Красная армия в июне 1941 года (статистический сборник) - 12. Сравнительная оценка Вооруженных сил

12. Сравнительная оценка Вооруженных сил СССР и армий стран фашистского блока к началу войны

Говоря о Красной армии, нельзя не упомянуть и не сравнить, хотя бы кратко, ее противников, основное внимание, конечно, уделяя Германии, хотя руководство РККА не сбрасывало со счетов и ее союзников, в том числе потенциальных. В первую очередь это касается Японии и Турции, и даже союзника по антигитлеровской коалиции — Англии, которые на протяжении всей войны держали в напряжении восточные и южные границы страны, отвлекая значительные силы РККА с главного фронта борьбы (прил. 12.8).

Оценивая Вооруженные силы противоборствующих сторон, авторы использовали мнения известных политических деятелей, полководцев и историков, как советских, так и зарубежных. Оценку войск можно произвести по нескольким параметрам и критериям. Анализируя готовность и состояние основных видов и родов войск, командований и штабов, авторы установили 4 уровня оценки: высокий (++), средний (+), недостаточный (-), низкий (=). Данная оценка весьма условна, но, как считают авторы, в достаточной мере отражает общую готовность войск противников.

Таблица 4. Сравнительная оценка командований и штабов Красной армии и вермахта на начало войны

Почти 2 года войны позволили вермахту определить оптимальную форму организации управления войсками, приобрести опыт планирования, ведения и обеспечения крупномасштабных боевых действий. Достаточно сказать, что создание плана «Барбаросса» заняло у немецких штабов лишь 5 месяцев, причем качество отработки всех планирующих документов было очень высоким. Проведенные в РККА перед войной репрессии резко снизили уровень подготовки командного состава и штабов, хотя и несколько омолодили командиров, а несколько предвоенных конфликтов и проведение освободительных походов и ряда учений дали небольшую практику, в первую очередь для высшего звена. Но и здесь не обошлось без ошибочных выводов, прежде всего по вопросам применения авиации, танков и артиллерии, и на их исправление уже не хватило времени. Стратегическая разведка обеих стран оказалась не на высоте, что обусловило тяжелые последствия для них, правда, в различные сроки. Хотя глубоко продуманный и серьезный анализ многочисленных агентурных сведений советских разведчиков помог бы избежать того провала начального периода войны, но, видимо, его некому было сделать после чисток 30-х годов, или нужный вывод делали в угоду мнению соответствующих руководителей. Общая оценка состава Вооруженных сил обеих армий была выведена с большей достоверностью советской разведкой, но противостоящие группировки на границе точнее указаны Абвером (прил. 12.1).

Таблица 5. Сравнительная оценка автобронетанковых войск Красной армии и вермахта на начало войны

Помимо указанных типов легких танков, в РККА имелись танки старого парка — колесно-гусеничные БТ-2, плавающие Т-37, огнеметные (химические) на базе Т-26 — ОТ-130, ОТ-133 (1 137 ед.), танкетки Т-27 (2 376 ед.), а также самоходные артиллерийские установки СУ-5 (28 ед.). Имелись также 2-башенные Т-26 с пулеметным вооружением (1 261 ед.), выпуск которых был прекращен в 1936 г., а на Дальнем Востоке и западных приграничных округах даже сохранились МС-1 (Т-18), используемые в качестве неподвижных огневых точек в УР. У Германии положение с танками обстояло гораздо хуже, несмотря на наличие в танковом парке трофейных чешских, французских и английских танков (Т-38(t), Т-35(t), Н-35(f), R-35(f), МК-II(е) и других). Все они относились к разряду легких, хотя некоторые и назывались средними. К средним танкам можно отнести штурмовые орудия (377 САУ) вермахта, созданные на базе различных танков, в том числе трофейных, с орудиями калибра 47, 50, 75, 105-мм. В его составе также имелось около 400 трофейных французских средних танков S-35(f) и В-I(f), по качеству уступающих немецким, и, кроме того, в боях на Восточном фронте они не участвовали. Танки союзников вообще не стоит принимать в расчет, поскольку 236 (из них 60 против СССР) слабеньких румынских танков французского производства и 86 финских немного лучшего качества (в том числе несколько трофейных советских БТ и Т-26, доставшихся от «зимней войны») никакого влияния на ход боевых действий оказать не могли, как и венгерские танки «Толди» (90 штук) и САУ (46 штук) собственного производства. Немного лучше обстояли дела с БТР и бронеавтомобилями, хотя имевшиеся в Красной армии броневики (5 157 ед.), особенно средние типа БА-10 (3 258 ед.), были сильными противниками, но практически полное отсутствие на вооружении БТР (небольшая партия БТР типа Б-3, выпущенная в 1939 г., в расчет не идет) уравнивало шансы противников. По автомобилям и мотоциклам преимущество, безусловно, было на стороне союзников, как по качеству, так и по количеству. Немного лучше было соотношение по качеству тягачей, но по количеству соотношение не в пользу РККА. Вермахт и по остальным параметрам опережал РККА, особенно по уровню организации эвакуации, ремонта и техобслуживания техники. Организационно-штатная структура германских танковых дивизий более отвечала требованиям времени и, кстати, за годы войны практически не изменилась. Дивизия имела в своем составе танковый, 2 мотопехотных и артиллерийский полки, противотанковый дивизион, а иногда и отдельный танковый батальон, подразделения обеспечения — всего от 149 до 217 танков. Мотопехотные дивизии вермахта, в отличие от моторизованных дивизий Красной армии, вообще не имели танков, но зато, полностью оправдывая свое название, имели значительное количество автотранспорта и БТР. А моторизованными они стали лишь весной 1942 г., включив в состав танковый батальон.

Таблица 6. Сравнительная оценка пехотных подразделений Красной армии и вермахта на начало войны

Стрелковые подразделения РККА по уровню подготовки несколько уступали пехоте вермахта и его союзников, в первую очередь финнам (румыны и венгры высокой готовностью не отличались, так как не испытывали особого желания воевать), поскольку не имели их опыта ведения боевых действий, особенно в обороне. Окопы считались, в силу имеющейся наступательной доктрины, уделом армий капиталистических стран, а принятый в РККА «квадратно-гнездовой» (ячейками) метод оборудования стрелковых позиций не способствовал устойчивости обороны и психологической устойчивости личного состава, так же как широкое использование проводных средств связи и неумение пользоваться радиосвязью, впрочем, как и недостаток ее средств. Свою роль играла и недоукомплектованность стрелковых формирований как личным составом, так техникой и вооружением. Широко распространенное мнение о высокой степени моторизации пехотных дивизий вермахта не совсем соответствует действительности, поскольку имевшиеся 400 тыс. автомобилей были распределены в основном по танковым группам. Большая часть автотранспорта находилась в распоряжении высшего командования (их задействовали для подвоза материальных средств до тех пор, пока не были восстановлены железные дороги). Пехотные же подразделения вермахта, как и Красной армии, полагались в основном на лошадей.

Качество стрелкового вооружения было чуть лучше у РККА, в первую очередь за счет простоты и надежности. Вермахт выигрывал за счет высокой оснащенности автоматическим оружием, зенитными и легкими противотанковыми средствами, огнеметами. Безусловно, наиболее качественно были оснащены дивизии, находящиеся на направлениях главных ударов, остальные значительно хуже, особенно дивизии на Западном ТВД, охранные и стационарные, использующие в основном трофейное французское, бельгийское и чешское вооружение. Из стрелкового оружия союзников можно отметить неплохой финский автомат «Суоми», похожий на наш ПГТД, но гораздо старше его, а винтовки и карабины финнов имели русское происхождение — несколько видоизмененные винтовки Мосина образца 1927-1939 гг. Румыны были вооружены винтовками и карабинами «манлихер», венгры — немецкими «маузерами», несколько измененными при собственном производстве. Тяжелое же вооружение союзников вермахта значительно уступало вооружению Красной армии. Да и сам вермахт не прочь был использовать кое-что из вооружения РККА, как это случилось со 120-мм минометами и 76-мм орудиями, пущенными в производство в Германии.

Таблица 7. Сравнительная оценка артиллерии Красной армии и вермахта на начало войны

Артиллерия всегда являлась сильной стороной русской армии, как по подготовке личного состава, так и по количеству и качеству орудий, что и было продемонстрировано в прошедшей войне. Даже наличие в вермахте большого количества своих и трофейных орудий (большей частью, французских), в том числе нескольких сверхтяжелых, не склонило чащу весов в его пользу. Универсальная 105-мм гаубица образца 1918 г. вермахта не могла в полной мере противостоять разнообразию и простоте артиллерийских систем РККА, хотя и у Красной армии оставались на хранении орудия времен японской и Первой мировой войн, которые, после значительных потерь, пришлось использовать. Пожалуй, лишь в зенитном вооружении преимущество было на стороне немецких войск за счет количества, так как по качеству наше 85-мм орудие не уступало 88-мм немецкому, да еще 20-мм «Эрликоны» являлись сильным противником как для авиации, так и для легких танков и броневиков. Правда, говоря о зенитном вооружении, можно сказать и о незначительном количестве тяжелых немецких 105-мм и 128-мм орудий, которые наравне с 88-мм широко использовались для борьбы с нашими КВ и Т-34, что происходило, конечно, не от хорошей жизни. Неплохие средства противотанковой борьбы вермахта, в том числе новейшее 28-мм противотанковое ружье, были эффективны лишь против легких танков и броневиков. К сожалению, оба имевшихся специализированных противотанковых средства Красной армии (45-мм орудие и 14,5-мм противотанковое ружье) к началу войны были сняты с производства, и вся тяжесть борьбы с танками противника, после потери собственных, легла на полковую 76-мм пушку и зенитки.

Качество минометного вооружения было примерно одинаково до появления в РККА большого количества реактивных минометов БМ-8, БМ-13 и других (160-мм 6-ствольные минометы и 280-мм реактивные мины Германии в сравнение не идут), но вот его количество не в полной мере соответствовало потребности (наличие в РККА большого количества малоэффективных 50-мм преимущество ей не давало). Зато 120-мм советский миномет настолько хорошо себя зарекомендовал, что с незначительными изменениями был принят к производству и на вооружение вермахта, который, кроме того, широко использовал и другие трофейные советские орудия, доставшиеся ему в большом количестве вместе с боеприпасами.

По средствам транспортировки превосходство, безусловно, принадлежало вермахту, хотя в Красной армии имелись неплохие тягачи («Комсомолец», «Сталинец»), но их количество явно не соответствовало потребности и порой для буксировки тяжелых орудий приходилось использовать по 2, а то и 3 маломощных трактора, перемещавшихся со скоростью 10-15 км/ч. Отсутствие средств тяги привело к огромным потерям материальной части артиллерийских систем, в основном тяжелых — от 122 мм и выше. Так, в ЗОВО практически в полном составе были потеряны орудия формировавшихся под Слуцком 10 артполков РГК, в КОВО из-за отсутствия тягачей были оставлены в Дубно орудия 529-го гаубичного артполка РГК и т. д. Вермахт же широко использовал для буксировки орудий не только тягачи и автомобили, но и бронетранспортеры, что позволяло ему не оставлять без артиллерийской поддержки наступающие танки и пехоту. Кроме того, у него имелось немало самоходных артиллерийских установок, в то время как в Красной армии они исчислялись единицами. Из защищенных средств транспортировки РККА располагала лишь полубронированным «Комсомольцем», не способным составить конкуренцию тяжелым и средним немецким БТР и тягачам как по качеству, так и по количеству. Использование легких танков и танкеток Т-27 в качестве тягачей себя не оправдало, поскольку первые из-за своей неприспособленности к такому виду деятельности выводили из строя орудия, а вторые из-за своей слабосильности не могли их буксировать. Вовремя разумно принятое решение о выводе в резерв полков и дивизионов тяжелых орудий, не обеспеченных средствами буксировки, позволило сохранить тяжелую артиллерию, что в последующем сыграло немаловажную роль в достижении успехов на фронтах.

Говоря об артиллерии, нельзя не затронуть вопрос об оснащении ее боеприпасами. Этот вопрос крайне остро встал перед РККА после потери огромных запасов снарядов в приграничных сражениях. Не хватало бронебойных, зенитных снарядов, да и фугасные и бризантные распределялись чуть ли не поштучно. Практически только к 1943 г. этот дефицит удалось ликвидировать. Вермахт же широко использовал захваченные трофейные орудия, минометы и боеприпасы к ним, хотя и в своих системах особого недостатка не испытывал.

Таблица 8. Сравнительная оценка ВВС Красной армии и вермахта на начало войны

Типов самолетов имелось гораздо больше. В РККА, с учетом модификаций, их было более 70, в люфтваффе, с учетом трофейных, около 50. Причем среди трофейных были довольно хорошие машины, например французские истребители D-520, МВ-152с1 и другие. Качество самолетов было примерно одинаково, но по количеству новых образцов и по остальным параметрам люфтваффе, несомненно, превосходили ВВС РККА, даже не беря в расчет ВВС союзников Германии, хотя они были тоже немалые (Румыния — 504, Финляндия — 506, Венгрия и Словакия — около 200 самолетов), и по качеству самолетного парка старых образцов они, пожалуй, не сильно уступали советским ВВС. Финляндия, например, имела наиболее разнообразный парк машин — английские «Глостер Гладиатор» ОЬ-255, советские трофейные И-153 (8 машин), И-15бис (5 машин), СБ (6 машин), Дб-3 (5 машин), американские «Брюстер Буффало» В-239, итальянские «Фиат» 850Ыз и ряд других. Кроме летчиков союзных стран, на Восточном фронте участвовали в боях хорватские и испанские пилоты. Конечно, для германских летчиков явилось неприятным сюрпризом наличие в ВВС РККА новых самолетов типа Як, МиГ и особенно Ил-2, но недостаточное их освоение советскими летчиками не позволяло вести на равных воздушные бои с асами люфтваффе.

Очень сильно выглядела разведывательная авиация Германии, причем почти вся она подчинялась Сухопутным войскам и работала в их интересах. Наличие крупных объединений авиации позволяло командованию оперативно перенацеливать ее на необходимые направления. Да и качество подготовки летного состава резко отличалось — если немецкие летчики имели налет до 450 часов, то у советских и 160 часов было неплохим показателем. А если учесть и опыт, особенно истребительной авиации, то преимущество будет очевидным. Да и взаимодействие с другими родами войск у немецкой авиации было явно предпочтительнее. Кроме того, в боях 1941 г. участвовали и летчики вновь созданных «стран-вассалов» Германии: Словакии (51 самолет), Хорватии (56 самолетов) и потенциального союзника Испании.

Таблица 9. Сравнительная оценка других видов и родов войск Красной армии и вермахта на начало войны

Военно-морские силы Германии (кригсмарине) уступали ВМФ СССР по общему количеству боевых судов, имея превосходство в тяжелых надводных кораблях (прил. 12.5), но качество и опыт боевого применения шансы уравнивали, да и на море война велась не с таким напряжением, как на сухопутном фронте. Очень сильно выглядел подводный флот Германии, имевший большой опыт, в том числе и от Первой мировой, который наряду с люфтваффе доставил наибольшие неприятности ВМФ СССР и его союзников. Тяжелые надводные корабли в сражениях против советского ВМФ германские ВМС практически не использовали, за исключением неудавшегося рейда «Тирпица». Зато широкое применение нашли подразделения легких сил, особенно при атаках союзных конвоев. На прибрежные районы ВМС Германии атак почти не совершали, и все ВМБ советского ВМФ в ходе войны были захвачены вермахтом с суши. ВМС Италии и Японии не были задействованы против СССР, но представляли для него потенциальную угрозу морским коммуникациям, особенно на Дальнем Востоке и в меньшей степени на Черном море, как показал дальнейший ход событий.

Войска ПВО Германии, безусловно, превосходили советские по всем параметрам. Они имели более совершенную организационную структуру, сильную авиацию, достаточную оснащенность хорошим вооружением, средствами связи и оповещения, имели неплохой опыт в отражении воздушного противника. Сухопутные части имели хорошую насыщенность зенитными средствами, поддерживали тесную связь и взаимодействие с истребительной авиацией, чего у Красной армии не было на всех уровнях.

Опыт двух лет войны и захваченные трофеи дали преимущества Германии по всем перечисленным параметрам практически во всех родах войск, кроме кавалерии. Даже учитывая кавалерию союзников, преимущество, как по качеству, так и по количеству, остается за РККА. Не случайно единственную кавалерийскую дивизию вермахта уже в декабре 1941 г. переформировали в 24-ю танковую. Наиболее сильной и многочисленной была кавалерия Румынии. Ее состав, несмотря на потери, в ходе войны вырос с 9 бригад до 9 дивизий. Венгерская кавалерия тоже производила неплохое впечатление, но она была сравнительно малочисленной, а о единственной кавалерийской бригаде финнов и говорить не стоит. У вермахта к концу войны тоже появились кавалерийские дивизии, бригады и даже «казачий» корпус, но по качеству они все равно уступали советской кавалерии. Лошади также широко использовались и Красной армией, и их противниками в стрелковых и пехотных частях.

Воздушно-десантные войска Германии состояли из 7-й авиадесантной дивизии, так называемого Штурмового парашютного полка, 500-го парашютного батальона СС и ряда диверсионно-разведывательных подразделений Абвера, в первую очередь 800-го полка «Бранденбург», что в количественном соотношении явно уступало 16 бригадам РККА. Даже использование в качестве воздушных десантов пехотных соединений в той же знаменитой операции на Крите и Балканах (22-й и 91-й пехотных, 5-й горно-стрелковой дивизий) не склоняло чашу весов в пользу вермахта, поскольку такой опыт имелся и в Красной армии, правда лишь в ходе учений 30-х годов (И, 59, 81-я дивизии). Да и 5 «старых» бригад РККА из 6 (кроме 211-й) имели определенный, пусть и не всегда удачный боевой опыт. Но на Восточном фронте эти войска вермахтом широко не применялись, хотя в начальный период и использовались воздушные тактические десанты силой от взвода до батальона. Они имели больше психологический и тактический эффект, чем реальное влияние на ход боевых действий, за исключением, пожалуй, первых дней войны, когда такие десанты существенно парализовали систему связи и планомерное сосредоточение войск Красной армии, а также отвлекли на борьбу с ними регулярные войска, НКВД и создаваемые подразделения народного ополчения. Все остальное их крупномасштабное использование дальше планирования не пошло (захват нефтеносных районов Северного Кавказа, десант в Туркестан и т. д.). У союзников вермахта к началу войны парашютно-десантных частей практически не было и их создание началось лишь в ходе войны, но о превосходной подготовке и качестве «летучих» десантно-диверсионных отрядов финских егерей в Красной армии знали с 1939 г.

Инженерные, химические и войска связи вермахта, помимо опыта, имели преимущество и по оснащению спецтехникой и вооружением, в первую очередь средствами радиосвязи, огнеметами, специальной техникой, автомобилями и другим имуществом. Вопросы управления и взаимодействия с другими родами войск также были достаточно отработаны.

Тыловое обеспечение вермахта выигрывало, прежде всего, за счет рациональной организации и больших запасов захваченных материальных средств оккупированных стран, в том числе, в последующем, и запасов РККА 0прил. 9.1). Немаловажное значение имело наличие и состояние полевых аэродромов, железных и автомобильных дорог и дорожных служб. Очень хорошо проявили себя железнодорожные части, даже в условиях развернувшейся впоследствии партизанской войны. Неплохо было организовано медицинское и продовольственное обеспечение. Да и вещевое обеспечение находилось на довольно высоком уровне до момента начала холодов, которые, впрочем, явились испытанием для всех тыловых служб. Запасы теплого вещевого имущества производились из расчета 1 комплект на 5 человек, что было явно недостаточно для зимних условий. Летняя же экипировка солдат была продуманна и удобна. Служба ГСМ тоже оказалась не совсем готова к холодам, в первую очередь из-за недостатка зимних сортов смазок и топлива. Общий минус всего тыла вермахта — расчет на создание запасов для ведения войны на 5 месяцев, но это уже был просчет высшего командования.

В целом, говоря о состоянии Вооруженных сил и экономики Германии и СССР, их готовности к ведению войны, следует преимущество на 22 июня отдать Германии, хотя первоначальная дата момента ее начала — 15 мая — для агрессии была более предпочтительней по целому ряду моментов, начиная от количества сосредоточенных у границ соединений Красной армии и их готовности до большего периода благоприятного летнего времени. Безусловно, ошибки, допущенные германским командованием при планировании «Барбаросса», а именно: расчет на неспособность Красной армии вести современную войну и неправильная оценка ее количественного и качественного состояния, переоценка возможностей своих войск, отказ от идеи возможности перерастания блицкрига в затяжную кампанию, упование на неустойчивость всей политической системы СССР — и привели в дальнейшем Германию к маю 45-го. Но в июне 1941 г. об этом мало кто догадывался, в первую очередь само фашистское руководство. Несмотря на короткие сроки разработки плана агрессии и подготовки ТВД, тщательность проведенных мероприятий, состояние своих войск, весьма умело поставленная дезинформация давали повод не сомневаться руководству Германии в успехе «Похода на Восток».

Масштабы же трагедии самой мощной к тому моменту армии мира, какой являлась Красная армия, летом-осенью 1941 года предопределили неугасающий интерес исследователей к этому, пожалуй, самому противоречивому и яркому эпизоду истории отечественных Вооруженных сил уходящего века. Красная армия в этот период находилась в стадии глобального реформирования, завершение которого могло дать желаемые результаты к концу 1941 — середине 1942 г., что и предусматривалось при начале данной реорганизации. Это было связано с необходимостью подготовки кадров, производством вооружения и боевой техники, созданием всей инфраструктуры для обеспечения жизни и боевой деятельности войск. Практическое решение сильно усложнялось тем, что наряду с реорганизацией и развертыванием новых формирований осуществлялась масштабная передислокация соединений и частей всех родов войск главным образом во вновь присоединенные к СССР западные районы, не приспособленные к размещению и обустройству такого количества войск, имеющие слабо развитую транспортную сеть и не оборудованные оборонительными сооружениями. Пренебрежение созданием эшелонированной обороны, размещение группировок войск, создаваемых в расчете на немедленное контрнаступление и последующее глобальное наступление, делало их весьма уязвимыми при внезапном нападении противника. Так, основной удар всей немецкой машины (48 пехотных и горных, 1 кавалерийская, 17 танковых и 14 мотопехотных дивизий) пришелся по 14 стрелковым дивизиям 8, 11,4, 5-й советских армий (10, 90, 125, 5, 33, 188, 128, 42, 6, 75, 45, 62, 87, 124-я), из которых полностью занять свои рубежи не успела ни одна Оприл. 12.1). Выдвигавшиеся из глубины резервы, в первую очередь механизированные корпуса, громились поочередно, при полном господстве в воздухе немецкой авиации. Причем основная часть резервных соединений находилась на удалении 50 и более километров от границы, и разрушение дорог, мостов, линий связи и непрерывное воздействие авиации на выдвигавшиеся части не только срывали все сроки развертывания соединений, но и наносили им серьезные потери.

По существу, Вооруженные силы СССР вступили в войну в состоянии дезорганизации своих главных сил, когда значительная часть боеспособных, укомплектованных соединений была расформирована, а новые только создавались. Война застала процесс перевооружения РККА практически в начальной его стадии. По удельному весу новых типов самолетов, танков, орудий, стрелкового вооружения, по обеспеченности средствами связи, транспортом, тягачами Красная армия не успела перейти в новое качественное состояние относительно уровня середины 30-х годов, хотя далеко не все вооружение ранних образцов устарело к началу войны.

Исходя из вышеизложенного, можно указать следующие причины неудачного для советских Вооруженных сил начала войны:

— грубейшие ошибки советского политического и военного руководства в оценке перспектив и сроков вступления страны во Вторую мировую войну, а также в планировании и стратегическом развертывании Вооруженных сил, приведшие к запаздыванию сосредоточения войск и приведения их в боевую готовность, перевооружения на новые образцы техники;

— неудачная дислокация войск и создание группировок по плану прикрытия сильных в центре и слабых на флангах, неготовность приграничных округов к оборонительным действиям, особенно при нанесении противником мощных внезапных ударов;

— непродуманный выбор стратегических действий войск прикрытия, предусматривающий молниеносный разгром вторгшегося противника без учета возможностей своих войск, оборону по линии госграницы без создания инженерного оборудования в глубине;

— неправильно избранная система одновременной реорганизации большинства соединений основных видов Вооруженных сил и, как следствие, их низкая боевая готовность, в первую очередь авиации и бронетанковых войск, недообеспеченность вооружением, боевой техникой и материальными средствами;

— недооценка роли и значения всех обеспечивающих родов войск и служб — связи, инженерных, ремонтных, тыловых, несовершенство их организационной структуры и неспособность решать задачи по предназначению;

— непоследовательная, непродуманная и порой просто преступная политика на протяжении ряда лет в отношении военных кадров, особенно высшего и среднего звена, приведшая к отстранению от должностей, в том числе уничтожению, большей части опытных командиров, к «кадровому голоду» в армии и на флоте и назначению на высокие ответственные должности руководителей, не отвечающих по своим профессиональным и личным качествам требованиям времени;

— не всегда достаточно продуманные и ошибочные выводы из опыта применения своих войск и войск других стран в военных действиях этого периода;

— ошибки в проведении политической и идеологической работы по определению понятий «союзников» и «врагов» в самой стране и за рубежом, недооценка значения психологических и моральных факторов человека в условиях угрозы и ведения войны, приведшая к подавлению всякого рода инициатив, паникерству, дезертирству, массовой сдаче в плен, недовольству значительного числа личного состава армии и населения;

— отсутствие единого мобилизационного плана работы оборонной промышленности, ее создание и развитие в большей мере в европейской части и недооценка значения других регионов;

13. Оборонная промышленность СССР

Начало Второй мировой войны, новые методы и способы ведения боевых действий потребовали и новых образцов вооружения и боевой техники, и улучшения характеристик уже имевшихся {прил. 13.1). Резкое увеличение числа новых воинских формирований требовало и соответствующего обеспечения, что повлекло быструю, порой коренную перестройку всей работы промышленности. При такой спешке не обошлось без ошибок. Так, мобилизационный план развертывания промышленности не был утвержден — его успели лишь рассмотреть, поскольку Председатель Комитета обороны К. Е. Ворошилов более месяца не доставал его из сейфа, пока Г. К. Жуков не обратился к И. В. Сталину. Был принят на вооружение легкий танк Т-50, предназначенный для замены устаревших БТ и Т-26, хотя изначально было известно о большой сложности организации его производства и отработки технологического процесса, а также о не совсем удовлетворительных ТТХ. По этой же причине были сняты с производства принятые на вооружение в 1938-1939 гг. 76-мм зенитная, 107-мм горная, 210-мм пушки, 280-мм мортира, 305-мм гаубица. А вот производство 45-мм противотанкового орудия, выпуск которого тоже был прекращен, пришлось уже в ходе войны восстанавливать, так же как и производство противотанковых ружей. Штурмовик Ил-2, создаваемый как двухместный, был переделан в одноместный, что повлекло его большие потери и вынудило вернуться уже в 1942 г. к первоначальному варианту.

В 1939-1940 гг. произошла реконструкция 31 авиационного, 10 судостроительных, 28 заводов боеприпасов и ряда других предприятий. Подавляющее большинство предприятий, в первую очередь крупных, перешли на выпуск военной продукции. Например, только для выпуска вещевого имущества их было задействовано 146. Большинство заводов выпускало несколько наименований вооружения и боевой техники. Так, Челябинский тракторный имел задание на выпуск и танков КВ, и тракторов, и моторов, и 152-мм снарядов, завод № 183 в Харькове, кроме танков Т-34, выпускал еще паровозы, трактора и различные запчасти к танкам старых конструкций (прил. 13.3). Только за 1-е полугодие 1941 г. было выпущено 5 958 самолетов, 1 672 танка, 7 913 орудий, 10 480 минометов, 792 тыс. винтовок и много другого вооружения.

Безусловно, быстро наладить все производство было невозможно, поэтому выпуск новых образцов отставал от графика. Особенно ярко это проявилось в авиационной промышленности. Так, например, из 460 планируемых к выпуску в 1-м полугодии 1941 г. самолетов Ил-2 было выпущено 249, из 805 ЛаГГ-3 — 116, из 370 Як-4 — 63, из 780 Як-1 — 408, из 525 Пе-2 — 460, из 555 Ил-4 — 433, из 20 ТБ-7 — лишь 7, из 405 Су-2 — 327 и т. д. Хотя и здесь были приятные исключения: самолетов МиГ-3 вместо 1 360 выпустили 1 363, Ер-2 — 42, хотя его выпуск планировался во II-м полугодии. Наряду с новыми завершался выпуск старых типов самолетов. Так, в 1-м полугодии было выпущено, в основном из оставшихся заготовок, 99 И-16, 64 И-153, 18 ДБ-3, 87 СБ и 122 Ар-2 (модификация СБ). Часть заводов лишь приступала к освоению производства новых образцов, не прекращая выпуск старых. Завод № 125, например, выпуская СБ, приступил к освоению выпуска Пе-2, хотя ни одного не произвел, так же как завод № 124, выпускавший ТБ-7, а 22-й наладил производство Пе-2, выпуская одновременно Ар-2 и СБ. Часть заводов лишь планировалось перевести на выпуск самолетов, до этого их не производивших,— например, в Прибалтике к выпуску учебных должны были приступить заводы № 463, 464, а 381-й должен был производить Ил-2. Согласно принятому 26 декабря 1940 г. решению все вновь создаваемые летательные аппараты получали наименования по имени конструктора, причем истребители имели нечетные цифры, все остальные — четные. Так, И-26 стал Як-1, И-301 — ЛаГГ-3, И-200 — МиГ-3, ДБ-240 — Ер-2, ББ-1 (АНТ-51) — Су-2, ББ-22 — Як-4, ТШ-2 (ЦКБ-55) — Ил-2, ПБ-100 — Пе-2, ДБ-Зф — Ил-4, МДР-6 — Че-2. Самолеты, созданные до этого времени, остались в прежних наименованиях. ТБ-7 (АНТ-42) и У-2 были переименованы в Пе-8 и По-2 после смерти их конструкторов уже в ходе войны. Транспортный ПС-84 («Дуглас» ДС-3) стал именоваться Ли-2 по имени директора завода-изготовителя №84 Лисунова. Из 4 641 самолета, выпущенного в 1 полугодии 1941 г., 740 еще оставались к началу войны на заводах, в том числе 224 ЛаГГ-3, 79 Як-1, 56 МиГ-3, 68 Ил-2, 57 Ил-4, 40 Ер-2, 34 Пе-2, 7 ТБ-7, 36 Як-4, 90 Су-2, 1 И-16, 23 И-153, 5 СБ.

В танковой промышленности в 1940 г. завершилось производство Т-28, БТ-7М и Т-26, которых было выпущено 13, 780, 1 601 соответственно (Т-26 и в начале 41-го из оставшихся заготовок собрали 102 единицы), но производство запчастей к ним продолжалось, хотя и в недостаточном объеме. Новых КВ, Т-34, Т-40 произвели соответственно 243, 117, 41. Общее производство танков в 1-м полугодии 1941 г. несколько снизилось, но их качество улучшилось. Большим минусом явилось размещение практически всего танкового производства в европейской части страны и большое количество поставщиков комплектующих изделий к танкам.

Усиленными темпами шло создание новых образцов вооружения и боевой техники. Конструкторские бюро (прил. 13.2) и коллективы предприятий работали с большим напряжением, некоторые из них в качестве арестантов, что не могло не сказаться на их работоспособности и доверии к создаваемой ими продукции. Так, созданный КБ Туполева замечательный бомбардировщик «103» (будущий Ту-2) вполне мог появиться в войсках до войны, а не полтора года спустя после ее начала.

Быстро перестроить и наладить производство всего необходимого ни к началу войны, ни в ходе ее не удалось. Так, не удалось наладить производство в достаточном количестве средств связи, особенно радиолокационных и радио, высокооктановых сортов бензина, магистральных паровозов, тепловозов, электровозов, вагонов, рельсов, постоянно ощущалась нехватка пороха, алюминия, меди и ряда других материалов. Существенную помощь армии и промышленности страны оказали в последующем поставки по ленд-лизу, которые практически покрывали их потребность в этой технике и материалах.

14. Краткая историческая справка о судьбе кадровых объединений и соединений, имевшихся в Красной армии на 22 июня 1941 г.

В перечне (прил. 14.1) указаны все воинские объединения и соединения 1-го формирования или переформированные из таковых. Возникающая часто путаница с номерами, в частности дивизий, связана с тем, что они имели по 2-4 формирования в ходе войны, особенно в два первых года (прил. 14.4). Например, номер 29-й имели 4 разные дивизии: кадровая моторизованная погибла в июне 1941 г. под Белостоком, другая, преобразованная в сентябре из 7-й дивизии народного ополчения Бауманского района Москвы, погибла в октябре того же года под Вязьмой, третья, сформированная летом 1942 г., после Сталинграда получила наименование гвардейской 72-й и лишь сформированная из отдельных стрелковых бригад осенью 42-го четвертая 29-я закончила войну в Прибалтике. Но, пожалуй, больше всего не везло дивизиям с номером 140 — три из них погибли: кадровая — в июле 1941 г. на Украине, получившая этот номер 13-я дивизия народного ополчения Ростокинского района Москвы — под Вязьмой, сформированная весной 1942 г. — в августе того же года на Южном фронте и лишь сформированная в декабре того же года Сибирская дивизия НКВД под этим номером закончила войну в Чехословакии. Хотя были и «счастливые» номера дивизий, например такие, как 1, 96, 119, 120, 127, 136, 153, имевшие по три формирования, два первых из которых получили гвардейские звания (2 дивизии с № 1 стали гвардейскими 1-й и 58-й, с № 96 — 14-й и 68-й и т. д.).

Встречались дивизии-«двойники», к примеру 2-я, 160-я и 186-я. Так, 2-я Московская стрелковая находилась в МЗО, другая 2-я (получившая затем номер 109-й), образованная из 2-й Одесской кавалерийской, сражалась в Севастополе, а третья с этим же номером формировалась в Архангельском округе. Кадровая 160-я дивизия воевала с начала войны и в апреле 43-го была преобразована в 89-ю гвардейскую, а получившая в октябре 41-го общевойсковой номер 160 6-я дивизия народного ополчения Москвы воевала почти рядом со «старшей сестрой» до конца войны. А вот 186-я кадровая прошла всю войну под своим номером, имея с сентября

1941 г. по июнь 1943 г. дивизию с тем же номером на Карельском фронте, образованную из 1-й «Полярной» дивизии народного ополчения г. Мурманска, которая в июне 1943 г. получила номер 205.

Часть дивизий, особенно попавших под первый удар германской армии, например 5, 6, 10, 11, 33, 45, 48, 99-я и некоторые другие, потерявшие до 95% личного состава и практически всю материальную часть, были, по существу, заново сформированы, но поскольку не исключались из списков РККА, присутствуют в данном перечне как просуществовавшие всю войну. К ним можно отнести и бывшие прибалтийские национальные 179, 180, 182, 183-ю дивизии, которые в июле практически полностью изменили свой состав, но сохранили номера. А вот знаменитая 24-я Железная Самаро-Ульяновская стрелковая как утратившая боевое знамя и погибшая в боях, была исключена из списков РККА. И хотя вновь сформированная в декабре 1941 г. 24-я (бывшая 412-я) дивизия получила то же наименование и вернула себе то же боевое знамя, в списке она отсутствует.

Воздушно-десантные корпуса имели также по 2-3 формирования, и почти все они в начальные 1,5 года войны были преобразованы в гвардейские стрелковые и воздушно-десантные дивизии. Так, первый 5-й корпус в августе 1942 г. преобразуется в 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а второй в декабре того же года — в 7-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию (хотя официально корпус существования не прекращал). А 2-й корпус, разгромленный в сентябре и восстановленный в декабре 1941 г., в мае 1942 г. стал 32-й гвардейской стрелковой дивизией.

Из танковых дивизий лишь 61-я не претерпела никаких изменений, остальные же или погибли, или расформированы, или переформированы, включая созданные в июле 1941 г. 12 танковых дивизий. Исключение составляет 111-я, находившаяся бок о бок с 61-й всю войну в Монголии. Меньше всего подверглись различным реформированиям кавалерийские дивизии — из 13 кадровых 2 погибли, 3 были расформированы весной-летом 1942 г., 8 прошли всю войну, 6 из них стали гвардейскими.

В перечень не включены авиационные соединения, поскольку их состав был непостоянен и штабы дивизий объединяли полки чаще всего на непродолжительное время, даже в дивизиях ДБА, а к более или менее постоянному составу они пришли лишь в 1943 г., но номера дивизий были уже другими. Исключение составляют лишь несколько дивизий в составе авиации дальнего действия Забайкальского и Дальневосточного фронтов, находившихся там всю войну, таких как 29, 30, 32, 33, 34, 50-я и т. д. Часть других дивизий поменяла свои номера и наименования, причем неоднократно, как, например, 26-я.

ВМФ вел боевые действия в основном легкими силами и подводными лодками, поэтому потери среди них были больше, хотя, в общем, интенсивность боевых действий на море была значительно ниже сухопутных. Однако широко использовались подразделения морской пехоты и артиллерия, причем не только в прибрежных районах. До конца года было создано 10 бригад, 5 полков и около 20 отдельных батальонов морской пехоты, не считая переданных в Сухопутные войска 25 стрелковых бригад, сформированных из моряков. Существенно повысилась интенсивность боевых действий морской авиации, возросли ее роль и численность. Были созданы несколько отдельных полков и еще 2 бригады, ряд эскадрилий развернули в полки.

Вопрос о номерах, которые имели воинские формирования Вооруженных сил СССР, требует отдельного освещения вследствие часто возникающей путаницы в определении принадлежности воинских частей, поэтому мы попытались создать определенную систему в их определении. До июля 1938 г. номера полков и других подразделений корпусов и дивизий вычислялись просто — все стрелковые полки дивизий были кратны 3, т. е. номер дивизии умножался на 3 — по количеству полков, а все артполки и другие подразделения или имели номер, соответствующий номеру корпуса или дивизии, или были без номеров. Например, 8-й корпусной артполк 8-го стрелкового корпуса, отдельный саперный батальон 39-го стрелкового корпуса, 94, 95, 96-й стрелковые полки, 32-й артполк, отдельный разведывательный батальон 32-й стрелковой дивизии, которые после изменения нумерации стали соответственно 231-м корпусным артполком, 63-м саперным батальоном, 17, 113, 322-м стрелковыми полками, 133-м артиллерийским полком, 12-м разведывательным батальоном. До 1937 г. корпуса имели номера с 1-го по 20-й, а затем появилась практика присваивать вновь формируемым корпусам номер одной из дивизий, в него входящей. Так появились 26, 39, 56, 57, 59-й корпуса и лишь в конце 1939 г. эти пробелы начали заполняться.

С управлениями армий вопрос практически ясен, хотя некоторые из них имели в период 1939-1945 гг. несколько формирований. Только управление 13-й до 22.06.41 имело их 3, последнее из которых просуществовало всю войну. По два формирования до 22 июня имели управления 7, 9, 12, 15-й армий.

Управления стрелковых корпусов имели к началу войны номера с 1-го по 69-й, но 8 номеров (38, 43, 46, 54, 56, 57, 60, 68) отсутствовало по различным причинам. Так, управление 57-го корпуса 1-го формирования в июле 1939 г. было преобразовано в 1-ю Армейскую группу (будущая 17-я армия), управление 57-го корпуса 2-го формирования в июле 1940 г. было обращено на формирование 7-го механизированного корпуса. Также управление 56-го корпуса стало управлением 7-й армии, 46-го корпуса в апреле 1941 г. — управлением 2-го воздушно-десантного корпуса, 43-го — управлением 25-й армии. Управления 38, 54, 60, 68-го корпусов существовали лишь в планах и были развернуты сразу в управления 1, 3, 5, 4-го воздушно-десантных корпусов. Без номера был Особый корпус ДВФ (в июле 1943 г. переформированный в 16-ю армию). Присвоение номеров корпусам шло не по порядку. Так, корпуса с номерами в промежутке 40-46-й возникли лишь в 1940 г., когда уже существовали номера выше. Некоторые управления корпусов до 22 июня формировались дважды, после обращения их в управления механизированных корпусов (47, 49, 51, 55-й). Новое создание корпусов началось в 1942 г., но массовый характер приобрело в следующем году, и лишь 4 управления корпусов просуществовали неизменно всю войну — 26, 39, 58, 59-й.

Стрелковые, горно-стрелковые, мотострелковые и моторизованные дивизии имели на начало войны номера с 1-го по 240-й, но и здесь отсутствовало 11 номеров (201, 203, 207, 211, 223, 224, 225, 226, 230, 231, 234-й). Их отсутствие определяется теми же причинами, что и корпусов, хотя все они начинали формирование в феврале — марте 1941 г., но с принятием 23 апреля решения о формировании 5 воздушно-десантных корпусов они были расформированы или переформированы: по 2 дивизии в Московском (224, 231-я), Орловском (211, 230-я), Уральском (223, 234-я), Сибирском (201, 225-я), и по 1 дивизии в Харьковском, Приволжском и Северо-Кавказском (226, 203, 207-я) округах. Этим же Постановлением 10 стрелковых дивизий были переформированы в горнострелковые (3 в Закавказском — 47, 138, 9-я, 4 в Киевском — 58, 60, 72, 96-я, по 1 в Одесском, Среднеазиатском, Северо-Кавказском — 30, 194, 28-я). Так, например, 225-я (передислоцированная из Сибирского округа), 226-я, 230-я дивизии были переформированы соответственно во 2, 3, 4-ю воздушно-десантные бригады. Нумерация стрелковых (горно- и мотострелковых) полков всех дивизий и бригад была с номера 1-го по 895-й, но общее их количество составляло 746 (включая полки танковых дивизий и УР). Много номеров отсутствовало, в основном после № 400. Несколько полков имели одинаковые номера, например 335-й носили два разных полка в 8-й стрелковой бригаде и 58-й горно-стрелковой дивизии. Мотострелковые полки танковых дивизий имели номера с 1-го по 61-й, но, к примеру, 24-й полк 36-й мотострелковой дивизии и 24-й полк 24-й танковой дивизии — это разные части, так же как 27-й полк 7-й моторизованной и 27-й полк 27-й танковой дивизий. Вновь формируемые воздушно-десантные бригады имели номера с 1-го по 10-й, 6 старых бригад остались со старой нумерацией.

Механизированные корпуса имели номера с 1-го по 30-й (кроме 29-го корпуса генерал-майора танковых войск М. И. Павелкина, расформированного 7 мая). Номера танковых дивизий соответствовали их количеству. Входящие в состав танковых дивизий танковые полки, как правило, имели номера, кратные двум от номера дивизии (к примеру, в 42-й дивизии — 83, 84-й полки), хотя были и исключения (16-я дивизия — 31, 149-й полки; 29-я — 57, 59-й, 60-я — 120, 121-й и т. д.). Номера мотострелкового и гаубичного полков, а также других подразделений дивизии соответствовали ее номеру. Всего было 162 танковых полка (с полками кавалерийских дивизий), причем часть из них входила в состав мотодивизий, но большинство этих полков имели лишь номера и являлись, по существу, артиллерийскими или мотострелковыми. Их номера составляли непрерывную цепь с 1-го до 149-го, но иногда повторялись (14-е полки в 7-й танковой и 15-й моторизованной дивизиях, 30-е полки в 15-й танковой и 9-й кавалерийской дивизиях и т. д.), а 405-й полк 7-й моторизованной дивизии вообще выпадал из этого ряда.

В кавалерии практически существовали в довоенное время почти все номера корпусов с 1-го по 7-й, дивизий — с 1-го по 36-й, и бригад — с 1-го по 9-й, но большинство из них были расформированы или переформированы в период с января 1938 по март 1941 г., в том числе и заслуженные, прошедшие через Гражданскую войну и последующие военные конфликты, как, например, 1-й корпус Червонного казачества, 1-я ордена Ленина и 2-я дивизии Червонного казачества (бывшие в Гражданскую войну 8-й и 17-й), 4-я Донская краснознаменная казачья им. Ворошилова, 7-я Самарская им. Английского пролетариата, 11-я Оренбургская краснознаменная им. Морозова, 12-я Кубанская (бывшая 6-я бригада), 15-я Забайкальская (бывшая 5-я бригада) дивизии, 19-я Узбекская ордена Ленина горно-кавалерийская (бывшая 6-я бригада), 1-я Особая краснознаменная бригада. Да и управления 3-го и 4-го корпусов имели по 3 формирования. Одно время, в середине 20-х годов, 11-я и 14-я имели номера 8-й и 10-й соответственно, пока не начали формироваться новые дивизии вплоть до номера 21, на котором РККА остановилась в Гражданскую войну. Вместе с тем, в период 1935-1940 гг., формировались дивизии с номерами 22-36-й, часть которых, не успев укомплектоваться, были расформированы, некоторые просуществовали 1-2 года (25, 26, 28, 31, 34-я и другие) и приняли участие в операциях довоенного периода (походы в Западную Белоруссию, на Западную Украину, в Бессарабию), и лишь 3 дивизии (24, 32, 36-я) участвовали в Великой Отечественной войне. Кстати, уже после начала войны были восстановлены 4-я и 11-я дивизии, уже по иному штату, но с прежними наименованиями. Нумерация полков и других подразделений в дивизиях осталась без изменений с 1938 г., и переформированные из кавалерийских танковые полки получили номера в общем ряду кавалерийских полков. Поэтому, к примеру, 44-й танковый полк 3-й кавалерийской дивизии и 44-й полк 22-й танковой дивизии — это разные части, так же как 35-е полки 6-й кавалерийской и 18-й танковой дивизий. Иногда танковые полки кавалерийских дивизий назывались механизированными, даже после переименования механизированных частей в танковые.

Нумерация артполков была единой (артполки стрелковых, моторизованных, горно-стрелковых дивизий и бригад, РГК, ПВО, УР) — с 1-го по 757-й, но их общее число составляло около 730 с небольшим количеством пропусков номеров, часть полков находились в стадии формирования. В танковых дивизиях гаубичные полки имели номера с 1-го по 61-й, но, к примеру, 14-й гаубичный полк 14-й танковой дивизии и 14-й полк 48-й стрелковой дивизии — это разные части. В дальнейшем практически все формируемые полки изменили структуру и наименование, особенно зенитные, которые переформировывались в противотанковые.

Все УР имели свои номера и названия, причем для каждого округа выделялась определенная группа номеров. Так, в КОВО УР имели номера с 1-го по 17-й (без 16-го), на Дальнем Востоке — со 101-го по 112-й (без 109-го), в Одесском округе — с 80-го по 86-й (без 85-го) и т. д. Название присваивалось по месту расположения УР, например Мурманский УР № 23. Позже этот порядок был нарушен, и ряд от 1-го до 163-го был на 2/3 заполнен, но никогда не существовало таких номеров, как 18-20, 56-68, 87-89, 92-100, 120-149 и некоторых других.

Полки связи имели номера с 1-го по 58-й, но с большими промежутками, так же как батальоны до № 954 (в том числе входящие в состав дивизий и корпусов). Инженерные и понтонные полки имели номера до 38-го, не составлявшие единого ряда. Саперные батальоны имели номера до 615-го, не составлявшие единого ряда, и иногда повторявшиеся номера. Понтонные батальоны имели свою нумерацию (1-50-й), а моторизованные понтонные — от 1-го до 61-го, основная часть из которых входила в состав танковых дивизий.

В ВВС дивизии имели номера с 1-го по 79-й, бригады остались со старой нумерацией, полки — с 1-го по 321-й, но часть номеров, особенно 3-4-й сотни, вообще отсутствовала, а многие полки с номерами до 60-го имели одинаковый номер, но различное наименование (13-й истребительный авиаполк 31-й смешанной дивизии и 13-й скоростной бомбардировочный полк 12-й бомбардировочной дивизии; 41-й истребительный авиаполк 7-й и 41-й скоростной бомбардировочный полк 9-й смешанных дивизий и т. д.). А вот номер 12 имели, помимо дальнебом-бардировочного, 3 (!) истребительных полка, 2 из которых зимой получили другие номера (486, 739-й). Некоторые полки, получавшие новую технику, переименовывались, например 4-й ближнебомбардировочный полк, получивший Ил-2, стал именоваться штурмовым с прежним номером, как и такие же 214, 225-й и ряд других полков.

В ПВО с корпусами, дивизиями и полками вопрос ясен, а вот 4-я бригада, именовавшаяся так с момента образования и прикрывавшая Белосток, 22 июня уже имела номер 13-й. С зенитными дивизионами вопрос более сложный, вследствие того что дивизионы ПВО и дивизионы корпусов, дивизий и бригад зачастую имели одинаковые номера, да и в самих армейских дивизиях такое тоже имело место. Так, номер 9-й имели дивизионы в 228-й и 240-й дивизиях, номер 172 — в 149-й и 222-й, номер 165 — в 51-й и 143-й и т. д. С прожекторными, аэростатными и частями ВНОС этого не было, хотя номера у них и не имели единого ряда.

В НКВД дивизии, полки и погранотряды имели раздельную нумерацию, но и здесь не обошлось без накладок. Так, номер 1-й имели 2 дивизии — мотострелковая ОСНАЗ, базирующаяся в Москве, и стрелковая в Ленинграде. При переформировании ряда погранотрядов в полки уже в ходе войны также появились «двойники», но с уточняющим названием — пограничные.