22 июня 1941: Поражение было неизбежно. Кто виноват? Уточненные итоги разведывательно-исторического расследования

Информация о материале: Арсен Мартиросян; Создано: 10 июня 2021; Обновлено: 10 июня 2021; Просмотров: 3131

Глава 3

Кем и когда были установлены – приблизительно, ориентировочно,

относительно точно или же точно – время, дата и час начала агрессии

гитлеровской Германии, а также время/дата начала выдвижения войск

вермахта на исходные для нападения позиции?

Будучи в здравом уме, никто и не будет отрицать, что в потоке разведывательной информации были очевидный разнобой и многочисленные дезинформационные «шумы» - германская разведка (и, увы, не только она) в поте лица распространяла на этот счет всевозможную дезинформацию, которая по разным каналам попадала в Москву. Особенно это касалось времени и точной даты нападения. На всех этапах подготовки к нападению на СССР, верховное командование вермахта осуществляло гигантский комплекс разнообразных дезинформационных мероприятий, предварительно разрабатывая детальные директивы-инструкции.

***

Комментарий. Дабы в дальнейшем не сталкиваться с необходимостью детального разоблачения важного мифа, связанного с проблемой установления даты нападения, осуществим это прямо сейчас. Речь идет о мифе, что-де Гитлер неоднократно менял дату нападения на СССР. На нем постоянно спекулируют практически во всех исследованиях о кануне и начале войны.

Так вот, это абсолютно неадекватный историческим реалиям миф, потому что Гитлер не менял дату нападения, тем более неоднократно! Эта сволочь коричневая изначально задумала нападение на 21 июня 1941 года, держа до 30 апреля 1941 г. в уме окончательно точную дату нападения, которая отличалась от упомянутой в директивных документах всего на три часа по берлинскому (среднеевропейскому) времени! Нападение началось в 3 часа утра по берлинскому (среднеевропейскому) времени 22 июня 1941 г.!

Да, невозможно отрицать, что в то время разведка не располагала текстом самой директивы № 21 от 18 декабря 1940 г. – плана «Вариант Барбаросса». Он оказался в руках СССР только после победного 9 мая 1945 г. План «Вариант Барбаросса» был обнаружен в 1945 г. при разборе захваченных трофейных документов гитлеровского военного командования. Впервые полностью опубликован в газете «Правда» 28 ноября 1945 г.

В сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941 г. Документы из Центрального архива ФСБ России», на который ссылается автор настоящей книги, его текст приведен по следующему изданию: В.И. Дашичев. Банкротство стратегии германско-

го фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. В 2-х т. Т.2. Агрессия против СССР. Падение “третьей империи” 1941 – 1945 гг. М., 1973.

Так вот, прямо в преамбуле плана «Вариант Барбаросса» указано: «Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.»¹ Но ведь дата окончания необходимых приготовлений не есть установленная верховным командованием дата нападения, так как быть ею не может по определению.

Вот откуда «поплыла» помутившая многим мозги дата 15 мая 1941 г. Уж сейчас-то не надо это оспаривать. Но она «поплыла» всего лишь как дезинформация, хотя в каком-то смысле даже точная информация, но о чем конкретно – тогда ведь не знали. Никто из агентов не видел сам этот документ – их было всего 9 экземпляров, шесть из которых Гитлер держал у себя в сейфе, а три у командующих трех ударных группировок армий.

А сведения, которые передавали агенты, проистекали из слухов, согласно которым раз подготовительные мероприятия должны быть закончены к этой дате, значит, и нападение якобы будет тогда же. Но ведь и распространители слухов тоже не знали всех деталей. И ведь, обратите внимание, никто из агентов и иных источников советских разведывательных служб никогда и не утверждал, что речь идет всего лишь о «приготовлениях, требующих более продолжительного времени, которые, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.». К слову сказать, полное завершение «приготовлений, требующих более продолжительного времени», а под этим выражением подразумевалось, прежде всего, выполнение плана железнодорожного строительства в рамках программы «Отто» (подготовка к вторжению в СССР), произошло только к 15 июня 1941 г., хотя должно было произойти еще 10 мая 1941 г.²

Далее. В директиве № 21 указано, что «приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я (то есть Гитлер – А.М.) отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начала операций».³ То есть за 56 дней до нападения!

Коричневая тварь поганая так и сделала – впервые точная дата нападения была озвучена им перед своими генералами только 30 апреля 1941 г. – по факту получилось, что он объявил дату за 53 дня до нападения! Тогда, в 1941 г. документально все это не было известно. По крайней мере, никаких сведений на этот счет в открытом доступе нет. Но сейчас-то, когда уже давным-давно все известно и опубликовано, можно же не вводить своих читателей заявлениями о том, что Гитлер якобы преднамеренно менял даты нападения!

__________________

¹ Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март — июнь 1941 г. Документы из Центрального архива ФСБ России. М., 1995. С. 188.

² Верхотуров Д.Н. Фиаско 1941: Трусость или Измена? М., 2015. С. 89, со ссылкой на: Kreidler E. Eisenbahnen im Machtbereich der Achesenmächte während des Weltkrieges. Einzatz und Leistrung für die Wehrmacht und Kriegswirtschaft. Studien und Dokumenten zur Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Band 15. Frankfurt — Zürich: Musterschmidt Göttingen, 1975. S. 52.

³ Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март — июнь 1941 г. Документы из Центрального архива ФСБ России. М., 1995. С. 88.

Забегая вперед, сразу же отмечу, что буквально через несколько дней после 30 апреля 1941 г. в донесениях разведки уже настойчиво зазвучал июнь месяц, как именно тот самый временной промежуток, в течение которого следует ожидать нападения, с постепенной, но ускоряющейся по частоте упоминания конкретизацией на середину – двадцатые числа этого месяца. Хотя сам июнь месяц упоминался и раньше.

Если в директиве № 21 от 18 декабря 1941 г. был изложен замысел операции «Вариант Барбаросса», то вот другая директива Гитлера – от 31 января 1941 г. – называлась уже по-иному - Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск («Вариант Барбаросса»). Именно в этой директиве впервые письменно была указана дата нападения: «Подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день “Б”) могло быть начато 21 6.»¹ Этот документ попал в руки СССР также только после победного 9 мая 1941 года. Но опять же, и эта дата не была окончательной. Потому и не случайно было указано «чтобы наступление (день “Б”) могло быть начато 21.6». «Могло быть начато» и «наступление начать» - это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Так что, в сущности-то поступавшие от различных источников данные о различных датах это не преднамеренная дезинформация германского командования и уж тем более не неоднократные переносы Гитлером даты нападения. Это всего лишь особенности восприятия разведкой разнобоя в датах и сроках в противоречивых данных. Увы, это имеет место быть в разведывательной деятельности.

Не имея прямого доступа к особо секретным документам высшего командования, - по крайней мере, на сегодня иное практически неизвестно, - источники разведки поглощали те слухи, которые распространяли, причем далеко не всегда умышленно, лица, выполнявшие различные приказы высшего командования Третьего рейха. К примеру, наш агент имел беседу с каким-то генералом, который рассказал, что ему поручено сделать то-то и то-то к 15 мая, а другим его коллегам поручено сделать другое, но к 1 июня. И что, эти две даты надо воспринимать как даты нападения? Нет, естественно. Военная разведка всегда точно и жестко определяет разницу между понятиями «закончить такие-то мероприятия к такому-то числу» и «назначить датой нападения такое-то число такого-то месяца текущего года».

Почему Гитлер выбрал именно 22 июня датой нападения на СССР, а не оставил 21 июня? Из очевидных ответов можно привести два:

Это день летнего равноденствия, самый длинный световой день в году, когда очень рано всходит солнце, и, соответственно, боевые действия можно вести примерно 16-18 часов, так как заход солнца очень поздний.
По законам СССР, о чем Гитлеру было известно, воскресенье в то время было единственным выходным днем в СССР, когда практически все население и даже вооруженные силы находятся в более расслабленном состоянии, в связи с чем их легче застать врасплох. Увы, частично гитлеровцам удалось это, но не из-за их собственной хитрости, впрочем, не будем забегать вперед.

______________

Ну, и в какой-то мере следует иметь ввиду, что Гитлер мнил себя Наполеоном – его ведь даже так и называли в Европе - «воскресший Бонапарт». Правда, этот австрийский баран во главе Германии никак не учел, что того, настоящего Бонапарта, как понесло в «Дранг-нах-Остен Криг», кстати, почти в тот же день, и практически с того же рубежа, так и стремительно вынесло из России: остатки его «великой» армии - вперед ногами, его самого – впереди собственного визга и страха за собственную шкуру.

И вот еще что. Давно опубликованные данные о военном планировании Гитлера свидетельствуют, что вообще-то напасть на СССР Гитлер предполагал не ранее 1942-1943 гг. Собственно говоря, видимо именно с этим сроком и были связаны как ожидания Сталина, так и его отчаянные попытки как можно более оттянуть время нападения, о чем он впоследствии не раз говорил. С этими же сроками были связаны и планы окончания перевооружения и реорганизации РККА, подготовки ТВД, включая и строительство «линии Молотова». И кто знает, как тогда все обернулось бы, если РККА завершила бы свое перевооружение и реорганизации, если в строю были бы реально полностью боеготовые механизированные корпуса, ВВС в полном объеме обладали бы новейшими, хорошо освоенными летным составом истребителями, штурмовиками и бомбардировщиками и т.д.?! Кстати говоря, в своих заявлениях по случаю нападения на СССР, Гитлер и Риббентроп откровенно выдали свой неподдельный страх перед ясно осознаваемым ими таким результатом перевооружения и реорганизации РККА, о чем скажем в одной из последующих глав.

Увы, но это понимали не только главари Третьего рейха, но и их западные покровители. Именно они и именно поэтому они стали поторапливать фюрера с нападением на СССР. Сдали ему Рейнскую область, сдали Австрию, Чехословакию, предали Польшу, лишь бы только у Германии сложилась общая с СССР граница, с рубежа которой легче нападать, да и сами ляхи не без удовольствия быстренько легли под Гитлера, сдали Францию, Голландию, Бельгию, Данию, Норвегию, Люксембург, короче говоря, кого только не сдали и не предали фюреру, лишь бы только он и Германия были бы как следует накачены в военно-экономическом смысле, чтобы поскорее всей мощью обрушиться на СССР! А уж сколько европейских ублюдков встало под знамена Третьего рейха – уж и не говорю!

Даже собака Черчилль, прекрасно зная, что Гитлер вот-вот нападет на СССР, все равно планировал разбомбить кавказские и закавказские, прежде всего, бакинские нефтепромыслы, откуда Советский Союз получал в те времена более 86,5 % всей потребляемой в стране нефти, чтобы в век моторов у Советов не осталось бы нефти и нефтепродуктов для борьбы с агрессором.¹ Но не только их. Были запланированы бомбежки также и кав-

____________

¹ Безудержно возвеличиваемый на Западе, да и у нас тоже, особенно в среде т.н. «демократических историков», У. Черчилль на самом деле был еще тот подлец! Примерно за 8 месяцев до нападения Германии на СССР У. Черчилль лично провел одну очень грязную провокацию против СССР. Вот как ее описывает в своей посмертной книге «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год» П.А. Судоплатов: «Черчилль в секретном порядке обратился к Сталину с предложением отказаться от договоренностей с Германией и заключить военное соглашение с Лондоном против Гитлера в обмен на признание публично осуждаемой английскими правящими кругами советской оккупации Прибалтики, Восточной Польши и Северной Буковины. Таким образом, Черчилль наглядно подтвердил, что судьбы народов этих стран, политическое устройство западных районов СССР не более чем разменная монета в большой политической игре и что геополитические интересы Советского Союза в этом регионе законны и оправданны. Предложение англичан было явно провокационным, поскольку буквально через две-три недели британский Форин Оффис (МИД Англии. — А. М.) предал гласности секретное обращение Черчилля к Советским властям в открытой печати с целью обострить и осложнить советско-германские отношения. По времени это совпало с известным визитом в Германию главы советского правительства Молотова в ноябре 1940 г.» (Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. М., 2001. С. 127—128). Ну а во время войны вся русофобия поперла из Черчилля фонтаном. Подписав с СССР союзные соглашения и заверяя Сталина в союзнической поддержке, У. Черчилль с первого же дня агрессии Германии против Советского Союза пустился во все тяжкие, пытаясь договориться с Гитлером. Британский посол в Анкаре уже 23 июня 1941 г. попытался вступить в тайные сепаратные переговоры с нацистским послом в Турции Ф. фон Папеном. В 1942 г. Черчилль даже подготовил секретный меморандум «Об Объединенной Европе», в котором призывал все европейские страны, включая и нацистскую Германию, объединиться для уничтожения России, хотя бы и советской. Более того, в 1942 г. даже вступил в секретные переговоры с гитлеровской Германией по сепаратному разделу территории и имущества СССР, о чем у нас мало знают (Платонов О.А. Тайная история России. ХХ век. Эпоха Сталина. М., 1996. С. 132—139). А уж о планах бомбардировки советских нефтеносных районов на Кавказе и в Закавказье, о попытках ввести на территорию СССР под видом оказания помощи британские войска и не говорю! И вот подлец и негодяй Черчилль — великий политик ХХ века, а вместе со своими солдатами уничтоживший фашизм и освободивший мир от коричневой чумы Сталин — злодей! До чего же подла и мерзка историческая память нашего общества! Какого-то забугорного деятеля-пьяницу и ярого русофоба восхваляют, а своего Великого Верховного Главнокомандующего втоптали в грязь!..

казских месторождений марганцевой руды. А ведь на Кавказе и в Закавказье (в Грузии, Чиатурское месторождение) добывалось 56,6% марганцевой руды, без которой, при 100%-ной ориентированности металлургической промышленности СССР на военные нужды, последняя просто замерла бы. И еще – это ведь был и богатейший сельскохозяйственный край.

Так зачем, почему так торопили Гитлера, что даже планы оборонительных мероприятий Франции – главного в то время в Западной Европе противника Германии, который мог если и не разгромить в пух и прах Третий рейх, то, по крайней мере, сильно его ослабить на длительное время – Гитлеру сдал экс-король Великобритании Эдуард VIII, в 1940 г. всего лишь герцог Виндзорский, имевший прямой доступ к этим данным, как английский генерал, прикомандированный к французскому командованию?^[i] Ведь в результате поражения Франции Гитлеру достались 5 (ПЯТЬ!) миллионов тонн нефти из стратегического запаса Франции, чего вполне хватало на 2-3 месячный блицкриг, 5 тысяч (ПЯТЬ ТЫСЯЧ) паровозов и 250 тысяч (ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ) вагонов,¹ что позволило в резко ускоренном темпе перебрасывать войска к местам назначения, десятки тысяч автомобилей, особенно грузовых, что также резко повысило уровень мобильности вермахта. О неисчислимых запасах вооружений, танков, боеприпасов и прочих материальных ценностей, но особенно о военно-индустриальной базе – уж и не говорю. И так ведь практически в каждой оккупированной Гитлером европейской стране.

________________

¹ По данному вопросу см.: Мортон Эндрю. Шпион трех господ. Невероятная история человека, обманувшего Черчилля, Эйзенхауэра и герцога Виндзорского. Пер. с англ. М., 2017. 2 История Второй мировой войны. М., 1982. Т. 12. С. 195.

Поверить в ниже приводимый ответ трудно, но, увы, это факт. В Европе Гитлера называли не только и даже не столько «воскресшим Бонапартом», сколько, причем с большим умилением, «воскресшим Карлом», то есть Карлом Великим, Карлом-европейцем, как на Западе издавна величают этого императора и главного в истории Запада бандита, но основателя не только всего того, что мы и поныне привычно называем Запад в геополитическом смысле, но и основоположника самой идеи «Дранг-нах-Остен».

А в 1942 году исполнялось 1200-летие со дня рождения этого особо почитаемого в Западной Европе бандита (ныне даже одна из самых престижных наград в Западной Европе – медаль Карла Великого).¹ Так вот к поганому юбилею этой, еще при жизни натворившей много кровавого сволочи другая сволочь, по факту ставшая преступником № 1 всех времен и народов – Адольф Гитлер – должна была преподнести всему Западу поверженную Россию в подарок.

Однако за просто так таскать каштаны из огня для англосаксонских дядей мнивший себя великим фюрером Третьего рейха австрийский баран явно не был склонен. Его позиция заключалась в незатейливом приглашении Англии и США поделить шкуру неубитого русского медведя или, по крайней мере, не мешать ему, Адольфу, убить этого медведя, возможность чего ему тогда грезилась чуть ли не наяву. Москва достоверно знала, что прилетевший в Англию Рудольф Гесс от имени Гитлера предложил официальному Лондону не только не препятствовать Германии одержать быструю победу над СССР, но и присоединиться к ее блицкригу, обещая взамен согласие Берлина на участие Лондона и Вашингтона в дележе добычи, то есть в расчленении Советского Союза на зоны оккупации. В сущности, Гесс использовал Лондон как ретранслятор для доведения позиции Гитлера до сведения США.

Фюрер был «неслыханно щедр». Например, Англии предлагался район от р. Оби до р. Лены, Америке — районы восточнее Лены, включая Камчатку и Охотское море. Ну а своему поганому Третьему рейху бесноватый ефрейтор отвел территорию до р. Обь. Про своего единственного союзника на Дальнем Востоке, на активное участие которого в нападении на СССР он сильно рассчитывал, то есть о Японии, в горячке своего геополитического сумасшествия Гитлер попросту забыл. От Лондона и Вашингтона требовалось одно – официально присоединиться к Гитлеру² (в послевоенное время эта информация советской разведки получила независимое подтверждение сразу из двух источников: из мемуаров сына герцога Гамильтона — Джеймса Дугласа – и Феликса Керстена, являвшегося личным врачом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, одновременно врачевавшего также и министра иностранных дел Третьего рейха Йоахима фон Риббентроп. Небез-

__________________

¹К слову сказать, несмотря на поражение под Москвой, в Третьем рейхе отпраздновали-таки поганый юбилей бандита Карла Великого. Пили, ели, веселились, а потом со страшной силой грянул Сталинград, и пришлось нацистским тварям не столько прослезиться, сколько безальтернативно лечь костьми в промерзлую, но священную русскую землю, где их проклятые останки для сих пор ее отравляют.

² Розанов Г.Л. Сталин и Гитлер. 1939—1941. М., 1991. С. 198—206; Sunday Times, 1988. Apr. 5; «Советская Россия», 1990. 10 мая; Очерки истории Российской Внешней Разведки. М., 1997. Т. 3. С. 433—440; Т. 4. С. 263; Manwell R., Fraenkel H. Heinrich Himmler. London, 1965. P. 158—160.

ынтересно также отметить, что мемуары Керстена в этом отношении совпали с данными советской разведки за 1941 г. практически на 100%¹).

Из донесений шанхайской резидентуры НКГБ (а та, в свою очередь, опиралась на данные сотрудничавшего с советской разведкой начальника разведки Чан Кайши — Вальтера Стеннеса, поддерживавшего тесные контакты с резидентами США и Англии в Китае), Москве было известно, что посол США в Лондоне Дж. Уайнант именно по этому вопросу (поступали также, правда, непроверенные сведения о том, что послу даже предоставили возможность встретиться и переговорить с самим Гессом) срочно вылетал в Вашингтон для консультаций с президентом Рузвельтом.² Правда, обратно в Лондон он вернулся с прямым указанием Ф. Рузвельта поддержать любое заявление английского правительства в пользу СССР – послание президента США Ф. Рузвельта гласило, что «президент США поддержит любое заявление, которое может сделать премьер-министр, приветствуя Россию как союзника».³

Суть всего этого интриганства была неказиста и незатейлива. Ведь то, что было намечено полвека назад - еще в конце XIX века, когда именовавшийся тогда Адольфом Шикльгрубером бастард еще и под стол-то пешком не начал ходить – превратить Россию в Русскую Пустыню в процессе Первой мировой войны, кровавых революций, Гражданской войны, многочисленных волн иностранных интервенций, достигнуто не было. Напротив, из этого кровавого ада Россия – как птица Феникс из пепла - возродилась и неустанными трудами советского народа и Сталина превратилась в могучий Советский Союз и чем дальше, тем сильнее он становился. Гитлер это давно усвоил. Еще тогда, когда в первой половине 20-х гг. на него обратил пристальное внимание Трумэн Смит – американский военный атташе в Германии.

Знал Гитлер и то, что наиболее могущественные силы англосаксонского Запада ой как давно мечтают уничтожить Россию, присоединить и подчинить себе всю территорию, которую мы с гордостью за свою Родину величаем Россией, и поработить оставшееся население. Вот потому-то Гитлера и торопили, чтобы СССР не превзошел бы по силе и мощи Третий рейх, да и весь Запад. Собственно говоря, Гитлер и так это знал. Но напрасно все они старались …

И еще одно обстоятельство, в силу которого Гитлера торопили с нападением на СССР. Советский Союз, как и прежде императорская Россия, являлся оплотом славянства (хотя бы уже только по факту проживания на его территории практически абсолютного в те времена большинства славян). Запад же давно вынашивал планы уничтожения славянства, особенно в Европе или, как минимум, сокращения его численности до демографически безопасного для Запада (в его античеловечном понимании) уровня.

Вот обоснование славянофобского геноцида: «В 1810 г. в Европе проживало (включая Россию) 187 млн. человек, из них по одной трети германцев, романских народов

________________

¹Подьяпольский А., Непомнящий Н. Несостоявшиеся фюреры. Гесс и Гейдрих. Загадки Третьего рейха. М., 2004. С. 54—55.

² Очерки Истории Российской Внешней Разведки. С. 489; Маслов С. Как наши с другом Гитлера в разведку ходили // Комсомольская правда. 2000. 24—25 апреля; Улитвинов А. Дальневосточный Штирлиц // Независимое военное обозрение. 2002. № 18.

³ Майский И.В. Воспоминания советского посла. М., 1965. С. 161; Трухановский В.Г. Уинстон Черчилль. М., 1977. С. 332—333.

и славян. К 1910 г. славяне насчитывали уже 42%, ныне (1938 г.) – 46%. В 1950 г. более половины европейцев составят славяне. На этом основании специалист по народонаселению Ф. Бургдерфер высказал предположение, что Европа превращается в преимущественно славянскую часть света» - отмечал в 1938 г. в своей книге «Европа и душа Востока» известный германский философ В. Шубарт.¹ После чего В. Шубарт сделал круто припечатывающий Запад к позорному столбу Истории вывод: «В своей расовой гордости европеец презирает восточную расу. Причисляя себя к разряду господ, он считает славян за рабов (уже звуковое подобие этих слов соблазняет его на это). (По-английски Slav – славянин, Slave – раб; По-немецки Slawe – славянин, Sklave – раб.)».²

Кстати, Шубарт, далеко не первым провозгласил подобные античеловечные идеи против славянства. Подобным идеологическим бандитизмом, обосновывавшим необходимость уничтожения славян, занимались еще К. Маркс и Ф. Энгельс:

- «…Там, где речь идет о существовании, о свободном развитии всех ресурсов больших наций, там сентиментальная заботливость о некотором количестве ... славян не играет никакой роли»! Хуже того. Они утверждали, что русским (как, впрочем, и сербам) «обеспечены ненависть всей Европы и кровавая революционная война всего Запада против них».³

- «Славяне... оттесненные к востоку немцами, покоренные частично немцами, турками и венграми, незаметно объединяя после 1815 г. отдельные свои ветви ... впервые заявляют теперь о своем единстве и тем самым объявляют смертельную войну романо-кельтским и германским народам, которые до сих пор господствовали в Европе. Панславизм – это не только движение за национальную независимость; это движение, которое стремится свести на нет то, что было создано историей за тысячелетие; движение, которое не может достигнуть своей цели, не стерев с карты Европы Турцию, Венгрию и половину Германии, а добившись этого результата, не сможет обеспечить своего будущего иначе, как путем покорения Европы... Он ставит Европу перед альтернативой: либо покорение ее славянам, либо разрушение навсегда центра его наступательной силы – России».⁴

С чего это бородатые «интеллектуалы»-бандиты международного уровня решили, что Россия является центром именно наступательной силы славянства – до сих пор непонятно.

Почти в унисон и едва ли не одновременно с «классиками» международного «научно обоснованного» бандитизма подобные мысли рождались и в других, не менее буйных германских головешках. Вообще-то это старинная мечта германских поклонников политики «Drang nach Osten» - таких, как Ф.Лист, П.Легарт, Э.Мариц Арндт, Р.Мартини и других. П. Легарт, например, еще в конце ХIX в. писал: «Россия должна быть отброшена от Черного моря, а тем самым от южных славян. Мы должны получить на Востоке обшир-

______________

¹Шубарт В. Европа и душа Востока. Пер. с нем. М., 2003. С. 49.

² Там же. С. 98.

³Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. второе. Т. 6. М., 1957. С. 289—306.

⁴ Энгельс Ф. Германия и Панславизм. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. второе. Соч. Т. 11. С. 202—209.

ные территории для немецкой колонизации»¹. П. Легарт утверждал, что западное и северное побережье Черного моря должны достаться немцам. Если же Россия не согласится добровольно отдать Германии свои западные и южные провинции, то она вынудит ее к их изъятию, то есть к войне».² А за полвека до него известный германский экономист, основатель теории немецкой «национальной экономики» и основоположник концепции экономической автаркии Ф. Лист уже проповедовал идею экспансии Германии на восток и завоевания юга России до Кавказа и Черного моря.³

В изданной 1892 г. брошюре “Videant consules...” германский генерал Фридрих фон Бернарди изложил политическое обоснование необходимости завоевания русских прибалтийских губерний следующим образом: «Нам необходимо более обширное побережье с большим населением для дальнейшего расширения военного и торгового флота. Мы нуждаемся в Балтийском море, оно должно стать германским морем, чтобы создать прочную основу для нашей торговли. Только в борьбе с Россией мы можем достигнуть поставленной цели. Все обстоятельства подталкивают нас к неизбежному конфликту... Грядущая историческая эпоха пройдет под знаком борьбы германского духа с панславизмом. Русские являются нашими национальными врагами... Антирусская позиция не является следствием сиюминутного политического положения. Напротив, сегодняшняя ситуация... подводит нас непосредственно к войне, которая станет необходимым выражением состояния, имеющего глубокие корни. ...Вся наша политика должна быть пронизана основной мыслью... бросить все силы народа на весы решения больших германских ... задач в борьбе против России».⁴ Правда, Ф. фон Бернарди был «пророком», поющим с чужого голоса. Задолго до него эти идеи проповедовал известный германский экономист Вильгельм Георг Фридрих Рошер (1817-1894), профессор национальной экономики Лейпцигского университета. Во времена Бисмарка Рошер выступал с идеей о том, что все славянские земли, прежде всего, русские, должны быть захвачены Германией и колонизированы немцами. Еще один горе-«теоретик» – М.Гартман – также во времена Бисмарка выступил с детальным проектом уничтожения и расчленения России на отдельные королевства под протекторатом Германии – Балтийское и Киевское при одновременном оттеснении России за Днепр и Волгу.⁵ Кстати говоря, по донесениям разведки Москва знала, что и нацисты планируют аналогичное – раздробить СССР на 20-30 микрогосударств.

Обратите внимание на то, что всякий раз запредельно агрессивно настроенные по отношению к России тевтонские «мыслители» (в том числе и в погонах) разглагольствовали о политике, имеющей глубокие корни. И это абсолютно точно. Как это ни странно, но тут они не лгали. Ведь «научно обоснованная» идея уничтожения и расчленения Русского,

____________

¹Цит. по: Кисловский Ю.Г. От политики «Drang nach Osten» к доктрине «открытых дверей». М., 2000; Он же. Победа зарождалась в боях на границе. М., 2005. С. 12.

² Там же.

³ Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. В 2 т. Т. 2. Изд. 2-е. М., 1950. С. 200— 201.

⁴ Цит. по: Война Германии против Советского Союза 1941—1945 гг. На русском языке. Берлин, 1992. С. 14. 5 Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. В 2 т. Т. 2. Изд. 2-е. М., 1950. С. 200—201. За указанный труд в 1949 г. П.И. Лященко была присуждена Сталинская премия первой степени.

подчеркиваю, именно Русского государства появилась еще в конце XVII века – увы, из-под пера знаменитого германского ученого, математика и физика, но также и очень серьезного экономиста, о чем не столь уж широко известно, Вильгельма Лейбница. Правда, и до него, увы, тоже германец, идейный наследник Антония Поссевина – католического мерзавца и шпиона, папского легата и монаха-иезуита, автора до сих пор гуляющей гнусной версии о том, что Иван IV Грозный посохом убил своего сына – такой же ярый русофоб, некто Генрих Штаден еще в конце XVI века разработал едва ли не самый первый проект завоевания Московского централизованного государства, его уничтожения, включая уничтожение православия вместе с церквями и монастырями, и превращения русских людей в рабов.

Так что сами видите, что это имело место задолго до появления объединенной Германии в лице кайзеровской Германии, это было и до Первой мировой войны, это было и до появления нацистов на политической арене Германии, это имело место и до привода Гитлера к власти, и это же имело место быть уже при Гитлере, в том числе и накануне нападения на СССР.^[ii] И обратите особое внимание на то, какое «трогательное» единомыслие наличествует между тем, что писали якобы представлявшие якобы передовую науку бородатые «интеллектуалы»-бандиты международного уровня и глашатаи германского милитаризма и экспансионизма! Черт бы побрал всех этих германских горе-«теоретиков»!

Короче говоря, вот она, главная во всех своих аспектах причина, по которой Гитлера так торопили его европейские (и не только) покровители. Европейцы, не приведи Господь!..

Ведь принципиальный сговор между Западом и Гитлером накануне его привода к власти в том и заключался, что он был допущен к ее кормилу лишь тогда, когда поклялся всеми коричневыми «святыми», что на блюдечке преподнесет Западу «РУССКУЮ ПУСТЫНЮ», то есть, в том числе и без славян или, как минимум, с резко уменьшенным численности славян при одновременном максимальном подрыве их биологического потенциала! Войны-то пожирают прежде всего наиболее способное в демографическом плане мужское (да и женское тоже) население. Поэтому-то европейские покровители коричневой сволочи и торопили его с нападением на СССР! Даже гарантировали Гитлеру фактическую безнаказанность однофронтового разбоя на Востоке, против СССР, то есть гарантировали не открытие второго фронта аж до 1944 года! И ведь, сдержали свое слов, проклятые мерзавцы! И обратите внимание, что гарантии выдали именно европейцы – англичане! Ведь это же сделал именно Черчилль!¹

Но Гитлер был слугой, как говорится, двух господ. Были у него еще и заокеанские покровители. Скорее даже, подлинные хозяева. Как абсолютно справедливо заметил в одном из своих интервью ныне, к глубокому сожалению, покойный выдающийся руководитель советской нелегальной разведки, генерал-майор КГБ СССР Юрий Иванович Дроздов, «вина за то, что немцы в 1941 году напали на СССР, в том числе лежит и на США. Об этом почему-то сейчас не вспоминают, но ведь в 1941-м году советник английского премьер-министра Черчилля — Монтгомери Хайд, который помогал Уильяму Доновану (один из руководителей американских спецслужб того времени, основатель УСС,

________________

¹Увы, но то же самое мы видим и сейчас.

предтечи ЦРУ – А.М.) создавать Управление стратегических служб, передал ему для вручения президенту США Рузвельту письмо Черчилля, где тот писал: «поскольку США не находятся в состоянии войны с Германией, то не могли бы вы побудить Гитлера оставить в покое Балканы и ускорить мероприятия в отношении России (ну не сволочь ли Черчилль?! – А.М.). С той поры прошло уже много лет и многим на Западе кажется, что про это письмо все забыли. Но забыть можно лишь тогда, когда ты не хочешь помнить о чём-то».¹

Черчилль полагал, что никто никогда не узнает об этом письме. Увы, для Черчилля, естественно. Советская внешняя разведка узнала еще тогда. Потому, что бок о бок с Монтгомери Хайдом работал агент советской внешней разведки Седрик Белфрейдж.

[(Седрик Хеннинг Белфридж, англ. Cedric Henning Belfrage) – псевдоним «Чарли», как утверждается в книге А.И.Колпакиди и Д.П.Прохорова – «Дело Ханссена. “Кроты” в США»]

А тогда, увы, США, судя по всему, убедили австрийского барана оставить в покое Балканы и ускорить «мероприятие в отношении России» – рычаги для такого убеждения у США были, о чем будет сказано ниже. И вот еще что. Похоже, что это письмо было составлено и передано во второй половине апреля 1941 г., а уже 30 апреля коричневый шакал официально озвучил перед своими генералами дату нападения – 22 июня 1941 г.

Но вернемся, однако, к главной теме этой главы.

***

Столкновение с дезинформацией в разведывательных службах не исключают априори. Поэтому необходимо сразу ясно и четко уяснить, что это стандартно-традиционное отношение любой разведки – сомневаться до тех пор, пока безальтернативно аргументировано не будут устранены самые заковыристые сомнения в той или иной информации. Касается это и вопроса о выяснении времени и точной даты нападения Германии на СССР. Пожалуй, что даже в первую очередь. К примеру, только по линии военной разведки таких «дат» набралось примерно полтора десятка, часть из которых ниже приводится пока без указания кто сообщил и тем более без краткого анализа. Посмотрите, какие

_______________

¹ Интервью генерал-майора Ю.И. Дроздова: Россия для США — не поверженный противник (02.11.2012) корреспонденту Фонтанка.ру Л. Свирину.

вариации с датой нападения имели место в разведывательной информации только военной разведки:

- 27 декабря 1940 г. – из Берлина: война начнется во второй половине следующего года;

- 31 декабря 1940 г. – из Бухареста: война начнется весной следующего года;

- 22 февраля 1941 г. – из Белграда: немцы выступят в мае-июне 1941 г.;

- 15 марта 1941 г. – из Бухареста: войну следует ожидать через 3 месяца;

- 19 марта 1941 г. – из Берлина: нападение планируется между 15 мая и 15 июня

1941 г.;

- 4(5) мая 1941 г. – из Бухареста: начало войны намечено на середину июня;

- 22 мая 1941 г. – из Берлина: нападение на СССР ожидается 15 июня;

- 1 июня 1941 г. – из Токио: начало войны - вторая половина июня;

- 7 июня 1941 г. – из Бухареста: война начнется 15-20 июня;

- 16 июня 1941 г. – из Берлина и из Франции: нападение Германии на СССР

22-25 июня;

- 21 июня 1941 г. – из посольства Германии в Москве: нападение назначено

на 3-4 часа утра 22 июня и т.д.

Подчеркиваю, что это только по данным ГРУ.¹ И как вот было безоговорочно поверить какой-нибудь из этих дат задолго до июня месяца, например, в марте или апреле?! Ведь ни в марте, ни в апреле особой концентрации немецких войск у границ СССР еще не было.

«Не отставали» в этом смысле и разведка Лубянки, и другие разведывательные службы, которые тоже «наскребли» примерно столько же «дат». Короче говоря, по воспоминаниям В.М. Молотова, в итоге их набралось примерно полтора десятка.² И все они, независимо от канала получения, в целом совпадали между собой. Об этом автор не раз и не два писал в своих книгах.

Тем не менее, еще по состоянию на 2012 г. автору настоящей книги удалось установить, что в последние 10 дней перед войной, то есть с 11 по 21 июня включительно, советская разведка (как сообщество советских разведывательных служб того времени) все-таки сумела относительно точно, а в ряде случае и абсолютно точно 47 (СОРОК СЕМЬ!!!) РАЗ назвать дату и даже время начала агрессии!!! Если соотнести эти данные с предписаниями директивы германского командования по сосредоточению и развертывания, то получается, что за 10 дней до нападения удалось установить дату нападения. Как раз в эти дни и осуществлялись основные переброски немецких танковых дивизий и основной части авиации люфтваффе непосредственно к советской границе.

Об этом автор также писал в своих книгах и говорил не раз в своих выступлениях на ТВ и радиоэфире. В настоящее время упомянутый список резко увеличился – без малого в три раза, – о чем будет сказано ниже.

____________

¹Мартиросян А.Б. Трагедия 22 июня: Блицкриг или Измена? Правда Сталина. М., 2007. С. 62. Первое издание книги имело место еще в 2005 г. под названием «22 июня. Правда Генералиссимуса». Всего под двумя названиями книга издавалась и переиздавалась 5 раз, общий тираж превышает 35 тысяч экземпляров.

² Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. Приводится по Интернету.

Особо прошу обратить пристальное внимание на одну специфическую особенность в добывании информации по столь конкретному вопросу. За всю письменную историю человечества, пережившего более 16 с лишним тысяч войн и вооруженных конфликтов, не зафиксировано ни одного агрессора, который задолго до самой агрессии извещал бы будущую жертву о своем намерении напасть (разве что дебильные «укропы» во главе с подонком Порошенко-Вальцманом?!) и тем более сообщал бы дату нападения. Поэтому и в данном случае следует четко уяснить, что установить точную дату нападения гитлеровской Германии раньше указанного промежутка времени было невозможно просто физически. И всего лишь по одной простой причине.

22 июня 1941 г. как дату нападения на СССР, Верховное командование Германии письменно указало только 10 июня 1941 года.¹ Именно поэтому-то до начала второй декады июня 1941 года в основанных на информации собственных источников донесениях советской разведки однозначно точной или хотя бы относительно точно обозначенной даты нападения – 22 июня –не было!

Подчеркиваю, что именно в основанных на информации собственных источников донесениях советской разведки однозначно точной или хотя бы относительно точно обозначенной даты нападения – 22 июня –не было. Потому, как такого документа, где эта дата была бы указано, до 10 июня 1941 г. не имело место быть даже в самой Германии! До указанной даты Гитлер лишь устно упоминал ее. Соответственно, поступавшая в Москву информация по вопросу о дате нападения до указанного срока имела статус не подтверждаемой документально!

Надеюсь, здравомыслящим читателям не составит особого труда согласиться с тем, что предъявлять претензии и тем более обвинять разведку за то, что она, видите ли, ни в марте, ни в апреле, ни в мае не сообщила точную дату нападения – как минимум, неадекватно ни историческим реалиям, ни тем более давно известным и опубликованным документам германского военного планирования. А если по-простому, то просто глупо! О непрофессионализме не говорю, потому, что предъявлять подобную претензию ничего не соображающим в специфике разведки «безнадежным балбесам» (выражение Сталина) - вот это со стороны автора книги было бы точно непрофессионально.

Тем не менее, в Москву поступали сведения, которые указывали, как оказалось впоследствии, на очень близкий к реальности временной промежуток, в течение которого следовало ожидать нападения. И чем ближе течение времени подходило к 20-м числам июня, тем точнее советские разведывательные службы показывали дату нападения Германии на СССР, сужая разброс дат вокруг 22 июня. И если в том же мае разброс дат вокруг 22 июня был в диапазоне плюс-минус неделя, а то и чуть более, то уже в первых же числах второй декады июня резко сузился до одного- двух, максимум трех дней, причем часто вообще обнулялся до конкретной даты – 22 июня 1941 г.

Важно также заметить, что точная дата начала агрессии фигурировала в информации иностранных спецслужб, которая по различным каналам попадала в Москву, еще начала второй декады июня 1941 года. Трудно сказать, в какой мере ей поверили – никаких

______________

¹Распоряжение главнокомандующего сухопутными войсками Германии о назначении срока начала наступления на Советский Союз от 10 июня 1941 г. См.: Секреты Гитлера на столе у Сталина. Сб. архивных документов. М., 1995. С. 214—215.

данных нет, зацепиться не за что. Но одно могу сказать точно. Даже в случае полного доверия к такой информации, для высшего государственного и военного руководства она не могла стать основанием для принятия тех или иных ответных мер глобального характера, пока собственные разведслужбы не представят свои многократно и разносторонне проверенные, не вызывающие ни малейшего сомнения подтверждения. Потому, что последствия безоговорочного доверия той или иной информации в ситуации грядущего в самом ближайшем будущем нападения могли быть чрезвычайно катастрофичны. Ведь любая ответная мера запросто могла быть расценена противником как агрессивная провокация и на этом основании он мог начать свою агрессию, как бы в порядке превентивной защиты. К слову сказать, Гитлер и попытался разыграть такой фарс 22 июня, правда, у него ничего не вышло – Сталин еще за неделю до нападения успел пригвоздить эту поганую тварь и его чертов Третий рейх к позорному столбу Истории как отпето подлого и вероломного агрессора. Тем самым знаменитым, но упорно, даже уперто не воспринимаемом в его истинном предназначении, не понимаемым, но подло, а порой и просто жульнически охаиваемым, в том числе и современными исследователями Сообщением ТАСС от 13 июня 1941 г. (опубликовано в советской прессе 14.6.1941 г.).

Как бы то ни было, и до, и после 10 июня вплоть до последнего момента гитлеровцы вели широкомасштабную, прекрасно продуманную, четко скоординированную и неукоснительно претворявшуюся в жизнь даже в различных нюансах дезинформационную кампанию. Цель – безальтернативно ввести высшее руководство и командование вооруженных сил СССР в максимально возможное, желательно полное заблуждение. Чуть ниже читатели смогут ознакомиться с выдержками из таких директив германского командования.

Несмотря на вполне доступное даже элементарному, не замутненному всевозможными научными степенями и регалиями разуму уяснение подобных обстоятельств, и опираясь на не отрицаемый никем факт, что дата (как, впрочем, и временной промежуток) грядущего нападения Германии до 10 июня 1941 г. включительно постоянно «плавала» и «менялась» в донесениях разведки, в адрес Сталина сыплются стрелы обвинения. Мол, из-за этого он не мог однозначно определить – какая дата достоверная, а, следовательно, и нападение для него оказалось якобы «внезапным». Потому как точную дату якобы он не узнал, а если и узнал, то, что называется, в самые последние минуты, а посему и никаких особых мер по отражению агрессии своевременно не предпринял. Естественно, что бумерангом подобные неуместные из-за своей глупости сентенции сильно, но также абсолютно незаслуженно бьют и по авторитету советской разведки.

Что сказать по этому поводу? Во-первых, наглое жульничество, да и только! Потому, как скопом берут все «плавающие» даты за весь период с 01.01.41 г. по 10.06.41 г. и даже после, коих набралось, повторяю, не менее полутора десятков, и выдают этот конгломерат «плавающих» дат в качестве обоснования утверждения, почему нападение оказалось для Сталина «внезапным»!?

***

Комментарий. В знаменитом выступлении 3 июля 1941 г. Сталин не использовал выражение «внезапное нападение»! В том выступлении Сталин использовал выражения «вероломное военное нападение гитлеровской Германии», «фашистская Германия

неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении» и «фашистская Германия, вероломно разорвав пакт и совершив нападение на СССР».¹

К слову сказать, Сталин и военному руководству прямо запрещал использовать тезис о внезапности. В 13.00 по московскому времени 22 июня 1941 г. И.В. Сталин «врезал» по этому поводу Тимошенко и Жукову: «Внезапность нападения, разумеется, имеет важное значение в войне. Она дает инициативу и, следовательно, большое военное преимущество напавшей стороне. Но Вы прикрываетесь внезапностью. Кстати, имейте в виду — немцы внезапностью рассчитывают вызвать панику в частях нашей армии».²

Кстати говоря, даже предвоенный начальник ГШ в собственноручно состряпанной письменной, отчаянно подлой клевете на Сталина, зафиксированной в его секретном письме от 19 мая 1956 г. на имя главного врага СССР и России – пресловутого Н.С. Хрущева, утверждал, что «никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было. О готовящемся нападении было известно».³ Правда, тут же свалил всю ответственность на Сталина и за появление термина «внезапность», и за сам фактор якобы внезапности – вот как этот подлый пассаж из секретного письма маршала выглядит в полном объеме: «Неудачи первого периода войны Сталин объяснял тем, что фашистская Германия напала на Советский Союз внезапно. Это исторически неверно. Никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было. О готовящемся нападении было известно, а внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты в подготовке страны к обороне». Более того. Далее он указал в этом же письме, что «Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточении немецких войск вблизи наших границ, об их усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее вглубь нашей страны до 200 километров».⁴

Если Генеральный штаб систематически докладывал, то о какой внезапности может идти речь?!Мы еще вернемся к этому клеветническому пассажу предвоенного начальника ГШ.

Примерно через 10 лет после этого секретного письма, своими лживыми мифологическими байками бывший предвоенный НГШ довел одного из влиятельных в ту пору военных историков едва ли не до осатанения. В частности, генерал-лейтенанта Н.Г. Павленко, который тогда был главным редактором и поныне авторитетного Военно-исторического журнала. Генералу Павленко надоело выслушивать очевидные в своей лживости байки предвоенного НГШ о том, что он, видите ли, ничего не ведал и не знал о приготовлениях немцев к нападению на СССР, пришла в голову простенькая, но воистину блестящая идея. Обычно этим пользуются опытные следователи, видя, что подследственный наотрез отказывается признать очевидные факты своей вины. Они предъявляют ему неопровержимые, документально зафиксированные факты, свидетельствующие о его непосредственной

_______________

¹Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского народа. М., 1947. С. 9—17.

² Из дневника Управделами Совнаркома СССР Я.Н. Чадаева. Цит. по: Емельянов Ю.В. Сталин. На вершине власти. М., 2003. С. 214.

³Из непроизнесенной речи маршала Г.К. Жукова, проект которой секретным письмом от 19 мая 1956 г. он направил первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву. АП РФ (ранее Особая папка Политбюро ЦК КПСС). Ф. 2. Оп. 1. Д. 188. Л. 4—30.

⁴ Там же.

вине. Генерал-лейтенант Н.Г. Павленко так и сделал, а реакцию Г.К. Жукова описал следующим образом: «Жуков уверял меня, что он ничего не знал о “Плане Барбаросса” накануне войны, что он и в глаза не видел донесения разведки. На следующий день я приехал к Жукову и привез те самые сообщения разведки о плане войны с СССР, на которых стояли их – Тимошенко, Жукова, Берии и Абакумова подписи. Трудно передать его изумление. Он был просто шокирован».¹

***

Во-вторых, с какого такого бодуна представители официальной политизированной истории и их присные, а также пребывающие якобы на вольных хлебах иные невменяемые «исследователи» решили, что именно глава государства (кстати, только фактический), который чисто юридически до 22 июня всего лишь полтора месяца был главой правительства, то бишь премьер-министром, то есть Сталин должен был решать какая из сообщаемых разведкой дат агрессии является реальной?! Вы что, с ума спятили, в ретроспективе возлагая на него такую обязанность?!

Испокон веку определение позиции в таком сложнейшем вопросе, как дата начала нападения противника, было, есть и будет только у руководства военной разведки (в координации с руководством внешней разведки) и высшего военного руководства, прежде всего, у начальника Генерального штаба, который опирается на проверенные данные из всех доступных источников, но, естественно, в первую очередь на данные своей военной разведки. И только тогда, когда у военной разведки и начальника Генерального штаба полностью сформируется твердое, безупречно обоснованное и аргументированное мнение по данному вопросу, они выходят на уровень высшего государственного руководства со своим мнением и предлагают осуществить те или иные меры.

Проще говоря, это исключительная прерогатива и святая обязанность военной разведки и высшего военного руководства, прежде всего, начальника Генерального штаба. Подчеркиваю, так было, так есть, так оно будет и впредь. И ни от каких «измов» это не зависит. Так что у предвоенного начальника Генерального штаба были все права и возможности либо самостоятельно, либо методом коллективного «мозгового штурма» с участие представителей главного «мозгового треста» ГШ – Оперативного управления, а также военной разведки и разведки НКГБ аналитически установить наиболее вероятные сроки, в том числе и дату нападения Германии на СССР. Ведь никто же не мешал ему состряпать план превентивного нападения на Германию, который так и не был доложен Сталину. Значит, если даже и не аналитически, но ведь он уже задумывался над наиболее вероятными сроками нападения, иначе идея превентивного удара не имела бы никакого смысла и не была бы воплощена на бумаге.

Более того. Нет сомнения и в том, что к середине мая, коей незаконно, а, самое главное, абсолютно необоснованно датируют этот план, ибо на нем нет ни даты, ни чьей-либо подписи, кроме исполнителя (А.М. Василевского), предвоенный начальник ГШ уже осознавал, что самое позднее в июне, увы, грянет война (об этом еще разговор впереди), ина-

______________

¹Родина. 1990. № 6. С. 90. Кстати говоря, подобное Г.К. Жуков заявлял и в интервью ныне покойному, а при жизни широко известному советскому военному историку В. Анфилову в мае — июне 1965 г. (см.: ВИЖ. 1995. № 3).

че, подчеркиваю, ни высказывать идею, ни тем более разрабатывать план превентивного удара не было бы никакого смысла.

В конце ниже приводимого длинного перечня разведывательных донесений об июне и 22 июне приведены факты, убедительно доказывающих, что разведка с честью выполнила свой долг, своевременно подав высшему советскому руководству соответствующие донесения о нападении Германии: 19 июня 1941 г. – «О признаках вероятного нападения Германии на СССР в ближайшее время»,¹ 20 июня 1941 г. – донесение «О признаках неизбежности нападения Германии на СССР в ближайшие дни»,² вечером 21 июня 1941 г. - срочное донесение «О признаках нападения Германии на СССР в ночь с 21.06 на 22.06».³

В-третьих, в наше бурное, но, тем не менее, мирное время, обеспеченное нам кровью и жизнями наших великих предков, сидя на диване или в радиорубке какой-нибудь радиостанции, или перед телекамерами можно, конечно, действительно с легкостью вещать «если бы реально предупреждали, и достаточно весомые были [бы] эти предупреждения, то им бы вняли».

Но, глубоко неуважаемые! А где вы видели, чтобы агрессор за полгода до нападения известил бы будущую жертву о дате и времени нападения? Где вы видели в мировой истории, чтобы агрессор не скрывал тщательно свои планы и намерения, не дезинформировал бы будущую жертву? Ну не надо же добровольно сходить с ума! И уж тем более не надо столь подло обвинять наши разведывательные службы за то, что они якобы не смогли добыть сведения о точной дате нападения за полгода до 22 июня!

В то же время нельзя еще раз не отметить, что и до указанного промежутка времени ныне общеизвестная дата, а также примерно совпадающий с ней временной промежуток, в течение которого следовало ожидать нападения, либо поглощающий ее, изредка встречались в информациях спецслужб. Однако и в данном случае еще раз напоминаю, что никто в разведывательных службах и тем более в высшем руководстве государства ни при каких обстоятельствах не поверил бы такой информации, по крайней мере, безоговорочно на все 100%. Потому, что оснований для этого было мало или их не было вовсе. А последствия безоговорочной веры в эту дату (или хотя бы в ориентировочное время нападения) до того, как появилась возможность хоть как-то, но, прежде всего, документально или хотя бы визуально подтвердить ее, были бы слишком велики, если не вообще катастрофичны. К тому же не следует забывать, что ответственный государственный деятель высшего уровня, каковым и был Сталин, что признают даже его отпетые недруги, всегда стремится насколько то было возможно избежать вооруженного столкновения по принципу «худой мир – лучше доброй войны». Что, собственно говоря, и пытался делать Сталин в буквальном смысле слова до последнего мгновения. Но, естественно, принимая параллельно необходимые для защиты государства от грядущего в ближайшем будущем нападения Германии меры!

____________

¹Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С.108. Это энциклопедическое издание написал и подготовил огромный коллектив наиболее авторитетных современных авторов.

² Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С.108.

³ Там же.

***

Комментарий. Вообще следует иметь ввиду, что Сталин загодя стремился намертво закрепить на виду у всего мира статус ничем не спровоцированной, подлой и вероломной агрессии Германии, причем еще до свершения самого факта агрессии. Именному этому-то и было (в том числе) посвящено постоянно охаиваемое Заявление ТАСС от 13 июня 1941 г., которое все почему-то уперто датируют 14 июня. Причем главари нацистов это поняли еще тогда, в июне 1941 г., а многие отечественные историки и поныне не могут уразуметь. Уже 15 июня 1941 г. в дневнике колченогого ублюдка - министра пропаганды Й. Геббельса появилась очень красноречивая запись: «Опровержение ТАСС оказалось более сильным, чем можно было предположить по первым сообщениям. Очевидно, Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя всевозможные поводы для обвинений в развязывании войны».¹

Геббельс понял, что сделал Сталин, что он не собирался, не готовился и не готовится нападать на Германию, а наши «исследователи» даже в третьем тысячелетии ну никак!? Впрочем, это понял не только Геббельс, но и Гитлер, да и в целом все высшее руководство Третьего рейха. Кстати говоря, небезынтересно заметить, что когда по поручению Сталина 18 июня 1941 г. Молотов стал напрашиваться на срочный визит в Германию, то последовала аналогичная реакция МИД Третьего рейха. Мало того, что на это предложение Молотова (Сталина) последовал немедленный отказ немецкой стороны, так еще статс-секретарь МИД Германии Вайцзеккер записал 18 июня 1941 г. в своем дневнике: «Главная политическая забота, которая имеет место здесь (то есть в Берлине – А.М.) – не дать Сталину возможности с помощью какого-нибудь любезного жеста спутать нам в последний момент все карты»³.

А уж когда началась агрессия, то ни для Сталина, ни для высшего и нижестоящего командования ни о какой внезапности речь не могла идти, в чем еще многократно убедимся. Более того. Чтобы действительно абсолютно намертво закрепить на виду у всего мира статус ничем не спровоцированной, подлой и вероломной агрессии Германии Сталин приказал Молотову 22 июня даже поддерживать с Берлином радиосвязь в открытом эфире, а параллельно был предпринят еще один шаг. Через японское посольство в Москве Молотов обратился к официальному Токио с предложением о посредничестве. Цель - урегулирование отношений между СССР с Германией! Вот запись из дневника Ф. Гальдера за 22 июня: «12.00 – поступили сведения о том, что русские восстановили свою международную радиосвязь, прерванную сегодня утром. Они обратились к Японии с просьбой представлять интересы России по вопросам политических и экономических отношений между Россией и Германией и ведут оживленные переговоры по радио с германским министерством иностранных дел».³

Все это делалось демонстративно открыто, чтобы весь мир, особенно же официальный Вашингтон и Лондон четко услышали бы, что Советский Союз в прямом смысле до самой последней секунды самой последней возможности пытался спасти мир, но, увы!

_______________

¹Die Tagebucher von Joseph Goebbels. Samtliehe Fragmente / Hrsg. von E. Fronlich. München etc., 1987. Teil I: Aufzeichnungen 1924—1941. Bd. 4. S. 692—693.

²Die Weizsacker-Papiere 1933—1950 / Hrsg. Von L.E. Hill. Frankfurt a. M., etc, 1974. S. 260.

³ Гальдер Ф. Военный дневник. Пер. с нем. М., 2004. С. 22.

А заодно тем самым Сталин предоставил Японии неопровержимое доказательство того, что не СССР, а именно Германия является подлым и вероломным агрессором и, следовательно, у Токио нет никаких оснований задумываться над вопросом о присоединении к германской агрессии. Только после этого в 12.00 прозвучало знаменитое выступление Молотова по радио о вероломном нападении Германии.

***

Поверить и убедить высшее руководство государства в точности той или иной даты действительно было невозможно достаточно длительное время. Но вот не обратить пристальное внимание на ряд неоднократно повторявшихся деталей в сообщениях о вероятном времени нападения, не говоря уже о самой дате и даже часе начала агрессии разведка, но особенно высшее военное руководство не могли. Однако весь послевоенный период, особенно после смерти Сталина, делали вид, что ни хрена не знали.

***

Комментарий. В высшей мировой политике, а вопросы войны и мира относятся именно к ней, как правило, колоссальнейшее значение играют мельчайшие, сразу не привлекающие к себе особого внимания нюансы. Подавляющая часть сограждан явно знают о выдающемся патриоте нашей Родины, Герое Советского Союза Николае Ивановиче Кузнецове. Убежден, что многие знают и о том, что он был одним из первых, кто сообщил в Центр о готовящейся германскими спецслужбами разведывательно-диверсионной акции с целью убийства трех лидеров антигитлеровской коалиции во время Тегеранской конференции в 1943 году, а также о грядущем летом того же года контрнаступлении гитлеровцев на Курской дуге.

А ведь вся его информация состояла из двух принципиальных деталей: 1. Знакомый Кузнецова - сотрудник нацистской разведки Ортель пообещал ему после возвращения из командировки на Восток привезти в подарок персидский ковер! Этого оказалось достаточно, чтобы в Центре сильно напряглись – ведь уже поступала информация и из других источников - и резко усилили работу по заблаговременному обеспечению максимального уровня безопасности этой конференции. 2. Во время аудиенции у рейхскомиссара Украины Э.Коха, которого Кузнецов должен был застрелить, нацистская тварь рекомендовала нашему разведчику срочно возвращаться в свою часть (по легенде Кузнецова она находилась под Курском), так как очень скоро там будет горячо. В Центре сразу поняли, о чем речь – информация уже была.

Вот вам и значение мельчайшего нюанса или детали – как пожелаете. В этом последнем случае и проявился истинный гений этого разведчика – он сразу понял, что ради своевременной передачи это важнейшей стратегической информации необходимо отказаться от попытки покушения на Коха. В чем, кстати говоря, потом его пытались упрекнуть, но, Слава Богу, поняли, почему он так поступил.

***

Именно к таким нюансам относится беспрецедентное по количеству упоминание в разных вариациях июня месяца 1941 года как времени нападения в информации разведывательных служб СССР, в том числе и с указанием июньской даты нападения,

включая также и точную. Уж на это-то высшее военное руководство должно же было обратить внимание! И действительно обратило внимание. Как, впрочем, и высшее советское руководство, прежде всего, Сталин – также обратило внимание, сделало соответствующие выводы и отдало необходимые, но полностью адекватные уровню напряженности ситуации распоряжения.

Традиционно упоминается, что за последние перед войной полгода как минимум 22 сообщения резидентур ГРУ, одно - РУ ВМФ и 45 -1-го управления НКВД-НКГБ СССР содержали указания на предполагаемые даты или время нападения. Итого получается 68. На самом же деле значительно больше – почти в два раза. Однако часть из них учитывать нет необходимости. Прежде всего, те информации, в которых утверждалось, что-де нападение Германии может произойти либо весной, либо на исходе весны. Хоть германские генералы и проиграли войну, причем абсолютно закономерно, но идиотами или несмышленышами они не были. Им прекрасно было известно, что с дорогами в СССР, вежливо говоря, нелады, что весной в России распутица, грязь и разливы рек, которых в Европейской части России, что называется, пруд пруди. А при ставке на авиацию, бронетанковые и механизированные части, как ударную силу блицкрига, лезть в Россию именно весной – просто глупо. В России службу служит не только Генерал Мороз, но и Фельдмаршал Грязь Распутица, Генерал Весенний Разлив Рек и т.д.

Германские генералы и не собирались весной лезть в Россию. Да и Гитлер был не дурак. По крайней мере, в то время. Более того. Процесс переброски, сосредоточения и развертывания своих войск, инженерная подготовка ТВД требуют достаточно большого времени. А по состоянию на весну 1941 г. этот процесс только разворачивался, нарастая, правда, еще не достигая своего апогея. Это, к слову сказать, видели и советские разведывательные службы. У военной разведки есть свой жесткий индикатор, по которому она может безупречно определить время и дату нападения. Это совокупность достоверных данных о завершении процесса подготовки ТВД, переброски, сосредоточения и развертывания войск противника, и особенно о начале их выхода на исходные для нападения позиции. Зафиксировав это, военная разведка может твердо указать, что ближайшие дни (или часы) состоится нападение. Ибо войска на таких позициях долго не держат – или начинается нападение, или же их отводят из приграничной зоны. По состоянию на весну 1941 г., прежде всего, по состоянию на третью декаду марта месяца ни одна из разведывательных служб СССР, в том числе и особенно ГРУ, не фиксировала ничего подобного.

И потому, вовсе не случайно, что в абсолютно незаслуженно, подло охаиваемом и оклеветанном знаменитом докладе ГРУ от 20 марта 1941 года сделан фактически категорический вывод, что нападение весной не состоится! Хотя он и был облечен в «оригинальную» формулировку: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки».¹ Абсолютно верный на тот момент вывод!

Но особенно интересно и важно то, что же конкретно послужило, если не основанием, то хотя бы первоначальным толчком к такому выводу. Вы не поверите, но это факт –

__________-

¹ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 14750. Д. 1. Л. 12—21.

в донесениях разведки, прежде всего, военной разведки еще с конца зимы 1941 года замелькал июнь месяц как тот самый временной промежуток, когда реально следует ожидать нападения. И вовсе неслучайно, что под конец этого доклада, в его тексте были отмечены именно те информации, которые уже указывали как раз на июнь месяц!

Итак, вот сколько раз различные разведывательные службы СССР сообщали данные об июне как о времени нападения и июньской дате нападения Германии на СССР (а какова была реакция высшего государственного руководства и военного командования СССР будет сказано в последующих главах):

22 февраля 1941 г. белградская резидентура ГРУ сообщила, что «война начнется в июне 1941 г.»¹
28 февраля 1941 г. во время неофициальной пресс-конференции в британском посольстве, посол Его Величества в Москве С. Криппс заявил, что возможный срок нападения Германии на СССР – «конец июня». Об этом стало известно из донесения корреспондента ряда американских печатных СМИ Г. Шапиро, работавшего на советскую контрразведку и одновременно на американскую разведку, и который поддерживал близкие отношения с Криппсом.² Исходя из этой информации, а также из того, что уже 1 марта по указанию президента США Ф. Рузвельта полпред СССР в США К. Уманский был ознакомлен с добытыми американской разведкой данными о плане «Вариант Барбаросса», выходит, что Криппс узнал об этом от американского посла в Москве Штейнгардта. Дело в том, что по данным Г. Шапиро, Штейнгардт еще в феврале в порядке консультации интересовался у британского коллеги тем, как лучше сообщить Кремлю добытые американской разведкой данные о гитлеровском плане нападения на СССР, чтобы Сталин поверил.

Сейчас уже не установить, умышленно ли Штейнгардт так поступил и если да, то в соответствии с чьим приказом. Скорее всего, все-таки какое-то указание из Государственного департамента США по этому вопросу было. А вот какими мотивами руководствовался Криппс, разглашая сообщенные ему американским послом данные понять и вовсе затруднительно. Впрочем, одно можно сказать точно – без традиционной британской подлости по отношению к России, хотя бы и в лице СССР, тут не обошлось. Уж это-то точно! Тем не менее, факт остается фактом – Криппс на сутки опередил Госдепартамент, который только 1 марта информировал советского полпреда Уманского о грядущей агрессии.

Судя по тому, что в тот момент никаких экстраординарных мер предпринято не было, разглашенную С. Криппсом информацию, равно как и сообщенные администрацией США данные американской разведки в Кремле на веру приняты не были. Не было у Сталина особых оснований верить буржуинам, тем более в искренность их заботы о безопасности СССР. Но то, что они были взяты, что называется на карандаш, вне всякого сомнения. Сама ситуация того требовала. Кстати, 20 марта 1941 г. по указанию Ф. Рузвельта Госдепартамент дополнительно информировал советского полпреда о новых данных американской разведки по вопросу о нападении гитлеровской Германии на СССР.

_______________--

¹ Лота В.И. (настоящие Ф.И.О. — Бойко В.И.). Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. С. 56.

² Hinsley F.H. et al. British Intelligence in the Second World War. London: HMSO, 1979. Vol. I. P. 480—482; Erickson J. The Road to Stalingrad. London: Weidenfeld & Nicolson, 1975. P. 58

Но обратите внимание на то обстоятельство, что буквально за неделю до упомянутого выступления Криппса, в котором он озвучил приблизительное время нападения – «конец июня» по каналам разведки впервые прошла информация примерно о том же – что немцы нападут в июне 1941 г.

***

Комментарий. В исторических исследованиях, а также в мемуарах военачальников о войне, особенно предвоенного НГШ, широчайшее распространение получила более чем коварно лукавая (если не сказать покрепче) точка зрения, что-де Москва не располагала хотя бы изложением основных положений директивы № 21 «Вариант Барбаросса». Мол, американская разведка располагала такими данными, но не поделилась с Москвой.¹

Американская разведка (хотя ни ЦРУ, ни даже предшественника - Управления стратегических служб - тогда еще не было) действительно располагала и устной, и какой-то (правда, достоверно неизвестно какой конкретно) документальной информацией. Добывший эту информацию через свои связи в правительственных и военных кругах Германии коммерческий атташе посольства США в Берлине Сэм Эдисон Вудс первые данные на этот счет получил еще в августе 1940 года, то есть в период, когда только шла предварительная разработка разных вариантов проекта плана нападения на СССР. Кстати, нельзя не отметить оперативность получения информации С. Вудсом. Ведь приказ о начале разработки плана нападения на СССР Гитлер отдал 21 июля, по другим данным - 22 июля 1940 г., первое совещание у Гитлера в Бергхофе по этому вопросу состоялось 31 июля 1940 г., а Вудс уже в начале августа получил первые сведения о том, что Гитлером принято решение о нападении на СССР.

***

Историческая справка. Объективности ради не могу не упомянуть и о результативности советской разведки - как военной, так и внешней. Несмотря на то, что сценарий войны Германии против СССР в Берлине разрабатывался медленно, скрупулезно и в строжайшей тайне, тем не менее, советские разведывательные службы уже конце 1936 – начале 1937 гг. знали, что ориентировочный срок потенциально возможного начала войны приходится на 1941 г.,² а также то, что в недрах германского генерального штаба разработан и апробирован на стратегических командно-штабных учениях на картах первый вариант плана нападения на СССР, имевший непритязательное название «восточная кампания». Об этом внешняя разведка доложила Сталину еще 10 февраля 1937 г.³

14 марта 1939 г. яростно фанатичный противник Гитлера Вальтер Стеннес, возглавлявший в то время разведку китайского лидера Чан Кайши, сообщил сотруднику советской разведки, что Гитлер усиленно готовится к войне с СССР.⁴ Военная разведка, в свою

___________

¹См., напр.: Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М., 2001. С. 443.

² Горбунов Е.А. Схватка с черным драконом. М., 2002. С. 284.

³ Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 3. М., 1997. С. 6; Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996. С. 147. Абсолютно идентичный текст содержится и на с. 194—195 его же книги «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930—1950 годы». М., 1997.

⁴ Мотов В. НКВД против Абвера. М., 2005. С. 273.

очередь, начиная уже с мая 1939 г., стала получать сведения о замыслах Гитлера, который начал подготовку к походу на Восток.¹ 19-20 июня 1939 г. по каналам внешней разведки руководству СССР стало известно, что Гитлер и Риббентроп нацелены всего лишь на временное урегулирование германо-советских отношений, причем примерно на два года, в течение которых фюрер намерен решить проблемы с Западной Европой.² Кстати говоря, если отсчитывать от времени получения этой информации, то как раз и упремся в двадцатые числа июня 1941 г. Но это было бы просто так, к слову, если по каналам ГРУ 9 июля 1939 г. не поступили бы совершенно аналогичные сведения от агента бухарестской резидентуры ГРУ «АБЦ», он же Курт Велкиш.³

Ценный агент ГРУ «ABC» – немецкий дипломат Курт Велкиш

В феврале 1940 г. военными разведчиками были добыты сведения о завершении подготовки Германии к широкомасштабному наступлению против Франции и замыслах войны против СССР.⁴ 8 апреля 1940 г. источник из Берлина сообщил о том, что Гитлер «…намерен осуществить разрешение восточного вопроса путем расчленения Советского Союза на несколько отдельных национальных государств».⁵ 5 июня 1940 г. под грифом «Совершенно секретно. Особой важности. Немедленно» резидент ГРУ в Болгарии полковник И.Ф. Дергачев направил в Москву сообщение о том, что через несколько месяцев после капитуляции Франции Германия намерена напасть на Советский Союз в коалиции с Италией и Японией.⁶

Проще говоря, уже в тот момент был зафиксирован конкретный поворот в военном планировании Третьего рейха в сторону непосредственной подготовки войны против СССР. Благодаря ГРУ Москва уже 26 июня 1940 г. знала, что министерство путей сообщения Германии еще 19 июня получило указание подготовить к концу 1940 г. план перевозки

______________

¹ Из статьи В. Лота «Увидеть красный свет». Приводится по Интернету.

² Документы внешней политики СССР. Т. XXIII. Кн. 2. С. 559 (в прим.) со ссылкой на архив КГБ СССР.

³ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 9117. Д. 2. Л. 418—431.

⁴Из статьи В. Лота «Увидеть красный свет». Приводится по Интернету.

⁵ Там же.

⁶ Известия ЦК КПСС. 1990. № 3. С. 220. Приводится по: Военная разведка информирует. Документы Разведуправления Красной Армии. Январь 1939 — июнь 1941. Составитель Гаврилов В.А. М., 2008. С. 434.

войск с Запада на Восток.¹ И когда этот график был утвержден Гитлером в качестве неотъемлемой части системы мероприятий (план «Отто») по подготовке агрессии в соответствии с Директивой № 21 от 18.XII.1940 г. (план «Барбаросса»), то благодаря усилиям уже берлинской резидентуры НКВД СССР тот график попал в Москву.

[Речь идет о заслугах до сих пор, увы, официально не рассекреченного ценного источника берлинской резидентуры НКВД-НКГБ СССР – крупного железнодорожного чиновника Третьего рейха. Его имя пришлось устанавливать окольными путями, хотя если честно, его имя никто и не скрывал специально, но, увы, и не упоминал. Этого неизвестного героя германского движения сопротивления, видного функционера КПГ звали ЙОН ЗИГ - один из руководителей берлинского железнодорожного узла.

ЙОН ЗИГ

Должность ого-ого! Практически во всех государствах мира столичный железнодорожный (и вообще транспортный) узел является самым главным. Там сходятся все данные о железнодорожных (и не только) перевозках. О том, что советская внешняя разведка располагала таким источником, стало понятно лишь в 90-х гг. прошлого века, когда выдающаяся советская разведчица (ныне, к сожалению, покойная) Зоя Ивановна Воскресенская/Рыбкина вскользь упомянула о нем на одной из страниц своих мемуаров, правда, не назвав его имени, но четко указав его статус - агент.² Перед войной ЙОН ЗИГ находился на связи у берлинской резидентуры НКГБ СССР. Агентура из числа ж.-д. чиновников, тем более крупных, для того и приобретается разведкой, чтобы заранее быть в курсе того, что, как и особенно когда и куда перевозится. Тем более это актуально в угрожаемый период, так как по интенсивности и направлениям военных перевозок можно делать практически однозначные выводы о времени начала тех или иных военных операций, не говоря уж о силах, которые будут задействованы в них. К тому же, данные о конечных пунктах этих перевозок позволяют более или менее точно выявить основные направления грядущего (грядущих) удара (ударов) противника.³

________________

¹Из сводки Пятого управления РККА по событиям на Западе. 26 июня 1940 г. № 74/251964сс. РГВА. Ф. 33988. Оп. 4. Д. 35. Л. 38сс—39сс. Машинопись на бланке. Копия. Автограф.

² Воскресенская З. Под псевдонимом Ирина: записки разведчицы. М., 1997. С. 49.

³ Во всех советских фильмах о партизанском движении во время Великой Отечественной войны всегда присутствуют эпизоды о сборе партизанской разведкой разведывательной информации о железнодорожных перевозках германских войск и направлении этой информации в Москву. А задания по сбору разведывательной информации ставили Генеральный штаб и военная разведка.

В этом, собственно говоря, и есть основное предназначение такой агентуры. Именно от этого агента в том числе и стало известно о разработке графика воинских перевозок на восток, так как в мае 1941 г. он сообщил данные о переводе этого графика в режим отсчета времени “X” или, если на немецком штабном языке, в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов». Это график был переведен в такой режим в 00 ч. 00 мин. 23 мая, а уже 24 мая Сталин провел расширенное заседание с участие высшего военного командования, в том числе и приграничных округов, где прямо заявил о том, что в самое ближайшее время СССР подвергнется внезапному нападению.

ЙОН ЗИГ также передал своему куратору из резидентуры полученное им письменное предписание верховного командования вермахта на пятые сутки с начала военных действий Германии против СССР возглавить Минский железнодорожный узел. Увы, этой части его, документальной же информации в Москве не поверили и Сталину не докладывали. По крайней мере, нет таких данных ни по линии НКГБ СССР, ни по линии ГРУ, ни по линии Генштаба. Доложили только информацию о переводе графика воинских перевозок вермахта на восток. в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов».

Но как бы там ни было, любые басни и россказни маршалов и генералов, что-де они не предполагали такого сосредоточения войск вермахта, не предвидели-де направление главного удара и т.п., не стоят даже и раздавленной скорлупы от выеденного яйца. Потому как уже только само содержание этого плана-графика позволяло получить едва ли не исчерпывающие ответы на все интересовавшие наше военное командование вопросы. Подчеркиваю, что на все вопросы или, как минимум, на едва ли не абсолютное их большинство. Ибо в таком плане указывают, куда, когда, сколько и каких войск надо перебросить, и соответственно явно не представляло труда определить и масштабы концентрации сил вермахта, а соответственно - их ударную мощь, и направления главных ударов, в том числе, что особенно было важно, - направление центрального из них. Но разве признают маршалы и генералы такое?! Ведь куда проще все валить на «лицо кавказской национальности», или, как тогда говорили, на «усатого» - Иосифа Виссарионовича Сталина. Однако, как видите, знаменитая пословица о том, что «сколько веревочке ни виться, конец-то все равно найдется» вновь нашла свое подтверждение в реальных фактах Подлинной Истории. А то ведь маршальскими и генеральскими баснями сыт не будешь. К слову сказать, советский план-график воинских перевозок вступил в действие в феврале 1941 г.¹]

Одна из самых первых информаций о грядущем нападении Германии, поступила в ГРУ из внешней разведки ГУГБ НКВД СССР за № 5/8175 от 9 июля 1940 г. и называлась «О подготовке Германии к войне против СССР»!² Одно название этого сообщения более чем красноречиво. ГРУ, в свою очередь, начало фиксировать масштабные переброски войск вермахта на Восток уже с 16 июля 1940 года!³ То есть практически сразу после

__________

¹Независимое военное обозрение. 2005. № 22.

² Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов (впредь Органы государственной безопасности СССР в ВОВ). Т. 1. Накануне. Кн. 1 (ноябрь 1938 г. — декабрь 1940 г.). М., 1995. С. 216.

³ РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 399. Л. 197—203.

окончания Западного похода и капитуляции Франции. С сентября 1940 г. В Центр начинают поступать конкретные данные от резидентов военной разведки из Лондона, Стокгольма и Токио о подготовке Германии к войне против СССР.¹

***

Но вернемся к информации Вудса. Уточненную информацию Вудс получил в ноябре 1940 г., а в конце декабря 1940 г. дополнительные, уже точные данные о плане нападения на СССР (практически одновременно с советской разведкой, установившей факт подписания Гитлером приказа о подготовке к войне против СССР), а в январе 1941 г. информатор Вудса передал ему копию директивы и сообщил детали трех главных направлений ударов немецких армий. В том числе и о том, что все приготовления к войне против СССР должны быть завершены весной 1941 г. Кстати, обратите внимание на последнюю фразу - весной должны быть завершены все приготовления к нападению. Почти слово в слово как это изложено в плане «Вариант Барбаросса».

Похоже, что утверждение при жизни энциклопедически образованного и информированного о многих тайнах международной и советской политики, деятельности разведывательных и иностранных спецслужб, в прошлом видного советского партийного и государственного деятеля, Чрезвычайного и Полномочного посла СССР в ФРГ, очень авторитетного историка, доктора исторических наук, увы, ныне покойного Валентина Михайловича Фалина о том, что американцы располагали полной версией плана «Вариант Барбаросса» с 10 января 1941 г.,² соответствует действительности.

[Не могу не упомянуть один странный, не поддающийся пока качественной проверке факт, который фигурирует в History of the Second World War. L., 1967, p. 1458. На указанной странице уважаемого издания речь идет о ставшем легендой в истории Второй мировой войны немецком антифашисте Рудольфе Рёсслере, который под псевдонимом «Люци» передавал ценную информацию нелегальному резиденту советской военной разведки в Швейцарии Шандору Радо («Дора»). Авторы упомянутого труда утверждают, что Р. Рёсслер был связан с несколькими генералами и офицерами в генеральном штабе ОКВ, назвав их группой «Викинг», что, в принципе и так было известно, но без такого названия самой группы, и, что благодаря информации именно от этой группы уже через 20 дней после подписания Гитлером пресловутой Директивы № 21 от 18 декабря 1940 г. (план «Вариант Барбаросса») Рёсслеру стало известно об этом плане и его содержании, о чем он сообщил Шандору Радо, а тот в Москву. Такие данные, конечно, весьма интригующие, но, подчеркиваю, факт не только странный, но и, увы, не поддающийся пока никакой качественной проверке. В ныне опубликованных материалах ГРУ ничего подобного не встречается]

Чуть позже этот же информатор Вудса сообщил также, что в Германии разрабатываются планы по экономической эксплуатации Советского Союза, а также, что начато даже печатание фальшивых советских денежных знаков. Сообщая эти данные, информатор Вудса заверил его, что информация получена им от лица, заслуживающего доверия. Это лицо, по его словам, принадлежит к узкому кругу особо доверенных офицеров в верховном командовании

________________

¹Из статьи В. Лота «Увидеть красный свет». Приводится по Интернету.

² Об этом факте В.М. Фалин упомянул в своем интервью корреспонденту «Файл-РФ» 5 февраля 2014 г. См. сайт «Файл-РФ», а также ruska-pravda.com

германских вооруженных сил. Так эта история выглядит в мемуарах государственного секретаря США Корделла Хэлла.¹

После дополнительной и тщательной проверки по линии Госдепартамента, информация С. Вудса была доложена президенту Ф.-Д. Рузвельту, который приказал ознакомить с ней советского полпреда (до 19 мая 1941 г. советские представители за рубежом назывались полномочными представителями, после – послами, как это принято во всем мире) Константина Уманского. По указанию госсекретаря Корделла Хэлла его заместитель - Сэмнер Уэллес – сообщил информацию (передал эти материалы?) С. Вудса полпреду СССР в США К. Уманскому.² Одновременно и в тот же день 1-го марта эта же информация была направлена американскому послу в Москве Лоуренсу Штейнгардту (иногда пишут Стейнхардт) для передачи тогдашнему главе советского правительства В.М.Молотову. Кстати говоря, чуть позже эта же информация была направлена и премьер-министру Великобритании У. Черчиллю.

Естественно, что советский полпред, который в тот период являлся одновременно еще и главным резидентом советской внешней разведки в США, немедленно передал эту информацию в Москву срочной телеграммой, одновременно инициировав проверку этих сведений по разведывательным каналам советской внешней разведки в Америке. Сам К. Уманский поддерживал очень близкие дружеские личные отношения с одним из самых влиятельных министров в администрации Рузвельта – министром финансов Генри Моргентау

Генри Моргентау - министр финансов США, один из ближайших друзей президента США Ф.-Д. Рузвельта. Они были дружны с 1913 года. Президент прислушивался к мнению своего министра финансов. Именно с Г.Моргентау советский полпред (посол) и главный резидент внешней разведки К. Уманский поддерживал тесные доверительные отношения.

______________

¹Cordell Hull. Memoirs, vol. II, New York; 1948, p. 967—968.

² Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers (FRUS): FRUS. 1941. Vol. I. P. 714; Государственный секретарь Хэлл — послу в Москве Штейнгардту, Вашингтон, 4 марта 1941 г. // Там же. С. 723; Меморандум Уэллеса, Вашингтон, 20 марта 1941 г.; Cordell Hull. Memories. Vol. II. N.Y., 1948. P. 967—968; Hinsley F.H. et al. British Intelligence in the Second World War. London: HMSO, 1979. Vol. I. P. 56; Erickson J. The Road to Stalingrad. London. Weidemfeld & Nicolson, 1975. P. 89; Найтли Ф. Шпионы ХХ века. М., 1994. С. 210—211; Некрич А.М. 1941 год 22 июня. М., 1965. С. 121; Уткин А.И. II Мировая война. М., 2002. С. 165; Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год. М., 2001. С. 74—77; Секреты Гитлера на столе у Сталина: Сборник документов. М., 1995. С. 188.

Причем настолько близкие, что они часто беседовали тет-а-тет при закрытых дверях, тем более, что Уманский блестяще владел английским языком (в прошлом был переводчиком в ТАСС). Хорошие личные отношения Уманский поддерживал и с ближайшим доверенным сотрудником Г. Моргентау – Гарри Декстером Уайтом, доверенным лицом советской внешней разведки.

Гарри Декстер Уайт - один из влиятельнейших сотрудников Министерства финансов США, убежденный антифашист, увлекавшийся синологией (наукой об истории и культуре Китая). Нелегальные представители советской разведки общались с ним под видом ученых и специалистов по Дальнему Востоку. Сыграл колоссальную роль в реализации операции «Снег» по предотвращению нападения Японии на СССР. Активно помогал советской разведке во время войны. После войны в результате предательства некоторых агентов советской внешней разведки Уайт был обвинен в шпионаже и отстранен от государственной службы.

Так что возможности для проверки и перепроверки у Уманского были очень солидные. К тому же не надо забывать, что в Госдепартаменте США советская внешняя разведка в те времена располагала очень солидными агентурными позициями. Поэтому нельзя исключать и того, что еще до официального получения через Госдепартамент информации о грядущем нападении Германии, резидентура внешней разведки НКВД/НКГБ СССР уже добыла такую информацию. Как никак в то время основные усилия советской разведки везде были нацелены именно на Германию, в том числе и с территории третьих стран.

Одновременно нельзя исключать и того, что переданная в Англию информация С. Вудса оказалась в поле зрения советской внешней разведки, прежде всего, ее пяти выдающихся «бриллиантов» – членов легендарной кембриджской пятерки (почему нельзя исключать – об этом см. ниже).

При проверке в наше время, к глубокому сожалению, доступным оказался не весь текст телеграммы Уманского, а всего лишь некоторая, увы, не самая важная ее часть. Правда, из приводимого ниже текста видно, что Уманский получил информацию от американского правительства, но каково ее содержание в изложение самого Уманского – пока остается неизвестным. Тем не менее, в целях хотя бы минимального подтверждения самого упомянутого факта передачи информации, полагал бы целесообразным привести то, что удалось найти.

ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ ПОЛПРЕДА СССР В США К.А.УМАНСКОГО НАРКОМУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М.МОЛОТОВУ. 1 марта 1941 г. : «[...]Уэллес сделал мне следующее заявление, предупредив, что Штейнгардту поручено заявить то же Вам: по конфиденциальным сведениям, имеющимся в распоряжении Американ-

ского правительства и в аутентичности которых, у Американского правительства нет ни малейшего сомнения, германские военные планы заключаются в том, что после достижения победы над Англией, несмотря на поддержку последней Соединенными Штатами, напасть на СССР, причем планы этого нападения разработаны германским командованием во всех деталях. Американское правительство учитывает, что Советское правительство, возможно, отнесется к этой информации с недоверием и будет рассматривать ее как пропаганду, интригу или неправду. Однако Ам[ериканское] правительство подчеркивает, что располагает неподлежащими сомнению доказательствами правдивости этой информации, которую оно передает Советскому правительству лишь потому, что считает, что те страны, которые отстаивают свою целостность и независимость перед лицом германских планов неограниченной агрессии, имеют моральное право на получение подобной информации и дружественное предупреждение. Для того, чтобы уменьшить возможные сомнения Советского правительства, он, Уэллес, добавляет, что информация не исходит из английских источников. Ответил Уэллесу, что сообщу Молотову о факте передачи мне этой информации, которая действительно, насколько я лично могу судить, не укладывается в общеизвестную картину международного положения. Независимо от нынешнего характера советско-германских отношений и даже если теоретически допустить, что кто-либо в Германии лелеет подобные планы, мне лично кажется, что Германское правительство не может не понимать обреченности таких планов, ввиду высокой оборонной мощи СССР, стратегические позиции и экономическая сила которого так значительно укрепились за последние годы, а в частности со времени начала нынешней войны. Я не имею права подвергать эту информацию той суровой оценке, которую он, Уэллес, оправдывал, но, естественно, приходят на память аналогичные утверждения и информации, циркулировавшие с тенденциозными целями до и после Мюнхена, что лишь привело к просчетам ряда правительств, внушавших себе мысль, что СССР может стать объектом безнаказанной агрессии. Но, конечно, я могу лишь поблагодарить за сообщение конфиденциальной информации Ам[ериканского] пра[вительства) и передам Молотову о мотивах, побудивших Американское правительство поделиться с нами этой информацией. Уэллес стал снова подчеркивать, что информация авторитетная и такого характера, что в ней невозможно сомневаться[...]».¹

В связи с тем, что по указанию Москвы Уманский запросил новые данные по этому вопросу, 20 марта 1941 г. С. Уэллес не только еще раз подтвердил ранее переданную информацию, но и значительно расширил ее, так как к тому времени Сэм Вудс прислал в Вашингтон дополнительные сведения.

Искренне жаль, что по сию пору полностью телеграмма К. Уманского не опубликована, как, впрочем, не опубликованы полностью и те сведения, которые США передали советскому полпреду. В период холодной войны – понятно, не публиковали по известным причинам. Но в постсоветское время можно же было это сделать!? Уже стремительно приближается 80-летие тех событий, а документы до сих пор не рассекречены и не опубликованы! Ну что там может быть секретного или такого-этакого, что никак не решатся на рассекречивание и публикацию?!

__________

¹ АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П. 345. Д. 2361. Л. 245—246. Машинопись, заверенная копия.

Что касается источника сведений Вудса, то в англоязычной литературе называется имя информатора С. Вудса – Эрвина Респондека, псевдоним «Ральф», бывшего министра финансов Веймарской Германии догитлеровского периода, бывшего депутата рейхстага от партии «Центр». Эрвин Респондек являлся доверенным финансовым советником высшего руководства знаменитого в те годы германского концерна «ИГ Фарбениндустри». В англоязычной литературе утверждается также, что он был связан с представителями антигитлеровски настроенной части германского генералитета, от которых и узнал о принятом Гитлером плане нападения на СССР, а затем передал эту информацию С. Вудсу. Особых оснований сомневаться в том, что он мог передавать С. Вудсу секретную информацию – нет. Он действительно был осведомлен о многом, прежде всего, потому что был именно доверенным финансовым советником высшего руководства знаменитого в те годы германского концерна «ИГ Фарбениндустри», которое очень тесно, даже более чем тесно сотрудничало с нацистским руководством Третьего рейха, был вхож в высший свет, поддерживал дружеские отношения с финансовым гением Германии того времени Ялмаром Шахтом и др. И привлечь его к негласному сотрудничеству было проще пареной репы. Дело в том, что в то время «ИГ Фарбениндустри» теснейшим образом сотрудничала с не менее знаменитой по тем временам компанией Рокфеллеров «Стандарт ойл», которая в свою очередь плотно контролировала и корпорацию Дюпон, также теснейшим образом сотрудничавшую с «ИГ Фарбениндустри». Еще в конце 30-х гг. между корпорацией Дюпон и концерном «ИГ Фарбениндустри» был налажен бесперебойно действовавший почти до самого конца войны канал регулярного обмена секретной и совершенно секретной информацией по все интересовавшим компании вопросам. Как объяснил после войны сам Э. Респондек, «И. Г. Фарбениндустри» «... снабжала “Дюпон” информацией, до мельчайших деталей, до и во время американо-германского конфликта вплоть до января-февраля 1945 года из секретных источников в Базеле».¹ Секретная переписка «И. Г. Фарбен» и «Дюпон» хранилась, по его словам, «запертой в специальном сейфе, к которому никто в компании, кроме трёх-четырёх специальных директоров, не имел доступа».²

В любой разведке существует непоколебимо железное правило – при поступлении любой актуальной информации немедленно осуществить ее проверку через другие, независимые от источника, который первым сообщил эту информацию. Сэм Вудс не раз и не два перепроверял информацию. Следовательно, у него был еще и другой информатор. В связи с этим есть резон обратить внимание на оберштурмбаннфюрера СС Рейнхарда Шпитци. По происхождению австриец, выходец из семьи профессора-наставника последнего австрийского императора Карла. С 1931 г. член НСДАП. Участвовал в попытке нацистского переворота в Австрии в 1934 г., причастен к убийству ее канцлера Дольфуса. После провала переворота бежал в Германию, где вступил в СС и стал сотрудником Бюро Риббентропа — одного из ведущих подразделений центрального аппарата НСДАП, занимавшегося вопросами внешней политики. Когда Й. Риббентропа назначили послом Германии в Англии, Р. Шпитци стал его личным секретарем. В этом качестве Р. Шпитци

______________

¹ Энгдаль Уильям Фредерик. Боги войны. Уолл-стрит и смерть Американского века. Пер. с англ. М., 2011. Приводится по Интернету.

² Там же.

являлся участником ряда крупнейших дипломатических акций Третьего рейха, в том числе и Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Однако из-за неприязненного отношения к нему жены Риббентропа, Шпитци вынужден был в 1938 г. покинуть своего патрона (во всяком случае, он всегда объяснял это именно так). С того же времени являлся сотрудником военной разведки Третьего рейха и выполнял личные конфиденциальные поручения шефа Абвера адмирала Канариса, оставаясь при этом сотрудником разведки СС. После ухода от Риббентропа по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера Шпитци был устроен на работу в Бюро личного друга Риббентропа — Генри Манна. Г. Манн являлся представителем одного из крупнейших концернов США «Интернэшнл Телеграф энд Телефон» (ИТТ) в Берлине (одновременно Г. Манн представлял в Германии интересы ряда других крупных американских фирм). Р. Шпитци свободно владел английским, французским и итальянским языками.

Учитывая весьма специфичную служебную биографию в Третьем рейхе и принимая во внимание патронаж высокопоставленных членов СС, Шпитци несомненно представлял серьезный интерес для разведки любого крупного государства, США в том числе. И едва ли действовавшие в те времена в основном под коммерческими прикрытиями американцы не обратили внимания на такой внезапно свалившийся им на голову ценный «подарок». Почти категорическая уверенность в этом предстает еще более обоснованной, если учесть, что концерн ИТТ отродясь отличался ярко выраженной склонностью к разведывательной деятельности и всегда был связан с американскими спецслужбами. Прежде всего это было обусловлено реальной возможностью ИТТ контролировать телеграфную переписку и телефонные разговоры, в том числе международного характера. Да и основа для вербовки и даже «флаг» вербовки в этом случае были, что называется, едва ли не идеальными: американцы более всего склонны использовать материальную, особенно же финансовую заинтересованность при вербовках агентуры, а в качестве «флага» вербовки — информационные потребности какой-либо крупной фирмы или банка. Все это, подчеркиваю, чуть ли не идеально вырисовывалось в случае с Р. Шпитци, когда по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера он поступил на работу в Бюро Г. Манна.

К тому же следует иметь в виду, что Р. Шпитци был австрийцем, а, следовательно, не должен был испытывать каких-либо угрызений совести «истинного арийца» насчет предательства интересов Германии, тем более что и по характеру-то он был весьма ушлый малый. Так что работать с ним Сэму Вудсу было весьма с руки, ибо сам он являлся коммерческим атташе. Однако, судя по всему, вербовку Р. Шпитци осуществлял явно не он - дело в том, что С. Вудс не знал своего информатора в лицо, что для вербовщика исключается по определению (не исключено, что к его вербовке приложила руку британская разведка, пока Шпитци находился в Англии, но это всего лишь авторская гипотеза).

Информатор С.Вудса никогда не вступал с ним в беседы, их встречи всегда носили заранее оговоренный по графику характер, являлись моментальными, то есть происходил мгновенный обмен свернутыми в мини-трубочку сообщениями. К тому же такие встречи происходили в темных помещениях (как правило, в кинозалах во время сеансов), что по совокупности признаков с головой выдает то обстоятельство, что информатор сам был весьма опытным разведчиком, особо заботившимся о своей личной безопасности. Для бывшего публичного политического деятеля, министра, каковым был Эрвин Респондек, такое поведение нехарактерно. То есть все складывается именно к тому, чтобы идентифи-

цировать информатора С. Вудса также, а, быть может, даже и в первую очередь именно с Р. Шпитци. При его-то связях в верхнем эшелоне власти нацистской Германии, особенно в руководстве СС, и обусловленной этим личной информированности о делах в рейхе и политике его высшего руководств добыть ту информацию, которая оказалась в руках С. Вудса, не представляло особого труда. К тому же Р. Шпитци хорошо знал и ценил рейхсфюрер СС Г. Гиммлер.

В пользу вывода о Шпитци как об информаторе Вудса говорит, хотя и косвенно, также следующий факт. Последняя информация Вудса о плане «Вариант Барбаросса» поступила в Вашингтон накануне 20 марта 1941 г., ибо 20-го она уже была передана советскому полпреду К. Уманскому. Далее идет обрыв связи, затем, в конце 1941 г., и США вступили в войну, что окончательно развело Вудса с его информатором. Дело в том, что весной 1941 г. Шпитци сломал ногу и весьма долго - полгода — лечился. Чем не причина для внезапного прерывания связи?! Особенно если учесть, что связь у них была по большей части односторонней. Информатор сам вызывал С. Вудса на срочные встречи, а их срочность, судя по опубликованным, хотя и очень скудным данным, была обусловлена жесткой ориентацией информатора на особо важную, глобального характера информацию. А статус Р. Шпитци и его возможности оправдывали такую ориентацию.¹

***

5 марта 1941 г. в спецсообщении ГРУ отмечается, что «в последнее время в связи с событиями в Югославии срок начала войны отнесен на 15 июня».²
9 марта 1941 г. из берлинской резидентуры поступило агентурное сообщение «Корсиканца» от этого же числа, на основании чего № 488/М от 14.3.1941 г. за подписью народного комиссара государственной безопасности В.Н. Меркулова на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова и Л.П. Берия было направлено это агентурное сообщение, в котором утверждалось, что «уже решен вопрос о военном выступлении против Советского Союза весной этого года, с расчетом на то, что русские не смогут поджечь при отступлении еще зеленый хлеб, так как он не горит, и немцы смогут воспользоваться этим урожаем».³

Это агентурное сообщение любопытно тем, что оно наполовину достоверно, наполовину 100% дезинформация. То, что Гитлер давно зарился на богатства СССР, в том числе и на зерновые – секретом не было. Но достоверность этой половины информации не только в этом, но и в том, что в Европейской части СССР, как, впрочем, и ныне в Европейской части России, сев яровых зерновых заканчивается к 10 – 15 июня, в зависимости от погоды и конкретного региона. Захватить же посевы еще зелеными (максимум в стадии молочно-восковой спелости) можно только до конца июня. Особенно это касается озимых. Именно поэтому-то указанная в этом агентурном сообщении «Корсиканца» дата возможного нападения – 1 мая и вообще упоминание о весне, когда якобы должно состояться нападение, – полностью бессмысленны и являются дезинфор-

___________--

¹О Р. Шпитци см.: Безыменский Л.А. Разгаданные загадки Третьего рейха. М., 1981.

² Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 104.

³Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету

мацией. Хотя германские генералы вместе со своим поганым фюрером абсолютно закономерно проиграли войну, это вовсе не означает, что они были сплошь идиотами. Ибо какой смысл нападать 1 мая, чтобы захватить посевы зерновых еще зелеными, когда, с одной стороны, сев яровых завершается к концу первой декады июня, а с другой, озимые только-только начинают просыпаться от зимней спячки, и то, если снег полностью сошел и прекратились весенние заморозки?! Разве что раздавить их гусеницами своих танков?! Так ведь еще большой вопрос – а доедут ли танки до этих полей или же застрянут в непролазной грязи, ибо в те времена весной в России жуть что творилось с дорогами при наступлении весны. Не говоря уже о бурных паводках и разливах рек, которых в Европейской части СССР в то время было полным-полно. А их-то как преодолевать даже при наличии хорошей понтонной техники?!

Любопытно это сообщение еще и следующим. Руководителем разведки НКГБ в то время был П.М. Фитин, по образованию аграрник, который прекрасно понял, что означают такие намерения гитлеровцев по срокам. Именно поэтому-то сообщение «Корсиканца» и было направлено указанным выше адресатам без каких-либо изменений. По сути дела, это едва завуалированное указание на наиболее вероятный промежуток времени, когда следует ожидать нападения Германии. Начальственного «втыка» Фитин за такую информацию не получил. Соответственно, не возникает ни малейшего сомнения в том, что и адресаты также поняли, что означают такие намерения гитлеровцев по срокам. Ведь и Сталин, и Молотов изо дня в день вплотную занимались экономикой, в том числе и сельским хозяйством. И не только советским. Еще в самом начале ноября 1940 г. благодаря очень подробной информации ценного агента ГРУ в германском посольстве в Москве Герхарда Кегеля, ссылавшегося на официальные документы германского правительства, Сталин и Молотов узнали, что в 1941 г. Третий рейх вступит при полном отсутствии национальных зерновых резервов.¹ При таких точных данных о состоянии национального зернового резерва Третьего рейха сведения о том, что «уже решен вопрос о военном выступлении против Советского Союза весной этого года, с расчетом на то, что русские не смогут поджечь при отступлении еще зеленый хлеб, так как он не горит, и немцы смогут воспользоваться этим урожаем» не могли не привлечь особого внимания со стороны высшего советского руководства, в том числе и как своего рода индикаторная подсказка того, когда реально следует ожидать нападения Германии.

11 марта 1941 г. за № 411/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова на имя Сталина и Молотова было направлено сообщение о состоявшейся еще 6 марта пресс-конференции посла Англии в СССР С. Криппса, во время которой в конфиденциальном порядке он сообщил присутствовавшим англо-американским корреспондентам, что нападение на СССР Германия осуществит летом этого года.² Характерно, что С. Криппс прикрыл свою информацию ссылками на многие надежные дипломатические источники в Берлине. Но какие надежные дипломатические источники в Берлине могли быть у британского МИД, если дипломатические отношения были прерваны еще в сентябре 1939 г.?! Криппс явно прикрывал разведывательную информацию, не исключено, что именно ту, которая была передана американцами в Лондон, как информация С. Вудса.

_____________

¹АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 437. Л. 1—12.

² ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 55. Л. 288—291.

15 марта 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ сообщила, что по ее данным «войну следует ожидать через три месяца».¹ Нетрудно было догадаться, что если прибавить к 15 марта три месяца, то получится середина июня.

***

Комментарий. Эта информация бухарестской резидентуры ГРУ удостоилась чести попасть в самый знаменитый документ военной разведки накануне войны – в легендарный «Доклад Начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии в Народный Комиссариат обороны СССР, в Совет Народных Комиссаров и ЦК ВКП (б) “Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР”» от 20 марта 1941 г. (б/н).² Правда, там она фигурирует как информация от 14 марта 1941 г., что, естественно, ничего принципиально не меняет.

***

19 марта 1941 г. берлинская резидентура ГРУ сообщила, что по ее данным «нападение планируется между 15 мая и 15 июня 1941 г.».³
В посвященной выдающемуся советскому разведчику, Герою Советского Союза Николаю Кузнецову главе книги известного публициста А.Е. Хинштейна - «ТАЙНЫ ЛУБЯНКИ» - содержится уникальный факт. Оказывается, выполняя задание руководства советской контрразведки по разработке находившихся в Москве сотрудников посольства гитлеровской Германии, Н. Кузнецов вступил в известные отношения с одной из его секретарш, которая стала передавать ему важную секретную информацию. В результате уже в марте Н. Кузнецов сообщил точную дату нападения Германии на СССР.⁴

Никаких оснований не верить этим данным - нет. Хотя бы потому, что данная книга была удостоена премии ФСБ за лучшее произведение литературы и искусства о деятельности органов Федеральной Службы Безопасности. И именно ФСБ предоставило А.Е. Хинштейну доступ к ранее строго засекреченным архивным данным.

Обратите внимание на следующее обстоятельство. И в феврале, и в марте 1941 г. по каналам разведки и контрразведки опять поступили сведения, которые, что называется, перстом вновь указывали на июнь, в том числе с конкретизацией на середину июня.

20 марта 1941 г. начальник военной разведки генерал-лейтенант Ф.И. Голиков подписал «Доклад Начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии в Народный Комиссариат обороны СССР, в Совет Народных Комиссаров и ЦК ВКП (б) “Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР”» от 20 марта 1941 г. (б/н)⁵ для высшего государственного и военного руководства СССР – доклад, который к нашему времени стал самым зна-

_____________

¹ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 1. Л. 407—408. Рассекречено 28.04.1989. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 55.

² ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 14750. Д. 1. Л. 12—21.

³ Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 107.

⁴Данные приводятся: а) по Интернету; б) по 2-му дополненному и исправленному изданию 2008 г. Жаль, только, что уважаемый А.Е. Хинштейн не смог привести ссылку на архивные документы. 5 ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 14750. Д. 1. Л. 12—21

Схема возможных вариантов действий фашистской Германии против СССР, представленная генерал-майором В.И. Тупиковым в РУ ГШ Красной Армии. На схеме фамилии командующих группами армий вермахта указаны по состоянию на март 1941 г и на основании имевшихся у Тупикова в тот момент агентурных и иных данных. К 22 июня Гитлер перетасовал командующих: фон Лееб возглавил ГА «Север», Рундштедт – ГА «Юг», фон Бок – ГА «Центр».

менитым и легендарным документом военной разведки накануне войны. И хотя в докладе был сделан вполне аргументированный вывод о том, что вероятность нападения Германии весной 1941 г. ничтожна и муссируется лишь стараниями английской и германской разведок, сам доклад был посвящен не этому, точнее, не столько этому.

Основное его содержание лаконично указано прямо в названии “Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР”. Проще говоря, в первую очередь, но в прогнозном стиле, причем не отдавая предпочтения, тем более категоричного, какому-либо из ставших известными разведке вариантов боевых действий германской армии, в докладе излагались разведывательные данные о наиболее вероятных направлениях главных ударов германской армии. В этом, прежде всего, главная суть основного содержания этого доклада. К докладу была приложена, представлявшая особую ценность графическая «Схема возможных вариантов действий фашистской Германии против СССР», которую лично составил и передал в Москву резидент военной разведки в Берлине, он же военный атташе СССР в Германии генерал-майор В.И. Тупиков. Один из трех представленных В.И. Тупиковым вариантов действий немецких войск точно отражал замысел германского командования нападения на СССР.

***

Комментарий. Именно с основным содержанием этого доклада связана малоизвестная, если вообще известная, весьма темная сторона истории вокруг этого доклада, в том числе и одной его части, но ко всему этому обратимся в другой главе. Здесь же сразу отметим, что почему-то до сих пор все яростно цепляются именно к выводам этого доклада.

А все дело в том, что в послевоенное время с подачи лично предвоенного начальника ГШ этот доклад, особенно же выводы из приведенной в нем информации, были оболганы, оклеветаны и чуть ли не преданы анафеме. После этого, кто только не отметился на этой подлой стезе. Нет практически ни одного исследования по истории кануна войны, на страницах которого не оплевывался бы это знаменитый доклад. А за что, позвольте спросить?! Хоть кто-нибудь когда-нибудь задумывался над тем, за что же такая немилость этому докладу, особенно выводам из приведенной в нем информации?! Ведь нет ни малейшего основания охаивать этот доклад, тем более выводы, которых-то было всего два:

«Вывод: 1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки».¹

Что из этих, всего-то двух выводов могло стать основанием для того, что письменно на весь мир заявлять, как это сделал предвоенный НГШ, указавший в своих мемуарах, что-де «выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали всё их значение».² А вслед за ним даже в наше время, к глубокому сожалению, из-под пера даже официальных историков военной разведки, являвшихся сотрудниками ГРУ, выходили (и, увы, еще выходят) такие перлы, как, например, «соображения Голикова – это угодничество, дань культу «гениального вождя» и страху за свою судьбу»!? Как же

_______________

¹ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 14750. Д. 1. Л. 12—21.

² Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Изд. 10. Т. 1. М., 1990. С. 249.

надо не дружить с собственной головой (про совесть уж и не говорю), чтобы заявлять такое?!

В чем конкретно, якобы проявив угодничество и якобы отдавая дань культу «гениального вождя» якобы в страхе за свою судьбу, якобы ошибся глава ГРУ, представив высшему руководству государства официальный доклад с выводом, например, № 2, который гласил, что «слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года (то есть 1941 г.) войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки»?! Где тут ошибка, если нападение произошло не весной, а летом – 22 июня 1941 года!? Разве это требует особых доказательств?! Уж после войны-то можно же было воздержаться от неуместных нападок на этот доклад?!

Разве требует особых доказательств тот факт, что английская разведка действительно лезла из кожи вон, чтобы поскорее спровоцировать смертельное столкновение между СССР и Германией, без чего этот поганый остров в то время не выжил бы?! Доклад-то ГРУ начинался с абсолютно точной и абсолютно правомерной констатации реалий того времени: «Большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны с СССР весной 1941 г., исходит от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией». Что, для историков, тем более современных, это сродни открытию Америки?! Ведь все документы и факты были известны и в советское время, а уж в наше-то время вообще столько рассекретили по этим вопросам, что только и остается, что диву предаваться, как многим исследователям удается ничего этого не заметить, не знать, но продолжать громко повторять, вежливо говоря, неадекватные историческим реалиям заявления предвоенного НГШ!

Кстати, всем, кто и так и сяк муссируют этот доклад только в негативном плане, даже и невдомек обратить внимание на одну особенность этого доклада. Из всего четырех случаев хоть какого-то упоминания в этом докладе вероятных сроков возможного нападения Германии, ровно половина относится именно к июню месяцу, причем в обоих случаях имеет место прямое совпадение, указывающее на середину июня! А те два упоминания, что связаны с словами «весной» и «в мае» (а это, как известно, тоже весна), отринуты самим выводом № 2. Проще говоря, ГРУ чрезвычайно осторожно - очевидно, в тот момент по-другому было нельзя - показало, что нападение следует ожидать в середине июня. Уже 20 марта 1941 г. показало!

Вся предыдущая и особенно вся последующая информации разведывательных служб по вопросу о сроках нападения абсолютно закономерно и правомерно подтвердила вывод № 2 этого доклада.

Изредка в океане неуместных нападок на вывод № 2 встречается более чем неадекватный упрек в его адрес в связи с тем, что в отношении английской разведки ГРУ взяло категоричный тон, а в отношении германской – несколько смягченно вероятностный?! Однако и тут все логично, не говоря уже о том, что и оправданно с разведывательно-аналитической точки зрения. Потому что для будущего агрессора куда важней усыпить бдительность запланированной жертвы своей очередной агрессии, нежели брехать на всех европейских и мировых перекрестках о том, что он вот-вот нападет! Всем германским дипломатам и военным атташе была дана прямая команда опровергать слухи о войне и гря-

дущем нападении на СССР. Еще в начале 1941 г. по указанию Гитлера были разработаны и введены в действие руководящие указания начальника штаба верховного главнокомандования по маскировке подготовки агрессии против Советского Союза № 44142/41 от 15.2.1941 г., п. 1 которых гласил: «1. Цель маскировки – скрыть от противника подготовку к операции «Барбаросса». Это главная цель и определяет все меры, направленные на введение противника в заблуждение».¹ Гитлеровское «цэу» по вопросам дезинформации едва ли было известно советской разведке в марте 1941 г., особенно в документальной форме, но не предполагать подобного она просто физически не могла – это априори в генетике разведывательного анализа, особенно информации по особо актуальным темам высшей мировой политики.².

Но в наше-то время, когда упомянутый выше трофейный документ давным-давно опубликован, можно же было воздержаться от беспочвенных упреков в адрес ГРУ, в частности, в отношении вывода № 2?! Высказывая же свое мнение о причастности германской разведки к слухам о возможности войны весной 1941 г. в несколько смягченно вероятностной форме, ГРУ опять не ошиблось. Потому как, если сопоставить этот вывод с тем, что было написано в этом «цэу» № 44142/41 от 15.2.1941 г., то нетрудно будет заметить следующее. Там была расписана вся дезинформационная брехология нацистов, кроме одной детали – ни в одной его строчке нет ни одного даже звука о времени нападения, то есть насчет весны 1941 года. Тем более ничего нет насчет 22 июня! Тем не менее, все стремятся бросить в Сталина и ГРУ увесистый «булыжник» упрека, не отдавая при этом себе отчета в подлинных реалиях. Ведь в качестве даты нападения «22 июня» официально и письменно было объявлено с санкции Гитлера только 10-го июня 1941 года!

12 мая 1941 г. начальником штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии было подписано распоряжение № 44699/41 от 12.5.1941 г. по проведению второй, завершающей фазы германской дезинформационной операции³. И в нем тоже нет ни звука о дезинформации по вопросу о времени нападения весной 1941 г., до конца которой, в тот момент, оставалось всего 19 дней! Проще говоря, дезинформация гитлеровцев носила принципиально иной характер: она преследовала цель усыпить бдительность СССР, а не будоражить его шквалом сообщений о грядущем уже весной нападении! Так в чем же тогда ошибка ГРУ, которую оно якобы допустило, видите ли, со страху, да еще и угодничая перед Сталиным?! А хоть тресните, но ее нет, и не было в помине!

И, наконец, о том, почему ГРУ без обиняков назвало все сообщения о неизбежности войны весной 1941 г. именно слухами. И тут никакой ошибки нет. Оценка аналитиков

____________

¹Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 206.

² Плановые дезинформационные мероприятия, направленные на сокрытие подготовки к нападению на СССР, гитлеровское командование начало проводить еще с 6 сентября 1940 года. В действительности же первым шагом на этом пути стало официальное сообщение военного атташе Германии в СССР генерала Кёстринга Наркомату Обороны СССР от 9 июля 1940 года. Якобы во избежание будоражащих кривотолков Кёстринг тогда сообщил о якобы плановой замене частей, расквартированных в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши. Однако его сообщение, как показали дальнейшие события, было всего лишь дезинформационным актом. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1305. Л. 438. Машинопись на специальном типографском бланке. Копия. Автограф.

³ Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 212.

ГРУ и здесь абсолютно точна. Потому что это оценка аналитиков именно военной разведки, чего многие историки-исследователи просто не хотят понимать и даже воспринимать. Повторю то, что уже говорилось выше. При оценке угрозы нападения военная разведка всегда исходила, исходит и будет исходить в первую очередь из двух слагаемых:

- из факта сосредоточения войск противника у своих границ

- и, особенно, из факта завершенности процесса сосредоточения и развертывания войск противника.

По состоянию же на 20 марта 1941 г. данные о завершении процесса сосредоточения войск еще не поступали. Не было зафиксировано каких-либо данных даже о начале финишного этапа этого процесса. Даже сама динамика сосредоточения войск вермахта пока еще не позволяла заподозрить подобное. По состоянию на 20 марта 1941 г., ГРУ (и не только оно) видело и фиксировало действия командования вермахта, связанные только с процессом сосредоточения и постепенного развертывания войск. Но оно видело и то, что этот процесс еще не завершен и даже еще не переведен в режим финишного этапа, то есть в режим военного времени, когда начинается отсчет времени «Х». По состоянию на 20 марта 1941 г. ни одна из разведслужб СССР еще не располагала данными о переводе графика военных перевозок вермахта на Восток в режим финишного этапа. Тем более не располагали они данными о переводе этого графика в режим военного времени (на немецком штабном языке того времени, о введении в «режим максимально уплотненного графика движения эшелонов»). И даже поступившие в начале апреля 1941 г. данные о выдаче командованием вермахта предписаний ж.-д. чиновникам рейха, которыми они назначались на работу на железной дороге в районе г. Белосток¹, не могли быть расценены как однозначное свидетельство завершения процесса сосредоточения и развертывания войск вермахта. В лучшем случае их можно было расценить только как свидетельство того, что механизм подготовки агрессии уже приблизился к началу финишного этапа, но еще не перешел в него. Но более всего, это свидетельствовало о приоритетности Белорусского направления главного удара, а в его рамках – о приоритетности удара на Белостокском направлении. Увы, но в нашем Генштабе на это не обратили внимание.

Теперь о выводе № 1. В чем конкретно, якобы проявив угодничество и якобы отдавая дань культу «гениального вождя» якобы в страхе за свою судьбу, якобы ошибся глава ГРУ, представив высшему руководству государства официальный доклад с выводом № 1, который гласил, что «…наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного мира»?!

Увы для всех очернителей легендарного доклада военной разведки, ГРУ и в этом выводе ни на йоту не ошиблось. Сама трагедия 22 июня ясно показала, что ГРУ было изумительно точно в своем безошибочном прогнозе, который столь кроваво подтвердился. Военная разведка беспрецедентно точно спрогнозировала принципиальную часть ситуации с так называемой «миссией» Гесса, хотя, естественно, и не предполагала именно такого поворота событий, тем более с участием такого персонажа, как Р. Гесс. Как известно, заместитель фюрера по партии для того и рванул в Англию, чтобы как раз и договориться

__________

¹Из спецсообщения НКВД СССР в НКГБ СССР о концентрации германских войск на границе с СССР от 8 апреля 1941 г. См.: Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Накануне. Кн. 2. М., 1995. С. 77/

на почетных условиях с лидерами верхушки ее правящей элиты! Ведь и Гитлер, увы, тоже понимал, что в мировой войне, которую он по заказу Запада развязал и готовится перебросить ее на Восток, против СССР, победа априори будет только на той стороне, на которую встанут экономически уже тогда очень мощные Соединенные Штаты Америки. Но только в том случае, если на этой стороне будет и быстро догонявший США по экономическим параметрам Советский Союз. И Гитлер принял решение о попытке выведения из перспективы столкнуться с такой коалицией непосредственно Англию, прекрасно осознавая, что если удастся это сделать, то автоматически из рядов будущих противников выпадут и стоявшие за ней США.

В реальности все получилось, как и прогнозировало ГРУ. Что, кстати говоря, впоследствии подтвердилось и документально. Ф. Гальдер в своем дневнике прямо указал, что Гитлер специально отправил в Рим Риббентропа, чтобы поставить Муссолини в известность о том, что полет Гесса был попыткой передать предложение о сепаратном мире. И это притом, что высшим военным руководителям рейха Гитлер преподнес полет Гесса как полную неожиданность для себя и как следствие психической неуравновешенности и подавленности Гесса. Но одновременно и как «попытку объединить германскую расу».¹

Между тем, в Италии советская внешнеполитическая разведка располагала уникальными агентурными возможностями в непосредственном окружении Муссолини и его зятя, министра иностранных дел Чиано. Так что подлинная позиция Гитлера в связи с полетом Гесса и подлинный смысл его визита были известны Сталину, что называется, непосредственно из первоисточника. Хотя, к глубокому сожалению, СВР до сих пор не рассекречивает эту часть разведывательной информации.

Нападение на Советский Союз произошло аккурат после того, как Гесс рванул в Англию. Но, самое главное, после того, как в переговорах между высокопоставленными представителями Англии и Р. Гессом была достигнута некая, по сию пору официально неизвестная (в том смысле, что не раскрыта, не рассекречена – британские власти перенесли срок рассекречивания данных о миссии Гесса на 2045 г.) полном объеме и, особенно, в не вызывающей сомнений и подозрений документальной точности договоренность! Но ее принципиальная суть известна - Гитлеру была гарантирована практически полная безнаказанность однофронтового разбоя Третьего рейха против СССР до 1944 г.! Правда, у Черчилля хватило ума и политической изворотливости, чтобы лично и тем более письменно не засветиться в столь грязной сделке. Все было обтяпано устно. Вместе с тем, у Черчилля все-таки не хватило ума не болтать о самом факте сговора. В состоявшееся 4 сентября 1941 г. беседе с советским послом И. М. Майским наш подлый «друг» по антигитлеровской коалиции ляпнул, что открытия второго фронта не следует ожидать до 1944 г.!²

Кстати говоря, не только проболтался, и не только послу. С самого начала секретной переписки со Сталиным Черчилль однозначно показал, что, во-первых, его ставка - именно на затяжную войну между Германией и СССР. Причем, как можно более затяжную войну. В одном из первых посланий Сталину – от 8 июля 1941 г. – Чер-

________________

¹Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. М., 1970. С. 523—526. 2 Независимое военное обозрение. 2002. № 19.

чилль так и написал: «Чем дóльше будет продолжаться война, тем бóльшую помощь мы сможем предоставить».¹ А что будут массово гибнуть люди, будет нанесен колоссальный ущерб экономике СССР – это британскую сволочь не интересовало. Главное, чтобы дольше продолжалась война, чтобы большей помощью закабалить СССР. Ну не подлец ли?!

Во-вторых, что ни он, ни американцы абсолютно не намерены в срочном порядке открывать второй фронт в Европе для облегчения положения СССР. Ведь так и протянули с открытием второго фронта до 6 июня 1944 г.! «Джентльмены», не приведи Господь, слово же дали «дражайшему» Адольфу! Вот и держали оное, сколько могли, пока не убедились, что Сталин и его храбрейшие солдаты и без англосаксов уничтожат нацизм в его же логове!

Короче говоря, не будь этого прямого, но неофициального, письменно никак не зафиксированного сговора с Гитлером, гарантировавшего ему свободу рук на Востоке, то есть безопасность однофронтового разбоя против СССР до 1944 года, то едва ли фюрер рискнул бы на нападение! То обстоятельство, что сговор действительно имел место, в своем последнем слове перед оглашением смертного приговора подтвердил бывший министр иностранных дел Третьего рейха Й. Риббентроп, назвав эти гарантии «заявлением о дружеских заверениях, которые дал мне Черчилль».² Именно это «заявление о дружеских заверениях», которое дал Черчилль, окончательно уверило главарей Третьего рейха в возможности, не опасаясь до 1944 года за свой западный тыл, начать-таки агрессию против СССР. Правда, австрийский баран во главе Третьего рейха абсолютно не осознавал того, что еще в XVIII веке понимал его же кумир прусский король Фридрих II, абсолютно справедливо обозвавший Англию PERFIDIOUS ALBION – КОВАРНЫЙ АЛЬБИОН!

Разве требует доказательств тот факт, что 10 июня – это ровно месяц спустя после того, как Р. Гесс сиганул через Ла-Манш в Англию?! В чем же тогда ошибка, если почти за три месяца до письменного провозглашения Гитлером даты нападения на СССР ГРУ абсолютно точно спрогнозировало время нападения?! Еще раз прошу обратить внимание на то, что дата нападения на СССР - «22 июня» - впервые письменно была указана только 10 июня 1941 года?! В документе под названием «Распоряжение главнокомандующего сухопутными войсками о назначении срока начала наступления на Советский Союз» № 1170/41 от 10.6.1941 г.³ То есть когда переговоры Гесса с представителями британской правящей верхушки были в разгаре.

ГРУ точно спрогнозировало также и принципиальные контуры ситуации, в которой это решение будет принято, то есть в ситуации откровенных попыток Германии (Гитлера и Гесса) достичь «почетного мира» с Англией, а через нее и с США!

Чуть позже, в самом начале июля 1941 г., ГРУ безупречно аргументировано доказало, что Англия действительно гарантировала Гитлеру безнаказанность однофронтового

______________-

¹Министерство иностранных дел СССР. Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Т. I. М., 1976. С. 17. 2 Нюрнбергский процесс. М., 1961. Т. VII. С. 271. 3 Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 214—215.

разбоя против СССР. Из спецсообщения ГРУ от 7 июля 1941 г., направленного Сталину и Молотову со ссылкой на ранее полученные данные: «…вооруженное выступление против СССР было предрешено задолго до перелета Гесса в Лондон для прощупывания почвы о возможности мирных переговоров между Англией и Германией, что подтверждается агентурными данными. Перелет Гесса в Англию нужно рассматривать, как попытку Гитлера склонить Англию на заключение мира, поставив ее перед свершившимся фактом уже законченного сосредоточения основной группировки сил против СССР».¹ Правильно, хотя склонить Англию к прямому письменному заключению такого мира Гитлеру не удалось. Не такой уж и болван был сидевший на Даунинг-стрит, 10 наш заклятый «друг» по антигитлеровской коалиции – отпетый подлец и пьяница, на котором пробу негде было ставить, да, но не болван. Не фиксируя письменно своего «одобрям-с» агрессии Гитлера против СССР – иначе это был бы абсолютно не обжалуемый смертный приговор самой Великобритании – вселенские бандиты с обеих сторон действительно договорились между собой. И действительно на почетных для каждого из них условиях. Лондону - максимально возможное снижение угрозы разрушения и тем более уничтожения Англии, особенно за счет воздушных бомбардировок. Берлину - свобода рук на Востоке против СССР. Плюс гарантии безнаказанности однофронтового блиц – «Дранг нах Остен» – крига. ГРУ отмечало в этом спецсообщении, что «по имеющимся данным, эта попытка склонить на мир Англию не увенчалась успехом, но в известной степени получила отражение в дальнейшем ходе военных действий между Германией и Англией в сторону их ослабления. Для подтверждения такого вывода необходимо привести следующие конкретные факты:

а) Переброска всех родов войск немецкой армии на Восток продолжается за счет ослабления группировки немецких войск на северо-западном побережье Франции…».² Кстати говоря, в начале упомянутого сообщения ГРУ прямо указало, что еще до нападения на СССР, Германия оставила в оккупированной части Франции всего 14-15 дивизий! А ведь не будь у него британских гарантий, что в ближайшие два-три месяца, в течение которых ему грезился успех блицкрига против СССР, в спину рейху на Западном фронте (которого, если честно, и вовсе не существовало – реально он появится только с 6 июня 1944 г.) не ударят, Гитлер не рискнул бы осуществлять такие переброски!

- «б) Усиление Восточного фронта германской авиацией продолжается. Захваченные пленные показывают, что их соединения за 3-4 дня до начала войны и даже в процессе войны переброшены из Франции».³

ГРУ показало ситуацию практической реализации достигнутого накануне агрессии против СССР англо-германского тайного сговора. Совершенно не опасаясь последствий, гитлеровское командование перебрасывало громадные силы из Франции на Восточный фронт! Характерно, что ГРУ указало на то обстоятельство, что этот процесс начался

_______________

¹ Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. С. 260.

² Там же. 3 Там же

за 3-4 дня до нападения Германии на Советский Союз¹. Именно это и означало, что к тому времени у Гитлера уже были «железные» британские гарантии безнаказанности однофронтового нападения на СССР. И потому, собственно говоря, с 4. 00 18-го июня 1941 г. и был возобновлен процесс выдвижения войск вермахта на исходные для нападения позиции. ГРУ прямо назвало также и те части люфтваффе, которые были переброшены с Западного фронта на Восточный.

- «в) Для действий английской и германской авиации на Западном фронте характерно резкое снижение активности начиная с середины мая»!²

По сообщениям лондонской резидентуры ГРУ, гитлеровская авиация с того времени залетала в английское воздушное пространство одиночными самолетами!³ Совершенно очевидно, что резкое снижение активности боевой авиации двух воюющих государств, во-первых, произошло сразу же после прибытия Гесса в Англию. Во-вторых, носило явный характер авансового платежа с обеих сторон, одинаково нуждавшихся в практическом подтверждении намерения каждой из них пойти-таки на тайный сговор. Со стороны Англии это было вообще ультимативным требованием, выполнение которого со стороны Германии эвентуально гарантировало как возможность самих переговоров с Гессом, так и особенно возможность достижения тайного сговора против СССР по указанной выше схеме! В свою очередь это означает, что уже с середины мая 1941 г. обе стороны стали играть в профанацию под названием «взаимные бомбардировки» для … отвода глаз: Кстати, и англичане, по тем же данным, тоже проводили свои налеты на Германию незначительным количеством самолетов, потому как по сравнению с предшествовавшим перелету Гесса периодом их количество было снижено в 7,5 раз!⁴ Весьма характерно также и то, что едва ли не в первую очередь обе стороны снизили интенсивность налетов на важные объекты!

Поразительно, но факт, что гарантии были выданы на следующий день после получения текста Сообщения ТАСС в качестве официального документа Правительства СССР!⁵ И тогда же, 14-го июня, и Гитлер политически окончательно подтвердил еще 10-го июня положенное на бумагу свое решение о назначении 22 июня датой нападения на СССР!

В чем же тогда вина ГРУ, сформулировавшего вывод № 1 так, как он сформулирован?! А ни в чем! Ее попросту нет, потому как нет, и не было никакой ошибки – в помине не было, как, впрочем, и какого бы то ни было угодничества ГРУ перед Сталиным! Хоть тресните, но не было! И все тут!

Короче говоря, ни в выводе № 1, ни в выводе № 2 ни аналитики ГРУ, ни его начальник генерал-лейтенант Ф.И. Голиков ни на йоту не ошиблись. При современном уровне исторических знаний, при условии свободного доступа ко многим рассекреченным и опубликованным материалам того времени, в том числе и разведки, пора

_______________ -

¹Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. С. 260.

²Там же.

³ Там же. С. 261.

⁴ Там же..

⁵ Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996. С. 139.

признать исключительную правоту ГРУ и прекратить глупейшие нападки на этот легендарный доклад!

И в завершение этого пункта отметим одну интересную деталь. Более полувека тому назад в интервью известному в те времена военному историку Виктору Анфилову бывший начальник Генерального штаба Г.К. Жуков утверждал, что ничего не знал об этом докладе. Вот как это произошло в изложении В. Анфилова:

«- Как вы оценили докладную записку начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года?

- Какую записку? – насторожился Жуков.

Я показал ему странички рукописи, на которых излагалось ее содержание. В записке указывались три варианта возможного нападения немцев на СССР, один из которых был, по сути, замыслом плана "Барбаросса". Назывался и ориентировочный срок вторжения. Голиков же, как ни странно, вопреки приводимым фактам утверждал, что нападение Германии возможно только после победы над Англией, а оперативные документы немцев, о которых шла речь, следует расценивать как дезинформацию английской или германской разведки...

- Я впервые вижу ее, - возмущенно сказал маршал, прочитав документ.

- Разве Голиков вам не докладывал?

- Он не подчинялся мне, а потому и не делал этого. Он докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко. Но об этом документе он, по-видимому, наркома не информировал, потому что тот делился со мной основными сведениями разведки, получаемыми от Голикова. Я вас прошу добиться опубликования этого документа, чтобы показать, чего стоил Голиков».¹

Все, что заявил предвоенный НГШ в этом интервью, в том числе и в процитированной части, вежливо говоря, неправда! Во-первых, предвоенный глава ГРУ – генерал-лейтенант (впоследствии маршал) Ф.И. Голиков – являлся непосредственно заместителем начальника Генерального штаба. А жесткую субординацию в военной иерархии, тем более того времени, никто не отменял. Вот выписки из двух приказов по наркомату обороны:

Из приказа наркома обороны СССР № 0037 от 26 июля 1940 г.:

«26 июля 1940 г. Сов. секретно

<...>

Новая структура Народного Комиссариата Обороны

<...>

Приказываю:

<...>

2) Включить 5 Управление РККА (так тогда называлась военная разведка – А.М.) в состав Генерального Штаба РККА.

Нарком обороны СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)»²

________________

¹Военно-исторический журнал. 1995. № 3.

² РГВА Ф. 4. Оп. 15 «а». Д. 496. Л. 7.

Из приказа наркома обороны СССР № 0038 от 26 июля 1940 г.:

26 июля 1940 г. Сов. секретно

О реорганизации Генерального Штаба

Красной Армии

В связи с расформированием Главного Управления Красной Армии и передачей его функций Генеральному Штабу и включением 5-го управления Красной Армии в состав Генерального штаба приказываю в составе Генерального Штаба иметь:

Управления:

<...>

б) Разведывательное

<...>

2) Назначаются:

<...>

Заместитель начальника Генерального Штаба – он же начальник Разведывательного Управления – генерал-лейтенант Голиков Ф.И.¹

<...> Нарком обороны СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)»²

Во-вторых, заявив В. Анфилову, что-де «об этом документе он (Голиков – А.М.), по-видимому, наркома не информировал, потому что тот делился со мной основными сведениями разведки, получаемыми от Голикова», предвоенный НГШ, увы, опять сказал неправду, потому, как прямо в названии этого документа указано, кому он адресован – «Доклад Начальника Разведуправления Генерального штаба Красной Армии в Народный Комиссариат обороны СССР, в Совет Народных Комиссаров и ЦК ВКП (б) “Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР”» от 20 марта 1941 г. (б/н). Обратите внимание на то, что как адресат наркомат обороны стоит на первом месте. Учитывая военно-бюрократические хитрости чиновничьего характера того времени, указанная прямо в названии очередность адресатов означает, что руководитель ГРУ изначально отдал право доклада такого документа Сталину и правительству на откуп лично руководству наркомата обороны. Следовательно, нарком обороны и начальник ГШ точно знали об этом документе и читали его.

Да, собственно говоря, противоположное, то есть то, что утверждал предвоенный НГШ, априори исключено, потому, как документы такого рода, то есть аналитически обобщенные, без предварительного просмотра руководством наркомата обороны и ГШ, без их визы наверх не подавались. Таковы правила разведки, которые существуют испокон веку, в том числе и в наше время. Не говоря уже о том, что практически все документы раз-

____________

¹Санкция ЦК ВКП(б) на назначение Ф.И. Голикова начальником Разведывательного управления (в момент его назначения оно еще называлось 5-е Управление) была получена 10 июля 1940 г. См.: РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 71. Л. 278—279. Приказ наркома обороны о назначении Ф.И. Голикова на указанную должность — № 0080 от 11.07.40 г. В должность Ф.И. Голиков вступил 13 июля 1940 г. — РГВА. Ф. 4. Оп. 4. Д. 2791. Л. 13.

² РГВА Ф. 4. Оп. 15 «а». Д. 496. Л. 9

ведки, а также документы из других ведомств направлялись в том числе наркому обороны и начальнику ГШ, о чем уже говорилось в предыдущих главах.

Из опубликованных в 2007 г. в Военно-историческом журнале выдержках из послевоенных воспоминаний самого Ф.И. Голикова действительно следует, что предвоенный НГШ, вежливо говоря, утверждал откровенную неправду, ибо там говорилось: «В 1941 году, в марте (числа не помню), начальнику Генерального штаба Жукову Г.К., наркому обороны Тимошенко С.К. и, видимо, ряду других высших руководителей нами была представлена специальная докладная записка с изложением существа выявленных нашей военной разведкой вариантов стратегических планов наступления Германии на Советский Союз. В число их входил своим существом и план “Барбаросса”. При этом мы заявили, что из всех сообщаемых вариантов главным считаем именно его».¹ [Последние две фразы из этого отрывка воспоминаний Ф.И. Голикова имеют колоссальное значение, включая и их бэкграунд, о чем поговорим подробно в другой главе.]

А теперь смотрите, кто и когда был на докладе у Сталина с момента подписания Голиковым этого документа, и кто реально мог доложить его Сталину. До 20 марта 1941 г. нарком обороны и НГШ были у Сталина только 18 марта 1941 г. – с 19.05 до 21.00. Затем следует достаточно длительный перерыв, и вновь в кабинете у Сталина нарком обороны и НГШ оказываются только 9 апреля 1941 г. – с 20.00 до 21.35. Повторно они оказываются у Сталина на докладе на следующий день, 10 апреля 1941 г. – с 20.20 до 22.40. Голиков же оказался на докладе у Сталина только 11 апреля 1941 г. – с 21.15 до 21.45. Кстати говоря, это единственный случай за все первое полугодие 1941 г. до 21 июня включительно, когда Голиков оказался в кабинете у Сталина.

А вот сам предвоенный начальник ГШ с момента назначения на этот пост и вплоть до 21 июня включительно побывал на приеме у Сталина 28 раз, из них ровно 27 раз с докладами уже в статусе именно начальника Генерального штаба.² То есть, практически каждую неделю, если хронологически поровну распределить. На самом же деле, бывали случаи, когда он (в том числе и вместе с наркомом обороны) оказывался в кабинете Сталина чуть ли не каждый день, или через день-два. Но всего, подчеркиваю, 27 раз. Начальник же военной разведки генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, являвшийся первым заместителем начальника Генерального штаба в первом полугодии 1941 г., до начала войны, подчеркиваю, побывал на докладе у Сталина всего один раз - 11 апреля 1941 г.³ Проще говоря, разведывательную информацию Сталину систематически докладывали главным образом лично начальник ГШ и нарком обороны. В секретном письме от 19 мая 1956 г. на имя пресловутого Хрущева и его присных в ЦК КПСС предвоенный НГШ собственной рукой так и написал: «Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточении немецких войск вблизи наших границ, об их усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее вглубь нашей страны до 200 километров».⁴

_______________

¹ Военно-исторический журнал. 2007. № 12. С. 8.

² На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924— 1953 гг.). Справочник / Научный редактор д.и.н. А.А. Чернобаев. М., 2008. С. 614—615.

³ Там же. С. 595.

⁴ АП РФ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 188. Л. 4—30. Приводится по: Сойма В. Запрещенный Сталин. М., 2005. С. 414.

И это действительно было именно так. Кстати говоря, в переизданных в 2010 г. «Воспоминаниях и размышлениях» предвоенного начальника ГШ - указано следующее: «Информация, которая исходила от генерала Ф.И. Голикова, немедленно докладывалась нами И.В. Сталину. Однако я не знаю, что из разведывательных сведений докладывалось генералом Ф.И. Голиковым лично, минуя наркома обороны и начальника Генштаба, а такие доклады делались неоднократно».¹ Как видим, Голиков действовал строго в соответствии с законами военной субординации – докладывал сначала наркому обороны и начальнику ГШ, а уже те – Сталину.

Правда, еще большой вопрос, не препарировалась ли ими в своих интересах информация, которую докладывал им Голиков, не говоря уже о том, не грешил ли сам Голиков тем же. Вопрос этот не простой, за ним истоки кровавой трагедии 22 июня 1941 г., но об этом поговорим в другой главе.

Короче говоря, как Голиков мог неоднократно лично докладывать Сталину донесения разведки в первом полугодии 1941 г. - чуть выше было показано. Если единственный прием Сталиным Голикова 11 апреля 1941 г. - это неоднократно, то у предвоенного начальника ГШ на старости лет явно были нелады и с логикой, и с элементарной арифметикой, не говоря уже о другом …

И какой же вывод из всех этих данных объективно можно сделать? Да только один - документ был доложен 9 апреля 1941 г. в числе других. Сталин оставил его у себя для тщательного изучения. Изучив, на следующий снова вызвал обоих. Их ответы в чем-то явно не удовлетворили его и потому уже 11 апреля 1941 г. на доклад был вызван сам Голиков.

Увы, но при жизни бывший предвоенный начальник ГШ просто не понимал (или знал что-то такое, что позволяло ему рассчитывать, что далеко не все тайное станет явным) одной простой истины, что все тайное рано или поздно, но обязательно станет явным. Вот оно и стало явным, тем более, что многие архивные документы ныне рассекречены и с ними можно детально ознакомиться (правда, далеко не все и не со всеми!!!).

***

В марте 1941 г. (точную дату установить не представляется возможным) советское военно-политическое руководство получило от разведки данные об ориентировочных сроках нападения Германии на СССР – 12 июня.²
26 марта 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ информировала Центр, что по имеющимся у нее данным нападение Германии на СССР произойдет через 2-3 месяца.³

______________

¹ Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 2 т. М., 2010. Т. 1. С. 272. То же самое утверждение содержится и на с. 341 второго тома мемуаров Жукова в трех томах издания 1990 г.

2 Славин В.В. Теории и мифы о начале Великой Отечественной войны. Независимое военное обозрение. 2007. 12.10. В.В. Славин — полковник ГШ ВС РФ, был помощником начальника ГШ. По вопросу о возможной дате нападения Германии на СССР В.В. Славин сослался на данные известного военного историка генерала армии М.А. Гареева, который впервые опубликовал такие сведения.

³ Данные взяты из не докладывавшегося Сталину из-за начала войны Перечня донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь — июнь 1941 г.), составленного в конце июня 1941 г. Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940—1942. М., 2005. С. 220—234.

Весенние месяцы мы уже отмели на вполне законных, прежде всего, логичных с точки зрения сельского хозяйства основаниях. Учитывать можно упоминание «через 3 месяца», т. е. все тот же июнь месяц.

27 марта 1941 г. за № 725/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова, С.К. Тимошенко и Л.П. Берия направлено очередное агентурное сообщение «Корсиканца» (от 24 марта 1941 г.), в котором он повторил, но со ссылкой на другой источник те же самые данные о намерении немцев захватить посевы еще зелеными – «война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ».¹ Это и есть очередное указание, как минимум, на середину июня.
27 марта 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве «Х» - Герхард Кегель – ГРУ получило сведения о том, что в кругах НСДАП считают, что Германия должна в июне выступить против СССР.²
5 апреля 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхард Кегель) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать в промежутке от 15 мая до 15 июня.³
10 апреля 1941 г. за № 961/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова на в ЦК ВКП (б), СНК СССР и НКВД СССР была направлена информация «О реакции дипломатического корпуса, аккредитованного в СССР, на заключение дружественного договора между Советским Союзом и Югославией», в которой зафиксированы следующие высказывания:

- секретаря болгарского посольства Славейков: «Если немцы не сумеют в течение лета 1941 г. добиться решительной победы, то это будет означать их поражение...»⁴ Лето, как известно, начинается с июня.

- начальника канцелярии английского посольства в Москве Фортер: «... Английское посольство снова получило сведения о германских планах нападения на СССР. На этот раз сведения поступили из Греции и были сообщены б[ывшим] югославским регентом Павлом греческому премьеру. Принц Павел сообщил, что во время переговоров с германским правительством ему было сообщено, что Гитлер решил открыть военные действия против СССР в конце июня. Смотря по обстоятельствам, он может начать их и в конце мая».⁵ Последняя часть – дезинформация.

В реальности высказывание Фортера, судя по всему, основывалось на полученной в начале апреля 1941 г. британским правительством сведениях из Белграда, Вашингтона и Афин о том, что Гитлер сказал югославскому принцу-регенту о намерении начать на-

____________

¹ Приводится по Интернету: Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011.

² Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. Приводится по Интернету.

⁴ Там же.

⁵ ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 56. Л. 612—615.

падение Германии на СССР до 30 июня этого же года.¹ В такой формулировке англичане заявлений по этому вопросу не делали и даже в пресловутом письме Черчилля на имя Сталина от 3 апреля 1941 г. нет ни одного слова на этот счет. Сволочь же, Черчилль, не к ночи будь он помянут…

До сих пор во многих исследованиях о кануне войны используется подлое утверждение негодяя Хрущева на ХХ съезде КПСС о том, что, получив предупреждение Черчилля, Сталин его проигнорировал. Так ведь правильно сделал, что проигнорировал! Во-первых, какого черта он должен был верить той самой сволочи Черчиллю, который давно прославился своим стремлением уничтожить СССР и делал все, что по максимуму напакостить Советскому Союзу?! Во-вторых, агент советской внешней разведки Седрик Белфрейдж, работавший бок о бок с Монтгомери Хайдом, явно не мух на потолке считал, а своевременно сообщил о том самом письме Монтгомери Хайда на имя У.Донована, в котором была высказан просьба ускорить мероприятия против России, то есть ускорить нападение Гитлера на СССР, без чего проклятая Англия просто не выжила бы – подводные корсары Гитлера с упоением изо дня в день в большом количестве топили морские суда Англии, которые везли ей все необходимое. Без поставок по морю Англия и сейчас не выживет, а уж тогда, в условиях гитлеровской морской блокады – тем более не выжила бы.

20 апреля 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ сообщила, что по ее сведениям, нападение якобы планируется в период от 15 мая до начала июня, но по имеющимся у нее данным, «нападение на СССР в мае месяце … пока не подтверждается».²
22 апреля 1941 г. нелегальный резидент ГРУ в Женеве - Ш.Радо («Дора») прислал в Центр радиограмму следующего содержания: «Через Пуасона узнал от члена национального совета, главного редактора «Базлер нахрихтен» - берлинские правительственные круги называют 15 июня как дату похода на Украину. Они рассчитывают только на слабое сопротивление».

***

Комментарий. На оригинале этой радиограммы имеется помета Ф.И. Голикова: «Он способен или нет на деловую информацию? Ничего от него не вижу, кроме передачи подобных сведений ... ».³

Раздраженная резолюция Голикова вполне объяснима – Ш.Радо был нелегальным резидентом советской военной разведки, в свое время прошел необходимый курс обучения, по своим взглядам – коммунист, по прикрытию, совпадавшему с его образованием географа и картографа – владелец картографического издательства «Геопресс». И вот такой резидент присылает информацию о том, что 15 июня Германия нападет на Украину!? Как будто ему, профессиональному географу и картографу неизвестно, что отдельного государства Украина нет – есть только Украина как неотъемлемая составная часть СССР!? Это, во-первых. Во-вторых, информация позволяла развер-

_________

¹ Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War. L, 1970. Vol. 1. P. 604—605.

² ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 1. Л. 606—609. Рассекречено 28.04.1989. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 56.

³ 1941 год. В 2 кн. Кн. 2. М., 1998. С. 100.

нуть и уточнить ее, однако Ш. Радо этого не сделал. Даже не дал приписки, что, мол, предпринимаю меры для уточнения и проверки информации. А ведь информация касалась чрезвычайно важного обстоятельства – даты нападения на СССР! Более того. В информации вскользь упомянут расчет берлинских правительственных кругов, то есть, по сути-то, германского военного командования, на слабое сопротивление при нападении. Ведь тут же должен был возникнуть вопрос – сопротивление кого? Регулярных войск СССР? Если это был тревожный звоночек, то почему резидент не отреагировал и не попытался выяснить, что имелось в виду? Ответа, увы, не было. Все это в совокупности и вызвало вполне законное раздражение Голикова. Потому что, с одной стороны, в этих данных указывалась возможная дата нападения, что было весьма ценно, но с другой-то стороны, нападения всего лишь только на Украину, а не на Советский Союз в целом – как будто Украина в те времена являлась отдельным независимым государством. Проще говоря, Украина, точнее Украинское направление выпячивалось как направление якобы главного удара. По удивительному, скорее даже мистическому совпадению, в это же время в Генштабе Жуковым инициирован процесс составления якобы плана превентивного удара по Германии, в котором в очередной раз навязывалась идея, что главный удар немцев следует ожидать южнее Полесья, то есть по Украине, и, следовательно, превентивный удар должен иметь Юго-Западное направление в качестве главного.

***

В конце апреля 1941 г. в результате оперативных усилий главного в то время в советской контрразведке германского отделения удалось несколько раз тщательно «исследовать» содержимое сейфов германских военного атташе Кёстринга и военно-морского атташе Баумбаха. В одном из добытых таким образом документов - донесении германского военно-морского атташе Норберта Баумбаха Верховному командованию ВМФ Германии от 24 апреля 1941 г.- говорилось, что, по словам советника итальянского посольства, английский посол в Москве, т.е. Криппс, предсказал 22 июня как дату начала войны. Баумбах при этом сообщил, что он опровергает эти слухи (в том числе и о звучавших в то время других датах).¹

***

Комментарий. Есть два варианта объяснения происхождения столь точного знания Криппсом даты нападения Германии на СССР до того, как сам Гитлер озвучил эту дату 30-го апреля 1941 г. на расширенном совещании с военными и высшими дипломатами Германии, и, соответственно, знания Москвы по этому вопросу.

Первый вариант. Еще 24 марта 1941 г. Лондон получил из Швеции сообщение о том, что немцы отложили вторжение на Британские острова и решили «молниеносно атаковать Россию и оккупировать ее вплоть до Урала».² В сообщении детально

___________

¹Германский военно-морской атташе в Москве — Верховному командованию военно-морского флота, Москва, 24 апреля 1941 г. Documents on German Foreign Policy 1918—1945. From the Archives of the German Foreign Ministry series (1937—1945) Vol. XII. N. 399. P. 632.

² О факте прохождения такой информации см.: Документы внешней политики СССР. М., 1998, Т. 23. Кн. 2. Ч. 2. Сноска № 239.

излагался план операции против СССР на трех главных направлениях, назывались три конкретные ударные группировки германских войск под командованием фельдмаршалов фон Бока, фон Рунштедта и фон Листа. Там же было и указание на дату нападения. Эту информацию в силу своей неизбывной подлости по отношению к СССР официальный Лондон заблаговременно не передал Москве. Только 16 июня 1941 г. были официально переданы некоторые данные о группировках немецких войск у границ СССР, и то не со всеми известными британской разведке подробностями.¹

Однако Москва все равно узнала причину столь высокой осведомленности английского посла о дате нападения Германии на СССР. Все дело в том, что с января 1941 г., наконец, был восстановлен контакт с Джоном Кернкроссом (оперативный псевдоним «Мольер») – одним из членов великолепной «кембриджской пятерки» блестящих агентов советской внешней разведки. Дж. Кернкросс с июня 1940 г. работал личным секретарем лорда Хэнки, который в кабинете У.Черчилля «вел работу по линии секретных служб и был председателем десятка комиссий, которые занимались вопросами, обороны, безопасности, научных исследований и др. ... К Хэнки поступали материалы из кабинета министров, спецслужб, научно-исследовательских организаций и других важных учреждений. Все они аккумулировались у Кернкросса. От Кернкросса были получены переписка МИД с посольствами, еженедельные доклады английской разведки кабинету, протоколы заседаний военного кабинета, доклады начальника генштаба, материалы по экономической разведке и другие важные секретные документы. С января по май 1941 года от источника было получено большое количество число материалов, которое свидетельствовало о подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз».²

Как первые надежные данные о подготовке нападения Германии на Советский Союз, так и последующие сведения аналогичного характера, в обязательном порядке направлялись лорду Хэнки и аккумулировались у Дж. Кернкросса. Ну а далее они передавались агентом своему куратору из лондонской резидентуры НКГБ СССР. Объемы передаваемых Дж. Кернкроссом документов были исключительны – в среднем до 60 фотопленок направлялось в Центр каждой почтой. Не отставали и другие члены прославленной пятерки – легендарные Ким Филби, Антони Блант, Гай Бёрджесс, Дональд Маклин. Их информация также имела колоссальное значение.

Здесь также следует иметь в виду, что бесценная информация о планах немецкого командования поступала и от другого агента из числа великолепной «кембриджской пятерки» - Дональда Маклина. «В первой половине 1941 года Маклин информировал Москву о подготовке Гитлера к нападению на СССР. Среди документов этого периода необходимо отметить полученную от источника сводку министерства экономической войны Англии, подготовленную для доклада военному кабинету, о неминуемом нападении немцев на СССР. В сводке приводились данные о военных приготовлениях Германии на востоке и ее оперативных планах по разгрому Красной Армии».³

______________

¹Документы внешней политики СССР. М., 1998, Т. 23. Кн. 2. Ч. 2. Сноска № 239.

² Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. IV. М., 1999. С. 182.

³ Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 5. М., 2003. С. 78

А наши маршалы и генералы в мемуарах утверждали, что ничего не знали о планах гитлеровцев …

Так вот, что касается информации, которую английское правительство получило 24 марта 1941 г. из Швеции. Эта информация прошла через руки Кернкросса и Маклина, и потому попала в Москву. И то обстоятельство, что Лондон ни в каком виде не передал эту информацию Москве и даже не пытался сделать этого, как раз и сыграло положительную роль. Потому, что советская разведка располагала уникальной возможностью для контроля и проверки этой информации. Она располагала агентом по фамилии Нюблад в шведской службе радиоразведки. В 1994 г. шведы сами предали гласности эту историю. Все, что шведы тогда читали в немецких радиограммах,¹ а затем передавали в Лондон, читали также и в Москве, нередко даже раньше, чем руководство Швеции или Англии, и уж как правило, одновременно с ними. Не говоря уже о том, что эти данные позволяли советской радиоразведке самостоятельно раскалывать немецкие коды и знать как о планах немцев, так и об их уровне осведомленности о советских войсках.²

Более того. На протяжении 30-х гг., а затем еще и в 1940 г. советской разведке удавалось неоднократно добывать английские дипломатические шифры, благодаря чему, особенно шифру, добытому в 1940 г., представилось возможным наладить чтение секретной переписки МИД Англии и британской разведки, что, естественно, весомо обогащало добываемую советскими разведывательными службами информацию.³

Наконец, нельзя также исключать и того, что Криппс преднамеренно, возможно, что даже по согласованию с Вашингтоном, разгласил полученную от американцев информацию о нападении и дате нападения. Но опять же, американцы передали ее английскому правительству, а у лорда Хэнки, секретарем которого в то время был Дж. Кернкросс, концентрировались также и материалы, поступавшие из кабинета министров (правительства) Великобритании.

Остается только искренне сожалеть, что Служба Внешней Разведки РФ не рассекречивает ряд материалов кануна войны. Публикация в 2011 г. книги Л.Ф. Соцкова «Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации», вежливо говоря, не дала ответов на многие десятки возникших у историков вопросов.

И вот еще что. Упомянутую выше информацию С. Вудса, американцы передали Черчиллю 29 марта 1941 г. А днем ранее – 28 марта 1941 г. – криптографы Правительственной школы кодов и шифров в Блетчли (иногда ее называют просто служба радиоперехвата и дешифрования в Блетчли), наконец-то, смогли получить первые надежные данные о подготовке нападения Германии, расколов военные и дипломатические шифры Третьего рейха. 29 марта глава МИ-6 Стюарт Мензис передал эти первые данные Черчил-

_____________

¹Заслуга в «раскалывании» немецких шифров принадлежит выдающемуся шведскому математику Арне Берлингу.

² Гольев Ю.И., Ларин Д.А., Тришин А.Е., Шанкин Г.П. Криптография: страницы истории тайных операций. М., 2008. С. 233—234.

³ Павлов В.Г. Тайное физическое проникновение на иностранные объекты. Внедрение. Подставы. Перевербовка. М., 2010. С. 399.

лю. То есть для Черчилля получилось хотя и случайное, но действительно знаменательное совпадение информации собственных спецслужб и данных американцев.

На основании этих данных, Черчилль подготовил и направил Сталину послание, датированное 3 апреля 1941 г., которое британский посол в Москве направил в НКИД СССР при своем письме от 19 апреля, адресованном А.Я. Вышинскому (в то время заместитель народного комиссара иностранных дел СССР), и тот уведомил его 23 апреля, что оно вручено Сталину¹. В указанном послании Черчилля говорилось: «Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, то есть после 20 марта, начали переброску в южную часть Польши трех из находящихся в Румынии пяти бронетанковых дивизий. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше Превосходительство легко оценит значение этих фактов».²

Второй вариант. Нельзя исключать и того, что эти данные британская разведка получила с помощью своего агента, действовавшего под псевдонимом «Фил». В середине 30-х гг. он находился на связи у сотрудника британской разведки, помощника британского военно-воздушного атташе в Берлине полковника Кристи. Кто был его дальнейшим куратором – установить не представляется возможным.

«Фил» - это Адольф Эрнст Хойзингер, с середины октября 1940 г. начальник Оперативного управления Генерального штаба сухопутных войск вермахта (ОКХ), заместитель начальника Генштаба ОКХ! Проще говоря, глава «мозгового треста» генерального штаба сухопутных сил Третьего рейха. Генерал А. Хойзингер являлся особо доверенным лицом А. Гитлера в высшем военном командовании Германии и отвечал за планирование военных операций. Судя по всему, А. Хойзингер был завербован британской разведкой - как агент на перспективу - еще находясь в британском плену, куда он угодил, будучи младшим лейтенантом пехоты во время битвы на Сомме в 1916 г. в период Первой мировой войны. В плену находился вплоть до 1919 г. - срок, более чем достаточный для вербовки и подготовки агента. По возвращении в Германию в кратчайшие сроки стал наиболее доверенным лицом и главным протеже знаменитого германского генерала, идеолога и вдохновителя восточной, то есть прагматичной якобы просоветской ориентации рейхсвера и сотрудничества последнего с РККА, - Ганса фон Секта. А британская разведка очень внимательно наблюдала за деятельностью этого генерала. В период советско-германского сотрудничества в военной и военно-технической сферах с 1922 г. и до привода в 1933 г. Гитлера к власти, А. Хойзингер снабжал британскую разведку подробнейшей информацией о всех его аспектах и перипетиях. В том числе и о взаимоотношениях между генералитетами двух армий – СССР и Германии, о состоянии рейхсвера и РККА, и т.д. Эта информация была доступна ему, так как он постоянно находился в Главном штабе рейхсвера. Именно Адольф Хойзингер информировал британскую разведку о сложившемся военно-геополитическом заговоре германских и советских генералов. Заговор

____________

¹Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War. L., 1970. Vol. 1. P. 604—605.

²Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьерминистрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М., 1986. Т. I. С. 442—443

был направлен на одновременное свержение Гитлера и Сталина, установление военных диктатур в Москве и Берлине и дальнейшее формирование трио военных диктатур по оси Берлин-Москва-Токио с подключением также и Рима Муссолини.

Именно Хойзингер информировал англичан о разработанном и переданном Тухачевским германским генералам плане поражения СССР в случае войны с Германией, вследствие чего в Советском Союзе должен был произойти прогерманский государственный переворот. Эта информация представляла колоссальную угрозу интересам безопасности самой Великобритании.

Ведь заговорщики планировали территориальные и экономические уступки Германии и Японии, опираясь на которые те повели бы ожесточенную борьбу против англосаксонского Запада за счет глобального ущемления коренных интересов СССР. Исходя из этого британская разведка чрезвычайно искусно, чужими руками, но едва ли не в прямом смысле «нейрохирургическими методами» завалила весь этот заговор, конвертировав его в Мюнхенскую сделку с Гитлером. В этой операции были задействованы и инициативный агент стратегического влияния МИ-6 - глава германского Абвера адмирал Канарис, и руководство чехословацкой военной разведки в лице ее главы тогда полковника Франтишека Моравца, и агент последней «А-54» — специально подставленный Канарисом майор (впоследствии полковник) Абвера Пауль Тюммель и т.д. и т.п.

Именно Хойзингер как начальник Оперативного управления Генштаба ОКХ знал о планах Гитлера напасть на СССР именно 22 июня 1941 г., хотя до 10 июня 1941 г. эта идея еще не была утверждена в письменном виде и даже Гитлер еще не назвал эту дату своим генералам – официально это произошло только 30 апреля. А Криппс уже в 20-х числа апреля 1941 г. оперировал этой датой, которую безуспешно пытался опровергнуть германский военно-морской атташе Баумбах.

Откуда, точнее, от кого Хойзингер мог до 10 июня, то есть еще в середине апреля узнать, что датой нападения будет назначено 22 июня? Видимо не стоит особенно гадать, так как все элементарно просто - в приватных обсуждениях плана нападения на СССР со своими генералами, в том числе и с начальником Оперативного управления Генштаба ОКХ Хойзингером, которым был, что называется, особой, приближенной к самому фюреру, Гитлер явно не раз озвучивал эту дату. К тому же эта точная дата нападения всего лишь на сутки, да и то формально, отличалась о той, что была указана в качестве таковой же в директиве о стратегическом развертывании вермахта от 31 января 1941 г. – там было указано 21 июня.

Вот каким образом Хойзингер и смог узнать о ней и сообщить своим британским хозяевам. Да и в целом, если разобраться детально, то в таком выводе нет ничего удивительного – ведь в директиве от 31 января 1941 г. была указана дата 21 июня, как плановый день начала агрессии, а озвучив дополнительно 22 июня как подлинную дату нападения на СССР, Гитлер не столь уж и отошел от положений директивы от 31 января 1941 г. – всего-то на 3 часа!

Опираясь на информацию Хойзингера и данные союзных Англии разведок, а также материалы радиоперехвата, в Лондоне действительно задолго до 22 июня 1941 г. знали, что нападение произойдет 22 июня, потому как Гитлер планировал превзойти Наполеона. Но, увы, в силу своей неизлечимой подлости и коварства Лондон, «естественно», заранее не сообщил этого Москве.

После Второй мировой войны Адольф Эрнст Хойзингер, к сожалению, избежал сурового приговора Нюрнбергского трибунала благодаря своим британским покровителям. Фактически именно он воссоздал германскую армию - бундесвер, затем был на руководящих постах в военном командовании НАТО и лишь настойчивые разоблачения Советского Союза нацистского прошлого Хойзингера, хотя и с опозданием, но положили конец его карьере.

***

29 апреля 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхард Кегель) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать через 6 недель.¹ То есть, в середине июня.
2 мая 1941 г. нелегальный резидент ГРУ в Японии Р. Зорге информировал Центр о том, что по данным германского посла в Токио и германского военно-морского атташе, нападение Германии на СССР может произойти после окончания сева в СССР.²

На первый взгляд информация не содержит какого-либо упоминания хотя бы об ориентировочной дате. Но это на первый взгляд. На самом же деле, как уже указывалось выше, в разведке роль играет любая, даже самая незначительная деталь. А тут указание на то, что нападение может произойти «после окончания сева». А сев-то яровых в нашей стране, как уже указывалось выше, и тогда и ныне заканчивается примерно 10-15 июня! То есть эта информация должна была восприниматься как указание на то, что нападения следует ожидать после 15 июня!

4 мая 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ информировала Центр, что «в связи с Югославией, срок нападения перенесен на середину июня».³ Эта же информация иногда датируется 5 июня 1941 г. В связи с чем иногда, но уже с прямой ссылкой на одного из ценнейших, но, к сожалению, незаслуженно редко упоминаемых в исторических исследованиях агентов ГРУ – «АВС» (Курт Велкиш), являвшегося сотрудником германского посольства в Румынии, в исторических исследованиях указывается более подробно, что по его информация от 5 июня 1941 г. время нападения Германии СССР переносится на середину – двадцатые числа июня 1941 года.⁴
4 мая 1941 г., если исходить из мемуаров выдающейся советской разведчицы Зои Воскресенской (Рыбкиной) – «Под псевдонимом “Ирина”» (М., 1997) – германский посол в СССР Фридрих фон Шуленбург и советник германского посольства в Москве Густав Хильгер провели в резиденции посольства встречу с послом СССР в Германии В. Г. Деканозовым, находившимся в то время в Москве, и заведующим отделом Централь-

______________-

¹ Данные взяты из не докладывавшегося Сталину из-за начала войны Перечня донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь — июнь 1941 г.), составленного в конце июня 1941 г. Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940—1942. М., 2005. С. 220—234.

² Алексеев М. «Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939—1941 годы. М., 2017. С. 250.

³ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 1. Л. 737—740. Рассекречено 28.04.1989. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 56.

⁴ 1941 год. Кн. I. М., 1998. С. 798; Колпакиди А., Прохоров Д. Империя ГРУ. Кн. I. М., 1999. С. 262.

ной Европы НКИД СССР В. П. Павловым. На этой встрече Ф. Шуленбург рассказал В. Деканозову об аудиенции у Гитлера 28 апреля 1941 года. Шуленбург и Хильгер сообщили ему точную дату готовящегося германского нападения на Советский Союз, предупредив его о том, что они совершают рискованный шаг и делают его по собственной инициативе.¹

Во-первых, здесь неточность – эта встреча имела место 5 мая 1941 г., что ясно и четко зафиксировано в записи этой беседы, составленной Деканозовым и (переводчиком) Павловым.²

Во-вторых, если ошибка в дате встречи – простительна за давностью лет (мемуары готовились фактически через полвека после тех событий), то вот что касается феноменального утверждения З. Воскресенской – все сложней. Прежде всего, потому, что таких данных в тексте записи этой беседы нет. Это легко проверяется по 23 тому документов внешней политики СССР.

Как быть – откровенно говоря, решить затруднительно. С одной стороны, поразительно феноменальные сведения, которые, правда, пока не представляется возможным подтвердить архивным документом, с другой – более чем затруднительно позволить себе усомниться в честности и объективности выдающейся разведчицы Советского Союза, чей колоссальный вклад в обеспечение государственной безопасности нашей Родины просто неоценим. Короче говоря, взял на себя риск и привел эти данные, что называется, для общего сведения.

Единственное, чем можно оправдать риск приведения такой информации в этой книге, заключается в следующем. 28 апреля 1941 г. Гитлер принял Шуленбурга и всячески пытался его уверить, в том, что он не собирается воевать с СССР. У Шуленбурга, по его же словам, сложилось твердое впечатление, что, напротив, Гитлер уже принял решение о нападении. Он ведь был очень опытным не только дипломатом, но и разведчиком.³

____________

¹ Воскресенская З.И. Под псевдонимом «Ирина». М., 1997. Приводится по Интернету.

² Архив Президента РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 675. Л. 157—161.

³ О том, что Шуленбург был не только очень опытным дипломатом, но и также, если не в первую очередь, очень опытным разведчиком-агентуристом со специализацией по России, не слишкомто широко известно. Между тем в данном случае это очень важно. Фридрих Вернер фон Шуленбург был одним из наиболее крупных и опытнейших германских разведчиков того периода, специалистом по Закавказью, особенно по Грузии, где он начинал свою разведывательную карьеру еще в царские времена, в 1911 г., став вице-консулом Германской империи в Тифлисе. В годы Первой мировой войны ХХ в., естественно, отсутствовал в России, однако уже в 1918 г. вновь появился в Закавказье в качестве главы дипломатической миссии при командующем германскими оккупационными войсками генерале фон Крассе. Еще с дореволюционных времен располагал мощной, широко разветвленной и глубоко законспирированной агентурной сетью в Закавказье. В начале 1914 г. царской контрразведке каким-то образом удалось изъять у Шуленбурга записную книжку со многими фамилиями лиц, проживавших в Закавказье. Война, правда, помешала изобличить их всех, а после октября 1917 г. этим и вовсе никто не занимался. Но документы сохранились. Но вот что интересно: изъятый у него еще царской контрразведкой список лиц впоследствии полностью совпал со списком лиц, разоблаченных уже советской контрразведкой в шпионаже в пользу нацистской Германии. Ко всему прочему Шуленбург был высококлассным специалистом по части организации и структурирования сепаратистских движений в Закавказье и на Северном Кавказе. Назначая Шуленбурга послом в СССР, Гитлер учитывал эти особенности служебной биографии графа (Широнин В. КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки. М., 1993. С. 19—23. Ныне покойный В. Широнин во времена СССР был генерал-майором КГБ СССР, занимал ответственные посты в руководстве советской контрразведки). Но и Сталин давно обратил на это внимание и как минимум дважды обыграл это обстоятельство в своих интересах: в 1935 г. назначил торгпредом в Берлин своего земляка Д.В. Канделаки, а перед войной — тоже земляка, «бывшего» чекиста, некоторое время возглавлявшего внешнюю разведку В. Деканозова, отправил послом в Берлин, заведомо зная, что служба последнего в разведке известна нацистам.

А 30 апреля Гитлер собственным языком озвучил дату 22 июня как дату нападения на СССР на расширенном совещании с генералами и высокопоставленными дипломатами. И если всего через три-четыре дня весть о нападении на СССР в двадцатых числах июня успела докатиться до германского посольства в Бухаресте (Румыния), в составе которого работал ценный агент ГРУ «АБЦ», он же Курт Велкиш, который и сообщил о вероятности нападении в двадцатых числах июня, то разве обладавший колоссальными связи в различных кругах Третьего рейха Шуленбург не мог узнать то же в самом Берлине еще до вылета в Москву?!

5 мая 1941 г. за № 1452/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова, С.К. Тимошенко и Л.П. Берия направлено агентурное сообщение, в котором говорилось, что «война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ».¹Эта информация поступила из варшавской подрезидентуры берлинской резидентуры НКГБ СССР.

***

Комментарий. Обратите внимание на то, который раз высшему руководству сообщается стратегическая информация, основанная на сельскохозяйственном признаке. Это прямое свидетельство того, что каждый раз, когда поступали такие данные, к ним относились более чем серьезно и в разведке, и в высшем руководстве государства. Иначе информация не уходила бы наверх.

***

7 мая 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхард Кегель) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать в июне месяце.²
7 мая 1941 г. (вторая встреча за день) от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхард Кегель) ГРУ получило дополнительные данные о том, что «верховное командование отдало приказ закончить подготовку театра войны и сосредоточение войск на Востоке ко 2 июня 1941 г.».³ Это уже почти индикаторный признак того, что нападение действительно состоится в июне.
8 мая 1941 г. софийская резидентура ГРУ информировала Центр, что по ее данным «Германия готовится начать военные действия против СССР летом 1941 г., до сбора

______________

¹ Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету. ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 56. Л. 1164—1167.

² Данные взяты из не докладывавшегося Сталину из-за начала войны Перечня донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь — июнь 1941 г.), составленного в конце июня 1941 г. Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940—1942. М., 2005. С. 220—234.

³ Великая Отечественная война 1941—1945 годов, в 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 108.

урожая».¹ Позволю себе еще раз обратить внимание уважаемых читателей на следующее. Если исходить из неоднократно поступавшей информации о намерении гитлеровцев захватить посевы зерновых еще зелеными, то это можно было сделать только – максимум - до конца июня. Дальнейшее состояние посевов уже не позволило бы это сделать, так как растения, особенно озимые, постепенно начинают желтеть и посевы можно поджечь.

9 мая 1941 г. из берлинской резидентуры НКГБ СССР поступило сообщение «Старшины», в котором отмечалось, что «в разговорах среди офицеров штаба часто называется 20 мая как дата начала войны с СССР. Другие полагают, что выступление намечено на июнь».²

28 11 мая 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ сообщила в Центр, что по ее данным «военные операции начнутся против СССР в середине июня».³

13 мая 1941 г. за № 1600/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова на имя Сталина, Молотова и Берия была направлена информация, добытая с помощью средств технического контроля, в которой раскрывалась прогерманская позиции Финляндии. Согласно этой информации, вопрос об отношениях между Германией и СССР решится в течение двух месяцев, а нападение произойдет в июне.⁴
15 мая 1941 г. от первого секретаря посольства СССР в Королевстве Румыния С.С. Михайлова поступила любопытная информация. В процессе беседы с советником французской миссии в Бухаресте Шпицмюллером со слов последнего Михайлов узнал о том, что военный атташе Венгрии в Бухаресте Шантай, ничуть не стесняясь, говорил Шпицмюллеру и военному атташе французской миссии полковнику Севену, что дата наступления на СССР немного отсрочена, вместо 15 июня - 26 июня.⁵
17 мая 1941 г. советская внешняя разведка (1 Управление НКГБ СССР) получила информацию о том, что югославский посол в Румынии сообщил югославскому послу в СССР о том, что со слов германских офицеров «война против СССР начнется в середине июня».⁶
В конце мая – к сожалению, составителем сборника документов разведки «Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. 1939-1941» точная дата не указана – через шведские источники была получена информация со ссылкой на Г. Геринга о том, что Германия начнет военные действия против СССР около 15 июня.⁷ То есть и здесь, пускай и ориентировочное, но указание на середину июня.

____________

1 ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 1. Л. 762—763. Рассекречено 28.04.1989. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 56.

²Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету.

³ Лота В.И. (настоящие Ф.И.О. — Бойко В.И.). Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. С. 53.

⁴ ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 57. Л. 1266—1270.

⁵ АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 24. П. 122. Д. 5. Л. 111—116.

⁶ Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету.

⁷Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. ЦА СВР РФ. Д. 23078. Т. 1. Л. 426. Имеются пометы. Заверенная копия. Приводится по Интернету.

***

Комментарий. Вновь прошу уважаемых читателей обратить внимание на одно важное обстоятельство. В начале третьей декады мая (то есть в середине мая) 1941г. по дипломатическим и разведывательным каналам вновь поступает информация, перстом указывающая опять на середину – двадцатые числа июня. Правда, не очень понятно, почему в одном источнике эта информация фигурирует как поступившая в конце мая, в другом – не позднее 15 июня 1941 г., что, впрочем, не умаляет ее значения.

***

22 мая 1941 г. берлинская резидентура ГРУ сообщила в Центр, что по ее данным «нападение ожидается 15 июня 1941 г.»¹
23 мая 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхард Кегель) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать в июне месяце.²
23 мая 1941 г. будапештская резидентура ГРУ информировала Центр, что по имеющимся у нее данным нападение Германии ожидается 15 июня.³
28 мая 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ сообщила в Центр, что по ее данным нападение Германии на СССР вероятно в июне 1941 г.⁴
30 мая (ориентировочно), но не позже 1 июня 1941 г. через лондонскую резидентуру ГРУ от руководителя чехословацкой военной разведки генерала Франтишека Моравец поступила информация о том, что нападение Германии на СССР назначено на 22 июня.

Глава чехословацкой военной разведки Франтишек Моравец

Эти достоверные данные чехословацкая военная разведка, считавшаяся в то время одной из самых сильных в Европе, получила 27 мая 1941 г. от своего ценнейшего агента

____________

¹ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24127. Д. 3. Л. 606. Рассекречено 04.06.2003. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 56.

³ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 4. Л. 435. Машинопись на специальном типографском бланке. Копия. Имеются пометы.

⁴ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 1. Л. 864—874. Копия

в Абвере А-54 – Пауля Тюммеля.¹ Кроме того, у Ф.Моравец был еще один ценный агент в высшем военном командовании Третьего рейха, данные о котором он так и не раскрыл, причем ни перед советской разведкой, ни даже в мемуарах.

Генерал Ф.Моравец действовал в соответствии с секретным соглашением от 16 мая 1935 г. между чехословацкой и советской военными разведками. После оккупации Чехословакии в марте 1939 г., генерал Ф.Моравец вместе президентом этой страны эмигрировал в Англию, где буквально на второй день пребывания установил контакт с советским военным атташе, которому и стал передавать поступавшую информацию по Германии.² Информация чехословацкой военной разведки всегда сразу докладывалась наркому обороны СССР С.К. Тимошенко, который по этому поводу вспоминал: «Донесения нашего военного атташе в Лондоне я получал всегда сразу же, как только они поступали. Были там и данные, которые передавала нам чехословацкая разведывательная служба. Без всякого преувеличения должен сказать, что некоторые из них казались невероятными и даже провокационными. Однако наша проверка этих сообщений и время показали, что в большинстве случаев речь шла о правдивой и удивительно точной информации».³

Проще говоря, едва только материалы из лондонской резидентуры ГРУ поступали в Москву, то, в частности, информация чехословацкой военной разведки наряду с другими данными сразу же направлялась наркому обороны и начальнику ГШ - как-никак, но Разведывательное управление числилось тогда структурным подразделением ГШ, а ее руководитель – заместителем начальника ГШ. Так что еще в конце мая или самое позднее в первых же числах июня благодаря информации чехословацкой военной разведки нарком обороны и начальник ГШ уже точно знали, что нападение произойдет 22 июня. В этом не приходится сомневаться хотя бы по той простой причине, что с самого начала лондонского периода сотрудничества между Ф.Моравцем и резидентом ГРУ, по обоюдному согласию было установлено, что встречи будут происходить 1, 10 и 30-го числа каждого месяца.⁴ Информация о 22 июня как о точной дате нападения на СССР поступила Франтишеку Моравец 27 мая 1941 г. Следовательно, либо 30 мая, либо 1 июня он передал эту информацию советскому резиденту. А, быть может, и того ранее – ввиду чрезвычайной актуальности и важности такой информации, что Ф.Моравец прекрасно понимал, как профессиональный военный разведчик. Ну, а то, что знал нарком обороны – знал и начальник ГШ. Как, впрочем, и в первую очередь, об этом знал Сталин.

Забегая вперед, нельзя не отметить, что именно совокупность всех данных на указанный момент, тем более в сочетании с данными чехословацкой военной разведки, к которым всегда относились с доверием, явились тем самым импульсом, который привел к отданию целого ряда приказов по усилению подготовки к отражению агрессии. Конкретно об этом будет сказано в другой главе.

___________

¹Moravec F. Master of Spies. Memoirs of General Frantisek Moravec. New York, 1977. P. 191—193. Benes E. The Memoirs of Dr. Edward Benes. Boston, MA, 1953. P. 150—151.

² Кочик В. Некоторые аспекты деятельности советской военной разведки в предвоенный период (1936—1941)//Военно-исторический архив. 2001. № 4. С. 64—65.

³ Цит. по: Колпакиди А.И. ГРУ в Великой Отечественной войне. М., 2010. С. 154.

⁴ Там же.

31 мая 1941 г. за № 2031/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова, С.К. Тимошенко и Л.П. Берия направлено агентурное сообщение «Старшины» (от 29 и 30 мая), в котором этот агент берлинской резидентуры НКГБ СССР информировал о том, что «все подготовительные военные мероприятия, в том числе составление карт расположения советских аэродромов, сосредоточение на балканских аэродромах (надо полагать, румынских - А.М.) германской авиации, действующей сейчас на Ближнем Востоке, — должны быть закончены к середине июня месяца».¹
1 июня 1941 г. от «Рамзая» - Рихарда Зорге - поступило сообщение, в котором он указывал, что по информации Берлина для посла Германии в Токио Ойгена Отта, нападение Германии на СССР произойдет во второй половине июня.²

***

Комментарий. Вообще-то эта телеграмма была направлена Р. Зорге еще 30 мая. Переведена только в 23.00 2 июня.³ Как получилось, что она везде значится как телеграмма от 1 июня – непонятно. Ясно только одно – не слишком оперативно переводились телеграммы нелегального резидента Р. Зорге. Кстати говоря, задержки с переводами и направлением информации высшему руководству СССР имели место и на Лубянке.

***

2 июня 1941 г. польская военная разведка тоже пришла к окончательному выводу о том, что нападению на СССР произойдет 22 июня 1941 г. ⁴

С не менее сильной польской военной разведкой у советской разведки тогда не было соглашения о сотрудничестве и взаимном обмене информацией, а польское правительство в эмиграции (в Лондоне) в то время по-прежнему занимало яро антисоветскую позицию, что продолжалось до нападения Германии на СССР. Несмотря на это и отсутствие в тот момент каких-либо официальных контактов, советская внешняя разведка (лондонская резидентура НКГБ) получила эти данные. Произошло это благодаря сильным агентурным позициям советской разведки в польском эмигрантском правительстве. В его составе действовали два агента советской разведки - министр польского эмигрантского правительства в Лондоне «Генрих», а также «Садовник», который являлся одним из наиболее информированных членов правительства.⁵ Оба поставляли очень серьезную информацию.

________________

¹ Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету.

²ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24127. Д. 2. Л. 422. Машинопись на специальном типографском бланке. Копия.

³ Алексеев М. «Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939—1941 годы. М., 2017. С. 253. М. Алексеев привел текст этой телеграммы Зорге вместе с полным текстом всех пометок на ней.

⁴ Winston S. Churchill to War Cabinet, Notes on the General Situation. Churchill to Sikorski, 4 June 1941. Churchill Archive Center. Cambridge. 20/21 C.

⁵Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. III. М., 1997. С. 291—292.

К слову сказать, аналогичная информация поступила и через Гая Бёрджесса, который снабжал резидентуру советской внешней разведки сведениями, которые он получал от Мариана Кукеля, являвшегося заместителем военного министра польского правительства в эмиграции в Лондоне.¹ Не исключено, что именно он и был или «Генрихом», или «Садовником», но достоверно знают только архивы СВР.

Находясь в эмиграции в Англии, руководители чехословацкой и польской военных разведок, естественно, сообщали добытую ими информацию английским властям, прежде всего в МИ-6 и МИД. А в структуре британского государственного аппарата в это время уже активно действовал легендарная «кембриджская пятерка», в результате чего советская разведка имела прекрасную возможность сравнивать полученную от чехословацкой военной разведки и добытую через агентуру в польском эмигрантском правительстве информацию и тем самым устанавливать достоверность сведений.

3 июня 1941 г. от агента (псевдоним не установлен) 2 Управления НКГБ СССР поступило сообщение, в котором со ссылкой на японские дипломатические круги в Москве указывалось, что начало военных действий Германии против СССР ожидается 15 или 20 июня.²
4 июня 1941 г. РО штаба ЗАПОВО представил командующему ЗАПОВО генералу армии Д.Г. Павлову спецсообщение № 5995 от 4 июня 1941 г. «0 подготовке Германией войны против СССР», в котором делался вывод о том, что возможность начала военных действий немцами против СССР не исключается в июне месяце.³ Небезынтересно отметить, что столь важный документ был зарегистрирован в секретариате Военного совета ЗАПОВО только 6 июня 1941 г.⁴ Одновременно документ был направлен в ГРУ и ГШ.
5 июня 1941 г. посол США в СССР Штейнгардт во время длительной аудиенции у заместителя народного комиссара по иностранным делам С.А. Лозовского заявил со ссылкой на некоторые, но не названные им источники, что «в ближайшие 2-3 недели Советский Союз будет переживать величайший кризис». Имевшая гриф секретности запись этой беседы сразу была направлена Сталину, Молотову, Ворошилову, Микояну, Кагановичу, Вышинскому, Генеральный секретариат НКИД.⁵

Дипломатический фортель, который выкинул Штейнгардт, заключался в том, что он прекрасно знал о каком «величайшем кризисе в ближайшие 2-3 недели» он говорит, однако предпочел прикрыться ссылкой на некоторые источники. Ведь Штейнгардт лично передавал советскому руководству данные американской разведки о подготовке Германии к нападению на СССР. Короче говоря, если к 5 июня прибавить две недели, то получится 19-20 июня, если три – 26 июня. Если поступить самым простым образом, то на заметку следует взять тот факт, что в словах Штейнгардта содержится прямое указание на двадцатые числа июня. Если же вычислить среднеарифметическое, то получится 22-23 июня.

______________

¹Лоуни Эндрю. Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды. Пер. с англ. М., 2017 (на англ. яз. — 2015). С. 142.

² ЦА ФСБ РФ. Арх. № 6894. Л. 238—239. Заверенная копия.

³ ЦА МО РФ. Ф. 127. Оп. 12915. Д. 16. Л. 307—314. Машинопись на бланке Разведотдела штаба ЗАПОВО. Копия. Автограф.

⁴ Там же. 5 АВП РФ. Ф. О6. Оп. 3. П. 4. Д. 36. Л. 36—49.

5 июня 1941 г. будапештская резидентура ГРУ сообщила в Центр, что по ее данным «начало наступления на СССР Германией намечено между 10-20 июня».¹
К 5 июня 1941 г. благодаря усилиям бухарестской резидентуры ГРУ, Центр располагал подробной информацией о приведении румынской армии в боевую готовность, в том числе и о начале скрытой мобилизации в стране. В этих сведениях содержались также и некоторые данные, имевшие прямое отношение к вопросу об установлении возможной даты нападения Германии и Румынии на Советский Союз. В частности, в информации резидентуры отмечалось, что офицеры румынского генштаба настойчиво утверждают, что по неофициальному заявлению Антонеску, война между Румынией и СССР должна скоро начаться, что началась эвакуация государственных учреждений и населения из приграничной с СССР зоны, что офицерам румынской армии еще в мае месяце были выданы топографические карты южной части СССР, и что отдано всеобщее по Румынии распоряжение о постройке в городах и селах своими средствами каждой семьей траншеи или примитивного бомбоубежища к 15 июня.

Из доклада РУ ГШ начальнику ГШ Г.К. Жукову: «Румынская армия приводится в боевую готовность. С середины апреля румынское командование приступило к увеличению численного состава армии. Начавшийся 21-го апреля призыв резервистов и офицеров запаса на сборы, сейчас принял характер скрытой всеобщей мобилизации. Повестки о мобилизации в короткий срок были вручены непосредственно мобилизованным. Повестки вручались специально подготовленными командами. За отправкой мобилизованных установлено особое наблюдение со стороны полиции.

… против СССР сосредоточено 11 пехотных дивизий, две кавалерийские дивизии, механизированная бригада, две горнострелковые бригады и одна отдельная кавалерийская бригада.

…Офицерам румынской армии в мае месяце выданы топографические карты южной части СССР.

… В приграничной полосе с СССР отмечалось занятие окопов первой линии полевыми войсками. Подтверждается эвакуация государственных учреждений из городов Молдавии, а также местного населения из приграничной зоны. Румынский государственный банк эвакуировал свои архивы из Бухареста в Предеал. Имеется распоряжение о постройке в городах и селах своими средствами каждой семьей траншеи или примитивного бомбоубежища к 15 июня.

…Офицеры румынского генштаба настойчиво утверждают, что по неофициальному заявлению Антонеску, война между Румынией и СССР должна скоро начаться».²

А 7 июня 1941 г. РУ ГШ спецсообщением № 660606 подтвердило эти данные: «Мобилизация в Румынии подтверждается многими источниками. Призываются возрастные контингенты от 19 до 42 лет. Вызов производится по телеграммам. Одновременно мобилизуется конский состав и обозы. В результате мобилизации румын-

_____________

¹ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24127. Д. 4. Л. 485. Рассекречено 07.02.2012. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 57.

² ЦА МО РФ. Оп. 7237. Д. 2. Л. 117—119. Машинопись на типографском бланке, заверенная копия. Имеются пометы. Рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жданову, Жукову, Маленкову.

ская армия будет доведена до одного миллиона человек и сможет быть развернуто до 30 дивизий».¹

5 июня 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать 20 июня.²

***

Комментарий. Небезынтересно отметить, что «Генеральный штаб к этому времени (то есть к 5 июня 1941 г. – А.М.) располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения».³

***

6 июня 1941 г. РО штаба Одесского округа получил из Румынии данные о том, что 9-12 июня якобы возможно нападение (в информации разведки говорилось, что по данным источника 9-12 июня «нужно ожидать событий»). Несмотря на то, что уточнить эти данные не представилось возможным, информация была немедленно передана в штаб КОВО и доложена по ВЧ лично начальнику ГШ Г.К. Жукову.⁴ К слову сказать, эта информация послужила одним из первых импульсов для начала приведения войск ОДВО в боевую готовность и начала вывода дивизий этого округа-армии по Планам прикрытия с 8 июня.
7 июня 1941 г. от одного из наиболее ценных и проверенных агентов берлинской резидентуры ГРУ - «Альта» (Ильзе Штёбе) – поступила срочная информация о том, что «... сроки начала кампании против России перенесены после 20 июня...»⁵.
7 июня 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ информировала Центр о том, что «война начнется не позднее 15-20 июня».⁶
9 июня 1941 г. от доверительной связи советской внешней разведки «Друга» - Вальтера Стеннеса, являвшегося начальником службы безопасности и разведки Чан Кай Ши (глава Гоминьдана, Китай) и располагавшего обширными связями в мире спецслужб и дипломатии, поступила информация, что нападение Германии на СССР следует ожидать до 25 июня.⁷

______________

¹ЦА МО РФ. Оп. 7237. Д. 2. Л. 120—121. Машинопись на специальном бланке, заверенная копия. Рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Жданову, Маленкову, Жукову, Кузнецову, Берия.

³ 1941 — уроки и выводы. М., 1992. С. 84.

⁴ Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М. 2005. С. 221.

⁵ Лота В.И. «Альта» против «Барбароссы». М., 2004. С. 308.

⁶ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24127. Д. 2. Л. 30. Рассекречено 04.06.2003. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 57.

⁷ Антонов В.С. Жизнь по легенде. М., 2013. С. 92. Вальтер Стеннес в прошлом был соратником Гитлера, но впоследствии и вследствие принципиальных разногласий превратился в его яростного противника.

10 июня 1941 г. от ценного агента хельсинской резидентуры НКГБ СССР «Адвокат» поступило сообщение о том, что нападение Германии на СССР состоится 24 июня.¹
10 июня 1941 г. от ценного агента хельсинской резидентуры НКГБ СССР «Поэт» поступило сообщение о том, что нападение Германии на СССР состоится в ближайшие дни.²
10 июня 1941 г. штаб КОВО представил в ГШ и РУ ГШ очередное разведывательное донесение, в котором прямо указывалось, что война должна начаться в последних числах июня. Одновременно в донесении отмечалось, что тактика вооруженных сил Германии строится на внезапности удара.³ Кстати говоря, подобное указание неоднократно встречается в различных донесениях разведки. Ведь «внезапность» удара – это и есть нападение без объявления заранее о нападении, без объявления войны.
10 июня 1941г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать 20 – 23 июня.⁴
10 июня 1941 г. разведывательным донесением № 17 начальник Семятического оперативного пункта РО ЗАПОВО информировал РО ЗАПОВО, что по имеющимся данным по состоянию на 10 июня война может начаться 15 июня.⁵ Копия донесения была направлена также в РО штаба 4-й армии и 88-й погранотряд.

Поразительно, но факт, что документ зарегистрирован в РО ЗАПОВО только 16 июня 1941 г., а первая резолюция на донесении появилась только 17 июня 1941 г.

11 июня 1941 г. от ценного и проверенного агента хельсинской резидентуры «Монах», сведения которого всегда отличались особой актуальностью и достоверностью, поступила информация о том, что нападение Германии произойдет 22 июня. Обстоятельства получения столь важной информации настолько значительны, что необходимо их вкратце указать. Дело в том, что «Монах» сообщил, что утром 11 июня 1941 г. в Хельсинки было подписано тайное соглашение между Германией и Финляндией об участии финских вооруженных сил в предстоящей войне гитлеровской Германии против Советского Союза, которая начнется 22 июня.⁶ Агент также отметил, что формально Финляндия вступит в войну четырьмя днями позже.⁷

__________

¹ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1847—1850. Заверенная копия. Приводится по «Секреты Гитлера на столе у Сталина». М., 1995. С. 152.

² ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1851—1852. Заверенная копия. Приводится по «Секреты Гитлера на столе у Сталина». М., 1995. С. 154.

³ Иринархов Р.С. Киевский особый… Минск, 2006. С. 271.

⁴Данные взяты из не докладывавшегося Сталину из-за начала войны Перечня донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь — июнь 1941 г.), составленного в конце июня 1941 г. Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940—1942. М., 2005. С. 220—234.

₅ ЦА МО РФ. Ф. 127. Оп. 12915. Д. 16. Л. 375—379. Машинопись на бланке Семятического оперативного пункта. Копия. Автограф.

⁶ Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. IV. М., 1999. С. 435; Синицын Е.Т. Резидент свидетельствует. М., 1997. С. 117—118.

⁷ Синицын Е.Т. Резидент свидетельствует. М., 1997. С. 118.

***

Комментарий. Обстоятельства получения и суть этой информации важны не только тем, что здесь названа точная дата нападения Германии на СССР, но также и тем, что в этой же информации четко указана письменно же зафиксированная в тайном соглашении с Германией готовность Финляндии принять участие в войне Третьего рейха против СССР. Прежде всего, это особо актуально в силу следующей причины. Выражаясь литературно, у нас еще не перевелись отдельные, не совсем адекватные, в том числе и в понимании исторических фактов, «исследователи», у которых одно из любимых их занятий - обвинять Советский Союз в нападении на Финляндию 25 июня 1941 г. При этом они особо упирают на то, что Финляндия якобы была нейтральным, чуть ли не белым и пушистым государством, с которым, к тому же, у СССР был подписан мирный договор. Да, договор действительно был подписан. Однако, подписав тайное соглашение с Германией об участии своих вооруженных сил в войне против СССР, с утра 11 июня 1941 г. Финляндия перестала быть даже иллюзорно нейтральной, каковой она и так не была, поскольку отчаянно страдала реваншизмом.

По данным хельсинской резидентуры ГРУ частичная мобилизация в Финляндии началась 10-11 июня 1941 г. Более того. 17 июня 1941 г. в Финляндии была объявлена всеобщая мобилизация, что подтвердили данные хельсинской резидентуры ГРУ.¹ А по господствовавшим в те времена понятиям, всеобщая мобилизация – это уже фактическое объявление войны. Ну, а раз войну объявили, да еще и раньше, чем даже гитлеровская Германия напала на СССР, да тем более, что подписала тайное соглашение с гитлеровской Германией об участии в нападении на СССР, то и отношение к Финляндии было соответствующим. Так что бомбардировка военных объектов Финляндии была закономерно обоснована. И нечего «специалистам по левой ноздре» дурака валять и обвинять СССР в агрессии против Финляндии.

***

11 июня 1941 г. бухарестская резидентура ГРУ информировала Центр, что по ее данным война начнется «не позднее 15 июня - 20 июня».²
11 июня 1941 г. хельсинская резидентура НКГБ СССР информировала Центр о том, что по имеющимся у нее агентурным данным со ссылкой на двух бывших министров правительства Финляндии, Германия в ближайшие дни нападет на СССР.³
11 или 12 июня 1941 г. ночью (точная дата не установлена) агентура разведывательного отдела штаба КОВО сообщила об окончании сосредоточения немецких войск группы генерала Клейста (ГА «ЮГ» - А.М.) в районе Замостье, Томашув, Лащув.⁴ Естественно, это информация немедленно была передана в ГРУ и ГШ, а по каналу горизонтального обмена разведывательной информацией – в штаб ОДВО и ЗАПОВО. Несмотря на то, что в этой информации нет прямого указания даже на ориентировочную дату

_______________

¹ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24120. Д. 3. Л. 327.

²ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24127. Д. 2. Л. 46—47. Рассекречено 04.06.2003. Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 57.

³ Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету.

⁴ ЦА МО РФ. Ф. 15. Оп. 178612. Д. 44. Л. 198—209.

нападения, подобные данные испокон веку воспринимаются военным командованием страны, которой угрожает нападение противника, как прямое свидетельство готовности его войск к нападению в ближайшие дни. Что и подтвердила информация последующих дней.

11 или 12 июня 1941 г. ночью (точная дата не установлена) разведывательный отдел штаба Одесского военного округа получил данные, что по словам немецких офицеров и солдат в Румынии начало боевых действий против СССР намечено с утра 17 июня 1941 г.¹ Естественно, это информация немедленно была передана в ГРУ и ГШ, а по каналу горизонтального обмена разведывательной информацией – в штаб КОВО. К слову сказать, эта информация стала очередным импульсом для приведения войск ОДВО в боевую готовность, но по согласованию с ГШ.
12 июня 1941 г. разведка погранвойск НКВД СССР установила, что командованию группировок вермахта был отдан приказ о выдвижении с 13 июня на исходные для нападения позиции.² По ГА «Север» было установлено, что такой приказ был отдан еще 6 июня³ и также о выдвижении с 13 июня 1941 г.

Испокон веку подобный факт расценивается военной разведкой и руководством ГШ как один из наиболее достоверных индикаторных признаков, свидетельствующих о том, что нападение произойдет в ближайшие несколько дней, потому как выход на исходные для нападения позиции означает выход непосредственно в приграничную полосу, где войска не могут долго находиться. Или начинается наступление, или их отводят. Естественно, это информация немедленно была передана в ГРУ и ГШ.

12 июня 1941 г. от «Альты» были получены сведения «Арийца» (Р. фон Шелия) о том, что срок вероятного нападения против СССР – 15-20 июня 1941 г.⁴
12 июня 1941 г. в ГРУ поступило срочное сообщение от легендарного нелегального резидента, руководителя чрезвычайно эффективной агентурной группы «Крона», впоследствии Героя России Яна Петровича Черняка, в котором говорилось, что 22 июня, 3 часа 30 минут – начало выступления сухопутных войск Германии. Его сообщение примечательно тем, что оно имело документальное подтверждение - основывалось на добытом (правда, неизвестно в каком виде) его агентурой приказе главнокомандующего сухопутными силами Германии о сроках, основных целях и плане нападения на СССР в рамках операции «Вариант Барбаросса».⁵

В связи со славным вековым юбилеем российской военной разведки по ТВ был показан великолепный документальный фильм «ГРУ. Атомный проект», который прошел все цензурные инстанции ГРУ. Основными экспертами в фильме выступили бывшие руководители ГРУ, что придало большую ценность всему фильму. Начиная с 15-й минуты этого фильма, рассказывая о том, что одним из разведчиков, добывавших атомные секреты был Ян Черняк, в небольшом комментарии о личности этого выдающегося разведчика, диктор произнес следующее: «12 июня, до сообщений Рихарда Зорге и Леопольда Треппера,

______________--

¹ЦА МО РФ. Ф. 15. Оп. 178612. Д. 44. Л. 198—209.

² Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сб. документов и материалов. М., 1970. С. 397.

³ Там же. С. 19.

⁴Лота В.И. «Альта» против «Барбароссы». М., 2004. С. 309.

⁵ Витковский А.Д. Военные тайны Лубянки. М., 2007. С. 140.

100

Черняк добыл и передал в Москву секретный приказ Главнокомандующего сухопутными войсками Германии о сроке нападения на Советский Союз в рамках плана “Барбаросса”»!

***

Комментарий. Во-первых, насчет Р. Зорге и Л. Треппера создатели фильма зря упомянули. Давно документально установлено, что Зорге точную дату нападения не сообщал. Л. Треппер – тоже. Это мифы. Они сообщали ориентировочные сроки.

Во-вторых, речь идет о следующем документе германского командования:

«Распоряжение Главнокомандующего сухопутными войсками о

назначении срока нападения на Советский Союз.

Ставка главнокомандования

сухопутных войск

10.6. 1941 г.

Главное командование Совершенно секретно

сухопутных войск Только для

Генеральный штаб сухопутных войск командования

Оперативный отдел Отпечатано 11 экз. Экз. № 11

На основе предложения, представленного главным командованием сухопутных войск, верховное главнокомандование вооруженных сил назначило для готовности к военным действиям следующие сроки:

Днем «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня.
В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. Данные о направлении главного удара будут в этом случае по-прежнему оставаться втайне.
В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов:

а) Сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов.

б) Сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придется пойти на полное раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут уже находиться в полной боевой готовности.

22 июня, 3 часа 30 минут; начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно. Гальдер».¹

Еще раз прошу уважаемых читателей обратить внимание на то, что фильм прошел все цензурные инстанции ГРУ, а экспертами, что особенно важно, в нем выступили бывшие руководители военной разведки. Необходимо также отметить, что информация Яна Черняка и его агентурной группы всегда чрезвычайно высоко ценилась в ГРУ.

В связи с этим выдающимся успехом Яна Черняка необходимо кое-что прояснить. Во-первых, Ян Черняк осенью 1940 года перебрался в Англию, откуда и руководил своей нелегальной резидентурой на европейском континенте. Во-вторых, в промежутке с 10 по

__________

¹ Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 214—215. DMA (военно-исторический архив ФРГ) Potsdam. Н 02.02.10/43, Bl. 689; «Fall Barbarossa», S. 1У2.

101

12 июня, когда это распоряжение стали передавать командованию группировок вторжения, Британский центр дешифровки германских военных сообщений в Блетчли перехватил это сообщение и расшифровал. Это, кстати, подтвердил и сам Черчилль, указавший в своих мемуарах, что именно к 12 июня британская разведка окончательно установила, что нападение действительно произойдет именно 22 июня.¹ Так что, судя по всему, Ян Черняк располагал каким-то неизвестным источником, который проинформировал его об этом. Вне всякого сомнения, это был выдающийся успех разведчика и ГРУ в целом. Но в таком случае уместно задать вопрос – почему СВР никак не рассекретит аналогичные данные?! Ведь по каналам «кембриджской пятерки», особенно Дж. Кэрнкросса, эта информация не могла не попасть в Москву?!

И, кстати говоря, почему СВР никак не рассекретит и материалы, связанные с отслеживанием советской внешней разведкой в июне 1941 г. неофициального визита на Британские острова специального представителя президента США, генерала Уильяма Донована. У.Донован прибыл в Лондон по приглашению личного друга Черчилля, главы Британского координационного центра безопасности в США - У. Стивенсона, под руководством которого и действовал на территории США уже упомянутый выше Монтгомери Хайд. 6 июня 1941 г. глава британской дипломатической разведки Реджинальд Липер пригласил У. Донована в Британский центр расшифровки германских военных сообщений в Блетчли, где и заявил ему о том, что Гитлер нападет на СССР 22 июня следующими словами: «...Премьер-министр поручил мне раскрыть вам тайну, известную г-ну Черчиллю и начальникам штабов вот уже несколько недель. Он разрешил мне сказать вам, и только вам, с тем, чтобы мы могли скоординировать наши планы, — Гитлер нападет на Советскую Россию. Вторжение ожидается в середине июня, вероятно, 22 июня, через две недели и два дня».²

Нашел чем удивить американца!? Во-первых, американцы и так знали. Сэм Вудс не зря старался. Во-вторых, англичане элементарно смухлевали - они вообще никогда не упускали (и по сей день не упускают!) случая «щелкнуть по носу “провинциальных”», как они считают, американцев. Дело в том, что по состоянию на 6 июня такая информация не могла пройти по каналам Блетчли. Директива об утверждении 22 июня датой нападения была подписана в вермахте только 10 июня. Вся предшествующая информация британской разведки показывала, что нападение произойдет до 30 июня 1941 г. И только посол Криппс в Москве озвучивал 22 июня. Следовательно, все, что сказал Р. Липер, судя по всему, основывалось, что можно считать абсолютно точным, прежде всего, на данных чехословацкой и польской военных разведок, руководители и основной оперативный состав которых находились в эмиграции в Лондоне и регулярно передавали МИ-6 добывавшуюся разведывательную информацию по Германии. При этом нельзя сбрасывать со счетов и информацию уже упомянутого выше агента британской разведки «Фила» - Адольфа Эрнста Хойзингера, начальника Оперативного управления Генерального штаба сухопутных войск вермахта (ОКХ), заместитель начальника Генштаба ОКХ. Проще говоря, главы

__________

¹ Черчилль У. Вторая мировая война. Пер. с англ. М., 1991. Кн. 2. С. 159.

² Stevenson W. A Man called Intrepid. The Secret War. The Authentic account of the most decisive intelligence operations of World War II — and the superspy who controlled them. N.Y., 1977. Цит. по: Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983. С. 327.

102

«мозга» генерального штаба сухопутных сил Третьего рейха. Генерал А. Хойзингер являлся особо доверенным лицом А. Гитлера в высшем военном командовании Германии и отвечал за планирование военных операций. Уж он-то абсолютно точно знал, на какой день запланировано нападение на СССР.

Не уловив того, что англичане умышленно подпустили изрядного туману, У. Донован тут же отбил телеграмму Рузвельту, в которой он сообщал: «Если бы англичане переслали в Кремль перехваченные германские важные приказы, Сталин, быть может, уяснил бы истинное положение вещей. Однако англичане считают аппарат Блетчли совершенно секретным. Они используют перехваченную ими информацию в собственных целях».¹

Вот уж действительно провинциальный янки – разве можно ожидать от проклятых сынов Коварного Альбиона чего-то хорошего, хотя бы в минимуме?

Будущий основатель Управления стратегических служб – предтечи ЦРУ напрасно беспокоился за Сталина. Как раз именно с помощью «кротов» в аппарате Блетчли и МИ-6 он и уяснил-таки себе истинное положение вещей. Вся великолепная «кембриджская пятерка» лучших агентов советской разведки едва ли не чемоданами приносила документальную информацию, особенно же имевшие доступ к материалам Блетчли Дж. Кэрнкросс, А. Блант и К.Филби. Они своевременно обеспечивали Кремль актуальной информацией. Для иллюстрации можно еще раз напомнить, что после каждой встречи только с одним Дж.Кэрнкроссом в Москву уходило до 60 пленок с секретными документами.

Так вот и спрашивается, почему выдающиеся достижения советской внешней разведки приходится описывать столь сложным путем?! Почему СВР никак не рассекретит данные о подвиге этих людей? Ведь у Кернкросса сосредотачивались все эти материалы, которыми оперировал Р.Липер. Маклин, в свою очередь, с большим удовольствием почитывал знаменитую папку Форин офиса «Германская опасность», в которой концентрировались все материалы по Германии, которыми также оперировал Р.Липер. Что скрывать-то теперь, когда стремительно приближается 80-летие со дня начала войны?!

И вот еще что. Сталин уяснил себе это не только с «помощью» данных британской разведки, но и с «помощью» дипломатической разведки Госдепартамента США. Дело в том, что как раз 6 июня 1941 г. в Вашингтон поступила шифровка из американского посольства в Берлине. В этой срочной телеграмме первый секретарь посольства Дональд Хит с прямой ссылкой на бывшего главного банкира Третьего рейха Ялмара Шахта (в 1940-41 гг. Я. Шахт поддерживал конфиденциальную связь с указанным дипломатом США) сообщил, что, по данным Я. Шахта от 6 июня 1941 г., «Гитлер решил 20 июня или около того напасть на Россию...».²

Когда же обе шифровки – то есть от У. Донована из Лондона и от Д. Хита из Берлина - сошлись в Вашингтоне, получилось едва ли не абсолютное очередное подтверждение даты нападения, а попав затем в Москву эти данные еще более прояснили обстанов-

________________

¹ Stevenson W. A Man called Intrepid. The Secret War. The Authentic account of the most decisive intelligence operations of World War II — and the superspy who controlled them. N.Y., 1977. Цит. по: Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983. С. 327.

² Там же.

103

ку, потому как попутно приобрели еще и статус перепроверенной по американским источникам и практически достоверной по оценкам американских специалистов разведывательной информации.. А в Госдепартаменте США у советской внешней разведки была прекрасная высокопоставленная агентура, добывавшая массу ценной и актуальной информации. Кстати говоря, посол Штейнгардт не случайно дурака валял на аудиенции в НКИД, заявив о «величайшем кризисе, который будет переживать СССР в ближайшие две-три недели» - уже ведь знал, чертов янки, когда состоится нападение!

***

13 июня 1941 г. военно-морской атташе посольства СССР в Германии, капитан 1 ранга М.А. Воронцов сообщил в Москву, что «немцы в период с 21 по 24.06.1941года наметили внезапный удар против СССР. Удар будет направлен по аэродромам, железнодорожным узлам и промышленным центрам, а также по району Баку».¹ Прошу обратить внимание также и на то, что предельно ясно были указаны первоочередные объекты бомбардировок, что в свою очередь и в совокупности являло собой ключевой компонент начальной стадии германского блицкрига, о чем нашему высшему командованию хорошо было известно, в чем еще убедимся. А вот концовка этой информации – чистой воды дезинформация, так как ВВС Третьего рейха в то время не располагали дальней стратегической авиацией, способной с аэродромов в Польше и даже в Румынии дотянуться до Баку.
13 июня 1941 г. разведка погранвойск НКВД СССР первый раз зафиксировала начало выдвижения передовых частей вермахта на исходные для нападения позиции, о чем немедленно сообщила в Москву. О том, что это означало – говорилось выше. Правда, в тот же день, буквально через несколько часов, в начале вечера это выдвижение было приостановлено приказом из Берлина.²

***

Комментарий. Явно, что приостановка выдвижения была обусловлена следующим. С одной стороны, очевидно, Сообщением ТАСС от 13 июня. Тем самым знаменитым Сообщением, которое традиционно все датируют 14 июня, хотя на самом деле оно датировано, подчеркиваю, 13 июня. В 18.00 по московскому времени оно было передано в радиоэфир для заграницы. А до этого, в виде документа - передано послу Германии в Москве Шуленбургу, а также правительству Англии через посла Майского.

С другой стороны, тем обстоятельством, что переговоры Р. Гесса с представителями английского правительства еще не дали результата. Проще говоря, необходимое Берлину - фюрер, как известно, страшно опасался войны на два фронта, - согласие Лондона на безнаказанность однофронтового разбоя Третьего рейха против СССР в тот момент еще не было достигнуто. Чуть позже англо-германские шакалы все-таки договорились. Впоследствии у пресловутого У. Черчилля хватило ума 4 сентября 1941 г заявить

_______________

¹ Дипломаты наркомата обороны. Военное обозрение. 23 апреля 2014.

² Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сб. документов и материалов. М., 1970. С. 397.

104

советскому послу И.М. Майскому (Ляховецкому), что второй фронт будет открыт не ранее 1944 г.¹Ну не идиот ли - так проговориться?!

Однако самое главное даже не в самой информации, а в ее последствиях. Впервые началось не просто совпадение данных, а обоснованно простерлась прямая логическая связь между сообщениями разведки о 22 июня как о дате нападения и приказом о выводе германских войск на исходные для нападения позиции.

***

14 июня 1941 г. в процессе допроса задержанных на участке 19-й заставы 5-й комендатуры 87-го Ломжинского пограничного отряда НКВД Белорусской ССР двух диверсантов, последние сообщили о 22 июне как о дне начала нападения Германии на СССР.²
14 июня 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать в первой половине июня.³

С точки зрения хронологии информация агента смахивала на дезинформацию – ведь по состоянию на 14 июня первая половина июня практически уже истекла. В то же время, принимая во внимание данные разведки погранвойск, которые были доведены до сведения ГРУ и ГШ, - о приказе на вывод германских войск на исходные для нападения позиции - информация «Х» некоторую ценность все-таки имела несмотря на очевидный изъян.

В середине июня 1941 г. (установить точную дату не представилось возможным) советскую границу в Прибалтике перешел солдат дислоцировавшегося в Айдкунен 405-го пехотного полка вермахта, который на допросе показал, что, по словам генерала фон Ленгвица, инспектировавшего их часть, в ближайшие дни произойдет нападение Германии на СССР.⁴ В русском языке понятие «ближайшие дни» охватывает максимум неделю, то есть семь дней…

_________________

¹Мячков М. Союзники-антагонисты // Независимое военное обозрение. 2002. № 19. Откровенно говоря, то был не первый случай, когда У. Черчилль разболтал важнейшую информацию по самым актуальнейшим вопросам тогдашней современности и политики Англии. Например, в беседе тет-а-тет во время приема в Букингемском дворце 16 ноября 1937 г. Черчилль заявил тому же Майскому, что готовится предательство Чехословакии и развязывание Гитлеру рук на востоке! Здесь важно вот что. На 16 ноября 1937 г. министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс наметил свой выезд из Лондона для последующей встречи 19 ноября того же года с Гитлером в Германии. Эта встреча действительно состоялась, и действительно тогда же были оговорены основные условия сдачи Гитлеру Чехословакии как плацдарма для нападения на СССР, а также ряд других аспектов совместной англо-германской деятельности против Советского Союза (советская разведка документально доложила о содержании и решениях этой встречи). Но У. Черчилль и тут опоздал, ибо в действительности Сталин знал о таком повороте событий еще к началу марта 1936 г., о чем прямо заявил 1 марта 1936 г. в интервью председателю американского газетного объединения «Скриппс-Говард Ньюспейперс» Рою Говарду.

²РГВА. Ф. 32880. Оп. 5. Д. 359. Л. 103—110.

³ Данные взяты из не докладывавшегося Сталину из-за начала войны Перечня донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь-июнь 1941 г.), составленного в конце июня 1941 г. Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 1940—1942. М., 2005. С. 220—234. 4 Чугунов А.И. Граница накануне войны. М., 1985. С. 97.

105

15 июня 1941 г. Р. Зорге сообщил, что нападение Германии переносится на конец июня.¹ После ознакомления с текстом Сообщения ТАСС от 13/14 июня 1941 г., гитлеровцы явно всполошились и в срочном порядке по всем каналам запустили дезинформацию о якобы переносе нападения на конец июня. Увы, на эту дезинформацию напоролся и Р. Зорге. Никакого переноса даты нападения на СССР Гитлер не делал.
15 июня 1941 г. утром штаб КОВО направил в Генштаб информацию о нападении Германии в ближайшие дни, добытую агентурой разведывательного отдела 90-го пограничного отряда НКВД УССР.²
15 июня 1941 г. разведка пограничных войск добыла сведения о повторном, начиная с 4.00 18 июня, начале выдвижении войск вермахта на исходные для нападения позиции.³ Хотя на ряде участков это выдвижение было зафиксировано уже 15 июня.⁴ О том, что это означало – говорилось выше. Разведка погранвойск документально зафиксировала, что этому предшествовало распоряжение германских военных властей в адрес жителей приграничных сел до 4 часов утра 18 июня эвакуироваться в тыл на расстояние не менее чем на 3 км, а на некоторых участках – до 20 км от границы.⁵
15 июня 1941 г. от резидента ГРУ в Будапеште – «Марса» поступили данные о том, что стратегическое развертывание войск вермахта завершено.⁶

Данные о завершении стратегического развертывания войск противника испокон веку расцениваются военной разведкой и руководством ГШ как наиболее достоверные признаки того, что нападение произойдет в ближайшие дни. Тем более что эти данные поступили одновременно со сведениями о приказах на выдвижение на исходные для нападения позиции.

15 июня 1941 г. на участке 4-й комендатуры 93-го Лисковского пограничного отряда проживавшие на сопредельной стороне польские женщины выходили на берег пограничной реки и, сложив рупором ладони, кричали советским пограничникам: «Советы, Советы, скоро будет война! Советы, через тыждень (по-польски – неделя; - А.М.) будет война!»⁷. Это было зафиксировано сотрудниками разведки погранвойск и доложено по инстанции.

***

Комментарий. Уж не знаю, как квалифицировать такой факт, но вот что написал в своих мемуарах трижды Герой Советского Союза, легендарный летчик-ас А.И. Покрышкин, который накануне войны служил в ОДВО. Он снимал жилье у одного старика-еврея. 17 июня хозяин квартиры, где жил в скором будущем прославленный летчик, заявил ему, что 22 июня Германия нападет на Советский Союз. На вопрос Покрыш-

______________

¹ Алексеев М. «Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939—1941 годы. М., 2017. С. 255.

² ЦА МО РФ. Ф. 48а. Оп. 3408. Д. 146. Л. 107.

³ Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сб. документов и материалов. М., 1970. С. 397.

⁴ Чугунов А.И. Граница накануне войны. М., 1985. С. 139.

⁵ Там же.

⁶ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 4. Л. 7497. Копия.

⁷ Центральный музей пограничных войск. Документальный фонд. П-8. Д. 9. Л. 27.

106

кина, откуда старик это знает, тот ответил, что его сыновья живут в Бухаресте и там все это знают.¹

Невозможно не отдать должное потрясающей информированности еврейских кругов, но еще более их беспрецедентной способности минуя всякие границы и условности государственного порядка передавать друг другу важнейшую информацию. Не менее важно отметить и другое. По заведенному тогда порядку, обо всех подобных случаях военнослужащие должны были докладывать по команде, что и сделал Покрышкин. Что стало с этой информацией далее, Покрышкин не упомянул.

***

Всю последнюю предвоенную неделю штаб ПРИБОВО почти ежедневно получал данные о времени начала боевых действий Германии (а вообще-то подобные данные стали поступать уже в начале июня). За 3-4 дня до нападения в этих данных довольно точно указывалось не только о дне, но и вероятном часе начала боевых действий. Все эти сведения вне очереди докладывались разведывательным отделом начальнику штаба округа и немедленно доносились шифром в ГРУ.²

Это свидетельство бывшего заместителя начальника разведывательного отдела штаба ПРИБОВО, полковника накануне войны, впоследствии генерал-лейтенанта Деревянко Кузьмы Николаевича. 28 апреля 1953 г. оно было представлено в распоряжение хорошо известной все историкам комиссии генерала Покровского. Данные К.Н. Деревянко полностью подтверждаются содержанием первой же записи в журнале боевых действий Северо-Западного фронта от 22 июня 1941 г., где о непосредственном кануне войны говорится следующим образом: «...Наша агентура и перебежчики указывали, что надо ожидать в ближайшее время вооруженного выступления Германии против нас. Почти точно указывались сроки начала наступления – 20-22 июня 1941 г...».³

Подтверждается это и послевоенными показаниями от 16 ноября 1956 г. бывшего командира 523 сп 188 сд 11-й армии ПРИБОВО генерал-майора И.И. Бурлакина, отвечавшего на вопросы комиссии Покровского: «Примерно 16-17 июня в 17.00 командиром 188 сд полковником ИВАНОВЫМ были вызваны командиры частей и зачитана директива, не помню чья, ПРИБОВО или 11 армии, кажется, ПРИБОВО. Точно всю директиву я перечислить не смогу, но часть пунктов хорошо помню, в которых было указано следующее: Немцы сосредоточили большое количество пехотных и моторизованных дивизий на государственной границе. Переход границы ожидается в ночь с 19 на 20.6. В директиве требовалось все имущество и боеприпасы погрузить в транспорт. Личному составу выдать на руки противогазы. (тогда противогаз БСС-МО-2 был секретным), части в ночь на 20.6-41 г. вывести из лагеря и рассредоточить. Артиллерию по батарейно рассредоточить по лесу. Самолеты полностью держать заправленными, летчикам дежурить у самолетов. Другие пункты не помню».⁴

____________

¹Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М., 1986. С. 18.

² ЦА МО РФ Ф. 15. Оп. 178612. Д. 50. Л. 122—128.

³ ЦА МО РФ. Ф. 221. Оп. 1351. Д. 202. Л. 1. Подлинник.

⁴ ЦА МО РФ. Ф. 15. Оп. 977445. Д. 66. Л. 306—315, 319.

107

После того, как разведка округа добыла уточняющие данные, в войска, в частности, в ВВС округа была передана точная дата и даже час начала агрессии, что, в частности, подтверждается данными, изложенными в направленной в Москву докладной записке № 03 от 28 июня 1941 г. начальника 3-го отдела Северо-Западного фронта дивизионного комиссара Бабича: «… Командир 7-й авиадивизии полковник Петров с самого начала боевых действий все боевые вылеты организовывал по своему усмотрению, надлежаще боевыми операциями не руководил с самого начала. 19 июня Петров был предупрежден заместителем командующего ВВС по политработе о возможных военных действиях; ему был указан срок готовности к 3 часам 22 июня с.г. Петров к этому указанию крайне халатно».¹

То есть, уже 19 июня командование округа с политработниками точно знало, что в 3 часа ночи 22 июня начнется нападение Германии.

Еще раз прошу обратить особое внимание на то, что такие сведения вне очереди докладывались разведывательным отделом начальнику штаба округа и немедленно доносились шифром в ГРУ ГШ. То есть, и ГРУ, а, следовательно, и ГШ, наркомат обороны уже 19 июня точно знали, что нападение Германии начнется после 3 часов ночи 22 июня 1941 г. Ведь такие сведения поступили не в первый раз.

16 июня 1941 г. от ценного источника «Альты» поступила уточняющая информация о том, что по данным из кругов штаба верховного главнокомандования упорно циркулирует версия о выступлении против России 22-25 июня.² Одновременно в сообщении было указано, что Финляндия и Румыния готовы выступить вместе с немцами.
16 июня 1941 г. из берлинской резидентуры НКГБ СССР поступили агентурные сообщения «Старшины» и «Корсиканца». В первом же пункте сообщении «Старшины» отмечалось: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время».³ 17 июня за № 2279/М и подписью наркома госбезопасности СССР В.Н. Меркулова это сообщение «Старшины» было направлено на имя Сталина, Молотова и Берия. Якобы никому, ни чему и ни во что не веривший Сталин начертал на сопроводительном письме якобы матерную резолюцию. Это подлая и глупая фальшивка идиотов из ЦК КПСС, поддержанная, в том числе и в постсоветское время некоторыми облеченными высокими научными званиями неадекватными историками, обладавшими достаточно высоким статусом в иерархии государственных служащих. Автор настоящей книги еще 12 лет назад впервые разоблачил эту фальшивку – якобы факт существования данной «матерной резолюции» Сталина на этом донесении, а 7 лет назад и 4 года назад, располагая более подробной информацией, еще раз детально и аргументированно разоблачил ее. Поэтому повторять нет резона. Здесь же сразу отмечу один нюанс стратегического характера. На странице 221 сборника архивных документов «Секреты Гитлера на столе у Сталина»

_____________

¹ РГВА РФ. Ф. 9. Оп. 39. Д. 103. Л. 86—87. Цит. по: Мельтюхов М.И. Начальный период войны в документах контрразведки. В сб.: Трагедия 1941. Причины катастрофы. М., 2008. С. 10.

² ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 3. Л. 735 (рассекречено 04.06.2003). Приводится по: Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 57; Лота В.И. «Альта» против «Барбароссы». М., 2004. С. 349.

³ ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1914—1916.

108

есть любопытное примечание под № 28. Так вот, согласно этому примечанию, в то время имела место практика, когда направленные в инстанции записки после ознакомления с ними руководителей СССР и ведомств, возвращались в НКГБ СССР и в интересах конспирации уничтожались. Ни в архиве ФСБ, ни в архиве СВР нет никакого документального подтверждения якобы факту матерной «резолюции» Сталина. Самому Сталину оставлять у себя документ с такой «резолюцией» не было никакого смысла – «резолюция»-то, если бы она имела место быть, но чего не было и в помине, предназначалась руководству разведки. О разоблачающих эту фальшивку других нюансах не менее стратегического характера уж и не говорю. Так что не следует доверять некоторым облеченным высокими научными званиями неадекватным историкам, обладавшим достаточно высоким статусом в иерархии государственных служащих.

Правда, необъяснимо «странным» образом – ведь согласно существовавшей тогда практике документы по возвращению из Инстанции уничтожались – документ с якобы начертанной Сталиным якобы матерной резолюцией «выплыл» в мемуарах экс-председателя КГБ СССР и экс-руководителе ГРУ при Хрущеве И.А. Серова¹ – Странность заключается, во-первых, в том, что тогда, в 1941 г. было нарушено действующее правило об уничтожении документов, возвращенных из Инстанции, что само по себе нонсенс. В те времена очень жестко соблюдали все инструкции, тем более по секретному делопроизводству. Во-вторых, И.А. Серов датировал этот документ 17 марта 1941 г., что вообще не лезет ни в какие рамки. Не был Серов настолько безграмотным, чтобы не знать разницу между мартом и июнем. В-третьих, якобы текст якобы имевшей место матерной резолюции Сталина резко отличается от ныне циркулирующей, но не менее фальшивой версии, прежде всего, беспрецедентной безграмотностью, что крайне нехарактерно для Сталина, отличавшегося исключительной грамотностью устной и письменной русской речи. Там написано следующее: «Товарищу Меркулову! Пошлите этого агента к … матери». Подобный оборот в письменной речи характерен для полуграмотной деревенщины, но никак не для Сталина, отличавшегося исключительно тонким знанием русского языка и умевшего беспрецедентно грамотно и красиво выражать свои мысли на русском языке, в том числе и письменно. К тому же, адресат указан принципиально по-иному – «Товарищу Меркулову!» в то время как в ныне циркулирующей, но не менее фальшивой версии адресат указан как «Т-щу Меркулову», без восклицательного знака. В сноске на указанной странице редактор и комментатор мемуаров Серова – уважаемый А.Е. Хинштейн привел якобы подлинный вариант якобы имевшей место матерной резолюции Сталина со ссылкой на книгу В.В. Карпова – Маршал Жуков. Его соратники и противники в дни войны и мира.² Однако В.В. Карпов был не только известным писателем, но и, к глубочайшему сожалению, в последние годы своей жизни стал активным распространителем и пропагандистом чрезвычайно опасных фальшивок, а исключительно аргументированную и доброжелательную критику в свой адрес по поводу распространения им таких фальшивок воспринимал крайне уперто болезненно, никак не реагируя и даже не пытаясь хоть что-то исправить.

_______________

¹ Серов И.А. Записки из чемодана. М., 2016. С. 78.

² Карпов В.В. Маршал Жуков. Его соратники и противники в дни войны и мира. М., 1994. Кн. 1. С. 211.

109

И вот еще что. На многих документальных и вербальных фальшивках о Сталине и его действиях стоит символическая печать проклятия – как правило, они имеют от двух до трех, иногда и более вариантов. Но если у одного и того же якобы достоверного факта есть два, три, а иногда и более вариантов описания или изложения, то это самый верный признак, что перед нами фальшивка. У реально достоверного факта всегда только один вариант описания или изложения.

17 июня 1941 г. бывший агент царской военно-морской разведки Анна Ревельская (так она представилась, настоящее имя до сих пор неизвестно) инициативно посетила советского военно-морского атташе в Берлине капитана 1 ранга М.А. Воронцова и сообщила ему, что в 3 часа ночи 22 июня 1941 г. германские войска вторгнутся в Советскую Россию (так она назвала СССР).¹ Час начала агрессии Анна Ревельская указала явно по берлинскому времени.

***

Комментарий. Информация Анны Ревельской немедленно была сообщена в Москву и доложена наркомом ВМФ НКГ. Кузнецовым Сталину. Именно из-за этой информации Воронцов немедленно был вызван в Москву, куда прибыл только 21-го июня. Тот факт, что М.А. Воронцов сообщил точную дату и время нападения Германии и вследствие этого был срочно вызван в Москву, впоследствии подтвердил, правда, несколько своеобразно и его непосредственный начальник – народный комиссар военно-морского флота Кузнецов.

В своих мемуарах он написал: «…В те дни, когда сведения о приготовлениях фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М.А. Воронцова. Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти точную дату начала войны. Среди множества аналогичных материалов такое донесение уже не являлось чем-то исключительным. Однако это был документ, присланный официальным и ответственным лицом. По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму И.В. Сталин. Мне доложили: да, получил. Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада…».² 21 июня Воронцов, по словам Кузнецова, уже прибыл в Москву.

Обратите, пожалуйста, особое внимание на то, что Кузнецов говорил только о какой-то одной, конкретной телеграмме Воронцова, поступившей буквально накануне войны. Едва ли должно вызывать сомнение то, что речь идет о телеграмме Воронцова с информацией, полученной от Анны Ревельской. Только эта телеграмма ввиду ее предельной конкретности и чрезвычайности могла навсегда застрять в памяти адмирала Кузнецова. Во-первых, из-за того, что она была явно с грифом «Молния». По законам разведки, информация с указанием точной даты и времени начала агрессии направляется в Центр только с таким

_____________

¹ Морской сборник. № 6. 1991. В этом номере была опубликована запись беседы с М.А. Воронцовым. Дамаскин И.А. Богини разведки и шпионажа. М., 2006. С. 148, 151. В годы Первой мировой войны своими действиями и информацией Анна Ревельская нанесла кайзеровской Германии в буквальном смысле слова невообразимый урон. Считалась личным врагом кайзера Вильгельма II.

² Приводится по: http://militera.lib.ru/memo/russian/kuznetsov-1/36.html.

110

грифом. Либо с грифом «Срочно. Немедленно доложить Директору» (то есть руководителю разведки). В принципе это одно и то же. Только из-за этой информации Воронцова и могли срочно вызвать в Москву. Как говорится, «назвался груздем – полезай в кузов». Ведь до этого он сообщал только приблизительные даты. А тут одна конкретная дата и точное время начала агрессии – 3 часа 22 июня 1941 года. Причем, учитывая, что Анна Ревельская находилась в Германии и каким-то образом добыла эти сведения у официальных лиц Третьего рейха, она оперировала только берлинским временем. То есть агрессия начнется в 3 часа 22 июня по берлинскому времени.

Во-вторых, учитывая, что в этой телеграмме Воронцова точная дата и время начала агрессии были указаны однозначно, именно поэтому она и попала под автоматически действовавший тогда порядок – все информации такого рода немедленно направлялись Сталину, Молотову, Берия, Тимошенко, Жукову и Голикову.

В-третьих, странно в воспоминаниях Кузнецова вот что. Несмотря на то, что Воронцов со слов Анны Ревельской указал и точную дату, и точное время начала агрессии, Кузнецов охарактеризовал эту информацию, как указание «почти точной даты начала войны». Да еще и добавил сюда свои сомнения по поводу одной единственной телеграммы. Уж после войны-то, когда информация Анны Ревельской в телеграмме Воронцова столь кроваво точно подтвердилась, можно же было удержаться от неуместного выпада в адрес этих данных!? Или это была дань политкорректности по правила проклятущего ЦК КПСС?! Впрочем, самое главное в том, что мемуары Кузнецова подтвердили, что такая информация действительно была.

***

18 июня 1941 г. от агента берлинской резидентуры НКГБ СССР, «Вальтер» (сотрудник МИД Германии) поступило сообщение о том, что через три дня Германия нападет на СССР.¹ Через три дня – это и есть 22 июня.
18 июня (днем) 1941 г. за подписями командующего и начальника штаба ПРИБОВО телеграммой № 3873 в ОУ и РУ ГШ РККА поступило «ДОНЕСЕНИЕ О ЗАВЕРШЕНИИ СОСРЕДОТОЧЕНИЯ И РАЗВЕРТЫВАНИЯ ВОЙСК ГРУППЫ АРМИЙ «СЕВЕР» (ВСКРЫТО ДО 90 % 2 ШТАБОВ АРМИЙ, 6 КОРПУСОВ, ВСЕ ДИВИЗИИ И ПОЧТИ 90 % АВИАЦИИ, ВСЕГО 210 ВОЕННЫХ ОБЪЕКТОВ)».²

Несмотря на то, что донесение не содержало прямого указания на возможную дату нападения, в любом генеральном штабе и в любой военной разведке донесение подобного рода испокон веку однозначно воспринимается как прямое свидетельство того, что нападение противника произойдет в течение ближайших нескольких дней. Всего через три дня указанные адресаты получили соответствующее донесение и о готовности ГА «СЕВЕР» к нападению.

18 июня 1941 г. из хельсинской резидентуры НКГБ СССР поступило сообщение, в котором указывалось, что «в ближайшие дни война между СССР и Германией неизбежна».³

______________

¹Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. IV. М., 1999. С. 210, 214.

² ЦА МО РФ. Ф. 113А. Оп. 1448. Д. 6, Л. 90—93.

³Соцков Л.Ф. Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации. М., 2011. Приводится по Интернету.

111

18 июня 1941 г. во время допроса задержанной на участке 19-й заставы 87-го Ломжинского пограничного отряда НКВД Белорусской ССР группы диверсантов в количестве 8 человек, вновь были получены данные о том, что нападение Германии назначено на 22 июня 1941 г.¹
18 июня 1941 г. во время допроса перешедшего границу на участке 98-го Любомльского погранотряда НКВД Украинской ССР фельдфебеля германской армии, последний показал, что в 4 часа утра 22 июня 1941 г. гитлеровские войска перейдут в наступление на все протяжении советско-германской границы.¹ Судя по всему, фельдфебель указал местное время. К слову сказать, не исключено, что именно об этом перебежчике и его данных в своих мемуарах упомянул Г.К. Жуков, сдвинув, правда, дату перехода этого фельдфебеля с 18-го на 21-е июня, хотя, откровенно говоря, до сих пор непонятно, сам ли он до этого додумался или же нахрапистые цензоры его мемуаров заставили его такое написать.
18 июня 1941 г. во время допроса четырех нарушителей границы на участке 97-го Черновицкого пограничного отряда - два перебежчика из числа немцев и два румынских солдата, пытавшихся подсоединиться к проводной связи погранотряда, - последние показали, что утром 22 июня произойдет нападение на СССР.³ А также то, что на сопредельной стороне сконцентрировано большое количество немецких и румынских войск.⁴
18 июня 1941 г. во время допроса двух венгерских офицеров, нарушивших границу на участке 10-й заставы 94-го Сокальского пограничного отряда НКВД УССР, последние показали, что в период с 20 по 27 июня произойдет нападение (Венгрии) на СССР.⁵ Так оно и вышло – Венгрия напала на СССР 26 июня.
18 июня 1941 г. разведка погранвойск подтвердила начало выдвижения войск вермахта на исходные для нападения позиции.⁶ Что это означало, уже говорилось выше.
18 июня 1941 г. в режиме реального времени в течение одного светового дня была осуществлена воздушная разведка по всей линии границы в полосе компетенции Западного особого военного округа. Цель – еще раз проверить достоверность ранее поступившей информации о завершении процесса стратегического сосредоточения и развертывания германских войск у советской границы, и начале их выдвижения на исходные для нападения позиции. В результате в режиме реального времени в течение одного светового дня визуальным образом была собрана интегральная разведывательная информация, наглядно подтвердившая и факт завершения процесса стратегического сосредоточения и развертывания группировок вермахта, и факт выдвижения ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции.⁷

__________

¹ РГВА. Ф. 32880. Оп. 5. Д. 359. Л. 103—110. Задержание этой группы произошло в ночь на 18 июня. Кстати говоря, о том, что ее будут забрасывать, пограничники знали еще с 14-го числа от тех первых двух диверсантов, а также от своего закордонного агента.

² Федюнинский И.И. Поднятые по тревоге. М., 1960. С. 11—12.

³ Центральный музей пограничных войск. Документальный фонд П-8. Д. 9. Л. 100.

⁴Там же.

⁵ Паджев М. Через всю войну. Изд. 3-е, доп. М., 1983. С. 20. (М. Паджев — бывший начальник 10-й пограничной заставы 94-го пограничного отряда.)

⁶ Пограничные войска СССР. 1939 — июнь 1941. Сборник документов и материалов. М., 1970. С. 397. Чугунов А.И. Граница накануне войны. М., 1985. С. 139.

⁷ Захаров Г.Н. Повесть об истребителях. М., 1977. С. 43.

112

***

Комментарий. Вот как это выглядело в описании непосредственно осуществившего воздушную разведку, Героя Советского Союза, генерал-майора авиации (с 4 июня 1940 г.) Георгия Нефедовича Захарова, командовавшего перед войной 43-й истребительной авиадивизией Западного особого военного округа: «...Где-то в середине последней предвоенной недели – это было либо семнадцатого, либо восемнадцатого июня сорок первого года – я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север – до Белостока. Я вылетел на У-2 вместе со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и вовсе не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые – судя по всему, штабные – автомобили. Где-то в глубине огромной территории зарождалось движение, которое здесь, у самой нашей границы, притормаживалось, упираясь в нее... и готовое вот-вот перехлестнуть через нее. Количество войск, зафиксированное нами на глазок, вприглядку, не оставляло мне никаких иных вариантов для размышлений кроме единственного: близится война. Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт,¹ и вывод, который я для себя сделал, можно сформулировать в четырех словах: со дня на день.

Мы летали тогда немногим более трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник. Пограничник возникал бесшумно, молча брал под козырек и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30-50 км, снова садились. И я снова писал донесение, а другой пограничник молча ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру таким образом мы долетели до Белостока и приземлились в расположении дивизии Сергея Черных...»²

Обычно слова Захарова цитируют только до начала второго абзаца приведенной выше цитаты. Вежливо говоря, это нечестно. Потому как вся суть этого мероприятия заключена именно в этом последнем абзаце. Потому что там показан механизм использования получаемой в режиме реального времени информации воздушной разведки. А сам механизм ясно свидетельствует о том, что по каналам связи пограничных войск информация мгновенно уходила на самый верх. Не говоря уже об особой организации этого мероприятия и координации действий все сторон.

Ведь бесшумно возникавшие и исчезавшие пограничники – это не случайность. Во-первых, облет государственной границы в приграничной полосе всегда согласовывается с командованием пограничных войск. Во-вторых, исходя из этого, пограничники заранее знали, где будет садиться самолет, так как места посадки были заранее согласованы

_______________

¹ Г.Н. Захаров воевал в Испании и Китае, где сбил соответственно 6 самолетов лично и 4 в группе и 3 самолета в Китае.

² Захаров Г.Н. Повесть об истребителях. М., 1977. С. 43.

113

с ними, что также вытекает из описания Захарова. А, в-третьих, забрав донесение Захарова, пограничники немедленно передавали их на заставу, откуда оно также немедленно уходило в штаб погранотряда, оттуда – в штаб погранокруга, а тот уже телеграфировал в Главное управление пограничных войск НКВД СССР и далее Сталину. В-четвертых, задание командования ВВС округа было обусловлено приказом из Москвы, от командующего ВВС РККА. Самостоятельно подобные решения командование округа не могло принять.

Проще говоря, перед вами описание молниеносно осуществленной в режиме реального времени воздушной разведки по всей линии границы в полосе компетенции Западного особого военного округа. В результате в режиме реального времени в течение одного светового дня была собрана интегральная разведывательная информация, наглядно подтвердившая факт выдвижения ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции. Данное мероприятие было организовано по приказу Сталина командующим ВВС РККА П.Ф. Жигаревым, который наряду с наркомом госбезопасности В.Н. Меркуловым и его заместителем Б.З. Кобуловым 17-го июня побывал у Сталина на приеме. Меркулов и Кобулов зашли в кабинет Сталина в 20.20, вышли в 21.00, Жигарев зашел в 0.45 уже 18-го, вышел в 1 ч.50 мин. Однако в журнале он проходит как посетитель 17-го числа.¹

Конечно, могут найтись, как говаривал еще Ф.М. Достоевский, отдельные «специалисты по левой ноздре», и заявить, что-де никого от пограничников в тот день у Сталина не было. Даже самого Берия, в ведении которого и находились пограничные войска. Да, действительно, Берия в тот день не был у Сталина. Но это ничего не значит по очень простой причине. С 20 марта Лаврентий Павлович являлся заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, то есть, если по-простому, заместителем председателя Советского правительства. К слову сказать, за Лаврентием Павловичем сохранялись функции народного комиссара внутренних дел, куда входили пограничные войска, включая и разведку пограничных войск, и куратора над органами государственной безопасности. С 6 мая главой Советского правительства являлся Сталин. И одного его телефонного звонка было бы достаточно, чтобы Берия организовал подчиненных ему пограничников в помощь намеченной воздушной разведке. Ну, а являвшемуся заместителем Берия Б.З. Кобулову и наркому госбезопасности В.Н. Меркулову и вовсе не составило никакого труда в рабочем порядке решить с Лаврентием Павловичем все необходимые в этом случае вопросы.

Без пограничников проведение воздушной разведки оказалось бы не только неэффективным, но и просто невозможным. Тут дело явно в том, что Сталин, судя по всему, прежде всего, не захотел отдавать в руки военной разведки ЗАПОВО результаты воздушной разведки, опасаясь, очевидно, что они будут субъективно препарированы и дойдут до него через центральный аппарат ГШ или ГРУ. Видимо на него слишком тягостное впечатление произвел примерно недельной давности разговор с командующим ЗАПОВО генералом Павловым, в процессе которого последний заверял Иосифа Виссарионовича, что немцы сидят тихо как мыши и никакого сосредоточения или движения он не наблюдает. Свидетелем этого разговора был никогда не предававший Сталина его верный рыцарь, впослед-

___________

¹ На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924— 1953 гг.). Справочник / Научный редактор А.А. Чернобаев. М., 2008. С. 137.

114

ствии Главный маршал авиации А.Е. Голованов – основатель советской авиации дальнего действия, о чем он и поведал в своих мемуарах, изданных только в постсоветское время.¹

Но и в руки разведки пограничных войск отдавать результаты воздушной разведки Сталин также явно не захотел. Ему нужна была абсолютно объективная, так сказать, полностью «голая» информация, на суть которой никто и ничто не смогли бы повлиять. И дело тут не в недоверии, что может сразу же прийти на ум, особенно антисталинистов, а в том, что Сталин ясно осознавал, что по результатам этой разведки ему предстоит принять судьбоносное решение – о приведении или об отказе в приведении войск в боевую готовность. Проще говоря, от того, какое он примет решение, зависела судьба СССР. И ошибиться он не имел права. Как, впрочем, и исходить из информации, на суть которой кто-либо мог бы повлиять, пускай даже и в самых благих намерениях. Информация должна была быть полностью «голой» - что увидели летчики, то и сообщили. Все. Никаких ни выводов, ни комментариев, ни примечаний.

Именно поэтому-то пограничников и привлекли только как передаточное звено, ибо только у них были более или менее защищенные линии связи непосредственно у границы. И только они могли немедленно передать информацию с границы на заставу, та в комендатуру или же прямо в погранотряд. Погранотряд - в штаб погранокруга, там информация могла быть передана уже в местные наркоматы внутренних дел и госбезопасности, поскольку те находились в Минске, а оттуда уже в Москву, в НКВД и НКГБ СССР. С 22 ч. 25 мин. по 23.00 18-го июня Кобулов находился в кабинете у Сталина, где в это время уже (с 20 ч. 25 мин.) находились Тимошенко и Жуков, которые вышли от Сталина только в 00.30 уже 19-го июня. В 23.10 18-го июня в кабинет Сталина вошел и Жигарев, который вышел вместе Тимошенко и Жуковым². Проще говоря, Кобулов докладывал Сталину результаты воздушной разведки в присутствии Тимошенко и Жукова.

Необходимость такой проверки с помощью воздушной разведки проистекала, во-первых, из все усиливавшегося в то время шквала информации о грядущем в самые ближайшие дни нападения, в том числе и с указанием точной даты и даже времени начала самой агрессии. А, во-вторых, к этому моменту Сталин уже был в курсе того, что министр иностранных дел Германии И. Риббентроп дал указание германским послам в Риме, Токио, Бухаресте и Будапеште о проведении особой акции по дезинформации. Ее смысл сводился к тому, чтобы до сведения правительств этих стран, а через них и до Советского правительства, была бы доведена информация о том, что Германия намерена «самое позднее в начале июля внести полную ясность в германо-советские отношения и при этом предъявить определенные требования».³ Информация поступила по каналам разведки. И надо было срочно, немедленно и безальтернативно разобраться – является ли это очередным блефом немцев или же может появиться какой-то, пускай слабенький, но

________________

¹ Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная. Воспоминания Главного маршала авиации. 1941—1945. М., 2007. С. 56—57.

² На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924— 1953 гг.). Справочник / Научный редактор А.А. Чернобаев. М., 2008. С. 137.

³ Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. XII, 2. Baden-Baden, 1961. Dok. № 631. Приводится по: Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001. С. 58. Der Tagebücher von Joseph Göbbels. Sämtliche Fragmente/ Hrsg. von E. Frölich. München etc., 1987. Teil 1. Bd. 4. S. 696. Teil 1. Bd. 4. S. 696.

115

шанс на оттягивание войны. А ответ на этот вопрос могла дать только воздушная разведка своей «голой» информацией – что увидели летчики, то и сообщили. Они-то и сообщили, что происходит выдвижение на исходные для нападения позиции.

***

18 июня 1941 г. Сталин и Молотов лично провели блестящую блиц разведывательно-дипломатическую операцию по уточнению истинного замысла Гитлера, в результате чего было получено неопровержимое доказательство того, что Гитлер действительно принял окончательное решение о нападении на СССР в самые ближайшие дни. Дело в том, что по приказу Сталина Молотов обратился к германскому правительству с предложением срочно принять его с визитом, факт чего четко зафиксирован в записи от 20 июня 1941 г. в дневнике начальника генерального штаба сухопутных сил Германии генерала Ф. Гальдера: «Молотов хотел 18.6. говорить с фюрером».¹ На это предложение Молотова (Сталина) последовал немедленный отказ немецкой стороны. Впоследствии было установлено, что в дневнике статс-секретаря МИД Германии Вайцзеккера за 18 июня 1941 г. появилась следующая запись: «Главная политическая забота, которая имеет место здесь (то есть в Берлине – А.М.) – не дать Сталину возможности с помощью какого-нибудь любезного жеста спутать нам в последний момент все карты».²

Проще говоря, столь нехитрым, но более чем эффективным образом Сталин и Молотов получили фактически еще одно неопровержимое подтверждение тому факту, что Гитлер действительно принял окончательное решение о нападении на СССР, которое должно состояться в самые ближайшие дни.

***

Комментарий. К слову сказать, очень похоже на то, что это был ответный «пас» Сталина. Дело в том, что в информации ценнейшего агента ГРУ «Х» (Герхарда Кегеля) от 10 июня 1941 г. проскочило упоминание о том, что-де Гитлер предложил Сталину приехать в Германию.³ И что ответ по данному предложению должен был быть дан до 12 июня 1941 г. Трудно сказать, насколько это предложение Гитлера было правдой. Подобная информация нигде и ни по каким другим каналам более не проходила. Но в то же время сомневаться в достоверности сведений «Х» оснований тоже нет. За многие годы плодотворного сотрудничества с советской военной разведкой он неоднократно доказывал свою честность и объективность.

Так что, если подобное предложение и в самом деле имело место быть, то тогда предложением о срочном визите Молотова в Берлин Сталин ловко отбил «пас». Даже если исходить из того, что такое предложение Гитлера было блефом с его стороны, то опять-таки Сталин очень ловко отбил «пас», фактически устроив фюреру очень жесткую проверку насчет его подлинных планов. Не говоря уже о том, что еще вечером 13 июня 1941 г.

_____________

¹ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. М., 1969. С. 579.

² Die Weizsacker-Papiere 1933—1950 / Hrsg. Von L.E. Hill. Frankfurt a. M., etc, 1974. S. 260.

³ Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Разведка. Открытые материалы. М., 2005. С. 232 со ссылкой на ЦА МО РФ (без указания № фонда). Оп. 7272. Д. 1. Л. 87—98 (Перечень донесений о военной подготовке Германии против СССР. Январь — июнь 1941 г.).

116

прозвучало также и знаменитое Сообщение ТАСС, которое, в таком случае, есть резон рассматривать также и как ответ на предложение Гитлера приехать в Германию.

В тех отечественных архивах, которые открыты современным исследователям, данных о подобном предложении Молотова нет. Тем не менее, в принципе не приходится особенно сомневаться в том, что факт согласованного со Сталиным предложения Молотова о принятии его в Германии со срочным визитом имел место быть. В конце концов, в тот момент рукой Гальдера, которая сделала такую запись, водил лично сам Франц Гальдер. Сомневаться в этом не приходится. И уж если он, как начальник германского генерального штаба зафиксировал этот факт в дневнике, следовательно, так оно и было. Для Гальдера не было никакого смысла врать в собственном дневнике начальника Генерального штаба.

***

19 июня 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать в июне¹
19 июня 1941 г. (при повторной встрече в тот же день) от своего агента в германском посольстве в Москве – «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило уточняющие данные о том, что нападения следует ожидать 20 июня.²
19 июня 1941 г. ценнейший агент советской внешней разведки «Брайтенбах» (Вилли Леман, ответственный сотрудник гестапо) сообщил, что в его ведомстве получен приказ военного командования о том, что 22 июня после 3 часов утра начать военные действия против Советского Союза.³
19 июня 1941 г. от агентов резидентуры НКГБ СССР в Риме «Гау», «Дарья» и «Марта» поступили данные о том, что начало военных действий Германии против СССР ожидается между 20 и 25 июня 1941 г.

Не меньшее значение, чем указание на срок нападения, в этой информации имело и то, что агенты сослались на полученную МИД Италии телеграмму от итальянского посла в Берлине, в которой указывалось, что это официальная информация высшего военного командования Германии.⁴

19 июня 1941 г. со ссылкой на германского эмиссара ценный агент софийской резидентуры ГРУ «Коста» (Павел Шатев) сообщил, что война начнется 21 или 22 июня.⁵
19-го же июня 1941 г. советская контрразведка перехватила телеграмму итальянского посла в Москве – Аугусто Россо – в МИД Италии, в которой с прямой ссылкой на германского посла в Москве В.фон Шуленбурга сообщил, что война разразится через два-три дня, возможно в воскресенье.⁶ То есть, 21-22 июня.

________________

¹ Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Разведка. Открытые материалы. М., 2005. С. 232 со ссылкой на ЦА МО РФ (без указания № фонда). Оп. 7272. Д. 1. Л. 87—98 (Перечень донесений о военной подготовке Германии против СССР. Январь — июнь 1941 г.).

² Там же.

³ Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. III. М., 1997. С. 348.

⁴ Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. III. М., 1997. С. 172. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I. Кн. 2. М., 1996. С. 269.

⁵ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 24119. Д. 2. Л. 83.

⁶Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I. Кн. 2. М., 1996. С. 267.

117

***

Комментарий. Здесь, правда, следует сделать одно примечание, имеющее, как представляется, принципиальное значение. Дело в следующем. В опубликованном тексте Записки № 2412 от 20 июня 1941 г. заместителя наркома государственной безопасности Б.З. Кобулова на имя И.В. Сталина, В.М. Молотова и Л.П. Берия с текстом беседы посла Италии в СССР А. Россо с послом Германии В.Шуленбургом этих данных нет. То есть заявления Шуленбурга о том, что война может разразиться в ближайшие два-три дня, возможно в воскресенье, в полученном агентурным путем документе, НЕТ! Там содержится лишь упоминание о том, что, по мнению Шуленбурга, конфликт между СССР и Германией неизбежен и что это повлечет за собой тяжелые последствия.¹ При этом публикаторы этого документа, а это высокие профессионалы из «Мосгорархива» и Центрального Архива ФСБ РФ, дали прямую ссылку на архивный источник: ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1979-1980 (отпуск).

При сравнении текста телеграммы А.Россо с текстом записи этой беседы установлено совпадение на 99,99%. Однако, подчеркиваю, принципиальное расхождение между двумя документами есть только в самом главном. В том, что война может разразиться в ближайшие два-три дня, возможно в воскресенье. В телеграмме А.Россо такое упоминание есть, а в тексте записи его беседы с Шуленбургом – нет. И это при абсолютном совпадении по всем остальным аспектам их беседы!

Как такое могло получиться – более чем затруднительно сказать. Ведь волей-неволей приходится предполагать, что по каким-то причинам исчезла самая важная часть информации. Грешить на советскую контрразведку, в которой на германском направлении в те времена были сосредоточены ее лучшие, высочайшего класса асы, автор не может себе позволить. Хотя бы потому, что в те времена Сталину докладывались самые мельчайшие нюансы информации спецслужб. Он жестко требовал этого. Да и проморгать такую информацию ни сотрудники, ни руководители НКГБ СССР тоже не могли и не посмели бы что-либо скрыть. Посольство и военный атташат Германии были настолько чрезвычайно плотно обложены как агентурой (как из числа советских граждан, так и немцев – завербованных сотрудников посольства), так и всевозможными средствами технического контроля, что там и инфузория-туфелька с амебой не смогли бы незаметно проползти. Советская контрразведка в то время могла полностью контролировать любой шорох, любой вздох любого сотрудника посольства.

Учитывая практику спецслужб и то, что Шуленбург сам был высокопрофессиональным разведчиком, по всей видимости, произошло следующее. Либо Шуленбург молча написал на листке бумаги свое мнение на счет двух-трех дней, и, показав Россо, тут же уничтожил ее. Либо провожая Россо, тихо шепнул ему на ухо, так, чтобы не слышал секретарь Шуленбурга, который вел запись беседы, который, к слову сказать, был агентом советской контрразведки. И в самую последнюю очередь, увы, придется рассматривать также и вариант отсебятины А.Россо. Попытки дать другие объяснения факту этого разнобоя априори бессмысленны.

______________

¹ Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995. С. 171—172.

118

***

19 июня 1941 г. во время допроса очередной группы задержанных на участке 87-го Ломжинского пограничного отряда НКВД Белорусской ССР диверсантов вновь были получены данные о том, что нападение произойдет 22 июня.¹
19 июня 1941 г. советский военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга М.А. Воронцов был документально проинформирован шведским коллегой о том, что последним получен «Официальный запрос германских властей о маршрутах шведских судов и самолетов в Балтийском море с 22 июня с целью предупреждения нападения на них во время войны с Советским Союзом».² Естественно, что Воронцов немедленно телеграфировал эти данные в Москву, а в ответ пришел приказ немедленно выехать в Москву. 21 июня он уже был в Москве и, если исходить из того, что сказали кинодокументалисты, ближе к вечеру оказался в кабинете Сталина. В реальности же, по журналу учета посещений Сталина свидетельства пребывания Воронцова в кабинете Сталина в тот день нет. Скорее всего, Кузнецов лично докладывал всю эту информацию.

***

Комментарий. Вынужден повторить тот же комментарий, что был приведен в отношении данных Анны Ревельской. В том числе и из-за этой информации от шведского коллеги Воронцов немедленно был вызван в Москву, куда прибыл только 21-го июня. Ведь он дважды за короткий срок сообщил точную дату нападения Германии. Такое не каждому разведчику удается.

Тот факт, что М.А. Воронцов сообщил точную дату и время нападения Германии и вследствие этого был срочно вызван в Москву, впоследствии подтвердил, правда, несколько своеобразно и его непосредственный начальник – народный комиссар военно-морского флота Кузнецов. В своих мемуарах он написал: «… В те дни, когда сведения о приготовлениях фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М.А. Воронцова. Он не только сообщал о приготовлениях немцев, но и называл почти (?!) точную дату начала войны. Среди множества аналогичных материалов такое донесение уже не являлось чем-то исключительным. Однако это был документ, присланный официальным и ответственным лицом. По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму И.В. Сталин. Мне доложили: да, получил. Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада…».³ 21 июня Воронцов, по словам Кузнецова, уже прибыл в Москву.

Обратите особое внимание на то, что Кузнецов говорил только о какой-то одной, конкретной телеграмме Воронцова, поступившей буквально накануне войны. Возникает простой вопрос. Какую конкретно телеграмму Воронцова имел ввиду Кузнецов? Ведь Воронцов направил две телеграммы с точной датой нападения – по

____________

¹ РГВА. Ф. 32880. Оп. 5. Д. 359. Л. 103—110.

² Документальный фильм «Великая война», серия 15, минута 3.10—3.28. Производство 2011 г.

³ Приводится по: http://militera.lib.ru/memo/russian/kuznetsov-1/index.html.

119

данным от Анны Ревельской и от шведского коллеги. Следующий вопрос: какая из этих двух телеграмм могла навсегда застрять в памяти адмирала Кузнецова? Ведь обе телеграммы были явно с грифом «Молния». По законам разведки, информация с указанием точной даты и времени начала агрессии направляется в Центр только с таким грифом. Либо с грифом «Срочно. Немедленно доложить Директору» (то есть руководителю разведки). В принципе это одно и то же. Только из-за таких информаций Воронцова и могли срочно вызвать в Москву. Как говорится, «назвался груздем – полезай в кузов». Тем более что он дважды направил в Центр телеграммы с указанием точной даты нападения и времени начала агрессии, да к тому же в одном случае получил также и документальное подтверждение. До этого он сообщал только приблизительные даты. А тут одна конкретная дата и точное время начала агрессии – 3 часа 22 июня 1941 года, да еще и документальное подтверждение от имени германских властей. Во-вторых, учитывая, что в этих телеграммах Воронцова точная дата и время начала агрессии были указаны однозначно, именно поэтому они попали под автоматически действовавший тогда порядок – все информации такого рода немедленно направлялись Сталину, Молотову, Берия, Тимошенко, Жукову и Голикову. Так что вызвали его в Москву не случайно.

В-третьих, странно в воспоминаниях Кузнецова то, что при наличии факта полученных от Воронцова двух телеграмм молний с указанием точной даты нападения и даже времени начал агрессии, Кузнецов спрессовал два случая в один, да еще и охарактеризовал информацию, как указание «почти точной даты начала войны».

Уж после войны-то, когда устная информация Анны Ревельской и документальная информация шведского военно-морского атташе, немедленно сообщенные Воронцовым в Москву, столь кроваво точно подтвердились, можно же было удержаться от неуместных выпадов в адрес этих данных!? Или это была дань политкорректности по правила проклятущего ЦК КПСС?! Впрочем, самое главное в том, что мемуары Кузнецова подтвердили, что такая информация действительно была.

И вот еще что. Согласно опубликованному «журналу посещений» Сталина, 21-го июня вечером Воронцова не было в кабинете Сталина. Хотя авторы документального фильма «Великая война» утверждают обратное, однако в «Журнале посещений» указан Ворошилов. Воронцова там нет. Но то, что военно-морского атташе и резидента РУ НКВМФ в Берлине – капитана 1-го ранга Воронцова срочно вызвали в Москву после его телеграмм о начале войны – это факт. То, что он был на приеме у наркома ВМФ Кузнецова – тоже однозначно факт. Так положено – сначала предстать перед своим непосредственным начальником. А вот уже Кузнецов на основании личного рассказа Воронцова и с его телеграммами в руках мог доложить Сталину эту информацию вечером 21 июня…

***

19 июня 1941 г. в 18.00 американский корреспондент в Риме Кинего во время срочной встречи (по его же просьбе) с советским послом Н. В. Горелкиным сообщил, что ему, Кинего, только что сообщили из источников, заслуживающих абсолютного доверия, о том, что на границе с Советским Союзом в районе Бреста и других местах Германия сконцентрировала артиллерию, танковые дивизии, пехотные части и авиацию (было указано количество войск, танков, артиллерии, самолетов) и что нападение на СССР, по его

120

сведениям, назначено на утро в воскресенье 22 июня 1941 года.¹ По существовавшему тогда порядку, сведения подобного рода должны были быть немедленно сообщены в Москву. Однако во второй части 23-го тома «Документов внешней политике СССР» нет никаких следов такого сообщения. Нет там и сведений об американском журналисте Кинего. Тем не менее, учитывая солидность первоисточника этой информации (см. сноску), рискнул привести ее.

19 июня 1941 г. ГРУ подготовило и направило высшему руководству СССР специальное сообщение «О признаках вероятного нападения Германии на СССР в ближайшее время».²

Нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник ГШ Г.К. Жуков знали содержание этого сообщения, ибо без их визы и подписи спецсообщение такого характера и содержания не могло быть направлено Сталину.

Небезынтересно привести здесь свидетельство находившегося в эти дни в Москве по вызову ГШ и НКО начальника штаба Среднеазиатского военного округа генерала армии М.И. Казакова, который в мемуарах подчеркнул, что командование РККА уже к 18 июня ясно понимало, что войны с Германией в самое ближайшее время не избежать.³ По законам русского языка выражение «самое ближайшее время» означает 2-3 дня …

20 июня 1941 г. во время допроса задержанной на участке 87-го Ломжинского пограничного отряда НКВД Белорусской ССР очередной группы диверсантов, было установлено, что нападение произойдет 22 июня.⁴ Обратите особое внимание на то, что уже третья с середины июня группа диверсантов, задержанная на этом участке границы этого округа, назвала точную дату нападения – 22 июня!
20 июня 1941 г. закордонный агент «Маевский» разведывательного отдела 87-го Ломжинского пограничного отряда НКВД Белорусской ССР сообщил, что нападение произойдет 22 июня.⁵
20 июня 1941 г. во время допроса задержанных на участке 4-й комендатуры 94-го Сокальского пограничного отряда НКВД Украинской ССР трех венгерских солдат, нарушивших советскую границу, были получены сведения, практически полностью совпавшие с данными задержанных еще 18 июня венгерских офицеров сведения.⁶
20 июня 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать 23 июня.⁷

_____________

¹Письменное свидетельство присутствовавшего на этой беседе первого секретаря посольства СССР в Италии М.И. Иванова, данное 10 февраля 1988 г. историку Ф.Д. Волкову — автору книги «Тайное становится явным». М., 1989. Приводится по Интернету.

² Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 108. Это энциклопедическое издание написал и подготовил огромный коллектив наиболее авторитетных современных авторов.

³ Казаков М.И. Над картой былых сражений. М., 1965. С. 69—70.

⁴ Кисловский Ю.Г. Победа зарождалась в боях на границе. М., 2005. С. 94.

⁵ РГВА. Ф. 32880. Оп. 5. Д. 359. Л. 103—110. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I. Кн. 2. М., 1996. С. 284.

⁶ Паджев М. Через всю войну. Изд. 3-е, доп. М., 1983. С. 20.

⁷ Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. М, 2005. С. 59, 233—234. В. Лота дал ссылку на ЦА МО РФ без указания фонда. Оп. 7272. Д. 1. Л. 97—98.

121

20 июня (ориентировочно) 1941 г. во время допросов задержанных на участке 94-го Сокальского пограничного отряда НКВД Украинской ССР членов оуновского подполья были получены сведения о том, что в 20-х числах июня произойдет нападение на СССР.¹
20 июня 1941 г. во время допроса задержанных на участке 2-й пограничной заставы 79-го Измаильского погранотряда семерых перебежчиков, были получены данные о концентрации войск противника у границы и о нападении на СССР рано утром 22 июня.²
20 июня 1941 г. из лондонской резидентуры НКГБ СССР поступили добытые агентурным путем данные британской разведки по состоянию на 15 июня, в которых английские «коллеги» сделали вывод о том, что в любое время, начиная с 15 июня, немцы могут начать войну.³
20 июня 1941 г. по приказу Сталина Молотов повторил дипломатический трюк с предложением о своем визите в Германию, но опять получил отказ. Запись об этом сделана Геббельсом в своем дневнике 21 июня.⁴ Проще говоря, столь нехитрым, но более чем эффективным образом Сталин и Молотов еще раз получили фактически неопровержимое подтверждение тому факту, что Гитлер действительно принял окончательное решение о нападении на СССР, которое должно состояться в самые ближайшие дни.

***

Комментарий. Искренне жаль, что в доступных отечественных источниках таких данных нет. Ведь выходит, что Молотов, судя по всему, дважды обращался с подобным предложением. И это тоже была очередная дополнительная не столько проверка, сколько перепроверка, потому что к этому дню шквал информации о 22 июня как о дате нападения был уже в апогее. И потому высшему советскому руководству следовало одновременно и окончательно (более чем на 100%) убедиться, что война уже абсолютно неминуема в самые ближайшие дни, и в то же время еще раз попытаться спутать Гитлеру все карты. Увы, последнее не удалось.

После такой же глобальной проверки еще 18 июня, даже у Сталина уже не могло остаться никаких сомнений в том, что война грянет через четыре дня. Тем более, что повторное обращение Молотова 20 июня и немедленный отказ немецкой стороны фактически сыграли роль мощной перепроверки. В сочетании со всей совокупностью информаций того периода сомнений уже не могло быть по определению.

***

20 июня 1941 г. на участке 2-й пограничной заставы (в 70 км от Бреста) 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда перешел границу польский патриот Иосиф Максимович Бадзинский, который сообщил, что из подслушанных им

______________

¹Кисловский Ю.Г. Победа зарождалась в боях на границе. М., 2005. С. 172.

² Пограничник. 1967. № 12. С. 22.

⁴ Данные приведены по: Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001. С. 152—153 со ссылкой на немецкие архивы.

122

разговоров немецких солдат, наступление на Брест начнется в 4.00 утра 22 июня. Причем эти данные были немедленно перепроверены разведывательным отделом пограничного отряда путем направления на сопредельную сторону разведчика, который по возвращению подтвердил данные польского крестьянина.¹ Вновь прошу обратить особое внимание на то, что разведка именно Белорусского погранокруга в очередной раз установила точную дату нападения, причем в данном случае, разведка 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда, то есть в зоне ключевой точки всей обороны на западных границах СССР.

20 июня 1941 г. РО штаба КОВО в сводке № 3 от указанного числа отметил: «1. Движение немецких войск к нашим границам подтверждается различными источниками, главная масса прибывающих войск концентрируется на томашев-сандомирском направлении севернее Таневских лесов <…>».² Проще говоря, было констатировано выдвижение на исходные для нападения позиции.

Небезынтересно отметить, что в п. 5 выводов этой сводки РО штаба КОВО вновь высказал подозрение, что фрицы опять блефуют с численностью своих войск: «Крупное движение всех родов войск и транспорта южнее Томашов преследует какую-то демонстративную цель <…>».³

Согласно существовавшим правилам, сводка была направлена в ГРУ и ГШ, причем основное содержание – шифрованной телеграммой.

20 июня 1941 г. ГРУ подготовило и направило высшему руководству СССР донесение «О признаках неизбежности нападения Германии на СССР в ближайшие дни».⁴

В ночь с 20 на 21 июня 1941 г. действовавшие на Белостокском направлении армейские разведчики установили, что нападение Германии произойдет ранним утром 22 июня.⁵ И опять следует обратить особое внимание на то, что именно разведке дислоцированных в Белоруссия частей вновь удалось установить точную дату нападения, о чем, естественно, сразу становится известным и армейскому командованию, вплоть до командования ЗАПОВО, и, конечно же, пограничникам. Как, кстати говоря, в ПРИБОВО. Однако аналогичной ситуации не наблюдается в КОВО.
21 июня (утром) 1941 г. командование ПРИБОВО направило начальнику ГШ РККА генералу армии Г.К. Жукову, а также начальнику РУ ГШ донесение «Разведданные штаба ПРИБОВО о готовности войск группы армий «Север» к нападению на Советский Союз». Сводка была составлена по состоянию на 21 час 20-го июня 1941 г., направ-

______________

¹ Пограничник. 1965. № 7. С. 32. Буг в огне. Минск. 1965. Приводится по: militera.lib.ru/memo/ russian/sb_bug_v_ogne/index.html

²Лето 1941. Украина: Документы и материалы. Хроника событий. Киев, 1991. С. 94—95.

³ Там же.

⁴ Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 108. Это энциклопедическое издание написал и подготовил огромный коллектив наиболее авторитетных современных авторов.

⁵Азаров Н.И. Осажденная Одесса. М., 1966. С. 14.

123

лена командованию округом и разослана начальникам штабов 8-й, 11-й и 27-й армий ПРИБОВО в 7 ч. 25 мин. 21-го июня.¹ Одновременно копия этого донесения по каналу горизонтального обмена разведывательной информацией была направлена начальнику штаба ЗАПОВО.

Хотя и в данном случае донесение не содержало прямого указания на возможную дату нападения, однако в нем прямо говорилось о выводе немецких войск в погранзону, что высшим военным командованием испокон веку воспринимается только однозначно – нападение вот-вот начнется, ибо введенные в погранзону войска долго там находиться не могут. Или начинают наступление, или их отводят.

21 июня 1941 г. в очередной разведывательной сводке № 02 РО штаба ПРИБОВО сообщал, что «среди военнослужащих и гражданского населения в Восточной Пруссии идут разговоры, что войска, расположенные в Восточной Пруссии, получили приказ занять исходное положение для наступления», указывалось на окончание наводки понтонных мостов через Неман, что в Сувалкском уезде жители уже выселены в глубь от границы на 5 км, а в Клайпедской области гражданскому населению предложено эвакуироваться вглубь от границы на 20 км.² А в выводах в этой сводке прямо говорилось: «1. Продолжается сосредоточение германских войск к границе и из глубины в районы Восточной Пруссии».³

Все эти данные носили индикаторный характер для ГРУ и ГШ, свидетельствуя о том, что подготовка к нападению завершена, происходит выдвижение на исходные для нападения позиции и самого нападения следует ожидать уже в ближайшие часы.

21 июня 1941 г. закордонный агент (установить его псевдоним пока не представляется возможным) Белостокского УНКГБ Белорусской ССР возвратившись с сопредельной стороны, где находился с разведывательным заданием, сообщил, что нападение произойдет рано утром 22 июня.⁴ И вновь на грани феномена – дислоцированные в Белоруссии разведывательные органы систематически устанавливают точную дату нападения на СССР!
21 июня 1941 г. в дневнике Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Г. Димитрова появилась запись, из которой следует, что согласно тексту перехваченной (каким образом - не указано) телеграммы Чжоу Эньлая на имя Мао Цзе Дуна, отправитель подчеркивает, что Чан Кай Ши упорно твердит о том, что нападение Германии на СССР произойдет 21 июня 1941 г.⁵ Судя по всему, эти данные поступили Димитрову самое позднее 20 июня, ибо 21 июня утром он уже сообщил об этом В.М. Молотову, чтобы тот передал информацию Сталину. Похоже, что это была информация от выше уже упомянутого Вальтера Стеннеса – начальника службы безопасности и разведки Чан Кай Ши. Но в таком случае, почему и СВР не рассекречивает аналогичные данные – ведь со Стеннесом продолжали работать?!
21 июня 1941 г. резидент ГРУ и военный атташе во Франции генерал-майор И.А. Суслопаров (оперативный псевдоним «Маро») сообщил в Москву, что «по достовер-

______________

¹ЦА МО РФ. Ф. 113А. Оп. 1448. Д. 6. Л. 131—132.

² ЦА МО РФ. Ф. 344. Оп. 2467. Д. 39. Л. 71.

³ Военно-исторический журнал. 1989. № 5. С. 49—50.

⁴ Попов А.Ю. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. М., 2002. С. 121.

⁵ РЦХИДНИ. Коллекция документов.

124

ным данным, нападение Германии на СССР назначено на 22 июня 1941 года».¹ Этому сообщению Суслопарова также «повезло» - якобы на нем также «красуется» сердитая резолюция Сталина, якобы расценившего этого сообщение как английскую дезинформацию и потому якобы потребовавшего примерно наказать ее автора. Чушь собачья! За без малого три десятилетия, которые прошли с того момента, как эта беспардонная ложь появилась в историческом обороте, никто не предъявил не то, чтобы какой-то фотографии или скана такой резолюции, но и даже хотя бы косвенной ссылки хотя бы на какие-то архивы. А ведь ГРУ рассекретило уже очень много документов. Кстати говоря, генерал Суслопаров очень достойно прошел всю войну, был личным представителем Сталина при объединенном командовании союзных англо-американских войск, вместе с ними принимал предварительную капитуляцию гитлеровской Германии, за что не был наказан, а, наоборот, поощрен и не менее достойно вышел на пенсию.

21 июня 1941 г. оперативный сотрудник советской внешней разведки в Варшаве И.Гудимович получил от своего польского помощника информацию о том, что на рассвете 22 июня Германия нападет на СССР.² Правда неизвестно, дошла ли его информация до Москвы, ибо у него связь с Центром была через берлинскую резидентуру.
21 июня (утром) 1941 г. прорвавшийся на советскую территорию агент (установить его псевдоним пока не представляется возможным) разведки пограничных войск Белорусского погранокруга информировал, что война начнется на рассвете 22 июня.³ И вновь на грани феномена – дислоцированные в Белоруссии разведывательные органы систематически устанавливают точную дату нападения на СССР!

21 июня 1941 г. (утром) 21 июня во время допроса задержанной на участке 94-го пограничного отряда (Украинский пограничный округ) связной, шедшей на связь с оуновским подпольем, действовавшим в Сокальском районе, было установлено, что нападение начнется на рассвете 22 июня.⁴
21 июня 1941 г. (утром) от своего агента в германском посольстве в Москве «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные, что нападение состоится в ближайшие 48 часов.⁵
21 июня 1941 г. (днем) от перешедших на участках 8-й, 17-й и 19-й застав 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда НКВД Белорусской ССР границу нескольких польских женщин были получены данные о том, что утром в воскресенье Германия нападет на СССР.⁶ Они перешли границу с целью сообщить об этом советским властям. С учетом предыдущих фактов уже в пору говорить о феноменальном факте – дислоцированные в Белоруссии разведывательные органы систематически устанавливают точную дату нападения на СССР!
21 июня 1941 г. РО штаба ЗАПОВО в сводке от указанного числа определив противостоящие силы немцев в 45-46 дивизий, сделал следующий вывод: «1. По имею-

____________

¹Ивашутин П.И. Докладывала точно // Военно-исторический журнал. 1990. № 5. С. 57.

² Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. III. М., 1997. С. 294.

³ Попов А. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. М., 2002. С. 121—122.

⁴ Сандалов Л.М. На главном направлении. М., 1970. С. 73.

⁵ Приводится по: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. С. 59, 233—234. В. Лота дал ссылку на ЦА МО РФ без указания фонда. Оп. 7272. Д. 1. Л. 97—98.

⁶ Кисловский Ю.Г. Победа зарождалась в боях на границе. М., 2005. С. 43.

125

щимся данным основная часть немецкой армии в полосе против Западного ОВО заняла исходное положение. 2. На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе <…>».¹ В таком выводе нет ничего удивительного, особенно если учесть выше приведенные факты о феноменальных успехах дислоцированных в Белоруссии различных разведывательных органов.

В своих мемуарах бывший заместитель командующего ЗАПОВО генерал Болдин подтвердил, что «к 21 июня немецкие войска сосредоточились на восточно-прусском, млавском, варшавском и демблинском направлениях. Пожалуй, можно считать, что основная часть немецких войск против Западного особого военного округа заняла исходное положение для вторжения…»²

То есть, командование ЗАПОВО 21 июня 1941 г. уже знало об этом и согласно заведенному тогда жесткому порядку, обязано было сообщить столь важную информацию в ГШ и ГРУ. Такие данные априори рассматриваются ГШ, как прямое свидетельство готовности противника к нападению в ближайшие часы, тем более что в ГШ в это время и так знал, когда произойдет нападение. Только вот в чем вопрос – сообщило ли?

Бывший офицер разведывательного отдела ЗАПОВО, а впоследствии генерал-майор П.А. Теремов вспоминал о кануне войны следующими словами: «Время было очень тревожное. Мы, офицеры, работавшие на западной границе, видели, что война накатывается на рубежи Белоруссии. Немецкие самолеты вели разведку. Множество жителей Польши, спасаясь от фашистского варварства, бежали к нам, сообщали о передвижениях к нашей границе крупных немецких войск. По имеющимся данным, на рубеже Остроленка-Гольдап и западнее сосредоточилось около 1 000 000 немецких солдат. Хотел передать сведения о сосредоточении немецких войск, Минск не стал принимать, ушел от связи. Радиосвязь со штабом ЗАПОВО не была восстановлена и на следующий день. И сейчас … у меня нет удовлетворительного ответа на этот вопрос. Самое страшное для командира – потерять управление. Мое начальство не теряло управления, оно само отказалось управлять».³

Проще говоря, П.А. Теремов письменно зафиксировал факт сознательного саботирования то ли самим штабом ЗАПОВО, то ли РО штаба округа острой необходимости срочного приема особо важной разведывательной информации. Подобное отношение непосредственно и крайне негативно влияло на мобилизационную и боевую готовность войск округа. Но такое поведение разведывательного отдела штаба округа было возможно только с прямого одобрения командующего округом или штаба округа. И он действительно проводил именно такую линию вплоть до фактического нападения Германии. Не взирая ни какие доклады разведки, предупреждения и директиву ГШ о приведении войск в боевую готовность, информации пограничников, руководство округа даже вечером 21 июня 1941 г. спокойно отправилось в театр, наплевав на особо тревожную ситуацию. И даже тогда, когда во время концерта к Павлову подошел начальник разведывательного отдела полковник С.В. Блохин и доложил, что на границе очень неспокойно, Павлов, обращаясь к сидевшей вместе с ним в ложе своей свите, ответствовал сле-

_____________

¹На земле Беларуси: канун и начало войны. М., 2006. С. 390—391.

² Болдин С.В. Страницы жизни. М., 1961. С. 81.

³ Теремов П.А. Пылающие берега. М., 1965. С. 164.

126

дующее: «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы».¹ Как отметил в своих мемуарах сам С.В. Болдин, Павлова больше интересовало то, что происходит на сцене театра, ибо он после процитированных выше слов, приложил палец к губам и показал на сцену, дав тем самым понять, что-де надо соблюдать тишину в театре. А ведь сколько раз поступила информация о том, что нападение произойдет утром 22 июня и вот так нагло игнорировать ее!? Ну, а всего через месяц этот «театрал» от танковых войск оказался в тишине расстрельного подвала и прогремел законный выстрел …

21 июня 1941 г. (днем) во время допроса задержанной участке 2-й пограничной заставы 79-го Измаильского погранотряда НКВД Молдавской ССР очередной группы перебежчиков были получены сведения, которые подтвердили данные задержанной накануне первой группы (см. выше).²
21июня 1941 г. (вечером в 19.00) от своего агента в германском посольстве в Москве «Х» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные, что нападение произойдет наступающей ночью. В 20.00 эти данные уже были переданы Сталину.
21 июня 1941 г. (вечером) по данным Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского, пограничники проинформировали армейское командование о том, что перебежавший на советскую сторону ефрейтор немецкой армии (поляк по национальности из Познани) сообщил о нападении на СССР ранним утром 22 июня.²
21 июня 1941 г. примерно в 19.00 по московскому времени из Лондона на имя Сталина от посла СССР в Англии И.М. Майского поступила телеграмма-«молния», в которой посол извещал советское руководство о том, что правительство Англии официально предупредило Советский Союз о нападении Германии 22 июня.⁴ Поразительно, но, увы, факт – в 23-м томе многотомного сборника документов внешней политики СССР этой телеграммы нет. Хорошо, что сам Майский в своих мемуарах написал об этом. Кстати говоря, 15 июня 1941 г. британское правительство наконец-то передало советскому послу в Лондоне И.М. Майскому собственную разведывательную информацию о готовящемся нападении Германии и даже составленную британской разведкой карту, на которой достаточно полно и близко к реальности было показано сосредоточение и развертывание немецких частей на советской границе.⁵
Вечером 21 июня 1941 г. ГРУ подготовило и направило высшему руководству Советского Союза срочное донесение «О признаках нападения Германии на СССР в ночь с 21.06 на 22.06». В 20:00 21 июня 1941 г. оно было срочно доставлено в Кремль в двойном конверте, на котором было написано «Только адресату. Со-

_______________

¹Болдин С.В. Страницы жизни. М., 1961. С. 81.

² Пограничник. 1967. № 12. С. 22.

³ Рокоссовский К.К. Солдатский долг. Издание с восстановленными по оригиналу рукописи купюрами цензуры. М., 1997. С. 30.

⁴ Майский И.М. Воспоминания советского посла. М., 1965. С. 139—140; Зенькович Н. Тайны уходящего века. М., 1999. Кн. I. С. 106—107.

⁵ Foreign Offi ce (FO) 371|29483 № 3047/78/38 и 371|29466 № 3047/78/38 — записи официальных британских лиц о разведывательных данных, переданных Майскому 15 июня 1941 г. Приводится по: Городецкий Г. Миф «Ледокола». Пер. с англ. М., 1996. С. 328.

127

трудникам аппарата не вскрывать». Адресатами были И.В. Сталин, В.М. Молотов и С.К. Тимошенко.¹

Учитывая, что в это время Тимошенко и Жуков находились в Кремле у Сталина, этот документ не был ими завизирован из-за особой срочности. Там стояла подпись только самого Голикова.

21 июня 1941 г. в 21 час советско-германскую границу на участке 4-й комендатуры Владимир-Волынского пограничного отряда НКВД Украинской ССР перешел ефрейтор Альфред Лисков, который сообщил, что на рассвете 22 июня начнется нападение германских войск на СССР.

***

Комментарий.

Альфред Лисков – почти «легендарная» личность.

Нет практически ни одного исследования или публикации о войне, особенно по истории ее начала, где не упоминался бы этот человек. Либо по имени, либо без этого. Альфред Лисков – это тот самый немецкий военнослужащий-перебежчик, который буквально за несколько часов до нападения перебежал на нашу сторону и стал якобы едва ли не тем самым единственным человеком, который предупредил о нападении.

Это именно тот самый перебежчик, якобы опираясь на данные которого предвоенный начальник ГШ якобы сообщил Сталину о неизбежном нападении и якобы только после чего Сталин, после некоторых колебаний, и согласился санкционировать директиву о приведении войск западных округов в боевую готовность. В результате у всех давно ненавязчиво насильственно сформировано впечатление, что Сталин чуть ли не вообще ничего не ведал о грядущем нападении, и только благодаря начальнику ГШ, сообщившему данные «фельдфебеля» Лискова, до него дошло, что война вот-вот грянет. И вот этим, вежливо говоря, «объяснением» потчуют уже более полувека! К слову сказать, именно так и преподносится история с этим «фельдфебелем/ефрейтором» во многих, увы, даже современных исследованиях, в том числе и в вышедших из-под пера выше уже упомянутого А.В. Исаева, который, к слову сказать, тоже самое тиражирует и в своих выступлениях по радио, на ТВ и на разных симпозиумах и встречах с известными блогерами.

________________

¹ Великая Отечественная война 1941—1945 годов. В 12 т. М., 2013. Т. 6. С. 108. Это энциклопедическое издание подготовил огромный коллектив наиболее авторитетных современных авторов.

128

Вот как в мемуарах предвоенного начальника ГШ описывается этот случай: «Вечером 21 июня мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Я тотчас же доложил наркому и И.В. Сталину то, что передал М.А. Пуркаев.

- Приезжайте с наркомом в Кремль, - сказал И.В. Сталин.

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И.В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

- А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – спросил он.

- Нет, - ответил С.К. Тимошенко. – Считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет И.В. Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их...»¹

Впоследствии, когда стало известно имя это перебежчика, то в пересказах всевозможных «комментаторов» этот «фельдфебель» стал фигурировать уже под своим именем – Альфред Лисков. И все упорно муссируют этот факт, особенно напирая на то, что Сталин, мол, и в данном случае не собирался верить и потому чрезмерно осторожничал (то, что осторожничал – так ведь правильно же делал, уж сейчас-то можно же это уразуметь!²). Причем все преподносится так, как будто только от этого «фельдфебеля» высшее советское руководство и узнало о вот-вот начинающемся нападении. Это чудовищно варварское оскорбление советских разведывательных служб, ибо их выставляют чуть ли не как откровенными бездельниками или же ни на что негодными бездарями. Уж и не знаю, в чьей конкретно коварно подлой башке родилась столь омерзительная идея, но, увы, она до сих пор в ходу даже у вменяемых исследователей.

В действительно же все это ни в малейшей степени не соответствует действительности. Чтобы не быть голословным, сразу же приведу документы, одного лишь беглого взгляда на которые будет достаточно, чтобы раз и навсегда убедиться в этом: «1. Из Центрально архива Федеральной Службы Безопасности РФ. Сообщение УНКГБ по Львовской области в НКБ УССР о задержании перебежчика, давшего показания о готовящемся в ночь на 22 июня 1941 г. нападении Германии на СССР.

Перешедший границу в районе Сокаля немецкий ефрейтор показал следующее: фамилия его Лисков Альфред Германович, 30 лет, рабочий, столяр мебельной фабрики в г. Кольмберг (Бавария), где оставил жену, ребенка, мать и отца.

_____________

¹ Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1972. С. 232—233.

² Вспомните Керченский инцидент с задержанием ржавых украинских корыт на траверзе Керченского моста. Помните, как аккуратно, осторожно действовали наши славные пограничники, чтобы не дать ни малейшего повода для обвинения России в нападении на Украину в лице этих корыт. Все, что потом последовало — не более чем запредельно подло извращенная от жуткой обиды ублюдочных свидомых скакунов лживая пропаганда за то, что российские пограничники не устроили им кровавую бойню, хотя имели на то абсолютное право.

129

Ефрейтор служил в 221-м (по другим данным в 222-м – А.М.) саперном полку 74-й пехотной дивизии. Полк расположен в селе Целенже, что в 5 км севернее Сокаля. В армию призван из запаса в 1939 г. Считает себя коммунистом, является членом Союза красных фронтовиков, говорит, что в Германии очень тяжелая жизнь для солдата и трудящихся. Перед вечером его командир роты лейтенант Шульц заявил, что сегодня ночью после артиллерийской подготовки их часть начнет переход Буга на плотах, лодках и понтонах. Как сторонник Советской власти, узнав об этом, решил бежать к нам и сообщить».¹

Самым главным в данном случае является даже не содержание этого документа, а небольшое примечание публикаторов – огромного коллектива сотрудников ФСБ, являющегося составителем превосходного сборника документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», - которое они сделали при публикации этого документа: «Сообщение передано по телефону 22 июня 1941 г. в 3 ч.10 мин. По существу показаний перебежчика в НКВД СССР была направлена докладная записка. Ефрейтор немецкой армии Альфред Лисков был задержан 21 июня в 21.00 на участке Сокальской комендатуры 90-пограничного отряда».²

Из доклада начальника 90-го пограничного отряда майора М.С. Бычковского о показаниях немецкого перебежчика Альфреда Лискова: 21 июня в 21.00 на участке Сокальской комендатуры был задержан солдат, бежавший из германской армии, Лисков Альфред. Так как в комендатуре переводчика не было, я приказал коменданту участка капитану Бершадскому грузовой машиной доставить солдата в г. Владимир в штаб отряда. В 00.30 22 июня 1941 г. солдат прибыл в г. Владимир-Волынск. Через переводчика примерно в 1 час ночи солдат Лисков показал, что 22 июня на рассвете немцы должны перейти границу. Об этом я немедленно доложил ответственному дежурному штаба войск (Управления пограничных войск НКВД Украинской ССР – А.М.) бригадному комиссару Масловскому. Одновременно сообщил по телефону лично командующему 5-й армией генерал-майору Потапову, который к моему сообщению отнесся подозрительно, не приняв его во внимание. Я лично твердо также не был убежден в правдивости сообщения солдата Лискова, но все же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану границы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнем. Одновременно приказал, если что-нибудь подозрительное будет замечено (движение какое-либо на сопредельной стороне), немедленно докладывать мне лично. Я находился все время в штабе.

Коменданты участков в 1.00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно. Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка, отлично владеющего немецким языком, и Лисков вновь повторил то же самое, то есть что немцы готовятся наступать на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. Назвал себя коммунистом и заявил, что прибыл специально предупредить по личной инициативе. Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый

_______________

¹ Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. док. Т. II, книга 1 — Начало. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 38.

² Там же.

130

солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена... Начальник 90-го пограничного отряда майор Бычковский».¹

Этот документ по непонятной причине опубликован без указания точной даты, что на офицера погранвойск совершенно не похоже. В погранвойсках исключительно жестко соблюдается принцип точного указания времени свершения тех или иных событий на границе, вплоть до минут и секунд. От этого во многих случаях зависят серьезные внешнеполитические шаги. Правда, на документе имеется неизвестно кем сделанная карандашом пометка: «6 июля 1941 г.».² Судя по всему, эта докладная появилась в результате начавшегося после нападения по приказу Сталина тщательного расследования всех обстоятельств, предшествовавших началу войну.

Итак, как видите, Альфдред Лисков был задержан в 21.00 21 июня, привезен в штаб отряда в 00.30 мин. 22 июня и лишь в 1.00 22 июня от него наконец-то добились вразумительного ответа по существу причины его побега из германской армии. А его информация была передана по инстанциям только в 3 ч.10 мин. 22 июня. Обратите особое внимание на то, что пограничники точно указали время, когда задержали, доставили, допросили и получили от Лискова более или менее вразумительное объяснение причин его перехода границы. Это чрезвычайно важный нюанс, который позволяет с абсолютной уверенностью утверждать, что написанное предвоенным начальником ГШ в мемуарах, вежливо говоря, не соответствует действительности. Не говоря уже о том, что А.Лисков был ефрейтором, а не фельдфебелем. Деталь хотя и мелкая, но важная.

Так вот и спрашивается, какое отношение данные Лискова могли иметь к тому, что указал в своих мемуарах бывший начальник ГШ?! Ведь хорошо же известно, что по утверждению самого же предвоенного НГШ передача Директивы № 1 в войска якобы уже была закончена в 00.30 мин. 22 июня по московскому времени. То есть, за два часа сорок минут до того, как полученная от А.Лискова важная информация была передана по инстанции. Кстати говоря, передача по инстанции означает, что сначала она была передана в Киев, в штаб пограничного округа. И только потом в Москву!

Проще говоря, очевидно же, что решение о направлении т.н. директивы № 1 – о приведении всех войск западных округов, ВВС, ПВО и флотов в полную боевую готовность – принималось отнюдь не на показаниях А.Лискова, а на основании ДРУГИХ данных – приведенной выше совокупности всех данных! А сведения Лискова о грядущем вот-вот нападении были получены ПОСЛЕ того, как директива «№ 1» уже шла в войска. А если и того точнее, то его сведения поступили московским адресатам даже ПОСЛЕ того, как в округах стали вскрывать свои «красные» пакеты…

Соответственно, Пуркаев не мог звонить Жукову вечером, ибо Лискова еще не допросили толком. Потому, что даже подчиненный Пуркаева – командующий 5-й армии генерал Потапов – и то был проинформирован лишь в 1 ч. ночи или в первые минуты второго часа ночи. Спрашивается, о чем и о каком конкретно перебежчике Жуков и Тимошенко

___________

¹Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. док. Т. II, книга 1 — Начало. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 132—133 со ссылкой на РГВА. Ф. 32880. Оп. 5. Д. 279. Л. 2. Копия.

² Там же.

131

говорили Сталину, особенно если учесть, что в 20 ч. 50 мин. (по московскому времени) 21-го июня они только вошли в его кабинет.¹

Выше уже указывалось, что Альфред Лисков был ефрейтором, а не фельдфебелем. В сочетании изложенными выше в приведенных документах пограничников данными, это позволяет посмотреть на эту историю по-иному. Полученные от Лискова сведения не могли стать основанием для доклада Сталину и тем более для направления в войска т.н. директивы № 1. Очень похоже на то, что случаю с Лисковым приписаны сведения, которые были получены от перебежчика, перешедшего в СССР еще 18 июня. Или даже от НЕСКОЛЬКИХ перебежчиков и прочих нарушителей границы.

Во-первых, тот перебежчик перешел границу в районе дислокации 15-го стрелкового корпуса (командир – И.И. Федюнинский, кстати говоря, сподвижник Жукова) 5-й армии Киевского Особого военного округа. Оповещенный пограничниками Федюнинский, естественно, действительно сообщил командарму-5 Потапову, тот – в штаб КОВО, Пуркаеву, а уже Пуркаев мог и обязан был сообщить об этом в ГШ, как бы в порядке личной связи с начальником ГШ, что обычно утверждает мифотворец о «красной кнопке» А.В. Исаев.

Во-вторых, он сообщил о том, что 22 июня в 4.00 утра начнется нападение. В силу этих обстоятельств Пуркаев мог, был обязан и действительно немедленно доложил в Москву, начальнику ГШ об этом перебежчике и его информацию. Потому что в соответствии с существовавшими тогда (да и сейчас тоже) правилами о подобных случаях пограничники немедленно докладывали в разведывательный отдел и командованию ближайшей войсковой части, те, в свою очередь, по команде наверх, в округ, а округ – в Москву. Так что в реальности, «личные связи» Жукова с офицерами штаба КОВО, конечно же, не имели никакого отношения к исполнению служебного долга в соответствии с этим правилом.

Но, скорее всего, реальной базой для такой трансформации и приписки к событию, связанному с Лисковым, послужили обобщенные данные от всех перебежчиков и прочих нарушителей границы. На том и построена изложенная бывшим предвоенным начальником ГШ легенда. Скорее всего, эта байка с персонажем в лице А.Лискова была сформирована из-за того, что после начала войны он некоторое время использовался ГЛАВПУР РККА в пропагандистских целях против германских войск, что, очевидно, сохранилось в памяти и всплыло при написании мемуаров. Причем не столько у Жукова, сколько у тех, кто контролировал и цензурировал его мемуары. Только результат получился более чем некрасивый. Мало того, что сам маршал и его кураторы, вежливо говоря, «вывели в свет» откровенную неправду, – надо полагать, были уверены в том, что данные пограничников никогда не рассекретят, - так ведь еще и Сталина выставили в роли ничего не ведающего и не знающего руководителя государства. А заодно бросили жирную черную тень и на Лубянку, которой подчинялись пограничные войска, на военную разведку и в целом на все разведывательное сообщество СССР того времени, ибо получается, что никто из них ничего не сообщал Сталину.

И, напоследок, самое «оригинальное» и смешное. Вечером 21 июня Пуркаев никак не мог звонить Жукову в Генштаб! Дело в том, что в соответствии с директивой ГШ от 19 июня 1941 г. командование и штаб округа обязаны были пере-

________________

¹На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924— 1953 гг.). Справочник / Научный редактор А.А. Чернобаев. М., 2008. С. 337.

132

дислоцироваться на полевой командный пункт фронта в Тернополе (тогда – Тарнополь).¹ Командующий КОВО генерал Кирпонос и штаб КОВО вместе с Пуркаевым убыли в Тернополь еще утром 21-го, около 10 часов утра. Вот что отмечал сам Пуркаев в своих послевоенных показаниях комиссии генерала Покровского: «Штаб округа с 10 ⁰⁰21.6.41 г. переходил на автомашинах из КИЕВА в ТЕРНОПОЛЬ, где имелись уже телеграфные связи (Бодо) со штабами армий и Генеральным Штабом и связь по «ВЧ» с КИЕВОМ и МОСКВОЙ и находилась небольшая оперативная группа. Командующий войсками и член Военного Совета двигались впереди и вне связи с колонной штаба. После РОВНО с основной колонной (где находился оперативный и шифровальный отделы) оставался т. БАГРАМЯН (Начальник оперативного отдела). Я поторопился в ТЕРНОПОЛЬ, куда прибыл около 3 часов утра 22.6.41 года».² То есть, подчеркиваю, Пуркаев никак не мог звонить Жукову вечером.

От Киева до Тернополя около 400 (!) км на машине. Пуркаев прибыл в Тернополь только к 3 часам утра 22 июня, а из Киева он выехал со штабной колонной в 10.00 утра 21 июня, а перед выездом из Киева, Пуркаев отправил в Генштаб шифртелеграмму, в которой просил с 12.00 21 июня 1941 г. приказы и приказания направлять в Тарнополь (в то время город именовался как Тарнополь, после войны — Тернополь. — А. М.).³ Эта щифртелеграмма была расшифрована в Генштабе в 21.00 21 июня 1941 г. (когда Тимошенко и Жуков находились в Кремле, у Сталина).

Короче говоря, Пуркаев действительно никак не мог звонить Жукову вечером 21 июня, потому как был в пути – мобильной связи тогда не было. Гадать же, кто из работников штаба КОВО звонил Жукову в ГШ вечером 21 июня смысла никакого также нет, так как по архивным данным последняя группа полевого управления Юго-Западного фронта выступила из Киева в 15.00 21.06.1941.⁴ А это не вечер. Короче говоря, документально зафиксированные, в том числе и Пуркаевым, на которого ссылался Жуков, факты ясно свидетельствуют, что ни днем, ни вечером 21 июня никто из руководящего состава КОВО ничего о А. Лискове сообщить в Москву не мог!

Соответственно, нет даже смысла гадать, по «доброй» ли воле или же по принуждению со стороны ЦК КПСС и ГЛАВПУР СА предвоенный НГШ привел на страницах своих мемуаров эту поразительно неадекватную историческим реалиям фантастику. Раз на мемуарах стоит его подпись, значит, и отвечать за это лично ему – Георгию Константиновичу Жукову. Тем более, что эта беспрецедентно неадекватная историческим реалиям фантастика впервые слетела с его уст в мае 1965 г. во время интервью известному советскому военному историку В. Анфилову.⁵ То есть еще за четыре года до того, как в свет вышло первое издание его мемуаров «Воспоминания и размышления». Проще говоря, при таких данных становится трудным грешить только на ЦК КПСС и ГЛАВПУР СА, ибо выходит, что эту фантастику выдумал лично сам предвоенный начальник ГШ.

____________

¹ ЦА МО РФ. Ф. 229. Оп. 164. Д. 1. Л. 31.

² ЦА МО РФ. Ф. 15. Оп. 178612. Д. 44. Л. 198—209. Приводится по: Чекунов С.Л. «Пишу исключительно по памяти…» М., 2017. Т. 2. С. 11.

³ ЦА МО РФ. Ф. 48а. Оп. 3412. Д. 673. Л. 1.

⁴ ЦА МО РФ. Ф. 48а. Оп. 3412. Д. 673. Л. 2.

⁵ Военно-исторический журнал. 1965. № 3.

133

Приведение в мемуарах Г.К. Жукова «истории» с А. Лисковым, судя по всему, преследовало еще одну цель – внешне как бы ненавязчиво еще раз подчеркнуть, что главным направлением удара немцев было якобы Украинское направление: ведь перебежчик, сообщивший, согласно мемуарам маршала, страшную весть о нападении Германии ранним утром следующего дня, чему и поверил Сталин, границу-то СССР пересек именно в зоне компетенции КОВО.

И вот еще что. Подобно Альфреду Лискову, покинули свои воинские подразделения, перешли границу и, сдавшись советским пограничникам, сообщили о готовящемся нападении Германии на СССР немецкие коммунисты Ганс Циппель, Макс Эммендорфер и Франц Гольд.¹ Порознь их показания привести не представляется возможным, поскольку известен только факт.

***

21 июня 1941 г. (в 22.00) пограничники 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда НКВД Белорусской ССР в 30 км от Бреста задержали пытавшегося уйти обратно немецкого солдата из разведывательного батальона, который возвращался после осуществленной им диверсии – нарушил связь погранотряда. На допросе он показал, что на рассвете 22 июня, в 4 ч. 15 мин. немецкие войска перейдут границу.²
21 июня 1941 г. в 23.00 местного времени разведка 79-го Измаильского погранотряда установила, что в 4-5 часов утра 22 июня немецко-румынские войска начнут военные действия.³
22 июня 1941 г. (около 1 часа ночи). Перешедший границу военнослужащий 602-го артполка германской армии заявил, что вторжение немецко-фашистских войск в СССР начнется через несколько часов.⁴
21 июня 1941 г. (вечером) симпатизировавший Советскому Союзу румынский армейский офицер перешел границу в полосе компетенции Измаильского пограничного отряда Молдавской ССР и во время допроса сообщил о том, что на рассвете 22 июня немцы совместно с румынскими войсками нападут на СССР.

Практически одновременно о предстоящем нападении Германии на допросе в разведывательном отделе штаба Дунайской речной флотилии сообщили несколько румынских и немецких перебежчиков.⁵

21 июня 1941 г. (вечером) на военном аэродроме под Киевом приземлился германский самолет Ю-88 с двумя летчиками – Герман Кратц и Аппель Шмидт, - которые на допросе показали, что на рассвете следующего дня начнется нападение Германии. ⁶ Кстати, попутно оцените потрясающую безалаберность ПВО КОВО – любимого округа Жукова и Тимошенко.

_____________

¹ Абрасимов П. 300 метров от Бранденбургских ворот. М., 1983. С. 95.

² Кисловский Ю.Г. Победа зарождалась в боях на границе. М., 2005. С. 101.

³ Пограничные войска СССР. 1939—1941 гг.: Сборник документов и материалов. М., 1970. С. 121.

⁴ Чугунов А.И. Граница накануне войны. М., 1985. С. 97.

⁵ Военно-исторический журнал. 1962. № 2. С. 80.

⁶ Абрасимов П. 300 метров от Бранденбургских ворот. М., 1983. С. 95.

134

22 июня 1941 г. (в 1 ч. 30 мин. ночи) от сумевшего прорваться через немецкие кордоны и перейти на советскую сторону закордонного агента (установить псевдоним не представляется возможным) Белостокского УНКГБ Белорусской ССР были получены сведения, что наступающим ранним утром начнется нападение.¹
Последним (из известных) перебежчиком, который сообщил о предстоящем нападении Германии стал унтер-офицер Вильгельм Шульц, коммунист из Эйзенаха. Как только в его части был зачитан приказ Гитлера о начале войны, Вильгельм Шульц бросился вплавь через реку Буг к советским пограничникам. Будучи смертельно раненным своими же, Шульц нашел в себе силы выбраться на берег и сообщить о предстоящем нападении. За полчаса до начала агрессии В. Шульц скончался.²

Завершая перечисление данных советских спецслужб, прежде всего разведки, о дате нападения Германии на СССР, нельзя не упомянуть с благодарностью и данные советской контрразведки. Да, в большинстве своем они не были похожи на донесения разведки, как правило, были косвенны, зачастую очень даже косвенные, но, тем не менее, они вносили свои существенные дополнения в общую картину. В последние полгода перед войной советская контрразведка решала также и серьезные разведывательные задачи, применяя для этого весь арсенал агентурных и технических средств. Первоочередными объектами наблюдения были дипломатические и иные представители Германии, Японии, Италии, Словакии, Турции, Румынии, Венгрии, Англии и США.

В результате скрупулезного фиксирования огромного количества формально мелких деталей и нюансов советская контрразведка создавала однозначно подтверждавший непосредственно разведывательную информацию фон. Это и донесения контрразведки о тихой панике в дипломатическом корпусе в Москве в связи с ожидавшимся нападением Германии. Когда целый ряд посольств в спешном порядке начали эвакуировать из Москвы свой персонал, особенно женщин и детей. Это и сообщения контрразведки о том, что, например, в германском посольстве еще мае начали упаковку наиболее ценных картин, ковров, хрусталя и фарфора, из-за чего на всеобщем обозрении оказались голые стены. Огромный пласт интересных деталей поставляла транспортная контрразведка, что позволяло четко видеть, что дата нападения, увы, неумолимо приближается. Это и сообщения морской контрразведки о том, что германские суда, находившиеся в советских портах, 20 июня получили специальный приказ немедленно покинуть территорию СССР, не дожидаясь погрузки планового груза. Это и специальные указания дипломатическому персоналу заблаговременно собраться на территории посольств и многое другое. Колоссальную роль играли перехват и расшифровка дипломатической и иной переписки иностранных представительств, причем не только в СССР, но и в других странах. Кроме того, широко использовался и радиоперехват. Все это позволяло четко видеть, что приготовления Германии к нападению завершены и дата нападения в самом ближайшем тогда будущем, увы, стремительно приближается.

Каждое из таких сообщений контрразведки не имело, за редкими исключениями, точного или хотя бы относительно точного указания на дату нападения. Однако и, тем не ме-

______________

¹ Попов А. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. М., 2002. С. 122.

² Розанов Г. План «Барбаросса». М., 1970. С. 81.

135

нее, каждое из них вносило свою, пускай и косвенную, но весомую лепту в общую картину событий, в четкую прорисовку складывавшейся вокруг СССР накануне нападения Германии ситуации. И за это славной советской контрразведке того времени не менее низкий поклон, как и асам советской разведки и их блестящей агентуре.

Читатели наверняка заметили, что в приведенном выше перечне отсутствуют данные радиоразведки ГРУ и НКВД/НКГБ. Ведь такая служба в СССР имелась и значение ее было велико. Так, в 1930-е гг. при НКВД и HКО работало совместное подразделение радиоразведки, но осенью 1938 г. его расформировали. Специалисты по радиоразведке НКВД осуществляли перехват и дешифровку дипломатической документации иностранных посольств. В начале 1941 г. группа этих специалистов вошла в состав 5-го управления НКГБ, ответственного за дешифровальную деятельность. Ее внушительным достижением можно считать дешифровку японских дипломатических кодов. О результатах работы этой группы непосредственно накануне войны в части касающейся, например, определения точной даты нападения Германии, увы, ничего неизвестно, так как практически все публикации о деятельности радиоразведки хронологически вообще начинаются после 22 июня 1941 г. и зачастую носят лубочный характер.

Тем не менее, кое-что можно назвать. Перехваченные и дешифрованные НКГБ СССР 18-19 июня 1941 г. депеши иностранных дипломатов уже не содержали рассуждений о возможности советско-германского соглашения, а прямо указывали на подготовку рейхом и его союзниками военного выступления против СССР в самые ближайшие дни.¹

Военная разведка еще до войны также располагала радиоразведкой. Всего к началу войны насчитывалось 16 радиодивизионов ОСНАЗ. К тому же 6 радиодивизионов и один радиополк имелись при главном командовании. Они занимались радиоперехватами, пеленгацией штабов войск противника, прослушиванием телефонных разговоров и созданием радиопомех в приграничной зоне. Руководство осуществлялось Разведывательным управлением, отделы которого имелись в каждом военном округе. Однако и, увы, об этих подразделениях радиоразведки и тем более их деятельности и ее результатах накануне войны известно крайне мало, если не сказать, что толком вообще ничего неизвестно, поскольку документы об их деятельности не публиковались. Но, быть может, отсутствие в открытом доступе данных о деятельности радиоразведки НКВД/НКГБ и ГРУ накануне войны связано с тем, что там есть, чтó скрывать – кто знает…

Вот, собственно говоря, почему и отсутствуют в приведенном выше перечне данные радиоразведки.

Естественно, что отсутствие в приведенном выше перечне таких данных не должно умалять его значение и ценность компактно представленной в нем информации. В конце-то концов, когда-то такой перечень должен был появиться в историографии кануна Великой Отечественной войны.

Наконец, нельзя сбрасывать со счетов и ценность осуществлявшегося НКИД и ТАСС анализа зарубежной прессы. Правда, советских данных на этот счет в открытом доступе, увы, нет, хотя точно известно, что этим занимались специальный отдел ТАСС, а НКИД еженедельно получал из посольств аналитические обзоры зарубежной прессы,

_________________

¹Военно-исторический журнал. 1992. № 1. С. 24—26. № 2. С. 18—20.

136

которые подвергались дальнейшему комплексному анализу. Увы, но придется сослаться на аналогичный анализ, осуществленный в недрах германского генерального штаба. Фрицы четко зафиксировали, что в зарубежной прессе с 18 июня 1941 г. спекуляции относительно сохранения мира между Германией и Советским Союзом полностью отошли на второй план. В ней прямо ставился вопрос: «Когда ждать немецкого нападения на СССР?» и давался однозначный ответ: «Очевидно, в самое ближайшее время».¹ Едва ли НКИД СССР и ТАСС не обратили такого же серьезного внимания на изменение тональности и смыслового содержания зарубежной прессы, анализ которой является одной из основных функций дипломатии, а также ТАСС.

Итак, 133 раза по различным каналам, главным образом разведки, начиная с февраля 1941 г., был установлен временной промежуток, когда состоится нападение Германии, то есть июнь месяц, причем еще на ранней стадии несколько раз были установлены хотя формально и косвенные, но тем не менее четко указывавшие на наиболее вероятные сроки нападения признаки – после окончания сева, дабы захватить посевы зерновых зелеными, что возможно было только до конца июня. Одновременно происходило постепенное установление как ориентировочной (причем очень близкой к точной дате), так и точной даты нападения. Из них 76 раз в промежутке с (4) 5 мая по 21 июня 1941 г. включительно в основном ориентировочно, а в промежутке с 11 июня по 21 июня включительно 24 раза как ориентировочно, так и точно была установлено дата и время начала агрессии, в том числе 17 раз ориентировочно (типа «на рассвете», «ранним утром», «в ближайшие часы» и т.п.) и 7 раз точно, причем как по среднеевропейскому (оно же берлинское) времени, так и по-местному (имеется ввиду местное время на границе)!!!

Вне всякого сомнения, что представленный выше список донесений разведки о возможной дате нападения явно далеко не полный. Хотя бы потому, что далеко не все документы разведки и контрразведки, а также дипломатии, относящиеся к исследуемой теме, рассекречены. Да и приведенные здесь данные разведки не более, чем достаточно давно опубликованные в различных открытых источниках официально рассекреченные и опубликованные сведения! Можно только догадываться, какое истинное количество подобных информаций еще не рассекречено и хранится в архивах СВР, ФСБ и ГРУ.

И, тем не менее, как при таком количестве донесений по столь важному вопросу, как дата нападения и даже час начала агрессии, можно было заявлять о внезапности нападения, и усиленно пропагандировать этот тезис все послевоенное, точнее, все постсталинское время вплоть до наших дней?! Как знавшие обо всем этом маршалы после войны могли произнести, например, такое:

- Маршал Г.К. Жуков: «Сейчас бытуют разные версии о том, что мы знали о выдвижении войск противника на исходные рубежи и даже конкретно о дне нападения немцев. Эти версии лишены основания и не могут быть подтверждены официально. Военному руководству были известны лишь общие предположительные сведения, которые были известны многим»?!²

______________

¹ Oberkommandos der Wehrmacht (Wehrmachtführungsstab) / Bearb. von H.-A. Jacobsen. Frankfurt a/M., 1963. (KTB/OKW). KTB/OKW. Bd. 1. S. 407.

² РГВА. Ф. 41107. Оп. 1. Д. 10. Л. 95.

137

- Маршалы Г.К. Жуков и А.М. Василевский (в порядке тезиса): «В Москве не знали не только о сроках германского нападения, но и о том, будет ли это нападение вообще»?!¹

А 10 декабря 1964 г. тот же А.М. Василевский во время встречи в Институте марксизма-ленинизма с членами коллектива редакции «Истории Великой Отечественной войны» (в 6 томах) и вовсе отколол такое, что практически полностью подрывает уважение к нему, как к маршалу Советского Союза, получившему это звание из рук Сталина. Потому, что на этой встрече он заявил, что-де «основная ошибка его (то есть Сталина – А.М.) заключалась в том, что он был просто уверен, что Гитлер не начнет войны против нас в 1941 году. <…> по нашей линии, телеграмма Тупикова, нашего военного атташе, когда предупреждали нас и указывали. Наконец, последняя неделя перед войной, когда всем буквально, нам маленьким людям – я был зам. начальника оперативного управления, всем было ясно, что вот-вот начнется война. Мы знали, что с субботы на воскресенье ночью начнутся эти события, все знали, кроме Сталина. А Сталин не хотел этого знать».

Вот как все это понимать после всего, что было изложено выше?!

Да, я понимаю, что в те времена члены КПСС должны были изгибаться в унисон зигзагам генеральной линии этой партии. Но не такой же степени! Маршалы К.К. Рокоссовский и А.Е. Голованов отказались клеветать на Сталина, сохранили свою честь и достоинство настоящих воинов, их досрочно отправили на пенсию, но маршальской пенсии-то их никто не лишал. Зачем же Василевскому-то понадобилось, вежливо говоря, столь неприлично высказываться о Сталине и выставлять Иосифа Виссарионовича фактически ничего не соображавшим и ничего не желавшим знать человеком?! Не знаю, мучили ли потом Александра Михайловича Василевского угрызения совести или нет, но 20 августа 1965 г. он захотел дать большое интервью, текст которого по решению Политбюро ЦК КПСС был запрещен к публикации, в котором опять всех собак в вопросе о сроках нападения он навешал на Сталина и Правительство СССР: «…При решении вопроса в 1940 г. о перестройке обороны страны Советским правительством и руководством Наркомата обороны были допущены крупные ошибки и просчеты стратегического порядке, которые неизбежно легли и в основу будущего оперативного плана.

Говоря об этих ошибках, надо прежде всего сказать об отсутствии в перестройке обороны страны прямого ответа на основной вопрос – о вероятности нападения на нас фашистской Германии, не говоря уже об определении хотя бы примерных сроков этого нападения, в связи с чем жестко не лимитировались и сроки выполнения тех мероприятий, которые предусматривались этими решениями …».²

Вот чего-чего, но такого от Василевского, выходца из «мозгового треста» Генерального штаба – Оперативного Управления (ОУ) – трудно было ожидать! Туда ведь брали и берут только сильно башковитых. Ведь знал же об этом огромном количестве сообщений различных разведывательных служб и о наиболее вероятном временном отрезке, когда состоится нападение, и тем более о наиболее вероятной и тем более точной дате нападения!

____________

¹РГВА. Ф. 41107. Оп. 1. Д. 12. Л. 48. Василевский А.М. Накануне войны // Новая и новейшая история. 1992. № 6. С. 7.

² АП РФ. Ф. 73. Оп. 2. Д. 3. Л. 30—44. Машинописный экземпляр.

138

И, тем менее, заявить такое!? Недостойно это маршала. Хорошо, что ПБ ЦК КПСС не разрешило это публиковать. Иногда и там бывали порядочные озарения…

Но неужели маршал Советского Союза всерьез считал, что именно Советское правительство должно было заниматься этим вопросом и давать военным разъяснения по вопросу о вероятности нападения и примерных сроках нападения? Увы, но получается так – выше приведена точная цитата из его неопубликованного интервью. То есть, не разведка, а правительство должно было этим заниматься?! Не разведка должна была предупреждать, что она и делала, и, в конце концов, с честью сделала, а правительство?! Ну, вот как после таких перлов – маршала же Советского Союза – относиться к воспоминаниям Василевского?! Ведь вся добывавшаяся разведывательная информация поступала в ГШ, прежде всего, в ОУ, потому, что без нее ОУ не может ничего планировать! Да и кто должен был на самом деле «дать прямой ответ на основной вопрос», если по Василевскому?! Только разведка. Она его и дала, причем заранее, еще в 1940 г., что Гитлер переориентировал военное планирование Германии на разработку плана войны против СССР. Чего тут было непонятного и не имеющего ответа?! Сроки, пускай и не совсем точно в начале, но тоже практически сразу стала давать уже в конце декабря 1940, когда появились первые данные о том, что Адольф подписал какой-то план войны против СССР, а с конца марта 1941 г. – уже точно показывала июнь, включая и ориентировочную и точную дату. Что тут было непонятного и не имеющего прямого ответа на основной вопрос?! Так вот и спрашивается, зачем же маршалу Советского Союза А.М. Василевскому понадобилось наводить абсолютно никчемную тень на не существующий плетень, а фактически клеветать?! В декабре 1964 г. заявить, что все всё знали, только Сталин якобы ничего не хотел знать, а спустя восемь месяцев – утверждать об «отсутствии в перестройке обороны страны прямого ответа на основной вопрос – о вероятности нападения на нас фашистской Германии, не говоря уже об определении хотя бы примерных сроков этого нападения»?! Зачем, черт побери, понадобились маршалу столь крутые зигзаги?!

Об иных «перлах» на эту же тему и их авторах рангом пониже и статусом пожиже уж и не говорю! Наплодили отпето чудовищного бреда о разведке аж на 50 мифов – один лживее другого! При всем самом искреннем уважении к тем гигантским звездам на погонах, носить которые им была оказана высочайшая честь еще при Советской власти, Сталиным же, уж так соврали маршалы, недорого взяв, но держа всех сограждан то ли за дураков, то ли за ничего не понимающих идиотов, что даже и не знаешь, что сказать по этому поводу. Короче говоря, из всего того, что было приведено в этой главе следует только один наиглавнейший вывод:

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ СО СТОРОНЫ РАЗВЕДКИ И ДАЖЕ ДИПЛОМАТОВ О ДАТЕ НАПАДЕНИЯ И ДАЖЕ ЧАСЕ НАЧАЛА АГРЕССИИ БЫЛИ, ПРИЧЕМ ВЕСОМЫЕ, А В РЯДЕ СЛУЧАЕВ ДАЖЕ ОЧЕНЬ ВЕСОМЫЕ!!! ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ПРИВЕДЕНЫ ВЫШЕ.

Предвоенный глава советской военной разведки Ф.И. Голиков в своих мемуарах, которые при его жизни вурдалаки из военно-партийной цензуры не дали ему опубликовать, совершенно однозначно заявил, что ВСЕ, ЧТО БЫЛО НЕОБХОДИМО, РАЗВЕДКА ПРЕДОСТАВИЛА КОМАНДОВАНИЮ РККА, В ТОМ ЧИСЛЕ И ДАННЫЕ О СИЛАХ ВЕРМАХТА, ИХ ГРУППИРОВКАХ, МЕСТАХ СОСРЕДОЧЕНИЯ ВОЙСК ПЕРЕД

139

НАПАДЕНИЕМ НА СССР, ДАТЕ НАПАДЕНИЯ И ДАЖЕ ЧАС НАЧАЛА АГРЕССИИ НАЗВАЛА!

ВЕДЬ НЕ СЛУЧАЙНО ЖЕ ДАЖЕ В ПРЕСЛОВУТОЙ ДИРЕКТИВЕ № 1 БЫЛО ПРЯМО УКАЗАНО, ЧТО НАПАДЕНИЕ СОСТОИТСЯ 22-23 ИЮНЯ! ЗНАЧИТ, ПОВЕРИЛИ В СООБЩЕНИЯ РАЗВЕДКИ!

А в целом выводы из содержания этой главы таковы:

Сообщений разведки с различными датами нападения Германии было действительно много. В них упоминались и весна, и конец весны, и март, и апрель, и первая половина мая, и даже вторая половина 1941 г. Могло высшее политическое и военное руководство государства, а также руководство разведывательных служб всерьез воспринимать сообщения с подобными временными сроками и датами без конкретизации и тем более локализации по срокам?

Едва ли кого-либо удивлю тем, что скажу – НЕТ, не могли они воспринимать это всерьез. Потому как там, на самом верху высшей государственной власти и политики в то время были сугубо прагматики, к тому же жестко, а нередко еще и жестоко наученные жизнью и многолетней политической практикой воспринимать и понимать только конкретику. Ничего другого ни Сталин, ни Молотов не воспринимали – только конкретику. В том числе и в таком наиважнейшем вопрос, как время и дата нападения. А на первом этапе поступления разведывательной информации конкретики, увы, не было – одна только, образно выражаясь, «туманность Андромеды». И даже поступавшие сведения с датами на март-апрель не имели под собой серьезных оснований, так как никакого резкого усиления концентрации немецких войск у советских границ ни одна из разведывательных служб того времени тогда не фиксировала.

Еще раз взгляните на начало обобщенного перечня информаций только военной разведки:

— 27 декабря 1940 г. — из Берлина: война начнется во второй половине следующего года;

— 31 декабря 1940 г. — из Бухареста: война начнется весной следующего года;

— 22 февраля 1941 г. — из Белграда: немцы выступят в мае—июне 1941 г.;

— 15 марта 1941 г. — из Бухареста: войну следует ожидать через 3 месяца;

— 19 марта 1941 г. — из Берлина: нападение планируется между 15 мая и 15 июня 1941 г.;

— 4(5) мая 1941 г. — из Бухареста: начало войны намечено на середину июня;

— 22 мая 1941 г. — из Берлина: нападение на СССР ожидается 15 июня;

— 1 июня 1941 г. — из Токио: начало войны — вторая половина июня;

— 7 июня 1941 г. — из Бухареста: война начнется 15—20 июня;

— 16 июня 1941 г. — из Берлина и из Франции: нападение Германии на СССР — 22—25 июня;

— 21 июня 1941 г. — из посольства Германии в Москве: нападение назначено на 3—4 часа утра 22 июня и т.д.

Как видите – до 1 января 1941 года никаких точных данных о «дате» будущего нападения Германии на СССР действительно еще НЕТ! А все потому, что первым этапом поступления разведывательной информации о грядущем нападении Германии хронологически верно будет считать время от момента поступления первых данных

140

о том, что Гитлер подписал некий приказ о подготовке к войне с СССР и вплоть до начала третьей декады февраля 1941 г.

А вот уже в начале третьей декады февраля 1941 года начинается второй этап поступления разведывательной информации о грядущем нападении Германии, в процессе которого советскими разведывательными службами с каждым шагом удавалось все более и более конкретизировать и замысел врага, его стратегию и тактику, и приемы и методы, а также, естественно, временной промежуток, в течение которого следует ожидать нападения и, конечно, же дату и даже час начала агрессии.

В самом начале третьей декады февраля 1941 г. по различным каналам впервые прозвучал, правда, еще не очень определенно, но все же уже прозвучал именно июнь месяц. И далее, с каждым разом, с каждым новым сообщением разведки, во-первых, все более чаще, во-вторых, все более определенно и конкретней, в-третьих, все более концентрируясь и локализуясь вокруг середины - двадцатых чисел июня, вплоть, наконец, до прямого указания на 22 июня 1941 г.

Ничего удивительного в таком течении процесса добывания разведывательных данных нет. Еще раз напоминаю, что в разведке далеко не всегда и далеко не сразу удается все установить не то, чтобы все абсолютно точно, но и даже просто с высокой степенью точности даже большую часть требующейся информации. Более того. Не следует забывать, что советской разведке противостояли опытные, в каком-то смысле даже матерые спецслужбы Третьего рейха, которые по указанию высшего военно-политического руководства Германии начали распространение всевозможной дезинформации еще за четыре месяца до того, как Гитлер подписал пресловутую директиву № 21 от 18 декабря 1941 года (об этом будет сказано отдельно). А уж когда она была подписана, а затем еще и директива от 31 января о стратегическом развертывании войск вермахта по плану «Вариант Барбаросса», то дезинформационная война развернулась уже в полном объеме и гигантских масштабах.

Наконец, надо просто раз и навсегда усвоить один простой факт, что официально и письменно дата 22 июня 1941 г. как дата нападения Германии на СССР командованием вермахта была положена на бумагу только 10 июня 1941 г. И тогда, когда окольными путями, которые в разведке считаются наиболее прямыми путями достижения поставленной цели, наконец-то удалось узнать об этом, в донесениях всех видов разведки отчетливо зазвучала дата 22 июня.

При этом, во-первых, ни при каких обстоятельствах нельзя отрицать того факта, что даже на втором этапе, в том числе, увы, и ближе к его концу, в разведывательных донесениях все равно встречались несуразица, алогичность, неконкретность и фрагментарность даже по вопросу о времени и дате нападения. Что было – то было. Подчеркиваю, отрицать бесполезно и бессмысленно. Противник был очень силен в дезинформационных мероприятиях. А собственная агентура и иные, но также собственные источники советских разведывательных служб (во всяком случае те, которые постоянно упоминаются в различных исследованиях и рассекреченных документах разведки) не имели прямого доступа к совершенно секретным документам высшей государственной важности Третьего рейха непосредственно в самой Германии. Они пользовались слухами, которые вольно и невольно, добровольно и не очень распространяли различные лица, которые также не имели прямого доступа к таким документам и, естественно, не знали их точного содержания.

141

Однако и, во-вторых, даже при таких обстоятельствах поток донесений, в которых фигурировал июнь месяц, в том числе с конкретизацией и локализацией по датам – только усиливался и ширился, как по количеству, так и особенно по качеству. И, обратите внимание, что это усиление началось буквально через несколько дней после того, как 30 апреля Гитлер впервые официально, но пока еще устно, озвучил перед своими генералами дату 22 июня как дату нападения на СССР.

Да, о том, что имело место такое совещание Гитлера со своими генералами, в СССР узнали после войны, в том числе и подробности этого совещания, включая и сам факт озвучивания фюрером точной даты нападения на Советский Союз. По крайней мере, ныне известные данные не позволяют утверждать, что об этом совещании было известно тогда, в 1941 г., хотя уже сегодня можно сказать, что у советских разведывательных служб были источники, которые вполне могли сообщить об этом. О двух таких источниках в военных кругах Третьего рейха в своих мемуарах вскользь упомянул легендарный П.А. Судоплатов.

Но, тем не менее, уже в первых числах мая 1941 г. поступили первые данные с конкретизацией на двадцатые числа июня. Проще говоря, началось то самое расползание конкретизирующей информации, нежелательность чего все время пытались предотвратить Гитлер и его приспешники. Увы (для главарей Третьего рейха), не вышло. Так как объективно не могло получиться. Еще со времен Древнего Рима хорошо известно, что деяние, задуманное в нехороших целях, никогда хорошо не заканчивается. Есть даже латинская пословица на этот счет.

Так вот, едва только в конце апреля – в начале мая поступили первые данные с ориентировочной конкретизацией даты нападения на 20 числа июня, тут же последовала и реакция с нашей стороны. Не без согласия Сталина с 5 мая к границе были выведены отдельные стрелковые батальоны, усиленные артдивизионами, так называемые «батальоны предполий», с боеприпасами, которые под видом осуществления работ находились на границе вплоть до начала войны! А спустя неделю Сталин и вовсе дал согласие на переброску армий из внутренних округов в западные приграничные округа.

Дальнейшее объяснение того факта, почему автор столь концентрированно сосредоточился на сообщениях разведки, в которых в разных вариациях фигурировал июнь месяц, в том числе и с конкретизацией по датам, состоит в следующем.

Руководство разведывательных служб, а, соответственно, и высшее руководство государства, а также высшее военное руководство располагали неопровержимой документальной информацией о тяжелом экономическом, прежде всего, о тяжелом продовольственном положении Третьего рейха, особенно, с зерновыми. Многие из читателей, особенно те, кто интересуется, прежде всего, кануном войны явно обращали внимание на то, что в ряде разведывательных донесений – как легальных и нелегальных резидентур, так и особенно разведки погранвойск – фигурируют данные о различных аспектах продовольственного положения в Германии и на оккупированных ею территориях. Как правило, взгляд читающих проскакивает мимо этих данных. Для обычных людей это вполне естественно – их интересуют полки, дивизии, пушки, танки, самолеты, кого куда направили и т.д.

Взгляд же высшего государственного руководства СССР того времени мимо таких данных не проскакивал. Напротив, более внимательно вглядывался в них. Естественно, наряду с особым вниманием ко всем иным, особенно военным данным. И когда начали

142

поступать первые разведывательные данные о том, что нацисты намереваются напасть после окончания весенних полевых работ в СССР, то есть после сева, главным образом, яровых зерновых, чтобы захватить посевы еще зелеными, то именно в этот момент высшему государственному руководству стало понятно, что нападение действительно произойдет в июне, так как тогда весенние полевые работы в СССР, как, впрочем, и в современной России, действительно заканчиваются в первой половине июня – примерно к 10-15 июня в зависимости от конкретного региона в Европейской части страны и конкретных погодных условий каждого года. И только до конца июня посевы тех же озимых, а также яровых (+ не более 7-10 дней после июня) могут оставаться зелеными, в крайнем случае в состоянии молочно-восковой спелости (в зависимости от конкретных погодных условий). Даже в мае нападать на СССР было бессмысленно исходя из той стратегической задачи экономического характера, которую ставили себе главари Третьего рейха – захватить еще зелеными советские посевы зерновых. Потому, что единственное, чего можно было бы достичь в этом случае, так это только уничтожения немецкими же танками едва только начавших просыпаться после зимней спячки озимых посевов.

В Кремле все это прекрасно понимали, как, впрочем, и то, что до этого, то есть до июня, надо усиленно подготавливать свои вооруженные силы к отпору агрессору, параллельно во всем соблюдая запредельную, именно запредельную осторожность и, в то же время, все доступными политическими и дипломатическими мерами стремиться, с одной стороны, к недопущению возникновения даже мельчайших предлогов для нападения, с другой – к спутыванию карт противника, вплоть до пропагандистских акций устрашения пока еще потенциального агрессора, и, наконец, с третьей – стремиться к сколачиванию блока союзников, совместно с которыми и вступить в вооруженную борьбу с агрессором, если таковое по факту окажется неминуемым.

Совокупность приведенных в этих трех пунктах данных и есть ответ на явно возникший у читателей вопрос – почему из всего потока разведывательных донесений автор выбрал и сосредоточился только на донесениях, в которых в разных вариациях фигурировал июнь месяц, в том числе и с конкретизацией по датам.

Если уж совсем по-простому, то учитывать те информации, в которых утверждалось, что-де нападение Германии может произойти либо весной, либо на исходе весны нет никакой необходимости. Повторю - хотя германские генералы и проиграли войну, причем абсолютно закономерно, но идиотами или несмышленышами они не были. Им прекрасно было известно, что в то время с дорогами в СССР, мягко говоря, были нелады (только наше время, и то со скрипом дело потихоньку продвигается), что весной в России распутица, грязь, да еще и буйные разливы рек, которых в Европейской части России, что называется, пруд пруди. а при ставке на авиацию, бронетанковые и механизированные части, как на ударную силу блицкрига, лезть в Россию именно весной, когда дороги еще не просохли, а ледостав может не на всех реках вскрыться – просто глупо. В такой ситуации даже понтонные переправы и то не помогут. Ведь даже плацдарм, с которого супостаты намеревались напасть – оккупированная гитлеровцами часть Польши по своим геоклиматическим условиям практически ничем не отличалась от Европейской части России-СССР. Ну как, например, могли бы взлетать, тем более целыми эскадрами, самолеты люфтваффе с полевых аэродромов, если вместо твердого грунта одна раскисшая грязь?! А ведь без превентивной обработки авиацией войск противника гитлеровский блицкриг вообще не мыслился.

143

144

Вот одно из документальных подтверждений того, что германские генералы учитывали даже последствия таяния снегов, льдов на реках и разливов рек. Жаль только, что весьма коряво это изложено в тексте телеграммы – вместо талые воды написано «полые воды» (см. п. 1 приведенной выше телеграммы)

Так что германские генералы и не собирались весной лезть в Россию с блицкригом. Да и Гитлер был единого с ними мнения. По крайней мере в то время. В его запредельно преступной башке изначально сидел июнь месяц, как наиболее удобный временной промежуток для нападения – ставка стратегии германского блицкрига на особую стремительность авиации, танковых и механизированных войск требовала именно сухих дорог (и полей). Уж сейчас-то при наличии давно опубликованных документов германского военного планирования можно же наконец-то это воспринять, понять и усвоить раз и навсегда, и больше не вводить в заблуждение читателей, слушателей и зрителей. Хотя гитлеровцы и были для советского народа супостатами и врагами, но они знали, что в России испокон веку верную службу против врагов служит не только легендарный Генерал Мороз, но и Фельдмаршал Весенняя Распутица/Грязь, Генералы Весенний Разлив Рек, Осень Дождливая и Осенняя Распутица и т.д. Потому и планировали весь блицкриг на самое сухое время года – на лето.

Более того. Процесс переброски, сосредоточения и развертывания своих войск, инженерная подготовка ТВД требуют достаточно большого времени и не меньших усилий, прежде всего логистических. А по состоянию на весну 1941 г. эти процессы только разворачивались, нарастая, правда, не достигая еще своего апогея. И это, к слову сказать, видели и советские разведывательные службы. У военной разведки, напоминаю, есть свой жесткий индикатор, по которому она может безупречно определить время и дату нападения. Это добываемые различными видами разведки достоверные данные о завершении процесса подготовки ТВД, переброски, сосредоточения и развертывания войск противника, и особенно о начале их выхода на исходные для нападения позиции. Зафиксировав это в комплексе, военная разведка может твердо указать, что ближайшие дни состоится нападение. Ибо войска на таких позициях долго не держат – или начинается нападение, или же их отводят из приграничной зоны. По состоянию на весну 1941 г., прежде всего, по состоянию на третью декаду марта месяца ни одна из разведывательных служб СССР, в том числе и особенно ГРУ, ничего подобного не фиксировали.

И потому, еще раз напоминаю, вовсе не случайно, что в абсолютно незаслуженно, подло охаиваемом и бесстыже оклеветанном знаменитом докладе ГРУ от 20 марта 1941 года сделан фактически категорический вывод, что нападение весной не состоится! Хотя он и был облечен в «оригинальную» формулировку: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки». Абсолютно верный на тот момент вывод!

Так что списывать всю вину за трагедию 22 июня только на Сталина, а также на разведку, особенно за якобы имевшую место внезапность, при таких данных – не просто неуместно. Это просто подло, низко и недостойно маршалов!

Потому что, как отмечал в своей знаменитой, опубликованной еще в 1990 г. статье «Доложила точно» легендарный многолетний руководитель ГРУ П. Ивашутин, «ни в стратегическом, ни в тактическом плане нападение фашистской Германии на Советский Союз не было внезапным». ¹ А уж кто-кто, но легендарный «Петр Великий», как за глаза уважительно именовали Ивашутина в ГРУ, знал это абсолютно точно!

________________

¹ Военно-исторический журнал. 1990. № 5. С. 55—59.

145

За десятилетия до этой статьи его предвоенный предшественник, ставший в послевоенное время Маршалом Советского Союза Ф.И. Голиков, в не опубликованных при жизни мемуарах отмечал: «В исторической литературе можно встретить противоречивые и часто искаженные суждения о роли нашей военной разведки перед Великой Отечественной войной. Иногда даже намеренно или ненамеренно, руководителям военной разведки приписывают действия, каких на самом деле не было и не могло быть. В частности, что наша военная разведка будто бы давала И.В. Сталину неправильную информацию о готовящемся нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, что не докладывала всех данных Генеральному штабу, так как подчинялась лично Сталину. Все это является вымыслом. В действительности же дело обстояло так.

Во-первых, военная разведка сумела своевременно вскрыть и доложить политическому и военному руководству страны истинные планы и замыслы врага, установить его конкретные намерения. В сложной, резко меняющейся обстановке военная разведка, несмотря на один раз допущенную серьезную ошибку в выводе, не дала противнику себя запутать в хитросплетенные сети дезинформации, а последовательно, шаг за шагом и всегда своевременно докладывала руководству о подлинных планах врага, его главных усилиях. В этом отношении венцом деятельности нашей военной разведки надо считать своевременное раскрытие содержания плана «Барбаросса» и его главных элементов…»

***

Комментарий. На мгновение прервем цитирование мемуаров маршала. Говоря о единожды допущенной ошибке, Голиков имел ввиду выводы из того знаменитого доклада ГРУ, который он подписал 20 марта 1941 г. И представил высшему политическому руководству СССР. То, что маршал написал таким образом, увы, была вынужденная дань политической конъюнктуре того времени, когда он писал свои мемуары – то было время на излете хрущевской оттепели и на заре брежневского периода, когда всем неправедным балом в политической пропаганде и истории правил «серый кардинал» ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС, секретарь по идеологическим вопросам М.А. Суслов, а в ГЛАВПУР Советской армии восседал пресловутый «держиморда» Епишев.

В реальности же, маршалу Голикову не за что было посыпать свою седую голову пеплом и каяться – в том знаменитом докладе ГРУ от 20 марта 1941 г. В выводах не было сделано ни единой ошибки. Все было точно указано. И последующие события, и тем более ныне открытые документы разведки 100% подтверждают, что, подчеркиваю это еще раз, ни единой ошибки в выводах, а их там всего два, не было сделано. Но, увы, политес того времени был таков, что он вынужден был сделать такую оговорку. Хотя и это не помогло – все равно не разрешили публиковать его мемуары. Они были опубликованы только в 2018 году.

***

«… Во-вторых, нашей военной разведке удалось установить и раскрыть не только планы врага и его намерения, но и сроки их осуществления, несмотря на неоднократные их переносы. Венцом деятельности разведки в этом отношении является своевременное установление возможных сроков нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, сроки осуществления того же плана «Барбаросса».

146

В-третьих, советская военная разведка с поразительной для разведки точностью своевременно и полно вскрыла общий состав и группировку вооруженных сил гитлеровской Германии перед нападением, ее дислокацию и нумерацию основных соединений...

…Таковы факты, которые неопровержимо и убедительно доказываются многочисленными архивными документами и свидетельствами очевидцев».¹

В части, касавшейся установления даты нападения, факты были показаны выше – в том самом списке из 133 позиций.

А в целом следует сказать, что, хотя и кратко, но маршал Голиков вполне честно и достаточно объективно изложил результаты разведывательной деятельности накануне войны. Потому, что действительно:

- переориентация агрессивных устремлений Гитлера на Восток, против СССР, была вскрыта более чем своевременно, еще до того, как сам Гитлер отдал официальный приказ о разработке плана нападения на СССР;

- вскрытие основной сути стратегического замысла плана «Вариант Барбаросса», правда, без установления точного названия плана агрессии и документального подтверждения также было осуществлено своевременно; более того, советская разведка предоставила высшему военному командованию картографический сценарий прототипа «Варианта Барбаросса», который по своей принципиальной сути мало, чем отличался от варианта 1941 г., тем более, если учитывать текущую разведывательную информацию того периода, которая прямо подтверждала этот «сценарий»; к глубокому сожалению, этой информации сразу не поверили из-за ее якобы фантастичности – в ней указывалось, что гитлеровское командование запланировало взятие Минска на пятые сутки с начала нападения (что, увы, почти так и произошло, правда, благодаря фантастическому мужеству и героизму простых советских солдат и их адекватно обстановке действовавших командиров, с опозданием почти на сутки, из-за чего, как говорят, бесноватый фюрер закатил очередную истерику); не поверили даже не взирая на то, что разведка представила документальное подтверждение, полученное от упомянутого выше агента – крупного железнодорожного чиновника Третьего рейха, который передал куратору из разведки письменное предписание верховного командования вермахта возглавить минский железнодорожный узел на пятые сутки с момента начала нападения;

- своевременно были установлены ряд тактических особенностей реализации стратегического замысла германского командования;

- своевременно и с высокой степенью точности были установлены численность, боевой состав и вооружения ударных группировок вермахта направления главных ударов; уже в марте 1941 г. Генштаб располагал составленной ГРУ схемой наиболее вероятных направлений главных ударов, которая затем неоднократно подтверждалась иными данными разведывательных служб;

- своевременно было осуществлено вскрытие начала переброски и сосредоточения войск вермахта у советских границ, а затем в непрерывном режиме осуществлялось тщательное наблюдение за динамикой и характером этого процесса;

_____________

¹ Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 86—87.

147

- своевременно было осуществлено определение временных рамок завершения процесса сосредоточения и развертывания войск вермахта, затем определение (поначалу) наиболее вероятных временных рамок нападения, и, наконец, точной даты и точного времени нападения;

- дважды своевременно было осуществлено вскрытие начала выдвижения ударных группировок на исходные для нападения позиции.

***

Комментарий. Все это верно, объективно, подтверждается как документально, так и многочисленными исследованиями, и воспоминаниями. В то же время невозможно не учитывать одно субъективное обстоятельство. Между Жуковым и Голиковым были весьма напряженные личные отношения, истоки которых сам Филипп Иванович показал в своих мемуарах. Увы, но это явно сказывалось и на их работе накануне войны. Будучи подчиненным Жукова, Голиков в ряде вопросов не мог противостоять нахрапистому, прущему как танк, отличавшемуся особой грубостью Жукову. Самый яркий пример того – включение явно под давлением Жукова в легендарный доклад ГРУ от 20 марта 1941 г. данных командования КОВО от декабря 1940 г. о том, что-де главный удар вермахта будет нанесен по войскам КОВО, то есть на Украинском направлении, к чему не было никаких предпосылок, даже косвенных, что никак не подтверждалось никакими данными. Тем более что накануне подачи таких данных в ГШ – поскольку сам этот документ КОВО не датирован, то считается, что это произошло до 15 декабря 1940 г. (то есть когда командующим КОВО был Жуков) - не только даже Гитлер еще не утвердил свою преступную Директиву № 21 от 18 декабря 1941 г. – план «Вариант Барбаросса», но и разведка фиксировала совсем иное. Небезынтересно в этой связи привести поразительное примечание, которое сделала редакция издательства «АСТ» в разделе «Приложение IV. Разведка и военное планирование» в книге «Генеральный штаб в предвоенные годы», являющейся публикацией двух вариантов мемуаров Маршала Советского Союза М.В. Захарова. Опубликовав в упомянутом разделе ряд информационных сообщений за период лета и осени 1940 г., которые НКВД СССР направило в СНК СССР, ГРУ и ГШ, не являющиеся специалистами в области анализа разведывательной информации военного характера сотрудники редакции подметили и указали в примечании вот что: «Следует отметить, что информация об активности германских войск касалась в основном полосы Прибалтийского и Западного особых военных округов».¹

Активность немцев в сосредоточении войск на направлениях против ПРИБОВО и ЗАПОВО во втором полугодии, особенно начиная с осени 1940 г., фиксировали и докладывали наверх как разведывательные отделы штабов приграничных округов, так и разведка пограничных войск НКВД в приграничных округах, о чем постоянно информировала военную разведку. А командование КОВО (то есть, прежде всего, сам Жуков, хотя он и не подписал этот документ, передоверив «честь» удостоверить более чем сомнительное утверждение начальнику штаба КОВО генералу Пуркаеву) уже в первой половине декабря 1940 г. и фактически в унисон позиции Генштаба времен Мерецкова, разделявшего аналогичную

____________

¹ Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 2005. Приложение IV. Сноска на с. 592.

148

позицию наркома обороны Тимошенко, утверждало, что главный удар немцев по СССР придется на Украину!

Но с чего это именно в то время командование КОВО и даже руководство НКО и ГШ решили, что фрицы долбанут главным ударом по Украине (КОВО), тем более при той абсолютно бестолковой с военно-политической точки зрения мотивировке, что была ими приведена – до сих пор непонятно (правда, некоторые пояснения все-таки удалось разыскать, о чем скажем в других главах). Последствия же включения таких данных КОВО в знаменитый доклад ГРУ от 20 марта 1941 г. были ужасающие, о чем еще скажем отдельно.

Так вот, напряженные отношения между двумя генералами, судя по всему, а определенные доказательства этого приводятся ниже, негативно сказывались на качестве докладываемой информации. Понимая всю сложность своего положения и, очевидно, не желая лезть на рожон, Голиков, судя по всему, зачастую сам снимал из получаемых донесений резидентур и агентов информацию, которая могла вызвать раздражение Жукова, а сам начальник ГШ, похоже, тоже этим грешил – тоже лично снимал информацию, которая его не устраивала. Как яркий пример, отсутствие каких-либо данных о докладе Сталину страшного вывода военного атташе СССР в Германии и резидента военной разведки генерал-майора В.И. Тупикова о неминуемом поражении советских войск в начальном периоде войны и его причинах, о котором стало известно только в 2018 г. Об этом будет сказано в другой главе.

Объективности ради должен сказать, что к своей чести Голиков, все-таки не раз и не два докладывал об усилении войск вермахта в Польше. К примеру, аналогичные по смыслу спецсообщения ГРУ направляло 4 апреля 1941 г. (указана рассылка: Сталину, Ворошилову, Молотову, Тимошенко, Берия, Кузнецову. Буденному, Кулику, Шапошникову, Мерецкову, Жукову, Жданову, Запорожцу, Ватутину),¹ 16 апреля 1941 г.( Основные районы сосредоточения В. Пруссия, район Варшавы и район южнее Люблин, указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жукову, Жданову),² 26 апреля 1941 г. (указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Жукову, Кузнецову, Жданову),³ в Разведывательной сводке по Германии № 4 (апрель 1941 г.) «ГЕРМАНИЯ. Усиление группировки немецких войск на границе с СССР (в Восточной Пруссии и Генерал-Губернаторстве)»,⁴ 5 мая 1941 г. (указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жукову, Жданову. Допечатано 3 экз. - Буденному, Шапошникову, Кулику и дополнительно l экз. - Мерецкову),⁵ 9 мая 1941 г.⁶ и в другие дни.

А вот уже за две недели, правда, точнее будет - хотя и за две недели до нападения Германии, когда фактически было почти абсолютно поздно, начальник военной разведки все же в буквальном смысле слова завопил в финальных строках спецсообщения от 7 июня 1941 г. «О военных приготовлениях Румынии»: «Учитывая соответствующим образом румын-

_____________

¹ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 2. Л. 84—86.

² ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 2. Л. 89—91.

³ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 3. Л. 97—102. ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 2. Л. 92—96.

⁴ Разведывательная сводка № 4 (по Западу). М.: РУ ГШ РККА, 1941. С. 3—7. Типографское издание. Копия. Приводится по: Военная разведка информирует. С. 610, 612.

⁵ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 3. Л. 97—102.

⁶ ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 2. Л. 103—113.

149

скую мобилизацию как средство дальнейшего усиления немецкого правого фланга в Европе (против КОВО и ОДВО, в действиях против которых роль «главной скрипки» по плану «Вариант Барбаросса» отводилась ГА «Юг» - А.М.), ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ необходимо уделить продолжающемуся усилению немецких войск в Польше»!¹ Так и написал Голиков - «ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ»! Заглавными буквами! На документе указано: «Рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Жданову, Маленкову, Жукову, Кузнецову, Берии»

Вы понимаете, что это означает? Если коротко, то, во-первых, это свидетельство того, что в сущности-то военная разведка, наконец-то, окончательно точно разгадала реальное значение правого фланга группировок войск вермахта, то есть, поскольку главная и самая опасная группировка вермахта, которой и следует уделить именно «ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ», в Польше, то на правом фланге вермахта сосредоточивается всего лишь одна из его группировок, усиливаемая к тому же румынскими войсками.

Тут следует иметь в виду, что советская военная разведка никогда не заблуждалось насчет «ценности» румынской армии - это было всего лишь откровенное «пушечное мясо» для вермахта, потому как румыны никогда не были (и не являются) серьезными вояками. Выступать в роли шакала Табаки, тем более под прикрытием мощного союзника, эти хреновы «бояре» мастера, но что-либо самостоятельно - пардон, рылом не вышли, только и способны что на повальное мародерство и особые зверства.

Во-вторых, из такого откровенного вопля руководителя военной разведки Генеральный штаб, пускай и в последний момент, но мог и обязан был сделать простой вывод - коли на этом направлении гитлеровское командование привлекает такую поганую дрянь и сволочь, как румынская армия, а ГРУ, к слову сказать, хорошо было осведомлено, что командование вермахта было не слишком-то высокого мнения о боеспособности румынских вояк (как никак, но в германском посольстве в Румынии ГРУ располагало двумя ценными агентами, и немецкие оценки боеспособности румынской армии ГРУ были хорошо известны), следовательно, оно не главное. Ведь еще были две недели до нападения, о дате которого уже знали. Пусть и не все, но что-то можно же было пересмотреть и переделать. Увы.

Тем не менее, обратите на то, что это спецсообщение было направлено не только начальнику ГШ, но и Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Жданову, Маленкову, Кузнецову и Берии!

В-третьих, судя по этому воплю, Голикову надоело (пускай и с опозданием) потакать неадекватным конкретным реалиям того времени амбициям начальника ГШ, уперто стоявшего на своей, ничем необоснованной позиции, что-де супостаты обязательно долбанут главным ударом именно по КОВО.

Кстати сказать, небезынтересно отметить и тот факт, что Голиков, очевидно, осознавал, что его вопль в этом спецсообщении может остаться гласом вопиющего в пустыне и потому сразу указал расширенную рассылку этого спецсообщения от 7 июня 1941 г. - Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Жданову, Маленкову, Кузнецову и Берия! Аппаратный политес времен Сталина был таков, что расширенная рассылка информации

_______________

¹ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 7237. Д. 2. Л. 120—121.

150

разведки свидетельствовала о неприкрытом намерении начальника разведки довести особо тревожную информацию до широкого круга важнейших адресатов, коллективное мнение которых могло бы выработать и соответствующую реакцию на такую информацию. И вот реакция. Уже 9 июня 1941 г. Сталин провел два совещания, по итогам которых было принято решение о развертывании войск западных округов в соответствии с планами прикрытия, а также о выводе вплоть до погранзоны предназначенных для этого войск этих округов!

Кстати говоря, сильно неприязненные отношения между ними сохранялись и в послевоенное время. Так, в интервью известному советскому военному историку Виктору Анфилову, которое состоялось в мае 1965 г., на вопрос историка как он оценил докладную записку начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года, Жуков, мало того, что с порога, что называется, наотрез отказался от знакомства с ней по состоянию на март 1941 г., так еще и с возмущением заявил Анфилову следующее: «Он не подчинялся мне, а потому и не делал этого. Он докладывал непосредственно Сталину, а иногда и Тимошенко. Но об этом документе он, по-видимому, наркома не информировал, потому что тот делился со мной основными сведениями разведки, получаемыми от Голикова. Я вас прошу добиться опубликования этого документа, чтобы показать, чего стоил Голиков».¹ Вот как!? Видать, предвоенному начальнику ГШ здорово память отшибло, коли он заявил, что Голиков, который по своему статусу являлся заместителем начальника Генерального штаба, не подчинялся ему. Как же так?! Выше уже приводились выписки из двух приказов по наркомату обороны, которые ясно и четко свидетельствуют, что Голиков находился в прямом подчинении у начальника ГШ.

Здорово память отшибло предвоенному начальнику ГШ не только по этому вопросу. За девять лет до упомянутого выше интервью, то есть 19 мая 1956 г. в секретном письме на имя пресловутого Н.С. Хрущева, предвоенный начальник ГШ указал, что «Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточении немецких войск вблизи наших границ, об их усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее вглубь нашей страны до 200 километров».² Интересно, а что конкретно он систематически докладывал правительству, если не информации разведки?! Согласно уже приводившемуся выше заявлению многолетнего начальник ГРУ генерала П.И. Ивашутина, тексты почти всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения, докладывались по следующему списку: Сталину (два экземпляра), Молотову, Берии, Ворошилову, наркому обороны и начальнику Генерального штаба. А сам предвоенный начальник ГРУ Ф.И. Голиков, как уже также указывалось выше, на одной из послевоенных встреч с сотрудниками военной разведки лет сорок пять назад и вовсе прямо заявил, что вся информация, которая докладывалась Сталину, в копиях направлялась Молотову, Ворошилову, Тимошенко и Жукову, о чем свидетельствует и расчет рассылки, указанный на каждом таком документе.

________________

¹ Военно-исторический журнал. 1995. № 3.

² АП РФ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 188. Л. 4—30. Приводится по: Сойма В. Запрещенный Сталин. М., 2005. С. 414.

151

Задолго до того, как он сел писать свои мемуары, бывший начальник ГШ утверждал следующее: «Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо, и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше. Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о не намерении воевать с Советским Союзом».¹ В рукописи же своих «Воспоминаний и размышлений» Жуков запел чуть-чуть по-иному, что-де он не знал «что давала Сталину разведка, находившаяся не в руках Генштаба, но разведка, которую возглавлял перед войной генерал Голиков Ф.И., не смогла вскрыть мероприятий, которые в глубокой тайне отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны. Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи в войне с Советским Союзом. Обо всем этом мы узнали только после войны, читая трофейные документы».²

Увы, но бывший начальник ГШ совершенно не отдавал себе отчета в том, что тут же возникнет вопрос: Так что же на самом деле он докладывал Сталину и правительству, если возглавляемая его же заместителем генералом Голиковым военная разведка, согласно его же, предвоенного начальника ГШ, заявлениям, ничего не вскрыла и не установила?! Бывшего начальника ГШ быстро «поправили» и в опубликованных мемуарах появилось следующее его утверждение: «Информация, которая исходила от генерала Ф.И. Голикова, немедленно докладывалась нами И.В. Сталину. Однако я не знаю, что из разведывательных сведений докладывалось генералом Ф.И. Голиковым лично, минуя наркома обороны и начальника Генштаба, а такие доклады делались неоднократно».³ Признать-то очевидное признал, но не удержался от того, чтобы в очередной раз не очернить Ф.И. Голикова, хотя не мог не знать, что в первом полугодии 1941 г. Голиков всего лишь один раз был на приеме у Сталина до 22 июня – 11 апреля 1941 г. Вот такие у них были отношения. Увы, но это придется учитывать в дальнейшем анализе, тем более в той его части, где речь пойдет об остро негативных сообщениях разведки и реакции на них со стороны этих двух генералов.

***

К сожалению, по сию пору абсолютно точно неизвестно, был ли сделан отдельный анализ насчет достоверности даты нападения для доклада Сталину. Фигурирующие же в открытом доступе «Календарь сообщений Корсиканца и Старшины», составленный в НКГБ за день-два до войны, и «Перечень донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь-июнь 1941 г.), составленный в конце июня 1941 г., никакого значения не имеют. Потому, что в них представлено голое хронологическое перечисление полученных информаций с кратким резюме сути. Ни там, ни там реального анализа нет. К тому же, «Календарь сообщений Корсиканца и Старшины» - это календарь сообщений всего лишь двух агентов берлинской резидентуры. А что, других источников у нее не было – ни «Брайтенбаха», ни «Вальтера», ни Йона ЗИГ, ни других,

_____________

¹ Стенограмма октябрьского 1957 г. пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 1957. С. 518.

² РГВА. Ф. 41107. Оп. 1. Д. 9. Л. 35.

³ Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 2 т. М., 2010. Т. 1. С. 272. То же самое утверждение содержится и на с. 341 второго тома мемуаров Жукова в трех томах, издания 1990 г.

152

о которых ничего не известно?! И, что еще более важно. Что, вся разведывательная деятельность НКВД/НКГБ ограничивалась только берлинской резидентурой и других резидентур, например, лондонской, из которой полноводной рекой шла обширная информация, не существовало, что ли?! Почему столь странный подход даже к самой примитивной попытке проанализировать накануне войны данные о дате нападения? Или, что, нам специально в глаза тычут только «Корсиканцем» и «Старшиной»?! Можете не сомневаться, автор с глубоким и искренним уважением относится к их подвигу ради безопасности СССР. Но мне трудно понять, почему только их рассекреченные информации везде фигурируют?! Не говоря уже о том, что один из них – «Старшина» - фактически был уличен в дезинформации. Впрочем, вопросов еще много можно задать. Главное в другом.

Ведь если автору этой книги удалось составить приведенный выше длинный перечень информаций разведки по вопросу о времени возможного нападения и тем более о конкретной дате нападения, то тогда у разведки было больше возможностей и все данные были, что называется, под рукой. Увы, наверное, это один из высших государственных секретов, скрытый в недрах архивов. Одно только можно сказать с уверенностью – такие информации разведки докладывались Сталину в обязательном порядке. Как, впрочем, и Тимошенко, и Жукову.

Несмотря на ряд ошибок, упущений и прочих негативных моментов, так или иначе, увы, имевших место в разведывательной информации того периода, отрицать которые просто бессмысленно и бесполезно, советская разведка (как обобщенное понятие сообщества всех разведывательных служб СССР того времени) действительно с честью выполнила свой священный долг перед Родиной, за что низкий поклон самой искренней благодарности всем советским бойцам невидимого фронта и их многочисленным помощникам в разных странах мира.

Предвоенный начальник ГРУ, впоследствии Маршал Советского Союза Ф.И. Голиков в своих неопубликованных при жизни мемуарах заострил внимание будущих читателей также и таком аспекте: «Как-то раз, спустя уже более четверти века после начала Великой Отечественной войны, мне пришлось услышать сетования одного военного историка на то, что в Разведупре якобы не придавалось должного значения достоверным сообщениям замечательных военных разведчиков. Тогда достаточно спросить: на основании каких же сообщений мы докладывали высшему политическому и военному руководству страны данные по острейшим вопросам предвоенных лет? Чьим сведениям мы придавали «должное значение», если не своих источников? На основании чего брали на себя ответственность перед советским правительством, ЦК ВКП(б) и высшим военным командованием?

Не на основании же потоков газетной информации, различного рода слухов, догадок, домыслов (хотя кое-что полезное содержалось и в них!)».¹

Да, действительно разведка собирает интересующие ее данные различными методами и средствами с разных уровней – и из высшего, так сказать, света, и из кругов, близких к этому самому высшему свету, из окружения глав государств и правительств, из дипломатических, торговых, финансовых, деловых, военных, политических, научных и журна-

___________

¹Голиков Ф.И. Записки начальника Разведупра. Июль 1940 года — июнь 1941 года. М., 2018. С. 73—74.

153

листских кругов. Информация может быть устная со ссылкой на кого-то из указанных кругов, а может быть и документальной, но также из этих кругов. Она может быть добыта также и различными техническими средствами, в том числе и в результате тайного физического и технического проникновения на интересующий разведку объект.

Иногда в разведке складываются такие ситуации, когда в прямом смысле и двух, случайно произнесенных, но своевременно услышанных слов оказывается достаточно, чтобы сделать исключительно серьезные выводы. Пример с информацией Н.И. Кузнецова выше уже приводился.

Бывают в разведке случаи, когда информация высшего стратегического характера поступает и из так называемых низших кругов – от самых обычных, самых простых, не имеющих никакого отношения к разведке и политике людей:

- к примеру, о том, что китайцы готовят вооруженное нападение на остров Даманский, что произошло в 1969 г., главный резидент внешней разведки КГБ СССР в Пекине тогда полковник, ныне, увы, покойный, но по-прежнему легендарный руководитель советской нелегальной разведки генерал-майор Ю.И. Дроздов узнал от простого русского поселенца (еще со времен строительства КВЖД), глубокого старика, который с большим трудом добрался до советского посольства и рассказал ему, что его, жившего неподалеку от советско-китайской границы напротив острова Даманский, китайцы выгнали с обжитого места и построили там песочный макет острова, на котором китайские военные отрабатывают различные действия по захвату острова;

- или, например, уже приводившийся выше факт того, как простые польские женщины за неделю до нападения через границу кричали советским пограничникам, что через неделю начнется война.

Иной раз бывает, что исключительно ценную информацию можно получить даже в пьяных беседах в кабаках. Из преданной гласности истории одного советского разведчика-нелегала известно, что он долгое время содержал бар рядом с одним важным исследовательским центром одной западноевропейской страны. Во время одной из пьяных бесед двух посетителей разведчик узнал, что один из этих посетителей постоянно держит при себе портфель с важными научными документами, даже когда идет играть в футбол, запирает этот портфель в своем шкафчике. Разведчик достаточно быстро стал заядлым футболистом, его пригласили играть в эту же команду как отличного игрока, и когда настал очень удобный момент, портфель из шкафчика исчез вместе со всеми документами, а заодно исчез и владелец бара. А в СССР через очень короткое время удалось решить сложнейшую задачу теплоизоляции легендарного космического корабля «Буран». Так что и в кабаке можно узнать немало полезного, если к этому отнестись творчески.

К чему все это? А вот к чему. Информация о предполагаемой дате нападения поступал от широкого круга источников – тут и данные с верхних этажей Третьего рейха, и со средних, и с низших, причем в том числе и его союзников (Финляндии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Италии) и даже противников (например, Англии и США), и от перебежчиков, диверсантов-нарушителей границы, и просто гражданских лиц. Тут и собственные, опиравшиеся как на данные агентурной разведки, так и на результаты визуальной разведки аналитические выводы разведывательных отделов штабов приграничных военных округов (кстати говоря, не могу не выразить искреннее сожаление по поводу того, что до сих пор не рассекречены и не преданы гласности обобщенные, подчеркиваю, именно анали-

154

тически обобщенные – а не регулярные донесения о результатах в основном визуальной разведки – разведывательные сводки разведывательных управлений пограничных округов НКВД СССР на западных границах Советского Союза – это было бы более чем крутое чтиво!).

Закон разведки один: если информация – даже без относительно того, из какого источника она поступила и на какой источник, в свою очередь, ссылался источник разведки – перекрывается тремя другими и более источниками, совпадая не только в сути, но и порой в деталях, и более того, получает массированное подтверждение от широкого круга абсолютно независимых друг от друга источников, тем более в разных странах, то к такой информации разведка начинает относиться с доверием. Тем более, если она еще подтверждается собственными индикаторами (военной) разведки, о чем не раз говорилось выше. И чем шире и масштабнее подтверждения, тем сильнее доверие разведки, а, соответственно, и высшего государственного руководства, которому она докладывает информацию.

Вот так и вырисовывались в разведывательной информации: сначала июнь, как наиболее приемлемый по расчетам главарей Третьего рейха временной промежуток для нападения на СССР, затем середина июня, далее двадцатые числа этого же месяца, и, наконец, собственно дата нападения и даже час начала агрессии. Собственно говоря, точно такой же путь в своем анализе проделал и автор настоящей книги, прежде чем у него сформировалось целостное и устойчивое мнение по данному вопросу.

Процесс этот, увы, длительный, далеко не сразу приводящий к положительному результату, требующий постоянной проверки и массированной перепроверки. Но в итоге, тем не менее, приводящий к тому самому результату, к которому стремится разведка. Именно так и была установлена дата нападения Германии на СССР. И потому обвинять, укорять разведку, швырять в ее адрес булыжники или пускать в ее адрес стрелы ядовитой критики за то, что она якобы не указала дату нападения еще в феврале, марте или апреле просто безмерно глупо и непрофессионально.

И, наконец, специальный комментарий для ярых оппонентов автора.

Автору настоящей книги нетрудно заранее предвидеть, что сторонники и поклонники пока еще господствующей в отечественной историографии о кануне войны абсолютно неадекватной «аксиомы», что разведка так и не назвала «точную» дату нападения – мол, сообщала разные даты, в том числе и кроме июня – после прочтения данного исследования с ученым видом знатоков всего и вся, обязательно ляпнут во всеуслышание, что-де автор специально выбрал только те данные разведки, которые подтверждают его «версию», но проигнорировал иные сведения, в которых сообщалось, что нападения следует ожидать в марте, апреле, мае и даже во второй половине 1941 г. Следовательно, представленное автором исследование «предвзято» и «ненаучно», а, значит, можно не обращать на него внимание и вообще не принимать в расчет. Что можно сказать по этому поводу в превентивном порядке?

Во-первых, к антинаучной предвзятости всевозможных идиотов от Истории и прочих «безнадежных балбесов» и «специалистов по левой ноздре», честно говоря, автору не привыкать. Их яростное нежелание, как правило скрывающее откровенное неумение внимательно анализировать давно рассекреченные материалы предвоенного периода, особенно разведки, их упорно яростное нежелание не то, чтобы прислушиваться, но и вообще воспринимать иную информацию, резко отличающуюся от их мнения, сформировавшегося еще во времена царя Гороха и прочих не украшающих человеческое достоинство

155

обстоятельств, полное отсутствие у них какого-либо стремления внимательно читать книги других авторов, изучать и анализировать новые публикации, автору давно и прекрасно известно. Более того. Автору прекрасно известно, насколько яростно они ненавидят аналитический подход к историческим исследованиям, тем более на основе метода разведывательно-исторического расследования на стыке данных из различных сфер.

Во-вторых, если они будут рассуждать упомянутым выше образом, то у них получится, что автор якобы сначала сконструировал версию, а потом уже подобрал материал. Если они пойдут именно таким путем отрицания, то автору остается только превентивно их поздравить – это же какими надо быть идиотами и кретинами, чтобы так рассуждать!?

В научных исследованиях версия может сложиться только в одном случае – после тщательного, аналитического ознакомления со всеми доступными материалами по исследуемой теме, в данном случае, с рассекреченными материалами разведки. И только после того, как сформируется устойчивое, подчеркиваю, именно устойчивое мнение исследователя, анализирующего эти данные, подчеркиваю еще раз, только после этого начинается отбор и систематизация тех самых фактов, которые и сформировали у исследователя такое стойкое мнение.

В-третьих, причины того, почему автор не стал брать в расчет иные даты, тем более весенне-мартовские и весенне-апрельские и др., и пр. предельно ясно, можно даже сказать, что с кристальной ясностью были показаны выше. Если кто-то не в состоянии понять простые вещи, то причем тут автор настоящего исследования?! Это беда мозгов тех, кто априори будет рассуждать упомянутым выше образом! Пусть сами разбираются со своими мозгами или, если в том возникнет особая потребность, им на помощь пусть придут психиатры или психологи.

И еще раз. Ожидать нападения Германии в марте-апреле-и даже в мае не было никаких оснований, так как на тот момент военной разведкой еще не были зафиксированы решающе ключевые индикаторные признаки, которые могли бы позволить ей с категоричной убежденностью утверждать о нападении такого числа или в промежутке с такого-то по такое-то число. Тем не менее, на каждом этапе тщательного разведывательного отслеживания военных приготовлений Германии, по мере накопления данных о стремительном нарастании угрозы нападения, разведывательная информация становилась основой для принятия политическим руководством и военным командованием СССР тех или иных мер, что будет показано дополнительно.

А когда в достаточном количестве и особенно качестве появились решающе ключевые индикаторные признаки нападения в самые ближайшие дни, то ГРУ, как головной разведывательный орган в военных вопросах, свою священную обязанность исполнило с честью, причем трижды, что и было также показано выше.

Ну, а в порядке лаконичного ответа ярым оппонентам могу лишь слегка перефразировать известную поговорку – собаки лают, ветер дует, а караван исследований шел, идет и будет идти только вперед! Нравится ли это кому-либо или нет!

***

В своей книге «Провокации против России» генерал-полковник ГРУ Н.Ф. Червов особо подчеркнул, что «внезапности нападения в обычном понимании не было, и формулировка Жукова была придумана в свое время для того, чтобы взвалить

156

вину за поражение в начале войны на Сталина и оправдать просчеты высшего военного командования в этот период».¹

«Уместно также поставить вопрос о внезапности в начале войны, - отмечал более полувека назад прошедший всю войну известный советский военачальник, ставший министром обороны СССР, Маршал Советского Союза А.А. Гречко - Существует мнение, будто вторжение немецко-фашистских захватчиков 22 июня 1941 года было полностью внезапным. Нам представляется, что такая оценка носит несколько упрощенный, однобокий характер. … Советские разведчики сумели своевременно вскрыть намерения врага, сосредоточение и развертывание его вооруженных сил у наших границ, сроки нападения. Другое дело, что из имеющихся сведений не были своевременно сделаны правильные выводы и приняты все меры, отвечающие обстановке и полученным данным. Но здесь речь должна, видимо, идти не столько о внезапности, сколько о просчете.

… Руководство Наркомата обороны и командование округов уже задолго до этого располагали сведениями о подготовке этого нападения. Говоря о “внезапности для войск”, мы подчеркиваем ту огромную ответственность, которая лежит на руководстве за принятие всех мер, чтобы не допустить этой внезапности или всемерно ослабить ее действие (жаль только, что маршал не указал прямо, на каком конкретно руководстве лежит такая ответственность – А.М.).

Действие фактора внезапности в начале Великой Отечественной войны можно было бы значительно уменьшить или вообще нейтрализовать, если бы в соответствии с данными разведки была проведена заблаговременная подготовка к отражению удара гитлеровских армий, что являлось вполне осуществимым. Тогда ход всей войны мог бы принять иной характер».²

А завершая эту главу, не могу не процитировать еще раз уже упомянутое выше мнение заокеанского ученого-историка по вопросу о якобы имевшей место внезапности: «Большинство нападок на Сталина (а, соответственно, также и на разведку – А.М.) инициировали советские военные, им же принадлежит формулировка причин отступления в 1941 г. Одна из целей представляется достаточно ясной: избежать ответственности за бедствия. Несмотря на случайные вкрапления правды, многие из этих аргументов просто не выдерживают критики.

Легенды о катастрофической “внезапности” зародились в командирской среде в первые недели войны и охотно распространялись самими военными для оправдания своих не слишком успешных боевых действий. Неприятная для многих командиров истина состоит в том, что германское нападение было неожиданным только для гражданского населения СССР,³ но не для ... военачальников ...».

Короче говоря, с вопросом «внезапности» якобы по вине разведки – в смысле ее эффективности в установлении даты и времени начала агрессии – разобрались. Ее пре-

________________

¹Червов Н.Ф. Провокации против России. М., 2003. С. 96—97.

² Из статьи Маршала Советского Союза А.А. Гречко «25 лет тому назад (К годовщине нападения фашистской Германии на Советский Союз)» // Военно-исторический журнал. 1966. № 6. С. 7—12.

³ Далеко не для всего гражданского населения Советского Союза — жители приграничных районов СССР прекрасно знали, что «22 июня ровно в четыре часа…» начнется война и даже предупреждали об этом военных.

157

словутой «внезапности», потому что, видите ли, разведка чего-то вовремя не сообщила военному командованию и тем более Сталину - не было! Свой священный долг перед Родиной советские разведывательные службы выполнили с честью. О грядущей агрессии, замысле и силах противника, а также о дате нападения разведка предупредила своевременно! Даже час начала агрессии назвала!

Следовательно, в хронологическом плане вопрос о якобы вине разведки, а, соответственно, и Сталина тоже за якобы несвоевременное нажатие какой-то пресловутой «красной кнопки» отпадает сам собой, в чем еще убедимся. Только не нюхавшему ни солдатского, ни разведывательного пороху кабинетному исследователю могло прийти в голову сравнение с «красной кнопкой», которую, видите ли, не своевременно нажали. Как будто наисложнейший механизм вооруженных сил, это нечто вроде станка – подошел, нажал красную кнопку, и он заработал. Как ныне модно говорить – ЩАЗ-З-З! Кстати, красная кнопка на станках для того, чтобы остановить его работу, а не для включения. Для включения предназначена кнопка другого цвета, как правило, черного.

Проще говоря, списывать всю вину за трагедию 22 июня только на Сталина, а также на разведку, особенно за якобы имевшую место внезапность, при таких данных, при таких оценках руководства военной разведки – не просто неуместно. Это просто недостойно маршалов и генералов, которых за конкретные боевые заслуги перед Родиной возвеличил именно Сталин!

Когда на приснопамятном ХХ съезде КПСС это сделал Н.С. Хрущев, то тут все ясно – этот мерзавец и подонок, предатель Советского Союза поливал грязью Сталина по прямому заказу Запада. Да-да, не удивляйтесь, именно по прямому заказу Запада! И тому есть прямое доказательство – данные работавшего в 70-х гг. прошлого века в вашингтонской резидентуре КГБ СССР Олега Владимировича Пилипец.

Ссылаясь на полученные в конфиденциальном порядке от бывшего посла США в СССР, одного из крупнейших американских бизнесменов А. Гарримана сведения, О.В. Пилипец рассказал в эфире р/с «Вести ФМ», что во время встречи с президентом США Д. Эйзенхауэром, премьер-министром Великобритании А. Иденом и президентом Франции Фором в Женеве в 1955 г., Хрущеву и Булганину был выставлен жесткий ультиматум. В нем было всего три пункта, которые предусматривали, что если они желают установить дружеские отношения с Западом и быть достойными общения с лидерами Запада, то обязаны полностью «дезавуировать» Сталина, сократить вооруженные силы и … разрешить в СССР аборты.¹

Последние два пункта к теме настоящего исследования не относятся. Интерес представляет первый пункт – полностью дезавуировать Сталина. В переводе с собачьего языка Запада на нормальный русский язык это означало оклеветать Сталина так, чтобы содрогнулся бы не только весь Советский Союз, но и весь мир. Для Запада это был чрезвычайно важно – ему нужно было во что бы то ни стало отвадить подавляющее большинство человечества от социализма и коммунистических идей.

Обратите внимание на ниже приводимый аналитический вывод одного конфиденциального доклада, подготовленного в 1953 г. по заказу правительства США Гарвардским университетом: «Западные политики 40-х годов осознали, что тост, провозглашенный

________________

¹Передача р/с «Вести ФМ». Время с 15.05—16.00, 25.10.2017.

158

Сталиным в 1945 году за “великий русский народ”, его апелляции в 1941 году к русским историческим подвигам, гимн СССР 1944 года, возвеличивающий “Великую Русь”, и, наконец, развернутая Сталиным с 40-х годов кампания по пропаганде русской истории, науки и культуры, могут означать негласный, но тотальный отказ от подлинного ленинизма-большевизма, реанимацию великороссийской державной концепции.

Эта стратегия сделает сталинское государство еще более жизнеспособным, его влияние - глобальным, что чревато многими опасностями для Запада».¹

Именно поэтому-то Запад и потребовал от Хрущева «дезавуировать», то есть оклеветать Сталина. Оклеветать же Сталина можно было в первую очередь по двум магистральным направлениям – что именно он якобы являлся инициатором «незаконных репрессий 1937-38 гг.», что стало бы чрезвычайно болезненным ударом для советского общества и друзей Советского Союза (что и случилось), и что именно он, Сталин, лично ответственен за кровавую трагедию 22 июня 1941 года, что было бы воспринято еще более ужасающе болезненно – ведь память о войне у любого народа священна, а в России, которая за свою историю выдержала столько войн и вражеских нашествий, культ памяти погибших за свободу Родины испокон веку является более чем священным. Увы, и это случилось.

Именно это и было положено в основу антисталинианы, которая продолжается до сих пор. Все требования мерзавец Хрущев выполнил более чем на 100%. На шабаше недобитых троцкистов и прочей мрази, именуемом ХХ съездом КПСС.² А в чем-то даже перевыполнил. Положив тем самым начало будущей катастрофе СССР, которую «успешно» осуществили другие два предателя Великой Державы – перегрызшиеся между собой за власть Горбачев и Ельцин.³

А подлинная Правда по вопросу о том, смогла ли разведка точно назвать дату нападения, Вам, уважаемые читатели, выше была представлена во всех подробностях, до которых удалось дотянуться в наше время. И не только о дате нападения. Ну, а в последующих главах будет показана также и реакция высшего советского руководства (Сталина) на данные разведки и как она воплощалась в тех или иных действиях военного командования.

_____________

¹Внутренняя жизнь Советского Союза. Конфиденциальное издание Гарвардского университета. США, 1953. № 11.

² Заклятый враг России и СССР Уинстон Черчилль после ХХ съезда изумительно точно припечатал негодяя Хрущева следующими словами: «Хрущев является единственным в истории человечества политиком, который умудрился объявить войну мертвецу. Но самое забавное даже не это, а то, что Хрущев эту войну проиграл». Есть и несколько иная вариация этого же высказывания: «Хрущев вступил в схватку с мертвым львом и вышел из нее побежденным».

³ Автор книги «Загадка гибели СССР» (М., 2003) А.П. Шевякин на стр. 29 своего труда привел весьма любопытный пример: «В конце ноября 1964 г. в парламенте Англии на праздновании 90-летия У. Черчилля был предложен за него тост как за самого ярого врага России. Он в ответ сказал: “К сожалению, сейчас имеется человек, который нанес вреда стране Советов в 1000 раз больше, чем я. Это Никита Хрущев, так похлопаем ему!”» Не ведал Черчилль, что уже подрастал Горбачев, который принесет в тысячу раз больше вреда, чем Хрущев, а ему на смену подрастал другой «рекордсмен» политического клонирования — Ельцин, последствия «деяний» которого даже на Западе сравнивают с преступлениями нацистов!

159

ВЕЛИКАЯ ОБОЛГАННАЯ ВОЙНА

сайт о белых пятнах в истории Великой войны

Главное меню

22 июня 1941: Поражение было неизбежно. Кто виноват? Уточненные итоги разведывательно-исторического расследования