталину о том, что, по расчетам, наличных войск Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов будет недостаточно для отражения удара немецких войск. Необходимо срочно отмобилизовать несколько армий за счет войск внутренних округов и на всякий случай в начале мая передвинуть их на территорию Прибалтики, Белоруссии и Украины.

После долгих и достаточно острых разговоров И.В. Сталин разрешил под видом подвижных лагерных сборов перебросить на Украину и в Белоруссию по две общевойсковые армии сокращенного состава Мы были строго предупреждены о необходимости чрезвычайной осторожности и мерах оперативной скрытности».

Похоже тот же Исаев именно на этих словах маршала о том, что – «наличных войск» западных «округов будет недостаточно для отражения удара немецких войск» и им срочно нужны в помощь ОТМОБИЛИЗОВАННЫЕ армии внутренних округов – сделал вывод о том, что армии РГК, армии внутренних округов должны были «уплотнить» наши дивизии на границе?! Да ужжж...

«Тогда же И.В. Сталин дал указание НКВД всемерно усилить работы по строительству основной и полевой аэродромной сети. Но рабочую силу было разрешено взять только по окончании весенне-полевых работ».

О как! Оказывается Сталин давал-таки указания – строить полевые, запасные аэродромы в западных округах, но они не были построены и подготовлены к войне потому что их «поздно» начали строить – видимо в июне только. И естественно Берия тут до кучи виноват!

Ну, а дальше Жуков показывает – когда Сталин дал добро на начало вывода армий РГК, из внутренних округов – когда он-таки нажал Исаевым «красную кнопку»:

«13 мая Генеральный штаб дал директиву округам выдвигать войска на запад из внутренних округов. С Урала шла в район Великих Лук 22-я армия; из Приволжского военного округа в район Гомеля – 21-я армия: из Северо-Кавказского округа в район Белой Церкви – 19-я армия; из Харьковского округа на рубеж Западной Двины – 25-й стрелковый корпус; из Забайкалья на Украину в район Шепетовки – 16-я армия.

Всего в мае перебрасывалось из внутренних военных округов ближе к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления. К сожалению, эти дивизии насчитывали в своем составе по 8-9 тысяч человек и не располагали полностью предусмотренной по штату боевой техникой». (с. 241)

Исаев уверяет, что решение о выводе армий РГК Сталин принял только после того как Гитлер не ответил на наше «Сообщение ТАСС» от 13 июня! Как видите, Исаев не только слова маршала Захарова перевирает – что вывод армий РГК, четырех армий плюс несколько корпусов, начали не 13 мая, а после 13 июня! Исаев умудрился переврать и даже слова маршала ЖУКОВА об этом выводе!

Жуков пишет, что он просил выводить в западные округа армии внутренних округов отмобилизованными, а они пошли неотмобилизованными. И виноват в этом видимо опять Сталин! Но дальше мы

поглядим – кто в этом на самом деле был виноват, что армии РГК шли в западные округа неотмобилизованными...

(Этим дополненным главам в изданиях начала 2000-х годов можно будет поверить только тогда когда будут опубликованы черновики – из которых эти главы и были дополнены в мемуары маршала Жукова! Лучше в виде фотосканов этих черновиков. И хотя при публикации указана ссылка на архив ЦАМО, где якобы хранятся черновики этих «глав», сомнения в их подлинности будут оставаться пока историки не опубликуют эти черновики официально и лучше именно в виде фотосканов рукописи...)

К этой «11-й главе» мы еще вернемся, а пока посмотрим, что писал Жуков в уже опубликованных черновиках своих «ВиР», тех что в переиздания его мемуаров почему-то так и не попадают до сих пор!

В моих предыдущих книгах по проблеме 22 июня мемуары Жукова использовались и не раз. Как и черновики его слов, по событиям предвоенных дней опубликованные в 1998 году в «малиновке», из РГВА, но подробного разбора слов маршала по некоторым вопросам я до этого, специальным исследованием, не делал. Однако неумное повторение баек Жукова из его отредактированных (или написанных на 90%) в ЦК КПСС мемуаров о начале войны различными авторами уже поднадоело и, похоже, пришло время сделать сейчас этот разбор отдельно и специально. Тем более, что тот же Исаев своей глупостью про «красные кнопки» и прочие ахинеи явно взятые им у маршалов Победы не оставил мне выбора…

Окончательные мемуары Жукова, конечно же, серьезно редактировались в ЦК КПСС, например идиотская вставка о том, как Жуков поехал «советоваться» с Л.И. Брежневым по поводу ведения войны, но тот, к сожалению, уже убыл на «Малую землю» и Жукову не повезло – не узнал, как надо воевать у замполита – как раз наиболее идиотский пример таких правок. Так же, и тем более, эти мемуары редактировались по тому же вопросу о предвоенных днях. Поэтому лучше будет сразу обратиться сначала именно к черновикам Жукова, а текст из «мемуаров» будем давать для сравнения «параллельно». Ведь в черновик Жуков писал одно – о том же выводе войск в предвоенные дни, и это вполне тянет на честное описание событий, а в окончательный текст, скорее всего, точно изготовленном в том же ВНУ Генштаба да Комоловым – пошло нечто несуразное.

Этот черновик опубликован был в 1998 году в сборнике документов «1941 год», В 2 кн. Кн.2/ Сост. Л.Е. Решин и др.; Под ред.

В.П. Наумова; Вступ. ст. акад. А.Н. Яковлева. - М.: Междунар. фонд “Демократия”, 1998. - 752 с. - (“Россия. XX век. Документы”. Под ред. акад. А.Н. Яковлева). В простонародье на просторах интернета этот сборник кличут «малиновка». То ли по цвету обложки этого сборника, то ли – по заливистой фальшивости некоторых документов в этом сборнике. И в этом сборнике и опубликованы черновики Жукова, которые явно писались им под его будущие «Воспоминания и размышления» – «№ 655. ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННЫХ ВОСПОМИНАНИЙ МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА Г.К. ЖУКОВА [не позднее 1965 г.]». Как некая заготовка…

Начинается черновик в «малиновке» сразу с мифов о Сталине!

«...Я хорошо помню слова Сталина, когда мы ему докладывали о подозрительных действиях германских войск: "... Гитлер и его генералитет не такие дураки, чтобы воевать одновременно на два фронта, на чем немцы сломали себе шею в первую мировую войну", и далее - "... у Гитлера не хватит сил, чтобы воевать на два фронта, а на авантюру Гитлер не пойдет". Но вопреки прогнозам Сталина [Гитлер] пошел на авантюру, надеясь на то, что англичане и другие его противники не будут стремиться оказать реальную помощь Советскому Союзу в войне с Германией, т.к. война фашистской Германии с Советским Союзом была давнишней мечтой империалистических кругов Запада».

Эту глупость маршала – или его ложь в адрес Сталина, о том что Сталин не верил докладам военных о «подозрительных действиях германских войск», потому что не верил, что Гитлер не пойдет на авантюру с войной на два фронта – разбирать даже не будем, а сразу перейдем к более важному и интересному...

Вот что писал в черновик Жуков по выводу войск в предвоенные дни – начнем, как говорится с самого важного, зайдем с «козырей»:

«За несколько дней до нападения противника становилось все яснее и яснее, что германские войска готовят свой удар против нас, а не против кого-либо другого. <В это время> мы с Тимошенко просили Сталина потребовать от Германского правительства согласия допустить нашу комиссию для проверки безопасности наших государственных интересов и отсутствия прямой угрозы войны. Нам было заявлено Сталиным, что на это Гитлер не согласится. Мы сказали, что в таком случае надо шире проводить оперативно-стратегические мероприятия на случай войны. Нам было резко сказано: “Вы что,

толкаете нас на провокацию войны” и далее – “сейчас главное - это не спровоцировать военных столкновений, обстановка накалилась, надо быть осторожным”.

<…>

Для того, чтобы отразить мощные удары германских войск, не допустить их глубоких прорывов и обеспечить другие стратегические мероприятия [наших] вооруженных сил и страны, надо было иметь достаточное количество заранее хорошо вооруженных и подготовленных танковых и механизированных дивизий и корпусов, способных остановить бронетанковые армии и нанести им поражение. Надо было иметь военно-воздушные силы, способные завоевать или по крайней мере уравновесить господство в воздухе. Как известно, тогда мы ни того, ни другого не имели[...]

<…>

Проводились ли Наркоматом обороны и Генштабом мероприятия по повышению общей боевой готовности вооруженных сил? Да, проводились, но как теперь мы понимаем, явно недостаточно.

Что было сделано. Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов. Спешно проводилось формирование пятнадцати танковых и механизированных корпусов за счет ликвидации кавалерии. Реорганизовывалась система авиационного базирования и материально-технического обеспечения. Сосредотачивались боеприпасы, горюче-смазочные материалы и другие материально-технические средства на территориях приграничных военных округов.

Под предлогом подвижных лагерей войска Северо-Кавказского военного округа были развернуты в армию (19-ю) и в мае месяце выведены на территорию Украины – район Белая Церковь. В начале июня войска Уральского военного округа развернуты в 22-ю армию под командованием Ершакова и сосредоточились в районе Великие Луки. Непосредственно перед войной готовилась к переброске на Украину 16-я армия (из МНР и ЗабВО).

Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные

мероприятия. Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность и общую боевую бдительность. Но тут Советское правительство в лице Сталина и Молотова вновь допустило ошибку, объявив 14 июня в печати и по радио заявление ТАСС о том, что нам нет никаких оснований опасаться вооруженного нападения Германии, с которой у нас имеется пакт о ненападении.

Такое безапелляционное заявление Советского правительства успокоило войска приграничных округов и все пошло по обычаям и порядкам мирного времени».

В своих «мемуарах» Жуков писал, что они с Тимошенко просили Сталина о приведении всех войск в полную боевую готовность числа так 11-13 июня примерно. На что тот им ответил, что нельзя начинать … мобилизацию в стране. К этой странности ответа «тирана» – ему предлагают ввести полную боевую готовность, а он о мобилизации зачем-то говорит, о которой вроде бы военные не просят – мы чуть позже вернемся. А пока обратите внимание – в черновик Жуков несколько о других вещах писал, чем потом в мемуары пошло. Оказывается, они с наркомом предлагали – «надо шире проводить оперативно-стратегические мероприятия на случай войны». А это несколько не совсем то, что подразумевается под полной боевой готовностью…

Жуков показывает, что в мае-июне в армии проводились не обычные «учебные сборы», а именно – скрытая, частичная мобилизация – под видом учебных сборов:

«Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов».

Чем отличаются просто «учебные» сборы от мобилизации (пусть и скрытой и частичной)? Самым важным – на обычных сборах приписной состав, по сути, гражданские мужики, в казармах со срочниками не размещаются. И оружие им «на руки» не выдают на эти сборы. А как показывает исследователь С.Чекунов, на этих сборах мая-июня 41-го НКО отдало приказы – приписных размещать в казармах со срочниками и выдать им оружие по штату. И если не будет хватать в дивизиях оружия на «текущем довольствии» – снимать с хранения НЗ (подробнее об этих «сборах» – в двухтомнике по полным ответам командиров «Тайна трагедии 22 июня», кн. 2-я «Первый день войны», М. 2016г.)….

И отдельные «резуны» и тем более поклонники А.Исаева, чтобы доказать, что нападение на СССР для Сталина было неожидан-

ным, что он к нему не готовился уперто вопят, что ничего практически для этого нападения и не делалось. Мол, сборы, проводимые в мае-июне нельзя называть даже частичной мобилизацией, как их назвал Маршал Жуков, и тем более БУС под видом сборов, как их назвал Маршал Захаров. Потому что раз официально слово «мобилизация», или «БУС» не были упомянуты в приказах на эти сборы, и они не на всю страну распространялись, то значит, это были простые учебные плановые сборы НИКАК не связанные с ожиданием нападения Германии на СССР.

Ссылаются при этом и те и те на военные «определения». Но то, что в этих определениях, в военных словарях написано, что мобилизация может быть как всеобщей, на всю страну, так и частичной – для отдельных дивизий, в том числе проводимой, увы, не важно….

Глянем еще раз, что такое мобилизация по «определениям» из «словарей»:

«Мобилизация (М, мобилизационное развёртывание, фр. mobilisation, ои tmobiliser — приводить в движение) — совокупность мероприятий, направленных на приведение вооружённых сил (ВС) и государственной инфраструктуры (государства) в военное положение в связи с чрезвычайными обстоятельствами в нём или в мире. Мобилизация может быть общей, проводимой в масштабе всего государства с целью приведения вооружённых сил в полную боевую готовность и перевода всей промышленности и инфраструктуры государства на военное положение, и частной, которая может проводиться как на отдельной территории, так и с целью повышения боевой готовности ВС или отдельных ее формирований (объединений, соединений и так далее)».

Жуков и назвал ТАКУЮ – реально НЕ ПОЛНУЮ, не ВСЕОБЩУЮ мобилизацию предвоенных дней, под видом сборов учебных – не частной, а частичной. Но Жуков тут совершено прав – это была именно «частичная» мобилизация. Как в смысле, что не вся армия и страна в ней участовала, так и в смысле, что не все, увы, пополняемые дивизии также пополнялись по этой мобилизации, под видом сборов проводимой, не на все сто, а именно «частично». До «штатов приближенным к штатам военного времени»…

(Примечание: «Частая», «частичная» мобилизация подразумевает полную мобилизацию, но не по всей стране и во всей армии, а в отдельных регионах-округах, или в отдельных армиях или соединениях. А та мобилизация, что проводилась в мае-июне под видом

«учебных» сборов, это была «частичная» мобилизация как именно неполная мобилизация, когда мобилизация проводится не на все «сто», а на некие «75-80 %» от штата военного времени в самих частях. Но если вы почитаете ФЗ «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» от 2018 года, то увидите что там термины такие – «Мобилизация в Российской Федерации может быть общей или частичной» (ст. 1. п. 2). Расшифровки, что такое «частичная» мобилизация там нет, а в ст. 4 п. 6 указано, что – президент РФ «в случаях агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии, возникновения вооруженных конфликтов, направленных против Российской Федерации, объявляет общую или частичную мобилизацию». И честно говоря неясность – что подразумевается тут под словом «частичная» мобилизация – несколько напрягает. Неужто опять будет тоже, что было и в 41-м – доведем наши современные дивизии до тех самых «75-80 %» от штата военного времени и ... опять погром РККА?...)

А вот что пишут про эти «сборы» мая 41-го военные – как они понимают, что было, по сути, на этих «сборах»…

Глянем фрагмент из статьи «Из опыта планирования стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на случай войны с Германией и непосредственной подготовки к отражению агрессии» (Военно-Исторический журнал № 6, 2006, с. 3-9) И.П. Макарa — начальника кафедры истории войн и военного искусства Военной академии Генерального штаба ВС РФ, генерал-майора, к.и.н.:

«... разработка мобилизационных планов накануне войны осуществлялась в исключительно сложных условиях. Громадную по объему работу приходилось выполнять в сжатые сроки. Так, с мая 1940 года по июнь 1941-го мобпланы кардинально перерабатывались четыре раза. В результате качество подготовленных документов было низким из-за имеющихся многочисленных ошибок, несогласованностей, неточных подсчетов и т.п. Это объяснялось тем, что в армии проводились непрерывные организационные мероприятия, ее численность, равно как и оргштатная структура частей и соединений, их боевой состав постоянно изменялись. Военная же промышленность страны просто не успевала поставить в войска необходимое количество техники и вооружения. Все это делало мобилизационные планы нереальными.

Нарастающая угроза войны требовала от военно-политического руководства государства принятия практических мер по непосред-

ственной подготовке и осуществлению стратегического развертывания Вооруженных Сил.

В апреле – мае 1941 года Наркомат обороны и Генеральный штаб начали с согласия правительства проводить скрытое отмобилизование военнообязанных запаса под видом больших учебных сборов. Ставилась задача усилить войсковые части и соединения в 14 военных округах. Всего на учебные сборы до начала войны было призвано свыше 802 тыс. человек приписного состава, что составило 24 проц. его общего количества по мобилизационному плану МП-41. Это мероприятие позволило усилить половину всех стрелковых дивизий, предназначенных в основном для действий на западе. Одновременно пополнились части и соединения других родов войск и видов Вооруженных Сил.

Было принято очень важное решение о выдвижении войск второго стратегического эшелона — армий резерва Главного Командования. Формирование этого эшелона на Западном ТВД началось 13 мая 1941 года, когда с разрешения И.В. Сталина Генеральный штаб отдал распоряжения о выдвижении сформированных во внутренних округах четырех армий: 22-й — из Уральского военного округа в район Великих Лук, 21-й — из Приволжского военного округа в район Гомеля, 19-й — из Северо-Кавказского военного округа в район Белой Церкви и 16-й — из Забайкальского военного округа в район Проскурова. На запад перебрасывался и 25-й стрелковый корпус из Харьковского военного округа, переходивший в подчинение 19-й армии.

Переброска войск была спланирована с расчетом завершения сосредоточения в районах, намечаемых оперативными планами, в периоде 1 июня по 10 июля 1941 года. Осуществлялись и другие межокружные и внутриокружные перегруппировки войск.

Всего из внутренних округов в соответствии с планом стратегического развертывания началось выдвижение 28 дивизий, 9 управлений корпусов и 4 армейских управлений. В это же время готовились к переброске еще три армии из Орловского, Сибирского и Архангельского военных округов (20, 24 и 28-я).

Все эти войска должны были составить Группу армий резерва («армий второй линии») со штабом в Брянске, командующим которой предполагалось назначить Маршала Советского Союза С.М. Буденного (однако управление группы армий — то есть резервного фронта — к началу войны создано не было)».

Как видите, вывод армий РГК начался не после 13 июня, как упрямо уверяет Исаев, и вслед за ним и его буйные сторонники, а с 13 мая. В районы сосредоточения намеченные оперативными планами Генштаба!

Оперативным планом НКО и ГШ, а не по принципу – выведем в западные округа, куда-нибудь, а там, по обстановке будем их и к границе, если захочется, двигать, чтоб что-то там уплотнять на границе! И этот оперплан вполне четко прописывал – куда какая армия должна выйти и к границе эти районы не имели НИКАКОГО отношения. От слова сапсэм. Ведь районы сосредоточения этих армий и районы выгрузки для этих армий как показывают офицеры ВНУ ГШ – совпадали.

И вот тут и исследователи-батаны оказываются полезны… Тот же исследователь М.Галеев показывает: «Призвано свыше 802 тыс, а С.Чекунов утверждал, что в войска попало где-то 670 тыс. Причем по факту было призвано в дивизии внутренних округов, выдвигаемых на Днепр. Никакого существенного усиления войск в приграничных областях не было. 36000 в Прибалтику не успели, в ЗОВО призвали 24000 в 4 дивизии, которые к началу войны даже до Минска не добрались. Аналогично по КОВО – усиленные необученным составом дивизии шли пешком к границе. ЗОВО 24000, КОВО 65500, ОдВО 29712, ЛВО 20000 = 175212 человек. Из 2,9 млн. Никто из них 22.06.1941 г вступить в бой не успел».

Т.е. получается, надо было больше некоторых генералов к стенке и за ЭТО в том числе тоже ставить – за то, что умудрились эти «сборы», а по факту частичную мобилизацию, БУС под видом сборов так провести, что реально в самих приграничных округах никакого существенного усиления войск в приграничных областях не произошло?! Но обратите внимание – сколько дали приписных в округа – относительно «Полесья»!

В Белоруссию дали 24 тысячи приписных. А в КОВО – дали 65,5 тысяч пополнения – по мобплану! Плюс в ОдВО – свои под 30 тысяч дали! Итого «южнее Полесья» призвали больше 95 тысяч! А «севернее Полесья», всего 24 тысячи в Белоруссию только, а в ПрибОВО свои 36 тысяч запланированных – вообще так и не поставили из МВО! Исследователь ПрибОВО С.Булдыгин показывает, что в ПрибОВО на эти майские сборы привлекли буквально несколько тысяч приписных из внутренних округов.

А теперь смотрите – соотношение количества дивизий РККА относительно «Полесья», «Припятских болот», было к 21 июня при-

мерно равное, хотя и не совсем. 23 в ПрибОВО и 40 в ЗапОВО – итого около 63 дивизий. В КОВО с ОдВО – 57 и 15, итого – 72 дивизии! При этом в Прибалтике 6 дивизий – это их национальные части, на которые только дурак может строить планы, как на дивизии, что будут воевать на равных ПРОТИВ немцев с дивизиями РККА! И в итоге мало того что севернее Полесья у нас выходит, дай бог 56-57 дивизий реально всего, а южнее – 72, так им на сборы дали всего 24 тысячи, и это при том, что главный удар немцев в ГШ ожидают именно по Прибалтике и Белоруссии. А на «юг» – 95 000 приписных дали! Ну и – после 9 июня Жуков пробил для КОВО 23 дивизии армий РГК, а в Белоруссию – всего 9! При этом в Прибалтику – НИ ОДНОЙ дивизии из внутренних округов не было поставлено и не планировалось! (При этом на север Белоруссии с 12 июня был отправлен тот же 51-й стрелковый корпус из Свердловска, из УрВО, в район Витебска, который успел занять оборону по р. Западная Двина в конце июня, буквально за считанные часы перед тем, как через него отошла потрепанная 11-я армия ПрибОВО. Командующий УрВО получил задачу в Генштабе на вывод дивизий округа, резерва ГК, под Витебск, в ЗапОВО, уже 2 июня. При этом корпус, имевший в дивизиях по 9-12 тысяч личного состава за счет сборов начатых с 10 июня, тащил с собой всякий хлам в виде турников, брусьев и пр. учебного имущества, захламляя этим барахлом вагоны. К началу боев, к началу июля дивизии этого корпуса дополучили еще приписных и имели уже по 15-16 тысяч личного состава. И на примере, кстати, этого корпуса, хорошо видно, что если у вас слабая изначально оборона на границе, то войска РГК будут точно также сметены в итоге ударами ТГ немцев даже если ваши войска РГК готовы воевать к моменту подхода сил этих ТГ! Ведь реально 51-й ск был вполне готов воевать и по очень подробному ответу нш этого корпуса генерала К.П. Сазонова Покровскому это видно. Почитайте во 2-м томе Чекунова «Пишу исключительно по памяти...» – как в 22-й Армии 51 ск был вполне готов воевать – и с б/п всё в порядке, и машины есть, и топливо к ним, и приписные прибыли по мобилизации и дивизии этого ск не растянуты больше уставных в обороне, да еще и на левом берегу З.Двины! А когда немцы вышли к нему на Двину – они тупо снесли в итоге на хрен и этот ск, и прочие силы РГК...)

А теперь сами считайте – количество дивизий умножьте на 10-11 тысяч в среднем, к 22 июня в округах – что получится по количеству солдат РККА севернее и южнее Полесья!

Однако – пополнение на этих сборах шло в первую очередь не приграничных дивизий, хотя и им давали приписных, и про это вполне показывают сами комдивы, отвечая Покровскому на его «пять вопросов», нет. В первую очередь и больше всего приписных дали вторым эшелонам и резервам округов. Ведь приграничные и так довели с марта до «штатов приближенных к штатам военного времени», что вполне по военным меркам позволяет им вступать в бой и воевать! И – им пополнение в любом случае не из РВК черте откуда, а их окрестных сел давали бы, и после 12 июня это и начали делать! Должны были начать, когда ввели и этим дивизиям штат военного времени!

Но как видите, военные показывают суть тех «сборов» такой, какой она и была. И также и Жуков показывает, что в мае-июне шло именно РАЗВЕРТЫВАНИЕ армий, «под предлогом подвижных лагерей» в западные округа из внутренних. А также по факту выполнялись и Планы прикрытия: «Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей»!

Это Жуков специально писал для тех будущих историков, что никак не угомонятся нести чушь про «опоздание с нажатием красной кнопки». В МАЕ она была уже «нажата», в мае…

Обратите внимание на слова маршала, не попавшие в его мемуары официальные при жизни, и не попадающие туда и сегодня – «Проводились ли Наркоматом обороны и Генштабом мероприятия по повышению общей боевой готовности вооруженных сил? Да, проводились, но как теперь мы понимаем, явно недостаточно»!

Как видите, в черновики Жукову хватило смелости и совести написать, как было – правду: не СТАЛИН в ЭТОМ виноват, что «мероприятия по повышению общей боевой готовности вооруженных сил... проводились, но как теперь мы понимаем» этого было «явно недостаточно»! Однако оказывается, он спустя годы – «теперь» – понял, что проводимых в те дни мероприятий было маловато для подготовки отражения нападения Германии!? А вот в мае-июне 41-го он считал, что тех мероприятий, «по повышению общей боевой готовности вооруженных сил», что тогда проводились, было достаточно!? Т.е. не Сталин им чего-то не дал, а ОНИ, военные, вполне были готовы довольствоваться тем, что им разрешили!? Ведь

именно ПОТОМ Жуков «понял», по факту уже прошедших событий, что тех мероприятий, что ОНИ военные проводили, было «явно недостаточно» для повышения общей боевой готовности вооруженных сил?! И увы, в мемуары он уже Сталина и начал в этой «недостаточности» мероприятий обвинять.

Обратите внимание – что Жуков в черновике пишет о том, о чем они с Тимошенко еще просили Сталина за несколько дней до 22 июня, до того как предложили тому «оперативно-стратегические мероприятия». Они предложили Сталину – «потребовать от Германского правительства согласия допустить нашу комиссию для проверки безопасности наших государственных интересов и отсутствия прямой угрозы войны».

Это – серьезное политическое и дипломатическое мероприятие, которое однозначно надо было бы провести в те дни. «Спровоцировать» Гитлера на некие действия, которые как бы подтвердят его миролюбие – чтобы в случае его нападения он сам себя и выставил бы агрессором! И Тимошенко с Жуковым показали себя вполне грамотными политиками в этом. Ведь данные о том, что немцы накапливают на границе войска, поступали в предвоенные дни все больше и больше, и Москва должна была как-то реагировать на это. И военные предложили, на первый взгляд и как им самим казалось, вполне разумное предложение – провести инспекцию приграничных районов на немецкой стороне! С целью определить – насколько имеющиеся там войска Германии угрожают СССР. И если Гитлер не планирует нападать на СССР, то он вполне должен согласиться с такой идеей.

Однако «Нам было заявлено Сталиным, что на это Гитлер не согласится».

Правильно ли поступил Сталин в этом случае? Думаю, что совершенно правильно! Дело в том, что это предложение Тимошенко и Жуков озвучили Сталину числа так 11-12 июня. К 11 июня и даже раньше, было уже ясно, что нападение произойдет буквально в считанные «дни» – к 20-м числам июня точно. 10 июня Гитлер окончательно, письменным приказом, утвердил дату нападения на СССР – 22 июня и это также стало известно Сталину. А военные советы округов 8-9 июня уже дали свои запросы на вывод войск по Планам прикрытия, в связи с ожиданием в этих округах нападения и раньше 22 июня – 12, 15, 17, 20 июня. И 9 июня прошло два совещания военных у Сталина, на котором принимается решение

о начале развертывания армий приграничных округов по Планам прикрытия! Вторых эшелонов и резервов в первую очередь, а приграничные сд должны были свое развертывание начать по ПП чуть позже.

И если бы Кремль вышел на немецкое правительство, на Гитлера с предложением-вопросом допустить нашу Комиссию в приграничную зону немцев с целью инспекции немецких войск (а немцы по нашей территории «инспекцию» проводили бы), то даже если бы Гитлер и согласился бы – на это ушло бы определенное время. На согласование состава Комиссии, на согласование сроков выезда этой Комиссии на немецкую территорию и на прочие «согласования» ушло бы не пару дней, а там уже и 22 июня. Точнее Гитлер мог начать «думать» и думать мог сколько угодно – затягивая время до момента нападения.

В итоге – вопрос бы утух зависнув на Гитлере, или утонул бы в рутине «согласований», а толку от этой Комиссии не было бы никакого – немцы напали бы все равно и однозначно раньше, чем Комиссия была бы даже утверждена немцами. Итог – вопрос зондажа Германии на предмет подготовки с ее стороны нападения на СССР не был бы решен политически все равно и попытка выставить ее агрессором этой идеей, через инспекцию немецкой территории совместной, или нашей тем более Комиссией – провалилась бы однозначно…

А Сталин поступил более грамотно. Он 13 июня выдал в эфир по радио, а 14 июня в газеты, официальное заявление Правительства СССР – «Сообщение ТАСС» и одним этим заявлением добился больше, чем могла бы добиться возня с этой Комиссией Тимошенко и Жукова. Этим «Сообщением» Германию провоцировали на ответ – мол, появились слухи, и данные, что Германия якобы собирается напасть на СССР в ближайшие дни?! Германия, как и положено в дипломатии, обязана была отреагировать – не важно как. Или – дать опровержение и тогда ее нападение через неделю выставило бы ее агрессором однозначно. Или – уйти от ответа, но и тогда ее нападение через неделю все равно выставляет ее агрессором.

Как записал в своем дневнике Геббельс 15 июня – «Опровержение ТАСС еще резче, чем было в первый раз. Объяснение: очевидно, путем тщательного соблюдения договора о дружбе и утверждения, что ничего на самом деле нет, Сталин хочет показать эвентуального виновника войны».

Т.е. – Сталин с этим «Сообщением ТАСС», заявлением советского правительства оказался мудрее и хитрее военных с их предложением создания Комиссии «для проверки безопасности наших государственных интересов и отсутствия прямой угрозы войны» – что делать и как нам отреагировать на угрозу нападения! Но – тем непорядочнее выглядят после этого слова самого же Жукова по поводу «Сообщения ТАСС» в последующих его высказываниях и в его мемуарах. Когда Жуков пытался уверять, что данное сообщение Советского Правительства «расслабляло» наших военных. Что выставляет самого Жукова либо олухом, не разбирающимся в политике, либо – непорядочным человеком, который говорит не правду в адрес Сталина, да и самих военных выставляет недалекими людьми, которые не приказами живут, а постановлениями в газетах.

Ведь по Жукову получается, что это «Сообщение ТАСС», которое «расхолодило» военных, виновато в том, что к 22 июня, при всех приказах Тимошенко и Жукова о выводе войск по ПП, что обязывали округа самим повышать свою б.г., войска в б.г. так и не были приведены! А значит, виноват Сталин «подписавший», как глава Правительства СССР это сообщение! Жуков, как прекрасный политик, ведь предлагал более действенное политическое действо – создать с Гитлером Комиссию по проверке приграничной зоны, а Сталин отделался глупым «Сообщением» Советского Правительства, Сталина. Которое и привело к тому, что офицеры, начитавшись его в газетах расслабились и отменили в своих округах б.г., которую пытался так усердно (и тщетно) ввести великий Жуков в те дни, и естественно «вопреки» Сталину. А Сталин ему постоянно мешал это делать…

Также Жуков показывает, что «спешно проводилось формирование пятнадцати танковых и механизированных корпусов за счет ликвидации кавалерии». Но это ложь. Во-первых, не 15-ти, а 21-го мк к имеющимся уже 9-ти, а во-вторых, не за «счет кавалерии» это делалось, а за счет имеющихся в РККА танковых бригад и об этом чуть позже мы еще поговорим....

Жуков: «Мы сказали, что в таком случае надо шире проводить оперативно-стратегические мероприятия на случай войны. Нам было резко сказано: “Вы что, толкаете нас на провокацию войны” и далее – “сейчас главное – это не спровоцировать военных столкновений, обстановка накалилась, надо быть осторожным”».

Что конкретно предложили военные Сталину – на его отказ с их «Комиссией», какие «оперативно-стратегические мероприятия

на случай войны», сказать сложно. Но в принципе – можно. Жуков в мемуары это достаточно подробно и расписал, и как писалось потом в «Воспоминания» у Жукова, уже после выхода «Сообщения ТАСС» они предложили объявить, по сути, в стране – мобилизацию! Что однозначно делать было нельзя – официально.

«13 июня С.К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И.В. Сталину и настойчиво просил разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия.

—Подумаем, — ответил Сталин.

На другой день мы были у И.В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.

— Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?» (Г.К. Жуков, Воспоминания и размышления», М. 1969 г., с. 241)

Т.е Жуков уверяет, что Тимошенко примерно 13 июня предложил Сталину официально ввести в действие План прикрытия – развернуть по ПП 1-й эшелоны западных округов! Что соответственно начнет и мобилизацию минимум в этих 4-х округах! Ведь как показал маршал Баграмян «сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа»! И Сталин на предложение военных о вводе ПП реагирует вполне верно – «Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию..? Это же война!».

Вот такой текст показан в «Воспоминаниях» в 2002 году – с дополнениями из вроде как черновиков Жукова его «наследниками»:

И.В. Сталин сказал:

— Сейчас этого делать не следует, мы готовим сообщение ТАСС и завтра опубликуем его.

— Ну, что? — спросил я.

— Велел завтра газеты читать, — раздраженно сказал С.К. Тимошенко и, поднявшись из-за стола, добавил: — Пойдем обедать.

14 июня в нашей печати было опубликовано сообщение ТАСС. В нем говорилось, что распространяемые иностранной, особенно английской, печатью заявления о приближающейся войне между Советским Союзом и Германией не имеют никаких оснований, так как не только Советский Союз, но и Германия неуклонно соблюдают условия советско-германского договора о ненападении, и что, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на Советский Союз лишены всякой почвы{45 – Сведения о танках оказались сильно преувеличенными. — Прим. Автора, Г.К.Жукова}.

Когда советский народ читал это оптимистическое сообщение ТАСС, фашистские генералы, собравшись в кабинете Гитлера, докладывали ему о полной готовности немецких войск к нападению на Советский Союз.

На другой день (получается 15 июня – К.О.) мы были у И.В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.

— С Германией у нас договор о ненападении, — сказал И.В. Сталин. — Германия по уши увязла в войне на Западе, и я верю в то, что Гитлер не рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз — это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они, вместе взятые.

Нарком обороны С.К. Тимошенко попробовал возразить:

— Ну а если это все-таки случится? В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена.

Обратите внимание – в первых изданиях нет ничего о том, что Сталин «не верит» в нападение Германии, но в переиздании это вылезает – «я верю в то, что Гитлер не рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз». И очень может быть, что это сразу было в черновиках, но Жукову в 1969 году «ЦК КПСС» как раз и не позволило так глупо и бессовестно лгать на Сталина…

По изданию 2002 года получается, что сначала Жуков и Тимошенко, 13 июня предложили Сталину – по телефону, из кабинета Тимошенко – «дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия». Сталин их послал подальше с этими предложениями, вышло «Сообщение ТАСС», Правительства, и на следующий день нарком и Жуков были уже у Сталина лично, и они же попросили ввести полную боевую готовность и ПП. На что тот им ответил, что мобилизацию начинать еще рано. И если вы не знаете, что при вводе ПП начинается и мобилизация, то и возникает вопрос – а почему Сталин и во второй раз ответил про мобилизацию, если ему её вроде как не предлагали еще начинать? И почему Сталин не разрешает двигать войска «к западным границам», если мы сегодня точно знаем, что они и шли в те дни, с мая месяца еще – из внутренних округов в приграничные? Ведь приказы о приведении в боевую готовность вполне шли в войска в те дни и ответы комдивов по этим дням, и публикуемые ЦАМО документы предвоенных дней на том же сайте «Память народа», вполне красноречивы – приказы о приведении в боевую готовность военным вполне были.

А вот по мемуарам Жукова, что в этом не противоречат в ЭТОМ его же черновикам, он СТАЛИНА и обвиняет – в том, что было сорвано приведение в б.г. войск в округах! Минимум этим «Сообщением», а максимум прямыми запретами на ввод боевой готовности! А также Сталин якобы не дает выводить армии (из внутренних округов в западные) – «двинуть их к западным границам»?! Не отсюда ли Исаев черпает сведения, что Сталин только после 13 июня и решается на начало вывода армий РГК – из внутренних округов в западные?! И ведь современные историки от «официоза», от гареевых до современных, так и продолжают уверять – Сталин запрещал военным приводить войска в боевую готовность с 11-13 июня, и это и стало причиной погрома армии после 22 июня!

Но все несколько сложнее, но и проще – Сталин запрещал военным не приведение войск в боевую готовность в середине июня, до нападения Германии, как таковое! А именно – ввод ПП и именно начало мобилизации! А вот приводить войска в б.г. ДО 21 июня и тем более выводить их по ПП, по планам развертывания ГШ он не только не запрещал, но – разрешал!

Дело в том, что по современным меркам в предвоенные дни проходило приведение в ПОВЫШЕННУЮ, а не в именно ПОЛНУЮ б.г.,

но реально полная от повышенной и тем более в те дни отличалась только одним – патроны на руки бойцам не выдавали еще в те дни. Приказ на выдачу патронов на руки личному составу пришел с директивой о приведении-переводе ВСЕХ войск западных округов, ВВС, ПВО и флотов – по т.н. директиве «№1», по директиве «б/н» от 22.20 21 июня, которую везде получили сразу после полуночи на 22 июня.

Жуков и Тимошенко 11-15 июня якобы предлагали только привести войска в полную боевую готовность, с развертыванием только приграничных дивизий на границе, на рубежах обороны. И хотя и по ПП, но все же без ввода Планов прикрытия в полном объеме на самом деле. Что вроде как невинное с их стороны предложение в те дни и вполне разумное, и мобилизацию они вроде бы не предлагают начинать. И из этих мемуаров все понимают только одно – Жуков просит Сталина привести войска в полную б.г., а тот не дает на ЭТО разрешение. И при этом Сталин реагирует именно на предложение провести именно мобилизацию в стране!?

Думаю, практически все читатели на этом моменте удивлялись «реакции тирана» на, в общем вроде как разумное предложение военных? Военные предлагают ввести полную боевую готовность, ну и максимум ввести ПП для приграничных дивизий, а тиран им в ответ опять о какой-то мобилизации говорит. Которая якобы спровоцируют немцев на нападение.… И как бы слова Сталина в этом случае кажутся минимум странными – ему военные «о Фоме», а он им в ответ «о Ереме».

Однако все дело в том, что 11-13 июня они предлагали начать все же «развертывание первых эшелонов по планам прикрытия», а это – выполнение прикрытия, а это – вскрытие красных пакетов, и в принципе это и есть – начало мобилизации. В ЭТИХ округах минимум. Если конечно будет команда именно вскрывать «красные» пакеты, что приведет к вскрытию и мобпакетов. А затем, 14-15 июня, «на следующий день» они уже вроде как не предлагают вводить ПП, а только ввести полную б.г. – вроде только для войск западных округов. И как будто мобилизация в этом случае не предлагается. А Сталин им в ответ – опять про мобилизацию…

Но. Дело в том, что в армии 1960-х, приведение в полную боевую готовность именно объявляет по факту, и начинает одновременно и мобилизацию. И слова Сталина в этом случае, его реакция на предложение о вводе полной б.г. – «Вы что же, предлагаете провести

в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война!» – уже как бы не кажутся странными – военные предложили полную боевую готовность, и это «естественно» подразумевает и мобилизацию. Но в том-то и дело, что Жуков тут сказал не правду. 14-15 июня они предложили Сталину не только ввести полную боевую готовность, но и именно что начать (объявить) в стране именно и мобилизацию! Т.е. на самом деле военные в эти дни продолжали уговаривать Сталина начинать именно мобилизацию, вводя Планы прикрытия формально! А не только ввести боевую готовность, как уверяет Жуков…

Попробую пояснить…

На самом деле в июне 41-го приведение войск и армии в полную боевую готовность как раз и не подразумевало ввода и начало мобилизации! Это – исторический факт. Увязка приведения в полную б.г. и начало мобилизации произошла в армии уже после войны, и Жуков, писавший в мемуары о тех событиях 11-15 июня (или те олухи в ВНУ ГШ, или в АПН) ввел читателя современника, в 60-х, в заблуждение. Мол, мы предложили Сталину ввести полную б.г. (ну и «развертывание первых эшелонов по планам прикрытия»), тот обвинил нас в желании провести мобилизацию и это как бы одно и тоже. Однако в те дни 41-го полную боевую готовность можно было вводить, но при этом это как раз и не подразумевало начало мобилизации, «автоматом». На мобилизацию нужны были свои отдельные распоряжения и указы.

Т.е. если бы военные предлагали ввести только полную боевую готовность, то Сталину не было нужды упрекать их в желании начать и мобилизацию! Если они о ней не заикаются… Тем более что «развертывании первых эшелонов по планам прикрытия» как бы и есть – пополнение этих войск до «штатов военного времени», но Сталин военным вообще-то и это разрешил вполне. Когда провели учебные сборы по схеме БУС, и начался вывод не только вторых эшелонов ближе к границе, «в районы предусмотренные планом прикрытия», но и вывод приграничных дивизий – в приграничную зону в том числе. И было это вполне ДО нападения Германии, и как раз с 8-12 июня в том же ОдВО и КОВО уже, а также с 17-18 июня в ПрибОВО!

Так что – когда Жуков написал, что они предлагали ТОЛЬКО полную боевую готовность «тирану», то он действительно минимум слукавил, не сказав всей правды. Или Жукова выставили дураком его

литнегры не знающие этих «нюансов» армии 41-го. Что больше похоже на правду – ведь Жуков-то точно знал об этих особенностях с приведение в б.г. полная в те годы в РККА, и в СА 1960-х… И естественно Сталин в ЭТИ дни – 15 июня тем более – не запрещал военным выводить войска «к границе». Наоборот – именно с ЕГО разрешения тот вывод войск в приграничных округах по ПП, директивами НКО и ГШ от 11-12 июня и проходил, и уж тем более армий из внутренних округов по директиве НКО и ГШ от 13 мая…

Увы. Предлагали они Сталину 14-15 июня именно ввести в стране мобилизацию (помимо полной б.г.). Через выполнение, официальный ввод в действие Планов прикрытия в приграничных округах, что привело бы к началу мобилизации минимум в этих приграничных округах. Что в те дни выставило бы СССР агрессором, который затевает недоброе против соседа, с которым имеются Договоры о «Ненападении» и о «Дружбе и границах». И объявление в стране мобилизации (минимум в приграничных западных округах) именно так и было бы воспринято в мире – СССР, который на середину июня сохраняет нейтралитет в уже идущей Мировой войне, готовится напасть на кого-то. И этот кто-то – явно Германия. И в своей Ноте 22 июня Гитлер именно в этом и обвинил СССР – мол, в СССР проводится мобилизация, Сталин хочет напасть на Германию первым, а Гитлер не более чем защищается, ударив превентивно утром 22 июня…

Т.е. произошло примерно следующее – Жуков и Тимошенко пришли «14 июня» к Сталину с предложением-директивой: «Приступить к выполнению Плана прикрытия 1941 года» для западных округов. На что Сталин им и ответил: «Вы что же, предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?». И эти слова Сталина на предложение ввести ПП официально теперь становятся вполне логичными!

Тимошенко аргументирует их предложение тем, что: «В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена».

И вот уже на все это Сталин и дает согласие-указание – формально ввести ПП мы не можем, т.к. это повлечет за собой и начало мобилизации «автоматом», если комдивы вскроют свои «красные»

пакеты официально. А это делать мы сейчас еще не можем – до нападения Германии официального. Однако военным дается разрешение – выводите вторые эшелоны по ПП, а также часть приграничных дивизий, которые дислоцируются далеко от своих рубежей по ПП, отдельными директивами, без формального ввода ПП, что и так приведет их в б.г.. Проводите прочие нужные мероприятия, а за пару дней до нападения, дата которого все четче проясняется – и оставшиеся приграничные дивизии выведете по ПП непосредственно на границу. Ну, а вскрыть формально свои пакеты – всегда успеете. Ведь в пакете и указано – куда надо вывести конкретную дивизию по тревоге, а также в пакете приграничной дивизии ставится уже и боевая задача…

НО! По мемуарам Жукова Тимошенко просит Сталина ввести ПП формально потому что «в случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия»! А вот если начнем немедленно выводить войска по Планам прикрытия, и ввод полной б.г. якобы это и организует(?), то на границе у нас сил станет достаточно!

Т.е. – похоже, наш замечательный историк А.Исаев у Г.К. Жукова эту байку и прихватил – что если начать раньше выводить войска по ПП, то на границе наши дивизии «уплотнятся» до уставных 10-12 км вместо 40-50-ти?! А ведь Жуков уже Василевскому писал потом: если бы мы вывели больше войск к «границе» – по тем планам, что были в ГШ естественно – то мы не просто армию, страну бы потеряли!

(Примечание: Если глянете журналы посещения Сталина, то узнаете что Жуков с Тимошенко, всегда парой, бывали у Сталина в июне: 3-го, 6-го, 7-го, 9-го и 11-го числа. И дальше, НЕДЕЛЮ, вплоть до 18-го – в кабинете Сталина в Кремле они не появлялись вообще. Т.е. – 13 июня, конечно, звонить из своего кабинета нарком мог Сталину и что-то предлагать, но 14-го и 15-го они в Кремле не были точно. Таким образом, можно считать, что Жуков опять «ошибся» с датами, и выдает или желаемое за действительное, или – «лукавит»…

Я лично думаю – что «ошибся»… память немного подвела… с годами.… А более вероятно – это намутили те, кто писал ему его «мемуары». Мозгов, сравнить с журналами посещений даты, не хватило. А с другой стороны, все что надо действительно можно было и по телефону военным со Сталиным обсуждать и решать! Притом,

что им все что надо и так указано было уже Сталиным 9 июня – выводите войска в «районы предусмотренные Планами прикрытия»!

Так что вопросы о введении ПП и на начало мобилизации они со Сталиным обсуждали раньше 18-го и даже до 14-го, после выхода «Сообщения ТАСС» в газетах. И было это сразу после того, как 8-9 июня Военные советы западных округов дали в НКО и ГШ свои запросы на начало вывода войск по ПП. В связи с угрозой усиления немецкой группировки на нашей границе! Т.е. уже поздним вечером 9-го июня у Сталина эти запросы ВС округов обсуждались однозначно! А 11 июня (21.55-22.55) Жуков мог принести Сталину и проект директивы на это – «Приступить к выполнению ПП 1941 года». Не 15-го, после публикации «Сообщения ТАСС» в газетах 14 июня, а – 11-го! (Почему не 9-го еще – на двух совещаниях у Сталина это могло быть, а именно 11-го? Чуть дальше это мы еще рассмотрим...)

Сталин объяснил нашим стратегам, что формально мы на это пойти пока не можем – пока немец не нападет формально и первым – чтобы не прослыть агрессором, и дал указание: начать выводить пока вторые эшелоны западных округов, и те приграничные дивизии, что дислоцируются слишком далеко от своих мест обороны по ПП округов. Начать выводить т.н. «глубинные» дивизии. Следующий приход наркома и нач. ГШ к Сталину был 18 июня и связан он был с началом вывода уже оставшихся приграничных дивизий по ПП, но так же без объявления об этом формальной директивой – без ввода ПП официально. И самое важное – ВСЕМ приграничным дивизиям, что начали выводить в их основную полосу обороны по ПП с 8-12 и 18 июня четко прописали – вплоть до приказов по округу – сами окопы на границе, т.н. предполья тем, у кого они есть, можно будет занимать ТОЛЬКО в случае если противник, Германия, совершит нападение на СССР! И Сталин и в ночь нападения это требовал – не подставляйтесь, мы не можем быть агрессорами! Сталин и тому же Молотову дал команду: пока военные не доложат о вторжении на границе – Ноту от немецкого посла в руки не брать!

Были ли общения наркома и Жукова со Сталиным между 11-м и 18-м июня по телефону? Однозначно, но скорее всего это Тимошенко лично общался со Сталиным, но не вживую, а по телефону, а вот Жуков вряд ли. Хотя он однозначно присутствовал при таких разговорах, стоя рядом с Тимошенко пока он говорит со Сталиным. Но однозначно так как нам показывали роль Жукова, как ГЛАВНОГО советника Сталина в предвоенные дни в кино в СССР – не было тако-

го конечно же. Ведь с 11-е по 18-е июня округа получали другие разные директивы НКО и ГШ, которые без санкции Сталина не могли уйти из Москвы, связанные с выводом тех же мехкорпусов и прочие указания – по сборам, УРам и т.п.… А вот потом, Жуков, бывший в предвоенные дни пока еще не тем человеком, с которым должен «советоваться Генсек», для усиления своей значимости в предвоенные дни и налукавил – о том, как он лично что-то там требовал от Сталина, а тот его не слушал. И дальше мы увидим – так какого числа и что носил Сталину Жуков – «14 июня»…)

В наше время РФ, В.В. Путина, в чем только не обвиняют на Западе: что Россия чуть не завтра нападет, собирается напасть на соседей – те же страны Прибалтики. На Украине украинские ПВО сбили пассажирский самолет – ор, что это сбил Путин, не утихает, и никакие доказательства и аргументы – в ПРИНЦИПЕ не воспринимаются на Западе! Но точно такая же ситуация, если не сказать хуже – была вокруг СССР в те дни, страны, где Собственность на ресурсы и прочие «средства производства» принадлежала не буржуинам-олигархам, а ВСЕМУ народу СССР. И обвинение СССР в подготовке агрессии могло привести к тяжелым для страны последствиям. Ведь США, главный спонсор новой Мировой войны и «Империя Добра» уже тогда, объявили официально: жертве агрессии помогать они будут, а вот агрессору – нет. А сделать из СССР «агрессора» наши военные как раз и могли – своим неумным толканием Сталина объявить мобилизацию ДО нападения Германии! И тем более – своими идиотскими планами превентивных ударов, с которыми они носились с лета 1940 года активно, пытаясь ими подменить планы Шапошникова – «Соображения» о стратегическом развертывании на случай войны с Германией от 16 августа 40-го.

Так что – наши военные в лице Тимошенко и Жукова 11-13 июня просили Сталина не о вводе боевой готовности только, а именно – о начале мобилизации. О формальном, официальном вводе Планов прикрытия.

И, кстати, примерно так в середине мая, в Генштабе и провели КШИ – по действиям ВВС в случае нападения Германии – по проверке ПП округов. Германия собирается напасть, мы об этом узнаем заранее, ведь скрыть такое в принципе невозможно, и за пару недель до нападения официально и б.г. вводим, и ПП! Т.е. наши военные предложили 11 июня Сталину вполне рабочий сценарий – только что отработанный при нем же в ГШ на КШИ, после чего 24 мая тот

провел с ними совещание и надавал им кучу указаний! Хотя в январе на КШИ вопрос о мобилизации, вводе ПП – ДО нападения «синих», «западных» не отрабатывался в принципе!

Но Сталин 9-11 июня однозначно ответил стратегам: сегодня это не пройдет – формальный ввод б.г. и тем более ПП начинает мобилизацию в западных округах, в частях, которые и начнут по ПП подниматься, и эту мобилизацию скрыть в этих округах будет невозможно! Это и даст Гитлеру повод объявить нас агрессором со всеми вытекающими последствиями, и ЕГО НЕИЗБЕЖНОЕ УЖЕ НАПАДЕНИЕ БУДЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ, КАК ЗАЩИТА ОТ СОВЕТСКОЙ АГРЕССИИ! А это – и однозначная потеря для СССР такого союзника как США, и практически неизбежное нападение на СССР и Японии. Которая обязана будет помочь Гитлеру – жертве агрессии. Так что, формального приказа-разрешения на мобилизацию через ввод ПП – не будет!

Но. Сталин не разрешил ввод ПП формально официально, но при этом он не запретил военным приводить войска в боевую готовность и тем более выводить их по Планам прикрытия к границе! Т.е. он разрешил начать выполнять ПП по факту – через выполнение отдельных мероприятий из ПП – выполнять поэтапно и скрытно ввод Планов прикрытия. «Распорядительным порядком»…

И сам же Жуков в черновики своих мемуаров вполне четко это и показал:
«Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные мероприятия. Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность»!

И если вы почитаете ответы комдивов, то они и показывали – как им с 15 июня и раньше шли приказы округов и ГШ, в том числе, по приведению их дивизий в боевую готовность, как их выводили по ПП. И вопрос расследования Покровского №2 был именно о выводе этих войск по ПП – о выводе приграничных дивизий в первую очередь по Планам прикрытия – до нападения Германии: «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия [границы] начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий?»

Комдивы отвечали, что им приказы на приведение в б.г. шли задолго до нападения Германии и также перечисляли-показывали – какие мероприятия они выполняли в те дни. Ведь тут вся хитрость как раз еще и в том, что можно привести в б.г. дивизию одним единственным приказом, а можно – через разные отдельные приказы – «распорядительным порядком». Т.е., получит комдив один приказ – «Привести дивизию в боевую готовность такой-то степени». И он выполнит для этого приведения в эту степень б.г. с десяток различных мероприятий. Которые совокупно и обеспечат повышение степени б.г. дивизии до нужного уровня боевой готовности. А может комдив получить и несколько РАЗНЫХ, отдельных приказов, и причем они могут прийти и в разные дни, разными приказами, а могут и в один день – одним приказом, с перечнем мероприятий, которые надо выполнить! Которые при их выполнении также, совокупно, также обеспечат повышение б.г. дивизии до нужного уровня боеготовности. Вот это и есть – выполнение поставленной задачи «распорядительным порядком». И именно об этом и писали Покровскому комдивы, отвечая о том, как они приводили в б.г. свои дивизии в те дни – показывая какие мероприятия они при этом выполняли.

К примеру – офицеры ВНУ ГШ в работе «1941 год — уроки и выводы» показывают, что в РККА к лету 41-го было две «степени» боевой готовности – постоянная и сразу полная. При этом на флоте, в ВВС и в ПВО было уже три степени боевой готовности – готовности №3, №2, и №1. Т.е. аналоги современным б.г. – постоянная, повышенная и полная. По которым ставились задачи на готовность к вылету тех же истребителей по тревоге в определенное время.

Нормативного документа на эти две «степени» б.г., который показывал бы какие мероприятия надо провести в дивизии при вводе полной б.г. «уроки» не привели, однако тот же С.Чекунов в 2004 году еще показывал исследователю Е.Прудниковой, что в РККА еще в 1934 году:

«Директивой РВС № 61582сс от 29 апреля 1934 года в РККА было установлено три положения: нормальное, усиленное и положение полной готовности. Каждое предполагало целый список мероприятий.

Последнее предполагало следующий список мероприятий [¹⁷ – Данный текст мне любезно предоставил участник Военно-исторического форума с ником «Серж», предположительно историк Сергей Чекунов]

«а) если части находились в лагерях – возвращаются на зимние квартиры;

б) оружие непзапаса, огнеприпасы, снаряжение, обмундирование для первых эшелонов выдаются в подразделения и приводятся в готовность;

в) в танковых и танкетных подразделениях диски с боевыми патронами вкладываются в машины;

г) весь личный состав переводится на казарменное положение;

д) возимые запасы огнеприпасов, горючего, продфуража для 1-го моб. эшелона укладываются в обоз;

е) организационно оформляется 1-й моб. эшелон;

ж) части занимают пункты, если не будет особых распоряжений со стороны комвойск, наименее опасные в отношении внезапных атак с воздуха, и наиболее удобные для вытягивания в колонны для марша в районы выполнения боевой задачи;

з) карты непзапаса выдаются на руки начсоставу;

и) противогазы «БС» выдаются на руки, элементы наливаются водой;

к) проводятся все организационные и подготовительные мероприятия по отмобилизованию вторых моб. эшелонов….»

Отдавались ли эти конкретные приказы? А то! Вот, например, директива Военного совета КОВО военным советам 5-й, 6-й, 12-й, 26-й армий. Дата – 11 июня 1941 г.:

«1. В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск, провести следующие мероприятия:

Стрелковые, кавалерийские и артиллерийские части

а) Носимый запас винтовочных патронов иметь в опечатанных ящиках. На каждый станковый пулемет иметь набитыми и уложенными в коробки 50 % боекомплекта и на ручной пулемет 50 % снаряженных магазинов.

Ящики с патронами, коробки с набитыми лентами и дисками хранить в опечатанном виде в подразделениях в особо охраняемых помещениях.

Диски и патроны периодически освежать, ленты просушивать. Замену набитых дисков к ручным пулеметам производить через каждые два месяца.

б) Ручные и ружейные гранаты хранить комплектами в складах части в специальных ящиках для каждого подразделения.

в) 1/2 боекомплекта артснарядов и мин неприкосновенного запаса для всех частей прикрытия иметь в окончательно снаряженном виде. В частях, где до получения настоящей директивы было окончательно снаряжено свыше 1/2 боекомплекта артснарядов, дальнейшее хранение их оставить в снаряженном виде.

Для войсковой зенитной артиллерии иметь в окончательно снаряженном виде 1/2 боекомплекта артснарядов непзапаса.

Снаряды держать в закрытых на замок и опечатанных передках и зарядных ящиках.

г) Военно-химическое, инженерное и имущество связи хранить в складах части, комплектами для каждого подразделения.

д) Носимый запас продовольствия и личные принадлежности бойцов хранить в подготовленном виде для укладки в вещевые мешки и ранцы.

Сверх того в складах части хранить для каждого подразделения по одной суточной даче продовольствия и фуража, подготовленным к погрузке в обоз части. Кухни и обоз иметь в исправном виде с положенным к ним имуществом и запасными частями.

е) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках).

ж) В зимних условиях все подразделения должны быть обеспечены теплым бельем для всего состава части, рукавицами и маскхалатами.

Моторизованные и танковые части

з) На каждую боевую машину в складах части иметь 1/2 боекомплекта артснарядов непзапаса в окончательно снаряженном виде и 50 % боекомплекта патронов набитыми в ленты и диски. В частях, где до получения настоящей директивы было окончательно снаряжено свыше 1/2 боекомплекта артснарядов, дальнейшее хранение их продолжать в снаряженном виде.

Переснаряжение магазинов производить через каждые два месяца.

Укладку снарядов и снаряженных магазинов в машины производить по объявлении боевой тревоги.

б) Все остальные виды запасов хранить порядком, указанным для стрелковых, кавалерийских и артиллерийских частей.

в) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки – одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках).

Особо отработать вопрос подъема по тревоге частей прикрытия и отрядов поддержки погранвойск.

Сроки готовности по тревоге устанавливаю: для стрелковых и артиллерийских частей на конной тяге – 2 часа; для кавалерийских, мотомеханизированных частей и артиллерии на мехтяге – 3 часа. Зимой готовность частей соответственно 3 и 4 часа. Для отрядов поддержки готовность – 45 минут…» [²⁰– ЦАМО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 265. Лл. 26-30]

Еще раз повторим: судя по тому, что Красная армия сразу после немецкого нападения вступила в бой, а не разбежалась по складам, части к 22 июня были приведены в боевую готовность». (Елена Прудникова. Забытые победы 1941 года М. 2004г. Гл. 3 – к вопросу о боевой готовности. Как видите – Е.А. Прудникова задолго до меня, до моих первых статей и книг показала буквально на пальцах, что ДО 21 июня уже были приказы о повышении б.г. – о приведении войск в боевую готовность.)

Уточним – части РККА к 22 июня были не приведены, а ДОЛЖНЫ были быть приведены в б.г. минимум повышенная, по современным понятиям. И в том же КОВО это и началось уже с 11 июня, когда их приграничные дивизии начали выводиться из мест ППД в свои полосы обороны.

Т.е. не отдавая конкретный приказ – привести войска в полную б.г. ДО 22 июня в округах повышали степень б.г. своих дивизий до практически полной б.г. выполняя те мероприятия, которые и были прописаны на случай приведения дивизий в полную б.г.. Как говорится, сравнивайте сами – самое важное, оружие и носимые запасы б/п (а это, не «караульная» норма патронов в ротах, а 90 патронов на винтовку каждому бойцу, плюс 600 патронов на пулемет «Максим») должны были храниться в казармах! И которые и приводили бы к полной б.г. если бы на это был бы прямой приказ НКО и ГШ округам! Единственно, что запрещалось и не делалось – оружие и патроны пока не выдавались бойцам на руки! И даже сегодня это в общем единственное, что отделяет степень б.г. «повышенная» от «полной»! Точнее полную от повышенной сегодня отделяют выдача орудия и б/п на руки, и – ввод мобилизации. А в те года мобилизация к вводу полной б.г. не привязывалась!

Теперь читателю понятно – что такое выполнять что-то в армии «распорядительным порядком»?!

И точно также – «распорядительным» порядком можно ввести и Планы прикрытия – выводя войска отдельными приказами, оговаривающими, что войска выводятся «в районы предусмотренные» ПП и что войска должны брать с собой в эти районы «все возимые запасы огнеприпасов и ГСМ». Что «намекает» комдивам – это не «учения». И при этом вскрывать «красный» пакет, который точно также не более чем выведет по ПП дивизию в район сосредоточения, но при этом надо будет начинать и мобилизацию формальными распоряжениями, а приграничной дивизии придется занимать и сами окопы на границе – не надо.

Вот что писал отвечая Покровском, о выводе 49-го СК 2-го эшелона начштаба этого корпуса генерал-майор В.Н. Символоков:

«В первых числах мая² (²Так в документе. Правильно «июня») была получена шифровка, в которой было сказано выслать в штаб округа за получением приказа начальника штаба корпуса. Я прочитал приказ в штабе округа, в приказе было сказано, корпус должен выступить на лагерную стоянку в район Чертков, Гусятин³(Речь идет о приказе КОВО № А1/00231 от 15.06.1941. ЦАМО. Ф. 131. Оп. 12507. Д. 9. Л.л. 10-11). Я обратился к начальнику штаба округа генералу т. Пуркаеву с вопросом пояснить смысл приказа, он мне ответил, что больше он ничего мне сказать не может, я попросил разрешения обратиться к командующему округа генерал-полковнику т. Кирпанос, он мне разрешил. Командующий округом мне сказал, что каждый эшелон должен быть готовым вступить в бой, после этого я мог ясно доложить командиру корпуса генералу Карпилову⁴ (Так в документе. 49-м стрелковым корпусом командовал генерал-майор Корнилов), что корпус идет не на лагерную стоянку, а должен быть готов к боевым действиям, и корпус взял все имущество НЗ, патроны, снаряды, которые были розданы частям и подразделениям, но на руки не выдавались.

Во второй половине июня 1941 года дивизии 49 стрелкового корпуса сосредоточились в районе Чертков и Гусятин. С началом военных действий корпус вошел в состав 6-й армии, в бой вступил в районе Тарнополя... » (С.Чекунов, «Пишу исключительно по памяти...», М. 2017г., с. 74-75)

Как видите, в этом корпусе вполне провели приведение своих частей в боевую готовность – практически в полную! За исключением – патроны на руки бойцам не выдали. Так что некрасивое утверждение наших маршалов мемуаристов (или их литнегров в ВНУ ГШ) – о том, что им тиран не давал приводить в б.г. армию

ДО нападения Германии и не давал исполнять ПП – не более чем «лукавство» (а в общем – вранье). Ведь в той же директиве Павлову от 11 июня, на вывод второго эшелона так и указали – «все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия». И указали – по каким ПП выводить – «(директива НКО за № 503859/сс/ов)», и это – ПП мая 41-го.

Заодно поясню: нет никаких «лагерей» при выводе по ПП как таковых – в смысле «учебных». Есть район сосредоточения по Плану прикрытия для вторых эшелонов, и уже там дивизия и расположится – во временном полевом лагере. И также и у приграничных дивизий тем более не может быть никаких «лагерей» в их районах по ПП. У них есть свои районы по Плану прикрытия для 1-х эшелонов, и уже там дивизия и расположится – также во временном полевом лагере. Если поступит команда из ГШ не сразу занимать свои рубежи в основной полосе обороны, а только выйти в эти районы, как и было в реальности ДО 21 июня этим дивизиям...

Но.

Тут стоит отвлечься и немного показать – что сделал сам же Жуков в плане повышения моб. и боеготовности войск приграничных округов, как только стал начальником Генштаба.

Уже в начале февраля 41-го он и Тимошенко представили Сталину и Молотову проект нового мобплана на 1941 год. В сборнике документов «малиновка» он приводится под номером «№272» как «Записка НКО СССР и Генштаба Красной Армии в Политбюро ЦК ВКП(б) – И.В.Сталину и СНК СССР – В.М.Молотову с изложением схемы мобилизационного развертывания Красной Армии. б/н (не позже 12 февраля 1941 г.)».

В этой записке (докладе) Жуков указал что:

«В настоящее время в связи с реорганизацией стрелковых, танковых войск, ПВО и военно-воздушных сил, а также с перемещением значительного количества войск, является необходимым рассмотреть и утвердить новую схему мобилизационного развертывания.

В основу новой схемы развертывания Красной Армии положены:

а) новая организация стрелковых, танковых войск, артиллерии, ПВО и военно-воздушных сил;

б) измененная дислокация войск;

в) возможность отмобилизования войск по очередям и каждого округа в отдельности, в зависимости от обстановки».

Т.е. – Жуков показывает, что новый мобплан, новая схема мобразвертывания РККА предусматривает проводить мобилизацию, как по всей стране, официально и открыто, так и по каждому округу отдельно – если потребуется, в зависимости от обстановки, и – скрытно. Или – проводить отмобилизование даже и отдельных частей, и соединений, если требуется.

И далее Жуков и показывает:

«Порядок проведения мобилизации

Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам:

а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР – скрытым порядком, в порядке так называемых “Больших учебных сборов (БУС)”.

В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производится персональными повестками, без объявления приказов НКО.

б) второй вариант предусматривает проведение общей мобилизации всех Вооруженных Сил Союза ССР или отдельных военных округов открытым порядком, т.е. когда мобилизация объявляется Указом Президиума Верховного Совета СССР (статья 49, пункт “Л” Конституции СССР). В данном случае призыв военнообязанных производится приказами народного комиссара обороны, расклеиваемыми для общего сведения (в порядке ст. 72–73 Закона о всеобщей воинской обязанности)».

Т.е. проводится либо ЧАСТИЧНАЯ («ЧАСТНАЯ»), в отдельных округах-регионах или соединениях, но все равно полная мобилизация, либо – всеобщая.

Так вот – Жуков в новом мобплане предусматривает важное – это упрощение мобилизации, повышение мобготовности отдельных соединений не прибегая к мобилизации формальной:

«По мобилизационному плану 1938 – 1939 гг. проведение “Больших учебных сборов” (скрытой мобилизации) предусматривалось также по двум вариантам, т.е. по литеру “А” и “Б”.

По литеру “А” поднимались части по штатам военного времени, имеющие срок готовности только до М-10.

По литеру “Б” поднимаемые части только усиливались на 75–80% до штата военного времени.

Ввиду того, что вариант по литеру “Б” предусматривался в основном только для частей и соединений, прикрывающих границу, и поскольку по мобилизационному плану 1941 года пограничные части по мирному времени в настоящее время содержатся в усиленном составе, считаю разрабатывать вариант литер “Б” нецелесообразным».

«Литер Б», это когда отмобилизование частей и тем более приграничных дивизий, оповещение приписных (военнообязанных) и предприятий, которые поставляют по мобилизации лошадей и тот же транспорт, производится за счёт ресурсов, приписанных из ближайших районов. Что ускоряло процесс отмобилизования.

А Жуков предлагает уже в течение весны довести приграничные дивизии до «штатов приближенных к штатам военного времени», усилить эти части «на 75–80% до штата военного времени». Чтобы не заниматься этим в «угрожаемый период», не тратить на это время в последние дни перед войной, не прибегая к мобилизации по литере «Б» – чтобы приграничные могли в любой момент вступить в бой, не требуя мобилизации. Ведь при 75-80 % отмобилизованности в первую очередь укомплектованными будут именно «боевые» части! Что позволит такой дивизии вступить в бой немедленно!

И далее Жуков и предлагает:

«При скрытой мобилизации полагал бы необходимым оставить только один вариант в порядке “Больших учебных сборов (БУС)” на все части, независимо от их сроков готовности. Это мероприятие позволит отмобилизовать при необходимости отдельно каждую часть». (ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2154. Д.4. Лл. 199-250. Заверенная копия. Источник – 1941 год: В 2 кн. Кн. 1. М.1998г., с. 608-631)

Т.е., Жуков предложил упростить процесс скрытой мобилизации в угрожаемый период, чтобы не объявляя мобилизацию официально это можно было делать «распорядительным порядком», через «учебные сборы». Не объявляя всеобщую мобилизацию на всю страну формально! И даже – не объявляя и «БУС» формально! Ведь все наши соседи прекрасно знали, что означают в СССР эти самые «БУС», которые проводились официально (хоть и без «публикации» в газетах) и в сентябре 1939 года, и летом 1940 года. Ведь «БУС» это – скрытая мобилизация. И если в 39-м и 40-м мы могли себе позволить проводить эту самую т.н. «скрытую мобилизацию», и не опасаться быть обвиненными в подготовке агрессии. То в 1941 году нам проводить эту самую мобилизацию ни «скрытно», ни тем более

официально и открыто – уже нельзя было. По политическим мотивам. Ведь в Мире уже идет Мировая война, Германия уже всех в Европе нагнула и вышла к новой границе СССР, и СССР занимает официально нейтральную позицию. А проведение мобилизационных мероприятий ставит под сомнение миролюбивость СССР. Со всеми вытекающими…

Таким образом, Жуков став начальником Генштаба довел в течение весны 41-го приграничные дивизии до состава годного воевать в случае необходимости, и он же начал предлагать Сталину начать мобилизацию официально с 11 июня – и остальным войскам?! Понятное дело, что Жуков в эти дни предложил это сделать – начать формально мобилизацию именно по благим намерениям. Понимая, что принятых уже мер однозначно мало на случай нападения Германии, о чем было точно известно – нападение будет на 99 и 0,9 % – 22 июня. Ведь его стараниями дивизии западных округов были доведены до 10-12 тысяч, но полная численность дивизии должна была быть – в 14 тысяч. Плюс в наличии должен быть тот же автотранспорт в дивизиях. А с другой стороны возможно Жуков тут примитивно «лукавит» и они с Тимошенко НЕ ПРОСИЛИ у Сталина каких-то дополнительных мер к тем, что уже начали проводиться с мая в СССР! Ведь в черновике своих мемуаров Жуков признал, что: о том, что мер принимаемых в те предвоенные дни было маловато – он понял только ПОСЛЕ войны.... «Теперь»…

Но. Сталин дал военным все возможные в той ситуации возможности для подготовки к нападению Германии, и только неисполнение тех мероприятий в округах плюс сама дурость предвоенных планов ГШ, Жукова же привели к трагедии. Ведь даже доведенные до 14,5 тысяч приграничные дивизии, но растянутые до 40-50 км вдоль границы, все равно никак не смогли бы удержать танковые дивизии немцев, атакующие в полосе обороны одной нашей сд на границе!

И ведь на тот момент, до 22 июня, сомнений у Жукова с Тимошенко и их окружения особых сомнений ИХ планы действительно не вызывали – «Считалось, что тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил, будет достаточно, чтобы сдержать первые удары противника»! А после того как недочеты самих стратегов в НКО и ГШ привели к трагедии, маршалам вроде Жукова и Василевского и пришлось, скрывая свою вину и вину сначала расстрелянных, а затем «реабилитированных» генералов из округов,

в общем врать, что причина трагедии 22 июня не в том, что были дурные планы в ГШ, сочиненные теми же василевскими и жуковыми. По которым им самим вполне «хватало» тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил – чтобы сдержать первые удары противника! Потому что немцы, так как они били по всем армиям в Европе, они по СССР не ударят. А в том, что им тиран, видите ли, не дал вовремя привести войска в боевую готовность. Не дал довести дивизии до штатов военного времени.

Ну, а на этом, чтоб как-то «объяснить» почему Сталин «не давал» военным приводить войска в б.г. сочинялись и байки, что тиран не давал военным приводить войска в б.г. потому что он, видите ли, не верил им и той же разведке, но верил Гитлеру. Верил, что тот не нападет, не закончив войны с Англией и прочее вранье…

Было ли достаточным то, что было сделано по приграничным дивизиям в плане их доведения «до штатов приближенных к штатам военного времени»? Для обороны страны? Спорный вопрос. Исследование «1941 год — уроки и выводы» показывали, что более разумным было бы держать приграничные дивизии, доведенные до штатов военного времени в полном масштабе уже с начала 1941 года и никаких проблем, чтобы это не сделать в принципе не было. И как раз от Жукова это и зависело – довести приграничные дивизии с весны 41-го не до 80%, до 12 тысяч, а до 100% – до 14 тысяч. И никакая мобилизация ему в этом случае не нужна была бы вообще в принципе! По крайней мере, для приграничных дивизий, которые и обеспечили бы в случае нападении Германии время остальной армии на полноценную мобилизацию! При условии, конечно, что те смогли бы удержать танковые удары немцев – до 100-150 танков на 1 км границы-фронта! А сами приграничные дивизии держали бы оборону на границе в полосах не более 10 км – на направлениях ожидаемых ударов немцев минимум! И помочь им и должны были те самые 10-ть ПТБр, что придавались ВСЕМ армиям на западной границе. Кроме правда той, что БРЕСТ закрывать должна была!

Это отмобилизование можно было сделать как раз тем самым «распорядительным порядком», через различные указания округам на это усиление этих дивизий, которых было всего около 40 штук. Пусть даже за счет личного состава войск внутренних округов, что могут провести свое пополнение вполне и после начала войны! С вводом мобилизации на всю страну. Что в принципе и было заложено в планы ГШ.

Но – Жуков в новый мобплан, который им был подписан 12 февраля 1941 года и в марте представлялся и Сталину с Молотовым, и был ими утвержден, как показывает исследователь С.Чекунов (что на с. 73 показывают и «уроки и выводы» – «12 февраля 1941 г. Генеральный штаб представил правительству новый мобилизационный план — МП-41, который после тщательного его рассмотрения был утвержден»), даже не внес это как предложение. Жуков предложил только это – «по мобилизационному плану 1941 года пограничные части по мирному времени в настоящее время содержатся в усиленном составе». Т.е. «приближенных к штатам военного времени», но все же не в этих штатах, что потребует все равно пополнения этих дивизий в случае войны. Что при угрозе уже возможной и главное – ожидаемой войны с Германией было явно недостаточно и неразумно. Ну, а для нанесения превентивного удара, или немедленного ответного удара и тем более приграничные дивизии, имеющие по 10-12 тысяч бойцов, были, конечно же, тем более не достаточны. Т.е. это однозначно недоработка Жукова – к лету 41-го дивизии прикрытия границы в приграничных округах не довели до штатов военного времени в полном масштабе. И действительно, никаких причин, чтобы это не сделать в принципе не было. И, повторюсь – «плотность» этих приграничных сд на границе и тем более в той же Прибалтике не должна была быть ДО 40-50 км!

Вот что писал об этом маршал М.В. Захаров:

«Армии, сосредоточиваемые на территории приграничных округов, были, как говорилось выше, подняты в мае – июне не полностью отмобилизованными. Так, например, стрелковые дивизии, имевшие штатную численность 4483 человека, доводились в среднем только до 12-13 тысяч человек. По литеру «Б» планом вообще предусматривалось доводить численность частей до 75-80 процентов. Таким образом, штатный некомплект поднятых частей и соединений по БУС стал восполняться только в первые дни войны. Многие части положенное им пополнение так и не получили.

<…>

В результате проведенных организационных мероприятий, о чем говорилось выше, штатная численность Красной Армии к началу войны достигла 4755034 человек, а списочная численность составляла 4275713 человек. Некомплект составлял 479 321 человек, и в основном он падал на незаконченные формирования, предусмотренные планом на 1941 год.

Однако в связи с подъемом ряда частей в военных округах и их переброской на запад (эти переброски начались в конце апреля) соединения и части были подняты по так называемым Большим учебным сборам, по которым для пополнения войск было призвано 755 267 человек военнообязанных запаса. С учетом сборов численность Красной Армии к моменту начала войны составляла 5 030 980 человек, а общая укомплектованность армии личным составом — 89,5%.

Наиболее слабо были укомплектованы укрепленные районы (39,1 %) и авиация (69,7%). В то же время органы управления имели 121,7%, а тыла 195,2% положенного им в мирное время личного состава». (Генеральный штаб в предвоенные годы. Гл. Накануне великих испытаний. М. 2005г., с.410)

Это Захаров писал в 1968 году и его книга «Накануне великих испытаний», изданная в типографии академии Генерального штаба ограниченным тиражом – только для военных академий, имела гриф «секретно» 23 года!

Как видите, притом, что сам термин «БУС» официально в армии не применялся с весны 41-го, именно «Большими учебными сборами» сами военные и называли те «сборы», что проводились официально в округах в мае-июне 41-го. Ведь на этих сборах привлекались не только военнообязанные, которым выдали оружие и размещали в казармах и расчетах, но и тот же транспорт из народного хозяйства. Чего на обычных учебных сборах не делают. В таких масштабах. Ведь весной 41-го были не сборы учебные, а шло – РАЗВЕРТЫВАНИЕ армии к войне – согласно мобплану!

Захаров в новой книге, которая при его жизни вообще так и не вышла (почти 20 лет), так и писал:

«Согласно мобилизационному плану, утвержденному в феврале 1941 года, в конце мая – начале июня проводится призыв 793,5 тыс военнообязанных запаса, что позволило укомплектовать до полного штата военного времени 21 дивизию приграничных округов, а также значительно пополнить другие соединения, части артиллерии, войск ПВО и укрепленных районов.» (М.В. Захаров, Генеральный штаб в предвоенные годы, 2005 г., с. 213-214)

Т.е. в принципе, через сборы таки довели до «полного штата», по личному составу в первую очередь, некие 21 дивизию, и это, скорее всего, были дивизии тех же мехкорпусов, но этого явно было недостаточно.

Вот что писал о заслуге Жукова историк А.Исаев – «было решено содержать пехоту Красной армии в штатах дивизий мирного времени численностью 10 тыс. человек (в апреле 1941 г. этот штат получил № 4/100), 6 тыс. человек (апрельский № 4/120) и 9 тыс. человек (горнострелковые дивизии). Всего к началу войны 89 дивизий содержались по штату № 4/100 (по 10 000 л/с – К.О.), 109 по штату № 4/120 (по 6 000 л/с – К.О.) и 10 дивизий по штату горнострелковой дивизии. Для сравнения: до Жукова, на 1 декабря 1940 г., в Красной армии было 97 усиленных дивизий для приграничных армий, 49 дивизий для внутренних округов и «глубинных» стрелковых корпусов особых округов, 10 горнострелковых дивизий и 23 дивизии по 3 тыс. человек.» (Исаев А. Георгий Жуков: Последний довод короля. — М., 2006г.)

Т.е. – для обороны страны, в тех политических условиях этих мероприятий, на первые дни войны, этого должно было вполне хватить. Но – необходимо было реально пополнять и особенно приграничные дивизии, которые первыми вступят в бой – до штатов военного времени – действительно до 14 тысяч минимум.

Ведь немецкие дивизии при этом штат имели – под 17 тысяч человек и наши дивизии до 1941 года также были под 17 тысяч по штату военного времени. Однако наш НКО и ГШ (жуковы) численность наших дивизий сократили, и в итоге даже если у нас и немцев имелось «одинаковое» количество дивизий «на границе» к началу войны, то по численности они имели все равно больше солдат. Даже по штатам военного времени у нас. Ну, а если при этом приграничные дивизии вообще были реально по 10-12 тысяч на 22 июня, то сами прикидывайте – насколько они могли противостоять немецким дивизиям. Особенно, если на одну нашу приграничную сд прет 3-5 немецких да еще и танковых!

И пусть примерно с 15 июня для приграничных дивизий ввели штат военного времени и комдивы и отвечали, что у них дивизии были в штате военного времени на 22 июня, численно они все равно практически все остались в составе по 10-12 тысяч. За оставшуюся неделю они «не успели» пополниться до этих штатов военного времени – за счет приписных из местного контингента, из близлежащих населенных пунктов, как им и было спланировано на этот случай. Но самое страшное – им по планам ГШ нарезали полосу границы от 30 до 50 км для «обороны и прикрытия»!

В книге маршала Еременко утверждается, что это Сталин предложил сократить численность стрелковых дивизий с 17 до 14,5 тысяч –

«он предложил сократить их по численности и значительно урезать их тылы, чтобы они не обременяли войска и не сковывали их подвижности». (Еременко А.И.. В начале войны. — М.: Наука, 1965г., с. 49) Так ли это, и не писал ли Еременко это в угоду Хрущеву – сложно сказать. Книга его вышла в 65-м, после снятия Хрущева, но писалась и редактировалась-то она раньше – при Хрущеве еще. Но с другой стороны, если бы «инициатором» сокращения л/с в дивизиях был бы Жуков, то его заклятый друг Еременко это показал бы. Т.е. – указания те шли от Сталина – на оптимизацию количества солдат в дивизиях, а вот реализацией указаний Сталина занимались как раз Генштаб. Ведь при этом Сталин – «подчеркивал, что современная моторизованная армия, обильно насыщенная автоматическим оружием и другими техническими средствами борьбы, потребует исключительного внимания к организации бесперебойного снабжения всеми видами довольствия». (с. 50) А вот с этим проблемы решены не были…

Но – даже если сегодня кому-то кажется, что этого было мало – того, что делалось в мае-июне в плане отмобилизования через «учебные сборы» по «схеме БУС» и надо было уже в мае объявить всеобщую мобилизацию официально, судить надо по реалиям тех дней – большего дать Кремль военным в этом вопросе в те дни просто не мог. Тем более – официально и открыто.

Жуков же – попытавшись просить у Сталина мобилизацию 11 июня, прекрасно понимал, что делать это нельзя, но он так же понимал, что без нее его авантюрная идея немедленного ответного удара из КОВО, войсками неготовыми по мобготовности и по его же Жукова милости к такому удару, может оказаться под угрозой провала. Я очень надеюсь, что он это начал понимать уже в мае, а не спустя только годы! И тогда с него могут и спросить – и не дай бог выяснить – что он намутил с этими планами удара «на Люблин», ослабив Белоруссию и особенно Прибалтику. Куда в том числе «не смогли» привезти приписных из Московского ВО до 22 июня, что также на него повесят, если что – как на нач ГШ...

Понимал ли сам Жуков, что увеличив численность дивизий до «штатов приближенных к штатам военного времени», но не более 10-12 тысяч, при большой нехватке тех же машин, и те же приграничные дивизии также были в этом составе, он заложил одну из причин их погрома? Конечно, понимал.

И это – то, что в условиях приближающейся войны, когда уже известно, что в Берлине подписан план нападения на СССР,

надо свои войска держать, и тем более в приграничных округах, в более высокой, чем мирная степени боеготовности и в штатах военного времени – также понимали даже генералы рангом пониже. Так что начальник Генштаба тем более обязан был это понимать – коли сам себя он вполне считал великим стратегом и политиком…

Вот что писал тот же маршал Еременко в 1965 году в мемуарах еще – о декабрьском совещании и совещания у Сталина после январских КШИ:

«Основные выводы тогда я по горячим следам записал в рабочую тетрадь:

Война подкрадывается незаметно, она теперь не объявляется, а начинается внезапным нападением. Поэтому нашу армию нужно держать в штатах, приближенных к военному времени. В приграничных же округах войска должны содержаться полностью по военным штатам и всегда в полной боевой готовности».

Т.е. – надо ВСЮ армию в то время было содержать в штатах под 80 %, а в приграничных округах дивизии должны были быть доведены до штата военного времени и находиться фактически в полной б.г. таким образом. Ведь главное для полной б.г. – это штат военного времени в дивизии, а патроны на руки бойцам выдать – минутное в принципе дело.

Дальше Еременко, командовавший в январе 41-го 3-м МК в ПрибОВО, показывает то, что касалось и РККА, но и то, что надо было ждать и от вермахта:

«2. Стратегическая цель в современной войне достигается не одной, а рядом последовательных фронтовых операций при широкой полосе наступления, большой глубине прорыва и наличии оперативных и стратегических резервов.

Основной вид современной наступательной операции — прорыв, завершающийся окружением и полным разгромом противника. Наиболее целесообразной формой проведения такой операции является организация одновременного нанесения ударов на нескольких направлениях (участках).

Современная война требует высокой подвижности войск, их маневренности на поле боя. Этими качествами должны обладать не только части тактического порядка, но и крупные оперативные объединения, в том числе и армии. Поэтому нужно пересмотреть их организационную структуру и состав, значительно сократить тыло-

вые части и учреждения, не боевые подразделения, которыми в значительной степени обросли армии, корпуса и дивизии.

Для успеха в операции необходимо двойное или тройное превосходство в силах и средствах над противником и наличие резервов.

Через 5-6 дней наступления подвижные соединения, наступающие в первом эшелоне, приходится менять. Значит, нужно во фронтовом масштабе располагать такими силами и пополнениями, чтобы можно было это делать, имея в виду, что современная наступательная операция может вестись беспрерывно 15-20 и более суток.

В нынешних условиях, когда техника шагнула так далеко вперед и армия с каждым днем насыщается новыми и новыми машинами, мы должны рассчитывать на высокие темпы проведения операции. Теперь вопрос встал так: армия, которая продвигается 10 км в сутки, не может рассчитывать на серьезный успех. Кто не хочет строить армию на моторе, тот отстал, тот не выдержит военных испытаний и погибнет.
Частную операцию проводить можно и нужно, но только в том случае, если есть большой перевес в силах и есть полная уверенность в ее успехе. В противном случае такая операция приведет только к распылению сил». (А.И. Еременко. В начале войны. М. 1965 г., с. 51-52)

Но наши стратеги убеждали, то ли самих себя, то ли Сталина, что немцы наступать на СССР ТАК не станут!

Также Еременко обвинил Сталина, что «Сталин как глава правительства не принял стратегическое решение на случай войны, на основании которого и должен был быть разработан план войны, а в соответствии с этим последним командующие могли получить задачи войск своего округа». (с.50)

О чем речь? Думаю – в это время, в январе 41-го Сталин все еще не принял окончательное решение – какой план выбрать – из «северного» и «южного» вариантов. «Наступательный южный», немедленно ответный при этом, или «оборонительный северный», предусматривающий наши ответные действия не ранее, чем будут остановлены и разбиты главные силы немцев севернее Полесья – нашими главными силами. Но вообще-то решение было уже отложено на 1 мая 41-го, а пока надо было заниматься более важными вопросами армии. Выбирал Сталин ли в ЭТО время – между планом удара первыми и планом «обороны»? Думаю, что не выбирал.

Понимание о том, что мы бить первыми не можем, появилось еще 27 сентября 40-го…

Также Еременко показал, как готовилась к войне Польша – почему она продула немцам так быстро:

«Что касается Польши, то здесь, конечно, на первый план выдвигается фактор численного перевеса сил. Известно, что Гитлер двинул на Польшу по плану «Вейс» 57 своих дивизий, в том числе 10 танковых и моторизованных. Польша же располагала 30 пехотными дивизиями, 11 кавалерийскими бригадами и двумя бронебригадами. Таким образом, Германия имела общее двойное превосходство в силах, а на направлениях главных ударов гитлеровское командование обеспечило четырех-пятикратное превосходство. Следует иметь в виду, что на польский фронт Гитлер бросил, кроме того, два воздушных флота.

Ясно, что без посторонней помощи, брошенная на произвол судьбы своими западными союзниками, польская армия не имела шансов на победу. Но тем не менее и при подобном соотношении сил она все же могла бы сопротивляться более длительный срок, чем это было в действительности, учитывая высокие моральные и боевые качества польского солдата. Причин столь быстрого разгрома было несколько. Одна из них состояла в том, что командование польской армии совершило крупную оперативно-стратегическую ошибку, рассредоточив соединения вдоль всей западной границы, вместо того чтобы создать ударные группировки в глубине страны на важнейших оперативно-стратегических направлениях с задачей парировать глубокие вклинения противника и тем самым не допустить окружения и разгрома армии в столь краткие сроки. Это, так сказать, последняя по времени роковая ошибка польского командования. Ряд просчетов был совершен польским правительством и генеральным штабом в подготовке страны к обороне в предвоенные годы. В Польше, находившейся, как известно, под сильным влиянием Франции, неверно оценивался характер будущей войны как войны позиционной. В связи с этим уделялось слабое внимание новым для того времени средствам вооруженной борьбы, в частности танковым и механизированным войскам, почти совершенно игнорировался вопрос об их массировании». (с. 59)

Поменяйте – Польша на СССР, и вы увидите, с чем пришел к войне наш НКО и ГШ. При том, что наш ГШ проповедовал вроде как не позиционную войну «а-ля» Франция и Польша, что обрекает

сразу же на потерю инициативы, но в нашем ГШ от немцев почему-то «не ждали» массированного применения танков, и с этой установкой и сочиняли свои планы на случай будущей войны…

Еременко в этих мемуарах в принципе не показывает то, в чем он обвинял Жукова на Пленуме. В мемуарах явно правленых под «линию партии» пишется стандартная и сегодня ахинея:

«Опоздание с распоряжением о приведении войск в боевую готовность связано с тем, что Сталин, будучи главой правительства, верил в надежность договора с Германией и не обратил должного внимания на поступавшие сигналы о подготовке фашистов к нападению на нашу страну, считая их провокационными. Сталин полагал, что Гитлер не решится напасть на СССР. Поэтому он не решился своевременно на проведение срочных и решительных оборонительных мероприятий, опасаясь, что это даст повод гитлеровцам для нападения на нашу страну. На Сталине, являвшемся фактически главой государства, лежит основное бремя ответственности за наши поражения». (с.79-80)

Однако маршал все же указал:

«Но в том, что удар противника оказался внезапным для наших войск, а также в последующих драматических событиях в дни приграничного сражения, определенную долю ответственности несут также высшие военные инстанции. Им необходимо было принять все меры для изучения вероятного противника, его планов, замыслов, а затем и группировки его войск у наших западных границ. Если бы правительству были представлены всесторонне проанализированные и достаточно надежные данные об обстановке на западных границах, я думаю, оно не смогло бы игнорировать их. Но даже и в том случае, если бы правительство, допуская явную ошибку, не приняло должных мер, Наркомат обороны и Генеральный штаб могли бы принять меры, не входящие в компетенцию правительства и не идущие вразрез с его указаниями. Я имею в виду усиление боеготовности частей, бдительности командного и всего личного состава. Вполне возможным был, например, частичный вывод войск в порядке плановых учений с зимних квартир и из лагерей в подготовленные районы близ границы. Это касается и артиллерии, которая в решающий момент оказалась слишком далеко на своих летних полигонах, и авиации, которую можно было со стационарных аэродромов исподволь рассредоточить по полевым.

Даже эти частные мероприятия не только повысили бы боевую готовность войск прикрытия, но и поставили бы их в более благо-

приятные условия по сравнению с теми, в которых они оказались в момент удара фашистских войск.

Мы сохранили бы в боеспособном состоянии часть авиации и могли драться с врагом всеми видами современного оружия». (с. 80-81)

Как видите – налицо стандартный набор обвинений, Сталина и частично НКО с ГШ, времен Хрущева-Брежнева в том, что те якобы чего-то не делали. Но сегодня мы знаем, что это ерунда – не так все было. А вот к чему привел срыв приведения в б.г. – что нам дало бы это приведение в б.г. и вывод войск по ПП (что вполне показал Жуков в черновиках своих мемуаров – что это делалось вполне) не будь оно сорвано, маршал вполне показал. Артилерия в большинстве своем оказалась не в дивизиях, а на полигонах оставленной, а авиаполки «почему-то» не были перебазированы на полевые запасные площадки ДО 22 июня. Которые к тому же, как оказалось, не были подготовлены для боевой работы заранее...

Впрочем, и о том, что делал ГШ в начале войны, Еременко тоже слегка указал:

«В Москве в этот период очень слабо представляли себе обстановку, сложившуюся на фронте. Задача состояла в том, чтобы быстро вывести из-под удара соединения, находившиеся в приграничных районах, на те рубежи, где можно было организовать жесткую оборону, а не бросать разрозненные соединения в бесцельное в тех условиях контрнаступление». (с. 73)…

Бесцельное контрнаступление, о котором указал Еременко, это как раз то, что пытался реализовывать Жуков, примчавшийся на Украину. К Еременко и совещанию в декабре 40-го мы еще обратимся, а пока возвращаемся к Жукову…

Военные просили Сталина 11-13 июня «дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия»?! На сегодня мы точно знаем, что – приводить в боевую готовность войска, ВВС, ПВО и флота в те дни НИКТО военным и не запрещал! Не запрещал выводить войска в районы по планам прикрытия и тем более приводить их в боевую готовность. В ПОВЫШЕННУЮ боевую готовность! И даже выводить и приграничные войска в ИХ районы по ПП до нападения Германии.

Развертывание войск как бы подразумевает начало мобилизации, и военные и предложили Сталину начать именно развертыва-

ние – отмобилизование ВСЕХ войск в приграничных округах. Ведь развертывание войск – это когда числящиеся на бумаге какие-то подразделения в частях «превращают» в действующие – пополнив их приписным составом с гражданки, доукомплектовывают или – доотмобилизовывают.

Но – по тогдашним нашим планам, и сам Жуков этому и способствовал – врага на границе должны встретить наши приграничные дивизии, которые стараниями именно Жукова были доведены только «до штатов приближенных к штатам военного времени», и не требовали как бы особого развертывания и отмобилизования. Чтобы они могли вступить в бой, в общем, немедленно, в случае внезапного начала войны. И они были, по сути, в повышенной боевой готовности с мая месяца уже. И пока они геройски гибли бы, то остальные войска и получили бы время на то самое развертывание, и отмобилизование. Т.е. проводить мобилизацию для первых эшелонов округов – нужды особой, по планам Жукова, по его мобплану – и не было.

Ведь – мобилизация по планам наших военных, которые потом стенали, что им тиран не дал ввести мобилизацию ДО 22 июня, и НЕ ПРЕДУСМАТРИВАЛАСЬ ВООБЩЕ! Не предусматривалась в планах ГШ изначально мобилизация до нападения врага! И попытка военных просить у тирана мобилизацию за 10 дней до войны – это нечто уже из области легкой паники. Людей, которые видят, что они умудрились забить в планы такую дурость как – мобилизацию начнем НЕ РАНЬШЕ нападения Германии, ПОСЛЕ начала войны, но немецких дивизий все больше на нашей границе. И они понимают, что их планы могут накрыться, а отвечать все равно им придется если что и за то, что они же в планы это и забили – про мобилизацию ПОСЛЕ начала войны им же и придется отвечать. Ведь приграничные дивизии по 10-12 тысяч еще и растянуты на границе до 50 км иной раз! И следователи Берии могут и спросить: Вы это ТАК прописали в ВАШИХ планах дарагие военные – по глупости, или – по злому умыслу – чтоб подставить армию и страну под разгром?!

Т.е. вы военные ТАК расписали в ВАШИХ планах, что ВАМ не нужны на границе дивизии в штатах военного времени, а значит в полной б.г. фактически, которые могут в считанные часы вступить в бой немедленно! И это вы пишите в мобпланы в то время, когда разведка вам доложила – Гитлер подписал некий план нападения на СССР!? ВЫ с 9 июня, после того как посидели на двух совещаниях у Сталина – (Тимошенко и Жуков с Ватутиным были у Сталина

сначала с 16.00 до 17.00, а затем после того как они доложили о поступивших с округов запросов о выводе войск, прибыли уже вдвоем на расширенное совещание – с 18.00 до 23.25, где были Ворошилов, Маленков, Кулик, Сафонов и Вознесенский, куда в 19.40 подошли Малышев, Шахурин и Жигарев) – где было принято решение о начале развертывания войск по Планам прикрытия, включили панику и кинулись просить Сталина об официальной мобилизации?! Вы что – только когда приперло поняли, что надо бы иметь в угрожаемый период, а он НЕ 9 июня начался – приграничные хотя бы дивизии в штате военного времени, что у вас может не оказаться времени на пополнение ЭТИХ дивизий в случае нападения Германии, которое произойдет именно внезапно, о чем ВАС предупреждали военные атташе в Берлине еще зимой ?! Вы что – только к середине мая поняли, что надо бы провести скрытую мобилизацию под видом учебных сборов – после того как Сталин вам 5 мая довел – НАПАДЕНИЕ будет именно внезапным и времени у вас не будет на прелюдии – не даст вам Гитлер на это времени?! И после этого виноват ВАМ Сталин, который в ЭТИ дни – 11 июня уж точно не мог вводить мобилизацию официально?!

Или – сказка о том, что военные просили Сталина на ввод ПП и на мобилизацию – это не более чем сказка, придуманная ими ПОСЛЕ войны, в мемуары. «Теперь»…

И практически все комдивы, отвечая на «вопросы Покровского» сетовали – они имели по 10-12 тысяч на границе в дивизиях и тратили время на вопросы мобилизации – искали машины, трактора с лошадьми и своих приписных, вместо того, чтобы заниматься боевыми действиями непосредственно.

Итак. Жуков и Тимошенко просят якобы только после 13 июня начать вывод войск приграничных округов по планам прикрытия, что без приведения в боевую готовность сделать просто нельзя. Но это утверждение маршала минимум лукавство. Ведь еще 6-8-9 июня Военные советы этих округов и дали запросы Жукову – не пора ли начать вывод войск по Планам прикрытия. И сам же Жуков такое добро им и дал – когда в ночь на 8 июня войска ОдВО, и в 7 часов утра 11 июня войска и ЗапОВО и начали вывод своих вторых эшелонов. И делал это Жуков, конечно же, по согласованию со Сталиным!

Может Жуков просил Сталина начать выводить ВСЕ войска приграничных округов по Планам прикрытия – и вторые эшелоны и ре-

зервы, а также и приграничные дивизии, первые эшелоны? Очень может быть, и это, скорее всего, правда – он вполне именно это и мог просить, и в мемуары потом написал правду. Но в реальности Сталин дал указание, и Жуков это отразил в директивах НКО и ГШ от 11-12 июня – начать вывод сначала вторых эшелонов и резервов, а первые эшелоны, приграничные дивизии оставить пока на месте «до особого приказа наркома». Точнее, было приказано выводить ближе к границе, в районы предусмотренные Планами прикрытия ВСЕ «глубинные». Т.е. те, что дислоцировались слишком далеко от своих районов сосредоточения по ПП, и это касалось и вторых эшелонов, и приграничных дивизий. И при этом конкретно приграничные дивизии, что дислоцировались и так в районах своей обороны, ставилась задача этими директивами тянуть до последней возможности с занятием самих окопов на границе – не дать немцам повода обвинить СССР в агрессии! Тянуть с расчетом из ПП: некоторым приграничным требуется максимум двое суток на выход к их рубежам обороны – максимально для некоторых дивизий дислоцирующихся на границе – значит не ранее этих двух суток и начать их выводить в их районы по Плану обороны. Ведь и у немцев непосредственно на самой границе, в приграничной полосе, на 11 июня еще нет особо их войск – значит и нам нельзя дергаться. Ну, а тех, которым время занятия рубежей обороны на границе определялось часами – можно было не дергать вплоть до дня и часа нападения. И поэтому и начали выводить отдельные приграничные, что имели ППД далеко от их районов обороны – с 8-12 июня…

То есть.

Прошла развединформация – что только против Бреста на 5 июня уже выявлены до 16 пехотных, 5 танковых и 2 мотодивизии немцев, а нападение немцы планируют на 15 июня. И значит, пора в ЗапОВО с 11 июня начать выводить и наши дивизии – второго эшелона. Докладывает ОдВО 6 июня, что разведка нападение «предсказывает» на 12 июня – им разрешается начать вывод по ПП части войск ближе к границе – с 8 июня. А пока против КОВО и ПрибОВО, пока на 11 июня не выявлено у границы много сил – значит и нам там пока не стоит гнать лошадей. КОВО волнуется – по данным их разведки нападение будет 17-го, но Кирпаносов успокаивают. Директивы для этих округов подпишем 12-го июня, о выводе вторых эшелонов, и подождем, что там Гитлер ответит на наше «Сообщение ТАСС» от 13-14 июня! И при этом часть пригранич-

ных дивизий, которые дислоцировались далеко от своих районов обороны (всех «глубинных») и было приказано выдвинуть к их рубежам – к 17 июня, этими же директивами.

А после 18 июня, когда разведка стала докладывать, что к границе немцы начали подтягивать и технику, и остальные наши приграничные дивизии также свой особый приказ на вывод по ПП получали после 18 июня. И как показывал потом комдив 72-й гсд КОВО Абрамидзе – ему указали и время готовности для его приграничной дивизии – к 24.00 21 июня!

В исследовании «Защита Сталина…» (2015г.), «Тайна трагедии 22 июня» (2016г.) и тем более в «Перед 22 июня…» (2019г.) мы уже показывали хронологию событий июня 41-го – что происходило в округах, и какие команды шли из Москвы до 21 июня, начиная с запросов Военных советов округов от 6-9 июня. Поэтому глянем еще раз, что сам Жуков же писал в черновике своих будущих мемуаров про этот вывод:

«Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные мероприятия. Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность».

Как видите, вывод войск по планам прикрытия проводился по Жукову же, и делалось это, конечно же, именно по приказам Москвы, а не по инициативе округов, и тем более Жукова и Тимошенко, не убоявшихся тирана. И этот вывод санкционировал однозначно именно Сталин, в ответ «на просьбы» военных. И этот вывод по Планам прикрытия начался ДО 11-13 июня еще, до того как Жуков с Тимошенко якобы попросили «тирана» об этом.… И приведение в боевую готовность выводимых войск им никто не запрещал проводить тем более. Ведь выход войск в районы по ПП и обязывает командиров самих приводить свои дивизии в боевую готовность. Что сам Жуков и указал, и что мы видели по ответу того же генерала Символокова в 49-м СК КОВО…

И если бы «войска округов – назначенных в состав войск прикрытия» были бы выведены по приказам НКО и ГШ «ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были

занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению», а «передовые части», которые «было приказано выдвинуть в зону пограничных частей» туда бы вышли, как им и было указано, то этого вполне бы хватило, чтобы погрома РККА не случилось бы! Такого, какой произошел, и даже с учетом предвоенных планов ГШ, что к этому погрому армию и подставили. По которым приграничные растягивались до 30-50 км по границе, а вторые эшелоны вообще не к обороне готовили, а к наступлению! И они не окопы должны были рыть в тех районах, куда их выводили, а стояли бы лагерем – в ожидании приказа наступать на территорию противника!

Т.е. Сталин разрешил военным то, что мог – «Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов», что сам Жуков и показывает. Сталин разрешил выводить войска по планам прикрытия и в приграничную зону в том числе, что само по себе, по словам же Жукова уже обязывало командиров приводить свои части в боевую готовность. И также Сталин разрешил Жукову занимать Укрепрайоны с 16 июня (и даже раньше), разрешил привести в боевую готовность наиболее боеспособные мехкорпуса во всех округах сразу после 14 июня (приказы об этом в этих МК давно опубликованы), привести в повышенную боевую готовность флота, ВВС, ПВО округов с 18 июня. И приказы об этом также давно опубликованы.

Но в реальности, этот вывод войск был сорван на местах, приведение в боевую готовность не прошло, как положено и требовалось! Однако – виновные в срыве вывода войск и приказов Жукова же были им же «реабилитированы» когда он стал министром обороны при Хрущеве, и Жукову пришлось этот вывод войск по ПП в мемуары не показывать вообще, упомянув о неких мифических «учениях в сторону границы», которые якобы разрешил провести Тимошенко. И заявлять что меры, которые им разрешил-приказал принимать Сталин – были недостаточны. О чем он «теперь» понял…

Вот что пошло в «Воспоминания…» маршала:

«Я говорил уже о том, какие меры принимались, чтобы не дать повода Германии к развязыванию военного конфликта. Нарком обороны. Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какие-

либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И.В. Сталина.

Больше того, командиры погранчастей НКВД получили спецуказание от Берии сообщать ему о всех нарушениях порядка выдвижения частей оперативного прикрытия.

Как сейчас помню, в первых числах июня меня вызвал С.К. Тимошенко.

— Только что звонил товарищ Сталин, — сказал он, — и приказал расследовать и доложить ему, кто дал приказ начальнику укрепленных районов занять Предполье на границах Украины. Такое распоряжение, если оно есть, немедленно отменить, а виновных в самочинных действиях наказать.

Такая постановка вопроса серьезно осложняла всякую самостоятельность командования и Генштаба.

Несмотря на строгий запрет, нарком обороны С.К. Тимошенко рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами.

Мне было известно о том, что в Киевском округе подтягивалось к границе не менее пяти дивизий, однако командующие войсками округов и здесь допустили большую ошибку, а мы с наркомом своевременно не поправили округа. Эта ошибка состояла в следующем.

Дело в том, что дивизионная, корпусная и зенитная артиллерия в начале 1941 года еще не проходила боевых стрельб и не была подготовлена для решения боевых задач. Поэтому командующие округами приняли решение направить часть артиллерии на полигоны для испытаний. В результате некоторые корпуса и дивизии войск прикрытия при нападении фашистской Германии оказались без значительной части своей артиллерии, что сыграло важную роль в неудачных действиях наших войск в первые дни войны.» (Г.К. Жуков, Воспоминания и размышления», М. 2002 г., с. 260-261)

(Пять дивизий в КОВО, что подтягивались к границе в первой половине июня, это дивизии, которые выводились в УРы, и о них подробно показывалось в исследовании «Перед 22 июня…», в котором показано – в КОВО из 17-ти их приграничных дивизий минимум 10 (!!!) дивизий были выведены в свои основные полосы обороны! Которые стали лагерями в своих районах, с запретом занимать окопы

в т.н. «предпольях», и в том же ПрибОВО на это 19 июня был отдельный приказ, в готовности занять сами окопы на границе в считанные часы – по сигналу боевой тревоги.…)

А так было в издании от 1969 года…

«Я говорил уже о том, какие меры принимались, чтобы не дать повода Германии к развязыванию военного конфликта. Нарком обороны. Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи по плану прикрытия без личного разрешения И.В. Сталина.

Нарком обороны С.К. Тимошенко рекомендовал командующим войсками округов проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы, с тем чтобы подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия. Эта рекомендация наркома обороны проводилась в жизнь округами, однако с одной существенной оговоркой: в движении не принимала участие значительная часть артиллерии.

Дело в том, что дивизионная, корпусная и зенитная артиллерия в начале 1941 года еще не проходила полигонных боевых стрельб и не была подготовлена для решения боевых задач. Поэтому командующие округами приняли решение направить часть артиллерии на полигоны для отстрела. В результате некоторые корпуса и дивизии войск прикрытия при нападении фашистской Германии оказались без значительной части своей артиллерии, что сыграло важную роль в неудачных действиях наших войск в первые дни войны» (Г.К. Жуков, Воспоминания и размышления», М. 1969 г., с. 242)

Как видите, Жуков в СВОЕМ настоящем черновике вывод войск по планам прикрытия, а именно этого требовали директивы НКО и ГШ от 11-12 июня на этот вывод от округов, и показал. И делалось это округами по приказам Москвы – «Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия»! А также он указал, что вывод должен был сопровождаться приведением в боевую готовность однозначно «автоматически» и при этом дивизии прикрытия даже начали занимать и приграничную зону. Также до нападения еще, например, Жуков давал команды тому же КОВО занимать Укрепрайоны на границе приграничными дивизиями. И Жуков показывает, что

в этом округе минимум ПЯТЬ приграничных вышли в свои полосы обороны, в УРы! На самом деле выведено было минимум ДЕСЯТЬ и Сталин это однозначно не запрещал делать. Но в мемуары пошло так – тот вывод войск Сталин запрещал, приведение в боевую готовность этих войск – соответственно запрещал, а Тимошенко начал выводить войска, несмотря на запрет тирана. «Рекомендовав» павловым и кирпаносам «проводить тактические учения соединений в сторону государственной границы».

Т.е. – бредятину о том, что Сталин запрещал приводить войска в боевую готовность, сочиняли те, кто писал-правил Жукову его мемуары в «ЦК КПСС»! Однако – дальше мы увидим – в этом обвиняет Сталина, увы, и сам Жуков…

Но – как видите, это были не «учения» в сторону границы, а именно вывод войск по ПП, и делалось это действительно для того, чтобы «подтянуть войска ближе к районам развертывания по планам прикрытия». Чтобы сократить время на занятие окопов по тревоге, чтобы можно было бы занять рубежи обороны на самой границе максимально быстро в случае нападения. Ведь по нормативам на это и давалось – буквально часы – по тревоге. И по планам прикрытия и требовалось (как требовалось в СССР и после войны) начинать вывод войск в районы обороны заблаговременно, в угрожаемый период. Но при этом занимать сами окопы непосредственно на границе, было запрещено, что совершено правильно было в ТОЙ политической ситуации в мире.

Проводились ли при этом какие-то «учения» в выводимых войсках? Проводились и однозначно. Войска всегда при походе отрабатывают и какие-то занятия-вводные – «вспышка справа, вспышка слева»… Но в данном случае – вывод войск – был главной целью. А «учения» проводимые при этом, отработка каких-то вводных так любимых военными – не более чем лирика военной службы.

Т.е. – все, что делалось в предвоенные дни, делалось вполне по имеющимся планам на случай войны и по приказам Жукова в том числе. И при точном исполнении этих планов (повторюсь, наши ПП и после войны оставались в сути своей ТАКИМИ же) и приказов НКО и ГШ, погрома, который произошел, не было бы. И тем более, если бы сам же Жуков не забил в планы ГШ полосы обороны для приграничных дивизий на границе до 40-50 км даже на направлениях ударов ТГ немцев!

Однако тот вывод войск шел именно с саботажем, что в итоге и привело, в том числе к трагедии. И виновные в том сабота-

же Жуковым, который настоял на арестах Павловых-Коробковых в июне 41-го, были «реабилитированы» когда он стал министром обороны. Поэтому для того, чтобы скрыть причины погрома – о том почему у приграничных сд оказалось ДО 40 км полосы обороны даже на направлениях ударов танковых дивизий немцев, Жуков и стал писать ерунду всякую в мемуарах, запутывая читателя. Обвиняя Сталина – что он якобы запрещал тот вывод войск делать, и приводить войска в боевую готовность тем более. Аж до полуночи на 22 июня. И самое важное, что пытался скрыть Жуков своей ложью о Сталине – это свою авантюру с ответным немедленным наступлением!

Ведь Сталин одним только тем, что подписал военным на создание сначала на 20, а затем на 10 противотанковых бригад – давал военным добро только на оборону в случае нападения Германии. А Жуков удумал готовить план наступления. Лучше превентивного, но раз тиран не разрешает – врежем в ответ немедленно – по неосновным силам немцев! И хотя Генштаб может, конечно, предлагать какие угодно ИДЕИ, фантазии и замыслы Кремлю на случай возможной войны с вероятным противником в виде даже неких «Соображений», НО! Но рисовать ПЛАНЫ под эти замыслы, да еще тем более и пытаться их реализовывать втихаря – права не имеет! За такое самовольство минимум снятие с должности, или – вплоть до к стенке ставить надо!

В переиздания вошло еще лукавство от Жукова, которое он не показал (или ему не позволили – и, слава богу) в первых изданиях. Но сегодня эта история регулярно тиражируется бестолковыми «историками» – как пример злодейства «тирана», который не давал военным принимать меры к защите Родины. Это – о том, как в Киевском ОВО якобы пытались начать занимать предполья 10-11 июня, Москва за это одернула Киев и пообещала «стереть в лагерную пыль»:

«... в первых числах июня меня вызвал С.К. Тимошенко.

Жуков (или тот олух, что за него писал это) упомянул факт сам по себе, не показав подробности, а дальше и появилась байка, основан-

ная, по сути, на недоразумении. Которую вроде как подтверждают и документы…

Смотрим…

«№ 537. ДИРЕКТИВА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ВОЕННОМУ СОВЕТУ КОВО (В КОПИИ – ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР МАСЛЕННИКОВУ)

б/н

10 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники укрепленных районов получили указание занять предполье.

Донесите для доклада наркому обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение.

Жуков» (ЦА МО РФ. Ф.48. Оп.3408. Д. 14. Л.425. Машинопись, заверенная копия. Источник «Документы. 1941. В 2-х книгах. Книга вторая, с. 342)

И…

«№ 541. ТЕЛЕГРАММА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО

б/н

11 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Народный комиссар обороны приказал:

1). Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооружений организовать службой часовых и патрулированием.

2). Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.

Исполнение проверить и донести к 16 июня 1941 г.

Жуков» (ЦА МО РФ. Ф.48. Оп.3408. Д. 14. Лл.432. Машинопись, заверенная копия. Источник «Документы. 1941. В 2-х книгах. Книга вторая», М. 1998г., с. 347)

Если еще раз почитать внимательно мемуары маршала Баграмяна, который эту историю и описал подробно, то вполне станет понятно,

что произошло по этому вопросу, и что сделал Кирпанос – «Я отдал командующим армиями приказ занять небольшими подразделениями войск полевые позиции, подготовленные в предполье». Как видите – не УРовским частям, не «начальникам укрепрайонов» был отдан приказ выйти в предполья, а – армейским. И – при этом не более чем – «небольшими подразделениями». И это – т.н. «батальоны предполий», что там и занимают оборону, и первыми и «встречают» противника в случае войны.

9 июня Кирпанос на Военном Совете КОВО, где и шло обсуждение об угрозе со стороны Германии и Румынии, которые активно выводят свои войска к границе, и доложил присутствующим, что на границе находятся стрелковые батальоны усиления границы. Которые находятся там по указанию Генштаба и находятся там под видом работ на границе. Эти батальоны усиленные артдивизионами вывели к границе еще в начале мая, во всех округах, и сделано это было именно по указанию ГШ-Жукова. В связи с повышением угрозы со стороны Германии, которая активно выводит к границе свои войска. О чем он в черновик сам же и написал спустя годы – «передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей». И делалось это по черновику Жукова ДО 13 июня точно.

Кирпанос не более чем доложил присутствующим об этом факте – как о мерах, которые проводятся с целью повышения боеготовности войск округа, особенно приграничных дивизий – и для усиления границы. Эти батальоны не сидели в окопах и не бдили день и ночь в ожидании нападения, а занимались все же некими строительными и земляными работами на границе. И Кирпанос ответил Жукову, что он именно этими батальонами хотел занять «полевые позиции» в предполье. Т.е. прекращать сами работы, а бойцов этих батальонов начать сажать в окопы, усилив пограничников таким образом.

И далее он предложил провести еще некие мероприятия по повышению боеготовности и вторых эшелонов, и резервов. Что приведет их в повышенную боевую готовность, как приведены по факту в повышенную б.г. и войска приграничных дивизий – 1-го эшелона. А также после этого военного совета 9-го числа Кирпанос и отправил в НКО и ГШ запрос – не пора ли начать вывод войск ближе к границе? После чего им 12-го подписали директиву о выводе вторых эшелонов и резервов, которую прислали в Киев к 14-15 июня – о выводе «глубинных» дивизий по неким картам Генштаба. После

того как Гитлер не ответил на «Сообщение ТАСС». И эта директива пока запрещала выводить приграничные дивизии, кроме тех, что дислоцировались далеко от границы – им дали команду начать вывод и закончить его к 17 июня. И всех касалось – не лезть в сами «предполья» на границе.

Т.е. – никто никаких предполий (окопы на границе), и тем более дополнительными войсками к имеющимся и так на границе батальонам усиления, занимать в КОВО не собирался, и именно в те дни «первой декады» июня. Ни сам «начальник укрепрайонов» таких приказов не отдавал, ни Кирпанос ему таких приказов не давал, и давать не собирался. Речь шла о частях армейцев («полевых»), которые и так были на границе под видом работ, а не об УРовских частях. Но кто-то из присутствующих погранцов (возможно на этом Военном совете был и представитель от пограничников – может и сам начальник погранвойск Украины), не поняв, о чем докладывает Военному совету КОВО командующий округом, поспешил доложиться в Москву о «самоуправстве» Кирпаноса. Который якобы собирается самовольно выводить в предполья ВСЕ войска, приграничные дивизии. После чего Жуков и отправил в Киев эти две телеграммы – о том, что со слов начальника погранвойск Кирпанос приказал занимать УРы. И затем Жуков 11 июня и указывает – «Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать» и «Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями» которых реально не было – «немедленно отменить». И телеграмма эта, скорее всего, была после разговора Жукова со Сталиным – о полномасштабном вводе ПП…

Произошла переписка Генштаба (Жукова) с Кирпаносом, и вопрос был снят: Кирпанос доложил то, что и было – на границе находятся отдельные стрелковые батальоны (усиленные артдивизионами), под видом работ, как и приказывал ДО этого еще Генштаб, в лице Ватутина, зама Жукова по оперативным вопросам. И это были «полевые» войска. Эта переписка вполне сегодня известна тем, кто хочет о ней знать, и спасибо за опубликование этой переписки надо сказать «резуну» Солонину. Однако до сих пор вам на ТВ расскажут эту историю именно в интерпретации «Жукова», мол, Сталин что-то там запрещал военным сверхважное…

Данная переписка произошла примерно 13-14 июня, и начштаба КОВО Пуркаев как раз и добился разрешения Жукова, к выводу вторых эшелонов и резервов – занимать и УРы севернее Львовского

выступа – в ЭТИ ЖЕ ДНИ! Но опять же – не УРовские части должны были занимать свои ДОТы в этих укрепрайонах по этому разрешению Жукова, а – уже стрелковые дивизии должны были выйти в эти УРы. Которые занимают оборону ВОКРУГ этих ДОТов, на СВОИХ участках обороны.

Исследователь С.Чекунов утверждает – «Предложение о выдвижении стрелковых дивизий 5-й армии было направлено в Генштаб еще 11 июня и 12 июня начальником Генштаба Жуковым предложение ВС КОВО о выдвижении было одобрено». И Чекунов указывает и реквизиты этого «одобрения» Жукова – ЦАМО, ф.16а, оп. 2951, д. 261, лл.22-23…

А 16 июня Кирпанос, получив 15 июня директиву НКО и ГШ (Жукова) на вывод в сторону границы вторых эшелонов и резервов, дал запрос в Генштаб – можно ли в связи с выводом 2-го эшелона также занимать и другие УРы?! На что 18 июня Жуков отписал четко – начать занимать УРы и южнее Львовского выступа, и готовить к заполнению укрепления и на старой границе – вокруг Киева. В итоге севернее Львова две приграничные дивизии в УР были выведены именно после 11 июня, а также и южнее – с 11-12 июня начался вывод в УРы других приграничных дивизий. Которым строго было указано – находиться в лагерях в основной полосе обороны, но сами предполья можно будет занять, дополнительными «батальонами предполий» только по особому приказу Москвы…

Так что – телеграммы от Жукова, 10-11 июня, конечно, были, но никто в КОВО не собирался занимать УРы и тем более «предполья», и тем более уровскими частями, а только «небольшими подразделениями» от приграничных дивизий. Которые и так там находились под видом работ. И буквально спустя какие-то часы эта телеграмма потеряла свою «актуальность» и от Жукова пошли разрешения на занятие уже и УРов … 12 июня!

Так что – использовать грозный окрик из Москвы (Жукова) Кирпаносу по поводу якобы самовольного занятия им предполий – как пример того, что Сталин не давал приводить войска в боевую готовность и принимать меры к отражению возможного нападения – могут сегодня только полные неучи… (Подробно про эти т.н. «предполья», что это такое, какие подразделения, батальоны от приграничных дивизий их занимают и что вообще было с этим в те предвоенные дни – см. «Мифы 22 июня. Что скрывал маршал Победы?» М. 2019г.)

Смотрим черновик Жукова дальше, ведь в нем он в принципе и писал достаточно правдиво по некоторым вопросам. Но при этом все равно остается такое ощущение, что пишет некий «проверяющий», что это не он командовал Генштабом в те дни…

«То, что было сделано нами, оказалось недостаточным.

Считалось, что тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил, будет достаточно, чтобы сдержать первые удары противника. Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней должны были вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание».

Совершенно верно – по всем нашим планам ГШ-жуковых (как до войны, так и после нее) предполагалось, что приграничные дивизии, доведенные Жуковым же до штатов «приближенных к штатам военного времени», в угрожаемый период, заняв своевременно, за пару часов, по тревоге свои рубежи обороны, встретят врага. И пока они геройски погибают неделю или две, естественно удерживая врага на границе, остальные войска проведут мобилизацию и развертывание, и вступят в бой с целью полного разгрома неприятеля.

Другое дело, что по планам прикрытия Генштаба дивизии прикрытия, «первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов» были такого состава и плотности на границе, что они в принципе не могли удержать серьезные силы противника. С одной стороны они все же были (остались на 22 июня) не в 14, а в 10-12 тысяч личного состава, а с другой – им нарезали вдвое и втрое больше ширину полосы обороны, чем требовал устав для дивизии в обороне на направлениях ударов противника. И причем, что на участках позволявших иметь такие полосы, так и там, где могли вполне ударить танковые дивизии немцев! И в этом «прямая» заслуга именно Жукова – ведь это было так расписано в самих планах ГШ-Жукова, который мечтал врезать нашими главными силами из КОВО и даже из ПрибОВО, на Люблин и на Сувалки, где ожидались серьезные группировки немцев. Но – врезав по неосновным силам немцев – по их «флангам». Хотя Сталину он уперто навязывал идею, что главные силы немцев будут бить по Украине, и поэтому и нам там надо держать больше сил – вроде как для обороны….

А в мае Жуков дал округам новые ПП, по которым на границе также оставлялись растянутые чуть не втрое приграничные дивизии. Которые, конечно же, не могли никак остановить противника на те самые две недели, и которые «опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней должны были вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание». Особенно в Прибалтийском ОВО! (10-15 дней – на такой срок и имеет своих боеприпасов по Плану прикрытия приграничная дивизия и при этом это всего 3 (!!!) боекомплекта на то же орудие! Кто не в курсе – один б.к. – это 40 выстрелов! Т.е. на ДВЕ НЕДЕЛИ боев против танковых дивизий немцев приграничной дивизии давалось – ВСЕГО 120 снарядов на пушку! 40 ящиков, если это 76 мм полковая пушка…)

Жуков писал о ситуации, когда по ПП приграничные дивизии должны были (и могли) удержать противника на границе на эти самые пару недель (или хотя бы неделю) боев, но это касалось нормальных Планов прикрытия (и так было и по ПП после войны). Рассчитанных на, например активную оборону – по Шапошникову и при уставной ширине полосы обороны – не более 6-8 км на важных направлениях для дивизии! Повторюсь – не на ВСЕЙ границе, а на направлениях главных ударов противника надо было ТАК размещать приграничные дивизии – максимум по 10 км на дивизию! Если вы, конечно, готовите серьезную оборону, а не готовите лихие ответные «кавалерийские» наступления – в ответ и немедленно. И если хотите удержать немцев на пару недель на границе!

Или – эти две недели у вас будут, если вы в свои планы фантазируете себе что противник, начав войну, НЕ СТАНЕТ атаковать вас танковыми дивизиями с «плотностью» до 200 танков на км прорыва!

Эта ширина полосы обороны для дивизии была расписана в Полевом уставе РККА от 1939 года еще (ПУ-39):

«105. Оборона должна быть глубокой. Глубина обороны является основным условием ее успеха.

Ширина фронта боевого порядка обороны определяется шириной фронта сковывающей группы.

Дивизия может оборонять полосу по фронту 8–12 км и в глубину 4–6 км.

Полк может оборонять участок по фронту 3–5 км и в глубину 2,5–3 км.

Батальон может оборонять район по фронту 1,5–2 км и такой же глубины.

При обороне УР фронты могут быть шире, доходя до 3–5 км на батальон.

На важных направлениях фронты обороны могут быть уже, доходя до 6 км на дивизию».

Т.е. – по военной науке дивизия может адекватно держать оборону не более 10-12 км по фронту, что обеспечивает глубину ее обороны не более 4-6 км. И тот же генерал Тюленев четко показал на декабрьском совещании, что полоса и глубина армии в обороне – это (грубо) – 100 на 100 км! Что дает вполне приличную плотность противотанковой артиллерии и тем более, если армии придана еще и своя ПТБр с ее 120 орудиями 76 мм и выше, и пара гаубичных полков РГК!

В «дополненных» мемуарах Жукова, опубликованных в начале 2000-х годов, с главами, что при жизни маршала не попали в первые издания его «Воспоминаний и размышлений» тот признает, что опыт уже идущей войны наши военные тупо похерили! Т.е. Жуков честно признает, что – он лично, как нач ГШ виноват в трагедии начала войны!

Читайте внимательно, что писал маршал, все же не до конца потерявший совесть! Каждый абзац его слов это покаяние Жукова...

«Военная стратегия в предвоенный период строилась равным образом на утверждении, что только наступательными действиями можно разгромить агрессора и что оборона будет играть сугубо вспомогательную роль, обеспечивая наступательным группировкам достижение поставленных целей.

Не соответствовал требованиям современной войны в ряде случаев и метод обучения войск. Принимая участие во многих полевых учениях, на маневрах и оперативно-стратегических играх, я не помню случая, чтобы наступающая сторона (НАША в данном случае! – К.О.) ставилась в тяжелые условия и не достигала бы поставленной цели. Когда же по ходу действия наступление не выполняло своей задачи, руководство учением обычно прибегало к искусственным мерам, облегчающим выполнение задачи наступающей стороны.

Короче говоря, наши войска не всегда обучались тому, с чем им пришлось встретиться в тяжелые первые дни войны. Что касается других способов и форм ведения вооруженной борьбы, то ими просто пренебрегали, особенно в оперативно-стратегических масштабах.

Столь же мало внимания, как и обороне, уделялось вопросам встречных сражений, отступательным действиям и сражениям в условиях окружения. А между тем именно эти виды боевых действий в начальном периоде войны развернулись очень широко и приняли самый ожесточенный характер.

Иначе говоря, наши войска должным образом не обучались ведению войны в тяжелых (РЕАЛЬНЫХ – К.О.) условиях, а если и обучались, то только в тактических масштабах. Это была серьезная ошибка в обучении и воспитании войск, за которую пришлось расплачиваться большими жертвами. Ибо опыт ряда войн показывает, что та армия, которая недостаточно обучается ведению операций в тяжелых и сложных условиях, неизбежно будет нести большие потери и вынуждена переучиваться в ходе самой войны.

Крупным пробелом в советской военной науке было то, что мы не сделали практических выводов из опыта сражений начального периода Второй мировой войны на Западе. А опыт этот был уже налицо, и он даже обсуждался на совещании высшего командного состава в декабре 1940 года.

О чем говорил этот опыт?

Прежде всего, об оперативно-стратегической внезапности, с которой гитлеровские войска вторглись в страны Европы. Нанося мощные удары бронетанковыми войсками, они быстро рассекали оборону для выхода в тыл противника. Действия бронетанковых войск немцы поддерживали военно-воздушными силами, при этом особый эффект производили их пикирующие бомбардировщики.

Внезапный переход в наступление всеми имеющимися силами (немецкой армии – К.О.), притом заранее развернутыми на всех стратегических направлениях, не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях.

Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов.

Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это

прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки». (М. 2002.г, с. 225-226)

Данные дополнения в мемуары Жукова взяты якобы из ЦАМО. По крайней мере глава 11-я – «Ставка Верховного Главнокомандования» дает прямую ссылку на архив, где хранился черновик этой главы – {49 – Архив МО СССР, ф. 48-А, оп. 1640, д. 177, л. 198} А вот какие черновики Жукова, из какого архива, показывает генерал Горьков:

«Советская военная доктрина накануне войны 1941 года исходила из того, что современную войну можно выиграть только решительными наступательными операциями сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил. По довоенным взглядам, стратегическая оборона рассматривалась советской воженной наукой как сопутствующий и взаимодействующий фактор наступательных действий, причем на второстепенных фронтах. Стратегическая оборона одновременно на всех фронтах, как вынужденный способ ведения войны, советской наукой не мыслилась и не рассматривалась».{173 – Архив Президента РФ. Ф. 73, оп. 1, д. 84, л. 1..}»

Жуков конечно «лукавит»! На том совещании в декабре 40-го не просто изучалась «боевая практика гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий». Также на этом совещании показывалось КАК можно и нужно противостоять этим методам немцев чтобы не повторить участь Польши и Франции! Прежде всего, это показал генерал армии Тюленев, а после Тюленева выступали различные генералы и все они не просто поддерживали предложение Тюленева о том, что против танковых кулаков немцев нам необходимо строить серьезную оборону, но и давали и свои предложения о том, как это сделать лучше. А также показывали, что о тактике немцев, о сути их «блицкрига» все наши генералы прекрасно знают!

Итак, давайте глянем что на этом совещании, где ставились вопросы по повышению боеспособности РККА, показывали о тактике вермахта наши генералы...

«Если посмотреть на план немцев в 1940 г., то увидим, что они выделили на направление главного удара свыше 100 дивизий, огромное количество танков (мотомехсоединений) и авиации. Операции немцев в Бельгии и Франции были расчленены на два этапа: первый удар – в Голландии, Бельгии и Северной Франции и второй удар –

прорыв на р. Сена, обход Парижа, окружение главных сил французской армии, разгром ее по частям.

При этом эти две операции перешли одна в другую почти без всякого перерыва, последовательно. Как видите, план Шлиффена в 1940 г. претерпел значительные изменения. Это была расчлененная операция. Противник громился по частям, причем превосходство сил на стороне немцев было небольшое, но преимущество состояло в том, что голландские, французские, бельгийские и английские части не были подготовлены для действий по одному общему оперативному плану. Голландцы быстро капитулировали, бельгийцы отошли без особо упорных боев, а та часть сил англо-французов, которую успели перебросить против немцев, попала под удар танкового кулака немцев и была прижата к морю и окружена в Дюнкерке.

Все эти примеры показывают, что при постановке оперативных целей и задач очень важно определить посильность задач, последовательность ударов и их беспрерывность (перерастание операций одна в другую без оперативных пауз).

Почему стала возможна такая молниеносная операция в Северной Франции? Потому что появился новый род войск — это танковые мотомехсоединения, это танки плюс моторизованная пехота, это танки плюс артиллерия, это танки плюс мощная авиация. Все это является теми средствами, которые позволяют проводить молниеносную войну, быстротечные решающие сражения, операции. Вот то новое, чего не было у французов и англичан, этого преимущества мотомехсоединений, способных самостоятельно прорывать фронт. Это и решило молниеносную войну в Польше и во Франции.

Вот таким образом за 16-18 дней распалась польская армия. Так была окончена операция в Северной Франции и таким образом была разбита французская армия»! (генерал-майор М.А. Кузнецов, начальник штаба Дальневосточного фронта. РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 93-97.)

А вот что говорил о танковом «блицкриге» немцев генерал Павлов:

«Наши взгляды в отношении применения танков оказались наиболее правильными и нашли себе подтверждение в действиях немецких танковых соединений в Польше и на Западе.

Немцы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили. Если посмотрите вот на эту схему, на массовую атаку танков, а вы знаете, что Красная Армия была

за массовое применение их, то вы увидите, что здесь используются 4 эшелона.

Первый эшелон для самостоятельных действий в глубине. Он идет, не обращая внимания на противника, находящегося в обороне, и только своими фланговыми частями решает задачу по уничтожению или разрушению целей, мешающих продвижению.

Второй эшелон действует в районе огневых позиций артиллерии. Вы помните, что это у нас именовалось танками «ДД». («Дальнего Действия» – К.О.)

Третий эшелон непосредственно поддерживает пехоту во все время преодоления ею глубины обороны противника, т. е. 12—15 км.

И, наконец, четвертый эшелон. Это резерв, который используется, смотря по обстановке, или для расширения прорыва, или для уничтожения тех огневых средств, которые остались нетронутыми.

Этот прием против противника в полевой обороне немцы применяли всегда там, где перед оборонительной полосой не было водной преграды или сильно укрепленного рубежа.

Я не буду, товарищи, повторять приведенные уже т. Жуковым примеры по применению и использованию танков в наступательных операциях на Западе и в Польше. Я лишь прошу запомнить одну цифру: Польша перестала существовать через 17 суток. Операция в Бельгии и Голландии закончилась через 15 суток. Операция во Франции, до ее капитуляции, закончилась через 17 суток.

<…>

Во время германо-польской войны немцы развернули на своей границе 5 подвижных групп на фронте до 600 км, всего 12 танковых, 7 легких и 5 мотодивизий. В пограничном сражении подвижные группы действовали с пехотой, среднесуточное продвижение составляло 10-12 км. Глубина проникновения 20-40 км. Только группа Гудериана, не встретив сопротивления, сразу вышла на глубину до 100 км. Этот этап длился 3-4 дня.

Сломив сопротивление поляков и быстро приведя себя в порядок, подвижные группы начали преследование. Глубина оперативного маневра достигала 200-400 км, суточные переходы составляли 50-60 км. Продолжительность отрыва от пехоты достигала 2-5 суток. Этот этап закончился на р. Висла. Третий этап (преследование) закончился на р. Буг, когда организованного сопротивления уже не было.

Такое использование мехсоединений привело к тому, что в 16-17 дней Польша была разгромлена.

При захвате Голландии, Бельгии и Люксембурга немцы действовали теми же методами, что и в Польше. Всего было развернуто 4 группы общей численностью 9 танковых дивизий, несколько моторизованных дивизий и до 60 000 мотоциклистов. Если оборона была не особенно прочной, то подвижные группы сразу прорывались в глубину; за 3 дня в Голландии группа прошла около 140 км. Там же, где оборона была прочной, как на канале Вильгельма, оборона прорывалась сначала пехотой, а затем в прорыв бросались подвижные группы. Применение мехгрупп позволило немцам захватить Голландию в три дня, разбить англо-французов в Бельгии за 15 дней.

Операция в Северной Франции началась прорывом линии Вейгана, состоящей из полевых оборонительных, наспех построенных, без бетона, сооружений. Подвижные группы, всего три, действовали в тесном взаимодействии с пехотой, проникая в глубину расположения французских войск на 5-7 км. Всего участвовало при прорыве около 2000 танков – или до 50 процентов всех танков, сосредоточенных на фронте»! (РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 59, л. 1-41 )

Как видите, тактика и стратегия действия немецких танковых дивизий – действующих массированно, собранных в «танковые группы», с полным взаимодействием с авиацией, с прорывами до 400 км и темпам до 50 км в сутки, с отрывом от своей пехоты на 2-3 дня наплевав на фланги – вполне всем была известна!

Так может не дурак был Павлов, а наоборот – слишком умный? И, похоже, как раз Жуков больше всего был заинтересован в расстреле Павлова?! «Говорят», что когда решался вопрос об использовании Павлова после снятия того с ЗапОВО-ЗФ, то тот же Ворошилов предложил дать ему мехкорпус, чтобы он искупил в бою свои прегрешения, а вот Жуков как раз и настоял на расстреле Павлова и прочих?! Получается, для Жукова он мог стать ненужным напоминанием – а ведь тебе говорил – КАК НЕМЦЫ БУДУТ нас бить?! В кинофильме еще времен СССР (из которого, похоже, тот же А.Исаев и черпает свои мифы о причинах нашего поражения в начале войны) «Битва за Москву» нам показывают, как Жуков орет Павлову на следствии – «Я тебе показывал, как будет бить Гудериан», но похоже все могло быть и наоборот?! Это Павлов мог бы сказать Жукову – я ведь тебе показывал в декабре на совещании, КАК будут бить по нам немцы, а ты что там в планы забил и от нас требовал – НЕ БУДЕТ этого?

Павлов заявил при аресте, что показания будет давать только в присутствии Тимошенко и Жукова! И если бы он уперся и молчал, пока к нему не приведут наркома и нач. ГШ на очную ставку, то возможно он мог бы и выжить! Ведь при его молчании у него был бы шанс добиться встречи со Сталиным, или хотя бы с Берией, который в те дни вполне допускал возможность заговора военных с целью организации поражения армии, свержения Сталина и захвата власти в СССР! И вот тут точно кое-что затрещало бы у Тимошенко и Жукова – с их планами предвоенными. А так, Павлов, как и многие, для Жукова, с его планами наполеоновскими был ненужным и опасным раздражителем, и живой он был точно ему не нужен – как возможный свидетель (как и тот же Иссерсон для Мерецкова). Который мог бы поставить ненужный Жукову вопрос – почему ВСЕ округа свои приграничные выводили по ПП с 8-11 и 18 июня, а у Павлова этого не делалось до последнего?!

Тот же будущий маршал Советского Союза С.С. Бирюзов, ставший в 1963-64 годах начальником Генштаба СА СССР, который тоже не был потом «другом» Жукову показал:

«1. Развитие производительных сил, развитие технической мысли, военной мысли в контексте создали синтез, т. е. новое оперативное искусство, отличное от оперативного искусства периода [19 ]14—[19]18 годов. В чем же суть этого нового? В том, что операции теперь ведутся с решительными результатами, по окружению и уничтожению в большом масштабе, тогда как в период империалистической войны стратегия не нашла решения этому вопросу.

Даже такие операции (в Первую Мировую войну – К.О.), как английская у Камбре, или англо-французская у Амьена, в результате не получили своего разрешения и были локализованы, а затем ликвидированы, т. е. тогда оперативное искусство зашло в тупик и не нашло своего положительного разрешения, помимо того, что перешли на ведение войны на изнурение, на истощение.

Опыт недавних войн и проходящей сейчас войны показал, что операции приведут к решительным результатам – окружению и разгрому крупных сил. Пусть противники Германии были не готовы, но они имели вооруженные силы. Окружение во Фландрии одного миллиона войск и уничтожение их почти полностью — это, безусловно, достойно изучения, это происшедший исторический факт, а каждый происшедший исторический факт должен быть изучен и на основе этого изучения должно быть сделано определенное заключение.

Следовательно, если мы введем новые формы наступления, а новые формы наступления зиждятся на том, что наличие мощных механизированных соединений и авиации позволяет завершить операцию с положительными результатами, следовательно, вопрос обороны должен противостоять этим действиям и нужно найти методы противостоять этому наступлению.

Генерал армии т. Тюленев со всей полнотой показал какие новые формы построения оборонительной операции сейчас применяются. Совершенно новое сейчас, скажем, полоса заграждений армейских, причем она не одна, одна — перед главной оборонительной полосой тактической обороны, вторая между тыловой полосой корпуса и тыловой полосой армии.

Таким образом, оборона перешла в глубину противодействия силам механизированных частей противника. Однако это целиком не решит участь обороны. Здесь, мне кажется, нужно будет рассматривать оборону не изолированно, не абстрагировано, а нужно оборону обязательно увязать конкретно с существующим театром военных действий и с военными действиями, происходящими на этом театре. Не может быть такого положения, в особенности на нашем театре, чтобы на огромных фронтах большой протяженности всюду проходила оборона. Ничего подобного. На отдельных участках глубины будет оборона, на других участках – будет наступление.

Я хочу взять такой участок фронта, на котором армия вынуждена бороться, не для того чтобы в ближайшее время перейти в наступление, а для того, чтобы на этом участке продолжать сковывать большие силы противника до достижения положительных результатов наступления на других участках фронта. Если рассмотреть в этом направлении оборону, тогда мы не будем в глубине (обороняющейся армии – К.О.) иметь свободный механизированный корпус этой армии для противодействия механизированному корпусу противника, который прорвался. Допустим, что в этом направлении противник направил главный свой удар и направил крупные механизированные соединения. Полоса армейской обороны будет продавлена. Противник подойдет к главной тактической полосе, он ее прорвет, прорвав ее он введет механизированный корпус с другими частями.

Таким образом, этот механизированный корпус, скажем, 800 бронированных машин, танков, проломил тыловую оборонительную полосу [нашего] корпуса, так как на ней может быть полк, дивизия, более свободных резервов не будет. Эти механизированные танковые

соединения устремляются в глубину для уничтожения [нашей] армейской группировки. Что должно противостоять этому механизированному соединению? По-моему, этому механизированному соединению нужно противопоставить новые средства. Противотанковые районы не могут локализовать и нанести поражение. Они могут только частично задержать, но это не решает успеха.

Я хочу выдвинуть положение. Нужно при артиллерийском резерве Главного командования (АРГК) иметь штатную единицу, пусть это будет соединение или часть. Она должна быть средством фронтового командования и это средство должно состоять из конгломерата различных родов войск: инженерно-химическая часть, танковая часть, артиллерийская часть, но артиллерийская не наша дивизионная противотанковая на прицепах, а должна быть мощная самоходная артиллерия и подвижные средства разведки. Вот такое соединение в руках Главного командования будет являться очень мощным средством и при помощи его может быть задержано наступление танков.

Совершенно исключено внезапное появление соединений противника перед армией, фронт заранее будет знать, где накапливаются эти средства и в каком направлении они готовят нанести удар, а раз так, главное командование или командующий фронтом может своевременно на этот участок бросить резервы Главного командования и этот резерв Главного командования, опираясь на эти противотанковые районы обороны, по частям нанесет поражение и таким образом исключается возможность окружения и уничтожения обороняющей армии»! (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 58, л. 73-76.)

Как видите – Бирюзов не зря потом стал начальником Генерального штаба Советской армии! Хрущев снял маршала М.В. Захарова, который противился хрущевским «реформам» в армии, и поставил маршала С.С. Бирюзова на год – в 1963-64 году. А уже в декабре 40-го он, всего лишь генерал-майор и комдив 132-й сд Харьковского округа, вслед за генералом армии Тюленевым показывал будущим маршалам Победы, что нам надо ждать в прорыве ДО 800 танков немцев в их танковом блицкриге – на узком участке фронта! Что в армию в обороне, а к началу войны это армия прикрытия границы, необходимо придавать специальное соединение или часть именно для уничтожения таких вот «танковых групп», «мехкорпусов» немцев, которые в любом случае прорвут оборону армии! И ведь такие «части», 10 штук, таки были созданы к июню 41-го – Противотанковые артиллерийские бригады РГК! ПТБр

с их 120 орудиями! А точнее с октября 40-го уже было решено иметь 20 таких бригад, в которых было всё то, о чем сказал Бирюзов! И танки, и бронемашины, и пулеметы и зенитные орудия – к противотанковым пушкам: 6199 человек л/с, 17 танков Т-26, 19 бронемашин; пулеметов: Д 11 – 56, станковых – 156, зенитных крупнокалиберных – 48; минометов: 50-мм – 90, 82-мм – 28, 107-мм – 12; пушек: 45-мм противотанковых – 30,76-мм Ф-22 – 42;зенитных орудий 37-мм автоматических – 12, 76-мм или 85-мм зенитных – 36, тракторов – 82, автомашин – 545. Т.е. сначала эти бригады были и с танками в том числе – при 142 орудиях!

Внял ли этим «советам» Жуков став нач ГШ? И, да и нет! Создание мощных 20-ти ПАМБр, прописанных в «Соображениях от 14 октября» 1940-го, главной целью которых было останавливать танковые удары немцев, Жуков в феврале 41-го прекратил. И спустя почти два месяца, видимо под давлением Сталина, не иначе, снова начали создавать, с нуля, новые ПТБр – 10 штук всего. При этом их должны были придать ВСЕМ армиям прикрытия границы, но в 4-ю А, закрывавшую Брестское направление такую ПТБр не придали! Решил видимо Жуков, что там Укрепрайона в помощь армии, которой до декабря 40-го командовал генерал В.И. Чуйков, хватит, а «лишнюю» бригаду лучше отдать на стык ПрибОВО и ЗапОВО. И 3-й Армии придали аж две ПТБр.

Реально в «этом» месте ударило сразу две танковые группы немцев, но, похоже, они не заметили присутствия там наших ПТБр, которые вполне могли бы создать проблемы Готам и Гёпнерам, и если не остановить эти танки немцев, то серьезно задержать и потрепать! Ведь как показал Бирюзов – «совершенно исключено внезапное появление соединений противника перед армией»! Это тупо невозможно скрыть от разведки и реально к 21 июня, и даже ранее о том, что в эти районах сосредотачиваются танки немцев, их «ТГ», РУ ГШ доводила и округам (да те и сами это знали), и Жукову с Тимошенко, и Сталину!

А т.к. округ, «фронт заранее будет знать, где накапливаются эти средства и в каком направлении они готовят нанести удар», то «главное командование», НКО и ГШ, «или командующий фронтом может своевременно на этот участок бросить резервы Главного командования», эти ПТБр. И «этот резерв Главного командования, опираясь на эти противотанковые районы обороны», армии прикрытия границы, если они к обороне готовятся, с опорой на УРы, «по частям

нанесет поражение и таким образом исключается возможность окружения и уничтожения обороняющейся армии»!

Сколько времени потребовалось бы армиям прикрытия с их 108-ю дивизиями на подготовку обороны и тем более на направлениях ударов «мехкорпусов» немцев, если бы Жуков думал о серьезной обороне против ТГ немцев, а не грезил немедленными ответным контрблицкригами? Да, в общем, не так и много.

Маршал Бирюзов также написал мемуары в 1961 году еще – «Когда гремели пушки», М.: Воениздат, 1961г., а также в 1966-м – «Суровые годы. 1941—1945», М.,1966г. и в 61-м он написал о предвоенных днях:

«19 июня все выяснилось: просьбу мою нарком удовлетворил. Мне разрешили выехать домой, в дивизию, и 21 июня я уже был в Полтаве. В Генеральном штабе напомнили, что международная обстановка с каждым днем становится все напряженнее и не исключена возможность внезапного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз».

132-я сд находилась под Полтавой, в составе Харьковского ВО, в составе армии РГК, которая должна была идти на усиление КОВО и 22 июня естественно никаким образом не участвовала в боевых действиях в первые часы войны. Поэтому ее никто и не собирался приводить в б.г. в те дни – до нападения Германии, ибо в этом не было реально особой необходимости. Но Бирюзов в мемуарах также выдал чушь о том, как «Сообщение ТАСС» понижало б.г. войск. Похоже, среди военных это было в те дни привлекательной отмазкой – за упущения самих военных. Или это было обязательным условием со стороны «ЦК КПСС»: без ахинеи про пагубное влияние сталинского «Сообщения ТАСС» на боеготовность войск – мемуары не выйдут!

А вот что Бирюзов написал в мемуары о причинах наших поражений и о том, что натворили отдельные военные гении:

«... надо прямо признать, что наши тогдашние представления о характере боевой готовности войск не полностью отвечали требованиям времени. Переход от состояния мира к состоянию войны мы пытались мерить старой меркой, руководствовались классическими образцами, характерными для первой мировой войны.

Но 1941 год не был повторением 1914. У гитлеровской Германии к моменту вероломного нападения на пашу страну уже имелась полностью отмобилизованная кадровая армия вторжения, сосре-

доточенная на границах Советского Союза. Германская военщина все свои расчеты строила на осуществлении внезапного нападения, неожиданного «молниеносного» удара, которым сразу были бы выведены из строя кадровые части Красной Армии, и в первую очередь наши Военно-воздушные силы и Военно-Морской Флот.

В этих условиях, как показал опыт, меры, принятые Наркоматом Обороны, по повышению боевой готовности войск в приграничных округах оказались запоздалыми и явно недостаточными. Когда вторая мировая война была уже в полном разгаре и пламя ее бушевало в непосредственной близости от советских границ, требовалось по-иному готовить войска к отражению вражеского нашествия. Следовало учитывать, что развитие авиации к тому времени достигло такого уровня, когда внезапное и массированное применение ее агрессором давало ему значительные преимущества, особенно в начальный период войны.

Теперь, по-моему, совершенно бесспорно, что в предвоенный период наши работники военно-теоретического фронта оказались не на высоте своего положения. Разбойничьи приемы фашистской Германии при вторжении в другие европейские страны у нас в должной мере не изучались, а самое главное, по ним не делались серьезные практические выводы, которые могли и должны были найти конкретное отражение в уставах армии и флота, а равно и во всех прочих руководящих документах для войск». (с.12-13)

И далее Бирюзов, сам начальник Генштаба, показал, что предлагал нач. ГШ Шапошников – как готовиться к нападению Германии, как выставлять наши войска по его планам, а что намутили Мерецков-Жуков:

«Мне известно, что еще до вероломного нападения фашистской Германии на нашу страну тогдашний начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников вносил очень ценные предложения о дислокации войск в западных пограничных округах. Он предлагал основные силы этих округов держать в рамках старой государственной границы за линией мощных укрепленных районов, а во вновь освобожденные области Западной Белоруссии и Западной Украины, а также в Прибалтику выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения».

Споры о том, правильно ли Шапошников предлагал или нет – держать основные силы РККА не у самой границы, а в глубине, км так в

до 300 минимум – среди историков-батанов не утихают годами! Но тут и надо смотреть: кто они и кто БИРЮЗОВ! Ну и – маршал Жуков на эту тему Василевскому тоже ответил – если бы мы «успели» вывести все войска, что напланировали, к границе – то и Ленинград и Москву прос..пали бы точно! Батаны кидаются в крайность, пытаясь критиковать Шапошникова – мол, тот предлагал оставить на границе мало войск и поэтому ничего хорошего в его предложении не было! Но это минимум лукавство, а реально – подлог!

Ведь ключевое в предложении Шапошникова было – «во вновь освобожденные области Западной Белоруссии и Западной Украины, а также в Прибалтику выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения»! Не 42 сд, как вышло у Мерецкова-Жукова, а – СПОСОБНЫЕ удержать немцев на границе. Непосредственно на границе! Т.е. миниму 65-70 стрелковых дивизий, усиленных ГАП и КАП, плюс на каждую армию по одной ПТБр как маневренный резерв округа-фронта! А в то время, когда они геройски удерживают врага обороной на границе – под прикрытием УРов и полевой обороной, основные силы РККА, резервы округов и армии РГК и проведут свое отмобилизование, и встанут стеной на старой границе!

А что намудрили Мерецковы-Жуковы? Они на саму границу поставили минимум войск, 40 стрелковых и 2 кавдивизии, но при этом запихали ближе к границе еще войск, в белостокский и львовский выступы! Которые не участвовали в обороне при первых ударах немцев по их планам, но которые в планах ГШ у Мерецкова-Жукова были нацелены на скорое немедленное ответное наступление на напавшего врага! Располагаясь лагерями в районах сосредоточения недалеко от границы, но не готовые воевать с первых часов т.к. они не имели задач «закапываться» для обороны в этих районах и не имели задач сразу усиливать дивизии на границе!

А ведь это предложение Шапошникова так расположить наши войска в округах очень созвучно тому, что указывал Сталин примерно 17-18 ноября 1940 г. во время подведения итогов визита Молотова в Германию на Политбюро, на котором однозначно присутствовал нарком обороны Тимошенко:

«Теперь Гитлер поставил перед собой цель расправиться с Англией, принудить ее к капитуляции. С этой целью усилилась бомбардировка Британских островов, демонстративно готовится десантная операция. Но это не главное для Гитлера, главное для него –

нападение на Советский Союз. Мы все время должны помнить об этом и усиленно готовиться для отражения фашистской агрессии. <…> Вопросы безопасности государства встают сейчас еще более остро. Теперь, когда наши границы отодвинуты на запад, нужен могучий заслон вдоль их с приведенными в боевую готовность оперативными группировками войск в ближнем, но... не в ближайшем (к границе – О.Ю) тылу». (Цитируется по – Куманев Г.А. Говорят сталинские наркомы. Из беседы историка Г.А. Куманева с управляющим делами СНК СССР Я.Е. Чадаевым. Смоленск, 2005г. Легко найти в интернете.)

Чадаев показал Куманеву, что это заседание ПБ было вечером 14 ноября, но Молотов еще не прибыл из Берлина в эти дни. По журналам посещения Сталина за эти дни тоже вроде как нет заседания ПБ – Молотов появляется только 18-го числа в кабинете Сталина, и то на полчаса. Возможно 18 ноября вечером, как и показал Чадаев, ПБ собиралось, но явно не в кабинете Сталина, а, например, в кабинете Молотова, где Чадаев как управляющий делами СНК и мог присутствовать.

Но в любом случае – НУ НЕЛЬЗЯ концентрировать непосредственно у границы свои войска, и особенно: если они не имеют задач по непосредственной обороне границы, если они не участвуют в прикрытии границы как приграничные дивизии, а тупо стоят лагерями около границы – в ожидании своих наступлений! И особенно ответных – если право удара первыми отдано противнику по внешнеполитическими причинам! На границе нужны «могучие заслоны» но в виде только приграничных дивизий, а остальным войскам, не участвующих в первых операциях по планам прикрытия, по удержанию немцев на границе – держать у границ не надо!

Это предложение Шапошникова означало, что оборона должна была быть многослойной – сначала немцев встречают части прикрытия, адекватные угрозе нападения. Способные вместе с УРами «линии Молотова» обеспечить развертывание главных сил 2-х эшелонов и резервов западных округов в случае внезапного нападения Германии, т.е. способные удержать серьезные силы противника на время не менее 10-15 суток! Затем немцев встретят, если надо, УРы «линии Сталина», плюс основные силы РККА в виде армий РГК, затем вновь линия УРов в 300 км от Москвы, на Можайской линии обороны, карты и сметы на строительство которых все таки были утверждены 17 мая 41-го, плюс армии РГК прибывающие из внутренних округов по начатой в стране после начала войны все-

общей мобилизации. Тем более, что Уры под Москвой, предполагались как прикрытие тыла Западного округа, что однозначно свидетельствует о ясном понимании Сталиным направления грядущего главного удара вермахта.

Однако т.н. историки из грамотного и единственно реалистичного на тот момент, с тем состоянием армии, предложения маршала Шапошникова рисуют такой миф – Шапошников предлагал бросить возвращенные недавно территории на Украине и в Белоруссии с Прибалтикой, и строить оборону на старой границе – на т.н. «линии Сталина»! Что полная ложь и чушь...

А теперь вспоминаем, что там Геббельс писал в дневнике накануне 22 июня, 13 июня: «Русские, кажется, еще ничего не предчувствуют. Во всяком случае, они развертываются таким образом, что совершенно отвечают нашим желаниям: густомассированные силы — легкая добыча для пленения». И одно из опасений гальдеров и было – не дай бог руские отведут свои войска от границы в глубь страны!

Надеюсь теперь понятно, чего опасались немцы? Не того, что от границы отойдет ВСЯ армия. Нет. Они опасались, что отойдут те войска, что не участвуют непосредственно в прикрытии границы! И тогда механизм упреждения развертывания, окружения и разгрома неотмобилизованных войск – может не сработать, и в этом случае такой замечательный блицкриг немцев тупо сорвется!

Бирюзов: «Однако с этим разумным мнением опытного военачальника тогда не посчитались. В непосредственной близости от новой границы оказались даже те соединения, которые находились еще в стадии формирования и были не полностью укомплектованы личным составом и техникой.

Мы уже в самом начале войны почувствовали, что это было роковой ошибкой, очевидным просчетом ряда военных руководителей, и потому в предательство (Павловых – К.О.) как-то не верилось». (с. 13)

Как видите не Сталина прямо Бирюзов обвиняет в том, что предложение Шапошникова было проигнорировано. А далее Бирюзов, как и положено в 61-м году, на Сталина тоже стрелки переводит, но и показывает интересные вещи:

«Беда, а не вина Павлова заключалась в том, что он, строго выполняя директивы Народного Комиссара Обороны, написанные по личному указанию Сталина, до самой последней минуты не отдавал

распоряжения о приведении войск в боевую готовность, хотя был осведомлен о концентрации немецких дивизий у нашей границы.

Гораздо большую долю вины за непринятие решительных мер по повышению боевой готовности войск в приграничных округах нужно отнести и на счет Генерального штаба. Новый начальник Генштаба Г.К. Жуков, пришедший незадолго до войны на смену Б.М. Шапошникову, не вник в глубокий смысл предложений своего предшественника и, зная отрицательное отношение к ним И.В. Сталина, видимо не настаивал на их осуществлении. Сам того желая, он укреплял у главы правительства уверенность в правильности предположений и расчетов, которые, как показала история, оказались явным просчетом». (с.13)

Похоже, когда Тимошенко, автор идеи усиления КОВО и нанесения оттуда нашего удара-наступления по неосновным силам противника, убирал Шапошникова, который предлагал строить оборону по уму, он же Сталину и втирал, что Шапошников хочет оголить, ослабить только что возвращенные наши территории тем, что хочет оставить там слишком мало сил! В мае 41-го поумневший Тимошенко попытался противодействовать усилению КОВО за счет ПрибОВО и ЗапОВО, но тут же чуть не был обвинен «сослуживцами» в НКО и ГШ в желании сдать Украину немцам за счет ее «ослабления». Что было зафиксировано немецкой разведкой в нашем НКО и ГШ... (См. О.Вишлев «Накануне 22 июня 1941 года», М. 2001г.)

Ну, а насколько Павлов – реально выполнявший именно приказы Тимошенко и Жукова и не приводивший свои войска в боевую готовность до последнего – виноват в этом, и каким боком к этому Сталин относится, мы сегодня уже знаем. Похоже, только ЗапОВО и не получал приказов Жукова на б.г. в те дни, и самое важное – на вывод их приграничных дивизий по ПП. Судя по словам Жукова в черновики – о том, что командующие сами обязаны были приводить свои войска в б.г., коли получили приказы на вывод войск по ПП, и тем более и в погранзону – эти его слова были в том числе и попыткой свалить на Павлова свою ответственность. Что тем более непорядочно, если Павлов как раз и не получал приказов ГШ-Жукова о выводе именно приграничных дивизий по ПП после 11 июня и тем более с выводом их в погранзону...

Смотрим дальше, что на этом совещании в декабре умные генералы показывали Тимошенко и его сторонникам лихих «кавалерийских атак».

М.С. Хозин, генерал-лейтенант, начальник Военной академии им. М.В. Фрунзе показывал:

«... современный противник (а мы должны готовиться к отражению атаки именно современного противника) будет атаковывать нас на всю глубину и в первую очередь будет под ударом передний край глубиною до 2—3 км, включительно до полковых резервов, где 2/3 наших сил будет поставлено под артиллерийский и танковый молот и т. д.

<…>

Позиция прикрытия, по моим подсчетам, по одному из вариантов должна взять до 18 процентов всех сил, которые будут находиться в тактической полосе нашей обороны.

(Голос из Президиума: а тогда какое назначение будет предполья?)

М.С. Хозин: Предполье свою задачу выполняет — задерживать и изматывать противника, оно обороняется отрядами, выделяемыми от дивизий. Могут быть выделены специально войсковые соединения для обороны предполья. Если у нас предполье имеется не в тактическом, а в оперативном понимании, это делает командование армии.

За позицией прикрытия должна идти главная позиция, или главная полоса обороны, которая должна в себя включить до 37 процентов всех сил, обороняющихся по первому варианту и по другому варианту до 50 процентов всех сил обороняющихся. И, наконец, полоса дивизионных резервов, которая должна иметь до 33 процентов. При таком положении бывший передний край, на котором было 2/3 сил, мы эти силы, эшелонируя их в глубину, заставим противника атаковать нашу позицию прикрытия, как передний край, и, тем самым, не дадим артиллерии противника раздавить нас, а встретим уже расстроенного противника на нашей главной позиции, где и дать ему решительный отпор. Тем более, если мы сумеем умело расположить позиции прикрытия на скате, обращенном к противнику и главную позицию обороны за обратным скатом в удалении полтора, а может быть до двух км.

С.К. Тимошенко: Иными словами вы рекомендуете, чтобы иметь передний край обороны не в таком виде, как сейчас, два батальона в полку, а три — один батальон в первом эшелоне и два батальона во втором или вы считаете необходимым увеличение расстояния?

М.С. Хозин: И расстояние увеличить и тем самым глубину современной дивизий получить иную. Мы имеем до 6 км, а хорошо бы увеличить до 10 км, при условии обороны на фронте 8-10 км.

С.К. Тимошенко: И эшелонирование будет глубже?

М.С. Хозин: Да, эшелонирование будет глубже.

К.А. Мерецков: А предполье полка и главная полоса?

М.С. Хозин: Для обороны предполья должны браться (если речь идет о 8 километровом фронте обороны стрелковой дивизии) из расчета 1 батальон на 4 км, то есть надо иметь 2 батальона, которые выделяются для этой цели из дивизионного резерва.

В армейской оперативной зоне в руках командующего армией должны быть обязательно соответствующие резервы и главным образом, подвижные резервы — одна моторизованная, одна стрелковая дивизии. Также должна быть небольшая группа танков и, особенно, противотанковый подвижный резерв.

<…>

Здесь т. Тюленев докладывал, что оперативное построение обороны — предполье, тактическая зона, оперативная зона и тыловая зона, — это глубокий плацдарм 100 километров по фронту и 115—120 км в глубину. Если исключить предполье и тыловую зону, то мы получим площадь в 5 тысяч кв. километров. На этой огромной площади надо построить ряд оборонительных полос, создать отсечные позиции, организовать противотанковый рубеж, привести в порядок дорожную сеть. Главная основная оборонительная полоса должна быть сплошная и должна быть в полной 100 процентов готовности по всему протяжению фронта. Вторая оборонительная полоса, на которой будут расположены корусные резервы, будет прерывчатой и составит 30-35 процентов фронта. Оперативная зона на основном направлении — сплошная, на остальных — площадью 30—50 процентов. К этому надо добавить отсечные и другие позиции, общая протяженность которых будет достигать 50 процентов к общему фронту. Всего надо построить укрепленную полосу протяжением до 200-250 километров. К этому надо добавить оборудование тыловой зоны, предполья, оборудование армейского рубежа».

И далее Хозин показывает сроки необходимые для создания полевой обороны для армии:

«Для выполнения этих работ понадобится от 8 до 10 суток, с привлечением местного населения и с применением широкой механизации работ. Оборудование предполья и главной оборонительной полосы сделают войска, которые занимают полосу обороны: стрелковые дивизии, стрелковые корпуса. Для оборудования главной оборонительной полосы требуется усиление каждого стрелкового корпуса,

действующего на главном направлении, одним инженерным батальоном. Это составит на армию, если она будет иметь два корпуса в первой линии, два инженерных батальона, и если она будет иметь три корпуса — 3 инженерных батальона. Кроме того потребуются силы для работы в оперативной зоне и армейском оборонительном рубеже. Всего 6-7 батальонов для армии. Кроме того, надо иметь две-три маскировочных роты, а для организации электризованных препятствий надо придать каждому корпусу по одной роте станции Э-1». (РГВА.ф. 4,оп. 18, д. 58, л. 77-83.)

Как видите, непосредственно для работ для подготовки полевой обороны в армии прикрытия потребуется гражданское население, но основную часть работ будут делать свои инженерные батальоны. И времени у Тимошенко и Жукова было до 22 июня не 8-10 суток, а более двух месяцев минимум. После таяния снега и окончания зимы. Если бы они, конечно, ставили бы задачу армиям округов на границе готовиться именно к обороне реально! С плотностью не более 10 км на одну нашу стрелковую дивизию на границе, но не по всей границе, конечно же, а там где по условиям местности надо точно ждать удары танковых дивизий немцев!

Да, эти работы, как показывает начальник ВА им. М.В. Фрунзе «потребуют большего количества материалов. Для прочного укрепления современной оборонительной полосы нужно иметь до 60 поездов строительных материалов. Вообще на 1 км фронта требуется для поспешных укреплений 150 тонн, для прочных укреплений – 500 тонн и бронированных – 3400 тонн. Таким образом оборонительная операция – мероприятие дорогое»! Но может, умнее было весной 41-го думать об обороне, и потратиться на эту «оборону», чем потом залив кровью полстраны от Ленинграда, Москвы и Волги идти к Берлину 4 года?!

Также Полевой устав от 1939 года, так и не утвержденный Тимошенко и Мерецковым-Жуковым, расписывал: как должна организовываться эта оборона дивизии, какие силы должны быть в первом эшелоне, а какие – во втором:

«104. Боевой порядок обороны состоит из сковывающей и ударной групп.

Сковывающая группа составляет первый эшелон обороны и имеет назначением прочно удерживать данный ей район местности. Она должна своим упорным сопротивлением нанести противнику такое поражение, которое полностью истощит его наступательную силу.

В случае прорыва танков и пехоты противника в глубину обороны сковывающая группа должна умелым сочетанием огневого поражения и частных контратак остановить продвижение противника и сделать его неспособным к продолжению наступления.

В сковывающую группу в обороне включается основная часть сил и средств.

Ударная группа боевого порядка обороны составляет второй эшелон, располагается за сковывающей группой и имеет назначением решительной контратакой уничтожить прорывающегося противника и восстановить положение.

При благоприятных условиях успешное развитие контратаки ударной группы должно перерасти в общее контрнаступление против ослабленного и расстроенного противника».

Как видите, дивизия в обороне, а на границе по ПП она именно в обороне и находится, должна находиться, чтобы обороной «прикрывать» войска проводящие мобилизацию и развертывание за ее спиной, должна была держать полосу не более 12 км, а на важных направлениях – и не более 6 км. При этом на каких-то участках границы, в горах или в болотистой местности, в лесах без дорог вполне можно было ставить приграничную дивизию и на большую ширину в оборону. И закрывать она могла просто те участки границы, которые были проходимы для войск противника – мосты и дороги. Как, например 72-я горнострелковая дивизия Абрамидзе, имевшая до 100 км ответственности на границе, в горах на границе с Румынией.

Но ПП начиная с 41-го, уже были ориентированы на немедленное ответное контрнаступление – из КОВО. И когда генерал Кирпанос в январе прибыл на Киевский округ, то на первых же Военных советах округа он поставил задачи – на границе оставляется минимум войск, а все основные силы – должны быть готовы по первой команде – вперед, «на Люблин». Причем эти силы тоже должны быть недалеко от границы естественно, но они в принципе не будут строить оборону, будут торчать в лагерях в ожидании своего наступления. При этом если в КОВО держать по Уставу, на важных направлениях их 17-ть приграничных дивизий по 10 км, то остальная граница в КОВО вообще останется БЕЗ прикрытия. Вот почему в итоге эти дивизии прикрытия и были растянуты «равномерно» на границе во всех округах – по 30-50 км на дивизию! Хотя – если глянуть на границу в округах, то там везде вполне можно было выставлять свои приграничные так, чтобы увеличивать плотность на танкоопасных

направления – на дорогах в первую очередь – и это не намного увеличило бы количество приграничных дивизий на самом деле! Зато в этом случае – при размещении наших главных сил против главных сил немцев, да еще с задачей СНАЧАЛА дать отпор, выбить танки немцев, а наступать потом будем – по мере готовности своих армий резерва ГК – уж точно того погрома, который мы получили в первые же недели войны не было бы.

А в итоге – произошел худший вариант – авантюра. Родившаяся из дурных идей наших военных переть в наступление в случае угрозы нападения противника: или немедленно в ответ, или еще лучше – врезать и превентивно. А что превентивный удар, что немедленный ответный – и там и там у нас на границе минимум войск. Потому что мы бредим «армиями вторжения», как великий поручик завещал! А значит плевать нам на оборону – у нас еще и приграничные сд попрут в наступление сразу же – из их лагерей в их полосе обороны, куда мы их выведем с 11-18 июня, но в окопы мы их не садим даже в этой полосе, не у самой границы – в их полосах до 50 км! Ведь мы и не особо собираемся им ставить задач на оборону, что показали потом и комдивы этих дивизий с комкорами, отвечая Покровскому на 1-й вопрос. И по свидетельству командира 45-й сд, 15-го ск, 5-й армии КОВО, генерала Шерстюка, план обороны госграницы до них не доводился. Он, вместе с нач.штаба полковником Чумаковым, вынужден был самостоятельно разработать ориентировочный план! А командир 11-го ск, 8-й армии – ПрибОВО, генерал Шумилов ответил: «На поставленные Вами вопросы отвечаю: план обороны государственной границы до штаба и меня, как командира корпуса, не был доведён»! Поэтому и мосты на Неманах и Бугах мы даже минировать не будем, как и минировать границу не позволим…

Так что растянутые втрое и больше приграничные дивизии, имеющие не более 10-12 тысяч личного состава (и это с командованием и тыловыми частями) предоставить время на отмобилизование остальным войскам не могут в принципе – они просто не устоят, даже если вы их посадите в «окопы» на границе в МАРТЕ. Если мы не планируем немедленный ответный удар, или – превентивный. И при малейшем сбое – нам задница по любому будет. Что и произошло.

И тех войск, «которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил» по словам Жукова в черновике его «ВиР», реально оказалось не «достаточно, чтобы сдержать первые удары

противника». И в итоге «Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации» не смогли «в течение 10-15 дней вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание»…

Баграмян все это обсуждение на ВС КОВО в январе 41-го и показал: как Кирпанос настаивал на ослаблении войск на границе – для усиления войск, которые попрут в наступление по первой же команде НКО и ГШ. И он показал, что к маю, по новым ПП Москва все же разрешила не ослаблять приграничные дивизии, но это не совсем правда. Эти ПП вообще не соответствовали рабочим планам ГШ, и в принципе не реализовывались! И в НКО и ГШ их никто не утверждал!

Баграмян-Пуркаев очередному гению стратегии, что из начальника училища в стратеги записался:

«Кирпонос открыл папку с материалами по плану прикрытия границы.

— Я думаю, — начал он, подчеркивая каждое слово, — что с момента объявления мобилизации до начала активных действий крупных сил на границе пройдет некоторое время. В первую мировую войну это время измерялось неделями, в современных условиях оно, безусловно, резко сократится. Но все же несколькими днями мы будем, очевидно, располагать. Следовательно, для прикрытия государственной границы можно выделить минимум имеющихся у нас сил, чтобы остальными маневрировать, исходя из конкретно складывающейся обстановки. Вероятнее всего, от нас потребуется создать мощную ударную группировку, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора.

Кирпонос взял из папки листок с нашими расчетами:

— И вот я спрашиваю вас: а не многовато ли войск мы сосредоточиваем на границе?

Никто не ответил. Командующий бросил листок на место.

— По-моему, слишком много. Считаю, что из состава каждого армейского района прикрытия границы надо высвободить минимум по одной стрелковой дивизии. Тогда нам будет легче быстро создать достаточно мощную ударную группировку и бросить ее на врага. Помните: если на нас нападут, мы должны немедленно организовать ответный удар.

— Да, — задумчиво проговорил Пуркаев. — Так-то оно так: мы, конечно, должны думать об ответном ударе. Но ведь к нему надо подготовиться. А если враг нападет неожиданно, сомнет жидкую цепочку наших войск прикрытия и всеми силами двинется дальше? Тогда и оборону будет трудно создать, а не то что организовать контрнаступление». (Так начиналась война., М. 1971г., с. 50-51)

Как видите, прибывший из Москвы в Киев Кирпанос ставит задачи на сочинение ПП КОВО исходя из некоего замысла НКО и ГШ! Жукова! И замысел этот вполне недвусмысленный и откровенный, хотя он явно пока не утвержден Сталиным, но ПП Киевскому ОВО под него уже рисует Кирпанос – вероятнее всего, от нас Генштабом потребуется создать мощную ударную группировку, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора. И если на нас нападут, мы должны немедленно организовать ответный удар!

И на возражение Пуркаева Кирпанос просто наплевал – разведка нам якобы сообщит об угрозе и мы типа сможем что-то изменить в имеющихся планах и перетасовать войска – выдвинуть, например, дополнительные дивизии к границе. И естественно без восторженного идиота-нападательного не обошлось при этом...

«А если враг нападет неожиданно, сомнет жидкую цепочку наших войск прикрытия и всеми силами двинется дальше? Тогда и оборону будет трудно создать, а не то что организовать контрнаступление.

— А мы не должны допустить, чтобы враг упредил нас, — холодно парировал Кирпонос. — Для чего у нас разведка существует?

— Правильно, товарищи, — вмешался в разговор Вашугин, — не пристало нам думать об обороне. Если враг навяжет нам войну, наша армия будет самой нападающей из всех армий. Она сумеет нанести противнику сокрушительный ответный удар, а затем добить там, откуда он пришел.

— А вы как думаете, полковник?—спросил меня Кирпонос.

Я был, естественно, одного мнения о начальником штаба: он высказал результаты наших общих раздумий. Мы исходили из того, что многомиллионная гитлеровская армия, по существу покорившая всю Западную Европу, обладает огромной ударной мощью. Сейчас у нее руки развязаны: "странная война" на Западе мало беспокоит немцев. Используя развитую сеть железных и шоссейных дорог, Гитлер может в короткие сроки сосредоточить крупные силы против наших западных границ и бросить их на нас. В этих условиях нам, как мы

рассуждали, следовало бы выделить в состав эшелона прикрытия границы столько войск, чтобы они смогли отразить первый вражеский удар. Под прикрытием этого мощного заслона нам легче будет подтянуть резервы и перейти в контрнаступление.

И я без колебаний ответил, что согласен с начальником штаба и поддерживаю предложенный им план.

— Неправильно вы мыслите, — вздохнул командующий. — Согласиться с вами не могу. — Закрыл папку и протянул ее мне. — Дорабатывайте план, как я сказал, чтобы в резерве оставалось возможно больше сил». (с. 51-52)

Как говорится – лучше не скажешь – какие планы были в НКО и ГШ, каким был план ГШ-Жукова на случай войны с Германией, что там бродило в головах у наших стратегов доморощенных, окончательно сформировавшееся после январских КШИ. Но посмотрите, что творит Кирпанос и естественно он опирается на фантазии Жукова уже! Он заставляет своего нш сочинять новый План прикрытия, но при этом однозначно этот ПП не имеет основы – оперативного плана в Генштабе, в котором Сталиным утвержден замысел по созданию Генштабом мощной ударной группировки, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора! Ну нет в ГШ плана, утвержденного Сталиным в январе 41-го точно, в котором написано, что если на нас нападут, мы должны немедленно организовать ответный удар!

ПП в округах переделывают или сочиняют новые только по ДИРЕКТИВАМ Генштаба на эту переделку или сочинение! Кирпанос привез с собой такую директиву ГШ в КОВО?! Нет. Он явно занимается отсебятиной и самоуправством – не имея на то основания в виде директивы НКО и ГШ на новый ПП он пытается его нарисовать под некие, возможные в будущем указания ГШ под возможный, но пока не утвержденный оперплан и план первых операций – «вероятнее всего, от нас Генштабом потребуется создать мощную ударную группировку, которая поведет решительное контрнаступление на агрессора. И если на нас нападут, мы должны немедленно организовать ответный удар»!

За такие вещи однозначно надо к стенке ставить таких стратегов...

Некоторые исследователи переживают – зачем было строить серьезную оборону к лету 41-го, если и под Курском и, особенно на «южном фасе» немцы таки пробили нашу оборону практически

100

полностью! И поэтому мол – раз и мощная «стратегическая» оборона под Курском не выдержала, якобы, по факту удара танковых дивизий немцев в прорыве, то идея Жукова ударить в ответ по «флангам» главных сил немцев из КОВО – идея правильная была! Но! Тут надо смотреть – а сколько дней немцы под Курском, даже на «южном фасе» прогрызали нашу оборону?! И оказывается – почти ДВЕ недели немцы и прорывались через нашу оборону! И как показывает в своих исследованиях историк В.Замулин на самом деле немцы на этом участке «не прорвали даже армейский рубеж (три полосы)»! При этом немцы наступали «на юге – с 4 июля по 16 июля 1943 г., а потом до 23 июля они медленно отходили на исходные. На севере – с 5 июля по 11 июля 1943 г.». Т.е. на северном участке под Курском, у Рокоссовского, у немцев сил наступать хватило только на 6 дней!

Как показывает В.Замулин, немцы, планируя свою «Цитадель» хотели добиться соотношение сил как 10 к 1 в свою пользу! Т.е. – они планировали повторить то, что у них прокатило в июне 41-го! Ведь именно такое соотношение сил они и имели в начале войны, когда на участках прорыва своих танковых клиньев они имели как раз такое же соотношение – до 10 солдат вермахта на 1-го нашего бойца, при сотне танков на 1 км атаки по фронту. Против 10 орудий у нас в обороне в стрелковой дивизии на границе, растянутой до 30-50 км.

Но в отличии от лета 41-го под Курском немцев ждали наши стрелковые дивизии не растянутые до 40 км, а поставленные в полевую оборону по уставу! Усиленные ПТО, как и показывалось на совещании в декабре Тюленевыми! И никаких аналогов «линии Мажино» не понадобилось, чтобы остановить танки немцев в принципе!

Т.е. если бы Жуков на лето 41-го готовил не наступление, как ответ на нападение Германии, а – оборону по «Курскому» варианту, с целью измотать и разбить главные силы немцев, у которых не было особенных резервов, то при том, что в июне 41-го у немцев не было «Тигров» и «Пантер», и «Т-4» с усиленной броней, а у нас были все те же 76-мм орудия, что и под Курском в 43-м как основное ПТО – Жуков вполне мог получить свои запланированные «10-15 дней» на мобилизацию и развертывание вторых эшелонов РККА, ее основных сил! И именно это и надо было бы делать, если бы наши главные силы располагались против главных сил немцев, как и предлагал Шапошников! И если мы отдавали право первого удара нем-

101

цам, то именно серьезная оборона против танковых клиньев вермахта и нужна была.

И в этом случае – при запланированной обороне с нарезкой для приграничных дивизий (как под Курском) с их 8-10, а не 30-50 км на стрелковую дивизию – вполне могли «Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней» «вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание»!!!

«Курский выступ», выступающая в сторону противника территория забитая нашими войсками – это точная копия того же «Белостокского выступа» в июне 41-го по сути! Который немцы точно также могли «срезать», как они это сделали с Белостокским выступом, с войсками Павлова в 41-м. И весной 43-го Сталин лично ставил задачи – готовьтесь к возможному удару противника, готовьте оборону. И когда Ватутин в мае-июне начал предлагать наступления – «превентивные» удары по немцам пока они не сосредоточились для своего удара, то в этот раз этот бред был быстро похерен. И как пишет в мемуары маршал Голованов, главным сторонником обороны под Курском был маршал Рокоссовский! Который и убедил Сталина, что нельзя переть на равные нам силы немцев в этом выступе – иначе получим разгром! При этом у Рокоссовского немцы быстро выдохлись напоровшись на им построенную оборону, а у Ватутина немцы пробили его оборону, растянутую в цепь равномерно, и пришлось бросать в бой раньше времени танки резерва армии Ротмистрова, чтобы остановить немецкие танки – под Прохоровкой!

(Кстати, скорее всего и как обычно главным сторонником «превентивного» удара и тут был не Ватутин, а – Жуков! Пуркаев пишет в декабре 40-го свою «записку» в Генштаб, в которой он предлагает-навязывает идею, что немцы свои главные силы выставят против Украины, но за ним естественно стоял – Жуков, его начальник, командующий КОВО. Осенью 41-го какой-то полковник-летчик из штаба Западного фронта звонит лично Сталину и просит перенести штаб фронта ЗА Москву, и естественно это шло от Жукова, командующего этим фронтом! На что Сталин ответил: передайте товарищам командирам – пусть берут лопаты и копают себе могилы! И более чем вероятно, что и под Курском главным вдохновителем Ватутиных – на

102

очередной «превентивный удар», на «наступление», пытающихся убедить Сталина в этом наступлении – был именно Жуков! Не зря потом ВСЕ маршалы на Пленуме в 57-м при Хрущеве, а при Сталине в 45-м еще, обвиняли Жукова в непорядочности: подставлять других он был любитель – если где победа, то там Жуков главный организатор, а как поражения или неудачи – так там других Жуков подставлял на роль виновного?! Но в 43-м Сталин, которого потом Жуков же и обвинял в «наступательных» идеях, уже не повелся на эти идеи унтеров – нанаступались уже по самое не хочу в 41-м и 42-м. Не было еще у нас серьезного, достаточного для успешного наступления перевеса сил над немцами даже и под Курском...)

И Голованов и показывает, что Ватутин умудрился так построить оборону на своем фронте – растянув равномерно свои части по линии фронта, что ему пришлось помогать целым Резервным фронтом, а Рокоссовский – смог своими силами удержать немцев. И не потому, что удар по нему был намного слабее, чем по фронту Ватутина, но и потому что он построил оборону по уму – на «подвижных узлах обороны», размещенных на направлениях возможных ударов немцев...

Перекладывайте события вокруг «Курского выступа» в 43-м на события вокруг «Белостокского выступа» в июне 41-го...

А.Е. Голованов: «Рокоссовский прямо высказал им свои соображения — сейчас нужно думать не о наступлении, а готовиться и готовиться как можно тщательнее к обороне, ибо противник обязательно использует выгодную для него конфигурацию фронта и попытается ударами с севера и юга окружить войска обоих, Центрального и Воронежского, фронтов для того, чтобы добиться решительных результатов в ведении войны. В подтверждение тому Константин Константинович приводил имеющиеся данные о переброске немцами войск и техники в районы Орла и Белгорода. Маленков предложил Рокоссовскому написать докладную записку по этому вопросу Сталину, что и было сделано. В записке также было написано о насущной необходимости создания крупных резервов Ставки, которые должны быть расположены за фронтами, обороняющими Курскую дугу, и которые в любой момент могли бы быть брошены на угрожаемый участок». (Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная... — М., 2004г., с. 316)

Голованов показывает, что «Записка Рокоссовского возымела действие. Обоим фронтам были даны указания об усилении работ по организации обороны, а в мае-июне 1943 года в тылу обоих

103

фронтов был создан Резервный фронт, который в дальнейшем при вводе его в действие был назван Степным.

Уверенность Константина Константиновича в том, что именно на Курской дуге будет решаться успех кампании 1943 года, видна и в проведенных им мероприятиях по организации глубокоэшелонированной обороны. Так, глубина обороны вместо предполагавшихся 120-130 километров была доведена им на отдельных, наиболее угрожаемых, направлениях до 150-190 километров, где было оборудовано шесть основных оборонительных полос, не считая промежуточных рубежей и отсечных позиций».

И далее Голованов и показал КАК Рокоссовский организовал свою оборону:

«Войсками фронта было отрыто 5000 километров траншей и ходов сообщения, установлено 400000 мин и фугасов и так далее. Главной наступательной силой у немцев были танки, и Константин Константинович на ожидаемых участках возможного их прорыва создал противотанковую оборону глубиной 30–35 километров с большим количеством противотанковых районов с сотнями противотанковых опорных пунктов. Кроме этого, на танкоопасных направлениях были созданы сплошные зоны заграждений в виде надолбов, противотанковых рвов, лесных завалов, минных полей. Были сформированы подвижные отряды на случай прорыва танков, противотанковые артиллерийские резервы, которые в любой момент могли быть брошены на угрожаемые участки.

Организации системы огня было придано особое значение. Все было нацелено на уничтожение танков, самоходных артиллерийских установок и отсечение от них пехоты врага. Большое значение Рокоссовский придавал подвижным резервам. Целая танковая армия (2-я танковая) была выведена во второй эшелон. Два танковых и один стрелковый корпуса находились во фронтовом резерве, а кроме того, в резерве командующего фронтом находились три артиллерийских противотанковых бригады и два противотанковых полка.

Все в организации обороны Центрального фронта строилось на ее подвижности. Кроме того, на ожидаемых возможных направлениях наступления противника (по фронту это составило 95 километров) было сосредоточено более половины всех стрелковых дивизий, 70 процентов артиллерии и почти 90 процентов танков! В остальной полосе обороны (протяженностью 211 километров) оставалось менее половины пехоты, треть артиллерии и менее пятой части танков.

104

Командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин строил свою оборону по-иному. Он предпочел зарывать танки в землю и равномерно рассредоточил имеющиеся у него силы и средства по всей полосе обороны фронта». (с.316-317)

Сталин уже в начале мая 43-го поставил задачу готовить серьёзную оборону – любой ценой удержать группировку противника на первых двух оборонительных рубежах. При этом фронты под Курском должны были создать ТРИ армейских полосы обороны и дополнительный фронтовой рубеж. И как показывает Замулин, уже с 10 мая и начинается планирование той Курской оборонительной операции, которая была реализована 5 июля 43-го.

Эта глубокоэшелонированная оборона на 300 км в глубину, предназначенная именно для того, чтобы остановить удары танковых клиньев немцев, была построена в промежуток времени – с середины мая по конец июня! ПОЛТОРА месяца всего, между прочим! Строилась она естественно уже с учетом того, как РККА, не имевшая серьезной обороны была разгромлена в июне 41-го! И при этом немцы под Курском не прорвали даже армейскую полосу обороны!

И Тюленев в декабре 40-го и показывал – как надо строить армейскую оборонительную операцию против танкового блицкрига немцев – 100 км по фронту и 100 км в глубину. А теперь догадайтесь – немцы под Курском смогли на эти 100 км пробить нашу оборону? Как показывает Замулин, лучшее их «достижение» – 35-40 км прорыва нашей обороны! Кто-то хочет сказать, что РККА лета 43-го была круче РККА июня 41-го? Чушь. Летом 41-го РККА была и не слабее и не сильнее РККА лета 43-го. Это были разные армии, но соответствующие своему времени вполне. Как и вермахт – не имел тех танков, что он имел к лету 43-го. При этом к весне 43-го РККА была, как раз измотана боями под Сталинградом, но она вполне смогла подготовить нужную оборону на пустом в общем месте, без всякой опоры на какие-то ни было «УРы на границе», с бетонными ДОТами, как это было в 41-м. И уж точно в том состоянии, что находилась РККА к весне 41-го ее точно нельзя было использовать для наступлений….

Тот же историк А.Исаев уверяет, все эти года, вслед за маршалами Победы естественно, что причина погрома наших ВВС было массовое строительство весной 41-го бетонных ВПП на базовых аэродромах! А значит, виноват в этом, то ли Сталин, то ли Берия (руководивший этим строительством), но это глупая фальсификация.

105

Ведь во ВСЕХ отчетах по погрому ВВС в те дни лета 41-го указывалось – именно отсутствие готовых к боевой работе запасных полевых площадок в ИАПах, в САД, было главной причиной уничтожения наших ВВС в приграничных округах в первые дни войны! Но о том, что массовое строительство бетонных ВПП весной 41-го стало причиной погрома наших ВВС – НИ СЛОВА! И в тех же «уроках и выводах» военные историки, офицеры ВНУ ГШ и ИВИ отмечали – да, строительство это было, но в случае начала войны самолеты должны были убраться с базовых аэродромов на запасные, полевые, если они базировались еще на этих основных аэродромах – в течении 4-х часов после объявления боевой тревоги! И дальше воевать они должны были уже с ЭТИХ, полевых аэродромов! А на полевых аэродромах НИКТО никаких бетонных ВПП не строил точно... И как показывают в работе «1941 год — уроки и выводы» офицеры ВНУ ГШ, часть аэродромов было сосредоточено в такой близости от границы, что наши самолеты тупо расстреливались с той стороны границы артиллерией немцев! Ведь наш Генштаб планировал наступления вместо подготовки обороны…

«Ряд аэродромов, и прежде всего для ИА, находились в непосредственной близости от госграницы, в пределах досягаемости огня артиллерии противника. Например, аэродром Долубово (126 иап 9 сад) находился в 10 км, Чунев (28 иап 15 сад) — в 15 км, Черновцы (149 иап 64 иад) — в 20 км от границы. Почти на всех этих аэродромах базировалось по 80-100 и более самолетов новых и старых типов, в том числе на аэродромах: Долубово — 73 (50 МиГ-3 и 23 И-16); Чунев — 83 (63 МиГ-3 и 20 И-16); Черновцы — 131 (67 И-16 и И-153, 64 МиГ-3); Бельцы — 116 (54 И-153 и И-16, 62 МиГ-3). Таким образом, только на указанных аэродромах под прицельным огнем артиллерии находилось 403 истребителя»! (с. 36).

А вот, что на декабрьском совещании показывали наркому обороны и Генштабу генералы-летчики – о том, КАК и ПОЧЕМУ были уничтожены в короткие сроки ВВС Польши и Франции на своих аэродромах...

Из выступления командующего ВВС ПрибОВО генерал-лейтенанта Г.П. Кравченко:

«Господство в воздухе достигается безусловно (как правильно в докладе начальника воздушных сил отмечено) наличием у государства количества и качества самолетов и степени подготовки кадров, а также развитием сети аэродромов. Из этих условий и слагается

106

предпосылка господства в воздухе. Мы эти вопросы рассмотрим и особенно тот вопрос, который здесь не поднимали — о развитии сети аэродромов.

Безусловно, в господстве в воздухе играет колоссальную роль развитая сеть аэродромов. Мы можем ее сравнить вполне с нашим укрепленным районом. Если наземные части прикрываются развитым сильным укреплением районов, то авиация может прикрываться только развитой сетью аэродромов. И поэтому из этого вопроса вытекает то, что должно развивать сеть аэродромов. Я считаю правильным, как здесь было указано, что у одной-двух эскадрилий должен быть аэродром.

И французы, и поляки потерпели [поражение] потому, что у них не было оперативного аэродрома, их застали на основных аэродромах, которые были уже в мирное время известны.

Своевременно предупредить нашу авиацию, базирующуюся в радиусе 50— 100 км, о пролете авиации противника, имеющей скорость до 600 км, никакой пост ВНОС не сумеет, а если и предупредит, то к моменту вылета нашей авиации противник будет уже на аэродроме. Поэтому самолеты, на которые налетают, вылететь безусловно не смогут. Нужна помощь соседнего аэродрома. Это опять говорит о том, что необходимо развивать сеть аэродромов. Это будет одним из серьезных факторов в смысле помощи по завоеванию господства в воздухе». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 47-50)

Из выступления командующего ВВС ЗабаВО генерал-майора Т.Ф. Куцевалова:

«Война в Польше, как здесь т. Кравченко совершенно правильно сказал, тоже не была подготовлена; не было аэродромов, подготовленных к маневрам, поэтому не удалось переменить дислокацию, а отсюда — Польша понесла сразу же поражение». (РГВА. ф. 4, оп. 18, д. 57, л. 51- 53.)

А также на этом совещании было показано, КАК немцы уничтожили в первые же дни, за пару дней, во Франции – до 1000 самолетом французов и англичан на аэродромах!

«Как уже об этом докладывал генерал-лейтенант т.Козлов, 10 мая, по далеко неполным данным, в результате налета на аэродромы Франции и Англии в первый день было уничтожено около 300 самолетов. Эти удары повторились 11 и 12 мая и по некоторым, видимо преувеличенным, данным было выведено из строя около 1000 самолетов. Дальнейшие же попытки немцев нанести на аэродромы та-

107

кие же удары не дали необходимого эффекта, потому что англичане и французы, напуганные предыдущими налетами, рассредоточили самолеты на оперплощадки и на аэродромах. Если раньше расстояние на аэродромах между машинами было 20-25 м, то сейчас 250-300 м. Дальнейшие попытки налетов на аэродромы противника не стали давать эффектов. Я считаю, что эффекты таких налетов будут зависеть от того, насколько они внезапны. В начальном этапе войны подобные налеты будут давать колоссальные результаты.

Я позволю себе обратиться опять к опыту немцев, когда они 1 сентября после налета на польские аэродромы оставили на них груды обломков самолетов». (генерал-лейтенант М.М. ПОПОВ, командующий 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта. РГВА, ф.4. оп. 18, д. 57, л. 31-38.)

А теперь вспоминайте о директивах НКО и ГШ от 19 и 20 июня 41-го, в которых указывалось на недопущение скученного размещения самолетов – в линию – на аэродромах в западных округах...

Жуков далее в черновике: «С целью усиления обороны войск прикрытия строились непосредственно на государственной границе укрепленные районы. Но они к началу войны не были достроены и ими не могли воспользоваться войска прикрытия».

А вот это не совсем, правда. Могли! Может укрепления и не были закончены, но как показывал начштаба 28-го СК 4-й армии генерал Лукин Г.С. в Бресте, который и должен был закрыть Брестское направление – при своевременном выводе дивизий корпуса из казарм Бреста на их рубежи обороны вокруг города, они бы эти рубежи довели бы до ума и выполнили бы свою задачу вполне – задержали бы Гудериана. Если бы их вывели, как и требовалось Жуковым же – с 18-19 июня. Тем более, что у приграничных дивизий вообще-то свои рубежи обороны, а у УРов с их личным составом в три пульбата по 1500 человек – свои. Тот же Брестский (62-й) УР и имел – 3 пульбата по 1500 человек на 170 км вдоль границы. Плюс в УРе должны были развернуть еще 5 пульбатов военного времени и итого численность УРа была бы сопоставима с численностью стрелковой дивизии! И в марте-апреле 41-го на строительство его бетонных ДОТов, кроме стройбатов привлекли до 10 тысяч гражданских рабочих. Однако – всю войну потом воевали без бетонных ДОТов и вроде как ничего, а тут – укрепления «не были достроены и ими не могли воспользоваться войска прикрытия», и, мол, якобы, поэтому и получили погром своей армии…

108

Штаб 62-го УРа и 74 УНС находились в Бресте, а 20 июня штаб УР перебазировался в свой полевой штаб в с. Высокое.

(Примечание: Интересную информацию по этим строящимся ДОТам показал в 2016 году подполковник Ю.Г. Веремеев в своем исследовании «Долговременная фортификация СССР. «Линия Сталина» (взгляд с другой стороны)»:

«Не так давно мне попался в руки весьма любопытный немецкий документ под названием “Die Landesbefestigungen der Union der Sozialistischen Soweietrepubliken (UdSSR) Teil III: Technische Einzelanndgaben und Bilder” изданный в марте 1941 года. Это секретный служебный документ OKH (Oberkommando des Heeres. GenSth. OQu IV - Abt. Fremde Heere Ost (II b) Nr. 1300/41 geh.). К сожалению только третий том, описывающий конкретно конструкции советских боевых сооружений. Подлинник этого документа хранится в ЦАМО РФ (фонд 500, опись12451, коробка 50, дело 285).

Поразительно, насколько немцы были осведомлены о конструкциях наших оборонительных сооружений. Самые полные данные, начиная с общих форм и размеров, и заканчивая толщиной стенок, размерами дверей. С чертежами и фотографиями.

Замечу, что с фотографией в СССР в те времена дела обстояли не ахти. Мало кто из граждан имел собственные фотоаппараты и умел фотографировать, да и с фотоматериалами была напряженка. При этом по тексту немецкой книжки выходит, что НКВД тщательно следило за соблюдением режима секретности при возведении каждого сооружения и просто так сфотографировать хоть что то постороннему человеку или даже строителю было невозможно. А между тем, ряд фотографий показывают сооружения либо уже готовыми, либо на стадии строительства (напомню, что книга была издана в марте 1941).

Снимок слева, взятый из немецкого документа, показывает советский большой артиллерийский ДОТ на стадии завершения строительства. Если всмотреться, то можно разглядеть неснятую часть опалубки, отверстия в стенах для печных труб, над сооружением виден маскирующий забор, еще не сделана грунтовая обсыпка.

Можно полагать, что это официальные отчетные фотографии, представлявшиеся в наш Генштаб военными строителями, и уже из него они попадали к немцам в отдел IIb OKH (отдел разведки “Иностранные армии Востока”). Каким образом? Не знаю, но рискну предположить, что германской агентуры в Генштабе РККА было достаточно. В том числе и среди генералитета.

109

Тому пример генерал-майор Ф.И.Трухин (в 1940 зам.нач. 2-го отдела Управления боевой подготовки РККА, с начала 1941 начальник оперативного отдела штаба ПрибОВО. В июне 1941 зам.нач.штаба Сев.-Зап. фронта). 27.6.41 перебежал к немцам, захватив с собой ряд секретных документов. Да и не он один из генералов и старших офицеров перешел на сторону Германии летом-осенью 1941. Перешел, а не попал в плен. Скажем, бригадный комиссар (!!) Жиленков Г.Н., генерал-майоры Малышкин В.Ф., Закутный Д.Е., Благовещанский И.А., Богданов П.В., Будыхто А.Е., Наумов А.З., Салихов Б.Б., полковники М.А. Меандров, В.И. Мальцев, С.К. Буняченко. Список этот не полный. Так может и не все генералы, что были репрессированы в 1937-38 годах, оказались жертвами “просто маниакальной подозрительности Сталина, что нанесло огромный ущерб боеспособности Красной армии”?

На деле выходит, что гребешок НКВД оказался не столь уж и густ, и пропустил немало настоящих врагов народа. Выявила их лишь война. А начинал дело насаждения врагов советской власти в высшие штабы Красной Армии еще знаменитый генерал Брусилов с мая 1920 года. Вместе с бывшими высшими царскими генералами Поливановым, Зайончковским, Величко, Клембовским, и еще несколькими. Он открыто пишет, что именно ради этого он и согласился пойти на службу в РККА. Не верите? Ну так почитайте мемуары самого Брусилова. Кто знает, не будь тотальной чистки рядов генералитета РККА в 1937-38, то и война быть может закончилась бы через 6-8 недель парадом Вермахта на Красной площади. Гитлеровские аналитики считать и прогнозировать умели, и эти цифры взялись не с потолка.

А теперь скажи, уважаемый читатель – насколько сложно предусмотреть и спланировать боевые действия по преодолению укрепрайона, если наступающим о нем известно все – от расположения сооружений на местности и секторов стрельбы, до численности гарнизона, наличия вооружения и боеприпасов, расположения линий связи? Споткнется ли наступающий о ДОТы и заграждения, если он отлично знает все слабые места, непростреливаемые зоны? Сложно ли ему нарушить управление и связь между фортсооружениями, если он знает где проходят линии связи?

В этой статье я преднамеренно не сравниваю приведенные в немецком документе данные с действительными, ставшими известными уже после того, как Вермахт ушел далеко на восток от рубежей

110

укрепрайонов. Для этого пришлось бы написать целую книгу. И не даю оценки полноте имеющихся у немцев сведений. Здесь я даю лишь то, что было известно немцам по состоянию на март 1941.

Еще раз подчеркиваю, что в немецком документе описывается то, что было известно Вермахту по состоянию на март 1941 года, а не то, что было в действительности. В какой мере немецкая информированность совпадает с реальностью – такую задачу я себе не ставил. Третья часть немецкого документа описывает в основном сооружения, возведенные русскими на “новой русско-немецкой границе” (так в оригинале), начиная с осени 1939 года. Можно полагать, что описываемые сооружения относятся к новым укрепрайонам, которые Советский Союз начал поспешно строить на линии разграничения СССР и Германии во вновь приобретенных осенью 1939 областей Западной Белоруссии и Западной Украины». (Сайт «Анатомия армии. Гл. Фортификация». http://army.armor.kiev.ua/fort/index.shtml )

Также Веремеев в этом исследовании показывает:

«В 2012г. автор имел возможность познакомиться с документами службы радиоперехвата Вермахта за 1941 год. Должен сказать, что немцами было перехвачено до 80% всех радиограмм из Генштаба РККА в штабы фронтов. Более половины из них дешифрованы. А за первую неделю войны – дешифрованы все (ВСЕ) перехваченные радиограммы. Я так полагаю, что в службе связи Генштаба РККА имелся «крот». И не один. Ключ к шифру менялся как раз еженедельно. Похоже, что ключи шифров первой недели войны у немцев имелись еще до ее начала. Радиосвязь уровня штаб фронта-корпус (дивизия) немцы в 1941 по большей части просто глушили».

Тот же сбежавший 27 июня к немцам генерал-майор Трухин, из «бывших», был начальником Оперотдела штаба ПрибОВО–С-ЗФ, и именно в составе ОО штаба фронта и находятся шифровальщики с их шифрами. И если глянете биографию этого Трухина, который сбежав к немцам ТУТ ЖЕ стал агитировать их на создание «РОА», то выяснится интересное – он став к лету 41-го генерал-майором и начальником Оперотдела приграничного округа, сам не только из «бывших», не только не был коммунистом став генералом, так он еще имел родственников осужденных в «37-м» и при этом до ПрибОВО служил в Генштабе! Т.е. кто-то явно тащил и прикрывал этого явно ненавидевшего Совестскую власть персонажа и вывел его на важную должность в приграничный округ, где ожидался

111

главный удар немецкой армии! (При этом в той же «дашнакской» армянской армии в 1920 году служили, к июню 41-го генерал Клич и полковник Баграмян, тоже ставшие коммунистами буквально перед войной. Но Клич (Клыч), начартиллерии ЗапОВО был расстрелян за начало войны, а Баграмян стал маршалом Победы...)

Ну, а Брусилов – 1-й том его мемуаров издавался в СССР регулярно, о событиях до октября 17-го, а вот 2-й том он надиктовал жене, подписался и дал указание опубликовать его только после его смерти, и его в конце 1920-х таки опубликовали – за границей. И в 2014 году полная версия мемуаров Брусилова, где он кроет советскую власть и показывает зачем он пошел в РККА – вышла и в современной России...)

Глянем еще раз, что показывал Лукин, отвечая на вопросы Покровского:

«2. Оборонительный рубеж по линии государственной границы представлял систему окопов, ходов сообщений и деревоземляных сооружений, строительство которых еще не было закончено к началу войны. При заблаговременном занятии войсками этого рубежа, с последующим развитием работ по его усовершенствованию, он мог бы обеспечить отражение атак немецко-фашистских частей на Брестском направлении.

До момента нападения врага никаких указаний или распоряжений о подъеме войск и вводе их для занятия оборонительных рубежей ни от штаба 4 армии, в состав которой входил 28 ск, ни от штаба округа получено не было, хотя телефонная связь до этого момента работала исправно (!!!! – К.О.). Поэтому оборонительный рубеж по государственной границе войсками своевременно занят не был.
Массированный артиллерийско-минометный огонь по крепости и военным объектам города был начат примерно в 4 часа 15 минут 22 июня 1941 года, в сочетании с ударами авиации – внезапно. В этих условиях несколько стрелковых батальонов 6 стрелковой дивизии, работавших на границе по сооружению укрепленного района вступали в бой разрозненно.

Часть гарнизона г. Бреста (6 и 42 стрелковых дивизий) которую под массированным огнем противника удалось вывести из крепости, развернулась по указанию командира корпуса на высотах непосредственно восточнее Бреста и вступила в упорный бой с наступающим врагом. Бои на рубежах восточнее Брест продолжались примерно до 16-17 часов 22 июня, когда обходящие танковые группировки нем-

112

цев вынудили командование корпуса отводить войска на последующие рубежи.

К моменту начала боевых действий зенитный артиллерийский дивизион корпуса и некоторые части связи дивизий находились на окружных и армейских учебных сборах.

Корпусные артиллерийские полки, расположенные на восточной окраине города, также подверглись массированным артиллерийским налетам и ударам авиации противника.

Отдельные батареи этих полков присоединились к корпусу в ходе боев.

Обеспеченность боеприпасами частей и соединений корпуса к началу боевых действий, насколько я помню, была не менее 1-го боекомплекта.

Бывший начальник штаба 28 стрелкового корпуса, ныне старший преподаватель ВВА имени К.Е. Ворошилова

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ подпись /ЛУКИН/.» (ЦАМО. л.293-295, сайт МО РФ «Документы. Накануне войны».)

Обратите внимание на эти слова Лукина – телефонная связь штаба корпуса в Бресте с Кобриным, штабом 4-й Армии Коробкова и с Брестом до самого нападения, «до этого момента работала исправно»! Начштаба у Коробкова был генерал Сандалов. Который впоследствии и запустил ту самую дурочку, что связи у него и Коробкова – с Брестом не было, мол, ее порезали диверсанты. И поэтому они не могли поднять три дивизии Бреста по тревоге. И Павлов им якобы еще это и запрещал делать. И этот Сандалов потом и «запустил» процесс «реабилитации невинно расстрелянных» за 22 июня генералов, когда написал свое знаменитое письмо Жукову, министру обороны, в защиту всех этих генералов павловых-коробковых. В котором пытался их выставить пусть идиотами, но не изменниками. А ведь сам Сандалов, как заместитель Коробкова и несет личную ответственность за подставу и за сдачу Бреста. Штаб 62-го УРа убрался из Бреста 20 июня, а приграничные дивизии 4-й армии расквартированные в Бресте – так и остались там умирать.

Также обратите внимание – где была артиллерия в Бресте: «Корпусные артиллерийские полки», а это ГАУБИЧНЫЕ вообще-то полки, «расположенные на восточной окраине города, также подверглись массированным артиллерийским налетам и ударам авиации противника»! В Бресте додумались часть артиллерии собрать на дурную «выставку» и все что там было собрано естественно досталось немцам!

113

И только «Отдельные батареи этих полков присоединились к корпусу в ходе боев». И это как раз те самые ГАП, а точнее корпусные артполки РГК, 131-й и 447-й были, имевшие по 36 гаубиц 152-мм, приданные 4-й армии, что и должны были, и в принципе и могли (как любит говорить Исаев) «разнести с в пыль» танки Гудериана...

Другая важная причина – почему приграничные дивизии не могли выполнить полноценно свои задачи (к тому, что Жуков не сподобился по мобплану сразу довести эти дивизии до 14 тысяч по л/с, считая, что они смогут это сделать за пару дней до вероятного нападения Германии, или – мы и так ими смогем наступать) – это то, что они должны были держать оборону не там, где дислоцируются. Якобы из-за нехватки казарменного жилфонда они квартировались так далеко иной раз от своих районов обороны. И некоторые дивизии должны были в итоге двигаться к своим рубежам вдоль линии фронта – под огнем противника в случае внезапного нападения, в случае не своевременного вывода этих дивизий из мест дислокации. Что и происходило в реальности, в том числе, и особенно в ЗапОВО.

И если почитаете ответы комдивов, то они удивлялись – если нас вывели в полевые лагеря, но не на обычные полигоны, то почему не сразу ближе к районам по ПП?! Ведь нам один черт, где в землянках и палатках летом жить в ожидании войны – вне казарм.

Но ведь именно поэтому Жуковым и давались команды павловым с 18 июня – начать вывод приграничных дивизий к их рубежам, заранее. И у Павлова и спрашивали на следствии – почему, если он все нужные приказы ГШ получил, он не вывел войска по ПП на границу до нападения немцев…

Смотрим далее, что писал Жуков в черновике – разберем его слова по «абзацам» – о том, как он сам был подготовлен теоретически в военных науках, откуда это шло, и как он готовил войска к войне…

«В нашей военной доктрине всегда отдавалось предпочтение наступательным действиям. Мы, военные, всегда исходили из того, что только решительные наступательные действия могут привести к разгрому противостоящего противника. Советская наступательная доктрина была четко и ясно выражена в полевом уставе 1939 г. “Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Войну мы будем вести наступательно, перенося ее на территорию противника” (ПУ РККА (проект). М. Воениздат, 1939, с.9).

114

В обучении войск, кадров командного состава, штабов всех степеней наступательный характер действий был также основным. Главное количество учебного времени в обучении всех войск отводилось наступательным действиям. Крупные маневры войск, оперативно-стратегические игры на картах и полевые поездки строились целиком из характера и целей наступательных принципов и чаще всего решительными целями.

Что касается других форм ведения войны, то надо сказать, что ни в теории, ни в практике другие формы ведения оперативно-стратегических операций не нашли должного отражения. Обучение войск оборонительным действиям, встречным сражениям, отступательным действиям редко выходило из тактических рамок. Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами, а как следствие наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба, не говоря уже о том, что такие оборонительные операции не были разработаны в штабах приграничных округов и генштабе как возможный вариант. “На каждый удар мы ответим двойным-тройным ударом” – такова была психологическая настройка, которую усиленно внедряло тогда наше высшее политическое и военное руководство. Армия, народ, партия считали, что мы действительно имеем все, чтобы гарантировать страну нанесением тройного удара на возможный удар врага, но, к сожалению, наши тогдашние возможности были значительно скромнее.

Встречные действия войск как в теории, так и на практике были отработаны только тактически и редко выходили за рамки соединений. Практика войны показала – это был серьезный просчет, тем более в предвидении сражений с крупными бронетанковыми войсками противника. И хуже всего военной теорией были разработаны вопросы ведения боя, сражений и операций в условиях окружения, прорыв и выход из окружения и отступательные действия, с чем пришлось нашим войскам столкнуться в начальный период войны».

Замечательно получается – с одной стороны вроде бы Жуков мог как-то влиять на «теории» в армии только с февраля 1941 года, но с другой стороны – так он сам и был именно что активным сто-

115

ронником этих самых активных наступательных идей и планов. Встречных наступательных действий войск, которые якобы только на бумаге были, в теориях. Но при этом и к обороне он же и не готовил армию став нач. ГШ. И как уверяет историк А.Исаев – это именно Жуков и внес это «прогрессивное новшество» в планы Шапошникова – «немцы наступают – мы наступаем», с последующим окружением немцев НА ИХ территории в первые же дни войны. По ту сторону границы. Что возможно только если вы нанесете ваш ответный удар немедленно – сразу после нападения противника. И вот тут Жуков говорит не правду – «встречные действия войск» и в теории, и на «практике» вполне были отработаны не только тактически, но и на уровне не только соединений, но даже фронтов!

И именно такие действия Жуковы и отрабатывали на январских КШИ в Генштабе, именно стратегической операцией – ударом из Украины, силами всего округа-фронта по неосновным силам противника. И тот же Василевский потом и писал в мемуары – что на этих КШИ в январе именно что основные идеи из планов ГШ – тех, что Сталин как раз не утверждал, и игрались, проверялись. И как показывал маршал Захаров, эти КШИ были именно надуманными, со странным поведением немцев – после нападения те почему-то не перли в наступление, а топтались на месте, на границе, давая нам возможность проводить свои мероприятия. Далее Василевский указал, что после этих КШИ был большой разбор у Сталина, на котором, по словам уже Еременко, тот дал много замечаний, указаний и советов военным по этим КШИ, которые Жуков став нач. ГШ в это же время, сразу после этих КШИ, 1 февраля – проигнорировал.

Но в принципе Жуков признал важное – вопросы оборонительных действий в ГШ на случай войны и теми более в масштабах округов-фронтов – не отрабатывались вообще в принципе и это они, военные были главными сторонниками «наступательных», а не оборонительных действий в случае войны с Германией:

«В нашей военной доктрине всегда отдавалось предпочтение наступательным действиям. Мы, военные, всегда исходили из того, что только решительные наступательные действия могут привести к разгрому противостоящего противника».

И вот тут мы видим самое важное признание – на уровне фронтов, в масштабе стратегии, как противодействие тому, как реально немцы нападали в Европе, оборону он в ГШ не сочинял вообще. И тем более на учениях, в войсках, на местности:

116

«Обучение войск оборонительным действиям, встречным сражениям, отступательным действиям редко выходило из тактических рамок. Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами»!

И как следствие таких теорий – «наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба»!

И далее идет признание маршал в своей некомпетентности и о том, КАКИЕ планы, в сути своей, были в ГШ при НЕМ отработаны – «такие оборонительные операции не были разработаны в штабах приграничных округов и Генштабе как возможный вариант»! Т.е. в ГШ при Жукове вариант оборонительных действий вообще не отрабатывался. Только «наступательный» вариант, и это был его «южный» вариант…

Эти слова маршала похожи на те, что вставлены были потом в мемуары в 2002 году! Но! Там он четко показал – мало того что не отрабатывались на играх и учениях вводные «где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами», но на этих играх и учениях постоянно себе создавались удобные условия, что приводили к нашим легким победам над немцами на этих учениях и играх на картах! И как итог – «наши штабы и командиры оперативного масштаба накануне войны» действительно «не были обучены эффективному ведению обороны оперативно-стратегического масштаба». Потому что «такие оборонительные операции не были разработаны» прежде всего в самом «Генштабе как возможный вариант»! И в этом прямая вина самого Жукова и имеется!

Маршал уверяет, что реально ни он, ни его «единомышленники» под свои «наступательные» планы «Встречные действия войск, как в теории, так и на практике» реально не отрабатывали выше тактических уровней! Т.е. не более дивизии – не «выходили за рамки соединений». Но на самом деле б/у унтеру возомнилось, что он в военной науке все знает и может провернуть такую грандиозную операцию как встречное сражение – ответное контрнаступление, уровня НЕСКОЛЬКИХ фронтов – БЕЗ серьезной подготовки! Потратив на подготовку армейской наступательной операции 2-3 дня все-

117

го! На что, как на глупость ему указал в декабре 40-го на совещании высшего комсостава в НКО генерал Романенко, командир 1-го МК в ЛенВО. А также на это Жукову указал и генерал Голиков, уже тогда нач. РУ ГШ.

Но самое важное – в ПУ-39, этой «Инструкции» для командиров на случай войны, притом, что в головах у наших стратегов любимой операцией было фланговое, «концентрическое» наступление, не было расписано одного важного момента! Как действовать НАМ, если противник тоже наносит по НАМ свои фланговые – «концентрические» удары. Что он и проводил в первые дни, и недели войны в реальности! В ПУ царской армии это было прописано, а в ПУ Красной – нет ...

Жуков признается, что: «Я не знаю ни одного оперативно-стратегического мероприятия, где была бы разыграна или отработана в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами»!»

Но почему же «в крупных оперативно-стратегических масштабах, где бы оборона противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами» в Генштабе не отрабатывалось необходимых и однозначно ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ мероприятий?!

Так все просто – и Мерецков и также и Жуков мечтали не об обороне в случае нападения врага, Германии, а о наших наступлениях! Лучше вообще превентивных, но если Сталин не позволит, то врежем в ответ своим немедленным ударом! «Малой кровью на чужой земле»!

И тут возникает вопрос – а КТО МЕШАЛ великому гению стратегии Жукову (каковым его на, в общем, пустом месте считает тот же Исаев) разыгрывать или отрабатывать к 22 июня «в крупных оперативно-стратегических масштабах» ОБОРОНУ, которая бы «противодействовала глубокому прорыву крупных бронетанковых группировок, взаимодействующих с крупными воздушными силами» немцев?! Может Сталин?! Ведь на совещании в декабре военные наши провели разбор того, КАК вермахт громит все армии Европы – танковым блицкригом! И разными докладчиками было показано, что мы прекрасно знаем о сути немецкого «блицкрига», а также КАК можно и нужно противодействовать этому «ноу-хау» немцев! Так ПОЧЕМУ после этого уже именно Жуков, став нач ГШ ничего не сделал к тому, чтобы готовить

118

армию и западные округа к отражению удара немцев именно обороной?! Почему именно Жуков выбрал, продолжил после Мерецкова, «наступательную» стратегию, которую в итоге Тимошенко и назвал «безграмотным сценарием вступления в войну»?!

А ведь сам Тимошенко не только в заключительном докладе показал, что немцы могут, а значит и будут, бить по нам именно массированными танковыми соединениями при мощной поддержке авиации и значит против них надо строить серьезную оборону, так он еще и картинки показывал участникам совещания... Как на свое наступление, так и на оборону от ТГ немцев!

Сталин на этом совещании по каким-то причинам явно не присутствовал – в материалах, в стенограммах совещания его выступлений или реплик нет никаких, хотя по мемуарам Баграмяна Жуков тому показал, что Сталин на этом совещании будет присутствовать – но на докладе Тимошенко Он сделал пометки: «К обороне приступают для того, чтобы подготовить наступление»; «Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель». (АП РФ. Ф.45. Оп.1. Д.437).». И на этих пометках уже современные исследователи делают грандиозные выводы – оказывается это Сталин и заставил военных сочинять планы в ГШ на случай войны с Германией по принципу – плевать на оборону – будем бить! Мол, «после такой правки Сталина и появляется наша стратегия «сокрушительного удара», и опирался этот план Жукова на теоретические построения Сталина, которые Тимошенко и озвучил перед всей РККА. Цвет карандаша Сталина – синий»! Что полная чушь конечно же...

Тимошенко эти слова Сталина вставил в свой доклад – «5. Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление»! Но Тимошенко не отвергает оборону как таковую в принципе, и тем более в войне с немцами, которые гонят вперед свои танковые дивизии на узких участках!

«III. Характер современной оборонительной операции и оборонительного боя.

Все выступления по докладам об армейской обороне и об оборонительном бое показывают правильное, в основном, понимание сущности современной обороны.

119

Однако многие из высказанных здесь положений нуждаются в более точных определениях и существенных поправках.

Прежде всего, о праве обороны на существование в связи с неудачным опытом ее в последних войнах.

Ряд успешно проведенных на Западе прорывов в войне 1939—1940 гг. породил у некоторых исследователей мысль о кризисе современной обороны.
Такой вывод не обоснован.

Его нельзя делать из того, что ни на польском, ни на французском фронтах немцы не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противниками существующих средств обороны (механизация оборонительных работ, разнообразный арсенал инженерных средств, мощные огневые противотанковые средства).
Оборонительная линия Вейгана, например, будучи наспех и не совсем по-современному оборудована, в добавление к этому, как тактическая оборонительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины. И все же, несмотря на свое многократное превосходство, немцы потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия.

Опыт войны показывает, что современная оборона не может ограничиться одной тактической зоной сопротивления, что против новых глубоких способов прорыва необходим второй и, пожалуй, третий оперативный эшелон обороны, состоящий из оперативных резервов, специальных противотанковых частей и других средств, опирающийся на подготовленные в тылу оборонительные противотанковые районы или рубежи.

При этих условиях оборона приобретает вновь свою устойчивость и сохраняет все права гражданства и в будущем.

...

Чем же обороняющийся может ответить на эти условия? Какие требования должны быть заложены в основу организации обороны?

Организация обороны должна отвечать следующим условиям:

а) Оборона должна быть, прежде всего, противоартиллерийской, рассчитанной на сохранение живой силы и огневых средств от поражения массовым артиллерийским огнем, особенно в период первого артиллерийского удара, характеризующегося тщательной заблаговременной подготовкой.

120

б) Оборона должна быть, во-вторых, противотанковой, рассчитанной на отражение массовой танковой атаки на решающих участках — порядка 100-150 танков на километр фронта.

...

Если оборона имеет целью удержать определенную и подготовленную к обороне местность, то это будет оборона, по существу, позиционная.

Если оборона, при недостатке сил и средств для создания позиционной обороны, строится на принципах подвижных действий войск и стремится ослабить противника, сохранить свои силы, даже подчас не считаясь с потерей пространства, то это будет оборона маневренная.

В первом случае надо создавать и развивать оборонительную полосу и всеми средствами защищать ее; во втором — оборона строится на быстрых и внезапных контрударах или на своевременном отходе на новый рубеж. В этом последнем виде большое значение имеет подвижность обороняющегося.

Как строить, как создавать оборону в масштабе оперативном, — здесь все выступающие придерживались примерно одинаковых взглядов.

В масштабе оперативном, при позиционной обороне, развитый армейский оборонительный район (схема 1) будет включать:

а) передовую оперативную зону заграждений,

б) тактическую оборонительную зону и

в) оперативную оборонительную зону.

...

За последнее время дебатируется вопрос: как предохранить войска, плотно занимающие передний край главной полосы сопротивления, от организованного артиллерийского огня противника в период артиллерийской подготовки.

Имеется мнение: войска на этот период оттягивать в укрытия в глубину обороны. Вряд ли это возможно сделать в современных условиях, учитывая темпы танковой атаки и ее авиационное сопровождение.

Имеется и другое предложение, которое, на мой взгляд, полностью отвечает требованиям современной обороны. Оно говорит о необходимости создать в главной полосе обороны две полосы сопротивления (схема 3): передовую — глубиной 2—2 1/2 км, и главную — глубиной тоже 2—2 1/2 км. В первой иметь около 1/4—1/3 сил

121

обороны, а главные силы обороны расположить во второй, главной полосе сопротивления»!

А далее Тимошенко и приводит схемы такого армейского оборонительного района...

И заканчивает Тимошенко об обороне армии цифрами – в каких полосах дивизии должны держать оборону против удара немцев!

«15. Общая глубина армейского оборонительного района без оперативной зоны заграждений будет равна 50-60 км.

Называвшиеся здесь нормы 100-120 км безусловно нереальны и ведут к разброске сил.

Возможным фронтом в условиях позиционной обороны надо считать:

для стрелковой дивизии 6-8-10 км и на второстепенных направлениях 12-16 км;
для стрелкового корпуса (три сд) 20-25 км;
для армии (10-12 сд) 80-100 км.

Выделение резервов не должно идти в ущерб обороноспособности войск в полосе главного сопротивления.

Расположение резервов не должно быть тактически или оперативно изолировано от тех участков обороны, содействовать которым они предназначены». («Заключительная речь Народного Комиссара Обороны Союза ССР Героя и Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко на военном совещании 31 декабря 1940 г.» (Для служебного пользования). М., 1941.)

Как видите – Тимошенко не только не отвергает оборону, включив слова-пометки Сталина о ней как способе обеспечения своего наступления и – одной обороной войны не выиграть, но – нарком показывает, что глупости тех, кто считает, что оборона себя изжила, и что против танковых кулаков немцев нам надо готовить свой «сокрушительный удар», опровергаются примером, когда, в общем, слабая оборонительная полоса французов – «Оборонительная линия Вейгана ... будучи наспех и не совсем по-современному оборудована» и « в добавление к этому, как тактическая оборонительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины» немцев все же задержала на вполне приемлемое время! И немцы «несмотря на свое многократное превосходство, потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия»!

И самое важное – Жуков НЕ РИСКНУЛ сие утверждать, что Сталин заставил военных сочинять планы наших ударов немедленных по

122

немцам, хоть в ответ, хоть превентивно, и вам не стоит сие говорить дорогие защитники жуковых... глупо выглядеть будете...

А затем Жуков в черновике и описал, что они на самом деле просили у Сталина примерно за 10 дней до 22 июня, на что им Сталин ответил, что они могут спровоцировать войну – можно получить обвинение в адрес СССР в подготовке агрессии.…

А перед этим Жуков зачем-то ерунды и нагородил про «Сообщение ТАСС», которое кого-то там расхолаживало и, оказывается, из-за этого сообщения правительства СССР нападение Германии и стало внезапным для наших генералов. Жуков предложил гениальную идею с Комиссией, а Сталин ее отверг и выдал «Сообщение» Правительства, которое нанесло урон нашей боеготовности – «нанесло серьезный ущерб бдительности всего народа и вооруженных сил и, безусловно, способствовало внезапности нападения гитлеровских войск»! Ведь Сталин, Молотов и остальные члены Политбюро – но не Жуков, конечно же – свято верили, что у нас есть еще время, и что Германия не нападет в ближайшие дни!…

Жуков: «Сталин, Молотов и другие основные члены Политбюро продолжали верить в то, что у нас еще будет впереди достаточно времени, чтобы провести необходимые мероприятия по обороне страны. <Советское правительство, чтобы рассеять сомнения нашего народа и успокоить общественное мнение, в том числе и военных, опубликовало сообщение ТАСС: “14 июня 1941 г.”.

Это сообщение нанесло серьезный ущерб бдительности всего народа и вооруженных сил и, безусловно, способствовало внезапности нападения гитлеровских войск.> …» (Текст, взятый в угловые скобки, в оригинале документа вычеркнут автором.)

Как видите в черновике Жуков вроде как зачеркнул бред про то, что «Сообщение ТАСС» от 13-14 июня, а значит Сталин в этом виноват – «нанесло серьезный ущерб бдительности всего народа и вооруженных сил и, безусловно, способствовало внезапности нападения гитлеровских войск»! Хватило ума. Однако позже именно это и стало одной из догм в мифологии о причинах трагедии начала войны.

Но ох, как любили лукавить наши маршалы, чтобы прикрыть свою задницу за просчеты и преступления, случившиеся и по их вине в том числе. Как видите, в черновике Жуков показал более точно, и честно, что они, когда Сталин им втолковал, почему идея

123

по «проверке» немецких войск глупость, предложили делать «тирану» – «надо шире проводить оперативно-стратегические мероприятия на случай войны». На что Сталин ответил им вполне верно – «Вы что, толкаете нас на провокацию войны? Сейчас главное – это не спровоцировать военных столкновений, обстановка накалилась, надо быть осторожным».

Что может быть еще «шире» того, что уже проводилось в предвоенные дни, с начала июня, и на что Сталин давал военным добро? Только одно – полномасштабная мобилизация в стране! Или мобилизация минимум в пограничных округах – если там ввести План прикрытия в действие формальным приказом! Чего СССР не мог себе позволить в те дни однозначно! И если Жуков по недомыслию не понимал этого в 41-м и даже в 65-м году – это его проблемы «горлопана», рвущегося в политику, но ничего в ней не понимающего, как о нем высказался потом Молотов.

Выше мы эти события уже разобрали, но можно повторить – «полумеры» о которых пишет Жуков, это те мероприятия по выводу войск которые проводились с начала июня, и тем более после запросов Военных советов самих округов, и в приграничную зону в том числе. Что описал сам же Жуков. И при четком исполнении этих мероприятий – особенно тех, что связаны были с выводом после 12 и 18 июня приграничных дивизий, никакого погрома не должно было произойти. И уж тем более при плане заточенного на оборону! И если бы те же три приграничных дивизий в Бресте не спали до 4 часов утра 22 июня в казармах крепости, то Гудерианы так просто не вышли бы к Минску через 5 дней.

«Полумеры», это то, что описал Жуков – «Весной и в начале лета 1941 года была проведена частичная мобилизация приписного состава с целью доукомплектования войск приграничных военных округов». А надо было, по словам Жукова – «Для того, чтобы остановить всю гитлеровскую военную машину, нужно было заранее провести мобилизацию, дообучение войск, а затем их сосредоточение и <оперативно-стратегическое> развертывание.» Правда, он же уточняет – «Вернее, развернуть всю систему управления вооруженными силами»….

Некоторые исследователи никак не могут понять одной вещи – мол, как же так: «Что, мобилизация в СССР начинается только после нападения агрессора? Панировалось объявить мобилизацию, только после нападения? А воевать Вы неотмобилизованными частями будете?».

124

Увы – все наши планы были привязаны к Дню «М», а он наступал по нашим планам – именно ПОСЛЕ нападения врага, после начала войны, а не ДО. И объявлять мобилизацию мы собирались именно и только после нападения врага. Если мы сами первыми не нападаем… А даже если и сами первыми хотим врезать, то по воззрениям наших стратегов и это можно было сделать БЕЗ всеобщей мобилизации. «Армиями вторжения», как проповедовал великий поручик Тухачевский!

Читайте «план от 15 мая» Жукова – мы формально мобилизации не объявляем, но ох как мы врежем первыми! Потому что проведем предварительно скрытую мобилизацию, частичную – только в западных округах, но не во всей стране и армии, под видом «учебных сборов» ежегодных. Что и делали в мае-июне под руководством Жукова в реальности. Правда, в виде уже частичной мобилизации – частичной в дивизиях.

Но ничего необычного, или странного, или преступного в таких планах нет, в данном случае. Наши планы предусматривали ВСЕГДА – и тогда и потом тоже, вплоть до наших дней – такой сценарий: первыми встречают врага на границе ПРИГРАНИЧНЫЕ дивизии, которые находятся в более высокой моб. и боеготовности чем вся армия, и пока они геройски воюют – остальные и проведут свои мобилизации, уже полные и формальные. Но до нападения противника, в «угрожаемый период», по нашим же планам и воззрениям естественно необходимо было для приграничных войск провести некоторые подготовительные мероприятия. И именно про это Жуков и говорил когда писал в черновики своих «Воспоминаний»:

«Для того чтобы остановить всю гитлеровскую военную машину, нужно было заранее провести мобилизацию, дообучение войск, а затем их сосредоточение и <оперативно-стратегическое> развертывание. Вернее, развернуть всю систему управления вооруженными силами».

Т.е., хорошо (и надо) было бы конечно заранее провести мобилизацию в т.н. угрожаемый период, что вполне допускалось как превентивная мера в «планах» НКО и ГШ! Но в первую очередь – надо было бы развернуть УПРАВЛЕНИЕ войсками – штабы и службы обеспечения. А это, кстати, и та же СВЯЗЬ, способная и должная работать бесперебойно в случае войны! А пополненные части потом, после начала мобилизации на эти службы и будут опираться. И приграничные дивизии, находящиеся в более высокой моб. и боеготовности это время и должны будут предоставить остальным войскам.

125

Ведь Жуков с Тимошенко с их окружением были уверены, что «тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил, будет достаточно, чтобы сдержать первые удары противника». И пока эти «Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней должны были вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание», войска вторых эшелонов с резервами округов, а также армии Резерва ГК вполне смогут беспрепятственно закончить свое выдвижение и мобилизацию. Так считали наши стратеги и Сталин им в этом не мешал! Увы…

Другое дело – что даже если бы и привели все войска без огрех в боевую готовность, и они заняли бы по планам Жукова к 21 июня свои позиции, то отступлений, конечно же, не удалось бы избежать все равно. Хотя они и были бы меньше тех, что произошли в реальности. Ведь по планам Жукова (Тимошенко-Мерецкова) наши войска размещались не там, где ждали наступление основных сил немцев. Ведь как верно отметил А.Исаев – нашими стратегами в ГШ готовилась война на «ассиметричных операционных направлениях», «они наступают – мы наступаем», но не оборона как таковая. И одна приграничная стрелковая дивизия, да еще и растянутая на десятки км по границе, да еще и имеющая благодаря Жукову же, но реально не более 10-12 тысяч л/с ну никак не могла сдержать удар нескольких немецких дивизий по 17 тысяч, да с танками.

Так что – эти «полумеры» организовал как раз сам же начальник Генштаба РККА – генерал армии Жуков. Кинулся по своему новому мобплану разворачивать аж под 20 новых мехкорпусов, которые не мог обеспечить танками, но приграничные дивизии, которые и должны были дать время на отмобилизование в случае войны остальным войскам и этим мехкорпусам в том числе, не додумался довести сразу до штата военного времени. Но при этом додумался остановить создание противотанковых бригад, которые были нужны для того, чтобы остановить танковый блицкриг вермахта…

Жуков: «Могло ли высшее военное руководство в лице Тимошенко и Жукова заранее развернуть войска прикрытия в боевые порядки и создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских

126

войск, обеспечить мобилизацию, сосредоточение и развертывание главных группировок вооруженных сил?

Без разрешения Политбюро и лично Сталина этого сделать никто не мог. Как известно, все наши важные военные вопросы, а тем более оперативно-стратегического значения решались в Политбюро, да и теперь они решаются в Президиуме ЦК партии».

О том, как и кто запрещал военным проводить мобилизацию и развертывание войск до 22 июня выше мы уже показали – вранье это военных и тех кто «помогал» Жукову писать его «Воспоминания». По сути вранье. Но также Жуков фактически обвинил Сталина и в том, что это якобы по ЕГО вине наших войск не оказалось против ударных группировок вермахта!

Действительно – без разрешения Кремля военные не могли разворачивать армии – «заранее развернуть войска прикрытия в боевые порядки».

И действительно, формально «Без разрешения Политбюро и лично Сталина этого сделать никто не мог» – «создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск». Но тут и кроется ложь на все сто. Причем очень непорядочная! Ведь сами военные именно Жукова, не Сталина с Молотовым и пр. Бериями, а именно Жукова и обвиняли потом в том размещении войск в западных округах, – по которому наши войска располагались не там, где немец наступать будет, а там где Жукову самому наступать хотелось. Это именно ГШ-Жуков в своих планах не создавал «на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск». Как предлагал тот же генерал армии Тюленев на совещании в декабре 40-го…

И если тот же Маршал М.В. Захаров обвинил в авантюрности предвоенного планирования Тимошенко-Мерецкова, то другие военные обвиняли в этом именно Жукова. Который довел до конца эти авантюры. Но вешать на Сталина ответственность за, то, что против немецких танковых кулаков, на всех стратегических направлениях не было создано наших группировок войск, способных отразить массированные удары германских войск – не стоит! ЭТОГО в планах ГШ при Жукове и не было предусмотрено…

28 октября 1957 года состоялось заседание Пленума ЦК КПСС. Обсуждался вопрос о личности Г.К. Жукова, о его «антипартийности», «самовосхвалении» и т.п. В общем – снимал Жукова с поста

127

министра обороны Н.С. Хрущев. Которому Жуков буквально «вчера» помог удержаться во главе страны.

И на этом Пленуме, тот же Еременко, в пылу задора бичевания Жукова выдал то что, наверное, не стоило делать – показал о грехах маршала за лето 41-го. За предвоенное планирование в бытность Жуковым начальником Генштаба. Но это был 1957 год, а не 1969-й. Когда уже ЦК КПСС установил версию начала войны и вины за это самое предвоенное планировании. И маршалы в 57-м еще думали, что можно говорить правду о персональной степени вины конкретных маршалов за трагедию 22 июня.

Слова маршала Еременко уже показывались в исследованиях связанных с изучением трагедии «22 июня», но привести их надо, и именно так как написано в стенограмме. Как «ответ» на слова Жукова с его обвинения в адрес Сталина, мол, это он виноват в том размещении войск, Сталин не дал Жуковым создать группировок войск, способных отразить массированные удары германских войск…

Вот что выдал Еременко (смотрим текст, правленый, похоже, им самим уже после выступления – живой текст, а не тот, что пошел в официальную стенограмму Пленума 57-го, где снимали Жукова):

«ЕРЕМЕНКО. Товарищи, по-моему, надо не только это сказать. Товарищ Жуков — уважаемый товарищ, но вы знаете, как он оценивает войну. Недавно была научная конференция, и вот тов. Жуков выступил и дал тон в историю, почему вначале войну проиграли³⁹⁵ {для написания истории, почему в начале войны мы проиграли ряд сражений}, и все свалил на Сталина. Сталин был виноват, безусловно, но ты же был начальником³⁹⁶ {Генерального} штаба, уже войска были сдвинуты под предлогом учебы, сосредоточены, но не там сосредоточены, а по пути продвижения тов. Жукова³⁹⁷{почему же, и по твоему предложению, войска были под предлогом учебы сосредоточены задолго до начала войны, но не там, где нужно}. А как началась война, началась кутерьма. Разве это Сталина вина?³⁹⁸{Это вина Генерального штаба и прежде всего Жукова, который оказался оперативно неграмотным. В результате этого с началом войны началась переброска войск из одного района в другой, с тем, чтобы исправить допущенную ошибку, что окончательно запутало действия наших войск.} А потом оружие где надо было сосредоточить? Какое же он дал толкование, зачем это? Тоже, учитывая, что тут наука, свои заслуги

128

рассказывал³⁹⁹{насчет оружия. Где надо было сосредоточить оружие, то там его не оказалось. Какое же он дал толкование этому периоду, учитывая, что дело идет о науке? Он выпятил свои заслуги и неправдиво показывал других}. Разве это правильно?

Потом было совещание⁴⁰⁰{Несколько слов о совещании} в декабре 1940 года у Сталина⁴⁰¹{23-31 декабря 1940г. в Москве состоялось совещание высшего командного и политического состава Красной Армии. На нем присутствовали руководители наркомата обороны и Генштаба, начальники Центрального управления, члены Военных советов и начальники штабов округов и армий, начальники всех военных академий. В совещании приняли участие члены Политбюро ЦК ВКП(б) — А.А. Жданов и Г.М. Маленков. На совещании обсуждались положение в Красной Армии, вопросы укрепления ее боеспособности, оперативного искусства и тактики, необходимость ликвидации недостатков, выявившихся в ходе «зимней войны» с Финляндией в 1939—1940 гг. С докладами на совещании выступили К.А. Мерецков («Итоги боевой подготовки Красной Армии»), Г.К. Жуков («Характер современной наступательной операции»), И.В. Тюленев («Характер современной оборонительной операции»), Д.Г. Павлов («Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод мехкорпуса в прорыв») и другие военачальники. Под руководством С.К. Тимошенко (уже в начале января 41-го – К.О.) была проведена оперативно-стратегическая игра. За «синюю» (западную) сторону успешно играл Жуков, за «красную» (восточную) — Павлов. Общий разбор игры состоялся в Кремле 12 января 1941 г. На нем кроме руководства наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками и начальников штабов военных округов присутствовали И.В. Сталин и другие члены политбюро.}.

Tyт⁴⁰²{здесь} присутствуют многие товарищи, которые там были⁴⁰³{на этом совещании}. Как мы⁴⁰⁴{плохо} выглядели на этом совещании!⁴⁰⁵{У нас даже не было мобплана.} Сталин дал указания, толковые указания; какими должны быть дивизии с точки зрения⁴⁰⁶{их} подвижности, какое⁴⁰⁷{должно быть} соотношение родов войск⁴⁰⁸{и т.д.}. Целый ряд указаний был, но ничего не выполнил. Все присутствовали, знают, в истории эти указания записаны. Так что сейчас обелять себя неправильно⁴⁰⁹{Был дан целый ряд других указаний, но ничего из этого не было выполнено. Все присутствовавшие знают это, в истории эти указания записаны. Так что нечего обелять себя Жукову, он повинен

129

в том, что наша армия в начальный период войны понесла поражение.}.

Поэтому, товарищи, я делаю вывод, мало партийности в работе тов. Жукова. Это зарвавшийся человек, потерявший всякую скромность, это человек необузданного тщеславия. Он⁴¹⁰{своими действиями} не укрепляет ряды партии, а ослабляет. У него много наград и всего прочего, но никакие награды не помогут. А потом у него такой характер: если плохо — это ты, а если хорошо — это я. Так и в Сталинграде. Хорошо — так это он, если бы было плохо — так это не он. Так нельзя ставить⁴¹¹{закрыть антипартийное лицо Жукова, притом у него такой странный характер и такая манера, что если плохо, — это ты, а если хорошо, — это он. Так Жуков формировал себе славу и шельмовал других, приписывая славу других себе}.

Я думаю, что выражу мнение всех, если скажу, что мы будем укреплять наши Вооруженные Силы под руководством нашей партии и никому не позволим отрывать армию от партии. А если кто будет мешать⁴¹²{нам} то мы попросим убраться с дороги.⁴¹³{Я поддерживаю предложение тов. Брежнева о выводе Жукова из состава ЦК и Президиума ЦК} Вот, что я хотел сказать.

Войска Северокавказского военного округа одобрили это решение Центрального Комитета и заверяют, что⁴¹⁴{всегда} будут в полной боевой готовности. Если потребуется выступить по зову партии, мы всегда готовы.» (Фонд А.Яковлева. Архив А.Яковлева. Георгий Жуков. Раздел V. Хрущевская опала. Документ № 19.2. «Пленум Центрального Комитета КПСС — октябрь 1957 года. Стенограмма. Заседание второе. Вечернее. 28 октября)

Вел заседание этого Пленума Л.И. Брежнев. Тот самый Леонид Ильич, который провел 9 мая 1965 года первый парад Победы после войны, после июня 1945 года, после снятия Хрущева в 64-м. Который не позвал на мавзолей 9 мая 1965 года – на первое празднование Дня Победы Советского народа в Великой Отечественной войне, с парадом, после 1945 года – маршала Победы Г.К. Жукова…

Думаю, особых комментариев на выступление Еременко не требуется – читатель и сам сможет оценить все, что сказал маршал, в чем тот обвинил Жукова как начальника Генштаба. Даже с учетом того, что налицо явная неприязнь Еременко к Жукову, он говорит о вещах, которые связаны не с оценкой «грубого» характера Жукова, а с его «ошибочными» планами на случай войны с Германией – по размещению наших войск не там где ожидались главные удары немцев…

130

Еременко прямо обвинил Жукова как начальника ГШ в «оперативной безграмотности» – в том, что наши войска оказались «не там сосредоточены» где ожидались главные силы немцев, а «по пути продвижения тов. Жукова». Т.е. – там, где Жуков планировал проводить свои ответные, «асимметричные наступления», как их назвал уже историк А.Исаев. А сделал это великий стратег, бывший унтер, красиво – «задолго до начала войны» «войска были под предлогом учебы сосредоточены», «но не там, где нужно», «а по пути продвижения тов. Жукова».

Т.е. маршал Еременко прямо обвинил Жукова, что тот под предлогом учебы, отправляя войска туда, куда ЕМУ было надо, что было явно с его стороны подлогом и попыткой обмануть Сталина, весной 41-го умудрился так перетасовать войска приграничных округов, чтоб они соответствовали его планам, а не тем планам, что утвердил Сталин на случай нападения Германии. Под свои планы то ли превентивных, то ли немедленных ответных ударов – с размещением наших главных сил не там, где будут наступать главные силы немцев...

А потом Жуков стал оправдываться, лукавя в мемуары, что – «создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск» «без разрешения Политбюро и лично Сталина этого сделать никто не мог»…

Также Еременко прямо обвинил Жукова в том, что тот проигнорировал указания и распоряжения Сталина данные им военным после январских КШИ.

Наши военные настояли провести КШИ по ИХ предложениям – выставляя наши главные силы не против главных сил немцев, как предлагал Шапошников, а как расписал Мерецков в октябре 40-го – наши главные ставим против неосновных сил противника. Сталин дал добро провести эти КШИ так как предлагают военные, эти КШИ показали однозначную ущербность такого варианта («Как мы плохо выглядели на этом совещании, у нас даже не было мобплана»), военные 12 января получили кучу замечаний и предложений от Сталина, но Жуков став начальником Генштаба положил на эти указания и замечания Сталина, и под предлогом «учебы» умудрился став нач. ГШ наши войска раскидать, так как ему мечталось для его наступления «на Люблин»?! Вот уж, правда – дурак с инициативой в армии – страшная сила… Который потом в мемуары «лукавил», что

131

«без разрешения Политбюро и лично Сталина» «этого сделать» – «создать на всех стратегических направлениях группировки войск, способные отразить массированные удары германских войск» – «никто не мог». Но вообще-то, чтобы создать мощные группировки на каких-то направлениях, которые могли бы отразить массированные удары германских войск надо сначала все это заложить в сами планы Генштаба! КАК ИДЕЮ! Но разве Сталин заставлял военных ставить наши мощные группировки против НЕОСНОВНЫХ сил немцев – в ожидании нападения Германии на СССР?! Разве Сталин запрещал военным думать о построении серьезной обороны против танковых дивизий немцев и мечтать о наступательности их планов?!

Да, возможно он повелся, согласился с Тимошенко, который раскритиковал предложение Шапошникова держать основные силы РККА – и округов и армий РГК – подальше от границы. Но на самой границе держать силы способные реально удержать немцев при этом. Но разве Сталин заставил Тимошенко и его начальников ГШ ТАК распределить войска в западных округах?!

Потом Жуков «спорил» с Василевским, который сожалел, что не успели больше войск к границе вывести, надо было больше войск на границе держать – для сдерживания такого удара немцев, а Жуков ему в ответ, в 65-м, мол, если бы мы разместили на границе больше войск, то немцы быстрее угробили бы нашу армию. Но, похоже, Василевский говорил о том, что надо было более «плотнее» ставить приграничные дивизии в обороне на границе на направлениях ГЛАВНЫХ ударов немцев, а не абстрактно – по ВСЕЙ границе. А Жуков, похоже, понимал на старости, что – чем больше выведешь в лагеря к границе войск, по его плану, тем больше их там и потеряешь…

Но забавно – спорили те, кто и поучаствовали больше всего в том размещении войск, по тем ИХ планам. А вот комдивы – отвечая Покровскому, плевались на то, что – даже если они и выходили заранее к своим рубежам, вот только в тылах у них никого не было, некому было помочь им…

В общем, маршал Еременко еще в 1957 году подтвердил то, что писал все последние годы историк А.Б. Мартиросян… ну и я … немного, и опроверг рассказы Жукова – кто виновен в том размещении наших войск в приграничных округах. И Еременко прямо обвинил в этом лично начальника Генштаба – Жукова: «Нечего обелять себя Жукову, ОН ПОВИНЕН в том, что наша армия в начальный период войны понесла поражение»!

132

А спустя 6 лет уже и маршал Соколовский в книге «Военная стратегия» описывая предвоенные планы, при стандартном наборе мантр а ля Хрущев, что во всем виноват Сталин, показал:

«Наиболее мощные группировки войск Западного и Киевского военных округов развертывались в белостокском и львовском выступах, которые глубоко охватывались противником и тем самым сразу были поставлены под его фланговые удары. В тоже время направления, где были наиболее вероятны главные удары противника, прикрывались недостаточными силами. К тому же создание даже этих группировок к началу войны было далеко не законченным». ( В.Д. Соколовский, Военная стратегия, М. 1963г, с. 191)

Т.е. в нашем ГШ однозначно, как и показывают те же «Уроки и выводы», или маршал Захаров, точно знали, что немцы главными силами попрут в одном месте – севернее Полесья, но эти направления Жуков умышленно оставил прикрывать незначительные силы. Ведь в обороне вполне же «можно иметь трехкратное занижение своих сил»…

Если быть точными, то по Шапошникову главные силы немцев ожидались «севернее устья реки Сан»: «Основным, наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является 1-й вариант ее действий, т.е. с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р.Сан». Устье реки Сан – это место где р. Сан впадает в р. Висла, и это около 200 км южнее Бреста и около 70 км южнее Люблина. Формально «Полесье» расположено по реке Припять, что течет южнее Бреста, но Шапошников, определяя главные силы немцы «севернее устья р. Сан» и это вроде как южнее Бреста, показывает, что главными направлениями ударов немцев будут Прибалтика и Белоруссия. Т.е. – именно «севернее Полесья» и будут главные удары немцев – из Восточной Пруссии, а это именно «севернее Полесья», по Прибалтике, также – через Белосток и Брест, и третий – на юге – в тылы наших войск в львовском выступе.

И Шапошников далее прямо и указал – где нам надо ставить свои главные силы:

«Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья р.Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья». Т.е. Шапошников четко определил «Полесье» как некую границу между главными и неосновными силами, как немцев, так и наших войск в западных округах…

133

А насчет «трехкратного» соотношения сил – если вы в наступление готовитесь, то вам надо иметь такое преимущество – минимум двукратное! А вот если вы в оборону уходите, то вам надо иметь не трех и даже не двукратное занижение своим войскам чтобы устоять! Соотношение должно быть – НИКАКИМ! РАВНЫМИ должны быть силы! Ведь это противнику надо иметь 2-х кратный перевес, чтобы вас разгромить, а значит, чтобы вам устоять, вам НЕЛЬЗЯ ИМЕТЬ это 2-х кратное занижение!

И как верно отмечают и «резуны», при таком размещении войск, что отчебучил Жуков, уже никакого особого значения не имеет (для отдельных участков границы, конечно же) – кто и как поднимал (или не поднимал вообще) эти войска в последние сутки перед 22 июня. Войска, дивизии на границе, которые противостояли ударным группировкам немцев, имевшие на этих участках чуть не 8-микратное превосходство над нашими дивизиями, были обречены на разгром. И чем жиже были наши части на километр границы-фронта, по вине Жукова, как уверяет Еременко, тем меньше времени они могли обороняться и тем быстрее немцы шли вперед – громить следующие наши части, не успевающие развернуться для боевых действий.

Некоторые историки и читатели могут сказать – Еременко, как известно, был лично предвзят к Жукову и поэтому оговорил его. Мол, в его обвинениях личная «предвзятость» аннулирует его слова по поводу размещения войск по планам нашего Генштаба перед войной – с идеей наших наступлений, по сути, наплевав на то, где немцы наступать будут. Но это ерунда. С одной стороны, действительно, у маршала были очень серьезные основания иметь эту личную неприязнь к Жукову, как и у многих сотен, и может тысяч офицеров армии. Ведь это Жуков (и Тимошенко) лично запрещал офицерам приграничных округов отправлять свои семьи в тыл с начала июня даже из приграничных дивизий. Хотя уже точно знал, что нападение неизбежно. Видимо, чтобы «не спровоцировать немцев на нападение». И по вине лично Жукова (а на это вряд ли были какие-то указания тирана Сталина – иначе Жуков первым бы про это показал в мемуары да на Пленумах ЦК КПСС – обвинив в этом Сталина!) эти семьи погибали именно сотнями и тысячами – жены и дети командиров! Ведь немцы специально искали эти семьи и уничтожали! И у маршала Еременко также в июле 41-го, погибли жена и маленькая дочь, которые находились в Литве, где Еременко до конца 40-го командовал 3-м мехкорпусом. Старшие

134

сыновья были в лагере пионерском и их вывезли. А жена и маленькая дочь Еременко – погибли. Точно также в летнем лагере, который немцы как раз уничтожили, чуть не погибла и дочь командующего 11-й армией ПрибОВО Морозова….

Но с другой стороны – Еременко просто показал то, какие планы были у Жукова на случай войны, и чем это кончилось, и в данном случае его «личная неприязнь» никоим образом не отменяет фактуру его утверждений и фактуру реальности.

Так что иметь личную неприязнь к «гению», который лично виновен был в гибели жен и детей командиров, и Еременко и остальные офицеры имели полное право. Которые выжили сами, но потеряли свои семьи летом 41-го под бомбами, или их убили немцы позже – как убивали семьи офицеров Бреста, которые выжили утром 22 июня в Бресте... Но к словам Еременко на Пленуме это не имеет особого отношения!

Почему Жуков слал телеграммы с запретом оправки семей командиров в тыл, к тещам, в начале июня и тем более в буквально за несколько дней перед 22 июня, какая логика была у него в голове (может такая – командиры, зная, что рядом с ним находятся их жены и дети «не побегут»?!) – мы вряд ли уже когда узнаем. Но – Еременко в этом случае не более чем указал на вину Жукова за дурное планирование и размещение войск – по его вине. Т.е. в данном обвинении Еременко в адрес Жукова – о «размещении войск», не более чем констатация факта!

(Примечание: Имел ли Сталин отношение к тому, что Жуков и Тимошенко запрещали эвакуацию семей командиров из приграничных округов, и тем более и из приграничной полосы в предвоенные дни? НЕТ!

Посмотрите на то, какую он наложил резолюцию на запрос об эвакуации семей руководящего состава армии и партии из того же Хабаровска…

«Шифротелеграмма Г.А. Боркова И.В. Сталину об эвакуации семей руководящего состава

24.07.1941

№ 1477 ш

....Я понимаю, что готовиться к эвакуации из прифронтовой зоны некоторых семей, и тем более детей и престарелых, необходимо. *Нужно уже сейчас иметь продуманные в узком кругу лиц планы эвакуации. Нам же предлагают уже сейчас от планов перейти к дей-

135

ствию, предлагают начать эвакуацию. Не преждевременно ли это? Не забегаем ли мы здесь чересчур вперед?

Прошу, товарищ Сталин, Ваших указаний по этому вопросу*.

Секретарь Хабаровского крайкома ВКП(б) БОРКОВ

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 59. Л. 17—18. Подлинник. Машинопись.

*—* Отчеркнуто на полях двумя чертами».

На первом листе имеется резолюция Сталина: «Хабаровск. Секретарю крайкома Боркову. Семьи пограничников и комсостава нужно эвакуировать из прифронтовой полосы. Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев. То же самое может случиться при внезапном нападении японцев».

Не думаю что Сталин в июне запрещал эвакуацию семей командиров на западной границе, а в июле ему стало стыдно и он милостиво разрешил убрать семьи командиров на восточной границе. Больше похоже что Сталин этот вопрос – об эвакуации семей командиров в угрожаемый период в западных округах –оставил без внимания и отдал на откуп самим военным. Это ОНИ – военные и должны были продумать этот вопрос заранее! Не Сталин, а именно сами военные должны были башкой думать и уж тем более не запрещать эвакуацию семей, когда ее начали «самовольно» делать в округах или стали просить ее начать из округов ГШ. И это именно Тимошенко и особенно Жуков и начали вытворять это – запрещать эвакуацию по дурости своей! Что привело к гибели сотен и тысяч жен и детей – «привело к уничтожению членов семей комсостав при внезапном нападении немцев», что произошло без объявления войны заранее. Это Сталин всю войну требовал беречь людей и уж точно он не стал бы давать Жукову указаний – запрещающих вывозить жен и детей командиров, если бы Жуков пришел к нему с этим.

Эту тему я уже разбирал в двухтомнике по полным ответам командиров на «вопросы Покровского» – «Тайна трагедии 22 июня...» (М., 2016 г.), но похоже стоит тут это «повторить».

В ПрибОВО, начавшем с 18 июня занятие рубежей на границе приграничными сд по Плану прикрытия отдельные командиры не только ставили перед вышестоящим командованием вопрос о необходимости эвакуации семей начсостава из приграничных районов, но и пытались решать его самостоятельно. Так, в спецсообщении 3-го Управления НКО от 8 июля 1941 года № 4/37155 указывалось,

136

что командование 11-го стрелкового корпуса и 125-й стрелковой дивизии ПрибВО, по собственной инициативе также попытались начать и подготовку эвакуации семей 19 июня.

Прибывший 21 июня 1941 года в корпус член Военного совета ПрибВО корпусной комиссар П.А. Диброва тут же приказал «прекратить панику… прекратить подготовку к эвакуации семей начсостава. В тот же день член Военного Совета 8-й армии дивизионный комиссар С.И. Шабалов телеграммой подтвердил приказание Диброва о прекращении подготовки к эвакуации. В результате этого в момент наступления противника семьи начсостава пришлось вывозить во время боя, при этом значительная часть семей погибла». Позже сам П.А. Дибров объяснял свои распоряжения тем, что «эвакуация семей комначсостава была запрещена наркомом обороны». (М.И. Мельтюхов. Начальный период войны в документах военной контрразведки (22 июня – 9 июля 1941 г.). Трагедия 1941-го. Причины катастрофы: Сборник. М., 2008. С. 30)

Диброва ссылался на приказ Тимошенко о запрете семей командиров, а тот же Жуков 20 июня прислал командиру 125-й сд Богайчуку и персональную телеграмму:

«Шифртелеграмма.

ВОЕННОМУ СОВЕТУ ПрибОВО.

Приказать командиру дивизии Богайчуку дать шифром личное объяснение Народному комиссару обороны на каком основании он произвел эвакуацию семей начальствующего состава дивизии.

Народный комиссар считает это актом трусости, способствующей распространению паники среди населения и провоцирующей на выводы крайне нежелательные для нас.

20.6.41г. ЖУКОВ» (ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 14, л.449)

Т.е. Тимошенко и Жуков не просто «упустили» сей момент – эвакуацию семей командиров из «прифронтовой» полосы перед 22 июня и поэтому «Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев»! НЕТ! Они ПРЯМО запрещали ее проводить! Что привело к гибели тысяч жен и детей командиров РККА.

Обратите, кстати, внимание – тема уничтожения немцами семей командиров РККА, не комиссаров и евреев, а простых командиров, чьи жены и дети по милости Тимошенко и Жукова остались в западных округах на оккупированной территории в принципе не поднималась все эти годы! С одной стороны, ведь нападение Германии

137

было ну конечно же «неожиданным» на СССР, а с другой кто-то понимал, цензоры в ЦК КПСС, что и проверяли военную литературу и тем более мемуары Еременок – эту тему лучше не трогать! Поднимешь, а кто-то задавать начнет ненужные вопросы копать – а почему эти семьи остались у границы, почему и кто запрещал их эвакуацию в июне 41-го?…)

Небольшое отступление…

Конев против Жукова....

Выступление Еременко было 28 октября 1957 года, а 3 ноября, спустя буквально 5 дней в «Правде» вышла статья «подписанная» маршалом Коневым, о Жукове – «Сила Советской Армии – в руководстве партии, в неразрывной связи с народом». И в этом же номере помещено информационное сообщение о состоявшемся 28 октября пленуме ЦК, который и вывел Жукова из состава членов Президиума ЦК (бывшее Политбюро) и из членов ЦК КПСС. В этой статье «Конева» говорится о «политических» и пр. «ошибках» Жукова, которые были «вскрыты» на октябрьском пленуме ЦК и якобы явились причиной его выведения из руководящего партийного органа страны. И снятием с поста министра обороны. Жуков, говорилось в публикации, «неправильно, не по-партийному» осуществлял руководство Вооруженными Силами, «вел линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов» в армии и на флоте, стремился все вопросы «решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя».

Однако в этой статье, показано более интересное – Жукову ставились в вину и «неудачи на фронтах вооруженной борьбы». Как писал историк Анфилов, по мнению «автора» статьи, «на Жукове, как на начальнике Генерального штаба, лежала серьезная ответственность за то, что войска приграничных округов оказались застигнутыми врасплох внезапным нападением фашистских армий, за то, что было предпринято развертывание большого количества механизированных соединений без учета возможностей их укомплектования техникой и специалистами. Наконец, перечислялся целый ряд событий на фронтах, в которых Жуков допустил «серьезные промахи в руководстве войсками»: неудавшаяся попытка окружения гитлеровцев под Демянском, затянувшийся штурм Зееловских высот и др.».

Все знают, что Конев не писал эту статью, и потом перед Жуковым якобы извинялся за нее – мол, подписал под давлением Хрущева

138

и все такое.… Все уверены, что ему ее в ЦК КПСС состряпали, но на самом деле – эта статья писалась – в Генштабе!

В 1965 году, 26 мая, старший преподаватель кафедры истории войн и военного искусства Военной академии Генерального штаба, доктор исторических наук профессор В.А. Анфилов лично беседовал с Жуковым, и спустя годы, в 1995 году Военно-исторический журнал (ВИЖ) в № 3 опубликовал запись этих бесед. И Анфилов и показал – кто писал эту статью на Жукова:

«Я рассказал маршалу, что эту статью писал не Конев. Знал, что она готовилась в военно-историческом отделе Военно-научного управления Генерального штаба, где я тогда работал. Начальник отдела генерал-лейтенант С.П. Платонов в узком кругу поведал, как Конев сопротивлялся, не желая подписывать этот вздор. Н.С.Хрущев якобы сказал тогда, что если он не подпишет, то вместе с Жуковым отправится в отставку. И Иван Степанович “сдался”».

ВНУ ГШ закончило к 1956 году опрос командиров на «вопросы Покровского». Министр обороны Жуков не дал опубликовать эти ответы хотя бы секретным тиражом, для военных академий, и спустя год ВНУ и подготовило статью против Жукова. В которой для нас более важны не слова про «политические ошибки» Жукова, о которых поведал какой-нибудь замполит в ВНУ ГШ, а – показ его роли в трагедии 22 июня! Что и сделали офицеры ВНУ, которые явно опирались на фактуру и, особенно на ответы комдивов по событиям начала войны.

Вот что они написали о роли Жукова в трагедии 22 июня в этой статье:

«Вместе с тем т. Жукову следовало бы помнить, что в его деятельности было немало крупных ошибок и промахов. Не следует, например, забывать, что т. Жуков в период, непосредственно предшествовавший войне, находился на высоком посту начальника Генерального штаба и что он несет немалую долю ответственности за состояние и боевую готовность Советских Вооруженных Сил к отражению фашистской агрессии.

Несомненно, что неправильная оценка И.В. Сталиным военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны, явилась предпосылкой крупных недочетов в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии. Но нельзя только этим объяснить наши неудачи в начальный период Великой Отечественной войны.

139

В том, что войска наших приграничных военных округов оказались застигнутыми врасплох внезапным нападением фашистских армий, серьезная ответственность лежит также на начальнике Генерального
штаба т. Жукове, в распоряжении которого находились неоспоримые данные о реальной угрозе нападения фашистской Германии на СССР.

Являясь начальником Генерального штаба, т. Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения в Центральный Комитет партии и правительство, направленные на повышение боевой готовности Вооруженных Сил. Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было.

Серьезные ошибки были допущены т. Жуковым и в организационном строительстве Вооруженных Сил. Одной из таких ошибок явилось предпринятое в бытность т. Жукова начальником Генерального штаба одновременное развертывание большого количества крупных механизированных соединений без учета возможности их своевременного укомплектования боевой техникой и кадрами специалистов, что отрицательно сказалось на ходе вооруженной борьбы в начальный период войны»…

Как видите, с одной стороны есть явный прогиб под Хрущева – обвинение Сталина в «неправильной оценке И.В. Сталиным военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны», что якобы «явилось предпосылкой крупных недочетов в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии». А с другой – прямое обвинение начальника Генштаба Жукова в его личных просчетах по подготовке армии к нападению Германии. Особенно – в дурном разворачивании еще 20 мехкорпусов к имеющимся 9-ти, под которые к лету 41-го тупо не было ни техники, ни даже иной раз и оружия для солдат. Хотя задачи им на случай войны с Германией, на 1941 год – ставились вполне как полноценным…

Но смотрите, что ставят в вину офицеры ВНУ ГШ Жукову…

1-е – к июню 41-го в его «распоряжении находились неоспоримые данные о реальной угрозе нападения фашистской Германии на СССР», однако ответственность за то, что «войска наших приграничных военных округов оказались застигнутыми врасплох внезапным нападением фашистских армий» лежит не на Сталине, по словам офицеров ВНУ ГШ, а именно на Жукове!

140

2-е – как начальник Генштаба «Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения» в ЦК партии и СНК, «направленные на повышение боевой готовности» армии. «Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было»! Т.е. на самом деле это Жуков виновен в том, что войска не были приведены в боевую готовность?! Получается, что Жуков лукавил в мемуары, уверяя, что он просил Сталина приводить войска в б.г., а тот не дал, но было все наоборот – НИЧЕГО ТАКОГО Жуков Сталина просто не просил в предвоенные дни?!

Если по первому пункту обвинений в адрес Жукова возражений не будет – ответственность на начальнике ГШ за трагедию 22 июня похоже уже не смыть и кровью, то по второму – уважаемые подчиненные Покровского палку (надеюсь) немного перегнули. Ведь на сегодня мы точно знаем, что приказы подписанные Жуковым, вторым после Тимошенко – по выводу войск по Планам прикрытия, по повышению моб и боеготовности реально уходили в округа в предвоенные дни, недели и месяцы. И Жукову это как раз можно и нужно ставить в заслугу! А вот за то, что они выполнялись через одно место, или вообще не выполнялись в округах – обвинять Г.К. Жукова нельзя! Или минимум сложно…

С другой стороны, когда Жуков в черновике мемуаров писал, что командующим западных округов было приказано выводить войска по ПП и в том числе и в погранзону, и «Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность и общую боевую бдительность», то это больше похоже на попытку свалить на павловых свою вину. Мол, командующие и сами могли бы «догадаться», что надо бы привести свои войска в боевую готовность. Без приказа ГШ-Жукова..

Действительно, «своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным при-

141

ведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было». Но в этом вины начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова нет!

Сам Жуков, увы, обвинял Сталина – мол, он просил выполнить как раз все эти «мероприятия» связанные с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей, но тиран ему не давал это делать. ВНУ же ГШ обвинило Жукова в том, что это ОН не подал вовремя запрос Сталину на выполнение «мероприятий связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей». Но, правда как всегда «посередине»… И Жуков все, что надо просил у Сталина в те предвоенные дни, и Сталин все что мог, разрешил выполнять Жукову, но исполнение предвоенных приказов столкнулось с явным саботажем исполнителей на местах, в округах.

Точнее Жуков Сталина просил, но не приведение в б.г. – на это ему и разрешение давалось (не запрещалось точно Сталиным)? и это было в ЕГО компетенции как нач ГШ, а – Жуков МОБИЛИЗАЦИЮ просил Сталина начать! А вот на это не мог пойти Сталин никак! И как мы знаем в те дни приведение в полную б.г., и начало мобилизации не были связанными мероприятиями!

Можно конечно обвинить Жукова в том, что он плохо контролировал, как павловы исполняют приказы НКО и ГШ. Но если павловы шлют оперсводки в ГШ каждый день, и в них показывают, что войска выводятся по приказам НКО и ГШ замечательно – то, что можно требовать в этом случае от начальника ГШ? Чтоб он лично ехал в округа и лично наблюдал-контролировал, как комдивы выводят свои полки – берут ли с собой патроны и прочее военное имущество, или тащат учебный хлам?! Как говорится – седалища не хватит, на 5-х лошадях (округах) проскакать, проверяя каждую дивизию. Ведь реально каждую и надо было проверять – одни шли, как положено, вывозя боевое имущество, а другие – тащили мишени. Оставляя боеприпасы на складах «зимних квартир». Но с другой стороны – в ЗапОВО ни одна приграничная дивизия не выводилась по ПП с 18 июня, и соответственно не приводилась в б.г., и Павлов на первом же допросе потребовал на очную ставку именно Тимошенко и Жукова! Заявил, что будет давать показания ТОЛЬКО в их присутствии! Хотя в других округах свои приграничные вполне выводили, с запретом ГШ-Жукова занимать окопы непосредственно на границе, в виду немцев, но выводили. И, похоже, в этом плане они реально проявляли больше инициативы – но не «вопреки Сталину» они это делали, а – «вопреки» Тимошенко и Жукову?!

Как написал в мемуары маршал Бирюзов «Беда, а не вина Павлова заключалась в том, что он, строго выполняя директивы Народного

142

Комиссара Обороны, написанные по личному указанию Сталина, до самой последней минуты не отдавал распоряжения о приведении войск в боевую готовность». Но ведь мы знаем, что эти директивы НКО и ГШ, написанные по личным указаниям Сталина НЕ ЗАПРЕЩАЛИ павловым приводить войска в б.г., и Жуков поэтому и показал, что это сами командующие обязаны были делать это – приводить свои войска в б.г., получив приказы на вывод войск по ПП в предвоенные дни!

Как показал И.Х. Баграмян Покровскому «Войска прикрытия – первый оперативный эшелон, дислоцировались непосредственно у границ и начали развертывание под прикрытием укрепленных районов с началом военных действий. Заблаговременный их выход на подготовленные позиции Генеральным Штабом был запрещен». По словам «политкорректного» Баграмяна делалось это – «чтобы не дать повода для спровоцирования войны со стороны фашистской Германии», но мы сегодня знаем, что Жуков вполне разрешал выводить войска в УРы на Украине с 11 июня и отдельные приграничные дивизии – даже на второстепенных участках границы – также выводились по ПП к 21 июня. В основную полосу обороны дивизии, где она могла занять свои «позиции» в считанные часы по тревоге, если потребуется. А вот «подготовленные позиции» в т.н. «предполье» занимать действительно запрещалось – это разрешалось делать только после момента нападения Германии! Вот только эти позиции в предполье занимала как раз не вся дивизия, а её т.н. «батальоны предполий», что и так там торчали с начала мая. Т.е. Баграмян тут слегка тоже налукавил. Точнее те, кто читал в те годы его слова, прекрасно понимали, о чем говорит маршал, а вот нам приходится долго разбираться, в чем суть его слов…

Полностью статью «Конева» с обвинениями в адрес Жукова разбирать не будем, она вполне уже доступна в сети всем желающим с ноября 2016 года. А то насколько Жуков владел мастерством матершинника в работе с подчиненными и особенно с замполитами – нас в принципе не интересует. Но – похоже, Конев не хотел подписывать эту статью не потому, что она Жукова в чем-то обвиняет. И по другим данным: Конев не извинялся перед Жуковым за эту статью и особо «муками совести» за нее не мучился.

Мое личное мнение (мне хочется в это верить, веря в порядочность маршала) – Конев не захотел подписывать эту статью, не потому что не хотел обидеть Жукова. А потому что не был согласен с заявлением, что это «неправильная оценка И.В. Сталиным

143

военно-политической обстановки, сложившейся накануне войны, явилась предпосылкой крупных недочетов в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии»! Такие слова-обвинения в адрес Сталина мог выдать скорее именно Жуков!

Но с другой стороны, есть мемуары Конева, а также записи его рассказов о предвоенных событиях и «роли» Сталина в них, записанные на магнитофон, и опубликованные в 1991 году. И там Конев вполне тоже на Сталина «собак вешает», причем несет как ахинею про несчастных поручиков невинно убиенных Сталиным, так и обвиняет Сталина в том, что тот чего-то там неправильно оценивал перед войной в военно-политическом плане. Что, в общем, выставляет самого Конева, увы, не очень умным человеком:

«Чтобы объективно рассказать о Сталине, каким он был в годы войны, очевидно, необходимо отделить период войны от предшествующего периода. Прямая ответственность Сталина за уничтожение значительной части наших командных кадров в период тридцать седьмого – тридцать восьмого годов не подлежит сомнению. В такой же мере не подлежит сомнению и его прямая ответственность за абсолютно неправильную оценку военно-политического положения перед войной, в результате чего, несмотря на целый ряд сигналов и предупреждений, отвергнутых Сталиным, мы вынуждены были начать войну в дорого нам обошедшейся обстановке внезапности. Всему этому нет оправданий, и мы не вправе об этом забывать». (Конев И. Записки командующего фронтом. – М., 1991)

В данные мемуары Конева были включены высказывания маршала о предвоенных событиях и первых днях войны отдельной главой, в которой было указано – «Из архива автора. [Летом 1972 года И.С. Конев (1897-1973) надиктовал для Гостелерадио свои воспоминания на магнитную ленту. Запись хранится в архиве семьи. Она и представила основу публикации в журнале «Знамя» в №№ 11, 12 за 1987 год. Кроме того, в книгу включены надиктованный автором на магнитофонную ленту рассказ о заседании летом 1946 года Высшего военного совета, посвященного разбору «дела» Г.К. Жукова, и воспоминания «Начало Московской битвы», опубликованные в Военно-историческом журнале в №10 за 1966 год. Текст подготовлен вдовой и дочерью маршала Антониной Васильевной, Натальей Ивановной Коневыми]. И в предыдущей главе слова Конева про непосредственно предвоенные дни и какие задачи ему ставил Тимошенко для 19-й армии Конева в середине мая – рассмотрели.)

144

Т.е. – Конев «пнул» Сталина, но делал он это в записи не для «семьи», а все же по заказу «Гостелерадио»! При Хрущеве Сталина было нормой поливать, а при Брежневе никак не могли определиться с этим – вот похоже и Конев тоже, по «инерции», не смог «определиться» и плюнул глупостью про невинно репрессированных поручиков в адрес Сталина по старинке. А вот насколько Конев был «дружен» с Жуковым, кем его считал, можно увидеть на других документах – написанных точно самим Коневым. И явно не по «заказу», а честно, «от души»…

Журнал «Историк», в № 10 (22), 2016 г. опубликовал письмо маршала И.С. Конева в «Военно-исторический журнал» от 1966 года. И по нему вполне видно – Конев, увы, особо не пылал дружескими чувствами к Жукову! И на резкие слова в адрес «товарища», которого он уличает во лжи, не скупится. Письмо в 66-м так и не было опубликовано, но Конев на его основе написал потом свою статью «Начало Московской битвы», которая была напечатана на страницах «Военно-исторического журнала» № 10 в том же году. Т.е. письмо «написанное под горячую руку» не легло под сукно…

Итак… (подчеркивания были в тексте Конева, а выжернения мои…)

« ПИСЬМО МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА И.С. КОНЕВА В РЕДАКЦИЮ «ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА», 1966 Г.

В 8 номере В.И. журнала [²Военно-исторический журнал. 1966. № 8. С. 53–63.] опубликовано воспоминание маршала Сов. Союза Жукова Г.К. «К битве за столицу».[³Так в тексте]

Должен заявить, что в воспоминаниях Жукова Г.К. допущено много вымысла с полным искажением исторической правды. Видимо, т. Жуковым руководили какие-то иные личные мотивы, чем правдивое историческое описание важнейших событий минувшей войны. Что касается оценки действий Западного фронта в период моего командования в октябре 1941 года, то здесь не только искажена историческая правда, а возведена недопустимая клевета на деятельность командования Западного фронта. Прежде всего Жуков Г.К., не зная ни обстановки, ни действий наших войск, ни действий противника в период с[о] 2 октября, а тем более работы командования фронта, берется давать оценку командованию фронта, что оно не провело мероприятий по укреплению обороны, не провело артавиаконтрподготовки, не отвело своевременно войска из-под удара противника, – все это опровергается фактами и документами.

Войска фронта, ослабленные [в] предшествующем Смоленском сражении, но сильные духом, оборонялись не полтора месяца, как

145

пишет Жуков, а перешли к обороне по директиве Ставки только 16 сент., и то еще не полностью, так как еще на ряде участков шли бои по отражению наступления противника.

Не провели артавиаконтрподготовки. К сожалению, могли бы, да не было средств, чтобы провести контрподготовку, фронт имел артиллерии …[⁴ Здесь обозначен пропуск в тексте документа. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «…1524 орудия и 733 миномета. <…> Особый недостаток войска ощущали в зенитной и противотанковой артиллерии».]

авиации – 106 истр[ебителей] И-16

бомб[ардировщиков] 63 из 26 тб 3 28 СБ [⁵Так в тексте. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «Авиация фронта имела: истребителей (старых образцов) – 106, бомбардировщиков ТБ-3 и СБ – 63, дневных бомбардировщиков ТУ-2 – 5, СУ-2 – 4, штурмовиков ИЛ-2 – 8».]

танков – всего 483[⁶ Так в тексте. В статье «Начало Московской битвы» И.С. Конев писал: «У нас было 479 танков (из них современных – всего 45 единиц)».]

из них современных танков КВ и Т-34 – 45 единиц

остальные танки были легкие устаревших констр[укций].

Не отвело своевременно войск. Это не 1812 год. Этот вопрос решать схоластически, как думает Жуков, нельзя. Куда отводить, к Москве? Отводить пехоту и артиллерию на конной тяге под ударами превосходящих танковых и механизированных войск противника был[о] риском, что можно было на плечах отходящих войск притащить танковые колонны гитлеровцев прямо в Москву.

Потому что в тылу Западного фронта никаких рубежей, занятых войсками, не было. Ведь факт, что окруженные войска 19-й, 20-й и 32-й армий привлекли на себя 30 дивизий противника. Войска этих армий не бежали, а героически дрались, что и дало возможность выиграть во времени 8–10 суток для подвода резервов Ставки и организации обороны на Можайском рубеже.

Прибытие т. Молотова, Ворошилова, Василевского на Западный фронт не связано с целями, на которые намекает Жуков [⁷Г.К. Жуков в статье «В битве за столицу» писал: «Рано утром 10 октября я прибыл в район 3–4 километрами северо-западнее Можайска, где располагался штаб Западного фронта. Как выяснилось, здесь работала в эти дни комиссия Государственного комитета обороны в составе К.Е. Ворошилова, Г.М. Маленкова, В.М. Молотова и др. Не знаю,

146

что и как докладывала она в Москву, но уже из самого факта ее спешного прибытия в такое напряженное время на Западный фронт и из разговора с членами этой комиссии нетрудно было уяснить, что Верховный главнокомандующий крайне озабочен тяжелой и весьма опасной обстановкой, которая сложилась под Москвой…

Во время нашей беседы с членами комиссии мне было передано приказание позвонить Верховному главнокомандующему. Я вышел в комнату для переговоров. И.В. Сталин теперь уже сам сказал о решении назначить меня командующим Западным фронтом и спросил, не имею ли я возражений. У меня не было причин, чтобы возражать»], т. е. снятие командования фронта.

Миссия Молотова заключалась в одном – взять пять дивизий фронта и вывести в резерв на Можайский рубеж. Во всяком случае, никакого расследования комиссия не вела. Спросите т. Ворошилова, и он Вам скажет, как вел себя Молотов и какую «помощь» он оказал командованию фронта.

В заключение: как обидно, что такие тяжелые и героические дни борьбы с наступлением гитлеровцев на Москву опошляются таким неправдивым писанием известного маршала, как Жуков Г.К.

Маршал Сов. Союза [И.С. Конев]

Публикацию подготовил Олег Назаров»

Обратите внимание – Конев пытается опровергнуть Жукова по факту приезда некой комиссии (Молотов и Ворошилов) к нему на фронт. Которая – по словам (намекам) Жукова – приехала, чтобы снять Конева! Снять по приказу, конечно же «кровавого Сталина» и расстрелять. А на самом деле – этого не было. Они, Ворошилов и Молотов, приехали к Коневу только для того чтобы выпросить у него пять дивизий – вывести их в тылы, в резерв, на Можайский рубеж обороны под Москву. Но не для того чтоб Конева снимать! А Жуков потом сочинил байку о том, что эта «комиссия» приезжала «снимать Конева за развал фронта», но смелый Жуков не убоялся Сталина и отмазал Конева перед ним. Но если почитаете статью Конева по этому письму в ВИЖ №10 в 19066 году – про Московскую битву, что использована и в книге «Записки командующего фронтом» (М., 1991), то увидите – реально в эти дни решался вопрос объединения ДВУХ фронтов и по просьбе Конева командующим был назначен Жуков, а Конев остался у него замом!

«Штаб Западного фронта с разрешения Ставки был переведен в район Красновидово западнее Можайска. На новый командный

147

пункт 10 октября прибыли из Ставки В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, А.М. Василевский и другие. По поручению Сталина Молотов стал настойчиво требовать немедленного отвода войск, которые дерутся в окружении, на гжатский рубеж, а пять-шесть дивизий из этой группировки вывести и передать в резерв Ставки для развертывания на можайской линии. Я доложил, что принял все меры к выводу войск еще до прибытия Молотова в штаб фронта, отдал распоряжение командармам 22-й и 29-й армий выделить пять дивизий во фронтовой резерв и перебросить их в район Можайска. Однако из этих дивизий в силу сложившейся обстановки к можайской линии смогла выйти только одна. Мне было ясно, что Молотов не понимает всего, что случилось. Требовать во что бы то ни стало быстро отводить войска 19-й и 20-й армий было по меньшей мере ошибкой. Но для Молотова характерно и в последующем непонимание обстановки, складывавшейся на фронтах. Его прибытие в штаб фронта, по совести говоря, только осложняло и без того трудную ситуацию.<…>

К 10 октября стало совершенно ясно, что необходимо объединить силы двух фронтов – Западного и Резервного – в один фронт под единым командованием. Собравшиеся в Красновидово на командном пункте Западного фронта Молотов, Ворошилов, Василевский, я, член Военного совета Булганин (начальник штаба фронта В.Д. Соколовский в это время был во Ржеве), обсудив создавшееся положение, пришли к выводу, что объединение фронтов нужно провести немедленно. На должность командующего фронтом мы рекомендовали генерала армии Г.К. Жукова, назначенного 8 октября командующим Резервным фронтом. Вот наши предложения, переданные в Ставку:

«Москва, товарищу Сталину.

Просим Ставку принять следующее решение:

В целях объединения руководства войсками на западном направлении к Москве объединить Западный и Резервный фронты в Западный фронт.
Назначить командующим Западным фронтом тов. Жукова.
Назначить тов. Конева первым заместителем командующего Западным фронтом.
Назначить тт. Булганина, Хохлова и Круглова членами Военного совета Западного фронта.
Тов. Жукову вступить в командование Западным фронтом в 18 часов 11 октября.

148

Молотов, Ворошилов, Конев, Булганин, Василевский. Принято по бодо 15.45. 10.10.41 года».

С этим предложением Ставка согласилась, и тотчас же последовал ее приказ об объединении фронтов.

Ночью 12 октября мы донесли в Ставку о том, что я сдал, а Жуков принял командование Западным фронтом». (Конев И. Записки командующего фронтом. – М., 1991)

Жуков потом из этого объединения двух фронтов, Резервного, на который назначили Жукова 8 октября и Западного, которым Конев уже командовал, в один общий фронт, и сочинил байку, как он спас Конева от расправы. Мол, Конева снимали с фронта и даже собирались отдать в руки «палача Берии» по указке Сталина, но Жуков спас, в будущем неблагодарного Конева, и нам всю жизнь в кино это именно так и показывают. А на самом деле Жуков просто «пошло» выдумал эту историю…

(Примечание: К примеру, когда на Жукова написали докладную особисты за атаку танками без поддержки артиллерии на Халхин-Голе, что привело в гибели, как танков, так и 200 танкистов при попытке сбить японский плацдарм, то прибывший в Монголию генерал Штерн, за Жукова, которого могли и к стенке поставить за ненужную гибель солдат – заступился. А вот когда Штерна арестовали и судили на расстрел – тот же Жуков, что был начальником Генштаба и вторым лицом в Армии не стал заступаться ТОЧНО! Откуда это известно? Так Жуков, который в случае с Коневым пытался «лукавить», что он якобы спас Конева от Сталина-Берии, и тут же получил на это «отлуп» от самого же Конева – НИКОГДА не рисковал уверять, ЧТО он заступался хоть за кого-то, кого арестовывали в те дни, когда он был нач. ГШ и мог хоть слово замолвить за иногда реально неправедно арестованных командиров! Особенно, если они были его конкурентами в борьбе за «славу»...

Генерал Г.М. Штерн был арестован 7 июня 1941 года. В тот же день что и тот же бывший генерал Г.С. Иссерсон. Якобы Штерна, командующего ПВО РККА арестовали за полет в мае пассажирского «Ю-52» с «письмом» Гитлера Сталину, в котором тот заверял, что немецкие войска на границе с СССР находятся, чтобы их англичане не увидели. И что нападать на СССР Гитлер не намерен, и в 20-х числах июня эти войска будут убраны от границы. На следствии Штерн якобы признал, что с 1931 года являлся «участником троцкистского заговора в РККА» и «германским шпионом». А 28 октября 1941 года под г. Куйбышева (Самарой) генерал-полковник Г.М. Штерн был рас-

149

стрелян. Но в чем реально обвинялся Штерн, в виду отсутствия опубликованного дела на него – узнать невозможно. И что-то мне подсказывает – что и в истории со Штерном, как и в истории с Иссерсоном больше похоже на то, что это сами военные между собой счеты сводили, используя чекистов НКВД. Впрочем, Жукову за кого-либо заступаться летом-осенью 41-го было не сруки. Ему проще и умнее было минимум не заступаться за этих генералов – чтобы за разборками с ними не всплыла его вина, как начальника ГШ, главного планировщика, за провальное начало войны, за «безграмотный сценарий вступления в войну»…)

Конев «подписал» статью в Правде, в которой Жуков прямо обвиняется за трагедию «22 июня» в ноябре 1957 года, Хрущева сняли в 1964 году, в 66-м Конев это письмо и статью написал на вранье Жукова, и в 1966 году в ВИЖ вышла статья маршала Гречко, будущего министра обороны, в которой тот также обвиняет НКО и ГШ точно в том же самом. Точнее – как и принято было при Хрущеве, маршал утверждает, что разведка вполне доложила и направления главных ударов и силы вермахта – и это истинная правда, но Сталин не верил разведке и военным:

«Советские разведчики сумели своевременно добыть многочисленные данные о подготовке германских вооруженных сил к нападению на Советский Союз: об общем стратегическом замысле, силах, их группировке, сроках нападения. Небезынтересно отметить: через 11 дней после принятия Гитлером окончательного плана войны против Советского Союза (18 декабря 1940 года) этот факт и основные данные решения германского командования стали известны нашим разведывательный органам. В последующие месяцы сведения наших разведчиков о военных приготовлениях Германии накапливались и ширились. Однако они без всяких к тому оснований недооценивались или отвергались И. В. Сталиным, который не верил в возможность нападения Германии на СССР в июне 1941 года. Это повлекло за собой запоздалые и ошибочные решения по ряду принципиальных вопросов обороны страны.

Приходится с горечью констатировать, что одна из главных причин тяжелых неудач в начале войны коренилась в ошибках, допущенных высшим военно-политическим руководством. Сталин, его ближайшее окружение, руководители Наркомата обороны, Генерального штаба, а также Главного разведывательного управления совершили крупнейший просчет в оценке военно-стратегической обстановки».

150

То, что разведка, РУ ГШ в частности, вполне добыли все, что надо о планах Германии – «об общем стратегическом замысле, силах, их группировке, сроках нападения» немцев на СССР, а Сталин этому не верил – это конечно ерунда. В том смысле, что Сталин не верил разведке, а верил по видимому Гитлеру, его обещаниям мифическим. Но вот это вранье очередного маршала, потерявшего совесть, запущенное им в оборот в угодническом порыве перед Хрущевым – что Сталин «не верил в возможность нападения Германии на СССР в июне 1941 года» – с удовольствием тиражируют как «резуны», так и исаевские поклонники.

Но о разведке маршал Гречко, министр обороны СССР поведал сущую правду. И чуть позже мы поглядим, что об этом писал сам начальник «Разведупра» ГШ Голиков…

Далее маршал показывает, что это именно НКО и ГШ, а не Сталин, профукали момент, не приняли мер к приведению в б.г. войск западных округов:

«История, далее, учит: при угрозе агрессии особенно важно заблаговременно привести в полную боеготовность войска первого стратегического эшелона. Это требует прежде всего правильной и заблаговременной оценки разведкой намерения врага, своевременного принятия решения Верховным Главнокомандованием на основе данных разведки. Опыт второй мировой войны в целом, и особенно Великой Отечественной войны, показал, что своевременное приведение в полную боевую готовность войск, составляющих первый стратегический эшелон, является, при прочих более или менее равных условиях, решающей предпосылкой благоприятного исхода начального периода войны и всей первой кампании. Любая неготовность первого эшелона дает противнику настолько крупные преимущества, что он оказывается в состоянии достигнуть в самом начале войны больших стратегических результатов и надолго овладеть стратегической инициативой, которую затем удается вырвать с очень большим трудом.

<…>

Вооруженные силы фашистской Германии к моменту вторжения развернули заблаговременно и полностью все войска, предназначенные для агрессии против Советского Союза.

Наше командование, имея прямое указание не предпринимать никаких мер, дающих Германии какой-либо повод для агрессии, вплоть до последнего дня перед вторжением не приводило войска

151

западных приграничных округов в состояние полной боеготовности, не создавало завершенную с оперативной точки зрения группировку, пригодную для отражения первого удара, не выдвинуло основные силы армий прикрытия в пограничную зону».

Забавно, правда? Маршал Гречко, или тот «негр», что ему писал эти слова (замполит, какой-нибудь очередной) Сталина обвиняет в том, что тот не приводил войска в б.г., а ВНУ ГШ для Конева написали, что это ЖУКОВ это не делал!

Но тут маршал не совсем прав в любом случае… Приказы на это как раз были округам из Москвы и сам Жуков, и показывал потом – войска в приграничную зону выводили как раз – до 21 июня. И это само по себе обязывает и командирам выводимых частей принимать меры по приведению выводимых полков в б.г.! Как уверяет Жуков. Другое дело, что приведение при этом должно было проводиться и даже проводилось не в полную б.г., а в «повышенную». Без выдачи патронов на руки бойцам и без занятия самих окопов на границе. Но в любом случае Гречко показал другое – прикрываясь указаниями Сталина, наши военные не приводили войска в б.г., хотя на это точно запрета от Сталина не было. Ведь вполне можно привести дивизию в б.г., проведя мероприятия повышающие степень боеготовности дивизий, и не выводя ее с мест ППД. А мы знаем, что как раз на это приказы вполне были после 9 июня – вывести с мест ППД в «районы предусмотренные планом прикрытия».

А вот то, что «любая неготовность первого эшелона дает противнику настолько крупные преимущества, что он оказывается в состоянии достигнуть в самом начале войны больших стратегических результатов и надолго овладеть стратегической инициативой, которую затем удается вырвать с очень большим трудом» – это верно на все сто…

Гречко: «Приказ на ввод в действие плана прикрытия был отдан западным приграничным округам лишь поздно вечером 21 июня 1941 года. Естественно, что за короткую летнюю ночь они не успели произвести развертывания войск прикрытия, не говоря уж о главных силах приграничных округов, и оказались под ударами противника в невыгодной группировке, которая представлялась в следующем виде: из 170 дивизий, входивших в состав Ленинградского округа, Прибалтийского, Западного, Киевского Особых округов и Одесского военного округа в их первом эшелоне к утру 22 июня на фронте от Балтийского моря до Карпат имелось только 56 дивизий (около

152

32 проц.). Остальные дивизии, входившие в состав этих округов, находились на марше или в районах сосредоточения на общей глубине от 300 до 400 км от границ. Противник же нанес свой удар, имея перед фронтом наших округов в первом эшелоне 63 проц. всех соединений “Восточного фронта”.

Имея мощные первые эшелоны, враг создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации. Это позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковывать войска наших приграничных фронтов по мере их подхода из глубины, по частям. Такое положение лишило нас возможности в течение первых недель войны создать сильную ударную группировку и заставляло вводить силы последовательно, растянуто во времени. В результате противнику удалось за три недели войны вывести из строя 28 наших дивизий, свыше 70 дивизий потеряли от 50 проц, и более своего состава в людях и боевой технике.

В наши дни заблаговременное развертывание войск первого стратегического эшелона и его полная боевая готовность имеют величайшее значение. Природа современной войны такова, что время, имеющееся для ответного удара, исчисляется минутами».

Тут Гречко тоже не совсем верно выразился. Или его литнегр подвел маршала и дал неточную информацию. Поздним вечером 21 июня в округа ушел приказ НКО и ГШ (Жукова) не о вводе плана прикрытия, а – на перевод всех войск, ВВС, ПВО и флотов из повышенной б.г. в полную боевую готовность. Или у Гречко произошла оговорка «по Фрейду» – Жуков реально нес вечером 21-го Сталину директиву на ввод ПП, но Сталин ее тормознул и дал разрешение только на приведение этих войск в полную боевую готовность.

Но маршал четко показал – враг действительно «создал на узких участках фронта, где наносились главные удары, подавляющее превосходство в танках, пехоте и авиации»! Где у нас НЕ БЫЛО НИКАКИХ серьезных, и тем более оборонительного построения группировок для противодействия этим ударам! И вот ЭТО и «позволило германской армии нанести мощный первоначальный удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковывать войска наших приграничных фронтов по мере их подхода из глубины, по частям»!

Т.е. немцы громили наши сначала жидкие цепочки войск на границе, а затем «упреждая в развертывании» громили и вто-

153

рые эшелоны округов, и основные силы РККА – армии внутренних округов, что по причине быстрого разгрома войск приграничных округов, Первого стратегического эшелона, не успевали выйти в районы своего сосредоточения! И происходило это только потому, что ТАК в планах наших нарисовали ТАКОЕ построение войск («ярославец») Мерецков с (бывшим «скорняком-лавочником») Жуковым и (б/у «вашим благородием») Василевским!

А вот далее маршал Гречко замечательно приложил тех, кто вскоре стал рассказывать в мемуарах про то, что нападение стало для кого-то «внезапным» и «неожиданным»….

«Уместно также поставить вопрос о внезапности в начале войны. Существует мнение, будто вторжение немецко-фашистских захватчиков 22 июня 1941 года было полностью внезапным. Нам представляется, что такая оценка носит несколько упрощенный, однобокий характер. Как мы уже отмечали, советские разведчики сумели своевременно вскрыть намерения врага, сосредоточение и развертывание его вооруженных сил у наших границ, сроки нападения. Другое дело, что из имеющихся сведений не были своевременно сделаны правильные выводы и приняты все меры, отвечающие обстановке и полученным данным. Но здесь речь должна, видимо, идти не столько о внезапности, сколько о просчете.

Нападение гитлеровских вооруженных сил 22 июня 1941 года было внезапным для войск западных приграничных округов и, конечно, для советского народа, хотя руководство Наркомата обороны и командование округов уже задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. Говоря о “внезапности для войск”, мы подчеркиваем ту огромную ответственность, которая лежит на руководстве за принятие всех мер, чтобы не допустить этой внезапности или всемерно ослабить ее действие.

Действие фактора внезапности в начале Великой Отечественной войны можно было бы значительно уменьшить или вообще нейтрализовать, если бы в соответствии с данными разведки была проведена заблаговременная подготовка к отражению удара гитлеровских армий, что являлось вполне осуществимым. Тогда ход всей войны мог бы принять иной характер». (ВИЖ, 1966, № 6. «25 лет тому назад (К годовщине нападения фашистской Германии на Советский союз)» Маршал Советского Союза А. Гречко. С. 7-12)

Как видите, маршал Гречко, в 1966 году 1-й зам. министра обороны СССР, главком ВС Варшавского договора, ни словом не обви-

154

нил в трагедии 22 июня Сталина. Ведь при Хрущеве, которого сняли только год назад, Сталина обвиняли только в том, что он не верил разведке, не верил в войну в 41-м, но войска не приводили в б.г. точно зная и силы, и направления ударов Германии, и дату нападения – именно наши военные. В лице НКО и ГШ, которые задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. И которые потом свою вину скрывать пытались «внезапностью» нападения, мол, немцы напали неожиданно. И что-то мне подсказывает, что маршал и на тот момент замминистра обороны, утверждая, что разведка вполне доложила и направления главных ударов, и силы вермахта, и дату нападения, и виноваты в том, что эти данные не были использованы в должной мере именно наши военные в НКО и ГШ, знал, о чем говорил. В 1966 году министром обороны был маршал Малиновский, а начальником Генштаба – маршал Захаров, те еще «друзья» Жукова. И если Захаров успел при жизни написать правду о предвоенных дуростях ГШ с планами от Мерецкова-Жукова, хоть и дипломатично, то воспоминания маршала Малиновского увидят свет (возможно) спустя только 60 лет после его смерти…

Продолжим – глянем, что еще Жуков писал в черновиках к его «Воспоминаниям…» …

«...Я хорошо помню слова Сталина, когда мы ему докладывали о подозрительных действиях германских войск: “... Гитлер и его генералитет не такие дураки, чтобы воевать одновременно на два фронта, на чем немцы сломали себе шею в первую мировую войну”, и далее – “... у Гитлера не хватит сил, чтобы воевать на два фронта, а на авантюру Гитлер не пойдет”. Но вопреки прогнозам Сталина [Гитлер] пошел на авантюру, надеясь на то, что англичане и другие его противники не будут стремиться оказать реальную помощь Советскому Союзу в войне с Германией, т.к. война фашистской Германии с Советским Союзом была давнишней мечтой империалистических кругов Запада.

Кто в то время из нас мог сомневаться в Сталине, его политических прогнозах?

Таких не было даже среди старой большевистской гвардии.

И.В. Сталин был общепризнанным марксистом-диалектиком. Сталина все привыкли считать дальновидным и осторожным государственным руководителем, мудрым вождем партии и советского народа».

Не знаю, что там слышал Жуков от Сталина, но на эти слова Жукова Молотов, которого Жуков дурачком также выставлял, и пле-

155

вался очень. Молотов то, как раз больше всех был рядом со Сталиным и получше других слышал от Сталина – что тот ждет от Германии – будет ли она нападать на СССР, не покончив с Англией…

«Члены Политбюро в лице Молотова, Жданова, Маленкова, Ворошилова, Хрущева, Калинина и других, были полностью согласны со Сталиным в его оценках обстановки и всех прогнозах в отношении действий гитлеровской Германии. Следствием чего главные финансовые и материальные усилия по прежнему сосредоточивались на мероприятиях социалистического строительства - на решениях экономических задач, а на создание военного потенциала - и в первую очередь на быстрейшее развитие военных заводов для усиленного выпуска авиации, танков и другой техники новейшей конструкции особого внимания не уделялось. Нам говорили, что правительство не может удовлетворить требования Наркомата обороны без особого ущерба народному хозяйству, но на это мы пойти не можем. Нам говорили: “...когда будет нужно, мы завалим армию техникой”, забывая то, что начало производства техники на заводах для внедрения и освоения ее войсками потребует много-много времени».

Т.е. байка, что Сталин не ждал войны, не верил, что она будет летом 41-го, появилась на свет от Жукова?! А вот Молотов и на подобные обвинения от военных реагировал обиженно – Сталин и его соратники как раз делали все, что могли для подготовки страны и армии к нападению Германии... А вот сами военные, по словам Молотова, и оказались – «как всегда шляпы», и те же офицеры ВНУ ГШ в «уроках и выводах» вполне показывали – кто там реально на 42-й год ждал войну…

О чем Жуков тут говорить пытается, какие новейшие образцы вооружения Сталин не давал выпускать?! Тот же Т-34 вообще-то появился буквально в начале 1939 года и тут же, не дожидаясь его полных и окончательных испытаний, на что уходят годы вообще-то, началось его массовое производство. Новые самолеты также запускали в производство, не дожидаясь, когда конструкторы закончат доводку этих самолетов до конца. Это приводило к гибели летчиков уже во время эксплуатации самолетов в войсках в том числе – из-за дефектов конструкции и т.п., о чем смело заявил Сталину один из командующих ВВС РККА – вы нас заставляете летать на гробах – но выбора не было.

Ждать пока проведут весь цикл испытаний, а на это реально нужны месяцы и годы, никто не мог – этих месяцев у СССР не было! Летчикам-испытателям платили повышенную ставку, чтоб они то,

156

что могли отлетать-испытать за месяц, испытывали-облетывали за неделю! И таким образом также сокращалось время на доведение до ума новых машин тут же идущих в полки серийно. А на всё это – запускать в производство, поставлять в армии новую технику, не заканчивая ее испытаний, как положено, дать команду мог только Сталин.

Так что – так неприлично («пошло») лгать по этим вопросам, Жукову не стоило бы…

Но в принципе Жуков в черновике про какие-то моменты писал достаточно честно …

«Учитывая значительное насыщение германских группировок бронетанковыми войсками, нам нужно было иметь значительно больше противотанковой артиллерии и самоходных артиллерийских установок. Более мощной и более современной должна была быть вся система противовоздушной обороны. Без этих <стратегических> мероприятий нельзя было выиграть сражений в начальном периоде войны.

Противник сразу ввел в действие все свои главные силы. На всех главнейших стратегических направлениях он ввел в действие мощные бронетанковые кулаки, которые при поддержке авиации протаранив наши первые эшелоны войск, сразу же вклинились на большую глубину нашей территории, не ввязываясь в сражения с фланговыми группировками наших приграничных военных округов. Авиация противника, заранее высланные диверсионные группы сразу же нарушили связь и управление войсками, следствием чего командующие армиями и фронтами не в состоянии были разобраться в обстановке и принять обоснованные решения, а следовательно, и Генеральный штаб не мог получить от фронтов сообщений, правдиво отображающих развернувшиеся события.

Высшее военное руководство ходом событий было поставлено в тяжелое положение <и в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны>. Но скоро стало ясно, что обстановка сложилась не в нашу пользу, силы были далеко не равные.

Нужны были новые – большие решения.

Ставка главного командования, исходя из всех обстоятельств, на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления».

157

Ну и кто мешал жуковым, ЗНАЮЩИХ про это «значительное насыщение германских группировок бронетанковыми войсками», УЧИТЫВАТЬ ЭТО?! КТО им мешал «иметь значительно больше противотанковой артиллерии» и КТО заставлял их рожать дурное количество новых мехкорпусов, которые может и хороши в наступлениях, если в них конечно танки и машины для солдат есть, но, в общем, реально оказались бесполезны в борьбе с танками немцев, с их танковым блицкригом?!

Но вот этими словами – «Высшее военное руководство … в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны», Жуков говорит истинную ПРАВДУ! И хотя он и вычеркнул эти слова в черновики, он подтверждает – попытка директивой №3 вечера 22 июня, которая писалась по сводкам ГШ, которые составлял и зачитывал на совещании 22 июня у Сталина Жуков лично, ставить задачи округам на «решительные» наступления на территорию противника с целью уничтожить большую часть его сил на его земле, это не более чем попытка реализации предвоенных планов ГШ-Жукова! Под которые эти сводки, в общем «подгонялись» и Сталину картину Жуков в сводках уже Генштаба дал к 15 часам вполне оптимистичную. Утаив при этом, что в том же Бресте уже не просто проблема, а – полная катастрофа и как боевая единица, мощный стратегический узел обороны всего округа, крепости уже не существует. И реализовывал Жуков эти предвоенные планы как раз не вынуждено, а вполне умышленно. И тот же генерал Покровский писателю Симонову это вполне четко показал – кто организовал это дурное наступление из КОВО: «Жуков, в самые первые дни, организовал там наступление с лозунгом: “Бить под корень! ”. На Люблин. Из этого наступления ничего не получилось. Погибло много войск, мы потерпели неудачу. Жуков уехал в Москву. Правда, потом он говорил, что это наступление было организовано по приказанию Сталина»!

Впрочем, тот же управляющий делами СНК Чадаев в мемуары показывал, что к 16.00 22 июня положение под Брестом как катастрофическое все уже оценивали вполне адекватно. И если это так, то, скорее всего эта информация – что Брест практически уже пал, также была использована как аргумент Жуковым к Сталину – пора срочно наступать на Украине и из Прибалтики. На Люблин и на Сувалки. Это якобы вынудит немцев остановиться и спасет положение под Брестом. И если до войны 4-я армия под Брестом долж-

158

на была по планам ГШ «помогать» КОВО в ударе «на Люблин», то в директиве №3 этого уже нет. Жуков этой директивой слегка подкорректировал свои планы – и уже не три удара он хочет провернуть немедленно (из Бреста он уже не хочет атаковать – ведь он знает, что там уже некому наступать у нас), а два – из КОВО и из ПрибОВО. На который прет ДВЕ танковые группы немцев!

Вот этими словами – «Высшее военное руководство ходом событий было поставлено в тяжелое положение <и в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны>. Но скоро стало ясно, что обстановка сложилась не в нашу пользу, силы были далеко не равные. Нужны были новые – большие решения. Ставка главного командования, исходя из всех обстоятельств, на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления» – Жуков в принципе не только честно показал, что они натворили в предвоенных планах! А точнее в своих самовольных «замыслах» Жуков этими словами расписался в своем, в общем, и должностном преступлении!

Жуков самые важные слова, о том, что «Высшее военное руководство ... в первое время вынуждено было осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны» – в черновике вычеркнул! Но эти слова наиболее точно отражают именно самовольность тех планов, что насочиняли к июню 41-го наши стратеги в ГШ! Имел ли к ним отношение Сталин?! Да ни в коей мере! Иначе Жуков спокойно мог бы писать в мемуары и на всех трибунах вещать, что это именно Сталин заставил их такие планы сочинять и никто бы его не одернул, не опроверг бы за такие слова-обвинения в адрес Сталина! Но Жуков даже в черновике мемуаров то, что воевать в начале они пытались именно по неким предвоенным «замыслам действий, который предусматривался еще до войны» вычеркнул! И сделал это потому что эти слова стали бы приговором ему и его планам!

Исследователь А.Б. Мартиросян обратил внимание, что в данном случае Жуков не о планах пишет, а именно о «замыслах»:

«Обратите особое внимание на выражение «осуществлять замысел действий, который предусматривался еще до войны». Осуществлять не план или хотя бы то, что было предусмотрено в единственно доложенном высшему советскому руководству, в це-

159

лом им одобренном, но письменно не утвержденном и принятом только за рабочую основу, над которой еще следовало детально поработать, а замысел каких-то иных действий, который всего лишь предусматривался еще до войны, но кем — так и не указал. Какой такой замысел, который, не указав, кем конкретно, предусматривался еще до войны, подразумевал Г.К. Жуков, но поняв (сам ли, или же с чьей-то помощью — не имеет значения, важен сам факт), к чему это может привести, собственной же рукой и вычеркнул эти слова?». (А.Б. Мартиросян. Накануне войны. Можно ли было избежать трагедии? М. 2019г., с. 327)

Т.е. Жуков проболтался, что они именно не по утвержденным Сталиным планам пытались действовать, а именно по своим, явно самовольным замыслам грандиозных наступлений! После провала которых Ставка только «на третий день войны приняла решение на Западном и Северо-Западном фронтах перейти к обороне, а несколько позже к оборонительным действиям перешли и войска Юго-Западного направления». Т.е. директива № 3 о всеобщем наступлении через два дня подготовки на немцев, это не «импровизация» и не «истерика» от незнания обстановки, как пытаются уверять различные защитники Жукова. Это именно попытка реализации предвоенных самовольных замыслов НКО и ГШ! Замыслов, но не утвержденных или хотя бы одобренных Сталиным планов ГШ! А удар 4-й армией из Бреста, как это было в предвоенных планах ГШ-Жукова здесь исчезает только потому, что Жуков уже знает о том, что этой армии Коробкова уже НЕТ!

Мартиросян на том, что Жуков предвоенные планы ГШ, которые он и пытался реализовать называет «замыслом», делает предположение, что Жуков говорит не о планах Генштаба, но это не совсем верно. У военных в лексиконе и терминологии вполне «уживаются» слова и «план», и «замысел». Они в принципе синонимы в «штабном языке». Пример использование этого термина хорошо представлен в работе офицерами ВНУ ГШ «1941 год — уроки и выводы»:

– «Замысел отражения агрессии (По решениям командующих ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО)»,

– «Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели. В силу этого нанесение (нашего) главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника.»,

160

– «На первом этапе (конец июня 1940 г. — середина февраля 1941 г.) были приняты военно-политические решения об агрессии против Советского Союза, детально разработаны ее замысел и мероприятия по стратегическому планированию войны.»,

– «Официально вопрос о войне против СССР был обсужден 21 июля 1940 г. на совещании Гитлера с командующими видами вооруженных сил, где были определены основные цели и замысел похода на Восток»,

– «18 декабря 1940 г. Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования, получившую условное наименование план «Барбаросса» (приложение 2). В ней наиболее полно выражен основной замысел превентивной войны фашистской Германии против Советского Союза. Директива насквозь была проникнута идеями молниеносной войны.», «В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операции и задачи фронтам.»,

– «Общий замысел применения основных сил состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР; на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику и выйти на р. Висла, в дальнейшем развивать наступление на Краков, Бреслау и выйти к верхнему течению р. Одер.»,

– «В основе своей этот замысел следует признать целесообразным. Он позволял в короткие сроки изолировать главного противника от его союзников, что имело важное политическое значение. Наступление на этом направлении проходило бы по слабо подготовленной в оборонительном отношении территории бывшей Польши. Однако замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны, требовал точного учета сил и планов противника. Как признавал Г.К. Жуков, в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора.

Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании.», и т.д.. (с. 6-55)

161

Т.е. «замысел» в военном и штабном лексиконе это не более чем – суть, идея того, что подразумевает именно план! Директива №3 это попытка реализации немедленного ответного удара-наступления. Но откуда известно, что замысел в планах ГШ-Жукова был на немедленное ответное наступление?

Дело в том, что нам известны разные «Соображения» о стратегическом развертывании наших войск на случай войны с Германией, но «Соображения» это не «план войны», по которому должны были начаться первые операции. Воевать должны были начать по другим планам ГШ – по плану оперативного развертывания и плану первых операций. Ведь «Соображения» это только предложения военных Кремлю по этому развертыванию войск, схема некая текстовая и схема на карте географической или политической (административной) – для представления Сталину на доклад и рассмотрение. Поэтому подписей Сталина на «Соображениях» и нет, и их там и не должно было быть – эти документы подписывали только НКО и начГШ. Ведь это по сути черновой вариант того, что предлагают военные Сталину. Так что Сталин мог конечно наложить «визу» с «одобрением», а мог и не накладывать – в этом особой нужды и не было. А вот затем в ГШ и будут рисовать план развертывания – если предложение военных будет одобрено. И вот уже на этих планах, да на картах военных, топографических, и появится утверждающая подпись Сталина – если он одобрит эти планы окончательно. Поэтому «Соображения» это еще не «план войны».

Вот что писали о «плане войны» ГШ «уроки и выводы» – из чего он состоял:

«Оперативный план, как главный документ плана войны, представлял собой совокупность документов, обеспечивающих при их выполнении организованное развертывание и вступление в боевые действия армии и флота в соответствии с целями и задачами первых стратегических операции. Он включал:

– директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил;

– записку, разработанную начальником Генерального штаба и утвержденную наркомом обороны СССР, о порядке стратегического развертывания Вооруженных Сил (задачах фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РККА по фронтам и армиям;

162

– план стратегических перевозок для сосредоточения Вооруженных Сил на театрах военных действии;

– планы прикрытия стратегического развертывания;

– план устройства тыла и материального обеспечения действующей армии;

– планы по связи, военным сообщениям, ПВО и др.

В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операции и задачи фронтам». (с.51)

По 1-му пункту исследователь С.Чекунов показывает, что «директива» от Кремля на новые планы была вполне: «Политическое решение (в простонародье “директива Правительства”) о военном планировании, на базе которого Генштаб осуществлял планирование в 1941 г., существует “с подписью Сталина”. Оформлено, правда “коряво”.». Правда, он пока не указал дату этого «политического решения» СНК, но думаю оно было подписано Сталиным в августе 40-го. Как показывают «уроки и выводы» – «18 сентября Советскому правительству был представлен доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.».». и сделано это было «Во исполнение решения Главного военного совета от 16 августа 1940 г.». А ГВС естественно дал свое «решение» на разработку нового оперативного плана на основе указания СНК, и Сталина.

2-й пункт – это как раз «Соображения» военных Сталину, те самые доклады Сталину «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.». И 3-й – это ПП округов, которые разрабатывались округами на основе директив ГШ, после того как одобрялись оперативные планы ГШ, написанные после того как одобрялись «Соображения» военных у Сталина.

Был ли в планах ГШ-Жукова прописан замысел на немедленное ответное наступление? Да нет, конечно. Таких идей не прописано ни в оперативном плане, ни в «Соображениях» – предложениях военных по размещению войск. Ведь в плане стратегического развертывания действительно не мог определяться замысел первых операции и задачи фронтам на боевые действия. В нем только – расположение наших войск относительно войск противника и рассматривается.

Формально, что в «Соображениях», что однозначно и в плане развертывания, Жуковы, грезившие вообще о наступлениях пер-

163

выми, указать могли только следующее – наше ответное наступление возможно только при «благоприятных» условиях и это ответное наступление однозначно не на 2-й день войны могло быть. Что и прописывалось уже в ПП округов. И формально же «Общий замысел применения основных сил» РККА «состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР», а «на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику». Но вот насколько быстрыми будут наши ответные наступления, насколько коротким будет промежуток между нападением на нас и ответными нашими ударами – сей «замысел» на время на начало ответных действий «определялся» в оперативном плане ГШ, в котором и прописывались цели и задачи первых стратегических операции.

Оперативные планы и планы первых операций ГШ нам недоступны, но «замысел» на то, насколько быстро собирался Жуков наступать в ответ мы можем увидеть минимум на карте этого размещения наших и немецких войск! Потому что он ПРЯМО вытекал из того КАК и ГДЕ расположены наши силы, и ГДЕ и КАКИЕ ожидаются силы немцев! Ведь если мы не бьем первыми, то само расположение наших войск, размещение наших главных сил относительно главных сил немцев и определяло задачи фронтам и замысел первых операций с нашей стороны! И при ожидании главных сил, бьющих первыми немцев, севернее Полесья и размещении наших главных сил на юге, против неосновных сил немцев – «южный» вариант ГШ – вот это и вынуждало нас наносить свой ответный удар-наступление именно немедленно! Т.е. замысел на наши ответные действия мог быть только таким.

Карты к оперативному плану ГШ и плану первых операций мы вряд ли когда увидим, но понимание замысла на время нашего ответного удара вполне можно увидеть и на картах-схемах, что носили в Кремль военные – картам к «Соображениям», что лежат в ЦАМО и вроде как рассекречены. Но т.к. и они не публиковались пока, мы можем видеть этот «замысел» и на схемах в Приложениях 15 и 16 в «уроках и выводах». Что рисовались офицерами ВНУ ГШ именно по «Соображениям» ГШ – «южному» и «северному» и вариантам. Которые и указали, что в ГШ был принят за основу план «южного» варианта, в котором и был заложен «замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии пу-

164

тем ведения обороны». И этот контрудар мог быть только немедленным! Иначе – если мы затянем с этим ответным контрударом – противник вполне может прорвать наши слабые силы в ПрибОВО и ЗапОВО и тогда нам светит большая ж...

А вот «северный» вариант вполне был оборонительным. Ведь он прямо предусматривал встречу главных сил немцев нашими главными в ПрибОВО и ЗапОВО. «Замысел» этого варианта и плана развертывания наших войск под него «сводился к тому, чтобы в течение 20 сут, перегруппировывая и сосредоточивая войска, опираясь на укрепленные районы, активной обороной» дивизиям армий прикрытия ЗапОВО и ПрибОВО «прочно прикрыть минское и псковское направления и не допустить глубокого вторжения немцев на советскую территорию»! И только «в последующем (на 25-е сутки мобилизации)», которая начнется в РККА после нападения Германии и начала войны, и которую и будут эти 25 дней прикрывать боями на границе армии прикрытия этих округов, и предлагается «войсками Западного и Северо-Западного фронтов (около 105 стрелковых дивизий, 5500 танков и 5500 самолетов) перейти в наступление и нанести решительное поражение главным силам противника (около 140 дивизий, из них 10 танковых) и овладеть Восточной Пруссией». (с.55)

Так что реально Жуков подменил не сами планы в Генштабе, а именно СУТЬ, ИДЕЮ – «ЗАМЫСЕЛ» планов, утвержденных или минимум одобренных Сталиным. Который однозначно был против «замысла», который пытался реализовать Жуков – нанесения немедленного ответного удара нашими главными силами по неосновным силам противника – из КОВО в первую очередь. И если бы это было не так, то Жуков в этом однозначно обвинял бы Сталина, мол, тиран заставил нас сочинять планы, по которым мы должны были немедленно наступать нашими главными силами из КОВО на неосновные силы немцев! Оголив таким образом, ослабив наши силы на направлении главного удара немцев – в Прибалтике и Белоруссии! Но это он как раз не рисковал делать никогда! Он говорил по-другому – Сталин заставил нас думать, что главные силы немцев будут бить южнее Полесья и ПОЭТОМУ мы ТАМ выставили свои главные силы!

Так что, боюсь, мы не скоро увидим ни оперативные планы ГШ, в котором определялся замысел первых операции и задачи фронтам, ни карты к ним – на случай войны, на которых должны быть показаны главные силы немцев! И уж тем более не скоро мы увидим и планы первых операций ГШ, сочиненные василевскими к 22 июня...

165

(Примечание: Кстати, еще о «Соображениях»...

Полковник ГШ РА РФ М.М. Ходаренок 1 сентября 2006 года в газете «Независимое Военное обозрение» (НВО) на перлы А.Исаева в его книге «От Дубно до Ростова» (М.: ACT, 2005г.) дал небольшую критику. Например про заявление Исаева, что «Документы такой важности и секретности в СССР писались от руки на бланках «Народный комиссар обороны СССР».».

Ходаренок: «Тут сразу становится ясно, что автор даже и близко не знаком с основами и документами стратегического планирования. Они никогда не разрабатывались на бланках «Народный комиссар обороны СССР». На подобных бланках готовили разве что служебные записки и доклады. В частности, «Соображения» от 15 мая 1941 года, обнаруженные в архивах группой Александра Яковлева, оформлены не в качестве документа стратегического планирования, а в виде записки наркома обороны товарищу Сталину. Разумеется, в соответствии с нормами делопроизводства она была исполнена на бланке».

Т.е. оперативные планы, планы по которым должен воевать Генштаб не писались и не пишутся на бланках, в которых в левом верхнем углу стоит штамп:

«Народный комиссар обороны СССР

“__” ______ 194 г.

№______ ».

Ходаренок: «Что касается «писались от руки», то и это необязательно. Да, документ с грифом «Особой важности» должен писать от руки сам разработчик. Это делалось с одной целью – исключить из процесса подготовки машинистку (как возможный канал утечки информации). Однако если допущенный к стратегическому планированию офицер-оператор владел машинописью, то ему разрешалось исполнять эти документы на машинке. Так что были и есть исключения».

Также Ходаренок – имеющий кроме стандартного набора «песочных» медалей Советской-Российской армии за выслугу лет, за «безуспешную службу», как мы их называли и юбилейных – к 60-ти и к 70-ти летию Советской армии, имеет и «ЗБЗ», медаль «За боевые заслуги» – показывает насколько Исаев не понимает какие термины он приводит по «военной кухне», но мы тут это не станем показывать – объемы данной книги не позволяют...)

166

Далее Жукову надо было, конечно же, прикрыть свою и наркома задницы: «Сейчас бывшего наркома обвиняют в том, что он слишком поздно дал директиву о приведении войск прикрытия в их окончательную боевую готовность. Видимо, не многим известно, что проект такой директивы не раз докладывался Сталину, но им не разрешалось давать войскам такой директивы, чтобы не спровоцировать на контрдействия германские войска».

Однако это – конечно ложь. И возможно ложь не Жукова, а его цензоров! Ведь сам же Жуков и показал в этом черновике:

«Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. <…> Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность и общую боевую бдительность»!

Т.е. приведение в «окончательную» боевую готовность «войск прикрытия» и тем более с вводом Плана прикрытия (а ввод ПП это и есть – приведении войск прикрытия в их окончательную боевую готовность), шло не одним единственным приказом НКО и ГШ перед 21 июня, о котором он якобы просил Сталина числа еще так 11-13 июня, а через выполнение отдельных мероприятий и приказов Москвы. «Распорядительным порядком». В разные дни и отдельными указаниями – после как раз 13 июня. Что и показывал потом тот же комдив 72-й гсд КОВО Абрамидзе:

«4-й ВОПРОС

Когда было получено Вами распоряжение о приведении частей вверенного Вам соединения в боевую готовность?

Какие и когда были отданы частям соединения указания во исполнение этого распоряжения и что было ими сделано?

ОТВЕТ

Распоряжения о приведении частей соединения в боевую готовность я начал получать с 15.6.1941 г. от непосредственных начальников и шифрованными телеграммами от штаба КВО и Генерального штаба.

Во исполнение полученных распоряжений о приведении в боевую готовность частей соединения я лично со своим штабом и ответственными работниками дивизии ставил частям конкретные задачи на местности и сроки выполнения, которые заключались в следую-

166

щем: 1) выход и расположение некоторых подразделений и частей дивизии в указанные районы около границы в готовности вступить в бой немедленно в нужных направлениях, смотря по обстановке;

2) проведение строжайшей маскировки всеми подразделениями и частями соединения от воздушного и наземного наблюдения;

3) оставление: некоторыми подразделениями и частями прежних мест нахождения – расположения с целью вести противника в заблуждение;

4) маскировка складов боеприпасов под цвет окружающей местности;

5) рассредоточение автомашин и других видов транспорте в укрытых местах от авиации противника;

6) усиление неземного и воздушного наблюдения и обороны;

7) обеспечение частей дивизии всеми видами вооружения и довольствия;

8) полная договоренность и согласованность между командирами частей, подразделений моего соединения и командирами 92 и 93 погранотрядов с целью единого действия, погран. подразделения, прикрывающие гос. границы в полосе дивизии, перешли в мое распоряжение 19.6.1941 года».

Абрамидзе тут отвечал на вопрос связанный, прежде всего с событиями ночи на 22 июня. Но т.к. его дивизию подняли по тревоге только после 4 часов утра, то он на этот конкретный вопрос Покровского о событиях ночи на 22 июня и ответил так уклончиво – показав, что он делал ДО этой ночи, но, не показав, что было в саму эту ночь. На 22 июня. Начштаба у Абрамидзе, генерал П.В. Черноус, на этот вопрос ответил более конкретно: «4. Распоряжение по приведении частей в боевую готовность получено только в 9 часов от командира 8 СК и командующего 26 армии, т.е. тогда, когда части уже выполняли свою задачу, полученную от командира дивизии». Т.е. Абрамидзе объявил тревогу в дивизии утром – по факту нападения Германии, а приказы из армии ему пришли на это только в 9 часов утра….

Абрамидзе пишет, что он с 15 июня начал получать приказы о приведении в б.г.! Точнее это были приказы, повышающие б.г., причем, эти приказы шли по «нарастающей» и как показывает исследователь С.Чекунов, например 15 июня в эту дивизию сначала «была директива о введении круглосуточного дежурства в штабе дивизии». И 20 июня в эту дивизию было несколько шифровок – кроме указанной комдивом директивы ГШ на вывод дивизии

168

в район по ПП, были еще шифровки. Чекунов: «20 июня Абрамидзе действительно еще получил шифровку. Военного Совета Киевского военного округа (отправленную через штаб армии). В этой шифровке речь шла об отводе с границы подразделений, занимающихся оборонительным строительством».

Данную шифровку Чекунов привел:

«Шифровка № 1797

Из Киева подана 20.6.41 01.40

Расшифровать и вручить немедленно.

Военным советам: 5, 6, 12 и 26 Армиям.

Все стрелковые подразделения находящиеся на оборонительных работах немедленно возвратить в районы расположения своих дивизий.

На оборонительных работах оставить батальоны только там где их положение отвечает их предназначению по плану.

В предполья полевые войска не выводить.

Получение подтвердить немедленно в адрес Начальника Штаба.

№ ОП/0104

КИРПОНОС ВАШУГИН ПУРКАЕВ

Исх. № 1797/Ш.»

Т.е. данная шифровка шла в довесок к директиве ГШ на отвод-вывод его полков от границы, из мест расположения в приграничных городках и поселках, к рубежам обороны по ПП. И данной шифровкой ВС КОВО прекращал всякие работы и занятия. Что и должно происходить при начале вывода войск по Плану прикрытия, при введении боевой готовности! А вот главной шифровкой в эту дивизию был приказ, который Жуков лично подписал – на вывод по ПП 72-й гсд к рубежам обороны на границе и – на приведение в боевую готовность в том числе, 19-20 июня:

«3-й ВОПРОС

С какого времени и не основании какого распоряжения части вверенного Вам соединения начали выход на государственную границу, и какое количество из них было развернуто для обороны граница до начале боевых действий и какую задачу они получили?

ОТВЕТ

Два стрелковых полка соединения были расположены и находились вблизи государственной границы с августа 1940 г. (см-те карту).

187 сп – м. Бирча, а его 2 сб – Рыботыче, что 15 км. ю,-в. м. Бирча. Такое расположение 187 сп позволяло и позволило при-

169

крыть надежно важные направления и занятие оборонительных позиций, согласно мобилизационного плана (МП-41 г.) в течение двух-трех часов, так как эти позиции находились всего на удалении от 10 до 15 км.

14 сп также был расположен недалеко от границы т.е. – Устишки-Дольне (нет не карте), а его 1-й сб – Лищане (9689). Таким расположением 14 сп прикрывал Санок-Хыревское и Санок-Добромильское направления. Указанные и все остальные подразделения и части соединения, находились в лагерном положении около своих постоянных военных городков».

Т.е. полоса ответственности у этой 72-й гсд была до 100 км, но ее полки были так расположены, что вполне позволяли перекрывать опасные направления возможных ударов противника.

«20.6.41 года я получил шифровку от Генерального штаба следующего содержания:

“Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе отвести назад на несколько километров, т.е. на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать; пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24.00 21.6.41 года”.

Точно, в указанный срок я по телеграфу доложил Генеральному штабу (кажется Оперативное Управление) о своевременном выполнении указанной шифровки. При докладе присутствовал командующий 26 Армией генерал-лейтенант КОСТЕНКО, которому была поручена проверка исполнения.

Кроме того, генерал-лейтенант КОСТЕНКО приказал мне о немедленном выводе еще одного стрелкового полка в ночь 21 на 22,6. в район Лещава-Дольна (0403), Кузьмине (9803).

Перечисленные подразделения и части соединения не были развернуты для ведения боевых действий, но они находились в полной боевой готовности потупить в бой немедленно в случае нарушения немецкими войсками государственной границы».

Абрамидзе ссылается на прямой приказ ГШ для его дивизии, полученный им 20-го июня – цитирует его. И что в этом приказе – «Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать; пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность» – все еще смущает или кажется «несуразным»?!

170

Исследователь Чекунов в ЦАМО нашел только приказ ВС КОВО от 20-го же июня, отданный ВС округа еще в 1.40 ночи, об отводе с оборонительных работ на границе частей этой дивизии «кроме тех, которые вели работы в районах, предназначенных им по ПП» и в этом приказе нет как раз указания ГШ – «Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность». Указано только – «подразделения находящиеся на оборонительных работах немедленно возвратить в районы расположения своих дивизий».

Но если почитаете ответ начштаба такой же гсд – 96-й, в 12-й Армии КОВО, генерала Владимирова В.Я., то увидите что и его: «Дивизия заняла оборонительный рубеж по госгранице 18.6.41г. по распоряжению штаба 17 ск. Все полки вышли в свои оборонительные полосы, перехватив все важные направления… Все части дивизии по распоряжению штаба 17 ск, были приведены в боевую готовность к исходу 16.6, а 18.6 уже выступили в свои полосы для занятия ранее подготовленных позиций».

Т.е. – штаб КОВО, Кирпонос, получив приказ ГШ для отдельных горнострелковых дивизий на границе – привести их в б.г. и вывести к рубежам обороны давал указания меня суть этого приказа?! Убрав из него указание Жукова о приведении в боевую готовность выводимых по ПП дивизий?! Да нет, конечно. Приказ ВС КОВО от 1.40 20-го для 5, 6, 12 и 26 Армий на прекращение работ на границе, это не более чем «довесок» к директиве ГШ для приграничных дивизий. О выводе их по ПП, в полосы обороны. Которая была не 20-го июня, а раньше – 18-го. И Абрамидзе и указал – он 20-го получил приказ ГШ, ему его довели 20-го, но не говорит, что этот приказ ГШ – от 20-го числа был…

Но если почитаете ответы комдивов по КОВО, то увидите: командиры прямо обвиняют именно штаб КОВО, Кирпоноса, в явном саботаже – тот прямо запрещал приводить войска в б.г. и до нападения, и даже днем 22 июня, и запрещал ответный огонь им утром и днем 22-го.

Не дал Сталин занять непосредственно и сами окопы на границе по ПП в эти дни? Так Жукову ли не знать, что с одной стороны этого делать нельзя нам было по политическим причинам, а с другой – норматив для дивизий на занятие окопов, и тем более, если они выведены к этим окопам – был считанные минуты и часы. Что и показал Абрамидзе – его полки могли в течении пары часов по тревоге из своих «лагерей» занять свои позиции, если потребуется! И именно для этого Сталин и дал 9 июня разрешение Жукову и Тимошенко

171

выводить т.н. «глубинные», т.е. находящиеся слишком далеко от границы дивизии – ближе к границе, к их рубежам обороны – «в районы предусмотренные Планом прикрытия» – директивами от 11-12 июня!

И Жуков сам Пуркаеву 12- го июня разрешил вывести стрелковые дивизии 5-й армии в Укрепрайон «согласно плану обороны, не занимая предполья». Т.е., в основную полосу обороны. И в эти же дни, с 11 июня в свои полосы обороны, в УРы выводились и другие приграничные дивизии, в других армиях КОВО. По словам Жукова их было 5, а реально – минимум 10 дивизий (из их 17-ти) начиная с 12 июня двинулись в свои полосы обороны в КОВО!

Но, увы – даже если, в растянутую в три раза от уставного норматива полосу обороны – до 40-50 км, дивизию посадить за пару дней до нападения в сами окопы – разве она удержит три танковых дивизии немцев прущих в полосе 5 км? Ведь эти 5 км обороняет ОДИН батальон от этой дивизии, дай бог, а остальные – тупо сидят в окопах черте где от этого батальона и ничем ему не помогут в принципе в случае чего. Ведь Жуков наступать мечтал, и в КОВО он скидывает директиву не на вывод в «район по ПП», а по некой карте.

Далее Абрамидзе и показал – приграничным дивизиям действительно запрещено было до момента нападения Германии занимать сами окопы на границе. Только вывести его приграничную гсд к рубежам по ПП – «на рубеж подготовленных позиций». Но это было вполне оправдано не только политически, но и с военной точки зрения, в его случае тем более:

«Трудно доложить – по чьим распоряжениям и соображениям мне не было разрешено занятие оборонительных позиций до начала боевых действий, но могу предполагать, что преждевременный вывод многих подразделений дивизии (согласно мобилизационного плана 1941 г.) глубоко в центр полосы, был бы совершенно неправильным, т.к. немецкие войска могли атаковать наши позиции не по всему фронту, а только на флангах, т.е. на выгодных для них направлениях. Так в действительности и произошло. Поэтому нецелесообразно было разбросать главные силы дивизии на всем протяжении фронта.

Остальные части и спец. подразделения соединения начали выход на государственную границу сразу, как только был вскрыт мною пакет с мобилизационным планом»… (Ответы командиров смотри в сборнике С.Чекунова «Пишу исключительно по памяти...», М. 2017г.)

172

Как видите, хоть дивизия и не была развернута для войны, т.е. не имела развернутых всех необходимых на ведение войны второстепенных подразделений, принять бой она могла. Т.к. приказы на приведение в повышенную б.г. она получала ДО 21 июня еще– «распорядительным порядком», несколькими отдельными приказами! И хотя сам приказ о начале войны в дивизии получили только в 9 часов утра, комдив около 6 часов поднял дивизию по тревоге, и заранее выведенная к рубежам обороны она легко, и главное быстро заняла и сами окопы. И уж тем более она быстрее заняла бы свои окопы если бы ее подняли по тревоге в 1.30 ночи 22-го – как и должно было произойти по т.н. директиве №1, директиве «б/н» от 22.220 21 июня!

В общем, данные черновики Жукова, которые не вошли в его «мемуары» и которые не попадают почему-то и в последующие переизданий его «Воспоминаний и размышлений» (скорее просто некому это сделать) очень интересный источник информации. Который по предвоенным дням показывает достаточно интересную фактуру. Показывающую, кстати, что Жуков действительно сделал в предвоенные дни максимально много нужного в плане подготовки армии у войне. К нападению Германии! Но при этом мы видим и то, что он действительно лично несет ответственность за трагедию 22 июня. Ведь меры эти оказались половинчатыми и офицеры ВНУ ГШ для «статьи Конева» в 57-м году в этой половинчатости обвинили именно Жукова!

Данные черновики любой желающий может и сам почитать и «разобрать» на абзацы – в интернете они давно выложены – в «малиновке». И уже в этих черновиках Жуков усердно из Сталина дурака лепил, делал виновным за свои ошибки и глупости с предвоенными планами, что и привели к трагедии начала войны и армию, и страну! Но ведь кроме этих письменных «показаний» Жукова про «22 июня» есть еще и другие…

Часть 2-я. Письма маршала Жукова писателю В. Соколову – или когда были сформулированы мифы о Сталине и его вине за начало войны.

Коли мы рассматриваем вопрос – что там о Сталине говорил Жуков, то стоит привести выдержки из таких источников откровений маршала о Сталине как его писем писателю В.Б. Соколову в январе и марте 1964 года. О Сталине и его «роли» в трагедии 22 июня, по «мнению» маршала.

173

Эти письма, а их всего два, также легко находятся в интернете, и их часто используют различные исследователи и историки – в основном, чтобы лишний раз смело попинать «тирана» Сталина… (Опубликовано в «Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы». Международный фонд «Демократия» (Фонд Александра Н. Яковлева). Документы. М. 2001г.) Ведь в этих письмах Жуков четко выдал свои «обвинения» Сталину, впервые четко сформулировал суть мифов о Сталине и о его «вине» за трагедию начала войны. И тут уже не спишешь на цензоров из «ЦК КПСС»...

Комментировать подробно высказывания Жукова о Сталине, нет никакого желания. Думаю, читатель уже и сам разберется, в чем тут «лукавил» маршал Победы, и кто и был автором мифов о Сталине в итоге… Просто почитайте их… (подчеркивания были в тексте). Но если по мемуарам и черновикам к мемуарам Жукова мы еще могли ставить вопросы там, где надо восклицательные, то уже в этих письмах маршал показал себя, увы, во всей своей красе – начал прямо и некрасиво обвинять Сталина во всех грехах...

«Надо Вам сказать, что Сталин по своему характеру был активный человек, при этом весьма торопливый и был постоянным сторонником наступательных действий». (письмо от 7 января 64-го – РГВА. Ф. 4107. Оп. 2. Д. 2. Лл. 9-31. Заверенная автором копия. Машинопись.)

Жуков в 1-м письме вроде как о событиях начала 42-го года рассказывает, о том, как Сталин вроде как виновным стал в трагедии Харьковской операции, после которой немцы оказались на Кавказе и Волге. Но в принципе эта его «характеристика суетливого тирана», который был якобы противником обороны и желал всегда наступать, должна как бы дать ответ – а кто в июне 41-го не давал военным строить оборону? Почему вместо обороны в планах именно военных расчет был на дурное наступление ответное и немедленное? Кто в этом виноват? Ответ в случае начала разборок по этому вопросу будет «прост» – Сталин.

Но вы можете представить Сталина «торопливым и постоянным сторонником наступательных действий»?! Чапай отдыхает…

Тут маршал попытался выставить Сталина сторонником «наступательных» действий, мол, если что – и в «наступательности» предвоенных планов лета 41-го виноват тоже Сталин. Однако в мемуары он такое показывать не рискнул. Ведь одно дело в част-

174

ном письме какому-то писателю приписывать Сталину свою, именно жуковскую постоянную страсть к «наступательным действиям», а другое – книга, на которую могут среагировать и старые заклятые друзья еременки, и так по маршалу пройтись – показать, кто на самом деле сочинял те «наступательные планы» в ГШ, что «мало не будет». Тем более, что Жукову уже на эту его ложь про Сталина и указывали его сослуживцы – на Пленуме в октябре 57-го, где они Жукова и снимали с министра обороны! А напиши такое писателю какому-то, который потом это в книгах покажет, как «художественный» вымысел – с него и спрос будет… если что… А ведь, увы, именно из «художественной литературы» в итоге и вылезли все самые поганые мифы о Сталине и Советской власти. (Кстати, тот же генерал Грецов в личном письме указал Жукову на то, что тот «лукавит» о предвоенных планах ГШ-Жукова…)

Посмотрите как в 1-м письме писателю Соколову Жуков преподносит историю с трагедией нашего разгрома под Харьковом. Выставляя Сталина идиотом, который не послушал в этот раз мудрого Жукова, с которым он вообще всегда советовался, но в этот раз решил нанести всеже превентивный удар по немцам под Харьковом!

Жуков: «Сталин ко мне относился очень хорошо и часто советовался со мной по принципиальным вопросам. Мне казалось, что Сталин хотел искренне загладить свою вину несправедливого ко мне отношения и свою грубость, которую он позволял себе в отношении ко мне в начале войны».

Да они вообще с тираном были, как подружки, не разлей вода:

«Чаще всего Сталин приглашал меня для обмена мнениями к себе в Кремлевскую квартиру, поэтому я хорошо знаю, как лично Сталин оценивал обстановку и перспективы войны в 1942 году».

Но т.к. Сталин «по своему характеру был активный человек, при этом весьма торопливый и был постоянным сторонником наступательных действий», то он не послушал великого полководца и стратега и удумал-таки нанести по немцам упреждающий удар! Жуков предлагал разгромить немцев только под Ржевом, а Сталину не терпелось разгромить немцев по всем фронтам и особенно на юге – чтобы не допустить немцев к Ирану:

«Он считал, что немцы в 1942 году будут в состоянии вести крупные стратегические операции одновременно на двух стратегических направлениях, а именно на Московском и на юге страны с тем, чтобы захватить Москву, выйти широким фронтом на Волгу и, разгромив

175

наши силы на юге, захватить Кавказ и выйти на Иранскую границу, имея в виду в дальнейшем двойным ударом овладеть ближним и дальним востоком и в первую очередь, захватить богатейшие нефтяные районы.

В основном я тогда был согласен с прогнозами Сталина, но считал, что немцы будут осуществлять свои цели нанося свой главный удар на юге нашей страны, на московском же направлении они будут вести вспомогательные действия. Что касается северо-западного и северного направления, там немцы, не имея сил, будут упорно обороняться».

Поэтому великий полководец, с коим тиран постоянно, в доверительной домашней атмосфере советовался о том, как вести войну, и предлагал деспоту – разгромить немцев под Ржевом, а на юге встретить немцев упорной обороной. Сталин «считал, что нам нужно ранним летом развернуть наступательные действия на всех основных фронтах, измотать противника, растянуть его ударные группировки по всем направлениям и сделать их неспособными к нанесению мощных ударов на юге страны и в районе Москвы». А Жуков, главный консультант тирана предлагал – «На юге страны построить глубокоэшелонированную оборону и встретить попытки противника мощным огнем, ударами авиации, упорной обороной. После того, как враг будет истощен, перейти в контрнаступление, для чего иметь в резерве крупную оперативную группировку».

Сталин собрал Ставку ВГК – «В середине апреля Ставка была собрана» – и там уже Тимошенко, видимо не нанаступавшийся в 41-м тоже настаивал – надо бить первыми по немцам на юге!

«Сталин, не дав закончить полностью доклад Шапошникова, сказал: «Мы не должны ждать пока немцы нанесут удар первыми, надо самим нанести ряд ударов на широком фронте, измотать, обескровить противника и сорвать его наступательные планы… Жуков предлагает развернуть наступательную операцию в районе Вязьма-Ржев-Ярцево, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера».

Слово взял С.К. Тимошенко. Доложив обстановку на юго-западном направлении, Тимошенко сказал: «Я и Военный Совет ю[го]-з[ападного] направления считаем, что мы сейчас в состоянии и должны нанести немцам на юге упреждающий удар и расстроить их наступательные планы, так сказать захватить инициативу в свои руки. Если мы не нанесем упреждающего удара, то наверняка повто-

176

рится печальный опыт начала войны…. Что касается предложения Жукова о разгроме Вяземско-Ржевской группировки, я поддерживаю, это скует силы противника».

Жуков был естественно против непродуманных наступлений на юге, но Сталин все уже решил с Тимошенко и Хрущевым. Ведь Сталин тоже видимо жалел, что в 41-м мы не нанесли превентивный удар...

«В своем выступлении я повторил свои соображения, которые ранее были высказаны Сталину о нецелесообразности наступления наших войск на юго-западном направлении, о явной недостаточности у нас танковых соединений и авиации, способных разгромить ударные бронетанковые войска противника и завоевать господство в воздухе, без чего невозможно успешно провести операцию…

«Если Вы тов. Сталин считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, тогда я предлагаю перебросить на юг не менее 10-12 дивизий и 500-600 танков с других фронтов, в том числе и с фронтов западного направления, и поставить их в резерве юго-западного направления для развития успеха или для парирования контрударов противника, на остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий».

Сталин: «С Московского направления ничего снимать мы не будем. Немцы наверняка повторят свое наступление на Москву летом 1942 г.»

На этом совещание Ставки по существу было закончено.

Когда мы вышли из кабинета Сталина в приемную, Б.М. Шапошников мне сказал: «Вы напрасно, батенька мой, спорили. Вопросы упреждающего удара наших войск на юге по существу были Верховным уже решены с Тимошенко и Хрущевым».

«Тогда, спрашивается, зачем же нас собрали в Ставку?» — спросил я Бориса Михайловича. В это время открылась дверь из кабинета Сталина и к нам подходил Берия. Разговор пришлось прекратить».

Ну как же без зловешчего Берии... Но оказывается Сталин ждал наступление немцев на Москву летом 42-го...

А теперь представьте, что было несколько не так... Действительно, Тимошенко и Хрущев убедили Сталина, что наступление на юге будет вполне успешным. Но тот и не собирался им давать больше сил, чем у них было для именно грандиозных побед под Харьковом. При этом никто с Жуковым не советовался, скоре всего – как это делать, но в данном случае Жукову надо ж было себя показать великим и не-

177

дооцененным Сталиным полководцем. А заодно и Хрущева пнуть, и Сталина испачкать. А в итоге наше очередное «превентивное» наступление было немцами остановлено и затем наши войска покатились назад, до Сталинграда включительно...

Жуков: «Вновь, как и в первые месяцы войны, на юге страны советские войска и нашу Родину постигла горечь тяжелого отступления».

Так какая роль Жукова была в этом провале с наступлением на юге, был ли он так уж против этого наступления? Думаю, что с ним просто никто особо и не советовался в ТЕ дни по таким операциям. После снятия Жукова с нач ГШ за разгром РККА в начале войны Сталин Жукова, похоже, вообще не воспринимал и видеть не мог, ибо не хотел.

В июле 41-го Жуков был у Сталина с 3 по 6 июля каждый день, затем перерыв до 17-го, затем 18 и 20-го числа (день суда над Павловым) он был у тирана и больше в июле не появлялся в Кремле. В августе Жуков был в Кремле – 9-го, как «команд, рез. фр. 20.20-21.00». Затем 15-го, «22.35-23.00» и 24-го. Три раза. Сентябрь – 11-го. Октябрь – ни разу. Ноябрь – 8-го. Декабрь 41-го – 12-го и все. Василевский был раз-два раза в неделю обязательно, а Жукова до конца 41-го Сталин практически видел раз в месяц – 6 раз с августа по 31 декабря.

Наступил 42-й год. Январь – 7-го, причем с Василевским, затем 14-го и 17-го. Февраль – только 26-го. Март – 18-го и 20-го. А вот в апреле 42-го, в «середине» апреля, когда Ставкой ВГК решался вопрос о целесообразности наступления под Харьковом, в присутствии Тимошенко, Шапошникова и Вознесенского, а также Маленков и Молотов (Берия там не было) – а это было 16-го – упс ... Жукова там не было вообще. Был он у Сталина только 19-го апреля, но в этот день никого кроме Шапошникова не было – из Ставки ВГК и самое главное – Вознесенский, без которого военные операции не утверждались – больше у Сталина не был в апреле. Также Жуков был у Сталина 21-го и все. А вот в мае Жуков был уже чаще – 3,7,13, 14 и 18 числа.

Как видите, бывая у Сталина раз-два раза месяц, а то и вообще не бывая у него с июля 41-го по май 42-го, Жуков ну конечно же наведывался к нему на квартиру в Кремле, где и просвещал неумного и торопливого горца, который не ахти как «оценивал обстановку и перспективы войны в 1942 году», как надо воевать. А потом

178

Анфилову Жуков и заявил – если бы Сталин нас послушал «15 мая» с нашим превентивным планом, то мы бы получили катастрофу похлеще Харьковской...

При этом Сталин не расстрелял Тимошенко за Харьковскую трагедию потому что это ж сам Сталин и был главным виновником этого погрома РККА:

«5-го августа, в связи с чрезмерной растяжкой юго-западного фронта, он был разделен на два фронта. С.К. Тимошенко был снят с фронта, как не оправдавший назначения. Командующим Сталинградским фронтом был назначен генерал-лейтенант В.Н. Гордов, юго-восточным — генерал-полковник А.И. Еременко. Для координации действий обеих фронтов, 12 августа ГКО послал в район Сталинграда Нач. Генштаба генерал-полковника А.М. Василевского и члена ГОКО Г.М. Маленкова.

Маршал Тимошенко был отозван в Москву, в резерв Ставки. Возникает вопрос: почему С.К. Тимошенко, как главный виновник катастрофы наших войск на юге не понес наказания, а он вполне заслужил серьезного наказания, как инициатор наступления на Харьков и проявивший растерянность и неспособность управлять войсками в условиях отступательных сражений.

Лично я считаю, что Сталин ограничился снятием Тимошенко только потому, что идея упреждающего удара наших войск на юге принадлежала в первую очередь лично ему»! (РГВА. Ф. 4107. Оп. 2. Д. 2. Лл. 9-31. Заверенная автором копия. Машинопись.)

Жуков признавал в мемуары, что к началу войны в ГШ так и не довели до ума ни «планы войны», ни «мобпланы». Точнее он «лукавит», что новый мобплан не был закончен и утвержден Сталиным. Но смотрите, как он в «подобном» обвиняет других…

Во 2-м письме, от 2 марта 1964 г. (РГВА. Ф. 41107. Оп. 2. Д. 2. Лл. 33–42. Заверенная автором копия. Машинопись.) Жуков решил писателю Соколову о причинах трагедии начала войны рассказать:

«К.Е. Ворошилов был вообще противник каких бы то ни было планов войны, опасаясь того, что они могут стать известными разведке противника и в этой нелепости его нельзя было переубедить. <…>

До 10 июля Главкомом и Председателем Ставки был Тимошенко, но это был юридический Главком, а фактический ГК был Сталин. Без утверждения Сталина Тимошенко не имел возможности отдать

179

войскам какое-либо принципиальное распоряжение. Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, в работу Главкома, по несколько раз в день вызывал Главкома Тимошенко и меня в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовал и без того недостаточно организованную работу Главного командования в осложнившейся обстановке».

Насчет Сталина, который бранился.… Это было один раз точно – 29 июня 41-го. Когда Сталин утром из английского радио узнал о взятии немцами Минска, приезжал в Генштаб, и материл Тимошенко и Жукова «портяночниками» и «писаришками штабными», которые не могут внятно доложить обстановку на фронте, и что там с Минском происходит! Эту сцену описали потом и Молотов, и Микоян, которые там присутствовали. При этом Микоян утверждал, что Жуков «разрыдался как баба» и убежал из кабинета, а Молотов утверждал, что Жуков и сам в ответ материл «тирана»…

Но оказывается это Сталин виноват – он в первые дни дергал военных и не давал им смело разгромить врага прямо на границе. А еще лучше – на его территории.… Но в таком случае не понятно – так кто тогда был сторонником «наступательных» действий – Сталин, или все же именно военные, которым Сталин мешал «наступать» в первые же дни войны – по их предвоенным планами, как сам же Жуков признает?!

«9 июля 1941 г. я доложил некоторым членам Политбюро о необходимости сделать Сталина не только фактическим, но и юридическим Верховным командующим, т. к. существующая двойственность в Главном командовании может катастрофически сказаться на судьбах Родины.

10 июля нас вызвали в ГОКО и объявили решение о создании Ставки ВГК, о назначении Сталина Верховным ГК и Наркомом Обороны».

Оказывается, это Жуков сделал Сталина Верховным?! А мы так думали, что Микоян сие провернул.… Впрочем – Чадаев показывает, что действительно военные предложили назначить Сталина Главнокомандующим, но – не 9-10 июЛя как уверяет Жуков, а – СРАЗУ же, в первый же день войны, но! Сталин от такого счастья – расхлебывать за какие-либо предвоенные фантазии военных, которые они и пытались реализовать в первые же часы войны – отказался напрочь! ВЫ что-то там сочинили, вот и флаг вам в руки – а я погляжу, и у меня и других дел полно…

180

Жуков дураком Ворошилова выставил? Так Ворошилова Сталин снял с «министра обороны» в начале 1940 года еще…

Ну, а теперь о Сталине – что он там себе мнил, «думал», «верил»…

«В начале войны со Сталиным было очень и очень трудно работать. Он, прежде всего, тогда плохо разбирался в способах, методах и формах ведения современной войны, тем более с таким опытным и сильным врагом, как германская армия.

Все его познания были сугубо дилетантские и нам нужна была большая выдержка и способность коротко и наглядно доложить обстановку и свои предложения.<…>

Должен сказать, что Сталин недооценивал значение и роль Генерального штаба в современной войне, этого единственного и важнейшего рабочего органа Наркомата обороны и Ставки Верховного ГК. <…>

Вот несколько фактов, характеризующих непонимание Сталиным роли Генштаба.

В первый же день войны, когда начала складываться для нас неблагоприятная обстановка, мне позвонил Сталин, с которым состоялся такой разговор:

Сталин: «Я думаю Вам надо немедля вылететь на Украину, помочь на месте командующему юго-западным фронтом Кирпонос. Он малоопытный командующий. На западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика, на северо- западный фронт Ворошилова. Я сейчас говорил с Хрущевым, он также считает Ваш приезд необходимым».

Я спросил: «А кто же будет возглавлять оперативное управление фронтами в такой сложной обстановке?»

Сталин раздраженно: «Не теряйте время, вылетайте в Киев, захватите в ЦК Украины Хрущева и вместе с ним выезжайте на командный пункт фронта, а здесь мы как-нибудь справимся сами».

Через неделю, в связи с захватом противником Минска и с тяжелой обстановкой, сложившейся на западном фронте, Сталин вынужден был вызвать меня обратно в Ставку для осуществления ряда мероприятий по организации стратегической обороны и на Московском направлении в частности».

Читая Жукова, иногда меняйте «плюс» на «минус». А также меняйте фамилию «Сталин» на «Жуков». И многое встанет на свои места в истории. Жуков обвиняет Сталина в том, что тот «был посто-

181

ным сторонником наступательных действий»? А может это сам Жуков этим страдал? Жуков тут заявляет, что Сталин в начале войны ничего не понимал в военном деле – дилетантом был в военных науках? А может это Жуков был действительно – безграмотным в оперативных вопросах в те дни и это он виновен за трагедию начала войны больше всех? Ведь в те года, когда унтер Первой мировой шашкой махал в Гражданскую, Сталин фронтами УЖЕ командовал…

Жуков рассказывает о 22 июня и рассказывает, как его тиран прогнал из Москвы в Киев, а может на самом деле это Жуков сам рвался в КОВО в первый же день – возглавить свое победное ответное наступление «на Люблин»?

О какой «неблагоприятной обстановке» в тот уже день проговорился Жуков? Ведь в мемуары он не писал ничего такого – все было в первый день вроде как вполне спокойно. Сталин вызвал Жукова якобы в 13 часов и сказал, что в помощь кирпоносам-павловым надо послать представителей Генштаба, потому что они, кирпаносы и павловы «видимо несколько растерялись». Но не более. И в 14.00 Жуков уже летел в самолете в Киев.

Однако и Жуков, пробыв у Сталина с 14.00 до 16.00 по журналам посещения, улетел в Киев дай бог не раньше 17-ти часов, и обстановка уже стала именно «неблагоприятной». Похоже по реальным сводкам на 14 часов у Павлова обозначились прорывы в том же Бресте, и надо было «срочно наносить удар» из КОВО, чтобы заставить остановиться немцев в Белоруссии. Ведь в КОВО немцы и их союзники вроде как активности особой не проявляют, но в Бресте уже медный таз назревает нашим войскам! И тот же Чадаев в его мемуары показывает – к 16.00 ситуация уже не радужная – немцы в Бресте уже разбили войска Павлова. А главной сутью планов ГШ, главной идеей была идея, что если мы немедленно врежем в ответ по «неосновным» силам немцев, то они остановят свое наступление на направлении своего главного удара, где у нас силы чуть не вдвое меньшие, чем ожидаемо немецкие выставлены – севернее Полесья…

«В ходе войны он часто оставлял во главе Генштаба кого-либо из заместителей нач. генштаба и даже доходило до того, что за нач. генштаба оставался заместитель по политической части нач. генштаба генерал Боков, крайне малограмотный в оперативно-стратегических вопросах.<…>

Особо отрицательной стороной Сталина на протяжении всей войны было то, что, плохо зная практическую сторону подготовки

182

операции фронта, армии войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операции, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, не достигнув цели, «затухали».

Мне и Василевскому часто приходилось докладывать о нереальных требованиях Верховного, выслушивать оскорбительные слова от Сталина, но все же нам обычно удавалось настоять на реальных сроках и это, как правило, оправдывалось успехом наших войск».

Хамло Сталин, «не разбирающийся» в военных делах, гнал неподготовленные войска в атаки и потери тех наступлений – на его совести... А вот когда Жуков с Василевским переубеждали «торопливого и неграмотного тирана», то успехи тут же появлялись. Но если вы почитаете стенограмму пленума ЦК КПСС, где Жукова снимали с министра, то увидите, что как раз хамлом называли все самого Жукова, – который без мата не общался с подчиненными. И что у Жукова была ВСЕГДА, в общем, ну очень непорядочная манера – если где победа, то там, конечно же, Жуков командовал, а как где поражения, или неудачи, или ошибки – там ДРУГИЕ ему виновны. И естественно, что виновником трагедии начала войны у Жукова мог быть только один человек – СТАЛИН!

Но таки да – Василевский, работая со Сталиным, вполне мог убедить тирана, если точка зрения военных тому казалось убедительной. И если сам Василевский хотел в этом убедить Сталина. И тот же Рокоссовский это показывал – Сталин вполне доверял мнению и компетенции тех военных, что доказывали это своей службой. Так что – меняйте фамилию «Сталин» на «Жуков» – не ошибетесь…

А вот гнать войска без серьезной подготовки в наступления было именно фишкой именно Жукова, и в той же Монголии в 39-м, для «перехватывания инициативы», и особенно в начале войны в 41-м! Но одно дело пару дивизий бросить без подготовки – на пару дивизий противника – без серьезной подготовки, а другое погнать в наступление Армии. И именно об этом его предостерегал генералы Романенко и Голиков на декабрьском совещании – НЕЛЬЗЯ на подготовку армейской наступательной операции отводить всего два-три дня!

Кстати – Рокоссовский, который отказался писать вранье на Сталина, в угоду Хрущеву, на этом Пленуме голосовал за снятие Жукова с поста министра обороны. Как и ВСЕ присутствующие на Пленуме генералы и маршалы. И если вы почитаете стенограммы этого Пленума («Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского

183

(1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы». Международный фонд «Демократия» (Фонд Александра Н. Яковлева). ДОКУМЕНТЫ. М. 2001г.), то узнаете много интересного. Например, за что же на самом деле снимали Жукова с министра обороны. А то ведь нам столько лет рассказывали куманевы-мироненки что: то Сталин, то Хрущев так завидовали славе Жукова, его популярности в народе, что это и было якобы «настоящей причиной» его регулярных опал то при Сталине, то при Хрущеве. А на самом деле – Жуков реально лез, куда ему как министру обороны не следовало, в политике той же. И вот за это его (в том чисел) и сняли в итоге. Например, он мог ляпнуть – «я обращусь к армии и народу», что на самом деле могло вызвать «удивление» у любого руководителя страны – а вы вообще, о чем уважаемый?! Плюс – маршал реально был хамом редким и просто не порядочным человеком – по мнению сослуживцев Жукова, маршалов и генералов. Ну, а основная причина снятия Жукова Хрущевым – так Жуков сначала ведь поддержал Молотова и Кагановича, когда те надумали снять Хрущева с поста «1-го секретаря»…

Но возвращаемся к письму Жукова писателю…

Жуков: «А вот еще один факт. В конце июля немцы захватили важный плацдарм в районе Ельня, с которого им было выгодно прорваться в район Вязьма и можно было ударить в тыл западного фронта и даже на Москву.

Обсудив в Генштабе обстановку, мы пришли к выводу о необходимости немедля собрать силы резервного фронта и нанести контрудар, с целью ликвидации плацдарма противника.

Соображения Генштаба я тотчас же доложил Сталину в присутствии Мехлиса.

Не дослушав до конца мой доклад, Сталин сказал: «какие там контрудары, что Вы мелете чепуху, наши войска не умеют даже как следует организовать оборону, а Вы предлагаете контрудар».

Я не выдержал и сказал: «Если Вы считаете, что я, как начальник генштаба, годен только на то, чтобы чепуху молоть, я прошу меня освободить от должности начальника генштаба и послать на фронт, где я буду полезнее, чем здесь».

Обратите внимание, Жуков предлагает Сталину вполне разумное дело – по уничтожению немцев под Ельней. Сталин здраво сомневается в способности наших войск это сделать – ведь действительно РККА никак не научится обороняться, не может немцев остановить,

184

а Жуков опять наступлениями грезит! Мало ему было наступлений в конце июня начале июля, так опять он рвется «наступать». Жуков явно провоцирует Сталина и тот отправляет на фронт начальника Генштаба. Назначив его командующим этим резервным фронтом – реализовывать его предложение по Ельне. Потому что само по себе предложение Жукова в ЭТОМ случае – вполне разумное. Так что – ну раз ты предлагаешь так ты и реализовывай…

Но если вы глянете, как Жуков (якобы?) описал эту сцену в «Воспоминаниях и размышлениях», то увидите, что Жуков увязал свое снятие его с нач. ГШ якобы с его предложением оставить Киев. Вывести войска Ю-ЗФ из-под угрозы возможного окружения и разгрома. И именно так нам и преподносят это снятие Жукова с нач. ГШ современные историки – мол, Сталин снял Жукова за то, что тот предложил спасти войска от окружения, оставив Киев:

«— Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

— А как же Киев? — в упор смотря на меня, спросил И. В. Сталин.

Я понимал, что означали два слова «сдать Киев» для всех советских людей и, конечно, для И. В. Сталина. Но я не мог поддаваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан был предложить единственно возможное и правильное, по мнению Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сложившейся обстановке.

— Киев придется оставить, — твердо сказал я.

Наступило тяжелое молчание...

Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее.

— На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.

— Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил И. В. Сталин. — Опыт показал, что наши войска не умеют наступать... — И вдруг на высоких тонах бросил: — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Я не мог сдержаться и ответил:

— Если вы считаете, что я как начальник Генерального

185

штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине». («Воспоминания и размышления», начиная с 1969 года…)

Так вот – в стенограмме хрущевского Пленума по снятию Жукова с министра обороны (в 1957 году) можно прочесть – это Хрущев, а не Жуков предлагал Сталину отводить те войска Кирпаноса от Киева. Т.е. никакой связки снятия Жукова с ГШ и оправки его под Ельню, со сдачей Киева – нет и не было. Киев предлагали сдать, отвести войска от него – другие, Хрущев тот же и главком Ю-З Направления Буденный. Жуков же – предложил то, что он «научился» делать в Монголии, за что он получил Героя Советского Союза – уничтожить немецкий плацдарм под Ельней. Реально угрожавший нам, но это было не более чем его предложение, более похожее на желание смыться из Генштаба. Ведь Жукова штабная работа действительно тяготила и утомляла, и чтобы не расхлебывать то, что он сам же натворил с предвоенными планами, которые и привели к катастрофе, Жуков и решил рвануть на фронт. Сочинив при этом уже в мемуары байку, как Сталин «не разбиравшийся в военном деле» в гневе выгнал мудрого начальника Генштаба за его предложение отвести войска от Киева, и спасти от будущего погрома армии Кирпаноса, и от плена сотни тысяч наших солдат!

Так что думаю – вопрос о снятии Жукова с начальника Генштаба решался не в этот день все же, и тем более не за «предложение Жукова оставить Киев». Ведь немцы захватили Ельню, в результате чего образовался т.н. ельнинский выступ, глубоко вдававшийся в советскую оборону и создававший угрозу частям Красной Армии на вяземском направлении – еще 19 июля. И Жуков, возможно, со своим предложением разбить немцев под Ельней именно в эти дни – в 20-х числах июЛя и обращался к Сталину. Точнее, судя по журналам посещения он был у Сталина 20-го июля, в день суда над Павловым и в следующий раз был у Сталина только 9-го августа! Потому что 29 июля Сталин снял Жукова с Генштаба и только 9 августа назначил на Резервный фронт.

В итоге в июле-августе соединения нашей 24-й армии несколько раз безуспешно пытались срезать этот выступ и выровнять фронт. Немцы вывели свои подвижные части, загнали в «выступ» пехоты и ДО 30 августа, почти ПОЛТОРА месяца под Ельней шли позиционные бои.

Жуков описывает ситуацию так, как будто события развивались стремительно – «нужно немедля организовать контрудар с целью

186

ликвидации ельнинского выступа». И по его словам получается, и реально – он уже в конце июля и должен был убыть под Ельню. Для скорейшего «срезания» этого выступа. 29 июля Жуков был снят с начальника ГШ и убыл под Ельню, однако угроза Киеву появилась ТОЛЬКО почти через МЕСЯЦ – в 20-х числах августа! Когда в 20-х числах августа Гитлер принял окончательное решение повернуть часть сил группы армий «Центр» на юг – на Киев! А Хрущев и Буденный общались со Сталиным по поводу отвода войска из КиУРа – аж 11 сентября! (см. Грецов, «На Юго-Западном направлении. Боевые действия советских войск на Юго-Западном направлении в летне-осенней компании (июнь-ноябрь 1941 года)», М.1965 г., с. 225-227)

Т.е. убеждать Сталина в том, что надо оставить Киев и поэтому тиран его снял с должности и спровадил под Ельню в конце июля, Жуков никак не мог потому что вопрос о сдаче Киева возник не в конце июля, а спустя МЕСЯЦ, в конце августа! Так что в мемуары маршал приврал, или кто-то из цензоров постарался, а вот в этом письме писателю Жуков показал это более честно…

Жуков: «После битвы на Волге, особенно после разгрома врага на Курской дуге, Сталин неплохо овладел опытом ведения войны, и он достаточно квалифицированно разбирался в оперативно-стратегических вопросах».

Вот так вот Сталин и «поумнел» – при помощи жуковых-василевских, после Сталинграда. А может это Жуков поумнел, наконец, к началу 43-го – получив от немцев за эти полтора года пиндюлей?

Ну, а теперь – что там Сталин «думал» по Жукову. Думал, и видимо делился сокровенным с Жуковым.. на чаёвничаниях на квартире у тирана...

«2. О заблуждениях Сталина. Сталин считал, что Германия, ввязавшись в войну с Англией и Францией, не будет иметь возможности скоро ее закончить.

Война с Англией, Францией, оккупация ряда стран Европы вынудит Германию рассредоточить свои силы и средства и приведет Германию к серьезному истощению. Чтобы выйти из войны, организовать поход против Советского Союза, Гитлеру потребуется значительное время. Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, Гитлер и его окружение не рискнут, не такие они дураки, говорил Сталин, чтобы вести сейчас войну на два фронта.

187

Они наверняка еще не забыли печальных уроков первой мировой войны.

Но Сталин не предусматривал то, что Гитлер, не закончив войну, мог прервать ее на западе и, заслонившись на западе, Германия могла внезапно главными силами ударить по Советскому Союзу».

А какую такую войну вел Гитлер на Западе – с Англией – к весне 41-го? Дюнкерк уже закончился и давно – погромом Англии и Франции, Франция благополучно легла под Гитлера, страны Европы – тем более не сопротивлялись и не собирались даже это делать, входя в состав «Евросоюза» Гитлера. Так какую войну и с КЕМ вел Гитлер к весне 41-го в Европе-то?! Роммель гонял в Африке своим «корпусом» (создан 16 февраля 1941 года из немецких войск в Ливии – две танковые дивизии и 8 батальонов, из которых три это связь, снабжение едой и водой) англичан, которые предпочитали сдаваться в плен, но не подыхать в пустыне за «веру англицку, царицу-матУшку и остров»?

Шапошников так и расписал уже в июле-августе 1940 года – Гитлер оставит в Европе несколько десятков дивизий, в «заслоне», для поддержания порядка в «ЕС», и ударит совместно с союзниками по СССР силами до 200 дивизий. И Жуков став нач. ГШ с этим как бы и не спорил – в те дни. В мае 41-го в Англию полетел Гесс, и даже налеты немецких ВВС на остров стихли именно в эти дни. А вот Молотов на такие слова о Сталине, мол, тот «думал», что Гитлер пока не закончит войны с Англией на СССР не нападет – ну очень плевался…

«Сталин во что бы то ни стало хотел продлить мирное сосуществование с Германией, необходимое нашей стране для дальнейшего развития нашей экономики, без которой нельзя было успешно вести современную большую войну».

А кто б не хотел продления Мира-то? Используя время для наращивания военной мощи СССР, который еще полтора-два года назад имел армию милицейского типа и численностью в чуть больше миллион солдат. Сталин увернулся от войны в 39-м, подписав Договор о ненападении с Гитлером, ценой сдачи долбанной Польши Гитлеру в том числе, дал военным максимум возможностей для подготовки армии к войне, а те прос..ли ее начало своей глупостью, но виноват все равно СТАЛИН…

«Заключив с гитлеровским правительством пакт о ненападении, Сталин, Молотов и другие члены Политбюро не сумели глубоко

188

разобраться в классовой сущности германского фашизма, его иезуитской политике для достижения своих целей, ради которых Гитлер шел на коварство, ложь и любую подлость, лишь бы пробить себе дорогу к мировому господству».

Да ужжж…. Это Сталин и Молотов не разбирались в «классовой сущности германского фашизма»?! Это они не понимали, на что может пойти «коварный» Гитлер?! Сталин, написавший полтора десятка томов статей и выступлений и воюющий с фашизмом в Испании в то время, когда бывший унтер шашкой махал где-то в кавполках в провинциях, не понимал «классовой сущности германского фашизма»?

А позже, в черновики Жуков напишет, что Сталин был как раз очень даже авторитетным партайгенацвале именно в вопросах классов и тем более империалистических стран…

«Сталин и Молотов были ловко обмануты Гитлером. Он сумел внушить Сталину версию о том, что Германия будет верна пакту о ненападении и что Германия не собирается воевать с Советским Союзом. Наоборот — жить в дружбе и собирается резко повысить у нас закупки нефти, угля, хлеба и прочих товаров».

Слова Молотова на эту тему в моих книгах уже приводились – как Сталин такой доверчивый был – в Политбюро или ЦК никому не верил, а Гитлеру – верил! Повторяться не буду…

«Эта версия импонировала Сталину и он хотел верить Гитлеру, но оказалось, что он был жестоко обманут. Вы спрашиваете, были ли для заблуждения у Сталина объективные причины».

Ну – сегодня большая часть антисталинистов на полном серьезе объясняет то, что «тиран верил Гитлеру», его паранойей. Его глубокими психическими расстройствами и общей маниакальной неадекватностью. Но в 1964 году Жуков до такого не додумался еще. Жуков решил поумничать о «размышлениях тирана». Ведь в первом письме Соколову Жуков поведал, что Сталин регулярно общался с ним на его квартире в Кремле, советовался с ним как лучше воевать, и видимо там доверительно и сообщал великому полководцу о своих «размышлениях»…

«Как известно, чудес в жизни не бывает. На все явления имеются свои причины. Здесь я могу сказать лишь о размышлениях Сталина, чем он, видимо руководствовался, проводя в жизнь предвоенную политику нашей партии.

Мне лично не раз приходилось выслушивать мнение Сталина, и чаще всего, при обсуждении в Политбюро заявок Наркомата Обороны.

189

Сталин говорил: «Вы, военные, поймите, что мы в первую очередь должны позаботиться о быстрейшем развитии тяжелой индустрии, без которой мы не можем успешно строить социализм и оборону страны. По этим же причинам мы не могли до сих пор выделять материальные средства в нужных количествах для создания государственных, стратегических резервов и мобилизационных запасов армии и флота. Сейчас мы экономически слабее Германии, но война, которую она ведет, может серьезно ее истощить. Нам нужно во что бы то ни стало сохранить мир и продлить мирное сосуществование с Германией».

Это первое, что нам часто приходилось от него слышать.

В 1939 и 1940 годах Западная Белоруссия, Западная Украина и Бессарабия, как известно, были воссоединены с Советским Союзом. Мы получили большую территорию, но совершенно не подготовленную к войне.

Нужно было время, чтобы построить укрепление рубежа, большую аэродромную сеть, провести колоссальные работы по строительству железных и шоссейных дорог, построить большое количество военных линий связи и базовых объектов с тем, чтобы подготовить занятую территорию в военном отношении. На все это нужны были большие материальные средства и время, что естественно не могло не отразиться на мышлении Сталина».

Т.е. армия и страна к войне объективно не готовы и значит, Гитлер нападать не станет на нас… Потому что Сталину хочется в это верить…

И ведь эту глупость маршала повторяют как «резуны» так и «официоз» постоянно…

Но что в самих этих словах Сталина НЕ ВЕРНО-то? Что – неужто в 1939-1940 году СССР способен был вести долгую войну без серьезных мобзапасов и заводов тяжпрома с ЕВРОПОЙ Гитлера?

«И еще одно обстоятельство. Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше.

Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о ненамерении воевать с Советским Союзом».

Однозначно – это разведка виноватая – это она не давала тирану (и военным) правдивой информации о подготовке Германии к нападению…

190

Правда, друг Жукова Хрущев врал по-другому. Он Сталина обвинял в том, что тот не верил разведке, которая вполне все, что надо для принятия нужных решений – о выводе войск по ПП и приведению их в б.г. – для военных, Жуковых, и вскрыла и показала. Ведь тот же Голиков, нач. РУ ГШ в 41-м при Хрущеве был главным замполитом СА и он реально все что надо, как нач. РУ своему начальнику, нач. ГШ Жукову предоставлял весной 41-го! И сегодня этот ФАКТ вполне доказан – мемуары Голикова тоже, наконец опубликованы и сводки РУ ГШ предвоенные вполне точно показывают реальные силы немцев. А вот о «намерениях» войск противника не разведка должна гадать, а – ГЕНШТАБ! И уж тем более не дело разведки что-то там о лживых версиях Гитлера – о «ненамерении воевать» с СССР опровергать или выводы делать. Анализом данных должны те заниматься, кому разведка и дает все возможные сведения, и РУ Генштаба начальнику ГШ и подчинялось…

«Полеты немецких самолетов над нашей территорией Гитлер тогда объяснял неопытностью своих молодых летчиков, а передвижение войск — большими учениями. Наша разведка также не сумела вскрыть и подтвердить конкретную подготовку немецких войск к войне против Советского Союза.

Вот, собственно говоря, часть причин, которые ввели в заблуждение Сталина. Эти причины, конечно, сейчас выглядят по-иному, чем в то время. Сейчас кажется все просто и понятно, а тогда куда было сложнее разобраться в грядущих событиях.

Версия о том, что кто-то сообщил из Швейцарии точную дату нападения немцев на Советский Союз, что это сообщение якобы расшифровал некий капитан Иванов и он немедленно это сообщение передал Голикову, а Голиков, якобы, доложил мне, не соответствует действительности. Это просто чья-то досужая выдумка ….»

Какого-то «капитана Иванова» Жуков зачем-то приплел.… И что не Сидорова? ...

Думаю, комментарии излишни.… Как сказал Конев – Жуков в этом письме писателю пошло врет практически во всем…

Сталин вообще-то утверждал именно такие планы военных – Гитлер нападет на СССР, не заканчивая войны с Англией. И понимая, что СССР будет готов воевать на равных с Европой Гитлера только в году так 42-м, вполне понимал, что война может случиться и в лето 41-го. И делал все возможное, чтобы эту войну оттянуть. Но – меры-то в начале июня, когда угроза нападения стала более

191

очевидной и реальной – принимались, и сам же Жуков это показывал потом в черновики своих мемуаров. И насколько верил ли Сталин в «лживую версию ГИТЛЕРА о ненамерении воевать с Советским Союзом», думаю, даже комментировать не стоит…

А вот Голиков «говорят» очень обиделся на Жукова за такие высказывания в его адрес, хотел написать свои мемуары, но т.к. он сам уже был на пенсии, при Брежневе, ему запретили это делать. Но что там думал тот же маршал Еременко о роли Жукова и о том, как Жуков других поливает по тому же Сталинграду – мы выше уже разбирали …

Но! В 2018 году вышли воспоминания маршала Ф.Голикова – «Записки начальника разведупра»! С приложением различных сводок и материалов РУ ГШ за весну 41-го! Эти «записки» Голиков писал для книги своих воспоминаний, что ему не дали при жизни опубликовать Политорганы Советской армии – о деятельности РУ ГШ ПЕРЕД войной. С формулировкой от Епишевых, что, мол, данные о деятельности разведки и так «в допустимых для широких кругов читателей содержатся в шестом томе “Истории Великой Отечественной войны”, о чем и было сообщено маршалу Голикову! Бывшему главному замполиту СА СССР. Но спустя десятки лет его семья эти записки опубликовала-таки!

Дело в том, что воспоминания большей части мемуаристов представляют из себя в лучшем случае набор каких-то черновых набросков, «тезисов», которые потом «литнегры» в том же ВНУ ГШ, или в «ЦК КПСС» доводили до ума, превращая их в законченные мемуары. Делая естественно в них нужные «линии партии» вставки и расставляя необходимые «акценты». Тот же А.И. Микоян вообще сам ничего не писал. К нему приходили молодые историки (тот же Ю.Н. Жуков), Микоян им что-то рассказывал, а уже те превращали эти рассказы в «мемуары Микояна». Или было и так – черновики Судоплатова «довели до ума» пара американских журналистов по просьбе сына Судоплатова. И естественно уже они свои «акценты» там навставляли…

А вот тот же маршал Захаров писал свои «мемуары» лично – используя большой массив секретных и совсекретных документов архива Генштаба. И это была вполне научная работа, которую может и обрабатывал кто-то с точки зрения «орфографии», литредактуру может кто и делал, но в целом это личная работа маршала М.В. Захарова. И вот эти воспоминания Голикова – это его личная

192

работа. Вылизанная и доведенная до ума именно им самим. Ему не дали опубликовать их в его время, и у него было время написать их «начисто», показав в них то, что он хотел он сам показать. И уж точно никто ему их в «ЦК КПСС», в неком «военном отделе» не правил. Тем более что ему так хотелось ответить тому же Г.К. Жукову на его личное вранье в адрес разведки и лично Голикова…

Есть ли в этих не публиковавшихся ранее записках какие-то сенсации? На первый взгляд как бы и нет. Голиков особо не оправдывается – он докладывал ВСЮ информацию, что поступала в РУ ГШ своим начальникам – Тимошенко и Жукову, показывая ВСЕ данные от агентов по подготовке Германии к нападению на СССР! Показывал полно и объективно! А уж те и докладывали эти сводки Сталину. ДОЛЖНЫ БЫЛИ ДОКЛАДЫВАТЬ! После чего Сталин, если надо было, и вызывал к себе Голикова – для отдельного доклада и уточнений по этим сводкам! И делал он это всего один раз в 1941 году! Когда Голиков подготовил 20 марта Доклад в котором показал направления ударов немцев и указал фамилии командующих групп армий вермахта на этих направлениях!

Угождал ли Голиков Сталину, подгоняя эти сводки под то, что «хотел» в них видеть Сталин?! Нет. Хотя Голикова в этом обвинял как и Жуков, тот же подполковник Новобранец, «великий аналитик» РУ ГШ, который в своих мемуарах поливал Голикова грязью. Уверяя читателя, что это он, Новобранец, четко знал, что главный удар вермахта будет севернее Полесья, и подавал сигналы и доклады об этом Голикову. А Голиков (по Новобранцу) якобы давил на то, что главный удар надо ждать по Украине, КОВО, и убеждал в этом и Сталина! Увы – Голиков был у Сталина лично всего один раз в 1941 году! Другое дело, что Голиков реально в своих донесениях упирал на то, что главные силы немцев надо ждать южнее Полесья. Кому он угождал в этом случае? Не Сталину точно, а – как раз Жукову! Ведь в первую очередь его сводки шли именно старшему начальнику – начальнику Генштаба! Жукову! Точнее – Голиков всегда показывал равные силы немцев относительно Полесья! Что в том же мае и начале июня было в принципе верно. Но при этом он показывал в Румынии, против ОдВО танковые дивизии немцев, которых там не было!

Голиков вроде бы старался быть объективным, показывая ВСЮ информацию, и включал в сводки как донесения от анонимных источников в кабаках Бухареста – о том, что главные силы немцев будут бить из Румынии, так и донесения серьезных агентов на уровне

193

МИДа Германии. Вроде «Альты». О том, что главные силы немцев надо ждать севернее Полесья. Но чаще – он, увы, показывал, что главные силы немцев надо ждать именно на юге...

Другое дело, что в то время когда он был лично с мартовской сводкой в Кремле, после того как о ней докладывал Жуков, убеждая Сталина и по этой сводке, что главный удар будет по Украине, Голиков однозначно мог высказать свое мнение Сталину – КАКИЕ данные, от каких агентов, можно считать серьезными, а какие – бредом… И что-то мне подсказывает, что серьезными агентами Голиков считал таких как «Альта» и ей подобных как раз. А не тех, кто что-то там слышал от денщика какого-то румынского офицера в кабаке Бухареста, или еще где, который перед этим спал с женой какого-то генерала, который пил на днях непонятно где и с кем…

Другое дело, что Голиков был у Сталина только один раз – 11 апреля 41-го и следующие сводки РУ ГШ, в которых давались неверные данные о том, где ожидаются главные силы немцев, мол, южнее Полесья, к Сталину носил ТОЛЬКО Жуков. И Голиков Сталину дать объективную информацию в июне – не мог.

В 1995 году вышла работа генерал-полковника Горькова «Кремль. Ставка. Генштаб (Верховное Главнокомандование СССР 1941–1945 годов)», который нес откровенную ахинею, что РУ ГШ, Голиков, подчинялся лично Сталину, но Сталин игнорировал данные РУ ГШ и Голиков поэтому вообще в 41-м году не был у Сталина:

«Существует мнение, что И.В. Сталин хорошо разбирался в вопросах разведки. Посмотрим, так ли это. Начальника Разведуправления Я.К. Берзина (Берзинь) приглашали на прием раз в год. Еще более показателен пример его преемника, генерал-лейтенанта П.Ф. Голикова. Он был у И.В. Сталина с докладом два раза во второй половине 1940 года, а за первое полугодие 1941 года вообще не видел своего непосредственного руководителя (Разведуправление находилось в личном подчинении И. В. Сталина). Его донесения шли напрямую Генеральному секретарю ЦК ВКП(б), минуя Генштаб. Иными словами, многие данные Разведуправления оставались неизвестны Генштабу, не анализировались и не принимались к действию. И.В. Сталин же не воспринимал их всерьез, ибо у него были свои каналы информации, прежде всего по линии агентуры НКВД. Вот за ее работой он действительно внимательно наблюдал и даже лично направлял ее, однако с военной разведкой деятельность этой службы не имела ничего общего» (с. 32)

194

Вот не зря в армии существует поговорка, что генерал это выживший из ума полковник. Неужто так трудно было трижды генералу глянуть донесения РУ ГШ, Голикова, в которых указывались адресаты рассылки его донесений – например, на донесении от 25 апреля 1941 года (ЦАМО, оп. 7237, д. 2, л. 92-96) вполне четко буковками указано – «Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Жукову, Кузнецову, Жданову»… Т.е. нач РУ ГШ Голиков, как именно подчиненный нач. ГШ Жукова подавал свои донесения о немецких войсках в нескольких экземплярах – и «генсеку» Сталину, и главе правительства Молотову, и действующему наркому обороны Тимошенко, и бывшему наркому обороны Ворошилову, и главе НКВД Берии для ознакомления. И естественно и своему непосредственному и прямому начальнику – начальнику Генштаба Жукову он подавал отдельный персональный экземпляр. «Подстраховывался» так сказать, а точнее – делал так как и положено нач. РУ ГШ, подчиненному нач. ГШ. И в свои мемуары Голиков на это и указывал – он подчинялся только нач. ГШ Жукову, а не напрямую Сталину, как уверял тот же Жуков, у которого потом и Горьковы эту глупость брали и дальше тиражировали….

Эти мемуары Голикова мы уже разбирали в книге «Мифы 22 июня…», но придется их привести снова. Как говорится, пусть Голиков «сам ответит» своему старшему начальнику Жукову (и заодно и Горьковым). И вот что пишет сам генерал (маршал) Голиков – по поводу того, что он лично докладывал Сталину, которому ни он, ни его предшественники, никогда напрямую не подчинялся. Якобы минуя своего настоящего начальника – нач. ГШ Жукова (приведем достаточно большие цитаты воспоминаний маршала – они того стоят):

«Бывать в период работы в разведке у И.В. Сталина и лично докладывать ему мне не приходилось. Вызывать меня к себе сам он, как видно, не видел необходимости. К тому же о деятельности Разведупра он всегда мог узнать у наркома обороны, особенно же у начальника Генерального штаба. Проситься самому к нему на прием мне и в голову не приходило, и вообще это казалось слишком нескромным, если не еще хуже¹⁵⁶ (¹⁵⁶Накануне Великой Отечественной войны Ф.И. Голиков был на приеме у И.В. Сталина пять раз: в 1940 г. –11 октября, 20, 22 и 25 ноября; в 1941 г. – 11 апреля. См.: На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924– 1953 гг.). Справочник. М., 2008. С. 595. (Примеч. сост.))» (с. 64-65)

195

В 41-м Голиков был у Сталина всего ОДИН раз! И конечно же он сам к нему не напрашивался, а вызывался только после того как Донесения РУ ГШ Сталину докладывал Жуков. И – думаю «забывчивость» Голикова о том, что он был аж пять раз у Сталина за год его командования в РУ ГШ, и при этом всего ОДИН раз в 41-м – можно ему простить……

Вот что пишет Голиков о том, какие сведения, от каких «источников» были для него наиболее ценными:

«Как-то раз, спустя уже более четверти века после начала Великой Отечественной войны, мне пришлось услышать сетования одного военного историка на то, что в Разведупре якобы не придавалось должного значения достоверным сообщениям замечательных военных разведчиков. Тогда достаточно спросить: на основании каких же сообщений мы докладывали высшему политическому и военному руководству страны данные по острейшим вопросам предвоенных лет? Чьим сведениям мы придавали «должное значение», если не своих источников? На основании чего брали на себя ответственность перед советским правительством, ЦК ВКП(б) и высшим военным командованием?

Не на основании же потоков газетной информации, различного рода слухов, догадок, домыслов (хотя кое-что полезное содержалось и в них!)». (с. 73-74)

196

Как видите – сведения именно от серьезных агентов и считали в РУ ГШ наиболее достоверными, и важными. И уж тем более сам Сталин именно этим источникам верил больше, чем кабацким сплетням…

«В декабре Гитлер подписал план «Барбаросса», то есть план «Восточного похода», войны против Советского Союза. Весна 1941 года: оккупация гитлеровскими войсками Болгарии, вторжение больших масс немецко- фашистских войск в Югославию, оккупация немцами и итальянцами Греции. И по всем этим событиям основой сведений военной разведки и наших донесений высшим инстанциям являлись достоверные, заслуживающие внимания сообщения наших славных разведчиков. Причем, то обстоятельство, что эти сведения не сразу оказывались исчерпывающими или нуждались в дополнительной проверке, не играло решающей роли, не задерживало нас. Мы не допускали перестраховки и боязни ответственности, не оттягивали представление своих докладов руководству ВКП(б), советскому правительству и высшему военному командованию». (с. 74)

Далее Голиков показывает, что он все, что надо было бы знать нашим стратегам в НКО и ГШ о том, как воевали немцы в той же Франции, какие плотности при наступлении они создавали для своих дивизий, он доводил на том же совещании в НКО в декабре 1940 года...

«В самом сжатом виде приведу примеры. Мы считали очень важным поскорее ознакомить высшие звенья советского военного командования с тем, как гитлеровские вооруженные силы в мае – июне 1940 года осуществляли генеральное наступление на Западном фронте против объединенных сил Франции, Англии, Бельгии и Голландии. В декабре 1940 года с освещением этого вопроса я выступил на широком и представительном совещании руководящего командного и политического состава в Москве. В основном говорилось о так называемой июньской «битве за Францию»¹⁶⁴ (¹⁶⁴Речь идет о втором этапе Французской кампании вермахта, получившем кодовое наименование «Рот» и длившемся с 5 по 22 июня 1940 г. (Примеч. сост.))

Было сказано об участвовавших в наступлении немецко-фашистских силах, их сосредоточении, группировке и размахе операции. Были приведены данные о боевых плотностях в живой силе и технике на всем тысячекилометровом фронте от швейцарской границы до устья Соммы. Отдельно – на сковывающих направлениях и особенно в двухсоткилометровой полосе главного удара. Достигаемая степень концентрации сил и средств на решающих направлениях подчеркивалась сообщением о том, что между Намюром и Седаном, то есть в полосе группы армий «А», у немцев в среднем одна пехотная дивизия получала полосу атаки, составлявшую всего два с половиной – три километра. Всего же в полосе главного удара гитлеровцы ввели в дело четыре полевые армии с общим количеством в 65 пехотных дивизий и не менее девяти танковых дивизий, а также главные силы авиации.

Приведенные в выступлении данные давали много простора для размышлений, анализа и собственных выкладок всем нашим операторам, нашим высшим штабам, начиная с Генерального и его начальника, командующим военными округами и другим военным инстанциям». (с. 75)

Голиков довел военным о том, КАК немцы атакуют – именно концентрируя на важных направлениях свои силы, но учли ли ЭТО наши стратеги в НКО и ГШ – вопрос интересный…

197

В одной из докладных записок начальник Разведупра отмечал: «Командно-начальствующий состав в своей практической работе не использует информационный материал по опыту современных войн и недостаточно изучает организацию, тактику и технику иностранных армий. Изучение опыта войн будет тем более плодотворным, когда командно-начальствующий состав ЦУ НКО будет изучать справочно-информационную литературу, издаваемую Разведупром (Разведсводки по Западу и Востоку, справочники по иностранным армиям)»³⁰(³⁰Подробнее см. документ № 8 во второй части данной книги.) (с.22)

Думаю, стоит глянуть этот «Документ №8» в «Приложениях» воспоминаний Ф.И. Голикова…

«№ 8

Из докладной записки начальника РУ Генштаба Красной армии Ф.И. Голикова начальнику Управления делами при НКО СССР М.И. Дратвину – об использовании информационных материалов военной разведки командно-начальствующим составом Красной армии

20 августа 1940 г.

С целью выяснения, насколько издаваемый Разведупром информационный материал удовлетворяет интересам командного и начальствующего состава ЦУ НКО, а также в какой степени используется этот материал, была создана комиссия, проверившая в ряде управлений НКО организацию изучения и использования информационной литературы. Проверкой установлено, что изучение и использование информационной литературы Разведупра организовано слабо. […]

Командно-начальствующий состав в своей практической работе не использует информационный материал по опыту современных войн и недостаточно изучает организацию, тактику и технику иностранных армий. Изучение опыта войн будет тем более плодотворным, когда командно-начальствующий состав ЦУ НКО будет изучать справочно-информационную литературу, издаваемую Разведупром (Разведсводки по Западу и Востоку, справочники по иностранным армиям).

Зам. начальника Генштаба КА – начальник Разведупра генерал-лейтенант Голиков». ( РГВА. Ф. 4. Оп. 4. Д. 2791. Л. 23. Заверенная копия. Опубл.: Военная разведка информирует… С. 720.)

Как видите – РУ ГШ уже в августе 40-го, когда Голиков только пришел на Разведуправление, уже бомбило НКО звонками – НЕ

198

ЖЕЛАЮТ наши стратеги изучать ни опыт идущей войны, ни то, как организованы и КАК, какой ТАКТИКОЙ воюют армии вероятных противников.…

А то ведь есть «специалисты», что на вопрос «Почему в войсках не обучали передовым приемам германской армии? Ведь все же видели как лихо Польшу и Францию разгромили»», эти «исследователи» несут ахинею – «Разведка дала недостаточно информации для анализа Генштабу. Голиков вообще мышей не ловил, так, штаны просиживал!»…

И точно также Голиков вопрос о том, что наши командиры не желают изучать опыт идущей войны в Европе поднимал и на расширенном совещании военных в НКО в декабре 40-го! На котором присутствовало более 270 генералов НКО, ГШ и округов.

Голиков (РУ ГШ) доводил-таки военным о том, КАК немцы воюют – именно концентрируя на важных направлениях свои силы, доводил данные о вермахте, но учли ли ЭТО наши стратеги в НКО и ГШ? Похоже, нашим стратегам в принципе было плевать на это и военную науку. Им же мечталось самим наступать – малой кровью, на чужой земле…

Глянем материалы декабрьского совещания, и что там Голиков реально говорил с трибуны нашим стратегам, которые считали, что для подготовки наступления армии достаточно пару дней потратить. Как Голиков докладывал анализ действий вермахта во Франции и о том, что наши командиры не желают изучать опыт войны в Европе...

«Конкретные данные этой справки заключаются в следующем: на 1000-километровом фронте от Северного моря до швейцарской границы к 10 мая немецкое командование сосредоточило от 110 до 120 пехотных дивизий, от 8 до 10 танковых дивизий, до 4 моторизованных дивизий, от 2 до 3 воздушных флотов в составе 2,5-3 тыс. самолетов боевой авиации. В переводе на среднюю плотность этого 1000-километрового фронта мы получим 8-9 км на дивизию. А вот по крыльям этого общего 1000-километрового фронта: от Северного моря до северной границы Бельгии наступающее правое крыло германской армии на фронте в 360 км развернуло около 25 пехотных дивизий и от 1 до 2 танковых, имея плотность на 1 пехотную дивизию не менее 11-12 км. На фронте, представляющем в основном линию Мажино, от реки Мозель до швейцарской границы немецкое командование сосредоточило такое общее количество пехотных дивизий, при котором на одну пехотную дивизию в среднем приходилось по 14 км. На ударном направлении в 200 км по фронту, от северной гра-

199

ницы Бельгии до южной границы Люксембурга, было сосредоточено 4 армии, 60 пехотных дивизий, 3 танковые группы, не объединенных общим командованием в виде мотомеханизированной армии, в составе до 8 танковых дивизий и 3-4 мотодивизий, а также главные силы боевой авиации. Это дало среднюю плотность на 1 пехотную дивизию в среднем 4,5 км и с дивизиями армии Кюхлера, находившейся во втором эшелоне, – около 31/3 км на 1 дивизию. А между Намюром и Седаном плотность была равна от 2,5 до 3 км на пехотную дивизию. 3 танковые группы находились под командованием: генерала Гудериана – первая, Гота – вторая и Клейста – третья. После прорыва линии Вейгана танковая группа Гудериана была направлена в юго-восточном направлении»

Затем Голиков и выдал критику Жукову:

«Далее я хочу обратить внимание на то, что существовавшие уставы несколько толкали на преждевременное принятие решения на прорыв.

Вопрос о необходимости времени подготовки прорыва. Товарищ генерал армии, я думаю, что в этом вопросе необходимо было бы пересмотреть ваши нормы в сторону увеличения для того, чтобы избежать поспешности и обеспечить возможность войскам как следует устроиться, организоваться для этих решающих операций.

Из президиума: Может получиться большой разрыв между действиями операций.

Ф.И. Голиков: Я согласен с этим, но это необходимо для начала действий, когда организуется прорыв – избежать этой спешки, другое дело – второй этап, третий этап».

Далее Голиков по связи прошелся...

«В отношении средств управления я хочу подчеркнуть на данном опыте по Западу и особенно – немецкому опыту, что в нашей армии нужно сделать решительный поворот в сторону массовой радиофикации нашей армии. В отличие от линейных средств связи как основное средство связи должна быть радиофикация. Мы должны основной упор делать по линии [развития ] средств связи на радиофикацию, а не на линейную связь, с применением для войск портативной радиоаппаратуры.

<…>

Последний вопрос относительно изучения опыта иностранных армий. Я спрашивал некоторых командующих войсками округов и некоторых крупных танковых начальников: читают ли они то

200

большое количество литературы, которая, правда, еще недостаточно исчерпывает вопрос, но которая в массовом порядке издается Разведывательным управлением в форме информационных сборников, в форме типографских сводок по Западу и Востоку и т. д. Оказывается, они не знают о их существовании. Между тем в этих изданиях имеется то, что требуется для изучения опыта иностранных армий. Я прошу обратить внимание на эту издаваемую Разведупром литературу и читать ее». (РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 85-92.)

(Примечание: Со связью так ничего толком и не было доведено до ума в РККА к июню 41-го. И еще хуже обстояло дело с защищенностью нашей радиосвязи и та радиосвязь, что была в РККА легко читалась службами радиоперехвата немцев, или тех же финнов! И тот же историк В.Никитин, что провел свое исследование работы финской радиоразведки во время войны 1940 и 1941 годов под Ленинградом, показывает в своих исследованиях:

«Во время Зимней войны и в 1941 году финны дешифровывали порядка 80% трафика Красной Армии. Это привело к многочисленным «котлам» в Зимнюю войну, к окружениям частей РККА на Карельском перешейке и в Приладожье в 1941 году. ... Фактически все сражения севернее Ладожского озера проходили под диктовку финской радиоразведки. Существует достаточно большой массив данных радиоперехватов во время Зимней войны в финском архиве. Объем радиоперехвата и объем дешифровки просто впечатляющие. Это уровень командования армиями, корпусами, дивизиями. В Зимней войне и в 1941 году очень часто бои между советской и финской армиями напоминали поединок двух боксеров, у одного из которых завязаны глаза. Когда вечером дается приказ о начале утром следующего дня наступления, а финны об этом узнают за несколько часов до его начала, представляете, к каким последствиям это ведет? Так что все эти «котлы» в Суомуссалми, на Раатской дороге, в Кухмо, корни этих явлений лежат как раз в успешных радиоперехватах. Также надо сказать, что очень большую помощь финнам оказывали радиоразведки Эстонии и Латвии». (Материал предоставил исследователь С.Лукашов – легко найти в Интернете.)

Также Никитин показал о роли финской радиоразведки в окружении трех советских дивизий в районе Выборга в августе 1941 года: «Финской радиоразведке удалось перехватить донесения коменданта выборгского гарнизона о том, что побережье Выборгского залива в районе полуострова Лиханиеми не защищено, и там войска отсут-

201

ствуют. В результате подразделения финской 10-й пехотной дивизии начали операцию по форсированию Выборгского залива.

Финнам удалось перебросить всю дивизию достаточно быстро, практически без противодействия, на противоположный берег залива. Здесь образовался плацдарм. Путь отступления для советских войск по шоссе и железной дороге Выборг — Койвисто (ныне Приморск) оказался перерезанным. А в последние дни августа 1941 года, когда части РККА пытались деблокировать основную дорогу Выборг — Ленинград в районе Кямяря (ныне Гаврилово), финнам тоже удалось перехватить радиограмму с приказом о подготовке атаки. И когда наши части поднялись в атаку, она не стала сюрпризом и была сорвана. Оказалось, что эти три наши дивизии были вынуждены отходить из Выборга не по шоссе, а по каким-то лесным дорожкам и тропам. Они оказались забиты техникой, что еще более затруднило движение, и войска попали в кольцо».

Также финские службы радиоперехвата помогали немцам уничтожать северные конвои союзников идущие в СССР...

В.Никитин: «Есть одна история, очень показательная в плане финско-германского сотрудничества разведок. Об этом практически никто не знает. Речь идет о разгроме каравана PQ-18. Историю каравана PQ-17 знают все, благодаря роману Пикуля и кино. А вот то, что был разгромлен еще и следующий караван, после которого вообще отправка караванов прекратилась, малоизвестно. А караван был разгромлен благодаря радиоперехвату. Мне удалось найти все документы, кто перехватил, в какое время. Перехват был осуществлен в 14:30 по местному времени 6 сентября 1942 года в Медвежьегорске операторами моторизованной роты радиоразведки. Дешифровку радиограммы с графиком пути каравана осуществили два бывших петербуржца. На следующий день график движения судов каравана был передан немцам. В результате были потоплены 13 судов каравана». ...)

После выступления Голикова и выступали генералы Кузнецов, Павлов и прочие, которые и показывали – о том, что они прекрасно знают КАК немцы громят все армии Европы...

Далее Голиков в мемуары показывает – что доложила разведка военным – «точно», или «не точно»…

«Интересно сравнить сведения о количестве сосредоточенных против СССР германских дивизий к июню 1941 года по тогдашним сведениям нашего Разведупра и сегодняшним данным. Вот книга

202

Издательства политической литературы «Армия Советская», тираж 100 тысяч. На 155–156 страницах читаем: «К весне 1941 года германская армия имела 214 дивизий, в том числе 21 танковую и 14 моторизованных… И вот из этих 214 испытанных, обстрелянных дивизий 153, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных, было направлено на восток, к границам Советского Союза».

Что же доносило по этому поводу наше Разведывательное управление почти 30 лет тому назад? В той же разведсводке № 5 оно утверждало, что по состоянию на 1 июня 1941 года гитлеровское командование против Советского Союза уже имело сосредоточенными вдоль наших западных границ (считая Финляндию и Румынию) около 130-131 немецких дивизий с глубиной их расположения в 400 километров (то есть вплоть до района Данциг, Познань, Торн, Эльбинг). При этом в том же документе мы указывали, что «германское командование продолжает (подчеркнуто мной. — Ф.Г.) сосредоточение войск к пограничной полосе с СССР, производя массовые переброски частей из глубины Германии, оккупированных стран Западной Европы и Балкан». А в глубине Германии, как мы утверждали в этом же документе, главное военное командование гитлеровской Германии на 1 июня имело в своем общестратегическом резерве 44–48 дивизий. И уж во всяком разе минимум половина из них была предназначена против СССР.

Таким образом, общий состав сил гитлеровской Германии, развернутых и предназначенных для начала действий против Красной армии, на 1 июня 1941 года составлял не менее 150–155 немецких дивизий. Как совершенно очевидно, в этот подсчет не включено количество наземных дивизий и отдельных бригад тогдашних гитлеровских союзников – Румынии, Венгрии и Финляндии. Их численность нам была известна точно, как верно говорится в упомянутой книге «Армия Советская» на стр. 156, «в общей сложности против Красной армии стояло в полной готовности 190 дивизий…»

<…>

Кроме выявления всей массы немецких войск в общестратегическом плане, по тому, как их группировки были нацелены для действий против СССР по операционным направлениям, удалось определить и состав этих группировок.

Не лишне хотя бы на трех примерах показать, сколь тщательным и квалифицированным был контроль и наших друзей, и наших сотрудников над немецкими войсками на территории Польши,

203

Восточной Пруссии и Словакии в период подготовки гитлеровцев к вторжению в нашу страну.

Пример первый. Из общей численности в 105–107 дивизий, к 1 июня уже находившихся здесь, были точно зафиксированы места расположения штабов семи армий, двадцати двух корпусов и семидесяти пяти дивизий. Номера дивизий и армий были установлены в подавляющем большинстве, а номера корпусных управлений — наполовину.

Пример второй. Уже к концу 1940 года в поле нашего зрения попали факты и маршруты оперативно-стратегических рекогносцировок представителей верховного немецкого командования на территории Польши по планам военных действий против СССР. Из нашего документа – разведывательной сводки № 1 за 1941 год – можно узнать, что фельдмаршалы Браухич и Лист в ходе такой поездки посетили города Варшаву, Радом, Люблин, Сувалки, Остроленку, Холм, Томашев и Санок (это совсем недалеко от Львова!), а генерал-полковник Кюхлер с тем же фельдмаршалом Листом побывал в местечке Гибы Сувалкского района.

Пример третий. Для апреля 1941 года характерен усиленный подвоз немецким войскам, сосредоточивавшимся против СССР, средств материально-технического обеспечения. И наша сводка № 3 за апрель сообщает о том, как из глубины Германии шел поток грузов с боеприпасами, горючим и смазочными материалами». (с. 78-80)

Если кто не понял – выявив места, что посещают высшие офицеры вероятного противника, вы без труда поймете – ГДЕ эти генералы собираются наступать в случае нападения на вашу страну. Ну а, отслеживая движения военных грузов, вы поймете, ГДЕ будут сосредотачиваться, и затем и наступать и армии, для которых эти грузы – боеприпасы, ГСМ вывозятся в определенные места.

(Примечание: Кстати – в предвоенные недели и дни, в приграничной полосе наших западных округов активно шастали немецкие группы «поисковиков могилок немецких солдат» времен Первой мировой. Причем делалось это естественно с разрешения минимум Берии, и значит и Сталин соответственно был в курсе этих «поисков» явных офицеров вермахта на нашей территории. А значит это знали и Тимошенко с Жуковым! Маршал Рокоссовский удивлялся – почему эти «поисковики» так свободно шастают и явно занимаются рекогносцировкой местности?! Этот факт описал Рокоссовский, а также в «дополненных» мемуарах Жукова это показывается под-

204

робно – как Сталин навязал военным поиски «могил» офицерами Генштаба вермахта!

«В конце мая 1941 года меня и С.К. Тимошенко срочно вызвали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец дало разрешение на приведение приграничных военных округов в наивысшую боевую готовность. Но каково же было наше удивление, когда И.В. Сталин нам сказал:

— К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и передал просьбу германского правительства разрешить им произвести розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую мировую войну в боях со старой русской армией. Для розыска могил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с нашими пограничниками, которым уже даны указания.

Мы с внутренним недоумением восприняли эти слова И.В. Сталина.

Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и цинизмом германского правительства, бесцеремонно решившего произвести разведку местности и рубежей на важнейших оперативных направлениях, и, с другой стороны, непонятной доверчивостью И.В. Сталина.

Видимо, угадав наши мысли, А.А. Жданов заметил:

— По-моему, товарищи мрачно встретили просьбу германского правительства. Может быть, вы хотите что-то сказать?

— Немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары, — сказал я, — а их версия насчет розыска могил слишком примитивна.

Нарком добавил:

— Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты.

— Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты, — возразил И.В. Сталин.

Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказывать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейшими объек-

205

тами и спускаются до непозволительной высоты, явно, чтобы лучше их рассмотреть.

— Ну что же, — вдруг сказал И.В. Сталин, — в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты». (с. 231)

Почему Жуков явно валяет дурака с этими поисками «могилок» офицерами немецкого Генштаба? А ведь все просто – давая возможность немецким офицерам проводить рекогносцировку местности, таким образом и мы могли видеть, ГДЕ немцы готовят свои танковые удары! И естественно могли на этих направлениях строить свою противотанковую оборону! Теперь понятно, почему Жуков про этих немецких «поисковиков» пишет чушь, выставляя Сталина и до кучи Жданова (и Берию с Молотовым) – идиотами?!

Сталин дал военным уникальный шанс – с помощью самих немцев выявить ТОЧНЫЕ направления ударов немецких групп армий, а военные и прежде всего Жуков не просто не воспользовался этой возможностью – установить где немцы проводят рекогносцировку и разведку местности, и построить там серьезную оборону против немецких ТГ – они умудрились не просто облажаться и тут, нет, они умышлено проигнорировали этот шанс!

Т.е. Сталин дает военным карту погранзоны, в которой САМИ немцы указывают КАКИЕ районы им интересны, Жуков такой умный понимает, что «их версия насчет розыска могил слишком примитивна», а реально «немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары», но Сталин виноват, что Жуков не использовал эту стратегическую информацию?!

Уверен, этот разговор был, но на нем было так – Сталин сообщает военным, что немцы просят помочь искать «могилки» своих солдат ПМВ и дает военным карту погранзоны, в которой немцы сами указали какие районы их интересуют! Он им указывает: «Вам надлежит обеспечить контроль над этими рекогносцировочными командами, а также не пускать немцев в другие районы – чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с нашими пограничниками, которым уже даны указания. И, т. военные – смотрите, где немцы рыщут делайте выводы! Ведь т. Жюков верно подметил – их версия насчет розыска могил слишком примитивна! Маладэц... Реально немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить свои удары».

206

Но наши военные плевать хотели, ГДЕ немцы будут наносить свои удары. Они ж мечатли САМИ врезать. Поэтому Жуков, как показал потом Еременко, вывел наши войска под предлогом учебы, но не туда где немец попрет, о чем он знал, а туда, где сам Жуков собрался переть в наступление ответное...)

Далее Голиков сравнивает данные немецкие – о том, сколько дивизий было выведено против СССР с теми данными, что он давал Жукову, а затем тот должен был дать их Сталину...

«Естественно желание сопоставить эти данные нашего Разведупра с тем, что написано в книге генерала гитлеровского вермахта Курта Типпельскирха «История Второй мировой войны»: «К 22 июня, дню начала наступления, в районах стратегического развертывания было сосредоточено: 81 пехотная дивизия, 1 кавалерийская дивизия, 17 танковых, 15 моторизованных, 9 полицейских и охранных дивизий. В качестве резервов главного командования на подходе находились еще 22 пехотные, 2 танковые, 2 моторизованные дивизии и 1 полицейская дивизия»¹⁷⁴ (¹⁷⁴Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1956. С. 169.). Итого: 150 дивизий» (с. 82)

Т.е. непосредственно на границе сосредотачивалось около 123 немецких дивизий. И естественно это количество РУ ГШ достаточно точно довело НКО и ГШ и значит Сталину…

«Не вызывает сомнения, что Генеральный штаб Красной армии знал данные Разведупра о германской армии, изучал их и учитывал в своих оперативных разработках. В подтверждение сошлюсь на некоторые источники. Вот что говорится в книге «Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»: «Генеральный штаб Советской армии имел достаточно полные сведения о наращивании сил противника у наших западных границ. Согласно разведывательным сводкам, на 1 февраля 1941 г. Германия имела у наших западных границ 66 дивизий, на 20 апреля их было уже 84-89, а на 1 июня – 120-122, в том числе 14 танковых и 13 моторизованных (Разведсводка РУ ГШ по Западу № 5 от 15 июня 1941 г.). Кроме того, считалось, что против СССР развернуто до 16 дивизий и 7 бригад румын, а также до 16 дивизий и 3 бригады финнов. Более скудными были данные о численности и группировке авиации противника»¹⁷⁸ (¹⁷⁸ Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., 1961. С. 159).

Совершенно очевидно, что здесь не приняты во внимание немецкие дивизии, развернутые на 1 июня 1941 года на наших границах с территорией Румынии и Финляндии». (с. 82-83)

207

Кого-то смущает, что на 1 июня РУ ГШ точно знает количество немецких дивизий – около 122, и при этом это же количество осталось и на 22 июня? Все просто – данные в сводках РУ давались по немецким войскам на глубину до 400 км ОТ границы! Т.е. данные были на 1 июня об общем количестве войск в ЭТОЙ полосе, а на 22 июня данные были уже непосредственно на границе – изготовившиеся к нападению. В «полосе» около 100 км. И при этом давались эти данные о дивизиях немцев по местам их расположения или сосредоточения. Что и позволяло уже Генштабу видеть – ГДЕ, и КАКИЕ силы, против какого округа концентрируются…

[Примечание: И вот тут получается интересный момент. Поклонники Исаевых, в деле поливания помоями разведки, дают такой аргумент, мол в сводке РУ ГШ за 15 июня РУ ГШ дал слишком мало танковых частей против каждого округа!

«Выявили так, что мама не горюй. В Прибалтике насчитали две танковые дивизии, а в 4-й Тгр их было четыре. Против ЗапОВО насчитали четыре танковые дивизии, а в 3 и 2 Тгр их было девять. Время нападения и готовность к нему определяется наличием сконцентрированных ударных группировок, в которых танковые соединения играют главную роль. Эти ударные группировки и не были выявлены. В разведсводке от 15.06.1941 г. написано:

"По направлениям германские войска распределяются:

в Восточной Пруссии ... пять танковых полков (две танковые дивизии) ...;

б) на Варшавском направлении (против ЗапОВО) ... дивизий ... одна танковая и шесть танковых полков (всего четыре танковые дивизии) ....;

в) в Люблинско-Краковском районе (против КОВО) .... дивизий ... до шести танковых дивизий" ....».

На первый взгляд все верно – разведка в дивизиях вроде как показала мало штук! И когда Голиков пишет в 1960-е мемуары и уверяет, что они выявили ВСЕ немецкие танковые дивизии, а в сводке РУ подписанной Голиковым же в июне 41-го дивизий этих танковых вроде как нет – то это напрягает! Или врет Голиков в мемуары, или сводки «подменили»...

Но на самом деле все просто! Голиков писал спустя 25-30 лет и с вершины знаний, на «послезнании», но он не врал! Потому что «послезнание» это вполне объяснимое. Глянем эту сводку РУ от 15 июня 41-го...

«а) в Восточной Пруссии двадцать три-двадцать четыре дивизии, в том числе: восемнадцать-девятнадцать пехотных и три моторизованные дивизии, пять танковых полков (две танковые дивизии) и семь кавалерийских полков;

б) на Варшавском направлении (против ЗапОВО) тридцать дивизий, в том числе: двадцать четыре пехотные, одна моторизованная, одна танковая и шесть танковых полков (всего четыре танковые дивизии), одна кавалерийская дивизия и восемь кавалерийских полков;

в) в Люблинско-Краковском районе (против КОВО) тридцать пять-тридцать шесть дивизий, в том числе: двадцать четыре-двадцать пять пехотных, пять моторизованных, до шести танковых дивизий и пять кавалерийских полков;

г) в районе Данциг, Познань, Торн — шесть пехотных дивизий, один кавалерийский полк;

д) в Словакии (в районе Дуплин, Прешов, Михальовце) — пять дивизий (по последним данным, часть из них, якобы, выбыла в б. Польшу);

е) в Прикарпатской Украине — четыре дивизии;

ж) в Молдавии и Северной Добрудже — семнадцать дивизий, в том числе: четыре моторизованные, одна горная и две танковые...»

А теперь пересчитайте в ШТУКИ танков эти соединения, тп и тд немцев – и если ЗНАЛИ в ГШ сколько танков в этих дивизиях или полках, а они однозначно точно это знали, то – сколько получается видели танков на этих направлениях Жуковы-Василевские?!

А теперь факты и цифры...

На весну 41-го основной тактической единицей танковых войск вермахта была не танковая дивизия или полк, а – танковый батальон, который состоял из трёх рот. А 2 или 3 батальона (по 70 танков) образовывали танковый полк и таким образом тп вермахта имел в итоге от 150 до 220 танков! А в танковой дивизии немцев был как раз один тп – т.е. в танковой дивизии немцев и было – до 220 танков. И что-то мне подсказывает, что штаты дивизий в вермахте РУ ГШ также довело Жуковым вполне точно. Ведь Жуков хоть и вешал на Голикова всех собак за трагедию начала ВОВ, но он не рискнул уверять, что он не знал сколько в танковых полках и дивизиях немцев танков! Ведь с января 1941 г. в Германии находился новый советский военный атташе генерал-майор В.И. Тупиков, который в конце марта представил в РУ ГШ «Доклад о боевом и численном составе развернутой германской армии и ее группировке по состоянию на 15.03.1941»! Доклад более 100 страниц с приложением 30 схем организации боевых частей германской армии, общей схемы группировки войск германской армии, схемы группировки военно-воздушных сил Германии, схемы организации немецкого армейского корпуса, сводных таблиц боевого состава артиллерийских частей вермахта и т.д. (Великая Отечественная война 1941–1945 годов: В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 102)

Исследователь А.Лысенко показывает: «Что касается неправильного количества дивизий, то здесь был допущен неправильный пересчет танковых полков в дивизии. Наши разведчики полагали, что в дивизии у фрицев по два танковых полка, как у нас. А на деле оказался один. Причем полки были разные и 2, и 3, и даже 4-батальонного состава. Если перевести полки в дивизии по принципу один танковый полк – одна танковая дивизия, то получится, что разведка давала точные данные. За исключение двух танковых дивизий, которые приписали Румынии».

Но – в любом случае подсчет шел больше в полках, а не в дивизиях, и таким образом общее количество танков против округов в нашем ГШ знали практически до штуки точно! Ведь кроме танковых дивизий были выявлены еще и моторизованные, а в них были штурмовые орудия – самоходки! А это – по 27 самоходок в истребительно-противотанковых дивизионах в этих мд!

И теперь посчитаем – сколько танков в штуках увидел Голиков на 15 июня по направлениям, по танковым полкам и мд:

На ПрибОВО – три моторизованные дивизии, пять танковых полков (две танковые дивизии) – и это до 1100 (5 по 220 шт.) танков и 80 самоходок!

На ЗапОВО – одна моторизованная, одна танковая и шесть танковых полков (всего четыре танковые дивизии) – это до 1500 (7 по 220 шт.) танков и 27 самоходок!

На КОВО и ОдВО – пять моторизованных, до шести танковых дивизий и четыре моторизованные и две танковые – и это до 1700 (8 по 220 шт.) танков и 240 самоходок!

Итого – около 1000 танков против ПрибОВО, около 1500 танков против ЗапОВО и всего севернее Полесья РУ в любом случае показало больше 2000 танков в 11-ти тп вермахта, что в принципе соответствует реальности, а против КОВО – около 1500 танков! Всего немцы выставили около 3500-3700 танков и самоходок против РККА – 4-я и 3-я ТГ на Прибалтику по 600 танков, что дает около 1200 машин. 2-я ТГ на Брест и это около 800 машин. И 600 танков в 1-й ТГ на Украину. ВСЕГО – около 3600 штук и РУ ГШ две трети из них обнаружило именно севернее Полесья! Так что там разведка – кому что не дала? Ну, а то, что свои танковые части, полки и дивизии, а точнее батальоны, немцы собирают во временные танковые соединения – группы – это в нашем ГШ знали тем более!

А теперь посчитайте тп вермахта как танковые дивизии, да с учетом того что 220 немецких танков составляют одну тд вермахта, а 27 самоходок – это одна мд, то и получите те самые «14 танковых и 13 моторизованных дивизий» немцев в сводке от 15 июня, о чем писал потом Голиков в мемуары!]

Подытоживая, Голиков пишет…

«В исторической литературе можно встретить противоречивые и часто искаженные суждения о роли нашей военной разведки перед Великой Отечественной войной. Иногда даже, намеренно или ненамеренно, руководителям военной разведки приписывают действия, каких на самом деле не было и не могло быть. В частности, что наша военная разведка будто бы давала И.В. Сталину неправильную информацию о готовящемся нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, что не докладывала всех данных Генеральному штабу, так как подчинялась лично Сталину. Все это является вымыслом. В действительности же дело обстояло так.

Во-первых, военная разведка сумела своевременно вскрыть и доложить политическому и военному руководству страны истинные планы и замыслы врага, установить его конкретные намерения. В сложной, резко меняющейся обстановке военная разведка, несмотря на один раз допущенную серьезную ошибку в выводе¹⁸¹ (¹⁸¹Очевидно, имеется в виду вывод, сделанный в докладе Ф.И. Голикова в НКО СССР от 20 марта 1941 г. См. документ № 34. (Примеч. сост.)), не дала противнику себя запутать в хитросплетенные сети дезинформации, а последовательно, шаг за шагом и всегда своевременно докладывала руководству о подлинных планах врага, его главных усилиях. В этом отношении венцом деятельности нашей военной разведки надо считать своевременное раскрытие содержания плана «Барбаросса» и его главных элементов.

Во-вторых, нашей военной разведке удалось установить и раскрыть не только планы врага и его намерения, но и сроки их осуществления, несмотря на неоднократные их переносы. Венцом деятельности разведки в этом отношении является своевременное установление

208

возможных сроков нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, сроки осуществления того же плана «Барбаросса».

В-третьих, советская военная разведка с поразительной для разведки точностью своевременно и полно вскрыла общий состав и группировку вооруженных сил гитлеровской Германии перед нападением, ее дислокацию и нумерацию основных соединений.

В-четвертых, с началом войны, несмотря на колоссальные организационные и технические трудности и потери, наша военная разведка сумела быстро перестроиться на военный лад, резко усилить ее оперативное звено, правильно нацелить все остальные звенья на решение главных задач и успешно обеспечивать разведывательными данными политическое и военное руководство в новых условиях.

Таковы факты, которые неопровержимо и убедительно доказываются многочисленными архивными документами и свидетельствами очевидцев…» (с. 86-87)

Кто-то желает опровергнуть утверждения начальника РУ ГШ? Флаг в руки. Но надеюсь, он это рискнет сделать именно на основе многочисленных архивных документов. Причем ВСЕХ, что не рассекречены до сих пор в том числе, а не только теми, что на сегодня рассекречены и доступны (что рассекречены с одной целью – обвинить РУ ГШ в том, что Голиков виновен в трагедии 22 июня, что нападение не ждали и к нему не готовились).

Например, пусть слова Голикова опровергают неучи Донесениями Голикова от 19, 20 и 21 июня. 19 июня 1941 г. РУ ГШ подготовило спецсообщение «О признаках вероятного нападения Германии на СССР в ближайшее время». 20 июня 1941 г. РУ ГШ направило руководству СССР донесение «О признаках неизбежности нападения Германии на СССР в ближайшие дни». А 21 июня РУ ГШ (Голиков) подготовило Донесение «О признаках нападения Германии на СССР в ночь с 21.06 на 22.06». По указанию генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова офицер специальной связи в 20:00 21 июня 1941 г. срочно доставил конверт с надписью «Только адресату. Сотрудникам аппарата не вскрывать» И.В. Сталину, В.М. Молотову и С.К. Тимошенко!

[(Примечание: Голиков пишет – «нашей военной разведке удалось установить и раскрыть не только планы врага и его намерения, но и сроки их осуществления, несмотря на неоднократные их переносы. Венцом деятельности разведки в этом отношении является своевременное установление возможных сроков нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, сроки осуществления того же плана «Барбаросса». ...»!

И тут стоит показать один важный момент – так когда Гитлер определился с датой нападения на СССР, когда были избраны июнь месяц и тем более дата 22 июня, фигурировали ли в документах германского военного планирования другие даты нападения на Советский Союз, действительно ли Гитлер неоднократно переносил дату нападения, как об этом написал в своих мемуарах Голиков?!

Увы, никаких других дат нападения на СССР кроме именно «22 июня» в немецких документах не существует! Впервые дата нападения на СССР была письменно указана в директиве Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31.01.1941 г. по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса» подписанной главнокомандующим сухопутными войсками Германии Браухичем! И в этой директиве от января 1941 года, в п. 12 «Проведение подготовительной работы» и была письменно прописана дата нападения на СССР – «Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день "Б") могло быть начато 21.6.»! (См. сборник «Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941г.». М. 1995г.). 30 апреля и 1 мая 41-го Гитлер устно озвучил дату нападения на СССР перед своими военными и мидовцами как конкретно 22 июня, а затем 10 июня уже Гальдер, начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта своим приказом окончательно установил вермахту дату и время нападения на СССР – 3.00 22 июня!

Могло ли быть известно Сталину хотя бы краткое содержание директивы Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31 января1941 г.? Есть все основания полагать, что да, было известно. Дело в том, что с января 1941 г. лондонская резидентура НКВД СССР восстановила оперативный контакт с Джоном Кернкроссом («Мольер»), который в то время работал личным секретарем у лорда Хэнки, который в правительстве У.Черчилля курировал спецслужбы Англии и был председателем десятка комиссий, которые занимались вопросами обороны, безопасности, научных исследований и т.д. И от «Мольера» полноводной рекой потекла разведывательная информация стратегического характера. Именно от него, как отмечают авторы «Очерков Истории Внешней Разведки России», в первом полугодии 1941 г. были получены данные об оперативных планах германского командования по разгрому Красной Армии. Ведь тот же начальник Оперативного отдела ГШ вермахт п-к А.Хойзингера, заместителя начальника генштаба вермахта генерала Гальдера, был агентом английской разведки, и однозначно документы такой важности тут же попадали в Лондон, а там с ними однозначно работал Д.Кернкросс и кембриджская пятерка!

Нельзя не упомянуть и о роли наименее известного друга Советского Союза – входившего в состав легендарной «Красной капеллы» Йона Зиг, который в 1941 г. являлся одним из руководителей крупнейшего в Германии железнодорожного узла – Берлинского. Дело в том, что реализация директивы Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31.01.1941 г. по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса» от 31 января1941 г. происходила при самом активнейшем участии руководства железнодорожным транспортом Германии, в состав которого и входил Йон Зиг. Т.е. Зиг в принципе должен был знать содержание и суть данной директивы Браухича! И то обстоятельство, что советский план воинских перевозок в приграничные военные округа на западной границе был составлен и подписан практически одновременно с германским аналогичным планом говорит о многом. Т.е. наши военные перевозки активизировались именно после того, как началась такая же активизация перевозок немецких войск во исполнения «Варианта Барбаросса»!

Но к сожалению документально подтвердить, что Сталин мог знать о приказе Браухича от 31 января и дате нападения на СССР на 21 июня пока невозможно! Ведь СВР РФ пока не рассекречивает разведывательные материалы того периода.

Почему Голиков не показывает, о том, что директива ГШ ОКХ № 050/41 от 31.01.1941г. ему была известна? Так данные от наших разведчиков в Англии за эти дни не рассекречиваются, а т.к. они подчинялись не РУ ГШ, Голикову, а НКВД, Берии, то Голиков и не стал о них писать. Тем более показывать в открытой работе сверхсекретную информацию ему просто не позволили бы, при том, что в конце 60-х стараниями Жукова уже начала формироваться мифологема о том, что дату нападения никто в Москве не знал!

Мог ли Голиков знать о директиве по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса», если информация о ней поступила по каналам НКВД/НКГБ СССР? Вне всякого сомнения да, так как между разведками и в то время существовал непосредственный обмен информацией, и все, что касалось угрозы войны, стекалось в военную разведку и Генеральный штаб. Кстати говоря, именно в конце февраля 1941 г. произошло совместное совещание представителей разведки НКВД/НКГБ, РУ ГШ и Генерального штаба, на котором обсуждались вопросы организации отпора грядущей агрессии.

Ну, а тем же, кого заинтересовал вопрос о том, что же сообщали разведывательные службы СССР, о том, что там разведка докладывала в Москву в предвоенные месяцы и дни, могу порекомендовать почитать крайнее, вышедшее в 2019 году исследование А.Б. Мартиросяна «Накануне войны. Можно ли было избежать трагедии?»...)]

Слова «начальника Разведупра» кому-то кажутся «голословными»? Они уж точно менее «голословны», чем слова маршала Жукова о предвоенных событиях в адрес Голикова и тем более в адрес Сталина. И то, что ПОД них все эти годы подгонялись-рассекречивались удобные документы, не делает слова Жукова более убедительными сегодня. Когда исследователи все больше и больше находят в архивах

209

документов предвоенных дней, и сами архивы публикуют новые документы о предвоенных днях и событиях…

И если в 1992 году в тех же «уроках и выводах» было допустимо писать такое о разведке – «Накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз разведка, по существу, не выполнила своих задач. В этот период не удалось в полной мере раскрыть группировку войск противника, установить сроки и направление нанесения главного удара, а также ответить на многие другие вопросы, вставшие перед нами перед началом войны и в ходе ее ведения. Многие имевшиеся данные трактовались так, что нападение предполагалось неизбежным, но только после победы Германии над Великобританией» (с. 172), – то в наши дни это уже не пройдет. Тем более, что данное утверждение противоречит ранее утверждавшемуся в данной же работе:

«Главным вопросом в оценке оперативно-стратегических замыслов противника являлось определение его главного удара. Анализ данного доклада и предшествующих планов показывает, что Генеральный штаб достаточно обоснованно определил развертывание главных сил фашистской Германии к северу от устья р. Сан в целях нанесения и последующего развития главного удара в направлении на Ригу, Каунас и далее на Двинск, Полоцк или на Каунас, Вильнюс и далее на Минск». (с. 51)

Или – «Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника». (с. 54) Или – «Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели (нашего командования – К.О.). В силу этого нанесение (нашего) главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника»! (с. 97).

Увы. Планирование своего главного контрудара по наиболее слабой группировке противника возможно, только если вы знаете, ГДЕ у противника слабые силы и соответственно – ГДЕ его главные силы надо ждать! И маршал М.В. Захаров точно также в своей работе «Генеральный штаб в предвоенные годы» (М., 2005 г.) показывает, что главный удар вермахта в планах нашего Генштаба ожидался всегда только севернее Полесья! А вот наш главный ответный, по планами ГШ при Мерецкове-Жукове – планировался южнее Полесья, из Украины. И на стр. 53 в данном исследовании указано, что «главную

210

группировку войск (РККА) Генеральный штаб планировал развернуть к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника». Т.е. главные силы немцев нашим Генштабом ожидались только севернее Полесья – по Прибалтике и Белоруссии.

Однако не в провалах разведки были причины нашего поражения в начале войны, как бы не хотелось маршалу Жукову это доказать! Причина была в том что:

«Советское командование непродуманно подошло к выбору стратегических действий. Фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существа, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника. Однако в отличие от немецкого блицкрига наши так называемые молниеносные действия не обеспечивались ни заблаговременным развертыванием войск, ни их высокой боевой готовностью, ни умелой организацией контрнаступления, ни поддержкой контрударных группировок авиацией. Естественно, это привело к поражению». (с. 135)

А все потому что «Стратегическая оборона заранее не планировалась»! (с. 136).

Также в этой работе показывалось – сроки нападения Германии нашим военным были известны вполне – «Генштаб определял совершенно нереальный порядок отмобилизования дивизий в новых районах. К 5 июня 1941 г. оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и предъявить заявки на их перевозку в новые районы. Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения» (с.83)

В данной работе ВНУ ГШ разные главы писали разные люди. И эти глупости о разведке как виновной в том, что наши военные якобы не знали сроков нападения, где будут главные силы немцев, а им так хотелось поставить наши главные против главных сил немцев – писали те, кому миф о разведке, что плохо сработала перед ВОВ наиболее удобен. Как и следующий миф, что разведка якобы докладывала, что Гитлер не нападет на СССР, пока не покончит с Англией!

«Многие имевшиеся данные трактовались так, что нападение предполагалось неизбежным, но только после победы Германии над Великобританией»! (с. 172)

211

Эти мифы также очень нравятся тем же Исаевым, но тут как говорится бог им судья…

НО! Голиков тоже прямо пишет, что он дал все возможные и точные данные по тому, где какие силы немцев обнаружены и это совпало с наступившей 22 июня реальностью: «Разведка с … точностью своевременно и полно вскрыла общий состав и группировку вооруженных сил гитлеровской Германии перед нападением, ее дислокацию и нумерацию основных соединений»! И соответственно Голиков должен был дать и расклад сил немцев по округам, и самое важное – и относительно «Полесья»! О том, где главные силы немцев выявлены – относительно Полесья – где их главные, а где неосновные! И если мы верим мемуарам Голикова, то должно быть так – выявлено под 130 дивизий и главные при этом – севернее Полесья обнаружены! Где они и были реально! Ведь наш ГШ планируя развернуть нашу главную группировку «к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника», мог это делать, только если он точно знал что ТАМ, южнее Полесья ожидаются по данным разведки именно НЕОСНОВНЫЕ силы немцев!

Однако – в «опубликованных» разведсводках РУ ГШ главные силы немцев ВСЕГДА показываются только южнее Полесья! Против Украины и Молдавии – в южной Польше и Румынии. И вот тут возникает вопрос – кто врет?! Голиков в мемуары? Или что-то не то со сводками? В мемуары все стараются СЕБЯ любимых выставить красившее и если сводки РУ настоящие, то тогда Голиков в мемуары приврал, что главные силы немцев он показал точно – севернее Полесья. Но ведь – и офицеры ВНУ ГШ в «уроках и выводах» подтверждают «слова» именно Голикова! Тогда может эти сводки были перепечатаны, когда министром обороны стал Жуков? Но, это вряд ли – чтобы кто-то в угоду Жукову подменил разведсводки июня 41-го.

Они и так были под грифом «совсекретно» и Жукову можно было что угодно рассказывать о том, что разведка ничего ему не докладывала, совершенно безнаказанно. Ведь эти сводки еще полвека не рассекречивались и до сих пор не в полном объеме известны. Но тогда получается Голиков говорит правду. А офицеры ВНУ ГШ просто опираются на БОЛЬШИЙ объем донесений разведки и тем более обобщающих докладов РУ ГШ, которые нам просто пока до сих пор недоступны в силу их не рассекреченности…

Если почитаете ответы командиров на «вопросы Покровского», то увидите – они, по округам – вполне точно знали количество не-

212

мецких дивизий. И если сложить их цифры, то главные силы немцев будут именно севернее Полесья! Т.е. по сводкам РУ ГШ для Жукова (известным нам на сегодня), которые тот докладывал Сталину – главные силы немцев южнее Полесья обозначены, а в округах вполне знают ТОЧНЫЕ цифры?! Получается Голиков, чтоб не портить отношения с «горлопаном» Жуковым, с которым мало у кого были нормальные отношения и на Пленуме в 57-м это ему аукнулось, формально в сводки для нач. ГШ показывает то, что хочет видеть Жуков, а при этом округам скидывает ТОЧНУЮ информацию?!

Голиков до 1958 года командовал академией бронетанковых войск, а с 1958 года стал начальником ГлавПУРа СА СССР! Главным замполитом армии! И думаю, он бы о том, что его сводки переделаны, мог и узнать. Так что – скорее всего Голиков реально угождая Жукову, писал про главные силы немцев как южнее Полесья в эти сводки, а потом когда из него дурака Жуков стал лепить, обиделся и в мемуары попытался оправдаться. И тут Голикову объяснили, не давая ему публиковать мемуары уже следующие замполиты Епишевы – не надо трогать эту тему вообще... Во всем виноват Сталин – так решила «партия».

Но если вы глянете на количество наших войск по округам, то увидите – общее количество дивизий южнее Полесья у нас около 73 дивизий, а севернее – около 63-65. А если сравните с «запросами» Жукова в его Соображениях» от марта, мая или на КШИ январских и майских, то там он мечтал иметь только в КОВО – 120-130 дивизий! И раз количество дивизий в КОВО хоть и увеличилось с октября 40-го при Мерецкове – была создана еще одна армия в 40-м году в КОВО, видно, что Сталин явно не шел на резкое увеличение войск там! Т.е. он реально не считал, что главные силы немцев будут бить по Украине! Получилось так – силы относительно Полесья у нас примерно равные, а вот резервные армии, прибывающие из округов, распределялись так – одна армия – за КОВО, одна – за спиной у Павлова, и одна – «посередине», под Москвой оставалась. И где будут выявлены главные силы немцев там «третья» армия и будет помогать нашим войскам.

Но как смог «усилить» КОВО Жуков? А он приписных больше на Украине собрал в мае-июне на «сборах», да за счет армий РГК это таки сделал, когда армию Конева получил на Украину. Плюс корпус стрелковый из Харьковского ВО. И в итоге КОВО получил 23 див

213

изии, в то время когда ЗапОВО – только 9 дивизий резерва РГК! Но при этом в Прибалтику ВООБЩЕ НИ ОДНОГО соединения в помощь не было запланировано отправлять Жуковым! Против ожидаемо под 30 немецких дивизий Жуков удумал оставить всего 15-17 дивизий РККА в ПрибОВО! Ну и вывод дивизий в КОВО после 12-го июня он не под ПП провел, а по некой карте. Как сказал Еременко – под видом учебы вывел войска, но не туда где немец попрет, а туда где сам собрался наступать. А потом армию Конева погнали из Украины к Павлову в помощь – и естественно ее тоже били немцы «по частям»…

Однако Голиков все же в мемуары как и положено налукавил. Общее количество немецких дивизий РУ ГШ Жукову (и Сталину соответственно) действительно давало достаточно точно, а вот по танковых соединениям информация была не ахти от Голикова, РУ ГШ. Внимательное изучение опубликованных сводок РУ показывает – по танковым соединениям, дивизиям, шло явное занижение данных от реальности. Т.е. пехотных дивизий немцев показывалось в сводках больше, чем их было в реальности, а вот танковые в этих увиденных дивизиях представлены слабо. И некоторые т.н. историки и исследователи делают гениальный вывод – раз танковые дивизии и ТГ немцев («штабы» этих ТГ) к 21 июня «не выявлены», то значит на 22 июня Сталин и соответственно и Жуков, нападение не ждали! Мол, немцы смогли обмануть Сталина. Ведь разведка вроде как «не вскрыла» ни штабы танковых групп, ни штабов групп армий!

Таким т.н. историкам какой-нибудь военный ответит: «В идеале было бы неплохо знать о штабах противника. Но чрезмерно гоняться за этой информацией нет смысла. Особенно с учетом того, что боевую мощь любой армии определяют количеством дивизий и их укомплектованностью. А уж сколько звеньев управления будет для той или иной дивизии, или «групп» этих дивизий – никакой роли не играет! Например в составе округа некоторые дивизии подчинялись командованию корпуса, который соответственно входил в состав армии, а уж армией управлял командующий округом. И в то же время были дивизии, которые находились в резерве штаба округа и подчинялись напрямую только командованию округом, и для них были свои задачи в плане прикрытия. Т.е главное в данных разведки это количество дивизий и их тип – пехотные они, или танковые и пр., а в какие «соединения» они будут объединены – для оценки противника не так важны». Но для батана это все не аргумент...

214

И вот тут возникает интересный момент.

На совещании в НКО в декабре 40-го, где проводился анализ действий немцев по быстрому разгрому всех армий Европы, наши военные показывают, что доля танковых дивизий, собираемых в танковые группы («кулаки») для удара про противнику при нападении достаточно большая в вермахте. Именно этими ТГ немцы легко разгромили польскую армию и французскую, и соответственно немцы могут выставить и против СССР – как и против других стран они это делали – до 800 танков на направлении главных ударов в виде танковых дивизий. Однако спустя неделю всего, в январе на КШИ, на которых во 2-й игре «звездой» блистал командующий КОВО Г.К. Жуков, немцы («западные») воюют против РККА не танковыми дивизиями и тем более собранными в танковые группы, а – больше пехотными соединениями. А танки, танковые части, у них как буд-то бы размазаны по этим пехотным дивизиям!

Жуков после КШИ становится главой Генштаба и уже весной, к 21 июня, и в сводках РУ ГШ к 15 июня идет явная «деза». Вермахт вывел к границе около 130 своих дивизий, но среди этих дивизий танковые как-бы «не выявлены»! И вот тут вопрос интересный и вылезает – так кому хотел понравится Голикова, о котором потом врал Жуков, что Голиков ему не подчинялся и он не знает, что там Голиков «лично» докладывал Сталину по немцам?! Так кому угождал на самом деле Голиков сводками, в которых танковые дивизии немцев были слабо отражены – почему вермахт в этих сводках показывается как армия «пехоты»? Может потому что от немцев в планах ГШ ждали именно такого варианта нападения – пехотой впереди, а не танковыми дивизиями? Что давало нам возможность сочинять себе тот «замысел», что и был заложен в итоге в планах ГШ-Жукова – нашего мощного, «победного» удара нашими танковыми, механизированными корпусами. Ответного «блицкрига»...

При этом комдивы в округах прекрасно знали, что против них находятся и «моторизованные» дивизии немцев.

В 20.00 18 июня командир 125-й стрелковой дивизии 11 СК 8-й армии ПрибОВО П.П. Богайчук напрямую послал командующему ПрибОВО донесение:

«По агентурным данным и данным перебежчиков, в последние дни в р-не Тильзит немцами сосредоточено до семи дивизий, не считая войск, расположенных в районе Шилуте и с.-з.

Часть войск непосредственно подтянута к границе.

215

Имеются мотомех(анизированные) дивизии».

Тильзит в В.Пруссии это сегодня г. Советск в Калининградской области. И именно на эту дивизию Богайчука и поперла 4-я ТГ немцев в которой было СЕМЬ дивизий – 3 танковых, 3 моторизованных и одна пехотная. И комдив вполне знает, что против него находятся до 7 немецких дивизий, среди которых есть и танковые – «мотомех дивизии». Этот Тильзит всего в 30 км от границы вообще-то, и часть немецких войск к границе уже подтянута, о чем комдив сообщает в штаб округа!

Богайчук показывает, что удержать немцев он не сможет. Ведь:

«(С) нашей стороны (мероприятий) противооборонительного характера, гарантирующих от нападения мотомех(анизированных) частей, не предпринято, и достаточно немцам пустить один танковый батальон, как удерживающий гарнизон может оказаться захваченным врасплох.

...Полоса предполья без гарнизонов войск наступления немцев не задержит, а погранчасти могут своевременно войска и не предупредить.

Полоса предполья дивизии находится к госгранице ближе, чем к частям дивизии, и без предварительных мероприятий по расчёту времени немцами будет захвачена ранее вывода туда наших частей»!

И далее комдив предлагает-просит:

«Докладывая о создавшейся обстановке на границе, прошу:

Дать указание, какие мероприятия сейчас я могу провести в жизнь, гарантирующие от неожиданного вторжения мотомех(анизированных) частей немцев, или дать мне право самому разработать план мероприятий, но средств дивизии для этого мало.

Для сокращения срока боевой готовности частей разрешить иметь у бойца на руках укомплектованный ранец, плащ-палатку, каску и 60 боевых патронов. В этом случае боевая готовность подразделений может быть доведена (до полной – К.О.) через 10–15 минут. (Носимый запас «огнеприпасов» составлял 90 патронов, а Богайчук просит заложить в вещмешки бойцов заранее, чтобы не тратить на это время по тревоге – хотя бы 60 патронов – К.О.)

Ускорить решение вопроса о семьях начсостава, так как последние могут дезорганизовать работу командиров.

Разрешить мне вывести для работы на полосу предполья не два батальона, а четыре.

216

Прикажите УНС ускорить постройку противотанковых и противопехотных препятствий на рубеже УР.

Было бы желательно иметь танковую часть, противотанковую дивизию и артиллерию кроме дивизионной в р-не ст. Янишки и Стргнушки как на одном из вероятных направлений наступления мотомех(анизированных) частей.

Командир 125-й сд генерал-майор БОГАЙЧУК» (ЦАМО, Ф. 344, оп. 5564, д. 10, лл. 3–4. Подлинник. ВИЖ № 5 1989 г., с. 47).

И вот на эту попытку Богайчука – о вывозе семей своих офицеров – и среагировал 21 июня телеграммой Жуков – запретить эвакуацию семей командиров...

Но возвращаемся к Жукову, который в этом 2-м письме Соколову и выдал впервые байку о том, как он «спас» Конева от гнева Сталина и упыря Берии. На что потом очень удивился Конев...

«Сталин позвонил мне в Ленинград 8-го октября и приказал немедля прибыть в Москву в связи со сложившейся обстановкой.

Прибыв в Ставку, я тотчас же был принят Сталиным. Сталин выглядел, как никогда, растерянным. Указав на карту обстановки, он сказал: «Смотрите что Конев нам преподнес. Немцы через три-четыре дня могут подойти к Москве. Хуже всего то, что ни Конев, ни Буденный не знают где их войска и что делает противник. Конева надо судить. Завтра я пошлю специальную комиссию во главе с Молотовым».

И далее: «… Поезжайте сейчас же к КОНЕВУ, разберитесь на месте с обстановкой и доложите мне по «ВЧ», а также и свои предложения».

Прибыв в штаб западного фронта, я застал КОНЕВА и СОКОЛОВСКОГО в крайне неприглядном виде. Ни КОНЕВ, ни СОКОЛОВСКИЙ не могли точно доложить положение своих войск и действие войск противника.

В резерве фронта у них ничего уже не было и все свои надежды они теперь возлагали только на резервы Ставки, чтобы прикрыть подступы к Москве.

О создавшемся положении я тотчас же доложил Сталину и порекомендовал ему немедля бросить все ресурсы Ставки, которые имеются под Москвой, на занятие рубежа Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Калуга с тем, чтобы создать здесь в ближайшие дни крепкий фронт обороны. 9-го утром я был в штабе Буденного. Положение на фронте Буденного было не лучше, чем у Конева.

217

В штабе резервного фронта царила полная неразбериха и крайне нервная обстановка, которая усугублялась истеричностью Мехлиса и неизвестным местопребыванием С.М. Буденного.

10-го октября я был назначен командующим западным фронтом. Конева Сталин хотел судить, но я уговорил его ограничиться отстранением от должности и назначением ко мне в качестве заместителя, которому я поручу координацию действий группы войск фронта на Калининском направлении.

Дни и ночи шла напряженная работа по созданию нового западного фронта. Фронт обороны был создан быстро. Одновременно шли ожесточенные бои с наседавшим врагом, однако войска фронта достойно встретили врага и охладили его пыл.

Противник, понеся значительные потери и встретив новый фронт обороны, понял, что Москву схода не возьмешь, и он приступил к подготовке своего генерального наступления.

16 октября я был назначен ГОКО ответственным за оборону Москвы».….

Жуков уверяет, что он сразу после 8-го октября, спася Ленинград, был у Сталина, в Ставке ГК, чтобы начать спасать Москву от немцев, и заодно и Конева (и Буденного до кучи) от Берии. Но т.к. в журналах за октябрь Жуков вообще ни разу в кабинете Сталина как посетитель не отмечен, то видимо они общались с тираном на его квартире в Кремле... тайно...

Эти письма писались Жуковым писателю Соколову в 1964 году, а в мае 1965-го с маршалом побеседовал полковник Анфилов. Которому Жуков также поведал – как им Сталин не давал приводить войска в боевую готовность… Похоже для Жукова этот «аргумент», который потом попал и в «мемуары», казался вполне подходящим для оправдания его вины за трагедию 22 июня. Ведь он сам «реабилитировал» реальных виновников в округах, и снова возлагать на них вину за срыв выполнения приказов НКО и ГШ (самого же Жукова) о выводе войск и приведении их в б.г. было в 60-е уже нелепо. Ведь павловы-коробковы – невинные жертвы сталинской тирании, паранойи и т.п., а не виновники трагедии 22 июня.… Тем более, что таким образом Жуков вполне встраивался в «линию партии» времен Хрущева – по очернению и клевете на Сталина. Ведь с одной стороны Жуков помог Хрущеву свалить в 53-м Берию, но с другой – чуть не выступил против Хрущева, да еще и открыто через три года (но об этом чуть позже)…

218

Кстати. С этими письмами писателю Соколову возникает такое ощущение, что Жуков, перед тем как написать свою некрасивую неправду о Сталине, свои мемуары о причинах трагедии 22 июня, обкатывал их на других людях. И заодно сам себя убеждал в своей «правоте» в адрес Сталина. Давая заодно писателям некую установку – как надо писать о Сталине, о причинах трагедии 22 июня. Пытался таким образом в общем «программировать» писателя и заодно «репетировал» для себя на будущее, что и как писать о Сталине, как его выставлять виновным за трагедию 22 июня.…

Почему Жуков вдруг решил какому-то писателю Соколову написать письма, в которых он явно пытался себя, за счет Сталина и других, обелить – за трагедию начала войны?! Так он увидел сочинителя, который ему мог бы в этом помочь. Ведь простые обыватели именно через художественную литературу в СССР (плюс ТВ и интернет в наше время) и узнавали что-то о войне и причинах наших поражений в начале войны...

В 1963 году вышел первый роман (из трилогии) В.Соколова «Вторжение». Жукову этот роман, написанный во времена Хрущева и выдержанный в духе «решений 20 съезда КПСС по разоблачению культа личности Сталина» очень понравился. Вот что написал А.Исаев в статье «Размышления на полях» в журнале «Историк», № 11 (23), 2016г. – о пометках Жукова на книгах, которые он читал в свое время…

Исаев: «Большой интерес у Жукова вызвало художественное описание событий 1941 года в романе военного журналиста Василия Соколова «Вторжение». Книга касалась многих острых тем: репрессий в армии, внезапности нападения Германии, катастрофического развития событий летом 1941 года, ареста командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова и других. О впечатлениях маршала лучше всего свидетельствуют слова, написанные им на последней странице романа: «Хорошая, правильная, умная и полезная книга. Она лучшая из тех, что написаны о войне 41-45 гг. 19/XI-63 г.»….»

Трилогия Соколова состоит из трех отдельных романов. Первый, о начале войны, напечатан в 1963 году, второй – в 1970-м, третий – в 1972 году. И судя по всему этот трехтомник должен быль стать главной книгой о начале войны! Жуков в 1963 году прочел первый роман, в котором те же события ночи на 22 июня описаны просто нелепо, после чего, похоже, и написал автору свои письма – с установками, как надо показывать Сталина и причины трагедии 22 июня.

219

Ведь у нас и сегодня историю начала войны обыватели и зрители на ТВ скорее «узнают» от писателей «Акуниных», да от сценаристов Володарских, а не из исследований офицеров ВНУ ГШ или Гареевых с Кокошиными.

Желающие легко могут найти этот роман в интернете и сами прочесть глупости, которые Соколов расписал о том, как тот же Тимошенко и Жуков провели ночь на 22 июня в кабинете наркома, и как узнали о начале войны. Впрочем, как ни старался маршал Жуков, творение Соколова о начале войны так и не стало «главной книгой» о трагедии 22 июня. Сегодня о нем никто особо и не помнит, и не знает...

Также Исаев приводит еще одну пометку Жукова – на книге адмирала Кузнецова. О Сталине:

«Жуков не прошел мимо ставшей впоследствии известной и обсуждаемой многими фразы в мемуарах Кузнецова: «И.В. Сталин вел подготовку к войне – подготовку широкую и разностороннюю – исходя из намеченных им самим отдаленных сроков. Гитлер нарушил его расчеты». Жуков написал на полях: «Это неверно»...». И далее Исаев дал свой комментарий на пометку Жукова: «И действительно, дело было не в сроках, а в общей оценке текущей обстановки». Показав таким комментарием, в общем, свою глупость…

Вообще-то – в данном случае Жуков совершенно верно указал – Сталин при подготовке к войне с Германией, к нападению Германии на СССР, не исходил из каких-то мифических «своих расчетов сроков начала войны». Т.е. вранье, или глупость адмирала Кузнецова, что Сталин нападение не ждал на «22 июня» не более чем БРЕД! Уж Жуков-то точно знал, – какие сроки были известны Сталину (и Жукову) о дате нападения Германии на СССР! И Жуков получше Кузнецова, и тем более Исаева знал, какие оценки «текущей обстановки» были в Кремле и у военных в НКО, и ГШ в последние недели перед 22 июня. Но Исаеву, похоже не терпится доказать старую байку от Жукова же – нападение было неожиданным, потому что Сталин не верил разведке, своим военным, но верил Гитлеру, и – Сталин «поздно дал команду нажать красную кнопку»… Потому что не дал военным приводить войска в боевую готовность до 21 июня, потому что разведка ничего не сообщала ни Сталину, ни военным. А если что и сообщала Сталину, чего Жуков не знает, потому что Голиков якобы сам шастал к Сталину постоянно без Жукова, то Сталин же верил Гитлеру, а не разведке в любом случае….

220

Как вы уже убедились – Жуков САМ СЕБЕ противоречит постоянно! В одном случае он одно говорит, одному писателю, в другом, другому человеку – другое. А вот адмирал Кузнецов себя выставил, в общем, не очень умным человеком – этими словами о Сталине. По адмиралу Сталин или нападение ждал на какой-нибудь «август», или сам собирался напасть первым, наплевав на то, что там собирается делать Гитлер – «6 июля»…

А пока переходим к другому «источнику» откровений маршала Победы.

Итак, смотрим статью Анфилова «Разговор закончился угрозой Сталина (Десять неизвестных бесед с маршалом Г.К.Жуковым в мае-июне 1965 года)» (ВИЖ №3, 1995г., с. 39-46)

По ходу текста также будем давать некие комментарии на слова маршала. Данный текст выложил в сети некто «К.Закорецкий»…

«Много времени в ходе первой и последующих встреч было уделено обсуждению вопроса о причинах просчета Сталина в оценке сроков возможной агрессии и обусловленной этим тактической внезапности нападения немцев. В частности, я задал такой вопрос:

– Как вы оценили докладную записку начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года?

– Какую записку? – насторожился Жуков.

Я показал ему странички рукописи, на которых излагалось ее содержание. В записке указывались три варианта возможного нападения немцев на СССР, один из которых был, по сути, замыслом плана “Барбаросса”. Назывался и ориентировочный срок вторжения. Голиков же, как ни странно, вопреки приводимым фактам утверждал, что нападение Германии возможно только после победы над Англией, а оперативные документы немцев, о которых шла речь, следует расценивать как дезинформацию английской или германской разведки...

– Я впервые вижу ее, – возмущенно сказал маршал, прочитав документ.

221

– Разве Голиков вам не докладывал?

– Он не подчинялся мне, а потому и не делал этого. Он докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко. Но об этом документе он, по-видимому, наркома не информировал, потому что тот делился со мной основными сведениями разведки, получаемыми от Голикова. Я вас прошу добиться опубликования этого документа, чтобы показать, чего стоил Голиков.

С Филиппом Ивановичем перед включением его докладной записки в рукопись будущей книги я встречался и беседовал. Голиков рассказал о том, как докладывал этот документ Сталину и как тот отнесся к поступившей от разведки информации. По словам Голикова, он лично был не очень уверен в правильности своих выводов относительно того, что Гитлер не рискнет начать воину против СССР, не покончив с Англией. Но, так как они соответствовали точке зрения Сталина, доложить сомнения побоялся...»

Данная записка Голикова – это его «Доклад начальника Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанта Голикова в НКО СССР, СНК СССР И ЦК ВКП (б). Высказывания, [оргмероприятия] и варианты боевых действий германской армии против СССР», б/н, от 20 марта 1941 г. В котором Голиков дает свои выводы:

«1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР необходимо расценивать, как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки.» (ЦА МО РФ. Оп. 14750. Д. 1. Лл. 12-21. Рукопись, заверенная копия. Имеются пометы и исправления. Приложена карта-схема возможных вариантов нападения Германии на СССР.)

К документу дается «Справка» за 27.05.1964 г. о том, что маршал Голиков обращался с письмом к начальнику ГРУ ГШ с просьбой ознакомиться с этим своим старым докладом. И далее публикуется текст этого письма от 4 февраля 1964 г., в котором маршал Голиков сообщает, что «по этому письменному докладу в самые первые дни войны (или непосредственно перед самым ее началом) к нам в Разведупр. являлся А.М.Василевский, который в те дни, если

222

не ошибаюсь, занимал должность заместителя начальника или начальника оперативного управления Генштаба».

В своих «записках», что вышли спустя много лет после смерти Голикова, тот упомянул этот свой доклад от 20 марта 41-го, мол, в нем он допустил некую ошибку в выводах к этому докладу. Эти «выводы», это его слова о том, что Гитлер не нападет на СССР пока: либо не победит, либо не замирится с Англией, и что – Германия не нападет на СССР весной 41-го, обожают использовать и современные «историки». Мол – эти выводы пример того, как ошибалась наша разведка! Но. Сам Голиков показывает – если это и было ошибкой с его стороны, то в общем и целом ВСЯ остальная информация о подготовке Германии к нападению на СССР была абсолютно точной и полной. А с другой стороны – а в чем собственно не прав был Голиков 20 марта? Именно ВЕСНОЙ 41-го нападение Германии на СССР разве произошло?! Нет. Оно произошло вообще-то летом уже. И – а что – Англия ЛЕТОМ 41-го, в июне продолжала воевать с Германией? После полета Гесса в мае даже бомбардировки «Лондона» со стороны Германии и прекратились практически. Не подписали Черчилли с Гитлером «почетного мира»? А что скрывают англичане по полету Гесса до середины 21 века, и почему они убили самого Гесса, удавив его телефонным проводом в камере в тюрьме Шпандау, как только тот удумал писать свои мемуары?

Так что – Голиков не особо и ошибся с этими своими выводами в Докладе от 20 марта 41-го начальнику Генштаба Жукову. И – тут более важно, что Сталин в любом случае не верил в глупость, что Гитлер не нападет на СССР пока «не победит» Англию! В те дни это вообще не было самой актуальной проблемой…

А вот Жуков прямо тут Анфилову и лжет – ведь Голиков подчинялся именно нач. ГШ и именно ЕМУ, Жукову, и свои доклады ему и адресовал в первую очередь! И лично на приемах у Сталина с докладами, весной 41-го, вплоть до 22 июня был всего буквально ОДИН раз – за полгода! И из этого вранья Жукова Анфилову, уже ученик Анфилова Горьков и тиражировал это вранье…

В марте, ни до, ни после 20-го числа Голиков не был в кабинете Сталина точно, как впрочем, там не было и Тимошенко с Жуковым. А в апреле Голиков был у Сталина (в присутствии Молотова и его зама Вышинского, по иностранным делам) – аж 11 апреля! Но нарком и нач. ГШ были у Сталина 9 и 10 апреля, т.е. – это после ИХ доклада донесения нач. РУ ГШ Сталину тот и вызвал, скорее все-

223

го, Голикова на личный доклад, с которым общался в присутствии Молотова и его зама по наркомату ИнДел Вышинского!

И 10 апреля, похоже, у Сталина собиралось Политбюро, точнее – Комитет обороны – «10 апреля 1941 года. 1. Ворошилов 18.00-22.50, 2. Маленков 18.00-22.50, 3. Каганович Л. М. 18.05-22.50, 4. Молотов 18.05-22.50, 5. Микоян 18.05-22.50, 6. Берия 18.05-22.50, 7. Жданов 18.10-22.50, 8. Кулик 20.20-22.40, 9. Буденный 20.20-22.40, 10. Жуков 20.20-22.40, 11. Тимошенко 20.20-22.40, 12. Шахурин 22.10-22.40. Последние вышли 22.50».

Т.е. подчиненный Жукова Голиков доложил тому данные разведки, Жуков доложил их Сталину, и только ПОСЛЕ этого Сталин и вызвал Голикова, чтобы лично услышать от него эти данные РУ ГШ!

А вот в переизданиях мемуаров Жукова об этом всем написано уже так – Жуков не так примитивно лжет – что Голиков «не подчинялся» Жукову, нач. ГШ, а потому он «докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко»:

«Информация, которая исходила от генерала Ф.И. Голикова, немедленно докладывалась нами И.В. Сталину. Однако я не знаю, что из разведывательных сведений докладывалось И.В. Сталину генералом Ф.И. Голиковым лично, минуя наркома обороны и начальника Генштаба, а такие доклады делались неоднократно. Одно лишь могу сказать: И.В. Сталин знал значительно больше, чем военное руководство. Но даже из того, что докладывалось ему по линии военной разведки, он мог видеть безусловное нарастание угрозы войны, но этого им сделано не было, и он, переоценив свои возможности, шел дальше по ложному пути». (Воспоминания и размышления: В 2 т. М., 2010. Т.1. С. 272)

Насчет того, что Голиков лично делал свои доклады Сталину «неоднократно» это лукавство – увы, в 41-м до 22 июня тот был лично у Сталина действительно всего один раз. А вот то, что Сталин знал гораздо больше военных, и не только на сводки РУ ГШ опирался в своих решениях – это, слава богу, точно, однако то, что Сталин все это якобы игнорировал – ложь, конечно же…

И уж точно не Голиков убеждал Сталина в чем-то, и верить, что мол – «По словам Голикова, он лично был не очень уверен в правильности своих выводов относительно того, что Гитлер не рискнет начать воину против СССР, не покончив с Англией. Но, так как они соответствовали точке зрения Сталина, доложить сомнения побоялся», – надо осторожно. Как мы убедились Голиков, увы, сам не был

224

образцом честности и стойкости мужской, и офицерской. Сначала прогибался под Жукова и давал ему в угоду данные, что главные силы немцев выставляются южнее Полесья, хотя точно знал и уже округам это давал – главные силы немцев собираются СЕВЕРНЕЕ Полесья! А когда Жуков из него дурака стал лепить – обиделся, но тут ему уже не дали при жизни его мемуары выпустить, и даже статьи не давали публиковать на эту тему…

Историк М.И. Мельтюхов, уверяющий читателей, что Сталин готовил нападение первыми, но как жаль, что не успел, изучал хранящийся в РГВА черновик рукописи мемуаров Г.К. Жукова, и оказалось, что в ней вместо приведенного выше, в мемуарах, написано следующее: «Я не знаю, что давала Сталину разведка, находившаяся не в руках Генштаба, но разведка, которую возглавлял перед войной генерал Голиков Ф.И., не смогла вскрыть мероприятий, которые в глубокой тайне отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны. Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи немецких войск в войне с Советским Союзом. Обо всем этом мы узнали только после войны, читая трофейные документы. […] Сейчас бытуют разные версии о том, что мы знали о выдвижении войск противника на исходные рубежи и даже конкретно о дне нападения немцев. Эти версии лишены основания и не могут быть подтверждены официально. Военному руководству были известны лишь общие предположительные сведения, которые были известны многим». (Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939–1941 гг. (Документы, факты, суждения). М., 2008. С. 242.)

А вот что еще Жуков писал в свои черновики…

«Чтобы своевременно и более достоверно знать реальные возможности вероятного противника, чтобы без опозданий раскрыть проводимые им мероприятия, нужна постоянная высокая военно-политическая бдительность, умело организованная – опытная экономическая, военная и политическая разведка, которая, проникнув глубоко в сферы противника, должна раскрыть выходящие за рамки планов мирного времени наращивание экономического и военного потенциалов, организационные мероприятия, резко выходящие за рамки нужд обороны страны в мирное время, совершаемые перегруппировки, сосредоточения и развертывание войск, авиационных баз крупных соединений артиллерийско-ракетных войск и баз материально-технического обеспечения.

225

Обо всем этом в основном можно знать из различных источников и все же проморгать скрытую подготовку другой стороны к войне, как это получилось с советским государственным руководством в лице И.В. Сталина, В.М. Молотова и других членов Политбюро, которые оказались недостаточно бдительны, слепо верили вероломному Гитлеру.

Потеря чувства бдительности привела И.В. Сталина к неправильной оценке военно-политической обстановки, неправильным мероприятиям и решениям по вопросам обороны страны и до известной степени дезориентировала советское военно-стратегическое руководство!..» (РГВА. Ф.41107. Оп. 1. Д.48. Лл. 1-58. Рукопись, автограф.)

Смотрите, как дальше Жуков Анфилову рассказывает – обвиняет тех, кто не может ответить – «чтобы показать, чего они стоят»…

«– Сведения об отсутствии угрозы нападения Германии на СССР, – продолжал Жуков, – направлял наш полпред в Берлине Деканозов. Его Берия внедрил в дипломаты. Он был доверенным лицом Сталина... Вот такие голиковы и деканозовы и подкрепляли уверенность в возможности предотвращения войны в ближайшее время. Поэтому он решительно отвергал наши с Тимошенко просьбы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность. Сталин до того уверовал в свой вывод о намерениях Гитлера, что в проект директивы НКО от 21 июня вставил было указание: в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта. Нам с трудом удалось уговорить его это указание опустить. Даже когда началась война, прибыв в Кремль в шестом часу утра. Сталин спросил у нас с Тимошенко: “Не провокация ли это немецких генералов?” Надеясь на свою мудрость (в голосе Жукова слышались нотки сожаления), он перемудрил самого себя. Отсюда его установка не поддаваться на провокации и жесткое требование не дать повода для них.

Почему нам с Тимошенко не удалось убедить Сталина в необходимости своевременного приведения войск западных округов в полную боевую готовность? Мы настойчиво, особенно в последние десять дней до начала войны, пытались получить разрешение на это. Но “хозяин”, как тогда называли в близком окружении Сталина, так и не позволил...

К тому же вы, вероятно, помните, какая перед войной была вера у народа – и мы не исключение – в мудрость и прозорливость вождя.

226

Нам представлялось, что он, возможно, найдет способ отодвинуть войну, что было так желательно. И вот поймите наше с Тимошенко состояние. С одной стороны, тревога грызла души, так как видели по докладам из округов, что противник занимает исходное положение для вторжения, а наши войска из-за упорства Сталина не приведены в готовность, с другой же – сохранялась все еще, пусть и небольшая, вера в способность Сталина избежать воины в 1941 году. В таком состоянии мы находились до вечера 21 июня, пока сообщения немецких перебежчиков окончательно не развеяли эту иллюзию».

Ох уж эти «перебежчики». Особенно тот самый, последний, о котором так любят после Жукова повторять исаевы.… А если б пограничники (наши, или немецкие) подстрелили этого «унтера» и он не сообщил ничего – то все бы спали дальше, так, получается, по Жукову?

Но обратите внимание на такие слова маршала – они с наркомом «в последние десять дней до начала войны, пытались получить разрешение» на приведение войск западных округов в полную боевую готовность! Что означает – в эти последние 10 дней перед 22 июня ВСЕ в НКО и ГШ знали о грядущем нападении Германии! Иначе, зачем им было бы требовать этого у Сталина – в эти дни, с 11 июня?!

Тут выбор не большой – если министр обороны и нач. ГШ уговаривают главу страны ввести в армии ПОЛНУЮ б.г., а точнее Планы прикрытия ввести и начать выводить по ним войска к границе, да еще и мобилизацию просят начать, то они однозначно чего-то опасаются!? Или – они ждут нападение соседа, Германии в нашем случае, или чего-то сами замыслили недоброе – напасть удумали ни с того ни сего, например, первыми на ничего не подозревающего и ни к чему не готовящегося соседа – «6 июля»?!

Т.е. уже сам факт того, что военные с 10 июня просят Сталина начать делать ТАКИЕ вещи в армии и стране говорит о том, что в эти последние 10 дней перед 22 июня ВСЕ в НКО и ГШ действительно знали о грядущем нападении Германии! Что тот же Василевский подтверждал в его высказываниях (о них чуть позже). И Сталин тоже знал, хотя и не давал военным разрешения на эти их предложения! Не давал, но не потому что «не верил разведке» и тем более военным, а потому что по политическим причинам на это у СССР не было возможности пойти – ОТКРЫТО!

Есть правда «исследователи» идиоты, что упорото уверяют, что нападение не ждали, к нему не готовились и даже в ночь на 22 июня его не

227

ждали, и оно стало в итоге ВСЕМ неожиданностью, но тут как говорится санитары в помощь…

Но самое главное – это голиковы и деканозовы виноваты во всем! Разведка и подчиненные Молотова, мидовцы. Это они «подкрепляли уверенность» Сталина «в возможности предотвращения войны в ближайшее время»! И это они виноваты в том, что Сталин якобы «решительно отвергал наши с Тимошенко просьбы о приведении войск западных приграничных округов в полную боевую готовность»! Ну и естественно это разведка, которую возглавлял Голиков «не смогла вскрыть мероприятий», которые «отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны»! Это «Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи немецких войск в войне с Советским Союзом»! И Жуков это точно знает потому что «только после войны, читая трофейные документы» обо «всем этом мы узнали»! Ну, а слова «некоторых», видимо с подачи как раз таких голиковых, «о том, что мы знали о выдвижении войск противника на исходные рубежи и даже конкретно о дне нападения немцев», это, конечно же, ВРАНЬЕ! Ведь эти «версии лишены основания и не могут быть подтверждены официально»! Потому что «Военному руководству были известны лишь общие предположительные сведения, которые были известны многим»!

Но – если военному руководству страны известны были только «общие предположительные сведения, которые были известны многим», о возможном нападении Германии, то чо они 11-12 июня панику-то включали – всеобщую МОБИЛИЗАЦИЮ и полную б.г. для армии требовали?!

Однако полковник ВНУ ГШ Анфилову не стоило вранье Жуков о предвоенных днях – что они что-то там предлагали Сталину, а тот не соглашался – подтверждать. П-к ВНУ ГШ уж мог бы сходить в архив Генштаба и там САМ глянуть – а что происходило в предвоенные дни, КАКИЕ директивы ГШ-Жукова и о чем шли в западные округа?! С какого числа они шли, и что было перед этим?! И то, что 9 июня военные были у Сталина, где принималось решение о развертывании войск в приграничных округах, и ПОСЛЕ этого и пошли в эти округа директивы НКО и ГШ от 11-12 июня на вывод по ПП войск, и в дивизиях начали вести свои ЖБД – Журналы Боевых Действий – п-ку ВНУ ГШ не сложно было бы узнать. И уж точно п-к ВНУ ГШ обязан знать – КОГДА в дивизиях начинают вести свои ЖБД! В мирное вообще-то время… (Если кто

228

не в курсе, про эти ЖБД – их начинают вести с выводом дивизии по Плану прикрытия, или при выводе в «район, предусмотренный ПП», при начале мобилизации, при вскрытии «красного» и «моб» пакета, т.е. при вводе полной б.г., ну и тем более с началом боевых действий. ЖДБ в приграничных дивизиях в КОВО, начавших вывод с 11 июня, начали вести после 11 июня уже, а в ПрибОВО – после 18 июня. После того, как командующий ПрибОВО устными командами начал вывод этих дивизий к границе, по ПП, в своих армиях. Дата начала ведения ЖБД при этом могла быть разной – ЖБД могли начать вести не в тот день, когда комдив получил приказ на начало выполнения этих мероприятий. Но всегда первая запись показывала именно это – день получения приказа на: вывод по ПП, на боевую тревогу и полную б.г., на ввод ПП, на вскрытие «красного» пакета. В общем – день получения «боевого» приказа…)

Но – теперь понятно, на что обиделся Голиков, подчиненный Жукова, из которого тот дурака лепил в те годы, и почему на мемуары Жукова плевался Молотов, которого маршал тоже дураком выставлял?!

А вот насчет того, что Сталин якобы хотел вписать в текст директивы о приведении в полную б.г. всех войск, ВВС, ПВО и флотов от 21 июня, т.н. «директиву №1», «номер» которой, кстати, Жуков тут не указывает – мы можем в наши дни черновик этой директивы «увидеть». Там после пункта о приведении всех частей в б.г. указано:

«а) В течении ночи на 22.6.41г. скрытно занять укреплен огневые точки укрепленных районов и полевые сооружения вдоль на государственной границе.

б) Перед рассветом 22.6.41г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.

в) Все части расположенные в лагерях привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано и зарывшись в землю.

г) В случае стои каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем.

г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

229

д) Эвакуац Ни каких других мероприятий без особого разрешения не проводить.

Тимошенко

Жуков»

Как видите, в черновике не было пункта – «в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта». Там по-другому немного написано. Но действительно ненужное указание о принятии всех мер «к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем» было вычеркнуто. Но кто вписал этот пункт, и кто вычеркивал – по чьей инициативе его зачеркнули – сложно точно сказать. Жуков себе приписал этот подвиг, но именно приписывание себе чужих заслуг и стало главным обвинением в адрес маршала от его «сослуживцев» при его жизни. Однако эти вычеркнутые слова в черновике этой директивы написаны рукой как раз самого Жукова, а вот вычеркнуть их мог заставить только Сталин! Т.е. – это скорее Жуков, как все время пытавшийся, «по жизни», лезть в политические вопросы и предлагал в эту директиву вписать глупое предложение – «в случае вторжения немцев командирам наших передовых частей договариваться с германскими офицерами об урегулировании конфликта»…

Анфилов: «К вопросу о причинах просчета Сталина в определении сроков нападения Германии мы неоднократно возвращались и в последующих беседах. В одной из них я сказал Георгию Константиновичу, что заблуждение Сталина, по-видимому, подкреплялось дошедшей до него по разведывательным каналам информацией о выступлении Гитлера 23 ноября 1939 года перед руководителями вермахта. “Сегодня, – сказал тогда фюрер, – мы ведем борьбу за нефтяные источники... Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе...”

Выслушав эту цитату, Жуков сказал: “Вполне возможно. Ведь решительно отвергая нашу с Тимошенко просьбу, высказанную 12 июня 1941 года, о приведении войск западных военных округов в полную боевую готовность Сталин говорил, что для ведения большой войны с нами немцам, во-первых, нужна нефть и они должны сначала завоевать ее, а во-вторых, им необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир. Когда я через несколько дней попытался вновь получить это разрешение, – продолжал маршал – он подвел меня к карте и, показав на ближний Восток, заявил: “Вот куда они (немцы) пойдут”.».

230

Жукова уже столько раз ловили на «лукавстве», начиная с 1946 года, когда за приписывание себе чужих заслуг его отправили в Одесский округ покомандовать, что не думаю, что стоит верить его рассказу про «карты» и «ближний Восток». Гитлер в 39-м может и говорил, что нападет на СССР не раньше чем «освободится на Западе», но Жуков-то этого точно не знал. И поэтому он тут делает «предположение» – не утверждает, а говорит о причинах «заблуждений» Сталина «по-видимому». И – 11-го, а не 12 июня Жуков приходил к Сталину с предложением, и не о приведении в полную б.г., а – с предложением ввести Планы прикрытия. А это разные вещи и Сталин совершенно верно не давал военным это делать – формально. Однако приводить войска в б.г. никто военным не запрещал. И сам же Жуков это показал в черновики, которые мы рассматривали выше – при выводе дивизий в приграничную зону это обязывало командиров приводить свои части в б.г. и приказы на это в самих дивизиях ЦАМО давно опубликовало…

Ведь введение именно ПП – начинало в те дни мобилизацию. Как минимум в приграничных округах. Чего СССР не мог себе позволить делать формально. А приведение в боевую готовность мобилизацию в те дни, по тогдашним «правилам» как раз не начинало, и эту б.г. военным никто не запрещал проводить однозначно. Немцы однозначно «увидят» проведение мобилизации т.к. это затрагивает и гражданские органы власти, и прочие структуры, откуда начнут забирать тех же приписных. Но приведение в б.г. в армии, в частях – в принципе дело рутинное и всегда может быть объяснимо для соседних стран проведением учебных плановых мероприятий в армии. Что не есть нечто необычное.… Ну, привели какую-то часть в б.г. для «тренировки» – подумаешь…

Жуков говорит, что он был сначала 12 июня (реально 11-го), а затем через «несколько» дней общался со Сталиным опять и тот на карте что-то там показывает Жукову. Мол, войны не будет – Гитлер на СССР не нападет! Но по журналам посещения тот был у Сталина после 11 июня аж – 18 июня! А в эти дни уже ВВС, ПВО и флота переводились в повышенную б.г. приказами Жукова же! Видимо он делал это втайне от тирана, вопреки Сталину?!

Т.е. Жуков пошло врет про все это Анфилову, но в итоге породил пару мифов о том, что Сталин не ждал войны в июне 41-го, потому что Гитлеру якобы сначала «необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англии или заключить с ней мир»,

231

и пока он это не сделает он на СССР нападать не станет! И второй – Гитлер не нападет на СССР, пока не захватит нефть Ближнего Востока! И значит Сталин верит, что Гитлер выводит войска к границе с СССР, к той же Прибалтике и Белоруссии не для того, чтобы напасть на СССР, а для того, чтобы двинуть войска через Балканы и Турцию дальше в колонии Англии, в Ирак… (Где Прибалтика с Белоруссией .. где Турция?...)

И естественно больше всего у него войск именно на юге – южнее Полесья. Т.е. и тут Жуков пытается протащить идею, что у немцев они «видели» и ждали главные силы немцев южнее Полесья…

А ведь офицеры ВНУ ГШ не просто так показали – к 5 июня 1941 г. Генеральный штаб «располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения». И что-то мне подсказывает, что они в ЭТОМ утверждении опирались на те «донесения» разведки, что до сих пор недоступны исаевым, но что точно знал Жуков. Также «уроки» показывают: Еще «В марте 1941 г. советской разведке удалось вскрыть основу замысла плана «Барбаросса». Кроме того, указывалось, что Германия отказывается от нападения на Англию до полного разгрома СССР». Однако «Анализ имеющихся документов вскрывает стратегическую «раздвоенность» в действиях» высшего военно-политического руководства в последние месяцы перед войной. С одной стороны, было признано, что противник ведет непосредственную подготовку к войне (по данным всех разведок на лето 41-го – К.О.), с другой — основные мероприятия по развертыванию (РККА к войне – К.О.) планировалось завершить только в 1942 г.». Но тогда вопрос – а кто носился с идеями наплодить еще 20 мехкорпусов, готовность воевать которых была бы возможна только в 42-м дай бог году – Сталин разве? Он заставил военных устроить тот дурдом с этим мехкорпусами, что привел к снижению боеготовности РККА в ноль практически?

Но возвращаясь к событиям вокруг «12 июня», когда Жуков якобы просил ввести полную б.г.. а точнее начать мобилизацию с вводом Плана прикрытия, Жукова опять можно на «противоречии» поймать…

Дело в том, что в те годы, если мы ждем серьезного нападения, полномасштабного вторжения крупными силами соседей, то в угрожаемый период вполне допускалось проведение мобилизации в армии и даже в стране ДО ожидаемого нападения! А если ждем инцидентов уровня финской компании или Халхин-Гола, то для таких

232

случаев достаточно частичных мероприятий, без ввода ПП и мобилизации точно!

Как пишет «исследователь архивов» С.Чекунов, на случай начала войны или угрозы начала войны, было два варианта наших ответных действий:

«1. Если противник начинал сосредоточение, которое предусматривало наступление крупными силами, то по предвоенным взглядам такое сосредоточение разведка должна выявить своевременно, затем должно последовать с нашей стороны БУС+ПП /в мирное время/.

Если военные действия начинались малыми силами, то по предвоенным взглядам на это хватало пограничных войск + сил прикрытия с отмобилизованием в 2-4 дня.

При любом раскладе система планирования – ПП + отмобилизование – оставалась неизменной. Такой эта система осталась и на сегодняшний день».

Т.е. – если разведка вскроет, что противник готовится напасть крупными силами, то проводится скрытая мобилизация под видом «учебных сборов», «БУС», и вводятся в действие Планы прикрытия. Тем более что «БУС» для приграничных дивизий Жуков «отменил» став нач. ГШ – доведя их до «штатов приближенных к штатам военного времени». А если нападение ожидалось или даже началось уже – локальным, малыми силами (как это было на том же Хасане в 38-м), то разбираться с этим предстояло пограничникам и приграничным дивизиям, или дивизий этих округов им в помощь. Которые получат дополнительно и приписных, если потребуется, отмобилизуются в пару-тройку дней, но мобилизацию и тем более по всей стране никто проводить не собирался все равно в принципе. И об этом писал в своих теориях еще Тухачевский:

«Как же должна строиться теперь система прикрытия мобилизации?

<…>

Войсковые соединения в пограничной полосе должны иметь штаты, близкие к штатам военного времени.
Приписка людей, лошадей и всех видов транспорта к этим частям должна быть основана на коротком сборе их пешим порядком, без использования железнодорожного транспорта, т. е. в районе до полуперехода. (как раз в те самые 2-4 дня как показывает С.Чекунов – К.О.)

233

Использование основной массы людей приграничных полос может предназначаться только для второочередных формирований.
Конские и транспортные ресурсы могут быть использованы подходящими с тыла войсковыми соединениями». (Тухачевский М.Н.Избранные произведения. В 2-х т. — М.: Воениздат, 1964. Гл. Характер пограничных операций, Производство мобилизации. (Июль 1934 г. ), с. 213)

Жуков уверяет, что в наших планах они ждали начала войны по сценарию Первой мировой – когда сначала война «объявлялась», выставлялись ультиматумы, как с той же Сербией в 1914 году было, и только спустя некоторое время начинались военные действия. Которые при этом начинались малыми силами на границе, без попыток серьезных вторжений со стороны немцев или австрийцев вглубь территории соседей, и все это вполне давало возможность остальной армии страны «жертве агрессии», находящейся в «штатах мирного времени» на проведение мобилизации без спешки! И вся эта фигня реально была забита Жуковым в наши планы – мобилизация у нас начиналась ПОСЛЕ дня начала войны. По Жукову противник – Германия (и ее союзники) – будет не мычать, ни телиться, даже если и решит на нас напасть, и по-джентельменски начнет как в ПМВ войну с СССР! Ну, а мы, такие умные и передовые в военных стратегиях, СРАЗУ же рванем своими мехкорпусами на врага и быстро победим его!

При этом Жуков, забив в планы всю эту хренотень, реально 11-12 июня просит Сталина на проведение мобилизации ДО ожидаемого возможного нападения немцев! Т.е. он-то понимает, что происходит, он реально боится и ЖДЕТ от немцев СИЛЬНОГО удара его танковым «мехкорпусами», и глубоких прорывов, и вполне понимает, что нам грозит большая задница по ЕГО же планам?! Он что – прозрел в «последнюю минуту», к 11 июня, что ТАК и будет, если мы срочно не начнем мобилизацию?! Да, нет! Он про тактику немцев ЗНАЛ минимум в ДЕКАБРЕ 1940 года уже, когда на совещании высших военных по итогам идущей войны в Европе ВСЕ показывали – немцы именно ТАК и будут нападать и на нас – как нападали на ВСЕ страны Европы до этого! Другое дело, что суета его и Тимошенко в последнюю неделю это было уже тупо включением паники!

Но если это так – то значит, он СОЗНАТЕЛЬНО забил в наши планы то, что может привести к НАШЕМУ поражению?! Это что было с его стороны – глупость человека, не знающего, что творит, неадеквата,

234

думающего что – что КШИ, где были такие же подтасовки за немцев, но реально кровь не льется, и война реальная – это одно и то же?! Или это все же именно – умышленная измена?!

Анфилов: «Зная содержание проекта директивы о стратегическом развертывании от 15 мая 1941 года, согласно которой предполагалось нанесение упреждающего удара по изготавливавшимся у наших границ войскам вермахта, я спросил: “Как возникла ее идея и почему она не нашла дальнейшего развития?”

– Идея предупредить нападение Германии, – ответил Г.К.Жуков, – появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом. Это выступление в обстановке, когда враг сосредоточивал силы у наших границ, убедило нас в необходимости разработать директиву, предусматривавшую предупредительный удар. Конкретная задача была поставлена А.М. Василевскому. 15 мая он доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ не подписали, решили предварительно доложить его Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам. “Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?” – раздраженно бросил Сталин. Мы сослались на складывающуюся у границ СССР обстановку, на идеи, содержавшиеся в его выступлении 5 мая... “Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира”, – прорычал Сталин. Так вот была похоронена наша идея о предупредительном ударе... Сейчас же я считаю: хорошо, что он не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 года под Харьковом».

Опять Жуков «слукавил». Сегодня точно известно, что сочинением «Плана от 15 мая», плана упреждающего удара Жуков с Василевским занялись уже сразу после середины апреля. Сразу после подписания СССР с Японией договора о нейтралитете. И связано это было не с речью Сталина 5 мая перед выпускниками военных заведений, конечно же. Хотя оправдываясь за политическую глупость этого плана превентивного удара, Жуков и мог нести 15 мая угодливую ахинею «рычащему» Сталину, что его на этот план вдохновили «идеи», содержавшиеся в выступлении Сталина 5 мая.

235

Но вот что интересно. Жуков в апреле (не в мае!) начинает носиться с идеей превентивного удара и, не дожидаясь согласия на это Сталина, готовит в ГШ директивы о планах развертывания войск западных округов под этот план превентивного удара, о которых он в этом плане упоминает, что эти директивы уже отправлены в округа!

В «малиновке» опубликована директива для Павлова по развертыванию войск ЗапОВО для этого превентивного удара:

«№ 425. Директива наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной армии командующему войсками ЗапОВО генерал-полковнику Д.Г. Павлову. б/н [апрель 1941 г.] Совершенно секретно. Особой важности. В одном экземпляре. Карта 1:1000000.

Приказываю приступить к разработке плана оперативного развертывания армий Западного особого военного округа, руководствуясь следующими указаниями. ...» (ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.237. Лл.48-64. Рукопись на типографском бланке: "Народный комиссар обороны СССР". Незаверенная копия. Источник – «ДОКУМЕНТЫ.1941. В 2-х книгах», М. 1998г., с. 134-140)

Таких же директив для ПрибОВО, КОВО и ОдВО не опубликовано, и судя по тому, что номера и даты на этой директиве нет – в округ Павлову она так и не ушла...

Затем, получив по голове за политическую недалекость, Жуков скидывает в начале мая округам новые ПП заточенные вроде бы под оборону, которые в принципе не доводятся до комдивов, потому что Жуков готовится к ответному удару из КОВО «на следующий день» после нападения Германии. Т.е. Жуков уже с апреля вполне понимает и это видно в его «плане от 15 мая», где это четко указано – война неизбежна и может случиться в любой ближайший момент!

Однако – при проведении в мае-июне «учебных сборов» по «схеме БУС», при которых приписных ввели в роты к срочникам и выдали им оружие (даже с НЗ выдавали), эти сборы ВООБЩЕ не коснулись подразделений связи! Им не приписных не подняли в эти подразделения, ни средства связи со складов не поднимали на этих сборах!

Т.е. Жуков, который как нач. ГШ и отвечал «за связь» в армии, собирался «наступать» лихо на противника – без связи?! Сталин не дал ему напасть первым – но разве для ответного удара не нужна будет связь, – которую на сборах мая-июня не пополняли приписными и средствами связи со складов?!

236

И если почитаете полные ответы командиров лета 41-го Покровскому, то увидите – СВЯЗИ вообще практически не было в войсках. Чаще всего – нарочные бегали от старших начальников к младшим – с записками…

Насчет «связи» стоит дать небольшие дополнения… На сборах мая-июня, что проводились по факту как «БУСы», «частичная скрытая мобилизация», как эти сборы называли, что Захаров, что сам Жуков, связь действительно вообще не задействовалась! И даже в ночь нападения начальник Управления связи РККА генерал-майор Н.И. Гапич узнает о том, что началась война чуть не последним!

«Получила известность, став крылатой, и фраза самого Н.И. Гапича, произнесенная им ранним утром 22 июня, то есть в первый день войны. «История не забудет, — с горечью сказал он после вскрытия пакета под грифом «Совершенно секретно» с директивой и радиоданными, вводимыми в радиосетях Генерального штаба на такой крайний случай, — что начальник связи получает указания по связи после начала войны»!

<…>

Почти десять дней, пока разрабатывались и доставлялись новые радиоданные, радиосвязь Ставки с фронтами осуществлялась по данным мирного времени. Свидетельства трагичности сложившейся обстановки оставил её очевидец военинженер 1 ранга Б.А. Платонов, заместитель начальника узла связи Генерального штаба.

Трудности со связью в начале войны Н.И. Гапич в разговоре с начальником управления связи Резервного фронта генерал-майором И.Т. Булычёвым объяснял в июле 1941 года так: «У меня, как и у многих других начальников, не только планов, но и даже соображений на случай отхода наших армий не было. Все мероприятия, которые проводились в мирное время, были рассчитаны на обеспечение управления войсками в начальный период войны по классической схеме».

Генерал-майора Гапича обвинили в неподготовленности частей и средств связи к войне, хотя в должности начальника Управления связи Красной армии он пробыл менее одного года. 23 июля 1941 года, то есть спустя месяц после начала Великой Отечественной, он был назначен с понижением в действующие войска. Но и тут вышла неувязка: определили его начальником управления связи Резервного фронта, однако новый командующий фронтом генерал армии Г.К. Жуков утвердил Н.И. Гапича лишь заместителем начальника. Видимо, был осведомлён о том недоверии, которое по каким-то причинам или

237

по чьему-либо злому наговору возникло к деятельному генералу в высших инстанциях.

Так или иначе, но с середины августа 1941 по сентябрь 1952 года Николай Иванович находился под следствием, после чего был осуждён сроком на 10 лет. Преб

Главное меню

ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ. Авторы и виновники.

Содержание материала