Так начертал ли Сталин матерную резолюцию на донесении разведки? (ответ «критикам»)

Уважаемая газета МО РФ «Красная Звезда» оказала честь автору настоящего материала и в номерах от 1 и 7 сентября с.г. опубликовала предложенную им статью под названием «Карандаш Сталина».

Статью сразу же стали интенсивно и критически обсуждать, а буквально через пару дней после публикации ее второй части на соответствующих форумах в Интернете поднялся форменный галдеж и дикий лай в адрес автора, в том числе и с нецензурными оскорблениями. Особенно из уст одного, откровенно смахивающего на персонаж знаменитой песни выдающегося барда России В.С.Высоцкого о Канатчиковой даче. Что ответить этому психопату? Только одно - как говаривал протопоп Аввакум, «еще вчера был блядин сын, а теперь вот – батюшко».

Ничего удивительного в поднявшемся галдеже и вое нет, как, впрочем, и в том, что мгновенно полетели «критические стрелы».  Последнее и вовсе не представляло труда предвидеть. Ведь в оборот с критическим анализом был взят один из наиболее лакомых «документальных аргументов» для нападок на Сталина. «Аргумент», который якобы свидетельствует, что-де Сталин настолько не доверял сообщениям разведки о скором нападении Германии, что начертал матерную резолюцию, а сам в это время якобы готовился напасть на несчастного Гитлера. «Аргумент», который постоянно используется для маргинализации и оглупления образа Сталина как руководителя государства в глазах ныне живущих. Но разве во главе с глупым маргиналом (коим Сталин никогда и не был) можно было выиграть войну? Разве во главе с глупым маргиналом СССР стал бы одной из всего лишь двух сверхдержав?!

 

Проще говоря, отчаянный галдеж, дикий лай и истошные завывания в Интернете отчетливо показали, что задетым оказался один из самых тщательно оберегаемых постулатов в концепциях антисталинистов всех мастей и шерстей, малейшее покушение на который воспринимается запредельно болезненно. Ибо действительно совершенно не случайно практически мгновенно весь сыр-бор перекатился на стезю ожесточенно яростного, в значительной степени запредельно злобного, зачастую с невероятными оскорблениями обсуждения вопроса о том, намеревался ли Сталин нападать на Германию, действительно ли он вынашивал такой план, или же все-таки ничего подобного не было. Вот куда протянулась нить от элементарной попытки разобраться в вопросе о том, писал ли Сталин матерную резолюцию или нет! Небезынтересно в этой связи заметить, что впервые такая попытка была предпринята автором еще восемь лет назад. Восемь лет не замечали - до жирафа и то быстрей доходит…

Чем шире и злобней становилась полемика в Интернете, причем не столько даже из-за содержания статьи, сколько уже из-за того, собирался ли Сталин нападать на Гитлера или нет, то автор пришел к выводу о необходимости полного раскрытия всех имеющихся у него карт.

И дело, прежде всего, в том, что автор специально пошел на такую публикацию, дабы спровоцировать интересующихся историей войны представителей блогосферы, особенно некоторых неистовых блогеров, чтобы они раскрылись.

Цель двояка и более чем проста. В связи с грядущим в следующем году 75-летием начала войны более четко выявить интеллектуальный настрой в Интернете. Ведь Интернет, увы, уже играет достаточно серьезную роль в формировании тех или иных настроений и позиций в обществе. И, к большому сожалению, далеко не всегда только положительную роль.

А попутно вынудить некоторых особо неистовствующих блогеров полностью показать свою истинную никчемность. Так оно и вышло – они таки и показали свою никчемность, а заодно и безмозглость, причем во всей красе. Именно поэтому-то в опубликованной в «Красной Звезде» статье автор специально подставился, показав в тексте статьи некоторые источники, опираясь на которые они могли бы с места в карьер ринуться разоблачать автора. А уважаемый друг и единомышленник О. Ю. Козинкин помог быстро закинуть кость в собачатник. Все вышло именно так, как и было запланировано. Вцепившись в подброшенную им кость, злобствующие блогеры не увидели и не могли увидеть главного. Зато себя показали!.. 

А теперь по существу и запредельно конкретно, с раскрытием всех источников.

Действительно, одна из заповедей исторической науки гласит, что «от времени до времени очень полезно подвергать пересмотру наши привычные исторические понятия для того, чтобы при пользовании ими не впадать в заблуждения, порождаемые склонностью нашего ума приписывать своим понятиям абсолютное значение».

Что ж, не согласиться со столь здравым мнением невозможно. Тем более что и впрямь историческая наука не стоит на месте. Каждый день появляются все новые и новые, в том числе и документальные факты, позволяющие обоснованно подвергать наши привычные исторические понятия пересмотру, дабы не впадать в заблуждения, порождаемые склонностью нашего ума воспринимать как истину в конечной инстанции те утверждения, которые когда-то были навязаны…

Одно из таких утверждений было навязано еще 25 лет назад. С подачи журнала «Известия ЦК КПСС (№ 4, 1990, стр. 221) четверть века назад в исторический оборот псевдокументально был введен тезис о том, что, не доверяя донесениям разведки о скором нападении Германии, Сталин собственноручно начертал матерную резолюцию на одном из ее сообщений. На том самом, которое поступило к нему за пять дней до нападения Германии.

Псевдодокументально, потому что упомянутый выше журнал опубликовал текст документ, о котором ниже пойдет речь, но не в виде фотокопии, а только его содержание.

Кстати говоря, некоторые комментаторы и блогеры глубокомысленно вопросили в связи с публикацией автор, что-де не грех было бы опубликовать сам этот документ. Тем самым выставили себя на посмешище, как очевидные незнайки. Ну, вот им и ответ – четвертьвековой давности. Как говорят в армии, тщательно изучайте матчасть.

А теперь о самом документе.  Речь идет о записке № 2279/ М от 17 июня 1941 г. наркома госбезопасности В.Н. Меркулова И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берия с приложением сообщений агентов берлинской резидентуры НКГБ СССР «Старшины» и «Корсиканца». Впервые с указание координат архивного хранения - ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1914-1916 – копия документа была опубликована под № 72 в подготовленном ФСБ и СВР РФ в содружестве с «Мосгорархивом» сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина», М., 1995, стр. 161-163.

В сообщении указывалось, что Германия полностью завершила все военные приготовления для нападения на СССР. Более того, что она готова к нападению в любое время. Агент имел  в виду, что в любое время, следующее за его сообщением (в сообщении также были указаны  объекты бомбардировок и назначении начальников военно-хозяйственных управлений на будущей оккупированной советской территории).

Не будем сейчас разбирать суть этого сообщения. Скажем только одно – в ряде ее пунктов была дезинформация, но агента в этом обвинять не стоит. Германская контрразведка работала тогда в поте лица и распространяла разнообразную дезинформацию, на которую агент и напоролся, а затем передал своим кураторам из советской разведки.

Наиболее буйные комментаторы попытались обвинить автора в том, что он не по делу охарактеризовал это сообщение агента как махровую дезинформацию. Но если бы они руководствовались бы здравым смыслом, что, очевидно, для некоторых из них весьма затруднительно, то могли бы обратить внимание на следующее. Что в пункте 3 были названы объекты, которые германская авиация будет бомбить в первую очередь: электростанция «Свирь-3», московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшибники, покрышки), а также авторемонтные мастерские. Это и есть махровая дезинформация, ибо в первую очередь их бомбить не могли. Германские ВВС в тот период времени не обладали бомбардировщиками, способными со своих приграничных аэродромов на территории рейха дотянуться до Москвы. В вопросах авиации того времени Сталин разбирался не хуже любого авиаконструктора, что они впоследствии и признали в своих мемуарах. Особенно авиаконструктор Яковлев.

В этой связи не могу не отметить, что на одной из страниц своих мемуаров знаменитая советская разведчица Зоя Ивановна Воскресенская/Рыбкина – «Под псевдонимом Ирина. Записки Разведчицы». М., 1997 – привела интересный документ, который привожу полностью, в котором есть любопытная характеристика «Старшины»:  

«ПИСЬМО № 46

от 5/IV 1941 г. тов. Захару. Берлин

О Старшине и Корсиканце

1. За последнее время мы буквально со всех сторон получаем агентурные сообщения о готовящейся германской акции. Эти сведения во многом, даже в сроках совпадают с данными Старшины и Корсиканца, причем при сопоставлении их оказалось, что все они идут из германских округов или с территорий, оккупированных Германией.

Вместе с тем в американской и английской прессе в последнее время настойчиво и упорно предсказывают вторжение германских войск в Сов. Союз, оккупацию немцами Украины, "дешевую и молниеносную войну, которая вознаградит всех немцев", и т. д.

Такие статьи были помещены в мартовских номерах газет "Чикаго дейли ньюс", "Нью-Йорк геральд трибюн" и в "Нью-Йорк таймс". В английской газете "Дейли экспресс" во второй половине марта была помещена статья, в которой говорится о "секретной подготовке" Германией войны против СССР, о создании "антибольшевистского генштаба" в Кракове, о концентрации военных сил под Краковом, которые предназначаются для нанесения главного удара против СССР, и т. д.

Такое обилие агентурных сведений о "секретной подготовке" Германией этой акции, оживленная дискуссия этого вопроса в англо-американской печати наводит на мысль, не имеет ли здесь место широко задуманная инспирация или

а) самих немцев с целью оказать таким образом давление на СССР и получить уступки по какому-либо вопросу, или

б) англо-американского блока с целью добиться трещины в советско-германских отношениях и переадресовать германскую агрессию на Сов. Союз.

Весьма возможно, что здесь переплетаются оба явления.

При этом агентура может являться простым рупором этих слухов, которые специально инспирируются как той, так и другой стороной.

Однако эти предположения отнюдь не должны демобилизовать нашу бдительность к этому вопросу. Наоборот, Вам нужно тщательно фиксировать и сообщать немедленно нам все сведения, получаемые Вами от агентуры по этому вопросу. Старайтесь как можно точнее передавать изложение этого вопроса агентом и выяснять первоисточник этих сведений.

Старайтесь по возможности сразу же на месте предпринимать проверку агентурных сведений, не дожидаясь наших указаний по этому вопросу, например, вопрос о прекращении частных перевозок по жел. дорогам, о концентрации войск в том или ином районе и др., что Вы можете проверить собственными силами или через агентуру.

Работу со Старшиной следует максимально активизировать. Из Ваших сообщений видно, что Старшина отлично понимает, кому и для чего нужны его сведения. Ему следует объяснить, насколько важно нам иметь по этим вопросам документальные материалы или хотя бы копии их.

Между прочим, в одном из сообщений Старшина указывает, что немцы готовят планы бомбардировок против Выборга и Ленинграда с одной стороны, против Киева и Яссы с другой.

В следующем сообщении Старшина говорит, что немцы готовятся подвергнуть бомбардировке Киев, Яссы и другие города Советской Украины. Между тем известно, что Яссы - румынский город. Такое невежество со стороны Старшины, который специально занимается этим делом, выглядит странно.

2. Активизация работы со Старшиной никоим образом не должна отражаться на работе с Корсиканцем.

Нужно добиться регулярного получения от него материалов его ведомства, главным образом, о потенциале экономических ресурсов Германии, о торговых договорах с другими странами, о положении валютного рынка и т. д., о чем мы уже неоднократно указывали.

Вместе с тем поговорите с Корсиканцем, кого из его близких людей можно также непосредственно переключить на связь с нами. В первую очередь обсудите вопрос о Греке, Итальянце и Кузене. Нас также интересует дальнейшее изучение Лебера (в будущем Брэм) и Головы. Определите, наконец, кто такой Икс, почему Корсиканец упорно не называет его имени» (мемуары цитируются по Интернету).

То есть, судя по всему, информация «Старшины»  уже не раз вызывала в Центре недоуменное удивление. И то, что в письме в его адрес высказан серьезный укор – не случайно. Ведь он же занимал пост начальника 5-го отделения разведывательного отдела ВВС. В руководимое им отделение поступали все сообщения германских военно-воздушных атташе из всех стран мира. Среди его источников был Б.Шмидт, который отвечал за хранение секретных карт с нанесенными на них целями для бомбометания. Проще говоря, выходит, что Шмидт распространял дезинформацию, которую заглатывал «Старшина» и затем передавал своему куратору из советской разведки. Отсюда и столь резкий укор Центра – «Такое невежество со стороны Старшины, который специально занимается этим делом, выглядит странно».

Увы, но, мягко выражаясь, именно невежественными сообщениями «Старшины», которые в ГРУ и ГШ направлял НКГБ СССР впоследствии оправдывались маршалы, пытаясь хоть как-то объяснить причины трагедии 22 июня, в том числе оправдать то обстоятельство, что Генштаб почему-то проморгал наиболее сильный удар вермахта именно левым крылом, главным образом по Западному особому военному округу. Кто заинтересован узнать подробности, рекомендую свою книгу «Сталин и разведка накануне войны», М., 2014, стр. 153-156, 275-281 

Да и весь смысл того пункта, где говорилось о первоочередных объектах бомбардировки, мягко говоря, не отличался адекватностью. Потому что германский вермахт, в том числе и ВВС, был полностью сосредоточен на стратегии блицкрига, которая предусматривала максимально полное уничтожение живой силы, а также боевой техники противника уже в приграничных сражениях. А ВВС отводилась роль прокладывателя свободной дороги для танковых и механизированных войск вермахта, сконцентрированных  в соответствующих 4 группах, которые должны были стремительно прорываться вглубь советской территории. Ведь это же была основная ударная сила германских войск.  Вот почему и  была использована оценка – дезинформация.      

Впрочем, днем 21 июня Сталин все-таки отдал приказ командованию МВО о приведении ПВО столицы в повышенную боевую готовность. Проще говоря, угрозу возможного налета на Москву Сталин вполне учел и необходимые меры принял, когда это конкретно понадобилось.

Что же касается фактически единственной, по настоящему ценной  информации, которая полностью адекватно соответствовала реалиям того дня заключалась в том, что Германия уже полностью изготовилась к нападению на СССР. Однако и эта, единственно ценная часть была слишком общей. В вопросах войны и мира всегда нужна запредельная конкретика. Малейшая ошибка может слишком дорого обойтись. Не говоря уже о том, что утверждение  о готовности Германии напасть в любое время после информации агента  – так это еще надо было проверить полностью ни от кого и ни от чего независимым образом. Но об этом скажем чуть ниже. 

Сейчас для нас самое главное в этом документе - якобы имевшая место матерная резолюция Сталина. Именно ей выпала дурная «честь» под 50-летие Победы обрести «статус» особо подлого аргумента против Иосифа Виссарионовича. Именно тогда этот документ с якобы начертанной Сталиным матерной резолюцией был выставлен на всеобщее обозрение на посвященной 50-летию Великой Победы выставке на Поклонной горе.

 Фотокопия №1

Теперь «резолюция» везде цитируется в статусе некоего доказательства того, что-де якобы вследствие своей якобы параноидальной подозрительности Сталин настолько никому и ничему не верил, что все данные разведки воспринимал лишь матерно. Ведь все ссылаются на то, что такой (вроде бы) факт имел место быть. К примеру, 12 сентября с.г. в 10 утра по РТР показывали документальный фильм «Зоя Воскресенская. Мадам совершенно секретно», в котором в качестве одного из экспертов выступил историк Н.Долгополов, являющийся заместителем главного редактора «Российской газеты». И он тоже  упомянул об этой резолюции, правда, не рискнул дословно ее произнести на камеру. Так в чем же дело?

Что касается паранойи, то Сталин никогда не страдал паранойей и это уже давно доказано. Внучка выдающего русского ученого Бехтерева еще в середине 90-х гг. прошлого века открыто признала, что на нее давили из ЦК КПСС, чтобы она озвучила эту гадость о Сталине, приписав этот диагноз своему дедушке.

Некоторые особо буйные комментаторы попытались съёрничать – мол, интересно было бы знать, кто были эти «давители». Ну и зачем же нужно прилюдно выставлять себя незнайкой?! Ведь на все эти вопросы ответы давно уже даны и опубликованы. Оглашаю список: Аргументы и факты. 1995, № 39, с. 3. Именно здесь было опубликовано соответствующее интервью внучки Бехтерева.  Пыхалов И.В. Самые подлые мифы о Сталине. Клеветникам Вождя. М., 2012, с.62. В свою очередь Пыхалов ссылается на Шерих Д.Ю. Невская застава. Берег левый …  М., 2006, с.60. Так что вновь призываю – тщательней изучайте матчасть…

Теперь о том, что есть более важное и тем более главное. Давно покойный к моменту первой публикации этой якобы имевшей место матерной резолюции предвоенный начальник разведки Лубянки П.М. Фитин (умер 24.12.1971 г.) еще при жизни описывал это событие в следующем виде (дело в том, что, ознакомившись с этим спецсообщением, Сталин тут же вызвал к себе и Меркулова, и Фитина): «В кабинете Сталин был один. Когда мы вошли, он сразу обратился ко мне: «Начальник разведки, не надо пересказывать спецсообщение, я внимательно его прочитал. Доложите, что за источники это сообщают, где они работают, их надежность и какие у них есть возможности для получения столь секретных сведений». Я подробно рассказал об источниках информации. Сталин ходил по кабинету и задавал различные уточняющие вопросы, на которые я отвечал. Потом он долго ходил по кабинету, курил трубку, что-то обдумывал, а мы с Меркуловым стояли у дверей. Затем, обратившись ко мне, он сказал: “Вот что, начальник разведки, нет немцев, кроме Вильгельма Пика, которым можно верить. Ясно?”. Я ответил: “Ясно, товарищ Сталин”. Далее он сказал нам: ”Идите, все уточните, еще раз перепроверьте эти сведения и доложите мне”».[1]

Один буйно бесноватый «специалист по левой ноздре» (выражение Ф.М.Достоевского) в неистовстве воскликнул по поводу этих воспоминаний П.М.Фитина: «Расследование по теме "Где был Сталин между 18 и 29 июня 1941 г." показало, что в то время в мемуарах людей, которые могли встречаться со Сталиным, как правило, возникали сцены такой встречи. Однако, их сравнение с изданным гораздо позже "Журналом посетителей" и по другим данным показывает, что их очень сильно фальсифицировали. Вот и в случае с Фитиным "Журнал посещений сталинского кабинета" показывает, что 17.06.1941 Сталина посетил Меркулов один (без Фитина). Точнее, с ним были Кобулов и Грибов, но не Фитин. Причем, в кабинете Сталин не был "один" – там был еще и Молотов».

Во-первых, только окончательно и натурально свихнувшиеся на зоологическом антисталинизме особо буйные «специалисты по левой ноздре» могут заниматься расследованием по теме «где был Сталин между 18 и 29 июня». Нормальные люди занимаются исследованием актуальных вопросов Истории.  Уже давно опубликована толстенная книга «На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В.Сталиным (1924-1953 гг.). Справочник. Научный редактор А.А.Чернобаев. М., 2008. Это серьезное и вполне официальное издание. И там все четко указано, где он был и кого принимал. Так что не стоит демонстрировать явно нездоровое «глубокомыслие» на пустом месте. К тому же, если ссылаться на какой-то документальный источник, то необходимо приводить его точное название, а не блогерскую отсебятину.

Во-вторых, о каком таком Грибове этот «специалист по левой ноздре» упомянул – не понятно.  Вместе с В.Н.Меркуловым в 20 ч. 20 мин. 17 июня в кабинет Сталина зашел Б.З. Кобулов, вышли они  в 21 ч.00. Затем прибыл командующий ВВС П.Ф.Жигарев – зашел в кабинет в 0 ч.45 уже 18 июня, вышел в 1 ч.50 мин., но по журналу он проходит как посетитель 17-го июня (упомянутый источник, стр. 337).     

А то, что П.М.Фитин не отражен в журнале записей лиц, принятых Сталиным – так ничего удивительного в этом нет. И не надо по этому поводу устраивать вакханалию бессмысленных поисков. Он пришел туда вместе со своим наркомом, секретарь Сталина Поскребышев отразил в журнале именно Меркулова, как наркома госбезопасности, и его заместителя Кобулова.

Проще говоря, входившие в кабинет Сталина вместе со своими начальниками  подчиненные явно не фиксировались в этом журнале. Для примера можно сослаться на мемуары управляющего делами СНК СССР Чадаева, который, согласно его воспоминаниям, регулярно стенографировал совещания у Сталина. В том числе и 22 июня. Однако его фамилию практически невозможно найти в этом журнале. Так, Чадаев уверял в своих мемуарах, что протоколировал оба совещания, состоявшиеся в кабинете Сталина 22 июня – с 5.45 до 12.05 и с 12.30 до 16.45. Но в журнале, подчеркиваю, он не отмечен. По всей видимости, определенный круг лиц уровня секретарей и помощников наркомов, начальники управлений в наркоматах действительно не фиксировались в журнале лиц, принятых Сталиным. Если, конечно, они не лично Сталиным вызывались на прием.

Вот и все. Никаких тайн возникнуть не может, если смотреть на это трезво и объективно, а главное, без злобно антисталинского психоза, коим некоторые бесноватые очень сильно страдают.

Теперь о том, почему Сталин отреагировал именно так. Мог ли он в принципе резко отреагировать на такое сообщение, например, устно, на сообщение о том, что московские автомастерские явятся главными объектами бомбардировки германскими ВВС?   

И вот здесь приходится вспомнить, что к этому моменту Сталин уже знал, что министр иностранных дел Германии И. Риббентроп дал указание германским послам в Риме, Токио, Бухаресте и Будапеште о проведении особой акции по дезинформации. Ее смысл сводился к следующему. Чтобы  до сведения правительств этих стран, а через них и до Советского правительства, была бы доведена информация о том, что Германия намерена «самое позднее в начале июля внести полную ясность в германо-советские отношения и при этом предъявить определенные требования». Называю источник: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. XII, 2. Baden-Baden, 1961. Dok. № 631. Приводится по: Вишлёв О.В.  Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001, с. 58. Der Tagebücher von Joseph Goebbels. Sämtliche Fragmente/ Hrsg. von E. Frölich. München etc., 1987. Teil 1. Bd. 4, S. 696

В части же касающейся столь жесткого резюме Сталина в отношении того, кому из немцев можно доверять, то здесь следует отметить следующее. Хоть и с перехлестом было сказано, но на тот момент, очевидно, по-другому и невозможно было. Кстати, и это тоже можно расценивать как очередное подтверждение того, что Сталин ни на йоту не доверял Гитлеру, что неоднократно, но безосновательно утверждали многие мемуаристы, а «комментаторы» их мемуаров и прочие историки беспочвенно утверждают до сих пор. А теперь к ним добавились еще и бесноватые комментаторы в Интернете

Автор не случайно в расширенном виде повторил то, что уже было опубликовано в «Красной Звезде».  Дело в том, что в комментариях уже прозвучало возмущение по поводу того, а зачем автор привел информацию о том, что-де Германия намерена «самое позднее в начале июля внести полную ясность в германо-советские отношения и при этом предъявить определенные требования». В частности, было заявлено, что «ну и к чему здесь этот "пассаж"? О каких еще "требований" к СССР со стороны Германии могла идти речь? Почему нигде не упоминается обсуждение этой темы лидерами СССР перед 22.06.41? В первую очередь Молотовым как наркомом Инодел? Где ссылки на документы?».

Еще раз обращаю внимание на необходимость тщательного изучения всего, что публикуется по вопросам предвоенной истории. Давно уже опубликовано очень многое. В том числе и со ссылками на соответствующие документы. В том числе и по данному конкретному вопросу. Если не изучать тщательно все публикации, то каждый раз особо бесноватые будут попадать впросак.

Однако на этом дело не кончилось. Тесно скооперировавшись, группа смертельно пораженных вирусом зоологического антисталинизма бесноватых, попыталась утверждать на основе все той же матерной резолюции, что-де Сталин не верил в нападение Германии, потому как сам готовился напасть на несчастного Гитлера.

Ну что можно сказать по этому поводу? Разве что только строчкой из известной песни Высоцкого: «И если ты родился баобабом, то баобабом и помрешь». Потому, что если бы эти бесноватые всерьез изучали историю, то знали бы, что в действительности Сталин поверил этому сообщению, точнее, в единственно ценную его часть  – о готовности Германии напасть в любое время. Потому, как и, во-первых, чуть позже к нему в кабинет был вызван командующий ВВС РККА П.Ф. Жигарев. А, во-вторых, уже 18 июня вдоль всей линии границы в полосе компетенции Западного особого военного округа молниеносно была проведена воздушная разведка. Облетая на У-2 границу, ее осуществил командующий 43-й истребительной авиадивизией ЗАПОВО генерал-майор авиации (с 4 мая 1940 г.), Герой Советского Союза Георгий Нефедович Захаров вместе с главным штурманом его дивизии майором Румянцевым. Кто хочет убедиться в этом, милости прошу полистать книгу воспоминаний Г.Н.Захарова «Повесть об истребителях», М., 1977, стр. 43.

Причем, как писал в своих мемуарах, Г.Н.Захаров, через каждые 30-50 км он сажал самолет, прямо на крыле писал донесение о том, что видел, и тут же передавал его бесшумно возникавшим перед летчиками пограничникам. А те уже по инстанции – на заставу, далее в отряд, в штаб погранокруга, и, наконец, в ГУПВ НКВД СССР, и уже оттуда непосредственно Сталину. Хотя в книге Захарова о том, что дальше делали пограничники с его донесениями, не говорится. Но пограничники не просто так забирали его донесения. И не только для своих собственных нужд. Если бы им это было нужно, то они и сами могли бы давно провести такую же воздушную разведку, благо у них была своя авиация, а лично курировавший погранразведку Л.П.Берия проявлял запредельный максимум внимания к ее деятельности. Да и вообще к погранвойскам, сделав их по настоящему элитой Вооруженных сил СССР того времени.

Проще говоря, в течение одного светового дня была проведена воздушная разведка, однозначно подтвердившая выдвижение частей вермахта на исходные для нападения позиции. Почему именно 18 июня? И только ли анализируемая информация из Берлина подвигла Сталина на этот шаг? Нет. Дело в том, что первоначально выдвижение войск вермахта на исходные для нападения позиции началось 13 июня. Однако в тот же день было приостановлено приказом из Берлина. Разведка погранвойск установила и то, и другое. Желающие могут посмотреть книгу Пограничные войска СССР. 1939 – июнь 1941. Сборник документов и материалов. М., 1970, с.397. Но потом, спустя несколько дней, разведка погранвойск уже документально подтвердила, что выдвижение германских войск на исходные для нападения позиции начнется именно 18 июня (там же, с. 19).

Когда же готовность к нападению подтвердила упомянутым сообщением также и берлинская резидентура, не говоря уже о других аналогичных данных, в том числе и по линии военной разведки, а также с указанием точной даты и времени нападения, то Сталин и предпринял соответствующий шаг. Ведь ему же надо было принимать запредельно непростое, конкретное решение, которое в случае ошибки могло слишком дорого обойтись. Он его и предпринял по результатам всех проверок, в том числе и воздушной разведки – по линии Генштаба был отдан приказ о приведении войск приграничных округов в боевую готовность, включая и начало выдвижения наших войск на рубежи обороны с получением боеприпасов. По различным, но, как правило, подпадающим под действие Уголовного кодекса того времени причинам приказ не был выполнен. В результате трагедия 22 июня стала неизбежной. Подробно влезать в эту тему сейчас не будем, ибо у нас речь совсем о другом. А кому интересно, рекомендую ознакомиться с двухтомным фундаментальным исследованием автора «22 июня. Блицкриг предательства: от истоков до кануна» и «22 июня. Детальная анатомия предательства», М., 2012.          

«Естественно», что вся психопатическая рать во главе с особо буйно беснующимся «специалистом по левой ноздре» (ну и имя же ему дали родители – имя одного паскудного литовского князя Средневековья, впрочем, это – его «литературный псевдоним», ведь «резуны предпочитают оставаться именно анонимами) стала наглухо отрицать, что такой облет имел место быть: «Насчет полета летчика Захарова на У-2 с посадками через каждые 50 км сказка красивая, но малоправдоподобная. И не подтверждена документами. Хотя бы телеграммами в НКВД».

А какой, собственно говоря, мог быть интерес у генерал-майора авиации Г.Н.Захарова врать, да еще в 1977 году, когда еще были живы многие ветераны, в том числе и его дивизии?  Не говоря уже о том, что его обычно цитируют, зверски обрезая самое главное. Кстати говоря, то обстоятельство, что этот эпизод из воспоминаний Захарова оказался опубликованным – серьезный промах советской военно-партийной цензуры того времени. Ведь оно же крайне неудобно для антисталинских концепций. 

Что же касается документов, проходивших по всей иерархии пограничных войск, то, увы, еще далеко не все рассекречено. Любопытно было знать, о каких еще «телеграммах в НКВД» пытался вещать постоянно не смеющий выйти в полемику с открытым забралом комментатор? Неужели он полагает, что на сегодня рассекречены и опубликованы все документы тех дней? И коли он их не видел, то, значит, их не было?! Так, что ли?!  

Огромные массивы архивных документов не рассекречивают потому, что не хотят обрушить столь удобную легенду-миф о злыдне-тиране Сталине, якобы из-за которого и случилась трагедия 22 июня. Как это может быть не понятно – более чем трудно взять в толк. Куда проще валить все на давно умершего не своей смертью Сталина и талдычить о его вине, нежели, рассекретить документы, которые будут свидетельствовать о его правоте. К примеру, после первой, крайне робкой попытки Военно-исторического журнала хотя бы частично опубликовать ответы генералов и офицеров, встретивших войну непосредственно на границе, на 5 вопросов комиссии Покровского о том, что и почему произошло 22 июня 1941 г., прошло еще 26 лет. И только в 2015 г. рассекретили и опубликовали полностью некоторые из них на сайте МО РФ. И это случилось лишь в связи с 70-летием Победы, то есть тогда, когда уже на протяжении последних лет 10-15 ряд историков активно анализировали в своих публикациях и вопросы, и часть ответов на них в сопоставлении с рядом иных документов и фактов, в том числе и с германской стороны.

Но это еще не все в связи с утверждением автора о том, что Сталин поверил разведывательной информации о скором нападении Германии. Особо буйный «специалист по левой ноздре» решил уесть автора статьи своим знанием отдельных источников, где была зафиксирована сия матерная резолюция. И в качестве таковых назвал пресловутую «Малиновку» и интервью, которое 20.04.2015 директор Государственного архива РФ, доктор исторических наук С.В. Мироненко дал кореспонденту газеты «Коммерсант» Виктору Хамраеву. И вот как он это проделал: «Во-первых, в 1998 г. был издан двухтомник "1941" ("Малиновка") в котором эта матерная резолюция представлена: ... АП РФ. Ф.З. Оп.50. Д.415. Лл.50-52. Имеется резолюция: "Т[овари]щу Меркулову. Может послать ваш "источник" из штаба герм[анской] авиации к еб-ной матери. Это не "источник", а дезинформатор. И. Ст[алин]". Подлинник.

Во-вторых, эту резолюцию упоминал директор Государственного архива РФ, доктор исторических наук Сергей Мироненко в интервью корреспонденту газеты "Ъ" Виктору Хамраеву 20.04.2015 ( http://www.kommersant.ru/doc/2712788 ):

"— Много ли в истории войны документальных пробелов, из-за которых и возникают разные трактовки одних и тех же событий? 
— Пробелов достаточно, и немало остается еще сокрытым как в Центральном архиве Министерства обороны, где хранится основная часть материалов по военным действиям времен Отечественной войны, так и в других архивах. Но за последние годы рассекречено огромное количество документов. 
....
— Отчего же начало войны оказалось все-таки внезапным для Советской армии? 
— Министерство обороны рассекретило много документов предвоенного периода. .... Нашей разведке о скоплении войск противника было известно. И о точной дате нападения — 22 июня — сообщали многие агенты: документы по этому поводу рассекречены. Сохранилось в архивах донесение Иосифу Сталину, которое направил ему нарком госбезопасности Всеволод Меркулов. Нарком назвал дату, сославшись на сообщение информатора — нашего агента в штабе люфтваффе. И Сталин собственноручно накладывает резолюцию: "Можете послать ваш источник к *** матери. Это не источник, а дезинформатор". 
— Такими словами? 
— Да. Документ рассекречен. Теперь будете считать меня национал-предателем, раз я сказал о Сталине что-то плохое? 
— Почему Сталин не поверил своей разведке? Доверял пакту о ненападении? 
— Он просто не мог себе представить, что Германия после поражения в Первой мировой снова решится воевать на два фронта. Так что война, думаю, была внезапной, прежде всего для товарища Сталина. Лично для него она стала катастрофой. А когда 28 июня пал Минск, у Сталина наступила полная прострация".

Но про это Мартиросян вспоминать не захотел. А что кто-то другой не посчитал нужным упомянуть "маты" – так еще вопрос, по какой причине они этого не захотели делать. Но почему такое их "нехотение" Мартиросяном вдруг представляется как "доказательство" того, что этой резолюции не существует в природе? Мало ли почему кто-то чего-то захотел/не захотел. Каким образом подобное чье-то отношение вдруг превращается в "вещдок"? По "законам" Мартиросяна? А кто он такой?»

Автор настоящей статьи, естественно, не намерен выяснять, кем является  этот самый особо буйный «специалист полевой ноздре, ибо автору давно уже понятно, что это «пациент палаты № 6», чем сей субъект и прославился на просторах Интернета. К тому же не менее давно известно, что можно вылечить от безумия, но невозможно выпрямить кривой ум.

Но дело-то в том, что этот субъект всерьез гадит в Интернете, откровенно мешая нормальным людям самостоятельно разобраться, что к чему в предвоенной истории. Именно поэтому коротенько проанализируем, на что и на кого сослался этот бесноватый «специалист по левой ноздре».

Во-первых, ни один нормальный и тем более порядочный историк, ни из числа академических, ни из числа аутсайдеров, ни при каких обстоятельствах не будет ссылаться на «Малиновку». Тем более как на абсолютно надежный источник. Потому что в ней немало неточностей, не говоря уже о фальшивках, которые сообщество историков давно заметило. Будет время и место  - расскажу и об этом. В самом лучшем случае ее используют как подсобный материал, но с обязательной проверкой опубликованных в ней данных по другим каналам и источникам.

Во-вторых, причем тут «Малиновка», если впервые эта резолюция была опубликована еще в далеком 1990 году в апрельском номере журнала «Известия ЦК КПСС», о чем уже говорилось выше. «Малиновка» через восемь лет лишь тупо повторила эту публикацию, сославшись на АП РФ.

Кстати говоря, подобное есть не что иное, как один из главных приемов психоинформационной войны. Сначала где-нибудь вслух ляпнуть или же опубликовать какую-нибудь фальшивку, а потом, спустя определенное, в том числе и длительное время – все зависит от того, какие цели преследует та или иная операция психоинформационной войны – реанимировать ее, изменив ее статус на более официальный. И обязательно при таких архивных координатах, которые весьма трудно проверить обычному исследователю, но которые априори вызывали бы подчеркнутое уважение к самому архиву. Все было именно так. Журнал «Известия ЦК КПСС» опубликовал фальшивку в статусе рубрики «Из архивов партии», где матерная резолюция была приведена в примечании от имени редакции. В 1995 году показали документ на выставке. Однако в вышедшем в том же году сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина» матерная резолюция не приведена. Вместо нее – глухая ссылка на «Известия ЦК КПСС». А еще три года спустя после сборника, или восемь лет спустя после первой публикации матерной резолюции в «Известиях ЦК КПСС», учитывая, что СССР уже канул в Лету, есть Российская Федерация, во главе которой стоит Президент, при котором имеется Архив Президента, фальшивке приделали архивный номер. И с гордым видом через «Малиновку» преподнесли народу. На этот раз уже без какого-либо упоминания журнала «Известия ЦК КПСС». Как некое архивное откровение из Архива самого, понимаете ли, Президента РФ!  

Подчеркиваю - это традиционная «технология» введения в исторический документооборот фальшивок при одновременном окончательном сокрытии  выводящих напрямую к первоисточнику того или иного факта концов.  

Общественную психологию, а по-простому – психологию обывателя – мошенники от Истории прекрасно знали и знают. Прежде всего то, что, во-первых, в обстановке непрекращающихся особо злобных критических нападок на Сталина обыватель все «схавает». А, во-вторых, обыватель смотрит, прежде всего, на обертку, в данном случае на громкое название – Архив Президента РФ! Да и другой расчет у них был тоже верный – все, что связано со Сталиным, интересует буквально всех. И разве посетит головы обывателей простенькая мысль о том, что высокое название и статус  учреждения не есть 100% гарантия того, что это не фальшивка. Между тем, А.Н. Яковлев, под патронажем фонда которого и стряпалась «Малиновка», до самой своей смерти имел прямой контроль над архивами России. Но кто сейчас помнит об этом.         

В связи с этим не могу не сказать беснующемуся «специалисту по левой ноздре» следующее: если уж хочешь «блеснуть» знанием первоисточников, то изволь показывать самого первого, кто сказал об этом. Тогда все встанет на свои места. Правда, если в голове не антисталинские вопилки и опилки, а самые нормальные 14 млрд серых клеток, что образуют мозг человека, который есть хомо сапиенс.

В-третьих, не следовало бесноватому ссылаться и на такого «первооткрывателя архивных Америк», как С.В.Мироненко. Потому как это запредельно дурной тон. Как доктор исторических наук он крайне не профессионален, потому, что на пустом месте постоянно, но, подчеркиваю, сознательно, умышленно городит всякую, политически крайне ангажированную  чертовщину вперемежку с бесовщиной, которая всякий раз вызывает крайне резкое отторжение в обществе и только либеральные мерзавцы его все время цитируют. Потому как он им мил своим зоологическим антисталинизмом. Тому, кто хочет более глубоко понять, что это за тип – Сергей Владимирович Мироненко – рекомендую прекрасную статью одного из самых блестящих писателей и публицистов - Владимира Бушина – «Пустили козла в огород», которая была опубликована в № 36 с.г. газеты «Завтра». Кстати говоря, уважаемый В.Бушин от души прошелся и по упомянутому интервью Мироненко. 

Да и что Мироненко сказал тогда?! Всего лишь повторил то, что было опубликовано еще 25 лет назад!? Для бесноватых «специалистов по левой ноздре» это, «естественно», открытие, если не вообще сенсационное  открытие – как же иначе! Вот только невежды – они и в Государственном архиве, и в Интернете невежды. Потому что до «Малиновки» и уж тем более за четверть века до Мироненко содержание этого документа было опубликован в упоминавшемся выше журнале «Известия ЦК КПСС».

Публикация в сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина» копий архивных документов официальными государственными органами в лице ФСБ и СВР, тем более в содружестве с «Мосгорархивом» для злобно беснующихся «специалистов по левой ноздре» никакого значения не имеет. Потому как там матерной резолюции нет. Зато напыщенная, но откровенно пустопорожняя болтовня какого-то Мироненко значение имеет. Да еще и с кем в купе? С  «Малиновкой», изданной Фондом Демократия под патронажем ярого врага СССР и России пресловутого колченого Геббельса ЦК ПСС, «прораба перестройки», а на самом деле злостного разрушителя СССР - А.Н. Яковлева. Вот уж Истина в конечной Инстанции, так Истина! Так далеко даже Наполеон из палаты № 6 не заходил!

Кстати говоря, составители сборника «Секреты Гитлера на столе у Сталина» поступили мудро – наряду с указанием архивных координат в ЦА ФСБ, они указали также и журнал «Известия ЦК ПСС», чего нет ни в «Малиновке», ни тем более не прозвучало в интервью Мироненко. Но приводить резолюцию не стали. Потому что ни в ФСБ, ни в СВР никаких данных об этой резолюции нет.  

Величайший острослов ХХ века – Бернард Шоу – как-то сказал, что «узкая специализация в широком смысле слова приводит к широкой идиотизации в узком смысле слова». Вот то-то и оно, что узкая специализация особо злобно беснующихся «специалистов по левой ноздре» на зоологическом антисталинизме сыграла с ними очень злую шутку, лишив их, по сути дела, звания хомо сапиенс.

Ведь в реальности-то Сталин не только поверил и предпринял собственные меры для проверки поступающей к нему и становившейся все более тревожной разведывательной информации, о чем уже было сказано выше, но и предпринял и иные шаги, по дипломатической линии. Много лет спустя после войны историки узнали о следующем. 20 июня 1941 года в дневнике начальника генерального штаба сухопутных войск Германии, генерала Ф. Гальдера появилась запись о предпринятой высшим советским руководством попытке направить Молотова в Берлин со срочным визитом известно: «Молотов хотел 18.6. говорить с фюрером».  Желающим проверить сообщаю: Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. М., 1969, с. 579. Кстати говоря, и в последнем более полном издании его дневника то же самое.

На это предложение Молотова (Сталина) последовал немедленный отказ немецкой стороны. А статс-секретарь МИД Германии Вайцзеккер записал 18 июня 1941 г. в своем дневнике: «Главная политическая забота, которая имеет место здесь (то есть в Берлине – А.М.) – не дать Сталину возможности с помощью какого-нибудь любезного жеста спутать нам в последний момент все карты». Желающим проверить сообщаю: Die Weizsacker-Papiere 1933—1950 / Hrsg. Von L.E.Hill. Frankfurt a. M., etc, 1974. S. 260.

Более того. Стремясь сохранить мир, высшее советское руководство предприняло вторую попытку направить Молотова со срочным визитом в Берлин. Очевидно это произошло 20 июня. Очевидно – потому, что запись на эту тему содержится в дневнике Геббельса. Она датирована 21 июня и о предложении советского правительства в ней говорится как о событии вчерашнего дня. То есть о событии, имевшем место 20 июня. Желающим проверить сообщаю: данные приведены по - Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001, 152-153 со ссылкой на немецкие архивы. Эта попытка также встретила немедленный отказ.

Ну, и что теперь скажете, бесноватые «специалисты по левой ноздре»? Поверил Сталин тревожной разведывательной информации или нет?!

Короче говоря, если к вопросу подходить спокойно, без антисталинского психоза пациентов Канатчиковой дачи и уж тем более без пустопорожних и безмозглых витийств, Сталин абсолютно верно и адекватно ситуации отреагировал на очередное тревожное сообщение разведки. И в целом на весь массив уже поступивший к тому моменту столь же тревожной разведывательной информации. С какой стати, в таком случае, он должен был черкать матерную резолюцию?! «Специалистов по левой ноздре» с их бесновато злобными комментариями прошу не беспокоиться с ответом. И без них все понятно.  

И чтобы завершить «разбор полетов» в этом аспекте напомню, что воспоминания Фитина были сделаны в разведке до его кончины – Фитин не был публичным лицом, к тому же в те годы о нем и упоминать-то было нельзя. А то, что его воспоминания достоверны, хотя бы частично свидетельствуют меры, предпринятые им во исполнение указания Сталина. На Лубянке составили ныне хорошо известный историкам «Календарь сообщений» с указанием источников, краткого содержания их информаций и времени их поступления. Кстати говоря, то же самое было сделано и в военной разведке. Сталину эти «календари» не докладывались, ибо работа над ними была завершена к 21 июня, а ранним утром следующего дня началась война. И уже никакие «календари» были не нужны.   

Но вернемся к нашей  основной теме. В чем из приведенного выше со слов предвоенного начальника разведки НКГБ СССР П.М. Фитина следует усматривать хотя бы тень намека на матерную резолюцию Сталина?! При этом имейте в виду, что опубликовавшая это в 1988 г. газета «Правда» еще жестко контролировалась ЦК КПСС, кстати говоря, все тем же А.Н.Яковлевым. Тем не менее, что написал Фитин, то и опубликовали. Материал-то был получен из КГБ СССР, и изменять каким-либо способом было невозможно. Как видите, в воспоминаниях Фитина нет даже иллюзорной тени намека на матерную резолюцию! А ведь могли напечатать, что угодно.  Ан-нет, не смогли.

Абсолютно идентичным образом этот же случай описан и в примечаниях к записке № 2279/М от 17.06.1941 г., опубликованных на страницах сборника документов спецслужб под названием «Секреты Гитлера на столе у Сталина», М., 1995 г. И там тоже нет даже иллюзорной тени намека на матерную резолюцию! Еще раз напоминаю, что, во-первых, сборник был подготовлен ФСБ и СВР РФ в содружестве с «Мосгорархивом». Во-вторых, в 1995 г., когда, казалось бы, ничто и никто не смогли бы помешать публикации чего-либо очерняющего Сталина. В-третьих, публикация была осуществлена с прямой ссылкой на архив ЦА ФСБ. Однако никакой матерной резолюции приведено не было. Потому, что ни ФСБ, ни СВР не располагали (кстати говоря, не располагают и в наше время) какими-либо данными о матерной резолюции Сталина. Они дали всего лишь глухую ссылку на «Известия ЦК КПСС». Если бы были уверены, что такое имело место быть, то уж в 1995 году стесняться не стали бы – опубликовали бы.  

Тут вот в чем все дело. 17 июня 1941 г. нарком госбезопасности СССР В.Н.Меркулов подписал, как минимум, три экземпляра одного и того же сопроводительного письма, адресованного Сталину, Молотову и Берия, к которым прикладывались три экземпляра «Сообщений из Берлина». А еще три экземпляра остались в самом НКГБ СССР: 4-й экз. – в секретариате НКГБ, 5-й экз. – в секретариате 1-го Управления, 6-й экз. – подшит в дело (чье – точно неизвестно, но, похоже, что в дело, имевшее название «Затея», но это всего лишь предположение автора). Ни на одном из последних трех экземпляров такой резолюции нет, как, впрочем, нет даже хотя бы глухого намека на какую-нибудь раздраженную резолюцию Сталина.

Собственно говоря, именно поэтому и ФСБ, и СВР и не располагают какими-либо данными об этой резолюции. И потому при публикации документа не указывают ее. Только в сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина» есть ссылка на публикацию в журнале «Известия ЦК КПСС», но без указания на то, что там содержится матерная резолюция. Просто глухая ссылка – и все.

Если бы матерная резолюция действительно имела место тогда, 17 июня 1941 г., то, по крайней мере, о ней сообщили бы составители «Очерков Истории Российской Внешней Разведки». Третий том очерков, где говорится об этом сообщении «Старшины»,  вышел в свет в 1997 г., но и в этом, вышедшем под редакцией Директора СВР РФ, к сожалению, ныне покойного академика Е.М.Примакова солидном издании также нет даже иллюзорной тени намека на матерную резолюцию. А ведь и тогда никто и ничто не могло помешать публикации матерной резолюции. Ан-нет…

Абсолютно ничего на эту тему нет и в мемуарах, ныне покойной выдающейся советской разведчицы Зои Ивановны Воскресенской (Рыбкиной), которая лично готовила эти сообщения «Старшины» и «Корсиканца» для доклада Сталину. См.: Воскресенская З. Под псевдонимом Ирина: Записки разведчицы. М., 1997.  А ведь на опубликованной в сборнике «Агрессия. Рассекреченные документы Службы Внешней Разведки Российской Федерации. 1939-1941» копии анализируемого документа стоит прямое указание: «Исполнитель: Рыбкина. 1 отделение 1 отдел 1 Упр. НКГБ СССР».

Т.е. Рыбкина, как печатавшая сообщение, тоже знала бы о «реакции» Сталина на документ, который именно она и готовила Фитину, который понес к Сталину Меркулов.

В опубликованной в «Красной Звезде» статье говорилось также, что  абсолютно ничего на эту тему нет и в мемуарах покойного ее предвоенного начальника в разведке такого же выдающегося аса советской разведки П.А. Судоплатова. Причем нет в двух прижизненных изданиях его мемуаров - «Разведка и Кремль» (М., 1996) и «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы» (М., 1996). Судоплатов, кстати говоря, абсолютно идентично словам Фитина, изложил суть произошедшего в Кремле 17 июня, случайно, что, конечно же, простительно за давностью лет, сдвинув это событие на день ранее - на 16 июня.

Так вот, на самом же деле здесь подвох. Причем двойной. И со стороны автора, и со стороны Судоплатова. Дело в том, что автор умышленно не сообщил о том, что в действительности Судоплатов упомянул о неких грубых пометках на анализируемом документе. Но, и вот в этом «но» все и заключается.

Во-первых, в опубликованных на русском языке только в 1996 году мемуарах Судоплатову удалось так ошибиться с датой, что он указал 16 июня вместо фигурирующей на документе даты 17 июня 1941 года (дата подтверждена публикациями ФСБ и СВР)?! Более того, и, во-вторых, он так лихо ошибся, что назвал этот документ «докладом Меркулова» - а ведь в действительности информация-то была подписана начальником разведки П. М. Фитиным, а Меркулов всего лишь подписал сопроводительное письмо? Какая никакая, но разница есть, к тому же, принципиальная.

Но самое странное, в-третьих: почему-то он ограничился тем, что всего лишь глухо упомянул о неких грубых пометках Сталина. А ведь перед войной он лично курировал германское направление в разведке Лубянки.  Следовательно, если имел место факт матерной резолюции, он просто обязан был знать о нем, а уж в 1996 году тем более мог спокойно предать огласке и сам факт и тем более содержание этой резолюции, если, конечно, она имела место быть.

Вопрос «почему» - не случаен. В написании мемуаров Судоплатову помогали его бывшие коллеги-разведчики, включая и последнего руководителя советской внешней разведки, ныне покойного Л.В. Шебаршина. В том числе и предоставили ему возможность освежить свою память с помощью архивных документов, некоторые из которых он привел в своих мемуарах. И, следовательно, у него были все шансы избежать таких, скажем мягко, неточностей. Тем более что и память-то у него была ясная до конца его жизненного пути – достаточно посмотреть документальные фильмы с его участием.  И в тех случаях, когда он что-то твердо знал как непосредственный участник тех или иных событий, он так прямо и писал, и говорил, что дело было так-то и так-то.  А тут только вскользь скромненько упомянул. Странно, очень странно – лично курировал германское направление в разведке, а о таком сверхжареном, суперсенсационном факте – всего лишь вскользь.

Более того. Странность эта тем более поразительна, если учесть, что вначале его мемуары вышли на Западе и только в 1996 году на русском языке в России. Когда он готовил мемуары, в чем ему помогали его бывшие коллеги, а помочь они могли только в 1991 –максимум в 1992 гг., когда еще были при своих должностях, Судоплатов, как бывший куратор германского направления в разведке, выходит, не знал о матерной резолюции. И, видимо, именно поэтому он и упомянул вскользь о неких грубых пометках Сталина, потому как узнал об этом явно лишь из журнала «Известия ЦК КПСС». Очень трудно иначе расценить поразительную скромность в описании такого события. Еще раз напоминаю, что в тех случаях, когда он что-то твердо знал как непосредственный участник тех или иных событий, он так прямо и писал, и говорил, что дело было так-то и так-то. Да и с памятью, подчеркиваю, несмотря на преклонный возраст, у него было все в порядке.     

И даже если он с помощью своих коллег ознакомился всего лишь с хранящейся в архивах копией анализируемого документа, на которой нет никакой матерной резолюции, он вполне мог сослаться на «Известия ЦК КПСС» и воспроизвести эту резолюцию с такой ссылкой. Но он этого не сделал.

Странно еще и потому, что о неких грубых пометках Сталина он вскользь упомянул на стр. 139 своих мемуаров «Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля» (М., 1996), а уже на стр. 140-141 той же самой книги – всего-то на другой стороне страницы! - сообщил совершенно иное: «…Ясно помню последние предвоенные дни. … 16 июня из Кремля вернулись Фитин и Меркулов, народный комиссар госбезопасности – оба чем-то встревоженные. Фитин тут же вызвал меня и Мельникова, своего заместителя по Дальнему Востоку, и сказал, что Хозяин (так между собой мы называли Сталина) нашел его доклад противоречивым и приказал подготовить более убедительное заключение по всей разведывательной информации, касавшейся вопроса о возможном начале войны с Германией».

Ну и где в этом описании, практически точно семантически совпадающем с тем, что написал в свое время Фитин, можно усмотреть намек на матерную резолюцию? То, что информация была противоречива – для этого достаточно беглого взгляда на текст этого сообщения, и с этим спорить не надо.  Но если он ясно помнил эти последние предвоенные дни, то каким образом фантастически сенсационный факт о матерной резолюции Сталина мог исчезнуть из его памяти так лихо, что он, противореча сам себе, лишь глухо упомянул только о неких грубых пометках Сталина?!

Можно, конечно, предположить, что ни Меркулов, ни Фитин не рассказали своему подчиненному о матерной резолюции Сталина, а просто сказали, что Сталин остался недоволен представленной информацией и потребовал дополнительной ее проверки. Но в таком случае сразу возникает вопрос – а на чем тогда основано сделанное им глухое упоминание о неких грубых пометках Сталина?

Если он, прямо указывая, что ясно помнит то время, не сообщил о матерной резолюции, тем не менее, глухо и вскользь упомянул о неких грубых пометках Сталина, следовательно, единственный на начало 90-х гг. прошлого века источник, из которого он мог почерпнуть сведения о матерной резолюции был только один. Тот самый апрельский номер 1990 г. журнала «Известия ЦК КПСС». Но Судоплатов, судя по всему, сам не смог припомнить ничего подобного, потому и ограничился – так, на всякий случай – глухим упоминанием о неких грубых пометках Сталина. Знал бы точно - обязательно воспроизвел бы ее.

Об этом же говорит и тот факт, что в мемуарах он указал, что «16 июня из Кремля вернулись Фитин и Меркулов…». Однако Меркулов-то подписал сопроводительный документ 17 июня и, следовательно, 17 июня вместе с Фитиным был в Кремле у Сталина, а вот их визита в Кремль 16 июня не было.

Упоминавшаяся выше советская разведчица Зоя Воскресенская/Рыбкина в связи с этим документом написала в своих мемуарах следующее: «17 июня 1941 года я по последним сообщениям агентов Старшины и Корсиканца с волнением завершила этот документ. Заключительным аккордом в нем прозвучало:

"Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время".

Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года.

Обзор агентурных данных с приведенным выше выводом начальник разведывательного управления Павел Михайлович Фитин повез лично Хозяину - И. В. Сталину» (мемуары цитируются по Интернету).

Непосредственный исполнитель анализируемого документа четко указывает и даже подчеркивает, что это произошло именно 17 июня 1941 г. и что П.М.Фитин лично повез этот материал Сталину. Но ничего не сообщает о матерной резолюции даже вскользь, даже глухо. Но ведь она видела мемуары Судоплатова, она читала «Известия ЦК КПСС» - та публикация о разведке не могла пройти мимо внимания легендарных зубров советской разведки, к коим она и относилась. Соответственно, верить будем ей, а не злобным брехологическим витийствам бесноватого «специалиста по левой ноздре» и иже с ним, тем более что они ссылаются то на «Малиновку», то на Мироненко. А больше-то, собственно говоря, и не на кого, и не на что…  

Наконец, необходимо указать, что не появилась эта «резолюция» даже в изданной в связи с 70-летием начала войны книге «Агрессия. Рассекреченные документы Службы Внешней Разведки Российской Федерации. 1939-1941», Издательство «Рипол классик», Москва, 2011. Страницы 455-457. Составитель сборника – ветеран СВР генерал Л.Ф. Соцков.

Итак, непосредственно соприкасавшиеся с этим событием или имевшие доступ к архивным документам лица не приводят абсолютно  ничего, чтобы хоть как-то, хотя бы за уши притянуть да насильно подтвердить или, по меньшей мере, придать хотя бы мало-мальски правдоподобный вид якобы имевшему место случаю с матерной резолюцией. Выбивающееся из этого ряда глухое упоминание Судоплатова о неких грубых пометках Сталина явно навеяно публикацией журнала «Известия ЦК КПСС», но отнюдь не точным знанием факта.    

Тогда как объяснить факт матерной резолюции? Ведь она фигурирует практически во всех публикациях и исследованиях о начале войны. Более того, она фактически оглупляет и маргинализирует образ Сталина как выдающегося государственного и политического деятеля. Да, он был очень не простым человеком, государственным и политическим деятелем, действовавшим в крайне не простое, жесткое время, но ведь не настолько же, чтобы письменно материться на донесениях разведки.  Короче говоря, как отнестись к этому факту. 

Прежде всего, не к факту, а только как к «факту». Потому что это явная фальсификация. Увы, но в России умельцы по подделкам ни в какие времена не переводились. Как, впрочем, и синие карандаши, которыми пользовался Сталин.

Причем тут синие карандаши, если на фотографии отчетливо видна резолюция исполненная зеленым карандашом? А при том, что когда впервые этот документ с матерной резолюцией был выставлен на всеобщее обозрение, а произошло это еще в мае 1995 г. на выставке, развернутой на Поклонной горе по случаю 50-летия Великой Победы,  резолюция была исполнена синим карандашом. Автор видел это собственными глазами. И уже тогда автора поразила бросавшаяся в глаза свежесть «резолюции, написанной синим карандашом». Ведь за прошедшие с тех пор 54 года карандашная надпись должна была бы выцвести, как минимум, наполовину. А она выглядела, как только что сделанная и именно синим карандашом.

Теперь же в Интернете появилась фотография, где та же резолюция исполнена зеленым карандашом. Что уже странно, так как Сталин не пользовался зеленым карандашом. Практически всегда он пользовался либо синим, либо красным карандашами. Злобно беснующиеся в своем зоологическом антисталинизме «специалисты по левой ноздре» решили уесть автора статьи, тыкнув ему тем, что нынче, в нашу электронную эпоху, можно в фотошопе сделать что угодно и каким угодно цветом. И даже показали, как это может быть сделано:

]

И тем самым высекли сами себя как знаменитая унтер- офицерская вдова! Потому как ясно показали нехитрый в наше время прием фальсификации. Ай да молодцы, пациенты Канатчиковой дачи!..

Не могу в этой связи не отметить вновь, что не раз и не два на страницах различных изданий появлялись солидно аргументированные публикации, в которых говорилось о царящих в отечественных военных архивах безобразиях. В них  однозначно утверждалось, что любой, кому не лень, может «нарисовать» любую надпись на любом архивном документе! Наиболее вопиющий случай был вскрыт после того, как к ныне покойному депутату Государственной Думы В.И.Илюхину летом 2010 года пришел имярек (по соображениям личной безопасности его имя так и не было раскрыто) из спецслужб. Он-то и поведал не только об этих многочисленных фактах подделок и фальсификаций, особенно предвоенных документов, но и представил большое количество сфальсифицированных документов, а также передал поддельные штампы, печати и оттиски, которыми оформлялись подделки, указав одновременно и на конкретные признаки фальшивок. И даже наглядно продемонстрировал технологию подделок.  

Бесноватые «специалисты по левой ноздре» сразу же накинулись на упоминание об этом случае. Мол, все это туфта и почему до сих пор не названо имя этого имярека? В.И. Илюхин точно знал имя, фамилию, должность и место работы этого имярека, потому что встречался с ним. Но назвать его имя он не мог, так как у него не было возможности гарантировать полную безопасность этого человека. Автор статьи лично присутствовал на той пресс-конференции Илюхина в Госдуме, когда он все это говорил и показывал образцы фальшивых документов, печатей и т.п. Проще говоря, лично все это слышал. И, кстати говоря, через помощников Илюхина получил фотокопии ряда фальшивок на военные темы.

Многократно общавшиеся со Сталиным люди однозначно подчеркивали в своих воспоминаниях (например, многолетний министр иностранных дел СССР А.А. Громыко), что Сталина не был склонен прибегать к нецензурным выражениям, тем более в письменной форме. Источник: Громыко А.А. Памятное. Т. 1. М., 1988, с. 199-204, особенно с. 202, 204. Кто не знает, кто такой Громыко, сообщаю, что это многолетний министр иностранных дел СССР, о котором ходило прелестное двустишье: Сношений внешних всех владыко// Андрей Андреевич Громыко.

В связи с этими данными Громыко не могу не отметить еще одно обстоятельство. Все почему-то старательно забывают, что Сталин – грузин. А это весьма важное обстоятельство, ибо, как воспитанному в традициях славного грузинского народа, ему вообще не было присуще матюгаться. Не принято в Закавказье, в частности, в Грузии, матюгаться, тем более с упоминанием матери. И уж тем более в письменном виде. Попробуйте на Кавказе, в частности, в Грузии матюгнуться с упоминание матери, как это делают в Средней полосе России, и, дай-то Бог, если вы отделаетесь только синяками…

 Далее, если такая резолюция действительно имела бы место, то, уж поверьте, зоологически люто ненавидевший Сталина Хрущев давным-давно растрезвонил бы о ней. Выдумал же он на пустом месте глупость о том, что-де Сталин руководил войсками по глобусу. А тут, если факт «матерной резолюции» и вправду имел бы место быть, то уж растрезвонил бы всенепременно.

В том, что эта фальшивка впервые  «всплыла» в «Известиях ЦК КПСС»  во времена печально знаменитой «перестройки» Горбачева, когда упомянутый выше журнал лично курировал пресловутый «прораб перестройки», а в действительности прораб уничтожения СССР А.Н.Яковлев, а широко муссировать ее начали при Ельцине – тоже ничего удивительного нет. От них чего угодно можно было ожидать…

Ознакомившийся с сотнями докладывавшихся Сталину документов разведки и иных ведомств ветеран внешней разведки, видный писатель и исследователь, ныне, увы, покойный Игорь Анатольевич Дамаскин открыто признал, что ни на одном из них он не увидел хулиганских резолюций Иосифа Виссарионовича, да еще и с матерными выражениями.

Один из тех, кто считает уместным бесноваться по любому поводу, соизволил в Интернете бросить автору статьи упрек, что-де: «Тем более призывать в свидетели анонимных людей... всё это идёт в минус Мартиросяну»? Неужели, Зоя Воскресенская, Павел Судоплатов, Павел Фитин, Е.М.Примаков – эти легендарные, выдающие же асы отечественной разведки прошлого и настоящего, чьи имена вписаны золотыми буквами в ее историю – есть анонимы? Побойтесь Бога, бесноватый! А лучше всего, сначала думайте, думайте и еще раз думайте¸ и только потом пишите свои комментарии, желательно сначала подлечившись и изгнав бесов из головы.

Сообщество беснующихся в зоологическим антисталинизме «специалистов по левой ноздре» немало поёрничало и по поводу того, что автор статьи упомянул и о фальсификациях и вбросах фальшивок в архивы.

Отдавая себе отчет в том, что этих обуреваемых всевозможными демонами антисталинизма владельцев шибко кривого ума, который никакой кувалдой уже не выпрямить, а переубедить невозможно, тем не менее, скажу следующее. Раз  уж в кои-то веки бесноватые соизволили прочитать столь солидное издание, как уважаемая «Красная Звезда», то не грех бы им знать, что не только История нашей Великой России, но и вся мировая история буквально нафарширована множеством всевозможных фальшивок. От глобальных фальшивок - типа «Дарственной Константина» и «Завещания Петра Великого» (выскажу осторожно-скромную надежду, что хоть краем уха, но бесноватые слышали об этих фальшивках) - до всякой мелочи типа различных устных и письменных высказываний. Например, пресловутой Марии Антуанетте приписывают, что-де в ответ на сообщение о возмущении народа, требующем хлеба, она якобы заявила, что-де «пусть едят пирожные». В действительности она заявила, что пусть едят бриоши, то есть булочки из муки более высокого помола, которые по законам Франции конца XVIII века булочники и пекари обязаны были продавать после того, как закончился хлеб по низким ценам, причем продавать по тем же самым низким ценам. Бриоши  «пирожными» не были, и быть ими не могли.

И еще одна иллюстрация. До сих пор по страницам многих исследований о сталинском периоде СССР гуляет утверждение о том, что де Генеральный прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский изволил утверждать, что-де «признание – царица доказательств». Кстати, это один из главнейших аргументов при нападках на следствие сталинского периода, с помощью которого всех без исключений уголовников, предателей, убийц, насильников и т.п. публику одним росчерком пера перевели в разряд жертв репрессий сталинского режима.

В реальности же Вышинский категорически протестовал против такого подхода при расследовании уголовных дел, в чем легко убедиться, обратившись к его трудам. Они есть в Интернете.

Проще говоря, само по себе существование в природе и наличие в архивах фальшивок не есть что-то необычное. Так что не надо ёрничать на пустом месте – результат будет прямо противоположный тому, на который тщеславно рассчитывают бесноватые. Есть такая старинная китайская пословица – чем выше лезет обезьяна, тем больше она показывает свой голый зад…

Фальсификация Истории, исторических фактов и исторических документов, изготовление откровенных фальшивок или же искусно, но остро целенаправленно перелицованных тонкой ложью оригинальных документов и их вброс в исторический документооборот, организация шумных пропагандистских кампаний по этому поводу и т.п. действия – есть не что иное, как откровенная психоинформационная война. Причем против России она ведется уже более пяти веков. Ныне же против советского проекта и современной России. Причем в планетарных масштабах, с маниакально ожесточенной наглостью и необузданным враньем. И только с целью уничтожения исторической памяти народов России. И если бесноватые «специалисты по левой ноздре» не понимают этого, а их откровенное отрицание этого обстоятельства тому свидетельство, то автору их не жаль. Кривой ум действительно никакой кувалдой не выпрямить.

В связи с тем, что  рамках настоящей статьи часты ссылки на сборник «Секреты Гитлера на столе у Сталина» и «Агрессия. Рассекреченные документы Службы Внешней Разведки Российской Федерации. 1939-1941», считаю необходимым указать, что в предисловии каждого из сборников есть специальные оговорки. Так, в сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина» оговорка (стр. 18) гласит: «Как правило, текст документы воспроизводится полностью. Купюры обозначены отточиями в квадратных скобках. Очевидные погрешности текста (опечатки, пропуски букв) исправлены без оговорок. Восполнения недостающих элементов слов даются в квадратных скобках. Тексты документов печатаются по правилам современной орфографии».

А в сборнике «Агрессия. Рассекреченные документы Службы Внешней Разведки Российской Федерации. 1939-1941» на стр.7 оговорка гласит: «Документы из архива СВР России публикуются без каких-либо изъятий, в том виде, как они отложились в оперативных делах. Если агентурные сообщения и подготовленная на их основе информация государственному руководству в чем-то разнятся, например, по причине некоторых сокращений, то помещены оба текста».

В силу такой оговорки в сборнике «Агрессия. Рассекреченные документы Службы Внешней Разведки Российской Федерации. 1939-1941», публикации копий архивных документов именно в этом сборнике закономерно рассматриваются автором как эталонные.

Соответственно, при внимательном чтении представленных в этом сборнике документов не трудно обратить внимание на то, что к опубликованному в нем и так заинтересовавшему всех документу нет никаких ни сносок, ни примечаний, ни резолюций. К ряду других, опубликованных в этом же сборнике документов, они есть, причем указаны также тексты резолюций и их авторы. Но, подчеркиваю, к рассматриваемому документу за подписью Меркулова от 17 июня 1941 г. никаких сносок, примечаний о каких бы ни было резолюциях нет!

Тогда где же Истина? Была ли, все же, начертана Сталиным матерная резолюция или нет? Ведь в подавляющем большинстве случаев и источников ее нет.

Давайте взглянем на эту резолюцию с другой стороны. «Малиновка», как, впрочем, и бесноватые в Интернете, приводят ее в следующем виде: АП РФ. Ф.З. Оп.50. Д.415. Лл.50-52. Имеется резолюция: "Т[овари]щу Меркулову. Может послать ваш "источник" из штаба герм[анской] авиации к еб-ной матери. Это не "источник", а дезинформатор. И. Ст[алин]". Подлинник.

Во-первых, к чему относится слово «подлинник» - к резолюции? Выходит, что так. Потому, что порядочный и хорошо знающий незыблемые правила публикации архивных документов публикатор должен был поставить это слово сразу после указания координат архивного хранения. И только после этого привести резолюцию. Но ведь «Малиновку» стряпали А.Н.Яковлев и его подручные из Фонда демократии. Увы, но эта банда хорошо знала и знает приемы и методы психоинформационной войны.  Особенно Яковлев, ибо всей этой мерзости еще в бытность Яковлева послом СССР в Канаде его учил тройной агент – англо-американо-израильских спецслужб - Давид Голдштюкер, который был одним из основных основателей и разработчиков сценария так называемой «пражской весны» 1968 года. Соответственно, они поступили в расчете на психологию обывателя – слово «подлинник» поставили после резолюции. Тем самым ненавязчиво создали впечатление, что подлинник – это именно матерная резолюция. Подвоха никто не замечает до сих пор.

Во-вторых, есть еще одна интересная деталь. Еще в 1990 году на стр. 221 № 4 журнала «Известия ЦК КПСС» был опубликован интересующий всех документ, а в примечаниях к нему от имени редакции журнала указано, что документ был направлен только Сталину и Молотову (третий адресат – Берия – почему-то пропал, а ведь ему один экземпляр как наркому НКВД  передать обязаны были и это обязательно указывается на листках ВСЕХ «сопроводиловок»  – кому разосланы такие сообщения), а также сам текст резолюции. И вот какая, на первый взгляд, странная мелочь бросается в глаза (и да простится автору, что он анализирует матерное слово – что поделаешь, надо). В тексте примечания упомянутой публикации в «Известиях ЦК КПСС» известный всей России адрес, по которому Сталин якобы послал это сообщение, обозначен как «к е….. матери» (количество точек в отточии после буквы «е» точно такое же, как в журнале «Известия ЦК КПССС», см. фотокопию). Между тем, в тексте резолюции на фотокопии, из-за которой весь сыр-бор, и в «Малиновке» тот же адрес указан более весомо – «к еб – ной матери».

Да, конечно, можно списать на то, что сие мелочь, но ведь и бесноватые «специалисты по левой ноздре» цепляются к каждой мелочи по поводу, но чаще всего без повода. Между тем, это отнюдь не мелочь. И списать на это, или же на то, что в контролировавшейся лично А.Н.Яковлевым редакции «Известий ЦК КПСС» сидели скромники, решившие ограничиться одной буквой «е» с отточием - мол, народ и так поймет – не получится. Ведь главное заключается в том, что если уж приводить резолюцию главы правительства, тем более такого, как Сталин, то именно так как она была написана, без каких-либо изменений, изъятий или поправок. Даже если она и матерная.

И вот еще что. Сталин превосходно грамотно владел русским языком, в чем ему не отказывают даже самые злобные антисталинисты.  А в связи с этим вызывает удивление окончание самой матерной фразы из резолюции – ведь если логически и грамотно ее написать, то она должна была заканчиваться вопросительным  знаком. Но его-то там нет.  Не похоже, что это Сталин писал - ведь он же блестяще знал русский язык.  Но если бы было «Можете послать …» - тогда фраза имела бы логический вид. Однако этого же нет, по крайней мере, на анализируемой фотокопии. К слову сказать, поскользнулся на этом и Мироненко – в своем интервью «Коммерсанту» цитирование этой резолюции он начал со слов «можете послать…» (http://www.kommersant.ru/doc/2712788). Уж если цитируешь сенсационную резолюцию главы государства, тем более такого, как Сталин, то будь любезен цитировать ее точно, если она, конечно, имела место быть. Тем более что являешься руководителем Государственного Архива РФ.

В-третьих, каким образом могло получиться столь несуразное, что при публикации разведывательного сообщения в «Известиях ЦК КПСС» прямо под названием документа стоит указание «не позднее 16 июня 1941 года» при условии, что внизу документа, где подпись Фитина, и так стоит дата 16 июня 1941 года? Что за глупость?

В-четвертых, почему при публикации в сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина» (М., 1995), , прекрасно знавшие (они указали это прямо в книге) о публикации этого же документа с примечаниями в «Известиях ЦК КПСС», специалисты ФСБ и СВР РФ, а также «Мосгорархива» не опубликовали матерную резолюцию? Подчеркиваю, они абсолютно точно знали, что в «Известиях ЦК КПСС» опубликована матерная резолюция, но не привели ее. Почему?

И почему в тексте имеющейся в этом сборнике ссылки № 120 над фамилией Сталина показывающей его реакцию (стр. 232-233) на этот документ, не упоминается матерная резолюция? Объясните, бесноватые, если Вы так готовы кидаться в защиту якобы имевшейся у Сталина склонности материться в письменном виде.

И потрудитесь также объяснить вот еще что. В сборниках документов «Секреты Гитлера на столе у Сталина» и «Агрессия…» одинаково указаны адресаты: Сталину, Молотову, Берия. Причем на хранящейся в архиве СВР копии анализируемого документа, опубликованной в сборнике «Агрессия…», адресаты указаны в следующем виде в столбик: 
          ЦК ВКП (б) тов. Сталину

СНК СССР тов. Молотову

НКВД СССР тов. Берия

То есть никакого отдельного адресата «ЦК ВКП (б) товарищу Сталину» там нет как приводит «малиновка» или – «Разослано: т. Сталину т. Молотову» как мы видим на «сопроводиловке» Меркулова с «матерной резолюцией». Бесноватые! Соизвольте объяснить, во-первых, почему имеет место быть столь разнящееся указание адресатов, а, во-вторых, почему из числа адресатов исчез третий адресат – «НКВД СССР тов. Берия»? Причем исчез и в публикации «Известия ЦК КПСС», и в пресловутой «Малиновке», опубликованной через три года после выхода в свет сборника «Секреты Гитлера на столе у Сталина». Уж не потому ли, что и «Известия ЦК КПСС», и подготовку «Малиновки» к печати курировал один и тот же негодяй и фальсификатор?! 

Как это могло произойти, если хранящаяся в архиве СВР подлинная копия подлинного документа свидетельствует о том, что адресатов было три, и что адресаты названы совсем иначе?! Повторюсь – сопроводительные листы для всех «адресатов» должны быть идентичны. И указано должно быть, так как показывает сборник ФСБ «Агрессия…»:

«СОВ. СЕКРЕТНО

ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ

СНК СССР тов. МОЛОТОВУ

НКВД СССР тов. Берия»

Еще раз обращаю внимание на то, что публикации документов в сборнике «Агрессия…» автор рассматривает как эталонные из-за упомянутой выше оговорки в его предисловии.

Плох Берия для кого-то или нет, но если публикуется подлинный архивный документ, то как первоисточник он должен быть опубликован без каких-либо изъятий, сокращений и т.п. уловок. Разве не так?

А в свете этого обстоятельства, точнее даже уже непреложного факта, так как имеется эталонный вариант копии этого документа, более чем по идиотски выглядит указание о рассылке по двум адресатам, сделанное на вызвавшей столь яростные споры фотокопии с левой стороны на уровне названия должности отправителя. Еще раз обращаю внимание на то, что реальный документ печатался под копирку – тогда других возможностей не было - сразу шесть экземпляров, после грифа секретности четко указаны все три адресата, а также куда пойдут другие три экземпляра. И, следовательно, не было никакой необходимости лепить слева на уровне названия должности отправителя указание о рассылке. Или, как это принято говорить на Лубянке, указывать разноску. Тем более указывать всего два первых адресата. А куда подевался третий адресат?

Почему при публикации сопроводительного письма за подписью Меркулова в «Малиновке» и на вызвавшей дикий спор фотокопии не указаны следующее: «Основание: Сообщение «Старшины» и «Корсиканца» № 4261 и 4262 от 16 июня 1941 г.»? Ведь это же четко показано именно в официальных публикациях этого документа из архивов ФСБ и особенно СВР.

Почему на вызвавшей столь яростный спор фотокопии расшифровка подписи Меркулова указана как «(В. Меркулов)», а в сборнике «Агрессия…», публикации документов в котором, вновь обращаю на это внимание, рассматривается автором как эталонные, расшифровка подписи Меркулова дана в таком виде - «(Меркулов)»? Ведь документ-то печатался под копирку, а Меркулов вряд ли подписывался бы на разных экземплярах по-разному!..

Как такое могло произойти, если в те времена документы печатались под копирку сразу несколько экземпляров (их было 6) и три первых экземпляра Меркулов подписывал, что называется, в один присест?

Почему разнится написание должности Меркулова:

- на вызвавшей яростный спор фотокопии и в «Малиновке» его должность указана как «Народный комиссар государственной безопасности СССР». В данном случае не учитывается вариант из сборника «Секреты Гитлера на столе у Сталина», так как его составители прямо оговорили, что тексты, как правило, воспроизводятся и печатаются по правилам современной орфографии.

- А в опубликованной в сборнике «Агрессия…» копии анализируемого документа (напоминаю, что тогда печатали на пишущей машинке под копирку сразу несколько экземпляров)  – должность Меркулова указана как «Народный комиссар государственной безопасности Союза ССР».  Почему такая разница, если документ печатался на пишущей машинке под копирку?

Подчеркиваю, что поскольку документ печатался под копирку, то сопроводительное письмо для всех адресатов должно было быть абсолютно идентичным. Как это указано в сборнике «Агрессия ...».

Повторяю вопрос: Как такое могло произойти, если в те времена документы печатались под копирку сразу несколько экземпляров (их было 6) и три первых экземпляра Меркулов подписывал, что называется, в один присест? Да за описанный выше разнобой машинистка машбюро, как минимум, схлопотала бы строгий выговор, к тому же на пару с исполнителем документа.

Почему на вызвавшей яростный спор фотокопии присутствует бланк малого формата, на котором напечатано сопроводительное письмо за подписью Меркулова? По опыту работы в органах госбезопасности знаю, что при  направлении информаций руководству государства для написания сопроводительного письма всегда использовались листы бумаги или бланки формата А-4. Так было в КГБ СССР, так было и задолго до КГБ СССР.

Наконец, что означает на этом малом бланке проставленная внизу цифра 1170? Она, что, призвана свидетельствовать, что это номер страницы в архивном деле?! В ссылке на Архив Президента указаны листы 50-52 (и на фотокопии видна исполненная карандашом цифра 50 в верхнем правом углу), но что это за номер в нижней части листа – номер страницы данного «бланка»!?? Но это вообще глупость…

Совокупность приведенных выше фактов уже дает все основания прийти к вполне обоснованному выводу о том, что вызвавшая столь яростный спор фотокопия документа за подписью Меркулова с якобы начертанной рукой Сталина матерной резолюцией есть фальшивка, подделка!

Взвойте и войте, сколько хотите, бесноватые «специалисты по левой ноздре», но это фальшивка, подделка!

Но это еще не все. Теперь непосредственно о самих подписях Меркулова. В качестве доказательства того, что это фальшивка, подделка, автор статьи привел фотокопии некоторых документов.

Для начала еще раз взглянем на представленную в статье и вызвавшую ожесточенные споры фотокопию документа.

  

В качестве противовеса автор привел в своей статье два документа с образцами подписи Меркулова, причем один из них был умышленно показан в расчете глупое тщеславие стремящихся всех и вся разоблачать бесноватых «специалистов по левой ноздре. Так оно и вышло – вцепились они в эту кость как голодные псы, да так, что никакими силами не вырвать. Смысл этой подставы в том и заключался, чтобы направить их по ложному следу, чтобы в итоге они полностью раскрылись как абсолютно «безнадежные балбесы» (выражение И.В.Сталина).  Основная роль в подставе принадлежала вот этому письму Меркулову.

Поскольку в тексте статьи специально был указан источник, то, естественно, бесноватые ринулись проверять и еще более естественно, обнаружили в том источнике еще пару схожих образцов. Вот они:

 

 

 

 

А затем в том же подсказанном им источнике бесноватые обнаружили фотокопию анкеты арестованного в 1953 г. Меркулова с его подписью. Вот она:

 

 

На то и рассчитывал автор, что бесноватые не учтут того, почему эти образцы, особенно последний, а первый, как якобы его подтверждение, были взяты фальсификаторами из уголовного дела Меркулова. Так и произошло.

А причина проста – фальсификаторам больше неоткуда было безопасным образом взять образец подписи Меркулова, потому как обратись они на Лубянку или в СВР, то операция по подделке была бы расшифрована в самом начале. Да и кто стал бы помогать Яковлеву и его банде, когда вся Лубянка была готова дружно расстрелять сволочь, принесшую столько бед народам Советского Союза и России?!

А вот в особой части архива Главной военной прокуратуры спокойно можно было взять уголовное дело Меркулова и скопировать образец его подписи. Тем более что ее руководство участвовало в фальсификации документов Катынского дела. И не только в этом. Рыльце уже было в пушку. Фальсификаторы так и поступили – взяли и скопировали. А ныне беснующиеся «специалисты по левой ноздре» с радостными воплями объявили, что-де автор статьи в упор не хочет замечать эти образцы, хуже того, чуть не нагло игнорирует их. Даже составили и привели результаты визуального сравнения:

«Вот объединение фрагментов "выписки" и "записки 1938 г." со словом "Меркулов" (сведенных к одному масштабу)» - это составил самый буйный «специалист по левой ноздре».

 

А теперь попробуйте сами понять, чему тут обрадовались бесноватые? Не имея права присваивать себе функции эксперта-графолога, тем не менее, не могу не обратить внимания интересующихся на следующее. Да, действительно, некоторая схожесть есть, но в этом ничего удивительного нет: подделки - на то и подделки, что имеют определенную схожесть с оригиналом. Иначе какой смысл подделывать?

Однако заметьте, что рукописное написание буквы «В» отличается – на анкете она с хвостиком, в двух других случаях – никакого хвостика нет. Далее. Закорючка под личным письмом Меркулова (якобы от 1938 г.) в адрес Берия в качестве образца для подделки использована быть не могла, потому как слишком уж коротка и действительно смахивает на закорючку. А вот подпись под анкетой арестованного вполне могла сойти за образец. Но и в ней обращают на себя внимание следующие обстоятельства:

- она существенно короче, чем на вызвавшей яростные споры фотокопии;

- завершающая подпись закорючка в верхней своей части на вызвавшей яростные споры фотокопии имеет закругленный виток в виде кольца, а на подписи под анкетой арестованного Меркулова такого нет;

- завершающая подпись закорючка в верхней своей части на вызвавшей яростные споры фотокопии имеет не только закругленный виток в виде кольца, но и дополнительный изгиб посредине, чего нет на подписи под анкетой арестованного;

- наиболее близка к подписи на вызвавшем яростные споры  документе подпись Меркулова под письмом от 1953 г. на имя Берия.

Однако элементарное сравнение вызывает серьезные вопросы. Прежде всего, она также весьма коротка. А ведь на вызвавшей яростные споры фотокопии подпись длинная и вполне читабельна как Меркулов.

- Наконец, обратите внимание на то, что подпись Меркулова под анкетой арестованного завершается несуразной точкой и точно также подпись Меркулова на вызвавшей яростные споры фотокопии завершается аккуратно поставленной точкой. То есть в качестве образца для подделки явно была выбрана подпись Меркулова под анкетой арестованного. Но кто-либо когда-либо встречал подпись или роспись, – как хотите, -  которая заканчивалась бы точкой?! Кто-либо из читателей настоящей статьи хоть когда-нибудь расписывался в каком-либо документе, завершая свою подпись или роспись на подписываемом документе именно точкой?! Меркулов – подписал сопроводиловку Сталину и поставил точку?! Бред…

Вот то-то и оно, что бесноватые обрадовались – мол, поймали автора на игнорировании очевидного – а в действительности же сами сели в лужу!

К слову сказать, в русском языке лишь одна буква имеет над собой две точки – буква «ё» (введена указом Екатерины II). Да и то, всего две точки. В фамилии же Меркулова буквы «ё» нет. Соответственно, происхождение второй точки – над заглавной буквой «М» - не более чем микроклякса. Да и в целом, что до происхождения этих точек, то вполне уместно предположение, что это случайно попавшие на бумагу микрокляксы чернил – в те времена никаких авторучек, ни тем более шариковых ручек в тюрьмах не было. Была простая ручка – деревянная ручка, на конце которой вставлялось стальное перо, а затем ее макали в чернильницу. Вот с нее-то и могли попасть микрокляксы на бумагу. Автор сам много лет назад пользовался такой ручкой и не раз случайно оставлял на бумаге такие микрокляксы.

Что же касается приведенного в качестве образца подлинной подписи ниже приводимого документа, то должен признаться, что он выполнял функцию отвлекающего маневра. Хотя документ этот подлинный – см.  ЦА ФСБ. Ф. 12 ос. Оп. 3. Д. 4. Л. 241-242, 252-254.

       

 

И в заключение вот о чем. Фигура Сталина и все, что с ней связано, привлекает максимальное внимание общественности.  А уж если с его именем связано нечто экстраординарное, то тем более. В данном случае якобы факт матерной резолюции. Он затмевает все остальное. Психологически расчет прост - кто обратит внимание на подпись Меркулова,  кто рискнет проверять ее подлинность, да и как это сделать?! Никто. Кто будет разбираться в том, как на самом деле отреагировал Сталин на это донесение разведки? Кто знает, что предшествовало и особенно последовало после доклада документа, вызвавшего столь ожесточенные споры? Никто, кроме тех, кто всерьез интересуется событиями тех далеких последних предвоенных дней. Видите, сколько пришлось написать, что дать хотя бы минимальное представление о подлинной реакции Сталина на тот документ. Видите, сколько пришлось проанализировать, что дать уважаемым читателям возможность самостоятельно разобраться и призадуматься над тем, что к чему в этой истории.

Если посмотреть на те данные, что поступали к Сталину до 17 июня 1941 г., на то, какие, в соответствии с приказами и санкциями Сталина, меры принимались военным командованием с начала июня, то не останется ни малейшего основания для утверждений о том, что Сталин «не верил в нападение». И уж тем более не будет ни малейшего основания подтверждать это якобы имевшей место быть матерной резолюцией, которой в действительности не было.   В 1990 году, когда через публикацию в «Известиях ЦК КПСС» под руководством А. Яковлева вбрасывали эту фальшивку, не то, что обыватели, но и даже многие историки не могли проверить такие данные. Ведь подлинная информация о событиях последних предвоенных дней практически были неизвестна рядовому гражданину, а документы – недоступны для историков.

Цель вброса фальшивки была проста – узаконить лживое утверждение тех же маршалов Победы о том, что если Сталин и получал данные о скором нападении, то не верил им и, соответственно, не давал военным разрешения на приведение войск в боевую готовность перед нападением Германии. А заодно подтвердить, что-де и сообщения-то о нападении – были «противоречивыми»…

Однако подобное было возможно тогда. Пару десятилетий это «прокатывало», но не сегодня. Сегодня о тех дня известно очень многое. И о том, какие приказы отдавались командованию приграничных округов с начала июня. И о том, что командиры на местах обязаны были сделать в соответствии с этими приказами.  И о том, как они в действительности реагировали на эти приказы, а на самом-то деле во многих случаях нагло игнорировали и даже умышленно вводили в заблуждение нижестоящее командование. И о том, что, несмотря на все приказы, во многих случаях попросту не разрешали приведение войск в боевую готовность, как до нападения, так и в первые часы нападения. И о том, что в ряде мест даже не выдавали оружие и боеприпасы. И много еще чего такого, отчего волосы дыбом встают.

Короче говоря, известно столько, что продолжать веровать, что Сталин не верил в нападение, что оно было внезапным, что он не разрешал военным принимать ответные меры на сообщения о скором нападении могут только те, для которых широкая идиотизация в узком смысле слова стала сутью всей их жизни.

Фальшивка потому пошла на ура, что главный персонаж в ней – Сталин, который якобы письменно обматерил донесение разведки.  Но как он и сам предвидел, рано или поздно, но Правда возобладает…

 

А.Б. Мартиросян.              23 сентября 2015 г.