На протяжении многих лет в работе ГРУ уделялось большое внимание вопросу отношений между Германией и Англией. Особенно же — на протяжении всего годичного периода 1940- 1941 г[г]. перед нападением гитлеровских вооруженных сил на Советский Союз. И вполне обоснованно. Ведь установление истинного положения в этом вопросе имело прямое касательство к прогнозу в отношении дальнейшего хода Второй мировой войны. Особенно же большое значение это имело для уяснения обстановки и условий, какие могут сложиться для нашей Советской страны в связи со все более нависающей угрозой нападения на нее со стороны Германии. Прежде всего это касалось времени нападения и стратегических условий, которые постараются к данному моменту создать для себя фашистские агрессоры.
В одном из докладов ГРУ в адрес высших инстанций от марта месяца 1941 г. имеется пункт за моей подписью, в котором говорится: «На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира».
Подчеркиваю, что речь идет о «действиях весною этого года», т[о] е[сть] весной 1941 г., а не о каком-то другом или вообще каком-то неопределенном сроке.
Делая этот вывод, Главное разведывательное управление Генштаба знало и учитывало, с какой настойчивостью, упорством, разносторонностью в способах и длительно во времени Гитлер и высшее военное руководство Германии, по крайней мере, уже с конца мая 1940 г. добивались мира с Англией, причем прежде всего за счет Советского Союза.
Изучение данного вопроса и составление изложенного вывода в условиях царившей в то время колоссальной дезинформации со стороны воюющих (и многих не воюющих) сторон, среди огромного множества самых разнообразных, часто тенденциозных и противоречивых сообщений представляло весьма непростую, отнюдь нелегкую задачу. Время и годы (а минуло уже 28 лет) стерли остроту этой обстановки даже в памяти некоторых активных деталей1 того времени.
Как ни парадоксально на первый взгляд, но политической и военной стратегии руководящих политических и военных кругов Германии и Англии того времени было свойственно своеобразное и определенное совпадение интересов в отношении Советского Союза. Гитлер жаждал скорейшего начала войны против СССР, а английское правительство все спасение Англии после Дюнкерка видело тоже в скорейшем вступлении СССР в войну против Германии.
Скорейшим заключением мира с Англией Гитлер стремился избавить Германию от войны на два фронта, чтобы все силы и все средства немедленно бросить в сокрушительную и молниеносную войну против СССР, как главнейшего врага гитлеризма и фашизма.
Скорейшее вооруженное столкновение Германии и СССР было для Англии залогом того, что война с Советским Союзом поглотит главные силы всех держав оси Берлин—Рим—Токио и в первую очередь самой Германии. А ведь Англия тогда во всех отношениях находилась в самом критическом положении, особенно в военном, и в этих условиях угроза и опасность вторжения гитлеровских вооруженных сил на Британские острова не были лишь простым пугалом или дезинформацией.
В Англии тоже знали, что антикоммунизм и антисоветизм, уничтожение Советского социалистического государства с самого зачатия гитлеризма являлись идейными, политическими, моральными и экономическими основами его теоретической и практической деятельности.
Советский народ под руководством Коммунистической партии все это понимал с первого дня прихода Гитлера к власти. Понимал, что все оккупационные походы гитлеровских вооруженных сил по Европе на протяжении 1938, 1939 и 1940 гг. являлись лишь предпосылкой и подготовкой к решению «исторической миссии» Гитлера — войне против СССР с целью его разгрома и уничтожения.
После разгрома объединенных сил Франции, Англии, Бельгии и Голландии в мае-июне 1941 г.2 Гитлер решил, что время для нападения на Советский Союз настало.
Для того чтобы стимулировать Англию к заключению почетного мира, он в 20-х числах мая избавляет крупную часть ее вооруженных сил (до 300 тысяч) от уничтожения в районе Дюнкерка и дает ей возможность (почти без оружия) эвакуировать[ся] через Ла-Манш к себе восвояси, домой3,
19 июля 1940 г. оставшейся в крайне опасном одиночестве Англии Гитлер в торжественной обстановке с трибуны рейхстага предлагает мир.
Как теперь известно, свои предложения о заключении мира Гитлер направляет британскому правительству «секретно через дипломатические каналы Швеции, США и Ватикана»4.
Гитлер исходил из твердого убеждения в том, что Англия после разгрома Франции и нанесенного ей самой сильного поражения, безусловно, пойдет на мировую.
В упомянутой книге Д.М. Проэктора «Агрессия и катастрофа» приводится свидетельство историографа германского флота адмирала Ассман[а] насчет заявления Гитлера от 24 мая: «Через шесть недель он заключит с Англией мир и тогда предложит ей “любую помощь, которая понадобится для борьбы против большевизма”»5.
До заседания рейхстага о нежелательности войны с Англией Гитлер говорил 13 июля на совещании с военными руководителями в Бергхофе.
Стремление к скорейшему заключению мира с Англией нашло свое выражение и в памятной записке начальника штаба оперативного руководства ОКВ6 генерала Йодля7 Гитлеру от 30 июня8. Характерно, что в это же время Гальдер9, начальник генерального штаба сухопутных войск Германии, «беседовал в министерстве иностранных дел о возможной войне против СССР»10.
Перед своим выступлением в рейхстаге 19 июля с торжественным предложением Англии мира Гитлер 16 июля подписал директиву № 16 «Морской лев» о вторжении на Британские острова11, надеясь, «что Англия при известных условиях, из политических соображений, проявит уступчивость, или ее можно будет заставить уступить под военным нажимом...»12.
Проведением во второй половине 1940 г. так называемой воздушной битвы за Англию Гитлер старался добиться своей цели — «вывода Англии из войны и принудить ее к миру»13.
Числа 14 октября при встрече с Муссолини Гитлер заявил, имея в виду Англию, что война выиграна и что доведение ее до полной победы является лишь вопросом времени14. «12 октября Гитлер отдал приказ об отмене плана «Морской лев»15, а 13 декабря, говоря о вторжении в Англию, выразился, что оно состоится лишь в том случае, «если в Англии возникнут внутренние слабости»16.
А теперь приведем ряд данных из немецких источников о том, как обстояло дело с вопросом о гитлеровской агрессии против СССР. «В принципе вопрос о военном нападении на СССР (со стороны Германии. — Ф.Г.) был предрешен задолго до Второй мировой войны» и что «он... всегда составлял стержень внешнеполитической программы нацизма», свидетельствуют немецкие авторы Г. Буххейт и И. Грейнер17.
В то же время Гитлер понимал и подчеркивал, что «мы можем выступить против России только тогда, когда будем свободны на Западе»18.
В этой связи представляют интерес следующие слова из воспоминаний гитлеровского фельдмаршала Мильха19, приведенные в книге «Агрессия и катастрофа» на стр. 141. Слова эти относятся к событиям в последних числах мая 1940 г.: «У фюрера были совсем другие замыслы. Он приехал на побережье Франции, посмотрел в бинокль на скалы Дувра и сказал: “...рано или поздно англичане убедятся, что с нами бесполезно воевать и что для нас и для них лучше встретиться и договориться об условиях мира... Я буду великодушен. Я не хочу уничтожать Британскую империю...”. Навязчивой идеей фюрера была Россия. При всяком случае он повторял, что “единственный подлинный враг Европы находится на Востоке”»20.
И к практической подготовке нападения на СССР Гитлер и весь руководящий военный аппарат вооруженных сил Германии приступил, как к главной задаче, не ожидая согласия Англии на мир, но будучи в этом согласии уверенным.
Как пишет на основе своих исследований Д.М. Проэктор21, на совещании высших военных руководителей в Бергхофе 31 июля 1941 г.22, где вырабатывалось решение о нападении на СССР, Гитлер в своем обращении к ним заявил, что «надеждой Англии являются Россия и Америка. Если надежда на Россию исчезнет, то Америка также отпадет от Англии».
У Гитлера «была идея занятием Ленинграда устранить политико-моральный центр советской мощи. Но прежде всего он видел своей целью Украину и Кавказ, как важнейшие хозяйственные области...»23 и далее: «Паулюс24 пишет: “Базируясь на эти области, добиться конечной стабилизации. Он связывал... с этим надежды, что тогда Англия увидит бессмысленность дальнейшего упорства в войне с Германией и будет готова заключить мир”» 25. Могло ли Главное разведывательное управление не считаться с возможностью заключения мира между Германией и Англией на протяжении того годичного периода перед нападением гитлеровских вооруженных сил на СССР?
Могло ли оно, ГРУ, игнорировать опасность сговора между Гитлером и Черчиллем за счет Советского Союза?
Ведь наша военная разведка, военное руководство Красной армии и в первую очередь ЦК КПСС во главе со Сталиным хорошо знали У. Черчилля по его постоянной, непримиримой, хитрой и коварной антисоветской деятельности, начиная со дня рождения Советского государства.
Отлично была известна антисоветская политика правительства Англии, его роль в выращивании гитлеризма и нацеливании его против СССР.
Взять, к примеру, хотя бы Мюнхенский сговор 26. «Правительства нацистской Германии, фашистской Италии, Англии и Франции подписали Мюнхенское соглашение, сбылась мечта об антисоветском «священном союзе», которую мировая реакция лелеяла еще с 1918 года. Соглашение оставило Россию без союзников. Франко-советский пакт27 — краеугольный камень коллективной безопасности в Европе — был похоронен. Чешские Судеты стали частью нацистской Германии. Перед гитлеровскими полчищами широко открылись ворота на Восток»28.
В книге «Вторая мировая война 1939—1945 гг.» (Воениздат, 1958 г., стр. 126) приведены данные о том, что Германия в границах 1937 г. имела 68 980 тысяч человек населения и территорию в 470 636 кв. км. А после захвата Австрии, Саар, Судетов, Мемельской области, Данцига и Западной Польши население Германии достигло почти 90 миллионов человек, а территория в 80 872 кв. км.
Было известно и то, как английское правительство, по существу, «умыло руки» при нападении на Польшу гитлеровской Германии и злобно противодействовало намерения[м] советского правительства в этих событиях.
(СССР 2 сентября 1939 г. обратился к правительству Польши с предложением оказать ей военную помощь против Германии. Но те отказались. С подачи Англии, конечно же – которая обещала Польше свою военную помощь, которую в итоге как всегда не оказала. – К.О.)
Совсем свежими были враждебные действия правительства Англии в ходе советско-финского конфликта, направленные непосредственно против СССР.
Было понятно и то, как сильно и остро хотело английское правительство быстрейшего вступления в войну Советского Союза в связи с бедственным положением Англии после Дюнкерка, во имя собственного спасения, и конечно, не считаясь ни с какими стремлениями и соображениями советского правительства избежать войны или хотя бы, насколь[ко] возможно, оттянуть ее.
Можно сказать, что Черчилль, всегдашний знаменосец антисоветизма, но более умный и дальновидный, чем Гитлер, выиграл своей политикой после Дюнкерка у еще более злобного и фанатичного, но менее умного антисоветчика Гитлера.
Усилия Гитлера вывести Англию из войны продолжались все время. Крайняя кризисность ее положения до вступления в войну Советского Союза была общеизвестна.
Какое29 исключительное значение для Германии того, чтобы воевать против Советского Союза, не имея одновременно второго фронта борьбы на Западе, было понятным.
Вот почему ГРУ, зная о твердом решении Гитлера начать войну против СССР весной 1942 года30, связывало вопрос о конкретном сроке начала военных действий против нас с «моментом победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира».
Думаю, этот вывод в той обстановке имел под собой немалые основания.
В своем изложении я уже говорил о царившей в мире дезинформации.
Говорится о широкой дезинформации в некоторых наших исторических произведениях.
Так, в книге «50 лет Советских Вооруженных Сил» мы читаем на стр. 247: «Глубоко маскируя свои действия, направленные на подготовку нападения на Советский Союз, гитлеровская Германия в 1940 г. и в начале 1941 г. расширила круг своих военных союзников и сателлитов».
На стр. 249 подчеркивается: «Переброска войск и сосредоточение их у советско-германской границы осуществлялись в обстановке уже начавшейся мировой войны, что благоприятствовало их скрытности. К тому же гитлеровцы проводили широкие и коварные меры для дезинформации общественного мнения и прежде всего Советского Союза».
Приводятся данные о дезинформации в книге «Агрессия и катастрофа». Ее автор Д.М. Проэктор на стр. 208 в главе «Стратегическое планирование» пишет: «Тот же замысел призван был обеспечить план стратегической дезинформации Советского Союза (15 февраля 1941 г.). План исходил из двух периодов подготовки: первый — до апреля, когда требовалось “поддерживать в общественном мнении неопределенность относительно наших намерений”. Второй — до начала вторжения, когда скрыть подготовку к нападению на СССР “станет уже невозможно”, тогда следует его представить “в виде ложных мероприятий, проводимых якобы с целью отвлечения внимания от готовящегося вторжения в Англию”»31.
Да, все это было, и нашей разведке пришлось немало поработать над тем, чтобы установить правду и отделить истину от лжи.
Одно из важных и коварных начал этой дезинформации состояло в том, чтобы подтверждать (конечно, частично) то, что скрыть уже было невозможно, но придавать этому ложное объяснение. Этим враг старался подорвать доверие к правильному толкованию совершавшихся событий и запутать всех, кого только можно, но из числа своих противников, больше того, в это же время гитлеровцы сильно афишировали «идейные» и политические установки своего антикоммунизма, стараясь в своих целях активно повлиять на одних и нейтрализовать других.
В это же время широким потоком по всему миру разливались различные сведения из Англии, США, Франции, с Балкан, из Малой Азии, Китая, Японии и ряда других стран о подготовке Германии к нападению на Советский Союз.
В этих сообщениях и предупреждениях приняли личное участие даже Черчилль, руководящий представитель правительства США Уэллес и президент Чехословакии Бенеш.
Так, Черчилль писал Сталину о том, что английская разведка установила переброску из оккупированной немцами Югославии нескольких гитлеровских танковых дивизий к границам Советского Союза с Польшей.
То обстоятельство, что такие сообщения делает даже Черчилль, не говоря уже об англофиле Бенеше, только усиливало настороженность Сталина к массе сообщений и слухов о скором нападении Германии на СССР. (Как говорил потом Сталин – да мы и без Черчилей знали что Гитлер нападет на СССР. А Молотов возмущался: что за глупость – что Сталин «поверил» Гитлеру?!…. – К.О. )
И.В. Сталин, имевший свою собственную точку зрения на ход мировых событий, во многом не доверявший данным о близости германского нападения на СССР и желавший его всемерно оттянуть, с особой подозрительностью относился к данным из английских и проанглийских источников, как провокационным, и считал, что те, кто их сообщает и считается с ними, льют воду на мельницу английской разведки, на мельницу Черчилля.
Следует сказать еще раз о том, что сведений о подготовке нападения Германии на Советский Союз было очень много, притом они шли к И.В. Сталину далеко не от одной военной разведки. Однако чем больше их становилось, тем больше он настораживался, думая и опасаясь, что наша разведка питается тем, что ей «подбрасывают». (Совершено справедливые опасения… – К.О.)
Тому, что нашу разведку обманывают и провоцируют, в представлении Сталина служило то обстоятельство, что называвшиеся нами конкретные сроки нападения Германии на СССР раз за разом не сбывались и оказывались как бы ложными. О том, почему, как и сколько раз изменения этих сроков имели место, я уже говорил выше. Говорил и о том, что донесения ГРУ по этим срокам были правильными.
(И тут ключевое – а Сталин ВЕРИЛ этим «переносам», верил что нападения не будет или все же не очень принимаемые им меры по началу вывода войск внутренних округов в западные с середины мая. Вывод войск западных округов после 9 июня как раз и говорят что – Сталин вполне ВЕРИЛ, что нападения будет и очень скоро! А вот Голиков, который реально у Сталина был с января 41-го по 22 июня всего ОДИН раз и ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЛ О ЧЕМ ТАМ «ДУМАЕТ» Сталин по этому вопросу, в данном случае несет ерунду и явно в угоду «линии партии». Чтобы эту его статью, а лучше его ему мемуары позволили издать! – К.О.)
Как видит читатель, в своем ответе на вопрос: «Что дала и сообщала советская военная разведка?» — я обосновываюсь32 почти что на одних разведывательных сводках ГРУ. Только ими я мог воспользоваться, да и то в неполном комплекте, работая над поставленным вопросом.
(Т.е. – разведка РУ ГШ вполне всё что надо и в первую очередь начальнику Генштаба генералу Жукову и министру обороны маршалу Тимошенко вполне дала и в принципе ТОЧНО! А уж что там «думал» по этому поводу Сталин – «предположениям» Голикова на эту тему сегодня доверять особо не стоит. Увы, «линия партии» настолько довлела над мемуаристами, что они готовы были вставлять в свои мемуары и статьи все что угодно – вплоть до полного бреда как о том, что маршал Жуков ездил советоваться к подполковнику Брежневу на «Малую землю», как лучше провести наступление (к замполиту, которых Жуков всегда терпеть не мог !) – лишь бы ей угодить. В противном случае эти статьи или мемуары не выходили бы. Так что и в словах маршала Голикова надо не забывать видеть давление этой самой «линии партии»…– К.О.)
Мой ответ был бы еще более полным, если бы представилась возможность перечитать и вспомнить такие документы ГРУ 1940—1941 гг., как спецдонесения, шифровки, доклады по крупным вопросам военно-политического, военно-экономического, военно-технического, оперативно-стратегического характера и другие, как из тех, что мы получали в своем разведывательном центре снизу, так и из тех, которые мы представляли вверх, т[о] е[сть] руководящим инстанциям, и направляли командованию и штабам военных округов.
Система донесений Главного разведывательного управления вышестоящим инстанциям установилась давно, задолго до моего назначения в ГРУ в [первой] половине июля 1940 года. Свои документы мы представляли, как правило, одновременно в Политбюро ЦК КПСС (И.В. Сталину и некоторым его членам), наркому обороны и начальнику Генерального штаба.
Очень часто во все эти адреса мы представляли в срочном порядке копии шифровок из числа поступающих [к] нам с места, а иногда и копии целых докладов.
Я не могу вспомнить ни одного случая, когда мы, представляя что-то И.В. Сталину, не представили того же наркому обороны и начальнику Генерального штаба. (А Жуков потом в мемуары врал, что он понятия не имел, что там нач РУ ГШ Голиков лично носит Сталину на доклад… – К.О.) Бывать же лично у Сталина по вопросам разведки мне ни разу не приходилось. Ни разу не приглашали меня к нему вместе с собой ни нарком, ни нач[альник] Генштаба33. (С января 41-го по 22 июня Голиков был у Сталина всего один раз – 11 апреля. 0К.О.) Должен подчеркнуть, что за весь период моей работы в ГРУ ни на один наш документ — ни на разведсводку, ни на шифровку, ни на доклад или спецдонесение мы не получили ни одного замечания ни из одной вышестоящей над ГРУ инстанции. Мои личные доклады наркому Тимошенко С.К. и начальнику Генерального штаба Жукову Г.К., на которые я по обыкновению брал много схем и карт, воспринимались ими всегда с вниманием и одобрением.
Эти контакты могли быть еще лучше и глубже, если [бы] названные военные руководители хотя бы изредка меня к себе вызывали с докладами по их собственному почину.
В систему Генерального штаба ГРУ вошло уже при мне, в июле 1940 г. Всегда до этого оно являлось центральным органом Наркомата обороны и подчинялось народному комиссару обороны.
Проведенную реорганизацию я считал правильной, поддерживал[ась] она не без моего участия. Положение ГРУ в системе Генштаба было нормальным, если не сказать об одном обстоятельстве: мы совершенно ничего не знали о том, приняты ли и принимались ли во внимание наши обширные материалы. Тем более, ни в какой форме или степени мы не знали, что по ним предпринималось в смысле практических мероприятий. А действительность показала, что это делалось далеко не всегда, не всегда в надлежащее время и не всегда в нужном объеме. (В мемуары Голиков привел пример когда он даже подавал доклад Сталину: Не желают военные изучать то что им дает разведка – ни по действиям немцев в Европе, ни по состоянию вермахта.. К.О.)
При воспоминании о времени своей работы в военной разведке мне хочется сказать, что Главное разведывательное управление как в лице работников центрального аппарата, так и своих представителей на местах — за границей, в военных округах, в пограничных пунктах, на курсах и в школах представляло собою прекрасный коллектив отлично подобранных, превосходно подготовленных, образованных и преданнейших Ленинской партии и советской Родине, коллектив бесстрашных, стойких, инициативных и самостоятельных людей, настоящих советских разведчиков.
Партийная организация ГРУ отличалась высокой большевистской активностью и боевой стойкостью.
Во всем советском коллективе ГРУ за все время мне не пришлось столкнуться ни с одним чрезвычайным происшествием какого бы то ни было свойства.
В текущей работе сотрудников ГРУ высоко проявлялась личная инициатива, коллективное обсуждение при анализе сложных вопросов, стремление к новым предложениям, поиск нового. Благодаря чуткости, отзывчивости и исполнительности коллектива мне с первых же дней работы в ГРУ удалось без трудностей повернуть и сконцентрировать всю его работу во всех звеньях и точках, по всему земному шару против врага № 1 — против гитлеровской Германии. И это дало свои результаты.
Говоря о том, что удалось сделать Разведывательному управлению Генерального штаба, как руководящему органу советской военной разведки, я отнюдь не намереваюсь стать в позу тех, кто задним числом хочет показать себя о всем судившем и все решавшим безошибочно.
Я должен самокритично и открыто признать, что неоднократные переносы Гитлером назначавшихся им сроков нападения на Советский Союз, с одной стороны, и большая уверенность И.В. Сталина в своей правоте — с другой, так же, как и сила его исключительного авторитета в глазах советских людей, включая и меня, оказывали воздействие на нас, работников РУ, побуждая иной раз принимать за английские происки и гитлеровскую дезинформацию наши совершенно правильные данные и сведения. (Тут Голиков опять в угоду «линии партии» лукавит – НИКАКИХ особых переносов сроков нападения на СССР Гитлер не делал! Сегодня это точно известно, а тогда Голиков это мог «знать» только с некой долей вероятности. А вот дальше он прямо обвиняет Жукова и Тимошенко – в том, что те сами наплевательски относились к данным РУ ГШ!– К.О.)
Однако даже и в таких случаях, сколь бы исключительно редкими они не были, ничто не освобождало соответствующие руководящие инстанции, в первую очередь военные, от прямой обязанности внимательного отношения с их стороны к материалам Разведывательного управления, серьезного их изучения и от своевременного принятия по ним действенных решений.
Подчеркнуть это тем более необходимо, что наши сведения были правильными, носили последовательный характер и что в них систематически, изо дня в день, из месяца в месяц и своевременно раскрывалась всесторонняя подготовка нападения гитлеровской Германии на наш Советский Союз. ( И ЭТО ПРАВДА – реально РУ ГШ дало достоверных и точных данных о немцах минимум на 90 %, что в таких вопросах очень много! – К.О.)
Уверен, что немало ценных сведений и материалов руководители Наркомата обороны и Генерального штаба могли получать от других видов советской разведки и по иным каналам информации.
Это не просто отвлеченное предположение. Нет, в ходе Великой Отечественной войны мне по решению ГОКО34 в 1944-1945 гг. довелось возглавить своего рода объединенный комитет всех органов советской разведки35. Главной нашей задачей являлось исследование остающихся сил и средств военного и экономического потенциала гитлеровской Германии. Конечно, мы не оставляли в стороне и изучение основных направлений военно-стратегических усилий фашистского блока того времени. Помнится, что в этом совещательном органе работали И.И. Ильичев36, Ф.Ф. Кузнецов37, П.М. Фитин38 и ряд других лиц. И в ходе этой высокополезной работы я убедился в весьма продуктивной деятельности не только военной, но и других органов советской разведки.
Центральный московский архив-музей личных собраний. Ф. 76. Оп. 1. Д. 37. Л. 2—32. Авторизованная машинопись.
=====
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Так в тексте. Правильно — деятелей.
2 Так в тексте. Правильно — 1940 г.
3 Изучению причин, по которым германское командование отдало 24 мая 1940 г. приказ танковым соединениям группы армий «А» остановить наступление (так называемый стоп-приказ), что в свою очередь позволило союзникам эвакуировать в Англию крупную группировку войск из района г. Дюнкерка, посвящено немало книг и статей. Многие историки считают, что этот приказ преследовал политические цели — создать более благоприятную обстановку для отступления британских войск и тем самым, после капитуляции Франции, добиться мира с Англией, чтобы полностью обеспечить тыл вермахта для последующего нападения на Советский Союз. Напротив, по мнению ряда исследователей, проведение Дюнкеркской операции союзными войсками явилось исключительно следствием крупного военного просчета германского командования. Опасаясь возможности нанесения противником контрудара по южному флангу группы армий «А» с рубежа р. Соммы, а также неблагоприятных условий для действий танковых войск во Фландрии, германское командование приказало танковым соединениям группы армий «А» занять оборону, а пехотным дивизиям группы армий «Б» (18-я и 6-я армии) наступлением с востока и юго-востока во взаимодействии с армейскими корпусами 4-й армии группы армий «А» сломить сопротивление противника, выйти к Дюнкерку, и, прижав окруженные силы союзников к «танковому барьеру» на западе, окончательно их уничтожить. Однако войскам группы армий «Б», натолкнувшимся на упорное сопротивление англичан, не удалось выполнить возложенных на них задач.
4 Ссылка автора статьи: Д.М. Проэктор. “Агрессия и катастрофа”. С. 113.
5 Ссылка автора статьи: Там же. С. 138, 139.
6 Oberkommando der Wehrmacht — Верховное главнокомандование вермахта.
7 Йодль Альфред (1890-1946) — германский военный деятель, генерал-полковник (1944). Казнен по приговору Международного военного трибунала.
8 Памятная записка А. Йодля от 30 июня 1940 г. “Дальнейшее ведение войны против Англии” имеет принципиальное значение для раскрытия мотивов стратегии Германии по отношению к Британской империи летом 1940 г. Йодль, как и большинство военных руководителей Германии, полагал, что с разгромом Франции война на Западе кончилась, и Англия уступит и сложит оружие, если ей сделать предложение о мирном урегулировании. В то же время в записке отмечалось, что, если не удастся склонить англичан к миру с помощью политических средств, необходимо будет сломить их волю к сопротивлению военной силой. Записка А. Йодля оказала большое влияние на А. Гитлера и легла в основу последующих политических и стратегических планов и мероприятий германского руководства в английском вопросе, для решения которого предусматривались такие способы действий, как политическое урегулирование, блокада метрополии с помощью ВМС и ВВС, стратегическое воздушное наступление, осуществление десантной операции, борьба на периферии с целью отвлечения английских сил от метрополии и занятия районов, имеющих жизненно важное значение для Великобритании (см.: Дашичев В.И. Стратегия Гитлера — путь к катастрофе, 1933-1945: Исторические очерки, документы и материалы: В 4т. М., 2005. Т. 2. С. 409-411).
9 Гальдер Франц {1884-1972) — германский военачальник, генерал-полковник (1940). В период Второй мировой войны — начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта (с сентября 1938 г). В сентябре 1942 г был отстранен от должности, в июле 1944-го арестован по подозрению в причастности к заговору против А. Гитлера, в марте 1945-го отправлен в отставку. После войны сотрудничал с военно-исторической службой армии США, возглавляя группу немецких генералов, обобщавших опыт вооруженной борьбы на советско-германском и других фронтах Второй мировой войны. В 1962-1964 гг. опубликовал свой «Военный дневник».
10 Ссылка автора статьи: Д.М. Проэктор. “Агрессия и катастрофа”. С. 114.
11 Текст директивы Верховного командования вермахта (ОКВ) № 16 от 16 июля 1940 г о подготовке операции по высадке войск в Англии см.: Дашичев В.И. Указ. соч. Т 2. С. 448-451,
12 Ссылка автора статьи: Д.М. Проэктор. "Агрессия и катастрофа". С. 115.
13 Ссылка автора статьи: Там же. С. 119.
14 Ссылка автора статьи: Там же. С. 126.
15 Текст директивы ОКВ от 12 октября 1940 г. «Об отсрочке проведения операции “Морской лев” до весны 1941 г.» (см.: Дашичев В.И. Указ. соч. Т. 2. С. 492, 493).
16 Ссылка автора статьи: Д.М. Проэктор. «Агрессия и катастрофа». С. 127.
17 Ссылка автора статьи: Из книги К. Клее, цитаты и свидетельства нем[ецких] авторов Г. Буххейта и И. Грейнера.
18 Ссылка автора статьи: Из книги К. Клее, цитаты и свидетельства нем[ецких] авторов Г Буххейта и И. Грейнера.
19 Мильх Эрхард (1892-1972) — один из создателей и руководителей люфтваффе, генерал-фельдмаршал (1940). В 1947 г. приговорен к пожизненному тюремному заключению, в июне 1954 г. освобожден.
20 Ссылка автора статьи: За рубежом. 1968. № 18. С. 23.
21 Ссылка автора статьи: ДАТ. Проэктор. “Агрессия и катастрофа”. С. 145.
22 Так в тексте. Правильно — 1940 г.
23 Ссылка автора статьи: Из книги В. Герлиц. Паулюс: «Я стою здесь на месте».
24 Паулюс Фридрих (1890-1957) — германский военачальник, генерал-фельдмаршал (1943). В результате разгрома немцев под Сталинградом взят в плен советскими войсками. В 1944 г. вошел в Национальный комитет «Свободная Германия». С 1953 г. жил в Дрездене.
25 Ссылка автора статьи: Там же.
26 Здесь имеется в виду международная конференция с участием Германии, Италии, Великобритании и Франции, состоявшаяся в Мюнхене 29-30 сентября 1938 г. Главным результатом этой конференции стало соглашение четырех держав о передачи Германии Судетской области Чехословакии. В марте 1939 г. оставшаяся часть чехословацкой территории была оккупирована германскими вооруженными силами и превращена в протекторат «Богемия и Моравия»; в Словакии же, провозглашенной «независимым государством под охраной рейха», был установлен марионеточный режим. Таким образом, захватив Чехословакию, гитлеровская Германия улучшила свое военно-стратегическое и экономическое положение для ведения большой войны в Европе.
27 Договор о взаимопомощи между СССР и Францией был подписан в Париже 2 мая 1935 г. и предусматривал оказание помощи и поддержки друг другу в том случи, если Франция или Советский Союз подвергнутся нападению со стороны какого-либо европейского государства. Действие договора ограничивалось пределами Европы, так как французская сторона не желала быть втянутой в возможный советско-японский конфликт на Дальнем Востоке.
28 Ссылка автора статьи: Внешняя политика Советского Союза, 1948, часть I, текст из книги “Тайная война против России” Сейерса и Кана, изданной в США в 1946 году.
29 Так в тексте. Правильно — Такое.
30 Так в тексте. Должно быть — весной 1941 года.
31 Здесь речь идет о руководящих указаниях начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршала В. Кейтеля от 15 февраля 1941 г. о мерах по маскировке при подготовке войны против Советского Союза, полный текст которых см.: Дашичев В.И. Указ. соч. Т. З.С. 113-116.
32 Так в тесте. Правильно — основываюсь.
33 Согласно выпискам из журналов записи лиц, принятых И.В. Сталиным в период с июля 1940 г. по июнь 1941 г. (включительно), генерал-лейтенант Ф.И. Голиков был у Сталина три раза: 11 октября 1940 г. с 21 ч 45 мин до 22 ч 25 мин; 20 ноября 1940 г. с 23 ч 40 мин до 0 ч 15 мин (в присутствии председателя СНК СССР и наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова и тов. Герасимова); 11 апреля 1941 г. с 23 ч 15 мин до 23 ч 45 мин (в присутствии В.М. Молотова и заместителя наркома иностранных дел СССР А.Я. Вышинского). Перечни обсуждавшихся у И.В. Сталина вопросов в опубликованных выписках из журналов отсутствуют (см.: 1941 год. Документы: В 2 кн. М., 1998. Кн. I. С. 282, 331; Кн. 2. С. 7).
34 Государственный Комитет Обороны.
35 Приказом НКО СССР от 19 апреля 1943 г. при начальнике Генерального штаба Красной армии была создана специальная группа командиров во главе с генерал-полковником Ф.И. Голиковым для анализа и обобщения информации о противнике, поступающей от всех органов советской разведки и контрразведки (НКО, НКВД, НКВМФ, Главного управления контрразведки «Смерш» и партизанских штабов) (см.: Русский архив: Великая Отечественная. Т. 13(2-3). М., 1997. С. 124, 125).
36 Ильичев Иван Иванович (1905-1983) — генерал-лейтенант (1942), начальник (август 1942 – март 1943 г.), заместитель начальника (1943-1947) Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии.
37 Кузнецов Федор Федотович (1904-1979) — генерал-полковник (1944). В период Второй мировой войны — заместитель начальника Главного управления политической пропаганды Красной армии; член военного совета 60-й армии (июль—октябрь 1942 г.), Воронежского фронта (с октября 1942 г.); начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии (с марта 1943 г.).
38 Фитин Павел Михайлович (1907-1971) — генерал-лейтенант (1945), начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР (май 1939-февраль 1941 г.), 1-го управления НКГБ СССР (февраль – июль 1941 г.), 1-го управления НКВД СССР (июль 1941 – май 1943 г), 1-го управления НКГБ (МГБ) СССР (май 1943 — июнь 1946 г.).
Публикация В.А. АРЦЫБАШЕВА; полковника А.Л. СЕРЕБРЯКОВА
ВИЖ № 1, 2008 г.