Почему провалилась попытка прорыва блокады в ноябре 1941 года
8 сентября 1941 года - не просто трагическая дата ленинградской истории, ставшая отправной точкой 900-дневной блокады, потрясшей весь мир своей трагедией и героизмом. Это еще и повод снова и снова обратиться к событиям тех лет.
Сегодня историки все чаще ставят вопрос: были ли неизбежны те колоссальные жертвы, которые заплатили ленинградцы за блокаду? Была ли неизбежной сама блокада? Почему на протяжении почти двух лет кончались неудачами неоднократные попытки ее прорыва?
Сегодня, когда нам стали доступны неизвестные ранее документы, мы можем иначе посмотреть на многие события...
Перед нами - документы из фондов Центрального государственного архива Министерства обороны, которые когда-то проходили под грифом «совершенно секретно». Они проливают свет на один из малоизвестных эпизодов ленинградской битвы - неудачную попытку прорыва блокады в ноябре 1941 года. Как водится, виноватых нашли сразу - приговором им стал расстрел.
Спустя шестнадцать лет в эпоху «хрущевской оттепели» эти люди были реабилитированы. Однако официальная идеология не могла допустить, чтобы на героический облик битвы за город Ленина легла тень. Поэтому «дело комдива Фролова» осталось надежно спрятанным от посторонних глаз грифом «секретно». Кому-то очень не хотелось, чтобы факты чудовищной несправедливости стали достоянием историков.
А дело состояло в следующем: командир 80-й стрелковой дивизии Иван Фролов и комиссар этой дивизии Иванов отказались выполнить приказ по прорыву блокады на одном из участков Ленинградского фронта, полученный 21 ноября 1941 года. Это был небывалый случай на Ленинградском фронте.
Фролов и Иванов командовали 80-й дивизией с самого начала ее существования. Она была сформирована в июле 1941 года из ополченцев Володарского (ныне Невского) района Ленинграда, поэтому ее часто называли «Володарской», а официально она первоначально звалась «1-я Гвардейская стрелковая дивизия народного ополчения». В бой вступила 12 июля 1941 года под Волосовом. Затем были тяжелые, ожесточенные бои под Ленинградом, и дивизия оказалась прижатой к Финскому заливу - на Ораниенбаумском пятачке.
В ноябре личный состав перебросили на кораблях в Ленинград, а затем пешком отправили на западный берег Ладожского озера. Марш был очень тяжелым - многие бойцы на ходу умирали от голода и истощения. Не хватало боеприпасов и фуража, да и сама дивизия была таковой только по названию - до 12 ноября в ней насчитывалось всего два стрелковых полка. За пять дней, с 19 по 24 ноября, дивизия сменила четыре района сосредоточения, люди были совершенно измотаны, а от недостатка фуража начался падеж лошадей.
Дивизии была поставлена задача: со стороны Дороги жизни нанести удар по немецким позициям в районе «бутылочного горла», захватить 1-й и 2-й Рабочие поселки и двигаться дальше в направлении Синявинских высот. Одновременно предполагались вспомогательные удары с «Невского пятачка».
Командование 80-й дивизии прекрасно знало реальное состояние вверенной им дивизии и отдавало себе отчет в том, что в случае наступления она лишь понесет бессмысленные потери. Поэтому Фролов сообщил начальнику штаба фронта генералу Гусеву, что «дивизия к выполнению поставленной боевой задачи не готова».
Однако в штабе фронта рассудили по-своему: выполнить приказ любой ценой! Комдив Фролов и комиссар Иванов были отстранены от командования, а новое начальство приступило в ночь на 26 ноября 1941 года к выполнению той же боевой задачи. В обстановке неразберихи и неорганизованности части 80-й дивизии с опозданием на пять часов вышли к берегу Ладожского озера, не зная, где свои, а где противник. При этом некоторые подразделения вообще не имели патронов.
По воспоминаниям ветеранов, бойцы были посажены на грузовики-полуторки и высажены на льду Невы, не доезжая шести-восьми километров до немецких позиций. Затем, без всякой артиллерийской поддержки, они пошли на вражеские дзоты и в двух километрах от берега попали под прицельный огонь врага. На открытом пространстве заснеженного Ладожского озера укрыться было практически негде... Дивизия понесла большие и совершенно неоправданные потери.
Явный провал наступления необходимо было списать на кого-то, и спустя неделю, 2 декабря 1941 года бывший комдив Фролов и бывший комиссар Иванов были арестованы. В тот же день они предстали перед военным трибуналом Ленинградского фронта, которым были признаны виновными в том, что «пораженчески» отнеслись к выполнению приказа, «проявили трусость и преступное бездействие, в результате чего указанная выше операция была сорвана». На следующий день обоих расстреляли.
Суд над командованием 80-й дивизии был показательным - об этом на следующий день сообщили в ленинградских газетах. Инициатива подобного суда исходила лично от Жданова, о чем он сообщил в телефонном разговоре Сталину. «Великий вождь» согласился на предложение ленинградского лидера - Сталину было не привыкать искать виноватых и расправляться с ними.
Ветераны рассказывают, что расстрел комдива и комиссара темным пятном лег на репутацию 80-й дивизии. Долгое время ее бойцов и командиров не представляли к правительственным наградам, хотя дивизия честно и храбро защищала Ленинград все 900 дней блокады. В 1944 году за взятие Любани она получила название «Любанской», потом прибавила имя Богдана Хмельницкого, участвовала в боях за освобождение Польши.
В июле 1957 года военная коллегия Верховного Суда СССР, проверив материалы дела и соглашаясь с протестом прокурора, определила: «Приговор военного трибунала Ленинградского фронта от 2 декабря 1941 года в отношении Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича отменить и дело о них прекратить за отсутствием состава преступления».
Есть в этой истории, как мне кажется, еще одна сторона - уже не военная, а моральная. С точки зрения военного устава тех времен Фролов должен был выполнить приказ вышестоящего начальства, который был для него законом, Но с точки зрения человеческой встает вопрос, кто больший патриот? Тот, кто хотел уберечь жизни своих солдат, не посылать их на верную смерть, тот, кто видел пагубность необдуманного приказа, или тот, кто слепо выполнил приказ, не считаясь ни с чем и погубив людей?... Сергей Глезеров, «Смена», 08.09.2003 г.
Почему бездействовали?!
Напомню, как обстояли дела осенью 1941 г. на Ленинградском направлении. Прекратив после 10 сентября лобовой штурм Ленинграда, группа армий «Север», развернув ударную группировку против частей Волховского фронта (до 17 декабря представлявших из себя лишь две Отдельные армии и 54-ю армию Ленинградского фронта), нанесла в полосе своей 16-й армии 16 октября удар силами двух армейских и усиленного 39-го моторизованного (2 танковых и механизированных дивизии) корпуса в направлении Тихвина. Одновременно флангами наступавших частей 16-й армии наносились удары на север - на Волховстрой вдоль Волхова и на юго-восток - на Малую Вишеру. В сходящемся направлении, в перспективе рассчитывая на разгром всех советский войск на северо-западе СССР, началось наступление 18-й армии группы армий «Север» - по северному берегу оз. Ильмень и южнее его - через Валдайские высоты (см. ген. армии П.Г. Кузнецов «Дни боевые», М., 1959 г.).
Ничуть не лучше складывалась обстановка северо-восточнее Ленинграда. Там продолжалось наступление Карельской армии Финляндии. Не сумев преодолеть советские оборонительные линии на Карельском перешейке (возводившиеся все 20-30-е годы), Маннергейм быстро сориентировался и нанёс удар в обход Ленинграда с северо-востока. Группа финских войск, развивавшая наступление через дефиле между Ладожским и Онежским озёрами (4 дивизии, 3 бригады), в сентябре 1941 г. была усилена сразу 5 дивизиями (в т.ч. одной немецкой) и 2 бригадами, переброшенными с Карельского перешейка. Им противостояла отступавшая от самой границы 72-я армия Карельского фронта, состоявшая всего из трёх дивизий, одна из которых была отброшена севернее Онежского озера и потеряла связь с остальными, вторая - была прижата к Ладожскому озеру и окружена в р-не Петрозаводска. В знак серьёзности сложившегося положения 25 сентября 1941 г. силы 7-й армии, действующие между Ладожским и Онежским озёрами, были подчинены непосредственно Ставке ВГК. Финики, твердящие, что Маннергейм не хотел брать Ленинград, а Финская армия «остановилась на старой границе», ау!.. Обратите внимание на соотношение сил, брошенных в бой 200-миллионным СССР и 3-миллионной Финляндией. В это время немецкое наступление на Москву ещё не началось, под Ленинградом тоже было затишье!
Наступление финнов велось сразу двумя ударными группами - Олонецкой и Петрозаводской. Первая должна была, переправившись через Свирь, обогнуть Ладожское озеро с юга, взять Волхов и, соединившись с Вермахтом, полностью замкнуть кольцо окружения вокруг Ленинграда, перерезав Ладожскую коммуникацию. Вторая - развивать наступление на восток, на Вологду. Оцените масштаб оперативных (!) планов фиников!
В начале октября финны взяли Петрозаводск (остатки защитников были эвакуированы из сожжённого города Онежской военной флотилией) и практически овладели межозёрным дефиле, выйдя на реку Свирь и заняв её западный берег в низовьях (у Ладоги), а в верховьях (у Онеги) - сходу переправившись на восточный и взяв Подпорожье. Ко второй половине октября наступающие финские войска достигли реки Ояти.
Навстречу успешному финскому наступлению началось наступление немцев на Тихвин. С его падением 8 ноября 1941 г. прервалась железнодорожная связь с участком побережья Ладоги, оставшимся в наших руках, с причалов которого осуществлялось снабжение окружённого Ленинграда. Сходу взяв Тихвин, немцы развернули часть сил на север - к Ладоге, частью - продолжили преследование наших войск, развивая успех в направлении Вологды, обозначив намерение - прервать сообщение по Мариинской системе и взять возле Вытегры и Белого озера наши войска уже в третье (первые два - по Неве и по берегу Ладожского озера) кольцо окружения.
Ставка (вопреки легендам) полностью осознавала опасность катастрофы, нависшей над Ленинградом, в случае его полного (по берегу Ладоги) окружения. 10 ноября против наступающих войск группа армий «Север» начала контратаку Новгородская армейская группа Северо-западного фронта, 12 ноября - 52-я Отдельная армия, 19 ноября в попытках восстановить положение и вернуть Тихвин начали контрнаступление части Волховского (будущего) фронта. Обратите внимание: войска бросались в бой сходу, без сосредоточения и массирования удара, как только позволит состояние частей. Задаче сохранения магистрали в Ленинград приносились в жертву оперативные и тактические требования!
Я оставляю в стороне очевидные глупости статьи. Что ширина Невы даже в низовьях исчисляется сотнями метров, а не километрами. Что Дороги жизни в ноябре 1941 г. ещё не было. Что грузовики даже в первой половине декабря, загружённые мукой, шли загружёнными лишь вполгруза (что уж говорить о войсковых перевозках - с оружием и боеприпасами?). Это всё свидетельствует лишь о дикой ненаблюдательности и невежестве автора - живущего (вроде как...) в Питере херра (в макашовском смысле) С. Глезерова.
Обратите внимание на другое - на жидовскую наглость автора и его жидовское паскудство. Ведь Особые отделы не подчинялись Членам Военных советов фронтов, приговор Военного трибунала поступал на подпись командующего фронтом (а никак не комиссара!), т.е. генерала Хозина, а не Жданова. При чём здесь Жданов?! Однако о Хозине (сорвавшем, к слову сказать, полное снятие блокады Ленинграда, планировавшемся ещё зимой 1943 г.!) - у Глезерова НИ СЛОВА! Только о Жданове и Гусеве...
Хотя я понимаю возмущение секретаря Ленинградского обкома ВКБ(б)! Четыре армии Карельского, Волховского и Северо-западного фронтов, выбиваясь из сил, пытаются восстановить сообщение с Ленинградом через Ладогу. Где УЖЕ НАЧАЛИ УМИРАТЬ ОТ ГОЛОДА (не только жители, но и бойцы, получающие армейский паёк)! Ленинградский фронт, неспособный провести самостоятельную операцию, чем может, пытается облегчить действия соседей, уменьшить их потери. Нанести по немцам отвлекающие удары, хоть как-то обозначить свою активность - не дать перебросить войска под Тихвин с внутреннего периметра окружения.
Понимали это генерал Фролов и дивизионный комиссар Иванов - что от них требуется не успех, а хоть какая-то активность, что ценой жизни ополченцев их дивизии спасаются жизни сотен тысяч солдат трёх фронтов, миллионов жителей Ленинграда? Генералы (обстрелянные!) этого не могли не понимать! Так почему бездействовали? Алиби у Гитлера, предполагая падение Ленинграда (в сложившейся обстановке более чем вероятное) себе обеспечивали?! «Командирен, комиссарен, юден...»... Случаи измены дивизионных генералов, в т.ч., кстати, в форме пресловутого «шпионажа», на Ленфронте бывали...
Смотрите также на расхождение формулировки приговора (закавыченного) с тем, что Глезеров написал от себя. Потерпела-то поражение дивизия - с новым командованием!
Р.Б. Жданович