Красная армия в июне 1941 года (статистический сборник) - 4. Командный состав Вооруженных сил СССР

4. Командный состав Вооруженных сил СССР к началу войны

Довоенные чистки (которые, впрочем, не прекращались в ходе войны и после) обострили проблему с командно-начальствующими кадрами, в первую очередь высшего и среднего звена. За период 1937-1941 гг. было уволено и репрессировано свыше 40 тыс. человек (за 1927-1936 гг. — свыше 50 тыс.), что составляло около 7% командного состава Вооруженных сил, но это были люди, имевшие в большинстве своем высшее военное образование и большой опыт. Особенно пострадали офицеры старой русской армии, которые являлись носителями лучших традиций русского воинства. Так, за этот период были заменены, причем неоднократно, все командующие округов, 90% их заместителей, 80% командиров и начальников корпусного и дивизионного звеньев, 91% — полкового звена. Не лучше обстояло дело и в центральных аппаратах НКО и НКВМФ. Бурный рост новых формирований требовал и большего количества командного состава, и если недостаток командиров младшего звена покрывался выпускниками училищ и призывом из запаса (только в мае-июне 1941 г. было призвано на сборы 75 100 командиров), то должности высшего и среднего звена заполнялись лишь способом выдвижения на вышестоящие посты командиров и начальников, образование и опыт которых зачастую не соответствовал им. Поэтому из 659 тыс. командно-начальствующего состава в июне 1941 г. высшее военное образование имел 7,1%, среднее — 55,9%, ускоренное — 24,6%, без образования был 12,4% командиров и начальников. Но общее количество имевших высшее и среднее образование выросло по сравнению с 1937 г. (с 164 309 до 385 136 человек), хотя в процентном отношении и несколько уменьшилось — с 79 до 63%. А те, кто не имел военного образования, в своем подавляющем большинстве занимали должности политработников, хозяйственников, юристов, различных администраторов. Лишь 4% от их числа состояли, за редким исключением, на командных должностях до командира роты и им равных. Пожалуй, плюсом в этой ситуации был лишь возраст — 28,6% составляли командиры до 25 лет, 57% — от 26 до 35 лет, 13% — от 36 до 45 лет и лишь 1,4% старше 45 лет (прил. 4.11). 26% командиров имели хоть и недостаточный, но определенный боевой опыт локальных конфликтов и войн. Общий мобилизационный ресурс командного состава, находящегося в запасе, составлял 1 016 265 человек (в том числе 147 811 женщин), из которых 311 441 имели военное образование, большинство же нуждалось в переподготовке.

Из общего числа командного состава подавляющее большинство (88,2%) составляли командиры младшего звена (младшие лейтенанты и им равные — 24,4%, лейтенанты — 32,8%, старшие лейтенанты — 18%, капитаны — 13%). 3,1% не имели воинских званий (в основном это были политработники, юридический, инженерно-технический и медицинский состав). Командиры среднего звена составляли 8,3% (майоры — 5,6%, подполковники — 0,9%, полковники — 1,8%). Надо отметить, что во всех Вооруженных силах был очень высокий штатный процент командно-начальствующего состава по отношению к рядовым — на одного командира и начальника приходилось лишь девять солдат, тогда как в Германии этот показатель составлял 1:29, в Японии — 1:19, во Франции — 1:22, в Англии — 1:15. Правда, очень большой процент приходился на долю различных вспомогательных специальностей (медицинских, юридических, ремонтно-технических и прочих) и политработников.

На долю генералов и им равных приходилось 0,4%, и общей характерной чертой для них являлся сравнительно молодой возраст: 620 (57,6%) генералов находились в возрасте до 45 лет, 393 (36,8%) — до 55 лет и лишь 63 (5,6%) — старше 55, т. е. средний возраст составлял 43 года. Молодые майоры, капитаны и даже лейтенанты становились генералами и полковниками в течение 3-4 лет, а то и быстрее, в то время как герои Гражданской войны, орденоносные комкоры, комдивы и комбриги и комиссары различных рангов умирали в подвалах и лагерях НКВД. Так, например, Н. А. Клич, будучи майором в 1935 г., 6 июня 1940 г. уже в звании комбрига стал генерал-лейтенантом артиллерии, так же как В. П. Васильев и М. А. Парсегов (в 1940 г. — комкор), а П. В. Рычагов и И. И. Проскуров и вовсе из старших лейтенантов в 1935 г. и комкора и комдива соответственно в 1940 г. стали генерал-лейтенантами авиации. Генерал-майорами стали в 1940 г., будучи в 1934-1935 гг. капитанами и майорами, целый ряд военачальников — Н. В. Арсеньев, И. А. Благовещенский, П. П. Богайчук, В. А. Визжилин., Н. И. Дубинин, В. Д. Иванов, И. И. Иванов, А. К. Кондратьев, С. Н. Крылов, М. А. Кузнецов, А. И. Лобов, П. Е. Ловягин, Ф. Г. Маляров, Н. Н. Нагорный, И. Т. Спирин, Ф. С. Скоблик, А. В. Цырулев, Г. А. Шелахов и ряд других. Присвоение персональных генеральских званий тоже происходило весьма интересно. Так, командармы 2-го ранга (звание, которое соответствовало бы при присвоении генерал-полковнику) И. В. Болдин, Ф. А. Ершаков, М. Г. Ефремов, И. Г. Захаркин и ряд других получили звание генерал-лейтенантов, так же как комбриги (соответствовало промежуточному званию от полковника до генерал-майора) В. П. Васильев, М. Н. Герасимов, В. С. Голубовский, Г. К. Маландин, П. И. Пумпур, Н. Д. Яковлев и другие. А вот, например, комкоры (звание соответствовало генерал-лейтенанту) М. П. Духанов, М. А. Захаров, Т. П. Кругляков стали генерал-майорами наравне с имевшими звание полковников Б. И. Арушаняном, Н. И. Бирюковым, Н. С. Дроно-вым, Ф. В. Камковым и другими. Зато майор А. А. Кузнецов сразу стал генерал-майором авиации. Ну, а комкор Г. К. Жуков стал генералом армии, минуя звание генерал-полковника (которое, кстати, получили лишь 6 командармов 2-го ранга). Корпусной комиссар А. В. Хрулев стал генерал-лейтенантом, а 12 бригинтендантов и 1 интендант 1-го ранга стали генерал-майорами интендантской службы, комиссар госбезопасности 3-го ранга В. М. Бочков — генерал-майором. Адмиралами стали флагманы флота 2-го ранга Кузнецов, Исаков и Галлер, но зато все флагманы 1-го ранга стали лишь вице-адмиралами (см. табл. 1).

Таблица 1. Присвоение персональных генеральских и адмиральских воинских званий командному составу Красной армии в 1940 г.

1. Сухопутные войска и ВВС

2. ВМФ

Не все генералы, получившие эти звания, дожили до войны. Так, умерли генерал-полковник артиллерии В. Д. Грендаль, генерал-лейтенант Н. К. Шолоков, генерал-лейтенант артиллерии С. А. Лебедев, генерал-майор авиации Б. Я. Машенджинов. 22 февраля 1941 г. очередные звания получили: генерал армии И. Р. Апанасенко, Д. Г. Павлов, генерал-полковник М. П. Кирпонос, Ф. И. Кузнецов, Я. Г. Черевиченко, Н. Д. Яковлев.

Лишь 95 человек (9%) имели стаж службы от 10 до 20 лет, остальные — свыше 20 лет. Пожалуй, хуже обстояло дело с образованием — высшее имели 566 (52,6%) генералов, остальные имели среднее и ускоренное среднее, а генерал-майоры интендантской службы Л. С. Колядко и С. С. Петров вообще не имели военного образования. Особенно плохо вопрос с образованием обстоял в авиации, где в результате «особой заботы о красных соколах тов. Сталина» из 117 генералов лишь 14 имели высшее образование и, как результат, из 16 командующих ВВС округов таких было лишь 2, а среди командиров корпусов и дивизий — ни одного. Большинство генералов - 759 (70,6%) — проходило службу в строевых частях, остальные — в центральном аппарате и вузах.

Для всех Вооруженных сил характерной являлась практика, когда начальники штабов соединений и частей были образованнее своих командиров. Так, из 110 командиров корпусов с высшим образованием было 55 человек, а среди начальников штабов — 84, среди командиров дивизий и бригад — 142 человека, а их начальников штабов — 235. Надо отметить и тот факт, что звание не всегда являлось определяющим при назначении на должность. Так, командир 15-го стрелкового корпуса полковник И. И. Федюнинский имел в своем подчинении двух генерал-майоров — своего заместителя, начальника штаба корпуса, 3. 3. Рогозного и командира 45-й стрелковой дивизии Г. И. Шерстюка, командир 62-й авиационной дивизии полковник В. В. Смирнов имел заместителя генерал-майора авиации Г. И. Тхора и т. д. Видимо, при назначении на командные должности основными критериями являлись некоторые другие качества человека. Вооруженные силы не были лишены духа нездорового карьеризма, доносительства, перекладывания ответственности и ряда других, не совсем лицеприятных черт.

Недостаток командиров высшего и среднего звена пришлось компенсировать возвращением в строй уволенных и репрессированных: до начала войны было восстановлено в кадрах Вооруженных сил 13 594 человека из 45 тыс. уволенных в 1937-1939 гг. Этот процесс продолжился и в ходе войны. Поэтому вплоть до осени 1943 г. встречались командиры в старых воинских званиях комдивов и комбригов. Так встретили войну в звании комбригов заместители командиров и начальники штабов корпусов А. В. Горбатов, А. Г. Батюня, Н. И. Труфанов, командиры дивизий В. С. Раковский, С. К. Мамонов, М. Д. Соломатин и многие другие {прил. 4.9). Уже в начале июля на должности командиров вновь формируемых дивизий были назначены комбриги В. В. Корчиц, К. П. Трубников, Я. Д. Зеленков, И. Н. Буренин, М. А. Романов, И. К. Кузьмин, П. Д. Дмитриев, Н. И. Гусев, П. М. Давыдов, И. К. Кузьмин, К. С. Мельник, К. Р. Белошниченко, И. В. Заикин, Д. П. Скрыпник, А. А. Неборак, В. А. Малинников. Чуть позже, в августе 1941 — мае 1942 г., командирами дивизий стали комдивы Я. Ф. Чанышев, И. Е. Давидовский, комбриги Д. В. Аверин, С. А. Остроумов, А. М. Пламеневский, Ф. С. Кол-чук, А. Н. Рыжков, Н. И. Корчиц, С. Ф. Монахов, М. И. Запорожченко, М. А. Богданов, П. Д. Дмитриев, Е. С. Алехин. С момента формирования 33-й и 34-й армий ими командовали комбриги Д. П. Онуприенко и Н. И. Пронин, начальниками штабов 6-й, 39-й, 47-й армий стали комбриги А. Г. Батюня, П. Д. Коркодинов, Н. И. Труфанов. Командиром 12-го мехкорпуса, после гибели генерал-майора Н. М. Шестопалова и непродолжительного командования полковника В. Я. Гринберга, стал комдив И. Т. Коровников. А комбриг Г. Д. Стельмах, едва став начальником штаба образованного 17 декабря Волховского фронта, 27 декабря получил генеральское звание.

Часть из вновь вернувшихся в строй получили новые генеральские звания в июне 1940 г. (К. К. Рокоссовский, И. П. Карманов), часть осталась в старых званиях, причем некоторые из них так с ними и погибли или попали в плен (комдив А. Д. Соколов, комбриги М. А. Романов, А. Н. Рыжков). Большинство же получили генеральские звания уже в ходе войны, в период с июля 1941 по ноябрь 1942 г., такие как комдивы И. Т. Коровников, И. Е. Давидовский, комбриги А. Г. Батюня, Ф. Ф. Жмаченко, М. Д. Соломатин, С. К. Мамонов, Ф. С. Колчук, К. С. Мельник, А. В. Горбатов, В. С. Раковский, Е. С. Алехин, Н. И. Гусев, М. А. Богданов и другие, герой довоенных перелетов комбриг М. В. Водопьянов — 30 апреля 1943 г., а комбриги А. И. Максимов и И. Н. Буренин — лишь в сентябре того же года. Из получивших генеральское звание затем некоторые погибли — как, например, едва получивший звание генерал-лейтенанта комкор Л. Г. Петровский в августе 1941 г., почти одновременно с ним — генерал-майор, бывший комдив Э. Я. Магон. А комбриг И. Ф. Дашичев, получив 24 июля звание генерал-майора, был снова арестован в июле 1942 г. и просидел в тюрьме до конца войны. Многие из получивших генеральские звания занимали в дальнейшем высокие должности. Так, командармами закончили войну генерал-полковники А. В. Горбатов, Ф. Ф. Жмаченко, командирами корпусов — генерал-лейтенанты Я. С. Фоканов, Н. И. Труфанов и т. д. Конечно, не все командиры со старыми званиями попали на фронт из тюрем. Некоторым просто «забыли» присвоить новые звания, хотя они и остались на своих должностях.

Из арестованных в первом полугодии 1941 г. генералов часть была расстреляна в октябре 1941 — феврале 1942 г., часть просидела в тюрьмах всю войну и только единицы были отправлены на фронт (прил. 4.1). Возвращение в строй ранее арестованных или уволенных сопровождалось новыми арестами и отстранениями от должностей. Так, уже в конце июня были арестованы генерал-полковники А. Д. Локтионов, Г. М. Штерн, генерал-лейтенанты Я. В. Смушкевич, П. В. Рычагов, Г. В. Жуков. И еще целый ряд генералов и адмиралов встретили начало войны в качестве арестантов. Лишь единицы из них дожили до конца войны, а еще меньше в ней участвовало.

Из всех 5 маршалов и 1 071 довоенных генералов и адмиралов не побывали на фронте лишь четверо — А. В. Катков, В. В. Косякин, П. С. Курбаткин, М. Ф. Липатов. Остальные же прошли через фронт или в качестве стажеров, или как действующие начальники, хотя время их пребывания там было различно и не всегда удачно: так, умер от полученных ранений во время стажировки в качестве заместителя командующего Воронежским фронтом генерал армии И. Р. Апанасенко.

Особняком в списке генералов стоят генералы Прибалтики, которых не миновала предвоенная акция 14 июня. Получившие в январе этого же года звания генералов РККА, занимавшие, в большинстве своем, должности в сформированных 17 августа 1940 г. на базе национальных армий стрелковых корпусах, практически все они были отстранены от должностей или арестованы. Лишь некоторые из них вернулись затем в строй, как, например, бывший командир 184-й дивизии генерал-майор В. А. Карвялис, ставший командиром 16-й Литовской стрелковой дивизии. Кстати, комбриг Ф. Р. Балтушис-Жимайтис, являвшийся первым ее командиром, также получил звание генерал-майора 3 мая 1942 г.

Непродолжительность пребывания большинства командиров в должностях (прил. 4.10) объясняется не только вышеуказанными причинами, но и тем, что много новых соединений были созданы в течение последнего предвоенного года, а некоторые должности оставались вакантными или их занимали временно исполняющие (прил. 4.2-8). Да и звания командиров порой не соответствовали их должностям (см. табл. 2).

Таблица 2. Воинские звания командного состава объединений, соединений РККА на 22 июня 1941 г.

Примечание. Корпуса — 62 ск, 29 мк, 4 кк, 6 ак, 5 вдк, 3 ПВО, 1 ж.д.; дивизии — 198 сд (гсд, мед), 31 мд, 61 тд, 13 кд, 79 ад, 2 ПВО; бригады — 3 сбр, 1 брмп, 16 вдбр, 1 мббр, 10 птабр, 9 ПВО, 5 абр, 9 абр ВМФ.

К сожалению, выяснить должности и судьбу всех генералов и адмиралов авторам не удалось, хотя практически все выбывшие из строя (погибшие и умершие, расстрелянные, арестованные, пропавшие без вести, уволенные) известны. Да и вопрос о командирах, имевших старые звания и принявших участие в войне, также недостаточно изучен.

Подготовку командных кадров и специалистов Вооруженных сил к 1 июня 1941 г. вели 19 академий, 10 военных факультетов при гражданских вузах, 139 сухопутных, 32 военно-политических (из них 2 ВМФ), 7 военно-морских и 100 авиационных военных училищ и школ, 68 курсов усовершенствования командного состава, где обучалось свыше 300 тыс. человек {прил. 4.12). В течение 1939-1941 гг. были дополнительно открыты 77 вузов. Такое количество учебных заведений отвечало потребностям войск, но не обеспечивало качество подготовки, так как не хватало преподавательских кадров, техники учебно-боевой и учебной групп, учебно-материальная и хозяйственно-бытовая базы были явно недостаточны для нормального обеспечения учебного процесса, особенно во вновь образованных училищах. На качество обучения влиял и тот факт, что большинство отобранных курсантов имели чрезвычайно низкий общеобразовательный и технический уровень подготовки, а среди преподавательского состава высоко эрудированные и опытные педагоги составляли единицы. Все это касалось в первую очередь танковых, связи, авиационных и артиллерийских училищ, школ и учебных частей. Так, в училищах ВВС всего имелось 3 984 самолета, но вместо положенных 1 276 бомбардировщиков СБ имелось 535, горючим они были обеспечены на 41,4%, преподавательским составом — на 44,1%. Экономия моторесурсов, прежде всего новых образцов техники, не позволяла обучаемым приобретать достаточные навыки в их использовании. За 2 года программы обучения менялись 8 раз в сторону их сокращения, что также не улучшало качество подготовки. Практически не проводилось обучение тактике ведения воздушных боев, бомбометания и атак с малых высот и пикирования, исполнения фигур высшего пилотажа.

В пехотных и артиллерийских училищах мало внимания уделялось тактике ведения оборонительных действий, взаимодействию с другими родами войск, организации управления и тылового обеспечения, стрельбе с закрытых позиций и прямой наводкой, особенно по бронеобъектам, неоправданно много времени уделялось конной, строевой подготовке в ущерб огневой и тактической.

Примерно та же ситуация наблюдалась и в училищах других родов войск. Качество подготовки было принесено в жертву количеству, что, безусловно, позволило «заткнуть дыры» в штатах частей, но не способствовало серьезному подъему их боеготовности. Исключение составляли выпускники медицинского, юридического, интендантского профиля и кавалеристы, подготовка которых не требовала привлечения техники и серьезных материальных затрат.

В апреле-июне 1941 г. часть учебных заведений, расположенных в западных приграничных округах, после досрочных выпусков молодых командиров были перемещены во внутренние округа, в том числе и за Урал (Житомирское, Винницкое, Белоцерковское и другие). Некоторые из вновь создаваемых училищ до войны даже не успели произвести набор курсантов.

Подготовка сержантов и младших специалистов имела те же недостатки, что и командных кадров офицерских должностей, но их подготовка проводилась в учебных и запасных частях и требовала меньше времени. Правда, оснащенность техникой и вооружением, учебно-материальная база этих частей была еще хуже, чем в училищах.

К командно-начальствующему составу относились и политработники — значительная его часть, но, к сожалению, далеко не лучшая. Авторы не имеют в виду комиссаров и политруков, находящихся в окопах и блиндажах переднего края, а весьма существенную тыловую армию соглядатаев и фискалов в званиях комиссаров различных рангов, от батальонных до армейских, а то и без званий во главе с «черным гением» Красной армии Л. 3. Мехлисом. Не имевшие четких обязанностей, уходившие в тень во время неудач и подставлявшие грудь для орденов во время успехов, зачастую не имевшие никакой военной подготовки и даже маломальского образования, часто вмешивающиеся в дела, о которых не имели представления, мгновенно перестраивающиеся под соответствующее начальство и держащие «нос по ветру», они приносили больше вреда, чем пользы. Несомненно, и среди них были люди, преданные коммунистической идее и добросовестно выполнявшие свой долг так, как они его понимали, но созданный десятилетиями ореол высоких борцов за правое дело подходил далеко не всем из них.

Нехватка командного состава высшего и среднего звена приводила к тому, что на генеральских должностях вновь формируемых дивизий оказывались подполковники и даже майоры. Так, 70, 265, 330-й стрелковыми, 101, 102, 106-й кавалерийскими дивизиями некоторое время — от 10 дней до 7 месяцев — командовали официально назначенные майоры, в том числе и в ходе боевых действий, не говоря уже о временно исполняющих должности командиров при их ранении или гибели.

Командный состав НКВД и НКГБ отбирался по особому принципу в силу специфики решаемых ими задач, которые были четко определены и понятны, хотя порой явно расходились с общечеловеческими ценностями. После репрессий против соратников Дзержинского и Менжинского в эти органы пришло большое количество непрофессионалов, а порой и просто случайных людей. Но надо отдать должное, что уцелевшие работники, хоть и с величайшим трудом, сумели поставить свою деятельность в этих непростых условиях так, что и разведка и контрразведка сумели успешно противостоять аналогичным службам как противников, так и союзников.

5. Сухопутные войска Красной армии к началу войны

Сухопутные войска состояли из стрелковых, автобронетанковых (АБТВ), воздушно-десантных войск, артиллерии, кавалерии, инженерных, химических и войск связи, а также укрепленных районов (УР). Основную массу (55%) составляли стрелковые и воздушно-десантные войска, 23 — АБТВ, 8 — артиллерия, 6 — кавалерия, 4 — инженерные и УР, 3 — войска связи и менее 1% химические.

5.1. Стрелковые войска

Стрелковые войска состояли из управлений стрелковых корпусов, стрелковых, горнострелковых и мотострелковых дивизий, стрелковых бригад, отдельных полков, батальонов и рот в составе УР, а также небольшого количества местных стрелковых батальонов и рот. Управления стрелковых корпусов объединяли в своем составе, как правило, 2-3 стрелковых дивизии, хотя 34-й корпус имел 5 дивизий. Кроме того, в подчинении корпуса имелось 1-2 корпусных артиллерийских полка (32 корпуса имели по 2 артполка, остальные — по одному), зенитно-артиллерийский дивизион, отдельные батальоны — саперный и связи, авиационная эскадрилья связи (которая имелась лишь в нескольких корпусах, хотя по штату полагалась всем). Несколько иной состав имели Особые корпуса. Так, такой корпус в ДВФ прикрывающий Сахалин, Камчатку и побережье Охотского моря, имел 2 стрелковые дивизии и 1 бригаду, как и 65-й, выполнявший аналогичную задачу по прикрытию побережья Прибалтики, а 9-й, прикрывающий Крым,— 2 стрелковые и 1 кавалерийскую дивизии {прил. 5.1.1).

Стрелковые дивизии должны были содержаться по штату мирного времени, а с угрозой начала войны переводиться на штат военного времени (прил. 5.2-3), но к 22 июня лишь 21 дивизия имела 14 тыс., 72 дивизии — по 12 тыс. и 6 — по 11 тыс. человек. Практически все они предназначались для действий на Западном ТВД. Остальные 99 дивизий содержались по штатам мирного времени в количестве 5-8 тыс. человек, а часть из них находилась в стадии формирования. Кроме того, дальневосточные дивизии имели в своем составе по танковому батальону в составе 54 легких танков. 2 мотострелковые дивизии (36-я и 57-я) отличались от стрелковых лишь большим количеством автотранспорта и меньшим количеством лошадей. Стрелковые бригады (2, 3, 8-я) отличались от дивизий наличием 2 стрелковых полков вместо 3 и 1 артполка вместо 2 (хотя в 8-й бригаде имелся даже 287-й танковый батальон), численность их составляла 6 100 человек. Другие подразделения бригад были почти аналогичны дивизионным частям. Бригады выполняли строго определенные задачи по сухопутной охране морских побережий (острова Сахалин, Моонзундского архипелага, полуострова и ВМБ Ханко). Всего с сентября 1939 г. до начала войны было развернуто 125 новых дивизий, многие из которых прошли через всю войну наравне со сформированными ранее (прил. 5.1.3). Из имевшихся 5 стрелковых бригад 3 (1, 4, 5-я) были обращены на формирование новых дивизий, вновь сформирована 8-я бригада. Имелось также большое количество отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов и рот в составе УР, значительная часть из которых содержалась по штатам мирного времени. Местные стрелковые подразделения, предназначенные для охраны складов, баз и других военных объектов, имели невысокую степень оснащенности и боеготовности. Кроме того, имелись батальоны и роты охраны штабов округов и армий.

5.2. Автобронетанковые войска

Автобронетанковые войска состояли из 29 управлений механизированных корпусов, 61 танковой и 31 моторизованной дивизий, мотоброневой бригады (9-й), 32 мотоциклетных полков (1-32-й, из которых 14-й и 15-й были запасными), отдельного танкового батальона (51-й), 8 дивизионов бронепоездов (1-4, 6-9-й) и 5-го батальона бронедрезин (прил. 5.2.1-2). Правда, есть сведения, что в составе КОВО имелись 5-й и 152-й отдельные танковые батальоны, но неясно, входили ли они в состав стрелковых дивизий. Кроме того, танковые полки и бронетанковые эскадроны подразделения входили в состав кавалерийских дивизий, в разведывательных батальонах стрелковых дивизий имелись танковые и бронеавтомобильные роты (помимо имеющихся в некоторых дивизиях танковых батальонов), в воздушно-десантных корпусах — танковые батальоны. Штаты корпусов и дивизий были определены 6 июля 1940 г., но ни одно соединение к началу войны полностью укомплектовано не было (прил. 5.2.3). Лишь 12 корпусов (1-8, 12, 15, 22, 30-й), 57, 59, 61-я танковые и 69, 82-я моторизованные дивизии можно считать относительно боеспособными по укомплектованности личным составом и танками, включая новые образцы. А такие корпуса, как 17-й и 20-й, более походили на усиленные стрелковые дивизии. Более того, ввиду отсутствия танков приняли решение оснастить некоторые дивизии артиллерийским вооружением до поступления танков из промышленности (26, 31, 38-я танковые, 210-я моторизованная и некоторые другие). В среднем обеспеченность автомобилями составляла 39, тракторами — 44, мотоциклами — 17, артиллерией большинство формирований было обеспечено на 40%. Большое количество танков старых образцов (около 30%) нуждались в среднем и капитальном ремонте. Укомплектованность командно-начальствующим составом составляла от 22 до 40%. Надо отметить, что принятие решения о формировании такого количества корпусов одновременно не было достаточно продуманным и не соответствовало возможностям промышленности, хотя по количеству танков (прил. 5.2.4) можно было полностью укомплектовать около 20 корпусов, но они изначально распределялись неравномерно (табл. 3), поскольку формировались из разного количества частей.

Таблица 3. Распределение танков по дивизиям некоторых корпусов

Как видно, и в самих корпусах танки между дивизиями распределялись неравномерно. Так, если в 10-й дивизии 15-го корпуса новых КВ и Т-34 было 63 и 38 соответственно, то в 37-й — 1 и 32. Почти штатную численность имели 1, 3, 7, 8-я танковые дивизии и некоторые другие, а 41-я танковая и 163-я моторизованная вместо штатных 375 и 275 танков имели по 415 и 331, причем в 41-й все КВ были с 152-мм пушкой. 1-й танковый батальон 19-го танкового полка 10-й дивизии кроме 31 КВ имел еще 5 БТ-7 и 3 бронемашины. Первые 8 корпусов формировались на базе большого количества частей, а для последующих корпусов бригад уже недоставало, и они формировались чаще всего из одной бригады, танкового полка кавалерийской дивизии или из отдельных танковых батальонов. Так, например, для формирования 7-го корпуса было привлечено управление 57-го стрелкового корпуса, 39-я и 55-я танковые бригады, 1-я моторизованная дивизия, мотоциклетный батальон и 8 танковых батальонов стрелковых дивизий, для 5-го — управление 51-го стрелкового корпуса, 15-я и 37-я танковые бригады, 109-я моторизованная дивизия, а вот 17-й корпус создавался на базе лишь 2 танковых батальонов. Причем в каждом округе принципы формирования корпусов были различны. В КОВО, к примеру, почти все корпуса первой (1940 г.) и второй (март 1941 г.) волн, кроме 19-го и 24-го, изменили состав или нумерацию дивизий. Так, 15-я дивизия 8-го корпуса стала 34-й, а 34-я 16-го корпуса — 15-й, 19-я 9-го корпуса получила номер 35-й, а 35-я 22-го корпуса — номер 19-й. Готовность корпусов КОВО была выше, чем в других округах, поскольку здесь было больше танковых частей, пошедших на создание корпусов, чем в других округах.

Остальные части АБТВ (51-й танковый батальон, 6 дивизионов и большинство отдельных бронепоездов) находились в западных округах и по одному в составе ДВФ и ЗКВО, а 5-й батальон бронедрезин входил в состав ДВФ. Дивизионы состояли, как правило, из 2 бронепоездов, причем их компоновка существенно отличалась, хотя элементы сохранялись. Так, каждый бронепоезд состоял из боевой части и базы. Последняя предназначалась для тылового обеспечения боевых действий бронепоезда и включала жилые и административные вагоны для повседневной деятельности и отдыха личного состава. А вот боевая часть, предназначенная для участия в боевых действиях, состояла из бронированного паровоза с рубкой командира бронепоезда, 2 бронеплощадок и 2-4 контрольных платформ, присоединяемых спереди и сзади для перевозки материалов для ремонта дороги и защиты от мин. Различие бронепоездов состояло именно в комплектации боевой части. Так, легкие бронепоезда имели на вооружении 76-мм орудия (от 2 до 4), 1-2 малокалиберных зенитных орудия, 6-8 станковых и 2-4 зенитных пулемета. Тяжелые бронепоезда вооружались орудиями калибра до 107-мм. Экипаж боевой части состоял, как правило, из командования, взвода управления, взвода броневых вагонов (башенные расчеты орудий и отделения бортовых пулеметов), взвода ПВО, взвода тяги и движения, взвода бронеавтомобилей, приспособленных для движения по железной дороге (2 БА-20 и 3 БА-10). Бронепоезд мог брать десант до стрелковой роты. Броня таких поездов имела толщину от 30 до 100-мм. Красная армия вступила в войну имея 53 бронепоезда, в том числе 34 легких. Кроме того, 25 бронепоездами располагали оперативные войска НКВД — всего 32 артиллерийские бронеплощадки, 36 моторных броневых вагонов и 7 бронеавтомобилей. Ну а 9-я мотоброневая бригада в составе автоброневого, стрелково-пулеметного и разведывательного батальонов осталась в монгольских степях со времен Халхин-Гола и в дальнейшем была обращена на формирование 25-й механизированной бригады.

5.3. Воздушно-десантные войска

Воздушно-десантные войска оформились как войска лишь 12 июня, когда приказом НКО № 0202 было создано Управление воздушно-десантных войск. До этого они относились к ВВС, а затем к стрелковым войскам. Они состояли из 5 воздушно-десантных корпусов (1-5-го) и 1 отдельной бригады (202-й). Корпуса начали формирование 23 апреля в основном на базе начавших формирование ранее стрелковых дивизий, но в их состав включались и имеющиеся к тому времени бригады, сформированные в 1938 г. (201, 204, 211, 212, 214-я). Эти бригады имели небольшой боевой опыт. Так, 212-я бригада использовались на Халхин-Голе, 201, 204, 214-я — в «зимней войне» и в освободительных походах. Другие 10 бригад формировались вновь, и именно они оказались к началу войны небоеспособными, впрочем как и сами корпуса, в частности, из-за отсутствия средств для десантирования, так как принятое 4 июня решение о формировании при каждом корпусе 2 десантно-бомбардировочных полков не было воплощено в жизнь (прил. 5.3.1-2). Хотя для этого приказом НКО № 0034 5 тяжелобомбардировочных полков (1, 3, 4, 7, 250-й) передавались в распоряжение командиров воздушно-десантных корпусов, но 2 из них — 7-й и 250-й, требовали перебазирования, причем 250-й полк должен был прибыть в КОВО с Дальнего Востока. Большинство десантников, особенно пришедших со стрелковых и горно-стрелковых частей, совершило от 1 до 3 прыжков с парашютом, что говорит об их профессиональной подготовке.

5.4. Кавалерия

Кавалерия к началу войны состояла из 4 управлений кавалерийских корпусов, 9 кавалерийских и 4 горнокавалерийских дивизий (прил. 5.4). Резкое сокращение в предвоенный период кавалерийских соединений путем их переформирования в основном в механизированные корпуса и моторизованные дивизии (3-й и 4-й корпуса — в 6-й и 8-й механизированные, 19-я горно-кавалерийская дивизия — в 221-ю моторизованную и т.д.) не повлияло на боеспособность оставшихся, тем более что они все содержались в штатах, близких к военным. Дивизии имели в составе 1 танковый (64 танка) и 4 кавалерийских полка (каждый имел по 1 пулеметному и 4 сабельных эскадрона), конно-артиллерийский, зенитный и артиллерийский парковый дивизионы, отдельные эскадроны — саперный, связи, автотранспортный, ремонтно-восстановительный, химзащиты и санитарный. В горных дивизиях вместо танкового полка имелся бронетанковый эскадрон, зенитного дивизиона — батарея, автотранспортного батальона — рота и отсутствовал ремонтный батальон.

5.5. Артиллерия

Общий рост числа формирований затронул и артиллерию, которая подразделялась на войсковую и РГК. Войсковая составляла 92% всей артиллерии, ее части и подразделения входили в состав корпусов, дивизий, бригад и полков стрелковых, бронетанковых войск и кавалерии, а также в состав УР.

Артиллерия РГК состояла из формирующихся с 23 апреля 1941 г. 10 артиллерийских противотанковых бригад по 2 полка в каждой; 61 гаубичного и 14 пушечных артполков; 12 отдельных артдивизионов ОМ; 9 отдельных минометных батальонов; 2 отдельных тяжелых пушечных батарей. Артиллерийские части РГК были наиболее подготовленными и боеспособными, и лишь отсутствие в достаточном количестве средств тяги и автотранспорта (обеспеченность специальными тягачами составляла 20%, остальное — трактора и автомобили) снижало их возможности. Так, из-за отсутствия достаточных средств тяги и их низких технических характеристик (скорость транспортировки тяжелых орудий тракторами ЧТЗ-60 и ЧТЗ-65 составляла 5 км/час) были потеряны в Дубно 27 орудий Б-4 529-го гаубичного полка РГК. На вооружении 33 гаубичных полков состояли 203-мм гаубицы Б-4, 8 дивизионов — 280-мм мортиры Шнейдера и Бр-5, 1 пушечный полк и 2 батареи имели пушки Бр-2, остальные — 152-мм гаубицы и гаубицы-пушки. Только за год, с февраля 1940 г. добавилось 33 корпусных, 10 пушечных и 30 гаубичных РГК, 20 противотанковых артполков и 2 дивизиона ОМ, не считая полков, входящих в состав дивизий. Особенно значимым было создание достаточно мощных противотанковых бригад, которые, как и остальные части артиллерии, ощущали недостаток средств тяги и подвоза. Да и провести обучение в достаточном объеме в бригадах не успели. Отдельные минометные батальоны РГК имели на вооружении 120-мм минометы.

Достаточно сильно была представлена к началу войны войсковая артиллерия. Практически все, за редким исключением, стрелковые дивизии, кроме танковых и моторизованных, имели по 2 полка — легкому и гаубичному, противотанковые, зенитно-артиллерийские и артиллерийские парковые дивизионы, не считая полковой и батальонной артиллерии. Правда, насыщенность минометами среднего и крупного калибра была явно недостаточная, а 50-мм минометы не могли составить им конкуренцию.

Артиллерийские системы составляли единственный вид вооружения, мобилизационная потребность в котором могла быть покрыта почти полностью при развертывании воинских формирований по мобилизационному плану (прил. 5.5), за исключением зенитных и противотанковых орудий. Все зенитные артполки и большая часть зенитных артдивизионов подчинялись командованию ПВО, а корпуса и дивизии Сухопутных войск имели в своих составах зенитные дивизионы и батареи, хотя и не все. Часть зенитных полков и дивизионов находились в стадии формирования.

5.6. Укрепленные районы

Укрепленные районы (общим количеством 59) имелись во всех приграничных округах, кроме САВО, из них постоянные гарнизоны имели 41 (в том числе на западных границах 25). Но если на Южном и Дальневосточном ТВД их инженерное оборудование и оснащение позволяло считать их боеготовыми, то из 43 УР западных округов 4 района находились в стадии планирования, 15 не имели гарнизонов и лишь 13 можно считать относительно боеготовыми (прил. 5.6). Основная группа УР (13) западных округов была построена в 1929-1937 гг., причем их насыщенность долговременными огневыми точками (дотами) была довольно высокой. Так, например, Летичевский УР, занимающий по фронту 125 км, имел 63 дота, 11 орудийных полу капониров, 3 артиллерийские площадки и, кроме того, имелось 22 КП и НП, 14 убежищ, 19 узлов связи. Остальные 8 УР, которые строились в 1938-1939 гг. до перемещения границы, были доведены до 59% стадии готовности. На их строительстве работало 285 различных саперных и строительных батальонов, 25 рот, 17 автомобильных батальонов (всего около 130 тыс. человек), привлекались также стрелковые войска. Например, 188-й саперный батальон Сибирской 107-й стрелковой дивизии встретил войну на строительстве УР в полосе 10-й армии и лишь в начале июля воссоединился с прибывшей под Смоленск своей дивизией.

Для оснащения УР и повышения боевой готовности планировалось дополнительно развернуть 110 пулеметно-артиллерийских батальонов и 16 рот, 6 артиллерийских дивизионов и 16 батарей, 6 рот связи, 13 саперных рот и другие подразделения обеспечения для 13 УР. Причем на новой границе эти мероприятия должны были закончиться к 1 июля, на старой — к 1 октября, но этого не получилось, и укомплектованность личным составом от штатной численности составила 34% командного, 28% сержантского и 47% рядового состава. Далеко не все вооружение УР, находящееся на консервации, было вновь смонтировано. Привлечение же таких крупных сил и средств, отвлечение инженерных подразделений от действительно необходимых работ по инженерному оборудованию позиций в глубине округов явно себя не оправдывало, поскольку опыт прорыва сильно укрепленных позиций, таких как линии Маннергейма и Мажино, в первую очередь возможность их обхода, должен был заставить перенацелить усилия на другие направления по созданию прочной обороны. В состав УР, как правило, включались от 1 до 10 (по плану) пулеметно-артиллерийских батальонов и 1-2 артдивизиона или артполк, а в некоторые и отдельные стрелковые батальоны и даже отдельные стрелковые полки, но к началу боевых действий ни один УР на западной границе до штатной численности доведен не был. Почти все они вступили в войну с кадровыми частями (там, где они были), содержащимися в штатах мирного времени. К примеру, Владимир-Волынский УР № 2 имел 4 кадровых пулеметно-артиллерийских батальона (19, 20, 145, 146-й) и 2 артдивизиона (85, 92-й), а 2 батальона, которые планировалось развернуть, так и остались лишь в планах.

5.7. Войска связи

Войска связи являлись наиболее слабым звеном в общей структуре Вооруженных сил не только из-за того, что были слабо оснащены техникой и личным составом и укомплектованы по штатам мирного времени на 40-45%, но и из-за того, что частей и подразделений связи явно не хватало для решения задач, стоящих перед ними. Слишком большой упор делался на использование проводных средств связи, причем основными являлись воздушные линии наркомата связи, и мало уделялось внимания радиосредствам. Остро стоял вопрос обеспеченности радиостанциями бронеобъектов и авиации, которые монтировались далеко не на всех танках и самолетах, и их качественные параметры были невысокими. Большинство образцов техники связи устарело. Из радиостанций фронтового звена лишь 25% было нового образца, дивизионного — 11, полкового — 37, и лишь в армейском звене этот показатель составлял 76%. Но даже их не хватало. Так, обеспеченность радиосредствами в звене Генштаб—фронт составляла 35, армия—корпус — 11, в дивизиях — 62, полках — 77, батальонах — 58%. Широко использовалась фельдъегерско-почтовая связь, но и здесь недоставало автомобилей и мотоциклов. Автомобилей не хватало и для монтирования на их базе радиостанций и телефонно-телеграфных станций, для которых приходилось использовать конную тягу.

Войска связи насчитывали 19 полков (14 окружных и 5 армейских), 25 отдельных линейных батальонов связи, 16 отдельных радио дивизионов, в том числе ОСНАЗ, 4 отдельные роты. Каждая кадровая часть довоенного формирования с началом войны должна была развернуть от 8 до 14 частей связи, что со многими и произошло, хотя многие из планируемых к формированию частей понизили свой статус из-за острой нехватки средств связи и подготовленного личного состава. Практически все имевшиеся отдельные батальоны окружного и армейского подчинения составили в дальнейшем базу для развертывания полков связи. На фоне слабой подготовки и оснащенности вооружением всех войск связи по этим и другим параметрам в лучшую сторону выделялись радиодивизионы ОСНАЗ.

Все стрелковые и механизированные корпуса и дивизии, в том числе и танковые, имели в своем составе батальоны связи, полки — роты, батальоны — взводы, в УР имелись батальоны и роты. В состав кавалерийских корпусов входили дивизионы связи, кавалерийских дивизий — эскадроны связи, полков — полуэскадроны. Рост же числа частей связи и их оснащение не успевали за быстрым ростом числа объединений и соединений родов войск. Слабой была и подготовка личного состава войск связи, причем как рядового, так и начальствующего.

5.8. Инженерные войска

Инженерные войска состояли из войсковых подразделений, входящих в состав корпусов дивизий и полков, а также частей РГК окружного и армейского подчинения в количестве 18 инженерных, 16 понтонно-мостовых полков и около 50 отдельных батальонов различного назначения (понтонно-мостовых, саперных, инженерных, в том числе моторизованных). Все они содержались в сокращенном составе, укомплектованность командным составом составляла 40-65%, сержантским — от 30 до 80%. В западных приграничных округах находилось 10 инженерных и 10 понтонно-мостовых полков, 9 отдельных батальонов. Немало их было сосредоточено и на Дальнем Востоке и в Забайкалье — 9 полков и 6 батальонов. Для проведения различных строительных работ имелись управления полевого строительства, объединявшие, в зависимости от выполняемых работ, инженерные части различного назначения.

В целом готовность инженерных частей была невысокой из-за слабой оснащенности их техникой (до 50%), содержанием их в штатах мирного времени (до 65% от военного) и тем, что значительная часть корпусных и дивизионных саперных батальонов (около 110, в том числе 35 дивизионных и 6 корпусных из внутренних округов) находилась на оборонном строительстве в западных приграничных округах. Ощущалась острая нехватка средств минирования и заграждения. Так, противотанковых мин имелось лишь 28% от потребности, противопехотных — 12, колючей проволоки — 32%. Явно недоставало переправочных средств, особенно тяжелого парка для переправы танков.

Саперные подразделения, штатная структура которых существенно различалась, имели практически все части Сухопутных войск, в том числе кавалерийские и УР. Так, саперный батальон стрелкового корпуса (901 человек) имел 3 саперные и 1 техническую роты, переправочный парк, саперный батальон стрелковой дивизии (521 человек) вместо технической роты имел 2 взвода, а в горно-стрелковой дивизии батальон состоял из 2 саперных и 1 парковой рот, технического взвода. Стрелковый полк имел роту (96 человек) в составе 2 взводов, отделения питания и станции водоснабжения, а кавалерийский полк — саперный взвод (в дивизии — эскадрон). Воздушно-десантная бригада имела в составе роту, парашютно-десантный батальон — взвод.

Наиболее обеспеченными в инженерном отношении были автобронетанковые войска. В состав механизированного корпуса входил моторизованный инженерный батальон (664 человека), имевший на вооружении из крупной инженерной техники 18 грейдеров, 6 бульдозеров, 2 электростанции, 13 мотопил. Танковая дивизия имела в составе моторизованный понтонно-мостовой батальон (832 человека), моторизованная — легкий инженерный батальон (402 человека). Понтонные батальоны имели на вооружении разработанные еще в 1932-1936 г. переправочные парки МПА-3 (МдПА-3), Н2П, НЛП.

Первые из этих парков грузоподъемностью 14 и 16 т являлись штатными парками стрелковой дивизии. Парк НЛП состоял из понтонов (лодок) грузоподъемностью 5 т каждая и перевозился 30-32 автомобилями ЗИС-5. Тяжелый парк Н2П мог использоваться и как наплавной мост, и как отдельные паромы грузоподъемностью 60 т. Его перевозка осуществлялась 85 автомобилями ЗИС-5 или 30 тракторами с 83 прицепами. В 1939 г. на вооружение был принят еще более тяжелый парк СП-19 грузоподъемностью 120 т.

Для инженерного обеспечения действий войск использовались экскаваторы, грейдеры, скреперы, бульдозеры, канавокопатели и прочие машины, большинство из которых были созданы на базе трактора С-60. Электротехническое оборудование было представлено электростанциями АЭС-1, 2, 3, 4 (3-24 кВт) на 2 грузовиках, станцией высокого напряжения АЭ-1 (29 кВт, 1 000 В). Кстати, все вышеперечисленные средства состояли на вооружении всю войну. Кроме того, имелось большое количество минно-взрывных средств, шанцевого инструмента, мотопомп, лодок, колючей проволоки и прочего имущества, но не хватало катеров, забортных двигателей для моторизации переправ, электростанций, землеройных, дорожных и лесозаготовительных средств.

Артиллерийские полки и дивизионы РГК, а также тяжелые корпусные полки имели в своем составе по саперному взводу, а противотанковые бригады — минно-саперный батальон (2 саперные роты и парковая рота минирования и заграждения).

5.9. Химические войска

Химические войска являлись самыми малочисленными войсками, и 70% обеспеченности материальной частью их подразделений не сильно отражалось на общей боеспособности войск. Имевшиеся к началу 1940 г. 3 огнеметные танковые бригады были обращены на формирование танковых дивизий с имеющейся в них материальной частью. Но ход боевых действий показал, что все-таки мало внимания уделялось оснащению войск огнеметными средствами, аппаратами для дымопуска и другой спецтехникой. Взводы ПХО и огнеметные команды имелись в полках, а в армиях, корпусах и дивизиях — дегазационные роты (иногда взводы) и около 50 дегазационных батальонов и батальонов ПХО (часть из них называлась батальонами химического отпора) окружного и армейского подчинения. На вооружении огнеметных подразделений состояли тяжелые огнеметы ФОГ-2. Огнеметная команда стрелкового полка состояла из 2 отделений, имевших на вооружении 20 ранцевых огнеметов РОКС-2.

6. Военно-воздушные силы

Военно-воздушные силы, как и все Вооруженные силы, с мая 1940 г. подверглись значительному реформированию. Существовавшие ранее 3 армии особого назначения положили начало образованию дальнебомбардировочной авиации Главного командования (ДБА ГК), составлявшей 13,5% от общей численности ВВС. Остальная авиация подразделялась на авиацию окружного (40,5%), армейского (43,7%) и корпусного (2,3%) подчинения (прил. 6.1-2). Такая структура управления крайне негативно отразилась в последующем на действиях ВВС в целом, особенно в борьбе за господство в воздухе, которое фактически было утрачено на долгие два года.

ДБА ГК состояла из 5 дальнебомбардировочных авиакорпусов (1-5-й) и 3 отдельных дивизий (18, 26, 30-я) в составе 13 дальнебомбардировочных дивизий (44 полка) и 5 дивизий двухмоторных истребителей (в стадии формирования) по 2 дальнебомбардировочных и 1 истребительной дивизии в каждом корпусе. Остальные 61 дивизия и 5 бригад подчинялись командованию ВВС округов и армий. Причем 7 истребительных дивизий и 6 отдельных полков (всего 40 полков) выделялись в интересах ПВО, часть из которых вошла в состав вновь формируемых 6-го (24-я и 78-я дивизии — 11 полков) и 7-го (9 полков из 3-й и 54-й дивизий) истребительных авиакорпусов ПВО для обороны Москвы и Ленинграда. Оба корпуса начали формирование 20 июня. 36-я дивизия выполняла функции ПВО Киева, 27-я и 69-я — Баку (28 июля на их базе образован 8-й истребительный корпус ПВО). Фронтовая и армейская авиация насчитывала 9 бомбардировочных, 35 смешанных и 10 истребительных авиационных дивизий. В состав дивизий входило 3-5 однотипных или различных авиаполков (прил. 6.4). Из всех 79 дивизий 20 находились в стадии формирования. Кроме того, осталось 5 бригад. Всего на начало войны в ВВС состояло 20 662 исправных самолета, в том числе 15 599 боевых. Только за год, с июня 1940 г., количество полков выросло почти вдвое — со 185 до 355. К 22 июня из всех полков полностью боеспособными были 218, 50 оснащались боевой техникой и приступали к ее освоению, остальные полки не имели материальной части и лишь частично были укомплектованы личным составом. Причем все дальнебомбардировочные полки, даже начавшие формирование в начале 1941 г., практически были сформированы и готовы. Несогласованная поставка новой техники и непродуманная организация освоения ее личным составом привели к тому, что ряд полков в западных приграничных округах имели двойной комплект самолетов, т. е. на каждого летчика приходилось по 1,5-2 самолета. Так, 149-й истребительный полк 64-й дивизии имел 67 старых истребителей И-16 и И-153, 64 новых МиГ-3, 55-й истребительный полк 20-й дивизии — 54 И-153 и И-16, 62 МиГ-3. Всего в западных приграничных округах самолетов было на 1 196 больше, чем подготовленных экипажей, хотя по общему количеству летчиков вполне доставало на все боевые самолеты (7 555 летчиков на 6 781 самолет). В это же время многие полки других округов имели некомплект до 40% материальной части, причем в подавляющем большинстве они располагали только самолетами старых типов. Так, на 2 837 самолетов в этих округах приходилось 3 306 летчиков, а в ЗБВО и ДВФ на 2 785 самолетов приходилось лишь 2 702 летчика. Появились сформированные из отдельных эскадрилий, разведывательные полки, перевооружались штурмовые полки, ни один из которых не был до конца готов из-за отсутствия материальной части и подготовленных летчиков. Из штурмовых лишь один полк (4-й) имел полностью на вооружении новые Ил-2, хотя по количеству этими самолетами можно было оснастить минимум 4 полка. А так в качестве штурмовиков в большинстве своем использовались истребители И-153, И-15бис, ДИ-6, в качестве разведчиков — устаревшие Р-5, Р-10, Р-2, СБ. Специализированные разведчики Як-4 составляли единицы. На новые 1 448 самолетов переучивалось лишь 208 экипажей. Например, 42-й истребительный авиаполк имел 100 самолетов и лишь 24 обученных летчика, а 15-й полк на 54 истребителя МиГ-1 — 23 летчика.

Ощущалась нехватка аэродромов, хотя их строительство шло усиленными темпами (в постройке находилось 135). Всего в западных округах на 116 полков имелось 477 аэродромов, но лишь 95 постоянных, остальные оперативные, использование которых предусматривалось при начале боевых действий. Это привело к скученности самолетов на части аэродромов, на которых базировалось по 2-3 полка. К тому же некоторые из них находились вблизи границы, в пределах досягаемости огня артиллерии (аэродромы Долубово — 10 км, Чунев — 15 км, Черновицы — 20 км и т. д.), что повлекло тяжелые потери в первые часы войны, причем было потеряно 70% самолетов новых типов, состоящих на вооружении в дивизиях приграничных округов. В довершение ко всему самолеты не были рассредоточены и замаскированы, а часть новых образцов — и собраны. Так, из 409 самолетов самой мощной дивизии ВВС Красной армии — 9-й, к концу дня 22 июня осталось 62, остальные почти все были потеряны на земле. Тогда же 10-я дивизия этого же Западного округа из 231 самолета потеряла 180, 11-я из 199 — 127. Такие потери уже на следующий день заставили покончить с собой командующего ВВС округа генерал-майора И. И. Копца, а его заместитель генерал-майор А. И. Таюрский был арестован и расстрелян, как и командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Е. С. Птухин и командир 9-й дивизии генерал-майор С. А. Черных. В Прибалтийском округе 8-я дивизия потеряла только на земле 156 самолетов (67 МиГ-3, 20 И-16, 59 И-153, 10 И-15). Эскадрильи большинства механизированных и стрелковых корпусов к выполнению своих задач по организации воздушной разведки и связи практически готовы не были из-за отсутствия материальной части и подготовленного личного состава, и почти все были расформированы или переформированы в первые два месяца войны.

7. Войска противовоздушной обороны

Печальный опыт противовоздушной обороны испанских, польских, французских городов и несколько более удачная оборона английских дали новый толчок развитию системы ПВО СССР. Только за 3 предвоенных года численность войск ПВО выросла в 6 раз. Вся территория страны была разделена на 13 зон ПВО {прил. 7.1). Территория, находящаяся под угрозой ударов с воздуха, составляла до 1 200 км вглубь страны. Командующий зоной ПВО, осуществляющий руководство всеми частями ПВО, входившими в зону, которая располагалась на территории какого-либо военного округа, являлся одновременно помощником командующего войсками округа по ПВО. В НКО ответственность за противовоздушную оборону была возложена на Главное управление ПВО, однако создание этой структуры не привело к желаемым результатам по нескольким причинам, а именно: части истребительной авиации, выделенные для ПВО, подчинялись командующему ВВС округа, хотя их дислокация определялась планом ПВО; примерно то же происходило с зенитной артиллерией, которая в вопросах боевой и специальной подготовки подчинялась командующему зоной ПВО, а в отношении огневой подготовки и обеспеченности — командованию артиллерии, так же как и прожекторные училища, хотя прожекторные части были подчинены командующему зоной ПВО; отсутствие специальных органов по руководству ПВО в общевойсковых соединениях и частях; частая смена руководящего и командно-начальствующего состава (так, только за последний год сменилось 6 начальников ГУ ПВО); отсутствие единых оперативных документов, инструкций и наставлений по ПВО; опора системы управления на воздушные проводные линии связи, недостаток радиосредств и неумение ими пользоваться; недостаточная продуманность взаимодействия, опознавания и наведения в системе ВНОС. Все это негативно сказывалось на общем состоянии ПВО.

Войска ПВО имели в своем составе 3 корпуса (1-3-й), 2 дивизии (3, 4-я), 9 бригад (7-15-я), 24 бригадных района и другие части. В стадии формирования находились еще 7 районов (часть из которых вступила в бой уже в первые дни — Новороссийский, Эстонский, Донбасский, Воронежский и другие), несколько зенитных артполков, артдивизионов и батальонов ВНОС. Основная часть войск была сосредоточена в западной части страны — 69% (802 зенитные батареи). С ними взаимодействовала ПВО флотов, имевшая в составе Северного и Балтийского флотов 3 зенитно-артиллерийских полка и 9 дивизионов, в составе Черноморского — 3 полка и 8 дивизионов. Очень неплохое прикрытие имели Москва, Ленинград, Баку и Киев, а вот для прикрытия других городов и объектов, в первую очередь крупных железнодорожных станций, сил было явно недостаточно, не говоря уже практически о полном отсутствии зенитного прикрытия мостов, поездов и железнодорожных перегонов, что и привело в дальнейшем к срыву планов перевозок и сосредоточения войск. Достаточно сильная группировка ПВО имелась в Закавказье, получившая, в преддверии угрозы со стороны Турции и Англии, в апреле-июне 1940 г. большое количество частей ПВО, в том числе авиационных (25, 35, 68, 82, 84, 133-й истребительные авиаполки, 18, 180, 335-й зенитные артполки, 153, 157, 171, 184, 201, 211, 216, 380, 388-й зенитные дивизионы, 24-й батальон ВНОС, 7-й и 9-й прожекторные батальоны, 97-ю роту и 9-14-й отдельные взводы крупнокалиберных пулеметов). А вот Средняя Азия, Дальний Восток и Забайкалье прикрывались весьма слабо, хотя для защиты Читы, Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре, Ворошилова-Уссурийска и были сформированы 4 новых зенитных артполка ПВО, а Тихоокеанский флот прикрывал свои ВМБ собственными силами — 3 полками и 4 дивизионами.

Корпуса, дивизии и бригады выполняли задачу по прикрытию крупных городов и промышленных центров, бригадные районы прикрывали различные объекты — населенные пункты, железнодорожные станции, склады и другие — по территориальному принципу (прил. 7.2). Все они имели различную штатную структуру. Зенитные части и подразделения были оснащены орудиями и пулеметами относительно неплохо, особенно в западных округах. Так, обеспеченность орудиями среднего калибра (76-мм и 85-мм) составляла 84%, причем новейших из них 85-мм было 35% от этого числа, орудиями малого калибра (25-мм и 37-мм) — на 69%, хотя вместо штатных 4 900 37-мм орудий в наличии было лишь 1 382. Обеспеченность зенитными пулеметами (счетверенными Максима и ДШК), которые только начали поступать в войска, составляла 57%. Но практическая небоеготовность подразделений ВНОС (их обеспеченность средствами и линиями связи составляла около 25%), а также их слабая выучка, сводили на нет готовность других подразделений ПВО. Не хватало прожекторов, аэростатов, радиолокационных станций и некоторых других видов вооружения и техники. Новые радиолокационные станции (РЛС РУС-2) исчислялись единицами. Обученность личного состава зенитных частей, особенно вооруженных новыми типами боевой техники, оставляла желать лучшего.

ВВС выделяло в интересах ПВО 7 дивизий и 6 отдельных полков (всего 40 истребительных полков) — 1 500 истребителей (по штату 2 520), из них около 140 новых МиГ-3, Як-1, а 24-й полк 24-й дивизии, единственный в ВВС имел на вооружении ЛаГГ-3. Из этих 40 полков 28 (70%) находились в западной части страны, 10 — в Закавказье и лишь 2 — на Дальнем Востоке. Подготовка летного состава этих полков, как и всех ВВС в целом, была невысокой, особенно при действиях ночью — лишь около 20% могли выполнять задачу при простых метеоусловиях, а при сложных — менее 1%.

Кроме того, в ведении НКВД находилась местная ПВО (МПВО), руководство которой было возложено на Главное управление МПВО НКВД. Она создавалась на базе гражданских организаций в населенных пунктах и на промышленных предприятиях и предназначалась для защиты гражданского населения. Кадровых же частей МПВО, силой от роты до полка, было мало, и располагались они, как правило, в крупных городах (Москве, Киеве и других). Так, в Ленинграде находился 4-й имени Ленсовета инженерно-противохимический полк МПВО НКВД, сформированный еще в 1936 г.