Выступления
П. С. КЛЕНОВ, генерал-лейтенант, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа
Товарищ Народный комиссар обороны! Исследование последних войн показало нам, что наличие таких средств, как авиация, мотомеханизированные части, позволили современной операции сделать то, что не удавалось в войну 1914—1918 гг. Несмотря на все попытки многих операций воздействовать на глубину оперативного порядка обороны, это (за отсутствием средств подавления глубины) не удавалось: тактический прорыв никогда не перерастал в оперативный. В чем тут дело? Почему не удавалось в прошлом воздействовать непосредственно на глубину?
Не удавалось, товарищи, потому, что оборона как в прошлом, так и сегодня обладает одним крупным свойством — очень быстро воспроизводить, восстанавливать то, что она теряет в процессе удара, в процессе самого наступления на нее.
Вопрос воспроизводства — свойство не только обороны, он касается и наступательной операции, требующей в процессе своего развития беспрерывного пополнения. Так вот, надо было воздействовать на этот процесс обороны. Надо было воздействовать на передний край при одновременном ударе на подаваемые/ резервы, материальные ценности и т. п., и это воздействие в операции удалоо/ только сейчас при наличии авиации и мехсредств и наступление приобретает все свойства маневренного наступления.
В своем докладе генерал армии т. Жуков доказал, как эта вторая сторона дела — наступление на всю глубину, — которая не удавалась в прошлом, удается сейчас. Мы убедились, как наличие новых средств — новой боевой авиации плюс мотомеханизированных частей — позволили с максимальным эффектом воздействовать на оперативную оборону, которая представлена на этой схеме.
Я согласен с теми выводами об основах наступательной операции сегодняшнего дня, которые были предложены генералом армии т. Жуковым. Разрабатывая тему современной наступательной операции, я точно также подходил к расчетам и методам, которые были изложены в докладе генерала армии т. Жукова. Если, прослушав доклад т. Жукова, можно не согласиться, предположим, с тем, что для ведения такой операции, размах которой по глубине составляет 100—150 км, недостаточно определенных докладчиком 10 дней, то эти данные, как вам прекрасно известно, вытекают из одного очень важного момента — в какой степени обороняющийся сумел себя обеспечить в инженерном отношении. Если он имеет сильно развитую инженерную оборону, то естественно, что сам процесс преодоления оперативной глубины, т. е. темпы операции естественно возрастают.
Можно не соглашаться с данными по материальному обеспечению, которые были приведены докладчиком, исчисляющим 5—6 боекомплектов на операцию. Это зависит [от того], в какой степени противник приспособлен в инженерном
152
отношении. И вполне понятно, что при наличии у противника сильных инженерных сооружений 5 боекомплектов недостаточно. Нужно не менее 7— 8 боекомплектов. А если возьмем территорию Восточной Пруссии, то для преодоления этой территории при наличии того, что она имеет целый ряд долговременных сооружений, причем не только на главной позиции, но и на передовых, то исчисление боекомплекта выйдет за десяток — полтора десятка.
Я согласен с положением, которое выдвигалось докладчиком, по вопросам использования эшелона развития успеха. У некоторых товарищей/укоренился взгляд, что этот эшелон, т. е. моторизованные и мехсредства (мы берем мотомеханизированный корпус), можно вводить [в прорыв ] непосредственно после того, как преодолели первые эшелоны тактическую оборону. Нужно считать, что его можно ввести только тогда, когда тактическая глубина преодолена полностью и мотомехкорпусу предоставляется [возможность ] уже самому иметь дело непосредственно со второй полосой обороны, преодолевая ее своими средствами, для чего в его распоряжении находятся тяжелые танки. Таким образом, корпус решает самостоятельно свое дело вместе с авиацией во второй оборонительной полосе, ничем не отвлекаясь и непосредственно двигаясь на оперативные резервы в интересах разгрома их и завершения окружения обороняющегося противника.
Опыт войны на Западе и в Польше показал, что моторизованные части там, где надо было, шли самостоятельно на прорыв укрепленных полос. И, конечно, не исключена возможность такой операции мехкорпуса и в дальнейшем.
(Из президиума: Вы за это?)
П. С. Кленов: Да.
Мне хотелось бы, товарищи и товарищ Народный комиссар, остановиться на одном очень ответственном вопросе. Исследуя все материалы, которые мы имеем непосредственно по операциям Германии и Польши, мы видим одно разительное начало во всех этих действиях. В 16 дней Германия расправилась с Польшей, с ее вооруженными силами, нарушила стратегическое развертывание Польши. Из этого напрашивается один вывод об особых наступательных операциях. Тов. Жуков брал пример операции безотносительно от периода войны. Она могла быть (как нарисовано здесь) одной из последовательных операций. Так вот, я беру пример, когда эта операция начинается в начальный период войны и невольно возникает вопрос о том, как противник будет воздействовать в этот период на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, т. е. на отмобилизование, подачу по железным дорогам моб-ресурсов, сосредоточение и развертывание. Этот начальный период войны явится наиболее ответственным с точки зрения влияния противника на то, чтобы не дать возможность планомерно его провести.
Я этот вопрос, товарищи, поднимаю потому, что порой сталкиваешься с некоторыми выводами, по-видимому, очень поспешными. Я просмотрел недавно книгу Иссерсона «Новые формы борьбы».45Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто — вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей.
Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя государство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом.
Вопрос о начальном периоде войны должен быть поставлен для организации особого рода наступательных операций. Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач. И на сегодня эти задачи остаются и должны быть разрешены. Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям, на его
153
отмобилизование, сосредоточение и развертывание для того, чтобы сорвать их, отнести сосредоточение вглубь территории, оттянуть время. Этот вид операции будет, конечно, носить особый характер.
Вопрос выполнения этих особых операций очень сложный. Вполне естественно, что нужно предупредить противника в готовности таких средств для выполнения операций, как авиация и мотомеханизированные части с точки зрения развертывания их и количества. Организация и проведение таких операций позволит обеспечить господство в воздухе, не даст возможность [противнику] отмобилизоваться, затруднит [его] развертывание. И в связи с этим же вопросом связаны операции первоначального периода, которые ведутся в интересах захвата рубежей для принятия выгодного положения для развертывания.
Для выполнения подобных операций мы будем иметь дело с частями прикрытия. Но я не исключаю такого положения, что в этот период, т. Павлов, механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 53—58.
Романенко Прокофий Логвинович род. 13(25).02.1897г. на хуторе Романенки ныне Сумской обл. Участвовал в 1-й мировой войне в чине прапорщика. Награжден 4 Георгиевскими крестами. В Красной Армии с 1918 г. В Гражданскую войну командовал сначала партизанским отрядом, затем в рядах Красной Армии — эскадроном, полком, был помощником командира кавалерийской бригады. После войны окончил: в 1925 г. курсы усовершенствования начсостава, в 1930 г. курсы усовершенствования комсостава, Военную академию им. Фрунзе в 1933 г., проходил службу в должностях командира кавалерийского полка, механизированной бригады, с 1938 — механизированного корпуса. Участвовал в национально-революционной войне испанского народа 1936—1939 гг., советско-финляндской войне 1939—1940 гг. Во время Великой Отечественной войны командовал общевойсковыми и танковыми армиями, был заместителем командующего фронтом. После войны командовал войсками Восточно-Сибирского военного округа. В 1948 г. окончил Военную академию Генштаба. Генерал-полковник (1944). Награжден 10 орденами, многими медалями, а также иностранным орденом. Умер 10.3.1949 г.
П. Л. РОМАНЕНКО, генерал-лейтенант, командир 1-го механизированного корпуса, Ленинградский военный округ.
Товарищи, я позволю себе высказать сомнение в отношении разработанного характера операции и движущих сил современных операций. Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932—1933—1934 гг. С того времени прошло, как вы знаете, достаточно лет. Кроме того, мы имеем опыт на Западе,
154
который, по моему мнению, анализирован верно, но выводы из этого опыта сделаны недостаточные. Верно было указано, что германская армия решила операцию на Западе в основном механизированными и авиационными соединениями, но не было в достаточной мере разобрано, как решалось здесь дело.
Прежде всего я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия46 группы Рейхенау. Эта армия прорвалась на Намюр самостоятельно, севернее Седана, разрезала фронт французской и бельгийской армий и в дальнейшем завершила окружение группы армий, действующих в Бельгии, и в конечном итоге сыграла решающую роль в окончательном разгроме Франции.
Из этого я считаю необходимым сделать вывод, что немцы, располагая значительно меньшим числом танков, нежели мы, учли, что ударная сила в современной войне составляется из механизированных и авиационных соединений и все свои танки собрали в оперативные соединения, массировали и возлагали на них решающие самостоятельные операции. Отсюда я считаю необходимым поставить вопрос о разработке ударной армии в составе 4—5 механизированных корпусов, 3—4 авиационных корпусов, 1—2 авиадесантных дивизий и 9—12 артиллерийских полков. Считаю, что если на внутренних и внешних флангах двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дать ему возможности опомниться до завершения операции и превращения [успеха] операции в стратегический успех.
Разработанная операция также жизненна. Но такая операция может быть как вспомогательная. Однако и эта операция недостаточно разработана. Прежде всего я позволю себе высказать сомнение в отношении подготовительного периода. 2—3 дня — это заведомо ошибочный прогноз, который на практике может повести к срыву всей операции, как это и было в декабре месяце на Карельском перешейке, когда 7-я армия хотела закончить свою подготовку к 15 декабря, а не сумела закончить ее даже 18 декабря. Конечно, могут сказать, что на Карельском перешейке условия были особенные, но и при других условиях 2—3 дня не обеспечат [выполнение] и простейших мероприятий. Подготовка операции будет колебаться в пределах 10—15 дней.
О вводе механизированного корпуса.
Ввод механизированного корпуса в прорыв на фронте армии — дело весьма сложное. Чтобы вводить корпус на фронте ударной армии, необходимы следующие мероприятия: прежде всего, за 3 дня до начала операции ударная армия должна быть на направлении, где будет действовать механизированный корпус, обеспечена всеми средствами боеснабжения и питания с тем, чтобы уже за 3 дня до начала подвода корпуса все дороги были очищены для механизированного корпуса и никакие средства транспорта не находились бы на дорогах. Это необходимо потому, что за три дня до начала операции мехкорпус будет подводиться на исходные позиции.
(С. К. Тимошенко: После того, как Вы повели свой корпус, Вы все поломали и загородили на неделю дорогу.)
П. Л. Романенко: Разрешите, товарищ Народный комиссар, доложить о том, что механизированный корпус занял дорогу только на одни сутки. Это можно доказать документами и фактами. Если кто загромождал дорогу, так это тяжелая артиллерия.
Я хочу обезопасить механизированный корпус в армейских операциях от такой канители, какая была на Карельском перешейке. Механизированному корпусу совершенно не предоставляли дорог. Та форма, которая до настоящего времени существует, это то, что командир механизированного корпуса договаривается с командирами стрелковых корпусов; она, безусловно, нежизненна, ее нужно отвергнуть, так как всякий командир стрелкового корпуса будет заботиться о себе, а не о механизированном корпусе. Он будет только думать об обеспечении себя.
Если механизированный корпус загромоздит дорогу на полсуток, то уж командир стрелкового корпуса поднимет крик до самого Генерального штаба,
155
как это было на Карельском перешейке; больше того, после сам будет загромождать неделями, а жаловаться на мехкорпуса.
(С. К. Тимошенко: Нельзя равняться на невежественных начальников.)
П. Л. Романенко: Следующий вопрос — это о характере современной операции. Я возвращаюсь к той ударной армии, о которой я сказал. Операция должна начинаться примерно так: за неделю до начала наступления должны быть развернуты действия авиации на большую глубину; в течение 4—5 дней должны громиться авиационные сосредоточения противника, железнодорожные узлы, пути подвоза, узлы связи с тем, чтобы терроризировать тыл противника на большую глубину — порядка 200—250 км. За три дня до начала операции, не ослабляя действия по глубокому тылу, должны начаться действия по ближайшим тактическим тылам с тем, чтобы разрушить узлы связи, разрушить тыл и не дать возможности противнику подводить резерв.
После этого должна начаться артиллерийская подготовка, которая завершается массовым применением авиации по расположению противника перед фронтом, после чего должны бросаться в атаку войска в несколько эшелонов.
Этот вопрос должен быть разработан очень тщательно.
Я знаю, что многие сомневаются в отношении высказанного мною мнения. Я знаю, что против меня будут многие выступать, но, товарищи, я прошу продумать то, о чем я сказал. К сожалению, я не имею тех материалов, над которыми работал несколько лет, и потому не могу развернуть доклад. Но я прошу учесть, что если мы откажемся от применения ударных механизированно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 59—62.
Г. М. ШТЕРН, генерал-полковник, командующий войсками Дальневосточного фронта*
Мне кажутся необходимыми следующие основные условия, которые позволят перейти к операции тех масштабов, о которых здесь докладывал генерал армии т. Жуков.
- Общее превосходство сил, и прежде всего — превосходство в танках, авиации и артиллерии, смелое сосредоточение подавляющего превосходства на решающем направлении.
- Хорошая подготовка и оснащение войск для прорыва укрепленных районов.
- Правильная организация мотомеханизированных корпусов, в которых танки являются главным родом войск; имеется сильная своя артиллерия, достаточно сильная своя пехота для обеспечения прорыва, когда нужно — и маневра, сильные саперные и зенитные части; организация таких корпусов, которые способны вести общевойсковой бой и выполнять самостоятельно оперативные задачи при мощной поддержке авиации.
- Местность в полосе наступления и местность в районе сосредоточения должна быть доступна для действий и передвижений крупных танковых соединений.
Начальный этап современной операции, как правило, потребует огромного прорыва укрепленной полосы пехотой при мощной поддержке артиллерии, танков и авиации. В этом прорыве пехота — основной род войск.
Для развития оперативного успеха и вхождения в прорыв механизированного корпуса фронт прорыва ударной армии должен быть не менее 20—25 км. Этот фронт нужно стремиться возможно быстрее расширить наступлением соседних армий, а также действиями самой ударной армии.
Для развития оперативного успеха, по опыту сражений в Бельгии, общий
* Публикуется по тексту неправленной стенограммы, так как авторизованный текст выступления Г. М. Штерна не найден.
156
фронт прорыва на направлении главного ударного фронта группой армий должен быть не менее, чем 80—100 км.
Я лично считаю, что если война вдет с сильными великими армиями, то фронтового прорыва в одном направлении для разгрома или для нанесения серьезного стратегического поражения армии крупного противника будет недостаточно. Я полагаю, что фронт прорыва порядка 80—100 км допускает вхождение в глубину прорыва 2—3 мотомехкорпусов, подчиненных армейскому и фронтовому командованию. Такое развитие прорыва может привести к разгрому крупных группировок противника.
Я согласен с основными формами фронтовой операции, которые выдвигал докладчик. И хотел высказать свое мнение о том, что в ряде случаев может быть выгоднее прорыв двух смежных армий, к которому, кажется, т. Жуков относится не отрицательно, но считает его дающим меньшие надежды на успех, нежели фланговый удар.
Я считаю, что прорыв двух смежных армий внутри флангов этих армий также представит значительные выгоды, в особенности если наступление будет развертываться не силами одного фронта, а, скажем, силами двух фронтов. И в этом случае в этот прорыв можно было бы пустить и второй армейский эшелон развития прорыва и фронтовой эшелон развития прорыва.
Я хочу высказать опять свое мнение о том, что желательно, чтобы ударная армия имела бы свой эшелон развития прорыва и, кроме того, была бы или подвижной армией, или самой механизированной группой, или усиленной подготовкой корпуса как эшелона развития прорыва фронта.
Кто организует боевую операцию — тот заинтересован в двух вопросах. Прежде всего, чтобы прорыв не вышел только клином. Клин — это есть начало этого прорыва и дальше движением клином, как немцы применяли в Бельгии и во Франции, а затем этот клин должен расширяться продвижением вперед всего фронта. И второе, тот, кто организует боевую наступательную операцию, должен всячески стремиться к тому, чтобы пустить в дело, пустить в оборону [противника] наибольшее количество своих сил.
Я полагаю, что для этого должен быть соответствующий исходный район. Если мы будем иметь армейские ЭРП, кроме фронтовых ЭРП, то при фронтовом ЭРП сразу можно давать глубокую задачу (на километров 120) в район расположения крупного резерва противника, в район его пустующих направлений, баз, а эшелон развития прорыва в механизированном смешанном подчинении здесь загибает свой фланг для того, чтобы своим ударом непосредственно (и оперативно и тактически) [в] тыл противника позволить [развернуть] продвижение широким фронтом армии за пределами самого относительно узкого фронта прорыва. Основная масса сил и тыловые средства усиленно сосредоточиваются в ударной армии на относительно узких участках фронта и основных участках, назначенных для прорыва, но наступление свое вести на возможно более широком фронте. Тут надо вопрос прорыва и выбора фронта прорыва и вопрос фронта наступления ни в коем случае не смешивать. Наступление должно вестись на возможно широком фронте. Причем каждая из армий наступающего фронта, в том числе и наша ударная армия, наступает на указанные ей командующим фронтом участки, создавая свои ударные группы даже без больших средств усиления Резерва Главного Командования.
Я считаю, что при выработке наших принципов в будущих наступательных операциях мы должны очень внимательно еще раз обратиться к таким историческим примерам, как брусиловский прорыв 1916 года,47 наступление на широкий фронт путем удара на узкие участки отдельных армий. Он, правда, не имел шанса, чтобы превратиться в сокрушающий прорыв, но все-таки улучшил несколько в 1916 году стратегическое положение России и ее тогдашних союзников. И нужно очень внимательно изучить то. что мы не изучили — это каталонские (весной 1938 г.) операции фашистов48 и операции фашистов, положившие конец сопротивлению республиканцев весной 1939 г., которые тоже были построены на системе расшатывания фронта и нанесения последовательных ударов широким фронтом.
157
Июньские операции группы Бока,49 Рундштедта,50 фон Лееба51 имели размах линии фронта в ... км.*
Теперь несколько замечаний о боевом составе и оперативном построении армии. Построение ударной армии должно предусматривать сосредоточение всех средств, сосредоточение резервов для проведения операций и группу авиации, приданную армии.
В марте месяце 1918 г. в наступлении в Пикардии в 185 км [полосе] имелось... дивизий.**
На одну дивизию в первой линии приходилось по 2 км фронта атаки. Здесь было 6263 орудия. Средняя полоса фронта была ...*** км при пятичасовой артиллерийской подготовке.
К сожалению, у нас нет данных германской армии в Польше и на Западе. Опыт войны в Финляндии подтвердил необходимость иметь в составе ударных корпусов на прорыв дивизии.
Мне кажется, что т. Жуков стоит за то, что лучше иметь эти дивизии в резерве армии. Мне кажется, что надо иметь на фронте (помимо двух дивизий в первом эшелоне) одну дивизию и еще дивизию во втором эшелоне.
Я согласен с тем, что тут имеются указания по двум нормам. На вспомогательном направлении в 8—9 км фронтового прорыва можно не иметь в данном случае второй эшелон. Я, выражаясь словами Г. К. Жукова, считаю, что нужно всегда на главном ударном направлении иметь второй эшелон.
Танки, которые придаются пехоте, могут быть и существуют в виде танковой бригады и танковой дивизии, входящей в механизированный корпус. Конечно, последнее нежелательно, так как лучше направлять мехкорпус свеженьким и полнокровным.
Но здесь нужно сказать, что я не согласен с мнением т. Жукова о том, что как правило танковые корпуса должны вводиться в прорыв после того, как проломлена вся глубина обороны, в том числе и вторая полоса обороны. Я очень хорошо знаю****, какие трудности представляет прорыв хорошо развитой в глубину обороны противника. И этот прорыв после овладения первой оборонительной полосой может потребовать еще чрезвычайно много усилий и времени, когда танковый корпус, находящийся в бездейственном ожидании ввода в прорыв, с отчаяния будет не по заблаговременно принятому решению брошен [в бой], чтобы проломить эту оборону.
Я полагаю, что если у противника более глубокая оборона против той схемы, которую докладывал здесь т. Жуков, то в ряде случаев будет целесообразно после прорыва пехоты, усиленной танками РГК, артиллерией и прочим, переднего края противника, пока еще нет тактической [ясности]*****, пока противник не проанализировал серьезность положения, возможности прорыва второй оборонительной полосы, бросить танковый корпус, проломить оборону здесь самому. Понятно, что каждому хочется пустить .в прорыв танковый корпус свеженьким и чистеньким, но это не всегда получается, а большей частью — не получается. И немцы свои мехкорпуса пускали для прорыва и полевой обороны, а во Франции — в ряде случаев и долгое время — обороны северной, слабенького продолжения линии Ма-жино.
Нормы танковой насыщенности считаю: не менее одного батальона тяжелых танков на стрелковый полк и не менее одного батальона легких танков при прорыве укрепленной полосы. На армию в [составе] 6—7 дивизий — [при построении] в один эшелон [необходимо] порядка 750—800[танков] или 3 танковых бригады РГК.
* В стенограмме пропуск.
** В стенограмме пропуск.
*** В стенограмме пропуск.
**** В стенограмме — представляю.
***** В стенограмме — разобранности.
158
Нормы тактической плотности зависят от количества и системы ДЗОТ и препятствий у полосы наступления. Конечно, это зависит также и от детальной артиллерийской подготовки, от наличия авиационных бригад, от взаимодействия* с ними танковых бригад РГК. Плотность колеблется в пределах 60— 70 орудий. Я рассчитываю [иметь] желательную плотность на 1 км фронта артиллерии, исходя из обороны — из того, чтобы проломить оборону по штатам нашего соседа как на западе, так и на востоке. И по моим расчетам, которые мы делали вместе с генерал-лейтенантом т. Клич в больших деталях, получается, что, несмотря на наличие танков и авиации, плотность [артиллерии] не должна отходить от норм плотности артиллерии в мировую войну. Считаю [необходимой] среднюю плотность, равную 80—100 орудиям [на 1 км], даже при наличии танков [при] прорыве.
Колоссальное значение имеют инженерные войска, которые диктуются самой жизнью, а мы должны этот процесс подталкивать. Колоссальное значение приобретают эти войска, я о них говорить не буду.
Всего в составе ударной армии, состоящей по моим подсчетам из 4 корпусов (я ниже доложу, если Народный комиссар продлит еще мне несколько минут, о составе ударной армии) и 1 механизированного корпуса, исходя из сегодняшних условий и возможностей, нужно иметь не менее трех авиадивизий смешанных — по 1—2 во время прорыва для тесного взаимодействия с 2— 3 корпусами. Одна из этих дивизий должна быть готова для переключения на поле боя с мехкорпусом.
Чтобы не было недоразумений, я хотел бы доложить, что речь идет об армейской авиации. Если говорить об армии в составе двух ударных групп для содействия прорыву, то необходимо иметь в составе фронта не менее 10—12 авиадивизий, а в составе армий из двух ударных групп речь может идти о цифре 30, которую т. Жуков здесь называл, т. е. количество самолетов должно измеряться несколькими тысячами. Желательно иметь, конечно, авиадесантные части.
Мотомехкорпус, эшелон [развития] прорыва армии должен быть в составе двух танковых дивизий. В дивизии свой моторизованный полк, с полком артиллерии, инженерным батальоном, дивизионом ПТО и дивизионом МЗА; 1—2 мотодивизии, 2 мотополка, 1 танковый полк, 1 саперный батальон,
1 дивизион ПТО (обязательно противотанковые орудия) и дивизион МЗА.
Кроме того, необходимо иметь свой корпусной инженерный батальон, мостовой батальон, зенитный батальон среднего калибра. Согласен с Потаповым, что нужно иметь не мотоциклетный полк, а разведывательный, в котором должны быть танки, броневики и мотоциклы. Для усиления мехкорпуса могут быть приданы и кавдивизии.
О составе и оперативном построении армии. По опыту проведения войн выведены следующие виды армии: ударная армия, действующая на главном операционном. направлении и решающая важнейшие задачи в составе фронтовых операций. Какие к ней предъявляются требования — известно. Состав такой ударной армии я планировал следующим порядком: 4 стрелковых корпуса с резервными дивизиями — 12—15 дивизий, 1 мехкорпус, эшелон развития прорыва, 2 танковые дивизии, 1—2 мотострелковые дивизии, от 6 до 9 артполков Резерва Главного Командования, считая, что каждый корпус имеет 2 корпусных артполка, 15—20 зенитных дивизионов Резерва Главного Командования среднего калибра (76—85 мм) и такое же количество зенитных дивизионов МЗА, 4—5 танковых бригад РГК, примерно 1000 танков для непосредственной работы с пехотой на поле боя, 2—3 воздушные десантные бригады и другие части. Об авиации я уже говорил. Затем могут быть армии, состоящие из преобладающего количества моторизованных и механизированных соединений. Мне кажется подходящим состав такой армии, которая может выполнять и самостоятельную ударную задачу и быть эшелоном развития прорыва фронта: танковая группа (1—3 танковые дивизии), 2—3 легкие дивизии, 1—2 воздушнодесантные бригады и 3—4 стрелковые
* В стенограмме — воздействия.
159
дивизии, которые могут подкрепить развитие операции* этой подвижной армии.
Наконец, могут быть армии вспомогательного направления, примерно того состава, о котором говорил здесь т. Жуков. Желательно чтобы они были немножко усилены, так как им придется развивать наступление: 2—3 стрелковыми корпусами, 6—8 стрелковыми дивизиями, 1—2 танковыми бригадами, 2—3 артиллерийскими полками РГК. Если есть возможность, придать еще за счет фронта смешанную авиационную дивизию.
Об этапах операции т. Жуков говорил. Основные этапы такие: 1) подготовка операции, 2) производство прорыва, 3) ввод в прорыв, 4) выполнение той задачи, которая поставлена высшим командованием.
О взаимодействии родов войск при прорыве армии. Подготовительный этап операции, он же — подготовительный этап прорыва. На подготовку, если мы хотим подготовиться как следует, нужно время. Операции мировой войны готовились по 4—5 месяцев. Это операции в процессе войны. Операции немцев в Норвегии , операции немцев на Западе готовились, как минимум, с момента окончания польской кампании. Если взять Халхин-Гольскую операцию, то она готовилась шаг за шагом в течение 3 недель, а фактически больше, потому что в процессе предыдущих боев уже был заложен ряд элементов подготовки этой операции, в том числе подготовка в области тыла, сосредоточения авиации и т. д. Если есть какая-нибудь возможность, никогда не нужно форсировать подготовку, требовать — наступай обязательно сегодня, а не завтра, — настолько сложна подготовка современной операции.
Подготовительный этап прорыва. Артиллерия производит систематическую обработку укреплений и огневой системы противника методическим огнем и выявление** разрушений [объектов для разрушения], мешает восстановительным работам. Саперы разрушают по ночам препятствия. Пехота медленно сближается с передним краем противника путем ночных вылазок. Готовятся артпозиции для всей артиллерии, назначенной для прорыва, готовятся орудия, назначенные к стрельбе прямой наводкой. Все организуется с учетом маскировки операции, поэтому их работы необходимо проводить на самом широком фронте, как это было сделано в Брусиловском прорыве, и необходимы другие меры маскировки.
Авиация участвует в обработке оборонительной полосы в подготовительный период, в обработке оборонительной системы противника и ведет борьбу за господство в воздухе ударом по аэродромам противника и в воздушных боях.
Нужно сказать, что все-таки господство в воздухе достигается в основном не ударами по аэродромам. Оно достигается, главным образом, разгромом и подавлением противника в воздушных боях.
Второй этап — артавиаподготовка атаки, атак. Артиллерию и пехотные орудия, авиацию, иногда часть танков подавляют огнем.
В часы артиллерийской [и ] авиационной подготовки большая часть авиации участвует в подготовке, в подавлении укреплений*** огневой системы, содействует атаке танков, пехоты. Часть фронтовой авиации с ночи, предшествующей атаке, и в день атаки, может (в зависимости от соотношения сил в воздухе) быть использована для продолжения атак по аэродромам.
Истребители прикрывают атакующие войска, подавляют авиацию противника на полевых аэродромах, содействуют высадке авиационного десанта. Причем авиационный десант необязательно высаживается одновременно с началом артподготовки.
Третий этап — в этом этапе большая часть истребительной авиации прикрывает вхождение в прорыв ЭРП**** в воздухе. Авиационные полки, пушечные истребители и СБ присоединяются для содействия ЭРП при выполнении задачи*****. Большая часть бомбардировочных полков наносит удары по аэродромам противника и по ближайшим резервам противника, которые могут задержать выход ЭРП в прорыв.
* В стенограмме — «авиации».
** В стенограмме — «вскрытие».
*** В стенограмме «и укреплении».
**** В стенограмме — РП.
***** В стенограмме — «и выполняет задачи».
160
Стрелковые корпуса содействуют артогневым действиям, подавляя огневое сопротивление на фронтах прорыва, уничтожая противотанковую артиллерию и отдельные ожившие батареи противника на флангах и в глубине.
В зависимости от хода боя часть армейской авиации продолжает взаимодействие с войсками прорыва, а часть помогает соседним участкам на флангах прорыва расширить прорыв и фронт наступления.
Саперные батальоны очищают дороги для движения колесных машин, очищают дороги от загромождения для движения танковых машин.
Четвертый этап — развитие прорыва. Прорвав фронт, стрелковые корпуса двигаются вперед на ЭРП, выдвигая авангард, и оставляют по решению командарма часть сил, примерно по одной дивизии на корпус, для расширения прорыва, обеспечения флангов и ликвидации оставшихся опорных пунктов и ДОТ[ов].
Переходят в наступление части второстепенного направления, в первую очередь на фронтах прорыва. Основная задача — ударом с фронта на флангах стрелковых корпусов расширить прорыв и окружить, уничтожить противостоящие фронту армии части противника.
Вот, примерно, основные вопросы.
По организации управления. У меня особых расхождений с т. Жуковым нет, я только хотел бы сформулировать свою точку зрения.
Командующий армией с полевым штабом должен находиться не в штабе, а на командном пункте армии, с которого лично он может видеть поле боя на направлении главного удара армии, т. е. фронт прорыва.
(Из президиума: Правильно.)
Этот термин — ВТУ* я считаю неправильным. Командующему фронтом можно иметь несколько ВТУ, расположенных близко к командному пункту. Этот ВТУ может быть в оборонительной операции, но в наступательной операции инициатива полкового управления должна быть возможно ближе к участкам прорыва и там должен быть командарм, который в состоянии иметь и соответствующую связь, и соответствующих людей, которых не надо всюду разыскивать, которые сразу могут передать его волю.
В составе полевого штаба на командном пункте командарма должны находиться: начальник штаба армии, начальник оперативного отдела с 4—5 помощниками, начальник разведывательного отдела с 2—3 помощниками, обязательно должен находиться командующий ВВС или человек им уполномоченный, или начальник штаба с четырьмя помощниками по оперативному и разведывательному отделу. Дальше, в штабе должны находиться: начальник связи армии с основными средствами узла связи армии, связь командующего ВВС, начальник артиллерии**, начальник ПВО, начальник инженерных войск, заместитель начальника штаба армии по тылу с 2—3 работниками 5-го отдела по основным видам снабжения и автодорожной службы.
Основной штаб армии и управления армии, заместители начальников отделов во главе с заместителем начальника штаба остаются в эшелоне штаба.
Я выдвигаю необходимость иметь в армии [должность] начальника тыла армии, который будет административно объединять все службы тыла; и он же организует оборону тыла.
Здесь присутствует генерал-лейтенант т. Курдюмов, который короткое время был моим заместителем по 8-й армии. Тов. Курдюмов знает, что мы вынуждены были, хотя нас было двое, пойти на то, что значительное время он сидел в Петрозаводске и объединял все группировки армейского тыла, запасные части и [органы ], снабжения, потому что из штаба, находившегося впереди, управлять этим было очень трудно, можно было только давать наряды и заявки. Конечно, во всех операциях т. Курдюмов участвовал и проводил очень хорошо свою работу.
(Г. И. Кулик: Задерживал грузы 14-й армии.)
* Здесь и далее — ошибка в стенограмме; должно быть:, ВПУ (вспомогательный пункт управления).
** В стенограмме — «начальник армии».
6—168
161
Г. М. Штерн: Тов. Кулик, жизнь заставляет иметь начальника тыла армии.
Тут колоссальный административный аппарат, 100 тыс. людей в одной армии, в тылу надо чтобы кто-то их объединял.
Командующий ВВС должен находиться вместе с командармом на КП, в случае необходимости выезда он оставляет своего помощника или начальника [штаба ] ВВС. На КП командарм должен иметь группу командиров штаба (6—10 человек) специально для делегатской службы. Их задача — не менее одного раза в день объезжать все части армии, командные* пункты полков первых эшелонов на главных направлениях, уточнять положение войск и сведения о противнике, уточнять расход и наличие боеприпасов, потери. Впечатление о работе войск и командования немедленно доложить.
При такой системе [работы] штаб армии будет обеспечен знанием обстановки, как это было организовано в штабе 1-й армейской группы во время Халхин-Гольской операции.
Следовательно, желательно этих делегатов закрепить за определенными направлениями, но во избежание кривотолков надо сказать, что это никакие не хенчи**, а это беспристрастные, объективные информаторы во всех боях. К сожалению, мы не получаем в порядке официальных сводок быстрых и достаточных данных, характеризующих точное состояние войск и такие дополнительные информаторы являются необходимыми.
Я хочу доложить по вопросу о средствах связи, что основными средствами связи при прорыве стрелкового корпуса штаба армии, штаба фронта все-таки остаются пока телефон, телеграф, для связи с эшелоном развития прорыва /ЭРП/ — радио. Телефон во всех современных операциях продолжает играть очень большую роль и нельзя, несмотря на ваши предложенные «кошки», все-таки от него отказаться. Тут надо принять целый ряд мероприятий, которые обеспечивали бы засекречивание и, конечно, надо дублировать по радио.
Я не знаю, нужно ли останавливаться на специально отработанном нами вопросе — вопросе питания современной наступательной операции, что является для работы фронта и армейского командования не меньше, как половина всей суммы его вопросов. При составлении расчета применялись первые данные о фактическом расходовании основных видов снабжения и потребном в современных операциях. Только по Халхин-Голу по десяти дням наступления в конце августа есть отдельные данные, по операциям на фронтах в Испании и по другим участкам боев в МНР. Все же (посколько бои происходили на узких участках фронта, но очень были насыщены техническими взаимоотношениями) я считаю возможным взять за исходное для расчета эти материалы, причем должен предупредить, что я считаю совершенно неправильными какие бы то ни было высказывания и расчеты такого порядка, скажем, 5 армейских боекомплектов, 10 армейских боекомплектов; нам тогда будет нужно одного вида боеприпасов — десять, а другого вида — половина боеприпасов и мы должны давать заявку и расчеты производить, как правило, по каждому виду боеприпасов в отдельности. Вот, т. Герасименко,*** если тебе придется меня снабжать, я у тебя буду просить 120-мм гаубичные выстрелы — дай мне на операцию 10 БК, а винтовочных патронов — пока 10 БК. Это, товарищи, вы все знаете и больше всего знает наш сегодняшний докладчик. Наша пехота должна стрелять, для этого мы ее должны учить, но все-таки, как ни говорите, в современных наступательных боях несомненно уменьшаются расходы патронов и увеличиваются требования на артиллерийские выстрелы.
Я приведу свои расчеты для армии, исходя из норм, израсходованных т. Жуковым на Халхин-Голе. Только в среднем за эти десять дней на Хал-хин-Голе расходовалось по пушечным выстрелам от 1/4 до 1/3 боеприпасов (причем были дни из этих десяти наиболее напряженные и наименее напря-
* В стенограмме — «до командования».
** Так в стенограмме.
*** В. Ф. Герасименко — командующий Приволжским военным округом.
162
женные), гаубичных — от 1/3 до 1/2, авиационных — от 1/2 боеприпасов до 1½ - боеприпасов.
Горючего для войскового транспорта расходовалось 1/3 заправки. Авиация расходовала 2/3 заправки в сутки в среднем, причем значительно меньше расходовали бомбардировщики, а на истребители приходилось до 2—3 заправок в сутки.
Я считаю, что у нас наступательная операция (с противником) не будет завершаться в течение 7—8 дней, а будет тянуться месяц (с 20 днями напряженного боя) потому, что обе стороны будут питать бой. Для указанного состава необходимо будет следующее количество [запасов] на месяц операции: огнеприпасов — 110 000 тонн, огнеприпасов авиации — ...* тысяч тонн, горючего — 60 000 тонн. Итого — 260 000 тонн или 12 500 вагонов.
Если сравнить с некоторыми цифрами мировой войны, то в октябре 1916 г. группам северных французских армий подвозилось ежедневно 18 000 тонн грузов, а у меня вышло ...** тысяч тонн. Во время сражения на реке Сомма53 для обеспечения 6-й французской армии в 1916 г. был накоплен запас в размере 150 000 тонн. В течение одного дня артподготовки 1 июля в этом сражении было израсходовано 8000 тонн боеприпасов.
(Из президиума: Но там не было поправок на танки.)
Г. М. Штерн: Да, поправок на танки не было.
Для первой армейской группы генерала армии т. Жукова, для обеспечения ее операции [на Халхин-Голе], при подготовке операции, в период наступления было подвезено 3000 тонн грузов. Для обеспечения наступательной операции армии необходимо заблаговременно подвезти в район станции снабжения запасы на 15—20 дней. Ежедневно придется подвозить со станции снабжения около 8000 тонн грузов. При отрыве от станции снабжения при развитии наступления до 150 км потребуется автотранспорта 3000 полевых машин ЗИС-5, 1000 наливных машин. Первая армейская группа во время событий на Халхин-Голе к 1 сентября имела ...***
На очень большом фронте необходим подвоз, доходящий до 270 км. О восстановлении дорог и ДЭП. Нужно иметь обязательный резерв ДЭП. Нужно исходить из того, что необходимо самолетов — 50 процентов (500 штук), танков — 50 процентов (500 штук), артиллерии — 5 процентов, винтовок — 5 процентов (800—1000 штук). Наши войска, применив эти средства, обязательно усилят свое действие. Опыт (в частности хорошо известный т. Павлову) показал, что при соответствующей организации этого дела, при наличии оборудования и запчастей это самый хороший метод. Поэтому нам необходимо его придерживаться.
Причем я считаю необходимым обязательно доложить вам об организации особых госпиталей для легкораненых. В настоящее время при отсутствии этих госпиталей легко раненные люди утекают в глубокий тыл. Также необходимо иметь запасной полк на каждый стрелковый корпус.
Остальные нормы, по моему мнению, правильны и я согласен во всем с т. Жуковым, но только хочу добавить, что в военное время следует ввести добавочные полки.
Об управлении тылом я уже говорил. По ВВС останавливаться не буду: во-первых, потому, что у меня кончается время и, во-вторых, считаю, что этот вопрос будет здесь освещен.
Товарищ Народный комиссар, разрешите сделать еще два замечания по Дальневосточному фронту. Конечно, на Дальнем Востоке таких фронтов как по 85 дивизий у нас не будет. Но в то же самое время на Дальнем Востоке, как и в других местах, необходимо также, как и здесь, ввести эшелоны развития прорыва. Ведь не только танки и конница дают успех, а нужно
* В стенограмме пропуск.
** В стенограмме пропуск.
*** В стенограмме пропуск.
163
иметь обязательно свою мотопехоту, обязательно свои эшелоны развития прорыва. Вопросы организации эшелона в развитии прорыва также требуют своего немедленного разрешения.
Я считаю, что наша Красная Армия под руководством нашего Наркома товарища Тимошенко успешно выполнит все задачи и операции Красной Армии. Численность Красной Армии усилена новым составом. Красная Армия также усилена новыми средствами боевой техники и указаниями товарища Сталина, что современная война требует массового применения танковых, минометных, артиллерийских и других средств. И все эти указания товарища Сталина мы выполним.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 63—83.
Голиков Филипп Иванович, род. 1б(29).7.1900 г. в дер. Борисово, ныне Курганской обл. В Красной Армии с 1918 г. В 1919 г. окончил военно-агитаторские курсы. Участник Гражданской войны. После войны — на партийно-политической работе. По окончании курсов усовершенствования высшего начсостава в 1929 г., военной школы в 1931 г. командовал полком, а после окончания в 1939 г. Военной академии им. Фрунзе — дивизией, механизированными бригадой и корпусом. С 1938 г. — член военного совета округа, командующий армейской группой войск, армией, заместитель начальника Генштаба — начальник Главного разведывательного управления. В начале Великой Отечественной войны находился на дипломатической работе, затем командовал армиями, фронтами, был на военно-административной работе. После войны занимал командные, политические и административные должности; в 1958—1962 гг. был начальником Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. С мая 1962 г. — в группе Генеральных инспекторов МО СССР. Маршал Советского Союза (1961). Награжден 15 орденами, многими медалями, Почетным оружием, а также иностранными орденами. Умер 29.7.1980 г.
Ф. И. ГОЛИКОВ, генерал-лейтенант, заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии, начальник Разведывательного управления.
Я как участник совещания должен высказать большое удовлетворение докладом генерала армии т. Жукова, как охватом вопроса, его* основной постановкой применительно к полевой обороне при 60—70 процентов ее готовности, так и учетом последнего боевого опыта собственной армии и армии немецкой, в особенности учетом [опыта], который имеет наша Рабоче-Кре-стьянская Красная Армия, и (употребляя выражение Народного комиссара) тех условий, чтобы наша Красная Армия обеспечила на деле и показала «присущую ей силу».
* В стенограмме «их».
164
Я имею целью высказать несколько замечаний по ряду вопросов доклада, исходя из собственного командного опыта.
Но прежде всего должен привести, как фактический материал, справку в ответ, пусть меня извинит генерал-лейтенант т. Романенко, на его абсурдное утверждение, что доклад о наступательной операции армии построен на базе возможностей, теорий и взглядов 1932 г. Эта фактическая справка заключается в характеристике сил, сосредоточенных главным немецким командованием против франко-англо-бельгийско-голландского блока к 10 мая 1940 г., в размахе операции, в распределении по глубине и по плотности сил, предназначенных для выполнения этой операции, огромной важности стратегической операции, в соотношении родов войск, взятых в состав основных ударных сил.
Конкретные данные этой справки заключаются в следующем: на 1000-километровом фронте от Северного моря до швейцарской границы к 10 мая немецкое командование сосредоточило от 110 до 120 пехотных дивизий, от 8 до 10 танковых дивизий, до 4 моторизованных дивизий, от 2 до 3 воздушных флотов в составе 2,5—3 тыс. самолетов боевой авиации. В переводе на среднюю плотность этого 1000-километрового фронта мы получим 8—9 км на дивизию. А вот по крыльям этого общего 1000-километрового фронта: от Северного моря до северной границы Бельгии наступающее правое крыло германской армии на фронте в 360 км развернуло около 25 пехотных дивизий и от 1 до 2 танковых, имея плотность на 1 пехотную дивизию не менее 11—12 км. На фронте, представляющем в основном линию Мажино, от реки Мозель до швейцарской границы немецкое командование сосредоточило такое общее количество пехотных дивизий, при котором на одну пехотную дивизию в среднем приходилось по 14 км. На ударном направлении в 200 км по фронту, от северной границы Бельгии до южной границы Люксембурга, было сосредоточено 4 армии, 60 пехотных дивизий, 3 танковые группы, не объединенных общим командованием в виде мотомеханизированной армии, в составе до 8 танковых дивизий и 3—4 мотодивизий, а также главные силы боевой авиации. Это дало среднюю плотность на 1 пехотную дивизию в среднем 4,5 км и с дивизиями армии Кюхлера, находившейся во втором эшелоне, — около 31/3 км на 1 дивизию. А между Намюром и Седаном плотность была равна от 2,5 до 3 км на пехотную дивизию. 3 танковые группы находились под командованием: генерала Гудериана — первая, Гота — вторая и Клейста — третья. После прорыва линии Вейгана танковая группа Гудериана была направлена в юго-восточном направлении.
Эта справка в связи с выступлением т. Романенко.
Теперь по отдельным вопросам.
О построении глубины боевого порядка. Мне хочется высказать мысль на основании собственного участия в различных фронтовых играх, особенно в Киевском военном округе под руководством Народного комиссара Маршала т. Тимошенко, и на основании целого ряда исследований, а также в связи с учетом последнего опыта германской армии, — высказать мысль о возможности и целесообразности предусматривать в некоторых случаях, обусловленных конкретной обстановкой, нахождение в глубине боевого порядка фронта одной армии общевойскового порядка и общевойскового назначения в интересах дальнейшего развития фронтовой операции. Конкретно: в построении основной ударной силы германского фронта на Западе мы имеем на основном ударном направлении этого фронта в первом эшелоне армейскую группу генерала Рундштедта в составе армий [Клюге]*, Листа и Буша и во втором эшелоне — 18-ю армию генерала Кюхлера. Это — как пример последней боевой операции.
Затем я хочу высказать мысль о том, что при построении большой и решающей операции нужно предусматривать сосредоточение и важнейшего Резерва Главного Командования в полосе основного направления ударной операции фронта.
* В стенограмме — «Вейгана». Зачеркнуто автором. Фактически в состав группы входила армия Клюге.
165
Частное замечание по вопросу, с которым приходилось часто сталкиваться, о целесообразности или нецелесообразности второго эшелона в составе одной дивизии в составе стрелкового корпуса. Мне не хотелось бы, чтобы при окончательной отработке этот вопрос был поставлен под знаком отрицания, так как в конкретной обстановке, даже в динамике наступательного боя, приходилось нередко встречаться с необходимостью нахождения в стрелковом корпусе этого эшелона в составе стрелковой дивизии.
О порядке сосредоточения войск ударной армии и фронтовых средств командования на ее исходном направлении. В этом вопросе много путаницы, много противоречий и отсебятины. О том, как сосредоточить в исходном положении войска ударной армии, как поставить, куда и когда начать двигать ее вторые эшелоны, особенно фронтовые подвижные средства в виде конно-механизированных армейских групп — в этом вопросе много противоречий. Особенно надо указать на наличие, мне кажется, неправильной тенденции к излишнему придвижению этих средств к переднему краю. Здесь нужно найти норму, удовлетворяющую на деле. Почему я подчеркиваю — на деле? Потому что обычно в практике получалось так, что формально отрицали это, а фактически такая тенденция существовала.
В отношении авиации. Я хочу остановиться на небольшом опыте похода в Западную Украину и подчеркнуть исключительную важность четкого решения этого вопроса в интересах армии и в интересах стрелкового корпуса. Я помню и испытал, как т. Смушкевич, командовавший несколько дней воздушными силами, допустил такое чрезмерное перецентролизование в этом вопросе, что мне, как командующему одной из армий, пришлось остаться даже без разведывательной авиации и не удалось обеспечить даже разведывательными отрядами стрелковый корпус. Тем более это важно в ходе прорыва стрелковых корпусов, чтобы обеспечить приход ВВС к ним на помощь по вызову, а также путем заранее предусмотренного предоставления ряда средств боевой авиации некоторым корпусам, выполняющим особо важное задание.
В отношении командующего армией, его взаимодействия со штабом и его месте. Я это рассматриваю, по своему опыту, как вопрос исключительной актуальности и особенно удовлетворен той постановкой вопроса, которую дал генерал армии т. Жуков. Этот опыт показал, что необходимо, безусловно, ломать старые порядки в этом вопросе и надо указать место нахождения его во время действия армии. Он должен быть на главном направлении, в главном пункте, где [можно] видеть, вмешиваться, вносить нужные коррективы, доносить вовремя командующему фронтом путем того, что он сам видит, а не находиться за десятки километров от фронта, а потом с большим опозданием доносить сведения командующему фронтом.
Что касается взаимодействия штаба армии с командующим армией, то здесь тоже, я считаю, существующий взгляд неправильным. Нужно поставить вопрос таким порядком, когда бы командующий армией находился вместе с начальником штаба на полосе фронта, а не было бы такого порядка, когда командующий армией находится вблизи фронта, а начальник штаба армии был бы брошен в тылу во втором эшелоне. Начальник штаба армии должен быть с командующим вместе. Я это испытал на опыте и опыт показал, что когда получается разрыв, то оба попадали в неприятное положение.
Последний вопрос из этой группы вопросов о командующем армией, — это [надо] подчеркнуть необходимость личной рекогносцировки командующего армией с вызовом на нее и командующего фронтовым ЭРП и необходимость присутствия при этом ответственного представителя командования фронта, чтобы все недоразумения, которые возникают между командиром эшелона прорыва фронта и командующим армией, разрешались на месте.
Далее я хочу обратить внимание на то, что существовавшие уставы несколько толкали на преждевременное принятие решения на прорыв.
Вопрос о необходимости времени подготовки прорыва. Товарищ генерал армии, я думаю, что в этом вопросе необходимо было бы пересмотреть ваши нормы в сторону увеличения для того, чтобы избежать поспешности и обес-
166
печить возможность войскам как следует устроиться, организоваться для этих решающих операций.
(Из президиума: Может получиться большой разрыв между действиями операций.)
Ф. И. Голиков: Я согласен с этим, но это необходимо для начала действий, когда организуется прорыв — избежать этой спешки, другое дело — второй этап, третий этап.
В отношении средств управления я хочу подчеркнуть на данном опыте по Западу и особенно — немецкому опыту, что в нашей армии нужно сделать решительный поворот в сторону массовой радиофикации нашей армии. В отличие от линейных средств связи как основное средство связи должна быть радиофикация. Мы должны основной упор делать по линии [развития ] средств связи на радиофикацию, а не на линейную связь, с применением для войск портативной радиоаппаратуры.
В отношении тезиса о том, что в обороне основным средством является артиллерийский и минометный огонь. Мне кажется, при окончательной формулировке этого вопроса следовало бы не разрывать этого тезиса с ролью пулеметного огня в системе обороны с тем, чтобы наша наступающая пехота не оказалась тут поставленной перед неожиданностями при преодолении такого огня.
О роли войсковой и пограничной агентурной разведки. На опыте последних немецких операций (и французских) мы видим всю решающую роль войсковой и пограничной агентурной разведки. Если немцам удалось с большим успехом решить свои операции, так они это делали при помощи войсковой и пограничной разведки, они при помощи этой разведки выявляли все до тонкости у противника. Но судьбы войсковой и пограничной разведки находятся не в Москве, а прежде всего — в руках присутствующих здесь начальников, начиная от каждого командира дивизии, вплоть до каждого командующего войсками округа. Последний вопрос относительно изучения опыта иностранных армий. Я спрашивал некоторых командующих войсками округов и некоторых крупных танковых начальников: читают ли они то большое количество литературы, которая, правда, еще недостаточно исчерпывает вопрос, но которая в массовом порядке издается Разведывательным управлением в форме информационных сборников, в форме типографских сводок по Западу и Востоку и т. д. Оказывается, они не знают о их существовании. Между тем в этих изданиях имеется то, что требуется для изучения опыта иностранных армий. Я прошу обратить внимание на эту издаваемую Разведупром литературу и читать ее.
И последнее. Я хочу предостеречь при изучении опыта иностранных армий избегать преувеличения и преклонения перед успехами этих армий. Для примера могу привести такой случай, имевший место в этой войне. 71-я пехотная немецкая дивизия должна была взять в течение 19 мая высоту 505, на которой было несколько бетонированных точек. Дивизия вела два дня артподготовку, имея 300 орудий на фронт 2,5—3 км. А в конечном счете оказалось, что эта высота 505 была взята к вечеру 20 мая не 71-й пехотной дивизией, а саперами, приданными этой дивизии.
Предупреждаю от преувеличения успехов иностранных армий, так как это вредно отражается на нашем воспитании.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 85—92.
Кузнецов Михаил Андреевич, род. 28. 10. 1896 г. в дер. Кузнецово Котласского района, Архангельской обл. Окончил учительскую семинарию. В армии — с июля 1916 г. Окончил Алексеевское военное училище в г. Москве в марте 1917 г. Участвовал в 1-й мировой войне в чине младшего офицера. В РККА с июля 1919 г. Участник борьбы с басма-
167
чеством в Средней Азии. Был адъютантом стрелкового батальона, полка, помощником командира полка. Окончил курсы «Выстрел» в 1925 г., Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе в 1929 г. Работал в штабе корпуса, в штабе Северо-Кавказского военного округа. После окончания Военной академии Генерального штаба (1938 г.) — старший преподаватель этой академии. С июля 1939 г. — начальник фронтовой группы (в Монголии), с июня 1940 г. — начальник штаба Дальневосточного фронта. Генерал-майор (1940 г.). Участник Великой Отечественной войны. Командир стрелковой дивизии. Награжден орденом Красного Знамени (1924 г.). Умер от ран 6. 8.1941 г.
М. А. КУЗНЕЦОВ, генерал-майор, начальник штаба Дальневосточного фронта
Товарищ Народный комиссар обороны, я взял слово для того, чтобы высказать ряд своих мыслей в отношении планирования операции.
Первый основной вопрос, который приходится решать командованию фронта и командованию армии — это вопрос о цели операции. Цель операции может быть одна: это разгром и уничтожение живой силы противника. Это — основа всех основ. Главное при решении этого вопроса: какую часть сил противника и в каком районе эти силы уничтожить — вот что должно лежать в основе всякого оперативного решения. Отсюда (и исходя из того, какое место занимает армия в общей операции фронта) решается и следующий вопрос: направление главного и вспомогательных ударов, а затем уже решается вопрос об оперативном построении армии, глубине удара, организации взаимодействия родов войск на всей глубине. Вот, примерно, как представляю я себе построение операции и ее планирование.
Какую часть сил противника и в каком районе уничтожить обычно должно быть указано в боевой задаче старшего начальника. Но старшему начальнику при постановке задач подчиненным нужно примерно произвести основные расчеты предстоящей операции и определить, какие части противника и на какой глубине должны быть уничтожены, т. е. продумать основные этапы плана операции.
В основе решения вопроса — кого и где бить — лежит соотношение сил, характер укреплений местности в полосе противника. Соотношение сил является решающим фактором.
Несколько исторических справок.
Мы знаем, что план Шлиффена,54 по которому он хотел окружить всю французскую армию, не проведен в жизнь, так как не хватило сил правого крыла, обходной маневр Парижа не удался, прижать всю французскую армию к Швейцарии не удалось. Маневр Клука,55 сам по себе блестящий, стратегически являлся нецелесообразным, перелома в стратегической обстановке не сделал и явился укором к просчетам германского Генерального штаба, определившего неверно (не по силам) оперативную цель действий германской армии.
Второй пример в войну 1914 г. — Лодзинская операция в ноябре 1914 г. 9-я германская армия ударом из Торна по левому берегу р. Вислы по правому крылу русских армий имела целью сбить в кучу в районе Лодзи три русских армии, окружить и разбить их.
Окружить и разбить русских не удалось, группа Шеффера сама попала в окружение. Цель разгрома не достигнута, но другая цель — стратегическая —
168
достигнута: сорвано наступление русских армий на Берлин, причем эта цель достигнута одной 9-й германской армией.
Операция в Восточной Пруссии в августе 1914 г. для немцев была удачна. Им удалось окружить и разбить два русских корпуса (13 и 15 ск), армия Самсонова56 была разбита. Оперативная цель оказалась посильной для 8-й германской армии, но при своеобразной обстановке бездействия 1-й русской армии в то время, когда окружилась немцами 2-я армия Самсонова и гибли 13 и 15-й корпуса.
Если посмотреть на план немцев в 1940 г., то увидим, что они выделили на направление главного удара свыше 100 дивизий, огромное количество танков (мотомехсоединений) и авиации. Операции немцев в Бельгии и Франции были расчленены на два этапа: первый удар — в Голландии, Бельгии и Северной Франции и второй удар — прорыв на р. Сена, обход Парижа, окружение главных сил французской армии, разгром ее по частям.
При этом эти две операции перешли одна в другую почти без всякого перерыва, последовательно. Как видите, план Шлиффена в 1940 г. претерпел* значительные изменения. Это была расчлененная операция. Противник громился по частям, причем превосходство сил на стороне немцев было небольшое, но преимущество состояло в том, что голландские, французские, бельгийские и английские части не были подготовлены для действий по одному общему оперативному плану. Голландцы быстро капитулировали, бельгийцы отошли без особо упорных боев, а та часть сил англо-французов, которую успели перебросить против немцев, попала под удар танкового кулака немцев и была прижата к морю и окружена в Дюнкерке.
Все эти примеры показывают, что при постановке оперативных целей и задач очень важно определить посильность задач, последовательность ударов и их беспрерывность (перерастание операций одна в другую без оперативных пауз).
Почему стала возможна такая молниеносная операция в Северной Франции? Потому что появился новый род войск — это танковые мотомехсоединения, это танки плюс моторизованная пехота, это танки плюс артиллерия, это танки плюс мощная авиация. Все это является теми средствами, которые позволяют проводить молниеносную войну, быстротечные решающие сражения, операции. Вот то новое, чего не было у французов и англичан, этого преимущества мотомехсоединений, способных самостоятельно прорывать фронт. Это и решило молниеносную войну в Польше и во Франции.
Вот таким образом за 16—18 дней распалась польская армия. Так была окончена операция в Северной Франции и таким образом была разбита французская армия.
Авиация в современных условиях при содействии мотомехсоединениям является артиллерией РГК. Следовательно, и в основу современного планирования действий авиации надо положить вопрос — какие цели, на какой глубине и когда поразить.
Только при правильном расчете соотношения сил можно добиться успеха. Это является основой основ при принятии оперативного решения. Если мы посмотрим на операции на Халхин-Голе, то увидим такое соотношение сил к началу нашей атаки 20 августа: пехота японцев по численности была равна нашей пехоте, даже наша пехота была чуть меньше. Но мы имели значительное превосходство в авиации, в танках и артиллерии. При этом соотношении сил японская опергруппа была окружена и полностью уничтожена. Я лично не располагаю соотношением сил, какое имелось в Северной Франции, но можно сделать вывод, что, имея превосходство в авиации, танках, мотомехсоедине-ниях, в артиллерии, можно надеяться на решительный успех операции.
По опыту Халхин-Гольской операции и операций японцев в Китае можно рассчитывать на успех наступления с решительной целью окружения и полного уничтожения противника, имея равенство в пехоте, но при обязательном превосходстве в авиации, танках и артиллерии.
*В стенограмме — «потерпел».
169
Исходя из этого, подсчитав соотношение сил, можно предопределить, в каком районе, на какой глубине и какую часть сил противника мы можем уничтожить. Отсюда определяется глубина операции и на какую глубину командованию армии и фронта приходится организовывать одновременное оперативное взаимодействие всех родов войск.
Второй вопрос — я немного не согласен с генералом армии т. Жуковым, конца он говорит, что, пожалуй, нет смысла объединять и пускать в одной и той же полосе армейский и фронтовой ЭРП. Изучая материалы из опыта операций в Северной Франции, я считаю, что целесообразнее армейским и фронтовому ЭРПам действовать в одной полосе одной-двух ударных армий на главном направлении наступления фронта. Армейские и фронтовой ЭРПы, действующие в одной общей полосе наступления, имеют разные объекты удара и на различной глубине: армейский ЭРП — до 50—75 км, фронтовой — на 100—150 км.
(Голос из зала: Такая операция должна перерасти из армейской во фронтовую.)
М. А. Кузнецов: На этой глубине 50—75 км армия может бить противника одним ударом, в одном и том же оперативном построении. Если брать глубже, то армии нужно перестраиваться.
Фронтовой ЭРП имеет более глубокие задачи: он расширяет фронт прорыва и бьет более сильные резервы противника. Задача фронтового ЭРП — отрезать больший участок фронта противника и уничтожить противника. Я считаю целесообразным иметь боевой состав фронтовых ЭРП вдвое-втрое сильнее, чем армейские для того, чтобы наращивать силу оперативного удара. За ЭРП армий и фронта должны немедленно устремиться армейские и фронтовые резервы.
С этими поправками все тезисы генерала армии т. Жукова я принимаю полностью.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 93—97.
Ремезов Федор Никитич род. 26. 5(7. 6). 1896 г. в пос. Каслинского завода ныне Челябинской обл. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. После окончания пехотных командных курсов в 1919 г., курсов «Выстрел» в 1921 г., занимал должности: помощника, старшего помощника начальника оперативной части штаба дивизии, начальника штаба полка, начальника отдела штаба военного округа, командира полка, дивизии, командующего группой войск, войсками округов. В Великую Отечественную войну генерал-лейтенант Ремизов Ф. Н. командовал армиями ряда фронтов и войсками округов. С1945 г. — начальник факультета Военной академии им. Фрунзе. После окончания в 1952 г. Высших академических курсов Военной академии Генштаба был заместителем начальника Военной академии им. Дзержинского, а с мая 1953 г. — помощником командующего войсками Московского военного округа. С 1959 г. — в отставке. Генерал-лейтенант (1940). Награжден 6 орденами, медалями.
Ф. Н. РЕМЕЗОВ, генерал-лейтенант, командующий войсками Орловского военного округа
Товарищ Народный комиссар обороны, современную оборону мы понимаем прежде всего...
(С. К. Тимошенко: Мы говорим не об обороне.)
170
Ф. Н. Ремезов: Я начинаю с обороны. [Оборону] мы понимаем прежде всего как противотанковую, противовоздушную и глубокую. Генерал армии Жуков, выступая здесь с докладом о наступательной армейской операции, говорил, что ввод подвижной группы во многом зависит от того, занял ли противник тыловую оборонительную полосу — второй оборонительный рубеж.
Учитывая, что современная оборона является противотанковой и глубокой, я считаю вводить мехкорпус или подвижную конно-механизированную группу нужно во второй день наступательной армейской операции тогда, когда пехота корпуса, наступающая на главном направлении, взламывает вторую оборонительную полосу, а не с выходом пехоты на тактическую глубину в первый день наступательной операции.
Ведя подготовку вверенного мне штаба округа, я в течение последних 5 месяцев провел сначала военную игру, а затем два раза провел выход в поле армейского управления без войск, отрабатывал тему «Наступательная армейская операция и ввод мехкорпуса в прорыв». Прорабатываемая тема привела меня лично, судя по проведенным занятиям, к выводу, что ввод эшелона развития прорыва перед второй оборонительной полосой чаще всего будет встречаться в практике на войне, что этот вариант составляет наиболее трудную задачу. Тут сложность в том, что нельзя командующему армией перед тем как производить атаку поставить окончательную задачу механизированной группе.
Здесь вопрос усложняется выбором района ожидания подвижной группы, временем сосредоточения в районе ожидания. Исключительную четкость этот вариант требует в работе командующего и оперативной группы штаба по организации взаимодействия ввода в прорыв и поскольку мы считаем, что оборона будет главным образом противотанковая и глубокая, примерно, по той схеме, которую здесь представил генерал армии т. Жуков, вариант ввода мехкорпуса или подвижной группы, как ее называют — эшелон развития прорыва, чаще всего будет тот, когда подвижную группу нужно будет вводить при взломе стрелковыми корпусами второй оборонительной полосы.
Исходя из этого, я считаю, что наш высший командный состав и большие штабы (корпусные и армейские) должны, главным образом, прорабатывать тему «фронт операции», в подготовке армейских штабов и высших начальников практиковать на этого рода варианте.
Полагаю, что наступило уже время, когда мы вправе от Генерального штаба ждать определенных отправных указаний, если хотите — норм, хотя бы вот по такому вопросу как ширина фронта ввода мехкорпуса или подвижной группы в прорыв. Этот вопрос исключительно серьезный. Одни утверждают, что нужно 25 км. Я знаю мнение и склонен его разделять, когда ширина фронта мехкорпуса может быть ограничена за счет увеличения глубины — 12-15 км.
Далее, нужно решать вопрос — дать отправные данные о построении боевых порядков. А это будет зависеть от ширины фронта подвижной группы.
Третье. Нужно дать определенные указания о прохождении подвижной группы через боевые порядки стрелковых корпусов. Я лично понимаю, что нам не представится возможным сделать определенной ширины проход, совершенно освободив его от боевых порядков стрелковых частей. Очевидно, какая-то определенная часть артиллерии останется на огневых позициях, пехота и другие средства останутся в той полосе, которую будет проходить подвижная группа. Очевидно, в практике мы столкнемся с необходимостью миновать этот боевой порядок, проходить подвижными группами в густых строях через определенные боевые порядки стрелковых войск.
Необходимо также дать нормы сопровождения подвижной группы боевой авиацией. В каком соотношении, сколько должно быть штурмовой авиации, бомбардировочной авиации и истребительной авиации.
Нужно уточнить задачу артиллерии, сопровождающей на дальность стрельбы подвижную группу при входе ее в прорыв.
Далее, необходимо решить вопрос, что делать артиллерии танкового корпуса в то время, когда командующий по указанию фронта вводит свою подвижную
171
группу после того, как войска взорвут тыловую оборонительную полосу. Бездействовать эта мощная артиллерия не может. Я лично, прорабатывая эту тему, трудясь над этим вопросом со своими людьми, пришел к выводу, что артиллерию танкового корпуса можно привлекать на время артиллерийской подготовки.
Затем нужно решить вопрос о связи танкового корпуса в оперативной глубине с боевой авиацией, а также решить вопрос о выжидательном районе подвижной группы и инженерном обеспечении входа в прорыв подвижной группы.
Вопрос о взаимодействии. Я полагаю, что при решении вопроса о вводе механизированной группы или подвижной группы в прорыв, когда стрелковые корпуса взорвут тыловую оборонительную полосу противника, командующий армией должен уточнить задачу выездом командующего с определенной группой командиров в тот район, который будет миновать подвижная группа, вводимая в прорыв.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 98—101.
Заключительное слово генерала армии Г. К. ЖУКОВА
Товарищи, над этим вопросом, поставленным на столь ответственном совещании, нам нужно очень много работать в виду особой его сложности, в виду того, что мы в литературе (и в прошлом и в настоящем) не имеем такого серьезно обобщенного труда.
В связи с тем, что со стороны выступающих здесь не было особых принципиальных расхождений с моим докладом, я считаю, что и выступать мне, делать какие-либо особые замечания по этим выступлениям нецелесообразно. Здесь ряд товарищей высказали свои соображения. Их надо серьезно продумать для того, чтобы с пользой для дела придти к определенным серьезным выводам. Вопрос о характере современной наступательной операции очень большой. Я в своем докладе осветил только основные части этого вопроса, так что впереди для нас очень большое поле деятельности, чтобы серьезно и со всей ответственностью продумать все вопросы организации современной наступательной операции армии и фронта.
В связи с тем, что я не считаю возможным и целесообразным делать какие-либо дополнения или особые замечания по своему докладу, я от заключительного слова отказываюсь, считая, что в заключение нашего общего совещания Народный комиссар даст указания в соответствии с (дальнейшим подробным) состоянием боевой деятельности войск*.
РГВА, ф. 4, оп. 18, д. 56, л. 102.
Рычагов Павел Васильевич род. 2(15).01.1911 г. в Москве. В Красной Армии с 1928 г. После окончания военной школы летчиков в 1931 г. последовательно занимал должности: младший летчик, командир звена, отряда, эскадрильи, бригады. Участник национально-освободительной войны 1936—1939 гг. в Испании, боев с японскими захватчиками в Китае в 1937—1938 гг. С1938 г. — командующий ВВС группы войск. В советско-финляндской войне 1939— 1940 гг. — начальник ВВС армии. В 1940 г. — заместитель, первый заместитель начальника ВВС Красной Ар-
* Так в стенограмме.
172
мии, начальник Главного управления ВВС Красной Армии; с февраля 1941 г. — заместитель Наркома обороны СССР. Генерал -лейтенант авиации (1940), Герой Советского Союза (1936). Награжден 4 орденами. В начале Великой Отечественной войны по необоснованному обвинению осужден и расстрелян. Реабилитирован в 1954 г.