стенограмма официального сообщения представителям русской эммиграции во Франции, сделанного Ю.С. Жеребковым 25 июля 1941 года
Прежде всего я прошу Вас выслушать мое заявление, не высказывая громко ни Вашего одобрения, ни неодобрения. Если возникнут какие-либо вопросы, - приходите ко мне в приемные часы; всегда и каждому в отдельности я готов буду их Вам разъяснить.
Пригласил я Вас на мое сообщение с целями: 1) дабы прекратить циркулирующие среди русских эмигрантов разные ненужные и вредные толки и разговоры; 2) оповестить Вас лично и, при Вашем посредстве, всю русскую эмиграцию во Франции о том решении, что приняла относительно нее германская центральная власть в связи с событиями, разыгравшимися на Востоке, т.е. с войной против СССР.
Разговоры, шум и пересуды в эмигрантской среде являются последствиями незнания либо заведомого нежелания понять создавшуюся обстановку, а также многих иных факторов. За отсутствием же в Париже русской газеты правильное освещение их очень трудно довести до всеобщего сведения.
На разосланных Вам приглашениях стоит печать «Комитета Взаимопомощи русских эмигрантов во Франции».
Что же представляет собой этот Комитет Взаимопомощи? Кем он признан? Кем утвержден? Кто назначил лиц, его возглавляющих?
Об этом носились слухи самые невероятные. Начали с распространения слухов, что во главе Комитета стоят люди, продавшие себя и русские интересы Германии; дошли до того, что главною целью его служит перепродажа бензина от французов немцам.
В действительности же Комитет зародился и представляет собою в настоящее время следующее:
Как Вам уже известно, приказом главнокомандующего германскими вооруженными силами во Франции от 28 августа 1940 г. всякая деятельность иностранных учреждений и организаций воспрещена. – Распространяется «Betotigungsverbot» на всю территорию оккупированной части Франции. Под этот запрет подпали и все русские учреждения и организации. А счетом их оказалось очень много. При переговорах с представителями французской администрации об образовании Комитета выяснилось, что насчитывается таковых до восьмисот.
Вам всем, так же, как и мне, хорошо известно, что эмиграция наша довольно велика, но не обильна, а уж порядка в ней всегда было очень и очень мало.
После приказа от 28 августа 1940 г. к германским властям стали вразброд обращаться многочисленные, разные — как отдельные лица из эмиграции, так и многие эмигрантские учреждения. Это обстоятельство вносило некоторые затруднения в деятельность германских учреждений. Поэтому оккупационные власти решили иметь дело лишь с одним русским представительством. Приказом главнокомандующего германскими вооруженными силами во Франции от 9 апреля 1941 г. за подписью начальника военного управления ген. Беста утвержден, а вместе и признан единственной русской организацией и представительством – Комитет Взаимопомощи русских эмигрантов во Франции.
Цели поставлены ему были следующие:
А) руководить русскими эмигрантами и представлять их, содействовать им советами, помогать им в приискании работы и предпринимать все необходимые к этому шаги;
Б) организовывать помощь нуждающимся, нетрудоспособным, больным, военным и гражданским инвалидам и престарелым;
В) облегчать русским эмигрантам удостоверение их национальности и способствовать во всех отношениях улучшению экономического и социального положения русских эмигрантов во Франции.
К управлению этим Комитетом были призваны В.К. Модрах и я.
О появлении этого нового учреждения было вскоре доведено до сведения многих русских эмигрантов. Вместе вызвало оно и самые невероятные слухи и толки. Причинами их, конечно, послужили долголетние беженские практики и навыки: если уж появился новый Комитет, то его деятельность и энергия, конечно, как всегда, будут направлены не на что иное, как на травлю и разрушение иных организаций, хотя бы даже запрещенных, а также и против отдельных лиц.
В действительности же Комитет был создан для помощи и содействия всей русской эмиграции, из которой евреи, конечно, исключаются.
Особенные споры и шум были подняты вокруг моего имени. Спрашивали про меня: «Кто он?», «Кто его назначил?»
Некоторые, собравшиеся здесь в зале, уверяют, что я выскочка и самозванец, ибо ни от кого никаких полномочий не получал.
Я заявляю Вам здесь официально: после начала военных действий на Востоке распоряжением германских властей я назначен Leiterом, т.е. руководителем Комитета и Совещания при нем. Сам же Комитет под председательством
В.К. Модраха помогает мне в моей деятельности, будучи мне подчинен.
Я и подчиненный мне Комитет являемся единственными официальными посредниками между германскими властями и русской эмиграцией.
Вместе с тем я при посредстве Monsieur lambassadeur de Brinon веду переговоры и с французскими правительственными кругами в Виши.
Ответственным за порядок и спокойствие в русской эмиграции являюсь я; и я в праве ждать от эмигрантов, что они поймут и поддержат меня.
Я прекрасно сознаю, какую сложную и неблагодарную задачу на себя взял. Не из-за желания играть роль принял я на себя руководство русской эмиграцией во Франции, а лишь из-за тех возможностей, что мне доступны: ввиду моего особого положения и ввиду постоянного контакта с ответственными германскими кругами мне в данный момент легче, чем кому бы то ни было, проводить то или иное решение, касающееся эмиграции, а также вести русских, живущих во Франции, в том направлении, как того требуют истинные события.
Я знаю, что находятся лица недовольные, даже возмущенные моим назначением. Главные причины тому – 1) что я не генерал; 2) что я молод.
На первое отвечу, что по роду моей деятельности я не собираюсь командовать дивизией. Если бы мне предложили и полк, то я принужден был бы отказаться от такой чести, не будучи к этому подготовленным.
На второе отвечу, что в переживаемое время, я полагаю, молодость представляется лишь большим плюсом.
Господа, неужели Вам до сих пор неясно, что вместе с кровавым столкновением двух идеологий развивается и величайшая революция, несущая те новые идеи, что завоюют всю Европу и спасут нашу Родину – Россию. Для этой революции нужны свежие силы и свежие люди.
Я лично провел в Германии те годы, когда человек развивается духовно и образует свои миросозерцание и политические убеждения. То были годы, когда национал-социализм возродил ослабевшую страну и вознес необычным порывом народ к тому, что в данное время происходит на наших глазах, – к крестовому походу против большевизма.
И только лишь молодые силы, не погрязшие в политиканстве, свободные, ищущие со временем смогут сыграть активную роль в будущем.
Назначенный управлять делами эми-грации, я беру на себя большую ответственность перед властями, перед эмиграцией, перед самим собой и, быть может, даже перед будущей Россией.
Я буду благодарен за всякий добрый совет, если он не будет идти вразрез с теми целями, которые я себе поставил.
Принимая на себя ответственность, я имею право и буду требовать от эмигрантов во Франции исполнять мои распоряжения и помогать проводить те мероприятия, что найду нужным для блага самой же эмиграции.
Следует понять, что прежняя анархия кончилась; кончилась для русской эмиграции и та пора, когда ее мог представлять и вести жид Янкель Рубинштейн.
Недавно мне говорил один русский деятель о «традициях» эмиграции. Лучше забудем об этих традициях! Закроем грустную страницу Вашего двадцатиоднолетнего существования за границей и откроем новую – свежую. Что на ней будет начертано, зависит отчасти от нас самих; главным же образом, от событий стихийного характера, что разворачиваются на наших глазах.
Теперь я перехожу к официальному решению германских властей относительно русских эмигрантов в связи с событиями на Востоке и с желанием части русской эмиграции принять участие в борьбе против большевизма.
Германские власти решили:
1) пока не привлекать эмиграцию к активному участию в войне против Советов; 2) благодарить за выраженные чувства и пожелания части эмиграции, но просить всех пока исполнять свой долг на местах, продолжая работать каждый там, где он до сих пор находился.
Германская власть желает также того, чтобы эмигранты оставались спокойными и излишним шумом и политическими демонстрациями не затрудняли бы борьбы против коммунистической власти в России.
Передав Вам это официальное сообщение, я в частном порядке дам несколько к нему пояснений и выскажу в связи с ним некоторые мысли.
Многие из Вас, услышав решение германской власти, будут очень огорчены, даже сочтут его для себя обидным и несправедливым. Я знаю, как многие из Вас искренне рвутся туда, дабы возобновить борьбу, что Вы прекратили двадцать один год тому назад.
Господа, мы обязаны принять решение германской власти без критики и пререканий.
Выскажу свое личное мнение, хотя бы некоторые из Вас с ним не были бы согласны: более мудрого решения германские власти и не могли принять. Я Вам объясню почему:
1. Многие полагают, что в то время, когда датчане, испанцы, шведы и другие народы посылают свои легионы на Восток, место и белых русских с ними.
Датчане, испанцы и представители других народов, закончив борьбу, покинут Россию, а русские в ней останутся. Мы прекрасно знаем, что часть эмиграции с честью вынесла выпавшее на ее долю свыше двадцатилетнее тяжелое испытание, - в тяжелых условиях честно и скромно работала, держась на достаточно высоком моральном уровне. Но вместе с тем – значительная и более шумная ее часть мало чему научилась за границей и хочет вернуться домой с прежними понятиями, пожеланиями, навыками, а также с приобретенной привычкой к политиканству. Я совершенно убежден, что эти элементы явятся большим несчастьем и опасностью для России, а, следовательно, и для всей Европы;
2. Участие эмигрантов в борьбе принесло бы мало реальной помощи германской армии, но в то же время дало бы пищу и без того уже активной советской пропаганде, убеждающей русский народ, что с германскими войсками идут реакционеры, золотопогонники, помещики и т.п.
Действительно, с грустью я должен установить, что среди нас немало осталось реакционеров. Многие уверены и говорят громко повсюду, что их ждет прежняя, довоенная жизнь с поместьями, слугами, орденами, лентами и даже повышениями за выслугу лет, проведенных в эмиграции.
Недавно я встретил одну русскую даму, с серьезным видом приглашавшую меня в ближайшем будущем отдохнуть в ее имении где-то в Псковской или Рязанской губернии. На мой вопрос – на какие средства она будет содержать его и оплачивать служащих, дама заявила, что у нее остался текущий счет в банке и что он должен быть ей возвращен чуть ли не с приростом процентов за двадцать два года.
Многие спорят о губернаторских постах и делят здесь придворные чины, корпуса и дивизии. Все это казалось бы смешным и достойным лишь пера какого-нибудь Зощенко, если не была бы здесь скрыта и трагедия; - ведь нужно же понять, что за двадцать один год эмиграции, а главное – двадцать четыре года большевизма – это не тяжелый сон, после которого стоит проснуться и все пойдет по старому, по хорошему.
Нет, господа, эти годы нельзя вычеркнуть и забыть. За это время жизнь текла, многое переделала, за эти годы почти смертельно ранена душа русского народа. И после всего этого возврата к старому нет!
Тем, кто полагает, что нынешняя война является продолжением белой борьбы, я должен пояснить, нисколько не умаляя доблести и жертвенности участников добровольческой эпопеи, что это не так: Белая армия не начертала на своих знаменах определенного лозунга, кроме борьбы против большевизма; германская же армия несет новые идеалы, новое учение, которые захватят и подневольный советский народ.
Я чувствую, что многие хотели бы мне задать вопрос: Для чего же Вы организовали запись с заявлениями об отдаче себя в распоряжение Национал-Социалистской Германии для борьбы против большевизма, если нас пока не привлекают к участию в этой борьбе?
Я вам уже объяснял для чего я предпринял всю эту «акцию»; могу повторить и еще раз: 1) я хотел показать германским властям и самим русским, что находятся еще живые силы в эмиграции, реально смотрящие на нынешнее положение – желающие под водительством германских властей бороться против большевиков; 2) эти живые силы получали таким образом уверенность, что пожелания их безоговорочно участвовать в борьбе против большевизма будут доведены до сведения германских властей; 3) ввести в единое русло понятие подъем и порыв, охватившие лучшие элементы русских эмигрантов; 4) всем добровольно записавшимся было заявлено, что только германские власти решат каким образом и когда будут призваны записавшиеся к действительной работе, если вообще их к ней призовут; 5) запись, являясь внутренне-русским делом, производилась лишь добровольно, безо всякого давления и не по распоряжению германских властей.
Такая индивидуальная запись произвела на германские высшие инстанции большое и благоприятное впечатление.
Не громкие фразы, не выступления отдельных лиц и групп, не разные обращения, а именно это скромное, добровольное, я хотел бы сказать, «самоопределение» русских, среди которых встречаются известные, очень крупные имена, доказало и немцам, и самим же русским, что есть часть эмиграции, правильно понимающая события настоящего момента.
Двух решений быть одновременно не может. Либо отдать себя всецело в распоряжение тех людей, что подняли знамя борьбы против большевизма, либо оставаться в стороне.
Те, кто подписали заявление, могут и должны спокойно ждать, пока их не призовут. Все Вы, кто дали свою подпись, уже исполнили свой долг, вы отдали себя! Дальнейшее решение от Вас не зависит, но Вы смело уже можете себя считать символически участвующими в борьбе против большевизма. Бегать кричать, умолять, требовать отправки в Россию – бесполезно.
Вы должны знать, что я постоянно думаю о тех, кто бескорыстно и жертвенно желает служить возрождению нашей родины, и что я при первой же возможности помогу Вам осуществить это пожелание. Я Вам это обещаю. Но пока мы должны ждать!
Как мне недавно писал генерал П.Н. Краснов: «Ждали двадцать один год; осталось потерпеть быть может несколько месяцев».
А в ожидании задача перед нами стоит широкая – России, я уверен, нужна будет часть русских эмигрантов из Франции, чтобы помочь поднять культурный уровень страны (если о нем еще можно говорить).
Инженеры врачи, техники, журналисты, да и вообще все честные работоспособные русские люди… офицеры, солдаты... найдут себе применение; - поле деятельности, несомненно, для них будет широкое…
Отыскивать эти живые силы, фильтровать их - вот одна из ближайших задач, что мы должны себе поставить.
Цели благотворительной заботы о детях, стариках, инвалидах… явятся вскоре темою моих совещаний с представителями благотворительных организаций, а также с отдельными лицами, занимающимися благотворительностью.
Я хочу коротко упомянуть об одном прискорбном явлении в эмиграции.
Русские за границей двадцать один год на словах строили Россию и спорили об ее будущей форме правления. За последние дни снова зашевелились все те политиканы, что думают в Париже разрешать судьбы нашей Родины. Здесь дошли до того, что собирались образовать правительство, причем первым долгом требовали у германской власти здания бывшего советского посольства.
В интересах эмиграции, в интересах русских людей я настаиваю и буду требовать, чтобы прекратились все эти предрешения судеб России. Я могу Вам заявить, что Россию будут строить не эмиграция и ее вожди, а те, кто своей кровью смывают яд и отраву большевизма, – немцы. Что будет с Россией, какие формы правления ей понадобятся, знает один человек – Фюрер.
За последние дни среди эмиграции распространяются по недоразумению или же со злым умыслом совершенно недопустимые слухи. Безответственные элементы осмеливаются утверждать о какой-то будто распре среди германской власти, о борьбе будто армии и партии.
Эту нечестную ложь Вы слышали уже давно по английскому радио и от агентов де Голля. Я удивлен глупости некоторых лиц и заявляю, что те, кто будет заниматься распространением этих явно провокационных слухов, могут ждать по отношению к себе таких же мер пресечения, что применяются к агентам англичан и де Голля.
Это не угроза, а предупреждение!
Заканчивая мое сегодняшнее сообщение, я заявляю, что лишь я, К.В. Модрах и назначенные мной лица будут вести переговоры с оккупационными властями, а также через ответственных французских представителей — с французскими правительственными учреждениями.
Всякие отдельные выступления, заявления должны прекратиться. Они лишь вызывают сомнения, недоумение и недовольство у германской власти и сеют смуту в среде русской эмиграции.
Я знаю, что в данный момент следует мне делать, знаю и какая тяжелая работа предстоит мне и моим сотрудникам.
Эмиграция привыкла к эффектным фразам, а также к самым невероятным и фантастическим слухам. Поэтому, если работа проводится тихо, без выкриков и сенсационных сообщений, русские начинают предполагать, что вообще никакой работы не ведется, начинают разочаровываться и даже возмущаться.
Результаты моей работы Вы увидите в недалеком будущем.
Самое главное, я еще раз повторю: исходя из желаний германской власти, я требую прекращения закулисных интриг, сплетен и сумятицы.
В тот час, когда Германия, борясь с величайшим злом – Иудо-Марксизмом, приносит в жертву своих лучших сынов, русские должны проявить хотя бы немного такта и достоинства – больше не суетиться и не шуметь.
В память героев, павших на поле брани, обычно соблюдают минуту торжественного молчания. Я предлагаю всей русской эмиграции – в память тех, кто жертвенно срывает с нашей Отчизны страшную вывеску СССР, — объявить не минуту молчания, а прекратить все споры. Эту символическую минуту молчания ждут от Вас все и в первую очередь – немцы!
В эти дни, когда возносится много молитв, я лично молю Всевышнего о даровании победы германским войскам, о даровании победы тому идеалу порядка и счастья народов, который свергнет большевизм и спасет русский народ.
Я молю Господа, чтобы Он дал сил и здоровья тому человеку, который поднял крестовый поход против поработителей нашей Родины. Боже, спаси и сохрани Фюрера Адольфа Гитлера, Вождя не только немецкого народа, но и всех тех, кто отдали и отдают себя на борьбу за новую, счастливую Европу!
А нам дай счастья и честь на самом скромном посту по мере сил и возможностей принять участие в действенной борьбе против большевизма и работать, чтобы наступил тот день, когда забрезжит заря новой жизни в возрожденной России.