Информация о материале: Генеральный штаб Объединенных Вооруженных Сил СНГ; Создано: 25 сентября 2019; Обновлено: 10 мая 2021; Просмотров: 24497

Содержание материала

Аннотация издательства: Труд подготовлен коллективом авторов: руководитель авторского коллектива доктор военных наук, старший научный сотрудник генерал-майор В. П. Неласов (введение, заключение, гл. 1 и 4), заместитель руководителя кандидат исторических наук, доцент полковник А. А. Кудрявцев (гл. 2, подразд. 3.1, 3.4, гл. 4), кандидат исторических наук А. С. Якушевский (подразд. 1.2), кандидат военных наук В. Г. Сусоев (гл. 4), кандидат исторических наук полковник Б. Н. Петров (подразд. 3.2), кандидат исторических наук полковник А. А. Гуров (подразд. 3.2), подполковник В. А. Семидетко (подразд. 3.2), полковник Ю. П. Тюрин (подразд. 3.3). В сборе и подготовке материалов, а также в изготовлении приложений для труда активное участие принимали подполковник Н. М. Васильев, полковник В.Б. Маковский, полковник В. А. Дорофеев, полковник В. А. Сизов, а также офицеры ряда академии и центрального аппарата Главного командования объединенных Вооруженных Сил СНГ. Рассчитан на широкий круг военных читателей, интересующихся историей Великой Отечественной войны.

(Полный вариант – со всеми приложениями. Текст книги отсканирован И. Гальпериным. Приложения отсканированы и добавлены в работу О.Козинкиным. Также все выжернения, подчеркивания важных мест в работе и отдельные «примечания» в тексте сделаны О.Козинкиным)

Примечание:

В 1991 году министерство обороны собрало офицеров ВНУ Генштаба. Института военной истории МО, военных академий Москвы и поставило задачу – дать ответ на появившиеся в конце 1980-х писанины В.Резуна с его бредовыми фантазиями о планах НКО и ГШ перед войной. О том что СССР-Сталин готовился напасть первым на Германию, но Гитлер упредил Сталина и ударил превентивно по СССР – защищаясь! И поэтому СССР надо посадить на скамью подсудимых в Нюрнберге на пару с Германией! Ведь согласно «Ледоколу» Резуна СССР несет прямую и равную с Германией вину за развязывание ВТОРОЙ Мировой войны!

В итоге появилось исследование от офицеров ВНУ ГШ, ИВИ и преподавателей военной истории из военных академий, в котором вы не найдете высмеивания бредней Резуна о «быстроходных автострадных танчиках» или о «самолетах-шакалах». В этом исследовании военные профессионалы дали ответ на то, о чем и просил Резун – показаны реальные, настоящие причины наших поражений в июне 41-го, показаны РАБОЧИЕ и реальные планы РККА, нашего Генштаба, по которым НКО и ГШ СССР и попытались начать войну! Которые бывший нарком обороны СССР в июне 41-го, маршал Тимошенко после войны назвал «безграмотным сценарием вступления в войну»! И в которых и были заложены причины нашего поражения в начале войны.

На сегодняшний день данная работа офицеров ВНУ ГШ и ИВИ до сих пор является самым полным и лучшим анализом реальных причин трагедии начала войны! Здесь Вы не найдете возлагания вины за наши поражения на Сталина – на разведку и прочие современные благоглупости про «опоздания с нажатием Сталиным красных кнопок» от современных фальсификаторов. Данная работа писалась профессионалами, военными специалистами – на основе не рассекреченных до сих пор планов Генштаба, которые до сих пор недоступны гражданским историкам и исследователям. Писалась она не для замыливания реальных и настоящих причин трагедии «22 июня», а для того чтобы эта трагедия не повторилась снова. Потому что главной причиной наших поражений были именно сами планы нашего Генштаба, ошибки заложенные в этих планах ГШ, и глупости современных «историков» про то, что Германия «упредила СССР в развертывании» не имеют никакого отношения к настоящим причинам разгрома армий западных округов в июне 41-го. Эти причины были именно заложены в сами планы нашего Генштаба изначально...)

Содержание

Введение … 3

Глава первая. Военно-политическая обстановка перед войной и подготовка фашистской Германии к агрессии против СССР

1.1. Военно-политическая обстановка накануне войны … 3

1.2. Подготовка вооруженных сил фашистской Германии к войне против СССР … 7

Глава вторая. Подготовка вооруженных сил СССР к отражению агрессии

2.1. Состояние Вооруженных Сил накануне войны … 21

2.2. Оперативно-стратегическое планирование … 49

2.3. Стратегическое развертывание Вооруженных Сил накануне войны, группировка войск и состояние ее готовности на 22 июня 1941 г. … 80

Глава третья. Ход военных действий на советско-германском фронте (июнь — сентябрь 1941 г.)

3.1. Оперативно-мобилизационное развертывание Вооруженных Сил СССР в начальном периоде войны … 100

3.2. Общий ход боевых действий войск … 116

3.3. Характерные черты боевых действий войск в начальном периоде войны … 133

3.4. Особенности применения ВВС, ВМФ и ПВО ... 151

Глава четвертая. Исторические уроки и выводы 1941 г.

4.1. Военно-политическая обстановка … 159

4.2. Строительство Вооруженных Сил …162

4.3. Оперативно-мобилизационное планирование … 166

4.4. Боевая и мобилизационная готовность … 170

4.5. Руководство Вооруженными Силами … 172

4.6. Частные выводы из уроков боевых действий войск … 174

Заключение … 177

Приложения … 178

Примечания … 240

Введение

Чем дальше в глубь истории уходят трагические дни начального периода Великой Отечественной войны, тем с большим вниманием и повышенным интересом возвращаются специалисты-историки к изучению именно этого периода героической летописи прошедшей войны. В нем заложен узел противоречий, порождающий массу проблемных вопросов, которые до сих пор остаются либо не раскрытыми глубоко, либо преподносятся субъективно. К этому периоду относится и один из главных вопросов истории — как могло это все случиться, каковы причины и истоки? Возникает и другой, не менее философский вопрос — решаются ли для Отечества проблемы тяжелейшего начального периода войны в условиях оборонительного характера военной доктрины?

Авторы с пониманием и со всей ответственностью взялись за поиск ответов на ряд проблем противоречивого и во многом показательного из всей эпопеи Великой Отечественной войны 41-го года. Мы понимаем, что это трудный и даже в какой-то степени рискованный шаг. Но это была внутренняя потребность людей, болеющих за истину исторических событий прошлых лет.

Спустя полвека авторы на основе изучения многочисленного архивного материала провели всесторонний анализ наиболее актуальных для сегодняшнего дня проблем начального периода войны. Прежде всего в данном труде на большом документальном материале доказана надуманность суждений о превентивном характере фашистской агрессии на Советский Союз. Мероприятия по повышению боевой готовности Советских Вооруженных Сил носили сугубо ответный оборонительный характер.

Сложность военно-политической обстановки, субъективизм в решения важных стратегических вопросов порождали крупные ошибки и просчеты в Наркомате обороны и Генеральном штабе. Авторы попытались дать ответы на злободневные вопросы, показать, чему учит опыт истории. Этот методологический подход определил структуру и содержание труда.

41-й год дал нашим Вооруженным Силам богатейший опыт отражения внезапного нападения противника. Опыт трагический, но поучительный. И теперь, для того чтобы глубоко осмыслить сущность современных явлений и их последствий, необходимо вновь и вновь возвращаться к той суровой године. Время показало, что этот боевой опыт бесценен. Но и он требует творческого подхода, умелого соизмерения прошлого и настоящего, их диалектической преемственности с учетом новых реалий.

Глава первая.

Военно-политическая обстановка перед войной и подготовка фашистской Германии к агрессии против СССР

1.1. Военно-политическая обстановка накануне войны

К лету 1941 г. в мировой политике, несмотря на ее сложность и неоднозначность, основные акценты были расставлены. В целом ход мировых событий, предше-

ствовавших этому моменту, определялся нерешенностью ряда глобальных проблем, углублением общего кризиса капитализма, а также обострением противоречий между противоположными социальными системами. Политики многих империалистических государств стремились решить возникшие противоречия только военным путем. Постепенно сформировались два противостоящих друг другу империалистических блока: Германия, Италия, Япония, с одной стороны, и Великобритания, Франция и США — с другой, борьба которых между собой преследовала одну и ту же цель — уничтожить Советский Союз и добиться мировой гегемонии.

Основной ударной силой империализма и реакции выступала фашистская Германия. В результате захвата ряда европейских государств — Дании, Норвегии, Голландии, Бельгия и Франции с общей территорией в 980 тыс. км² и населением 66,3 млн. человек — она практически решала многие жизненно важные проблемы, нарастила мощности промышленности то производству военной продукции, и тем самым смогла резко повысить в целом военный потенциал страны. Во многом этому способствовали многочисленные трофеи — вооружение и техника, поступавшие непосредственно в вермахт и обеспечивавшие при необходимости почти 150 дивизий. Военный механизм Германии к этому времени был хорошо отлажен, имел боевой опыт и высокую обеспеченность всем необходимым на случай полного мобилизационного развертывания и был готов прийти в движение в любой момент.

Захватив инициативу в развитии военно-политической обстановки, Германия завершила формирование военно-политического блока антисоветской направленности, основу которого составляли Италия, Япония, Венгрия, Румыния, Финляндия, Болгария, Словакия и Хорватия. Идеологическим союзником блока являлась также и франкистская Испания. Нарастал антисоветизм в Турции. 18 июня 1941 г. между Германией и Турцией был подписан договор о дружбе и ненападении. Антисоветские настроения усиливались и в Иране, до 75% вооруженных сил которого находились в непосредственной близости от границ СССР. Особую активность в процессе подготовки Германии к агрессии против СССР проявляли Италия и Япония. Они рассчитывали поднять свой военно-экономический потенциал и улучшить стратегическое положение за счет захвата соседних государств и ослабления политической, экономической и военной мощи Англии, Франции и США.

Англия в этот период не представляла для Германии какого-либо серьезного препятствия в достижении главной цели. Более того, продолжала сохраняться реальность, дальнейшего англо-германского сближения на антисоветской основе. Лондон не препятствовал проникновению Германии в южные страны, граничащие с СССР, где обстановка для Советского Союза со временем изменялась в худшую сторону. Однако формально Англия не пошла на открытый союз с фашистской Германией, считая этот союз на данном этапе малоэффективным для английского империализма.

Молниеносный захват Франции обеспечивал Германии с учетом других порабощенных ею стран тыл и фланги в будущей войне против Советского Союза.

Соединенные Штаты Америки наблюдали за развивающимися событиями в Европе издалека. Военно-политические круги США даже в июне 1941 г. продолжали уклоняться от непосредственного вмешательства в европейские дела. Вашингтон надеялся, что разразившаяся война оттеснит Англию и Францию на второй план в

международной торговле, подорвет позиции социализма и усилит влияние США в мире. У американцев еще не было конкретных намерений противодействовать Германии или помогать странам, оказавшимся жертвами агрессии. Не проявляли они твердой позиции и в отношении Японии. Такой курс США объективно отвечал интересам Германии.

Таким образом, в политических отношениях накануне войны между Германией и СССР инициатива была в руках Гитлера. Обстановка для нашей страны принимала угрожающий характер. Советский Союз оказался фактически в изоляции.

Руководство СССР в целом правильно оценивало военно-политическую обстановку и делало вывод о неизбежности военного столкновения с Германией и ее союзниками. Однако это столкновение, как оказалось впоследствии, стало возможным не только из-за могучих усилии б этом направлении стран антисоветского блока, но и вследствие далеко не безупречной политики сталинского руководства, которая вызывала по меньшей мере недоверие со стороны западных держав.

Сталинизм, в худшем, своем проявлении, в это время набрал свою силу и тем самым сыграл тогда роковую роль. Внутренняя и внешняя политика тесно переплелись, оказывая взаимное влияние друг на друга. Инсценированные судебные процессы 1937—1938 гг., массовые репрессии, обрушившиеся на советских людей, не только нанесли невосполнимый урон стране, обескровили армию, фактически разрушили всю систему управления обороной страны, но и оттолкнули многих сторонников социализма в международном рабочем движении от социалистической идеи, от Советского Союза. Последствия репрессий, отрицательно повлиявшие на результативность боевых действий Красной Армии на озере Хасан, Халхин-Голе и особенно проявившиеся в войне с Финляндией, добавили решительности Гитлеру быстрее начать войну против СССР.

Тезис ВКП(б) о неизбежности крушения капитализма и победы социалистической революции в мировом масштабе трактовался на Западе как программа советского экспансионизма. Активная поддержка Советским Союзом республиканской Испании, массовые репрессии в СССР, поход Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию, война с Финляндией, включение в СССР стран Прибалтики выстраивались там в логическую цепочку и трактовались по-своему.

Сталинизм, в условиях бесплодной дипломатии по созданию системы коллективной безопасности и загнанный самим собой в угол, вынужден был, чтобы оттянуть начало войны, пойти на договоры в августе — сентябре 1939 г. с фашистской Германией о ненападении, дружи к границах, чем с еще большей степени подорвал свой международный авторитет и усугубил свое положение. Левое, антивоенное и антифашистское, движение было дезориентировано, а ослабленный сталинским террором Исполком Коминтерна оказался не в состоянии проявить свою идейно-политическую самостоятельность.

Проводимая СССР внешняя политика оказывала существенное влияние и на внутреннее положение в стране. Особенно это коснулось концепции обороны страны и мероприятии по ее реализации. Все органы удаления, в том числе и в Вооруженных Силах, испытывали определенное влияние центральных политических установок на все стороны их деятельности. Командование РККА было зачастую сковано в свободе выбора и подготовке предложений о проведении оборонительных меро-

приятий для нейтрализации приготовлений противника, и особенно в оценке степени опасности начала войны. Достаточно сказать, какое сильное негативное влияние в этом плане оказало сообщение ТАСС от 14 июня 1941 г. В нем, в частности, сообщалось, что «Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз... слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям» {1}. Фактически это заявление дезинформировало Советские Вооруженные Силы.

Не лучшую роль сыграл и другой факт.

В июне 1941 г. советским войскам было запрещено действовать активными средствами по самолетам Германии и ее союзников, нарушавших воздушное пространство СССР. В директиве НКВД пограничных войскам было сказано, что нарушения со стороны Германии «носят непреднамеренный характер... при нарушении германскими самолетами нашей границы оружия не применять». Выполнение этого приказа обернулось быстрым ростом числа нарушений воздушного пространства СССР, нацеленных на разведку местности, аэродромов, пунктов дислокации войск и других объектов.

Как бы ни относились правительства большинства государств мира к забравшему в Европе силу фашизму, к лету 1941 г. было ясно, что политический курс СССР не находит у них поддержки и они готовы отдать его в жертву. Военно-политическая обстановка в мире сложилась далеко не в пользу Советского Союза, война была неизбежна.

Таким образом, вполне очевидно, что приход в Германии к власти Гитлера, установление фашистской диктатуры со всеми ее последствиями стали возможны благодаря помощи и поддержке реакционных кругов империалистических государств. В угоду своим алчным интересам они готовы были пожертвовать судьбами целых народов. Примером тому служат аншлюс Австрии, Мюнхенский сговор {2} и вся последующая политика «умиротворения» агрессора. Бесперспективность такой политики, особенно через призму времени, очевидна всем.

Другая сторона этого вопроса, заслуживающая тщательного внимания, — политический курс советского руководства в то непростое для страны время. По-иному сегодня звучат договор 1939 г. с Германией «о дружбе и границах», строки сообщения ТАСС от 14 июня 1941 г. По-новому оцениваются многочисленные жертвы советско-финляндской войны, массовых репрессий. В угоду фашизму, в расчете на мнимые будущие победы и торжество социалистических идей была растоптана реальная гордость советского народа, унижено его самолюбие, оскорблены честь и достоинство.

Военно-политическая обстановка накануне войны оценивалась руководством СССР в целом верно, неизбежность войны понималась всеми. В то же время сделанные из нее выводы и занимаемая в соответствии с ними позиция в практической политике дезориентирования советских людей и международного антифашистского движения сковывали деятельность военных кадров по подготовке Красной Армии к

отпору агрессору и не мешали целенаправленной подготовке к войне фашистской Германии и ее союзников.

Ошибочная ставка на возможность оттянуть войну, выйти из международной изоляции, сковать дипломатическими мерами военные устремления Германии, когда она уже все решила для себя в отношении войны с Советским Союзом и не собиралась соблюдать договор о ненападении, не могла гарантировать длительную безопасность СССР.

К июню 1941 г. установка XVIII съезда ВКП(б) «соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками»{3}, на практике обернулась стремлением всеми средствами максимально долго сохранить нейтральную позицию СССР в отношении продолжающихся военных действий в Европе и на Дальнем Востоке.

Потребность в постоянной демонстрации своего нейтралитета влияла на формирование взглядов командования РККА на оборону страны, нарушала ход оборонительных мероприятий.

У представителей командования РККА продолжал сохраняться не соответствующий действительности вывод о «случайности» побед войск Германии в результате некоего везения в 1940 г., «слишком удачно сложившейся для них всей обстановки» в Европе {4}. Подобные выводы были далеки от реальности и дезориентировали командование РККА, вели к недооценке противника.

Исходя из этого следует вывод, что военно-политическая обстановка накануне Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. благоприятствовала подготовке фашистской Германии к нападению и, наоборот, ставила СССР в тяжелейшие условия, которые усугубились рядом ошибок и просчетов при выработке военной политики.

1.2. Подготовка вооруженных сил фашистской Германии к войне против СССР

Принятие решения на войну против СССР и ее планирование. Война против Советского Союза рассматривалась военно-политическим руководством фашистской Германии как особая война, преследующая своей целью уничтожение советского общественного строя и большевизма. Изучение документов фашистского рейха показывает, что генеральным планом «Ост» предусматривались расчленение и полная ликвидация Советского Союза. Звериный облик фашизма раскрывают различные программные документы и инструкции, которые определяли истребление миллионов людей, выселение целых народов и превращение их в рабов.

Планирование фашистской агрессии против Советского Союза началось еще задолго до войны, в середине 30-х годов. Войну против Польши, а затем кампанию в Западной Европе следует рассматривать как промежуточную цель при подготовке агрессии против СССР.

Стратегические вероломные замыслы у гитлеровского руководства складывались постепенно и уточнялись в деталях в высших военных штабах.

Непосредственная подготовка Германии к войне против СССР началась сразу после разгрома Франции и продолжалась в течение года. В ней можно условно выделить два основных этапа (приложение 1). На первом этапе (конец июня 1940 г. — середина февраля 1941 г.) были приняты военно-политические решения об агрессии против Советского Союза, детально разработаны ее замысел и мероприятия по стра-

тегическому плакированию войны, проведена переориентация вооруженных сил и военной экономики Германии, осуществлены качественное совершенствование вооруженных сил, реорганизация существующих и формирование новых боевых соединений и частей, усиленная, целенаправленная боевая подготовка войск, предназначенных для войны против СССР, интенсивное оборудование Восточного ТВД при соблюдении необходимых мер маскировки и дезинформации. На втором этапе (середина февраля 1941 г. — 22 июня 1941 г.) была осуществлена переброска на Восток основных сил сухопутных войск и почти всех ВВС, передислоцирована часть ВМС, созданы ударные группировки для нападения на СССР, уточнены их задачи, завершено оборудование Восточного ТВД, отрабатывались вопросы взаимодействия сухопутных войск с ВВС и ВМС как немецких вооруженных сил, так и с союзными им войсками Финляндии, Румынии и Венгрии, налаживались управление войсками и связь, решались проблемы материально-технического обеспечения войск.

Успехи германских войск в Западной кампании в мае — июле 1940 г. вызвали эйфорию у Гитлера и его приспешников. Они полагали, что возникли необходимые условия для быстрого разгрома Советского Союза и в последующем капитуляции Англии.

Непосредственно о войне против СССР верхушка вермахта завела разговор 25 июня 1940 г., на третий день после подписания перемирия в Компьене, при обсуждении итогов кампании на Западе {5}. В последующие дни проблема поворота внимания Германии с Запада на Восток обсуждалась представителями высшего немецко-фашистского командования в частном порядке. Официально вопрос о войне против СССР был обсужден 21 июля 1940 г. на совещании Гитлера с командующими видами вооруженных сил, где были определены основные цели и замысел похода на Восток{6}.

Исходя из полученных указаний, главнокомандующий сухопутными войсками Браухич 22 июля 1940 г. поручил начальнику генерального штаба ОКХ Гальдеру начать предварительную разработку замысла похода на Восток, представить предложения о необходимых силах, сроках и районах стратегического развертывания, операционных направлениях и т. д. Аналогичные указания начальник штаба ОКВ фельдмаршал Кейтель дал начальнику штаба оперативного руководства генералу артиллерии А. Йодлю. По поручению главнокомандующего ВМС гросс-адмирала Э. Редера начальник оперативного управления главного штаба ВМС контр-адмирал К. Фрикке к 28 июля подготовил «Соображения о России», в которых изложил позицию своего командования по поводу войны против СССР.

На совещании с руководителями вермахта 31 июля 1940 г. Гитлер заслушал их предложения о замысле войны против СССР и высказал фанатичную идею: «Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия...

Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком... Начало — май 1941 года. Продолжительность операции — пять месяцев»{7}.

Ведущее место в планировании войны против СССР занял генеральный штаб ОКХ во главе с Гальдером. Объяснялось это не только решающей ролью сухопутных

войск в подготавливавшемся «восточном походе», но и наличием в составе генштаба ОКХ наиболее квалифицированных военных кадров и стремлением Гальдера воплотить в жизнь собственные идеи молниеносной войны. Наряду с «генштабом ОКХ активную роль в планировании «восточного похода» играл и штаб оперативного руководства ОКВ во главе с Йодлем, получавшим указания непосредственно от Гитлера. В обоих из этих штабов разработка велась очень ограниченным кругом лиц. Первоначальные варианты замысла войны готовились, как правило, лишь одним человеком.

Участие главных штабов ВВС и ВМС в планировании «восточного похода» было лишь частичным и касалось в основном использования этих видов вооруженных сил, а не общих проблем войны.

На основе вариантов войны против СССР, разработанных начальником штаба 18-й армии генерал-майором Марксом, начальником оперативного отделения 40-го корпуса подполковником Фейерабендом, начальником отдела иностранных армий генштаба ОКХ подполковником Кинцелем, и соображений самого Гальдера к 5 августа, 1940 г. в генеральном штабе ОКХ был подготовлен «Проект операции на Востоке», в котором была отражена идея создания двух крупных группировок немецких войск на московском и киевском стратегических направлениях, из них главная должна была действовать на московском направлении.

В штабе оперативного руководства ОКВ к 15 сентября был подготовлен также проект плана, в котором в отличие от проекта ОКХ предусматривалось создание трех стратегических группировок: двух — севернее Припятских болот, одной — южнее. Главный удар предполагалось нанести центральной группировкой с применением основной массы танковых и моторизованных дивизий в промежуток между Днепром и Западной Двиной, с тем чтобы рассечь советские силы в районе Минска и затем наступать в общем направлении на Москву{8}.

С сентября 1940 г. планирование войны против СССР в генеральном штабе ОКХ возглавил генерал-майор Паулюс, назначенный на должность первого обер-квартирмейстера и постоянного заместителя начальника генерального штаба. 29 октября 1940 г. он представил Гальдеру памятную записку «Об основном замысле операции против России». В ней отмечалось превосходство немецких войск над советскими и наличии боевого опыта и возможности ведения успешных действии в условиях маневренной, молниеносной войны. Паулюс считал, что для достижения решающего превосходства Германии в силах и средствах над Советским Союзом необходимо добиться внезапности вторжения. Немецким группировкам определялась задача создавать бреши на решающих направлениях, охватывать, окружать и уничтожать войска противника, не позволяя им отходить.

Все оперативно-стратегические варианты планов «восточного похода» отрабатывались с исключительной тщательностью, на высоком профессиональном уровне. Подготовленные планы проверялись в ходе командно-штабных учений и игр с участием разработчиков и исполнителей. По результатам игр и учений вносились в план необходимые поправки и изменения.

5 декабря 1940 г. Гальдер в докладе Гитлеру предложил создать туи группы армий, из них самую крупную — на направлении Варшава, Москва.

Гитлер согласился с изложенным замыслом, подчеркнув необходимость «не допустить, чтобы русские отходили, сохраняя целостность фронта». Цель войны против СССР, заявил Гитлер, — «уничтожить жизненную силу России. Не должно оставаться никаких политических образований, способных к возрождению». Для начала войны Гитлер требовал выбрать соответствующий благоприятный момент», когда Германия будет иметь «явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках»{9}.

В первой половине декабря 1940 г. штаб оперативного руководства ОКВ соединил воедино имеющиеся варианты плана и подготовил проедет директивы верховного главнокомандующего о замысле войны против СССР.

18 декабря 1940 г. Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования, получившую условное наименование план «Барбаросса» (приложение 2). В ней наиболее полно выражен основной замысел превентивной войны фашистской Германии против Советского Союза. Директива насквозь была проникнута идеями молниеносной войны. Согласно директиве Советский Союз должен быть разгромлен в ходе одной кратковременной кампании. С этой целью предполагалась использовать все сухопутные войска вермахта и основную часть ВВС. Им ставилась задача смелыми операциями с глубоким и быстрым продвижением танковых клиньев уничтожить советские войска, находившиеся в западной части СССР, и не допустить их отхода. Конечная цель кампании — выйти на линию Волга, Архангельск.

В директиве определялись задачи союзникам — Румынии и Финляндии.

Ближайшей стратегической целью войны против СССР руководство рейха определяло разгром и уничтожение советских войск в Прибалтике, Белоруссии, на Правобережной Украине и выход на линию Киев, Смоленск и район южнее и западнее озера Ильмень. В дальнейшем предполагалось занять Донецкий бассейн на юге, а Москву — на севере. К взятию Москвы предполагалось приступить после захвата Ленинграда{10} (приложение 3).

Война против СССР рассматривалась как решающий шаг к завоеванию мирового господства. Главный удар согласно директиве должен был наноситься севернее Припятских болот, где следовало сосредоточить две группы армий. Центральной группе ставилась задача наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее нанести поражение противнику в Белоруссии{11}.

С подписанием директивы № 21 планирование войны против СССР было перенесено в штабы видов вооруженных сил, объединений и соединений. Генеральный штаб ОКХ подготовил 31 января 1941 г. директиву по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск .№ 050/41. В директиве группам армий, армиям и танковым группам задача ставилась только на глубину ближайшей стратегической цели. К ней прилагались детальные планы переброски сухопутных войск и авиации, распределения авиационных разведывательных частей и зенитной артиллерии в сухопутных войсках, распоряжения по связи и снабжению, данные о положении противника и др.{12}.

3 февраля 1941 г. директива № 050/41 была направлена в штабы групп армий, военно-воздушных и военно-морских сил. Стали детально разрабатываться планы

развертывания групп армий, армий и танковых групп, проблемы взаимодействия сухопутных войск с ВВС.

На первом этапе операции по плану «Барбаросса» ВВС должны были сосредоточить все свои силы на борьбе с советской авиацией и на поддержке сухопутных войск. Предусматривалось внезапными массированными ударами по аэродромам добиться уничтожения советских самолетов на земле. Следующими ударами германская авиация должна была вывести из строя сеть дорог западнее рубежа Днепр, Западная Двина. Затем она переключалась на поддержку наступающих войск, особенно подвижных. Самое активное участие в боевых действиях должна была принять разведывательная авиация{13}.

Для более глубокого осмысления поставленных задач по рекомендации генерального штаба ОКХ в группах армий, армиях и танковых группах были проведены двусторонние командно-штабные игры. По их результатам штабы групп армий разработали планы первых операций, которые были рассмотрены в генеральном штабе ОКХ. Планы групп армий «Юг» и «Север» были одобрены, а в плане группы армий «Центр» после доработки предусматривались меры по обеспечению более тесного взаимодействия танковых соединений с пехотными, особенно в первом ударе и при прорыве обороны советских войск. Предполагалось избежать крупного сражения в районе Белостока{14}.

В связи с Балканской кампанией в середине марта 1941 г. было принято решение о переносе начала операции «Барбаросса» с мая на более поздний срок. Окончательно дата начала войны против СССР — 22 июня — была назначена Гитлером 30 апреля 1941 г. 1 мая 1941 г. были даны указания начать официальные переговоры с Финляндией, а затем с Венгрией и Румынией об участии в войне против СССР.

Окончательные задачи по плану «Барбаросса» ставились группам армий и армиям 8 июня, а 11-й армии — 11 июня 1941 г.

День начала операции был доведен до командования действующей армии 10 июня.

14 июня 1941 г. на совещании у Гитлера в Берлине были заслушаны доклады командующих группами армий, армиями, танковыми группами и равных им командующих ВМС и ВВС о готовности к выполнению плана «Барбаросса». Там же были уточнены последние детали нападения. Было решено, что начало наступления переносится с 3.30 на 3.00 22 июня 1941 г.

Исключительно важное место в подготовке агрессии против СССР занимали мероприятия по обеспечению скрытности и внезапности нападения как одного из факторов успеха молниеносной войны. Для дезинформации военно-политического руководства СССР было использовано прежде всего состояние войны Германии с Англией. Наращивание военной мощи Германии выдавалось как необходимое условие подготовки вторжения на Британские острова, а перемещение войск на восток — как отвлекающий маневр для этого вторжения. Целям дезинформации Советского Союза служил также заключенный 23 августа 1939 г. советско-германский договор о ненападении.

Стратегическое планирование войны против СССР увязывалось с военно-стратегическими целями, однако исходило исключительно из учета военного потенциала Советского Союза. При этом допускалась явная недооценка его политических

и экономических возможностей. Планирование осуществлялось последовательно сверху вниз. Особенно детально отрабатывались первые операции, планы проведения которых вплоть до армии рассматривались генеральным штабом ОКХ. Ведущая роль в разработке плана войны отводилась генеральному штабу сухопутных войск, на который была возложена и задача координации участия ВВС и ВМС в военных действиях. Основное внимание в ходе планирования было уделено определению направления главного удара. Задачи стратегическим объединениям ставились по рубежам, а не по срокам. Организация взаимодействия между ними осуществлялась по задачам. В процессе длительной отработки и проверки планы войны все более совершенствовались, обретали законченность. В них учитывалось все большее количество факторов, влияющих на ход боевых действий.

Реорганизация вооруженных сил вермахта. Руководители вермахта видели в Советском Союзе более сильного противника, чем англо-французская коалиция. Следствием этого в июле — августе 1940 г. явились новые расчеты по увеличению численности вермахта для войны против СССР.

В целях подготовки Восточного ТВД в июне 1940 г. принимается общегосударственная программа по расширению пропускной способности железных и шоссейных дорог, идущих из Германии к границам СССР (программа «Отто»). Ею предусматривалось завершить работы: в Восточной Пруссии — к концу декабря 1940 г., на территории Польши — к концу апреля 1941 г. На территории Румынии и Словакии к работам предполагалось приступить с сентября 1940 г.{15}

В августе 1940 г. была принята новая программа производства вооружений и боеприпасов (программа «Б»). В ней предусматривалось ускорить выпуск средних танков, противотанковых орудий и других новых видов оружия, а также шире использовать промышленный потенциал оккупированных стран для оснащения войск транспортными средствами и вооружением (приложение 4). В сентябре 1940 г. было решено иметь в сухопутных войсках 200 дивизий, из них в составе действующей армии — 180 дивизий, не считая войск СС{16}.

Для пополнения вооруженных сил личным составом в сентябре 1940 г. был осуществлен призыв резервистов, что позволило увеличить численность вооруженных сил Германии с 5765 тыс. человек в июне 1940 г. до 7329 тыс. в июне 1941 г., в том числе сухопутные войска вместе с войсками СС выросли за это время с 4472 тыс. до 5360 тыс. человек. К началу войны против СССР действующая армия Германии вместе с войсками СС насчитывала 4120 тыс. человек. Количество дивизий в ней возросло со 156 до 210. Кроме того, она имела в своем составе 9 отдельных бригад и полков. Из 210 дивизий было 152 пехотные, 21 танковая, 10 моторизованных, 6 дивизий СС, 6 горнострелковых, 4 легкие пехотные, 9 охранных, артиллерийская и воздушно-десантная. Для восполнения потерь действующей армии имелось 300-350 тыс. обученных солдат в армии резерва и примерно 80 тыс. человек — в полевых запасных батальонах действующей армии{17} (приложение 5).

Последовавший 12 октября 1940 г. полный отказ немецко-фашистского руководства от вторжения на Британские острова (операция «Зеелёве») стал толчком к более интенсивным действиям по реорганизации сухопутных войск Германии с целью подготовки к «восточному походу».

Немецко-фашистское руководство, принимая меры по увеличению численности живой силы, основную ставку делало на качественное превосходство над СССР. В этих целях были предприняты мероприятия по повышению обученности войск, оснащению их новой техникой, переподготовке командного состава и совершенствованию организационно-штатной структуры войск. Часть наименее боеспособных дивизий была расформирована, оставшиеся дивизии были реорганизованы. Кроме того, было создано много новых дивизий{18}.

При формировании новых соединений в качестве их основы брались части и подразделения из соединений, имевших боевой опыт. Высокая боеготовность вновь формируемых соединений достигалась путем включения в их состав целых батальонов, дивизионов и даже полков, имеющих боевой опыт{19}. При этом для образования танковых дивизий, например, были использованы наиболее подготовленные пехотные и моторизованные дивизии, личный состав которых имел высокий общеобразовательный уровень и обладал различными техническими навыками. В ходе переукомплектования все дивизии переводились на штаты военного времени.

Достижению качественного превосходства немецко-фашистской армии над советской служила также усиленная боевая подготовка войск, полностью нацеленная на войну против СССР. Основные направления в обучении войск были объявлены уже в начале июля 1940 г. Обучение рекрутов организовывалось заново, сроки подготовки были увеличены{20}.

В составе действующей армии это обучение составляло не менее 3 мес. Руководящие документы требовали, использовать зимнюю учебу таким образом, чтобы боевой опыт Западной кампании не переоценивался, а войска готовились бы к «борьбе всеми силами против равного противника». С целью придать обучению войск определенную направленность для борьбы против Красной Армии осенью 1940 г. был подготовлен обзор опыта русско-финляндской войны.

Исключительное внимание для обеспечения качественного превосходства вермахта над советскими войсками уделялось оперативно-тактической подготовке офицерского и генеральского состава. Для этого были организованы различные курсы, проводились занятия в частях и соединениях. Важнейшей формой непосредственной подготовки к действиям против СССР были многочисленные командно-штабные учения. В ходе их и других занятий с офицерами отрабатывались действия по отражению танковых ударов противника. Офицеры учились также достижению тактической и оперативной внезапности, организации взаимодействия всех родов сухопутных войск с авиацией, умелому ведению разведки. В документах указывалось на важность быстрого принятия решений командирами, непрерывной заботы о прикрытии флангов и материально-техническом обеспечении подчиненных войск. Много внимания уделялось обучению офицеров умелому применению противотанковых средств, заблаговременной подготовке к борьбе с танками противника{21}.

Особое место отводилось подготовке офицеров службы генерального штаба, которые занимали должности начальников штабов и оперативных отделов соединений и объединений, а также офицеров некоторых других штабных должностей. В 1940 г. были созданы 8 — 10 недельные курсы по подготовке офицеров службы генерального штаба{22}. К началу войны против СССР на этих курсах было произведено четыре выпуска, которые дали дополнительно около 250 офицеров. Кроме то-

го, было привлечено свыше 100 бывших офицеров генерального штаба, уволенных в запас в 1918 т. Наконец, были созданы специальные курсы, на которых велась подготовка общевойсковых командиров к выполнению специальных задач квартирмейстерской службы и службы разведки{23}.

Качественное превосходство над советскими войсками планировалось достигнуть созданием нового вооружения, обладавшего более высокими тактико-техническими данными. К 22 июня 1941 г. в действующую армию были поставлены счетверенные зенитные орудия калибра 20 мм, шестиствольные минометы калибра 160 мм с дальностью стрельбы до 6,7 км, установки для метания тяжелых реактивных мин калибра 280 мм и 320 мм, штурмовые орудия с 75-мм пушкой (в период Западной кампании имелись лишь отдельные экземпляры). В танковых соединениях количество средних танков увеличилось в 2,3 раза (с 627 до 1423). Причем танки Т-III вместо 37-мм пушки были в подавляющем большинстве оснащены 50-мм пушкой. Средние танки составили 44% от общего количества танков вермахта, выделенных для нападения на СССР. Если же учесть 250 штурмовых орудий, которые по своим тактико-техническим данным приближались к средним танкам, то доля последних возрастет до 50% (в ходе Западной кампании она равнялась 25%){24}.

Располагая данными о советском превосходстве в танках, немецкое командование уделило первостепенное внимание насыщению своих войск противотанковыми средствами. На вооружение противотанковых частей и подразделений с конца 1940 г. стали поступать новые, 50-мм противотанковые пушки и тяжелые противотанковые ружья калибра 28 мм. Количество противотанковых орудий (без учета трофейных) увеличилось на 21%, а противотанковых ружей — более чем в 20 раз.

Качественное совершенствование немецких войск выразилось и в том, что из 84 новых дивизий, сформированных в период с сентября 1940 г. по июнь 1941 г., 23 дивизии относились к числу подвижных (11 танковых, 8 моторизованных и 4 легкие пехотные дивизии). Доля танковых и моторизованных соединений в составе действующей армии увеличилось с 12% в мае 1940 г. до 18% в июне 1941 г.{25}

С учетом опыта действий танковых войск в Западной кампании были созданы 4 танковые группы, которые приравнивались к армиям.

В штатах нескольких дивизий увеличивалось количество самоходных артиллерийских установок как бронированных средств поддержки пехоты. Для повышения подвижности дивизий при действиях на территории со слаборазвитой дорожной сетью в их составе увеличилось количество лошадей и крестьянских повозок. Были созданы 4 легкие пехотные дивизии для действий на труднопроходимой местности.

Учитывая предполагаемый маневренный характер войны против СССР, немецко-фашистское командование в декабре 1940 г. приняло решение о создании на базе имевшихся подразделений ВВС эскадрилий ближней разведки. В марте .1941 г. они были переданы в подчинение командующих армиями и танковыми группами. Примечательно, что из 3265 боевых самолетов, выделенных немецким командованием для обеспечения плана «Барбаросса», 781 (24%) были разведывательными{26}.

Сухопутным войскам были подчинены в оперативном отношении многие части зенитной артиллерии, организационно входившей в состав ВВС. Всего армиям и танковым группам было придано 37 смешанных и 14 легких зенитных артдивизионов.

Этим обеспечивалась более высокая эффективность противовоздушной обороны сухопутных войск{27}.

Сосредоточение и развертывание группировок войск для нападения на СССР. В соответствии с разработанными планами и с соблюдением необходимых мер маскировки в первую очередь на Восток перебрасывались пехотные соединения и материально-технические средства, в последнюю очередь — танковые и моторизованные соединения сухопутных войск и летные части ВВС (приложение 6).

Сосредоточение и развертывание группировки немецко-фашистских войск для нападения на СССР началось с середины февраля 1941 г. (приложение 7). Переброска осуществлялась шестью эшелонами. Пятью эшелонами перебрасывались войска, предназначенные в ударные группировки, шестым — выдвигался резерв ОКХ (главного командования){28}, Следует заметить, что летом и осенью 1940 г. были уже передислоцированы на Восток 26 германских дивизий. Переброска войск велась в основном железнодорожным транспортом так скрытно, как это можно было сделать в той конкретной военно-политической обстановке. Лишь на заключительном этапе некоторые танковые дивизии передислоцировались своим ходом. На переброску одной дивизии затрачивалось от 2 до 7 сут.

В первом эшелоне с 20 февраля по 15 марта 1941 г. на Восток было передислоцировано 7 пехотных дивизий. В это же время с Запада 3 пехотные дивизии были направлены на Балканы для участия в операции «Марита» и 7 дивизий переброшены в Германию, а из Германии 15 дивизий были направлены на Запад, где они должны были совершенствовать свою боевую подготовку{29}.

В период с 16 марта по 10 апреля 1941 г. в составе второго эшелона на Восток было переброшено 19 дивизий (18 пехотных и 1 танковая). Одновременно на Запад из Германии было направлено 9 пехотных дивизий 13-й волны, предназначенных для несения оккупационной службы, а в Германию прибыла пехотная дивизия из Дании{30}.

В связи с Балканской кампанией количество дивизий, перебрасываемых в составе третьего и четвертого эшелонов, то сравнению с первоначальным планом было уменьшено, а в составе пятого — увеличено. Переброска третьего эшелона в составе 17 дивизий осуществлялась с 11 апреля по 21 мая. Большинство дивизий прибыло с Запада, а две — из Германии. Все 43 дивизии, прибывшие в составе трех первых эшелонов, в интересах оперативной маскировки располагались западнее рубежа Кенигсберг, Варшава, Тарнув. В середине мая на Запад из Германии было направлено 8 пехотных дивизий 14-й волны для несения оккупационной службы{31}.

С 22 мая 1941 г. железнодорожный транспорт Германии был переведен на график ускоренного движения, и сосредоточение войск на Востоке резко увеличилось. Переброска четвертого эшелона в составе 11 пехотных и 9 охранных дивизий была осуществлена с 22 мая по 5 июня. В конце мая на Запад из Германии для несения оккупационной служба было направлено 5 пехотных дивизий 15-й волны, созданных весной 1941 г.{32}. На 5 нюня в трех группах армий насчитывалось 89 дивизий.

Пятый эшелон в составе 14 танковых, 12 моторизованных, 2 пехотных, 3 легкопехотных дивизий и 2 моторизованных бригад перебрасывался на Восток с 6 по 18 июня. Переброска шестого эшелона, включавшего 28 дивизий и 1 бригаду резерва ОКХ, началась 19 июня и продолжалась в течение нескольких недель уже после нача-

ла войны{33}. С 10 июня войска атакующего эшелона выводились в исходные районы от 7 — 20 км до 20-30 км от советской границы. С 18 июня дивизии первых эшелонов начали выдвижение в исходное положение в темное время суток при строжайшем соблюдении маскировки (приложение 8).

Сосредоточение немецкой авиации у границ СССР осуществлялось в два этапа (приложение 9). На первом этапе (с февраля по май 1941 г.) выдвигались службы тыла, а на втором (с 22 мая по 18 июня) — перемещались летные части.

К середине дня 21 июня 1941 г. соединения ВВС первого удара были сосредоточены на аэродромах западнее р. Висла. К вечеру того же дня они, одиночными самолетами, на малой высоте, сторонясь городов и соблюдая радиомолчание, перебазировались на полевые аэродромы в непосредственной близости от границы СССР{34}. Одновременно с немецкими войсками осуществлялось развертывание вооруженных сил союзников Германии.

К исходу 21 июня 1941 г. у Западной границы с СССР от Балтийского до Черного моря немецко-фашистское командование сосредоточило и развернуло 120 дивизий и 2 бригады. Кроме того, на южном фланге находилось 13 дивизий и 9 бригад королевской Румынии.

Были развернуты три стратегические группировки войск. На участке от Мемеля до Гольдапа протяженностью 230 км развернулась группа армий «Север» в составе 18-й и 16-й армий и 4-й танковой группы. В ней насчитывалось 29 дивизий, из них 3 танковые и 3 моторизованные. Группу поддерживал 1-й воздушный флот (530 боевых самолетов){35}.

От Гольдапа до Влодавы протяженностью 550 км была создана группа армий «Центр» в составе 9-й и 4-й армий, 3-й и 2-й танковых групп. В ней насчитывалось 50 дивизий и 1 бригада, в том числе 9 танковых и 7 моторизованных. Группу поддерживал 2-й воздушный флот (1252 боевых самолета){36}. В группе имелись две ударные группировки, которые, наступая из района Сувалки, Бяла-Подляска по сходящимся направлениям на Слуцк и Минск, должны были соединиться в районе Смоленска в целях уничтожения советских войск в Белоруссии и создания условий для взаимодействия с подвижными войсками группы армий «Север».

От Влодавы до устья Дуная протяженностью 780 км развернулась группа армий «Юг» в составе немецких 6, 17 и 11-й армий и 1-й танковой группы, а также 3-й и 4-й румынских армий и венгерской карпатской группы. В группе армий «Юг» имелись 41 немецкая дивизия и 1 бригада (в том числе 5 танковых и 4 моторизованные дивизии), 4 венгерские бригады и все румынские войска. Группу поддерживал 4-й воздушный флот (772 боевых самолетов) и румынские ВС (свыше 500 самолетов){37}. Группа имела одну ударную группировку на левом крыле в составе 1-й танковой группы, 6-й и 17-й армий, включавших 60% общего состава сил группы. Она наносила удар в общем направлении на Киев. Оперативное построение групп было в один эшелон с выделением в резерв от одной до трех дивизий.

На территории Северной Норвегии и Финляндии — от Варангер-фьорда до Финского залива — были развернуты отдельная немецкая армия «Норвегия» и Карельская армия финнов. Они насчитывали 21 дивизию и 3 бригады (из них 5 немецких дивизий). Их поддерживали 5-й немецкий воздушный флот (98 боевых самолетов) и финская авиация (506 боевых самолетов){38}.

Группировка ВВС Германии и ее сателлитов у границ СССР насчитывала 4275 боевых самолета{39}. Характерно то, что воздушные флоты организационно подчинялись главнокомандующему ВВС. Это создавало хорошие предпосылки для осуществления маневра силами авиации на операционных и стратегических направлениях, однако в определенной мере затрудняло управление ими со стороны командующих группами армий.

Для прикрытия войскового тыла были развернуты средства ПВО военно-воздушных округов (ВВО). ПВО румынской территории возлагалась на немецкие ВВС в Румынии, Словацко-Венгерского района — на 12-й ВВО, территории Южной Польши — на 8-й ВВО, Северной Польши — на 2-й ВВО. Восточной Пруссии — на 1-й ВВО.

Мероприятия ВМС по развертыванию морской группировки касались в основном легких сил — перебазирование минных заградителей, миноносцев, кораблей ПЛО. 17 июня подводные лодки были скрытно натравлены на позиции на вероятных курсах движения советских кораблей в Балтийском море.

Таким образом, переброска, сосредоточение и развертывание немецких сухопутных войск и авиации на Востоке были проведены организованно, в высоком темпе и при строгом соблюдении мер маскировки. При этом основные силы вермахта, особенно танковые, моторизованные дивизии и авиация, были выдвинуты к советской границе непосредственно перед нападением на СССР.

Главные силы немецких войск были сосредоточены на фронте, составлявшем 40% протяженности западных сухопутных границ СССР. Здесь имелось 70% всех немецких дивизий, 75% орудий и минометов, 90% танков и около 30% боевых самолетов. Всего в составе немецко-фашистских группировок, выделенных для войны против СССР, насчитывалось 182 дивизии и 19 бригад (из них немецких — 153 дивизии и 3 бригады, остальные — финские, румынские и венгерские), свыше 41 тыс. орудий и минометов, около 5 тыс. самолетов, более 4 тыс. танков. Общая численность личного состава (вместе с резервами) в них была доведена до 5 млн. человек.

Выделение в первый стратегический эшелон более 80% всех сил (133 дивизии, 8 бригад, 3350 танков, около 38 тыс. орудий и минометов), предназначенных для войны против СССР, вселяло в руководителей Германии уверенность в успехе первого удара, и, следовательно, он должен был, по их замыслу, привести к крушению Советского Союза и завершению войны в короткий срок. По фронту войска Германии были расположены неравномерно. Они сосредоточивались в основном на направлениях главных ударов, где создавалось многократное (в 4-5 раз и более) превосходство над войсками западных военных округов. Это позволяло быстро прорывать советскую оборону и стремительно развивать наступление в глубину.

Военная разведка. Она осуществлялась управлением разведки и контрразведки абвера, подчинявшемся ОКВ. Основные усилия были направлены на сбор данных для операций начального периода войны. Для ведения разведывательной, контрразведывательной и диверсионной деятельности против СССР с ноября 1940 г. были привлечены оперативные группы «Кенигсберг», «Варшава», «Краков», «Военная организация Финляндия». В марте — апреле 1941 г. при группах армий и армиях были сформированы диверсионно-разведывательные отделы «абвер-1». Все органы разведки на Востоке с 1 мая 1941 г. были подчинены вновь созданному единому штабу абвера «Валли». Для диверсионных акций использовались полк особого наз-

начения «Бранденбург-800» и националистические организации Западной Украины и Прибалтики.

Стратегическая воздушная разведка осуществлялась специальным авиационным отрядом, имевшим на вооружении самолеты с потолком 10 тыс. м. Воздушная разведка велась с марта 1941 г. В ходе операций предусматривалось ведение разведки силами воздушных флотов, для чего привлекалось до 20% их самолетного парка{40}.

Активная военная разведка позволила немецкому командованию к началу войны довольно точно выявить дислокацию советских войск в приграничных округах, степень их боеспособности, состояние оборонительных рубежей и сооружений, местонахождение советских аэродромов и посадочных площадок. Полученные разведданные помогли немецким войскам успешно решить задачи в первых же операциях войны (приложение 10).

Материально-техническое обеспечение войск и оборудование ТВД. К началу операции по плану «Барбаросса» создавались запасы горючего в расчете на 700-800 км марша для всех видов автотранспорта и боевых машин; в каждой пехотной дивизии имелось два боекомплекта боеприпасов, а в танковой — три. Этого должно было хватить на первые 10 сут боев. К началу 1941 г. вермахт имел 187 складов, в том числе: боеприпасов — 45, горючего и смазочных материалов (ГСМ) — 65, продовольственных — 13, обозно-вещевых — 6, авиационных — 53, инженерных — 5.

Одновременно с дорогами расширялась сеть связи, строились необходимые для войск полигоны, учебные поля, казармы, склады для боеприпасов и ГСМ, инженерно-фортификационные сооружения вдоль западной границы СССР. Интенсивно осуществлялись строительство, усовершенствование и расширение аэродромной сети на территории восточной части Германии, Польши и Румынии. С лета 1940 г. по май 1941 г. только на территории Польши было построено или восстановлено около 100 аэродромов и 50 посадочных площадок.

Подготовка морского театра военных действий заключалась в создании минных заграждений. На Балтике 16 — 17 июня 1941 г. были поставлены мины в районах западнее Пиллау, западнее и северо-западнее Мемеля, 19 — 20 июня — в южной части Балтийского моря и северо-западнее Кольберга. В ночь на 22 июня были установлены минные заграждения на подходах к советским базам и портам: юго-западнее маяка Бенгтшер, на линии Бенгтшер, Тахкуна, севернее мыса Тахкуна, южнее маяка Поркаллан — Каллбода.

Таким образом, материально-техническое обеспечение войск и оборудование театра военных действий занимали важное место в мероприятиях фашистского командования по подготовке войны против СССР. Оно стремилось заблаговременно и как можно полнее удовлетворить потребности войск в боеприпасах, горючем, продовольствии, фураже, вещевом, медицинском, техническом имуществе и других материальных средствах. Заблаговременно решались и различные организационные вопросы тылового обеспечения в ходе военных действий. Было принято решение, чтобы проблемами материального обеспечения в действующей армии занимались в основном штабы общевойсковых армий. Штабы групп армий освобождались в максимальной степени от проблем снабжения войск, с тем чтобы все усилия сосредоточить на руководстве операциями. От громоздких и медленно двигающихся тылов

были освобождены и танковое группы, а их тыловое обеспечение осуществлялось общевойсковыми армиями, в полосе которых действовали танковые группы.

Обеспечение внезапности нападения. Военно-политическое руководство фашистской Германии особое внимание уделяло обеспечению внезапности нападения на СССР. В связи с этим ставка делалась прежде всего на сохранение в тайне замысла войны, введение в заблуждение Советского Союза, быстроту развертывания войск у границ СССР и специальные мероприятия по дезинформации, стратегической и оперативной маскировке. 15 февраля 1941 г. штабом ОКВ за подписью Кейтеля была издана специальная директива по дезинформации в период стратегического развертывания{41}(приложение 11).

Дезинформационное мероприятие разбивалось на два этапа. На первом этаж, примерно до апреля 1941 г., предусматривалось создание ложного представления относительно намерений немецкого командования, акцентировалось внимание на его планах вторжения в Англию, на подготовке операции «Марита» (на Балканах) и «Зонненблюмен» (в Северной Африке). Переброску войск по плану «Барбаросса» рекомендовалось представлять под видом обмена сил между Западом, Германией и Востоком, подтягивания тыловых эшелонов для операции «Марита», а также подготовки обороны на случай советского нападения.

На втором этапе, когда скрыть подготовку к нападению на СССР, как отмечалось в директиве, станет уже невозможно, стратегическое развертывание сил для операции по плану «Барбаросса» должно было быть представлено как величайший в истории войн дезинформационный маневр с целью отвлечения внимания от последних приготовлений к вторжению в Англию. В директиве подчеркивалась необходимость держать как можно дольше в заблуждении относительно действительных планов даже те войска, которые предназначались для действий на Востоке. Чтобы создать иллюзию подготовки вторжения немецких войск в Англию, немецкое командование приказало распространить дезинформационные сведения о несуществующем авиадесантном корпусе, напечатать в массовом количестве топографические материалы по Англии и т. п.{42}.

Кроме того, немецко-фашистским командованием широко использовались различные меры стратегической и оперативной маскировки. Прибывавшие на Восток в конце 1940 — начале 1941 г. штабы новых соединении в объединений размещались в расположении уже находившихся там воинских частей и учреждений. В целях введения в заблуждение советского командования командующий группой армий «Б» («Центр») 24 марта 1941 г. отдал приказ о сооружении различных укреплений вдоль границы СССР, предназначенных якобы для обороны от возможного советского наступления. Было отдано распоряжение не препятствовать советской воздушной разведке наблюдать за производимыми работами. Оборонительные сооружения возводились немцами так, чтобы их можно было затем использовать в качестве исходных позиций для наступления против СССР.

24 апреля 1941 г. главнокомандующий сухопутными войсками Браухич отдал приказ об операции «Хайфиш», предусматривавшей мнимую высадку через Ла-Манш на южное побережье Англии. В действительности же 8 дивизиям 15-й и 1-й немецких армий было приказано лишь имитировать подготовку к высадке с Атлантического побережья Франции. Одновременно такая имитация велась со стороны Норве-

гии и Дании. Скрытности подготовки к вторжению в СССР способствовало также и то, что до личного состава войск приказ о начале войны против СССР был доведен лишь накануне нападения: менее чем за сутки. До этого о подготовке войны знал лишь очень ограниченный круг лиц.

Стратегическое развертывание немецко-фашистских войск на Востоке маскировалось также переброской значительного количества дивизий с низкой боеспособностью на Запад для несения оккупационной службы.

Развертывание ВВС производилось под видом мероприятий по расширению сети летных школ и подразделений резерва для соединений, действующих против Англии. Доставка необходимых материалов к аэродромам в пограничной полосе осуществлялась только ночью, днем работы велись с соблюдением мер маскировки. Все эти мероприятия в условиях состояния войны Германии с Англией обеспечили немецкому командованию достижение внезапности нападения на СССР.

Характерной особенностью стратегического планирования «восточного похода» была разработка общего замысла войны параллельно в двух высших оперативных органах вооруженных сил Германии. Это позволяло уменьшить риск возможных просчетов принципиального характера. Привлечение для разработки замысла войны наиболее способных специалистов из нижестоящих штабов создавало условия состязательности и позволяло верховному главнокомандованию вермахта отобрать наиболее целесообразные варианты.

Обращают на себя внимание и сравнительно короткие сроки разработки (всего 5 мес) крупных оперативных документов в германских штабах. Быстро были подготовлены планы развертывания вооруженных сил, их боевого, материального и технического обеспечения и др. Войскам выделялось достаточно времени для непосредственной подготовки к «восточному походу» в соответствии с разработанными, и утвержденными планами.

Наряду с высоким профессионализмом и тщательностью отработки планов одновременно проявилась авантюристичность замыслов и расчетов германского военного руководства. По его взглядам. Советский Союз был не способен и в какой-то степени даже не мог вести современную войну. Основное преимущество СССР оно усматривало лишь в наличии огромной территории и колоссальных людских ресурсов. Считалось доказанным, что уже на первом этапе кампании с выходом германских войск на рубеж Днепр, Западная Двина будут разгромлены основные силы Красной Армии и достигнут решающий перелом в ходе всей войны.

На втором этапе планами учитывались только транспортные и географические факторы, т. е. проблемы чисто оперативные, а не стратегические, налицо была явная переоценка возможностей собственных войск.

Одним из крупнейших просчетов германского военного руководства при планировании «восточного похода» был полный отказ от идеи о возможности перерастания молниеносной войны против СССР в войну затяжную. Для германского командования были характерны недальновидность и авантюристичность, приверженность шаблонным методам руководства вооруженной борьбой и неоправданная, как выяснилось позже, самоуверенность в собственном превосходстве.

Непосредственная, целенаправленная подготовка вооруженных сил Германии к войне против СССР осуществлялась в течение одного года. Она основывалась на

опыте, приобретенном вермахтом в ходе войны на Западе и других кампаний первого периода второй мировой войны, и на теории маневренной, быстротечной войны, в которой главная роль отводилась танковым войскам и тактической авиации.

Главная ставка в войне против СССР делалась руководством вермахта на качественное превосходство германских вооруженных сил над советскими. На достижение такого положения были направлены все основные мероприятия германского командования по переформированию, оснащению и боевой подготовке войск и штабов.

Исключительно много внимания было уделено оборудованию Восточного ТВД, что обеспечило быстрое и сравнительно скрытное сосредоточение очень крупной группировки войск для нападения на СССР, своевременное и достаточное снабжение ее всем необходимым.

Исключительно важное место в деятельности военно-политического руководства Германии занимала работа по обеспечению скрытности и внезапности нападения на СССР. Для дезинформации правительства Советского Союза и командования Красной Армии были использованы состояние войны Германии с Англией и советско-германские соглашения 1939 г. Наращивание военной мощи Германии выдавалось за необходимое условие подготовки вторжения на Британские острова, а перемещение войск на Восток — за отвлекающий маневр для этого вторжения.

Германские вооруженные силы были хорошо подготовлены только для ведения молниеносной войны, которую планировалось завершить максимум в течение 5 мес. Они не были готовы перейти к затяжной войне.

При создании группировки для нападения на СССР германское командование обращало основное внимание на достижение превосходства в силах и средствах на начальном этапе наступления на наиболее важных стратегических направлениях. Превосходство в резервах руководство вермахта намечало обеспечить прежде всего за счет разгрома советских войск в первоначальных операциях. Предполагалось, что на этом этапе ее сопротивление будет незначительным, а вся кампания после такой тщательно, всесторонне и на высоком профессиональном уровне осуществленной подготовки продлится не более 3—4 мес. Руководство вермахта не испытывало никаких сомнений в успехе плана «Барбаросса».

Глава вторая.

Подготовка вооруженных сил СССР к отражению агрессии

2.1. Состояние вооруженных сил накануне войны

В последние предвоенные годы в основу строительства Вооруженных Сил СССР был положен пятилетний план развития и реорганизации РККА, рассчитанный на период 1938 — 1942 гг. {43}

При разработке этого плана к Вооруженным Силам предъявлялись требования быть способными отразить нападение врагов одновременно на западе и востоке страны и перенести боевые действия на территорию противника.

События второй мировой и опыт советско-финляндской войн указали военно-политическому руководству страны на необходимость внесения существенных изменений в план развития Вооруженных Сил, резкого повышения их боевой мощи и готовности.

В середине 1940 г. были созданы комиссия Главного военного совета и 16 подкомиссий по изучению состояния родов войск и авиации {44}.

Выводы и рекомендации, подготовленные подкомиссиями, составили основу перестройки Вооруженных Сил. Основные направления ее сводились к следующему: увеличить численность кадровой армии; оснастить армию и флот новым оружием и боевой техникой; реорганизовать органы управления видов Вооруженных Сил и родов войск; переработать оперативные и мобилизационные планы; усовершенствовать подготовку командных кадров и всю систему обучения и воспитания войск; усилить развертывание работ по подготовке театра военных действий и др.

Эта работа была задумана в широких масштабах и по мере ее завершения должна была коренным образом изменить состояние Советских Вооруженных Сил. Но, к сожалению, к началу фашистской агрессии ни одно из этих крупных мероприятий не было доведено до конца.

Подготовка Вооруженных Сил проводилась с учетом готовности ведения войны против коалиции государств, имеющих армии, оснащенные современными средствами вооруженной борьбы (приложение 1). Считалось, что предстоящая война может начаться внезапно. В связи с этим заблаговременная подготовка Вооруженных Сил к отражению внезапной агрессии должна была занимать важное место во всем этом комплексе мероприятий.

Резкое увеличение численности армий вероятных противников вызвало необходимость принятия адекватных мер по изменению численности Красной Армии и Флота. К январю 1939 г. Советские Вооруженные Силы имели 1 943 тыс. человек, на 1 июня 1940 г. их состав был доведен до 3602,3 тыс. человек, а на 1 июня 1941 г. — свыше 5 млн. человек (приложение 5){45}. Таким образом, численность Вооруженных Сил увеличилась в 2,5 раза и давала возможность решать задачи в соответствии с оперативными планами войны.

Увеличение численности армии и флота потребовало решения другой сложной задачи — развития всех видов Вооруженных Сил и родов войск. При решении этого вопроса учитывались многие факторы, и прежде всего характер будущей войны, географическое положение нашей страны и особенности вооруженных сил вероятных противников — Германии и Японии. С учетом этих и других факторов был увеличен удельный вес Сухопутных войск (с 75% в сентябре 1939 г. до 79% в нюне 1941 г.), одновременно возрастала роль ВВС и Войск ПВО страны (табл. 1).

Таблица 1. Состав Вооруженных Сил СССР, %

Вид Вооруженных Сил	Сентябрь 1939 г.	Май 1940 г.	Июнь 1941 г.
Сухопутные войска	74,5	84,2	79,3
Военно-воздушные силы	10,9	5,8	11,5
Военно-Морской Флот	10,7	7,5	5,8
Войска ПВО страны	3,9	2,5	3,4

Анализ таблицы показывает, что в строительстве массовой армии был взят курс на создание мощных Сухопутных войск. Наряду с этим развитие получили и технически емкие виды Вооруженных Сил, особенно ВВС. Все это должно было обеспечить успешное ведение военных действий на континентальных ТВД.

Важное место в общей подготовке Вооруженных Сил занимали мероприятия по совершенствованию структуры органов военного управления, выразившиеся в реорганизации центрального аппарата, создании фронтового, окружных и армейских управлений. К началу войны Наркомат обороны включал Генеральный штаб и 20 управлений (из них 7 главных). Однако утвержденного положения о Наркомате обороны не было, переустройство органов управления с началом войны не планировалось. Положение об управлении войсками в военное время осталось в стадии проекта.

Структура окружных управлений была во многом аналогична органам Наркомата обороны.

В феврале 1941 г. Советское правительство утвердило предложения Генерального штаба об увеличении количества соединений основных родов войск, которое требовалось на военное время{46}. Этот новый этап в подготовке и развертывании Вооруженных Сил определялся условиями непосредственной угрозы фашистской агрессии. К началу войны его завершить не удалось.

Следует отметить, что проблема технического перевооружения армии и флота в короткие сроки стояла в предвоенные годы особо остро. На это были свои причины.

С одной стороны, требовалось иметь на любой исторический момент необходимое количество вооружения и военной техники, которое позволило бы вести войну с любым агрессором; с другой — научно-технический прогресс 30-х годов приводил к быстрому старению средств вооруженной борьбы и, как следствие, к необходимости быстрого их обновления. Следовательно, требовалось выделять огромные средства на перевооружение армии и флота с одновременным выпуском определенных систем оружия старых образцов, но отвечающих еще требованиям войны.

Следует заметить, что агрессор находился в более выгодном положении. Он имел конкретные сроки перевооружения к запланированному времени начала войны.

В условиях развязанной второй мировой войны жизненно важно было планирование и темпы работы военного производства четко, научно обосновать и согласовать с военно-политической обстановкой. Замена старого вооружения новым должна была также строиться с учетом военной угрозы. Однако этот вопрос не был продуман до конца.

Партия и правительство резко увеличивают ассигнования на военное производство: с 26% в 1939 г. до 43% в 1941 г.

Наращивание мощностей оборонной промышленности позволило увеличить выпуск самолетов, танков, орудий, боеприпасов (приложение 4). Налаживалось серийное производство новейших образцов боевой техники и вооружения, что позволяло приступить к перевооружению Сухопутных войск, авиации и флота (табл. 2).

23
Таблица 2. Поставки боевой техники и вооружения в армию и на флот в 1938—1941 гг.

Наименование боевой техники и вооружения	Количество поставленных образцов
Наименование боевой техники и вооружения	В 1938 г.	В 1939 г.	В 1940 г.	К июню 1941 г.
Артиллерийские орудия	12 340	17 066	15 096	7 913
Минометы	1 188	4 070	37 867	10 480
Винтовки	1124700	1396700	1395000	792 000
Пулеметы всех систем	52 600	73 600	52 200	—
Самолеты	5 469	10 362	10 565	5 958
Танки	2 271	2 986	2 790	1 672

Вместе с тем, несмотря на большие поставки в армию и на флот боевой техники и вооружения, были допущены просчеты, которые обусловливались главным образом неправильной оценкой вероятных сроков развязывания войны против СССР, переоценкой возможностей экономики страны, и в первую очередь военной промышленности. К началу войны перевооружить армию и флот в соответствии с планами не удалось.

Сухопутные войска. На них возлагалось решение главных стратегических задач в будущей войне. Они должны были в тесном взаимодействии с другими видами Вооруженных Сил отразить возможные удары противника и в дальнейшем, в ходе стратегических наступательных операций, завершить разгром агрессора. При этом планировалось резко повысить удельный вес танковых, механизированных, артиллерийских и воздушно-десантных частей и соединений в составе Сухопутных войск.

Основные силы Сухопутных войск, предназначавшиеся для действий на важнейших стратегических направлениях, объединялись в округа и фронты. Каждый из фронтов должен был иметь от 3 до 8 общевойсковых армий (к началу войны имелось фронтовое и 16 окружных управлений), соединения и объединения подвижных войск (танковых, моторизованных, кавалерийских), фронтовую авиацию, а также соединения и части различных родов войск{47}.

Перед войной резко увеличивается количество армейских управлений как высшего оперативного объединения Сухопутных войск. Состав армии был непостоянным и определялся ее оперативным предназначением. К началу войны было создано 20 армейских управлений, подготовленность большинства которых, особенно формируемых в 1941 г., была низкой.

Стрелковые войска (пехота) накануне войны оставались самым многочисленным родом войск и составляли свыше 50% численности Сухопутных войск. Увеличение их числа в предвоенные годы проводилось за счет новых формирований. Если к 1 сентября 1939 г. имелось 25 управлений стрелковых корпусов, 96 стрелковых и 1 моторизованная дивизий, то к началу войны было образовано 62 управления стрелковых корпусов, 198 дивизий (из них 19 горнострелковых и 2 моторизованных) и 3 стрелковые бригады.

Важной место в общей системе повышения боевой и мобилизационной готовности стрелковых войск занимали вопросы совершенствования соединений и частей, основным содержанием которых являлось повышение ударной силы, огневой мощи, маневренности, а также защищенности и управляемости. Решение этих важных задач осуществлялось по трем главным направлениям: улучшение организационно-штатной структуры; постепенный перевод соединений и частей на штаты, близкие к военному времени; оснащение более совершенным вооружением и техникой. С сентября 1939 г. по июнь 1941 г. штатная структура стрелковых дивизий изменялась трижды. Это обстоятельство, естественно, не могло не сыграть как положительной, так и отрицательной роли в общем укреплении их боеспособности.

Последний предвоенный штат был утвержден в апреле 1941 г. Согласно этому штату количество личного состава в дивизии уменьшалось до 14483 человек, т. е. на 23%, а конского состава — на 51%. Сокращению были подвергнуты главным образом пехотные и тыловые подразделения. Дивизия стала менее громоздкой и более маневренной. В то же время за счет включения в штат второго артиллерийского палка, а также увеличения количества минометов и автоматического оружия возросли огневые возможности, дивизии.

Наряду с этим слабым местом данной организационной структуру являлось то, что она не предполагала значительного увеличения количества противотанковых и зенитных средств, а также автотранспорта.

В целом по своим огневым возможностям дивизия апрельского штата не уступала пехотной дивизии фашистской Германии и отвечала требованиям ведения боевых действий как на Европейском, так и на Дальневосточном театрах войны. Однако следует отметить, что незначительные просчеты в организационно-штатной структуре данной дивизии усугублялись как объективными, так и субъективными факторами. Основным из них являлось то, что имеющиеся и вновь формируемые соединения западных приграничных округов содержались по штатам мирного времени. Некомплект личного состава в них составлял от 20 до 40%, автомобилей и тракторов — 50% и более, недоставало полевых и зенитных орудий, пистолеты-пулеметы исчислялись единицами{48}. Последнее обусловливалось как неспособностью промышленности обеспечить в сжатые сроки резко возросшие потребности войск, так и недостаточно продуманной системой снабжения соединений и частей новыми образцами вооружения и техники.

Негативное влияние на уровень боеспособности стрелковых соединений и частей оказывало отсутствие опытных командных кадров, способных организовать боевую подготовку в соответствии с современными требованиями. На должностях командиров подразделений, частей и соединений оказались, молодые офицеры с недостаточным опытом практической работы, а в некоторых случаях — просто слабо подготовленные.

Итоги инспекторской проверки и войсковых учений, проведенных весной 1941 г., свидетельствовали о слабой подготовке соединений и частей стрелковых войск. И это при том, что реорганизуемым и вновь формируемым дивизиям западных приграничных округов, уровень боевой подготовки которых оценивался не выше удовлетворительного, противостояли полностью отмобилизованные, оснащенные воо-

ружением и техникой по штатам военного времени и имевшие богатый боевой опыт соединения и части немецко-фашистских войск.

Таким образом, в результате проведенных мероприятий стрелковые войска в целом получили дальнейшее развитие. В период с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. было развернуто 125 новых стрелковых дивизий.

Формирование в сжатые сроки такого количества дивизий, а также перевод на новые штаты ранее существовавших соединений требовали огромного напряжения экономики и четкого, глубоко продуманного, перспективного планирования в обеспечении войск оружием, техникой, боеприпасами и т. д. Планирование же, как показал опыт, практически отсутствовало.

Автобронетанковые войска накануне войны являлись главной, решающей силой боя и операции.

Опыт второй мировой войны подтвердил доктринальную концепцию о возрастании роли танковых войск. Он позволил подтвердить главное направление их развития — усиление огневой и ударной силы, подвижности и маневренности.

В основу строительства новых танков было положено противоснарядное бронирование. Смелая и новаторская мысль конструкторов была воплощена в создание лучших танков того времени — Т-34 и КВ. Однако выпустить их перед войной удалось только около 1800 единиц.

При оценке технической готовности танкового парка (свыше 23 тыс. единиц) следует отметить, что свыше 70% танков старых образцов нуждались в капитальном и среднем ремонте. Исправные танки составляли не более 27%. Такое положение было вызвано недооценкой развития ремонтных средств.

Опыт локальных войн и конфликтов потребовал от Главного военного совета в ноябре 1939 г. рассмотреть организационную структуру танковых соединений и частей на предмет их соответствия боевым задачам и способам решения, а также обеспечения гибкости и надежности управления{49}. Поиск оптимальных форм привел к тому, что в ноябре 1939 г. танковые корпуса, укомплектованные и сколоченные, были расформированы и вводилась однотипная организация танковых соединений — бригады РГК (по 258 танков и 156 боевых машин), а также моторизованные дивизии (по 257 танков).

Следует заметить, что выбранная система реорганизации путем ликвидации корпусного звена являлась не совсем правильной: требовалось сохранить корпуса, но улучшить их организацию, повысить управляемость и маневренность.

К лету 1940 г. опыт советско-финляндской войны и войны в Европе потребовал от военно-политического руководства пересмотреть прежнее решение и принять новое — о формировании 9 механизированных корпусов.

Механизированный корпус, являясь высшим соединением автобронетанковых войск, включал 2 танковые и 1 моторизованную дивизии, а также мотоциклетный полк и другие части и подразделения. По штату он должен был иметь 36080 человек и 1031 танк.

В феврале 1941 г. было принято решение о формировании еще 20 мехкорпусов. Для укомплектования их требовалось свыше 30 тыс. танков. Чтобы оснастить все корпуса танками новых образцов, потребовалось бы не менее пяти лет. В основу организации мехкорпуса закладывалась идея его большой оперативной самостоя-

тельности, что должно было обеспечиваться значительной ударной и огневой мощью соединения. На практике достигнуть этого не удалось, так как в корпусе не хватало полевой артиллерии, средств ПВО и инженерно-саперных подразделений и частей.

Таким образом, в преддверии войны были допущены грубые просчеты как в определении численности танков в корпусах, так и количества корпусов. Средняя укомплектованность их к началу войны была в пределах 50% (табл. 3).

Остро ощущалась нехватка автотранспорта, тракторов, мотоциклов. Даже снабжаемые в первую очередь корпуса западных округов имели укомплектованность по автомашинам и тракторам не более 35% и специальным машинам — 15 — 20%.

Организационная структура танковых и моторизованных соединений вырабатывалась поспешно, часто под влиянием соображений конъюнктурного характера. Вновь создаваемые механизированные корпуса были более громоздкими и трудноуправляемыми, чем ранее существовавшие. Это делало их удобной мишенью для авиации противника.

Одновременная реорганизация всех бронетанковых войск без учета военно-политической обстановки требовала большого количества личного состава, боевой техники, вооружения, транспорта и других материальных средств, удовлетворить потребности в которых в короткие сроки наша промышленность и экономика в целом были не в состоянии. Так, для укомплектования корпусов только офицерами-танкистами требовалось около 20 тыс. человек. К началу войны укомплектованность корпусов командно-начальствующим составом составляла от 22 до 40%.

Командиры и личный состав, пришедшие из стрелковых и кавалерийских соединений, не имели практического опыта по боевому использованию бронетанковых войск.

В результате проводимых мероприятий сколоченные ранее и хорошо обученные танковые бригады и отдельные танковые батальоны расформировывались и растворялись в огромной массе новых формирований, которые могли стать боеспособными и боеготовыми лишь много времени спустя.

Таблица 3. Укомплектованность механизированных корпусов западных приграничных военных округов к началу войны{50}

Округ	Номер корпуса	Личный состав		Танки
Округ	Номер корпуса	Кол-во	% укомплектования	Кол-во	% укомплектования
ЛенВО	1	31 348	87	1 039 (15)	100
ЛенВО	10	26 065	72	469	46
ПрибОВО	3	31 975	87	672 (110)	65
ПрибОВО	12	29 998	83	730	71
ЗапОВО	6	24 005	67	1 131 (452)	110
	11	21 605	60	414(20)	40
	13	17 809	49	282	27
	14	15 550	43	518	50
	17	16 578	46	63	6
	20	20 389	57	94	9
КОВО	4	28 097	78	979(414)	95
	8	31 927	89	899 (171)	87
	9	26 833	74	316	31
	15	33 935	94	749 (136)	73
	16	26 383	73	478 (76)	46
	19	22 654	63	453 (5)	44
	22	24 087	67	712 (31)	69
	24	21 556	60	222	22
ОдВО	2	32 396	90	527 (60)	51
ОдВО	18	26 879	75	282	27
Всего		510 066	—	11029(1306)	—

Примечание. В скобках указано количество новых танков (КВ и Т-34).

Таким образом, опыт показал, что перестройка бронетанковых и механизированных войск накануне войны не опиралась на прочный фундамент экономических обоснований и поэтому не может быть признана верной.

В предвоенные годы важное место в системе строительства Сухопутных войск отводилось артиллерии. Она подразделялась на войсковую и резерва Главного Командования. На 22 июня 1941 г, в военных округах имелось 91 493 исправных орудия и миномета. Общее количество орудий и минометов, включая неисправные, составляло 115,9 тыс.

Наиболее многочисленной была войсковая артиллерия, на долю которой приходилось 92% имевшихся артиллерийских систем. В период с 1939 г. по июнь 1941 г. резко увеличивается количество артиллерийских частей и подразделений в стрелковых корпусах, дивизиях и полках, а также проводится замена устаревших образцов вооружения.

Большое внимание уделяется производству минометов. Однако наблюдалось чрезмерное увлечение малоэффективной 50-мм системой (36,8 тыс.). Неправильно были сделаны выводы из опыта последних войн, на основе которых было прекращено производство 45-мм и 76-мм пушек, а также сняты с вооружения противотанковые ружья.

Войсковая артиллерия приграничных военных округов была, как правило, укомплектована орудиями до штатных норм и представляла Собой мощную огневую силу соединений и частей. Однако в артиллерийских частях стрелковых войск более половины орудии оставалось yа конной тяге, что значительно снижало их маневренные возможности.

Артиллерия РГК накануне войны имела в своем составе 74 артиллерийских полка (60 гаубичных и 14 пушечных), 10 противотанковых артбригад, находившихся в стадии формирования, ряд отдельных дивизионов особой мощности и отдельных минометных батальонов и составляла 8% всей артиллерии. Артиллерийские полки РГК предназначались для качественного усиления общевойсковых армий, они лучше обеспечивались средствами тяги и транспортом по сравнению с полками войсковой артиллерии. Основную часть тягачей в них составляли сельскохозяйственные тракторы. Потребность же частей в специальных артиллерийских тягачах была удовлетворена в пределах 20%. Таким образом, в условиях ведения маневренных боевых действий они не могли реализовать в полной мере свои боевые возможности.

Заслуживает внимания опыт создания в составе артиллерии РГК крупных маневренных противотанковых соединений. В апреле 1941 г. началось формирование 10 противотанковых артиллерийских бригад РГК. Однако в связи с запоздалым принятием решения претворить его в жизнь до начала войны не удалось. В предвоенные годы командование недооценило значение полевой реактивной артиллерии. К началу войны было создано только несколько боевых машин.

Таким образом, накануне нападения фашистской Германии советская артиллерия представляла мощное огневое средство в руках военного командования и могла успешно решать задачи как в наступлении, так и в обороне. Вместе с тем недостаточное ее количество в составе РГК, а также низкая подвижность лишали артиллерию РГК возможности осуществления маневра в ходе боев и операций.

Кавалерия в предвоенные годы подверглась резкому сокращению. Опыт боевых действий в Польше и во Франции показал, что она не может составить серьезной конкуренции танковым и моторизованным соединениям на поле боя. Из имевшихся к 1938 г. 32 кавалерийских дивизий и 7 управлений корпусов к началу войны осталось 4 корпуса и 13 кавалерийских дивизий. Кавалерийские соединения были укомплектованы и содержались по штатам, близким к военным, однако зенитных средств имели недостаточно, поэтому были сильно уязвимы от авиации противника.

Таким образом, расформирование кавалерийских соединений было продиктовано объективными изменениями характера современной войны и являлось закономерным, но запоздалым явлением.

Воздушно-десантные войска к лету 1940 г. имели 6 воздушно-десантных бригад. В соответствии с теорией глубокой наступательной операции воздушно-десантные части и соединения предполагалось высаживать в тылу противника в интересах решения задач фронта, армии или корпуса. Маломощный их состав не позволял эффективно решать возлагаемые на них задачи. В связи с этим в конце апреля 1941 г. было принято решение о формировании на их базе 5 воздушно-десантных корпусов. В каждом из них имелось 3 воздушно-десантные бригады, отдельный танковый батальон и взвод связи. Корпус должен был иметь по штату 10 419 человек.

Только 5 июня 1941 г. для транспортирования десантов было принято решение о формировании при каждом воздушно-десантном корпусе двух десантно-бомбардировочных полков.

Таким образом, к началу войны воздушно-десантные войска общей численностью 53 146 человек, формально имея 5 корпусов и отдельную маневренную воз-

душно-десантную бригаду, фактически оказались небоеспособными, за исключением существовавших ранее 6 воздушно-десантных бригад. Такое положение явилось следствием запоздалого принятия решения о развертывании воздушно-десантных войск и поспешности в его воплощении, причем без учета реальных возможностей страны.

Войска связи накануне войны, в отличие от других родов войск, содержались в сокращенных штатах мирного времени. В них насчитывалось: личного состава — 42384 человека, полков связи — 19 (14 окружных и 5 армейских), отдельных батальонов связи — 25, отдельных радиодивизионов, включая «ОСНАЗ», — 16, отдельных рот — 4 и ряд других подразделений.

Батальоны связи, в мирное время предназначавшиеся для обеспечения управления в армейском звене, с началом военных действий должны были развертываться в полки.

Несмотря на то, что к началу войны в войска связи начали поступать новые образцы радиостанций, более совершенная телеграфная аппаратура, приборы для засекречивания телеграфных передач, это не поправило общего неблагополучного положения дел в данном роде войск, так как основная часть средств связи оставалась устаревшей и имела низкие технические характеристики. Из общего количества радиостанций устаревших типов во фронтовых радиосетях было 75%, в армейских — 24%, дивизионных — 89%, полковых — 63%.

Части и подразделения связи имели большие сроки развертывания, чем боевые части и соединения, которые они должны были обеспечивать. Укомплектованность средствами связи составляла: радиостанциями в звене Генеральный штаб — фронт — до 35%, в звене армия — корпус — 11%, в дивизиях — 62%, в полках — 77%, в батальонах — 58%; телеграфными аппаратами — 78%; телефонными аппаратами — 65%.

Это обусловливалось быстрым ростом штабов объединений, а также стрелковых, автобронетанковых и других соединений и частей. Промышленность же не успевала справляться с постоянно растущими потребностями армии. Среди командиров и штабов была укоренившаяся недооценка роли радио как основного средства управления в бою.

Существенным недостатком войск связи было также и то, что они не располагали ни радиорелейными станциями, ни аппаратурой высокочастотного телефонирования и тонального телеграфирования, ни УКВ радиостанциями, ни кабелями дальней связи, в то время как в войсках фашистской Германии подобные средства уже не являлись новинкой.

Таким образом, накануне войны советское военное командование не уделило должного внимания развитию и совершенствованию войск связи. При отмобилизовании они не могли полностью обеспечить управление войсками. Результатом недооценки роли и значения данного рода войск в надвигающейся войне явился горький опыт сражений и боев ее начального периода, когда большинство командующих, командиров и штабов оказались в критическом положении, лишившись связи как с подчиненными войсками, так и с вышестоящим командованием, и не имели сил и средств восстановить ее.

Инженерные войска накануне войны были представлены частями окружного и армейского подчинения (РГК), а также войсковыми инженерными и саперными подразделениями, входившими в состав корпусов и дивизий. В январе — марте 1941 г. инженерные части РГК были реорганизованы и их состав увеличен. Они стали насчитывать 18 инженерных полков, 14 понтонно-мостовых полков и другие специальные инженерные части.

Накануне войны инженерные части содержались в сокращенном составе. Их укомплектованность в приграничных военных округах офицерами составляла 40-65%, а сержантами — 30-80%. По своей организации и вооружению инженерные войска отставали от других родов войск. Новая инженерная техника начала поступать в войска только накануне войны.

Обеспеченность инженерной техникой находилась в пределах 50%, а средствами минирования и заграждения составляла: противотанковыми минами — 28%, противопехотными минами — 12, МЗП — 60, колючей проволокой — 32%. Положение усугублялось том, что к началу войны большая часть дивизионных и корпусных саперных батальонов (около 70) западных приграничных округов находилась на оборонительном строительстве. Там же был 41 саперный батальон (35 дивизионных и 6 корпусных) из внутренних военных округов. Вследствие этого уровень боевой подготовки и боеготовности инженерных частей и подразделении был на 22 июня 1941 г. низким, что отрицательно сказалось на их применении.

Таким образом, факты свидетельствуют о том, что советское военное командование недооценило роль инженерных войск накануне войны. В результате этого в начальном периоде войны ими не были в полной мере решены важнейшие задачи по минированию местности, разрушению мостов и путепроводов в приграничной полосе на направлениях главных ударов противника, а также не были обеспечены контрудары механизированных корпусов и созданы оборонительные рубежи в оперативном тылу.

Химические войска состояли из отдельных батальонов противохимической обороны и отдельных дегазационных батальонов центрального и окружного подчинения. В объединениях и соединениях имелись дегазационные роты, а в полку — взводы противохимической обороны и огнеметные команды. Подразделения химических войск располагали техническими средствами для индивидуальной защиты, ведения химической разведки, дегазации местности, а также огнеметными установками, аппаратами для дымопуска и другой специальной техникой. Они были укомплектованы положенной по штату материальной частью, на 70%, что не обеспечивало надлежащей их боеспособности.

Укрепленным районам (УР) в планах строительства Красной Армии отводилась важная роль (приложение 12). Они должны были надежно прикрыть важнейшие операционные направления и районы, от удержания которых могла зависеть устойчивость обороны, и явиться опорными рубежами для действий полевых войск как в обороне, так и при переходе в решительное наступление. В случае прорыва противника на соседних операционных направлениях УР должны были составить прочную опору для маневра силами и средствами. В соответствии с этим при инженерном оборудовании театров военных действий основное внимание уделялось

строительству укрепленных районов в основном на западных и дальневосточных границах СССР.

В 1927—1937 гг. на старой западной государственной границе и в ближайшей оперативной глубине было построено 13 укрепленных районов. Каждый из них имел протяженность по фронту от 48 до 140 км и в глубину от 1 до 2 км. Слабой стороной этих УР было то, что во многих из них преобладало пулеметное вооружение, а артиллерийские сооружения в них составляли около 10%.

В 1938—1939 гг. на старой границе дополнительно началось возведение еще 8 укрепрайонов, в которых было забетонировано 1028 сооружений. Для содержания УР в боеспособном состоянии в тринадцати из них на 1 июня 1941 г. располагалось 25 пулеметных батальонов общей численностью 17080 человек. Семь укрепленных районов постройки 1938 — 1939 гг. гарнизонов не имели.

В 1940—1941 гг. началось строительство еще 20 УР на новой государственной границе. Они возводились по новой системе и должны были быть более совершенными. Удельный вес орудийных сооружений в них составлял уже 46%. В каждом из укрепрайонов предполагалось иметь две, вместо одной, укрепленные полосы, вследствие чего общая их глубина увеличивалась до 30-50 км. Протяженность укрепрайона достигала 100 км. Между укрепленными районами допускались разрывы до 20 км, прикрытие которых обеспечивалось созданием узлов обороны и опорных пунктов. Вместе с тем существенным недостатком этих УР было неглубокое предполье, а в отдельных случаях и отсутствие такового, так как УР строились в непосредственной близости от границы.

К инженерным работам по строительству укрепрайонов было привлечено 285 различных саперных и строительных батальонов, 25 строительных рот и 17 автомобильных батальонов{51}. Весной 1941 г. ежедневно работало более 130 тыс. человек. К этим работам привлекались и стрелковые войска.

Несмотря на предпринимаемые энергичные меры, к началу Великой Отечественной войны полностью готовыми и частично вооруженными оказались долговременные сооружения, возведение которых началось в 1940 г., а все остальные укрепления, заложенные в 1941 г., закончены не были. Это явилось следствием того, что объем и сроки строительства были намечены без учета реального наличия материальных средств и возможностей промышленности.

Накануне войны укрепрайоны содержались по сокращенным штатам и имели численность личного состава: на новой границе — 28 — 30%, а на старой — до 15%. Для повышения их боевой готовности 21 мая 1941 г. решением правительства было намечено дополнительно сформировать 13 управлений укрепленных районов, 110 артиллерийско-пулеметных батальонов, 16 артиллерийско-пулеметных рот, 6 артиллерийских дивизионов, 16 артиллерийских батарей и ряд других подразделений общей численностью 120695 человек. Формирование УР намечалось провести в две очереди: на новой границе — к 1 июля, на старой — к 1 октября 1941 г. Однако к началу войны полностью укомплектовать укрепленные районы личным составом так и не удалось и они имели до 34% командного, 28% сержантского и 47% рядового состава от штата. Таким образом, укрепленные районы как на новой, так и на старой границе к моменту нападения фашистской Германии оказались, по существу, небоеготовыми.

Опыт показал, что дорогостоящее и крупномасштабное строительство, развернутое в условиях нарастающей угрозы нападения, не оправдало возлагаемых на него надежд. Невозможно было прикрыть в короткий срок огромные по своей протяженности западные границы сплошной системой укреплений, которая не позволила бы крупным подвижным соединениям противника обойти их. Использование инженерных и саперных частей и подразделений на строительстве укреп-районов отвлекало их от возведения действительно необходимых оперативных инженерных заграждений в глубине западных приграничных округов, а также полевого оборонительного строительства войск прикрытия.

Военному руководству не удалось отказаться от ранее принятых установок, оперативно проанализировать опыт прорыва линии Маннергейма, а также обхода немцами линии Мажино и своевременно понять нецелесообразность продолжения строительства укрепрайонов на новой границе.

Военно-воздушные силы. В общей программе строительства Вооруженных Сил на третью пятилетку особое внимание уделялось развитию ВВС. В 1940 г. ассигнования на их развитие составляли 40% военного бюджета. К этому времени была создана мощная авиационная промышленность, которая позволила резко увеличить выпуск самолетов и обеспечить формирование новых авиационных частей и соединений (табл. 4).

Таблица 4. Изменение боевого состава ВВС РККА в первой половине 1941 г.

Штатная принадлежность	Количество
	на 1.01 1941 г.		на 1.03 1941 г.		на 1.06 1941 г.
	авиаполков	самолетов	авиаполков	самолетов	авиаполков	самолетов
ДБА ГК	40	1 780	43	2 008	44	2 311
ВВС военных округов	209	12 315	213	12 721	222	13 288
Итого	249	14 095	256	14 729	266	15 599
Военные училища ВВС	—	3 751	—	3 751	—	3 984
Всего	249	17 846	256	18 450	266	19 583

Таким образом, к началу войны в составе ДБА ГК и ВВС военных округов имелось 15 599 боевых самолетов. Из них 8472 самолета (54%) находилось в ВВС западных приграничных округов и в соединениях ДБА ГК, базировавшихся в европейской части СССР{52}.

Для сравнения, фашистская Германия вместе с союзниками имела на восточном фронте 4275 боевых самолета. Однако по качеству материальной части советские ВВС значительно уступали ВВС Германии. Состав немецкой авиации был представлен в основном новыми типами самолетов, в то же время в ВВС приграничных округов новые самолеты составляли всего лишь около 20%.

Наибольшее количество боевых самолетов — 1913 — находилось в ВВС Киевского особого военного округа и 1789 — в ВВС Западного особого военного округа (приложение 9). В составе авиационной группировки приграничных военных округов преобладали истребители. Удельный вес самолетов истребительной авиации составлял 59%. На вооружении частей были устаревшие самолеты и лишь ограниченное количество новых — Як-1, МиГ-1, ЛАГГ-3, МиГ-3.

Крайне мало было штурмовой авиации — всего 317 самолетов (5%). На ее вооружении находились устаревшие самолеты И-15, И-153. На 22 июня 1941 г. из 5 штурмовых авиационных полков только 1 полк имел на вооружении новые самолеты Ил-2.

Недостаточно было бомбардировочной авиации в приграничных округах — 2212 самолетов (31%). На вооружении 48 бомбардировочных авиационных полков состояли старые самолеты типа СБ и ограниченное количество самолетов новых конструкций. Все это явилось в начале войны одним из факторов, затруднявших решение боевых задач.

В составе разведывательной авиации имелось 378 самолетов (5%) в основном устаревших типов — Р-5, Р-Зет, Р-10, СБ и частично Як-4. К тому же к ведению воздушной разведки было подготовлено только 50% экипажей-разведчиков, и то в простых условиях. Эти данные характеризуют низкую подготовку разведывательной авиации перед войной и. следовательно, недооценку ее значения.

Как следует из анализа, в целом самолетный парк ВВС приграничных военных округов не отвечал требованиям времени, предъявляемым к авиации. К тому же из 7133 боевых самолетов 919 (13%) были неисправными. В ВВС приграничных военных округов имелось 5937 боеготовых экипажей{53}, что на 1196 меньше количества боевых самолетов, поэтому по тревоге на боевое задание нельзя было поднять в воздух указанное количество машин. В ЗапОВО некомплект составлял 446 экипажей. Это объяснялось наличием в ряде полков двух комплектов самолетов (старых и новых типов), нахождением некоторой части летного состава на переподготовке (на 1.06 1941 г. — 11 77 экипажей){55}. На новые 1448 самолетов переучилось всего 208 экипажей. Лишь 18% экипажей были подготовлены к ночным действиям в простых метеоусловиях и только 0,7% — в сложных.

В составе ДБА, предназначенной для действий на Западном ТВД, имелось 4 авиационных корпуса и авиадивизия. Всего в этих соединениях насчитывалось 1339 самолетов, в том числе 171 неисправный (13%); Основу парка составляли самолеты ДБ-3, ДБ-3ф и ТБ-3, которые имели низкие летно-технические характеристики и потому с началом войны несли большие потери от истребителей противника. Современных тяжелых бомбардировщиков ТБ-7 (Пе-8) было всего 11.

На качестве советских ВВС отрицательно сказывалось также и то, что на их вооружении находилось 20 типов самолетов, а с учетом модификации моторов и вооружения — более 70 типов. Естественно, все это затрудняло обеспечение авиации запасными частями и ремонт самолетов.

В общей сложности группировка советских ВВС у западной границы СССР включала 130 авиаполков и 48 авиационных дивизий из 79 (60%){56}.

Организационная структура ВВС приграничных военных округов была несовершенной.

ВВС военных округов были разделены на фронтовую группу авиации и армейскую авиацию. Фронтовая группа входила в состав военного округа и подчинялась его командующему, армейская же авиация находилась в составе общевойсковых армий.

Распыление сил авиации не давало возможности массированного ее применения на главном направлении. Этот недостаток особенно проявился в начальном периоде войны.

В связи с нарастанием угрозы нападения на СССР в феврале 1941 г. было принято решение сформировать 106 авиаполков и 25 управлений дивизий. К концу 1941 г. ВВС должны были иметь 5 авиакорпусов, 79 авиадивизий, 5 отдельных авиабригад (348 авиаполков). Намеченные мероприятия были выполнены лишь частично.

С развертыванием авиационной группировки на территории западных приграничных округов в авиационном отношении расширялась и аэродромная сеть (табл. 5).

Таблица 5. Аэродромы западных военных округов{57}

Военный округ	Количество авиаполков	Количество аэродромов на 1.01 1941 г.				Количество строщихся аэродромов	Всего планировалось иметь аэродромов к концу 1941 г.
Военный округ	Количество авиаполков	Постоянные	Оперативные	Проходившие достройку	Всего	Количество строщихся аэродромов	Всего планировалось иметь аэродромов к концу 1941 г.
ЛенВО	24	21	68	1	90	11	101
ПрибОВО	18	17	—	49	66	—	66
ЗапОВО	29	29	141	16	186	39	225
КОВО	30	19	81	56	156	88	244
ОдВО	15	9	92	13	114	5	119
Всего	116	95	382	135	612	143	755

Приведенные данные показывают, что к началу 1941 г. аэродромная сеть была сравнительно большой. Однако выделение 382 аэродромов в качестве оперативных привело к тому, что базирование авиации на постоянных аэродромах было скученным. К тому же многие аэродромы в это время реконструировались. К июню 1941 г. аэродромная сеть еще более расширилась за счет строительства аэродромов по плану 1941 г. Всего на 116 авиаполков ВВС приграничных военных округов имелось 477 постоянных и оперативных аэродромов (приложение 9). Ряд аэродромов, и прежде всего для ИА, находились в непосредственной близости от госграницы, в пределах досягаемости огня артиллерии противника. Например, аэродром Долубово (126 иап 9 сад) находился в 10 км, Чунев (28 иап 15 сад) — в 15 км, Черновцы (149 иап 64 иад) — в 20 км от границы. Почти на всех этих аэродромах базировалось по 80-100 и более самолетов новых и старых типов, в том числе на аэродромах: Долубово — 73 (50 МиГ-3 и 23 И-16); Чунев — 83 (63 МиГ-3 и 20 И-16); Черновцы — 131 (67 И-16 и И-153, 64 МиГ-3); Бельцы — 116 (54 И-153 и И-16, 62 МиГ-3). Таким образом, только на

указанных аэродромах под прицельным огнем артиллерии находилось 403 истребителя.

На передовых аэродромах находилась большая часть самолетов новых типов, на которых личный состав только приступил к переучиванию. К тому же в каждом полку был один комплект летного состава на два комплекта самолетов. Это явилось одной из причин и предпосылкой больших потерь нашей авиации в первые сутки войны на аэродромах. К тому же самолеты на большинстве аэродромов были не рассредоточены и не замаскированы.

Командные кадры ВВС в массе своей были молодые, неопытные, с недостаточной теоретической подготовкой. Перед войной 43% командиров всех степеней находились на занимаемых должностях менее полугода. Более 91% командиров авиационных соединений командовало ими также менее 6 мес.

Тыловые органы ВВС находились в стадии реорганизации, переходя на систему районов авиационного базирования. При этом в каждом из районов планировалось иметь авиабазу, состоящую из 4-5 батальонов аэродромного обслуживания. Реорганизация должна была обеспечить свободу маневрирования авиации, освободить боевые авиачасти от тыловых органов. Но к началу войны переформирование тыловых органов по данному принципу не было завершено. Из десяти районов только восемь были частично сформированы. На 22 июня 1941 г. обеспеченность штатной потребности частей ВВС военного времени по автозаправщикам составляла всего 28%, по автоцистернам — 36%. Примерно такое же положение было и по другим видам технического обеспечения. Все это создавало значительные трудности в обеспечении боевых действий авиации.

Теория оперативного искусства ВВС была сформирована не полностью. Правильные ее положения подверглись сомнению и не внедрялись в оперативную и боевую подготовку ВВС. Единого мнения по вопросам борьбы за господство в воздухе, особенно в начальный период войны, не было. Установка наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко на совещании 31 декабря 1940 г. на то, что господство в воздухе должно осуществляться в рамках фронтовой и армейской операций, оказалась неперспективной и не выдержала испытания временем. Проявлялись элементы зазнайства у значительной части руководящих кадров ВВС, выражающиеся прежде всего в поверхностном изучении вероятных противников и их недооценке.

Таким образом, организационно-штатная структура советских Военно-воздушных сил к началу войны устарела и не в полной мере отвечала оперативно-стратегическому предназначению данного вида Вооруженных Сил, так как не обеспечивала массированно сил и средств на избранных или угрожаемых направлениях. Наличие более 20 типов самолетов и большого количества их модификаций значительно усложняло подготовку летного и технического состава ВВС, а также затрудняло материальное и техническое обеспечение соединений (частей), что негативно сказывалось на боеготовности и боеспособности последних. Непродуманная организация освоения летным составом новой авиационной техники и несогласованная, опережающая по времени поставка ее в войска привели к тому, что во многих авиационных полках приграничных военных округов имелось по два комплекта самолетов без соответствующего количества экипажей. В то же время многие соединения и

части имели некомплект боевых машин от 20 до 40%. Это явилось одной из причин больших потерь самолетного парка в первые часы войны.

Военно-Морской Флот. В основе использования советского Военно-Морского Флота лежал принцип единства действий всех видов Вооруженных Сил, в которых ведущая роль принадлежала Красной Армии. К началу войны вопрос о совместных действиях с Сухопутными войсками не был до конца отработан. Не были в необходимой мере освещены вопросы управления, отсутствовал опыт ведения совместных действий в широком масштабе.

Одновременно большое внимание придавалось количественному и качественному развитию Военно-Морского Флота и дальнейшему повышению его боеспособности. Программа строительства ВМФ СССР была отражена в пятилетнем плане (1938 — 1942 гг.).

В этом документе выражалась тенденция к увеличению в составе флота удельного веса крупных надводных кораблей, которые должны были составить его ядро. За 11 мес. 1940 г. было введено в строй 100 боевых кораблей различных классов{58}, главным образом эскадренных миноносцев, подводных лодок, тральщиков, торпедных катеров, а в первом полугодии 1941 г. было спущено на воду до 60 судов этих классов. Общий тоннаж флота с начала 1939 г. и до 1941 г. возрос: по надводным кораблям — на 108718 т, по подводным лодкам — на 50 385 т{59}.

Наиболее бурно велось строительство подводных лодок, которые по своим боевым качествам не уступали лодкам фашистской Германии, а подводные корабли типа «Л» и «К» были лучшими в мире. Однако накануне войны в составе флота преобладали корабли старой постройки, которые составляли до 70% Военно-Морских Сил. Например, все линейные корабли и 43% крейсеров были спущены на воду еще до революции. Следует также отметить, что наш флот в указанный период не располагал быстроходными тральщиками и другими кораблями этого класса, предназначенными для борьбы с магнитными и акустическими, т. е. неконтактными минами, которые уже имелись у вероятных противников. На всех флотах отсутствовали десантные и высадочные средства, а также современные минные заградители специальной постройки.

В плохом состоянии находились вспомогательные суда флота, которые должны были обслуживать боевые корабли. Не хватало для удовлетворения нужд даже в мирное время плавучих мастерских, буксиров, танкеров, водоналивных судов и т. п.

ВВС флота накануне войны рассматривались как обеспечивающий род сил, но, несмотря на это, только за 1940 год их самолетный парк увеличился на 39%. На вооружении морской авиации находились главным образом самолеты устаревших конструкций, которые по своим летно-тактическим характеристикам не могли обеспечить успешное выполнение боевых задач. Силы и средства противовоздушной обороны флота не обеспечивали надежного прикрытия ни боевых кораблей, ни военно-морских баз от ударов авиации противника.

Значительно повысилась мощь сил береговой обороны. Береговая артиллерия оснащалась мощными башенными батареями 305-мм и других калибров. В течение 1940 г. общее количество батарей береговой обороны увеличилось на 43%{60}.

Строительство береговой обороны по планам предвоенных пятилеток было завершено, но в новых районах базирования, в первую очередь на Балтийском море, к

началу войны это строительство только развернулось. В основу организации береговой обороны было положено создание укрепленных районов и укрепленных секторов, прикрывавших основные узлы базирования сил флота и наиболее важные операционные направления. Существенным недостатком этих узлов являлось то, что они не готовились к отражению ударов противника с суши.

Военно-Морской Флот к началу войны организационно включал четыре высших оперативных объединения: Балтийский, Северный, Тихоокеанский и Черноморский флоты, а также 5 оперативных объединения — военных флотилий: Дунайскую (входила в состав ЧФ), Каспийскую, Пинскую, Амурскую и Северо-Тихоокеанскую (входила в состав ТОФ). Флоты имели в своем составе надводные и подводные силы, морскую авиацию, части береговой обороны, службы наблюдения и связи, а также тыл. В составе флотов надводные корабли организационно объединялись в эскадры, бригады и отдельные дивизионы, а подводные лодки — в бригады. Авиация флотов организационно объединялась в бригады, полки, отдельные эскадрильи.

На 22 июня 1941 г. ВМФ имел в своем составе 3 линкора, 7 крейсеров, 54 лидера и эсминца, 212 подводных лодок, 22 сторожевых корабля, 80 тральщиков, 287 торпедных катеров, 2581 самолет всех типов, 260 батарей береговой артиллерии{61}. Все боевые корабли были полностью укомплектованы личным составом за счет призыва запасников на сборы. В то же время морские базы, соединения и части береговой обороны, а также авиация и тылы флотов не были отмобилизованы и укомплектованы по штатам военного времени.

Таким образом, накануне Великой Отечественной войны Военно-Морской Флот значительно усилился, но находился в стадии развернутого строительства. Боевые корабли предвоенной постройки по своим боевым качествам в целом не уступали кораблям противника подобных классов и обладали большой скоростью хода, достаточно мощным вооружением и радиотехническими средствами. По своему составу флот мог обеспечить оборону морских границ на одном из отдельно взятых театров войны, но был не в состоянии одновременно противостоять флотам милитаристской Японии и фашистской Германии.

Наиболее уязвимыми местами флота являлись морская авиация, противовоздушная оборона и вспомогательный флот. Опыт показал, что увлечение строительством боевых кораблей в ущерб созданию вспомогательных сил флота неизбежно ведет к снижению степени боевой готовности военно-морских сил в целом.

Войска ПВО страны. Анализ состояния и перспектив развития военно-воздушных сил основных капиталистических государств, опыт применения ВВС фашистской Германией показали важность развития системы противовоздушной обороны страны. Немецко-фашистская авиация наносила внезапные массированные удары по аэродромам, важным административно-политическим центрам, группировкам войск. Это позволяло нарушать управление войсками, подрывать моральный дух населения и в конечном счете обеспечивать успешное наступление сухопутных войск{62}.

Советское военное командование считало, что такой способ применения ВВС против сильного государства, каким являлся Советский Союз, имевший высокую боевую готовность войск, несостоятелен{63}.

В результате среди руководства Наркомата обороны, Генерального штаба проявлялась недооценка ПВО страны, и надежной ее системы к началу войны создано не было.

Так, при проверке одного из важных пунктов системы ПВО г. Баку был сделан вывод, что многие большие начальники не понимают и не представляют, насколько серьезно стояли вопросы ПВО жизненных центров страны{64}. Оценивая состояние ПВО государства, нарком обороны С. К. Тимошенко в октябре 1940 г. признал ее неудовлетворительной{65}.

После такой оценки состояния ПВО страны военно-политическое руководство принимает постановление «Об усилении противовоздушной обороны СССР». Согласно этому постановлению осуществляется коренная перестройка системы управления войсками ПВО. Были созданы Главное управление ПВО и Штаб войск ПВО, при котором создавался Центральный пост ВНОС.

Вся территория страны делилась на 13 зон ПВО, в состав которых входили соединения и части ПВО. Была определена угрожаемая территория на важнейших направлениях (до 1200 км в глубь страны) (приложение 13).

Раскрывая сущность этого положения, необходимо отметить, что постоянная боевая готовность войск ПВО должна была отвечать требованиям защиты объектов с первых же минут начала войны.

За противовоздушную оборону объектов и войск на территории военного округа отвечал командующий войсками военного округа.

Организация и вооружение зенитных средств корпусов, дивизий и бригад позволяли им самостоятельно выполнять задачи по прикрытию отдельных крупных объектов.

Руководство частями и соединениями ПВО на территории военных округов осуществлял помощник командующего войсками военного округа по ПВО, он же — командующий зоной ПВО.

Части и соединения истребительной авиации, выделенные для ПВО пунктов (объектов), подчинялись командующему ВВС округа, но их дислокация определялась планом ПВО пункта (объекта).

За противовоздушную оборону войск (частей, соединений и объединений) отвечали общевойсковые командиры. Специальных органов по руководству зенитной артиллерией в общевойсковых соединениях и объединениях не было.

В Наркомате обороны ответственность за противовоздушную оборону территории СССР была возложена на Главное управление ПВО Красной Армии{66}. Однако с образованием этих органов обеспечить единое руководство системой ПВО как в центре, так и на местах не удалось.

Истребительная авиация подчинялась начальнику ВВС Красной Армии и командующим ВВС военных округов. Зенитная артиллерия в вопросах боевой и специальной подготовки была подчинена Главному управлению ПВО, а в отношении огневой подготовки и обеспеченности — командованию артиллерии. Прожекторные училища находились в подчинении командования артиллерии, а прожекторные части подчинялись командованию ПВО{67}. Такое подчинение приводило к обезличиванию и безответственности в вопросах развития противовоздушной обороны,

руководства ее технической оснащенностью и построения системы ПВО страны и войск.

Недостатки в организационном строительстве ПВО усиливались застой сменой руководящего и командно-начальствующего состава. Так, за последний год перед войной сменилось шесть начальников Главного управления ПВО. Это отрицательно сказывалось на планировании ПВО страны, выучке и подготовке командиров и органов управления.

Планы противовоздушной обороны зон были неконкретны. В них не отражались способы управления войсками{68}. Накануне войны не были разработаны единые оперативные документы, инструкции и наставления по ПВО. Система управления в приграничных военных округах в основном опиралась на проводные воздушные линии связи. Круглосуточного дежурства на узлах связи не было. Части ВНОС приграничных округов были обеспечены телефонными средствами на 70-75%, прямыми линиями связи на 15-20%, а радиосредствами — на 20-25%. Личный состав радиосвязью пользоваться не умел. Не были продуманы опознавание, наведение и взаимодействие в системе ВНОС.

В подготовке всех подразделений, частей и соединений ПВО отмечался большой недостаток: неподготовленность к внезапным действиям.

На 21 июня 1941 г. войска ПВО по штатам военного времени были обеспечены: зенитными орудиями среднего калибра — на 84%, малого калибра — на 69% и зенитными пулеметами — на 57% (приложение 13). Несколько лучше были укомплектованы соединения и части в зонах ПВО, непосредственно прилегавших к западной границе. В зенитной артиллерии преобладали орудия среднего калибра, основную массу которых составляли устаревшие 76-мм пушки, которые в 1940 г. были сняты с производства.

Накануне войны в войска ПВО, в первую очередь западных приграничных округов, стали поступать 85-мм зенитные пушки, которые по своим качествам превосходили аналогичные образцы орудий вероятных противников. К началу войны они составляли только 35% всех орудий среднекалиберной артиллерии войск ПВО. Их практическое освоение и изучение только налаживалось. Плохо обстояло дело с обеспечением боеприпасами.

Зенитная артиллерия малого калибра была представлена 37-мм пушкой образца 1939 г. Однако эта система по своим данным отставала от уровня развития авиации противника, поэтому предполагалось к 1941 г. принять на вооружение 45-мм автоматическую зенитную пушку.

На вооружении зенитных пулеметных частей и подразделений находились главным образом счетверенные пулеметы системы Максима, которые вследствие малой досягаемости стрельбы являлись низкоэффективным средством ПВО. Вместо них были приняты на вооружение 12,7-мм крупнокалиберные пулеметы ДШК, но их в войсках было очень мало.

Таким образом, характерными недостатками зенитных артиллерийских частей накануне войны являлись: преобладание на вооружении боевых средств ПВО, характеристики которых не позволяли эффективно вести борьбу с авиацией противника; значительный некомплект орудий и пулеметов, особенно новых образцов; слабые

теоретические знания и низкие практические навыки личного состава в действиях при новых зенитных системах.

К началу войны части ВНОС фактически не имели радиолокационных станций, обладавших способностью обнаруживать цели на большом удалении. Обнаружение самолетов противника велось визуально и акустически. Курс цели определялся по примитивным курсоуказателям. Боевая выучка личного состава частей ВНОС была низкой.

Противовоздушная оборона страны должна была осуществляться согласованными действиями Войск ПВО и ВВС. Для этих целей из состава ВВС военных округов выделялось 40 истребительных авиационных полков, в которых по штату числилось 2520 самолетов. Их укомплектованность материальной частью составляла лишь 60%, а боеготовыми экипажами — 83%. На вооружении этих полков находились в основном самолеты И-16, И-15, И-153, которые по своим летным качествам уступали самолетам противника. Новые истребители МиГ-3 и Як-1 составляли лишь 9% от общего количества самолетов (1500 самолетов).

Летный состав к действием в ночных условиях был обучен слабо. Следовательно, основными недостатками в боеготовности и боеспособности авиационных частей, выполнявших задачи ПВО, явились: двойное подчинение; низкий процент укомплектованности техникой; преобладание устаревшего самолетного парка; значительная удаленность аэродромов от прикрываемых объектов.

В целом, несмотря на все имевшие место недостатки и недоработки, советское военное командование уделяло большое внимание развитию Войск ПВО страны. Численность личного состава наземных Войск ПВО страны с 1937 по 1941 г. увеличилась в 6 раз. В составе Войск ПВО страны насчитывалось: корпусов ПВО — 3, дивизий ПВО — 2, отдельных бригад ПВО — 9, зенитных артиллерийских полков — 28, отдельных зенитных артиллерийских дивизионов — 109, полков ВНОС — 6, отдельных батальонов ВНОС — 35. Было принято также решение о формировании к концу 1941 г. дополнительно 22 зенитных артиллерийских полков, 63 отдельных зенитных артиллерийских дивизионов и 3 прожекторных полков, но начавшаяся война помешала этому. Кроме того, несмотря на то что войска ПВО в основном соответствовали уровню развития средств воздушного нападения вероятных противников, они имели и ряд существенных недостатков, которые были характерны для Вооруженных Сил в целом. Это, во-первых, неполная укомплектованность соединений и частей материальной частью, а именно малокалиберной зенитной артиллерией, прожекторами, аэростатами, радиолокационными станциями и т. д.; во-вторых, затянувшееся перевооружение истребительной авиации и зенитной артиллерии на новые скоростные истребители и современные зенитные системы, а также недостаточная обученность личного состава.

Тыл армии и флота. Развитие тыла осуществлялось в соответствии с требованиями военной доктрины и экономическими возможностями государства. В основе его развития было централизованное обеспечение войск и сил через специально созданные органы, которые являлись неотъемлемой составной частью объединений, соединений, частей и кораблей. Накануне войны силы и средства тыла содержались в сокращенном составе. Фронтового и армейского тыла создано не было. Их предполагалось развернуть на 15-е сутки мобилизации. В этот период намечалось о

тмобилизовать в каждом фронте около 400-500, а в армии более 100 частей и учреждений тыла (приложение 14).

Планировалось, что фронтовой тыл будет стабильным, стационарным, с содержанием крупных запасов следующих материальных средств: 9 — 10 боекомплектов боеприпасов, до 10 заправок горючего, 30 сутодач продовольствия и фуража. На него возлагалась задача достает материальных средств до армейских распорядительных станций. Глубина фронтового тылового района определялась в 500 км. Для армий запасы материальных средств были установлены в размере десятисуточной потребности. Глубина армейского тыла предусматривалась до 175 км, а войскового — до 75 км. Запасы материальных средств в войсках содержались на 3 сут, а продовольствия на 5 — 6 сут.

Общее руководство организацией Тыла. Вооруженных Сил осуществляло Управление устройства тыла и снабжения. Но службы снабжения подчинялись не управлению, а наркому обороны или его заместителям. Единого органа, возглавлявшего все службы снабжения в центре, не было. Не существовало и единого руководства оперативным тылом.

В подготовке тыла к войне большое место занимали вопросы мобилизационного планирования, включая и планы развертывания тыла. Размер мобилизационных запасов определялся на трехмесячную потребность фронтов и флотов. По некоторым видам, в частности по продовольствию и фуражу, запасы обеспечивали ведение войны до 4—6 мес, а в ВМФ — 12 мес, запасы по вещевому имуществу достигали 140—160% мобилизационной потребности. Однако в приграничных военных округах накопление запасов лимитировалось недостатком складской площади. Запасы боеприпасов и горючего там, к примеру, обеспечивали только месячную потребность. Еще хуже обстояло дело в ВМФ, где обеспеченность составляла в среднем 50%.

В дислоцировании и размещении запасов проявлялась тенденция их приближения к войскам. Многие виды запасов размещались в западных приграничных округах. Так, на 1 июня 1941 г. из 887 стационарных складов и баз Красной Армии 340 (41%) находились в этих округах{69}. Здесь же находились и некоторые центральные склады, нефтебазы Главнефтеснаба.

На центральных базах и складах Главного артиллерийского управления хранилось 20% общих ресурсов артиллерийских снарядов и 9% мин. Военные округа большую часть этих баз и складов расположили в приграничной зоне. Например, около 25% боеприпасов, сосредоточенных на Западном ТВД, находилось на расстоянии 50-200 км от государственной границы, а около 1/3 всех запасов — на удалении 500 км и более. Желание максимально приблизить запасы боеприпасов к границе привело к тому, что более 30 млн. снарядов и мин оказалось в угрожаемой приграничной зоне. Большая часть их впоследствии была потеряна.

Наиболее сложным оказалось развертывание войскового тыла, который накануне войны был укомплектован на 25-30% к штатам военного времени. Укомплектование должно было осуществляться после объявления мобилизации на 2-3 сут. Однако, как показало начало войны, оно для армий прикрытия было сорвано. Сложности усугублялись также большим недостатком автотранспорта (в войсковом звене — 50-60%, армейском — 79-90% и фронтовом — 70-80%), а также отсутствием отла-

женной системы подвоза материальных средств войскам в ходе боевых действий{70}.

В приграничных военных округах имелось ограниченное количество медицинских учреждений стационарного типа. Предусматривалось все необходимые для фронтов и армий медицинские учреждения и части отмобилизовать в мирное время. Эвакуацию раненых планировалось производить постоянными и временными военно-санитарными поездами, санитарными летучками, автотранспортами и гужетранспортными ротами. Однако полностью осуществить эти мероприятия не удалось.

В целом органы оперативного тыла оказались недостаточно подготовленными к большой войне, не были заблаговременно отмобилизованы. Тыл вступил в войну с большим некомплектом личного состава и транспортных средств. Наспех сколоченные и неукомплектованные транспортом части и учреждения тыла не могли в начале войны в полной мере выполнять функции снабжения войск, особенно в условиях их отхода и тем более окружения. Эшелонирование и накопление запасов материальных средств не соответствовали возможностям транспорта армии, и поэтому войска западных фронтов в начале войны остались без должного тылового обеспечения, а многие склады были уничтожены или захвачены противником.

Управление войсками и связь. Созданная перед войной система стратегического руководства Вооруженными Силами в целом обеспечивала строительство армии и флота и управление ими в мирное время, но не отвечала требованиям военного времени. Материально-управленческая база — система командных пунктов и стратегической связи — была развита слабо, заблаговременно не было создано Верховное Главнокомандование. Руководство действующей армией из Генштаба предлагалось осуществить штабными средствами связи из служебных кабинетов. Выяснилось, что у наркома обороны, Генштаба, начальников видов и родов войск командных пунктов не было.

Не всегда соблюдалось чувство меры в научной обоснованности проводимых реорганизаций органов военного управления. За два предвоенных: года все они претерпели существенное изменение по два-три раза. Это не позволило руководящим кадрам приобрести опыт, уверенно и четко решать задачи. Имелись существенные упущения в организация и методике обучения штабов. Вопросы управления войсками на различных занятиях отрабатывались поверхностно{71}.

Недостаточно были разработаны вопросы управления в оперативно-стратегическом звене, организация взаимодействия видов Вооруженных Сил и родов войск. Особенно это сказалось при внезапном начале войн», ведении стратегической обороны, отступлении и боевых действиях в окружении. Фактически была проведена полная замена руководящего состава ВГК, что значительно снизило уровень стратегического руководства. В мирное время слаживание органов управления, а также сил и средств связи в оперативно-стратегическом звене проводилось исключительно редко. Не отрабатывались вопросы обеспечения связи Генерального штаба по планам развертывания Вооруженных Сил, не было сделано обоснованных выводов в отношении подготовки театров военных действий по связи.

Негативно сказывались частая смена руководящих оперативных работников Генерального штаба (особенно начальников ГШ и оперативного управления), недо-

оценка и непонимание роли этого органа в стратегическом руководстве войсками со стороны Верховного Главнокомандующего.

Органы оперативного управления войсками (фронт, армия) также оказались недостаточно подготовленными, особенно в части боевого управления: анализа обстановки, постановки задач войскам, организации разведки, взаимодействия родов войск, поддержания связи. Сказывались отсутствие необходимого уровня в оперативной подготовке, приверженность к теории и практике военного искусства времен первой мировой и гражданской войн. К тому же к началу войны штабы не освоили свои оперативные планы и не имели новых средств управления.

По довоенным взглядам считалось, что основным средством связи является проводная связь, организованная по оси и по направлениям.. Планировалось проводную связь Генерального штаба с фронтами, военными; округами и резервами обеспечивать по линии и через узлы связи Наркомата связи (НКС), а во фронтах и армиях — путем широкого использования сил и средств НКС и полевыми средствами. Построение общегосударственной проводной сети планировалось по радиальному принципу, при котором узлы и линии связи сосредоточивались в крупных промышленных и административных центрах. Отсутствовали запасные узлы связи, обходы крупных населенных пунктов. Учреждения и узлы связи, линии связи и радиостанции НКС размещались в помещениях, не защищенных от ударов авиации противника. Воздушные линии связи проходили вдоль шоссейных и железных дорог и были весьма уязвимы в условиях войны. Практически отсутствовали кабельные подземные магистрали.

Радиосвязи отводилась вспомогательная роль в управлении войсками оперативно-стратегического звена. Радиосвязь Генерального штаба, фронтов предполагалось организовать как силами и средствами войск связи, так и радиосредствами НКС. Однако на проводимых учениях местные радиостанции для военной связи практически не использовались, а система радиосвязи НКС в соответствии с мобилизационными планами еще не была готова.

Использование государственных средств связи в интересах управления вооруженной борьбой намечалось осуществлять через полевые органы НКС. Однако уровень квалификации личного состава этих органов не давал возможности готовить сотрудников к работе в боевых условиях. Высказанные на совещании в Генеральном штабе 15 — 17 апреля 1940 г. в Москве рекомендации по созданию специальных отделов (отделений) в Красной Армии, фронтах (армиях) не были учтены, и существующее положение оставалось неизменным до начала войны.

Обеспечение связи подвижными средствами в оперативно-стратегическом звене управления предусматривалось от Генерального штаба к фронтам и от фронтов к армиям. При этом доставку секретной корреспонденции из ПТУ к фронтам предполагалось осуществлять через специальные органы НКО, а от фронтов к армиям — с помощью штабных фельдъегерей.

Подготовке по управлению войсками общевойсковых командиров и штабов вышестоящие органы должного внимания не уделяли. Командующие и штабы слабо знали средства связи, способы организации управления, не имели практических навыков в их использовании.

Непосредственно перед началом Великой Отечественной войны части связи РГК состояли из 19 отдельных полков связи (14 окружных и 5 армейских), 25 отдельных батальонов связи, 16 радиодивизионов «ОСНАЗ», 17 узлов связи (одного узла Наркомата обороны и 16 окружных). Установленный порядок их развертывания не мог удовлетворить командование округов и центра при внезапном нападении противника. С началом войны предполагалось иметь: 37 отдельных полков связи (опс) — 8 фронтовых и 29 армейских, 88 отдельных линейных батальонов связи (олбс) — 48 фронтовых и 40 армейских и 298 отдельных рот связи (орс). К началу войны недоставало: опс — 18 (49%), олбс — 73 (74%), орс — 294 (98%).

Не отвечала требованиям управления Вооруженными Силами и система руководства связью в центре. К началу войны вопросами обеспечения связи в стратегическом звене в том или ином объеме занимались три не подчинявшихся друг другу органа: Управление связи Красной Армии, отдел связи Оперативного управления Генштаба и Народный комиссариат связи СССР, на который возлагалась ответственность за обеспечение связи Ставки ВГК. Аналогичное, положение существовало во фронтах и в армиях. Кроме управлений (отделов) связи этих объединений функционировали органы полевой связи Народного комиссариата связи.

Таким образом, организация обеспечения, состояние и развитие связи в стране, подготовка театров военных действий по связи ни по объему, ни по направленности не соответствовали предъявляемым к ним новым требованиям.

Состояние подготовки войск и штабов. Итоги локальных войн и конфликтов с участием советских войск вскрыли ряд, серьезнейших недостатков во всей системе подготовки Красной Армии и Флота. Был выявлен главный недостаток в подготовке войск — отрыв теории и практики от требований современной войны. В боевой подготовке войск допускались упрощенчество и условности.

Перед руководством Вооруженных Сил была поставлена задача в короткие сроки учесть полученный опыт и максимально приблизить учебу к боевой обстановке.

Основные требования к боевой подготовке были определены в приказе НКО № 120 от 16 мая 1940 г. и уточнены в приказе № 30 от 29 мая 1941 г. Предъявляя требования к личному составу Вооруженных Сил в новых условиях, начальник Генерального штаба указывал, что мы должны в кратчайший срок перестроить нашу армию, действительно довести ее до высокой боевой готовности, добиться такого положения, чтобы мы постоянно по требованию правительства в любое время могли приступить к выполнению возложенных на нас задач{72}.

Требования приказов и директив руководства армии и флота по повышению боевой подготовки войск сводились к следующему: резко повысить воинскую дисциплину; добиться строгого выполнения воинских уставов; повседневно готовить личный состав в сложных условиях к войне против сильного, технически оснащенного противника; занятая проводить днем и ночью, в любую погоду с учетом фактора внезапности и соблюдения принципа — быть всегда в состоянии, боевой готовности.

Основное внимание было сосредоточено на сколачивании и подготовке мелких подразделений. Однако, несмотря на проделанную огромную работу, устранить недостатки в короткие сроки не удалось. Войсковые командиры и штабы приобрели

только начальные навыки в управления войсками. В звене полк — батальон подготовка была еще слабее. И это было закономерно.

Так, по докладу начальника Управления боевой подготовки Красной Армии генерал-лейтенанта В. Н. Курдюмова, из 225 командиров полков, привлеченных на сборы, только 25 человек закончили военные-училища, остальные 200 человек прошли подготовку на курсах младших лейтенантов или же были призваны из запаса{73}.

Пехота получила поверхностные навыки в организации и ведении общевойскового боя. Слабо обстояли дела с подготовкой к боевым действиям ночью. Огневая подготовка, как основа общевойсковой тактики, находилась на низком уровне.

Большие недостатки имелись в подготовке артиллерийских штабов, плохо обстояло дело со стрельбой по движущимся целям, страдали вопросы управления огнем в артиллерийских частях и соединениях.

Штабы автобронетанковых частей и соединений в своей основе не были сколочены. Особо слабой была, по оценке начальника автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенанта Я. Н. Федоренко, огневая подготовка частей. В 1941 г. она еще более снизилась.

Значительные недостатки имелись в подготовке войск связи.

В авиации многие части приобрели боевой опыт, однако в целом она не была подготовлена к действиям против сильного противника во взаимодействии с сухопутными войсками и самостоятельно в составе крупных соединений. Новая техника не была достаточно освоена.

На боевой подготовке Сухопутных войск не могло отрицательно не отразиться и то обстоятельство, что половина рядового состава (призыв 1940 г.) прошла лишь начальную подготовку в зимних условиях.

Быстрое формирование объединений, соединений и частей привело к массовому выдвижению командного состава на высшие должности. Но его оперативно-тактическая подготовка не отвечала требованиям новых должностей, более сложных и масштабных. Перегруппировки войск в новые районы дислокации вызвали необходимость привлекать большое количество подразделений на строительные и хозяйственные работы. Слабая учебная материальная база, неопытность командного состава не давали желаемых результатов в боевой подготовке. Поэтому сколоченность штабов оперативно-тактического звена была низкой. Штабы не могли управлять войсками в сложных условиях боя к операции. На декабрьском 1940 г. совещании руководящего, командного и начальствующего состава Вооруженных Сил было отмечено, что «боевая подготовка и сегодня хромает на обе ноги».

Нарком обороны и Генеральный штаб стремились выяснить причины слабой боевой и оперативной подготовки войск и штабов. Главная причина, как правило, усматривалась в низкой дисциплине и требовательности к подчиненным, поэтому чаще всего приказы заканчивались наложением взысканий и назначением сроков устранения вскрытых недостатков. Таким образом, перед войной войсковые штабы, армейские и фронтовые управления имели лишь начальные знания и поверхностные представления о характере современной операции. И естественно, они не могли справиться с планированием подобных операций. Штабы не овладели достаточной

культурой, в их деятельности проявлялись бумажная волокита и канцелярский бюрократизм.

По мнению наркома обороны, часть командного состава оставалась еще на уровне опыта гражданской войны и только пыталась перенести его на современность.

Военные кадры. В связи с быстрым ростом численности Вооруженных Сил, широким размахом организационного строительства, а также значительным повышением удельного веса технических и специальных родов войск наиболее острым вопросом в строительстве Вооруженных Сил накануне войны была проблема подготовки военных кадров. Коммунистической партией и Советским правительством на основании предложений Наркомата обороны было принято решение о расширении сети военно-учебных заведений и различных курсов (повышения квалификации, подготовки и т. д.), а также увеличения их емкости.

В результате принятых мер к 1 мая 1941 г. в стране имелось 18 военных академий и 8 военных факультетов при гражданских высших учебных заведениях, готовивших военных специалистов различных профилей с высшим военным образованием. Были восстановлены заочные и вечерние отделения во всех военных академиях и реорганизована сеть курсов усовершенствования командного состава при них.

Для обеспечения армии и флота военными кадрами среднего звена была расширена сеть средних военно-учебных заведений. С июля 1939 г. по декабрь 1940 г. дополнительно открылось 77 военных училищ. К лету 1941 г. всего действовало 214 военных училищ Красной Армии и 16 училищ ВМФ, а также 68 курсов усовершенствования.

Несмотря на большой размах работы по подготовке военных кадров, система военно-учебных заведений не успевала за темпами организационного развертывания Вооруженных Сил. Так, если в 1938 г. некомплект командно-начальствующего состава РККА к штатной численности составлял 34%, в 1939 — 32%, то к началу 1941 г. он снизился до 19%, что в численном выражении составляло 80 830 человек{74}.

На 1 января 1941 г. численность командно-начальствующего состава армии и флота составила 579 581 человек, из которых проходили службу в Сухопутных войсках 426 942 человека, в ВВС — 113 086 человек и ВМФ — 39 533 человека.

Уровень военного образования командно-начальствующего состава характеризовался следующими данными: 7% командно-начальствующего состава имели высшее военное образование, 60% — среднее, 25% — ускоренное образование и 12% не имели военного и специального образования. Удельный вес командно-начальствующего состава с высшим военным образованием снизился по сравнению с 1936 г. более чем в 2 раза{75}.

Все это явилось следствием в первую очередь различного рода сокращений и чисток, неоднократно проводимых в ходе всего предвоенного периода. Только в конце 20 — первой половине 30-х годов в результате крупномасштабных чисток из РККА было уволено 47 тыс. бывших офицеров русской армии, из них более 3 тыс. было репрессировано{76}.

Большой количественный и во многом непоправимый качественный урон был нанесен командным кадрам в результате необоснованных. репрессий и арестов по «политическим» мотивам в 1937 — 1941 гг. Только с мая 1937 г. по сентябрь 1939 г. в армии были репрессированы 36761 человек и на флоте — свыше 3 тыс. человек. Приведенными цифрами число репрессированных не ограничивается, так как репрессии продолжались вплоть до начала войны. Перед самой войной были арестованы крупные военачальники: командующий войсками Прибалтийского военного округа генерал-полковник А. Д. Локтионов, начальник Главного управления ВВС генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов, помощник начальника Генерального штаба генерал-лейтенант авиации Я. В. Смушкевич и др. Хотя число репрессированных и уволенных не превышало 7% от списочного состава командиров и начальников, ущерб, нанесенный Красной Армии, оказался существенным, так как значительная часть из них имели боевой опыт и высшее военное образование.

По этим же причинам в 1938—1940 гг. сменились все командующие войсками военных округов, на 90% обновлены их заместители, начальники родов войск и служб, на 80% — руководящий состав корпусных и дивизионных управлений, на 91% — командиры полков, их помощники и начальники штабов полков. Значительный ущерб был нанесен руководящим кадрам центрального аппарата, военно-учебных заведений, а также кадрам руководящего политического состава. Безусловно, все это негативно отразилось не только на состоянии и боеспособности войск, но и на уровне подготовки новых командных кадров.

Кроме того, массовые репрессии влекли за собой не только увеличение потребности в командных кадрах, но и вызывали необходимость крупномасштабных перемещений. Если в 1937 г. было выдвинуто на новые должности 29 тыс. и перемещено 40 тыс. офицеров, то только за 10 мес. 1938 г. — соответственно 59 и 41 тыс., т. е. новые должности заняли 100 тыс. человек. В 1939 г. было произведено 246626 перемещений (69% всего командного состава).

Такая тенденция сохранилась вплоть до начала войны. В частности, только 7 и 8 марта 1941 г. вновь были назначены на должности:

командующих армиями — 4 человека, командирами корпусов — 42 человека, командирами дивизий — 117 человек. До 75% командного и начальствующего состава к началу боевых действий имело незначительный (несколько месяцев) опыт работы в занимаемой должности. Из-за отсутствия кадров на руководящие должности часто назначались идейно закаленные офицеры, но не имевшие не только практического опыта, но и порой и достаточных военных знаний. Безусловно, это не могло не отразиться на общем ходе строительства армии и флота.

Одним из наиболее существенных показателей качественного состояния военных кадров являлось наличие у них боевого опыта. Среди командно-начальствующего состава Вооруженных Сил были участники гражданской войны, а также участники военных конфликтов в районе озера Хасан, на реке Халхин-Гол, боев в Китае и Испании. Некоторые офицеры и генералы принимали участие в войне с Финляндией и в походе в западные области Белоруссии и Украины. Однако в целом процент командно-начальствующего состава, имевшего боевой опыт, был незначительным. К началу 40-х годов в Красной Армии осталось около 6% участников гражданской вой-

ны и 30% командно-начальствующего состава, имевшего боевой опыт, приобретенный в 1938 — 1940 гг.

Партийно-комсомольская прослойка командного состава была сравнительно высокой: членов и кандидатов в члены КПСС — 54%, членов ВЛКСМ — 26%. По возрасту основную часть составляли молодые командиры, и начальники. В возрасте до 25 лет было 29%, от 26 до 35 лет — 57%, от 36 до 45 лет — 13% и лишь 1% — старше 45 лет{77}.

Таким образом, в преддверии войны партией и правительством принимались решительные меры, направленные на ускоренную подготовку командных кадров для различных видов и родов войск. В предпринимаемых шагах четко прослеживается тенденция проявления заботы не о качестве выпускаемых офицеров, а об их количестве с целью закрыть бреши, образовавшиеся в кадровом составе армии. Единицы опытных и всесторонне грамотных в военном отношении педагогов, подавляюще низкий общеобразовательный и технический уровень большинства отобранных курсантов, скудная, устаревшая учебная материальная база, перенасыщенность программ обучения второстепенными предметами являлись характерными чертами военных училищ той поры. Следствием этого явился низкий, не отвечающий требованиям времени уровень обучения.

Необоснованное увольнение из армии офицеров старой армии, являвшихся в большинстве своем носителями лучших традиций русского воинства, уничтожение наиболее талантливых и опытных военачальников и командиров нанесли огромный и трудновосполнимый ущерб строительству, а также подготовке Красной Армии и Флоту. Это создало исключительно благоприятные условия для противника, поэтому Гитлер не случайно заявил, что Россию необходимо разгромить и «лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей»{78}.

2.2. Оперативно-стратегическое планирование

В подготовке Советского государства и армии по отражению агрессии важное место занимали вопросы оперативно-стратегического планирования. Опыт предшествующих войн давал урок, что научно обоснованные и своевременно, качественно отработанные планы по использованию Вооруженных Сил являлись важным условием для организованного вступления в войну и достижения победы над противником.

Разработка планов в предвоенные годы представляла собой сложный л непрерывный процесс, связанный с решением политических, дипломатических идеологических, военных и других вопросов. Планирование стратегического использования Вооруженных Сил являлось главным звеном в функциях Наркомата обороны и Генерального штаба. Общее руководство этим сложным процессом осуществляло Советское правительство.

В основу планирования были положены прежде всего идеи советской военной оборонительной доктрины, сущность которой состояла в том, что Советскому Союзу были чужды захватнические войны, он не собирался ни на кого нападать. Вместе с тем было признано, что завоевания Великого Октября будут защищаться со всей решительностью. Все стратегические планы строились на основании взглядов на характер будущих военных столкновений. Считалось, что будущая война будет пра-

вой. В ней Советскому Союзу будут противостоять не отдельные враждебные страны, а целая коалиция капиталистических государств.

Возрастание непосредственной угрозы войны поставило перед советским военно-политическим руководством ряд проблем, связанных с начальным периодом войны.

Нельзя было допустить внезапного нападения противника на нашу страну. Опыт начавшейся второй мировой войны показал, что агрессор, используя внезапность, в короткие сроки достигал больших военных преимуществ, захватывал стратегическую инициативу в начальном периоде войны и тем самым предопределил результаты последующих этапов войны.

Красная Армия, как армия государства диктатуры пролетариата, исповедовала активные формы ведения войны, что соответствовало природе революционного по своей сути общественного строя. В то же время в силу миролюбивого характера социалистического общества она не могла взять на себя инициативу нанесения первого удара, т. е. формального развязывания войны.

В этих условиях перед Вооруженными Силами СССР была поставлена двуединая задача: готовиться к ответному удару и одновременно к решительному разгрому агрессора с перенесением военных действий на его территорию. Считалось, что части Красной Армии должны быть всегда готовы ответить молниеносным ударом на всякую внезапность со стороны врага{79}.

Данное доктринальное положение имело принципиальное значение для понимания характера начального периода возможной войны. Во-первых, из него следовало, что для Красной Армии содержанием первых чаше и дней войны должны стать сдерживающие боевые действия, и, во-вторых, внезапность нападения противника должна быть нейтрализована высокой боевой готовностью армии.

Существенное влияние на разработку планов оказывали как общая обстановка в Генеральном штабе, так и личностные качества и уровень подготовки его начальника.

Основные документы оперативного планирования разрабатывались и перерабатывались под руководством начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова (до августа 1940 г.), затем — генерала армии К. А. Мерецкова (до февраля 1941 г.), а в последующем — генерала армии Г. К. Жукова при непосредственном участии генерал-майора А. М. Василевского, генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина и других генералов.

Высокий уровень штабной подготовки, богатая практика и интеллект позволяли Б. М. Шапошникову построить работу на основе уважения и доверия к подчиненным. Учитывая важность планирования, он лично проводил большинство оперативных расчетов и готовил свои соображения по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил.

Следует в то же время учесть, что составители планов не могли не чувствовать на себе влияния той морально-психологической атмосферы, которая сложилась в Генеральном штабе в результате необоснованных репрессий.

В связи с тем, что на смену репрессированным офицерам приходили малоопытные командиры с ограниченным оперативным кругозором, функционирование Генерального штаба усложнилось. Таким образом, в Генштабе, как и в других опера-

тивных и войсковых штабах, шел болезненный процесс перемен, который не мог не сказаться отрицательно на качестве разрабатываемых планов.

Следует также иметь в виду, что разработка планов в предвоенные годы в значительной степени определялась сложными и противоречивыми условиями военно-политической обстановки. Особенно напряженно проходил процесс планирования в Генеральном штабе в последний перед войной год. Резко возросшая опасность нападения на Советский Союз требовала от Генерального штаба большой оперативности, с тем чтобы своевременно вносить необходимые изменения в оперативные и мобилизационные планы. Так, только с лета 1940 г. и до начала войны не менее пяти раз (июль, сентябрь, октябрь 1940 г., март, май 1941 г.) перерабатывались «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.», составлявшие главное звено в оперативных планах войны.

Основы стратегического развертывания Вооруженных Сил. Для непосредственного вступления Вооруженных Сил в войну предусматривалось их стратегическое развертывание. Стратегическое развертывание Вооруженных Сил осуществлялось в соответствии с замыслом войны и заключалось в переводе их с мирного на военное положение (приведение в полную боевую готовность с проведением отмобилизования), оперативном развертывании группировок войск на ТВД, стратегических перегруппировках войск из глубины страны и между ТВД и развертывании стратегических резервов.

Одним из условий своевременного и планового развертывания Вооруженных Сил являлось их надежное оперативное прикрытие. Планирование всех этих мероприятий составляло основу разработки оперативного плана. Положение, однако, осложнялось тем, что в предвоенные годы среди руководства Наркомата обороны и Генерального штаба единого подхода к пониманию оперативного плана и плана стратегического развертывания не было. Часто эти понятия отождествлялись или заменялись одно другим. Такое положение размывало целенаправленность планирования и, естественно, снижало его качество.

Анализ большого количества архивных документов позволяет констатировать, что оперативный план, как главный документ плана войны, представлял собой совокупность документов, обеспечивающих при их выполнении организованное развертывание и вступление в боевые действия армии и флота в соответствии с целями и задачами первых стратегических операции. Он включал: директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил; записку, разработанную начальником Генерального штаба и утвержденную наркомом обороны СССР, о порядке стратегического развертывания Вооруженных Сил (задачах фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РККА по фронтам и армиям; план стратегических перевозок для сосредоточения Вооруженных Сил на театрах военных действии; планы прикрытия стратегического развертывания; план устройства тыла и материального обеспечения действующей армии; планы по связи, военным сообщениям, ПВО и др. В отличие от оперативного плана в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операции и задачи фронтам.

События второй половины 1939 — начала 1940 г. коренным образом изменили стратегическую обстановку в Европе. Произошло перемещение советских войск, изменились государственная граница, боевой состав военных округов. Были внесены существенные изменения в планы развития Вооруженных Сил.

В связи с этим оперативный план, утвержденный правительством в ноябре 1938 г., оказался нереальным. В Генеральном штабе под руководством его начальника Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова после окончания советско-финляндской войны разрабатывался основной документ — «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.». Первый вариант плана был разработан к середине 1940 г. Однако ввод советских войск на территорию Прибалтийских республик, в Северную Буковину и Бессарабию, а также формирование новых соединений потребовали существенной доработки этого документа.

Во исполнение решения Главного военного совета от 16 августа 1940 г. 18 сентября Советскому правительству был представлен доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.». При разработке этого документа прежде всего тщательно изучались наиболее вероятные противники на главных и второстепенных театрах военных действий. Оценивались предполагаемые ими замыслы, количество противостоящих сил и средств на каждом стратегическом направлении.

К 22 нюня 1940 г. неожиданно быстро была разгромлена Франция. Многомиллионная немецко-фашистская армия, полностью отмобилизованная и хорошо подготовленная к войне, оказалась, по существу, один на один с Советскими Вооруженными Силами.

В этих условиях Генеральный штаб правильно считал, что в сложившейся военно-политической обстановке создались реальные угрозы вооруженного нападения на наши границы. Наиболее вероятными противниками в этих условиях были признаны: на Западе — Германия, на Востоке — Япония. В «Соображениях», разработанных генерал-майором А. М. Василевским под руководством генерала армии К. А. Мерецкова, указывалось, что для Советского Союза вероятность ведения войны на два фронта является реальностью, а именно: «на Западе — против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на Востоке — против Японии как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение».

Наиболее сильным противником на Западе считалась Германия. Всего же на границах Советского Союза, по оценке Генерального штаба, вероятные противники могли сосредоточить 280—290 дивизий, 11750 танков, 30 тыс. орудий и 18 тыс. самолетов. При этом фашистская Германия с сателлитами (Финляндия, Румыния, Венгрия) будет способна выставить 233 дивизии, 10550 танков, 15100 самолетов, а на Востоке Япония — до 50 дивизий, 1200 танков и 3 тыс. самолетов.

Не исключалось, что в сложившейся обстановке нападение фашистской Германии на СССР возможно еще до окончания войны с Англией.

Главным вопросом в оценке оперативно-стратегических замыслов противника являлось определение его главного удара. Анализ данного доклада и предшествующих планов показывает, что Генеральный штаб достаточно обоснованно определил

развертывание главных сил фашистской Германии к северу от устья р. Сан в целях нанесения и последующего развития главного удара в направлении на Ригу, Каунас и далее на Двинск, Полоцк или на Каунас, Вильнюс и далее на Минск. Удар на Ригу мог быть поддержан высадкой морских десантов в районе Либавы и захватом островов Даго и Эзель в целях последующего развития наступления на Ленинград. Вспомогательные удары вероятны из районов Ломжи и Бреста на Барановичи, Минск. Считалось, что одновременно с главным ударом следует ожидать удара из Восточной Пруссии в целях выхода в тыл львовской группировке советских войск и овладения Западной Украиной.

Не исключалась возможность, что противник с целью захвата Украины, может нанести главный удар в общем направлении на Киев. В этих условиях наступление из Восточной Пруссии рассматривалось как вспомогательное. Однако в докладе подчеркивалось, что «наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является первый вариант ее действий, т. е. с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья р. Сан». При этом учитывались удары со стороны Финляндии на Ленинград и наступление из районов Северной Румынии на Жмеринку.

При разработке документов Наркомат обороны и Генеральный штаб в отличие от германского командования руководствовались тем, что будущая война примет продолжительный характер. Это потребует наличия технически хорошо вооруженных массовых армий и огромного напряжения всех материальных и духовных сил народа. При этом признавалось, что война может начаться внезапно. На это указывали как практика осуществления Германией своей военной доктрины, так и состояние армий государств фашистского блока. Утверждалось, что начальный период войны охватит промежуток времени от начала военных действий до вступления в сражение основной массы развертываемых вооруженных сил{80}.

Предполагалось, что в этот период наступательные операции противника будут вестись с решительными целями, носить маневренный характер с высадкой крупных воздушных и морских десантов, созданием активного фронта в тылу советских войск. Считалось, что военно-морские силы противников развернут крупномасштабные крейсерские операции в Северном, Балтийском и Черном морях. Следует подчеркнуть, что несмотря на, в общем-то, правильную оценку возможного характера войны и действий противника, в Генеральном штабе накануне войны не было выработано цельной и последовательной концепции на начальный период войны в том виде, который вытекал из опыта военных действий на Западе. Более того, высказываемые мнения дезориентировали военные кадры в отношении возможных действии войск в начале войны. В «Соображениях» указывалось, что противнику для стратегического развертывания главных сил при нападении на СССР потребуется до 15 сут. Делалось предположение, что боевые действия с обеих сторон могут начаться лишь частью сил. Как отмечал Г. К. Жуков, «Нарком обороны и Генштаб считали, что война... должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений»{81}. Таким образом, в оперативном, плане была заложена стратегическая ошибка в оценке сил и способов ведения боевых действий противником в начальном периоде войны. И это случилось, несмотря на выводы советских военных теоретиков, что

главной отличительной особенностью военных действии на Западе явилось их внезапное начало полностью развернутыми еще до начала вторжения силами. Растянутость этого процесса по времени делала его незаметным для противника. Следовательно, упреждение противника в повышении степени боевой готовности войск приобрело решающее значение для успешного проведения первых стратегических операций и всего начального периода войны.

При выработке основ стратегического развертывания Генеральный штаб приходил к выводу, что при ведении военных действий на два фронта «необходимо считать основным театром Западный, здесь и должны быть сосредоточены наши главные силы». Понятно, что основные силы Красной Армии — 176 дивизий, 15 танковых бригад, 159 полков авиации — сосредоточивались на Западе. На северных, южных и восточных границах СССР оставались 51 дивизия, 16 бригад различного назначения и 69 полков авиации.

Общий замысел применения основных сил состоял в том, чтобы на первом этапе активной обороной прочно прикрыть наши границы в период сосредоточения советских войск и не допустить вторжения противника в пределы СССР; на втором этапе мощными ударами главных группировок войск фронтов нанести решительное поражение противнику и выйти на р. Висла, в дальнейшем развивать наступление на Краков, Бреслау и выйти к верхнему течению р. Одер.

В соответствии с оценкой противника и общим замыслом отражения его нападения намечалось два варианта стратегического развертывания главной группировки войск на Западе. В одном случае она могла быть развернута к югу от Брест-Литовска, а в другом — к северу от него. Все зависело от политической обстановки, которая могла сложиться непосредственно к началу войны.

В первом варианте («южный») с развертыванием главных сил к югу от Брест-Литовска (приложение 15), была выражена идея создания наступательно-оборонительной группировки.

Основная задача Юго-Западного фронта (6 общевойсковых и конно-механизированная армии, 90 дивизий, 5 танковых бригад и 81 полк авиации) состояла в том, чтобы во взаимодействии с 4-й армией Западного фронта нанести решительное поражение люблин-сандомирской группировке противника и выйти в дальнейшем на р. Пилица и верхнее течение р. Одер.

Таким образом, главную группировку войск Генеральный штаб планировал развернуть к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника, с тем, чтобы мощным ударом на люблин-бреславском направлении на первом же этапе войны отрезать Германию от Балканских стран, вывести их из войны, лишив тем самым фашистский рейх важнейших экономических баз. В основе своей этот замысел следует признать целесообразным. Он позволял в короткие сроки изолировать главного противника от его союзников, что имело важное политическое значение. Наступление на этом направлении проходило бы по слабо подготовленной в оборонительном отношении территории бывшей Польши. Однако замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны, требовал точного учета сил и планов противника. Как признавал Г. К. Жуков, в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора.

Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании.

Это особенно заметно, когда сравниваются перегруппировки и сосредоточение войск. Уступая противнику в пропускной способности железных и шоссейных дорог, советские войска на 5-й день мобилизации могли сосредоточить в планируемых районах только 17 стрелковых дивизий, на 10-е сутки — 24, на 20-е сутки — 46 и лишь на 35-е сутки — 75 дивизий. Таким образом, переход в общее наступление главных сил был возможен только на 35-е сутки. Даже при одновременном начале перегруппировок противник имел все возможности упредить советские войска в выдвижении и создании группировок сил и средств. Это позволяло ему захватить инициативу и создать предпосылки для успешных боевых действий в начальном периоде войны. В реально создавшейся обстановке вермахт завершил развертывание полностью, а советские войска его лишь начали.

Во втором варианте («северный») с развертыванием главных сил к северу от Брест-Литовска (приложение 16), замысел сводился к тому, чтобы в течение 20 сут, перегруппировывая и сосредоточивая войска, опираясь на укрепленные районы, активной обороной прочно прикрыть минское и псковское направления и не допустить глубокого вторжения немцев на советскую территорию.

В последующем (на 25-е сутки мобилизации) войсками Западного и Северо-Западного фронтов (около 105 стрелковых дивизий, 5500 танков и 5500 самолетов) перейти в наступление и нанести решительное поражение главным силам противника (около 140 дивизий, из них 10 танковых) и овладеть Восточной Пруссией. Одновременно войсками Юго-Западного фронта, прикрывая частью сил Западную Украину и Бессарабию, нанести поражение ивангородско-люблинской группировке противника и выйти на среднее течение Вислы.

Овладение Восточной Пруссией имело важное экономическое и политическое значение, так как резко снижало возможности Германии в ведении войны. Однако целесообразность нанесения главного удара на этом направлении вызывала большие сомнения Генерального штаба, который вполне резонно считал, что бои в Восточной Пруссии могли принять затяжной характер, а это могло ускорить вступление Балканских стран в войну против Советского Союза. Тем не менее этот вариант сохранялся, хотя при более тщательной оценке природных условий, высокой подготовленности театра военных действий, соотношения сил и средств сторон (учитывая и качественные параметры соединений) от него можно было отказаться, заменив оборонительным вариантом.

На Дальнем Востоке особое внимание уделялось оперативному прикрытию стратегического развертывания. При любых обстоятельствах предусматривалось любым путем не допустить вторжения противника в Приморье и обеспечить побережье Тихого океана от возможных попыток высадки десанта японских войск. Используя превосходства в снах и средствах (34 дивизии, 8 танковых бригад, 5741 танк, 3347 самолетов против 20 японских дивизии, 1200 танков и 3000 самолетов), Генеральный штаб предполагал упредить противника в развертывании, в короткие

сроки перейти в общее наступление, разгромить его по частям и в дальнейшем овладеть Северной Маньчжурией{82}.

При всех вариантах развертывания Военно-воздушные силы должны были вести активную борьбу с авиацией противника, наносить удары по его сухопутным группировкам, по крупным административным в политическим центрам, обеспечивать прикрытие и поддержку наступающих войск.

Важное место отводилось Военно-Морскому Флоту. Каждому из флотов, исходя из их оперативного предназначения предписывались определенные задачи.

5 октября 1940 г. доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке в 1940-1941 гг.» обсуждался руководителями партии и правительства. В ходе обсуждения Генеральному штабу было поручено доработать план с учетом развертывания еще более сильной главной группировки в составе Юго-Западного фронта.

14 сентября [октября] 1940 г. доработанный вариант плана («южный») был представлен правительству на утверждение. В нем главной группировке в составе Юго-Западного фронта ставилась задача по нанесению более мощного удара в направлении Люблин, Краков и далее на Бреслау {83}. Боевой состав фронта с учетом резерва планировалось довести до 103 дивизий, 20 танковых бригад и 140 авиационных полков. Одновременно в тылу фронта должен был развернуться резерв Главного Командования в составе до 23 дивизий. Задачи Западного и Северо-Западного фронтов в основном оставались прежними.

Планом предусматривалось к 1 октября 1941 г. развернуть два фронтовых и два армейских управления, довести численность авиации до 20 тыс. самолетов, сформировав 100 авиационных полков.

Одновременно было решено разработать и другой вариант («северный»). По нему основная группировка войск развертывалась в полосе Западного и Северо-Западного фронтов.

Разработку «южного» и «северного» вариантов плана на местах планировалось закончить к 1 мая 1941 г.{84}

Одновременно предлагались на утверждение частные планы боевых действий против Финляндии, Румынии и Турции, что, по мнению разработчиков, придавало общему оперативному плану определенную гибкость и давало возможность развернуть группировки войск на театрах военных действий в зависимости от конкретно складывающейся военно-политической обстановки.

Заложенные в оперативных планах концепции проверялись на учениях, в частности, на двух оперативно-стратегических играх, проведенных со 2 по 10 января 1941 г. Следует отметить, что игры, особенно первая, обнажили слабость нашего западного направления. В ходе игры были выявлены драматические моменты для «восточной» стороны, хотя учебная обстановка в целом не представляла особой сложности.

С октября 1940 г. по февраль 1941 г. Генеральный штаб вносил отдельные, непринципиальные изменения в оперативные планы использования Вооруженных Сил. С поступлением сведений о непосредственной подготовке агрессии фашистской Германией против СССР и в связи с проводимыми в Красной Армии крупными организационными мероприятиями пришлось резко ускорить процесс доработки «Сооб-

ражений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940-1941 гг.».

Февраль 1941 г. явился переломным моментом в строительстве Советских Вооруженных Сил и в оперативно-стратегическом планировании их применения. В Генеральном штабе разрабатывалась крупнейшая программа по разработке новых оперативно-мобилизационных планов. В частности, в докладах начальников управлений Генерального штаба его начальнику генералу армии Г. К. Жукову излагались планы решения вопросов стратегического планирования. На основе указаний начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин составил «План разработки оперативных планов», в соответствии с которым в феврале был разработан ряд важнейших оперативных документов. В марте — мае 1941 г. Н. Ф. Ватутин совместно с генерал-майором Л. М. Василевским на основе указании начальника Генерального штаба и новых разведывательных данных вносили существенные уточнения в план стратегического развертывания Вооруженных Сил.

По оценке Генерального штаба, на наших западных границах в марте 1941 г. противник сосредоточил до 76 дивизий (в том числе 6 танковых и 7 моторизованных), в мае — до 120 дивизий (в том числе 13 танковых и 12 моторизованных){85}. Данные сведения позволили руководству Генерального штаба прийти к выводу о том, что против Советского Союза противник на данном театре сможет иметь до 284 дивизий.

15 мая руководство Генерального штаба отмечало, что главный противник — фашистская Германия содержит свою армию полностью отмобилизованной, имея развернутые тылы. Был сделан вывод, что «в этих условиях она имеет возможность упредить советские войска в развертывании и нанесении внезапного удара»{86}. Данный вывод Генерального штаба следует признать не совсем правильным. Обстановка указывала, что развертывание немецко-фашистской армии для нападения на Советский Союз в основном уже завершалось и противник [уже] упредил Советские Вооруженные Силы в развертывании своих войск. Таким образом, наступил критический момент в определении характера действий советских войск.

Руководство Генерального штаба считало, что ни в коем случае нельзя отдавать инициативу действий германскому командованию. В рабочих вариантах «Соображений» предлагалось «упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск»{87}. Однако в тот момент для осуществления такого замысла время было упущено. Следовало предпринимать кардинальные меры по отражению готовящегося удара противника и обеспечению в этих условиях стратегического развертывания Красной Армии. Однако этого сделано не было. В расчетах по-прежнему определялись решительные цели и глубокие задачи войскам. Прорабатывались действия войск по нанесению двух ударов: одного, главного — на Краков, Катовице и другого — на Варшаву, Дембшин с выходом к 30-му дню операции на рубеж Лодзь, Оппельн.

Для решения этих задач намечался вариант развертывания на Западе 258 дивизии (в тон числе 58 танковых, 30 моторизованных, 7 кавалерийских), 53 артиллерийских полков РГК, 165 авиационных полков. Главные силы в составе 122 дивизий

и 91 авиационного полка выделялись Юго-Западному фронту, а Западный фронт получал 45 дивизий, 21 авиационный полк.

Что касается противника, то для достижения ближайших целей войны он намечал в соответствии с планом «Барбаросса» развернуть свои главные силы (190 дивизий) в целях уничтожения основных сил «русских сухопутных войск, находящихся в Западной России».

Таким образом, каждая сторона, исходя из содержания своих оперативных планов, стремилась в короткие сроки достичь ближайших стратегических целей войны наступлением развернутых к определенному сроку ударных группировок. Это и должно было явиться основным содержанием начального периода войны.

Чтобы обеспечить Вооруженные Силы от возможного внезапного удара противника, руководство Генерального штаба предлагало заблаговременно провести ряд мероприятий по скрытному отмобилизованию войск, особенно армий резерва Главного Командования. Подтверждением служат рабочие материалы, разработанные 15 мая 1941 г. по оперативному использованию Вооруженных Сил. В них кроме всего прочего предлагалось нанести по противнику упреждающий удар.

Однако рекомендации по нанесению упреждающего удара, даже в условиях непосредственной подготовки противника к агрессии, противоречили характеру советской военной доктрины и той политике, которую проводил Советский Союз непосредственно накануне войны. Кроме того, Советские Вооруженные Силы не были готовы к столь решительным действиям. Чтобы повысить готовность к войне, учитывая возрастание угрозы фашистской агрессии и увеличение состава Вооруженных Сил, Генеральный штаб постоянно вносил уточнения в документы по стратегическому развертыванию{88}. К середине июня 1941 г. в записке по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил предусматривалось первый стратегический эшелон развернуть уже на основе существующих военных округов в составе 4 фронтов (189 дивизий и 2 бригады с учетом войск, расположенных в Крыму), что составляло более 60% всех соединений Красной Армии.

Наиболее сильная группировка предусматривалась в полосе Юго-Западного фронта (100 дивизий, в том числе 20 танковых и 10 моторизованных), который должен был формироваться на базе Киевского особого и Одесского военных округов (приложение 17).

Второй стратегический эшелон — резерв Главного Командования — предполагалось создать из 5 армий (16, 19, 22, 24, 28-я) в составе 51 дивизии. Из них на Юго-Западном фронте сосредоточивались 23 дивизии, на Западном фронте — 9. В районе Москвы предусматривалось развернуть 2 армии — 24-ю и 28-ю в составе 19 дивизий.

Всего на Запад вместе с резервом Главного Командования предназначалось 240 дивизий (с учетом войск, расположенных в Крыму), 159 авиационных полков, 5 воздушно-десантных корпусов, 10 противотанковых бригад.

Для обороны границ на Дальнем Востоке выделялись 31 дивизия и две бригады, в Закавказье и Средней Азии — 31 дивизия и для прикрытия Беломорского побережья — 1 дивизия.

Из общего количества авиационных дивизий фронтовой и дальнебомбардировочной авиации для западных округов выделялось 60%, для Дальнего Востока и За-

байкалья — 16% и во внутренние военные округа (в том числе в Закавказье и Среднюю Азию) — 24%.

Основные силы ВМФ СССР также сосредоточивались на Западе в составе Северного, Балтийского и Черноморского флотов.

«Соображения» должны были составить основу оперативного плана по использованию Вооруженных Сил, но разработать детальный план Генеральный, штаб так и не успел, так как началась война.

В планировании стратегического развертывания важное место занимала организация прикрытия государственной границы.

Концепция прикрытия государственной границы вырабатывалась под влиянием внутренней и внешней политической обстановки, которая, как известно, имела большую динамику развития. До второй мировой войны Советское государство граничило с Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей, Румынией, Турцией и другими государствами, которые, не располагали группировками войск для нанесения внезапного удара. Анализ планов прикрытия того периода показывает, что оно обеспечивалось небольшой частью сил военных округов в целях прикрытия стратегического развертывания от тактических действий отрядов вторжения и органов разведки противника.

Резкое изменение обстановки в 1939 — 1940 гг., вызванное появлением у границ Советского Союза войск фашистской Германии, потребовало переосмыслить всю систему обороны государственной границы.

Содержание прикрытия менялось также под влиянием совершенствования и наращивания средств вооруженной борьбы и развития способов развязывания и ведения войны.

Весь комплекс мероприятий по прикрытию государственной границы осуществлялся на основе разработанного в мирное время «Плана обороны государственной границы», который являлся составной частью плана стратегического развертывания Вооруженных Сил. Разработка планов прикрытия в округах проводилась на основании директивы наркома обороны СССР. В ходе нарастания угрозы войны с фашистской Германией, особенно в период с февраля 1941 г., в Генеральном штабе шел сложный процесс корректировки планов прикрытия{89}. Обстановка складывалась так, что округа не успевали качественно разрабатывать документы и даже их проекты устаревали до утверждения.

Наиболее существенным изменениям подверглись планы прикрытия в Западном и Киевском особых военных округах. Последние директивы на разработку окружных планов прикрытия были подписаны наркомом обороны в начале мая 1941 г.{90} Срок представления их планов на утверждение в Генеральный штаб был определен 25 мая 1941 г.

Как показали последующие события, эти сроки оказались нереальными.

Проведенный анализ также показывает, что разработанные на основе директив наркома обороны планы прикрытия в приграничных военных округах не соответствовали рассмотренным ранее рабочим документам по стратегическому развертыванию Вооруженных Сил. В связи с этим оказались нереальными как оперативный план войны, так и планы прикрытия госграницы.

Исследования окружных планов прикрытия показывают, что действия войск по ним значительно усложнились. Во-первых, требовалось своевременно выявить сосредоточение войск на сопредельной территории создаваемых группировок противника; во-вторых, не допустить внезапного вторжения вражеских войск на территорию СССР. Кроме этого, упорной обороной предусматривалось надежно прикрыть отмобилизование, обеспечить бесперебойную работу железных дорог, сосредоточение и развертывание войск, активными действиями авиации завоевать господство в воздухе, мощными ударами по коммуникациям и группировкам войск противника нарушить их сосредоточение и развертывание, не допустить высадки в тыл воздушных десантов и диверсионных групп противника. Таким образом, задачи в окружных планах имели однозначно оборонительный характер. Округам, взаимодействующим с флотами, кроме того, ставилась задача не допустить высадки морских и воздушных десантов в прибрежных зонах и советских портах, для чего разрабатывались планы противодесантной обороны{91}.

В соответствии с требованиями директив основу обороны по прикрытию государственной границы должны были составить укрепленные районы и полевые укрепления, построенные по линии государственной границы с использованием всех имеющихся сил и возможностей. При этом оборона войск должна была носить активный характер, с тем чтобы «всякие попытки противника к прорыву обороны немедленно ликвидировать контратаками корпусных и армейских резервов»{92}. Особое внимание обращалось на организацию противотанковой обороны. В случае прорыва фронта соединениями противника для его уничтожения предусматривалось массированное применение механизированных корпусов во взаимодействии с авиацией и артиллерийскими противотанковыми бригадами. В благоприятных условиях обороняющимся войскам к резервам армий и округов предписывалось быть готовыми к нанесению мощных контрударов по прорвавшемуся противнику и перенесению боевых действий на его территорию.

Прикрытие стратегического развертывания планировалось двумя основными способами боевых действий войск: путем активной обороны с последующим переходом в наступление (западные округа) и ведением активной обороны на широком фронте (на севере и юге).

Анализ задач и общего замысла на прикрытие показывает, что расчеты военного руководства построить устойчивую оборону на базе укрепрайонов не подкреплялись реальными возможностями. Огромное по своему объему строительство укрепрайонов находилось в начальной стадии, велось крайне медленно и в 1941 г., по докладу Б. М. Шапошникова, не могло быть завершено.

Способность армий прикрытия обеспечить войска от возможного внезапного удара противника в оперативно-стратегическом масштабе являлась сомнительной, так как решению этой задачи должны были предшествовать мероприятия по оперативному развертыванию армий прикрытия и инженерному оборудованию оборонительных рубежей. Кроме того, следовало предоставить инициативу командному составу в приведении войск в боевую готовность и в организации оперативной разведки противника. К сожалению, ни одно из перечисленных мероприятий в полной мере проведено не было. Кроме того, это усугубилось просчетами в определении времени возможного вторжения противника, его сил и характера действий.

Планируемые контрудары армейскими и фронтовыми резервами не были обеспечены реальными силами для их нанесения. Механизированные корпуса, которые должны были составлять основу контрударных группировок, не были полностью укомплектованы и потому являлись лишь частично боеспособными. Артиллерийские противотанковые бригады, имея в основном штатную численность, были слабо подготовлены, чтобы вести эффективную борьбу с танками.

Такой подход к организации прикрытия в условиях нарастающей угрозы внезапного нападения сильного противника не мог обеспечить выполнение задачи, так как не учитывал всех факторов, определявших способность армий первого эшелона к отражению удара крупных сил противника.

В основу организации планирования обороны государственной границы была положена жесткая и, видимо, чрезмерная централизация. Вышестоящие штабы определяли задачи войскам на две-три ступени ниже, что объясняется стремлением сохранить в глубокой тайне все планируемые мероприятия. К нижестоящим инстанциям испытывалось недоверие. Привлечение к разработке документов строго ограниченного круга лиц приводило к определенному шаблону в принятии решений.

Разработка планов прикрытия штабами военных округов закончилась в последние перед войной дни, и поэтому они не были в достаточной степени освоены исполнителями. Генеральный штаб эти планы получил 10 — 20 июня. Рассмотреть и утвердить их времени уже не было. Однако это не означает, что войска вступили в войну, не имея конкретных боевых задач. Армейские планы прикрытия были в основном утверждены, задачи соединениям определены. В войсках поддерживалась постоянная готовность к их выполнению.

Планы прикрытия государственной границы в округах представляли собой совокупность текстуальных и графических документов, в которых определялись задачи, особо ответственные направления для прикрытия, выделяемые силы и средства, количество и состав районов прикрытия, а также способы действия войск. Основой плана являлось Решение-записка командующего войсками с картой (приложение 18). К этому документу прилагались планы ПВО, использования ВВС, инженерного обеспечения, организации связи, устройства тыла, железнодорожных перевозок и т. д.

Кроме этого, имелись документы по подъему частей прикрытия по тревоге и выходу соединений на назначенные рубежи и в районы{93}.

Аналогичную структуру имели планы прикрытия армий и отдельных корпусов. Армейские районы прикрытия делились на участки, нарезаемые для корпусов, и подучастки — для дивизий в соответствии с конкретными условиями{94}.

В Ленинградском военном округе оборона границы планировалась на фронте 1670 км по принципу прикрытия наиболее важных направлений. Оборона первого участка границы, от Баренцева моря до Ладожского озера, шириной около 1000 км возлагалась на 14-ю и 7-ю армии, второй участок, между Ладожским озером и Финским заливом, обороняла 23-я армия{95} (табл. 6).

Войска округа организовывали 5 районов прикрытия (РП). РП №1 обороняла 14-я армия во взаимодействии с 5 погранотрядами, силами Северного флота и его береговой обороной, прочно прикрывая направление на Мурманск. РП № 2 занимала 7-я армия, прикрывая ухтинское, ребольское, петрозаводское и оловецкое направления, 23-я армия, обороняя РП № 3, выполняла основную задачу войск округа, надеж-

но прикрывая Ленинград. РП № 4 и 5, обороняемые 65-м усиленным стрелковым корпусом и 8-й отдельной стрелковой бригадой, совместно с силами Балтийского флота прикрывали северное побережье Эстонской ССР, полуостров Ханко и вход в Финский залив.

Все 5 районов прикрытия были разделены на 15 участков. Количество участков, их состав и задачи определялись размерами фронта обороны и важностью прикрываемого направления.

В непосредственном распоряжении командующего округом оставался 1-й механизированный корпус (без танковой дивизии), 70, 177 и 191-я стрелковые дивизии, а также 5 авиационных дивизий.

Всего для прикрытия границы в округе планировалось использовать: армий — 3, стрелковых корпусов — 4, механизированных корпусов — 2, дивизий — 23 (в том числе: стрелковых — 17, танковых — 4, механизированных — 2), авиационных дивизий — 8, артиллерийских пазков РГК — 8, укрепленных районов — 7.

При благоприятных условиях обороняющимся войскам и резервам армий и округа предписывалось быть в готовности к переходу в наступление.

Прибалтийский особый военный округ на фронте около 720 км планировал создать 3 армейских района прикрытия силами 8, 11, 27-й армии. Все районы включали 8 участков прикрытия и участок наблюдения{96}(приложение 18).

Особое внимание уделялось обороне 300-километровой границы с Восточной Пруссией, и прежде всего направлений на Ригу, Даугавпилс и Вильнюс. Надежное прикрытие этих направлений резко повышало устойчивость обороны. Охрана морского побережья от Хажалу до Паланги возлагалась на 67-ю стрелковую дивизию, 12-й пограничный отряд и Либавскую военно-морскую базу Балтийского флота, а для обороны островов Эзель и Даго выделялась 3-я отдельная стрелковая бригада.

Решениями командующих 8-й и 11-й армиями предусматривалось нанесение контрударов 12-м и 3-м механизированными корпусами во взаимодействии соответственно с 7-й и 8-й авиадивизиями и 2 артбригадами. Контрудары планировались по нескольким вариантам во взаимодействии с различными родами войск.

В распоряжении командования округа планировалось создать незначительный резерв — 180-я стрелковая дивизия, 5-й воздушно-десантный корпус, 57-я и 6-я смешанные авиационные дивизии. На случай вынужденного отхода планами предусматривались подготовка тыловых оборонительных рубежей, создание системы противотанковых заграждений, минирование мостов и железнодорожных узлов на всю глубину обороны.

Таблица 6. Соединения, планируемые для прикрытия и обороны государственной границы СССР на май июнь 1941{97}

Местонахождение	ЛенВО (3 армии)	ПрибОВО (3 армии)	ЗапОВО (4 армии)	КОВО (4 армии)	ОдВО (1 армия)	Всего в западных округах (15 армий)
В 1-х эшелонах армий прикрытия	сд — 12, тд — 1, осбр — 1	сд — 10, осбр- 1	сд — 14	сд — 17	сд — 7, кд — 2	Дивизий — 63
Во 2-х эшелонах армии прикрытия	сд — 2, тд — 2, мд — 1	сд — 7, тд — 4, мд — 2	тд — 8, мд — 4, кд — 2	тд — 8, мд — 4, кд — 1	сд — 2, кд — 1, тд — 2, мд — 1	Дивизий — 51
В резерве округов	сд — 3, тд — 1, мд — 1	—	сд — 5, тд — 4, мд — 2	сд — 15, тд — 8, мд — 4, кд — 1	сд — 1	Дивизий — 45
В распоряжении Главного Командования	—	—	сд — 5	сд — 3	тд — 2, мд — 1	Дивизий — 11
Всего	Дивизий — 23, бригад — 1, авиадивизий — 8	Дивизий — 23, бригад — 1, авиадивизий — 4	Дивизий — 44, авиадивизий — 11	Дивизий — 61, авиадивизий — 21	Дивизий — 19, авиадивизий — 6	Дивизий — 170, бригад — 2, авиадивизий — 50

Западный особый военный округ планировал осуществить прикрытие границы силами 3, 10, 13 и 4-й армий (приложение 18). Для этого предусматривалось создать 4 армейских района прикрытия на фронте 470 км. Были подробно разработаны варианты действий войск с учетом предполагаемых пяти направлений наступления противника. Создавалась сильная наступательная группировка войск в белостокском выступе.

В плане прикрытия были тщательно разработаны пять вариантов действий войск на случай прорыва противника через армейские районы обороны. Прежде всего согласовывались усилия механизированных корпусов с пехотой, артиллерией, с противотанковыми бригадами и авиацией по направлениям и рубежам (районам). В плане, в частности, отмечалось, что возможностей авиации по одновременному выполнению поставленных задач недостаточно.

Армиям прикрытия для выполнения задач выделялось 5 стрелковых корпусов, 4 механизированных корпуса (8 танковых и 4 моторизованные дивизии), кавалерийский корпус (2 кавдивизии), 14 стрелковых дивизии. 4 смешанных авиационных дивизии, 6 артиллерийских полков РГК, противотанковая бригада, 4 укрепрайона и 4 пограничных отряда. В непосредственное подчинение командования округа предназначались 21-й и 47-й стрелковые корпуса (5 дивизий), 17-й и 20-й механизированные корпуса, 4 танковые, 2 механизированные и 11 авиационных дивизий и 2 противотанковые бригады.

В Киевском особом военном округе оборона государственной границы возлагалась на 4 района прикрытия на общем фронте 860 км (приложение 18). Районы обороняли: усиленные 5, 6, 26 и 12-я армии (17 стрелковых и кавалерийская дивизии), 4 механизированных корпуса (8 танковых и 4 моторизованные дивизии), 7 укрепрайонов, 5 авиационных дивизий к погранчасти. Кроме того, в резерве округа планировалось иметь 5 стрелковых корпусов (включая 15 дивизий с мобилизационной готовностью от 4 до 15 сут), 4 механизированных и кавалерийский корпуса, 12 авиационных дивизий, 8 из которых прибывали в первые 3 сут мобилизации{98}. На территории округа базировались 2 авиационных корпуса (6 дивизий) резерва Главного Командования.

Группировка войск создавалась с таким расчетом, чтобы надежно обеспечить прикрытие десяти ответственных направлений и главного — Киевского. Большая роль в повышении устойчивости и активности обороны отводилась артиллерийским бригадам и механизированным корпусам. Оперативное построение войск строилось из расчета перехода при благоприятных условиях в контрнаступление, нанесения стремительных ударов в целях разгрома противостоящих группировок противника и последующего перенесения боевых действий на его территорию.

Одесский военный округ на фронте 790 км вдоль границы с Румынией организовывал два района прикрытия силами 35-го и 14-го стрелковых корпусов и 9-й кавалерийской дивизии (всего 6 дивизий), пограничных частей НКВД и Дунайской военной флотилии, 18-й механизированный корпус, 2-й кавалерийский корпус (кавалерийская дивизия) и 150-я стрелковая дивизия планировались для нанесения контрударов.

В полосе прикрытия намечалось подготовить оборонительные рубежи, из них последний (четвертый) намечался по р. Днепр. Войска округа также нацеливались на переход в контрнаступление и перенос боевых действий на территорию противника{99}.

В резерве командования округа оставались управление 48-го стрелкового корпуса и 74-я стрелковая дивизия, 2-й механизированный корпус находился на территории округа в распоряжении Главного Командования.

Оборона побережья от Одессы до Керченского пролива обеспечивалась во взаимодействии с силами Черноморского флота организацией двух районов прикрытия в составе 9-го стрелкового корпуса, 2 стрелковых и кавалерийской дивизий, Одесской и Севастопольской военно-морских баз, Очаковского и Керченского секторов береговой обороны. Всего в составе войск прикрытия насчитывалось 19 дивизий, из них 4 танковые и 2 моторизованные. Военно-воздушные силы располагали шестью дивизиями{100}.

Военный совет округа, оценивая при разработке плана прикрытия силы противника, приходил к выводу, что для гарантированного выполнения задач необходимо дополнительно выделить до 7 дивизий на бельцкое и до 6 — 7 дивизий на кагульское направления. Военный совет предлагал в полосе прикрытия иметь 2 армейских управления{101}. Эти предложения не были претворены в жизнь, так как документы на утверждение были представлены лишь 20 июня 1941 г.

На Северный флот во взаимодействии с войсками Архангельского военного округа возлагались оборона побережья Баренцева моря, а также обеспечение северных коммуникаций.

Балтийский флот должен был нанести поражение германскому флоту, и уничтожить флот Финляндии. Во взаимодействии с Ленинградским и Прибалтийским военными округами не допустить корабли противника в Финский и Рижский заливы и высадку морских десантов.

Черноморский флот имел задачу во взаимодействии с войсками Одесского, Северо-Кавказского и Закавказского военных округов оборонять северную и восточную части побережья Черного моря от Одессы до Батуми, обеспечить господство на Черном море, закрыть Босфор и не допустить перехода в Черное море вражеских флотов{102}. Для прикрытия южных и северных участков государственной границы планировалось выделить минимальные силы — 18 дивизий и 20 полков авиации. Для обороны дальневосточных границ на фронте 800 км выделялось 34 дивизии.

В распоряжении Главного Командования оставалось 8 стрелковых дивизий, 2-й механизированный корпус, 4 авиационных корпуса и 18-я отдельная авиационная дивизия дальнебомбардировочной авиации.

С учетом задач войск, наличия сил и средств, а также условий местности предписывалось подготовить глубоко эшелонированную, многополосную, способную наращивать сопротивление в глубине оборону.

В отличие от обычных условий армиям первого эшелона, имевшим в своем составе 1-2 стрелковых корпуса (3-6 дивизий), механизированный корпус (кроме 14-й и 7-й армий ЛенВО), 1-2 УР, 1-2 смешанные авиационные дивизии, а с началом боевых действий — и пограничные отряды, назначались не полосы обороны, а районы прикрытия шириной 110-170 км и глубиной 60-100 км. Стрелковым корпусам выделялись участки прикрытия, а дивизиям — подучастки шириной 30-50 км на главных и 120-150 км — на второстепенных направлениях или труднодоступных участках местности. В первом эшелоне армий прикрытия на фронте 4520 км планировалось развернуть 63 дивизии и 2 бригады. Им предстояло оборудовать с учетом укрепленных районов главную полосу обороны. Во второй эшелон армий прикрытия выделялась 51 дивизия. Фортификационным оборудованием назначенных им оборонительных полос они должны были заниматься с началом боевых действий. Остальные 45 дивизий составляли резервы или вторые эшелоны округов. На 15 — 20-е сутки мобилизации при помощи местного населения должно быть оборудовано на глубине 100-150 км от границы до 4 фронтовых рубежей. Рекогносцировка этих рубежей в ряде округов и составление плана работ к началу войны не были завершены.

В случае вынужденного отхода предусматривалось создание системы заграждений, разрушение дорог, мостов, железнодорожных систем, уничтожение промышленных и других важных объектов.

Планируемое построение обороны соединений и объединений имело ряд существенных недостатков. Первым недостатком являлось то, что передний край обороны большинства дивизии проходил по государственной границе и полоса обеспечения (т.н. предполье – К.О.) здесь отсутствовала. К тому же создаваемая оборона не была рассчитана на от-

ражение главных сил противника. На расположение позиций и войск оказал влияние наступательный характер планируемых стратегических действий [РККА].

Второй недостаток состоял в том, что из-за недооценки боевых действии по прикрытию госграницы наиболее сильные группировки советских войск создавались в белостокском и львовском выступах, в то время как противник планировал свои главные удары под основания этих выступов. Здесь проходили стыки между военными округами и районами прикрытия (армиями) и оборона была слабой.

Еще один недостаток заключался в том, что при определении состава группировок войск слабо учитывалась реальная дислокация входивших в эти группировки соединений.

Большинство дивизий Западного и Киевского особых военных округов, прежде чем занять оборону, должны были совершить перегруппировку на расстояние до 60 км, зачастую вдоль фронта в непосредственной близости от госграницы. Какого-либо альтернативного варианта занятия обороны, например, в глубине полосы или в районе дислокации не предусматривалось. Сложный порядок переподчинения ряда соединений, особенно в ЗапОВО, не обеспечивал устойчивого управления ими при внезапном нападении противника. В ряде случаев исходные районы частей и соединений для занятия обороны находились в зоне видимости противника и могли поражаться огнем его артиллерии. Таким образом, уже в самом планировании закладывались предпосылки для будущих неудач советских войск.

Сравнительный анализ последних предвоенных планов с планами лета 1940 г. доказывает, что значительно увеличился количественный состав войск и изменился характер их действия по прикрытию, отражению агрессии и нанесению ответного удара. Практически стиралась грань между боевыми действиями по прикрытию и первыми крупными операциями. Усиливались огневые возможности укрепленных районов, к взаимодействию с которыми все более привлекались первые эшелоны войск прикрытия. Однако замыслы командующих войсками округов были не всегда реальными. Значительное количество соединений, планируемых в состав войск прикрытия, находились в стадии формирования и имели низкую боевую готовность. В то же время подсчет соотношений сил и средств проводился без учета реальной боеспособности войск.

Противовоздушную оборону планировалось осуществлять силами истребительной авиации во взаимодействия с зенитными частями и средствами ПВО общевойсковых соединений. Прикрываемая территория разделялась на районы и участки прикрытия с учетом их важности из такого расчета, чтобы каждая общевойсковая армия прикрывалась одной авиационной дивизией. Слабым местом в планировании противовоздушной обороны являлось отсутствие единого управления силами и средствами ПВО, что резко снижало возможности борьбы с воздушным противником.

Группировка авиации создавалась таким образом, чтобы поддержать фронты при ведении ими наступательных операций, которые должны были начинаться после отражения вторжения. Этим обусловливалась ее дислокация вблизи государственной границы.

Материально-техническое обеспечение войск планировалось на срок действия плана, т. е. на первые 15 сут войны. В частности, детально было разработано эшело-

нирование в войсках округов боеприпасов, горючего, смазочных материалов и продовольствия.

В планах прикрытия важное место отводилось последовательности сосредоточения войск. В общих чертах она выражалась в том, что войска, расположенные в непосредственной близости от государственной границы; с объявлением боевой тревоги должны были занять районы обороны, намеченные им по плану. Первыми, через 45 мин после объявления тревоги, занимали оборону специально выделенные от дивизий первого эшелона отряды в составе усиленного стрелкового батальона. Они имели задачу поддержать боевые действия подразделений пограничных войск и подразделений укрепленных районов. Далее, под прикрытием боевого охранения, должны были выдвигаться части дивизий первого эшелона армий прикрытия. Первый эшелон этих дивизий должен был занять оборону через 3—9 ч{103}. Все эти войска планировалось содержать в постоянной боевой готовности.

Под боевой готовностью в тактическом масштабе понималась способность войск своевременно вступить в бой с противником в различных условиях обстановки. Она складывалась из многих элементов, связанных с подготовкой войск для боя. Особо следует подчеркнуть, что уровень боевой готовности частей и соединений должен был поддерживаться в зависимости от роли, места и задач, возлагаемых на них с началом военных действий. Сроки готовности частей определялись временем, необходимым для сбора по тревоге и выхода в назначенные районы.

Доукомплектование автотранспортом и личным составом должно было осуществляться после начала боевых действий или в угрожаемый период из близлежащих районов. Часть войск второго оперативного эшелона планировалось перевозить железнодорожным транспортом.

В каждом соединении для борьбы против диверсионно-разведывательных групп выделялся специальный отряд, как правило, в составе роты, имеющей постоянную боевую готовность и усиленной танками и артиллерией.

План прикрытия предусматривалось вводить в действие при объявлении мобилизации автоматически, а в других случаях только распоряжением наркома обороны СССР шифрованной телеграммой: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г.»{104} Ввод его в действие не был рассчитан на внезапные действия врага. (Т.е. он мог сработать только по сценарию, в котором Германия объявит нам войну заранее. – К.О.)

Принятая система многоступенчатой передачи шифрованной телеграммы таила в себе опасность, что процесс — зашифровка, передача и расшифровка — займет много времени и до войск не будут своевременно доведены важнейшие распоряжения. Не учитывалось также, что противник сможет вывести из строя целые звенья управления. К тому же система оповещения не обеспечивала поддержание связи на две-три ступени вниз. Скрытое управление войсками при их отмобилизованни и развертывании предусматривалось достичь с помощью кодов, кодированных карт и радиосигнальных таблиц. Открытые разговоры по телеграфу и особенно по телефону категорически запрещались.

В целях быстрого и планомерного вступления частей и соединений в боевые действия была разработана система приведения войск в полную боевую готовность (система оперативных готовностей флота). В планах прикрытия имелись «Указания по подъему частей по тревоге», на основании которых командиры частей и соедине-

ний разрабатывали план-инструкцию по подъему войск по тревоге. Приказ на подъем частей по боевой тревоге предусматривалось передавать письменно или устно установленным сигналом (приложение 19).

Боевая тревога могла быть объявлена в двух вариантах: без вывода материальной части и с выводом. Сроки полной боевой готовности устанавливались: для стрелковых, артиллерийских и кавалерийских частей и соединении: летом — 2 ч, зимой — 3 ч; для танковых (механизированных) частей: летом — 2 ч, зимой — 4 ч. При расположении техники в теплых гаражах сроки зимой сокращались на 1 ч. Готовность дежурных подразделений определялась в 45 мин.

В Военно-воздушных силах в зависимости от оперативного предназначения частей и состояния аэродромов на летний период для полков бомбардировочной авиации устанавливались сроки полной готовности до 1 ч 30 мин, истребительной — 25 — 30 мин, штурмовой — от 30 мин до 1 ч. Авиацию планировалось передислоцировать на полевые аэродромы не позже чем через 4 ч после объявления боевой тревоги. Сроки боевой готовности дежурных подразделений ПВО составляли 5 — 10 мин, части в целом — 2-4 ч.

Части по боевой тревоге должны были сосредоточиться в районах сбора, которые выбирались в наиболее укрытых от воздушного наблюдения и удобных для построения колонн местах в 3-5 км от пунктов постоянной дислокации. Части, предназначенные для занятия обороны на границе, имели в подразделениях соответствующий боекомплект боеприпасов для стрелкового оружия. Войсковой запас распределялся по подразделениям и повозкам. Строго регламентировалось эшелонирование боеприпасов в частях и соединениях и для других систем оружия.

Весь комплекс мероприятий, проводимый в войсках по боевой тревоге, был в целом продуман. Части и соединения тренировались в подъеме по тревоге и выходе в районы сбора. Отрабатывалась служба оповещения. Предусматривались плановые и внеплановые учебно-боевые тревоги.

Для того чтобы не дать противнику упредить флот в развертывании, захватить его врасплох, обеспечить нормальную жизнедеятельность и быт личного состава, планомерную боевую подготовку, на нем были предусмотрены три степени оперативной готовности — № 3, 2, 1.

Эти степени отличались одна от другой как количеством мероприятий, так и временем, обеспечивающим перевод сил и средств в готовность к немедленному выполнению боевых задач (приложение 19).

При оценке разработанных планов необходимо отметить их раздвоенность. С одной стороны, признавалась возможность внезапного начала войны и ведения сторонами высокоманевренных боевых действий. В связи с этим необходимо было иметь сильный первый оперативный эшелон. С другой стороны, все расчеты исходили из того, что даже армиям прикрытия будет предоставлено в угрожаемый период время на отмобилизование. Игнорировалась реально сложившаяся обстановка, характеризовавшаяся полной готовностью немецких стратегических группировок к наступлению и незавершенным развертыванием советских войск. Проявлялась к тому же и недооценка агрессивной сущности германского фашизма и мощи его вооруженных сил. Все это привело к серьезнейшим просчетам в подготовке армии и страны к надвигающейся войне.

Планирование мобилизационного развертывания, как и его проведение, рассматривалось в качестве важнейшего элемента стратегического развертывания Вооруженных Сил. Накануне войны под мобилизацией армии понимался ее планомерный и своевременный переход с организации и штатов мирного времени на организацию и штаты военного времени в сроки, установленные схемой мобилизационного развертывания.

Мобилизационный план являлся составной частью оперативного плана и разрабатывался на несколько лет с ежегодной его корректировкой. Он представлял совокупность взаимосвязанных документов, в которых отражались конкретные мероприятия, обеспечивавшие планомерное отмобилизование Вооруженных Сил. Разработка мобилизационного плана Красной Армии и его доведение до исполнительных органов проходили в Генеральном штабе под руководством наркома обороны СССР. Непосредственно накануне войны в Генеральном штабе планированием мобилизационного развертывания занималось мобилизационное управление во взаимодействии с другими управлениями и отделами.

В органах Генерального штаба в предвоенные годы была выработана проверенная опытом последовательность разработки мобилизационного плана. Разработка начиналась с подготовки доклада на имя председателя Комитета обороны. В докладе отражались: боевой состав армии военного времени и развертываемых войск по вариантам и этапам мобилизации; количество и возраст населения, привлекаемого к мобилизации; процент изъятия автотранспорта из народного хозяйства; соображения по бронированию специалистов из отраслей народного хозяйства, по эвакуации и другие положения.

После утверждения правительством этих вопросов Генеральный штаб приступал к детальной разработке мобилизационного плана, начиная с директивы по его составлению. Плановость разработки всех документов достигалась составлением календарного плана и четкого выполнения утвержденных сроков.

Важнейшее требование к мобилизационному плану, которое неизменно и строжайше должно было соблюдаться, — его реальность{105}.

Основанием для всех расчетов являлась схема развертывания армий. В ней отражались прежде всего наименование, порядок, сроки и места отмобилизования частей и учреждений по видам и родам войск, по округам. При этом требовалось максимально учитывать наличие материальных ресурсов страны, а также сил, которые могли выставить в случае войны вероятные противники.

План корректировался каждый раз при изменении международной обстановки. Он обеспечивал постепенное наращивание боевой и мобилизационной готовности и простоту в проведении мобилизации Вооруженных Сил. Особую важность накануне войны приобретала гибкость в проведении мобилизации, что также должно было отражаться в плане.

Между тем разработка мобилизационных планов накануне войны осуществлялась в исключительно сложных условиях. Прежде всего, громадную по объему работу приходилось выполнять в сжатые сроки. Так, с мая 1940 г. по июнь 1941 г. мобилизационные планы кардинально перерабатывались четыре раза. Практика же показала, что для разработки мобплана требовалось не менее 9 мес. В результате качество мобилизационных документов было невысоким из-за имевшихся ошибок,

несогласованностей, неточных подсчетов и т. п. Другого трудно было ожидать, так как в армии проводились беспрерывные оргмероприятия, ее численность постоянно изменялась, организационно-штатная структура войск не была отработана. До половины из 3060 типов штатов и табелей являлись временными и требовали переработки{109}.

Дислокация войск менялась, проводились частые перегруппировки части и соединений.

В решении важных мобилизационных вопросов военно-политическое руководство государства порой проявляло медлительность, а иногда и бюрократическую волокиту. Так, мобилизационный план развертывания промышленности на военное время, представленный начальником Генерального штаба накануне войны председателю Комитета обороны К. Е. Ворошилову, пролежал у него в сейфе более месяца, и только после обращения Г. К. Жукова к И. В. Сталину план был рассмотрен, но так и не был утвержден, так как началась война{107}.

Каждый проект нового мобилизационного плана являлся в известной степени производным от старого. Поэтому для более глубокого уяснения причин просчетов и ошибок, допущенных в разработке последнего плана, вполне естественно было рассмотреть некоторые особенности предшествующих.

Мобилизационные возможности Вооруженных Сил к началу войны были определены общим планом их развития на третью пятилетку (1938 — 1942 гг.). Доклад начальника Генерального штаба о мобилизационном развертывании на 1938 год основывался главным образом на выводах из оценки международной обстановки, сложившейся перед второй мировой войной, и экономических возможностей Советского Союза. Результаты такой оценки потребовали от военного руководства резкою увеличения количества сил и средств армии и флота до такого объема, который бы давал перевес над вероятными противниками в решающих средствах борьбы (авиации, танках, артиллерии){108}.

Внутренние ресурсы, как показывали расчеты, позволяли повысить техническую оснащенность Вооруженных Сил и особенно «мобилизацию армейского тыла».

Исходя из подробного анализа сил вероятных противников по театрам войны удельный вес Сухопутных войск в Вооруженных Силах после отмобилизования был определен в размере 90%, Военно-воздушных сил — 6% и Военно-Морского Флота — 4%. На Западном театре удалось достигнуть превосходства над противником по личному составу, танкам, артиллерии, коннице, однако советские войска уступали ему в количестве дивизий, предусматривалось также достигнуть превосходства Красной Армии по самолетам. Сложным оставался вопрос по соотношению военно-морских сил, особенно на Дальнем Востоке.

Генеральный штаб в своих расчетах стремился учитывать не только количественную сторону, но и качественные показатели советской авиационной техники и танков. Однако здесь проявлялась определенная тенденциозность, переоценка боевых характеристик советской боевой техники и вооружения и недооценка противника.

В связи с началом второй мировой войны и проведением частичной мобилизации в семи округах, а также осуществлением крупных мероприятий по реорганизации и передислокации войск мобилизационный план № 22 к весне 1940 г. стал

совершенно нереальным. Поэтому в начале апреля 1940. г. округа получили указания наркома обороны об уточнении к июню 1940 г. мобилизационных планов. В большинстве военных округов это уточнение мобпланов было проведено к установленному сроку (табл. 7).

Однако события по присоединению к Советскому Союзу Бессарабии и Прибалтийских республик снова нарушили мобилизационные планы округов в, европейской части СССР. В создавшихся условиях, как указывал начальник Генерального штаба, в случае агрессии империалистических государств мобилизация «могла быть проведена только распорядительным порядком».

Расширение масштабов войны и милитаризация стран — вероятных противников, бурное наращивание военной мощи и боеготовности их вооруженных сил потребовали резкого усиления мобилизационных возможностей Красной Армии и Флота, особенно на Западном театре. К тому же представленные округами мобилизационные планы требовали дальнейшей доработки, так как имели неточности и явные ошибки.

16 августа 1940 г. Главный военный совет принял решение на разработку нового мобилизационного плана МП-41, рассчитанного на ввод его в действие к 1 мая 1941 г. Нарком обороны 3 октября 1941 г. утвердил календарный план работ по созданию этого плана.

Были определены сроки разработки основных директивных документов (октябрь — начало ноября), организующих плановую работу в округах. Однако, как показали последующие события, схема мобилизационного развертывания с учетом вносимых поправок была вручена округам лишь в конце декабря 1940 г. В связи с задержкой решения вопроса о количестве призываемых возрастов директива по вопросам комплектования в округа не была отправлена. Поэтому намеченные сроки разработки плана МП-41 были сорваны. В этих условиях начальник Генерального штаба требовал проводить разработку нового плана МП-41 с одновременным уточнением существующей схемы развертывания, сохраняя постоянную мобилизационную готовность всех формирований до ввода нового плана в действие. В основу же новой схемы развертывания Красной Армии были положены: новая организационная структура стрелковых и танковых войск, артиллерии и Военно-воздушных сил; изменения в дислокации частей и соединений; сроки, реально зависящие от обстановки отмобилизования войск по очередям в каждом округе.

Общая численность Красной Армии после отмобилизования должна была составлять 8678 тыс. человек.

В Сухопутных войсках, как главном виде Вооруженных Сил, требовалось развернуть 206 дивизий (стрелковых — 170, горнострелковых — 10, моторизованных — 8 и танковых — 18). Кроме того, предусматривалось иметь: управлений стрелковых корпусов — 65, управлений механизированных корпусов — 8, а также ряд других соединений{109}.

Таблица 7. Развертывание Советских Вооруженных Сил по мобилизационным планам (июнь 1940 г. — июнь 1941 г.){110}

Развертываемые соединения и части	МП-40 (июнь)	МП-41 (декабрь)	МП-41 (на февраль)	МП-41 (на 1 июня)
*Полевое управление:*
фронта	4	8	9	8
армии	27	25	27	29
Управления стрелковых корпусов (с корпусными частями)	61	65	65	62
Стрелковые дивизии (в том числе горные и мотострелковые)	148	179	210	198
Отдельные стрелковые бригады	3	4	2	3
Управления мехкорпусов (с корпусными частями)	8	9	30	29
Танковые дивизии	18	20	60	61
Моторизованные дивизии	8	9	30	31
Танковые бригады	29	45	—	—
Управления кавалерийских корпусов (с корпусными частями)	5	4	4	4
Кавалерийские дивизии	20	20	14	13
Отдельные воздушно-десантные бригады	6	6	6	16
Корпусные артполки	75	97	94	94
Артиллерийские полки РГК	63	72	72	72
Отдельные дивизионы БМ	8	15	15	15
Отдельные противотанковые артиллерийские бригады РГК	—	—	—	10
*Управления ВВС:*
авиакорпусов	—	5	5	8
авиадивизий	58(1)	53(24)	79(5)	79(5)
Авиационные полки	192	231	343	348
*Управления ПВО:*
корпусов	3	3	3	3
дивизий	1	1	2	2
бригад	7	7	9	9
полков	—	28	52	44
дивизионов	118	102	222	180

Мобилизацию планировалось провести по этапам. Сначала поэшелонно в течение месяца согласно оперативным планам отмобилизовывались объединения и соединения. Одновременно в течение первых трех месяцев планировалось сформировать еще 30 стрелковых дивизий и 8 управлений стрелковых корпусов. В течение первого года войны дополнительно планировалось сформировать 30 дивизий и 7 управлений стрелковых корпусов, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии и ряд других соединений.

К концу первого года войны предполагалось, что Красная Армия будет иметь: управлений стрелковых корпусов — 80, механизированных корпусов — 10, сухопутных дивизий различного назначения — 292.

Проведение мобилизации в соответствии с планом предусматривалось осуществить по двум вариантам: первый — общая мобилизация открытым порядком во всех Вооруженных Силах или в отдельных округах; второй — проведение мобилизации скрытым способом под видом так называемых «больших учебных сборов» в соответствии со специальным решением Совета Народных Комиссаров СССР.

Во втором варианте призыв военнообязанных запаса должен был производиться персональными повестками. Планировалось призвать военнообязанных 14 возрастов. Из народного хозяйства требовалось поставить 497 тыс. автомобилей различного назначения. Имелись и другие отличительные особенности. Следует отметить, что этот вариант плана был в своей основе реальным. Он обеспечивался основными мобилизационными, ресурсами. Несмотря на это, данный документ не был утвержден, поскольку военно-политическая обстановка вызывала настоятельную потребность увеличения боевого и численного состава Красной Армии. Большие противоречия в этом вопросе требовали постоянно вносить изменения и осуществлять переработку мобилизационного плана (табл. 7).

К январю 1941 г. проверка готовности мобпланов ряда округов показала, что уточнение и разработка их в основном были завершены. Были полностью проработаны вопросы укомплектования личным составом, лошадьми и мехтранспортом. При этом имелись частные недостатки в планах ряда округов{111}. Так, в Ленинградском военном округе мобилизационная потребность в младшем начальствующем и рядовом составе своими ресурсами не покрывалась и составляла 85764 человека. В Киевском особом военном округе некомплект начальствующего состава в соединениях и частях достигал 28%. В Уральском военном округе мобилизационная потребность автотранспортом обеспечивалась только от 9 до 45%. Вызывали затруднения поздние сроки прибытия пополнения личного состава и транспорта в Прибалтийский особый военный округ. На покрытие мобпотребности частей округа доставлялись из МВО и ОрлВО 124700 человек. Исключением были три стрелковых корпуса, создаваемые из народных армий Латвийской, Литовской и Эстонской ССР, которые укомплектовывались местными ресурсами.

Мобпотребность войск Дальневосточного фронта и Забайкальского военного округа местными ресурсами не покрывалась, хотя и предусматривалась доставка из УРВО и СибВО 330 тыс. военнообязанных и 45 тыс. лошадей.

Недоработанными оставались вопросы железнодорожных перевозок.

4 февраля 1941 г., в день, когда началось сосредоточение армии фашистской Германии у границ Советского Союза, генерал армии Г. К. Жуков принял должность начальника Генерального штаба.

Нарастающая угроза войны потребовала от руководства Генштаба заново переосмыслить мобилизационный план МП-41. В основу корректировки расчетов были положены уточненные выводы из складывающейся к этому времени военно-политической обстановки и экономических возможностей государства. Непосредственная угроза военного нападения на Западе и сложная обстановка на Востоке требовали развертывания Вооруженных Сил до такого состава, который бы не уступал силам германо-японского блока, и главным образом по решающим средствам борьбы.

12 февраля 1941 г. Генеральный штаб представил правительству новый мобилизационный план — МП-41, который после тщательного его рассмотрения был утвержден. Разработку документов по мобилизационному плану предписывалось начать немедленно, с расчетом окончания всех работ как в центре, так и на местах к 1 июля 1941 г.{112} Календарный план работ был утвержден начальником Генерального штаба 19 февраля 1941 г., а указания о порядке разработки и обеспечения плана были отданы округам в начале марта.

По утвержденному мобилизационному плану МП-41, учитывая его доследующие исправления, Вооруженные Силы СССР намечалось развернуть в составе: 303 дивизии (из них: стрелковых — 198, танковых — 61, моторизованных — 31, кавалерийских — 13), 348 авиаполка, 5 управлений воздушно-десантных корпусов, 10 отдельных противотанковых артиллерийских бригад РГК, 94 корпусных артполка, 72 артиллерийских полка РГК (табл. 7). Кроме того, предусматривалось развертывание соответствующего количества частей боевого обеспечения и обслуживания войск армий и фронтов.

После мобилизационного развертывания численность, армии должна была составить 8,9 млн. личного состава. В ее составе должно было насчитываться 32628 самолетов (из них 22171 боевых), свыше 106 тыс. орудий и минометов, около 37 тыс. танков, 10679 бронеавтомобилей, около 91 тыс. тракторов, 595 тыс. автомобилей{113}.

По новой схеме мобилизационного развертывания армии удельный вес Сухопутных войск снизился до 79%, Военно-воздушных сил возрос до 12%, Военно-Морского Флота — до 6%, Войск ПВО страны — до 3%.

Количество боевых частей составляло до 75% от общего числа, других частей и учреждений — 11%, запасных частей и военно-учебных заведений — 14%. Общее число развертываемых соединений определялось в 344 расчетные дивизии. На стрелковые войска в боевых частях приходилось 47%. В соответствии со взглядами на характер войны значительно возрос удельный вес в Сухопутных войсках автобронетанковых войск, который составил 16%, войск ПВО — 6%, артиллерии РГК — 7%. На Военно-воздушные силы приходилось 15%. При сравнении с предшествующими планами стрелковые соединения увеличились на 23%, авиационные полки — в 3

раза, сформировано 20 новых механизированных корпусов, резко возросло количество зенитных частей, артиллерии, особенно артиллерии РГК. Численность войск по округам распределялась неравномерно: западные округа составляли 76%, войска Дальнего Востока — 16%, а на территории Закавказского и Среднеазиатского военных округов находилось 8%.

Все дивизии и корпуса по новому плану имели облегченные условия отмобилизования, так как они содержались на сравнительно высоком штатном уровне и для их отмобилизования требовалось только перейти на штаты военного времени. Развертывание на их базе второочередных формирований планом не предусматривалось. Наиболее сложным оставалось мобилизационное развертывание частей боевого обеспечения, так как они находились по штатам в 3—4 раза меньшим, чем штаты военного времени.

На основе полученного опыта в подготовку мобилизации армии были внесены некоторые изменения: отменялась нарезка районов комплектования для специальных и тыловых частей; дефицитных специалистов разрешалось брать из разных районов; устанавливалась приписка к строевым частям военнообязанных запаса.

В течение 1939 — 1941 гг. разрабатывались перечни бронируемых должностей, но к началу войны они не были изданы. Генеральный штаб при разработке мобилизационного плана принял решение не приписывать к войскам рабочих оборонных предприятий ряда наркоматов. Однако, как показали последующие события, это решение с началом войны пришлось отменить или частично изменить.

В целом реализация мобилизационного плана требовала призыва из запаса до 5 млн. человек, в том числе до 600 тыс. офицеров и 885 тыс. младшего начальствующего состава. В качественном отношении состав запаса, как и в предыдущих планах, не в полной мере удовлетворял потребности армии. Большинство командного состава запаса нуждалось в переподготовке. Наличие серьезных недостатков в подготовке военнообязанных запаса в системе Осоавиахима привело к тому, что в сентябре 1940 г. эти функции с него были сняты и подготовка резервов возлагалась на войсковые части Красной Армии.

На 1941 год был намечен ряд кардинальных мероприятий по повышению качества подготовки военнообязанных запаса, но провести их, за исключением сборов 25 тыс. младших командиров, не удалось.

Учебные сборы военнообязанных запаса тыловых частей проводились крайне редко, а в армейском и фронтовом масштабе их вообще не было.

Большие трудности возникали с комплектованием личным составом соединений и частей в западных приграничных округах и частично на Дальнем Востоке. Ресурсы в Западной Белоруссии и на Украине не были еще достаточно изучены. Переучет военнообязанных в Прибалтийском военном округе намечалось провести в ноябре 1941 г. Укомплектование личным составом и техникой в этих округах предусматривалось осуществить за счет внутренних районов страны.

Межокружные перевозки военнообязанных составляли до 1 млн. человек, что вызывало дополнительное напряжение транспорта. По плану МП-41 предусматривалось в Ленинградский, Прибалтийский, Западный, Киевский военные округа доставить из других районов страны до 27% личного состава, 22% автомобилей и 44% тракторов от общей потребности этих округов. Такой порядок укомплектова-

ния усложнял процесс мобилизации и повышал сроки мобразвертывания. Решение этих вопросов во многом определялось качеством работы военкоматов, подготовкой областей (краев, автономных республик) к проведению мобилизации. Проверки, проведенные Генеральным штабом в 1940 — начале 1941 г., вскрыли существенные недостатки в работе военкоматов. Вместе с тем значительно облегчало работу то, что в предвоенные годы политико-моральное состояние призывников было высоким и характеризовалось большим политическим подъемом и желанием людей служить в рядах Красной Армии.

Наиболее сложным оставался вопрос мобилизационного обеспечения армии автомобилями и другим транспортом. Развертывание большого количества частей и соединений, особенно в бронетанковых войсках, приводило к тому, что мобилизационная потребность Вооруженных Сил в грузовых и специальных автомобилях даже при полном изъятии их из народного хозяйства могла быть обеспечена только на 81%, а по гусеничным тракторам — лишь на 70%. По плану предусматривалось передать Вооруженным Силам из промышленности и народного хозяйства свыше 447 тыс. автомобилей, около 50 тыс. тракторов и 54 тыс. мотоциклов. Недостающий транспорт в количестве 87 тыс. автомобилей планировалось подать за счет выпуска их промышленностью в 1941 г. Обеспечение войск автомобильной техникой усложнялось еще и тем, что до 46% автопарка народного хозяйства было технически непригодным. Тракторный парк также находился в неудовлетворительном состоянии. Из него лишь 57% машин могло быть поставлено в армию по мобилизации. Поэтому фактическая обеспеченность автотранспортом округов к началу войны оказалась намного ниже, чем предусматривалось планом. Положение усугублялось и тем, что в некоторые дивизиях, имевших приписанный автотранспорт, не хватало обученных водителей машин.

К началу войны проявились весьма тревожные противоречия. С одной стороны, планируемый количественный рост армии требовал значительного повышения ее боевой мощи и обеспечения возможности по отражению вторжения фашистских агрессоров. При этом все стратегические расчеты велись из предположения, что средства и возможности для такого роста есть. С другой стороны, высшее военное командование, планируя эти крупные мероприятия, в полной мере не учитывало особенности военно-политической обстановки кануна войны, детально и объективно не согласовывало потребности армии с государственными планами производства боевой техники и вооружения, а это повлекло за собой увеличение некомплекта в войсках, который не мог быть покрыт и в результате мобилизации. Появилось большое количество небоеготовых или ограниченно боеготовых соединений и частей, а те части, которые были обращены на формирование новых соединений, утеряли прежнюю боеспособность.

Следовательно, избранная система одновременной реорганизации большинства соединений основных видов Вооруженных Сил и родов войск в условиях надвигающейся войны была неправильной и привела к резкому снижению боеготовности всей Красной Армии.

Данный вывод подтверждается и тем, что обеспеченность армии оружием и боевой техникой, с учетом выпуска их промышленностью в 1941 г., могла составить: танками — 71%, боевыми самолетами — 67%. Поэтому к началу войны основные

рода войск оказались слабоукомплектованными. Укомплектованность войск составила: тяжелыми танками — 13%, средними танками — 74%, зенитными орудиями — 65%, средствами связи и военно-инженерным имуществом — 50-75%, средствами заправки и транспортирования горючего и смазочных материалов — 20-35%. Полное обеспечение Красной Армии вооружением и военной техникой по плану МП-41 могло быть удовлетворено только через 5 лет. Поэтому разработанный план для условий весны 1941 г. был нереальным и принятый способ развертывания армии в условиях, когда противник уже сосредоточивался на границе, являлся ошибочным.

Запасы вооружения и военной техники, необходимые для восстановления неспособности войск, обеспечения новых формирований в начальный период войны до развертывания промышленности по планам военного времени, отсутствовали. Мобилизационные потребности в боеприпасах определялись с учетом опыта первой мировой войны, а также разработанных в середине 30-х годов норм расхода на один день напряженного боя. Представленная Наркоматом обороны правительству в 1940 г. мобилизационная заявка не могла быть удовлетворена без дополнительного развертывания производственных мощностей.

Так, в 1941 г. промышленность могла поставить только до 1/3 расчетных мобилизационных потребностей на артиллерийские боеприпасы. Мобилизационные запасы в приграничных округах планировалось создать в размере двухмесячной потребности, что составляло около 56 млн. артиллерийских выстрелов. Фактически обеспеченность боеприпасами к началу войны в среднем составляла 85% двухмесячной нормы, или от 7 до 10 боекомплектов.

Сложным оказался вопрос эшелонирования и размещения боеприпасов. Требовалось большое количество складов и хранилищ. Свыше 41% всех баз и складов находилось в западных военных округах. Многие базы и склады не были приспособлены для хранения запасов материальных средств. В них отсутствовали средства механизации погрузочно-разгрузочных работ. Исходя из разработанного Генеральным штабом оперативного плана, мобилизационные запасы были приближены к границе, что, как показали последующие события, оказалось глубоко ошибочным.

К началу войны планируемые двухмесячные мобилизационные запасы по ГСМ составляли 99% от расчетной потребности. Однако эшелонирование ГСМ из-за отсутствия необходимых емкостей не отвечало замыслу по обеспечению войск в первых операциях.

Особо необходимо остановиться на последовательности и сроках отмобилизования. В зависимости от общеполитической обстановки оповещение о мобилизации, как уже упоминалось ранее, предусматривалось проводить открытым или закрытым способом. Главными принципами оповещения являлись своевременность, быстрота и надежность. Исходя из этих принципов, в целях достижения гибкости при отмобилизовании армии и флота была отработана система оповещения, которая обеспечивала возможность отмобилизования каждого округа или каждой группы округов в отдельности{114}.

Чтобы упредить противника в повышении боевой готовности, отмобилизование планировалось провести поэшелонно в течение 1 мес. в соответствии с оперативным предназначением каждого объединения и последовательностью стратегического развертывания армии в целом (табл. 8).

Таблица 8. Состав, сроки и последовательность отмобилизования Красной Армии

Эшелон отмобилизования	Срок мобилизации, сут	Состав эшелонов
Первый	1-3	25 — 30% частей прикрытия приграничных военных округов, ВВС, ПВО и укрепленных районов
Второй	8 — 15	Бронетанковые и механизированные войска, 109 стрелковых дивизий, все 11 артиллерийских полков РГК, части боевого обеспечения, армейские тыловые части и учреждения
Третий	8 — 15	Фронтовые тылы, ремонтные средства, фронтовые запасные части
Четвертый	16 — 30	Остальные запасные части и стационарные госпитали

Соединения, входящие в состав армий прикрытия, планировалось отмобилизовать в два эшелона. Сроки готовности первого эшелона к выступлению в поход определялись в пределах от 2 до 6 ч. Время отмобилизования второго эшелона — на 2-3-и сутки мобилизации. Отмобилизование первого эшелона являлось наиболее сложным. За несколько часов планировалось отмобилизовать прежде всего 114 дивизий армии прикрытия, укрепленные районы первой линии, 85% Войск ПВО, воздушно-десантные войска, свыше 75% Военно-воздушных сил, 34 артиллерийских полка РГК. Стрелковые, танковые (моторизованные) соединения армии прикрытия при переходе на штаты военного времени должны были получить до 25 — 30% личного состава.

Сокращение сроков отмобилизования, и прежде всего войск армий прикрытия, достигалось призывом основной массы личного состава запаса по территориальному принципу. В то же время для некоторых соединений первого оперативного эшелона транспорт подавался из тыловых районов страны только на 2-4-е сутки мобилизации. Понятно, что при внезапном начале войны отмобилизование войск, расположенных у границ, может быть сорвано и они будут вынуждены вступить в бой неукомплектованными и небоеготовыми. Естественно, было бы правильным, чтобы в условиях начала стратегического развертывания противника планировалось такое состояние войск армий прикрытия, которое обеспечивало бы им без дополнительных мобилизационных мероприятий готовность отразить внезапный удар противника. Однако такого варианта в мобплане не предусматривалось. Большая разница в сроках отмобилизования боевых соединений, частей боевого обеспечения и учреждений тыла еще более усугубляла этот крупный просчет в планах мобилизации.

В дивизиях приграничных округов некомплект личного состава тыловых частей и учреждений составлял в среднем около 50%. Личный же состав тыловых частей и учреждений фронта в кадрах не состоял и был приписан из запаса со сроком прибытия на 15-е сутки мобилизации. Обеспеченность тыла транспортом не превышала 30%, а в стрелковых дивизиях — 30-50%. Таким образом, система мобилизационного развертывания и подготовка кадров тыловых частей и учреждений находились в противоречии с обстановкой, сложившейся к лету 1941 г. на наших западных границах.

Соединения и части внутренних округов, а также дивизии, находившиеся в глубине приграничных округов, содержались по сокращенному штату мирного времени (так называемый «6-тысячный состав»). Они должны были получить до 60% личного состава, недостающую технику и развернуть ряд подразделений.

Таким образом, при оценке сроков боевой и мобилизационной готовности армян прикрытия и первого стратегического эшелона с точки зрения возможности отражения внезапного нападения противника следует сделать вывод о том, что они были спланированы нереально. Советское командование исходило из возможности обнаружить как начало отмобилизования противника, так и начало его сосредоточения. Ошибочность этих взглядов проявилась в том, что в планах не учитывалось главное, а именно то, что армия фашистской Германии была к этому времени уже отмобилизована полностью и имела постоянную боевую готовность.

Военно-воздушные силы находились в облегченных условиях отмобилизования, так как летный состав частей в основном содержался по штатам военного времени. С объявлением мобилизации требовалось призвать только определенное количество административно-технического и обслуживающего персонала. Поэтому сроки боевой готовности авиаполков были не более 2—4 ч. Батальоны аэродромного обслуживания и авиационные базы отмобилизовывались двумя эшелонами. Первый эшелон имел сроки готовности, соответствующие срокам обслуживаемой части, а второй укомплектовывался на 3—4-е сутки мобилизации.

Отмобилизование войск ПВО планировалось также поэшелонно. Первый эшелон имел постоянную боевую готовность сроком до 2 ч. Второй эшелон имел сроки готовности на 1-2-е сутки мобилизации. Вновь формируемые части предусматривалось развернуть на 3-5-е сутки мобилизации.

Таким образом, из 303 дивизий, которые должны были отмобилизоваться по плану МП-41, 172 дивизии имели сроки полной готовности на 2-4-е сутки мобилизации, 60 дивизий — на 4—5-е сутки, а остальные — на 6—10-е сутки. Все оставшиеся боевые части, фронтовые тылы и военно-учебные заведения отмобилизовывалась на 8 — 15-е сутки. Полное отмобилизование Вооруженных Сил предусматривалось на 15 — 30-е сутки{115}.

Неблагоприятные условия и весьма сжатые сроки не позволили полностью закончить разработку окружных мобилизационных планов к началу войны.

В мобилизационные планы округов потребовалось вносить значительные поправки, особенно в части комплектования личным составом, механизированным транспортом и всеми видами материального обеспечения. В этих сложных условиях Генеральный штаб придавал большое значение оказанию помощи округам и контролю в разработке мобпланов.

Мобпроверка округов, проведенная в апреле — мае 1941 г., выявила существенные недостатки при разработке окружных планов. В ряде облвоенкоматов и войсковых частей ЗапОВО и ОдВО разработка планов не была спланирована, календарные планы работ отсутствовали. Мобготовность ряда военных комиссариатов Полесской, Витебской и Гомельской областей не соответствовала предъявляемым требованиям. Личный состав оставался не приписанным к сборным пунктам. В ряде военкоматов ранее составленные планы не корректировались, автотранспорт, подлежащий поставке, находился в неудовлетворительном состоянии. Во многих гражданских учреждениях и организациях мобпланы на военное время отсутствовали{116}.

В Минском, Смоленском, Белостокском областных и в трех районных военкоматах, а также в ряде частей и соединений сроки работ по составлению мобпланов не выдерживались. Заявки на внеокружные перевозки по приписке специалистов (в ЗапОВО), начальствующего состава запаса (в КОВО) составлялись без учета мобпотребности{117}. Лимиты на мехтранспорт и конский состав не согласовывались. При проверках оказалось, что некоторые соединения (197 и 199 сд КОВО) еще не приступали к разработке плана МП-41.

Проверка 12 июня 1941 г. показала, что приписка военнообязанных к частям ПрибОВО в военных комиссариатах г. Москвы и Московской области была проведена неудовлетворительно{118}. За 6 сут до начала войны штаб КОВО докладывал, что отработка мобпланов в райвоенкоматах завершена, а в областных военкоматах имелись недоработки по приписке, оповещению и явке военнообязанных.

В целом, по оценке Генерального штаба, удалось отработать оповещение о мобилизации, порядок призыва военнообязанных и поставки автотранспорта, лошадей и обоза, распределение их по войсковым частям. Приписка мобресурсов как основное звено плана в округах и флотах к началу, войны была закончена. Планы в основе своей учитывали новые тенденции в развитии мобилизационного развертывания, были относительно гибкими и позволяли проводить общую и частные мобилизации. Метод скрытного отмобилизования был разработан в деталях. Однако в мобилизационном планировании были допущены большие просчеты. Главное требование в планировании — реальность — было грубо нарушено. Планы исходили из устаревших взглядов на начальный период войны, не учитывали производственные возможности государства в мирных условиях. Все это привело к резкому снижению боеспособности войск и в последующем к крупным поражениям Вооруженных Сил СССР в начале войны.

2.3. Стратегическое развертывание вооруженных сил накануне войны, группировка войск и состояние ее готовности на 22 июня 1941 г.

Политическое и военное руководство Советского Союза через 11 сут после утверждения Гитлером 18 декабря 1940 г. плана «Барбаросса» располагало данными от разведывательных органов о непосредственной подготовке Германии к войне против СССР. Наркомат обороны и Генеральный штаб с февраля 1941 г. имели данные о формировании трех армейских групп, имеющих целью нанесение удара на Ленинград, Москву, Киев, и о начале переброски сил (до 66 дивизий) к советской

границе. Согласно разведсводкам к 20 апреля группировка войск увеличилась до 90 дивизий. В сводках сообщалось также о силах и средствах союзников Германии, сосредоточившихся вдоль западной границы СССР{119}.

В этих условиях Генеральный штаб, получив разрешение Советского правительства, с февраля 1941 г. спланировал и осуществил комплекс мероприятии, преследующих цель подготовить армию и флот к успешному решению задач предстоящей войны.

В непосредственной подготовке и осуществлении стратегического развертывания Вооруженных Сил просматривается три этапа.

На первом этапе (февраль — март) были приняты дополнительные решения и получили дальнейшее развитие мероприятия по реорганизации, техническому переоснащению и организационному укреплению Вооруженных Сил, ускоренному оборудованию ТВД, которые продолжались вплоть до начала войны.

Второй этап (апрель — начало июня) — планирование и осуществление Генеральным штабом с разрешения правительства скрытного отмобилизования войск и выдвижения армии резерва Главного Командования (второго стратегического эшелона) в районы оперативного предназначения.

На третьем этапе (начало июня — 22 июня 1941 г.) были приняты решения и началось выдвижение вторых эшелонов (резервов) западных приграничных военных округов, а также проведены конкретные мероприятия по повышению боевой готовности войск армий прикрытия (приложения 18).

В феврале — марте 1941 г. в соответствии с решением военно-политического руководства дальнейшее развитие получила крупнейшая программа по развертыванию Красной Армии. Перестройкой были охвачены все ее структурные элементы. Реорганизация и организационное укрепление Вооруженных Сил потребовали величайшего напряжения и колоссальной работы штабов и войск.

Некоторые представления об этом дают мероприятия, проведенные в Ленинградском военном округе с февраля 1941 г{120}. На основе директивы наркома обороны в округе началось формирование управления 42-го стрелкового корпуса. На командующего 7-й армией возлагалась задача сформировать к 1 июля 237-ю стрелковую дивизию (6-тысячного состава) на базе 4-й моторизованной бригады. Под Ленинградом формировалась 191-я стрелковая дивизия, а в районе Баровичи — 177-я стрелковая дивизия на базе 10-й мотострелковой бригады. Кроме того, формировался 10-й механизированный корпус в составе 21-й, 24-й танковых и 198-й моторизованной дивизий. Укомплектование всех частей личным составом предусматривалось завершить к 15 мая, а полная готовность частей и соединений определялась к 1 июля. Наряду с этим 70-я дивизия переводилась на штаты 12-тысячной, передислоцировались 71-я, 142-я стрелковые дивизии и другие части и соединения.

Особо резко возросло количество мобмероприятий в Западном и Киевском особых военных округах.

Одновременно переводились на новые штаты все бронетанковые войска, воздушно-десантные бригады, инженерные, части, а с апреля — стрелковые дивизии. В соответствии с оперативными планами осуществлялись их перегруппировка и передислокация.

Развертывание новых соединений проводилось с большими просчетами и ошибками. Развертывание и доукомплектование осуществлялись на базе боеспособных, слаженных соединений. Последние развертывались в более крупные, но не доведенные до штатной численности формирования. В результате снижалась боеспособность прежних соединений.

Так, в частности, получилось с танковыми (механизированными) бригадами и механизированными дивизиями, на базе которых формировались мехкорпуса. Одновременное развертывание и формирование большого количества соединений и частей в короткие сроки привели не к повышению, а к снижению боеспособности армии.

Анализ имеющихся документов вскрывает стратегическую «раздвоенность» в действиях высшего военно-политического руководства в последние месяцы перед войной. С одной стороны, было признано, что противник ведет непосредственную подготовку к войне, с другой — основные мероприятия по развертыванию планировалось завершить только в 1942 г.

В марте 1941 г. советской разведке удалось вскрыть основу замысла плана «Барбаросса». Кроме того, указывалось, что Германия отказывается от нападения на Англию до полного разгрома СССР. Следует отметить, что в предвоенные годы поступала и другого рода информация. Поэтому источники разведывательной информации политическим-руководством СССР брались под сомнение. Сыграла негативную свою роль и навязчивая идея И. В. Сталина и его приближенных, что в разведке засели «враги народа». Естественное стремление избежать или отсрочить войну в связи с неготовностью армии привело к особому отношению к той информации, которая вскрывала подготовку Германии к агрессии против СССР. Большое подозрение, в частности, вызвала вполне естественная замена сроков нападения противника. Вначале называлось 14 мая, затем 21 мая, 15 июня и, наконец, 22 июня 1941 г. Были и другие причины снижения авторитета разведка и ее информации. И все же основной поток разведывательных данных говорил об интенсивной подготовке Германии к войне против СССР, поэтому с поступлением новых разведывательных данных в апреле — мае 1941 г. мероприятия по оперативному и мобилизационному развертыванию приобрели более широкий и конкретный характер.

В середине мая заместитель начальника оперативного управления генерал-майор А. М. Василевский совместно с заместителем начальника Генерального штаба генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным разработали записку, в которой указывалось, что германские войска могут упредить советские в стратегическом развертывании, и, чтобы не дать таких преимуществ противнику, предлагалось провести скрытную мобилизацию под видом «больших учебных сборов», получить из народного хозяйства недостающее по штату количество лошадей и автотранспорта и продвинуть войска к границе. Первым предусматривалось перебросить на Запад резерв Главного Командования, так как на выдвижение и развертывание его требовалось значительно больше времени, чем для войск первого стратегического эшелона. Затем должны были начать выдвижение дивизии, расположенные в глубине приграничных военных округов. Рекомендовалось также досрочно осуществить выпуск офицеров из военных училищ{121}.

В апреле — мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение по представленной записке и начали проводить с согласия правительства скрытное отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием «больших учебных сборов». Ставилась задача усилить войсковые части и соединения в 14 военных округах. Всего на «учебные сборы» до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24% приписного личного состава по мобплану МП-41{122}.

Эти мероприятия позволили усилить половину всех стрелковых дивизий (99 из 198), предназначенных в основном для действий на Западе. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14483 человека был доведен: 21 дивизии — до 14 тыс. человек, 72 дивизий — до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий — до 11 тыс. человек.

Одновременно пополнились части и соединения других родов войск и видов Вооруженных Сил. Приписной состав саперных батальонов стрелковые корпусов и дивизии (около 28,5 тыс. человек) был переброшен в составе батальонов к границе на оборонительные работы. Одновременно было поставлено из народного хозяйства в армию 26620 лошадей. Вместе с тем работа по повышению мобилизационной готовности приграничных округов не носила последовательного характера. В частности, соединения и части не укомплектовывались до штатной численности автомобилями, тракторами и лошадьми. Их полная готовность к боевым действиям снижалась и определялась временем поступления техники из народного хозяйства уже после начала войны.

В соответствии с рекомендациями Генштаба было принято весьма важное решение на выдвижение войск второго стратегического эшелона армий резерва ГК. Эти действия явились началом стратегического выдвижения и развертывания группировок войск на театре военных действий.

26 апреля Генштаб отдал предварительное распоряжение Военным советам Забайкальского и Дальневосточного военных округов быть готовыми к отправке на Запад 5-го механизированного, двух (32-го и 31-го) стрелковых корпусов (в общей сложности 9 дивизий) и двух (211-й и 212-й) воздушно-десантных бригад{123}.

С 13 по 22 мая поступили распоряжения Генерального штаба о начале выдвижения к западной границе трех армий (22, 21 и 16-й) из Уральского, Приволжского и Забайкальского военных округов (приложения 8, 21). 22-я армия (62-й и 51-й стрелковые корпуса — 6 дивизий) выдвигалась в район Идрица, Себеж, Витебск со сроком окончания сосредоточения 1—3 июля. 21-я армия (66, 63, 45, 30, 33-й стрелковые корпуса — 14 дивизий) сосредоточивалась в район Чернигов, Гомель, Конотоп 17 июня — 2 июля. 16-я армия (12 дивизий) перебрасывалась 22 мая — 1 июня в район Проскуров, Хмельники. Переброска войск была спланирована с расчетом завершения сосредоточения в районах, намечаемых оперативными планами с 1 июня по 10 июля 1941 г.

Наряду с этим был разработан график переброски из Северо-Кавказского военного округа в район Черкассы, Белая Церковь 19-й армии (34, 67-й стрелковые, 25-й механизированный корпуса) со сроками сосредоточения к 10 июня{124}. Харьковский военный округ получил задачу выдвинуть к 13 июня 25-й стрелковый корпус в район Лубны в оперативное подчинение командующего 19-й армией. В Одесский

округ для обороны Крыма в период с 19 по 23 мая передислоцировались из Северо-Кавказского округа управление 9-го стрелкового корпуса и 106-я стрелковая дивизия из Киевского особого военного округа.

Общий объем перевозок войсковых соединений составлял 939 железнодорожных эшелонов. Растянутость выдвижения войск и поздние сроки сосредоточения определялись мерами маскировки и сохранением режима работы железных дорог по мирному времени. К началу (войны только 83 воинских эшелона прибыли в назначенные пункты, 455 находились в пути, а 401 эшелон (9 дивизий) еще не грузились{125}. Соединениям предписывалось иметь только часть запаса боеприпасов, горючего, продовольствия, предусмотренного мобилизационными и оперативными планами.

Всего из внутренних округов в соответствии с планом стратегического развертывания началось выдвижение 28 дивизий, 9 управлений корпусов и 4 армейских управлений{126}. В это же время войска 20, 24 и 28-й армий готовились к передислокации.

Генеральный штаб, осуществляя выдвижение войск в районы оперативного предназначения дивизий из внутренних военных округов без укомплектования их положенным по штату транспортом, допускал грубую ошибку. Очевидно, что в этих условиях следовало проводить перевозку на театры военных действий только укомплектованных, обученных соединений, имеющих войсковые запасы горючего, продовольствия и боеприпасов.

Это было тем более необходимо, что Генштаб определял совершенно нереальный порядок отмобилизования дивизий в новых районах. К 5 нюня 1941 г. оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и предъявить заявки на их перевозку в новые районы. Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения.

Конечно, перед Главным Командованием Вооруженных Сил стояла сложнейшая проблема. С одной стороны, им предпринимались попытки призвать часть транспорта из народного хозяйства, что нельзя было полностью скрыть, с другой — советское правительство не хотело подать повода фашистской Германии для обострения в связи с этим отношений и тем самым не ускорить развязывание войны. Решение вопроса усложнялось также и тем, что изъятие транспорта из народного хозяйства ставило под угрозу проведение уборочной кампании. Генеральный штаб, как свидетельствуют документы, в условиях реальной угрозы войны ошибочно полагал, что недостающие по плану личный состав, транспорт и обозы могут быть своевременно доставлены в новые пункты сосредоточения дивизий{127}.

Развертывание армии и флота потребовало увеличения численности командного, политического и инженерно-технического состава. Учитывая взрывоопасную обстановку, Сталин одобрил предложение Наркомата обороны о досрочном выпуске курсантов училищ. По приказу наркома обороны СССР № 0170 от 13 мая молодые командиры и политработники направлялись в войска. 16 мая 1941 г. с большим запозданием приграничные военные округа получили указания ускорить строительство укрепленных районов на новой государственной границе. В это же время

Генеральный штаб разрешил в войсках прикрытия держать боеприпасы непосредственно в законсервированных танках.

27 мая в целях повышения боевой готовности штабов к управлению войсками командующие западными приграничными округами получила приказ наркома обороны немедленно приступить к строительству командных пунктов фронтов и завершить его к 30 июля.

Войскам ПВО страны предписывалось закончить к 15 июля 1941 г. оборудование командных пунктов и артиллерийских позиций. 5 июня была проведена проверка оперативной готовности на Черноморском флоте.

С приближением вторжения противника усиливались его разведывательные действия. Только за первую половину 1941 г. было зафиксировано 324 случая нарушения границы фашистскими самолетами, а за 2 сут (20-21 июня) — 60 раз. Советскими пограничниками с 1 января по 10 июня 1941 г. было задержано 2080 вражеских лазутчиков, в том числе 108 только за 10 сут июня.

С поступлением разведывательных данных о непосредственных сроках нападения фашистской Германии военно-политическое руководство страны разрешило сосредоточить соединения второго оперативного эшелона западных приграничных военных округов в районах, предписанных планами прикрытия.

Директивой начальника Генерального штаба западным приграничным округам предписывалось с 12 по 15 июня скрытно вывести дивизии, расположенные в глубине, ближе к государственной границе{128}. Так, в директиве Военному совету КОВО указывалось: «В целях повышения боевой готовности войск округа к 1 июля 1941 г. все глубинные дивизии с управлениями корпусов, с корпусными частями перевести ближе к государственной границе в новые лагеря...». Время с 10 по 15 июня являлось тем последним критическим рубежом, когда советские войска приграничных округов в случае принятия решения успевали перейти в состояние полной готовности с отмобилизованием и развертыванием соединений на театре военных действий.

Стратегическое развертывание вооруженных сил фашистской Германии и непосредственное выдвижение войск с 10 июня к советским границам привели к крупному изменению стратегического равновесия. Требовалось безотлагательно восстановить его. С военной точки зрения, являлось недопустимым дальнейшее замедление в выполнении мероприятий по приведению Советских Вооруженных Сил в полную боевую готовность. Тем более что военно-политическое руководство располагало неопровержимыми данными о намерениях врага напасть на Советский Союз и сроках его агрессии.

Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков находились в весьма трудном положении. С одной стороны, они стремились проводить мероприятия по стратегическому развертыванию, адекватному действиям противника, с другой — эти действия вступали в противоречие с линией И. В. Сталина.

Преступные промахи, как показывает опыт истории, кроются не просто в просчетах или в глубоко замаскированных замыслах противника, они рождаются в диктате одного человека, в создании ему ореола «мудрого и всезнающего вождя». Принципиальное несогласие с его (И. В. Сталина) точкой зрения расценивалось как

«противопоставление» со всеми вытекающими из этого последствиями. Об этом красноречиво свидетельствуют докладные записки по разведке И. В. Сталину начальника разведуправления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова, наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова и Л. П. Берии. Приводимые ими выводы противоречили содержанию анализируемых разведывательных документов. Они были сделаны в угоду распространенному в то время в верхах мнению Сталина, что поступающие данные необходимо расценивать «как дезинформацию, исходящую от английских и даже, может быть, германской разведок». К тому же все твердо помнили «мудрое» предначертание: «В 1941 г. Гитлер на нас не нападет».

14 июня в очередной раз на основе неопровержимых разведывательных данных о противнике, получаемых из округов и центра, нарком обороны и начальник Генерального штаба вышли с предложением о целесообразности приведения войск приграничных округов в полную боевую готовность и развертывания первых, эшелонов по планам прикрытия. Сталин, соглашаясь с военными, в душе оставался при своем мнении, что войну удастся отодвинуть до будущего года. Не давая согласия на приведение войск приграничных округов в полную боевую готовность, он часто подчеркивал, что этот шаг может быть использован фашистскими правителями как предлог для войны. К сожалению, у военного руководства не хватило смелости и настойчивости отстоять свои взгляды, и это надо рассматривать как результат той психологической среды, рожденной кровавой бойней, устроенной в армии Сталиным и его приспешниками в середине 30-х годов.

Жесткая линия — «не дать повода для развязывания войны» — могла быть оправдана политическими обязательствами подписанных договоров и историческими интересами мирного социалистического государства до определенного периода, но не позднее десятых чисел июня. После этого она вступила в конфликт с выводами военной науки. идеологические уступки, содержащиеся в заявлении ТАСС от 14 июня, назвали удивление в войсках, а порой и растерянность среди командиров и политорганов, нанесли ущерб психологической устойчивости личного состава, бдительности и боевой готовности.

12 июня командование приграничных военных округов под видом учений и изменения дислокации летних лагерей приступило к скрытному развертыванию войск вторых эшелонов округов в соответствии с планами обороны государственной границы{129}. К 15 июня более половины дивизий, составлявших второй эшелон и резерв западных военных округов, были приведены в движение. Всего к началу войны осуществляли выдвижение из резерва приграничных округов около 32 дивизий. Из них успели сосредоточиться в новых районах только 4-5 дивизий. Эти мероприятия проводились с особой осторожностью и соблюдением мер маскировки. Нарком обороны, Генеральный штаб и командующие военными приграничными округами были предупреждены Сталиным о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск.

Соблюдая меры предосторожности в условиях нарастающей угрозы непосредственного нападения противника, военное руководство продолжало с запозданием проводить мероприятия по стратегическому развертыванию. С 14 по 19 июня командование приграничных округов получило указания к 22-23 июня вывести фронтовые (армейские) управления на полевые пункты. Так, в телеграмме начальника

Генерального штаба от 19 июня командующему войсками КОВО указывалось: «Народный комиссар обороны приказал: к 22.06 1941 г. управлению выйти в Тернополь, оставив в Киеве подчиненное Вам управление округа... Выделение и переброску управления фронта сохранить в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа»{130}. 16 июня ЦК ВКП(б) и СНК СССР принимает запоздалое постановление «Об ускорении приведения в боевую готовность укрепленных районов».

Одновременно принимаются меры по повышению боевой готовности Военно-Морского Флота. 19 июня флоты и флотилии получили приказ перейти в оперативную готовность № 2. 20 июня командующие Ленинградским, Прибалтийским особым и Одесским военными округами получили и указание в двухдневный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия{131}. В тот же день Главный военный совет флота, учитывая непосредственную опасность войны, потребовал от военных советов флотов, политорганов, партийных организаций усилить политическую работу, «воспитывать краснофлотцев в командиров в духе постоянной готовности вступить в бой с врагом».

Приказом наркома обороны СССР от 19 июня предписывалось провести маскировку аэродромов, воинских частей и важных военных объектов западных округов. В приказе требовалось к 1 июля 1941 г. засеять все аэродромы травой, покрасить все аэродромные сооружения, зарыть в землю и особенно тщательно замаскировать бензохранилища, категорически запретить линейное, скученное расположение самолетов и обеспечить рассредоточение их, организовать к 5 июля в каждом районе авиационного базирования по 8-10 ложный аэродромов с макетами самолетов, к 1 июля произвести маскировку складов, мастерских, парков{132}.

21 июня было принято решение об образовании Южного фронта. В состав фронта включались войска 9-й и 18-й армий. Управление 18-й армии выделял Харьковский военный округ. Армии второго стратегического эшелона, выдвигающиеся из глубины страны на рубеж Западная Двина, Днепр, объединялись в группу армий резерва Главного Командования (19, 20, 21 и 22-я армии). Одновременно генералу армии Г.К.Жукову поручалось общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, а генералу армии К.А.Мерецкову — Северным фронтом с выездом на места.

Некоторые мероприятия по развертыванию и повышению боевой готовности пытались на свой страх и риск проводить командиры и штабы непосредственно в войсках. Так, начиная с середины июня в ряде соединений были выданы боеприпасы, отменены отпуска личному составу, велось строительство командных пунктов соединений{133}. В Одесском военном округе вооружение, боевая техника и имущество неприкосновенного запаса приводилось в состояние, готовое к немедленному действию. Штабы округов отдали указания командирам соединений и частей по отработке «Плана-инструкции по подъему войск по боевой тревоге». В Киевском особом военном округе было принято решение переместить запасы дизельного топлива в тыловые районы округа и приблизить уровень боевой готовности войск второго эшелона к показателям войск прикрытия.

Командующий Прибалтийским особым военным округом в приказе от 15 июня требовал выполнения мероприятий по рассредоточению авиации, максимальному повышению боевой готовности частей и соединений. 18 июня Военный совет Приб-

ОВО отдал приказ о приведении в боевую готовность театра военных действий{134}.

К сожалению, эти важные и неотложные мероприятия по ряду причин к началу войны осуществить полностью не удалось. Выполнение многих из них запрещалось вышестоящим командованием. В целом же командование округов активно участвовало в повышении боевой готовности подчиненных войск, однако в ряде случаев их действия носили частный характер, проводились с большим опозданием и потому не были доведены до конца. Следует иметь в виду, что, говоря о запаздывании, исходят из известной даты начала агрессии — 22 июня 1941 г. В реальной же обстановке того времени командиры соединений и командующие армиями и войсками округов исходили из других сроков сосредоточения и развертывания войск, подготовки фронтов, огневых позиций артиллерии, маскировки аэродромов, складов и т.д. Считалось, что нападение противника может произойти не ранее первой половины июля. В связи с таким несовпадением сроков трудно было достигнуть главной цели проводимых мероприятий — своевременно привести в полную боевую готовность первый эшелон приграничных военных округов, осуществить их оперативное развертывание согласно планам прикрытия. Кроме несовпадения сроков тормозила приведение войск в полную боевую готовность боязнь спровоцировать преждевременное выступление немецких войск.

Так, в телеграмме начальника Генерального штаба от 10 июня 1941 г. на имя командующего КОВО указывалась: «...донесите для доклада народному комиссару обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такие действия могут немедленно спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чреваты всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение. Жуков». 11 июня командующие приграничными округами получили указания «полосу предполья без особого на то приказания волевыми и УР-овскими частями не занимать». 12 июня нарком обороны приказал: Запретить полеты нашей авиации в приграничной полосе 10 км от госграницы»{135}. В последние часы, когда фашистские войска уже были приведены в готовность совершить роковой удар, Стадии продолжал находиться в плену своих идей «не дать никакого повода для войны...». В результате войска армий прикрытия оказались не подготовленными к отражению мощного удара противника, несмотря на то, что они имели все необходимое для этого. Наступил последний предвоенный субботний день. С поступлением непосредственных данных из разных источников о нападении на нашу страну нарком обороны и начальник Генерального штаба вечером 21 июня предложили Сталину направить в округа директиву о приведении войск в полную боевую готовность. Последовал ответ: «Преждевременно», а до начала войны оставалось не более 5 ч.

Военно-политическое руководство государства лишь в 23.30 21 июня приняло решение, направленное на частичное приведение пяти приграничных военных округов в боевую готовность. В директиве предписывалось проведение только части мероприятий по приведению в полную боевую готовность, которые определялись оперативными и мобилизационными планами. Директива, по существу, не давала разрешения на ввод в действие плана прикрытия в полном объеме, так как в ней предписывалось «не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие

вызвать крупные осложнения». Эти ограничения вызывали недоумение, последовали запросы в Москву, в то время как до начала войны оставались уже считанные минуты.

Просчет во времени усугубил имевшиеся недостатки в боеготовности армии и тем самым резко увеличил объективно существовавшие преимущества агрессора. Времени, которым располагали войска округа для приведения в полную боевую готовность, оказалось явно недостаточно. На оповещение войск для приведения их в боевую готовность вместо 25 — 30 мин ушло в среднем 2 ч 30 мин. Дело в том, что вместо сигнала «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г.» объединения и соединения получили зашифрованную директиву с ограничениями по вводу плана прикрытия.

В этих условиях даже соединения и части первого эшелона армий прикрытия, имевшие постоянную боевую готовность в пределах 6-9 ч (2-3 ч — на подъем по тревоге и сбор, 4-6 ч — на выдвижение и организацию обороны), не получили этого времени. Вместо указанного срока они располагали не более чем 30 мин, а некоторые соединения вообще не были оповещены. Сказались также слабая подготовка и сколоченность органов управления. Задержка, а в ряде случаев и срыв передачи команды были обусловлены и тем, что противнику удалось в значительной степени нарушить проводную связь с войсками в приграничных районах. В результате штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Поэтому для многих частей сигналом боевой тревоги явились разрывы бомб и снарядов противника в их расположении.

В результате запоздалого принятия решения обстановка для оперативного развертывания войск приграничных округов сложилась трагическая.

Война застала войска Красной Армии в следующем положении и состоянии (приложение 20).

В Ленинградском военном округе (командующий генерал-лейтенант М. М. Попов, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Клементьев, начальник штаба генерал-майор Д. Е. Никишев) все войска прикрытия находились в пунктах постоянной дислокации и в лагерях, 1-я танковая дивизия перевозилась из района Пскова в район Алакурти. 11-я стрелковая дивизия начала передислокацию в состав 8-й армии Прибалтийского военного округа, 52-я стрелковая дивизия выдвигалась на мурманское, а 104-я стрелковая дивизия на кандалакшское направления.

Активные действия наземных войск на границе с Финляндией начались только 29 июня, поэтому войска округа были в основном развернуты в соответствии с планом прикрытия.

Вместе с тем даже в этих условиях группировка войск начала создаваться с запозданием на 3 сут, так как имелось распоряжение Главного Командования: «Мероприятия по развертыванию не проводить и не давать финнам повода для провокации». Явным просчетом Генерального штаба явилось также недостаточное прикрытие петрозаводского направления. Войска 23-й армии на Карельском перешейке заняли крайне невыгодный рубеж на государственной границе. Наиболее целесообразным рубежом для организации обороны, как показали последующие события, был рубеж в 15 — 30 км от границы.

В составе округа имелось 3 стрелковых и 2 механизированных корпуса: 15 стрелковых, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии, 1 стрелковая бригада (табл. 9).

В Прибалтийском особом военном округе (командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, начальник штаба генерал-лейтенант П. С. Кленов) на государственной границе к началу войны находились 10-я стрелковая дивизия и по три батальона от 90, 125, 5, 33, 188-й стрелковых дивизий. Всего 15 стрелковых батальонов на фронте 165 км. Войска частично были приведены в боевую готовность, отдельные соединения выдвигались в новые районы. К государственной границе совершали марш 23, 48 и 162-я стрелковые дивизии, 11-я стрелковая дивизия перевозилась из Ленинградского военного округа и выгружалась из эшелонов юго-восточнее Шяуляя, 21-й и 24-й стрелковые корпуса находились на переформировании в пунктах постоянной дислокации, кроме 181-й стрелковой дивизии, которая совершала марш из района Гулбене в Рижский лагерь. 3-й и 12-й механизированные корпуса были подняты по тревоге и выдвинуты в районы боевого предназначения согласно плану прикрытия. Штабы 8-й и 11-й армий и их корпусов находились на полевых командных пунктах в готовности взять на себя управление войсками с началом боевых действий. Всего командованию округа удалось привести в боевую готовность 6 стрелковых дивизий из 19 имеющихся в округе и 2 механизированных корпуса.

Таблица 9. Группировка войск западных приграничных военных округов к началу войны.

Эшелоны (резервы)	ЛенВО	ПрибОВО	ЗапОВО	КОВО	ОдВО	Всего в эшелонах (резервах)
Первые эшелоны армий прикрытия	сд — 9, сбр — 1	сд — 9, сбр — 1	сд — 12, кд — 1	сд — 16	сд — 7, кд — 2	сд — 53, кд — 3, сбр — 2
Вторые эшелоны армий прикрытия (в 50-100 км от границы)	сд — 4, тд — 2, мд — 1	сд — 6, тд — 4, мд — 2	кд — 1, тд — 8, мд — 4	сд — 1, кд — 1, тд — 8, мд — 4	сд — 2, кд — 1, тд — 2, мд — 1	сд — 13, кд — 3, тд — 24, мд — 12
Второй оперативный эшелон (резерв округа в 100-400 км и более от границы)	сд — 2, тд — 2, мд — 1	сд — 4	сд — 12, тд — 4, мд — 2	сд — 15, кд — 1, тд — 8, мд — 4	сд — 4, тд — 2, мд — 1	сд — 37, кд — 1, тд — 16, мд — 8
Всего	21 дивизия и 1 бригада (СК — 5, МК — 2)	25 дивизий и 1 бригада (СК — 6, МК — 2) (из них 6 сд прибалтий- ских республик)	44 дивизии (СК — 8, МК — 6, КК — 1)	58 дивизий (СК — 11, МК-8, КК-1)	22 дивизии (СК — 4, МК — 2, КК — 1)	сд — 103, кд — 7, тд — 40, мд — 20, сбр — 2, (СК — 35, МК — 20, КК — 3)

В Западном особом военном округе (командующий генерал армии Д. Г. Павлов, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Фоминых, начальник штаба генерал-майор В. Е. Климовских) войска первого и второго эшелонов армий прикрытия дислоцировались в пунктах постоянной дислокации. Наиболее боеспособные войска 10-й армии находились в белостокском выступе вблизи границы в лагерях и казармах. Из внутренних районов округа (150-400 км от госграницы) к государственной границе выдвигались стрелковые корпуса: 2-й (100-я, 161-я стрелковые дивизии), 47-й (55, 121, 143-я стрелковые дивизии), 44-й (62-я и 108-я стрелковые дивизии), 21-й (17, 37, 50-я стрелковые дивизии). Управление 13-й армии, предназначенное для объединения 49, 113-й стрелковых дивизий и 13-го механизированного корпуса, которые планировались для прикрытая государственной границы, продолжало, оставаться в Могилеве. Части 30-й танковой дивизии проводили тактические учения, 42-я стрелковая и 22-я танковая дивизии готовились к учению, которое было отменено в последние часы перед началом войны. Зенитные артиллерийские части 4-й армии находились в окружном лагере под Минском. Непосредственно на границе, осуществляя ее охрану, находились только пограничные войска. Здесь же, не имея оружия, на строительстве укрепленных районов были заняты инженерные части и подразделения, а также выделенные для этих работ стрелковые войска из дивизий первого эшелона.

Всего имелось 8 стрелковых, 6 механизированных корпусов и кавалерийский корпус (24 стрелковые, 12 танковых, 6 моторизованных и 2 кавалерийские дивизии).

В Киевском особом военном округе (командующий генерал-полковник М. П. Кирпонос, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Ващупин, начальник штаба генерал-лейтенант М. А. Пуркаев) войска, назначенные в первый и второй эшелоны армий прикрытия, находились в местах постоянной дислокации, на полигонах, стационарных и временных лагерях, а также на марше. Стрелковые соединения резерва округа выдвигались по плану прикрытия в предусмотренные районы сосредоточения и находились в 100-150 км от государственной границы. В движении находились 31-й (193, 195, 200-я стрелковые дивизии), 36-й (140, 146, 228-я стрелковые дивизии), 37-й (80, 139, 141-я стрелковые дивизии), 55-й (130, 169, 189-я стрелковые дивизии) стрелковые корпуса. В состав 12-й армии прибывали: 49-й стрелковый корпус (190, 198-я стрелковые дивизии) — по железной дороге; 109-я стрелковая дивизия — походным порядком.

Наиболее сильная группировка войск находилась в львовском выступе, по существу, в стороне от главного удара противника. Оперативное развертывание войск округа не было завершено, не были подготовлены оборонительные рубежи. Всего в округе насчитывалось 11 стрелковых, 8 механизированных корпусов и кавалерийский корпус (26 стрелковых, 6 горнострелковых, 16 танковых, 8 моторизованных и 2 кавалерийские дивизии).

В Одесском военном округе (командующий генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба генерал-майор М. В. Захаров) войска прикрытия находились в пунктах постоянной дислокации. 14 июня 48-й стрелковый корпус (30-я и 74-я стрелковые дивизии) прибыл походным порядком в район Флорешти, Рыбница. В Крыму к 5 июня сосредоточились управление 9-го стрелкового корпуса, 106-я стрелковая к 32-я кавалерийская дивизии. Всего в округе было 4 стрелковых, 2 механизированных корпуса и кавалерийский корпус (13 стрелковых, 3 горнострелковые, 4 танковые, 3 моторизованные и 3 кавалерийские дивизии).

В Прибалтийском, Западном и Киевском особых военных округах артиллерийские полки, противотанковые и зенитные дивизионы некоторых стрелковых дивизии находились на артиллерийских полигонах, где они проводили артиллерийские стрельбы по учебному плану.

На западной границе от Мурманска до Черного моря охрану осуществляла 47 сухопутных и 6 морских пограничных отрядов, 9 отдельных пограничных комендатур, 11 полков внутренних войск НКВД. В целом к началу войны командования западных военных округов не успели создать ни наступательных, ни оборонительных группировок.

Войска не были отмобилизованы и оставались в штатах мирного времени, имея большой некомплект в личном составе, транспортных средствах, средствах связи и т. д. Полная готовность не была достигнута.

Немецкие войска, завершив развертывание, получили возможность громить советские войска по частям.

Из 108 дивизий войск прикрытия в первые часы войны вооруженный отпор агрессору могли оказать лишь около 40 не полностью отмобилизованных дивизий, из которых лишь незначительная часть успела занять на границе предусмотренные планом полосы обороны. Остальные войска в основном находились в пунктах постоянной дислокации, в лагерях, или на марше. Обстановка усугублялась недостаточной подготовленностью войсковых штабов, слабой слаженностью частей и соединений, неустойчивым их управлением.

Кроме 370 дивизий (56%) на Западе в состав войск первого стратегического эшелона входило: укрепленных районов — 33, противотанковых бригад — 10, артиллерийских полков РГК — 41, воздушно-десантных: корпусов — 4.

Войска второго стратегического эшелона (16, 19, 20, 21, 22, 24, 28-я армии) — 77 дивизий (25%) только начинали сосредоточиваться в назначенных районах, 9 дивизий вышли в районы, 19 дивизии 16, 21, 22-й армий находились на марше или перевозились по железной дороге, остальные дивизии 20, 24, 28-й армий оставались в пунктах постоянной дислокации. На Дальнем Востоке находилась 31 дивизия (10%), на южных границах — 25 дивизий (табл. 10).

Таким образом, против главного противника на Западном ТВД и в резерве Главного Командования было выделено 247 дивизий, т. е. около 80% всех сухопутных сил.

Главную группировку советских войск на западной границе составляли войска Киевского и Западного особых военных округов (табл. 9). Правый фланг данной группировки обеспечивался 25 дивизиями Прибалтийского особого военного округа

во взаимодействии с силами Краснознаменного Балтийского флота. Левый фланг обеспечивался 22 дивизиями Одесского военного округа во взаимодействии с силами Черноморского флота.

Северное крыло стратегического направления на Финляндию обеспечивали войска Ленинградского военного округа (в составе 21 дивизии), взаимодействующие с двумя флотами.

В группировке ВВС из 79 дивизий 48 дивизий базировались в приграничных: военных округах на постоянных аэродромах. 15 дивизий входили в состав армий прикрытия, 20 подчинялись командованию округов, 13 находились в распоряжении Главного Командования (табл. 11){136}.

Таблица 10. Распределение Сухопутных войск по ТВД к началу Великой Отечественной войны

Местонахождение	Количество дивизий					% от общего состава армии
	сд	тд	мд	кд	Всего
	сд	тд	мд	кд	Всего
Западный ТВД	103	40	20	1	170	56,1
Дальневосточный ТВД	23	4	3	1	31	10,3
Южный ТВД	14	4	2	5	25	8,2
РГК	53	13	6	—	77	25,4
Всего	198	61	31	7	303	100

Таблица 11. Распределение авиационных соединений на Западном ТВД

Округ	ВВС армий	ВВС округов	Авиация Главного Командования	Всего
ЛенВО	1,5 сад, 41 бад, 55 иад	2 сад, 39 иад, 3, 54 иад (ПВО)	1 ак (10, 50 бад, 56 иад)	11
ПрибОВО	6, 7, 8 сад	4, 57 сад	—	5
ЗапОВО	9, 10, 11 сад	12, 13 бад, 43, 59, 60 иад	3 ак (42, 52 бад, 61 иад)	11
КОВО	14, 15, 16 сад	17, 19, 62 бад, 44, 64 иад, 63 сад, 36 иад ПВО	2 ак (35, 48 бад, 67 иад), 18 бад	14
ОдВО	20, 21 сад	45 сад, 65 иад	4 ак (22, 50 бад, 66 иад)	7
Всего	сад — 13, бад — 1, иад — 1	сад — 5, бад — 5, иад — 7, иад — 3 (ПВО)	бад — 9, иад — 4	48

Самолеты на аэродромах продолжали содержаться скученно. На некоторых аэродромах по-прежнему имелся двойной комплект самолетов, часть из них находилась без летного состава. В Прибалтийском особом военном округе без летного состава насчитывалось 188 самолетов, в Западном — 430, в Киевском — 342. Нарушалась маскировка, прикрытие аэродромов средствами ПВО было слабое. Передо-

вые части армейской авиации базировались чрезмерно близко от границы (10-30 км), а фронтовой и дальней — были слишком удалены от нее (300-500 км и 600-900 км соответственно).

Группировка войск ПВО имела в своем составе (приложение 13): первый эшелон (пять зон ПВО) — 579 зенитных батарей (56% от их общего количества) и 17 истребительных авиационных полков (43%), основные усилия были сосредоточены на ПВО Ленинграда и Киева; второй эшелон (три зоны ПВО) — 223 зенитные батареи (21%) и 11 иап (28%). Основные усилия были сосредоточены на прикрытии Москвы. Закавказская и Северо-Кавказская зоны ПВО прикрывали 237 зенитных батарей (23%).

Части ВНОС к началу войны были развернуты и несли дежурство в полосе глубиной до 150—200 км, на боевом дежурстве находилось до 20—22% зенитных батарей{137}. На каждом аэродроме — дежурное звено. Средства ПВО имели короткие сроки приведения в боевую готовность (до 2 ч), но они не были в нее своевременно приведены. Часть войск ПВО (около 40% зенитных батарей) находилась вдали от объектов прикрытия, выполняя стрельбы на полигонах.

В главных силах Военно-Морского Флота все крупные надводные корабли и подавляющая часть подводных лодок были сосредоточены в базах и акваториях Балтийского и Черного морей. Северный флот, имеющий свободный выход в открытый океан, существенно уступал по численности и могуществу другим флотам. Следует отметить, что флоты, имеющие разработанную и освоенную систему оперативных готовностей, сумели в короткие сроки перейти в готовность № 1 и более организованно, чем Сухопутные войска, встретить начало войны.

Таким образом, Красная Армия и, в частности, войска первого стратегического эшелона оказались не готовыми к отражению внезапного удара противника и были застигнуты врасплох.

Упредив советские войска в стратегическом развертывании, создав мощные оперативные группировки своих сил на избранных направлениях главного удара, имея более высокий уровень боеготовности и боеспособности соединений, германское командование заложило основы для успешного проведения первых наступательных операций.

В первом эшелоне Германия развернула против Советского Союза 77% пехотных дивизий, 90% танковых, 94% моторизованных дивизий и 100% самолетов, оставив в резерве до 12% имевшихся сил и средств. Таким образом, с первых же часов войны в удар по советским войска» вкладывалась основная мощь вермахта (табл. 12).

В группировке советских войск 43% дивизий были включены в состав армий первого эшелона (против 77% у противника), 25% входило в состав вторых эшелонов округов (фронтов) и 32% составляли резерв Главного Командования. Обе стороны развернули главные силы, но у советского командования они были развернуты на фронте до 2800 км и в глубину до 500 км. Рассредоточение на большом пространстве такой стратегической группировки не обеспечивалось своевременным развертыванием и оперативно-стратегическим взаимодействием и позволяло противнику громить ее по частям.

Стремление фашистской Германии вложить в первый удар всю мощь своих вооруженных сил предопределило во многом неожиданные для советских войск условия вступления в войну, а также ожесточенный характер боевых действий с самого начала агрессии.

Для понимания причин поражения советских войск в начальном периоде войны следует рассмотреть построение группировок войск на стратегических направлениях — Северо-Западном, Западном и Юго-Западном (табл. 13).

Как видно из таблицы, на всех направлениях противник добился существенного превосходства, прежде всего над войсками армий прикрытия, обеспечив таким образом возможность быстрого прорыва обороны советских соединений и развития наступления в глубину.

В условиях начавшейся второй мировой войны и возросшей угрозы вооруженного нападения на Советский Союз партия и правительство осуществили широкие мероприятия по укреплению обороноспособности страны и повышению боеспособности Вооруженных Сил. Однако многие из важных мероприятий по ряду объективных и субъективных причин были проведены со значительным опозданием и завершить их к началу войны не удалось.

Таблица 12. Состав сил и средств по стратегическим эшелонам на Западе к началу войны

Эшелон (резерв)	Силы и средства	Советские войска	Войска противника
Первый эшелон (армии прикрытия советских войск и армии противника, наступающие в первом эшелоне)	сд (пд)	66	117
	тд	24	17
	мд	12	15,5
	кд	6	3,5
	Танки	9530	3496
	Самолеты	7133	4914
Второй эшелон (вторые эшелоны фронтов и групп армии)	сд (пд)	37	13
	тд	16	—
	мд	8	—
	кд	1	—
	Танки	2848	—
Резерв (резерв Главного Командования)	сд (пд)	До 77	—
	тд		21
	мд		2
	кд		1

Таблица 13. Группировка войск по стратегическим направлениям

Эшелон	Силы и средства	Северо-Западное направление		Западное направление		Юго-Западное направление
Эшелон	Силы и средства	ПрибОВО	ГрА "Север" и часть ГрА "Центр" (3 тгр и соединения 9А)	ЗапОВО	ГрА "Центр" (без 3 тгр и соединений 9А)	КОВО и ОдВО	ГрА "Юг" и войска Румынии и Венгрии
Первый эшелон	сд (пд)	15	21	12	27	26	47
	тд	4	7	8	5	10	5
	мд	2	6,5	4	3,5	5	5,5
	кд	—	—	2	1	4	2
	Танки	1618	1389	2900	810	6089	949
	Самолеты	1211	1070	1789	1468	2863	1473
Второй эшелон	сд (пд)	4	6	12	3	19	4
	тд	—	—	4	—	10	—
	мд	—	—	2	—	5	—
	кд	—	—	—	—	1	—
	Танки	—	—	157	—	1783	—

Просчет в определении сроков начала войны наложил отпечаток на всю систему реорганизации Советских Вооруженных Сил и усилил ошибки, допускавшиеся при ее проведении. Весь комплекс основных мероприятий по перевооружению и оснащению формируемых частей и соединений армии, особенно танками, артиллерией и самолетами планировалось завершить лишь к концу 1942 г., поэтому к началу войны он оказался невыполненным.

Предыдущий опыт свидетельствовал, что научно-технический прогресс всегда приводил к старению находящихся на вооружении образцов оружия и техники и требовал постоянной разработки научных программ, адекватных программам перевооружения противника. Однако в СССР была создана такая система управления в военном строительстве, которая не позволяла ни один из вопросов в этой области решить без личного участия Сталина и его непосредственного окружения.

Недостаточно глубокая проработка планов реорганизации Вооруженных Сил, поспешность в осуществлении экономически мало обоснованных программ приводили к парадоксальным результатам, когда боеспособность Вооруженных Сил не только не повышалась, но в ряде случаев даже снижалась. Особенно это проявилось в автобронетанковых войсках, авиации, воздушно-десантных войсках, войсках укрепрайонов и др. Они оказались недостаточно укомплектованными, плохо оснащенными и слабо подготовленными.

Благодаря самоотверженному труду советских людей в предвоенные годы была выпущено большое количество оружия и боевой техника. Однако вследствие развертывания в короткий срок большого количества новых соединений войска не получили необходимого количества боевой техники, оружия и транспортных средств. К тому же боевая техника оказалась рассредоточенной на громадной территории.

Безусловно ошибочной явилась одновременная реорганизация основных родов войск в западных приграничных военных округах. В условиях непосредственной угрозы нападения фашистской Германки это привело к тому, что в момент агрессии, по существу, не оказалось полностью боеспособных стрелковых, танковых, моторизованных, авиационных соединений и частей.

Исторический опыт показывает, что организационные формы во многом зависят от способности военного руководства своевременно оценить значение новых видов вооружения и найти им подобающее место в организационной структуре войск.

Рассмотренный опыт строительства Красной Армян накануне войны со всей очевидностью показал, что изменение организационно-штатной структуры войск не всегда проводилось исходя из реальных возможностей экономики государства, характера будущей войны, особенностей театра военных действии, мобилизационных возможностей страны, уровня развития военной науки и состояния вероятного противника. Отражательную роль играло субъективное мнение отдельных политических и военных руководителей, включая И. В. Сталина.

Была допущена переоценка роли и места укрепленных районов в будущей войне. Необоснованным оказался и отказ от использования укрепленных районов на старой границе в условиях незавершенного строительства их на новой границе. Недостаточное внимание уделялось развитию и оснащению частей и подразделений боевого, технического и тылового обеспечения.

Организация боевой подготовки соединений и частей, сколачивание штабов в различных звеньях проводились упрощенно, без учета характера современной войны.

Были допущены просчеты и в строительстве ВВС. Распыление авиационных частей и соединений между РГК, фронтами, армиями и корпусами противоречило выработанным научным концепциям их массированного применения. Имелись и другие недостатки: слабое знание руководящим составом Красной Армии опыта применения авиация в первом периоде войны; низкая техническая готовность самолетов; оснащение авиационных соединений и частей преимущественно устаревшими тягами машин; недостаточно быстрые темпы переучивания личного состава и освоения им новой авиационной техники; скученное базирование авиации; слабое прикрытие аэродромов от ударов с воздуха; отсутствие авиационных резервов; наличие большого количества неисправных самолетов.

Противовоздушной обороне страны, ее укреплению было уделено явно недостаточное внимание, выразившееся в недоукомплектовании вооружением и боевой техникой. Единой системы управления ПВО страны не было создано. Слабой оставалась организация боевого дежурства.

Решение проблемы стратегического развертывания и использования Вооруженных Сил являлось наиболее сложным во всей системе подготовки их к войне.

Главный вопрос, который определял весь характер развертывания и использования Вооруженных Сил, заключался в четком определении вида стратегических действии, с началом войны.

Советский Союз, следуя своей миролюбивой политике, ни на кого не собирался нападать, поэтому в основу всех планов была положена идея отражения нападения агрессора, а затем перехода в мощное контрнаступление и завершение разгрома противника на его территории.

Данная концепция требовала от Генерального штаба исключительной четкости в планировании, глубокого научного предвидения характера войны и особенно се начального периода, высокой бдительности и поддержания постоянной боевой готовности войск. Однако достаточно четкой системы планирования в этот сложный период добиться не удалось.

В Наркомате обороны и Генеральном штабе в предвоенный период не было ясного понимания сущности и содержания начального периода надвигающейся войны и вероятных способов ее развязывания. По существу, нерешенными оказались проблемы построения обороны в оперативно-стратегическом масштабе при отражении крупных масс пехоты и танков. Планирующие документы практически не основывались на фактических данных, которыми располагал Генеральный штаб. Оперативно-стратегические расчеты и замыслы зачастую отрабатывались без учета реальной обстановки. Выводы из ее анализа подгонялись под указания сверху. Такой стиль работы был следствием нездоровой обстановки в стране, вызванной репрессиями. Вместо аналитической работы Наркомат обороны и Генеральный штаб занимались составлением боевых документов в угоду субъективному мнению одного лица. Анализ показывает, что планы разрабатывались с большим опозданием, а уже имевшиеся корректировались несвоевременно и с ошибками. Генеральный штаб к началу войны не успел завершить разработку детального оперативного плана войны, и ему не удалось в полной мере выполнить свою основную функцию стратегического плакирующего органа, готовящего Вооруженные Силы к войне.

Оперативные планы были рассчитаны на отмобилизование и приведение в полную боевую готовность первого стратегического эшелона в течение двух недель с момента начала войны. После этого предусматривался мощный ответный удар с целью отражения вторжения противника и перенесения боевых действий на его территорию.

Это мнение Наркомата обороны и Генерального штаба в теоретическом плане было явно устаревшим, а на практике не соответствовало реально сложившейся обстановке. Главные силы противника оказались полностью отмобилизованными, развернутыми и готовыми по первому сигналу начать вторжение, в то время как на приведение Красной Армии в полную боевую готовность требовалось определенное время. Ко всему прочему не допускалось мысли, что противник сможет достичь большого превосходства в силах и средствах и нанесет поражение армиям прикрытия. В планах советского командования не учитывалась возможность захвата противником стратегической инициативы, ведения войсками первого стратегического эшелона длительной обороны и отхода их на глубину 300—500 км. Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал насту-

пательные цели. В силу этого нанесение главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника.

Мероприятия по отражению первых ударов противника в оперативных планах разрабатывались Генеральным штабом недостаточно полно, и содержание оборонительных действий в оперативно-стратегическом масштабе не отрабатывалось.

Мобилизационный план МП-41, разработанный Генеральным штабом, войсками не был освоен и материально в полной мере не обеспечен. Он не позволял приводить войска в боевую готовность поочередно. В результате этого мобилизация войск западных особых округов фактически ставилась под срыв. К тому же меры по управлению мобилизацией достаточно полно разработаны не были.

Советское правительство и военное командование провели в целом крупные мероприятия, направленные на повышение боевой и мобилизационной готовности Вооруженных Сил, однако они не в полной мере соответствовали реальной обстановке, уровню подготовки армии фашистской Германии и оценке возможных сроков ее нападения на СССР. Это расходилось с требованиями теории, а также с опытом продолжавшейся второй мировой войны, которые состояли в том, чтобы оперативно-мобилизационное планирование соответствовало политическим целям и экономическим возможностям государства, чтобы план разрабатывался своевременно и был реальным, т. е. основанным на полном и объективном учете стратегических возможностей своих войск и войск противника. Не было сделано главного — не проведено отмобилизование и приведение в полную боевую готовность войск армий прикрытия (108 дивизий) и не созданы боеспособные группировки войск. Руководство Вооруженными Силами совершенно необоснованно полагало, что это можно будет осуществить в течение короткого времени, в период, когда война фактически станет неизбежной.

Принятие решения на стратегическое развертывание Вооруженных Сил — это прежде всего политический акт, пронизывающий военную доктрину государства. С одной стороны, в решении данного вопроса должны были присутствовать максимальная осторожность, выдержка и хладнокровие, так как затрагивались внешняя политика Советского государства, его международные позиции, с другой — политика, основанная на миролюбивых устремлениях, оправдывала себя до определенного срока и позволяла оттянуть сроки вступления СССР в войну. В условиях реальной угрозы нападения на Советский Союз (июнь 1941 г.), когда все предпринятые меры дипломатического характера не давали желаемых результатов, решение о приведении Вооруженных Сил в полную боевую готовность следовало принять и осуществить своевременно. Отсутствие же такого решения привело к чрезвычайно тяжелым последствиям, по существу предопределившим крупные неудачи и поражения Красной Армии в начальном периоде войны.

Вместе с тем следует, отметить, что допущенные просчеты и упущения, имевшие тяжелые последствия и создавшие ряд непредвиденных ситуаций для советского военно-политического и военно-стратегического руководства и Вооруженных Сил в начальном периоде войны, имели временный характер и не привели к полной военной катастрофе.

Глава третья.

Ход военных действий на советско-германском фронте (июнь — сентябрь 1941 г.)

3.1. Оперативно-мобилизационное развертывание вооруженных сил СССР в начальном периоде войны

На рассвете 22 июня 1941 г. фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. В первые же часы варварской бомбардировке подверглись многие города и населенные пункты. Ожесточенные удары германская авиация обрушила на войска, пункты управления, аэродромы, расположенные в приграничной зоне, порты, железнодорожные узлы. Глубина воздействия первых ударов авиации достигала 300-400 км. Массированные удары врага сорвали организованный выход советских войск первого эшелона приграничных округов к государственной границе, а авиация, расположенная на постоянных аэродромах, понесла трудновосполнимые потери.

Основные удары вермахта были направлены на Москву, Ленинград и Киев. На каждом направлении сосредоточивались усилия одной из групп армий.

В результате внезапного нападения фашистской Германии войска приграничных округов не успели привести себя в боевую готовность, развернуться и занять предназначенные для них планом прикрытия рубежи обороны.

Сложившаяся неблагоприятная обстановка и тяжелые потери, понесенные советскими войсками в первые дни войны, позволили противнику захватить стратегическую инициативу. Красная Армия вынуждена была вести тяжелые оборонительные бои и отступать в глубь страны.

Запоздалое принятие решения на приведение войск приграничных военных округов в полную боевую готовность, недостаточно продуманная система оповещения, несобранность, а порой и растерянность войск и штабов привели к неорганизованному вводу в действие плана прикрытия.

Ограничения на его ввод продолжали оказывать свое негативное действие и после начала войны. Поэтому лишь в 5 ч 25 мин Военный совет Западного фронта направил командующим 3, 10 и 4-й армиями директиву: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому»{138}. Это означало введение плана прикрытия в полном объеме и одновременно прекращение действия приказа «все части привести в боевую готовность, никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить»{139}.

Оперативное сосредоточение и развертывание войск. Приведение частей и соединений в полную боевую готовность происходило в сложной оперативно-тактической обстановке и в крайне ограниченные сроки. Наиболее сложные условия создались для соединений, находившихся в первых эшелонах армий прикрытия западных особых военных округов (около 38 дивизии), а для частей, дислоцировавшихся непосредственно у границы и оказавшихся в зоне прицельного артиллерийского ог-

100

ня противника и ударов его авиации, выполнение мероприятий по боевой тревоге проходило в драматической обстановке.

Рушились и горели здания, казармы, штабы управления, военные склады. Гибли солдаты и офицеры. Диверсионные группы противника взрывали и захватывали мосты, разрушали узлы и линии связи.

Большое количество боевой техники не было выведено из парков, где она находилась на хранении (консервации).

Так, 22-я танковая дивизия 14-го механизированного корпуса, дислоцировавшаяся в Южном городке г. Бреста, потеряла от огня противника при выходе из городка большую часть танков, свыше 50% автомобилей, все запасы боеприпасов и горючего, 20% личного состава. Штаб этого корпуса лишился всех средств связи. Артиллерийский обстрел и бомбардировка противника сорвали организованный сбор по тревоге и развертывание частей 28-го стрелкового корпуса, многие из которых находились в самом Бресте. Особенно большие потери понесла 6-я и 42-я стрелковые дивизии. До 50% войск, находившихся в крепости, было выведено из строя. При первом налете авиации противника по штабам 4-й армии и 10-й авиационной дивизии все документы этих штабов остались под развалинами.

В аналогичных условиях оказались и многие другие части и соединения, находившиеся на направлении главных ударов противника. Так, 48-я стрелковая дивизия, выдвигаясь из Риги к границе под звуки марша, а районе Россияны, «не зная о начале войны, внезапно подверглась удару авиации прорвавшихся войск противника, понесла большие потери и, не дойдя до границы, была разгромлена»{140}. Следует в связи с этим отметить, что грубейшие ошибки в поддержании боевой готовности войск порой граничили с преступлением. Во многих соединениях и в гарнизонах царило ничем не оправданное благодушие. Так, большая часть соединений армий прикрытия не была переведена состояние повышенной готовности. В то же время не все части и подразделения находились в пунктах дислокации: с одними проводились учения, другие находились на сборах, третьи вели инженерные работы, четвертые выдвигались в назначенные им районы. Несмотря на явную угрозу войны, не прекращались отпуска офицеров. Редким исключением являлся перевод офицеров на казарменное положение. Не были осуществлены и другие меры по поддержанию боеготовности. Таким образом, война для советских войск началась в условиях, когда части и соединения продолжали учиться по распорядку мирного времени.

Командир 135-й стрелковой дивизии генерал-майор Ф. Н. Смехотворов вспоминает, что к началу боевых действий саперный и 6 стрелковых батальонов были отправлены на границу для смены работавших там подразделений. Зенитные подразделения полков и дивизий находились в лагерях под Киевом, а артиллерийский полк — на другом полигоне. Все боеприпасы размещались на складах в пунктах дислокации. И когда дивизия 22 июня выдвигалась в лагеря, она была подвергнута ударам авиации противника. В это время не вовремя поступило разработанное в другой обстановке распоряжение: «На провокации не поддаваться, по самолетам не стрелять»{141}.

22 июня штабы армий и корпусов до 5 — 6 ч утра принимали меры по доведению боевого приказа на приведение частей и соединений в боевую готовность. Под-

101

нятые по тревоге полки и дивизии под ударами врата делали попытки собраться в районах сбора по тревоге. Обстановка была неясна, данные о противнике отсутствовали. Каждый видел только то, что делалось перед ним.

Преодоление частями, подразделениями нескольких километров для занятия оборонительных полос и укрепленных районов стоило жизни многим бойцам и командирам. Войска вынуждены были вступать в сражение и вести боевые действия без должной артиллерийской поддержки, без противовоздушной обороны, на необорудованной местности. Вышестоящие штабы предполагали, что в районы сбора по тревоге и на рубежи развертывания выходят достаточно боеспособные части. Однако это не соответствовало действительной обстановке. Дивизии и полки имели один боекомплект и одну заправку горючего. Остальные запасы материальных средств хранились на армейских и окружных складах. Части, которые были упреждены противником в развертывании для занятия оборонительных рубежей и полос, вступали в бой с ходу, неорганизованно.

Там, где удалось провести мероприятия по повышению боевой готовности соединений до начала войны (были собраны все части в одном месте или даже выдвинуты на предназначенные им позиции, установлена тесная связь с пограничниками, организовано дежурство ответственных офицеров, приведены в боевое состояние вооружение и боевая техника, усилена охрана всех объектов, отрекогносцированы маршруты выхода по тревоге и т. д.) и за 1,5 — 2 ч до вторжения немецких войск [успели] получить сигнал, события развивались по-другому. Войска своевременно покинули места дислокации и организованно вступили в бой. Например, без больших потерь были подняты по тревоге многие части 27, 56, 2, 8, 23 и 86-й стрелковых дивизий ЗапОВО.

В полосе Юго-Западного фронта первыми выступили на оборонительные позиции передовые части 45, 62, 87 и 124-й стрелковых дивизий 5-й армии, 41, 96, 159-й стрелковых и 3-й кавалерийской дивизий 6-й армии, а также 72-й, 99-й стрелковых дивизий 26-й армии.

Частям прикрытия в обычных условиях на боевое развертывание требовалось не менее 6 — 9 ч, из них 2-3 ч — на подъем по тревоге и не менее 4-6 ч — на выдвижение к границе и организацию обороны. Однако 22 июня все это делалось под непрерывными ударами противника с воздуха, поэтому выдвижение частей замедлялось и им пришлось вступать в бой непосредственно с марша.

Там, где противник не проявлял большой активности, например в Одесском военном округе, большинство частей, в том числе из состава 176, 95, 25, 51-й стрелковых и 9-й кавалерийской дивизий, организованно и своевременно покинули городки и заняли оборонительные позиции.

Вторые эшелоны стрелковых корпусов и армий прикрытия выдвигались на предписанные рубежи также под авиационными ударами противника, неся при этом большие потери. Командование армий и фронтов в оперативном развертывании продолжало руководствоваться «красным пакетом», включавшим план прикрытия, который не был рассчитан на такие условия развертывания вооруженных сил сторон. Через 5—6 ч после начала войны па направлениях главных ударов противника создалась тяжелая обстановка для оперативного развертывания армий прикрытия, однако осознать ее и оценить по-настоящему практически никто не смог. В связи с

102

этим решения на развертывание войск не уточнялись. Между тем в полосе Западного фронта требовалось пересмотреть их коренным образом.

В обстановке, которая не была заранее предусмотрена, выдвижение и сосредоточение войск вторых эшелонов армии прикрытия в соответствии с планами осуществить не удалось. В ряде случаев они были просто сорваны.

Приведение в полную боевую готовность войск вторых эшелонов (резервов) округов проходило в более благоприятных условиях. Однако и здесь сигнал не был своевременно доведен до всех соединений и частей, поэтому некоторые командиры принимали решения на свой страх и риск. Так, командиры 9-го и 19-го механизированных корпусов генерал-майор К. К. Рокоссовский и генерал-майор танковых войск Н. В. Фекленко приводили в боевую готовность части и соединения корпусов исключительно своими распоряжениями.

Выдвижение стрелковых корпусов из второго оперативного эшелона округов (фронтов) началось еще 16 — 18 июня. Война застала их в движении. В то время когда передовые отряды и авангарды ряда соединений уже выходили в районы сосредоточения, другие части только начинали выдвижение. Ввиду того, что в целях достижения скрытности марши совершались только ночью, войска к началу войны находились в 50-200 км и более от назначенных рубежей, и для полного сосредоточения им требовалось еще от 2 до 8 сут. При этом механизированным корпусам требовалось осуществить выдвижение на расстояние от 80 до 500 км.

В предвидении встречи с противником вперед высылались разведывательные органы и отряды обеспечения движения. Вслед за ними двигались передовые отряды силой до полка, за которыми в 20-30 км следовали главные силы.

На 2-е сутки войны вдобавок к имеющимся четырем фронтам директивой наркома обороны был создан Южный фронт и определен его состав. В него вошли формируемые 18-я армия (17-й стрелковый и 16-й механизированный корпуса), 64-я авиадивизия, 88-й истребительный авиационный полк, а также главные силы Одесского военного округа{142}.

В связи с внезапным началом войны оперативные мероприятия во фронтах были оторваны от мобилизационных, поэтому войска выдвигались к границе и вступали в сражение неотмобилизованными, с большим некомплектом личного состава, вооружения и техники, особенно транспортных средств. Более того, обстановка складывалась так, что органы оперативного управления войсками часто не знали состояния их мобилизационной готовности. В этих условиях требовались энергичные и нестандартные действия командующих и штабов.

Начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков вынужден был указать в связи с этим командующему Южным фронтом, что «война ведется не по плану, а по обстановке, которая создается в результате сражений»{143}. Обстановка между тем была далеко не той, какой она представлялась до начала войны. Так, время, которое отводилось для совершения марша в оперативных планах, было рассчитано на условия мирного времени. В реально сложившейся обстановке одна-две дороги, по которым выдвигались корпуса, были, как правило, забиты беженцами. Это приводило к возникновению пробок, перемешиванию подразделений, а в итоге — к потере удобных маршрутов движения. Все это усугублялось неорганизованностью и растерянностью многих солдат и командиров, войск и штабов.

103

Штаб Северо-Западного фронта ввиду понесенных потерь уже на 5-е сутки войны пришел к выводу, что фронт не способен противостоять противнику. Среди командования возникли раздоры. Член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, например, докладывал, что начальник штаба генерал-лейтенант П. С. Кленов вечно болеет, а работа штаба не организована, что командующий фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов нервничает. В результате был сделан вывод: «Больше терпеть нельзя»{144}. «Виновники» поражения были легко найдены.

Командиры и штабы не всегда учитывали маршевые возможности войск, которые с началом войны двигались уже не только ночью, но и днем. Личный состав после 40-50 км суточных переходов переутомлялся и, по существу, выходил из строя. Вспоминая это время, Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский пишет: «Совершив в первый день 50-километровый переход, основная часть корпуса, представлявшая собой пехоту, выбилась совершенно из сил и потеряла всякую боеспособность»{145}. Следует также учитывать, что выдвижение частей и соединений, составлявших второй оперативный эшелон (резерв округов), осуществлялось также в условиях полного господства противника в воздухе.

Из-за большого износа техники и слабой организации технического обеспечения с приближением к районам (рубежам) сосредоточения и развертывания участились аварии и поломки машин. Этому способствовало большое утомление водительского состава, который по 2-3 сут не отдыхал, не имея к тому же достаточных навыков в совершении многосуточных маршей. В результате боеспособность соединении терялась еще до подхода к полю боя. Так, наиболее боеспособный 8-й механизированный корпус вступил в бой после совершения 500-километрового марша, потеряв за счет технических неисправностей до 50% боевой техники.

При выдвижении войск вторых оперативных эшелонов информация от вышестоящих штабов почти не поступала, в связи с чем командиры соединений плохо ориентировались в обстановке, особенно в положении дел на флангах. Войсковая разведка действовала слабо, ее организации со стороны общевойсковых командиров должного внимания не придавалось.

Выдвижение и развертывание войск второго стратегического эшелона (по плану 51 дивизия) также происходили в сложной и быстроменяющейся обстановке.

Большие трудности по осуществлению стратегического развертывания возникли перед командованием Южного фронта. Даже на третий день войны ему не удалось организовать связь с армиями, УР и другими соединениями. Сведений о развертывании войск и плана у штаба фронта не имелось{146}. Другого и трудно было ожидать, так как решение о назначении 21 июня 1941 г. командования Южного фронта на базе командования Московского военного округа последовало лишь 21 июня 1941 г. и было явно недостаточно продуманным. К тому же единства и взаимопонимания среди командования фронта не было, о чем свидетельствуют заявления командующего фронтом генерала армии И. В. Тюленева и члена Военного совета армейского комиссара 1 ранга А И. Запорожца, что штаб во главе с генерал-майором Г. Д. Шишениным «абсолютно беспомощен как в организационной, так и оперативной работе»{147}.

В целом начальный период войны характерен тем, что шло осмысление событий на фронте вооруженной борьбы, происходила болезненная ломка стереотипов

104

мышления мирной жизни. Армия и страна выходили из шокового состояния, в которое они были введены внезапным и вероломным нападением агрессора, и перестраивались на военный лад.

[Только] На 5-е сутки войны советское Главное Командование пришло к окончательному выводу, что основным стратегическим направлением на советско-германском фронте является Западное. Глубокое вторжение противника на этом направлении потребовало внесения существенных изменений в план стратегического сосредоточения и, следовательно, больших перегруппировок войск. Особую роль в их осуществлении сыграл железнодорожный транспорт. Так, 16-я армия 27 июня 1941 г. получила указание Генерального штаба совершить перегруппировку из района Бердичев, Проскуров, Староконстантинов в район западнее Смоленска. К моменту получения задачи 115 эшелонов этой армии уже были выгружены. Несмотря на это, в сложных условиях обстановки перегруппировка армии в новый район предназначения была завершена к 8 июля 1941 г.

Одновременно с этим Главное Командование 26 июня приняло решение перебросить из района южнее Киева в район Витебска 19-ю армию, которая также включалась в состав Западного фронта. Войска армии перевозились 350 эшелонами. К 10 июля, на 10-е сутки передислокации, из их числа в район сосредоточения прибыло только 68 эшелонов различных частей и соединений (управления армии, 24-го и 34-го стрелковых корпусов, 23-го механизированного корпуса, 220-я моторизованная дивизия и часть батальонов и полков 134, 162 и 158-й стрелковых дивизий). Это означало, что ошибки, допущенные Генеральным штабом в оперативном планировании (определение главного удара противника, создание группировки войск, особенно второго стратегического эшелона, и др.), энергично исправлялись в ходе боевых действий.

Кроме указанных мероприятий в период с 27 по 28 июня 1941 г. Ставкой были отданы директивы о выдвижении из внутренних районов страны и с других направлений на Западное до 70 дивизий.

К 10 июля из этого числа соединений в район западнее Смоленска сосредоточились 32 дивизии, 9 дивизий выгружались на железнодорожных станциях, а 29 находились в пути. Прибывшие дивизии были включены в состав 22, 20 и 21-й армий, которые развертывались на рубеже Западная Двина и Днепр. Все 3 армии вошли в состав Западного фронта

22-я армия занимала оборону на рубеже Краслава, исключительно Бешенковичи протяженностью до 200 км силами 8 стрелковых и танковой дивизий (21 танк, 433 орудия){148}. 20-я и 21-я армии завершали выгрузку и выдвигались в назначенные им полосы обороны. При этом 20-я армия (9 стрелковых дивизий и 2 мехкорпуса) занимала оборону gо линии Витебск, Богушевск, Орша, Копысь на фронте шириной 110 км, имея в первом эшелоне 5 стрелковых дивизий.

21-я армия развертывалась на восточном берегу р. Днепр от Могилева до Лоева на фронте 140 км (7 стрелковых дивизий и мехкорпус), имея 4 дивизии в первом эшелоне и 3 дивизии — в резерве командующего.

Всего на 10 июля 1941 г. в составе действующей армии находились 134 стрелковые, 39 танковых, 21 моторизованная, 6 кавалерийских дивизий и 4 бригады. Более 90 дивизий из них были укомплектованы личным составом полностью, около 40

105

дивизий — до 50%, а остальные понесли потери свыше 50%. В резерве Ставки Верховного Командования находились 32 дивизии в составе 16, 24, 28 и 29-й армий.

Боевое развертывание войск, как уже отмечалось, осуществлялось обычно под воздействием противника, особенно под массированными ударами его авиации. Одна часть войск продолжала выдвижение по железной дороге, другая выдвигалась в районы боевых действий своим ходом. Были активизированы диверсионные действия противника в тылу. Это приводило к панике, неразберихе и срыву сроков сосредоточения войск. Войска, прибывающие в первой половине июля из внутренних районов страны, развертывались в основном на тыловых оборонительных рубежах и готовили их к обороне.

Для обеспечения стыка между северо-западным и западным направлениями на рубеже Старая Русса, Осташков приказом Ставки ВК от 12 июля 1941 г. развертывалась 29-я армия, а левее ее, на рубеже Селижарово, Оленино, — 30-я армия{149}. За 30-й армией в районе Торжок, Ржев, Волоколамск, Калинин сосредоточивалась 31-я армия.

На рубеже Белый, Дорогобуж, Ельня, р. Десна до Жуковки к 14 июля 1941 г. заканчивали развертывание 24-я и 28-я армии{150}. За ними, в районе Руза, Можайск, Малоярославец, Наро-Фоминск, сосредоточивалась 32-я армия.

К 14 июля 1941 г. 6 армий (29, 30, 24, 28, 31 и 32-я) были объединены во Фронт резервных армий (в последующем Резервный фронт). Новый фронт получил задачу к исходу 14 июля занять рубеж Старая Русса, Осташков, Белый, Истомино, Ельня, Брянск и подготовиться к упорной обороне.

В дальнейшем обстановка на Западном направлении настолько усложнилась, что в его состав были включены еще три армии (33, 43 и 49-я). Во фронте к концу июля стало около 60 дивизий. 29, 30, 49, 24, 28 и 43-я армии развертывались на рубеже Осташков, Селижарово, р. Днепр, Дорогобуж, Ельня, р. Десна, а 31, 32 и 33-я армии — по линии Калинин, Волоколамск, Малоярославец.

Огромный пространственный размах вооруженной борьбы потребовал в первые два месяца войны дополнительно к плану развернуть 6 фронтовых и свыше 20 общевойсковых армейских управления. Кроме того, развертывались главные командования направлений (Северо-Западного, Западного и Юго-Западного), что заранее не планировалось. Формирование направлений, естественно, проводилось в большой спешке.

Выдвижение и сосредоточение войск в этот период приняли массовый характер, что обеспечивалось интенсивным использованием железнодорожного транспорта. На первом этапе (до 23 июня включительно) районы сосредоточения в большинстве случаев совпадали с районами выгрузки. До 27 июня 1941 г. удаление районов сосредоточения в основном определялось планами стратегического развертывания, с которыми вступили в войну Вооруженные Силы. Однако быстро менявшаяся обстановка вынуждала командование вводить стратегические резервы по частям. Таким образом, стратегическое развертывание приняло сложную форму и охватило огромные пространства Советского Союза.

На южных границах СССР обстановка была весьма сложной, командование округов стремилось по собственной инициативе не только повысить боевую готовность войск, как требовал нарком обороны, но и развернуть войска. Такие действия

106

Наркоматом обороны и Генеральным штабом расценивались как преждевременные. Так, в частности, командующему Закавказским военным округом 2 июля 1941 г. была поставлена задача: «никакими действиями не дать спровоцировать Турцию и Иран на войну с нами». При этом требовалось донести в Генеральный штаб, на каком основании был введен план прикрытия, и приказывалось немедленно его отменить{106}.

Мобилизация армии и флота проходила также в тяжелых условиях. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. с 23 июня была объявлена мобилизация военнообязанных 14 возрастов (1905 — 1918 гг. рождения) в 14 военных округах из 17. В трех остальных округах — Забайкальском, Среднеазиатском и Дальневосточном — мобилизация была объявлена через месяц особым решением правительства скрытным способом как «большие учебные сборы».

Оповещение о мобилизации началось в первой половине 22 июня. Общим сигналом для подготовки к ее проведению явилось Заявление Советского правительства по радио в 12 ч дня 22 июня о вероломном нападении фашистской Германии на СССР. Телеграмма об объявлении мобилизации была подписана наркомом обороны 22 июня 1941 г. в 16 ч и сдана на Центральный телеграф Министерства связи в 16 ч 40 мин.

Передала мобилизационной телеграммы во все республиканские, краевые, областные и районные центры, предусмотренные схемой по оповещению мобилизации, заняла 26 мин (с 16 ч 47 мин до 17 ч 13 мин). Оповещение в западных областях Киевского особого военного округа, так же как и почти по всей территории Прибалтийского и Западного особых военных округов, вследствие внезапного нападения противника и действий диверсионно-разведывательных групп было сорвано. Не случайно командование Западного фронта 23 июня 1941 г. запросило штабы 4-й и 10-й армий о месте нахождения Брестского и Белостокского областных военкоматов{152}. В результате мобилизация на территории этих округов проводилась в основном распорядительным порядком.

В некоторых внутренних округах расклейка мобилизационных приказов не проводилась. Оповещение военнообязанных осуществлялось по радио и повестками. Повестки вручали, как правило, представители воинских частей, которые слабо знали местность и населенные пункты. В результате вручение повесток задерживалось, а иногда и срывалось.

Телеграмма об объявлении мобилизации Главным морским штабом была получена в 17 ч 50 мин, и только в 18 ч 30 мин нарком Военно-Морского Флота дал распоряжение о проведении мобилизации. Оповещение на флотах было проведено в относительно короткие сроки (КБФ — 46 мин, ЧФ — 21 мин, СФ — 1 ч 25 мин). Однако и здесь имели место недостатки, в частности в тех звеньях, где система оповещения не была отработана до конца. На Каспийской флотилии по этой причине на вызов личного состава времени было затрачено в два раза больше планируемого. Как положительный факт следует отметить, что к моменту мобилизации флоты были переведены в оперативную готовность № 1, в связи с чем часть мероприятий мобилизационного характера уже была проведена заблаговременно.

107

Внезапное нападение противника на войска приграничных округов осложнило призыв военнообязанных. Наступление противника протекало настолько стремительно, что на главных направлениях за первую неделю ему удалось продвинуться в глубь страны на 200 км и более. В связи с этим особо сложно проходила мобилизация в районах, которые к этому времени были охвачены боевыми действиями. Практически отмобилизование армии прикрытия во всех особых военных округах было сорвано. Случилось то, о чем передовые советские военные теоретики особо предупреждали перед войной.

В Одесском военном округе отмобилизование войск первого оперативного эшелона вместо 2-3 сут проходило в течение недели. Главной причиной этого явился неорганизованный сбор приписного состава. Там, где сбор удавалось провести в установленные сроки, личный состав из пунктов сбора направлялся в соответствии с мобпланом в воинские части по месту их довоенной дислокации. Однако в большинстве случаев эти места были уже оставлены.

Таким образом, расчеты, которые проводились в мирных условиях, оказались нереальными. Они, как уже указывалось, не учитывали сосредоточение реального противника, что он уже отмобилизован и может начать боевые действия внезапно, обеспечив своим войскам высокие темпы продвижения. Сложившаяся обстановка потребовала от командования западных особых военных округов внесения срочных корректив в мобилизационное развертывание. Так, уже 23 июня ряд военкоматов получил указания от командования Западным фронтом, чтобы в Брестский и Белостокский гарнизоны приписной состав не посылался, а использовался на покрытие некомплекта других частей{153}.

На темпы и качество отмобилизования ряда частей и соединений отрицательно сказался и тот факт, что к началу войны они располагались на большом удалении от районов формирования, так как находились на учениях, окружных полигонных стрельбах, реконструкции железных дорог, строительстве укрепрайонов и т. д.

В некоторых округах (ОдВО, ЛВО, ХВО, ЗапОВО) не была до конца отработана приписка личного состава, особенно формирований Народного комиссариата связи, в результате чего явка отмобилизованных проходила неудовлетворительно и сроки развертывания срывались{154}.

Были случаи призыва по мобилизации забронированных военнообязанных, что также вносило дополнительные трудности в этот процесс.

В создавшейся обстановке перед военкоматами встали сложные задачи по организованному выводу военнообязанных запаса с территорий, находящихся под угрозой оккупации противником. Однако ни заранее разработанного плана, ни опыта организации и проведения таких мероприятий не было. По указанной причине при отходе и совершении маршей возникали большие трудности с питанием, медицинским обслуживанием, управлением. Все это приводило к неорганизованности и большой потере людей.

На территории западных приграничных округов, которая не была охвачена в первые дни боями, мобилизацию удалось в основном провести по плану. В ходе ее было выявлено, что военная подготовка призванных из запаса была слабой. Часть приписного состава прибыла не по назначению. Так, во 2-м корпусе ПВО эта цифра достигла около 30%. Не оправдало себя прибытие приписного состава непосред-

108

ственно в часть. Это было связано прежде всего с тем, что контроль со стороны военкоматов за явкой приписных военнообязанных затруднялся, а это, в свою очередь, не давало им возможности своевременно принимать меры к розыску не явившихся. Так, только в Западном и Киевском особых военных округах не явились в части свыше 200 тыс. человек {155}.

Не были исключением случаи, когда мобилизованные были предоставлены сами себе. Так, в окрестностях г. Гжатск свыше 5 тыс. призванных из запаса около 15 сут не имели никакой задачи и вынуждены были ходить по деревням в поисках пищи{156}. Предусмотренный мобилизационными планами 15-процентный резерв военнообязанных с явкой их непосредственно в часть, как показал опыт, оказался нецелесообразным. Были и парадоксальные случаи, когда некоторые части укомплектовывались сверх штата, в то время как другие соединения и части ощущали острую потребность в военнообязанных.

Наряды по призыву военнообязанных во внутренних округах были в основном выполнены. Однако и здесь имелись существенные недостатки.

Так, в 132-й стрелковой дивизии Харьковского военного округа большой процент приписанных оказался необученным, минометчики заменялись стрелками, вместо радиотелеграфистов приписывались кавалеристы{157}. При убытии частей из внутренних военных округов в приграничные не были оставлены кадры для отмобилизования тылов, имущество в ряде случаев забиралось без расчета, увозились даже мобпланы (63-й стрелковый корпус), что создавало серьезные затруднения в отмобилизовании. Так, отмобилизование частей 63-го, 66-го стрелковых корпусов 53, 154, 117-й стрелковых дивизий производилось облвоенкоматами и райвоенкоматами.

В целом явка военнообязанных была организованной, своевременной и составляла до 97%. Это объясняется высоким политико-моральным состоянием военнообязанных и патриотизмом советского народа. В военные комиссариаты в эти дни поступили сотни тысяч заявлений от граждан о желании добровольно вступить в армию.

От ряда рабочих коллективов, обкомов и горкомов ВКП(б) были предложения о, создании от городов, фабрик и заводов воинских соединений и отдельных частей в целях сохранения лучших традиций советского народа. В короткие сроки были сформированы многие стрелковые дивизии. Так, 332-я дивизия укомплектовывалась жителями г. Иванов, 333-я — Сталинской области, 395-я — г. Ворошиловград, 411-я — г. Харьков, 331-я — г. Брянск и т. д.{158}.

По мобилизационному плану на 25 июня формировались 15 запасных стрелковых бригад и 14 запасных полков различного назначения со сроками готовности от М7 до М20, но большая их часть имела готовность на М10.

Особо остро встал вопрос формирования запасных саперных, инженерных и понтонно-мостовых частей. На 29 июня в 16 военных округах формировалось до 30 таких полков и батальонов.

Формирование запасных частей по докладу организационного управления Генштаба в основном шло по плану, но имелись и существенные недостатки в учебной базе, обеспечении личного состава предметами боевого и вещевого имущества. Уче-

109

ба развертывалась с трудом, нормы питания нарушались. Имелись отклонения и в подборе специалистов.

Анализируя проблемы мобилизации в целом, следует отметить, что в первые месяцы войны вследствие сложной обстановки учетные органы не могли дать сведений, объективно отражавших состояние людских ресурсов, предназначенных на укомплектование войск. Учетные сведения, которые имелись к началу войны, в условиях, когда часть военнообязанных осталась на временно оккупированной противником территории, оказались непригодными для работы по планированию укомплектования Вооруженных Сил. В результате в первые месяцы войны создалось чрезвычайно тяжелое положение с учетом и призывом военнообязанных.

Решительных мер для устранения этого недостатка в начальный период войны принято не было. И только к сентябрю 1941 г. стала перестраиваться вся система учета. В то же время учет военнообязанных, эвакуированных из западных районов в восточные, наладить по-настоящему не удалось. Только в 1942 г. была завершена всеобщая перерегистрация призывников и военнообязанных. Срочное решение этой проблемы диктовалось тем, что Вооруженные Силы несли большие потери.

Расчеты и опыт проведенной мобилизации показали, что для перевода армии и флота на военное время требовалось призвать 4 887 тыс. человек. Однако при объявлении мобилизации были призваны военнообязанные 14 возрастов, общая численность которых составила около 10 млн. человек, т. е. почти на 5,1 млн. человек больше того, что требовалось. Призыв такой массы людей не вызывался военной необходимостью и вносил дезорганизацию в народное хозяйство и тревогу в народные массы. Не осознав этого, Маршал Советского Союза Г. И. Кулик предложил правительству дополнительно призвать еще и старшие возрасты (1895 — 1904 гг. рождения), общая численность которых составляла 6,8 млн. человек. В целом с учетом постановления ГКО № 459 от 11 августа 1941 г. Наркомату обороны к концу 1941 г. после отмобилизования было представлено свыше 14 млн. человек из общего мобресурса (32 возрастов) в 20 млн. человек{}.

Как и предполагалось, крайне плохо проходила поставка по мобилизации механизированного транспорта. Наряды по стране в целом не были выполнены: по поставкам легковых автомобилей — на 30%, грузовых автомобилей — на 15%, тракторов — на 21%.

Главная причина заключалась в неудовлетворительном техническом состоянии до 40% поставляемого транспорта и в отсутствии запасных частей и резины. На сдаточных пунктах скопились тысячи автомобилей и тракторов, нуждавшихся в ремонте. В результате не выдерживались сроки укомплектования, что приводило к задержке погрузки и простоям воинских эшелонов и, следовательно, к срыву графиков железнодорожных перевозок. Так, в СКВО около 20 эшелонов простояли почти сутки из-за несвоевременного прибытия техники.

Были случаи, когда автомобили на сдаточные пункты военкоматов прибывали без горючего или из-за отсутствия его в хозяйствах вовсе не прибывали. Военкоматы чаще всего были не в силах разрешить указанные проблемы, поэтому отправка автомобилей зачастую срывалась. Так, из МВО в ЗапОВО не удалось отправить своим ходом автомобили, на третьи сутки мобилизации была отправлена только четверть автомобилей.

110

Некомплект грузовых и специальных машин в 43-й танковой дивизии составлял 929 единиц (по штату 1500). Этим количеством транспорта поднять все запасы материальных средств дивизии не представлялось возможным.

В Харьковском военном округе не получила необходимого автотранспорта формировавшаяся там армия. Укомплектование пришлось проводить за счет 7-го автополка, 5-й танковой дивизии и других честей, это в свою очередь усложнило развертывание этих формирований.

Перед военкоматами встал, таким образом, новый и сложный вопрос об организации ремонта мехтранспорта, к которому в мирное время они не готовились. Чтобы решить его, проводилась большая работа по мобилизации с помощью партийных и советских органов людей на быстрый ремонт техники. В короткий срок создавались ремонтные мастерские, которые, как правило, успешно справлялись с поставленными задачами.

Снабжение, имуществом и вооружением было сопряжено также с огромными трудностями. Мобилизационные запасы в основном были сосредоточены в приграничных округах. В сложившейся ситуации большая их часть была уничтожена в ходе боевых действий или же осталась на территории, захваченной противником. По данным Главного артиллерийского управления, из 40 артиллерийских складов, расположенных по линии Ленинград, Нежин, Кременчуг, удалось эвакуировать только 11 (27,5%). К 10 июля противник овладел территорией, на которой размещалось 202 склада (52% складов округов и Наркомата обороны). Были случаи (187-я стрелковая дивизия Харьковского военного округа), когда и к 30 июня части округа были обеспечены имуществом лишь на 50-60%.

Зачастую из-за большой спешки автомобильный транспорт грузился в эшелоны и отправлялся на фронт без водителей и горючего. Но даже в этих случаях эшелоны не доходили до пунктов назначения. В связи с быстрым продвижением противника 1320 поездов (50347 вагонов) с автомобилями простаивали на железных дорогах, в то время как войска оставались без автотранспорта. Так, Южный фронт на 28 июля имел в своем распоряжении только 280 автомобилей.

Резкое изменение обстановки требовало назначения новых пунктов формирования, особенно для частей и учреждений тыла, что затягивало сроки их мобилизационной готовности. В связи с этим формирование железнодорожных, автомобильных, медицинских и других тыловых частей и учреждений не успевало за быстро развертывавшимися событиями на фронтах. Острая потребность в тыловых частях вынуждала направлять их на фронт неукомплектованными, особенно автотранспортом. Недостаточно подготовленными к отмобилизованию своих частей и учреждений оказались некоторые главные и центральные управления. Так, по мобплану на второй день мобилизации надлежало сформировать 100 временных военно-санитарных поездов. Фактически их было подготовлено только 17. Поэтому с 1 июля 1941 г. вышел приказ о начале отмобилизования эвакуационных госпиталей Наркомата обороны и Наркомздрава РСФСР{159}.

В приграничных округах не удалось своевременно осуществить развертывание армейского и фронтового тылов. Слабо укомплектованные тыловые части и учреждения, имевшиеся в дивизиях, армиях и фронтах, не могли выполнить возложенные на них задачи по материально-техническому обеспечению войск. Для подвоза горю-

111

чего, боеприпасов, продовольствия не хватало транспорта. Местонахождение многих складов не было известно частям и соединениям. Станции снабжения не успели развернуться и организовать свою работу. В связи с этим, например, командующий 3-й армией генерал В. И. Кузнецов 23 июня 1941 г. докладывал командующему войсками Западного фронта: «...деремся без транспорта, горючего и при недостаточном вооружении».

При мобилизационных перевозках эшелоны с мобресурсами формировались и отправлялись, как правило, с опозданием и нарушением времени, определенного планами. Кроме того, срыв продвижения эшелонов с мобресурсами был обусловлен одновременным движением огромного количества оперативных эшелонов (около 500), не предусмотренных планами перевозок на мобпериод. Начавшиеся большие эвакуационные перевозки, вывод из строя вражеской авиацией железных дорог еще более усложняли весь процесс мобилизационных перебросок.

Следует отметить, что противник упредил советские войска в развертывание примерно на 25 сут, т. е. на то время, которое требовалось для сосредоточения первого и второго стратегических эшелонов Вооруженных Сил на Западном театре военных действий. Потеря времени должна была компенсироваться в условиях активного воздействия противника по коммуникациям и нарушенного, частично или полностью, управления в приграничных округах.

Практика показала, что наверстать упущенное время оказалось невозможно. Таким образом, объективные условия начала войны предопределили исключительно тяжелые условия функционирования всех структурных элементов армии и страны в целом, которые должны были обеспечивать стратегическое развертывание Вооруженных Сил.

Наиболее напряженными днями по погрузке мобресурсов явились первые 2-4 сут мобилизации, а по выгрузке — 4-8 сут. Эти же дни оказались самыми напряженными по пропуску оперативных эшелонов. В это время на дорогах страны находились в движении от 250 до 900 поездов с мобресурсами.

Для захвата железнодорожных и шоссейных дорог противник выбрасывал в тыл советских войск крупные силы десантов и диверсионно-разведывательных групп. В результате в первые же дни войны противник захватил почти все приграничные железнодорожные станции. Обстановка становилась критической. Пропускная способность мощных двухпутных магистралей из-за налетов авиации противника снизилась в 2 раза.

Все это происходило, несмотря на то, что уже на 2-е сутки войны на всех дорогах был введен воинский параллельный график движения поездов, рассчитанный на максимальное использование пропускной способности железных дорог. Часть оперативно-мобилизационных эшелонов вынуждена была разгружаться, не доходя до планируемых пунктов, иногда в других округах и фронтах.

Захват противником в первые же дни войны многих выгрузочных районов, предназначенных для массовой выгрузки войск, повлек за собой частые переадресовки эшелонов. Так, на 14 июля 1941 г. на железных дорогах в районе боевых действии в ожидании разгрузки и переадресовки находилось 465 поездов с общим количеством 27 тыс. вагонов.

112

В силу сложившейся обстановки приписной состав по межокружным нарядам не доходил до места назначения, передавался на укомплектование других войск. Поэтому на Западный фронт прибыло только 3902 офицера запаса, что составляло 44% от общего числа необходимых ресурсов.

Своевременное прибытие пополнения по межокружным нарядам зависело также и от многих других факторов. В частности, поздние сроки получения планов на межокружные перевозки привели к тому, что в ряде округов призванные военнообязанные находились на станциях в ожидании перевозки по 3-4 сут. Так, в первый же день войны планом Генерального штаба предусматривалось погрузить 3260 эшелонов из них 1500 внутриокружных. Погрузка этих эшелонов должна была закончиться на 10-е сутки мобилизации, а 1760 межокружных эшелонов должны были погрузиться на 21-е сутки мобилизации.

В течение первых 3 сут мобилизации требовалось погрузить до 70% мобилизационных ресурсов по межокружному плану и до 90% по внутриокружному, что составляло в сутки до 850 поездов. До 65% объема перевозок приходилось на 13 наиболее загруженных железных дорог. Общая потребность подвижного состава для оперативных перевози: с 24 июня по 8 июля 1941 г., по расчетам Генерального штаба, должна была составить 262 869 вагонов.

Фронтовые железные дороги, являвшиеся основной базой для стратегического сосредоточения войск, с первых же дней оказались под интенсивным воздействием авиации противника. Особенно сильным ударам подверглись железнодорожные узлы Риги, Вильнюса, Минска, Ровно, Львова, Орши, Могилева, Смоленска, Житомира, Тернополя, Киева и других городов в западной части Советского Союза. Телефонная и телеграфная связь на этих и многих других дорогах была прервана.

Наркому путей сообщения Л. М. Кагановичу в этих условиях казалось, что командование фронтов недостаточно уделяет внимания прикрытию железных дорог от воздушного нападения, а поэтому через своего уполномоченного он в резкой форме потребовал срочно решить вопросы по кардинальному усилению ПВО железнодорожных узлов и мостов{160}.

Большая удаленность складов с имуществом, отсутствие автотранспорта также приводили к задержке отмобилизования ряда стрелковых корпусов и дивизий (например, 41 СК и 69 СК, 233 сд, 229 сд и 235 сд Московского военного округа).

Задержка порожняка в районах выгрузки и использование его для эвакуации населения и огромных запасов имущества, а также потери подвижного состава вызвали в начале июля 1941 г. серьезные затруднения в оперативных и мобилизационных перевозках.

Особо большая нагрузка приходилась на Московский железнодорожный узел. Так, темп перевозок на 27 июня по этому узлу Генеральным штабом был определен в 78 эшелонов в сутки. Однако с 26 по 30 июня недогрузка составила 123 эшелона. В этих условиях в конце июня — начале июля для разгрузки этого узла потребовалось мобилизовать в столице 20 тыс. автомобилей и перебрасывать ежесуточно из Москвы в район Вязьмы до 15 выгружаемых людских эшелонов.

В начале июля 1941 г. в связи с большим скоплением эшелонов и отдельных вагонов, грозящим парализовать работу железных дорог, от Генерального штаба потребовалось принятие срочных мер. Прежде всего начальникам штабов округов и

113

фронтов было приказано в суточный срок освободить от грузов простаивавшие эшелоны. Перегруппировку и сосредоточение механизированных войск и автотранспорта на расстоянии менее 600 км требовалось осуществлять своим ходом. Темп выгрузки соединений на одной станции был определен 4-5 эшелонов в сутки{161}.

Заявки на перевозку грузов следовало представлять в Генеральный штаб не менее как на пятидневку, за 3 сут до начала перевозок. Заявки на срочные перевозки представлялись в управление ВОСО только с разрешения Начальника Генерального штаба или его заместителя{162}.

На автомобильных дорогах обстановка была также крайне сложная. При выдвижении соединении и объединении к фронту происходило перемешивание их с беженцами и тыловыми учреждениями соседей, создавались пробки на дорогах. Обстановка потребовала срочной организации военных дорог, пунктов ремонта техники, а также охраны и регулирования движения на этих дорогах. Там, где решение этих вопросов было организовано плохо, большое количество машин не доходило до пунктов назначения. Ставка ВГК потребовала развернуть густую сеть комендантских постов регулирования, организовать пункты сбора дезертиров{163}.

Среднесуточная погрузка для оперативно-мобилизационных перевозок в тоне составила 25983 вагона, а в июле — 15158. Сокращение оперативных перевозок в начале июля 1941 г. объяснялось окончанием массового отмобилизования и в целом завершением стратегического развертывания Вооруженных Сил.

В сложных условиях обстановки благодаря заблаговременной подготовке, а также принятым мерам технического и организационного характера удалось наладить работу железнодорожного и автомобильного транспорта и в основном справиться с массовыми перевозками мобресурсов в начальном периоде войны. В то же время не обошлось без нарушения графиков движения поездов. Основными причинами этого являлись: недостаточно четкое планирование перевозок и отсутствие точных данных у органов управления по перевозкам и потребностям войск; изменение выгрузочных районов и переадресовка частей и соединений в другие районы; интенсивное воздействие на этот процесс противника. С учетом этих обстоятельств, все в большей мере в основу планирования передвижения войск и мобресурсов стал вводиться распорядительный метод.

Большие потери, понесенные советскими войсками в начале войны, вызвали необходимость срочного их восполнения. Эта проблема решалась тремя основными способами: формированием новых войсковых частей и соединений; выводом частей и соединений в резерв Ставки ВГК для переформирования и доукомплектования маршевыми пополнениями из запасных и учебных частей.

Формирование новых соединений, не предусмотренных мобилизационным планом, осуществлялось по решению ГКО или Ставки ВГК. Так, по приказу Ставки ВГК от 29 июня 1941 г. началось формирование 15 стрелковых дивизий за счет войск НКВД, по постановлению ГКО от 8 июля 1941 г. — еще 56 стрелковых, 10 кавалерийских и 25 дивизий народного ополчения, а позднее — еще 85 стрелковых дивизий народного ополчения и 50 отдельных стрелковых бригад. Формирование осуществлялось за счет контингента, поступающего непосредственно из военкоматов или из запасных частей округов. Кроме того, ГКО обязал Наркомат обороны использовать для формирований всех призывников прифронтовых районов, вплоть

114

до 50-летнего возраста{164}. Развертывание большого количества дивизий имело и отрицательные последствия, так как органы управления, части обеспечения и обслуживания развертываемых дивизий поглощали большое количество командного состава, средств транспорта и связи.

В середине июля было принято решение на ликвидацию управлений стрелковых, механизированных, авиационных корпусов. Ликвидация корпусного звена была продиктована большими потерями и нехваткой командных кадров. Существенные изменения происходили также в организационной структуре частей и соединений различных родов войск и видов Вооруженных Сил.

В соответствии с постановлением ГКО от 6 июля 1941 т. на территории Московского и Западного особого военных округов на базе 26-го и 27-го мехкорпусов и ряда других соединении началось формирование 10 танковых дивизий со сроком готовности к 20 июля 1941 г.

По плану МП-41 мобпериод охватывал время с М по М25. Фактически же он завершился за первые 10 сут войны. Тяжелая обстановка, сложившаяся на фронтах, потребовала, начиная с М10, выгружать эшелоны с мобресурсами в новых пунктах и для других получателей. Поэтому погрузка мобресурсов с М10 была прекращена. С этого времени вступал в силу новый план, согласно которому осуществлялись просто оперативные перевозки, производившиеся в целях пополнения фронтов и округов.

К 1 июля намеченные по мобилизации ресурсы в основном были получены. Было призвано 5350 тыс. человек, из них свыше 505 тыс. офицеров запаса. Поставлено из, народного хозяйства 733,2 тыс. лошадей, 234 тыс. автомашин и свыше 31,5 тыс. тракторов.

В итоге мобилизации 1941 г. призвано, поставлено и обращено на укомплектование войск: военнообязанных — 99%, лошадей и обоза — 96%, легковых автомобилей — 66%, грузовых и специальных автомобилей — 82%, гусеничных тракторов — 80% их потребности по мобплану и лимиту изъятия. При этом следует отметить, что в связи с потерей западных областей страны были утрачены большие мобилизационные ресурсы военнообязанных. В ПрибОВО они составили 810 844, в ЗапОВО — 889 112, в КОВО — 1 625 174 и Одесском военном округе — 813 412 человек. Всего было оставлено на временно захваченной противником территории 5 631 600 человек из мобилизационных ресурсов Советского Союза{165}.

Управление оперативно-мобилизационным развертыванием проходило в тяжелых условиях. К началу войны утвержденное положение об управлении Вооруженными Силами на военное время, а также структуры и функции высших органов управления не были отработаны. Организация этих органов, их приспособление к требованиям войны велись в ее ходе. Только в августе 1941 г. на базе организационного управления, управления комплектования и службы войск Генерального штаба создастся Главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии.

Управление мобилизацией в приграничных военных округах в начальный период войны было потеряно. Вышестоящие штабы мобилизационную обстановку на местах в ряде случаев знали плохо. Пункты управления, узлы и линии связи, в том числе и проводные линии Наркомата связи, в первые дни мобилизации в значитель-

115

ной степени были выведены из строя. Противник выделял специальные самолеты для уничтожения телефонно-телеграфных линии связи, особенно в оперативно-стратегическом звене.

В результате этого на вторые сутки войны была прервана телеграфная и проводная связь штаба ПрибОВО со штабами 8-й и 11-й армий, а в ЗапОВО это случилось уже в первые сутки. Разглашение военной тайны носило массовый характер. Часто совершенно секретные сведения передавались открытым текстом{166}. Имелись попытки противника вхождения в радиосети, под видом позывных вышестоящих штабов давать распоряжения, получать разведывательные данные и т. д.{167}

Полевые управления армий первого эшелона вынуждены были руководить оперативным развертыванием, имея лишь один батальон связи вместо положенных по штату полка, двух отдельных батальонов и девяти отдельных рот связи. Фактически отмобилизовался заново армейский тыл.

В таком же состоянии находились полевые управления фронтов. Они также не были укомплектованы и действовали без предусмотренных на военное время частей связи. Фронтовые части связи по мобилизационному плану могли быть готовы к выполнению своих задач не ранее 28 июня 1941 г.

Служебные переговоры, а также разведывательные и тыловые сводки передавались с грубым нарушением СУВ. Нарком обороны требовал добиться краткости и ясности при передаче всех документов.

Централизованного управления по призыву военнообязанных прифронтовой полосы для укомплектования армий прикрытия не было. Штабы приграничных военных округов не были подготовлены для проведения эвакуации мобилизационных ресурсов из угрожаемых зон, поэтому значительная часть их была оставлена на территории, занятой противником. Вследствие тяжелой обстановки учетные органы потеряли контроль за действительным состоянием людских ресурсов.

Таким образом, оперативно-мобилизационное развертывание проводилось в исключительно тяжелых условиях. Этот процесс в приграничных районах был сорван, и поэтому боевые действия велись войсками в основном в штатах мирного времени. Потребовались огромные усилия, воля, стойкость и мужество воинов, чтобы в этих условиях отмобилизовать и развернуть армию и остановить противника.

Мобилизация в ряды Красной Армии проходила с огромным патриотическим подъемом. Каждый военнообязанный рассматривал защиту Отечества как свой священный долг. Это в значительной степени обусловило решение задач стратегического развертывания Вооруженных Сил, несмотря на тяжелые условия.

3.2. Общий ход боевых действий войск

Боевые действия войск Северного фронта.

На северном участке советско-германского фронта, от Баренцева моря до Карельского перешейка, активные боевые действия начались лишь в конце июня. Противник сразу же ввел крупные силы, планируя мощными ударами взломать оборону фронта и в кратчайший срок добиться решающих успехов. Советские войска, занявшие к этому времени предусмотренные планом прикрытия рубежи, оказали врагу исключительно упорное сопротивление.

116

29 июня на мурманском направлении перешли в наступление левофланговые дивизии армии «Норвегия». Почти одновременно противник перешел в наступление и на других участках фронта. 30 июня финские соединения начали атаки на ухтинском направлении, а 1 июля немецкие и финские войска нанесли удар из района Куолоярви в направлении Кандалакши с задачей уничтожить противостоящие советские войска и овладеть Кандалакшей.

С севера на Ленинград и Петрозаводск наступали Юго-Восточная и Карельская армии финнов (15 дивизии и 3 бригады). Им противостояли 7-й и 23-я армии Северного фронта (7 дивизий). Полуостров Ханко удерживала бригада, против которой действовала финская пехотная дивизия.

С переходом противника в наступление разгорелись ожесточенные бои. Основную задачу — захват Лахденпохья, выход к Ладожскому озеру, расчленение сортавальской и кексгольмской группировок войск Северного фронта — враг не выполнил, хотя вклинился в оборону советских войск на глубину 14-17 км и создал угрозу выхода к Ладожскому озеру. 9 июля он был вынужден перейти к обороне.

Боевые действия войск Северо-Западного фронта. По количеству сил и средств фронт значительно уступал противнику. За счет решительного массирования сил и средств на главных направлениях немецкое командование создало ударные группировки, которые позволили ему достичь 5 — 8-кратного превосходства над советскими войсками на шяуляйском и вильнюсском направлениях. Советские войска, наоборот, не успев завершить сосредоточение в планируемых районах и не имея четко выраженной оборонительной группировки, к 22 июня были рассредоточены на фронте, свыше 200 км. Такое расположение войск фронта позволило противнику громить их по частям: сначала соединения прикрытия, затем 12-й и 3-й мехкорпуса и, наконец, резервы (приложение 22).

Двумя сильными ударами противник уже в первые сутки расколол оборону Северо-Западного фронта. Танковые клинья противника (4-я и 3-я танковые группы) пробили бреши в обороне советских войск. Наибольших успехов он добился на левом фланге фронта, где переправился через р. Неман южнее Каунаса и продвинулся на 60 км. В обороне войск фронта образовались две глубокие бреши: юго-восточнее Тильзита и восточнее Сувалок. Соединения фронта, особенно 11-й армии, вынуждены были поспешно и неорганизованно отступать.

Ни командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, ни штаб во главе с генерал-лейтенантом П. С. Кленовым не имели полного представления о положении своих войск на направлении вражеских ударов и, следовательно, не могли своевременно влиять на развитие событии. Удары немецкой авиации по штабам и действия диверсантов приводили к систематическому нарушению связи с войсками. Вследствие этого командующий фронтом, а также командования армий не смогли правильно оценить обстановку, своевременно доложить в Генеральный штаб, быстро принять необходимое решение и организовать управление подчиненными войсками. «Не было никаких признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом, — указывается в отчетных документах 3-й танковой группы. Непосредственное управление войсками отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовали быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один совет-

117

ский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты»{168}. Такая оценка событий была близка к истине. О реально сложившейся обстановке не знало и политическое руководство страны. Тем не менее оно отдало приказ Вооруженным Силам разгромить вторгшиеся войска агрессора. Главный военный совет отдал советским войскам директиву № 2. В первом пункте этой директивы требовалось «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу...». В 21 ч 15 мин 22 июня Главный военный совет отдал Военным советам Северо-западного, Западного и Юго-Западного фронтов новую директиву, в которой были сформулированы ближайшие задачи войск. Северо-Западному фронту приказывалось нанести мощный контрудар из района Каунаса во фланг и в тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки.

Выдвигавшиеся в течение 22 июня из глубины соединения и части вводились в сражение с ходу, без поддержки артиллерии и авиационного прикрытия. Авиация противника, обнаружив колонны советских войск на подходе к полю боя, наносила по ним мощные удары. Стрелковые соединения, вводимые, в сражение неодновременно и по частям, не могли существенно замедлить стремительное продвижение танковых и моторизованных группировок противника.

Войска 8-й и 11-й армий, понеся большие потери, продолжали 23 июня отходить по расходящимся направлениям. На стыке Северо-западного и Западного фронтов образовалась брешь шириной до 130 км.

Быстрое продвижение ударных группировок противника могла бы остановить авиация Северо-западного фронта, однако из-за понесенных потерь ей не только не удалось нанести значительный урон вражеским моторизованным колоннам, но даже задержать их. Господство в воздухе на длительное время перешло к противнику.

Контрудар 3-го и 12-го мехкорпусов 23-24 июня из-за плохой организации и обеспечения свелся к поспешным, не согласованным по месту и времени действиям (приложение 23). Результаты оказались незначительными, а потери в танках весьма существенными. Так, 12-й мехкорпус к 29 июня потерял до 80% материальной части{169}. Тяжелые потери понесла и 48-я стрелковая дивизия: погиб командир дивизии генерал-майор П. В. Богданов, соединение лишилось штаба и 70% личного состава{170}{170}. Соединения вступали в бой после марша, с ходу, разрозненными группами. Не было организовано взаимодействие не только между стрелковыми соединениями, артиллерией и авиацией, но и между дивизиями механизированных корпусов. Отсутствие времени на подготовку контрудара, крайне сложная обстановка, сильное воздействие вражеской авиации, низкая обеспеченность боевых действий материальными средствами, особенно горючим и боеприпасами, привели к разрозненности действий войск, а по сути — к срыву выполнения боевой задачи

Последствия первых ударов противника оказались для войск Северо-западного фронта катастрофическими. ВВС фронта за первые три дня войны потеряли 921 самолет {171} (76% всего состава). Войска армий прикрытия начали беспорядочный отход. Неразбериха усугублялась тем, что вместе с войсками отходили до 60 тыс. строительных рабочих и гражданское население{172}. Система управления была нарушена. Радиосвязь работала с перебоями из-за создаваемых противником помех.

118

Почти полностью прекратился подвоз боеприпасов и горючего. Потеряв управление, командование фронта не смогло принять решительных мер по восстановлению положения и предотвращению отхода 8-й и 13-й армий. К вечеру 24 июня противник захватил Каунас и Вильнюс,

Оценив обстановку, Военный совет фронта счел целесообразным отвести войска 8-й и 11-й армий на рубеж рек Вента, Шушве, Вилия. Однако в ночь на 25 июня на очередном заседании Военного совета Северо-Западного фронта было принято новое решение: нанести контрудар 16-м стрелковым корпусом генерал-майора М. М. Иванова с задачей вернуть Каунас, хотя логика событий требовала отвести его за р. Вилия и постараться закрепиться на выгодном естественном рубеже.

В целом основная задача — задержать врага в приграничной полосе и обеспечить развертывание главных сил — войсками фронта выполнена не была. Не удались и попытки ликвидировать глубокие прорывы вражеских танков на важнейших направлениях. Войска Северо-Западного фронта не смогли удержаться на промежуточных рубежах и отходит на северо-восток.

25 июня Ставка потребовала организовать оборону по р. Западная Дюна силами отходящих войск, резервов и соединений второго эшелона фронта. Для решения этой же задачи из своего резерва она выдвигала 21-й мехкорпус. Однако своевременно занять оборону он не успел. Не смогли выдвинуться к реке и войска 27-й армии — второй эшелон фронта. 26 июня они были атакованы 56-м моторизованным корпусом противника в районе Даугавпилса. Положение отходивших войск резко ухудшалось. Соединения 3-го мехкорпуса были окружены. 11-я армия, находившаяся в полуокружении в районе лагеря Гайщуны, подвергалась беспрерывным атакам трех пехотных дивизий противника. Она потеряла до 75% техники и до 60% личного состава{173}.

Положение 11-й армии было крайне тяжелым, о чем ее командующие генерал-лейтенант В. И. Морозов многократно докладывал командующему фронтом, взывая о помощи. Не получая ее, Морозов упрекал командующего фронтом генерал-полковника Ф. И. Кузнецова в бездействии. В. И. Морозов был известен своей выдержкой и дисциплинированностью, поэтому в Военном совете фронта посчитали, что он не мог докладывать в такой грубой форме. При этом Ф. И. Кузнецов сделал ошибочный вывод, что штаб армии вместе с В. И. Морозовым попал в плен и работает под диктовку врага. Командующий фронтом приказал прекратить радиосвязь с 11-й армией в тот момент, когда она остро нуждалась в управлении.

До прибытия из Риги управления 27-й армии все части, находившиеся в районе Даугавпилса, а также 5-й воздушно-десантный корпус, прибывший из резерва фронта, были объединены под единое руководство помощника командующего фронтом генерал-майора С. Д. Акимова. Группе была поставлена задача освободить город. Однако наспех организованная 26 июня атака сколько-нибудь значительных успехов не принесла.

Во второй половине дня 27 июня в район северо-западнее Даугавпилса прибыл 21-й механизированный корпус генерал-майора Д. Д. Лелюшенко. Его соединения имели всего 98 танков и 129 орудий. После ожесточенных боев части корпуса отошли.

119

Предвидя такой исход, Ставка еще 29 июня приказала командующему Северо-Западным фронтом одновременно с организацией обороны по р. Западная Двина подготовить и занять для обороны рубеж по р. Великая, опираясь на ранее созданные Псковский и Островский укрепленные районы. Для усиления войск фронта из резерва Ставки и соседнего Северного фронта прибывали 41-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса, а также 235-я стрелковая дивизия. Командующий Северо-западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, не поняв директивы Ставки, 30 июня отдал приказ войскам, оборонявшим рубеж р. Западная Двина, отойти в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны. В этот же день он был снят с должности. В ходе отступления вновь назначенный командующий фронтом генерал-майор П. П. Собенников отменил ранее отданные распоряжения и потребовал от отходивших соединений перейти с утра 2 июля в наступление в целях восстановления обороны. Быстрая и неожиданная смена решений без учета фактора времени привела к тому, что 2 июля войска находились в движении и оказались не готовыми ни к наступлению, ни к обороне. Этим воспользовался противник и утром того же дня нанес удар в стык между 8-й и 28-й армиями, 27-я армия, имея ограниченные силы, не смогла оказать должного сопротивления 4-й танковой труппе врага и стала отходить в направлении на Опочку, открыв дорогу на Остров.

Таким образом, командованию Северо-Западного фронта не удалось создать оборону, способную отразить удар агрессора. Значительную роль в таком исходе оборонительной операции в Прибалтике сыграли неумелое управление войсками, грубые ошибки и просчеты командования фронта и армий в оценке обстановки, принятии решений и организации выполнения поставленных задач. Запоздалая, а порой искаженная информация не давала возможности принимать решение в соответствии с обстановкой.

При организации обороны плохо использовались естественные рубежи — крупные реки и межозерные дефиле. Войска фронта не сумели закрепиться на таких преградах, как Неман, Даугава, Великая. Безостановочный отход в первые недели войны деморализующе действовал на личный состав, появилась боязнь окружения. Не чувствуя соседей на флангах, некоторые части оставляли позиции и отходили даже в том случае, если противник наступал равными или меньшими силами.

Трудные условия, сложившиеся на Северо-Западном направлении, не позволили отмобилизовать и развернуть армейский и фронтовой тылы. Войска вынуждены были обороняться, не имея надежного тылового обеспечения, формируя тыловые органы уже в ходе боевых действий.

Испытывая острую нужду в горючем и боеприпасах, многие части и соединения не могли пополнить их запасы своими силами, так как не знали местонахождения складов. В начале июля 1941 г. войска располагали всего 0,6 — 0,8 боекомплекта.

Сложная обстановка была и на море. Краснознаменный Балтийский флот, даже имея превосходство в надводных и подводных силах, был поставлен в трудное положение. С захватом противником баз в Лиепае и Риге корабли перешли в Таллин, где подвергались жестоким бомбардировкам немецкой авиации. А в начале июля флоту пришлось вплотную заняться организацией обороны Ленинграда с моря.

Боевые действия войск Западного фронта. В соответствии с планом «Барбаросса» против войск Западного фронта начала наступление группа армий «Центр», с

120

тем чтобы окружить и в последующем уничтожить советские войска в районе между Белостоком и Минском.

Для решения поставленных задач группа армий «Центр» имела 2 танковые группы и 2 полевые армии, в составе которых насчитывалась 51 расчетная дивизия. 8 дивизий противника были сконцентрированы на участке в 70 км для удара в стык 10-й и 4-й советских армий. На участках прорыва противнику удалось достичь 3-4-кратного превосходства над советскими войсками.

Авиационная поддержка группы армий осуществлялась 2-м воздушным флотом, имевшим в своем составе более 1200 самолетов.

Войска Западного фронта, не успев развернуться, приняли на себя главный удар вермахта и понесли тяжелые потери в первый же день войны. Из имевшихся 1685 исправных самолетов к исходу 22 июня осталось около 950 машин. Особенно тяжелое положение сложилось на гродненском и брестско-барановичском направлениях, где враг наносил главные удары силами 2-й танковой группы, 9-й и 4-й полевых армий (приложение 24).

Уже в первый день войны правый фланг 3-й армии был глубоко охвачен войсками 3-й танковой группы врага. Между Северо-Западным и Западным фронтами образовался разрыв шириной до 130 км. В этот разрыв устремились танковые части противника и к вечеру 23 июня продвинулись в глубь нашей территории до 120 км.

Тяжелая обстановка создалась и на левом фланге Западного фронта, где против 4 еще не развернувшихся дивизий первого эшелона 4-й армии перешли в наступление 10 дивизий противника (в том числе 4 танковые). Вслед за ними во втором эшелоне наступали еще 2 пехотные, 3 моторизованные и танковая дивизии.

Уже к вечеру 22 июня передовые танковые части противника заняли Кобрин и продвинулись в глубь советской территории до 60 км (приложение 25).

Таким образом, к исходу первого дня войны обозначилась угроза глубокого охвата танковыми соединениями противника обоих флангов Западного фронта. Из-за потери управления войсками ни генерал армии Д. Г. Павлов, ни его штаб не сумели вскрыть обозначившейся угрозы.

В целях восстановления положения и во исполнение требований директив № 2 и 3 Главного военного совета от 22 июня командование фронта предприняло попытки в течение 23-25 июня вводом в бой резервов и одновременным контрударом силами 6-го и 11-го механизированных корпусов перехватить у врага инициативу и отбросить его за пределы нашей территории. Вследствие разбросанности соединений, неустойчивости управления, мощного воздействия авиации противника сосредоточить контрударную группировку в назначенное время не удалось. Конечные цели контрудара (уничтожить сувалкинскую группировку противника и овладеть Сувалками) не были достигнуты, имелись большие потери. Так, в 11-м мехкорпусе из 243 танков осталось 50 (приложение 23).

К 25 июня соединения и части 3-й и 10-й армий, действовавшие в белостокском выступе, были глубоко охвачены с обоих флангов (приложение 26). В этот день Ставка Главного Командования приказала командующему фронтом вывести войска из белостокского выступа на линию Лида, Слоним, Пинск. Однако это решение оказалось запоздалым, так как для отвода войск в направлении на Минск оставался узкий коридор шириной до 60 км. Вследствие низкой подвижности соединениям 3-й и 10-й армий

121

не удалось оторваться от наступавших с фронта и флангов частей противника. 28 июня врагу удалось отсечь и окружить часть сил 10-й армии восточнее Белостока, а 29 июня его передовые соединения 3-й и 2-й танковых групп прорвались в район восточнее Минска и сомкнули кольцо окружения. В результате западнее Минска оказались в окружении 26 дивизий Западного фронта. Войска 4-й армии, ведя сдерживающие бои, отходили в направлении Слуцка.

До 8 июля большая часть войск Западного фронта, лишенная централизованного управления, снабжения и связи, вела упорные бон в тылу врага. Вне кольца окружения 16 обескровленных дивизий сдерживали соединения 3-й и 2-й немецких танковых групп.

Поражение войск Западного фронта привело к прорыву стратегического фронта на минском направлении, где в обороне советских войск образовалась огромная брешь шириной более 400 км. Ни командование Западного фронта, ни пять Маршалов Советского Союза (Б. М. Шапошников, Г. И. Кулик, К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко и С. М. Буденный), прибывшие сюда по решению И. В. Сталина, не смогли правильно оценить обстановку и целесообразно распорядиться имевшимися силами. Вслед за ними со специальным карательным заданием прибыл начальник Главного политического управления Красной Армии Л. 3. Мехлис. Генерал армии Д. Г. Павлов был отстранен от командования франтом и по решению суда военного трибунала расстрелян. Были репрессированы и другие генералы и офицеры.

В первых числах июля противник вышел на р. Днепр на участке Новый Быхов, Рогачев, Жлобин. Обстановка требовала немедленного принятия мер по восстановлению стратегического фронта обороны. Сделать это удалось лишь выдвижением стратегических резервов. 1 июля Ставка включила в состав. Западного фронта 19, 20, 21 и. 22-ю армии, входившие до этого в группу армий резерва Главного Командования. По существу, был создан новый фронт.

В начале июля ожесточенные бои разгорелись в междуречье Березины и Днепра. К 4 июля танковые части врага прорвались в район Лепеля, Уллы и Старого Быхова. В этих условиях Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко решил контрударом 5-го и 7-го механизированных корпусов 20-й армии разгромить прорвавшуюся вражескую группировку (приложение 23). Из-за неподготовленности и недостаточной артиллерийской и авиационной поддержки контрудар не достиг своих целей. В то же время в результате активных действий мехкорпусов все попытки противника форсировать Днепр были сорваны. Это позволило укрепить оборону 20-й армии и обеспечило сосредоточение войск фронта. Однако это было достигнуто дорогой ценой, 5-й и 7-й мехкорпуса потеряли 832 танка{174}. В тяжелом, ожесточенном танковом сражении перевес в конечном счете оказался за противником, хотя и он понес ощутимые потери: было разгромлено до 4 пехотных полков, несколько артиллерийских батарей, уничтожено более 300 танков{175}.

К исходу 9 июля танковые и моторизованные дивизии 4-й танковой армии{176} (3 июля 3-я и 2-я танковые группы были объединены в 4-ю танковую армию) подошли к рубежу рек Западная Двина и Днепр на фронте от Полоцка до Жлобина. Противнику удалось прорваться в стыке 20-й и 22-й армии, овладеть Витебском и захватить плацдарм на северном берегу р. Западная Двина у Десны. Дальнейшее его продвижение было остановлено резервами Ставки.

122

Таким образом, войска Западного фронта в начальном периоде войны потерпели тяжелое поражение. Из 44 дивизий 24 были разгромлены полностью, остальные 20 дивизий потеряли от 30 до 90% сил и средств{177}. На территории Белоруссии были потеряны 32 склада с горючим из 45 имевшихся и все склады боеприпасов. Западный фронт оказался не в состоянии остановить врага и обеспечить необходимое время для полного сосредоточения и развертывания стратегических резервов и создания устойчивого фронта обороны.

Немецко-фашистские войска к 10 июля продвинулись на западном направлении на глубину до 450-600 км, захватили почти всю Белоруссию и создали угрозу прорыва с ходу на Смоленск.

Неудачи Западного фронта кроме причин, обусловленных отсутствием должной боевой готовности его войск, в большей степени явились следствием частой потери управления войсками во всех звеньях.

Боевые действия Юго-Западного фронта. Война застала войска фронта в группировке, которая включала первый эшелон (5, 6, 26 и 12-я армии прикрытия) и фронтовые резервы, в составе которых было 58 дивизий, из них 16 танковых и 8 моторизованных.

Войска группы армий «Юг», наступавшие против войск фронта (6-я и 17-я армии, 1-я танковая группа), имели 39 расчетных дивизий, в том числе 5 танковых и 4 моторизованные. Резерв группы армий насчитывал 3 пехотные дивизии, остальные составляли ее первый эшелон. В целом, как уже указывалось, соотношение сил позволяло фронту отразить наступление, но его войска, большая часть которых сосредоточилась в стороне от направления главного удара врага, были растянуты в глубину, что затрудняло реализацию имевшихся возможностей.

Главный удар противник нанес смежными флангами 6-й и 17-й армий, а также 1-й танковой группой севернее львовского выступа. Удар 13 пехотных дивизий первого эшелона врага пришелся в стык 5-й и 6-й армий по 4 стрелковым и кавалерийской дивизиям, которые выходили на рубежи согласно планам прикрытия. Они вступали с ходу во встречный бой на необорудованной местности. Между соединениями образовались большие разрывы. Используя 15 — 20-километровые промежутки между дивизиями и подавляющее превосходство в силах на направлении главного удара, 6 пехотных и танковая дивизии врага в первый же день войны прорвались в глубину до 30 км (приложение 27).

При отсутствии реальных данных о положении и состоянии своих войск, группировке и силах врага командующий Юго-Западным фронтом генерал М. П. Кирпонос во исполнение директивы Главного военного совета приказал 15-му и 4-му мехкорпусам с утра 23 июня нанести удар в направлении Радехов, Сокаль-Слабе, Наспех организованный контрудар успеха не имел. В середине дня 24 июня в полосе 5-й армии нанес контрудар 22-й мехкорпус совместно со 135-й стрелковой дивизией. Однако, действуя разрозненно, не имея авиационного прикрытия, корпус, потеряв более половины танков, вынужден был отходить к Луцку{178}. К исходу 24 июня 3 немецкие танковые дивизии, а вслед за ними и пехотные соединения, используя мощную поддержку авиации, на 60-километровом участке продвинулись на 100 км от границы. На других участках армии прикрытия сдерживали противника в 40—50 км от границы, а в районе Перемышля и в полосе 12-й армии — вдоль ее.

123

Для ликвидации угрозы глубокого прорыва обороны фронта и уничтожения основных сил вклинившейся 1-й танковой группы командующий войсками Юго-Западного фронта принял решение силами 9-го и 19-го мехкорпусов нанести контрудар с севера, а 8-го и 15-го мехкорпусов — с юга. Фронтовой контрудар был предпринят с 25 по 29 июня, вылившись в крупнейшее танковое сражение начального периода войны (приложение 23).

Проводя контрудар, командование фронта решило в то же время создать позиционный фронт обороны. 26 июня выдвигающимся резервам фронта (31, 36 и 37-й стрелковые корпуса) было приказано занять прочную оборону на рубеже Луцк, Кременец, Гологуры, отвести в последующем за него мехкорпуса, которыми подготовить мощный контрудар с целью разгрома вклинившегося противника. Это решение следует признать целесообразным. Однако Ставка ВГК это решение отменила, и начавшийся контрудар продолжался. Наступление танковой группы противника было задержано до конца июня. Однако войскам фронта не удалось ликвидировать прорыв. Основные причины низкой эффективности контрударов заключались в их поспешной подготовке, отсутствии единого руководства и надежной ПВО. Корпуса вступали в сражение после 200-400-километрового марша, в ходе которого они несли значительные потери от ударов вражеской авиации. Большое количество танков вышло из строя по техническим причинам. Практически контрудар превратился в разрозненные действия соединений: одни начинали атаку, другие завершали ее, а третьи еще подходили. В окружении оказались многие части и соединения, в том числе основные силы 8-го мехкорпуса, было потеряно 2648 танков. В это же время сражались в окружении 87-я и 124-я стрелковые дивизии.

К 30 июня 3 стрелковых корпуса (7 дивизий) из резерва фронта заняли оборону севернее Луцка по р. Стырь и на рубеже Дубно, Кременец, Золочев протяженностью 200 км. Однако между Луцком и Дубно остался незанятый промежуток, куда устремились 9 дивизий противника, в том числе 6 танковых и моторизованных. Противодействовали этой группировке лишь остатки 9-го мехкорпуса и не успевшая перегруппироваться на Западный фронт мотодивизия 16-й армии, которая занимала оборону в г. Острог.

Реальных сил, способных остановить наступление танковой группы на киевском направлении, фронт не имел. Над войсками его левого фланга нависла серьезная угроза удара в тыл с севера. Одновременно на юге крупная группировка изготовилась к наступлению с территории Румынии. Учитывая это, Ставка 30 июня приказала отвести войска фронта к 9 июля на рубеж укрепленных районов вдоль старой госграницы и, опираясь на них, создать прочную оборону. Но это решение оказалось запоздалым.

Начавшие 1—2 июля отход войска фронта находились от рубежа укрепрайонов в 120-200 км. Передовые соединения немецкой 1-й танковой группы отделяло от УР первой линии всего 25—50 км, а от Новоград-Волынского укрепрайона — 70-80 км. Для обеспечения отвода войск в укрепленные районы 5-я армия силами стрелкового и 3 механизированных корпусов 1 июля нанесла контрудар по левому флангу 1-й танковой группы, который лишь на два дня задержал противника в районах Ровно и Острога. Противник, отразив разрозненные атаки соединений 5-й армии, танковыми дивизиями 6 июля с ходу преодолел не занятые полевыми войсками укрепрайоны

124

первой линии, вышел к Новоград-Волынскому укрепрайону и, обойдя его с севера и юга, начал наступление на Киев.

Результатом боевых действий фронта за первые 15 сут войны явился неудачный исход приграничных сражений и отход на старую границу на глубину 300-350 км. Фронт задержал наступление ударной группировки противника, но остановить его не смог.

Боевые действия Южного фронта. Активные боевые действия немецко-румынских войск (немецкой 11-й, румынских 3-й и 4-й армий) начались 2 июля, поэтому войскам фронта удалось вступить в сражения начального периода войны более организованно, чем на других фронтах. Ход военных действий на Южном фронте в значительной степени определялся развитием событий на соседнем Юго-Западном фронте. Глубокие прорывы противника в его полосе вынуждали командование Южного фронта держать на правом крыле половину сил: 17-й и 55-й стрелковые, 16-й и 18-й механизированные корпуса, 3 отдельные стрелковые дивизии и противотанковую бригаду (приложение 28). Причем вместо упорного удержания занимаемого рубежа производился систематический отвод войск, хотя противник не имел здесь необходимого превосходства в силах и средствах, а в танках и самолетах преимущество было на стороне Южного фронта.

В результате ожесточенных боев противник вклинился на бельцском и могилев-подольском направлениях. Он сосредоточил основные силы против 9-й армии (7 дивизий противника в первом эшелоне на 2 июля). Против 18-й армии вражеское командование держало крайне ограниченные силы — в основном венгерские войска, включавшие четыре бригады. Несмотря на более или менее организованное вступление в сражение, войска фронта с 2 по 10 июля на 350-километровом фронте отошли на 60-90 км. На остальном участке устойчивость обороны сохранялась.

Одни из причин отвода войск на рубеж Днестра, на левом берегу которого имелись долговременные оборонительные сооружения, явилась неправильная оценка противостоящих сил противника. Так, 5 июля Военный совет фронта докладывал в Ставку, что в его полосе действуют 53 вражеские дивизии{179}. Это превышало реальное количество более чем вдвое.

Таким образом, основная задача, которая стояла перед армиями прикрытия в начальный период войны — задержать противника в приграничной полосе и обеспечить развертывание Советских Вооруженных сил, — оказалась невыполненной. За три недели войны противник продвинулся на северо-западном направлении на 450-500 км, на западном — на 450-600 км и юго-западном — на 300-350 км.

Обстановка к концу начального периода войны продолжала оставаться сложной. Боевые действия проходили в 120 км от Ленинграда, в районе Смоленска и на подступах к Киеву. Враг создал непосредственную угрозу захвата этих крупных административных центров. — Советские войска нуждались в пополнении людьми и вооружением. Из 212 дивизий и 3 стрелковых бригад, имевшихся в составе действующей армии, были полностью укомплектованы лишь 90. Поэтому Советские Вооруженные Силы вступили в новый, чрезвычайно трудный этап борьбы в неблагоприятной обстановке. Он продолжался 2,5 месяца. В это время особенно напряженный характер носили бои под Ленинградом, в районах Смоленска, Киева, а также на Крайнем Севере и в Карелии.

125

Начало обороны Ленинграда. Ход военных действий на Крайнем Севере и в Карелии, несмотря на ожесточенный характер, вызывал меньше опасении у советского командования, чем на Северо-Западном направлении. Продвижение противника на отдельных участках было незначительным. Войска 14-й армии во взаимодействии с силами Северного флота сорвали операцию немецкой армии «Норвегия» по захвату полуострова Рыбачий, Мурманска, военно-морской базы Полярный, Кировской железной дороги.

Наступление Юго-Восточной армии финнов, начавшееся в конце июля, было остановлено к 1 сентября войсками 23-й армии, силами Краснознаменного Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и авиации Северного фронта у государственной границы 1939 г. — в Карельском укрепрайоне. Фронт на северных подступах к Ленинграду стабилизировался до июня 1944 г.

Карельская армия финнов (7 дивизий и 3 бригады), перешедшая в наступление 10 июля, в ходе продолжительных боев продвинулась к р. Свирь, но здесь была остановлена войсками 7-й армии (3 дивизии). К концу сентября — началу октября фронт стабилизировался и на этом участке.

10 июля было создано главное командование войск Северо-Западного стратегического направления, объединившее руководство войсками Северного и Северо-Западного фронтов. Ему же в оперативном отношении были подчинены Краснознаменный Балтийский и Северный флоты. Главнокомандующим Северо-Западным направлением был назначен Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, приближенный Сталина, имевший в вопросах ведения войны устаревшие взгляды времен гражданской, войны.

Решающие события развернулись на южном и юго-западных подступах к Ленинграду, где 10 июля противник перешел в наступление. Прорвав фронт обороны советских войск, он продвинулся вдоль шоссе Псков, Луга. Одновременно другая его группировка наступала из района Порхова в общем направлении на Новгород.

С подходом стратегических резервов и занятием лужского рубежа обороны действия войск на ленинградском направлении переросли в Ленинградскую оборонительную операцию. В ней участвовали войска Северного (с 23 августа Ленинградский и Карельский фронты), Северо-Западного фронтов, а также силы Краснознаменного Балтийского флота. Боеспособность советских войск, участвовавших в боях, была низкой. Например, 41-й стрелковый корпус, переданный 13 июля из Северо-Западного фронта в подчинение командующему Северным фронтом, находился в дезорганизованном состоянии. Его войска, понесшие потери в предыдущих боях, были деморализованы, штабы и командиры растерялись и показали несостоятельность в управлении войсками.

Тем не менее все попытки врага сломить сопротивление советских войск и выйти к Ленинграду через Лугу окончились неудачей. В результате своевременного создания лужской оперативной группы войск, которая упорной обороной отразила все атаки противника, наступление немецко-фашистских войск на этом направлении к 19 июля было остановлено. Этим был сорван план германского командования с ходу прорваться к Ленинграду через Лугу и Копорское плато. Оно вынуждено было прекратить наступление на Ленинград до подхода основных сил группы армий «Север». Выигранное время советские войска использовали для организации обороны

126

на ближних подступах к Ленинграду, а также для подтягивания на это направление свежих сил. 23 августа Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение разделить Северный фронт на Карельский в составе 7-й и 14-й армий под командованием генерал-лейтенанта В. А. Фролова и Ленинградский в составе 23, 8 и 48-й армий под командованием генерал-лейтенанта М. М. Попова. Главное командование Северо-Западного направления решением ГКО от 29 августа было объединено с командованием Ленинградского фронта, а в начале сентября ликвидировано.

Важной мерой являлись решения Ставки от 23 августа и 2 сентября о развертывании восточнее Волхова 52-й резервной армии под командованием генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова и вновь формируемой 54-й армии под командованием Маршала Советского Союза Г. К. Кулика. Войска этих армий прикрывали волховское направление.

Продолжая наступление, 30 августа противник занял ст. Мга и перерезал последнюю железную дорогу, связывавшую Ленинград со страной, а 8 сентября захватил Шлиссельбург. С выходом противника к Ладожскому озеру и верховью Невы Ленинград оказался плотно блокированным вражескими войсками. С этого дня сообщение с Ленинградом стало возможным только через Ладожское озеро и по воздуху. К 30 сентября 1941 г. фронт на юго-западных и южных подступах к Ленинграду стабилизировался.

В ходе операции, особенно на ближних подступах к Ленинграду, постепенно наметился перелом в ведении обороны на Северо-Западном стратегическом направлении. Сила сопротивления советских войск возросла, а наступательные возможности войск противника иссякали. Так, если в начале войны средний темп продвижения противника в сутки составлял 26 км, то после 10 июля он равнялся 5 км, в августе — 2,2 км, а в сентябре — 1.25 км.

Большую роль в ходе оборонительных боев под Ленинградом сыграли Краснознаменный Балтийский флот и Ладожская военная флотилия, которые мощной артиллерией систематически поддерживали стрелковые войска, пополняли их своими формированиями. Удерживая острова Эзель и Даго, а также полуостров Ханко, Балтийский флот прочно закрыл вход вражеским кораблям в Финский залив и постоянно затруднял их действия в Рижском и Финском заливах. Ладожская флотилия прикрывала фланги сухопутных войск, а с началом блокады города обеспечивала подвоз войскам по Ладожскому озеру боеприпасов и продовольствия, эвакуацию раненых, больных и мирного населения из Ленинграда.

Смоленское оборонительное сражение (приложение 29) охватывает период с 10 июля по 10 сентября. Немецко-фашистское командование, выйдя главными силами к Днепру, предполагало, что путь для продвижения к Смоленску, а затем и к Москве открыт. Но именно здесь, на Днепре, начался новый этап вооруженной борьбы на Западном стратегическом направлении.

Командование вермахта бросило в это сражение 62 дивизии и 3 бригады, в первом эшелоне вражеских войск действовало 28 дивизий (в том числе 9 танковых). В них насчитывалось около 430 тыс. человек, более 1 тыс. танков, свыше 6,6 тыс. орудий и минометов. Их действия поддерживали 1,5 тыс. самолетов.

Ставка ВГК продолжала выдвигать на данное направление стратегические резервы из глубины. В район Смоленска, Ярцева и Духовщины начала прибывать 16-я

127

армия, которая вместе с 19-й армией составила второй эшелон фронта. В тылу фронта, в 200 км от Днепра, развертывалась группа войск фронта резервных армий (29, 30, 24, 28, 31 и 32-я). Всего в составе Западного фронта имелось 7 общевойсковых армий (22, 201 13, 21, 4, 19 и 16-я), которые к началу сражения еще продолжали сосредоточиваться и развертываться на рубеже Себеж, Орша, Шклов и далее на юг, вдоль Днепра на Жлобин, Калинковичи. Однако в условиях господства вражеской авиации темпы сосредоточения были низкими. К 10 июля из 48 дивизий, имевшихся в армиях, развернулись лишь 37 дивизий. В них имелось 275 тыс. человек, 145 танков, около 38 тыс. орудий и минометов, 383 самолета. Превосходство было на стороне противника, особенно в танках, артиллерии и самолетах.

Развертывание на рубеже рек Западная Двина и Днепр резервов Ставки позволило несколько уплотнить боевые порядки советских войск, однако ширина полос обороны стрелковых дивизий продолжала оставаться большой (в среднем 24 км), поэтому, чтобы создать высокие плотности огня перед передним краем обороны, боевые порядки соединений строились, как правило, в один эшелон.

Оборона носила очаговый характер. Войска успели отрыть лишь отдельные окопы, что при недостатке артиллерии делало ее уязвимой. Оперативное построение армий также было неглубоким. В войсках ощущался острый недостаток противотанковых средств, прежде всего артиллерии, плотность которой не превышала 6 — 8 орудий, а противотанковой — 1-2 орудия на 1 км фронта.

На первом этапе Смоленского сражения (10-20 июля) противник, нанося удары танковыми группировками, прорвал оборону фронта на правом фланге и в центре. Продвинувшись на глубину до 200 км, он окружил Могилев, захватил междуречье. Днепра и Западной Двины, где расположен Смоленск, который считался «ключом к Москве». 16 и 20-я армии оказались в оперативном окружении в районе Смоленска.

Для срыва стремительного продвижения врага командование фронта предприняло ряд контрударов, использовав не только вторые эшелоны, но и все резервы. Однако из-за низких темпов перегруппировок и развертывания войск контрудары, как правило, проводились с опозданием. Лишь 21-я армия успешно наступала на бобруйском направлении, сковав на длительное время главные силы 2-й полевой армии.

В ходе второго этапа Смоленского сражения (с 21 июля по 7 августа) советским командованием впервые была предпринята попытка организации и проведения контрнаступления. К участию в нем привлекалась часть сил 29, 30, 24 и 28-й армий фронта резервных армий. Созданные на их базе 5 армейских оперативных групп нанесли удары из районов Белого, Ярцева и Рославля по сходящимся направлениям на Смоленск в целях окружения и уничтожения смоленской группировки врага. Одновременно в полосе 21-й армии была направлена в рейд по тылам противника кавгруппа в составе трех кавалерийских дивизий. Однако обстановка для перехода в контрнаступление была не самая благоприятная. Советское военное руководство, и прежде всего И. В. Сталин, не учло планов противника, который также готовился к продолжению активных действий. Это привело к частым встречным сражениям, которые отличались исключительной ожесточенностью. Важнейшие, события развернулись в районах Духовщины, Ярцева, западнее и северо-западнее Смоленска, а также в районе Ельни. В результате упорных боев советские войска добились неко-

128

торых результатов, однако контрнаступление поставленных целей не достигло. Созданные для его осуществления оперативные группы оказались недостаточно мощными. Тем не менее советские войска сорвали наступление группы армий «Центр» на Москву, заставив ее 30 июля перейти к обороне. Была оказана помощь 20-й и 16-й армиям, которые прорвали кольцо окружения и главными силами отошли за Днепр.

В связи с тем, что военные действия войск центра и левого крыла Западного фронта разделились на два самостоятельных очага борьбы (одна — в районе Смоленска, другой — в районе Гомеля), Ставка 24 июля выделила 13-ю и 21-ю армии в самостоятельный Центральный фронт во главе с генерал-полковником Ф. И. Кузнецовым, а войска Западного фронта объединились с войсками Западного направления в единый Западный фронт. Хотя Смоленск оказался в руках противника, все же оборона Западного фронта сломлена не была.

В ходе третьего этапа (с 8 по 21 августа) центр боевых действий переместился к югу — в полосу Центрального фронта. Здесь против 24 советских дивизий (в том числе 2 танковых) 8 августа перешли в наступление 2-я танковая группа и 2-я полевая армия противника (25 дивизий, из них 6 танковых и моторизованных). Армии Центрального фронта, растянутые в одну линию, не смогли сдержать танкового удара врага и начали отходить в южном и юго-восточном направлениях. В оборонительном построении фронта образовались широкие разрывы. Советские войска с тяжелыми боями начали отходить в южном и юго-восточном направлениях. Создалась угроза Брянску, который с 16 августа прикрывал вновь созданный Брянский фронт, (13-я и 50-я армии). Чтобы задержать продвижение противника, Ставка приказала Брянскому фронту нанести контрудар по 2-й танковой группе врага и разгромить ее. Однако перегруппировка войск фронта проводилась медленно. Противник, упреждая соединения фронта, срывал планомерное проведение перегруппировок. К 21 августа немецкие войска продвинулись на глубину 120-140 км и, выйдя на рубеж Новозыбков, Стародуб, глубоко охватила с востока и запада 21-ю армию. Связь между Брянским и Центральным фронтами нарушилась.

В ходе завершающего этапа Смоленского сражения, начавшегося 22 августа, Ставка ВГК предприняла очередную попытку организовать и провести наступление силами группы фронтов на Западном направлении. Брянский фронт (с 25 августа в его состав включены войска Центрального фронта) должен был разгромить 2-ю танковую группу врага, Западный — продолжить наступление, начатое 16 августа, и выйти на рубеж Велиж, Демидов, Смоленск, Резервный — завершить Ельнинскую операцию, освободить Ельню и выйти в район Рославля.

На всем фронте, от Андреаполя до Новгород-Северского, развернулись ожесточенные бои. На правом крыле Западного фронта противник нанес сальный танковый удар, прорвал оборону и отбросил 22-ю и 29-ю армии на левый берег Западной Двины. Под Смоленском войска Западного фронта из-за недостатка сил и средств не смогли сломить сопротивление противника, 24-я и 43-я армии Резервного фронта успешно завершили Ельнинскую наступательную операцию: освободили Ельню и к 8 сентября ликвидировали опасный ельнинский выступ.

Сложная обстановка сложилась на юге, где танковая группа Гудериана развивала наступление во фланг и в тыл войскам Юго-Западного фронта. Брянский фронт

129

предпринял попытки остановить продвижение противника, но безрезультатно. Для срыва наступления танковых соединений врага Ставка силами ВВС Брянского фронта, а также дальнебомбардировочной авиации (всего 460 самолетов) провела воздушную операцию. Однако результаты ударов авиации по наступавшему противнику не были в полной мере использованы войсками Брянского фронта. 3-я и 13-я армии не смогли развить успех. Наиболее сильная 50-я армия в это время вела боевые действия не пробив наступавший вражеской танковой группировки, а против занявшей оборону 4-й армии. К 10 сентября противник форсировал Десну и вышел на рубеж Конотоп, Чернигов. В тот же день войска Западного, Резервного и Брянского фронтов, исчерпавшие наступательные возможности, по приказу Ставки перешли к обороне. Смоленское оборонительное сражение, продолжавшееся 2 месяца, завершилось.

Главным итогом Смоленского сражения, развернувшегося на фронте 650 км и в глубину до 250 км, явился срыв расчетов гитлеровского командования на безостановочное продвижение к Москве. Вместо этого противнику пришлось в течение 2 мес. вести тяжелые сражения. Впервые в ходе второй мировой войны он был вынужден прекратить наступление на главном направлении и, понеся большие потери, перейти к обороне. В результате Смоленского сражения советское командование выиграло время для подготовки обороны Москвы.

Оборонительные операции на Украине. Одновременно с упорными боями на подступах к Ленинграду и в районе Смоленска войска Юго-Западного фронта при поддержке кораблей Пинской военной флотилии провели Киевскую оборонительную операцию, а войска Южного фронта — операцию на Правобережной Украине.

Киевская оборонительная операция началась 7 июля борьбой за укрепленные районы по старой госгранице. 5-я и 6-я армии не успели занять укрепрайоны на направлении наступления немецкой 1-й танковой группы, соединения которой к 10 июля овладели Бердичевом и Житомиром. В последующие два дня они продвинулись на 110 км и к исходу 11 июля вышли к Киевскому УР, где упорной обороной были остановлены. В результате войска фронта оказались расчлененными на две части: северную, включавшую 5-ю армию, которая заняла Коростенский УР, и южную — основные силы фронта в составе 6, 26 и 12-й армии, которые вышли на Новоград-Волынский и Лотичевский УР. Против них действовали 27 пехотных дивизий 6-й и 17-й армий противника, а между ними вырвавшаяся на 150 км вперед 1-я танковая группа (9 танковых и моторизованных дивизий).

В целях ликвидации вражеского прорыва соединения 5-й армии с севера и 6-й армии с юга в середине июля нанесли контрудары по флангам прорвавшейся группировки. Хотя прорыв ликвидировать не удалось, основные силы 6-й и 17-й армий противника были скованы в двух районах, удаленных друг от друга на 100 км. Одновременно наносились удары по 1-й танковой группе.

В соответствии с планом противник повернул 1-ю танковую группу на юг. Одновременно его 17-я армия нанесла рассекающий удар в стык с Южным фронтом. Над 6-й и 12-й армиями нависла угроза окружения. Ставка приказала к 21 июля отвести их на рубеж Белая Церковь, Гайсин. 26-я армия, которая ранее, передав свои соединения 12-й армии, объединила дивизии, сражавшиеся южнее Киева, 20 июля для обеспечения отхода нанесла удар во фланг и в тыл 1-й танковой группе. Это

130

позволило на 5 дней задержать ее в районе Белой Церкви. Сменив танковые соединения пехотными дивизиями, противник 24 июля продолжил наступление и отрезал 6-ю и 12-ю армии от остальных сил.

В конце июля враг стремился овладеть Киевом и уничтожить советские войска севернее его на коростенском направлении. Больше месяца шли здесь упорные бои. Контрудары и контратаки 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса во фланг 6-й немецкой армии сковали ее основные силы. Одновременно войска левого крыла фронта и корабли Пинской военной флотилии продолжали удерживать каневский и черкасский плацдармы. Кроме 5-й и 26-й армий в составе фронта к середине августа находились созданные за счет резервов Ставки 37-я армия, оборонявшаяся в районе Киева, к 38-я армия, удерживавшая черкасский плацдарм. Так как отход соседей угрожал стыкам с Центральных и Южным фронтами, Ставка ВГК 19 августа приказала Юго-Западному фронту, продолжая удерживать Киев, отвести войска за Днепр и создать сильные резервы для отражения угрозы на стыках с соседями.

С 21 по 25 августа севернее и южнее Киева фронт отвел войска за Днепр. Противник, использовав слабо обороняемый мост севернее Киева, двумя пехотными дивизиями захватил плацдарм, ввел танковую дивизию и в районе Остра вышел к Десне. Контрударом соединений 5-й и 37-й армий он был отброшен к Днепру. Однако танковая дивизия противника отошла на небольшой плацдарм, прикрывавший мост, и он остался в руках врага.

В начале сентября обстановка в полосе фронта еще более осложнялась в результате переноса основных усилий противника с западного на юго-западное направление. Повернутые на юг 2-я армия и 2-я танковая группа выходили в тыл войскам правого фланга фронта. Им противостояли вновь созданная 40-я армия и отошедшая 21-я армия. На юге, га кременчугском направлении, противник сосредоточил 17-ю армию л 1-ю танковую группу, против которых оборонялась 38-я армия. Фронт, сосредоточивший основные усилия в центре, достаточных сил для отражения наступления на обоих флангах не имел. В его резерве находились 3,5 расчетные дивизии и танковая бригада. Противник же создал подавляющее превосходство.

Нанеся удар в стык 40-й и 21-й армии, 2-я танковая группа противника 10 сентября прорвалась в район Ромны, а 17-я армия захватила плацдарм в районе Кременчуга. На нем для удара на север сосредоточилась 1-я танковая группа. 11 сентября главком Юго-Западного направления обратился в Ставку ВГК с просьбой отвести войска фронта за р. Псёл. Ставка не разрешила отход до создания фронтом обороны на этой реке, приказав удерживать Киев и совместно с Брянским фронтом задержать наступление конотопской группировки врага. Однако достаточными силами для организации обороны на новом рубеже и нанесения удара фронт не располагал.

12 сентября немецкая 1-я танковая группа устремилась на север, навстречу 2-й танковой группе. 15 сентября они соединились в районе Лошнцы, сдружив основные силы фронта. Только к исходу 17 сентября Ставка ВГК разрешила 37-й армии оставить Киев и отойти на левый берег Днепра. Несколькими часами раньше Военный совет фронта решил прорвать пока еще слабый фронт окружения. Однако из-за отсутствия связи с войсками штаб фронта управление потерял. Расчлененные на изолированные группировки, войска продолжали сопротивление и сковывали главные силы противника. 20 сентября только 6 пехотных дивизий 17-й армии продол-

131

жали наступление на внешнем фронте окружения в направлении Полтавы. Это позволило вновь созданному управлению Юго-3ападного фронта, объединившему войска, которые прибыли: из резерва Ставки ВГК и остались от прежнего фронта, восстановить оборону на новом рубеже. В результате за 2,5 мес. боевых действий почти полумиллионная группировка фронта была окружена и в основном уничтожена. Противник продвинулся в глубь Украины на 600 км, но его наступление на западном (московском) направлении было задержана.

Одновременно с Киевской оборонительной операцией Южный фронт проводил оборонительную операцию на Правобережной Украине. В результате упорного сопротивления войск 9-й и Приморской армий противник к 10 июля утратил свои наступательные возможности и вынужден был приостановить наступление до 17 июля. Так как 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта продолжали отходить, командующий Южным фронтом 18 июля отдал приказ на отвод 9-й и Приморской армии на левый берег Днестра. Организованный отход завершился 24 июля. К этому времени войска противника охватили с запада, севера и востока войска 6-й и 12-й армий, фактически примкнувших к правому флангу Южного фронта. 25 июля по решению Ставки они были подчинены Южному фронту.

Следует отметить, что Ставка не до конца осознала всю тяжесть обстановки на стыке Юго-Западного и Южного фронтов. Передача армий привела к окончательной потере управления ими и ускорила катастрофу. Полагая, что главный удар противник наносит на Киев, и стремясь оказать Помощь его защитникам, советское Верховное Командование приказало Южному фронту организовать контрудар во фланг группировке противника, действовавшей на киевском направлении. Однако в срочной помощи нуждались в первую очередь 6-я и 12-я армии. К сожалению, командующий войсками фронта и его штаб не знали истинного положения дел в этих армиях, поэтому и не приняли мер для оказания существенной помощи. Основное внимание было обращено на отражение попыток противника прорваться на стыке 18-й и 9-й армий и на подготовку контрудара. В результате 6-я и 12-я армии, фактически потерявшие боеспособность, были полностью окружены.

Сломив к 8 августа их сопротивление, враг получил возможность беспрепятственно продвигаться к Днепру и в тыл войскам Южного фронта. В связи с этим начался отвод всех армий на левый берег р. Южный Буг. При этом противник прорвался на стыке 9-й и Приморской армий, вынудив их отходить по расходящимся направлениям:

Приморскую армию — на юг к Одессе, а 9-ю и 18-ю армии — на восток к Николаеву. К 17августа они отошли за р. Ингулец. В связи с переносом противником основных усилий на криворожско-днепропетровское направление эти армии получили возможность планомерно отойти за Днепр. Приморская армия оказалась блокированной врагом с суши в районе Одессы. К концу августа она вышла из подчинения фронта, и ее действиями руководила Ставка ВГК.

К моменту выхода войск противника на рубеж Кременчуг, Кривой Рог и далее по р. Ингулец сюда удалось выдвинуть лишь 5 вновь сформированных и не полностью укомплектованных дивизий. Тем не менее им удалось замедлить продвижение врага к Днепру и обеспечить отвод на левый берег войск 18-й и 9-й армий, а к концу

132

августа и всех сил Южного фронта, который занял оборону в полосе шириной 500 км.

Таким образом, на Правобережной Украине советские войска отошли на 300-500 км. Основными причинами неудачного исхода оборонительной операции Южного фронта явились глубокий охват противником его северного фланга после окружения и разгрома 6-й и 12-й армий, его подавляющее превосходство над советскими войсками в силах и средствах за счет их решительного массирования на направлениях ударов, незначительная глубина обороны войск фронта из-за недостатка сил и средств и относительно равномерного распределения их по фронту.

В итоге оборонительных операций войска Юго-Западного и Южного фронтов были вынуждены оставить Правобережную Украину и часть Левобережной Украины. Враг продвинулся в глубину на 500-600 км.

Прорванный фронт был восстановлен лишь новым фронтовым объединением, созданным за счет остатков прежнего объединения, усиленного соединениями резерва Ставки.

3.3. Характерные черты боевых действий войск в начальном периоде войны

Итоги начального периода войны. Начальный период Великий Отечественной войны был для Советского Союза и его Вооруженных Сил крайне неудачным. Примерно за три недели войны немецко-фашистские войска захватили Латвию, Литву, Белоруссию, Значительную часть Украины и Молдавии. На северо-западном и юго-западном направлениях противник вторгся на территорию СССР до 500 км, на западном — до 600 км. Средний темп его наступления составил от 15 до 30 км в сутки.

Внезапность нападения, быстрое продвижение вражеских войск и ожесточенность сражений повлекли за собой значительные людские и материальные потери советских войск. В приграничных сражениях и в последующих оборонительных операциях Советские Вооруженные Силы потеряли 28 дивизий, которые оказались полностью разгромленными (12 стрелковых, 10 танковых, 4 моторизованные, 2 кавалерийские). Свыше 72 дивизий понесли потери в людях и технике от 50% и более. Советские войска потеряли около 9,5 тыс. орудий, 12 тыс. минометов, 6 тыс. танков, по неполным данным фронтов и штаба, дальнебомбардировочная авиация потеряла за это время 3468 самолетов. Потери ВМФ были также внушительными: лидер, 3 эсминца, 11 подводных лодок, 5 тральщиков, 5 торпедных катеров, ряд вспомогательных судов и транспортов.

Тяжелые неудачи и крупные потери советских войск создали противнику временное численное превосходство и оказали серьезное влияние на последующий ход военных действий на советско-германском фронте. В частности, оставались весьма крупными из-за продолжавшихся военных неудач потери войск (табл. 14).

133

Таблица 14. Потери личного состава Красной Армии с 21 июня по 31 декабря 1941 г.{180}

Дата	Потери
Дата	безвозвратные	санитарные	всего
С 22 июня по 30 июля	447 015	204 050	651 065
Август	443 949	248 875	692 824
Сентябрь	266 916	224 107	491 023
Октябрь	251 330	126 749	378 079
Ноябрь	208 234	169 529	377 763
Декабрь	226 524	341 057	567 581
Всего	1 843 968	1 314 367	3 158 335

Захват противником значительной территории лишил советские войска большого количества накопленных запасов горючего, боеприпасов, вооружения и других материальных средств. Было потеряно 200 складов (52% окружных складов и складов Наркомата обороны на территории приграничных округов). Это привело к острому недостатку боеприпасов, горючего и продовольствия в частях и соединениях.

Вследствие больших потерь к 10 июля многие дивизии Северо-Западного и Западного фронтов были укомплектованы личным составом и военной техникой всего на 10-30%. Лишь незначительное количество дивизий имело людей и военной техники 80-90% штатной численности. С укомплектованностью дивизий Юго-Западного фронта дело обстояло несколько лучше.

Советские Вооруженные Силы, несмотря на неудачи и большие потери, все же выстояли под ударами немецко-фашистских войск, проявив героизм и мужество. Из-за упорного сопротивления советских войск враг понес крупные потери в людях и боевой технике. По признанию начальника генерального штаба сухопутных сил Германии Гальдера, вермахт потерял к середине июля около 100 тыс. человек (столько же, сколько за два года войны в Европе), свыше 1 тыс. самолетов и до 1,5 тыс. танков (около половины имевшихся к началу войны). Ударные группировки противника постепенно теряли наступательные возможности.

Немецкое командование не достигло предусмотренных планом стратегических целей: не удалось разгромить советские войска в Прибалтике и на Правобережной Украине. Признавая это, немецкий генерал Типпельскирх писал после войны: «Немецкая армия не смогла до 10 июля нанести войскам противника сокрушительный удар в полосах действия групп армий «Юг» и «Север», а только отбросила их назад»{181}. Определенную роль в этом сыграли позитивные моменты в искусстве советских войск организовывать и вести боевые действия.

Военное искусство советских войск. Боевые действия с началом войны развивались прежде всего под влиянием внезапности нападения численно превосходящего, хорошо оснащенного и имевшего богатый боевой опыт противника. Одновременно развернувшись на огромном пространстве, они приобрели высокоманевренный характер и складывались в пользу противника.

134

Отрицательно сказались на боевых действиях войск ошибочные решения Главного Командования (директивы № 2 и 3). Требования к войскам осуществлять наступательные действия с решительными целями не отвечали сложившейся обстановке.

Главное Командование Советских Вооруженных Сил только к концу июня пришло к выводу, что план войны, разработанный в мирное время, в основу которого была положена идея нанесения мощного ответного удара, является несостоятельным и полностью отвергнут всем ходом событий. Тяжелая обстановка, сложившаяся на всем советско-германском фронте, потребовала в корне пересмотреть план ведения войны и перейти к стратегической обороне, но уже в очень сложных условиях, когда отсутствовал сплошной фронт и на главных стратегических направлениях образовались крупные бреши, в которые устремились основные силы вражеских войск, и прежде всего бронетанковые и моторизованные соединения, при надежном прикрытии их авиацией.

Анализ стратегических действий в начальном периоде войны показывает, что поражение советских войск обусловливалось неготовностью приграничных военных округов к отражению внезапных и мощных танковых ударов врага, неудачной дислокацией войск и созданной группировкой по плану прикрытия. (Потому что ПП округов были заточены не на мощные удары вермахта, а на – отражение незначительных сил противника. Поэтому на границе были растянутые в жидкую цепь приграничные дивизии западных округов, что в принципе не были рассчитаны на то, что немцы применят танковые соединения для прорыва, и поэтому они и не могли удержать танковые кулаки вермахта на границе! – К.О.) Военные действия начались в тот момент, когда соединения и части округа не были полностью отмобилизованы и не имели штатного количества личного состава, оружия и военной техники. Многие соединения округов, особенно мехкорпуса, находились в стадии формирования и перевооружения. Все это явилось результатом ошибочной оценки высшим руководством страны военно-политической обстановки и времени возможного начала войны (?). Отсюда — отказ от приведения войск западных особых военных округов в полную боевую готовность, робкие меры по отмобилизованию Вооруженных Сил, запаздывание в развертывании второго стратегического эшелона.

Советское командование непродуманно подошло к выбору стратегических действий. Фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существа, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника. Однако в отличие от немецкого блицкрига наши так называемые молниеносные (ответные - К.О.) действия не обеспечивались ни заблаговременным развертыванием войск, ни их высокой боевой готовностью, ни умелой организацией контрнаступления, ни поддержкой контрударных группировок авиацией. (ПОТОМУ что в планах НКО и ГШ это и не было предусмотрено как мероприятия, которые надо провести в РККА ДО начала боевых действий. – К.О.) Естественно, это привело к поражению.

Противник, умело используя наши ошибки и просчеты, решал свои задачи внезапными и быстрыми ударами мощных группировок, главным образом подвижных войск, при поддержке авиации, которые стремились ворваться на возможно большую глубину и захватить выгодные рубежи. Основной его ударной силой были танковые группы, действовавшие на сравнительно узких участках фронта (60-70 км) и в отрыве от пехотных соединений.

Развитие наступления осуществлялось на широком фронте, на значительную глубину, в высоких темпах и с решительными целями. Используя выгодную обстановку и захватив стратегическую инициативу, агрессор осуществлял глубокие обхо-

135

ды, окружал и уничтожал советские войска, принимал меры к воспрещению их отхода в глубь страны.

Противник разрушал и захватывал коммуникации, важные районы в оперативном и стратегическом отношении, срывал мобилизацию и планомерное развертывание приграничных военных округов.

(И на расширенном Военном совете РККА в декабре 1940 года эта тактика танкового блицкрига немцев подробно изучалась, разбиралась и показывалось КАК мы можем и должны нивелировать это "ноу хау" немцев! – К.О.)

В этих условиях военные действия следовало бы возможно быстрее перевести на рельсы позиционной войны. Однако сделать это было непросто. Стратегическая оборона заранее не планировалась. Более того, основы организации стратегической обороны пришлось разрабатывать уже в ходе начавшейся войны. Войска, оставив оборудованную в инженерном отношении полосу обороны, а также укрепленные районы, не имели возможности создавать оборонительные рубежи в глубине территории, так как противник, обладая стратегической инициативой и господством в воздухе, препятствовал организованному переходу к обороне отходивших соединений. Из-за незавершенности сосредоточение второго стратегического эшелона (а это произошло, потому что армии прикрытия запокругов НЕ МОГЛИ в принципе удержать ТГ немцев у границы в силу растянутости на самой границе наших сд ДО 40 км на дивизию – К.О.) не удалось подготовить оборону на рубеже Западная Двина, Днепр. Много времени, сил и средств было потрачено на неудачные попытки разгромить вторгшиеся ударные группировки противника контрударами в приграничной зоне.

И все же Ставка Главного Командования хотя и с запозданием, но приняла решение на отвод войск на тыловые рубежи, а также на приведение в боевую готовность укрепленных районов, построенных вдоль старой границы, создание тыловых рубежей стратегического резерва и выдвижение на них стратегических резервов.

Неудачные действия советских войск во многом обусловливались низкой эффективностью стратегической разведки и неподготовленностью органов стратегического руководства к управлению Вооруженными Силами в сложной обстановке начального периода войны.

Основным органом по ведению военной разведки в 1941 г. являлось разведывательное управление Генерального штаба. В нем сосредоточивались все разведывательные сведения, полученные в действующей армии. Здесь они анализировались, обобщались и оформлялись в ежедневных разведсводках, которые докладывались командованию Вооруженных Сил. Однако первые разведсводки содержали мало конкретных сведений и носили слишком общий характер. В оценке сил и средств противника, его группировок допускались большие ошибки. Так, командование Южного фронта, а вместе с ним и разведуправление считало, что у противника в районе Стефанешти ко 2 июля 1941 г. сосредоточена группировка в составе 9 — 10 дивизий, в том числе 5 — 6 танковых и моторизованных. Фактически же там находилось 5 пехотных дивизии и 5 бригад, в том числе танковая, насчитывавшая 60 танков {182}. Разведка, однако, предполагала наличие 900-960 танков{183}. Вплоть до середины июля в числе наступавших армий противника ошибочно указывались 3, 8 и 14-я полевые армии. В течение многих дней начального периода войны не удавалось установить даже номера наступавших немецких армий, а группы армий именовались армейскими группами.

Для устранения имевших место недостатков в ведении разведки были, во-первых, усилены разведывательные части и подразделения, а также разведывательные отделы и отделения фронтов, во-вторых, больше внимания стало уделяться агентурной, радио- и авиационной разведкам. В целом же все виды разведки испытывали в

136

начальный период войны большие затруднения в добывании достоверных сведений о противнике.

На результатах начального периода войны сказались и недостатки стратегического руководства. Характерно, что этот статус высшего органа стратегического управления постоянно возрастал. В первые дни, когда угроза не представлялась слишком опасной, действовал Главный военный совет. 24 июня, когда стало ясно, что быстро и ограниченными силами разгромить вторгшегося противника не удастся, была создана Ставка Главного Командования во главе с Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко. Ее рядовым членом был и И. В. Сталин. Естественно, что роль С. К. Тимошенко в качестве руководителя Ставки была в этих условиях номинальная. Чтобы соединить в одном лице реальную и формальную власть, решено было создать Ставку Верховного Главнокомандования во главе с И. В. Сталиным. Одновременно были созданы главные командования стратегических направлений (Северо-Западного, Западного и Юго-Западного) во главе с популярными в народе и в армии Маршалами Советского Союза К. Е. Ворошиловым, С. К. Тимошенко, С. М. Буденным. Создание Ставки ВГК во главе с И. В. Сталиным отвечало новому этапу войны, когда для разгрома противника требовалось привлечь усилия всей страны.

Таким образом, достаточно стройная структура стратегического руководства (Ставка ВГК — главные командования направлений, командования фронтов) была создана лишь к концу начального периода войны.

Неопределенное положение маршала Советского Союза С. К. Тимошенко в Ставке ГК сказалось на характере и содержании принимаемых решений. В частности, ни одна из отданных Ставкой ГК оперативных директив не касалась одновременно всех фронтов и видов Вооруженных Сил, как это было, например, определено директивой № 3. Приказы и распоряжения носили частный характер. Из их содержания видно, что высшее военное, руководство, находясь в плену первоначальных выводов и решений, с большим трудом приближалось к мысли о необходимости перехода по всему советско-германскому фронту к стратегической обороне.

Ошибочная стратегия, к сожалению, не была спасена оперативным искусством и тактикой.

В оперативном искусстве советских войск причудливо переплетались два основных вида боевых действии — наступление и оборона. Так как советскому командованию не удалось осуществить единого контрнаступления, боевые действия по выполнению директивы № 3 вылились в разрозненные контрудары фронтов и армий. При этом наступательные действия дивизий первого эшелона армий прикрытия ограничились в основном встречными боями с вторгшимися частями противника. Контратаки же проводились в рамках оборонительных боев и имели целью удержание занимаемой полосы. В отличие от этих дивизий соединения, составлявшие вторые эшелоны (резервы) армий и фронтов, почти все без исключения проводили контрудары или участвовали в них. Фронтовые контрудары наносились, как правило, на стыках двух фронтов или двух армий, где наступавший противник достигал наибольших успехов. При этом следует выделить контрудары, которые проводились по приказу командующих войсками фронтов, но лишь силами армий прикрытия и под руководством командующих этими армиями; контрудары, проводившиеся по приказу командующих фронтами с привлечением сил фронта, но под руководством

137

одного из командующих армией; наконец, контрудары, которые наносились силами фронта и под непосредственным руководством фронтового командования (табл. 15).

Таблица 15. Характеристика некоторых фронтовых контрударов

Фронт, армия	Дата		Удаление от госграницы, км	Глубина задачи, км	Состав группировки		Результат контрудара
Фронт, армия	принятие решения	нанесение контрудара	Удаление от госграницы, км	Глубина задачи, км	по плану	фактически	Результат контрудара
Северо-Западный, 8 А	22.06	23.06	50-60	40	тд — 2, мд — 2	тд — 2	Противник скован
Северо-Западный, 11 А	23.06	Не проводился	100	30-35	тд — 1	—	—
Северо-западный	23.06	То же	75	Не определялась	тд — 1, сд — 2	—	—
Западный	23.06	24.06 — 25.06	120	До 40	МК — 2	тд — 1	Противник задержан
	22.06	Не проводился	75	45	сд — 2, тд — 1	—	—
	22.06	То же	130	90	сд — 3	—	—
	22.06	23.06	90	75	МК — 1, кд — 1, части МК	МК — 1	Противник отброшен
	23.06	24.06	60	60	Мк — 2, сд — 3, бад — 4	МК — 1, бад — 4	То же
	23.06	Не проводился	105	30	МК — 1, кд — 1	—	—
Юго-Западный, 6 А	22.06	22.06	35	30	Части 2-х МК	тб — 3, мб — 2	Успеха не имел
Юго-Западный	22.06	23.06	35	45	СК — 2, МК — 2	МК — 2	То же
	24.06	25.06	100	До 80	МК — 5	МК — 2	Успешное продвижение
	—	26.06	100	80	МК — 5	МК — 5	Противник задержан

138

Как видно из данных таблицы, одни из контрударов оказались неудачными, другие вообще не удалось провести. Как то, так и другое обусловливалось рядом причин. Во-первых, командующие войсками фронтов зачастую ставили объединениям и соединениям совершенно нереальные задачи, их нельзя было выполнить физически. Постановка нереальных задач объясняется как почти полным незнанием обстановки, так и стремлением безоговорочно выполнить директиву № 3 Главного военного совета, переложив определенную долю ответственности на подчиненные войска. Во-вторых, жесткие временные рамки не позволяли командующим и командирам, а также штабам объединений и соединений организовать огневое поражение противника и взаимодействие. В-третьих, стремление командующих почти моментально отреагировать на приказ вышестоящей инстанции или на ставшие известными им изменения в обстановке приводило к тому, что войска получали большое количество сменявших и часто исключавших друг друга распоряжений. Так как большинство из них касалось проведения контрударов, то это требовало беспрерывных 2-3-суточных маршей под воздействием авиации противника, при недостатке горючего и невозможности приводить плановое обслуживание танков и другой техники.

К полю боя войска подходили измотанными, отдельными соединениями и частями, а в наступление переходили с ходу без должной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, зачастую на широком фронте. Мощного и одновременного удара не получалось, поэтому сопротивление даже небольших сил противника преодолевать не удавалось. Задача оставалась невыполненной. В-четвертых, контрудары во многих случаях наносились по слабо разведанным, сильным и, главное, лучше управляемым группировкам врага. В-пятых, в ходе осуществления контрударов совершенно неудовлетворительно было поставлено управление войсками. Вследствие низкой эффективности разведки не удавалось организовать непрерывный сбор данных о противнике. Отсутствие опыта и слабая сколоченность штабов, а также частое нарушение связи не позволяли иметь достоверные сведения о положении и характере действий своих войск. Все это затрудняло принятие решения и постановку соединениям боевых задач. Взаимодействия войск, по существу, не организовывалось. Об этом свидетельствует такой, например, факт.

27 июня в ходе контрудара на южную окраину Дубно вышли части 34-8 танковой дивизии 8-го механизированного корпуса. В тот же день, но на несколько часов раньше, к Дубно с севера и северо-востока прорвались соединения 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов. Однако вышедшие к Дубно с разных на-

139

правлений советские войска не смогли установить между собой связь и организовать совместные действия. В результате овладеть районом Дубно не удалось.

В целом же фронтовые и армейские контрудары, предпринятые в ходе приграничного сражения, не привели к разгрому вторгшегося противника, а лишь нанесли ему некоторые потери и замедлили темпы его продвижения. В то же время неоправданная активность советских войск стоила им больших потерь в живой силе и боевой технике, особенно в танках. Боеспособность потеряли не только механизированные корпуса первого стратегического эшелона, но и некоторые корпуса резерва Ставки ГК. По этой причине, а также вследствие незавершенности развертывания армий и фронтов, подавляющего превосходства противника на избранных им направлениях наступления, достигнутой вражескими войсками внезапности, отсутствия в глубине подготовленных оборонительных рубежей первые оборонительные операции приняли далеко не тот вид, который рисовался в воображении советского командования. Вместо прикрытия госграницы пришлось вести «нормальную» оборону против главных сил противника. К такому повороту событий войска не были готовы. На Северо-Западном фронте, например, 22 июня в полосе шириной 300 км оборонялись 7 дивизий. Остальные 13 выдвигались в предназначенные им районы или полосы обороны. Ударные группировки противника сравнительно легко преодолели такую оборону и к 29 июня вклинились на 300 км к востоку от границы. Не был выполнен и приказ Ставки ГК от 25 июня об отходе и закреплении на р. Западная Двина. Отход продолжался. За 18 сут вражеские войска продвинулись в полосе фронта на 500 км.

Скоротечность оборонительных операций была характерна для многих армий, которые имели широкие полосы обороны и сравнительно низкие плотности сил и средств (табл. 16).

Первые армейские оборонительные операции складывались из боевых действий в тактической зоне обороны и боев в оперативной глубине. При этом продолжительность боев в той или иной зоне зависела от степени готовности каждой армии к боевым действиям и от обороняемого направления. В полосах армий, которые оказались на направлении главного удара противника (11-я и 4-я), борьба в тактической зоне завершилась в первый день войны, а в оперативной зоне — к 24 июля. На третьи сутки войны соединения этих армий вели бои в 110-130 км от границы. При этом вследствие больших потерь они уже не имели возможности сдерживать противника своими силами. 4-я армия, в частности, к 24 июня получила на усиление 4 дивизии (101, 155, 143, 55 сд). Следовательно, первые операции этих 2 армий продолжались 2 сут.

140
Таблица 16. Боевой состав и плотности сил и средств армий первого эшелона Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов на 22 нюня 1941 г.

Фронт	Номер армии	Ширина полосы обороны	Количество
Фронт	Номер армии	Ширина полосы обороны	сд, кд	тд, мд	ад	ап РГК	аптбр	орудий и минометов	танков	самолетов
По довоенным взглядам		80-100	12-15	1-2	1	4-5	1	3000/30-37	500-900/5-9	240-360
Северо-Западный	8	160	5	3	—	1	1	1155/7,2	780/4,8	26
Северо-Западный	11	140	8	3		1	1	—	—	—
Западный	3	120	3	3	1	1	1	—	237/2	—
	10	200	8	6	1	—	—	—	1315/6,5	—
	4	150	4	3	1	2	—	1068/7	518/3,5	241
Юго-Западный	5	140	5	3	2	1	1	2215/15,8	712/5,3	275
	6	140	3	3	1	—	1	1129/8	979/6,3	418
	26	130	3	3	1	—	—	850/6,5	889/6,8	101
	12	490	6	3	1	—	—	1139/2,9	222/0,4	—

Примечание: В числителе — общее количество средств, в знаменателе — на 1 км обороны фронта

В других армиях на направлениях главных ударов противника сказались лишь отдельные соединения (125 сд 8 А, 56 сд 3 А, 131 сд 10 А, 87 и 124 сд 5 А, 97 сд 6 А). Оборона указанных дивизии была прорвана в первые же сутки, и противник продвинулся к востоку от границы на 20-30 км. На других направлениях советские войска либо оставались на границе, либо отошли на 5 — 10 км. Первые оборонительные операции этих армий завершились 25 — 26 июня, т. е. через 4-5 сут после начала войны. В дальнейшем армии осуществляли отход (8 А), вели боевые действия в окружении (3, 10 А) или оборонялись совместно с фронтовыми резервами в 50-90 км от государственной границы.

Армейские контрудары, проводившиеся в первые — третьи сутки операции на глубине 15 — 35 км от госграницы, не достигли той цели, которая перед ними ставилась. Это произошло потому, что в большинстве случаев немецкие ударные группировки стремились не вступать в бой с советскими танковыми соединениями, обходили их и продолжали двигаться на восток с целью выполнения ближайшей стратегической задачи. Советским механизированным корпусам приходилось вести бои в основном с пехотными соединениями противника, хорошо оснащенными противотанковыми средствами и артиллерией и поддерживаемыми авиацией. Контрудары зачастую наносились разрозненными силами по нерасстроенным и превосходящим группировкам врага. Так, в готовившемся контрударе 4-й армии 14-й механизированный корпус в 1,5 раза уступал танковой группировке противника, а скованный

141

боем 28-й стрелковый корпус должен был переходить в атаку против 5 пехотных дивизий противника.

Не имея штатных разведывательных подразделений, штабы армий мало внимания уделяли организации разведки силами разведывательных подразделений дивизий. В результате командующие армиями принимали решения, не имея достаточно ясного представления о группировке и состоянии противника. Однако это было лишь одно из слабых звеньев управления. Система управления войсками, подвергшись массированному воздействию авиации противника, его огневых средств и диверсионно-разведывательных групп, оказалась нарушенной, а в ряде случаев и полностью вышедшей из строя. Управление войсками во многих случаях было потеряно.

Одной из причин потери управления войсками в начальный период войны явилась низкая боевая и мобилизационная готовность органов управления, а именно штабов частей, соединений и объединений. Они оказались не подготовленными к решению задач управления в сложных условиях обстановки, особенно при отсутствии связи со старшим штабом.

Уровень управления войсками продолжал снижаться. Вся управленческая работа в штабах строилась в основном распорядительным порядком. Решения принимались в большинстве случаев при отсутствии необходимых разведданных о противнике и сведений об истинном положении и состоянии своих войск, без тщательного анализа сложившейся обстановке. Полученные боевые задачи немедленно доводились до войск без соответствующего планирования и подготовки. Боевые действия готовилась в спешке, войскам ставились нереальные задачи на ходу, с помощью директив, приказов, нередко устно командующими, командирами, начальниками штабов или через офицеров связи. Необходимого времени на подготовку к боевым действиям не выделялось. В поставленных задачах часто указывалось: «Вступить в бой немедленно». Взаимодействие организовывалось поверхностно, в общих чертах, как правило, по карте, без соответствующей работы на местности. Очень часто боевые задачи соединениям и частям уточнялись, а то и менялись, порой одни противоречили другим еще до выхода войск в своя исходные районы. В результате войска вступали в бои и сражения в весьма невыгодных для них условиях обстановки и потому нередко не выполняли своевременно поставленные перед ними задачи.

Слабым звеном систем управления войсками, как показали боевые действия, явились пункты управления. Их система практически во всех звеньях оказалась недостаточно продуманной и слаборазвитой, она не обеспечивала работу штабов в полевых условиях. Перемещение командных пунктов не планировалось и должным образом не организовывалось, хотя обстановка вынуждала штабы фронтов и армий часто менять свои пункты управления и перемещать их на значительные расстояния. Нередкими были случаи, когда перемещение пунктов управления осуществлялось без разрешения вышестоящего штаба и без уведомления о новом районе расположения. При этом новые районы размещения заранее не выбирались и соответственно не готовились. В этих условиях подготовка пунктов управления к работе в новых районах недопустимо затягивалась, что приводило к длительным нарушениям непрерывности управления войсками. Сами пункты управления не имели твердо установленной штатной структуры, формировались стихийно, были неоп-

142

равданно громоздки и не приспособлены к быстрому развертыванию и свертыванию на местности. Недостаточно надежно организовывалась охрана и оборона пунктов управления при перемещении и расположении их на местности, что приводило к большим потерям как в личном составе органов управления, так и в средствах управления и связи.

Одной из причин потерн управления войсками в начальный период явилась плохая организация и неустойчивость связи. Недостатки в организации связи оперативного и тактического звеньев в предвоенные годы были известны командованию армии, и принимались определенные меры по их усмотрению. Так, лишь в 1940 г. для войск было построено и сдано в эксплуатацию 42 объекта связи, из которых 98% находились на западных направлениях.

Однако решить эту проблему хотя бы для обеспечения самых насущных потребностей войск до начала войны не удалось.

В самом начале войны противнику удалось повредить линии телефонно-телеграфной государственной и местной связи на глубину 250-400 км. При этом значительно пострадала и войсковая связь, которая базировалась в основном на магистральных и областных линиях и узлах связи. Нарушение проводной связи при отсутствии радиосвязи приводило к потере управления войсками. Обеспечить линейную связь своими силами фронты и армии не могли (не хватало своих сил и средств, так как положенные для доукомплектования части связи находились в стадии формирования).

В этих условиях основную тяжесть по обеспечению управления должна была взять на себя радиосвязь. Однако имевшиеся в войсках радиосредства для обеспечения управления войсками практически не использовались. Командиры и офицеры штабов не умели управлять войсками по радио, радиостанциям запрещалась работа на передачу или же они отсылались в тыловые эшелоны управления. Вследствие этого многие командиры и штабы оставались без всякой связи и в результате теряли управление подчиненными войсками.

Этот период войны выявил необходимость руководства войсками на одну-две ступени вниз. В соответствии с требованиями обстановки радио- и проводная связь Ставки ВГК стала осуществляться не только со штабами фронтов, но и с подчиненными им армиями. В дальнейшем такой порядок обеспечения связи был распространен на все звенья управления РККА.

Большое внимание придавалось подвижным средствам связи. Был установлен институт офицеров Генерального штаба со средствами связи при объединениях и соединениях. При штабах объединений, соединений и частей введены штатные офицеры связи со средствами передвижения и связи.

Таким образом, первые оборонительные операции фронтов и армий, начавшиеся после внезапного нападения противника, отличались: значительным динамизмом и высокой активностью советских войск в условиях значительного превосходства противника на избранных им направлениях наступления и господства в воздухе его авиации; заметным пренебрежением к позиционным формам ведения обороны, что вело к глубоким прорывам подвижных соединений врага, окружению и последующему разгрому ряда армий прикрытия и отдельных соединений; скоротечностью оборонительных операций, которые продолжались 4-9 сут во фронтах и 2-6

143

сут в армиях; большими трудностями в материальном и техническом обеспечении войск.

Особенности начала войны оказали воздействие и на тактику войск. Она во многом не совпадала с довоенными представлениями об организации и ведении оборонительного боя. Необычным был сам переход соединений и частей к обороне. Во многих случаях вместо планомерного занятия заранее оборудованных позиций дивизии первого эшелона армий прикрытия вынуждены были с боями пробиваться в предназначенные полосы обороны. Решить эту задачу удавалось не всегда, поэтому оборону приходилось занимать на не оборудованной в инженерном отношении местности. И это при том, что ширина фронта обороны дивизий в 2-5 раз превосходила нормативные показатели. Особенно в тяжелом положении оказались дивизии первого эшелона армии прикрытия [к 22 июня], которые находились под воздействием огня артиллерии противника и поэтому не смогли не только своевременно занять оборону, но и организованно покинуть места расквартирования.

В отличие от этих дивизии ряду соединении, удавалось занять предназначенные им полосы. Например, из 10 соединений первого эшелона 5, 6 и 26-и армий 62, 87, 41 и 99-я стрелковые дивизии сумели занять рубежи по планам прикрытия. Между этими и остальными соединениями образовались большие разрывы. Так, между соседними 87-и и 124-й стрелковыми дивизиями возник разрыв в 20 км, а между 124-й стрелковой и 3-й кавалерийской — в 15 км. Сюда и устремились ударные группировки врага. Разрывы были и между другими соединениями поэтому большинство дивизий первого эшелона дрались изолированно друг от друга, зачастую в окружении (87, 124 сд).

Полосы обороны дивизий первого эшелона, именуемые в планах подучастками прикрытия, имели значительную ширину — от 20 до 50 км. Такая ширина во многом объяснялась наличием в главной полосе обороны укрепленных районов. Во многих случаях дивизии выполняли задачу их полевого заполнения, занимая подготовленные позиции между узлами сопротивления. Таковой была еще одна особенность обороны стрелковых дивизий первого эшелона армий прикрытия.

Боевой порядок дивизий имел, как правило, одноэшелонное построение. В общий резерв выделялось при этом до стрелкового батальона. В этом случае стрелковые полки строили свои боевые порядки в два эшелона. Обстановка зачастую складывалась так, что полки, располагавшиеся на большом расстоянии от границы, не успевали занять свои участки в первом эшелоне. Такие полки получали задачу обороняться во втором эшелоне дивизии.

В тех соединениях, которые сумели занять свои полосы обороны и отразить первые атаки противника, создавались, по существу, все предусмотренные уставом элементы боевого порядка (артиллерийские группы поддержка пехоты в полках, группы дальнего действия в дивизиях, артиллерийско-противотанковые резервы и т. д.). Этого нельзя сказать о соединениях, которые выходили к границе без артиллерии, находившейся на полигонах, без зенитных средств, без подразделений, оставленных для охраны имущества в пунктах дислокации. Их боевые порядки состояли, как правило, из одного эшелона и общего резерва.

Основу системы огня стрелковых дивизий составлял огонь стрелкового оружия, средняя плотность которого была в 2-3,5 раза ниже принятой, т. е. 5 пуль на 1 м

144

фронта обороны в минуту. Невысокими были плотности артиллерии и минометов (обычно около 4 на 1 км фронта). При таких плотностях огня и огневых средств соединения с большим трудом отражали атаки пехоты и танков противника.

На направлениях его главных ударов боевые порядки частей буквально сметались превосходящими силами врага. В полосе обороны 48-й стрелковой дивизии 8-й армии Северо-Западного фронта соединения танковой группы Гёппнера своими передовыми частями к исходу 22 июня продвинулись на 60-70 км от границы. В стороне от главных ударов противника устойчивость обороны стрелковых дивизий была значительно большей. Так, 41-я стрелковая дивизия 6-й армии Юго-Западного фронта, оборонявшаяся в районе Равы-Русской, в течение 5 сут удерживала свою полосу. Устойчивость обороны была достигнута стойкостью подразделений и частей, тесным взаимодействием с укрепленным районом, умелым применением артиллерии групп поддержки пехоты и группы дальнего действия, своевременным маневром силами и средствами с пассивных участков на угрожаемые направления, решительным проведением контратак, в том числе с выходом на сопредельную территорию, твердым управлением частями.

В целом тактика оборонительного боя в начальном периоде войны отличалась рядом особенностей: переходом дивизий к обороне после выдвижения в предназначенные им полосы и встречных боев с противником, как правило, на широком фронте в 8 — 30 км от государственной границы; преимущественно одноэшелонным построением боевых порядков, отсутствием в ряде случаев артиллерийских групп и противотанковых резервов при слабом инженерном оборудовании местности и недостаточно организованной системе огня; низкой устойчивостью тактической, обороны вследствие ее малой глубины, значительного превосходства противника на направлениях его главных ударов и достигнутой им внезапностью; упорством и высокой активностью соединений, успевших занять подготовленные позиции и сумевших организовать отражение вражеских атак совместно с укрепленными районами.

Инженерное обеспечение. С началом войны инженерное обеспечение боевых действий советских войск осуществлялось в чрезвычайно сложных условиях. По этой причине выполнение важнейших инженерных задач встретило ряд трудностей, которые определялись не только большими потерями инженерных частей, находящихся на строительстве укрепленных районов, но и недооценкой рядом общевойсковых командиров и начальников значения инженерного обеспечения для успешных действий войск. Для выполнения инженерных задач могли быть использованы лишь те части и подразделения, которые в момент развертывания боевых действий выполняли задания по подготовке и минированию мостов, оборудованию командных пунктов округов (фронтов) и находились на окружных сборах в глубине нашей территории. Из войсковых саперных батальонов были привлечены к обеспечению действий войск только те немногочисленные части, которые не попали под первый удар врага и сравнительно организованно смогли войти в состав своих соединений.

Начавшаяся война с первых дней поставила перед инженерными войсками ряд новых, слабо разработанных в предвоенные годы проблем. К ним можно отнести такие, как поиск путей эффективного противодействия инженерными средствами глубоким прорывам крупных танковых группировок противника в условиях острого

145

недостатка инженерных сил и средств; обеспечение отхода войск на тыловые рубежи в условиях более высокой подвижности противника; создание глубоко эшелонированной системы оперативных и стратегических оборонительных рубежей, заграждении и обеспечение действии контрударных группировок фронтов и армий; организация управления инженерными войсками в сложных условиях маневренных действий. Однако в начальный период войны организация инженерного обеспечения носила характер выполнения отдельных инженерных задач, мало увязанных с действиями войск.

С началом военных действий на всех фронтах предпринимались меры по возведению тыловых армейских и фронтовых оборонительных рубежей, а решением Ставки ГК — по восстановлению прорванного в приграничных сражениях стратегического фронта на Западном направлении и на тыловых стратегических рубежах. Но в связи с быстрым продвижением ударных группировок противника работы были проведены лишь на отдельных участках. Не был подготовлен и оборонительный рубеж по р. Днепр группы армий резерва Главного Командования, соединения которых до подхода противника не успели развернуться в назначенных районах. По этой же причине не были завершены работы по приведению в боевую готовность укрепленных районов по старой государственной границе.

Следует отметить, что стрелковые и артиллерийские части и соединения в начале войны при переходе к обороне ввиду отсутствия времени и необученности практически своих позиций не оборудовали, а пехота при наличии шанцевого инструмента ограничивалась самоокапыванием. Степень фортификационного оборудования полос и позиций войск возрастала в тех случаях, когда соединения занимали подготовленные в тылу оборонительные рубежи. На оборонительных рубежах, возводимых в июле — августе 1941 г., более широкое применение получали дзоты усиленного и легкого типа.

По мере накопления опыта масштабы строительства тыловых оборонительных рубежей непрерывно возрастали, а их фортификационное оборудование улучшалось. В августе — декабре на оборонительных рубежах в тылу страны работали 10 млн. человек. К 5 декабря 1941 г. возводилось 8500 км тыловых рубежей, было подготовлено к обороне около 100 крупных административных и промышленных центров. Рубежи строились на глубину от 200 до 400 км и включали в себя несколько полос обороны. Однако их глубина ограничивалась глубиной батальонных районов обороны. Тыловые и отсечные позиции, как правило, отсутствовали. Несмотря на недостатки, там, где подготовленные в тылу рубежи заблаговременно занимались войсками (Лужский рубеж, укрепления Ленинграда, Одессы, Севастополя и др.), противник не имел быстрого продвижения и нес большие потери.

Опыт инженерного обеспечения оборонительных действий убедительно показал, что применение инженерных заграждений, и особенно минновзрывных, как и фортификационное оборудование местности, являлось важнейшим мероприятием в системе мер по повышению устойчивости и. эффективности обороны советских войск. В начальный период войны, вследствие ограниченного количества инженерных частей и минновзрывных средств в войсках, заграждения создавались путем подрыва и разрушения мостов и других сооружений, прежде всего на крупных водных преградах, а также путем установки минных полей и невзрывных загражде-

146

ний на направлениях продвижения танковых группировок противника. Однако недостаток инженерных боеприпасов не позволял применять их с достаточной плотностью как в тактической, так и оперативной глубине.

При отходе на тыловые рубежи войска устанавливали на отдельных направлениях очаги из противотанковых мин, минировали мосты и переправы. В тех случаях, когда противник прорывал стратегический фронт советских войск, устройство заграждений на направлениях продвижения танковых группировок противника осуществлялось под руководством Ставки ГК.

Потребность борьбы с сильными и подвижными группировками противника обусловила необходимость более тесного сочетания огня артиллерии и заграждений, а также широкий их маневр в ходе боя и операции. Начало этим принципам применения заграждений было положено уже в первые месяцы войны созданием противотанковых районов, прикрытых минными полями, отрядов (инженерно-оперативных групп) заграждений в армиях, фронтах и истребительных отрядов в дивизиях. Последние не являлись еще обязательными элементами боевого порядка и оперативного построения войск.

Определенный опыт был накоплен в инженерном обеспечении контрударных группировок и отхода войск на тыловые рубежи. Инженерное обеспечение заключалось в применении заграждений и разрушений силами арьергардных частей, прикрывавших отход главных сил, и в обеспечении переправы войск через водные преграды. Все большее внимание уделялось маскировке войск. О повышении внимания к вопросам военно-инженерного искусства свидетельствуют многочисленные документы Генерального штаба и Ставки ГК по вопросам инженерного обеспечения и боевого применения инженерных войск, направленные в войска летом и осенью 1941 г.

Опыт войны показал, что принятая в то время форма долговременного укрепления местности (укрепленный район) в целом себя оправдала. Там, где противник встречал заблаговременно подготовленную оборону, он, как правило, отказывался от ее прорыва и развивал наступление на других направлениях. Однако при борьбе с сильными танковыми группировками врага принятая система укрепрайона позволяла рассчитывать на успех только при условии создания в его полосе развитых инженерных заграждений, главным образом минновзрывных, и сильной системы противотанковой обороны оперативного масштаба. В начале войны этих элементов в укрепленных районах не было.

Масштабы строительства не в полной мере согласовывались с возможностями промышленности по производству специального вооружения и внутреннего оборудования, поступление которого должно быть в комплекте. Отсутствие какого-либо элемента (например, инженерных заграждений) может резко снизить его возможности по отражению внезапного удара противника. В тех условиях, видимо, было бы правильнее вести строительство долговременных оборонительных сооружений в таком количестве, которое обеспечивалось бы необходимым оборудованием. Укрепрайоны следовало возводить последовательно по мере их полной боевой готовности, прикрывая в первую очередь наиболее важные операционные направления.

Как показал опыт войны, боеготовность укрепрайонов, в которых закончено строительство, определяется возможностью их занятия постоянными гарнизонами

147

и войсками полевого заполнения. Это условие наиболее выполнимо при наличии глубокого оперативно-стратегического предполья. Расчет на занятие тыловых укрепрайонов отходящими частями, как показала практика, оказался несостоятельным.

Важным критерием, определявшим степень боевой готовности личного состава, являлось качество отработки взаимодействия между постоянными гарнизонами и полевыми войсками в борьбе за укрепленный район.

Постоянные артиллерийско-пулеметные части укрепленных районов должны всегда содержаться по штатам военного времени, так как времени на их отмобилизование, как правило, не будет.

Вследствие указанных недостатков укрепленные районы в начальном периоде войны не сыграли той роли, которую им отводило советское командование.

Некоторые вопросы тылового обеспечения войск и использования людских ресурсов. Части и учреждения тыла в начале войны находились в сокращенном составе, по штатам мирного времени. Одновременно с их отмобилизованием и развертыванием пришлось осуществлять тыловое обеспечение войск авиации и сил флота. Войсковой тыл развертывался в основном за счет отмобилизования своих подразделении и доукомплектовывался до штатов и табелей военного времени.

Быстрое продвижение противника не дало возможности отмобилизовать части и учреждения тыла. К 5 июля было сорвано отмобилизование 68 головных складов, 20 батальонов обслуживания станций снабжения, 3 травлении госпитальных баз, 7 управлений полевых эвакопунктов. 34 полевых подвижных госпиталей, других частей и учреждений тыла{184}.

Войска вынуждены были вести боевые действия с ограниченным количеством частей и учреждений тыла, а иногда и без них. Положение усугублялось большими потерями запасов материальных средств, сосредоточенных в приграничных военных округах к началу войны. В первый месяц потери составили около 12,5 тыс. вагонов боеприпасов, 73 склада ГСМ (171 тыс. м³, около 30% запасов), 30 складов с продовольствием до 60% вещевого имущества неприкосновенного запаса. На 1 августа 1941 г. авиационные части Западного, Северо-Западного и Юго-Западного фронтов израсходовали в среднем по 18% запаса авиабомб, остальное было уничтожено при отходе или оставлено противнику{185}.

Войска стали испытывать недостаток материальных средств. В этих условиях войска снабжались всеми имевшимися в полосе действий фронтов запасами материальных средств, прежде всего из ближайших окружных складов, ставших фронтовыми и армейскими, а также материальными средствами со станций выгрузки и снабжения, подаваемыми Центром. По распоряжению Генерального штаба все имевшиеся запасы баз Управления государственных резервов. Народного комиссариата заготовок, холодильники Нарком мясомолпрома, находившиеся в границах фронтовых тыловых районов, быть переданы фронтам{186}.

Для срочной подачи материальных средств фронтам из центральных складов и баз, расположенных в районе Москвы, использовались автотранспортные части Ставки. Только в июне этими частями было перевезено 19500 т различных грузов. Ограниченно использовалась транспортная авиация. Так, в период с 22 по 31 июля 1941 г. для снабжения войск 13-й и 16-й армий Западного фронта было сделано

148

лишь 6. вылетов, в которых участвовало 79 самолетов, и сброшено 637 мешков (10 с медикаментами, а остальные с боеприпасами){187}.

Широко применялись местные ресурсы продфуража. На приморских направлениях при материальном обеспечении использовались запасы тыла флота и военно-морских баз.

С первых дней войны отсутствие единого органа по руководству тыловым обеспечением приводило к резкому увеличению недостатков в организации управления тылом. Общевойсковой штаб был перегружен оперативной работой и не мог уделять достаточного времени, внимания и сил изучению обстановки по тылу и выработке соответствующих решений по работе тыла. Обозначился разрыв между функциями планирования, подвоза и снабжения. Усилия различных служб были разрознены, они не получали достаточной информация об обстановке и обеспеченности войск, их усилия не направлялись на выполнение основных задач тыла. Документы по управлению тылом в этот период почта не отрабатывались. В большинстве случаев отдавались лишь отдельные директивы (приказы) по тылу и распоряжения начальников родов войск и служб по специальным вопросам. Выработанная перед войной система управления тылом не соответствовала условиям ведения войны и не оправдала себя. Необходима была реорганизация всей системы тыла и его управления. Ясно определилась необходимость централизации управления тылом в каждом звене и масштабах Наркомата обороны. Лишь 28 июля 1941 г. ГКО принял решение о создании самостоятельных органов управления Тылом Красной Армии. 30 июля были утверждены Положение об управлении Тылом Красной Армии и схема организации органов управления. 1 августа приказом наркома обороны вводится должность начальника Тыла Краской Армии и образовано Главное управление Тыла Красной Армии. Начальник Тыла одновременно являлся заместителем наркома обороны{188}.

Во фронтах и армиях были созданы управления тыла во главе с начальниками тыла фронтов, армий, являвшимися заместителями командующих и подчиненных по специальным вопросам начальнику Тыла Красной Армии.

Опыт приграничных сражений показал, что ориентация на стационарный фронтовой тыл не оправдалась. Маневренный характер военных действий требовал соответствующей подвижности тыла. Армейский и дивизионный тылы оказались громоздкими и не приспособленными к быстрому свертыванию и перемещению. Армии имели до 25 складов. Чтобы перевезти дивизию, требовалось 33 железнодорожных эшелона, из них 14 занимали части и подразделения тыла. В связи с этим вполне обоснованно были произведены изменения в составе фронтового, армейского и дивизионного тылов. В сентябре 1941 г. были учреждены фронтовые полевые склады (артиллерийский, автобронетанковый, интендантский, военно-технический, ГСМ), которые размещались в районе распорядительных станций. В каждой армии создавалась полевая армейская база в составе артиллерийского, автобронетанкового, интендантского, военно-технического, ГСМ, ВВС, санитарного и ветеринарного складов{189}.

В связи с большими потерями остро встал вопрос подготовки людских резервов. Направление призывных военнообязанных непосредственно в соединения и части действующей армии и во вновь формируемые боевые части без должной

149

военной подготовки отрицательно сказалось на их боеспособности. ГКО поставил военным округам задачу — сосредоточить все внимание на подготовке маршевых пополнений фронту.

Подготовкой людских ресурсов для пополнения войск занимались военные округа. Основным источником пополнения являлись запасные части.

Боевая обстановка показала, что предусмотренная мобпланом емкость запасных частей была явно недостаточной. До 15 июля для удовлетворения потребности фронтов в пополнении из запасных частей было отправлено 95438 человек (16% от заявленного ими). Примерно такое же количество маршевого пополнения военные округа могли отправить и во второй половине июля, но он было использовано на формирование новых стрелковых дивизий. Только с августа возросла интенсивность подготовки людских резервов. На основании постановления ГКО увеличились количество и емкость запасных частей. Если на 1 августа было 19 запасных бригад, то к 1 сентября их стало 39. При этом их штатная численность увеличилась в 2 раза (с 389 899 до 809315 человек). Формирование маршевых батальонов и бесперебойное пополнение частей стало основной задачей Главупраформа и военных округов. Запрещалось использовать людские и материальные ресурсы запасных частей для формирования новых соединений. Вводился 1,5 — 2-месячный срок подготовки для необученного контингента и 3-месячный — для младшего командного состава. Уже в августе фронты получили 613 тыс. человек в маршевых пополнениях и 380 тыс. человек молодых возрастов, изъятых из частей и учреждений тыла, что вместе составило 57 % всей штатной численности действовавших дивизий.

Подача пополнения фронтам в первые месяцы войны осуществлялась в соответствии с Положением о запасных частях через армейские и фронтовые запасные полки. Однако боевой опыт показал, что наряду с этим пополнение должно подаваться и прямо в части и соединения. Существовавший до сентября типовой штатный расчет маршевого батальона не позволял подавать пополнение непосредственно в части без предварительного распределения в запасных армейских полках. Это приводило к тому, что личным составом укомплектовывались лишь стрелковые дивизии, а остальные армейские части пополнения не получали. Поэтому начиная с сентября пополнение стало направляться маршевыми стрелковыми ротами, батареями, эскадронами, ротами тылового обслуживания и отдельными командами. При существовавшей на 15 сентября штатной численности запасных частей они ежемесячно могли давать фронту 1772 маршевые единицы численностью 443 тыс. человек, что обеспечивало пополнение убыли. Всего до конца 1941 г. было подготовлено и отправлено 2250 тыс. человек маршевого пополнения.

Таким образом, запасные части, являясь в первые месяцы войны основным источником подготовки резервов для восполнения потерь, со своей задачей в основном справились. Они явились учебными центрами массовой подготовки боевых резервов Красной Армии. Однако в использовании людских ресурсов, в вопросах комплектования были допущены значительные просчеты. С самого начала войны не было их централизованного планового расхода. Комплектование бронетанковых, воздушно-десантных и авиационных частей осуществлялось за счет штатного личного состава стрелковых дивизий. Серьезная ошибка Главупраформа заключалась в том, что с начала войны не был установлен строгий порядок в распределении ресур-

150

сов. Формирование новых частей и соединений осуществлялось всеми главными управлениями Краснов Армии самостоятельно. Начальники главных управлений являлись заместителями наркома обороны, сами определяли размеры формирований, представляли на утверждение и издавали приказы и директивы о новых формированиях и их укомплектовании без всякого учета наличия людских ресурсов. Уже в августе были полностью использованы остатки всех поднятых по мобилизации возрастов (1918 — 1905 гг. рождения). Планирование работы по призыву военнообязанных и направление их в войска отсутствовало. Призыв ресурсов был поставлен в зависимость исключительно от формирования новых частей и соединений и от заявок фронтов на необходимое пополнение в связи с понесенными ими потерями.

3.4. Особенности применения ВВС, ВМФ и ПВО

Боевое применение Военно-воздушных сил. Свыше 1 тыс. фашистских бомбардировщиков 22 июня подвергли неоднократным ударам 66 из 100 наших аэродромов{190} (ПрибОВО — 11, ЗапОВО — 26, КОВО — 23, ОдВО — 6), на которых базировалось до 70% авиационных полков четырех приграничных военных округов (без ЛенВО). В первый день войны советская авиация потеряла около 1200 самолетов, из них 800 было уничтожено на аэродромах. Наибольшие потери понесли ВВС Западного особого военного округа (738 самолетов).

Одной из причин больших потерь ВВС явилась нераспорядительность и безынициативность командного состава военных округов и их ВВС. Это привело к тому, что при резком ухудшении обстановки авиация не рассредоточилась и продолжала базироваться во всех округах, кроме Одесского, на постоянных аэродромах, хорошо известных и изученных противником. В ОдВО противник уничтожил на аэродромах лишь 20 самолетов{191}.

По неполным данным, потери ВВС фронтов и ДБА ВГК к 30 сентября 1941 г. составляли 8166 самолетов{192}. Это почти столько, сколько они имели на 22 июня 1941 г. (96%).

Приведение авиации в полную боевую готовность прошло с опозданием. Несвоевременно поступила в авиационные соединения и части директива наркома обороны № 2 от 22 июня об ответных боевых действиях советских войск. Наиболее боеспособные соединения и части западных приграничных военных округов к моменту ее получения были выведены противником из строя. Конкретные боевые задачи вышестоящим командованием авиационным соединениям и частям поставлены не были. Поэтому 22 июня они действовали разрозненно, в основном по инициативе своих командиров.

Несмотря на огромные потери авиации приграничных округов, фашистским ВВС не удалось, как это было на Западе в 1939 — 1941 гг., полностью разгромить советские ВВС. В июле — сентябре 1941 г. заводы Наркомата авиационной промышленности СССР дали фронту 4517 боевых самолетов{193}. До 1 августа в состав ВВС действующей армии из внутренних военных округов, Закавказья, с Дальнего Востока было переброшено 15 авиадивизий.

151

Основные усилия советской авиации были сосредоточены на борьбе за господство в воздухе, поддержке наземных войск. Кроме того, частью сил она вела самостоятельные боевые действия по объектам глубокого тыла противника.

Борьба за господство в воздухе летом 1941 г. в основном велась путем уничтожения самолетов врага в воздухе. Это обусловливалось тем, что фронтовая истребительная авиация, несмотря на потери, являлась наиболее многочисленным родом авиации.

Борьба с вражеской авиацией велась в рамках фронтовых и армейских операций. Сложная наземная и воздушная обстановка, а также отсутствие хорошо разработанной и проверенной на практике еще в мирное время теории воздушной операции не позволили широко использовать эту форму боевого применения ВВС. Исключение составляли действия советских ВВС на северном участке советско-германского фронта, где противник развернул наступление только на седьмой день войны. Здесь советское командование с 25 по 30 июня подготовило II провело воздушную операцию в целях ослабления авиационной группировки противника. Используя этот опыт, Ставка 8 июля организовала авиационный удар силами и средствами ВВС пяти фронтов (Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного, Южного), соединений ДБА по 42 аэродромам противника на фронте от Балтийского до Черного моря. По решению Ставки ГК была спланирована и проведена воздушная операция в целях срыва наступления 2-й танковой группы противника. В ней участвовало 450 самолетов ВВС Брянского и Резервного фронтов, 1-й резервной авиагруппы и ДБА. В период с 29 августа по 4 сентября было совершено более 4 тыс. самолето-вылетов.

Всего с 22 июня по 21 сентября советская авиация, по неполным данным, уничтожила в воздухе и на аэродромах 3851 самолет противника{194}. На борьбу за господство в воздухе до 30 сентября затрачено 37% всех самолето-вылетов.

На борьбу за господство в воздухе выделялось крайне ограниченное количество самолето-вылетов. ВВС Западного фронта с 1 июня по 30 сентября 1941 г. на удары по аэродромам затратили не многим более 4% от общего количества вылетов{195}. С 22 по 30 июня 1941 г. удары по аэродромам вообще во всех фронтах, кроме Ленинградского, не наносились{196}.

Одновременно советские ВВС осуществляли авиационную поддержку сухопутных войск, чем в определенной степени способствовали усилению сопротивления противнику в оборонительных операциях начального периода войны, и, прежде всего, под Ленинградом, Смоленском и Киевом. Для поддержки привлекалась фронтовая и дальнебомбардировочная авиация, а на приморских направлениях — и авиация ВМФ. Главная роль отводилась фронтовой бомбардировочной авиации, поскольку штурмовой авиации во фронтовых объединениях почта не было. По состоянию на 22 июня в составе советских ВВС удельный вес штурмовиков Ил-2 составлял 0,3%. На 10 сентября во фронтах и в резервных авиагруппах их насчитывалось 183, что было крайне недостаточно. Из 250 тыс. самолето-вылетов, выполненных советской авиацией за первые 3 мес. войны, 47% осуществлялись по танковых и моторизованным колоннам противника, войскам врага на поле боя.

Эффективность авиационной поддержки войск во фронтовых оборонительных операциях была низкой. Это были отдельные эпизодические удары небольших

152

групп самолетов по объектам противника, находившимся на значительном удалении от своих оборонявшихся войск.

Из-за разделения авиации фронта на фронтовую и армейскую ее усилия распылялись по большому числу объектов в широкой полосе, но не на направлении главного удара противника. Тактическое взаимодействие с поддерживаемыми соединениями было организовано плохо. Удары по наступавшим войскам противника наносились с большими временными интервалами, а из-за ограниченного использования радиосредств — часто с большим опозданием. Имелись случаи нанесения ударов и по своим войскам.

У командования ВВС летом 1941 г. отсутствовали крупные авиационные резервы для усиления ВВС фронтов, действовавших на главных направлениях. Использовались для этой цели авиадивизии и авиаполки из внутренних военных округов. Их оказалось крайне мало при столь больших потерях. Было начато создание специальных авиасоединений РВГК — резервных авиагрупп.

Летом 1941 г. советская авиация вела и самостоятельные боевые действия по объектам глубокого тыла противника. Основная роль в решении этой задачи отводилась ДБА, частично привлекалась авиация ВМФ. Основными объектами действий являлись: административно-политические и военно-промышленные объекты, нефтепромыслы, крупные железнодорожные узлы и военно-морские базы. С 24 июня по 3 июля соединения ДБА во взаимодействии с ВВС Балтийского и Черноморского флотов нанесли удары по военным объектам в Данциге, Кенигсберге, Варшаве, Бухаресте, по объектам нефтепромыслов в Плоешти. В ночь на 8 августа был нанесен удар по Берлину. В последующем эти действия продолжались малыми силами. Для нанесения ударов по промышленным объектам за первые 3 мес. войны ДБА затратила не многим более 5% общего числа ее самолето-вылетов{197}. Обстановка на фронтах потребовала от советского командования сосредоточить основные усилия ДБА по войскам противника (8265 самолето-вылетов из 11 186) в июле — сентябре{198}. Интенсивность боевых действии дальне-бомбардировочной авиации была ограниченной в связи с резким сокращением численности ее самолетного парка. Если на 22 июня она насчитывала 1339 самолетов, то на 30 сентября, вследствие больших потерь, дальних бомбардировщиков насчитывалось до 402, при этом 171 был неисправным{199}.

В первые недели войны соединения ДБА получали боевые задачи от различных инстанций: командующих войсками фронтов, командующего ВВС Красной Армии и наркома обороны СССР. Были случаи, когда командиры авиационных соединений и частей получали одновременно несколько, причем совершенно различных, боевых задач. 4 июля 1941 г. в директиве Ставки право постановки задач ДБА ГК было возложено на начальника Генерального штаба.

Вследствие больших потерь запасов материальных средств в начальном периоде войны весьма осложнилось тыловое обеспечение авиационных частей и соединений (табл. 17).

Штабы ВВС фронтов со своими функциями справлялись с трудом. Для оказания помощи и координации их действий были созданы одновременно с главными командованиями направлений (и в их составе) командования ВВС направлений. Командующий ВВС направления мог использовать все силы авиации направления (ДБА ГК, фронтовой, ПВО, ВМФ) для решения важнейших задач.

153

Таблица 17. Расход авиационных бомб за период с 22.06 по 1.08 1941 г.

Фронт	Количество авиационных бомб, %
Фронт	Израсходовано на боевые действия	Уничтожено при отходе	Оставлено противнику
Северный	92	8	—
Северо-Западный	12	73	15
Западный	16	77	7
Юго-Западный	25	68	7
Южный	11	84	5

Недостаточная организованность в работе штабов, отсутствие надежной связи влияли на организацию взаимодействия соединений и частей различных родов авиации с сухопутными войсками. Летом 1941 г. значительная часть фронтовой авиации продолжала находиться в подчинении командующих общевойсковыми армиями. Например, в июле около 50% сил авиации Западного фронта входило в состав ВВС армий, что в известной мере не позволяло массированно применять авиацию для выполнения задач фронта, а также для межфронтового маневра. Существенным недостатком в организации управления авиационными соединениями, частями и подразделениями явились крайне низкая оснащенность советских ВВС средствами радиосвязи и неподготовленность личного состава к их использованию.

Таким образом, к числу главных причин, определивших наши неудачи в первые месяцы войны, следует отнести: несовершенство организационной структуры Военно-воздушных сил; большой удельный вес в самолетном парке устаревших типов самолетов; недостаточное освоение новой авиационной техники личным составом; отсутствие авиационных резервов; несвоевременное приведение в боевую готовность авиационных соединений и частей; недостаточный уровень организация инженерно-авиационного и тылового обеспечения.

Наряду с этим слабо велась разведка, недоставало данных о. противнике. Командование и штабы в большинстве случаев не могли и не умели правильно организовать боевое применение авиации в сложной оперативно-стратегической обстановке, при полном господстве военно-воздушных сил противника.

Боевые действия Военно-Морского Флота. В начале войны немецко-фашистское командование не проводило на море против советского флота активных наступательных действий, ограничиваясь главным образом авиационными ударами по базам и кораблям, а также постановкой минных заграждений и развертыванием подводных лодок и торпедных катеров у наших баз, в основном на Балтике. 22 июня вражеская авиация нанесла удары по военно-морским базам и портам в Лиепае, Риге, Кронштадте, Вентспилсе, Ханко, Измаиле. У входа в Севастопольскую бухту были сброшены магнитные мины с целью блокады кораблей в базе. На Баренцевом море авиация противника ограничивалась ведением разведки.

Основную опасность для ВМФ в тот период представляли наступательные действия сухопутных сил противника на приморских направлениях, что сразу же поста-

154

вило под угрозу наши передовые военно-морские базы, захват которых мог серьезно отразиться на боеспособности сил флота. Уже на второй день противник вышел на подступы к Лиепае, а 25 июня немецкие войска окружили ее с суши. 29 июня начались боевые, действия финских войск против военно-морской базы Ханко. На Крайнем Севере создалась угроза базированию Северного флота в главной базе Полярный. Обозначилась опасность с суши Риге, Таллину, а позднее Одессе, Николаеву и другим базам.

Таким образом, обстановка и условия использования основных сил ВМФ в начале войны сложились весьма неблагоприятно. Вместо активных самостоятельных действий на коммуникациях противника и совместных с сухопутными силами операций вдоль морского побережья, на что были ориентированы советские флоты в предвоенные годы, им пришлось в основном перейти к обороне и главное внимание сосредоточить на защите своих баз не только с моря, но и с суши, что не было предусмотрено оперативными планами и обеспечено в инженерном отношении. Флоты и флотилии принимали активное участие в оборонительных действиях Красной Армии на мурманском направлении, в районе Лиепаи, Таллина, Риги, Ханко и Ленинграда, Моонзундского архипелага и Выборгского залива, на Дунае, Днепре, Южном Буге, под Одессой.

Содействие сухопутным войскам выражалось в артиллерийской и авиационной поддержке, высадке тактических десантов, обеспечении воинских перевозок, выделении на сухопутный фронт флотских формирований. Особенно тесным было взаимодействие сил флота и армии при обороне военно-морских баз. Из-за нехватки артиллерийского вооружения в войсках береговой и корабельной артиллерии пришлось решать задачи, которые возлагались на полевую артиллерию, к чему она не была приспособлена. Флотская авиация наносила удары не только по тылам противника, но и по целям на поле боя. При этом из-за нехватки самолетов в качестве бомбардировщиков использовались и тихоходные летающие лодки. Для перевозки личного состава и грузов привлекались не приспособленные для этой цели надводные корабли.

Планы совместных действий армии и флота в изменявшейся оперативно-стратегической обстановке были недостаточно конкретными, не уточнялись вопросы взаимоподчиненности в оперативном и тактическом звеньях, нарушался принцип единства управления силами. Флотское командование плохо знало особенности применения сухопутных войск, а армейское — специфику применения сил флота, что приводило к недоразумениям при постановке задач и их решении. Эффективность поддержки сухопутных войск в связи с этим снижалась. Кроме того, сказывалось и то обстоятельство, что в планах боевой подготовки предвоенного периода взаимодействию флота с сухопутными войсками уделялось недостаточно внимания. Строительство сухопутной обороны баз перед войной только развертывалось. ВВС флота к борьбе с сухопутными целями были подготовлены слабо.

Особое место в действиях флота согласно планам, разработанным перед войной, отводилось постановке оборонительных минных заграждений. Эти планы исходили из того, что значительная часть военно-морских сил противника, и прежде всего его тяжелых кораблей, будет сосредоточена против советских флотов, побережья и военно-морских баз. И хотя фактически подобных действий им не предпринима-

155

лось, флоты на постановку минных заграждений израсходовали почти все запасы мин. Их расход в первые дни войны составил 54% общего количества мин, израсходованных ВМФ за все годы Великой Отечественной войны. Усиленное минирование фарватеров и подступов к своим базам резко ограничило маневренность советского флота в последующем и стеснило его действия по защите собственных коммуникаций. При этом ограждения на Балтике производились там, где противник уже поставил свои мины.

Боевые действия на коммуникациях противника и против его боевых кораблей вели подводные лодки, авиация, надводные корабли (в основном торпедные катера) и береговая артиллерия. Всего ими с 22 июня по 10 сентября было уничтожено 6 боевых кораблей, 6 судов и более 20 мелких плавсредств, повреждено 10 боевых кораблей и 16 судов. Кроме того, на наших минных заграждениях противник потерял 7 боевых кораблей, 4 судна, 8 других плавсредств{200}.

Незначительная эффективность действий сил ВМФ на коммуникациях и против боевых кораблей противника объяснялась малой интенсивностью движения судов противника на морских коммуникациям особенно в первый месяц войны, использованием противником прибрежных маршрутов, прикрытых минными заграждениями, и шхерных форватеров, нерациональным использованием сил флота, слабой разведкой морских театров, применением малоэффективных форм и методов ведения боевых действий, упущениями в боевой подготовке ВМФ в предвоенные годы.

Одной из важных задач флотов с первого же дня войны явилась защита своих морских коммуникаций. С этой целью на флотах была введена система конвоев (26 июня — на Черноморском флоте, а в первой половине июля — на Северном и Балтийском флотах). Однако ни один из. флотов не располагал достаточными силами для организации походного охранения всех транспортных судов, надежного прикрытия конвоев с воздуха и обеспечения выхода кораблей и судов предварительным контрольным тралением и проводкой конвоев за тралами. Например, на Черноморском флоте в июле 60% транспортов совершит переходы без охранения. Разнообразие судов по своим тактико-техническим данным неблагоприятно сказывалось на формировании конвоев, а следовательно, и на скорости их движения. Отсутствие в начальный период войны зенитного и другого вооружения на транспортах ставило их экипажи во многих случаях при нападении противника в безвыходное положение. Нехватка средств ПВО ощущалась и на кораблях охранения.

На противолодочную оборону существенно влияло отсутствие современных средств гидроакустики, а на противоминную — неконтактных тралов. Слабая организация защиты своих коммуникаций являлась следствием неотработанности этого вопроса в предвоенный период.

Успешность отражения нападения противника, непрерывность и четкость руководства силами во многом определяются эффективностью функционирования системы управления, подготовленностью командования: и штабов к управлению силами. Отсутствие защищенных флагманских командных пунктов на флотах и командных пунктов во многих военно-морских базах и соединениях создавало большие трудности в боевом управлении. Однородный принцип флотских формирований также создавал трудности в управлении силами в ходе боевых действий. Для

156

решения, многих задач приходилось формировать разнородные соединения, а создававшиеся временные командования и штабы не были подготовлены к управлению ими.

Таким образом, серьезные упущения в видах оперативного (боевого) обеспечения боевых действий сил послужили одной из главных причин тяжелых потерь: гибели 111 кораблей и катеров (в том числе 19 подводных лодок, 15 лидеров и эсминцев), 70 транспортов и 160 других плавсредств, 30% потерь понесены от ударов вражеской авиации, 25% — от мин. На Балтике же потери от мин составили 57%{201}.

В целом начало войны показало, что при континентальном ее характере деятельность сил Военно-Морского Флота должна быть ориентирована в большей степени на всемерное содействие войскам приморских флангов фронтов.

Боевое применение войск ПВО. С началом войны дежурные батареи и экипажи самолетов-истребителей в приграничных округах не могли открывать огонь по самолетам-истребителям без особого распоряжения командующих войсками округов. Войска ПВО и истребительная авиация приграничных округов с первых минут войны стали объектами ударов авиации противника. Не имея приказа на открытие огня по вражеской авиации, командиры частей, взяв на себя ответственность, вступали в бой. Официальное разрешение на боевые действия отдельные части ПВО получили лишь через 2 ч после нападения врага.

В первые дни боевых действий выявилось отсутствие четкого взаимодействия между ВВС и ПВО в вопросах взаимного оповещения и разведки воздушного противника. Авиация и войска несли большие потерн из-за слабого зенитного прикрытия, неустойчивого управления силами и средствами ПВО. Так, по донесениям штаба артиллерии Южного фронта, за период с 22 июня по 16 сентября только в 6-й и 12-й армиях по причине понесенных потерь были расформированы 12 отдельных зенитных артдивизионов.

Потери войсковой ПВО усугублялись нехваткой боеприпасов, так как запасы складов были израсходованы, а поступления из тыла были весьма ограничены. Для создания плотного зенитного огня на всех высотах практиковалось совместное применение средней и малой зенитной артиллерии. Оказалось положительным создание маневренных кочующих групп зенитной артиллерии и применение их из засад около объектов вероятных ударов противника.

Зенитные артиллерийские батареи располагались, как правило, на не оборудованных в инженерном отношении позициях. Во время массированных налетов вражеской авиации они подвергались сильному артиллерийскому и минометному воздействию и несли значительные потери.

В первые недели войны из-за слабого знания личным составом средств управления огнем и преждевременного открытия огня расход боеприпасов был большим. Низкая натренированность разведчиков в опознавании самолетов приводила к обстрелам своих самолетов. Войсковая система ВНОС в ходе боевых действий отсутствовала. Оповещение о воздушном противнике часто не достигалось из-за разрушения линий проводной связи. Радиосвязь как в системе ВНОС, так и в зенитной артиллерии и истребительной авиации использовалась редко из-за ее низкого качества и недостаточной подготовки личного состава.

157

С получением боевого опыта войска ПВО начали наносить противнику ощутимый урон, что заставило немецкую авиацию применять противозенитный маневр. За первые 14 дней войны немецкая авиация потеряла на советско-германском фронте 806 самолетов, а с 6 по 29 июля — еще 477.

Анализ хода боевых действий ПВО первых месяцев войны показал, что наиболее подготовленной и более устойчивой оказалась, противовоздушная оборона крупных центров страны: Львова, Киева, Ленинграда, Москвы. Выделенные накануне войны силы и средства ПВО (дивизии и корпуса) для их обороны практически выполнили стоявшие перед ними задачи. В то же время выделенных средств ПВО для таких городов, как Рига, Каунас, Минск, оказалось недостаточно.

Большое внимание придавалось совершенствованию противовоздушной обороны Москвы и Ленинграда. К 22 июля в системе ПВО г. Москвы насчитывалось 602 истребителя, 796 орудий средней зенитной артиллерии, 248 орудий малой зенитной артиллерии. Вокруг Москвы было развернуто 702 поста ВНОС. Из-за больших потерь противник с 15 августа вынужден был перейти от массированных налетов к налетам мелкими группами и одиночными самолетами.

В целом потери ВВС Германии от воздействия средств ПВО фронтов за июль — сентябрь 1941 г. составили 4578 самолетов{202}. Боевой опыт выявил серьезные недостатки в организации противовоздушной обороны. Отсутствовало централизованное управление Войсками ПВО в масштабе страны. Так, например, Главное управление ПВО не руководило истребительной авиацией, выделенной для выполнения задач ПВО. Непосредственное руководство соединениями и частями ПВО с началом войны было децентрализовано и осуществлялось по фронтам. При этом управления ПВО фронтов также не смогли руководить всеми силами и средствами, так как истребительная авиация и зенитные артиллерийские дивизионы войсковых соединений им не подчинялись. Решение на применение истребительной авиации для целей ПВО войск и объектов их тыла принималось командованием ПВО и ВВС фронта, а вылеты истребителей для решения задач ПВО осуществлялись только по приказу штаба ВВС, если имелись свободные резервы и летный ресурс. Поэтому чаще всего наземные средства ПВО и истребительная авиация действовали независимо друг от друга. Оперативного взаимодействия между ними, как правило, не было.

Отрицательно влияло на управление частями ПВО в первые месяцы войны отсутствие единых прав и обязанностей начальника управления ПВО фронта, а также инструкций (положений, указаний) по противовоздушной обороне войск, фронтового и армейского тылов.

В условиях острого недостатка в войсках противотанковых средств командующие войсками фронтов неоднократно привлекали объектовые (пунктовые) части и соединения ПВО для борьбы с наземным противником. В первые месяцы войны почти все выпускаемые промышленностью новые, 85-мм зенитные пушки (400-600 орудий в месяц) шли на укомплектование формируемых частей противотанковой обороны. Для этой же цели направлялись артиллеристы зенитных частей ПВО. Одновременно с 6 истребительных авиаполков была снята задача ПВО важных объектов территории страны. Части истребитель-вой авиации нередко отвлекались от выполнения основной задачи (борьбы с воздушным противником) и использовались для

158

нанесения штурмовых ударов по танковым колоннам, хотя они не имели для этого необходимого вооружения.

В целях усиления противовоздушной обороны и совершенствования ее системы управления директивой Генерального штаба от 23 июля зоны ПВО действующих фронтов были свернуты и устанавливалась единая система ПВО фронтов в их границах. Вся ответственность за ПВО войск и объектов возлагалась на командующих фронтами.

Ставка ВГК определила строгое разграничение сил и средств ПВО для обороны войск и объектов в границах фронтов. Запрещалось использование пунктовых частей ПВО для других задач. Решением ГКО была усилена ПВО Москвы (количество истребительных полков увеличено с 11 до 29), Ленинграда и Донбасского промышленного района. В связи с расширением «угрожаемой территории» в начале августа 1941 г. потребовалось организовать прикрытие 160 новых объектов и пунктов на глубину до рубежа р. Волга.

В дальнейшем активная стратегическая оборона Красной Армии потребовала перестройки и укрепления противовоздушной обороны как одной из составных частей общей обороны. В ноябре 1941 г. была проведена коренная реорганизация системы ПВО, положившая начало созданию нового вида Вооруженных Сил СССР — Войск ПВО страны.

Таким образом, начальный период войны был для советских войск тяжелым, он повлиял на весь ход вооруженной борьбы в последующем. Его результаты прежде всего определялись: заблаговременной и продуманной подготовкой к войне главного агрессора — фашистской Германии; достижением им внезапности в оперативно-стратегическом масштабе; ошибочной оценкой военно-политической обстановки руководством Советского государства; низкой подготовкой и боевой готовностью войск и Вооруженных Сил в целом; запоздалым принятием решения на оперативно-мобилизационное развертывание войск и другими серьезными недостатками.

Боевые действия выявили также большие упущения в организации и осуществлении управления войсками и руководства Вооруженными Силами в целом.

В этот период контрастно были обнажены просчеты в оперативно-мобилизационном планировании и подготовке авиации флота и войск ПВО к войне.

Анализ подготовки Вооруженных Сил к войне и ход вооруженной борьбы в ее начальном периоде позволяют сделать глубокие выводы и извлечь поучительные уроки для сегодняшних условий.

Глава четвертая.

Исторические уроки и выводы 1941 г.

4.1. Военно-политическая обстановка

Начальный период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. преподал нам важные уроки, которые не утратили и, видимо, не утратят своего значения до тех пор, пока будет существовать военная опасность для нашего государства. Естественно, что выводы, которые необходимо делать из этих уроков в целях проведения

159

практических мероприятий по укреплению обороноспособности страны, каждый раз обусловливаются реальной расстановкой внутренних и внешнеполитических сил и множеством других факторов. Такие выводы должны иметь соответствующую прогностическую гарантию от неожиданностей и непредсказуемого развития событий.

Советский Союз накануне Великой Отечественной войны обладал значительным военно-экономическим потенциалом, который при умелом его использовании в целом обеспечивал падежную обороноспособность государства. Налицо было морально-политическое единство народа как следствие огромного социально-политического импульса, данного ему Октябрьской революцией. Самоотверженным трудом народа были созданы и развиты основные отрасли народного хозяйства, необходимые для производства современного по тому времени вооружения и техники. Военно-научный потенциал обеспечивал как техническое, так и военно-теоретическое развитие Вооруженных Сил.

Однако односторонняя, а в ряде случаев преднамеренно искаженная информация и оценка степени приготовления блока фашистских государств к войне, субъективизм и монополизм И. В. Сталина в необоснованной и неверной оценке военно-политической обстановки и, главное, в определении сроков нападения фашистской Германии на СССР не позволяли Стране Советов всесторонне подготовиться к отпору фашистской агрессии. Имело свои отрицательные последствия в подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии и ослабление разоблачения германского фашизма как главного источника военной опасности того периода.

Все это привело к тому, что оценка расстановки военных и политических сил в ряде случаев не соответствовала реальности. Размывались понятия «противники» и «союзники», что привело к неправильной оценке геостратегического положения Советского Союза, выразившейся в ошибках планирования, осуществления стратегического развертывания и вступления в войну Вооруженных Сил СССР.

Вместе с тем не следует только с позиций политического произвола рассматривать часто вынужденные внешнеполитические акции против Финляндки, в Прибалтийских государствах, областях Западной Украины, Западной Белоруссии и ряд других. В конечном счете это позволило значительно отодвинуть на запад границы страны, создало условия для того, чтобы в определенной степени обезопасить СССР от внезапного нападения и одновременного поражения жизненно важных центров. Другое дело, что эти условия не были реализованы в достаточной степени, так как не было проведено соответствующих мероприятий для улучшения фактической обороноспособности страны и ее Вооруженных Сил.

К этому следует добавить, что ряд внешнеполитических и партийно-интернациональных демаршей И. В. Сталина дезориентировал симпатизирующие нам социально-политические силы в Германии и других государствах, поставил их под удар фашистских режимов и тем самым создал благоприятные условия для морально-психологической обработки населения этих стран на идеях развязывания войны против СССР.

Было бы также необъективным не оценить должным образом принятые меры и найденные формы руководства страной в тяжелейший период первых месяцев Великой Отечественной войны. Образование Государственного Комитета Обороны и Ставки ВГК позволило объединить усилия для отпора агрессии, противодействовать

160

анархии и в целом обеспечило как перелом в ходе военных действий, так и эвакуацию, перебазирование и развертывание военной промышленности, а также снабжение армии, несмотря на огромные потери. При этом, безусловно, сыграли решающую роль авторитет и самоотверженная работа партии, безраздельная вера народа в правоту дела и борьбы.

Глубокий и всесторонний анализ исторического опыта 1941 г. и складывающейся в настоящее время военно-политической обстановки дает возможность провести аналогии и увидеть различия между реалиями этих периодов и в конечном итоге наметить пути по оборонным мероприятиям нашего государства.

Распад СССР, который был по существу конечной целью Гитлера и развязанной им войне, в настоящее время завершен без особых усилий со стороны противостоящих нам сил. Некогда единые могущественные Вооруженные Силы, являвшиеся противовесом и стабилизирующим военным фактором в мире, больше не существуют. Тем самым путь для различных авантюристических акций, связанных с захватом новых территории, экономической и политической экспансии, открыт со всех окружающих нас стратегических направлений.

Некоторые деятели и целые политические течения, забегающие вперед в оценке противостоящих нам противников, обуреваемые желанием представить их более миротворными, чем они есть на самом деле, возвращают нас к кануну 1941 г., когда такие же качества приписывались фашистской Германии. В настоящее время снова возникает ситуация кануна войны, когда в угоду субъективным желаниям руководства размывались понятия «противник» и «союзники»

В связи с этим, имея опыт 1941 г., целесообразно напомнить о том, что нельзя субъективно, по своему желанию, только политическими мерами и в короткие сроки изменить социально-экономическую сущность коренных противоречий между государствами с различными социально-политическими системами. На это нужны время и соответствующие условия. Сближение и укрепление доверия представляют длительный и сложный процесс, в ходе которого возможны и обострения, и другие негативные явления, вплоть до вооруженных конфликтов. Все это требует постоянной бдительности, весьма тщательной и, главное, объективной оценки расстановки военно-политических сил на каждом временном интервале развития внутренней и внешней обстановки.

Весьма сложным складывается наше внутреннее положение. Обострились национальные проблемы, борьба различных политических течений и партийных группировок за власть, что непосредственно и негативно сказывается на морально-политическом единстве народа и, естественно, Вооруженных Сил. Таким образом, реально возникает образ нашего государства как «колосса на глиняных ногах», который хотел видеть в качестве своего противника Гитлер. Нельзя отрицать, что такую же мечту вынашивали и лелеяли наши постоянные противники, которых теперь скоропалительно причисляют к нашим друзьям.

Ввиду неконтролируемых действий националистических группировок затруднено комплектование Вооруженных Сил, которые по существу уже растащены по национальным «квартирам» и стремительно снижают боеспособность, теряя современный облик. В критические моменты обострения военно-политической обстановки, как это наглядно было продемонстрировано на опыте частичных мобили-

161

зации последнего времена, могут быть нарушены плановые параметры мобилизационного развертывания. В первую очередь это относится к комплектованию Вооруженных Сил подготовленными военными специалистами, так как современная техника и вооружение требуют для своего применения именно такой категории личного состава. При этом не снимаются также проблемы осуществления массового комплектования общевойсковых формирований менее подготовленными призывными контингентами.

На всем этом фоне ослаблена идеологическая и морально-психологическая подготовленность личного состава, что снижает его стойкость в сложных условиях современной войны.

Таким образом, объективно все приведенные факторы подрывают могущество государства.

Вместе с тем кардинальное отличие кануна Великой Отечественной войны от современного положения определяется наличием у противостоящих сторон ядерного оружия различного назначения и других средств массового поражения. Одновременно с этим территории государств мира насыщены потенциально опасными объектами, разрушение которых может привести к катастрофическим последствиям. Понимание того, что использование ядерного оружия приведет ко всеобщему уничтожению как нападающих, так и обороняющихся, приводит к сдерживанию широкомасштабных агрессивных действий, но не устраняет, а, наоборот, инициирует быстротечные локальные военные конфликты для достижения частных военно-политических целей. Главным способом развязывания и ведения таких конфликтов, естественно, являются внезапное нападение и быстрота решения поставленных боевых задач. Расширение таких действий и увеличение их масштабов будет постоянно грозить перерастанием в ядерную войну.

4.2. Строительство Вооруженных Сил

Сущность военно-политических задач накануне войны определялась оборонительным характером советской военной доктрины. В этой связи строительство Вооруженных Сил, совершенствование их боевой мощи велось по принципу главным образом ответных мер, предпринимаемых к связи с возрастанием непосредственной угрозы нападения фашистской Германии. В этом подтвердилась историческая закономерность того, что выбор момента нападения делает агрессор. Германия выбрала именно такой момент для нападения на Советский Союз, когда он находился в ослабленном состоянии как в политическом, экономическом, так и в военном отношении. История учит, а опыт войны подтверждает, что состояние военной мощи государства и боеспособность его Вооруженных Сил должны поддерживаться в адекватном с противником состоянии.

При развертывании Вооруженных Сил в условиях возрастающей угрозы агрессии целесообразно: сохранить или достигнуть сбалансированного боевого и численного их состава, рациональных структур войск и приемлемого соотношения между видами Вооруженных Сил и родами войск; обеспечить возможность их быстрого мобилизационного развертывания; поддерживать высокие качественные параметры техники и боевой подготовки войск; своевременно развивать качественно новые рода войск и не реанимировать устаревшие (например, как это было перед

162

войной с авиацией, танками и конницей). Эти основные идеи в строительстве Вооруженных Сил стали классическими и поэтому сохраняют свою актуальность в современных условиях.

К этому следует добавить положение о том, что нельзя слепо подражать тем или иным тенденциям в развитии иностранных армий. К таким относится, например, добровольный (наемный) принцип формирования вооруженных сил. Нельзя в угоду сиюминутным интересам разрушать исторические тенденции российских вооруженных сил, основанных на всеобщей воинской, обязанности, предполагающей высокий патриотизм всего народа и воспитывающей священный долг каждого гражданина по защите своего Отечества. Кстати, наиболее развитые государства мира, находящиеся, как и мы, в сложных геостратегических условиях, придерживаются таких же принципов.

Основополагающая установка на качественное развитие основных средств вооруженной борьбы, которая нашла отражение в третьем пятилетнем плане строительства Советских Вооруженных Сил (1938 — 1942 гг.), была принята с запозданием. Поэтому к началу войны осуществить намеченную программу не удалось. В связи с этим следовало бы более глубоко оценивать современное состояние военного строительства: Необходимо отделить его от некомпетентного решения по сокращению Вооруженных Сил, конверсии военного производства и в других важнейших сферах, а также придерживаться жесткой адекватности с противником в количественно-качественном содержании вооружений.

Повышение качества вооружений в принципе предполагает уменьшение числа их типов, универсализации, достижение рационального соотношения наступательных и оборонительных средств в соответствии с реальной угрозой и принятой военной доктриной. Это соотношение должно корректироваться в зависимости от изменений внутренних и внешнеполитических условий, а также характерных черт военной доктрины. Главным в строительстве Вооруженных Сил должно быть достижение надежных и эффективных показателей по всем их параметрам, обеспечивающим отражение агрессии и организацию ответного удара. Недооценка этих моментов привела в годы войны к известным тяжелым последствиям. В современных же условиях это может стать фатальным не только для Вооруженных Сил, но и для государства в целом.

Сухопутные войска Красной Армии строились с таким расчетом, чтобы обеспечить оборонительно-наступательные группировки, способные отразить вторжение агрессора и в последующем разгромить противника на его же территории. Однако опыт свидетельствует, что фактического повышения боеспособности объединений и соединений Сухопутных войск за счет оснащения их новыми видами оружия осуществить не удалось.

В предвоенные годы в условиях научно-технического прогресса обнаружилась тенденция к быстрому моральному и физическому старению вооружения и боевой техники и, как следствие, необходимости более быстрого перевооружения армии на новые средства. Особо важное значение приобретал вопрос сроков разработки и производства вооружения. В предвоенные годы цикл создания систем вооружения (танк, самолет, артиллерийское орудие) занимал не более 3-5 лет, а период эксплуатации — до 10 лет. Сопоставляя опыт прошедшей войны и современные условия,

163

следует отметить, что он не утерял своей актуальности. Необходимо, чтобы вооружение выпускалось с перспективой не менее чем на 10-15 лет. Например, танк Т-34 стал лучшим танком второй мировой войны и ближайших послевоенных лет.

Следует подчеркнуть, что при осуществлении кардинального перевооружения армии и флота в больших масштабах требуется обязательно соблюдать принцип поддержания постоянной боевой готовности войск в ходе этого процесса и максимально учитывать экономические возможности государства. Данное положение подтверждает тот факт, что накануне войны исключительно сложным оказалось удовлетворение армии и флота новыми образцами оружия и военной техники. Анализ опыта их внедрения в этот период показывает, что объемы заказов определялись субъективно-директивными методами, которые в большей мере удовлетворяли планам развития Вооруженных Сил и не всегда учитывали фактические возможности промышленности. Поэтому естественно, что планы не выполнялись, а построенные на них оперативно-стратегические концепции теряли реальность.

Таким образом, объективно оценивая опыт истории, следует признать, что исключительно важное значение имеет правильное определение рационального объема потребностей Вооруженных Сил в военной продукции, особенно накануне войны и в ее начальный период. Следует учитывать при этом, что вынужденная милитаризация экономики, какая имела место перед войной (свыше 43% госбюджета), негативно влияет на все другие стороны жизни общества.

Вместе с тем нельзя не сказать и о том, что в условиях, когда возникает такая жизненно важная, как в 40-х годах, необходимость наращивания военной мощи, государство должно быть способно выдержать возникающие нагрузки. Такую способность обеспечивает продуманная, а не спонтанная политика конверсии и реконверсии промышленности и в целом всего народного хозяйства страны.

Следовательно, необходимо своевременно определять возрастающие требования к боевой готовности Вооруженных Сил в более короткие сроки внедрять новую боевую технику, оружие и всесторонне овладевать ими.

К началу войны эксплуатационная готовность боевой техники оказалась низкой, что отрицательно сказалось на эффективности боевых действий в начальном периоде войны. Поэтому, как учит опыт, эта готовность должна быть постоянной. Планово-предупредительная система технического обслуживания и ремонта должна обеспечить исправное состояние материальной части с достаточным запасом моторесурсов, что обусловливает готовность к немедленным действиям в любых условиях. Недооценка командованием технического обеспечения является весьма опасной. Превращение его из важнейшего мероприятия по поддержанию боевой готовности войск во вспомогательное, отданное на откуп только технической службе, может привести в конечном счете к поражению.

Реорганизация родов войск и видов Вооруженных Сил, переход на новые штаты частей и соединений должны проводиться продуманно с большой осторожностью. Здесь недопустим волюнтаризм, решение должно опираться на глубокий научный анализ военно-политической обстановки, возможностей вероятных противников, соблюдение научно обоснованных оперативно-стратегических нормативов и реальные экономические возможности государства. В условиях обострения военной опасности ошибочным является массовое проведение реорганизации войск методом

164

расформирования одних соединений и создания других. При таких принципах организационной перестройки, естественно, снижается боеспособность соединений. Все изменения в организации войск и Вооруженных Сил в целом не могут проводиться одновременно. Они должны осуществляться последовательно, с сохранением основного организационного ядра и, главное, обеспечивать поддержание постоянной боевой готовности. Формирование и комплектование частей и соединений целесообразны во внутренних округах, а в приграничных необходимо иметь укомплектованные, сколоченные соединения с высоким уровнем боеспособности. При этом количественные и качественные изменения в организации войск должны согласовываться с возможностями по укомплектованию частей и соединений подготовленными кадрами, оружием и боевой техникой.

Опыт строительства Вооруженных Сил накануне войны показывает, что локальные войны и конфликты не дают возможности глубоко и всесторонне, проверить правильность общих положений военной доктрины и тем более не дают оснований для их кардинальной перестройки в условиях непосредственной угрозы войны. Чтобы не допустить субъективизма в этих вопросах, как это имело место перед войной, необходимы компетентная коллегиальность в их решении, творческая товарищеская обстановка в принятии нужных решений, полный учет выводов военной науки, исключение субъективно-эмпирического подхода к реорганизации войск.

Боевую и оперативную подготовку войск и штабов в Вооруженных Силах необходимо организовывать с учетом характера войны и особенно ее начального периода. Опыт показывает, что оборонительный характер советской военной доктрины предопределяет начало войны с отражения вторжения. Главными операциями в этот период будут оборонительные, а затем по необходимости и контрнаступательные с целью восстановления государственных границ и полного разгрома агрессора. С учетом этого основные идеи программ подготовки войск и штабов должны отражать пути и формы полного овладения всеми способами ведения вооруженной борьбы. Важное место должны занимать вопросы выработки навыков в управлении боевой техникой и искусством организации оборонительных действий.

Специфика подготовки артиллерии, инженерных подразделений, ПВО накануне войны вынуждала выезжать на полигоны и нарушать тем самым целостность войсковых организмов, снижать их боеготовность. Результатом этого явилось то, что в момент начала войны части и соединения без артиллерии и средств ПВО не смогли оказать должного отпора противнику и выполнять боевые задачи согласно плану прикрытия. Данное обстоятельство обязывает в ходе руководства боевой подготовкой в современных условиях умело сочетать интересы повышения боеготовности войск и выводы из стратегической внезапности, вытекающие из уроков истории и военных доктрин противника. Поучительным остается подход к повышению боевой готовности с использованием принципа обучения войск под девизом «Учить войска тому, что нужно на войне, и только так, как это делается на войне». Соблюдение, этого требования в условиях вероятности применения ракетно-ядерного оружия подразумевает творческие поиски новых форм и способов обучения воспитания войск.

165

Четкая организация, твердый уставной порядок, плановость, повышение культуры в работе, высокая дисциплинированность должны рассматриваться как основа совершенствования боевого мастерства и повышения боевой подготовки войск. Глубокое понимание природы и характера сознательной воинской дисциплины, строгое выполнение всех положении уставов, принципиальный подход к оценке состояния войск — важнейшие условия улучшения качества боевой выучки.

Таким образом, вывод, основанный на опыте 1941 г. по постоянному совершенствованию боевой подготовки войск, требует от командного и технического состава изыскания эффективных мер в решении этого вопроса. Для выполнения этой задачи должно хватить настойчивости испробовать сотни и тысячи новых приемов, способов, средств борьбы для выработки наиболее пригодных из них.

Таким образом, исходя из опыта строительства Вооруженных Сил накануне войны, в современных условиях следует в первую очередь добиваться: соответствия мероприятий оборонительной направленности военной доктрины государственным задачам, определяемым военно-политическим руководством страны. Вооруженным Силам, не уступающих противнику количественных и особенно качественных характеристик армии и флота: поддержания постоянной боевой готовности боевых средств, особенно предназначенных для решения стратегических задач с началом войны; соответствия организационной структуры войск и видов Вооруженных Сил решаемым ими задачам; своевременного внедрения к овладения новой техникой; экономической к стратегической обоснованности развития Вооруженных Сил; достижения устойчивого управления Вооруженными Силами.

4.3. Оперативно-мобилизационное планирование

Начальный период Великой Отечественной войны со всей очевидностью подтвердил закономерность того, что от своевременно и качественно разработанных планов использования Вооруженных Сил зависят и результаты этого периода. В спою очередь качество планирования, как учит опыт, во многом зависит от уровня профессиональной подготовки коллектива Генерального штаба и его начальника. В оперативном планировании недопустимы поспешность, неглубокая проработка вопросов стратегических действий. В то же время недопустимым является и затягивание этих сроков, которое ведет к запаздыванию решения, а в последующем автоматически обусловливает спешку и наверстывание упущенного. При разработке оперативных планов необходимо использовать последние достижения военной науки. Опыт показывает, что пренебрежение этой истиной в Генеральном штабе, игнорирование научных выводов военно-теоретической мысли того времени, субъективизм в решениях привели к известным ошибкам и просчетам. Только с началом войны происходит практическая проверка правильности предвоенных взглядов, проведенных расчетов, реальности поставленных перед Вооруженными Силами первоначальных целей и задач.

Современная военная доктрина нашего государства также исходит из положения о решающей роли начального периода войны, в котором инициатива, видимо, будет принадлежать противнику, так как мы планируем в этот период только оборонительные операции. Задачи сдерживания противника могут быть выполнены только объединенными усилиями всех родов войск и видов Вооруженных Сил. Это будет

166

период с первых же минут и часов войны характерен решительными и активными действиями основной массы сил и средств, развернутых еще в мирное время.

Главными в начальном периоде войны, как уже упоминалось, будут первые оборонительные операции, а затем, видимо, и контрнаступательные.

Готовность к ним должна быть максимально реальной еще в мирное время.

Основные расчеты и идеи оперативных планов, как правило, должны проверяться на учениях и оперативно-стратегических играх. Это позволит избежать крупных ошибок, просчетов и неточностей при окончательной подготовке столь ответственных и важных документов.

Исходя из основополагающих принципов нашей военной доктрины, по-прежнему в основе планирования развертывания Вооруженных Сил, как по масштабам, так и по порядку выполнения мероприятий, следует рассматривать главным образом ответные меры на подготовку противника к войне.

В основу планирования и организации стратегического развертывания Вооруженных Сил должен быть положен наиболее вероятный вариант действий.

Решение задач начального периода войны, вытекающих из современной военной доктрины, представляется еще более сложным, чем было в годы войны. На первом этапе этого периода отражение вторжения и нанесение поражения противнику в форме активных оборонительных действий будет весьма трудным. Опыт оперативно-мобилизационного планирования накануне войны раскрывает главную проблему, которую не удалось решить военно-политическому руководству страны и Генеральному штабу и которая в современных условиях приобретает еще большую остроту. Суть ее состоит в исключении факта внезапного нападения противника при невозможности наших превентивных действий в начальном периоде войны.

Все это заставляет постоянно и тщательно отслеживать складывающуюся в мире обстановку. Военный и послевоенный опыт показывает, что обострение военно-политической обстановки каждый раз приводит к резкому возрастанию объема работ по уточнению оперативно-мобилизационных планов, проводимых в сжатые сроки. В таких условиях может иметь место снижение качества разрабатываемых документов, неизбежны ошибки, несогласованность, что может обернуться нереальностью расчетов.

Самое опасное в оперативном планировании — недооценить противника и, как следствие, переоценить возможности своих войск. В этих сложных расчетах, как показывает опыт 1941 г., необходимо учитывать не только количественные, но прежде всего качественные показатели оружия и боевой техники, уровень укомплектованности и подготовки войск, их боевую и мобилизационную готовность, количество и качество резервов, политико-моральное состояние войск и другие показатели. Как известно, одним из главных вопросов, с решением которого столкнулся Генеральный штаб в оценке оперативно-стратегических замыслов противника перед войной, являлось определение направления его главного удара. От правильности решения этого вопроса, по существу, зависела судьба начального периода войны, так как это должно было бы предопределить сроки, цели и характер оперативно-стратегического развертывания наших Вооруженных Сил. Выводы Генерального штаба, подкрепленные научно-оперативными расчетами и данными, должны были быть определяющими при обсуждении этого вопроса в высших военно-поли-

167

тических инстанциях. Этого, как известно, накануне войны не произошло. Таким образом, этот урок говорит о том, что в решении принципиальных вопросов высшие военные органы управления должны проявлять решительность и настойчивость, основанные на всесторонней научной аргументации в доказательстве своих практических оперативно-стратегических предложений.

Важным остается и решение вопроса по определению состава оперативно-стратегических группировок Вооруженных Сил на театрах военных действии, по направлениям с точным учетом характера и объема возлагаемых на них задач с началом войны.

Наиболее сложными в планировании были и остаются вопросы достижения минимальных сроков оперативно-мобилизационного развертывания группировок войск и Вооруженных Сил в целом. Опыт войны и истории свидетельствует, что наши вероятные противники, располагая более подготовленной инфраструктурой ТВД, имеют объективные возможности упредить нас в стратегическом развертывании, захватить инициативу и в конечном счете выиграть начальный период войны.

В основу нашего оперативно-стратегического, планирования 40-х годов были положены принципы гибкости и обеспечения, как постепенного наращивания боевой готовности, так и быстрого проведения всего комплекса мероприятий по стратегическому развертыванию. В планах в целях упреждения действий противника предусматривалось поэшелонное приведение Вооруженных Сил в полную боевую готовность. В первом эшелоне в эту готовность приводились войска, предназначенные для выполнения задач начального периода войны.

Прикрытие государственной границы в исследуемый период получило свое развитие в увеличении количества войск, расширении выполняемых задач и стирании грани между боевыми действиями по прикрытию и ведением первых крупных операций главными силами.

Вместе с тем анализ замысла и задач на прикрытие показывает, что расчеты Генерального штаба не подкреплялись реальными возможностями. Способность войск прикрытия обеспечить отражение от возможного внезапного удара противника оперативно-стратегического масштаба должна была строиться на всестороннем учете фактора времени, который приобретал еще большее значение, чем в предвоенные годы. Опыт начала войны подтвердил, что прикрытие, построенное на иллюзиях, а не фактических возможностях войск, оказалось весьма непрочным.

Кроме того, излишне жесткая централизация планирования привела к определенному шаблону в решениях и поэтому сковывала инициативу на местах. Следовательно, необходима разработка нескольких альтернативных вариантов действий войск, наиболее полно учитывающих динамизм изменения местных условий, лучшие из которых воплощались бы в действительность.

В современных условиях, учитывая большую досягаемость средств поражения, обеспечение прикрытия приведения Вооруженных Сил в полную боевую готовность, отмобилизования и стратегического развертывания в целом должно возлагаться не только на пограничные войска. Необходимо также иметь силы, способные прикрыть основные элементы военно-экономической мощи страны на всю ее глубину, отразить сильный первоначальный удар противника на суше, в воздушно-космическом пространстве и на море, а также обеспечить успешное применение средств ответ-

168

ного удара для отражения и разгрома агрессора. Естественно, что эти силы должны иметь уже в мирное время соответствующую группировку и находиться в необходимой боевой готовности.

В целом же состав войск и их группировки должны определяться важностью прикрываемых операционных направлений. Дислокацию войск необходимо подчинить обеспечению их оперативного предназначения, а не исходить только из наличия жилых фондов, пригодных для размещения. В этом смысле опыт 1941 г. учит тому, что нерациональные перемещения войск при оперативном развертывании ставят их под удары противника, которые в современных условиях могут стать уничтожающими. Необходимо также предусмотреть максимальные возможности для заблаговременного инженерного оборудования оборонительных полос и районов прикрытия.

При отражении внезапного нападения противника образование фронтов и приведение их войск в полную боевую готовность, а также оперативное развертывание будут проходить практически одновременно с выполнением боевых задач, и в первую очередь по уничтожению авиации, ракет, высокоточных средств поражения противника и других важных объектов. Поэтому план прикрытия государственной границы должен в зависимости от ТВД являться составной частью либо плана стратегической оборонительной операции на ТВД, либо планов фронтовых оборонительных операций, предусматривающих в последующем переход в решительное контрнаступление.

В современных условиях грань между боевыми действиями по прикрытию и первыми стратегическими операциями во многом стирается. Это должно найти отражение в планировании по определению количества, состава и способов действий сил и средств по прикрытию, отражению внезапного и нанесению ответного ударов.

Опыт начального периода войны показал возрастание взаимозависимости отмобилизования Вооруженных Сил и перевода на военное положение страны в целом. Война контрастно высветила, что мобилизация армии и флота зависит от морально-психологического состояния населения, единства армии и народа, понимания каждым гражданином своей почетной роли в защите Отечества.

Начальный период Великой Отечественной войны дает нам положительный опыт решения этих вопросов. Уроки этого периода не потеряли своей актуальности и сегодня. Основная направленность мобилизационной подготовки Вооруженных Сил должна исходить из основного требования, чтобы войсковая мобилизация была тщательно спланирована, всесторонне подготовлена и ее проведение обеспечивалось в строго установленные сроки. Это задача Генерального штаба, видов Вооруженных Сил, военных округов и флотов. Ее решение требует: научно обоснованного определения границ ТВД и операционных направлений, наиболее рационального соотношения в мирное время войск постоянной готовности, усиленного состава и подлежащих развертыванию на базе частей сокращенной численности и различного кадра; повышения эффективности всей подготовки войск (сил) к мобилизационному развертыванию и приведению их в полную боевую готовность в установленные сроки в самых сложных условиях обстановки всемерного повышения качества военной подготовки всех категорий военнообязанных, приписанных к войскам, осо-

169

бенно практического освоения ими новой техники и оружия, имеющихся и поступающих в войска; обеспечения устойчивого управления во всех звеньях процессом отмобилизования и приведения в боевую готовность войск (сил); детальной отработки всех элементов взаимодействия между войсковыми штабами, военными комиссариатами, органами гражданской обороны и местной власти в практическом решении задач войсковой мобилизации. От каждого командира и начальника требуется, чтобы мобилизационный план объединения, соединения, части, корабля был реальным и в то же время полностью согласованным с задачами оперативного плана.

4.4. Боевая и мобилизационная готовность

Опыт всей войны показывает, что боевая и мобилизационная готовность носит социально-политический характер. Они основаны прежде всего на социально-политической монолитности и развитой экономической системе государства, прочном единстве армии и народа, на народном патриотизме. Все эти факторы обеспечиваются идейно-воспитательной работой, направленной на воспитание высокой воинской дисциплины, основанной на высоком самосознании военнослужащих в ее необходимости.

Сложные условия современности выдвигают тенденцию к возрастанию требований, предъявляемых к боевой готовности. Они нарастают под воздействием военно-политической обстановки, новых средств вооруженной борьбы, развития военного искусства в целом.

Несмотря на новую расстановку политических сил, ведущую в целом к снижению военной опасности, требуется, чтобы Вооруженные Силы находились в высокой боевой готовности и в случае необходимости обеспечили неприкосновенность рубежей Отечества в любых условиях обстановки.

Сущность этого важнейшего требования сводится к тому, чтобы поддерживать армию и флот в таком состоянии, которое позволило бы предотвратить агрессию вообще или, если это не удается, эффективно отразить нападение противника, в том числе и внезапное. Таким образом, если ранее боевая готовность играла вообще-то пассивную роль то сейчас уровень боевой готовности должен обеспечить не только недопущение, но даже и срыв агрессии. В этом деле преступны недооценка или упрощенный подход к разрешению практических вопросов. Выдерживание установленных сроков и нормативов боевой готовности должно стать непреложным законом повседневной деятельности войск.

Если наши противники усвоят, что они не смогут застигнуть нас врасплох и наши Вооруженные Силы находятся в постоянной боевой готовности к нанесению сокрушительного ответного удара, можно быть уверенным, что со стороны противников авантюры не будут иметь места.

Современные условия характеризуются тем, что непосредственная подготовка к началу военных действий в стратегическом масштабе сократилась до нескольких часов и даже минут. Независимо от политического антуража объединенные вооруженные силы вероятного противника постоянно сохраняют и наращивают способность к внезапному нападению. Они имеют возможность выполнять стратегические задачи без проведения крупных подготовительных мероприятий силами, которые

170

находятся в полной боевой готовности к действиям в глобальном масштабе. Используя современные средства борьбы, а также дополнительна раздернутые под видом учений на театрах военных действий крупные боеготовые группировки войск и сил, они в случае необходимости будут стремиться начать войну внезапным нападением, возможность и опасность которого в современных условиях не уменьшается. В связи с этим резко возрастает значение времени как стратегического фактора, реализуемого в новых качественных моментах постоянной боевой готовности армии и флота.

Опыт войны показывает, что можно заблаговременно сосредоточить большое количество соединений и частей к, началу боевых действий и достигнуть преимущества в силах и средствах. Но если войска не будут приведены в необходимую боевую готовность и развернуты в районах боевого предназначения, они, как правило, потерпят поражение. Следовательно, если в годы Великой Отечественной войны упреждение во времени позволяло захватить стратегическую инициативу и получить, хотя и временные, но значительные преимущества, особенно в начальном периоде войны, то в современных условиях выражение «упредить — значат победить» приобрело поистине решающее значение. Таким образом, в современных условиях сроки приведения Вооруженных Сил в полную боевую готовность должны рассматриваться как один из важных показателей, определяющих соотношение сил и средств. Особое значение приобретает своевременное принятие решения на перевод Вооруженных Сил в полную боевую готовность. Анализ начального периода Великой Отечественной войны показывает, что решение на приведение в полную боевую готовность нашей армии и флота ввиду просчета в оценке военно-стратегической обстановки было принято с запозданием. Войска первого стратегического эшелона были захвачены врасплох. В нынешних условиях это недопустимо. Процесс выработки и принятия решения высшим политическим руководством на ответные действия Вооруженных Сил, особенно стратегических ядерных сил, является важнейшей составной частью обороноспособности страны. Он требует от военно-политического руководства глубокого понимания законов вооруженной борьбы и возможностей нашего вооружения, выдержки и хладнокровия, большой силы воли и решительных действий. В условиях реальной угрозы, когда предпринятые меры дипломатического характера не достигают своих целей, решение должно быть принято со всей ответственностью, решительностью и осуществлено своевременно.

Опыт войны показал, что Верховное Главнокомандование, как совместный орган высшего политического и военного управления, должно готовиться еще в мирное время как в организационном, так и в оперативно-стратегическом отношении. Целесообразно в мирных условиях добиться глубокого понимания этой проблемы и установить тесное взаимодействие высших политических и военных органов в совместной подготовке боевого управления Вооруженными Силами. Навыки руководителей высшего эшелона по руководству Вооруженными Силами, и особенно по применению стратегических ядерных сил, должны быть доведены до автоматизма и соответствовать необходимым нормативам боевого применения соответствующих сил и средств.

Положение, при котором одна из сторон в начинающейся войне оказывается в меньшей степени готовности по сравнению с противником, в истории войн встречается гораздо чаще (это подтверждает и 1941 год), чем их равная готовность. Однако

171

вряд ли это объективный закон, так как миролюбивая страна может быть и очень бдительной к проискам своих врагов и иметь высокую готовность своей армии. Необходимо учитывать и то, что на природу этого явления оказывает воздействие большой комплекс факторов: внешняя и внутренняя политика государства, эффективность и устойчивость его экономики, состояние вооруженных сил, размеры территории, развитие путей сообщения и многие другие. Эти факторы имеют различный характер и сложную взаимозависимость и требуют тщательного анализа при определении времени для приведения своих вооруженных сил в состояние готовности. Всесторонний учет данных факторов сохраняет свое значение и сегодня.

Таким образом, для того чтобы состояние готовности Вооруженных Сил постоянно соответствовало требованиям военно-политической обстановки, необходимо: проявлять постоянную и всестороннюю бдительность; обеспечить гибкое, оперативное и объективное реагирование на проводимые противником мероприятия по наращиванию боевой готовности войск; принять эффективные меры для организации и осуществления ответных действий; совершенствовать мероприятия по обеспечению постоянной готовности войск первого оперативного эшелона к отражению внезапной агрессии противника, имея эффективную систему своевременного получения достоверных разведывательных данных о противнике.

4.5. Руководство Вооруженными Силами

Начало Великой Отечественной войны выявило ряд существенных недостатков в организации и осуществлении стратегического руководства Вооруженными Силами, в управлении войсками (силами) в оперативном и тактическом звеньях, что во многом предопределило неорганизованное вступление Вооруженных Сил в войну, серьезную неудачу в исходе приграничных сражении и потерю оперативной и стратегической инициативы. Только в ходе последующих боевых действий был предпринят ряд мер, которые привели управление Вооруженными Силами на всех уровнях в соответствие с требованиями обстановки.

В современных условиях такое затягивание с реорганизацией управления может привести к непоправимым результатам, так как в руках высшего военно-политического руководства находятся ядерные средства ответного удара, которые должны быть применены решительно и своевременно. В противном случае инициатива в войне безраздельно перейдет к противнику, что неизбежно приведет нас к поражению. Данные обстоятельства требуют от руководства всех звеньев, не исключая и высшего, высокой военно-стратегической и технической подготовки, которая может быть достигнута только в ходе постоянных тренировок и учений.

Данные обстоятельства требуют, чтобы руководство Вооруженными Силами и управление войсками (силами) должны готовиться как единая система заблаговременно, еще в мирное время. Эта система должна создаваться на единых принципах централизованного руководства стратегическими ядерными силами и стратегическими группировками войск. При этом необходимо предоставлять широкие возможности для самостоятельного принятия решений со стороны главных командований на ТВД, командований фронтов (флотов), армий, в ряде случаев соединения, обеспечивать управление войсками (силами) в любой войне, на всех ТВД как в коалиционных группировках, так и самостоятельно, в любых условиях начала агрессии против-

172

ника, и в первую очередь при внезапном его нападении. Переход к боевому управлению войсками (силами) с началом войны должен осуществляться без существенной перестройки системы управления, действующей в мирное время. Учитывая возможный характер начала агрессии противника, оборонительный характер нашей военной доктрины, необходимо строго выдержать принцип: боевая готовность систем стратегического руководства и управления войсками (силами) должна быть существенно выше боевой готовности войск (сил).

Реализация этого принципа означает, что органы управления всех звеньев уже в мирное время должны иметь оргштатную структуру, а по возможности и укомплектованность, приближенные к военному времени, а также заблаговременно развернутую систему пунктов управления.

Самое пристальное внимание должно уделяться созданию и внедрению новейших малогабаритных, высокоэффективных и надежных средств связи. Современная система связи должна обеспечивать комплексное использование всех видов средств и каналов связи, развитие защищенных кабельных каналов в сочетании с использованием средств космической связи до тактических звеньев включительно, а также внедрение средств связи, использующих новую технологию и новые физические принципы. Управление должно быть тесно увязано с широким внедрением автоматизированных систем управления и созданием единой АСУ Вооруженными Силами.

Все это должно преследовать главную цель — обеспечить устойчивое управление войсками в самых сложных условиях боевых действий, которые, по опыту 1941 г. и военных конфликтов, будут характеризоваться стремлением противника в первую очередь лишить командование возможности управлять подчиненными и тем самым дезорганизовать их действия.

Накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз разведка, по существу, не выполнила своих задач. В этот период не удалось в полной мере раскрыть группировку войск противника, установить сроки и направление нанесения главного удара, а также ответить на многие другие вопросы, вставшие перед нами перед началом войны и в ходе ее ведения.

(Данное утверждение противоречит ранее утверждавшемуся в данной работе: «Главным вопросом в оценке оперативно-стратегических замыслов противника являлось определение его главного удара. Анализ данного доклада и предшествующих планов показывает, что Генеральный штаб достаточно обоснованно определил развертывание главных сил фашистской Германии к северу от устья р. Сан в целях нанесения и последующего развития главного удара в направлении на Ригу, Каунас и далее на Двинск, Полоцк или на Каунас, Вильнюс и далее на Минск». (с. 52) Или – «Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника». (с. 55) Или – «Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели. В силу этого нанесение главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника»! (с. 98). Планирование своего главного контрудара по наиболее слабой группировке противника возможно, только если вы знаете, ГДЕ у противника слабые силы и соответственно – ГДЕ его главные силы надо ждать! И маршал М.В. Захаров точно также в своей работе «Генеральный штаб в предвоенные годы» (М., 2005 г.) показывает, что главный удар вермахта в планах нашего Генштаба ожидался всегда севернее Полесья! А вот наш главный – планировался южнее Полесья, из Украины. И на стр. 54 в данном исследовании указано, что «главную группировку войск Генеральный штаб планировал развернуть к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника». Т.е. главные силы немцев, направление нанесения главного удара, нашим Генштабом ожидались только севернее Полесья – по Прибалтике и Белоруссии. Также в этой работе выше показывалось – сроки нападения были известны вполне – «Генштаб определял совершенно нереальный порядок отмобилизования дивизий в новых районах. К 5 июня 1941 г. оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и предъявить заявки на их перевозку в новые районы. Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения» (с.84) В данной работе разные главы писали разные люди и эту писали те, кому миф о разведке, что плохо сработала перед ВОВ – что наши военные якобы не знали сроков нападения, где будут главные силы немцев – наиболее удобен. Как и следующий миф, что разведка якобы докладывала, что Гитлер не нападет на СССР, пока не покончит с Англией!– К.О.)

Многие имевшиеся данные трактовались так, что нападение предполагалось неизбежным, но только после победы Германии над Великобританией. Не в полной мере выполнила свою роль и контрразведка, допустив серьезные промахи в деле противодействия разведывательной деятельности противника.

В современных условиях к разведке должны предъявляться требования, неизмеримо повышенные по сравнению с концом 1941 г. Главная ее задача сейчас состоит в том, чтобы, используя все виды разведки и применяя более совершенные методы прогнозирования, добиться необходимой полноты и достоверности информации о непосредственной подготовке противника к нападению. Не менее важным становится своевременное доведение данных разведки до органов управления. Сейчас на разведку возлагается жизненно важная задача предупреждения о ракетно-ядерном нападении противника. Такой задачи перед разведкой не ставилось в той войне, поэтому и нет опыта ее решения. Тем ответственнее становятся меры, предпринимаемые в этой области в данное время. Разведка должна быть комплексной. Только это может обеспечить сопоставление различных разведданных и демаскирующих приз-

173

наков, сделать правильный вывод о намерениях противника, его силе, сроках и масштабах готовящейся агрессии.

В период нарастания военно-политической напряженности, учитывая наличие у противников ядерного оружия, требуются особо четкое согласование, взаимосвязь, взаимодополнение и обобщение данных стратегической, оперативной и тактической разведки, оперативность в получении данных о подготовке противника к развязыванию агрессии на том или ином ТВД, включая сведения о конкретных направлениях и ориентировочном времени нападения. Только такое решение проблемы обеспечит грамотное принятие решений и управление Вооруженными Силами.

4.6. Частные выводы из уроков боевых действий войск

Военно-воздушные силы. Опыт показывает, что с началом войны основные силы ВВС должны быть нацелены на выполнение основной задачи — завоевания господства в воздухе путем проведения воздушных операций по разгрому авиационных группировок противника. При этом доказана необходимость централизованного управления Военно-воздушными силами со стороны их главнокомандующего. Только это условие позволяет массированно применять авиацию для решения важнейших задач в напряженные периоды вооруженной борьбы на операционных и стратегических направлениях. Децентрализация управления силами авиации усложняла, а порой исключала ее маневр в рамках фронта и между фронтами.

Резерв авиации уже в мирное время должен обеспечить существенное усиление и восполнение потерь ВВС действующей армии. Наличие мощных резервов расширит возможности Главного Командования по маневрированию силами авиации между операционными и стратегическими направлениями.

Опыт боевых действий показал исключительную важность наличия в составе ВВС ударной (бомбардировочной и особенно штурмовой) авиации, способной в начале войны решать наступательные задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими видами Вооруженных Сил, а также необходимости более активного развития разведывательное авиации и более напряженного ведения воздушной разведки, особенно в угрожаемый период, с тем чтобы исключить внезапность нападения противника.

Целесообразно учесть важность фактора превосходства в техническом оснащении авиации и выгодного качественного и количественного соотношения с противостоящими ВВС противника. Не следует допускать, чтобы в первом эшелоне оперативного построения авиационной группировки в приграничном районе находились авиационные части, не освоившие боевого применения новых самолетов. Необходимо интенсивнее готовить летные экипажи к боевому применению днем в сложных метеоусловиях и в ночное время.

В современных условиях, при коренном техническом обновлении ВВС самое пристальное внимание следует обращать на заблаговременное оборудование ТВД в авиационном отношении: развитие аэродромной сети, создание глубоко эшелонированных запасов материальных средств, их стандартизацию и своевременное обновление, развертывание живучей и устойчивой системы управления (пунктов и органов управления), оснащенной самыми современными средствами управления.

174

Большое внимание необходимо уделять решению проблемы повышения живучести авиации как на земле, так и в воздухе путем ее укрытия и всестороннего боевого обеспечения.

Следует постоянно работать над повышением мобильности авиационного тыла, мобильности и устойчивости его системы управления, а также повышать возможности частей связи и радиотехнического обеспечения, принимать меры по недопущению бесконтрольного увеличения видов авиационных боеприпасов.

Противовоздушная оборона. Опыт начального периода войны подтвердил необходимость иметь современную единую систему ПВО страны и Вооруженных Сил с полным учетом состояния к развития средств воздушного нападения противника.

В современных условиях, при качественном наращивании противником сил воздушно-космического нападения, нельзя допустить отставания в развертывании сил и средств ПВО. В целях обеспечения прикрытия группировок войск в ходе их стратегического развертывания необходимо основные мероприятия по переводу соединений и частей ПВО с мирного на военное положение проводить с опережением относительно прикрываемых войск.

Опыт войны и оценки противостоящих сил и средств противника на ТВД показывают, что для срыва его воздушного нападения и сохранения боеспособности группировок своих Вооруженных Сил на ТВД одних только сил ПВО недостаточно. Необходимо привлекать также ударную авиацию, ракетные войска и артиллерию, части РЭБ, разведки, другие алы и средства в целях ослабления группировки средств воздушного нападения противника в районах их базирования и для дезорганизации его системы управления и обеспечения.

Военно-Морской Флот. На современном этапе строительство Военно-Морского Флота должно обеспечить сбалансированность его состава, отражение агрессии с морских направлений, ведение вооруженной борьбы как в оборонительных, так и в контрнаступательных операциях совместно с другими видами Вооруженных Сил и самостоятельно.

Как показывает опыт, планы применения ВМФ должны тесно увязываться с планами других видов Вооруженных Сил, действующих на приморских направлениях, и своевременно корректироваться в соответствии с изменениями военно-политической обстановки на театре военных действий.

Оперативную и боевую подготовку сил ВМФ необходимо ориентировать на решение как самостоятельных, так и совместных задач. Годовые планы оперативной подготовки флотов в части, касающейся отработки совместных действий, следует увязывать с планами оперативной подготовки войск округов, дислоцирующихся в приморских регионах. На совместных учениях необходимо отрабатывать не только оперативное, но и тактическое взаимодействие сил флота и войск.

Организация командования и система боевого управления силами должны обеспечивать устойчивое оперативное и скрытое управление силами в самостоятельных и совместных операциях.

Объем мобилизационных запасов материально-технических средств должен обеспечивать полное удовлетворение потребностей формируемых и доразвертываемых в ходе мобилизации соединений, частей. Хранение мобилизационных запасов

175

необходимо предусмотреть в местах, исключающих их уничтожение в первых ударах.

В целях быстрого использования морских судов гражданских ведомств, планируемых к передаче ВМФ с началом мобилизации, необходимо еще в мирное время оборудовать их радиоаппаратурой и документацией, обеспечивающими связь с узлами связи, кораблями, самолетами и частями флота. Систему подготовки экипажей этих судов следует ориентировать на решение задач по планируемому функциональному предназначению в военное время.

Тыл Вооруженных Сил. Опыт войны убедительно показал, что уже в мирное время важно создать такое построение оперативного и стратегического тыла, которое обеспечит более глубокое его рассредоточение по рубежам, высокую устойчивость, живучесть, способность в короткие сроки восполнять потери войск в материальных средствах, комплексно решать задачи материального, транспортного, медицинского и других видов тылового обеспечения в предельно короткие сроки, при любом варианте развития военных действий. Созданная в мирное время глубоко эшелонированная материальная база должна стать основой для тылового обеспечения войск (сил) в начале войны и в первых операциях, а также для мобилизационного доразвертывания в короткие сроки основных группировок стратегического и оперативного тыла на ТВД. Большое значение будут иметь вывод частей и учреждений тыла из крупных городов, строительство недостающих объектов тыла, дополнительное создание ряда формирований. Всю работу по подготовке тыла к войне необходимо подчинить главной цели — поддержанию его войск и учреждений в высокой боевой готовности.

В современных условиях более, остро, чем это было в прошлую войну, станет проблема подготовки и создания резервов тыла (запасов боеприпасов, оружия, боевой техники и материальных средств, а также соединений, частей, подразделений и учреждений тыла), которые должны находиться в постоянной готовности к немедленному использованию (применению) по назначению. При этом необходимо как можно полнее использовать предприятия промышленности, сети лечебных учреждений, транспорт на ТВД, а также возможности инфраструктуры в интересах повышения боевой мобилизационной подготовки войск.

Следует подчеркнуть особое значение стандартизации вооружения и техники в бесперебойном снабжении войск, ремонте и других видах технического обеспечения. При решении этих проблем мы находимся в гораздо более сложных условиях, чем в 1941 г., так как количество и сложность вооружения и техники неизмеримо возросли. Опыт 1941 г. показывает, что отсутствие организованной системы снабжения, особенно боеприпасами, горючим и смазочными материалами, приводило часто к срыву выполнения боевой задачи, и это при условии, что склады были ими переполнены. Учитывая горькие уроки начального периода войны, необходимо в мирное время создать систему материально-технического обеспечения с учетом планируемых вариантов боевых действий войск.

Требуется также тщательно спланировать и организовать весь объем работы по подготовке к боевым действиям, особенно мероприятия по обеспечению войск в начале войны, с учетом активного воздействия противника всеми видами оружия по объектам тыла и коммуникациям.

176

Замечания о подготовке командиров и штабов. Боевой опыт начала войны предъявил высокие требования к командирам и штабам. Чрезвычайно сложная обстановка исключала возможность выделения оперативного времени на принятие решения и на организацию боевых действий войск. Такое положение не следует исключать и сегодня, поэтому умение быстро ориентироваться в обстановке, грамотно выполнять свои обязанности остается важнейшим требованием, предъявляемым к современным командным кадрам.

Опыт показал, что любые условности в подготовке войск и штабов в мирное время приводят к их растерянности с началом войны. Документы свидетельствуют, что «командиры порой не знали, где находится голова, а где ноги». Это образное сравнение свидетельствует о слабом знании командирами и штабами оперативно-тактической обстановки, неумении принимать правильные решения и твердо управлять войсками. Слабая подготовка порождала неуверенность и нередко приводила к панике. Плохая подготовка и отсутствие опыта у командного состава в управлении войсками в итоге приводили к большим потерям.

Практика боевых действий в начале Великой Отечественной войны подтвердила высокую значимость воинского мастерства и патриотизма, инициативы и находчивости, моральной и психологической стойкости всего личного состава. Поэтому уровень боевой подготовки войск, штабов и командований всех степеней должен, безусловно, отвечать требованиям современной войны, определяться военной теорией, учитывать опыт минувшей войны и современных военных конфликтов.

Опыт реальных боевых действий 1941 г. и последующих периодов Великой Отечественной войны дает бесценные примеры, которые могут и должны лечь в основу практической подготовки войск.

Наша современность создает большие неопределенности в проблемах комплектования и мобилизационного развертывания Вооруженных Сил. Предлагаются и изучаются различные их варианты — от традиционно массовой до малочисленной профессиональной армии. Очевидным остается одно: обороноспособность государства должна быть гарантированно высокой. В этом деле были и остаются основополагающими высокие морально-политические и боевые качества личного состава, в какой бы структуре ни существовали Вооруженные Силы. Опыт 1941 г. дает этому неопровержимые доказательства.

Заключение

Современность, для которой характерны бурно развивающиеся события во всех сферах общественной жизни, крупные повороты в судьбах целых государств и народов, требует трезвых и взвешенных решении. Чтобы не потерять ориентировку при принятии таких судьбоносных решений, становится бесценным исторический опыт нашего государства, зачастую добытый огромными жертвами и потерями в самых драматических условиях. Опыт 1941 г. в свете этого имеет уникальное значение, ибо Великая Отечественная война вскрыла глубинные пласты жизненно важных проблем, решение которых обеспечило нашу победу. При этом следует помнить,

177

что великий прошлый опыт требует непрерывной творческой проработки и практического применения только с учетом всей совокупности происшедших после войны и происходящих сейчас изменений.

Из этого следует, что не все из опыта 1941 г. отвечает уровню требований сегодняшнего дня. Кардинальным образом меняется социально-политическая структура нашего государства. Создается совершенно новое внутреннее и внешнеполитическое положение. Качественные изменения происходят и в Вооруженных Силах, особенно в личном составе, средствах вооруженной борьбы и способах ведения боевых действий.

Однако опыт 1941 г. содержит и массу поучительного, что никогда не потеряет своего значения в любые периоды нашей жизни. Командные кадры нашей армии могут и должны извлечь из этого опыта все, что не утратило своего значения, и, опираясь на развитие военного искусства в послевоенный период, творчески решать вопросы повышения боевой готовности и строительства Вооруженных Сил. Глубокое изучение истории, освоение так дорого добытого опыта войны позволит не отыскивать и доказывать вновь то, что давно уже известно, а требует только современного осмысления и применения.

Практика боевых действий в начале Великой Отечественной войны подтвердила принципы значимости воинского мастерства и высокого, беззаветного патриотизма и мужества воинов, инициативы и находчивости всего личного состава. Только высокая компетентность командиров, стойкость и воинское мастерство солдат и сержантов обеспечивали перелом в ходе боевых действий тактического, оперативного и стратегического масштаба.

Поэтому уровень боевой подготовки войск, оперативной подготовки штабов и командований всех степеней, включая высшее военно-политическое руководство страны, в мирное время должен полностью отвечать требованиям современной военной теории, максимально учитывающей опыт минувшей войны.

Очень важно, чтобы обучение войск проходило в сложной оперативной обстановке, с созданием элементов неопределенности и противоречивости, наличием умного, сильного и активно действующего противника. Для этого опыт реальных боевых действий 1941 г. и последующих периодов Великой Отечественной войны дает бесценные примеры, которое могут и должны лечь в основу практических тренировок, учении и занятий офицеров и генералов всех степеней.

178

Приложения

Приложение 1

Приложение 2.

ДИРЕКТИВА № 21 (план «Барбаросса»)

Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами
Верховное главнокомандование вооруженных сил
Штаб оперативного руководства
Отдел обороны страны
№ 33-408/40

Ставка фюрера
18.12 1940 г.

ДИРЕКТИВА № 21 (план «Барбаросса»)

Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии (вариант «Барбаросса»).

Сухопутные силы должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территории от всяких неожиданностей.

Задача военно-воздушных сил — высвободить такие силы для поддержки сухопутных войск при проведении Восточной кампании, чтобы можно было рассчитывать на быстрое завершение наземных операций и вместе с тем ограничить до минимума разрушение восточных областей Германии вражеской авиацией. Однако эта концентрация усилий ВВС на Востоке должна быть ограничена требованием, чтобы все театры военных действий и районы размещения нашей военной промышленности были надежно прикрыты от налетов авиации противника и наступательные действия против Англии, особенно против ее морских коммуникаций, отнюдь не ослабевали.

Основные усилия военно-морского флота должны и во время Восточной кампании, безусловно, сосредоточиваться против Англии.

Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начав операций.

Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.05.41 г.

Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны.

Подготовительные мероприятия высших командных инстанций должны проводиться, исходя из следующих основных положений.

Общий замысел

Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено.

Путем быстрого преследования должна быть достигнута линия, с которой русские военно-воздушные силы будут не в состоянии совершать налеты на имперскую территорию Германии.

Конечной целью операции является создание заградительного барьера против азиатской России по общей линии Волга — Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации.

В ходе этих операций русский Балтийский флот быстро потеряет свои базы и окажется, таким образом, не способным продолжать борьбу.

Эффективные действия русских военно-воздушных сил должны быть предотвращены нашими мощными ударами уже в самом начале операции.

Предполагаемые союзники и их задачи
В войне против Советской России на флангах нашего фронта мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии.

Верховное главнокомандование вооруженных сил в соответствующее время согласует и установит, в какой форме вооруженные силы обеих стран при их вступлении в войну будут подчинены германскому командованию.

Задача Румынии будет заключаться в том, чтобы отборными войсками поддержать наступление южного фланга германских войск хотя бы в начале операции, сковать противника там, где не будут действовать германские силы, и в остальном нести вспомогательную службу в тыловых районах.
Финляндия должна прикрывать сосредоточение и развертывание отдельной немецкой северной группы войск (части 21-й армии), следующей из Норвегии. Финская армия будет вести боевые действия совместно с этими войсками.

Кроме того, Финляндия будет ответственна за захват полуострова Ханко.

Следует считать возможным, что к началу операции шведские железные и шоссейные дороги будут предоставлены для использования немецкой группе войск, предназначаемой для действий на Севере.

III. Проведение операций

А) Сухопутные силы. (В соответствии с оперативными замыслами, доложенными мне.)

Театр военных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную части. Направление главного удара должно быть подготовлено севернее Припятских болот. Здесь следует сосредоточить две группы армий.

Южная из этих групп, являющаяся центром общего фронта, имеет задачу наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее и раздробить силы противника в Белоруссии. Таким образом, будут созданы предпосылки для поворота мощных частей подвижных войск на север, с тем чтобы во взаимодействии с северной группой армий, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операциям по взятию Москвы — важного центра коммуникаций и военной промышленности.

Только неожиданно быстрый развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих обеих задач одновременно.

Важнейшей задачей 21-й армии и в течение Восточной кампании остается оборона Норвегии.

Имеющиеся сверх этого силы (горный корпус) следует использовать на Севере прежде всего для обороны области Петсамо и ее рудных шахт, а также трассы Северного Ледовитого океана. Затем эти силы должны совместно с финскими войсками продвинуться к Мурманской железной дороге, чтобы нарушить снабжение Мурманской области по сухопутным коммуникациям.

Будет ли такая операция осуществлена силами немецких войск (две-три дивизии) из района Рованиеми и южнее его, зависит от готовности Швеции предоставить свои железные дороги в наше распоряжение для переброски войск.

Основным силам финской армии будет поставлена задача в соответствии с продвижением немецкого северного фланга наступлением западнее или по обеим сторонам Ладожского озера сковать как можно больше русских войск, а также овладеть полуостровом Ханко.

Группе армий, действующей южнее Припятских болот, надлежит посредством концентрических ударов, имея основные силы на флангах, уничтожить русские войска, находящиеся на Украине, еще до выхода последних к Днепру.

С этой целью главный удар наносится из района Люблина в общем направлении на Кис». Одновременно находящиеся в Румынии войска форсируют р. Прут в нижнем течении и осуществляют глубокий охват противника. На долю румынской армии выпадет задача сковать русские силы, находящиеся внутри образуемых клещей.

По окончании сражений южнее и севернее Припятских болот в ходе преследования следует обеспечить выполнение следующих задач:

на юге — своевременно занять важный в военном и экономическом отношении Донецкий бассейн;

на севере — быстро выйти к Москве. Захват этого города означает как в политическом, так и в экономическом отношении решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла.

Б) Военно-воздушные силы. Их задача будет заключаться в том, чтобы, насколько это будет возможно, затруднить и снизить эффективность противодействия русских военно-воздушных сил и поддержать сухопутные войска в их операциях на решающих направлениях.

Это будет прежде всего необходимо на фронте центральной группы армий и на главном направлении южной группы армий.

Русские железные дороги и пути сообщения в зависимости от их значения для операции должны перерезаться или выводиться из строя посредством захвата наиболее близко расположенных к району боевых действии важных объектов (речные переправы) смелыми действиями воздушно-десантных войск.

В целях сосредоточения всех сил для борьбы против вражеской авиации и для непосредственной поддержки сухопутных войск не следует во время операции совершть, налеты на объекты военной промышленности. Подобные налеты, и прежде всего против Урала, встанут на повестку дня только по окончании маневренных операций.

В) Военно-морской флот. В войне против Советской России ему предстоит задача, обеспечивая оборону своего побережья, воспрепятствовать прорыву военно-морского флота противника из Балтийского моря. Учитывая, что после выхода к Ленинграду русский Балтийский флот потеряет свой последний опорный пункт и окажете» в безнадежном положении, следует избегать до этого момента крупных операции на море.

После нейтрализации русского флота задача будет состоять в том, чтобы обеспечить полную свободу морских сообщений в Балтийском море, в частности снабжение по морю северного фланга сухопутных войск (траление мин).

Все распоряжения, которые будут отданы главнокомандующими на основании этой директивы, должны совершенно определенно исходить из того, что речь идет о мерах предосторожности на тот случай, если Россия изменит свою нынешнюю позицию во отношению к нам.

Число офицеров, привлекаемых для первоначальных приготовлений, должно быть максимально ограниченным. Остальных сотрудников, участие которых необходимо, следует привлекать к работе как можно позже и знакомить только с частными сторонами подготовки, необходимыми для исполнения служебных обязанностей каждого из них в отдельности.

Иначе имеется опасность возникновения серьезнейших политических и военных осложнений в результате раскрытия наших приготовлений, сроки которых еще не назначены.

Я ожидаю от господ главнокомандующих устных докладов об их дальнейших намерениях, основанных на настоящей директиве.

О намеченных подготовительных мероприятиях всех видов вооруженных сил и о ходе выполнения докладывать мне через верховное главнокомандование вооруженных сил.

Адольф Гитлер

Источник: План «Барбаросса»: см. Сб. документов (на нем. языке). Берлин, 1970. С. 140-144

Приложение 3. План войны фашисткой Германии против СССР («План Барбаросса»)

Приложение 4. Выпуск военной продукции, вооружения и военной техники Германией и СССР.

Приложение 5. Развитие Вооруженных сил Германии и СССР.

Приложение 6.
ДИРЕКТИВА ПО СТРАТЕГИЧЕСКОМУ СОСРЕДОТОЧЕНИЮ И РАЗВЕРТЫВАНИЮ ВОЙСК (план «Барбаросса»)

Главное командование сухопутных войск
Генеральный штаб
Оперативный отдел
№ 050/41

Ставка главного командования сухопутных войск
31.01 1941 г.

ДИРЕКТИВА ПО СТРАТЕГИЧЕСКОМУ СОСРЕДОТОЧЕНИЮ И РАЗВЕРТЫВАНИЮ ВОЙСК (план «Барбаросса»)

Общие задачи

В случае если Россия изменит свое нынешнее отношение к Германии, следует в качестве меры предосторожности осуществить широкие подготовительные мероприятия, которые позволили бы нанести поражение Советской России в быстротечной кампании еще: до того, как будет закончена война против Англии.

Операции должны: быть проведены таким образом, чтобы посредством глубокого вклинения танковых войск была уничтожена вся масса русских войск, находящихся в Западной России. При этом необходимо предотвратить возможность отступления боеспособных русских войск в обширные внутренние районы страны.

. . .

Замысел

Первое намерение главного командования сухопутных войск в соответствии с вышеизложенной задачей состоит в том, чтобы расколоть фронт главных сил русской армии, сосредоточенных в западной части России, быстрыми и глубокими ударами мощных подвижных группировок севернее и южнее Припятских болот и, используя этот прорыв, уничтожить разобщенные группировки вражеских войск.

Южнее Припятских болот группа армии «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта, используя стремительный удар мощных танковых соединений из района Люблина отрезает советские войска, находящиеся в Галиции и Западной Украине, от их коммуникаций на Днепре, захватывает переправы через р. Днепр в районе Киева и южнее его и обеспечивает таким образом свободу маневра для решения последующих задач во взаимодействии с войсками, действующими севернее, или же выполнение новых задач на юге России.

Севернее Припятских болот наступает группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока. Введя в бой мощные танковые соединения, она осуществляет прорыв из района Варшавы и Сувалок в направлении Смоленска поворачивает затем танковые войска на север и уничтожает совместно с группой армий «Север», наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, советские войска, находящиеся в Прибалтике. Затем она совместно с финской армией и переброшенными для этого из Норвегии немецкими войсками окончательно лишает противника последних оборонительных возможностей в северной части России. В результате этих операций будет обеспечена свобода маневра для выполнения последующих задач во взаимодействии с немецкими войсками, наступающими в южной части России.

В случае внезапного и полного разгрома русских сил на Севере России поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву.

Начало наступления будет отдано одним приказом по всему фронту от Черного до Балтийского моря: день — «б», время — «у».

Основой для ведения боевых действий в этой операции могут послужить принципы, оправдавшие себя при проведении Польской кампании. При этом, однако следует учитывать, что наряду с сосредоточением сил на направлениях главных ударов, необходимо атаковать противника также и на прочих участках фронта.

Только таким образом можно будет воспрепятствовать своевременному отходу боеспособных сил противника и уничтожить их западнее линии Днепр — Двина. В еще большей степени следует ожидать воздействия вражеской авиации на сухопутные войска, тем более что немецкие военно-воздушные силы не будут полностью привлечены для операций против России. Войска также должны быть готовы к тому, что противник может применить и химические отравляющие вещества..

Задачи групп армий и армий

а) Группа армий «Юг» наступает своим усиленным левым флангом в общем направлении на Киев, имея впереди подвижные части. Общая задача — уничтожить советские войска в Галиции и Западной Украине к западу от р. Днепр и захватить своевременно переправы на Днепре в районе Киева и южнее, создав тем самым предпосылки для продолжения операций восточнее Днепра. Наступлений следует провести таким образом, чтобы подвижные войска были сосредоточены для удара из района Люблина в направлении на Киев.

В соответствии с этой задачей армии и танковая группа, руководствуясь непосредственными указаниями командования группы армий «Юг», должны обеспечить выполнение следующих задач.

11-я армия обеспечивает прикрытие румынской территории от вторжения советских войск, имея в виду жизненно важное значение Румынии для ведения войны. В ходе наступления войск группы армий «Юг» 11-я армия сковывает противостоящие ей вражеские силы, создавая ложное впечатление стратегического развертывания крупных сил, и по мере дальнейшего развития обстановки путем нанесения во взаимодействии с авиацией ряда ударов по отходящим войскам противника препятствует организованному отходу советских войск за Днестр.

1-я танковая группа во взаимодействии с войсками 17-й и 6-й армий прорывает оборону войск противника, сосредоточенных близ границы между Равой-Русской и Ковелем, продвигаясь через Бердичев — Житомир, своевременно выходит на р. Днепр в районе Киева и южнее. В дальнейшем, не теряя времени, согласно указаниям командования группы армий «Юг» продолжает наступление вдоль Днепра в юго-восточном направлении, с тем чтобы воспрепятствовать отходу за р. Днепр вражеской группировки, действующей в Западной Украине, и уничтожить ее ударом с тыла.

17-я армия прорывает оборону противника на границе северо-западнее Львова. Быстро продвигаясь, своим сильным левым флангом она отбрасывает противника в юго-восточном направлении и уничтожает его. В дальнейшем эта армия, используя успешное продвижение войск танковой группы, без промедления выходит в район Винница, Бердичев и, смотря по обстановке, продолжает наступление в южном или юго-восточном направлении.

6-я армия во взаимодействии с соединениями 1-й танковой группы прорывает вражеский фронт в районе Луцка, прикрывая северный фланг группы армий от возможных атак со стороны Припятских болот, своими главными силами по возможности с максимальной быстротой следует на Житомир вслед за войсками танковой группы. Войска армии должны быть готовы по указанию командования группы армий повернуть свои главные силы на юго-восток, западнее р. Днепр, с тем чтобы во взаимодействии с 1-й танковой группой воспрепятствовать отходу за Днепр вражеской группировки, действующей в Западной Украине, и уничтожить ее.

б) Группа армий «Центр», сосредоточив свои главные силы на флангах, раскалывает вражеские силы в Белоруссии. Подвижные соединения, наступающие южнее в севернее Минска, своевременно соединяются в районе Смоленска и таким образом создают предпосылки для взаимодействия крупных сил подвижных войск с войсками группы армий «Север» с целью уничтожения сил противника, находящихся в Прибалтике и в районе Ленинграда.

В рамках этой задачи по указаниям командования группы армий «Центр» танковые группы и армии выполняют следующие задачи.

2-я танковая группа, взаимодействуя с 4-й армией, прорывает вражеские пограничные укрепления в районе Кобрина и севернее и, быстро продвигаясь на Слуцк и Минск, во взаимодействии с 3-й танковой группой, наступающей в районе севернее Минска, создает предпосылки для уничтожения войск противника, находящихся между Белостоком и Минском. Ее дальнейшая задача — в тесном взаимодействии с 3-й танковой группой как можно скорее захватить местность в районе Смоленска и южнее его, воспрепятствовать сосредоточению сил противника в верхнем течении Днепра, сохранив тем самым группе армий «Центр» свободу действий для выполнения последующих задач.

3-я танковая группа во взаимодействии с 9-й армией прорывает вражеские пограничные укрепления севернее Гродно, стремительно продвигается в район севернее Минска и во взаимодействии с наступающей с юго-запада на Минск 2-й танковой группой создает предпосылки для уничтожения сил противника, находящихся между Белостоком и Минском. Последующая задача 3-й танковой группы — тесно взаимодействуя со 2-й танковой группой, ускоренными темпами достигнуть района Витебска и севернее, воспрепятствовать сосредоточению сил противника в районе верхнего течения Двины, обеспечив тем самым группе армий свободу действий в выполнении последующих задач.

4-я армия, нанося главный удар по обе стороны Брест-Литовска, форсирует р. Буг и тем самым открывает дорогу на Минск 2-й танковой группе. Основными силами развивает наступление через р. Щара у Слонима и южнее, используя успех танковых групп, во взаимодействии с 9-й армией уничтожает войска противника, находящиеся между Белостоком и Минском. В дальнейшем эта армия следует за 2-й танковой группой, прикрывая свой левый фланг со стороны Припятских болот, захватывает переправу через р. Березину между Бобруйском и Борисовом и форсирует р. Днепр у Могилева и севернее.

9-я армия во взаимодействии с 3-й танковой группой наносит главный удар северным крылом по группировке противника, расположенной западнее и севернее Гродно, используя успех танковых групп, стремительно продвигается в направлении Лиды, Вильнюса и уничтожает совместно с 4-й армией силы противника, находящиеся между Белостоком и Минском.

В дальнейшем, следуя за 3-й танковой группой, выходит на р. Западная Двина у Полоцка и юго-восточнее его.

в) Группа армий «Север» имеет задачу уничтожить действующие в Прибалтике силы противника и захватом портов на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, лишить русский флот его баз. Вопросы совместных действий с мощными подвижными силами, наступающими на Смоленск и находящимися в подчинении группы армий «Центр», будут своевременно уточнены и особо доведены до сведения главным командованием сухопутных войск.

В соответствии с этой задачей группа армий «Север» прорывает фронт противника, нанося главный удар в направлении на Двинск, как можно быстрее продвигается своим сильным правым флангом, выслав вперед подвижные войска для форсирования р. Западная Двина, в район северо-восточнее Опочки с целью не допустить отступления боеспособных русских сил из Прибалтики па восток и создать предпосылки для дальнейшего успешного продвижения на Ленинград.

В рамках этой задачи по указанию командования группы армий «Север» 4-я танковая группа и армии выполняют следующие задачи.

4-я танковая группа совместно с 16-й и 18-й армиями прорывает фронт противника между Виштитисским озером и дорогой Тильзит — Шяуляй, продвигается к Двине в район Двинска и южнее и захватывает плацдарм на восточном берегу Двины. В дальнейшем 4-я танковая группа как можно быстрее достигает района северо-восточнее Опочки, чтобы отсюда в зависимости от обстановки продолжать наступление в северо-восточном или северном направлении.

16-я армия во взаимодействии с 4-й танковой группой прорывает фронт противостоящего противника и, нанося главный удар по обеим сторонам дороги Эбенроде — Каунас, стремительным продвижением своего сильного правого фланга за танковым корпусом выходит по возможности быстрее на северный берег р. Западная Двина у Двинска и южнее его.

В дальнейшем эта армия, следуя за 4-й танковой группой, быстро выходит из района Опочки.

18-я армия прорывает фронт противостоящего противника и, нанося главный удар вдоль дороги Тильзит — Рига и восточнее, быстро форсирует своими главными силами р. Западная Двина у Клявинаса и южнее, отрезает находящиеся юго-западнее Риги части противника и уничтожает их. В дальнейшем она, быстро продвигаясь в направлении Пскова, Острова, препятствует отходу русских войск в район южнее Чудского озера и по указанию командования группы армий «Север» очищает территорию Эстонии от противника во взаимодействии с танками в районе севернее Чудского озера.

Важно заблаговременно захватить главнейшие балтийские порты.

Дислокация штабов и разграничительные липни

...

Задача армии «Норвегия»

Армия «Норвегия» подчиняется непосредственно верховному главнокомандованию вооруженных сил.

А. Важнейшей задачей остается надежная охрана всей территории Норвегии не только от действий диверсионных групп, но и от действий десантных отрядов англичан, с возможностью высадки которых следует считаться этим летом. Выполнение указанной задачи требует:

а) чтобы прежде всего до середины мая были приведены в готовность для использования артиллерийские батареи, предусмотренные для усиления береговой обороны. Это должно быть осуществлено со всей энергией и с максимальным использованием всех транспортных средств;

б) чтобы находящиеся в настоящее время в Норвегии дивизии не ослаблялись в связи с подготовкой операции «Барбаросса». Наоборот, войска в районе Киркенеса, Нарвика, подверженном наибольшей опасности, должны быть даже усилены. Это усиление следует качать немедленно за счет сил, имеющихся на территории Норвегии.

Б. Помимо перечаленных оборонительных задач на армию «Норвегия» возлагаются следующие задачи:

а) с началом операции, а если потребуется и раньше, вторгнуться в район Петсамо и надежно оборонять его совместно с финскими войсками против нападения с суши, моря и воздуха. Особое значение приобретает удержание никелевых рудников, чрезвычайно важных для немецкой военной экономики (операция «Реннтир»);

б) имеющимися в распоряжении войсками окружить Мурманск, являющийся спорной базой для наступательных действий сухопутных, морских и воздушных сил противника. В последующем, если позволят имеющиеся в наличии силы, осуществить захват Мурманска (операция «Зильберфукс»).

Резервы ОКХ

Резервы ОКХ с началом операции будут подтянуты в район Жешува и восточнее Варшавы (сильные группировки) и в районы Замостья, Сувалок и Эйдкунена (небольшие группы).

Взаимодействие с ВВС и ВМФ

Задачи ВВС: по возможности исключить воздействие авиации противника и поддержать наступление сухопутных войск на направлениях главных ударов, а именно — войска группы армий «Центр» и войска левого фланга группы армий «Юг», действующие на направлении главного удара.

На первом этапе операции ВВС должны сосредоточить все свои усилия на борьбе с авиацией противника и на непосредственной поддержке сухопутных поиск.

Удары по промышленным центрам могут быть проведены не ранее, чем будут достигнуты оперативные цели, поставленные сухопутным войскам. Предусматриваемое взаимодействие:

группа армии «Юг» с -1-м воздушным флотом;

группа армий «Центр» со 2-м воздушным флотом;

группа армий «Север» с 1-м воздушным флотом.

ВМФ, по-прежнему сосредоточивая свои основные усилия против Англии, обеспечивает оборону собственного побережья и не допускает прорыва вражеского флота из Балтийского моря.

При этом до занятия Ленинграда — последней базы русского флота — следует избегать крупных морских операций.

По уничтожении русского флота задачей ВМФ будет обеспечение судоходства в Балтийском море и снабжение северного фланга сухопутных сил.

Сотрудничество с другими государствами

Следует учитывать активное участие вооруженных сил Румынии и Финляндии на флангах фронта в войне против СССР.

Характер совместных действий и порядок подчинения вооруженных сил этих государств немецкому командованию будут своевременно установлены.

Задача румынских войск заключается в том, чтобы совместно с развертывающейся на юге немецкой группировкой скопать противостоящие войска противника, в последующем — обеспечивать несение вспомогательной службы в тылу.

Финские войска должны возможно быстрее захватить полуостров Ханко и прикрыть развертывание немецких войск в Северной Финляндии, атаковать не позже того момента, когда войсками группы армий «Север» будет форсирована р. Двина, советские войска на юго-восточном участке финского фронта, нанести главный удар восточнее или западнее Ладожского озера, как этого потребует ОКХ (скорее всего, на участке восточнее Ладожского озера), и поддержать войска группы армий «Север» при уничтожении ею противника.

Не следует ожидать активного участия Швеции в войне на нашей стороне. Однако не исключено, что Швеция допустит использование своих дорог для передвижения немецких войск в Северную Финляндию и для снабжения последних.

Переброска войск

... Выдвижение прибывших соединений к границе должно производиться по возможности в последний момент и незаметно. Соединения, входящие в состав 1-го и 2-го эшелонов, в общем не должны до 25.04 перейти линию Тарнув — Варшава — Кенигсберг.

Окончательное выдвижение войск, особенно подвижных соединений, следует производить только в ночное время.

Сохранение тайны

Во избежание внешнеполитических осложнений следует соблюдать безусловную секретность в разработке и осуществлении плана сосредоточения войск на Востоке. Для этого необходимо по возможности ограничить число офицеров, привлекаемых к этой работе. Дальнейшее привлечение новых лиц произвести как можно позже, причем каждое новое лицо должно быть осведомлено о работе не шире, чем это требуется для ее выполнения. Круг полностью осведомленных лиц следует по возможности дольше ограничивать командующими группами армий, командующими армиями и корпусами, начальниками их штабов, оберквартирмейстерами и начальниками оперативных отделов штабов. Привлечение других военачальников и их помощников в рамках их задач производить настолько позже, насколько позволяют подготовительные работы.

Передача точного текста директивы о сосредоточении допускается только в порядке отдельных выдержек.

Связи с иностранными государствами быть не должно. Об этом в нужное время будет отдан соответствующий приказ.

Источник: План «Барбаросса»: Сб. документов (на нем. языке). Берлин, 1970. С. 151-161.

194

(Примечание: К сожалению офицеры ВНУ ГШ привели не полный текст директивы Генерального штаба сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31.01.1941 г. по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск по плану «Барбаросса». А ведь в этой директиве от января 1941 года, в п. 12 «Проведение подготовительной работы» была письменно прописана дата нападения на СССР – «Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день "Б") могло быть начато 21.6.»!

Эта директива была опубликована еще в 1967 году в книге полковника В.И. Дашичева «"Совершенно секретно! Только для командования!". Стратегия фашисткой Германии в войне против СССР. Документы и материалы.» (М. 1967.) В последующие годы полный текст данной директивы ОКХ, в которой реально и документально показывается дата нападения на СССР как 22 июня публиковался только в сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941г.» (М. 1995г.). А также данную фразу из этой директивы – «Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день "Б") могло быть начато 21.6.» регулярно приводили в своих работах такие исследователи как Ю.И. Мухин, А.Б. Мартиросян, В.Побочный и Л.Антонова. Но приводили именно как отдельную фразу.

Официально этот документ как и «Вариант Барбаросса» попал в руки советского командования якобы только в мае 1945 года! Но очень может быть, что данная директива Браухича, или минимум дата наступления вермахта на СССР как 21 июня из этой директивы, все же могла попасть к Сталину в феврале 41-го! Ведь с ней точно был знаком начальник Оперативного отдела Генштаба вермахта Хойзингер, который работал на английскую разведку. И даже если он передал в Лондон не сам текст директивы, а только ее суть, однозначно он сообщил бы англичанам и дату наступления вермахта на СССР – 21 июня!

В общем – пора исправить эту недоработку офицеров ВНУ ГШ от 1992 года и привести полный текст данной директивы ОКХ Германии от 31 января 1941 года в данной работе....

«Директива ОКХ (Барбаросса). 31 января 1941 г.

Главное командование сухопутных войск

Генеральный штаб.

Оперативный отдел.

№ 050/41.

Ставка главного командования сухопутных войск

31.1.41 г.

30 экземпляров

2-й экземпляр

Сов. секретно.

Только для командования.

ДИРЕКТИВА

ПО СТРАТЕГИЧЕСКОМУ СОСРЕДОТОЧЕНИЮ

И РАЗВЕРТЫВАНИЮ ВОЙСК

(ПЛАН «БАРБАРОССА»)

Общие задачи

В случае, если Россия изменит свое нынешнее отношение к Германии, следует в качестве меры предосторожности осуществить широкие подготовительные мероприятия, которые .позволили бы нанести поражение Советской России в быстротечной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии.

Операции должны быть проведены таким образом, чтобы посредством глубокого вклинения танковых войск была уничтожена вся масса русских войск, находящихся в Западной России. При этом необходимо предотвратить возможность отступления боеспособных русских войск в обширные внутренние районы страны.

Положение противника

Следует считать наиболее вероятным, что русские, используя усиленные на отдельных участках полевые укрепления на новой и старой государственных границах, а также многочисленные удобные для обороны водные преграды, вступят в бой крупными соединениями западнее рек Днепр и Западная Двина.

Русское командование будет придавать особое значение тому, чтобы по возможности дольше удерживать свои авиационные и морские базы в прибалтийских провинциях и сохранять примыкание своего южного фланга к Черному морю посредством использования крупных сил.

При неблагоприятном развитии операций южнее и севернее Припятских болот русские будут пытаться остановить немецкое наступление на линии рек Днепр — Западная Двина.

При попытках ликвидации немецких прорывов, а также при возможных попытках отвести находящиеся под угрозой войска на линию Днепр — Западная Двина следует считаться с возможностью наступательных действий со стороны крупных русских соединений с использованием танков.

Подробно группировка противника приведена в приложении 3 а—г и справке «Вооруженные Силы Союза Советских Социалистических Республик» от 1.1.1941 г. 1)

Замысел

Южнее Припятских болот группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта, используя стремительный удар мощных танковых соединений из района Люблина, отрезает советские войска, находящиеся в Галиции и Западной Украине, от их коммуникаций на Днепре, захватывает переправы через р. Днепр в районе Киева и южнее его и обеспечивает таким образом свободу маневра для решения последующих задач во взаимодействии с войсками, действующими севернее, или же выполнение новых задач на юге России.

Севернее Припятских болот наступает группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока. Введя в бой мощные танковые соединения, она осуществляет прорыв из района Варшавы и Сувалок в направлении Смоленска поворачивает затем танковые войска на север и уничтожает совместно с группой армий «Север», наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, советские войска, находящиеся в Прибалтике. Затем она совместно с финской армией и подброшенными для этого из Норвегии немецкими войсками окончательно лишает противника последних оборонительных возможностей в северной части России. В результате этих операций будет обеспечена свобода маневра для выполнения последующих задач во, взаимодействии с немецкими войсками, наступающими в южной части России.

В случае внезапного и полного разгрома русских сил на севере России поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву.

Начало наступления будет отдано единым приказом по всему фронту от Черного до Балтийского моря: (день — «Б», время — «У»).

Основой для ведения боевых действий в этой операции могут послужить принципы, оправдавшие себя при проведении польской кампании. При этом, однако, следует учитывать, что, наряду с сосредоточением сил на направлениях главных ударов, необходимо атаковать противника также и на прочих участках фронта.

Только таким образом можно будет воспрепятствовать своевременному отходу боеспособных сил противника и уничтожить их западнее линии Днепр — Двина. В еще большей степени следует ожидать 'воздействия вражеской авиации на сухопутные войска, тем более что немецкие военно-воздушные силы не будут полностью привлечены для операций против России. Войска также должны быть готовы к тому, что противник может применить и химические отравляющие вещества.

Задачи групп армий и армий

а) Группа армий «Юг» наступает своим усиленным левым флангом в общем направлении на Киев, имея впереди подвижные части. Общая задача — уничтожить советские войска в Галиции и Западной Украине к западу от р. Днепр и захватить своевременно переправы на Днепре в районе Киева и южнее, создав тем самым предпосылки для продолжения операций восточнее Днепра. Наступление следует провести таким образом, чтобы подвижные войска были сосредоточены для удара из района Люблина в направлении на Киев.

В соответсвии с этой задачей армии и танковая группа, руководствуясь непосредственными указаниями командования группы армий «Юг», должны обеспечить выполнение следующих задач:

11-я армия обеспечивает прикрытие румынской территории от вторжения советских войск, имея в виду жизненно важное значение Румынии для ведения войны. В ходе наступления войск группы армий «Юг» 11-я армия сковывает противостоящие ей вражеские силы, создавая ложное впечатление стратегического развертывания крупных Сил, и по мере дальнейшего развития обстановки путем нанесения во взаимодействии с авиацией ряда ударов по отходящим войскам противника препятствует организованному отходу советских войск за Днестр.

1-я танковая группа во взаимодействии с войсками 17-й и 6-й армий прорывает оборону войск противника, сосредоточенных близ границы между Равой-Русской и Ковелем, продвигаясь через Бердичев — Житомир, своевременно выходит на р. Днепр в районе Киева и южнее. В дальнейшем, не теряя времени, согласно указаниям командования группы армий «Юг», продолжает наступление вдоль Днепра в юго-восточном направлении с тем, чтобы воспрепятствовать отходу за р. Днепр вражеской группировки, действующей в Западной Украине, и уничтожить ее ударом с тыла.

17-я армия прорывает оборону противника на границе северо-западнее Львова. Быстро продвигаясь своим сильным левым флангом, она отбрасывает противника в юго-восточном направлении и уничтожает его. В дальнейшем эта армия, используя успешное продвижение войск танковой группы, без 'промедления выходит в район Винницы, Бердичева и, смотря по обстановке, продолжает наступление в южном или юго-восточном направлении.

6-я армия во взаимодействии с соединениями 1-й танковой группы прорывает вражеский фронт в районе Луцка, прикрывая северный фланг группы армий от возможных атак со стороны Припятских болот, своими главными силами по возможности с максимальной быстротой следует на Житомир вслед за войсками танковой .группы. Войска армии должны быть готовы по указанию командования группы армий повернуть свои главные силы на юго-восток, западнее р. Днепр с тем, чтобы во взаимодействии с 1-й танковой группой воспрепятствовать отходу за Днепр вражеской группировки, действующей в Западной Украине, и уничтожить ее.

б) Группа армий «Центр», сосредоточив свои главные силы на флангах, раскалывает вражеские силы в Белоруссии. Подвижные соединения, наступающие южнее и севернее Минска, своевременно соединяются в районе Смоленска и таким образом создают предпосылки для взаимодействия крупных сил подвижных войск с войсками группы армий «Север» с целью уничтожения сил противника, находящихся в Прибалтике и в районе Ленинграда.

В рамках этой задачи, по указаниям командования группы армий «Центр», танковые группы и армии выполняют следующие задачи. 2-я танковая группа, взаимодействуя с 4-й армией, прорывает вражеские пограничные укрепления в районе Кобрина и севернее и, быстро продвигаясь на Слуцк и Минск, во взаимодействии с 3-й танковой группой, наступающей в районе севернее Минска, создает предпосылки для уничтожения войск противника, находящихся между Белостоком и Минском. Ее дальнейшая задача: в тесном взаимодействии с 3-й танковой группой как можно скорее захватить местность в районе Смоленска и южнее его, воспрепятствовать сосредоточению сил противника в верхнем течении Днепра, сохранив тем самым группе армий «Центр» свободу действий для выполнения последующих задач.

3-я танковая группа во взаимодействии с 9-й армией прорывает вражеские пограничные укрепления севернее Гродно, стремительно продвигается в район севернее Минска и во взаимодействии с наступающей с юго-запада на Минск 2-й танковой группой создает предпосылки для уничтожения сил противника, находящихся между Белостоком и Минском. Последующая задача 3-й танковой группы: тесно взаимодействуя со 2-й танковый группой, ускоренными темпами достигнуть района Витебска и севернее, воспрепятствовать сосредоточению сил противника в районе верхнего течения Двины, обеспечив тем самым группе армий свободу действий в выполнении последующих задач.

4-я армия, нанося главный удар по обе стороны Брест-Литовска, форсирует р. Буг и тем самым открывает дорогу на Минск 2-й танковой группе. Основными силами развивает наступление через р. Шара у Слонима и южнее, используя успех танковых групп, во взаимодействии с 9-й армией уничтожает войска противника, находящиеся между Белостоком и Минском. В дальнейшем эта армия следует за 2-й танковой группой, прикрывая свой левый фланг со стороны Припятских болот, захватывает переправу через р. Березину между Бобруйском и Борисовом и форсирует р. Днепр у Могилева и севернее.

В дальнейшем, следуя за 3-й танковой группой, выходит на р. Западная Двина у Полоцка и юго-восточнее его.

в) Группа армий «Север» имеет задачу уничтожить действующие в Прибалтике силы противника и захватом портов на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, лишить русский флот его баз. Вопросы совместных действий с мощными подвижными силами, наступающими на Смоленск и находящимися в подчинении группы армий «Центр», будут своевременно уточнены и доведены до сведения особо главным командованием сухопутных войск.

В соответствии с этой задачей группа армий «Север» прорывает фронт противника, нанося главный удар в направлении на Двинск, как можно быстрее продвигается своим сильным правым флангом, выслав вперед подвижные войска для форсирования р. Западная Двина, в район северо-восточнее Опочки с целью не допустить отступления боеспособных русских сил из Прибалтики на восток и создать предпосылки для дальнейшего успешного продвижения на Ленинград.

4-я танковая группа совместно с 16-й и 18-й армиями прорывает фронт противника между Виштитисским озером и дорогой Тильзит — Шауляй, продвигается к Двине в район Двинска и южнее и захватывает плацдарм на восточном берегу Двины. В дальнейшем 4-я танковая группа как можно быстрее достигает района северо-восточнее Опочки, чтобы отсюда в зависимости от обстановки продолжать наступление в северо-восточном или северном направлении.

В дальнейшем эта армия, следуя за 4-й танковой группой, быстро выходит в район Опочки.

18-я армия прорывает фронт противостоящего противника и, нанося главный удар вдоль дороги Тильзит — Рига и восточнее, быстро форсирует своими главными силами р. Западная Двина у Плявинаса и южнее, отрезает находящиеся юго-западнее Риги части противника и уничтожает их. В дальнейшем она, быстро продвигаясь в направлении Пскова, Острова, препятствует отходу русских войск .в район южнее Чудского озера и по указанию командования группы армий «Север» очищает территорию Эстонии от противника во взаимодействии с танками в районе севернее Чудского озера.

Важно заблаговременно захватить главнейшие балтийские порты.

Дислокация штабов и разграничительные линии

а) Дислокация штабов

Группы армий	Во время подготовки	К началу наступления
«Юг»	Тарнув	Жешув
«Центр»	Познань	Рембертув
«Север»	Эльбинг	Инстербург

Армии и танковые группы

Армии	Во время подготовки	К началу наступления
11-я	Предял	Пьятра
17-я	Резцов	Рудник
6-я	Сандомир	Сулов (20 км зап.-сев.-зап. Замостье)
4-я	Варшава	Мендзыжеч
9-я	Арис	Гибы
16-я	Бартенштейн	Гумбиннен
18-я	Кенигсберг	Хейдекруг
1-я танк. группа	Сандомир	Замостье
2-я танк. группа	Варшава	Бяла-Подляска
3-я танк. группа	Арис	Тройбург
4-я танк. группа	Алленштейн	Тильзит

б) Разграничительные линии

Границы между группами армий 2):

(Карта 1:1000000, изд. немецкое)

«Центр» — «Юг» (для начального этапа операции)

Крейцбург («Ц»)—Радомско («Ц») — Коньске («Ц»)

Радом («Ц») — Зволгнь («Ц») — Курув («Ц»)

Любартув («Ю») — Сосновица («Ц»)

Шацк («Ц») — Ратно («Ц») — Глуша («Ц»)

Давид-Городок («Ц») — Мозырь («Ю») — Гомель («Ц»)

Позже (как предусмотрено директивой):

Курув («Ц») — Парчев («Ц») — Домачево («Ц»)

Глуша («Ю»)

«Центр» — «Север» (для начального этапа операции)

Шнейдемюль («Ц») — Грауденц («С») — Дейч Эйлау («С») .

Центр Алленштейна — Бишофсбург («Ц») — Летцен («Ц»)

10 км южнее Гольдапа —3 км восточнее Гольдапа

Южная оконечность .озера южнее Виштитие — Мариамполь (центр населенного пункта) — Молетай («С») — Педруя («С») .. .

Леонполь(«Ц») — Юховичи («Ц») — Великие Луки («С») . .

Позже (как предусмотрено директивой)

Летцен («Ц») — Мариамполь (центр населенного пункта):...

Разграничительные линии между армиями:

9—4 армии (для начального этапа операции)

Леслау (9) — р. Висла до Новый Дунинов (4) — Мохово (4) — Серпц (4) — Цеханов (9) — Остроленка (4) — Новогрудок (4) — Едвабне (9) — Кнышин (9) — Соколка (4) — Индура (9) — р. Неман до Миколайки (4) — Воложин (9) — Рудня (50 км юго-восточнее Витебска) (4)

Позже (как предусмотрено директивой): Леслау (9)—Бельск (9)—Макув (9)—Ружаны (9).

16—18 армии:

Меве (16) — Вормдитт (16) — Фридланд (16) — Инстербург (16) Шмаленингкен (18) — Расейняй (16) — Байсогала (16) Екабпилс (16) — Яунелгава (16)

11—17 армии:

Орадеа-Маре (17)—стык трех государств восточнее Вишеул-де-Сус — бывшая русско-румынская граница до Залещики (11) — Винница (17)

17—6 армии:

Олькуш (17) — Новы Корчин (17) — Ниско (6) — Билгорай (6) — Томашув (17) — Буек (6) — Бердичев (6)

Задача армии «Норвегия» — подчиняется непосредственно верховному главнокомандованию вооруженных сил.

аа) чтобы прежде всего до середины мая были приведены в готовность для использования артиллерийские батареи, предусмотренные для усиления береговой обороны. Это должно быть осуществлено со всей энергией и с максимальным использованием всех транспортных средств;

бб) чтобы находящиеся в настоящее время в Норвегии дивизии не ослаблялись в связи с подготовкой операции «Барбаросса». Наоборот, войска в районе Киркенеса, Нарвика, подверженном наибольшей опасности, должны быть даже усилены. Это усиление следует начать немедленно за счет сил, имеющихся на территории Норвегии.

Б. Помимо перечисленных оборонительных задач, на армию «Норвегия» возлагаются следующие задачи:

аа) с началом операции, а если потребуется и раньше, вторгнуться в район Петсамо и надежно оборонять его совместно с финскими войсками против нападения с суши, моря и воздуха. Особое значение приобретает удержание никелевых рудников, чрезвычайно важных для немецкой военной экономики (операция «Северный олень»);

бб) имеющимися в распоряжении войсками окружить Мурманск, являющийся опорной базой для наступательных действий сухопутных, морских и воздушных сил противника. В последующем если Позволят имеющиеся в наличии силы, осуществить захват Мурманска (операция «Чернобурая лиса»!).

Резервы ОКХ с началом операции будут подтянуты в районы Жешува и восточнее Варшавы (сильные группировки) и в районы Замостья, Сувалок и в Эйдкунен (небольшие группы).
Взаимодействие с ВВС и ВМФ

Задачи ВВС: по возможности исключить воздействие авиации противника и поддержать наступление сухопутных войск на направлениях главных ударов, а именно: войска группы армий «Центры и войска левого фланга группы армий «Юг», действующие на направлении главного удара.

На первом этапе операции ВВС должны сосредоточить все свои усилия на борьбе с авиацией противника и на непосредственной поддержке сухопутных войск.

Удары по промышленным центрам могут быть проведены не ранее, чем будут достигнуты оперативные цели, поставленные сухопутным войскам. Предусматриваемое взаимодействие: группа армий «Юг» с 4-м воздушным флотом; группа армий «Центр» со 2-м воздушным флотом; группа армий «Север» с 1-м воздушным флотом. ВМФ, по-прежнему сосредоточивая свои основные усилия против Англии, обеспечивает оборону собственного побережья и не допускает прорыва вражеского флота из Балтийского моря.

По уничтожении русского флота задачей ВМФ будет являться обеспечение судоходства в Балтийском море и снабжения северного фланга сухопутных сил.

Сотрудничество с другими государствами

Задача румынских войск заключается в том, чтобы совместно с развертывающейся на юге немецкой группировкой сковать противостоящие войска противника, в последующем — обеспечивать несение вспомогательной службы в тылу.

Финские войска должны возможно быстрее захватить полуостров Ханко и прикрыть развертывание немецких войск в Северной Финляндии, атаковать не позже того момента, когда войсками группы армий «Север» будет форсирована р. Двина, советские войска на юго-восточном участке финского фронта, нанести главный удар восточнее или западнее Ладожского озера, как этого потребует ОК.Х (скорее всего на участке восточнее Ладожского озера), и поддержать войска группы армий «Север» при уничтожении ею противника.

Не следует ожидать активного участия Швеции в войне на нашей стороне.

Однако не исключено, что Швеция допустит использование своих дорог для передвижения немецких войск в Северную Финляндию и для снабжения последних.

Переброска войск

Переброска войск осуществляется по прилагаемому графику.

Существенных изменений в этот график после 10.3 не может быть внесено. Время от времени в ходе перевозок будут даваться соответствующие указания о возможных изменениях отдельных пунктов выгрузки в общем районе выгрузки.

Выдвижение прибывших соединений к границе должно производиться по возможности в последний момент и незаметно. Соединения, входящие в состав 1-го и 2-го эшелонов, в общем не должны до 25.4 перейти линию Тарнув — Варшава — Кенигсберг.

Окончательное выдвижение войск, особенно подвижных соединений, следует производить только в ночное время.

Сохранение тайны

Во избежание внешнеполитических осложнений следует соблюдать безусловную секретность в разработке и осуществлении плана сосредоточения войск на Востоке. Для этого необходимо по возможности ограничить число офицеров, привлекаемых к этой работе. Дальнейшее привлечение новых лиц произвести как можно позже, причем каждое новое лицо должно быть осведомлено о работе не шире, чем это требуется для ее выполнения. Круг полностью осведомленных лиц следует по возможности дольше ограничивать командующими группами армий, командующими армиями и корпусами, начальниками их штабов, обер-квартирмейстерами и начальниками оперативных отделов штабов. Привлечение других военачальников и их помощников в рамках их задач производить настолько позже, насколько позволяют подготовительные работы.

Передача точного текста директивы о сосредоточении допускается только в порядке отдельных выдержек.

Проведение подготовительной работы

Подготовительные работы должны проводиться с соблюдением секретности, последовательности и только по указанным этапам. Это вызвано тем, что предусмотренные по плану «Барбаросса» штабы и соединения разделены друг от друга как территориально, так и в смысле подчиненности.

а) На первом этапе (до середины февраля) штабы групп армий должны разработать распоряжения и приказы подчиненным штабам и войскам. Дополнительно к этому штабы армий и танковых групп, в соответствии с директивой на сосредоточение, будут осведомлены распоряжением ОКХ о порядке их подчинения группам армий и обязаны проводить подготовительные работы согласно приказам последних. Одновременно они будут поставлены в известность, что штабы групп армий имеют право привлекать к разработке приказов офицеров от подчиненных армий и танковых групп.

Командованию ВВС предложено довести до сведения воздушных флотов распоряжение о порядке взаимодействия с соответствующими группами армий и армиями.

Все подготовительные мероприятия, которые должен проводить штаб 11-й армии до прибытия последнего в Румынию,, выполняет специальный рабочий штаб при начальнике немецкой военной миссии в Румынии.

б) На втором этапе (от середины февраля до марта) армии и танковые группы разрабатывают необходимые приказы. При этом, в соответствии с директивой на сосредоточение, к дальнейшей разработке привлекаются штабы подчиненных корпусов, а если необходимо, и штабы дивизий. ОКХ уведомит об этом штабы корпусов и дивизий в соответствующее время.

ОКХ намерено передислоцировать к этому времени все рабочие штабы групп армий, армий и танковых групп на Восток для подготовки и проведения в жизнь необходимых мероприятий.

В целях сохранения тайны размещение указанных штабов должно производиться в районах уже находящихся на Востоке штабов войск группы армий «Б» или армий.

в) На третьем этапе (с апреля до начала мая) командования групп армий и армий принимают предназначенные им, в соответствии с директивой на сосредоточение, полосы, соблюдая вначале меры маскировки.

Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день «Б») могло быть начато 21.6.

1) В скобках указываются начальные буквы наименований-групп армий и номера армий.

2) Приложение и справка не публикуются.

Сроки представления донесений и других документов

Представить в трех экземплярах:

а) Группе армий к 17.2.

аа) задачи и копии важнейших приказов, отданных штабам армий и танковых групп на основании директивы на сосредоточение;

бб) карту 1:300000 с нанесением намеченного использования соединений, до корпуса включительно;

вв) группировку войск, включая распределение приданных частей РГК;

гг) план-график выдвижения соединений и частей из мест их дислокации или пунктов выгрузки в исходные районы для наступления;

дд) отчет о работе по согласованию совместных действий групп армий с командованиями воздушных флотов, возможные отдельные заявки на поддержку наземных войск авиацией;

ее) пожелания и заявки, а также свои соображения относительно использования средств транспорта в полосах групп армий.

б) Группе армий «Юг» до 15.2.

Требования и пожелания по вопросу взаимодействия с румынскими войсками; предложения по использованию венгерских и словацких войск, если последние будут предоставлены в наше распоряжение к началу операции.

в) Армии «Норвегия» до 15.2.

Свой оперативный замысел, исходя из общей задачи, как с учетом возможности переброски войск через Швецию, так и исключая эту возможность. Пожелания относительно военно-политических требований, которые будут предъявлены Швеции и Финляндии, с указанием позднейшего срока их выполнения. При этом приложить график с расчетом времени, необходимого для подготовительных мероприятий, а также с определением более раннего срока перехода в наступление, вызванного непредвиденными обстоятельствами.

г) Армиям и танковым группам через штабы групп армий к 10.3.

Решения согласно, приказам групп армий на картах 1 : 300000 с приложением распределения приданных частей РГК.

Браухич»..... – К.О.)

Приложение 7. Наращивание группировки войск противника у границ СССР.

195

Приложение 8. Стратегическое развертывание вооруженных сил Германии и СССР в 1941 году.

196-197

Приложение 9

Приложение 10

Приложение 11.

ДИРЕКТИВА НЕМЕЦКОГО КОМАНДОВАНИЯ ПО ДЕЗИНФОРМАЦИИ

Верховное главнокомандование вооруженных сил
Штаб оперативного руководства
Отдел обороны страны (оперативный отдел)
№ 44142/41. Сов.секретно

Ставка фюрера
15.02.41 г.

Основание. Распоряжение верховного главнокомандования вооруженных сил. Штаб оперативного руководства. Отдел обороны страны № 22048/40 от 3.02.41 г. Сов. секретно.

ДИРЕКТИВА ПО ДЕЗИНФОРМАЦИИ ПРОТИВНИКА

Цель дезинформации заключается в том, чтобы скрыть подготовку к операции «Барбаросса». Эта главная цель и должна лечь в основу всех мероприятий по дезинформации противника.

В первый период времени, примерно до апреля, необходимо по-прежнему поддерживать в общественном мнении неопределенность относительно наших намерений. На следующем этапе подготовки к операции «Барбаросса», скрыть которую станет уже невозможно, должны быть представлены ложные мероприятия, проводимые якобы с целью отвлечения внимания от возможного вторжения в Англию.

Ниже приводятся руководящие указания относительно средств дезинформации.

На первом этапе. Акцентирование предстоящего вторжения в Англию; широкая информация о новых средствах нападения на транспорты; преувеличение значения вспомогательных операций «Марита», «Подсолнечник», действий 10-го авиационного корпуса и количества сил, предназначенных для проведения этих операций.

Мотивировка стратегического сосредоточения и развертывания для операции «Барбаросса». Развертывание сил для операции «Барбаросса» проводить под видом обмена сил между Западом, Германией и Востоком, подтягивания тыловых эшелонов для операции «Марита» или, в конце концов, под видом обеспечения тылового прикрытия со стороны России на случай перехода к обороне.

На втором этапе. Стратегическое развертывание сил для операции «Барбаросса» должно быть представлено в свете величайшего в истории войн дезинформационного маневра с целью отвлечения внимания от последних приготовлений к вторжению в Англию.

Данное мероприятие может иметь успех, так как первый удар по Англии, благо-царя интенсивнейшему использованию новых боевых средств и перевесу английских сил только на море, может быть осуществлен сравнительно незначительными силами. В связи с этим основная масса немецких войск может быть использована для демонстративного маневра. Стратегическое развертывание против Англии, напротив, начнется только одновременно с нанесением первого удара.

Осуществление дезинформации. Служба информации, которой руководит начальник разведки и контрразведки верховного главнокомандования вооруженных сил, должна руководствоваться основным принципом: осторожно пользоваться общей информацией, только строго по каналам, которые будут указаны начальником разведки и контрразведки. Последний руководит также передачей целесообразных дезинформационных сведений атташе в нейтральных странах и атташе нейтральных государств в Берлине. В общем дезинформация должна иметь форму мозаичной картины, которая определяется общими целями.

Для обеспечения согласованности практических мероприятий, проводимых командованиями видов вооруженных сил (главным образом переброска войск), с деятельностью службы информации верховного главнокомандования штаб оперативного руководства (отдел обороны страны) по договоренности с главными штабами видов вооруженных сил и управлением разведки и контрразведки верховного главнокомандования будет периодически, в зависимости от обстановки, пополнять имеющиеся общие инструкции новыми указаниями.

На первом совещании, которое будет созвано в ближайшем будущем, необходимо решить следующее:

на протяжении какого времени предполагаемые перевозки войск по железным дорогам следует показывать в виде нормального обмена войск между Западом, Германией и Востоком;

какие перевозки на Запад могут быть использованы при контршпионаже в качестве дезинформации «Вторжение» (например, замаскированный подвоз нового технического имущества);

следует ли и как распространять слухи о том, что военно-морской флот и авиация в последнее время воздерживались от действий согласно плану, независимо от метеорологических условий, для того чтобы сберечь силы для большого наступления, связанного с вторжением в Англию;

каким образом должна проводиться подготовка к мероприятиям, которые предстоит начать по сигналу «Альбион».

Мероприятия главных штабов видов вооруженных сил:

Несмотря на значительное ослабление приготовлений к операции «Морской лев», необходимо делать все возможное для того, чтобы внутри вооруженных сил сохранить впечатление, что подготовка к высадке в Англию ведется в совершенно новой форме и что подготовленные ранее для этой цели войска отводятся в тыл до определенного момента. Необходимо как можно дольше держать в заблуждении относительно действительных планов даже те войска, которые предназначены для действий непосредственно на Востоке.
Главному командованию сухопутных войск предлагается проконтролировать, возможно ли будет все мероприятия, связанные с подготовкой к операции «Барбаросса», как-то: введение в целях дезинформации максимального графика перевозок, запрет отпусков ж тому подобные меры, увязать во времени с началом операции «Марита».
Особо важное значение имеет распространение дезинформационных сведений об авиадесантном корпусе, которые бы свидетельствовали о намерении использовать его против Англии (прикомандирование английских переводчиков, выпуск из печати новых английских топографических материалов и т. п.). Главнокомандующему военно-воздушными силами предлагается заняться урегулированием соответствующих вопросов с начальником управления разведки и контрразведки верховного главнокомандования вооруженных сил.
Чем больше будет скопление сил на Востоке, тем более необходимо делать все для того, чтобы поддерживать в общественном мнении неопределенность относительно наших планов. С этой целью главное командование сухопутных войск совместно с управлением разведки и контрразведки верховного главнокомандования вооруженных сил должно подготовить все необходимое для внезапного «оцепления» определенных районов на побережье проливов Ла-Манш и Па-де-Кале и в Норвегии. (Сигнал для начала действий условное слово «Альбион».) При этом не столько важно провести оцепление полностью и вводить в действие крупные силы, сколько произвести сенсацию соответствующими мероприятиями. Проведением этой демонстрации, а также других мероприятий, например установка технического имущества, которое неприятельская разведка может принять за неизвестные до сих пор «ракетные батареи», преследуется одна цель — создать видимость предстоящих «сюрпризов» против английского острова.

Чем шире будет проводиться подготовка к операции «Барбаросса», тем труднее станет поддерживать успех дезинформации. Тем не менее, помимо сохранения в тайне проводимых мероприятий должно быть сделано все возможное в свете данной инструкции. Желательно, чтобы все инстанции, причастные к готовящейся операции проявляли собственную инициативу и вносили свои предложения.

Источник: План «Барбаросса»: Сб. документов (на нем. языке). Берлин, 1970. С. 248 — 250.

* * *

207

Приложение 12. Укрепленные районы.

208-209

Приложение 13

Приложение 14

Приложение 15

Приложение 16

Приложение 17.

СПРАВКА ОТ 13.06 1941 г. О РАЗВЕРТЫВАНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ НА ЗАПАДЕ {203}

СУХОПУТНЫЕ ВОЙСКА

Всего в СССР имеется 303 дивизии: сд — 198, тд — 61, мд — 31, кд — 13, кап — 94, ап РГК — 74, ВДК — 5, пртбр — 10.

Для развертывания на западных границах

В составе фронтов (без соединений, находящихся в Крыму) — 186 дивизий, из них: сд — 120, тд — 40, мд — 20, кд — 6, ап РГК — 53, ВДК — 5, пртбр — 10. Северный фронт — 22 дивизии, из них: сд — 16, тд — 4, мд — 2 и осбр — 1. Северо-Западный фронт — 23 дивизии, из них: сд — 17, тд — 4, мд — 2 и осбр — 1.

Западный фронт — 44 дивизии, из них: сд — 24, тд — 12, мд — б, кд — 2. Юго-Западный фронт — 97 дивизий, из них: сд — 63, тд — 20, мд — 10, кд — 4 (без соединений, находящихся в Крыму).

В состав Юго-Западного фронта включаются:

— КОВО — 58 дивизий, из них: сд — 32, тд — 16, мд — 8, кд — 2;

— ОДВО (без соединений, находящихся в Крыму) — 19 дивизий, из них: сд — 11, тд — 4, мд — 2, кд — 2;

— ПрибОВО — сд — 7:

— ХВО — сд — 7;

— ОрВО — сд — 6.

Армии резерва Главного Командования

22А (УрВО) — за Западным фронтом. Всего 9 дивизий, из них: сд — б, тд — 2, мд — 1. В состав 22А включаются все шесть сд УрВО и 21 мк МВО.

16А (ЗабВО) — за Юго-Западным фронтом. Всего 12 дивизии, из них: сд — 8, тд — 3, мд — 1. В состав армии включаются:

— 6 дивизий из ЗабВО, тд — 3, мд — 1, сд — 2;

— 1 мд из ОрВО (217 сд);

— 5 дивизии из МВО (41 СК — 118, 235, 144 сд; 20 СК — 160, 137 сд). 19А (СКВО) — за Юго-Западным фронтом. Всего 11 дивизий, из них: сд — 8, тд — 2, мд — 1. В состав армии включаются:

— пять сд из СКВО;

— сд — 3, тд — 2 и мд — 1 из ХВО.

Всего на западной границе 218 дивизий, из них: сд — 142, тд — 47, мд — 23, кд — 6, ВДК — 5, пртбр — 10.

Центральные армии резерва Главного Командования

28А (из АрхВО) — северо-западнее Москвы. Всего 8 дивизий, из них: сд — 5, тд — 2, мд — 1. В состав армии включаются:

— три сд из МВО (69 СК — 73, 229, 233 сд);

— 7 МК из МВО (14 и 18 тд, 1 мд);

— одна сд из ЛенВО (177 сд);

— одна сд из АрхВО (111 сд).

24А (Управление из СибВО) — юго-западнее Москвы. Всего 11 дивизий, из них:

сд — 8, тд — 2, мд — 1. В состав армии включаются:

— все шесть сд из СибВО;

— две сд из МВО (62 СК — 110, 172 сд);

— 23 МК из ОрВО (48, 51 тд, 220 мд).

Всего в двух центральных армиях РГК 19 дивизий, из них: сд — 13, тд — 4, мд — 2.

Всего на Западе с центральными армиями РГК 237 дивизий, из них: сд — 155, тд — 51, мд — 25, кд — 6, ВДК — 5, пртбр — 10, ап РГК — 55, осбр — 2.

На остальных (второстепенных) участках госграницы

Всего 66 дивизий, из них: сд — 43, тд — 10, мд — 6, кд — 7 и осбр — 1, мббр — 1. Эти силы распределяются следующим образом:

АрхВО — сд — 1;

Крым — 3 дивизии, из них: сд — 2, кд — 1;

СКВО — сд — 1 на Черноморском побережье;

ЗакВО и СКВО — 20 дивизий, из них: сд — 12, тд — 4, мд — 2, кд — 2;

САВО — 10 дивизий, из них: сд — 4, тд — 2, мд — 1, кд — 3:

ЗабВО — 8 дивизий, из них: сд — 4, мед — 2, тд — 1, мд — 1 и ммбр — 1:

ДВФ — 23 дивизии, из них: сд — 17, тд — 3, мд — 2, кд — 1 и осбр — 1. При таком распределении сил необходимо дополнительно запланировать перевозки по железной дороге:

из СибВО в район Сухиничи, Брянск — сд — 6, управлений СК — 2, ап РГК — 2, армейских управлений — 1;

из МВО в район КОВО — сд — 5 и управлений СК — 2;

из ОрВО в КОВО — сд — 7, управлений СК — 2 и армейских управлений — 1;

из ХВО в КОВО — сд — 7, управлений СК — 2, армейских управлении — 1;

из ХВО в район Белая Церковь — один МК, тд — 2, мд — 1;

из АрхВО в район Ржев — сд — 1, армейских управлений — 1. Всего 33 дивизии, из них: сд — 30, тд — 2, мд — 1, управлений СК — 9, армейских управлений — 4, что составит около 1300 эшелонов плюс тылы и части усиления около 400 эшелонов, а всего 1700 эшелонов. Для перевозки потребуется около 13 дней из расчета 130 эшелонов в сутки.

Боевые части могут быть перевезены за 10 дней.

ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ

Всего боеспособных авиаполков 218, из них: пап — 97, ббп — 75, шап — 11, дбп — 29 и тбап — 6.

Эти силы распределяются следующим образом.

Главные силы в составе 159 авиаполков иметь на Западе. Из них:

Северный фронт — 18;

Северо-западный фронт — 13;

Западный фронт — 21;

Юго-Западный фронт — 85;

в резерве Главного Командования — 29.

Остальные 59 авиаполков иметь на других участках, из них: АрхВО — 2, ЗакВО — 13, САВО — 5, ДВФ — 26, ЗабВО — 7, для прикрытия Москвы — 6.

III. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СИЛ ПО АРМИЯМ НА ЗАПАДНОМ И ЮГО-ЗАПАДНОМ ФРОНТАХ

Западный фронт:

ЗА — 8 дивизий, из них: сд — 5, тд — 2, мд — 1;

10А — сд — 5;

13А — 11 дивизий, из них: сд — 6, тд — 2, мд — 1, кд — 2;

4 А — 12 дивизий, из них: сд — 6, тд — 4, мд — 2;

резерв фронта — 8 дивизии, из них: сд — 2, тд — 4, мд — 2.

Юго-Западный фронт:

5А — 15 дивизий, из них: сд — 9, тд — 4, мд — 2;

20А — сд — 7;

6А — 16 дивизий, из них: сд — 10, тд — 4, мд — 2;

26А — 15 дивизий, из них: сд — 9, тд — 4, мд — 2;

21А — 13 дивизий, из них: сд — 8, тд — 2, сд — 1, кд — 2;

12А — сд — 4;

18А — 8 дивизий, из них: сд — 5, тд — 2, мд — 1;

9А — 12 дивизий, из них: сд — 4, тд — 2, мд — 1;

резерв фронта — 7 дивизий, из них: сд — 4, тд — 2, мд — 1.

При благоприятной обстановке на Запад может быть дополнительно выделено 17 дивизий (сд — 7, тд — 7, мд — 3); СКВО — 5 дивизий (сд — 2, тд — 2, мд — 1);

ЗакВО — 5 дивизий (сд — 2, тд — 2, мд — 1); САВО — 5 дивизий (сд — 2, тд — 2, мд — 1); ЛенВО — 2 дивизии (сд — 1, мд — 1). На перевозку этих дивизий нужно 600 эшелонов.

Заместитель Начальника
Генерального Штаба
Красной Армии
генерал-лейтенант (Н. Ватутин )

* * *

Приложение 18

Приложение 19. Система боевой готовности в армии и на флоте накануне войны.

218-219

Приложение 20

Приложение 21. Состав группировки ВС СССР перед войной.

222-223

Приложение 22

Приложение 23

Приложение 24

Приложение 25.

УТРЕННЕЕ ДОНЕСЕНИЕ ГРУППЫ АРМИЙ «ЦЕНТР» НА 8.00 22.06 1941 г.

Группа армий «Центр»
Оперативный отдел
Исх. 1/41

Штаб, 22.06.41 г.

8.00

УТРЕННЕЕ ДОНЕСЕНИЕ НА 8.00 22.06.41 г.

4-я армия

Наступление продолжается успешно. В общем отмечается слабое сопротивление противника. По-видимому, противник на всех участках застигнут врасплох.

Мосты через р. Зап. Буг: мост у Кодень, ж.-д. мост у Брест и мост в районе Фроналув взяты нашими войсками. Наши авангарды к 6.00 достигли общей линии 4-5 км восточнее реки Зап. Буг (восточнее границы).

Сопротивление в Бресте оказывается главным образом в городской части — в крепости.

Постройка мостов ведется строительными частями всех корпусов. Внезапность достигается непрерывными сильными ударами по арьергардам противника. До сих пор отмечается незначительная активность авиации противника.

Сбит один наш самолет-разведчик.

9-я армия

Начало атаки — в соответствии с планом. Наступление развивается планомерно по всему фронту.

Преждевременно перешедшие в наступление на Августов подразделения 800-го полка особого назначения были противником отброшены назад.

Общая оценка противника.

На всем фронте наступления армии противник до сих пор оказывает незначительное сопротивление. Встречается лишь местами противодействие легкой артиллерии.

На участке 8-го армейского корпуса отмечается действие одной тяжелой артиллерийской батареи противника.

К 5.30 войска вышли на рубеж:

42-й армейских корпус — Купнина, опушка леса западнее Червоное. В Винцента продолжается незначительное сопротивление противника. Граево взято. ДОТ перед Граево еще не захвачены;

20-й армейский корпус — 162-я пехотная дивизия захватила северную окраину Августов. Имеющаяся там переправа не разрушена, 256-я пехотная дивизия достигла дорог Люнетов, Гродно южнее Красно и своим левым флангом подходит к Курьянка. Бронепоезд № 1 стоит в 3 км от границы, так как железнодорожное полотно требует перешивки на другую колею;

8-й армейский корпус — 8-я пехотная дивизия, преодолев сильное сопротивление противника на высоте западнее Богатыри — Лесне, вышла на дорогу Курьянка, Сопоцкин в районе Голынка. В Марковцы продолжается бой. 28-я пехотная дивизия находится на полпути между границей и Сопоцкин. 161-я пехотная дивизия вышла на высоту с отм. 118 (3 км западнее Шабаны), Моцевичи.

3-я танковая группа

К 5.30 достигла рубежа: 5 км юго-западнее Копцово, Лаздия, Осова (9 км юго-западнее Калвария), Граужины (12 км восточнее оз. Виштитер-Зее).

39-й моторизованный корпус к 4.45 частями обеих танковых дивизий вышел в район Кирсна. К 6.15 достиг района Мурганицкай (5 км юго-западнее Калвария).

Мосты у Свентоянск и через реку Неман в районе Меречь и Алитус до сих пор не разрушены.

Население уходит на восток.

Источник: ЦАМО, ф. 500, оп. 12454, д. 134, л. 143-144.

231 Приложение 26

Приложение 27

Приложение 28

Приложение 29

Примечания

{1}ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 1, л. 71.

{2}Мюнхенское соглашение о расчленении Чехословакии, подписанное 29 сентября 258 т. главами правительств Англии (Н. Чемберлен), Франции (Э. Даладье), Германия (А. Гитлер) и Италии (Б. Муссолини).

{3}XVIII съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков): Стенографический отчет. М., 1939, С. 14.

{4}ЦГАСА, ф. 33987, оп. 3, д. 1305, л. 175-192.

{5}См.: Шпеер А. Воспоминания (на нем яз.). Франкфурт н/М, 1968. С. 188.

{6}См.: Гальдер Ф. Военный дневник: Пер. с нем. М., 1969. Т. 2. С. 60.

{7}Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 80-81.

{8}См.: План "Барбаросса": Сборник документов о подготовке фашистского вермахта для агрессии против СССР (на нем. яз.). Берлин, 1970. С. 121-126.

{9}Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 278, 282.

{10}См.: План "Барбаросса". С. 140-144.

{11}См. там же. С. 143.

{12}См. там же. С. 151-161.

{13}См. там же. С. 164-165.

{14}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-03/23927, л. 209; ед. хр. ВФ-03/2908, л. 283, 564-566.

{15}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-10/22780, л. 432; ед. хр. ВФ-10/22800, л. 642-653

{16}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-10/22880, л. 432

{17}См.: Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг. М., 1958. Т. 2. С. 135-152, 215-267.

{18}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-10/13502, л. 921-922

{19}Там же, ед. хр. ВФ-03/13059, л. 173-183, 187

{20}Там же, ед. хр. ВФ-03/24215, л. 713-714.

{21}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-03/13076, л. 661-662.

{22}Там же, ед. хр. ВФ-03/24215, л. 713-714, 834-836.

{23}См.: Германский рейх и вторая мировая война (на нем. яз.). Штутгарт, 1983. Т. 4. С. 265.

{24}См. там же. С. 185.

{25}См.: Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг. Т. 2. С. 53, 105, 152.

{26}См.: Германский рейх и вторая мировая война. Т. 4. С. 652-696

{27}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-10/2829 л. 848, 850

{28}Там же, ед. хр. ВФ-10/2827, л. 476-478; ед. хр. ВФ-10/13767, л. 936-1038.

{29}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-10/13767, л. 936-938.

{30}Там же.

{31}Там же.

{32}Там же.

{33}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-03/5683, л. 166-168.

{34}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-03/15609, л. 226-230.

{35}См.: Германский рейх и вторая мировая война. Т. 4. С. 652-696.

{36}См. там же.

{37}См. там же.

{38}См. там же.

240

{39}См. там же.

{40}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. ВФ-10/7829, л. 850.

{41}Бывший военный архив ГДР, ед. хр. В-31.00.00/5, л. 114-117.

{42}См.: План "Барбаросса". С. 248-250.

{43}ЦАМО, ф. 15, оп. 2154, д. 4, л. 1.

{44}ЦГАСА, ф. 4, оп. 14, д. 2736, л. 43.

{45}ЦАМО, ф. 15А, оп. 2245, д. 83, л. 1.

{46}Там же, оп. 2154, д. 4, л. 190-287.

{47}ЦАМО. ф. 15А, оп. 2154, д. 4, л. 199-287.

{48}См.: Советские Вооруженные Силы: История строительства. М., 1978. С. 237.

{49}См.: Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 1989. С. 178-180.

{50}Составлена по: ЦАМО, ф. 38, оп. 11353, д. 887, л. 8; д. 972, л. 10-11; д. 896, л. 38-315; д. 897, л. 23-110; д. 898, л. 45-60, 151-227; д. 899, л. 7, 110-305.

{51}ЦАМО, ф. УР, оп. 12109, д. 77, л. 41.

{52}ЦАМО/Справочник по боевому и численному составу частей и соединений Воздушных сил Советской Армии (1941-1945 гг.). Инв. № 962, л. 5-11; ф. 35, оп. 107599сс, д. 5, л. 159.

{53}ЦАМО, ф. 35, оп. 107559сс, д. 5, л. 116-233; ф. 208, оп. 142690сс, д. 3, л. 5-7; ф. 217, оп. 142688сс, д. 1, л. 2-16; оп. 107559сс, д. 5 т. 7. л. 226.

{54}Там же, т. 1, л. 116-207.

{55}Там же, оп. 11321, д. 93, л. 1-6; Боевой состав Советской Армии. М., 1963. Ч. 1. С. 7-15.

{56}ЦАМО, ф. 35, оп. 11282, д. 32, л. 138.

{57}См.: Военно-технический прогресс и Вооруженные Силы СССР. М., 1982. С. 132.

{58}См.: История второй мировой войны 1939-1945 гг. Т. 3. С. 426.

{59}См.: Военно-технический прогресс и Вооруженные Силы СССР. С. 133.

{60}См.: История второй мировой войны 1939-1945 гг. Т. 3. С. 426-427.

{61}ЦАМО, ф. 72, оп. 173022, д. 3, л. 8.

{62}ЦГАСА, ф. 37977, оп. 5, д. 551, л. 3-18.

{63}Там же, оп. 4, д. 459, л. 227.

{64}ЦАМО, ф. 8, оп. 11627, д. 14, л. 33.

{65}ЦАМО, ф. 72. оп. 12274, д. 68, л. 1.

{66}ЦГАСА, ф. 37977, оп. 4. д. 464. л. 29.

{67}ЦАМО, ф. 217, оп. 1240, д. 18, л. 2-11.

{68}ЦГАСА, ф. 87, оп. 12391, д. 396, л. 225.

{69}ЦАМО, ф. 208, оп. 2862, д. 8, л. 10.

{70}ЦАМО, ф. 56, оп. 12214, д. 2076, л. 79.

{71}ЦГАСА, ф. 4, оп. 14, д. 2742, л. 45.

{72}Там же, л. 62.

{73}ЦГАСА, ф. 4, оп. 14, д. 2781. л. 119.

{74}См.: Советские Вооруженные Силы: История строительства. С. 248.

{75}См.: Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 43.

{76}ЦАМО, ф. 32, оп. 15823, д. 547. л. 444.

{77}Цит. по: Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма: Исторические очерки. М., 1973. Т. 2 С. 93.

{78}См.: Полевой устав РККА (ПУ39). Ст. 1, 2.

{79}См.: Оперативный словарь. М., 1940. С. 46.

{80}Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, 3-е изд. М., 1978. Т. 1. С. 217.

{81}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 239, л. 238.

241

{82}Там же, д. 242, л. 86.

{83}Там же, л. 89.

{84}ЦГАСА, ф. 37977, оп. 2, д. 328, л. 231.

{85}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 237, л. 3.

{86}Там же, л. 3-4.

{87}ЦАМО, ф. 16А. оп. 2951, д. 236, л. 63-69.

{88}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 259, л. 1-17, д. 262, л. 1-135

{89}Там же, оп. 237, л, 65-81; д. 241, л. 56-74; д. 258, л. 1-11; д. 259, л. 1-17. Директивы были направлены Ленинградскому, Западному и Киевскому особым округам 5 мая, Одесскому округу — 6 мая и Прибалтийскому — 14 мая 1941 г.

{90}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 241, л. 56-58.

{91}Там же, д. 259, л. 1-6.

{92}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 243, л. 4-231.

{93}Там же, ф. 131, оп. 12506, д. 16, л. 1-16.

{94}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 242, л. 49-68.

{95}Там же, л. 1-35.

{96}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 242, л. 49-68; д. 242, л. 1-35; д. 237, л. 1-36; д. 262, л. 1-33; ф. 138, оп. 124940, д. 17, л. 1-8; д. 10, л. 1-21

{97}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 262, л. 1-63.

{98}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 259, л. 8-9.

{99}Там же, ф. 138, оп. 12940, д. 10. л. 1-21.

{100}Там же, д. 17, л. 1-5.

{101}Там же, ф. 16А, оп. 2951, д. 235, л. 77-78.

{102}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 243, л. 25-28.

{103}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 241, л. 74.

{104}ЦГАСА, ф. 40442, оп. 1, д. 1872, л. 44.

{105}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 205, л. 7.

{106}См.: Военно-исторический журнал. 1987. № 9. С. 51.

{107}ЦГАСА, ф. 40442, оп. 2с, д. 42, л. 5.

{108}См.: Захаров М. В. Накануне великих испытаний. М., 1968. С.102-103.

{109}ЦАМО, ф. 7, оп. 179415, д. 16, л. 49-96, 125-280; ф. 15, оп. 2154, д. 4, л. 199-287.

{110}ЦАМО, ф. 8, оп. 2729, д. 27, л. 109-113.

{111}ЦАМО, ф. 15А, оп. 2154, д. 4, л. 199-287.

{112}Там же.

{113}ЦГАСА, ф. 40442, оп. 1, д. 1492, л. 26.

{114}ЦАМО, ф. 15А. оп. 2245. д. 83. л. 86-92.

{115}Там же, ф. 113, оп. 2729, д. 7, л. 3-6.

{116}Там же, л. 26-27.

{117}Там же, д. 8. л. 247-248.

{118}ЦАМО, ф. 37977. оп. 2. д. 328, л. 225-227.

{119}ЦАМО, ф. 7, оп. 179415, д. 126, л. 7-26.

{120}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 237, л. 14-15.

{121}Там же, ф. 15, оп. 2245, д. 83, л. 111-112.

{122}ЦАМО, ф. 48А, оп. 1554, д. 90, л. 769-772.

{123}Там же, ф. 16А, оп. 2951, д. 254, л. 5-10.

{124} Там же, д. 406, л. 104-119.

{125}Там же, д. 256, л. 1-3.

{126}Как известно, обстановка сложилась так, что эти дивизии пришлось вводить в бой неукомплектованными, без транспорта и войсковых запасов. Ошибки первой мировой

242

войны повторились в том, что сибирские части в 1941 г. выдвигались к западной границе также неотмобилизованными и принимали пополнение в ходе войны.

{127}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 261, л. 20-22.

{128}ЦАМО, ф. 16А. оп. 2951, д. 242, л. 132-133; д. 235, л. 65-66; д. 261, л. 20.

{129}Там же, ф. 48А, оп. 3408, д. 14, л. 442-444.

{130}Там же, ф. 229, оп. 164, д. 1, л. 31.

{131}ЦАМО, ф. 35, оп. 11300, д. 64, л. 59.

{132}Там же, ф. 16А, оп. 2951, д. 265, л. 26-30.

{133}Там же, ф. 140, оп. 13000, д. 4, л. 10-22.

{134}ЦАМО, ф. 48А. оп. 3408, д. 14. л. 435.

{135}ЦАМО, ф. 15, оп. 881474, д. 5, л. 121-143.

{136}ЦАМО, ф. 208, оп. 2548, д. 2, л. 224-227.

{137}ЦАМО, ф. 113, оп. 3273, д. 2, л. 148.

{138}Там же, ф. 48, оп. 3408, д. 3, л. 257-259.

{139}ЦАМО, ф. 15, оп. 881474, д. 12. л. 251-252.

{140}Операции Советских Вооруженных Сил в период отражения нападения фашистской Германии на СССР. М., 1958. Т. 1. С. 108.

{141}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 3, л. 278.

{142}Там же, д.15, л. 182.

{143}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 45, л. 214-216.

{144}Цит. по: Военно-исторический журнал. № 4. 1989. С. 55.

{145}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, л. 45, л. 93.

{146}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д.45, л.164.

{147}Там же, ф.144, оп. 396, д. 8, ч. 1, л. 35.

{148}ЦАМО, ф. 48, оп. 3408, д. 4, л. 26-31.

{149}Там же, ф. 19, оп. 1716, д. 18, л. 6-9.

{150}ЦАМО, ф. 48. оп. 3409, д. 15 л 105.

{151}Там же, ф. 113, оп. 3273. д. 2, л. 186-194.

{152}ЦАМО, ф. 113, оп. 3273, д. 2, л. 207.

{153}Там же, ф. 34, оп. 178629, д. 30, л. 73.

{154}ЦАМО, ф. 113, оп. 2729, д. 173, л. 97.

{155}Там же, ф. 48, оп. 3408, д. 25, л. 426.

{156}Там же, ф. 7, оп. 11566, д. 3, л. 43.

{157}Там же, ф. 13, оп. 2729, д. 30, л. 180-182.

{158}ЦАМО, ф. 15А, оп. 1849, д. 1, л. 105-107.

{159}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 23, л. 230.

{160}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 1, л. 202.

{161}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 5, л. 130-131.

{162}Там же, д. 1, л. 13.

{163}Там же, д. 15, л. 200.

{164}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 1, л. 7.

{165}Там же, ф. 113. оп. 3275, д. 9, л. 108.

{166}ЦАМО, ф. 48А, оп. 3408, д. 3, л. 275-276

{167}Там же, ф. 8, оп. 11627, д. 925, л. 3.

{168}ЦАМО, ф 500, оп. 12478, д. 231, л. 5-7.

{169}Там же, ф. 344, оп. 5554, д. 71, л. 113.

{170}Там же, ф. 1154, оп. 1, д. 2, л. 3.

{171}ЦАМО, ф. 35, оп. 107559, д. 6, л. 8

{172}Там же, ф. 221, оп. 1351, д. 200, л. 7.

243

{173}Там же, л. 17.

{174}ЦАМО, ф. 15, оп. 977444, д. 58, л. 21. 35.

{175}Там же, ф. 38, оп. 11353, д. 5, л. 74-85.

{176}Там же, ф. 35, оп. 30802сс, д. 32, л. 22, 23.

{177}ЦАМО, ф. 35, оп. 30802сс, д. 32, л. 22, 23.

{178}Там же, ф. 229, оп. 131, д. 112, л. 18.

{179}ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 58, л. 11.

{180}ЦАМО, ф. 113, оп. 3028, д. 4, л. 1, 27.

{181}Цит. по: Итоги второй мировой войны: Сборник статей. М., 1957. С. 75.

{182}ЦАМО, ф. 228, оп. 223098, д. 3, л. 37.

{183}Там же, ф. 560, оп. 119, карта.

{184}ЦАМО, ф. 229, оп. 4068, д. 2, л. 1-3.

{185}Там же, ф. 35. оп. 11285, д. 206, л. 298.

{186}Там же, ф. 221. оп. 1372, д. 1, л. 93.

{187}Там же, ф. 208, оп. 2563, д. 6, л. 46.

{188}ЦАМО, ф. 249, оп. 1544, д. 94, л. 26.

{189}Там же, ф. 208, оп. 2563, д. 7, л. 139.

{190}См.: История второй мировой войны 1939-1945. М., 1975. Т. 4. С. 35.

{191}Там же, ф. 319, оп. 4398, д. 1, л. 2; д. 4, л. 27, 55; ф. 35, оп. 11285, л. 205, л. 1.

{192}Там же, ф. 35, оп. 11285, д. 205, л. 1-78.

{193}Там же, оп. 11321, д. 93, л. 25-27.

{194}ЦАМО, ф. 35, оп. 11285, д. 205. л. 42-82.

{195}Там же, ф. 290, оп. 29305, д. 2. л. 61-62.

{196}Там же, ф. 35, оп. 11285, д. 173, л. 1-57.

{197}ЦАМО, ф. 35, оп. 11290, д. 146, л. 20.

{198}Там же.

{199}ЦАМО, ф. 35, оп. 107559сс, д. 5, л. 3, 167, 169.

{200}См.: Сборник материалов по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. М., 1957. № 41.С. 8-20, 171-180, 182-183, 185, 410-411, 418.

{201}См.: Сборник материалов по опыту боевой деятельности ВМФ СССР. № 41. С. 11-22. 247-305, 608-613.

{202}ЦАМО, ф. 72, оп. 12274, д. 21, л. 31.

{203}ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д. 236, л. 65-69

244

ВЕЛИКАЯ ОБОЛГАННАЯ ВОЙНА

сайт о белых пятнах в истории Великой войны

Главное меню

1941 год — уроки и выводы.

Содержание материала

Примечание:

Глава первая.

Глава четвертая.

«Директива ОКХ (Барбаросса). 31 января 1941 г.

ДИРЕКТИВА

ПО СТРАТЕГИЧЕСКОМУ СОСРЕДОТОЧЕНИЮ

И РАЗВЕРТЫВАНИЮ ВОЙСК

Приложение 11.

ДИРЕКТИВА НЕМЕЦКОГО КОМАНДОВАНИЯ ПО ДЕЗИНФОРМАЦИИ

* * *

Приложение 17.

* * *

222-223

Приложение 22

Приложение 23

Приложение 24

Приложение 25.

231

Приложение 26

Приложение 27

Приложение 28

Приложение 29