БОРЬБА КИЕВЛЯН ПРОТИВ НЕМЕЦКИХ ОККУПАНТОВ
В первые дни оккупации Киева на домах городской и районной управ, на Софийском соборе рядом с фашистскими флагами был вывешен флаг предателей украинского народа — украинско-немецких националистов. На продажной фашистской газете «Украiнське слово», которая стала выходить в Киеве, красовался петлюровский трезуб. Оккупанты выдавали себя за «освободителей» Украины. Расстрелы, пытки и грабежи у них переплетались с демагогическими обещаниями будущего «рая» для киевлян.
В обозе оккупантов в Киев прибыла целая орава украинско-немецких националистических последышей. Они всячески восхваляли немцев, с пеной у рта кричали о «самостийности» Украины и с волчьей жадностью ожидали распределения «портфелей» в «украинском правительстве».
Но гитлеровцы не хотели создать даже марионеточное правительство, как это сделали в 1918 г. кайзеровские оккупанты. Будучи уверены в «молниеносной» победе, они считали излишним возиться с этим «маскарадом».Немного погодя, немцы запретили украинско-немецким националистам вывешивать свои флаги, закрыли «Украiнське слово», которая чрезмерно разболталась о «самостийности». Её место заняла газета «Нове украiнське слово», которая стала откровеннее говорить о подлинных намерениях немцев, пришедших за украинским хлебом и салом, за украинским добром.
В одном из номеров этой газеты немец Зоммер писал. «Не может быть никакой свободной Украины. Немцы силой оружия завоевали Украину. Украина должна работать только под руководством немцев». А гауляйтер Украины Эрих Кох заявил: «Один центнер украинской пшеницы весит для меня больше, чем вообще весь украинский вопрос».
Когда у предателей исчезла надежда на распределение портфелей, они обратились с плаксивым письмом к Розенбергу, но прибалтийский барон даже не ответил им. Тогда они написали Гитлеру: «Руководящие украинские круги сразу после занятия столицы Украины немецкими войсками приняли соответствующие меры к сотрудничеству с немецкими властями на этих землях. Они создали Украинскую национальную раду в Киеве и сделали всё возможное для взаимопонимания с немецким управлением в вопросах своей деятельности... Однако немецкие власти прекратили деятельность Украинской национальной рады. Мы вполне отдаём себе отчёт в том, что обстоятельства военного времени, безусловно, создали определённые трудности. И всё же, несмотря на это, мы должны указать на то, что Украина весьма предрасположена к восприятию большевистской пропаганды и поэтому требует особого внимания». Предатели украинского народа молили Гитлера дать им хоть видимость украинской государственности.
Вся власть в Киеве была сконцентрирована в руках гестаповцев. Городская и районная управы были под непосредственным наблюдением немецкого коменданта города и подчинялись ему. Местная администрация Киева была укомплектована из бывших торговцев, домовладельцев и всяких преступников. В полицию гестаповцы вербовали отбросы общества. Начальником полиции они назначили известного среди уголовных преступников бандита Орлика.
На службу к немцам пошла только кучка продажных мошенников. Население же Киева с первых дней оккупации города стало на путь активной борьбы с немецкими оккупантами
Оккупанты не чувствовали себя хозяевами столицы. Здесь шла борьба не на жизнь, а на смерть. С непоколебимой уверенностью говорили киевляне: пока солнце с неба светит, пока воды Днепра текут в море — Украина не будет рабой, не станет на колени перед берлинскими людоедами прославленный в веках Киев.
Гордый Киев не сдавался. Он жил и боролся. В глухих киевских переулках, на Владимирской горке и Куренёвке, на Сталинке, и Шулявке, на берегу Днепра и в районе Арсенала раздавались выстрелы, падали фашистские захватчики.
В своей оккупационной политике немцы придерживались «мудрости» рабовладельческого Рима: «Пусть нас ненавидят, лишь бы боялись». Массовыми убийствами они стремились не только уничтожить миллионы людей «низшей расы», но и навеять ужас на остальных, запугать их, сломить волю к сопротивлению.
Один гитлеровский военный журналист, рисуя перед немецкой военщиной привлекательные перспективы разгрома советского народа, писал: «Уцелевший деморализованный сброд людских существ, лишённый руководителей, будет так сильно подавлен и сломан неслыханным ужасом, страданием и террором, что будет стоять беззащитным и лишённым воли перед лицом своего победителя и будет представлять собой глину в руках гончара-победителя».
Но не сломленные и покорённые рабы, а гордые, разгневанные мстители встретили гитлеровцев в Киеве. Чем дальше, тем сильнее разгорался народный гнев, тем сильнее крепла его воля к борьбе.
Неудержимый террор гитлеровцев нарастал изо дня в день. Зверства фашистских людоедов были показателем не их силы, а бессилия и страха. Они боялись каждого прохожего. На всех перекрёстках выставляли они вооружённых жандармов и полицейских. Летом 1942 г. газета «Дейче Украине Цейтунг» сообщала: «Въезд в Киев и выезд из него разрешается только по определённым улицам и дорогам. По отношению к лицам, замеченным в других местах, принимаются строжайшие меры, вплоть до расстрела на месте. Всё гражданское население обязано без всяких предупреждений показывать пакеты и прочие свёртки заградительной немецкой охране, которая будет немедленно стрелять во всех, кто нарушит указанный порядок».
Ночью немцы избегали ходить по городу в одиночку, боясь народных мстителей. Подъезды, ворота всю ночь были на запоре. Жилые дома охраняли специальные ночные сторожа.
Особенную «бдительность» жандармы и полиция проявляли, когда в Киев приезжал кто-либо из фашистских главарей. Тогда закрывали ларьки, запрещали торговать на базарах и даже ходить но улицам.
5 июля 1942 г. было опубликовано объявление за подписями военного коменданта и рейхскомиссара Украины: «Всякий, кто непосредственно или косвенно будет поддерживать или скрывать партизан, саботажников, бродяг, пленных беглецов или даст кому-либо из них продукты питания или окажет какую-нибудь помощь, будет наказан смертью.
Всё имущество его будет конфисковано.
Такое же наказание постигнет каждого, кто, зная о появлении партизан, саботажников или пленных беглецов, не сообщит об этом немедленно своему старосте, ближайшему полицейскому начальнику, военной команде или немецкому сельскохозяйственному руководителю.
Кто своим сообщением поможет поймать или уничтожить партизан, бродяг, саботажников или пленных беглецов, получит или тысячу рублей награды, или право первенства в получении продуктов питания, или право на получение надела земли, или увеличение его приусадебной земли».
В ответ на такие объявления киевляне усиливали борьбу против немецких оккупантов. Они уничтожали гитлеровских офицеров, взрывали и поджигали склады, выводили из строя целые цехи, где вырабатывалось вооружение для немецкой армии.
Анастасия Петровна Горбач, работница одной из артелей, рассказывает:
«В Первомайском парке немцы повесили несколько человек. На груди повешенных были укреплены дощечки: «Партизан». Ночью кто-то сорвал эти вывески и прикрепил свои: «Жертвы фашистского террора». На другую ночь немцы выставили охрану. Патриоты сняли трупы» а вместо них повесили охрану и написали на дощечках: «Вот кто достоин виселицы».
В другой раз немцы повесили на каштанах площади Верховного Совета трёх рабочих Арсенала, отказавшихся от работы. На следующую ночь на этих каштанах закачались жандармы».
В Липках возле дома киевского генерал-комиссара помещался эсэсовский гараж. В начале 1943 г. народные мстители взорвали его. Сгорело 68 автомобилей. Полицейских, которые охраняли этот район, немцы расстреляли.
Вокруг Киева и в самом Киеве действовали 53 отряда народных мстителей.
Большую работу в Киеве проводили большевистские подпольные парторганизации. Они вели агитационно-массовую работу среди населения, сплачивали его вокруг себя, возглавляли и направляли борьбу киевлян против немецко-фашистских оккупантов, оказывали партизанским отрядам помощь оружием, медикаментами, пополняли их ряды.
Бывший начальник цеха одного из заводов Владимир Исидорович Кудряшов в условиях жестокого террора, уже в первые дни немецкой оккупации, создал ряд районных и первичных подпольных парторганизаций, а на предприятиях — боевые подпольные группы, которые наносили оккупантам беспощадные удары. Сам В. И. Кудряшов не только руководил, но и принимал личное участие в большинстве вооружённых актов. Тысячи патриотов Киева с полным вооружением были направлены Кудряшовым я партизанские отряды, действовавшие вокруг Киева.
В июле 1942 г. Кудряшов был схвачен гестаповцами. Его подвергли нечеловеческим пыткам, но ничто не сломило волн верного сына советской родины. Гестаповцы не смогли получить от него сведений ни об одном подпольщике, работавшем в Киеве.
В своём предсмертном письме В. И. Кудряшов писал: «В казематах гестапо я держал себя, как подобает коммунисту. Я умру с твёрдой верой, что освобождение от ненавистного фашизма будет скоро и что советский народ будет торжествовать победу. Привет всем тем, кто с нами работал, помогал и жил мыслью освобождения в священной борьбе от ненавистного фашизма.
Передайте моему сыну Саше, чтобы он рос честным для народа, крепким и смелым и чтобы врагов ненавидел так же, как его отец».
Смертью храбрых погиб В. И. Кудряшов. Но организованные им подпольщики ещё сильнее мстили немецким захватчикам.
Секретарь железнодорожного подпольного, райкома КП(б)У Александр Сидорович Пироговский, работавший до войны секретарём парторганизации завода им. I Мая, в период 1941 — 1943 гг. организовал более 20 подпольных групп на основных предприятиях города. Подпольная партийная организация, руководимая А. С. Пироговским, объединяла свыше 250 человек и направила в партизанские отряды с полным вооружением около 300 человек.
Руководитель подпольной парторганизации станции Киев-1 товарная П. Н.. Зосенко рассказывает: «Полные ярости и гнева, мы взялись за дело, чтобы отстоять честь, свободу и независимость нашей родины, помогать Красной Армии истреблять фашистскую нечисть, мстить немецким мерзавцам за все их злодеяния.
Мы мстили беспощадно: уничтожали телефонную связь, организовывали крушение поездов, уничтожали товарные вагоны, гружённые боеприпасами, засылали не по назначению грузы.
Подпольная парторганизация станции Киев-I товарная возглавляла борьбу рабочих-железнодорожников против немецких захватчиков. Члены ВКП(б) составляли боевые отряды для подпольной работы, своим личным примером сплачивали вокруг себя патриотов родины».
Фашисты всячески пытались убедить киевлян, будто Красная Армия разбита и никогда больше не возродится. Но этому никто не верил. Подпольщики Киева слушали радиопередачи из Москвы и рассказывали жителям города правду о советской родине и положении на фронтах. Эти сообщения с быстротой молнии облетали Киев и окрыляли советских людей надеждой на скорое освобождение.
Тайком, ночами советские люди выкопали на склонах Днепра пещеры и установили в них радиоприёмники. В пещерах было сделано по нескольку входов и выходов. Были установлены также посты наблюдения и сигнализации. Эти радиоприёмники ловили известия с «Большой земли».
Врач Центральной поликлиники Л. Попова рассказывает: «Были в Киеве люди, которые тайком слушали советские радиопередача, и слово большевистской правды находило себе доступ всюду благодаря стараниям этих самоотверженных и смелых людей. «Сталин выступал!» — об этом моментально становилось известно всему городу».
Об освобождении Харькова здесь уже знали 23 августа, т. е. в самый день освобождения. Через некоторое время появилась листовка: «Киевляне! Красная Армия заняла Харьков. Слава ей! Трепещите, немецкие палачи, — идёт суд!»
Подпольщики Киева использовали свыше 250 радиоприёмников. Радиопередачи из Москвы, сообщения Совинформбюро переписывались от руки, перепечатывались на машинке или гектографе и распространялись по городу — на базарах, на бирже труда и в других людных местах, Часто листовки зачитывались и обсуждались среди рабочих. В 1942 г. лишь одна из подпольных групп распространила около 4 тыс. экземпляров сводок Совинформбюро, свыше 100 листовок и воззваний. Листовки распространялись не только в Киеве, но и в прилегающих районах (Фастов, Тетерев, Корсунь) и ряде сёл. Подпольщики-железнодорожники расклеивали листовки на вагонах, уходящих из Киева.
Члены подпольной организации станции Киев-1 товарная вскрывали вагоны, добывали оружие и боеприпасы, доставали различным образом медикаменты и хирургические инструменты и направляли их в партизанские отряды. В Кобышанский отряд этой группой было отправлено различных медикаментов на 30 тыс. рублей, в Носовский отряд —на 15 тыс., в Плисецкий отряд — на 5 тыс. рублей.
Подпольщики помогали бежать людям, которых немцы пытались вывезти в Германию. Так, т. Розинскнй только за июль и август 1943 г. освободил от угона в Германию 180 человек. 27 сентября 1943 г. П. Зосенко и М. Галка выпустили из вагона под станцией Козатин киевлян, отправляемых на каторгу.
При отправке в Германию поездов с зерном К. Николаенко, П. Зосенко, И. Заец приоткрывали двери вагонов, и зерно, погружённое насыпом, при движении поезда высыпалось на землю. Таким образом удалось приоткрыть до 200 вагонов.
На станции Киев-1 товарная подпольщики за время своей работы разбили 129 товарных вагонов с различными грузами, опрокинули 34 вагона и вывели из строя 3 паровоза. Диверсии часто устраивались и не членами организации, даже без её заданий. Патриоты-железнодорожники действовали по приказу родины и всем, чем только могли, вредили немцам.
Немецкая фирма «Ганибек» занималась изготовлением различных мостов. В результате активной работы подпольщиков сроки изготовления мостов систематически срывались, а отдельные заказы и вовсе не были исполнены. Однажды фирма получила крупный и срочный заказ. Шеф фирмы, немец, переписал в блокнот все размеры болтов и оставил блокнот на столе. Воспользовавшись этим, руководитель подпольной группы Александр Васильевич Агашков сделал в блокноте некоторые «исправления», значительно увеличив размеры болтов.
По этому исправленному заказу шеф дал задание бригадиру. Работа выполнялась около 5 месяцев, но когда болты были отправлены на монтаж мостов, — они оказались непригодными, и монтаж был задержан на несколько месяцев. Подобных примеров можно привести много.
Немцы чувствовали активное сопротивление киевлян на каждом шагу. Рабочие всячески саботировали работу на заводах, портили станки, закапывали разное заводское оборудование, чтобы его не вывезли оккупанты. Так, мастер завода «Ленинская кузница» Кухарский с группой рабочих закопал два полуавтоматических секатора, резак, два редуктора, 9 кислородных баллонов и 66 метров шланга. Мастер Новицкий, рабочий Подпольный, мастер Синельников спрятали новые инструменты, моторы и другое оборудование. Мастер автоцеха Доброгорский спрятал под полом на заводе исправные автомашины «Пикап» и один газогенераторный автомобиль. Немцы видели, что оборудование исчезает, допрашивали, били «подозрительных» рабочих, но ничего от них не могли узнать.
Осенью 1943 г. гитлеровцы готовились вывезти с трамвайного завода им. Дзержинского всё оборудование и уничтожить его сооружения. Но рабочие завода, рискуя жизнью, закопали автогенный аппарат, пожарное и электрическое оборудование, разные инструменты. Инженер Борис Александрович Загорный собрал группу рабочих (Маняк, Федоренко, Бажанов, Костин, Титомир и другие), которые закопали разное заводское оборудование и, вооружившись, не дали немцам возможности поджечь заводские корпуса.
Сотрудник Академии наук Марковский тайком раскрывал ящики с ценнейшим имуществом Академии, вынимал оттуда аппаратуру, лабораторное оборудование, микроскопы, прятал их, а в ящики клал камни.
Спасаясь бегством от наступающей Красной Армии, немцы стремились угнать с собой всё население Киева. Но люди прятались, кто где мог: в канализационных трубах, в водосточных колодцах, в пещерах, замуровывали друг друга в погребах под домами, прятались на кладбищах в склепах.
Немцы разыскивали людей, используя при этом специально обученных собак. Но киевляне умудрялись прятать свои следы: посыпали дорогу табаком, известью и т. п. Врач Александр Александрович Пашков рассказывает, что, скрываясь в подвале, он смазал подошвы своих башмаков- ихтиоловой мазью, а место, где скрывался, облил керосином.
18 октября 1943 г. группа киевлян (директор института гидрогеологии Ю. М Марковский и его жена Лидия Савченко, директор сельскохозяйственной библиотеки Академии наук Л. О. Масленников с женой и двумя сыновьями, лаборантка института гидробиологии О. Валько, столяр института Г. Валько и другие) спрятались в подвале дома
24 по улице Гервица. Они принесли туда заранее продукты, воду, потом замуровали кирпичом единственный выход. Так 19 дней, до самого освобождения Киева Красной Армией, жили эти люди в тёмном, сыром и холодном подземелье.
Люди прислушивались к каждому шагу и возгласу наверху. И когда казалось, что нм угрожает опасность, они нащупывали в карманах приготовленные порошки цианистого калия, чтобы спастись от неволи смертью.
Замурованные люди вели дневник. Иногда они теряли веру в то, что останутся живыми, боялись, что немцы взорвут помещение и они погибнут. С замиранием сердца прислушивались к пушечным выстрелам. 5 ноября, накануне освобождения Киева, эти люди записали в дневнике: «Если, товарищ, тебе доведётся прочесть этот дневник, знай одно: мы— одиннадцать советских граждан — предпочли смерть немецкому рабству. Что такое «новый порядок в Европе» — судите по нашим трупам; судите по тому, что учёные ушли под землю и заживо себя замуровали, лишь бы спастись от этого немецкого порядка. Прощальный привет вам, солдаты-герои, освободившие Киев».
6 ноября вместе со всеми киевлянами они восторженно приветствовали Красную Армию.
Десять дней просидела в склепе на Лукьяновском кладбище Евдокия Ивановна Колесник со своей парализованной матерью. Когда не стало пищи, они питались каштанами и готовы были погибнуть, лишь бы нс попасть в руки немцев.
На Куренёвхе была выкопана в холме пещера, в которой спаслись от немцев полтораста человек.
Свыше двух лет жили в потайных норах и убежищах киевский художник-декоратор Феликс Гитерман, его жена Людмила Гусак, одиннадцатилетняя дочь Лариса и трёхлетний сын Олег. Страшно было смотреть на этих людей. Заросший, с истощённым липом и взъерошенными волосами, в лохмотьях вылез из подземелья Ф. Гитерман. Он что-то кричал, размахивал руками, смеялся, плакал. Дети, держась худенькими руками за юбку матери, моргали глазами: они так давно не видели света, не видели солнца и людей!
С надеждой смотрели киевляне па Восток: они знали, что оттуда придёт воля и счастье, знали, что Красная Армия, руководимая великим Сталиным, вырвет их из фашистской неволи, знали и всячески старались ускорить победу. Ни утончённые издевательства, ни голод, ни угрозы смерти не сломили воли советских людей, не поколебали их любви и преданности своей отчизне.
Один из фашистских корреспондентов писал в «Кракауер Цейтунг»: «Спокойствие киевлян невозможно побороть, оно сделало их нечувствительными к любым средствам принуждения».
Спокойствие — это не успокоение и примирение, это была глубокая, непоколебимая вера в победу, вера в то, что настанет время расплаты с немцами за все их злодеяния, время освобождения от фашистского гнёта, время, когда снова украинской земле подымутся фабрики и заводы, засияют огни Днепростроя, расцветут сады, заколосятся буйные хлеба.
Собрание партактива города Киева в письме от 27 декабря 1943 г. писало секретарю Центрального Комитета КП (б) Украины Н. С. Хрущёву: «Наш родной Киев свыше тысячи лет стоит среди широких украинских полей нерушимой крепостью на высоком берегу полноводного Днепра. Никогда не склонялся он перед многочисленными врагами. Не колебался он и в тягчайшие дни фашистской оккупации. Не сломили его волн к борьбе, не пошатнули его верности Союзу советских народов гитлеровские варвары и их приспешники — подлые украинские националисты».
***
Войска 1-го Украинского фронта в результате стремительного удара, смелым обходным манёвром 6 ноября
1942 г. на рассвете овладели столицей Советской Украины. Над Киевом взошла заря освобождения, взвилось красное знамя, — знамя счастья и свободы, победоносное знамя Ленина — Сталина.
Утихла канонада. Подпольщики вынимали из потайных погребов радиоприёмники, с помощью которых они ловили вести из Москвы, гектографы, на которых печатали листовки, оружие, которым они били врага.
Из канализационных труб и колодцев, из лесов и чащ, из разрушенных домов, из замурованных погребов выходили люди. Со слезами радости на глазах обнимали они бойцов и командиров, героев-освободителей столицы Украины.
В этот же день вместе с передовыми частями Красной Армии в Киев прибыл секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии большевиков Украины Н. С. Хрущёв. Тепло приветствовали киевляне руководителя большевиков Украины. На улицах, где проходил Н. С. Хрущев, стихийно собирались жители города. Они благодарили Красную Армию за освобождение от ужасов немецкой оккупации и просили передать товарищу Сталину благодарность за освобождение Киева от немецких захватчиков.
В своём письме товарищу Сталину 8 ноября 1943 г. Н. С. Хрущёв писал:
«Немцы пытались угнать всё население города. Они разыскивали жителей, используя специально дрессированных для ловли людей собак. Киевляне изыскивали всякие способы, чтобы уклониться от облавы. Они прятались в канализационных и водосточных колодцах, замуровывали друг друга в подвалах домов, заваливали себя рухлядью на чердаках...
Сейчас из окрестных лесов, болот, оврагов и кладбищенских склепов возвращаются большими группами киевляне. Они производят тяжёлое впечатление от пережитых ужасов, издевательств и лишений. С непередаваемым волнением встречают жители города бойцов Краской Армии...
6 и 7 ноября, будучи в Киеве, я беседовал со многими жителями города, которые плача рассказывали мне об ужасах немецкой оккупации.
Повсюду, где я был, меня просили жители Киева лично передать Вам их глубочайшую и сердечную благодарность за освобождение родного города и за спасение киевлян от гибели».
В городе ещё видны были свежие следы боёв: лежало битое стекло на тротуарах, пылали дома. Но киевляне спешили к своим заводам и учреждениям, чтобы спасти от пожаров государственное и общественное имущество.
В освобождённый город возвращались люди, прятавшиеся в окрестных селениях. Однако Киев, когда-то многолюдный, производил впечатление вымершего города. Немногим удалось избежать фашистской пули и немецкой каторги. Гитлеровцы опустошили город. Нельзя было узнать и самих киевлян. Они ходили в лохмотьях, худые, истощённые, с запавшими щеками и землистыми лицами.
В своём письме товарищу Сталину, принятом на общегородском митинге 27 ноября 1943 г., киевляне писали: «Если бы Вы сейчас увидели нас, Вы не узнали бы своих киевлян, да и сами мы не каждый и не сразу узнаём друг друга — так сильно изменили нас, ограбленных и обездоленных немцами, причинённые ими горе, бесправие и нестерпимые издевательства над всем самым дорогим, что только есть в народе. Так изменили нас незабываемые утраты и ежеминутное ожидание смерти, которая более двух лет разгуливала по нашим улицам, площадям и жилищам нашим, одетая в немецкий гестаповский саван. Немного нас живых осталось в Киеве. Опустели наши улицы. не слышно на них весёлого детского шума и смеха, стоят опустевшие школы, и старинный Киев наш среди сожженных сёл, сам полусожжённый и разрушенный, но прекрасный в своих ранах, словно символ нашего народа- мученика и воина...
За годы гитлеровской неволи мы видели и пережили такое, чего не передать никакими словами, чему нет названия ни на одном человеческом языке. Мы прожили два года, словно два долгих столетия, за гранью закона, за пределами человеческого существования.
И никто уже из нас, сколько будет жить, не забудет и не простит немецким людоедам, разорителям нашей земли, убийцам народа нашего. Умирая, передадим потомкам свою ненависть и презрение к фашистам, врагам человечества, чтобы и в грядущих столетиях помнили наши потомки о нашей борьбе и муках, чтобы уважали дружбу народов, которую, как победный меч, выковали Вы, товарищ Сталин. Одних только наших киевских страданий достаточно, чтобы заклеймить проклятьем и ненавистью гитлеризм-фашизм на долгие века...
Торжественно заверяем Вас, дорогой наш товарищ Сталин, что так же, как наша победоносная Красная Армия под Вашим водительством не сложит оружия до полного разгрома и уничтожения фашизма, так и мы не сложим своих трудолюбивых рук, пока не станет наш славный Киев снова полной чашей, пока не исчезнут в нём все следы немецкого разбоя, пока не соберутся все его дети, пока не расцветут пышным цветом все его сады, пока не возродится, не воспрянет во всей своей красе наша великая украинская земля».