Перед 22-м июня. Хронология событий «запограмированной» катастрофы. Неудобные факты...

340

 

В Генеральном штабе еще несколько лет назад был «свой» архив, в котором хранились все исходящие шифровки – директивы ГШ за июнь 41-го! И как указал в своей статье «Теории и мифы о начале Великой Отечественной» еще в 2008 году в газете «Независимое военное обозрение» бывший полковник Генштаба, помощник начальника ГШ, полковник В.Харитонович (использовавший псевдоним «В.В. Славин» для этой статьи и имеющий в то время по своей должности возможность получить доступ к этим директивам и отчетам округов): «С 18 июня 1941 года началось приведение соединений и частей западных приграничных военных округов СССР в полную боевую готовность. Уже 20 июня округа доложили о занятии установленных районов войсками и готовности к отражению наступления»!!!...

(В двухтомнике «Тайна трагедии 22 июня» одним из моих «консультантов» и был полковник Генштаба в начале 2000-х, этот некто «В.Славин» – Харитонович Вячеслав Владимирович, полковник запаса, последняя должность в МО:  консультант Генерального штаба – помощник начальника Генерального штаба. Написавший пару статей на тему «22 июня» в газете «НВГ» в 2007-208 года. Так вот, «Славин» утверждает – приказ на приведение в б.г. для войск округов при этом таки был. И именно на приведение в б.г. – не только для ВВС, ПВО и флотов – в ТЕ дни «18 июня», но и войскам – из ГШ. Как дополнение к приказам о выводе войск по ПП. И 20 июня округа и отчитались в Генштаб – войска приведены в б.г. и выводятся, или уже выведены по ПП, находятся в районах по ПП и готовы к нападению Германии. Но т.к. данные приказы ГШ и отчеты округов из архива ГШ так и не рассекречиваются то – для батанов достаточно «правила»: при выводе по ПП комдив и так ОБЯЗАН привести свою дивизию в б.г., прекратив всякие занятия учения и работы…)

 

 

341

 

 

САМЫЙ ДОЛГИЙ ДЕНЬ..

или – как поднимались войска по тревоге в ночь нападения, как ДО нападения Германии вскрывались «красные» пакеты в округах и по чьей команде, что было в настоящей Директиве №1, и когда она ушла из Генштаба в западные округа…

 

Теперь о самом интересном дне – о 21 июня. А то ведь нам его показывают по ТВ и рассказывают различные историки исключительно по мемуарам маршала Жукова. Мы же его рассмотрим и восстановим – по различным «источникам»…

21 июня утром пришло в Москву сообщение из Минска – и скорее всего и по всей границе, где это имело место быть, и пограничники в том числе это докладывали однозначно – немцы начали снимать колючку на границе. И эти донесения срочно подаются в СНК, Сталину и в МиД, помощнику Молотова Вышинскому. Исследователь С.Чекунов показывает – на этом донесении есть резолюция Ватутина: «Срочно подготовить донесение в Правительство и отдельно Вышинскому»…

И вот уже вот такие сообщения и стали основанием для Сталина – начинать процесс перевода армии, ВВС, ПВО и флотов – из повышенной в полную боевую готовность!

(В эти дни, 18-21 июня, в тех же США и не только, вся «русскоязычная» пресса белогвардейской сволочи, с «ятями» в текстах, аж кипела статейками о том, что: Германия уже напала на СССР, что уже идут бои на границе с Румынией, что Гитлер предъявил Сталину какие-

 

342

 

то ультиматумы – то ли на отторжение Украины то ли о пропуске вермахта на Ирак через СССР, и прочие бредни, что нападение не началось пока, но начнется в пару дней. В общем – «поджигатели войны» на Западе всячески нагревали ситуацию и в этой атмосфере Сталину приходилось держать ситуацию под контролем – не поддаваться на провокации самому и другим не давать – не подставить СССР на роль агрессора….)

 

По утверждению Чекунова Сталин хотел собрать совещание Правительства и Политбюро в Кремле уже в обед, но оно было перенесено на вечер.

В 13.00 по Берлинскому времени, т.е. в 2 часа дня по Москве в части вермахта пошел сигнал «Дортмунд», который означал, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов. Данный радиосигнал однозначно был перехвачен нашими службами радиоразведки и радиоперехвата, которые идентифицировали его как боевой сигнал. И по линии ГРУ это однозначно было доложено сначала Жукову, а потом и Сталину в течении 2-3 часов  максимум! Т.е. до 16-17 часов.

 

(Примечание: «Некоторые округа могли довести и раньше. Весь вопрос заключался в том, что в округах требовалось все сопоставить и принять решение о докладе в РУ ГШ, а это само требует время. Да и в самом РУ ГШ также надо было проанализировать всю информацию, запросить уточнение и т.д. Так что думаю, в то время понадобилось больше времени, хотя не исключено, что через час уже имели общую картину по округам. Голиков естественно докладывал Жукову тогда, когда сам во всем убедился, т.е. час-полтора как минимум. Ну а Сталину Тимошенко тоже не сразу позвонил докладывать, переговорив сначала со своими заместителями, но думаю, что к 17.00 Сталин точно получил информацию о том, что в ближайшие несколько часов начнется война» – п-к ГРУ СА, специалист по спецсвязи С.Мильчаков.

По воспоминаниям ветеранов радиоразведки дивизионы ОСНАЗ с утра 21 июня под видом учений, по вводной «Противник … (такими-то силами) нанес удар, перешел государственную границу, вышел … (на такой-то рубеж). Наши войска нанесли контрудар и к 21 июня отбросили вторгшегося противника на рубеж государственной границы», были развернуты возле границы для прослушивания радиопереговоров немецких частей. Радиопункты этих дивизионов дежурили при этом и прослушивали немецкую сторону с весны 41-го, и отмечали выдвижение немецких частей, определяя по радиопереговорам принадлежность частей даже к родам войск. И этим они занимались уже с 1939 года, как только была разгромлена Польша и у нас появилась общая граница с Германией: «К границе подтягивались все новые соединения и части, не только пехотные, но и танковые (это мы определяли по характеру построения позывных)». (Ведомственный «Сборник очерков о радиоразведке в годы Великой Отечественной войны», Воспоминания ветеранов радиоразведки ГРУ ГШ. Из воспоминаний п-ка А.К. Бушуева, бывшего начальника радиопеленгаторского пункта 313 отд. радиодивизиона ОСНАЗ в КОВО. М. Типография Ак. ГШ, 1993 г., с. 10, 27)

Кто-то сомневается, что наша радиоразведка в приграничных округах зафиксировала (перехватила) передачу по радио из Берлина в войска в Польше сигнала «Дортмунд» и в ГРУ не поняли, что это именно боевой сигнал? Тут все просто – надо только понимать кухню этой службы – понимать, как она работает и как анализирует перехваченные сигналы, даже если расшифровать их и не может в момент самого перехвата…

Дело в том, что сам «сигнал Дортмунд» это не более чем кодовое слово, некий набор радиосимволов, который будучи переданный от одной и очень мощной станции в том же Берлине, что ОДНОЗНАЧНО была на прослушке нашими радиослужбами постоянно, зафиксирован был по любому. Затем этот сигнал начали дублировать немецкие станции рангом «пониже», а затем принявшие его немецкие связисты, подтверждая прием этот набор «символов», этого сигнала отсылали его обратно – обязаны были подтвердить его получение, указав текст самого сигнала. Таким образом, в 13.00 (14.00 по московскому времени) 21 июня произошел интенсивный радиообмен на немецкой стороне с повтором одной группы символов (сигнал «Дортмунд»), что ОДНОЗНАЧНО было зафиксировано нами, и повтор одной группы знаков, одного слова, при радиообмене радиоразведкой однозначно идентифицируется как передача некоего «сигнала боевого управления»!

Почему этот сигнал нашей радиоразведкой был оценен как боевой при этом, а не как, например «учебный»? Тоже все просто…

Сигналом на отмену нападения был сигнал «Альтона», и, получив его, немцы или начали бы отводить войска уже выдвинутые непосредственно к границе, или снижать радиообмен, что естественно тут же было бы зафиксировано радиоразведкой. Сигнал же «Дортмунд» для немцев был боевой и после этого, и выдвижение началось уже открыто – по открытому выполнению приказов, и радиообмен в эфире однозначно усилился. Что тем более было вскрыто разведкой и на это есть множество свидетельств очевидцев тех суток в воспоминаниях уровня «лейтенантских мемуаров». О том, как к вечеру 21 июня «шум моторов на немецкой стороне усилился»…

Полковник С.Мильчаков пишет – «Как это происходило, описывается в специальной учебной литературе для специалистов радиоразведки в ВВУЗах. А как это происходило 21 июня 1941 года, можно будет узнать, только когда окончательно откроют архивы ГРУ, в чем я сильно сомневаюсь. Кстати, специально для интересующихся этим вопросом и этими событиями, а также для дилетантов – помимо радиодивизиона ОСНАЗ в округе еще находился отдельный радиоузел, который следил за радиосетями противника, но специализировался только на зашифрованной информации, и которые передали в НКВД в 1942 году, когда создавали  единую службу дешифрования разведки. Так что и по их линии шла информация…».

Т.е., в отчетах и донесения радиослужбы РУ ГШ за 21 июня и надо искать факт фиксации перехвата этого сигнала «Дортмунд», который был оценен как боевой, и о нем около 16.00 по Москве однозначно было доложено Жукову, а затем и Сталину. Другое дело, что архив РУ ГШ, находящегося не в одном здании с Генштабом, еще более недоступен историкам, чем архив самого ГШ…

Кстати, сигнал «Дортмунд» тем более перехвачен был и английской разведкой, ее службами радиоперехвата. И «группа Филби» также вполне могла сообщить о нем в Москву. Ведь англичане с 12 июня вполне перехватили приказ Гитлера о нападении на СССР на 22 июня. Другое дело, что сообщение от «кембриджской пятерки» (с «примкнувшим» к ней Виктором Ротшильдом) могло попасть в Москву позже, ближе к вечеру. Но архивы ведомства кому и служил К.Филби –НКГБ-ФСБ – тем более не доступны историкам…)

 

Сталин днем 21 июня оповещает партийное руководство Москвы – будет нападение. Дает указание – привести ПВО Москвы в повышенную боевую готовность. Точнее – дает указания привести в б.г. «на 75 %», а по сути – ограничивается пока только некими общими предложениями, ведь ПВО Москвы формально было приведено в б.г. только в 0.10 22 июня…

21 июня Жуков около 18-19 часов вечера обзванивает округа и предупреждает их о нападении. О котором ему доложила разведка… В это же время, вечером 21-го и нарком Тимошенко, отправляя Мерецкова в ЛенВО доводит до него:

«— Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в ЛВО. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное – не поддаваться на провокации.

 

343

 

— Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? — спросил я.

— Выдержка прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать…» (Мерецков К.А. На службе народу. — М.: Политиздат, 1968, с.209)

Есть исследователи, что переживают – «В мемуарах К.А.Мерецкова об этом эпизоде нет ни одного слова – о подготавливаемой Директиве №1. Выходит, что нарком вечером 21.6.41 еще не думал заняться разработкой этого документа...». Увы, это показывает глупость данных «исследователей»… В этом эпизоде – описание ТОЛЬКО того, ЧТО БЫЛО в те минуты – постановка задач Мерецкову наркомом. Не более и не менее. А вот к Сталину Тимошенко ходил два раза в тот вечер. И вопрос о директиве войскам обсуждался уже на втором его посещении Сталина – вместе с Жуковым уже.

Но – Жуков с Тимошенко собирались и понесли в 21 час Сталину ДРУГУЮ директиву  – «Приступить к выполнению ПП 1941 года». Которую Жуков таскал к Сталину и 11 июня еще. Т.е. – как мог Тимошенко что-то говорить Мерецкову о т.н. «дир. 1», если он готовил ДРУГУЮ директиву, о коей он, кстати, Мерецкова и предупредил – «будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать». Ведь в случае нападения – вскрывают «красные» пакеты и выполняют ПП – «Приступают к выполнению ПП 1941 года». Для дам поясню – ДАЖЕ ЕСЛИ И НЕ ПРИДЕТ команда на пакет, на ввод ПП – при нападении  пакет вскрывают и САМИ командиры. Самостоятельно. И тут у наркома явное предупреждение – будьте готовы и сами вскрыть. Т.е., в это время, до посещения Сталина и Тимошенко был уверен, что Сталин ее утвердит, надо посылать в округа директиву – «Приступить к выполнению ПП 1941 года» …

В 19 часов 21 июня начинает совещаться группа высших руководителей страны, которые все входили в Комиссию по военным и морским делам – у Сталина (ко-

 

344

 

торая буквально за несколько недель до этого называлась КО – Комитет Обороны). На котором Сталин доводит до Тимошенко и других членов Комиссии информацию о возможном нападении Германии на СССР в ближайшие сутки. На этом совещании, обсуждался вопрос (по донесениям разведки) о возможном нападении Германии в ближайшие часы, а также обсуждались вопросы мобилизации.

Дело в том что Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 9 апреля 1941 г., в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 21.03.1941 г. «Об образовании Бюро Совнаркома СССР» ЦК ВКП(б) и СНК СССР был утвержден новый состав Комитета Обороны – «1. К.Е.Ворошилов (председатель); 2. И.В. Сталин; 3.А.Л. Жданов (заместитель председателя); 4. С.К.Тимошенко; 5. Н.Г. Кузнецов». В таком составе КО просуществовал до 29 мая 1941 года, когда решением заседания Бюро СНК СССР он был упразднен, а вместо него при Бюро СНК была образована Комиссия по военным и военно-морским делам в состава И.В. Сталина (председатель), Н.А. Вознесенского (зам. председателя), К.Е. Ворошилова, А.А. Жданова и Г.М. Маленкова.

И все члены «Комиссии», недавнего ещё КО, кроме Жданова и были в этот вечер у Сталина – «1. Молотов 18.27 – 23.00. 2. Ворошилов 19.05 – 23.00. 3. Берия 19.05 – 23.00. 4. Вознесенский 19.05 – 20.15. 5. Маленков 19.05 – 22.20. 6. Кузнецов 19.05 – 20.15 7. Тимошенко 19.05 – 20.15. 8. Сафонов 19.05 – 20.15».

Кстати, отмеченный на этом совещании «Кузнецов» возможно, был не адмирал Н.Г. Кузнецов, член КО, а один из помощников Сафонова И.А., секретаря Комитета обороны при СНК СССР – с апреля 1941г. начальника Моб. Планового Отдела КО при СНК, отвечавшего в Правительстве за мобвопросы. Или – один из помощников Вознесенского – председателя Государственной плановой комиссии при Совнаркоме СССР. Т.е. – среди присутствующих мог быть не адмирал Кузнецов, а некий Кузнецов из СНК. Тем более, что сам адмирал всячески открещивался от сво-

 

345

 

его присутствия на этом совещании и действительно – этот Кузнецов присутствует в 1-й части совещания, «экономической», но отсутствует на 2-й части – «военной»…

Жуков, который зайдет к Сталину только в 20.50, в это время как раз и обзванивает округа и предупреждает командующих о возможном нападении в эту ночь.

(Как потом рассказывал историку Г.А. Куманеву управляющий делами СНК Я.Е. Чадаев, уже на этом совещании Сталин довел до присутствующих, что нападение будет в эту ночь (Куманев, «Говорят сталинские наркомы», М. 2005г.). Также Чадаев рассказывал Куманеву, что Сталин еще днем 21 июня действительно оповестил о возможном нападении руководителей ВКП (б) Москвы и дал команду командующему Московского округа генералу Тюленеву привести ПВО столицы в повышенную боевую готовность (на «75 процентов»). Это же показывает в мемуары и адмирал Н.Г. Кузнецов….)

А к 21 часу к Сталину прибыл Жуков, который принес с собой директиву – о начале выполнения Планов прикрытия – «Приступить к выполнению ПП 1941 года». Которую он таскал к Сталину еще 11 июня!

Некоторые историки так и продолжают повторять байки от Жукова – что это он уговорил тирана на приведение в б.г. войск западных округов на этом совещании, мол, перебежчики подсказали дату и время нападения! Но вообще-то Жуков прибыл на уже собранное совещание – Комиссии по военным и морским делам, на которое и пригласили его самого. Заслушать предложение наркома и нач. ГШ, и дать нужный приказ в округа…

И тут происходит то, чего «ждали» и опасались…

21 июня в половине 9-го вечера на литовском участке советско-германской границы разгорелся бой пограничников, и возможно и частей Красной Армии, с подразделением Вермахта!

«На мариампольском направлении также самоотверженно действовали пограничники 3-й комендатуры. На этом участке

 

346

 

 первый бой, длившийся до 22 часов, с большой группой регулярной немецкой армии разгорелся в 20 часов 30 минут 21 июня в районе лесной чащи. Подразделение автоматчиков противника было полностью уничтожено». (Чугунов А.И. О тех, кто встретил войну на границе. Изд-во "Знание", М., 1975, с.11.)

Боестолкновения там начались, похоже, с вечера еще:

«На участке 107-го пограничного отряда (начальник отряда майор П.С. Шалымагин, начальник штаба капитан А.С. Григорьев) уже 21 июня 1941 года пограннаряды 1-й и 7-й застав имели столкновения с солдатами регулярных войск гитлеровской армии, которые поодиночке и группами с наступлением темноты стали нарушать границу». (. Пограничные войска СССР в годы второй мировой войны 1939-1945. М: Граница, 1995, с.113. Данные факты нашел и показал исследователь Г. Спаськов)

Начало происходить то, чего так опасался СТАЛИН – немцы начали провокации на границе! С целью вызвать наши ответные действия – чтобы потом обвинить СССР в агрессии!

(Мариампольское направление – это участок обороны 126 сд 24 ск ПрибОВО, которая еще 15 июня получила приказ выдвинуться своим ходом в приграничный район из Новосвенцянского лагеря за 200 км от границы. В ночь с 17 на 18 июня дивизия выступила к месту назначения – населенному пункту Прены в районе казларудских лесов. Слева от нее на границе к 21 июня находилась 128-я сд, а справа – 188-я сд, выведенные в полосу обороны, не занимая сами окопы, с 17-18 июня, готовые по первой же команде занять сами окопы на границе.

На этом участке потом пошла в атаку 3-я танковая группа вермахта, бьющая в стыке ПрибОВО и ЗапОВО, где во второй линии находились дивизии литовского корпуса, которые если и не ударили в тыл Красной армии сразу же, то разбежались после начала войны…)

 

Доклад об этом бое, начавшемся в 20.30, естественно тут же однозначно  был доложен по ведомству Берии в Кремль,

 

437

 

и в это же время Жуков и принес Сталину свою директиву-заготовку – «Приступить к выполнению ПП 1941 года»!

Кстати, факт этого боя на границе с 20.30 до 22.00 проясняет – почему Берия в журнале посещения так странно помечен: «3. т. Берия 19.05 – 23.00 … 13. т. Берия 22.40 - 23.00». Как будто он выходил в неясное время и снова вернулся в 22.40. А зная об этом бое, все становится на свои места – к 20.45 точно Сталину доложили о ЧП, и он и отправил Берию выяснять «подробности» – звонить пограничникам в ПрибОВО. И кстати, в эти же часы от Сталина уходил и Молотов.

В 21.30 Молотов встречался с немецким послом, и сразу после визита к Молотову В. фон Шуленбургом послал в германский МИД отчет: «Срочно! №1424 от 21 июня 1941г. Секретно! Молотов вызывал меня к себе вечером в 9.30. После того, как он упомянул о якобы повторяющихся нарушениях границы германскими самолетами…». («Оглашению подлежит. СССР – Германия 1939-1941. Документы и материалы». М.: Московский рабочий, 1991, с.346. Данный факт также показывает в своих исследованиях Г. Спаськов)

И тут к 21 часу к Сталину приходит и Жуков – со своей директивой.

Однако!

 

Сталин опять тормозит жуковское предложение-директиву о «Вводе ПП 1941 года» как «преждевременную» – вдруг получится все же уладить мирно, назревающую ситуацию с нападением Германии. Но дает разрешение – привести (перевести) в полную боевую готовность войска округов – подписывается директива «б/н от 22.20 21 июня». В которой округа предупреждаются – «В течении 22-23 июня возможно внезапное нападение Германии и ее союзников»! Сообщается, что нападение может начаться с провокаций, на которые отвечать нельзя и дается команда занять огневые точки на границе.

 

348

 

Как поняли (должны были понять) в округах эту директиву Москвы? Примерно, так как понял ее Пуркаев, нш КОВО – «привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения».

При этом Тимошенко с Жуковым (по воспоминаниям находившегося там же Буденного) начали бахвалиться перед Сталиным, что они щас, лихо, разгромят супостата на границе, и тут же начнут громить его и на его территории! На что «тиран» им и ответил: «Это несерьезно», и дает им указание приводить-переводить войска пока в полную боевую готовность. Знал бы он, что стояло за этим бахвальством кавалеристов….

Мемуаристы писали потом, что нападение стало для Сталина неожиданным?! Сталин дает указание предупредить округа о «внезапном» нападении, но оно для него якобы стало внезапным-неожиданным, когда немцы напали – спустя 6 часов после подписания директивы об этом нападении?!

Кто-то сомневается, что Жуков к 21 часу нес к Сталину именно директиву на начало выполнения Планов прикрытия? Так ничего другого в той ситуации Сталин не мог в принципе придерживать. И ничего другого Жуков не мог нести к Сталину – предупредив уже округа о возможном нападении…

Есть точный факт – Жуков нес, обязан был нести, некую директиву-заготовку, которую Сталин не принял: «Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем». Инициатива у Жукова всегда зашкаливала. Он директиву на ввод ПП приносил Сталину 11 июня, а тогда еще не было той угрозы, какой она стала 21-го. А 21-го другой директивы он уже и не мог нести – как СВОЮ заготовку. И естественно, что она была короткой.

Жуков про это рассказал в беседе с полковником Ген-

 

349

 

штаба Анфиловым, а в мемуары он и показал – Сталин тормозит его предложение – РАНО такую давать… преждевременно.

 

(Примечание: Вот что сам Жуков рассказывал полковнику Генштаба В.А. Анфилову в 1965 году: «Сталин, увидев мое побагровевшее лицо и красную папку под мышкой, в которой я носил к нему проект директивы 12 июня, нахмурившись спросил: "Ну что, за разрешением на подпись пришли, что ли?" Я сказал: "Да, товарищ Сталин, пора!" Прочитав, наконец, впервые этот документ, он забраковал его и дал указания, как надлежит составить эту директиву.

Я вызвал срочно Н.Ф.Ватутина, и мы с ним в приемной составили ее и доложили Сталину. После правки и обсуждения тот сказал, чтобы кроме нас с Тимошенко документ подписал член Главного военного совета Г.М. Маленков... После зашифровки он и пошел ночью в штабы военных округов.» (ВИЖ, 1995, № 3 , «... РАЗГОВОР ЗАКОНЧИЛСЯ УГРОЗОЙ СТАЛИНА. Десять неизвестных бесед с маршалом Г.К.Жуковым в мае-июне 1965 года»)

Жуков уверяет, что он носил свою директиву еще 12 июня, однако по «Журналам посещения Сталина» он с Тимошенко были у Сталина 11 июня.

Жуков в беседе с Анфиловым уверяет, что директиву б/н должен был подписать и Маленков, однако его подписи нет под ней. Судя по журналам посещения, Маленков был в кабинете Сталина и Жуков с Тимошенко не могли не подписать директиву у него. Но то, что попало к шифровальщикам ГШ на отправку – сфотографированный Солониным третий листок (в два «захода», и Солонин похоже сфотографировал ВСЕ листки этого черновика) – имеет подписи только Тимошенко и Жукова. Т.е. – вполне  может быть, что черновик директивы написанной в кабинете Сталина они ЕЩЕ раз переписывали в кабинете Тимошенко и, похоже, они не стали тратить время – искать Маленкова, чтобы он расписался на ди-

 

350

 

рективе еще раз. И вот тут и хотелось бы сравнить: что писалось в кабинете Сталина и, что писалось в кабинете Тимошенко – что было выброшено наркомом и начальником Генштаба при переписывании. Думаю, пропало как раз то, что подробно указывало – как, в каком случае можно применять оружие.

Как уверяет исследователь С.Чекунов 1-й и 3-й листки написаны одной рукой, а вот средний, 2-й листок – написан другой рукой: «Дело в том, что этот документ составлен ДВУМЯ людьми. На 2-х листах написано, на мой взгляд, Ватутиным, а затем между ними вставлен третий лист, с новой редакцией пункта г), а вот этот текст, опять же на мой взгляд, написан Жуковым. Повторяю, это мое личное мнение, потому как никто экспертизу не проводил». Т.е. переписывая в кабинете Тимошенко этот черновик, они изменили 1-й и 3-й листы? Или может, заменен был средний листок, но тогда получается, что Маленков сразу почему-то не поставил свою подпись. Хотя на черновике директивы № 2 его подпись уже есть…)

 

А что рано, преждевременно, давать было бы 21-го? После какой директивы улаживать мирно будет уже невозможно, если что? Только одной – после директивы «Приступить к выполнению ПП 1941 года». А вот то, что написали в кабинете с нуля, черновик директивы б.н. и то, что ушло в округа – ПРИВЕСТИ-ПЕРЕВЕСТИ ВСЕ войска, ВВС, ПВО и флота в полную б.г. – вот это в принципе можно остановить. Если получится уладить мирно, на что еще надеялись… до последнего надеялись…

Вот почему тянули с командой на пакет – до того, пока Шуленбург не стал искать Молотова чтоб ноту всучить – в 2 часа, до того пока стрельба на границе начатая в ПрибОВО уже в 20.00 не повторилась стрельбой в 2 часа в ОдВО – с попытками немцев даже атаковать своими армейскими подразделениями пограничников.

 

351

 

Что это значит – в чем разница между директивой о начале выполнения Планов прикрытия и директивой о приведении в полную боевую готовность? Почему Сталин опять не вводит ПП ДО нападения Германии – в 21 час еще, хотя вроде бы все уже ясно – будет нападение!?! Достаточно ли было слать директиву о приведении-переводе в полную боевую готовность, и не лучше бы было сразу дать команду на ввод ПП?! Как переживают до сих пор многие историки и исследователи…

Не лучше. Ведь эти два указания – привести-перевести в полную боевую готовность и – «Приступить к выполнению ПП» практически ни в чем не отличаются в первых мероприятиях – в плане поднятия войск по боевой тревоге немедленно. По этим директивам – что о выполнении ПП, что о приведении-переводе в полную боевую готовность – надо поднимать по боевой тревоге войска по любому, именно немедленно, и выводить в район сбора минимум! А уже дальше у этих «приказов» и появляются отличия.

Отличие директивы о полной боевой готовности от приказа о вводе ПП одно: при вводе ПП – вскрывается «красный» пакет, объявляется тревога, части выводятся из казарм или лагерей и дивизии выводятся в район сбора, если это второй эшелон. И если это приграничные дивизии, то занимаются окопы на рубежах обороны по Плану прикрытия, и также – начинается и мобилизация. А при объявлении полной б.г. – требуется только поднять войска по тревоге и вывести их в район сбора. Не выводя их на сами рубежи – в окопы на границе. Что для вторых эшелонов не имеет значение. И не начинается при вводе полной б.г. и мобилизация. Как это делается в наше время. Как писал в мемуары тот же маршал И.Х. Баграмян «сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа». (Так начиналась война. — М.: Воениздат, 1971., с. 92-93)

 

352

 

Надеюсь понятно – почему нельзя было до нападения Германии отправлять в округа приказ на ввод ПП? Как видите, все просто – при вводе ПП начинается мобилизация, что вечером 21 июня, до нападения врага делать все еще нельзя было еще (официально, конечно же) по политическим мотивам, до тех пор, пока немцы не нападут формально! А при вводе полной боевой готовности – ее начинать (по тогдашним правилам) не надо было. Поэтому Сталин и дает команду придержать директиву (которую принес с собой Жуков) о вводе ПП и пишется директива без номера – от 22.20 21 июня – о приведении-переводе всех войск, ВВС ПВО приграничных округов и флотов, которые на вечер 21 июня должны были быть по приказам Москвы (Тимошенко и Жукова) в повышенной б.г. в полную боевую готовность. Которую все ошибочно называют «Директива №1». Это – ошибка. Номера у нее нет…

(Точнее, номер у нее, конечно же, есть и это – последний номер в исходящих директивах ГШ предвоенных дней июня 41-го, скорее всего трехзначный какой-нибудь, не считая пары нолей впереди. При отправке в округа на черновике этой директивы указали – «Директива отправлена в 00.30 в ЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19942, 19943, 19944, 19945, 19946 соответственно». Но это – номера, которые дали самим исходящим шифровкам. Т.е. – пока не будет опубликована сама исходящая директива Генштаба, нам так и остается называть данную директиву – т.н. «директивой №1». Или директивой «б/н»…)

 

Итак. Эта директива «б/н» от 22.20 21 июня доводит до округов дату возможного нападения, предупреждает, что нападение может начаться внезапно (в смысле – без объявления войны) и с провокаций, на которые нельзя поддаваться, чтобы не вызвать проблем международного характера. И она приказывает – привести-перевести все войска приграничных округов, ВВС, ПВО этих округов

 

353

 

и флота – в полную боевую готовность! А также – занять огневые точки на границе приграничными дивизиями.

И то, что в ней вроде как указано – «неопределенно» – «нападение возможно 22-23 июня», не играет НИКАКОЙ роли. Войска требуется НЕМЕДЛЕННО, по получении данной директивы поднять по боевой тревоге, вывести в район сбора минимум и ожидать уже там дальнейших указаний: – либо вскрывать «красный» пакет и переть занимать окопы на границе, – либо отбой и в казармы – досыпать.… И именно так ее понимали там, где хотели понимать.

С учетом того что в повышенную боевую готовность ВВС, ПВО, флота и войска уже приведены с 18 июня (должны были быть приведены) – данная директива именно переводит все войска в полную боевую готовность, а не приводит – с «нуля»!!! Как до сих пор пытаются «лукавить» различные исаевы…

Последний пункт этой директивы гласит – «д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить». О чем он? Тут надо понимать – если вы вводите полную б.г. и если не будет указано никаких ограничений, то командир обязан будет вскрыть «красный» пакет и рванет занимать и окопы на границе. Поэтому в этой директиве и дали это «ограничение» – запрет вскрывать пока «красные» пакеты…

 

В это же время, в округах и по линии политорганов накручивали хвоста… В том же ПрибОВО замполитам дивизий довели:

«ДИРЕКТИВА УПРАВЛЕНИЯ ПОЛИТПРОПАНДЫДЫ ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

21 июня 1941 г.

21 ч 35 мин

Обстановка требует полной боевой готовности частей. Всемерно усилить разъяснение личному составу сложности

 

354

 

 международной обстановки, чреватой всякими неожиданностями.

Все действия командиров, политработников, красноармейцев должны быть направлены на полное выполнение задачи и повышение боевой выучки войск. Боевая учеба не должна прекращаться ни на минуту. Учиться на марше, [в] походах и местах сосредоточения. Тщательно учитывать все недостатки, обнаруженные в боевой выучке при выполнении заданий, доносить о них и немедленно принимать мерь, к их устранению.

Навести четкий порядок в тылах и вторых эшелонах. Начальникам политорганов и зам. командиров по политчасти точно знать боевые задачи и докладывать вышестоящему политоргану. Организуйте точный учет людей и постоянный контроль за их деятельностью. Сейчас особо важно, чтобы все политработники находились постоянно в массах и разъясняли красноармейцам все неясные для них вопросы. Коммунисты и комсомольцы должны на деле показать образцы дисциплинированности и бдительности.

Отделам ПП корпусов и дивизий письменных директив в части не давать. Задачи политработы ставить устно через своих представителей.

Настоящую директиву немедленно полностью довести до нач. политорганов соединений.

Начальник управления политпропаганды ПрибОВО РЯБЧИЙ» (ЦАМО, ф. 344, оп. 5564, д. 1, л. 47. Подлинник. Источник ВИЖ, №5, 1989г., с.51)

 

Жуков в 22.00 из кабинета Сталина дает команду оперативному дежурному по ГШ – обзвонить округа и предупредить – ждать важную шифровку Генштаба!

 

(Примечание: Тут стоит пояснить – откуда известно, что Жуков около 22 часов, из кабинета Сталина давал команду оперативному дежурному по ГШ оповещать округа – всем ждать т.н. директиву №1. Чью фамилию

 

355

 

маршал Захаров даже указал – полковник Масленников (исследователь С.Чекунов утверждает, что «Дежурным по Генеральному штабу 22.06.41 был полковник Васильченко»). Но тут все просто, хотя и есть нюансы – около 22 часов командующий ОдВО довел до Захарова: «Ожидайте поступления из Москвы шифровки особой важности». После этого, Захаров сам звонил около 22.30 – оперативному дежурному по ГШ. Спрашивал у него «когда можно ожидать передачу шифровки особой важности», на что тот ответил, что «пока не знает».

После чего Захаров не выдержал и дал команду на тревогу в округе-армии. Правда, он, похоже, не боевую еще тревогу объявил, как он потом писал в мемуары, а все же «учебную». Ведь приказа на боевую он пока не получал. Впрочем, в плане поднятия войск, и вывода их из казарм и палаток в районы сбора по тревоге – это не имело значения. Следом он получил и сам приказ на боевую тревогу:

«Примерно во втором часу ночи 22 июня дежурный по узлу связи штаба армии» доложил Захарову что его «вызывает оперативный дежурный Генерального штаба к аппарату БОДО». Который ему сообщил: «У аппарата ответственный дежурный Генштаба (кажется, он назвал себя полковником Масленниковым), примите шифровку особой важности».

Оперативный дежурный, как и Ответственный дежурный – по ГШ – подчиняются ТОЛЬКО начальнику Генштаба и выполняют ТОЛЬКО его приказы. Таким образом, если в 22 часа командующий ОдВО довел до Захарова – «Ожидайте поступления из Москвы шифровки особой важности», а речь может идти только о директиве б/н – о полной б.г., то сам Черевиченко мог узнать о ней ТОЛЬКО после звонка из Генштаба! Кто мог звонить в округа около 22 часов и предупреждал их об этой шифровке особой важности, которая в ЭТО время все еще писалась в кабинете Сталина? Только тот, кто на это время мог знать о ней. Кто мог из кабинета Сталина сообщить о ней, с указанием пре-

 

356

 

дупредить округа – или нарком или нач ГШ! Но т.к. саму шифровку отправлять будет именно ГШ – значит, начальник ГШ и дал команду предупредить округа – «Ожидайте поступления из Москвы шифровки особой важности». Надеюсь всем понятно – почему именно и только Жуков в 22.00 из кабинета Сталина мог дать команду оперативному дежурному по ГШ – обзвонить округа и предупредить – ждать важную шифровку Генштаба?

А вот тут и появляются «нюансы» – Оперативный дежурный по ГШ и Ответственный дежурный по ГШ – это разные люди… Оперативные дежурные в ГШ это специальное отделение, группа старших офицеров, полковников, которые по очереди и несут эту службу. И могут быть в составе того же Оперативного или Организационного Управления ГШ.

А Ответственный дежурный по ГШ это офицеры разных управлений и отделов, которые могут назначаться на дежурство как усиление, в помощь оперативным дежурным. Но званием они могут быть и генералами. И при этом в каждом Управлении ГШ также есть свои дежурные офицеры – заступающие на сутки на дежурство, с утра. Эти уже званием пониже полковников могут быть.

Дежурство в ГШ начинается утром, и до 9 часов утра 22 июня вполне мог быть п-к Масленников, а с утра 22-го – и заступил п-к Васильченко. А возможно, что один был именно оперативным, а другой – ответственным дежурным по ГШ в те же часы. Также могло быть и так – Жуков озадачил Оперативного дежурного по ГШ в 22 часа, а при отправке с 0.30 шифровки, директивы б/н, Оперативный обзванивал округа вместе с тем же Ответственным дежурным по ГШ…)

 

В 22.20 Тимошенко с Жуковым убывают из кабинета Сталина в кабинет Тимошенко в Наркомат Обороны. Там они переписывают в течении часа текст черновика директивы б/н на бланки шифрблокнота.

 

357

 

В 23 часа в кабинет Тимошенко прибывает нарком ВМФ адмирал Кузнецов, которому дают прочесть директиву б/н, по которой он должен поднять флота по тревоге и перевести их в готовность №1. На уточняющие вопросы адмирала – можно ли открывать огонь в случае нападения Германии, Тимошенко подтверждает – можно.

 (Примечание: И вот тут возникает один вопрос…. Дело в том, что многие мемуаристы показывают – по директиве т.н. «№1» им было не понятно – так как реагировать на огонь немцев, как «отличить от провокаций» возможную стрельбу со стороны немцев?! В армии принято четко прописывать в приказах такие моменты – чтоб не было «разночтений» в понимании приказа. Чтоб не приходилось павловым потом на суде оправдываться – я «неправильно понимал директивы наркома».

Известна директива по ЗапОВО – Павлова. И это почти точная копия присланной в Минск директивы б.н.. Павлов только положение о ПВО убрал, а так точно копию скинул в армии. Тем более что исследователь С.Чекунов привел и текст полученной в Минске директивы.

В ОдВО Захаров тоже точную копию дир. б.н. в корпуса скинул. Что там в КОВО прислали – неясно. Тот же генерал Грецов не привел текст точно, но думаю – это тоже та же дир. б.н. что пришла и Павлову. А Пуркаев показывает только то, что ему на словах довели – «распоряжения» ГШ, отданные по ВЧ связи, устно – маландиными или Жуковым лично.

А вот в ПрибОВО – уже СВОЙ текст написали, который серьезно отличается от известного текста дир. б.н.! ТАМ ЕСТЬ то, чего у Павлова или Захарова нет в их директивах – про применение оружия – как и когда можно мочить врага, а когда не стоит.

Поэтому и я, и Мартиросян и писали: или в разные округа ушли РАЗНЫЕ тексты дир. б.н. или, в любом слу-

 

358

 

чае, в кабинете Сталина писался один текст, с указаниями по применению оружия – когда нельзя, а когда можно, и как «отличить провокации от нападения» там вполне понятно расписано. А вот ушел в округа уже другой текст – выхолощенный Жуковыми при переписывании текста с черновика в бланки шифртелеграмм.

Был ли в этом некий злой умысел со стороны Жукова или тех, кто правил текст написанной в кабинете Сталина директивы о полной боевой готовности в Оперуправлении ГШ? Не думаю. В директиве о полной б.г. и не требуется расписывать – что делать, если вероятный противник начнет стрельбу на границе. Если начнет – там и видно будет. В конце концов, при отправке директивы на ввод ПП, а что её надо отправлять и она будет отправлена, не сомневался никто в тот вечер – разъяснения о стрельбе с той стороны станут ненужными.

Другое дело, что Сталин как раз и предусмотрел такую вероятность, и поэтому и мог указать в директиву о полной б.г. разъяснения, что делать при стрельбе с той стороны. А вот наши военные, похоже, были опять «умнее тирана» – сократили текст…

Жуков расписал что – мол, Сталин говорит, что надо дать более короткую директиву, но это или он намутил или скорее те, кто писал с его слов в АПН натупили. Жуков принес как раз короткую директиву, а вот Сталин дал команду писать более полную. А возможно, что в директиве принесенной Жуковым к Сталину, во второй раз, кроме указания «Приступить к выполнению ПП 1941 года» также были подробные указания – например, по тому же применению оружия, или еще что-то. Т.е. она вполне могла быть и «длинной»…

И вот ТАМ, в ЛИСТАХ рабочей тетради (блокнота) Жукова, пара листов из трех которых написана одним почерком, а один другим – что и нашел Чекунов 10 лет назад еще, а Солонин сфотографировал – и было, скорее всего, в тексте, написанном заново в кабинете Сталина, также

 

359

 

 указано-расписано подробно по применению оружия, что в отправленном тексте исчезло!

Адмирал Н.Г. Кузнецов тот еще вспоминатель, но он постоянно писал одно и тоже: в 23 часа ОН СПЕЦИАЛЬНО УТОЧНИЛ-СПРОСИЛ у Тимошенко по применению оружия и тот дал четкий ответ – оружие можно ПРИМЕНЯТЬ если нападут! А вот в округа ЭТО не было указано! 

Поэтому кирпаносы потом и чудили – запрещая ответный огонь чуть не до обеда 22 июня?! А мемуаристы вспоминали: с ЭТИМ были проблемы – они не могли врубиться – так можно ли отвечать огнем?! Ведь в армии приказы должны писаться четко доходчиво и понятно – чтоб не было разночтений – кто там как понял не должно быть! А известный текст т.н. директивы «№1», отправленный в округа, как раз четкости по применению оружия и не дает.

И вот как раз С.Чекунов и сделал опять открытие – как он уверяет, он, похоже, нашел еще вариант директивы б.н..

В этой связи нелишне будет вспомнить и о том, что 30 июня 1941 года по приказу Сталина была произведена внезапная проверка документооборота в Генштабе, особенно в части касавшейся шифртелеграмм. Проводили высокопоставленные сотрудники личной охраны Сталина. Едва ли это было случайностью, если вспомнить также и то, что накануне, 29 июня, в наркомате обороны произошла острая перебранка между Сталиным, Жуковым и Тимошенко.)

 

В 23 часа Тимошенко обзванивает округа и сообщает что «возможна провокация со стороны Германии и Румынии… Войны, возможно, и не будет, но войска должны быть наготове». Что означает – при всей неопределенности указаний наркома – быть готовыми к войне в том числе.

В 23.30 на границе ставятся уже боевые задачи: «21.6.1941. 23.30. Отдано приказание по телефону полковником Желез-

 

360

 

няком 9 и 10 пульбатам поднять б-ны по тревоге, занять и загрузить ДОТы. 22.6.1941. 00.30-3.45. Пулеметные батальоны загружали ДОТы. Карта 100 000 Противник начал сильную арт. подготовку по переднему краю укреп. р-на, авиабомбежку гор. Гродно» (ЖБД 68-го Гродненского УРа ЗапОВО. Сайт «Память народа») Т.е. похоже, для укрепрайонов задачи ставились из ГШ все те дни отдельно…

В 23.45 текст директивы б/н передается в шифровальный отдел Оперуправления ГШ. Машинистка делает копии данной директивы – для НКВМФ, Кузнецову, и для штаба Резервного фронта, Буденному. Чекунов показывает: «Машинистка отпечатала копии, на которых было указано: "подлинный подписал"». Полчаса уходит на зашифрование текста директивы и в 0.20 начинается передача этой директивы, шифровок в округа.

В 24.00 – уже Жуков обзванивает округа и приказывает: быстрее передавать в войска директиву о боевой готовности! В это время сам текст только шифруется еще в ГШ. Минимум в КОВО он звонил…

Около 1 часа ночи все округа получили эту директиву «б/н» и к 1.20 расшифровали даже. В КОВО, правда, это не сделали – оперотдела не было еще на полевом КП. Но им по телефону вполне из ГШ довели, что от них требуется. Но когда Павлов около 1 часа общается по телефону с Тимошенко, который в 23 часа четко ставил задачи адмиралу Кузнецову – это война, в случае атак отвечать на поражение – нарком обороны вдруг начинает нести ахинею: вы там не волнуйтесь, а если что соберитесь в штабе – утром…

Павлов: «На мой доклад народный комиссар ответил: “Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации - позвоните”. На этом разговор закончился”. (1941 год, книга вторая, с.456. Протокол допроса Павлова от 7 июля 1941 года).

 

361

 

Вот так чудил нарком обороны в ночь нападения. Вечером он доводит до подчиненных, что возможно нападение, в 23 часа оповещает округа – возможно нападение, а Павлову – на САМОМ важном направлении главного удара немцев, о чем нарком знает – он несет эту ахинею, успокаивая командующего?! Нарком что – дурак или негодяй?! Ох, не зря Павлов на первом же допросе потребовал себе на очную ставку Тимошенко и Жукова…

А ведь Павлов даже пытается выгораживать Тимошенко, хотя и лукавит: «Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные». (Как показывает С.Чекунов – «В первоначальной рукописи Кузнецова говорится о "колебаниях" Тимошенко при отдаче приказа»…)

После разговора с наркомом Павлов около 1.30 дал команду в армии округа –  собрать штабы, но реальной команды – поднимать по тревоге сами армии – не отдал. На это он дал команду чуть позже…

 

В 2 часа ночи опять начались обстрелы на границе – в том же ОдВО. Об этом Жуков и Тимошенко однозначно доложили Сталину.

Точнее, стрельба на границе в ОдВО началась – если верить ЖБД 9-й КД вообще в 1 час ночи уже!

«22.06.41. 1.00 Румынские войска без об”явления войны обстреляли нашу границу /восточный берег/ р. Прут, арт.огнем и повели наступление по всему фронту на границу Советского Союза…. атака противника сдерживалась нашими пограничными заставами до прихода на границу нашей дивизии. <…> 1.30. 22.6.41 в 1:30 дивизии об”явлена тревога. Части дивизии после совершения марша из районов расположения к 7.00 сосредоточились и заняли

 

362

 

 оборону: ….» ( ЦАМО, Ф. 3533, Оп. 1, Д. 28., с. 54. Сайт «Память народа»)

(Впрочем, скорее всего, тут возможно косноязычие писавшего проявилось. Который этот ЖБД писал явно не в те же июньские дни – ведь в журнале показаны события с 22 июня по 25 января 42-го. Отпечатанные на машинке.

 В 1.00 могла пройти команда Захарова на тревогу – уже от корпуса в дивизию, которую Захаров отдал еще до полуночи. И в 1.30 в дивизии и объявили тревогу. А вот стрельба в ОдВО началась все же чуть позже – в 2 часа ночи.

Генерал П.М. Верхолович, начштаба 35 СК ОдВО: «В 0.30 22 июня был получен приказ командующего округом о поднятии войск Кишиневского гарнизона и войск, расположенных в других гарнизонах по учебной тревоге без предупреждения об опасности войны. Вслед за этим, последовали предупреждения о боевой готовности войск, о возможных провокациях на границе и о том, чтобы войска не поддавались на провокации. 

Ориентировочно в 2.00 22 июня были получены донесения из войск об открытии огня со стороны противника и о перестрелке на госгранице и в это же время указание начальника штаба округа о приведении войск в боевую готовность и о рассредоточении их для обороны госграницы в соответствии с разработанными ранее планами. Приказ о развертывании войск был передан войскам и выполнен своевременно. Неожиданностей о начале боевых действий войск корпуса не было». («Пишу исключительно по памяти…», с. 352) Кстати, части 35-го СК и части 9-й КД 2-го КК на границе располагались, в общем «рядом». Леово и Готешты находятся на границе, «южнее» Кишинева. Где южнее 95-й сд 35-го СК и были позиции 9-й кд, которая в отличии от пехоты к своим рубежам на границе заранее не выводилась…

Т.е. Захаров, проявив инициативу, к полуночи все же не рискнул сразу дать боевую тревогу в армию, а отдал

 

363

 

 сначала приказ на «учебную» тревогу. Что также будила войска. Точнее, больше похоже на то, что комкоры не торопились выполнять боевой приказ начштаба, который не получив приказ НКО и ГШ, пытался давать команду на вскрытие «красного» пакета, но согласились поднять войска по «учебной» тревоге…

А уже получив на руки к 1.30 текст директивы б.н. – о полной б.г., он, как и описал в мемуары, продублировав в корпуса текст без изменений, снова дал команду на полную б.г. и на вскрытие «красного» пакета. Дал приказ «о приведении войск в боевую готовность и о рассредоточении их для обороны госграницы в соответствии с разработанными ранее планами»…)

 

В 2 часа посол Германии начал искать Молотова (министра ИнДел СССР) – всучить Ноту о нападении (возможно в это же время в Москву пришла и телеграмма из Берлина из нашего посольства с сигналом «Гроза» от военного атташе, резидента ГРУ, генерала Тупикова)…

Ну а в 2.30 22 июня Тимошенко или Жуков, по ВЧ связи, лично дали указание – о вводе ПП. И вот уже у этой «директивы» и должен быть «номер» – Директива «№1» начавшейся войны. И эту «хитрость» немцы не смогли никак опровергнуть. Ведь в Берлине нашему послу немцы всучили такую же Ноту, да еще в присутствии журналистов – именно ПОСЛЕ уже нападения…

 

(Примечание: Бывший переводчик Кремля Бережков, перебравшись в США, стал в своих мемуарах утверждать, что в полночь на 22 июня Сталин оправил Гитлеру некую телеграмму, в которой он якобы был готов Гитлеру чуть не пол Украины отдать – в обмен на отказ Гитлера от нападения на СССР. Бережков, занимавший в то время должность 1-го секретаря советского посольства в Германии, показал, что в ночь на 22 июня 1941 г. Деканозов получил из Москвы распоряжение – сообщить немцам, что Кремль

 

364

 

 готов «выслушать возможные претензии Германии» и провести для этого советско-германскую встречу на высшем уровне. (Бережков В.М. Просчет Сталина // Международная жизнь 1989 № 8 с.27)

Как и положено перебежчику и предателю Родины Бережков переврал факт, который реально был. Сталин (Молотов) действительно в полночь на 22 июня дал по телефону шифртелеграмму послу Деканозову в Берлин и с одной целью – попытаться в последний раз остановить Гитлера от нападения на СССР. Что выставляет СССР однозначно миролюбивой страной, а Германию – агрессором! В этой шифртелеграмме нет ничего о том, что Сталин готов подарить немцам какие-то территории – в виде Украины или Бакинских промыслов, или какие-то предоставить уступки – пропустить немцев на Иран через СССР как придумывают некоторые умники из числа «резунов». И содержание этой шифртелеграммы (телефонограммы) вполне известно.

В ней нашему послу в Берлине Деканозову доводилось содержание беседы Молотова с немецким послом Шуленбургом состоявшейся в 21.30 21 июня в Москве. На которой Молотов вручил Шуленбургу ноту с претензиями о нарушениях немецкими самолетами нашей границы.

Эту ноту также еще 20 июня отправили и в Берлин, чтобы Деканозов вручил ее Риббентропу и заодно попытался «затронуть вопросы советско-германских отношений во всей их совокупности». Однако в Берлине немцы всячески уклонялись от встречи с нашим послом, и как отмечается в соответствующей записи беседы германской стороны, Деканозов был принят Вайцзеккером только 21 июня в 21 час 30 мин. вечера. Приняв ноту, переданную ему советским послом, представитель МИД Германии уклонился от ее обсуждения, формально сославшись на то, что он «не в курсе» этого вопроса. Вайцзеккер заявил также, что «передаст ноту компетентным органам» и что «ответ будет дан позднее».

 

365

 

В связи с тем, что в Берлине немцы активно уклонялись от встречи с нашим послом, Молотов вечером 21 июня и вызвал Шуленбурга – Сталин сделал последнюю попытку начать переговоры с немецким правительством. Пытаясь «отменить» нападение Германии. И с этой целью Молотов в 21.30 (похоже, он уходил из кабинета Сталина на это время, но в журнале посещения Сталина это не было отмечено – по журналу Молотов вроде как вошел в 18.27, так и пробыл там до 23.00) и вручил Шуленбургу ноту о немецких самолетах нарушителях. (И возможно уже устно Молотов говорил и о провокациях со стрельбой и нападением на наших пограничников в 20.30 21 июня.)

На этой встрече Молотов также попытался узнать у Шуленбурга: в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется; чем объясняется усиление распространения слухов о близкой войне между Германией и СССР; о причинах массового отъезда из Москвы в последние дни сотрудников германского посольства и их жен; чем объясняется отсутствие какого-либо реагирования германского правительства на миролюбивое Сообщение ТАСС от 13 июня, которое в Германии опубликовано не было?

Т.е. – Молотов беседует с Шуленбургом о самолетах нарушителях, а в эти же минуты у Сталина пишется директива о переводе всех войск в полную боевую готовность…

Шуленбург ноту о самолетах нарушителях взял, но усилия Молотова вызвать посла на обсуждение этих вопросов оказались безуспешными – «Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, не может ли он дать объяснение этим явлениям. Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует». После чего о содержании этой беседы и было сообщено в Берлин Деканозову этой шифртелеграммой-телефонограммой от 00.40 22 июня. С указанием послу немедленно встретиться

 

366

 

 с Риббентропом или его заместителем и поставить перед ним те же вопросы. Не более. Но попытки Деканозова встретиться в эту ночь с Риббентропом были безрезультатны. Встреча произошла только утром, в 4 часа по берлинскому времени – на которой Деконозову была вручена нота о нападении Германии на СССР.

Бережков пытался утверждать, что «Фактически это был намек на готовность советской стороны не только выслушать, но и удовлетворить германские требования». И есть идиоты-гипотезеры, что на его словах выдают сенсации – «Сталин 21 июня послал Гитлеру предложение пропустить Вермахт через Украину и Кавказ туда, в Сирию и Ирак». Мол, якобы в издании в США Бережков приводит точный текст этой шифртелеграммы, и в ней именно это Сталин и предложил послу срочно передать немцам!

Однако эта ложь не подтверждается ни уже излагавшимся в отечественной литературе содержанием этой шифртелеграммы, направленной из Москвы в Берлин в 00 час. 40 мин. 22 июня 1941 г. (История дипломатии Т. IV M. 1975г. с. 180., или Документы внешней политики т. XXIII ч. 2), ни записью беседы Деканозова с Риббентропом ранним утром того же дня, которую зафиксировали сами немцы в протоколы. Т.е. никаких «требований» Германии, которые та реально НИКОГДА не предъявляла и тем более территориального или еще какого свойства, ни Деканозов, ни Сталин «удовлетворять» не собирались…

Сам текст этой шифртелеграммы не публиковался, а только ее общее содержание, суть, и на этом различные неадекваты и строят версии – что в ней было именно то, что якобы утверждает Бережков – «предложение пропустить Вермахт через Украину и Кавказ в Сирию и Ирак», в колонии Англии, чтобы вместе повоевать против Англии. Однако сами события тех дней и часов, и то, что делалось Кремлем и военными по подготовке к нападению Германии, показывают – ничего подобного Сталин в ту телеграмму нашему послу не мог указывать. И хотя эта телеграмма

 

367

 

и была последней попыткой остановить нападение Германии, о котором уже предупредили округа по телефонам, вряд ли Сталин стал бы в ней предлагать немцам подобное. Потому что никакой необходимости в этом не было. Хотя с другой стороны – даже если допустить, что Сталин мог пойти на «предложение» каких-то вещей, то это не повод строить идиотские версии современным неадекватам. Мол, Сталин хотел вместе с Гитлером напасть на Англию – то ли через Ла-Манш, то ли через Иран, сам «разоружил» наши войска в западных округах, а потом Гитлер передумал, обманул Сталина и напал на СССР – неожиданно…

Мог Сталин дать в Берлин телеграмму, в которой предложил бы немцам какие-то мифические «уступки», какие-то «проходы» на Б. Восток – для того чтобы втянуть Гитлера в некие «переговоры» протянуть время а потом «кинуть» «друга Адика»? Теоретически – мог, конечно. Ведь Сталин – «коварный восточный правитель» и злодей…. И в свете того что в наши дни вылезает история, как Сталин под согласие отдать рузвельтам-рокфеллерам и ротшильдам Крым, под некую «еврейскую Калифорнию» выторговал у Рузвельта военную помощь и открытие второго фронта, чему всячески противилась Англия – вполне можно допустить, что Сталин мог дать и Гитлеру некую телеграмму за три часа до нападения на СССР, в которой пообещал «помощь» в его походе на Иран и Ирак.

Но – давайте все же сначала фактуру изучать и только потом «строить гипотезы», а не наоборот – сначала придумаем чудную версию трагедии 22 июня, а потом под нее начнем и факты, перевирая притягивать, или сочинять всякую хрень – под эту «гипотезу всеобъясняющую»….

Отправлена в Берлин эта шифртелеграмма была в те же минуты, когда из ГШ отправляли в округа директиву «б/н», о боевой тревоге – приведении всех войск, ВВС, ПВО и флотов в полную боевую готовность. Ну а спустя пару часов в округа ушла команда вскрывать и «красные» пакеты…)

 

368

 

Почему именно после 2 часов Москва отправила в округа телеграмму-директиву, телефонограммой – «Приступить к выполнению ПП», а не раньше?

По словам Молотова, уже около 2 часов ночи Тимошенко и Жуков, видимо после докладов с границы о начавшихся снова провокациях в виде обстрелов пограничников и попыток атаковать их отдельными немецкими взводами, «разбудили» Сталина и всё Политбюро собралось в Кремле. И после 2-х часов немецкий посол начал искать Молотова, чтобы всучить ему Ноту о нападении. Эти слова Молотова мы уже цитировали не раз, поэтому повторяться не будем…

Молотов утверждает, что собрались они в кабинете Сталина в 2 часа ночи по докладу Тимошенко и Жукова о начавшихся на границе обстрелах, но по журналам посещений в кабинете Сталина первые посетители появились только в 5.45 утра 22 июня. Так что, скорее всего Политбюро собралось не в кабинете Сталина в 2 часа ночи, а на его квартире в Кремле или в каком-то еще помещении в Кремле (либо тот, кто должен был делать записи в журналах посещения, в 2 часа ночи еще «спал» и не был на месте…).

Т.е. в 2 часа начались обстрелы на границе, Жуков доложил о них Сталину и в это же примерно время от посла Германии в СССР Шуленбурга позвонили с просьбой об аудиенции. Немцы спешили всучить Ноту о нападении до начала нападения. И уже в это время от Сталина Жуков и Тимошенко и получили команду – дать в округа телеграмму о вводе Планов прикрытия в действие – в 2.30. И это и было настоящей «Директивой №1», от 2.30 22 июня!

 При этом немецкий посол вручил ноту Молотову около 3 часов 22 июня, за час до нападения по московскому времени, однако Сталин пошел на некоторую хитрость – в официальном выступлении наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова в 12.00 22 июня по радио было заявлено, что Германия напала на СССР именно «без объявления войны»…

 

369

 

(Примечание: Также вероятно, что на решение дать округам приказ вскрывать «красные» пакеты, «Приступать к выполнению ПП» могла бы повлиять и телеграмма нашего посла в Берлине Деканозова, заместителя наркома Иностранных Дел СССР Молотова (оцените уровень посла в Берлине). Который якобы по некоторым данным ночью на 22 июня дал в Москву телеграмму с одним словом – «Гроза». Однако на сегодня точное время этой телеграммы уже известно – на бланке расшифрованной телеграммы имеются пометы: «Из Берлина подана 08 час. 19 мин. 22 июня 1941 года. Получена 9 отделом 08 час. 30 мин. 22 июня 1941 года. Расшифровал 08 ч. 35 м. 22.6.41 г. Макаров. Отпечатано в "4" экз. "22" 08.40 с.г. Начальник 1 отделения (подпись)».

Фотокопию данной телеграммы в своей статье «Увидеть красный свет» выложенной несколько лет назад на сайте МО РФ (http://function.mil.ru/rss_feeds/article.htm?id=10674353%40cmsArticle) привел «кандидат исторических наук» В.Лота. (Данная статья это явно «уточненный» вариант 1-й главы из книги Лота «Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940-1942», М. 2005 г.. С теми же глупостями про «резолюцию» Берии на донесении разведки из Берлина 21 июня о нападении на СССР в которой он предлагает стереть в «лагерную пыль тупого генерала Тупикова»).

Т.е. – эта телеграмма однозначно не является «предупреждением» о нападении Германии на СССР. И связана она либо с возможным захватом нашего посольства в Берлине утром 22 июня немецкими спецслужбаими, либо с тем, что на 9 часов было назначено выступление немецкого министра иностранных дел Рибентроппа перед журналистами. Который еще в 5 часов утра (по Москве) вручил ноту о нападении нашему послу Деканозову. Что переводило нападение Германии из ситуации «приграничных инцидентов» в реальную войну. Либо это вообще рутинная телеграмма – оповещение РУ ГШ, кому и адресовалась телеграмма, о прекращении работы радиоточки

 

370

 

посольства, и если в дальнейшем она вдруг выйдет в эфир то значит, она работает под контролем немцев…

Кстати, данная статья Лота вполне созвучна «свежим» веяниям о причинах трагедии 22 июня, уже в 2017 году. После работ А.Б. Мартиросяна о том, что разведка все же докладывала Кремлю, Сталину и дату возможного нападения и данные о силах немцев, спорить с этим антисталинистам в лице «официозных» историков стало сложно. И «официоз», который в преддверии очередных выборов президента РФ в 2018 году решил позаигрывать с «электоратом», который все больше и больше отдает свой голос Сталину на всевозможных «голосованиях» при опросах по поводу и без, решил поиграть в толерантность в отношении Сталина. И о Сталине все чаще стали на ТВ том же говорить с уважением и чуть не придыханием – как о величайшем правителе всех времен и народов…

Но если разведка все же все что надо доложила – и о силах немцев, и о направлениях ударов, и о дате нападения, то надо ведь теперь как-то объяснять: почему трагедия 22 июня все же произошла, почему спали казармы Бреста того же? И наш «официоз» придумал – кого назначить виновным… снова… Виновным, конечно же, оказался опять – Сталин (с Берией, конечно же). Который не поверил разведке и нашим военным, потому что тиран усатый верил Гитлеру!!!

В общем – пошел по очередному кругу перепев бредней времен 20 съезда КПСС, от Хрущева и раннего Жукова…)

 

Кстати, с подачи наших маршалов безграмотные и бестолковые историки с удовольствием тиражируют и такую байку о начале войны. Мол, директива о приведении в полную боевую готовность («б/н» от 22.20 21 июня) пришла поздно в округа, потому что тратилось время на ее сначала зашифровку в Генштабе. Мол,  потом ее расшифровывали в округах, затем там писали свои директивы и пока их зашифровывали в штабе округа, затем расшифровывали

 

371

 

 в армиях, и … так до дивизий – время в итоге и было упущено.

Первым в создании этого мифа был, конечно же, Г.К. Жуков: «Директива, которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать». (М., 1969 г., с. 244)

В изданиях последующих эта фраза уже дополнена: «Директива, которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать и даже не дойти до тех, кто завтра утром должен встретиться лицом к лицу с врагом». (М., 2002 г.)

Также эту сказку – о том что кто-то там в округах тратил время на расщифрование-зашифрование текста директивы «б/н» и поэтому, мол, приказ о боевой готовности в дивизиях получили только после нападения, после 4 часов, поведал обывателю генерал А.В. Владимирский. Начоперотдела 5-й армии Потапова в КОВО. В своей работе «На киевском направлении. По опыту ведения боевых действий войсками 5-й армии Юго-Западного фронта в июне – сентябре 1941 г.» (М.: Воениздат, 1989г.) написанной еще в 1950-е как закрытая работа (ДСП) он и пытается показать, что якобы на шифрование-расшифрование и последующие зашифрования и тратили время в округах командиры, и поэтому до дивизий приказ и полной б.г. довели только после нападения Германии.

 Ну а неучи и раздули это до глупости полной – начав умничать в вопросах шифрования-расшифрования. Хотя мы сегодня точно знаем, что в том же КОВО тупо не могли расшифровать текст директивы «б/н» и в армии Пуркаев, Владимирским, именно по телефону (телеграфу БОДО) и доводил текст данной директивы. Не заморачиваясь на «шифрования» вообще. Ведь в армии КОВО никто в эти часы вообще не отправлял из штаба КОВО своего аналога директивы «№1»…

И если вы почитаете того же Рокоссовского и тем более показания комдивов Покровскому, то везде им сообщали

 

372

 

 о тревоге – по телефону вообще-то, или телеграфу типа БОДО, но не шифровками из округа в армии, или из армий в корпуса и далее в дивизии. И Рокоссовскому именно по телефону из штаба 5-й Армии оповестили, телефонограммой «подписанной» как раз Владимирским, что пора вскрывать «красный» пакет и было это – около 4 часов, до нападения.

 Начштаба КОВО Пуркаев показывал:

«В период от 1 часу до 2 часов 22 июня, Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального Штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения.

<…>

3 вопрос:

“Когда получено в штабе округа распоряжение Генерального штаба о приведении войск округа в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападение фашистской Германии с утра 22 июня. Какие и когда были отданы войскам указания во исполнение этого распоряжения, и что было сделано войсками?”

Ответ:

– Штаб округа с 10⁰⁰ 21.5.41 г. переходил на автомашинах из КИЕВА в ТЕРНОПОЛЬ, где имелись уже телеграфные связи (бодо) со штабами армий и Генеральным Штабом и связь по «ВЧ» с КИЕВОМ и МОСКВОЙ и находилась небольшая оперативная группа.

Командующий войсками и член Военного Совета двигались впереди и вне связи с колонной штаба. После РОВНО с основной колонной (где находился оперативный и шифровальный отделы) оставался т. БАГРАМЯН (Начальник оперативного отдела). Я поторопился в ТЕРНОПОЛЬ, куда прибыл около 3 часов утра 22.6.41 года.

К моему приезду Командующий войсками округа генерал КИРПАНОС уже получил распоряжения Генерального штаба

 

373

 

 о приведении войск в боевую готовность, но никаких распоряжений никому не давал.

Получив указания генерала КИРПАНОС о распоряжениях Генерального Штаба в связи с ожидаемым нападением немцев, я немедленно вызвал к аппарату БОДО всех командующих армий лично. И в период от 3-х до 4-х часов передал каждому лично приказ привести войска в полную боевую готовность, занять оборону согласно плану. При переходе немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить. Нашим самолетам границы не перелетать до особого указания.

Все командующие армий приняли эти указания к исполнению». (Сайт МО РФ «Накануне войны». Воспоминания участников боев.)

 

Эти слова Пуркаева и опровергают глупые фантазии неучей что, мол, время тратили на расшифровывание входящей директивы б/н из ГШ да на зашифрование своих текстов и поэтому данные директивы «опоздали» в войска.
Чушь это полная. В КОВО, в Тернополе на полевом КП, связь с Генштабом была развернута и готова к работе. И это подтверждает в своих показаниях Покровскому начсвязи КОВО (Ю-ЗФ) генерал-майор в июне 41-го Добыкин Д.М.: «По решению НКО СССР штаб КОВО со штабами командующих родами войск и начальника тыла в ночь с 20 на 21.6.1941 года передислоцировался из Киева в Тарнополь. Штаб округа и штабы армий, соединений к этому времени имели установленную т/т радио связь и связь подвижными средствами».

Кирпанос прибыл в Тернополь раньше своего штаба и с 1 часа до 2 часов связисты в Тернополе и приняли входящую шифровку директивы б/н. Но т.к. шифровальщики оперотдела Баграмяна ехали все еще в общей колонне штаба к Тернополю, поэтому расшифровать текст директивы «б/н» не могли, и Генштаб по ВЧ связи и дал нужное «распоряжение». То, что было сутью данной директивы – «привести войска в полную боевую готовность».

 

374

 

 Однако Кирпанос не стал поднимать армии КОВО по тревоге. Скорее всего, дай бог штабы армий оповестил, мол, ждите указаний…

Пуркаев прибыл к 3 часам, но т.к. шифровальщики все еще ехали к Тернополю, Пуркаев по телеграфу БОДО сам стал оповещать армии – поднимать их по тревоге и приводить в полную боевую готовность. При этом Пуркаев сев на «телеграф» дает команду «занять оборону согласно плану», что означает – вскрывать «красные» пакеты и вводить ПП.

Пуркаев «самовольно», как Захаров в ОдВО или – вроде как «так понял» это «распоряжение» ГШ и поэтому дал команду вскрывать «красный» пакет? Да нет, конечно. По «распоряжению» ГШ, в «период от 1 часу до 2 часов 22 июня», по директиве «б/н» вскрывать пакеты еще запрещено! А вот в 2.30 и мог вполне Тимошенко дать на пакет команду – «Приступить к выполнению ПП 1941 года»! Или – «Вскрывайте пакет и действуйте по плану»! Или – мог дать просто кодовое слово – устно, по ВЧ связи – «ГРОЗА»! (или какое там слово для этого было у него припасено на самом деле для округов…)

(Кстати. Если бы не Пуркаев, Кирпаноса шлепнули бы – как еще одного «хорошего человека» – за саботаж в исполнении приказов ГШ, переданных ему по ВЧ связи лично тем же Маландинным или даже Жуковым…)

Т.е. в КОВО вообще не занимались ерундой – расшифрованием-зашифрованием текста директивы б/н – в силу «объективных» причин. Но. Тоже самое было и в других округах. Павлов в Минске, например в 1.45 отдал шифровальшикам свой вариант на директиву б/н для отправки в армии округа, но уже в 1.30 он по телефону сам давал указания в армии – «приводить войска в боевое состояние». А примерно в 2.45 он же уже по «телефону» дал команду и на вскрытие «красного» пакета! В ОдВО Захаров по телефону также поднял округ, даже не дожидаясь прихода директивы б/н – уже в полночь. И пакеты вскрыл после 1 часа

 

375

 

также – по «телефону». А вот в ПрибОВО – оставшийся за командующего начштаба Кленов как раз этим и занялся – тянул резину.

Как показывает С.Чекунов «в ПрибОВО директива б/н принята в Риге в 01.07. Расшифрована только в 1.20.». Т.е. расшифровали текст достаточно быстро, за 13 минут буквально, и принимали ее и в Паневежисе, в штабе фронта, и в Риге – в штабе округа. Однако Кленов по телефону никого не поднял и тупо передавал текст директивы по округу в армии по связи – как раз через зашифрование-расшифрование, после 2.30. Т.е. этой ерундой занимался он один и чтобы прикрыть то, как был сорван подъем по тревоге в округах – в том же КОВО или в тем более Бресте сандаловыми, и стали владимирские писать глупость, а точнее просто врать про это «шифрование-зашифрование», на которое якобы было потрачено «драгоценное время». Ну а вслед за ними эту ложь тиражируют все кому не лень и особенно – «официоз» любит эту глупость… 

 

Есть предположение, что в Паневежисе, на полевом КП фронта не было связи с Ригой и Москвой, и там директиву б/н не приняли, но это ерунда. Начсвязи ПрибОВО в своих мемуарах показывает, что связь Паневежиса с Ригой (Москвой) вполне была и именно в полевом КП они, Кленов, и приняли свой текст директивы «б/н». И командующие армиями показывают – с Паневежисом, с Кленовым связь у них была, и именно из Паневежиса Кленов и довел тому же Морозову (11-я Армия) что в штаб пришла данная директива. Правда, Кленов Морозову конкретной команды не отдал, а Собенникову, в 8-ю Армию, он вообще не стал звонить…

Вот что показывает исследователь С.Чекунов – что творили в ПрибОВО с директивой «б/н»: «В 23.50 в Паневежис из Риги уходит предупредительная шифровка: в течение часа ожидайте директиву особой важности. В 01.00 (около) Кленов из Паневежиса разговаривает с Морозовым и предупреждает о скорой передаче приказа (сам Кленов

 

376

 

приказа еще не видел). Морозов после разговора начинает поднимать войска. В 01.07 в Риге на узле связи принята из Москвы директива б/н и передается в шифротдел для расшифрования. В 02.00 Софронов передает директиву Кузнецову. В 02.25 в Паневежисе подписывают директиву, после чего она передается в шифротдел для зашифрования и отправке в войска».

По словам Чекунова текст директивы б/н в Паневежисе получили только после того как ее расшифровали в Риге. И затем ее переслали в Паневежис, где якобы был и Кузнецов. Но это не так. Текст приняли в Паневежисе тоже, в то же время – около 1 часа ночи еще. Приняли по телеграфным линиям местных линий связи на аппараты типа БОДО и сами также расшифровали текст к 1.30. А вот дальше, по словам начсвязи ПрибОВО Курочкина, Кленов только спустя час  скинул в армии директиву ВС округа!

Т. е., формально Кленов вроде как делает все как надо – он после 23 часов получает предупреждение из ГШ, от Жукова. Кленов предупрежден, как и Захаров в ОдВО, о важной шифровке и в поисках командующего, который вроде как в 11-й армии у Морозова, отправляет в эту армию сообщение о ней. И возможно такую же он отправил и в армию Собенникова. Также о директиве ГШ Кленову сообщили и из Риги, куда также пришла директива б/н.

Затем в 1 час, получив текст директивы «б/н» в Паневежисе, куда текст пришел прямо из ГШ, Кленов уже звонком сообщает о ней Морозову (но не Собенникову) – ведь у Морозова должен быть и Кузнецов в штабе. Поднимает ли Морозов свои дивизии по тревоге? Спорный вопрос, хотя Морозов Покровскому уверял, что поднял. Чекунов уверяет, что Кузнецов в эти часы был в Паневежисе, но это не так. Тот же Собенников показывает Покровскому, что ему никто не сообщал о директиве «б/н» и указывает на Кленова, как на виновного в этом. Будь в Паневежисе Кузнецов – Собенников был бы оповещен однозначно.

 

377

 

Однако этого не было. Но в любом случае – тот кто сидел в Паневежисе – вместо того чтобы по телефону поднимать армии по тревоге и занимался саботажем – отправлял в армии «шифровки»!

По словам Чекунова Кленов по телефону поднял штабы армий, около 1.30, но дальше он отделался тем, что скинул в армии шифровку, отдав ее шифровальщикам только в 2.30 и то, что ее расшифровали в армиях, дай бог в 3.30 – ему, похоже, было не важно. Т.е. – оставшийся за командующего Кленов под видом выполнения приказа, отправил в армии округа шифровку, которую прочитали, дай бог около 3.30 утра, но звонить и объявлять тревогу в 1.30, когда он прочел текст директивы, он не стал. А потом мемуаристы стали оправдывать таких генералов, мол – время было потеряно на расшифование-зашифрование и поэтому войска спали до момента нападения…

Впрочем, вполне может быть, что Кузнецов все же прибыл на полевой КП в Паневежисе после 3 часов утра. Исследователь ПрибОВО С.Булдыгин пишет: «Ионов показывает, как его на КП вызывал Кузнецов и приказывал нанести бомбовые удары, а потом отменил этот приказ». Это Ионов, командующий ВВС ПрибОВО, на следствии показал – что он лично общался с Кузнецовым, получая от него приказы для ВВС, как показывает Булдыгин, «в районе 3.30». Однако приграничные дивизии в ПрибОВО спали практически до момента нападения Германии…

Вот что писали в ЖБД 11-го СК 8-й Армии ПрибОВО по этим суткам:

«21 июня 1941г. 20 часов. Боевых действий в течении суток не было. 125 СД занимает прежнее положение, ведет работы по устройству заграждений, прием ДОТ, усиление оборонительных районов. 2/657 СП вследствие неготовности ДОТ на три амбразуры в районе Красовщизна  не принял его.3/657 СП не принял ДОТ в р-нах м.Гавры, Люткайце, Новый двор ввиду их неготовности. Готовность их предполагается к 26.6.41г.

 

378

 

В 17³⁰ 6 р.749 СП на основании приказа командира 125 СД выступил по маршруту: перекресток дорог Миткшпайчяй, шоссе, Ютпетры, Шавришки, Купитишки, Страгутышки с задачей к 23.00 сосредоточиться в р-н Красовщизна (2284). <…> ( дальше идет перечисление какие рубежи занимает выводимая по ПП 48-я сд – К.О.)

22 июня 41г. В 4 часа утра немцы начали сильную артподготовку по фронту 125 СД. Авиация направилась бомбить в направлении Шауляй. Артподготовка по переднему краю продолжалась в течении 3,5 часов. Кроме того был произведен 30 минутный налет по нашей артиллерии и вторым эшелонам дивизии». (ЦАМО РФ, ф.833, оп.1, д.6, лл.1-5.)

Как видите, в этом СК, который активно выводили по ПП с 18 июня – «1941г. июнь18 …18 часов. Приезд в штаб корпуса генерал-полковника Кузнецова, приказавшего к утру 19.6.41г. штабу занять командный пункт» – с задачами для рот к полуночи 21 июня сосредотачиваться для обороны в указанных местах – ДО нападения немцев НИКТО поднят по тревоге не был…

 

Так что – если хотели – ТЕЛЕФОНАМИ пользовались в округах. Если хотели, конечно. Или аппаратами БОДО – телеграфами. Но чаще именно ТЕЛЕФОНАМ поднимали свои дивизии. Не заморачиваясь на шифрование повторное точно.

И в ЗапОВО точно также, по телефону Павлов (по его словам в протокол допроса) давал указания своим командармам около 1.30 – «привести войска в боевое состояние», т.е. привести в боевую готовность полная. В это же время тот же Копец, командующий ВВС докладывает Павлову, что авиация округа приведена в готовность №2 еще по директивам наркома обороны, т.е. по директивам от 19-20 июня, но это вранье. Которое опровергается документами – оперсводкой «№ 01 ШТАБ ВВС ЗАПОВО МИНСК 12.00 22.6.41г., которую выложило ЦАМО на сайте «Накануне войны», в которой начальник штаба и начальник

 

379

 

оперотдела штаба ВВС ЗапОВО четко доложил в Генштаб:

«1. Части ВВС ЗАПОВО приведены в боеготовность №2 – 4.00 22.6.41.г. Полки – 9, 10 и 11 САД с этого времени начали боевые действия [по] отражению воздушных атак авиации противника и используются по плану командующих ВВС армий». Подписал эту оперсводку только нач. опер. отдела штаба ВВС ЗапОВО полковник Свиридов.

Т.е. на самом деле в Белоруссии Копец не только отменил готовность №2 для ВВС вечером 21 июня, не только врал Павлову, что авиация у него на 1.30 находится в повышенной б.г., так реально он привел ее в б.г. только с началом атак немцев на наши аэродромы. И привел при этом в 4 часа утра ВВС ЗапОВО не в полную б.г. – готовность № 1, а только в б.г. повышенная – готовность №2!

Но вот этим словоблудием, про сложности зашифровывания или – «долго» принимали, и пытались некоторые умники скрыть то, как Кирпаносы-Кленовы-Коробковы тупо положили на выполнение данной директивы и свои войска не будили до самого нападения. Обрекая их на смерть в «спящих казармах»…

 

Как видите, хронология событий июня 41-го показывает – при должном выполнении директив НКО и ГШ – НИКАКОГО «опоздания с нажатием красной кнопки» не могло быть «по определению», как пытаются годами уверять некоторые историки вроде как воюющие с «резунами»…

 

Итак…

Т.н. директива «№1» от 22.20 21.6.41 года это директива о приведении-переводе войск западных округов в полную боевую готовность, которую везде получили около 1 часа ночи. Которую выполняли частично в ПрибОВО, в ЗапОВО и полностью ОдВО, но не выполняли в КОВО до аж 3.30. Затем, в 2.30 отдается приказ о вскрытии «красных» па-

 

380

 

кетов – что и является «директивой №1». Который выполняли в ЗапОВО – в 3 часа, в ОдВО с 1 часа уже, и в КОВО после 3 часов утра. Сначала её НКО отдал устно, около 2.30, а к 4.00 пришла и шифровка с ней.

Потом, около 7 часов утра в округа уходит директива «№ 2», которая была не более чем официальным разрешение нашим войскам на некие первые ответные действия – громить противника на своей территории, но границу пока пересекать запрещается. Что вполне разумно и логично и в духе концепции – СССР не агрессор, как утверждает Гитлер, а жертва агрессии. Которая является промежуточной директивой – между директивой о приведении-переводе в полную б.г. войск (и приказом о вскрытии «красных» пакетов) и – началом реализации предвоенных планов на случай нападения Германии. И другой и не могло быть в те часы. Т.е. – сама по себе сия директива № 2 никак особо с предвоенными планами не связана. Ну а насколько она была «выполнима» – вопрос некорректный. Никакие приказы и директивы не бывают «выполнимы» на все сто – даже если они логичны – и директива № 2 вполне в логике ситуации находится. И на этой директиве Жуков добавил указание – «Румынию бомбить» (фото этой директивы ЦАМО в июне 2018 года выложило на своем сайте). А к 21 часу 22 июня в округа Жуков скинул директиву №3 – директиву на начало исполнения предвоенных планов ГШ-Жукова.

При этом директива №3 – изначально невыполнимая директива. И именно потому, что она есть реализация предвоенных планов ГШ-Жукова что, по сути, были невыполнимы ИЗНАЧАЛЬНО… Хотя до сих пор, что «резуны», что «официоз» данную директиву уперто называют директивой-«истерикой»,  «импровизацией» и прочие бредовые глупости несут о ее сути. Только бы не показывать и не изучать именно предвоенные планы ГШ-Жукова. Хотя конечно данная директива не на все «сто» является

 

381

 

 реализацией планов ГШ и округов –  планов Жукова по нанесению немедленного ответного удара – это именно попытка реализовать предвоенные планы ГШ-Жукова. О немедленном контрнаступлении.

(И тут возникает вопрос – люди планирующие НЕМЕДЛЕННОЕ контрнаступление в ответ – что-то понимают в военном деле?! Как можно планировать и устраивать фронтовые контрнаступления, на территорию противника (не путать с «частными» контрударами, которые был прописаны в тех же ПП теми же мехкорпусами по прорвавшемуся противнику), если противник не ввел в бой вторые эшелоны, и его задачи пока до конца не ясны?! Жуков собрался наступать 24-26 июня, а немцы пересекали границу еще чуть не неделю после 22 июня…)

 

Кто-то еще сомневается, что ДО нападения Германии Жуков (а скорее всего Тимошенко) около 2.30 22 июня отправил в округа настоящую «Директиву №1», приказ на вскрытие «красных пакетов», приказ на ввод Плана прикрытия 1941 года? Сначала устно, а затем и письменно. Увы, этот факт подтверждается и документами …

На сайте МО РФ «Память народа» выложены документы от 13 августа 1941 года подписанные генерал-лейтенантом Маландиным, который в те дни исполнял обязанности замначштаба Западного фронта. Который и отправлял в ночь на 22 июня в округа из Генштаба все приказы Жукова. В этих документах Маландин задает интересные вопросы офицерам ЗапОВО (ЗФ) – нш 10-й армии Ляпину, нш 4-й армии Сандалову и командующему 3-й армии Кузнецову:

 

«ГЕНЕРАЛ-МАЙОРУ ЛЯПИНУ

ПОЛКОВНИКУ САНДАЛОВУ

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ КУЗНЕЦОВУ

 

 Ввиду встретившейся надобности прошу кратко ответить на следующие вопросы:

 

382

 

1.когда было получено предупреждение из МИНСКА о готовящемся нападении и об вводе “КРАСНОГО ПАКЕТА”;

2. какие распоряжения были сделаны штабом армии?
3. Какие части успели занять оборону в соответствии с “КРАСНЫМ ПАКЕТОМ”?
4. Когда и где была окончательно утеряна связь с войсками и штабом фронта?
5. Когда и где был получен приказ штаба фронта об отходе?
6. Когда и где и при каких обстоятельствах перестал существовать штаб армии и начался выход из окружения группами?

 

п/п    ЗАМ НАЧАЛЬНИКА ШТАБА ЗАПФРОНТА

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ

/МАЛАНДИН/

13.августа 1941 г.

Верно: майор Петров» (Сайт МО РФ «Память народа», ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 83, л. 39) https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=111889285)

 

А теперь, мои уважаемые оппоненты, «резуны» (и «исаевцы» заодно), попробуйте утверждать – читая «вопросы Маландина» № 1и № 3 – что ДО нападения Германии, до 4 часов утра 22 июня из Москвы в округа не была дана команда на ввод ПП – на вскрытие «красных пакетов». Или что этот приказ был как-то прописан в «Директиве №1». Или – что Павлов дал команду вскрывать пакеты по своей «инициативе»… (Тот же генерал И.В. Болдин в мемуары писал про этот приказ, но о них чуть позже…)

И – судя по всему задолго до расследования ВНУ Генштаба в 1949 году, до «вопросов Покровского» генералам начавших воевать на границе задавали и другие вопросы, связанные с желанием выяснить причины трагедии 22 июня. О том,

 

383

 

что творили в округах кленовы и павловы с коробковыми…

 

На сайте «Память народа» ответ Ляпина или Сандалова или Кузнецова, увы, нет, но есть ответ начальника оперотдела 10-й армии подполковника Маркушевича генералу Маландину. А. Исаев не стал его показывать подробно в своей книге «Вторжение. 22 июня 1941 года» (М.2016г.), а «пересказал», а мы его глянем в полном практически виде:

 

«Сов. Секретно

Экз. №1

ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА ЗАП. ФРОНТА

генерал-лейтенанту

Тов. Маландину

 

Отвечаю Вам на поставленные мне в вашем письме вопросы:

1/ О готовящемся нападении немцев и о вводе “Красного пакета” было получено извещение по “ВЧ” между 3.00 и 3.30 22.6.41 г. лично командующим 10А. генерал-майором ГОЛУБЕВЫМ от генерала армии ПАВЛОВА.

2/ Штабом 10.А были предварительно вызваны к телеграфным аппаратам командиры 1 и 5 ск. 6 кк и 6 мк. /связи с 113 сд не было/ и предупреждены – “Ждать у аппарата и вызвать к аппаратам  командиров дивизий”. Это предварительное распоряжение было отдано лично мною между 2.00 и 2.30 22.6.41 г. на основании распоряжения Генерала армии ПАВЛОВА, переданного оперативному дежурному Штаба 10 армии в 2.00 – “Вызвать в штаб Командующего, Начальника штаба и Начальника Оперативного отдела, ждать им у аппарата и предупредить командиров корпусов”.

Между 3.0 и 3.30 22.6.41 г. было отдано распоряжение войскам о немедленном вводе в действие “Красного пакета”. Это распоряжение было передано по телеграфу всем командирам корпусов, за исключением 113 сд, с которой

 

384

 

 связи не было.

 К командиру 113 сд был послан делегат связи – ст. лейтенант ТУРАНТАЕВ с приказом – ввести в действие Красный пакет. Кроме того, в штаб армии был вызван командир 6 мк, который получил указания от генерал-майора ГОЛУБЕВА.

В 3.00 22.6.41 г. в ур. ЧЕРВОНЫЙ БОР был послан пом. нач. артиллерии – полковник КОРОЛЬКОВ с задачей – вручить командирам арт. Полков, находящимся в артиллерийском лагере, приказ и маршруты на карте о движении ап к своим дивизиям в районы прикрытия.

3/ Оборону в соответствии с “Красным пакетом” успели занять все части, за исключением 113 сд, которая с 4.00 22.6.41 г. была скована противником в районе СЕМЯТИЧЕ и не могла выйти в свой район прикрытия, находившемся 30-35 клм. с.з. СЕИМЯТИЧЕ.

Необходимо подчеркнуть, что не все части, вышедшие в свои районы, в соответствии с Красным пакетом успели занять полосу предполья /так называемые бат. районы предполья/, а заняли главную полосу обороны.

Пулеметные батальоны ОСОВЕЦКОГО и ЗАМБРОВСКОГО УР”ов, с об”явлением тревоги, заняли готовые огневые точки и многие из гарнизонов о.т. успешно отражали атаки противника и погибли в этих точках.

4/ Проводная связь со Штабом фронта и войсками была прервана между 3.30 и 4.00 22.6.41 г. Развернутая в районе казарм радиостанция для связи со Штабом фронта в 4.00 22.6.41 г. была уничтожена авиацией противника.

<…>

БЫВШ. НАЧАЛЬНИК ОПЕРАТИВНОГО ОТДЕЛА

ШТАБА 10 АРМИИ –

ЗАМ. НАЧ. ОПЕР. ОТДЕЛА ШТАБА РЕЗЕРВНОГО ФРОНТА

Подполковник – подпись

/МАРКУШЕВИЧ/.

 

385

 

17.8.41 .г. г. Гжатск» (ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 83, л. 52-55. Данные документы нашел исследователь М. Галеев.)

 

Судя по ответу Маркушевича, Павлов в 1.30 по телефону не давал армиям указания – «действовать по боевому», т.е. не поднимал армии по тревоге на основании директивы ГШ б/н о приведении в полную б.г.. Но он же в 2 часа также оповестил армии – всем ждать на телефоне дополнительных указаний, однозначно следующей команды – вскрывать и свои «красные» пакеты. Что могло быть связанно только с указаниями на это из ГШ после отправки директивы б/н – ждать следующей команды – на вскрытие пакета. Ох, не просто так Павлов на первом же допросе требовал себе на очную ставку Тимошенко и Жукова…

Впрочем, по этим документам видно как Павлов чудил в ту ночь и как он на следствии привирал выкручиваясь. В протокол допроса он утверждал, что в 1.30 он давал указания всем армиям «действовать по-боевому», а на самом деле он давал команду все же только штабам – собраться и ждать дальнейших указаний.… То есть, Павлов, получив приказ о полной б.г. в директиве «б/н» тянет резину и дает указания поднимать только штабы армий, а потом вдруг – ни с того ни с сего – без команд Москвы, ГШ-Жукова, проявляет «инициативу» и дает команду на вскрытие «пакетов» «вопреки Сталину»?!

Нет. Павлов это делал именно по приказу Тимошенко! И Пуркаев в КОВО не самодеятельностью занимался в ЭТО же время, а исполнял приказ Москвы, НКО – «занять оборону согласно плану»!

Выше мы уже рассматривали ответ начштаба 49-й сд 4-й армии ЗапОВО Гурова, который и показал, что уже днем, в 13.30 22 июня он «через капитана штаба армии получил пакет, в котором был предупреждающий приказ за подписью Наркома Обороны т. Тимошенко о выводе войск на исходные рубежи». И это – не приказ из т.н. директивы

 

386

 

 №1 – о полной б.г..  Приказ НКО о «выводе на исходные рубежи» – это приказ вскрывать «красные» пакеты. Но после 4 часов утра такого точно не было из ГШ в округа! А Павлов такой давал в армии около 3 часов ночи еще!

 

(Примечание: Как уверяет С.Чекунов – «генерал-майор Кокорев в 7 утра пытался выяснить в округах, что с ПП». Т.е. офицер Генштаба, начальник «Западного» отдела ОУ ГШ генерал П.И. Кокорев пытается в 7 часов утра 22 июня выяснить – так ввели ли ПП округа. Точно известно – ПОСЛЕ 4 часов утра ни ГШ, ни НКО приказа на ввод ПП и на вскрытие пакета не давали! Но если Генштаб пытается узнать у округов «что с ПП», то это означает – ГШ пытается узнать, как выполнен его приказ на это и приказ этот был именно ДО 4 часов утра еще. И раз Павлов свой приказ дал к 3 часам, то сам он получил приказ (устно) на пакет из ГШ (или НКО – не важно) около 2.30 – не раньше, но и не особо позже.

В случае начала войны, командующие округами и сами обязаны ввести ПП, но – в первую очередь вышестоящие командиры пытаются узнать в таких ситуациях как выполнены приказы, отданные ими, а уж потом – что там САМИ подчиненные сделали…)

 

Обратите внимание, кстати: никто не тянул время в армиях и тем более в корпусах – получили команду и ТУТ же сообщали ее дальше в дивизии. По ВЧ связи, например. А точнее – телеграфами БОДО, а то и обычными телефонами (ВЧ связь была между ГШ и округами дай бог, а от округа в армии – в лучшем случае БОДО и телефон имели – передачей «кодовых» слов, а то и нарочных слали, на лошадях или мотоциклах). И если почитаете ответ комдива 86-й сд Зашибалова в 10-й А ЗапОВО Покровскому, то через полчаса его полки поднятые им по тревоге (сигналу «Буря») в 2.10 уже выступали у этого комдива – в 2.40. Т.е. при получении команд на «красный» пакет никто не тянул специально время в дивизиях и даже в армиях. За-

 

387

 

шибалов самостоятельно вскрыл свой «красный» пакет, в 2 часа примерно, а через 40 минут, к 3 часам он на это получил приказ из корпуса. Т.е. возможно в 10-ю армию Павлов дал приказ на вскрытие пакета не в 3 часа, а даже раньше – около 2.35-2.40.

В этом плане видимо стоит несколько по-другому глянуть на известный «Доклад Борзилова», комдива танковой дивизии в 6-м мехкорпусе ЗапОВО, который писал: «22.6.41г. в 2:00 был получен пароль через делегата связи о боевой тревоге со вскрытием "Красного пакета". Через 10 минут частям дивизии была объявлена боевая тревога, и в 4-30 части дивизии сосредоточились на сборном пункте по боевой тревоге».

Зашибалов именно что самостоятельно, по своей личной инициативе вскрыл свой «красный» пакет. И возможно и комкор 6-го МК Хацкилевич также самостоятельно, ДО 2 часов еще дал команду вскрывать в своем МК пакеты. Но очень может быть, что в докладе Борзилова произошла опечатка и там должно быть так: «22.6.41г. в 3:00 был получен пароль через делегата связи о боевой тревоге со вскрытием "Красного пакета"….». 6-й МК находился на «территории» 10-й армии и скорее всего Хацкилевичу приказ Павлова на вскрытие пакета передали через штаб этой армии в штаб 6-го МК, который находился в том же городе что и штаб армии – в Белостоке – около 3 часов как раз. А штаб 7-й танковой дивизии Борзилова был в г. Хорощ, что в 15 км от Белостока и для того же мотоциклиста, делегата связи, это минут 20 времени на доставку «пароля»… (В этой дивизии командиром 14-го тп был п-к Белов Е.Е., который в своих мемуарах «Сыны отчизны» (Москва, Политиздат, 1966 г.) также описал эту ночь, но он показал, что его разбудил обстрел аж в 4 часа, и штаб этого 14-го ТП находился в 3-х км от Хороща. Т.е. если их Борзилов не успел разбудить ДО нападения, то значит точно не в 2, а в 3 часа к Борзилову от Хацкилевича прибыл тот «делегат связи». Связь, скорее всего, была не рабочая от Хороща, и пока уже Борзи-

 

388

 

лов оповещал свои полки своими посыльными, то время и ушло. И поэтому вот почему только в «4-30 части дивизии сосредоточились на сборном пункте по боевой тревоге». Впрочем, Белов свои воспоминания публиковал в «Политиздате» в 66-м, а в это время уже и начали описывать начало войны таким идиотским образом – мы спали-спали и вдруг загремели взрывы, которые нас и разбудили…)

Но в любом случае от армий в корпуса и дивизии приказы шли не шифровками, а по телефонам и телеграфам, и никто особо на этом уровне резину специально не тянули.

А вот в КОВО – похоже, тянули. Сначала это Кирпанос творил, а потом там Пуркаев вроде как тоже только в 3.30 в среднем отдал команду из штаба КОВО в Тернополе на вскрытие «пакета», но не во всех армиях комдивы про это узнали вообще. Их будили немцы, и немцы и «давали» команду на «вскрытие красных пакетов» в КОВО…

 

И в августе 41-го Маландин и подписал свой «ЖБД» Западного фронта, в котором указывалось в каком часу округ приводился в боевую готовность полная, и в какое время в ЗапОВО вскрывали и свои «красные» пакеты»:

«Из журнала боевых действий войск Западного фронта за июнь 1941 г. о группировке и положении войск фронта к началу войны¹

22 июня 1941 г. Около часа ночи из Москвы была получена шифровка с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии.

Примерно в 2 часа – 2 часа 30 минут аналогичное приказание было сделано шифром армиям, частям укрепленных районов предписывалось немедленно занять укрепленные районы. [Также в это же время] По сигналу «Гроза» вводился с действие «Красный пакет», содержащий в себе план прикрытия госграницы.

Шифровки штаба округа штабами армий были получе-

 

389

 

ны, как оказалось, слишком поздно, 3-я и 4-я армии успели расшифровать приказания и сделать кое-какие распоряжения, а 10-я армия расшифровала предупреждение уже после начала военных действий.

<…>

Войска подтягивались к границе в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии.

Письменных приказов и распоряжений корпусам и дивизиям не давалось.

Указания командиры дивизий получали устно от начальника штаба округа генерал-майора Климовских.

Личному составу объяснялось, что они идут на большие учения. Войска брали с собой все учебное имущество (приборы, мишени и т.д.) …

(¹ Журнал боевых действий войск Западного фронта составлен в августе-сентябре 1941 г., вследствие чего некоторые события и положение отдельных соединений могут оказаться приведенными не точно.)» (ЦАМО, Ф. 208, оп. 355802с, д. 1, лл. 4-10)

 

И когда почитаете ответы генералов этого округа, то увидите – они показывают, что сразу после 2.30 они вскрывали свои пакеты по команде Павлова. Все кроме 4-й армии, что закрывала Брест. И судя по ответу замначоперотдела 10-й Маландину же, или Зашибалова из этой же армии, и там команду вполне приняли и вполне ее отдали дальше – на вскрытие «пакета» – до нападения еще…

В 3-й армии приказ от Павлова на пакет получили, возможно, даже раньше чем в 10-й.

Н.И. Бирюков, Член Военного совета 3-й армии ЗапОВО потом писал в мемуары: «В 2 часа ночи мы получили приказ командующего фронтом ввести в действие «Красный пакет», а еще через час, при передаче директивы Военного совета округа, связь прервалась». (Бирюков Н.И. «Танки —

 

390

 

фронту! Записки советского генерала». Смоленск: Русич, 2005г., с. 13)

Однако вряд ли ровно в 2 часа Павлов начал уже на пакет давать команду. Скорее всего, в 3-ю армию он позвонил около 2.30, а следом звонил и в 10-ю – в 2.40. А Бирюков в мемуары время «округлил» до «2 часов»…

На сайте МО РФ «Подвиг народа» выложено Донесение штаба 3-й армии, где ЧВС был Бирюков, от 4.45, которым штаб 3-й А докладывает Павлову, что произошло нападение и армия действует по Плану прикрытия:

«ВХ № 010

СССР НКО

ШТАБ 3 Армии

Опер. Отдел

22  6  1941

№ 1/00107

 

Командующему Зап. ОВО

БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ № 1/ОП ШТАРМ 3 ГРОДНО 22.6.41. 4.45

Карта 200.000

Противник в 4.00 22.6 нарушил госграницу на участке от СОПОЦКИН до АВГУСТОВ, бомбит ГРОДНО, в частности ШТАРМ.

Проводная связь с частями нарушена, перешли на радио, две радиостанции уничтожено. Действуем в точном соответствии с директивой № 002140/СС по прикрытию госграницы.

Запасный КП – лес ПУТРЫШКИ.

На участке  СОПОЦКИН АВГУСТОВ бой.

 

КОМАНДУЮЩИЙ 3 АРМИЕЙ

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ /КУЗНЕЦОВ/ подпись

ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА

АРМЕЙСКИЙ КОМИСАР 2 РАНГА

/БИРЮКОВ/ подпись

 

391

 

НАШТАРМ

ГЕНЕРАЛ-МАЙОР подпись /КОНДРАТЬЕВ/

Отпечатано 2 экз.

Экз. №1 – Штаб ЗапОВО

Экз. №2 – в Дело Штарма 3

__________________________________

Ф.Л.

 

Подписано  4⁴⁵ 22.6.41.г.

Отправлено в 6¹⁵  22.6.41 г.

Получено _______________

ПНС – 1»

 

Данное Донесение-отчет, ушло в Минск только в 6.15 утра.

Примерно такие же Донесения Павлову отправили около 5-6 часов и остальные армии ЗапОВО. НО! Это отчет армии на 4.45 – что ПП уже введены. Не более. Времени же когда в этой армии получили команду вскрывать пакеты – вводить ПП – в этом донесении не показано. Но это и не требуется. Так что – опровергнуть этим донесением слова Бирюкова о том, что команду от Павлова вскрывать пакеты они получили около 2 часов еще уважаемый С.Чекунов, увы, не смог…

 

Вот что написал в своем письме своему другу, начальнику 16-го района авиационного базирования, генерал-майор в отставке, а 22 июня полковник П.П. Воронов, начальник 14-го района ЗапОВО, Гродненская область, г. Лида: «…Немцы первый раз бомбили наш аэродром в 3 часа 14 минут, но полки были уже в воздухе. Все части находились в готовности № 1, которая, согласно вторичной телеграмме сверху, должна была быть отменена. Но у нас она не отменялась. Приказ о подъёме по тревоге в воздух был дан командующим 3-й армии генералом Кузнецовым В.И. Таким образом, первый налёт нам не причинил почти никакого урона…»

В этом районе базировалась 11-я САД приданной этой

 

392

 

 же 3-й армии, в которой начал воевать на пушечном И-16, в 122 ИАП разоруженном вечером 21 июня по команде Павлова и Копца, и генерал Долгушин. И в этой же САД утром 22 июня произошел и первый таран на бомбардировщике в воздухе (подробнее об этой САД – «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?», М. 2013г.).

Посыльный из штаба пришёл за полковником Вороновым «около двух часов. Первые выстрелы, по его словам, прозвучали уже спустя час, а спустя ещё десять минут первые бомбы посыпались на его аэродром». Однако в то время когда немцы начали бомбить аэродром, в 3.14 полки уже был в воздухе: «Немцы первый раз бомбили наш аэродром в 3 часа 14 минут, но полки были уже в воздухе». Т.е. – они были подняты по боевой тревоге минимум минут за 30-40 до налета. Около – 2.30-2.40! Ведь полкам надо какое-то время чтобы, получив сигнал тревоги прогреть моторы и подняться в воздух – всем. А это минимум полчаса потребует и тем более для авиадивизии, в которой около 200-т самолетов.

Данное письмо, это «черновики письма деда к своему старинному другу и сослуживцу полковнику Василию Васильевичу Смышляеву», которое  опубликовал его внук, Владимир Воронов, в июне 2012 года еще, в газете «Совершенно секретно», 5 Февраля, № 6/277, «Первый день войны»…

В «2 часа», в 1.30 реально, Павлов только штабы поднимал и поэтому в штаб и был вызван начальник 14-го района ЗапОВО п-к Воронов. ЧВС 3-й армии Бирюков пишет в мемуары спустя годы, что приказ на пакет от Павлова они получили в 2 часа, но это ошибка. Ответы офицеров, что Маландину уже в 41-м, что Покровскому спустя 10 лет показывают – к 3 часам, не ранее 2.40 от Павлова был приказ на вскрытие пакета и шел он именно от Тимошенко.

Тот же Исаев пытается доказать, что Павлов так умудрился трансформировать указания из директивы б/н – о полной б.г., но это глупость не служившего в армии че-

 

393

 

ловека. Получается, что Павлов прочитав в 1.30 текст директивы о полной б.г., на боевую тревогу, на занятие огневых точек на границе    армии по тревоге не поднимает, оповестив о важной шифровке только штабы армий, но, не дав им внятного приказа при этом! А спустя час, ни с того ни сего, без команды сверху, вдруг засуетился и стал давать команды на вскрытие пакета – решил проявить инициативу на пустом месте?! Ведь в директиве б/н вскрытие пакета прямо запрещено делать. А Павлов дает команду на вскрытие пакетов именно установленным сигналом – «Гроза»! Что и отметил потом Маландин в своем «ЖБД»… 

 

Павлов устно и по телефону (ВЧ связи) приказал в 2.40-3.00 в свои армии вскрывать «красный» пакет, а письменный приказ, для «отчетности», он в эти армии отправил в половине 6-го утра:

«КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 3-й, 10-й и 4-й АРМИЙ НА ОТРАЖЕНИЕ НАПАДЕНИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК

Особо секретно

Командующим 3-й, 10-й и 4-й армиями

Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых нарушений госграницы военных действий приказываю:

Поднять войска и действовать по-боевому.

Павлов Фоминых Климовских» (ЦАМО. Ф. 208, оп. 2454 сс, д. 26, л. 76. Сайт «БДСА в ВОВ»)

На документе отметка: «Отправлен 22 июня 1941 г. в 5 часов 25 минут». Слова «военных действий» дописаны карандашом вместо зачеркнутых — «нарушений госграницы».

 

В это же время, после уже нападения немцев, после того как Пуркаев в КОВО, с 3-х до 4-х утра по телеграфу БОДО «устно» приказал «привести войска в полную боевую готовность, занять оборону согласно плану», Кирпанос также давал и письменный приказ в войска округа – наподобие этого:

 

394

 

«БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА КИЕВСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА КОМАНДИРАМ 24-го МЕХ[АНИЗИРОВАННОГО] КОРПУСА И 45-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ

22 июня 1941 г.

С рассвета 22 июня немцы начали наступление. Бой идет на границе.

Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года.

Командующий войскам Киевского особого военного округа Киевского особого военного округа генерал-полковник КИРПОНОС

Член военного совета корпусной комиссар ВАШУГИН

Начальник штаба Киевского особого военного округа генерал-лейтенант ПУРКАЕВ» (ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 50, л. 3. Подлинник. Источник ВИЖ, №6, 1989г., с.31)

 

От Павлова требовалось дать команду, как тому же Кирпоносу в КОВО, — «Приступить к выполнению ЗапОВО-41», но он, видимо, позабыл военный «сленг» и стал («от волнения», видимо) выдавать идиотские команды – «приказываю: Поднять войска и действовать по-боевому». Т.е., похоже, Павлов и в 3 часа тоже отдавал не очень членоразборчивые команды, а косноязычием страдал. Ну да бог с ним…

Павлов в 5 часов 25 минут 22 июня отправил командармам 3-й, 10-й и 4-й армий «Боевое распоряжение» — «Поднять войска и действовать по-боевому». А в Москву его начштаба еще за час до этого, в 4.20 доложил:

«БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

№ 001/оп

22 июня 1941 г., 4.20.

Первое: 3-я армия — до 60 самолетов немцев бомбят Гродно. Наша авиация завязала воздушный бой.

 

395

 

Второе: 10-я армия — группа диверсантов перешла границу, из них 2 убито, 2 ранено, 3 захвачено в плен, один бежал.

Третье: 4-я армия — в 4.20 началась бомбежка Бреста. Количество самолетов не выяснено.

Четвертое: По всей границе по данным постов ВНОС — артиллерийская перестрелка.

Пятое: Приказано поднять войска и действовать по-боевому.

Начальник штаба Западного особого военного округа

генерал-майор КЛИМОВСКИХ» (ЦАМО, Ф. 344, оп. 5564, д. 10, л.56. Подлинник. Источник ВИЖ, №6, 1989г., с.29)

В 1961 году заместитель Павлова генерала Болдин писал, что в Минск из ГШ пришел и письменный «приказ немедленно ввести в действие “Красный пакет”, содержавший план прикрытия государственной границы». И в нем также указывалось – «Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить» (И.В. Болдин, «Страницы жизни», М. 1961г.) Пришел он из Москвы уже после нападения, после 3.30 – около 4.00! А в 4.20 Павлов и отчитался в ГШ, «боевым донесением», что он уже дал команду «действовать по-боевому» – действовать по ПП! Получается – Павлов около 2.30 получил от Тимошенко устный приказ на вскрытие «красных» пакетов, на ввод ПП и довел его до своих армий, в 3.30 началась война, и к 4.00 ГШ дал уже и ПИСЬМЕННЫЙ приказ на «красный» пакет, с повтором – «Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить». В 4.20 Павлов отчитался, что приказ на пакет он уже отдал, письменный приказ Павлова на ПП ушел армиям в 5.25, и штабы армий к 6.30 отчитались Павлову, что ПП ввели. Т.е., Тимошенко по ВЧ связи около 2.30 ВСЕМ дал команду – вскрывать пакеты. А к 4 часам ГШ прислал и письменный приказ на это – настоящую «Директиву №1»: «Немедленно ввести в действие Красный пакет. Никаких других мероприятий

 

396

 

 без особого распоряжения не проводить»! Практически ту же, что Жуков носил Сталину еще 11 июня…

 

Другое дело, что в ЗапОВО приграничные дивизии не были выведены по ПП с «18 июня» в свои полосы обороны, как в том же КОВО в той же 99-й гсд, а дивизия Зашибалова находилась в 30-40 км от своих рубежей, и время по ПП ей давалось на выход по тревоге – до 9 часов! И в итоге полки Зашибалова вступали в бой на марше – не успев занять свои окопы. Т.е. слова Маркушевича о том, что в их 10-й армии все приграничные дивизии «заняли главную полосу обороны», до нападения немцев, это, увы, не правда.

И Маландин и показал в своем отчете – факты саботажа творимого в ЗапОВО Павловыми:

«Войска подтягивались к границе в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии.

Письменных приказов и распоряжений корпусам и дивизиям не давалось.

Указания командиры дивизий получали устно от начальника штаба округа генерал-майора Климовских.

Личному составу объяснялось, что они идут на большие учения. Войска брали с собой все учебное имущество (приборы, мишени и т.д.) …».

«Войска подтягивались к границе в соответствии с указаниями Генерального штаба Красной Армии», а это – та же директива ГШ от 11 июня о выводе второго эшелона  округа, в которой приказывалось – «1. Для повышения боевой готовности войск округам все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия (директива НКО за № 503859/сс/ов)». (ЦАМО РФ. Ф. 16. Оп.2951. Д.242. Лл. 132-133.) Что однозначно должно было трактоваться Павловым как приказ о приведении в боевую готовность и никакого учебного имущества (приборы, мишени и т.д.) – вместо  запаса боеприпасов, никто брать не должен был однозначно! Ведь

 

397

 

в район по ПП ВСЕ дивизии, 2-го эшелона округа никогда не выводят в «учебных» целях.

Директива НКО за № 503859/сс/ов – это директива ГШ от 5 мая 41-го на отработку Минском нового Плана прикрытия округа…

 

(Примечание: Маландин свой «отчет» писал в августе 41-го, видимо по некоему расследованию действий ЗапОВО в начале войны, и по ПрибОВО также имеется подобный отчет – некий обобщенный ЖБД СЗФ. Также, похоже, написанный в августе 41-го. В котором показывалось, как выводились к границе приграничные дивизии и насколько они были готовы к отражению нападения реально:

«ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА

22 июня 1941 г.

 

...Наша агентура и перебежчики указывали, что надо ожидать в ближайшее время вооруженного выступления Германии против нас. Почти точно указывались сроки начала наступления – 20-22 июня 1941 г.

Таким образом, война становилась фактом, события требовали принятия срочных мероприятий с обеих сторон, и в первую очередь в области оперативного развертывания войсковых соединений всех родов войск и сосредоточения их по [мобилизационному] плану для ведения операций.

Командованию Северо-Западного фронта в последние дни перед войной представлялась возможность немедленно передислоцировать ряд частей ближе к границе. Однако темпы сосредоточения и развертывания... усиливались крайне медленно. Необходимо было учитывать слабую пропускную способность железных дорог Прибалтики, разбросанность войск на большой территории и их удаленность от гос [ударственной] границы.

Вместе с тем представлялась полная возможность под

 

398

 

видом вывода частей в лагеря произвести скрытное сосредоточение главных сил у гос [ударственной] границы, занять и совершенствовать полевые оборонительные сооружения при условия правильной оценки и предвидения надвигающихся событий на Северо-Западном фронте. Своевременно были выведены только 90, 188, 5 сд, но и они в своем большинстве занимались оборудованием лагерей, меньше боевой подготовкой.

Таким образом, непосредственно у гос [ударственной] границы находились от Балтийского побережья до Аугстогаллен: 10 ск – 10, 90 и 125 сд 11 ск; от р. Неман и до Копциово – 16 ск – 5, 33, 188 сд и 128 сд.

Эти части в основном располагались в лагерях, имея непосредственно у государственной границы прикрытие от роты до батальона, по существу, усилив пограничную службу...» (ЦАМО, ф. 221. оп. 1351, д. 202, л. 1. Подлинник. Источник ВИЖ, №6, 1989г., с.23)

В этом ЖБД четко показано:

– «Командованию Северо-Западного фронта в последние дни перед войной представлялась возможность немедленно передислоцировать ряд частей ближе к границе». Т.е., приказы на выдвижение приграничных дивизий по ПП они вполне из Москвы получили!

– «Однако темпы сосредоточения и развертывания... усиливались крайне медленно». Ведь «Необходимо было учитывать слабую пропускную способность железных дорог Прибалтики, разбросанность войск на большой территории и их удаленность от госграницы». Но Кузнецов и Кленов, похоже, на такие «глупости» внимания не обращали…

– Им «представлялась полная возможность под видом вывода частей в лагеря произвести скрытное сосредоточение главных сил у госграницы, занять и совершенствовать полевые оборонительные сооружения». И хотя вроде бы семь приграничных дивизий  ПрибОВО выводились загодя по ПП к границе, однако реально «своевременно были выведены только 90, 188, 5 сд, но и они в своем большинстве

 

399

 

 занимались оборудованием лагерей, меньше боевой подготовкой»…)

 

Сандаловы писали потом в мемуаре, что связи вроде как не было с Брестом, и похоже он и Маландину отвечал – что связи армии с Минском и Брестом не было, но это вранье. Или уже Маландин пытался сгладить в своем ЖБД ситуацию… Но ответы командиров Бреста на расследовании Покровского, уровня нш корпусов, которые находились в Бресте, показывают – связь была и с армией и с Минском у Бреста, но до самого нападения команд на подъем по тревоге они не получали. И Павлов – не шифровками, а ПО ТЕЛЕФОНУ – прямым текстом давал в 3 часа указания: «О готовящемся нападении немцев и о вводе “Красного пакета” было получено извещение по “ВЧ” между 3.00 и 3.30  22.6.41 г. лично командующим 10А. генерал-майором ГОЛУБЕВЫМ от генерала армии ПАВЛОВА».

Сандалов также в мемуары показывал: «Около 23 часов нас вызвал к телефону начальник штаба округа. Однако особых распоряжений мы не получили».

А затем пишет – в 3.30 им Павлов звонил и рассказывал якобы о мифических бандах, предлагая при этом выводить 42-ю сд из Бреста по Плану прикрытия: «В 3 часа 30 минут Коробкова вызвал к телеграфному аппарату командующий округом и сообщил, что в эту ночь ожидается провокационный налет фашистских банд на нашу территорию. Но категорически предупредил, что на провокацию мы не должны поддаваться. Наша задача — только пленить банды. Государственную границу переходить запрещается.

На вопрос командующего армией, какие конкретные мероприятия разрешается провести, Павлов ответил:

— Все части армии привести в боевую готовность. Немедленно начинайте выдвигать из крепости 42-ю дивизию для занятия подготовленных позиций. Частями Брестского укрепрайона скрыто занимайте доты. Полки авиадивизии перебазируйте на полевые аэродромы».