Краткая хронология событий июня 1941 года. (часть 1-я)

Информация о материале: Олег Козинкин; Создано: 27 февраля 2018; Обновлено: 17 марта 2021; Просмотров: 9692

Или – так что же происходило в предвоенные дни в НКО и ГШ, в западных округах, как выводились войска по Планам прикрытия и с какого числа, как поднимались войска по тревоге в ночь нападения, как ДО нападения Германии вскрывались «красные» пакеты в округах и по чьей команде, как РУ ГШ дезинформировало Кремль и пр. факты…

(Новая глава из новой книги…)

Часть 1-я.

К сожалению, очень многие наши современные историки по совместительству еще и специалисты по спиритизму.… Вместо того чтобы просто взять в ЦАМО документы предвоенных дней, да изучить: а что в те майские и июньские дни делалось или не делалось, они усердно гадают – а что там «думал» о возможной войне с Германией Сталин или Жуков или еще кто из военно-политического руководства СССР.

Берут такие историки, те же «разведсводки», причем найденные не ими в архивах разведки, а опубликованные в сборнике документов «1941. Документы» (т.н. «малиновка»), изданные под руководством антисоветчика и подельника Горби в развале СССР Яковлева, и на этих «сводках» начинают выдумывать – так что там думал Сталин! Ждал ли он нападение в июне 41-го, ждал ли он от Гитлера каких-то «ультиматумов» и прочую чушь сочиняют о «думаньях» жуковых…

Однозначно, данные разведки, начиная с того же марта 41-го о приготовлениях Германии по нападению на СССР, о «дате» нападения, поступали конечно же «противоречивые» и там конечно же не было, уже в марте, четко обозначенной даты нападения – 22 июня! И хотя чем ближе к середине июня, тем чаще «22 июня» показывается в этих донесениях как самая точная дата нападения, на этом наши историки и сочиняют: раз данные были «противоречивые», а дата нападения Германии постоянно «плавала» и «менялась» в этих донесениях, то Сталин однозначно не мог определить – какая дата самая достоверная. И значит – нападение для него стало «внезапным», в смысле «неожиданным». Ведь он дату так и не узнал точную и поэтому и мер никаких особо не принимал к возможному нападению. Видимо – ждал, когда разведка ему доложит точную дату и время, и видимо за подписью Гитлера, и не дождался…

И этим «спиритизмом», выдумыванием того что там «думал» Сталин или тот же Жуков страдают как профессиональные историки так и исследователи-любители. Все они по сути гадают и вместо того чтобы подумать, при всем том массиве данных о «датах», какую дату Сталин принял за наиболее «достоверную», эти историки точно знают – Сталин так и не выбрал самую точную из них!!!

А ведь все просто. Хотите узнать что там «думал» Сталин о датах» нападения – смотрите КАКИЕ решения он принимал, и военные вслед за ним – в мае-июне 41-го! И увидеть это можно легко – смотрите, какие мероприятия проводились в июне в округах по директивам НКО и ГШ, какие директивы шли в округа из Москвы, и какие приказы отдавались в самих округах – во исполнение этих директив НКО и ГШ. И исходя из того, что на сегодня известно по мероприятиям, проводимым в мае-июне в СССР по подготовке к войне с гитлеровской Германией видно, что подготовка велась достаточно большая. И все привязывалось именно к 20-м числа июня в итоге.

О выводе войск внутренних округов в помощь западным округам известно давно и много. И в этом плане именно Жукову в том числе, все это можно ставить в заслугу – в плане подготовки к войне в июне 41-го он лично сделал как нач. ГШ все возможное в его силах и компетенции! Но – не по «личной инициативе» а именно по приказам и указаниям Сталина он что-то делал – как второе лицо в армии после наркома (министра) оборонным Тимошенко.

Можно только добавить – перед отправкой этих войск на местах некоторые армии доотмобилизовывались, поднимали все свои запасы боеприпасов и ГСМ и отправлялись на запад в полной боевой готовности. Но некоторые армии планировали отмобилизовывать на месте. И если они прибывали до 21 июня, то на месте они дополучали в местных РВК и приписных и те же автомашины из местных автопредприятий, если требовалось. И тем более это делалось уже после 22 июня.

Рассмотрим коротко события тех дней (основные) июня 41-го, которые по вполне доступным «источникам» восстановить под силу ЛЮБОМУ исследователю. И тем более – это можно ЛЕГКО сделать историку имеющему доступ к архивам. Покажем данную «хронологию» – как для «резунов» так и для тех, кто слепо верит «мемуарам» жуковых, в которых предвоенные события вообще не показываются, так и тем более простому читателю…

(По всем приведенным ниже фактам все необходимые «ссылки на источники» давались в моих исследованиях по теме «22 июня» – в 7-ми книгах вышедших с 2010 года, а также здесь будут использованы факты и документы, найденные исследователем Г.Спаськовым в ЦАМО, которые он приводит в своей работе «Привести в боевую готовность»…)

В начале июня, в связи с усилением группировки немецких войск по ту сторону границы Военные Советы западных округов стали отправлять запросы в НКО и ГШ с предложениями-просьбами на вывод войск округов ближе к границе по Планам прикрытия. Также в начале июня и Генштаб рассылал округам сводки с данными о количестве немецких войск возле нашей границы.

Как показывает исследование «1941 год — уроки и выводы»: «К 5 июня 1941 г. оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и предъявить заявки на их перевозку в новые районы. Генеральный штаб к этому времени располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения». (М, 1992г., с. 84)

Однако ГШ-Жуков отправлял войска из внутренних округов в приграничные – чаще всего все же неотмобилизованными. Как указывают «уроки и выводы» – «Генеральный штаб, осуществляя выдвижение войск в районы оперативного предназначения дивизий из внутренних военных округов без укомплектования их положенным по штату транспортом, допускал грубую ошибку». Ведь – это ж «Очевидно, что в этих условиях следовало проводить перевозку на театры военных действий только укомплектованных, обученных соединений, имеющих войсковые запасы горючего, продовольствия и боеприпасов». «Ошибки первой мировой войны повторились в том, что сибирские части в 1941 г. выдвигались к западной границе также неотмобилизованными и принимали пополнение в ходе войны».

Т.е. – Генштаб, Жуков в преддверии войны все же напрочь игнорировал отрицательный опыт Первой мировой?….

ВС ОдВО отправил такой запрос еще 6 июня – в связи с ожиданием нападения Румынии и немецких войск на границе ОдВО на 12 июня.

ВС ЗапОВО отправил свой запрос – 8 июня.

ВС КОВО 9 июня тоже дал запрос на вывод и попытался начать поднимать и приграничные дивизии с последующим выводом их на их рубежи обороны, в предполье. В связи с ожиданием нападения на 17 июня.11 июня в КОВО издали директиву для приграничных дивизий о проведении мероприятий «В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск», в которой предписывалось провести мероприятия, которые позволили бы в случае получения сигнала тревоги быстро привести войска в б.г. и занять рубежи обороны.

По ПрибОВО – такой запрос пока неизвестен. Однако, скорее всего лично прибывший в Москву командующий округом генерал Кузнецов, на личной встрече со Сталиным 11 июня вполне мог обсуждать и этот вопрос.… Когда у Сталина был и Жуков (с Тимошенко), который принес ему директиву на ввод ПП.

Т.е. как только на той стороне началась концентрация войск и тем более от разведки поступила дата возможного нападения – угроза войны, как тут же последовала ответная реакция – Военные Советы округов («республик») сами слали запросы в НКО и ГШ на вывод войск по Планам прикрытия, наши войска приводились в боевую готовность и выдвигались в свои районы сосредоточения по ПП. И Тимошенко с Жуковым с этими запросами от 9-10 июня пришли к Сталину 11-го и предложили ввести «План прикрытия 1941 года».

Однако Сталин на такую директиву не соглашается т.к. это приведет к началу мобилизации в этих округах, что в те дни могло выставить СССР, остающейся еще нейтральной в идущей уже мировой войне – агрессором. Чего нельзя было допустить. Поэтому Сталин дает разрешение военным – начать выводить войска по планам прикрытия – в районы предусмотренные ПП. И поступившие в округа директивы-разрешения ГШ от 11-12 июня указывали – начать пока вывод войск только 2-го эшелона и резервов. Приграничным же дивизиям указали ждать «особый приказ наркома» на их выход в районы сосредоточения и тем более на занятие рубежей на самой границе. При этом мехкорпуса, как соединения не участвующие непосредственно в отражении первых ударов немцев по отдельным директивам Москвы после 14 июня также должны были приводиться в боевую готовность.

ОдВО получил разрешение уже 6 июня по телефону от Г.К. Жукова, и потом в Одессу пришла телеграмма, подтверждающая этот вывод «глубинных» дивизий (телеграмма пока не опубликована, но ее наличие подтверждают «архивные копатели») – без таких разрешений-директив в письменном виде войска в районы по Плану прикрытия не поведет никто. После этого в ночь на 8 июня дивизии ОдВО и начали выводиться.

ЗапОВО получил также устное разрешение числа 9-10 июня, в 7.00 11 июня первые дивизии 2-го эшелона округа начали выводиться и 11 июня для Минска подписали и отправили и саму директиву НКО и ГШ на вывод «глубинных» дивизий округа в «районы предусмотренные планом прикрытия». Причем по неутвержденным, майским ПП.

Т.е. Жуков не дожидаясь формального, письменного разрешения Сталина уже начал выводить войска по ПП! На что потом приходили и письменные приказы. Т.е. Жуков согласовывал устно со Сталиным те разрешения…

КОВО директиву на вывод всех войск 2-го эшелона Киеву подписали 12 июня. Однако если Минску и Риге указали выводить войска строго по новому ПП, который в округе должны были отработать к концу мая, то Киеву указали выводить войска по некой карте. В которой районы сосредоточения были несколько ближе к границе, чем в ПП отработанном штабом КОВО ко 2 июня. Как мы уже выяснили – для подготовки ответного удара – немедленного.

ВС ПрибОВО возможно также отправлял свой запрос и им директиву на вывод «глубинных дивизий» подписали также 12 июня. А возможно они запрос и не отправляли – 11 июня Ф. Кузнецов вместе с ЧВС ПрибОВО Диброва лично были у Сталина. Т.е. возможно по ПрибОВО решение на вывод 2-го эшелона было принято на этом совещании – возможно этот «запрос» ВС округа Кузнецов и Диброва просто привезли с собой в Москву сами.

Как показывает исследователь С. Чекунов: «В ходе двух вечерних совещаний 9 июня были приняты решения по началу основного развертывания. По итогам этих совещаний 16 армия была перенацелена на Украину, в приграничные округа ушли директивы о начале выдвижения глубинных дивизий (Павлов и Кузнецов получили директивы лично в Москве, в КОВО отправлена фельдсвязью), командующий ПрибОВО получил личные указания по приведению округа в боевую готовность.

Все решения приняты именно поздно вечером 9 июня. А директивы Павлову и Кузнецову выданы 11 числа. После возвращения в ПрибОВО был составлен план вывода, затем Кузнецов обратился в Москву шифровкой, где описал предпринимаемые действия и попросил согласовать.

Выписка из шифровки Кузнецова:

«Лично

Народному Комиссару Обороны СССР

Для приведения округа в боевую готовность принял и выполняю решение:

....

48, 23 и 126 сд начали походное движение в предназначенные им новые районы. Прошу утвердить....».

На шифровке имеется резолюция Ватутина: «т. Василевскому. Доложить с картой. Совпадает ли с указаниями НКО».

( Как показывает исследователь С. Чекунов, отвечая попутно на некоторые вопросы:

«”Почему в наш план была заложена идея, что война начнётся не главными силами, а как-то иначе?”

Потому что так считали. Это сейчас вы знаете, что немцы начали войну тремя группами главными силами одновременно. А даже 22.6.41 этого никто в СССР не знал. (Эту глупость С.Чекунова сейчас активно повторяет тот же А.Исаев, но первым эту ложь начал пропагандировать еще маршал Жуков – К.О.) …

Главное во всех этих «письменах» — это приложения, а именно карты. (Это верно – карта самое важное в военных планах – К.О.) Майский проект не предполагал проведения операции в обозримом будущем, он только фиксировал текущую обстановку и давал предложения по изменению планирования. (это глупость С.Чекунова – К.О.) …

Карта к "майским" соображениям датирована апрелем и определяет группировки уточненные по сравнению с февралем-мартом (т.е. «план от 15 мая» был прямым продолжением-переработкой «Соображений от 11 марта 41-го» – К.О.), а вот последующая карта, приложенная к июньским запискам (речь идет о «Справках Ватутина» от 13 ии1 4 июня – К.О.), уже более конкретная, именно в ней определяются силы и задачи первых операций. Однако совершенно точно известно, что до вечера 9 июня вариант войны с Германией не рассматривался как ближайшие события. (это глупость С.Чекунова – К.О.) …

“Сергей сказал, что до 9-го июня не видели близость войны. Думали, что она будет не так скоро - может, в августе или, вообще, осенью. А может, удастся и на следующий год оттянуть. Готовились не спеша. А тут глянули - матерь божья, надо поднажать, а то не успеем подготовиться. Записку вон июньскую написали, карту новую нарисовали. Но всё равно не успели.“

Все правильно, именно в ходе двух вечерних совещаний 9 июня были приняты решения по началу основного развертывания. По итогам этих совещаний 16 армия была перенацелена на Украину, в приграничные округа ушли директивы о начале выдвижения глубинных дивизий (Павлов и Кузнецов получили директивы лично в Москве, в КОВО отправлена фельдсвязью), командующий ПрибОВО получил личные указания по приведению округа в боевую готовность. …

“ «Командующий ПрибОВО получил личные указания по приведению округа в боевую готовность». Пребывание Кузнецова в Москве было связано с предстоящими арестами в ТСК?”

Нет, он присутствовал на ГВС, был отчет по округу. (Чекунов прямо показывает, что приведение ПрибОВО с 18 июня – по указаниям Сталина от 9 июня еще – никак не связано с т.н. ожиданием там неких бунтов со стороны местных нацистов! Однако именно эту глупость – что приведение ПрибОВО в б.г. было якобы уникальным событием и не связано с ожиданием нападения Германии активно в наши дни проповедует тот же А. Исаев – К.О.)

“ Сергей ст 9 июня получил директивы о выводе глубинных дивизий, а вывод был начат только 14 июня. В директивах было определена дата навала вывода? “

Я нигде не писал, что директивы от 9 июня. Я написал, что решения приняты поздно вечером 9 июня. А директивы Павлову и Кузнецову выданы 11 числа. После возвращения в ПрибОВО был составлен план вывода, затем Кузнецов обратился в Москву шифровкой, где описал предпринимаемые действия и попросил согласовать.

Выписка из шифровки Кузнецова: «Лично Народному Комиссару Обороны СССР Для приведения округа в боевую готовность принял и выполняю решение: .... 5. 48, 23 и 126 сд начали походное движение в предназначенные им новые районы. Прошу утвердить....».

На шифровке имеется резолюция Ватутина: «т. Василевскому. Доложить с картой. Совпадает ли с указаниями НКО». …

“Сами майские ПП представляют собой детальный план обороны на случай внезапного вторжения противника.“

Директивы на майскую разработку и сами планы – это результат недовольства руководства Генерального Штаба КА качеством работы штабов приграничных округов над планами прикрытия. Н.В. Ватутин написал служебную записку на имя НГШ о том, что округа разработали очередные ПП в таком непотребном виде, что оперуправление не знает, что с ними делать – недоверие РУ существовало всегда, при всех НГШ, будь то Егоров, Шапошников, Мерецков, Жуков. Особенно оно усилилось в 1939-1940, когда РУ уж совсем завралось. Начальник РУ подавал спецсообщения и сводки напрямую Сталину, НГШ шел четвертым в рассылке. (Это полная глупость от Чекунова – не понимание того документа, что он видит перед собой. Может РУ и подавало Сталину свои сводки «напрямую» и тут надо смотреть на сам скан таких документов – дело в том, что при подаче разных экз. адресату первым указывается на его экземпляре именно этот адресат, но в любом случае подача от РУ донесений шла одномоментно разным адресатам – Сталину, НКВД, НКГБ, НКО и ГШ. Т.е. Генштаб, прямой и непосредственный начальник РУ, получал не спустя «несколько дней» от РУ эти донесения и сводки. – К.О.)

Жуков написал [в мемуары], что в системе планирования были заложены недостатки, что ожидания по началу войны в 1941 году были точно такие же, как и в 20-е-30-е годы. И это абсолютно верно. …

В случае заранее занятой обороны на базе тех сил, которые планировалось использовать, не исключено, что ход событий был бы другой. В случае 22.6.41 планы прикрытия не сработали из-за целого ряда причин, в которых система планирования была одной из многих. …

“1. Понятно, что может быть документальным доказательством наличия директивы, а что Вы понимаете под документальным доказательством ее отсутствия? 2. О какой телеграмме от 18.06.1941, на Ваш взгляд, могла идти речь в судебном заседании на процессе по делу "Павлова"? “

Дело в том, что именно опубликованные документы процесса Павлова и служили основанием для утверждения о существовании "директивы от 18 июня". Но именно эти же материалы (следственного дела Павлова, Климовских, Коробкова и Григорьева), а также материалы следственного дела Семенова и Фомина дают четкую и ясную картину происходившего в июне 41-го в ЗапОВО. Именно в материалах этих уголовных дел полностью раскрывается содержание "директивы 18 июня", о которой говорилось в ходе судебного заседания.

“ 3. На примере 48 сд видно, что в соответствии решениями от 9 июня она начала выдвижение в район сосредоточения, вблизи от района предназначенного ей по ПП, а после 18-го она была перенацелена на выход непосредственно в полосу обороны. Судя по обсуждению выше, такая же картина и в 17 СК. Если это не связано с какой-либо директивой о приведении в боевую готовность, то с чем это связано? “

Как я говорил ранее, ПрибОВО стоит особняком, события в этом округе развивались отдельно от других. Что же касается 17 ск, то ничего близкого к ситуации ПрибОВО в ЖБД корпуса не наблюдается. (Опять глупость от Чекунова. Сам же показал выше, что приведение в б.г. ПрибОВО точно не связано с ожиданием бунтов местных нациков, а другой причиной может быть только ожидание войны с Германией, для чего 9 июня и собирался Совет (ГВС) у Сталина, а тут опять Чекунов рассказывает, что это не было связано с чем-то необычным… – К.О.)». форум http://militera.borda.ru/?1-3-0-00001620-000-120-0 23-25.02.2018г.

К сожалению – налицо вечное противостояние между военными и батанами. Военные ржут над батанами, возомнившими себя «военными историками», как над неучами, не понимающим, что те видят и «понимают» в военных документах. А у батанов паталогическая ненависть к военным, которых они ненавидят как тупых салдафонов, на уже генном уровне – как у пухлых импотентов к более сильным самцам. И эта ненависть, и неистребимое желание пухлых батанов, обделенных гормонами, доказать перед самцами-«садафонами» свою «мужскую» состоятельность, приводит к вечному срачу между ними. Что в военной истории приводит к тому, что именно батаны и навязывают свои фантазии как истину о той же ВОВ…)

Этими директива от 8-11-12 июня от округов требовалось выводить в районы сосредоточения по ПП (или некой карте как для КОВО) стрелковые дивизии округов и резервы – 2-е эшелоны. Для мехкорпусов западных округов была отдельные директивы после 14 июня и c 16 июня в ПрибОВО были подняты по тревоге, приведены в полную б.г. и выведены в «районы сбора» и сосредоточения два мехкорпуса округа – 3-й и 12-й. 18-20 июня в ОдВО – подняли свой 2-й мк, в КОВО подняли два мехкорпуса из 8-ми – 4-й и 19-й, в ЗапОВО – изобразили поднятие одного (6-го) мк из шести мехкорпусов этого округа.

Т.е., все наиболее боеспособные и мощные мехкорпуса приграничных округов 18-20 июня приводились в повышенную б.г. и выводились в «Районы сбора». Для подготовки будущего ответного удара «на Люблин» и «на Сувалки», из Львовского и Белостокского «выступов». Но формально – по ПП. Также, но уже после 19 июня в том же КОВО для ответного удара-наступления стали готовить и 8-й мехкорпус Рябышева. Также достаточно мощный.

Срок окончания вывода 2-х эшелонов и резервов – был установлен этими директивами – к 1 июля. Но в данном случае – это не особо важно. Ведь это не более чем срок окончания вывода дивизии, которые по ПП должны находиться от границы в до 100 км.

С одной стороны – быстрее вывести их технически, в мирное время еще, было сложно. А с другой стороны, по предвоенным планам – в любом случае не эти дивизии участвуют в первых боях (ведь часть приграничных дивизий, по этим же директивам выводились – «к 17 июня» а в том же КОВО некоторые приграничные начали выводить даже раньше). Ведь – первыми вступают в бой приграничные дивизии. Которые в большинстве своем были в численности – в 10-12 тысяч. Т.е. – в «штатах приближенных к штатам военного времени». Что позволяло им вступить в бой «немедленно», и пока они геройски воюют и погибают – остальные войска отмобилизовываются и занимают свои рубежи по Планам прикрытия...

По нормативам на приведение по тревоге в полную боевую готовность им давались часы считанные, а геройски воевать они должны были – 10-15 суток. Поддерживаемые авиацией округов и мехкорпусами. Тем более что мехкорпуса «первого эшелона» или те же противотанковые бригады которые приданы были ВСЕМ армиям приграничным (кроме той армии что прикрывала брестское направление!) – были вполне себе боеспособны и также уже в первые же сутки войны – дополучив из н/х недостающее (авто и трактора), также вступают в бой и выполняют свои задачи по ПП.

Так вот – Жуков став 1 февраля 41-го нач. ГШ сразу же довел приграничные дивизии до этих самых «12 тысяч» – чтобы они могли в свои нормативы вступать в бой, не дожидаясь мобилизации. По боевой тревоге – в течение нескольких часов выйдя из казарм. И пока они погибают на границе в положенное им по планам прикрытия время – несколько дней или лучше недельку-другую – остальные войска (вторые эшелоны и резервы с мехкорпусами), которые уже начали выдвигаться к своим рубежам сосредоточения по ПП – с 11-15 июня – вполне имеют возможность и время, закончить свой вывод и занять свои рубежи по ПП. И в ПП так и было расписано – приграничные дивизии вступают в бой в случае нападения, им активно помогают МК и ПТРБр, а остальные войска – 2-е эшелоны и резервы округов – проводят отмобилизование и развертывание. И выводятся, заканчивают вывод в это время в свои районы сосредоточения. Точно такие же «планы войны» в СССР писались и ДО войны и ПОСЛЕ потом, и погром начала ВОВ никоим образом не повлиял на суть этих «планов войны» в СССР. Потому что в сути своей – они были вполне грамотные и «разумные»…

Надеюсь, все разобрались – почему стоит дата у этих директив и ДЛЯ ЭТИХ дивизий – «к 1 июля». А то ведь есть исследователи, что на этой дате сроят версии, что наши военные не знали дату нападения, ошиблись с ней – коли 11 июня дали сроки вторым эшелонам выходить к – 1 июля. Т.е. значит только на эту дату, на 1 июля, не раньше, военные и ждали в НКО и ГШ нападение Германии. Как писал тот же М.Мельтюхов – «советское военно-политическое руководство неверно оценивало степень угрозы германского нападения» и поэтому Красная Армия «оказалась 22 июня застигнута врасплох». И то, что она «не имела ни наступательной, ни оборонительной группировки» это результат этой самой «неверной оценки» угрозы нападения! («Упущенный шанс Сталина, М. 2008г, с. 363)

Увы. Эта дата – не время окончания развертывания по ПП войск округов в связи с «ожидающимся на 1 июля» нападением. Это – время окончания вывода этих указанных конкретных дивизий, которые не вступают в бой в первые часы войны. И время это – чисто нормативное – быстрее в мирное время тупо нельзя вывести дивизии. Поэтому часть войск выводили и не к 1 июля, а даже позже. А потом, кстати, время вывода этих дивизий в военное время уже ускорялось, и сроки им меняли даже и ДО 21 июня. Как показывал потом начоперотдела ЗапОВО – конкретным дивизиям из директивы НКО и ГШ от 11 июня для Минска со сроком окончания вывода на «1 июля» уже в округе срок установили – 22-23 июня быть в районах своего сосредоточения. А эти районы по ПП – черте где от границы для этих дивизий…

Так что – неумно плясать от этой даты ДЛЯ ВТОРЫХ эшелонов и на ней сочинять – что нападение раньше 1 июля не ждали. В приказах для этих частей РАЗНЫЕ даты есть – на окончание вывода. И позже 1 июля. Но мы ж не станем на этом сочинять, что нападение ждали на 10 июля? Буквально 19 июня и 20 июня Тимошенко издал приказы о маскировках и там даты – и 15 июля есть и ПОЗЖЕ! И что – будем на этом сочинять, выдумывать что там «думали» в НКО и ГШ, что раньше 15-го или 20 июля не ждали наши военные нападение – пока краска не просохнет на ангарах? На самом деле – дату как 22 июня – в Кремле в принципе знали с конца апреля... как вероятную дату нападения Гитлера.

Итак, 11 июня Жуков попытался предложить Сталину ввести Планы прикрытия в действие формальной директивой. Что означало бы начало и мобилизации. Тот отказал, но разрешил выводить по ПП вторые эшелоны и резервы округов, а также мехкорпуса. Генштаб отправляет в округа, подписанные 11-12 июня директивы на вывод этих, «глубинных» дивизий, но в них оговаривается – приграничные до особого приказа наркома не выводить. При этом приграничные дивизии, пополнение которых (не мобилизация, а именно доукомплектование) должно происходить в случае угрозы войны, в «угрожаемый период», за счет населения окрестных сел в считанные часы, 12 июня получают приказы на переход в штат военного времени.

11-12 июня Тимошенко и Жуков обратились к Сталину с предложением обратиться к Гитлеру и правительству Германии с целью допустить нашу Комиссию для проверки-инспекции их приграничной полосы – на предмет отсутствия угрозы нападения Германии на СССР. Сталин им в этом отказал, сказав, что Гитлер все равно не даст разрешение на проверку их войск на границе, время будет упущено попусту на эту возню с комиссией, и поэтому проще сделать по-другому.… И при этом Сталин и дал разрешение НКО и ГШ – начать вывод вторых эшелонов приграничных округов по планам прикрытия. 11-го июня подписывается директива для ЗапОВО, 12-го июня – для КОВО и ПрибОВО. Округа эти директивы получили, второй эшелон выводить по ПП начали и каждый день, на 22.00 отправляли в ГШ донесения-отчеты о том, как они корпуса свои выводят. Павлов в 7 часов утра 11-го июня начал выводить первые «глубинные» дивизии, в 22.00 11-го подписал и отправил в ГШ Донесение №1, а в 22.00 21 июня отправил Донесение №11…

13 и 14 июня выходит «Сообщение ТАСС», Советского Правительства, в котором Гитлер-Германия зондируются на предмет желания напасть на СССР. В сообщении заявляется, что СССР «уверен» что Германия также не желает войны, как распространяет слухи коварная Англия, и, как и СССР нападать (в ближайшее время) не собирается. Этим Сообщением-провокацией Гитлер выставлялся в случае его нападения агрессором по любому! Если он ответит что нападать, конечно же, не собирается и это все гадкие происки Англии, то напав спустя неделю, как и доносит активно наша разведка в эти дни, он однозначно выставляет себя агрессором. А если и не ответит, то напав, все равно – он агрессор. Также этим «Сообщением» указывалось – проводимые в СССР сборы приписных не более чем обычные плановые «учебные сборы», а если войска куда-то и перемещаются, то только для того чтобы проверить работу ж/д транспорта.

После того как стало ясно что Гитлер на «Сообщение ТАСС» отвечать не намерен, директивы для КОВО и ПрибОВО подписанные 12 июня и отправили в Ригу и Киев 14 июня вечером. Ведь в КОВО нападение ожидали на 17 июня, а в ПрибОВО на 20 июня – по данным их разведок. При этом в ЗапОВО, Белоруссия, начали вывод своих «глубинных» дивизий – уже в 7 часов утра 11-го июня. И 15-16 июня первые дивизии этих округов также начали вывод в свои районы сосредоточения. В этих директивах НКО и ГШ от 11-12 июня было ограничение – приграничные дивизии не поднимать «до особого приказа наркома», однако по этим директивам начали выводить к границе и отдельные приграничные дивизии, расположенные на зимних квартирах далеко от границы.

После 14 июня – были директивы НКО и ГШ на приведение в боевую готовность полная – мехкорпусов (МК). С выводом их в их районы сбора.

Как видите, те соединения – мехкорпуса первого тем более эшелона, которые вместе с приграничными дивизиями должны были принять удар и дать возможность резервам и 2-м эшелонам приграничных округов и тем более – армиям внутренних округов, которые начали выводиться еще с конца мая в приграничные круга – свой приказ о ВЫВОДЕ по ПП С ПРИВЕДЕНИЕМ СООТВЕСТВЕНО в боевую готовность, получили – за НЕДЕЛЮ до возможного нападения Германии!!!

Далее ...

14-15 июня КОВО и ПрибОВО получили свои директивы от 12 июня – на вывод 2-х эшелонов и резервов, по некой карте. При этом, отдельные, приграничные дивизии КОВО начали выводить по указаниям ГШ-Жукова еще от 12 июня.

С 14 июня начали выводить ближе к границе и авиадивизии округов…

16 июня тот же КОВО запросил – можно ли занимать УРы?

17 июня тот же КОВО давал запрос – что делать с приписными? Им ответили – «сборы» приписных – продлить…

16-17 июня – в ПрибОВО до полков включительно довели директиву по округу – приводить в повышенную боевую готовность ВВС и ПВО, а приграничным дивизиям – занимать чуть не окопы на границе. И директивой по округу сообщается – делается это в виду возможного нападения Германии в ночь на 20 июня! (Как показывает исследователь С.Чекунов в ПрибОВО, после получения директивы НКО и ГШ от 12 июня о выводе вторых эшелонов и резервов по ПП отдавали свои приказы и тот же «приказ № 0052 от 15.06.1941 предусматривал занятие узлов связи по особому указанию, приказ № 00229 от 18.06.1941 – формирование команд связистов для выполнения приказа № 0052. А 19 июня было отдано распоряжение о выполнении приказа № 0052 в части занятия узлов связи».)

В ПрибОВО к 18-19 июня устными распоряжениями командующего округом привели в полную б.г. свои семь приграничных дивизий (из 9-ти) и вывели по ПП к границе. И даже посадили в сами окопы те батальоны, которые по ПП там и должны были сидеть в угрожаемый период и которые находились на границе под видом работ с 5 мая еще. Делалось это в связи с ожиданием нападения на 19-20 июня и эти дивизии так и остались на границе до 22 июня. 18-19 июня Кузнецов выдал еще приказы о приведении в б.г. всех войск округа, после чего штаб стал перебираться в Паневежис. 18 июня командующий округом лично и устно давал приказы на вывод по ПП приграничных дивизий в той же 8-й армии Собенникова, и как показывает исследователь С. Чекунов «Письменный приказ в виде шифровки Собенников получил в этот же день».

19 июня в этом округе также выдали приказ, в котором приказали немедленно заканчивать работы в предпольях на границе, которые можно будет занимать «только в случае нарушения противником границ». Также требовалось – «Для обеспечения быстрого занятия позиций как в предполье так и основной оборонительной полосе соответствующие части должны быть совершенно в боевой готовности». Приказывалось «усилить контроль боевой готовности, всё делать без шума, твёрдо, спокойно».

И самое важное – приказывалось:

«4. Минные поля установить по плану командующего армией там, где и должны стоять по плану оборонительного строительства. <…>. Завалы и другие противотанковые и противопехотные препятствия создавать по плану командующего армией — тоже по плану оборонительного строительства.

Штарм, корпусу и дивизии — на связи КП, которые обеспечить ПТО по решению соответствующего командира.
6. Выдвигающиеся наши части должны выйти в свои районы укрытия. <…>
Продолжать настойчиво пополнять части огневыми припасами и другими видами снабжения….» (ЦАМО, ф.344, оп. 5564, д. 1, л. 34-36)

Была ли для ПрибОВО из ГШ та сама, одна «телеграмма ГШ от18 июня»? Сложно сказать – без изучения входящих документов в ПрибОВО из ГШ, или исходящих из ГШ – это точно не установишь. Скорее всего, такая «телеграмма» была в ПрибОВО из Москвы раньше – 16 июня еще. Но в любом случае – командование ПрибОВО само по себе, без приказов Москвы такие вещи как то же минирование в приграничной полосе, делать не могло, и уж тем более не могло и не стало бы выводить свои приграничные дивизии по Плану прикрытия по «личной инициативе»…

17 июня Сталин принимал у себя руководителей НКГБ-НКВД, где он материл их «источники» в Берлине, которые гонят явную дезу – про то, что немцы в случае нападения будут бомбить в первую очередь какие-то автомастерские под Москвой. Как показал в своих воспоминаниях П.А. Судоплатов, также: «В тот день, когда Фитин вернулся из Кремля, Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении. Она должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны. В данный момент нашим первым заданием было создание ударной группы из числа опытных диверсантов, способных противостоять любой попытке использовать провокационные инциденты на границе как предлог для начала войны. Берия подчеркнул, что наша задача — не дать немецким провокаторам возможности провести акции, подобные той, что была организована против Польши в 1939 году, когда они захватили радиостанцию в Гляйвице на территории Германии». (П.А.Судоплатов, «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы», М. 1997г, гл. 5. Советская разведка накануне войны)

Данную группу планировалось на самолетах перебрасывать в те районы на границе, где намечались, могли произойти или уже начинались бы немецкие провокации, но ее так и не успели сформировать…

18 июня была команда Жукова на запрос КОВО от 16 июня – начинать занимать УРы на новой границе и готовить к заполнению – УРы на старой границе…

Начштаба КОВО Пуркаев показывал после войны об этом занятии УРов и мы выше это разбирали:

«13 или 14 июня я внёс предложение Военному Совету округа: на рубежи ВЛАДИМИР-ВОЛ ЫН СКОГО УР “а, заканчиваемого строительством, но не имеющего в сооружениях вооружений и войска, вывести стрелковые дивизии, согласно плану обороны, не занимая предполья.

Военный Совет принял это предложение. Соответствующие распоряжения были даны Командующему войсками 5 армии.

Утром следующего дня генерал КИРПОНОС вызвал меня к себе в кабинет, там же присутствовал и член Военного Совета. Генерал КИРПОНОС бросил мне обвинение в том, что я якобы своими предложениями хочу спровоцировать войну с немцами.

Я тут же из кабинета генерала КИРПАНОС вызвал на «ВЧ» Начальника Генерального Штаба генерала Жукова и доложил ему о моём предложении Военному Совету округа вывести несколько дивизий на оконченные строительством УРОВ”ские рубежи (не занимая предполья), и что вчера Военный совет округа это решение утвердил и мною отданы соответствующие распоряжению Командарму 5, а сегодня меня Командующий войсками округа обвиняет в провокации, но и не отменяет своего вчерашнего решения. Просил товарища ЖУКОВА дать указания.

Товарищ ЖУКОВ приказал войска на УРОВ”-ский рубеж выводить; принять меры тщательной маскировки, чтобы войска с границы не наблюдались.

Я просил товарища ЖУКОВА эти указания передать лично генералу КИРПАНОС, которому и передал трубку телефона.

Сколько было выведено дивизий 5 армии, точно не помню (кажется две дивизии)». (Сайт МО РФ «Накануне войны»)

Если кто не в курсе – Владимир-Волынский УР это район севернее «Львовского выступа» где немцы и наносили свой главный удар непосредственно по Украине. Т.е. – нш Пуркаев, с его слов, утром 15 июня(!), после директивы Жукова на вывод 2-х эшелонов, которая запрещала пока вывод приграничных дивизий по ПП, все равно запросил по телефону разрешение Жукова на занятие УРа на наиболее опасном направлении удара немцев, который и произошел в реальности. Т.е. – все прекрасно знали, где немцы будут бить и меры принимали – с 13 июня еще.

На самом же деле, как показывает С.Чекунов, Жуков дал разрешение занимать этот УР еще 12 июня! («Предложение о выдвижении стрелковых дивизий 5-й Армии 11 июня было направлено в Генеральный штаб,12 июня начальником Генерального штаба Г.К. Жуковым предложение о выдвижении было одобрено (ЦАМО. Ф. 16а. оп. 2951. Д. 261. Л.л. 22-23)». «Пишу исключительно по памяти…», М. 2017г., Т. 2, с. 9)

Полки трех приграничных дивизий 5-й А – 45-й, 62-й и 87-й сд начали выводить с 15-16 июня. И когда эти дивизии начали выводить в УР севернее Львова, начальником штаба этой же 87-й сд было отдано распоряжение по разведке – за неделю до войны:

«РАСПОРЯЖЕНИЕ ПО РАЗВЕДКЕ N 04. ШТАДИВ 87

ВЛ. ВОЛЫНСКИЙ 15.6.41г.

КАРТА 42000

С началом выхода частей 87 СД из районов сбора по тревоге в район отмобилизования, от частей выслать разведку на рубеж:

16 СП - Берчин, Пятыдни

96 СП - выс. 95,2, вост. 2 км Хотячеви Суходолы.

283 СП - Хренов - выс. 101,5 зап. 1 км Вулька Фалемичская.

43 ОРБ - Оране.

Задача разведки: установить наличие, состав и направление выдвижения частей противника от границы». (ЦАМО, ф. 283 сп, оп. 26514с, д.20, листы без нумерации – документ на сайте «Память народа» нашел и опубликовал исследователь Г.Спаськов)

Этот Укрепрайон был достаточно мощный. В полосе Владимир-Волынского УРа дислоцировались соединения и части 9-го МК, артиллерийские части
БМ резерва Верховного Командования, части специальных противотанковых соединений – ПТБР. И находящиеся в повышенной б.г. еще две стрелковые дивизии – создавали вполне серьезную преграду для немцев. Которые именно в этом месте и нанесли свой главный удар на этом направлении – группой армии «Юг»…

Пуркаев 16 июня дал письменный запрос в Генштаб на занятие и других УРов. А М.Солонин и нашел эту переписку, где Жуков дал ответ в виде резолюции:

«16 июня снова за подписями Военного совета КОВО в полном составе в Генеральный штаб летит следующая телеграмма: “Прошу разрешения занять кадрами Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УР железобетонные сооружения первой линии этих УРов». На документе длинная резолюция, написанная черным карандашом: «Занятие Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УРов разрешено. Остропольский УР по старой границе подготовить к занятию также УРовскими частями с целью обучения и сколачивания. Срочно закончить формирование УРовских частей для Киевского УР, после чего подготовить УР к занятию кадрами”. И подпись: “Жуков, 18.6”.» (М.Солонин)…

Каменец-Подольский и Могилев-Ямпольский УРы – это южнее «Львовского выступа». Полоса обороны 17-го СК 12-й Армии. Где в 1-м эшелоне были 60-я и 96-я сд, и куда по директиве НКО и ГШ еще от 12 июня надо было вывести 164-ю сд – к 17 июня.

Т.е., как видите – Жуков, не разрешая еще выводить по ПП все приграничные дивизии КОВО, давал указания занимать УРы по обоим «флангам» «Львовского выступа» КОВО. И было это как 12-го, так и 18-го июня. И, как и в ПрибОВО уже 16-17 июня в КОВО и должны были начать выводить свои приграничные дивизии в приграничную зону – занимать Укрепрайоны в данном случае.

Три дивизии 5-й армии севернее Львова свой УР занимали к 21 июня, а вот южнее – в район Каменец-Подольска к 17 июня выводилась 164-я сд – по директиве НКО и ГШ от 12 июня. Но она точно сам УР пока не занимала, став лагерем в «районе сбора». На этом участке оборону должна была держать 12-я армия под командованием ген.-майора П.Г. Понеделина (нш г-м Б.И. Арушунян.), 17-й стрелковый корпус.

Судя по ответу Пуркаева кроме двух дивизий 5-й А других дивизий, в других армиях КОВО, ближе к границе, в полосу обороны – не выводилось. Однако исследователь Г.Спаськов нашел в ЦАМО Журнал боевых действий (ЖБД) 17-го СК 12-й Армии, в котором четко указано – приказ Жукова на занятие Каменец-Подольского и Могилев-Ямпольского УРов был исполнен: «Командование 17 ск ... 11.6.41г. отдало распоряжение частям корпуса выдвинуться ближе к госгранице и расположиться лагерем с задачей укрепления государственной границы и в готовности в случае нарушения госграницы без затраты большого количества времени занять оборону и отразить нарушителей.

Части 17 стрелкового корпуса во исполнение поставленной задачи командира корпуса к вечеру 13.6.41г. сосредоточились лагерем в районах своих участков обороны… .». (ЦАМО, ф. 851, оп. 1, д. 7, л.1,2)

Т.е. этот приграничный СК уже с 11 июня, начали выводить по ПП в район обороны. И видимо без утверждения пока у Жукова.

А когда Жуков 18-го подтвердил «резолюцией» занятие УРа в 12-й армии, по ответу начштаба 96-я гсд Владимирова, 17-го СК и «...заняла оборонительный рубеж по госгранице 18.6.41г. по распоряжению штаба 17 ск. Все полки вышли в свои оборонительные полосы, перехватив все важные направления.<…> Все части дивизии по распоряжению штаба 17 ск, были приведены в БГ к исходу 16.6, а 18.6 уже выступили в свои полосы для занятия ранее подготовленных позиций. <…> части выходили в свои оборонительные полосы с наступлением темноты... Артиллерийские средства дивизии были выдвинуты на ОП…» («Пишу исключительно по памяти…», М. 2017г., с. 210)

Факты из журнала боевых действий 17-го ск, о том, что три приграничные дивизии этого корпуса к 21 июня были выведены в полосу обороны, подтверждаются также другими источниками: «13 июня 1941 г. части 17 стрелкового корпуса заняли оборонительные рубежи непосредственно у государственной границы и приступили к оборудованию позиций». (Из воспоминаний ветеранов 60-й горнострелковой дивизии – «Битва за Буковину», Ужгород, "Карпаты", 1967, с.38. Данные факты также нашел Г. Спаськов)

(Для справки, генерал Понеделин попал в плен 7 августа 41-го. Заочно был приговорен к расстрелу, Передан американцами нам в мае 45-го, официально арестован аж 30 декабря 45-го, расстрелян аж 25 августа 1950 года….)

Вывод приграничной дивизии в Укрепрайон – это и есть вывод ее на границу по плану обороны, как Пуркаев и показал. И приграничные дивизии всех округов 18-19 июня получили и свой приказ о выводе в районы по ПП – вплоть до занятия окопов на границе. И этот вывод по ПП и подразумевает приведение этих дивизий в б.г., и уже в самих этих выводимых дивизиях в эти дни и издавались свои приказы именно – привести в боевую готовность… И 15 июня Кирпонос и издавал приказы на основании директивы ГШ от 12 июня о выводе «глубинных» дивизий. Т.е. – в Киеве директиву ГШ от 12 июня, о выводе «глубинных дивизий» по некой «карте» получили именно к исходу 14-го июня минимум.

Один из таких приказов выкладывал в ноябре 2013 года на форуме «Милитера» исследователь С.Чекунов:

«исх № 01/00245 15 июня 1941

Совершенно секретно Особой важности

Экз. № 2 Командиру 55 стрелкового корпуса

Для повышения боевой готовности приказываю к утру 25.6 55 ск вывести походом из пунктов расквартирования на лагерную стоянку в район ДУНАЕВЦЫ, НВ. УШИЦА.

Штаб корпуса расположить в ДУНАЕВЦЫ.

Марш корпуса построить в соответствии с прилагаемой схемой на карте 500.000 в приложении № 1.

... (тут написаны маршруты для дивизий – С. Чекунов)

Выступление из пунктов дислокации для указанных соединений и корпусных частей - 20.00 18.6. Штабу корпуса до 20.00 23.6 оставаться в ВИННИЦА; с 20.00 23.6 перейти в ДУНАЕВЦЫ.

В целях сокрытия передвижения марши совершать в ночное время и принять особые меры сохранения военной тайны.

Переход корпуса в район лагерной стоянки совершить с проведением тактических учений. На период перехода ставлю следующие задачи по боевой подготовке:

а/ Отработать организацию и технику выполнения длительных ночных маршей с принятием мер ПВО, ПТО и ПХО.

б/ Научить Штабы и части умению быстро и скрытно располагаться на отдых на привалах, ночлегах и дневках с принятием всех мер охранения и маскировки.

в/ Тренировать части и Штабы в быстром развертывании и вступлении с марша в бой /наступательный и встречный/.

Для поучительности ряд учений проводить с обозначенным противником, высылая для этой цели небольшие части и подразделения в районы больших привалов, ночлегов и дневок, к которым приурачивать завязку и ведение боя.

С частями корпуса на лагерную стоянку вывести полностью возимые запасы боеприпасов и горючесмазочных материалов. Захватить с собой мобкомплекты карт и хранящийся у Вас пакет Особой важности за № 0025.
Для охраны зимних квартир в каждой части оставить строго минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья.

Семей в новый лагерный район с собой не брать.

... (далее следуют указания о порядке передвижения и донесениях – С.Ч.).

Командующий войсками КОВО

Генерал-полковник Кирпонос

Член Военного Совета КОВО

Корпусный комиссар Вашугин

Начальник Штаба КОВО

Генерал-лейтенант Пуркаев»

Что мы видим в этом приказе? Все просто – корпус выводится не на границу, и поэтому дата окончания его вывода никак не привязана к возможному нападению. Ведь первый бой принимают приграничные дивизии, а не этот 55-й ск, который должен будет иметь время на окончание вывода, пока погибают приграничные дивизии. По ПП КОВО этот корпус – резерв округа, располагается за спиной 12-й армии и не принимает сразу участие в боях на границе с первых минут.

В этом приказе указано – вывод надо проводить с отработкой учебных вопросов. На этом «резуны» строят версии, что таким образом корпус шел на учения или как на учения и этот вывод никак не связан с ожидающимся нападением Германии – но это глупость. Так всегда в армии делают – «вспышка справа... вспышка слева». Чтоб «не скучал» личный состав.

(Кстати, уже нашлись неадекватные поклонники Резуна, которые пытаются фактом таких «учений» доказать что на самом деле нападение Германии не ждали, а все что делалось в июне, в предвоенные дни – проводилось для тренировки нападения СССР на Германию первыми, в июле естественно.… Ну и соответственно, т.н. директива №1 от 22.20 21 июня – это не директива о переводе ВСЕХ войск, ВВС, ПВО и флотов, которые к вечеру 21-го должны были по всем директивам НКО и ГШ с 8 июня находиться в повышенной б.г. – в полную б.г.. А директива для проверки «линий» связи…)

Указывается – брать с собой ВСЕ запасы б/п, ГСМ, мобкарты и тот самый «красный пакет», в котором хранятся задачи корпусу по Плану прикрытия. Т.е. 55-й ск должен идти в повышенной б.г. минимум, т.к. он идет в полном составе. И дата вывода этого ск – уже не «к 1 июля», как указывалось в директиве НКО и ГШ от 12 числа для КОВО, а – «к 25 июня»…

Кто-то верит, что этот корпус не приводили в б.г. при этом и это не надо было делать в этом случае? Так этот приказ, это приказ по округу для этого СК – о выводе. А вот в самом СК дали потом и свой приказ на вывод – иначе никак. Аналогичный тому, что давал генерал Шестопалов в своем МК в ПрибОВО:

«ПРИКАЗ ПО ВОЙСКОВОЙ ЧАСТИ 9443.

11.45 “18” июня 1941г.

№0033.

Гор. МИТАВА.

(Карта 100000).

С получением настоящего приказа привести в боевую готовность все части.
Части приводить в боевую готовность в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять…» …

Как пишет о выводе войск перед 22 июня С.Чекунов: «Все действия июня 1941 года подтверждены документально и происходили в соответствии с запланированными действиями. … Сначала действовали на основании апрельских документов, потом на основании майских. В итоге с небольшими изменениями получалось по документу от 15 мая (это не соображения)…

Для большей точности относительно планов: сосредоточение шло в соответствии с замыслом, суть которого изложена в записках Ватутина от 13 и 14.06.1941. К записке от 13.06.1941 приложена карта, которая датирована 15.05.1941. Это и являлось базой. … К справкам (на самом деле имеется ДВА документа) Ватутина приложена карта, содержание которой описано в документе. Все передвижения задокументированы, места передислокации указаны».

Т.е., Сталин запретил военным, Жукову, даже думать о «превентивном ударе», однако общий вывод войск все равно шел по карте, нарисованной именно к этому «плану»?!

Итак. С 8-11 и 15 июня начался вывод вторых эшелонов и резервов округов, а также мехкорпусов «1-й линии». А с 17-18 июня начался вывод по Планам прикрытия и приграничных дивизий! С приведением всех этих частей в повышенную боевую готовность соответственно!

Сколько дивизий было приведено в боевую готовность после 18 июня? Только в одном ПрибОВО – два его мехкорпуса и 7 приграничных дивизий по ПП округа – по сухопутной части границы. Из 9-ти прописанных в ПП округа.

В ЗапОВО – ни одной приграничной дивизии по тревоге после 18 июня не подняли и не вывели к рубежам обороны на границу. Кроме дивизий 6-го мк точно. Да и те – через одно место выводились. После чего начсвязи ЗапОВО Григорьев и заявил на следствии – «и даже после директивы ГШ от 18 июня Павлов не привел войска в боевую готовность»… И в данном случае он говорит о директиве ГШ от 18 июня не «о приведении в б.г.» а о директиве о ВЫВОДЕ приграничных дивизий по Плану прикрытия. Что ОБЯЗЫВАЛО как раз приводить эти дивизии (войска) в боевую готовность автоматом.

Однако в ЗапОВО творились вещи прямо противоположные – по снижению боеготовности и даже по разоружению войск. О чем командиры брестских дивизий отозвались как о предательском саботаже и тот же нш 22-й тд Бреста Кислицын писал Покровскому: «техническая выставка техники и вооружения, состоящих на вооружении Советской Армии. Ее оборудование было закончено 21-го июня, а 22-го июня к 6 часам на ее просмотр должен был явиться весь офицерский состав 4-й армии. На выставке были сосредоточены все виды боевых, специальных и транспортных машин, артиллерийских и минометных систем, снаряды, мины и патроны, военно-инженерное и военно-техническое имущество с полным описанием тактико-технических и боевых свойств. Вся выставка досталась противнику. Трудно понять до сих пор, явилось ли открытие выставки случайным совпадением с первым днем войны, или это была работа врагов».

Т.е. на момент нападения и расстрела Бреста, на полигоне, минимум в Бресте, должны были собраться все офицеры 4-й армии?!

А еще Кислицын четко показал, от кого исходила та «секретная инструкция» по изъятию патронов и боеприпасов из казарм и техники его танковой дивизии в Бресте – из штаба 4-й армии, от Сандалова:

«За две недели до войны (примерно) была получена из штаба 4-й армии совершенно секретная инструкция и распоряжение об изъятии боекомплекта из танков и хранении этого боекомплекта в складе «НЗ». Командиру дивизии генерал-майору ПУГАНОВУ Виктору Павловичу – эти документы докладывал я и просил его немедленно написать командующему армией о нецелесообразности изъятия боеприпасов из танков и хранения их в складе «НЗ» на берегу реки Буг, т.к. это означало, на мой взгляд, ликвидацию боеготовности дивизии». («Пишу исключительно по памяти…», М. 2017г., с. 428. Реквизиты ответа Кислицына – ЦАМО, ф. 15, оп. 725588, д.29, л. 39-46)

Напомню – закладку б/п в технику в округах проводили по еще отдельной майской (от 15 мая) директиве ГШ… и по Планам прикрытия. А дней за 10, за неделю до нападения Коробков разоружает дивизии Бреста….

А потом в «мемуары» Сандалов рассказывал как он утром 21 июня, на пару с Коробковым «проверял» свои приграничные дивизии:

«Два стрелковых полка дивизии целиком размещаются у границы на правом фланге армии, а один остался вместе со штабом дивизии в Высоком. Артиллерийские полки с Брестского полигона вернулись в дивизию. Командир дивизии утверждает, что на том берегу в окопах сидят немецкие части. Сегодня в район Высокого залетели немецкие самолеты, которые, по его мнению, безусловно, обнаружили перебазировавшийся сюда утром наш штурмовой авиационный полк. Полковник Васильев считает, что немцы накапливают силы для нападения, и прямо спросил меня, почему мы не принимаем никаких мер».

По словам Сандалова получается что одна приграничная дивизия, а это 49-я сд 4-й Армии, вроде как чуть не оборону уже заняла на границе и артиллерия ее с полигона под Брестом вернулась в дивизию. Но это вранье. Артиллерия дивизии действительно находилась в дивизии, кроме зенитного дивизиона, оставшегося на сборах. И с апреля части дивизии действительно находились в лесах у реки Буг, на границе. Но вот что показывал в 1956 году Покровскому начштаба этой дивизии майор Гуров С.И., с июля 41-го по апрель 45-го пробывший в немецком плену, дивизия которого должна была держать оборону в Брестском УРе:

«В апреле месяце командиры частей, комбаты, комартдивы были на местности ознакомлены со своими участками и районами обороны».

Однако «Построить огневую систему с учетом огня УРа нам не удалось, т.к. штаб УРа категорически отказался в выдаче системы огня укреп. района, ссылаясь на то, что у них есть распоряжение штаба округа, категорически запрещающее давать какие бы то ни было сведения об УРе.

Дивизия должна была оборонять УР, не зная его системы огня.

Артиллерия находилась в дивизии, за исключением ЗАД, который был на сборе ст. Крупки».

21 июня в этой дивизии проходила оперативная игра, точнее игра была в штабе 4-й Армии в Кобрине, вечером, в 21 час нш 49-й сд Гуров уехал в Высокое и узнал от комдива что «штаб дивизии сегодня, т.е. 21.06., переехал на новое место, в штаб 31 ЛАП, и что командиры частей, начальники штабов должны к 6.00 22.06. прибыть на учения на Брестский артполигон»…

Гуров показывает что «Дивизия была дислоцирована в полосе 42 сд, а назначенная полоса к обороне 49 сд находилась в 30 км северо-западнее и выходить на которую, нужно было продвигаться вдоль р. Буг, находясь под артиллерийским огнем». И «Дивизия вступила в бой в исключительно невыгодных для нее, условиях: на спящих людей, внезапно, был обрушен ураганный огонь противника из всех видов оружия и одновременно началась бомбежка с воздуха. Батальоны работающие на УРе, были расстреляны в упор в палатках из пулеметов и минометов. Артсклады, бензсклады, склады со снаряжением и продовольствием были разрушены авиацией в течении 10 минут».

Т.е. Сандаловское «лукавство» о том, что аж ДВА полка этой дивизии находились, да еще и со своей артиллерией на границе и вроде как чуть не оборону там занимали – это ложь мерзавца, ответственного за погром 4-й армии и Брестского направления. Эта сд не занимала позиции, а ДИСЛОЦИРОВАЛАСЬ в этом районе. А ее полоса обороны по ПП была совсем в другом месте, до которого надо было еще топать 30 километров…

Гуров также показал, что в 13.30 22 июня он «через капитана штаба армии получил пакет, в котором был предупреждающий приказ за подписью Наркома Обороны т. Тимошенко о выводе войск на исходные рубежи». И похоже это не приказ из т.н. директивы №1 – о полной б.г.. Приказ НКО о «выводе на исходные рубежи», это приказ вскрывать «красные» пакеты. Но после 4 часов утра такого точно не было из ГШ в округа! Т.е., был некий приказ Тимошенко о вводе Плана прикрытия и был он ДО нападения еще отправлен округам! В 3.30 Павлов дал приказ о вскрытии «красных» пакетов и это не было его «личной» инициативой! Ведь гуровым «ссылался» он в нем – именно на приказ НКО и ГШ!

А в конце своего ответа Покровскому Гуров написал:

«Добавляю следующее:

а) 22.06 к 6.00 по распоряжению штаба армии все командиры частей и нач. штабов должны были быть на Брестском артполигоне.

б) Я вызывался на 10.00 22.06 в штаб Округа, в оргмоботдел, с мобпланом.

в) Зенитный дивизион снят с границы на сбор - ст. Крупки.

г) Нач. артиллерии армии, начиная с мая м-ца, требовал перебросить артиллерию дивизии на Брестский арполигон. На наши возражения о том, что нельзя оставить дивизию на границе без артиллерии, он доложил командующему армии г-м Коробкову, который 21.06., после оперативной игры, лично мне приказал, под мою ответственность, чтобы артиллерия утром 23.06 была на полигоне.

д) Переброска штаба дивизии в новое место 21.06. нарушила оперативную работу штаба.

е) Прибытие с большим опозданием исключительной важности приказа Наркома Обороны.

Я до сих пор сомневаюсь, что все вышеперечисленные факты, имеющие отношение к 22.06.41 г., являются только простым совпадением. Если бы дивизия хотя бы за десять часов была предупреждена, положение было совсем другим». (С.Чекунов, «Пишу исключительно пот памяти...», М. 2017.г., с. 408-416)

А вот что творили в 3-й армии ЗапОВО:

«Всем было известно, что война близка, что она неизбежна. Но были запрещены какие бы то не было мероприятия по приведению войск в боевую готовность, даже по оборудованию районов сосредоточения, наблюдательных и командных пунктов на случай войны, не говоря об оборонительных сооружениях на намечаемых на картах оборонительных рубежах. Однажды на совещании, когда были закончены “красные пакеты”, я настойчиво просил начальника штаба 3 Армии генерал-майора Кондратьева разрешить дополнить боекомплект в танках снарядами и дисками с патронами до 0,5 боекомплекта, так как было уложено согласно инструкции 0,25 боекомплекта. И мне было категорически отказано, кроме этого, я получил замечание, чтобы больше по этому вопросу не обращался». (Из воспоминаний п-ка Каланчук Н.М,. начштаба 29 тд 11 МК 3-й А – «Боевые действия 29 танковой дивизии 11 механизированного корпуса». Воспоминания хранятся в фондах Гродненского государственного историко-археологического музея. Рукопись, написанная в ноябре 1965 г. по просьбе сотрудников музея.)

Во всех округах приграничные дивизии были растянуты по границе-фронту от 30 до 40 км. Притом, что чаще всего граница в этих местах вполне по рельефу местности была «проходима». И немецкие или те же финские части в ЛенВО потом просто обходили узлы обороны дивизий, даже если они и были выведены на границу по ПП с 17-18 июня.

Ширина фронта ЗапОВО на 22 июня составляла около 470 км. Для обороны, прикрытия границы, предназначались 10 дивизий в первом эшелоне. Если принять, что фронт был сплошным, то на каждую стрелковую дивизию первого эшелона приходилось бы по 47 км фронта. Но принимая во внимание местность, фронт уменьшается. Кроме того эти дивизии подпирали с тыла 6 танковых дивизий, 4 механизированных дивизий, две кавалерийские дивизии. Кроме того были корпусные части, противотанковые бригады, УРы, артиллерия РГК, пограничники.

Т.е. реально этот округ был вроде как «защищен» в этом плане – с учетом болот и лесов на каждую дивизию не так много и приходилось в итоге на оборону границы в Белоруссии. Т.е. – Жуков вполне понимал, что по Белоруссии возможен сильный (а точнее – главный) удар и, составляя Планы прикрытия для округов, вполне учел специфику военной географии данного округа и реально этот округ вполне мог и должен был сдержать первый удар своими приграничными дивизиями! И дать время остальным войскам на развертывание и мобилизацию.

Но все было нивелировано тем что эти дивизии в отличии от ПрибОВО или ОдВО – вообще не выводились с 18 числа по ПП. О чем нш 28 ск и сетовал – при своевременном выводе, они бы так просто Гудериана не пропустили бы. Итог – прорыв немцев в Белоруссии и Прибалтике, что потянуло за собой и отступление и в том же КОВО или ОдВО, где вполне держали войска оборону на границе в первые дни.

В ПрибОВО формально было получше, чем в ЗапОВО. На 300 км фронта сухопутной границы – 9 дивизий плюс средства усиления. Т.е. – в «среднем» вроде как около 33 км выходит на приграничную. Но – там меньше «лесов и болот». Однако с этими «болотами» не так все просто. В военных академиях, как раз на «военной географии» на занятиях слушателям доводили: именно в июне грунтовые воды в этих местах – серьезно опускаются. Почему вывели только 7-мь из 9-ти приграничных прописанных в ПП? Одна дивизия – 48-я шла в 11-ю Армию к Морозову и, хотя ее и начали выводить с 16-17 июня, она не успела к 22 июня выйти в полосу обороны. Комдив Богданов в итоге вскоре стал карателем у немцев. Почему остальные, та же 128-я, находящиеся на границе не были выведены с 18 июня в свои полосы – тут надо с каждой разбираться прокурорам отдельно.

И в КОВО – на приблизительно 800 км фронта 17 приграничных дивизий плюс средства усиления. Т.е. – там было под 50 км на дивизию. Но по КОВО – ее приграничным дивизиям Жуков в эти дни прямо запретил занимать сами рубежи на границе – по ПП. Однако были выведены в УРы вокруг Львовского выступа три приграничные дивизии 5-й Армии – 45-я, 62-я, и 87-я сд, и также должны были выйти в УРы дивизии и в 12-й армии, южнее Львовского выступа – 60-я и 96-я сд 12-й Армии. Которые также к 21 июня вышли в свои УРы.

Также, как показывает в своих исследованиях Г. Спаськов, приведение в б.г. проводилось в 41-й и 97-й сд соседней 6-й Армии.

Также отдельные приграничные, на второстепенных участках приказ ГШ (Жукова) на вывод по ПП, на границу – получали. Это – например – 72-я гсд Абрамидзе, в 26-й Армии, имевшая до 100 км границы под ответственностью. А также рядом с 72-й гсд в 26-й армии приводилась в б.г. 99-я сд, где по ответу начштаба этой дивизии генерала Горохова «Части дивизии как части, расположенные на государственной границе, постоянно находились в боевой готовности и в очень короткие сроки могли бы занять свои участки обороны, тем более, что командиры артполков т.т. Лосев и Мурашев, выйдя с войсками в район огневых позиций (походный лагерь), развернули наблюдательные пункты, подготовили огни по некоторым уже засеченным целям…». («Пишу исключительно по памяти…» М. 2017г., с. 271) А исследователь Спаськов нашел такое свидетельство, о выводе 99-й по ПП на позиции – еще 19 июня «все части покинули лагерь, заняли предполье в назначенных участках прикрытия границы». (Артеменко И.Т., «От первого до последнего дня. Записки фронтовика». Харьков, "Прапор", 1979, с. 11. Артеменко в те дни был старшим помощником начальника оперативного отдела 26-й армии. Данная должность в мирное время не существовала и вводилась только по штатам военного времени.)

Плюс, еще по директиве от 12 июня для КОВО вывели к границе 164-ю сд в 12-й армии, в стык с ОдВО. Итого – 10 приграничных сд КОВО было приведено в б.г. после 11 июня и выведено по ПП в районы сосредоточения в районе своей обороны! С готовностью занять сами рубежи обороны, окопы на границе – в считанные часы. А какие-то даже сами окопы умудрялись занимать…

ОдВО шел в связке с КОВО, однако он свои приграничные дивизии – вывел по ПП еще к 15 июня примерно. Приведя их в боевую готовность 18 июня также… И даже в США, в русскоязычных газетах, «поджигатели войны, белогвардейская сволочь» писали – на границе в Бессарабии в эти дни идут постоянные стычки на границе…

В общем, в любом случае в «среднем» на границе наши приграничные растягивались от 25 до 40 км на дивизию. «Норматив» же по Уставу для дивизии в обороне был – не более 10 км! А на направлениях главных ударов противника – около 6 км на дивизию в 14 тысяч личного состава!

Только ли в КОВО выводили свои части в УРы? Нет.

Начальник Генштаба написал резолюцию на запросе КОВО и пусть попробует кто-то в ГШ не исполнить директиву по этой резолюции в ответе округу. Была ли директива ГШ на занятие УРов от 18-19 июня доведена до других округов и соответственно до командования УРов кроме КОВО? Да. Такие же директивы были и другим округам и должны были доводиться и доводились и до остальных округов.

Вот что показывается в статье «Государственная граница одевается в бетон»:

«Командиром 62-го Брестского УРа был назначен генерал-майор М.И. Пузырев, начальником штаба – полковник А.С. Лаута, а начальником политотдела – полковой комиссар И.Г. Челиженко. Штаб УРа размещался в Бресте, предположительно на ул. Пушкинской, дом 17.

20 июня 1941 года штаб и политотдел укрепрайона перебазировались в Высокое.» (Л. Бибик, старший научный сотрудник мемориального комплекса «Брестская крепость-герой». Источник – журнал «Армия», 2.1999г., с. 24-25)

Обратите внимание, – с какого числа штаб УРа убрался из Бреста, в свой «полевой КП» Высокое, в 50-ти км севернее Бреста и недалеко от границы – где потом и поперли танки Гудериана, и в каком звании командир этого УРа...

18 июня в повышенную боевую готовность приводились ПВО, ВВС приграничных округов и флота – в «готовность №2»…

В ЗапОВО в авиадивизии и полки поступали такие телеграммы:

«Сов. секретно Серия "Г"

РАСШИФРОВАННАЯ ТЕЛЕГРАММА N217

Из Лиды Подана 4-08 21.6.41 Принята 8-00 21.6.41

Поступила в ОШШС 8-05 21.6.41 Расшифрована 8-15 21.6.41г.

Адрес: Командирам АД, нач-кам районов авиационного базирования, к-рам отдельных АП.

Командующий ВВС приказал все части привести в боевую готовность, подвести необходимое количество боеприпасов принять необходимые меры маскировки аэродромов, матчасти и транспорта. Об исполнении донести 21.6.41г. повторяю 21.6.41г. к 18-00.» (ЦАМО, ф. 14 Гв. БАП, оп.178446, д. 2, л. 310 – документ нашел и опубликовал исследователь Г. Спаськов)

В том же ПрибОВО, в приказе №00229 говорится: «Начальнику зоны ПВО к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю ПВО округа…». Но на самом деле ввели готовность не №1, а №2 – повышенную б.г.…

19 июня даже замполиты ВВС доводили до комдивов САД (смешанных авиадивизий приданных каждой армии в запокругах) – дату и время возможного нападения – 3.00 22 июня… До авиадивизий доводится указание ГШ – не только рассредоточивать самолеты по аэродромам но и обваловать их, построить полукапониры для защиты от осколков – если нет возможности замаскировать самолеты. И как показывают командиры, отвечая Покровскому – эти работы выполнялись. Генерал-майор авиации Андреев А.П., командующий ВВС 8-й А ПрибОВО:

«1. О возможности нападения фашистской Германии в ночь на 22.6.41 точно не было известно, но части ВВС 8 армии так же, как и все части ВВС округа, были командованием ВВС округа предупреждены еще примерно 16-17 июня о возможности нападения. Было приказано вывести части на полевые аэродромы, а где этого нельзя сделать – рассредоточить самолеты на основных и окопать их для укрытия от поражения осколками авиабомб. В истребительных частях ввести дежурные эскадрильи по одной на полк, а всему остальному летному и техническому составу находиться в расположении части». (С. Чекунов, «Пишу исключительно по памяти…», М. 2017г, с. 268)

Т.е. – после 17 июня ВВС приводили в повышенную боевую готовность. Однако в связи с тем, что весной 41-го нарком Тимошенко провел в ВВС сокращение штата техперсонала и техники с оружейниками одного самолета стали обслуживать три машины, строительство этих капониров было не выполнено.

Доводилось ли командованию ВВС в округах возможная дата нападения Германии – 22 июня? Доводилась. Откуда это известно? Так командирам-летчикам в конкретных полевых армиях «вопросы Покровского» ставились несколько отличные от тех, какие ставились остальным офицерам. И один из них звучал так: «3. Было ли известно командованию ВВС ____ армии о возможном нападении фашистской Германии с утра 22 июня?»

Надеюсь понято – никто не станет ставить вопрос на расследовании о неком событии, если данного события не было бы вообще…

Ведь дальше идут вопросы о событиях связанные с приведением авиаполков в б.г. и с ночью на 22 июня…

«4. Когда было получено распоряжение о приведении ВВС ____ армии в боевую готовность и что было сделано командованием ВВС ____ армии во исполнение этого распоряжения?

В какой мере к утру 22.6 были подготовлены ВВС ____ армии к отражению внезапных налетов фашистской авиации?»

Слово «внезапных» было подчеркнуто в самом вопросе…

Генерал Андреев показал, что с 17 июня им в ПрибОВО сообщили о возможном нападении и привели их в повышенную б.г.. А вот что показал другой очевидец – бывший командир 523 сп 188-й сд ПрибОВО И.И. Бурлакин:

«Примерно 16-17 июня в 17.00 командиром 188 сд полковником ИВАНОВЫМ были вызваны командиры частей и зачитана директива, не помню чья, ПрибВО или 11 армии, кажется ПрибВО. Точно всю директиву я перечислить не смогу, но часть пунктов хорошо помню, в которых было сказано следующее:

Немцы сосредоточили большое количество пехотных и моторизованных дивизий на государственной границе. Переход границы ожидается в ночь с 19 на 20.6.

В директиве требовалось все имущество и боеприпасы погрузить в транспорт. Личному составу выдать на руки противогазы (тогда противогаз БСС-МО-2 был секретным), часть в ночь на 20.6-41 г. вывести из лагеря и рассредоточить.

Артиллерию побатарейно рассредоточить по лесу.

Самолеты полностью держать заправленными, летчикам дежурить у самолетов. Другие пункты не помню.

В соответствии с директивой командиром дивизии были даны указания в ночь на 20.6-41 г. вывести полки из лагеря и провести ночное занятие на тему: батальон в сторожевом отряде, что мною было и сделано. Батальон, работающий на границе, просто был предупрежден о возможном начале боевых действий». (С. Чекунов, «Пишу исключительно по памяти…», М. 2017г, с. 251)

Исследователь Г. Спаськов нашел в ЦАМО ЖБД 11-го стрелкового корпуса ПрибОВО «ЦАМО РФ, ф.833, оп.1, д.6, лл.1-5), в котором, начиная с утра 18 июня и до момента нападения Гермнаии подробно показано – как их приводили в б.г. и выводили по ПП на границу. И в этом Журнале делали записи – как и куда выводятся отдельные подразделения корпуса, как и куда выдвигаются немцы – которые подводили итоги дня: на 20 июня – «Боевых действий в течение ночи на 20.6 и дня 20.6 не было», 21 июня – «Боевых действий в течении суток не было». Как видите, комполка Бурлакин не выдумывал дату ожидаемого нападения – в ночь на 20 июня. Нападение ждали в ПрибОВО именно на 20-е число еще, и меры принимали. По разрешению-приказу Москвы, конечно же…

18-19 июня западные округа получили приказы на вывод штабов округов в полевые Командные пункты. Но если ПрибОВО и КОВО срок был указан – к 22 июня вывести в полевое управление штабы округов, то Минску Жуков дал команду выводить штаб к 23 июня.

ОдВО вывел свой штаб к исходу 21 июня и был готов работать под руководством нш генерала М.В. Захарова – сам командующий выехал из Одессы в 9 часов вечера в Тирасполь. КОВО штаб вывел не в полном составе – Оперотдел занимающийся приемом и расшифровкой телеграмм ГШ вместе с его начальников И.Х.Баграмяном был оставлен Пуркаевым в Киеве и прибыл в Тернополь только утром 22 июня, к 7 часам.

В ПрибОВО штаб с командованием был в Паневежисе и был готов принимать команды Москвы, но сам командующий Ф.И. Кузнецов «затерялся» где-то в частях 11-й армии Морозова и его потом чуть не сутки найти не могли. Вместо Кузнецова командовать пришлось в эти часы его нш Кленову. В ЗапОВО Павлов часть офицеров штаба (из того же оперотдела – Фомин потом и отвечал Покровскому, что не был в Минске в эту ночь) отправил в полевой КП в Обуз-Лесна 21 июня, но сам штаб остался в Минске. И шифровки ГШ принимать штаб в Минске мог.

19-20 июня пограничники переходят в подчинение командиров приграничных дивизий, там, где приграничные дивизии вышли по ПП в эти дни к своим рубежам по приказу НКО и ГШ (Москвы), в погранзону, и на отдельных участках границы пограничники даже передают свои позиции войскам…

(Примечание: Переход погранзастав в подчинение армейским командирам определялся Постановлением Политбюро – Сталина, от 22 июня 1939 года:

«11. С выходом войск РККА на государственную границу все пограничные части НКВД, расположенные на участке, поступают в оперативное подчинение командующего этим участком.» («Из Постановления Политбюро ЦК ВКП (б) о взаимодействии пограничных войск и частей РККА в пограничной полосе. 22 июня 1939 г. Утвердить с поправками проект директивы НКО и НКВД военным советам округов и армий, начальникам пограничных войск округов о взаимодействии пограничных войск НКВД и частей РККА в пограничной полосе. Секретарь ЦК ВКП(б)…», ЦА ФСК России)

А 16 июня Берия отдал приказ погранвойскам: «С возникновением военных действий перейти в подчинение полевого командования. Свяжитесь с дислоцированным на участке пограничного отряда соединением, установите контакт по взаимоинформации. Исполнение доложить срочно». (Кисловский Ю.Г. Победа зарождалась в боях на границе. М. , 2005г., с. 172) И комдивы и комполков, отвечая Покровскому, показывали – они в предвоенные дни и брали погранцов под свое командование. И до тех пор, пока пограничников не отвели в тыл – с 25 июня поставив им задачи по охране тылов РККА, они воевали вместе с армейскими частями на границе.

Генерал-майор погранслужбы В. Городинский в своей книге «Правда истории или мифология? Малоизвестные страницы служебно-боевой деятельности Пограничных войск НКВД СССР в начальный период Великой Отечественной войны» (М.2016г.) пишет что «в оперативное подчинение командования Красной армии ряд пограничных округов на западной границе перешли не 22 июня, а ещё 12 июня 1941 года²⁰[²⁰Панарин И. Н. Первая Мировая информационная война. Развал СССР. СПб. 2010, с.98; Панарин И. Н. Развал СССР осуществили не США, а Великобритания // Русский вестник.- 2010. -№18 (сентябрь); Берия Л.П. Сталин слезам не верит. Личный дневник 1937—1941. -М. 2011.-с.266.]

Впрочем, это вряд ли – что еще 12 июня пограничники переходить начали в подчинение командирам приграничных дивизий. Это могло произойти не раньше 18-го, когда в погранзону, по ПП стали выходить приграничные дивизии. Но также он пишет, что якобы «за 1-2 суток до начала войны в некоторых пограничных отрядах был даже отменён усиленный вариант охраны государственной границы».…)

19 июня «флоты и флотилии получили приказ перейти в оперативную готовность №2». («1941 год — уроки и выводы», с. 86)

19 июня Балтфлот довел штабу ПрибОВО, что они ввели у себя готовность «№2»…

(Примечание: Тут надо пояснить еще раз один важный момент…

Некоторые «резуны» переживают: «Удивительная вещь – Приказ наркома обороны от 19.06 1941 года – «Вывести к 22-23 06. управление Западного Фронта, сформированного на базе управления ЗапОВО на полевой КП в район Обуза-Лесна» есть, а Приказа с «Привести в повышенную готовность» – нет.... Мыши в архивах съели? Причем во всех округах (фронтах)».

Увы – даже те, кто понимает что приказа «от 18 июня» не могло не быть т.к. есть его «продолжения» в округах в дивизиях в виде приказов о приведении дивизий в б.г., не совсем понимают что – НЕТ ОДНОГО ЕДИНОГО и НЕ БЫЛО приказа на приведение в б.г. ВСЕХ войск – родов войск «18 июня»! Т.е. – ОДНОГО ОБЩЕГО и ЕДИНОГО ПРИКАЗА НКО и ГШ для ВСЕХ войск запокругов – «Привести войска в боевую готовность» НЕ БЫЛО, и БЫТЬ НЕ МОГЛО в те дни – до 21 июня!

Все было «проще» – ВВС, ПВО и флота получили свои приказы о «готовности №2» в РАЗНЫЕ дни, 16-19 июня, и эти приказы вполне есть. А вот армия, в округах, получали «18 июня» приказы на другое – НЕ ОБ абстрактном ПРИВЕДЕНИИ войск приграничных округов в «повышенную» б.г., а о – конкретном ВЫВОДЕ по Плану прикрытия своих приграничных дивизий. И уже ВОТ это и ОБЯЗЫВАЛО комдивов приводить свои дивизии СВОИМИ ПРИКАЗАМИ в боевую готовность. Кои сегодня ЦАМО выкладывает в сети. Т.е. – округа приводились в отличие от ВВС, ПВО и флота в повышенную б.г. по другой схеме, не прямым одним приказом. И не в один день.

Ведь в армии в те дни было только две степени б.г. – «постоянная» и сразу «полная». Которая при этом не предусматривала начало мобилизации – даже при вводе полной. Т.е. – если что – воюйте тем, что есть…

Летчики с повэошниками и флотские придумали себе – «готовность №2», на «угрожаемый» период, с которой перейти в «полную» («готовность №1») требуется пара часов в итоге, а Мерецков и Жуков так и не сподобились придумать промежуточную степень б.г. – «повышенную» для армии. И если надо было повысить степень боеготовности армии выше, чем «постоянная» но нельзя еще вводить «полную», то в армию тупо нельзя было отдать «короткую» команду на это – «Привести в повышенную б.г.»! В те дни комдив получив такой приказ просто не понял бы: а что ему делать-то – какие мероприятия выполнять при этом?

Повышенная б.г. от полной и сегодня отличается всего парой положений – выдача патронов на руки и начало мобилизации. А т.к. в те дни мобилизация вообще не связывалась с вводом полной б.г. то комдив теоретически мог получить приказ – «Привести соединение в полную б.г.» и если ему дали бы «дополнение» – «патроны на руки не выдавать», то он теоретически привел бы свою дивизию в повышенную б.г. Но. Степени «повышенная» б.г. хоть и не было, и «разницы» между повышенной и полной комдив не знал в те дни, но получив такой приказ с «ограничениями» он бы конечно понял, что ему надо делать. Однако дать такой приказ ДО 21 июня – о «полной» б.г. (пусть и с «ограничениями») просто НЕЛЬЗЯ было еще – по политическим мотивам! Как и дать приказ «Приступить к выполнению ПП» и на начало мобилизации – формально, в те дни, до момента нападения Германии! Ведь СССР тут же был бы объявлен «агрессором» и заодно мы получаем второй фронт от Японии! А этого допустить Сталин не мог!

Поэтому повышение «степени» б.г. в армии в те времена, в угрожаемый период, когда нельзя еще ввести сразу «полную», шло через отдельные указания, распоряжении и приказы. И тот же вывод приграничных дивизий по ПП также «обязывал» комдивов повышать степень б.г. своих частей – как это потом писал сам же Жуков.

Так что – надо искать в архивах не мифический, один на всех «приказ от 18 июня» о приведении в боевую готовность войск западных округов, а смотреть – какие приказы и о чем вообще шли в те дни из НКО и ГШ – какие мероприятия повышающие «степень» б.г., повышающие боеготовность шли в округа. Которые и сегодня входят в перечень мероприятий проводимых при вводе «повышенной» боевой готовности. Надо смотреть были ли приказы о выводе приграничных дивизий по ПП – что также обязывало комдивом приводить свои части в боевую готовность. Ведь при выводе дивизии по Плану прикрытия, в район по ПП, комдив просто ОБЯЗАН приводить свои полки в боевую готовность – «автоматом»!

И в папке исходящих шифровок ОУ ГШ и хранятся – все эти приказы. И в том числе и по ВВС и по ПВО – на ввод «готовности №2», от 17-19 июня, кои на сегодня так, кстати, и не известны в опубликованном виде. И по выводу приграничных по ПП, от «18 июня» там же хранятся… Но – не в ЦАМО, кстати, сия папочка лежит.

Но – как показывал комдив Абрамидзе, ему 20-го довели «шифровку от Генерального штаба», по которой он должен был отвести от границы все свои части работающие там, «на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать; пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24.00 21.6.41 года». О чем он и доложил в ГШ в присутствии командарма – в 24 часа 21 июня.

Т.е. реально в приказах ГШ о выводе приграничных дивизий по ПП, не занимая сами «рубежи подготовленных позиций», как это было и в том же ПрибОВО, Генштаб дополнительно указывал и это – «Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность»!…

Как показывает исследователь С. Чекунов «20 июня 1941 г. командованием 72-й горно-стрелковой дивизии была получена директива военного совета Киевского особого военного округа N 1797/ш об отводе с границы всех стрелковых подразделений, занятых на оборонительных работах, кроме тех, которые вели работы в районах, которые предназначались им по плану прикрытия. Никаких распоряжений о приведении частей в боевую готовность директива не содержала» (Примечание «10» к ответу комдива Абрамидзе, «Пишу исключительно по памяти…», т.2, с. 258).

Дело в том, что приказы ГШ отправленные даже «персонально» каким-то дивизиям пойдут через дублирование ВС округов, через штабы армий. И как уточняет Чекунов, Абрамидзе указали – убрать с границы ВСЕ свои части, те, что работают на границе «кроме тех, которые вели работы в районах, которые предназначались им по плану прикрытия». Но комдив показал – ему приказали отвести свои полки на рубежи подготовленных позиций по ПП, т.е. – ему была не только директива самого КОВО – на прекращение работ на границе…)

20 июня была команда Генштаба – согласовать округам свои ПП с флотами – в двухдневный срок…

Балтфлот уже сообщил штабу ПрибОВО что ввел повышенную б.г..

«20 июня командующие Ленинградским, Прибалтийским особым и Одесским военными округами получили указание в двухдневный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия {ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 1, л. 31}» («1941 год — уроки и выводы», с. 86)

Это также показывает генерал-майор И.П. Макара, начальник кафедры истории войн и военного искусства Военной академии Генерального штаба ВС РФ, к.и.н., член редколлегии Военно-Исторического журнала , в статье «Из опыта планирования стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на случай войны с Германией и непосредственной подготовки к отражению» – ВИЖ № 6, 2006, с. 3-9): – «Одновременно принимались меры по повышению боевой готовности Военно-Морского Флота. 19 июня решением наркома ВМФ флоты и флотилии были переведены в оперативную готовность № 2. На следующий день командующие Ленинградским, Прибалтийским особым и Одесским военными округами получили от Генерального штаба указание в двухдневный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия.»…

20 июня Ф.Гальдер записал в своем служебном дневнике: «...Сведения о противнике: На отдельных участках замечена повышенная внимательность русских. (Перед фронтом 8-го армейского корпуса противник занимает позиции.)...»

Этот 8-й АК немцев входил в состав 9-й полевой армии немцев, занимавшей исходные позиции в Сувалкском выступе. И перед ним – в ЗапОВО была наша 3-я Армия, ее 56-я сд, но она точно позиции не занимала. Там на границе работали, дай бог стрелковые батальоны усиленные артдивизионами и не более. А вот рядом, в ПрибОВО, также «напротив» этого 8-го АК немцев выводилась к границе дивизия 11-й Армии ПрибОВО, 28-я сд… (См. Приложения № 10 и 18 в «1941 год – уроки и выводы», где показаны немецкие и наши части на 22 июня.)

А вот по Белоруссии Гальдер уже в своих мемуарах, «Воспоминаниях солдата», написал: «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками»….

ВЕЛИКАЯ ОБОЛГАННАЯ ВОЙНА

сайт о белых пятнах в истории Великой войны

Главное меню

Краткая хронология событий июня 1941 года. (часть 1-я)